Сорванная свадьба (гет)

Земля под ногами Гарри слегка пружинила, словно подталкивая его вперёд. Вокруг росли деревья с резными листьями, с веток свисали тяжёлые плоды, похожие на вытянутые квоффлы и бладжеры. Вдалеке тянулись к небу узкие спиралевидные башни, которые, казалось, стремились уколоть облака своими острыми верхушками. Прямо перед Гарри возник перевёрнутый фонтан. Основание его висело в нескольких метрах над землёй. Мощные струи стремительно падали, но чуть-чуть не долетая до земли, резко взмывали вверх и уходили в самое небо. Оно было раскрашено разноцветными зигзагами, словно витраж.

Гарри повернулся направо — навстречу ему из-за дерева вышел сфинкс. У него было тело льва, пышный павлиний хвост и человеческая голова. Лицо его сильно напоминало лицо кого-то из знакомых, но Гарри никак не мог вспомнить, кого именно, как ни старался.

— Ты хорошо подумал, прежде чем пойти на это? Уверен в своём решении? Ведь ты ещё так мало знаешь, но почему-то больше не хочешь знать. Ты движешься по инерции, — Сфинкс указал на фонтан. — Инерция тянет эти струи вниз, и на земле они стали бы жалким мутным потоком, несущим пыль и тщету. Но за миг до этого они разворачиваются и идут вверх — туда, куда хотят они сами, а не слепая воля случая. Сделать собственный выбор, Гарри, можно в любой момент, даже в тот, когда кажется, что твой путь уже необратим. Дороги петляют, и развилки есть на каждом шагу, главное — увидеть их. Каждый миг осознанно выбирай собственный путь — только так можно жить по-настоящему! А если слепо идти в ту сторону, куда ведут тебя обстоятельства, то, возможно, ты придёшь к месту своей казни...

Речь сфинкса действовала гипнотически, каждое слово до боли отчётливо впечатывалось в сознание. Гарри весь обратился в слух, он с жадностью ловил слова всем своим существом, каждой клеточкой.

— Ты создан для того, чтобы любить. Любить, сжигая душу — а не просто соглашаться на то, что пойдёт и сгодится, — продолжал сфинкс. — Я тебе уже говорил всё это однажды, но ты, проснувшись, сразу же забыл. Запомни сейчас! Запомни!

Гарри медленно открывал глаза — сон стремительно улетучивался. Гарри попытался ухватить его хотя бы за краешек и удержать в памяти, но смутные мыслеобразы слишком быстро растворялись в наступающем дне. «Запомни!» — последнее, что пронеслось в голове Гарри, прежде чем он забыл сон окончательно. Осталось только немного мучительное желание догнать и вернуть на место мысль, которая покинула сознание всего секунду назад и, казалось, всё ещё витает где-то рядом.

Сегодня был особенный день — день его свадьбы. Гарри подумал о том, что совсем скоро увидит друзей и хороших знакомых, и от этого на душе потеплело.

* * *

Свадьбу Гарри и Джинни решили отметить с размахом. Пергамент со списком гостей был длиной почти в человеческий рост — молодожёны неделю составляли его. Они добавляли и добавляли имена в список приглашённых, боясь кого-то забыть и обидеть. В результате в списке оказались все без исключения родственники Уизли, друзья и множество приятелей и просто хороших знакомых. Для торжества арендовали пароход с двумя большими залами и двухъярусными палубами: открытыми и закрытыми.

Обряд бракосочетания был назначен на пять часов вечера. Без двадцати пять все гости уже собрались в зале, сравнимом по размеру с Большим залом Хогвартса. Разбившись на небольшие группы, они разговаривали, шутили, смеялись. В зале царила радостная и торжественная атмосфера, воздух был напоен почти осязаемым волнительным предвкушением. Тут и там мелькали официанты, разносившие напитки и лёгкие закуски.

Троица неразлучных друзей стояла у круглого столика. Время от времени к ним кто-то подходил. Рон радостно приветствовал гостей и обменивался с ними дежурными фразами, периодически поглядывая на наручные часы; Гермиона молчала и с некоторым беспокойством озиралась по сторонам. Гарри не понимал причину её беспокойства, но сейчас ему было не до этого. Он был рад, что друзья сейчас обращают на него мало внимания: он выглядел не совсем так, как полагается счастливому жениху. С некоторой грустью глядя в дальний угол зала, где был запасной выход, Гарри осушил уже третий бокал сливочного пива и взял у проходившего мимо официанта четвёртый. "Правильно, пей больше — может, тогда всё это начнёт тебя радовать!" — усмехнулся внутренний голос. Гарри вздрогнул и решил, что всё-таки стоит пить помедленнее, иначе к моменту церемонии он уже будет определённо нетрезвым. "Для Джинни ты и такой сгодишься", — констатировал внутренний голос. Гарри тяжело вздохнул.

