Супермены Зоны (гет)

1

Наш вертолёт приземлился на Кордоне возле железнодорожной насыпи. Вообще-то, мы должны были направиться сразу на Янтарь, но пилот наотрез отказался лететь дальше из-за повышенной аномальной активности в воздушном пространстве Зоны. Я, уже наряженная в научный комбинезон отвратительного оранжевого цвета, совершенно не гармонировавшего с цветом моих волос, первый раз ступила на землю Зоны отчуждения. Этому предшествовали некоторые события.

В НИИ, где я числилась МНСом, объявили набор на работу в Чернобыльской Зоне. Все сотрудники дружно ушли на больничный и только я, прощёлкав все новости, была неожиданно отправлена на новое место работы. Все меня очень жалели, но я радовалась. На Большой земле уже давным-давно совершили все открытия и записали их в огромные энциклопедии, вроде той, что я повсюду таскала с собой. А здесь, где законы физики встали с ног на голову, можно было написать не одну диссертацию, а то и получить Нобелевку.

— Э-э-эй! — заорал кто-то над ухом.

Я вздрогнула и, с трудом выбравшись из сладких грёз о Нобелевской премии, посмотрела на военстала, который давно мне что-то говорил. Сделав вид, что внимательно слушала его всё время, важно кивнула, соглашаясь со всем сказанным. Тогда он вручил мне ПДА и, объяснив, что белая стрелочка указывает путь на Янтарь, удалился.

Это что, он предлагает мне одной топать что ли? Я немного обиделась на такое пренебрежение к своей персоне, но меня ждали изыскания, и научные открытия, и Нобелевка, поэтому просто отправилась туда, куда меня послали. Удалившись от насыпи на довольно приличное расстояние, я услышала крики и обернулась. Под насыпью столпились военсталы и солдаты блокпоста и что-то мне кричали, размахивая руками. Прощаются, наверное, как мило с их стороны. Я приветливо помахала в ответ и зашагала дальше.

И только намного позже я узнала, что они не прощались, а пытались остановить идиотку, в одиночку отправившуюся в Зону. И если бы я внимательно слушала дяденьку военстала, то узнала бы, что сопровождение мне полагалось, но лишь через пару дней. А когда я не подчинилась их призывам вернуться, они решили, что меня взял на поводок контролёр и побоялись преследовать. Но тогда я ещё ничего этого не знала и просто шла по дороге, наблюдая за кипением странной жизни вокруг.

Вскоре увидела заброшенный блокпост, если не считать обитающего в нем мужика по имени Аким. Он долго пытался впарить мне боксёрские перчатки, но спорт, тем более такой жестокий, меня не интересовал, посему я быстренько смоталась от этого зануды и, миновав железные ворота с выцветшей звездой, оказалась на Свалке.

О, тут было на что посмотреть! По левую сторону медленно проплывало кладбище техники, такое огромное, что это немного угнетало. Было очень жаль все эти машины, созданные для долгой работы, а теперь рассыпающиеся под открытым небом.

Я так увлеклась созерцанием пейзажей Свалки, что не заметила стаю слепых собак, приближающихся ко мне со стороны небольшого болотца с ржавой водой. И только услышав хриплое дыхание и клацанье когтей по асфальту, я соизволила обратить на них внимание, но было уже поздно. Я успела отступить на несколько шагов в сторону, когда первая собака подскочила и укусила за самое дорогое, что у меня есть — мою энциклопедию.

Упершись лапами в разбитый асфальт тварюка попыталась вырвать её у меня из рук, но я отвалила чёртову прорву денег за этот чудесный экземпляр книгоиздания и не собиралась с ним расставаться. Вспомнив, что нос у собак самое чувствительное место, я изо всех сил врезала по упомянутой части тела. Завизжав от нереальной боли, собака метнулась в сторону и вдруг полетела вверх, вращаясь, словно пропеллер у Карлсона на заднице, а после эффектно взорвалась.

Пока я изумленно таращилась на такое чудо, половина стаи передралась за останки своей почившей подруги, а остальные предприняли наступление. Позади меня громоздилась огромная куча железного лома, слева аномалия классификации «Carousel communis», а прямо перед глазами несколько кровожадных зверюг. Просто прекрасно! Очевидно, мой ангел-хранитель именно сегодня решил отправиться в отпуск и оставил свою подопечную без присмотра. Как иначе объяснить весь этот тарарам, что свалился мою голову всего за пару часов?

Очередная собака прыгнула, разинув зубастую пасть и явно метя в горло, но мне удалось огреть её тяжёлой книгой и отбросить вправо. И снова случилось непредвиденное. Вместо того чтобы тихо-мирно свалиться на землю, собака по замысловатой траектории унеслась вверх и пропала из виду. Я прикинула, что если она не поменяет скорости, то к утру будет уже на орбите, врежется в какой-нибудь спутник и лишит интернета множество ни в чем не повинных пользователей. А виноват в этом « Aggerem celeritate» или попросту «трамплин».

Видимо я, сама того не подозревая, втиснулась меж двух аномалий, тем самым обеспечив прикрытие почти со всех сторон. Что ж, весьма удачно, что не в одну из них. Я дала себе зарок больше не сомневаться в способностях своего ангела-хранителя и попросить у него прощения, как только освобожусь.

Крепко обхватив энциклопедию двумя руками, я изготовилась приобщить к чтению ещё одну собаку. Но тут из-за кучи железного лома выскочили три молодчика с обрезами и принялись палить в моих собак, как в своих. Через пять минут всё было кончено, и я удостоилась самого пристального внимания со стороны своих спасителей. Выглядели они как типичные гопники, только более потасканные, чем на Большой земле.

— Лопни мои глазоньки! — сказал один из них. — Ботаник!

Меня всегда умиляло презрение подобных людей ко всем, кто не «ботал по фене». Интересно, чем они руководствуются, проповедуя подобные мировоззрения?

— Бабки, арты гони, — предложил другой.

Надеясь решить дело миром, я для начала чарующе улыбнулась, но потом вспомнила, что забрало научного шлема прозрачное только изнутри и моего лица бандиты не видят.

— Ты чё, баклан, не понял?! — поднимая обрез, заорал третий, а его подельник схватил меня за шкирку и выволок из укрытия.

Я поняла, что миром дело не решить и угрожающе взревела:

— Не подходи ко мне, злобный преступник! У меня энциклопедия, и я не побоюсь её применить!

После чего выполнила обещание, с треском обрушив книгу бандиту на голову, в результате чего он зашатался и медленно осел на землю, держась за покалеченный череп.

Со вторым нахалом я разобралась коротким ударом коленкой, каким все девушки испокон веков угощают обнаглевших поклонников. Правда этот гопник в мои поклонники записываться не торопился и немедленно оповестил об этом всю округу громким, трёхэтажным матом в мой адрес. А третий просто поднял обрез и выстрелил мне в голову. Точнее попытался выстрелить, но не смог, поскольку после встречи с моими собаками не удосужился перезарядить оружие, чему я, признаться, была очень рада.

Пока он, матерясь, лихорадочно заряжал обрез, я стояла столбом и пыталась придумать хоть что-то для спасения собственной жизни. Но вот обрез заряжен и два чёрных дула смотрят мне прямо в глаза, а я так и стою, словно памятник самой себе. И лежать бы мне застреленной и некрасивой, но тут снова вмешался мой ангел-хранитель и послал неизвестно откуда короткую автоматную очередь, что проделала несколько дырок в башке моего визави. А потом ещё одну во второго, которого я отоварила энциклопедией. Третий, с воплем — «Не замай меня, я без волыны!» — умчался в туманную даль, а скорость его дала бы неплохие показатели в забегах на короткие дистанции.

Я немного расстроилась, так как не привыкла, чтобы собеседники брызгали мне в лицо собственными мозгами, но быстро успокоилась, рассудив, что пусть лучше его, чем мои. Пока я проводила психотренинг, на дорогу вышел сталкер и галантно осведомился какого хрена я тут делаю и где моя грёбаная охрана. Он был такой милый, что мне немедленно захотелось обсудить с ним теорию плазмы Вейсмана, но я вдруг засмущалась и лишь кое-как смогла растолковать кто я такая, какого хрена тут делаю, а грёбаной охраны нету. Сталкер проникся моим незавидным положением, после чего предложил проводить до Бара, поскольку всё равно сам туда собирается. Я согласилась. Смею надеяться, он не заметил, насколько поспешно я это сделала.

Сталкер представился как Сеня-Репортёр. Я с уважением посмотрела на фотоаппарат неизвестной мне марки, что висел на ремешке у него на груди. Правда на репортёра, какими я себе их представляла, он был похож не больше, чем я на асфальтоукладчика. Обычный, обаятельный мужик, а, увидев морщинки-лучики в уголках его глаз, я поняла, что он ещё и очень весёлый. Я даже чуть не влюбилась, но потом передумала, поскольку приехала сюда не за амурными делами, а работать. Поэтому смело внесла симпатягу сталкера в небогатый список своих друзей и отвела ему там почётное место — рядом с энциклопедией.

Вскоре Репортеру надоело слушать мой механический голос, обработанный небольшим динамиком в нижней части научного шлема и он попросил поднять забрало, что я и сделала. Определив мою несомненную принадлежность к прекрасной половине человечества, сталкер разразился проклятиями в адрес моей несуществующей охраны. Я с энтузиазмом присоединилась и, шагая по дороге, мы долго перемывали косточки нерадивым военсталкерам, посмевшим отпустить в Зону беззащитную женщину без всякой охраны. Я мстительно представила, как вояки сейчас икают, не переставая, и теряются в догадках по поводу странного недуга, внезапно одолевшего весь взвод одновременно.

До Бара оставалось всего ничего, Репортёр показал мне блокпост, где маячило несколько фигур. Но тут мой ангел-хранитель куда-то отлучился, я осталась без присмотра и сразу же вляпалась в аномалию. На самом деле винить было некого, так как Сеня всю дорогу не разрешал мне отходить ни на шаг, а кое-где даже просил идти след в след, но я то и дело отвлекалась, чтобы поглазеть на очередное чудо Зоны.

Мы остановились, ибо дальнейший участок дороги вызывал сомнения у моего провожатого. Он отправился на разведку, строго наказав мне не двигаться с места. Я и стояла, как паинька, пока не увидела в пяти шагах слева столб голубоватого тумана, висящий в воздухе. И хотя веял легкий ветерок, туман висел на месте и таинственно мерцал. Конечно же, я не могла оставить без внимания столь удивительное явление. Увидев, что Сеня возвращается, я решила по-быстрому сгонять и глянуть одним глазком — что же это такое. Мне удалось сделать четыре шага, а в следующий момент я осознала, что сижу на земле, прислонившись к дереву, а напротив сидит Репортёр и ухмыляется, как Чеширский кот.

— Как самочувствие? — спросил он.

Я провела быструю диагностику своего организма и пришла к выводу, что все органы на месте и работают как обычно, если не считать лёгкого головокружения, о чем и сообщила своему попутчику.

— А что случилось? И к чему все эти твои улыбочки?

— А к тому, дурья твоя башка, что ты умудрилась вляпаться в «детектор лжи»!

Оказалось, что столб голубого тумана не что иное, как мощная пси-аномалия, хоть и сравнительно безобидная. Попадая под её воздействие, человек получает ментальный удар, который вызывает состояние, схожее с алкогольным опьянением и ко всему прочему жертву аномалии пробивает на необычайную откровенность. Эффект длится от пяти минут до пяти часов, в зависимости от возраста аномалии. Меня ушатало на полчаса. Переварив все эти сведения, я с подозрением уставилась на Репортёра.

— И что я успела наболтать?

— Довольно много, — ухмыляясь совсем уж лучезарно, ответил он. — Например, я узнал, как в детском садике ты и один мальчик...

— Кажется, дождь собирается, — поспешно перебила я, покраснев как пион. — Надо идти.

