Плюшевый замок (джен)

— Ты собираешься использовать замок для того, чтобы изменить Хогвартс? — вырвалось у Рона, оторвавшегося, наконец, от записей Годрика Гриффиндора.

 — Да.

Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут Гарри все-таки оказался на неосвещенной маленькой платформе. На улице было холодно, и он поежился. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Гарри услышал знакомый голос:

 — Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке? — над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида, — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Скользкий червяк тропинки ожидающе смотрел на первокурсников. Его хвост прятался за чем-то, подозрительно напоминающем лесную чащу, — понять точнее не позволяла густая темнота, застрявшая в воздухе. Все разговоры стихли. Хагрид ушёл в эту черноту, потянув за собой нить Ариадны из первокурсников. Гарри неуверенно топтался на месте. Первокурсники кончались, нить Ариадны почти размоталась — даже Невилл, тот мальчик, который всё время терял свою жабу, наступил на голову скользкому червяку; Рон понял, что пора что-то делать.

 — Гарри, я догадываюсь, о чём ты сейчас думаешь, но ведь они не стали бы подвергать детей опасности просто так. Это же бессмысленно! То есть, — Рон поймал выражение лица Гарри, — это было бы действительно бессмысленно. К тому же, — добавил он, наблюдая за последним оставшемся в поле зрения первокурсником, — этот полувеликан знает тебя, и ты его вроде бы знаешь — разве с ним небезопасно?

Гарри проследил направление взгляда товарища. Ничего хорошего от прогулки в темноте он, конечно, не ожидал, но остаться здесь было бы попросту глупо. Рон и Гарри замкнули цепочку идущих куда-то первокурсников.

 — Ещё немного, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид откуда-то спереди, — Осторожнее, ребята! Все сюда!

Первокурсники скапливались на берегу огромного чёрного озера, а на противоположной его стороне стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а в его огромных окнах блестели искорки отражений засоривших небо звёзд.

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

 — Мы что, поплывём через озеро?! — ужаснулся Гарри, — Там же гриндилоу… И тритоны… И гигантский кальмар!

 — И что с того? — выкрикнул кто-то из первокурсников, любовавшихся замком.

 — Как — что с того?! Это же бессмысленно. И опасно! — Гарри пытался остановить товарищей, начавших рассаживаться по лодкам, — Знаете, сколько студентов сожрали гриндилоу?! Около семидесяти! Семидесяти, понимаете? Тритоны тоже не самые миролюбивые существа, а уж гигантский кальмар…

 — Что — гигантский кальмар? — от толпы однокурсников отделилась девочка с распущенными волосами, — Гигантский кальмар уже полторы сотни лет не трогает студентов Хогвартса. Он практически ручной! Русалки и тритоны дружат с директором школы, а гриндилоу, которых также называют водяными чертями, нападают только на одиночных жертв, а последнее зафиксированное нападение гриндилоу на студента произошло двести тринадцать лет назад! Так что навряд ли сегодня они попытаются утащить под воду одного из нас.

 — С чего ты это взяла? — огрызнулся Гарри.

Первокурсники притихли, глядя уже не на замок, а на спорщиков.

 — «История Хогвартса», «Фантастические твари и места их обитания» и «Величайшие волшебники XX столетия», а вот откуда у тебя эти панические настроения? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном.

 — Из «Комментариев к „Истории Хогвартса“», — ответил Гарри, — и в них практически прямо сказано, что переправляться через озеро на лодках — глупо, особенно первокурсникам, не умеющим толком защищаться.

 — Тогда, вероятно, эти комментарии были написаны пару сотен лет назад, потому что традиции доставлять первокурсников в Хогвартс по озеру уже семьдесят четыре года, и за это время не произошло ни одного несчастного случая.

Гарри замолчал, не зная, что ответить. Он смотрел на однокурсников, рассевшихся по лодкам, беспечных, практически безоружных, готовых просто взять и поплыть по озеру, не задумываясь о том, кто прячется под чёрной поверхностью. Гарри был уверен: флотилия беззащитных детей — огромная мишень для начинающих монстров, практически бесплатная доставка еды на дом, но он один был увере в этом — даже Рон явно торопился залезть в последнюю свободную лодку.

