Не будите спящего дракона (гет)

День второй. Министерство Магии, кабинет Д. Малфоя, 9:15

— Малфой! — за дверью раздался знакомый голос, и через секунду в кабинете Драко стояла разъярённая Грейнджер с совершенно обезумевшим взглядом. Оторвавшись от изучения документов, Малфой равнодушно посмотрел на гостью, в то время как Блейз чуть не поперхнулся от столь неожиданного зрелища. Можно было сказать, что Грейнджер выглядела как всегда: безупречно. Чёрные туфли идеально сочетались с новым брючным костюмом тёмно-бордового цвета, свежий маникюр, идеальный макияж. В Гермионе Грейнджер всё и всегда было совершенно, но сегодня не имеющий себе равных образ портила одна деталь — её волосы. Они были зелёными. Ярко-зелёными.

— О, Грейнджер, решила сменить имидж? — Малфой откровенно потешался над ней. — Зря… Как по мне, так твой прошлый цвет волос шёл тебе больше. Слизеринские цвета — всё-таки не твоё.

— Как это понимать?

Ноздри Гермионы раздувались от переполняющей её злости, губы слегка дрожали, а в руке была зажата палочка, и Забини не сомневался: одно неверное слово — и какое-нибудь проклятие обязательно их настигнет.

— Что именно? — поинтересовался Драко, замаскировав подступивший смешок под кашель.

— Ты прекрасно знаешь, что, поэтому не разыгрывай удивление. Актёр из тебя, знаешь ли, никакой.

— Я совершенно не понимаю, о чём ты, — едва сдерживая улыбку, проговорил Драко, не спуская с Грейнджер насмешливого взгляда. Всё происходящее его жутко забавляло, поэтому он не отказал себе в удовольствии позлить Грейнджер ещё немного.

— То есть это не ты рассказал Кормаку Макглаггену о нашем споре? Это не ты сделал так, что этот придурок припёрся ко мне в кабинет и предложил… — Гермиона сделала глубокий вдох и, мысленно досчитав до пяти, успокоилась. — Неважно… То есть, всё это не твоих рук дело? Это не из-за тебя я теперь… — она посмотрела наверх, а затем наконец-то произнесла: — зелёная?

— Нет, — спокойно проговорил Малфой. — Причины твоего весьма экстравагантного внешнего вида тебе известны. Сама виновата. Мы заключили пари на определённых условиях, которые ты нарушила.

— Чему ты, несомненно, поспособствовал, — язвительно отозвалась Гермиона.

— Нет, — вновь ответил он. — Я лишь тонко ему намекнул.

— Это одно и то же. Что ты ему сказал? — чуть повысив голос, сказала Гермиона, делая шаг к Малфою.

— Сбавь тон, Грейнджер. Будешь разговаривать так с кем-то вроде Уизли, а не со мной.

— Что ты ему сказал? — Гермиона сделала над собой усилие. Она повторила свой вопрос чуть более спокойно, что не ушло от внимания Малфоя.

— Ничего существенного, — сказал Драко и, поднявшись с кресла, встал прямо напротив Гермионы. — Всего лишь спросил, знает ли он, что с тобой случилось. Ты как-то странно себя вела утром: со всеми здоровалась, всем улыбалась, со всеми соглашалась.

— Ты специально это подстроил, — не вопрос — банальная констатация факта. — И ты считаешь это нормальным? Это же нечестно. Мы вроде бы договорились…

— Во-первых, — перебил Малфой, — запомни: правила всегда устанавливаю я! И мои правила таковы, что нет никаких правил, Грейнджер. Не оговорено, значит, не запрещено. А во-вторых, не припомню, чтобы мы о чём-то договаривались. Повторяю: мы заключили пари на конкретных условиях, которые ты нарушила.

— Из-за тебя, — прошипела Гермиона, и Малфою стоило немало сил и самообладания не рассмеяться.

— Нет, Грейнджер, из-за себя. Ведь никто не заставлял тебя говорить Макглаггену «нет».

Гермиона изменилась в лице, открыла рот, чтобы достойно ответить, но нужные слова так и не шли.

«Чёртов Малфой, вновь оказался прав».