Сеня захохотал и, поднявшись, направился к дороге. Я встала, с ненавистью покосилась в сторону гадской аномалии и пошла за ним. Всю оставшуюся дорогу мой попутчик похохатывал, словно вспоминая нечто ужасно смешное. Я плелась следом и пристыжено молчала, а потом и вовсе опустила забрало шлема, чтобы не светить своей пунцовой физиономией. К моему облегчению, доведя меня до Бара, Сеня попрощался и ушёл «сбагрить хабар», как он выразился. Я ни слова не поняла, но милостиво отпустила.

— Завтра я освобожусь и смогу проводить тебя на Янтарь, — сказал он на прощание.

Я обещала подождать, но при этом скрестила пальцы за спиной, ибо не собиралась выполнять обещание. Репортер конечно славный парень, но находиться рядом с человеком, которому разболтала о себе всё, было трудновато.

2

Немного постояв у входа в Бар и размышляя, возможно ли приличной девушке появляться в подобном заведении, всё-таки вошла. День едва перешёл полуденную черту, а со мной столько всего случилось, что я испытывала настоятельную потребность где-нибудь присесть и привести в порядок мысли.

В Баре было сумрачно, накурено и торчала прорва народу. Все на меня пялились, поэтому я не рискнула снять шлем и уселась в уголке, положив рюкзак и книгу на стол. Мимо, шатаясь, просквозил какой-то пьяный в зюзю мужик и, случайно или намеренно, сбросил мой рюкзак на пол. Я полезла под стол его доставать, а когда снова села на место, поняла — что-то не так. Быстро проинспектировала окружающее пространство и задохнулась от ужаса. Книга пропала! Моя чудесная энциклопедия, мой верный друг и учитель в руках мерзких похитителей. Наверняка это тот пьянчуга!

Я выскочила из Бара, но на улице уже никого не было. Испытывая приступ жесточайшей депрессии, вернулась в Бар, но тут обратила внимание на колоритного брюнета с пиратским хвостиком на затылке, что сидел за одним из столиков. Он был облачён в синий камуфляж и я соответственно решила, что это кто-то вроде омоновца. Немного воспрянув духом, я подошла к нему с тыла и вежливо покашляла в надежде привлечь внимание. Ноль эмоций. Тогда я перешла к более решительным действиям.

— Дяденька, — жалобно пискнула я и осторожно потыкала пальцем его бронежилет, — а, дяденька.

Брюнет, скрипнув стулом, повернулся и вперил в меня тяжёлый, мрачный взгляд. Почему-то сразу вспомнились два чёрных дула обреза, в которые я смотрела на Свалке всего несколько часов назад.

— А, привет, наука, — сказал он. — Принёс контейнер?

— Чего? — Я поперхнулась заготовленной фразой.

Он посмотрел на меня так, словно сомневался в моих умственных способностях.

— Контейнер, — терпеливо повторил брюнет. — Где он?

Я честно пожала плечами, поскольку представления не имела, что ему от меня нужно.

— Ну, так сходи и принеси, — лениво сказал он и отвернулся.

Я огляделась. Кажется, за этой сценой, затаив дыхание, наблюдал весь Бар. Да и чёрт с ними, моя энциклопедия в беде и я не отступлю!

— Ну, дяденька, — заныла я, тыча его бронированную спину. — У меня книжку украли.

— И чё? — спросил он, не поворачиваясь.

— Её надо найти, — настаивала я.

— И чё?

Господи, как с ним тяжело! Я обошла стол, чтобы попасть в его поле зрения и пресечь возможность меня игнорировать.

— Вы найдете мою книжку?

Брюнет раздраженно посмотрел своими глазами-прицелами и наконец, соизволил ответить по-человечески.

— С вами, яйцеголовыми, невозможно делать дела. Я рискую головой, доставляя вам необходимые образцы, потому как сами вы слишком трусливы, чтобы покинуть бункер, и что в результате? Ваш грёбаный Сахаров обещал передать мне особенный научный контейнер ещё в прошлый вторник, и я уже начинаю злиться. А теперь ты докучаешь мне с какой-то макулатурой.

— Я принесу ваш контейнер, — решительно сказала я.

— Значит, найду твою книжку, — легко согласился брюнет и снова потерял ко мне интерес.

Я поняла, что разговор окончен, и без искомого контейнера мне больше не добиться от него ни слова. На выходе из Бара меня хлопнул по плечу какой-то мужик.

— Ну, ты даешь, наука, — хохотнул он. — Ещё никому из вашего брата не приходилось так долго испытывать терпение Инея. Мы даже поспорили, сколько ты продержишься.

Я похлопала его по плечу в ответ и вышла. Ага, значит, брюнета зовут Иней. Подходящее имечко! От его взгляда обморозиться можно, но как омоновец он на троечку. Вон, так и продолжает сидеть, хотя я предоставила ему занятие, да ещё и употребляет в рабочее время алкогольные напитки. Я с тоской подумала о предстоящем пути на Янтарь, потом обратно в Бар, потом снова на Янтарь. Ужас! Но оставить свою энциклопедию томиться в плену я не могла.

Вперив мрачный взгляд в экран ПДА и не глазея больше по сторонам, я бодрым аллюром просвистала по территории Ростка. Со мной пытались заговорить какие-то подозрительные личности в чёрно-красной форме, но я рычала — «Руки прочь!» — и продолжала галопировать по направлению, указанному белой стрелочкой.

Я взяла хороший темп и без сомнения через час была бы уже на Янтаре, если бы не врезалась в огромный, железный забор, с которого от удара свалился большой, фанерный щит, исписанный неровными буквами. Я была так ошеломлена столкновением, что в первую минуту даже не поняла, что собственно произошло. На блокпосте, позади меня, собрались подозрительные личности, очевидно выполняющие функцию охраны. Все они вели себя весьма неприлично, показывали на меня пальцами и хохотали до упаду.

Я сделала вид, что всё происходящеё не имеет ко мне никакого отношения, и тщательно обследовала забор на наличие дыры, в которую можно было бы просочиться. Вскоре мои поиски увенчались успехом, только вот «просочиться» не удалось, ибо на полпути я застряла. Долгих двадцать минут моя оранжевая задница веселила охранников блокпоста, но потом мне удалось удачно извернуться и с грохотом вывалиться по ту сторону.

Дальше начались сложности. Мне всё время приходилось пробираться через завалы бетонных плит, блуждать в лабиринтах, составленных из железнодорожных контейнеров. Я ужасно устала и уже еле переставляла конечности, как вдруг получила чувствительный тычок в спину. Обернувшись, увидела маленький, с яблоко, пучок синеватых молний, висящий прямо перед моим лицом. Я протянула к нему руку, но пучок заверещал и взметнулся ввысь. Подняв голову, я обнаружила ещё два таких же чуда, только заметно крупнее.

Мне невероятно повезло! Ещё никому из ученых не приходилось видеть «Volantes creatura» в естественной среде обитания, а тут их целое семейство с малышом. Я остановилась с твёрдым намерением немного понаблюдать за ними, но как оказалось, мутанты не разделяли моих восторгов по поводу нашей встречи. Не успела я опомниться, как «полтергейсты» дали по мне залп из разнообразного мусора, да так слаженно, словно репетировали неделями. Я бросилась прочь, а эти сволочи, завывая, летели следом и швыряли всякой ерундой.

Куда делась моя усталость! Я летела, как ветер и даже один раз успела бросить взгляд на ПДА и порадоваться, что бегу, по крайней мере, в нужном направлении. Мимо промелькнуло недостроенное трёхэтажное здание, кто-то закричал и кажется начал стрелять. Не обращая внимания на подобные мелочи, я просвистала мимо и вскоре попала в какой-то тоннель. Справа вдруг с рёвом взвился столб пламени, но это лишь придало мне дополнительное ускорение. Выскочив из тоннеля и пробежав ещё с полкилометра, я почувствовала, что если сию минуту не остановлюсь, то рассыплюсь на составные части.

Кое-как, отдышавшись, заковыляла дальше. Спринт дался мне тяжело — ломило ребра, болели отбитые пятки. Но вот впереди обрисовались очертания бункера, показался высоченный забор и четыре наблюдательные вышки. Осталось спуститься с дороги и пройти каких-то жалких триста метров. Сущий пустяк, учитывая весь путь, проделанный мной за этот день.

Повеселев, я взяла курс прямо на бункер, но вдруг увидела торчавшего прямо посреди дороги мужика, что стоял спиной ко мне и что-то мычал под нос. Сначала я не сообразила, что привлекло моё внимание. Ну, стоит себе какой-то дядька и пусть стоит, отдыхает, наверное. Но потом до меня дошло, и глубоко в животе разлился неприятный холодок. Одна нога мужика была окровавлена, а из голени торчала сломанная кость. Я пришла в ужас и закричала:

— Дяденька, не двигайтесь! Я сейчас вам помогу!

Я сбросила рюкзак и полезла за аптечкой, одновременно соображая из чего бы соорудить шину и как доволочь беднягу до бункера. Мужик тем временем, услышав мой голос, развернулся и медленно зашагал ко мне, приволакивая сломанную ногу. Тут я увидела парочку деталей, ускользавших прежде от моего внимания. Во-первых, глаза мужика были бессмысленными и абсолютно неживыми. Не могу объяснить лучше, но при взгляде на него возникало устойчивое впечатление — этот парень мёртв и довольно давно. До сего дня я смеялась над всеми, кто верил в существование зомби, и считала себя выше этого бреда. Сейчас мне было не смешно, а мёртвый парень, хоть и выглядел достаточно бредово, был более чем реален.

Ну, а второй деталью оказался пистолет, который зомби поднял и направил прямо на меня. Я с трудом сглотнула. Бежать было поздно, прятаться негде, даже энциклопедии нет, чтобы отоварить кадавра по мёртвой башке. Промелькнула мысль — куда это подевался мой ангел-хранитель, не видит что ли, что здесь творится? Едва я успела об этом подумать, как за плечо рванула чья-то рука.

— Совсем идиот?! — рявкнул незнакомый голос. — Куда прёшь?

Я не удержалась на ногах и плюхнулась на землю, над головой пролетели пули. По ушам ударил грохот выстрелов, и мертвяка унесло с дороги. Он прокатился пару метров, дёрнулся и затих. Я подняла руки, чтобы потереть заложенные уши, но наткнулась на шлем. Господи, как мне надоела эта кастрюля на голове!

Меж тем в поле зрения нарисовался мой спаситель. Ой, поправочка! Не спаситель, а спасительница. Крепкая, с короткой стрижкой, серо-зелёными глазами и автоматом самого устрашающего вида, тем не менее её принадлежность к женскому полу не вызывала никаких сомнений. Я вдруг чрезвычайно озаботилась вопросом — как называют сталкеров женского пола? Сталкерини? Сталкерюшки? Сталкерши? Воительница, нимало не заботясь о своем обозначении, подошла и присела рядом.

— Ау! — она постучала по моему шлему. — Есть кто дома? Ты не ответил на мой вопрос.

— А? — Я была слишком увлечена собственными вопросами.

— Я спросила — как ты оказался совсем один и так далеко от вашего бункера?

— Долгая история, — ответила я и подошла к поверженному кадавру. — Ты только что убила великолепнейший экземпляр «Homo mortuum»!

— Мог бы и спасибо сказать, — с обидой парировала сталкерша.

— Да-да, спасибо, — рассеяно сказала я, продолжая изучать бренные останки. — Но это невероятно! Мне приходилось читать труды М.И. Тараненко о «Homo inspiring». Но кадавры! Это никак не укладывается в мои концепции, хотя... Если провести параллели с «Homo subsilientem», то возможно...

Во взгляде сталкерши появилась смертельная тоска, как почти у всех моих собеседников, когда я перехожу на латынь. Я попыталась говорить понятнее, но через пять минут снова увязла в научных терминах. Сталкерша развернулась и, не торопясь, зашагала в ту сторону, откуда я только что пришла.

— Будь осторожна! — крикнула я ей вслед. — Там ареал «Volantes creatura»!

