Временная петля, затянутая на шее (джен)

Пять дней подряд его утро начиналось с назойливого звона в уцелевшем ухе. Никто не спешил чинить недееспособное второе, и Финт решил спросить напрямик, полагается ли ему помощь или нет, на что Джейн ответила ему:

— Вы получили ноги? Вот с вас и хватит.

И поскольку тогда ему не с кем было поделится частичкой бешенства, кроме Гоббса, Финт осаждал бастион его терпения и даже не получил отпора.

После безвременной кончины Юки…

Нет, после гнусного ее убийства, которому не то что прощения не было, а даже отомстить за которое по всем негласным традициям Бретоник-сити не вышло бы, Финт растерял все многочисленные нити связей. Одни он рвал сам, другие рвались не по его вине. Он не здоровался с Министром. Не говорил с Эрин. Не смотрел в сторону Мако. Они все стали сами по себе, в том числе и отдельно друг от друга, а Джейн своим властным упорством разъезжала по каньонам неприятия, разделявшим их, и делала этим хуже.

Рори Финт пролежал в палате городского госпиталя практически всю неделю. В том не было никакой необходимости, раз Леди Джейн запретила хирургам восстанавливать его ухо, но тем не менее его будто под арест взяли. После начала мнимой оккупации здание госпиталя, подвергшееся варварскому мародерству наемников, отреставрировали снаружи, напрочь позабыв о внутреннем разгроме. Уныло обходя коридоры и даже подсобки, Финт замечал все новые детали. Если бы кому-то взбрело в голову запротоколировать ущерб госпиталя, он бы рассказал обо всем.

Так, по коридору невозможно было пройти незамеченным: звон черепков плитки на полу дозывался до самых дальних палат. В стенных панелях зияли дырки, и уж тем более наемники добрались до нулевого этажа, где стены покрывались листами прочного металла. Гладкие, насколько это было возможно, срезы на краях дыр выдавали лазерные резаки. На складах, в технических комнатах, секциях-рефрижераторах, да буквально повсюду были тайники, их опустошенные ниши красноречиво говорили об упорной работе жадных до любой наживы наемников. А быть может, это не они разворовали тайники, а их владельцы сами все повытаскивали от греха подальше. И если это так, то ведь не зря: наркотиков — и это в госпитале-то! — здесь прятали предостаточно, больше, наверное, чем в домах пиратской хирургии.

Вечером пятнадцатого дня, когда заточение в больнице все сильнее смахивало на тюремное заключение, Финт лежал в общей палате. Кроме него в ней находилось человека три — он не считал специально — и пятеро роботов-санитаров. На деле же то были вспомогательные мобильные модули, и хоть назывались они так замысловато, а выполняли работу простейшую — на уровне конвейерных роботов или ботов-грузчиков. Когда один такой принес ежедневное питье, прописанное для поддержания иммунитета, Финт небрежно от него отмахнулся. Мигнув электронными глазами-точками, совсем как те боты у Чена, санитар настойчиво сунул поднос на тумбу и укатил.

Кроме стакана из экологичного пластика, на подносе оказался плотно упакованный шприц с уже готовой инъекцией — тоже для чего-то такого, чего Финт не понимал. Видимо, ввести это он должен самостоятельно. Но желания этого делать закономерно не возникало, как и не хотелось пить лекарственную дрянь. На вкус она еще ничего, конечно, сладковатая и вязкая, но после той тупой перестрелки в Резиденции у Финта, помимо реальных увечий, возникло мнимое заболевание желудка. Всю ту пресную еду, которую он прежде презирал и старался сдобрить чем-нибудь острым — лучше, если очень острым, — теперь он поедал с пугающей жадностью. От соленого и сладкого его воротило.

К счастью, ни к стакану, ни к шприцу не пришлось притрагиваться. За Финтом зашел медбрат, которому все не терпелось выпроводить пациента вон. Как он говорил, держать дольше недели человека, получившего еще не самые тяжелые увечья — глухое ухо его явно не волновало — и прошедшего курс интенсивного восстановления, не имело смысла. И судя по сияющему личику отвратительного, сопливого, молодого и бестолкового медбрата, кто-то из руководства, а может, и лично Джейн, распорядился отпустить Финта.

Разумеется, перво-наперво Финту приспичило прийти в Резиденцию. Что он надеялся там увидеть? Кого? Перестрелка двухнедельной давности навредила такому тщательно продуманному, красивому интерьеру, но ущерб почти ликвидировали. Оставалось только привести в порядок атриум, администраторскую стойку и гримерки Театра. В последние, как приметил Финт, пока обходил Резиденцию, было особенно трудно пробиться ремонтным роботам и специалистам: они всей кучей толпились в коридоре и пытались договориться с артистами. Особо жестокое сопротивление оказывала труппа Юки, и Финту просто невыносимо было смотреть на их жесткие лица.

— Министр, сеньор Финт, у себя, — сказал администратор апартаментов, едва завидев того в холле. — Как и прочие ваши друзья, исключая мистера Гоббса. Попробуйте постучаться к ним.

Финт невнятно пробурчал слова благодарности и бездумно поплелся в сторону лифта. Починили, ну надо же. Но ступив внутрь кабины, он почему-то оцепенел и уже через минуту плелся пешком наверх. Никто его уже не спустит с десятого этажа — тросы так просто не рубанешь — да и желающих наверняка нет, но он все боялся неведомо чего. Лишь оказавшись в пролете между третьим и четвертым этажами, Финт вдруг подумал: неужели он так растерянно выглядел, неужели это так очевидно, что он ищет встречи с поредевшей компанией? Да и почему он должен пробовать стучаться, двери ведь всегда для него открыты или?..

