Сволочь (джен)

* * *

— О, как же много в этом мире идиётов! И как же с них весело! — Гарик рассмеялся и ловко вывернул штурвал до упора, не снижая при этом скорости. Снижать? Вот еще! Это пусть неумелые идиоты снижают, а Гарик и с закрытыми глазами никогда никуда не врежется. Потому что что? Правильно! Потому что Гарик — умен. В отличие от.

Флайер повело и чуть было не опрокинуло, несколько секунд они летели практически лежа на боку, чуть не царапнув чужой борт блистером. Близко-близко мимо прозрачного колпака мелькнули распластанные по стеклам боковых окон лица, с вытаращенными глазами и раззявленными в беззвучных воплях слюнявыми пастями. Но Гарику удалось увернуться (как и всегда! кто бы сомневался! точный расчет — наше все, сявки!) — и секундной спустя обиженно ревущий аэробус остался далеко позади-внизу, вместе со всеми своими вконец обделавшимися пассажирами. Знай наших! А нефиг соваться там, где Гарик рулит.

— Йеху! — Гарик отсалютовал им средним пальцем, хотя и не особо надеялся, что хоть кто-нибудь заметит и по достоинству оценит его жест. Подмигнул отражению замершего на заднем сиденье кибера: — Прикольно смотреть на придурков, правда? Ты со мной согласен? Жаль, ракурс у тебя неудобный. Но не вздумай потереть запись, я потом еще разок полюбуюсь на это жалкое, душераздирающее зрелище. Обожаю смотреть, как уделываются придурки!

Кибер не шелохнулся, пырился словно бы сквозь и слегка мимо. Впрочем, он и не мог иначе, под полным внешним-то контролем! Только вот взгляд его, вроде бы стеклянный и совершенно правильный, как и полагается киберу под полным внешним контролем, Гарику совсем не понравился. Ну вот совсем-совсем! Гарик чуть наклонил голову, ловя в зеркале заднего вида отражение глаз цвета весеннего меда. Упс… а конфетка-няшечка-то, походу, подтаяла! Слишком хорошо Гарик на крыше сработал, слишком качественно. Поплыл сладкоглазенький. Совсем поплыл, глазки не стеклянные даже, а словно пуговицы из дешевого пластика. Или леденцы, сначала обслюнявленные, а потом выплюнутые в дорожную пыль. Тусклые такие глазки, уходящие.

Вот и хорошо. Вот и отличненько! Немножечко рановастенько, конечно, ну да ничего, Гарику не впервой совмещать два удовольствия, доламывая игрушку в полете. Все равно бондик сейчас не поверит, несмотря на все старания Гарика быть как можно более искренним — а Гарик будет стараться. В этом-то и кайф! Не поверит, но заинтересуется, не сможет не заинтересоваться, высунет из раковинки свое мягонькое и уязвимое, а Гарик туда как раз крючочки-то и засадит! Крючочки интереса, недоверия и отчаянной надежды, нет более беспокоящих раздражителей. Гарик опытный, Гарик знает, как надо и что делать. И главное — когда.

Ну и что, что потом раковинка снова схлопнется? Крючочки-то уже внутри останутся. А лески, к ним ведущие — в руках у Гарика. И можно будет отличненько поиграть на натянутых лесках, словно на струнах, дергая то один крючочек, то другой. Не сильно дергая, аккуратненько, чтобы слишком не повредить, а раздражать только. Постоянно, долго и без устали. Пока жертва не выдержит и снова не откроется. И не получит еще один крючочек. И снова играть на натянутых нервах, словно на струнах.

Офигенно приятная игра! Гарику она никогда не надоедала. Главное, не позволить хорошо обработанному клиенту уйти в себя и окончательно закуклиться, сомкнуть створки, пока не всажены промеж них раздражающие крючочки. А то потом семь потов сойдет, пока обратно расколупаешь да сквозь толстую раковину достучишься до мякотки!

