Омертон (гет)

— Осторожнее!

— Да не туда…

— Поттер, не урони!

— Не пройдёт!

— Кудряха, держи здесь!

— Да пройдёт, куда денется…

— Зачем вообще было её сюда тащить? Мой дом — не склад!

— Не дом, а сарай.

— Это не сарай, Рон!

— У меня что-то хрустнуло, — жалобно донеслось со стороны Поттера.

— У тебя сейчас все хрустнет, если не затащишь! — клятвенно пообещала Грейнджер.

— Держи, я сейчас…

— Я вам что, грузчик?! — откровенно возмутилась Гермиона.

— Да все уже!

— А теперь, Поттер, попробуй внятно объяснить: зачем тебе эта статуя? Все, что ты говорил до этого, не считается.

— Она прелестна.

— Идиот!

Гермиона разглядывала каменное изваяние, изображавшее стоящую на цыпочках девушку, широко раскинувшую руки. Именно эти руки и не желали пролезать в дверь их гаража. Сама статуя была ростом выше Поттера, за счёт постамента на котором стояла, и возвышалась над ним почти на голову. И Гермиона вовсе не находила её прелестной. Тяжёлой, да, но никак не прелестной.

— Покажи бицуху! — Гермиона напрягла руку, и Рон пощупал небольшую упругую мышцу. — Если вдруг все сокровища на этой земле закончатся, запросто можешь и грузчиком, — сказал рыжий, уворачиваясь от подзатыльника.

— Тихо! — Гермиона прислушалась. — У нас гости.

Теперь все трое почувствовали, как сработали сигнальные заклинания, пропустившие визитёра.

Выглянув из пристройки, которую Рон окрестил сараем, Гермиона увидела женщину, идущую по дорожке к дому.

— Это Минерва.

— Интересно, что её привело к нам.

Поттер взъерошил шевелюру, которая и без того топорщилась во все стороны, словно щетина на швабре.

— Пошли встречать! — Рон двинулся навстречу Макгонагалл. — Заодно и узнаем.

* * *

Минерва расположилась в удобном кресле и приняла предложенную ей чашку чая. Она вытянула скрещенные ноги, откинулась на спинку и прошлась взглядом по комнате. Каждый раз, когда она приходила в гости, гостиная кардинально меняла своё убранство, начиная от цвета обоев и заканчивая мебелью и безделушками, наполнявшими её. Хотя не все вещи, находившиеся в шкафах и на полках, можно было назвать безделушками. За некоторые из них очень многие волшебники удавились бы. В этот раз комната была сплошь зелёная, обои, мебель, ковры, даже люстра пестрели всеми оттенками изумруда и малахита, и только камин и шкафы разбавляли обстановку коричневым.

— Давно у вас не была. Я смотрю, дом оброс пристройками и теплицами, а Полумна опять перекрасила гостиную.

Гермиона что-то буркнула себе по нос. Однажды она проиграла глупый спор Полумне, и теперь гостиная отдана ей на растерзание. И Гермиона уже сбилась со счёта, сколько раз эту несчастную комнату перекрашивали.

— Что там у вас на этот раз? — поинтересовалась Минерва.

— Конкретно сейчас, статуя какой-то нимфы, которая приглянулась Гарри. И которая очень, очень тяжёлая!

Поттер благоразумно промолчал, рассчитывая замять тему статуи как можно скорее.

— Где вы были?

— В Павлопетри.

Минерва вопросительно посмотрела на них.

— Это затонувший город в Греции.

— Мерлин всемогущий, вы путешествовали под водой?

— А что тут такого удивительного? — Рон развалился в кресле, вытянул ноги и с удовольствием надкусил печенье. — Мы волшебники или кто?

— Хорошо, волшебники, но тогда зачем тащить статую на себе, раз она такая тяжёлая?

— Потому что предыдущая от применённых к ней заклинаний рассыпалась на моих глазах, — охотно пояснил Поттер.

— Он не хотел рисковать. И я до сих пор не пойму, как он уговорил нас.

— Я талантливый!

— Вам не надоело? — поинтересовалась Минерва. — Семь лет лазаете по всяким развалинам.

— Это лучше работы в Министерстве, — возразил Поттер.

