Дженни (гет)

Когда я прохожу мимо, Дженни сидит на земле, вдыхая аромат полевых трав, и тихо что-то напевает. Пока я смотрю на нее, Дженни рвет маки и ставит их в обрезанную бутылку зеленого цвета. Пальцы ее порезаны, и с них в землю падает кровь, такая же алая, как и маки.

— Меня зовут Дженни, — говорит она, не оборачиваясь. — И я ненавижу эти цветы.

Дженни свойственно преувеличивать.

Она встает и отряхивает свое желтое платье в горошек. На нем остаются пятна крови и грязи. Дженни досадливо морщит носик.

— Я жуткая тварь, — сокровенно шепчет она, когда подходит ко мне, и улыбается, как ребенок. — Но я стараюсь стать ангелом. Хоть для кого-то. Уже второй раз.

Маленькая, хрупкая Дженни истекает кровью и прижимает к себе бутылку с маками. Пару лепестков падает на тропинку, мне под ноги. Дженни смеется, роняет бутылку и обнимает меня.

— Я помню тебя вот уже сотню лет, — шепчет она. — Но тебя постоянно не существовало.

Я целую ее в макушку и вдыхаю запах солнца, ветра и жизни.

Дженни спит в моей постели, свернувшись калачиком. Ее острые, разбитые от падения с деревьев, колени едва не касаются подбородка. Когда я накрываю ее пледом, этого хватает от силы на десять минут. Потом он оказывается на полу.

Дженни очень трогательно мурчит и разговаривает во сне. Дженни любит варить кофе, но он у нее постоянно сбегает. Мне приходится пить кофе с привкусом гари, но он все равно самый вкусный на свете.

Дженни свешивается вниз головой с балкона девятого этажа моей квартиры. Ветер треплет ее бледно-голубые волосы.

— У тебя бывает, что кто-то зовет тебя вниз?

Дженни сидит на своей кухне и смотрит на бутылку с маками. Красные лепестки осыпались с их головок и разлетелись по всей кухне, пробрались в коридор. Руки Дженни еще не зажили.

— Ненавижу маки, — вздыхает она. — Но их недолговечность меня завораживает. Они либо живые, либо мертвые. Не то что люди. Они так часто имитируют жизнь, когда внутри уже все умерло.

Дженни берет красный лепесток и разминает его в пальцах.

— Ты веришь в реинкарнацию? Я бы хотела быть котом.

Окно на кухне хлопает под напором ветра. Бутылка падает, вода разливается на пол.

— Ты веришь, что я существую?

Каждый раз, когда я ухожу из ее дома, я боюсь вернуться в пустую квартиру.

Иногда Дженни правда нет.

— Я уверена, что мы встретимся в любой из следующих жизней. Я буду тебя искать. Ты только дождись.

Я прижимаю холодные руки Дженни к губам. Но как их можно согреть, если у нее внутри своя ледяная пустыня, своя Антарктида.

— Ищи меня среди котов, — смеется Дженни. — Следующий круг будет удачным.

Я вижу дым за несколько километров. Огонь — чуть позже. Угли ее дома такие же красные, как и маки, которые стояли на окне. И такие же горячие, как сердце Дженни.

— Ты только не сгорай, пожалуйста, — шептала она, цепляясь пальцами в мои руки. — Я буду гореть за тебя. Пожалуйста.

Из-за пожара горит даже небо. Искры оседают на мое лицо, пепел на губы, как последний поцелуй. Вокруг суетятся люди, будто правда хотят спасти. Будто правда могут.

Я смотрю на часы. Девять-тридцать. До следующего круга триста шестьдесят пять дней. Восемь тысяч семьсот тридцать шесть часов. Пятьсот двадцать четыре тысячи сто шестьдесят минут. Тридцать один миллион четыреста сорок девять тысяч шестьсот секунд. Так много для меня и так мало для вечности.

И как же все это пережить, а, Дженни?

Я снова будто слышу ее смех внутри своей головы. Чертовски громко.