 — Гарри, — прошептал Рон, — Все мои пять братьев переправлялись в школу по озеру, и ни один не говорил о том, что кто-то пострадал во время переправы. Моя мама тоже каталась на этих лодках, а она никогда бы не отпустила нас сюда, если бы знала, что в этой прогулке есть что-то опасное.

Слова друга казались убедительными. Гарри подошёл к последней свободной лодке и залез внутрь, Рон тут же бухнулся рядом. Девочка улыбнулась и с видом победительницы села рядом.

 — Ну… э-э… Все готовы? Тогда вперёд! — скомандовал Хагрид, и лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Гарри молчал. Он старался не смотреть на воду, не думать, кто прячется под чёрной поверхностью. Конечно, эта девчонка скорее всего права, и подводные чудовища уже давно не трогают студентов Хогвартса, но сам факт того, что где-то под тобой сейчас может проплывать гигантский кальмар… Нервировал. Правда, похоже, нервировал он только его: Рон и большинство первокурсников как зачарованные смотрели на замок, который вставал над ними всё выше, закрывая уже треть неба своими башнями и башенками. Девочка с распущенными волосами заметила подавленное состояние соседа по лодке:

 — Не беспокойся, — она ещё раз попыталась перенастроить Гарри на более оптимистичную волну, — обитатели озера на самом деле безобидны, а гигантский кальмар даже иногда позволяет студентам играть с ним, когда он вылезает на берег погреться. А если бы даже на территорию школы и забрел кто-нибудь по-настоящему опасный, Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними немедленно разобрался бы с ним. В тысяча девятьсот тридцать втором году недалеко отсюда, в лесу, завёлся Грюмошмель — тогда волшебники из Министерства три дня выслеживали его, поймали на полпути к Хогвартсу.

 — А это ты где прочитала? — не удержался Гарри.

 — «Современная история магии», — ответила девочка, — В моей семье нет волшебников, поэтому я заранее прочитала всё, что смогла найти о магической Британии, об известных магах и магии вообще. И конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники — надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а тебя?

Гарри понял смысл сказанного и забеспокоился. Но, посмотрев на Рона, по его застывшему лицу убедился, что тот тоже не выучил ни одного учебника наизусть.

 — Гарри Поттер, — представился Гарри.

 — А я — Рон Уизли, — неуверенно добавил Рон.

 — Ты действительно Гарри Поттер? — взгляд девочки стал очень внимательным, — Можешь не сомневаться, о тебе я тоже читала: твое имя упоминается в «Развитии и упадке Темных искусств», в «Современной истории магии», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке».

 — Да? — только и смог сказать Гарри.

От очередной пулемётной очереди слов и фраз мальчиков спас громкий голос Хагрида:

 — Пригнитесь!

Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни. Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка. Еще один лестничный пролет — и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью. Убедившись, что все в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.

 — Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы, — раздался строгий голос, — А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями.

Дверь распахнулась, и к первокурсникам вышла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах. Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. Они вошли в огромный зал. На каменных стенах — точно так же, как в «Гринготтсе», — горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи.

— Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор и поднялась наверх, — Пожалуйста, ведите себя тихо.

Рон забеспокоился.

 — А как будет проходить этот отбор? — спросил он Гарри, — Нам придётся пройти какие-то испытания? Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил. Ну, я на это надеюсь.

Остальные первокурсники, похоже, думали о том же, о чём и Рон. Все были напуганы и молчали, кроме Гермионы Грейнджер, которая стояла рядом с Роном и шепотом рассказывала всем вокруг о том, какие заклинания она уже выучила, и вслух гадала, какое из них ей понадобится на церемонии отбора.

 — Не будет там никаких испытаний, — хмуро ответил Гарри, — тебе на голову нахлобучат старую говорящую шляпу, она покопается у тебя в голове и на всю школу крикнет, куда ты распределён.

 — Откуда ты это знаешь? Ты не можешь этого знать! — Гермиона резко развернулась к Гарри.

 — Это ещё почему? — удивился он, — Я читал «Комментарии к „Истории Хогвартса“», забыла?

 — Помню прекрасно, но в «Истории Хогвартса» нет ни слова о том, как проходит Распределение, — упрямо продолжила Гермиона, — Они специально не пишут об этом, чтобы для первокурсников церемония оставалась сюрпризом.

 — Значит, моя «История Хогвартса» была написана раньше, чем кто-то решил не говорить первокурсникам заранее, как проходит церемония, — раздражённо ответил Гарри.

