Welcome to Svalka, baby! (джен)

«Могло быть и хуже» — прелюдия ко всем основополагающим законам Мерфи.

Некоторое время мы шагали молча. Полуразрушенный дом, под которым я очнулся, остался позади, как и холодные, поросшие мхом остовы советских танков. Головы и другие части Статуи Свободы вместе с боингом и баобабом-переростком тоже остались в стороне от нашего маршрута. Но я не сказал бы, что удивительного вокруг меня стало меньше. Окружающий пейзаж поражал своей несуразностью и нелогичностью. Это выглядело так, как если бы мир был сшит из лоскутков, как будто кто-то разобрал земной шар на пазлы и собрал обратно в произвольном порядке. Более того, казалось, что от чьих-то очень шаловливых ручек пострадала не только одна лишь наша родная планета. Например, пятидесятиметровый пятачок, через который мы прошли минут пять назад, полностью состоял из твердого прозрачного материала, под которым в глубине угадывалась застывшая туша довольно-таки жуткого монстра.

Сейчас же мы шли через кусок тропического леса, густого и живущего своей, непонятной мне жизнью. Лес, в целом, был вполне обычный, хоть и тропический. Я такие десятки раз по телевизору видел, но резкие смены обстановки постоянно держали меня в напряжении. Алексей все еще молчал, хмуро поглядывая по сторонам, в то время как я пытался осмыслить свалившуюся на меня информацию и выделить наконец хоть какую-нибудь линию поведения. Либо все окружающее меня безобразие, это всего лишь бред, либо это все взаправду. В первом случае все грустно. Нашу отечественную методику помощи умалишенным я отлично себе представляю, как и примерный состав того коктейля, что в таком случае должен циркулировать у меня в венах. Сомневаюсь, что один лишь галоперидол на завтрак, обед и ужин может оказаться заманчивой перспективой. Однако второй вариант также смущал меня своей пессимистичностью. Как ни крути, а описанный Алексеем мир не внушал мне ни капли уверенности в завтрашнем дне. Если тут действительно бродят всякие страшные звери из загадочного семейства Сью, то бежать надо из такого леса!..

Хотя кого я обманываю. Не это меня пугает. Я просто не хочу верить в реальность происходящего, ведь это означало бы отказ от той структуры мироустройства, к которой я успел привыкнуть за двадцать восемь лет своей жизни. Да и, чего греха таить, меня страшила необходимость начинать все сначала. Если задуматься, то среднестатистический человек не способен побороть этот страх. Действительно, скольких недовольных собственной судьбой людей я встречал, и сколько из них было способно бросить все то немногое, что у них было, и попытаться начать по-новому? Максимум — это бесконечные попытки улучшить уже существующее, но мало кто может уйти, не оборачиваясь, в поисках лучшей доли. Страх и риск намертво держат людей в капкане, ведь ставка «все на зеро» — это удел храбрых... или безумных. Какая ирония, я как раз задаюсь этим вопросом: быть храбрым и жить или признаться в собственном безумии. И выбор был бы прост, если бы я сам сделал ту ставку. С другой стороны, пути назад для себя я не вижу. Осталось только смириться и впрячься наконец в ярмо этой новой телеги...

Одно лишь волевое усилие, казалось, отделяло меня от принятия решения. Логика свой вердикт уже давно выдала. Мне абсолютно без разницы, насколько субъективна окружающая меня реальность, если я по всем параметрам ощущаю ее объективность. Если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то, скорее всего, это утка и есть! Поэтому если для меня эта реальность реальна, значит, она действительно реальность... Тьфу ты! Чувствую себя Нео из Матрицы, только пилюли на выбор мне никто не предложит. Придется жить в Матрице. Но вот принять это эмоционально... Я проводил взглядом пролетевшую мимо нас кракозябру, похожую на помесь пчелы, кота и змеи. Тварь, заметив мой интерес, улыбнулась акульей улыбкой и показала раздвоенный язык, прежде чем скрыться между деревьев. Да. Принять ситуацию эмоционально далеко не так просто, как может показаться.

— Не волнуйся. Понятия не имею, что это за животные, но если их не трогать, то они безобидные, — неверно истолковал мой грустный вздох Алексей. — Я слежу за округой, если рядом появится что-нибудь действительно опасное, тут же вызову бригаду быстрого реагирования.

— Да. Спасибо. Алексей, а вы здесь давно? — мне действительно нужно было услышать, как на похожую ситуацию отреагировал кто-нибудь другой. — Каково это, жить здесь?

