Гарри Поттер и Обитель Бессмертия (джен)

Первым побуждением Гарри было отказаться от завтрака, но потом он вспомнил, что сегодня родственники собирались за покупками, а значит, обед будет не скоро. «Нет, это уж слишком, еще и самому себя наказывать», — подумал Гарри. Все еще кипя от злости, он бросил газету и спустился в кухню к Дарсли.

С одного взгляда Гарри стало ясно, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Однако, на взгляд второй, все было как обычно. Дадли уже жевал, тетя Петуния стояла у плиты и что-то перекладывала, дядя Вернон читал газету. В данный момент он как раз отпускал критические замечания по поводу прочитанного:

— Глядя на такие вот рожи, поневоле начинаешь жалеть, что нежизнеспособных младенцев перестали сбрасывать со скалы! Конечно, им прямая дорога в сумасшедший дом. Нет, что ни говори, такие типы не должны расхаживать по улицам.

Гарри между тем сориентировался, почему обстановка кажется ему не совсем обычной. Тетя Петуния продолжала механически переворачивать котлеты, но челюсти ее были стиснуты, словно склеились, а в глазах светился страх.

Гарри проследовал на свое место, но так и не дошел до него: ему не пришлось гадать, что такое происходит с теткой. Он застыл за спиной дяди Вернона, а с разворота газеты на него взирало бледное и абсолютно неподвижное, как и полагается маггловской фотографии, лицо Волдеморта.

Отвратное чувство, как будто внутри все слиплось и заморозилось, не помешало Гарри нагнуться пониже, чтобы прочитать небольшой заголовок: «Побег из частной лечебницы». Дядя Вернон пока не обращал на Гарри внимания, занятый собственным праведным гражданским возмущением.

— Нет, ты послушай, Петуния, тут говорится, что он очень опасен, и ни в коем случае не следует с ним заговаривать, — вещал он. — А если он сам с тобой заговорит? Да такой псих и дожидаться не будет…

«Знал бы ты, как ты прав», — подумал Гарри. Дядя Вернон перевернул страницу. И там Гарри ожидало еще одно потрясение: портреты двух десятков Упивающихся смертью, и, к удивлению Гарри, задержанного в прошлом году Стена Шанпайка в том числе, под большим заголовком «Организованная преступность».

— Ты что, окаменел, что ли? — визгливо полюбопытствовал Дадли.

Гарри подавил сильное желание схватить что-нибудь тяжелое со стола и запустить этим в кузена. Похоже, несколько дней, когда Дадли не высовывался после своего триумфального возвращения в непотребном виде, остались в прошлом, и Гарри с сожалением отметил, что молчаливый Дадли устраивает его гораздо больше. Однако гриффиндорец понимал, нельзя подавать виду, что его интересует эта газета, тогда есть шанс попозже ее заполучить. А дядя Вернон оторвался от изучения заголовка и обратил внимание на племянника, так что пришлось плестись на свое место.

К концу завтрака ему удалось немного собраться с мыслями. После фиаско с «Пророком» Гарри тем более не ожидал, что информация об Упивающихся смертью появится в маггловских газетах, хотя, если разобраться, так уже было — с Сириусом. «Колдуны в любом случае должны были предупредить кого-нибудь», — думал он, хотя то, что маггловская полиция теперь будет начеку, как-то не очень его успокаивало.

Кроме того, он был как никогда заинтригован поведением тети. Дядя Вернон, увлеченный собственными разглагольствованиями, не замечал, что каждый раз, поддакивая, его жена нервно теребит салфетки или роняет вилку. Гарри уже приходилось убеждаться, что тетя Петуния знает о колдунах больше, чем показывает это, и, вероятно, теперь она хорошо понимала, что означают эти фотографии, которые так неодобрительно аттестует дядя Вернон. Скорее всего, при других обстоятельствах Гарри не вспомнил бы, что несколько дней назад его удивила ее реакция на изображение Снейпа. Но теперь все вместе казалось ему более чем заслуживающим внимания.

Гарри постарался как можно быстрее покончить с едой и удалился к себе, чтобы обдумать новости подальше от родственников. Тем более, подозрение, что тетушка ведет себя странно, к концу трапезы сделалось уверенностью. Раньше Дадли не тащили с собой, когда требовалось сделать покупки по хозяйству, но, когда Гарри вставал из-за стола, тетя требовала этого столь настойчиво, что можно было не сомневаться, она добьется своего. Он прекрасно понимал, что ничего интересного из этого разговора не почерпнет, но все же поднимался по лестнице как никогда медленно.

— Что случилось? — спросила Тонкс, едва Гарри переступил порог своей спальни.

То, что она расположилась на столе, опираясь на клетку Хедвиги, при всей живописности зрелища не заставило юношу даже улыбнуться. Гарри и не пытался скрыть, насколько взвинчен.

— Тонкс, ты можешь достать для меня признавалиум? — выпалил он.

— Зачем? — удивилась Нимфадора.

Гарри уселся на кровать и подпер голову руками.

— Хочу выведать у тетки, что ей известно о Снейпе и вообще, — ответил он. — Понимаешь, я уверен, она опять знает больше, чем можно про нее подумать. А просто так она не скажет!

Поделившись своим отчаяньем, Гарри постепенно обретал способность мыслить здраво, и на этом этапе он уже вполне понимал, что его план вряд ли возможен.

— Она взволнована тем, что напечатано в маггловских газетах, это точно, — продолжал он. — И наверняка захочет расспросить меня, я вот думаю спуститься на кухню, когда дядя и Дадли куда-нибудь смоются…

Нимфадора отложила бумажки, которыми обмахивалась, и встала.

— Я попробую, — сказала она и, прежде чем до Гарри дошел смысл ее слов, аппарировала…

…Через десять минут Гарри, все еще не позволяя себе поверить в происходящее, держал в руках плоский пузырек с синеватой жидкостью.

— Оно безвкусное, это зелье, но легкое и короткого действия, — объясняла Тонкс. — Начнет работать примерно через час после приема. Прости, мне удалось удержать при себе только такое. На матерых преступниках оно работает плохо — они умеют держать язык за зубами. Но с твоей тетушкой должно оказаться достаточным, она же маггла. Но учти, за полчаса выветрится, рассчитывай на это время.

