Привет, я... (джен)

Гарри Поттер (11 лет) — главный герой фанфика и основная личность. Все детство унижаемый и притесняемый Дурслями начал "расщепляться". Смелый, упрямый, отзывчивый и сообразительный мальчик. Знает о существовании внутри себя почти всех личностей, кроме "нежелательных", о которых ничего не подозревает.

Бернард (24 года) — угрюмый, "наученный жизнью", умный, самостоятельный, циничный молодой человек; считает, что лучшее времяпровождение — это чтение, делает домашнюю работу; обожает Трансфигурацию, ЗОТИ, Травологию и Зельеварение, терпеть не может Прорицания и полеты на метле, боится высоты.

Марти (7 лет) — "появился" после того, как тетушка Мардж и Дурсли натравили на него бульдогов. Боится собак. Не любит больших скоплений людей, замкнутый в себе, умеет играть на пианино.

Кенни (11 лет) — единственный, кто изначально искренне верил, что он волшебник. Появился после первого спонтанного выброса магии. Ему всегда одиннадцать, потому что самая его большая мечта — попасть в Хогвартс и раз за разом проплывать по Черному озеру на лодке. Общительный, дружелюбный, мечтатель. Любит прогулки на свежем воздухе, Руны и Астрономию.

Иннек (11 лет) — противоположная Кенни личность. Единственный, кто искренне считает, что магия — зло, и ее нужно искоренять из человека, "выбивать дурь". Полностью поддерживает Дурслей в их мнении о магическом мире. Редко выходит в "пятно". Из любимых предметов — арифмантика, нумерология, так как на этих уроках меньше всего задействована магия. Единственный друг — Кенни, верит, что Иннек еще сыграет свою роль, плохую или хорошую.

Олив (16 лет) — образованная, умная девушка, в доме Дурслей "домохозяйка", ради Гарри выполняет все поручения тети Петуньи. Она — олицетворение матери. Любит готовить. Обожает творческий беспорядок, блондинов и марципан. Заменила Гарри воспоминания о Лили, больше всех страдает из-за смерти родителей. Любимые предметы — Чары, Трансфигурация. Талант к зельеварению. Хобби — забота о "ее мальчиках" и создание новых заклинаний.

Нед (17 лет) — "говорящий", научился у Тома парселтангу пока последний не был занесен в Нежелательные. Любит животных, особенно змей. Ненавидит Темную магию, обожает квиддич. Любит ЗоТИ, боевую магию. Сперва делает что-то, потом думает. Презирает Марти и Кенни за наивность.

Нежелательные личности:

Том (16 лет) — появился в момент убийства родителей Гарри, "отпечаток" крестража, созданного Воландемортом в ночь убийства Поттеров. Занесен в Нежелательные Бернардом, когда последний понял, что Том пагубно влияет на чистую душу Гарри и склоняет его к тьме. Очарован Темными искусствами, мечтает обрести тело.

Гарри удивленно уставился на конверт, запаянный сургучной печатью, на странный герб и на то, что в графе "кому" стояло его, Гарри, имя. Марти испуганно съежился перед неизвестностью. Кенни начал мечтать. Бернард приструнил остальных и угрюмо подумал, что ни к чему хорошему это не приведет.

— Ребята, это то, о чем я думаю? — с радостным возбуждением спросил Кенни. — Школа волшебства существует, и мы поедем туда!

— Нет, Кенни, я не думаю, что на нас отпустят, — осторожно заметил Бернард. — Гарри, отнеси почту Вернону, он ждет.

Гарри согласно кивнул, подобрал остальные письма, счета и открытки, и побрел на кухню. Ему нужно было готовить завтрак, а после постричь лужайку.

— Я с этим помогу, Гарри, — ласково сказала Олив.

Гарри, что бы там ни говорили Бернард и Иннек, хотел верить, что он все-таки не самый обычный мальчик десяти лет, а еще и волшебник. Ведь у него иногда получались самые странные вещи. Однажды тетя Петуния остригла его волосы. Хотя Бернард пытался сопротивляться, она была гораздо сильнее самого Гарри. Но волосы на следующее утро снова отросли.

А один раз Дадли и его банда играли в «Охоту за Гарри», и Гарри каким-то чудом оказался на крыше школы. Кенни был просто счастлив, так как он был уверен, что это волшебство его рук дело.

Гарри и остальные постоянно попадали в переделки, и с ними происходили разнообразные чудеса, когда они злились или радовались. Марти чаще всего пугался, Кенни радовался, Олив была спокойна и рассудительна, Иннек терпеть не мог магии, Нед был сосредоточен, а Бернард старался следить за всеми. «Чтобы вы все не свернули Гарри шею», говорил он.

Гарри передал всю почту дяде Вернону, тот выхватил все, недовольно бурча.

— Письмо, Гарри! Спрячь его! — воскликнул Бернард, но было поздно. Дядя Вернон выхватил и письмо Гарри. Гарри с досадой проводил письмо в последний путь. Он был уверен, что никогда больше его не увидит.

— Это еще что такое! — заворчал дядя Вернон, рассматривая пергаментный конверт. Он сорвал сургучную печать, вчитался в текст и, воскликнув, отбросил письмо от себя, как будто это была ядовитая змея.

Гарри в шоке смотрел на конверт. Бернард шлепнул себя рукой по лбу, Иннек злорадно усмехнулся, а Кенни закричал: «Наше письмо, хватай его, Гарри!» Но Гарри знал, что это будет дохлый номер и тоскливо смотрел, как тетя Петуния берет письмо в руки, читает, охает и отдает его обратно дяде Вернону:

— Вернон, — ее голос дрожал. — Это они... Мальчишка один из них…

— Петуния? — дядя Вернон недоумевал.

— Он такой же, как и моя сестра, Вернон, — сказала тетя Петуния, в страхе глядя то на Гарри, то на своего мужа. — Что нам делать? Они не оставят нас в покое.

— Он никуда не поедет! — зарычал Вернон и скомкал письмо в руках. Затем грузно встал из-за стола и швырнул письмо в камин. — Не поедет! Мы воспитывали его столько лет и выбивали из него всю дурь!

— Тише, Вернон… Соседи, — сказала тетя Петуния, оглядываясь на приоткрытое окно.

— Петуния, сегодня особенный день, я не дам этому, — дядя Вернон резко ткнул пальцем в камин, а затем на самого Гарри, — испортить Дадли праздник!

— Хорошо, Вернон, — сказала тетя Петуния и ласково погладила его по плечу.

Гарри, глядя на все это, думал, что его сейчас стошнит от такой приторной картины. Кенни стал издавать тошнотворные звуки.

На втором этаже дома раздался шум. «Кабан спускается», сказал Нед и закатил глаза.

Это был не кабан, а Дадли — двоюродный брат Гарри. Сегодня у него был день рождения. Гарри вздохнул — его дни рождения не праздновались никогда.

— Дадличек! — заволновалась тетя Петуния, Вернон заулыбался, и они приготовились встречать сына, который топал по лестнице. Петуния обернулась и кинула через плечо:

— Что ты копаешься, мальчишка? У Дадлички сегодня день рождения, все должно идти идеально, — сказала тетя Петуния, подталкивая Гарри к плите. — Приготовь нам завтрак, да так, чтобы ничего не подгорело!

— Да, тетя Петуния, — обреченно сказал Гарри, передавая дело в заботливые руки Олив. Если бы не она то, вероятно, Дурсли бы оставались без завтрака, потому что Гарри был совершенно бездарен в готовке.

Пока Олив готовила, Гарри с завистью посматривал, как тетя обнимает и целует Дадли. Ему, Марти и Кенни до боли хотелось ощутить что-то подобное. Чтобы никто не кричал, не раздавал подзатыльники, не колотил при любом удобном случае, а просто обнимал и дарил любовь.

После завтрака Дурсли собирались в зоопарк, и Гарри надеялся, что они возьмут его с собой. В последние дни он вел себя максимально идеально и, как считал Иннек, который был «специалистом по Дурслям», заслужил немного развлечений.

Он боялся, что случай с письмом все испортит, и его теперь никуда не возьмут. Гарри никогда не был в зоопарке и безумно хотел бы увидеть диких животных, особенно оленей и волков. «А я хочу посмотреть на змей!», сказал Нед. «Гадость какая», резюмировала Олив, а Бернард, Иннек и Кенни переглянулись.

* * *

В зоопарк их все-таки взяли. «Одна шалость — и ты пожалеешь, что появился на свет», сказал дядя Вернон перед тем, как пустить их в машину.

Все, и Гарри в том числе, были рады, что не остались сидеть в чулане под лестницей. Поездку омрачало лишь безобразное поведение Дадли, который всю дорогу пихал Гарри локтем и, вероятно, оставил кучу синяков на худом теле.

Дядя Вернон и тетя Петунья со скучающим видом разглядывали террариумы, периодически с умилением поглядывая, как Дадли с глупым выражением лица барабанит по стеклам и орет, чтобы змеи и прочая живность шевелились.

— Какой тупой, — с отвращением говорил Нед. С ним соглашались Олив и Кенни. Бернард благоразумно молчал. Он считал себя самым старшим среди всех, а влезать в детские споры было несолидно. Главное, чтобы не дрались.

— Ползи! — надрывался Дадли. Гарри стоял рядом с ним и сочувственно поглядывал на боа-констриктора, который либо спал, либо просто делал вид, что спит. — Ползи! Мама, папа, заставьте его ползать!

Желание сына — закон. Вернон бахнул кулаком по стеклу и рыкнул:

— Ползи!

Нед не выдержал этого безумия, вошел в пятно и сказал:

— Он спит!

— Он мне надоел, — сказал разочаровано Дадли и пошел к другому террариуму. Гарри мысленно дал Неду «пять».

— Нед, предупреждай, когда входишь в пятно, — поучительно сказал Бернард.

— Прости, Бернард, я просто не сдержался, — наигранно виновато ответил Нед, затем обратился к змее. — Наверное, тебе скучно здесь, да? Лежать изо дня в день, смотреть на идиотские лица людей, глазеющих на тебя…

Все пораженно замерли. Никто, кроме Неда не понял, что он говорил. Гарри был сбит с толку. Бернард вытолкнул Неда в сторону и сказал:

— Что это ты сказал? — угрожающе спросил он.

Гарри стал озираться, надеясь, что Дурсли ничего не заметили.

— Ничего такого, ты рядом, ты все слышал, — ответил Нед Бернарду. — Я просто решил поболтать с ним, он такой печальный, только и всего. Я не сделал ничего плохого!

Все сидели притаившись. Они знали, что может сделать Бернард. Он уже убрал Тома. Куда убрал, они не знали. Неизвестность местонахождения Тома пугала. В руках Бернарда была власть. После того, как Том в последний раз вел себя плохо и заставлял делать их плохие вещи — Том больше не появлялся. Бернард сказал, что убрал Тома, и тот их больше не потревожит.

Только Бернард мог так сделать.

— Точно? — Бернард угрожающе приблизился к Неду. — Я забочусь о Гарри, только попробуй навредить ему…

— Да что с тобой, я просто поболтал со змеей! — воскликнул Нед. — Тебе просто завидно, что ты так не можешь.

— Лучше бы тебе замолчать, — заметил Кенни. — Гарри?

А сам Гарри, одним ухом прислушиваясь к разговору, разглядывал боа-констриктора. Тот разглядывал его. В том, что он смотрел именно на Гарри — не было никаких сомнений. А затем он заговорил.

— Да, тут отвратительно, — сказал боа-констриктор. У Гарри, Неда, Бернарда и остальных отвисла челюсть.

— Гарри, можно я поговорю с ним? — осторожно спросил Нед. Гарри отступил.

— Как тебя зовут? — спросил Нед.

— Кай, — ответил змей. — А тебя?

— Н.. То есть Гарри, — спохватившись, ответил Нед. Бернарду не нравилось, когда они называли свои имена. «Мы всего лишь помогаем Гарри», всегда говорил он.

— А ты давно тут?

— С-с-с рождения, — протянул Кай и махнул хвостом. — Выпустишь меня?

— Конечно! — легко согласился Нед, даже не подумав, как это сделать.

В этот момент раздался крик:

— Мама, папа, смотрите! — к террариуму подбежал Дадли, с силой оттолкнул Гарри так, что тот упал, и всем своим немаленьким телом чуть ли не вжался в стекло террариума. — Смотрите, Гарри заставил змею проснуться!

Гарри опалил гнев, он сжал зубы. «Вот бы стекло пропало!», подумал он.

И стекло пропало.

Дадли с визгом рухнул в водоем в террариуме. Дурсли с визгом, особенно старалась тетя Петунья, ринулись за Дадли.

Гарри и Кенни захихикали, Бернард хохотал, а Иннек, как всегда, был недоволен. Гарри даже стало не обидно за ушибленное плечо, до того забавно Дадли свалился в пруд.

Но не тут-то было. Дядя Вернон дернул Гарри за ухо и потащил к машине.

— Что ты натворил, паршивец? — шипел он.

