Цветок чертополоха (гет)

— Ну же, Бродяга, вперед! МакГонагалл просто жаждет тебя увидеть! — воскликнул худощавый лохматый юноша и подтолкнул лучшего друга к тяжелой двери в кабинет трансфигурации.

— А я мечтаю увидеть ее! — отозвался Сириус. — Сохатый, как думаешь, она в итоге станет моей?

С этими словами он изобразил из себя страдающего от неразделенной любви, и Джеймс рассмеялся.

— Друг, все зависит от тебя, — сказал Поттер. — У меня вот ничего не вышло. Кошечка нахмурилась, предупредила, что если я еще раз переверну котел Нюнчика на зельях, она незамедлительно напишет письмо родителям. А еще придется во вторник вечером чистить кубки в Зале Славы.

— Хм, но моим родителям МакГонагалл ведь не напишет? — улыбка на лице Сириуса сменилась тревогой. — Одно дело — твои родные, а совсем другое — мои.

— Да ладно тебе, Бродяга, чего это ты забеспокоился насчет родителей? — удивился Джеймс. — Да даже если МакГонагалл и сообщит им о последних шалостях их разлюбимого сыночка, то что с того?

— Да, Сохатый, ты прав, — согласился Сириус. — Подумаешь, мамаша пришлет еще один громовещатель. Не впервой!

— Вот-вот, теперь узнаю старину Блэка! — Джеймс ободрительно улыбнулся Блэку, через мгновение скрывшемуся за дверью.

Оказавшись в кабинете декана, Сириус огляделся. Сколько же раз за последние пять лет он оказывался здесь: по вопросам учебного расписания, тонкостей трансфигурации, но чаще всего из-за многочисленных нарушений школьных правил. А в последнее время из-за шуточек над слюнтяем Снейпом. Но что поделать, игра стоила свеч. Особенно последняя шутка над ненавистным слизеринцем на уроке зельеварения.

Сириус взглянул на учительский стол, за которым сидела Минерва МакГонагалл. На ее лбу пролегла глубокая морщина, она что-то усердно писала на слегка пожелтевшем пергаменте чернилами изумрудного цвета. Рядом с многочисленными бумагами, аккуратно сложенными на столе, стояла свеча. За окном начинало смеркаться, но МакГонагалл пока не спешила ее зажечь.

— Ну, наконец-то, мистер Блэк! — оторвала его от размышлений МакГонагалл. — Сколько вы еще там собирались любезничать с мистером Поттером?

Она критически оглядела паренька со слегка покосившимся красно-желтым галстуком на шее и лукавыми блестящими серыми глазами. Сириус попытался сделать серьезное лицо, но у него не очень-то это получилось, губы так и расплывались в улыбке, стоило ему вспомнить физиономию Снейпа в тот момент, когда содержимое его котла было вылито ему за шиворот.

— Итак, мистер Блэк, что же вы молчите? — спросила МакГонагалл, грозно взглянув на него сквозь квадратные очки. — Я жду объяснений. И не делайте вид, что не понимаете о чем я. Профессор Слагхорн был вне себя от возмущения!

С этими словами она резко выдвинула верхний ящик своего стола и вытащила из него изрядно помятый листок. Бумага неприятно захрустела в ее руках, и Сириус слегка поморщился.

— Объясните, что это такое! — МакГонагалл расправила листок и продемонстрировала его ему.

Сириус скользнул взглядом по нарисованному на бумаге человечку, смешно подвешенному вверх тормашками. Рядом с человечком была выведена надпись, которая гласила: «Нюнчик — наш горе-зельевар!»

— Картинка! — улыбнулся Сириус и протянул было руку к листку. — И заметьте,… очень талантливо нарисованная.

— Блэк! — МакГонагалл смяла бумажку и выбросила ее в урну, стоявшую рядом со столом. — С помощью этого ужасного рисунка вы отвлекли мистера Снейпа, а в это время Поттер применил к его котлу заклинание левитации.

Она вышла из-за стола и приблизилась к нему. Сириус попятился к двери.

— Послушайте, это переходит все границы, мистер Блэк, — низким голосом произнесла МакГонагалл. — С начала этого года вы стали просто неуправляемы! Я не могу более закрывать глаза на ваше отвратительное поведение, несмотря на то, что вы продолжаете успешно учиться, в том числе и по моему предмету. Да вы ведь могли причинить непоправимый вред мистеру Снейпу.

— Ему уже был причинен непоправимый вред, — сказал Сириус, — он появился на этот свет.

Ее глаза расширились так, что стали похожи на два чайных блюдца, и он уже пожалел о сказанном. Но в тот момент, когда МакГонагалл открыла рот, для того чтобы низвергнуть на него очередную порцию нравоучений, дверь в кабинет распахнулась, на пороге показался завхоз Филч и пробормотал что-то невнятное про Пивза.

— Мистер Филч, я занята, вы и сами в состоянии угомонить полтергейста! — бросила профессор, на мгновение взглянув на него.

— Но, мэм, пострадала студентка вашего факультета, он сбросил на нее люстру, — сказал Филч.

На лице МакГонагалл отразилось беспокойство, и она, схватив со стола волшебную палочку, напоследок наказала Сириусу оставаться в кабинете до ее возвращения.

Когда она ушла, Блэк подошел к учительскому столу и принялся рассматривать его. На нем царил практически идеальный порядок: все бумаги лежали аккуратной стопочкой, и, казалось, на них не было ни пылинки. Но Сириусу в какой-то момент показалось, что среди аккуратно исписанных листков что-то блеснуло. Он прищурился. Да, это оказался не обман зрения — среди бумаг лежало что-то крохотное и блестящее. Сириус всегда отличался гипертрофированным любопытством, и потому его так и подмывало поглядеть, что же скрывалось в толще документов декана.

«Один из самых больших грехов невоспитанного человека — это рыться в чужих вещах!» — всплыли в памяти наставления строгой матери. Но мать-то сейчас далеко, а МакГонагалл пока что не до него. Потому со спокойной душой он потянулся к бумагам профессора.

«Крохотным и блестящим» оказался золотой медальон в виде миниатюрных песочных часов, посаженных на ось. Блэк сузил глаза и принялся крутить песочные часы.

Внезапно Сириус почувствовал, как пол под его ногами поплыл, а кабинет начал исчезать на глазах. Еще доля секунды и комната растворилась в воздухе. Ему показалось, что он с бешеной скоростью летит куда-то назад. Перед глазами проносились размытые цветные пятна.

Наконец, он снова почувствовал под ногами твердый пол. Предметы вокруг начали постепенно принимать четкие очертания. Оглядевшись, Блэк увидел, что находится в комнате, освещенной тремя свечами. Да это же кабинет МакГонагалл! Вот три стенных шкафа забитых…постойте, здесь раньше стояли совсем другие книги. Полки были до предела заставлены чужими фолиантами. Сириус бросил взгляд на учительский стол и не поверил глазам: все было завалено огромным количеством пожелтевшего пергамента. Он подошел к окну и взглянул в него. На улице была кромешная тьма. А ведь только что за окном профессора лишь начало смеркаться!

Сириус снова принялся судорожно осматривать такую знакомую и в то же время чужую комнату. Наконец, он наткнулся на то, что подсознательно искал. На одной из стен висел небольшой отрывной календарь. Приглядевшись, Блэк увидел дату: 1 сентября 1943 года.

Он поднес ближе к глазам медальон. Нет, быть такого не может! Сириус раньше только читал о маховиках времени, но никогда не видел их воочию. Однако все признаки, прочитанные в «Магических предметах» Мелинды Роуз, указывали на то, что сейчас в его руках был самый настоящий маховик времени.

Удивление сменилось тревогой: маховик времени — весьма опасная вещь. Не дай Мерлин, ему встретиться со своим прототипом! Впрочем, какой такой его прототип в 1943 году? Он вздохнул. Но вернуться в свое время необходимо немедленно. Угадать бы только с количеством оборотов у маховика.

Сириус дрожащими пальцами повернул песочные часы. Но не произошло ровным счетом ничего. Повернул часы еще раз и еще. Но по-прежнему ничего не происходило. Кабинет перед глазами не исчезал, пол под ногами был все также тверд. Блэк запаниковал: сколько бы он ни пытался крутить маховик времени, ничего не происходило.

Сунув маховик в карман мантии, Сириус направился к двери. Критически оглядев свою школьную форму, утешил себя мыслью, что внешне может сойти за ученика факультета Гриффиндор 1943 года до тех пор, пока не найдет…Да, как же он сразу о нем не подумал? Профессор Дамблдор наверняка работал в Хогвартсе в эти времена. Его и надо найти. Мудрейший из волшебников, конечно, сталкивался и не с такими ситуациями, он поможет ему.

Открыв тяжелую дверь, Блэк осторожно выглянул наружу. Темные коридоры, освещенные немногочисленными факелами, были пусты, и Сириус направился в противоположную от предполагаемых лестниц сторону.

— Молодой человек! — он прямо подпрыгнул на месте, услышав позади себя строгий женский голос.

Сириус остановился на месте, как вкопанный, и медленно повернулся в ту сторону, откуда его только что окликнули. Навстречу ему уже спешила невысокая девушка на вид лет шестнадцати-семнадцати. Когда незнакомка оказалась в нескольких метрах от него, он уже смог разглядеть ее получше. Она была одета в обычную школьную форму с аккуратно повязанным на шее красно-золотым галстуком, ее волосы цвета вороньего крыла были заплетены в тугую толстую косу, на вытянутом побледневшем лице выделялись широко раскрытые от удивления темно-зеленые глаза, а на груди блестел значок в виде герба школы, в середине которого виднелась золотая буква «С».

Сириус заметил, что незнакомка рассматривает его с тем же интересом что и он ее. Ее тонкие от природы губы вытянулись в ниточку, когда она скользнула взглядом по его перекошенному галстуку. Руки Блэка против воли сами потянулись подправлять данный предмет гардероба.

— Итак, молодой человек, — сказала девушка строгим тоном. — Что вы делаете здесь в такое время?

— Как что? Я здесь как-никак прохожу обучение, — как можно более невозмутимо постарался ответить Сириус.

— Я это заметила, — иронично произнесла она, вновь скользнув взглядом по его красно-желтому галстуку. — Кстати, я вас не припоминаю.

— Странно, что вы не помните такого как я! — Блэк попытался улыбнуться, но выдавить из себя улыбку под ее строгим взором оказалось весьма непросто. — Я вот знаю, что вы староста…

— Верно, я староста школы, — кивнула незнакомка. — И слежу за порядком, который вы сейчас нарушили. Итак, что вы делаете здесь в такое время?

Сириус открыл было рот, чтобы сказать очередную глупость, как вдруг услышал шаги. Из-за угла коридора появился молодой человек.

— Да, МакГонагалл, поддерживаю, — донесся до них его голос. — Мне тоже интересно знать, что делают в это время в школе остальные ученики.

Девушка повернулась к незнакомцу, и Сириус почувствовал, как его бросило в жар. Она отозвалась на имя «МакГонагалл». Блэк пригляделся к ее чертам, и его осенила догадка: эта староста была никем иным, как самой Минервой МакГонагалл, только более молодой и, что уж тут таить, очень хорошенькой.

Между тем к ним подошел молодой человек. Теперь внимание Сириуса оказалось приковано к фигуре этого парня, который, если судить по цветам на школьной форме, был слизеринцем. Он отличался довольно высоким ростом, стройностью, у него были густые черные волосы, правильные черты лица, удивительно красивые, но холодные, как лед, темные глаза. Юноша был статен, держался с достоинством. Он смерил Минерву насмешливым взглядом и продолжил:

— Кареты со старшекурсниками прибудут лишь через двадцать минут. А вот один из учеников твоего факультета разгуливает по школе в неположенное время…

— Риддл, ты, между прочим, тоже разгуливаешь по Хогвартсу в неположенное время, — холодно заметила МакГонагалл. — Ты должен сейчас сопровождать старшекурсников. Обход замка в данный момент не является твоей обязанностью.

На последних словах она сделала ударение.

— Я, конечно, не обладаю прерогативой старосты школы, — на губах Риддла появилась усмешка, — но я все же являюсь старостой факультета Слизерин…

Он продемонстрировал значок старосты.

— Тогда тем более ты не должен вмешиваться в дела студентов чужого факультета, — отрезала Минерва, не скрывая раздражения. — Можешь идти, Риддл.

— Спасибо, МакГонагалл! — сладко произнес он и отвесил ей поклон. — Но я все же прослежу за порядком в школе. События прошлого учебного года показали, что в Хогвартсе находиться небезопасно.

Губы Минервы снова вытянулись в ниточку. Казалось, она была готова послать в него проклятие.

— Итак, ваши имя и фамилия, — потребовал Риддл, повернувшись к Сириусу.

Блэк, хитро улыбнувшись, произнес:

— Симус Безземельный!

Старосты переглянулись и нахмурились.

— Том, Минерва! — голос сзади заставил всех троих обернуться. Сердце в груди Сириуса радостно подпрыгнуло: к ним неторопливо шел профессор Дамблдор. Только это был не тот старец Дамблдор, которого всегда знал Блэк. Директор школы словно сбросил с себя бремя лет тридцати, он выглядел бодрым, седина только тронула его рыжеватые бороду и волосы.