Она тяжко вздохнула, ускорила шаги и вскоре скрылась из вида. Я ещё некоторое время топталась возле кадавра, отчаянно жалея, что мы с ним сейчас не в удобной лаборатории, где я могла бы взять в руки скальпель и посмотреть, что у него внутри. Надвигающиеся сумерки вынудили меня покинуть мертвяка, и спустя десять минут я стояла перед дверью в бункер.

— Назовитесь, — сказал динамик на двери.

— Младший научный сотрудник НИИ * * *

, цитолог Недотёпа Татьяна Владимировна.

Дверь, шипя, открылась и впустила меня в дезактивационную камеру. Пройдя все необходимые процедуры, я, наконец, очутилась в привычном и понятном мире. Встречать меня вышла целая толпа народу во главе с Сахаровым. Не успела я порадоваться такой чести, как академик испортил все впечатление.

— Кто вас прислал? — строго спросил он. — Это какое-то недоразумение! Нам не нужен ещё один цитолог.

— Тем более баба, — прошептал кто-то в толпе, но я услышала.

Я отцепила от костюма шлем и с размаху грохнула об пол.

— Здравствуйте. — Каждое сказанное мной слово прямо таки сочилось ядом. — У меня всё хорошо, спасибо, что спросили! Я шла с самого Кордона, чтобы выразить своё восхищение таким маститым светилам науки, как вы. А теперь давайте мне контейнер Инея и я пойду.

Встречающая меня толпа онемела. В другое время я бы посмеялась над их выпученными глазами и отвисшими подбородками, но меня переполняли усталость, отчаяние и злость, скрученные в единый комок, что встал поперек горла. Если сейчас кто-то из них посмел бы мне перечить, разорвала бы голыми руками.

Очевидно, все мои чувства были отчётливо написаны на лице, поскольку перечить никто не осмелился и мне сунули в руку увесистый, освинцованный изнутри контейнер. Я помахала этим уродам и ушла в густеющие, фиолетовые сумерки. До огненного тоннеля дошла чисто на нервах, но потом силы окончательно меня покинули. Я высмотрела ёлку погуще и заползла под её ветки. Там с видом олигофрена сидел кадавр и глядел на меня.

— Ура-а, — хрипло протянул он.

— Кому как, — ответила я и села, привалившись к его плечу. — Но я рада, что у тебя всё хорошо.

А после я просто уснула. Этот ужасно длинный день и предательство коллег полностью выпили мои силы, как моральные, так и физические.

Проснувшись, я обнаружила, что уже утро, а мой мёртвый приятель ушёл в неизвестном направлении. Пора и мне отправляться в путь. Одно радовало — на Янтарь возвращаться не нужно.

Подойдя к тоннелю, я осторожно заглянула внутрь. Воздух дрожал и плавился, и там было очень и очень жарко. Как это я умудрилась вчера пролететь его насквозь и не поджариться? Правда тогда на мне был шлем и гнал стимул в виде трех «Volantes creatura», но шлем остался на Янтаре, а «полтергейсты» в поле зрения не появлялись. Поразмыслив, я вспомнила, как Репортёр обнаруживал тропу в скоплениях аномалий, и набрала полные карманы мелкого каменного крошева. Потратив полчаса и половину запаса камней, я оставила тоннель за спиной и шагала через громаду заводского комплекса.

— И кто это к нам колёса катит? — Из полуразрушенного строения вышли несколько молодчиков, похожих на тех, со Свалки, как братья и окружили мою многострадальную личность.

— Глянь-ка! — заорал один из них. — Баба! Ща эта краля и багаж нам задарит и приголубит.

Ага, сейчас! Спешу и падаю. Если и составлю им компанию, только в мёртвом виде. Я замахнулась тяжелым контейнером, метя в ближайшего бандита, но сделать ничего не успела. Послышался вой и хохот и над нами возникли «полтергейсты». В гопников полетели камни, а я, прикрыв голову руками, поспешила выскочить из-под обстрела и остановилась поодаль. Пропустить подобное зрелище было выше моих сил!

— Да! — в восторге заорала я, глядя, как мечутся бандиты. — Знай наших!

Я подпрыгивала на месте, улюлюкала, свистела и даже бросила пару камней, чтобы поддержать своих «Volantes creatura». Но вот бандиты повержены и обращены в бегство, а в мою сторону летит доска, утыканная опасно торчащими ржавыми гвоздями. Я увернулась и возмущённо закричала:

— Эй! Вы что, я же своя!

Мутанты так не думали и швырнули в меня другой доской. Я опрометью бросилась прочь, а за мной снова летели «полтергейсты», только теперь они гнали меня в другую сторону.

Моё появление на территории Ростка было довольно бурным. Когда я уже подбегала к знакомому забору, один из мутантов, папаша, скорее всего, метнул в меня железной бочкой. Я увернулась, а бочка врезалась в забор, выломала целую секцию и, громыхая, покатилась к укрепточке, за что была немедленно и беспощадно застрелена перепуганной охраной. Вслед за бочкой летела я, словно богиня безумия, растрепанная и запыхавшаяся, а за моей спиной эффектно поднимался вал из мусора и камней.

На данный отрезок времени меня радовали две вещи. То, что бочка появилась первой, и сплоченная реакция охраны, всадившей все пули до единой в железную нарушительницу спокойствия. Поэтому я беспрепятственно промчалась через блокпост, предоставив ошёломленной охране разбираться с последствиями моего появления. Не меняя скорости, ворвалась в Бар, опрокинула по пути несколько стульев вместе с сидевшими на них сталкерами и остановилась только возле Инея. Грохнула контейнер на стол и требовательно выпалила:

— Нашёл книгу?!

Иней изумлённо таращился и явно не понимал о чём идёт речь.

— Чего? — неуверенно спросил он.

— Энциклопедия, — терпеливо повторила я, — где она?

— Подожди, — сказал Иней, и в его в глазах мелькнуло понимание. — Так тот чокнутый «ботаник» — это ты?

Я кивнула, всем своим видом выражая нетерпение и желание воссоединиться со своей энциклопедией как можно скорее.

— Прикинь! — заржал кто-то из посетителей Бара. — А «ботаник»-то баба!

Сговорились они что ли? Это дурацкое слово уже успело мне порядком осточертеть.

— Да! — рявкнула я, поворачиваясь к весельчаку. — Баба! Та самая, что и коня, и в избу!

Бар грянул хохотом. Я взяла из безвольных пальцев Инея стакан с каким-то пойлом, залпом осушила и поторопила:

— Ну?!

Иней полез в рюкзак, лежащий на полу рядом со столом, достал мою энциклопедию и протянул мне.

— Держи, наука, — насмешливо сказал он. — А вот ещё кое-что по мелочи.

Я, с радостным воплем, схватила книгу и, убедившись, что с ней все в порядке, посмотрела на «мелочь». Мысленно присвистнула и широко улыбнулась.

— Спасибо, дяденька!

3

Впоследствии я всё-таки вернулась на Янтарь. Я ведь учёный, и моё место там. Моё вторичное появление было воспринято благосклонно, а проблема с двумя цитологами в одном месте разрешилась отправлением моего коллеги на станцию Янов, где учёные содержали ещё один бункер. Я же осталась на Янтаре и решила посвятить себя изучению «Volantes creatura».

После знакомства со сварливой семейкой «полтергейстов», я не могла спокойно думать ни о чем другом. Сахаров не возражал, однако сомневался, что в ближайшее время сможет предоставить мне образец для изучения. Я заверила академика, что не намерена ждать с моря погоды и готова отправиться в Дикую территорию, чтобы добыть образец собственноручно. Сахаров немедленно объявил о снятии с себя всякой ответственности, но что я, не раздумывая, согласилась, закрепив тем самым за собой репутацию неумной и эксцентричной особы. Плевать! Я приехала сюда заниматься изучением Зоны, а не сидеть в тёплом и безопасном бункере и неделями ждать, пока сталкеры натаскают материал для опытов. Если хочешь что-то сделать безупречно — сделай это сам.

Следуя этой нехитрой истине, я поднялась пораньше и стащила на кухне две банки тушёнки, прямо из под носа нашего кашевара. После облачилась в защитный комбинезон типа «Эколог-12», рассовала по подсумкам тушёнку, детектор и биосканер, подхватила чемоданчик для образцов и в 07:05 по времени Зоны покинула бункер.

Зона встретила меня туманом и беспросветной хмарью. Электрические аномалии громко потрескивали в сыром воздухе и непрерывно разряжались. «Карусели» и «воронки» закручивали космы тумана серпантинами, а кое-где тумана не было вовсе. На таких участках дрожал и плавился воздух — это поработали «жарки».

Я шагала по знакомой уже дороге и пыталась дать классификацию охватившим меня чувствам. Было ли мне страшно? Ещё как было! Но помимо страха чувствовался жгучий интерес, азарт исследователя. Я прекрасно осознавала всю степень смертельной опасности, поджидающей на каждом шагу, и понимала, как легко в этом месте расстаться с жизнью. Вот только это ровным счётом ничего не значило по сравнению с возможностью понять и сказать хотя бы самой себе — я ЗНАЮ.

Человек отправляется на Северный полюс, который по большому счёту никому не нужен, поскольку там нет ничего, кроме льда и снега. Испытывает муки голода и холода, периодически хоронит друзей, подсчитывая дни, когда его самого постигнет такая же участь.

Человек исследует пещеры, ломает руки и ноги, но, выздоровев и срастив кости, снова спускается в пещеру, потому что в прошлый раз не прошёл её до конца.

Человек лезет в запретную зону, прекрасно понимая, что это опасно и можно умереть сотней различных способов. Ему страшно до дрожи, до слабеющих коленок и мокрых штанов, но он всё равно лезет.

Почему? Человек хочет всё знать. Зачем? Потому что. Никто ещё не смог внятно объяснить, зачем человеку знания. Надо и все тут!

Миновав тоннель с «жарками», я первым делом определила примерные границы ареала «Volantes creatura». Затем вскрыла обе банки с тушёнкой, пересекла намеченную границу и поставила снедь на землю. Вооружилась необходимыми инструментами, чтобы иметь возможность быстро сделать соскоб тканей мутантов, если мой план сработает. Прошло десять минут, «полтергейсты» в поле зрения не появлялись.

Я присела на бетонную плиту, подстелив под попу рюкзак, ибо сидение на холодной плите могло быть чреватым для здоровья, а я нужна была отечественной науке в добром здравии. Спустя два часа мне осточертело бессмысленное ожидание и я, подобрав с земли ржавый кусок арматуры, что есть мочи заколотила по ближайшему железнодорожному контейнеру. Это возымело должный эффект. Контейнер ещё не перестал гудеть после избиения, как из окна одного из заводских корпусов вылетели мои «полтергейсты» в полном составе. Завывая, словно оголодавшие гиены, они подхватили с земли несколько камней и ринулись в мою сторону. В этот раз я была начеку и проворно выскочила за границу их территории. Как ни странно, мутантов это успокоило и, побросав камни, они снова нырнули в оконный проем. Ну, нет, дорогие мои, так дело не пойдет!

Я взяла в одну руку жестянку с тушёнкой, подобрала арматурину и снова взялась лупить ни в чём неповинный контейнер. Как только «полтергейсты» вылетели на улицу, я помахала консервами, снова поставила их на землю и поспешно ретировалась. Мутанты швырнули в меня выброшенные ранее камни, но я проворно присев, пропустила снаряды над головой, а потом закружились над консервными банками. Я, зажав в руках инструменты, с замиранием сердца следила за развитием событий.

Вот одна из банок поднялась в воздух, и «полтергейст», которого я определила как самца, поскольку он был самым крупным, сунулся в жестянку. Уж не знаю, чем его не устроило консервированное мясо, но мутант вдруг с воем запустил банкой мне в голову. Я увернулась и злорадно закричала:

— Ага! Не попал!

Но тут почувствовала, как на макушку шмякнулось что-то мокрое и холодное. Я подняла глаза и увидела кружащую над головой самку, что вывалила на меня содержимое второй банки. А крошка «полтергейст» увенчал сооружение из говяжьего мяса и жира на моей голове пустой жестянкой. После этой акции протеста мутанты с потусторонним хохотом унеслись к заводскому корпусу и исчезли.