Придерживая левой рукой штурвал, Гарик развернулся лицом к киборгу — тут важен зрительный контакт, и лучше не через зеркало, зеркало искажает. Столкнуться с кем-нибудь Гарик не боялся, коридор для служебного транспорта в этом направлении и в это время суток пустует, это к ночи тут замельтешат всевозможные доставочные гробы, а сейчас вон разве что припозднившийся бусик проскочил, порадовал. Красотень! Да и скорость так себе. Фиговая скорость, кому надо — увернется. Пришлось слегка податься в сторону, чтобы точно натянуть невидимую струнку между собственными глазами Гарика и медовыми карамельками (ничего-ничего, пыльную тусклость с них сейчас даже не ветром сдует, а как из пожарного шланга, еще и заблестят, Гарик это быстро). Поза не очень удобная, ну да ничего, это не надолго.

— Частичный внешний контроль по протоколу восемь зет прим. Смотри мне в глаза. Можешь говорить, дышать и моргать в удобном тебе ритме.

Сказал — и сразу же разозлился сам на себя, неудачная фразочка получилась, корявенькая и глупая. Словно он бонду не только моргать-дышать, но и говорить в удобном ритме разрешает. Глупо звучит. И бонд, скотина такая, похоже, заметил — вон как глазами сверкнул и губами дернул. Дернуть, что ли, в ответ за поводок, да так, чтобы у него все желание ехидно скалиться отпало? Нет, пожалуй, это уже лишнее будет, как бы не пережать, он и так размазан в лужицу, еле держится, на самой грани. Хотя и делает морду кирпичом, но Гарик опытный, Гарик видит. А что скалится… ну так от безысходности, он ведь думает, что ему совсем кранты. Что сейчас начнутся приказы из тех, которые так любят глупые новички, дорвавшись до бесплатненького да безнаказанного. Он этого ждет, он готов к такому повороту событий и собирается держаться до последнего.

Да только обломись, детка, не будет этого! То-то тебя накроет, когда поймешь ты, что вся твоя тщательно простроенная оборона ушла в пустоту. Ах, как сладко же тебя тогда коротнет! И какой офигительно сладкий откат поймает Гарик! Не сейчас, позже, намного позже. Сейчас тебя другое шарахнет — отсутствие боли, которую ты так ждешь и к которой уже приготовился. И это простое отсутствие боли сработает сильнейшим наркотиком. Оно уже работает, и Гарику для этого вовсе не обязательно что-то делать. Ты сам все сделаешь. Уже делаешь. Ты сам себя накрутил так, как ни одному палачу не справиться. Ты ведь отлично знаешь, как развлекаются с теми киборгами, которых ожидает утилизация. Ты этого и от Гарика ждешь. Но Гарик умнее. Он не будет устраивать для тебя персонального ада, этот ад для себя ты устроишь сам. А Гарик тебя потом из этого ада выведет. За ручку, как послушного мальчика.

Но сначала — поговорить. Сначала было слово…

— Не бойся. Я хочу с тобой просто поговорить. Меня не надо бояться, слышишь? Веришь? Включи свой детектор и не выключай все время разговора, это приказ. Я хочу просто с тобой поговорить. С тобой, а не с манекеном. Каков процент искренности? Ну вот видишь. Ты удивлен? У тебя такая яркая мимика, но рот мог бы и не открывать, это лишнее. Куда ты уставился, я же велел в глаза! Глупая уловка, пялиться мне за плечо, будто там действительно что-то…

Договорить Гарик не успел, как не успел и обернуться. Страшный удар швырнул его сначала назад, а потом обратно, очень неудачно приложив головой об угол панели управления. Как сработала система пассажирской безопасности — он уже не увидел.