— Сэр, тут возникло одно недоразумение, — поспешил начать Риддл, когда Дамблдор к ним подошел.

— Том, а что вы здесь собственно делаете? — лукаво улыбнулся ему профессор.

— Я? — Риддл отвел глаза. — Я лишь попытался помочь Минерве проследить за порядком. После тех событий…

Но Дамблдор уже перевел взгляд на Сириуса.

— Профессор, мне необходимо поговорить с вами, — поспешил перехватить инициативу Блэк. — Один на один.

Он глянул на МакГонагалл и Риддла, в глазах которых читалась подозрительность.

Дамблдор внимательно посмотрел на него своими ясными голубыми глазами, а потом, кивнув, предложил проследовать за ним. Он махнул рукой в сторону кабинета трансфигурации, а потом вновь повернулся к растерявшимся старостам.

— Минерва, вас как старосту школы я попрошу спуститься вниз и проследить за дисциплиной в холле, с минуты на минуту прибудут старшекурсники, — обратился профессор к МакГонагалл, а затем перевел взгляд на Риддла: — А вы, Том, поможете ей.

— Но сэр, я и сама в состоянии проследить за порядком внизу, без чьей-либо помощи, — возмутилась Минерва, бросив в сторону Риддла взгляд полный презрения.

— Нет, сейчас в Хогвартсе все еще небезопасно, — примирительно продолжил Дамблдор, — а одной юной леди ходить по школе…Том вас поддержит.

— Я сделаю это с удовольствием, сэр, — Риддл улыбнулся и протянул ей руку.

Она лишь презрительно взглянула на него, хмыкнув, и направилась было к лестнице.

— Да, и еще, Минерва, — словно спохватившись, остановил ее Дамблдор. — Если я задержусь, подстрахуйте меня. Встретьте, пожалуйста, первокурсников и проведите с ними распределение, — глаза МакГонагалл недоверчиво зажглись. — Не беспокойтесь, я засчитаю вам это как практику по моему предмету, — тепло улыбнулся ей профессор, при этом не переставая наблюдать за насупившимся Риддлом. — Кто знает, возможно, именно вы когда-нибудь займете мое место.

Тома он попросил заглянуть к нему через полчаса. Далее Дамблдор, пропустив в кабинет трансфигурации Сириуса, закрыл за собой дверь.

— Итак, молодой человек, чем я вам обязан? — он произнес это будничным тоном, словно заказывал чай в кафе. — Я вас, если честно, не помню.

Блэк, стараясь подавить смущение, поведал Дамблдору обо всем, что с ним случилось за последний час. Вытащив из кармана маховик времени, он протянул его профессору. Внимательно рассмотрев медальон, Дамблдор предположил, что с артефактом неполадки.

— Сириус, знайте, маховик времени — это весьма непростая вещь, их работа координируется министерством. Кстати, кто у вас сейчас министр магии?

Блэк открыл рот, чтобы ответить, но Дамблдор замахал рукой.

— Нет, лучше не надо, — сказал он. — Единственное что я могу вам гарантировать так это то, что вы вскоре вернетесь в свое время. Я позабочусь об этом. Но необходимо будет немного подождать. Вам придется ненадолго остаться здесь, в замке. Идите за мной.

Они вышли из кабинета и в коридоре наткнулись на терпеливо ожидавшего их Риддла.

— Том, пожалуйста, отведите мистера Сириуса Дэйва, нашего гостя в Большой зал к факультету, который он избрал для своей стажировки, — обратился к Риддлу Дамблдор. — Сириус приехал к нам по обмену из Дурмстранга.

Тот недоверчиво покосился на Блэка, но, кивнув, молча повел его за собой.

— Значит вы из Дурмстранга? — вежливо осведомился Том, когда они уже подходили к огромным дверям Большого зала.

— Да, решил у вас оттянуться! — дружелюбно отозвался Сириус.

— Оттянуться?

— Ну, это так у нас принято выражаться, — добавил Блэк, спохватившись.

— Ваше семейство принадлежит к числу чистокровных волшебников? — вдруг поинтересовался Риддл.

— Ну, да, — ответил Сириус, слегка сбитый с толку таким вопросом.

Что-то еще сказать Сириус не успел, так как они вошли в Большой зал, и ему пришлось сесть за стол своего факультета. Он не был уверен, что Том ему понравился. Весь такой воспитанный, опрятный, староста. Наверняка, ужасный зубрила.

Когда Сириус оказался за гриффиндорским столом, на него уставились десятки удивленных глаз, послышался шепот. Но не успели ученики толком рассмотреть гостя, как из-за стола учителей донесся высокий старческий голос. Все взгляды обратились на директора школы, невысокого дряхлого старичка, поднявшего пустой бокал и произнесшего:

— Рад приветствовать всех вас в новом учебном году! — в его голосе чувствовалось волнение. — Прежде чем к нам присоединятся наши младшие коллеги позвольте вам представить нашего гостя — мистера Сириуса Дэйва, который приехал к нам на учебу из далекого Дурмстранга. Прошу помочь Сириусу освоиться на новом месте как можно быстрее. Я надеюсь на вашу поддержку.

Так значит, Дамблдор уже успел поставить в известность о его проблеме нынешнего директора. Что же, так будет проще.

— А теперь приступим к традиционному распределению, — в конце своей недолгой речи сказал директор.

Дверь в Большой зал распахнулась, на пороге показалась Минерва, а за ней вереница испуганных детей. Сириус невольно улыбнулся, рассматривая МакГонагалл, старательно ведущую первокурсников к Распределяющей шляпе. Для нее такое было впервые, и она, казалось, волновалась не меньше детей. Не ускользнул от внимательных глаз Сириуса момент, когда она водрузила на голову первого малыша старую потрепанную шляпу. В этот миг староста школы явно была горда собой.

Первокурсников оказалось довольно много, а старшекурсники в основной своей массе успели проголодаться. Да и Минерве под конец, похоже, уже поднадоело ее занятие. В какой-то момент Сириус заметил, что довольное выражение на ее лице сменилось раздражением. Он проследил за ее взглядом и увидел, что она не сводила глаз с Риддла. Тот в свою очередь всем своим видом пытался изобразить скуку на лице, и, казалось, даже не смотрел в ее сторону.

— Что же, рада вас приветствовать на нашем факультете, мистер Дэйв, — по окончании праздника к Сириусу подошла Минерва. — Если бы я знала заранее…

— Зовите меня Сириус! — дружелюбно отозвался он. — С кем не бывает.

— Я бы хотела лично отвести вас в нашу общую гостиную, — продолжила МакГонагалл. — Но обязанности старосты школы…

— Не беспокойтесь, я найду дорогу, — подмигнул он ей.

Минерва кивнула и уже через мгновение затерялась в толпе студентов.

«Что же, Сириус, дорогу ты точно найдешь!»

— Изумрудно-зеленые! — воскликнул невысокий, слегка полноватый паренек и, поправив полы мантии, которая была явно ему мала, откинулся на спинку сиденья купе. — И ведь всегда одного и того же тона. Ни темнее, ни светлее.

— Дэвид, ты же вроде как в курсе, что Минерва никогда не изменяет традициям, — отозвалась девушка с редкими темно-каштановыми волосами и похлопала парня по плечу,— чернилами такого цвета она будет пользоваться до тех пор, пока они не выйдут из производства. Вопрос только в том, когда это произойдет?

— Так, Августа, не каркай, — присоединилась к разговору девушка самого строгого вида, который только можно было себе представить. — «Перо Гарольда» итак заметно сократило производство. В том числе и этих чернил. На днях я еле отхватила в «Завитках и кляксах» последний флакончик, в него вцепился какой-то пожилой джентльмен и все не хотел его мне отдавать…

Она, заправив за ухо выбившуюся прядь черных волос, старательно протерла серой тряпочкой свое перо, а затем открыла толстую тетрадь.

— Но потом ты его одарила ослепительной улыбкой, и он с радостью уступил тебе объект вашего боя, — пошутила Августа.

— Вот еще, — пробурчала Минерва и погрузила начищенное до блеска перо во флакончик с чернилами. — Просто я улучила момент и превратила кошелек в его руке в шляпу. Он начал жутко ругаться и все пытался превратить шляпу обратно в кошелек, а я в это время сунула продавцу тринадцать сиклей и забрала чернила.

Удостоверившись, что взяла из флакончика достаточно чернил, она принялась старательно выводить на бумаге изумрудно-зеленые слова: 1 сентября 1942 года.

— Хм, а то ты не знаешь который нынче год, — скептически произнесла Августа и зевнула.

— Точность не помешает, — ответила МакГонагалл и продолжила писать. — Не отвлекай меня, тут и так вагон трясет, как бы не поставить кляксу.

— Точная ты наша, — с сарказмом в голосе произнесла подруга и улыбнулась Дэвиду.

— Да, я такая! — усмехнулась Минерва и бросила на нее критический взгляд. — А вот тебе точность не помешала бы. Заклинания, конечно, не трансфигурация, но также требуют точных расчетов…

— Хватит, Минерва, не напоминай мне о них, — Августа нахмурилась и скрестила руки на груди. — С ними покончено. И мне нет особого дела до того, что мне там на СОВ поставил Уоррен…

— Не, тебе однозначно есть до этого дело, — не упустил случая подколоть подругу Дэвид. — И все же…

— И все же нам с тобой Дэвид пора уже в купе старост, — прервала его МакГонагалл и, закрыв тетрадь и флакончик с чернилами, сунула их в сумку.

— Да, мэм! — согласился он и, встав со своего места, взялся за ручку двери купе.

— Ну вот, эгоисты, опять оставляете меня одну, — Августа состроила обиженную гримасу.

— Ничего, — отрезала Минерва и встала вслед за Дэвидом, — у тебя как раз будет время переодеться. Твое ядовито-зеленое платье вряд ли понравится учителям. Да и волосы лучше собрать.

Произнеся эти уничижительные слова, она вышла из купе раньше, чем подруга успела ответить.

— Она неисправима, — пожал плечами Дэвид и, помахав на прощание рукой надувшейся Августе, поспешил за Минервой.

— Сейчас будем чествовать новеньких в наших стройных рядах школьных старост? — спросил он, догнав МакГонагалл, которая уже с явным неодобрением наблюдала за зарождающейся потасовкой двух второкурсников в коридоре вагона.

— Да, Диппет остался недоволен работой Нотта из Слизерина и МакМиллан из Хаффлпаффа. Вот и решил их заменить учениками с курса помладше. Вопрос только в том, кто эти счастливчики? — отрапортовала Минерва и, подойдя к второкурсникам, сделала им предупреждение.

Увидев суровое выражение на ее лице, те постарались как можно быстрее исчезнуть за дверями своих купе.

— И зачем нужен я? — всплеснул руками Дэвид. — Если ты и сама со всем справляешься.

— По крайней мере, для подстраховки, — ответила Минерва и лукаво улыбнулась ему.

Редкая хитрая улыбка на ее лице не могла не заставить его усмехнуться про себя. Строгая МакГонагалл, которая только и любила, что отдавать всем вокруг распоряжения, не часто могла одарить собеседника такой улыбкой, и это надо было ценить.

Дэвид открыл, было, рот, чтобы ответить, но тут их с Минервой заставил вздрогнуть крик из ближайшего купе:

— Я все расскажу Мейв, и она отнимет у вашего факультета очки!

Тут же послышался девичий плач, а за ним смех, по крайней мере, двух мальчишек:

— Давай, давай, Шеридан, поплачь. Может, слезы смоют твои бесчисленные прыщи!

Плач стал еще громче, и МакГонагалл нахмурилась.

— Иди, я разберусь сама! — бросила она Дэвиду.

— Минерва, пошли вместе, разрулим ситуацию, — попытался возразить Лонгботтом. — Ничего не случится, если мы опоздаем на очередное несчастное сборище…

— Отправляйся на собрание старост, должен же там быть хоть один из нас, — замахала руками МакГонагалл. — Я тебя догоню.

С этими словами она решительно двинулась к купе, из которого доносились всхлипывания. Дэвид лишь покачал головой: Минерва в своем репертуаре, все старосты-однокурсники уже давно перестали себя перетруждать своими обязанностями, но только не она. Эмерик Свитч — гуру трансфигурации — недовольно перевернется в гробу, если МакГонагалл в следующем году не займет должность старосты школы!

Оказавшись внутри нужного купе, Минерва оглядела виновников беспорядка: два третьекурсника слизеринца прекратили смеяться, когда увидели ее в дверях, а невысокая полная девочка, волосы которой были небрежно собраны в два хвоста, перестала плакать.

— Харпер, Урхарт! — обратилась МакГонагалл к мальчишкам. — Это уже не в первый раз. Сколько можно?

Те обменялись самодовольными улыбками, которые, правда, сползли с их лиц, когда она произнесла тихим, но вкрадчивым голосом:

— Минус десять очков с вашего факультета за каждого из вас. Сейчас же по своим местам!

Мальчишки не заставили повторять им дважды, они исчезли из купе так быстро, будто их и не было. Минерва повернулась лицом к девочке, которая пару секунд смотрела на нее широко раскрыв глаза, однако, потом ее рот скривился, а по лицу, усыпанному прыщами, снова потекли слезы.

