Цветок чертополоха (гет)

Сириус, спрыгнув с лестницы на нужном этаже, побрел по пустому в столь поздний час коридору. Его шаги отдавались гулким эхом, свет факелов бросал неясные тени на каменные стены. До гостиной оставалось пара поворотов, как вдруг от одного из окон до него донесся тихий шорох. Блэк оглянулся: на подоконнике, таком широком, что вполне можно было сидеть на нем, скрестив ноги, застыла, словно статуя, кошка. Сириус моргнул, а через мгновение удивленно тряхнул головой ― вместо нее, согнув ноги в коленях, уже сидела девушка. Как она так быстро преобразилась?

— Мистер Блэк, у учеников ведь не в правилах подводить своих учителей? — томно шепнула МакГонагалл ему на ухо, а затем…

— Сириус, да что с тобой? Подъем! Проспишь же все на свете! — образ Минервы растаял, а вместо нее перед ним возникло хмурое лицо Стефена, с силой трясшего его за плечо.

Блэк промычал что-то невнятное в ответ и продрал заспанные глаза.

— Давай-давай, вставай! — продолжал звать Белл. — Забыл, что ли, сегодня среда, шесть утра, и Роланда развеет нас по ветру, если опоздаем хоть на минуту.

Сладкие грезы ночи отпустили, и Сириус наконец сообразил, где находится и кем является. Резко соскочив с постели, кинулся в ванную.

Позже, в спальне, поспешно одеваясь, он поймал на себе насмешливый взгляд Стефена.

— Что, снова эротические сны замучили, друг? — Белл понимающе подмигнул.

— Ну почему же сразу замучили? И с чего ты взял, что то были эротические сны? — попытался отмахнуться Блэк, но Стефен, похоже, и не думал отступать.

— Как это с чего? Как-никак, пока будил тебя, ты три раза успел назвать меня деткой!

— Да ну?

— Руку даю на отсечение! — заверил Белл и заговорщически продолжил: — Может, скажешь кто она, а?

Сириус замотал головой.

— Ну же, кто она? Только имя! Оливия Хорнби? Или, может быть, Джулия Браун? Ведь, судя по твоим стонам, она весьма горячая штучка!

«Да уж, она горяча!» — мрачно подумал Блэк, накидывая мантию. Снова перебирая в памяти подробности волнующего сна, он ощутил прилив возбуждения, а потому поторопил друга на улицу ― необходимо было как можно скорее взмыть в воздух, проветрить мозги и хоть немного снять напряжение.

— А, может, Вэл Блэк? — по дороге к полю продолжал гадать Стефен. ― Вы ведь неравнодушны друг к другу, а?

Сириус похолодел. Он больно прикусил язык, и во рту появился стальной вкус крови. Так вот, значит, как в школе воспринимают их с матерью перепалки!

― Еще чего! ― так резко оборвал Блэк, что Стефен, перестав ухмыляться, удивленно уставился на него. Сириус даже испугался, что Белл теперь лишь еще больше уверился в его неравнодушии к мисс Блэк.

В это время на поле собралась уже вся команда и привычная группа поддержки. Сириус поймал себя на том, что высматривает в толпе только одного человека. Странно, МакГонагалл всегда оказывалась на тренировке раньше его, демонстрируя чудеса пунктуальности. Но сейчас ее не было.

«Прекрасно! — с неожиданной злостью решил Блэк. — Просто замечательно! Не пришла — значит, никто не будет отвлекать!» Он давно уже заметил за собой, что присутствие Минервы заметно отвлекало его от тех или иных благих начинаний в спорте. В последние дни один факт ее присутствия на поле выводил его из равновесия, ведь его так и подмывало после каждого гола мимолетно глянуть в ее сторону. Странная привычка, но она, к его ужасу, превратилась в разновидность наркотика. А еще эти сны…

Нет, определенно, он сам виноват. А точнее ― его больное воображение. Кто бы знал, что последний разговор с Августой о ее подруге заставит его неуемную фантазию сыграть с ним злую шутку, и теперь практически каждая ночь будет проходить для него под знаком пикантных сновидений, главными действующими лицами которых выступят он и сама великая и ужасная декан! И самым забавным окажется то, что МакГонагалл, приходящая к нему во снах и обещающая быть такой страстной и темпераментной, в реальности не обещала ему ровным счетом ничего.

Сириус со всей яростью послал квоффл Дэниелу и снова глянул на трибуны. Но Минервы по-прежнему не было.

* * *

К еще большей досаде Блэка он не встретил МакГонагалл ни на завтраке после тренировки, ни даже на обеде, и теперь был уверен, что она решила его избегать. Ведь даже в перерывах между занятиями ему в кои-то веки не довелось ее увидеть. Более чем странно для такой видной персоны как школьная староста!

Однако вечером, вернувшись с ужина, Сириус застал в гостиной «идиллическую» картину: за длинным письменным столом, уткнувшись в пергаменты и усердно что-то записывая, сидела добрая половина пятого курса, в то время как за их спинами важно и неторопливо прохаживалась Минерва, поминутно заглядывая в их конспекты. Ну конечно, очередное исполнение великих обязанностей: Сириус слышал, что во времена учебы его родителей активно практиковались занятия старост с отстающими учениками младших курсов, чтобы натаскать тех перед грядущими экзаменами.

МакГонагалл, заметив его, взметнула руку к воротнику своей наглухо застегнутой блузы. Затем, неестественно быстро подойдя к Хуч и заглянув в ее заляпанный кляксами пергамент, с самым серьезным выражением лица стала говорить о какой-то допущенной Роландой ошибке.

Блэк, наблюдая за тем, как Минерва продолжает нервно теребить края воротника, приблизился к ним и, глянув одним глазом в записи Хуч, возразил:

― А здесь, действительно, можно обойтись и без возведения в степень, Рол права.

― Вот видишь, Минерва, Сириус тоже так считает! ― победно возгласила на всю гостиную Хуч. ― Согласись, в этот раз ты перемудрила.