— Подождите, Михаил. Сразу за этим лесом будет чистилище. Там совершенно безопасно, и мне не придется так сильно концентрироваться, чтобы не прошляпить какую-нибудь пакость, — напряженный взгляд голубых глаз заставил меня собраться и взглянуть на окружающий нас хаос с другой стороны.

Лучше бы я не спрашивал. Еще десять минут, пока мы не вышли из этого чертова леса, растянулись для меня в вечность. Я вздрагивал от каждого шороха, а в каждой тени между деревьями видел силуэты кровожадных монстров. Вспомнился и располосованный Боинг, теперь мне казалось, что это чья-то когтистая лапа смахнула его с небесного полотна, как надоедливую мошку. Вспомнил я и старые танки, и сейчас я был абсолютно уверен, что видел под гусеницами человеческие кости... Про застывшего в кристаллическом монолите монстра я старался даже не вспоминать.

Но вот, наконец, мы вышли из этого ада, который, скорее всего, я сам себе создал, и оказались на мощенной булыжником площади. По периметру располагались старомодные керосиновые фонари и чугунные вычурные лавочки с ножками в форме львиных лап. Площадь была не очень большой, но, возможно, из-за неестественной тишины, а может, и из-за непонятно откуда взявшегося тумана, точные ее размеры скрадывались, создавая ощущение плывущего в небытие островка. Деревья за нашими спинами тоже расплылись и спрятались в тумане, который как будто отрезал нас от остального мира.

— Ну, вот мы и пришли, — облегченно вздохнул Алексей. — Это контрольно-пропускной пункт. Ну, или чистилище, как мы его иногда называем. Посидим здесь на скамейке, пройдем карантин и сканирование, а потом на регистрацию, — он сел на ближайшую скамью и расслабленно вытянул ноги.

Я присел рядом, настороженно оглядываясь. Порядочно расшатанная психика никак не хотела приходить в себя. Но в целом эта эмоциональная встряска мне помогла сосредоточиться на происходящем вокруг, а не на собственных сомнениях. Еще раз внимательно оглядев площадь, я заметил, что мы здесь не одни. На другом конце площади сидел рыжий парень, уставившись в одну точку и зачарованно раскачиваясь из стороны в сторону. На нас он не обращал никакого внимания.

— Это Ромка Уизли. Он здесь каждый день сидит, — мой провожатый кинул сочувственный взгляд на рыжего. — Очищается.

— В каком смысле очищается, это что, церковь? Да и напоминает он мне кого-то. Точно, Уизли! Это же приятель Гарри Поттера. Там их трое вроде было, еще девчонка симпатичная.

— Да не повезло парню. Рон Уизли, в которого Ромке угораздило попасть, мало того, что оказался увешан родовыми проклятиями, как новогодняя елка, так еще и изрядным идиотом оказался. На момент попадания оригинал уже учился на пятом курсе школы чародейства и волшебства. Точнее, не учился, а прозябал. Бегал хвостиком за Поттером, в той реальности оказавшимся тем еще говнюком, и бил морды всем, на кого этот Поттер косо глянет.

— Ну, в фильме он не так уж и плохо кончил. Вон, девчонка та симпатичная тоже ему досталась... хотя я и не понял, как и почему. Вот уж «любовь зла»! — учитывая, что та девочка, Гермиона, была одной из тех немногих, кому я симпатизировал в этой их истории, нет ничего удивительного в моём возмущении. Она там, пожалуй, единственная с мозгами, а не кашей в голове. Ну и внешность... что поделать, «мужчины любят глазами».

— В фильме, может, и так. Только вот в той реальности, на которую не повезло нарваться Роману, все обстояло совсем не так радужно. А если вспомнить какими эпитетами он наградил упомянутою тобой Гермиону, то сразу становится ясно, что там она совсем не Эмма Уотсон.

— Актриса?

— Сыгравшая Гермиону. Да. Слушай, Миш, пожалуй, это даже хорошо, что ты плохо знаешь, кто есть кто. Меньше вероятность, что обманешься «канонным» характером знакомого персонажа. Запомни, если встретишь здесь Гендальфа, это не значит, что ты встретил доброго и мудрого волшебника. Вполне может статься, что перед тобой стоит маньяк-экзекутор со столетним стажем. Будь осторожнее.

— Ясно, спасибо. Какие еще есть инструкции? А то ты мне давно обещал все рассказать. Так я весь внимание.