— Эти гадкие мальчишки в очередной раз принялись дразнить меня, они обзывали меня грязнокровкой! — принялась жаловаться она, утирая рукавом мантии слезы.

«Ну нет, это уже никуда не годится. Опять размазывает слезы!» — обреченно вздохнула МакГонагалл.

— Так, Миртл, — она встряхнула девочку за плечи, — мало ли что они наговорили…

— Ну да, как же, — Шеридан вновь и вновь некрасиво кривила рот. — Эти гадкие мальчишки только и искали повода, чтобы обидеть меня…

— Хватит, Миртл, — Минерва украдкой взглянула на наручные часы. — Главное, что они ушли. Я позабочусь об их наказании в стенах школы.

— В самом деле? — слезы на лице Миртл мгновенно высохли.

— Да, без сомнения, — пообещала МакГонагалл и направилась к выходу. — Мне пора. А тебе я советую закрыться на время поездки с помощью заклинания, чтобы никто не донимал. Я к тебе еще зайду.

Миртл кивнула в ответ, и Минерва, наконец, покинула многострадальное купе.

Что до собрания старост, то МакГонагалл подоспела лишь к шапочному разбору. Когда она вошла в купе, то встретила там лишь Дэвида, Валбургу Блэк, Мейв Эвентайд и еще одну невысокую полненькую девушку с копной темных растрепанных волос, одетую в довольно потертую мантию, на которой в нескольких местах проглядывались следы удобрений. Это была Помона Спраут, ученица пятого курса факультета Хаффлпафф. Девушку эту Минерва регулярно встречала в теплицах профессора Бири, у которого та была одной из самых любимых учениц. Помона неловко улыбнулась ей и прошептала: «Привет!»

— Явилась, не запылилась, — проворчала Валбурга. Высокая, стройная, с густыми темно-каштановыми волосами, с тонкими аристократическими чертами лица, серыми глазами, она по праву считалась первой красавицей Хогвартса.

— Привет, Минерва! — добродушно улыбнулась Мейв Эвентайд, староста Райвенкло. — Ты подоспела к концу — мы уже все распределили.

— Да, МакГонагалл, заметь, мы вполне смогли разобраться в своих обязанностях и без твоего вмешательства, — перебила Мейв Валбурга.

— Еще бы! Том так быстро сориентировался, быстрее всех нас! — с восхищением в голосе воскликнула Эвентайд и, подскочив к Минерве, прошептала ей на ухо: — А еще он такой симпатичный. Жаль, ты его не видела! Пожалуй, он самый красивый парень в школе!

— Не беспокойся, у меня еще представится возможность его рассмотреть, — сказала МакГонагалл и отошла от нее.

— Эй, дамы, я все еще здесь! — отозвался Дэвид.

— А я думала, что тебя здесь и нет, Лонгботтом, настолько ты незаметен, — съязвила Блэк. — Ладно, я, пожалуй, пойду отсюда. Дольше общества грязнокровок и прочего отребья я не выдержу!

Она смерила презрительным взглядом сначала пятна грязи на мантии Спраут, а затем значок старосты на платье Эвентайд. Улыбка сползла с лица последней, Мейв, нахмурившись, проследила за покинувшей купе Валбургой.

— Да не обращайте, дамы, вы внимание на эту особу, она же насквозь пропитана снобизмом, — примирительно сказал Лонгботтом. — Она убеждена, что в ее жилах течет, по меньшей мере, голубая кровь!

— А все остальные, вижу я, уже разбежались? — спросила МакГонагалл.

— Некоторые и вовсе не пришли, — ответила вновь повеселевшая Мейв, — а некоторые действительно ушли. Том, кстати, был одним из первых.

При последних словах ее глаза мечтательно затуманились.

«Что же, неужели настолько красивый?» — усмехнулась про себя Минерва.

Имя «Том» не говорило ей ровным счетом ничего. Мало ли, сколько было в школе Томов! Она смутно представила себе смазливого мальчишку в одежде цветов Слизерина, поморщилась и тут же выбросила из головы возникший образ.

* * *

Новые заботы ожидали старост уже в самом замке: в коридоре, ведущем к Большому залу, возникла целая толпа учеников. Минерва, Дэвид и старосты Райвенкло проследили за тем, чтобы старшекурсники не толкали ребят помладше. Когда основная масса студентов ушла в Большой зал, Мейв сказала МакГонагалл:

— Ну, Минерва, тут уже почти никого не осталось, мы пойдем!

— Идите! — махнула рукой МакГонагалл, а сама при этом не сводила глаз с высоченного мощного парня, который вертелся у внушительной горы сундуков и будто что-то в ней искал.

— Рубеус! — позвала она его.

Тот вздрогнул и сразу повернулся к ней лицом. Его крохотные глазки, напоминавшие жучков, растерянно воззрились на нее. Он стоял, прижав обеими руками к огромной груди серый помятый пакет.

— Рубеус, ну что ты там возишься? — спросила Минерва. — Можешь не беспокоиться, все твои вещи на месте.

— Ну, я это…я хотел проверить, — начал оправдываться Хагрид. — Мало ли, как они там все это доставили.

— А что у тебя там за пакет? — ее взгляд теперь был прикован к вещи, которую он крепко держал.

— А, ну это книга! — ответил Рубеус и прижал к себе пакет еще сильнее, так словно его могли у него отнять. — Просто книга.

— В самом деле? А можно взглянуть на нее?

— Ээ…нет, лучше не надо, — он попятился к сундукам.

— Это почему же? — Минерва подошла к нему.

— Ну…Это… Так сказать… Не совсем безопасная книга, — Рубеус так сжал пакет, что костяшки на его пальцах побелели.

— Это я сама и решу, — строго сказала она и вытащила из кармана мантии волшебную палочку. — Хагрид, дай сюда пакет!

Рубеус замотал головой, тогда МакГонагалл произнесла: «Акцио!», и пакет выскочил из его рук и оказался у нее.

— Предупреждаю, Хагрид, если это опять окажется…— начала она, разворачивая пакет.

Пакет вдруг вздрогнул в ее руках, Минерва прервала свою речь на полуслове. Рубеус развел руками — мол, «сама напросилась». Пакет пару раз брыкнулся, и из него выпрыгнула большая толстая книга.

— Корешок! — подсказал Хагрид. — Погладь ее по корешку!

Но книга уже выскочила из ее рук и поскакала в сторону лестницы.

— «Чудовищная книга о чудовищах»! — только и успела произнести она. — Рубеус, да это же…

— Ее необходимо поймать! — завопил Хагрид и неуклюже бросился вслед за сбежавшим фолиантом.

МакГонагалл ничего не оставалось, как побежать за ним и его «одичавшей» книгой. Хагрид, явно не привыкший к ежедневным пробежкам, споткнулся о первую же ступеньку и с жутким грохотом упал. Минерва оказалась куда проворнее, она побежала по лестнице, однако, попытавшись проскочить через две ступени, поскользнулась и растянулась.

Дикая боль в колене заставила ее поморщиться, но она подняла голову и увидела перед собой протянутую руку. Над ней склонился парень, который, не долго думая, взял ее за руку и помог подняться на ноги. Поправив полы длинного платья, МакГонагалл снова взглянула на юношу, стоявшего на ступеньку выше нее. Высокий молодой человек на вид лет пятнадцати-шестнадцати в форме Слизерина и со значком старосты на груди держал в руке замершую «Чудовищную книгу».

Минерва прищурилась, вспоминая. Да, это же тот самый мальчик! Студент, которого она чаще всех остальных хогвартских учеников видела в библиотеке. Всегда такой тихий и какой-то замкнутый. Да, это тот самый мальчик, только заметно подросший за лето.

— Здравствуйте, Минерва! — вежливо произнес он. — А я как раз вас искал.

— Искали? — спросила МакГонагалл, во все глаза разглядывая его.

— Меня зовут Том Риддл. Я давно хотел с вами познакомиться.

Минерва ранее не знала его имени. Когда-то (казалось, это было так давно) профессор Дамблдор позвал к Распределяющей шляпе этого мальчика, но имя, которое МакГонагалл тогда услышала показалось ей на тот момент настолько простым и заурядным, что она его вскоре благополучно забыла за ненадобностью. Да и необходимости узнать его имя как-то у нее с тех пор не возникало: он никогда не нарушал школьных правил, не шалил, как это любили делать его ровесники. Минерва никогда не знала, как его зовут, и даже находила в этом некую прелесть: мальчик без имени.

Теперь же она знала его имя и фамилию. Том Риддл. И вроде нет отныне вокруг этого парня какой-то необычной ауры неизвестности. Или все же есть?

— Меня зовут Минерва МакГонагалл, — рассеянно произнесла она.

— Мне это известно, — улыбнулся Том. — Я новый староста Слизерина. Уильям Нотт не справился со своими обязанностями в прошлом году.

Риддл протянул подошедшему к ним Хагриду «Чудовищную книгу».

— Будь с ней впредь осторожен, Рубеус. Учебник издан впервые и явно недоработан в плане безопасности его использования, — спокойно сказал он тому. — Можешь идти.

Риддл, проводив взглядом спускавшегося по лестнице к Большому залу Хагрида, снова посмотрел на МакГонагалл. Но только он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, как позади него раздался знакомый голос:

— Вот ты где, Том! — по лестнице к ним медленно и грациозно спускалась Валбурга Блэк.

Риддл очаровательно улыбнулся ей.

— Ну что же, я была несказанно рада увидеть всех старост, — произнесла Минерва, гордо вздернув подбородок.

Валбурга и Том молча покинули ее. МакГонагалл боковым зрением проследила за спускавшейся по лестнице этой необычной парой. Впрочем, почему необычной? Скорее уж идеальной. Слишком красивая пара. Прямо до тошноты.

* * *

— Ты чего-то задержалась, — обратился за ужином к Минерве Дэвид. — Мы с Августой уже думали, что потеряли тебя.

— С Хагридом провозилась, — отозвалась МакГонагалл, указав взглядом на третьекурсника, уплетавшего за обе щеки жареную курицу.

— Что опять? — воскликнула Августа. — Очередной Мохнатик или Пушистик?

— В некотором роде, — усмехнулась Минерва. — Это же надо было из всех книг о магических животных выбрать именно «Чудовищную книгу о чудовищах». Министерство Магии вообще поставило под сомнение целесообразность дальнейшего издания этого учебника.

— «Чудовищная книга»… А! Тогда сочувствую, — сказала подруга и тут же брякнула: — А новый староста Слизерина, я погляжу, вполне симпатичный парень. Ты уже с ним успела пообщаться?

МакГонагалл посмотрела на слизеринский стол. Ее глаза неожиданно быстро нашли Риддла, рядом с которым сидели Эйвери и Лестрейндж и над чем-то громко смеялись. Том, видимо, почувствовав на себе внимательный взгляд, посмотрел на нее, и его губы тронула легкая улыбка. И это при том что его глаза остались холодными как лед.

— Успела, — сказала Минерва, отведя взгляд в сторону. — Его зовут Том Риддл.

Спрингвейл в ответ улыбнулась и, повернувшись к Аманде Джонс, принялась ей что-то рассказывать.

* * *

Первая учебная неделя началась для МакГонагалл весьма непросто. На несколько расслабившуюся за летние каникулы Минерву обрушились не только привычные обязанности старосты факультета, но и огромное количество учебных предметов. Занятия стали значительно сложнее — продвинутый уровень магии оказался весьма крепким орешком. Но МакГонагалл не намерена была отказываться от статуса лучшей ученицы школы. Она любила учиться и в будущем намеревалась посвятить всю себя трансфигурации. А научная деятельность, конечно, требовала кропотливой работы над собой, написания сложных аналитических статей, проведения затратных эмпирических исследований. Но ее это не пугало: впереди у нее было целых два года для написания фундаментального труда по теории и практике анимагии.

Итак, Минерва в первую же учебную неделю погрузилась с головой в учебу, попутно следя за соблюдением дисциплины в школе. Даже на друзей сейчас ей не хватало времени. Она принялась составлять список необходимой литературы по анимагии, чтобы в конце недели придти с ним в библиотеку. Иногда, МакГонагалл отвлекалась на минутные разговоры с Августой и Дэвидом или с кем-то из школьных старост. Ей пока не приходилось особо пересекаться с новым слизеринским старостой, хотя порой в Большом зале во время обеда она ощущала на себе взгляд его темных глаз.

Минерва понимала, что вскоре, в конце недели, она наверняка встретит его в библиотеке. Это ведь был вполне привычный расклад за последние четыре года.

Так и случилось. Явившись в пятницу вечером в библиотеку с огромным свитком, аккуратно исписанным множеством названий самых разных учебников и монографий, МакГонагалл как обычно увидела Риддла в самом дальнем углу библиотеки, погруженного в чтение какого-то фолианта. Когда она прошла всего в метре от него, то Том даже не поднял головы, так он был увлечен своим делом. Минерва успела прочитать заглавие книги лежавшей рядом с ним: «История Хогвартса. Том первый». Есть же на свете люди, которые читают «Историю» в полном варианте, подумалось ей.

Получив у библиотекаря Доры Роулендс несколько книжек, она присела в противоположном от Риддла углу и принялась за чтение.