— И интереснее, — добавил Уизли.

— И опаснее, — подытожила Макгонагалл. — Кто бы мог подумать, что Золотое трио превратится в искателей сокровищ!

Гермиона фыркнула. Действительно, такого подумать никто не мог. Сначала они пропали на два года, уйдя в маггловский мир. Она занималась самообразованием, штудируя всевозможную литературу, как магическую, так и нет, на предмет легенд, сказок и домыслов об утерянных сокровищах, городах, храмах и даже несуществующих миров. А мальчики по настоянию Поттера пошли в обычную британскую армию. Гарри обосновал это для Рона должным уровнем физической подготовки и дисциплины. Гермиона думала, что Уизли не протянет два года практически без волшебства, но ему на удивление быстро пришлось по вкусу учиться защищать себя не только с помощью палочки, но и собственных кулаков. Во время их отпусков они все трое учились у Кингсли боевой магии. Ребята натаскивали и её защищаться без палочки, а она учила их различным заклинаниям, почерпнутым из книг и у Флитвика, который с удовольствием уделял ей время, не предавая, впрочем, этого огласке. Магический мир и так всколыхнулся, узнав, что герои пропали и не желают появляться на людях. А уж когда позже пошли слухи об их делах, в обществе поднялся такой переполох, словно они лично возродили Волдеморта. Хотя, казалось бы, какое кому дело, чем они занимаются?

— Это действительно интереснее, чем быть клерком или даже аврором. Никакой бумажной волокиты, никаких начальников.

Гермиона произносила эту фразу для Минервы уже далеко не в первый раз. И ничуть не кривила душой. Учитывая, сколько всего любопытного они смогли раскопать и достать за эти годы, их занятие вообще не шло ни в какое сравнение с обычными профессиями.

— Да еще и прибыльно, — вставил Рон.

— Вы собираетесь заниматься этим всю свою сознательную жизнь?

А эту фразу Минерва постоянно повторяла им в ответ.

— Почему нет?

— Великий Гриффиндор, когда вы женитесь уже, да замуж выйдете…

Макгонагалл перевела взгляд на Гермиону.

— За кого? — не поняла та.

— Вот не мотались бы по развалинам, нашли бы за кого!

— Я пас, — Поттер зевнул.

— Я тоже, — проявил солидарность Рон, надкусывая очередную печеньку.

— Минерва, ты к нам по делу или так просто, в гости?

— А что, гоните уже?

— Ну как тебе такое в голову пришло?!

Гермиона подошла к ведьме и обняла её за плечи.

Минерва в ответ похлопала её по руке. Она прекрасно знала, что никто её не гонит, просто Гермиона не любила пребывать в неведении, особенно когда его можно было устранить одним вопросом.

— По делу. И дело у меня к тебе.

— Отлично! — Гарри вскочил. — Пойду, разберу остальное добро.

— Честно награбленное? — уточнила Минерва.

— Честно добытое! — возмутился Поттер.

— Да погоди, не мельтеши. Я хочу послушать.

Рон удобнее устроился в кресле.

— Р-о-н! — менторским тоном осадила его Гермиона.

— Нет, ну а что? Все, что касается тебя, касается и нас. Мы, так сказать, неразделимы.

— Ладно, — Минерва поставила чашку на столик, — ничего секретного всё равно в моём деле нет. Гермиона, — она просительно посмотрела на девушку, — ты нужна мне на год в Хогвартсе.

— Вот те на-а-а… — удивился рыжий.

— Зачем? — тоже удивилась Гермиона.

— У меня нет преподавателя по чарам. Через неделю начнётся учебный год, и я уже не успею найти замену Флитвику.

— А что с ним? — спросил Поттер, сидя на полу и размахивая палочкой над какой-то брошью.

— Гарри! Не здесь! Сколько раз говорить, в дом ничего непроверенного не тащим!

— Так я как раз и проверяю! — возразил Поттер.

— Не в доме! — отрезала Гермиона. — Иди в гараж!

— В сарай, — поправил её Уизли, — машин там отродясь не стояло.

Гермиона проигнорировала рыжего и повернулась к Минерве.

— Так что случилось с профессором Флитвиком?

