Привет, я... (джен)

Гарри удивленно уставился на конверт, запаянный сургучной печатью, на странный герб и на то, что в графе "кому" стояло его, Гарри, имя. Марти испуганно съежился перед неизвестностью. Кенни начал мечтать. Бернард приструнил остальных и угрюмо подумал, что ни к чему хорошему это не приведет.

— Ребята, это то, о чем я думаю? — с радостным возбуждением спросил Кенни. — Школа волшебства существует, и мы поедем туда!

— Нет, Кенни, я не думаю, что на нас отпустят, — осторожно заметил Бернард. — Гарри, отнеси почту Вернону, он ждет.

Гарри согласно кивнул, подобрал остальные письма, счета и открытки, и побрел на кухню. Ему нужно было готовить завтрак, а после постричь лужайку.

— Я с этим помогу, Гарри, — ласково сказала Олив.

Гарри, что бы там ни говорили Бернард и Иннек, хотел верить, что он все-таки не самый обычный мальчик десяти лет, а еще и волшебник. Ведь у него иногда получались самые странные вещи. Однажды тетя Петуния остригла его волосы. Хотя Бернард пытался сопротивляться, она была гораздо сильнее самого Гарри. Но волосы на следующее утро снова отросли.

А один раз Дадли и его банда играли в «Охоту за Гарри», и Гарри каким-то чудом оказался на крыше школы. Кенни был просто счастлив, так как он был уверен, что это волшебство его рук дело.

Гарри и остальные постоянно попадали в переделки, и с ними происходили разнообразные чудеса, когда они злились или радовались. Марти чаще всего пугался, Кенни радовался, Олив была спокойна и рассудительна, Иннек терпеть не мог магии, Нед был сосредоточен, а Бернард старался следить за всеми. «Чтобы вы все не свернули Гарри шею», говорил он.

Гарри передал всю почту дяде Вернону, тот выхватил все, недовольно бурча.

— Письмо, Гарри! Спрячь его! — воскликнул Бернард, но было поздно. Дядя Вернон выхватил и письмо Гарри. Гарри с досадой проводил письмо в последний путь. Он был уверен, что никогда больше его не увидит.

— Это еще что такое! — заворчал дядя Вернон, рассматривая пергаментный конверт. Он сорвал сургучную печать, вчитался в текст и, воскликнув, отбросил письмо от себя, как будто это была ядовитая змея.

Гарри в шоке смотрел на конверт. Бернард шлепнул себя рукой по лбу, Иннек злорадно усмехнулся, а Кенни закричал: «Наше письмо, хватай его, Гарри!» Но Гарри знал, что это будет дохлый номер и тоскливо смотрел, как тетя Петуния берет письмо в руки, читает, охает и отдает его обратно дяде Вернону:

— Вернон, — ее голос дрожал. — Это они... Мальчишка один из них…

— Петуния? — дядя Вернон недоумевал.

— Он такой же, как и моя сестра, Вернон, — сказала тетя Петуния, в страхе глядя то на Гарри, то на своего мужа. — Что нам делать? Они не оставят нас в покое.

— Он никуда не поедет! — зарычал Вернон и скомкал письмо в руках. Затем грузно встал из-за стола и швырнул письмо в камин. — Не поедет! Мы воспитывали его столько лет и выбивали из него всю дурь!

— Тише, Вернон… Соседи, — сказала тетя Петуния, оглядываясь на приоткрытое окно.

— Петуния, сегодня особенный день, я не дам этому, — дядя Вернон резко ткнул пальцем в камин, а затем на самого Гарри, — испортить Дадли праздник!

— Хорошо, Вернон, — сказала тетя Петуния и ласково погладила его по плечу.

Гарри, глядя на все это, думал, что его сейчас стошнит от такой приторной картины. Кенни стал издавать тошнотворные звуки.

На втором этаже дома раздался шум. «Кабан спускается», сказал Нед и закатил глаза.

Это был не кабан, а Дадли — двоюродный брат Гарри. Сегодня у него был день рождения. Гарри вздохнул — его дни рождения не праздновались никогда.

— Дадличек! — заволновалась тетя Петуния, Вернон заулыбался, и они приготовились встречать сына, который топал по лестнице. Петуния обернулась и кинула через плечо:

— Что ты копаешься, мальчишка? У Дадлички сегодня день рождения, все должно идти идеально, — сказала тетя Петуния, подталкивая Гарри к плите. — Приготовь нам завтрак, да так, чтобы ничего не подгорело!

— Да, тетя Петуния, — обреченно сказал Гарри, передавая дело в заботливые руки Олив. Если бы не она то, вероятно, Дурсли бы оставались без завтрака, потому что Гарри был совершенно бездарен в готовке.