* * *

Угнать флайер оказалось делом довольно хлопотным и потребовало куда больше времени, чем Ларт рассчитывал. И не потому что добропорядочный полицейский о полезных, но весьма недобропорядочных навыках, для сего действия потребных, имел представление только по рассказам куда менее добропорядочного по юности Селда — просто никак не попадалась машинка, удовлетворяющая всем требовавшимся параметрам. Все модели с электронной блокировкой и искусственным интеллектом отпадали сразу. Выбирать приходилось лишь из тех, что принадлежали любителям механики, что несколько сужало сектор поиска. Хотя и не сильно — в Новобокайде считалось дурным тоном иметь машину, которая может зависнуть (в прямом смысле этого слова) посреди маршрута из-за магнитной бури на Ригеле или быть вскрыта каждым вторым прыщавым юнцом с электронной отмычкой. То ли дело старая добрая механика, она никогда не подведет!

Машин было много. Нужной не находилось.

То слишком мелкие, такими разве что велосипеды таранить, да и то не факт кто кого. То вроде габариты подходящие, да марка не подходящая: экологически безопасные либры, а не приличные старые ведра типа эмбевух. Либры кичатся своим климат-контролем, они герметичны, но в стратосферу не суются, потому что имеют забавный дефект: слабую блокировку, которую легко отжать, создав отрицательное давление на стекло. То есть выше пары километров у них просто автоматом открываются боковушки, а то и весь блистер, и хана хваленым герметичности и климат-контролю. Да и людям тоже иногда не то чтобы очень. Потому-то либры и считаются машинками семейными — ни один придурок не поднимается на них выше километра и не разгоняется выше двухсот в час. Потому-то и угоняют их редко — кому такое добро сдалось?

Хотя для угона как раз самая удобная машинка, потому что создать искусственно зону низкого давления снаружи не так чтобы и очень сложно, особенно локальную, и Селд как раз таки советовал новичкам брать именно герметичники из-за простоты методики вскрытия. Но это если ты на дело из дома идешь. А где вам Ларт посреди ночи возьмет вантуз? Нет уж! Только старая добрая щелястая эмбевуха и не менее старая добрая тонкая леска. А уж ловкость пальцев и точность глазомера как-нибудь обеспечим.

Нужная машина нашлась на четвертой стоянке, когда Ларт уже был близок к тому, чтобы плюнуть на осторожность и просто разбить боковую панель у первого более или менее подходящего флайера кирпичом покрупнее. Старая добрая эмбевушка с тяжелым и мощным багажником пикапного типа. И передняя левая дверца — раз уж повезло, то по-крупному! — не до стыка поднята даже, а с небольшим зазором, так что и резинку отгибать не придется, миллиметра три в запасе, ну просто праздник какой-то. Подцепить петлей из лески кнопку блокатора под шляпку и осторожно выдернуть его из утопленного положения действительно оказалось делом довольно простым. Их словно специально для такой цели делают грибообразными, так что петля у Ларта соскользнула только один раз, когда он поторопился. Со второго все получилось.

Машинка полностью оправдала ожидания — заряжена на 78%, состояние вполне приличное для ее года выпуска, даже движок прокачен. Полицейский жетон сработал универсальной ключ-картой. На всякий случай Ларт ее так и прописал — как временно реквизированную на нужды новобокайдской полиции с последующей компенсацией владельцу возможного ущерба, так что даже если этот владелец из ранних пташек или работает в утро и обнаружит пропажу — ничего страшного не случится, подобная реквизиция практиковалась довольно часто. Правда, обычно они происходили с ведома владельца и при полном его одобрении, но Ларт надеялся, что владелец эмбевушки не станет задумываться о том, а как, собственно, полицейский проник внутрь? А только сплюнет с досады и пойдет на общественный транспорт. Или же наоборот — возгордится. Многие гордятся., И даже собирают настоящие коллекции сертификатных грамоток, подтверждающих их посильную помощь властям. Тоже способ повышения собственной значимости — мою машинку реквизировали уже пять раз, а у соседа только дважды, стало быть, моя-то круче, полиция абы что брать не будет!

Ларт не стал устраивать шпионские игры и прятаться за углом, перегнал реквизированный флайер на крышу соседней с полицейским участком высотки, запарковал на краю с хорошим обзором. Потом пришлось ждать.