Минерва вздохнула:

— Филиус долго терпел. Последние несколько лет у нас довольно напряжённая атмосфера среди преподавательского состава. А тут в конце года произошла не очень приятная сцена. Так что он просто заявил мне, что больше не может. Извинился, что дотянул до такого срока, и уехал.

Все четверо замолчали, смысла говорить, из-за кого возникла эта ситуация не было, и так понятно: два новых (ну, относительно новых) преподавателя из числа бывших пожирателей.

— Ты сама виновата, Минерва.

Пожилая волшебница снова вздохнула:

— Это был шантаж со стороны Северуса и необдуманное решение с моей стороны, о котором я жалею почти каждый день. Не стоит мне напоминать об этом.

— Ты просто могла расстаться со Снейпом, — возразил Гарри.

— Я не могла, Гарри. Во-первых, найти ему замену крайне трудно, во-вторых, директор школы он, даже если в директорском кресле сейчас сижу именно я. Я не сразу догадалась, что тогда Хогвартс принял его. И решение попечительского совета назначить после войны меня никак не отменяет решение замка.

— Почему тогда он не пытается официально занять свой пост?

— «Успею ещё». Это цитата, — Макгонагал устало потёрла переносицу. — Мне пришлось совместно с ним взять на поруки этих двух товарищей. Однако ничто не удерживает других учителей ни от конфликтов с ними, ни от ухода из школы.

Никто не сказал, что уйти может и сама Минерва. Троица прекрасно понимала: школу Макгонагал покинет только по очень веской причине, а именно — в случае своей смерти.

— Я не хочу в Хогвартс. Целый год сидеть взаперти! — откровенно призналась Гермиона.

— И у нас были планы на этот год, — вставил Уизли.

Гермиона кивнула:

— И у нас планы!

— Ничего с вашими планами не случится. Тем более, что у вас планы все время. А у меня нет других вариантов. Вообще, ты не первая, к кому я пришла. Но то одно, то другое. В общем, подходящего кандидата я так и не нашла.

— Совсем? — удивилась Гермиона.

— Есть мистер Бруни. Он прекрасно справится с этой должностью, но он в этом году не может. Попробую уговорить его на следующий. И пока ты будешь делать одолжение своей приёмной матери… — Она выразительно посмотрела на Гермиону. — …эти оболтусы посидят в Англии и, может, наконец, подыщут себе жён!

Грейнджер вздохнула. Если Минерва давила на её дочерние чувства, значит, сопротивление бесполезно. Хотя, стоит отдать ей должное, этим приёмом Минерва пользовалась нечасто. У них был уговор разыгрывать родительскую карту не чаще двух раз в год.

— Хорошо. Но только на год!

— Вот и славно, девочка моя! Жду тебя завтра в школе.

— Уже завтра?!

— Да. До учебного года неделя осталась. Посмотришь учебные планы, подготовишься и все такое прочее.

Минерва встала, обняла Гермиону и направилась к выходу.

— «Все такое прочее» — это что?

— Побудешь со мной.

— Я с тобой весь год буду, — с подозрением уточнила Гермиона.

— Значит, это будет год и ещё одна неделя! — отозвалась на прощание Минерва.

— А чем нам заниматься весь год? — спросил Поттер после ухода Макгонагалл.

— Рассортируете и проверите то, что у нас накопилось, потом продадите. А наши планы перенесём на каникулы. Ну, или жён себе подыскать можете, — Гермиона ехидно улыбнулась.

— Аха, прямо завтра и начнём подыскивать, — фыркнул Уизли. — И все планы в каникулы не запихнёшь.

— Сходите куда-нибудь без меня. Полумну возьмите, а то она засиделась с Невиллом в оранжерее. Кстати, Гарри позови их, давайте перекусим?

— Да их не вытащишь сейчас из теплиц! — фыркнул Рон. — Лучше разберём то, что принесли, а потом уже попробуем оторвать Лонгботтома от его фикусов и пообедаем.

— У нас нет в теплицах фикусов, Рон!

— Да какая разница, — махнул он рукой, — ты знаешь, я в траве не разбираюсь.

Троица вернулась в гараж-сарай и принялась доставать из рюкзаков честно добытые артефакты. Поттер кружил вокруг статуи, восхищённо вздыхая на мраморную обнажённую красавицу.