— Я не знаю, там было стекло, а потом оно само исчезло, — сказал Гарри, пытаясь вырваться из цепких рук дяди. — Все произошло быстро, как по-волшебству!

Дядя зарычал:

— Никакого волшебства не бывает!

Домой все ехали под причитания тети Петуньи, нытье Дадли и гневное сопение дяди Вернона.

В доме Гарри ждал еще один шок. Все, буквально все поверхности рядом с их домом были заняты совами. Совы летали повсюду, сидели на гараже, на лужайке, на заборе, на крыше, абсолютно везде. Дядя Вернон был так зол, что стал весь красный, тетя Петуния махала сумкой, пытаясь разогнать всех сов.

В доме было еще хуже. Кругом были письма. И не просто письма, а те самые, одно из которых отнял у Гарри дядя Вернон.

Гарри пораженно смотрел вокруг. «Дядя меня убьёт…», думал он.

— Не убьёт, — ответил Бернард. — Если что, отдашь управление мне. Я покажу этому толстяку, где раки зимуют.

— Гарри, хватай письмо, пока есть возможность, — сказал Кенни.

Гарри так и сделал. Он, пока дядя, злясь и ругаясь мял и пинал письма ногами, осторожно сунул один из конвертов себе под пижаму.

Вдруг раздался грохот. Тетя Петуния завопила. Гарри бросился в гостиную. Их камин дрожал. Дрожал весь дом! Дадли схоронился где-то под диваном. Камин грохнул в очередной раз и вдруг… из него вылетели письма!

Тысячи конвертов, сотни! Вернон упал и письма стали заваливать его собой. Был полный кошмар и суматоха. Под визг Дадли, тетя принялась откапывать орущего Вернона:

— Мы уедем отсюда, далеко! — рычал он. — Туда, где нас никто не найдет!

«Дядя сошел с ума», вздохнул Иннек.

* * *

Громыхало так, что, казалось, их маленькую лачугу разнесет по деревяшкам. Марти скулил и говорил, что ему страшно. Гарри тоже было страшно, но он предпочел не сообщать об этом остальным, потому что знал, что если он не будет бояться, то Бернард будет им гордиться.

Они лежали на полу, потому что диван занял Дадли. Во второй комнате спали Дурсли. Больше комнат в их домике не было. Туалет был на улице.

После того апокалипсиса, как сказала Олив, что устроили конверты с письмами на Тисовой, дядя, казалось, озверел. Ночью он спалил все письма в гараже, заколотил досками и гвоздями отверстие для писем в входной двери. Затем дядя куда-то позвонил и долго о чем-то договаривался.

И они уехали. Дадли закатил скандал. Петунья пыталась успокоить одновременно и дядю, и Дадли, но получалось у нее из рук вон плохо, потому что все были на взводе.

Бернард держал всех в узде и не позволял расслабляться. Марти было очень страшно, он до ужаса боялся дядю. Иннек поддерживал дядю, потому что он всегда был на стороне Дурслей и единственный считал, что Гарри во всем виноват, и что им вообще надо извиниться перед Верноном.

Гарри себя виноватым не считал, как и все остальные, кроме Иннека. Он всю дорогу до побережья, а затем до острова, на котором стоял этот домишко, в котором они сейчас обитали, бережно и трепетно гладил конверт под футболкой. Благо ни Дадли, ни остальные Дурсли не заметили конверта, иначе ему несдобровать.

На часах Дадли пикнул таймер. Полночь.

Гарри судорожно вздохнул. Ему одиннадцать!

«С днем рождения!», закричали все, поздравляя его. «Ура, Гарри, тебе одиннадцать!», громче всех вопил Кенни.

Гарри счастливо улыбался — у него день рождения!

Но, видимо, у судьбы были для него еще сюрпризы, потому что раздался взрыв. Дверь с оглушающим треском слетела с петель и, на фоне туч и ливня, возник силуэт огромного человека.

— Великан! — заорал Марти и спрятался за Бернардом, который смело встал перед всеми.

Гарри вскочил с пола и заметался в маленьком пространстве комнаты, не зная куда ему спрятаться. Дадли запрыгнул на подоконник, закутался в свое одеяло и сидел, дрожа.

— Гарри, быстрей прячься за камин! — крикнул Бернард, и Гарри юркнул за выступающий из стены камин.

Раздался топот, возня и крик дяди:

— Что тут происходит? Кто вы такой?! — громыхал дядя Вернон. Тетя Петуния выглядывала из-за его широкой спины.

Великан в это время наклонился и вернул дверь на петли.

— Я извиняюсь, — голос у великана был добродушный и извиняющийся. — Я не хотел, это, причинить вам неудобства.

Он почесал косматую голову и продолжил:

— Я ищу Гарри Поттера, — и тут он заметил Дадли. — А, вот и ты, Гарри! Я Рубеус Хагрид, хранитель ключей в Хогвартсе и лесник.

Дадли дрожал и в страхе смотрел на великана. Гарри стоял за камином, притаившись, стараясь не издавать ни звука. Вдруг это бандит или психопат!

— Убирайтесь немедленно! — закричал дядя. — Кто позволил вам вломиться в дом? Отойдите от моего сына!

Великан недоуменно обернулся на дядю, затем снова на Дадли и до него, казалось, дошло, что Дадли совсем не Гарри. Он извиняюще поднял руки:

— Я прошу прощения, мистер, но я, это самое, должен отдать Гарри письмо, вот оно, — он вытащил из-за пазухи конверт и помахал им перед лицом дяди Вернона. — Мы столько писем послали, но, видимо, ни одно не дошло, стало быть…

— Он никуда не поедет! Не поедет! — взвизгнула из-за спины дяди тетя Петуния. — Мы решили, что ему не место в вашем мире!

— Как это не место? — спросил Хагрид. — Но Гарри зачислен в Хогвартс с самого рождения, и у него будет лучший директор — Альбус Дамблдор!

— Может, я вмешаюсь? — сказал Бернард. Ему надоело слушать, как взрослые люди орут друг на друга и не могут выстроить адекватный диалог. Гарри отрицательно махнул головой, он хотел разобраться во всем сам. Он собрался с силами, сделал шаг вперед и вышел из своего укрытия:

— Э-э… Гарри — это я, — сказал он.

В воздухе повисло тяжелое молчание. Снова стало слышно бурю снаружи. Великан-Хагрид повернулся к нему и улыбнулся. Его глаза были похожи на маленьких черных блестящих жучков.

— Гарри! — воскликнул он. — Теперь я вижу, что это ты.

— Не разговаривай с ним, мальчишка, — угрожающе сказала тетя Петуния. — Я запрещаю тебе.

— Гарри, я пришел передать тебе это, — не обращая внимания на тетю и дядю, сказал Хагрид, протягивая Гарри конверт. — И сказать, что ты — волшебник.

В голове у Гарри раздался вопль. Это был Кенни:

— Я знал! Я знал, я всегда это знал!

— Тихо! — шикнул Бернард на него.

— Не-е-е-т… — Иннек опустил голову на руки. Он до последнего надеялся, что он такой же обычный, как и Дурсли. Он не хотел быть волшебником, ему не нужна была магия. Он просто хотел быть частью семьи Дурслей.

— Я.. кто? — в шоке спросил Гарри. От волнения у него началось заикание. — Я волшебник?

— Самый настоящий, — гордо ответил Хагрид и улыбнулся.

Гарри несмело улыбнулся в ответ. У него зародилась крошечная надежда на то, что его жизнь изменится в лучшую сторону. «У меня, как ни странно, тоже», согласился с ним Бернард.

— Так ты согласен? Ты… разрешаешь? — не веря своему счастью, спросил Кенни Бернарда.

— Да, Кенни, я не против этой школы и магии в целом, — великодушно ответил Бернард.

Голова Гарри сотряслась от счастливого визга Кенни. Гарри заулыбался. Как бы Кенни не радовался, он, Гарри, все равно был счастлив больше.

— Мы волшебники! — воскликнул Кенни.

— Хагрид, но как я куплю все это? — Гарри судорожно пробегал глазами список с вещами для школы. — У меня совсем нет денег. А после того, что мы устроили — они не дадут мне и пенни!

В том, что они устроили жуткий переполох, Гарри не сомневался. После того, как Хагрид сказал ему, что он волшебник и вытащил из-за пазухи слегка помятый торт, а Кенни и остальные устроили в его голове мини-фейерверк, Гарри не мог прийти в себя. Он никак не мог совладать с эмоциями, а остальные в голове не очень-то помогали, кроме Бернарда конечно.

— Гарри, соберись, — все повторял он встревоженно. — Будь внимательнее.

Гарри послушался и попросил Хагрида объяснить, что к чему. Хагрид, казалось, был озадачен. Он сообщил Гарри, что тот, оказывается, зачислен в Хогвартс с самого рождения, что его родители тоже были волшебниками и учились в этой школе, и что их в схватке убил один из самых темных волшебников — Тот-кого-нельзя-называть.

— Что-о-о? — протянули хором Олив, Нед и Бернард. Такого поворота событий не ожидал никто. Хагрид тоже был растерян.

В полнейшей тишине раздалось смачное чавканье. Пока все были заняты разборками, Дадли под шумок стащил тот, подаренный Хагридом, и принялся его есть прямо руками.

— Эй, это мой торт! — воскликнул Кенни.

Хагрид вдруг вытащил откуда-то из рукава ярко-розовый зонтик и направил его прямо на Дадли. Из зонтика вылетели искры, а из пухлого заднего места Дадли тотчас же вырос маленький поросячий хвостик.

Дурсли утроили грандиозный скандал. Громче всего вопила тетя Петунья.

Но пути назад не было.

— Бернард, как мне быть? — дрожащим голосом мысленно спросил Гарри.

— Я думаю, что тебе стоит отправиться в Хогвартс, — задумчиво, но при этом с ноткой заботы, ответил Бернард. Он был уверен, что Гарри будет лучше в Хогвартсе, с такими же волшебниками, как и он сам. И к тому же, видимо, только в этой школе Бернард с Гарри могли найти ответы на все вопросы.

Гарри не знал всего. Он был всего лишь маленьким мальчиком, без секретов и тайн. И уж, разумеется, он не знал, как Бернард переживал за него и за остальных. Но больше всего его волновал Том. Эта личность была другой. Бернард постарался, чтобы Том оказался взаперти, подальше от, Гарри. Он бы хотел навсегда избавить Гарри от этой его части. Но не знал как. Бернард надеялся, что найдет ответ на этот вопрос в Хогвартсе.

— Мне страшно… — жалобно пискнул Марти. Кенни и Олив обняли его с двух сторон.

— Не бойтесь. Вы под моей защитой, — решительно ответил Бернард, положив руку на плечо Марти.

И Гарри решился.

Они с Хагридом на лодке добрались до берега, на пригородном автобусе доехали до ближайшего городка, пересели на другой автобус, а затем спустились в метро. Причем Хагрид все время хотел заплатить за их проезд странными монетами, а когда Гарри его останавливал, то Хагрид просил помощи, чтобы разобраться с британскими фунтами.

Они добрались до мрачного и немного грязного паба под названием «Дырявый котел». «Гарри, постарайся запомнить дорогу, туда и обратно, чтобы не заблудиться», все время твердил Бернард, а Гарри старался ничего не упустить и быть внимательнее.

Они зашли в паб, где до их прихода, видимо, было довольно оживленно. Но как только Гарри пересёк порог, воцарилась тишина. Все люди, а кое-где и не люди, а странные, явно волшебные существа, обернулись на него. Гарри стушевался.

— Гарри, прикрой лоб челкой, — сказала Олив. Бернард согласно закивал. Не к чему Гарри такое пристальное внимание. Мало ли что может быть у людей на уме.

Но они немного запоздали с советом, так как с людей в пабе постепенно начал сходить шок, проступало оживление, но шепотки: «Посмотрите! Это же Гарри Поттер! Не может быть, это точно он! Смотрите, у него шрам… Гарри Поттер, вот это да!» Гарри не понравились эти перешептывания.

К нему начали подходить и жать руки, благодарить. Гарри попытался спрятаться за спину Хагрида, который начал разговор, видимо, с владельцем паба.

— А-а, юный Гарри Поттер, наконец-то вы посетили мое скромное заведение! — воскликнул он.

— Гарри, это Том, владелец «Дырявого котла», — добродушно ответил Хагрид. Он, кажется, не понимал, как Гарри неуютно под многочисленными, любопытными и просто праздными, взглядами. Марти начал еще больше нервничать, Нед и Иннек уже откровенно злились, Олив и Бернард были недовольны и подозрительны. Радовался только Кенни.

— О-очень приятно, сэр, — выдавил из себя Гарри, жалобно посмотрев на Хагрида.

Вперед выступил бледный молодой человек, он очень нервничал, у него даже дергалось одно веко.

— Профессор Квиррелл! — представил его Хагрид, ободряюще подмигнув одним глазом Гарри. — Гарри, профессор Квиррелл — один из твоих будущих преподавателей.

— П-п-поттер! — произнес, заикаясь, профессор.

— Пожми ему руку, Гарри, — посоветовал Бернард.