И чего она ожидала? Что он на самом деле сожалеет о содеянном и раскаивается, мучается, не находя себе места? Абсурд. Она давно для себя уяснила: люди не меняются, слизеринцы — тем более. И чтобы победить в споре с Малфоем, необходимо, как минимум, принять правила его игры, а как максимум, быть на шаг впереди него. Конечно, она злилась на него из-за его прирождённой хитрости и подлости, а также умения выходить сухим из воды при любом раскладе, но больше всего Гермиона злилась на себя за то, что позволила ему втянуть себя в эти игры.

— Прекрасно! — наконец проговорила она и тут же пожалела. По его мерзкой ухмылке Гермиона поняла — ей не понравится то, что она сейчас услышит.

— И это всё? «Прекрасно»? — повторил за ней Малфой, после чего громко рассмеялся. — Я всегда знал, что общение с Уизли до добра не доведёт. Кто бы мог подумать: прошло каких-то десять лет, а нашей умнице уже не хватает словарного запаса. Может, мы зря тратим время? Я предлагаю закончить этот фарс прямо сейчас и сдаться на милость победителю, ведь вполне очевидно, что ты проиграешь, разве нет?

Что-либо говорить совершенно не хотелось, однако оставлять последнее слово за ним Гермиона тоже не могла. Сказать «нет» не позволяли глупые правила, а согласиться — гордость. Решив бороться с Малфоем его же нечестными методами, Гермиона подошла к столу и взяла перо с пергаментом. Нацарапав несколько слов, она вышла из кабинета, гордо вскинув подбородок и даже мельком не посмотрев в его сторону.

Драко проводил Грейнджер взглядом, пока дверь за ней не закрылась, а затем, вернувшись к столу, нашёл пергамент, на котором Гермиона оставила короткое, но весьма содержательное послание.

«Иди к чёрту!» — гласило оно.

Малфой усмехнулся.

— И что это было? — поинтересовался Забини, о присутствии которого Драко благополучно успел забыть.

— Неважно, — он быстро убрал пергамент в карман брюк и, захватив пиджак, направился к двери. — Предлагаю выпить кофе и обсудить сегодняшнее интервью.

— А я думал, ты хочешь поделиться дальнейшим планами действий относительно Грейнджер.

— С чего бы?

— Да, брось. Думаешь, я не понимаю, к чему была устроена эта прелюдия?

Интересное слово. Он даже и не думал, что это выглядит именно так.

Драко усмехнулся.

Иногда Забини безошибочно точно давал определения его действиям, и, как ни странно, в этот раз ему это нравилось.

* * *

Кабинет Г. Грейнджер, 9:35

Чаша терпения была переполнена.

«Чёртов Малфой».

Мерлин, почему из всего Министерства именно ей изо дня в день приходилось терпеть этого заносчивого засранца. Ему одним своим видом удавалось довести её до состояния крайнего бешенства. И не важно, где они пересекались, в каком расположении духа она была, находилась ли Гермиона одна или в чьей-либо компании — Малфою каждый раз удавалось вывести её из равновесия. Всегда. И хотя внешне Грейнджер держалась стойко, внутри неё боролись маленькие демоны, которые искренне проклинали Малфоя. Но помимо малфоевского умения выводить людей из себя, больше всего её раздражала его ехидная и раздражающая физиономия, в которую так и хотелось впиться ногтями, чтобы добавить ей и других эмоций помимо язвительности.

Павлин.

Гермиона впервые в жизни жалела, что у неё в кабинете не было запасов огденского, — как выражался Гарри, — «на чёрный день». Пожалуй, он настал. Ещё вчера. Когда её чёрт дёрнул согласиться на пари с Малфоем, и притом согласиться весьма неосмотрительно в её положении, потому как именно он славился репутацией изворотливого ужа.

Наконец немного успокоившись, Гермиона мысленно вернулась к началу рабочего дня. Ничто не предвещало беды: ни утреннее совещание, ни толпа бездельников, продолжавших заваливать её личными просьбами и бестолковыми отчётами, ни даже очередной разговор с Энтони Голдстейном, который, не нарушая традиций, поприветствовал Гермиону, сделав ей комплимент. Возможно, он, как и другие, прослышал о споре и, воспользовавшись моментом, пригласил её на свидание, заведомо зная: она не откажет. К слову, Кормак Маклагген поступил точно так же. Разница заключалась только в том, что Энтони галантно, как настоящий кавалер, пригласил её на приём, а Кормак имел наглость сделать Гермионе хамски недвусмысленное предложение. Столь пренебрежительное отношение к себе она не могла потерпеть, а потому выгнала Маклаггена из кабинета, сопроводив его такими словами, о значении которых могла лишь догадываться. «Спасибо» Рону, никак иначе. И стоило только сказать Кормаку «нет», как её волосы волшебным образом позеленели.

