Останется только один (гет)

В смертельной схватке, от которой зависят судьбы мира, столкнулись силы Света и Тьмы… Силы? Что-то не похоже. Где же огромные армии, полчища диковинных существ, необъятное поле брани и горы трупов?

Бесполезно. Пробовали.

Земля раскалывалась от ударов, а тела громоздились до небес. Обе стороны несли неописуемые потери, однако ни одна не могла взять верх.

Поэтому на сегодняшней арене только двое. Две тёмные фигуры, застывшие по углам ринга. Лишь двое сегодня решают исход войны. И лишь один из них увидит рассвет.

Противники меряют друг друга взглядом. Сколько раз они срывали замыслы неприятеля, наносили ему сокрушительные удары — не сосчитать. Эти удары должны были стать фатальными, но враг всегда оправлялся от поражения, и борьба разгоралась с новой силой. Эти двое уже столько лет сражались между собой, что война стала их образом жизни, вошла в мозг, засела в крови. Однако лицом к лицу они встречаются впервые за долгое, очень долгое время.

День пришёл. День, который станет для кого-то последним. Никто — и ничто — не помешает сегодня финальной схватке. Больше никаких чудесных спасений, никаких поспешных отступлений. Даже если внезапно начнётся Армагеддон, или откроются Врата Преисподней, или планета начнёт разрушаться, один из заклятых врагов всё равно ступит на остывающий труп недруга и насладится упоением победы.

Ветер шакалом завывает над пустынной равниной и колышет края одежды воинов. Они стоят безмолвно. Оба тысячи раз репетировали свою речь, но теперь слова остались где-то далеко, истаяли в предзакатном тумане. Враги зорко следят за малейшим движением противника, но видят картины ожившего прошлого.

Один из них, высокий человек в чёрном плаще с капюшоном — что видится ему?

Белое лицо-маска, змеиные щёлки ноздрей, безжалостный взгляд кроваво-красных глаз. Именно его неистовая жажда могущества развязала чудовищную войну, унёсшую в могилу миллионы жизней. Что же вспоминает он сейчас? Бесчисленные убийства? Жестокие забавы, от которых у самого рьяного палача гестапо встали бы дыбом волосы? Десятки преданных соратников-изуверов, похожих на людей только внешне? Толпы ползающих на брюхе людей с душами гиен, что подвывали от страха, распростёршись перед Господином, но уже в следующую минуту с хмельной удалью врывались в дома врагов, сея боль и смерть?

Или, может, перед этими пугающе-алыми глазами проплывали те древние и мрачные обряды, что даровали ему бессмертие ценой человеческой сущности?

Чёрный Лорд. Властелин Тьмы. Вольдеморт.

Он уже не такой, как прежде. Истощён, измотан и раздражён затяжной войной. Сейчас всё по-другому, чем в прошлый раз. Тогда, сразу после Изменения, он был на вершине. Подобный демону — да что там, самому Сатане, — он царил в этой стране. Его слуги адским войском проносились по улицам, оставляя за собой груды мертвецов и дымящиеся развалины. Сторонники Света были разобщены, напуганы и растеряны и гибли один за другим. Казалось бы, ещё немного — и победа будет в руках.

Но нет!

Маятник судьбы резко качнулся в другую сторону. Ничем не примечательная полоумная дура ни с того ни с сего впала в транс и выдала пророчество. А чересчур усердный шпион, сожри его химера, подслушал его, причём дал себя обнаружить прежде, чем прозвучало самое главное!

Даже спустя десятки лет об этом нельзя вспоминать без содрогания. То, что случилось потом, иначе как роковым Предопределением судьбы не назовёшь — такой невообразимый, невероятный, невозможный поворот не мог быть просто случайным стечением обстоятельств. Нападение на семью того, кто, согласно Пророчеству, мог уничтожить Тёмного Лорда, стало фатальной оплошностью Вольдеморта. Всё вдруг резко изменилось: только что был без пяти минут Повелителем Мира — а теперь чудом уцелевшее, жалкое существо — раздираемый муками дух и пара кусков немощной плоти.

Долгие, казавшиеся веками годы провести в заточении, в тюрьме бесплотности — что может быть горше для Чёрного Лорда, считавшего себя неуязвимым? Но он ждал. Он научился терпеливости. Научился ждать подходящего случая. Да и что ему ещё оставалось?

Воспалённый, терзаемый кошмарами, мятущийся словно хищник в клетке ум порождал хитроумнейшие замыслы, которые должны были вернуть Вольдеморту былое могущество. Казалось бы, ничто не в силах помешать его возрождению. Но нет. В тщательно разработанный план постоянно вмешивался мальчишка — тот самый, что послужил причиной падения Тёмного Лорда, — и весь замысел с треском летел ко всем чертям.

