Лавка стеклянных желаний (джен)

— Куда ты прешь, дубина! — старый завхоз, только что закончивший закреплять над входом в школу переливающиеся всеми цветами радуги цифры 2003, проворно слетел со своей стремянки и теперь пытался преградить дорогу Хагриду, упорно протискивавшемуся в дверь с объемистым деревянным ящиком, из щелей которого торчали пучки соломы. — Не велено! Без разрешения директора ничего проносить не велено!

— Так ведь подарок же, Аргус! — Хагрид только отмахнулся, неуклонно тесня завхоза в сторону лестницы, на которой стайка любопытных младшекурсников, пригнувшись за перилами, наблюдала за разворачивающимся у них на глазах действом. — Детишкам, на елку. Новый магазин в Хогсмиде открылся, так мадам Розмерта мне этот ящик и передала.

Филч, не зная, что противопоставить упрямому гиганту, уже подумывал, не позвать ли на подмогу Миссис Норрис, но голос, раздавшийся у него за спиной, сам собой способствовал прекращению любых пререканий. Даже мелких магов-недоучек словно ветром сдуло.

— Насколько я понимаю, Рубеус, вы намереваетесь пронести в школу, в которой на данный момент находится несколько сотен детей, подарок неизвестно от кого, скрыв от меня данный факт?

— Дык ведь, директор... — смущаясь, Харгид всегда становился косноязычным. — Мы же всегда... Ну, то есть, торговцы из Хогсмида завсегда что-то деткам присылают, так я и подумал...

— Если я не ошибаюсь, речь до сих пор шла о владельцах ИЗВЕСТНЫХ нам магазинов. Немедленно ко мне в кабинет с вашим грузом, и даже Мерлин вам не поможет, если в вашем ящике обнаружится хоть что-то, вызывающее сомнения.

И понурившийся полувеликан, как-то сразу став ниже ростом, покорно потащился по ступеням вслед за директором, не решаясь роптать даже вполголоса.

В директорском кабинете подозрительный ящик был водружен на стол, проверен на все возможные и невозможные темные заклятия и лишь после этого открыт с величайшей предосторожностью. Там и вправду оказались игрушки. Большие и маленькие, заботливо переложенные соломой и резаной гофрированной бумагой, они мерцали и перемигивались со свечами, освещавшими высокие своды кабинета, словно просились взять их в руки, подержать, поддаться сладкому рождественскому очарованию. Хрупкие, не прочнее яичной скорлупки... А сверху, между веселым стеклянным гномом и стрекозой, расправлявшей свитые из тончайших нитей крылышки, была приложена маленькая карточка, и, казалось, края ее покрывает морозный узор: "Г.Дж.Поттер. Украшения к Рождеству. Хогсмид".

Должно быть, принесший подарок Хагрид даже не подозревал, кто именно является владельцем новой деревенской лавочки.

— Можете идти, Рубеус, — небрежно бросил Снейп, не желая, чтобы школьный лесничий стал невольным свидетелем его интереса к подарку.

— А игрушечки-то как, оставим? — великан все еще мялся в дверях, ожидая дальнейших распоряжений. — Завтра вот елки поставим, так...

— Вы плохо меня слышите? Идите! Я распоряжусь позже.

Итак, мистер Поттер... Изгнанный чуть ли не с позором, Спаситель, Победитель и Герой возвращается под личиной мелкого лавочника, присылающего образчики своей продукции всем желающим. Странно... странно, если не сказать больше. Сколько лет о нем не было слышно? Три года? Нет, кажется, чуть дольше. Блистательная Троица покинула Хогвартс без сожаления: Грейнджер, явившаяся в июне того же года сдавать выпускные экзамены, держалась подчеркнуто сдержанно и отстраненно. Как будто и вовсе здесь не училась. Поттер и Уизли не сочли наличие диплома необходимым условием продолжения карьеры. Насколько Северусу было известно, мощная фигура рыжего вратаря вот уже пару лет надежно преграждала путь квоффлам, вознамерившимся влететь в ворота "Пушек Педдл". Что же до Поттера... в газетах писали о каком-то чудачестве, чуть ли не уходе из магического мира — во всяком случае, Победителя Волдеморта уже давно не видели в пределах Британии.

