Временная петля, затянутая на шее (джен)

До падения Брето́ник-сити: 23 дня

Утро было таким же красочным, как сотни предыдущих. Если не брать в расчет приезд Леди Джейн.

Ее прибытие всполошило даже мышей и прочую зловредную фауну. Она приплыла в портовую акваторию на полицейской яхте: по причалу ее сопровождали высокие, красивые, но слишком одинаковые мужчины и женщины — юнит миграционной инспекции Надзора, как называлась эта полиция. Она и сама была сказочно красива: в ней смешались китайская и британская кровь, но от отца-британца ей достался, как водится, один характер, внешне же она была китаянкой. Поговаривали, она приехала сюда из-за Даггета, а вернее из-за амбиций своего отца, которые распространялись и на этого владельца целого флота дирижаблей. Если, разумеется, желание купить Даггета и его компанию можно было назвать амбициями.

Когда он пригнал в город двадцать дирижаблей, и маргиналы и богачи города-государства старались не упустить возможности взглянуть на это чудо чудное. Но Леди Джейн занимала общественность больше остальных. Толпы собирались у порта и глазели на ее строгое синее платье в окружении красных пиджаков Надзора.

— Новость дня: Леди Джейн распустила щупальца и на Бретоник-сити. Держите меня семеро!

Китаец Чен относился к тем, кто появление Джейн за радость не считал. Он заправлял продовольственным кварталом в центре города: в его кафе-палатках собирался весь маленький народец Бретоник-сити, и слухи в этой кипящей массе плодились быстрее, чем делились клетки в организме. Была ли толика правды во всей их болтовне, Чен выяснять не собирался, но знал наверняка — присутствие Леди Джейн не сулило городу хорошего, или, по крайней мере, для маргиналов, ибо она не благотворитель.

Под праздничным брезентом укрывалась кухня. Там трудились одни роботы, за кассой тоже сидел робот, а Чен был здесь, просто чтобы поболтать и подергать свои ниточки кукловода. Техно-бригадой он обзавелся благодаря Даггету — мнимому покровителю Бретоник-сити — когда тот посчитал, что маргиналам стоит есть лучше. Чен и сам справлялся, как и его команда поваров, но заполучив ботов, вздохнул с облегчением.

Безостановочная готовка превращала кухню в цех плавильни, вентиляторы и сетка распылителей под брезентом немного смягчали жару. Что поделать: середина лета, рядом — Адриатическое море, боры́[1] давно не дуют, а солнце все печет. Но Бретоник-сити не просто курорт, а скопище инвесторов, строивших его или имеющих на него виды, да кучки непризнанных у себя на родине мастеров. Царившая веселая атмосфера, особенно накануне начала Фестиваля, не могла затуманить сознание обитателей увеселительных кварталов. Они-то знали, что прячется подо всей этой праздничной шелухой.

С возвышения продовольственный квартал смотрелся большой лужей, полной шевелящихся червей. Да и вдалеке тоже растекалась лужа, но побольше: голубая гавань, подернутая дымкой, спокойно принимала катера и не выдавала в своей природе совсем ничего поддельного. Но весь этот крохотный мирок, погрузившийся в морскую воду рядом с Анконой[2], был лишь искусно выполненным макетом, почти что безупречным и завидно суверенным.

После того, как Соединенные Штаты накрылись, а на их севере возвели стену, предложив миру вместо богатых диктаторов закрытый «Протокол А», Европа много потеряла. Кто первым предложил строить города на воде, никто уже не помнил толком, но Бретоник-сити появился одним из первых. Италия хорошо заработала, продав акваторию у Анконы, а потом и у Триеста с Анконой. Бретоник-сити вопреки ожиданиям заполонили все, кому не лень, но не итальянцы. Их тут было по пальцам пересчитать. Зато китайцы во главе с Ченом расположились удобно. Чен кормил подмастерьев из увеселительных кварталов, а остальные занимались, чем умели, и держали в Резиденции Оборотней курильни.

Местные наблюдатели — на деле просто бездельники, зарабатывавшие на проходной работе по ночам, — быстро пустили в продовольственном квартале слух, будто Леди Джейн обосновалась в Резиденции. Вариантов у приезжих было немного: либо устраивать дела с Даггетом, либо с Оборотнями. Оборотни были уважаемой кастой убийц в камуфляже, но в их комплексе имелись и банк, и гостиница, и множество баров. Вряд ли Леди Джейн интересовало все это. Она что-то замышляла, а замышлять с Оборотнями легче всего.

Тэри Санада мог бы лично выяснить, правду ли болтают наблюдатели, но не испытывал ни малейшего желания возвращаться в Резиденцию. Оборотней он еще переживет — никак три года тому, как выторговал у них два этажа. Они его ни любили, ни уважали, словом — дышали в его сторону ровно. Они же дали ему прозвище, которое знали во всем Бретоник-сити: Министр. Откатались на нем за эти два этажа, быть может, или обижались, что у дельцов он чуть ли не популярнее их самих. Убить кого-то, заказать новое шоу в Доме Голографий, сторговаться с Оборотнями в конце концов — все к нему. Они должны гордиться, что Джейн предпочла Министру их.

— Как думаешь, фестиваль тоже в честь Леди закатили?

Санада обернулся. Мако пришла раньше, чем обещала, да, наверное, оно и к лучшему. На ней было простое хлопковое платье с короткими рукавами, подпоясанное плетеным ремнем на довольно тонкой талии. Тоже синее, как у Джейн, но не такое строгое и изящное. Но подчеркивать это Мако ни к чему. Санада запрятал круглые без оправы очки, которые выуживали из окружающего мира всякую информацию и проецировали ее на стекла: сейчас они мешались.

— Думаю, на этот раз Джейн приехала на праздник, — отвечал Санада, жмурясь на солнце. — У Чена уже вовсю слухи ходят.

Мако примостилась рядом с ним на намеренно неаккуратный булыжник: таких здесь была сотня, не меньше, они окаймляли площадку и спускались параллельно лестнице к кафе-палаткам, словно сточенные зубы доисторического чудовища. Затем Мако как бы по-приятельски уперлась подбородком в его плечо. Санада терпеливо смолчал. Она с ним будто игралась, но на что ему еще было рассчитывать?

— Что там у него болтают? — поинтересовалась она.

— Судя по всему, Джейн приехала торговаться с Даггетом, но отправилась к Оборотням.

— Было бы интересно на это взглянуть, — задорно заметила она.

Санада снова промолчал. Смотреть на очередную склоку маргиналов и богачей — отнюдь не интересно.

— Что я знаю точно, — продолжала тем временем Мако, — это то, что у папы с Джейн тоже какие-то дела. Они давно и тесно сотрудничают.

— Тесно, говоришь? Представляю себе.

— Нечего тут представлять, — серьезно ответила она, уловив намек. — Я не настолько смелая, чтобы шпионить за папой, но как ни крути, а мы с ним под одной крышей живем.

В небе заблестели беспилотники-бипланы: маленькие, размером с таксокар — пассажирский «жучок», коих здесь немерено, — разведчики правительства, которые вылетали группой по пять каждый полдень. Местных их полеты только забавляли, очередное развлечение и все. Какое кому дело, что высматривают в Надзоре и передают высшим чинам? Лишь бы с нагретого места не столкнули.

— После Фестиваля дает представление Дом Голографий, — вспомнил Санада. — В Резиденции.

— Ты идешь?

— А как же? Мои ребята выступают там.

— И ты меня приглашаешь?

— А иначе зачем бы я разговор заводил? У отца твоего все равно заботы другие, а я обещал побыть твоей нянькой на какое-то время.

— Ты обиделся.

Санада повернул к ней голову: лицо ее было ужасно близко к его.

— Нет… мне досадно.

Они спустились под брезент: Санада надеялся разыскать там своих мастеров, чтобы послушать их незаурядное мнение о Леди Джейн. Мако впервые попала в Бретоник-сити всего месяц назад, и заразительность увеселительных кварталов ее заняла сразу же. В кафе-палатках собирался весь маленький народец Бретоник-сити, столы находились на все случаи жизни — для нелюдимых одиночек, для пар, компаний, трупп артистов Дома Голографий — и каждый заинтересовывал ее больше предыдущего. Тэри беспомощно стоял в толпе, умещаясь между двумя небрежно выставленными столиками.

— Министр!

К Санаде пробиралась Юки — девушка с веерами, как ее называли. Веера она зачем-то захватила с собой, и платье сценическое тоже было на ней — белое, расшитое красной тесьмой, но очень воздушное, как раз для танцев с лазерами. Она свободной рукой обняла за шею Санаду и тут же отстранилась.

— Все репетируете? — деловито осведомился Санада, искоса глядя в сторону Мако — та уже завела разговор с кем-то.

— Еще не заканчивали, — вздохнула Юки. — Я довела номер до девяносто девяти процентов совершенства.

— И-и-и… что же с одним процентом?

— Крутить нормально веер никак не научусь. Но это не беда. Ты представь: весь день старалась, выступала перед Гором, а он даже не взглянул в мою сторону!

— Вообще-то разок взглянул, — донесся со стороны кухни голос. — Ну, Чен, мне твоих ботов не надо! Подойди сам.

Санада хорошенько присмотрелся и узнал в согнутой спине и кудрявой макушке мастера голографий Рори Финта[3]. Его лучшие «иллюзионисты» собрались в кафе, как будто чувствовали, что он их ищет. Финт заглядывал к ботам, словно санитарный инспектор.

— Лапши мне навали фирменной и еще две твои лепешки рисовые, — сказал он, разгибаясь.

— Это онигири[4] называется, — проворчал Чен, — и они не мои, это японская кухня.

— Знаю я! С японцами дружу никак.

— Нашел, с кем дружить.

— А вас, китайцев, слишком много. Куда ни плюнь, одни китайцы.

Чен как-то неопределенно улыбнулся и вручил ему однотонную фаянсовую пиалу, положив онигири прямо в лапшу.

— Морда китайская! — выругался Финт. — Привет, Тэри. Думал, ты только к вечеру выберешься.

— У Оборотней кавардак, — махнул рукой Санада и хотел что-то добавить, но его прервал возглас Юки:

— Вилка!

Оба уставились на Юки, которая сверлила взглядом чашку. В лапше и вправду торчала вилка.

— Не умею я вашими палочками, — буркнул Финт. — Вилкой сподручнее.

— Я же тебя учила!

— Эх…

Санада отвлекся в поисках Мако: она тем временем оказалась у другого стола, поглощенная игрой в дженгу[5] троих курильщиков из Резиденции. Тридцать два этажа башенки были совсем шаткими, вот-вот обвалятся, но игроки, верно, гипнотическими взглядами удерживали ее. Разумно объяснить, как она еще не порушилась, когда все вокруг ходит ходуном, в том числе и столик, Санада не брался. На Мако, казалось, тоже перекинулся азарт с играющих и внушительной толпы жующих зрителей, но вскоре она все же почувствовала испытующий взгляд Санады, а может, просто утомилась наблюдать и начала пробираться обратно.

— Так Гор смотрел все-таки? — допытывалась Юки. — Не врешь?

— Поглядел он, — Финт размахивал перед ее носом чашкой. — Как раз когда ты уронила веер.

— Ах ты!..

Юки от всего сердца ткнула его локтем, но лапша каким-то чудом спаслась.

— Он тебя не достоин, — хихикнул Финт. — Эй, Министр, пойдешь обедать?

— Я не один, — Санада светился деловитостью.

— Я это еще вчера заметил. Приветствую! — он резко вытянул руку, когда Мако подошла. — Рори Финт, мастер голографий. А это Юки — танцовщица. Мы почетные артисты Дома Голографий, — последнюю фразу он сказал с явным сарказмом.

— Мако, — она вяло пожала его руку и обменялась столь же вялой улыбкой с Юки.

— Мако — дочь Ко́руку, — добавил Санада.

— Ах Коруку! — Финт расплылся в сардонической ухмылке. — Занятой человек он — твой папашка, а? Слыхал, он с Оборотнями дела завел.

— Мы с ними тоже дела ведем, дружочек, — Санада отобрал у него пиалу, чтобы тот ненароком не разлил все себе под ноги.

— На Фестиваль не желаешь взглянуть?

— Мы смотрим его каждые полгода, можно и пропустить. Пошли обедать, предложил раз.

— Замечательно. Эй, — Финт ласково потрепал Юки по щеке, — с нами пойдешь.

— Но репетиция! — она выглядела разбитой.

— Подождет. Веера можно и за столом рассыпать, — добавил он заговорщически и издал смешок.

— Пошути еще надо мной, на кусочки порежу! — Юки едва уловимым жестом раскрыла голубой веер, украшенный флористическими узорами, и по его краю выстроились лезвия с мизинец длиной.

— Э-э-э… ну-ка спрячь подальше, — зажался Финт. — Надзора тут еще не хватает. У нас здесь не просто экзотическая развлекаловка, видите ли, — пояснил он, увидев круглые глаза Мако. Впрочем, догадаться об этом она и сама вполне могла.

Финт отвел их за прямоугольный «общий» стол по соседству с компанией механиков. Кое-кого из них Санада хорошо запомнил, они приходили к Оборотням с вирусным софтом, когда те пытались украсть что-то у Даггета. Чем эта афера закончилась, он так и не узнал, но механики в Резиденции больше не появлялись, а при виде него и вовсе стыдливо отвернулись.

— Видел великое явление Леди Джейн в Бретоник-сити сегодня, — пробубнил Финт, вынимая размякшие онигири из острого бульона.

— На это все насмотрелись, — пожал плечами Санада. — Мне хватило ее дефиле в порту.

— Надзор всей кучей ее охранял, — Финт хитро заулыбался. — А теперь — знаешь, кто ее сопровождает?

— Тени? — с этим Санада чуть вытянул шею, чтобы за широкими плечами Рори рассмотреть, что же всполошило чуть ли не всех обедающих. — Даже не пришлось за ней ездить, сама осчастливила нас.

Финт, Юки и Мако тут же оживились, а Санада потерял интерес к происходящему. Действительно, Леди Джейн не задержалась у Оборотней — или у кого она ни была — и приехала в продовольственный квартал в окружении телохранителей из Резиденции — так называемых Теней. Где бы они не появились, форма всегда была одна: темная, наглухо закрытая, вплоть до перчаток и треугольной маски, закрывающей нижнюю часть лица. С Леди Джейн их шло пятеро. Что она забыла в продовольственном квартале? Этот вопрос взбудоражил всех, ибо богачи вроде нее к Чену не захаживали. Она шла все в том же платье, накинув на плечи полупрозрачную шаль, и как-то жутко улыбалась. Лицо у нее было расслабленное, не то, что у Теней или невольных зрителей ее появления.

— Она в центр идет, — прокомментировала Юки, привстав с места. Леди Джейн нигде на задержалась. Только осмотрела под брезентом все, будто пришла проверить собственные владения, и направилась к мощеной дорожке. — На Фестиваль никак.

— Странную она дорогу выбрала — через Чена ходить, — Финт взялся накручивать лапшу на вилку. — Что ж ее в центр не подбросили на персональном вертолете? В порт вон на яхте привез Надзор. Они даже с Даггетом так не носятся.

— Не понимаю, что все так разволновались? — Мако сделалась совсем хмурой. — У нас каждый день разъезжают инвесторы и покупают то одну компанию, то другую.

— Эта женщина — одна из таких, которые одним своим видом портят настроение на неделю вперед. — Финт еще раз обернулся, и как раз в эту секунду Леди Джейн встретилась с ним взглядом, потом осмотрела его товарищей и скрылась за головами любопытствующих.

— На месяц вперед, — недовольно буркнул Санада.

— Черт… Она тут не просто что-то покупает, — пояснил Финт. — Она покупает людей, а если Даггет ей продастся, то Бретоник-сити может и обеднеть. Кто знает, вдруг ей не нравятся постоянные фестивали да шоу в увеселительных кварталах. Затем, наверное, и идет на праздник, чтобы выяснить, на что другие инвесторы деньги тратят.

— Ты уже послушал, что в Резиденции несут? — поинтересовался Санада. — Или вы репетируете не в зале Театра Иллюзий?

— Там, еще бы нас в другое место послали! — влезла Юки. — С утра просто безумие творится. Мы в порт не побежали, как другие, да и вообще труппа не особо интересовалась Леди. А то даже кое-кто из Оборотней унесся поглазеть.

— Ну а потом, через час где-то, в вестибюль вплывает она! — Финт театрально раскинул руки. — У всех поджилки трясутся. Как смотришь на змею с чешуей красивейшей расцветки, но понимаешь, что она сожрет тебя через минуту-другую не моргнув. Понимается к лифту и отчаливает на самый верх.

— Говорят, она приехала из-за океана.

— Неужели из «Протокола»? — недоверчиво уточнил Санада.

— «Протокол» теперь больше открыт, чем парочку лет назад, — протянул Финт. — Они какие-то дела с южными штатами-республиками порешали и лапу тянут сюда. Ну да ладно, говорят еще ведь, что люди, которые строили Бретоник-сити и наших соседей, бежали с «Протокола», чтобы не выбрасывать деньги в их тюрьмы и полицию. Вдруг правда? Тогда и понятно, что Леди оттуда же.

— Вот это уже занимательно. Надо бы последить за событиями, журналистов-то у нас толком нет.

— Я знаю, что Леди Джейн приедет вечером на шоу Дома Голографий, — Финт скрестил руки на груди.

— Надо же, — Санада нисколько не был удивлен.

— А Марли — нет.

Санада скривился. Марли никакого отношения не имела не то что к Дому Голографий, а вообще к увеселительным кварталам, не считая того, что где-то там у нее была квартира. Только Финт водил с ней дружбу, да настолько крепкую, что знал детально, чем она занимается, тогда как это было строго конфиденциальной информацией. Вот какая проблема имела вес, а не какие-то Леди Джейн и ее планы. Проблема состояла в Марли.

Несмотря на всю кучу забот, с которыми приходили к нему со всего Бретоник-сити, Министр был в первую очередь информационным брокером. Новости он получал из первых уст. Однако к личности Марли подступиться не мог, да и не слишком беспокоился по этому поводу, ибо она работала в стане Даггета. На одном из дирижаблей, что не имел никаких опознавательных знаков: там ютилась сильнейшая его компания, занимавшаяся промышленным шпионажем. Об этом всем Санада узнал от Рори Финта, а тот, в свою очередь, от Марли. На том круг и замкнулся: кроме них троих о тайных махинациях правительства в Бретоник-сити не догадывались.

В какой-то момент Марли попалась в сети к некоему герру Риделю: во всей Европе он был известен как такой же промышленный шпион, но работал на всех, кто к нему обращался. Где была его истинная родина, кому он истинно служил — да и служил ли, ­­— где находился, в конце концов — тоже оставалось тайной и по сей день. Из отчаяния или же на веских основаниях, но кто-то полагал, что Ридель также связан с вездесущим «Протоколом А». Но кто бы в конечном итоге не оказался их человеком — Ридель, Джейн, даже Даггет — Бретоник-сити в любом случае висел на волоске. Одно дело шпионить для правительства, другое — продать город-государство неизвестности.

— Она уже неделю не выходит на связь, — добавил Финт, уничтожив лапшу. — Выступим вечером, возьмусь сканировать кибер-сетку, что, если она там?

— А кто такая Марли? — недоуменно спросила Юки.

— Мой лучший друг и заноза в заднице, — Финт зло фыркнул. — Большая, чем ваша Леди Джейн. Не о чем говорить. Как там Коруку? — тут же сменил он тему разговора.

Мако сдержалась, чтобы не выпалить чего-нибудь крайне неприятного: сжатые кулаки, в которых она мяла концы пояска, побелели. На памяти Санады ее спрашивали об отце чуть ли не каждый день, и пусть ей бы хотелось рассказать, она все равно молчала, ибо сама не знала ничего.

— Занят двадцать четыре часа в сутки, — уязвленно отозвалась Мако.

— Так занят, что расстался с самым дорогим? — опять захихикал Финт. — Хотя с камерой хранения не продешевил, — подмигнул он Санаде.

— Коруку всегда знает, к кому обращаться, — согласился тот.

— Это все из-за Джейн, — сказала Мако. — Как он с ней связался — все кувырком пошло.

— А что они вместе задумали? — поинтересовался Финт.

— Кто бы знал.

— А Коруку у нас в Резиденции… Может, Джейн к нему приезжала, а? Так, Юки, подбирай веера, возвращаемся в Театр!

— Ты что, шпионить собрался? — поднял брови Санада.

— Ну не репетировать же по сто раз на дню? — Финт сам схватил веера, в другую руку взял чашку из-под лапши и стал плечом выпихивать Юки с места. — Ты все равно не хочешь возвращаться.

— Он псих! — воскликнула Юки. — Вечером приходите, ладно?

Вечером в Резиденцию рвались все: еще бы, Даггет так хорошо заплатил и Дому Иллюзий и Оборотням, что маргиналов пускали бесплатно. Это богачи смотрели шоу чуть ли не каждый день и, наверное, пресытились всем этим. Санада тоже был искушенным зрителем, а Мако призналась, что не любит голографии, но не прийти на номер Юки и обещанный зрелищный перфоманс Финта было бы глупо.

— Они в самом конце программы, — сказал Санада, встречая Мако на площади у Резиденции.

— Вишенку на торте запрятали поглубже?

Санада усмехнулся.

— В отличие от остальных, Финт никого не развлекает.

Даже подмастерья из увеселительных кварталов, живущие почти что впроголодь, постарались приодеться приличнее, чтобы богачи меньше разевали рты. Мако так и пришла в том же платье, хотя могла позволить себе одеться куда дороже, но она не чтила негласных правил этого мира. Санада для официальности накинул сверху хаори[6] и держался как истинный Министр.

— Надеюсь, мы не перед самой сценой, — сказала Мако, беря Санаду под руку. — Всегда держусь от инвесторов подальше, папы хватает.

— На балконе, — успокоил ее Санада. — У Рори нервное представление.

Десятиэтажная Резиденция Оборотней втиснулась между зданий, выстроенных по образцу и подобию архитектуры исторического центра Анконы. Сама Резиденция была верхом современности: посередине выступали балконы-пирамиды, весь первый этаж под небольшим углом уходил как бы внутрь, а композицию довершали неоновые вывески и прожектора у входа.

Театр Иллюзий занимал второй и третий этажи. Чтобы до него добраться, предстояло узреть по дороге все злачные места Резиденции и главную «достопримечательность» — курильни, в которых перед представлением набралось много народа. Каждый знал друг друга в лицо — до того тесен Бретоник-сити. Санада решил вести Мако к лестнице в виде ромбовидной спирали. Движение там было куда более оживленное, чем у лифтов.

Если кто-то в толпе звал Министра, он ограничивался вежливым приветствием. Знакомые артисты, окликавшие его, напротив — располагали к беседе, но не располагали временем. Когда Санада с Мако попали в зал, идти стало еще свободнее. Вдоль стен выстраивались двухъярусные балконы, зал был довольно просторен, свет — сильно приглушен, и дорожки между креслами подсвечивались синими огоньками. Санада придержал Мако за локоть, пропуская какую-то странную делегацию мужчин в дорогих костюмах, и озирался по сторонам, пока в поле зрения не попалась смутно знакомая женщина в ярко-бирюзовом жакете, с черными, слегка вьющимися волосами, забранными в хвост, и вишневой помадой на приоткрытых губах. Марли. Она тоже его заметила, стоя в широком проходе между передними и задними рядами, но подходить не стала, а только учтиво кивнула. Видимо, она кого-то ждала.

Попав на балкон, Санада перегнулся через перила, но Марли и след простыл. Зал стремительно наполнялся публикой, на балконах по большей части собирались маргиналы, а самые дальние семь рядов полностью принадлежали им. Странно, ведь Финт точно говорил, что Марли не придет, а с другой стороны — с чего он вообще это взял? Но раз не подошла, значит, она здесь не просто на шоу.

— А Рори твой прав был, — Мако дотронулась до его плеча и указала вниз. — Джейн не захотела пропускать праздник.

Леди Джейн, по традиции взволновав всех присутствующих, вошла в сопровождении двух мужчин и трех женщин в вечерних нарядах: если то были Тени или Надзор, они предпочли слиться с публикой. Джейн же сменила образ, облачившись в черное платье до пола из мягкой струящейся ткани. Заняла она, разумеется, один из столиков у сцены. Немного погодя к ней присоединился и Даггет: Санада не заметил, как он вошел, но узнал его орлиный профиль и зачесанные назад светлые волосы. Кто бы что ни болтал, а Даггет с Джейн завели возбужденную беседу и не скупились на улыбки, будто были знакомы сто лет.

— Начало им, конечно, понравится, — сощурившись, сказал Санада. — Расслабься и смотри — вот и все шоу. Посмотрим, придется ли им по зубам Рори Финт.

— А Юки как же?

— Танцы с холодным оружием? Эффектно, ничего не скажешь. Завораживает. Но Юки и вне театра великолепно управляется с кинжалами. Оборотни уже делают ставки, в кого следующим она швырнет веер.

Мако промолчала, словно ее не смутило то, что Юки, оказывается, не танцовщица, а убийца. Впрочем, убийц в Бретоник-сити чуть ли не половина от всего городка, и Мако это уж точно известно.

Санада исподтишка глянул на нее и обнаружил, что на самом деле ее отвлекло чье-то появление в зале. Она привстала с места. Он тоже переключил внимание на ряды и быстро нашел среди еще не рассевшихся зрителей ее отца Коруку. Его Министр не встречал с позапрошлой недели, как тот вручил ему на попечение драгоценную дочь и убрался восвояси. Коруку появился с сопровождением, но на сей раз Санада был уверен, что все мужчины вокруг него — Оборотни, он запомнил лица их всех. Мако заволновалась и уже собралась встать, но он успел дотянуться до правого подлокотника кресла и преградить ей таким образом путь.

— Тебе сейчас к отцу не нужно, — сказал Санада.

— Я с ним давно не виделась! — возразила она. — И долго еще не увижусь.

Он поймал ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Пожалуйста, — попросил он спокойно. — Если он отдал тебя мне, значит, у него не просто какие-то дела, а серьезные проблемы. Оборотни от него не отходят ни на шаг.

Они и вправду последовали за Коруку, когда тот пошел к столикам, в строгом порядке, как пилоты ведут свои машины за командиром. Мако все-таки уступила, но отцовское своенравие кипело в ее крови, и она злилась. Санада осторожно погладил ее по щеке и сжал ее ладонь: она снисходительно приняла это своеобразное извинение.

Наконец возня прекратилась, пустых кресел не осталось, а часы показывали, что Театру пора начинать. Санада не любил вступительных речей, сколь короткими бы их не делали. С их балкона столики были как на ладони, и он направил все внимание туда. Как и следовало ожидать, Даггет и Леди Джейн по-прежнему были поглощены друг другом, неслышно обсуждая какой-то очень волнительный для обоих вопрос. Не заинтересовались они сценой, когда артисты в фестивальных костюмах повторили свое полуденное шествие, а за ними появились первые голографии — а точнее, простейшие номера с лазерным шоу.

Их внимание — да и внимание Санады тоже — привлекла труппа Юки. Пока танцовщицы изображали вальяжную прогулку с веерами среди проекций цветущего сада, никто ни слова не обронил, а некоторые даже шеи повытягивали, словно боялись упустить что-то важное. Резкая барабанная дробь, красный свет — пять танцовщиц разом упали, поверженные невидимыми мечами, и особенно чувствительные зрители чуть было не попа́дали вслед за ними. Затем следовала сцена поединка — ведущий номер доверили Юки, ибо она владела искусством боя лучше других. Искусством. А не уличной сумбурностью. Позади Юки и ее мнимой противницы в ореоле люминесценции барабанщики неспешно били в тайко[7], а им аккомпанировал музыкант с сямисэном[8]. Движения дуэлянтов напоминали танец цапель, но танец не менее смертельный, чем ночные перестрелки в Резиденции. Со сцены исчезли всякие проекции, за исключением одной, что тут же превратилась в стальную клетку и заключила их в объятия. Когда они стали кружить друг против друга, в воздухе закрутились тэнгу-бо[9].

— После такого — уйти бы и долго переваривать, — Санада наклонился к уху Мако, когда трескучие аплодисменты стали затихать. — Вот только у нас еще Финт.

— Блестящие у тебя артисты, — Мако, кажется, была в полнейшем восторге.

— А-а! Представь теперь, как им приходится трансформировать навыки выживания в такие таланты. Даггет соображал, что создает.

Даггет, очевидно, был вне себя от удовольствия: с широкой белозубой улыбкой он вертел головой и пытался поймать выражения лиц всех почетных гостей за столиками. Леди Джейн тоже выглядела довольной. На душе у Санады царапался огромный зверь, который все сильнее жаждал крови, ведь скоро, после двадцатиминутного выступления карнавальной труппы, выйдет Рори Финт.

— Она все беспокоилась, а мистер Гор глаз с нее не сводил.

Санада с удивлением обнаружил, что в соседнее кресло опустилась Марли. К ней же подсел невысокий светловолосый мужчина с бородкой — похоже, тот, кого она ждала перед началом. Представления не последовало, и Санада решил, что ему и не нужно знать, кто это такой. Марли одарила его теплой улыбкой, будто просила прощения за свою таинственность, и, расправив юбку, положила руки на колени. Санада все продолжал сжимать ладонь Мако и непроизвольно сдавил ее еще. Та беспокойно смотрела на него, но хранила молчание.

— Рори сказал, ты пропала, — заговорил Санада. — Не выходишь на связь.

— Странствия по кибер-сетке отнимают много времени, ты знаешь, — нравоучительно заметила Марли. — Я пробыла в ней почти две недели.

— Две недели должны быть полезными.

— О, намного полезнее и интереснее, чем на предыдущем месте.

Санада сделал кислую физиономию.

— Что ж, выходит, ты две недели не просто висела в кибер-сетке, а умудрилась сбежать от Даггета?

— Мне нельзя здесь быть, — она опустила голову. — Даггет ищет очень тщательно.

— Тогда какого черта ты здесь, Марли?

— Я не могла обидеть Рори.

Уголки ее губ были все еще приподняты, и зверь Санады пугливо вжался в угол.

— Ты бы лучше побоялась его разозлить, — процедил Министр.

— Именно поэтому меня он не увидит сегодня. Передай ему привет.

Зал погрузился в полнейший мрак, даже огоньки в проходах не подавали признаков жизни. Последовали громкие и продолжительные аплодисменты, и лишь когда они стихли, над сценой воспарили белые перчатки — и ничего более. Руки сделали замысловатый жест и уже в следующее мгновение держали колоду карт, принявшись выполнять излюбленный фокусниками флориш «пружинка»[10], пока на очередном повторе карты вдруг замедлились и стали по одной разлетаться на острые осколки.

— Наша жизнь — что эти карты, — звучал голос, без сомнения принадлежавший Финту. — Тронь кто неумелый — и все рассыплется в прах.

Когда все карты исчезли, указательные и большие пальцы соединились, вытянули мерцающую полоску и положили ее туда, где должны были быть ноги Финта. Полоска зависла и вслед за ней зажглись еще несколько. Сначала появились лакированные ботинки — они спускались по появившейся лестнице — потом возник и сам Финт в черном костюме, цилиндре и с глумящимся миниатюрным рогатым чертиком в нагрудном кармане. Стекла черных же прямоугольных очков блеснули, и он спрыгнул со сцены, направившись к одному из столиков.

— Вот вы, господин, — обратился Финт к тучному мужчине в смокинге. — Вы застраховали свою тоненькую шкурку при въезде в Бретоник-сити?

Зал разразился хохотом, и полный господин гоготал громче всех, так что чертик зло скривился и спрятался за «бортиком» кармана, высунув только нос.

— Зря-я-я вы смеетесь, — поднял бровь Финт и тыкнул в его сторону белоснежным пальцем. — Глаза есть даже у кирпичей в переулках, и кто вам скажет, чьи они? Быть может, они принадлежат демонам, грызущим вашу душу?

Мужчина понемногу успокаивался, а за его спиной вырастало темное нечто: первыми у этой бесформенной массы прорезались круглые белые глаза, которыми оно напугало сидящих за столиками, потом наметился зубастый рот и выросли руки. Две руки впились коготками на длинных пальцах в плечи мужчине, другие две схватились за его волосы, а еще две влезли ему в спину. Сидевшие за тем же столиком отпрянули. Толстый господин, не заметивший поначалу ничего, резко обернулся, заставив монстра раствориться в прокуренном воздухе.

А Финта тем временем поглотил мрак. Откуда-то из глубины сцены донесся протяжный печальный свист окари́ны[11].

— Наконец мы собираемся здесь, — продолжал ныне бестелесный голос Финта. — Нам кажется, что Бретоник-сити — место, где дилетанты не внесут хаос в карточную колоду, потому что мы не зависим ни от кого, кроме себя самих. Звучит превосходно, не правда ли?

Высоко над сценой зажглась раскаленная добела искра, принявшись бегать по воздуху, как по полотну, вырисовывая тонкие серебристые линии, что с каждым мгновением приобретали знакомые формы. Балконы-пирамиды, вывески, смотровая площадка и матовое стекло стен. Резиденция в миниатюре. На месте стеклянных разъезжающихся дверей почему-то образовалась самая обычная, старая, деревянная, которую и открыл Финт. Только, кроме его белых перчаток, ничего не было видно.

— Найти зрелища не составляет труда. Они все здесь, смотрите! В Театре Иллюзий. — Руки сжались в кулаки, остался лишь указательный палец правой, который медленно обводил пространство зала. — Своими талантами мы заманили за эти столики даже элиту, почетнейших гостей. Но помните, что я говорил? Глаза есть и у кирпичей. Знаете, сколько здесь кирпичей? Бретоник-сити — истинный шедевр, построенный на воде! Это стык множества эпох, культур и всего разнообразия человеческого общества.

Проекция здания, в котором они сейчас сидели, начала преобразовываться. Стеклянные сегменты стен отваливались и стремительно падали, рассыпая невообразимо натуральные осколки, но вместо треска звучал низкий гул барабанов. На месте брешей выстраивались кирпичики, балконы менялись на обычные и крыша из плоской превращалась в мансардную. Резиденция стала штаб-квартирой Надзора, но на этом трансформации не закончились, и проекция поочередно изображала то один, то другой дом Бретоник-сити. Архитектура от ар-деко до хай-тек.

— Где те мастера, что создавали город? — спросите вы. Возможно, застряли вон там, на галерке.

В ответ с задних рядов засвистели, закричали, зааплодировали.

— Или мастера, что поражают вас богатством красок в этом зале? Возможно, прячутся за тем занавесом.

Занавеса на сцене никогда не существовало, но мастеру голографий он был ни к чему, когда тот властен создать что угодно. И красный занавес действительно возник из ниоткуда, скрыв за собой неостановимые превращения проекции. Потом погас и он. Разведенные в стороны руки Финта и ничего лишнего.

— Глаза есть даже там, где вы их не ждете найти. Мы смотрим на вас — создателей этого хрупкого мира — с собачьей преданностью. Ваши взгляды обращены друг на друга. Какое дело вам до слабостей маргиналов? Такое же, как нам до ваших. Но мы видим демонов, которые питаются нашей плотью, а не вашей.

Под ногами у Финта зажегся голубой прожектор: мастер голографий восседал на барном стуле уже в белом костюме, по которому ползали черные, словно в мазуте измазанные руки. В его перчатках материализовалась тонкая трость с простым шаром-набалдашником, коим он указал за спину, где подергивались помехами дымящиеся руины Резиденции Оборотней.

— Поэтому Финт выступает последним? — спросила Санаду Мако. — Наши инвесторы не любят, когда им кто-то намекает, что они делают что-то не так.

— Даггет прислушается, — помотал головой тот. — Но вот Леди Джейн…

— Мастера прячутся от них до тех пор, — Финт заговорил громче, — пока есть, где прятаться. Отберите у них эту возможность, и во что они превратятся? В хищников?

Финт выставил вперед правую ладонь чашечкой, и в нее по предплечью вполз желтый питон с покрытыми синеватой в отблесках от прожектора пленкой глазами.

— Или растерзанных жертв?

С этими словами он перехватил змею чуть ниже головы и отшвырнул ее от себя на авансцену. Проекция вспыхнула ярким огнем, сгорев до кучки серого пепла. Финт дважды хлопнул в ладони и опять предался мраку весь, кроме перчаток, что теперь сжимали коробок. Тут же зажглась каминная спичка: он поднес ее к стеклам очков, словно силясь прочесть в ее раскаленной головке какое-то послание, а потом швырнул за спину, к деревянной двери восстановившейся Резиденции. Дверь объяло пламенем, который гулял и внутри, выплясывая дьявольский танец за стеклами. Над плоской крышей — смотровой площадкой нависало темное безглавое нечто, и его появление сопровождала тяжелая духовая музыка…

Дождалась ли Марли конца представления или сорвалась раньше, а Санада не заметил ее исчезновения, как недосчитался и ее спутника. Зал объяло нервное возбуждение, маргиналы вдохновленно шумели и создавали толкучку у выхода, а богачи не торопились расходиться, пока стихия не уляжется. Санада высмотрел изрядно притихших и утомленных Даггета, Леди Джейн и внезапно присоединившегося к ним Коруку. Можно было смело заявить, что задумка Финта не прошла даром. Правда, впечатлил он даже тех, кого не собирался впечатлять.

— Мне надо за кулисы, — оповестил Мако Министр. — Предупредить Рори.

— Это и была та его подруга, да? — догадалась Мако. — Марли. Не задержалась она тут.

— На ее месте я бы и не совался в Резиденцию. С другой стороны, пришла-то она не одна, стало быть, ее ни Финт, ни его выкрутасы не интересовали.

— Она пришла из-за Джейн?

— Это вряд ли. Даггет важнее.

Спуститься с балкона представилось возможным через двадцать минут, когда поток наконец-то схлынул. Санада повел Мако с собой, опасаясь, что она не забыла о присутствии здесь отца, но она и не возражала, прикидываясь наивной девочкой, не понимающей его опасений.

— Марли порвала с Даггетом? — переспросила Юки, когда Санада нашел их гримерки. — Дайте мне сердечных таблеток срочно!

— Следовало ожидать, — Финт, развалившись в кресле, устроил ноги на столике перед зеркалом и нещадно дымил крепким табаком.

Крыша стеклянного балкона была отведена до упора, и ночной суховей носился по гримерке, закручивая клубы дыма, как художник-абстракционист.

— А тот, кто пришел с ней, — это Ридель.

— Собственной персоной, а? — невесело усмехнулся Санада, крутя в руках Финтову трость.

— Это Леди Джейн их привлекла? — предположила Юки.

— Они, может, за ней в Европе набегались, — ответил Министр. — Тандем с Даггетом, вот что их привлекло. Как думаешь, Финт, какие планы у наших маленьких шпионов после встречи с Даггетом и Леди?

— Даже представить сложно. Вот так! — он хлопнул по подлокотнику. — Выпендриваешься тут, доказываешь Даггету и всей этой плантации кошельков, что без театра иллюзионистские штучки придется использовать для беспорядков в кварталах, а тут… заявляется, значит.

— А она сидела рядом со мной, черт!

— Не скрутишь же ее на глазах досточтимой публики? Да и совесть не позволит, друзья как-никак. Разыщу ее, начну поиски сегодня же.

— Черепушкой стукнулся? — саркастично спросил Санада. — Ее компания тебя не отпугивает, кажется.

— Некогда нам пугаться, — примирительно сказала Юки. — Ты, Министр, возвращайся к себе, мало ли что у Оборотней выведаешь.

— И девочку свою не забудь подобрать, куда она там слиняла, — добавил Финт.

Санада вдруг с досадой понял, что Мако в гримерке действительно нет, хотя пару минут назад он точно видел ее рядом с проекцией желтого питона рядом с выходом на балкон. Он понадеялся, что она все же помчалась не за отцом. Иначе им обоим несдобровать.

— Умница, а? — издал мерзкий смешок Финт. — Бдительность самого Министра усыпила. Вот что значит — поддаваться симпатиям.

— Гуляй, — зло бросил тот. — Пистолет и дробовик на прежнем месте.

Переполненный яростью, Санада покинул гримерку, не заметив, как за ним пошли двое артистов из труппы Юки. Всегда вооруженные, всегда на страже его драгоценной головы.

Праздник в Бретоник-сити никогда не мог быть праздником в полной мере.

В Бретоник-сити все было недолговечно.

---

[1] Здесь: холодный ветер Адриатики.

[2] Итальянский город-порт.

[3] Финт — итальянское имя, а также слово итальянского же происхождения, обозначающее уловку, обманное движение.

[4] Традиционное японское блюдо из вареного риса, обычно слепленного в форме треугольника, с начинкой из рыбы, мяса или других ингредиентов.

[5] Настольная игра, суть которой состоит в постройке башенки из деревянных брусков посредством вытаскивания брусков из других этажей.

[6] Японская традиционная верхняя одежда.

[7] Большое семейство японских барабанов.

[8] Японский трехструнный аналог лютни.

[9] Разновидность самурайской боевой маски мэмпо. Изображает демона тэнгу (считается, что одна из его ипостасей — ямабуси тэнгу или демон ночи — является покровителем ниндзя).

[10] Способ манипуляции с игральными картами, при котором карты перелетают из одной руки в другую.

[11] Свистулька.

Пена собиралась у берега пышной шапкой. Пена — грязная, как и воздух.

На той стороне — остров с разбитой площадкой, над которым висит один из многочисленных дирижаблей мистера Даггета. До падения правительства он держал здесь десяток таких, а теперь пригнал всю свиту из двадцати трех. Назывались они просто: «Парящая клиника комплексной хирургии д-ра Корелла». Куда подевался сам доктор Корелл, история умалчивала, но такой богатей, как Даггет, просто не мог пройти мимо покупки клиники.

Сейчас только пять дирижаблей принимали пациентов — и то не всяких. Финт знал, что попасть в их число ему не светит, но очень нуждался в помощи.

На берегу песок размок под набегающими волнами и идущим весь вечер дождем. В темноте катера ориентировались по сигнальным буям и мигалкам на носах, и все равно казалось, что вот-вот последует какое-нибудь впечатляющее крушение. Неважно, потонет ли полицейское судно или судно бандитов, лишь бы зрелищно.

Конец его трости вкопался в сочащуюся пресной загаженной водой землю. Финт ощутил, как неуклюже уезжает куда-то в сторону, и отошел чуть назад. Коричневая пена омочила его ботинки. Вытереть нечем. А очень жаль, это последняя дорогая вещь, которая у него остается.

— Забастовка начнется в полночь. Твой отель у них на пути, между прочим, я бы поторопился. Снесут как пить дать!

Финт продолжительно посмотрел на расплывающиеся в подсвеченной отражениями воде тени. Фигура его собеседника отбрасывала, пожалуй, самую безобразную тень из всех, и все из-за того, что тот был неимоверно широк.

— А железная дорога попадется им и того раньше, — ответил он. — У тебя есть… — он взглянул на циферблат, сделанный в деревянном дизайне, — полчаса, я думаю. Следующий поезд как раз попадет на забастовку.

— Ты?

— Рано мне уезжать, а до полуночи не поспею.

— Тогда я уношу ноги. Оставь кого-нибудь, чтобы потом мне прислали приглашение на твои похороны в случае чего.

С год назад он бы согласился, что пора со спокойной душой помереть. Когда не было ни сносной работы, ни денег, ничего. Сейчас этого опять нет, потому что кое-кому взбрело в голову развалить страну к чертям и не подавиться остатками с нее. Но у Рори Финта появились варианты, которыми грех не воспользоваться, как бы совесть ни мучала.

От берега, — где еще утром бился причал, а к вечеру его снесло неведомыми силами, — до отеля нужно пересечь целую страну. Но страна эта — от границы до границы пешком полтора часа. С той скоростью, что ему давали три ноги, две из которых приносили больше неудобств, нежели пользы, он доковылял бы к жалким останкам отеля. Но этого допустить нельзя.

Финт очутился перед крутящимися стеклянными дверьми через час. Треснувшая коленная чашечка ныла как десяток голодных детишек, и Финт сам уже хотел заныть. Он глянул вверх: разбитая рекламная вывеска, окна в пыли, отстающая от стены водосточная труба и битый кирпич. Некогда историческое украшение города — ныне обшарпанная развалюха. Финт толкнул дверь. На пыльном стекле остались следы пальцев.

Вокруг не было ни души — во всяком случае, он не увидел никого в темноте холла. Ни одна лампочка не работала, но во множестве зеркал, которые когда-то были основой дорогого интерьера, отражались огни улицы. Свет бегал по истоптанному ковру, потрескавшимся стенам, играл в хрустальных ромбиках люстры, ползал по пыльным листьям экзотических чахлых растений. Совсем недавно это была невообразимо дорогая гостиница со всеми удобствами, половина из которых человеку в обычной жизни не понадобится. Сюда заезжал как-то и мистер Даггет и выпрашивал у правительственных чиновников три площадки для дирижаблей. Когда же страна развалилась, все благополучие покатилось к чертям, и маргиналы, коих было, наверное, больше, чем даже людей со средним достатком, отвоевали этот отель под свои нужды. Отвоевали у запустения, заразных грызунов и насекомых, чьи сотни трупов сейчас хрустят у Финта под подошвами. В чертовой пыли.

У Финта, по правде сказать, ничего с собой не было, кроме трости, электронного идентификатора и парочки сотен наличными. Наличные у него оторвали бы господа китайцы в соседнем квартале, но они два дня как смылись из горящей страны. Оружие, конечно, он оставил в квартире. Вернее, в подвале-квартире. Он уносил ноги от бунтовщиков, когда ему было думать о сборе чемоданов? Так что он сразу решил, что готов с честью подохнуть рядом с трупами каких-то непонятных стрекоз и кузнечиков, едва широкая и очень хваткая рука сдавила ему плечо. Потом, разумеется, и стволом не преминули тыкнуть под ребра. Но Финт подумал, что подыхать пока рано.

— Неужели великая длань самого мистера Гоббса легла на мое плечо? Если это так, то попрошу сразу меня не душить.

Рука опустилась. Финт осторожно повернулся, жмурясь от бьющего в глаза голубого света фонарика, и в полумраке разглядел маленькую седеющую голову на мощном атлетическом теле. Мистер Гоббс был выше него на две головы, в прошлом, видимо, зарабатывал каким-нибудь титулованным борцом на ринге, а сейчас опустился до скучного амплуа уличного верзилы, приоделся в засаленное тряпье — спасибо, что по размеру, — и осел в этом отеле в качестве хранителя стойки администратора. Возможно, между этими «знаменательными» этапами его жизни прошло не так уж и много времени, ибо на той неделе и страна существовала, и чиновники свои дела вершили, и организаторов переворота почти прижали к стенке.

— Тебя искали старые знакомые, — сказал Гоббс. Его бас до того был глухим, что Финту пришлось поднапрячься, чтобы разобрать каждое слово.

— Кроме нее, да?

— Думаю, она сбежала еще раньше, чем полицейские как будто бы вышли на ее след.

Финт не сомневался, даже предполагал, что она покинула страну раньше, чем полицейские начали ей интересоваться. Где она сейчас находилась сознательно, он боялся представить, хотя с физическим местоположением обстояло и того хуже. Но Финт не останавливался, ведь пришел сюда из-за нее. Искать в отеле он не собирался, зная, что ее здесь нет давным-давно, как и ее следов, но были другие. Как еще искать человека, если не через старых знакомых?

Гоббс спрятал пистолет в кобуру на поясе, и Финт еще чуть расслабился. Но не до конца.

— Так кто там приходил? — спросил он Гоббса.

— Тот толстяк-корреспондент, — кажется, ему было сложно вспоминать.

— С ним я распрощался час тому назад, думаю, он уже благополучно отчалил на поезде.

— Отчалить-то он отчалил, но я бы подумал, насколько благополучно. Вот твой торгаш Лорик уехал удачно.

— Он тоже заглядывал?

— Да. Они все тебя искали, потому что у них какое-то дело, и ты бы пригодился.

— Не сейчас. Я должен заняться ей, и если уточню хотя бы сторону света, в которую ее понесло, мне накинут сверх аванса.

Гоббс остановился и неспешно повернул голову в сторону улицы. Городская электросеть вовсю неистовствовала, как наверняка и бунтовщики, что ждали момента, когда разгромят тут все до последнего кирпичика. Гоббс учуял их приближение. Но Финт не спешил, ибо знал, что не успеет убраться отсюда.

— Значит, тебе заплатили? — еще тише спросил Гоббс, не поворачиваясь. — И ты готов продать душу друга?

— В том вся и загвоздка. Если бы она не бросила меня здесь, зная, что ее друг-герр уничтожит этот суверенный пятачок земли, я бы здесь не мотался. Сейчас у меня на правой ноге быстро развивается гангрена. Через месяц-другой я не смогу ходить. Этот преподобный Даггет пошлет меня к черту, а между тем его врачи — единственные, кто остался здесь из медиков. И денег мне не хватит.

Гоббс повернулся к Финту и долго изучал его трость, дорогие ботинки на резинке, синие брюки, двубортный пиджак, узкий черный галстук. Голова не так опрятно смотрелась — все из-за кудрей, выцветших на миланском солнце. И лицо лоснилось от пота. И трехдневная щетина торчала как обломанная солома.

— Ты не успеешь, — заключил Гоббс.

— Я знаю, — Рори Финт улыбнулся одним уголком губ как умел один только он. — Отхватят ногу по самое колено. Но с той добавкой я поставлю протез хотя бы, она обо мне бы так не позаботилась.

— Кто они? Кто хочет выкупить у тебя ее душу?

Финт сощурился, поднял брови и покрутил головой, словно искал вопрос в бесконечности трещин на стенах отеля.

— Разношерстный контингент, — он зажмурил правый глаз: какая-то мелкая скотина нагло влезла и вызвала целый поток слез.

— Из ее бывших друзей?

— Не-е. От них ничего не осталось. Наверное, не осталось даже бухгалтеров.

— Но кого-то ты узнал, ведь так? — Гоббс напрягся.

— Троих, — пожал плечами Финт. — Может, еще двоих видел мельком. Все они из нашего бывшего правительства.

— Потеряли страну, но не потеряли деньги?

— А кто хранил большие деньги в наших банках? Потому я и надеюсь на плюс к авансу, что мне есть, куда все складывать.

Гоббс покачал головой и махнул рукой в сторону мраморной лестницы, будто понимал или понял сразу, за кем Финт пришел. Но Финту больше не за кем было приходить, кроме одного. Все остальные жильцы попросту в глаза ни разу не видели его, а если и видели, то наплевали на него — в почти что прямом смысле — после всего одного взгляда на костюм. Не столь давно он был их круга, сейчас вновь вернулся в их ряды, но костюм все портил.

— Так что с ней? — спрашивал через плечо Гоббс. — Где она застряла, что ее никто найти не может?

— Полагаю, в эту минуту ее сознание дрейфует в каком-то пустом участке кибер-сетки. А вот где ее тело — это вопрос чуть ли не из области оккультного. Но ты не забывай, кто стоит за ее спиной.

— Герр Ридель.

Герр Ридель — как какой-то бренд. Здесь он владел крупнейшей базой продажи информации и занимался промышленным шпионажем. Занимался до того, что опустил на дно несколько ведущих компаний страны.

Одна такая занималась кибер-разработками: от имплантатов разного назначения до оружия в Сети. Как микроскопическое Монако некогда жило за счет казино и курортной зоны, так их страна богатела с подачи дзайбацу и доходов кибер-компаний. И еще заезжие бизнес-воротилы не пропускали ни один публичный дом, хороший бар и мелкие заведения из индустрии голографических иллюзий. Ночные увеселительные кварталы кишели этими конторками. А Рори Финт неплохо зарабатывал на собственных шоу голографий.

Теперь мастерам, которые привлекали кошельки со всего мира в их микро-государство, пришлось разбежаться по ближайшим странам или даже укатить к японцам с китайцами, чтобы не бедствовать при своих-то талантах. Герр Ридель — не из здешних во всех смыслах этого слова, наверное, поэтому ему и было так легко отдать страну на съедение гигантским политическим акулам. А она — Марли — просто устала от своих боссов, как это часто происходит. Без Марли Ридель, быть может, дела не провернул.

— Ты теперь похож на него, — продолжил Гоббс. — Презираешь его, но поступаешь абсолютно так же.

— Я не сказал, что презираю Риделя. Он умен. Но как я уже говорил, если бы она меня не кинула гнить в канаве, которую сама же вырыла, я бы и не позарился на деньги. Мне не хочется быть инвалидом.

— Этот наркоман не проживет больше недели без наших подпольных врачей. Спроси и оставь его в покое.

Они поднялись на четвертый этаж, объятый пылью и облаком мошки. Кругом под ногами был камень. Стены же нещадно сыпались, ковры хрустели, потолки отколупывались. Финт на всякий случай прикрыл голову ладонью. На окнах все еще висели шторы: легкие, белые, кажется, из тюля. Они лезли наружу, трепетали на ветру, влезали в ветки деревьев, высаженных по периметру, а потом возвращались в коридор и летали, словно натуральная до предынфарктного состояния проекция.

Там, снаружи, сквозь ветер рвалось вдребезги разбитое стекло. Мялись кузова брошенных машин, что-то билось и взрывалось. А сверху Ее Величество Анархия подсыпала приправу из острых голосов бунтарей, что дождались того момента, когда польют горючим каждый метр брусчатки.

— Мы останемся в отеле, — сказал Гоббс, высунувшись наполовину из окна. — Пока они будут рвать нас на кусочки, ты уйдешь.

— Почему не уйдешь сам?

— Некуда и незачем.

Рори Финт был не из сентиментальных. Не верил в сказочную доброту и героическое пожертвование ради другого. Все это не вязалось с принципами маргиналов, среди которых он жил. Но тут действовало одно важное правило: услуга за услугу. Финт раздобыл оружие Гоббсу и его подопечным в отеле, правда, рассчитывал на несколько другой ответ. Но Гоббсу больше никак не отплатить, как только этим самопожертвованием.

Финт выудил из внутреннего кармана маленький «зиплок» из алюминия и потряс им перед носом.

— Прежде чем у твоего наркомана начнется ломка, он получит спасительную дозу. Знаешь, в чем подвох?

Рот Гоббса скривился. Он рассмотрел пакетик, не решаясь брать в руки.

— Такая доза может его убить, — сделал вывод он.

— И очень мучительно. Но на самом деле доза здесь оптимальная, зато то, что я подсыпал, в сочетании с этой дрянью убьет его почти сразу и без ощущений. Если он переживет набег этих психов, то непременно попадет в руки военных, которые сейчас торчат на границе. Чтобы он меня не подставил и не подыхал в муках, я делаю этот жест доброй воли.

— Тогда пошевеливайся. Они будут в отеле через считанные минуты.

Гоббс отправился вниз, к тайнику, куда свалил все оружие, доставшееся от Финта. Сразу он палить не станет, как и бунтовщики не нападут на него прямо с порога.

Финт нашел обитель Занелли — так звали наркомана — без усилий: дверь в его комнату была единственной запертой на этаже. Однако после удара кулаком она тут же отворилась. Номер — некогда баснословно дорогой — пребывал в том же запустении, что и весь отель. Зеркало над столиком ощерилось осколками: отражения в них были еще более безобразны, чем тени на берегу. Из тумбы вываливались ящики, разумеется, пустые как глазницы черепа. Ковер местами выжгли — неизвестно кто и зачем — и посреди хаотичного танца дыр валялся бесхозный пистолет. Финт наклонился за ним и обнаружил, что в магазине осталось еще пять патронов. Затвор разве только заедало.

Здесь на окнах ничего не висело, да окон как таковых уже не было: в проемах торчали щепки рам. Богатеи очень любили дерево. Посреди этой временно́й дыры в прошлый век кое-как держалась на сломанных ножках кровать, застланная багряно-красной тканью, а в продавленной середине шевелилось изнеможенное тело наркомана Занелли.

Всю неделю до самого прихода в отель Рори Финт плавал как умирающий планктон в отравленной воде. Ему было все равно на толстяка, на Гоббса, на бунтовщиков, даже Марли занимала его исключительно как предмет поисков. Вид Занелли поднял в нем желчь ненависти и страха. Он всегда боялся наркоманов, особенно его, ибо с головой у него явно было не все в порядке. И когда не давился своим чертовым кайфом, Занелли вытворял всякий бред, вплоть до того, что заявлялся к Чену — китайцу, что кормил половину увеселительных кварталов, — и выносил кому-нибудь мозги из помпового дробовика прямо в кафе. А полиция плевала на то, что происходит у маргиналов. До тех пор, пока они не выскакивали на главные улицы. Занелли никогда такого не делал.

Доза, по-видимому, еще действовала: он валялся, раскинув руки и ноги, в одних трусах и «пляжной» рубашке. Веки подергивались, будто он силился разлепить их, но никак не получалось. Он что-то мелодично мычал и дергал ступнями в такт одному ему известной музыке. Вдоволь насмотревшись на театр одного Занелли, Финт подошел ближе, но перед кроватью на что-то наступил: это что-то противно треснуло, и Занелли в лучших традициях фильмов ужасов вскочил с кровати, упершись в того сумасшедшим взглядом. Потом прошли первые секунды шока, он расслабился и признал в Финте своего.

— Она за тобой заходила, — произнес он, рухнув обратно. Тон его звучал так, как если бы все, о чем он говорил, произошло час назад.

— Знаю, — Финт сел на кровать. — Но это было давно.