Гарри с готовностью протянул руку и сказал:

— Приятно познакомиться, профессор!

Но Квирелл отчего-то не стал пожимать ему руку в ответ. Он, замявшись, сказал:

— М-мой пред-дмет очень у-увлекатен, П-поттер, — сказал он, обезоруживающе улыбнувшись. — З-защита от Т-темных искусств!

— О, очень интересно, сэр, — ответил Гарри, после секундной запинки.

— Ну, это.. Мы пойдем, значится, — наконец-то махнул рукой Хагрид. — Нас с Гарри ждут дела!

Гарри выдохнул. Наконец-то. Все эти люди в пабе были пыткой.

Пристальное внимание людей ему совсем не понравилось. А главное, он не понимал — почему? Почему все эти люди в пабе были так заинтересованы и, даже, восхищены? Он же не знаменитость. Он просто Гарри.

Они вышли обратно в тамбур и Гарри вздохнул спокойнее. Но тут он осознал, что у него совсем не было денег. Ни одного пенни, чтобы совершить покупки. А ведь ему в школу требовался целый список вещей!

— Хагрид? — позвал Гарри. — Так как же я куплю все это?

— Не переживай, Гарри. Твои мама и папа без денег тебя не оставили, — Хагрид кивнул головой на высокое, белоснежное здание с колоннами. — Это волшебный банк Гринготтс, самое безопасное место на свете! Ну, разве что, за исключением Хогвартса.

Банк Гарри и остальным понравился. Он выглядел надежно и крепко. Но во когда они зашли внутрь, Гарри немного испугался. Ведь служащими банка были не волшебники, а… гоблины.

Они выглядели устрашающе: маленькие, полностью черные глазки, мертвенно бледная кожа, длинные заостренные уши, острые зубы, выглядывающие изо рта и длинные, как кинжалы, когти на руках. Они были жутко занятыми и важными. Перебирали бумаги, взвешивали драгоценны камни и монеты, ходили от стойки к стойке, переговаривать и явно были теми, с кем шутки плохи. Гарри подумал, что, вероятно, Гринготтс был таким неприступным из-за гоблинов. Он бы ни за что не хотел перейти дорогу таким существам.

Кататься на тележке было невероятно захватывающе. Гарри, который всегда завидовал Дадли, которого всегда катали на аттракционах, мечтал покататься на «американских» горках. Банк, это, конечно, не парк аттракционов, но поездка на тележке была даже еще лучше, чем горки. «Дадли нам обзавидуется!», коварно бормотал Нед.

Гоблин Крюкохват показал Гарри сейф, который был совсем не пустой, а даже наоборот. Такой горы золота Гарри никогда в жизни не видел.

— Это все мое? — в ступоре спросил он гоблина.

— До последнего кната в этом сейфе, Мистер Поттер, — важно ответил гоблин и подождал, пока Гарри наберет в мешочек немного монет всех видов.

После похода в банк они с Хагридом отправили за покупками. Гарри и остальные не уставали удивляться всему подряд. Они наперебой делились впечатлением, а больше всех Кенни. Гарри был с ним согласен: казалось, они попали в сказку. Кругом ходили люди в мантиях, заходили в лавочки и магазинчики с волшебными витринами, в которых постоянно что-то вертелось и булькало. Ото всюду раздавалась причудливая речь, уханье сов и мяуканье котов, что-то жужжало и гремело. Но это все не было какофонией и хаосом, скорее, волшебной суетой. И эта суета до безумия понравилась Гарри.

Они купили ему волшебные учебники и, кроме них, Гарри приобрел несколько книг про волшебные порядки, историю и, самое ценное приобретение — «Историю Хогвартса».

Они так же купили Гарри склянки и приборы для зельеварения, настоящий телескоп для астрономии, которым яро заинтересовался Иннек, под смешки остальных.

Пока они покупали мантии, им в магазине встретился белокурый мальчик, который представился Драко Малфоем. Гарри он не понравился, Нед был от него в восторге, а Бернард просто посоветовал быть осторожнее.

— У тебя есть своя сова?

— Нет.

— А есть своя метла?

— Нет.

— Мой папа обещал мне купить сегодня новую! — хвастливо заявил Драко. — А ты знаешь на каком факультете будешь?

— Нет, — ответил Гарри, чувствуя себя все большим дураком. За этот короткий диалог он понял, что ничего не знает о мире волшебников. Ему стало стыдно, и он пообещал себе обязательно прочитать от корки до корки «Историю Хогвартса».

— Увидимся в школе, — важно сказал он, крутясь перед зеркалом на табуретке, и разглядывая себя со всех сторон. Со стороны своего мальчишеского взгляда, Гарри заметил, что Драко был очень смазливым мальчиком, что подтвердил мечтательный вздох Олив.

Последней покупкой оставалась волшебная палочка. И вот от этой мысли он жутко нервничал. Палочка казалась главнее всего списка. А вдруг он не сможет выбрать? А вдруг он все-таки никакой не волшебник?

— Успокойся, — завил Кенни. — Мы волшебники. Я это чувствую.

Это немного успокоило Гарри, и он смело зашел в видавшую виды лавку мастера палочек Олливандера. Помещение магазина было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула и длинной стойки со звонком. Гарри присмотрелся и заметил, что все стены от пола до потолка заняты полками, на которых были сотни, тысячи продолговатых коробок.

— Здравствуйте? — позвал он и коснулся звонка на стойке.

— Добрый день, — послышался тихий голос.

Гарри вздрогнул и обернулся.

Рядом с ним стоял пожилой человек: тонкое, почти прозрачное лицо, седые волосы до плеч, немного лохматые. Он был очень стар, кожа была испещрена сеточкой морщинок. Молодость души выдавали лишь глаза — большие, небесно-голубые, от них исходило странное, прямо-таки лунное свечение.

— Добрый день, сэр, — вежливо отозвался Гарри.

Олливандер, а это был именно он, приблизился почти вплотную:

— Хмм... Первая волшебная палочка, — прошептал он. — Дайте-ка мне подумать.

Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями.

— Какой рукой вы держите палочку?

— Наверное он имеет ввиду, какой рукой ты пишешь, — подсказал Кенни.

— Я правша, сэр, — сказал Гарри.

— Интересно... вытяните руку, вот так, — Олливандер повесил ленту ему на руку и скрылся в недрах магазина. — Кого-то вы мне напоминаете. Хм. Вот только не могу понять — кого.

— Вот это да, лента тебя сама измеряет! — вдруг воскликнул Марти, и Гарри заметил, что лента действительно делает все сама. Она змейкой кружилась вокруг него и даже зачем-то измерила окружность его головы.

Гарри почувствовал нетерпение Бернарда, что само по себе было редкостью.

— Бернард? — спросил Гарри.

— Гарри, можно я поговорю с ним? — спросил тот.

Гарри кивнул и отступил.

— Сэр, скажите, а как волшебник выбирает палочку? — спросил Бернард, когда Олливандер вернулся с целой горой коробок с палочками.

Взгляд старого мастера потеплел.

— Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, — начал Олливандер. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенная частичка сердца дракона. Эта основа, сочетание древесины и магического элемента. Вместе они составляют энергетическую часть палочки. Ее собственное ядро, проводник магии волшебника...

Бернард казался не на шутку заинтересованным. Такое бывало с ним только когда он читал или изучал историю в маггловской школе. Чаще всего он был в стороне и вступал в пятно только в самых крайних случая или, как сейчас, в моменты заинтересованности и любопытства.

— Мистер Олливандер, я не совсем понимаю… — задумчиво протянул Бернард.

— Палочка, это все равно что вторая половинка вашей души. Ее нельзя заставить служить и подчиняться, хотя в редких случаях довольно сильные маги могут подчинить себе чужую палочку, но! — ни один маг не достигнет успехов, если будет пользоваться неправильной палочкой, которая не совместима с ним...

— Если у палочки есть душа, то маг не может...

— Мыслите верно! — Олливандер обрадовался и как раз распаковал одну из палочек. — Верно! Не волшебник выбирает палочку, а палочка выбирает волшебника!

Бернард кивнул. А Гарри почувствовал, что Олливандер Бернарду очень понравился.

— Вот, еще один экземпляр. Ясень, волос их хвоста единорога, десять с половиной дюймов, крепкая палочка, — мастер улыбнулся.

Он взяла палочку и... ничего не почувствовал.

— Взмахните палочкой!

Гарри, чувствуя себя глупо, слегка взмахнул палочкой. Ничего не произошло. Он сначала расстроился, но Олливандера, казалось, это совсем не смутило. Наоборот, он выглядел донельзя довольным.

Бернард хмыкнул. Он видимо понимал что-то, что для Гарри оставалось загадкой.

— Палочка выбирает... именно палочка, — возбужденно шептал Олливандер, распаковывая коробку за коробкой.

Прошло, наверное, уже пол часа. Гарри, Кенни и Марти начали расстраиваться. Бернард же был чему-то очень доволен, как и Олливандер, который становился все веселее и активнее распаковывал новые палочки.

— Попробуйте вот эту... Интуиция меня никогда не подводила, — как-то особенно торжественно произнес Олливандер. — Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов.

Гарри и Бернард каким-то другим чутьем поняли, что это на. Что эта палочка ему обязательно подойдет. Когда Гарри коснулся палочки, его затопила волна тепла и покалываний. Он взмахнул палочкой и из нее посыпались искры, и Гарри понял, что вот на — его палочка.

Ничего более необычного он никогда не чувствовал. Он посмотрел на руку и палочку, которая стала как будто продолжением кисти. Он чувствовал, что эта палочка никогда его не предаст и всегда будет его.

— Любопытно… очень любопытно, — пробормотал Олливандер.

— Что любопытно? — спросил Бернард.

— Любопытно, что сестра этой палочки, которой досталось второе перо того феникса, оставила вам этот шрам, — задумчиво разглядывая Гарри ответил Олливандер.

Как только он это сказал, Бернард напрягся. Гарри это почувствовал и замер.

— А кому… кому принадлежала та палочка, — тихо спросил он. Гарри понял, что Бернард уже знает ответ, вот только он не понимал — откуда.

— Его считают одним из самых темных волшебников последнего столетия, — ответил Олливандер. — Его не называют по имени.

Гарри похолодел. Бернард нахмурился:

— Я понял, сэр... — ответил он.

— Судьба — странная вещь, мистер Поттер, — сказал Олливандер. — Не буду скрывать, Тот-чье-имя-нельзя-называть творил великие дела. Великие, но ужасные.

Гарри стало не по себе. Он поежился. Бернарду явно не понравился этот разговор.

— Спасибо, что ответили честно, — благодарно сказал Бернард. — Я не собираюсь становится Темным Лордом.

В глазах Олливандера плеснулся страх, но он тут же улыбнулся и произнес:

— Я в этом уверен, мистер Поттер.

— Сколько я вам должен за палочку, сэр?

— Семь галлеонов, — ответил Олливандер. — Удачного пользования!

— Спасибо, сэр! — Гарри расплатился и на том с покупками было покончено.

* * *

— Поттер, Гарри! — громко сказала МакГонагалл, сверяясь со списком.

Гарри сглотнул и сделал крошечный шаг вперед. Он физически ощущал волнение остальных, особенно Бернарда и Кенни. Он даже не смог бы ответить, кто сделал этот первый шаг — он или Кенни, который мысленно толкал его вперед.

Гарри опустился на шаткую табуретку, и профессор МакГонагалл надела ему на голову Распределяющую шляпу. То ли шляпа была так велика, то ли голова Гарри была такой маленькой, но шляпа опустилась ему ровно до подбородка. Гарри оказался в кромешной темноте.

— Хм-м, трудно… — раздался откуда-то сверху старческий голос. — Куда же мне определить вас… всех?

В конце голос был явно не уверен кого и куда определять.

— Я Гарри, просто Гарри, — мысленно ответил мальчик, судорожно пытаясь скрыть тот факт, что шляпа права — он тут не один.

— Тут явно больше, чем один, мистер Гарри Поттер, — в замешательстве ответила шляпа. — Но тем не менее, я вижу много задатков, неплохой ум.. и непреодолимое желание — показать себя. Куда же мне тебя отправить, а?

Гарри крепко держался ладонями за края табурета, так, что вспотели ладони. Он много думал, куда бы он хотел попасть. На Гриффиндоре учились мама и папа, но он их совсем не знал, они были призрачными и совершенно далекими. На Хаффлпафе ему бы, наверное, было спокойно, и он нашел бы там друзей, добрых и честных. Для Райвенкло он был не так умен, но Бернард или Олив выручили бы его. На Слизерине его бы, наверное, оставили в покое, раз он победил Волдеморта, да и Нед бы не оставил его одного. Гарри был растерян.

— Извините, я немножко подумаю, можно? — скромно спросил он.

— Ну что за молодёжь пошла, а раньше подумать не мог? — безобидно проворчала шляпа и тут же затихла.

— Ребята, помогите, — сказал Гарри.

— Я предлагаю голосование, — сказал Бернард. — И как судья, я не буду принимать участие, чтобы все было объективно.

