Лабиринт души (гет)

− Этот эгоистичный, подлый, дрянной, скользкий сук…

− Рональд! − предостерегла Молли, неодобрительно хмурясь.

− Он еще мягко выражается, − зарычала Джинни. − Меня просто поражает наглость этого мерзавца.

− Он, определенно, оказался достойным сыном Люциуса Малфоя, − сурово проворчал Артур.

− Успокойтесь, − мягко вступился Ремус. − Хотя Драко, безусловно, совершал некоторые… ошибки…

− Ошибки?! − Рон просто завопил от подобного преуменьшения.

− Он впустил в школу Упивающихся Смертью! − рыкнул Билл.

− Он чуть не убил Рона! − закричала Молли.

− И Кэти Белл, − вставила Тонкс.

− Не говоря уже о применении проклятия Империус, − констатировал Аластор Грюм.

− А еще он пытался убить Дамблдора! − воскликнула Джинни.

− Вот именно, пытался, − подчеркнул Ремус. − Но в итоге не смог этого сделать. Гарри видел, как он опустил палочку. Чтобы там ни говорили о Драко Малфое, он не убийца.

Рон фыркнул:

− Только потому, что ему духу не хватило довести начатое до конца. Он по-прежнему проклятый Упивающийся Смертью.

Ремус вздохнул.

− Гарри, ты чего так притих?

Мальчик-который-выжил казался задумчивым.

− Малфой не стал бы убивать Дамблдора, − произнес он. Его голос содержал спокойную властность, несвойственную юности. − И потом, осознав, что поступил очень глупо, он не казался безмерно счастливым от присутствия в школе Упивающихся Смертью, − тут он помрачнел, но изумрудные глаза засверкали, суля расплату. − Дамблдора убил Снейп. И он заплатит за это. Что же касается Малфоя… − он глубоко вздохнул, − Думаю, надо послушать, что он скажет. Он бы не явился к нам с повинной без «козыря» в кармане. Он истинный слизеринец, и не станет рисковать своей шкурой, полагаясь на чужое «сочувствие и прощение».

Ремус глубокомысленно кивнул.

− Хорошо сказано, Гарри.

− У меня желание утопить этого пацана в Веритасеруме, − заявил Грюм тоном, не оставляющим места для спора. − Я заставлю маленького засранца страдать, если он вздумает использовать оклюменцию чтобы соврать.

* * *

Два часа спустя Драко Малфой, выпив примерно галлон Веритасерума, пристально смотрел в глаза Ки́нгсли Бруствера и выглядел при этом раздражающе надменным, будто не он, безоружный и привязанный к стулу, был окружен врагами.

− Я перейду прямо к делу, парень, − рявкнул Бруствер. − Ты сообщишь нам все, что тебе известно об Упивающихся Смертью: кто лидер, каковы их планы, численность, укрытия − все. Особенно подробно ты расскажешь нам о Снейпе и своей матери. Если информация окажется удовлетворительной, мы обдумаем возможность предоставления защиты для тебя и Нарциссы и степень нашего снисхождения в отношении совершенных тобой преступлений.

− Во-первых, − медленно протянул Драко почти утомленным голосом, − Ваши манеры оставляют желать лучшего. С тех пор, как умер мой отец, меня зовут лорд Малфой, а не «парень». Также я сомневаюсь, что моя мать позволит Вам обращаться к ней по имени. Во-вторых, я не скажу ни слова, пока не получу гарантий от Ордена и Министерства, что все совершенные мной преступления будут полностью прощены, что моей матери никогда не будут предъявлены обвинения, и что Орден обеспечит нам обоим защиту. Вы сделаете это не только потому, что я предоставлю вам информацию об Упивающихся Смертью… я сдам вам хоркрукс.

Каждый, кто находился в комнате, либо застыл, либо затаил дыхание. После кончины Дамблдора Гарри решил рассказать о существовании хоркруксов и их важности для Ордена. Рон, Гермиона и они поняли, что для поиска и уничтожения артефактов им понадобится любая помощь.

Драко лениво усмехнулся в ответ на реакцию, вызванную его словами.

− Вероятно, мне следует добавить, что без моего содействия вы никогда не доберетесь до хоркрукса… даже если вытянете из меня информацию о его месторасположении, − последнее он произнес несколько презрительным тоном, будто не верил, что они смогут силой вырвать у него сведения.

− Если ты врешь, Малфой… − начал Рон угрожающим тоном.