Прошло не менее двух часов, а Минерва и Том все читали и читали. Каждый из них был сейчас в своем мире знаний и грез. Наконец, с огромной неохотой Риддл оторвался от книг в тот момент, когда миссис Роулендс известила всех читающих, что библиотека закрывается. МакГонагалл покосилась на большие часы, висевшие на стене: их стрелки приближались к отметке десять. Засиделись же они сегодня!

Минерва украдкой наблюдала за Томом, сначала сложившего свои пергамент и чернила в сумку и только потом вернувшего книги библиотекарю. МакГонагалл тоже принялась собирать свои вещи, в то время как Риддл направился в сторону двери из библиотеки. «Сейчас уйдет», — подумала она. Но ошиблась: вместо того чтобы подойти к двери, ведущей в коридор, Том свернул и пошел в ее сторону. Минерва почувствовала, что ее руки неожиданно стали влажными. Неужели он решил подойти к ней? МакГонагалл сделала вид, что не заметила Риддла приблизившегося к ее столу и продолжила складывать пергамент в сумку как ни в чем не бывало.

«А что такого? — подумалось ей. — Он ведь теперь староста и наверняка хочет что-то уточнить по части организации работы».

— Добрый вечер, Минерва, — обратился к ней Том и слегка улыбнулся.

— Добрый, — кивнула она и взглянула ему в глаза.

Удивительно как органично на его лице могли сочетаться теплая улыбка и взгляд холодных глаз.

— Возникли какие-то вопросы? — нейтральным тоном поинтересовалась МакГонагалл.

— Да, — кивнул Риддл и слегка наклонил голову набок. — Минерва, я наслышан о вас как о лучшей ученице в области трансфигурации…

— Что же, в слухах имеется доля правды, — согласилась она, слегка нахмурившись. К чему это он клонит?

— Замечательно! — улыбнулся Том. — Дело в том, что мне необходим наставник в трансфигурации для практики.

— А Дамблдор?

— Вы, вероятно, в курсе, что Дамблдор в настоящее время очень занят исследованием свойств драконьей крови. У него просто нет свободного времени, которое он мог бы посвятить дополнительным занятиям с учениками.

— Вы хотите, чтобы я стала вашим наставником?

— Вы верно меня поняли, Минерва, — снова кивнул Риддл. — Мне необходимо чтобы вы посмотрели на мою работу и сказали в чем я, возможно, допускаю ошибки и…

— Молодые люди, вы можете продолжить ваши любезные беседы в коридоре, — послышался голос миссис Роулендс. — А библиотека уже пять минут как должна быть закрыта.

МакГонагалл схватила стопку книг одной рукой и сумку с пергаментом другой и понеслась к столу библиотекаря. Сдав книги, она вышла в коридор, в котором ее терпеливо дожидался Том.

— Итак, Минерва, вы можете оказать мне эту услугу? — спросил Риддл.

МакГонагалл вздохнула. Да уж, у нее у самой нынче работы невпроворот, она только начала собирать материал для первой статьи…

— Я, пожалуй, вам помогу, — немного помолчав, сказала Минерва.

— Благодарю, — красивые губы Тома тронула улыбка.

— Я так понимаю, что это все? — напоследок спросила МакГонагалл.

Он кивнул в ответ и мгновение спустя скрылся за одной из множества школьных дверей.

«Молодец, Минерва, нашла еще забот себе на голову! Придется теперь возиться с заучкой пятикурсником!» — лишь покачала головой МакГонагалл.

— Слушай, Стефен, и долго он еще собирается спать? — Сириус сквозь сон услышал шепот.

— Видимо столько, сколько ему понадобится, — прошептал второй. — И вообще, Джош, если ты поднимаешься ни свет ни заря, то это еще не значит, что все остальные делают так же. К тому же он, может, сильно устал с дороги. Всякие там новые впечатления…

— Да я ничего против не имею, — ответил Джош. — Просто, скоро уже завтрак.

— Ничего, думаю, он успеет при желании, — сказал Стефен. — До завтрака еще уйма времени. Уйди, не мешай человеку досыпать последние минуты.

— Человек уже проспал столько, сколько ему понадобилось, — отозвался Сириус, с неохотой приоткрыв один глаз, — и ни за что не пропустит завтрак!

Он сел на постели и протер глаза. На соседних кроватях сидели два парня. Накануне гриффиндорский староста показал Сириусу его новую комнату, в которой ему предстояло жить с двумя мальчишками. Стефен Белл, довольно рослый юноша с гладкими каштановыми волосами, блестящими зелеными глазами, заядлый любитель квиддича, охотник факультетской сборной был первым, с кем познакомился Блэк. Джош Уильямс, щуплый болезненного вида мальчик с редкими светлыми волосами и огромными очками, явно не походивший на студента шестого курса, был вторым соседом.

— Слушай, а эльфы за ночь все-таки успели разложить твои вещи, — сообщил ему Стефен, натягивая носок.

— Мои вещи? — спросонок удивился Сириус. — Я же Симус Безземельный со всеми вытекающими отсюда последствиями…

— Ну да, — пожал плечами Белл. — Видимо ночью удалось разобраться с той заминкой насчет твоих пропавших вещей.

— Ах, да, мои вещички! — спохватился Сириус, припоминая байку которую вчера скормил новым соседям. Он вскочил с кровати и, подойдя к своему шкафу и распахнув его, обнаружил в нем новенькие мантии, рубашки и прочую одежду. — Эльфам в таком случае стоит присудить Орден Мерлина за героический труд без сна и отдыха, причем I степени!

Приведя себя в надлежащий порядок, Блэк решил долго не задерживаться в башне, а сразу же пойти в Большой зал. Сириус давно не вставал так рано, обычно он любил поспать подольше и сходить на завтрак тогда, когда внизу уже было полным полно народу. Но сегодня ему хотелось как можно быстрее оценить обстановку, в которой довелось невольно оказаться.

Едва показавшись на лестнице, ведущей в гостиную, Блэк увидел внизу у одного из диванов МакГонагалл с блокнотом в руках. Она что-то быстро писала и не сразу его заметила.

— Утро доброе! — приветствовал он ее.

— Доброе, — мрачно отозвалась Минерва и взглянула на него. — Вы рано.

— А чего валяться до последнего! Кто рано встает — тому Мерлин много чего дает! — ухмыльнулся Сириус, подходя к ней. — Кстати, давай на «ты», как никак на одном факультете учимся. К тому же с этим «вы» начинаю чувствовать себя беззубым стариком. А ведь я еще очень и очень молод!

— Хорошо, — кивнула МакГонагалл, пристально рассматривая воротник его рубашки.

Она резко ступила к нему и, направив на него палочку, прошептала заклинание. Сириус почувствовал, как воротник стал туже.

— Так значительно лучше, — Минерва опустила палочку и отступила назад.

«Ну, Бродяга, не забывай, что перед тобой правильная и безукоризненная МакГонагалл, которая во всем ищет порядок, даже в твоем воротнике!»

— Ты тоже, я смотрю, ранняя пташка, — сказал он. — Остальные еще досматривают последний сон, а ты уже заводишь новую утреннюю пластинку.

Окинул взглядом пустую гостиную.

— Естественно, я как староста обязана вставать раньше всех и совершать обход своей половины замка, — сказала Минерва.

— И неужели не появляется хоть малюсенького соблазна не идти выполнять столь важные поручения? — с насмешкой в голосе спросил Сириус. — Обычно девчонки обожают поваляться в постельках до полудня, чтобы днем на занятиях не выглядеть невыспавшимися.

— Пускай все остальные девчонки спят себе, сколько им вздумается, — парировала МакГонагалл. — А у меня работы предостаточно.

«Да, тяжелый случай! — подумалось ему. — Эта и посреди ночи побежит выполнять свой школьный долг! Впрочем, ты ждал чего-то иного от своей строгой училки?»

Она перевела взгляд с его лица на кого-то, кто спускался по лестнице из спальни мальчиков, поздоровалась с ним.

— А, Минерва, ты конечно уже давно на ногах! А вот я… Наконец-то никаких подъемов в шесть утра! — подошедший парень сладко потянулся и, переведя взгляд на Блэка, протянул ему руку: — Дэвид Лонгботтом, будем знакомы.

Разглядывая Сириуса, он прищурился.

— Кстати, вы немного похожи на…— задумчиво начал Лонгботтом, но его тут же легонько толкнула в бок Минерва. — Хотя нет, наверное, не очень. Ну да ладно. Сириус, вы сейчас случаем не в Большой зал?

— Именно туда, — ответил Блэк. — Кто туда со мной — тот герой!

— Не откажусь от такого звания! Августу и смысла ждать нет, пока она там прихорашивается, — сказал Дэвид и потянул Сириуса к узкому выходу из гостиной. — Минерва?

Но МакГонагалл пообещала присоединиться к ним позже и, присев за стол, продолжила писать.

Лонгботтом пожав плечами, прошел мимо портрета Полной Дамы. Сириус же выйдя из гостиной, немедленно расслабил давивший ему воротник. Дэвид приподнял бровь, наблюдая за его действиями.

— Я даже не буду спрашивать, кто тебе его так затянул, — сказал он.

— Ну да, и так ясно, — усмехнулся Сириус, — это все она. Но возражать у меня не хватило смелости. Да и хватка у нее железная.

— Еще бы! Этой девчонке попробуй возрази. Мигом трансфигурирует в комнатную собачку!

Блэк усмехнулся: значит в собачку? Ну-ну!

МакГонагалл появилась на завтраке с основной массой студентов. Вместе с ней пришла девушка по имени Августа Спрингвейл, которая сразу же подсела к Дэвиду, и тот теперь только и делал, что слушал ее. Минерва села неподалеку от этой парочки так, словно не хотела им мешать. Сириус заметил, как несколько раз во время завтрака она бросала в их сторону грустные взгляды. Вероятно, еще некоторое время назад эта троица была неразлучной. Правда до тех, наверное, пор, пока Августа и Дэвид не стали парой, подумалось ему. Дабы не наблюдать более за МакГонагалл, со скукой размазывавшей кашу по тарелке, он посмотрел на слизеринский стол и сразу же увидел Риддла, с аппетитом уплетавшего свой завтрак и слушавшего вполуха сидевшую рядом с ним девушку. Та была так увлечена своим рассказом, что повернулась к Тому чуть ли не всем телом, и Блэк толком не мог разглядеть ее лица, которое было почти наполовину закрыто темными волосами.

Долго скучать МакГонагалл не пришлось. Когда она уже почти покончила с едой, к ней сзади подскочила девчонка с коротко подстриженными темно-русыми волосами и глазами напоминающими ястребиные. «Мадам Хуч! — признал Сириус и улыбнулся. — Все та же оторва!»

— Слушай, Минерва, ну так что там у нас с… — девчонка сделала многозначительную паузу.

— Пока ровным счетом ничего, Роланда, — сказала староста, — все еще идет обсуждение данного вопроса.

— Но мне-то скажешь, а? — нетерпеливо продолжила Хуч. — Я как-никак капитан команды и должна знать, выйдет ли вообще в этом году наша сборная на поле.

— Не беспокойся, когда станет что-то известно, ты узнаешь об этом первой.

— И все же, пора бы уже снять мораторий, связанный с-сама-знаешь-чем, — не отставала Роланда. — Времени то с того события прошло немало. Июнь уже далеко за горами. Да и Миртл своим унылым бездействием мы вряд ли теперь поможем.

— Между прочим, обсуждается также вопрос воздушной безопасности, — продолжила Минерва. — Пока Англия находится на военном положении…

— Да брось ты это, я в курсе, что Хогвартс по-прежнему в состоянии на время проведения тренировок и матчей обеспечивать охрану близлежащей местности, в том числе и неба…

— Так, Роланда, я же обещала, что сообщу тебе, что и как, когда станет известно что-либо точно, — отрезала МакГонагалл и встала из-за стола.

Между тем к концу завтрака прибыла почта. Студенты тут же за столом принялись раскрывать письма и посылки от родных. Сириус даже не надеялся получить от кого-либо письмо. Однако к нему подлетела маленькая коричневая сова и бросила крохотный конверт рядом с его тарелкой.

Текст развернутого письма оказался коротким. На листке было написано тонким наклонным почерком:

«Дорогой Сириус,

Искренне твой, Альбус Дамблдор».

Дочитав послание, Сириус взглянул на учительский стол, Дамблдор, поставив на стол свой кубок, чуть заметно подмигнул ему.

На трансфигурацию Блэк шел с огромным интересом. Ему ранее никогда не приходилось слушать лекций Дамблдора. Тем более по трансфигурации, в которой он разбирался лучше всего.

Методика преподавания Дамблдора разительно отличалась от методики МакГонагалл. В отличие от последней Дамблдор оказался великолепным лектором, его объяснения отличались ясностью и простотой, хотя и сопровождались весьма нелегкими математическими расчетами. Все то, что рассказывал учитель, Сириусу было уже известно с уроков МакГонагалл, потому он вскоре немного заскучал. Сидя за одной из последних парт Блэк взялся за свое любимое дело — начал рисовать. За несколько парт перед ним сидел Риддл, за портрет которого он и принялся. Точеный профиль слизеринца так и просился на бумагу, и Сириус с интересом взялся за работу. Том оказался хорошим натурщиком: всю лекцию сидел почти не шевелясь и внимательно слушал профессора, записывая едва ли не каждое его слово.

