Дорогой дневник (гет)

Большой зал как назло был забит до отказа. Они пришли как раз тогда, когда последние опоздавшие уже подтянулись, а первые, закончившие обед, еще оставались на своих местах, как обычно смакуя десерт. Гермиона встала в дверях как вкопанная, заметив Малфоя среди обедающих слизеренцев.

— Ну же, идем, — шепнул ей Гарри одобрительно, прикасаясь к ее ладони, — он побоится что-то сделать сейчас, при всех.

Она быстро кивнула и пошла рядом, вплотную прижимаясь к его руке, как будто старалась прикрыться им от взгляда Малфоя. Но это было бы сложновато сделать даже в толпе, учитывая прекрасный обзор с того места, где сидел Драко, тем более, сейчас, когда они шли одни среди обедающего зала. Конечно, он заметил ее тут же.

Мест, чтобы сесть к нему спиной, за столом не оказалось. Она опустилась на стул и тут же уткнулась взглядом в скатерть, и, если бы Гарри не пододвинул к ней тарелку и приборы, она так и сидела бы без движения. Только когда он уже приподнялся, чтобы собственноручно положить ей еду, она, наконец, жестом показала, что уже в порядке. Гарри выловил на себе внимательный взгляд, и понял, что с противоположной стороны стола на них обоих смотрит Парвати Патил. Он слегка улыбнулся ей, чтобы не привлекать внимания, и собирался уже приступить к обеду, как вдруг Гермиона толкнула его локтем в бок.

— Смотри, — прошептала она с выражением неподдельного ужаса в голосе. Она указывала подбородком на слизеринский стол.

— Что? — ответил он тоже шепотом.

— Он зовет меня.

Гарри присмотрелся. Малфой и правда показывал пальчиком манящее движение. Гермиона судорожно помахала головой.

— Не ходи, — сказал он твердо.

Увидев, что она не собирается выполнять его команду, Малфой вынул из-за пазухи книжицу в кожаном переплете и помахал ею в воздухе. Сидящий рядом с ним Крэбб состроил мерзкую гримасу. Гермиона вжала голову в плечи и побледнела как снег, Гарри заметил, как на белом фоне ее кожи разом выступили под глазами синеватые круги.

«Она же постоянно недосыпает!» — промелькнула у него досадливая мысль, и он отчего-то сейчас явственно представил себе ее, спящую, локоны волной рассыпались на мягкой подушке. В такой момент?! Да что это за чертовщина с ним творится?!

— Я подойду, — пискнула она затравлено.

— Ни в коем случае! Что бы ты ни делала, он всё равно не отдаст тебе дневник, и каждый раз будет только хуже и хуже. Он настоящий подонок, и он не остановится, а будет только входить во вкус. Ты же сама прекрасно его знаешь. Это может дойти до… ужасных вещей! Надо остановить это здесь и сейчас.

— Сейчас?! — она перевела на него распахнутые глаза, полные ужаса.

— Да, прямо сейчас. Оставайся на месте! Я сам с ним поговорю.

— Гарри! — шепнула она сдавленно.

— Гарри! — выкрикнула она уже громче, когда он встал с места и направился к столу, за которым сидел Малфой. Сразу несколько человек обратили внимание на этот возглас. Ученики стали оборачиваться, чтобы понять, что происходит, и, увидев направление его движения, принимались внимательно следить за ним, с любопытством ожидая развития ситуации.

— Что за фигня, дружище?! — услышал он голос Рона, который тоже начал привставать, готовый к чему угодно.

Гарри подошел и встал прямо напротив Малфоя, за спиной у двух слизеринских второкурсников, которые косились на него с некоторым испугом.

— Верни то, что тебе не принадлежит, Малфой! — сказал он твердо.

На приличной части зала, его окружавшей, воцарилось молчание. Краем глаза он заметил, как Минерва Макгонагалл покинула свое место и стремительно приближалась к нему по главному проходу. Ну, и пускай. Всё лучше, чем Снейп! Хотя и слизеринский декан видимо напрягся, вперив в него свой нахмуренный взгляд.