− И почему меня не удивляет, что ты не понимаешь, как действует Веритасерум, Уизел? − усмехнулся Драко. − Вероятно, ты даже не сможешь его применить.

− Ах, ты заносчивый…

− Хватит, − рявкнул Бруствер. − Объяснись, Малфой.

− Волдеморт оказался глупцом, − заявил Драко, насмехаясь над находящейся в комнате разношерстной компанией, вздрогнувшей из-за имени. − Он не только доверил моему отцу два хоркрукса, но и убил его, не зная моего местонахождения. В итоге он потерял доступ к флакону благовоний Ровены Рэйвенкло, который теперь находится в невидимом и недоступном для всех, в ком не течет кровь Малфоев, месте.

− Ты уверен? − спросил Гарри, наконец, заговорив.

− Я видел это собственными глазами.

− Отвечай на поставленный вопрос прямо, Малфой.

Взглянув на мальчика-который-выжил-чтобы-будить-в-нем-зверя, Драко приподнял бровь в удивлении: этот болван сумел на слух распознать возможное увиливание.

− Да, я уверен, Поттер. Ты же не думал, в самом деле, что только тебе известно о кусочках души этого козла?

Одно мгновение Гарри казался изумленным. Насколько часто Драко Малфой был резким и ехидным, настолько редко он бывал вульгарным, предпочитая официальный способ общения. В сущности единственное присущее ему ругательство, которое Гарри смог бы припомнить, было бессменное «грязнокровка».

− Нам понадобится время, чтобы обдумать твое предложение, − спокойно произнес Бруствер, − и обсудить его с Министерством.

Драко закатил глаза, а затем приподнял подбородок в медленном разрешающем жесте, будто давал им позволение выйти.

− Пожалуйста, можете не торопиться. Это же не дело первоочередной важности.

− Следи за своим языком, − рявкнул Рон.

− Или что? − ухмыльнулся Драко. − Я почему-то сомневаюсь, что даже последователи Поттера настолько глупы, чтобы упустить хоркрукс только потому, что они меня не любят. А сейчас… я бы хотел получить в распоряжение свои конечности и приличный обед, если вы, конечно, справитесь с таким легким заданием. Пожалуй, тыквенный сок и омар вполне подойдут.

− Пошел ты, можешь и поголодать, − резко бросил Рон. Джинни одарила пленника мимолетной злорадной улыбкой.

− Я почему-то сомневаюсь, что даже ты настолько глуп, чтобы разорвать сделку только потому, что мы тебя не любим.

− Думается мне, мелкая Уизля, что ты недооцениваешь мою недоброжелательность. Но попытка прикинуться Грейнджер была неплохой. Чуть больше мозгов и гораздо больше грязной крови, и у тебя все еще может получиться.

Палочка Рона в мгновение ока впилась в глотку Драко. Лицо гриффиндорца покраснело, а взгляд стал убийственным.

− Ты больше никогда о ней не заговоришь, ты меня понял? Ты никогда не был достоин даже дышать с ней одним воздухом, мерзкий сукин сын.

− Рон, − мягко произнес Гарри, оттаскивая друга назад. − Успокойся, − убеждал он, даже когда угрожающе сверкал глазами в сторону Драко.

Драко подозрительно сузил глаза. Каким бы ни был Уизли темпераментным, подобная реакция была чрезмерна даже для него.

− Так грязнокровка не сдохла?

Рон ринулся к Малфою, но Гарри дернул его назад.

− Вон, − приказал он отрывистым голосом. − Сейчас же.

После того, как все друг за другом покинули комнату, Гарри оглянулся на Драко поверх плеча.

− Тебе и вправду стоит последить за своим языком, Малфой. Мы уже не в школе, и никто не озаботится, если Рон тебя превратит во что-нибудь похуже гигантского слизня.

* * *

Впервые Драко попал в Хранилище, когда ему было восемь лет. Его достали монотонный голос наставницы и занудная лекция о средневековых чарах. Тогда он оглушил ведьму, и отправился на поиски приключений.

Чтобы спуститься в подземелье, он, не желая быть пойманным, воспользовался проходами для слуг. Древнее захоронение, возникшее в начале шестнадцатого века, всегда его очаровывало. Драко пытался открыть позолоченные врата, отделяющие его от аккуратных могил предков, но одно из его дилетантских заклинаний неожиданно привело к обратным результатам и порезало ладонь. Немного крови капнуло на мраморную статую его прапрадеда Августуса Малфоя, и позади него открылся коридор.