— Ну, слушай. У нас как раз есть пара часов, пока мы на карантине... Итак, Свалка — это наш мир. Мир условно бесконечный и географически не конкретизированный. Мир, живущий по своим законам, которые толком никому не известны. Мир истинного Хаоса... ну, это я повторяюсь, — запнулся Алексей; драматический тон явно ему не подходил.

— Честно скажу, на сцене тебе не выступать. Давай лучше я буду задавать вопросы, а ты отвечать. А то не очень хочется слушать целую эпическую зарисовку в фэнтези антураже.

— Ну давай. Оно обычно так и выходит. Меня эту речь заставили в офисе заучить, там дальше описываются ужасы других районов Свалки и блага, предоставляемые нашим. Скольким попаданцам я уже ее пересказывал, но никто не воспринимает эти слова как надо, хотя и по разным причинам! Наверное, надо подать заявление на пересмотр вступительного текста... — задумчиво закончил Алексей, почесывая блондинистый затылок. В этот момент он столь комично походил на своего оригинала из мультика, что я невольно улыбнулся.

На самом деле вопросов у меня был вагон и маленькая тележка. Выбрать что-нибудь конкретное, не имея возможности корректно расставить приоритеты, я не мог. Единственным четким ориентиром было желание выжить, но в текущий момент я плохо понимал, что для этого нужно. Однако, вспомнив свои недавние сомнения, все еще копошившиеся в душе, я повторил ранее уже озвученный вопрос:

— Если можешь, расскажи, пожалуйста, как ты сам справился с этой ситуацией. Если это не секрет, конечно. Просто мне надо иметь перед глазами пример успешного противостояния этой вашей Свалке.

— Успешного? Это ты насмешил. Успешно противостоять этому месту просто невозможно. Ты можешь только адаптироваться или, другими словами, прогнуться, но никак не вставать грудью на пути этого левиафана.

— Я думаю, ты понял, что именно я имел в виду. Ну так что? Расскажешь?

— Почему бы и нет. Давненько я эту историю никому не рассказывал, но и секретного там ничего нет... — Алексей откинулся на спинку скамьи и обвел взглядом туманную стену вокруг нас, видимо, собираясь с мыслями. — На Земле я был учителем. Преподавал английский и жил спокойной, размеренной жизнью, от зарплаты, до зарплаты. Обычный человек — это, пожалуй, то словосочетание, которое легко применить к абсолютному большинству попаданцев до, собственно, их попадания. Однажды я уговорил свой класс провести киносеанс в выходные, однако все предложенные мной фильмы были отвергнуты как неинтересное старье. Тогда, поддавшись уговорам, я предложил им самим выбрать, что именно смотреть, главное, чтобы было на английском или хотя бы с английскими субтитрами. Догадайся, что они притащили? Именно, Наруто! Причем от японского говора у меня сразу разболелась голова, а субтитры на ужасно кривом английском вызывали зубовный скрежет. Не знаю, кто и как переводил те мультики, но я понимал, что там написано с пятого на десятое, в отличие от собственных учеников. Они, судя по всему, отлично понимали абсолютно все, хотя на уроке не могли внятно связать и двух слов. Правда, Мария Степановна, коллега, преподававшая русский, утверждала, что и по-русски они эти два слова связывают с трудом, что вызывало у меня опасение в истинной национальности моих учеников. Хотя на японцев они тоже походили слабо.

Как бы то ни было, на следующее утро у меня состоялось незапланированное рандеву со страстной обладательницей хорошего мотора, но плохих тормозов, а в результате я проснулся в детском тельце будущего ниндзя. Было страшно. Хотелось плакать, хотя и взрослый мужик, возможно, это гормональный фон нового тела не совсем способствовал сохранению холодного рассудка. Но самое грустное началось позже. Когда я смог-таки взять себя в руки... Знаешь, а ведь еще когда я смотрел с учениками тот мультик, я поражался жестокости и нелогичности поведения соотечественников Наруто. Ребенка третировали и унижали, обвиняя непонятно в чем. Тогда меня, как и любого здравомыслящего человека на моем месте, показанная ситуация ужасно возмутила. И вот, оказавшись в теле жертвы, я твердо решил, что уж я-то докопаюсь до всех скрытых мотивов окружающих меня людей и уж точно не дам себя в обиду... наивный был, что еще сказать. Жизнь — это не мультик, в котором все можно покрасить в черное и белое, а также добавить цветную палитру эмоций и юмора. Достаточно заметить, что за четыре года в Конохе я так ни разу и не улыбнулся, не говоря уже о смехе. Деревня наемных убийц, потерявших все человеческое еще в раннем возрасте, — вот что такое Коноха, в которую меня занесло.