Пока Олив готовила, Гарри с завистью посматривал, как тетя обнимает и целует Дадли. Ему, Марти и Кенни до боли хотелось ощутить что-то подобное. Чтобы никто не кричал, не раздавал подзатыльники, не колотил при любом удобном случае, а просто обнимал и дарил любовь.

После завтрака Дурсли собирались в зоопарк, и Гарри надеялся, что они возьмут его с собой. В последние дни он вел себя максимально идеально и, как считал Иннек, который был «специалистом по Дурслям», заслужил немного развлечений.

Он боялся, что случай с письмом все испортит, и его теперь никуда не возьмут. Гарри никогда не был в зоопарке и безумно хотел бы увидеть диких животных, особенно оленей и волков. «А я хочу посмотреть на змей!», сказал Нед. «Гадость какая», резюмировала Олив, а Бернард, Иннек и Кенни переглянулись.

* * *

В зоопарк их все-таки взяли. «Одна шалость — и ты пожалеешь, что появился на свет», сказал дядя Вернон перед тем, как пустить их в машину.

Все, и Гарри в том числе, были рады, что не остались сидеть в чулане под лестницей. Поездку омрачало лишь безобразное поведение Дадли, который всю дорогу пихал Гарри локтем и, вероятно, оставил кучу синяков на худом теле.

Дядя Вернон и тетя Петунья со скучающим видом разглядывали террариумы, периодически с умилением поглядывая, как Дадли с глупым выражением лица барабанит по стеклам и орет, чтобы змеи и прочая живность шевелились.

— Какой тупой, — с отвращением говорил Нед. С ним соглашались Олив и Кенни. Бернард благоразумно молчал. Он считал себя самым старшим среди всех, а влезать в детские споры было несолидно. Главное, чтобы не дрались.

— Ползи! — надрывался Дадли. Гарри стоял рядом с ним и сочувственно поглядывал на боа-констриктора, который либо спал, либо просто делал вид, что спит. — Ползи! Мама, папа, заставьте его ползать!

Желание сына — закон. Вернон бахнул кулаком по стеклу и рыкнул:

— Ползи!

Нед не выдержал этого безумия, вошел в пятно и сказал:

— Он спит!

— Он мне надоел, — сказал разочаровано Дадли и пошел к другому террариуму. Гарри мысленно дал Неду «пять».

— Нед, предупреждай, когда входишь в пятно, — поучительно сказал Бернард.

— Прости, Бернард, я просто не сдержался, — наигранно виновато ответил Нед, затем обратился к змее. — Наверное, тебе скучно здесь, да? Лежать изо дня в день, смотреть на идиотские лица людей, глазеющих на тебя…

Все пораженно замерли. Никто, кроме Неда не понял, что он говорил. Гарри был сбит с толку. Бернард вытолкнул Неда в сторону и сказал:

— Что это ты сказал? — угрожающе спросил он.

Гарри стал озираться, надеясь, что Дурсли ничего не заметили.

— Ничего такого, ты рядом, ты все слышал, — ответил Нед Бернарду. — Я просто решил поболтать с ним, он такой печальный, только и всего. Я не сделал ничего плохого!

Все сидели притаившись. Они знали, что может сделать Бернард. Он уже убрал Тома. Куда убрал, они не знали. Неизвестность местонахождения Тома пугала. В руках Бернарда была власть. После того, как Том в последний раз вел себя плохо и заставлял делать их плохие вещи — Том больше не появлялся. Бернард сказал, что убрал Тома, и тот их больше не потревожит.

Только Бернард мог так сделать.

— Точно? — Бернард угрожающе приблизился к Неду. — Я забочусь о Гарри, только попробуй навредить ему…

— Да что с тобой, я просто поболтал со змеей! — воскликнул Нед. — Тебе просто завидно, что ты так не можешь.

— Лучше бы тебе замолчать, — заметил Кенни. — Гарри?

А сам Гарри, одним ухом прислушиваясь к разговору, разглядывал боа-констриктора. Тот разглядывал его. В том, что он смотрел именно на Гарри — не было никаких сомнений. А затем он заговорил.

— Да, тут отвратительно, — сказал боа-констриктор. У Гарри, Неда, Бернарда и остальных отвисла челюсть.

— Гарри, можно я поговорю с ним? — осторожно спросил Нед. Гарри отступил.

— Как тебя зовут? — спросил Нед.

— Кай, — ответил змей. — А тебя?

— Н.. То есть Гарри, — спохватившись, ответил Нед. Бернарду не нравилось, когда они называли свои имена. «Мы всего лишь помогаем Гарри», всегда говорил он.