Драко тяжело сглотнул и уставился на лестницу, исчезающую во тьме. Он был весьма любопытен, но не мог не испытывать страха перед незнакомым помещением столь опасного поместья. Это еще что за новость? Он Малфой! И он хотел приключений. Драко осветил путь палочкой и сполз по ступенькам.

Внутри маленькой комнаты у основания лестницы находилось множество темных артефактов, собранных многими поколениями семьи Малфой. Драко посмотрел на стену, покрытую потрясающими клинками: кинжал с резной нефритовой рукоятью, коса с выгравированными на ней зловещими древними рунами, катана с эфесом, похожим на рог единорога. На столе красного дерева располагалась масса диковинок, включая стеклянную вазу с человеческими пальцами и ожерелье из зубов вампира.

Драко впился взглядом в базальтовый пьедестал, на котором стояла изящный флакон благовоний из голубого стекла с распылителем серебристо-черного цвета. Он удивился, увидев такой невинный и легкомысленный на вид предмет в числе мрачной и опасной коллекции. Он удивился еще больше оттого, что его мать не присвоила эту прелестную вещицу. Но потом он вспомнил слова отца, вдалбливаемые ему Люциусом, незанятым более важными, нежели его наследник, делами типа деловых встреч и званных обедов: «Драко, вещи и люди не всегда таковы, какими они кажутся. Ты не можешь полагаться даже на собственные чувства, и поэтому ты никому и ничему не должен доверять».

Когда он приблизился к предмету, то ощутил в нем нечто темное… нечто… порабощающее. Он не мог отвести глаз. Вещица практически… взывала к нему… повелевая подойти разглядеть, прикоснуться, погладить и открыть.

Драко только осознал, что его пальцы на волосок от бутыли, когда громкий голос эхом отозвался по маленькой комнате.

− Петрификус Тоталус!

Драко застыл, а секундой позже был резко отброшен назад, упав плашмя и жестко приземлившись на спину, глазея на разъяренное лицо Люциуса Малфоя.

− Ты глупый, глупый мальчишка! − маг-аристократ заметался и принялся водить палочкой вокруг флакона благовоний, стараясь к нему не прикасаться. Он тихо бормотал, и весь его вид выдавал крайнюю тревогу. Затем он обернулся к столу, осуществляя те же пассы с какой-то книгой, похожей на старый дневник.

Такое поведение обычно невозмутимого отца тревожило Драко как ничто другое. Оно внушало ужас.

Наконец, удовлетворившись, Мерлин знает чем, Люциус развернулся и пригвоздил сына взглядом, означавшим, как было известно Драко, что мальчишка попал.

− Ты хоть осознал, как мог себе навредить? − холодно шипел он, нависая над маленькой, лежащей навзничь, неподвижной фигурой сына. − Эта комната заполнена темными артефактами, идиот. Я предупреждал тебя тысячу раз, и предупреждаю снова! Эти вещицы… − он обвел комнату рукой, − …могут тебя убить. Хотя, − зло усмехнулся отец, − Это было бы не так ужасно по сравнению с тем, что ты заслуживаешь за свою безграничную тупость.

Люциус невербально снял с Драко заклятие, и сильным рывком за руки поднял его, чуть не вывихнув ребенку плечи.

− Разве я не говорил тебе, никогда не спускаться в нижние уровни без прямого на то позволения? Разве я не говорил?

− Говорил, отец, − выпалил Драко. − Прости меня.

Люциус потащил сына вверх по лестнице.

− Я не потерплю неповиновения, Драко. Видимо, придется преподать тебе урок.

Драко хотел вопить, просить о прощении, умолять не наказывать его, но знал, что подобное поведение лишь ухудшит наказание.

− Мне жаль, что я разочаровал тебя, отец.

− Не настолько, насколько еще пожалеешь, − холодно пообещал Люциус.

Четыре года спустя после событий второго курса Хогвартса Драко набрался смелости расспросить отца о дневнике Джинни Уизли, жутко напоминающем одну вещицу в Хранилище. И о флаконе благовоний, который он воскрешал в памяти с ужасающей яркостью. Люциус объяснил, что дневник принадлежал Темному Лорду, когда тот еще был учеником, а флакон благовоний когда-то был собственностью Ровены Рэйвенкло.

− Это… зачарованные предметы, − разъяснял Люциус, − Весьма важные для Темного Лорда. Это большая честь, что они поручены заботам нашей семьи, Драко. Это символ Его благосклонности. Однажды ты тоже станешь одним из Его привилегированных слуг…