Она не сомневалась: это Малфой постарался. И ведь знал, гадёныш, что нет хуже унижения, чем публичное.

— Гад ползучий. Упырь слизеринский. Словарного запаса, значит, у меня не хватает… Ну, я тебе ещё покажу, кто кого, — бурчала она, барабаня пальцами по поверхности стола.

Новые слова, олицетворяющие истинную сущность Малфоя, лились рекой. За последние двадцать часов она побила все рекорды по сквернословию.

Нужно было что-то делать.

Конечно, она отдавала себе отчёт в том, что проучить Малфоя будет не так-то просто. Вопрос только: как? Одно дело — предаваться мечтам о том, как Малфой опозорится на глазах у всего Министерства, другое — самой приложить к этому руку. Сложно. И хотя для Гермионы никогда не было ничего невозможного, она понимала: тягаться с Малфоем ей не по зубам. Слишком скользкий.

От мыслей её отвлёк внезапный стук, вслед за которым в приоткрытой двери показалась макушка Гарри.

— Гермиона, я… Мерлин всемогущий, что это с тобой?

— Ничего, — ответила она, мысленно добавив при этом «хорошего». Гарри в удивлении поднял бровь. Было глупо надеяться, что он ей поверит. Уж слишком хорошо он её знал, а она совершенно не умела притворяться. Особенно с друзьями. Особенно с Гарри. Поэтому, не спрашивая больше ни о чём, он поставил стул и сел рядом с Гермионой, сказав только:

— Рассказывай.

Она тяжело вздохнула и закрыла лицо ладонями. В горле как будто застрял огромный ком. Так получилось, что Гермиона была совершенно не готова признаваться кому бы то ни было, что на деле спор оказался труднее, чем она могла себе представить и говорить всякий раз «да» встречным и поперечным было тяжело. Особенно, когда человек подходил под определение «неприятный». Особенно, когда им оказывался Драко Малфой.

«Ну вот, опять!» Всё сводилось к этому ужасному имени.

Гермиона старалась говорить спокойно.

— Да, собственно, нечего рассказывать. Малфой постарался, — с грустной усмешкой проговорила она и посмотрела на свои зелёные волосы. — Он намекнул Кормаку Маклаггену о том, что я на всё соглашаюсь, а тот пришёл ко мне в кабинет и попытался этим воспользоваться.

— Каким образом?

— Неважно, — продолжила Гермиона. — Договориться у нас не получилось. Стоило Маклаггену выйти за дверь, как я стала такой. Это наказание Малфоя за мою опрометчивость.

— И разве ничего нельзя с этим сделать?

— Согласно условиям, только наложивший заклинание знает точный срок его продолжительности.

— Значит, нужно спросить у Малфоя.

Гермиона нервно рассмеялась.

— И как ты себе это представляешь, Гарри? Мы подойдём к нему и скажем: «Привет, Малфой. Слушай, ты заколдовал волосы Гермионы. Не подскажешь, на какой срок, или, может быть, ты знаешь, как отменить заклинание, а?»

Гарри молчал. Он размышлял. Это было видно по небольшой складочке на его лбу.

— Я не умею так манипулировать другими, чтобы заставить Малфоя проговориться, — наконец сказала Гермиона, нарушая создавшуюся тишину. — Не на том факультете училась.

— Мы что-нибудь придумаем, Гермиона. Давай обсудим всё после интервью.

— Интервью? Оно сегодня? — внезапно переспросила Гермиона.

— Да, я, собственно, за этим к тебе и пришёл. Я вчера случайно забыл у тебя папку с вопросами, которые мне прислал ассистент Скиттер. Ты их не видела?

Гермиона машинально кивнула и достала из первого ящика стола маленькую папку. Со всей своей работой, приёмом, который она по доброте душевной помогала организовывать Лаванде Браун, с малфоевским спором, Гермиона совершенно забыла об интервью. Ведь ещё неделю назад ассистент Риты Скиттер согласовывал с ними дату, время, а также определённые вопросы и сопровождающие их ответы.

Прошло десять лет после окончания войны, и Кингсли Бруствер вместе с главами всех отделов на очередном заседании решил отметить круглую дату, собираясь не только устроить торжественный приём, но и привлечь журналистов, чтобы создать так называемый «Юбилейный выпуск» в «Ежедневном пророке». Конечно же, Гарри, Рон и Гермиона были лидерами в списке у Скиттер.