МакГонагалл снова посмотрела в бумаги Роланды, и тут ее лицо начала медленно заливать краска. Она отпрянула назад, а внимательно следившие за ней студенты тихонько зашептались, кто-то даже захихикал. На Минерву же стало жалко смотреть ― настолько она растерялась. И вместо того чтобы спокойно признать свою ошибку она, яростно сверкнув глазами, велела всем замолчать, и студентам ничего не оставалось, как поспешно уткнуться в учебники. Блэк же едва сдерживался от улыбки и все не мог отвести глаз от сгорающей от стыда МакГонагалл.

Похоже, он слишком долго не сводил с нее глаз, и Минерва наконец поймала на себе его заинтересованный взгляд. Вслед за искрой, что промелькнула в ее расширившихся глазах, ее спина напряглась, а щеки, итак горевшие румянцем, приобрели угрожающий багровый оттенок. Сколько нерастраченной страсти!

— Мини! — нарочито громко позвал Сириус. — Вот скажи, как ты могла прогулять сегодняшнюю тренировку?

— Я? — МакГонагалл запнулась, однако, все еще стараясь выглядеть невозмутимой, заявила официально-равнодушным тоном: — Я не прогуливала… С утра было собрание старост. Прошу меня простить!

— Извинения не принимаются! ― он ощутил, как от безумно приятных подколок настроение взлетает до самых облаков.

В это время навострившие уши студенты снова начали перебрасываться шутками, «украдкой» показывая на старосту и посмеиваясь. Одна же очень красивая девочка зашептала что-то подружке, но все отчетливо услышали конец ее фразы: «Влюбилась, говорят, до умопомрачения!»

Эти достаточно громко сказанные слова стали для Минервы последней каплей, и она, попросив ее извинить, вдруг сорвалась с места и бросилась к портрету Полной Дамы. Стоило ей уйти, как вся гостиная взорвалась смехом.

А все-таки был смысл перенестись в прошлое хотя бы ради этого ― уличения признанного гения трансфигурации в мелкой ошибке! Сириус смеялся вместе со всеми до тех пор, пока до него не дошло: а ведь ему теперь придется поднимать в глазах молодняка упавший авторитет их «влюбившейся до умопомрачения» старосты! И от осознания того, каким именно образом он это осуществит, Блэк почувствовал, как внутри него зажегся азарт настоящего охотника. Приударить за будущим деканом? Он даже закусил губу от предвкушения.

* * *

— Ну и? Чего тебе, Блэк? — Роланда недовольно уставилась на Альфарда снизу вверх, и тот факт, что она была ниже его на целую голову, видимо, порядком раздражал ее. — Какого дементора притащился раньше положенного времени?

— Давай так, Хуч, я сделаю вид, что не заметил, что это как раз твоя команда околачивается тут дольше отпущенных часов, — снисходительно предложил дядя. — Сегодня я добрый, да и вряд ли в последний день вы смогли наверстать то, что необходимо было отрабатывать годами.

— А давай без давай! — огрызнулась Роланда, но все же махнула рукой своим игрокам.

Сириус приземлился рядом с капитанами, между которыми уже назревала очередная перебранка. Альфард, подозвав своих игроков, попросил у Хуч снитч. Но Роланда, судя по всему, и не думала отдавать мяч — она выпустила его в воздух, и тот моментально потерялся из виду.

— Эй, сейчас же придет мой ловец! — спохватился дядя.

— К тому времени как он заявится, я успею еще раз десять поймать малыша, — Роланда проворно оседлала свою «Комету».

Альфард и остальные слизеринцы ошалело рассматривали Хуч, которая, уверенно пройдясь рукой по древку метлы, бросила через плечо:

— Ну, чего уставились?

— Перед тобой лужа, Хуч, — с опаской предупредил дядя, и среди мальчишек послышались смешки.

— Вот именно, Блэк! — она взмыла в воздух, напоследок пройдясь хвостом метлы по самому дну лужи и окатив Альфарда с ног до головы грязью. Его новая форма вмиг оказалась заляпана бурой жидкостью, и это привело всех вокруг и самого дядю в изумление.

— Ой, извини, не в того попала! Чистюля Блэк, какая жалость! — Роланда громко расхохоталась, прежде чем скрыться высоко в небе.

Альфард, позабыв про волшебную палочку, с яростью принялся отряхиваться, но грязь как назло еще больше размазалась.

— Испортила мой лучший тренировочный костюм! — сокрушался он, в то время как слизеринцы взмыли в небеса вслед за неугомонной Хуч.

Заметив Сириуса, Альфард прекратил отряхиваться. На долю секунды Блэку показалось, что при виде его в глазах дяди промелькнула странная непонятная тень, чего раньше он не замечал за ним.

— Нет, ваша Хуч с каждым днем становится все более несговорчивой. И как вы с ней уживаетесь? ― вместо приветствия пожаловался Альфард.

— Вот так и живем, как в магической Спарте, — пожал плечами Сириус.

К ним ковылял изрядно всклокоченный Пьюси. Вид у него был тот еще: под глазами пролегли темные круги, лицо осунулось. Он прошел мимо них и, без особого энтузиазма оседлав метлу и пропустив мимо ушей подбадривающие слова капитана, вяло поднялся в воздух.

Сириус заметил на лице дяди тревогу, тот проводил ловца обеспокоенным взглядом.

— Он опять набрался, — констатировал Сириус.

— Да, — кивнул Альфард. — Но ничего, ему сегодня придется потренироваться дольше обычного, и завтра он надерет задницы вашим. Будет сегодня летать до вечера, как миленький…Я его заставлю!

Дядя с силой сжал рукоять метлы. Похоже, расхлябанное поведение Эндрю давно не давало ему покоя. Но было в его раздражении что-то еще, нечто затаенно-болезненное. Вот только что?

— К чему держать в команде раздолбая? — спросил Сириус. — Один ведь талант немногого стоит без хотя бы малейшего прилежания, особенно это касается спорта, сам знаешь.