Гарри не собирался привередничать, он был безумно благодарен уже и за это, и заверил Тонкс, что ему вполне хватит.

— Имей в виду, твоя тетя, когда придет в себя, будет помнить о вашем разговоре, хотя и смутно. Это зелье, когда действует, немного меняет восприятие. Знаешь, будут трудности, если она сообщит что-нибудь полезное, — нахмурилась девушка. — Мне придется объяснять, откуда информация. Кстати, — сказала она, оглядывая комнату так, словно что-то искала, — я совсем забыла. Тут меня просили передать тебе…

— Из Министерства? — живо откликнулся Гарри.

— Нет, от Уизли. Вот, — Нимфадора нагнулась над столом и, подхватив, швырнула в него большой открыткой. — Это приглашение на свадьбу Билла и этой его француженки. Если бы ты был в Пристанище, то не узнал бы его. Там все на ушах стоят. Ну, больше, чем обычно.

«А это кое-что значит», — мысленно согласился Гарри и с пониманием кивнул.

Скоро Нимфадора его покинула, оставив изнывать от нетерпения. А это состояние, как оказалось, в принципе не могло стать чем-то привычным, хотя гриффиндорец за последние дни только и делал, что ждал. Оказалось, обладание признавалиумом тоже имеет и обратную сторону. Гарри не терпелось его применить, и дожидаться подходящего момента, томясь в бездействии, было непросто. Перед отъездом Дарсли ему пришлось выслушать неизбежные наставления дяди Вернона о том, что в их отсутствие ничего нельзя трогать. Разумеется, Гарри не послушал его и, едва машина дяди скрылась из виду, первым делом рванул вниз, за газетой.

В общем-то, он так и знал, что дядя Вернон за столом довольно полно расписал все, что в ней написано. Там действительно писали, что Волдеморт сбежал из психиатрической клиники, а его приспешники — из тюрьмы. В случае обнаружения перечисленных лиц магглам предлагалось ни при каких обстоятельствах не вступать с ними в контакт и как можно скорее позвонить по телефону горячей линии. Гарри на всякий случай выписал себе телефон; он догадывался, что на такие звонки будут отвечать непосредственно представители Министерства магии.

Дело близилось к вечеру, когда родственники Гарри, наконец, возвратились. К тому моменту юноша, изнемогающий от вынужденного бездействия, уже понял, что сегодня применить признавалиум не удастся, если, конечно, он не хочет все испортить. За ужином он не сводил глаз с тети и под конец вынужден был признать, что, возможно, ее раздражительность была вызвана исключительно этим обстоятельством, а может, и еще кое-чем. Дадли снова начал подлизываться к родителям, то выпрашивая, то требуя мотоцикл, и, по мнению Гарри, слушать его было невыносимо противно. Однако мистеру и миссис Дарсли и в головы не пришло выставить сыночка из-за стола, они предпочитали позволить портить себе аппетит. Гарри за время проживания в этом доме выработал устойчивость к подобного рода семейным посиделкам, но, угрюмо ковыряя котлету, в очередной раз пообещал себе, что никогда сюда не вернется, как только это будет зависеть от него.

Он долго не мог заснуть, строя планы, как незаметно дать тете Петунии признавалиум. Гарри даже пожалел, что так категорично отказался помогать по хозяйству. Года три-четыре назад считалось бы сам собой разумеющимся, что он разливает чай, а теперь это наверняка насторожило бы Дарсли. И все же Гарри кое-что придумал.

Ему было на руку, что с утра начиналась новая неделя. Дяде Вернону необходимо будет отправиться на работу в Лондон, а Дадли не имел привычки торчать дома под присмотром мамочки и наверняка отправится в гости к кому-нибудь из своих дружков, и вернется в лучшем случае к обеду. Тетя Петуния днем иногда отлучалась, если требовалось что-то срочно купить, или если соседка приглашала выпить кофе и перемыть косточки знакомым. Гарри был почти уверен, что ни того, ни другого не должно случиться.

За стол он, как обычно, сел последним. Это утро ничем не отличалось от тысяч других: Дадли хмуро жевал и пялился в телевизор, дядя читал газету и время от времени что-то говорил тете, которая при этом успевала следить, как скоро закипит чайник. И, хотя никто не смотрел на Гарри, ведь Дарсли обычно старались делать вид, что его не существует, незаметно опрокинуть пузырек в чашку тетушки в таких условиях было немыслимо. Даже тогда, когда она, наконец, выставила на стол чашки и принялась разливать в них заварку, Гарри мог лишь незаметно сжимать пузырек в кармане джинсов.

На месте тети Петунии Гарри точно уронил бы чайник, когда внезапно потолок задрожал от адского грохота. Пусть он и знал, в чем дело, но поначалу и у него возникло впечатление, что обрушилось как минимум полдома.

— Это в моей комнате! — возопил Дадли и закашлялся, подавившись. Впрочем, это не помешало ему вскочить на ноги.

Ничего удивительного, что Дарсли оставили свой завтрак и мгновенно бросились наверх. Тетя, впрочем, добежала только до подножия лестницы и, выстрелив оттуда быстрым взглядом в оставшегося за столом племянника, вновь воззрилась наверх и громко поинтересовалась, в чем дело. Этого Гарри с лихвой хватило, чтобы вылить в ее чашку содержимое подарка Нимфадоры. Его оказалось так мало, что он даже засомневался, а сработает ли?

Семейство вновь собралось в кухне минут через пять. Дядя Вернон, возвращаясь, громко объяснял тете Петунии, что упали лыжи и зацепили лежащую на столике гантель.

— Как?! — изумился Гарри.

Дядя Вернон поглядел на племянника так, что всякий бы понял: задавать подобные вопросы — это верх неприличия. Впрочем, если бы Гарри никак не отреагировал, это бы для него тоже стало свидетельством безнадежной невоспитанности неблагодарного племянника.

— Я ее продел через ремень, — пояснил Дадли, которому редко удавалось удержать язык за зубами. — Лыжи были просто к стене приставлены, вот и соскользнули.

