Страсти по Арке (джен)

— Темный Лорд на моей памяти никогда не интересовался Аркой. Даже не упоминал о ней, — сказал Снейп и нзезаметно наложил на пространство вокруг них дополнительные заглушающие чары. — А что, должен был?

Его собеседник, Ирвин Каннингем, неопределенно пожал плечами.

— Ну, я бы не удивился. Волдеморт готов был использовать любую возможность для захвата и удержания власти, вам ли не знать.

— Однако Арка никогда не входила в круг его интересов. Если он и интересовался ею когда-то, то очень давно. И, видимо, пришел к выводу, что для него она не представляет особой пользы. А почему вы спрашиваете? Кто-то из его бывшей гвардии зашевелился и теперь наводит справки об Арке?

— Обычное любопытство. Вы наверняка знаете, что я занимаюсь ее изучением, вот и пытаюсь выяснить, не проводил ли кто-то еще каких исследований.

— Здесь я вам не помощник, Каннингем, — Снейп шагнул к двери, собираясь выйти. Почему-то ему была неприятна мысль о том, что кто-то сможет разгадать секрет Арки. Вот Поттер-то обрадуется — наверняка ведь кинется вытаскивать оттуда своего блохастого крестного. Всерьез смерти этой безмозглой псине Снейп тогда уже не желал, но считал, что само Провидение в тот вечер толкнуло Блэка за границы бытия, и вновь лицезреть его наглую рожу у Северуса не было ни малейшего желания.

Попрощавшись с Каннингемом, Снейп покинул «Кабанью голову» и аппарировал на Диагон-аллею, в свою аптеку. Было утро, и главная улица магического Лондона постепенно оживала: распахнул свои двери, оглашая окрестности залихватским рок-н-роллом, магазин «Всевозможные вредилки Уизли», официанты кафе Фортескью вытаскивали плетеные столики и стулья на летнюю террасу, перевернул табличку «Закрыто» на другую сторону Оливандер, а из магазина мадам Малкин уже доносился смех продавщиц.

Аптека «Парацельс» находилась в небольшой пристройке, притулившейся к левому крылу здания «Гринготтса». До войны здесь располагался ломбард, но после прихода к власти Волдеморта хозяин сего заведения, полукровка, женатый на маглорожденной, поспешил смотать манатки, опустошив свой сейф в банке и продав за бесценок контору Великой и Ужасной Долорес Амбридж, которая в то время под шумок скупала все, что плохо лежало: артефакты, редкие книги, предметы роскоши, бизнес, наконец. После того, как Розовой Жабе влепили пять лет Азкабана с конфискацией, все нахапанное ею за неполный год было пущено с молотка, чем Снейп и воспользовался, выкупив помещение и открыв нем аптеку, как ему и мечталось долгими зимними вечерами во время проверок шедевров идиотизма, скромно именуемых студенческими эссе по зельеварению.

Не успел Снейп поднять жалюзи и переодеться — снять магловскую куртку и сменить ее на более привычную взору волшебников мантию черного (кто бы сомневался!) цвета, как в камине зашипело, и в зеленом пламени возникла голова его бывшего студента Забини.

— Доброе утро, профессор, — судя по слегка помятому виду мистер Забини провел нескучную ночь, — пришла свежая партия анисового масла из Италии. Вам все еще нужно?

— Доброе, Блейз. Тащите сюда свой анис. Да, что там насчет вытяжки из физалии?

— Еще не пришла, обещали только завтра, сэр. Я уже говорил, что нам, возможно, придется поднять на нее закупочную цену?

— Говорили. Если в тех пределах, что вы упоминали, я это переживу. Но не больше.

Избавившись от Забини, Снейп окунулся в ежедневную рутину в виде многочасового бдения над котлами в небольшой, но прекрасно оборудованной лаборатории при аптеке, время от времени наведываясь в собственно помещение аптеки, чтобы на всякий случай проконтролировать действия продавца да принять очередной заказ на изготовления какого-нибудь зелья, которое производится строго индивидуально.

В самом дальнем углу лаборатории дозревало особое зелье — спецзаказ Отдела Тайн, сотрудничать с которым в добровольно-принудительном порядке его уломал сам министр Шеклболт. Поначалу Снейп отпихивался от этой высокой чести всеми конечностями, всерьез подозревая, что Кингсли по-прежнему ему не доверяет до конца и таким завуалированным способом просто пытается его лишний раз проконтролировать. Но потом решил, что раз уж от судьбы в виде постоянных, хоть и не прямых, напоминаний о прошлом не уйти, стоит попытаться выжать из этого навязанного сотрудничества максимум пользы для себя.