Взгляд директора нет-нет да и возвращался к наполненному немудрящими чудесами ящику. Ну да, подарки детям, выходка вполне достойная Золотого Мальчика. Незлоблив и великодушен...

Тонко нарезанные ленты бумаги чуть подрагивали — и вот уже маленький заварочный чайник величиной с мелкий апельсин высунул носик наружу... пыхтит, выпуская пар. Северус подошел поближе, раздвигая аккуратно уложенные слои соломы. Синяя стрекоза, сидящая на лепестке водяной лилии, красный двухэтажный автобус — если поднести игрушку поближе к уху, даже слышно, как мерно урчит двигатель. Крошечные птички, теснящиеся на заснеженной ветке, роящиеся вокруг улья пчелы, жужжащий тяжелый шмель, присевший отдохнуть на край ящика. Олененок, неуверенно переступающий тонкими ножками на ладони директора, склонил голову, принюхиваясь к впитавшим запахи зельев пальцам, и удивленно поднял стеклянные глаза на неприветливого человека в черной мантии.

Фигурки казались живыми, в них не было ничего навязанного извне, искаженного желанием мастера проявить себя, улучшить и приукрасить то, что давала сама природа, в итоге выхолащивая ее свободные линии до пустой вычурной формы. Однако мистер Поттер превзошел себя... лавочник, ремесленник, кудесник — и директор Хогвартса одним взмахом палочки закрыл ящик с дарами. Завтра игрушки займут подобающее им место на ветках рождественских елей, а потом... будут благополучно забыты до следующего года.

* * *

— Смотри, смотри, видишь, там, на четвертой отсюда ветке?

— Что? Что?

— Сова, совсем как настоящая, перья чистит! А белка! Ты белку заметил?

Трудно было не заметить белку, задорно лущившую орехи и осыпавшую золотистые скорлупки на головы младшекурсников, столпившихся вокруг украшенной подарками Поттера елки. Что же до сов... о, их было великое множество! Они легко перелетали с ветки на ветку, с чуть слышным стрекотом расправляя стеклянные крылья. Из сырницы высовывалась довольная пузатая мышь; ведьма, усевшаяся верхом на серебристый месяц, раскуривала трубку. Краснолицый гном в кафтане, размахивая киркой, высвобождал крохотный изумруд из грубой каменной оправы, а часы с тонкими черными стрелками безукоризненно точно отсчитывали время.

Малыши, казалось, даже забыли про завтрак: толкались, показывали пальцами, пытаясь дотянуться до нижних веток и погладить разгуливающего по ним серебристого гиппогрифа.

— Внимание! Первый курс, второй курс! — профессор МакГонагалл постучала ложечкой по графину, звук, усиленный заклинанием, разнесся по всему большому залу, сзывая к столу засмотревшуюся на игрушечные чудеса малышню.

Студенты постарше взирали на возню вокруг елки снисходительно, однако по их заинтересованным взглядам несложно было догадаться, что и они, улучив подходящий момент, не преминут как следует рассмотреть стеклянные диковины.

Директор Снейп делал вид, что происходящее вокруг его не касается — он редко утруждал себя хлопотными призывами к дисциплине, предпочитая действовать иными методами. Сейчас он готов был поклясться, что Минерве не терпится раскрыть рот и незамедлительно перейти к восхвалениям распрекрасного Поттера, сделавшего школе такой незабываемый подарок к Рождеству. Но она отчего-то молчала: конечно, она сохраняла лояльность, но так и не простила суровому властителю Школы Чародейства и Волшебства изгнание Великолепного Трио из этих стен. "Да-да, Помона, такой великодушный мальчик! Гарри... он не из тех, кто стал бы помнить зло..." — все же донеслось до Снейпа с "дамского" конца стола.

— Вы не передадите мне кофейник, Минерва?