Я задумчиво отклеила от щеки прилипший кусок говядины, кинула в рот и разжевала. Тушёнка как тушёнка. Хорошая. Даже странно, что им не понравилось. Не переставая размышлять, собрала вещи и двинулась в обратный путь. Мысленно перебрала содержимое владений кашевара и продуктового склада и пришла к выводу, что не смогу предложить «полтергейстам» особых разносолов. Мясные и рыбные консервы, овощи, крупы и макароны, вот и всё. Если повторится сегодняшний сценарий, то рыбой я буду вонять неделю, несмотря на мытьё, получить картофелиной по лбу будет весьма болезненно, а кочан капусты, вероятно, способен меня убить. Невеселые перспективы, тем не менее, я преисполнилась решимости довести до конца начатое и выяснить таки вкусы привередливых мутантов.

Уже на подходах к бункеру я увидела группу военных сталкеров, что стояли у забора и о чём-то ожесточенно спорили. Я помахала им рукой и громко поздоровалась, поскольку была ещё довольно далеко. Они повернулись и, побледнев, дружно вскинули оружие.

— Боже праведный! — воскликнул кто-то.

Я остановилась и в недоумении уставилась на направленные в мою сторону стволы.

— Кулик, пристрели её, — сказал самый крупный из военсталкеров.

— Да ты что, командир, — ответил стоящий рядом с ним рыжий веснушчатый парень, — я не стреляю в женщин.

— Это уже не женщина, — веско произнес командир. — Это — зомби.

Я зомби? Спятили они что ли? Или у военных шутки такие дурацкие?

— Всё равно не могу, командир, — виновато повторил рыжий. — Не уберегли бедняжку, теперь ещё и стрелять в неё.

А ну точно! То-то я гляжу лица уж очень знакомые. Те самые военсталы, что встречали меня на Кордоне. Только вот зачем им стрелять в меня? Обиделись, что без них ушла?

— Ладно, — сказал командир, — я сам.

Он поднял автомат, прицелился, опустил. Я, не в силах вымолвить ни слова от изумления, продолжала тупо смотреть на него. Военстал пару раз глубоко вздохнул, поднял автомат и снова опустил.

— Вот чёрт! — выругался он. — Не могу стрелять в бабу. Какого хрена она не нападает? Было бы проще.

— Командир, — осторожно сказал чернявый, похожий на цыгана парень, — а может того... пусть гуляет. Все равно ей недолго осталось, только посмотри на её голову.

Мою голову? А что, интересно, такое с моей головой? Я подняла руку и ощупала интересующую часть тела. А, ну да. Тушёнка. Так они из-за неё так разволновались? Я зачерпнула горсть мяса и бросила на землю.

— О не-е-ет, — застонали военсталкеры, и несколько парней взялись самозабвенно блевать.

— Да что с вами такое? — не выдержав, вскричала я. — Вы из общества «Мир против тушёнки»?

— Ты что, живая? — спросил командир, бледный, как смерть.

— Очень живая, — заверила я.

— Не верю, — промямлил он. — У тебя черепная коробка вскрыта, и мозги наружу торчат.

С трудом закончив фразу, командир согнулся, и его тоже вырвало, а я захохотала, как безумная.

— Да это же обычная тушёнка, — еле выдавила я сквозь смех. — Проклятые «полтергейсты» вывалили мне на голову целую банку.

Все ещё не веря, военсталкеры опасливо подошли и, с трудом сдерживая рвотные позывы, внимательно меня осмотрели. Убедившись, что я не вру, все облегченно вздохнули и заулыбались.

— Знаешь, — дрожащим голосом сказал рыжий, — мне ещё долго будет сниться в кошмарах, как ты выгребаешь свои мозги из черепа и бросаешь их на землю.

Я снова рассмеялась и в чрезвычайно приподнятом настроении направилась к бункеру. Ох, Зона, Зона! Не всё здесь так ужасно и беспросветно.

* * *

Всё было ужасно и беспросветно. Я сидела на уже ставшей родной бетонной плите и уныло ковыряла палочкой землю. Прошло уже несколько дней, я перетаскала все продукты, что были в моём распоряжении, но мутанты напрочь отказывались их употреблять и исправно одевали мне на голову всё, что я приносила. Моего возвращения в бункер теперь с нетерпением ожидали все коллеги и неизменно встречали смехом и шуточками.

— А, энциклопедия юных сурков! Ну, привет.

Я вздрогнула от неожиданности и подняла голову. Напротив стоял Иней и, нахмурившись, внимательно меня рассматривал.

— Что с тобой произошло? — недоумённо спросил он.

Сталкеру было с чего удивиться. Нечасто встретишь на Дикой территории чучело в оранжевом комбинезоне, с ног до головы обляпанное рисовой кашей. Я вздохнула и ответила:

— Пыталась покормить «полтергейстов».

Иней поперхнулся.

— Нахрена?!

— Чтобы взять пробы тканей для последующего изучения генотипа. Меня очень интересует, на каком уровне происходит возникновение мутагенеза. Не вызывает сомнений, что все мутации индуцированные, поэтому очень важно выяснить — как происходит нарушение репарации ДНК и проследить исходную рекомбинацию.

Выпалив всё это на одном дыхании, я замолчала и выжидательно уставилась на сталкера. На лице его преобладало выражение из серии «Чо?»

— Единственное, что я понял, — наконец сказал Иней, — тебе нужен кусок «полтергейста» для опытов.

— Ну, можно и так сказать, — легко согласилась я.

— Но зачем его кормить? Хотя нет, не объясняй! Твоя безумная логика всё равно от меня ускользает. Вот что. Я как-то слышал, что мутанты испытывают болезненное пристрастие к шоколаду. Ну, и вообще к сладкому.

— Углеводы? — удивилась я. — Хм...

Повышенная агрессивность, неадекватное поведение, постоянное чувство голода. Да у мутантов тяжелейшие симптомы гипогликемии — недостатка сахара в организме. Очевидно, вследствие каких-то нарушений, организм мутировавших существ Зоны просто неспособен вырабатывать углеводы, столь необходимые для полноценного развития.

— Вот чёрт, — пораженно пробормотала я.

Вскочив, похватала вещи и помчалась по направлению к тоннелю.

— Не стоит благодарности! — крикнул мне вслед Иней.

— Ой, — ответила я, не останавливаясь, — спасибо! А сейчас прости, я очень спешу!

— В аномалию не вляпайся, сумасшедшая!

Я не стала отвечать. Сейчас меня вряд ли остановил бы даже Выброс, не то что какая-то там аномалия.

Спустя два часа я, счастливо улыбаясь, снова сидела на бетонной плите, а рядом со мной лежала коробка рафинада. «Полтергейсты» выхватывали из неё по кусочку и довольно хрустели, после чего пучки молний, окружавшие их тела, светились ярче и даже начинали потрескивать. Выудив весь сахар, мутанты швырнули в меня пустой коробкой и улетели, но я только рассмеялась. Жизнь явно пошла в гору.

4

Этот день стал переломным в моей жизни. Если бы я могла знать заранее, чем всё обернется, то, возможно, осталась бы в бункере. А может, и нет. Но не буду забегать вперёд.

Это был самый обычный день, ничего не предвещало беды. Я с утра затарилась сахаром и снова отправилась осваивать Дикую территорию. Петляя меж редких аномалий и обходя понурых зомби, что стояли и бормотали свою унылую абракадабру, я невольно ускорила шаги, так как эти несчастные создания навевали на меня тоску.

Кстати после той памятной ночёвки под ёлкой в компании с мертвяком, его приятели совершенно потеряли ко мне интерес и больше не пытались пристрелить при встрече. Внятного объяснения этому явлению я придумать так и не смогла, поэтому отложила данный вопрос на будущее, когда закончу дела с «полтергейстами».

Мне таки удалось взять пробы тканей «Volantes creatura», и теория о гипогликемии блестяще подтвердилась. Вот только я по-прежнему терялась в догадках — что могло вызвать столь странную мутацию.

«Полтергейсты» больше не пробовали огреть меня чем-нибудь тяжёлым, наоборот очень радовались принесенным гостинцам. Вот только радость свою они выражали весьма своеобразно. Едва я пересекала невидимую границу их ареала, как мутанты сообща поднимали меня в воздух и забрасывали на ближайшую постройку. После чего, слопав сахар и гнусно хохоча, кружили над головой и наблюдали за моими неуклюжими попытками спуститься.

Подозреваю — это была игра. Но страшно представить, сколько нервных клеток сгорело в моём организме в результате подобных забав. Зато после этого мутанты оставляли меня в покое, позволяя бродить по их территории, сколь вздумается.

Так вот, как уже было сказано ранее, ничего не предвещало беды. Кругом царили тишь да гладь. Доносился издалека собачий лай, время от времени хлопали сработавшие ловушки. В окнах заводских корпусов ветер насвистывал печальные мелодии, да по обвисшим проводам ЛЭП с треском пробегала блуждающая «электра».

Я дошла до подземного гаража, где ещё в прошлый раз заметила необычного вида ярко-синий мох. Вооружившись пробиркой и пинцетом, я попыталась подцепить кусочек неведомого растения.

Мох уворачивался и пытался заползти в трещины в бетонной стене, сопровождая бегство едва слышным писком. Я так увлеклась погоней, что ничего вокруг не видела и не слышала, и очнулась только, когда моего затылка коснулось дуло пистолета.

— Чё зависла, жопа карамельная? — раздался сзади гнусавый голос. — Подъём. Падай ниц перед своим новым хозяином.

Я встала, обернулась и… разразилась хохотом. «Мой новый хозяин» оказался на редкость плюгавым, лысоватым мужичонкой, да ещё и на голову ниже меня ростом. Оружие не добавляло ему внушительности, скорее наоборот — мужичок выглядел ожившей карикатурой.

— Алё, харе десны сушить, рыжая. — Он угрожающе махнул пистолетом.

— Ты не выстрелишь, — заявила я. Не знаю почему, но не чувствовалось от него никакой опасности.

— Выстрелю, — нахмурился бандит.

— А вот и нет.

— А вот и да!

Неизвестно, сколько бы мы ещё спорили и к чему бы это привело. Возможно, бандит и вправду мог вынести мне мозги парой выстрелов. Всё осталось в области предположений, поскольку именно в этот момент события полетели кувырком.

Раздался дробный топот нескольких пар ног, и в поле зрения возникла группа моих коллег. Сомнений быть не могло — только учёные носили в Зоне эти идиотские оранжевые комбинезоны. Вроде моего, м-да. Человек, что бежал в центре группы, показался мне знакомым. Я присмотрелась и с удивлением узнала профессора Круглова.

— Рад вас видеть, Недотёпа, — крикнул он, заметив меня. — Как продвигаются ваши изыскания?

— Спасибо, хорошо, — ответила я. — Алексей Николаевич, а вы тут как оказались?

— Потом, потом, — отмахнулся Круглов. — На нас напали, знаете ли. Вам, кстати, тоже не мешает спрятаться.

Вот что значит воспитанный человек! На него напали, а он и поздороваться успел, и моими делами поинтересоваться, и добрый совет дать. Не то, что некоторые. Я покосилась на бандита.

Профессор скрылся за высоким кирпичным забором, что высился близ подземки. Остальные сотрудники рассредоточились по ближайшим укрытиям, выставив стволы винтовок в ту сторону, откуда прибежали.

Я и бандит продолжали стоять на месте, с изумлением глядя на происходящее. Пасторальной тишины, что царила тут ранее, не было и в помине. За забором орал что-то угрожающее Круглов. Судя по восклицаниям: «приём», «фиг вам» и «отбой», для переговоров использовалась рация.

Потом послышался шум винтов, и над крышей заводского корпуса появился вертолёт. Повернувшись к нам хвостовой частью, он принялся оглушительно палить по кому-то из пулемёта. Неведомый противник в долгу не остался и долбанул по вертушке из РПГ. Машину унесло вбок, крутануло и окутало вихрем пламени.