Тетя Петуния ахнула, выражая потрясение столь роковым стечением обстоятельств.

— Да уж, надо будет заменить паркетину, — проворчал дядюшка.

— Просто Дадли надо аккуратно складывать свои вещи по своим местам, — назидательно произнес Гарри. — Зачем ты вообще прицепил гантель к лыжам?

На самом деле он точно знал, что именно сегодня Дадли этого не делал. Однако Гарри с детства приходилось видеть, что кузен от нечего делать портит всякие вещи, в том числе спортивный инвентарь, который охотно покупали ему любящие родители. В общем, Дадли было свойственно так дурачиться, поэтому Гарри не сомневался, что кузен посчитает катаклизм своих рук делом. Он был благодарен Тонкс за то, что она выполнила свою задачу точно и безошибочно.

Разумеется, ответить на его вопрос для Дарсли было в принципе невозможно. Не исключено, что дядя Вернон отнюдь не пришел в восторг от грохота, прервавшего завтрак, сломанной лыжи и пробоины в паркете. Но, стоило Гарри позволить критику в адрес Дадли, всякий здравый смысл мгновенно вытеснялся из его головы незыблемым правилом, что с Гарри ни в коем случае не следует соглашаться, особенно если это согласие не в пользу Дадли.

— Ничего, — пренебрежительно фыркнул он, с сочувствием на лице похлопывая сына по плечу. — Ну, забыл, с кем не бывает? Это неудивительно. Ты столько сидел вчера за компьютером.

— А может, Дадли надо выключать хоть иногда компьютер? — холодно посоветовал Гарри. Ему стоило большого труда скрывать свое отменное настроение.

— А может, тебе стоит заткнуться и выпить, наконец, свой чай?! — рявкнул на него дядя, демонстрируя, что теряет терпение.

Гарри открыл было рот, но передумал и, опустив глаза, покорно взял свою чашку. Он вовсе не хотел скандала. Ему вообще не следовало допускать, чтобы дядя или Дадли задержались дома лишнюю секунду. Только сейчас он отметил, что тетя Петуния выпила уже половину своего чая и, похоже, ничего не заметила. Несколько раз она поморщилась, заставив Гарри понервничать. Впрочем, он напомнил себе, что она так делала каждый день. Гарри уже привык, что его родственники, собравшись вместе, обязательно находят поводы для критики и недовольства. А сегодня таковые поводы предоставили им и Дадли (точнее, рухнувшая гантель), и, разумеется, сам Гарри.

Он, как обычно, первым покинул кухню. Несколько минут спустя он услышал, как дядя в прихожей прощается с семейством перед тем, как ехать на работу. Он знал этот ритуал наизусть, изнывая от нетерпения, когда он закончится, и тетя наконец-то исчерпает свои советы, как надо быть осторожным. Но его сердце буквально подпрыгнуло от радости, когда до него донесся просительный бас кузена:

— Пап, ты не подвезешь меня к миссис Поллукс? Пьерс сегодня звонил…

Гарри не отрываясь смотрел на часы. Дядя Вернон и Дадли уехали ровно через двадцать три минуты после того, как он вылил зелье в чай тети Петунии.

Тетушка между тем занялась повседневными домашними делами. Выждав еще полчаса, Гарри спустился и остановился в дверях кухни, где она как раз чистила плиту. Но ни его шаги, ни то, что он, несомненно, остановился рядом, не заставили ее оглянуться. Тетя продолжала тереть плиту. Гарри ждал, стоя в дверном проеме, пока, наконец, делать вид, что она его не замечает, стало далее невозможно.

— Что тебе нужно? — спросила тетя, лишь слегка повернув голову.

Гарри ее недовольство не смутило. Он знал своих родственников и был готов к тому, что будет непросто.

— Вы ничего не хотите у меня спросить? — ответил он вопросом на вопрос.

Тетя Петуния бросила тряпку и обернулась. Ее лошадиное лицо было сурово и непроницаемо, так что Гарри занервничал, коря себя, что не выдержал и слишком рано начал ее расспрашивать. Его посетила ужасная мысль, что сейчас он попросту спугнул ее, и она, почувствовав, что что-то неладно, специально куда-нибудь сбежит, и вся польза от признавалиума Тонкс достанется какой-нибудь местной кумушке, случайно встреченной тетей по дороге. То, что тогда она хотя бы проговорится, что Дадли портит домашние вещи, вовсе не казалось Гарри достойной компенсацией. Тетя неохотно разжала зубы...

— Что происходит в твоем мире? — спросила она.

Гарри ожидал этого, и, чувствуя, что тетушка не спускает с него напряженного взора, медленно прошествовал к столу. Он помедлил, прежде чем садиться, хоть и знал, что разговор, который он планировал, не мог закончиться быстро.

— Знаете, я бы выпил чаю, — вкрадчиво произнес он, и его передернуло, до того он вдруг сам себе напомнил Снейпа, которого ненавидел всей душой. — Не составите мне компанию? — все же заставил себя закончить Гарри.

— А может быть, тебе еще и кекс предложить? — усмехнулась тетя, на что Гарри ответил ледяным взглядом.

— Не откажусь, — вежливо ответил он.

И все-таки он здорово удивился, когда она, поджимая губы, поставила перед ним тарелку со сдобой. Очевидно, тете Петунии ну очень нужно было знать. Это тем более убедило Гарри в том, что сама она располагает значительными сведениями.

— Я отвечу на ваши вопросы, если вы ответите на мои, — очень твердо произнес Гарри.

Тетю Петунию его слова не привели в восторг.

— Хорошо, но я тебе всего рассказать не обещаю, — неохотно процедила она и, кое-как поправив висящие на спинке полотенца, села на единственный увешанный ими стул.

Такого согласия для Гарри было достаточно. Один раз ему приходилось видеть эффект от признавалиума, и тогда, помнится, Крауч-младший не мог отказаться отвечать на вопросы Дамблдора, хотя сопротивлялся изо всех сил. Гарри вдруг почувствовал себя не настолько собранным, как хотелось бы. Но решающий момент наступил, сейчас не время было волноваться или сомневаться.