— Гарри, а у Малфоя тоже будут брать интервью? — внезапно поинтересовалась Гермиона, вовремя вспомнив, что видела ненавистную ей фамилию в списке приглашённых личностей. После войны Визенгамот единогласно оправдал всю семью Малфоев за своевременное содействие Ордену Феникса.

— Да, — ответил Гарри.

— Когда?

— Насколько мне известно, сегодня, сразу после меня.

Гермиона загадочно улыбнулась, а Гарри Поттер внимательно смотрел на неё поверх своих очков.

— Что ты задумала?

* * *

Кабинет Д. Малфоя, 12:00

— Давайте приступим, — голос Скиттер был крайне неприятным. Однако, не подав виду, Малфой улыбнулся ей. Как ни в чём не бывало. — Итак, Драко Малфой, мальчик, который вовремя перешёл на сторону света. Вы, наверное, совершенно не ожидали попасть в список интересующих меня людей?

— Почему же? Это было как раз ожидаемо и весьма приятно.

— Не сомневаюсь. Давайте поговорим о вашей карьере. Какую должность вы сейчас занимаете?

— На данный момент я возглавляю Международный совет по выработке торговых стандартов.

— Наверное, вам очень нравится ваша работа, мистер Малфой. Это такая ответственность. Многие считают вас карьеристом, это так?

— Нет, — ответил Драко. — Меня это совершенно не интересует.

— Как интересно. А разве вы не хотели стать начальником отдела международного магического сотрудничества, как всегда говорили? — в её голосе сквозил явный сарказм. Она спрашивала так, словно заведомо знала, что Драко ей врёт.

Судорожно сглотнув, Малфой постарался расслабиться.

— На данный момент — нет, — ответил он, поправляя узел галстука.

— Иными словами, вы ещё не готовы к столь серьёзному шагу?

— Нет. Не готов.

— Как я вас понимаю. Это такая большая ответственность — занимать руководящую должность. Не каждому дано, — уголки её губ приподнялись, а ядовито-зелёного цвета перо с противным шуршащим звуком продолжало записывать за ними каждое слово, в то время как Малфой ожидал продолжения. — В Министерстве говорят, что вы подали прошение о переводе в отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Они лгут?

— Простите, но кто так говорит?

— Гермиона Грейнджер, — услышав это имя, Малфой сжал кулаки. «Так вот откуда ноги растут». Тем временем, Скиттер продолжила: — Она утверждает, что видела ваше заявление. Она врёт?

Малфой замешкался. Он уже намеревался сказать: «Конечно!», как вдруг:

— Мистер Малфой, так мисс Грейнджер врёт? Да или нет…

Ба-бах!

Если ещё десять секунд назад у Малфоя были сомнения, то сейчас они развеялись. Окончательно и бесповоротно. Каким-то магическим образом Грейнджер приложила к этому руку. На её здравомыслие было глупо надеяться. Если уж она что-то решила, то будет идти до конца. И откуда только она узнала, что у него сегодня важное интервью?

— Нет, — сквозь стиснутые зубы, процедил Драко. От былого спокойствия не осталось и следа.

— То есть, вы не отказываетесь работать под её началом?

— Нет.

— И вас совершенно не смущает, что вашей начальницей будет маглорождённая ведьма?

«Когда же это кончится?» — подумал Драко, имея в виду то ли интервью, то ли сложившуюся ситуацию в целом.

Он покачал головой.

— Замечательно. Считайте, вы приняты, — Рита Скиттер издала довольно мерзкий и неприятный смешок. Она открыто язвила, смеялась над Драко ему же в лицо. — Перейдём к не менее интересной теме. Личная жизнь. Скажите, у вас есть девушка?

Ладони моментально вспотели.

— В данный момент я абсолютно свободен.

— Неужели? Быть может, это потому, что вы кем-то тайно и безответно увлечены? Например… — последовала короткая пауза, показавшаяся Малфою слишком долгой. Было предчувствие, что он наверняка знал то, что скажет Скиттер, — мисс Грейнджер. — Его самообладание трещало по швам. Ещё немного. Совсем немного — и случится что-то страшное. — Возможно, именно поэтому вы так отчаянно хотите с ней работать. Это многое объясняет! — воскликнула Скиттер театрально. — «Маглорождённая начальница и её тайный чистокровный воздыхатель». Как вам? Нашим читателям будет очень интересно узнать об этом.