В конце концов, Вольдеморт всё-таки смог обрести тело, но и тут сопливый щенок спутал все карты! Соблазнительный и продуманный до мелочей план блицкрига разрушился, как карточный домик. Преимущество внезапности было утеряно, самые опасные противники были предупреждены, а значит, вооружены. И Тёмному Лорду ничего не оставалось, кроме как яростно изрыгая проклятия уйти в подполье,

С тех пор утекло много воды. Десятки раз Вольдеморт наносил удар по врагу и был в шаге от победы, но неприятелю всегда удавалось ускользнуть, в очередной раз повергая амбициозные планы во прах.

Их дороги пересекались с пугающим постоянством, переплетаясь подобно змеям. Пути, извилистые, как тропа в дремучем лесу, выткали затейливый узор в пряже человеческих судеб. И сегодня они сошлись снова. В последний раз. На арене смерти.

…Вот он стоит — первая ошибка Вольдеморта, которая, возможно, станет и последней в его жизни. Мальчик-который-выжил.

Впрочем, какой мальчик? Так его теперь назовёт разве что слепой. Этот человек совершенно не похож на того милого и доброго паренька, который пришёл в Хогвартс много лет назад.

Защитная одежда из кожи дракона обтягивает жилистую и крепкую как морёное дерево фигуру, не скрывая хищной осанки вышедшего на охоту зверя. Изборождённые шрамами руки напоминают канаты из закалённых в адском огне металлических прутьев. В наклоне головы, развороте плеч, постановке ног угадывается готовность к любому внезапному нападению и молниеносным ответным действиям.

Коротко, по-военному, подстриженные волосы человека по-прежнему топорщатся на затылке, только теперь в них немало седых прядей. Лицо его, покрытое рубцами, кажется изваянным из камня. И глаза… Когда-то тёплые, изумрудно-зелёные, они приобрели холодный, жестокий блеск остро заточенного клинка, не знающего жалости.

Гарри Джеймс Поттер. Самый знаменитый маг в истории со времён Мерлина Великого.

О чём думает он, сверля взглядом заклятого недруга? О чём может думать человек, чью жизнь непоправимо исковеркала война?

Вспоминает свои первые столкновения с Тёмным Лордом? Нет. Вряд ли. Воспоминания глубоко погребены и стёрты из списка необходимых для жизни вещей. Ибо они порождают боль. Боль, которую невозможно терпеть.

Годы в школе, заполненные утомительной учёбой, изнуряющей подготовкой к Великой Миссии, а также разными, зачастую смертельно опасными приключениями, были, тем не менее, самым светлым, самым счастливым временем для Гарри. Ведь рядом всегда были друзья. Друзья, которые утешат, когда придёт горе, и помогут в час опасности. Друзья, которые облегчат невыносимую тяжесть, павшую на плечи одиннадцатилетнего мальчика — Предназначение быть единственным, кто способен уничтожить Тёмного Лорда.

Друзья…

Верный до гроба весельчак Рон. Умница Гермиона, скрывавшая под слоем чопорной невозмутимости почти телепатическую чуткость. Проказники Фред и Джордж, надёжные как скала. Скромная Джинни, обладавшая завидной уравновешенностью и недюжинной волшебной силой. Неуклюжий, забавный Невилль, обнаруживший в себе невероятное упорство и доблесть рыцаря. Странноватая Луна, чьи нестандартные действия много раз выручали её из беды.

Имена можно перечислять очень долго.

А взрослые?

Мудрый Дамблдор, оберегавший его ради предстоящей Миссии. Мягкий, спокойный Люпин, всегда готовый помочь — словами или делом. Сириус, любивший Гарри больше жизни… и отдавший её так рано. Супруги Уэсли, принявшие его как родного сына. Огромный простодушный Хагрид, питавший слабость к опасным животным. Рассеянная Тонкс, умеющая менять внешность, но не способная вести себя тихо. Старый Шизоглаз Хмури, помешанный на осторожности. Остальные члены Ордена Феникса, вставшие на пути Вольдеморта, и жертвовавшие собой ради своего избранного — Гарри Поттера.

Все эти имена надёжно заперты в тайниках памяти Гарри. Он запретил себе вспоминать о них. Но иногда они возвращаются. Во сне, когда воля ослаблена, а сознание отдыхает, хоровод забытых лиц вырывается из цепей забвения и вертится вокруг Гарри, и его душа кричит и воет от скорби. На утро он забывает об этом, а следующей ночью всё повторяется.

Длинная вереница имён и лиц. Поттер приказал себе забыть их, ибо воспоминания слишком мучительны. Десятки, сотни близких людей… и все сгорели в безжалостном пламени войны. Они ушли в последний путь, один за другим, отрывая и унося с собой кровоточащие куски сердца Гарри.