Сейчас-то я знаю, что это не повезло именно мне, но тогда я оказался буквально раздавлен окружающей меня жестокостью. Подробностей рассказывать не буду... ты не подумай, я не кисейная барышня, видел я много и в той и в этой жизни. И отслужить успел, и на точках побывать, и по подворотням девяностых поползать. Но такой бессмысленной жестокости никогда и нигде не встречал. Если этот мир мы называем свалкой, то тот... можно назвать отстойником, причем самым грязным и вонючим, где медленно разлагаются души людей, превращая их пустую оболочку в демонов. Ладно, извини меня за такое лирическое отступление. Просто вспомнил о наболевшем.

— Нелегко тебе пришлось. Да и подробности мне не нужны. И так по лицу вижу, что не приятная тема.

— Ладно, ничего страшного. Уже два года прошло, сам не ожидал, что так дернет. Ну так вот, у меня просто не было времени хандрить. Я был слишком занят выживанием. Старался держаться подальше от демонов, что снаружи, и бороться с теми, что внутри. И должен признаться, это совсем не просто. Демоны, что сидят внутри нас, умеют терпеть и не умеют сдаваться. Они медленно, раз за разом, подтачивают твою волю, заставляя идти на компромиссы с самим собой, и ты сам не замечаешь, как перестаешь быть человеком. Это может показаться странным, но в борьбе с собственными демонами мне помог Курама. Ха! Кто бы мог подумать, что злобный демон-лис, сильнейший из Зверей Чакры, ужасный Кьюби но Йоко, окажется тем якорем, что не позволит мне потерять душу.

— Ты что, подружился с демоном? — я почему-то вспомнил разглагольствования моей бывшей о том, что Курама — это «такой лапочка» и что каждый уважающий себя попаданец в Наруто обязательно должен с ним подружиться. Честно сказать, тогда я совершенно не понял, о каких попаданцах идет речь, и с большим трудом допер, что лапочка-Курама и этот демон, запечатанный в Наруто, есть одно и то же лицо.

— Подружился? Хе. Нет. Я сильно сомневаюсь, что это в принципе возможно. Курама — это физическое воплощение ненависти. Чистой, ничем не замутненной, всепоглощающей ненависти. Это существо просто не способно испытывать другие эмоции. Нет. Подружиться с ним — это бред. Однако его характер, столь понятный и прозрачный, пусть и насквозь негативный, ярко сверкал на фоне серости безэмоционального безумия, что меня окружало. Он был для меня как путеводная звезда для мореходов, только наоборот. Олицетворение того, чем я не хотел становиться ни при каких условиях. А снаружи были другие звезды, ярко показывающие, куда приведет путь компромиссов с собственной совестью. И я, как тот Синдбад, прокладывал себе путь, точно зная, куда мне не надо, но даже приблизительно не представляя, куда надо. Так что, переместившись сюда, на Свалку, я почувствовал только облегчение. Не скажу, что на этот раз попал в сказку... нет, скорее вернулся на Землю. Люди как люди, есть добрые, есть злые. Есть те, кто поможет, потому что это ему ничего не стоит, есть те, кто по тем же причинам может и пришибить. Но нет того давящего чувства беспощадной и бессмысленной мясорубки, что я испытывал в мире Наруто. Повторю, это относится только ко мне. Очень многие «Удзумаки», которых я встречал на бескрайних просторах Свалки, были довольны и даже счастливы в своих мирах.