— Подождите, — сказал Малфой с несвойственной ему быстротой. Словно если бы он сказал это медленнее, то позволил бы фантазии журналистки зайти ещё дальше. Ну уж нет. — Меня совершенно не привлекает мисс Грейнджер, — выпалил он на одном дыхании.

— Почему? Она недостаточно красива для вас?

— Нет.

— То есть, вы не отрицаете, что Гермиона Грейнджер красива?

— Что? Вы совершенно меня запутали. Возможно, для кого-то мисс Грейнджер…

— Я поняла, — внезапно перебила его журналистка. Она наклонилась чуть ближе к нему. — Мистер Малфой, вы вообще являетесь сторонником традиционных сексуальных отношений? — и подмигнула. Вот так просто.

От заданного Скиттер вопроса, казалось, заложило в ушах. Малфой уже хотел было сказать: «Конечно, да», — но вовремя осёкся. Ведь именно этого Грейнджер и добивалась. Когда он выберется из этого ада, — а он обязательно это сделает, — то размажет её по стенке раньше, чем та успеет открыть рот. Драко постарался взять себя в руки и, нацепив на лицо маску «дурачка», чуть улыбнулся и проговорил:

— Простите, вы не могли бы перефразировать вопрос?

— Отчего же? Он вам не понятен?

— Видите ли, на долю секунды мне показалось, будто вы решили, что я гей.

— А вы не гей? — словно бы удивилась Скиттер. «Она что, издевается?» — Мистер Малфой, не поймите меня неправильно, но определённые выводы напрашиваются сами собой.

— Я не сторонник подобных отношений.

— Значит, вам всё-таки нравятся девушки? — она вернулась к изначальному вопросу.

— Нет, — ответил Малфой. Заметив, как ехидно Скиттер улыбнулась, кивнув в сторону прытко пишущего пера, Драко поспешил добавить первое, что пришло на ум: — Мне нравятся умные и уверенные в себе женщины. В самом расцвете сил.

И тут же об этом пожалел. Скиттер сняла очки и посмотрела на него тем особым взглядом, от которого хотелось убежать. Как можно дальше. Прямо сейчас.

— Это уже интересно, — игриво проговорила она и повернулась к перу, приказывая не записывать дальнейшие слова. — Мистер Малфой, если я приглашу вас на свидание, скажем так, сегодня вечером, вы откажетесь?

Малфой был уверен: он побледнел. Все слова затерялись на уровне сознания, а тело вовсе оцепенело, когда Скиттер положила руку ему на колено и слегка погладила его. В голове творился невообразимый хаос. Драко совершенно не знал, что делать дальше, но был абсолютно уверен только в одном: Грейнджер поплатится.

Если бы она только знала…

* * *

Он успел. Успел протиснуться в двери лифта как раз в тот момент, когда Грейнджер увидела его разъярённое лицо и поспешила нажать на кнопку отправления.

Лифт был заполнен магами. Отчасти, это спасало Грейнджер от общения с Малфоем, но ненадолго. Она оглянуться не успела, как он уже стоял рядом с ней. Гадко осклабившись, Драко безотрывно смотрел на Гермиону. Ей даже не нужно было смотреть ему в глаза, чтобы понять: Малфой зол, он в ярости. И только толпа зевак немного отсрочивала неизбежное.

Постепенно людей становилось всё меньше, и как раз когда лифт остановился на нужном Грейнджер этаже, Малфой поинтересовался:

— Ты же сейчас выходишь?

Она кивнула и направилась к выходу, слегка ускорив шаг. Уйти получилось недалеко. Кто-то с силой схватил её за запястье и потянул за руку так, что ей пришлось остановиться.

— Ты подстроила это, не так ли? — прошипел Драко, и Гермиона осмелилась посмотреть ему в глаза. Его привычные серые глаза теперь напоминали бездонные чёрные дыры.

— Не понимаю, что я подстроила?

— Не притворяйся дурой, — Малфой не был скуп в выражениях. Гермиона хотела было одёрнуть наглеца, но промолчала. — Это ты рассказала Скиттер о нашем споре, отвечай?