Альфард бросил на него короткий колючий взгляд. Несколько минут раздумывал, говорить или нет, но все-таки поведал историю, от которой Сириусу стало стыдно за свои неосторожные слова.

Дядя рассказал, что у Эндрю был старший брат Эдвард, больше года назад погибший на фронте. Парень был упрям до невозможности и все делал наперекор семье, а потому, едва окончив школу, записался добровольцем в Силы Магической Обороны, но уже через полгода попал под маггловский снаряд. Страшная невосполнимая потеря для всей семьи Пьюси, но, как оказалось, для Эндрю, привязанного к брату больше остальных, она стала сильнейшим ударом, от которого тот так до сих пор и не оправился. С тех самых пор однокашники пытаются обходиться с Эндрю как можно более деликатно, хотя он открыто заявил, что не потерпит проявлений жалости по отношению к себе, что все вокруг должны вести себя с ним, как и прежде. Но будет ли отныне все как прежде? Блэк все чаще стал замечать, что Пьюси-младший украдкой нет-нет да и пропускает один-другой стакан стащенного из дома огненного виски. А единственное, что, по мнению Альфарда, может не дать Эндрю окончательно пристраститься к алкоголю — это квиддич.

Сириус покачал головой. Каково это ― день ото дня наблюдать за потихоньку спивающимся приятелем, у которого на войне погиб брат? У него по спине пробежал холодок — его-то брат жив и здоров, наверняка строчит сейчас очередное письмо любимой мамочке. Чтобы с ним могло что-то случиться? Да подобное даже трудно себе вообразить. Такие, как Регулус, живут припеваючи в фамильных замках до самых седин и обзаводятся кучей детишек и внуков. Проживают скучную, ничем не примечательную жизнь истинных аристократов и умирают во сне.

Сириус поежился, вспомнив вечеринку Слагхорна, момент, когда МакГонагалл с яростью разбила бутылку Пьюси. Случай был сведен к банальному нарушению школьных правил, но теперь он подумал, что не все было так просто, как показалось на первый взгляд.

Внезапно Альфард отступил в сторону и, прищурившись, пригляделся к чему-то вдалеке. Его брови сошлись на переносице, в глазах полыхнула ярость, он весь так и подобрался. Сириус обернулся и увидел то, что так переменило дядю: неподалеку от Запретного леса неспешно прогуливались Том и Валбурга, о чем-то негромко переговариваясь. Мать изящным движением откинула назад густые, растрепанные ветром, волосы и очаровательно улыбнулась Риддлу.

Сириуса охватило уже знакомое чувство ревности. Он посмотрел на дядю — тот и вовсе сжал кулаки и уверенной походкой двинулся к молодым людям. Завидев брата, Валбурга сразу посерьезнела и отстранилась от своего кавалера, который, в свою очередь, на ходу раскрыл прихваченную с собой книгу.

— Альфард, где это ты успел так вымазаться? — мать, похоже, решила, что лучшая для нее сейчас тактика — это нападение. — Забыл, во сколько обошлась нам эта мантия и как трудно было достать ее в нынешнее-то время?

— А, ты про это? — дядя рассеянно опустил глаза на засохшие пятна на одежде, но затем, грубо схватив Валбургу за локоть, потянул ее в сторону. — Пошли в замок! — рявкнул он ей в самое ухо.

— Отпусти! Мне больно! — мать хотела высвободиться, но не тут-то было — Альфард только крепче перехватил ее руку и исподлобья хмуро покосился на Тома.

Так-так, а мамочка-то не вовремя решила прогуляться с ухажером. И дяде эта встреча ох как не понравилось. Даже хуже: Альфард с откровенной неприязнью смотрел на однокурсника, будто готовился послать в него проклятие.

— Я сказал: пошли! — повторил он. — Я же предупреждал, что если еще раз увижу тебя с ним…

— Никуда я не пойду! — капризно заявила Валбурга, резко выдернув руку. — Мы с ним старосты и не обязаны…

— Красавица, тебе бы разумнее прислушаться к брату, родная кровь плохого не посоветует, — встрял в разговор Сириус, и все перевели взгляды на его ухмыляющуюся физиономию.

«Заткнись!» ― именно это из последних сил сейчас кричал рассудок, но когда Сириус его слушался? Пускай все летит к чертям — остались считанные недели до минуты, когда он распрощается со своей юной родней, и терять ему, в общем-то, нечего. Потому Блэк с как можно более непринужденным видом произнес то, что должно было произвести эффект взорвавшегося котла:

— Да и твоему жениху вряд ли придется по вкусу весть о том, что спустя всего несколько недель после помолвки его невеста разгуливает с каким-то полукровкой! Он таких, как Томми, ненавидит всеми фибрами своей блэковской души, ведь так?

Подействовало моментально: лицо матери стало белее бумаги, глаза дяди забегали. И только Риддл в недоумении приподнял правую бровь. Впрочем, так все и должно было быть. Сириус знал, что его родители обручились в августе 1943 года, едва отцу исполнилось четырнадцать, и он получил право обзавестись невестой. Это значительное событие решили хранить в строжайшем секрете, и знали о нем только Блэки.

― Прошу прощения, но я не совсем… ― неуверенно разорвал напряженную тишину Том, вопросительно посмотрел сначала на Альфарда, а затем задержал взгляд на Валбурге, и в его глазах заискрилось понимание.

Сириус никогда бы не подумал, что ему может стать жаль мать, но то выражение, которое он увидел на ее лице, могло вызвать только это чувство. Валбурга старательно избегала взгляда Риддла, ее губы дрожали, а рука в ладони Альфарда как-то вяло опустилась.

Дядя сориентировался быстрее всех и от греха подальше снова потянул сестру. Хоть Валбурга и продолжила было сопротивляться, он что-то шепнул ей на ухо, и она наконец пошла с ним в замок. Риддл, закрыв книгу, неспешно побрел к озеру. Так ли его взволновала, как ожидала Валбурга, услышанная новость?