Бандит схватил меня за руку и поволок за кирпичный забор, где прятался Круглов. Едва мы успели забежать в укрытие, как раздался мощный взрыв, потом ещё один. Мы попадали на землю и прикрыли головы руками.

Когда всё стихло, я села и осмотрелась. Профессор, клацая зубами от ужаса, судорожно тыкал в кнопки ПДА. Бандит потирал оцарапанную лысину.

— Спасибо, — сказала я бандиту.

Тот равнодушно пожал плечами в ответ, но физиономия лучилась гордостью и довольством. Едва я успела подняться на ноги, как минута затишья кончилась. Там, где упал вертолёт, началась интенсивная стрельба, кто-то громко заорал матом.

Круглов трясся, как желе на блюдечке, хоть в отличие от своих подчинённых не отстреливался и сидел в относительно безопасном месте.

— Алексей Николаевич, что происходит? — спросила я.

— Н-наёмники, — заикаясь, промямлил профессор, — хотят захватить мои труды по аномальному вооружению. А вот фиг им! Помощь уже близко.

Перестрелка медленно затихала и вскоре сошла на нет. Некоторое время царила оглушительная тишина, но вскоре близ нашего укрытия заскрипели под чьими-то ботинками мелкие камешки. Круглов достал штатный ПМ, бандит уже давно держал оружие наготове. Глядя на этих двоих, я тоже нащупала в кармане пистолет и судорожно сжала рукоять. Шаги стихли совсем рядом. Мы стояли, стараясь не дышать, напряжение нарастало с каждой секундой.

Наконец, бандит не выдержал, тихонько придвинулся к краю ограждения и осторожно выглянул. А в следующее мгновение отлетел к противоположной стене с расквашенным носом. Глаза Круглова округлились. Простите за каламбур.

— У… у меня пистолет! — громко сообщил он.

— Рад за вас, профессор, — насмешливо ответили за стеной. — Вас, научников не поймёшь. То настаиваете на срочном свидании, то пистолетиком угрожаете.

— Меченый! — чуть ли не взвизгнул от радости и облегчения Круглов.

Краем глаза я заметила, что бандит побледнел и попытался уползти, но Меченый уже вошёл в наш закуток. Должна признать, на него было приятно посмотреть. Мне даже пришлось себе напомнить, что я приехала в Зону совершать научные открытия, а не охмурять симпатичных сталкеров.

Меченый направился к профессору, но тут узрел бандита. Глаза сталкера недобро сузились.

— Та-ак, — протянул он нехорошим голосом и поднял автомат, — а я думал, что положил всю банду. Ничего, сейчас я исправлю свою ошибку.

— Нет! — завопила я.

— Нет? — Меченый поднял бровь.

— Это мой лаборант!

Думайте, что хотите, но я не могла позволить убить бандита после того, как он спас мне жизнь. Меченый с сомнением осмотрел непрезентабельный вид «лаборанта» и его откровенно воровскую рожу, но автомат опустил.

— Ты уверена? — осведомился сталкер.

— Конечно, — горячо заверила я, — мы давно работаем вместе. Его зовут… зовут…

— Валерий Артурович, — встрял бандит, поднимаясь на ноги и ощупывая посиневший нос. — Эка вы меня, сударь, приложили. Я даже не успел выразить вам свое нижайшее почтение.

Я поперхнулась очередной заготовленной фразой и в изумлении уставилась на бандита. После «карамельной жопы» эти витиеватые речи звучали более чем странно. Может Меченый его слишком сильно стукнул?

— Все это замечательно, — вмешался Круглов, — но нам ещё предстоит путь на Янтарь. Вы готовы, Меченый?

— Более чем, — кивнул сталкер. — Выдвигаемся. Лаборант впереди, профессор и дама за ним, я прикрываю. Вопросы?

— Э-э-э, я, пожалуй, задержусь, — сказала я. — А вы идите.

— Вы с ума сошли? — прошипел Круглов. — Тут опасно.

— Я за ней присмотрю, — заверил Валерий Артурович. — Мы тут ещё не всех козявок собрали.

Меченый безразлично пожал плечами и двинулся вперед, Круглов поспешно устремился за ним. Уходя, профессор обернулся ко мне и выразительно покрутил пальцем у виска.

5

Когда Меченый и Круглов ушли, бандит повернулся ко мне и широко улыбнулся, блеснув золотым зубом.

— Ну?

— Чего — «ну»? — не поняла я.

— Ты это серьёзно? Насчёт работы лаборантом.

Я мгновение вопросительно смотрела на бандита, прежде чем до меня дошло. Чудны дела твои, Господи!

— Ну-у, — протянула я, — если ты всерьез решил завязать с прежней жизнью, то я не против. Но тебе придется меня слушаться и выполнять всякие поручения. И забудь про феню, я её не понимаю.

— Да не вопрос, — с готовностью согласился мой новоиспечённый лаборант. — Банды моей больше нет, а прописываться в другой нет желания. Для разнообразия поработаю лаборантом. Какие будут приказания, начальник?

Я с подозрением на него посмотрела, но Валерий Артурович, как будто, не издевался и говорил совершенно искренне. Глаза его горели энтузиазмом, а весь вид выражал готовность к честному труду.

— Полагаю, — глубокомысленно произнесла я, — нам стоит пройтись поблизости и…

— Ограбить трупы! — радостно закончил бандит.

— Валерий Артурович!..

— Можно просто Бобик, — перебил он. — Это моя фамилия и прозвище одновременно. Так сказать два в одном.

— Хорошо, пусть будет Бобик, — не стала спорить я. — Никаких грабежей! Идёмте.

Мы осторожно выглянули из укрытия и осмотрели близлежащее пространство. На первый взгляд никого не было. Кроме, разумеется, убитых. Сотрудники Круглова полегли все до единого. Дальше кучками валялись наёмники; к ним уже потихоньку подбирались жадные крысы.

Догорал сбитый вертолёт, а вокруг валялись сотни стреляных гильз. Мои «полтергейсты» не показывались, очевидно, напуганные грохотом перестрелки и взрывами. И вдруг, среди этого хаоса раздался звук, от которого у меня волосы встали дыбом от ужаса. Бобик, потянувшийся было за чьей-то винтовкой, резко выпрямился и, побледнев, оглянулся на меня. Всё стихло.

Мы обменялись одинаковыми недоверчивыми взглядами. И тут звук повторился уже громче. Он был настолько чужд этому месту, что казался галлюцинацией и вызывал иррациональный страх. Это был не вой, визг, рев или рычание. Не скрежет когтей или щёлканье зубов. Это был плач ребёнка.

Он доносился из большого ремонтного ангара в южном конце площадки, на которой развернулась эпическая битва: Наёмники-Меченый. Я и Бобик медленно пошли вперёд, словно загипнотизированные, не способные думать ни о чём другом. Дверь ангара была приоткрыта, но намертво заклинена. Нам пришлось протискиваться сквозь узкую щель.

Внутри царил густой полумрак, лишь из прорех в крыше попадало немного тусклого света. Земляной пол густо зарос бурьяном, воняло плесенью и ржавчиной. Едва мы вошли, плач стих, превратившись в чуть слышное всхлипывание.

Я включила фонарик, осветила дальний угол ангара и, охваченная внезапным порывом, бросилась вперёд.

— Что? Что? — завопил Бобик, устремляясь за мной.

— Вот он! — крикнула я, сунула лаборанту фонарик и полезла под большой верстак.

Там, прижавшись к стене, сидел годовалый мальчишка и утирал зарёванное лицо.

— Привет, — ласково сказала я. — Как ты тут оказался?

Мальчуган судорожно всхлипнул в ответ. На вид он был очень худой и болезненный и одет в какое-то невообразимое тряпьё, грязное и вонючее.

— Пойдёшь ко мне на ручки? — спросила я, медленно протягивая руку.

Мальчик было отодвинулся подальше, но вдруг заревел, бросился ко мне и крепко обхватил ручонками мою шею. Я уже признаться и сама вовсю хлюпала носом от жалости и сострадания к бедняжке.

— Недотёпа? — нетерпеливо позвал Бобик. — Что там у тебя происходит?

— Выхожу, — дрожащим от избытка чувств голосом ответила я. Успокоив малыша, я прижала его к себе и выбралась наружу.

Реакция Бобика меня поразила. Увидев ребенка, он побледнел, глаза лаборанта выпучились от ужаса. Он мгновенно выхватил пистолет, наставил на нас и заорал:

— Немедленно брось эту тварь!

— С ума сошёл? — возмутилась я. — Убери оружие!

— Ты совсем дура?! — продолжал вопить Бобик, размахивая пистолетом. — Брось ЭТО сейчас же!

Я раздражённо вздохнула и поудобнее перехватила ребенка. Он сидел совсем смирно, только вздрагивал всем телом, когда Бобик особенно сильно повышал голос.

— Ты обещал меня слушаться, — веско сказала я. — Возьми себя в руки и прекрати истерику. Ты пугаешь малыша.

— Да твою ж мать, это долбаный контролёр!

Я вздрогнула и посмотрела на мальчишку. С глаз словно упала пелена. У меня на руках сидело тощее, рахитичное существо с кирпично-красной кожей и реденькими волосенками. Большие, тёмные глаза смотрели испуганно и печально, уголки рта скорбно опущены.

— Но… — неуверенно вякнула я, — это ведь всего лишь ребёнок.

Знаю, однажды моя сентиментальность меня погубит. Сначала бандит, теперь мутант. Похоже, я становлюсь чернобыльским вариантом матери Терезы, собирающей под свое крылышко всех обиженных и убогих. Но все мои человеческие принципы и нерастраченный материнский инстинкт просто вопили от жалости к этому маленькому уродцу. Я посмотрела на Бобика и твёрдо сказала:

— Отнесём его в бункер. Убери пистолет.

Лаборант грязно выругался, но оружие спрятал. Потом развернулся и зашагал прочь из ангара, злобно бормоча:

— Чёртовы бабы! От них одни неприятности! И какого хрена я тут делаю?

— Я разрешу тебе ограбить трупы, — крикнула я вслед Бобику, надеясь таким образом хоть немного утешить его. Ответом мне была короткая, но ёмкая фраза, доступно объясняющая — куда я могу засунуть трупы вместе со всем их имуществом.

— Не обращай на дядю внимания, — сказала я малышу. — У него стресс, вызванный повышенным содержанием адреналина в крови и всякого рода фобиями. Это пройдёт, вот увидишь. Дядя станет хорошим, — я повысила голос, — и возьмёт тебя на ручки, а то мои скоро отвалятся. Ты хоть и маленький, но тяжёлый.

— Хрен тебе! — отозвался Бобик. — Я к нему не прикоснусь!

Вот засранец! Я тяжко вздохнула и пошла на выход. Бобик тем временем нашёл обрезок трубы, с помощью которого смог открыть шире дверь ангара так, чтобы я смогла беспрепятственно пройти с ребёнком на руках.

В помещении стало светлее. И тут я увидела то, что ранее ускользнуло от моего взгляда. Почти у самой двери лежал взрослый контролёр со страшной раной на голове. По всей вероятности задело осколком — верхняя часть черепа практически отсутствовала. Судя по краям раны, мутант отчаянно пытался регенерировать, но сил не хватило. Он был мёртв. Увидев труп, малыш снова заревел. Под такое дело я тоже залилась слезами. Бобик стоял, глядя на нас чуть ли не с отвращением.

— Ладно, — покорно вздохнул он и взял ревущего мальчишку на руки, — пойдём отсюда, малец. Такова наша грёбаная жизнь. Зато ты живой и у тебя новая мамочка. Дурная, но добрая.

6

Серое, асфальтовое полотно дороги с шорохом ложилось под ноги, чуть слышно и почти уютно попискивал детектор аномалий, шныряли в придорожных кустах крысы и прочая мутировавшая мелюзга. Я шагала впереди, прокладывая путь для идущего следом Бобика, и пыталась привести в порядок растрёпанные чувства.