В какой-то момент Блэк почувствовал на себе внимательный взгляд. Повернув голову вправо, он увидел слизеринца не сводившего с него карих глаз. Темные слегка волнистые волосы, тонкие черты лица, немного вздернутый нос… Да это же его дядя Альфард! И как он раньше его не заметил? Губы Сириуса тронула легкая улыбка, слизеринец тут же потупил взгляд.

Итак, дядю он уже нашел. Рано или поздно он встретит в стенах замка отца и мать. Сколько еще приятных неожиданностей таит в себе сегодняшний день?

Вторая часть занятия была посвящена практике. Блэк привык к тому, что МакГонагалл не проводила подобных разделений и обычно теорию совмещала с практикой. Но у Дамблдора были иные предпочтения. Сегодня от студентов требовалось начать освоение превращений с использованием невербальных заклинаний. У подавляющей массы учеников все их попытки трансфигурации подушек в мышей без произношения заклинаний к концу занятия не увенчались успехом. Единственным студентом, который раньше всех и прямо таки идеально справился с поставленной задачей, оказался Риддл. Он молча продемонстрировал результат своей работы учителю, за что получил пять баллов для своего факультета.

Студенты с завистью поглядывали на его маленькую серую мышку и лихорадочно пытались добиться появления у своих подушек хотя бы хвоста.

«Бродяга, ты смог беззвучно превратить иголку в червя под присмотром МакГонагалл на втором занятии, — вспоминал Сириус, направляя палочку на свою подушку. — Что же, не будем подводить любимую ученицу будущего директора».

— Хорошо, мистер Дэйв, присуждаю и вашему факультету пять баллов, — сказал Дамблдор, подходя к его столу. — Вижу, Дурмстранг проявляет повышенное внимание науке превращений.

Теперь взгляды учеников оказались прикованы к результату работы Сириуса. Блэк заметил на лице Тома некоторое удивление. Видимо Риддл привык быть лучшим, и ему пока еще никто особо не составлял конкуренцию. Даже МакГонагалл?

По окончании урока студенты быстро покинули кабинет, наступило время обеденного перерыва. Сириус решил немного задержаться, ему хотелось завязать разговор с Альфардом, который тоже не особо спешил на обед и украдкой поглядывал на него. В это время Том так же не спеша собирал свои вещи. К нему подошли два однокурсника. Риддл кивнул, даже не взглянув на них, и медленно в их сопровождении двинулся к столу Блэка.

— Здравствуйте, Сириус, — вежливо приветствовал он его. — Я вижу, вы успешно обживаетесь в Хогвартсе.

— Не без этого, — попытался улыбнуться Сириус. — Причем быстрее, чем в свое время в родном институте.

Том кивнул и представил своих спутников. Более плотного парня с темно-каштановыми слегка спутанными волосами и несколько грубоватыми чертами лица звали Ральфом Лестрейнджем, а более щуплого со светло-русыми длинными волосами и необычайно-бледной кожей на лице — Мордредом Эйвери.

— Желаю вам дальнейших успехов, — напоследок сказал Риддл и в сопровождении друзей скрылся за дверями кабинета.

Блэк перевел взгляд на подошедшего к нему Альфарда.

— Здравствуйте, мистер Дэйв, — представился тот. — Мое имя — Альфард Блэк. Я вижу, вы уже знакомы с нашим лучшим учеником.

— Да, мы уже успели очень мило побеседовать.

— Ну, да, он же у нас староста, — язвительно заметил Альфард, и Сириусу показалось, что дядя не особо жалует Риддла.

Видя, что Альфард двинулся к выходу из кабинета, он остановил его, попросив показать путь до библиотеки, и тот охотно согласился довести его до самых дверей читального зала.

Блэк шел довольно быстро, и Сириус едва поспевал за ним. Он отчаянно пытался найти тему для поддержания разговора и даже спросил у своего проводника что-то про грядущий зачет по трансфигурации, на что получил весьма неуверенный ответ. Похоже, учеба не особо занимала дядю. Сириус заметил, что Альфард все пытался украдкой рассмотреть его лицо.

Дойдя до нужных дверей, дядя бросил на него еще один короткий взгляд и, кивнув ему напоследок, завернул за ближайший угол, оставив Сириуса стоять в некотором замешательстве.

Конечно, думалось Блэку, Альфарда не могло не удивить необычайное внешнее сходство нового знакомого с его дражайшими родственниками. Сириус вспомнил, как в детстве родные любили спорить о том, на кого из родителей более походят он и Регулус. Многие сходились во мнении, что Сириус унаследовал красоту матери, а брат — отца.

Блэк потоптался у дверей библиотеки. Его сейчас явно не тянуло к пыльным книгам, хотя и можно было бы что-нибудь поискать про маховики времени. Он взялся, было, за ручку двери, как услышал позади себя:

— Блэк, стой!

По привычке Сириус обернулся и увидел приближавшегося к нему мальчишку на вид лет двенадцати-тринадцати и спешившую за ним МакГонагалл.

— Блэк, я сказала тебе стоять! — она явно готова была уже достать палочку. — Еще раз я повторять не намерена.

Мальчишка, наконец, остановился и повернулся к ней лицом.

— Да что ты ко мне прицепилась, — проворчал он. — Она грязнокровка и заслужила это!

Сириус подошел к Минерве и мальчику, который тут же перевел взгляд на него. Невысокий парнишка, в одежде цветов Слизерина, с блестящими черными волосами, изящно обрамлявшими слегка заостренное лицо, сузил карие глаза, рассматривая его. Сириус почувствовал, как губы расплываются в улыбке — а вот и дорогой папочка!

— Итак, минус десять баллов со Слизерина, — сказала МакГонагалл. — И только попробуй подойти к Спиннет и сказать ей…

— Орион будет подходить к тому, к кому посчитает нужным, и ты, МакГонагалл, ему не указ! — женский голос заставил все троих посмотреть в сторону лестницы.

К ним подошла слизеринка, которая, смерив презрительным взглядом Минерву, принялась внимательно рассматривать Сириуса. Ее серые глаза скользнули по его одежде и, встретившись с его глазами, сузились почти так же, как у Ориона.

«Ну, конечно, вот и мамочка пожаловала! Куда уж без нее!»

— Не смей больше указывать моему кузену, что ему следует делать! — Валбурга покровительственно положила руку на плечо подошедшему к ней мальчику.

— К твоему сведению, Блэк, твой любезный кузен только что довел до слез однокурсницу, — сообщила Минерва. — А подобного беспорядка я терпеть не намерена и обязана его предотвратить.

— Ну да, конечно, послушная девочка Дамблдора стала старостой школы и теперь возомнила, что может всем указывать, что им следует делать, а что нет, — усмехнулась Валбурга.

— А почему бы и нет? — эти слова сорвались с губ Сириуса быстрее, чем он это осознал.

Мать бросила в его сторону колючий взгляд.

— Так, Сириус, не вмешивайся, — начала МакГонагалл. На ее лице появилась хитрая улыбка и она, гордо вздернув подбородок, добавила: — А тебе завидно, да, Блэк?

— С чего бы это мне завидовать девице, которая ради того, чтобы получить несчастную должность старосты школы весь прошлый год только и делала, что подлизывалась к преподавателю трансфигурации, — фыркнула Валбурга.

— Заявление твое безосновательно, Блэк. Старост назначает директор. Не вижу логики в твоих словах. Советую посмотреть учебник магической логики для начинающих. Пора учиться делать правильные умозаключения.

— Полегче на поворотах, МакГонагалл! Валбурга и сама в состоянии решить, какие ей учебники читать. Она не нуждается в советах ходячих библиотек, — Риддл появился весьма неожиданно.

Валбурга рассмеялась и взяла его за руку. Сириус недоуменно вскинул брови: он впервые видел, чтобы мать к кому-либо так охотно прижималась. Да кто же такой этот Риддл?

Губы Минервы вытянулись в ниточку, когда она услышала слова Тома, в ее глазах зажглись искорки.

— Я вижу, Риддл ты и сам в состоянии разобраться со своей подругой и ее братцем, — сказала она.

«А также с их сынком», — усмехнулся Сириус.

— Перепоручаю столь незавидное дело тебе! — добавила МакГонагалл, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Том и Валбурга хотели сказать что-то еще, но в это время в коридоре стали появляться ученики, и Минерва быстро затерялась в толпе. Через мгновение от возникшей перепалки не осталось и следа.

Сириус, размышляя о только что увиденном, поплелся в Большой зал. Тут творится что-то странное, показалось ему. Но не мог взять в толк, что именно. Вроде с виду вполне обычная перепалка слизеринцев и гриффиндорки. Но что-то неестественное присутствовало в самом противостоянии МакГонагалл и Риддла. Он это чувствовал. Надо выждать, разобраться, что здесь к чему, а уж потом вступать в игру, подумалось ему.

Вторая половина дня прошла для него вполне мирно и спокойно. После обеда гриффиндорцы сидели вместе с райвенкловцами на заклинаниях и только и успевали записывать лекцию о применении невербальных заклинаний в самых разных областях магической науки. Профессор Уоррен, учитель по заклинаниям оказался мужчиной средних лет, довольно недружелюбным на вид в отличие от того же Флитвика. Он читал лекцию необычайно быстро и никогда не повторял сказанного. Впрочем, никто из учеников не осмеливался его перебить. На практике Сириус откровенно заскучал: он уже давно овладел невербальными заклинаниями и потому, зевая, наблюдал за неудачными попытками студентов справиться с заданием учителя. К тому же на уроке не было Джеймса, с которым они могли бы как обычно поиздеваться над Сопливусом. Аналога последнего, впрочем, он также пока не нашел. Рисовать не было желания, потому он то и дело поглядывал на часы, висевшие в кабинете.

Вечером, когда большинство учеников уже отправились спать, у Сириуса как назло сна не было ни в одном глазу. Джош же первым отправился на боковую, Стефен углубился в чтение справочника по спортивным метлам. Ближе к одиннадцати в гостиной оставалось всего три студента, да и те были первокурсниками, корпевшими над докладами по зельям.

«Надо же какие все тут правильные и сонные», — подумал Сириус и взялся перечитывать одну из книг о магических артефактах. Делать все равно нечего, вдруг чего интересного найдет.

В половине двенадцатого, когда первокурсники бросили работу над докладами, в гостиную пришла МакГонагалл. Она выглядела немного усталой и не сразу заметила Блэка, сидевшего за столом.

— Вечер добрый, почетным труженикам Хогвартса! — воскликнул Сириус, откладывая порядком надоевшую книгу в сторону.

— Добрый, — Минерва повернула в его сторону голову. — Я и не заметила тебя.

— Не заметила меня? — притворно ужаснулся он. — Как же так!

МакГонагалл направилась, было, в сторону спален девочек, но Сириус ее остановил:

— Можно тебя на пару минут?

Она кивнула и подошла к Блэку, взявшему в руки чистый лист пергамента.

— Ты что-то хотел?

— Да, стой как стоишь, старайся не двигаться, — сказал Сириус и, прикусив кончик пера, по привычке откинулся на спинку стула.

Стул наклонился и теперь стоял на двух ножках. Вдруг Блэк почувствовал, как больно ударился коленом о ножку деревянного стола, стоявшего рядом. Он, потирая ушибленную ногу, посмотрел на Минерву, опустившую палочку.

— Так лучше, — сухо произнесла она. — Ты ведь не хотел упасть со стула и свернуть себе шею.

Сириус вновь попытался откинуться на стул, но тот словно прирос всеми четырьмя ножками к полу. Он почувствовал, что его щеки начала заливать краска.

— Как прошел первый учебный день в Хогвартсе? — поинтересовалась МакГонагалл.

— Вполне сносно, — ответил Сириус, продолжая рисовать, как ни в чем не бывало. — Я даже узнал много чего нового.

— В самом деле?

— Конечно, я самый настоящий грызун науки, — сказал Сириус, бросив на нее насмешливый взгляд. — А по мне разве не видно?

— Ну, это как сказать, — с сарказмом произнесла она.

— Да, по мне, конечно, не скажешь сразу, — сказал Блэк и, отложив в сторонку пергамент, взялся поправлять на себе одежду. — У меня нет столько шерсти и такого хвоста, как у этих представителей учебного мира, но все же…

— Ну и что ты там нарисовал? — спросила Минерва, подходя к нему поближе.

— Так, поставил несколько клякс, — Сириус протянул ей листок. — Сейчас ведь как раз мода на такие произведения.

— А что, я настолько хмурая? — спросила МакГонагалл, рассматривая рисунок. Она поднесла пергамент ближе к лицу и нахмурилась еще сильнее, чем девушка, изображенная на картинке.

— Ну, все можно подправить при желании. Могу также пририсовать внушительный бюст. Хочешь, а Мини?

— Мини? — переспросила она, удивленно приподняв бровь.

— Ну да! — Сириус улыбнулся. Знала бы взрослая солидная МакГонагалл, как посмел к ней обратиться ее ученик!

— Нет, не надо, и так хорошо, — тяжело вздохнула Минерва, положив рисунок на стол. — Уж какая есть.

— Думаю, следующая картинка тебе понравится больше, — Сириус подмигнул ей и потянулся к своей сумке.