Польза была, и немалая. Вопросы, по которым консультировал Снейп, касались в основном зелий, реже — Темной магии. Материалы, к которым он получил доступ в связи с этим, нельзя было найти не то что в библиотеке Хогвартса, но и в фамильных библиотеках традиционно «темных» семей вроде Малфоев и Блэков. Предпоследнее дело касалось уничтоженных в девяносто шестом хроноворотов, которые решили заменить зельем, способным перемещать во времени. Особенностью зелья было то, что в прошлое перемещалось как бы астральное тело путешественника, а не физическое, а значит, влиять на события прошлого и менять будущее он не мог, что было возможно прежде при использовании обычного хроноворота. Зелье планировали использовать в качестве средства дознания, когда нельзя было получить сведения ни с помощью легиллименции и веритасерума, ни посредством изъятий и просмотра воспоминаний. Зелье Снейп для них сварил, теперь оно проходило испытания, в подробности которого его не посвящали.

Новое зелье, что ждало своего часа сейчас, «невыразимцы» собирались опробовать на дементорах, чтобы отследить, куда же, собственно, девается душа человека, после «поцелуя». За все несколько веков использования этих существ в качестве орудия казни попытки узнать это так и не увенчались успехом. Предполагалось, что души после «высасывания» все-таки отправляются на тот свет, но это так и не было доказано, лучшие медиумы и теоретики путешествий по параллельным мирам не смогли ни доказать, ни опровергнуть этой версии. Популяция дементоров снова была взята под строгий контроль, их размножение ограничено, а сами они все чаще становились объектами для рискованных экспериментов Отдела Тайн. Снейп пока не представлял, каким образом его зелье будет использовано на этих тварях, собираются ли их поить им или просто обливать. Во времена второго пришествия Волдеморта вышедшие из подчинения дементоры регулярно нападали на людей, и «минус первый» этаж Мунго был полон еще живыми телами тех, кто стал жертвой их нападений. Поскольку официально казненными эти люди не были, уничтожать пустую физическую оболочку было незаконно, но вернуть отобранные души возможным не представлялось. Вот и лежали эти «овощи» там годами, кого-то навещали безутешные родственники, платя немалые деньги на их содержание, а те, до которых не было никому дела, превращались в подобие «подопытных крыс».

* * *

Родерик Принс умер через пять дней после встречи со Снейпом. К сожалению, визита миссис Снейп с наследником он так и не дождался, однако все юридические формальности умудрился уладить заранее, поэтому сразу после церемонии похорон на семейном кладбище представитель Министерства зачитал Снейпу завещание и вручил конверт с документами, удостоверяющими, что он, Северус Тобиас Снейп отныне является полноправным наследником состояния семьи Принс. Бегло просмотрев бумаги, Снейп поспешил убраться из ставшего теперь его собственностью дома, для начала успокоив горестно причитавшего домовика, всерьез боявшегося остаться совершенно одному в осиротевшем доме. Все-таки придется время от времени сюда наведываться, хотя бы для того, чтобы домик окончательно не развалился, а Сонни не уподобился безумному Кричеру. Копаться в барахле времени не было, у Северуса «горел» крупный заказ для госпиталя Св. Мунго, и ближайшие три дня ему предстояло не вылезать из лаборатории. Пообещав вскорости привести в дом «хозяйку и маленького хозяина», Снейп аппарировал домой.

* * *

Дома его ждала дивная картина: отпрыск, скорбно стоящий в углу гостиной и грызущий ноготь. Завидев отца, тот тотчас же потупился, и Снейп догадался — сын опять не удержался и сунул нос в отцовскую лабораторию.

— Так-так, — Северус неторопливо подошел к Брайану, не сводя с него взгляда, от которого в свое время писались первоклашки с Хаффлпаффа, — кот из дома — мыши в пляс. Прошлого опыта с обливанием себя, любимого, настойкой для ращения волос и трех суток домашнего ареста, вам было недостаточно, сударь? Продолжаете испытывать судьбу и мое терпение?

Сын в ответ только засопел и сунул руки за спину, явно что-то пряча. Резким движением Снейп схватил его за левую руку и поднес ее к глазам. Пальцы мальчика были перемазаны чем-то ядовито-желтым и чувствительно попахивали серой. В один прекрасный день наследничек доиграется до того, что опрокинет на себя что-нибудь столь же «безобидное», что и серная кислота, а он, Снейп, поседеет окончательно, дежуря у его кровати в реанимации Св. Мунго. Не говоря уже о Диане. При мысли об этом в нем закипели страх и злость на неуместное любопытство сына. Руки так и чесались отшлепать паршивца, но Северус удержался и лишь позволил себе схватить Брайана за ухо и встряхнуть. Мальчишка скривился, но не пискнул, прекрасно понимая, что заслужил.

— Что. Ты. Там. Натворил.

— Пытался сварить какую-то дрянь, идентифицировать которую мне не удалось, — раздался голос Дианы за его спиной. Она была одета по-домашнему — в потертые джинсы и голубую клетчатую рубашку, волосы были собраны в небрежный хвост. Судя по выражению ее лица, она была явно не против небольшого отцовского нагоняя для сына. — Покидал в котел всего, до чего дотянулся, и — вуаля. Хорошо, не взорвалось, только на руки выплеснулось немного.