Возможно, он не самый лучший директор за всю историю Хогвартса, но ему хотелось бы верить, что за четыре прошедших года никому из родителей не пришло в голову не отправить дочь или сына в Хогвартс из-за того, что тут может быть опасно. Школа перестала быть местом, где по трубам безнаказанно ползали василиски или в зверином обличье бродили сбежавшие из Азкабана преступники. Никто из профессоров не имел обыкновения перекидываться при полной луне и завывать в Запретном лесу в поисках себе подобных. Студенты возвращались из вылазок в Хогсмид без полученных неизвестно каким образом проклятий и прочих телесных повреждений. А пронести из деревни в школу бутылку сливочного пива стало делом столь же безнадежным и гиблым, как и практиковать темные заклятия прямо за обедом. И на столах больше никто не отплясывал...

— Смотрите, смотрите, почта!

Северус удивленно поднял глаза: ежеутренний налет сов на Большой Зал во время завтрака вряд ли представлялся хоть кому-то из присутствующих незаурядным событием. Помона Спраут, сама не ожидавшая от себя столь эмоциональной реакции на появление пернатых почтальонов, изумленно и несколько испуганно прижимала к губам пухлую ладошку. В первые секунды директор не понял, что же до такой степени могло удивить декана Хаффлпаффа — посылки, письма и утренние выпуски газет исправно приземлялись перед адресатами — но тут его взгляд упал на птиц, стройной плотной группой устремившихся к преподавательскому столу. К лапке каждой из посланниц была привязана небольшая картонная коробка.

— Ах, что бы это могло быть?!

Совы с почтовой станции Хогсмида, достаточно воспитанные, чтобы не помешать завтраку, с достоинством опускались перед сидящими на своих местах профессорами, обменивая посылки на угощение. Лакомство принимали благосклонно, а вот от платы отказывались. Северус с удовлетворением отметил, что бдительная МакГонагалл проверила предназначенную ей коробочку на наличие вредоносных чар, прежде чем открывать крышку. Ах, ах, ах, какая красота! Что с них взять — дамы, у некоторых уже внуки, а все туда же... Свой подарок Снейп рассматривать не спешил.

— Вы только взгляните! — Помона Спраут уже демонстрировала содержимое своего ларчика всем желающим.

Ничего особенного: в коробочке, аккуратно переложенные все той же нарезанной бумагой, лежали три крупных стеклянных шара, на прозрачных боках был нанесен тонкий рисунок — что-то наподобие растительного узора. Да, а Поттер оказался не изобретателен: цветы и лианы для преподавателя травоведения, должно быть, звезды и телескопы для профессора Синистры. В таком случае в своем подарке он не обнаружит ничего, кроме намеков на алхимические символы и прочую ерунду.

— Да, — мечтательно пробормотал сидевший рядом с ним Флитвик, — да, молодость-молодость...

Снейп так бы и не понял, что именно в дареных шарах могло навести Филиуса на воспоминания о молодости, но тот уже протягивал недоверчивому директору одну из стеклянных сфер, внутри которой... нет, наверное, просто показалось... Нежно-сиреневые ветви глицинии склонялись над ажурной скамейкой, дорожка вилась между цветущих кустарников и уводила к едва угадывающейся вдали резной калитке.

— Знаете, Северус, а я ведь уже и забыл, что некогда бывал в подобном месте. И там...

Но тут Флитвик осекся, словно вспомнив, что сейчас, возможно, разболтает нечто сокровенное из своей жизни, что уж точно не предназначалось для ушей зельевара.

Воспоминания, мечты, тайны... нет, такие подарки не следует распаковывать на глазах у коллег. Но как мог Поттер знать... Вряд ли Флитвику взбрело в голову поведать Герою о перипетиях своей судьбы, когда тот был его учеником. А вот сам Северус... к сожалению, его прошлое не являлось секретом для Героя. Что же за подарок Поттер избрал для него — человека, немало поспособствовавшего тому, что Спаситель Магической Британии так и не получил диплома об окончании Хогвартса?