Гарри смотрел на своих однокурсников и злился. Сейчас они — одна толпа, однородная масса нераспределённых ещё новичков, но пройдёт час или два часа, тогда — хоп! — и их разделят на четыре толпы поменьше, каждой из которых неявно скажут, что они хитрее, храбрее, умнее или даже дружелюбнее остальных. Поселят в разные спальни, объявят дурацкое соревнование между факультетами. И гриффиндорец не поможет с учёбой пуффендуйке, а когтевранец не вылетит на тренировку со слизеринкой. Каждый факультет — сам по себе. В окружении зелёных хитрецов сложно не забыть, что пуффендуйские доброта и наивность тоже могут быть полезны, а слишком долго имея дело с когтерванцами непросто помнить, что импульсивные решения подчас оказываются самыми разумными.

И Гарри не хотел. Не хотел становиться гриффиндорцем. Или пуффендуйцем. Гарри не хотел становиться когтерванцем, и — особенно! — Гарри не хотел становиться слизеринцем. Его злило, что три четверти студентов Хогвартса просто, скорее всего, вычеркнутся из списка возможных друзей раньше, чем начнётся учебный год.

 — Церемония отбора сейчас начнётся, — вернулась строгая волшебница, — Выстройтесь в шеренгу и идите за мной.

Гарри сжал кулаки и встал за Роном. Хвостик из первокурсников проскользил по лестнице скользнул за профессором в Большой зал. Гарри даже представить себе не мог, что на свете существует такое красивое и такое странное место. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Первокурсники подошли к этому столу и повернулись спиной к учителям, а лицом к старшекурсникам. Гарри внезапно почувствовал себя клоуном, выступающим на сцене: две с половиной тысячи глаз внимательно смотрят на него и ждут, когда он примерит изодранный шутовской колпак, и этот колпак на всю школу должен будет объявить, с кем он, Гарри, будет дружить, а кого ему придётся опасаться в школьных коридорах.

Мозг Гарри вдруг пронзила дурацкая мысль, одна из тех, что приходят в голову только в совсем безнадёжных ситуациях. «А что, если Шляпа решит, что я не подхожу ни для одного из факультетов?» — подумал он. Конечно, он знал, что история школы не помнит ни одного новичка, с распределением которого были сколько-нибудь серьёзные проблемы, но ведь десять лет назад история не знала ни одного человека, которому удалось пережить Смертельное проклятие. Всё когда-то происходило впервые, верно? Гарри представил, как он сидит на табурете с шляпой на голове, как проходит минута, другая, а потом десять и двадцать, и, кажется, уже прошла вечность, а Шляпа все молчит. Молчит до тех пор, пока строгая волшебница не срывает ее с головы Гарри и не сообщает ему, что, по всей видимости, произошло невероятное, и Гарри не будет приписан ни к какому факультету и он может есть, жить и ходить на занятия с любым из четырёх факультетов.

Распределяющая Шляпа запела. Весь зал замер и притих, внимательно слушая каждое слово Шляпы, заглатывая каждую ноту, а как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот ее исчез, она замолчала и замерла. Вперёд вышла та волшебница, что встретила их в Хогвартсе, в руках у неё был длинный свиток пергамента.

 — Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение…

 — Пуффендуй! — громко крикнула Шляпа. Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место.

Сьюзен Боунс тоже отправилась за стол Пуффендуя, а Терри Бут присоединился к Когтервану. Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку новому когтерванцу. Гарри поймал себя на том, что о каждом уже распределившемся он думает в прошедшем времени, как о погибшем или уехавшем навсегда. Чтобы как-то отвлечься от церемонии, он поднял голову и посмотрел вверх, на бархатный чёрный потолок, усыпанный звёздами. Кассиопея. Пять звёздочек образовывали букву «М», которая, постепенно переворачивалась, превращаясь в «W». Ночное небо как голодный котёнок всю ночь тянуло своё «MeoW».

Нераспределённых оставалось все меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил и, наконец…

 — Поттер, Гарри!

Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, а колонна первокурсников просто запылала от потрясения.

 — Она сказала Поттер?

 — Тот самый Гарри Поттер?

 — Это не тот ли, что боялся гигантского кальмара?

Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперёд, чтобы получше разглядеть его, а некоторые — уже прошедшие отбор первокурсники — шёпотом пересказывали историю у озера соседям по столу.