— Ты о чем это, шрамоголовый? Иди отсюда, я тебя не звал.

— Я сказал, верни его, пока не стало хуже.

Малфой вдруг резко подался вперед.

— Кому?! Кому не стало хуже? Хочешь устроить представление? Давай! Только подумай о том, кто за это заплатит.

— Ты тварь, Малфой! — процедил он с яростью. — Немедленно верни дневник!

Видимо, в его глазах засветилось что-то такое, что заставило Малфоя слегка поубавить уверенности, тот даже полез за пазуху. Гарри уже, было, подумал, что благоразумие возьмет верх, тем более, что Макгонагалл была уже совсем рядом.

— А ведь я хотел решить всё по-хорошему, — прищурился Малфой, доставая дневник одной рукой, а второй легонько проводя по нему палочкой, шепча что-то под нос.

— В чем дело, мистер Поттер? — Макгонагалл, наконец, достигла цели, и стояла уже в нескольких шагах.

— Кажется, всё уже в порядке, мэм, — проговорил Гарри, пристально глядя на Малфоя, — мы уже во всем разобрались.

— Конечно, профессор, мы разобрались, — Малфой мерзко ухмыльнулся. — Глядите, я тут вчера шел по коридору и обнаружил чужую вещь. Это дневник Гермионы Грейнджер, — произнес он на весь зал и потряс дневником. — И теперь я собираюсь его вернуть.

Краем глаза Гарри заметил, что Снейп, отчего-то встревожившись, встал и тоже пошел по проходу.

— Держи, — Драко приподнялся с места, протягивая дневник над столом. Гарри наклонился со своей стороны стола между двумя второкурсниками.

— Ах! — внезапно рука Малфоя сделала резкое движение вверх, вожделенный дневник взлетел, переворачиваясь над головами, и, к ужасу Гарри, почти моментально рассыпался в воздухе на части целым облаком листков, немедленно начавших опадать на столы обедающих студентов. — Я такой неловкий!

Гарри как в замедленной съемке видел этот момент, провожая взглядом падающие страницы, руки ловящие их там и тут, услышал сдавленный вскрик Гермионы, и вслед за этим громкий возглас Снейпа: «Десять баллов со Слизерина!», машинально отмечая внутри себя, как декан подстраховался, выкрикивая минимальное наказание, зная, что за один проступок два не дают. И потом они все стали с упоением читать. Один из листков оказался даже в руках Рона, и тот потрясенно уставился на него, не зная, как реагировать. Гарри повернулся к Малфою…

«Дорогой дневник, я вдруг подумала сегодня, что не понимаю, зачем профессору Дамблдору такая длинная борода. Наверное, когда он наклоняется над столом, его борода сметает все мелкие предметы. И туда постоянно должны падать крошки. Это просто ужасно — иметь такую бороду! Тогда почему он носит ее? Может, всё дело в том, что борода придает ему дополнительную внушительность в глазах других волшебников?»

Малфой вскочил и начал полубоком передвигаться к выходу с той стороны стола. Если бы Гарри побежал по своей стороне, его наверняка перехватили бы старшекурсники. Думать было некогда. Он оперся рукой на плечо сидящего слизеринца и взобрался на стол…

«Дорогой дневник, я уже столько раз писала, как меня раздражает Рональд Уизли, но только сейчас, кажется, начала понимать, что это неспроста. Неужели всё дело в том, что я к нему неравнодушна?! Может ли такое случиться со мной? Наверное, я должна была бы немедленно выбросить эту мысль из своей головы, но она категорически отказывается выбрасываться. И к чему это может привести меня в будущем? Если я и способна была представить себя с кем-то (хотя сейчас даже подумать страшно о такой глупости), то уж точно не с ним. Тогда почему он меня постоянно так бесит? Даже когда пытается угодить? Мне всё время хочется дать ему книжкой по голове. Он славный парень, но если бы он был хоть немного менее неряшлив, не так громко смеялся (точнее будет сказать, ржал) и был бы поделикатнее, ну хотя бы как Гарри… Дорогой дневник, я написала, по-моему, какую-то вещь, которую сама не могу понять».