— Что Вам известно о Северусе Снейпе? — произнес Гарри твердо, чеканя каждое слово, ему казалось, так лучше доходило до сознания тетушки.

Ее реакция сказала Гарри, что зелье Тонкс уже вовсю действует. Она и не подумала возмущаться, отказываться отвечать, зато, судя по отвращению, проявившемуся в ее лице, они определенно имели в виду одного и того же Северуса Снейпа. Гарри смутно помнилось, что когда-то уже тетя говорила о ком-то с точно таким же отвращением, но напрягаться и вспоминать, о ком и когда, он не стал.

— Что известно? — медленно произнесла она, ежесекундно усмехаясь с неожиданной злостью. — Известно то, что он случайно родился не в той семье!

— Это как? — не понял Гарри. Подобным заявлением тетушке удалось поставить его в тупик, он не знал, как сказать, что его совершенно не интересуют все подробности от рождества Снейпова. Тетина реакция заставила гриффиндорца задуматься, что, может, он как-то не так спросил, и надо более конкретно объяснить, чего он от нее хочет. Гарри пожалел, что не продумал как следует, какие вопросы надо задать.

— Это так, — передразнила тетка, — что мои папа и мама счастливы были бы видеть его своим сыном. Этого урода зловредного! Он, видите ли, колдун, и у него большое будущее!

Гарри сделалось вдруг очень неприятно слушать ее, главным образом потому, что он вспомнил: вот точно так же тетка кривлялась и передразнивала, когда — в такой же истеричной манере — говорила о его маме шесть лет назад.

— Вы же говорили, они были счастливы, что моя мама — ведьма, — напомнил он.

— Ну да, и если бы только она! — тетя Петуния фыркнула, возводя очи к потолку и словно вопрошая: «Ну и как Вам это нравится?». — Этот вообще бы у нас поселился, если бы не мы с Лили! Видите ли, у нас по его меркам мозгов не хватало! А вот маму и папу он любил, — тетя мрачно вздохнула. — Постоянно у нас околачивался, пирожки трескал!

И, потеряв всякое самообладание, тетя Петуния изобразила, как это выглядело. От этого Гарри окончательно обалдел бы, если бы несомненное сходство пародии не всколыхнуло в его душе ненависть к убийце Дамблдора.

— Значит, Вы хорошо его знали? — констатировал он.

— Я?! Упаси Боже! Я держалась от него подальше, — возмутилась тетя.

В это Гарри поверил сразу. Даже учитывая неуемное любопытство родственницы, сложно было предположить, что Снейп подпустит ее поближе.

— А со Снейпом мама что, общалась? — с подозрением спросил он, обрывая тетушкины причитания. Ему не хотелось думать о том, что убийца Дамблдора с рождения находился рядом с его матерью.

— С кем, с этим?! Знаешь, она чокнутая была, но не настолько, — ужаснулась тетя Петуния. — По нему еще с детства розыск плакал. Одно то, как он одевался, во что попало…

— Совсем как я, — философски протянул Гарри.

Тетка метнула в него раздраженный взгляд, но возразить-то ей было нечего. Гарри и сейчас был одет в потертые джинсы, кое-как перешитые с Дадли, и майка висела на нем, доставая почти до колен. Вряд ли тетка специально делала так, чтобы Гарри раздражал ее своей неопрятностью, виной тому, скорее, была жадность Дарсли по отношению к племяннику.

— А ты бы тоже мог причесаться, — бросила она, скептически обозревая вечно растрепанную шевелюру Гарри.

— Не отвлекайтесь! — потребовал тот; об этом он знал и так предостаточно. — Значит, мама со Снейпом не водилась?

Сопротивление тети выразилось в тяжелом вздохе, словно говорить стоило ей огромного труда.

— Нет, конечно, она с ним могла побеседовать, нельзя же совсем с соседями не здороваться, да и в школе они каждый день виделись, — продолжила она, как бы оправдывая сестру, и при том все равно не одобряя ее. — Наши родители, я тебе говорю, к нему хорошо относились, непонятно, почему. Хотя понятно, они хотели, чтобы у них был сын. Но не получилось, а Северус был как раз в их вкусе — явно на все способен.

— Северус?! — повторил Гарри. Вот уж чего его разум никак не мог объять — так это что профессор Снейп и его ханжеская тетушка были на «ты».

Тетя недобро усмехнулась.

— Ну да. Вообще-то, родителям надо думать, как они называют своих детей, — сказала она. — Особенно если больше хвастаться нечем. Когда я позже узнала, что его мамаша — ведьма, просто поверить не могла. Ей вовсе необязательно было жить там. Да, некоторые выкарабкиваются, а некоторые сами опускаются на дно, непонятно, зачем.

Гарри данный философский аспект не интересовал, а между тем тетушка, прекратив фыркать, решила дальше развивать свою мысль без всяких понуканий. Очевидно, ей очень хотелось выговориться.

— Мы жили очень бедно, хуже того, среди сомнительных личностей, — тетя скривилась, словно глотнула что-то горькое. — Район в поселке был такой, где не место приличным людям, зато очень дешевый. Родители зарабатывали тем, что ездили в город и показывали всякие фокусы. Иногда и мошенничали, что уж там, но в это я не вникала. И Северус им с детства подбрасывал всякие там ценные идеи, даже подрабатывал с ними, когда стал постарше. И то, его бы в зоопарке показывать! А Лили была того, не от мира сего, — тетя принялась старательно разглаживать смятое полотенце. — Что говорить, родителей она просто убила, когда вместо дела рванула в этот свой магический романтизм.

— Подождите, а они чего от нее хотели? — поинтересовался Гарри.

— Они рассчитывали, что она с магией станет им помогать, пользу принесет, в общем, — презрительно фыркнула тетя Петуния. — Поэтому они так и обрадовались, когда она, в общем, в школу эту твою пошла. Она и до этого хороша была! То двойку себе из дневника сотрет, то стянет что-нибудь из столовой вкусное, ну совсем бессовестная…

Гарри пропустил критические интонации тетушки мимо ушей — все-таки он лучше нее знал, что такое допалочковая магия, которая и его в свое время не раз выручала. Он поймал себя на том, что слишком увлекся рассказом о маминой семье, и пора взять себя в руки. Все это, конечно, не могло его не волновать, но все-таки его целью было выудить у тетки информацию о Снейпе, его интересах и слабых местах.