— Иллюзия, — неопределенно протянул Занелли.

Похоже, бунтовщики, которые с минуты на минуту будут штурмовать отель, его не волновали. Зато волновали Финта. Их крики приближались и бились из трещин в стенах, из голых оконных рам.

Финт положил «зиплок» Занелли на грудь и придавил ладонью. Тот поднял голову и уставился на его руку, перестав дышать.

— Это ж с моей квартирки! — сообразил он.

— От нее даже стен не осталось.

— А от твоей?

— Моя цела пока. Хочу кое о чем тебя попросить. Скажешь, что прошу, отдам пакетик.

Чтобы не бороться с ним раньше времени, Финт сжал «зиплок» в кулаке. Взгляд Занелли немного прояснился, и он поднялся на локтях, готовый слушать, лишь бы отдали наркотик.

— Помнишь господина журналиста? — спросил Финт, держа у бедра пистолет.

— Был у меня на той неделе, ага.

Занелли почесал неаккуратно подстриженную макушку и добавил:

— Спрашивал про Марли.

— Что ты ему сказал?

— Что мы с ней виделись, но больше не стал болтать. Не его это, старого хрена, дело.

Показания обоих не расходились, и Финт радовался, что сэкономит силы, не выбивая правду из Занелли.

— Когда ты с ней виделся?

— А все на той же неделе. Приходила забрать мои программки, сказала, что больше не вернется сюда. Даже разрешила покопаться в ее квартире. Ну, знаешь, софты, компьютер, чипы. Кое-что удалось толкнуть китайцам, пока они не свалили.

— Спешила, значит?

— Пятки сверкали.

— Куда отправилась, не говорила?

— В Будапешт.

Финт нахмурился. Из Венгрии ее не станут экстрадировать, у них нейтральная зона. Вот почему она туда и поехала. Впрочем, существовало одно жирное «но», которое не играло Марли на руку: в Будапеште охотников за головами была тьма. Выжечь ей мозг в кибер-сетке вряд ли получится, да и Финт не хотел бы такого развития событий, они все-таки были друзьями до этих пор. Видно, на этом этапе с ним распрощаются. Мало, что ли, хороших охотников за головами? А он хорош только в голограммах.

— Доказательства? — Финт поднял «зиплок» на уровень глаз Занелли.

— Можно поковырять по проданным на седьмое местам, пока не разгромили железнодорожников.

Финт швырнул ему пакетик. Сам он никак не поковыряет, зато господа, что платят ему деньги, сделают. Достаточно лишь знать число и пункт назначения. Поддельный идентификатор бесполезен, когда ищут власть имущие, особенно, если они эту власть недавно потеряли.

Занелли с удовлетворением сунул наркотик в дырявый нагрудный карман и улегся обратно в как специально продавленную для него колыбель. Покончить незаметно для себя самого жизнь самоубийством он пока не спешил, но с каждым мгновением выглядел все паршивее. Финт вскочил — насколько позволяла ему нога — с кровати и выглянул в окно: дыхание у него перехватило при виде процессии, словно собравшейся на казнь гугенотов. Мужчин собралось больше, и каждый был изрядно крепок телосложением, чтобы усталому Финту бороться даже с одним. Впрочем, толпа все же шествовала небольшая, очевидно прочие разбрелись по другим домам, что можно поджечь.

Когда Финт выскочил из номера, Занелли ухом не повел. Идеальный вариант — дождаться, пока вся куча не ввалится в холл, они все так делают, будто чтут давнюю традицию. А потом уж сигануть на аварийную лестницу, вот только ее придется для начала поддеть — это сложно с тростью — и вылезть для этого из окна. Он заглушал боль в ноге препаратами, которые сгинули вместе с остальным барахлом в квартире, и к тому, что наступать на нее было все сложнее, присовокуплялось смутное жжение. Как он проделает трюк с такой ногой, наверное, и богу неизвестно.

Тем не менее, когда орущая толпа с внушительным запасом огнестрельного и горючего вломилась в двери, Финт сорвал занавеску и кое-как встал на подоконник. С равновесием, благо, все в порядке. Стекла бились недолго, как недолго звучали голоса. Бунтующие утихомирились: похоже, Гоббс все-таки занял их неглупой болтовней. Быть может, она не только Финту выиграет время, но и сохранит жизнь немногочисленным «постояльцам».

До лестницы Финт все-таки дотянулся, но дергать ее вниз оказалось еще сложнее, чем он предполагал. Получилось чересчур громко. Он зажмурился, прилипнув к проему, однако никто не обратил внимания на шум. Затем он стал лезть на перекладины, превозмогая возрастающую боль, и ловко сполз до самого конца, стерев ладони. Оставалось лишь спрыгнуть: он приноровился это делать, но все-таки приземляться было больно.

Если сбежать с отеля ему повезло, дальше дело не пошло никак: другая куча бунтовщиков объявилась на перекрестке, а к берегу он не рискнул бы бежать, там их тоже пруд пруди. Но на спасении Финт не ставил крест. Замысловатая архитектура города-государства не раз помогала ему затеряться, только на этот раз он уже не побегает. Тем более по брусчатке. Эта часть города, как и отель, как и множество прочих построек и монументов — вовсе не историческая часть, а всего лишь муляж. Искусная подделка под прошлое — вплоть до времен заката кайзеровской Германии. И рядом со всем этим соседствует современная жизнь во всех ее красотах и неприглядностях, жизнь, заключенная в кибер-сетку, как мозг Марли. И эти бунтовщики — тоже ее часть, очень важная, уставшая от пренебрежения со стороны великих строителей маленького мирка на побережье.

Сегодня этот мирок наконец плотно сомкнулся. Рори Финт понял, что бесповоротно увяз здесь, все из-за чертовой ноги. Куда ему бежать, когда бунтовщики стремительнее? Он все же не успел. Тогда же, в тот миг, когда первый взбешенный маргинал заметил его под давно потухшей вывеской, Финт решил пойти стихии навстречу. Что-то подсказывало ему, что даром эта задержка не пройдет, что все-таки не зря он посетил Занелли, поставив на кон свою жизнь. Он вышвырнул на брусчатку наличные, чтобы у бунтовщиков не возникло соблазна избить его больше, когда найдут деньги. Пистолет тоже оказался бесполезен: даже курок не взводился. Финт выбросил и его, а потом поковылял, наваливаясь на трость, в сторону орущих.

Сначала они его не тронули. Чтобы хотя бы не упасть в глазах самого себя, Финт запрятал глубоко внутрь всякий страх. Они даже расступались, пока он плелся. Но после кто-то подбил трость, и Финт беспомощно завалился на бок. Грязные грубые руки обшарили все его карманы, нашли только идентификатор — блок мало кто из них умел снимать — и отпустили. Финт стал совсем безвольной куклой: уже другие руки подняли его на ноги, хорошенько врезали в челюсть и намотали на голову какое-то тряпье.

— Потащим-ка его под землю, — услышал Финт одного.

— На кой хрен он нам сдался?

— А на тот, что это тот мастер голографий из увеселительного квартала.

— Хм, а его можно продать.

— На органы?

— Ты придурок! Кто же мастеров на органы продает? Живой дороже стоит.

— Кто ж его купит?

— Знаю я кое-кого.

Вот тут-то Финт потерял всякое самообладание. Под какую еще землю? И зачем его продавать? Любителей экзотичного бизнеса в городе хватало, теперь их больше прежнего. Но прежде чем он собрался сопротивляться, ему ударили прямо в горло и скрутили. Перед глазами и без того было темно, а теперь еще и звездочки запрыгали. Колени сами подкосились. За гангреной не ощущалась никакая другая боль, и Финт смирился, словно бы принял наркотик вместо Занелли и отшиб мозги напрочь.

Потом он уже ничего не чувствовал.

И мертвым место найдется

До падения Бретоник-сити: 6 дней

Малиновое зарево окрасилось в дымную грязь, когда в акваторию зашел подбитый военный корабль. Рори Финт устроился на верхней террасе набережной, где расположилась обзорная площадка, и рассматривал пробоины и черных от копоти моряков в бинокль, специально поставленный здесь для «туристов». Воды вкруг их города-платформы были нейтральные, и Финт надеялся, что договоренности соблюдают. И моряков жаль и себя, в конце концов.

— Посмотри-ка, уже зрители собрались, — хмыкнула Эрин. — Стервятники.

Вдоль берега взаправду сгрудилась толпа, а когда ее стали расталкивать офицеры Надзора, в городе завыла сирена. Впрочем, сигнал тревоги мало кого спугнул, в Бретоник-сити сидели сплошные рвачи, особенно если дело касалось чего-то пахнущего паленым. А крейсер выплевывал целые облака дыма.

— Надеюсь, реактивных птиц не ожидается, — пробормотал Финт, не отлипая от бинокля.

— Им тут делать нечего, Финт, — холодно одернула его Эрин.

Эрин тоже была из «надзоровцев» — так называемый спецотдел, к помощи которого периодически обращалось правительство, если вдруг попадался орех не по зубам. Проще говоря, спецотдел относился к нелегальным, но крепким кастам убийц вроде Оборотней или Теней. Но за прошедшую неделю увеселительные кварталы, в которых обычно происходила вся дрянь, заметно утихли — не без волшебного влияния Леди Джейн — и убийцы «Надзора» взяли небольшой отпуск. А Эрин вернулась под бок к Санаде.

Финт, вдоволь насмотревшись, как матросы спускают эвакуационные шлюпки, направил мощные линзы на берег: там офицеры «Надзора» в повседневной синей форме копошились на причалах, собирая людей на патрульные катера. Несколько местных баркасов тоже снялись с места — на помощь морякам.

— Флаг видно? — Эрин оперлась на его плечо как на какую-нибудь стойку.

— Спущен. Но точно не из наших, местные в конфликт отказались вступать, только помогают.

— «Наших», — раздраженно прыснула она. — Они твои, Финт, эти итальяшки.

Уголки губ Финта опустились. Эрин — британка, как и многие из здешних, в том числе и инвесторов, — отчего-то невзлюбила все итальянское. Финта она вполне терпела, он мог бы даже сказать, что они друзья, но эта нетерпимость частенько проскакивала в их общении.

— Это не с континента, а из «суверенных».

Рядом с ними образовался невысокий человечек — китаец, судя по всему, со слишком уж доброжелательным лицом, будто вот-вот собирается обмануть.

— Не желаете поближе взглянуть? — спросил он.

— Нет уж, спасибо… — Финт оценивающе осмотрел все пуговицы, молнии и кармашки его вытертого бифлексового[1] комбинезона и опять прилип к окулярам.

Конечно, никто в Европе не воевал. Официально, по крайней мере. Это несколько городов-платформ устроили локальную войну, финансируемые странами с континента. Только непонятно, по какой причине. Бретоник-сити не участвовал ни в чем, да и не удивительно: это город развлечений, приют мастеров кибер-обмана, которые потеряли нужность своей стране. Ничего крупнее дирижаблей Даггета в городе-государстве не имелось, разве этот разбитый крейсер. «Ямато», как значилось на корме.

Финт отошел от бинокля, уступив место Эрин. Она была повыше ростом и, чтобы наблюдать, наклонилась к окулярам. Экипаж уже эвакуировали, и катера «Надзора» возвращались к берегу.

— Чую, еще минут пять, и Чен будет в курсе всех событий, — заключил Финт. — Пошли к нему, я ничего не ел со вчерашнего вечера.

— А твои поиски? Ты что-то еще хотел проверять, разве нет?

— Не на голодный желудок.

Какое бы зрелище не собирало половину Бретоник-сити на набережной, палатки Чена всегда были полны людей. Как и предполагал Финт, о крейсере уже велись разговоры, но сумасшедшие догадки слушать было неинтересно, они не имели веса, кроме как для их распространителей. Только Чен, будучи обыкновенным торгашом с навыками прожженного уличного бандита, не трепался впустую, а посылал соглядатаев пронюхивать, что делается под брюхом Бретоник-сити. Он был бы весьма полезен для Министра, но они ни в какую не взаимодействовали, только через Финта, который служил Санаде и притягивающим прибыль иллюзионистом, и охотником с гончими-проекциями, и осведомителем.

Перед многочисленными плитами, вытяжками, столами устроилась бамбуковая стойка, заляпанная местами, местами расковырянная и расцарапанная, но не утратившая пока лоска недавней покупки. Финт отодвинул стул подальше, чтобы колени не упирались в стойку — уж больно неудобно — и подпер подбородок сцепленными руками. Эрин села боком, положив стройные, что заметно даже через брючины, ноги друг на друга. Длиннорукий бот виртуозно раскатывал здоровенный ком теста и превращал его в заготовки вкуснейших спагетти. Всяких национальных разновидностей макарон на кухне Чена была тьма, будто он на них специализировался, как и на специях и на супах. Выпутавшись из тростниковых шторок, за которыми прятались мини-склады, он сразу заметил Финта с Эрин.

— Как обычно? — Чен улыбнулся. — А тебе, Эрин?

— Его корми, — отмахнулась та, — а я не голодна.

— Чен? — позвал Финт, скосившись на робота со спагетти, которого, кажется, очень волновала его личность.

— О крейсере я кое-что скажу, — тут же ответил тот. Он обычно заранее знал, кому и что от него требуется. — Это — наших ближайших соседей.

— Что у них там вообще происходит? Кораблик-то большой.

Чен хмыкнул и отдал ему лапшу и вилку, которую хранил специально для него. Эрин скептически посмотрела на толстенные мучные кудряшки и отвернулась: она на дух не переносила безделье и частенько наблюдала за окружающими, являясь тем самым главным информатором Министра, давным-давно потеснив Финта с первых строчек воображаемого рейтинга.

— Самый большой, что позволили себе соседи, — подтвердил Чен, локтями упираясь в стойку. — Так-то там одни катера крутятся: понавешают, знаешь, оружия вплоть до пулеметов и гарпунов и примутся друг друга дырявить.

— А что делят-то? — бессовестно хлюпая втягиваемыми макаронами, спросил Финт.

— Воды, что еще? Идут на расширение.

— Но воды там не бесхозные.

— Ясно дело. А деньги европейцам нужны все равно, эти промышленники с Британии, Японии да даже с «Протокола» предлагают кругленькие цифры.

— Они и между собой могут договориться, — все так же скептически заметила Эрин. — Зачем битвы устраивать?

— Договариваться договариваются, — хмыкнул Чен. — А воюют маргиналы.

— А у нас, видать, пацифисты развелись, — ухмыльнулся с набитыми щеками Финт.

— Не пацифисты. Это Джейн с Даггетом что-то учудили, поэтому если тут и появляется корабль, то на ремонт.

— Джейн с Даггетом, говоришь? — Финт отложил вилку и скривился, будто нажал на больной зуб. Лицо Эрин окаменело, она неподвижно смотрела перед собой. — Им, значит, расширяться не хочется?

— Не знаю, парень, но Бретоник-сити они охраняют как яйцо наседка. Ждали от Леди дерьма, а его все нет, странно.

— Альтруизмом заразилась.

Или местными микробами увеселительных кварталов, подумал Финт, но вслух решил не говорить. Леди Джейн с каждым днем больше напоминала ему паучиху: диковинную, крупную, однако с присущей паукам изящностью, непременно ядовитую, но весьма миловидную для бретонийских «арахнологов». Сети ее — для их прочности и неоспоримой эффективности — были крайне тонки, незаметны и под лупой, так что после двух с небольшим недель пребывания ее в городе-государстве сложно было понять, опутан ли ты тоже или нет.

Чен вновь спрятался за шторками складов. Обедающие подозрительно расшевелились, пока Финт по обыкновению взялся наматывать лапшу на вилку. Внезапно раздался ружейный треск. Брезент подлетел над головами, и в ту же секунду посыпались щепки и другая мелочь, а вентиляторы с распылителями перестали подавать признаки жизни.

— Да твою ж мать! — воскликнул Финт, пригибая голову. Эрин и вовсе сползла со стула.

— У Занелли оружейный склад, что ли? — разозлилась она.

У входа на кухню действительно стоял Занелли, кому еще надо устраивать пальбу при свете дня? Только с Занелли было что-то не то, вернее сказать, все в порядке: и внешний вид, и походка, и настроение. Таким, практически здоровым, его давно не видели, если видели вообще. И принес с собой он не обрез, как обычно, а ружье — самое настоящее, охотничье, истинный антиквариат безо всяких технологических примочек.

— Эй, тебе что, платить есть чем за погром? — крикнул Чен. — У меня для таких, как ты, тоже есть ружье!

Финт протолкнул Эрин к краю стойки, и они спрятались за ней, прямо под локтями-шарнирами роботов-поваров. Боты эти оказались не столь ограниченны, как думал он, и вместо того, чтобы беспристрастно продолжать готовку, упялились на виновника шумихи во все свои электронные глаза. Один скосился на непрошенных Финта с Эрин, но долго рассматривать их не стал.

У Чена под кассой хранился огнестрел — всю жизнь, что себя Финт помнил. Сейчас его рука тянулась к винтовке, но Чен не спешил: все-таки он был приверженцем здравого смысла, а не охоты на людей. Занелли осклабился и чересчур уж пафосно взгромоздил ружье на плечо, двинувшись прямо к стойке. Там он тяжело опустил оружие на крышку стойки прямо перед носом Чена, давая понять, что его выход закончен. Вопившие девушки все прятались под столами, а мужчины стали выбираться из импровизированных убежищ, осыпая Занелли ругательствами на всех языках.

— Мне сегодня надо кое-кого подстрелить, — оповестил Занелли и постучал по голове оцепеневшему роботу. — Самбуку[2] налей.

Бот незамедлительно взялся за дело, и остальные повара последовали его примеру.

— Надеюсь, не меня, — Финт высунул нос из-за стойки, а Эрин показаться не дал.

Занелли, словно хозяин положения, глухо засмеялся, не показывая зубов, и грубо выхватил у бота стакан. Затем он поднес его к губам, но Чен перехватил его запястье и припечатал к стойке, расплескав чуть ли не половину напитка.

— Деньги вперед, гнида ты эдакая, — проскрежетал он зубами.

Пожевав челюстями, Занелли извлек из заднего кармана вытертых вельветовых штанов платежную схему и вставил ее в терминал под боком у бота-кассира. Сколько он перечислил, Финт не увидел, но у Чена глаза на лоб полезли.

— Вместе с брезентом, — Занелли крючковатым пальцем указал на навес и отобрал заветный стакан. Заметив, что Финт до сих пор не вылез из-за стойки, он зловеще заулыбался, так что бот, который глаз не спускал с того, достал широкий противень и прикрыл ему голову. — Ха-ха, хрен ли ты мне сдался? С тобой свяжись — век не разберешься.

— Спасибо, дружок, — бросил роботу Финт, вылезая. Когда вслед за ним показалась и Эрин, у Занелли физиономию судорогой свело: он, как было известно всем в увеселительных кварталах, боялся «Надзор» как огня. Говорили, что «Надзор» отрастил на него здоровенный зуб, и он пытался нанять Теней себе в телохранители, но они отказали. Тем не менее, пока ничего не менялось: полиция занималась своими делами, Занелли — своими. — Хорошо, Занелли, что ты это помнишь. В курильнях, бывало, люди концы отдавали.

Финт не хотел намекнуть, что травил людей, ходивших в курильни — а Занелли был частым их гостем. Травили Оборотни, они знали как, знали, что не будут пойманы, потому что курильни — часть Резиденции, их Резиденции, знали, кто их посещал и с какой периодичностью. Они не терпели, когда кто-то, портящий им кровь, топчется под самым носом. Они любили сводить счеты, и попросить их об услуге, если она касалась мести, не стоило труда.

Занелли мигом посерел в лице. Финт захватил остатки лапши и сел с ним рядом, а Эрин — по другую руку. Чену до того стало весело, что он предпочел отвернуться и заняться чем-то полезным.

— Ну-ка, расскажи, чью голову ты собираешься прострелить, — вкрадчиво попросила Эрин. В ее когтистых пальцах зажглась сигарета, вложенная в резной мундштук, который по-металлически звонко стукнул о ее ровные зубы, когда она вложила его в рот, чтобы поглубже затянуться. Чавкающий кудрявый Финт с полными по природе своей щеками смотрелся на ее фоне как-то несуразно, словно придворный шут, крутящийся вокруг правителя.

— Чтобы потом попасть в засаду «Надзора»? — перешел на визгливый тон Занелли. — Да идите вы нахрен оба! Блядей, которые на все это будут смотреть, потом спросите как свидетелей.

— У твоих полуобнаженных дам язык не для разговоров служит, тебе ли не знать, — Эрин выдохнула на него весь дым, что скопился в легких за одну только затяжку. У Финта заслезились глаза, хотя он сам частенько покуривал. — Если тебе интересно, я сейчас на отдыхе. Мы с Финтом просто хотим знать, что где происходит.

— Слышал я ваши блядские сказки! — снова ругнулся он, опрокинув оставшиеся глотки самбуки в рот. Видимо, ему этого оказалось многовато, и слезы собрались непроизвольно, застлав глаза. Теперь он был почти как Финт, одурманенный табаком. — Это… кхе!.. вы все под задницу кое-кому стелете. Кхе-кхе!.. Глядишь, когда Министр подогнет под себя всю к чертям Резиденцию, возьмется за увеселительные кварталы. Будет у нас мини-король. Кха!.. Горло содрал, чтоб вас…

— Мега-королевы хватает, — хмыкнула Эрин. — Леди Джейн подогнет Бретоник-сити раньше, чем Министр хотя бы гостиницу на десятом этаже отхватит.

— Та еще подозрительная сука. Хрен поймет, что ей здесь надо.

— А ты пошевели мозгами хоть в этот раз и подумай, что ей здесь надо! Слушай, Занелли, у меня время не резиновое.

— Ты просто скажи, за кем, — подхватил Финт, — а мы там уж сами разберемся как-нибудь.

— Не могу я, чтоб тебя! — он ударил кулаком по крышке и привлек к себе внимание десятков пар глаз. — Тот, кто подохнет, не должен быть готов, а слухи тут ползают быстрее тараканов в панике. — Помедлив, он наклонился к Финту, обдав его сладким запашком неизвестного происхождения вперемешку со спиртованным анисом: — Торгашей спроси, если очень надо.

Финт выдержал любопытные взгляды и демонстративно похлопал Занелли по плечу, вставая.

— Ладно, дружок, греби со своим ружьем куда подальше!

Эрин прекрасно соображала, как стоит Финту подыграть, и, едва выйдя за пределы кафе-палаток, оба они избавились от навязчивого внимания.

Пожалуй, торгаши — неплохой вариант. Они были чем-то вроде секты, очень замкнутого для праздных прохожих и богачей общества, которое держало секреты взаперти сколь угодно долго. О заказах на убийство они могли знать, даже не будучи связанными с той прослойкой, в которой наемники собирались умертвить цель. Естественно они не болтали, иначе тайны не были бы тайнами. Финт мог рассчитывать лишь на доброе имя Министра и на собственную репутацию молчуна, но в случае одного человека. А добраться до него — весьма трудная затея.

— Нанести бы визит Лорику, — сказал он на выходе.

— Но… он мертв, Финт, — отозвалась Эрин.

— Знаю. И еще я знаю, как до него достучаться.

Эрин оставалось плечами пожать. Какие метаморфозы переживал Лорик перед смертью и что оставил самому себе в наследство, ей было невдомек, но не Финту.

От кухни Чена они отошли на сотню шагов, после чего Финт протиснулся в узкий зазор между стен двух пятиэтажек. Этот не такой уж секретный лаз выводил прямиком на улочки торгового квартала. Уместившись возле магазина проекторов справа и украшенной барельефами арки слева, вызывающе красная и антикварная будка таксофона поблескивала отражениями огней в стеклах дверцы. Таких было разбросано по всему Бретоник-сити не меньше тридцати, и по ним даже можно было позвонить, но не всяким там любопытствующим, а лишь держателям специального жетона Резиденции, коим Финт и являлся. Все благодаря Министру. По таким жетонам делались дела крайней засекреченности, особенно если «Надзор» требовалось отвадить на время.

— Покажешь нам фокус? — тонкие лиловые губы Эрин искривились в усмешке.

— Это не воскрешение мертвых.

Финт распахнул дверцу и влез в будку. Немного повертев позолоченный жетон, словно прикидывая, что с ним делать, он вставил его в отверстие для бумажных наличных и принялся набирать комбинацию. 1-1-2-5-14-42-132[3]-#-16. Математика плюс немного географии. Лорик обожал математику, все, к чему он ни прикасался, оставляло на себе ее след. География же не была его коньком, но для верности он прибегал и к ней. Шифр этот он придумал давным-давно, еще будучи живым.

— Его квартал — шестнадцатый? — Эрин прикрывала Финтову спину, периодически поглядывая на него через плечо.

— Именно. Это самая длинная комбинация, которую мне приходилось запоминать.

Цифры ему и в самом деле давались с трудом. Тыкнув в «вызов», он принялся считать гудки.

— Что, ребята с Красного квартала опять шлюх пугать вздумали своими голографиями? — Эрин покосилась в сторону арки. Ее мимические мышцы окаменели, как минутами раньше на кухне Чена.

Финт пожал плечами, даже не поглядев. Он сам обосновался в Красном квартале, и голографии там жили собственной жизнью, ибо это был квартал исключительно мастеров иллюзий вроде него самого. Красным он назывался из-за неоновой подсветки и китайских фонариков, которые понавешали китайцы труппы Дома Иллюзий. А пугали голографии только дам с публичного дома, что по соседству с Резиденцией, да богачей, если такие захаживали.

После седьмого гудка полагалось установиться соединению, но ничего не произошло и на двенадцатый.

— Нет, что-то мне это не нравится.

Финту все-таки пришлось оторваться от махинаций с таксофоном. Плотная застройка города-государства позволяла жить густому полумраку в узких улочках, куда солнце добиралось лишь ближе к полудню. Там, куда смотрела Эрин, было и вовсе черно как безлунной ночью в лесу, и Финт поначалу не мог ничего различить, но глаза все же улавливали призрачное движение под аркой, ведущей к мини-площади с фонтаном. Шевеление, казалось, самого воздуха приобретало четкость, и оба они наконец смогли различить странных существ, копошащихся как жертва в липком соке саррацении. Из-за сводов арки выглядывали мерцающие синие фигуры в жутких, как всегда воспринимал их Финт, тэнгай[4]: кроме головных уборов, на них не было ничего, и единственное, что выделялось на их теле — это яркие глаза-щелочки, белесые и без зрачков.

— Разведчики! — воскликнул Финт. В ту же секунду он бросил трубку на рычажок и мертвой хваткой взялся за руку Эрин, заставляя ее отойти со света в полутень от соседнего дома.

Они неловко спрятались за будкой. На жгучее солнце выползли три мешковатые фигуры, которые вовсе не были полупрозрачными, как казалось поначалу. Фигуры постепенно приобретали форму, трансформируясь прямо посреди дороги, но поблизости, кроме притаившихся Финта и Эрин, никого не намечалось. На месте ног у них образовалось какое-то подобие гусениц, а рук так и не вылезло. Разведчики синхронно моргнули, и на месте глаз появились очки-сканеры, из которых тут же потянулись голубые лучи. Финт потянул за полу кофты Эрин, и они, обогнув крыльцо магазина, укрылись за углом.

— Лучи не пронизывающие, — сказал Финт. — Я видел такие сканеры, дешевле не найдешь.

— Чего не скажешь о самих разведчиках, — пробормотала Эрин. — Эластичные роботы — удовольствие дорогое.

— Те самые, которые мимикрируют под обстановку, да?

— Они могут даже в ухо тебе залезть, если сильно понадобится. Знать бы еще, кем посланы и кого ищут.

В опасной от их укрытия близости заскользило три лазера, заставив Финта оттолкнуть Эрин дальше, вглубь переулка. За крыльцом сомнительной конторки по продаже домашних мини-ботов следовал поворот на оживленную улицу, заставленную столами со всякой всячиной, куда разведчику не следовало вот так соваться. Когда робот появился в поле зрения, он уже не вел сканирование, застыв на полпути, будто спящий режим у него включился внештатно. Последовала очередная трансформация, в результате которой вместо толстого мешка на гусеницах невольной публике предстала вполне себе человеческая фигура, неимоверно тонкая и теперь точно похожая на монаха. Немного погодя разведчик стал растворяться в воздухе, оставив после себя еле заметный кружок тени на дороге. Кружок начал медленно двигаться в сторону поворота на торговые ряды, и Финт попятился, таща за собой Эрин.

— Может, нам не обязательно прятаться, а? Может, он не за нами? — шептал он.

— Заткнись! — шикнула Эрин.

Едва они достигли угла дома, Эрин взяла инициативу в свои руки и, низко пригнувшись, словно в попытке спастись от шквального огня, попятилась к следующему магазинчику. Вход был выполнен в стиле спуска в метро, которого в Бретоник-сити отродясь не существовало, дверь — на гидравлике — отъезжала наверх и вставала горизонтально потолку. Эрин пихнула Финта в открывшийся проход, нырнула за ним следом, и металлическая створка с мягким выдохом вернулась на место.

— А что они сюда залезть могут, ты не подумала?! — возмущался Финт.

— А голографии зайдут в дом, если в нем нет проекторов? — Эрин постучала суставом пальца ему по лбу. — Мозгами шевели хоть немного!

— И сколько нам торчать здесь? Это магазин, а не бомбоубежище.

Но Эрин молчала, что-то сосредоточенно выслушивая. Они простояли довольно долго, быть может, целый час, и в магазин так никто и не наведался. Эрин нашла сенсор выхода — дверь с обреченным вздохом выпустила их на свободу. Улицу уже заполонили люди, каждого из которых Финт знал хотя бы визуально, и места для разведчиков не находилось: по крайней мере теней под ногами не было.

— Где ближайший таксофон? — спросила через плечо Эрин.

— В Красном квартале, я поведу.

Уж то, что возвращаться к тому таксофону не стоит, Финту объяснять не было нужды. Разведчики пока не относились к повседневности Бретоник-сити, но их видели все чаще, а соглядатаи Чена с каких-то пор принялись шпионить за роботами. Они не принадлежали кому-то конкретно, но мало кто позволил бы себе такие траты, и круг тех, кого подозревали, сужался. Жаль, все равно не было от этого толку.

Красный квартал был зажат между торговым и кварталом наемников — тем, в котором квартировала Резиденция. Здесь преобладали квартиры-ячейки, в которых теснился народец артистический: почти весь Дом Голографий, штатные иллюзионисты Театра Иллюзий и люди из мелких заведений, где культурная программа либо не могла называться таковой, либо отходила на последний план. Финт жил несколько комфортабельней, нежели остальные. В его квартире можно передвигаться, копить барахло и испытывать проекционные модули, изобретая новые голографические образы. Проходя мимо нее, Финт на всякий случай дернул клапан-замок двери Марли — она жила по соседству с ним — но тот не поддался. Марли так и пропала, мелькнув на фестивальном шоу Дома Голографий, и к себе не возвращалась.

Таксофон спрятался в совершенно неприметном уголке уличного бара. Наблюдать за звонком имел возможность любой, кто выпивал за стойкой или плющил лицо о стекло окон дома напротив. Финт повторил комбинацию, пока Эрин, прислонившись спиной к дверце, пускала вокруг будки дымные облака. Насколько он помнил, она носила электрошок напряжением в убийственное количество вольт, самовзводный револьвер и стилет. Не столь изящно, как Юки и ее смертельные танцы с веерами, но эффективно.

— Я получил адрес, — пришлось постучать в стекло, чтобы Эрин выпустила. — Нам обратно в порт.

— И что за чертовщина? — она изогнула бровь. — На могилку Лорику идем плакаться?

— Тут кладбища нет.

— Импресарио Юки прикопали на пляже как глубоко несчастную бездомную псину. Как видишь, прожить и без кладбища можно.

Финт сглотнул, предпочтя этого не комментировать, и жестом предложил идти вперед. Случай с импресарио он замечательно помнил: знай Тени, которым заказали его, что связан он с самой Юки, — а боялись ее в Резиденции как огня, — остался бы жив. Похоронили ли его на пляже — стояло под вопросом, но останков так и не нашли. Зато трупы Теней долго и нудно потом собирали: Юки легко впадала в ярость.

Следующей точкой назначения был отвратительно неживописный проулок близ смотровой площадки на набережной. Вид на безмятежно желто-голубую акваторию и пятно ненависти и боли посреди нее — крейсер «Ямато» — открывался не доходя до той улицы. Багровую кирпичную кладку стен чем-то облили, да запах вдобавок витал чарующий со знаком «минус». Финт зажал нос, но мера эта погоды не сделала: вонь все равно въедалась в ноздри. Эрин с втройне каменной физиономией шла за ним по пятам и косилась то на один выщербленный кирпич, то на другой.

— Финт, как у тебя с настройками конфиденциальности? — вдруг спросила она.

— Девяносто девять и девять десятых процента, — отозвался тот, высматривая их конечную остановку.

— Ох уж эта твоя недостающая одна десятая! Одни с ней проблемы!

Финт не выдержал и укоризненно оглянулся на Эрин: получилось так, что за ее спиной шастали субъекты, заслуживавшие большего внимания, чем она сама. Никаких девяносто девяти и девяти.

— Опять разведчики! — прошипел Финт, нахмурившись. — Какого хрена их тут развелось, а?

Своевременно заткнувшись, он решил пойти дальше вдоль темной стены, где неясной дырой зиял тупик. Разведчик, принявший привычный облик мешка в тэнгай, отбрасывал утренние тени и плыл по брусчатке очевидно все-таки мимо. Финт задержал дыхание и задышал, лишь когда робот скрылся из виду.

— Разведчики ищут нашего общего друга — Министра, — прозвучал женский голос совсем рядом.

Финт слепо вглядывался в тупик, и ему мерещилась крохотная человеческая фигурка в той черноте. Гостья спрыгнула — черт знает ее откуда — и приближалась к ним, пока не ступила в царство сумеречного света узкой улочки. Капюшон на голове делал свое дело. Миниатюрными руками с лакированными синим ногтями она стянула капюшон и явила миру круглое молодое личико в обрамлении черных волос выше плеч. Мако, конечно же. Кому еще может принадлежать эта слегка веснушчатая, дьявольская красота? Леди Джейн не в счет.

— О! — воскликнул Финт и хохотнул. — Явление Христа народу.

— Я от вашей веры далека, мистер Финт, — отвечала та бесстрастно.

— Эта фраза не столь религиозна, как ты думаешь, — он опасливо обернулся, но роботов поблизости не было. — В Бретоник-сити нет никакой религиозности вообще!

— Кто это? — Эрин мгновенно пропиталась любопытством, выцедив из себя враждебность.

— Мако, дочь Коруку. И почти что пассия Министра.

Последнее замечания Мако старательно пропустила мимо ушей, и Финт понял: шутка не удалась, тем более если она имела под собой реальную почву.

— Молодой маргинал с внушительными связями, — почти восхищенно вывела она.

— Пха! Насмешила. Что-то тебя с самого шоу не было видно, — обратился он к Мако. — Догнал тебя Тэри или как?

— Мы наутро встретились, — она сморщила подбородок.

— И куда тебя понесло? К папе? — она кивнула, и Финт наигранно огорченно сказал: — Палкой отлупцевал небось за шпионаж.

— Я дочь своего отца, — без тени гордости заявила она. — Чтобы я попалась — да скорее после обеда снег выпадет.

Финт рассмеялся.

— Загадочная героиня, а? — подмигнул он Эрин. — Санаду, говоришь, роботы ищут? Видно, драпали мы от них не зря, а то заграбастали бы в два счета как его ближайших друзей. Откуда знаешь, Мако? Наш инфоброкер сам тебя известил?

— Не верьте и дальше, — она и не вздумала обижаться. — А то, что Министр из апартаментов в Резиденции убрался, знают не все.

Финт досадливо скривился, а возникшая вдруг улыбка Эрин становилась шире.

— И то верно, — подтвердила она, положив руку ему на плечо и бегая пальцами туда-сюда. — Он предупреждает только нашу компанию обычно. Не скажешь, — спросила она у Мако, — кто послал за ним разведчиков? Не Леди Джейн ли?

Мако уверенно кивнула. Джейн-то и согнала Министра с места, когда поселилась в гостинице наверху и вздумала расширять «партнерство». Оборотни помогали ей так, будто она заплатила им, как никто до этого не платил. Санада не собирался изменять себе и идти с ней на контакт, а перебрался в тщательно укрытое убежище, о котором и его лучшие артисты ни сном ни духом.

— Ладно, это занимательная информация, спасибо, — закивал Финт, мерзко улыбаясь. — А теперь нам пора заняться очень секретной миссией, так что... Укройся где-нибудь и жди у моря погоды. Благо до моря рукой подать.

— Мне известно, что здесь живет Лорик, — Мако встала в воинственную позу, явно не намереваясь куда-либо уходить. — Так что нет смысла меня выпроваживать.

— А ты точно уверен в приватности твоих таксофонов? — Эрин улыбнулась одним уголком губ.

— Нет, не уверен, потому что они не мои, черт возьми! — взорвался Финт. — Давай-ка лучше скажи, откуда ты прознала про Лорика? Как он подох, ты слышала?

— Ты меня ни во что не ставишь или моего отца? — невозмутимо парировала Мако. — Лорик был единственным надежным торговцем софта в городе, но кто-то его продал.

Финт заметно успокоился и, засопев носом, сказал:

— Это ведь Занелли Лорика укокошил. У Лорика везде бегали видеожучки, он был в курсе любой сделки. Не знаю, правда, кто теперь этих жучков чинит, но они все еще ползают. Он помер, а монополия на информацию все равно его. Не Чена и не Министра. А теперь Занелли получил еще один заказ, и я не уверен, что не на кого-то из нас.

— Вот и выясним, не понимаю, правда, как, — Эрин посмотрела на улицу на предмет разведчиков. — Возьмем ее с собой, а? Что нам стоит?

— Что ж теперь, отпрыскам Коруку все двери открыты? Тебе что-то надо, да? — вкрадчиво спросил Финт, глядя на Мако со всей проницательностью, на которую был способен.

— Тебя разыскивает Леди Джейн, — подтвердила она.

— А-а-а, так может, разведчиков она и по нашу душу пустила? — стараясь сохранять самообладание, нервно протянул Финт. От Эрин не исходило никакой поддержки, одно лукавство, словно ее все забавляло.

— Пустит. Если не пойдете сами. Она сказала, что у нее важное дело к Тэри, но так как он спрятался, то нужен ты. Вас она не упоминала, — добавила она, обратившись к Эрин.

— Важное дело? А что, если я такой же недоверчивый, как Тэри?

— Ладно, поставим вопрос ребром. К разговору имеет отношение Марли.

Финт чертыхнулся. Он дружил с Марли довольно долго и не подозревал, что когда-нибудь ее личность принесет проблемы. Она стала неким весомым аргументом, когда требовалось кого-то убедить. С неудовольствием Финт признался самому себе, что Леди Джейн придется уступить.

— Хорошо, я согласен, — слова дались нелегко. — Но сначала закончу с Лориком. Уж на это-то время у меня есть?

Мако послушно отошла с дороги. Финт помешкал, ибо, по правде говоря, впервые искал укрытие Лорика после его смерти. Где-то оно…

— Действенный гипноз стен откроет тут портал? — осведомилась Эрин.

Финт тряхнул головой и промолчал. До самого тупика шла голая кирпичная стена, ни больше ни меньше, на мокром от ночного дождя асфальте «благоухал» мусор: огрызки банок из-под энергетиков, пластиковые контейнеры для софта, всякая некогда съестная дрянь и очень много клочков чистой бумаги. Рядом стоявший мусорный бак с разделами для стекла, органики, бумаги, электроники и прочего открыл крышку, словно голодный рот, и красовался пустым нутром. Слева от него друг на друга понаставили деревянных ящиков. Прозаично. Ни тебе дверей, ни лазов, ни пожарных лесенок.

— Еще полчаса этих музейных рассматриваний и мне жалко тебя станет.

Финта передернуло: казалось, голос прозвучал прямо в голове или над ухом. Беспомощно постояв немного, он уставился на ящички, где линия за линией вырисовывались мягкие коричневые ботинки. Нос одного терся о задник другого.

— Привычка, — виновато произнес бестелесный голос. — Такое чувство, что до сих пор они мне давят. Наверное, где-то не так код прописал.

— Это еще что за аттракцион? — возмутилась Эрин.

— По-твоему, трепаться с мертвым — это развлечение? — переспросил с обидой голос. — Да уж, Бретоник-сити умеет извращать.

— Э-э-э… ты прости, конечно, — вмешался Финт, — но в грязи беседы вести как-то…

— Повадились в гости напрашиваться! Проходите уж, раз пришли.

Ботинки слезли с ящиков — в тот же момент стена дома задрожала, исказилась помехами, и кирпичи стали вываливаться, бесшумно рассыпаясь на пористые осколки, растворяющиеся на глазах. Взору открылась едва тронутая полосами ржавчины дверь на знакомой гидравлике: ботинки спокойно прошествовали сквозь нее. Затем дверь отъехала в сторону, и Финт поспешил зайти, не заботясь, пойдут ли Эрин с Мако следом или нет.

Помещение напоминало ему собственную квартиру, только поменьше и необжитую. Скорей уж здесь был склад или мастерская, кишащая разбросанной в настоящем хаосе техникой. Почуяв теплое человеческое присутствие, букашки на пыльном столе разбежались кто куда. Может, то были видеожучки, а может, настоящее тараканье.

Ботинки шагали дальше, пока появлялось и остальное тело: ноги в отутюженных брюках весьма дорогого покроя, приталенный пиджак, отливающий ультрамарином, и голова со стриженными не слишком аккуратно соломенными волосами. Проекция, круто развернувшись на каблуках, уселась на точно такие же ящики, что стояли снаружи. Лицо — курносое, не тронутое мимическими морщинами, с глубоко посаженными голубыми глазами и шелушащейся кожей, усыпанной родинками. Детальная точность воспроизведенного образа и дороговизна технологии, которая делала проекцию неотличимой от настоящего, безусловно были результатом кропотливой работы золотых рук японских мастеров. Их конторка в три человека пряталась в Красном квартале и не всякому предоставляла свои услуги.

— Компания «Одинокий торговец Лорик» рада приветствовать вас в этой дыре, — торжественно объявила проекция.

— И как это понимать? — спросила Эрин, недоверчиво кривясь. Мако стояла позади с таким видом, как если бы всю жизнь проекции были ее единственными собеседниками.

— Это неописуемо дорогой интерактивный модуль, — объяснил Финт. — Технология-прототип ИИ[5], который сейчас развивают программисты.

— То есть, записанные и визуализированные воспоминания Лорика?

— Самые важные, которые формируют личность, — подтвердила проекция. — На все ячеек памяти не хватило бы. Так что вопросы попроще задавайте, о'кей?

— Я не умею отличать сложный вопрос от простого, — прикинулся дурачком Финт. — Где здесь сесть можно?

Голографический Лорик двумя пальцами указал на пыльный стул возле заваленного аппаратурой и коробками стола. Финт ощупал этот стул — вдруг тоже окажется голографический — и тщательно выбил из него пыль, устроив маленькую бурю вокруг себя. Опуститься аккуратно на сидение не вышло: под колено боль как ударила, хотя на самом деле болело в ступне. Препараты закончили циркулировать в крови раньше, чем он рассчитывал, и поврежденная нога — кое-где выступили синюшные подтеки — дала о себе знать.

— Опять скрутило? — Эрин первая заметила его корчи.

— Что с ним? — обеспокоенно зашевелилась Мако.

— А, недели две назад поранил ногу и подхватил какую-то заразу. Врачи у нас дрянные, вот он теперь и мучается из-за своей невнимательности.

— К Даггету бы тебя, — посоветовал Лорик. — Если капиталов хватит, конечно…

— Ничего ему не хватит! — раздраженно оборвала его Эрин. — Даст еще десять шоу — тогда можно разговор вести.

— Тоже мне советчики нашлись, — подал голос Финт, стараясь не кривиться. — У нас тут заноза выскочила очередная, что бы с ней сделать…

— Не слышу вопроса, — моргнув, сказала проекция.

— Жучки. Ты их все выпускаешь?

— Не думал останавливаться. Сейчас их обслуживает тот же мастер, что создал мой модуль. Этот же мастер меня хоронил.

— Уж не на пляже ли?

— Лицемер! — Лорик оставался вполне дружелюбен — насколько дружелюбна вообще могла быть программа. — Мой незабвенный прах отвезли в Анкону, пустив тем временем слух, будто это я сам туда уехал. Вот-вот, на днях. Весело, правда?

— И зачем?

— А затем, чтобы заказчик моего убийства — кем бы он ни был — не получил того, что хотел.

— Но если монополия на информацию принадлежит тебе, — вступила в разговор Эрин, — то после твоей смерти она скорее всего перекинулась бы на Министра и Чена, а они вряд ли заказали тебя.

— Дело не в монополии, — помахал указательным пальцем Лорик. — Дело не в обладании информацией как таковой. Кто-то проворачивал тут дельце и пытался как-то укрыться от чужих глаз, но я все не пойму, кто. За последний месяц столько сделок провернули, что на каждого подумать можно.

— Тем не менее, ты по-прежнему в деле? — полный надежды, спросил Финт.

— Да. Видел, как ваша новая подруга, — он указал на Мако, — была поймана Леди Джейн, когда выходила из Резиденции. Если бы ты сопротивлялась, дорогуша, Леди отпустила бы тебя — она ярый противник насилия, без шуток.

— У нее достаточно средств добиваться желаемого, — пожала плечами Мако.

— Меткое замечание. Так где твой вопрос, Финт?

— Занелли кого-то заказали, — отозвался тот. — Кто и кого?

— Никого из присутствующих, это я гарантирую. Заказ поступил от той же теневой личности, что подослала вшивого наркомана ко мне.

— Но как он получил заказ? Сам за границу Бретоник-сити бегал, что ли?

— По знакомому тебе терминалу на таксофоне — пересечение Дивершн-Роуд и Гриз-Авеню.

Тот самый перекресток, на котором они впервые столкнулись с разведчиками, подумал Финт. Неспроста это.

— Я попробовал расшифровать соединение, — продолжал Лорик, — но какой-то странный протокол безопасности не пропускал меня, а потом данные и вовсе стерлись. Подозреваю, что взломали терминал через кибер-сетку, предварительно подключив к ней.

— Ты искал там?

— Локальный конструкт[6], увы. Проникнешь в него, только если проникнешь в компьютер, с которого его создали. Это кто-то о-о-очень умный постарался, локальные конструкты не так просто создать.

— Ладно, положим, история с этим заказчиком и впрямь дерьмовая. Но кого он заказал на сей раз, ты-то скажешь?

— Барру Даггета.

Финт в который раз за день чертыхнулся, и в ноге заныло сильней прежнего.

— Но вместо того, чтобы убивать Даггета, Занелли сдастся его охране, — добавил Лорик. — Так он сказал старьевщику, который вручил ему ружье.

— Какого хрена тогда ему понадобился этот сыплющийся антиквариат? — не выдержал Финт. — Что, нормального оружия мало?

— Это он себе подарок сделал. Сам суди: кто, будучи в своем уме, пойдет на покушение, когда цель — Барра Даггет? А Занелли не тронулся еще умом. Это то же самое, что лезть на Леди Джейн.

— Встречный вопрос, — сказала Эрин. — Кто, будучи в своем уме, станет поручать какому-то наркоману убийство главного кошелька Бретоник-сити?

— Логика проста: с убийцами-чужаками разговор короткий, то ли дело подкупить здешнего — и перевозить за границу не нужно. Охрану, вероятно, заказчик подкупил. Даггет, по правде говоря, не в надежном положении, он может рассчитывать лишь на Леди Джейн.

— Да, а охрану Леди Джейн или саму Леди Джейн подкупить нельзя, если следовать этой логике?

— Леди Джейн — чужая здесь и так просто не продастся. Не отрицаю, что могу заблуждаться. И в таком случае вам бы лучше поторопиться на рандеву с ней, мало ли что произойдет вечером?

— И еще кое-что, — Финт ненадолго замешкался.

— Да?

— Куда Министр смылся?

— Никак не могу сказать, он взял с меня слово, что я буду нем.

Финт скорчил недовольную физиономию. Не будь корень проблемы в Леди Джейн, он бы в сердцах обозвал Санаду эгоистом.

— Отсчитай десять минут, — сказал Лорик, — и топай. Я выпущу проводника, чтобы вы не встретились с разведчиками по пути.

— Они же — Леди Джейн, — возразил Финт.

— На улицах не только ее роботы шастают, уж поверь мне. И да, Финт: в следующий раз вспомни, что такое этикет, и усади на единственный стул одну из дам, а не свою задницу. Ноге твоей все равно конец.

Финт хотел было послать Лорика всеми ругательствами, которые имелись в его словарном запасе, но проекция мгновенно растворилась. Эрин хмыкнула:

— Мне и постоять не сложно. А тебе? — она повернулась к Мако, которая уселась на груду полотняных мешков, набитых неизвестно чем. — А, ну ты, детка, и так хорошо устроилась. Что ж наш допотопный Лорик сам нас не проводит?

— А голографии выйдут из дома, если снаружи нет проекторов? — передразнил Финт. — Он сдох, мать его, а жить продолжает! Мне такой роскоши не видать.

— Погоди, устанешь еще жить. Что решил, пойдем все-таки к Джейн?

— Я хочу понять, что за дерьмо творится в городе. У меня есть кое-какие подозрения, и я почему-то уверен, что они подтвердятся.

В какой-то степени он хотел, чтобы подозрения его подтвердились. Узнавший что-то раз живет спокойнее мечущегося в догадках. Финт глянул на часы.

Их десять минут — нет, уже девять — неотступно утекали.

---

[1] Бифлекс — синтетический трикотаж.

[2] Итальянский ликер.

[3] Числа Каталана.

[4] Тростниковая шляпа, похожая на цилиндр, полностью скрывающая голову. Предмет одеяния Комусо (монахи пустоты) — дзен-будистских монахов японской школы Фукэ. Одно из предназначений тэнгай — сохранение анонимности монахов.

[5] Искусственный Интеллект.

[6] Здесь: ограниченный участок кибер-пространства (кибер-сетки), моделирующий конечное место.

Мир окончательно покатился к чертям, когда последние «надзоровцы» покинули павший Бретоник-сити.

Первыми побросали все китайцы — вел их не Чен, да и до сих пор не было известно, куда он запропастился. За ними схлынул поток владельцев и постоянной публики грязных заведеньиц, начиная с публичных домов и заканчивая курильнями. Спасаться бегством решили и общества убийц. Конечно, за исключением Оборотней и Теней, которые вначале схватились между собой, а потом, когда «выжили сильнейшие», сцапались со своими досточтимыми арендаторами. Но они здорово просчитались, бросив вызов Дому Голографий и Театру Иллюзий, ставшим почти одним целым, и уступили собственную стеклянную крепость, расползшись остатками по домам вдоль набережной. Понимая, что великую силу маргиналов, не осмелившихся оставить Бретоник-сити, им не остановить, Надзор раскололся надвое: одни вышли в самовольно объявленную отставку, другие сели на поезд к неизведанным, спокойным пока уголкам.

Шел тридцать восьмой день с падения Бретоник-сити.

Бунтари ходили везде кучками. То были позорно побитые бунтари, побитые друг другом либо же раздавленные новыми номинальными хозяевами микро-государства. Катера этих властителей разрезали воду каналов и кружили вокруг острова, где давным-давно пришвартовался уже отремонтированный крейсер «Ямато». Лодок было такое количество, сколько голодающих у Чена на кухне не собиралось. Позже выяснилось, что это ни много ни мало военные, свободные наемники, которых послали сюда те, кому Ридель продал многострадальный Бретоник-сити. Ни откуда наемников этих взяли, ни кто купил город-государство не было известно.

Военных боялись как наводнения, но вовсе не от самого их присутствия, ведь оставшиеся в Бретоник-сити маргиналы великолепно соображали, на кой черт их вообще потянуло сидеть здесь. Наемники, передвигавшиеся везде исключительно юнитами, будь то даже брошенный месяц назад бар, пытались расковырять всю подноготную города. И дело состояло не в каких-то раздутых пороках увеселительных кварталов, что можно было смело приписать к любому злачному уголку любого города вдоль берега. Речь шла о настоящих секретах, которые своим существованием обязаны были архитекторам, ибо по прибытии наемники совсем забыли, что ноги их ступают по прочным перекрытиям водной платформы, и уж потом только — по асфальту и брусчатке.

— Раздолбали все, до чего руки дотянулись, но до тупика не добрались.

Санада болезненно сморщился, убирая со лба ладонь. Мастер голографий из труппы Юки накануне сменил «квалификацию», став собирать брошенные вещички по жилым кварталам. Иногда приносил что-то действительно полезное, как, например, сегодня: держа обеими руками коробку величиной с половину холодильной камеры, он втискивался в проход. Поставил ее на пол с грохотом — один металлический, совершенно не мелодичный перезвон — и сам плюхнулся рядом. Мастер был так хлипок телосложением, что у Министра в голове не укладывалось, как тот дотащил ценный груз. Санада вылез из глубокого кресла, в котором боролся с мигренью, конечно, не без препаратов, и, стоя на коленях, раскрыл коробку. Друг на друга были сложены «зиплоки» с металлическими трубками, кабелями, какой-то прочной черной тканью и… колесами.

— Инвалидная коляска? — в мозгу у Министра вдруг просветлело.

— Она самая, — довольный собой, липкий и лоснящийся от пота, мастер все-таки нашел силы улыбаться со всей гордостью, которую мог себе позволить. — Стащил из-под носа наемников. Они захапали единственную больницу и вытряхнули оттуда все обезболивающее и обеззараживающее, суки такие. Ну хорошо, с продовольствием они наладили, может, и здесь по-человечески себя поведут.

— Реабилитировали палатки Чена, значит?

— Да они самого Чена вырыли откуда-то и посадили кормить нас дальше!

Что же такого Чен нашел в Бретоник-сити? Наверное, то же, что и остальные маргиналы: это чувство единения с микро-мирком, который дал им возможность жить, а не выживать, тогда как родные миры не позволяли и последнего. Но что делали наемники, было в высшей степенью загадкой. Они вроде бы разворовывали город, при этом своеобразно заботясь об остатках жителей.

— Пойду соберу, — Санада легко поднял коробку.

— Там все инструменты есть, — предупредил мастер.

— А насчет тупика… что ты сказал, повтори?

— Цел и так же вонюч, как обычно, — мастер еле распутал ноги и нетвердо встал.

Санада усмехнулся и молча отправился в соседнюю комнату. Прознай наемники о чересчур умной интерактивной проекции Лорика, живо бы разнесли убежище. Мертвый торговец теперь мало кому был нужен, но Санада не сбрасывал его со счетов. В конечном итоге, кто еще мог провернуть такую аферу и остаться жить после смерти?

Но что еще важнее: кто бы достал Санаде подпольного врача, когда вслед за медиками Даггета разбежались доктора единственной клиники в городе, а после и нелегалы? Пиратская хирургия, как это называли здесь, не вымерла, но пряталась очень тщательно и постоянно перемещалась. Доктор, которого послали в Резиденцию, мог рассчитывать на защиту Министра, как и любой другой, просящий у него убежища.

Несмотря на разгром, царивший в Бретоник-сити, пиратская хирургия не обеднела: все, что делал доктор, проходило без сучка и задоринки. По собственному же мнению он творил настоящее чудо. Под его опекой были двое: состояние одного становилось хуже состояния другой. И если с огнестрельными ранениями Мако доктор в конце концов справился, остановить заражение теперь уж обеих ног Финта не вышло. Неделю назад, с тяжелым сердцем он принял решение ампутировать их по колени — и только тогда несчастный Рори Финт худо-бедно оклемался и перестал демонстрировать на кардиограмме ужасающие показания.

Их кровати стояли рядом: доктор соорудил некое, как он выразился, мультиустройство и отслеживал показатели здоровья сразу двоих на одном мониторе. Санада уже не мог вспомнить, чьей крови он видел больше. Мако ранили в плечо и живот Оборотни: этого и не случилось бы, отправься она вслед за отцом на поезде, но она отказалась, уцепившись за Рори Финта и его компанию. Казалось, она преспокойно влилась к ним, стала практически своей, не умея ничего, что умели они. Зато неплохо стреляла, и если бы не этот факт, Оборотни попали бы выше плеча. Это Санада вынес ее к иллюзионистам Дома, которые забаррикадировались за кулисами театра.

Рори Финт отчаянную битву за территорию не застал. Захватившие его бунтовщики серьезно намеревались утащить его «под землю», но вместо этого протаскали за собой две недели, пока не бросили, в страхе сбегая от наемников. Найти обессиленного Финта в грязи, заваленного мусором, как мертвого бездомного, помог все тот же Лорик. Костюм к тому времени с него успели содрать, даже рубашки не оставили, вместо этого принарядив в поношенный комбинезон. На ноги было страшно смотреть, тогда как зараза развивалась с пугающей быстротой. На теле и лице доктор отыскал столько ссадин и ранок, что, дважды начиная пересчитывать их, все равно сбивался. Пока Бретоник-сити еще был тем, чем был, эти никчемные маргиналы боялись смотреть в сторону Финта, а получив возможность расквитаться, реализовали ее самым изощренным способом.