А затем перед глазами встала черная стена.

— Гм-м-м, — задумчиво произнес прямо ему в ухо тихий голос, — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить?

Гарри отчаянно вцепился в края табурета.

«Никуда не надо, — подумал он, — никуда, никуда».

 — Интересная просьба, — удивился тихий голос, — Что же в таком случае прикажете делать? Я же не могу просто сидеть у тебя на голове и молчать — люди могут забеспокоиться. Распределяющая шляпа должна распределять первокурсников, иначе её выбросят на помойку, как сломанную игрушку. И потом — почему ты не хочешь распределяться? Я вижу, ты задумал что-то грандиозное, но для осуществления великих замыслов нужны друзья, союзники — нужны люди, которые будут считать, что ты такой же, как они и доверять тебе. Нераспределённому не будет доверять ни один факультет. Тебе ведь такое не нужно, правда? Хочешь, я дам тебе в союзники слизеринцев — среди них есть немало прекрасных стратегов, хитрых и не стесняющихся грязных приёмов?

«Мне не нужны союзники, которые запросто предадут меня, если их цели вдруг войдут в противоречие с моей Целью», — твёрдо отказался Гарри.

 — Тогда, может быть, когтерванцы? — предложила Шляпа, — Они умны, и большинство из них отличается честностью.

«Когтерванцы, может быть, прекрасные собеседники, — ответил Гарри, — но на активные действия их не хватит».

 — А что ты скажешь о Пуффендуе? — тихий голос не сдавался, — Лучших товарищей ты не найдёшь: в Пуффендуе верны друг другу и готовы, если надо, доказать это делом.

«Пуффендуйцы навряд ли оценят мою задумку, — задумался Гарри, — они верны Хогвартсу не меньше, чем факультету».

 — Значит, я могу считать, что ты определился? Не первый, не второй и не третий — остался один факультет, где ты сможешь найти друзей — верных, смелых, готовых на любые безумства, что ты предложишь. Не Слизерин. Не Когтевран. Не Пуффендуй. Что ж, тогда…

 — Гриффиндор!

Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт немного тише, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошел к своему столу. Он не замечал, что ему аплодируют куда более бурно и продолжительно, чем другим, а те уже распределившиеся первокурсники, что шептались с соседями, потрясённо молчали. Гриффиндор, факультет смелых. Гриффиндор, факультет храбрых. Гриффиндор, факультет, на который распределили мальчика-который-боится-гигантского-кальмара. Пожав руки всем желающим, Гарри плюхнулся на свободный стул. Теперь он мог со стороны видеть колонну новичков, ожидающих распределения. Рон, слегка зелёный от страха, улыбнулся и показал ему кулаки с оттопыренными вверх большими пальцами. Гарри в ответ подмигнул — разве можно было сомневаться, что если потомок Гриффиндора куда-то и распределится, то только на факультет своего прародителя. Да, если куда-то распределится… Гарри чувствовал себя предателем — хотел изменить школу, а сам пошёл на поводу у школьных традиций.

Церемония подходила к концу, оставалось всего трое первокурсников. Лизу Турпайн зачислили в Когтевран, и теперь пришла очередь Рона. Гарри скрестил под столом пальцы, и через секунду Шляпа громко завопила:

 — Гриффиндор!

Стол взорвался аплодисментами — семейство Уизли здесь любили. Гарри аплодировал до тех пор, пока Рон не плюхнулся рядом. Перси с важным видом поздравил младшего брата, и все притихли — распределение закончилось, и Альбус Дамблдор поднялся со своего трона. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.

 — Добро пожаловать! — произнес он, — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде, чем мы начнем наш банкет, я бы хотел сказать несколько слов. Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Вот эти слова! Всё, всем спасибо, а теперь приступим к трапезе!

Дамблдор сел на своё место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри смотрел на директора глазами, полными ужаса.

 — Он… ненормальный? — неуверенно спросил Гарри, обращаясь к сидевшему слева от него Перси.

 — Ненормальный? — рассеянно переспросил Перси, но тут же спохватился, — Он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший. Как насчет жареной картошки?