— А что делал после школы профессор Снейп? — спросил Гарри.

— Профессор?!! — с непередаваемым пренебрежением фыркнула тетка. — Этот оборванец, которому лень голову вымыть! Чем-то сомнительным занялся, я не вникала.

— Подробнее, — потребовал Гарри. Зная любопытство тети, он ни в грош не верил, когда она заявляла что-то подобное. И в этот раз он, разумеется, оказался прав.

— Ну, поначалу он вроде как хвастался, что скоро будет великим и знатным, вроде как вступил в перспективное общество какое-то. Вот в то самое, которое теперь в газетах пропечатали, — пояснила тетка как бы сама себе. — Потом заткнулся, дошло, что неприятности будут. Что врать, дураком он не был. Хотя я сразу поняла, что связаться он мог только с кем попало. Выкрутился, выходит, если после этого еще стал, — тетка сардонически усмехнулась, — профессором!

При слове «выкрутился» у Гарри от гнева потемнело в глазах. «Пока — да, но я этого так не оставлю», — подумал он и задал следующий вопрос:

— А как Снейп отнесся к тому, что мама вышла за моего отца, Джеймса Поттера?

— Да никак! Кажется, у него у самого к тому времени уже был ребенок, — неодобрительно объявила тетя Петунья.

— У профессора Снейпа?! — недоверчиво уточнил Гарри.

— Или у кого-то другого из нашей трущобы, — отмахнулась тетя. — Но с одной такой девицей из местных он гулял, это точно. Хотя я с ними никогда не ходила, у меня там вообще не было друзей, — казалось, сознание этого наполняет безупречную тетушку особой гордостью. — Но кое-что, конечно, я слышала. Вроде бы она рано умерла, какой-то несчастный случай с ней произошел. Или не с ней, не помню.

Гарри стиснул зубы; его воображение уже дорисовало все, чего «не помнила» тетушка: Снейп, аккуратно ликвидирующий маггловскую подружку, чтобы не позориться перед единомышленниками из гвардии Волдеморта. Зловещая длинноносая фигура, несколько бесцветных капель…

— Да, тогда Северус на Лили здорово разозлился, — с мрачным удовольствием продолжала тетка, сама не замечая, что говорит прямо противоположное тому, что утверждала минуту назад. — Он ее и прежде не особо жаловал, считал дурой, каких поискать, а тут она вышла за твоего отца, я уж не знаю, этот ему чем был нехорош. Но это бы ничего, только Северус ведь все про него нашим родителям рассказал. И вышло так, что из-за этого они с ним поссорились.

Юноша легко представлял все, что говорила тетя Петунья. «Уж Снейп с удовольствием рассказывал бы гадости об отце», — Гарри помнил, с каким мрачным упоением профессор ему самому расписывал Джеймса Поттера черной краской.

— Почему? — спросил он, стараясь не скрежетать зубами; минутная стрелка на часах двигалась непозволительно быстро.

— Они на него обиделись, что он за Лили не уследил, — злорадно захихикала тетушка. — По этому поводу они даже меня вызвонили, заставили приехать к ним и жаловались. А их драгоценный Северус, хоть и всегда гадом был, все-таки привязался к моим старикам, — она вздохнула. — Кстати, это он им позже сообщил, что ты должен родиться, и за это они его простили. Мне позвонили, чтобы обрадовать… как будто мне это интересно! Хотели навестить Лили, когда ты появишься на свет, не успели, — и тетя принялась тереть повлажневшие глаза.

Преодолевая собственный ком в горле, Гарри не сдержал любопытства и спросил:

— Я так понял, Вы не жили в это время с ними?

Тетка взвилась, словно ее ужалили.

— Нет, конечно! — воскликнула она с неподдельным ужасом. — Я старалась не бывать там после того, как мне удалось поступить в колледж. Я была так счастлива! Наконец-то можно было водиться с приличными людьми, не то что… этот твой Снейп! — тетя Петуния махнула полотенцем, словно прогоняла несуществующую муху. — Это так ужасно — постоянно бояться, что столкнешься на улице с кем-нибудь, ну, оттуда!

— А дядя Вернон? — спросил Гарри.

Лицо тети Петунии в который раз резко сменило выражение. Теперь то была не брезгливость, но неприкрытая ненависть.

— Из-за твоей матушки он едва не сбежал куда подальше, — сообщила она. — Конечно, нельзя было не познакомить его с родителями, хотя я старалась этого избежать, но, в общем, он настоял на том, чтоб нанести им визит, — казалось, воспоминание об этом событии до сих пор злит тетушку. — Ладно, он увидел эту улицу, но когда мы пили чай, вошла она, Лили. Такое мне устроила! — зажмурилась Петунья. Гарри, затаив дыханье, ждал, что именно. — Вернон, как ее увидел, чуть не упал! Вбегает она в этой своей хламиде, которые вы носите, вся растрепанная и с метлой! И из коридора еще спрашивает: «Мама, куда ты поставила рыльца пиявок? Мы с ребятами хотим зелье сварить в полнолуние». Вернон чаем подавился! Как я ее тогда не убила на месте! Ненормальная!

Тетя все больше закипала, не обращая внимания, что ей не хватает воздуха, и с последним словом задохнулась от злости. Она и до этого сказала много чего неожиданного, но именно теперь как никогда выглядела непохожей на себя, как будто маска ее самообладания совсем стекла с лица, явив миру оскаленную хищную морду. Не то чтобы Гарри стала понятна неприязнь тетки к памяти сестры. Но он отлично знал, что дядя Вернон категорически не одобрял любую нестандартность в поведении, одежде и словах. Пожалуй, теперь Гарри удивлялся, как после знакомства со странной сестрой тетушке Петунии все же удалось его на себе женить.

Между тем тетя успела налить себе воды и, проглотив ее, как будто пришла в себя.

— И как Вы выкрутились? — поинтересовался Гарри.