* * *

Сириус окатил себя ледяной струей из душа. Черт побери, сегодня же первый в его жизни матч! Да он даже перед СОВ так не волновался и, откровенно говоря, за их результат и не переживал. То ведь были всего лишь какие-то проходные школьные экзамены. А квиддич ― это совсем другое! Тем более что сегодня ему предстоит сыграть против собственного дяди, а это уже куда заманчивее, чем какие-нибудь несчастные пять признаков оборотня в экзаменационном листе.

Вернувшись в спальню, Блэк, к своему удивлению, увидел Стефена у собственной кровати, держащего… И как он не подумал хотя бы задернуть полог перед уходом?

― Так это она? ― с любопытством спросил Белл, подняв голову, в руках у него был один из дюжины рисунков. ― Наша старушка?

На кровати валялись остальные наброски, и Стефен, добравшись и до них, попытался быстро пролистать их, но Сириус, подскочив к нему, вырвал из его рук картинки.

― Да нет, приятель, тебе померещилось, обман зрения! ― как-то совсем нелепо бросил в ответ Блэк и затолкал листы пергамента в сумку, но один все же успел выскользнуть. Его-то и перехватил Белл.

― Да ты что? С чем-чем, а со зрением у меня порядок, я даже мог стать ловцом, ― Стефен ткнул пальцем в набросок. ― Я же вижу, что это она, Минерва! И какая!

Щеки Сириуса залила краска. С четырнадцати лет он собирал картинки, на которых запечатлевал очередную понравившуюся девчонку, но не решался показать их даже Джеймсу, настолько они были интимными. А стопка свежих портретов МакГонагалл была как раз из этой серии.

― Слушай, в такую Минерву и я бы влюбился, ― пораженно шептал Белл, пожирая глазами нарисованную МакГонагалл. Девушка на рисунке, откинув назад копну распущенных черных волос, подозрительно прищурилась и чувственно сжала в руках палочку, напоминавшую школьную указку, ― ну просто училка мечты! ― Как это у тебя получается? Так ее…

Приукрасить? Кается, не удержался. Изобразил ее такой, какой она и не могла быть в реальности, только в его безумных снах. И ведь это еще далеко не самая смелая его фантазия.

Сириус, лишь рассмеявшись, отобрал рисунок.

― Выходит, это все не досужие вымыслы малышей, и между вами что-то есть. Ох, не завидую тебе, друг, ― покачал головой Стефен. ― Говорят, она крепкий орешек. Ставим тебе памятник, если на двадцатом свидании старушка не влепит тебе звонкую пощечину при твоей первой попытке чмокнуть ее хотя бы в щечку. Пошли, Роланда там, наверное, уже мечет гром и молнии.

Ну нет, двадцатое ― это уж слишком, улыбнулся про себя Сириус. Как минимум после второго, и уже не в щечку! Или он не Сириус Блэк.

У лестницы в гостиную он услышал обрывки напряженного разговора.

― И ты сообщаешь мне об этом за час до матча? ― возмущалась Роланда.

― Думаешь, узнай я об этом раньше, не предупредила бы? ― МакГонагалл обиженно вздернула подбородок. ― Итак, ты заменишь его, и точка!

― Дементор тебя подери, Минерва! Кто здесь капитан команды, ты или все же я? Да и правда считаешь, что Сириус добровольно согласится не выходить на поле?

― Надо ― не выйдет!

― Девочки! ― Блэк уже просто не мог слушать, как они промывают ему косточки, потому вразвалку спустился к ним. ― Так-так, кто это тут собрался не выпускать меня на поле?

Хуч, недолго думая, ткнула пальцем в МакГонагалл, которая тут же обернулась к нему с крайне обеспокоенным выражением на лице.

― Да, Сириус, приношу свои извинения, но сегодня ты не будешь играть, ― вот так просто заявила она и при этом так серьезно, что он еле удержался от смеха.

― С какой это стати?

― Минерва утверждает, что слизеринцы опять что-то затеяли, ― пояснила Роланда. ― И якобы это напрямую связано с тобой.

Обе строго на него уставились, словно ожидали, что их слова благотворно на него подействуют.

― А мне вот сдается, что кое-кто просто боится еще сильнее влюбиться, увидев меня с квоффлом в руке! ― и рассмеялся при виде непонимания на лице Хуч и вспыхнувшей МакГонагалл. ― Увидимся на поле!

Сириус скрылся за портретом Полной Дамы раньше, чем услышал возмущенные возгласы Минервы. Сейчас ему и думать не хотелось о каких-то ее предостережениях. Что это ей вдруг вздумалось? Он постарался выкинуть из головы обеспокоенное выражение ее лица. Вот что такого мог задумать Слизерин? Вряд ли что-то изобретательнее каких-нибудь жалких попыток замедлить скорость метлы, чем так часто грешат соперники в его время. Нет, сегодня никто не помешает ему выйти на поле. Кровь кипела, энергия требовала немедленного выхода. Сегодня его игра!

― Не бери в голову слова Минервы, вечно она делает из мухи гиппогрифа, ― уже на стадионе попыталась подбодрить его Роланда, хотя, казалось, в большей степени старалась успокоить саму себя. ― Ну что такого может придумать этот Блэк, в самом деле? Так, мелкие пакости. Мы-то с тобой.

А Сириус и не особо переживал, так как успел наложить на свою метлу несколько отменных защитных заклинаний, изобретенных в грядущие семидесятые признанными игроками международного класса. На опыт будущих поколений он и полагался.

Когда началась игра, азарт охватил его с небывалой силой, ведь одно дело ― тренироваться с друзьями, и совсем другое ― вступить в реальную игру. Когда они со Стефеном атаковали ворота соперника, то Сириусу даже стало жаль дядю ― тот едва успевал перелетать от одного кольца к другому. Краем глаза он отметил взмывшую высоко в небо Хуч, а за ней вяло поспевающего Пьюси, который и сегодня был не в ударе. Вспомнилась недавняя слежка в Запретном лесу. С тех пор ничего подобного за Эндрю замечено не было, но именно после той прогулки ― Блэк готов был поклясться! ― тот стал особенно раздражительным и рассеянным. Что-то явно не складывалось у этого парня ― не исключено, что та прогулка окончилась совсем не так, как ему хотелось.