Ни Мако, ни Рори не приходили в себя с тех пор, как доктор провел операции. Последнего он зачем-то подключил к кибер-сетке, и черт знает, что тот видел там, что переживал, но всякий раз, как что-то неизвестное проникало в мозг, тело его сводило почти конвульсивными судорогами. Три дня назад все прекратилось. Доктор заверил, что так и должно быть, да и показатели здоровья, будучи не слишком хорошими, все равно оставались в одном состоянии. Санада частенько садился рядом и пытался прочесть зеленое напряженное лицо Финта, да только, кроме боли и чего-то еще потустороннего, — очевидно рвущегося из кибер-сетки, — не видел ничего.

Лицо Мако, которое он также изучил с дотошностью портретиста, светилось умиротворением, какое обычно свойственно покойникам, недавно обряженным в костюм перед погребением. Министр не хотел думать ни о ком из этих двоих как о мертвецах. Но эта бледность, словно из воска отлитая, взывала к реалиям возможного конца. Доктор не бросит своих пациентов, нет, однако Резиденция — не каменная крепость. Санада нутром чувствовал, что долго они так не просидят, и хорошо бы Мако с Финтом очнуться к ответственному часу.

— Эй, Министр! — позвал его с порога смуглый амбал, который оставался в Резиденции в качестве охраны. — У дверей наемники столпились, может, мне им морды начистить? Или ты выйдешь поболтать?

Судя по задору, с которым он это спрашивал, первый вариант был ему больше по душе, но Санада не собирался и мизинцем шевелить без острой необходимости.

— Они просятся внутрь? — посмотреть, впрочем, он захотел сам и встал у тонированного окна. Наемники вправду учинили какое-то ритуальное выстаивание под закрытыми дверьми, не излучая при этом ни грамма решительности.

— Пока что нет.

— И в чем же проблема? Пошли они к черту, могут стоять, пока не окаменеют. Будут штурмовать вход — как действовать, ты знаешь.

Амбал вежливо поклонился — при его объемах это смотрелось не очень аккуратно — и исчез. Уголки губ даже не дернулись, а ведь он на самом деле знал, что делать в случае нападения, и оружия уж на ту кучку точно хватило бы. Но наемники продолжали бесцельно торчать внизу — лишь бы не присматривались, куда заложить взрывчатку.

К тому времени, как они ушли, — а прошло не меньше часа с тех пор, — ушли слаженно, всей группкой, как будто были на задании, Санада рассмотрел их всех и каждого по отдельности. По большому счету их и военными назвать было сложно. Ни знаков отличия, ни различий в форме. Но на лица у них в группе все-таки наблюдалось разнообразие: Санада не был сведущ в тонкостях определения местности, из которой прибывали чужаки, но уж понять, кто американец Южных Республик, а кто итальянец, мог без проблем. Итальянцев, пожалуй, у них набралось очень даже немало: коренастых, смуглых, темноглазых — явно что с юга. Видно, так они не выносили странное соседство с плавучим городом, что с радостью приняли приглашение поплясать на его руинах.

Местные прозвали Бретоник-сити «веселеньким пароходом на ножках». Почему веселеньким — еще было понятно, как и с пароходом, а ножки? Кажется, они верили, будто плавучая платформа когда-нибудь уберется дальше в море, но верили зря. Уж больно она тяжелая, чтобы уйти от берега без последствий хотя бы на парочку дюймов. Территория Бретоник-сити повторяла форму круга с небольшими неточностями, а берег шел изломанной песчаной линией, чтобы выглядеть как можно более естественно. И, пожалуй, в неподдельность этого мирка охотно верилось, если бы не выжженная подобно клейму мысль на корке мозга, что Бретоник-сити всего лишь подделка. Настолько хорошо вписавшаяся в окружающие интерьеры, что и надеяться не стоило на ее скорейший переезд.

Санада вернулся к своим временным обязанностям. На дне коробки нашелся аккумулятор, не успевший разрядиться в ноль, стало быть, электрическая коляска... Санада не стал вытряхивать детали на пол, а повозился и со свойственной ему педантичностью выложил одну за другой. Пока шла сборка, он мог одним глазом следить за кардиограммой Мако и Финта: после полудня она меняла показания и у Финта — не в лучшую сторону.

Каркас отнял у него не больше двадцати минут, колеса и сидение сели и того быстрее, зато с аккумулятором та еще возня предстояла. Пока Санада выпрямлял кабели и искал, куда какие клеммы вставлять, у оборудования вдруг возник доктор.

— Сегодня мистер Финт покинет конструкт и испытает сильнейший шок, — провозгласил он мрачно. — Коляска готова?

— Еще немного, — Санада угрюмо уставился через плечо на его руки, мелькающие над монитором. — А Мако?

— Нужно больше времени.

— Но Финт пережил ампутацию, почему же Мако лежит дольше него? — ему казалось, что доктор в чем-то смухлевал, и потому Министр неведомо на что злился.

— Ну, восстановить ноги пока никому не под силу, — равнодушно пожал плечами тот. — Что касается поврежденных тканей, то их можно нарастить. Эта процедура была необходима девочке. Следовательно, полежать ей надо побольше. Улавливаешь мою мысль?

Санада злобно хмыкнул. Да, доктор, ты молодчина, не дал подохнуть тем, кто этого не заслужил. Но денег, которые ушли на работу, — а это почти весь капитал Резиденции, но не то чтобы очень большой, — вполне хватило откупиться. Всякие притязания, в том числе и эта шутливая или уж издевательская попытка взять контроль, были неуместны. Министр старательно демонстрировал ему, кто был и остается хозяином Резиденции.

— Не такая она уж и сложная, чтобы не уловить, — ответил наконец он.

Доктор изображал саму невинность, отключая эмулятор кибер-сетки. Вводил он туда Финта с наркозом, чтобы обеспечить стабильное и глубокое погружение, ведь внешние раздражители — вроде адской боли при ампутации — могли спровоцировать ненужную реакцию мозга. Получалось, Финт провалился в крепкий сон, даром что не летаргический.

— Несколько часов, — объяснял доктор, — может, до самого вечера — и очнется. Учти, что тебе последить за ним придется, мало ли что вытворит.

— Увидит ноги — непременно.

— Да он уже знает. Что ж ты думаешь, в конструкте он в голографии игрался?

Санаду передернуло. Вот и объяснение конвульсиям. Хитрый доктор подготовил сознание бедняги весьма неординарным способом, удивительно, как только мозг не спалил.

— Закончил? — осведомился Санада. — Свободен, значит.

И доктор был вынужден уйти из покоев наполовину мертвецов, чтобы самому к ним не присоединиться. Министр не был уверен, что нашел бы в себе силы успокоить Финта сам, доктор, по большому счету, разделался с грязной работой за него. Но раздражение никак не покидало его, сколько бы он не тешился то одним, то другим оправданием Финтовых страданий. Трость, с которой тот ковылял по городу накануне протеста в поисках информации о Марли, попала в руки Санаде от агентов Лорика. В свою очередь, Рори выпросил ее из реквизита Дома Иллюзий, как в свое время Эрин выманила у них мундштук. Бунтовщики бросили ее на тротуаре, как позже закинули Финта на свалку в буквальном смысле этого слова. Конечно, от прежнего лоска и следа не осталось: одни царапины, потрескавшийся лак, торчащее дерево — дуб, к слову, — да даже набалдашник и тот пострадал.

Как же эти бунтовщики ненавидели своих же собратьев-маргиналов за то, что сгибались на унизительной мелкой работе, пока те в дорогих костюмах вытворяли на сцене все, что хотели увидеть инвесторы! Но они же, черт их дери, жрали за так у Чена и ни гроша не потратили на жилье — не самое дерьмовое для таких ошметков, как они. Они бежали из своих стран, чтобы не быть подвешенными за одно нелицеприятное место. Они могли идти к Оборотням, которые охотно подкидывали работенку для свободно колеблющихся масс. Вместо этого бунтовщики занимались совершенным мусором, тихо роптали на хозяев, а потом выпихнули их с нагретых поролоновых сидений и растоптали в порошок. Затем взялись за город.

— На семейный ужин он, значит, придет? — Эрин возникла на пороге комнаты, зевая с прикрытым ртом.

Семейными ужинами она называла те редчайшие случаи, когда им удавалось собраться в полном составе: во главе стола — как и во главе всего в принципе — Министр Санада, напротив него Финт, по обе стороны Юки с Эрин. Вся их, казалось бы, прозаическая команда, вроде импресарио и его артистов, любую трапезу превращала в нескончаемую болтовню. Не по делу, так шуточки.

— Приедет, если быть точным, — без намека на какой-никакой юмор ответил Санада.

Эрин хмыкнула — тоже совсем не веселясь — и всколыхнула проспиртованный задолго до нее воздух струей дыма.

Санада вернулся в импровизированную палату только когда стемнело. Работал приглушенный ночной свет, и монитор, словно стремясь не нарушать гармонии, потускнел. С каким-то непонятным для себя самого разочарованием, граничащим с раздражением, Санада обнаружил Финта лежащим на боку — в такой позе, словно он пытался призвать сон, что никак не приходил. Лишь подойдя ближе, Министр увидел, что тот неотрывно глядит на Мако: на почти фарфоровой — если бы не природная смуглость — коже играли сумрачные отсветы ночных ламп и подрагивал при каждом ее вдохе красный размытый клинышек от монитора. Желтая полоска светилась на лбу Финта, и Санада не мог не заметить мокрые, искрящиеся глаза и раздутые мешки под ними, кажущиеся черно-фиолетовыми синяками от удара. Он заботливо погладил Рори по спутанным волосам, как заплаканного ребенка, остро нуждающегося в сочувствии, и сел перед ним на корточки. Предстояло уговорить его перебраться в коляску, ведь наверняка он не горел желанием это делать.

— Глупо получилось, да? — первым заговорил Финт. Со слезами, дрожащими как роса на связках, он даже не собирался бороться.

— Будь ты чуть-чуть сообразительней, — вздохнул Санада, — вылечился бы вовремя. Подпольные хирурги не вымогатели. А теперь ты потратишь на протезы столько, сколько за год не зарабатывал.

— Ты не понимаешь! — с горячностью заявил тот, переворачиваясь на спину. — Я не тупица, был у хирургов. Они сказали, что я подхватил ту заразу, которую развели продовольственники, сидевшие тут до Чена. У них целая палата таких набралась. Так что мне выдали препаратов и сказали копить на визит к Даггету.

— Он же не помогает маргиналам.

— Так-то оно так… но с пиратами у него дела. Я думал, успею. Успею передать информацию о Марли и получить последние деньги, которых не хватает… — он обреченно махнул рукой.

— Захотел бы — успел бы. Ни к чему было тянуть до самой ночи.

Финт звучно сглотнул и замотал головой, смежив веки. Он, наверное, сам не понимал, зачем откладывал, от кого прятался и к чему вообще все это творил, если за его спиной стояла Леди Джейн и вся ее многочисленная армия разведчиков. Санада твердо решил потребовать от нее помощи, но когда они наконец встретились, Джейн уже имела готовые инструкции. Финту сказочно повезло, что надолго инвалидом его не оставят, правда, не знал еще об этом.

Немного успокоившись, Финт спросил о Мако: ее ранения, как и сам факт свершившегося побега Оборотней с Тенями, закрутили в нем бурю эмоций, но ненадолго. Его бессилие становилось выразительнее с каждым часом.

Санада без посторонней помощи пересадил Финта в коляску, подхватив его столь же легко, сколь тяжело мастеру далась коробка. Может, это была чистейшая необузданность воображения, но Финт как половину веса потерял. Ссохся. Превратился в нечто, что воспринималось и как человек, и равно как злой дух из индейского фольклора.

За столом его встречали с холодной торжественностью, поскольку радоваться было еще нечему. На ужин просились и доктор, и мастер, и кое-кто из труппы Юки. Эрин с наигранной брезгливостью выслала всех с этажа, объяснив отказ отвратительным настроением Финта.

— Вокруг Финта всю жизнь крутились женщины, — говорила она, накрывая ему как в ресторане. — Теперь он беспомощен, и с ним возятся мужчины. Наконец-то. Ну-у, — она уперлась кулаками в бока, поймав взгляд исподлобья Санады, — не припомню я, Министр, чтобы ты когда-нибудь кому-то сопли вытирал. Мако не в счет.

— Она больше не на моем попечении, — напомнил он с привычным деловым видом. — Коруку сбежал, договор разорван.

— Но она все равно здесь, да?

Санада охотно бы съязвил, но вдруг осекся. Потому что Мако из-под огня вынес он, и таскал с собой ее, пока перестрелка не прекратилась, тоже он, и оставить ее лечиться в Резиденции, а не отправлять к хирургам, настоял опять-таки он.

— У меня есть совесть, — заявил Министр.

— Этим нас не удивишь, мы тоже не обделены, — Эрин пододвинула Финта к столу. — Твоей кислой мордой грязищу оттирай, — добавила она, потрепав его за ухо.

Свет в гостиной заглушили для него же. Финт как не был преисполнен энтузиазма, так и продолжал исполнять роль атрофированного механизма Резиденции. Если бы не горе, что с ним случилось, Санада давно наградил бы его оплеухой. Нарисовал мысленно по мишени на каждой щеке и врезал наотмашь.

— У меня такое чувство, — Юки уныло глядела в суп, пока ее терроризировала электрическая муха-наблюдатель, — что кто-то должен произнести молитву. Это все ты виноват, Рори, разрушил нашу священную экосистему.

— Бери выше, — прервала ее Эрин, чей аппетит ничто не могло испортить. — От этой преподобной Марли, которую я толком не знаю, у нас все кувырком покатилось прямо в ротик чертикам.

— Из персональной преисподней Рори? Хорошо, что она голографическая.

— Мистер Финт, как насчет интервью? — с деланной серьезностью спросила Эрин. — Расскажите нам, что, по-вашему, стало причиной резкого помешательства Марли? Как вообще ее зовут, кроме того, что она Марли?

— Может, она уже Марли Ридель? — подхватила Юки. — Я могла бы прислать ей ящик вееров на свадьбу.

— Чтобы свидетелей их свадьбы не осталось?

Обе разразились хохотом, но на том останавливаться не намеревались.

— Кстати, кому она нас продала? — Юки усиленно терла глаз.

— Да какая разница? Ясно, что медом, как святой водой, наши головы поливать не станут.

— А Рори кто-то напоследок полил. Ты только глянь, как он слипся!

— Он сморщился, как будто его в ванной передержали. Тэри, ты точно его со свалки принес?

— Звучит как про игрушку. Плюшевый Рори Финт — сувенир нового Бретоник-сити.

Им, очевидно, очень нравились собственные шутки, но Финт так и сидел истуканом, разбирая взглядом фасоль в соусе на атомы. Первым не выдержал Санада: его ладонь — смертоносное оружие, как назвал это один Оборотень, схлопотав по физиономии, — внезапно обрушилась на крышку стола. Юки с Эрин замолчали, но не то что из испуга. Уж они-то знали его привычки как алфавит.

— Хватит, — процедил Министр.

— Может, тебе по черепушке так хлопнуть? — Эрин сощурилась. Вот уж кого не стоило успокаивать такими методами. — Или ты не привык, чтобы тебя били женщины?

— Опять началось, — закатил он глаза.

— Опять начало-о-ось! — теперь уже Юки взялась дразниться, спровоцировав в нем новую волну раздражения. — Ну что ты опять начала-а-а, а? — она театрально пнула Эрин под столом.

— Но я не виновата, что он такой занудный сморчок!

— Эй, Фи-и-инт? Что ты там чешешь, хочешь, чтобы нога совсем отвалилась?

Финт местами покрылся розовыми пятнами, быть может, все из-за препаратов, на которых его держал доктор. К неудовольствию своему, впрочем, беспричинному, Санада обнаружил, что Рори этим спектаклем удалось растормошить: он пытался скрыть улыбку, но не очень старательно.

— Лучше давай почешем за ушком Джейн, — продолжала Юки, — глядишь, привинтит тебе ноги прямо на дому.

— Лучше не надо, — Эрин была еще серьезной. — После речей Финта у нее в перепонках такой зуд стоит, что врагу не пожелаешь. Когда мы с ней встретились, знаешь, что он ей сказал? «Меня вырастили лесбиянки. Как думаете, есть в мире что-то, что способно меня удивить после такого?»

— Она призналась, что впечатлена Рори не меньше, чем его представлениями, — вставил Санада, почувствовав, как медленно загораются его уши. Словно Финт был его сыном, чтобы он испытывал за него неудобство.

— Еще бы! Стала бы она… — Министра перекосило, и он сделал резкий жест, призывая Эрин замолчать. — Мысль ясна, в общем.

— Ясна. — Удовлетворенно повторил он.

— Но согласись, сейчас с Финтом приятнее сидеть за одним столом.

— Безусловно.

— Мне плоховатенько, знаешь ли, — неуверенно подал голос Рори.

— Плевать я хотела! — Эрин резко развернулась в его сторону. — Когда мой папаша вернулся с Северной Африки без руки, думаешь, он строил из себя пожранную амебу, как ты?

Финт весь сжался.

— Правильно, он просто жил как до этого и радовался, что жил, а не погиб. Вот и ты должен скакать от счастья, понял ты меня, хренов нытик? — и не дожидаясь его реакции, выпалила: — Черт, Тэри, почему ты до сих пор ему не сказал?

— Я собирался, — с не меньшим раздражением отозвался тот. — Юмористическая прелюдия окончена?

В ответ ему было гробовое молчание, если не принимать во внимание сопение Финта. Санаде на мгновение явственно вспомнились неподдельные слезы того, катившиеся в сухой остаток после пережитого в конструкте. Потом возник и образ Мако, по-прежнему увязшей на каком-то ирреальном уровне бытия.

— Тогда поговорим, — снисходительно кивнул Санада, прогнав из сознания непрошенное наваждение. — Пока доктор колдовал над тобой, с нами связалась Леди Джейн.

— Ты все-таки решил с ней встретиться, — осторожно заключил Финт.

— Ну разумеется, — все еще сдержанно подтвердил тот. — Она расселась на моем диване, распустила свиту по всем моим трем этажам и пусть не провозглашала себя королевой, но вела себя соответствующе. Ты благополучно смотался и укрылся у торгашей Лорика, вместо того чтобы разыскать меня — это Эрин выполнила твою работу, слышишь?

К концу Санада все же поднял голос, но вспомнил, что Финт сидит не на стуле, а в инвалидной коляске. Вкупе с паршивым состоянием здоровья и опухшим от лекарств лицом он выглядел как издыхающая собака, — а Санада просто обожал собак, в равной степени жалея их, когда приходилось. Когда-то самонадеянность и самоволие приносили ему удачу, но время Рори Финта, как любила говорить Эрин, давно кануло в лету.

— Так, еще раз, — скорее для себя сказал Министр, сжимая кулаки до боли в суставах. — Ты проявил излишнюю инициативу. Не знаю, каков процент искренности у Джейн, но партию Матери Терезы, которая волнуется за непутевого подопечного, она отыграла блестяще. Она попросила вернуть тебя, мы скооперировались с Лориком и вернули. Лорик передал все, что ты узнал у Занелли.

— Как еще? — Финт едва ли разыгрывал потрясение.

— Он же искал тебя. Жучки и сели тебе на хвост на берегу и сопровождали вплоть до номера. Занелли, кстати, мертв. Гоббсу позволили сидеть в отеле.

— Но Джейн что-нибудь смогла достать? Может, напала на след Марли или даже Риделя?

— О, она уверяет, что нашла обоих, — Санада переглянулся с Эрин. — Но прежде чем пояснять что-либо, Джейн требует твоего возвращения в дело. Для начала — твои ноги. Медики Даггета готовы тебя отремонтировать.

— Сейчас тебе суть одного фокуса расскажут, — задорно вставила Юки. — А медики психику заодно ему подлатают, Тэри?

— Хотелось бы без этого обойтись. Обещай не вести себя как последняя тупица, Рори.

Лоб Финта собрался в гармошку и он с трудом кивнул. Перестарался, видимо, доктор со смесями, ибо языком он совсем уж не ворочал.

— Помнишь, тебя под землю собирались уволочь? — начал издалека Санада. — И ты подумал: что за бред? Звучит абсурдно, согласен. Но смысл все равно есть.

— Мы-то думали, Даггет почитатель разного рода культурных программ, — невесело усмехнулась Эрин. — Но будь оно так, твоя чудесная Марли не натравила бы на город наемников.

— Бретоник-сити — трехуровневая платформа.

— Подводный океанариум, — восхищенно сказала Юки.

— Промышленность, ну что она? Маленькая, как город, но зачем нам больше? Вот она и умещается под нами, на втором и третьем уровнях.

— Гениально, да? Спрятал так надежно! Если бы не Ридель...

— У меня мозг сейчас лопнет! — Финт выставил ладони, словно защищался от ментального нападения. — Какие уровни? Какая промышленность?

— Ты обещал не тупить, — угрюмо заметил Санада. — Что тебе не понятно? Прямо под нашими задницами существует второй Бретоник-сити, но без театров и шоу. Даггет строит там все, что ему нужно, и нами он специально прикрылся.

— Бесполезно, Тэри, — вмешалась Эрин. — Он поймет, если сам спустится на уровни.

— А вы там уже побывали? — с любопытством на грани очередного шока спросил Финт. — Вы трое?

— Я был, — подтвердил Министр. — Наемники патрулируют улицы ежечасно, спускаться довольно-таки рискованно.

— Но как же тогда?..

— Через терминалы Лорика. Он сообщает, когда и какой вход не под наблюдением, и отправляет к нему. То-то покупателя Риделя будет распирать от злости, если ему не найдут обещанные сокровища Даггета, — зловеще добавил Санада.

— Хорошо, — выдохнул Финт, но по его выражению лица было ясно, что все совсем не хорошо. — Положим, так. Но Марли зачем тогда искать, если она уже все сделала, что могла? Правосудие, что ли?

— Очевидно, чтобы не сделала еще чего-нибудь.

Финт насупился. Уж это-то ему незачем объяснять.

— Ладно, — произнес он, помолчав. — Когда спускаемся?

— Быстро же ты, — усмехнулась Юки.

— Когда встанет Мако, — ответил Санада, не обращая на нее внимания.

Он не стал говорить, что это отнимет у них много времени, и самое страшное, что никто не знает, сколько именно. Финт был слишком растерян, но Санада настроился с самого начала на сплошную нервотрепку.

— О-о-о, выметаемся мы быстрее, чем я думала, — Эрин устремила напряженный взгляд на двери «покоев мертвецов», но в следующее же мгновение вскочила из-за стола, уронив стул. Финт тоже порывался встать, да вовремя вспомнил, что в его распоряжении одни лишь колеса, и неуклюже выкатился на свободу. Юки осталась сидеть. Санада отреагировал чересчур медленно.

На пороге, не похожая на призрака, но все же с виду вовсе не здоровая, пошатываясь встала Мако. Эрин подлетела к ней первая, за чью руку та сразу же схватилась, ища поддержки. Санада подскочил следом, и вместе они подвели Мако к его месту. Она шевелила губами, но из горла не вырвалось ни одного звука.

— Э, тебе бы лежать, — озабоченно произнес Финт, подкатив к ним незаметно. Он накрыл ладонью худую руку Мако, напряженно сжимающую край столешницы, и в ее ответном взгляде промелькнула благодарность. Но через мгновение уже она сменилась то ли сожалением, то ли виной, когда Мако увидела коляску.

— Доктора пойду поищу, — предложила Юки. Даром времени она не теряла, и пока все остальные возились с внезапной гостьей, вынесла контейнер с медикаментами. Его именно на такие случаи доктор и вручил Санаде.

— Что делаем? — спросил с готовностью Финт, когда Юки скрылась за дверьми к лифту.

Санада уже не беспокоился о нем, а посвятил всего себя Мако. Одной рукой он сжимал ее предплечье, как в страхе потерять ее присутствие в реальности, а другой ковырял замочек на контейнере — доктор повесил его, зная о пристрастиях наемников красть медикаменты.

Эрин же, всегда пекшаяся о Финте по непонятной никому причине, укоризненно на него взглянула и потрепала по волосам, как часом раньше сделал это Министр.

— Ты-то куда лезешь? — беззлобно спросила она. — Тебя самого еще латать и латать.

— Ну хоть какую неподвижную работку, а?

— Не надо, я приду сейчас в себя, — неожиданно подала голос Мако, но и тут ее перебила Эрин.

— Знаем, плавали! Мне однажды вспороли живот ножиком, я долго не могла оклематься. До сих пор покалывает в области печенки. Сиди уж и не пищи.

— Сначала гоните, — воздух сотряс отдаленный голос доктора, — потом зовете!

Заметив осунувшуюся Мако, он резко остановился и принялся разыгрывать драматический спектакль.

— У вас все не слава богу! Что за хрень вы тут вечно творите?! Лежать — значит лежать, не орать — значит не орать. Что сложного?

Доктор подождал, пока Санада введет Мако успокоительное, которое сам же прописал, если такая ситуация случится. Затем он уже более спокойно попросил Эрин помочь проводить девочку, как вечно называл ее, обратно в кровать: сама Мако вида не подавала, что протестует и возвращаться туда не хочет, но так сжала руку Санады, пока вставала, что тот невольно вздрогнул.

— Неделю безвылазно сидеть будете, я так сказал, — бросил в приказном тоне доктор на пороге.

— Ну, любовь моя, отныне ты наш раб, — сказала Юки, когда створки дверей в комнату-палату сдвинулись.

Конечно, адресовано это было Финту, она не была такая смелая, как Эрин, чтобы разговаривать так с Министром. Санада не сразу заметил, что нацепил на себя привычную маску «инфоброкер во гневе». Заставив мышцы лица расслабиться, он отошел к окну: у входа вновь крутились наемники — все те же личности, все то же количество.

— Заложник обстоятельств, — задумчиво пробормотал Санада.

В тонированном стекле отразилась гримаса страдания Финта.

На нашем аукционе разыгрывается время

До падения Бретоник-сити: 6 дней

Холл встречал их агрессивно настроенными ароматами, перебивающими друг друга. В их головокружительной смеси, сравнимой, пожалуй, с фортепианной мелодией, в которой форте вырывается то одна, то другая нота, — в этой смеси не находилось места обыкновенному воздуху. Шафран и базилик, несомненно, слали привет из ресторана по правую руку от входа. Самый дрянной бензин, какой можно было только залить в бак, рвался из форточки. Чьи-то духи или же их неудачный тандем, вероятно, задержались, не проводив до дверей гостиничного номера своих приторно очаровательных дам. В Финте неожиданно обнаружился аллергик — должно быть, сидел внутри всегда, но вышел с отпуска лишь сейчас. Когда это ядовитое зелье холла проникло в ноздри, он скривился, став похож лицом на изюм, и Эрин мгновенно подала ему платок, словно знала, как и при каких обстоятельствах он морщится, и как с этим бороться.

— Это все Джейн, — гнусаво пробормотал он. — Когда ее здесь не было, и холл был как холл.

И он не преувеличивал ни минуты. То ли по ее приказу, то ли по инициативе самих обитателей Резиденции, холл осветился ярче, как никогда раньше не освещался, и разрушил барьеры между дорожкой к стойке администратора и мелкими заведениями. Администратор был тут вовсе не из-за гостиницы на верхних этажах, а заменял Оборотням глаза и уши. Следил, чтобы непрошенные гости не ступали дальше главного входа. Финта и Эрин он встречал так, словно никогда прежде не видел, и со всей натянутой вежливостью предложил подняться к… Министру.

— Правда, я бывал у него только на основном этаже, — утешал неизвестно кого Финт. — Понятия не имею, что он с двумя другими сделал. Ты не знаешь?

— Над квартирой комната с компьютером, а подо что остальная площадь ушла, он не говорил, — Эрин многозначительно улыбнулась. — Сдается мне, он попросту выторговал у Оборотней власть, еще немного — и выпрет их всех отсюда.

— А Леди Джейн пришла, усилий не приложила, и штаб Министра уже у нее в кармане. Как тебе хватка деловая, а?

Эрин закатила глаза. Властные богатые женщины ее нисколько не впечатляли, она сама принадлежала к их типу, и отсутствие миллионных счетов не способно было ее уязвить.

Администратор отвел их к лифту, на что Финт высказал пропущенное всеми мимо ушей замечание: «Я и своими ножками ходить пока что могу и спешу этим пользоваться». Поднимались они на пятый этаж — значит, туда, где компьютер, — в сопровождении двух весьма прозаичных охранников: атлетически сложенных, с кобурой под расстегнутым пиджаком, азиатов. На выходе сторожили уже знакомые разведчики в тэнгай, принявшие человеческий облик, и Финт тут же шарахнулся от них, нисколько не притворяясь.

Коридор имел форму кольца, заключенного в квадрат этажа. Двери, как и все в Резиденции, были стеклянные, а по синему тонеру скользила белая волна. Когда створки разъехались, Финт на мгновение замешкался на пороге, да и Эрин получила свою дозу впечатлений, прежде чем войти. Их шествие под конвоем через какое-то подобие прихожей в гостиную совершалось под музыку — естественно, старую как мир, и естественно, классическую. Сколько бы лет не прошло, какие бы государства за это время не построились, а замашки у всех богачей не менялись, сделал вывод Финт.

Гостиная отличалась такой дороговизной интерьера, что можно было вообразить следующую картину: они перенеслись с помощью фантастического портала в любой другой город, но только не в соседний квартал Бретоник-сити — колыбели дешевых, но эффектных, несмотря на цену, развлечений. Но всякий интерьер утрачивал значение, когда посреди него сияла жемчужина — Леди Джейн. Без преувеличений жемчужина, без погони за удовлетворением прихотей фальшивого богатства.

Она была все в том же платье, или, может, в чуть другом, несколько иного оттенка, если это, конечно, не игра света всего-навсего. Нога на ногу, неестественно бледные — должно быть, опять свет играется — руки: одна покоится на колене, другая небрежно опирается локтем на подлокотник. Сидит она не прямо, так сидеть нехорошо — разумеется, если денег на починку искривленного позвоночника нет. Но ей можно, она Леди. И это бедро, как бы выставленное напоказ, вроде и скрыто блестящим шелком, а вроде и наго. Какая-то удивительная золотая середина — середина между верхом целомудренности и дном пошлости.

Финт был не знаток женщин во всех отношениях, хоть вырос среди женщин. Но то женское общество дало бы форы и мужскому, оно взрастило в нем недоверие к миру, скрытую опасность, инстинкты хищника. Чтобы понять, как выбивается из ряда Леди Джейн, он не был обязан крутиться в высших кругах, ибо наблюдение с высоты сродни созерцанию с самой пики горы, когда кроме тумана ничего внизу больше и нет.

Под взглядом золотисто-карих глаз Джейн охранники — судя по всему теперь уж бывшие Тени — съежились, а потом и вовсе удалились. Сидя на диване спиной к окну, она предложила Эрин и Финту уместиться на узкой софе напротив. Что же, смущаться причин не было.

— А компьютера не видать, — шепнул Финт. — И вообще — хорошо Тэри устроился, а?

— Но не похоже, чтобы он всем этим пользовался, — ответила ему в тон Эрин.

Пока Джейн переговаривалась с одним из своих людей, Финт ощупывал слезящимися глазами каждый сантиметр панелей, отливающих металлическим блеском, безупречно отполированной, но пыльной мебели, столь же пыльных зеркал, в которых бесконечно множилась грациозность Джейн, и лазурных потолков. Прибираться здесь и не собирались, возможно, въехав на парочку-тройку дней. Наверное, Эрин не ошиблась, и Санада, не склонный к поклонению роскоши, выторговал три этажа апартаментов, чтобы потеснить Оборотней. Даже в пределах границ неказисто мелкого города-государства многие искали власть.

Наконец Леди Джейн надоело раздавать указания, или же они попросту закончились, и вся длинная вереница ее свиты покинула гостиную. Финт не привык никем восхищаться, но безупречность образа Джейн и у Эрин отобрала дар речи. Волосы до того скрупулезно были собраны в пучок, что создавалось впечатление какой-то искусственности, но не то чтобы это раздражало — может, дополняло эстетически удачную картину. Финт усиленно старался прочесть красиво выточенное лицо и понял лишь одну вещь: при всем витающем вокруг них флере очарования, Джейн вовсе не собиралась никого соблазнять. Ее глаза, несмотря на теплый оттенок, сверкали льдом — очевидно, унаследованным от отца-британца. Губы не напряжены, но вытянуты в прямую линию. Как бы не пытались завистники выставить ее чуть ли не шлюхой, Леди Джейн отнюдь ею не была и наверняка погружалась в дела чаще, чем занималась личной жизнью.

— Вы знаете, — начала она — голос бархатист, в языке — легкий намек на акцент, — не взирая на мое положение в системе, сведения доходят до меня обрывками. Иронично, но с людьми происходит ровно то же самое — с вами нет Министра, и Мако куда-то подевалась. Куда же, если не секрет?

— Отправилась в ресторан на первом этаже, — сказала Эрин так, будто ответ был очевиден. — У нее там знакомые. Или у ее отца, кто их разберет.

— А вот где Тэри, мы и сами без понятия, — ухмыльнулся Финт, почувствовав, как падает напряжение. — Вас испугался, очевидно.

— Мне так и сказали, — уголки ее губ слегка приподнялись. — Человек его положения закономерно избегает людей вроде меня. И я не сумела хоть как-то обратить эту ситуацию, в противном случае вас бы не пугали разведчики.

— Ваша мать китаянка? — внезапно спросил Финт, не дав ей продолжить мысль.

— Да, мистер Финт.

— Тогда это забавно. Не знаю, находите ли вы это забавным, но вы, в чьих жилах течет китайская кровь, управляете разведчиками, которые с довольно-таки сакральным смыслом приодеты в тэнгай, — а это культура японская. Мне казалось, у Китая и Японии отношения не самые добрососедские.

— Не говоря уже о том, что северные и южные итальянцы не понимают друг друга, объясняясь на одном языке, — скептично заметила Эрин.

— Разведчики не мои, — покачала головой Джейн. — Они принадлежат мистеру Даггету, а он, в свою очередь, заказывал их у местных мастеров — японцев. Они выполнили заказ так, как посчитали нужным, и не нарушили не одного пункта договора.

— Кстати о договорах, — снова перебил ее Финт. Если бы не боль в ноге, которую он сжимал в коленке, вместо перекошенной физиономии он изобразил бы привычный образ хозяина положения. — Город все еще на ушах стоит с вашего появления, и нам пришлось таких бредней наслушаться, что голова кругом. Пожалуйста, порадуйте нас, скажите, что вы приехали не с самыми плохими намерениями.

— Я не могу вас порадовать по одной простой причине, которая и привела меня сюда, — она на несколько секунд прикрыла глаза, и ощущение ее властности куда-то пропало. — Я здесь по инициативе моего отца, это ведь он был одним из первых, кто задумал проект плавучих городов. Барра Даггет был послан им в Адриатику для контроля над строительством и дальнейшим существованием Бретоник-сити.

— Барра? О, теперь я знаю его по имени, — Финт, неизвестно отчего веселясь, ткнул Эрин локтем. Она явно начинала злиться.

— Это арабское имя. Он наполовину араб.

— Я подозревал, — соврал он. Конечно, ни черта он не подозревал, когда ближе сотни метров к Даггету не подходил, не вылавливал его в бинокль и не наблюдал его личность по телевидению, которое, к слову, в Бретоник-сити оставляло желать лучшего. — Мусульманин, значит.

— Сейчас в Британии полно мусульман, — со знанием дела сказала Эрин. — Как в худших кошмарах Берджесса[1].

— Так и что же? — вопрошал Финт. — Мистер Даггет стал испытывать трудности?

— Герр Ридель докучал нам и раньше, по правде говоря, — призналась Джейн. Эмоции она успешно держала в узде. — Не только в проекте плавучих городов.

— Да в Европе он анти-легенда!

— И есть за что ему носить этот титул. Но речь не столько о нем. Да, мы бились с Риделем не один год, иногда проигрывали мы, иногда — он. Но на сей раз он залез глубже, и даже Барра был ошеломлен таким поворотом событий. Речь идет о вашей подруге Марли, мистер Финт.

Заносчивости у него поубавилось. Марли не была дурным человеком, занозой в мягком месте всего мира, ее, вероятно, такой сделали позже, уже в Бретоник-сити. За дружбу с ней некоторые обитатели Резиденции, кто об этом прознал, ругали Финта на чем свет стоит. Эрин вообще занесла этот факт в список его пороков.

— В вашем положении было бы проще избавиться от Марли, так? — поинтересовался он. А ведь он ее предупреждал. Ему бы не хотелось видеть ее бездыханное тело, да и вообще когда-нибудь услышать о ее смерти.

— В некотором смысле. Побить в этой схватке Риделя — весьма проблематично. Марли, будучи под его крылом, тоже в достаточной мере защищена от нас, но уж до нее мы все равно могли бы добраться. Мы и собрались это сделать, когда вдруг не обнаружилась загвоздка.

Леди Джейн сделала паузу — можно подумать, она требовалась — и Финт весь напрягся, так что Эрин это мгновенно почувствовала и взяла его за запястье.

— Вы готовы услышать, что я вам скажу? — спросила наконец Джейн.

— Боже! — он впервые упомянул господа — сын не в счет — за долгое время. — И вы заразились привычкой к сочувственным прелюдиям! Готовы ли услышать вы, чтобы запомнить раз и навсегда, к какой единственной вещи в жизни я реально был не готов?

Джейн прикрыла глаза в знак согласия, сдобрив это теплой, как оттенок ее глаз, улыбкой. Можно подумать, ей впрямь интересно.

— Я был совершенно не готов к тому, чтобы выскочить из утробы матери ногами вперед, чуть не запутаться в пуповине и не придушить ей самого себя, а вырвавшись из этой дерьмовой ситуации, вляпаться в дерьмо окружающего мира. Вот так. Такую формулировку и запомните. Я не жалуюсь, уж поверьте мне на слово, но вы это прочувствуйте, пожалуйста. Готов поклясться, все маргиналы, которым не на что элементарно жрать, думают так же.

Леди Джейн вновь стала сокрушительно серьезной и кивнула. Финт не считал, что ляпнул лишнего, и Эрин, реакция которой всегда была сигналом к тому, чтобы остановиться, также ни слова против не сказала.

— Я учту это, мистер Финт, — произнесла Джейн. — Это все, что я должна знать о вас?

— Что ж, — вздохнул Рори, — не представляю, какие сведения накопали ваши наблюдатели, но вы наверняка слышали всякие россказни о нас с Марли. Так вот, скажу я вам, мы с Марли очень крепко дружили — дружили, потому что я не уверен насчет нее теперь, когда Ридель ее хорошенько обработал. Я знаю о ней ровно то, что должен знать хороший друг. Чего-то секретного я не смогу вам рассказать, ибо ни разу не пытался влезть в ее жизнь без спроса.

— Это похвально звучит, мистер Финт.

— У меня особенное отношение к женщинам в отличие ото всех в этом городе.

— Особенное?

Финт окончательно раскис: вот уж что он точно не выносил обсуждать, но разве возможно отказать Джейн в информации, заинтересовав ее раз?

— Генетический материал папочки моя мать взяла из пробирки, — нехотя пояснил он. — У меня было две матери. Не одна за другой, а сразу две, понимаете? Семья лесбиянок со всеми вытекающими из этого последствиями. Меня еще любили спрашивать, не гей ли я сам часом.

— Но вряд ли на вас повлияла подобная семья так, как ожидалось, — Джейн подняла бровь.

— Они вырастили из меня обычного человека. Знали, что вряд ли я вольюсь в их общество, но обе очень меня любили. У них был ночной клуб, там отдыхал в основном женский контингент, мужчин — по пальцам пересчитать. Не обязательно меньшинства, кстати. Я с ними понемногу общался и внимательно изучил каждую. Совсем не то, что я видел до этого.

— Марли была похожа на них?

Финт поджал губы. До чего догадлива! Или это он предсказуем?

— Да, именно их тип. Если ей будет чего-то недоставать, она не станет жаловаться, а решит проблему сама. Вздумаете лезть с непрошенной помощью, заставит вас пожалеть об этом. Никогда не заговорит о чем-то, если не спросите. Не позволит себе быть беспомощной, даже если по стенке будут мазать. И многое, многое другое.

Финт замолчал, не зная, что бы еще такого сказать, но требовалось ли продолжение? Эрин потупила взгляд, как если бы он задел ее чем-то. Одну только Джейн не могло ничего выбить из колеи и, не дождавшись, когда кто-то заговорит, она взяла слово сама:

— Что ж, тогда ваша кандидатура подходит нам больше, чем кандидатура Санады.

— И что за дело? — Финт мгновенно сделался неприятным. — Случалось, я убивал здесь кое-кого. Но Марли — ни под каким видом.

— Как я уже сказала, мистер Финт, если бы у нас была возможность завершить эту историю таким простым способом, мы бы уже сделали это. Но герр Ридель создал нам большую проблему. Для нападения на сервера ведущих компаний Бретоник-сити был создан конструкт, и его автор — ваша подруга Марли. Вам известно, что точно такой же работой она занималась в компании Барры Даггета?

— Да, она сказала мне.

— Вот видите, — в ее глазах читалось ликование. — Эти сведения доступны ограниченному кругу лиц. Шпионаж, которым активно занимался мистер Даггет, был направлен на защиту истинной цели постройки Бретоник-сити. Ридель же не впервые уничтожает мелкие правительства.

— Истинной цели, говорите? — вмешалась в разговор Эрин. — Это какой же?

— Я не могу сообщить вам это, — улыбнулась Джейн. — По крайней мере, до тех пор, пока вы не окажете нам помощь.

— И в чем же дело с этим конструктом? — Финт не скрывал раздражительного нетерпения.

— Вам известно, что при взломе конструкта мозг подключенного к нему человека будет сожжен? Конструкт был построен для двоих операторов — герра Риделя и Марли. Двух зайцев одним выстрелом, что называется. Однако с такого рода защитой мы прежде не сталкивались, и никто из специалистов мистера Даггета не способен пробить брешь в ней. Мы также не сумеем извлечь обоих из кибер-сетки, поскольку это тоже приведет к их гибели, а санкций на устранение Риделя мы не получали. Слишком много поверженных правительств желает захватить его.

— Я понял вашу мысль, — поднял руку Финт. — Редкая технология, но очень эффективная. Ее, конечно, не Марли придумала, это изобретение наших подпольных программистов.

— Вы знакомы с принципом ее действия?

Финт замялся и, ища поддержки, взглянул мельком на Эрин, но на этот раз не смог разобрать посланного в ответ взгляда.

— Локальный конструкт, — он вдруг сморщился, вспоминая, как Лорик несколько часов назад сказал, что терминал взломали из локального конструкта. — Слышали о таких что-нибудь?

— От Барры.

— Тогда подробности опущу. Конструкт Марли — особенный случай. Мы называем такие для краткости «Временная петля». Во-первых, потому что он имеет четко заданный дизайн. Что бы вы не изменили, по истечении времени конструкт вернется в изначальный вид.

— По истечении времени?

— Это вторая причина, по которой он получил такое название. Перед входом вы устанавливаете таймер — это может быть любая цифра до двадцати четырех. Проще говоря, цикл не может продолжаться дольше суток, это сделано из соображений безопасности. А то так и зависнуть несложно. И обновление до начальных предустановок — это сигнал к тому, что цикл завершен. По окончании захода вы автоматически выбрасываетесь из кибер-сетки, но не в случае «Временной петли», она как раз-таки закольцована, и с истечением времени таймера вы попросту переноситесь обратно в начало. Единственный вариант — выйти самому. Нельзя извлекать оператора из кибер-сетки извне, если установлен «лок[2]», а в данной ситуации он есть.

— Но ведь должен существовать какой-то способ вытащить оператора? Нельзя же полагаться исключительно на его инициативу в таком конструкте.

— Есть один действенный способ, но чтобы его использовать, надо залезать в эмулятор, с которого запущен конструкт.

— Каким образом? — в руках Джейн, теперь сцепленных друг с другом, нарастало напряжение.

— Вирусный софт, — пожал плечами Финт. — Это не программа, которая нацелена на атаку защиты. Это маскирующийся червь. В случае «Временной петли» проникновение происходит следующим образом: вирус провоцирует эмулятор на штатное завершение сеанса, то есть, получив ложный код на выключение, компьютер проводит закрытие захода, как будто это обычный локальный конструкт. Тогда оператор выводится из кибер-сетки в обычном режиме, а не посредством аварийного разрыва связи, который всегда приводит к гибели.

— Вы сможете это сделать?

— М-м-м, для этого понадобится софт. Я не умею писать его.

— Мастера умеют, — напомнила ему Эрин.

— Они все смылись из Бретоник-сити! — зашипел Финт. — Вся команда. — Заметив заинтересованность в лице Джейн, он виновато пояснил: — Марли обзаводилась софтом всегда у одних мастеров. Это я привел ее к ним, когда она впервые попросила помощи.

— Так значит, мистер Финт, вы — соучастник, — игривым тоном заявила Джейн.

— Это неправда! — яростно выпалил он. — Последний раз, когда она приходила, запрос был как обычно — обновление для пакета, которым она вполне легально пользовалась на работе у Даггета. Естественно она мне не сообщила, что собирается продавать наши шкуры непонятно кому.

— Я вам верю, — рассмеялась она. — Но мое предложение остается в силе. Разыщите Марли и достаньте программистов. Ну, по плечам вам такая задача?

— Повторяю, всех программистов давно след простыл. Они свернулись несколько дней назад, и теперь я понимаю, из-за чего.

— Нет, ушли не все, — возразила Эрин. Финт уставился на нее во все глаза. — Один есть.

— Чего? — переспросил Финт.

— У вас есть все шансы, — не дала ему закатить истерику Леди Джейн. — Мисс Кертис достанет вам мастера, а вы, мистер Финт, найдете вашего друга Министра. У него довольно обширные ресурсы для маргинала, не так ли?

— Полагаю, — буркнул он.

— И сколько у нас времени? — с готовностью оживилась Эрин.

— Не могу сказать, но вряд ли много. К сожалению, Ридель уже продал Бретоник-сити. Падение правительства — вопрос лишь пары недель.

— А, так вы не затем сюда приехали, чтобы предотвратить это, а чтобы разгребать последствия?

— Барра слишком поздно поднял тревогу, увы.

— Но кому нас продали? Что тогда произойдет?

— Не знаешь, что бывает, когда революции вершатся? — недовольно спросил Финт. — Скоро вместо представлений и вечеринок прямо на улицах у нас будет сплошной погром. Но в самом деле, кому нас продали? Или вы и это не можете сообщить пока?

— Мы и сами не в курсе, — холодно улыбнулась Джейн. — Поверьте, Бретоник-сити — не обычная обитель развлечений. Ответ не лежит на поверхности, не так уж все и просто с нашим миром.

Финт злобно хмыкнул. Что бы она там не думала — а была Джейн явно себе на уме — и не сказала после, с миром все было так же ясно, как с годовым оборотом шарообразной Земли вокруг Солнца. Никак иначе. Вот была Европа — и не одно тысячелетие есть, как бы там у кого в заду не свербело. В другом полушарии есть Америка. Пардон, союз северных штатов «Протокол А» и Конфедерация Южных Республик — уродливая аббревиатура, черт бы ее, — вроде Швейцарии с ее кантонами. Логично и просто, не правда ли? Вокруг Европы плавает одиннадцать городов-платформ, три из них в Адриатике. И все они — стратегические объекты новых экономических держав вроде Японии, Британии и «Протокола». Все, за исключением одного. Потому что Бретоник-сити — ненужный аппендикс на карте, незапланированная благотворительность для всякого сброда, недоразумение, в конце концов. Прихоть богача, который хотел устроить себе отдых, а не марать руки на фондовых биржах и пресловутых локальных войнах. Надо же. И какой еще правды, спрашивается, кому подавай? И так все более чем понятно. Только вот Джейн считала наоборот и совсем не спешила рассказывать, в чем же дело.

Из Резиденции их тоже провожали под конвоем, будто Министр давно уже не хозяин трех этажей апартаментов. Финт ожидал, что хвост не отстанет от них до самого порога их домов, но дальше главного входа охрана не пошла. Эрин стала и вовсе мрачной — возможно, ночь и сумрачные огни были виновны в этом эффекте.

— Видать, все она про вас разузнала, мисс Эрин Кертис, — бесцветно произнес Финт, когда они вышли к набережной. — Что за мастер тут остался?

— Он один из дельцов Лорика, — ответила Эрин, обнимая себя руками. — Ты слышал раньше его прозвище — Майор.

— А! — конечно, Финт узнал его. — Но он ведь торговец, а не программист, разве нет? Или создавать вирусы — его скрытый талант?

— Вроде того. Не хотела я его ввязывать, черт возьми!

— Ты же согласилась на условия Джейн. Я бы брыкался, что уж там.

— Но Финт, такими вещами не шутят! — она резко остановилась. — Если программисты бегут из города, а неприкосновенную сеть Лорика взламывают, то сомневаться в правдивости слов Джейн не приходится. И мы находимся прямо у самого ядра этой чертовой заварушки, понимаешь?

— Я не спорю.

Финт нашел позади себя декоративный булыжник и примостился на краешек — боль в ноге ударила в самый мозг. Если от Бретоник-сити ничего не останется, он не сможет вылечить ногу. Но что бы он сделал с Марли? Ответа не находилось. Она вроде и предала их — и его, своего друга, персонально, — а он все не мирился с мыслью, что придется предать ее в ответ.

— Плохо? — озабоченно спросила Эрин, указывая на его ногу.

Финт помотал головой и, придав себе как можно более бодрый вид, вновь поднялся. Новый приток боли отразился на его лице очередными корчами.

— У меня есть догадки, с чего лучше начать поиски Марли, — процедил он.

— Ты чем слушал Джейн? — Эрин не на шутку разозлилась. — Она сказала: ищи Санаду. Так иди и ищи Санаду, черт тебя побери! Где ты там ползать будешь? Тэри инфоброкером не просто так зовется.

— Да, а он оставил нам записочку, в какой угол соизволил забиться? И Лорик рот на замке держит.

— Так развяжи ему язык! Ты опять хочешь влезть куда-нибудь, а?

— Да что ты? Я буду осторожен, обещаю.

Но пустые увещевания на нее не действовали. Эрин влепила ему пощечину, и хоть со стороны это выглядело лишь как изящный взмах невесомой ладони, Финт больно рухнул на брусчатку.

— Не беси меня, Финт! — рыкнула она.

Губы невольно расплывались в непрошенной улыбке. Финт пытался бороться с ней, и со стороны это выглядело как нервный тик. Когда он наконец поднялся, его разобрало на смех, но на Эрин невозможно было никак повлиять, если она была в дрянном расположении духа. Тогда Финт сделал над собой усилие и успокоился.

— Прости, я тупица, — сдался он.

Вместо ответа Эрин взяла его в охапку: сильные, но, тем не менее, изящные руки с такой силой сжали его шею, что он откликнулся с еще большим проникновением.

— Ты моя семья, Рори, — давно он не слышал из ее уст своего имени. — Я тебя очень люблю.

— И я тебя, — Финт гладил ее коротко стриженный затылок. — Больше не буду тебя расстраивать.

— Уж постарайся.

Эрин взяла с него слово, что он вернется к себе в квартиру, а наутро отправится к Лорику. Сама же она решила не ждать, а пойти к Майору сразу же — путь ее лежал через весь город на противоположный его конец. Квартал номер семь, обиталище софт-мастеров. Стилет, револьвер, электрошок. Она была вооружена, в отличие от него, а Финт все равно беспокоился, смутно ощущая опасность. Он вышел вслед за Эрин на деревянный помост верхней террасы набережной и ждал, пока она не свернет на извилистую дорогу, поднимающуюся на невысокий холм. Такая тишина, словно покупатели Риделя уже забрались в Бретоник-сити и перерезали всем до единого глотки.

Ее фигура, спрятанная в черный брючный костюм, в свете фонарей более не выделялась. Он следил за ней по светлой — как божественный ореол посреди кроваво-красных тонов увеселительных кварталов — голове.

Когда Эрин пропала из виду, у Финта внутри что-то оборвалось. Ногу мучала боль.

Когда он отправился обратно в Красный квартал, батарейка в часах иссякла на 3:14 после полуночи.

---

[1] Здесь: отсылка ко второй части романа Энтони Берджесса «1985».

[2] От англ. — замок, защита.

До падения Бретоник-сити: 6 дней

Холл встречал их агрессивно настроенными ароматами, перебивающими друг друга. В их головокружительной смеси, сравнимой, пожалуй, с фортепианной мелодией, в которой форте вырывается то одна, то другая нота, — в этой смеси не находилось места обыкновенному воздуху. Шафран и базилик, несомненно, слали привет из ресторана по правую руку от входа. Самый дрянной бензин, какой можно было только залить в бак, рвался из форточки. Чьи-то духи или же их неудачный тандем, вероятно, задержались, не проводив до дверей гостиничного номера своих приторно очаровательных дам. В Финте неожиданно обнаружился аллергик — должно быть, сидел внутри всегда, но вышел с отпуска лишь сейчас. Когда это ядовитое зелье холла проникло в ноздри, он скривился, став похож лицом на изюм, и Эрин мгновенно подала ему платок, словно знала, как и при каких обстоятельствах он морщится, и как с этим бороться.

— Это все Джейн, — гнусаво пробормотал он. — Когда ее здесь не было, и холл был как холл.

И он не преувеличивал ни минуты. То ли по ее приказу, то ли по инициативе самих обитателей Резиденции, холл осветился ярче, как никогда раньше не освещался, и разрушил барьеры между дорожкой к стойке администратора и мелкими заведениями. Администратор был тут вовсе не из-за гостиницы на верхних этажах, а заменял Оборотням глаза и уши. Следил, чтобы непрошенные гости не ступали дальше главного входа. Финта и Эрин он встречал так, словно никогда прежде не видел, и со всей натянутой вежливостью предложил подняться к… Министру.

— Правда, я бывал у него только на основном этаже, — утешал неизвестно кого Финт. — Понятия не имею, что он с двумя другими сделал. Ты не знаешь?

— Над квартирой комната с компьютером, а подо что остальная площадь ушла, он не говорил, — Эрин многозначительно улыбнулась. — Сдается мне, он попросту выторговал у Оборотней власть, еще немного — и выпрет их всех отсюда.

— А Леди Джейн пришла, усилий не приложила, и штаб Министра уже у нее в кармане. Как тебе хватка деловая, а?

Эрин закатила глаза. Властные богатые женщины ее нисколько не впечатляли, она сама принадлежала к их типу, и отсутствие миллионных счетов не способно было ее уязвить.

Администратор отвел их к лифту, на что Финт высказал пропущенное всеми мимо ушей замечание: «Я и своими ножками ходить пока что могу и спешу этим пользоваться». Поднимались они на пятый этаж — значит, туда, где компьютер, — в сопровождении двух весьма прозаичных охранников: атлетически сложенных, с кобурой под расстегнутым пиджаком, азиатов. На выходе сторожили уже знакомые разведчики в тэнгай, принявшие человеческий облик, и Финт тут же шарахнулся от них, нисколько не притворяясь.

Коридор имел форму кольца, заключенного в квадрат этажа. Двери, как и все в Резиденции, были стеклянные, а по синему тонеру скользила белая волна. Когда створки разъехались, Финт на мгновение замешкался на пороге, да и Эрин получила свою дозу впечатлений, прежде чем войти. Их шествие под конвоем через какое-то подобие прихожей в гостиную совершалось под музыку — естественно, старую как мир, и естественно, классическую. Сколько бы лет не прошло, какие бы государства за это время не построились, а замашки у всех богачей не менялись, сделал вывод Финт.

Гостиная отличалась такой дороговизной интерьера, что можно было вообразить следующую картину: они перенеслись с помощью фантастического портала в любой другой город, но только не в соседний квартал Бретоник-сити — колыбели дешевых, но эффектных, несмотря на цену, развлечений. Но всякий интерьер утрачивал значение, когда посреди него сияла жемчужина — Леди Джейн. Без преувеличений жемчужина, без погони за удовлетворением прихотей фальшивого богатства.

Она была все в том же платье, или, может, в чуть другом, несколько иного оттенка, если это, конечно, не игра света всего-навсего. Нога на ногу, неестественно бледные — должно быть, опять свет играется — руки: одна покоится на колене, другая небрежно опирается локтем на подлокотник. Сидит она не прямо, так сидеть нехорошо — разумеется, если денег на починку искривленного позвоночника нет. Но ей можно, она Леди. И это бедро, как бы выставленное напоказ, вроде и скрыто блестящим шелком, а вроде и наго. Какая-то удивительная золотая середина — середина между верхом целомудренности и дном пошлости.

Финт был не знаток женщин во всех отношениях, хоть вырос среди женщин. Но то женское общество дало бы форы и мужскому, оно взрастило в нем недоверие к миру, скрытую опасность, инстинкты хищника. Чтобы понять, как выбивается из ряда Леди Джейн, он не был обязан крутиться в высших кругах, ибо наблюдение с высоты сродни созерцанию с самой пики горы, когда кроме тумана ничего внизу больше и нет.

Под взглядом золотисто-карих глаз Джейн охранники — судя по всему теперь уж бывшие Тени — съежились, а потом и вовсе удалились. Сидя на диване спиной к окну, она предложила Эрин и Финту уместиться на узкой софе напротив. Что же, смущаться причин не было.