Какой человек может пережить столько потерь? Каким бесчувственным надо быть, чтобы вынести так много горя? Скольких друзей надо похоронить, чтобы привыкнуть к этому?

Дамблдор пал от руки человека, которому доверял — тот был под заклятием Подвластия. Люпин умер с серебряным кинжалом в груди — длань бывшего друга Червехвоста не дрогнула. Молли Уэсли была убита Люциусом Малфоем, после чего Артур Уэсли, несмотря на смертельные раны, бросился на старого врага и голыми руками измочалил ему глотку в кровавый фарш. Нимфадору Тонкс, шпионившую в стане Вольдеморта, разоблачили и зверски убили. Хагрид вместе с мадам Максим истребили почти всех гигантов-сторонников Тёмного Лорда, но и сами не уцелели в этой бойне. Параноик Хмури, как и многие другие члены Ордена, погиб в битве с большим отрядом дементоров. Окружённый мерзкими тварями, он взорвал себя, только чтобы не попасть к ним в лапы. Тогда же ушли из жизни и многие однокашники Гарри — Сьюзен Боунс, братья Криви и многие другие. Почти что дети, безжалостно вышвырнутые из безопасной школы прямиком в пекло войны, они сражались не хуже взрослых.

Старина Рон, ставший почти что братом. Он был с Гарри до конца, когда они бились спина к спине, угодив в засаду Упивающихся Смертью.

Непоседы и хулиганы близнецы. Они устроили боевые действия в масштабах целого квартала, однако врагов было больше.

Нескладный Невилль. Он не выдержал пытки ночными кошмарами и один отправился в поход за местью. Он уничтожил нескольких сподвижников Вольдеморта, но Беллатрикс Лестранж была ему не по зубам. По рассказам пленённого Крэбба, связанный и беспомощный, Невилль насмешками и издевательствами вынудил Беллатрикс убить его быстро. В спасательной операции, которую организовал Гарри, погибла Луна и ещё несколько человек. Спасти Лонгботтома они не успели.

Джинни… миниатюрная девушка с костром на голове. Потребовалось вмешательство самого Вольдеморта, чтобы справиться с ней. Перед этим она лишила жизни около дюжины Упивающихся Смертью.

Гермиона. Единственный человек, близкий настолько, что Гарри часто шутил: «у нас на двоих одна душа». Никто не знал, что с ней случилось. Она вдруг пропала, а спустя неделю Поттеру почтой отправили её тело. По кускам.

Вокруг непрерывно гибли друзья. Смерть беспощадно косила колосья их жизней. А вот он не умер. Судьба и сила Пророчества хранили его. Ранам и шрамам он уже давно потерял счёт, но убить Поттера было невозможно.

Нет. Он не уйдёт, пока не исполнит Предначертанное.

Поттер и Вольдеморт. Один из них падёт от руки другого. И больше никто не в силах убить ни Гарри, ни Тёмного Лорда.

Иногда Поттер этим пользовался. Когда боль становилась невыносимой, он бросался в самые безумные и отчаянные вылазки. Неимоверное напряжение и дышащая в лицо опасность заглушала муки, прятала в глубь души.

Мог ли он сказать, какие испытания выпадут на его долю, когда переступал порог Хогвартса? Скорее всего, нет. Да и кто может предсказать такое?

В настоящий момент Поттер фактически возглавлял один из двух лагерей, на которые раскололось магическое сообщество. Половина живущих на планете колдунов были под его началом — не так уж плохо для мальчика-сиротки, правда? Поначалу эта организация называлась Орденом Феникса, но по мере того как ширились её ряды, обрела другое название.

Армия Поттера.

Да разве такое пригрезится в 11 лет? С самого детства известный всему миру, приняв пост командующего, Гарри постепенно превратился в идола. Его портретами украшали одежду, с его именем шли в бой. Раньше, ещё в школе, Поттера бесила популярность. Теперь ему было всё равно.

Вольдеморт для всех был олицетворением Зла. Сатаной. Дьяволом. А где Дьявол, там должен быть и Бог. И Гарри даже не заметил, как в одночасье стал божеством. Его пресловутый шрам почитали печатью Высших Сил, а непостижимая неуязвимость вошла в легенду. Смешные люди. Им только дай нечто непонятное и таинственное — через пять минут они этому поклоняются и возносят молитвы.

Постепенно колдуны, воевавшие с Тёмным Лордом, прилепили себе новый ярлык — Войско Добра.