Ладно, хватит жаловаться! Перейдем к самой Свалке, благо даже самые темные моменты моей жизни здесь не вызывают у меня той дрожи... На Свалку я попал, как и все, ни с того ни с сего. Без каких-либо сопутствующих эффектов. Даже умирать в очередной раз не пришлось. Просто сидел за столом, жевал ужин, думал о том о сем и вдруг понял, что я больше не держу в руках палочек, во рту пусто, а под задницей нет стула. Первые полчаса я развлекал мир криками «Кай!» в попытках развеять наложенную на меня ментальную технику, по крайней мере, я так думал. Потом решил, что подобная иллюзия слишком бессмысленна и слишком безобидна для того, чтобы действительно являться ловушкой. Как бы то ни было, в реальность мира я поверил только на третьи сутки пребывания на Свалке, — Алексей задорно рассмеялся, как будто это действительно было весело. — Как ты, наверное, понял, меня здесь никто не встречал. Я попал в совершенно другой район Свалки. Пространство здесь условно бесконечно. То есть пока еще никто не узнал ни размер ни форму этого мира. Вот и я попал так, что первое, условно разумное существо мне попалось только через две недели пути. Хорошо хоть разумный оказался дружелюбным. У меня за время пребывания среди шиноби выработался рефлекс — бить на поражение по всему, что хоть на йоту отличается от привычного окружения. Зеленокожий, летающий эльф карликового размера не стал исключением. К счастью, субъект был достаточно силен, чтобы вообще не воспринимать мои ужимки как акт агрессии. Иначе я бы, наверное, с тобой здесь не разговаривал. Но ничего, обошлось. Даже познакомились кое-как. Этот фей с совершенно непроизносимым именем с помощью жестов и своего фейского мата направил меня в сторону ближайшего населенного пункта, где добрые люди и ввели меня в местные реалии, объяснили прозу жизни, так сказать.

Месяца два я пытался привыкнуть к окружающему меня бедламу... а как иначе, если вместо петухов по утрам тебя будят вопли виверны, живущей в соседней пещере, а завтрак должен быть не только пойман, но и пройти проверку на разумность. А то меня однажды чуть кондратий не хватил, когда маленький пушистый зверек, которого я уже приноравливался освежевать, вдруг очнулся и взвыл благим матом, вспомнив всю мою родню и их родословную. В итоге существо окончательно пришло в себя, обозвало извергом и безжалостным монстром, постращало меня гневом Божьим, осенило крестом животворящим и спокойно свалило к себе в нору. Я после этого чуть вегетарианцем не стал! Но потом передумал, здесь и куст малины вполне может вылезти из земли и отходить корнями по заднице за посягательство на свое потомство. Ни в чем нельзя быть уверенным, — Алексей чуть вздрогнул и огляделся, но потом успокаивающе улыбнулся и пояснил: — У меня карантин закончился, но я тебя подожду, раз обещал. Сам поймешь, когда можно будет идти.

Я тоже огляделся, но не заметил никаких изменений в окружающей обстановке. Все та же площадь, все тот же туман, разве что похолодало слегка. Вот тоже интересно, дома была середина декабря, а здесь, по ощущениям, либо весна, либо бабье лето. Тепло, одним словом, даже куртку пришлось снять, пока шли сюда. Сейчас же стылый влажный воздух, легко пробирающийся под кофту, настойчиво советовал вернуть куртку на место.

Пока я разворачивал сверток из шарфа, куртки и шапки, Алексей продолжал свой рассказ:

— В итоге, когда я чуть пообвыкся с местными реалиями, предо мной встал фундаментальный вопрос: «Как жить дальше, дольше и лучше?» В поисках ответа я и отправился гулять по Свалке... Не советую повторять мой подвиг. Выжил я чудом, не иначе. На Свалке есть районы, где наиболее безмозглые и честолюбивые МС-ки ведут непрерывную войну за влияние. Честно сказать, порой трудно выжить, даже просто находясь рядом с подобной битвой. Есть города, где тебя могут превратить в раба или разобрать на органы, есть места, где проживают целые популяции ксеносов, чья логика бесконечно отличается от человеческой, и совершенно не известно, каким своим действием ты приведешь их в бешенство, а каким рассмешишь. Есть зоны, где сами законы физики не позволят существовать ничему живому...

— Стоп. Что-то мне все страшнее и страшнее становится, — я, поежившись, поплотнее закутался в куртку, — Разве ты не говорил, что мы все здесь просто плод чьей-то фантазии? Персонажи придуманных историй? Но если это так, то откуда столько опасностей? Неужто те демиурги, что создали всех этих людей, получали больше удовольствия от создания негативных персонажей? Почему тот же Гендальф вдруг может оказаться монстром похлеще Саурона? — Я действительно не очень хорошо себе представлял, как здесь могло наплодиться столько негатива. Если, конечно, Алексей не преувеличивает.