— А компьютера не видать, — шепнул Финт. — И вообще — хорошо Тэри устроился, а?

— Но не похоже, чтобы он всем этим пользовался, — ответила ему в тон Эрин.

Пока Джейн переговаривалась с одним из своих людей, Финт ощупывал слезящимися глазами каждый сантиметр панелей, отливающих металлическим блеском, безупречно отполированной, но пыльной мебели, столь же пыльных зеркал, в которых бесконечно множилась грациозность Джейн, и лазурных потолков. Прибираться здесь и не собирались, возможно, въехав на парочку-тройку дней. Наверное, Эрин не ошиблась, и Санада, не склонный к поклонению роскоши, выторговал три этажа апартаментов, чтобы потеснить Оборотней. Даже в пределах границ неказисто мелкого города-государства многие искали власть.

Наконец Леди Джейн надоело раздавать указания, или же они попросту закончились, и вся длинная вереница ее свиты покинула гостиную. Финт не привык никем восхищаться, но безупречность образа Джейн и у Эрин отобрала дар речи. Волосы до того скрупулезно были собраны в пучок, что создавалось впечатление какой-то искусственности, но не то чтобы это раздражало — может, дополняло эстетически удачную картину. Финт усиленно старался прочесть красиво выточенное лицо и понял лишь одну вещь: при всем витающем вокруг них флере очарования, Джейн вовсе не собиралась никого соблазнять. Ее глаза, несмотря на теплый оттенок, сверкали льдом — очевидно, унаследованным от отца-британца. Губы не напряжены, но вытянуты в прямую линию. Как бы не пытались завистники выставить ее чуть ли не шлюхой, Леди Джейн отнюдь ею не была и наверняка погружалась в дела чаще, чем занималась личной жизнью.

— Вы знаете, — начала она — голос бархатист, в языке — легкий намек на акцент, — не взирая на мое положение в системе, сведения доходят до меня обрывками. Иронично, но с людьми происходит ровно то же самое — с вами нет Министра, и Мако куда-то подевалась. Куда же, если не секрет?

— Отправилась в ресторан на первом этаже, — сказала Эрин так, будто ответ был очевиден. — У нее там знакомые. Или у ее отца, кто их разберет.

— А вот где Тэри, мы и сами без понятия, — ухмыльнулся Финт, почувствовав, как падает напряжение. — Вас испугался, очевидно.

— Мне так и сказали, — уголки ее губ слегка приподнялись. — Человек его положения закономерно избегает людей вроде меня. И я не сумела хоть как-то обратить эту ситуацию, в противном случае вас бы не пугали разведчики.

— Ваша мать китаянка? — внезапно спросил Финт, не дав ей продолжить мысль.

— Да, мистер Финт.

— Тогда это забавно. Не знаю, находите ли вы это забавным, но вы, в чьих жилах течет китайская кровь, управляете разведчиками, которые с довольно-таки сакральным смыслом приодеты в тэнгай, — а это культура японская. Мне казалось, у Китая и Японии отношения не самые добрососедские.

— Не говоря уже о том, что северные и южные итальянцы не понимают друг друга, говоря на одном языке, — скептично заметила Эрин.

— Разведчики не мои, — покачала головой Джейн. — Они принадлежат мистеру Даггету, а он, в свою очередь, заказывал их у местных мастеров — японцев. Они выполнили заказ так, как посчитали нужным, и не нарушили не одного пункта договора.

— Кстати о договорах, — снова перебил ее Финт. Если бы не боль в ноге, которую он сжимал в коленке, вместо перекошенной физиономии он изобразил бы привычный образ хозяина положения. — Город все еще на ушах стоит с вашего появления, и нам пришлось таких бредней наслушаться, что голова кругом. Пожалуйста, порадуйте нас, скажите, что вы приехали не с самыми плохими намерениями.

— Я не могу вас порадовать по одной простой причине, которая и привела меня сюда, — она на несколько секунд прикрыла глаза, и ощущение ее властности куда-то пропало. — Я здесь по инициативе моего отца, это ведь он был одним из первых, кто задумал проект плавучих городов. Барра Даггет был послан им в Адриатику для контроля над строительством и дальнейшим существованием Бретоник-сити.

— Барра? О, теперь я знаю его по имени, — Финт, неизвестно отчего веселясь, ткнул Эрин локтем. Она явно начинала злиться.

— Это арабское имя. Он наполовину араб.

— Я подозревал, — соврал он. Конечно, ни черта он не подозревал, когда ближе сотни метров к Даггету не подходил, не вылавливал его в бинокль и не наблюдал его личность по телевидению, которое, к слову, в Бретоник-сити оставляло желать лучшего. — Мусульманин, значит.

— Сейчас в Британии полно мусульман, — со знанием дела сказала Эрин. — Как в худших кошмарах Берджесса[1].

— Так и что же? — вопрошал Финт. — Мистер Даггет стал испытывать трудности?

— Герр Ридель докучал нам и раньше, по правде говоря, — призналась Джейн. Эмоции она успешно держала в узде. — Не только в проекте плавучих городов.

— Да в Европе он анти-легенда!

— И есть за что ему носить этот титул. Но речь не столько о нем. Да, мы бились с Риделем не один год, иногда проигрывали мы, иногда — он. Но на сей раз он залез глубже, и даже Барра был ошеломлен таким поворотом событий. Речь идет о вашей подруге Марли, мистер Финт.

Заносчивости у него поубавилось. Марли не была дурным человеком, занозой в мягком месте всего мира, ее, вероятно, такой сделали позже, уже в Бретоник-сити. За дружбу с ней некоторые обитатели Резиденции, кто об этом прознал, ругали Финта на чем свет стоит. Эрин вообще занесла этот факт в список его пороков.

— В вашем положении было бы проще избавиться от Марли, ведь так? — поинтересовался он. А ведь он ее предупреждал. Ему бы не хотелось видеть ее бездыханное тело, да и вообще когда-нибудь услышать о ее смерти.

— В некотором смысле. Побить в этой схватке Риделя — весьма проблематично. Марли, будучи под его крылом, тоже в достаточной мере защищена от нас, но уж до нее мы все равно могли бы добраться. Мы и собрались это сделать, когда вдруг не обнаружилась загвоздка.

Леди Джейн сделала паузу — можно подумать, она требовалась — и Финт весь напрягся, так что Эрин это мгновенно почувствовала и взяла его за запястье.

— Вы готовы услышать, что я вам скажу? — спросила наконец Джейн.

— Боже! — он впервые упомянул господа — сын не в счет — за долгое время. — И вы заразились привычкой к сочувственным прелюдиям! Готовы ли услышать вы, чтобы запомнить раз и навсегда, к какой единственной вещи в жизни я реально был не готов?

Джейн прикрыла глаза в знак согласия, сдобрив это теплой, как оттенок ее глаз, улыбкой. Можно подумать, ей впрямь интересно.

— Я был совершенно не готов к тому, чтобы выскочить из утробы матери ногами вперед, чуть не запутаться в пуповине и не придушить ей самого себя, а вырвавшись из этой дерьмовой ситуации, вляпаться в дерьмо окружающего мира. Вот так. Такую формулировку и запомните. Я не жалуюсь, уж поверьте мне на слово, но вы это прочувствуйте, пожалуйста. Готов поклясться, все маргиналы, которым не на что элементарно жрать, думают так же.

Леди Джейн вновь стала сокрушительно серьезной и кивнула. Финт не считал, что ляпнул лишнего, и Эрин, реакция которой всегда была сигналом к тому, чтобы остановиться, также ни слова против не сказала.

— Я учту это, мистер Финт, — произнесла Джейн. — Это все, что я должна знать о вас?

— Что ж, — вздохнул Рори, — не представляю, какие сведения накопали ваши наблюдатели, но вы наверняка слышали всякие россказни о нас с Марли. Так вот, скажу я вам, мы с Марли очень крепко дружили — дружили, потому что я не уверен насчет нее теперь, когда Ридель ее хорошенько обработал. Я знаю о ней ровно то, что должен знать хороший друг. Чего-то секретного я не смогу вам рассказать, ибо ни разу не пытался влезть в ее жизнь без спроса.

— Это похвально звучит, мистер Финт.

— У меня особенное отношение к женщинам в отличие ото всех в этом городе.

— Особенное?

Финт окончательно раскис: вот уж что он точно не выносил обсуждать, но разве возможно отказать Джейн в информации, заинтересовав ее раз?

— Генетический материал папочки моя мать взяла из пробирки, — нехотя пояснил он. — У меня было две матери. Не одна за другой, а сразу две, понимаете? Семья лесбиянок со всеми вытекающими из этого последствиями. Меня еще любили спрашивать, не гей ли я сам часом.

— Но вряд ли на вас повлияла подобная семья так, как ожидалось, — Джейн подняла бровь.

— Они вырастили из меня обычного человека. Знали, что вряд ли я вольюсь в их общество, но обе очень меня любили. У них был ночной клуб, там отдыхал в основном женский контингент, мужчин — по пальцам пересчитать. Не обязательно меньшинства, кстати. Я с ними понемногу общался и внимательно изучил каждую. Совсем не то, что я видел до этого.

— Марли была похожа на них?

Финт поджал губы. До чего догадлива! Или это он предсказуем?

— Да, именно их тип. Если ей будет чего-то недоставать, она не станет жаловаться, а решит проблему сама. Вздумаете лезть с непрошенной помощью, заставит вас пожалеть об этом. Никогда не заговорит о чем-то, если не спросите. Не позволит себе быть беспомощной, даже если по стенке будут мазать. И многое, многое другое.

Финт замолчал, не зная, что бы еще такого сказать, но требовалось ли продолжение? Эрин потупила взгляд, как если бы он задел ее чем-то. Одну только Джейн не могло ничего выбить из колеи и, не дождавшись, когда кто-то заговорит, она взяла слово сама:

— Что ж, тогда ваша кандидатура подходит нам больше, чем кандидатура Санады.

— И что за дело? — Финт мгновенно сделался неприятным. — Случалось, я убивал здесь кое-кого. Но Марли — ни под каким видом.

— Как я уже сказала, мистер Финт, если бы у нас была возможность завершить эту историю таким простым способом, мы бы уже сделали это. Но герр Ридель создал нам большую проблему. Для нападения на сервера ведущих компаний Бретоник-сити был создан конструкт, и его автор — ваша подруга Марли. Вам известно, что точно такой же работой она занималась в компании Барры Даггета?

— Да, она сказала мне.

— Вот видите, — в ее глазах читалось ликование. — Эти сведения доступны ограниченному кругу лиц. Шпионаж, которым активно занимался мистер Даггет, был направлен на защиту истинной цели постройки Бретоник-сити. Ридель же не впервые уничтожает мелкие правительства.

— Истинной цели, говорите? — вмешалась в разговор Эрин. — Это какой же?

— Я не могу сообщить вам это, — улыбнулась Джейн. — По крайней мере, до тех пор, пока вы не окажете нам помощь.

— И в чем же дело с этим конструктом? — Финт не скрывал раздражительного нетерпения.

— Вам известно, что при взломе конструкта мозг подключенного к нему человека будет сожжен? Конструкт был построен для двоих операторов — герра Риделя и Марли. Двух зайцев одним выстрелом, что называется. Однако с такого рода защитой мы прежде не сталкивались, и никто из специалистов мистера Даггета не способен пробить брешь в ней. Мы также не сумеем извлечь обоих из кибер-сетки, поскольку это тоже приведет к их гибели, а санкций на устранение Риделя мы не получали. Слишком много поверженных правительств желает захватить его.

— Я понял вашу мысль, — поднял руку Финт. — Редкая технология, но очень эффективная. Ее, конечно, не Марли придумала, это изобретение наших подпольных программистов.

— Вы знакомы с принципом ее действия?

Финт замялся и, ища поддержки, взглянул мельком на Эрин, но на этот раз не смог разобрать посланного в ответ взгляда.

— Локальный конструкт, — он вдруг сморщился, вспоминая, как Лорик несколько часов назад сказал, что терминал взломали из локального конструкта. — Слышали о таких что-нибудь?

— От Барры.

— Тогда подробности опущу. Конструкт Марли — особенный случай. Мы называем такие для краткости «Временная петля». Во-первых, потому что он имеет четко заданный дизайн. Что бы вы не изменили, по истечении времени конструкт вернется в изначальный вид.

— По истечении времени?

— Это вторая причина, по которой он получил такое название. Перед входом вы устанавливаете таймер — это может быть любая цифра до двадцати четырех. Проще говоря, цикл не может продолжаться дольше суток, это сделано из соображений безопасности. А то так и зависнуть несложно. И обновление до начальных предустановок — это сигнал к тому, что цикл завершен. По окончании захода вы автоматически выбрасываетесь из кибер-сетки, но не в случае «Временной петли», она как раз-таки закольцована, и с истечением времени таймера вы попросту переноситесь обратно в начало. Единственный вариант — выйти самому. Нельзя извлекать оператора из кибер-сетки извне, если установлен «лок»[2], а в данной ситуации он есть.

— Но ведь должен существовать какой-то способ вытащить оператора? Нельзя же полагаться исключительно на его инициативу в таком конструкте.

— Есть один действенный способ, но чтобы его использовать, надо залезать в эмулятор, с которого запущен конструкт.

— Каким образом? — в руках Джейн, теперь сцепленных друг с другом, нарастало напряжение.

— Вирусный софт, — пожал плечами Финт. — Это не программа, которая нацелена на атаку защиты. Это маскирующийся червь. В случае «Временной петли» проникновение происходит следующим образом: вирус провоцирует эмулятор на штатное завершение сеанса, то есть, получив ложный код на выключение, компьютер проводит закрытие захода, как будто это обычный локальный конструкт. Тогда оператор выводится из кибер-сетки в обычном режиме, а не посредством аварийного разрыва связи, который всегда приводит к гибели.

— Вы сможете это сделать?

— М-м-м, для этого понадобится софт. Я не умею писать его.

— Мастера умеют, — напомнила ему Эрин.

— Они все смылись из Бретоник-сити! — зашипел Финт. — Вся команда. — Заметив заинтересованность в лице Джейн, он виновато пояснил: — Марли обзаводилась софтом всегда у одних мастеров. Это я привел ее к ним, когда она впервые попросила помощи.

— Так значит, мистер Финт, вы — соучастник, — игривым тоном заявила Джейн.

— Это неправда! — яростно выпалил он. — Последний раз, когда она приходила, запрос был как обычно — обновление для пакета, которым она вполне легально пользовалась на работе у Даггета. Естественно она мне не сообщила, что собирается продавать наши шкуры непонятно кому.

— Я вам верю, — рассмеялась она. — Но мое предложение остается в силе. Разыщите Марли и достаньте программистов. Ну, по плечам вам такая задача?

— Повторяю, всех программистов давно след простыл. Они свернулись несколько дней назад, и теперь я понимаю, из-за чего.

— Нет, ушли не все, — возразила Эрин. Финт уставился на нее во все глаза. — Один есть.

— Чего? — переспросил Финт.

— У вас есть все шансы, — не дала ему закатить истерику Леди Джейн. — Мисс Кертис достанет вам мастера, а вы, мистер Финт, найдете вашего друга Министра. У него довольно обширные ресурсы для маргинала, не так ли?

— Полагаю, — буркнул он.

— И сколько у нас времени? — с готовностью оживилась Эрин.

— Не могу сказать, но вряд ли много. К сожалению, Ридель уже продал Бретоник-сити. Падение правительства — вопрос лишь пары недель.

— А, так вы не затем сюда приехали, чтобы предотвратить это, а чтобы разгребать последствия?

— Барра слишком поздно поднял тревогу, увы.

— Но кому нас продали? Что тогда произойдет?

— Не знаешь, что бывает, когда революции вершатся? — недовольно спросил Финт. — Скоро вместо представлений и вечеринок прямо на улицах у нас будет сплошной погром. Но в самом деле, кому нас продали? Или вы и это не можете сообщить пока?

— Мы и сами не в курсе, — холодно улыбнулась Джейн. — Поверьте, Бретоник-сити — не обычная обитель развлечений. Ответ не лежит на поверхности, не так уж все и просто с нашим миром.

Финт злобно хмыкнул. Что бы она там не думала — а была Джейн явно себе на уме — и не сказала после, с миром все было так же ясно, как с годовым оборотом шарообразной Земли вокруг Солнца. Никак иначе. Вот была Европа — и не одно тысячелетие есть, как бы там у кого в заду не свербело. В другом полушарии есть Америка. Пардон, союз северных штатов «Протокол А» и Конфедерация Южных Республик — уродливая аббревиатура, черт бы ее, — вроде Швейцарии с ее кантонами. Логично и просто, не правда ли? Вокруг Европы плавает одиннадцать городов-платформ, три из них в Адриатике. И все они — стратегические объекты новых экономических держав вроде Японии, Британии и «Протокола». Все, за исключением одного. Потому что Бретоник-сити — ненужный аппендикс на карте, незапланированная благотворительность для всякого сброда, недоразумение, в конце концов. Прихоть богача, который хотел устроить себе отдых, а не марать руки на фондовых биржах и пресловутых локальных войнах. Надо же. И какой еще правды, спрашивается, кому подавай? И так все более чем понятно. Только вот Джейн считала наоборот и совсем не спешила рассказывать, в чем же дело.

Из Резиденции их тоже провожали под конвоем, будто Министр давно уже не хозяин трех этажей апартаментов. Финт ожидал, что хвост не отстанет от них до самого порога их домов, но дальше главного входа охрана не пошла. Эрин стала и вовсе мрачной — возможно, ночь и сумрачные огни были виновны в этом эффекте.

— Видать, все она про вас разузнала, мисс Эрин Кертис, — бесцветно произнес Финт, когда они вышли к набережной. — Что за мастер тут остался?

— Он один из дельцов Лорика, — ответила Эрин, обнимая себя руками. — Ты слышал раньше его прозвище — Майор.

— А! — конечно, Финт узнал его. — Но он ведь торговец, а не программист, разве нет? Или создавать вирусы — его скрытый талант?

— Вроде того. Не хотела я его ввязывать, черт возьми!

— Ты же согласилась на условия Джейн. Я бы брыкался, что уж там.

— Но Финт, такими вещами не шутят! — она резко остановилась. — Если программисты бегут из города, а неприкосновенную сеть Лорика взламывают, то сомневаться в правдивости слов Джейн не приходится. И мы находимся прямо у самого ядра этой чертовой заварушки, понимаешь?

— Я не спорю.

Финт нашел позади себя декоративный булыжник и примостился на краешек — боль в ноге ударила в самый мозг. Если от Бретоник-сити ничего не останется, он не сможет вылечить ногу. Но что бы он сделал с Марли? Ответа не находилось. Она вроде и предала их — и его, своего друга, персонально, — а он все не мирился с мыслью, что придется предать ее в ответ.

— Плохо? — озабоченно спросила Эрин, указывая на его ногу.

Финт помотал головой и, придав себе как можно более бодрый вид, вновь поднялся. Новый приток боли отразился на его лице очередными корчами.

— У меня есть догадки, с чего лучше начать поиски Марли, — процедил он.

— Ты чем слушал Джейн? — Эрин не на шутку разозлилась. — Она сказала: ищи Санаду. Так иди и ищи Санаду, черт тебя побери! Где ты там ползать будешь? Тэри инфоброкером не просто так зовется.

— Да, а он оставил нам записочку, в какой угол соизволил забиться? И Лорик рот на замке держит.

— Так развяжи ему язык! Ты опять хочешь влезть куда-нибудь, а?

— Да что ты? Я буду осторожен, обещаю.

Но пустые увещевания на нее не действовали. Эрин влепила ему пощечину, и хоть со стороны это выглядело лишь как изящный взмах невесомой ладони, Финт больно рухнул на брусчатку.

— Не беси меня, Финт! — рыкнула она.

Губы невольно расплывались в непрошенной улыбке. Финт пытался бороться с ней, и со стороны это выглядело как нервный тик. Когда он наконец поднялся, его разобрало на смех, но на Эрин невозможно было никак повлиять, если она была в дрянном расположении духа. Тогда Финт сделал над собой усилие и успокоился.

— Прости, я тупица, — сдался он.

Вместо ответа Эрин взяла его в охапку: сильные, но, тем не менее, изящные руки с такой силой сжали его шею, что он откликнулся с еще большим проникновением.

— Ты моя семья, Рори, — давно он не слышал из ее уст своего имени. — Я тебя очень люблю.

— И я тебя, — Финт гладил ее коротко стриженный затылок. — Больше не буду тебя расстраивать.

— Уж постарайся.

Эрин взяла с него слово, что он вернется к себе в квартиру, а наутро отправится к Лорику. Сама же она решила не ждать, а пойти к Майору сразу же — путь ее лежал через весь город на противоположный его конец. Квартал номер семь, обиталище софт-мастеров. Стилет, револьвер, электрошок. Она была вооружена, в отличие от него, а Финт все равно беспокоился, смутно ощущая опасность. Он вышел вслед за Эрин на деревянный помост верхней террасы набережной и ждал, пока она не свернет на извилистую дорогу, поднимающуюся на невысокий холм. Такая тишина, словно покупатели Риделя уже забрались в Бретоник-сити и перерезали всем до единого глотки.

Ее фигура, спрятанная в черный брючный костюм, в свете фонарей более не выделялась. Он следил за ней по светлой — как божественный ореол посреди кроваво-красных тонов увеселительных кварталов — голове.

Когда Эрин пропала из виду, у Финта внутри что-то оборвалось. Ногу мучала боль.

Когда он отправился обратно в Красный квартал, батарейка в часах иссякла на 3:14 после полуночи.

---

[1] Отсылка ко второй части романа Энтони Берджесса "1985".

[2] От англ. — замок, защита.

Для простоты восприятия все в конструкте было… почти что настоящим. Ей чудилось, что он говорит с ней, но на каком-то особенном языке: ни двоичная система, ни коды и команды, ни тем более человеческий. Ее предостерегали, что конструкт способен подчинять, как будто он — ИскИн, что обладает волей и бесконечно желает воссоединиться с сознанием оператора. Он будет затягивать ее, если не бороться. Если ничего не менять, что потом бы трансформировалось обратно.

Но не на сей раз. Потому что ее уже пять циклов подряд тянуло к той двери в обрамлении оштукатуренной стены, по которой ползут пышные лозы винограда. Этот выход не вывел бы из конструкта. То был прямой путь в другое измерение, откуда ее бы живо вытряхнули, поскольку защита там уже не действовала.

И Ридель взял с нее слово, что за ним она не станет увязываться, когда он исчезает за той дверью. Неужели он сам не был уязвим? В конечном итоге охотились именно на него, а он никогда не подставлялся, иначе и такой дурной славы не заработал бы.

Это было маленькое предательство — предательство самой себя. Как ребенок, который знает от матери, что со спичками играть нельзя, но все равно лезет в коробок, так и Марли знала, что за пределами конструкта она будет в опасности, но все же хотела покинуть его.

— Конструкт не станет твоей тюрьмой, если ты сама того не захочешь, — говорил ей Ридель, когда видел ее пустое лицо. Он страшно не любил ее упаднических настроений, она хорошо это запомнила, как и сотню других его антипатий.

Он предлагал ей строить — и она строила. Но обновление цикла, неизбежно влекущее за собой разрушение ее детищ, как бы намекал на незавидное ее положение. Марли все больше укреплялась в мысли, что созидать она попросту не умеет, ее стихия — хаос. Вина перед Финтом, которую она несомненно испытывала, что бы там он ни думал, заставляла ее вызывать его образ в конструкт.

Получалось неплохо. Голографические иллюзии, которые и сами по себе впечатляли ее, Финт сделал своей второй сущностью. Она помнила все его номера досконально, ибо не пропускала ни одного, повторяй он их хоть по десять раз на дню. Последний же, что был приготовлен впервые и специально для Джейн, в голове у Марли мешался с чем-то еще. Наверное, с тем, что породило ее и Риделя нападение в Бретоник-сити.

Марли совсем не хотелось, чтобы Ридель видел эту ее слабость. Он считал, что Финт утягивает ее на дно предыдущей жизни, из которой она с таким трудом вырвалась. Она и сама порой так думала, но Финт значил слишком много, чтобы выбросить его из головы, особенно после того, как она предала все и всех, включая его. Она вызывала к жизни его проекции каждый божий день, пока Ридель наглухо запирал за собой ту дверь. Но скрываться долго она не умела — не ее это ремесло — и однажды он все-таки наткнулся на призрак Финта.

— Что он здесь делает? — спросил тогда Ридель.

Когда дверь захлопнулась, он принялся вертеть ключом в замке — так, по его мнению, привычнее для человеческого глаза выглядела процедура отключения канала, ведущего в кибер-сетку. Из проема что-то рвалось, совсем как в жутких представлениях Финта, призванных наставлять всех, кто их смотрит. Черные блестящие ленты, подобно щупальцам, яростно извивались и пытались достать Риделя, но ничего не получалось. Когда же ключ был вынут, все прекратилось.

— У-у-у, да там творится отъявленная дрянь! — глумился Финт, балансируя на одной ножке старого деревянного стула. Марли уже забыла, когда научила проекцию говорить.

— Это призрак моего сознания, — будничным тоном ответила она Риделю.

— Я знаю, кто он, — как можно более мягко ответил тот. — Я спрашиваю, зачем он здесь?

— Он мне нужен.

Марли ни минуты не лукавила. Сначала она просто воссоздавала воспоминания, и Рори Финт был не больше, чем стерео-картинкой из фильма. Но позже ей удалось вырвать его из этого видеоряда и начать создавать полноценный Образ — самостоятельную, но все же не в полной мере, часть конструкта. Все, что бы ни сказал, он черпал исключительно из памяти Марли. Что бы он ни совершил, оно вязалось с ее представлением, а не с настоящей логикой настоящего человека. Реакция на происходящее в конструкте означала, что Образ окончательно сформирован и способен быть частью системы, но преобразоваться далее не может. То было конечное состояние.

— Ювелирная работа, — признал Ридель.

— Но тебе отнюдь не нравится, что я ввела его в конструкт, — заметила Марли, глядя на него так, чтобы он точно не отвел глаз.

— Его совсем не сложно вывести, — последовало пожимание плечами — вернее, плечом, ибо правое никак не поднималось, да и с рукой было не все в порядке. — Я не засоряю конструкт Образами. Но если тебе необходимо его общество, я не вправе отбирать это у тебя.

На том разговор Ридель заканчивал. Вежливо, учтиво, обходительно — манеры эти текли у него в крови, и принципами он не поступался. Марли давно разгадала загадку этой толстой скорлупы — так ей думалось. Люди его типа и положения в обществе всегда скрывались за радующей чужой глаз ширмой, а на деле… Он попросту не хотел видеть никого из ее жизни, не желал делить еще с кем-то, однажды получив ее в полную власть, как ценный трофей. Как убеждал ее Финт, устав от Даггета, Марли всего лишь променяла одно рабство на другое, но, видимо, такова судьба. А прислужничество в царстве демона, которого никому не под силу изгнать, виделось куда более увлекательным.

Этот светловолосый демон — чистокровный немец, как утверждалось в его профайле, — с виду не вызывал подозрений в родстве с детьми преисподней. Впрочем, и с ангелами у него не находилось ничего общего, даже с теми, что готовы вот-вот пасть. Он был абсолютно не читаем, в отличие от ее дражайшего Финта, и Марли это не привлекало. Она отдалась ему в руки потому лишь, что жаждала хоть куда-нибудь сбежать — и цели достигла. Что следовало далее, ее уже мало волновало: она привыкла менять в своей жизни все, вплоть до самой этой жизни.

Как она изменила заодно все вокруг себя, мать ее — перемать, Финт обещал поведать при личной встрече, которой так и не произошло. Она представляла, сколько бранных слов он вспомнит, если все-таки удастся увидеться. А что до последствий, их Марли видела собственными глазами и разве только пугалась той чудовищной пустоты, которая сдерживала ее чувства. Ей бы стоило стыдиться совершенного, бояться быть пойманной, поражаться хаосу в Бретоник-сити — но ничего не следовало. Она превратилась в безвольного наблюдателя, и это безволие подстегивало ее прошмыгнуть в ту дверь вслед за Риделем, пусть такой поступок и сулил ей преумножение сыпавшихся на голову бед.

Стоило окончательно решиться на побег, как Ридель неожиданно вернулся, а дверь исчезла. Проход стал голой стеной, с которой вяло свисали засохшие лозы, рассыпающиеся в прах при малейшем прикосновении.

Обстановку Ридель поменял сам. Новый цикл реконструировал смутно знакомый парк, кажется, из ближайшей к их городу-государству Анконы. Со скуки — а может, в состоянии крайней нервозности, — Марли превращала деревянные скамьи в литые из хромированного металла, позабавилась с формой бортика у фонтана, в конечном итоге превратив резервуар в какую-то авангардистскую фигуру с мини-водопадом посередине. На перекрестке возвела арку, а рядом с ней создала ряд торговых вывесок и будку таксофона, затерянную среди их пестрой компании. В какой-то момент она со всей ясностью осознала, что вовсе это не Анкона, а все тот же Бретоник-сити, только пустой. С тоски она вызвала Образ Финта и приготовилась бежать.

Что он там болтал — подумать, только, как быстро программа выучилась языку — Марли не слушала, но заметила тут же, как он резко замолк. А рот у него закрылся практически в ту же секунду, когда Ридель отворил дверь. Мысль о проникновении в кибер-сетку задвинулась на задний план, а потом и вовсе сгинула, когда проход был уничтожен. Изменения, постигшие почти каждый уголок конструкта, Риделя не волновали, что заставило беспокоиться Марли. Обычно он с любопытством осматривал всякую перестановку, будь она произведена хоть на молекулярном уровне, а теперь стал безучастен.

Ридель был весь мокрый, как прямиком из-под дождя: зачесанные назад волосы прилипли к коже и выглядели грязными, на покрытой порами и мелкими морщинками коже блестели водяные струйки. Он провел ладонью по голове и стряхнул влагу. По-прежнему слушалась одна левая рука, а правую он не восстановил бы, не выйдя из конструкта. Марли не на шутку перепугалась — а была ведь не из чрезмерно чувствительных — в тот миг, когда он появился на пороге с безвольно висящей окровавленной рукой. Вместо стандартной защиты наткнулся на ИскИн, так он объяснил. Чем чреваты поединки с ИскИнами, Марли прекрасно знала, но воочию видела впервые и не подозревала все эти годы, как связалась с кибер-сеткой, что исправить ничего не получится. Еще бы. Если бы каждый умел чинить сознание как программы…

— Незапланированный душ, — ухмыльнулся Финт. — Неужто опять посетил пристанище Даггета?

Марли уставилась на него в недоумении, но почти сразу опомнилась: это Образ с ее знаниями. Ее. Ридель неприязненно скривился и наверняка попросил бы убрать его с глаз долой, но, похоже, держал обещания лучше кого-либо другого. Мимолетное удивление промелькнуло на его лице, когда он, присаживаясь рядом с Марли, обнаружил совсем другую скамью, нежели оставлял с утра. Спину откидывать было некуда, и Ридель предпочел смириться с этим, чем что-то менять. Каким образом он так быстро обсох, Марли не представляла, однако даже на лбу не дрожало ни единой капельки. Ридель извлек из кармана пиджака портсигар — точную копию того, что он носил с собой в реальной жизни, — и закурил. И это-то в конструкте! Марли не переставала изумляться всему, что он делает, один только Образ Финта безостановочно веселился и был очень похож на ту проекцию чертика, что настоящий Финт призывал во время выступлений.

— Какая разница, дам я мозгу то, что он требует, через органы чувств или напрямую? — философски заметил Ридель в ответ на пристальный взгляд Марли. — Все, что мы ни делаем, отдается сплошными импульсами, потоками информации, так ведь?

Марли молчала, и он невесело усмехнулся. Сигарета во рту подпрыгнула, и пепел тяжело сорвался с ее кончика на мозаичную плитку под ногами.

— А кибер-наркотики уже изобрели? — хихикнул Финт. — А то ведь скучновато тут.

— Скучновато, да не всем, — резко оборвал его Ридель. — Он и в жизни такой шут, Марли?

— Теперь уже вряд ли, — она опустила голову. У Финта предел подходил очень быстро и наверняка он бы улыбки не выдавил, видя Бретоник-сити горящим. — Он умный человек, пусть пытается доказать обратное.

И демонстрирует завидные навыки обращения с иллюзиями, когда это нужно. Это Марли повторяла неоднократно, да вот что могло действительно впечатлить Риделя?

— Придется надолго залечь на дно, — затушив сигарету на половине, заговорил Ридель.

— Даггет никому не по зубам, — вставил Финт, но Ридель отмахнулся от него резким жестом.

— Не так уж и сложно подломить Барру. Точно так же, как и Джейн.

— Они все-таки заключили соглашение? — оживилась Марли.

— Судя по всему, — он опять пожал плечом, словно ему было глубоко безразлично. — У нас другая проблема наметилась. Я ждал этого, как Джейн приехала. Она хочет извлечь меня из кибер-сетки, да и давно бы поймала — в любой мой выход. Но конструкт меня защищает. Не взломаешь конструкт, не поймаешь оператора, где бы он ни появился.

— Он правда так надежен?

— До определенного предела, — Ридель сощурился. — У Даггета поднялся какой-то шум. Держу пари, он ищет взломщиков. Или Джейн ищет — черт разберет, что там творится.

— И меня ищут? — она не сумела скрыть беспокойства, и Ридель несколько смягчился, положив теплую ладонь на ее запястье.

— Я все продумал. Ты им, в сущности, не нужна. Да, ты совершила преступление, но своеобразной казни, по их разумению, с тебя хватило бы. Находись ты в кибер-сетке одна или не находись в ней вообще, они бы убили тебя.

— А ты обещал, что этого ни в коем случае не произойдет, — кивнула Марли. — Но рано или поздно они все равно тебя возьмут. И мы не так уж далеко от них спрятались.

— Тогда нам стоит надеяться на «поздно», — он позволил себе улыбку. — Пройдемся?

Конструкт и впрямь не был тюрьмой, хоть бы Марли выстроила здесь сотни камер заключения. Он расширялся до внушительных масштабов, был больше Бретоник-сити, а то и еще крупнее. Где были границы — а их не могло не существовать — Марли не имела возможности изучить, для этого цикл был слишком короток. Ридель повел Марли на маленькую площадь с ансамблем танцующих фонтанов — единственное место, которое оставалось неприкосновенным каждый цикл. Она сделала вывод, что оно его любимое и, наверное, повторяет в деталях реальное, но какое именно, не знала.

К площади вела лестница, полукругом огибавшая каменные, также уложенные мозаикой бордюрчики. Цветы, торчавшие из-за их краев, выглядели увядшими, как если бы их побило знойное солнце середины лета. Ридель преодолевал ступени нарочито медленно, небрежно касаясь перил, и Марли пришлось приноровиться к его темпу.

— Согласен, убежище временное, — заговорил Ридель, поднимаясь полу-боком, чтобы поддерживать зрительный контакт с Марли. — Я дал указания своим людям, чтобы после оккупации они перенесли нас на второй уровень.

— Оккупации? — переспросила Марли, чуть не потеряв равновесие на одной из ступенек. Ридель, впрочем, удержал ее за локоть.

— Да, Марли. Таковы были условия. «Протокол» вводит на территорию Бретоник-сити боевиков — все думают, что они наемники из международной европейской организации. На деле же все боевики давным-давно куплены «Протоколом».

— Запретили у себя в стране ношение оружия, а сами наращивают военную мощь?

— Они отобрали у гражданских оружие, — поправил Ридель, усмехнувшись. — Немыслимо, да? Американцы — и без какого-никакого пистолета под рукой. Ну да что лукавить? Они уже и не американцы, а протоколисты. И тем не менее, в «Протоколе» не объявляли мораторий, это чистейшего вида монополия.

— Значит, и Бретоник-сити будет лишен оружия?

Когда они взошли на площадку, фонтаны мигом отключились и на глазах пересохли, как те цветы, будто у них испортилось настроение на пару с Риделем. Он хмурился, так что вертикальный разрез морщины глубоко пролег между бровями. Он был определенно недоволен, но Марли не догадывалась чем.

— Ты жалеешь? — спросил он, оборачиваясь.

— Совесть покоя не дает, — призналась она с сарказмом, которому сама удивилась.

— Я объясню, Марли, — все так же мягко сказал Ридель, вздохнув.

Он усадил ее на резную скамью — также оставшуюся нетронутой после преобразований Марли — но сам остался стоять. Несмотря на невысокий рост, его фигура все равно смотрелась внушительно, может, из-за прямой осанки и атлетического телосложения.

— У нас была договоренность особого рода, — Ридель заглянул Марли в глаза. — Помнишь, какая?

— Взломать правительственные сервера.

По большому счету они были не правительственные в общепринятом смысле, но Ридель это и так знал.

— Всего лишь, — кивнул он. — Все остальное — за ними. Я не обещал протоколистам выдать весь Бретоник-сити, а только его власти. Кому сдался голый Бретоник-сити, который может похвастаться богатым набором развлечений, но не более?

— Но они знают, что Даггет спрятал настоящий город? Иначе зачем бы он им?

— Знают. Но где искать — я им этого не выдавал и не собираюсь. Поэтому на поверхности рыщут наемники.

— Постой, на поверхности? — Марли непроизвольно сжала край скамьи. — Не хочешь ли ты сказать, что мы уже спустились на второй уровень?

— Насколько я могу судить — да, — нехотя признался он, хотя минутами раньше говорил, что им только предстоит спрятаться там. — Наемники не найдут входы, если им их не выдадут, а это я гарантирую.

— Почему ты так уверен?

— Я ходил в кибер-сетку, ты видела. В Бретоник-сити осталось не так уж и много людей и вряд ли они не пожелали уезжать, чтобы потом раскрыть единственное убежище. Вскоре большинство переберется на второй уровень, а те, кто останется, продолжат разыгрывать спектакль перед наемниками.

— Если они не найдут, что ищут, им это очень не понравится.

— И протоколисты будут вынуждены уйти, — опять кивнул Ридель. — Не сразу, но потихоньку.

— Смотри, как бы они не прихватили тебя в одну из своих тюрем, — стиснув зубы, проговорила Марли. — Они заплатили не затем, чтобы ты их обманывал. Зачем вообще было продавать Бретоник-сити, если покупатели в нем не задержатся?

— Затем же, зачем я проворачивал предыдущие аферы, — невинно развел руками Ридель. — Каждый сколачивает свое состояние, как умеет, правда? Но ты знаешь, Марли, что я заинтересован не в деньгах. Мне надо чем-то заниматься, и этот обман — единственное, в чем я хорош. Я вырос с этим. Как твой друг Финт вырос с проекциями и пистолетом под подушкой.

Марли стремительно остыла. Если и стоило швыряться обвинениями, то начать следовало с себя. Это она ведь согласилась ввязаться во все это…

— Я держу слово, — серьезно сказал Ридель. — Когда наемники угомонятся, ты выберешься наверх и уедешь, куда заблагорассудится. Никто не станет тебя искать, если не захочешь.

— Но это в том случае, если Джейн не вскроет конструкт, — заявила Марли, излучая холод. Казалось, он был до того ощутим, что Ридель его почувствовал и даже отошел на шаг.

— Представляешь, сколько раз мне угрожали таким образом? Надо быть толстокожим, чтобы не попадаться все эти годы, не так ли? Есть бесконечное множество вариантов, как я защитил бы тебя, и уж поверь мне, даже будучи убитым я это сделаю.

— Хорошо бы тебе не доводить до таких крайностей, — смягчилась она.

— Как человек, который держит слово, не могу обещать, — Ридель коротко улыбнулся.

Затем его что-то отвлекло. Марли силилась увидеть, что же такое в конструкте поменялось, послав Риделю сигнал, но не получилось. Образ Финта тоже насторожился — вернее сказать, вошел в какой-то режим, считывая информацию.

— Я должен уйти ненадолго, — бросил Ридель, касаясь Марлиного плеча.

Куда и из-за чего он пояснять не стал. Сбежав по ступеням, он вернулся к стене, где прежде был проход: на уровне его глаз возникла голографическая панель, которая, получив от него нужный шифр, возродила исчезнувшую ранее дверь. Стоило пройти Риделю через нее, как проход опять пропал.

Такая защита у него, значит.

Конечно, разве она могла рассчитывать, что сам неуловимый герр Ридель положится на ее честность? Доверие в разумных пределах — так он говорил. Марли было неспокойно, но что ей оставалось, кроме как довериться ему в ответ? В который раз.

— Там опасность, — с деланным беспокойством покачал головой Финт.

— Что ты считал? — резко повернулась к нему Марли.

— Джейн хочет договориться о чем-то с протоколистами. Видимо, они собираются засылать в Бретоник-сити представительство.

— Как ты это выяснил?

— В конструкте сознание открыто, забыла, что ли? — Образ расхохотался. — Столько сюда мыслей напустил, жуть.

— Ты протоколы безопасности обошел! Вот дьявол! Не хватало, чтобы ты еще в ИскИн превратился.

— Как это ты себе представляешь? Я могу вирусом стать, это да. Как тебе такая мыслишка?

— Сгинь! — полная раздражения, Марли запросила панель управления и завершила сеанс Образа.

Он успел напоследок состроить рожу, точь-в-точь чертик в его кармане. Настоящий Финт сделал бы так же, он был обидчив. А уж как теперь он обиделся на нее за все произошедшее…

— Ладно, что ты там еще выведал? — Марли вернула Образ в конструкт.

— Что со мной реальным ты обходишься точно так же, — Финт скорчил физиономию хуже предыдущей.

— Я вопрос задала!

— Остыньте, мадам. Скорее всего протоколисты здесь осядут, поскольку герр Ридель разорил компании Бретоник-сити к чертям собачьим. Но есть подвох, — он поднял полупрозрачную ладонь, не дав ей возмутиться. — Если Даггет найдет клад, они провалят.

— Какой еще клад?

— Ну не думаешь же ты, что Ридель все многомилионные активы прикарманил? Жирновато, уж простите. За Даггетом дело не станется, он хотел монополию, он ее получит, ну, может, придется поделиться с Джейн немного.

— Я не понимаю, Финт…

— О, как же ты много не понимаешь! Особенно вопрос: «зачем ввязываться во что-то, заранее зная, что будешь об этом жалеть?» Что произойдет с Бретоник-сити, не сообщу. А с «Протоколом» у Риделя какие-то личные счеты, видимо, он хотел их обмануть и обманул. Аплодисменты! Кстати, он идет.

Образ исчез сам собой. Что до Риделя, то он и вправду появился мгновением позже, войдя через ту же дверь. На сей раз взъерошенный, будто пробежал кросс, в измятом пиджаке, но все же с ясным взглядом. До того решительный, что Марли в который раз за цикл пришлось испытать нервное возбуждение.

— Нам придется провести незапланированную смену обстановки, — сказал он, проносясь мимо нее. — Ты не пойдешь, — он тыкнул в Финта.

— Я не шпион! — возмутился Образ. Немного погодя и сама Марли почувствовала возмущение.

— Перекроить твои программы — проще простого, главное — знать как.

Наконец и Марли поймала сначала на слух, затем визуально сигнал тревоги. Как и в выступлениях Финта, все вокруг понемногу рассыпалось на осколки. Первой пострадала будка таксофона — кусок панели откололся от стены над ней и смял ее крышу, во все стороны полетели мельчайшие кристаллы стекла. Разваливалась арка, ломаясь подобно марионетке, которой обрезали нити. Звука не следовало, фонарные столбы перегорали без вони проводки — Марли как отключили все органы чувств, кроме зрительных.

Пока Ридель преодолевал площадку с фонтанами, вход в сувенирную лавку, что следовал дальше, начал перестраиваться, превратившись вскоре в кирпичную стену и ютившуюся посреди неровных сероватых булыжников дверь — полнейшую копию той, через которую он вошел. Марли подозревала, что в конструкте имелось куда больше двух выходов в кибер-сетку, но Ридель их великолепно попрятал. Возможно, от нее, а может, и ожидая кого-то другого. Он свернул Финта, когда тот вприпрыжку гнался за ним, наверняка желая просить помилования на свой счет. Марли успокаивала себя мыслью, что Образ всерьез собрался переродиться и стать вирусом, тем более он не пояснил, каким именно.

— Марли! — позвал Ридель. Она повиновалась, и уже спустя минуту стояла перед дверью, смутно ощущая, как ее обволакивают ледяные облака, просачивающиеся через щели между кирпичами.

— Нас все-таки настигли? — догадалась она.

— Кто-то выпустил червя, который скоро спровоцирует завершение сеанса, — Ридель тяжело дышал. — Умно, очень умно.

— Это Джейн с Даггетом?

— Вероятно. Но взлом проводит кто-то из местных, быть может, даже тот самый мастер, который помог построить конструкт. Так или иначе, тебе надо выходить. Эта дверь проведет тебя в зеркальный конструкт, изнутри он абсолютно идентичен этому. Проход односторонний, я запечатаю его сразу после того, как ты уйдешь.

— Ты не со мной? — она непроизвольно схватилась за его руку.

— С Джейн рано или поздно придется вести переговоры. Лучше сейчас. Ты тем временем будешь в конструкте, но это не затянется, уверяю. Вполне возможно, что уже через семь циклов ты покинешь Бретоник-сити, и никто из новоиспеченных врагов тебя и не вспомнит.

— Выполняешь обещания, да, Хельмут? — Марли издала нервный смешок. — Ты рискуешь.

— Не без этого, — согласился Ридель. Он много раз просил звать себя по имени, и услышав его лишь сейчас, бурно отреагировал, сжав плечо Марли в ответ. — Я никогда тебе не нравился, Марли, о чем тебе жалеть?

— Но это не так! — горячо возразила она и действительно не солгала.

— Если это правда, значит, мы еще встретимся.

В выражении его лица промелькнуло что-то такое, что не поддавалось объяснению, и он поспешил протолкнуть Марли в проход. В переходе из одного конструкта в другой не наблюдалось ровным счетом ничего экстраординарного, как если бы она открыла обычную дверь и ступила на обычный асфальт. На доли секунды все ее нутро будто побывало в невесомости, а когда это чувство ее отпустило и она оглянулась, никакой двери и не было. А конструкт и впрямь оказался зеркальным, таким, в какой она превратила тот до возвращения Риделя. Литые скамьи — писк хай-тек моды, мозаичные дорожки, обилие цветов, половину из которых она толком не знала и не видела ни разу до этого, фонтаны. Натуральные запахи воды, растительности, мокрого камня. И мастер голографий Рори Финт собственной персоной: полупрозрачный, невесомый Образ, которому почему-то полюбился старый деревянный стул, ни в какую не вязавшийся с обстановкой.

— Красавица и умница Марли наконец пожаловала к нам, — торжественно провозгласил он. — Долго что-то ты пряталась за той дверью, детка. Или у тебя было свидание с герром?

Он по мерзкой привычке настоящего человека захихикал, чем снова заставил Марли злиться.

— Ты-то здесь откуда?

— В каком смысле? — Финт, до этого балансируя на одной ножке, чуть не свалился со стула. — Ты же меня и создала, забыла, что ли? Мне четырнадцать дней от роду, если ты и об этом запамятовала.

Марли остановилась как вкопанная. Четырнадцать дней? Но четырнадцать дней ему было вчера! Она давно перестала понимать, что же делает Ридель.

— Садись, — пригласил Финт. — Неизвестно, сколько еще циклов тебе тут торчать.

И ведь, наверное, сам Ридель понятия не имел, как долго продержит ее в конструкте. Марли села на ближний к Финту край скамьи, словно в желании почувствовать его несуществующее тепло. Здесь только Хельмут Ридель излучал тепло, даже если его руки были холодны и цепкостью пальцев походили на клешни роботов-фасовщиков. Марли слишком привыкла к нему.

— Труппа имени Рори Финта не будет гастролировать вечно, — говорил тем временем Образ. — Продолжим сеанс? — с этими словами он вскочил и бесцеремонно отшвырнул стул в заросли рододендрона.

— Только плавными движениями, пожалуйста, — взмолилась Марли.

— Я не балерина, но возьму на себя смелость попробовать, — Образ Финта выстроил вокруг себя подобие крытой сцены.

Затем он исчез.

Над сценой воспарили белые перчатки — и ничего более.

Марли подумала, сколько же все это будет продолжаться?..

— Проходим, проходим, какого хрена вы торчите на одном месте? Не нагружаем площадку. Да тащите уже свои задницы сюда, мать вашу! О, привет, Эрин, счастлив тебя видеть!

Дежурный Майкл третий день стоял перед лифтом на второй уровень, служа кем-то вроде регулировщика подземного движения. Работа была незавидная, но ему, кажется, особое удовольствие доставляла возможность выражаться отборной руганью в адрес всех, кто его мало-мальски бесил. Эрин была знакома с ним через Санаду: какое-то время назад Майкл бегал по мелким поручениям Министра.

— Матерь божья! — воскликнул он, когда Эрин вышла спиной вперед, выкатывая следом Рори Финта на коляске.

Тот бы и сам передвигался, никак коляска электрическая, но ему, как капризному ребенку, хотелось, чтобы кто-то был рядом круглосуточно. Эрин вызвалась первой, иногда подключалась Юки, но общество последней, как выразился Министр, было Финту противопоказано. На деле же Санаде претило их нескончаемое веселье.

— Так, быстро убрались с площадки, или за яйца всех подвешу! — рявкнул Майкл.

Толпа китайцев в перепачканной одежде расступилась, давая проход мрачной процессии. Санада и его подопечные везде наводили шороху и вызывали неподдельный страх, не говоря уже о том, какие лица были у нынешних свидетелей их прибытия.

— Тим, подмени-ка меня, — Майкл схватил за грудки паренька, на вид которому было едва больше шестнадцати, и поставил вместо себя у рамки. Когда рамку преодолел Финт, она яростно запищала. — Вы тоже не тормозите, — добавил он, затыкая уши.

Санаду, как главного, Эрин пропустила вперед. Он было протянул руку Мако — она еще двигалась неуверенно, но все же двигалась — и был вероломно отвергнут. Она предпочитала находиться подле Финта, идя бок о бок с Эрин. Замыкали шествие понурая Юки и известный во всех массах Бретоник-сити Майор. Или Донни Хадсон, но так его называли исключительные лица, которых пересчитать хватало и одной руки. Эрин часто на него оборачивалась, чувствуя острую вину за то, что позвала сюда.

— Это первый раз, когда ты реально просишь моей помощи, и даже тут ты мучаешься от угрызений совести, — сказал он ей поутру, когда она проснулась на диване в комнате, громко названной гостиной.

И она действительно мучилась, но еще сильнее беспокоилась, что он впоследствии пострадает, как уже пострадали Финт и Мако. Майор не хуже других мог постоять за себя, но что было говорить, когда в дело вмешана Джейн и ее вездесущая свита?

— Нам было скучно без вас, мадам, — Майкл засиял улыбкой во все тридцать два зуба минус парочка передних. — Что же заставило вас уйти с нагретого места?

— А Джейн не здесь разве? — нахмурилась Эрин.

— Здесь конечно. Какие у вас с ней дела? — он подозрительно сощурился.

— Самые отвратительные, если ты представляешь, как это. Ну, дорогой мой, — она склонилась над Финтом, когда в узком коридоре образовался затор, — верти теперь головой как в музее.

Финт был безучастен. Санада изрядно попортил ему настроение указаниями — а ведь всем известно, как Финт ненавидит наставления. Эрин понемногу заражалась от него, а чуть погодя ее и вовсе обуяла злоба, стоило простоять в коридоре больше двух минут. Майкл умел беситься не хуже нее и осыпал всех виновников задержки крепкой бранью, заставив-таки массу шевелиться.

— Да вы же… уродские дети сатаны, ну… шевелить конечностями разучились?

— Потише, — осадила его Эрин. — Там что-то произошло.

— Вечеринка отменяется? — Финт разлепил до того плотно смеженные веки.

Благодаря высокому росту Эрин беспрепятственно смотрела поверх голов, но на сей раз это мало что ей давало. Коридор, стены которого были облицованы листами металла, не отличался какими-то изысками, как и полагалось «подземному» уровню, и вмещал лишь двух рядом идущих человек. Через десятка три метров он переходил в большой зал, прямо посреди которого сейчас мерцали голографические стены-заграждения красного предупреждающего цвета. Судя по всему, столпотворение не ограничивалось коридором, там тоже было весьма людно. Надо всей этой катавасией жужжали автономные боты-ремонтники: одни кружили над огражденным местом как на патруле, другие сверкали плазменными резаками. Шум стоял неимоверный и такой густой, что нельзя было определить, что откуда доносится и кто кого громче.

— Бережем головы! — раздался голос очередного дежурного, как только вся компания Санады продвинулась к самому залу. — Держитесь правой стены, не подходите к заграждениям и не мешайте работать ботам! Инвалидов, больных, раненых и просто недееспособных пропускаем вперед!

— Эй, слыхали, вы! — завопил на людей, образовавших толкучку, Майкл. — Инвалидов вперед, сказали. Разойдитесь немедленно!

Все послушно отступали с дороги и шевелились куда шустрее, нежели когда слаженно шли по проходу. Финт не избежал любопытствующих взглядов, ибо его как мастера голографий знали очень многие и нынешнее его состояние вряд ли кого-то вдохновляло.

— Вчера вечером что-то рвануло прямо над этим сектором, — пояснил Майкл Эрин. — Наемники развлекаются. Лишь бы к нам не провалились такими темпами.

На дилетантский взгляд Эрин повреждения не выглядели критичными, но завалы — груда покореженного металла в основном — лежали внушительные, и некогда свободная площадка кишела толкущимися людьми и шмыгающими у них в ногах ботами. В отличие от Бретоник-сити или Бретоник-сити-первого, как звали здесь для простоты город на поверхности, второй уровень буквально наводнили рабочие роботы, и всей этой куче находилось занятие.

В целом второй уровень был чем-то вроде шахт: чего стоили лабиринты коридоров, обустроенных, без видимой необходимости разнообразия, одинаково. Впечатляться здесь было ровным счетом нечему. Наверное, один-единственный Рори Финт не уставал поражаться, а ведь «поражать» — его профессия в первую очередь. Открыв рот, он вертел головой во все стороны — и это все время их медленного путешествия к центру управления Сетью Бретоник-сити.

Второй уровень был сродни муравейнику, а то и превосходил его возней и суетливостью обитателей. Попав в литейный сектор — чего в нем только не делали, кроме всевозможной обработки металлов, — Эрин перестала кого-либо узнавать. Проходы были полупустые, никто не слонялся попусту, не отходил от рабочего места. И все рабочие, которых она видела по дороге, вряд ли поднимались в Бретоник-сити-первый за все короткое время его существования.

Майкл перестал болтать, из-за чего стало совершенно тоскливо. И оживленному Финту не под силу было скрасить общую картину. Чтобы сократить путь, их новоиспеченный провожатый, выведя их из литейного сектора, вызвал транспортный терминал. Компактная пассажирская вагонетка с трудом вместила всех семерых и тронулась с завидной для технического средства передвижения скоростью.

— Почему тут всего одно окно? — не преминул возмутиться Финт.

— Это же не экскурсионный автобус, — поднял брови Майкл. — И движется вагон сам, окно здесь для дежурного на случай необходимости аварийной остановки.

Финту, по всей видимости, второй подземный уровень был не по душе. Вероятно, еще чуть-чуть и у него разовьется клаустрофобия, или агорафобия , или еще какая гадость. Он же любитель цеплять заразу. Эрин не отпускала его плеча всю поездку и отчетливо чувствовала крупную дрожь, вспышками пробивавшую его тело. Она была убеждена, что его недавнее пребывание в кибер-сетке сыграло здесь не последнюю роль, а холодный воздух шахт мало что менял.

— Командный центр находится прямо под бывшим департаментом Надзора, — возвестил Майкл, первым выскочив из вагонетки.

С платформы открывался вид на весь протяженный инженерный туннель: всего было восемь путей, каждый из которых сворачивал в определенном ему месте. Электрические кабели, надежно упрятанные в толстый изоляционный кожух, ползли по стенам и потолку единым жгутом. Освещение было удивительно ярким и не оставляло, казалось, ни единой темной прогалины. Что же до запахов, то в туннелях стояла одна мазутная вонь, такая плотная, будто кружила по помещениям невидимыми испарениями и оседала на коже липким конденсатом.

В коридоре, походившем на особо запутанную ветку лабиринта, воздух, отравленный пылью, был несколько суше. Пыль застывшими облачками подергивалась в рассеянном свете люминесценции и хрустела под ногами, лежала слоями на кабелях и горками по углам. За очередным поворотом их легкие настиг до тошноты ароматизированный табачный дым. Эрин хорошо представляла, как давится сейчас Финт, отчаянно сжимая рот и нос ладонью, и какие галлюциногенные калейдоскопы вертятся перед его помутненным взором. Он к такому не привык. Вся отвратность самых бедных кварталов морского Бретоник-сити ни в какое сравнение не шла со вторым уровнем, но Эрин эта атмосфера была знакома. Она способна обитать в ней продолжительное время и не отравиться ей. Финт же и недели не выдержит — она готова была на это поспорить.

Наконец, миновав автоматические раздвижные двери, их делегация оказалась в просторном помещении, пол которого был разлинован, как подобает разгрузочной площадке. Ботов летало немереное количество: одни выполняли работу грузчиков, другие — курьеров, третьи орудовали сваркой и осуществляли простейший ремонт. Из командного центра управляли деятельностью всего второго уровня. Впритык друг к другу были пристроены коробки-комнаты, где и работали разного рода специалисты, а надо всем этим тесным городком возвышался центр управления Сетью Бретоник-сити — большое помещение цилиндрической формы, устроенное под самым потолком.