Он вытащил на свет портрет Риддла, который нарисовал утром на трансфигурации. Минерва, скользнув взглядом по талантливо нарисованному профилю Тома, нервно сглотнула.

— Вижу, не понравилось, — сказал Блэк и продолжил рыться в сумке. — Ничего, другой мой шедевр тебе уж точно придется по вкусу.

— Да нет, красивый эскиз, — поспешила возразить она.

Сириус продемонстрировал ей свое третье творение, на котором был нарисован забавный человечек с брошкой в руке. Рядом с человечком виднелась надпись: «Просьба близко не подходить! Вы имеете дело с Мистером Само Совершенство по имени Томми Риддл!»

Губы Минервы на мгновение тронула слабая улыбка.

— Я же говорил, что понравится. Не правда ли, в некоторой степени отражает сущность этого красавчика?

— Да, в самом деле, — сказала МакГонагалл, но улыбка сползла с ее лица. — Ладно, уже поздно, а завтра рано вставать.

Она отвернулась и решительно направилась в сторону спален.

— Пусть тебе приснится сотня столь же веселых человечков, Мини! — бросил ей вслед Сириус.

Минерва не ответила, сделав вид, что не услышала обращенных к ней слов, и лишь пошла быстрее.

— Где же девятый номер за этот год? — раздраженно пробормотала Минерва, в третий раз пробегая глазами по корешкам журнала «Трансфигурация сегодня». — Еще вчера он лежал на этой полке. Точнее все номера всегда лежали здесь.

— Еще бы они не были на месте, — усмехнулась стоявшая рядом Августа, — кроме тебя и Дамблдора никто их и в руки то не берет. Может, ты утащила его к себе в комнату и не заметила?

— Августа, — покачала головой Минерва, — пора бы уже запомнить, что книги и периодику из читального зала невозможно вынести, на них наложены антиаппарирующие заклинания.

Спрингвейл страдальчески закатила глаза, услышав очередное замечание старосты.

— И как же я так вчера не сообразила выписать из этого журнала необходимую цитату? — вытаскивая с книжной полки один за другим журналы, продолжала сокрушаться МакГонагалл. — Теперь же я должна терять время на поиски…

— Минерва, вы случайно не этот номер потеряли? — она услышала рядом негромкий голос Риддла.

МакГонагалл оглянулась, вежливо улыбаясь, Том протянул ей девятый номер «Трансфигурации». Августа хитро прищурилась, рассматривая старост, но, взяв с полки первую попавшуюся книгу, отошла к окну.

— Да, этот, — кивнула Минерва, принимая из его рук вожделенный журнал. — Спасибо.

— Не правда ли интересный в этот раз получился номер? — спросил Том.

— Интересный, вне всякого сомнения, — сухо отозвалась МакГонагалл, открывая журнал и всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Он немного потоптался на месте, будто хотел что-то добавить, но видимо передумал и ушел.

Как только Риддл исчез из виду, Августа тут же подскочила к ней.

— А вот и твой девятый номер! — воскликнула она. — Мне следовало догадаться, что его взял именно он.

— Что же, его видимо тоже заинтересовала наука трансфигурации, — сказала МакГонагалл, выписывая на бумагу цитату из журнала.

— Мне кажется, не только наука, — ухмыляясь, добавила Спрингвейл.

— На что ты намекаешь?

— Всю последнюю неделю Риддл не спускает с тебя своих прекрасных глаз, — сказала Августа.

— В самом деле? — спросила Минерва, на мгновение оторвавшись от записей. — Действительно, я ведь все никак не определюсь со временем начала занятия…

— Какого еще занятия? — Спрингвейл удивленно приподняла брови.

— В прошлую пятницу я согласилась с ним позаниматься.

— В пятницу? — переспросила Августа. — И ты столько тянешь?

— Ну да, всю эту неделю я была очень занята, было совсем не до этого пятикурсника.

— Немедленно определись со временем, хватит мучить бедного парня ожиданием, — почти приказным тоном заявила Спрингвейл. — Это же надо, у нее не было времени!

— Ничего, подождет еще, раз решил не прибегать к помощи Дамблдора, — задумчиво произнесла Минерва, убирая журнал обратно на книжную полку.

— Еще бы, одно дело девушка, совсем другое — старый профессор, — воскликнула Августа. — Пускай подождет. А он молодец! Так издалека попытаться зайти в тихую заводь…

— В любом случае меня несколько удивила его просьба, — продолжила МакГонагалл, — Дамблдор не настолько занятой человек, чтобы не найти времени на лучшего ученика школы. Странная отговорка. Да и на какие вопросы он хочет получить от меня ответ?

— Не странная, а вполне понятная, — сказала Спрингвейл. — Хочешь приблизиться к неприступной девушке — делай это медленно и очень осторожно.

Минерва предпочла пропустить мимо ушей ее комментарии и, собрав вещи, направилась в читальный зал. Вечером в четверг библиотека была битком набита студентами, миссис Роулендс едва успевала обслуживать всех. Отыскав глазами Тома, МакГонагалл направилась к его столу. Когда она приблизилась к нему, тот немедленно оторвался от чтения и внимательно воззрился на нее.

— Жду вас завтра в кабинете трансфигурации в девять вечера, — сообщила Минерва.

— Благодарю вас, — кивнул Риддл. — Для меня очень важно это занятие.

Она молча отошла от его стола.

* * *

МакГонагалл в очередной раз обошла кабинет. Том опаздывал. Она нетерпеливо взглянула на настенные часы. Устав ходить по классу, присела на краешек стола. Она чувствовала некоторое волнение: что же такого может сегодня спросить у нее лучший ученик школы?

Наконец, дверь кабинета тихо скрипнула, и в класс вошел Риддл. Он медленно прошел на середину комнаты и только тогда поздоровался с ней.

— Вы опоздали на три минуты, двадцать шесть секунд, — констатировала она, взглянув на часы.

— Прошу прощения, Минерва, — в его голосе чувствовалось сожаление, — возникли некоторые накладки…

— Итак, что же вы хотели узнать? — перебила МакГонагалл, вставая со стола и скрещивая руки на груди. — У нас с вами есть час.

— Хорошо, — кивнул Том, присаживаясь на стул. Он немного помолчал, словно искал нужные слова, но потом продолжил: — Минерва, меня интересует практика перехода сущности мага в тело какого-либо существа.

МакГонагалл удивленно приподняла бровь. Вот так вопрос! Она подозревала, что Риддл может спросить ее о каком-либо частном случае трансфигурации, да еще не особо жалуемом профессором Дамблдором, но вот чтобы так прямо…

— Мистер Риддл, советую вам расслабиться, ибо данный вид трансфигурации рановато проходить на пятом курсе, — сказала МакГонагалл.

— Странно, что вы тогда в свое время интересовались им, Минерва, — ответил Том. — К концу пятого курса вы в совершенстве овладели им.

Вот значит, как все складывается! Он в курсе того, чем она занималась весь прошлый год. Интересно, что еще ему известно о ней?

— Пойдем с другой стороны, мистер Риддл, — продолжила МакГонагалл. — Я занималась освоением данного вида трансфигурации под руководством профессора Дамблдора, который в курсе того, какое это имеет значение для моей дальнейшей научной работы. И если вы надеетесь, что я соглашусь нарушать школьные правила…

— Минерва, — начал Том примирительно, — я вполне вас понимаю и, более того, согласен с вашим нежеланием мне помочь…

— Постойте, — перебила она, — это не нежелание вам помочь, а лишь стремление огородить вас и себя от очевидных нарушений.

— Понимаю, — повторил Риддл. — И буду согласен с любыми вашими устремлениями по данному вопросу. И ни в коем случае не осуждаю вас, как вам могло показаться.

МакГонагалл осеклась — похоже, она несколько погорячилась.

— Что еще желает знать лучший ученик школы? — поинтересовалась она, вновь поглядывая на часы.

— Пожалуй, это все, — произнес Том, но, видя, что она немедленно повернулась к двери, остановил ее: — Минерва, еще я желаю знать, не хотели бы вы пойти со мной в Хогсмид в ближайшую субботу?

МакГонагалл замерла на месте, а затем медленно повернулась к нему. Конечно, как же она сразу не догадалась об истинной причине сегодняшней встречи?

— Нет, — сухо произнесла она.

— Почему? — на его лице отразилось удивление.

— В субботу днем обещают ливень, — Минерва озвучила первую пришедшую на ум отговорку.

— Это не проблема, — уверено продолжил Риддл, — мы можем пойти ближе к вечеру, когда прояснится.

— Вечером я буду в компании друзей, — продолжила упорствовать она.

— Я тоже хочу быть вашим другом, — неожиданно тихо произнес Том и добавил уже громче: — Мы можем пойти в любую другую субботу. На это вы согласны?

— Возможно, но при одном условии.

Он внимательно на нее посмотрел.

— Если вы продемонстрируете мне свое умение трансфигурировать воду в огонь, — на одном дыхании произнесла МакГонагалл, — тогда, быть может, я и пойду с вами.

По его лицу было заметно, что он несколько озадачен и недоволен. Минерва, в очередной раз взглянув на часы, развернулась и подошла к двери.

— Время покажет, исполнимо ли ваше желание стать моим другом, — напоследок бросила она ему.

Затем вернулась в гостиную Гриффиндора, где было как всегда многолюдно: в основной массе это были ученики младших курсов, студенты-старшекурсники как обычно предпочитали в это время разгуливать по замку. Кивнув на пару приветствий второкурсников, МакГонагалл прямиком направилась в спальню девочек. В ее комнате очень кстати не оказалось соседок, ей почему-то в данный момент очень хотелось побыть одной.

Минерва прошла в ванную и взглянула в большое зеркало, висевшее на стене. Ну вот, так она и думала: из зеркала на нее глядела староста, щеки которой покрывал заметный румянец. МакГонагалл намочила руки холодной водой из крана и провела ими по разгоряченным щекам.

Она крайне редко краснела и никому не позволяла видеть себя зардевшейся. Интересно, Том успел заметить на ее лице румянец? Она очень надеялась, что нет. Минерва снова прокрутила в голове их сегодняшнюю встречу. Сначала он просил научить его запрещенному виду трансфигурации, а потом пригласил в Хогсмид. Обойти формальные стороны — насколько, оказывается, это было ему не чуждо! В своем ли он был уме, попросив у нее о подобного рода помощи? Смешно считать, что он надеялся на положительный ответ. А вот на совместный поход в Хогсмид похоже очень и очень рассчитывал.

Минерва почувствовала, что снова начала краснеть. Неужели этот мальчишка действительно думал, что она согласится пойти с ним? С какой это стати она должна тратить личное время на какого-то слизеринца с младшего курса?

МакГонагалл присела на краешек ванны. А он смельчак! Еще ни один парень не набирался решимости подойти к ней и пригласить куда-либо. Помнится, даже на Святочный Бал, проходивший в рамках очередной попытки возрождения Турнира Трех Волшебников два года назад, она пошла в гордом одиночестве не в пример остальным девчонкам, отыскавших себе кавалеров.

Молодых людей обычно отпугивали ее серьезность и строгость. Минерва не умела игриво улыбаться мальчикам, как это делали многие студентки, более того, она считала подобное умение глупостью, без которой вполне сможет обойтись в жизни. МакГонагалл вроде как уже смирилась с отсутствием внимания со стороны противоположного пола, а тут на горизонте возник Том Риддл со своим желанием «стать ее другом».

Минерва, прикусив губу, усмехнулась. Затем, вытерев лицо полотенцем и убедившись, что вновь выглядит, как подобает серьезной ученице и старосте, вышла из ванной.

* * *

— Минерва, ты должна что-то с этим сделать! — с возмущением в голосе воскликнула Хуч. — Сегодня поле должно быть наше, как и обещалось еще неделю назад. И что я узнаю в семь утра? Эта гадюка Блэк выклянчила-таки у старого пройдохи Слагхорна разрешение на сегодняшнюю тренировку Слизерина!

— Успокойся, Роланда, — процедила сквозь зубы МакГонагалл, намазывая на тост джем. — Все не настолько страшно, как тебе представляется.

— Как это не страшно? — пробормотала та, недобро сверкнув глазами. — В связи с этим чертовым военным положением команды итак вынуждены тренироваться в два раза реже. Да наш Гриффиндор…

— Держи себя в руках, — уже потребовала Минерва. — Я постараюсь поговорить с деканом.

— Я очень на тебя надеюсь! — напоследок бросила Роланда и подошла к Стефену.

«Мерлин, ни дня спокойствия из-за Блэк!» — подумала МакГонагалл и взглянула на двери Большого зала, в которых как раз показался Риддл в окружении стайки девчонок. Студентки были самых разных возрастов и факультетов, они, перебивая друг друга, что-то пытались сказать ему, а он только мило улыбался, глядя на них.

— Ты только посмотри на него! — воскликнула сидевшая рядом Августа. — Он уже обзавелся собственной свитой.

Минерва лишь усмехнулась.

— Чего это ты смеешься? — в недоумении спросила Спрингвейл. — Давненько я не видела, чтобы за парнем волочилось столько девчонок.

— Да, а я давно не видела столько жертв Амортенции вокруг одного волшебника, — ответила МакГонагалл.