— Свинство какое!

Вход и впрямь был заблокирован. Круговой коридор, ко всему прочему, не освещался, а поскольку окон в нем не имелось, Финт шарил руками в непроницаемой тьме в поисках панели видеовызова. От синей голограммы стало светлее, но все равно его одолевало ощущение заброшенности. Наверное, он был бы рад и разведчикам Джейн, и наемникам, лишь бы кто-то тут стоял, и пустота не смогла бы взять верх над ним.

— Какие люди, — бесцветно прозвучал хриплый голос Санады. Его лицо, впрочем, свежестью тоже не отличалось: оно посерело, как небо над Бретоник-сити в последнюю неделю, и на коже проявились старые синяки. — Ты, Финт, что-то хотел?

Несмотря на то, что Санаде и без того досталось, и взял он под опеку ту еще фурию, которая теперь, должно быть, еле на ноги встала, Финта обуяла злоба. Вмазать бы хорошенько по этой самоуверенной, но и без того избитой морде — и мало будет. Что это еще значит? Хотел что-то. О, ну конечно, вспомнил: хотел размазать кого-нибудь по стенке, и Министр как раз подходит для этой цели.

— А открыть? — сдержался все-таки Финт. — Думаешь, в темноте трепаться очень романтично?

— Что ты несешь? — зашипел на него Санада, уподобившись змее как никогда. — Нет, ты можешь и поплясать на похоронах, как давно хотел, но сейчас здесь траур. Снизь-ка уровень иронии.

— Я пришел поговорить, что же вы за аутисты такие, а? Просто по-го-во-рить!

— Не о чем нам говорить. Отстрадаем за Юки — тогда и все остальное будет.

— Две недели страдаете уже!.. — Но реплика была адресована стене. Финт настойчиво пощелкал вызов, но панель не зажигалась. Министр ее вовсе отключил. — Вонючие лицемеры и эгоисты! Крысы поганые! Ну и сидите в своих сраных апартаментах, пока друг друга не сожрете! Если еще не сделали этого.

На всякий случай Финт постоял под дверьми с минуту, потом щелкнул кнопкой и вышел на лестницу, когда ничего не произошло. Его с некоторым аппетитом пожирала ярость. Какой, к черту, траур, прошло ведь немало времени! Да если и так, то почему он не имеет права скорбеть вместе с ними? Юки значила для него не меньше, чем для них, хотя они были знакомы с ней дольше. Да, он прибыл в Бретоник-сити из самой что ни на есть клоаки, причем выбрался не столь давно, но что это еще устроил Министр? Как будто этот траур — для привилегированных, а он в их число не входит, потому что слишком еще чужак, слишком мало проварился в котле вместе с ними.

Тем не менее, делать Финту было нечего, кроме как убираться из Резиденции подальше. По дороге он все-таки заглянул напоследок в гримерки и не узрел никаких изменений: ремонтникам по-прежнему преградили путь, а его появления во второй раз никто не заметил. Ну и пусть катятся все к черту! Проходя мимо сцены, Финт не удержался и заглянул за занавес, который теперь свисал словно никчемная тряпица, но внушительных размеров. Очевидно они уже выступают, может, начали делать это сразу после перестрелки — Джейн могло прийти в голову все что угодно. Как бы то ни было, а голографический экран позади сцены сумрачно мерцал одной незамысловатой надписью, от которой, однако, у Финта сами собой полились горючие слезы, и ему показалось, что они разъедают кожу. Он не мог остановиться, как бы не старался.

«Памяти Накамура Юки».

Визг резака привел его в чувства, и Финт поспешил выйти из зала. Вытерев манжетой глаза — а с больницы ему не во что было одеться, кроме помятого, порванного, испачканного смокинга — он прошел мимо стойки, низко опустив голову, чтобы администратор не заметил красноту и слезы. На облепленной голографическими афишами улице пытались разъехаться таксокары, устроившие затор. Вновь шел дождь, да таким потоком, что в любой луже при желании можно утопиться. Финт задержался под навесом у входа, поднял воротник и стоял, начиная замерзать. Он не знал, что бы ему еще сделать, а если бы и знал, то был мало на что способен, ибо с того дня у него ни гроша не осталось. Обещанный гонорар никто так и не выплатил, а учитывая то, что с такими настроениями Санады и всех его обезьян на привязи Финт не скоро вернется на сцену, деньги эти помогли бы ему выжить.

Недолго думая, Финт отправился пешком через два квартала к палаткам Чена. Там его быстро обдуло со всех сторон горячим воздухом, а после подкатил бот и принялся высушивать ему ноги. Палатки нынче походили на ресторан с удобствами и кучей дополнительного обслуживания, чем на уличную кухню, которой заправляет китаец. То ли все Даггет следил за Ченом, то ли Джейн приложила руку, но стало однозначно удобнее. Финт примостился с края бамбуковой стойки и выискивал за корпусами роботов-поваров Чена, но тот не появлялся очень долго, вынырнув со складов лишь в тот момент, когда Финт собрался уйти.

Выглядел Чен, несмотря ни на что, вполне бодрым и здоровым. Конечно, на его хитром усатом лице не обошлось без отметин — на лбу, например, два продольных шрама, и пластырь еще не отовсюду сняли. И походка у него была какая-то странная, будто ему отбили ребра только вчера, а не две недели назад. Сегодня Чен был страшно угрюм и недружелюбен, так что Финт, перестав наконец лить слезы, передумал звать его. Да и зачем? Желудок сводило еще как, а платить все равно нечем. Что ж, не впервой.

Чен, впрочем, сам заметил Финта и вопреки плохому настроению заулыбался. Что он там болтал на китайском, Финту вряд ли под силу было разобрать.