— Кислородную маску, сэр? — шутливо предложил Майкл, глядя на скуксившегося Финта. Тот одарил его свирепым взглядом и насупился.

— Это и есть дворцовые хоромы Джейн и Даггета? — хмыкнула Эрин.

— У Даггета персональный сектор с видом на дно морское. Что смеешься? У него серьезно там стенка из суперпрочного стекла!

Но Эрин не желала слушать его и все, что бы он ни сказал дальше, пропустила мимо ушей. Майкл провел их на лестницу, и даже будучи довольно слабым для силовой работы, помог поднять Финта, пока Санада нес коляску. В центре места не находилось развернуться: компьютеры стояли вплотную друг к другу, громоздкое оборудование для взаимодействия с кибер-сеткой стояло чуть ли не под ногами операторов, каким-то чудом в противоположном от входа углу умещались примитивные капсулы для длительного погружения. Коробки, кольца проводов, простое ручное оружие, инструменты для экстренной починки почти что любого повреждения, контейнеры с провизией, чтобы отвлекаться на обеденный перерыв не отходя от компьютеров. И очень, очень много людей, которые не оторвались от своих обязанностей, даже когда в центр пожаловали гости.

Решив, что его миссия выполнена, Майкл незаметно шмыгнул обратно на лестницу. Эрин заметила его отсутствие, увидев его через одно из окон на погрузочной площадке: он помахал ей рукой и пропал в коридоре.

Освещение отсутствовало, если не считать свечения мониторов и фонарных отблесков с площадки. Ни лиц не разобрать, ни куда наступать не разглядеть. Пришлось оставлять Финта у входа, чтобы он не мешался под ногами, да и вообще стоило зайти кому-нибудь одному, а не вваливаться всей кучей. Однако Джейн была довольна присутствием всех: она обнаружилась за спиной одного из операторов.

— Долго же вы добирались, друзья, — с укором произнесла она.

Никаких платьев, украшений, былого шарма. Вместо этого стандартная форма Надзора: синие брюки, синий же китель безо всяких знаков отличия. И еще — еще суровость в лице, которой Эрин никак не могла представить, когда думала о Джейн.

— Полагаю, нам надо распределиться, — продолжила Леди Джейн. — Места здесь крайне мало. Вы, мистер Хадсон, сядете за компьютер — вам покажут, какой. Чем раньше мы начнем хотя бы разведку, тем лучше, согласны?

— Мудрое решение, — отозвался Майор. Рост не позволял ему двигаться свободно, и он сутулился, пригибая голову в опаске что-нибудь задеть.

— Остальные — за мной, — скомандовала Джейн.

Эрин ободряюще улыбнулась Хадсону, и он выдавил неловкую улыбку в ответ. Джейн жестом пригласила следовать за ней, направившись в ту сторону, где в сумраке пряталась тяжелая дверь на гидравлике и стояли капсулы. Пространство за ней оказалось на порядок свободнее, да и Финта не было нужды нигде протискивать. Санада вышел сразу вслед за Джейн и шел, едва не касаясь плечом ее плеча. Он явно желал переговорить с ней лично, не вмешивая никого другого, что Эрин, помнившую его недавнюю неприязнь, это, мягко говоря, удивляло. Но его голоса она так и не услышала: видимо, предмет разговора был деликатным или же Министр попросту стыдился чего-то.

Из командного центра они попали в зал совещаний — по крайней мере, так гласила светодиодная таблица справа от проема. Свет там и вовсе отсутствовал, и даже после того как Джейн щелкнула переключателем, тусклые лампы создали лишь небольшое желтое пятно на овальном столе в центре. Маленькие плафоны крепились к овальному же каркасу, и до них легко было достать рукой. Джейн сама повернула каждый так, чтобы он освещал складные стулья, кое-как расставленные вкруг стола, и предложила всем рассесться.

— Проводка на некоторых участках повреждена, — разъяснила она, усаживаясь во главе стола. — В этом и пяти соседних секторах мы подключены к резервным генераторам, но они слабоваты. Надеюсь, вы не против поблуждать пока в потемках?

Некоторые отрицательно помотали головами, и Джейн удовлетворилась этим ответом. Она внимательно осмотрела каждого и особо пристальным взглядом задержалась на Рори Финте, после чего ее лицо расслабилось и брови на мгновение взлетели вверх, словно она вспомнила какую-то мысль и приняла ее к сведению. Никто также не боялся глядеть на нее открыто: Министр глаза в глаза гипнотизировал ее, Мако с интересом рассматривала ее прозаичную одежду, Эрин изучала ухоженные руки, Юки — лицо, и только Финт не смотрел никуда более, кроме как под стол. Несмотря на все старания Эрин и Юки, его настроение невозможно было поддерживать долго на одном уровне. Заинтересованность, вспыхнувшая в нем при звуке названия Бретоник-сити-второго, сгорела дотла еще в лифте: а ведь им пришлось чуть ли не весь день петлять по наполовину опустевшим улочкам в попытках сбросить хвост. Его состояние, которое гарантированно не ухудшилось бы, в конечном итоге все-таки стало его угнетать.

— Как прошел спуск? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Джейн.

Эрин поджала губы. Для начала надо было вспомнить, как проходила их подготовка к этому рывку. Финт выглядел болезненным до сих пор, но еще на той неделе оживился и заявил, что готов к любым экзекуциям, которым его подвернут. Передвижение, особенно если оно требовало определенных возможностей ходячего человека, виделось для него тем еще испытанием. Мако оставалась слаба, и доктор стал держать ее на стимуляторах, чтобы вернуть ей частичную дееспособность. К концу недели она неплохо восстановилась, хоть этого по-прежнему было недостаточно, и также сказала, что согласна выдвигаться. Доктор протестовал как мог и, наверное, не уступил бы ни за что двум больным, если бы на его пути не встал Санада, порядком утомившийся от нытья обоих.

В назначенный час в тупичок Лорика заглянула Юки. Добралась ли что туда, что обратно без приключений она не пояснила, однако позже Эрин обнаружила в раковине в гримерке два веера с поломанными лезвиями, медицинские повязки и брызги крови. Юки сговорилась с Лориком как со старым приятелем, с которым замышляла не первую за все знакомство пакость. На следующий же день он указал таксофон-терминал, с которого ей следовало связаться с ним в определенный час и узнать, какой ход он выбрал. Дело осложнялось бдящими и день и ночь патрулями наемников, отчаянно разыскивавших обещанные им тайники Бретоник-сити, и тогда Лорик вспомнил про береговую линию.

К одному из входов можно было пробраться, если воспользоваться катером со стоянки неподалеку от причала, как объяснил Лорик. На поверхности всегда дежурили соглядатаи из Бретоник-сити-второго, их он и предупредил. Прибывшие в город наемники не слишком интересовались акваторией, но оставили три юнита на пришвартованном к островному причалу крейсере, и люди Лорика, сорганизовавшись с бывшими «надзоровцами», инсценировали настоящую морскую баталию прямо под иллюминаторами «Ямато». Дым и пальба неизбежно привлекли внимание прибрежных кварталов, но пока наемники собрались на причале, катер с подопечными Санады Министра отплыл и зашел под своды искусственно выстроенного морского грота.

Как и в случае с убежищем Лорика, вход был замаскирован проекциями и представлял собой люк, открывавшийся только изнутри. На безмозглость наемников полагаться было нельзя, они все же обладали сноровкой и сообразительностью. Именно поэтому проекции разбросали по всему городу, в том числе и там, где никаких ходов на второй уровень не имелось. Миновав первую ступень защиты, на люк нельзя было сразу же наткнуться: предстояло его откапывать из-под внушительной толщи влажного песка. Сделав это, люди Лорика послали сообщение с терминала связи, вмонтированного в люк, и через минуту-другую дежурные впустили Санаду и его подопечных, изрядно повозившись с Финтом.

Когда люк захлопнулся, они еще спускались по лестнице в полумраке. Звучал стук лопат, шлепались горсти мокрого песка на полимерную крышку. Стены хода были уложены здоровыми булыжниками, и в щелях между ними торчали сигнальные лампочки. Как позже выяснилось, там же заложили взрывчатку — на тот случай, если кто-то обнаружит люк. Прежде чем войти в лифт, все прибывшие подверглись проверке, несмотря на то, что Лорик пользовался доверием и после смерти. Лишь после того, как наверху все улеглось, а дежурные второго уровня успокоились, Санада получил разрешение вести свою многострадальную компанию в лифт. В Бретоник-сити-второй они попали ранним утром, как и обещалось.

Как прошел спуск? Что ж, если ей уж очень хочется знать…

— Довольно-таки прилично, — взял слово Санада. В его коротко стриженных волосах блестела влага. — Не без сложностей, разумеется, — он скосился на Финта, — но терпимо.

— Лорик сообщил, что задуманное прошло успешно, — отозвалась Джейн. — Потопили три катера, но никто серьезно не пострадал. Тем не менее, кое-кто из наемников воспользовался шумом и подорвал несколько зданий, в том числе и Резиденцию.

— Идиоты! — вырвалось у Юки. — Оккупировали город, чтобы он на воздух потом взлетел?

— Что бы они ни задумали, для нас это чревато, — голос Джейн налился сталью. — Перекрытия достаточно прочны, и все-таки второй уровень — не бомбоубежище. Если они продолжат в том же духе, не исключено, что кто-нибудь провалится прямо сюда, и тогда мы будем обнаружены. К счастью, сегодня вечером я получу возможность положить этому конец.

— Вы будете с ними разговаривать?

— Как еще не бесправные инвесторы города-государства, да, — она излучала скепсис, будто не верила в собственные слова. — Найдут они ходы или нет, протоколистские власти все равно прибудут в Бретоник-сити.

— Не очень-то усердно наемники ищут, — заметила Мако.

— Это потому, что они не знают, что именно разыскивают, — Джейн облокотилась на крышку стола.

— Нестыковка получается, — Санада поднял указательный палец. — Хельмут Ридель продает Бретоник-сити «Протоколу А», но не с потрохами, а разве им нужно что-то, кроме наших потрохов, а? Насколько мне известно, это полу-милитаристское государство с лучшей в мире тюремной системой. Вот уж нужен был им парк аттракционов в нашем лице!

— Протоколисты и без Риделя знали, что Барра Даггет — промышленный магнат, — не согласилась она. — Вам известно, что новое государство они выстраивали как раз на средства таких же магнатов, как и он? «Протокол» хочет склонить как можно больше инвесторов на свою сторону, чтобы расширяться. Барре пришлось прятаться вот таким незамысловатым способом. Впрочем, — она тряхнула головой, словно опомнившись, — это все политика. А политика вам даром не сдалась. Скажете, что я неправа?

— Мы маргиналы с дырявыми кошельками, — задумчиво протянула Эрин. — Все, что вы намерены раскручивать вместе с «Протоколом», нам не интересно. Главное — понимать, чем для нас все это кончится, а еще главнее — знать, что от нас требуется в данный момент.

В то же мгновение Финт надрывно закашлялся, и Эрин, непроизвольно напрягшись, удивилась, как он не выкашлял все легкие. Пока он прижимал измазанную черным ладонь ко рту, в зале повисла мертвая тишина, а Леди Джейн потеряла интерес ко всему, кроме него.

— Мы достали вам программиста, так? — сдавленно произнес в конечном итоге Финт. — А следующая остановка — «найдите мне Риделя»? Или «поймайте мне Марли и допросите ее»?

— О, нет, мистер Финт, вы превратно истолковали мои слова, — Джейн хищно улыбнулась. — Я обратилась к вам только потому, что не добилась аудиенции у Санады-сана, — Министр скривился, но она не обратила на это ни малейшего внимания. — Подрядить на работу человека, который точно знает, как вскрыть такой редкий конструкт, куда проще, чем ждать, пока наши программисты поймут, что с ним делать. Не правда ли, мистер Финт? А искать таких мастеров легче через инфоброкеров. В вашем случае нам повезло, что вы были довольно близки к Марли, поэтому и решение уже имели под рукой.

— И еще вы получили время и место назначения, — добавил он раздраженно. — Должно быть, Марли давным-давно в ваших руках.

— Это правда, но не в том смысле, в каком вы себе это вообразили.

— Неужели! Фантазия у меня, знаете ли, отменная.

— Рори, угомонись! — взмолилась Эрин. Она попыталась дотянуться до его руки, но он отодвинулся от нее, чем нанес нестерпимую обиду. Не будь у них здесь такого грандиозного собрания, он получил бы пощечину, как в тот вечер.

— Нет, мисс Кертис, не берите в голову, — остановила ее Джейн. — Вероятно, вашему другу не помешает выпустить пар.

— Психотерапевт из вас тот еще, — фыркнул Финт.

— Поймите, я не разыгрываю перед вами никаких спектаклей, — Леди оставалась холодно-спокойной. — Билет на седьмое число «Бретоник-сити — Будапешт» действительно был приобретен, но Марли им так и не воспользовалась, это нам доподлинно известно. Она осталась здесь, мистер Финт, в Бретоник-сити. Равно как и Хельмут Ридель.

— Очаровательная парочка, — вставила Юки, вызвав у Санады злорадную полуулыбку.

— Здесь? — не поверил своим ушам Финт. — Но это рискованно! Тем более, как вы сказали, оба они находятся в конструкте.

— В городе есть одно место, где до поры до времени безопасно, — Джейн повысила голос. — Скажете мне, какое?

Финт так и обомлел. У него был до того жалкий вид, что Эрин мигом забыла обиду.

— Не хотите ли вы сказать… — он запнулся. — Под землей?! Да вы издеваетесь, верно…

— Не имею привычки, — она равнодушно пожала плечами. — Продемонстрировать?

Финт не задумываясь кивнул, и Джейн вскочила на ноги, будучи бодрее и здоровее всех них вместе взятых. Погасив свет, она отворила дверь, приглашая возвращаться. На обратном пути Финта нес уже Санада, а кто-то из операторов оторвался от компьютера и помог спустить коляску, поскольку в их группке не оставалось мужчин. Они вновь очутились в запутанном пыльном коридоре и вышли в технический туннель. Преодолев по мостку два пути, Джейн запросила вагонетку на третий, который поворачивал направо, как только платформа прерывалась. На дорогу они потратили меньше пяти минут и, выйдя, уперлись в недостроенную шахту лифта.

— Третий уровень намного компактнее этого, — сказала Джейн, послав лифт вниз. — Меньше почти вдвое. Там складские помещения, сектора с энергетическими блоками и жилые изолированные отсеки.

Еще более спертый воздух, несмотря на вентиляцию, окончательно добил Финта. Кислородной маски явно не хватало. Они вышли через коридор в жилой сектор, полы которого также были размечены из-за соседства со складами. По левой стороне иной раз проносились боты, но в целом на уровне было достаточно тихо. Довольно длинный коридор тоже испытывал дефицит электроэнергии, так что на вскидку определить, сколько же здесь комнат, не получалось. Над каждой дверью светились неприметные номерки.

— Нам нужен «отсек 335», — бросила Джейн, весьма скорым шагом двинувшись в темный конец коридора.

Отсеки-комнаты располагались подобно стеллажам в крупном маркете. По сотне в одном блоке. Дойдя до нужного, они смогли лицезреть тяжелые ворота в складской сектор и выход в инженерный на противоположной стороне. У входа в «отсек 335» несли вахту два робота-разведчика в форме Надзора, но в этот раз без тэнгай на желеобразных головах. При виде Джейн они расступились, хоть никак и не мешали, и она достала самый обыкновенный ключ. Похоже, от электронных замков отказались из-за нехватки энергии.

— Для всех будет тесновато, — сказала Джейн, — так что зайдете только вы двое.

Эрин и Финт, на которых она указала, с трудом влезли в проход после нее. Для экономии в отсеке была лишь синяя люминесценция, да и вряд ли его обитателям вообще был нужен свет. За единственным компьютером сидел молодой программист, который поздоровался с Джейн как со своим капитаном и не удостоил взглядом остальных. По левую же его руку размещались две капсулы длительного погружения, но с виду значительнее современнее, нежели их собратья в командном центре. Джейн опустила защитный заборник с единственного окошечка капсулы и предложила Эрин с Финтом подойти.

В темно-синем обрамлении ламп покоилась опутанная электродами голова Марли. Казалось, она была вполне здорова, ни один мускул лица не дрожал. Эрин ни минуты не сомневалась, что это не обман, и плечи Финта под ее руками перестали дрожать. Он застыл так же, как Марли в стазисе. Минуту спустя заборник автоматически вернулся в исходное положение, лампы также погасли, и капсула превратилась в гробик.

— На Риделя не взглянете? — поинтересовалась Леди Джейн.

— Даром он нам не сдался, — зло выплюнул Финт. — Что же они спрятались в самом очевидном убежище?

— Это очевидно для нас с вами, — Джейн сложила руки на груди. — Но не для протоколистов, потому что Ридель не рассказал им об уровнях.

— И вообще не указал, что им искать? — уточнила Эрин.

— Верно. Если наши источники не врут, Ридель в прошлом — подданный их государства, и все, что произошло и произойдет в Бретоник-сити, отнюдь не акт выдачи нас «Протоколу». Как ни крути, а их представительство вскоре заявится сюда, и нам каким-то образом необходимо их прогнать. Ридель и Марли — сугубо наша проблема, с которой мы сами в состоянии справиться, понимаете?

— Вы убьете Марли? — голос Финта дрогнул.

Джейн рассмеялась.

— Ваша обида, мистер Финт, исчерпала себя, когда вы лишились обеих ног? Наводку ведь дали именно вы.

— Я не рассчитывал, что вы их найдете, — выдавил Финт.

— Вы положились на прославленную неуловимость герра Риделя.

— Да.

— Но даже он не доверился самому себе до самого конца. Если вас это успокоит, скажу следующее: мы временно забудем о Марли, но до той поры, пока Ридель не сделает что-нибудь не так. Готовы ли вы довериться ему?

Финт уязвленно молчал, да и Эрин не нашлась, что сказать.

— Что же касается вас, — продолжила Леди Джейн, — то вы отправитесь сегодня же на второй уровень в хирургический сектор. Два протеза, мистер Финт, два. Вам придется отдать за них долг.

— Каким это образом?

— Мне нужно, чтобы вы вернулись на сцену Театра Иллюзий. Мы восстановим город, благо, ущерб пока минимален.

— И что мы кому доказывать собираемся?

— Попробуем убедить протоколистов, что Бретоник-сити на самом деле просто парк аттракционов и сборище маргиналов, а Ридель — умелый обманщик и махинатор.

— Не так уж далеко от правды, — пробормотала Эрин, ухмыляясь.

— Очень хотелось перед ними выплясывать, — недовольно буркнула с порога Юки.

— Значит, будете выплясывать в их тюрьмах, — отрезала Джейн. — Я хочу видеть тот Бретоник-сити, который вы так старательно демонстрировали в день моего приезда. Достаточно ли ясно я выражаюсь?

Финт скорчил кислую мину и переглянулся с Эрин. Не в одной Леди Джейн уживалось несколько личностей, причем — одна хуже другой. Теснившиеся у порога Санада, Юки и Мако держались как быки, готовые в любую минуту насадить на рога дерзкого тореадора в ее лице, но вся эта спесь… вовсе ни к чему. Леди Джейн была и остается хозяином положения, правда, восседающим на очень шатком троне.

— Ну а что? — Финт принял вид прежнего заносчивого мастера своего дела. — Кланяться в ножки на сцене — это все, что мы умеем.

— Неправда! — прикрикнула на него Юки и добавила уже тише: — режем глотки мы не хуже.

— Не стоит делать этого без острой нужды, — предостерегла Джейн. — Ну, Финт? Согласны на такие условия?

— Верните мне способность ходить, Джейн, и тогда вы пожалеете, что не попросили нашей помощи раньше.

Возникший на лице Финта хищный оскал заставил занервничать всех.

И более всех — Джейн.

Спустя неполных три месяца Бретоник-сити вернул себе прежний облик, причем произошло это так удачно, что о недавнем вторжении свидетельствовало одно лишь присутствие наемников.

Как и раньше, над островом парили два дирижабля Даггета. Куда подевался крейсер, никто не знал, но с тех пор ни одного военного гостя в акватории не видели. Впрочем, обещанное представительство с «Протокола А» также не спешило появляться. Очень многие, в том числе и сама Джейн, считали, что так лучше — и небезосновательно.

Резиденция подверглась серьезной перестройке, ибо пиротехнические забавы наемников даром не прошли, уничтожив добрую половину здания. Если не считать значительного расширения площади, Резиденция оставалась прежней, но только более плотно окруженной прожекторами и разного рода фонарями. И, конечно же, никаких Оборотней и Теней в помине не было — существовала уважаемая личность Министра Санады, оставшегося самым осведомленным инфоброкером Бретоник-сити. Финт утверждал, что гордиться тому не стоит, потому что у него нет конкурентов, да и Леди Джейн наверняка приложила руку к его делам. С каких-то пор Финт затаил на Министра обиду, природу которой и не подумал никому раскрывать.

— Сползаются, гады, — сказала Юки, прячась у тонированного окошка холла.

Финт расселся в кресле всего в трех шагах от нее и нагло закинул ноги на дубовый столик. Галстук-бабочку он носил исключительно на резинке, поскольку не понимал секрет замысловатых узлов классической бабочки и совершенно не горел желанием понимать. Но что ему стоило? Проще вещи не найти. Починенная трость набалдашником упиралась ему в ребра, а в нагрудном кармашке ухмылялся огненный чертик. Все было, как раньше: полный парад даже во время перерывов. А ноги…

К протезам он еще не привык. Эрин вообще сомневалась, что он сможет привыкнуть. С ними в какой-то степени было и лучше, он не чувствовал практически ничего, а порой и самих этих ног, и когда повздорил с дежурным второго уровня и врезал ему в бедро, обнаружил, что обзавелся неплохим оружием. В целом Финт ощущал себя таким же живым, как до падения Бретоник-сити. Его ведь учили относиться к бедам проще — кто же знает, что последует за ними и чем вообще кончится путь? Но своим убийственным спокойствием он, ко всему прочему, раздражал более эмоциональных и порой даже саму Джейн.

Глядя на заполоненные перед началом представления улицы, Юки непроизвольно хмурилась сильнее. Возвращение Театра Иллюзий и Дома Голографий было событием среди оставшихся «коренных» бретонийцев, но не у наемников — те просто проявляли жутчайший интерес, который в любой другой ситуации польстил бы артистам. Первое представление в Резиденции обещало собрать чуть ли не всех, не считая, конечно, подавляющего большинства Бретоник-сити-второго. Расширение зала и сцены и впрямь пошло на пользу. Пока же Юки и Финт наблюдали за тянущейся публикой, наемников им повстречалось больше, чем знакомых лиц.

— Американцы, протоколисты… — протянула Юки. — Ты заметил между ними разницу?

— Настоящих американцев я не встречал, это надо было уродиться на лет так сорок раньше, знаешь ли.

— Зачем? — Юки презрительно фыркнула. — Их обширный кинематограф за себя говорит.

— Я недоверчивый, — уголки губ Финта опустились. — Но если так прикинуть… как были свиньями, так и остались.

Ухода протоколистов ждали все, в том числе те, кому было безразлично их присутствие. Наркоманы, убийцы и насильники? В Бретоник-сити они составляли основной костяк миниатюрного общества. Но свои маргиналы и уголовники на то и свои, что знают, кого можно грабить, а кого нельзя, на чью женщину и посмотреть опасно для жизни, а чья отдастся без последствий. Если Юки не преувеличивала — а ей это было несвойственно — то в списке ее жертв значилось не меньше тридцати двух наемников. Праздники праздниками, а война на улицах не заканчивалась.

Прознав о кровавых разборках — никак от Министра — Леди Джейн под угрозой расправы запретила всем, кто был подконтролен Санаде, доставать оружие.

— Мы от «Протокола» никогда не отделаемся, если вы будете продолжать в том же духе! — предупредила она накануне. — Когда начнут убивать они, вы пожалеете, что с ними связались. Я вас умоляю, Финт!

— Этого не повторится, — заверил тот и ни разу не соврал. Всем в городе было прекрасно известно, какая экипировка у наемников. Никакие подпольные оружейники не сумели бы переплюнуть их, если, разумеется, Даггет со своей чертовой промышленностью второго уровня не помог бы. А судя по настрою Джейн, которая вертела им как хотела, такого счастья подпольщикам не светило. Возможно, пока маргиналы и наемники вспарывали потихоньку, в темных переулках, на пляже, в барах, друг другу животы, протоколисты готовили Бретоник-сити что-то совсем неприятное.

— Что у нас в программе? — послышался голос Эрин.

Поймать ее взглядом у стойки администратора Финту не удалось. Шелестя синтетическим батистом платья, она подобралась к нему со спины: тонкие руки, очень бледные, несмотря на такое располагающее к загару солнце, легли ему на плечи, Эрин чмокнула его в макушку и принялась массировать затылок, разок-другой между делом дергая за ухо.

— Ну и манеры у тебя, Финт, — добавила она, очевидно имея ввиду его ноги на столе. Финт мигом убрал их, не зная, пробудет ли ее настроение таким хорошим до конца вечера, или испортится спустя час.

— Юки — королева бала сегодня, — ответил он.

Юки развела руками, как бы извиняясь, что забрала все потенциальное внимание себе.

Вначале по традиции шли так называемые облегченные номера: никаких потаенных, сакральных, глубинных смыслов, эстетики, сценического пафоса, грандиозности. Танцы — все, от первого до последнего — с голографиями, юмористические сцены, карнавальная часть. Последнее было особенной фишкой упрощенной половины шоу: поскольку номер готовила японская труппа, то и сценические наряды с масками принадлежали их культуре. Как выражался Министр, их выступление походило на гастрольную программу театров Но и Кабуки, только что было витринной выставкой, нежели полноценными спектаклями. Разумеется, ему это не нравилось. Но толку от того, чтобы показывать сложные для чересчур прямолинейного мышления маргиналов сцены, не было, как и надеяться, что наемники окажутся умнее.

Вторая половина шоу доставалась лучшим из лучших. К тому же, сегодняшний вечер, как и многие до этого, по традиции кому-то негласно посвящался. Юки и ее великолепная труппа «метателей ножей», как прозвали их завсегдатаи, особенно хищно воспринимали чей-то знаменательный приход в зал. К Даггету они привыкли, ибо он был постоянным гостем. Леди Джейн вызвала яростное желание показать себя, но с намеком на правду, без сценической шелухи. Заявившиеся без спроса протоколистские выродки заставили ощетиниться и впасть в полнейшее бешенство. Юки клятвенно пообещала Финту такой номер, что он сам получит инфаркт прежде, а потом и наемники повалятся кучами.

Финт же напротив — поубавил пыл, ведь толком не соображал, что же это за фрукты посыпались на бретонийскую землю и следует ли надкусывать их гнилую кожуру. У него была масса идей, что выдать на этот раз. В результате мозгового штурма с Эрин и Юки — или уж скорее мозгового испепеления — он остановился на варианте «зеркало». Что ж такое он задумал, сообразили даже тугодумы, потому что он испробовал свою смелость на Леди Джейн в день ее приезда. Но как Финт предполагал это осуществить…

— А так — все по старому сценарию, — заключил Финт.

Юки беззвучно передразнила его, корча физиономии, словно дитя малое. Немного погодя рядом со столиком образовался Донни Хадсон, плотно упакованный в смокинг, который явно сшили на заказ — Финт не видел еще, чтобы одежда так идеально сидела на ком-то. Сразу в голову пришла мысль о Леди Джейн, и злорадство само собой полезло изо всех щелей неспокойной души. За хорошую работу она, судя по всему, любила раздавать подачки.

Донни Хадсон оказался не таким уж и худым, как привиделось Финту в первый день их знакомства. Ростом он был едва выше Эрин — а Финт был ей чуть ли не по плечо, хотя по мужским меркам отнюдь не низок. Хадсон казался ему совершенно невзрачной чисто внешне личностью, не менее туманной и изрядно скучной. Пожалуй, он ничем особенным не отличался от того же самого консьержа, который прилип к кучке приодевшихся приличнее наемников у самого входа. Русый и выгоревший, наверное, на солнце, усыпанное бледными родинками лицо, острые, довольно мужественные черты и спокойные глаза, смотрящие подолгу в одну точку. Финт давал ему навскидку лет за тридцать, а может, и больше. В самом деле прозаичная личность, которая и ведет-то себя обыкновенно.

Но Эрин он нравился. При всем при этом она всячески пресекала попытки Финта рассуждать на эту тему с привычной ему иронией, которая в данном случае грозила незаметно перетечь в сарказм, а то и в неприкрытую издевательскую насмешку. Юки тоже была не в восторге от этого типа. Оба они не спорили лишь об одном: Донни Майор Хадсон — последний мастер-программист в Бретоник-сити, что мог обмануть локальный конструкт. Он продемонстрировал блестящие умения, потратив на выполнение задачи меньше полусуток, когда специалисты Даггета сконструировали для него один «тестовый» конструкт. Но с временным кибер-пристанищем Марли и Риделя он не спешил и делал правильно.

— Толстая шкура у герра Риделя, а? — Финт подмигнул Майору. — Ты уже закончил? Или Джейн позволила тебя выгулять? Что-то поводка с ошейником не вижу...

— Как вы вульгарны, господин! — воскликнула Юки, чуть не испортив «серьезную» иронию смешком.

— Рори, ты помнишь, что я тебя очень люблю? — коготки Эрин больно впились ему в плечо сквозь мягкую ткань пиджака, так что он ахнул. — Так вот, не забывай также, что от любви до ненависти — один шаг.

— Пусти! — вскричал Финт, когда она нажала еще больше.

Эрин сиюминутно убрала руки и, поравнявшись со столиком, пустила Финту в лицо густые клубы дыма. Сильно ароматизированный табак невыносимым першением отдался в горле, а слезы скопились в уголках глаз.

— Скоро не останется никого, над кем бы я мог поиздеваться, — просипел он. — Что я, один здесь страдать должен?

— Мы не дадим тебя в обиду, — заверила Эрин.

Сидя до этого развалившись, Финт теперь устроился в кресле с прямой спиной и откашлялся. Эрин примирительно погладила его по волосам и, обменявшись с Юки усмешкой, встала с Хадсоном. На фоне черно-белой классики его костюма ее в меру открытое фиолетовое платье выгодно выделялось. Естественную красоту и истинную утонченность британки Эрин подчеркнула неярким макияжем и парой маленьких серег. Она не выносила массивные украшения, да и мелкие тоже, если было их много. Впрочем, никто в здравом уме не вешал их на себя гроздьями — все-таки Бретоник-сити был пристанищем маргиналов. Эрин уверенно взяла Хадсона за руку, и тот посмотрел на нее, как смотрят преданные питомцы на хозяев, принесших наконец-то лакомство.

Финта что-то укололо в груди. Ревность?

— Леди заставила всех на втором уровне притормозить на сегодняшний вечер, — проговорил вполне приятным голосом Майор, обращаясь к Финту. — Завтра, я думаю, червь вскроет конструкт.

— А я-то надеялся, что Ридель вернулся в наш бренный мир, — с подлинной досадой ответил Финт. — И приглашен в ложу монарших особ Бретоник-сити.

— Я бы на его месте сюда не приходил. Леди говорит, что он здорово подпортил дела протоколистам.

Финт рассеянно пожал плечами. Даггета Ридель тоже подставил, но все же появился в зале в тот вечер — и не один, а с Марли. Нет, как ни крути, а Финт все-таки симпатизировал Хельмуту Риделю, вернее, его поразительной наглости и прямо-таки фантастичной ловкости. Рори это было близко, ведь он ценил прежде всего эти качества истинного иллюзиониста, а Ридель имел право назваться таковым. И то, что такого фокусника Джейн в конечном итоге загнала в угол, верилось с трудом. Где-то был подвох, где-то он был…

— Знаете, а ведь Джейн доверилась моим словам, — вдруг сказал Финт. — Я сказал ей, что Марли не автор конструкта.

— Так оно и есть, — заметила Эрин.

— Но именно эту «Временную петлю» построила она. Я это знаю.

— Даже спрашивать не стану, откуда! — фыркнула та. — Мы на балконе, если что.

Эрин с Хадсоном удалились как настоящие кавалер и его дама как раз в тот момент, когда в холл, вслед за остальными, решились пробираться наемники. Безусловно, не всем им пришло в голову, что «театр» — это не улица и не полигон. Их форму язык не поворачивался назвать парадной или хотя бы строгой, но все заново набранные служащие Резиденции отнеслись к этому с должными снисходительностью и вежливостью. Финт нырнул в густую растительность насаждений в кадках, прихватив с собой Юки, стоило сразу по меньшей мере десяти парам глаз уставиться на него.

— Ну и что с того, Рори? — спросила Юки, беспрестанно заглядывая через его плечо на стойку администратора, где протоколистские гости пытались добиться точного пути в театр. — Какая теперь уж разница, создала Марли «Петлю» сама или нет?

— О, большая! — с жаром заявил тот. — Понимаешь, я долго размышлял над этим, пока лежал в операционной. Этот конструкт понадобился Марли, когда она еще работала у Даггета — за ним она пришла ко мне, а я позвал знакомых японских мастеров. Они показали ей, как пишется конструкт. Марли схватила быстро, всегда схватывала.

— Так-так, а зачем же ей вообще понадобилась «Петля»?

— В яблочко! С помощью нее она погостила у Риделя, как узнала, что он пробивается на сервера империи Даггета.

— Ага, посмотрела и подумала переметнуться.

— А ты не смейся, это реально так. Но подумала она уже после того, как он сам на нее вышел.

— С чего это вдруг он на нее стал выходить? — и не дожидаясь ответа, сама высказала предположение: — А, вот в чем загвоздка! Я поняла. Он же сам герр Ридель! Как ни старалась, а Марли все равно засветилась, и он ее поймал, да?

— Ну, да, да, пусть так. Поймал.

— Давай без загадок, а?

— Ну, ты же и сказала: он — герр Ридель. Если бы все так просто заглядывали к нему на чай, был бы он тем, кто есть сейчас? А если есть кто-то, кто в силах заставить тебя нервничать, лучше подружиться с ним.

— Он мог и промахнуться.

— Уверен, он все просчитал. Когда ты промахиваешься в попытке, не так обидно. Знаешь, что пробовал, а не упустил шанс.

Юки подняла брови.

— Ладно, звучит умно, — сдалась она. — Но я все равно не поняла, что из этого следует.

— Э-э-э, ну… — замялся Финт. — Не знаю… но что-то должно!

— Ага, вот когда найдешь это что-то, тогда рассуждать будем.

Холл стремительно наполнялся людьми. Идея Финта почерпнуть что-то интересное из наблюдений за загадочными наемниками потерпела неудачу. Они вели себя в точности как местные маргиналы, с тем лишь дополнением, что носили форму и оружие, которое никто не сумел заставить их снять. Финт страшно боялся ненужной сейчас пальбы. Среди беспорядочных кучек выделялись главные — высший офицерский состав, наверное, да только как их было отличить, если все одинаковы вплоть до поведения? Намечался длинный и неприятный разговор со служащими Резиденции, и Юки потянула Финта за лацкан. Они договорились, что отдадут все свое внимание залу, особенно во время номеров. Зрелище обещало быть захватывающим, но не менее тревожным.

Зал, несмотря на расширение, уже был битком набит. Ажиотаж, конечно, творился на задних рядах и балконах, где неожиданно массово собрались коренные бретонийцы. Не так уж и много, выходит, сбежало в ту ночь. Не обошлось без трений с наемниками: «общение» начиналось с задиристых выкриков, а порой и ругани, пока кто-то не пускался махать кулаками. Тем не менее, разнимали что одних, что других товарищи, и несчастным служащим не приходилось вмешиваться.

Финт и Юки не без определенных препятствий взобрались на технические мостики, которые были подвешены под внушительной высоты потолком, и имели возможность рассмотреть весь зал, в том числе зону для почетных гостей. По сравнению с днем приезда Джейн гостей было в разы меньше — вот кто в первую очередь бежал с Бретоник-сити. А поскольку пустующих столов было предостаточно, да Леди Джейн стала фактической главой города-государства, на привилегированные места покушался кое-кто из маргиналов. Майор с Эрин под руку сел по соседству с Джейн — видимо, по непременному желанию последней. И это-то называется у Эрин «Мы будем на балконе, если что». Там же притулились торговцы Лорика и его же программисты.

— Скука, — демонстративно зевнула Юки.

— Вот ты нам и покажешь феерию, — шутливо ткнул ее в бок Финт.

Через несколько минут в гостевой зоне показался Министр… держа за руку Мако. Юки это показалось отчего-то забавным, но традиционных шуточек не последовало, словно она подозревала, что Санада услышит ее, будь она хоть под землей. Несмотря на то, что Мако, твердо встав на ноги, помогала в Резиденции, пока Финт не отрывался от коляски, он не доверял ей ни в какую, а то и раздражался в ее обществе. Он считал себя редкостным счастливцем, едва избавившись от надоевшей опеки. Вырвался из Бретоник-сити-второго. Стал снова следить и убивать, когда представлялся удобный случай. Пока Леди Джейн чуть ли не за шкирку не закинула его обратно в Театр Иллюзий.

— Не на что здесь смотреть, — Юки устала от статичности и потрясла Финта за плечо. — Пойдем в гримерки.

В гримерках артисты шевелились так же активно, как зрители на задних рядах в желании рассесться и пнуть заодно кого-нибудь по дороге. Юки и Финт своим появлением в коридорчике, где двери были распахнуты, потому что все безостановочно носились туда-обратно, переворачивали все с ног на голову. То шумная карнавальная труппа замолкнет все как один, то танцоры не скроют любопытных взглядов, то китайцы, готовящие какой-то особенно выдающийся номер с зонтиками, попытаются завести разговор. Слухи, что Санада — и его артисты, что закономерно, — обзавелся покровительством Леди Джейн, расползлись в заново собранном Театре со скоростью, которой и свет бы позавидовал, умей он что-либо чувствовать. Нравилось ли это бедным подмастерьям? Вот бы у кого-то нашелся ответ…

— Как тебе это пришлось по вкусу?

— Мы не звали таких зрителей!

— Знакомые просто теряются среди них!

— А это точно наемники? Они какие-то странные…

— Спасибо, Леди Джейн здесь.

— Я не понимаю, почему мы им коврик под ножки стлать должны?

— Финт-сан наверняка им что-то подготовил, правда ведь?

Танцовщицы Юки обступили их двоих со всех сторон, заключив в тугое кольцо и не давая вздохнуть спокойно. Возмущение градом сыпалось на головы и железными шариками отскакивало от барабанных перепонок. Даже когда девушки были одеты в сценические наряды и прятали кинжалы в кожаных ножнах, изготовленных здесь же, в Бретоник-сити, Финт, обступленный ими вот так, испытывал подлинный страх. Юки еле-еле удалось успокоить их и упросить выпустить. Это музыканты — и барабанщики в частности — сурово оглядывали этот кавардак, а кто-то медленно наигрывал какой-то ритм на тайко от безделья, будучи не захваченные всеобщим возбуждением.

— Помните, как мы встречали Леди Джейн? — воодушевленно спросила Юки и тут же была поддержана дружным гвалтом голосов. — Наемники, или кто они там, пришли, потому что для них Театр Иллюзий — веселое шоу. Нам только-то и нужно, что доказать им обратное.

Волна веселых криков, больше походивших на боевой клич амазонок, смела бы все четыре стены гримерки, но вместо этого лишь заставила снующих по коридору артистов проскакивать мимо их дверей в опаске быть придавленными таким оживлением. Финта пробрала дрожь, и он бессильно рухнул прямо на пол, прислонившись к шершавой сине-вишневой стене под кристально чистыми зеркалами. Сразу несколько девушек кинулись к нему, но он яростно замахал на них руками, чтобы и не приближались. Юки не стоит труда осуществить задуманное, а вот он будет на сцене один, и музыкантов, которые останутся там же, скроет темнота. Смелость, с которой он вышел на Леди Джейн, куда-то испарялась по капельке.

— Идите четко по сценарию, — сказал он наконец, — но не упускайте протоколистов из виду.

Ему не очень уж хотелось видеть их лица.

К концу «легкой» половины вечера зрители — главным образом, маргиналы и наемники — разогрелись и друг друга перестали пинать. Похоже, мало кто жалел, что потратил время и сущие гроши на Театр. Понимал ли кто-то суть той или иной маски театра Но , значение иероглифов на зонтиках, смысл костюмов и сложной хореографии, почерпнутых не то с шоу «Цирка Дю Солей», не то с венецианского карнавала, не то с того и другого разом? По крайней мере, Джейн и ее пестрая свита, заполонившая всю ложу перед сценой, были довольны увиденным.

Чтобы лицезреть полную панораму, когда настал черед Юки, Финт опять поднялся на мостики. Багрянец прожекторных лучей объял сцену. Столб раскаленного добела света посреди кроваво-черного зала заключил в острый конус музыканта, бравшего низкие ноты на сямисэне. Позже появились барабанщики с тайко, а за ними, как порыв ветра в бамбуковых зарослях, вступили три хотику .

Открывали номер голографии, а не артисты. Полукругом выстроились ритуальные барабаны, их мембраны упруго пружинили в такт ударам бати . Сцена превратилась в мини-арену, и Финт готов был поклясться, что в момент, когда все тайко одновременно ударили, а в воздухе появился страшный оскал маски демона О́ни, его прошибло током по всему телу. Барабанщики, босые, одетые в черные укороченные юката , двигались с грациозностью тигра, притаившегося в засаде, и их искусная игра рождала глухие раскаты грома. Сквозь ритмичное биение сердец инструментов невидимый хлыст хотику рассекал пространство, и одновременно с тем, как звук этот врывался в зал, голографии рисовали линии ураганного ветра, точно перенесенные из традиционной японской живописи.

По мере того, как центр сцены начинал подсвечиваться, там угадывалась хрупкая женская фигура. Переливающаяся перламутром ткань ее кимоно разметалась по лакированному дереву. В руке же сверкало лезвие кинжала, казалось, наточенное до идеальной остроты. Она неторопливо поднялась сначала на колени, потом и на ноги — движения ее были намеренно нетверды. Спутанные, вьющиеся волосы до талии мокро прилипали к лицу, но Финт давно узнал в ней Юки. Лицо это, малопривлекательное и грубоватое в обрамлении принципиально новых проекций, было умиротворенным как никогда.

Из черноты по краям круглой арены вылезали столь же темные убийцы, своей одеждой напомнившие Финту ныне канувших в небытие Теней. Их глаза, явно дополненные неоновыми линзами, были тоже красные, в угоду общей композиции. Убийцы подбирались к Юки синхронно, волоча за собой, как неимоверно тяжелый груз, катаны. Окружив ее, безо всякого шанса на побег, они замахнулись, выгнули спины в запредельную дугу и застыли. Тайко на мгновение смолкли и перешли на мелкую глухую дробь, постепенно становясь громче. Юки поначалу скрыла голову руками, и в этом по-детски наивном жесте виделась беззащитность, но недолгая. Когда она сделала резкий выпад, сломав клинок одного из убийц, а другому вспоров глотку, в воздухе, словно в невесомости, застыли кровавые капли, и поверженный противник развеялся сверкающим серебристым пеплом.

Мостик угрожающе покачнулся.

Финт мертвой хваткой вцепился в ледяные шершавые перила, осознавая, что слишком сильно перегнулся через них. Пока Юки и голографии принялись танцевать, походя на ломаные куклы, Финт обернулся на зал. Все, даже неугомонные маргиналы и наемники, замерли в трансе. Точки лазеров бегали по стенам, потолку, столам и напряженным лицам. Кто-то хищно скалился, будучи чересчур захвачен действом. Быть может, так Юки удовлетворит их жажду крови, да и свою заодно. Хоть ненадолго.

Темп все ускорялся, пока не раздался удар гонга, и барабанщики стали отбивать особый такт с непродолжительными паузами. Финт весь поджался и хмурился до мышечных судорог. Сейчас что-то произойдет. Вот сейчас.

На смену проекциям пришли живые люди — вся труппа Юки. Полупрозрачная ткань их одежды рваными, словно по линейке, лоскутами трепетала на прерывистом дыхании вентиляторов, спрятанных под пол. К ударам в тайко добавились агрессивные возгласы. Следуя заданному ритму, девушки клонились то в одну, то в другую сторону, то делали шаг, то отступали. У Юки была своя партия: она металась, загнанная в какой-то колдовской круг, не осмеливаясь заступить за его незримую черту. Она рассекала воздух перед собой кинжалом, и проекции ядовито-красными линиями повторяли путь клинка. Она все время повторяла по-японски: «Прочь!»

Финт еще раз оглянулся на зрителей, и увидел, как кое-кто даже повставал с мест. О, Финт знал, что это за трюк. Страшный трюк, весьма опасный, потому что танто в руках танцовщиц наточен как для жертвенного ритуала. Когда совершилось первое нападение, Юки без труда отбила его, и танцовщица упала лицом вниз, выронив танто. Но она не отразила последовавший сразу за тем выпад, и ее кинжал был выбит из руки. Лезвия тэссена сверкнули перед ее дикими глазами, и литой веер — очень тяжелый, Финт это знал — спас Юки от очередного взмаха клинка.

Но биться долго ей не пришлось. Оставили ее в скором времени и силы, оружие против стольких противников никуда не годилось. Едва она упала посреди сцены, как десять кинжалов стали пронзать ее плоть, и во все стороны полетели голографические брызги крови под аккомпанемент неистовой игры тайко.

Очень многие вскочили со своих мест, но поскольку музыка еще не смолкла, а только постепенно утихала, и движения барабанщиков становились более спокойны, никто не раскрыл рта. Но Юки не было на сцене. Она оказалась под полом, еще когда упала, лишенная оружия. Номер был во власти голографий.

Артисты Театра Иллюзий не выходили на поклон. Но завелась бы когда-нибудь такая традиция? Пожалуй, если все устраивали бы такие номера, как этот. Когда Юки, живая и невредимая, появилась вновь на сцене, зал взорвался. Финт, уже в который раз за день чувствуя, будто у него ведет голову от всего этого, был уверен, что мостик задрожал и продолжал трястись. Аплодисменты долго не утихали, и хоть в привилегированной ложе реагировали сдержанно, от него не укрылось искреннее ликование Леди Джейн. Выкрики, свист, гомон, возня. Финт непроизвольно затыкал уши, чтобы не рехнуться от звукового давления, сравнимого с давлением многотонного пресса.

И после такого он еще должен выступать?

Но время неумолимо. Три выхода — и его черед.

— Ты что, отравился чем-то? — Юки влепила ему оплеуху в попытке привести в чувство.

Гримерка, в которую он прямо-таки ворвался вихрем, когда глотки маргиналов и наемников наконец-то заткнулись, плыла перед глазами. Финта мутило невыносимо. Облегчения — хоть какого-то — не дождешься. Он собрался с силами и как можно более сосредоточенно обыскал все ящики своего столика, пока не нашел контейнер с ампулами.

«Вводишь пять кубиков, не перебери. Это не совсем наркота, тебя не вырубит в самый неподходящий момент, не бойся. Главное — руками меньше маши».

Знали пираты-медики в препаратах толк. Финт заперся в ванной и до упора отвинтил краны. Скорость оптимальная — и антракт пройти не успеет. Вода, когда он плюхнулся в нее, оказалась слегка холодноватой против того, что чувствовали скованные нервным льдом руки. У него висело еще три смокинга для выступлений, ничего, что этот промок. Полежав немного, Финт сделал несколько коротких погружений, будто крестился по собственному обряду, и решился на укол, в точности, как ему говорили.

Юки, не терпевшая закрытых дверей, особенно если закрывались они от нее, быстро взломала магнитный замок, и створка отъехала внутрь. В ту минуту Финт уже расслабленно валялся на декоративном кафеле, прикрыв лоб ладонью и закинув ногу на ногу.

— Ты конченный придурок! — яростно прошипела Юки, хватая его за руку. Рывок получился такой силы, что его захлестнула волна боли, вызвавшая еще и спазм в горле. — Поехавший!

— Это не совсем наркота, — повторил он слова доктора, ставившего ему протезы.

— Знаю я! За дуру совсем считаешь. Но у тебя меньше чем через час выступление, поднимай свою вонючую задницу, живо!

Расслабленное состояние, размягчившее мышцы, вскоре отступило. Юки как раз закончила стягивать с него мокрую одежду.

— Очнулся? — осведомилась она. — Трусы уж сам поменяешь, мне твои анатомические детали ни к чему.

За десять минут до конца выступления своего предшественника Финт стоял в полной готовности. Он сказал себе: «Хватит». Настолько твердо, насколько было возможно. Юки сжала его руки выше локтей в знак поддержки и постояла с ним до самого сигнала.

«Я ставлю перед ними зеркало. Разбираться предоставлю им самим».

Над сценой парили перчатки. Зал разразился дружными аплодисментами, хотя он еще не начинал.

«Это убийство высшего разряда. Убийство души».

Непрошенная улыбка растянула губы. Винторогий черт в кармашке ворочался, как будто ему не терпелось наградить кого-нибудь тычком треугольного хвоста в мягкое место. Это не была проекция. Многие здесь просто назвали бы его игрушкой, но если следовать их логике, то и Лорик — игрушка, очень, невероятно, катастрофически дорогая. И в воду чертик вместе с хозяином не полез, а дожидался его возвращения в нормальное состояние, утонув в поролоновом сидении кресла. Послать своровать, взломать, подслушать — при видимой ограниченности умений, заложенных программами, он мог это все. Но сегодня стояла другая задача.

Финт перевел взгляд на Джейн, сгоравшую от нетерпения, потом на угрюмого Санаду, потрясенную Мако и, наконец, на Эрин. Эрин, которая видела его в любой непроглядной темноте, потому что чувствовала его присутствие. Марли тоже так могла. Донни Хадсон, несмотря на убийственное хладнокровие Эрин, беспрестанно ерзал, исподтишка поглядывая на балконы. Да и многие в ложе вели себя очень неспокойно. Лишь одна весьма монументальная фигура, которую Финт заметил с запозданием, сидела неподвижно, положив кулачищи на кажущийся рядом с ним хрупким столик.

Гоббс?

Вступивший на большой октаве синтезатор дал знать Финту, что номер начался. Соединив, как обычно, вместе пальцы, он растянул голографические линии в прозрачный куб, ребра которого светились голубой пульсацией. Указательный палец открыл одну из граней как дверцу, и в ту же секунду где-то из глубины зала донесся свист певчей птицы. Невесть откуда взявшийся рисовый амадин всполошил публику на задних рядах, пронесся над их головами и уселся на жердочку, которую Финт успел ему сотворить. Положив куб себе под ноги и увеличив его до размеров средней клетки, он сложил руки перед собой и исчез весь. Теперь, кроме амадина, куба и пронзительного соло континуума , на сцене не осталось никого.

Любопытный амадин, как и предполагалось, не мог быть равнодушен к диковинной голографии и вскоре влетел в приготовленный ему капкан. Музыка оборвалась на визжащей ноте.

— Бретоник-сити был построен в две тысячи шестьдесят восьмом году, — произнес Финт, явив обществу в зале белые перчатки. — Как и всякий заново созданный город, к тому же бывший целым государством, он столкнулся с определенными трудностями. Слышали о десяти египетских казнях? — он сделал паузу, но вовсе не ждал ответа. — Напасти в Бретоник-сити напомнили мне эту притчу. Но что может быть для человека по-настоящему ужасной казнью, когда любую проблему он способен прихлопнуть как назойливое насекомое?

Грани куба, сомкнувшиеся вокруг птицы, потемнели и стали вдавливаться.

— Есть в Бретоник-сити было нечего для таких крох, как этот амадин. Однако вскоре после постройки мы пережили нашествие птиц, которые явно не намеревались затевать дружбу. От них избавились очень скоро.

Кто-то наверняка решил, что амадина — пусть он и не настоящий — безжалостно расплющит. Но трансформации клетки прекратились, куб принял первоначальную форму, а из неопределимого угла зала вылетела другая птица, затем еще и еще. Они вели себя не так, как можно было ожидать, зная их подлинный характер. Они все втиснулись в куб и драли друг друга коготками и клювами, а грани тем временем опять пришли в движение. В конечном итоге, амадинов просто-напросто раздавило: они как миниатюрные мешочки с кровью, лопнули и заляпали пол, усыпали его перьями.

Это были не настоящие амадины. Это были голографические самозванцы. Как наемники, прикинувшиеся новой властью, на деле оказались подлыми ворами и убийцами.

Им надо было это осознать. Поглядеть в зеркало.

Но смерть птиц, такая живописная и натуральная, не всех взяла за душу. Да и Финт, к собственному изумлению, не испытывал к ним жалости, а ведь обычно верил своим же иллюзиям, как если бы все происходило взаправду. Однако номер далеко не закончился, и когда на месте куба-ловушки остались блестеть только лужицы крови, по всему периметру полукруглой сцены вспыхнул адский пламень. Континуум продолжил свое потустороннее соло. К великому сожалению, запахи использовать категорически запрещалось, чтобы не сливать выступления с реальностью и не сеять панику в самые нервные моменты. У Финта, тем не менее, фантазия разыгралась не на шутку — быть может, виной тому были пять кубиков успокоительного. Крепкий запах гари, точь-в-точь как в день пожара из его детства, обволакивал его мозг.

— Мы достигли той точки невозврата, которую не избежать любому плотно заселенному, но крайне маленькому городу, — сказал он. — Наше сознание сделало Бретоник-сити таким, каким он стал спустя годы после рождения.

Грязь, смешанная с соленой водой Адриатики, песком и итальянским солнцем. Кровь, текущая в самых замшелых кварталах вместо водопроводной воды. Разврат, соседствующий с наркотиками. Ложь, плавно переходящая в искусное мошенничество. И попытка привнести в маргинальный сумбур улиц толику подлинного искусства.

Это горели руины. Резиденция-номер-один. Управление Надзора. Причал проката катеров. Эти точки могли вспомнить те, кто пристально наблюдал за полыхающим на останках зданий костром. Наемники едва запоминали этажи, пока те были живы.

— И даже в таком бездонно-черном уголке мира нашлось место самым отвратительным преступлениям, на которые способны исключительно люди.

Голографические лучи наносили полноцветную гравировку на воздух, смешанный с легким, но все же заметным дымом. Грустными, как все ее существо, глазами оглядывала огненный горизонт собака. Бездомная, с побитыми, тощими боками. В Бретоник-сити их было не столь много, но никто за ними не следил. Она металась, как металась Юки перед убийцами, совала нос в огонь, пока не вернулась обратно и не завалилась на бок. В зале зашевелились. Щенки несчастной матери разыскивали ее везде, куда пускало их пламя, пока не нашли ее бездыханное тело, прилегли рядом и ждали. Ждали до тех пор, пока самые базовые, а оттого сильнейшие инстинкты не взяли верх. Когда они принялись ее есть, Финт поднял глаза на публику. Дрожь, крупная и лихорадочная, била одних, других передернуло от зрелища, третьи пытались скрыть чувства, но не слишком удачно.

Но отвергнутые чуждым их преданной натуре миром, щенки глодали собственную мать до позвоночника, с которого свисали безобразные ошметки гниющего мяса и плешивая рыжеватая шкура. Пока один щенок не отказался от мерзкой трапезы. Самый худой. Самый слабый. Тот, который не осмелился продолжать, как только плоть впервые не застыла у него на зубах.

Финт, пропав на время действия, стоял в отдалении и пытался сглотнуть комок в горле. Следующим «знаменательным» событием стало появление шагающих самих по себе ботинок. Мягкие, коричневые, из оленевой кожи. Явно на детскую ногу — уж очень миниатюрны. С каждым новым неуверенным шажком проекция обзаводилась остальными частями тела: худенькими ножками, ручками, туловищем, спрятанными под ультрамариновый костюмчик; головой с торчащими ушами и копной соломенных волос; пухлым детским личиком, курносым и веснушчатым. Точно ли Финт скопировал Гири Лорика шести лет от роду, или где-то наврал, он не мог сказать. Но кто-то должен был узнать в заплаканном, неряшливом, несмотря на костюм, мальчишке ныне почившего торговца Гири Лорика.

Проекция уселась на пол и душила в слезливых объятиях щенка, что пересилил свою природу и воспротивился ее воле. Теперь, кроме этих двоих, на сцене была одна фигура Финта, белыми перчатками сжимавшая рукоять катаны. Когда он приблизился к жалким призрачным тельцам, не источавшим тепла, зал зашумел. Он живо представил себя самого в шесть лет на месте проекции Лорика, и что-то больно защемило за ребрами, когда он взмахнул сверкающим клинком. Вместе с мальчиком и щенком катана пронзила всю публику, и завершающие аккорды континуума потонули в реве зрителей.

Занавес избавил Финта от необходимости поклонов.

— Они вроде бы в восторге, — неуверенно произнесла Юки, встречая Финта за кулисами.

— Да? — саркастично переспросил он. — Если они не разнесут Театр тут же, после реконструкции, будет великолепно!