— Какая такая Амортенция? — не поверила Августа. — Да, они, в самом деле, без ума от него.

— В том то и дело, что без ума, — парировала Минерва. — На лицо все внешние признаки действия приворотного зелья. Ты только взгляни на их глаза. Вспомни, что говорил на первом занятии Слагхорн.

Спрингвейл нахмурилась, силясь что-то вспомнить, но ее попытка так и не увенчалась успехом.

МакГонагалл с легкой улыбкой на лице следила за проходившим неподалеку от нее Томом в окружении студенток. Она поймала себя на мысли, что ранее улыбка стоила ей едва ли не физических усилий. Сейчас же ей было действительно смешно.

Риддл, заметив, что она за ним наблюдает, посмотрел на нее. Каким же самодовольным оказался его взгляд, словно говоривший: «Ты только взгляни, сколько девушек у моих ног!» Улыбка на ее лице стала еще шире.

— Так, так, — сказала Августа, — что значат ваши переглядки?

— Они означают лишь то, что Риддл остался с носом, — отозвалась Минерва.

— Все интереснее и интереснее, — сказала та, переводя на нее взгляд полный нетерпения. — Рассказывай!

МакГонагалл поведала ей о вчерашней с ним встрече, правда, умолчав о его просьбе научить его запретному виду трансфигурации.

— Минерва, ты жестокий человек! — всплеснула руками Спрингвейл. — Твое условие трансфигурации воды в огонь равносильно отказу. Не каждый семикурсник в состоянии показывать чудеса подобных превращений, а ты дала такую задачу пятикурснику.

— Вот пускай и решает ее все ближайшие годы, — ответила Минерва, — и не пристает ко мне с глупостями.

— Да ты понимаешь, что отшила самого красивого и умного парня школы! — продолжала негодовать Августа. — Думаешь, он, словно благородный средневековый рыцарь, займется выполнением безумной прихоти своей дамы?

— Ничего я не думаю. Зато будет теперь в курсе, что не все ему по зубам.

Спрингвейл на эти слова лишь покачала головой.

— А если все же окажется по зубам? — добавила она.

— Тогда и придумаем что-нибудь другое, — заключила МакГонагалл.

* * *

Утро субботы оказалось на удивление теплым и солнечным. После позднего завтрака студенты немедленно принялись собираться на прогулку в Хогсмид.

— Да оставь ты уже эти фолианты в покое, Минерва! — звала Августа. — Будь уверена, они никуда в твое отсутствие не убегут.

МакГонагалл неохотно отложила монографию Эмерика Свитча.

— Да, идем уже, идем, — пробормотала она, подхватив свою сумку.

Всю дорогу до деревни Августа и Дэвид как обычно смеялись, с лица Минервы не сходило серьезное выражение.

— Итак, бросим монетки, — предложила Спрингвейл, когда они добрались до «Сладкого королевства». — У кого окажется решка, тот и отправится за шоколадными лягушками.

Они подбросили свои кнаты.

— Минерва, ты проиграла! — радостно воскликнула Августа. — Вперед за лягушками, а мы с Дэвидом пока подождем тебя в «Трех метлах».

МакГонагалл лишь покачала головой и поплелась к дверям кондитерской. Стоять в очереди за сладостями — это, конечно, отдельное удовольствие!

Войдя магазин, она обнаружила в нем длинную-предлинную очередь, как и предполагала. Обреченно вздохнула, высматривая в толпе хоть кого-то знакомого. Но среди покупателей были лишь жители Хогсмида и несколько семикурсников, с которыми она не была знакома.

Вдруг ей в глаза бросился знакомый затылок. Едва ли не у самой кассы стоял Риддл. МакГонагалл немедленно отвела взгляд в сторону и направилась, было, к концу очереди, как вдруг услышала:

— Минерва, вставайте со мной! — позвал ее Том.

Она неуклюже повернулась к нему. Тот приветливо улыбался. МакГонагалл потопталась было на месте, но, снова оглядев толпу, подошла к нему.

— Сегодня замечательная погода, не находите? — спросил Риддл. — Предсказатель погоды из вас, как выясняется, неважный.

— Да уж, — пробормотала она и уже веселее добавила: — Так же как из вас определитель необходимой дозы приворотного зелья. Хватило бы и по капле для каждой, а не по половине флакона.

— В самом деле, Минерва? — спросил Том, расплачиваясь за лакричные палочки. — Говорите как опытный специалист по Амортенции. Видимо, не раз прибегали к использованию данного зелья?

МакГонагалл лишь хмыкнула в ответ и стала искать в сумке кошелек. Он, расплатившись, двинулся к выходу.

— Том, я уже прям заждалась! — донесся до Минервы знакомый голос.

Она обернулась и увидела у дверей Мейв, крепко державшую в руках розовую розу. «Интересно, это Риддл ей подарил?» — с неожиданной ревностью подумала МакГонагалл и тут же себя одернула. С какой это стати ее должны волновать подобные вопросы?

Она хотела, было, отвернуться обратно к кассе, как вдруг услышала громкое приветствие Эвентайд:

— Смотри, Том, да это же МакГонагалл! Добрый день, Минерва!

Ей ничего не оставалось, как кивнуть в ответ. Она принялась расплачиваться за покупки, но чувствовала, что не может не прислушиваться к беседе стоявшей у дверей парочки.

— Ах, Том, это все мне? — восхищенно пролепетала Мейв, принимая из рук ухажера конфеты. — Ты знаешь, девушкам вредно есть много сладкого.

— Зато они отлично поднимут тебе настроение! — послышался голос Риддла.

Лицо МакГонагалл перекосилось от отвращения. Она всегда смеялась над трогательными встречами парочек, считая их приторно-сладкими. А здесь еще приходилось наблюдать за парой знакомых старост. Быстро же Том завел себе подружку! А ведь еще позавчера он звал в Хогсмид ее, Минерву.

Когда она забрала коробку с шоколадными лягушками с прилавка, Риддл и Эвентайд уже ушли. Через несколько минут Минерва зашла в паб «Три метлы», в котором ее обещали ждать друзья. И здесь, прежде чем она отыскала однокурсников, МакГонагалл сначала увидела в самом центре паба Тома и Мейв.

— Минерва, мы здесь! — окликнула ее Августа.

Она присела за самый дальний от бара столик, за которым Дэвид потягивал уже далеко не первую порцию сливочного пива.

— Ты быстро! — сказал он ей.

— Конечно, старосте гарантировано обслуживание вне очереди, — пошутила Спрингвейл, и когда Минерва присела рядом шепнула ей на ухо: — Гляди, Риддл нашел себе девушку.

— В самом деле? — как можно более безразличным тоном попыталась произнести МакГонагалл.

— Да еще кого! Эту глупышку Эвентайд, — продолжила Августа.

— Глупая она или нет, но он вправе выбирать того, кто ему по вкусу, — рассудительно заметила Минерва.

— А точнее подыскивать хоть какую-нибудь замену, — прошептала Спрингвейл, — раз уж умница дала ему от ворот поворот.

— Дамы, я все слышу! — присоединился к разговору Лонгботтом. — И как вам не стыдно обсуждать чужую личную жизнь?

— Да брось ты, Дэвид, — сказала Августа. — Не мы одни обсуждаем подробности встречи Риддла с Эвентайд. Погляди на девушек в зале — они глаз не могут отвести от них!

Действительно, на Тома и Мейв хоть и не смотрело прямо, но все же украдкой наблюдало большинство посетительниц паба. Казалось, каждая из них готова была послать при удобном случае проклятие в Эвентайд, настолько им было неприятно видеть ее рядом с красивым слизеринцем. В это же время сама Мейв что-то увлеченно рассказывала Риддлу и, казалось, не замечала ничего вокруг. Он же, похоже, толком не слушал ее россказней, а лишь с натянутой улыбкой кивал в ответ.

— Сумасшествие какое! — недовольно пробормотала МакГонагалл. — Тратить время на подобные глупости…

Минерва хотела продолжить, но вдруг задумалась, какие именно глупости имеет в виду, и почему ее саму это так затронуло. Подумаешь, заучка-пятикурсник явился в Хогсмид с ее однокурсницей. Что в этом такого, в самом деле? Он свободный человек и волен ходить куда-либо с тем с кем захочет. Так же как и она сама. Вот сейчас она сидит в «Трех метлах» со своими друзьями, имеет на это право, и не обязана была тратить день субботы на его компанию.

МакГонагалл вновь украдкой посмотрела на стол, за которым сидел Риддл и его собеседница. В какой-то момент поймала себя на мысли, что думает о том, что это она могла бы сейчас сидеть рядом со ним. Но какой вздор! С чего бы это ей хотелось сидеть в компании этого мальчишки?

— Мы можем уже идти домой, — оторвала ее от размышлений Августа. — Я вижу, тебе не по душе наблюдать за этой парочкой…

— Отчего же? — насупившись, возразила Минерва. — Мы вполне можем еще здесь посидеть. Да и причем тут парочка?

— Ну, смотри сама.

— Эллерби и Спадмо обещают через пару лет произвести революцию в мире спортивных метел! — горячо воскликнул Стефен. — Это, конечно, преувеличение. Но у их новой версии «Пороха» все же будут шансы утереть нос и «Чистомету», и «Комете»!

— Да-да, великий знаток метел, более не смею спорить с тобой! — улыбнулась Августа. — Но до революции, о которой ты говоришь еще уйма времени. И трех метел хватит тебе еще на немалое количество лет. Брось уже эту книжицу!

— Много метел не бывает! — твердо заявил Белл и прижал к груди толстенный справочник по спортивным метлам. — К тому же я уже не особо доволен скоростью моего «Пороха», вот и жду обновленной версии. Сириус, как думаешь, они, наконец, сделают ставку на скорость?

— Думаю, да, — отозвался Блэк, — но в таком случае, боюсь, они пренебрегут степенью мощности метлы при подъеме.

— Считаешь? — с сомнением в голосе произнес Стефен.

Сириус покачал головой: он то точно знал, что в далеких семидесятых годах о «Порохе» как о спортивной метле будут рассказывать лишь анекдоты. Будущее, как-никак, за великолепными «Нимбусами».

Белл хотел сказать что-то еще, но тут в гостиную вбежала Хуч. Ее глаза блестели от возбуждения, казалось, она получила долгожданный подарок. За ней степенно проследовала МакГонагалл.

— Ребята! — воскликнула Роланда. — У меня самая лучшая новость на свете!

— Неужели? — Стефен вскочил со стула.

— Да, Минерва только что сообщила, — Хуч улыбнулась старосте, присевшей на краешек дивана и раскрывшей на коленях толстенный фолиант. — Со следующей недели возобновляются тренировки. А на эту субботу назначены пробы для потенциальных участников команды.

Сириус почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Он не играл в квиддич с тех пор, как на третьем курсе охотником в команду взяли Джеймса, а не его. Нет, Блэк не был обижен, ведь Джим, действительно, превосходил его на поле. Но все же…

— Отлично! — не переставал радоваться Белл. — Ну, уж в этом году мы точно разнесем Слизерин подобно…

— «Вигтаунским воителям», — подсказала МакГонагалл, оторвавшись от чтения.

— Ну, можно и как они, — согласился Стефен.

— Вот только замечу, что в последнем матче их ловец несколько поспешил и поймал снитч слишком рано, — заметила Роланда, — я на его месте дала бы охотникам возможность позабивать еще голов.

— Но счет сто шестьдесят против тридцати «Гарпий Гервена» вполне неплох, — возразила Минерва.

Сириус присвистнул. Ну конечно, единственная в истории квиддича довольно успешная шотландская команда не могла не приглянуться МакГонагалл!

— Неплохой результат — что верно, то верно! — воскликнул он, откинувшись на спинку дивана и лукаво взглянув на нее. — Для медленно, но верно направляющейся в могилу команды просто замечательный итог…

— В могилу? — переспросила Минерва, захлопнув тяжеленный фолиант. — На что это ты намекаешь?

— А то, что времена великолепного Уолтера Паркина, талисмана «Воителей» уже стали достоянием истории, — продолжил Сириус. — От них вряд ли в будущем стоит ожидать великих побед.

— Да, отчасти так, — согласилась Хуч, — но про достояние истории ты конечно загнул. Думаю, у них еще есть порох в пороховницах.

— Нет, лучше они уже не сыграют, — продолжал подливать масла в огонь Блэк, — скорее наоборот.

— Откуда такая уверенность? — встряла в разговор Августа.

Все четверо с любопытством воззрились на него. Сириус задержал взгляд на полном возмущения лице МакГонагалл. «Ну что, Мини, подискутируем?» — подумал он в предвкушении.

— Мой друг Джеймс прибег к помощи гадания и выяснил, что «Вигтаунских воителей» в дальнейшем ожидают исключительно проигрыши, в отличие от тех же «Гарпий», — сказал Блэк и улыбнулся Минерве.

На мгновение в гостиной повисла тишина, однако тут же грянул дружный смех.

— Ну, ты даешь, Сириус! — смеясь, отозвался Стефен. — Гадания, само собой, многое проясняют в этой жизни! Давно так не смеялся.

— Вот уж чему, а прорицаниям я точно не стала бы доверять! — фыркнула Роланда.