— Ну ты посмотри, даже не переоделся! — воскликнул Чен, похлопав его по плечу.

— Я дома еще не был, — оправдывался Финт, но не слишком упорно.

— Долго же ты в больнице лежал! А я говорил ведь, Джейн садистка ко всему прочему, плохо нам с ней будет. Ухо-то сделали?

— Что это, слухи расползлись так быстро, или это ты стал узнавать все наперед? Не сделали и не станут.

— Эй, вот скоты! — Чен не нашел ничего лучше, как сочувственно сжимать его предплечье, не зная совершенно, чем мог бы быть полезен. — Ну-ка, давай накормим тебя. Трясешься весь.

— Нет у меня денег.

— У меня их тоже нет, уж поверь.

Спустя пару минут перед Финтом поднимался пар из фаянсовой пиалы, которую Чен как специально для него хранил. На белоснежных зернах риса лежали кусочки копченой рыбы, наколотой на вилку. Его излюбленная шуточка с китайскими палочками была на время забыта, и Финт был благодарен ему.

— Ты сбежал?

Финт повернул голову, и в шее звучно хрустнуло. К нему направлялся Гоббс, плотно укутанный в рыжую ветровку, и судя по его помятому виду, изрядно уставший. Сев справа от Финта, он закрыл широкой спиной всю улицу, но на нее и нечего было смотреть: огни фонарей и голографической рекламы, машин и мотоциклов, вывесок и светящихся контуров на одежде Надзора — все смешалось с непроницаемой стеной дождя. Гоббс стряхнул с седеющих висков и макушки влагу и пихнул в грудь бота, чтобы тот приготовил жаркое, которое он заказывал каждый раз, приходя сюда.

— Меня отпустили, — ответил Финт, вяло расковыривая рыбу. От ее соленого вкуса начинало выворачивать наизнанку, но приходилось терпеть, одним рисом не наешься.

— Так и думал, что Джейн сделает это сегодня. Они все-таки приехали.

— Кто еще?

— Протоколисты, — Гоббс посмотрел ему в глаза, но у Финта сложилось впечатление, что взгляд его устремился куда-то глубже. — Представительство это, о котором все трепали последнее время. Джейн назначила им встречу в Резиденции на вечер, а пока раздает какие-то указания и следит, чтобы никто не повторил погром.

— Это не у Санады она, случаем, обосновалась?

— Н-нет, на верхнем этаже. Санада никого не пропускает к себе, я пробовал зайти.

— Я уж думал, он персонально на меня обозлился, — Финта пробрало на смех. — Вот недавно зашел к нему и был послан под струны лютни через золотые врата магической обители. Траур у них там, понимаешь ли. А то, что я живой человек и скорблю не меньше, его ни в коей мере не трогает!

— Примерно то же сказала Эрин, — Гоббс пристально посмотрел на другую сторону кухни, и Финт последовал его примеру, но ничего не заметил. Что это с ним? — Я попытался взломать дверь, но меня вывели Тени.

— Он пустил Теней обратно?

— Скорее уж Джейн их силой туда пропихнула. И еще она заново собрала Надзор…

— Я видел.

— …в том числе и спецотдел. На Эрин лица не было сегодня утром. Она ушла на какое-то задание.

Финт почувствовал облегчение, хоть радоваться этому не было смысла. Задание, по всей видимости, дала Джейн — казалось, что она подмяла под себя весь город, поэтому жизнь текла такой тихой и невзрачной струйкой по булыжникам самых оживленных улиц. Если озлобленность Санады никак не поддавалась объяснению, то горе Эрин Финт замечательно понимал. Юки для всех, кто тянулся к ней, была сестрой, поддержкой, да даже защитой, и в особенности была близка с Эрин. Финт застиг самый расцвет их дружбы, как раз после того, как границы Бретоник-сити открылись для новых жителей, и они приехали сюда, каждая с противоположных концов света. Он стал необязательным, но удачным дополнением к их команде, и осознавал, что до сих пор чужд им. Кроме, пожалуй, Юки, с которой они сходились в привычке превращать все в фарс, чтобы легче жилось.

Теперь же, когда ее не стало, да, ко всему прочему, Джейн застрелила Майора, у Эрин наверняка нервы расшатались как гнилая деревянная подпорка. И, конечно, чтобы забыться, чтобы как-то унять боль, она не пойдет ни напиваться, ни выпрашивать у черных хирургов наркотики, ни тем более кончать жизнь самоубийством. Она займется тем единственным, что у нее получается лучше всего. Она отправится в указанное место и вспорет глотки указанным людям. Быть может, это даст ей возможность пережить случившееся или уже дало. Финт не прочь поступить тем же образом, но он был хорош в голографиях, а не в убийствах, и этой отдушины его вероломно лишили.

— Все утихли так, — протянул Гоббс. Похоже, размышления занимали его больше, чем трапеза. Они оба, пожалуй, выглядели весьма странно, придя на кухню, но не интересуясь тем, что вообще едят.

— А-а… я заметил. Как электрошоком пришибли.

Люди вокруг и впрямь двигались вяло, разговаривали неохотно, и взгляды у них были пустые, словно бы их собственные мысли не интересовали. Сейчас бы привычную потасовку, Занелли с ружьем на порог или перебранку с пиротехниками из Красного Квартала. Финту почему-то подумалось, что неплохо бы покинуть Бретоник-сити при первом же удобном случае, но впервые не хотелось уходить в одиночку. Да вот хотя бы Гоббса взять. С Санадой, раз он не пожелал исправлять невыносимый характер, нечего распинаться, тем более инфоброкеры вроде него с насиженного места без острой необходимости не срываются. И на Эрин, по-видимому, рассчитывать не придется. Марли бы точно согласилась рвануть, она совсем как Финт: без лишних средств в кармане и с кучей грехов за душой. Но ее тут нет. И, конечно, Юки не отказалась бы составить ему компанию, если бы не вонючие наемники.

