Жизнь под одной луной (джен)

— Шер-Хан теперь попал в историю, — сухо сообщил Эдик и уставился на приборную доску. Я покосилась на него: нет, сегодня наш штурман не шутил.

— А что случилось? — я постаралась говорить как можно отстраненнее.

— Ничего особенного. Во-первых, потерял сознание при тройной перегрузке. Во-вторых, заявил, что перегрузку ему поставили раза в два больше, чем положено, и виноваты во всем врачи. В-третьих, закатил жуткий скандал у комендаторе, — вкратце рассказал Эдик и отгородился от мира газетой.

— Так это ж его… Того… — выразительно присвистнул Андрис.

— Вот именно, — ответил Эдик. — Плюс его еще и в черный список занесли.

— Это что же получается, ему теперь прав не видать, как своих ушей? — дошло до меня.

— Ничто не вечно под луной, — Эдик пожал плечами, и в этом движении выразил всю оценку произошедшего: мол, сам виноват, раз вел себя, как мокрая курица. Андрис отреагировал презрительным хмыканьем, а мне ничего не оставалось, кроме как вздохнуть с таким видом, будто на моих плечах вся тяжесть мира.

— Стась, возьми-ка левее. Мы с курса сейчас собьемся, — сказал Эдик совершенно другим голосом.

— Есть, ваше благородие! — отозвалась я. — Сию минуту будет исполнено!

— Отлично, поручик, — привычно ответил Эдик.

— Гляньте, Луна! — возбужденно завопил Андрис. Мы бросили свои дела и прилипли к единственному иллюминатору. Луна, единственный естественный спутник нашей Земли, величественно проплывала мимо. Она была огромная и наполовину освещенная, а терминатор — граница света и тьмы — казался ужасно неестественным. Мы в торжественном молчании проводили Луну и вернулись по местам. Без управления корабль привычно скосил вправо на несколько градусов, и пришлось сразу же наставлять его на путь истинный.

— Слушайте, вот подлунный мир — это как? — вдруг спросил Андрис.

— Ну, который под луной, надо полагать, — язвительно ответил Эдик.

— Да я не о том, тьфу на тебя. Я же образно. Вот мы сейчас относимся к подлунному миру или нет? — кажется, потянуло нашего Андриса на философию.

— Нет. Мы сейчас лунатики, — ответила я прежде, чем успел съехидничать Эдик.

— А все-таки? — не унимался Андрис.

— Наверное, пока мы причисляем себя к землянам, мы все еще существуем в подлунном мире, — ответил Эдик почти серьезно. — Вроде как подлунные создания, родились-то и выросли под Луной.

— Ага, как же. «Земляне, идите на фиг, вас не спрашивали», — сказала я. — В таком случае, что ты можешь сказать о себе? Ты ж у нас на Луне родился, а вырос вообще черт знает где.

— У меня гражданство земное! — гордо заявил Эдик. — А вырос я не там, где ты предположила, а на околоземной станции «Сварог»!

— Ой-ой-ой, какие мы важные! — меня потянуло спорить. — Шер-Хан тоже такой важный был, пока усы не оборвали. Теперь вон сидит под Луной. Наблюдает за ней, как японец в день любования.

— Стасек, так я не понял, мы о чем спорим? — Эдик явно тянул время, придумывая ответ.

— Вообще-то речь сначала шла о принадлежности экипажа «Стрелы-14» к подлунному миру, — подал голос Андрис.

— Итак, Эдуардо, спрашиваю вас — считаете ли вы себя лунатиком? — после серьезного тона Андриса хотелось заржать в голос, поэтому я отвернулась и сделала вид, что шибко увлечена приборами.

— Невиновен! — быстро ответил Эдик. — Кстати, давай-ка курс на посадку. Пора.

— Ясно, — я проверила. И впрямь, пора на посадку.

— Вот сейчас приземлимся в подлунный мир и разберемся, кто лунатик, а кто нет, — сказал Андрис.

— А может, приколоться над диспетчером? Мол, прибывает к вам экипаж лунатиков… Если сегодня Ташка дежурит, будет весело, — предложил Эдик.

— Ну уж нет. А если не Ташка? — грозно спросил Андрис.

— Сдаюсь, — буркнул Эдик. Я доложилась диспетчеру, как обычно. Диспетчер был незнакомым парнем.

Посадка ничего так получилась, почти хорошо, если учесть толпу торговых суден на посадочной полосе.

Мы выгрузились, сдали все, что полагалось сдать, и были отпущены на волю. Уже стемнело, и здоровенная, по-глупому желтая Луна смотрела на нас сквозь рваные облака. Она напоминала мне старую деву, по привычке кокетливо прикрывавшуюся вуалью при виде кавалеров.

— Вот Луна. Вот мы под ней, — сказал Андрис и сел на край подстриженного газона.

— Может, как раз сейчас мы и являемся жителями подлунного мира, — отозвался Эдик и устроился рядом.

— Жителями… Да мы хоть живем тут? Так, прилетим раз в полгода, да и то все бегом, а потом снова в разнос, — проворчал Андрис.

— Задолбал ты меня, пессимист-неудачник, — беззлобно ответил Эдик. — Сам толком не знаешь, о чем хочешь знать.

Я села рядом с ними, а потом разлеглась на коленях у ребят и сказала:

— Итак, экипаж «Стрелы-14», сейчас, перед этой Луной и перед своим командиром, что вы можете сказать о себе?

— Мы — лунатики подлунного мира! — торжественно произнес Эдик и отсалютовал Луне.

— Аминь, — закончил Андрис, и мы рассмеялись.

Кусок сыра, по ошибке названный Луной, висел в небе, едва прикрытый рваной серой оберткой. И все равно этому куску сыра принадлежал мир. Бестолковый, суетливый, беспорядочный и веселый подлунный мир. Аминь.