Давняя спутница Финта — тахикардия — елозила по ребрам, как испорченный наждак по металлу. В этом зрительском ликовании определенно было что-то отталкивающее. Радость наемников хорошего не сулила. Он отчего-то был полон уверенности, что их причастность к открытию нового Театра Иллюзий — ширма, за которой скрывались мысли, просящиеся быть претворенными в жизнь. Что Джейн просчиталась или, напротив, рассчитала все под себя.

Финт нехотя согласился в третий подняться на мостики, чтобы видеть расходящихся зрителей лично. После такой напряженной программы второй половины шоу кто-то не вышел из транса, но большинство вели себя раскованно и подняли такой шум, что перепонки колебались как мембраны тайко. В этой акустической каше не вычленить было ни единого слова. Но всеобщая поразительная энергетика ощущалась столь же замечательно, как удары молний в опасной близости от твоего укрытия. Ложа Леди Джейн по-прежнему не отвечала на губительные сигналы извне и не расходилась, как будто Джейн наняла всех и каждого своим телохранителем.

— А потом мы недосчитаемся палаток Чена или всего Опиумного Квартала, — буркнула Юки уже в гримерной.

Насмотревшись вдоволь на разбредающиеся толпы гостей Резиденции, Финт развалился в кресле и дымил на всю комнату. Покончившие с водными процедурами девушки из труппы Юки крутились вокруг него, но не удостаивали вниманием после того, как он отказался от их помощи несколько часов назад. Он уже почти крепко заснул, когда в коридоре послышались перебивающие друг друга голоса. Они стремительно приближались к гримерной, и пару мгновений спустя перед самым носом Финта выросла Леди Джейн в роскошном вечернем платье из струящейся синей ткани.

— Не знаю, кто из них двоих гениален больше, — начала она без предисловий, — но вирус мистера Хадсона выловил нам только одного.

— Марли? — с надеждой спросил Финт.

— Риделя, — хмыкнула Джейн. — Вам стоит взглянуть на результаты и подумать, что можно сделать, если судьба Марли вам до сих пор интересна. Немедленно, мистер Финт!

— И не скажете даже, как ваш иллюзионист был великолепен?

Джейн была уже на пороге и резко развернулась в его сторону.

— Мы решим, были ли вы великолепны или нет, когда наступит утро. Тогда мы будем знать, спалили второй раз город или нет. Быстрее, мистер Финт! Мы получили результаты еще до вашего выступления.

И Финт подчинился, как после пяти ударов плетью по костлявой спине.

Обстоятельства всегда были выше него.

Все ликовали. «Он в наших руках!»

Но как он может быть в ваших руках? Где же тот подвох, которого так ждал Финт?

В городе шел мелкий дождь, давно не приходивший сюда, еще с весны. Зрители выползали из Резиденции организованно, безобразными шумными кучками и, казалось, позабыли о разбое, которым занимались по ночам. Леди Джейн, настоявшая на черном ходе, провела их к выстроившимся вдоль тротуара таксокарам. Сторожили их треклятые разведчики, изрядно напугавшие Финта белыми щелочками глаз. Но еще больше напугали его телохранители Джейн — точь-в-точь Тени, которых выгнал Санада из Резиденции, а может, это они и были.

Судя по всему, Джейн собиралась спускаться на второй уровень, ведь доставать в буквальном смысле из-под земли Риделя было крайне опасно. Наемники, наверное, уже раздумали разыскивать тайники Даггета. Они жаждали поймать его и заставить отвечать за обман.

— Мы что, прямо сейчас спускаемся? — опасливо спросил Финт.

Джейн распахнула дверцу таксокара и пронзительно взглянула на Финта, вынося тем самым вердикт.

— Поэтому я настояла на том, чтобы шоу состоялось сегодня. Мистер Хадсон сделал все точно по расписанию.

Протиснувшись между разведчиками, загородившими дорогу, появился и сам Майор. Не посмотрел ни на кого и забрался в таксокар, стоявший в хвосте своеобразной колонны.

— А вас я прошу торопиться, мистер Финт, — продолжила Леди Джейн, — чтобы мы проскочили незамеченными, пока протоколисты будут пьянствовать, осаждать ваши увеселительные заведения или что-то еще.

Рассчитанный на троих таксокар — два пассажира и полуавтоматический робот-водитель — с неким удовольствием проглотил Финта. По крайней мере, внутри ему не показалось тесно. Леди Джейн не побрезговала стать вторым пассажиром и, раздав указания, одарила его ни к чему не обязывающей улыбкой. В силу своей компактной конструкции таксокар, будь то старт или поворот, ехал очень инертно, и от полетов внутри салона их спасали ремни.

— Остальных вы не позвали? — Финт поежился, когда Джейн обратила на него внимание и задела плечом.

— Нет нужды. Как, впрочем, и вас звать не стоило, но пришлось.

— Какая честь, подумайте.

— Зная ваши убеждения, — проигнорировала она его, — и привязанности, я не хотела бы, чтобы вы мне палки в колеса вставляли. С Санадой, как выяснилось, договориться можно о чем угодно, а вас надо просвещать.

Финт скорчил презрительную мину, но не стал спорить. Упрямства ему и вправду было не занимать.

Встречал их молчаливую компанию развеселый Майкл, только вот радовался он недолго, и уже после спуска на лифте стал угрюм. По коридорам к транспортной шахте за ними неотступно следовали Тени — Финт, вдоволь насмотревшись на них, уже не сомневался, что это подлинные именитые убийцы Бретоник-сити. Черная одежда, маски, горящие готовностью глаза. Они были почти что современными ниндзя, но вместо традиционного холодного оружия носили огнестрельное и, судя по всему, крупнокалиберное, если об этом вообще можно судить, видя только кобуру под цвет одежды. Он даже не удержался от замечания, надеясь на ответ, и ответ последовал.

— Я подозревал, что Оборотни совсем не живучи в отличие от вас, хоть и ведут себя как короли, — сказал Финт.

Один из Теней с любопытством скосился на Финта, и тому показалось, что они друг друга знают.

— Министр уничтожит любого, кого захочет, — ответил Тень. — Вот он и уничтожил. А мы давно отдали свою судьбу в руки Леди.

— Жаль, их мало, — вмешалась в разговор сама Джейн. — Я сделала вывод, что профессиональные убийцы куда полезнее специально обученных телохранителей.

— А еще они не слишком любят подчиняться, — заметил Финт и поспешно добавил: — Если не найти весомую причину.

Джейн промолчала, отбив тем самым у Финта желание вообще о чем-либо заговаривать до самого третьего уровня. Когда они покинули вагонетку, потолок затрясся, и им на головы посыпалась мелкая крошка. Пожалуй, кроме Финта, никто не намеревался придавать этому значения, и шаг Теней, шедших за Майклом, ускорился, так что их несчастного провожатого даже толкать в спину начали, чтобы поторапливался. Они обошлись бы и без Майкла, но таковы были законы Бретоник-сити-второго: будь ты сам Даггет, а дежурные обязаны следить за тобой. Степень доверия здесь колебалась между нулем и одной десятой из ста.

Грохот и трясучка повторились чуть позади них, словно кто-то бил огромной кувалдой по земле, зная, где они, и пытаясь попасть. Очевидно наемники не думали ни пьянствовать, ни развлекаться. Возможно, шоу только подстегнуло их учинить что-нибудь еще или даже натолкнуло на какую-то мысль. Финт поспешил высказать Джейн свои опасения, но та не слушала, и только недавний его собеседник — Тень — разделил его беспокойство.

— Ведь не все протоколисты были на шоу, — сообщил он Финту. — И защиты у города нет, кроме нас и кое-кого из Надзора.

— Но их, наверное, мало?

— Достаточно, чтобы развязать гражданскую войну.

Финт нервно сглотнул и втиснулся в лифт. Когда раздался третий взрыв — а в природе этих звуков сомневаться не приходилось — лифт задрожал, но на тросах удержался.

— Дьявол! — не выдержал Финт. Из нагрудного кармашка высунулся чертик, казавшийся огненным в сумраке лифта, но он запихнул его обратно, чтобы Джейн не заметила.

В жилом секторе третьего уровня суетливое беспокойство достигло апогея, и пробираться к нужной комнате было очень тяжело. Рабочие толпились то у панелей, то у самих ячеек, а если их где-то и не было, их отсутствие с лихвой компенсировали боты. В связи с чем творился такой переполох — не могли же они выскочить все из-за взрывов на поверхности — Джейн тоже не пожелала пояснять. Она просто велела не болтать, и Финт не болтал. Он был слишком раздражен, чтобы вести разговор адекватным языком.

— Отвечая на один из тысячи ваших вопросов, — Джейн развернулась к нему, когда они достигли «отсека 335». — Помните, как передвигались по второму уровню со всей своей компанией?

— Неудобно, — признал Финт.

— То же самое, что я вдруг захочу выходить, только когда Тени в полном составе будут сопровождать меня. Мотивы мои вам ясны. Я не люблю убивать, пытаюсь оттягивать приговор. Убивать вас — даже мысль мучительна, вы полезнейший кадр. По крайней мере, пока Бретоник-сити мне интересен.

Мимические мышцы у Финта не слушались, как бы он ни старался ответить самой сахарной улыбкой, какую был в состоянии надеть, не опасаясь боли в зубах. Вот как, значит? Пока Бретоник-сити интересен. Но вот же вопрос: как скоро Джейн охладеет к многострадальному городу-государству? Еще каких-то три месяца назад все судачили лишь о том, во что выльется власть Джейн над Бретоник-сити, а теперь молились, чтобы она не выменяла эту хрупкую власть на что-то более полезное.

То ли в целях экономии, то ли еще по какой причине, но свет в отсеках все так же был выключен, либо включен в режиме энергосбережения. Единственной яркой сферой, в которой просматривались мельчайшие пыльные частички, был свет переносного фонаря на штативе, способном прилипнуть хоть на лоб. Что было свалено по углам и вдоль стен комнаты-ячейки, Финт при всем желании не разглядел бы: кажется, та сфера холодного света вобрала в себя все пространство. Угадывались безобразные очертания, ломаные линии и выступы, как будто здесь обитало одно никчемное барахло, сваленное, к тому же, самым небрежным способом.

Доктор, в котором Финт узнал свою «сиделку» из Резиденции, сидел к ним боком и лепил какие-то электроды к руке нынешнего своего пациента. Пациент же этот — Хельмут Ридель собственной персоной — для пробывшего в кибер-сетке минимум два месяца смотрелся здоровым, хоть и усталым, если не сказать, изнеможенным. Свободной рукой он прикрыл глаза, и если заметил приход гостей, то виду не подал. Смотреть на него, сидящего в одной рубашке и тонких брюках, Финту было тяжело: даже он, одетый в костюм из плотной ткани, не прекращал ежиться от сквозняковой прохлады подземных уровней. Система вентиляции, судя по всему, работала безотказно.

— Вы только со своими допросами полегче, Джейн, — предупредил доктор как истинный профессионал, ревностно относящийся к здоровью пациента. При звуке его голоса Ридель расшевелился и убрал руку от лица. Глаза у него были воспаленные, слезящиеся, под глазами — синюшные мешки. Очень светлые, почти белые, волосы превращали его в бледную стерео-картинку, кадр истрепанной годами киноленты.

— Что же, в вас гуманность вдруг проснулась? — Джейн не скрывала насмешки. Когда дверь с грохотом въехала на место, в ячейке стало еще темнее. Кроме Финта, Джейн и Майора, который словно играл роль массовки, в «отсек 335» не зашел никто.

— Она во мне и не засыпала, — бесцветно ответствовал доктор.

Завершив все манипуляции с проводками, он, сидевший, оказывается, все это время на стуле с колесиками, отъехал к компьютеру и запустил мониторинг организма Риделя.

— Возвращайтесь к компьютеру, — приказала Джейн Хадсону. Тот беззвучно открыл рот в немом возмущении, но она выстрелила таким взглядом, что и Финту стало не по себе. Хадсон подчинился. Массовка была вырезана из этого кино.

— Полагаете, ему удастся вскрыть второй конструкт? — хоть мимика Риделя застыла, сарказм так и сквозил.

— Он установит мост. Кое-кто был бы рад возможности поговорить.

С этими словами она кивнула в сторону Финта, и что он, что Ридель непонимающе уставились друг на друга.

— Вы знаете Рори Финта, — скорее утвердительно сказала Джейн. — Вы посещали, по моим подсчетам, пять его выступлений.

— А, так вы друг Марли, — вспомнил Ридель и даже немного просветлел.

— И ваш поклонник, между прочим, — поспешно добавила та.

— Это мой повод для гордости, если хотите знать, — заявил Финт. Примерно таким — невозмутимым, достаточно мягким с виду и с явно волевым характером — он и представлял Хельмута Риделя, и оттого испытывал прилив уверенности. К Джейн же, к которой он не питал симпатий с самого начала, его неприязнь только возросла.

— Польщен, — пожал плечами Ридель. — Простите мне мою вялость, день не задался, с какой стороны не посмотри.

Финт учтиво кивнул и принялся выискивать местечко, куда бы приземлиться. После грандиозного шоу, да еще и резкого перехода в обитель механических червей, мозг требовал отдыха и готов был взбунтоваться, отключить себя ненадолго.

— Я все предусмотрел, — обратился Ридель к Джейн.

— Я знаю, — она постаралась нейтрализовать нетерпение.

— Так сдержите слово! — повысил он голос. Найдя в конечном итоге коробку, которая не продавливалась, Финт чуть мимо нее не сел. — Марли не играет здесь никакой роли, ровно как и ваш новоявленный хакер.

— Но вы понимаете: если протоколистов не удастся убрать из города, мне придется вас судить, и ее как соучастницу тоже.

— Ваша забота. Вы машину запустили, вы и на тормоз жмите.

— Постойте! — вмешался Финт. — Прежде чем вы начнете разбираться в своей политике, объясните дурному человеку: где Марли?

— В зеркальном конструкте, — Ридель подпер кулаком подбородок и с любопытством воззрился на того. — Я перенес ее туда, когда начали взламывать подлинник «Петли». Кстати, она создала там ваш Образ. Я опасался, что в жизни вы так же невыносимы, но, похоже, Марли заложила в программу многовато ваших отрицательных черт.

— О...Серьезно? А ее до сих пор не убили?

— К счастью, мисс Джейн соблюдает договоренности, но, как видите, ни в какую не хочет принимать мое предложение.

— Какое?

— Отложим этот разговор, — прервала их Джейн. — Мы поговорим о ней потом. А сейчас — о вас.

— Да. — Рассеянно произнес Ридель. — Да, конечно.

Но выражение его лица как бы говорило: нет, совсем не да, и уж тем более не конечно.

— Мне нужно, чтобы вы поняли всю ситуацию, — сказала Леди Финту. — И вынесли из этого урок, потому что убедить вас и ваших друзей в том, что убивать наемников нельзя, крайне сложно.

— Убивать? — переспросил Финт. — Наемников? Вам самой не смешно?

— Не смешно, черт вас подери, потому что я знаю ваши фокусы! Ходить с винтовкой наперевес недостаточно, когда ты в таком городе, как Бретоник-сити.

— А поскольку протоколисты знают, что сами виноваты и растеряли все навыки, убийство их людей не обрадует власти, — подхватил Ридель. — Как Америка пала, так ударились в пацифизм, закупорились и отстали от мира. Владеть плавучим городом — значит обладать властью и авторитетом, понимаете?

— Ну, я слышал, что на Бретоник-сити Даггет разрастил капиталы, — неуверенно протянул Финт.

— Ничего подобного. Пока в городе были его конкуренты, он держал подземные уровни и дирижабли. Помните день, когда самое дно города взбунтовалось, пока бывшие власть имущие бежали? Вот тогда Даггет и разросся капиталами. Хотя… — он скосился на Джейн. — Это тоже неправда.

— Но я все равно не понимаю, кто кому нас продал и что из этого вытекает, — жалобно заскулил Финт. — Не-по-ни-ма-ю.

— Позвольте, я объясню? — попросил Ридель. Джейн злилась как истинная фурия, и поскольку свидетелей, кроме доктора, в ячейке не присутствовала, могла бы совершить два убийства — или даже три — но уступила. С такой великой неохотой, что Финта передернуло, как он заметил ее театральные корчи.

— Покороче, — попросила она.

— Уж как получится, — с вызовом отозвался тот. Перенаправив внимание на Финта, он снова помягчел в лице, как будто раздражения, в котором он сам признался, от его личности в конструкте не испытывал. — Какое представление вы имеете о «Протоколе А»?

— Весьма пространное, — или уж вообще никакого, но так разговор вести не стоит.

— Вот и сами граждане этого государства не всегда понимают, где живут и на чье благо трудятся. Они были наглухо закрыты в течение почти шестидесяти лет, так что утратили все самые значимые связи в мире. А взять под контроль хоть один из существующих городов-платформ — дорогого стоит, особенно, если не вкладываться материально в эту авантюру.

— Но что такого в этих городах-платформах?

— Вы не показывали ему особые секторы? — повернулся Ридель к Джейн.

— Еще чего! — фыркнула та.

— Замечательно, — процедил он и повторил, все глядя ей в глаза: — Просто замечательно! Проще говоря, мистер… эм… Финт, проще говоря, это чистейшего рода политика. Не уверен, что для вас это сколько-нибудь занимательно, но я обрисую в общих чертах, и вы сами поймете, почему не стоит портить отношения с наемниками.

— И почему они тут вообще оказались, — пробурчал Финт.

— И это тоже. Слышали о «Пакте Готфрида» от восьмого августа шестьдесят восьмого? Когда был построен Бретоник-сити?

— В две тысячи шестьдесят восьмом.

— Как и половина его собратьев. «Пакт» запрещает ведение крупной военной промышленности — больше пятнадцати тысяч квадратов, если я правильно помню — на одной территории, которую тоже определяют какой-то цифрой. Запрещает размещение оружейных складов больше одного на эту же территорию. Запрещает деятельность милитаристских группировок, связанных частным контрактом, а не привязанных к государству. В общем, пунктов там невиданное количество, и все они были поспешно приняты после того, как «Протокол» открылся и обнажил свои зубы. Потому что, несмотря на политику ограничений, он так же агрессивен, как была Америка, которую они превратили в руины и построили на них свое государство.

— Так Даггет, значит, держит на втором и третьем уровнях военные склады?

— Не только их, — уклончиво ответил Ридель. — У арабов, мне кажется, особое отношение к военной мощи. Даггет вовсе не дурак, но он сильно зависим от отца мисс Джейн — Кидо Джейна.

— Поэтому переговаривать лично с Даггетом или даже подойти к нему без моего ведома не удастся, — подтвердила Леди.

— Не очень-то и хотелось, — надул губы Финт. Будто его когда-либо волновал этот мусульманский сморчок, вот еще.

— В общем, единственный вариант обойти «Пакт» ¬— завести мини-колонию на воде, — продолжил Ридель. — Потому что многие страны Европы сейчас идут на продажу своих водных территорий, а нейтральные воды частенько захватывают. Кто успел — то и съел, что называется. И авторы «Пакта» ни за что не расширят запреты, потому что схлопочут по головам. Но все, что касается территорий суши — под их ведомством, никто не вправе лезть со своим недовольством, так они решили.

— Бессмыслица! На суше не могут строить — сделают на воде, а там их уже не достать. И что, все равно разрастутся.

— Во-первых, речь идет о европейских водах, — лукаво улыбнулся Ридель. — В своих водах «Протокол» волен строить, что пожелает, но им хватает и суши. Во-вторых, есть и чужие воды, которые никто не собирается продавать и не боится протестовать в такой форме. В-третьих, что будет происходить на других континентах, «Пакт» не регулирует, он защищает Европу от уничтожения. А они верят, что их могут прихлопнуть даже тем малым, что осталось после полной ликвидации всего оружия массового поражения. А уж то, что кто-то все равно мог оставить какое-то оружие втайне ото всех… Но самое главное — это экология. А она сильно пострадала, и позволить застроить городами-платформами все моря вокруг Европы никто не даст.

— Как раз сегодня вспоминал начало жизни Бретоник-сити, — вздохнул Финт. — Но если боятся нападения «Протокола», зачем же ограничивать военные структуры? Или это тоже в рамках пацифизма?

— Вроде того. Как они собираются не дать выступить «Протоколу А», если он действительно намерен напасть, неизвестно. Но с учетом того, что сейчас в мире друзей у этого государства почти нет, «Протоколу» нужно пока вести вот такую теневую борьбу.

Ридель замолчал, давая возможность переварить куски информационного бетона. Но Финт, нечасто просматривавший новости — в том числе из-за того, что журналистика в Бретоник-сити была как атрофированный, но еще живой орган — почувствовал прилив сил. Наконец-то он понимал, куда же его угораздило убраться с родины. Наконец-то он понимал, что вообще происходит с этим миром. Легче не становилось, конечно же, но жить как-то было проще. И хоть он, как и всякий бунтарь в Бретоник-сити, не любил подчиняться, особенно если приказывающие настойчивы, Финт был теперь согласен и потерпеть.

— Ладно, с этим я разобрался, — заключил он. — Правда. Еще бы понять суть вашего с Джейн конфликта.

— Мы не… — запротестовала было Леди, но была бесцеремонно прервана Риделем.

— Мы — да. Вам бы и самой неплохо разобраться, чья же вина тут больше. Дело в том, мистер Финт, что у Бретоник-сити изначально несколько хозяев. Думаю, вам это и так известно.

— Иначе тут такого многонационального зоопарка не расплодили бы, — усмехнулся тот. — У нас судачили, мол, Кидо Джейн подослал свою дочь, чтобы купить Даггета.

— Но его не имело смысла покупать, пока ему на пятки наступали конкуренты, — сказала Джейн. — Я не стану вдаваться в подробности, просто скажу, что они нам не подходили, вот и все. А Барра — подходил.

— И протоколисты, видимо, тоже, — саркастично заметил Финт.

— Мы оба из «Протокола», если уж говорить об этом, — признался Ридель.

— Так это тоже не слухи? Потрясающе. И вы, герр, выходит — политический беженец, как половина этого города.

— Это правда. Джейн — не беженка.

— Мы обо всем договаривались! — вспыхнула она, но наткнувшись на ледяной взгляд Риделя, тут же потухла. — В «Протоколе А» много противников государства, несмотря на недавние реформы. И я из их числа.

— Но зачем наняли вас, герр? — преисполненный нетерпения, спросил Финт.

— Чтобы убрать конкурентов Даггета с дороги, — в который раз пожал тот плечами. — В «Протоколе» им удалось построить нечто вроде ИскИна, но он не функционировал стабильно. Поэтому пригодился я, как знающий кибер-сетку досконально. Верите или нет, но в «Протоколе» такого понятия, как кибер-сетка, не существует.

— Консервы не начнут гнить, пока банка закрыта, — философски сказал Финт. — Вы собирались взламывать их базы данных из «Временной петли»?

— Именно.

— И нашли на ее конструирование Марли.

— Я работаю фактически один, — замявшись на мгновение, все же ответил Ридель. — Я — не клан, не компания и не кэйрэцу . У меня есть некая… хм, команда, которая активизируется в той точке планеты, в которой я окажусь.

— Вы один, но ваши люди повсюду. Совсем как наш Министр.

— Можете считать, что Марли стала частью моей команды на какое-то время. Вам не сказали, как она попала ко мне?

— Я сам строил догадки, — Ридель заинтересовано поднял брови, и Финт чуть не загордился. — Она же работала на Даггета. А когда вы вломились к нему в Сеть, она вами заинтересовалась.

— Фактически. Она попала ко мне в кибер-сетку из локального конструкта, как раз такого, который мне требовался. И я подумал привлечь ее к работе, а потом, когда она призналась, что хочет покинуть компанию Даггета, предложил ей помощь.

— И солгали, — злорадно ухмыльнулась Джейн.

— Если бы не ваше чертово упрямство, я бы уже давно отправил ее в Будапешт! — рыкнул он в ответ.

— Но там много убийц, — Финта пробила дрожь.

— И моих людей тоже, — парировал Ридель.

— Что вы, Финт, так беспокоитесь? — опять вмешалась Леди. — Вы добровольно пришли ко мне и согласились найти для меня Марли в обмен на лечение гангрены.

— В обмен на гарантию, что вы ее не убьете! — Финт сам не заметил, что почти перешел на крик.

— Так вы инфекцию здешнюю подхватили? — сочувственно спросил Ридель. Потерев уголки глаз пальцами, он звучно выдохнул и повернул голову вправо, чтобы размять шею. Сидел он так недолго, но Джейн, порывавшаяся говорить еще, все же молчаливо ждала, когда он продолжит. — Хоть чье-то обещание вы сдержали, Джейн. Давайте мы просто спокойно выясним, что произошло дальше, и вы тогда выскажете все, что хотели.

— Ваше слово, — согласилась она.

— Но вы же взломали и Даггета, — предположил Финт. — А Марли хотела сбежать, потому что ситуация у нее была безвыходная. Я не слышал, чтобы из империи Даггета так просто выходили.

— Я не взламывал его, мистер Финт. Это был обман. Нам ведь верится больше, когда кроме нас, кому-то тоже достается. Вот и получилось, что попали под раздачу все, и все, кроме Даггета, сбежали. Пройдет время, и они поймут, что это он обанкротил их нашими руками, но как он будет противостоять им потом — не мое дело.

— Как кролики в лабиринте, — пробурчал Финт.

Чертик вновь попытался вылезти из кармашка, и он с трудом запихал его обратно, схлопотав весьма ощутимый укус. На указательном пальце проступила кровь. Финт поспешно отыскал платок, протер палец и, зажав его во рту, сунул скомканный батист с узором на краешке в тот же карман. Ножки проклятого механического уродца из преисподней пихали его в грудь, но он терпел.

— Импы своенравны, как я успел заметить, — минутное замешательство не смутило Риделя. Когда он рассмотрел импа?

— От итальянских мастеров, — подтвердил Финт. — Но он полезный, так что остается как-то выносить его выходки.

Ридель понимающе улыбнулся, зато Джейн сильнее хмурилась, не понимая обоих. Но не ей же одной болтаться в городе с эластичными роботами-разведчиками?

— И все-таки одно остается непонятным, — заговорил первым Финт. — При чем здесь «Протокол»?

— Начать с того, что его в плане и не значилось, — Ридель скосился на Джейн. — Да, я натворил дел там, и меня долгое время разыскивали. Но я замел следы так, что их плохо развитые технологии не способны меня отыскать. Я со спокойной совестью возлагаю вину на Джейн и ее товарища Барру Даггета, потому что это они допустили где-то ошибку, и протоколисты, которые заслали в Европу лазутчиков, вышли на них. А лазутчики пришли сюда как раз чтобы разведать, как можно заполучить города-платформы.

— Барра встречался с ними лично, — призналась Джейн, держась все же невозмутимо. — Они очень заинтересовались Бретоник-сити, потому что этот город прославлен на всю Европу. Все знают, что, в отличие от других платформ, эта — новая родина маргиналов и какое-то подобие туристического города. Барра сказал, что не собирается продавать город, и их это натолкнуло на мысль, что здесь что-то есть. И он это скрывает. А потом подослали кого-то, кто взломал его компьютер и узнал о существовании всех секретов Бретоник-сити. За исключением их месторасположения, хоть здесь Барре хватило мозгов вовремя остановить скачивание данных.

— И когда я выполнил работу, протоколисты самовольно влезли в горящий город. Люди стали бунтовать, когда ненавистные ими власти потерпели крах. А эти — воспользовались удобным случаем. И теперь сами разыскивают тайники города.

— Разве у них нет каких-то устройств обнаружения? — спросил Финт.

— Все у них есть, — махнул рукой Ридель. — Я не сведущ в архитектуре, но точно знаю, что в перекрытиях проложены какие-то слои, блокирующие все сигналы. Ни наши не проходят на поверхность, ни их — сюда. Но все равно, если наемники прокрутятся здесь еще полгода, то обязательно наткнутся на ходы, или увидят, что от четырех башен — солнечных батарей под землю уходят кабели. Или что-то еще.

— Поэтому мы должны их прогнать к черту! — прервала его Джейн. — Если не удастся, придется выставлять вас, герр Ридель, как наживку.

— Большое спасибо за доверие, — иронично отозвался тот. — Но Марли в это не втягивайте. Дайте ей уйти, бога ради!

— Завершите дело — уйдете оба, — она была непреклонна.

— Я солгал Марли лишь в одном, — снова обратился Ридель к Финту. — Я убедил ее, что именно я продал протоколистам Бретоник-сити. Потому что она собиралась покинуть конструкт, когда они уже заполонили город. И я заставил ее думать, что они схватят ее как мою соучастницу. На деле же они хватали без разбора, а если бы не они, так Джейн взяла бы.

— Честно же вы играете! — накинулся на Джейн Финт. — Выпустите Марли, вы все равно уже ее использовали и получили герра. Слышите?

— Финт, вы понимаете значение этого утомительного разговора? — сверкнула она глазами. — Вы обязаны подчиниться мне, в противном случае нас всех по ветру развеют, как вашего друга Лорика. Неужели вы не умеете воспринимать предупреждения?

— Знаете, меня учили не совать нос туда, где я, заведомо об этом зная, получу по морде. «Хочешь свой кораблик, Джорджи? » — И раскатисто захохотал, имитируя для пущего эффекта смех Пеннивайза. Судя по недоумению Джейн, она его совсем не понимала, и, наверное, хорошо, что не понимала. Ридель же напротив — выходку его оценил.

— Мы достигли соглашения? — вкрадчиво спросила Леди Джейн. — Да или нет?

— В отличие от соглашения с протоколистами — да, — Финт не до конца успокоился. — Вы бы постарались их выгнать, ваша же забота теперь.

— Не выйдет — найдете себе новый передвижной цирк, мистер Финт.

— Что? И не подумаю! Этот город меня приютил, пусть он и давит на меня. Это... это как... Вы чувствуете себя в безопасности, когда возвращаетесь домой? Это как жить в скорлупе и рождаться заново — каждый божий день. Разве это не наказание? Сущий ад! Жить, зная, что не способен сбросить оковы действительности. Но ты также знаешь, что возвращаться тебе все же есть куда, а кто-то и этого не имеет. Мы не переживем ваших протоколистов!

— Тогда мы возвращаемся на поверхность, и вы следите за собой и своими друзьями, — Джейн все это время стояла, прислонившись бедром к шаткому столу, и теперь с трудом от него отстала. — Представительство прибудет со дня на день. А вы, герр Ридель, — она проницательно взглянула на него, — пробудете здесь под арестом. Так, на всякий случай, как запасной козырь.

— Когда-нибудь я за это на вас откатаюсь, — весело ответил тот. — И за Марли в частности.

— Очень благородно с вашей стороны. Гектор! Не умертви его случайно.

Доктор, который не вылезал из ячейки и слышал весь их разговор, еле отлип от монитора и заторможено кивнул. Кажется, ему было вовсе не до них, и даже не до собственного пациента.

— Простите, что заставили вас страдать, мистер Финт, — сказал напоследок Ридель, когда Финт был уже в проеме.

— Я переживу, — заверил тот, пошевелив протезами, и добавил шепотом: — Но Джейн — нет.

Ридель усмехнулся, и в тот же момент дверь наглухо закрылась, вернув их в холодное царство коридоров. Тусклый свет после полумрака ячейки болью отозвался в глазных яблоках, и Финт изо всех сил жмурился, чтобы пережить этот шоковый удар. Джейн, как всегда, с прямой осанкой, серьезная и суровая, говорила с подчиненными, которые сообщали ей что-то по-китайски. И чем быстрее и эмоциональнее они говорили, тем больше каменела от злости она.

На плечо Финту легла ладонь в черной тефлоновой перчатке, и он чересчур резко развернулся, чуть не врезав локтем Тени в грудь. Чертик в третий раз за день попытался выскочить, но он затолкал его в карман с такой злостью, что тот не шевелился какое-то время.

— Наверху устроили бойню, — сказал Тень. — В Резиденции тоже что-то происходит, кажется, это наши маргиналы схватились с наемниками.

— Да чтоб их! — выругался Финт и опасливо обернулся на Джейн. Она все еще была занята разговором. — Наверное, и Юки влезла по самое ни хочу.

— Не знаю, кто куда влез, но я поднимусь. Со мной?

Финт не был уверен, что это хорошая идея. Тем более, что он достиг какого-никакого соглашения с Джейн. Но в Резиденции была Юки, была Эрин, и Санада наверняка вступил в бой. У них спрятано много оружия, хватит для мелкой перестрелки. Но кого стрелять? В своих же, за то, что они упрямо полезли в кровавые разборки, в наемников, или же во всех сразу? Думать было уж некогда, грохот продолжал разноситься эхом уже по третьему уровню.

Джейн стояла спиной.

Пора.

Мозаика неоновой рекламы дрожала отражениями в лужах. После унылого спокойствия Бретоник-сити-второго в глазах от голографий рябило, и как тут спрятаться от этой боли, если ее сеют повсюду? Дождь, какого в городе прежде не видели, бил каплями как льдинками. Несколько машин — Финт точно разглядел «Фиат» и «Лотус» — выжимали из двигателей все, что те способны произвести, будучи электрическими. Странная гонка, поднимавшая по пути цунами из луж и водяную пыль, описывала круги. Когда своеобразный патруль окончил сумасшедший рейд, вступили таксокары — украденные, конечно, взломанные, ведь робота-водителя ни в жизнь не заставишь жать на газ сильнее. А потом появились мотоциклы — спортивные, не меньше полутора тысяч кубов. Не иди дождь, их рев полопал бы Финту перепонки.

Тень, с которым он выбрался на поверхность, куда-то исчез. Только потом, когда Финт заключил, что это те самые мотоциклы, которые стояли в гараже Резиденции, он понял, куда делся его спутник. Поднялись они через совершенно противоположный гроту ход, так что он поначалу не мог сориентироваться. Выйдя из-под арки, он заметил слева знакомую будку таксофона и сразу все понял. Под потоками дождевой воды его костюм вымок за считанные минуты, волосы слиплись в безобразные вихры, на ладонях стало отчего-то липко. Приподняв ворот пиджака, Финт пошлепал прямиком к Резиденции, не взирая на то, что испортит лаковые ботинки.

В Резиденции царил погром. Какой толк было отстраивать здание заново, улучшать его, проводить шоу, если окна теперь побиты, а двери вынесены? Когда Финт приблизился к бывшему парадному входу, раздался выстрел, разбивший второе окно слева, и он поскользнулся и осел. Голова цела? И остальные части тела вроде бы тоже. Финт пригнулся и на корточках продвигался ко входу, полагая, что так его не заденут. Одновременно с ним из холла пятился какой-то наемник с полуавтоматом.

— Дьявол, тут еще один! — завопил он, заметив Финта.

Финт нелепо вскинул руками, совсем не соображая, что же делать, как кто-то одним метким выстрелом не пробил наемнику череп. Дуракам везет, не так ли? Кровь брызнула Рори на лицо. Он уже оказался на четвереньках и яростно оттирал капли со лба и щек, как особо пугливые сгоняют жуков с одежды. Еще резче он схватился за ствол автомата и проверил магазин. Полный, с ума сойти! Привалившись к стене, Финт поднял оружие наизготовку, и тут на него вылетел Министр.

— Тоже мне засада, — прыснул он.

После чего поднял его на ноги за шкирку.

— Зачистку не проведешь, пока я кое-кого ищу?

Финт совершенно не собирался проводить никаких зачисток, хорошо помня предупреждение Леди Джейн, но Санада метнулся к стойке, а вернулся оттуда уже с дробовиком. Всучив его Финту, он отобрал взамен автомат и бегом бросился к лифту. Рори рта раскрыть не успел. Какое же возмущение, нет — ярость охватила его! Тяжесть дробовика в руках прибавляла злости, и он согласился на такие условия. Уж он зачистит территорию, пусть Санада не сомневается!

Во всем Театре, который он обежал в рекордно короткие сроки, не осталось ни души, ни единого признака жизни, ни намека на прошедшее шоу. Зал был темен. Ламповые дорожки провели его между кресел к сцене, а оттуда — в гримерные, где уже все было побито вдребезги да залито кровью. Зеркала выглядели как пасти с кривыми зубами, иногда наполовину все-таки беззубые, а иногда — точь-в-точь акула. В одной гримерной у двери в ванную лежал человек с развороченной спиной: хребет ему сломали где-то в области лопаток и, казалось, нисколько не надорвались при этом. Там же валялся крупнокалиберный пистолет — пустой, разумеется, — да сваленная в процессе борьбы фурнитура. Финт вышел. Или выбежал, словно ошпаренный.

В следующей гримерной и трупа не подбросили, как и в двух, проверенных им далее. В самой же крайней от лифтов и коридора на сцену обнаружился еще мертвец, но от него у Финта в районе затылка без преувеличения заиндевело. Видимо, кто-то очень старался разбить несчастному голову, да оконное стекло треснуло раньше. Сейчас крупный осколок торчал из шеи убитого, весь окровавленный, как и пол вокруг. Финт зажал рот, сдерживая рвотные позывы. Это был флейтист.

Сдавленный кашель ружья оторвал Финта от неприятного зрелища. Что-то разбилось. Люстра, наверное, или застекленный шкафчик, где владельцы баров держали несметные алкогольные богатства. Он крепче сжал дробовик, стараясь себя самого хотя бы убедить, что готов к любой встрече. Ему бы сбежать, он форменный трус, всегда им был. Он понимал, что имеет все шансы очень глупо закончить существование, это почти и случилось у входа в Резиденцию, но зачем, в таком случае, он вообще сюда пришел? Ах да, он же злился пару минут назад. Где же это все?

Стрельба, умолкавшая лишь когда кто-то перезаряжался или оказывался безнадежно пуст, доносилась с верхних этажей. Финт воспользовался прилегавшей к шахте лифта узкой аварийной лестницей, чтобы избежать неприятностей. Отборная ругань перемежалась с короткими очередями. Финт скоро определил, что переполох случился в апартаментах — от них наверняка уже ничего не осталось. Едва он взлетел по лестнице на седьмой этаж, чуть ли не под ноги ему полетела дымовая шашка, предназначавшаяся отнюдь не ему. Дело, тем не менее, было сделано, и бросившие шашку — наемники, должно быть, — пустились прочь. Кто-то послал им вслед проклятие — женский голос, знакомый. Гостиную заволок густой дым, и Финту в который раз пришлось прикрывать нос со ртом, чтобы не задохнуться.

— Есть кто свой? — крикнул он, прячась за простенком.

Передернули затвор. Выпало две гильзы. Похоже на старую винтовку, антикварное оружие Занелли, да вот только он почил месяц тому. Почему-то известие о его смерти, упомянутое Санадой вскользь, в памяти не задержалось, а сейчас стало чем-то существенным. Он мертв, и виной этому — Финт. Его справедливый суд свершился, пора и самому отвечать за не самые верные поступки.

— Смотря, кто ты сам такой, — ответствовали ему. Все тот женский голос, чью ругань он только что слышал.

Финта постигло замешательство. Раз спросил — надлежит вести разговор, но Санада же не болтать его сюда послал. Да и от кого конкретно он хотел очистить апартаменты? От своих же или чужих? И какая же нынче разница между первыми и вторыми, когда обе стороны нарушают договоренность с Джейн и ведут их к бесповоротному гнету каких-то протоколистов?..

— Финт? — его избавили от необходимости представляться.

— Он самый, — неуверенно ответил Финт, как будто сомневался, действительно ли он тот, за кого выдает себя.

Дым потихоньку рассеивался, и навстречу Финту шла невысокая фигура в мешковатом техническом комбинезоне — или ему показалось, что он технический. Коротко стриженные черные волосы и чисто азиатский тип лица выдал в ней Мако. Когда она подошла к нему, Финт понял, что не ошибся. Кто-то отчаянный рассек ей щеку и, судя по всему, сломал запястье: уж слишком безвольно висела кисть, когда Мако шла. В здоровой руке у нее был нож — один из кинжалов, с которыми выступали девушки Юки.

— Кто начал? — не преминул спросить Финт, не волнуясь сейчас ни о чем другом, кроме как ликвидировать беспорядок до того, как он примет угрожающие масштабы.

— Что? — Мако недоумевала столь искренне, что он почти поверил ей.

— Кто начал стрелять? Кого, мать вашу, мне распотрошить первым?

— Кто-то из Красного Квартала, инженеры, кажется, — она нахмурилась. — Они достали пистолеты, когда наемники разнесли стойку в баре и принялись бить друг другу морды.

— Блестяще, — Финт тряхнул дробовиком, ибо бить было не по чему. — И ты что, дралась вот с этим? — он указал дулом на кинжал.

— Патроны кончились.

«Если они вообще начинались», — подумал Финт. Единственный тайник на цокольном этаже вмещал не так уж и много боеприпасов, да и что там было? Пистолеты, автоматы, кое-какое старье по типу ружья Занелли. Дымовые шашки. Гранаты же надо было покупать, как и дроны-разведчики. У мастеров с Квартала Мафии находилось и покрупнее оружие, но они, наверное, сами же им вооружились, когда здесь началась стрельба.

— Так ты с нами? — вырвала его из размышлений Мако.

— Начнем с того, кто тут «мы», кто «они» и что вы все тут задумали вообще.

— Они — это наемники, конечно же, — лицо у нее было такое, будто она объясняла непроходимому дураку самые очевидные вещи. — Их здесь немного, считай, бьются в Резиденции — и все.

— Стоп! Я слышал взрывы.

— Это наемники рванули подземную парковку, когда мы скрылись там от них.

— Блестяще! — повторил Финт раздраженно. — Пропащие души, и что мне с вами делать?

— Что ты задумал? — она отступила на шаг.

— Заставить вас всех заткнуться!

— Финт, это первый реальный шанс убрать их из Бретоник-сити!

— Это боевики! — он чуть не сорвался на крик. — И за их спинами стоят лучшие тюремщики мира. Хочешь, чтобы вместо Надзора были они, а вместо Резиденции — камеры заключения?

— И как ты собираешься их прогонять?

— Леди Джейн прогонит.

Лицо Мако стало жестким, как ковролин под их ногами. Следующие ее действия были такими неожиданными, что Финт отреагировал на них словно в полусне.

— Так ты с ними заодно?! — выкрикнула она и тут же рассекла воздух перед самым его носом. Уклонился, впрочем, он неудачно, и почувствовал кончиком носа жжение. Кровь!

— Охренела вконец! — только и успел выпалить Финт.

Мако напала второй раз — он увернулся и неловко приземлился на мягкое место. Вот сейчас, прямо сейчас бы выстрелить — и у нее от брюшной полости ничего не останется, кроме фарша, но разве он мог в своих же?.. Где же эти свои и существуют ли вообще?

Когда Мако замахнулась кинжалом вновь, Финт ударил прикладом. Задел, но не критично. Мако как в бесенка превратилась: рычала, смотрела зверем. Он быстро вскочил на ноги, и лезвие чуть не догнало его. Тогда же Мако с завидной для такой хрупкой девушки силой схватила его за шкирку и вздумала всадить кинжал ему между ребер. Как он так верно отреагировал, было непонятно ему самому, но клинок лишь слегка надавил на кость, резанув по пути выставленное как защита предплечье. Получить ее рукой по своей было больнее. Он попытался перехватить ее запястье, но не вышло: Мако ловко вывернулась и почти отскочила, когда Финт на полном автомате врезал ногой ей в колено.

Послышался глухой хруст. Финт поморщился и пожалел о содеянном, несмотря на то, что мгновением раньше она его чуть не убила. Мако едва вскрикнула и лежала теперь ничком на полу, рыча от боли. Он ведь и думать забыл, что у него протезы — и очень прочные, надо заметить. Привык, выходит. Но даже когда Финт решил подойти, она не угомонилась и махнула кинжалом. Вышло неуклюже, но лезвие чуть не достало его. Он перехватил ее кулак и вырвал оружие, чудом не порезавшись сам. Из ее горла вырвался обреченный стон.

— Сволочь ты! — процедила она.

— Я? — Финт искренне недоумевал. — Соображать надо, на кого нападать!

— Тебе повезло!

Дважды, да. Видно, ему суждено умереть страшной смертью сегодня, ибо вечно везти так не может.

— При чем здесь это? — фыркнул Финт. — Место свое знать пора, вот что.

Он поднялся, на всякий случай отодвинувшись от нее. С верхних этажей донесся грохот, как будто швырнули что-то изрядно грузное, Финт быстро схватился за руку Мако и рывком дернул девушку на себя, поймав за талию. Она вскрикнула и ударила его кулаком в грудь.

— Ты идиот, больно же! — в голосе у нее дрожали слезы.

— Прости! И за это тоже.

Затем он врезал ей под дых, и она с хрипом осела, но сознания не потеряла, как он рассчитывал. Что ж, хотя бы мешаться не будет, а оставлять ее здесь он не решался, наверняка ведь убьют, кто бы ни появился. Финт перекинул ее через плечо как тряпичную куклу, но все равно она была тяжеловата.

Вопрос оставался один: что ему с ней делать? Он не знал ни одного укромного уголка в Резиденции, все имели доступ к любым помещениям. Но потом он вспомнил: Санада. Может, договоренность с Коруку исчерпала себя, да и сам Коруку куда-то запропастился, будучи всегда незаметной личностью, а Министр все равно заботился о Мако. Жаль, мозгов ей не прибавил, не дурочка ведь, а наивная.

— Эй, черт, где моя гарнитура? — Финт отогнул край кармана. Чертик, которому он так и не придумал имени, сидел с таким видом, как будто спрятался в самом очевидном месте и подслушивал. Умение говорить в его программах и конструкции было не предусмотрено, и Финт порой жалел об этом. Уж имп ему бы что-нибудь ответил.

С деловитым видом он выбрался из кармана и залез Финту за пазуху, откуда достал компактную гарнитуру и самостоятельно надел ее ему на ухо.

— Как заботливо, — буркнул Финт.

Черт показал ему язык и лихо спрыгнул на пол прямо с его плеча. Сделав вид, что приземление было жестковатым, он потряс крохотной головкой и пустился бежать.

— Бес, ты куда?

Имп остановился, начертил пальцем вокруг глаза кружок и указал в сторону дверей. Финт изобразил улыбку. Наблюдать он собрался, очень вовремя!

Финт попытался набрать Санаду, но он молчал. Повторил вызов — ноль внимания. Третий тоже не принес результатов. Четвертый, видимо, явился демонстрацией настырности Финта, и Санада ответил.

— Надеюсь, тебе не прострелили что-нибудь жизненно важное, пока я звонил? — осведомился Финт. — Забери свою гребанную бабу, умоляю!

— Ты не можешь выражаться понятнее? — раздражение в его голосе угадывалось без труда.

— Мако ранена, забери ее. Так лучше?

— Где?

— Я оставлю ее… хм, на диване в гостиной апартаментов. Подежурю в проеме, пока не придешь.

Ответ Санады заглушил хлопок сверху, после чего там же лопнуло стекло. Последовали крики — яростные женские и грубые мужские. Финт влетел плечом в косяк, чертыхнулся и прижал к себе дробовик. Кто-то запустил лифт, и он поехал вниз с жутчайшим дребезжанием, будто в шахте или в самой кабине что-то повредили. Видимо, все было настолько плохо, что виновники переполоха воспользовались лестницей, и их прыжки через ступеньку, а то и больше, мог услышать кто угодно, даже находясь за стенами Резиденции.

Вот и настал момент истины.

Либо он, либо его.

Первым в пределах видимости оказался наемник. Когда же он стал в пределах досягаемости, Финт пальнул прямо в его изумленное лицо.

— Кто ж потом ваши мозги отскребать будет? — пробормотал Финт, потянувшись за его оружием.

Автомат. Таких он прежде не видел, и хоть оружие не выглядело принципиально ново, все равно казалось, будто его привезли из каких-нибудь внеземных колоний. Магазин был пуст наполовину, но на поясе у наемника нашлось еще четыре.

— Куда мне это все девать?

Недолго думая, Финт скинул с себя пиджак, проверив, чтобы в карманах не оставалось незапланированных трофеев для будущих мародеров, перевесил автомат через плечо и затянул потуже пояс с боеприпасами. На его выстрел естественно понеслась вся бравая рать новоиспеченных бунтовщиков. Они побежали на его этаж, и у одного вырвалось: «Твою мать!» — очевидно при виде распростертого тела товарища. Но до Финта, шмыгнувшего обратно за порог гостиной, они так и не добрались.

Вместе с автоматной очередью у Финта задребезжало глубоко в мозгах, и перепонки, откровенно говоря, были уже на пределе натяжения. У наемников везде стояли глушители, снижавшие громкость на децибел так двадцать, но легче от того ничуть не становилось. Кто-то крикнул: «Берегись!» Швырнули гранату, и после взрыва все навороченные хай-тековские панели в радиусе поражения посыпалась как игрушки с новогодней елки. Выдохнув как перед финальным рывком, Финт выскочил на врага, силуэты которого передвигались в подсвеченном коридорными лампами дыму, и истратил весь магазин автомата. Как минимум двое попадали, а их товарищи в ответ шквальным огнем загнали Финта обратно в укрытие.

Не такой уж страшной была осада, какой показалась поначалу Финту. Все передвигались какими-то разрозненными кучками, и каждый был способен подстрелить кого угодно, а в следующую минуту словить пулю сам. Финт глянул на Мако, скорчившуюся на диване, и убедился, что она дышит. Наемники и их противники обменялись еще очередями, после чего послышалась стрельба из карабина. Падали тела. Звонкий стук каблуков по плиточному полу. Выстрел — крик. И вот, вроде бы все улеглось, успокоилось. Только шаги ускорялись, перешли на бег, и в следующее мгновение на Финта налетел Министр с карабином. Плечо его было разодрано до кости.

Наверное, Финту стоило для пущей драматичности обмазаться кровью и охать, тогда Санада не потерял бы так быстро к нему интерес. Его мутный слезящийся взгляд метнулся в сторону искалеченной Мако — на его памяти она получала серьезные ранения уже второй раз за все пребывание в Бретоник-сити — и он, конечно же, кинулся к ней. Карабин он не выпускал, будучи научен криминальной жизнью этого города, и, опустившись на колени перед диваном, погладил Мако по лицу. Она так и не пришла в себя, по всей видимости, все-таки потеряв сознание, но беспокойно зашевелилась в наступающем бреду. Министр был сильно изувечен, ослаблен и скорее всего уже потерял много крови. Финт цинично вообразил, как бы живописно смотрелась смерть этих новоявленных Ромео и Джульетты, и поспешил убраться с глаз долой.

Ему тут не место, это уж точно.

Обежав оставшиеся этажи, Финт убедился, что бойня давным-давно прошла. По крайней мере именно здесь. До самого верха никто не поднялся, там даже свет был потушен. На лестнице он обнаружил три тела — всех он знал как бывших Оборотней. Что их привело сюда, никто не в силах был сказать, кроме них самих: хотели они отомстить Министру или просто пришли поучаствовать в заварушке, так или иначе, замысел их кончился самым поганым образом. Лифт не собирался больше работать, получив свою тяжкую долю, если и вовсе не рухнул с тросов, и Финт был вынужден возвращаться на нижние этажи пешком.

Театр все так же был пуст. Гражданская война в миниатюре продолжалась лишь в холле и, возможно, на подземной парковке, ибо в ней нельзя было замуровать никого надолго, как в тюрьме или бункере-ловушке. Финт замечательно помнил события трехлетней давности — трехлетней, если он не напутал ничего с числами, как обычно это делал. Тогда Резиденция еще не называлась так, это была обыкновенная забегаловка высотой в семь этажей с умопомрачительным количеством развлекательных заведений — по большей части курилен, где больше кололись и затягивались наркотиками, нежели традиционным табаком, и сутенерских мелких сетей. Голографии тогда были фишкой не благородного театрального искусства — оно тоже прилично обесценилось за последние годы — а скорее рекламой и частью всеобщей увеселительной атмосферы. Особенно их любили господа из «Публичных контор» — заказывали проекции проституток, которые имелись в их необъятном штате, и эти интерактивные голографии приставали, пожалуй, назойливее, чем их оригиналы. Когда же Оборотни — тогда вся немногочисленная мафия Бретоник-сити звалась Оборотнями — пришли сюда в поисках штаба, они смели это все и превратили Резиденцию в довольно приличный комплекс.

Во время той битвы все происходило почти так же, как сейчас. Билось и ломалось. Умирало и оставляло кровавые дорожки. Или ошметки плоти, если кому-то не везло на изощренных противников. И вот, перепрыгнув несколько трупов в фойе Театра, Финт выскочил в атриум на первом этаже — его стеклянный потолок был безвозвратно разбит, и осколки хрустели, словно превращаясь в песок. Наступив на особенно крупные, он почувствовал, как они прорезали тонкую подошву его дешевых, несмотря на хорошее лаковое покрытие, туфель. Поморщившись от резкой боли, он кое-как выковырял их из ноги и пустился бежать дальше — чье-то оружие плевалось пулями и стремилось достать намеченную жертву.

Последние линии обороны Резиденции не заходили дальше стойки администратора. За ней было крайне удобно прятаться, а вести огонь оттуда — уж тем более. По большому счету, это был протяженный стол в форме полукольца, за которым удобнее сидеть, нежели стоять, из-за того, что он низок. Предназначался он не только администратору — а их служило здесь трое: в апартаментах, дешевой гостинице и главный управленец. Охрана, которая снялась ныне с места в погоне за нарушителями негласного режима тишины, введенного Джейн, занималась мониторингом всех помещений, даже баров и курильни. Для них повесили экраны высокого разрешения. Финт затруднялся выразить, что же это такое надстроили над ресепшеном, но это перекрытие, повторявшее скругленную форму стола, походило на вторую створку ракушки, тогда как стол был первой. Затем оно переходило в стену, в которую упирались края стойки, и над ним висел голографический герб Резиденции. Вернее, висел раньше, сейчас проекционная рамка была разбита, стена расстреляна, да и администраторская «ракушка» тоже выглядела словно пережившая не один штурм.

Наемников в холле Финт не узрел. За мебелью, которую пули прошивали на раз, перепрыгивали уцелевшие маргиналы. Спрятаться они могли лишь за стенами бара, дверь в который сломали, и створки разъехались наполовину, да в предбаннике курильни по левую сторону от парадного входа. Когда по ним открыли огонь из-за стойки, маргиналы бросились врассыпную: кому-то удалось спастись в намеченных укрытиях, а кого бездыханного унесло к ударопрочной стенке из стекла. Желтый пол из синтетического камня сверкал в свете ламп золотыми вкраплениями и кусками некогда роскошной люстры, которую зачем-то непременно надо было уронить. Впрочем, Финт вскоре понял, зачем ее сбили. Улегшись на живот за стеной у стойки, он увидел тело, утыканное сотней острых висюлек с той люстры. Она придавила наемника всем своим громадным весом и покромсала, как если бы его пропустили через старую, не режущую наполовину мясорубку с крупными отверстиями.

— Ну и что ты разлегся, солнце мое? Так и шальную пулю поймать не долго.

Какие-то мгновения на него взирали вечно смеющиеся черные глаза Юки, но она быстро скрылась за столом, опасаясь самой попасть впросак.

— Да ты не стесняйся, прыгай к нам, — прогундосила она, словно бы в «ракушке» была полная воды ванна, и она туда погрузилась с головой.

Финт дождался, пока маргинал не отстреляет магазин и швырнет его на пол — а после продолжительной пальбы наверху стук металла о камень воспринимался ушами болезненно. Затем он выскочил со всей своей скудной краденой амуницией и сиганул через край стола. Приземление, как и множество предыдущих, получилось неудачным, и он завалился на бок, врезавшись в чей-то мягкий бок. Финт понял сразу, что это не Юки, потому что та вжималась в стенку стойки с полуавтоматом, да и фигура у нее скорее была мускулистая и прямо-таки железная.

— О господи! — послышалось восклицание Эрин.

Финт еле сел на подогнутые ноги и сбросил с себя все оружие. Столкнулся он с Майором, который вроде бы не держал зла на него за это. В руках у Хадсона сверкала новенькая автоматическая снайперская винтовка с коллиматорным прицелом. Финт так и рот раскрыл, да закрыть не сумел, увидев вдобавок на нем черную форму Теней.

— Ты что это нацепил? — не удержался Финт, пожалев тут же о своем тоне. Они же толком не знакомы! Но Хадсон, кажется, нисколько не обиделся.

— Поверь, мой вопрос звучал в точности так же, когда я его увидела, — вставила Эрин. У ее ног бездействовал карабин — судя по всему, боеприпасы кончились.

— Ну, я давненько с ними подружился, — пожал плечами Майор. — Тени сбежали к нам, в Квартал Мастеров, после того, как Министр всех отсюда вычистил. Ты как, цел?

— Э-э-э, — смена темы привела Финта в замешательство. — Ушиб все, что мог. Синяки размером с кулак будут, это точно.

— Повезло, — протянула Эрин. — Чену все внутренности утрамбовали, пока его китайцы не повыскакивали и раскидали наемников.

— Чен тут был?!

— Прибежал нам помогать, когда в баре погром учинили.

— Ты Министра, случаем, не видал по дороге? — спросил Майор.

— А… я его и позвал наверх, — Финт покамест растирал шею, которая невыносимо заныла. Это все Мако, черт бы ее побрал, но дерется отменно, что греха таить. Еще бы не допускала ошибок — и хоть в Тени бери. — Он похож на стейк с кровью, только говорящий и сочувствующий. Кто это ему там кусок мяса выдрал себе на ужин?

— Я не знаю, он к нам таким вышел, — сокрушенно покачала головой Эрин. — Зачем ты его звал?