Нет, о ней нельзя думать. По крайней мере, не так часто.

— Чен какой-то пассивный, — решил поддержать разговор Финт. И почему он раньше не находил занимательным разговор с таким собеседником, как Гоббс? Его ведь только растормошить и…

— А ты отбей себе все ребрышки, не так ползать будешь, — ухмыльнулся Гоббс. В уголке рта дернулся кусок капусты и тут же нырнул внутрь. — Когда началась перестрелка, Чен первым сообразил что к чему и принялся отстреливать инженеров, а не наемников.

— А чья, бишь, идея была устроить мотогонки и угнать таксокары? Не могу вспомнить что-то.

— Да и я не помню, дружок. Но кто бы это ни придумал, мысль гениальная, а то бы сидели мы сейчас… где-нибудь на песочке с заведенными за голову руками. С такими, как Даггет, перевороты устраивать — раз плюнуть, хоть каждый день поднимай восстания. Такая пестрая толпа… Да что там, пересобачатся и не заметят, как началось все.

— Да, но Даггета за горло Джейн схватила, к счастью. Или к сожалению. По крайней мере, мы хотя бы жрем спокойно.

— Ты погоди, что дальше-то будет, — заслышав их разговор, Чен подошел к стойке. — Если Джейн не договорится с протоколистами, Бретоник-сити пропал. Но он и так — пропащий городишко.

— А такое возможно? — с наигранным сомнением спросил Финт. — Думаю, Джейн хватает всех, кого ей нужно, за яйца не слабее, чем наш дежурный Майкл.

Чен примирительно пожал плечами и опять спрятался за занавеской в складах. Он-то, наверное, понятия не имел о Бретоник-сити-втором, не говоря уже о каких-то дежурных Майклах, да и Гоббс тоже не понял, о ком речь шла, разве что оценил шуточку. Он уже покончил с одной тарелкой и запросил некрепкой выпивки, пока Финт никак не мог разделаться с жалкой порцией риса.

— Тебе в рот заталкивать или ты уж сам? — шутливо поинтересовался Гоббс, но в следующее же мгновение его мимика напряженно застыла, у губ образовались глубокие складки, а между бровей пролегла резкая линия. Финт, привыкший не привлекать к себе внимания, обернулся не сразу, а сделал вид, как будто просто осматривается, жуя с непристойным аппетитом.

Это наемники так взволновали Гоббса. Финт готов был поклясться, что тот захватил с собой дробовик — уж на его-то монолитной фигуре да с такой бесформенной одеждой спрятать небольшое оружие не составляет труда. Но другой вопрос — стал бы он применять оружие. Та роковая ночь после шоу многому научила неспокойных маргиналов, а Джейн, обладая всей полнотой власти и свободы, которую позволили ей новоявленные оккупанты, гарантировала относительное спокойствие до самого конца. Едва ли кто-то рискнет положить палец на спуск или схватиться за рукоятку ножа. Возможно, все обойдется нервным, выматывающим соседством под навесом, но не более.

И как будто в подтверждение его мыслей вслед за группой наемников зашли светящиеся неоном ночные патрульные Надзора. Расселись кто куда: одни за ту же стойку, что наемники да Финт с Гоббсом, другие за общие столы, третьи потеснили иллюзионистов, игравших в пресловутую дженгу. Как поединок полиции и мафии. Лишь стул между Финтом и наемником, подозрительно косившимся в его сторону, оставался невыносимо пуст и словно кричал, чтобы кто-то занял его и предотвратил грядущее несчастье. Не взирая на меры, предпринятые Леди Джейн, Финт все же боялся. Боялся так, как стоило бы во время убийств кого-нибудь важного в Квартале Мафии. Но тогда он, совершенно не уповая на ловкость и мастерство, которых у него отродясь не было, когда речь заходила об убийствах, не страдал от натиска мрачных мыслей. Теперь же они его не отпускали.

Словно услышав его молчаливые молитвы, кто-то в конечном итоге занял тот чертов стул. Проще было уйти, чем надеяться на что-то и терпеть, но под столь холодным дождем он бы не добрался до дома, и на таксокаре бесплатно никто бы его не повез. Просить услуги у Гоббса — стыдно. Он сам жил не лучше него. И после пятиминутного бездеятельного высиживания с вилкой в руке в Финте проснулся азарт: нарушат режим молчания или нет; застрелят или нет? Он не осмеливался посмотреть, кто же так любезно согласился стать его спасителем и втиснуть тело между двух огней, но присутствие кого-то нового, чужого и определенно не менее опасного он ощущал спиной. Гоббс тоже не шевелился, если не считать трясучки в ручище, в которой спрятался стакан. Он монотонно запивал мелкими глотками некогда стальные, а теперь безвозвратно оплавившиеся нервы.

— На тебя бутылки не хватит, дружок, — ухмыльнулся он, поймав пристальный взгляд Финта.

Но тот не собирался и капли в рот брать. Быстро подобрав последние зерна риса, он отставил пиалу и постучал пальцем по голове боту:

— Курите или за здоровый образ жизни?

Синтетический повар мигнул электронными точками, будто воспринял шутку, и нашарил где-то за кассой сигареты. Финт дважды глубоко затянулся, не почувствовав никакого облегчения, и стал прислушиваться к разговору наемников, от греха подальше не поворачиваясь к ним.

— У тебя что-то в глотке застряло, Ривз? Такую рожу поискать еще надо!