На самом деле она ничего не говорила Скиттер. Гермиона лишь заменила список вопросов, и пока Гарри отвлекал надоедливую журналистку, подменила необходимые бумаги, нацарапав внизу, что по неизвестным обстоятельствам Малфой вынужден отвечать только отказом. Было ли это подло? Несомненно.

Было ли это по-гриффиндорски? Скорее по-слизерински.

Жалела ли об этом Гермиона? Нет. И мысленно радовалась своей маленькой победе.

Малфой тем временем ждал её ответа.

— Я никому ничего не говорила. Лишь тонко намекнула. Или это можно делать только тебе?

— Ты хоть понимаешь, что опозорила меня на весь магический Лондон? — ревел Драко, сжимая её руку ещё сильнее. Гермиона дёрнулась. Малфой в гневе однозначно не умел рассчитывать свои силы.

— Точно так же, как и ты сделал из меня посмешище, наложив заклинание.

— Идиотка ты безмозглая, твои волосы уже завтра стали бы нормальными. Это была безобидная шутка. А эта статья… — он замолчал, не находя нужных слов. — Ты уничтожила мою карьеру. Публично. Думаешь, для чего я год пресмыкался перед начальником моего отдела? Ради очередного «спасибо»? Ты думаешь, после этой статьи он назначит меня своим преемником, если узнает, что я подал прошение о переводе к тебе? А знаешь, что самое обидное? Я больше, чем на сто процентов уверен, что он завтра же придёт к тебе, Грейнджер, и спросит. А ты… Чёрт…

Гермиона была поражена. Таким растерянным она видела Малфоя впервые. Очевидно, что она перегнула палку, но жалеть его не собиралась. Сам виноват.

— Твою мать… Уж лучше бы ты выставила меня геем, чем так, — изначально она хотела так и сделать.

— Что ж, тогда иди к министру или, ещё лучше, дай опровержение и скажи, что пошутил. Ты же шутник, Малфой. И побрейся наголо в качестве наказания, — она сказала это с явной издёвкой. Выпустила наконец свои колючки и наслаждалась этим. Малфой слегка ослабил хватку, но этого оказалось достаточно, чтобы высвободиться из его цепких рук.

— Стерва, — вырвалось у него.

— Придурок.

— Истеричка.

— Хорёк.

— Выдра.

Обмен любезностям состоялся. И хотя последнее слово осталось за Малфоем, Грейнджер всё-таки смогла сравнять счёт. Но победитель должен быть один.

Спустя десять минут Малфой уже стучался в дверь кабинета министра. Спустя двенадцать минут патронус оповестил Гермиону о том, что ей нужно срочно зайти к Кингсли Брустверу.

* * *

Кабинет Министра Магии, 14:37

Гермиона приблизилась к двери и решительно постучала. Услышав «войдите», она осторожно открыла дверь и не поверила своим глазам: напротив министра с гадкой ухмылкой восседал Малфой.

— Проходите, мисс Грейнджер. Присаживайтесь, — проговорил министр, жестом указывая на кресло рядом с Малфоем.

За несколько лет работы в должности личного помощника министра магии Гермиона с точностью научилась определять, насколько серьёзно обстоят дела у тех, кого он лично приглашал на разговор. И теперь она могла с лёгкостью поручиться, что итог их делового общения будет не самым радужным, а женская интуиция и здравый смысл подсказывали, что именно Малфой — главный инициатор разворачивающегося спектакля.

— Мисс Грейнджер, не будем ходить вокруг да около, — деловым тоном начал министр. — Я наслышан о случившемся и, согласитесь, было бы нечестно говорить, что вся эта ситуация меня ничуть не беспокоит. Как раз наоборот. Я привык к порядку, и вы об этом знаете как никто другой. Возможно, я закрыл бы на это глаза, если бы это был единичный случай. Вы же понимаете, что я не могу оставить это просто так?

Она согласно кивнула. Совершенно растерянная, она догадывалась, что у столь неприятного разговора могла быть только одна причина — интервью, и сидевший напротив Малфой был тому подтверждением. Но, несмотря на его скользкую и подлую натуру, Гермиона считала, что это слишком даже для него. Стучать и приплетать третьих лиц, когда дело касалось только них — верх низости.

«А разве не ты первая рассказала о его весьма невыгодном положении Рите Скиттер?» — промелькнуло в её голове в таком же язвительном тоне, каким всегда говорил Малфой. Отмахнувшись от этой мысли, как от назойливой мухи, Гермиона постаралась сосредоточиться на словах министра.