— Мистер Поттер, немедленно слезьте со стола! — голос Макгонагалл сейчас звучал позади него каким-то глухим отзвуком, потому что в ушах стучала буквально смертоносная ярость. Он бежал, разбрасывая в стороны тарелки, огибая большие подносы с фруктами, бежал, потому что настигнуть своего противника было сейчас его единственной целью, главной целью в его жизни…

«Дорогой дневник, как бы критически я не относилась к игре в квиддич, я должна признать, что она идет Гарри на пользу. Он был такой маленький и щупленький, когда пришел на первый курс, а теперь он хоть и всё еще небольшого роста, но его мышцы значительно окрепли. Я слежу за ним на тренировках (сама не знаю, зачем хожу туда), и по тому, как он обращается с метлой, как он переворачивается и изворачивается на ней, я понимаю, насколько ловким и сильным он становится. И всё-таки до Рона ему еще далеко. Рон не занимается никаким квиддичем, но на вид выглядит таким здоровяком! Мерлин, я сейчас уже ниже его на голову. А пишут, что девочки вытягиваются быстрее парней. Это со мной что-то не так? А вдруг я так и останусь подобной коротышкой на всю жизнь?! Мамочки, мне надо проверить, всё ли в порядке с моим гормональным развитием!»

Ему даже не пришло в голову вытащить палочку. Нет уж, никаких палочек, никакого волшебства, он должен размазать его сам, руками, вот этими руками, вот этими кулаками, даже ногами, если потребуется! Размазать, раздавить, уничтожить этого слизняка, разбить ему всё лицо, превратить в кровавую кашу, чтобы никакие доктора, никакие медики ему не помогли! Ни зелья, ни заклинания, пусть хоть сам Снейп выдумывает новое снадобье! Он готов поклясться, что не выдумает, только бы ему добраться до конца стола, который уже совсем рядом…

«Дорогой дневник, почему я вот уже неделю всё время злюсь на Рона, но думаю о Гарри? Это же нормально? Рон, такое ощущение, как будто только и делает всё, чтобы вывести меня из себя. А Гарри мой друг, наверное, я даже должна была бы написать — близкий друг, но так как других друзей у меня всё равно нет, если не считать Рона, который бесит меня даже сейчас, то можно сказать, что он самый близкий мне человек, после родителей, разумеется. Поэтому я и должна переживать за него, ведь так? Ведь ему снова угрожает смертельная опасность. Сириус Блэк подобрался к нам совсем близко, и от дементоров никакого толку. Наоборот, один вред, учитывая, как ужасно Гарри на них реагирует. Если бы вокруг Рона всё время бегали пауки, не хочу даже представлять себе, что бы с ним было. А Гарри как будто даже и не замечает присутствие дементоров. Хотя, конечно же, он замечает. Сколько же еще испытаний должно свалиться на этого мальчика?!»

— Мистер Поттер, немедленно прекратите, иначе я вынуждена буду…

Он спрыгнул со стола. Ему таки удалось отрезать Малфоя от двери, и теперь тот спрятался за спинами однокурсников, отступая в угол.

«Тебе это не поможет, мразь!»

Он рванулся вперед как ракета, врезаясь в толпу плечами и головой, каким-то чудом умудрившись растолкать сразу несколько человек. Наверное, безумная ярость придавала ему дополнительных сил. Секунда, и вот уже его ненавистный враг перед ним!..

«Дорогой дневник, неужели я правда делаю это? Я перечитала последние несколько страниц, и поняла, что сравниваю их. Это ужасно неправильно, я не должна этого делать! Получается, что я выбираю! Это ужасно, просто ужасно! Они дороги мне оба, каждый по-своему! Я не должна выбирать, кто из них лучше. Что если я выберу одного, и не смогу больше относиться к другому по-прежнему? Почему я спрашиваю, так оно обязательно и будет! Я должна немедленно прекратить это делать. Просто признать, что Рон — это Рон, а Гарри — это Гарри… Ну да, как оригинально!