За стойкой разнесся жидкий смех, похожий на нервную икоту.

— Да эта Джейн не у меня одного поперек глотки встала.

— Потерпи, через пару дней покатимся мы отсюда нахрен!

Среди наемников воцарилось молчание. Болтали одни китайцы да игроки в дженгу, остальных попросту не было слышно за шумом готовки и машин с мотоциклами, коих разъезжали целые колонны.

— С утра до вечера мотаются, что ли? — буркнул Финт, разочарованный пресным диалогом.

— С момента перестрелки в Резиденции, — последовал неожиданный ответ знакомым голосом. Финт сразу понял, что говорили прямо у него за спиной, и опасливо повернулся, тут же отпрянув, да так, что врезался в плечо Гоббса.

— Да что это с тобой? — воскликнул тот.

Такого будничного выражения лица Финт еще не видел. Когда многие охотятся за тобой, травят, ищут способ подчинить себе, пытаются оторвать голову и далее по списку, как минимум побаиваешься высовывать нос из укрытия. Хотя Хельмут Ридель не показался ему человеком боязливым, было странно видеть его за стойкой под навесом.

Ридель во всех смыслах не подходил этому маленькому мирку, где Финт в безденежье пережидал дождь и с явным неуспехом пробовал есть нормальную еду впервые за две недели. Его светлые короткие волосы напоминали прическу Гири Лорика, что тоже был как не от мира сего. Чистый строгий костюм — не в пример испорченному смокингу Финта. И светло-голубые, как синий пламень, глаза, которые сейчас рассматривали Рори с головы до ног. Его, должно быть, также захватил азарт, раз он осмелился появиться здесь, да еще и в непосредственной близости к наемникам.

— А вы какого дьявола здесь делаете? — не удержался Финт. Он оглянулся на Гоббса, но тот виду не подал. Очевидно, герр Ридель ему попросту не знаком.

— Я думал, это мисс Джейн произнесет первая, — несколько удивленно ответствовал Ридель.

— А я считал, что вы последний, кого я тут увижу! Вы что творите, вас же ищут… — он снизил тон: — Ну, вы понимаете кто.

— Мне доподлинно известно, что меня станет разыскивать Джейн, — безразлично развел руками тот. — Когда спохватится. Надо полагать, произойдет это не раньше утра, потому что вечером у нее встреча. Вернее сказать, очень поздним вечером, то есть, через три часа.

— Ну так-то да, темень на дворе, — Финт упрятал ладони за подмышки, чтобы согреть их и заодно скрыть дрожь. — Я же не о том. Разве на вас… не охотятся?

— Возможно, года три назад и охотились, если я правильно понял, на кого вы намекаете. Меня никто в лицо здесь не знает. Не считая вас, ваших друзей, Джейн и кое-кого из ее подчиненных.

— И Марли, конечно.

При упоминании ее имели лицо Риделя помрачнело, и Финту стало как-то неуютно на душе, будто Марли никоим образом не относилась к нему, а была приватной, интимной, можно сказать, частью личной жизни того.

— Так как же это понять? — решил перевести разговор на прежнюю тему Финт. — Джейн говорила мне, что вы очень нужны кое-кому.

— Она лукавила так же, как я, когда говорил о своей вине в захвате Бретоник-сити, — Ридель криво усмехнулся. — На деле же она быстро раскусила мой фокус, не произойди этого, и меня бы след простыл давным-давно. Когда она нашла убежище, выходить наружу было небезопасно. Вы же помните, что творилось первые недели нашествия наемников?

— А, так наша великая собственница просто выпускать вас не хотела, — догадался Финт, весело пихнув в плечо Гоббса, чтобы если не включить того в разговор, то хотя бы не дать заскучать.

— Она же и призналась, что ее драгоценный Даггет допустил оплошность, поэтому я пригодился бы в качестве наживки. Запасной вариант, что ли.

— На вашем месте я бы сел на поезд — они как раз заходили недавно. Железнодорожников же не разгромили, пока я валялся в больнице? — обернулся он на Гоббса.

— Ну ты же видишь, что все как амебы плавают, — отозвался тот. — Никто никого не громит.

— Так почему вы не бежите, герр? Хотя нет, сначала скажите, как вы, ну, попали сюда.

Финт вытянул шею, чтобы убедиться, что на них никто не смотрит, и старался сдержать себя — как бы не выпалить чего-нибудь, что для ушей наемников не предназначалось. Ридель выглядел таким понимающим, что становилось не по себе. Может, Джейн и вправду солгала, — а Финт уже не сомневался, что она способна на это, — и наемникам даром не сдался Ридель. Тогда ему следовало быть осторожным, но кто был вправе об этом напоминать? Не всякий ведь может выдержать гнет, который давит любого промышленного шпиона, особенно из таких, как он — не привязанных ни к какой присяге, власти и долгу. А Ридель — ясно как день — исключительный профессионал, иначе не рискнул бы подняться в город и прийти в столь людное место, к тому же кишащее протоколистами. Его же бывшими соотечественниками, если верить его словам.

— Вы, верно, знаете дежурного по имени Майкл? — тихо спросил Ридель.

— Авантюрист похлеще вашего, — кивнул Финт. — Небось с Тенями сговорился?

— Это я сговорился что с ними, что с ним, — он перешел на шепот и наклонился к Финту, а тот подставил здоровое ухо. — Джейн не появлялась на втором уровне со дня перестрелки в Резиденции, мистер Финт. Барра остался наедине со своими владениями и как-то выходил, чтобы осмотреться, но пользы от него Джейн никакой.

— Зачем же вы?..

— Посмотреть, чем дело кончится. Разве вам не любопытно?