— Гарри, смотри, какой салют! — вдруг воскликнула Гермиона, указывая вверх.

Посмотреть было на что: под потолком носились огненные фигурки Гарри и Джинни на мётлах, выбрасывающих снопы искр, а вокруг летали сгустки огня в форме снитчей.

Заглядевшись на салют, Рон по ошибке взял бокал Гарри, сделал глоток и поставил рядом со своей тарелкой — а тот бокал, который там уже стоял, подвинул в сторону Гарри. Тот, увлечённо следивший за огненными фигурками, этой перестановки не заметил.

Когда салют плавно растаял в воздухе, все вернулись к своим занятиям. Гарри и Рон взяли себе по одному сэндвичу у проходившего мимо официанта. Гермиона же стала неожиданно жадно хватать их один за другим, и, наконец, забрала весь поднос, на котором оставалась ещё добрая дюжина сэндвичей.

— Успокойся, мы сюда не есть пришли! — сердито сказал Рон.

Гермиона с набитым ртом что-то промычала в ответ и откусила огромный кусок от следующего сэндвича.

— Ге`гмиона, сколько ты ешь! Что будет с твоей фигу`гой? — с ужасом глядя на такое вопиющее обжорство, спросила Флёр. Она только что подошла к ним вместе с Биллом, державшим на руках премилого малыша, похожего на ангелочка. Роды ничуть не испортили фигуру Флёр, она выглядела по-прежнему великолепно.

— Я же теперь миссис Уизли, а значит, мне положено быть толстой, — глубокомысленно изрекла Гермиона, дожевав очередной кусок.

Билл и Флёр недоумённо переглянулись, а Гарри пристально посмотрел на подругу. Должно быть, ему это послышалось, не могла Гермиона сказать такое — за десять с лишним лет с момента их знакомства он ни разу не слышал от неё подобной бестактности. Рон, тоже удивлённый, пожал плечами.

— Мы пойдём немного прогуляемся, — сказал он Гарри и взял Гермиону под руку.

Но отойти им не удалось — с плеча Флёр слетел жук, и перед ними возникла Рита Скитер.

— Это будет сенсация! — воскликнула непрошеная гостья и полезла в сумочку из крокодильей кожи за Прытко пишущим пером. — Повышенный аппетит, специфическое чувство юмора — несомненно, Гермиона Уизли беременна! Пара лучших друзей знаменитого Гарри Поттера ждёт ребёнка, что может быть прекрасней!

— Что-то не припомню, чтобы мы приглашали вас на свадьбу, — холодно сказал Гарри, сделав большой глоток. Рон снова посмотрел на часы.

Но Рита не была бы Ритой, если бы отсутствие приглашения хоть чуть-чуть её волновало. Она сияла, как нюхлер, нашедший золотой слиток, а перо уже что-то быстро строчило в блокноте.

— Это знаменательное событие просто невозможно пропустить! Оказывается, оно вдвойне замечательно! Поздравляю! Кого вы больше хотели бы, мальчика или девочку? Как думаете назвать ребёнка в том или в другом случае? Планировали ли вы беременность или это оказалось приятной неожиданностью?

— Гермиона открыла было рот, но Рон выразительно посмотрел на неё, и она промолчала.

— Не факт, что Гермиона действительно беременна. Даже если и так, то прошло слишком мало времени, так что пока ещё невозможно определить это точно. Поэтому, боюсь, говорить об этом ещё рано, — Рон вежливо улыбнулся, но по его тону было понятно, что он не желает продолжать разговор.

Точнее, это было бы понятно любому человеку, но только не Рите Скитер. Она, видимо, твёрдо решила, что не уйдёт отсюда без эксклюзивного материала.

— И всё-таки как бы вы хотели назвать вашего будущего ребёнка?

— Ну конечно же, в честь вас, Рита! — сказал Рон и повернулся к ней спиной, давая понять, что интервью закончено.

Гарри и Гермиона засмеялись, а Рита недовольно фыркнула и направилась к другим гостям в надежде, что те окажутся более словоохотливыми.

— Гарри, тебе пора! — Рон похлопал его по плечу и улыбнулся какой-то странной, хитрой улыбкой.