Больше всего я боюсь, что это уже произошло. Что я не смогу больше видеть в них просто друзей. Именно поэтому я и сравниваю. Неужели это всё начнет происходить со мной? И вместо учебы я вынуждена буду, как эта дурочка Лаванда сидеть и глазеть в потолок на уроках, мечтая о романтических встречах, а по ночам реветь в подушку?! Это не может случиться со мной, это будет полная катастрофа!

Но даже если и так, какое я имею право выбирать? Гарри нравится Чоу, я вижу, как он смотрит на нее. Он даже специально ходит на тренировки ее команды, якобы, чтобы подсмотреть их тактику, но меня ему не обмануть, он ходит туда ради Чоу. Она вполне ему подстать, хоть и старше на год. Спортивная, стройная, гибкая. Они прекрасно смотрелись бы вместе. И тут я, сижу и пишу Мерлин знает что! О чем я только думаю?! Он никогда, никогда не сможет меня воспринимать больше, чем друга, и я должна быть благодарна ему хотя бы за это. Поэтому, раз уж мне суждено пережить весь этот кошмар, пускай это будет кто-то, с кем не было бы особых проблем. Я должна больше заниматься, и Рон — подходящая кандидатура для того, чтобы оставить меня в покое на это время».

Всегда приятно увидеть страх в глазах врага, но сейчас Гарри было не до того, чтобы рассматривать Малфоя. Ударить. Ударить. Еще раз, еще, бить столько, на сколько хватит сил, на сколько хватит времени, пока…

Его схватили за плечи, когда кулак уже был занесен. Он вырывался как мог, но его держали несколько старшекурсников, у него не было ни шанса. Вся эта компания в черных мантиях сгрудилась над ним, когда он полетел спиной на пол, готовая хорошенько отделать его даже на глазах учителей за то, что он настолько дерзко сломал любое, даже самое зыбкое представление об этикете между факультетами, проучить его, чтобы впредь неповадно было, когда буквально в нескольких шагах раздался громкий баритон Дамблдора…

«Дорогой дневник, сегодня в очередной раз этот мерзкий упырь Снейп довел меня до слез. Вряд ли стоило об этом писать, не больно-то великое событие, но меня почему-то удивило, как Гарри смотрел на меня. Я почти перестала плакать, настолько странное было у него лицо. Конечно, он жалел меня и как всегда ругал Снейпа последними словами, но еще мне показалось, что он как будто пытается что-то вспомнить, так он морщил лоб и хмурил брови. Наверное, я ему кого-то напомнила своим зареванным лицом. Интересно, кого? Вряд ли кого-то очень симпатичного. Пора бы мне перестать реветь перед ним, ведь когда он гладит меня по голове, мне сразу отчего-то становится тепло внутри, и от этого хочется реветь еще сильнее. Кажется, я и сейчас уже почему-то реву».

Он поднялся на ноги. Перед ним словно образовался небольшой проход из столпившихся студентов, в конце которого стоял Дамблдор. Сразу стало невыносимо стыдно. Он поплелся вперед, бормоча извинения, но директор только укоризненно покачал головой и, повернувшись к нему спиной, пошел по центральному проходу. Гарри огляделся.

Большинство учащихся разрывалось сейчас между двумя занятиями. Они глазели на последствия его выходки и пытались одновременно прочитать содержимое рассыпавшихся листков. С того момента, как страницы дневника оказались у них в руках, прошло не больше пары десятков секунд. Как только действо с Гарри закончилось, все тут же переключились на чтение. Даже Рон…

«О боже Рон, что ты делаешь?!»