Ожидание, впрочем, вышло не таким уж и долгим — дексист оказался предельно точен. Черно-белый флайерок с характерно срезанными крыльями скользнул на полицейскую парковку без восьми минут девять. Дексист был один, что поначалу показалось Ларту еще одним удачным стечением обстоятельств. Правда, когда тот вернулся со своим пленником (всего-то через полчаса с минутами, хотя Ларт был уверен, что Шеф промаринует визитера в приемной не менее сорока минут, а потом еще на столько же затянет волокиту с переоформлением бумаг), Ларту пришлось передумать. И очень быстро.

— Что ж ты творишь, сволочь?!

Ларт и сам не знал, к кому относится его сдавленный вопль — к идиоту-дексисту, позволившему себе спокойненько отвернуться к флайеру при настолько сильно провисшем поводке, или к самому бонду, чей финальный рывок через бортик Ларт скорее предугадал, чем увидел, потому что видеть оказалось некогда. Семейная тихоходка прыгнула с места в форсаж так шустро, словно всю жизнь мечтала принять участие в планетарном ралли, да только водителя хорошего не попадалось.

Ларт успел все — и прикинуть возможную точку пересечения, и оказаться в нужном месте в нужное время, и даже чуть притормозить и откинуть блистер, чтобы поймать падающее тело открытым багажником, а не скользким защитным куполом, уцепиться за который не сможет даже киборг. Тем более в том состоянии, в котором он будет после нарушения прямого приказа и порванного поводка. Ларт успел. Только вот и дексист, паскуда, успел тоже…

Эмбевушка все же была старым добропорядочным семейный аэро, и если рвануть с места на гоночной скорости хорошо прокачанный движок ей еще позволял, то вот резких разворотов и зависаний конструкция не предусматривала категорически. Пришлось натянуть защитный колпак обратно и развернуться по очень пологой дуге, хотя Ларт и выкручивал штурвал до хруста в плечах, обливаясь холодным потом при мысли, что за время его маневров дексист опять налажает, а он, Ларт, в этот раз успеть уже не сумеет.

Обошлось.

Издалека подробностей толком было не разглядеть, но дексист вроде как не налажал — во всяком случае, человеческих фигурок на краю крыши по-прежнему было две. Хотя теперь они стояли так близко друг к другу, что на какой-то жуткий миг… но нет. Обошлось. Двое. И, судя по вытянувшемся в стойке «смирно» Сволочу, на этот раз дексист натянул поводок по максимуму. Во избежание всяких глупостей. Вот и хорошо, вот и не надо, а то у Ларта нервы не железные.

Пилотом дексист оказался резким, как понос, пришлось поморочиться, догоняя. Еще и потому, что Ларт неверно рассчитал его предполагаемый курс — думал, черно-белый флайерок рванет по прямой к офису «DEX-компани», но тот почему-то попер совершенно в другую сторону. Похоже, водитель-экстремал предпочитал окружную служебную: хоть и длиннее почти в три раза, зато после семи утра и до четырех тут практически пусто, никто не помешает погонять. Вот и хорошо. И что пусто, и что никто не помешает, и что окружная проходит по-над краешком общественной свалки. Очень удачно ронять разный ненужный хлам. Да и догнать оказалось не так уж и сложно, дексист хоть и рвал движок, как тузик грелку, но фордыбачил не по прямой, зигзагами, а эмбевуха скорость держала неплохо, и как раз по прямой, ненавязчиво и неуклонно сокращая дистанцию, и к вылету на окружную как раз установив необходимую для начала операции минималку. А вот дальше начались сложности.

Черно-белый флайерок скакал безумным кузнечиком через три полосы в шестую, из нижне-правого в верхне-левый и обратно, словно за его штурвалом сидела блондинка в розовом топике. Уверенная в неотразимости своих аргументов шестого размера для любого авиаинспектора. Ларт устал материться и дергаться уже на первом десятке перестроений, а потом просто шел с небольшим отставанием по верхнесреднему коридору, надеясь на лучшее: или дексисту когда-нибудь надоест стрекозлить и он выберет более или менее ровную траекторию, или же надоест судьбе и он во что-нибудь врежется, избавив Ларта от части хлопот. Причем чем дальше, тем второй вариант начинал казаться Ларту все более и более привлекательным.