Сейчас, глядя на крошку-контролёра, я удивлялась — как могла проникнуться к нему столь сильными чувствами. А Бобик, поначалу чуть не пристреливший мальчишку, сейчас удивительно бережно нёс его на руках. Временами лаборант с отцовской заботливостью поправлял на малыше лохмотья и прикрывал от холодного ветра полой своей куртки.

Похоже, маленький хитрец, несмотря на свой юный возраст, уже неплохо владел ментальными способностями и попросту внушал окружающим стремление заботиться о нём. Что ж, его можно понять. И тем не менее я чувствовала себя обманутой и немного злилась. Избавившись от пси-воздействия маленького мутанта и трезво осмыслив сложившуюся ситуацию, я осознала всю сложность нашего положения.

Сейчас пси-монстр (звучит не политкорректно, но я привыкла называть вещи своими именами) совсем маленький и способности его невелики, но он уже успешно промывает нам мозги. А что будет, когда он подрастёт? Когда, к примеру, начнётся переходный возраст, во время которого обычный подросток невыносим, а уж контролёр, вероятно, способен натворить немало дел.

— У-тю-тю, — донеслось из-за спины. Я обернулась.

Бобик, счастливо улыбаясь, щекотал мальчишку. Тот хрипло хохотал и дрыгал ножками.

— Лютый малыш, — поведал лаборант, заметив мой взгляд. — Можно, я назову его Лютик?

Я машинально кивнула и продолжила путь. Пси-защиту, насколько я знаю, ещё не изобрели. Хотя какие-то разработки в этой области велись. Но и не бросать же из-за этого беззащитного ребёнка? Он ведь такой маленький, такой лапочка… Стоп. Я снова обернулась. Лютик внимательно смотрел на меня своими темными глазищами, а потом обезоруживающе улыбнулся щербатым ртом. Я погрозила ему пальцем. М-да, будет нелегко.

Наше появление в бункере произвело фурор. Увидев бандита с мутантом в обнимку, коллеги разразились криками ужаса и бросились кто куда. Мне стоило больших трудов успокоить их и извлечь из шкафов и прочих укрытий, что показались ученым надёжными. Потом меня долго поздравляли, с трудом скрывая завистливые взгляды, а Сахаров пообещал лично похлопотать о моём повышении.

Лютика определили в закрытый бокс из пуленепробиваемого стекла, накормили кашей и уложили спать. Я, полная радужных надежд относительно своего будущего, тоже отправилась спать.

Пробуждение было драматическим до отвращения.

— Недотёпа!

В дверь моего бокса громко заколотили, судя по всему ногами. Я подскочила как ошпаренная, запуталась в одеяле и грохнулась на пол.

— Недотёпа!

Дверь снова затряслась от ударов.

— Иду, хватит орать, — крикнула я, мучительно пытаясь избавиться от страстных объятий своего одеяла. Наконец мне это удалось, я подошла и открыла дверь. В бокс ворвался один из лаборантов Круглова.

— Скорей! — завопил он. — Твой ублюдок напал на профессора! И никого не слушает, даже этого вонючего бандита!

Отзывы лаборанта о моих подопечных мне категорически не понравились, но сейчас не было времени акцентировать на этом внимание. Решив разобраться с наглецом позднее, я поспешила в бокс Лютика.

Малыш сидел в своей кровати и, не отрываясь, смотрел на Круглова. Профессор стоял перед ним в неловкой позе, сжимая в руке ланцет. Рядом топтался Бобик и что-то настойчиво втолковывал малышу, но тот его не слушал. На почтительном расстоянии толпились научные сотрудники. Протолкавшись через толпу, я вошла в бокс и потребовала объяснений:

— Что происходит?

— Не знаю, — торопливо заговорил Бобик. — Меня разбудили, я пришёл, а проф уже так стоял.

Я повернулась к Лютику и строго приказала:

— Немедленно прекрати.

Малыш сделал вид, что не услышал. Рука Круглова с зажатым в пальцах ланцетом начала медленно опускаться.

— Лютик, я не шучу! Прекращай это.

Лоб профессора был покрыт испариной, очки запотели, но даже сквозь затуманенные стекла были видны вытаращенные глаза. Рука его взметнулась и с размаху всадила ланцет в правую ягодицу. Круглов очнулся, заблажил и кинулся вон из бокса. Вслед ему несся демонический хохот маленького негодника.

— Присмотри за ним, я разберусь, — велела я Бобику и бросилась за Кругловым.

Его уже окружили соболезнующие, в мой адрес посыпались язвительные реплики.

— Вы за это ответите! — верещал Круглов, прижимая к заднице вафельное полотенце. — Я на вас жаловаться буду!

— Зачем вы туда полезли, Алексей Николаевич? — холодно спросила я. — Вчера было ясно обговорено, что с Лютиком работаю я.

— Долго спите, — язвительно фыркнул профессор, — а наука не ждёт. Я хотел взять у мутанта кровь на анализ.

— Мутанта зовут Лютик, — напомнила я. — И вы его напугали.

— Лютик, Шмутик… Меня мало волнуют ваши дурацкие прозвища. Номер этого опытного образца — 3814. Это всё, что я должен знать.

— Это ребёнок!

— Это мутант! Жестокий и опасный.

— Круглов, Недотёпа, немедленно прекратите свару! — Вперед вышел Сахаров. Он сумрачно осмотрел нас обоих, потом выпроводил профессора в лазарет, а мне велел отправляться к себе и возвращаться в более пристойном виде.

Только тут я осознала, что стою при всём честном народе в одной пижаме. Сопровождаемая смешками, красная как рак, я поспешно ретировалась. После этого инцидента Круглов подчеркнуто меня не замечал, даже не здоровался. Ну и чёрт с ним, не очень-то и надо.

Целая неделя прошла в тишине и спокойствии. Мне удалось уговорить Лютика помыться и переодеться, но об анализе крови пока приходилось только мечтать. При виде шприца или ланцета он моментально вгонял меня в ступор на пару минут, а то и вовсе заставлял выбросить или сломать инструменты. Ни к чему и говорить, что быть послушной марионеткой для этого малявки было крайне неприятно.

Тогда я с упоением взялась изучать повадки своего необычного питомца. Малыш очень быстро менялся. При хорошей, шестиразовой кормёжке он заметно прибавил в весе, округлился и даже как будто подрос на пару сантиметров. Двигался Лютик мало, хотя ходить умел. Вместо этого он мог часами сидеть на кровати, изучая сквозь стекло всех, кто проходил мимо. Иногда он наносил людям легкие ментальные удары, так как спешившие по своим делам коллеги ненадолго замирали на месте, а потом как ни в чём не бывало, шли дальше. Подозреваю, таким образом Лютик учился управлять своими способностями. Меня это одновременно пугало и вызывало жгучее любопытство. Много раз я задавала малышу самые простые и понятные вопросы, но Лютик упорно молчал, и разговаривать не пытался. Несмотря на всю свою инаковость и своеобразие, крошка-контролёр почти не доставлял нам с Бобиком хлопот. И мы одинаково в нём души не чаяли, не задумываясь особо — внушённое это чувство или нет. Но вскоре разразилась буря. Во всех смыслах этого слова.

7

Как-то утром я выползла из своего бокса и направилась в туалет, зевая и почёсываясь. Вдруг до меня донесся громкий плач Лютика и торжествующий голос Круглова. Со всех ног я бросилась к боксу своего подопечного и столкнулась в коридоре с Бобиком, который явно спешил в том же направлении. Вбежав в помещение, мы узрели страшную картину.

На кровати сидел и плакал Лютик, с ног до головы облепленный датчиками. Рядом стоял профессор Круглов с неведомой хреновиной на голове, похожей на легкий шлем со странного вида наушниками. Только в отличие от обычных наушников эти прикрывали височные области. Невдалеке толпились лаборанты и сосредоточенно строчили в блокнотах.

Профессор бесцеремонно схватил ручонку Лютика, проткнул палец и выдавил несколько капель крови. Малыш захлебнулся истерическим плачем.

— Стой, скотина! — взревела я так громко, что стоящий рядом Бобик вздрогнул, а несколько лаборантов уронили блокноты. — Руки прочь!

Круглов обернулся, по его лицу расплылась довольная усмешка.

— А, Недотёпа, — сказал он елейным голосом. — Долго спите. И опять дефилируете в нижнем белье! Ведете себя как непристойная женщина. Впрочем, сейчас не об этом. Вы успели как раз вовремя, чтобы лицезреть моё новейшее изобретение в действии. Правда, этот пси-шлем ещё должным образом не настроен, но за этим дело не станет.

— Руки прочь, — процедила я с ненавистью. — Это мой подопытный.

— Уже нет, — ещё более сладким голосом уведомил меня Круглов. — Вы сюсюкаете с ним уже неделю и не добились никаких внятных результатов. Образец номер 3814 передан мне Сахаровым лично.

— Да мне насрать! — заорала я в бешенстве. — Вон отсюда!

Сразу после этих слов я перешла в наступление. Профессор ничего подобного не ожидал, потому продолжал улыбаться, даже когда я подскочила к нему и взашей вытолкала из бокса. Лютик радостно повизгивал и хлопал в ладошки. Круглова он любил не больше меня. Я выскочила следом, намереваясь закрепить победу, но тут мне заломили руки за спину. Поискала глазами Бобика, собираясь позвать на помощь. Не нашла, удивилась. Но тут оказалось, что держит меня именно он.

— Она зомбирована! — взвизгнул Круглов. — Вы все видели? Её нужно изолировать!

Я пару раз дернулась, но Бобик держал крепко. К тому же ему на помощь бросились лаборанты профессора.

— Конечно, изолировать, — отозвался из-за спины Бобик. — Я сразу понял, что она не в себе. Проклятый мутант выжег ей мозги. Эх, зря я его тогда не пристрелил.

— Рад, что вы это поняли, — с облегчением сказал Круглов. — Уведите её. Кстати, могу предложить вам место в своей команде. Зарплата гораздо больше, чем у Недотёпы.

— Вот за это гранмерси! — с энтузиазмом сказал Бобик. — Я вас не подведу, проф.

Меня выволокли в коридор, сопровождая пинками пониже спины, втолкнули в мой бокс и заперли дверь. Я почти не сопротивлялась — предательство лаборанта совсем меня подкосило. Некоторое время металась по помещению, в ярости опрокидывая все, что опрокидывалось. Потом прилегла на койку и закрыла лицо руками. Что ж, будет мне урок — не делай добра, не получишь зла.

Если бы ненависть имела свойство просачиваться сквозь стены, подобно ядовитому газу, девяносто девять процентов обитателей бункера сейчас корчились бы в предсмертных судорогах.

Я уехала с Большой земли, покинула свой комфортный и благоустроенный НИИ в надежде оставить за спиной все эти интриги и борьбу за тёплое местечко. Хотела принести пользу, сделать какое-нибудь открытие, а то и не одно, прославиться. А почему бы и нет? Но вместо этого сижу под арестом, став жертвой всё тех же интриг. Предана собственным лаборантом. Наверное, я всё-таки никудышный учёный и никчёмная личность, если не сумела внушить своему подчинённому даже малую толику уважения.

Так я и валялась, терзаемая мрачными мыслями и жалостью к себе, пока не уснула. Разбудило меня негромкое царапанье в дверь и чуть слышный шёпот:

— Недотёпа… Недотёпа…

— Катись к дьяволу, — злобно отозвалась я, узнав голос Бобика. Поискала глазами часы — не нашла.

— Не будь дурой, — прошептал Бобик в замочную скважину. — Так было надо.

— Предатель, — не слушая, цедила я сквозь зубы и копалась в тумбочке в поисках своего ПДА. Потом полезла под кровать. Найдя машинку, я выползла наружу и оживила девайс. Часы показывали 23:35.

— Не вздумай спать, — послышалось за дверью, — я вернусь через полчаса. Будь наготове.

— Выспалась уже, — пробормотала я, вспыхнув внезапной надеждой. За дверью всё стихло.