— Я тоже не буду, — безапелляционно заявил Иннек. С ним даже спорить никто не стал, так как знали, что магию он терпеть не может.

— Я за Гриффиндор! — бойко сказал Кенни.

— Я за Хаффлпаф, — скоромно сказал Марти.

— Я за Райвенкло, — сказала Олив.

— А я за Слизерин, — сказал самодовольно Нед.

Гарри мысленно застонал.

— Я просил о помощи, — сказал он расстроенно.

— Знаешь, Гарри… — задумчиво протянул Бернард. — Я хорошо знаю тебя, и то, что ты сможешь принять верное решение. И какое бы оно ни было, мы все, и даже вредина Иннек, поддержим тебя и всегда будем рядом.

— Хорошо… — вздохнул Гарри. Он понимал, что Бернард прав, а голоса ребят лишь подтверждали то, что он сам не знал толком на какой факультет пойти.

— Ну что, выбрал? — заинтересованно спросила шляпа.

— Нет, — сказал Гарри. — А куда бы вы меня отправили?

— У тебя большие задатки для Гриффиндора и, как ни странно, Слизерина, — авторитетно заявила шляпа. — И там и там ты достигнешь величия, в этом, поверь, нет сомнений. Так что?

И Гарри решился:

— Я, пожалуй, выберу Гриффиндор, — сказал он.

— Верное решение, мальчик мой, — сказала шляпа и выкрикнула на весь зал. — Гриффиндор!

Гарри, счастливо улыбаясь, ободряемый Кенни и Бернардом, спрыгнул с табурета и бережно передал шляпу профессору МакГонагалл. Затем побежал к столу, где уже со всей силы ему махали руками ребята в красно-золотых галстуках.

Гарри и остальные прислушивались к мирному сопению однокурсников. Во время ужина Гарри не мог поверить, что это все происходит в реальности, по-настоящему. Он рассматривал горы разнообразной еды и не верил своим глазам.

Тетя Петунья всегда готовила как настоящий повар, но Гарри и представить не мог, что в мире существуют такие чудесные и изысканные блюда. Большую половину он никогда даже и не пробовал. В доме Дурслей ему всегда доставалась самая непритязательная пища, а чаще всего это были чуть ли объедки, остывшие и безвкусные.

А тут — настоящий пир! Все было вкусно, сытно и ароматно.

Невилл что-то произнес во сне и перевернулся на другой бок. Гарри улыбнулся — может, с этими ребятами получится крепкая дружба, о которой он всегда мечтал.

Они все познакомились во время ужина. Рон, Невилл, Дин и Симус — его однокурсники. Симус, как и он, рос среди магглов. А с Роном он познакомился еще в поезде.

* * *

— Гарри, не суетись, сядь спокойнее! — раздраженно сказал Бернард, как только они в суматохе нашли свое купе.

— Ой, мне страшно, — пискнул Марти и спрятался за спину Бернарда.

— Прости, Бернард, я очень волнуюсь, — взволнованно произнес Гарри.

На перроне все, без исключения разглядывали его шрам. Гарри, слушаясь советов ребят, все пытался пригладить челку на лоб, но то ли челка была коротка, то ли он неумеха, но на него все озирались и шептались: «Это же Гарри Поттер!»

Гарри, направляемый предусмотрительным Бернардом, поспешил отдать свой багаж служащему и скрыться в вагоне.

Такое внимание оглушало. Оно раздражало и ребят у него в голове и получался галдеж.

Бернард и Олив шикнули на всех.

Гарри благодарно выдохнул. Он всегда замечал, что Бернард понимает его как никто другой. Он никогда его не осуждал за неприятности, которые так и сваливаются на его голову, всегда приходил на выручку с полезным советом. Гарри не знал сколько Бернарду лет, но он чувствовал, что тот сильно старше его, чувствовал опору более взрослого и опытного человека.

Иногда он мечтал, чтобы у него был такой брат или отец. А временами Гарри казалось, что мысли Бернарда — это его собственные мысли, так они были похожи с ним.

И Олив. Никакая тетя Петуния никогда бы не смогла сравниться с заботой и чувственностью Олив. Гарри знал, что он сам никогда бы не смог быть таким чутким и аккуратным без нее. Она всегда помогала ему выпутываться из проблем и неурядиц. Гарри может и понимал, что в глубине души — это он сам. Ведь без него не было и всех ребят. Но и одновременно — все они были, как ему казалось, самостоятельными личностями.

Гарри бы очень хотел когда-нибудь обнять Олив. Он как-то спросил, как она выглядит. Олив сказала, что у нее длинные рыжие волосы с золотистым отливом и зеленые, как у Гарри, глаза. Нос у нее весь был усыпан веснушками, а на щеках были ямочки, когда она улыбалась.

Гарри снял с себя поношенные кроссовки Дадли и с ногами забрался на сиденье. Он выглянул в окно и заметил большую семью с ярко-рыжими волосами. Пухлая женщина с добрым лицом, пыталась, безуспешно, вытереть нос одному из мальчиков, пока маленькая девочка лет девяти рыдала навзрыд и теребила ее за юбку.

— Мамочка, я тоже хочу в школу-у!

— Джинни, детка, потерпи, еще год и ты тоже поедешь, — сказала женщина. — Ох, Рон! Ну чем ты вымазался? Никак не оттирается…

— Наш малыш Ронни…

— Снова запачкался…

Два совершенно одинаковых мальчика складно заканчивая друг за другом фразы потешались над, видимо, младшим братом. Они хихикали и кривили лица, чтобы еще больше смутить мальчика.

Гарри с улыбкой смотрел за ними, стараясь не выглядывать сильно, чтобы его не заметили.

— Семья… — прошептал он.

Прошло еще немного времени, шумная рыжая семейка уже скрылись в вагоне, их мама, вытирая слезы платком, стояла на перроне рядом с остальными родителями. Перрон медленно пустел. Наконец, вагон слегка дернулся, и поезд тронулся.

Гарри отвернулся от окна и опустил голову на колени.

— Как мы будем вести себя? — взволнованно спросил он.

Кенни и Иннек, подражая близнецам, прекратили щекотать Марти и задумчиво наклонили головы вбок.

— О чем ты, Гарри? — спросил они хором.

— Нас будут называть уродом... Мы никогда не заведем друзей?

— Гарри, я уверена, в Хогвартсе все будет по-другому, — ласково сказала Олив. — И к тому же, там не будет Дадли и его дружков.

— Вдруг я буду хуже всех? Ты помнишь — те люди на перроне, и в Дырявом котле? — сказал Гарри. — Они думают, что я многое умею, что я знаменитость! Это ведь совсем не так.

— Гарри, если постоянно переживать что о тебе скажут люди, то ничего хорошего не выйдет, — ответила Олив. — Поверь мне, люди всегда будут думать самое разное и не всегда хорошее. Но это не значит, что они правы и их мнение самое верное.

Гарри вздохнул. Он вроде бы и сам это понимал. Но ему было страшно оказать под пристальным вниманием. Стоило людям увидеть его шрам, тут же шел шепот, что вон он, тот самый Гарри Поттер. Но Гарри-то знал, что он не «тот самый», он — самый обычный.

Дверь купе приоткрылась, и показался тот самый мальчик с запачканным носом. Он неловко улыбнулся и шагнул вперед.

— Привет, тут не занято?

— Э-э… Нет, проходи, — протянул Гарри. — Привет, я Гарри.

— А я Рон, кстати, — мальчик смущенно улыбнулся и плюхнулся на сиденье напротив. — Рон Уизли.

— Гарри Поттер, — сказал Гарри, мысленно взмолившись, чтобы Рон не начал восхищаться им.

Рон сделал большие глаза и выдохнул.

— Так это правда ты! Вот это да, Фред и Джордж видели тебя на вокзале — это мои братья, — пояснил он. — Но я подумал, что они выдумывают, как всегда.

— А большая у тебя семья? — спросил Гарри, желая как можно быстрее перевести тему с него на что-то другое.

— У меня пять старших братьев, Билл, Чарли, Фред и Джордж — близнецы, и младшая сестра Джинни, но она только через год поедет в школу, — ответил Рон и при этом сделался мрачнее. — Мама твердит постоянно, как она ими всеми гордится, а это значит, что я тоже должен хоть чего-нибудь достичь.

Гарри вопросительно смотрел на Рона. Как же он тоже хотел иметь братьев! Да хоть одного. А Рон говорил так, как будто иметь большую семью — ему совсем не нравилось.

— Понимаешь, все мои браться популярны в школе, ну, может кроме Перси, но он староста, а значит тоже успешен, — рассуждал Рон с понурым видом. — Билл работает с гоблинами, он жутко умный и крутой, Чарли был ловцом — лучшим, а сейчас он в Румынии разводит драконов, представляешь? Ну Фред и Джордж балбесы, но их все любят. Так что мне придется стараться, хотя я ничего не умею…

Гарри облегченно выдохнул. Рон ему нравился своей непосредственностью и простотой.

— Я тоже ничего не умею… — ответил Гарри, опустив глаза. — Я вообще живу с магглами.

— Вот это да! — воскликнул Рон. — Мой папа настоящий фанат маггловского мира. У нас весь гараж забит разными штуками, папа их коллекционирует. А какие они, эти магглы?

— Э-э, — Гарри задумался.

— Говори правду, — сказал Иннек. — Дурсли замечательные.

— Ты серьезно? Я ненавижу их, — взорвался Кенни.

— Гарри, ты можешь сказать, как есть, не все магглы хорошие, но и не все плохие. Взять хоть миссис Фигг — она всегда была добра к нам, — сказала Олив. Бернард согласно кивнул.

— Гарри? Ты чего завис? — спросил нетерпеливо Рон.

— Я просто думал, — улыбнулся Гарри. — Понимаешь, все магглы разные. Мои дядя и тетя довольно… в общем они не любит все волшебное и необычное, из-за этого они меня недолюбливают…

— Это еще мягко сказано! — вопил Кенни.

— … Но они все любят автомобили, и газоны… еще магглы любят телевизоры и все, что связано с бизнесом, так говорит мой дядя, — скованно закончил Гарри.

— Телевизоры? А что это?

— Ну-у, это такой ящик с разными каналами, можно смотреть кино или новости, еще музыку и научные программы, — объяснил Гарри под одобрительные кивки Бернарда.

— Вау, — одобрительно закивал Рон. — Вещь!

Кажется, Рон был в восторге от мира магглов, как и его папа, подумал Гарри и хихикнул.

За разговорами они просидели пол дня. Рон мог рассказать целую кучу историй про свою семью и братьев. И Гарри понял, что он все равно их всех очень любит. Рон успел похвалиться своей крысой — Коростой, и рассказать, что у них дома на чердаке живет настоящий упырь. Он так же рассказал о том, как вкусно готовит его мама и что он самый настоящий фанат квиддича. Его любимой командой были «Пушки Педдл» и не важно, что они оказались не очень успешны в прошлом сезоне. Рон был убежден, что они порвут всех в следующем.

Рон был в ужасе от того, что Гарри ничего не слышал о самом популярном магическом виде спорта. Он тут же принялся восполнять это упущение. Как сказал Рон: «Я просто не могу допустить, чтобы ты приехал в Хогвартс при этом ничего не зная о квиддиче!»

Именно Рон познакомил Гарри не только с историями о магическом мире, о квиддиче, но и с волшебными сладостями. Во время разговора мимо их купе проходила продавщица с тележкой сладостей. Гарри, не скупясь, скупил всего понемногу и угостил Рона, которого эта покупка очень смутила. Но вскоре он освоился и остаток поезди они провели, поедая сладости. «Перебивали аппетит», как сказал, ворча, Бернард.

* * *

Хогвартс был огромен, величественен и прекрасен. Гарри был готов поклясться, что ничего более прекрасного или хоть немного сравнимого с этим замком, он не видел в своей жизни.

Замок словно сошел со страниц одной из сказок. Множество башенок, бойниц, витражей, галерей, горгулий, маленьких мостов и переходов — просто взрывали воображение.

Как только Гарри и остальные, переплывая черное, как нефть, озеро, и увидели замок — в его голове раздалось дружное «Вау!». Даже сдержанный Бернард не сдержал восторженного вдоха — настолько Хогвартс был прекрасен.

«Я дома», подумал Гарри.

* * *

После пира, директор Дамблдор несколько раз кашлянул, поправил длинную серебряную бороду, хитро прищурился, поправил очки-половинки и произнес небольшую речь.

— Я приветствую всех вас, дорогие первокурсники и, конечно же, приветствую тех, кто вновь прибыл в нашу чудесную школу. Я желаю вам всем успехов в начинаниях, в изучении нового и в придумывании шалостей, которые окажутся гораздо оригинальнее, чем в прошлом году, — Дамблдор хмыкнул в бороду и выразительно посмотрел на близнецов Уизли. — В этом учебном году у нас появляется новое правило. Об этом меня попросил сказать наш мистер Филч. Запомните, особенно первокурсники, что ходить на третий этаж, в западное его крыло, строго-настрого запрещено, если вы не хотите, конечно, испытать на себе страшное наказание или умереть страшной смертью.