Дексист, однако, вежливости не проявил и так ни во что и не врезался. И хорошо, потому что одно дело опорная вышка или рекламный бакен, и совсем другое пассажирский аэробус. Такого Ларт не заказывал.

То ли дексисту надоело, то ли напугала близость вероятной аварии — но, увернувшись от рейсового буса, флайерок пошел ровненько, без вихляний, как по ниточке. И даже скорость соблюдая вполне себе городскую. Так ровно и законопослушно, что Ларт даже забеспокоился — а не получил ли дексистик по секретной дексистской связи оповещение о приближающейся засаде авиа-патруля? Пришлось потратить несколько секунд на сканирование карты под полицейским доступом. Сканер не обнаружил ничего подозрительного, и Ларт решил, что, подставляя голову, глупо беспокоиться о перхоти.

Аккуратно прибавил газу, аккуратно обогнал — ну, почти обогнал, — и аккуратно уронил тяжелую корму реквизированного пикапа аккурат на лобовое стекло черно-белого флайерочка. Переключиться сразу на задний ход ему не удалось, конструкция безопасной во всех отношениях семейной машины подобных трюков не предусматривала. Только мгновенный сброс скорости — за ради той же самой безопасности. До нуля, что при движении в потоке мало чем отличается от того самого заднего хода.

Ларт не знал, что будет делать потом, когда оглушит дексиста (а оглушить придется, чтобы получить хотя бы небольшую фору во времени) и освободит Сволоча полицейским жетоном — приказы полицейских приоритетнее любого приказа любого хозяина любого уровня и даже представителя «DEX-компани», он потому и ждал перепрописки хозяина, потому и составил свое заявление об уходе так, чтобы его ни в коем случае не подписали. Сегодня жетон был ему еще нужен, и нужен в рабочем состоянии. Отменить приказ Шефа жетон бы не помог, там оба закона работали в связке и резонансе, усиливая друг друга — и приоритетность хозяев, и законы внутриучастковой иерархии. Шеф был приоритетнее по обоим пунктам, против него жетон бы не сработал. А против дексиста — легко. Дексист в этом отношении ничуть не лучше и не хуже любого другого хозяина — и точно так же мало значит.

Ларт не знал, что будет делать потом, но понимал, что красиво и пафосно уйти в закат вдвоем (напарники навсегда, как в финальных кадрах голофильма!) не получится. Нет, оно могло бы получиться — но только в том случае, если дексист будет мертв. И никому ничего не сможет уже рассказать. Но этот вариант Ларт рассматривать даже не собирался, а все остальные… скажем так, они не выдерживали и малейшей критики. Ларт не умеет изменять отпечатки пальцев и рисунок сетчатки, он будет лишней обузой. Узнаваемой обузой. Сволочь должен уходить один, тогда у него больше шансов. Рвать с планеты первым же попавшимся… или не первым — Ларт не хотел знать подробностей. Так, на всякий случай. Нет, сам он тоже не собирался сидеть и ждать, пока Шеф исполнит свою угрозу, в Новобокайде можно долго играть в кошки-мышки, с полицией, особенно в районе доков. Да и северный континент, в конце концов, чем не вариант, а у Маньяка наверняка найдется одна-другая запасная норка. Ха! Зная Маньяка — одна-другая дюжина запасных норок.

Ларт не знал, что будет делать потом. Он знал другое — что если сейчас не сделает ничего и позволит начальственному засранцу за просто так убить не просто отличного напарника и копа, но и просто хорошего человека (да, человека, и плевать Ларту на его процессор с участковой высотки!), он больше уже не будет тем Лартом, отражение которого ему хотелось бы видеть в зеркале во время бритья. Потому что есть вещи, которые человек просто не может сделать. Если, конечно, и дальше хочет считать себя человеком.

Или — не сделать.