— А кто говорил, что это негативные персонажи? — деланно удивился он. — В своих мирах они вполне могли быть рыцарями без страха и упрека, такими, что Айвенго от зависти повесится. Но вот беда, здесь они из героев превращаются в людей. А в реальном человеке всегда есть и рыцарь, и злодей. Сомнения есть у всех. Да что уж говорить, вся наша жизнь состоит из страхов и сомнений, а моменты чистого геройства или такого же экстремального злодейства являются лишь деликатесной приправой к серой массе бытия. Многие люди предпочитают держать светлую карму только до тех пор, пока это ничего им не стоит и ничем опасным не грозит. У МС-ок это выражено наиболее ярко. Дома они были сильнее, умнее, красивее, чем все их враги. Их жизнь проходила как компьютерная игра с включенным кодом GOD-Mode, ради сюжета да скуку развеять. А тут вдруг выясняется, что вокруг полно таких же красивых и сильных. Если раньше помочь попавшему в беду незнакомцу было для них игрой, ничем серьезным не грозившей за проигрыш, то на Свалке риск реален. И они это понимают. Здесь нет места героям. Как, впрочем, и злодеям. Ладно, не будем о психологии МС-ок, эта тема достойна не одной диссертации и даже на парочку докторских потянет. К тому же среди них действительно встречаются непробиваемые альтруисты и столь же стойкие в своих убеждениях злодеи. К счастью или несчастью, долго они все не живут... На чем мы остановились? А, да... Вот, значит, после года скитаний я и набрел на этот район, где в итоге и осел. Мы называем его Нифльхейм.

— Что-то из скандинавской мифологии? — автоматически переспросил я, все еще пребывая в задумчивости. Мне нужна была небольшая пауза, чтобы мысленно подвести итоги и продолжить накапливать полезную информацию. Предыдущая часть разговора немного качнула мое мировосприятие, заставив задуматься над такими аспектами, с которыми в прошлой жизни мне сталкиваться не приходилось ввиду чрезмерной метафизичности аргумента. Ведь действительно, если бы на Земле половина населения вдруг стала суперменами в голубом трико, то какой процент из них реально занимался бы помощью простым людям? Боюсь, что и в этом случае абсолютное большинство вступило бы в повсеместную борьбу за лучшее место под солнцем. С новыми, так сказать, силами. — Почему тогда не Асгард? Богоподобных здесь, судя по твоим словам, полно, а вот льда и холода я пока не видел.

— Да, Нифльхейм, земля льдов и туманов. На самом деле, думаю, на Свалке полно городов с таким названием. Асгард тоже не самое оригинальное, что можно было бы придумать. А вообще, уже никто не помнит, как давно этот город так называется. Лет триста по меньшей мере. Точно знаю, что название появилось еще до того, как были установлены термальные щиты вокруг района, а это, если не ошибаюсь, как раз три века назад и сделали.

— Три века? — Не то чтобы я сильно удивился, но календарные масштабы немного не совпадали с моими ожиданиями. — Честно сказать, у меня сложилось чувство, что история этого мира окажется чуть короче. Все-таки большинство перечисленных тобой опасностей относится скорее к плодам современной культуры.

— Ну, на современной свалке можно с большей вероятностью найти целлофановые пакеты и алюминиевые банки, а не деревянные баклуши и каменные наковальни. Нет ничего удивительного, что здесь Геркулеса и Персея труднее встретить, чем Гарри Поттера, Железного человека и прочие отрыжки земной фантазии.

— Нет, конечно. Я скорее удивился наличию в семнадцатом веке неких термальных щитов...

— А! Дело в том, что здесь время идет немного иначе. На Свалке может пройти тысяча лет, в то время как на Земле не пройдет и месяца. К тому же в разных районах время тоже идет по-разному. Где-то быстрее, где-то медленнее. Не бери в голову, будет проще. Единственное, что точно известно, это то, что время не может возвращаться назад. Даже МС-ки, имевшие такую возможность в оригинальном мире, здесь не могут преодолеть этот барьер. Если тебе данная тема действительно интересна, можешь потом сходить в ИНТР, это акроним Института Новых Теорий Реальности. Они всем этим занимаются. Там, кстати, один из шефов всея Нифльхейм заведует.

— «Один из»? Ты же говорил, что здесь всем заведует этот Поттер, который не Поттер...