— А ты давно тут?

— С-с-с рождения, — протянул Кай и махнул хвостом. — Выпустишь меня?

— Конечно! — легко согласился Нед, даже не подумав, как это сделать.

В этот момент раздался крик:

— Мама, папа, смотрите! — к террариуму подбежал Дадли, с силой оттолкнул Гарри так, что тот упал, и всем своим немаленьким телом чуть ли не вжался в стекло террариума. — Смотрите, Гарри заставил змею проснуться!

Гарри опалил гнев, он сжал зубы. «Вот бы стекло пропало!», подумал он.

И стекло пропало.

Дадли с визгом рухнул в водоем в террариуме. Дурсли с визгом, особенно старалась тетя Петунья, ринулись за Дадли.

Гарри и Кенни захихикали, Бернард хохотал, а Иннек, как всегда, был недоволен. Гарри даже стало не обидно за ушибленное плечо, до того забавно Дадли свалился в пруд.

Но не тут-то было. Дядя Вернон дернул Гарри за ухо и потащил к машине.

— Что ты натворил, паршивец? — шипел он.

— Я не знаю, там было стекло, а потом оно само исчезло, — сказал Гарри, пытаясь вырваться из цепких рук дяди. — Все произошло быстро, как по-волшебству!

Дядя зарычал:

— Никакого волшебства не бывает!

Домой все ехали под причитания тети Петуньи, нытье Дадли и гневное сопение дяди Вернона.

В доме Гарри ждал еще один шок. Все, буквально все поверхности рядом с их домом были заняты совами. Совы летали повсюду, сидели на гараже, на лужайке, на заборе, на крыше, абсолютно везде. Дядя Вернон был так зол, что стал весь красный, тетя Петуния махала сумкой, пытаясь разогнать всех сов.

В доме было еще хуже. Кругом были письма. И не просто письма, а те самые, одно из которых отнял у Гарри дядя Вернон.

Гарри пораженно смотрел вокруг. «Дядя меня убьёт…», думал он.

— Не убьёт, — ответил Бернард. — Если что, отдашь управление мне. Я покажу этому толстяку, где раки зимуют.

— Гарри, хватай письмо, пока есть возможность, — сказал Кенни.

Гарри так и сделал. Он, пока дядя, злясь и ругаясь мял и пинал письма ногами, осторожно сунул один из конвертов себе под пижаму.

Вдруг раздался грохот. Тетя Петуния завопила. Гарри бросился в гостиную. Их камин дрожал. Дрожал весь дом! Дадли схоронился где-то под диваном. Камин грохнул в очередной раз и вдруг… из него вылетели письма!

Тысячи конвертов, сотни! Вернон упал и письма стали заваливать его собой. Был полный кошмар и суматоха. Под визг Дадли, тетя принялась откапывать орущего Вернона:

— Мы уедем отсюда, далеко! — рычал он. — Туда, где нас никто не найдет!

«Дядя сошел с ума», вздохнул Иннек.

* * *

Громыхало так, что, казалось, их маленькую лачугу разнесет по деревяшкам. Марти скулил и говорил, что ему страшно. Гарри тоже было страшно, но он предпочел не сообщать об этом остальным, потому что знал, что если он не будет бояться, то Бернард будет им гордиться.

Они лежали на полу, потому что диван занял Дадли. Во второй комнате спали Дурсли. Больше комнат в их домике не было. Туалет был на улице.

После того апокалипсиса, как сказала Олив, что устроили конверты с письмами на Тисовой, дядя, казалось, озверел. Ночью он спалил все письма в гараже, заколотил досками и гвоздями отверстие для писем в входной двери. Затем дядя куда-то позвонил и долго о чем-то договаривался.

И они уехали. Дадли закатил скандал. Петунья пыталась успокоить одновременно и дядю, и Дадли, но получалось у нее из рук вон плохо, потому что все были на взводе.

Бернард держал всех в узде и не позволял расслабляться. Марти было очень страшно, он до ужаса боялся дядю. Иннек поддерживал дядю, потому что он всегда был на стороне Дурслей и единственный считал, что Гарри во всем виноват, и что им вообще надо извиниться перед Верноном.

Гарри себя виноватым не считал, как и все остальные, кроме Иннека. Он всю дорогу до побережья, а затем до острова, на котором стоял этот домишко, в котором они сейчас обитали, бережно и трепетно гладил конверт под футболкой. Благо ни Дадли, ни остальные Дурсли не заметили конверта, иначе ему несдобровать.

На часах Дадли пикнул таймер. Полночь.