— Гарри, я уверена, когда Минерва говорила о жене, она не имела в виду каменный вариант женщины, которую ты заставил нас приволочь шантажом, нытьём и оскорблёнными гримасами.

Поттер сделал ещё круг около изваяния и, трепетно вздохнув, обнял статую сзади, уткнувшись лицом ей в спину.

— Ничего не могу с собой поделать, она пленила меня.

— Она похожа на Джинни, — заметила Гермиона. — Почему бы тебе не перестать валять дурака и не попробовать восстановить отношения? Вы оба выросли, хотя на твой счёт я могу и ошибаться, теперь у вас, может, что-то и получится.

— Только после того, как ты попробуешь проделать то же самое со Снейпом, — Поттер ещё раз вздохнул и поцеловал изваяние между лопаток.

— Это запрещённый приём, Гарри! Мы договорились не упоминать…

Гермиона не договорила, потому что статую ощутимо тряхнуло, и каменная девушка в руках Поттера зашевелилась. Грейнджер ахнула, выхватила палочку и направила на оживший артефакт. Рон высказался более связно, но нецензурно. Поттер просто застыл. Мраморная нимфа повела плечами и уставилась на них.

— С этой минуты вступает запрет на целование артефактов, — непреклонным тоном заявила Грейнджер, её палочка продолжала упираться в статую.

— Кто ж знал, что у Поттера животворящие поцелуи?

Рон во все глаза пялился на подвижную каменную грудь красотки.

— Ты страшненький, — заявила ему ожившая статуя. — Даже не мечтай! — Она прикрыла бюст рукой.

— Да больно надо! — Рон покраснел и отошёл подальше.

Нимфа оглядела их по очереди:

— Вот ты ничего, — указала она пальцем на Поттера. — А ты бедненькая! — Взгляд, направленный на Грейнджер, выражал неподдельное сочувствие.

— Ты кто? — спросила Гермиона. Хотя вопрос был вполне уместным, прозвучал он как-то немного глупо и настороженно.

Нимфа хихикнула:

— Боитесь?

— Только не статую! Так кто ты?

— Я Амариллис. Луговая нимфа.

— Ты статуя луговой нимфы, — поправил её Уизли.

Поттер все ещё стоял в молчаливом изумлении.

— Нет, я нимфа, превращённая в статую. Он меня недостаточно поцеловал, поэтому я недостаточно ожила. Повторим? — Она развернулась к Поттеру и подмигнула ему.

Гарри шагнул к деве, но был схвачен Грейнджер за ворот футболки и оттащен на безопасное расстояние.

— Эй лохматая! Так нечестно! — Нимфа обиженно надула губки.

— Я не позволю ему целовать тебя, пока не узнаю, почему тебя упекли в камень и чем нам грозит твоё полное оживление. Поттер, двинешься — останешься без губ! Понял?!

Гарри кивнул и остался стоять поодаль. Гермиона сотворила защитный купол вокруг статуи и посмотрела на друга.

— Я же сказала, что это… — Она указала пальцем на нахмурившуюся нимфу. — …тащить в дом не стоило. Доволен?!

— Частично.

— Да что с тобой?! — возмутилась Грейнджер. Поведение Поттера было до абсурда странное.

— Я не чувствую угрозы.

— Это потому что я не опасна! — Статуя снова подмигнула ему. — Да в самом-то деле, лохматая, чего я могу вам сделать? Я создана порхать над цветочками и помогать им расти, а не убивать всех, кто встретится на моём пути. У вас есть цветочки?

— Допустим, — пошла на компромисс Гермиона.

— Ну и отлично. Я рождена не причинять вред. Я рождена для прекрасного.

— И, тем не менее, тебя кто-то превратил в статую, — Гермиона не спрашивала, она утверждала. — За какие заслуги? Порхнула не над тем цветочком?

— А! — Нимфа досадливо махнула рукой. — Неудавшийся любовный роман. Не тому отказала. Кстати, я ещё и судьбу могу предсказывать. Хочешь, тебе предскажу?

— Обойдусь. И пока я все не выясню, никто тебя целовать не будет. Вы двое — за мной, — Грейнджер подождала, пока парни покинут гараж, и вышла следом.