Гриффиндор вел игру со счетом 30:10, когда начало происходить нечто странное. Сириус это заметил, когда вслед за очередным крутым виражом метла отказалась плавно подчиниться его воле. Он резко остановил ее в воздухе, чертыхнувшись про себя, что упустил блестящий шанс перехватить мяч. Слева до него донесся возмущенный оклик Дэниела.

«Спокойствие, только спокойствие», ― рассудил про себя Блэк, хотя его уверенность в защитных заклинаниях, наложенных на метлу, вмиг пошатнулась. Он попытался отпрянуть от летевшего на него с бешеной скоростью бладжера. Увернуться удалось, но то, что стало происходить с ним дальше, не поддавалось никакому здравому объяснению. При резком отклонении от мяча его метла дернулась, и Сириус, еще сильнее сжав ее ручку, постарался снова притормозить. Но, как оказалось, совершенно напрасно, так как она, еще раз дернувшись, чуть не сбросила его вниз, ― он лишь успел до боли в запястье сжать ее наконечник. Что, правда, привело к еще более безумному поведению метлы: навстречу уже летел очередной бладжер, и Сириус, направив ее в сторону, хотел было от него уклониться, но она вопреки всем известным магическим законам лишь устремилась наперерез мячу. От свиста ускорившейся метлы и оглушительных криков болельщиков у Блэка закружилась голова, и он еще сильнее вцепился в метлу. В доле секунды до встречи с бладжером в голове промелькнула догадка: каждое его новое движение только лишь отнимало у него контроль над метлой.

Издалека до него донесся чей-то крик, должно быть, Белла или Джонсона, но разобраться в этом он не успел, так как уже через секунду почувствовал сильный удар в плечо, и у него на миг потемнело в глазах. То, что происходило дальше, виделось ему безумным калейдоскопом, от которого мутнело в голове: еще более оглушительные крики болельщиков, возгласы игроков. Метла обмякла в руках, но пальцы уже просто перестали слушаться. Перед глазами пронесся игрок, но Сириус не смог разобрать, кто это. Впереди его ждало лишь столкновение с землей с высоты нескольких десятков футов.

Но, когда это столкновение уже должно было произойти, Сириус вдруг почувствовал резкий толчок в спину, а затем чью-то сильную руку, схватившую его и больно сжавшую в области груди. Затем он и некто, перехвативший его сзади, на мгновение замерли в воздухе, а потом Сириус почувствовал удар, но не такой страшный, как ожидал. Человек сзади, похоже, тоже от души проехался по мокрому жесткому песку.

― Поймал! ― выдохнули у самого его уха.

Блэк протер глаза от песка, залепившего ему пол-лица, и обернулся. Рядом с ним, так же старательно отряхиваясь, тяжело дышал Альфард, а на земле валялась палочка. После такого жуткого, хоть и смягченного падения, у Сириуса перед глазами плясали чертики, а тело нестерпимо ныло.

Между тем высоко в небе послышались новые возгласы зрителей ― в центре поля высоко взметнула руку с пойманным снитчем Роланда.

* * *

― Доморощенная гнида, болотная кикимора… ― за последние десять минут Хуч успела осыпать саму себя столькими ругательствами, сколькими Сириус в отношении себя и за всю жизнь не пользовался. ― Прибейте меня!

― Да не переживай ты так, Рол, ― уговаривал Стефен. ― Уймись уже, что ли, ты же взяла сегодня снитч, мы победили, что тебе еще надо?

― И ты еще спрашиваешь? ― Роланда нарезала уже восьмой круг по тесной палатке для квиддичных игроков. ― После того, как Сириус сегодня чуть не свернул себе шею…

― Но ведь не свернул же! ― перебил Блэк, потерев ушибленное плечо.

― Еще бы, Альфард поймал его у самой земли, да еще изловчился использовать магию для смягчения падения, ― сказал Белл. ― Кто бы мог подумать…

― Что верно, то верно, ― неохотно согласилась Роланда. После того, как Альфард спас Сириуса от такого незавидного падения, даже сама Хуч сменила гнев на милость и признала свое «немного предвзятое отношение к сопернику». ― А ведь Минерва предупреждала меня, а что я, тупая голова, набитая снитчами…

― Довольно, Рол! ― не выдержал Стефен.

Но она все не могла успокоиться, более того, начала высказывать свои соображения о происшедшем на поле. А случай этот на самом деле отдавал чертовщиной, ведь, как выяснилось, после игры метла Сириуса была проверена, и на ней не нашли ни единого проклятия или неисправности, кроме неизвестной защитной магии.

― Можно? ― в палатку заглянул Альфард, и все трое удивленно на него уставились.

Молчание могло продолжаться, но Роланда наконец воскликнула:

― Ну, ждешь особого приглашения? Заходи уже! ― махнула рукой, потом замешкалась, все же не решаясь уйти, но Стефен потянул ее к выходу, кивком давая понять Блэку, что тот может зайти. Тот с опаской покосился на Хуч, но зашел, а вслед за ним, как ни странно, следовала Эйлин Принц.

― Женщины, ― вздохнул дядя, когда Белл и Роланда ушли. ― Держу пари, она успела столько всего тебе про меня рассказать! И многое, наверное, правда. Сколько ее помню, всегда была такой.

Альфард все болтал и болтал о каких-то пустяках, стараясь разрядить напряженную атмосферу, повисшую над ними, но у него не очень-то получалось. Беззаботность его выглядела наигранной и, казалось, поговорить на самом деле он хотел совсем о другом.

― Спасибо, что спас, ― наконец поблагодарил Сириус, и дядя замолчал.

Они неловко замерли, и Сириус заметил, что в кои-то веки стесняется собеседника. Впрочем, то же самое он подозревал и за Альфардом, который выглядел очень взволнованным и как будто набирался мужества сказать что-то важное.