Он поднялся к себе в кабинет, не торопясь подошел к окну. Почему-то он медлил приподнять тонкую картонную крышку с адресом магазина рождественских украшений и инициалами его владельца. И опять эти морозные завитки по краям... Фирменный стиль новоявленного стеклодува?

Три крупных шарика покоились в гнездах из серебристой бумаги: один черный, словно вытесанный из обсидиана, второй прозрачный, но в его глубине угадывалась легкая мерцающая дымка, а третий... тут Северус был даже разочарован — с виду последний шар походил на тот, что недавно демонстрировала всем желающим профессор Спраут. Так в чем же тайна? В какой момент появляются узоры и картины, так завораживающие тех, кому предназначен подарок?

Он задумчиво повертел в ладони один из шариков: внутри как будто сгущался дым, но вот он развеялся, открывая поставленный на огонь котел и взлетающие над ним золотистые и фиолетовые искры. И тонкая женская рука, выждав положенные секунды, всыпала в закипающее зелье щепотки трав и высушенных цветов. Мама... совсем еще молодая, ее по-девичьи нежное умиротворенное лицо, не изглоданное заботами и горестями. То самое первое зелье, которое они варили вместе на крохотной кухне в доме на Спиннерс-Энд.

Северус всматривался в глубину сферы, не в силах оторвать взгляд. Самое первое чудо в его жизни, вершившееся на его глазах. "Возьми вот эту веточку и брось ее в котел, когда я тебе скажу"... Ему было лет пять или шесть. И он был уверен, что Поттер никогда не видел этого воспоминания. А он сам... да, забыл, какой теплой могла быть улыбка Эйлин, как терпеливо она объясняла ему самые простые вещи. Разве кому-то под силу вернуть человеку самые счастливые картины его детства, заставить забыть о плохом, простить, полюбить вновь... пусть и тех, кого уже давно нет рядом с тобой? Выходит, что да?

Его пальцы чуть дрогнули, когда он достал из коробки второй шарик: тонкие стволы деревьев на его поверхности, едва обозначенные коричневой краской, сливались с тем, что уже явственно различалось внутри. Ветви ивы, полощущие в воде острые серебристые листья, водомерки, словно на коньках скользящие по озерной глади. Ствол поваленного дерева всегда скрипит, если сидеть на нем вдвоем, а на ладони остается темный след осыпающейся коры. И стрекоза, запутавшаяся в волосах рыженькой девочки, изображающей при помощи зажатой в руке сломанной ветки взмахи волшебной палочки. Ничего не выходит, они смеются, Лили пробует снова...

Северус задумчиво отложил игрушку. Что ж, можно было по-прежнему убеждать себя, что это всего лишь подсмотренное воспоминание, но Поттер не видел никаких подробностей, и уж никак не мог ощущать, как податливо трухлявое дерево под детской ладонью, не видел, как трепещут стрекозиные крылья, как бездушно совершенны черные глаза насекомого...

Последний шар... темный каменный мяч, как будто поглощающий свет. Герой желает открыть тебе правду, о которой ты прекрасно знаешь сам? Посмотрим, во всяком случае, ты не тот человек, который станет опасаться своего страшного прошлого. Но едва лишь непроницаемая черная сфера оказалась в руках директора, как ее поверхность начала просветляться. Что это? Падает снег, ветер треплет разноцветные флажки на высоких башнях. Хогвартс? Замок среди выбеленных холмов, с кружащимися над арками окон и входов совами, с фигурками студентов и профессоров — словно мир, зажатый в твоей ладони. Как будто ты только что получил подтверждение, что старинный форпост волшебства принял тебя, признавая своим защитником. Пусть были директора и получше тебя — более хитроумные, знатные, величественные, красноречивые — но... быть может, ты просто тот, кто пытается сделать замок домом, в котором нет места для беды?

И Северус, все еще погруженный в свои размышления, бережно убрал коробку с волшебными дарами в ящик стола, а спустя пару минут уже спешил в сторону Хогсмида: тот, кто сумел сотворить своим искусством настоящее чудо, безусловно заслуживал благодарности.