Стоявшие на столе тарелки наполнились едой, столько своих любимых блюд на одном столе Гарри не видел никогда. Тот факт, что директор школы чародейства и волшебства — сумасшедший, конечно, требовал осмысления, но желудок внимания к себе требовал гораздо настойчивей. Казалось, что сладости, купленные в поезде, были съедены не несколько часов, а несколько недель назад. Гарри положил в свою тарелку всего понемногу и накинулся на еду. Она была просто великолепной. Ростбиф, жареный цыпленок, сосиски, бекон и жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, морковь, кетчуп, свиные отбивные и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы.

— Неплохо выглядит, — грустно заметил призрак в трико, наблюдая, как Гарри поедает стейк.

 — Вы — факультетский призрак? — выпалил Гарри, — я читал о вас!

 — Да, Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, к вашим услугам, — представился призрак, — Привидение, проживающее в башне Гриффиндора.

 — Я знаю, кто ты! — внезапно встрял Рон. — Мои братья рассказывали о тебе, ты — Почти Безголовый Ник!

Сэр Николас хотел что-то ответить, но его опередил Симус, светловолосый первокурсник, стоявший в шеренге после Гарри:

 — Почти безголовый? Как можно быть почти безголовым?

Призрак выглядел оскорблённым, как будто беседа зашла совсем не туда, куда бы ему хотелось. Он хотел уже что-то ответить, но его опять опередили — на этот раз Дамблдор, снова поднявшийся со своего трона.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор, и вся посуда моментально опустела, как будто в ней никогда ничего и не было, — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…

Гарри невольно вздрогнул. Знаменитый Запретный лес и двести лет спустя всё ещё находится на территории школы.

— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

У Гарри пересохло в горле. Немыслимо, невероятно! Вот так прямо… Держать на территории школы — да что там, на территории школы, — в самом замке держать что-то опасное, угрожающее жизням учеников! Никто из директоров Хогвартса, о которых читал Гарри, не проявлял настолько безразличное отношение к ученикам. Гарри решил, что пока директором школы является этот сумасшедший, каждый её ученик ежечасно подвергается опасности, а значит, он, Гарри, должен как можно скорее опробовать на практике то, что вычитал в записной книжке Годрика Гриффиндора, и сделать этот замок хоть чуточку безопаснее.

Дамблдор объявил отбой, и первокурсники, возглавляемые Перси, оставили болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись ещё выше по мраморной лестнице. Гарри всё ещё пытался как-то втиснуть в свою картину мира мысль о том, что директор школы — сумасшедшее создание, не заботящееся, кажется, вообще о полутора тысячах подопечных, и потому не особенно замечал, куда они идут, пока, наконец, Перси не остановился у портрета очень толстой женщины в платье из розового шелка.

 — Пароль? — строго спросила женщина.

 — Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.

Все забрались внутрь и разбрелись по спальням. Мальчики оказались слишком утомлены, чтобы ещё о чем-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати. Гарри лежал, прислушиваясь к сонному дыханию однокурсников. Когда ему показалось, что все, наконец, заснули, он выскользнул за дверь и спустился в Общую гостиную Гриффиндора.

Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами. Слабо тлели угольки в камине. Гарри подошёл к камину, сел в ближайшее кресло и попытался сосредоточиться. Годрик Гриффиндор писал, что управление замком можно начать из любой факультетской гостиной, нужно лишь найти нужное место в стене. Как именно найти это «нужное место» и как вообще понять, нужное оно или нет, Годрик не объяснил, поэтому Гарри растерянно оглядывался по сторонам, надеясь увидеть какую-нибудь подсказку, намёк, но — ничего не находил. Он попробовал самое очевидное решение — встал и начал постукивать волшебной палочкой по стенам, но ничего не произошло. На очередном взмахе палочка выпустила сноп жёлтых искр, попав одной искрой на ближайшее кресло. Гарри быстро убрал палочку и попытался сбить искру. Точка на кресле немного подымила и обиженно перестала, Гарри облегчённо вздохнул и опёрся ладонью о стену. Пожар в замке был бы очень некстати.

Гарри отдышался и хотел уже было продолжить, но почувствовал под рукой что-то странное. Камень в этом участке стены был как будто теплее, и он дрожал, как будто кто-то легко ударял по нему изнутри. Гарри прижал ладошку к стене, прислушиваясь к этим ударам. Тук. Тук. Тук. Тук. Камень как будто пульсировал, ритм был абсолютно чёткий. Как будто… Сердцебиение.