— Честно, герр, после всего мной пережитого… не очень.

— Понимаю. Слышал, вам опять досталось, и Джейн насильно затолкнула вас в госпиталь. Толку, мне кажется, от этого не было?

— Я глух на одно ухо, — не преминул пожаловаться Финт, заставив Риделя хмуриться. — Избит. Без денег на элементарное пропитание. Еще и моего лучшего друга укокошили, скоты!

— И у вас есть все причины убраться из города, — договорил за него Ридель. — Порвать контакты с Джейн. А к этому, уж поверьте мне, стремятся отнюдь не единицы.

— Хм, приятно слышать, что эту «роковую женщину» невзлюбил еще кто-то помимо меня. Но мне все-таки жизненно важно узнать, положит она конец этому всему или нет.

— Но вы догадываетесь, что произойдет, разве нет?

Мышцы у Финта задергались, и он зло оскалился. Иллюзий он никогда не питал.

— Как и я, впрочем, — продолжил сам Ридель. — У нас, мистер Финт, одна и та же причина, по которой мы все еще торчим в этой дыре. Признаю, вначале Бретоник-сити был великолепен, да и задумка Даггета — она ведь тоже неплоха, если бы не его слабость в плане власти. Но едва ли город можно реабилитировать. Вы жили здесь дольше меня. Чувствовали себя когда-нибудь своим?

— Иногда верил, что чувствую, — Финт заколебался. — Но теперь понимаю, что ошибся.

— А я никогда и не обманывался, — Ридель одарил его печальной улыбкой, и в ней не было ни толики вранья. — Не уверен, что где-нибудь мне найдется место. Но дело ведь вовсе не в этом, да?

— Дело в людях, — подхватил Финт. — Я лично тут никому не нужен. А, Гоббс, нужен я тебе или нет?

— Вот чудак! — хмыкнул тот, с возрастающим интересом разглядывая неизвестного ему Риделя. — Зачем же тогда я, по-твоему, сунулся в холл? Знал же, что задницу себе подпалишь.

— Ну ладно, вот, одному нужен, — согласился Финт.

— Двоим, — поправил Ридель. — Марли по вам тоскует.

Слова прозвучали с такой горечью, что Финт, сам признавая, что скучает по ней не меньше, весь скривился от нахлынувших на него эмоций. Похоже, все-таки он не просчитался в своей теории относительно Риделя, но испытывал острую необходимость удостовериться.

— Вы тоже остались из-за нее, — решился он.

— Я держу обещания, — начал было Ридель, но был прерван.

— Ни минуты не сомневаюсь в вашей честности, герр. Знаете, я безмерно уважаю вас. Ну, по меньшей мере, имея перед глазами образ, который вы сами нарисовали. Мне бы не хватило силы воли, чтобы пойти поперек Джейн.

— По-моему, вы просто сомневаетесь в себе, но вполне способны на такие смелые поступки.

Финт запнулся. Может, он — открытая книга, а Ридель — умелый читатель. Потому что его слова не вызывали сомнений у Финта, а он ведь не был легко внушаем. Наверное, проблема вправду не в силе воли или смелости, а в том, чего недоставало ему, но было не отнять у Марли — уверенности. Быть может, именно поэтому она не позвала его с собой, решившись сбежать из-под опеки Даггета. Знала, что он даст задний ход в неподходящую минуту.

И наверняка по той же логике Юки не пустила его за собой, когда отправилась разбираться с обидчиками сама.

— Пожалуй, — вздохнул Финт, борясь со слезами. — Но мы сейчас не обо мне. Я это сказал к тому, что правда верю — вы сдержите обещание. Но вы остаетесь в Бретоник-сити не из-за обязательств, а из-за самой Марли. Я знаю это, как все знают алфавит. Я до конца не верил, что Марли могла предать нашу дружбу — и ведь не сделала этого. Иногда мне кажется, что она нужна нам сильнее, чем мы ей.

— В моем случае это особенно справедливо, — серьезно заметил Ридель. — Мы пробыли в кибер-сетке достаточно долго, мистер Финт, и Марли была слишком отрешенной все это время. Ее угнетала вина, хотя она не повинна ни в чем. Я всячески стремился избавить ее от этого, хотя бы на время или на какую-то часть. Если достать ее из конструкта, Марли станет значительно легче, и я хотел бы вывести ее сам и убедиться, что Джейн не пойдет на хитрость.

— Я возмущен, черт возьми! — вспылил вдруг Финт. — Прошли все мысленные и немыслимые сроки! Джейн не хочет выпускать никого из нас — ну и ладно, переживем. Но просто поговорить! Я буду требовать от нее справедливости. Через три часа, говорите, у нее встреча? Шикарно, пойду ее навестить, испорчу настроение перед переговорами.

— Сдурел, — одернул его Гоббс. — Она с тобой вон как обращается…

— Вот именно! — презрительно выплюнул Финт. — Пусть же знает, что я такого не терплю. Чихать хотел, что я никто для нее!

— Она безмерно обрадуется вашей персоне, — иронично протянул Ридель. — Предупреждаю: где ее искать, понятия не имею.

— Ее телохранители скажут.

С этими словами Финт уверенно поднялся из-за стойки, не заботясь о том, что дождь не прекратился.

— Мы не должны его отпускать в одиночку, — послышался голос Гоббса.

— Ни в коем случае, — вторил ему Ридель. — Но мне с вами нельзя.