— А ты куда смотрела?! — сердито спросил Снейп, отпуская ухо.

— В кастрюлю я смотрела! — так же недовольно ответила жена, — я посадила его за компьютер в надежде, что хоть это позволит мне спокойно приготовить обед, не бегая за ним по всему дому, чтобы предотвратить теракты.

— В общем так. Отныне я не посмотрю, что ты — мой сын, и поставлю на двери лаборатории соответствующую защиту. Если в один прекрасный день от твоего любопытства на лбу у тебя вырастут щупальца или ты начнёшь блевать слизнями, не жалуйся потом маме!

— Ей пожалуешься, как же! — чуть слышно пробурчал Брайан, а Диана кивнула в знак согласия с наложенными санкциями и добавила от себя:

— Неделя без мультиков и компьютера!

— Ну, ма-ам! — попытался было спорить сын, но Диана не дала ему развернуться:

— Не мамкай! Выползай из угла и марш на кухню, ужинать. И только попробуй не съесть свою порцию! Еще и без сладкого оставлю!

* * *

… — Смерть Ирвина Каннингема наступила в результате отравления ядом, определить который пока не представляется возможным, — вещал эксперт Отдела Тайн Шеймус Финниган. — Яд, скорее всего, был подсыпан в графин с водой, вскрытие показало, что в желудке убитого не было обнаружено остатков пищи, только немного воды. Магический фон ровный, остаточные ауры всех, кто входил в кабинет в течение суток, собраны и проходят процедуру идентификации.

В кабинете кроме него присутствовали начальник Аврората Маккинон, глава Отдела Тайн Ричард Фарли, его заместитель Виртанен и следователь Аврората по особым делам Марч. Была ночь, и лица у собравшихся были усталыми и помятыми.

— В эту ночь дежурство было именно Каннингема? — спросил Марч у Виртанена. — Он никого не подменял?

— Нет, — ответил тот. — Можете ознакомиться со специальным графиком дежурств, я вам потом покажу.

Марч кивнул и перевел взгляд на Финнигана:

— Когда будут готовы результаты экспертизы, молодой человек?

— К утру сделаем анализ отпечатков ауры, — ответил тот. — Анализ содержимого желудка и воды из графина — через три дня.

Марч снова обернулся в сторону Виртанена:

— Мне нужен список всех, кто сегодня посещал ваш Отдел. Надеюсь, вы регистрируете всех, кто наведывается к вам в гости?

— Вот он, — кивнул в ответ Виртанен и протянул Марчу толстый талмуд, в котором магией, по волшебным палочкам фиксировались посетители. Семь лет назад, после того, как банда малолетних искателей приключений во главе с Национальным Героем Магической Британии беспрепятственно проникла в Отдел Тайн и устроила там погром, «невыразимцы» наконец-то спохватились и поняли, что их вотчина похожа на проходной двор, и озаботились строгим контролем на входе в Отдел, регистрирующим каждого, кто пересекал его порог.

Марч уткнулся носом в последнюю заполненную страницу, бормоча под нос фамилии посетителей:

— Фарли, Комбс, Боуд, Меерсон, Поттер… Сам Гарри Поттер захаживает к вам в Отдел? — удивленно спросил он.

— Мистер Поттер и мистер Каннингем вместе работали над каким-то проектом, в подробности которого никого не посвящали, — пояснил Фарли. — Он часто приходит.

Марч снова опустил близорукие глаза к талмуду.

— Последний посетитель — Северус Снейп, — с многозначительной усмешкой провозгласил он, обводя взглядом присутствующих. — Он — последний, кто мог видеть Каннингема живым.

— Снейп — внештатный консультант Отдела, — пожал плечами Фарли. — В его визитах нет ничего необычного, хотя бывает он у нас нечасто.

— Но он — последний, кто приходил этим вечером

Фарли не ответил, погруженный в свои мысли.

— Вы подозреваете Снейпа? — спросил молчавший все это время Маккинон.

— Я подозреваю каждого, кто есть в этом списке, — ответил Марч, продолжая листать страницы книги регистрации в поисках подтверждения частых посещений Отдела Тайн Поттером и Снейпом. — И проверять буду каждого, Герой нации он там или Джонни— с-горы.

Он старательно выписал себе в блокнот имена всех, чье алиби, по его мнению, следовало проверить, а затем спросил:

— Если уж предположить, что никто из этих господ из списка невиновен, есть ли возможность проникнуть в Отдел, минуя регистрацию?

Фарли на некоторое время задумался, после чего ответил:

— Теоретически — есть. Но это сложно. Этот человек должен знать тонкости работы Отдела и кое-что из арсенала «невыразимцев».

Марч сощурился, явно что-то обдумывая.