― Да не за что! ― выпалил дядя явно не то, что собирался. ― Ты же будущий… ― прикусил язык, но затем неубедительно продолжил, передразнивая Слагхорна: ― Будущее мирового квиддича! Вот!

У Сириуса ёкнуло сердце, когда он услышал оговорку. Будущий…сын, племянник?

― Ну, Альфард, нам пора! ― в возникшей тишине голос Эйлин показался необычайно звонким, и они оба уставились на нее так, словно все это время она и не стояла рядом. ― Приятно было познакомиться с вами, Сириус… Блэк, ― последние два слова Принц произнесла тише, и Сириус тяжело сглотнул. Она же, не сводя с него черных, как две бездны, глаз, добавила уже громче: ― Блэк, Альфард Блэк, я, кажется, к тебе обращаюсь!

Шутливо посмотрела на дядю, и у того лихорадочно заблестели глаза. Они снова переглянулись с видом людей, в чем-то наконец удостоверившихся.

― Да, Эйлин, нам пора, отметим твое попадание в команду, ― неправдоподобно весело согласился Альфард и далее, обращаясь к Сириусу, объяснил: ― Представляешь, Эйлин таки прошла в сборную факультета по игре в плюй-камни!

Сириус с трудом выдавил улыбку, услышав новость, которая на данный момент интересовала его менее всего. Сейчас его беспокоило совсем другое.

― Альфард, постой! ― постарался он остановить дядю, но тот махнул рукой, дескать, уже пошел.

Сириус видел, что тот напряжен до предела и изо всех сил избегает возможности остаться с ним чуть дольше. Теперь уже было ясно, как день, что Альфард знает всю правду о том, кем они друг другу приходятся. И, вероятно, знал еще вчера на тренировке, а, может, и раньше. А вместе с ним и Принц.

Сириус, понимая, что не может вот так просто отпустить его сейчас, ринулся за ним на улицу, но тот уже торопливо шел к замку. Сириус ускорил шаг. Его беспокоил даже не столько факт ухода дяди, сколько недосказанность, повисшая между ними тяжким грузом.

Вдруг со стороны Запретного леса до него донеслись знакомые голоса, и он, остановившись, огляделся. Неподалеку, у пушистых сосен, во враждебно-напряженных позах стояли две стройные фигуры: Минерва крепко держала за оголенный локоть Валбургу.

― Да что с тобой, МакГонагалл, ты окончательно тронулась умом? ― Блэк вырвалась из ее хватки и опустила по самое запястье задранный рукав.

― Ты сейчас же пойдешь к нему и потребуешь снять проклятие! ― приказным тоном сказала Минерва. ― Я не думала, что ты позволишь ему сделать с вами такое…

Тут они заметили Сириуса. Его поразило то, с каким небывалым высокомерием, неприступной холодностью, словно на мелкую сошку, посмотрела на него мать.

― Жив и здоров. Какая жалость… ― произнесла она и выдавила сухой смешок, от которого в нем все напряглось. О каком проклятии шла речь?

― Замолчи, Блэк! ― вдруг низким голосом отрезала Минерва.

Валбурга в изумлении перевела взгляд с Сириуса на МакГонагалл и обратно, удивленно вскинула брови и вдруг расхохоталась отвратительным истеричным смехом.

― Ну конечно! И как же я сразу об этом не подумала? Выходит, не зря все шепчутся по углам который день. Да и с чего тебе так упорно его защищать? МакГонагалл в самом деле влюбилась! ― она в притворном ужасе прикрыла рот ладонью. ― И подумать только, в этого грязнокровку! Дорогая, мне тебя действительно жаль ― так вопиюще позорить собственный род!

К удивлению Блэка, Минерва молчала, пристыженно опустив голову. Обычно высокая и грозная, она выглядела до странности маленькой и хрупкой. Ну нет, это уже никуда не годится!

― А как насчет тебя? ― прищурился Сириус, и Валбурга испуганно замолкла. ― Или уже порвала с крошкой Томми? А, может, тебе по-прежнему слабо обнародовать ваши с ним отношения? Представляю, заголовки газет и журналов так и пестрят: «Наследница поставила под сомнение честь благороднейшего из семейств!» Эх, Вэл, вижу, тебе по силам лишь втихомолку ужиматься с красавчиком по темным углам, пока братья и кузен не видят!

В это время, привлеченный криками, Риддл был уже тут как тут.

― О, Томми, ты вовремя! Мы тут как раз выясняли отношения, ― обрадовался Сириус. ― Вот обсуждаем твое знакомство с родителями Блэк.

Риддл нахмурился, а Сириус, ловко поймав МакГонагалл за талию, продолжил:

― Мы вот с Мини официально заявляем, что без ума друг от друга, ― услышав это, Минерва, разумеется, с яростью сбросила его руку. ― А как насчет вас, ребята? Вы тоже хорошо смотритесь вместе!

И тут он заметил, как лицо Тома стало чуть бледнее обычного, а глаза ― непроницаемо черными, как два уголька.

― Хватит паясничать, пошли отсюда! ― потребовала МакГонагалл и, схватив Блэка за локоть, низко прошептала ему на ухо: ― Сейчас же!

― Ну, ребята, вы уж меня извините, пассия настаивает… ― протянул Сириус, увлекаемый Минервой в сторону замка.

― Сириус, извини, что приходится тебе это говорить, ― уже в холле замка МакГонагалл наконец взялась отчитывать его, ― но сегодня твое поведение перешло все мыслимые и немыслимые границы…

― Ну да, сегодня на игре я здорово стукнулся головой и потому сейчас едва ли владею собой, ― попытался отшутиться он, но в ответ получил лишь укоризненный взгляд. — Слушай, а ты в самом деле так за меня переживала?

― Я переживала за тебя не больше и не меньше, чем за любого другого игрока нашей команды. А я ведь предупреждала тебя, отговаривала от сегодняшнего матча, ― Минерва снова затянула свою привычную песню, а в довершение тирады и вовсе процедила сквозь зубы: ― Старосту надо слушаться!

Последняя фраза добила его, Сириус прыснул, на что она широко раскрыла глаза от возмущения.