Когда Финт остановился под изорванным на ветру краешком навеса, Гоббс придержал его за плечо и указал на Теней, столпившихся на мини-стоянке таксокаров по левую сторону от кухни. Их торчало по меньшей мере десять человек, все светились сине-зеленым неоном, точь-в-точь как офицеры Надзора, и чего-то или кого-то ждали. Финт подошел к ним один, а любопытство их переходило все предельные и запредельные черты. Ничего ведь особенного в нем нет, разве этот убитый смокинг, который они и разглядывали с неприкрытой наглостью. На вопрос, где искать Джейн, все, кто заинтересовался Финтом, посерьезнели и их, судя по всему, лидер выдал: Резиденция. Что ж, и сам мог бы догадаться, раз представительство она встречает именно там.

— Ну пойдем, — дернул за рукав Гоббса Финт. — Где ты герра оставил?

Гоббс повернулся, чтобы показать, но остановился как вкопанный — за стойкой Риделя не обнаружилось, как и где бы то ни было поблизости.

— Как привиделся! — возмущенно рассек кулаком воздух он.

— Мне начинает казаться, что так оно и было, — Финт внимательно осмотрел людей под навесом и вновь ступил под дождь.

На что же ей сдалась Резиденция, если на минуту забыть о Санаде, заключившем с ней своего рода соглашение? В Бретоник-сити, пусть он и компактный город, нашлось бы два десятка достойных замен Резиденции, вдобавок не столь вычурных, как это чудо современного интерьера. Финт, не привыкший к появившейся помпезности, ненавидел уже эти панельные стены и пол в золотую крошку. «Ракушка» администратора так вовсе вызывала в нем острую неприязнь, как и вечно учтивая физиономия управляющего, которого он поспешил обойти стороной. Гоббс, сговорившийся с Риделем Финта не бросать, еле за ним поспевал. Оказавшись у лифта, Финт зачем-то обернулся и заметил голографическое изображение черного колокола на обращенной к атриуму стороне стены за стойкой. Тот же колокол проецировался на занавес и экран над сценой.

Так был отмечен траур не только в Театре, но и во всей Резиденции. И еще этот колокол звонил перед началом шоу — это было нововведение самой же Юки, когда убили ее импресарио.

Финт тряхнул головой. Нельзя снова думать о ней, нельзя.

Лифт, как и коридоры, и холл, был пуст. Может, это Санада всех повыгонял, а может, Джейн собственноручно. Финт, преисполненный уверенности, что освободившаяся персона Хельмута Риделя выбьет ее из колеи, искренне и упоенно злорадствовал. Она не покажет, что поражена или разбита этой новостью, но что-то все же выдаст ее расстройство. И если бы не судьбоносный разговор с протоколистами, Финт с удовольствием испортил бы ей настроение на всю оставшуюся жизнь, откатался бы на ней по полной за всю причиненную боль.

Его рвение попытались сдержать Тени, юнит которых сновал по коридору над обителью Министра. Он не размахивал в ярости руками, как обычно, а просто строил из себя непонимающего и прорывался к дверям ныне ее апартаментов. Гоббс предусмотрительно остановился поодаль, потому что это маленькое представление — театра одного актера по имени Рори Финт. Один из Теней вздумал ударить его как раз в ту секунду, как распахнулась створка двери, и за ней показалась Джейн. Она стояла сощурившись, и ее хищный взгляд поубавил пыл Финта.

— Нет, вы их пропустите, — приказала Леди Джейн. — Обоих.

Тени без малейших переговоров затолкали Финта в гостиную — как раз ту, где он впервые повстречался с Джейн, — и пропустили следом Гоббса. Опустившаяся дверь как отрезала надушенное чем-то тошнотворным пространство гостиной от холодного, мерцающего воздуха коридоров. Гробовая тишина, которую Финту было сложно воспринимать одним ухом, подобно увесистому кулаку, вмазала ему под дых, и Рори так и рухнул прямо на ковер, сложив ноги по-турецки. Джейн, стоявшая спиной к ним, развернулась и с пугающим весельем уставилась на него, раскачивавшегося взад и вперед, чтобы унять непрерывный звон в голове.

— Вы, мистер Финт, постоянно приводите ко мне все новых и новых друзей, — сказала она, расположившись на диване.

Одетая, как обычно, в форму Надзора, она уже не производила того чарующего впечатления, как в день их знакомства. Обыкновенная властная женщина, коих теперь немало, усталая, но хитрая, как будто уготовила ему что-нибудь в наказание или придумала, как бы еще принизить.

— Старый друг, — отрицательно покачал головой Финт. — Мы приехали в Бретоник-сити вместе.

Он подумал было указать ей на нехилое телосложение Гоббса и особенно на его кулаки, чтобы невзначай намекнуть, что торговаться не намерен, но от нее не отходило двое Теней. Ростом ниже Финта, не так атлетически сложены, но вооружены, в том числе знаниями, как вести бой против амбалов вроде Гоббса.

Пожалуй, он будет о Риделе помалкивать.

— Всех прочих друзей благополучно рассеяло от меня прочь, — добавил он. — Вашими стараниями.

— Соболезную вашей потере…

— Нет, не соболезнуете! — вскричал Финт. — Заткнитесь вообще со своим ненужным сочувствием, я не за этим к вам пришел.

— А потрепать мне нервы перед встречей, — холодно отозвалась Джейн. — Поверьте, вашу грубость я перетерплю. Говорите, что хотели, и убирайтесь.

Рот Финта скривила усмешка. Теперь, когда все вежливые маски сброшены, и разговаривать не противно.

— Придет время, и ухо я уж сам себе починю, — проскрежетал зубами он. — Но я недосчитался гонорара за то шоу.

— Шоу в Театре или что было после? — но ирония не прошла, и Джейн зарделась от злости. — Я не выпускала вас со второго уровня, но вы сбежали.

— Если вы не заметили, мы очистили Резиденцию и почти перестреляли бунтовщиков на парковке.