— У тебя будет дочка, — донеслось ей вслед. — Только если ты не сваляешь дурака.

Гермиона захлопнула дверь:

— Рон, ты за Невиллом с Полумной. А ты, целователь статуй, за мной в библиотеку!

* * *

Через два часа совещания четверо из пятерых собравшихся пришли к выводу, что нимфа никакого зла людям причинить не сможет и абсолютно точно в хозяйстве пригодится. Амариллис действительно была луговой нимфой. В книгах говорилось, что она хороша собой, а там, где ступают её ножки, расцветают чудесные цветы. Правда, там ещё говорилось о жестоком сердце красавицы и о том, что она пленяет юношей своим очарованием. Прилагались и легенды об этих пленениях, но их сочли мифическими издержками и проголосовали за поцелуй. Гермиона упиралась, но сдалась: нимфы не враждебны, это она знала. Но конкретно эта почему-то сразу стала действовать ей на нервы. Впрочем, Грейнджер решила, что всегда сможет упрятать её обратно в камень. Целовать нимфу Поттер отправился лично и в одиночестве. Когда через полчаса он вернулся в дом, на его плече сидела рыжая, крылатая девица, ростом в один фут, не больше, все такая же обнажённая и весело болтающая ножками.

— Он показал мне ваши цветочки, и я согласна порхать над ними, — заявила она с порога.

Невилл счастливо улыбнулся. Редким растениям абсолютно точно не помешает дополнительная мотивация к росту, он уже прикидывал, какие из них особо быстро дадут прирост, а у каких может увеличиться сила.

— Вы двое, — нимфа указала на Лонгботтома и Лавгуд, — поженитесь!

Полумна смотрела куда-то в потолок, не обращая особого внимания на появившееся в их хозяйстве создание.

— Я сделал сегодня Полумне предложение, — Невилл слегка зарделся.

— Да, — подтвердила Лавгуд, — рядом с «Психотрией возвышенной». Это было очень романтично.

— Ты женишься нескоро! — Нимфа перевела палец на Рона. — Девиц у тебя много, долго выбирать будешь. А ты, лохматая, скоро за своего будешь сражаться.

Гермиона поперхнулась воздухом.

— Победишь, родишь дочку.

— Ну да, она же к Снейпу едет… — Полумна все ещё смотрела в потолок.

Грейнджер тяжело закашлялась, и Рон заботливо похлопал её по спине.

— А кто этот Снейп? — спросила нимфа, щекоча ухо Поттера.

— Тот, за кого она будет сражаться.

— Полумна! — Гермиона, наконец, прокашлялась. — Я не собираюсь ни за кого сражаться! Тем более, за Снейпа! Это было давно! И мы не говорим об этом!

— Потому что ты все ещё переживаешь.

— Мне интересно! Хочу посмотреть на него! — заявила крылатая девица и прижалась к Гарри. — А ты, мой красивый, жену себе выберешь с моего одобрения. Я тебя только в хорошие руки отдам! — Она поцеловала Поттера в висок. — Ну, что будем делать?

— Мы ужинать, а ты молчать! — рявкнула Грейнджер.

— Не сердись, лохматая. Я же не виновата, что тебе мужа надо взять силой?

Гермиона выскочила из комнаты.

— А у кого? — спросил Поттер.

— У вселенной, — вздохнула нимфа. — Ну и ещё там одна крутиться будет.

— Я думал, у неё все давно прошло к Снейпу, — Невилл озадаченно смотрел на Гарри и Рона.

— И мы так думали, — высказался за всех рыжий.

— Нет ничего более живучего, чем безнадёжная любовь. Взаимная любовь может наскучить. Любовь страстная — перейти в дружбу или ненависть. Но любовь неразделённая никогда окончательно не покинет сердце.

Гарри, Рон и Невилл растерянно посмотрели на Полумну.

— Можно знать, — продолжила философствовать та, — что он где-то там живёт, можно убедить себя, что все прошло. А вот провести с ним год под одной крышей — это совсем другое. Я думаю, до неё это только что дошло.

— Заткнулись там! — донеслось до них с кухни.

Ребята поднялись и покинули гостиную. По кухне металась страшно недовольная Гермиона, она гремела сковородками, переставляла кастрюли и уже раз десять заглянула в холодильник, так ничего и не достав из него. Нимфа хихикнула.