― Я сказала что-то смешное?

Блэк прислонился плечом к каменной стене и, лукаво на нее взглянув, открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент из-за угла вышло несколько его однокурсников. Мальчишки, завидев их, позвали вместе праздновать победу сборной. Делать было нечего, и Сириус, шумно изобразив восторг, присоединился к ним, краем глаза отметив, что МакГонагалл даже не обернулась в его сторону.

* * *

Когда Сириус пришел в гостиную, веселье было в самом разгаре: студенты с энтузиазмом обсуждали перспективы ближайшей игры с Райвенкло и с удовольствием поглощали сливочное пиво. Дэниел раздобыл бутылку огневиски, и старшекурсники дружно взялись распивать ее. Блэк залпом осушил протянутую ему рюмку, и у него вмиг все поплыло перед глазами, ― алкоголь действовал мгновенно.

― Давай еще! ― весело предложил Джонсон, подливая ему с донышка.

В это время в гостиную вошла МакГонагалл, и Сириус так и застыл с занесенной надо ртом рюмкой. Минерва в свою очередь хмуро посмотрела на виски в его руке и, отвернувшись, демонстративно проследовала к письменному столу.

Блэк отставил рюмку, и ему показалось, что он вмиг протрезвел. Августа, увидев МакГонагалл, попросила всех закругляться с праздником, и народ нехотя потянулся по своим спальням: никому не хотелось злоупотреблять доверием школьной старосты.

Теперь, когда все разошлись, Сириус взглянул на сидящую к нему спиной Минерву. В полумраке гостиной ее фигура казалась удивительно тонкой, худенькие острые плечи хрупкими, а немного растрепавшуюся косу так и хотелось расплести. Все-таки огневиски ударило ему в голову, страх ушел, а на смену ему пришел азарт. Либо он подойдет к ней сейчас, либо никогда!

Потому Сириус, резко встав с дивана и в два шага преодолев расстояние до стола, прильнул к МакГонагалл сзади, опустив руки на ее напряженные плечи.

― Вот мы и вдвоем! ― едва шепнул ей на ушко, как Минерва вздрогнула и так резко вскочила, что стул под ней едва не перевернулся. Очки у нее на носу покосились.

― Сириус, что ты… ― выдохнула она, перепуганная настолько, что Блэк отшатнулся от нее. ― Что за детские забавы?

― Не думаю, что их можно назвать такими уж детскими, ― заметил он, с удовольствием наблюдая за тем, как она сжала палочку, будто собралась защищаться от горного тролля. ― Спокойно, Мини, я ведь всего лишь хотел закрепить наш страстный союз не менее страстным объятием…

Тут МакГонагалл опустила палочку, ее глаза потемнели.

― Какой еще союз?

― Как это какой? ― притворно удивился Сириус. ― Тот, о котором мы сегодня имели честь заявить перед Томми и его возлюбленной.

Минерва быстро опустила глаза.

― Ты про это, ― вздохнула, ― да, конечно, мне следовало одернуть тебя как следует, чтобы не испытывал разного рода иллюзий…

Его брови поползли вверх. Это как понимать? Она что, собралась упираться? Да ведь все его девушки обычно оказывались на седьмом небе от счастья, когда он при всех официально заявлял об их отношениях! Что же, пойдем с другой стороны.

― Зачем же одергивать? Погоди, разве мы, в самом деле, не…

― Конечно, нет! Сириус, ты что! ― МакГонагалл осуждающе на него посмотрела, а Блэк едва сдерживался от улыбки, рассматривая ее краснеющие щеки. ― Я не стала опровергать твои слова, но я полагала, ты понял почему…

― Да, конечно, понял, ― он изобразил легкое разочарование. ― Извини, погорячился, заблуждался на свой счет. Подумал, что мы с тобой…

― Просто друзья, ― лаконично закончила Минерва, а Сириус заметил, что она в очередной раз боится посмотреть на него прямо. ― Это ты извини меня, я сразу должна была дать понять. Ведь между нами ничего нет и быть не может…

МакГонагалл очень неуверенно произнесла эти слова, в ее тоне, как бы она ни хотела это скрыть, явственно читалось сожаление. Минерва мельком глянула на него, и Блэк, решив ей подыграть, лишь грустно улыбнулся в ответ.

― Нет-нет, это все я! Набросился на тебя, как… ― сделал эффектную паузу, дав ей возможность представить. Ну да, как пес на кота. ― Но ты уверена, что только друзья?

Он, слегка изогнув бровь, испытующе на нее посмотрел, а МакГонагалл, быстро кивнув, отвернулась и присела за стол, взяв перо. Сириус бросил взгляд на шахматы, лежавшие на краю стола. «Вот бы сейчас сыграть на раздевание!» ― промелькнула в голове шальная мысль. Он даже не прочь проиграться в пух и прах. Вот только мисс Сама Серьезность будет в ужасе вне зависимости от того, кто станет победителем. Причем от одной только идеи. И о чем он думает!

В это время Минерва чуть не пролила на стол чернила, не попав пером во флакон с первого раза. Ну и кто из них двоих пьянее?

― Знаешь, а ведь до сегодняшнего дня я считал, что между нами что-то есть, какая-то искорка, ― Блэк, придвинув к столу стул, подсел к ней, и, когда МакГонагалл подняла на него глаза, серьезно посмотрел на нее. Прочитав в ее взгляде затаенную надежду, резко оборвал: ― Но, знаешь, думаю, я опять себе все надумал.

Сириус решительно отвернулся к огню, стараясь спрятать лукавую улыбку.

― Ну почему же… ― услышал он ее неловкое возражение и, почувствовав робкое прикосновение дрожащих пальцев к собственному плечу, снова повернулся к ней. Минерва тут же одернула руку, и теперь Блэк готов был поклясться, что за свои неосторожные слова и движение она готова была сейчас ударить саму себя.