Гарри судорожно вздохнул. Ему одиннадцать!

«С днем рождения!», закричали все, поздравляя его. «Ура, Гарри, тебе одиннадцать!», громче всех вопил Кенни.

Гарри счастливо улыбался — у него день рождения!

Но, видимо, у судьбы были для него еще сюрпризы, потому что раздался взрыв. Дверь с оглушающим треском слетела с петель и, на фоне туч и ливня, возник силуэт огромного человека.

— Великан! — заорал Марти и спрятался за Бернардом, который смело встал перед всеми.

Гарри вскочил с пола и заметался в маленьком пространстве комнаты, не зная куда ему спрятаться. Дадли запрыгнул на подоконник, закутался в свое одеяло и сидел, дрожа.

— Гарри, быстрей прячься за камин! — крикнул Бернард, и Гарри юркнул за выступающий из стены камин.

Раздался топот, возня и крик дяди:

— Что тут происходит? Кто вы такой?! — громыхал дядя Вернон. Тетя Петуния выглядывала из-за его широкой спины.

Великан в это время наклонился и вернул дверь на петли.

— Я извиняюсь, — голос у великана был добродушный и извиняющийся. — Я не хотел, это, причинить вам неудобства.

Он почесал косматую голову и продолжил:

— Я ищу Гарри Поттера, — и тут он заметил Дадли. — А, вот и ты, Гарри! Я Рубеус Хагрид, хранитель ключей в Хогвартсе и лесник.

Дадли дрожал и в страхе смотрел на великана. Гарри стоял за камином, притаившись, стараясь не издавать ни звука. Вдруг это бандит или психопат!

— Убирайтесь немедленно! — закричал дядя. — Кто позволил вам вломиться в дом? Отойдите от моего сына!

Великан недоуменно обернулся на дядю, затем снова на Дадли и до него, казалось, дошло, что Дадли совсем не Гарри. Он извиняюще поднял руки:

— Я прошу прощения, мистер, но я, это самое, должен отдать Гарри письмо, вот оно, — он вытащил из-за пазухи конверт и помахал им перед лицом дяди Вернона. — Мы столько писем послали, но, видимо, ни одно не дошло, стало быть…

— Он никуда не поедет! Не поедет! — взвизгнула из-за спины дяди тетя Петуния. — Мы решили, что ему не место в вашем мире!

— Как это не место? — спросил Хагрид. — Но Гарри зачислен в Хогвартс с самого рождения, и у него будет лучший директор — Альбус Дамблдор!

— Может, я вмешаюсь? — сказал Бернард. Ему надоело слушать, как взрослые люди орут друг на друга и не могут выстроить адекватный диалог. Гарри отрицательно махнул головой, он хотел разобраться во всем сам. Он собрался с силами, сделал шаг вперед и вышел из своего укрытия:

— Э-э… Гарри — это я, — сказал он.

В воздухе повисло тяжелое молчание. Снова стало слышно бурю снаружи. Великан-Хагрид повернулся к нему и улыбнулся. Его глаза были похожи на маленьких черных блестящих жучков.

— Гарри! — воскликнул он. — Теперь я вижу, что это ты.

— Не разговаривай с ним, мальчишка, — угрожающе сказала тетя Петуния. — Я запрещаю тебе.

— Гарри, я пришел передать тебе это, — не обращая внимания на тетю и дядю, сказал Хагрид, протягивая Гарри конверт. — И сказать, что ты — волшебник.

В голове у Гарри раздался вопль. Это был Кенни:

— Я знал! Я знал, я всегда это знал!

— Тихо! — шикнул Бернард на него.

— Не-е-е-т… — Иннек опустил голову на руки. Он до последнего надеялся, что он такой же обычный, как и Дурсли. Он не хотел быть волшебником, ему не нужна была магия. Он просто хотел быть частью семьи Дурслей.

— Я.. кто? — в шоке спросил Гарри. От волнения у него началось заикание. — Я волшебник?

— Самый настоящий, — гордо ответил Хагрид и улыбнулся.

Гарри несмело улыбнулся в ответ. У него зародилась крошечная надежда на то, что его жизнь изменится в лучшую сторону. «У меня, как ни странно, тоже», согласился с ним Бернард.

— Так ты согласен? Ты… разрешаешь? — не веря своему счастью, спросил Кенни Бернарда.

— Да, Кенни, я не против этой школы и магии в целом, — великодушно ответил Бернард.

Голова Гарри сотряслась от счастливого визга Кенни. Гарри заулыбался. Как бы Кенни не радовался, он, Гарри, все равно был счастлив больше.

— Мы волшебники! — воскликнул Кенни.