Вернулся Бобик, положим, через три часа, когда я уже вся издёргалась и снова потеряла надежду. Проскрежетал в замочной скважине ключ, и на пороге появился мой лаборант с объёмистой сумкой и улыбкой до ушей. Я недоверчиво наблюдала.

— Чего сидим, кого ждём? — осведомился он и поставил сумку на кровать.

— Валим? — радостно спросила я, вскакивая и устремляясь к двери. Бобик меня критически осмотрел.

— Прямо так и пойдёшь? В пижаме?

— О, чёрт! — спохватилась я, чувствуя себя полной идиоткой. Бобик приглушенно засмеялся и кивнул на сумку:

— Одевайся. Я сейчас.

Он вышел и снова запер за собой дверь. В сумке оказался чудесный, темно-зелёный, научный комбинезон профессора Круглова. Я с нескрываемым злорадством в него облачилась. Ещё там лежали два штатных ПМ, пара коробок с патронами, консервы, хлеб и двухлитровая фляжка с водой. Спотыкаясь о разбросанные вещи, я с трудом отыскала рюкзак и первым делом запихнула в него свою энциклопедию. Потом кое-как утрамбовала остальные припасы. Рюкзак стал совсем неподъёмным. Ну и чёрт с ним, как-нибудь дотащу.

Тут открылась дверь — вернулся Бобик. На руках у него сидел Лютик, закутанный до самого носа. Вне себя от радости я бросилась обнимать обоих.

— Тише, тише. — Бобик сунул мне мальчишку, подхватил рюкзак и охнул. — Ты что туда кирпичей напихала?

Я заверила, что там нет ничего лишнего. Мы вышли в безмолвный коридор, никем не замеченные проскользнули мимо дремлющего дежурного и подошли к двери. Тут я с ужасом вспомнила, что на ночь двери блокируют и без спец-ключа её не открыть. Но Бобик ничтоже сумняшеся извлёк из кармана пластиковую ключ-карту и с видом фокусника продемонстрировал мне. Я восхищённо показала большой палец. Нет, все-таки у меня золото, а не лаборант!

Дверь негромко пшикнула, выпуская нас наружу. Оставалось каким-то образом незаметно миновать охрану, чтобы избежать вопросов типа — куда это мы таскаем опытные образцы глубокой ночью. Но оказалось, что у Бобика и тут всё схвачено. Мы не пошли прямо к воротам, а оббежали бункер, прячась в отбрасываемой им тени. Потом метнулись к железному забору. Повозившись немного, Бобик отогнул один из листов, что был плохо приварен нерадивыми работниками. Вечно у нас все делается через жопу… и слава богу!

Через пару минут наша бравая компания торопливо шагала вдоль берега озера, оставив за спиной негостеприимный бункер. По небу неслись тучи, где-то далеко громыхало, сверкали молнии. Поднялся сильный, встречный ветер, принёсший с собой клубы пыли и запах дождя.

— Куда мы идём? — Я повысила голос, стараясь перекричать свист ветра.

— А я думал тебе не интересно, — засмеялся Бобик. — На Агропром. Отсидимся в подземельях. Решим, что делать дальше.

Больше мы не разговаривали. Ветер крепчал, пресекая любые попытки открыть рот. Мы едва переставляли ноги. С момента нашего бегства прошло около получаса, а нам удалось удалиться от бункера всего на километр. И вдруг у нас за спиной истошно взвыла сирена, во дворе бункера вспыхнули прожектора. Похоже, пропажа обнаружена, а значит, следовало ожидать погони в виде отряда военных сталкеров. И на сей раз я не особо надеялась, что они не смогут выстрелить.

8

Первым погоню почувствовал Лютик. Почувствовал, увидел или услышал — не знаю, мне было некогда разводить теории. Малыш потянул меня за ухо и указал рукой назад. Я наддала ходу и догнала Бобика.

— Похоже за нами «хвост».

Бобик открыл рот ответить и захлебнулся пылью, что швырнул ему в лицо порыв ветра. Лаборант долго и мучительно кашлял, потом, задыхаясь, произнес:

— Перевалим… за тот холм… уйдём.

Мы упрямо пёрли против ветра, холм приближался медленно и неохотно, но приближался. Несмотря на то, что ночь близилась к утру, стало ещё темнее. Тучи, казалось, неслись в нескольких направлениях сразу, изредка показывая сквозь прорехи холодные звезды. Дорога периодически освещалась вспышками молний, раскаты грома грохотали всё ближе.

Теперь и я слышала сквозь вой бури голоса и отрывистые команды военных сталкеров. Лютик вдруг пронзительно заверещал и дернул меня за ухо с такой силой, что я взвыла от боли и невольно сделала пару шагов в сторону. Тотчас почти на том самом месте, где я только что была, с рёвом взвился столб пламени. Голоса за спиной зазвучали оживленнее, раздалось несколько выстрелов. Пока предупредительных, но, думаю, скоро начнут палить всерьёз.

Теперь мы карабкались вверх по холму, стало ещё тяжелее. Внезапно хлынул дождь, земля под ногами моментально размокла, стала скользкой. Но всё в мире относительно. Зато аномалии стали видны гораздо отчётливее, и я больше не опасалась, что Лютик оторвет мне уши.

Вершину холма я попросту не заметила, слишком сосредоточенная на собственных ощущениях и маячившей во мгле спине Бобика. Просто в определённый момент путь пошёл под уклон, идти стало легче, несмотря не неистовый ветер. А потом из тьмы возникли деревья.

— Вот теперь… можно… не бояться, — задыхаясь, прокричал Бобик. Но, как оказалось, радость была преждевременной.

Небеса вдруг полыхнули такой ослепительной вспышкой, что я даже успела рассмотреть лица военных сталкеров, поднимавшихся в этот момент на холм. Мы съёжились, ожидая такого же чудовищного громового раската, но его не последовало. Вместо этого вздрогнула и застонала земля под ногами.

— Выбро-о-ос! — заорал Бобик и в ужасе бросился прочь. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Я не боялась. Усталость вытеснила во мне все чувства, кроме одного — упасть и не вставать как минимум неделю. К сожалению, в данный момент это было недостижимой роскошью, и я продолжала машинально перебирать ногами, пока не врезалась в Бобика.

— Спускаемся, — крикнул он.

Сначала я ничего не поняла, но потом разглядела под ногами круглое отверстие люка. Бобик полез первым, потом принял у меня Лютика, предоставляя возможность последовать за ним.

Мы очутились в тускло освещённом коридоре. Подземелье гудело, словно улей, в невидимых отдушинах завывал ветер. Что-то скрипело, громыхало и лязгало, словно пара десятков престарелых роботов решили устроить тут дискотеку.

Наверху оглушительно затрещало, через отверстие сверху упал сноп неестественного красного свечения. Мозгам в черепной коробке стало тесно, казалось, они сейчас попросту вырвутся через любой удобный выход, ударят тугой, серой струйкой в стены подземного коридора. Мы бросились прочь, по пути обильно расплескивая содержимое своих желудков, скатились по железной лестнице на уровень ниже и обессилено свалились на пол. Через некоторое время Бобику полегчало. Он пошевелился и вдруг спросил страшным голосом:

— Где Лютик?

Я, похолодев, села и осмотрелась. Мальчишки нигде не было. Мы вскочили и быстро, как могли, вернулись обратно в коридор. Тут же накрыла волна пси-излучения. Я догадалась загерметизировать костюм, стало полегче, и высунула голову из-за угла. Увиденное потрясло меня до глубины души.

Лютик стоял под зевом люка и, задрав голову, смотрел вверх. Аномальная энергия Выброса омывала его со всех сторон, изредка полыхая кроваво-красными протуберанцами. Они пронизывали тельце малыша насквозь, но, похоже, ему это никоим образом не вредило. Наоборот, он рос, словно сказочный богатырь — «не по дням, а по часам». Когда Выброс закончился, и свечение погасло, в коридоре вместо годовалого малыша стоял паренёк лет десяти, не меньше. Лютик подошёл ко мне и, улыбаясь, постучал по моему шлему. Я подняла забрало.

— Ку-шать, — внятно сказал мальчик и выразительно потёр живот.

Я пару мгновений смотрела на него, потом вдруг засмеялась. Оглянулась на Бобика и, увидев его отвисшую челюсть, свалилась в приступе истерического хохота. Животик мальчишки издал раскатистое бурчание.

— Ку-шать, — недовольно повторил Лютик, но я ничего не могла с собой поделать.

Завывала, каталась по полу, обхватив руками живот, задыхалась и никак не могла остановиться. Бобик поднялся, подошёл ко мне и отвесил затрещину. Я замолчала, как по волшебству. На меня вдруг навалилась такая запредельная усталость, что я не смогла вымолвить ни слова. Ребра ломило, конечности отказывались повиноваться.

— Успокоилась? — спросил Бобик. Я кивнула и с трудом приняла сидячее положение. Мне было больше не смешно.

Лаборант вытащил из рюкзака хлеб и консервы, оделил Лютика, предложил мне. Я хотела отказаться, но передумала. Есть не хотелось, но кинуть топлива в организм не помешает — неизвестно какие испытания нам ещё уготованы. Как в воду глядела.

Мы выуживали из своих жестянок последние кусочки, когда подземелье огласил странный звук. Кто-то тянул и тянул заунывный мотив низким, но мелодичным голосом. Мы с Бобиком замерли в испуге, а Лютик вдруг ответил. Он открыл рот и из его горла полились похожие звуки, только голос, ясное дело, был гораздо выше. Неизвестный певец замолчал, и молчание почему-то отчётливо классифицировалось как изумлённое. Потом низкий голос возобновил свою песню, Лютик присоединился.

Это было настолько нереально, и странно, и неестественно, что мне стоило больших трудов не сойти с ума сию же минуту. Два голоса неслись навстречу друг другу, переплетались, вибрировали, отражались от стен подземелья и гуляли эхом в темных закоулках. В глазах у меня рябило, очертания предметов подёргивались рябью, плыли, а стены шевелились, будто живые. Хотелось упасть, свернуться калачиком и скулить, словно больная собака.

Пол бросился мне навстречу, я упала на бок и подтянула колени к подбородку. Рядом корчился Бобик. В дальнем конце помещения появился размытый силуэт, наш питомец вскочил и бросился навстречу, но на полпути вернулся. Присев около меня на корточки, Лютик погладил ладошкой мою щёку, потом повторил ту же процедуру с Бобиком.

В ушах вдруг резко зазвенело, сознание подернулось дымкой. Последнее, что я увидела, прежде чем потерять сознание — два удаляющихся силуэта, большой и маленький.

9

Похоже, мой ангел-хранитель упаковал вещички и отправился в длительный отпуск. Эта мысль посетила меня, едва я пришла в себя. Шевелиться и открывать глаза не хотелось, поэтому я продолжила размышления. Итак, подведём итоги. Всё шло прекрасно, пока на меня не напал бандит. Сразу после этого я удостоилась чести наблюдать перестрелку с участием наёмников, учёных и Меченого. Потом едва не упокоилась под рухнувшим вертолётом. Впрочем, чуть-чуть не считается, вертолёт исключаем. Потом ссора с Кругловым, арест, бегство и вот теперь я окончательно перешла на нелегальное положение. Всё, о чём я мечтала, в одночасье превратилось в труху. И что мне теперь делать?

— Эй, Недотёпа…

— И что мне теперь делать? — жалобно спросила я у Бобика, открывая глаза.

— В каком смысле?

Я села, посмотрела на своего лаборанта и совсем некстати вспомнила, что теперь не смогу заплатить ему зарплату.

— Я ведь учёный, — сказала я, — и больше ничего не умею. Что мне делать? Таскать скупщикам артефакты? А ещё мне очень жаль, но работодатель из меня теперь никакой.

— Ты все-таки непроходимая дура, несмотря на свое высшее образование, — ответил Бобик. — А может как раз благодаря ему. Если бы меня так интересовали деньги, ты сейчас мирно сидела бы под арестом, а я бы помогал Круглову резать на части Лютика. Я хоть и не самый хороший человек, но и не полный отморозок.