― Так! ― МакГонагалл в отчаянии прижала к вискам ладони. ― Забудь, что я только что сказала! Не подумала… Я не знаю, что на меня нашло…

― Ну, детка, не переживай ты так! Это всего-навсего притяжение противоположностей, гормоны и прочая алхимия, ― он, ласково улыбаясь, отнял от ее лица ладонь.

Сириус физически ощутил ее волнение, настолько она потерялась от его слов. Очки на ее носу все еще криво сидели, и Блэк не удержался, чтобы и вовсе не снять их. Впрочем, зря он это сделал, так как уже через мгновение Минерва словно очнулась ото сна и заметила-таки, что их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

― Какая еще алхимия? ― она резко отодвинулась от него и снова посерьезнела. Надо же, сорвалось!

― Как это какая? Та, что сводит большинство людей, например, наших родителей, ― однако, вспомнив об Орионе и Валбурге, Сириус поправился: ― Ну, моих родственничков вряд ли, но ведь это не меняет сути дела, верно? ― он дотронулся до ее руки, и МакГонагалл вздрогнула. ― Мини, да ты вся напряжена! Хочешь, помогу расслабиться?

― Довольно издевательств! ― она попыталась вырваться, но Сириус только крепче сжал ее запястье. ― Я оценила твои способы обольщения девушек, но подобного в свой адрес не потерплю!

― А что потерпишь? ― игриво поинтересовался он, и Минерва прямо-таки оторопела от его наглости. ― Мини, брось уже ломаться! ― Сириус зевнул. ― Говоришь, хватит? Хорошо! Но давай уже, наконец, расставим все точки над i! Ты нравишься мне, я ― тебе, да и вообще нам уже давно пора сидеть в укромном уголке кафешки мадам Паддифуд.

― Тебе нравится это ужасное место?

«Детка, давай уточним: не мне, а моим бывшим».

― И, между прочим, Паддифуд еще мадемуазель. ― Похоже, педантизм у Мини в крови!

― Ладно-ладно, не хочешь, тогда в «Трех метлах», проблем-то!

― Я никуда с тобой не пойду! ― с вызовом бросила МакГонагалл. ― И, уж если на то пошло дело, то ты мне не нравишься! ― и размашистым движением руки перевернула-таки флакон с чернилами.

― Даже совсем чуть-чуть? ― он умоляюще на нее посмотрел, одним мановением палочки убрав чернила со стола.

― Ни на унцию! Потому что ты…

― Какой? ― Блэк в притворном ужасе широко раскрыл глаза.

― Ты…Ты заносчивый, невоспитанный, самовлюбленный… ― Минерва, с невероятным усердием взявшись отыскивать ему определения, отобрала у него свою чернильницу .

― Но ведь именно из-за всего этого ты и сходишь по мне с ума, не так ли?

МакГонагалл, поставив на стол флакон с чернилами, запахнулась в мантию, будто надеясь таким образом спрятаться от Сириуса.

― Мы не должны встречаться, ― наконец вымученно выдала она.

― Это ты где вычитала, радость моя? Очередной свод школьных правил? Конкретный пункт в гостиную, пожалуйста. Что значит, должны или не должны в нашем с тобой случае?

― Не в нашем, а в твоем, ― поправила Минерва. ― Это твоя проблема, причем абсолютно надуманная.

― Нет, детка, теперь это далеко не только моя проблема, ― сказал Блэк, наблюдая за тем, как она присела и принялась писать на пергаменте, делая вид, что все сказанное им ее не интересует.

Сириус, не сдержавшись, направил на ее перо палочку, и то, выскользнув из ее рук, упало на стол пышной розой насыщенного темно-красного цвета.

― Ну же, улыбнись, я это с любовью, ― попросил он, ― причем страстной. Томми ведь не дарил тебе таких?

МакГонагалл цокнула языком и вместо того чтобы взять розу в руки и, как и бывает у девушек, начать смущенно и не без удовольствия разглядывать ее, она нервно закусила губу, а затем достала палочку и направила ее на цветок. На конце палочки блеснуло что-то серебристое, и роскошная роза в мгновение ока превратилась в куда более скромный, но все же по-своему красивый, темно-фиолетовый цветок чертополоха.

― Ну вот, Мини, вечно ты так, еще бы в кактус превратила! ― скептически протянул Сириус. ― И все-таки роза и в Шотландии должна оставаться розой.

Он направил на цветок одно из стандартных контрзаклинаний, но оно, к его удивлению, не сработало: на столе как лежал чертополох, так и остался.

― Детка, только не говори, что использовала «Феровертум статус леталис»! ― Сириус беспечно рассмеялся.

Вот только смеяться ему пришлось недолго, так как затем он ощутил на себе пристальный взгляд Минервы, а ее тонкая бровь в недоумении изогнулась. Замолчав и посерьезнев, Блэк посмотрел в ее сузившиеся глаза. Тут-то до него и дошло, какую оплошность он допустил.

Сириус открыл уже рот, чтобы поправиться, как-нибудь выкрутиться, но МакГонагалл, вдруг быстро посмотрев на часы, воскликнула:

― О, Мерлин Всемогущий, да я же уже десять минут как должна быть на втором этаже! ― резко встав, она ткнула в него пальцем. — Сириус, ты меня заговорил, из-за тебя я опоздала!

Затем поспешно покинула гостиную, а Блэк, простонав, повалился на диван.

А ведь «Феровертум статус леталис» ― то самое странное заклинание дальнейшей нетрансфигурации предметов, что некогда изобрела МакГонагалл. Лунатик однажды откопал его в одном из раритетных номеров «Трансфигурации сегодня» конца сороковых, и они с Мародерами дружно посмеялись тогда над бестолковостью этого несколько недоработанного изобретения, которое могла придумать только юная, амбициозная, желающая как можно скорее получить ученую степень, ведьма. А ведь на дворе сорок третий…

Ну и кто, спрашивается, его за язык тянул? Он вспомнил, как Валбурга часто пеняла ему, что у него язык без костей. Отлично, один-ноль в твою пользу, дорогая маман! Сириус даже прикусил губу от досады ― начал ведь за здравие, а кончил за упокой.