— А, так, с Мако поцапались, надо было же кому-то ее подобрать.

— Поцапались? Это она тебя так?

Финт недоуменно воззрился на нее и понял вдруг, что на носу у него застыла корочка крови. Поскольку других зеркальных поверхностей не нашлось, он нелепо согнулся над полом, как будто собрался лбом об него биться в своеобразной молитве. Отражение оставляло желать лучшего, но он все-таки рассмотрел порез на кончике носа, сковырнул сгусток крови с него, а потом приметил и шишку в опасной близости от виска.

— Нет, башкой я сам отбарабанил по стене, — хмыкнул наконец Финт. — Мако мне чуть грудную клетку не вспорола, и я, кажется, сломал ей ногу… я не хотел, честно.

— Смотри не заплачь! — Эрин его совестливость всегда была не по душе. — Хорошо ее отмолотил?

— Упаси господи! — замахал руками Финт. — Я попытался ее отключить, но, разумеется, дух из нее чуть не выбил. Позвал Тэри, чтобы он за ней приглядел, наверху все равно никого не осталось.

— Странная она девочка, — задумчиво произнес Хадсон. — Так и не понял, кто она такая и с кем дружбу водит.

— С Санадой она шашни крутит! — вставила Юки чересчур громко. — Упс…

У бара кто-то зашевелился. Хадсон на секунду вылез из-за укрытия, потом присел, прилип к прицелу и снова выглянул. Одним метким выстрелом он отправил кого-то в страну агонии — вопль отразился эхом по холлу и сменился надрывным хрипом, да и тот вскоре тоже смолк.

— Вот вы бляди крашенные! — заорал кто-то.

Финту отнюдь не хотелось заслужить звание размалеванной шлюхи, но он удержался от комментариев. За него все высказала Юки.

— А ты тащи свою задницу сюда, и мы выясним, у кого рожа уродливее!

— Катись ты на хер! — ответили ей. — Я жить хочу!

— А то мозгов не хватило унести ноги, чем тут торчать, — сказала она уже шепотом. — Эй, Финт, я тут твоего импа видела.

— М-м-м, и чего он тут гарцевал? — Финта до сих пор злило, что черт убежал неведомо за чем.

— Пф, ты меня спрашиваешь? Было бы очень здорово, если бы он притащил хотя бы одну гранатку.

— Гранатку? Мы только-только отстроили Резиденцию, ты во что ее превратить хочешь?

— А это не я начинала, извините.

Хадсон опять принялся за охоту и пальнул, да вот жаль, что мимо.

— Ненавижу тебя, — буркнула Эрин. На лице ее скорее отражалась величайшая скука, будто она смотрела растянутую экшн-сцену из боевика, а не участвовала в поединке, каждая минута которого грозила стать последней для любого из них.

— Я так и не понял, кто начал, — озадаченно признался Финт. — Мако была не разговорчива, или просто я не слишком вежливо разговоры веду.

— Ну, началось все с того, что ты куда-то делся, — ответила Юки. — Мы с Гоббсом тебя обыскались.

— С Гоббсом? — Финт было удивился, но вспомнил, что видел его в ложе у Джейн. — А, ну да…

— Где тебя носило, ты же весь сок этого вечера пропустил!

— Тоже мне сок, — прервала ее Эрин. — Был вечер как вечер, так этим поганцам кто-то шило в задницу воткнул, так что вылезло через глотку.

— Ну и ну! — присвистнул Финт. — А меня Джейн утащила под землю.

— Чего это она?

— Риделя вытряхнули из конструкта же! — Финт скосился на Майора. — Ты же со мной спускался, эй!

— Когда меня Джейн прогнала, я сразу пошел наверх, — признался Хадсон. — Что толку создавать канал, если тебе он все равно не понадобился сразу?

— Канал в… конструкт? С Марли? — он дождался, пока Хадсон утвердительно кивнет, и уточнил: — Я смогу с ней увидеться по великому соизволению Джейн?

— Я так понял, что да.

— Может, заодно спросишь у нее, какого хрена тут творится, — Эрин проницательно на него посмотрела.

— Это надо Джейн призывать к ответу, — возразил Финт. — Она заварила кашу, и тут даже Ридель ни при чем. Стала бы она, не будь виновна, бороться за Бретоник-сити вместе с нами?

Последняя мысль не закрадывалась ему в голову изначально, а выпалил он ее сейчас совершенно бессознательно. Однако сообразил, что вопрос-то отнюдь не риторический. В самом деле, гнили бы они в наскоро вырытых могилах, когда пришли бы протоколисты, а Джейн, наоборот, ушла? Вероятно, гнили бы.

Никто не ответил на его утверждение: ответ плавал на поверхности, да и время с местом были выбраны не очень подходящие, чтобы осуждать предателей и мотивы их поступков. Хадсон сказал, осталось пятеро маргиналов — пиротехники с Красного Квартала. А с пиротехниками всегда были проблемы: если Театр отказывался от их услуг, те непременно устраивали балаган перед дверьми Резиденции.

— Мстят за старые обиды, а? — весело спросил Финт. Его нервозную радость, впрочем, никто не оценил.

— Нам бы их выкурить как-то, — озадаченно произнес Хадсон. — А швыряться нечем.

— А что мы, собственно, хотим?

— Они ворота на парковку забаррикадировали, — зло выплюнула Юки. — А там наемники. Если они сбегут — это дело не хитрое, дубасишь по воротам на выход, и все — то вся куча сюда стянется.

— А услышать стрельбу и взрывы здесь они не могут, что ли?

— Так там Тени на мотоциклах за угнанными таксокарами носятся, такой вой стоит! Не услышишь, что сосед за барной стойкой треплет.

Финт поднял брови и промолчал. Как же они успели за какой-то час и драку завязать, и обманку пустить? А с распахнутых главных дверей действительно доносился далекий рев мотоциклов — далеко они, очень далеко отсюда. Должно быть, и Джейн уже поднялась, застала это феерическое шоу и что-то предпринимает. Наемники возились в укрытиях и все не решались высовываться, периодически выкрикивая ругательства. Может, они надеялись разозлить Юки — а со времен смерти ее импресарио это стало несложной задачей. Может, время тянули. Финт, вооружившись автоматом, высунулся из-за стойки и вдруг увидел хвостатый зад импа, мелькнувший на пороге бара.

— А с бара можно попасть на парковку? — спросил Финт, шмыгнув обратно под стол.

— И открыть ворота, — протянула Юки, — и вон ту сраную декоративную дверь. Но сначала надо найти ход из бара и отпереть его, он на пропускном замке.

Уточнять, какую именно дверь, Финту не было необходимости. Холл отделялся матовой стеной с отъезжающей наверх створкой от парковки, комнаты аварийной системы и прочих технических помещений. Стена — не просто из ударопрочного, а пуленепробиваемого стекла. А поскольку парковка также не предназначалась для посещения посторонними, служа только для постоянных обитателей Резиденции, то такой вход было необходимо защитить. И не испортить его видом всеобщую высокотехнологичную помпезность интерьера.

— Так пора бы уже пробраться, нет? — предложил Финт, словив на этот раз свирепый взгляд всех троих.

— Пойдешь направо, подстрелят задницу слева, и наоборот, — Эрин яростно жестикулировала. — И все боятся вылезать, чтобы не подохнуть.

И стоило ей сказать о смерти, как из бара вырвался вопль. За те минуты, что он здесь прятался, Финт вообразил, будто сидит в засаде на очередной перестрелке в Красном Квартале. Все как всегда, ничего из ряда вон выходящего. Даже страх никогда не выйти из этого здания отступил, стоило оказаться в своем кругу. Кругу тех, кто будет вести нелепые диалоги, угрожай их жизни хоть сотня боевиков. Но реальность не любила отпускать надолго.

Пиротехники, забившиеся в курильню, открыли огонь и уничтожили несколько десятков резных плиток, но только не виновника переполоха. Подхваченный волной оживленной схватки Финт облокотился на стол и расстрелял сразу двоих маргиналов, неосторожно вышедших из-за стены. Похоже, в баре оставшиеся двое — третий с таким ором точно не мог выжить — вели рукопашную схватку с противником. За матовой стеной разгорелась оранжевая точка, и это зрелище, несмотря на возобновившуюся драку, заворожило Финта, пока он не понял, что это его имп проскользнул через бар туда. И как бы в подтверждение его мыслей створка поднялась, а имп дал деру. Финт протянул ладонь, за которую чертик зацепился, и сунул его теперь уж в карман брюк.

— Молодец! — похвалил он. Ему хотелось, конечно, и возмутиться, почему так долго, но он передумал.

Наконец, когда невидимый враг расстрелял из дробовика маргиналов, все стихло. Потом захрустели осколки панелей и прочей дребедени ныне бесполезного декора. Как только из бара вышел здоровяк Гоббс, у Финта от сердца отлегло.

— Какие люди! — воскликнул он, выскочив из-за стойки. — Что же ты отель бросил?

— Наемники сели мне на шею, и я вернулся в Красный Квартал, — объяснил Гоббс.

Видок у него был потрепанный, но каким-то чудом обошлось без крови. Черный анорак был весь покрыт серым слоем грязи, а на правом рукаве и вовсе порван. Рядом с мощной фигурой Гоббса самозарядный дробовик смотрелся как детская игрушка, не говоря уже о том, как не подходила к телу маленькая приплюснутая голова, к тому же полуседая и выбритая под короткий ежик. Темно-карие глаза тонули в слезах, да и у Финта их тоже щипало из-за витающей клубами пыли.

— Раньше у вас хоть стену снаружи пробить можно было, — пожаловался Гоббс. — Улучшили, называется. Крепость вместо развлекательного центра построили.

— Но ты пробрался как-то, — Финт заглянул ему за плечо и наткнулся взглядом на семь тел. — Кажется, кладбище все-таки придется организовать.

— Сами нарвались, — Гоббс сплюнул. Со слюной ляпнула кровь. — Нас предупредили, что наемники будут бесчинствовать, пока их представительство не приедет. Сказали их не трогать. Так нет же, инженеры как самые распоследние обидчивые суки! Их обворовали, потому что рот впустую раззявили, а не перепрятали добро. Вот они и решили отомстить, так что всех наемников, которые осели в барах и курильне, подняли. Нам осталось только на парковке подчистить, там такое сборище…

— А что там?

— Наемники, наши, все вперемешку. Две машины рванули. Там прятаться-то особо негде, за авто да за колоннами. Как бы они их не обстреляли так, что все рухнет.

— Да арматуру не прострелишь!

Ворота на парковку оставались заблокированы, но стоило импу открыть проход в стене, как стало слышно стрельбу. Но Финта отвлекло не это: он явственно услышал, как кто-то в бешенстве завопил из-за стойки. Повернувшись лицом к «ракушке», он увидел перепрыгивающую стол Юки. Рука, которой она себе помогала во время этого трюка, предательски подогнулась, и Юки рухнула спиной на пол, но уже через секунду-другую вскочила на ноги, пока вслед за ней выбирались Эрин и Майор. Затем же она с нечеловеческой скоростью рванула к поднятой створке — бежать было всего ничего.

— Финт, лови ее! — умоляюще попросила Эрин. Он увидел, что она ранена в ногу и очень серьезно, хотя уже и перевязана кое-как, а Майор не имеет возможности ее отпустить.

Финт отреагировал в мгновение ока. Швырнув автомат на пол, он побежал за Юки, но только оказался у створки, как она закрылась перед самым его носом, и он опять выбил ушибленное ранее плечо.

— Ты что творишь?! — заорал он, со всей злостью, которая накатила на него в эту минуту, ударив кулаками в не прошибаемое ничем стекло. Осознание поступка Юки дошло до него еще в то мгновение, когда она упала на пол. — Вернись быстро! С кем я разговариваю, а? Открой эту ебанную дверь, ты слышишь? Юки! Открой, твою мать!

— Займись чем-нибудь полезным, — она его не слушала. — Мы сами разберемся.

— Вот дерьмо! — он пнул створку носом туфли, и в ответ она глухо зазвенела. — Где вы там разберетесь? У вас патроны хоть есть, а?

Но Юки уже повернулась к нему спиной и бежала с полуавтоматом через плечо к воротам.

— Ты чертова дура! — обессиленно выкрикнул Финт.

— И я тебя люблю, Рори, — не оборачиваясь, отозвалась она. Панель под ее быстрыми пальцами ожила, и ворота приподнялись, дав вырваться на волю сумасшедшей стрельбе с длинными паузами. Юки шмыгнула в образовавшуюся щель и опустила ворота с той стороны.

Гоббс сжал Финтово плечо и легонько потряс его, приводя в чувства. Финт не понимал, почему так случилось, но его вдруг пробило на слезы, и сколько бы он ни размазывал их по щекам, а они все лились и лились.

— Соберись-ка, сынок, — подбадривал Гоббс. — Пойдем сейчас в бар, твой имп нам дверь вскроет.

— А на ворота пароль поменяли, — он вздумал и нос вытереть, но задел порез, и слезы двумя крупными градинами скатились к подбородку. — Какого хрена?..

— Мы тогда через технический коридор попробуем, — сдалась Эрин. Обе руки у нее были измазаны в крови, без сомнения, ее собственной.

— Может, хоть вы посидите на заднице смирно? — Финт не позволял себе надеяться на согласие, но все же спросил.

— Донни прикроет.

Хадсон побоялся отчего-то смотреть в глаза Финту, или тому просто показалось так, и преспокойно поднял на руки Эрин. Финт подумал, что Майор непременно оставит ее где-нибудь в относительно безопасном месте или, наоборот, не оставит, а просто провозится с шифрами, пока на парковке не станет тихо. Ему нет дела до Юки, она для него — никто. В отличие от Эрин Кертис, за которую он как-то пообещал стоять насмерть, когда они прогуливались по верхней террасе. Имп их подслушал и передал все Финту. Он был не из ревнивых, так он считал, но в тот момент понял, что от их крохотного мирка откололся кусок, и оторвал его Донни Хадсон. Потому тот и пытался прикинуться массовкой, будучи на само деле Тенью, и в Финтову сторону не глядел.

Надо же как-то оградиться от мстительного эгоиста Рори Финта.

— Давай, черт, покажи, на что способен, — прошептал Финт, выпуская импа из кармана.

Выход из бара, который он разблокировал минутами ранее, поддался за считанные секунды. Чего нельзя было сказать о панели у ворот: имп вскарабкался к ней по стене своими силами и стал так жалок в своей беспомощности, что у Финта в груди защемило. Впрочем, терпеть кислую физиономию хозяина умелый робот-вор не стал, и ему удалось залезть так глубоко в систему, что поднялась тревога. Еще через минуту она замолчала, как замолкают дети, которым в рот суют соску, и затем ворота поднялись до упора.

В коридор ворвался раскаленный поток воздуха с еще горящими ошметками. Кто-то взорвал что-то покрепче гранаты, и все стены, перекрытия, пол — все задрожало в предупреждении: будете продолжать в том же духе, и всех погребет под обломками. Финт весь вечер реагировал сплошными инстинктами, и вот теперь его тоже потянуло броситься к ближайшей машине, когда над головой засвистели пули, прошив бетонный монолит серых стен позади него. Обманный маневр не сработал, ему второй раз за день бросили что-то под ноги, но это что-то откатилось и при взрыве оказалось гранатой. К счастью, не осколочной, но куда-то она угодила, и в Финта полетел обломок полимерной ограды. С хлопком гранаты его левое ухо резко перестало слышать, будто само издавая противнейший писк. Перепонка, травмированная неустанной стрельбой на протяжении нескольких часов — или сколько он здесь проторчал? — возвещала о своей бесповоротной гибели. Обломок как нож прошил плечо и улетел.

Ко всем внезапным бедам добавилось и то, что Финт больно стукнулся головой о без того помятый кузов автомобиля, за которым хотел спрятаться. На липком от слез лице осел бетон, растертый взрывом в песчинки. Могучая рука Гоббса перехватила его через грудь. Он прижал Финта к себе, выстрелив из его автомата в неопределенного врага, и что-то говорил, но звуковые волны улавливало лишь правое ухо.

— Черт, я теперь еще и глухой на одно ухо! — яростно вскричал Финт. Гоббс сильней сжал его, как собственного сына, разбившего коленки на прогулке, и ему пришлось успокоиться. Он же прекрасно знал, что может и вовсе подохнуть в чертовой Резиденции!

— У тебя кровь идет из уха, — сказал Гоббс.

— Врачебную помощь все равно не оказать, — Финта пробило на судорогу, и он нервно усмехнулся. — Что у нас там с обстановкой?

Гоббс выглянул через боковые окна машины на парковку и озирался очень долго, пока все вокруг словно трещало по швам и вторило громким эхом стрельбе.

— Наемников штук восемь и остальные — наши, — сообщил наконец он.

— Наши? — Финт поморщился, ибо так и не выяснил, кто ж тут свой, а кто чужой, и от этого слова начинало мутить. — Кто именно?

— Девчонки Юки да иллюзионисты из карнавальной труппы. И, кажется, еще китайцы Чена. Много, короче, их тут…

— Кидай! — скомандовал кто-то.

На пол со звонким металлическим стуком упала граната, и наемники, в которых она была послана, с воплями наперебой: «Твою мать!», «Блять!» и покрепче, — попытались унести ноги. Истошные вопли пронзили воздух как голографический кинжал, и двумя противниками стало меньше.

— Мы ее достали, ребята!

Финт опять высунулся и увидел кричащего — то был все тот же наемник в сопровождении еще троих, и все они бежали со стороны технического коридора. Господи, только бы не Эрин! Только бы не ее! Но кого же еще они могли достать, идя оттуда? Веселье убийц не было продолжительным: один из иллюзионистов растратил на них весь магазин, и за пару десятков секунд, на которые хватило патронов, наземь повалились все четверо. Один, правда, успел задеть прикрывавшего товарища мальчишку.

У Финта отнялись все уцелевшие конечности и даже протезы. Он не находил в себе силы подняться, а все так же завалился, в неестественной позе упершись шеей в колесо. Гоббс, завидев его жалкие потуги, наверняка смотревшиеся со стороны как возня жука, упавшего на спину, помог ему встать. Финт обессилел и не отлипал от его спины, к которой прижался в поисках опоры. Видно, ночи этой не суждено было закончиться. Но кто-то думал иначе, и тусклый свет, изначально освещавший парковку, был заменен на яркий белый.

— Всем руки за голову!

Так обычно кричали Оборотни, когда совершали налет на какую-нибудь забегаловку, хозяин которой был им неугоден. На пол каскадом попадали не то гранаты, не то дымовые шашки, но потом зашипел выпускаемый газ. Финт поднапрягся и сполз с широкой спины Гоббса на пол. Облаками пыли с него — давиться только, как Рори давился спертым воздухом Бретоник-сити-второго, но сейчас он все-таки чувствовал себя здоровее. Не взирая ни на ушибы, ни на увечья, ни на затычку в окровавленном ухе. Он хотел знать, что там происходит.

И если бы ему сказали, что это всего-навсего вломилась властная дама по прозвищу Леди Джейн, он наплевал бы на нее. Тени, которых она весьма успешно перекупила, черной тучей заполонили парковку, хотя их насчиталось, наверное, не больше полсотни. Слезоточивый газ растворился крайне быстро, и Тени принялись скручивать уцелевших наемников под аккомпанемент их ругани. «Доблестные» же защитники Резиденции в опаске скучковались, но их трогать не собирался никто. Разве что Леди Джейн попросила сдать оружие.

— Перестрелка на сегодня окончена, — возвестила она. — И на завтра, и на ближайшую неделю и, я надеюсь, вообще надолго. Всех я прошу следовать за мной.

Финт перевернулся на спину и застонал. Шок от ударов понемногу проходил, и нервные окончания посылали импульсы в мозг. Ему больно, черт возьми, так больно, что выть хочется. Все тело гудит! А кровь — кровь сочится из лопнувшей перепонки и заставляет пряди волос слипаться. Куда ему идти, когда без носилок уже никак?

— Рори, — Гоббс пихнул его в бок, но легонько, чтобы не доставлять еще большей боли. — Рори, ты слышишь?

Было забавно это спрашивать у наполовину глухого мастера получать пинки. Но что-то и впрямь тревожное доходило до его сознания, и это был не треск бетона, не топот сапог Теней, не разрозненные отрывки разговоров уводимых маргиналов. Это никак не было связано с Джейн и устроенной ей процессией вообще. Это был женский возглас, полный отчаяния и такой нечеловеческий, что на душе у Финта похолодело. Немного погодя он перешел во всхлипы, потонувшие в оре попытавшихся вырваться маргиналов. Сдавать оружие никто не хотел, и битва стала теперь мордобитием, в котором не могли не одержать верх Тени. Сильные, свежие, не одержимые желанием выжить.

— Мистер Гоббс, — жалобно позвал Финт. — Я не могу пошевелиться…

— А ты себя видел со стороны?

Дай ему волю, он бы и не посмотрел на себя в зеркало никогда. Его выворачивало наизнанку, но желудок был тоскливо пуст, и оставалось лишь надрывно кашлять, выгоняя из легких бетонную крошку. На ушибы было больно нажимать, и все левую половину лица залило кровью: ухо кровоточило и кровоточило. Финт здорово надорвался, но все же встал на колени, цепляясь за руку Гоббса. Тогда же в черной куче у выезда раздался выстрел, и несколько Теней отпрянули. Леди Джейн, как изваяние стоявшая среди них, опустила пистолет, и раненный — а может, и убитый — ею человек рухнул на пол.

— Скорее, господа, — крикнула она, очевидно обращаясь к Теням.

Под их кулаками корчились наемники, и скрученные артисты прекращали сопротивляться при виде их жестокого избиения. Орали все, и яростнее других — командующие. Мучения потерпевших поражение наемников скрывались за черными спинами Теней, а их крики становились белым шумом, скрипевшим в единственном теперь ухе Финта.

— Давай-ка скорее выбираться, — Гоббс легко подхватил Финта под мышки и встал сам. — Больно?

— Везде, — выдохнул тот. Кашлем он себе уже и горло содрал, а когда был поднят с колен, чуть не потерял сознание от крови, отлившей от головы. — Но я своими… ножками… ага?

Гоббс не возражал, но отпускать его и не подумал. Ноги Финт еле волочил. Протезы показались чужими как никогда, и это мешало, но Финт упорствовал. Гоббс не первый раз таскал его на себе, до отеля они друг другу только и делали, что раны зализывали после очередной потасовки. До Джейн все было иначе и сейчас возвращалось на круги своя.

— Да ты шагай, — упрашивал его Гоббс. — Как амеба совсем.

Но Финт чувствовал себя еще хуже какой-то там амебы, ибо так его еще не молотили. Пока они вдвоем плелись к выезду, кое-кто из Теней обратил на них внимание. Но их самих подгоняли командующие, а командующих — Леди Джейн. Тащить за шкирки брыкающихся наемников было трудновато, так что из ниоткуда взявшиеся Финт и Гоббс вскоре перестали их интересовать.

Когда Тени начали уходить, на полу обнаружился Майор с прострелянной глоткой.

Как так Джейн умудрилась попасть, было неясно, но Хадсон не погиб. Он медленно издыхал как самая последняя собака, которую долго и нудно пинали, но не прикончили. Всякий раз, как он пытался вздохнуть, изо рта вырывался хлюпающий хрип, тело сковывали конвульсии, и руки отчаянно хватались за шиворот куртки, как будто он сумел бы как-то облегчить свои страдания. От этих чуть ли не потусторонних звуков у Финта все внутри переворачивалось от ужаса и отвращения, а самого Хадсона было ни капли не жаль.

— За что же она тебя так? — спросил он. Хадсон впился в него убийственным взглядом широко открытых глаз и опять захрипел. — Молчишь, да? Ну и молчи.

Финт думал посмотреть его рану — зачем только, сам не понимал — как почувствовал, что падает. Гоббс разжал руки, которыми так свободно нес его практически полностью на себе, и сделал неуверенный шаг вперед. Тени почти все вышли вон, и на парковке стало в разы тише. Тогда-то Финт опять услышал всхлип, но не столь надрывный, как раньше.

Его издала Эрин, на чьих коленях покоилась чья-то голова. Чья-то, но почему же не Хадсона? Он же здесь, вот он, умирает — а в том, что его не отвезут к хирургам, сомневаться не приходилось.

И в следующее мгновение, когда Финт свалился на пол, Гоббс всем крупным, монументальным телом навис над Эрин и оплакиваемым ею мертвецом.

Мышцы Финта налились чем-то неописуемо тяжелым — привычный свинец дикой усталости ни в какое сравнение не шел с этим. Имп давным-давно выскочил из кармана, ибо его сто раз бы придавило с такой встряской, и тянул хозяина за порванную штанину. Давай же, поднимайся. Или ползи, если слаб.

И Финт полз, полз, пока все-таки не поднялся, чтобы опять упасть. Слезы сами хлестали из глаз — Эрин так не скорбела, как скорбел он.

На ней все еще было то сценическое платье, изорванное, черное от крови и гари. На руках, подобно стигматам, раны. И на ногах. И везде. Их так много, что не сосчитать. Их все нанесли кинжалами, как в том танце несколько часов назад. Как будто зеркало, поставленное Финтом в завершении шоу, кто-то осмелился развернуть, разбить, и осколками усеять ее изломанное тело. Его руки скользили в крови, он весь в ней измазался, уткнувшись лбом в ее разорванный бок.

Юки всегда мстила так жестоко, что ее боялись и вооруженные до зубов маргиналы. Весь Бретоник-сити поднимался на дыбы при ее виде. Но наемники не чтили законов этого пропащего города, и страха для них не существовало.

Юки мертва, и этого не исправить. Даже Лорик, победивший смерть, ничего с этим не поделает.

Финта грубо сцапали за плечи, примяв все синяки, которые он себе понаставил. Он вырывался, махал руками и бил ногами, словно его укусила Мако и обратила в себе подобного, но хватка оказалась крепка, а он — истощен и морально, и физически. И когда он уже решил сдаться, последний луч надежды проблеснул в лице Гоббса, который вскочил с необычайной скоростью и толкнул сначала одного напавшего, а затем чуть не раскроил череп второму. Это Тени за ними пришли, никак по приказу Джейн.

Чертова сука Джейн, чтоб ее!..

— Да пошли вы! — Финт в сердцах пнул упавшего Тень, и еще раз, и еще раз, но Гоббс, поваливший вскоре и второго, перехватил его за плечи и оттащил подальше.

— Тише, тише!

Финт разрывался. Он не знал, чему отдаться: ярости, страданию, скорби или всему разом. Это Эрин уже перенесла первый удар. Ее больше не трясло, она не рыдала и не кричала, а просто гладила красивое лицо Юки, ничуть не обезображенное смертью, спокойное, как будто она подобно Христу отправилась добровольно на собственную казнь. А Финт не держался на ногах, да и вообще ни за что и никак не держался, а уткнулся в мягкую горячую грудь Гоббса и лил слезы. А Гоббс по-отечески сжимал его в объятиях, как если бы они действительно были родственниками или бились бок о бок в этом городе целую вечность. Финту то хотелось вырваться и взять в охапку Юки, пусть и брать-то было нечего, то сжимать грубую ткань анорака на Гоббсе сильнее. До боли в пальцах. Пусть, да, пускай боли станет многократно больше!

И еще хотелось кого-нибудь избить до потери пульса — и своего, и его. И мелькнувшая за спиной Гоббса Джейн вполне подходила для этого желания.

Пока Финта не вырвали из рук Гоббса, как вырывается ребенок из утробы матери.

И потом — прикладом по затылку. Безболезненно. Просто «бум!» — и как ничего не бывало.

Пять дней подряд его утро начиналось с назойливого звона в уцелевшем ухе. Никто не спешил чинить недееспособное второе, и Финт решил спросить напрямик, полагается ли ему помощь или нет, на что Джейн ответила ему:

— Вы получили ноги? Вот с вас и хватит.

И поскольку тогда ему не с кем было поделится частичкой бешенства, кроме Гоббса, Финт осаждал бастион его терпения и даже не получил отпора.

После безвременной кончины Юки…

Нет, после гнусного ее убийства, которому не то что прощения не было, а даже отомстить за которое по всем негласным традициям Бретоник-сити не вышло бы, Финт растерял все многочисленные нити связей. Одни он рвал сам, другие рвались не по его вине. Он не здоровался с Министром. Не говорил с Эрин. Не смотрел в сторону Мако. Они все стали сами по себе, в том числе и отдельно друг от друга, а Джейн своим властным упорством разъезжала по каньонам неприятия, разделявшим их, и делала этим хуже.

Рори Финт пролежал в палате городского госпиталя практически всю неделю. В том не было никакой необходимости, раз Леди Джейн запретила хирургам восстанавливать его ухо, но тем не менее его будто под арест взяли. После начала мнимой оккупации здание госпиталя, подвергшееся варварскому мародерству наемников, отреставрировали снаружи, напрочь позабыв о внутреннем разгроме. Уныло обходя коридоры и даже подсобки, Финт замечал все новые детали. Если бы кому-то взбрело в голову запротоколировать ущерб госпиталя, он бы рассказал обо всем.

Так, по коридору невозможно было пройти незамеченным: звон черепков плитки на полу дозывался до самых дальних палат. В стенных панелях зияли дырки, и уж тем более наемники добрались до нулевого этажа, где стены покрывались листами прочного металла. Гладкие, насколько это было возможно, срезы на краях дыр выдавали лазерные резаки. На складах, в технических комнатах, секциях-рефрижераторах, да буквально повсюду были тайники, их опустошенные ниши красноречиво говорили об упорной работе жадных до любой наживы наемников. А быть может, это не они разворовали тайники, а их владельцы сами все повытаскивали от греха подальше. И если это так, то ведь не зря: наркотиков — и это в госпитале-то! — здесь прятали предостаточно, больше, наверное, чем в домах пиратской хирургии.

Вечером пятнадцатого дня, когда заточение в больнице все сильнее смахивало на тюремное заключение, Финт лежал в общей палате. Кроме него в ней находилось человека три — он не считал специально — и пятеро роботов-санитаров. На деле же то были вспомогательные мобильные модули, и хоть назывались они так замысловато, а выполняли работу простейшую — на уровне конвейерных роботов или ботов-грузчиков. Когда один такой принес ежедневное питье, прописанное для поддержания иммунитета, Финт небрежно от него отмахнулся. Мигнув электронными глазами-точками, совсем как те боты у Чена, санитар настойчиво сунул поднос на тумбу и укатил.

Кроме стакана из экологичного пластика, на подносе оказался плотно упакованный шприц с уже готовой инъекцией — тоже для чего-то такого, чего Финт не понимал. Видимо, ввести это он должен самостоятельно. Но желания этого делать закономерно не возникало, как и не хотелось пить лекарственную дрянь. На вкус она еще ничего, конечно, сладковатая и вязкая, но после той тупой перестрелки в Резиденции у Финта, помимо реальных увечий, возникло мнимое заболевание желудка. Всю ту пресную еду, которую он прежде презирал и старался сдобрить чем-нибудь острым — лучше, если очень острым, — теперь он поедал с пугающей жадностью. От соленого и сладкого его воротило.

К счастью, ни к стакану, ни к шприцу не пришлось притрагиваться. За Финтом зашел медбрат, которому все не терпелось выпроводить пациента вон. Как он говорил, держать дольше недели человека, получившего еще не самые тяжелые увечья — глухое ухо его явно не волновало — и прошедшего курс интенсивного восстановления, не имело смысла. И судя по сияющему личику отвратительного, сопливого, молодого и бестолкового медбрата, кто-то из руководства, а может, и лично Джейн, распорядился отпустить Финта.

Разумеется, перво-наперво Финту приспичило прийти в Резиденцию. Что он надеялся там увидеть? Кого? Перестрелка двухнедельной давности навредила такому тщательно продуманному, красивому интерьеру, но ущерб почти ликвидировали. Оставалось только привести в порядок атриум, администраторскую стойку и гримерки Театра. В последние, как приметил Финт, пока обходил Резиденцию, было особенно трудно пробиться ремонтным роботам и специалистам: они всей кучей толпились в коридоре и пытались договориться с артистами. Особо жестокое сопротивление оказывала труппа Юки, и Финту просто невыносимо было смотреть на их жесткие лица.

— Министр, сеньор Финт, у себя, — сказал администратор апартаментов, едва завидев того в холле. — Как и прочие ваши друзья, исключая мистера Гоббса. Попробуйте постучаться к ним.

Финт невнятно пробурчал слова благодарности и бездумно поплелся в сторону лифта. Починили, ну надо же. Но ступив внутрь кабины, он почему-то оцепенел и уже через минуту плелся пешком наверх. Никто его уже не спустит с десятого этажа — тросы так просто не рубанешь — да и желающих наверняка нет, но он все боялся неведомо чего. Лишь оказавшись в пролете между третьим и четвертым этажами, Финт вдруг подумал: неужели он так растерянно выглядел, неужели это так очевидно, что он ищет встречи с поредевшей компанией? Да и почему он должен пробовать стучаться, двери ведь всегда для него открыты или?..

— Свинство какое!

Вход и впрямь был заблокирован. Круговой коридор, ко всему прочему, не освещался, а поскольку окон в нем не имелось, Финт шарил руками в непроницаемой тьме в поисках панели видеовызова. От синей голограммы стало светлее, но все равно его одолевало ощущение заброшенности. Наверное, он был бы рад и разведчикам Джейн, и наемникам, лишь бы кто-то тут стоял, и пустота не смогла бы взять верх над ним.

— Какие люди, — бесцветно прозвучал хриплый голос Санады. Его лицо, впрочем, свежестью тоже не отличалось: оно посерело, как небо над Бретоник-сити в последнюю неделю, и на коже проявились старые синяки. — Ты, Финт, что-то хотел?

Несмотря на то, что Санаде и без того досталось, и взял он под опеку ту еще фурию, которая теперь, должно быть, еле на ноги встала, Финта обуяла злоба. Вмазать бы хорошенько по этой самоуверенной, но и без того избитой морде — и мало будет. Что это еще значит? Хотел что-то. О, ну конечно, вспомнил: хотел размазать кого-нибудь по стенке, и Министр как раз подходит для этой цели.

— А открыть? — сдержался все-таки Финт. — Думаешь, в темноте трепаться очень романтично?

— Что ты несешь? — зашипел на него Санада, уподобившись змее как никогда. — Нет, ты можешь и поплясать на похоронах, как давно хотел, но сейчас здесь траур. Снизь-ка уровень иронии.

— Я пришел поговорить, что же вы за аутисты такие, а? Просто по-го-во-рить!

— Не о чем нам говорить. Отстрадаем за Юки — тогда и все остальное будет.

— Две недели страдаете уже!.. — Но реплика была адресована стене. Финт настойчиво пощелкал вызов, но панель не зажигалась. Министр ее вовсе отключил. — Вонючие лицемеры и эгоисты! Крысы поганые! Ну и сидите в своих сраных апартаментах, пока друг друга не сожрете! Если еще не сделали этого.

На всякий случай Финт постоял под дверьми с минуту, потом щелкнул кнопкой и вышел на лестницу, когда ничего не произошло. Его с некоторым аппетитом пожирала ярость. Какой, к черту, траур, прошло ведь немало времени! Да если и так, то почему он не имеет права скорбеть вместе с ними? Юки значила для него не меньше, чем для них, хотя они были знакомы с ней дольше. Да, он прибыл в Бретоник-сити из самой что ни на есть клоаки, причем выбрался не столь давно, но что это еще устроил Министр? Как будто этот траур — для привилегированных, а он в их число не входит, потому что слишком еще чужак, слишком мало проварился в котле вместе с ними.

Тем не менее, делать Финту было нечего, кроме как убираться из Резиденции подальше. По дороге он все-таки заглянул напоследок в гримерки и не узрел никаких изменений: ремонтникам по-прежнему преградили путь, а его появления во второй раз никто не заметил. Ну и пусть катятся все к черту! Проходя мимо сцены, Финт не удержался и заглянул за занавес, который теперь свисал словно никчемная тряпица, но внушительных размеров. Очевидно они уже выступают, может, начали делать это сразу после перестрелки — Джейн могло прийти в голову все что угодно. Как бы то ни было, а голографический экран позади сцены сумрачно мерцал одной незамысловатой надписью, от которой, однако, у Финта сами собой полились горючие слезы, и ему показалось, что они разъедают кожу. Он не мог остановиться, как бы не старался.

«Памяти Накамура Юки».

Визг резака привел его в чувства, и Финт поспешил выйти из зала. Вытерев манжетой глаза — а с больницы ему не во что было одеться, кроме помятого, порванного, испачканного смокинга — он прошел мимо стойки, низко опустив голову, чтобы администратор не заметил красноту и слезы. На облепленной голографическими афишами улице пытались разъехаться таксокары, устроившие затор. Вновь шел дождь, да таким потоком, что в любой луже при желании можно утопиться. Финт задержался под навесом у входа, поднял воротник и стоял, начиная замерзать. Он не знал, что бы ему еще сделать, а если бы и знал, то был мало на что способен, ибо с того дня у него ни гроша не осталось. Обещанный гонорар никто так и не выплатил, а учитывая то, что с такими настроениями Санады и всех его обезьян на привязи Финт не скоро вернется на сцену, деньги эти помогли бы ему выжить.

Недолго думая, Финт отправился пешком через два квартала к палаткам Чена. Там его быстро обдуло со всех сторон горячим воздухом, а после подкатил бот и принялся высушивать ему ноги. Палатки нынче походили на ресторан с удобствами и кучей дополнительного обслуживания, чем на уличную кухню, которой заправляет китаец. То ли все Даггет следил за Ченом, то ли Джейн приложила руку, но стало однозначно удобнее. Финт примостился с края бамбуковой стойки и выискивал за корпусами роботов-поваров Чена, но тот не появлялся очень долго, вынырнув со складов лишь в тот момент, когда Финт собрался уйти.

Выглядел Чен, несмотря ни на что, вполне бодрым и здоровым. Конечно, на его хитром усатом лице не обошлось без отметин — на лбу, например, два продольных шрама, и пластырь еще не отовсюду сняли. И походка у него была какая-то странная, будто ему отбили ребра только вчера, а не две недели назад. Сегодня Чен был страшно угрюм и недружелюбен, так что Финт, перестав наконец лить слезы, передумал звать его. Да и зачем? Желудок сводило еще как, а платить все равно нечем. Что ж, не впервой.

Чен, впрочем, сам заметил Финта и вопреки плохому настроению заулыбался. Что он там болтал на китайском, Финту вряд ли под силу было разобрать.

— Ну ты посмотри, даже не переоделся! — воскликнул Чен, похлопав его по плечу.

— Я дома еще не был, — оправдывался Финт, но не слишком упорно.

— Долго же ты в больнице лежал! А я говорил ведь, Джейн садистка ко всему прочему, плохо нам с ней будет. Ухо-то сделали?

— Что это, слухи расползлись так быстро, или это ты стал узнавать все наперед? Не сделали и не станут.

— Эй, вот скоты! — Чен не нашел ничего лучше, как сочувственно сжимать его предплечье, не зная совершенно, чем мог бы быть полезен. — Ну-ка, давай накормим тебя. Трясешься весь.

— Нет у меня денег.

— У меня их тоже нет, уж поверь.

Спустя пару минут перед Финтом поднимался пар из фаянсовой пиалы, которую Чен как специально для него хранил. На белоснежных зернах риса лежали кусочки копченой рыбы, наколотой на вилку. Его излюбленная шуточка с китайскими палочками была на время забыта, и Финт был благодарен ему.

— Ты сбежал?

Финт повернул голову, и в шее звучно хрустнуло. К нему направлялся Гоббс, плотно укутанный в рыжую ветровку, и судя по его помятому виду, изрядно уставший. Сев справа от Финта, он закрыл широкой спиной всю улицу, но на нее и нечего было смотреть: огни фонарей и голографической рекламы, машин и мотоциклов, вывесок и светящихся контуров на одежде Надзора — все смешалось с непроницаемой стеной дождя. Гоббс стряхнул с седеющих висков и макушки влагу и пихнул в грудь бота, чтобы тот приготовил жаркое, которое он заказывал каждый раз, приходя сюда.

— Меня отпустили, — ответил Финт, вяло расковыривая рыбу. От ее соленого вкуса начинало выворачивать наизнанку, но приходилось терпеть, одним рисом не наешься.

— Так и думал, что Джейн сделает это сегодня. Они все-таки приехали.

— Кто еще?

— Протоколисты, — Гоббс посмотрел ему в глаза, но у Финта сложилось впечатление, что взгляд его устремился куда-то глубже. — Представительство это, о котором все трепали последнее время. Джейн назначила им встречу в Резиденции на вечер, а пока раздает какие-то указания и следит, чтобы никто не повторил погром.

— Это не у Санады она, случаем, обосновалась?

— Н-нет, на верхнем этаже. Санада никого не пропускает к себе, я пробовал зайти.

— Я уж думал, он персонально на меня обозлился, — Финта пробрало на смех. — Вот недавно зашел к нему и был послан под струны лютни через золотые врата магической обители. Траур у них там, понимаешь ли. А то, что я живой человек и скорблю не меньше, его ни в коей мере не трогает!

— Примерно то же сказала Эрин, — Гоббс пристально посмотрел на другую сторону кухни, и Финт последовал его примеру, но ничего не заметил. Что это с ним? — Я попытался взломать дверь, но меня вывели Тени.

— Он пустил Теней обратно?

— Скорее уж Джейн их силой туда пропихнула. И еще она заново собрала Надзор…

— Я видел.

— …в том числе и спецотдел. На Эрин лица не было сегодня утром. Она ушла на какое-то задание.

Финт почувствовал облегчение, хоть радоваться этому не было смысла. Задание, по всей видимости, дала Джейн — казалось, что она подмяла под себя весь город, поэтому жизнь текла такой тихой и невзрачной струйкой по булыжникам самых оживленных улиц. Если озлобленность Санады никак не поддавалась объяснению, то горе Эрин Финт замечательно понимал. Юки для всех, кто тянулся к ней, была сестрой, поддержкой, да даже защитой, и в особенности была близка с Эрин. Финт застиг самый расцвет их дружбы, как раз после того, как границы Бретоник-сити открылись для новых жителей, и они приехали сюда, каждая с противоположных концов света. Он стал необязательным, но удачным дополнением к их команде, и осознавал, что до сих пор чужд им. Кроме, пожалуй, Юки, с которой они сходились в привычке превращать все в фарс, чтобы легче жилось.

Теперь же, когда ее не стало, да, ко всему прочему, Джейн застрелила Майора, у Эрин наверняка нервы расшатались как гнилая деревянная подпорка. И, конечно, чтобы забыться, чтобы как-то унять боль, она не пойдет ни напиваться, ни выпрашивать у черных хирургов наркотики, ни тем более кончать жизнь самоубийством. Она займется тем единственным, что у нее получается лучше всего. Она отправится в указанное место и вспорет глотки указанным людям. Быть может, это даст ей возможность пережить случившееся или уже дало. Финт не прочь поступить тем же образом, но он был хорош в голографиях, а не в убийствах, и этой отдушины его вероломно лишили.

— Все утихли так, — протянул Гоббс. Похоже, размышления занимали его больше, чем трапеза. Они оба, пожалуй, выглядели весьма странно, придя на кухню, но не интересуясь тем, что вообще едят.

— А-а… я заметил. Как электрошоком пришибли.

Люди вокруг и впрямь двигались вяло, разговаривали неохотно, и взгляды у них были пустые, словно бы их собственные мысли не интересовали. Сейчас бы привычную потасовку, Занелли с ружьем на порог или перебранку с пиротехниками из Красного Квартала. Финту почему-то подумалось, что неплохо бы покинуть Бретоник-сити при первом же удобном случае, но впервые не хотелось уходить в одиночку. Да вот хотя бы Гоббса взять. С Санадой, раз он не пожелал исправлять невыносимый характер, нечего распинаться, тем более инфоброкеры вроде него с насиженного места без острой необходимости не срываются. И на Эрин, по-видимому, рассчитывать не придется. Марли бы точно согласилась рвануть, она совсем как Финт: без лишних средств в кармане и с кучей грехов за душой. Но ее тут нет. И, конечно, Юки не отказалась бы составить ему компанию, если бы не вонючие наемники.

Нет, о ней нельзя думать. По крайней мере, не так часто.

— Чен какой-то пассивный, — решил поддержать разговор Финт. И почему он раньше не находил занимательным разговор с таким собеседником, как Гоббс? Его ведь только растормошить и…

— А ты отбей себе все ребрышки, не так ползать будешь, — ухмыльнулся Гоббс. В уголке рта дернулся кусок капусты и тут же нырнул внутрь. — Когда началась перестрелка, Чен первым сообразил что к чему и принялся отстреливать инженеров, а не наемников.

— А чья, бишь, идея была устроить мотогонки и угнать таксокары? Не могу вспомнить что-то.

— Да и я не помню, дружок. Но кто бы это ни придумал, мысль гениальная, а то бы сидели мы сейчас… где-нибудь на песочке с заведенными за голову руками. С такими, как Даггет, перевороты устраивать — раз плюнуть, хоть каждый день поднимай восстания. Такая пестрая толпа… Да что там, пересобачатся и не заметят, как началось все.

— Да, но Даггета за горло Джейн схватила, к счастью. Или к сожалению. По крайней мере, мы хотя бы жрем спокойно.

— Ты погоди, что дальше-то будет, — заслышав их разговор, Чен подошел к стойке. — Если Джейн не договорится с протоколистами, Бретоник-сити пропал. Но он и так — пропащий городишко.

— А такое возможно? — с наигранным сомнением спросил Финт. — Думаю, Джейн хватает всех, кого ей нужно, за яйца не слабее, чем наш дежурный Майкл.

Чен примирительно пожал плечами и опять спрятался за занавеской в складах. Он-то, наверное, понятия не имел о Бретоник-сити-втором, не говоря уже о каких-то дежурных Майклах, да и Гоббс тоже не понял, о ком речь шла, разве что оценил шуточку. Он уже покончил с одной тарелкой и запросил некрепкой выпивки, пока Финт никак не мог разделаться с жалкой порцией риса.

— Тебе в рот заталкивать или ты уж сам? — шутливо поинтересовался Гоббс, но в следующее же мгновение его мимика напряженно застыла, у губ образовались глубокие складки, а между бровей пролегла резкая линия. Финт, привыкший не привлекать к себе внимания, обернулся не сразу, а сделал вид, как будто просто осматривается, жуя с непристойным аппетитом.

Это наемники так взволновали Гоббса. Финт готов был поклясться, что тот захватил с собой дробовик — уж на его-то монолитной фигуре да с такой бесформенной одеждой спрятать небольшое оружие не составляет труда. Но другой вопрос — стал бы он применять оружие. Та роковая ночь после шоу многому научила неспокойных маргиналов, а Джейн, обладая всей полнотой власти и свободы, которую позволили ей новоявленные оккупанты, гарантировала относительное спокойствие до самого конца. Едва ли кто-то рискнет положить палец на спуск или схватиться за рукоятку ножа. Возможно, все обойдется нервным, выматывающим соседством под навесом, но не более.

И как будто в подтверждение его мыслей вслед за группой наемников зашли светящиеся неоном ночные патрульные Надзора. Расселись кто куда: одни за ту же стойку, что наемники да Финт с Гоббсом, другие за общие столы, третьи потеснили иллюзионистов, игравших в пресловутую дженгу. Как поединок полиции и мафии. Лишь стул между Финтом и наемником, подозрительно косившимся в его сторону, оставался невыносимо пуст и словно кричал, чтобы кто-то занял его и предотвратил грядущее несчастье. Не взирая на меры, предпринятые Леди Джейн, Финт все же боялся. Боялся так, как стоило бы во время убийств кого-нибудь важного в Квартале Мафии. Но тогда он, совершенно не уповая на ловкость и мастерство, которых у него отродясь не было, когда речь заходила об убийствах, не страдал от натиска мрачных мыслей. Теперь же они его не отпускали.

Словно услышав его молчаливые молитвы, кто-то в конечном итоге занял тот чертов стул. Проще было уйти, чем надеяться на что-то и терпеть, но под столь холодным дождем он бы не добрался до дома, и на таксокаре бесплатно никто бы его не повез. Просить услуги у Гоббса — стыдно. Он сам жил не лучше него. И после пятиминутного бездеятельного высиживания с вилкой в руке в Финте проснулся азарт: нарушат режим молчания или нет; застрелят или нет? Он не осмеливался посмотреть, кто же так любезно согласился стать его спасителем и втиснуть тело между двух огней, но присутствие кого-то нового, чужого и определенно не менее опасного он ощущал спиной. Гоббс тоже не шевелился, если не считать трясучки в ручище, в которой спрятался стакан. Он монотонно запивал мелкими глотками некогда стальные, а теперь безвозвратно оплавившиеся нервы.

— На тебя бутылки не хватит, дружок, — ухмыльнулся он, поймав пристальный взгляд Финта.

Но тот не собирался и капли в рот брать. Быстро подобрав последние зерна риса, он отставил пиалу и постучал пальцем по голове боту:

— Курите или за здоровый образ жизни?

Синтетический повар мигнул электронными точками, будто воспринял шутку, и нашарил где-то за кассой сигареты. Финт дважды глубоко затянулся, не почувствовав никакого облегчения, и стал прислушиваться к разговору наемников, от греха подальше не поворачиваясь к ним.

— У тебя что-то в глотке застряло, Ривз? Такую рожу поискать еще надо!

За стойкой разнесся жидкий смех, похожий на нервную икоту.

— Да эта Джейн не у меня одного поперек глотки встала.

— Потерпи, через пару дней покатимся мы отсюда нахрен!

Среди наемников воцарилось молчание. Болтали одни китайцы да игроки в дженгу, остальных попросту не было слышно за шумом готовки и машин с мотоциклами, коих разъезжали целые колонны.

— С утра до вечера мотаются, что ли? — буркнул Финт, разочарованный пресным диалогом.

— С момента перестрелки в Резиденции, — последовал неожиданный ответ знакомым голосом. Финт сразу понял, что говорили прямо у него за спиной, и опасливо повернулся, тут же отпрянув, да так, что врезался в плечо Гоббса.

— Да что это с тобой? — воскликнул тот.

Такого будничного выражения лица Финт еще не видел. Когда многие охотятся за тобой, травят, ищут способ подчинить себе, пытаются оторвать голову и далее по списку, как минимум побаиваешься высовывать нос из укрытия. Хотя Хельмут Ридель не показался ему человеком боязливым, было странно видеть его за стойкой под навесом.

Ридель во всех смыслах не подходил этому маленькому мирку, где Финт в безденежье пережидал дождь и с явным неуспехом пробовал есть нормальную еду впервые за две недели. Его светлые короткие волосы напоминали прическу Гири Лорика, что тоже был как не от мира сего. Чистый строгий костюм — не в пример испорченному смокингу Финта. И светло-голубые, как синий пламень, глаза, которые сейчас рассматривали Рори с головы до ног. Его, должно быть, также захватил азарт, раз он осмелился появиться здесь, да еще и в непосредственной близости к наемникам.

— А вы какого дьявола здесь делаете? — не удержался Финт. Он оглянулся на Гоббса, но тот виду не подал. Очевидно, герр Ридель ему попросту не знаком.

— Я думал, это мисс Джейн произнесет первая, — несколько удивленно ответствовал Ридель.

— А я считал, что вы последний, кого я тут увижу! Вы что творите, вас же ищут… — он снизил тон: — Ну, вы понимаете кто.

— Мне доподлинно известно, что меня станет разыскивать Джейн, — безразлично развел руками тот. — Когда спохватится. Надо полагать, произойдет это не раньше утра, потому что вечером у нее встреча. Вернее сказать, очень поздним вечером, то есть, через три часа.

— Ну так-то да, темень на дворе, — Финт упрятал ладони за подмышки, чтобы согреть их и заодно скрыть дрожь. — Я же не о том. Разве на вас… не охотятся?

— Возможно, года три назад и охотились, если я правильно понял, на кого вы намекаете. Меня никто в лицо здесь не знает. Не считая вас, ваших друзей, Джейн и кое-кого из ее подчиненных.

— И Марли, конечно.

При упоминании ее имели лицо Риделя помрачнело, и Финту стало как-то неуютно на душе, будто Марли никоим образом не относилась к нему, а была приватной, интимной, можно сказать, частью личной жизни того.

— Так как же это понять? — решил перевести разговор на прежнюю тему Финт. — Джейн говорила мне, что вы очень нужны кое-кому.

— Она лукавила так же, как я, когда говорил о своей вине в захвате Бретоник-сити, — Ридель криво усмехнулся. — На деле же она быстро раскусила мой фокус, не произойди этого, и меня бы след простыл давным-давно. Когда она нашла убежище, выходить наружу было небезопасно. Вы же помните, что творилось первые недели нашествия наемников?

— А, так наша великая собственница просто выпускать вас не хотела, — догадался Финт, весело пихнув в плечо Гоббса, чтобы если не включить того в разговор, то хотя бы не дать заскучать.

— Она же и призналась, что ее драгоценный Даггет допустил оплошность, поэтому я пригодился бы в качестве наживки. Запасной вариант, что ли.

— На вашем месте я бы сел на поезд — они как раз заходили недавно. Железнодорожников же не разгромили, пока я валялся в больнице? — обернулся он на Гоббса.

— Ну ты же видишь, что все как амебы плавают, — отозвался тот. — Никто никого не громит.

— Так почему вы не бежите, герр? Хотя нет, сначала скажите, как вы, ну, попали сюда.

Финт вытянул шею, чтобы убедиться, что на них никто не смотрит, и старался сдержать себя — как бы не выпалить чего-нибудь, что для ушей наемников не предназначалось. Ридель выглядел таким понимающим, что становилось не по себе. Может, Джейн и вправду солгала, — а Финт уже не сомневался, что она способна на это, — и наемникам даром не сдался Ридель. Тогда ему следовало быть осторожным, но кто был вправе об этом напоминать? Не всякий ведь может выдержать гнет, который давит любого промышленного шпиона, особенно из таких, как он — не привязанных ни к какой присяге, власти и долгу. А Ридель — ясно как день — исключительный профессионал, иначе не рискнул бы подняться в город и прийти в столь людное место, к тому же кишащее протоколистами. Его же бывшими соотечественниками, если верить его словам.

— Вы, верно, знаете дежурного по имени Майкл? — тихо спросил Ридель.

— Авантюрист похлеще вашего, — кивнул Финт. — Небось с Тенями сговорился?

— Это я сговорился что с ними, что с ним, — он перешел на шепот и наклонился к Финту, а тот подставил здоровое ухо. — Джейн не появлялась на втором уровне со дня перестрелки в Резиденции, мистер Финт. Барра остался наедине со своими владениями и как-то выходил, чтобы осмотреться, но пользы от него Джейн никакой.

— Зачем же вы?..

— Посмотреть, чем дело кончится. Разве вам не любопытно?

— Честно, герр, после всего мной пережитого… не очень.

— Понимаю. Слышал, вам опять досталось, и Джейн насильно затолкнула вас в госпиталь. Толку, мне кажется, от этого не было?

— Я глух на одно ухо, — не преминул пожаловаться Финт, заставив Риделя хмуриться. — Избит. Без денег на элементарное пропитание. Еще и моего лучшего друга укокошили, скоты!

— И у вас есть все причины убраться из города, — договорил за него Ридель. — Порвать контакты с Джейн. А к этому, уж поверьте мне, стремятся отнюдь не единицы.

— Хм, приятно слышать, что эту «роковую женщину» невзлюбил еще кто-то помимо меня. Но мне все-таки жизненно важно узнать, положит она конец этому всему или нет.

— Но вы догадываетесь, что произойдет, разве нет?

Мышцы у Финта задергались, и он зло оскалился. Иллюзий он никогда не питал.

— Как и я, впрочем, — продолжил сам Ридель. — У нас, мистер Финт, одна и та же причина, по которой мы все еще торчим в этой дыре. Признаю, вначале Бретоник-сити был великолепен, да и задумка Даггета — она ведь тоже неплоха, если бы не его слабость в плане власти. Но едва ли город можно реабилитировать. Вы жили здесь дольше меня. Чувствовали себя когда-нибудь своим?

— Иногда верил, что чувствую, — Финт заколебался. — Но теперь понимаю, что ошибся.

— А я никогда и не обманывался, — Ридель одарил его печальной улыбкой, и в ней не было ни толики вранья. — Не уверен, что где-нибудь мне найдется место. Но дело ведь вовсе не в этом, да?

— Дело в людях, — подхватил Финт. — Я лично тут никому не нужен. А, Гоббс, нужен я тебе или нет?

— Вот чудак! — хмыкнул тот, с возрастающим интересом разглядывая неизвестного ему Риделя. — Зачем же тогда я, по-твоему, сунулся в холл? Знал же, что задницу себе подпалишь.

— Ну ладно, вот, одному нужен, — согласился Финт.

— Двоим, — поправил Ридель. — Марли по вам тоскует.

Слова прозвучали с такой горечью, что Финт, сам признавая, что скучает по ней не меньше, весь скривился от нахлынувших на него эмоций. Похоже, все-таки он не просчитался в своей теории относительно Риделя, но испытывал острую необходимость удостовериться.

— Вы тоже остались из-за нее, — решился он.

— Я держу обещания, — начал было Ридель, но был прерван.