Поттер ненавидел это название. Добро? Нет уж, увольте. Он вовсе не чувствует себя предводителем Войска Добра. Вот Дамблдор, пожалуй, мог бы сгодиться на эту роль. На своём веку он не убил никого, даже когда началась война. Но старый маг умер. А Гарри, заглядывая внутрь себя, не видел добра. А ведь когда-то оно было. Даже встретившись несколько раз лицом к лицу с Вольдемортом, потеряв крёстного, Поттер не утратил светлых чувств. Дружба и любовь хранили его. Но потом…

Слишком много смертей он повидал. Разве можно остаться добрым, когда твой лучший друг умирает у тебя на руках? Как сохранить доброту, если гибель близких высасывает её словно дементор?

И разве бывает добро с руками по локоть в крови? Пусть это были выродки, Упивающиеся Смертью, но убийство есть убийство. А как можно не убивать, если только так есть шанс выжить?

В такой ситуации многие обращаются к Богу. Помоги, Господи. Научи, как быть. Кому-то это помогает. Хотя Небеса зачастую глухи к нашим молитвам.

Гарри решил бороться огнём с огнём. Он отвечал Вольдеморту его же оружием. Вот только вели его руку не жажда убийства, а боль, ярость и ненависть. И, отбирая жизни, он немного приглушал пожар внутри.

Первого человека он убил ещё в школе. Гибель Люпина повергла его в долгий ступор, а спустя некоторое время кипевшая внутри горечь выплеснулась наружу. Каким-то образом он отловил Червехвоста, когда тот был один. Петтигрю многому научился со времён окончания школы, но против переполненного гневом Поттера не имел ни единого шанса. Гарри мгновенно обезоружил предателя и заколдовал его искусственную серебряную руку, чтобы она своей мёртвой хваткой словно тисками сокрушила череп хозяина. Только так Поттер мог облегчить страдания и успокоить души Люпина и своих родителей достойным отмщением.

После этого Гарри изменился. Никому ничего не рассказывая, он неустанно тренировался воевать. Он штудировал горы запретных книг. Самые сложные, самые тёмные, смертоносные и разрушительные заклинания были предметом его поисков. И когда разразилась открытая война, он был готов.

Поттер стал, пожалуй, наиболее серьезным противником Вольдеморта. Когда другие пользовались Ошеломителями, он убивал. Когда другие убивали, он распылял на атомы или сжигал заживо. Непоправимые Заклятия, а также гораздо более мощные и губительные чары вырывались из его палочки со скорострельностью пулемёта и всегда находили цель. Ни один приспешник Зла, имевший несчастье оказаться от Гарри в радиусе тридцати ярдов, не сумел уйти живым.

Остальные, похоже, одобряли столь жёсткие меры. Страх, сжимавший их сердца, будил беспощадную жестокость, не оставляя места милосердию. Один Дамблдор пытался хоть как-то повлиять на Поттера, но вскоре погиб. Потеря мудрого и авторитетного руководителя повлекла ряд неудач Ордена Феникса. Тогда Гарри взял на себя эту тяжкую ношу. Все его дни теперь состояли из сплошных боёв, и он ещё более ожесточился.

Только в кругу друзей он оттаивал, но ненадолго. С каждой новой смертью близкого человека пожар ненависти внутри Гарри разгорался всё сильнее. И чтобы погасить его, он творил месть.

Когда Невилль попал в плен, Поттер в ярости разнёс половину дома, а потом ринулся спасать товарища. Они обнаружили ещё не остывшее тело Лонгботтома, однако Лестранж успела сбежать. Поттер обезумел, превратился в одержимого: он бредил убийством день и ночь; спустя две недели исступленного рыскания по стране он настиг наконец убийцу Невилля и Сириуса. Беллатрикс протянула ещё восемнадцать часов, после чего Гарри бросил её изуродованные останки на могилу друга.

Стоя над гробом Невилля, Поттер поклялся задушить в себе чувства, чтобы они не мешали думать и принимать решения. Большую часть времени это ему удавалось. Однако в минуты слабости боль потерь, сомнения в правильности своих действий и муки совести наваливались тысячекратно. В такие моменты спасти его от суицида могла только Гермиона. Сотни раз она отводила его от пропасти. И единственное чувство, которое ещё осталось у командующего Сил Света, предназначалось для неё.

Но когда Поттеру сообщили о пропаже подруги, он лишь сухо кивнул и отвернулся. Ни единой слезинки не пробежало по щеке, ни единая черта лица не дрогнула. И никто не видел, что пальцы Гарри раскрошили в пыль массивный гранитный кубок.

Он не рыдал, не бился в истерике, хотя это облегчило бы страдания. Просто к набору запертых на замок имён добавилось ещё одно. А у Поттера осталась только ненависть.

Ненависть, которая одна поддерживала его в течение долгих лет. В дни немыслимых лишений она была с ним, помогая найти в себе силы встать и бороться дальше.

И теперь она горела в его взгляде страшным, всепожирающим огнём.