— Спасибо! — Я так расчувствовалась, что немножко всплакнула.

— Вот только не надо соплей, — поспешно сказал Бобик. — Терпеть не могу ревущих баб.

— Ага, — всхлипнула я, — но мне так хотелось сделать открытие.

— Я размышлял об этом, пока ты валялась в отключке, и думаю, что нашёл решение проблемы. На Болотах обретается группировка, занимающаяся изучением Зоны. Говорят, там сплошь одни учёные. Кто финансирует группировку — неясно, но они успешно делают свою работу и даже содержат штат следопытов, охотников и боевиков. Не таких хороших, как у «Долга», но тоже неплохих.

Я утёрла слезы и заинтересованно посмотрела на Бобика.

— И как называется эта группировка?

— «Чистое небо».

— Хочу к ним, — твёрдо сказала я. — А они примут в свои ряды женщину?

— Женщину тут примут в любую группировку с распростёртыми объятиями, — расхохотался Бобик. — Только характер работы будет несколько иным, чем ты привыкла.

— Иди на фиг, — обиделась я. — Решается моя судьба, а ты ржёшь.

— А чего тут решать? — удивился Бобик. — Придём, попросимся. Если откажут, тогда будем думать дальше.

— Ты пойдёшь со мной? — обрадовано спросила я.

— Ну, должен же кто-то проследить, чтобы ты не вляпалась в очередные неприятности.

Я расплылась в довольной улыбке. Похоже, мне удаётся неплохо существовать и без небесного вмешательства своего ангела-хранителя. Возможно, кто-то решит, что бандит в качестве напарника не бог весть что, но у меня всегда были скромные запросы. У Бобика не было высшего образования, он любил крепкие выражения, и прошлое его было достаточно тёмным, а ещё мой лаборант чихать хотел на науку. Но он даст сто очков вперёд любому самому образованному и интеллигентному учёному, особенно в условиях Зоны. Так что эстеты могут сколько угодно морщить носы и бросать презрительные взгляды на небритую физиономию Бобика, для меня он был первым настоящим другом в этом опасном месте.

— Я скучаю по нему. — Бобик прервал мои возвышенные размышления. Я сразу поняла, о чём он и вздохнула.

— Да, я тоже. Но это было необходимо. Лютик среди людей был, как Маугли среди волков. Мы всё равно не убережём его лучше, чем это сделают особи его вида.

Как это ни печально, но большинство людей действительно похожи на стаю опасных зверей. Подмять под себя слабого, вытеснить конкурентов, раздавить и уничтожить любого, кто мешает достичь заветной цели — урвать кусочек от сладкого пирога, что зовется властью. Когда есть, кем командовать, есть перед кем задирать нос, собственные комплексы отходят на второй план. Ведь так хочется почувствовать себя избранным среди ничтожных червей, неудачников, недостойных упоминания. Всё в полном соответствии с человеческой натурой. Одни изнывают от желания управлять, другие, вялые, апатичные и ленивые жить не могут без чуткого руководства. Причём управляемые изо всех сил поносят власть и возмущаются ею, но оторвать задницу от нагретого местечка лень. Да и боязно за свою шкуру опять же. Потому сильные творят, что хотят, а слабые страдают и терпят. А может только так и надо? Кто знает.

* * *

Когда мы выбрались наружу, был уже день, унылый и холодный. Моросил дождь, мы тащились по серым молчаливым полям и тихонько переговаривались между собой. Строили планы, рассматривали запасные варианты, если вдруг «Чистое небо» откажется нас принять. Почему-то о возвращении на Большую землю не упоминалось ни мной, ни Бобиком.

Свалка выглядела ещё более грязной и угрюмой, чем когда я увидела её впервые. Зато сейчас тут было гораздо многолюднее. Очевидно, после Выброса все дружно отправились за артефактами. Ну, «дружно», это так, к слову. То и дело вдали раздавалась стрельба или доносился чей-то крик полный боли и страдания. Сильные продолжали давить слабых, отдавая дань естественному отбору.

Никоим образом не претендуя на звание сильных, мы спешно прятались от любого замаячившего на горизонте человека. Так, чуть ли не переползая от укрытия к укрытию, мы миновали Свалку и выбрались на Кордон.

Я из последних сил тащила тяжёлый рюкзак, а Бобик нёс целую связку артефактов. Поскольку научный контейнер для безопасной переноски этих образований он захватить не догадался, мой лаборант попросту распихал найденные артефакты в презервативы, которых, по-видимому, у него было великое множество.

Впоследствии я узнала, что, несмотря на скромный процент находящихся в Зоне женщин, кондомы были одним из самых ходовых товаров. Причём их крайне редко использовали по прямому назначению.

Вот и Бобик брёл по дороге, напоминая то ли унылого клоуна, сбежавшего с детского утренника со связкой воздушных шариков, то ли Казанову-неудачника, изгнанного с ложа утёх за несостоятельность. Глядя на него, я невольно фыркала всю дорогу, но от комментариев пока воздерживалась.

Часовой у входа в деревню новичков встретил нас с нескрываемым подозрением. Бобик загодя велел мне на всякий случай опустить забрало шлема, чтобы не светить своей принадлежностью к женскому полу. Как оказалось, опасения были более чем оправданы. Сначала часовой прицепился к Бобику.

— А не бандюган ли ты часом? — спросил он, тыча в него обрезом. — Не нравится мне твоя рожа.

— Сам не в восторге, — кротко ответил Бобик. — Но наша жизнь — юдоль скорби, и не все рождаются писаными красавцами.

Как ни странно, но эта высокопарная речь часового успокоила, и он обрушил поток своей бдительности на меня.

— А ну, Гюльчатай, личико-то открой.

— Не советую, — встрял Бобик. — Мой напарник ещё страшнее меня, настоящий Квазимодо.

Я чуть было не обиделась на такие отзывы о своей внешности, но вспомнила о конспирации и промолчала.

— Как-нибудь выдержу. Подними забрало, — упорствовал часовой.

— Не могу, стесняюсь, — промямлила я, стараясь придать голосу мужскую басовитость. Вышло так себе.

— Тогда давай, до свидания! — Часовой выразительно махнул обрезом.

Вот и вся конспирация к чёрту. Уйти было невозможно, поскольку нам необходимо пополнить запасы, передохнуть и найти проводника. Бобик дорогу на Болота не знал, а я тем более. Пришлось продемонстрировать свою физиономию.

— Ух-ты! — восхитился часовой. — Девка! Постой… — Он посмотрел на мой научный костюм. — Рыжая баба-ботаник в компании с подозрительным типом… ещё фамилия такая смешная… Дурочкина что ли? Ой, нет. Ща… Недотупа, верно?

Мне стало нехорошо. Судя по лицу Бобика, он испытывал те же чувства.

— Неверно, — процедила я. — И вообще, в чём, собственно, дело?

— Брешешь, — уверенно ответил часовой. — Сегодня утром научники кинули клич в общий канал, что у них сошла с ума одна из сотрудниц, покрошила половину персонала и отряд военных сталкеров в придачу и сбежала. А помогал ей в этом гнусном деле её лаборант очень подозрительный тип. Велено найти и доставить на Янтарь живыми или мёртвыми. За вознаграждение, кстати неплохое.

Я испытала целую гамму чувств, прежде чем погрузиться в чёрное отчаяние. Вот и всё. Сейчас этот парень крикнет подмогу, нас повяжут и отволокут обратно. Даже если Бобик его пристрелит, далеко нам не уйти — в деревеньке было полно народу и на нас уже поглядывали. Часовой с минуту рассматривал наши угрюмые физиономии, потом спросил:

— Чё, не так всё было?

— Совсем не так, — мрачно сказала я.

— Верю. — Он убрал обрез. — Мне-то на ботаников до фонаря, никогда они не внушали мне доверия, но поручиться, что тут все так думают, не могу. Так что шлем не снимай и рожей… гм… лицом не свети, поняла? И задерживаться тут не советую.

— Мы и не собирались, — поспешно соврала я, поднимая забрало.

— Ну и отлично. Удачи.

Мы торопливо прошли через деревню и направились к подвалу торговца. Бобик оставил меня на лестнице за дверью, сам отправился на переговоры с Сидоровичем. О чём именно они разговаривали — неизвестно. Я пыталась подслушивать, но толстая железная дверь не пропускала ни звука. Пришлось томиться неизвестностью целых полчаса, потом дверь открылась, и выглянул Бобик.

— Как выйдешь, крайний дом справа, — сказал он. — В подвале спит наш проводник. Разбуди и скажи, что выходим через час.

— А если он откажется? — нервно спросила я.

— Не откажется, — прозвучал из подвала хриплый голос Сидоровича. — Скажешь, я велел. С некоторых пор этот засранец мне ни в чём не может отказать.

— Ладно. — Я послушно отправилась искать нашего проводника.

Спустившись в указанный подвал, я обнаружила уютно свернувшееся на полу спящее тело. Лица видно не было, зато с затылка свешивалась роскошная грива длинных светлых волос, перехваченных обрывком бинта. Я подошла и аккуратно потрясла тело за плечо.

— Девушка, проснитесь. Девушка, а девушка.

— Ты охренел? — грозно произнесло тело хрипловатым баритоном.

Я ошарашено отскочила к противоположной стене подвала и замерла в изумлении. Тело восстало из кучи мусора, на которой покоилось, и превратилось в молодого парня. Наружность его можно было бы назвать приятной, если бы не насупленные брови и угрожающее выражение лица.

— Ща я сам лично из тебя девушку сделаю, — пообещал парень и пошёл в наступление.

— Да я как бы уже, — поспешно сказала я и, наплевав на конспирацию, продемонстрировала свою внешность. Может, красотой я и не блистаю, но как-то не хотелось, чтобы из-за глупого недоразумения мне испортили цвет лица. Гематомы, знаете ли, никого ещё не украшали. Парень остановился и расплылся в улыбке.

— Ну, дела! Я самый везучий сукин сын в Зоне, — сообщил парень. — Все бегают в поисках баб, а ко мне девки сами приходят.

— Меня прислал Сидорович. — Пришлось прервать самовосхваление этого кретина.

— В виде поощрения?

— А? Нет! — возмутилась я. — Мне нужны твои услуги.

Лицо парня озарилось пониманием. Ну, наконец-то! В жизни не встречала такого в высшей степени неприятного и тупого типа.

— Понятно, лапуля, — подмигнул парень. — Любой каприз за ваши деньги. Желаешь что-то особенное? Надеюсь, ты не практикуешь садо-мазо? Не то чтобы меня это не заводило, с удовольствием тебя отшлёпаю, но себя пинать не позволю. Шовинист я.

Я сделала пару шагов вперед и врезала ему по морде. По наглой самодовольной морде. После этого, кипя от праведного негодования, заорала:

— Ты сейчас соберёшь все свои гормоны в кучу, и запихнёшь, сам знаешь куда! А после этого соберёшь в кучу свои манатки и через час поведёшь меня и моего напарника на Болота! Доступно?!

— А зачем драться? — обижено спросил парень, потирая щеку. Он вдруг замолчал и внимательно осмотрел меня с ног до головы. — Постой, ты та самая баба-ботаник, верно? Ещё фамилия такая дурацкая… Ща вспомню… О! Недотыка!

— Недотёпа! — выпалила я в ярости и, оттолкнув его в сторону, полезла прочь из подвала.

— А меня зовут Карлсон, — дружелюбно сказал он, аккуратно подталкивая меня под зад.

— Чтоб тебя собственным пропеллером порубило, — кровожадно отозвалась я, но он только заржал.

Сидорович был прав — мой проводник редкостный засранец. У меня появилось предчувствие, что дорога будет чрезвычайно оживлённой. Да, это будет до крайности волнительное, полное переживаний и стрессовых ситуаций путешествие. Дальнейшие события показали, что интуиция меня не обманывала. Но это уже совсем другая история.