У Гарри все похолодело. Он испуганно посмотрел на Рона.

— Он ведь пошутил? — ни к кому не обращаясь, сказал Симус.

— Кхм, ну что же, не беспокойтесь, — добродушно продолжил директор, махнув рукой. — Хочу еще добавить, что в конце сентября начнутся отборочные в команды по квиддичу, желаю всем новичкам и «старичкам» успехов и удачи. Закончу так — олух, пузырь, остаток и уловка. Все, всем спасибо и доброй ночи!

Перси, староста их факультета и брат Рона, показал им, где находится гостиная Гриффиндора. По дороге к башне, он, показывая то в одну сторону, то в другую, объяснял, как попасть в разные части замка.

— И, пожалуйста, внимательно следите за лестницами — они любят менять направление, — нравоучительно сказал Перси и как раз этот самый момент лестница, по которой они поднимались, начала двигаться. Гарри охнул и закрутил головой, пытаясь понять куда же лестница их отнесет. Но лестница, как будто немного поразмыслив, остановилась на середине пути и вернулась в исходное положение.

Гарри изо всех сил старался запомнить дорогу хотя бы до большого зала, чтобы прийти на завтрак и не заблудиться, тем самым выставив себя дураком. Как же он удивился, когда, придя в спальню, один из мальчиков — Невилл — сокрушенно сказал, что совсем не запомнил дороги и не знает, как и куда добираться. Дин и Симус согласно закивали.

— Не переживай, Гарри, кажется мы с Олив запомнили дорогу, — сказал Бернард, подмигивая ему.

Гарри кивнул.

— Ребята, давайте завтра пойдем искать большой зал все вместе, — предложил Гарри, и остальные радостно закивали.

Мальчики, болтая и разбрасывая вещи по всей комнате, переоделись, умылись и забрались в кровати. У каждой кровати была табличка с именем и кто-то уже принес в комнату их багаж.

Гарри тоже переоделся в пижаму. Но сна не было. Мешали еще и Марти, Нед и Кенни, которые никак не хотели успокаиваться и обсуждали их новую школу. Кенни и Марти были уверены, что их ждет много нового и увлекательного, и что они, разумеется, сразу же начнут колдовать. Нед презрительно фыркал и начинал доказывать, что Кенни и Марти настолько тупы и недалеки, что у них уж точно ничего не получится с колдовством.

Гарри смотрел в окно и думал, что, быть может, в Хогвартсе он будет по-настоящему счастлив.

* * *

Первая неделя была настоящим сумбуром. Стоит начать с того, что мальчики, спускаясь на завтрак в первый же день — все же умудрились немного заблудиться. Выручил всех Бернард. Но так как никто про него не знал, то благодарили все Гарри.

— Гарри, как ты смог запомнить дорогу? — сокрушался Рон.

Гарри смущенно улыбнулся. На самом деле он не был уверен, что смог бы запомнить дорогу без Бернарда и Олив, у которых была отличная память на места.

— Не знаю, Рон, я просто постарался быть внимательнее, — тихо сказал Гарри под хихиканье Кенни. — Мне просто повезло.

Их первым уроком, к огромной радости Олив, была трансфигурация. Вела ее профессор МакГонагалл. Гарри предмет показался жутко сложным и важным.

В первые же минуты профессор показала им свое собственное превращение из строгой полосатой кошки в саму себя. Кошка-профессор, не мигая смотрела на класс, затем, изящно выгнувшись, спрыгнула со стола и перевоплотилась. Это называлось анимагией и считалось одним из самых сложных разделов трансфигурации, которую можно изучать лишь факультативно и то, только на седьмом курсе обучения под пристальным присмотром профессоров. Малейшая ошибка в расчетах могла стать фатальной.

Ребятам прочитали сложную, на взгляд Гарри и Рона, лекцию о важности структурного подхода к превращениям, о том, как составляются формулы и с чего нужно начинать в изучении трансфигурации.

Предмет и правда был ужасно сложный. Стоит ли говорить о том, что он моментально стал любимым у Олив и Бернарда?

Затем была ЗОТИ. Бернард вместе с Недом заставили Гарри почитать учебники перед учебой и, благодаря им, Гарри понял, что ему очень нравится защита от темных искусств. Впрочем, не только он, но еще и Бернард и Нед. Они втроем осилили практически половину учебника — так им понравился предмет. Гарри решил, что с помощью ЗОТИ он станет по-настоящему сильным и опытным магом.

А вот преподаватель его разочаровал. Это был тот самый заикающийся мужчина, которого они встретили в пабе. Профессор Квирелл. Гарри немножко стыдился своих мыслей, но ничего не мог с собой поделать — профессор не вызывал у него ничего, кроме жалости. К тому же, у Гарри постоянно болел шрам и голова, стоило профессору оказаться рядом. Бернард, Олив и, как ни странно, Нед были как никогда тревожны в эти моменты. Бернард говорил, что это не к добру и советовал держаться подальше от Квирелла.

У Гарри же, по-настоящему любимым предметом стала травология. Профессор Стебль была самой очаровательной женщиной, которую он когда-либо встречал. Ее взгляд излучал доброту, был светлым и добрым. Гарри нравился ее голос, глубокий и одновременно спокойный, размеренный. При всей своей пышной фигуре профессор Стебль была очень подвижна и находилась постоянно в движении, ее объяснения были бодрыми и увлекательными.

Каждый из ребят нашел предметы себе по душе. Гарри был очень этому рад и удивлялся, как им могли нравится столь одинаковые и все же столь разные вещи. Бернард загадочно улыбался и не уставал повторять, что это все он — Гарри, а они лишь части его личности.

Но в чем они были солидарны все вместе так это в том, что единственный человек, который отнесся к Гарри заранее предвзято и несправедливо — был профессор зельеварения Северус Снейп.

Единственными, у кого Снейп вызвал отклик, оказались Нед и Олив. Гарри считал, что тут дело в схожести характеров. Да и Нед изначально хотел на Слизерин. А у Олив был просто какой-то невероятный талант к зельям.

Профессор был мрачным типом, с ног до головы закутанным в черную мантию, развевающуюся при ходьбе. Голос у него был тихий, вкрадчивый и глубокий. Гарри был убежден, что голос профессора обладает какой-то своей магической силой — он завораживал и заставлял впадать в какой-то особый транс. С первых минут урока класс погрузился в полнейшую тишину. Снейпу не нужно было повышать голос, прикрикивать. Он приковывал к себе внимание одним лишь голосом и, разумеется, взглядом.

Гарри, как только посмотрел в черные, полные мрачной холодности глаза Снейпа, убедился, что профессор его не то, чтобы невзлюбил. Нет. Тот его возненавидел.

— Гарри Поттер, наша новая знаменитость, — с нотой издевки произнес тихо он. Гарри вжал голову в плечи. — Скажите мне, что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?

Гарри прямо-таки ощутил, как недоумевает Бернард. Ох, ну если уж Бернард не знал ответа, то и он, Гарри и подавно. Они читали учебник. Гарри честно пытался запомнить как можно больше материала. Как и Олив, Нед и Бернард. У Олив вообще был явный талант к зельям, но даже и она не знала ответа.

— Прости, Гарри, я что-то читала, но не могу вспомнить… — сокрушенно пробормотала она.

Снейп ничего не сказал на гаррино молчание. Он медленно подошел к его парте и посмотрел на Гарри сверху вниз.

-Знаменитость, это еще не все, верно, Поттер? — сказал Снейп. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

— Вот ведь гад, чего он к нам прицепился! — гневно возмутился Кенни, испепеляя Снейпа взглядом.

— В желудке козы, — победно улыбаясь, шепнула Олив.

— В желудке козы, сэр, — ответил Гарри, не моргнув и глазом.

Снейп подозрительно сощурился, скривив губы. Видимо, он не ожидал, что Гарри ответит на вопрос, ведь с первым он не справился. Он скрестил руки на груди и, заломив бровь, сказал:

— А в чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

Гарри услышал, как захихикали слизеринцы за его спиной. Шеки опалил румянец.

Но у него была Олив, поэтому Гарри ответил и на этот вопрос.

— Это одно и тоже растение, сэр. Аконит. Его берут, чтобы сварить зелье против оборотней.

Снейп победно ухмыльнулся.

— Ошибка, Поттер. Это растение берут не для зелья против оборотней, а для того, чтобы облегчить им дни трансформации. Минут пять баллов с Гриффиндора за вопиющую невнимательность, — мстительно добавил он.

Олив громко возмутилась, Кенни выругался, за что получил оплеуху от не менее возмущенного такой несправедливостью Бернарда.

За что Снейп так с ним. Что он ему сделал?

Остаток вводного урока Гарри просидел расстроенный. Он автоматически записывал все, что рассказывал профессор про зельеварение. Это было увлекательно и даже интересно, но Гарри то и дело вспоминал взгляд профессора. Как будто он, Гарри, нанес ему смертельную обиду.

Больше профессор на него не смотрел. Зато снял еще десяток баллов с Невилла за «грязь и кляксы в конспекте».

От печальной задумчивости его не отвлекли ни Рон, ни Кенни, ни Олив. Он никак не мог понять, чем он успел насолить Снейпу?

Настоящей отдушиной стали полеты. Понравилось летать всем, кроме Неда. Он был самый приземленный из них, но в хорошем смысле слова.

— Просто меня укачивает, — буркнул он, стараясь не обращать от пищащего от восторга Кенни.

Их учитель полетов, строгая мадам Хуч, была высокой и какой-то угловатой женщиной. Она была резкая и имела цепкий взгляд. Радужка ее глаз была хищно-желтого цвета, и в целом мадам Хуч была собранная и похожая на птицу.

Но Гарри был бы не Гарри, если бы не нарвался на неприятности в первую же неделю учебы.

В пятницу у них был первый урок полетов. А за завтраком к Невиллу опустилась рыжая сипуха с небольшим свертком. Оказывается, бабушка Невилла прислала ему напоминалку. Невилл вечно что-то забывал и потом не мог вспомнить что именно.

— Моя беда в том, что я не помню, как и что я забыл, — сокрушался мальчик.

— Какая глупость — как цвет шарика может помочь ему вспомнить, — хихикнул Кенни.

После завтрака у них было немного свободного времени, чтобы усвоилась еда, а затем урок полетов. Невилл, видимо, взял напоминалку с собой.

Пока мадам Хуч объясняла, как обращаться с метлой, с какой именно интонацией надо говорить: «Вверх!», Невилл, не дослушав ее, зажал древко метлы между ног и сделал в точности, как она сказала. Не успели ребята оглянуться, как метла, виляя и брыкаясь, подняла мальчика в воздух и понесла прямо к замку.

Ребята гурьбой побежали за ним, а мадам Хуч, молниеносно оседлала свою метлу и полетела за Невиллом. Он не смог удержаться и упал. Мадам Хуч палочкой замедлила падение и Невилл отделался только лишь переломом запястья.

— Всем оставаться на земле, и чтобы ни одной метлы в воздухе, иначе вы вылетите из школы раньше, чем сможете произнести «квиддич»! — рявкнула она, создала носилки и отправилась с Невиллом в Больничное крыло.

Драко Малфой, мальчик со слизерина, которого Гарри и остальные гриффиндорцы невзлюбили с первых минут, что-то поднял с земли.

— Это же напоминалка! — воскликнул Марти.

Гарри вышел вперед.

— Отдай ее мне, Малфой! — сказал он.

— С чего бы? — ухмыльнулся слизеринец. — Лучше ее спрятать или разбить, как думаешь, Поттер?

— Это не твоя вещь, — упрямо ответил Гарри, делая шаг к Малфою и бесстрашно смотря прямо в его холодные серые глаза. — Отдай ее мне.

— Нет, — сказал Малфой и перехватил метлу в руке. Он ухмыльнулся и, усевшись на метлу, положил напоминалку в карман. — Лучшее спрятать ее где-нибудь на крыше, как думаешь?

Он, ловко оттолкнувшись от земли, поднялся на несколько метров над землей под восхищенные возгласы ребят. Ведь никто из них еще не умел управляться с метлой.

Гарри, не долго думая, сжал метлу между ног и приноровился взлететь.

— Что, Поттер, слабо? — издевался Малфой, нарезая круги над толпой ребят.

— Гарри, не делай этого, ты не умеешь летать! — наперебой говорили и Бернард, и Олив и даже безрассудный Кенни.

Гарри отмахнулся от них и, с силой оттолкнувшись, взлетел вверх. Чувство полета мгновенно опьянило его. Не было ничего прекраснее, чем ощущать всем телом воздух, ветер, движение и полет. Волосы развивались на ветру, все тело было легким, как перышко. Гарри всем телом почувствовал свою маневренность и то, что он может выделывать в полете.

Его немного отрезвил крик Малфоя.

— Ну что же, будь по твоему, Поттер! — крикнул он. — Лови, раз такой смелый!

И Малфой, со всей силы замахнувшись, кинул стеклянный шарик в стену замка.