— Лорд Слизерин! Да, но не он один. Итак, теперь я расскажу, почему я остался жить именно здесь и почему тебе стоит поступить так же. Значит... Как дела обстоят в других зонах, думаю, ты понял? Есть, наверное, и такие места, которые без преувеличений можно назвать раем или утопией, но как туда добраться и где их искать, никто не знает. Зато тебе повезло оказаться именно в Нифльхейме. Здесь у нас все культурно. Гарантами безопасности у нас выступают три МС. Первый — Лорд Слизерин, урожденный Гарри Поттер. Он здесь уже больше восьмидесяти лет по шкале Нифльхейма и по общему мнению является самым сильным Марти Сью города. Человек умный и по-своему порядочный. Отлично разбирается в людях и любит, а главное, умеет ими управлять. Может, это и звучит не очень приятно, но это только в теории. Поверь, скинуть серьезные проблемы на голову шефа бывает намного приятнее, чем мучиться самому. А здесь к тому же можно быть уверенным, что эти проблемы в итоге не перемножатся между собой и не свалятся к тебе обратно. Лорд умеет управлять так, чтобы это было удобно прежде всего управляемому. Недовольные, конечно, есть, всем не угодишь ни при каких условиях, но здесь вступают в силу личное могущество Лорда и его способность в случае чего надавать по сусалам любому недовольному. Поэтому большинство из них сидит тихо и особо не высовывается. Вторым гарантом является Джафар. Он здесь один с таким именем, поэтому можно просто Джафар.

— Который из Алладина?

— Не совсем... Джафар — это настоящее имя. Ты только не смейся, но он тоже Наруто, — Алексей забавным жестом почесал кончик носа и скосил глаза на меня, как будто ожидая, что я прямо сейчас зальюсь неудержимым хохотом. — Он тоже Марти Сью, второй по силе.

Мне, конечно, было забавно слышать от Наруто, который Алексей, рассказ о другом Наруто, который на самом деле Джафар, но не настолько, чтобы заржать как конь. Легкую улыбку, однако, я не счел нужным прятать или маскировать.

— Скажи, а ты сам относишься к семейству Сью? — решил я удостовериться, хотя и так догадался, что к МС мой новый знакомый не имеет отношения.

— Я? Скорее нет, чем да, — замялся, к моему удивлению, блондинчик, — Тут стоит пояснить, что не все «силачи» являются МС-ми. Марти Сью — это, как я говорил ранее, GOD-Mode по жизни. Но если в оригинальном мире, несмотря на все твои возможности у тебя есть враги соответствующего уровня и сопутствующие этому риски, то это уже не режим бога, а режим равного среди равных. К таким, кстати, относится и третий гарант благополучия Нифльхейма — Айзен. У него тоже оказалась непростая судьба, попаданец, не помнящий своего прошлого и, фактически, проложивший свой путь с нуля. О том, что на самом деле вся его жизнь прошла в японском мультике Bleach, он узнал, только попав сюда. Хотя вначале я и назвал его Марти Сью, но это не совсем так. Да, он силен, немногим слабее Джафара по крайней мере, но это не делает его МС. В Хлорке он всего добился своим трудом, причем добился он немалого, учитывая, какими зубрами населен тот мир. К тому же у него общепринятый канон истории тоже проходил где-то лесом. Лично я им даже восхищаюсь, хотя многие относятся к нему с подозрением. Со стереотипами бывает сложно бороться.

— А я вот о Хлорке знаю только понаслышке. И кто такой Айзен, не имею ни малейшего понятия. О каких стереотипах может идти речь при таких условиях? Я другого понять не могу... если, конечно, это не секрет, скажи, почему ты не сказал, что не являешься МС, но и не стал с этим соглашаться? По элементам твоего рассказа у меня сложилось мнение, что ты не очень силен по здешним меркам.

— Я да, далеко не «силач», скорее, среди нижней трети населения города. Но... во мне еще есть Курама. Он — это не я, но если вдруг меня измордуют настолько, что я потеряю контроль над собой или попросту убьют... Тогда появится он. Поэтому я и замялся. Сам по себе я не многого стою в бою, но надо быть самоубийцей, чтобы все-таки на этот бой решиться, — Алексей залез на скамейку с ногами и положил подбородок себе на колени. Этот жест столь же сильно подходил его детскому телу, сколь сильно не соответствовал серьезности тона. У меня вообще возникал когнитивный диссонанс, когда я смотрел на Алексея. Я не мог понять, кто находится передо мной. Ребенок, который старается казаться взрослее, или взрослый в теле ребенка? Теоретически верным является второй вариант, но язык тела и некоторые аспекты поведения заставляют меня в этом усомниться. Да, весь мой прошлый опыт общения пасует перед сложившейся ситуацией, мне совершенно не с кем сравнивать. Много ли я знаю людей, оказавшихся в детском теле? Вот-вот. Ведь желания и поступки людей во многом обусловлены эмоциональной составляющей. А она, в свою очередь, зависит от соответствующих гормонов. В итоге на одни и те же логические раздражители мы получаем различные эмоциональные отклики.