— Все, что было у меня к Снейпу, давно прошло! — В подтверждение Гермиона грохнула сковороду на стол. — И если вы не закроете тему сейчас же, я обещаю всем тяжёлые телесные повреждения! И никогда и ничего больше вам не расскажу!

— Да успокойся ты, кудряха! Все, забыли про Снейпа, — Рон забрал у неё сковороду и поставил на плиту. — Садись, я сам ужин сделаю. Кстати, раз ты уезжаешь, нам действительно нужно составить план, куда и когда мы сможем выбраться. Мы хотели проверить ещё одно место и поискать «Сад сокровищ».

— А что это? — Новое приобретение все ещё цеплялось за Поттера.

— Книга, — пояснил Гарри нимфе. Та разочарованно фыркнула.

— Возможно, лучше заняться этим ближе к Рождеству. — Гермиона опустилась на высокий табурет, — Я не знаю, как сложится моё преподавание и насколько оно будет выматывающим.

— А что насчёт Триктонового леса? — спросил Невилл. — Если сможем найти там триктоновый паслён, это будет невероятная удача.

— Сходишь с ними вместо меня! — отмахнулась Гермиона. — Никаких проблем, кроме обнаружения этого самого паслёна, там не предвидится.

Все согласно кивнули.

* * *

Позже, уже лежа в своей постели, Гермиона позволила себе вернуться к теме Снейпа. Он всплыл в памяти, едва Минерва заикнулась о Хогвартсе, но она сразу же отмахнула воспоминание и вышла из себя только из-за этой нахальной нимфы. Теперь стоило понять, в чём причина такой реакции. Семь лет прошло, она все давно пережила и изжила из себя, не было никаких признаков оставшихся чувств и не было никакой причины волноваться об этом. Ничего не изменится, если она увидит его снова. Тревога её не обоснована и иррациональна.

Конечно, с противоположным полом не все в её жизни ладно… Гермиона вздохнула. Зачем себе врать? У неё вообще не заладилось с противоположным полом. Сначала юношеская трагедия — именно так она тогда воспринимала свою влюблённость в Снейпа. Потом пара неудачных романов, её либо пытались соблазнить как трофей — "боевая подруга Поттера" и "та самая Грейнджер" значительно этому способствовали, либо на спор, бывало и такое. Или же на её пути попадались такие откровенные идиоты, что она сама не давала хода событиям.

В общем, к своим двадцати двум годам она все ещё гордо носила свою девственность. После душераздирающего разговора с Полумной, ночи слёз, небольшой истерики на плече у подруги и пары бутылок вина, Лавгуд просто посоветовала ей не трепыхаться. Рано или поздно, сказала она, ты встретишь того, кто предназначен тебе, а пока оберешки присмотрят за тобой. Выяснять, кто такие оберешки, Гермиона не стала, но к подруге прислушалась. В качестве примера Полумна привела себя, сообщив, что бережёт себя для Невилла и ждёт, пока тот созреет и будет готов взять на себя ответственность за неё. После чего предложила не усердствовать в поисках похитителей невинности и сохранить её до двадцати пяти, тем самым увеличив свой магический потенциал. На том они и решили.

Гермиона тяжело вздохнула. Вот и вся её бурная, романтическая, взрослая жизнь! Она была крута влезать во всякие сомнительные предприятия и неприятности, но совершенно беспомощна в обустройстве своей женской доли. Её преследовало навязчивое ощущение, что встреча со Снейпом обернётся тем самым сомнительным предприятием и неприятностями. Вздохнув ещё раз, она поклялась себе, что Снейп на её женской доле больше никак не отразится. История старая и давно законченная. Ещё более лучшим решением будет завести себе кого-нибудь, проведёт год в Хогвартсе и обязательно заведёт себе мужчину. Или прямо в Хогвартсе, в Хогсмиде непременно найдётся какой-нибудь симпатичный волшебник. На этом Гермиона и решила, она вернётся к обустройству свой женской доли. И ни одна мысль о Северусе Снейпе больше не коснётся её мозга! Поклявшись себе в этом, Гермиона закрыла глаза и решила всё-таки поспать.