— Ни минуты не сомневаюсь в вашей честности, герр. Знаете, я безмерно уважаю вас. Ну, по меньшей мере, имея перед глазами образ, который вы сами нарисовали. Мне бы не хватило силы воли, чтобы пойти поперек Джейн.

— По-моему, вы просто сомневаетесь в себе, но вполне способны на такие смелые поступки.

Финт запнулся. Может, он — открытая книга, а Ридель — умелый читатель. Потому что его слова не вызывали сомнений у Финта, а он ведь не был легко внушаем. Наверное, проблема вправду не в силе воли или смелости, а в том, чего недоставало ему, но было не отнять у Марли — уверенности. Быть может, именно поэтому она не позвала его с собой, решившись сбежать из-под опеки Даггета. Знала, что он даст задний ход в неподходящую минуту.

И наверняка по той же логике Юки не пустила его за собой, когда отправилась разбираться с обидчиками сама.

— Пожалуй, — вздохнул Финт, борясь со слезами. — Но мы сейчас не обо мне. Я это сказал к тому, что правда верю — вы сдержите обещание. Но вы остаетесь в Бретоник-сити не из-за обязательств, а из-за самой Марли. Я знаю это, как все знают алфавит. Я до конца не верил, что Марли могла предать нашу дружбу — и ведь не сделала этого. Иногда мне кажется, что она нужна нам сильнее, чем мы ей.

— В моем случае это особенно справедливо, — серьезно заметил Ридель. — Мы пробыли в кибер-сетке достаточно долго, мистер Финт, и Марли была слишком отрешенной все это время. Ее угнетала вина, хотя она не повинна ни в чем. Я всячески стремился избавить ее от этого, хотя бы на время или на какую-то часть. Если достать ее из конструкта, Марли станет значительно легче, и я хотел бы вывести ее сам и убедиться, что Джейн не пойдет на хитрость.

— Я возмущен, черт возьми! — вспылил вдруг Финт. — Прошли все мысленные и немыслимые сроки! Джейн не хочет выпускать никого из нас — ну и ладно, переживем. Но просто поговорить! Я буду требовать от нее справедливости. Через три часа, говорите, у нее встреча? Шикарно, пойду ее навестить, испорчу настроение перед переговорами.

— Сдурел, — одернул его Гоббс. — Она с тобой вон как обращается…

— Вот именно! — презрительно выплюнул Финт. — Пусть же знает, что я такого не терплю. Чихать хотел, что я никто для нее!

— Она безмерно обрадуется вашей персоне, — иронично протянул Ридель. — Предупреждаю: где ее искать, понятия не имею.

— Ее телохранители скажут.

С этими словами Финт уверенно поднялся из-за стойки, не заботясь о том, что дождь не прекратился.

— Мы не должны его отпускать в одиночку, — послышался голос Гоббса.

— Ни в коем случае, — вторил ему Ридель. — Но мне с вами нельзя.

Когда Финт остановился под изорванным на ветру краешком навеса, Гоббс придержал его за плечо и указал на Теней, столпившихся на мини-стоянке таксокаров по левую сторону от кухни. Их торчало по меньшей мере десять человек, все светились сине-зеленым неоном, точь-в-точь как офицеры Надзора, и чего-то или кого-то ждали. Финт подошел к ним один, а любопытство их переходило все предельные и запредельные черты. Ничего ведь особенного в нем нет, разве этот убитый смокинг, который они и разглядывали с неприкрытой наглостью. На вопрос, где искать Джейн, все, кто заинтересовался Финтом, посерьезнели и их, судя по всему, лидер выдал: Резиденция. Что ж, и сам мог бы догадаться, раз представительство она встречает именно там.

— Ну пойдем, — дернул за рукав Гоббса Финт. — Где ты герра оставил?

Гоббс повернулся, чтобы показать, но остановился как вкопанный — за стойкой Риделя не обнаружилось, как и где бы то ни было поблизости.

— Как привиделся! — возмущенно рассек кулаком воздух он.

— Мне начинает казаться, что так оно и было, — Финт внимательно осмотрел людей под навесом и вновь ступил под дождь.

На что же ей сдалась Резиденция, если на минуту забыть о Санаде, заключившем с ней своего рода соглашение? В Бретоник-сити, пусть он и компактный город, нашлось бы два десятка достойных замен Резиденции, вдобавок не столь вычурных, как это чудо современного интерьера. Финт, не привыкший к появившейся помпезности, ненавидел уже эти панельные стены и пол в золотую крошку. «Ракушка» администратора так вовсе вызывала в нем острую неприязнь, как и вечно учтивая физиономия управляющего, которого он поспешил обойти стороной. Гоббс, сговорившийся с Риделем Финта не бросать, еле за ним поспевал. Оказавшись у лифта, Финт зачем-то обернулся и заметил голографическое изображение черного колокола на обращенной к атриуму стороне стены за стойкой. Тот же колокол проецировался на занавес и экран над сценой.

Так был отмечен траур не только в Театре, но и во всей Резиденции. И еще этот колокол звонил перед началом шоу — это было нововведение самой же Юки, когда убили ее импресарио.

Финт тряхнул головой. Нельзя снова думать о ней, нельзя.

Лифт, как и коридоры, и холл, был пуст. Может, это Санада всех повыгонял, а может, Джейн собственноручно. Финт, преисполненный уверенности, что освободившаяся персона Хельмута Риделя выбьет ее из колеи, искренне и упоенно злорадствовал. Она не покажет, что поражена или разбита этой новостью, но что-то все же выдаст ее расстройство. И если бы не судьбоносный разговор с протоколистами, Финт с удовольствием испортил бы ей настроение на всю оставшуюся жизнь, откатался бы на ней по полной за всю причиненную боль.

Его рвение попытались сдержать Тени, юнит которых сновал по коридору над обителью Министра. Он не размахивал в ярости руками, как обычно, а просто строил из себя непонимающего и прорывался к дверям ныне ее апартаментов. Гоббс предусмотрительно остановился поодаль, потому что это маленькое представление — театра одного актера по имени Рори Финт. Один из Теней вздумал ударить его как раз в ту секунду, как распахнулась створка двери, и за ней показалась Джейн. Она стояла сощурившись, и ее хищный взгляд поубавил пыл Финта.

— Нет, вы их пропустите, — приказала Леди Джейн. — Обоих.

Тени без малейших переговоров затолкали Финта в гостиную — как раз ту, где он впервые повстречался с Джейн, — и пропустили следом Гоббса. Опустившаяся дверь как отрезала надушенное чем-то тошнотворным пространство гостиной от холодного, мерцающего воздуха коридоров. Гробовая тишина, которую Финту было сложно воспринимать одним ухом, подобно увесистому кулаку, вмазала ему под дых, и Рори так и рухнул прямо на ковер, сложив ноги по-турецки. Джейн, стоявшая спиной к ним, развернулась и с пугающим весельем уставилась на него, раскачивавшегося взад и вперед, чтобы унять непрерывный звон в голове.

— Вы, мистер Финт, постоянно приводите ко мне все новых и новых друзей, — сказала она, расположившись на диване.

Одетая, как обычно, в форму Надзора, она уже не производила того чарующего впечатления, как в день их знакомства. Обыкновенная властная женщина, коих теперь немало, усталая, но хитрая, как будто уготовила ему что-нибудь в наказание или придумала, как бы еще принизить.

— Старый друг, — отрицательно покачал головой Финт. — Мы приехали в Бретоник-сити вместе.

Он подумал было указать ей на нехилое телосложение Гоббса и особенно на его кулаки, чтобы невзначай намекнуть, что торговаться не намерен, но от нее не отходило двое Теней. Ростом ниже Финта, не так атлетически сложены, но вооружены, в том числе знаниями, как вести бой против амбалов вроде Гоббса.

Пожалуй, он будет о Риделе помалкивать.

— Всех прочих друзей благополучно рассеяло от меня прочь, — добавил он. — Вашими стараниями.

— Соболезную вашей потере…

— Нет, не соболезнуете! — вскричал Финт. — Заткнитесь вообще со своим ненужным сочувствием, я не за этим к вам пришел.

— А потрепать мне нервы перед встречей, — холодно отозвалась Джейн. — Поверьте, вашу грубость я перетерплю. Говорите, что хотели, и убирайтесь.

Рот Финта скривила усмешка. Теперь, когда все вежливые маски сброшены, и разговаривать не противно.

— Придет время, и ухо я уж сам себе починю, — проскрежетал зубами он. — Но я недосчитался гонорара за то шоу.

— Шоу в Театре или что было после? — но ирония не прошла, и Джейн зарделась от злости. — Я не выпускала вас со второго уровня, но вы сбежали.

— Если вы не заметили, мы очистили Резиденцию и почти перестреляли бунтовщиков на парковке.

— Да, вы нам помогли, но ослушиваться приказов лично вам, Финт, не давалось права.

— То есть, это ответ «нет»? Сдохни с голоду, а законных денег не получишь.

— Я мыслила примерно в этом направлении.

— Ну и сука же вы! — Финт изо всех сил держал себя в руках. Леди тоже не шевелилась, сидя с застывшей полуулыбкой на губах. — Есть разница между тем, что нищий артист выполняет по контракту и чем он занимается вне его. Вы ее не чувствуете?

— Так же, как и вашу исключительность, которой вы кичитесь. Что бы вы там ни воображали о себе и других, а Бретоник-сити — обыкновенное захолустье, куда позвали просто немного больше голографических иллюзионистов, чем, скажем, в Будапешт.

— Вы неблагодарная мразь! — процедил Финт. — Я скажу вам, что думаю. Вы можете представлять Бретоник-сити как угодно, но этот город — одинокий островок искусства, который окружен морем массовости. Вам кажется, что если я маргинал — то и вердикт мне вынесен лишь один, и он не подлежит обжалованию. Но какая разница-то, если вдуматься? Я могу быть сто раз насильником, буду убивать, грабить, говорить на одной ненормативной лексике, но во мне есть стержень, как и во многих артистах здесь. Его во мне взрастила семья. Кстати, цирковая семья, акробаты. Две матери. Лесбиянки, которых некоторые из вас благополучно презирают. Так вот запомните: искусство и массы — понятия несовместимые. Искусство — тонкая материя. Ее ткут лучшие люди на земле. Музыканты, в чьих руках оживают все инструменты, придуманные когда-либо человеком. Художники, которые видят этот мир насквозь. И писатели, в чьих головах одна лишь мысль: «Когда-нибудь, назло всем вам, я напишу что-то, что однажды прочтет другой и скажет: «Литература не умерла». И не умрет, пока во многих из нас живет то, что вы презрительно зовете фанатизмом». А вы зовете нас фанатиками, я знаю. Представляете Театр как цирк, невыдающуюся конторку с развлечениями. А между тем здесь никто и никогда не развлекался. Вон там, в вашем вонючем Будапеште, массы. Нашествие. Голографий там столько же, сколько здесь, но ими так легко управлять, как ботом-пылесосом. То, что делаем мы, — своего рода искусство, как боевые искусства у ваших телохранителей. Готов поспорить, вы их умения тоже ни во что не ставите.

Финт тяжело выдохнул и опять вдохнул полной грудью. Джейн задумчиво молчала, а Тени пристально глядели на него. Гоббс, стоявший правее, сложил перед собой руки в замок и выглядел умиротворенно, как если бы сам страстно желал высказаться вот так, а Финт облегчил ему жизнь, взяв ответственность на себя.

— Наши голографии умнее ваших роботов-разведчиков, — продолжил Финт так спокойно, что самому себе удивился. — Это особый язык. Язык жестов, по сути. У меня на запястьях по браслету. Если я проведу перед собой кулаком, а потом повторю, но уже с отогнутым мизинцем, это будут разные жесты. И разный рисунок. Я сложу руки вместе, и голографии станут двигаться сами, по заложенному в них программами сценарию. Представьте, сколько вариаций понадобится, чтобы поставить один пятиминутный номер!

— Положим, вы меня убедили…

— Нет, не убедил. Вам было плевать тогда, вам плевать теперь.

— Зачем тогда все это?

— Я требую, чтобы мне отдали мои законные деньги. Вы знаете, что такое жить где придется и питаться чем придется, а? Иногда я не ем пять дней подряд и отскакиваю на выступлениях, чтобы заработать сущие гроши. Это из-за таких, как вы. Вам ведь видится дешевая простота, пока мы пашем не меньше людей, которых Даггет загнал на второй уровень.

— Вы все получите, — нетерпеливо прервала его Джейн. — Что-то еще?

— Сдержите слово. Вы кое-что пообещали мне и еще одному человеку.

— Марли не уедет, пока я не разберусь с протоколистами.

— О, конечно не уедет! Дайте мне с ней повидаться.

— Майор мертв.

— Вашими стараниями! — опять перешел на крик Финт. — Зачем вы его убили? Нет, меня не обманешь, вы прекрасно видите границу между случайной помощью и полезными людьми, как я. А Хадсон затесался в наши ряды случайно, Эрин вдруг вовремя о нем вспомнила. Ее мучала совесть, и чтобы добить окончательно, вы убили Хадсона. Понравилось, да? Издеваться над нами?

— Встретьтесь с Риделем, — вот и все, что она нашла сказать. — Выпроводите Финта из Резиденции.

Тени, получившие приказ, схватили Финта под руки и рывком поставили на ноги. Гоббса не нужно было убеждать, он пошел сам. На лбу у Джейн пульсировала маленькая жилка, и сама она погрузилась в полнейшую прострацию — это было последним, что Финт увидел перед тем, как дверь за ними закрылась.

Финт еле

перебирал ногами, пока Тени тащили его к лифту, а оттуда через атриум в холл. А

так как свидетелем того, как его с позором выволакивают из недавнего приюта,

был один администратор в «ракушке», ему стало все равно. Тени переговаривались

по-японски, и он понял, что речь идет о нем, когда в сплошном потоке слов

проскользнуло его имя. Они выбрались на улицу как раз в ту минуту, как мимо

проносилась разрозненная колонна мотоциклов, от которой во все стороны

поднимались стены дождевой воды. Финту и его конвоирам намочило ноги, но он

скорее видел, нежели чувствовал, как ткань окончательно испорченных брюк липла

к металлическим мышцам протезов.

И друзей больше не чувствуешь

С Леди Джейн сговорились на поздний вечер. Если, конечно, на минуту вообразить, что все и впрямь было так. На деле же она, в лучших своих традициях, продиктовала конкретные и жесткие условия, и даже Финт не стал ей перечить. Каких усилий ему стоило заставить ее выполнить обещание, никому не было известно; да сам Лорик, руководивший процессом, терялся в догадках! Одна Эрин предположила, что он в своем репертуаре нагрубил Джейн, вылив всю неприглядную правду, которой порой гордился.

Наверное, именно поэтому его-то и нельзя было поймать весь день.

Министр чувствовал себя паршиво. Раны, что он получил во время перестрелки, не имели никакого отношения к этому, а крутилось все вокруг черных мыслей, посещавших его голову с того дня, как он выпроводил Финта из Резиденции.

— Да ты же самый умный! — вспылила поутру Эрин. — Рори-то за какие подвиги заслужил твою неблагодарность?

Она пробыла в апартаментах несколько часов, ожидая, что Финта все-таки каким-то образом занесет туда, но ближе к полудню сорвалась и укатила на мотоцикле в неизвестном направлении. Если не считать разрушенного мира, который они с такой тщательностью заключали, когда знакомились, в Бретоник-сити наконец все встало на свои места. Точнее сказать, на места, установленные заново Джейн и протоколистами.

И как бы кто ни надеялся, а ни Джейн, ни тем более протоколисты не ушли. В город вернулись все до единого дирижабли Барры Даггета, под которыми светились теперь голографии черно-красно-белого флага «Протокола А». Вдруг Джейн сама невзначай продала их город, но уже окончательно и бесповоротно? Но Лорик выразился ясно: протоколисты оставляют свое представительство в Бретоник-сити на неопределенный срок, и хоть отказываются от территориальных притязаний, но будут следить за действиями Даггета, из которого чиновник — исключительно дрянной.

— Да ты не дергайся, — расхохоталась голограмма, раскачивая носком кожаной туфли вправо-влево. — Что там получилось или не получилось у Джейн — не нашего ума дела, это ее забота. Ну кто же знал, что из бизнесменов, подобных Барре, политиков не выходит?

— Это ясно так же хорошо, как то, что ты мужчина, — Санада последнее время только злился.

— Я к тому и клонил, — осторожно произнес Лорик. — Ну что мы сделаем, а? Я уж не о наших несчастных маргиналах толкую, а о нас с тобой — один инфоброкер лучше другого. Проекция-мертвечина и мстительный японец. Ха! Перестань думать об этом, а делай, что делал.

— Если на то пошло, меня беспокоит Рори и ничто другое.

Лорик на это развел руками, а затем исчез, за исключением вездесущих ботинок, которые теперь меряли шагами весь этаж апартаментов, кроме коридора. Санада предусмотрительно посчитал, что Лорика стоит забрать из тупика, и хотя ему особенно ничего не грозило, тот согласился. Проекция, пожалуй, была не менее умна, чем оригинал, и к тому же обладала незаурядными аналитическими способностями, как всякая современная система. Оказавшись в столь комфортабельных условиях, Лорик не посчитал за наглость вести себя как полноправный хозяин, разве что не мог физически повлиять на обстановку. Когда же разговор заходил о Финте, он отказывался что-либо комментировать, будучи свидетелем той неприятной сцены.

И Санада, прекрасно понимая, почему так происходит, испытывал вину. Никто раньше его так не принижал — это чистая правда. Потому что он принизил себя сам, но какое дело до этого Финту? Рори безмерно обидчив, это знал каждый. А Санада попросту ослеп, забыл о живых, когда погибла Юки. Она бы не простила ему такое, ведь была тем связующим звеном, которое удерживало Финта и не давало развалиться их противоречивой, многоликой команде. Такой же многоликой, как и весь город.

Министр стыдился признаться самому себе, что не меньше Эрин ждет, как Финт появится уж если не в Резиденции, то где-то поблизости, чтобы можно было его увидеть, окликнуть или поймать за руку. Но вместе с тем подозревал, что тот не сунет носа на их территорию. Лорик даже заслал жучков в Красный Квартал, но те, пробравшись в заваленную барахлом предыдущего хозяина квартиру, не обнаружили там следов пребывания Финта. С тех пор прошло всего три дня, а он куда-то исчез. Возможно, спрятался на втором уровне, а туда у Санады не возникало желания спускаться, каков бы не был его стыд.

Минуло еще несколько часов, и в Резиденцию не спешила возвращаться уже Эрин. Разыскивать ее Лорик отказался, не объяснив причины, что Санаду разозлило еще сильнее. В апартаментах и на этажах выше, кроме него, Мако и Лорика, не обитало ни единой живой души. Люди все еще заходили в заведения на первом этаже: уцелевшие пиротехники и инженеры потеряли доступ в бар, зато осаждали курильню, а в дни, когда Театр давал шоу, маргиналы и Надзор толпой валили в холл и заполоняли атриум, пока ждали очереди на лифты или пытались пробраться на лестницы. Наемников подобрали все те же катера, которые и привезли их впервые в Бретоник-сити, и хоть кто-то еще оставался в городе, чтобы охранять так называемое представительство, носа не высовывал.

Тени благополучно вернулись в Резиденцию, и среди них Санада узнавал также бывших Оборотней. Теперь между ними не было совершенно никакой разницы: кто-то убрался в Квартал Мафии и нашел там себе других боссов, а кто-то пришел в закрытой одежде Теней. Бретоник-сити окончательно потерял изначальный облик, и Санада перестал понимать, кто есть кто, кто за кого, кто против, и что вообще произошло с этим вавилонским обществом. Все, что ему объяснили, заключалось в одной фразе: инфоброкеры теперь не шикуют. По мнению Теней, он должен был скакать от счастья, что они оставили ему один этаж и позволили забрать аппаратуру, которую он так удобно расположил на двух других. Отойдя от потери, что по сей день переживали артисты Театра, вывесившие траурные голографические колокола, Санада принялся вручную переносить все рабочие и не очень механизмы, наткнувшись в процессе даже на недееспособных и не подлежащих ремонту грузовых ботов.

— Почему ты не попросишь помощи?

Он уныло перевел взгляд с ботов, которые реально могли бы помочь, будь они живы, на Мако, остановившуюся на пороге.

— Хочу забить голову чем-нибудь посторонним, — просто ответил он.

А мысли посещали его не самые радостные. Юки никогда не вернется, чтобы внести немного сумятицы в его жизнь, которую он так старался сделать однотонной и строгой. Финт едва ли скоро обретет способность юморить и тем более не скоро почувствует необходимость вернуться. Эрин… с ней все так же непонятно, как с тем, к чему привела их город Леди Джейн. Почему-то только теперь, когда Санада растерял нити связи со своей командой, ему стало невыносимо паршиво на душе, и с этим надо было что-то сделать. Например, заняться вдвойне тяжелой работой: коробки с блоками питания и целыми машинами, вроде ботов или дронов, были увесистыми, да и осознавать, что его выгоняют те же люди, которых он выпроводил совсем недавно сам, ­— идея не из приятных.

Потеснив в проходе Мако, Министр поднялся по лестнице, ведшей прямо из гостиной наверх, и стащил по ступенькам последний контейнер. Он стоял незапечатанный: внутри тоскливо пылились детали инвалидной коляски, казалось, еще вчера возившей избитого бунтовщиками и обстоятельствами Финта. Не зная зачем, Санада устроил контейнер у ног и сел на предпоследнюю ступеньку, чтобы перебрать клеммы кабелей и вспомнить, как собственными руками собирал коляску для Финта, еще тогда лежавшего на кушетке и содрогавшегося под посылаемые в кибер-сетку мозгом коды.

— Ходить не больно? — участливо спросил Министр Мако, усевшуюся то ли от бессилия, то ли от безделья на подогнутые ноги. Но она, конечно, выглядела отдохнувшей и почти что здоровой, тем более если способна сидеть в такой неудобной, по его мнению, позе.

— Твой доктор меня бы пришиб, не выздоровей я после его интенсивной терапии, — совершенно серьезно сказала Мако. — Рори умеет драться.

— Ну, его пытались убить сотню раз, так что я не удивлен, — Санада потупил взгляд. — Все же не понимаю, что вы не поделили. Мне казалось, вы команда.

— А Рори, по-моему, так не казалось. Но это неважно, по правде говоря. В том, что мы так плохо расстались, я виновата. Переплюнула его в упрямстве еще как.

Санада скривился, но согласно кивнул. Сколько бы он не спрашивал ее, в чем же эта вина состоит, Мако не давала ответа. Стыдилась, возможно, как он стыдится сейчас. Каждый из них был по-своему виноват перед Рори Финтом, а он, привыкнув к постоянным придиркам, должно быть, с детства, умел им отомстить. Наверняка выпад Санады оказался последней каплей в этом омуте неприязни и вечного недовольства, и Финт заставит его запомнить эту ошибку. Надо найти его во что бы то ни стало.

— Что ты будешь со всем этим делать? — Мако оглядела завалы, кучки, башенки коробок, контейнеров и массивной аппаратуры с комплектующими. Видок и впрямь был не ахти.

— Ну, считай, появился повод вычистить скудные владения, — печально усмехнулся Санада.

— И что же теперь? Убийцы опять вернулись, как бы ты их не выгонял.

— А! — махнул рукой он. — Инфоброкеры — не мешки с деньгами и безмерным уважением. Поживем — увидим, в конце концов. Тут бы разобраться, куда нас Джейн приведет и не бросит ли вообще по дороге, потому что договориться с протоколистами ей не удалось. Разумеется, если с самого начала не строила план, как бы их здесь оставить.

— Про Бретоник-сити-второй они ничего не знают и уже потеряли надежду до него добраться, — на контейнере с резервуаром для переноски особых медицинских смесей вдруг материализовался Лорик. — Но я бы на их месте не расстраивался, коль скоро они задержатся еще.

— Кто-нибудь проболтается обязательно, — согласился Министр. — Ты бы на разведку отправил жучков.

— Джейн подслушать? Вот это хорошая идея, надо было с нее и начинать, а не Рори пихать мне тут.

Лорик вновь исчез — на сей раз вместе с ботинками. При упоминании Финта у Санады от невыносимости желудок свело, но он упорно боролся с чувствами, которые подводили его раз за разом. Он еще не постарел, чтобы кто-то говорил: Министр уже не тот. Но он не тот, как ни крути, и становиться для этого великовозрастным дураком ему вовсе нет необходимости.

— Ну а ты? — решился он задать мучивший его вопрос. — Коруку сказал, что ноги его в Бретоник-сити не будет. Тебе бы держаться за отцом, не зря он ведь так отзывается.

— Там, где он крутится, едва ли лучше, — возразила Мако. — Не знаю, куда я подамся потом, но пока останусь. В Резиденции, если ты не против.

Разве мог Санада возражать? Вернее, хотел ли? Он не понял, что же произошло с ним в ту минуту, какая электрическая муха-наблюдатель его укусила, какую чашу яда решительности он испил — словом, адекватных объяснений он не нашел, но все вышло как-то само собой. Он осторожно прижался губами к щеке Мако, а руки мягко сомкнулись на ее спине. Поначалу она попыталась его оттолкнуть, но потом и у нее в голове что-то щелкнуло, и она позволила ему продержать ее в объятиях довольно долго, пока чей-то настырный голос не прорезал тишину.

— О-у-у-у, сейчас заплачу, как это трогательно!

Санада мигом понял, кто это к ним пожаловал, но не отстранился от Мако, да и она тоже не спешила убирать руки с его груди. Она же первая и озвучила удивление их обоих:

— Рори?

Финт, одетый в безупречно чистый, отглаженный терракотовый костюм, белоснежную рубашку и начищенные до тошнотворно идеального блеска туфли, верно, глумился над ними: уж слишком знакомо смотрелась эта улыбка одним уголком рта. Вопреки ожиданиям, Санада не ощутил того неистового пламени, который горел с утра у него за ребрами. Финт не показывал обиды, а если она все еще была жива в его душе, то прятал он ее мастерски.

— Ой, вот только не надо меня лапать! — поморщился он, когда Мако все же оторвалась от Министра и сделала неуверенный шаг в его сторону. — Виноваты, виноваты! Но я переживу, не то вы меня в тоску вгоните.

— Я думал, ты меня в порошок разотрешь, — Министр не стал извиняться, помня, что Финт не выносил всех этих слов.

— Я подумывал об этом, — хихикнул тот, как было свойственно лишь одному ему. — Но изменил решение минуту назад. Совет вам да любовь, что называется! Ха-ха. Эрин не видали?

— Она уехала после двенадцати. За тобой.

— Вот это не здорово, знаете ли! Я провожаю одну очень значимую особу на поезд сегодня полдвенадцатого, поэтому разыскивать пропаданцев мне некогда.

— А Эрин-то какое дело до Марли? — фыркнул Санада.

— Ты опять вознамерился обижать меня — бедного и несчастного? — Финт театрально насупился. — Видел костюмчик? Гонорар мне выплатили что надо, стоило обозвать Леди сукой…

— Что?!

— …она и растаяла, — не слушал его Финт. Потом он как будто вспомнил о Мако, которая все не встревала в разговор: — Ходишь?

— Хожу, — с настороженностью отозвалась она.

— Ну и ходи, — он улыбнулся во все свои желтые зубы. — Если вдруг перехватите Эрин раньше меня, шлите ее на вокзал. Вдруг успеет?

После чего он развернулся — в руках сверкнула обновленная трость, а на ней, ухватившись за костяшки его пальцев, болтался чертик — и зашагал к выходу. Довольный собой, обновленный и явно очистившийся от былых обид. Порой Санада завидовал его способности так легко отбрасывать все, что его мучает.

— Как вихрь, — покачала головой Мако.

— Что ж, — выдохнул Санада, — меня хоть вина так не гложет.

Он не зарекался, зная непредсказуемость Финта, но на сердце стало значительно спокойнее. Он задержался взглядом на выходе, потом долго, не мигая, посмотрел в глаза расслабленной Мако.

— Подготовимся к новому Бретоник-сити, — заключил Санада.

Запоздало развязывая петлю

Высокий, правильный лоб герра Риделя покрылся мелкой испариной, как будто он таскал тюки с торговой площади к причалу, а не создавал мост.

— Почему же вы не пойдете? — спросил его Финт, лежа в пористом лоне капсулы. И хоть теперь он был одет подобающим образом, сыт и почти удовлетворен тем, что сломил стойкость Леди Джейн, лежалось ему неспокойно, и ерзал он, как ребенок под одеялом, напуганный монстрами, живущими у него в воображении, но никак не в комнате.

— Думаю, будет правильнее, если именно вы отправитесь в конструкт, — ответил тот дрожащим голосом. — С Марли мы еще побеседуем, когда вы заберете ее.

— Вам виднее, — нервно усмехнулся Финт.

В «отсеке 335», естественно, ламп не горело, и в отсветах голографического монитора эмулятора Гоббс, высившийся пикой горы над сваленным у стен барахлом, смотрелся — ну точь-в-точь монстр из разыгравшейся фантазии! Но добродушный, интеллигентный здоровяк мистер Гоббс сейчас беззаветно улыбался Финту в ответ на кривую усмешку того, и ничто не выбивало его из колеи, как он выбрался из отеля и перестал ощущать гнет смертельной опасности. К герру Риделю, которого он, как оказалось, прекрасно знал по многочисленным и не всегда лживым слухам, Гоббс уж тем более привык, да, наверное, доверял ему даже. По крайней мере, в защиту Финта он больше кулаками не махал, ибо Ридель не провоцировал на это нисколько.

— Но все-таки, Хельмут, — позвал Финт, прежде чем тот поднял палец над клавишей запуска. Ридель как-то успокоился, заслышав собственное имя, и не разозлился на то, что Финт позволил себе подобную фамильярность. — Что же вас так трясет? Словно у вас лихорадка.

— Это вы мне скажите, мистер Финт, — Ридель улыбнулся одними глазами и опустил палец.

Рори подумал, что на его месте разорвался бы от беспокойства, ведь работа предстояла нелегкая. Может, по программной части он и не нервничал. Да, должно быть, точно не нервничал. Его трогали Марлины дела душевные, Финт был уверен, потому что его самого поглотили те же мысли, но развивать теории он долго не смог — эмулятор отправил его в конструкт.

Улицы, удивительно похожие на Бретоник-сити, оставляли впечатление недостроенных. Нога Финта стояла прямо на неопределенной дыре в брусчатке, под которой стыло белое нечто, пронизанное полосами кодов кибер-сетки, но никуда не проваливалась. Словно прорехи залатали чем-то прозрачным, но таким же твердым, как камень. Он видел массу вариантов, куда мог бы пойти: начиная от лесенки к фонтану, заканчивая аркой, обрамляющей проход в темный переулок. Но инстинкты или что-то еще, о чем он не догадывался, решали все вместо него, потянув на ступени. Там, рядом с фонтаном, кристально-чистые струи которого играли отблесками предзакатного солнца, неподвижно подрагивала явно голографическая фигура, а поскольку живой человек, кроме него, был здесь один, значит, Образ приведет куда нужно.

Образ Рори Финта отличался изумительно бестолковым выражением лица. Оригинальный Финт подивился тому, как его стошнило от собственного вида, и подумал, что в реальной жизни будет тщательно следить за тем, чтобы не уподобляться вот этому недоразумению. Встав напротив кибер-проекции, он критично оглядел свой привычный смокинг, предназначенный для номеров, пока тот глупо ухмылялся.

— Ну привет, папаня, — выдал он, да еще интонацией, которую сам Финт всячески избегал воспроизводить.

— Эм, — выдавил Рори. — Можно как-то отключить эту отвратительную подделку?

Он не помнил, влияло ли его сознание на конструкт, но кто-то из них двоих, нынешних операторов, заставил Образ свернуться, как окошко в системе. Финт облегченно выдохнул. В груди странно горело, ибо ему еще не представлялась возможность морщить нос от собственной персоны, а уж когда на его голос вышла Марли — вся та же, какую он запомнил в последнюю их встречу, — так в нутре вообще случились пожар, взрыв, ядерная война. Не то все разом, не то по очереди.

— Это какой-то сбой? — спросила она, огибая фонтан. — Или ты мне и впрямь не мерещишься?

— Ну, я думаю, ты вполне способна меня почувствовать, — Финт раскинул руки как в свободном падении.

Внезапный порыв Марли, вылившийся в крепкое объятие, заставил ноги Финта беспомощно подогнуться. Но он стойко вытерпел поток эмоций, слившихся воедино с ее чувствами, которыми она в прямом смысле захлебывалась. Было совсем непривычно переживать такое: их встреча не шла ни в какое сравнение с тем, что он испытывал, когда Эрин от души врезала ему по морде и тут же обняла.

Давний друг…

Их дружба старше, чем пресловутый Бретоник-сити.

— Ты теплый, — прошептала Марли ему в ухо. Он уловил ее голос здоровым ухом, а в этом разве что пронесся поток ее горячего дыхания.

— Да уж не труп пока, — рассмеялся Финт столь искренне и беззлобно, как никогда раньше.

Марли разжала руки и отошла на шаг, чтобы посмотреть на него внимательнее. От вида ее любимого аквамаринового плащика до колен у Финта навернулись на глаза слезы. Она, наверное, начнет заплатами его покрывать, а не снимет, что бы ни случилось.

— Только не реви, пожалуйста, — укоризненно сказала она, взяв его за руку. — Я думала, разучился уже, а ты!

— Да я… — Финт неловко вытер глаза манжетой нового терракотового пиджака. — Растрогался, да, прости.

Он хотел бы сказать ей, как много пережил за те месяцы, что она провела в конструкте. Как погибла Юки, которой ей не довелось, к великому сожалению, знать. Как дважды Резиденция чуть не была стерта с лица земли, как Джейн намутила им воду, как Бретоник-сити практически разложился. Но тут же вспомнил Образ, который Марли создала, обитая здесь, и понял, что не хочет портить эту ненадежную идиллию, созданную для нее Риделем. Она ведь ни на минуту не забывала о нем, своем лучшем друге. Не предавала его, кто бы что ни говорил. Пыталась укрыться от горестей их хрупкого мира на платформе, как, в сущности, и он.

— Не представляешь, каких усилий мне стоило пробиться в конструкт! — выпалил он наконец. — Эта Леди Джейн — самая большая заноза, которую я вогнал себе в задницу.

— Она не пускала тебя? — догадалась Марли, и ее мягкая ладонь сильнее сжимала его огрубевший кулак.

— Она не отпускала тебя, начнем с этого. Схватила за грудки Риделя — а то бы он уж несколько месяцев назад выпроводил тебя с острова.

— Так вот он куда пропал…

— А ты думала, мы тебе бросили? — подмигнул ей Финт, чтобы она не вздумала хмуриться.

— Нет, не думала, Рори. Вы оба держите обещания, как я никогда не держала.

— Ну, это такой еще вопрос. В общем, мне надо забирать тебя.

— Но постой! — Финт двинулся было обратно по лестнице, но Марли вцепилась в его запястье мертвой хваткой и не позволила идти. — Куда же ты меня заберешь, когда Бретоник-сити…

— Жив и здоров? Ой, не смеши, что может затянуть черную дыру вроде этой? Она сама кого хочешь затянет, мало не покажется.

— Так «Протокол» ушел? — в глазах ее засветилась надежда, и ему страшно не хотелось ее обманывать.

— Не то чтобы… — он запнулся. — Они не нашли пока второй уровень, но у Джейн что-то не заладилось, и их представительство все еще торчит в городе. Ну вот я к тому это, что самое время тебя на поезд посадить — всякое же случиться может, н-да?

Он вновь сделал шаг, и Марли повторно дернула его.

— Да стой же ты на месте, неугомонный! Как же мы отправимся на поезд, когда они в городе?

— Ты им даром не сдалась, солнышко, — успокоил ее Финт со свойственной ему иронией. — Точнее, конкретно твоя персона. Конечно, если вдруг Джейн что-нибудь не выкинет, и протоколисты эти вшивые не захватят нас окончательно, нам придется худо. Похватают нас всех. И…

— Раз ты так уверен, Хельмут точно руку приложил к твоему появлению, — она лукаво улыбнулась.

— А кто же, по-твоему, болвана вроде меня мог запихнуть в конструкт? — Финт хитро прищурился. — Я сам не умею проникать, к тому же в такие дебри. Пошли уже!

— Куда это ты собрался? — она отпустила наконец его руку, но ему пришлось в который раз притормозить.

— На выход! — Но тут-то он сообразил, что понятия не имел, где же таковой находится. — О, ну да. Собственно, я тут вместо стандартного взлома. Ну, сказать тебе, что пора выходить.

— О, я уже догадалась, мистер умник!

Легким взмахом руки она вызвала панель: Финт подобным же образом управлял голографиями на сцене.

— Мне тебя за руку взять или что? — он почувствовал себя исключительным идиотом. Ему ведь неоднократно доводилось дрейфовать в кибер-сетке, и последний раз — в искусственной коме, когда доктор ампутировал ноги, — но он никак не мог запомнить, как же завершать сеанс самому.

— Не обязательно, но если хочешь.

Он нервно схватился за локоть Марли, словно боялся ее упустить, и она насмешливо на него скосилась.

— Не изменился совсем.

Финт охотно пустился бы в дискуссию, но Марли уже запустила процесс завершения сеанса. Высокие струи фонтана зависли как в невесомости и тут же с плеском упали. Брусчатка, бордюры, цветы, скамьи — все рассыпалось. Финту казалось, что он тоже рассыпается: подняв перед собой ладонь, он с удивлением обнаружил, что кожа с его пальцев рассеивается в мельчайшую пыль.

Они возвращаются… но домой ли?

Жажда реальности

— Холодно.

Марли водила пальцем по металлической поверхности капсулы, из которой ее вызволили вчерашней ночью. Доктор, в чьей персоне она совершенно точно не нуждалась, не отставал несколько часов кряду: все лепил к ней то одни электроды, то другие, проверял что-то по составленному им же плану и постоянно дергался, как в ячейку заглядывал кто-то из Теней или просто любопытствующих. А таких находилось немало: представить только, они три с лишним месяца таскались из сектора в сектор, выполняя муторную работу, а порой и совсем уничижительные задания, с которыми и бот бы справился, проходили вот здесь, по этому самому коридору, мимо этой самой двери с голографическим указателем «секция 335», и теперь имели честь взглянуть на человека, застрявшего в кибер-сетке на месяцы. Месяцы!

Марли сама пыталась вдуматься в этот факт, и как-то в голове не укладывалось, как это она продрейфовала в конструкте столько времени и не ощущала значимого дискомфорта. То есть, ее, разумеется, и кружило, и крутило поначалу. Наверное, то же ощущают новорожденные дети в момент появления на свет. Но спустя несколько часов ее начисто отпустило. Должно быть, зря она все-таки злилась на доктора с его суетой — это наверняка он не последнюю роль сыграл в ее скором исцелении. Он просидел в ячейке еще по меньшей мере четыре часа, затем вынес вердикт:

— Жить будешь.

И с этим убрался из комнаты вон. А так как кроме него в захламленном помещении у Марли компании-то и не было, ей тут же стало тоскливо. Обитатели Бретоник-сити-второго ее в беде не бросили: стоило доктору выйти, как они стали заглядывать поочередно. Кто-то как ураган вносился и в следующую секунду убегал, кто-то задерживался и по-свойски спрашивал у нее, как дела, кто-то хотел узнать, как ей было там, в конструкте. Куда подевался Финт и все остальные мало-мальски знакомые лица, она никак не брала в толк, и от этого становилось еще грустнее.

Пока дверь не впустила человека, который ее сразу же и заблокировал.

Ридель устало прислонился спиной к стене, постояв так с минуту, и буднично поприветствовал ее. Когда он сел за стол, с которого светил монитор, Марли смогла рассматривать его сколь угодно долго и детально. Она не боялась признаться самой себе, что скучала по его присутствию не меньше, чем по взрывному Рори Финту. Когда они стерли границы простого этикета и строго деловых отношений, она не помнила, хотя произошло это не столь давно. Ридель будто стал для нее «своим» человеком, знакомым, с которым можно говорить на какие угодно темы и не устать.

Она была искренне рада увидеть его вновь, ибо еще вчера начинала думать, что он все же оставил ее в конструкте как в тюрьме. И ошиблась, к величайшему своему облегчению.

— Холодно.

— И непривычно, да? — подхватил он, не выражая никаких эмоций.

Конечно, ощущения забытые. Конструкт хоть и являлся детальнейшей копией реальности, но все же было что-то кардинально иное в каждом касании. Металл в этой жизни отличался от металла закодированного. Она прекрасно запомнила, каков он на ощупь, потому что воспроизводила одну и ту же литую скамью каждый цикл. Она многому научилась, строя в конструкте, многое познала и скучала при этом по настоящему миру со всеми его несовершенствами, изъянами, откровенными ошибками и несправедливостью. Пока Ридель находился в «Петле» вместе с ней, Марли не давила мысль о искусственной безупречности кибер-сетки, потому что именно благодаря этой безукоризненности она дотрагивалась до него, и рука его источала человеческое тепло. Стоило ему исчезнуть, как страхи вернулись, и Образ Финта не способен был их затмить. Конструкт понемногу превращался в натуральную тюрьму — наверное, Джейн об этом догадывалась и хотела оставить все как есть в качестве наказания Марли.

Или наказания Риделя, который выглядел пришибленным, несмотря на статность фигуры и уверенность в лице, не пересекающуюся со слепой самоуверенностью. Он же обещал, что ее не достанут. Но ее достали. Тогда он пообещал, что все равно поможет ей уйти — и, похоже, сидел сейчас напротив как раз для этого. Чтобы сдержать обещание.

— Твой друг сказал, что тебе предстоит путешествие? — Ридель не мигая глядел поверх ее плеча, куда-то в забитую тлеющим барахлом темноту.

— Сказал, — отозвалась она, почувствовав себя внезапно не в своей тарелке.

— К сожалению, я не сумел до конца переубедить Джейн, поэтому мне придется остаться в Бретоник-сити на какое-то время. Проводить тебя я не могу.

— Она боится, что ты сбежишь?

— А-а… я бы так и сделал, — улыбнулся он, и его ясный взгляд сфокусировался на ее лице. — Мне, по правде говоря, хотелось бы лично увезти тебя в Будапешт, как мы и договаривались. По факту ты едешь одна, а там уж тебя встретит кое-кто из моих старых товарищей — на случай, если кому взбредет в голову искать тебя по какой-либо причине. Прости, что все получается вот так — вкривь и вкось.

— Все лучше, чем никак, — хмыкнула Марли. — А ты еще тот обманщик, оказывается! Мы поболтали с доктором, и он сказал, что это из-за Даггета протоколисты здесь.

— И снова извинюсь, — он сморщил подбородок и походил на ребенка, переполненного чувством вины. — Я пытался тебя спрятать, Марли, но не удалось. Не так, по крайней мере, как я рассчитывал. Знай ты, кто в самом деле виноват, ты бы послушалась меня?

— Я понимаю, Хельмут, я все понимаю. Мое упрямство ты быстро раскусил, — она позволила себе снять напряжение привычной иронией, и Ридель, судя по всему, посчитал это вполне уместным. Он расслабленно развалился на стуле, и в этой раскрепощенной позе Марли виделось больше человечности, которую он отторгал, когда играл роль умелого и не редко наглого шпиона.

— Будапешт — абсолютно нейтральная зона, — сказал он, не переходя на деловой тон. — Они не выдают никого никому, и уж тем более не терпят у себя всех, кому вздумается нарушать договоренности. То есть, скажем, если Джейн решит обвинить тебя в государственном преступлении, никто не позволит ей забрать тебя, пока ты сама не покинешь город. Но она пока ничего такого не задумала, и по-моему, она скорее из меня выжмет все соки, нежели из тебя.

— Ну а чтобы я не нарвалась на убийц, кем бы они ни были посланы, ты нашел мне тюремщиков, — продолжила Марли игриво.

— Не смейся, пожалуйста, — его было не прошибить. — Конечно, они не будут невидимыми, как разведчики, но они надежны. Я предполагаю, что кто-то да приметил тебя во время переворота, как думаешь?

— В таком мелком городе, как Бретоник, мы все как на ладони, — серьезно согласилась она. — Я не возражаю, правда. Просто стараюсь не нагнетать, и так невесело в городе.

— Дай угадаю: мистер Финт научил тебя?

— Издеваться надо всем, в том числе и над самой жизнью? Ну, это было частью программы.

— Жаль, я так не умею, — он потер виски костяшками пальцев. — Полезно иронизировать, когда все угрюмы. Так хоть не замечаешь, куда катится мир.

— Уже никуда, он своего предела достиг.

— Нет предела, Марли. Как в космосе нет границ.

Она бы возразила: ведь человеку даже в столь обширной локации свойственно проводить линии, отделяющие одно от другого. Обозначать галактики, туманности, системы планет. Но, может, он был прав: люди увлеклись делением неба, позабыв напрочь о земле, по которой все еще ходили. Значит, предела в разложении их мира впрямь не существует.

— Не молчи, Марли, — попросил Ридель, вырывая ее из раздумий. — Тебя что-то волнует, я же вижу.

— Мне самой неизвестно, что у меня на уме, — призналась Марли, ни минуты не кривя душой.

У нее в сердце словно засел червь, грызущий стенки там, где он способен их прокусить. Когда действо это его утомляло, он принимался ползать взад и вперед, копошиться и вовсе неистовствовать, лишь бы она не успокаивалась. А ей жизненно важно было достигнуть компромисса с собственными душой и мыслями, чтобы безболезненно оторваться от Бретоник-сити, который она, убежденная в этом, чуть не продала.

Но что ей, в сущности, этот город? Она не спешила обманываться, ее приковали к себе люди, а не улицы. И этим людям никак не получится сорваться вместе с ней. Ни Финту, ни Гоббсу, которого она мельком увидела в проеме, когда какой-то китаец пришел на нее взглянуть, ни Риделю. И если первые двое еще не примерили наручников обстоятельств, то Риделя приковали с первого же дня.

— Мистер Финт согласился взять на себя ответственность и сопроводить тебя на вокзал, — Ридель так и не дождался, когда она заговорит, и поднялся. — Твой поезд через восемь часов. Боюсь, задерживаться тебе категорически запрещено. Не будем злоупотреблять любезностью Джейн, согласна?

— Черт бы ее побрал с ее любезностью, — прыснула Марли. Только сейчас она раздражалась при упоминании правил, навязанных им Леди Джейн. Червь загрыз больнее.

— Людей ее типа жизнь нечасто наказывает, — с досадой заметил он. — Что ж, не будем развивать тему. Тебе есть, что собрать перед отъездом?

— На квартире кое-что осталось, — задумчиво пробормотала Марли. По правде говоря, она не была уверена, что ей понадобится что-то из прежнего жилища, к тому же после посещения Занелли, которому она сама разрешила покопаться в вещах и забрать самое нужное.

— Подъем займет время, поэтому мы так рано готовимся. Связной с поверхности укажет, куда идти и когда. Наемники уже не рыщут, но от греха подальше им лучше на глаза не попадаться.

— Но меня же Рори поведет? Или ты?

Она искренне надеялась, что пройдет последний вариант, но Ридель отрицательно помотал головой.

— Едва ты переступишь порог, мистер Финт возьмет все под контроль. Меня не выпустят даже за пределы этой ячейки.

— Какая же эта Джейн расчетливая, — с непривычной для себя злостью заговорила она. — Когда же ты освободишься?

— Не знаю, Марли. Не все ли равно?

— Мне — нет.

Ридель улыбнулся — ничего, кроме вежливости и понимания, и это Марли почему-то разочаровало. Он отодвинул стул и тщательно покопался под столом, наощупь отыскивая что-то, что оказалось пистолетом, когда он вызволил его из плена ненужной трухи. На фоне заброшенности необжитой ячейки блеск дула и рукояти навевали что-то потустороннее. Он подержал пистолет в руке, будто взвешивая и оценивая его, а потом протянул Марли, заставив ее отступить на шаг от неожиданности.

— Почему-то мне думается, что тебе это пригодится, — пояснил он.

Марли пришлось принять это своеобразное подношение: в руку пистолет лег идеально, да и весил куда легче, чем она себе представила. Как же он мог хранить оружие здесь? Что же, местная охрана не заботится о том, чтобы пленники не устраивали незапланированных сцен, или ему кто-то подсобил? Но Марли не спрашивала, ей не было до этого дела.

— Невозможно поверить, что мы не встретимся больше, — она подняла на него взгляд: глаза его сумрачно потемнели, пусть и были ярко-голубыми, почти выцветшими.

— Встретимся, если ты этого пожелаешь.

Пока кто-то копошился в коридоре под аккомпанемент быстрой японской речи, которую Марли бегло разбирала, Ридель подошел ближе. Он был выше нее на полголовы, что доставляло ей некоторый дискомфорт, ведь она привыкла к низкому Финту. Он весь пропах мазутом, вонявшим на полсектора, пропитался им насквозь. И она, наверное, тоже. На белой рубашке мрачно выделялись пятна, и Марли не видела того человека, что позвал ее бежать, забыть прежнюю жизнь, сжечь мосты. Сотворить, по большому счету, все то, на что ей не хватало смелости в одиночку. Вместо него возник какой-то принципиально другой мужчина, о присутствии которого она до этого не представляла.

Ридель большим пальцем коснулся ее подбородка, точно в том месте, где слабой отметиной выделялся шрам. Марли получила его, еще когда они с Финтом не слышали ни о каком Бретоник-сити. По телу пробежала непрошенная дрожь, и она опустила пистолет рядом с монитором. Ридель повернул ее лицо к себе и запечатлел осторожный поцелуй на щеке, затем еще один и еще, пока не осмелился коснуться полуоткрытых губ. Она уперлась ладонями в его грудь и со всей ясностью осознала, как сильно трясутся его руки, обхватившие ее плечи. Марли и не подозревала, что он способен так волноваться, и в ответ легонько закусила его губу, как бы призывая довериться ей. Второй поцелуй явился еще более смелым, и она, верно, вмиг опьянела от этих непривычных ощущений. Он заключил ее в крепкие объятия, как если бы всю жизнь стремился обладать ей, и отчаяннее впился в ее губы, но быстро остыл, заслышав громкие голоса снаружи. Будь его воля, Ридель бы не остановился, но ему все же пришлось оторваться от Марли, и ее постигло настолько горькое разочарование, что она не побоялась бы накричать на того, кто ударил в тот момент по двери.

Заплывшее от неимоверной усталости лицо Финта отбило у нее это желание. Как же она могла ударить его?

— Пора, я думаю, — возвестил он, очевидно, ничего не заметив.

Марли подобрала презентованный ей пистолет и в последний раз взглянула на Риделя. Что же на нее нашло? Ей никак не удавалось разобраться в самой себе. Вот он, стоит прямо напротив нее, тот самый Хельмут Ридель, что закуривал в конструкте и злился на Образ Финта. Быть может, это всего лишь наваждение захватило ее сознание, как побочный эффект долгого пребывания в кибер-сетке? Но его горящие ледяным пламенем глаза говорили об обратном.

— Удачно добраться, — обыденным тоном пожелал им всем Ридель.

Марли захотелось еще раз взглянуть на него, но Финт вежливо выпихнул ее из ячейки. Напоследок она услышала слова Рори:

— Киньте весточку, что ли. Мы умеем людей красть.

— Постараюсь, чтобы мы обошлись без крайностей, но спасибо.

Простояв в коридоре какие-то мгновения, Марли продрогла до костей, и Финт без всяких сожалений стянул с себя пиджак и накинул поверх ее плаща.

— Ну, поехали, — произнес он. — Прощаться пора.

Давно пора сделать что-то очень глупое

Финт подивился тому, с какой скоростью до Эрин дошла весть, что он приходил в Резиденцию. Встретились они поздновато — небо немного рассеялось, дождь прекратил и звезды блекло рассыпались по прогалинам между обрывками облаков. Вокзал располагался на отшибе: голографические и неоновые огни улиц не дотягивались своими многочисленными руками до него, и платформа с невыразительным маленьким зданием надменно бледнела, подсвеченная фонарями под модерн двадцатого века.

Эрин долго висла на его шее, и он подумал, что вовремя ее пробрало на раскаяние. Финт успокаивал ее, ибо она не сдержала слез, и сам пытался быть невозмутимым, ведь рана, оставленная в сердце после смерти Юки, не затянется, быть может, до самого конца жизни.

— Жаль, они все мертвы, — придя в себя, Эрин промокнула тыльной стороной ладони глаза. — Я бы воскресила их, чтобы передушить собственноручно.

— Не одна ты об этом задумалась.

Пока Гоббс ездил с Марли до ее квартиры и обратно, Эрин успела высказать Финту все, что лежало камнем на душе. Удивительно, но о Майоре она и словом не обмолвилась, а он не решился спрашивать. И так было тошно, как речь заходила о Юки.

Провожать подъехавшую Марли Эрин с ним не пошла, отметив однако, «какая у него красивая подружка все-таки». На поезд садилась жалкая горстка маргиналов, которых он и в лицо-то не знал, и Финт позволил себе попрощаться с ней, как подобает.

— Не отпустил бы тебя ни за что, если бы не срань, которая в городе творится!

Марли снисходительно улыбалась, а он не выдержал и кинулся на нее со зверскими объятиями, которых, как он считал, не хватало, чтобы выразить всю его злость по поводу ее отъезда. Они ведь только-только увиделись! Гоббс, стоявший позади, похлопал Финта по плечу, чтобы он не раскисал, а у того на глаза навернулись непрошенные слезы.

— По-моему, Джейн такого не заказывала, — усмехнулась Марли, вытирая его щеки.

— Пошла она! — в сердцах воскликнул Финт.

Не взирая на тот акт милосердия, с которым он явился сегодня в Резиденцию, мысленно он посылал еще дальше Министра, Мако и всех, кто там оставался, вне зависимости, заслуживали они презрения или нет. Вдруг, когда кольцо событий разжалось, и Бретоник-сити задышал, Финту осточертело все.

— Не пропадай, — бросила на прощание Марли, скрываясь в вагоне.

Она молодец, стойко вытерпела эти минуты. Но он-то знал, как ее ранит это расставание. Как глупо вообще все это получилось: пока они выясняли, кто же виновен, да перерезали друг другу глотки, время было бездарно упущено.

— Если бы тебе предложили бежать из Бретоник-сити, ты бы это сделала? — обратился Финт к Эрин, когда та подошла к ним.

— Нет! — ее категоричность не оставляла сомнений насчет искренности. — Тут жить хуже некуда, но…

— Да, вот что «но»? Что тебя держит?

— Привычки, наверное.

Его привычки тоже сковывали раньше, но только теперь он понимал, что они ничего не стоили, потому что и город этот был грошовый. А Финт так не хотел, чтобы ему причиняли боль после всего этого.

— Эй, мистер Гоббс? А ты что думаешь?

Гоббс хранил мудрое молчание, но его покрасневшие глаза искрили каким-то восторгом, который Финту тоже захотелось испытать. Но он остался хладнокровен — и боль, и обида, и радость — все прошло. Ветер шелестел в его здоровом ухе, словно желал рассказать что-то, но не знал человеческого языка. Проводник поспешно вскочил в хвостовой вагон, а за ним на шарнирных ручках подтянулся вспомогательный бот. Двинулся поезд неспешно, не шумя, не подавая сигналов, как будто незаметно сбегая из города, и тогда-то у Финта как нутро разорвало.

Едва хвост поезда отъехал на почтительное расстояние, а на платформе показались надзоровцы, по всей видимости, засланные сюда Леди Джейн, Финт со всех ног рванул вдогонку, краем глаза отмечая, что Гоббс, пусть и запоздало, но тоже побежал за ним. Финт неловко ухватился за поручень и запрыгнул на платформу перед тамбуром, после подав руку Гоббсу. Если бы в их «ультрасовременное» захолустье не пригнали старый поезд с привычными вагонами, он бы и не проделал такой трюк. Но Финт-то давно заприметил, как единственный их железнодорожный вокзал портил общий вид города.

— Ты сдурел, Финт! — крикнула им вслед Эрин, так и оставшаяся на платформе. Надзор подтянулся ближе к ней, но никто не решился пуститься за ними.

— Не скучай! — Финт махнул ей рукой.

Красно-синие огни Бретоник-сити стремительно уменьшались в микроскопические точки, а звезды и вовсе пропали. Ветер трепал его перепутанные кудри и полы пиджака, и Финт крепко хватался за поручень, наивно опасаясь, что его сдует к чертям.

— Эй, Гоббс, как считаешь, нам дадут в зубы проводники за такое шоу?

— Если не перестанешь орать, точно вылезут и скинут нас на рельсы!

Конечно, в салон он и не собирался забираться. Плотно зашторенный тамбур смотрелся надежно. Что стоит им просидеть там ночь, пока поезд мчится на Будапешт?

Когда Финт подумал, что скажет Марли, увидев его обветренную физиономию, едва сойдет с поезда, его пробрало на нервный смех. Наверное, все-таки не увидит. Полиция доберется до них первой.

— Вот так мы и попали в Бретоник-сити, — сказал он, внезапно прекратив хохотать. — С Марли. Правда, нас чуть действительно не скинули.

— Значит, когда прибудем, спасать наши шкуры я доверю тебе, — заявил Гоббс, ухмыляясь.

— Я думал, ты не побежишь.

— Я тоже думал.

Они залезли в тамбур, когда поезд въехал в Анкону.

Бретоник-сити стыдливо спрятался и больше не высовывался.