«Дорогой дневник, мне кажется или Рон научился гасить мое раздражение? Я даже начала смеяться над его шутками. Это у него добавилось остроумия или я стала относиться к нему не так критично, как раньше? Если всё так пойдет и дальше, пожалуй, это будет не так уж плохо. Я называю это «это», и мне самой и смешно и страшно, оттого что я до конца так и не могу поверить в то, что он может быть для меня чем-то большим, чем друг. Только один вопрос, который я почему-то не догадалась задать себе раньше. А сам-то он готов к этому, которое я так тщательно пытаюсь не называть своим именем? Почему я так уверена, что нравлюсь ему? Не знаю почему, но я в этом уверена. Я вижу, что нравлюсь, и это меня… раздражает? Удручает? Печалит! Мы были друзьями, а теперь кто мы? И Гарри снова хмурится, когда смотрит на меня прямо сейчас, хотя я и не плачу. Надеюсь, он догадается не гладить меня по голове. Интересно, что будет со мной, если он меня обнимет?

ОТНОШЕНИЯ! Я написала это! Гордись своей смелостью, Гермиона Грейнджер!»

«Нет, они же не могут! Они не могут просто вот так сидеть и бесцеремонно читать это». Он хотел завопить, чтобы они остановились, прекратили, но несколько смешков слева и справа сразу же показали ему, насколько бесполезен будет его порыв. Он поискал глазами Макгонагалл, но она в этот момент разнимала сцепившихся близнецов Уизли и двух слизеринских старшекурсников. Перевел глаза на Снейпа, но уткнулся лишь в спину зельевара, шествующего по проходу вслед за Дамблдором. И только Малфой тихонькой ржет где-то за спиной, прикрытый толпой однокурсников.

Гермиона! Где она? Ее не было. Разумеется, разве она могла вытерпеть всё это? Как только листочки полетели вверх, она немедленно бросилась бежать. Подальше от своего стыда. Куда? Да куда угодно! В таком состоянии куда угодно.

Это он виноват! Он всё испортил, спровоцировал Малфоя, надо было просто тихонько подойти к Макгонагалл и всё ей рассказать, она взяла бы Малфоя в оборот где-нибудь в коридоре, а дневник как раз был при нем. Но так бы догадался поступить слизеренец, а Гарри не был слизеренцем, он был гриффиндорцем, а потому попер напрямую. И вот к чему это привело! Он обещал Гермионе, что всё уладит, а в итоге? Весь Хогвартс теперь с упоением изучает ее наиболее сокровенные тайны, те, о которых он и сам-то не знал. Он должен найти ее во что бы то ни стало!

Гарри повел отчаянным взглядом по столу своего факультета, ища возможность хоть у кого-то узнать, в каком направлении она могла побежать, когда уткнулся в палец Парвати, указывающий прямо на главный вход. Он с благодарностью кивнул ей и побежал следом.

«Дорогой дневник! Я даже не знаю, как это описать. Впервые, кажется, мне не хватает никаких слов. Это было потрясающе! Нет, просто великолепно! Я даже представить не могла, что в нем столько силы! Как ему удалось разогнать всех этих тварей, при том, что он их до смерти боится? Он просто стоял и выбрасывал из себя магическую энергию и, казалось, ей конца не будет. Неужели все эти истории чистая правда, и он действительно Избранный? И я еще смела его с кем-то сравнивать! Я… Как мне теперь себя вести с ним? Я не решилась даже поговорить о том, что произошло. Сперва просто была восхищена. Потом восхищена до чертиков, когда мы летели на гиппогрифе, и, дорогой дневник, ты знаешь, что я терпеть не могу полеты, но это было словно во сне. Я и он на большой сильной птице. Кажется, это что-то означает, надо спросить у Парвати. Ну, точнее, не совсем птице, но какое это имеет значение?! (Почему мне даже в такой момент надо обязательно придираться к себе по пустякам?!) А потом он буквально весь светился после того, как отправил крестного на свободу, мне было жаль прерывать его настроение вопросами «как это у тебя получилось, Гарри», «не подскажешь мне правильную магическую формулу, Гарри». Почему-то мне кажется, что у него нет никакой формулы. Он просто… просто Гарри и всё. И почему-то, когда я думаю об этом, мне становится хорошо. И тепло внутри. И вот… я уже опять плачу! Да что со мной такое?!»