— Мистер Малфой был весьма любезен, всё мне рассказав. Теперь мы можем решить возникшую проблему до того, как всё предастся огласке. В Министерстве хватает злых языков, желающих насолить вам, Гермиона, — она с досадой подметила, что первый в этом списке человек находится в этом кабинете. И судя по тому, что Малфой повернул голову в её сторону, он тоже так считал. — Мы пришли к единогласному мнению.

«Мы»? Ей не послышалось? Если Малфой хоть как-то причастен к её дальнейшей судьбе, то сомнений не оставалось: придётся собирать вещички.

— Вы хотите меня уволить? — решительно спросила Гермиона.

— Нет, мисс Грейнджер, вовсе нет. Я считаю, что это не повод лишаться лучшего сотрудника, — заключил Кингсли Бруствер.

— Тогда при всём моём уважении, сэр, теперь я не совсем понимаю…

— Я объясню, — Малфой нагло встрял, не дав ей договорить. — Дело в том, Грейнджер, что я рассказал министру всё, — он нарочно выделил последнее слово. Гермиона всё-таки посмотрела на него, хотя всеми силами старалась игнорировать нежелательное лицо номер один.

— Да неужели?

— Именно. Мне пришлось рассказать о том, что я обратился к тебе за помощью, попросил составить главные вопросы, чтобы передать их ассистенту Скиттер для интервью. Но ты по ошибке отнесла черновой вариант. Я тебя не виню, но теперь мне приходится пожинать весьма неприятные плоды. Почему ты сразу мне всё не рассказала? Сказала бы «нет», я понял бы и помог бы решить твои проблемы.

Она не сдержалась:

— Ты моя единственная проблема. Можешь не разыгрывать благородство — тебе это не идёт. Со мной всё в порядке, как бы ты ни старался убедить окружающих в обратном.

— Гермиона, — вмешался министр, — я склонен доверять мистеру Малфою. Какие бы ни были между вами разногласия, сейчас это дела не касается.

Как же. Ей отчаянно хотелось выкрикнуть, что Малфой — совсем не тот человек, которому вообще стоит доверять.

— Сама посуди, Грейнджер, в последнее время ты какая-то странная. Я бы и вовсе не лез, если бы твоё душевное равновесие, создавшее дисбаланс, никак не влияло на работу моего отдела и моих сотрудников. Половине моих работников ты одобрила переводы, другим — повысила заработную плату, хотя это совершенно не вписывалось в бюджет, третьим подписала отпускные на конец июня. Как по-твоему мне теперь выкручиваться? Так что твоим выходкам я не удивлён.

— Поправь меня, если я не так тебя поняла, Малфой: ты считаешь, что я сошла с ума? — специально поставив вопрос именно так, Гермиона ждала, как он выкрутится на этот раз.

Актёр несчастный.

— Я лишь считаю, что ты устала, — ответил он и бросил на Грейнджер ликующий взгляд. — Ты работаешь на износ. Насколько мне известно, помимо этой должности ты занимаешь ещё одну в Отделе магических популяций и контроля над ними?

Гермиона напряглась, как струна. Отчего-то ей показалось, что тон Малфоя не предвещает ничего хорошего, а хитрые глаза выдавали его с потрохами. Только глухой не заметил бы, что за последней фразой скрывалось нечто большее, чем простой дружеский вопрос.

— Гермиона, — она подпрыгнула на стуле от столь громкого и неожиданного обращения к ней министра. — До конца месяца я отстраняю тебя от занимаемой тобой должности в Отделе магических популяций и контроля над ними. Если нужна будет помощь, обращайся к мистеру Малфою или ко мне. Моё решение окончательное и обсуждению не подлежит. Тебе всё понятно? — обратился он к Гермионе, протягивая подписанную бумагу об её временном отстранении. Она кивнула.

На душе скребли кошки. Ощущение, что Малфой вновь обвёл её вокруг пальца, не давало покоя. А его искрящиеся победой глаза можно было рассмотреть из космоса. Мерзавец, несомненно, гордился собой и не скрывал этого.

Мерлин, как же она ненавидела его. В эту самую минуту. Секунду.

Заставлял её чувствовать себя настоящей дурой перед министром. Он просто вынуждал её вспоминать известные ей проклятия: опасные и не очень, чтобы, в конце концов, спустить этого гада с небес на землю.

Внезапно она остановилась.

— Сэр, могу я обратиться к вам?