Гарри, охнув, полностью отключил мысли и, не слушая ребят в голове, ринулся за напоминалкой. Он словно стал самим ветром. В голове билась лишь одна мысль — во чтобы то ни стало поймать заветный шарик.

Где-то на задворках сознания он слышал голос разгневанного Бернарда, который ему что-то кричал, голос Олив, которая не скупилась в выражениях. Нед орал «Кретин!», а Кенни закрыл глаза Марти.

Но Гарри их не слышал. В ушах звенел ветел. Глазами он видел единственную маленькую цель, которая неумолимо приближалась к стене замка. А точнее к окну.

Гарри поймал его. На расстоянии пары дюймов от стекла. Он резко затормозил и выдохнул. Шарик был в его руке.

Звуки вдруг включились, его оглушил крик однокурсников. Но больше всего кричали его личности. Бернард ругал его, Олив, Нед.

Гарри понял, что все это время в полете он не дышал. Он счастливо улыбнулся и помахал своим однокурсникам.

— Какой же ты идиот, Гарри! — возмущалась Олив. — Ты мог разбиться!

— О чем ты только думал! — гневно сказал Бернард.

— Идиот, — резюмировал Нед.

Гарри аккуратно приземлился и спрятал спасенную напоминалку Невилла в карман. Он видел недовольное и разочарованное лицо Малфоя и радостное — Рона. В этот самый момент он был счастлив.

— Я с тобой еще поговорю… — бурчал Бернард.

Гарри рассмеялся. Но, счастье было не долгим, потому что…

— Мистер Поттер, — тон голоса за его спиной не предвещал ничего хорошего.

Гарри медленно обернулся и столкнулся взглядом с профессором МакГонагалл. Похоже, она была по-настоящему рассержена.

— Следуйте за мной, — сухо сказала она и направилась в замок.

А вот и неприятности. Гарри подхватил метлу и направился в замок. В этот самый момент он начал осознавать, что натворил. Но, наверное, за один проступок не исключают?

— Надеюсь, нет, — ворчал Бернард.

А спасенная напоминалка приятно грела карман.

Гарри, когда жил с Дурслями, часто попадал в разные неприятные истории. Его часто обманывал и подставлял Дадли, издевались одноклассники, ему доставалось от тёти Петуньи, от дяди Вернона. Гарри в какой-то момент просто смирился, что неприятности следуют за ним по пятам. Они с Кенни даже шутили, что он проклят страшным проклятием неприятностей.

Но это было до того, когда они еще не знали, что Гарри волшебник. Как только Гарри понял, что все происходит из-за его магии, то все встало на свои места. И Кенни согласился, что это не проклятие.

Но Гарри ни разу еще так не переживал — сколько бы неприятностей не упали ему на голову.

— А вдруг нас исключат? — испуганно бормотал Марти.

Нед хмыкал, скрестив руки на груди.

— Сколько правил мы нарушили? — спросил Кении.

— Я полагаю, что достаточно, — сухо ответил Бернард.

Внутри Гарри разлился холодный страх. Он ни за что не хотел покидать Хогвартс. Это потрясающее место успело ему так понравится, что Гарри смело мог бы назвать его домом. У никогда не было желания назвать дом Дурслей так — дом. Это было просто место, где он живет, потому что у него не было других родственников.

Но Хогвартс… это было совсем другое. Гарри сжал напоминалку в кармане.

Тем временем профессор МакГонагалл уже подошла к своему кабинету, но не остановилась, а продолжила путь по коридору. Гарри недоуменно уставился ей в спину. Профессор шла быстрым шагом, не оглядываясь.

Наконец они прошли в другое крыло, где у курса Гарри обычно проходили занятия по ЗоТИ. Профессор постучала в дверь, раздался заикающийся голос профессора Квирелла, приглашающий войти.

— Ничего не понимаю, мы что, не поедем домой? — кисло протянул Иннек. Кенни тут же набросился на него с кулаками, а Нед и Бернард, дружно вздохнув, кинулись из разнимать. Гарри поморщился. Иннека он не любил. Он вообще иногда не понимал, что тот забыл у него в голове.

— Профессор Квирелл, могу я забрать Вуда ненадолго? — спросила профессор.

— Д-да, — пискнул Квирелл.

Гарри недоумевал. Кто такой этот Вуд? В коридор вышел худой, рослый парень с копной русых волос. Он пробежал глазами по шраму Гарри и вопросительно посмотрел на профессора.

— Профессор МакГонагалл?

— Вуд, — начала МакГонагалл со странной, несколько возбужденной интонацией. — Кажется, я нашла команде Гриффиндора нового ловца!

Взгляд Вуда округлился.

— Это Поттер. Я видела собственными глазами, он поймал шар на головокружительной скорости прямо перед окном моего кабинета!

Она торжественно обернулась на Гарри, и он понял — сегодня его не накажут. Он мог поклясться на своей палочке. Во взгляде было столько торжества и радости, сколько Гарри еще никогда в ней не видел. Профессор всегда была строга и суха, как учебники по трансфигурации.

Взгляд Вуда из вопросительного превратился в ликующий. Он сжал руки в кулаки и издал чуть ли не боевой клич.

— Да! — Вуд уже осознанно посмотрел на Гарри и подмигнул ему. — Профессор, если это так, то у слизерина теперь точно нет шансов!

МакГонагалл торжествующе кивнула, а Гарри понял, что хоть он избавлен от наказания, но каким-то образом впутался в очередную историю.

— Гарри, по-моему, это все же проклятие, — хихикая и пританцовывая сказал Кенни.

* * *

— Ловец!

Гарри закатил глаза в очередной раз, пока Рон продолжал возбужденно восклицать, что «Ловец! Но в ловцы не берут первокурсников!». Он был рад, что избежал наказания за нарушение правил, рад, что Невилл получил свою напоминалку, рад, что его не исключили. Но он совсем не был рад тому, что он теперь ловец команды Гриффиндора. И он не собирался сообщать это всему факультету, потому что как только они узнали, что он теперь ловец, как ему на голову посыпались поздравления. Факультет ликовал, а новость о том, что Гарри на полном ходу поймал напоминалку Невилла разнеслась по всей школе в мгновение ока. Уже несколько сезонов Гриффиндор уступал Слизерину в борьбе за Кубок и то, что «Гарри летает как птица» настроило его однокурсников весьма решительно.

Вот только никто не удосужился спросить самого Гарри — хочет ли он быть ловцом в команде.

Ему нравилось летать до безумия, он полюбил воздух и чувство полета с первых секунд на метле. Но Гарри совершенно не хотелось играть за команду, даже ради полетов. Он понимал, что ему, первокурснику, МакГонагалл позволила играть в команде только за то, что он мог ловить маленький шарик. Летай он похуже, то наказания и отработки не избежать.

— Не переживай, Гарри, — сказала Олив. — Мне кажется, что тебе понравится квиддич и ты здорово будешь проводить время с командой.

— Но я самый маленький и самый младший, — возразил он. — Меня бы не взяли, если бы я не поймал напоминалку, Олив. Мне хочется летать для себя…

— Гарри, мы тебе поможем, что бы ни случилось, — сказал Нед, и уже тише добавил, — Если я выживу… ненавижу высоту.

— Да! Квиддич! — издал воинственный клич Кенни.

Дружно вздохнули.

* * *

После ажиотажа вокруг новости о том, что первокурсник стал самым молодым ловцом команды Гриффиндора, прошло несколько дней. Затем еще несколько дней.

Он познакомился с ребятами из команды, и сначала испугался — они все были такие взрослые! Один он ничего не умел и был меньше всех ростом. Девочки из команды принимали его за милую плюшевую игрушку, пока они слушали нужные наставления Вуда, фанатично одержимого победой в турнире. Гарри не понимал, что они в нем нашли и почему теперь всегда, при встрече в коридорах подмигивают и шлют воздушные поцелуи. Это неимоверно раздражало.

— Когда стукнет тебе шестнадцать… — начала таинственно Кэти Белл.

— Или хотя бы четырнадцать… — подхватила Анджелина Джонсон.

— Вот тогда ты все поймешь, Гарри, — хихикая, закончили хором девочки.

Но на поле они все превращались в один слаженный механизм. На поле не было места шуткам и розыгрышам с притворными воздыханиями по Гарри. Они были командой, единым организмом, который должен быть выиграть.

Драко Малфой, да и весь Слизерин в целом включая их декана, как будто еще больше возненавидели Гарри. Малфой так вообще чуть ли не паром дышал при виде того, как Гарри с командой идут на тренировки. Гарри и Рон подшучивали над ним и притворно благодарили. Ведь если бы Гарри не нарушил правила тогда, и не поймал бы напоминалку, брошенную Малфоем, то не быть бы ему сейчас ловцом.

Ненавить Малфоя достигла пика, когда примерно за неделю до первого матча сезона, в Большой зал во время завтрака, влетели как обычно совы, с посылками и письмами из дома — перед Гарри опустились несколько сипух с длинным свертком и конвертом.

Рон и Гарри недоуменно переглянулись. Бернард и остальные затаили дыхание. Ведь Гарри не получал писем, ему никто не писал, а кроме Дурслей он не знал других родственников.

Гарри вскрыл конверт и стал читать письмо. В нем было всего несколько предложений.

«Не открывайте сверток в Большом зале! В нем ваша новая метла. Мне бы хотелось, чтобы ловец моего факультета летал не на школьном Чистомете, а на настоящей гоночной метле. Не вздумайте хвалиться ей и катать однокурсников!

Профессор М. МакГонагалл»

Рон, заглядвая через плечо, присвистнул.

— Ничего себе! — взвизгнул от радости Кенни.

— Дорогой подарок, — уважительно произнес Бернард.

— Мерлин, меня тошнит от Чистомета, а на этой я, наверное, просто умру, — похоронным голосом сказал Нед. — Ненавижу полеты.

Гарри в полном ступоре разглядывал сверток. Подарок. Ему. Метла. Новая метла. Его метла. Он переглянулся с Роном, и, не сговариваясь, они схватили сумки, взяли метлу и на максимальной скорости побежали в спальню мальчиков, лишь бы поскорее распаковать сверток.

На выходе из зала Гарри немного притормозил, обернулся и с благодарностью, широко, улыбнулся МакГонагалл. Она ответила ему слегка кивнув и припподняв уголки губ.

* * *

Жизнь Гарри в Хогвартсе постепенно стала налаживаться, а шепотки вокруг стали как будто тише и привычнее. Ему уже не удивлялись на каждом шагу и не тыкали в него пальцем из-за спины. Конечно, назначение ловцом прибавило ему обсуждений, но и они постепенно сходили на нет. Может быть, потому что Гарри вел себя тихо. Не высовывался и старался всячески не привлекать к себе внимание, надеясь, что хотя бы в новой школе неприятности будут обходить его стороной.

Гарри нравилось учиться, делать домашние задания, сидеть на занятиях. Вначале, в первые пару недель, они практически не пользовались палочками, к ужасному огорчению Кенни и Неда, но потом… Что началось! Они стали проходить новые заклинания на Чарах, от чего Олив была в полнейшем восторге и постоянно требовала все больше и больше знаний, Бернард, Нед и Гарри с упоением читали про защиту и боевую магию. Правда, мадам Пинс выдавала им не все книжки, а только начального уровня, но это уже было что-то.

Гарри и правда нравилось учиться. К большому неудовольствию Рона. Тот учиться совсем не любил и Гарри всегда приходилось затаскивать его в библиотеку чуть ли не силком. Рон как будто не понимал, что известность, это еще не все. Он искренне удивлялся зачем Гарри столько старается, раз у него есть все.

Но Гарри привык к скромной жизни у Дурслей, где его одиннадцать лет поливали грязью и считали никем. И это нисколько не прибавило ему уверенности. Когда Гарри объяснил Рону, немного рассказав свою жизнь у магглов, тот задумался. Затем, он извинился перед Гарри и стал относиться к учебе немного усерднее.

— Я все-таки не хочу стать как Грейнджер, — сказал как-то Рон, помогая Гарри возвращать учебники на полки в библиотеке. — Она настоящий кошмар.

Гермиона Грейнджер уже считалась самой умной на их курсе. На каждом занятии ее рука всегда поднималась быстрее всех. Бывало, что профессор еще не закончил задавать ответ, а рука Гермионы уже была поднята. Казалось, она знает все учебники и параграфы наизусть, автоматически запоминает все, сказанное профессором на уроке, и потом может это цитировать дословно.

Гарри не понимал как такое возможно. Бернард был к ней снисходителен, говоря, что такое рвение может скоро пройти. Нед подшучивал и называл «зубрилой», за что получал подзатыльники от Олив. Из-за женской солидарности, думал Гарри.

Но Гарри так же искренне понимал отчего у большинства ребят с его курса, да что уж говорить — с факультета, сформировалось такое прохладное к ней отношение. Грейнджер приносила львиную долю баллов. Она, можно сказать, отрабатывала все проделки и шалости близнецов Уизли и нарушения правил остальных.

Но в глазах гриффиндорцев все заслуги Гермионы меркли, под ее желанием во всем быть первой, в желании всем вокруг раздавать советы, даже когда они не нужны. Гермиона выглядела со стороны, особенно в коридорах и на уроках — высокомерной и тщеславной.