— Сказала Вернону, что она состоит в секте, — пожала плечами тетя Петуния. — Он понял, и этого объяснения оказалось достаточно, на некоторое время… пока у Дадли не вырос хвост, — добавила она злобно и встала, чтобы поставить стакан в раковину. — По крайней мере, познакомившись с моей семьей, он не настаивал, чтоб они приезжали на свадьбу, и не удивлялся, почему я им не звоню и не общаюсь.

На месте дяди Вернона Гарри бы все равно удивлялся. Но теперь ему стало понятно, почему в детстве Дарсли никогда не рассказывали ни ему, ни Дадли о других родственниках и требовали не задавать лишних вопросов.

— А что с ними стало? — спросил Гарри. — С бабушкой и дедушкой?

— Погибли в автокатастрофе, — со вздохом ответила тетя Петуния и снова присела на стул. — Незадолго до рождения Дадли. Для меня это был такой удар…

«Вот откуда эта сказка», — подумал Гарри, мрачно кивая.

— И Вы больше не виделись с профессором Снейпом? — спросил юноша. Он был взволнован всем тем, что узнал о своей семье, но все же сквозь волнение отчетливо проступало разочарование. Тетя Петуния, конечно, ничего не знала о том, чем занимался Снейп последние пятнадцать лет, что он сейчас делает и где его искать.

— Виделась, — тетя Петуния снова промокнула глаза. — Когда мои родители попали в аварию, папа умер не сразу. Его доставили в госпиталь, и там я последний раз видела Северуса. Мерзкий тип, но тогда он вел себя прилично…почти, — уточнила тетя. — Держался так, как будто не мне, а ему надо выражать соболезнования! — возмутилась тетя, и тут ее понесло. — Представь, он там оказался раньше меня, все из-за вашей чертовой магии, и пообещал папе… — Тетя Петуния захрипела, явно, она не хотела этого рассказывать.

Гарри с жадностью вытянулся к ней.

— Что пообещал? — спросил он. Тетя Петуния тотчас жалобно захныкала.

— Я когда входила в палату, папочка как раз говорил, что я сама за себя постою, а Лили нет, потому что у нее черт те что в голове, и чтоб он за ней приглядывал. И Северус пообещал, хотя ты бы видел, какую рожу скорчил этот длинноносый дятел!

«Очень точная характеристика», — подумал Гарри, уже не очень удивляясь тому, как его почтенная тетушка подбирает слова. Должно быть, с юности она знала великое множество крепких выражений, и на мгновение парню, пожалуй, стало даже немного жаль ее — с ее снобизмом, сверхлюбовью к чистоте и тяге к «приличному обществу».

— Профессор не знал тогда, какую проблему на себя взваливает, — пробормотал Гарри.

— Не боялся он проблем! Он их создавал, гад! — высказалась тетушка. — Он и поэтому, да и вообще всегда считал себя исключительным. Как будто он лучше других! Да и мать твоя, если на то пошло, такая же…

— Не смейте! — отрезал Гарри. — Вы сами-то ничуть не лучше. Стыдитесь своих родственников…

— Да, стыжусь! — вскинулась тетя Петуния, поднимаясь и надвигаясь на племянника. — С такими родственниками и врагов не надо! Если бы соседи узнали!..

— Лучше бы у меня были такие бабушка и дедушка, чем вы и ваша семейка! — проорал в ответ Гарри.

— Ага! — подбоченилась тетя Петуния. — И ты пошел бы в школу святого Брутуса! Мои папа и мама твоего папашу разорвать были готовы! Учитывая, как ты на него похож… — тетя смерила его взглядом и злорадно добавила: — так тебе и надо!

Перед внутренним взором Гарри мгновенно встали бабушка и дедушка, причем оба — точная копия профессора Снейпа. Гарри было отлично известно, что тот не выносил его именно потому, что он, Гарри, похож на своего отца. И, невзирая на то, что ему приходилось общаться с убийцей Дамблдора только на уроках, тот порядочно отравлял ему жизнь. И все равно Гарри как-то не хотелось думать, что ему еще повезло, что он попал на Бирючиновую аллею.

У тети же тем временем возник новый повод пожаловаться на Северуса Снейпа.

— Ужасно то, что он получил треть нашего дома по завещанию, и имел наглость тут же выкупить у Лили ее долю. А почему твой отец его так недолюбливал? — неожиданно зорко уставилась на Гарри тетя Петуния.

«Как ты до сих пор не спросила?! Что же, хоть на один вопрос придется ответить», — подумал он.

— Мой отец лучше учился в школе, — отчеканил Гарри. Время почти вышло, и он чувствовал себя опустошенным, в отличие от тетушки, у которой, похоже, открылось второе дыхание.

— А, вот как! Лили не хотела, чтобы ее муж узнал, что она пересекалась с Северусом, она мне даже позвонила. Как будто мне интересны их дела! Нет, твой Снейп, конечно, распорядился как-то насчет похорон, я не знаю, как раз должен был родиться Дадли, и меня поместили в клинику. Кажется, Лили тоже не приезжала. Но, — для большей значимости тетя подняла вверх большой палец, — был бы он порядочным человеком, отказался бы от имущества моей семьи в пользу законных дочерей.

Гарри слишком хорошо знал, что профессор Снейп оказался хуже, чем непорядочным человеком. Но тут тетушка закашлялась, и лицо ее стало принимать прежнее непроницаемое выражение. Действие зелья кончилось.

— Спасибо, — быстро произнес Гарри, ровным шагом вышел из кухни и помчался наверх, даже не вспомнив о кексе. Едва он захлопнул за собой свою дверь, в комнату с легким треском аппарировала Нимфадора.

— Ну, как, ты доволен? — спросила она.

Вопрос этот был самым что ни на есть естественным, и, тем не менее, сама его постановка поставила Гарри в тупик. Следовало кивнуть, хоть как-то отреагировать. Однако парень вдруг поймал себя на том, что мысленно застрял в рассказе тети Петунии, и слово «доволен» как-то совсем к его состоянию не применимо.