— Ладно, извини. Я не хотел напоминать тебе о неприятном. Что ты говорил про Айзена?

— Ничего страшного. После регистрации на многие твои вопросы сможет ответить справочный дух. А про Айзена я уже все рассказал. Я сам с ним нечасто общаюсь, а не по работе и того реже.

— Так, так! Что за справочный дух? И, собственно, кем ты работаешь? Я, конечно, понял, что встречать таких, как я, твоя обязанность, но в чем еще это выражается? — судя по тону, он не обиделся на мои бестактные вопросы.

— Про духа не скажу! Пусть тебе хоть что-нибудь будет интересно послушать из стандартной речи нашей Танечки. Да и лучше она в этом разбирается. Что касается моей работы, то тут ты все правильно понял, в основном я встречаю таких, как ты или вон Ромка, — Алексей кивнул в сторону куда-то засобиравшегося Уизли. Тот сейчас выглядел намного лучше, движения были четче, а из взгляда пропала блеклая пелена. — Кажись, уже очистился. Вон какой бодренький!

Уизли, заметивший проявленный к нему интерес, молча нам кивнул и окончательно скрылся в тумане.

— И как платят? — поинтересовался я, так как извечная финансовая дилемма рисковала настигнуть меня и в этом мире.

— Нормально, на жизнь хватает. Далеко не миллионы, конечно, но можно прожить на одну зарплату. Хотя это не очень приятно. В офисе, после анализа твоих характеристик, Таня подберет официальную работу и тебе тоже. Здесь у всех так. Три дня официальной работы, три дня выходной. Хочешь — ищи халтурку, хочешь — спи, дело твое. У меня благодаря тебе на один выходной больше будет, кстати!

— Премия, что ли? — улыбнулся я.

— Нет, один из законов Свалки. Здесь есть места, в которых вероятность появления чего-либо нового намного больше, чем в других. Такие места мы называем особой зоной. Как правило, населенные пункты возникают рядом с такими вот особыми зонами. Наш не исключение. Точнее, исключение, но немного по другим причинам. Нифльхейм не расположен рядом с особой зоной, а находится внутри нее. Причем наша зона просто огромна! Мне понадобилось три недели, чтобы добраться до города, и это притом, что меня вынесла пространственная аномалия чуть ли не у самой его границы. Сам Нифльхейм надежно защищен щитами и появление здесь неожиданных гостей — штука весьма маловероятная.

— Ясно, спасибо, что разъяснил. Э... а что это происходит?!

С пространством вокруг нас действительно проходили некие метаморфозы, вызывающие у меня ощутимое чувство тревоги. Туман, до этого статично зависший на периферии площади, начал быстро вращаться вокруг нас, создавая этакий глаз урагана. Все бы ничего, но при этом ветра совершенно не чувствовалось и к тому же снова стало жарко. Туман между делом стал темнеть, приближаясь к нам, как будто пожирая свободный от него пятачок пространства.

От созерцания этого величественно-ужасающего процесса меня отвлек странный хлюпающий звук со стороны моего нового знакомого. Однако вид трясущегося в попытках сдержать хохот Алексея сразу же меня успокоил. Все стало ясно: я прошел карантин. А то, как недавно вздрогнул мой провожатый, чуть ли не посреди фразы, подсказывало, что каждый видит исключительно свой собственный туман. Для меня же процедура закончилась только сейчас. И действительно, оглядевшись, я не смог узнать площадь, на которой мы находились. Точнее, сама площадь не изменилась, но теперь вместо фонарей ее освещало яркое солнце, а вместо тумана нас окружали ухоженные деревца просторного парка, прореженного цветочными клумбами и выложенными из камня тропинками. Но сильнее всего привлекала внимание появившаяся сбоку от нас дорога. Каменная, широкая и прямая как стрела, а вдоль нее, по обочинам, стояли все те же керосиновые фонари, подобно солдатам, застывшие в немом почтении. Но вовсе не чугунные рыцари доламповой эпохи заставили меня приоткрыть в изумлении рот, а цвет кладки самой дороги.

— Дорога из желтого кирпича... — промолвил я восхищенно.

— Добро пожаловать на изумрудную Свалку,... Дороти! — хихикнул в ответ блондинчик.

— Ну, тогда не отставай, Тото!