Министр посмотрел на неё и согласно кивнул.

— Раз мистер Малфой так печётся о моём душевном равновесии, и я могу обращаться к нему за помощью, я прошу, чтобы всеми моими делами в отделе во время моего отстранения занимался он.

Министр снял очки и внимательно смерил обоих взглядом, после чего заключил:

— Думаю, ваша просьба не лишена смысла. Я даю добро. Вы согласны с этим, мистер Малфой?

Выражение его лица резко поменялось. Он посмотрел на Грейнджер тяжёлым взглядом, от которого стало как-то не по себе. Понятно было одно: она ещё пожалеет о своей выходке. Но отступать было поздно. Гермиона никогда не пасовала перед трудностями и сейчас не собиралась этого делать. Даже безмолвные угрозы Малфоя на неё не действовали.

— Сэр, я не думаю…

— Позвольте мне думать за вас, мистер Малфой, — проговорил министр, вновь надевая очки. — Я решил. Бумагу пришлю вам позже.

Сказав это, он вновь занялся важной документацией.

Гермиона ликовала. Криво усмехнувшись, она развернулась и пошла прочь от кабинета. Сзади послышались шаги, и она ускорилась, потому как была уверена: Малфой этого так не оставит.

* * *

Гермиона мчалась по коридорам Министерства, расталкивая всех и не замечая недовольных взглядов вокруг. Она уверяла себя, что опаздывает на деловую встречу, но на самом деле её гнало непреодолимое желание убежать. От Малфоя, который, кстати, буквально дышал ей в затылок. Она больше не могла ни видеть его, ни слышать, ни знать. Слишком много Малфоя в её жизни для одного дня.

Слишком.

Она бежала всю дорогу. Сердце от волнения чуть не выпрыгивало из груди, лёгкие словно рвались на части, а в ушах стоял шум собственного дыхания. Она не обращала внимания ни на слова, бросаемые в её адрес; ни на косые взгляды. Лишь бы убежать. Дальше. Быстрее.

Со всем остальным она разберётся потом, как только будет готова.

Гермиона и сама понимала, что перешла все границы. Играла с огнём и разбудила в Малфое зверя, который живого места на ней не оставит. Испепелит.

Стоило только подумать об этом, как чья-то рука крепко схватила Гермиону за запястье.

— Куда-то спешишь, Грейнджер? — стоило ей услышать этот голос, как желание убежать и спрятаться усилилось. Гермиона попыталась отстраниться — безуспешно. Малфой вцепился в неё мертвой хваткой.

— Отпусти меня, сейчас же, — скомандовала Гермиона, в ответ получив лишь язвительный смешок.

— С чего вдруг?

— С того… Что у тебя не руки, а лохматые лапы акромантула. Мне противно.

— Ты выставила меня идиотом перед всей магической Англией. Подставила перед министром. Скажи, какова вероятность, что это так легко сойдёт тебе с рук?

— Уже сошло! — она посмотрела ему прямо в глаза. С вызовом. Ещё немного — и Гермиона вцепилась бы в него, словно кошка, выпустив острые когти.

— Наивная. — Драко двинулся вперёд, вынудив её отступить. — Дам тебе дельный совет, Грейнджер: не стоит будить во мне зверя.

— Это такого белобрысого? С острыми зубками и длинным облезлым хвостиком, таскающий кур из курятника?

— Хорьки тоже могут быть опасны, Грейнджер.

— Заметь, не я это сказала.

— Вот значит как! Упражняемся в остроумии. Похвально. Только играть со мной опасно, — склоняясь к ней, шёпотом проговорил Малфой. — Не боишься? — Он загнал её в угол, опёршись руками о стену и не позволяя этой неугомонной вырваться. Драко наслаждался этими мгновениями, потому как ждал её ответа. Знал, что Грейнджер не из тех, кто быстро сдаётся. Знал, что не ответит желанное «нет», но загонять её в угол было чертовски приятно.

Она не подвела. Снова и снова Грейнджер переворачивала его мир одним лишь своим присутствием. Удивляла, ведьма, как никто не мог его удивить.

И на этот раз, привстав на цыпочках, она приблизилась к нему, опалила своим дыханием его губы. Дерзко. Неожиданно. Почти интимно проговорила:

— А сам-то как думаешь?

И прежде чем Малфой успел что-то ответить, поднырнула у него под рукой и скрылась за поворотом.

Она вновь сравняла счёт. И ускользнула...