— Теперь я понимаю, почему он меня спасал, — Гарри пнул сундук и помотал головой, стараясь прогнать из сознания соответствующие сцены. Первый курс, и он едва удержался на взбесившейся метле. Третий — Снейп является в Визжащую хижину и шипит, что он, Гарри, должен его на коленях благодарить… — А сам, наверное, все время втайне надеялся, что я когда-нибудь пропаду, и ему не придется со мной возиться. И воспользовался случаем, чтоб сбежать под знамена своего повелителя! Любил он, видите ли, родителей моей мамы!

— Да уж, твою тетю пробило на деревенские сплетни, — кивнула Тонкс.

— Ты слушала? — взвился Гарри.

— А что? — Тонкс отпрянула, явно не ожидая, что он станет сердиться.

Гарри нахмурился. Как бы хорошо не относился он к Нимфадоре, все же предпочел бы, чтобы сказанное тетей Петунией осталось между ними и не шло дальше.

Должно быть, она это поняла, потому что, внезапно объявив, что ей пора, аппарировала.

«Ну вот, она, наверное, обиделась», — подумал Гарри. Это не отвлекло его надолго; решив, что при первой возможности извинится и все объяснит, он вновь вернулся к тому, что узнал от тети.

Личность профессора Снейпа казалась ему теперь еще более отталкивающей и опасной. То, что родители его матери хорошо к нему относились, не обмануло Гарри. Сумел же Снейп как-то втереться в доверие к Дамблдору, причем так, что мудрый директор до последнего вздоха в нем не сомневался. «Должно быть, у него дар располагать к себе старших, прикидываться паинькой», — злился Гарри, припоминая, что Снейп не пользовался симпатией ни учеников, за исключением столь же гадких слизеринцев, ни своих ровесников.

Увлеченный новыми выводами, Гарри пропустил обед, и чем ближе был вечер, тем больше триумф и волнение уступали место беспокойству. Ему удалось разговорить тетю Петунию, и это было несомненным достижением в сравнении со всеми прошлыми годами, но теперь он должен был встретиться с последствиями.

На этот раз он не стал дожидаться, когда его позовут. Но в остальном в тот вечер ужин прошел точно так же, как и всегда. Разумеется, тетя отлично все помнила, потому что время от времени ее взгляд останавливался на Гарри, преисполненный подозрением. Словно она говорила: «Ну, теперь я знаю, чего от тебя ожидать». Однако Гарри ясно почувствовал, что она никогда не заговорит с ним об этом.

«Вот и отлично», — решил для себя парень; пожалуй, впервые в жизни его устраивало, что тетя Петуния предпочитает дипломатию прямоте. Теперь, когда эта часть плана осталась позади, его внимание переключилось на предстоящее слушание в Уизенгамоте. Гриффиндорец внезапно обнаружил, что до этого события остается всего четыре дня.

Когда Нимфадора снова навестила его, Гарри первым делом извинился, что не поблагодарил ее.

— Ничего, я услышала достаточно благодарностей, когда принесла тебе зелье, — отмахнулась Тонкс. — Как ты тут?

— Как обычно, — ответил Гарри. — Слушай, я ведь еще не спросил тебя, что слышно о Малфое.

Нимфадора как будто смутилась.

— Знаешь, Гарри, я даже не знаю, что именно могу тебе рассказать, — произнесла она, как бы извиняясь. — Этим делом занимается Хестия, а из нее ничего не вытянешь.

— Но он хотя бы признался? — потребовал Гарри.

Ответ Тонкс напомнил ему, что далеко уноситься в мечтах о справедливости иногда вредно.

— Нет, не признался, это я точно знаю. Будет лучше, если ты подождешь пару дней, хорошо?

— Ладно, — хмуро отозвался Гарри и вскинулся. — Чуть не забыл! А как дела у Люпина?

— Нормально. Знаешь, мы почти не видимся. У него много работы в Ордене, — пальцы Тонкс начали выстукивать по столу.

— Тебя это расстраивает? — напрямик спросил Гарри.

— Да, пожалуй, — ответила она, улыбнувшись. — Я бы хотела, чтобы мы больше времени проводили вместе.

Посчитав своим долгом заверить ее, что все будет нормально, Гарри постарался набраться терпения. Это оказалось не так просто. Дни потянулись медленные-медленные, невзирая на то, что Гарри старался, как мог, заполнить их полезными делами. Он даже отутюжил свою парадную робу, с трудом разобравшись, как управляться с новым утюгом, и чуть не попался за этим делом тете Петунии.

Днем накануне слушания он лежал на кровати, глядя в потолок. Но на самом деле Гарри был занят. Репетировать свою речь стало для него навязчивой привычкой, и он как раз представлял, как рассказывает о побеге Малфоя из школы, когда, заставив его подпрыгнуть, на весь дом громыхнуло:

— Этого только не хватало!

Гарри без труда определил, что дядин рык прозвучал у самой входной двери. Сразу следом за ним он услышал, как тетка чеканит каждое слово:

— Гарри, иди немедленно сюда.

Ему совершенно не хотелось вставать, но оказавшись на верхней ступеньке лестницы и поглядев вниз, парень почувствовал, как сердце его радостно и тревожно подпрыгнуло. На пороге с недоуменно-воинственным видом застыли Рон и Гермиона. Явно, они не ждали такого странного приема. Лица Дарсли застыли в необычно слабоумной свирепости, так что даже Гарри усомнился, что его родственники в принципе умеют прилично себя вести. Вдобавок, Дадли с пренебрежением, но так оценивающе разглядывал Гермиону, что у Гарри возникло сильное желание съездить ему по физиономии.

— Как это понимать? — обрушился на Гарри дядюшка Вернон. — Мало мне тебя, теперь твои чокнутые приятели здесь! Нет, это невозможно!

Чувствуя вину перед друзьями за странное поведение хозяев дома, Гарри открыл рот, дабы указать, что возмущение дяди явно не соответствует ситуации. И Рон, и Гермиона были в джинсах и выглядели, как обычные магглы, и если их визит и мог привлечь любопытство соседей, так только благодаря реакции дяди Вернона.

— Будь добр, объясни, почему ты нас даже не предупреждаешь, — прошелестела рассерженная тетя Петуния.