Было без пяти пять. Гарри нехотя побрёл к сцене, где его уже ждали Джинни в пышном белом платье и с глуповато-восторженным выражением лица и низенький волшебник, проводивший обряды.

— Леди и джентльмены, мы собрались здесь ныне, чтобы отпраздновать союз двух верных сердец…

При этих словах на Гарри обрушилась безысходность и сковала его липким, ледяным оцепенением. Минуты, отделяющие его от надвигающейся точки невозврата, растягивались и растягивались, словно пружина. «Вот и всё. Уже никуда не денешься» — крутилась в голове одна-единственная мысль.

— Прежде чем скрепить этот замечательный союз, позвольте мне сказать несколько слов, — донёсся, словно издалека, голос Рона.

Гарри встрепенулся и увидел, что Рон взошёл на сцену и стоит теперь между ним и Джинни. Гарри был сейчас благодарен другу как никогда. Только бы он говорил долго, как можно дольше!

— Дорогие, любимые мои Гарри и Джинни, я бесконечно счастлив! Вы самая красивая и гармоничная пара, которую я когда-либо видел! Я всегда верил, знал, что вы созданы друг для друга, и с нетерпением ждал этого прекрасного дня. Гарри, ты наконец-то станешь членом нашей семьи официально! Джинни, сестрёнка, у тебя будет самый достойный муж, какого я только мог бы тебе пожелать! Пусть каждый ваш день будет таким же счастливым, как сегодняшний! Поздравляю!

Рон был так растроган, что у него выступили слёзы. Когда бурные аплодисменты затихли, он продолжил уже другим, более спокойным тоном.

— А теперь, Гарри, ответь мне честно. Ты действительно сейчас рад?

— Не особо, — Гарри с ужасом, но в то же время с какой-то безумной, хулиганской радостью обнаружил, что слова вырываются у него против воли.

— Почему ты сделал предложение Джинни?

— После секса я был доволен и подумал, что неплохо всегда иметь при себе такую, в любой момент готовую и на всё согласную...

Гарри слышал свои собственные слова как будто со стороны и осознавал их только после того, как они прозвучали. Ему хотелось провалиться сквозь землю, но он ничего не мог поделать. Видимо, ему подмешали сыворотку правды — но кто это сделал и зачем?

Зал загудел множеством голосов, Джинни залилась краской и была теперь почти такой же красной, как герб Гриффиндора. Рон продолжал, как ни в чём не бывало:

— Тебе нравится в Джинни ещё что-то, кроме секса?

— Из неё получится хорошая домохозяйка. Она во всём со мной соглашается. А главное, она твоя сестра. Я боялся, что если брошу её, то твоя семья не простит мне этого. Вы стали для меня почти родной семьёй, и я не мог себе позволить потерять вас.

Миссис Уизли громко зарыдала, мистер Уизли бросился обнимать её и успокаивать, глядя на Гарри со смесью обиды, гнева и сочувствия. Рон, не обращая на родителей ни малейшего внимания, задавал вопросы таким будничным тоном, словно речь шла о погоде.

— Не будь она моей сестрой, ты бы не женился на ней?

— Нет, нашёл бы кого-нибудь поинтереснее.

— Ты не доволен её интеллектом?

— Он, конечно, ниже, чем хотелось бы, но я уже смирился.

— А меня он устраивает! — ни с того ни с сего выкрикнула Гермиона странным низким голосом, но на это никто не обратил внимания. Все взгляды были прикованы к сцене. Гости стояли как громом поражённые, не понимая, что происходит.

Гарри уже сталкивался с нездоровым вниманием, перешёптываниями за спиной и массовым осуждением на пятом курсе, но сейчас даже то время показалось ему счастливой сказкой. Он мысленно проклинал себя, готовый съёжиться в точку под прицелом, казалось, сотен, даже тысяч пар глаз. Больше всего ему хотелось просто исчезнуть, перестать существовать — но он застыл посреди сцены, словно пригвождённый. Джинни стояла так же неподвижно и тихо, и Гарри не решался взглянуть на неё. Краешком сознания он отметил, что во всём этом есть один плюс: теперь не придётся жениться на Джинни. Но ему было не до радости — совесть пожирала душу огромной зубастой пастью.

— Рон, что с тобой? — донёсся из толпы чей-то испуганный голос.

Рон утончался и бледнел, веснушки исчезали, волосы светлели, черты лица заострялись. Он растерянно ощупывал себя.

— Малфой! Какого Мерлина он здесь?