— Да, вы нам помогли, но ослушиваться приказов лично вам, Финт, не давалось права.

— То есть, это ответ «нет»? Сдохни с голоду, а законных денег не получишь.

— Я мыслила примерно в этом направлении.

— Ну и сука же вы! — Финт изо всех сил держал себя в руках. Леди тоже не шевелилась, сидя с застывшей полуулыбкой на губах. — Есть разница между тем, что нищий артист выполняет по контракту и чем он занимается вне его. Вы ее не чувствуете?

— Так же, как и вашу исключительность, которой вы кичитесь. Что бы вы там ни воображали о себе и других, а Бретоник-сити — обыкновенное захолустье, куда позвали просто немного больше голографических иллюзионистов, чем, скажем, в Будапешт.

— Вы неблагодарная мразь! — процедил Финт. — Я скажу вам, что думаю. Вы можете представлять Бретоник-сити как угодно, но этот город — одинокий островок искусства, который окружен морем массовости. Вам кажется, что если я маргинал — то и вердикт мне вынесен лишь один, и он не подлежит обжалованию. Но какая разница-то, если вдуматься? Я могу быть сто раз насильником, буду убивать, грабить, говорить на одной ненормативной лексике, но во мне есть стержень, как и во многих артистах здесь. Его во мне взрастила семья. Кстати, цирковая семья, акробаты. Две матери. Лесбиянки, которых некоторые из вас благополучно презирают. Так вот запомните: искусство и массы — понятия несовместимые. Искусство — тонкая материя. Ее ткут лучшие люди на земле. Музыканты, в чьих руках оживают все инструменты, придуманные когда-либо человеком. Художники, которые видят этот мир насквозь. И писатели, в чьих головах одна лишь мысль: «Когда-нибудь, назло всем вам, я напишу что-то, что однажды прочтет другой и скажет: «Литература не умерла». И не умрет, пока во многих из нас живет то, что вы презрительно зовете фанатизмом». А вы зовете нас фанатиками, я знаю. Представляете Театр как цирк, невыдающуюся конторку с развлечениями. А между тем здесь никто и никогда не развлекался. Вон там, в вашем вонючем Будапеште, массы. Нашествие. Голографий там столько же, сколько здесь, но ими так легко управлять, как ботом-пылесосом. То, что делаем мы, — своего рода искусство, как боевые искусства у ваших телохранителей. Готов поспорить, вы их умения тоже ни во что не ставите.

Финт тяжело выдохнул и опять вдохнул полной грудью. Джейн задумчиво молчала, а Тени пристально глядели на него. Гоббс, стоявший правее, сложил перед собой руки в замок и выглядел умиротворенно, как если бы сам страстно желал высказаться вот так, а Финт облегчил ему жизнь, взяв ответственность на себя.

— Наши голографии умнее ваших роботов-разведчиков, — продолжил Финт так спокойно, что самому себе удивился. — Это особый язык. Язык жестов, по сути. У меня на запястьях по браслету. Если я проведу перед собой кулаком, а потом повторю, но уже с отогнутым мизинцем, это будут разные жесты. И разный рисунок. Я сложу руки вместе, и голографии станут двигаться сами, по заложенному в них программами сценарию. Представьте, сколько вариаций понадобится, чтобы поставить один пятиминутный номер!

— Положим, вы меня убедили…

— Нет, не убедил. Вам было плевать тогда, вам плевать теперь.

— Зачем тогда все это?

— Я требую, чтобы мне отдали мои законные деньги. Вы знаете, что такое жить где придется и питаться чем придется, а? Иногда я не ем пять дней подряд и отскакиваю на выступлениях, чтобы заработать сущие гроши. Это из-за таких, как вы. Вам ведь видится дешевая простота, пока мы пашем не меньше людей, которых Даггет загнал на второй уровень.

— Вы все получите, — нетерпеливо прервала его Джейн. — Что-то еще?

— Сдержите слово. Вы кое-что пообещали мне и еще одному человеку.

— Марли не уедет, пока я не разберусь с протоколистами.

— О, конечно не уедет! Дайте мне с ней повидаться.

— Майор мертв.

— Вашими стараниями! — опять перешел на крик Финт. — Зачем вы его убили? Нет, меня не обманешь, вы прекрасно видите границу между случайной помощью и полезными людьми, как я. А Хадсон затесался в наши ряды случайно, Эрин вдруг вовремя о нем вспомнила. Ее мучала совесть, и чтобы добить окончательно, вы убили Хадсона. Понравилось, да? Издеваться над нами?

— Встретьтесь с Риделем, — вот и все, что она нашла сказать. — Выпроводите Финта из Резиденции.

Тени, получившие приказ, схватили Финта под руки и рывком поставили на ноги. Гоббса не нужно было убеждать, он пошел сам. На лбу у Джейн пульсировала маленькая жилка, и сама она погрузилась в полнейшую прострацию — это было последним, что Финт увидел перед тем, как дверь за ними закрылась.

Финт еле

перебирал ногами, пока Тени тащили его к лифту, а оттуда через атриум в холл. А

так как свидетелем того, как его с позором выволакивают из недавнего приюта,

был один администратор в «ракушке», ему стало все равно. Тени переговаривались

по-японски, и он понял, что речь идет о нем, когда в сплошном потоке слов

проскользнуло его имя. Они выбрались на улицу как раз в ту минуту, как мимо

проносилась разрозненная колонна мотоциклов, от которой во все стороны

поднимались стены дождевой воды. Финту и его конвоирам намочило ноги, но он

скорее видел, нежели чувствовал, как ткань окончательно испорченных брюк липла

к металлическим мышцам протезов.