— Мои друзья вам ничего не сделали! — фыркнул Гарри, начиная злиться на себя за то, что все же оправдывается.

— Мы за тобой пришли, — ровно произнес Рон, видимо, решив игнорировать Дарсли. — Собирайся скорее.

— Наверное, нам лучше подождать тебя снаружи, — предположила Гермиона и развернулась, дабы вылететь, не прощаясь, из негостеприимного дома.

— Нет! — возопил дядя Вернон и проворно втащил их внутрь, а затем со страшным грохотом захлопнул входную дверь. — Хотите, чтобы все соседи завтра спрашивали, кто околачивается возле моего дома?! — прошипел он, нависая над гостями.

Если он и рассчитывал напугать их, то не особо преуспел в этом. Гарри подумалось, что в необычайной стрессоустойчивости его одноклассников немала заслуга все того же профессора Снейпа, рядом с которым дядя Вернон явно проигрывал. Эта мысль не доставила парню особой радости.

— А что? — холодно осведомилась Гермиона, мельком одарив Гарри взглядом, преисполненным сочувствия. — На нас вовсе не написано, что мы умеем колдовать.

— Ни слова о вашей ненормальности! — воскликнул дядюшка. Тут Гарри заметил, что Дадли скрылся; похоже, он не пожелал делить замкнутое пространство с волшебниками и сбежал сразу, как только дядя Вернон захлопнул дверь.

— А о вашей кто-нибудь догадывается? — не выдержал Рон. — По-моему, давно пора вам, того, полечиться.

— Ладно, Гарри, поторопись, — как можно быстрее произнесла Гермиона, теперь уже демонстративно игнорируя хозяев.

— Пойдемте со мной, я покажу свою комнату, — предложил Гарри, с неудовольствием сверля глазами дядю с тетей. Сегодня они, что ни говори, превзошли себя, и он не собирался извиняться. Да, они побаивались магии, но в тот раз никто не заставлял Дадли есть помадку Пуд-Язык, и вообще… Как-то странно они боялись, но разбираться в этом у Гарри не было никакой охоты. Главное, он не мог оставить с ними Рона и Гермиону, да и заставлять их ждать на улице почему-то тоже. Дождавшись, когда друзья прошмыгнут мимо, он без слов развернулся к родственникам спиной.

Наверху сюрпризы для его друзей не кончились. Невзирая на то, что Гарри пару раз дал себе труд прибраться, даже Рон притормозил в дверях его комнаты, а Гермиона выпалила: — Какой ужас!

— Ладно, я не прошу тебя здесь долго оставаться, — проворчал Гарри. — Будет здорово, если я сложу вещи быстрее, да?

Гермиона ограничилась тем, что тщательно затворила дверь, а вот Рон охотно подключился к сборам. Они скидали в сундук почти половину, когда позади Гарри с легким хлопком материализовалась Тонкс.

— Надо бы клетку почистить, — заметила Гермиона.

— Не надо. А то опять примчится сова из Министерства, решат, что я колдую, — возразил Гарри.

— Колдовать имею право я, — пожала плечами Тонкс. — Правда, стоит это убрать.

Гермиона зачем-то подбежала к двери, выглянула в коридор, и только после этого кивнула Нимфадоре. Та принялась ликвидировать совиный помет, и скоро клетка Хедвиги заблестела чистотой.

Заметив, что Гермиона какая-то подавленная, Гарри спросил, в чем дело. Она же, прежде чем заговорить, вздохнула так, словно ртом в воздухе надеялась поймать подходящие слова, объясняющие ее состояние.

— Знаешь, Гарри, твои родственники… Ты не подумай, что я до сих пор тебе не верила.

— Да они чокнутые, — жизнерадостно заявила Тонкс.

— А куда я сейчас должен поехать и как? — поинтересовался Гарри, ибо не видел смысла обсуждать Дарсли, а вот о дальнейших планах действительно хотел знать.

— Пойдешь пешком на соседнюю улицу, — объявила Гермиона.

— Да. Мы учли, какие трудности возникали у нас в прошлом с твоим сопровождением, и подготовились, — важно пояснила Тонкс, но это ровно ничего не прояснило для Гарри. Он вопрошающе поглядел на Рона, но спина последнего оказалась даже более неинформативной, чем все прочее до сих пор.

— Тебе всего лишь надо дойти до дома Арабеллы Фигг, — сжалилась Гермиона. — Там подключен камин… И еще — там мои родители, — сказала она так, словно о чем-то предупреждала.

— Вот как? — спросил Гарри. Странно, но он не подумал, что все может быть так просто. Возможно, если бы он раньше знал про этот камин, удалось избежать бы некоторых неприятностей.

— Да, ведь нужно же их спрятать, — сказала Тонкс. — Темный лорд прекрасно осведомлен о том, кто твои друзья и где их родственники. Родителям Гермионы удалось объяснить это, так что они здесь.

Гермиона рассеянно пялилась перед собой, и создавалось впечатление, что она не особо этому рада.

— Надеюсь, они любят кошек, — со значением произнес Гарри. — А не лучше ли убедить их уехать за границу?

— Там то же самое, — отмахнулась Тонкс. — Ты что, не следишь за колонкой международных новостей в «Пророке»?

Гарри пожал плечами; ему казалось естественным, что именно за этой колонкой он не следил. Зачем, когда главное происходит здесь?

— А кот Гермионы уже успел подраться с таким же рыжим котярой этой старухи, — проинформировал Рон. — Кажется, все.

— Будет лучше, если я аппарирую с вещами Гарри, — сказала Тонкс. — А вы идите, уверяю вас, ничего не должно случиться по дороге.

— Конечно, — кивнул Гарри. За свою жизнь он многократно исследовал Литтл-Уиндинг собственными ногами, и потому замечание Тонкс показалось ему излишним.

Уже с лестницы было заметно, что путь, в общем, свободен. Семейство Дарсли, по всей видимости, переместилось в гостиную и не высунулось оттуда, даже когда раздался лязг замка. Гарри считал вполне уместным уйти, не прощаясь, и на сей раз никто не сделал ему замечания.