Но что-то подсказывало Гарри, что на самом деле это не так. За этой броней скрывался другой человек: ранимый, озорной, добрый, честный.

— Рон, благодаря ей у нас хотя бы не минус в баллах, — ответил Гарри.

— Да ты окупишь все, когда мы выиграем! — возразил рыжий и добавил. — Хуже, чем быть заучкой ничего не может быть.

Гарри покачал головой. Он увидел сквозь просвет в стеллажах тень. Лохматая копна волос мелькнула и быстро прошмыгнула между рядами. Рон это тоже заметил, они переглянулись.

— Думаешь, она все слышала? — уже не так самоуверенно произнес Рон.

— Надеюсь, что нет, — ответил Гарри, думая, как бы извиниться перед девочкой, если она и вправду слышала их разговор.

* * *

Приближался Хэллоуин. Благодаря Бернарду и остальным, благодаря другим ученикам, Гарри знал, что это за день.

Он совсем не помнил родителей, не помнил их лиц, улыбок и голоса. Он помнил, что у образа-мамы были рыжие волосы и от нее пахло теплом и корицей. Гарри помнил, что у образа-папы был громкий переливистый смех и от него пахло шутками и весельем. На этом воспоминания обрывались. В его памяти вспыхивал яркий зеленый луч, а затем была темнота.

В библиотеке Хогвартса, в «Новейшей магической истории» они прочитали о том, что произошло и кто такие Воландеморт и его приспешники, которые называли себя Пожирателями Смерти. Он прочитал о гонениях на магглов, о том, как они пытали и издевались над простыми людьми. Гарри прочитал несколько подшивок тех лет, которые ему, поджав губы, выдала мадам Пинс, библиотекарь. Он просил больше, но она сказала, что не все можно читать первокурсникам. Поэтому в его распоряжении были только несколько статей и книги по истории.

Он не мог понять, что испытывает к человеку, который погубил его семью, разрушил его, Гарри, будущее. Когда он думал о Воландеморте, он чувствовал гнев и ненависть Бернарда и Неда. Эти двое особенно ярко выражали свои эмоции при мыслях о Воландеморте.

Гарри с ужасом осознал, что у него нет ненависти к нему. Он испугался этого. Ведь Воландеморт убил его родителей. Он должен отомстить. Но это означало тоже убить.

— Последний же враг истребится — смерть, — сказал Нед задумчиво. Гарри знал, что это девиз Пожирателей Смерти. Но он не хотел быть убийцей. Он хотел отомстить, но не ценой убийства. Даже если это будет убийство такого монстра, как Воландеморт.

— Я придумаю, как отомстить, не убивая, — сказал Гарри Бернарду, читая очередной учебник истории. — Ведь так мы поступим правильнее, чем могли бы?

— Гарри, только ты решаешь, что правильно в этом случае, — решительно сказал Нед, не дав ответить Бернарду. — Том заслужил смерть. Но, это мое мнение, и я знаю, что Бернард не согласен со мной.

— Ты прав Нед, не согласен, — сказал Бернард. — Убийство есть убийство, Гарри. Оно разрушит тебя, в твоей душе появится трещина. Мы найдем другой способ. Мы не станем уподобляться Воландеморту.

Так же Гарри не понимал страха перед именем. Бернард сказал, что Воландеморта звали так же Темным Лордом, а раньше, когда он еще не заслужил свою «славу», он звался Томом Реддлом. Гарри чувствовал, что Бернарду непряиятны разговоры о Лорде. Но он ничего не мог с собой поделать.

Он должен был знать.

И уж, конечно, ему совсем не хотелось идти на праздничный пир. От вида тыкв, скелетов и паутины, развешанных по всем углам его мутило, а запах тыквенного пирога навевал тоску. Радость однокурсников так же не внушала оптимизма. Рон не понимал, почему Гарри не радуется празднику, а сам Гарри не знал, как объяснить свои чувства.

Они очень сдружились с Роном, он был хорошем товарищем. Но Гарри, благодаря Дадли и ненависти в его маггловской школе, был подозрителен и не мог довериться окончательно. Это означало бы стать уязвимее. Но остальные, Марти, Кенни, жаждали дружбы, мечтали иметь человека, с которым они были бы не разлей вода.

Вечером тридцать первого октября, Перси построил их курс и отвел в Большой зал. Гарри увидел печеный пирог с тыквами, какао, в котором плавал зефир в виде маленьких черепов, и его замутило.

А ведь он даже не знал, где похоронены его родители... Он не знал, остались ли у них друзья, кто мог бы ему помочь. Он, конечно, мог бы попросить МакГонагалл или даже директора... Но проблема была слишком личной и Гарри не был уверен, что сможет осмелиться и подойти к ним.

— Гарри, ты в порядке? — спросил Рон, коснувшись его плеча. Гарри слабо улыбнулся ему. — Ты какой-то бледный.

— Я просто не очень голоден.

— Ты не здорово выглядишь, дружище, может сходим к Помфри? — кажется, Рон и вправду беспокоился. Гарри благодарно улыбнулся другу.

— Все в порядке, Рон, правда.

Рыжий кивнул, но его взгляд все равно выдавал тревогу. В течение всего праздничного ужина, представления приведений и танцующих скелетов, Рон то и дело внимательно присматривался к Гарри.

Никто из его однокурсников не был так опечален, как он. Все веселились и поедали сладости и делились впечатлениями. Гарри краем уха услышал, как Парвати, хиихикая, рассказывала Лаванде, что Гермиона сидит на втором этаже и плачет. Невилл сокрушался, что он опять что-то забыл. Остальные просто шутили и смеялись, довольные вечером.

Когда ужин стал подходить к концу, Гарри выдохнул с явным облегчением. Он осознал, что все это время находился в напряжении и был рад, что этот кошмарный ужин скоро закончится. Как же он ошибался.

— Тро-о-оль! Тро-о-о-оль в подземелье! — двери Большого зала резко распахнулись и ударились о стены. С воплем ужаса по проходу между столами бежал профессор Квирелл, размахивая волшебной палочкой. — Тро-о-оль в подземелье…

И рухнул в обморок прямо посередине зала.

Гарри с ужасом смотрел на профессора, который безвольной куклой распластался на полу. Его тюрбан перекосился на бок, а руки были раскинуты, как сломанные ветки. У Гарри екнуло где-то в груди. Шрам кольнуло, и он автоматически потер лоб, не сводя глаз с профессора.

В зале стояла гробовая тишина.

— Мерлиновы трусы, — резюмировал Нед, стукнув себя ладонью по лбу. Бернард на автомате дал ему затрещину. Марти заплакал. Гарри сглотнул.

В этот момент всех прорвало. Раздались крики, зал зашумел. Все повскакивали со своих мест и принялись в спешке выбираться из-за столов. Бедный профессор Квирелл мог быть просто на просто затоптан — началась паника.

— Сонорус! — раздался голос Дамблдора, усиленный стократ. — Никакой паники! Старосты — отведите учеников в спальни, учителя — идут со мной. В подземелье!

На секунду снова возникла полная тишина, но в тот же момент снова прервалась шумом. Старосты стали поспешно собирать студентов в группы и выводить из зала.

Они очень быстро шли по коридорам. Гарри не оставляло чувство тревоги, как будто он что-то забыл. Вот где пригодилась бы напоминалка Невилла!

— Гермиона! — вспомнил Кенни. И Гарри понял, что Гермиона ничего не знает про тролля. Он вообще не знал где она. Кажется... девочки за столом говорили, что она в туалете… А вдруг тролль выйдет из подземелья и столкнется с ней? И убьет.

Кенни в ужасе зажал рот руками.

Гарри схватил за рукав Рона и оттащил в нишу за гобеленом, которая удачно попалась на пути. Рыжий, споткнувшись, недоуменно уставился на Гарри.

— Рон, пошли найдем Гермиону и приведём ее в гостиную!

— Зачем? — недоуменно моргнул Рон. Он действительно недолюбливал девочку. Гермиона часто не могла не влезть без спроса в разговор, часто любила всем советовать, даже когда совет был не нужен. Но Гарри нравилась ее тяга к знаниям и она, как и он, до письма из Хогвартса не знала, что волшебница.

— Рон, как ты не поймешь! Она в опасности, а Перси даже не заметил, что ее нет, — торопясь ответил Гарри.

Рон снова моргнул, сосзнавая опасность.

— По правде говоря, этого никто не заметил, — пристыженно сказал он.

Гарри кивнул, лихорадочно соображая.

— Посмотрите в туалетах для девочек, — подсказал Бернард и Гарри, недолго думая, схватил Рона за руку и побежал к ближайшему туалету.

Им оставалось повернуть за угол, как вдруг они услышали шаркающие шаги и ужасную вонь тухлых яиц и несвежих носков.

— Фу-у-у! — протянул Рон, зажимая нос пальцем.

Они завернули за угол и увидели тролля. Это было огромное, четырехметровое, обрюзгшее, зеленовато-серое чудовище. Тролль был уродлив соответственно своему запаху. Гарри резко затормозил, и они спрятались за углом.

И тут, как в замедленной съемке, из туалета стала выходить Гермиона: ее лицо было мокрым от слез, а глаза покраснели. Она терла их ладонью и смотрела под ноги, тролля она как будто не заметила. Рон закричал:

— Гермиона, назад! — рыжий — и откуда только скорость появилась — обогнул тролля и втолкнул недоумевающую и растерянною Грейнджер обратно в туалет. Гарри едва за ними поспел. Они с Роном захлопнули дверь, и прижались к ней изнутри, и как раз вовремя: на дверь обрушился сокрушительный удар и раздался рык. Дверь пошла трещинами. Гермиона охнула и осела на каменный пол, прижав руки к ушам.

— Что это было?

— Тролль! — рявкнул Рон и, повернувшись к Гарри, сказал со страхом в голосе. — Вот теперь он прикончит нас втроем, что делать?

Гарри заметался по туалету, не зная, что и предпринять. По двери снова прошелся удар и появилась огромная трещина. Следующего удара дверь бы не выдержала.

— Тролли глупые, может он про нас забудет... — сказал Нед. Ребята не успели ничего предпринять — дверь разлетелась на крошечные кусочки, и тролль, тупо озираясь, ввалился в туалет. Гарри обернулся, чувствуя себя очень глупо с бесполезной палочкой — они еще ничего не знали... Успели только что и выучить, как заклинание Левитации и то, у Рона оно совершенно не получалось. Они втроем сжались перед троллем, который медленно, но верно, надвигался к ним.

— Что же делать… — сокрушалась Гермиона. Она выглядела так, как будто вот-вот потеряет сознание. На лице Рона читалось раскаяние и страх. И тут Гарри пришла в голову идиотская мысль. Точнее не ему, а Марти.

Марти представил, как он хватает дубинку и бьет со всей силы тролля по голове, и тот падает замертво. И Гарри, не долго думая, крикнул:

— Отвлеките его! — и со всего размаху налетел на тролля и вцепился ему в лицо, нечаянно ткнул палочкой ему в ноздрю и ухватился ему за уши. Тролль был медлителен и явно очень туп. Он глупо завертел головой и завыл, размахивая дубинкой. Гермиона вскрикнула.

— Гарри, что ты творишь! — закричал Бернард, а Марти, понял, что натворил, в ужасе закрыл ладонями глаза.

Гарри полез на тролля и случайно зацепился руками за его глаза — тролль взвыл от боли, он потянулся, чтобы стряхнуть Гарри. Так как ему мешала дубинка, он выронил ее и попытался стащить Гарри с себя. Но мальчик ухватился за тролля намертво. Либо я, либо они, думал он, изо всех сил сжимаясь в вонючее лицо тролля.

И тут произошло несколько вещей одновременно: раздался крик Рона и Гермионы, топот множества ног, еще один крик, что-то обрушилось на голову тролля и его голова, с ужасным хрустом вдавилась внутрь и он упал, подняв облако пыли, и погребя под собой Гарри.

* * *

— Гарри? Гарри, ты в порядке?

Гарри пытался выползти из-под вонючей туши тролля. С трудом ему это удалось и он обернулся, оглушенный, посмотреть что же произошло, потому что он не успел ничего понять.

В огромной луже собственной крови, которая продолжала литься из разбитой вдребезги головы, лежал, явно мертвый, тролль. Палочка Гарри до сих пор торчала у него из носа, чудом уцелевшая после падения. Гарри, морщась от отвращения, вытащил ее.

— Вот ведь мерзость, — сказали они одновременно с Недом. Только Нед мысленно, а Гарри вслух.

Радом с троллем стояли профессора МакГонагалл, Снейп, Квирелл, Спраут и мадам Помфри. Тут же рядом была испуганная Гермиона, с белым то ли от пыли, то ли от ужасал лицом, и донельзя счастливый и улыбающийся Рон. Немая сцена могла бы продолжаться и дальше, но первыми не выдержали Снейп и МакГонагалл, заговорив одновременно:

— Вы? — зашипел он. — Вы! Вы хотя бы отдаете себе отчет о том, что натворили!?

— Что здесь произошло? — с холодной яростью сказала МакГонагалл. — О чем вы думали! Первокурсники! Вам надлежало быть в своих гостиных!

— Поттер, Уизли, Грейнджер, как вы вообще здесь оказались! — сказал Снейп со злостью. — Наглые, самоуверенные… За такой поступок мало просто взыскания…

— Профессор Снейп, это все же студенты моего факультета, и мне решать как с ними поступить, — ощетинилась МакГонагалл, видимо, забыв, что только что отчитывала их.

— То, что вы выжили, это несказанное везенье, — продолжал изливать яд Снейп. — За это вопиющее нарушение правил вас стоило вообще бы исключить из школы.

— Сэр, они искали меня, — выступила вперед Гермиона. — Я пошла искать тролля, потому что много читала о них и думала, что смогу с ним справиться.

У Гарри отвалилась челюсть.

— Во дает! Наш человек! — сказал Кенни одобрительно. А Гарри не мог поверить своим ушам: Гермиона врала в лицо преподавателю! Немыслимо.

Ни Снейп, ни МакГонагалл ей, конечно же, не поверили. Но Гарри заметил мимолетную улыбку, глядя на МакГонагалл.

— Как вы могли вообще подумать такое, нелепая вы девчонка! Книжки, и заученные параграфы не дают вам права считать, что вы, необразованная первокурсница, способны вступить в схватку со взрослым горным троллем! — снова начал Снейп.

— Северус, постойте, — перебила его МакГонагалл и строго посмотрела на Гарри и Рона, который все еще стоял и глупо озирался.

— Мы случайно оказались тут, когда увидели тролля и решили спрятаться в туалете, но тролль нашел нас и напал, — начал Гарри. — Я залез на него, отвлекая внимание…

— Я подсказала Рону как правильно сделать заклинание, — внезапно продолжила Гермиона. — И понимаете, Гарри поранил его глаза, тролль выронил дубинку, ну мы и решили…

— Я отлевитировал его дубинку и жахнул ему по башке, — резюмировал Рон.

«Кретины», читалось в глазах Снейпа.

— Что ж… — растерянно сказала МакГонагалл. — Разумеется, это немыслимое везение, что вы вообще остались живы. Пожалуй, проявив такую… находчивость и смелость, Гриффиндору можно добавить пятьдесят очков.

— И снять сорок пять за то, что вы нарушили школьные правила, — гадко ухмыляясь закончил Снейп.

— Я думаю это справедливо, — сказала МакГонагалл, раздраженно взглянув на Снейпа.— Сейчас вам следует отправиться в спальни.

Ребята, не сговариваясь, поспешили убраться из туалета. Они молча дошли до гостиной Гриффиндора. Поднимаясь к своим спальням, они встали на небольшой площадке, с которой вели две двери: в комнату девочек и в комнату мальчиков.

— Спасибо… — сказала Гермиона, смотря в пол.

— Пожалуйста, — сказал довольно Рон. Его уши были красные, а на щеках выступил румянец, делая его лицо еще более рыжим. — Гриффиндорцы никогда не бросают своих.

Гермиона шмыгнула носом и Гарри, предвидя поток слез, просто обнял их всех.

Они разжали объятия и пожелали друг другу спокойной ночи. Гарри подумал, что именно с таких моментов начинается дружба на всю жизнь.

* * *

Гарри устало разогнулся, снял очки и потер переносицу. Настолько погожий и теплый день был удивителен для второй половины октября. Светило солнце, дул легкий ветер. Гарри любил это время, как и Олив с Бернардом. Им нравилось ловить последние теплые дни.

Он с самого утра помогал профессору Стебль в теплицах. На днях она просила желающих себе в помощники на выходные дни, и Гарри вызвался с большим энтузиазмом под недовольное ворчание Неда и Иннека.

— Гарри, скоро превратишься в тупого пуффендуйца с этой Стебль, — ворчали они хором. Гарри пропускал это мимо ушей. Так же как ЗОТИ, он был по уши влюблен в травологию.

К нему подошла профессор и наклонилась проверить только что пересаженные ростки ростянки. Она удовлетворенно хмыкнула:

— Мистер Поттер, для первокурсника вы делаете поразительные успехи! Пожалуй, я добавлю Гриффиндору пять дополнительных баллов, — сказала она.

Гарри довольно улыбнулся и вдруг его лицо исказила гримаса боли. Он с силой шлепнул себя по лбу, чуть не смахнув очки с носа.

— Мистер Поттер? — Стебль взволнованно коснулась плеча мальчика и когда он не отозвался, воскликнула громче. — Гарри!

Гарри не мог понять, что произошло. В голове шло какое-то волнение. Ребята как будто притаились, но при этом он чувствовал необычайную злость Бернарда, страх младших ребят, волнение Олив и странную тревожность Неда.

— Нед.. что такое? — мысленно спросил он. — Бернард?

Голову пронзила новая волна боли. Гарри не смог сдержать стон. В шрам как будто вонзили нож — голова раскалывалась, а ребята в его голове не отзывались, скованные страхом.

Кто-то его звал. Гарри с трудом открыл глаза и увидел испуганное лицо профессора. Она охнула и схватила его руки.

— Гарри, тебе срочно нужно в больничное крыло! — и профессор, не говоря больше не слова, осторожно обняла его за плечи и медленно повела его в замок.

Голова болела так сильно, что Гарри не мог понять, что с ним происходит. Ему было очень страшно, в голове было пусто, все его личности куда-то подевались, и он не мог понять, что происходит — чувство страха сковала его полностью. Боль была настолько сильная, что Гарри почти ничего не видел. Его шрам как будто горел и разрывался на несколько частей одновременно.

Когда они появились в больничном крыле, Гарри услышал, как воскликнула мадам Помфри:

— Мистер Поттер, что произошло! — и сразу же ему к голове приложили что-то холодное, затем по его телу прошла волна видимо какого-то заклинания, и кто-то аккуратно надавил ему на плечи, опустив на кушетку. Он услышал:

— Мистер Поттер, попытайтесь открыть глаза.

Гарри замычал, но глаза открыть попробовал, что ему удалось с небольшим трудом, так как от света они сразу же наполнились слезами. Мадам Помфри сразу же взмахнула палочкой и приглушила освещение.

— Так лучше, мистер Поттер?

Гарри кивнул.

— Хорошо, — мадам Помфри на секунду отвернулась, и тут же перед Гарри появились несколько зелий. — Выпейте это, мистер Поттер. Это умиротворяющий бальзам. Теперь ложитесь, у вас все капилляры в глазах полопались. Мерлин, что же с вами приключилось…

Пока мадам Помфри шуршала склянками, Гарри пытался понять, что же произошло. В его голове по-прежнему было тихо, он пытался позвать ребят, но никто не откликался на его зов.

— Ох, Гарри, — протянула профессор Стебль, все это время с тревогой наблюдая за действиями школьного колдомедика. — Поппи, с ним все в порядке?

— Физически мистер Поттер здоров, — сказала Помфри, хмурясь. — Мистер Поттер, вы достаточно отдыхаете, как часто у вас случаются головные боли?

— Практически никогда… — сказал Гарри. — Мне уже лучше, я, наверное, просто переутомился.

— Профессор, вы можете идти, я справлюсь с Поттером сама, — сказала колдомедик, ободряюще улыбнувшись. Стебль кивнула и поспешила обратно в теплицы, напоследок заботливо погладив Гарри по плечу.

— Мистер Поттер откройте глаза и посмотрите наверх, — мадам Помфри аккуратно капнула ему в каждый глаз по несколько капель какого-то зелья, оно приятно расслабило глаза и уняло боль. Гарри довольно зажмурился и наконец-таки почувствовал облегчение.

Он начал понимать, что же с ним произошло. Гарри понял, что это был… шрам. Но ведь он практически никогда не болел, и не чувствовал дискомфорт. Но это и не была обычная головная боль. Боль бы ла другой.

Иногда бывало, что шрам немного как будто бы покалывало, иногда он чувствовал в нем какое-то движение, но всегда Бернард и остальные успокаивали его.

И почему-то казалось, что мадам Помфри не стоит знать о том, что у него заболел именно шрам. Он боялся, что если она узнает, то обязательно расскажет Дамблдору или ещё кому-нибудь. Гарри считал, что не нужно большому количеству людей знать об этом, ведь так могли узнать и о еще одной его «особенности», могли подумать, что он ненормальный, сумасшедший. «Урод», как любил говорить дядя Вернон.

— Гарри… — сочувственно произнес Марти, слыша мысли Гарри. — Не переживай.. мы же рядом.

Иннек фыркнул.

— Гарри, я кажется немного понимаю, что случилось, — вдруг сказал Бернард, когда мадам Помфри, еще раз пройдясь по Гарри диагностическим заклинанием и, не найдя никаких отклонений, отошла к себе в кабинет, сказав чтобы он полежал пятнадцать минут спокойно.

— Бернард…? — встревоженно прошептала Олив. — Это то, что я думаю?

— Да, — сказал Бернард. Остальные помалкивали, испуганно смотря на Бернарда. Они и сами очень испугались, и не поняли, что произошло, почему у Гарри так внезапно заболел шрам.

— … Я не говорил тебе, не хотел пугать, — начал Бернард, с трудом подбирая слова. — Понимаешь, кроме нас было ещё одна личность. Ты не успел с ним познакомиться, потому что я изолировал его из «пятна». Его зовут Том. Он не такой как мы, он… Другой. Я не понимал, что с ним не так, я не мог с ним заговорить. Он никогда мне не отвечал и издавал лишь шипящие звуки. Нед говорил, что это парселтанг — змеиный язык, и Том — особенный. Он не такой как мы. Он — лучше.

Гарри повернулся на бок и подтянул колени к себе. Было страшно. Он не знал.. Он ничего этого не знал.

— Нед поддался ему, ему нравились идеи Тома, — продолжал Бернард. — Я не мог понять, о чем они говорят, потому что они всегда общались на парселтанге. Они переговаривались, шептались у нас за спиной…

Гарри почувствовал стыд Неда.

— … Нед отдалился от нас. Тебе, Гарри, было всего семь, но и ты, под их влиянием, стал меняться. В тебе все меньше и меньше оставалось доброго. Я всячески блокировал твои воспоминания, но изолировать Тома смог только через несколько лет. Я стал сильнее и понял, что только я смогу защитить и тебя и остальных от его влияния.

— А Нед? — спросил Гарри.

— Я поклялся, Гарри, — сказал Нед стыдливо. — Я поклялся, что буду подчиняться Бернарду. И тогда он оставил меня. Прости.

— Гарри, прости нас всех! — воскликнула Олив. — Мы хотели как лучше, мы защищали тебя. Как бы мы сказали, мы боялись. Том.. Он был гадкий! Он делал и говорил ужасный вещи, он стравливал нас, распространял ненависть между нами, мы постоянно ссорились.

— Я его боялся, — тихо прошептал Марти. Его обнял Кенни. Нед хмурился и был задумчив:

— … Это правда, — также тихо сказал Нед. — Я раньше этого не понимал, но Том как будто зачаровал меня. Я всегда хотел быть рядом с ним, я один из всех понимал его язык. Я один и больше никто. Мне казалось, что Том говорил прекрасные вещи, он говорил, что я такой же особенный, как и он. Том говорил, что мы особенные. И я ему верил.

— Меня он называл идиотом, — с не свойственной ему обидой сказал Иннек. — За то, что мне нравились Дурсли, что я хотел бы, чтобы они меня любили.

— А меня называл глупой магглой… — протянула Олив.

— Прости, Гарри, — виновато, но при этом твердо сказал Бернард. — Я изолировал Тома, пока не стало поздно. Я спрятал все воспоминания, связанные с ним. Он не может выйти в пятно, я запретил ему это. Нед помогает мне…

— Так это был он? — спросил Гарри. — Том?

— Я пока не могу сказать точно, — сказал Бернард. — Мне придётся войти к Тому и спросить его. Я могу это сделать, когда ты будешь спать, чтобы тебе не было страшно, и что потом Том снова не вырвался. Я правда боюсь, что это был он, мне бы этого очень не хотелось. Гарри, я чувствую что Том появился не так как мы, он появился не для того чтобы помогать тебе. Его появление чужеродно.

— Я пойду с тобой, — внезапно сказал Нед.

— Исключено, — сказал Бернард.

— Я должен! — Нед закричал. — Это моя вина, что он получил такую власть, и ты долго не мог с ним справиться. Благодаря мне он влиял на Гарри! Я хочу помочь.

— Нет, — скзазал Бернард. — Ты однажды почти поддался ему. Я не допущу этого вновь.

— Я не дурак, Бернард, — обиженно сказал Нед. — Я справлюсь. Без меня ты все равно не сможешь поговорить с ним. А если я перестану ему сопротивляться… выгонишь меня.

— Нет! — воскликнули Олив, Кенни и Марти. — Нед, не смей!

Гарри испуганно молчал. Он знал, что такое «выгнать». Это означало, что Нед умрёт.