— А к какому виду гадания прибег твой друг? — неожиданно серьезно спросила МакГонагалл. Она была единственной, кого не рассмешили его слова.

«Вот значит как, Мини», — подумал Блэк. Он был несколько удивлен ее серьезным тоном. А ведь учитель трансфигурации, которую он знал, более чем скептически относилась к такой чепухе как прорицания.

— Он воспользовался толкователем снов, — озвучил Сириус первое, что пришло ему на ум. — А это наиболее прогрессивный способ гадания. Всякие там магические шары просто рядом отдыхают, ведь так, Минерва?

Он посмотрел на нее и увидел, как ее доселе яркие зеленые глаза потемнели, а рука на закрытой книге еле заметно дрогнула.

— А твой друг еще чего-нибудь любопытного нагадал? — с неподдельным интересом спросила Августа.

— А как же! Великолепная наука прорицаний сообщила, что в гриффиндорской команде по квиддичу ожидается пополнение в лице школьного гостя, — заявил Сириус и мельком глянул на МакГонагалл. Но та молчала, вновь уткнувшись в свою книгу.

— Ах, вот ты как, братец! — воскликнул Белл и перевел взгляд на Хуч. — Ну что же, попытка не пытка, верно, Роланда?

— Еще бы! — отозвалась та. — У нас как раз намечается отбор новых охотников. Братья Вуд окончили школу, и нам нужна достойная им замена. Как насчет того, чтобы одолжить Сириусу одну из своих метел, Стеф?

Послышался звук захлопнувшейся книги.

— Так, обеденный перерыв подошел к концу. Всем пора на занятия! — скомандовала Минерва, резко встав с дивана.

Сириус со Стефеном, подхватив сумки, поспешили на зелья.

Блэк, не сказать, что не любил эту дисциплину, но и особого интереса к ней не испытывал. Он давно привык к тому, что в зельях лучшими всегда были Лили и Нюнчик, но последний не в счет.

Теперь же соперников у него не было. Вот только преподаватель остался все тот же — Гораций Слагхорн собственной персоной, вежливо поприветствовавший его.

— Мистер Дэйв, надо подумать, куда же вас посадить, — забеспокоился он, окидывая взглядом занятые столы. В кабинете, казалось, яблоку негде было упасть.

— Сириус, садитесь рядом со мной! — предложил Риддл, освобождая половину своего стола.

Блэка не особо привлекала перспектива иметь его в соседях по парте, но делать было нечего — похоже только Том предпочитал сидеть на зельях один.

Преподаватель решил начать изучение продвинутого курса зельеварения с освоения учениками процесса приготовления Живого Глотка Смерти.

«Да, кое-что в этом мире остается неизменным!» — улыбаясь, думал Сириус, помешивая свое почти готовое зелье. Всего каких-то пару дней назад именно это снадобье Джеймс вылил за шиворот Сопливусу. И именно это зелье лучше всех сварила тогда Лили.

Риддл, увидев на его лице улыбку, заметил нейтральным тоном:

— Я вижу, вам не впервой варить это зелье?

— Что верно, то верно! — подтвердил Блэк, мельком глянув в котел Тома — до идеального зелья не хватало пару помешиваний. — Проходили еще на пятом курсе.

— У вас необычное имя, — сказал Том и, выдержав паузу, добавил: — Для полукровки.

Сириус удивленно взглянул на него.

— Насколько мне известно, Дэйвы не принадлежат к числу чистокровных семейств, — пояснил Риддл, не сводя с него внимательных глаз, — которые можно по пальцам пересчитать.

— Верно, — сказал Сириус, — также как и то, что о Риддлах чистокровки имеют весьма туманное представление.

На лбу Тома появилась морщина, он отвернулся к своему котлу.

Возможно, Блэк и ответил бы куда более мягко, но его рассердил пренебрежительный тон, которым Риддл говорил о полукровках. Он чувствовал, что с каждой минутой этот слизеринец нравился ему все меньше и меньше.

— Я маглорожденный, — с вызовом продолжил Сириус, — мои родители астрономы, вот и назвали меня в честь их любимой звезды.

Риддл открыл, было, рот, чтобы ответить, но тут к ним подошел учитель и с интересом заглянул в их котлы.

— Как всегда безупречно, Том! — похвалил профессор. — Десять баллов для Слизерина за точную работу!

— Так, так, мистер Дэйв, — сказал Слагхорн, осматривая содержимое котла Блэка, — хорошо, очень хорошо, но об одном помешивании вы все-таки забыли. Но, так или иначе, это, пожалуй, лучшая работа после зелья мистера Риддла.

Он тепло улыбнулся Тому, который ответил ему тем же. Сириус поймал на себе внимательный взгляд сидящего в противоположной стороне комнаты Альфарда.

— Ну что же, с сегодняшним зельем все справились с переменным успехом, — заключил Слагхорн и тут же, хитро прищурившись, добавил: — А напоследок вопрос на засыпку. Про данное открытие еще мало кто знает, оно совсем свежее, но быть может…слухи все же расползаются быстро.

Сириус заметил, как напрягся Том.

— Итак, кто мне назовет новейшее противоядие от зелья, которое мы сегодня варили? — потирая руки, спросил профессор.

Класс погрузился в тишину. Лицо Риддла стало необычайно задумчивым, он силился вспомнить.

— Зелье Амелии! — наконец произнес он.

На лице учителя появилось некоторое замешательство.

— Не совсем то, хотя до последнего времени именно это снадобье и считалось лучшим, — сказал он.

— Настойка Пробуждения на основе мандрагоры и тысячелистника! — выпалил Сириус. — Ни в коем случае не путать с Тонизирующим Глотком Мандрагоры.

Слагхорн указал на него рукой.

— Да-да! Абсолютно верно, мистер…— профессор чуть было не подпрыгнул на месте от радости, — Сириус, да вы…

Он замолчал, не переставая рассматривать во все глаза Блэка.

— Ну конечно, Геллер Дэвис, мой коллега из Дурмстранга! Как же я сразу не сообразил? — радостно продолжил учитель. — Ведь это он и преподает у вас науку зелий, ведь так, Сириус? Учитель не мог не поделиться информацией о своем открытии с учеником!

Блэк лишь кивнул. Он не был уверен в том, что концы истории сходятся, но огорченное лицо Риддла явно стоило предполагаемых рисков.

Сириус усмехнулся, вспомнив о том, кто является его настоящим «учителем»: несколько дней назад именно Лили порадовала Слагхорна ответом о противоядии Живого Глотка Смерти, изобретенном в 1943 году.

* * *

— Ну что, бери и идем уже, — сказал Стефен, протягивая Сириусу метлу, — Роланда говорит, что нашей команде на отбор новых участников выделили всего один час.

Блэк взял в руки «Комету-180» и провел пальцами по ее слегка потертой рукоятке. Да, в его времена метлы стали куда симпатичнее!

Когда они добрались до стадиона, то обнаружили там целую толпу мальчишек — столько было желающих попасть в сборную факультета.

— Ну что, покажем, кто здесь хозяин? — усмехнулся Сириус, крепко сжав ручку метлы.

— Пришел, увидел, победил? — ухмыльнулся Белл и прищурился, рассматривая студентов. — Ты погляди-ка, сколько желающих завладеть местом вратаря!

Действительно, порядка семи мальчишек самых разных возрастов откликнулись на призыв Хуч выстроиться в очередь желающих занять место у колец.

Всего несколько минут, и Роланда позвала потенциальных охотников.

— Ну, вперед! — толкнул в плечо Блэка Стефен.

— Итак, одним из важнейших моих требований к участникам является честная игра, — грозно заявила Хуч, — пусть только кто-то попробует столкнуть соперника с метлы, и может считать, что попадание в команду ему заказано!

В толпе послышалось улюлюканье.

— Рол, ты что это в самом деле? — крикнул кто-то из мальчишек.

— Грязные методы оставьте Слизерину! — отрезала она.

— О да, Блэк наверняка что-нибудь новенькое задумал! — послышалось в толпе.

Роланда взметнула правую руку вверх, и пятнадцать человек взмыли в воздух.

Сириус оценил свои шансы на победу: они у него были вполне реальными. За два места охотников боролось восемь человек включая его. Как оказалось, они были весьма неплохими игроками, вот только метлы их подводили. Все же не каждому фанат квиддича Белл мог одолжить одну из лучших метел настоящего времени!

Блэк знал, что для победы ему необходимо сосредоточиться на игре, а для этого не следовало смотреть в сторону трибун. Все шло как по маслу, он забил уже четыре квоффла, и по результатам уступал лишь пятикурснику Джонсону, у которого на счету было пять забитых мячей. До конца игры оставалось пять минут, и было бы просто замечательно добавить в свою копилку еще один гол. Но Сириус не удержался и бросил взгляд на одну из полупустых трибун и различил фигурку МакГонагалл. Интересно, как давно мисс Сама Серьезность бросила все свои наиважнейшие обязанности старосты и пришла на стадион?

— Отборочный тур окончен! — вдруг закричала Хуч. — Все вниз!

Многие участники с явным огорчением спустились на землю — не все смогли показать свои умения.

Дэниел Джонсон не сомневался в своем прохождении в команду — он ведь забил голов больше всех остальных. Сириус также не терял надежды на попадание в сборную. Он бы, конечно, мог забить и больше, если бы не отвлекся на внезапное появление школьной старосты, но все же по результатам превосходил остальных соперников.

— Итак, вратарем становится Джулиан Кливер, а вот охотниками…— Роланда сделала эффектную паузу, — конечно же, Дэниел Джонсон и Сириус Дэйв!

Блэк почувствовал неожиданное чувство радости, ведь в глубине души его все же немного расстраивал факт непопадания в сборную факультета на третьем курсе. Теперь же, весьма оригинальным способом, но он достиг некогда желанной цели.

Вернув метлу Стефену, новоиспеченный охотник неспешно направился в сторону трибун.

— Поздравляю, Сириус! — обратилась к нему МакГонагалл, когда он проходил мимо.

— Спасибо, Мини! — весело отозвался Блэк и, подойдя ближе, лукаво улыбнулся: — Знаешь, ты меня очень поддержала, без тебя я бы не забил столько голов.

— В самом деле? И чем же? — удивилась она, двинувшись в сторону замка. Сириус заметил в ее руке смятый листок бумаги.

— Своим присутствием, — отозвался он и пошел рядом.

— Ну да, как же, — пробормотала Минерва и покачала головой.

— Чтобы школьная староста взяла и просто вот так отошла от своих обязанностей и пришла на какой-то отборочный турнир, — с иронией заметил Блэк. — Это подвиг, поверь мне!

МакГонагалл зацокала языком.

— Я должна была проследить за порядком на поле, — в ее голосе неожиданно послышались нотки оправдания.

— Ну да, конечно, Мини, так я тебе и поверил! Уж кто не допустит бесчинств на поле, так это Роланда! Так что дополнительной охраны не требовалось, — усмехнулся Сириус.

— Между тем гадание моего друга Джеймса оказалось верным…

— Просто совпадение, — отмахнулась она.

— Само собой! — улыбнулся Блэк и уже заговорщически шепнул ей на ухо: — Ничего, что я с тобой?

— Ты уже давно увязался за мной, — сказала Минерва. Они как раз проходили мимо парадного входа в замок. — К чему спрашивать теперь?

— Ба! — воскликнул Сириус. — Девушка мне впервые заявляет, что я за ней увязался.

МакГонагалл лишь неодобрительно покачала головой.

— Все когда-нибудь случается в первый раз, — философски изрекла она.

— Куда мы идем?

— К моему хорошему другу, — сказала Минерва и указала рукой в сторону Запретного леса.

Он заметил знакомую хижину лесничего. Когда они добрались до нее, то увидели неподалеку довольно рослого крупного парня. «Хагрид! — радостно подумал Сириус. — Совсем еще юнец!»

— А, Минерва, это ты! — радостно воскликнул Рубеус и, помахав рукой, подошел к ним. — А я все думал, дошло ли оно до тебя, это самое письмо.

— Оно у меня, но я в любом случае собиралась на выходных к тебе заглянуть, — сказала МакГонагалл и развернула смятую бумажку. Заметив, что Хагрид внимательно рассматривает Сириуса, она добавила: — Ах, да, вы же еще не представлены друг другу. Сириус знакомься, это Рубеус Хагрид, Рубеус, а это наш гость из Дурмстранга Сириус Дэйв.

Но лесничий, казалось, не услышал ее слов, он не сводил с Блэка изумленного взгляда.

— Слушай, да ты просто копия той девчонки, — заявил он и перевел взгляд на Минерву, которая сразу же отрицательно замотала головой. — Она еще в прошлом году сняла с нашего Гриффиндора пятьдесят баллов из-за меня. Да, у тебя прямо таки ее глаза! Кажется ее фамилия Блэк…

Сириус рассмеялся — лесничий озвучил то, что видимо у многих вертелось на языке.

— Ну, говорят же, что у всех людей есть двойники, — сказал он, обходя Минерву и легонько беря собеседников за руки, — кто же знал, что мой двойник живет в Хогвартсе, да еще является особой женского пола.

МакГонагалл не сводила с него глаз, но казалось, не поверила ни одному его слову.

— Что же, двойники, так двойники, — отозвался Рубеус и, поманив их к хижине, добавил: — Ну да ладно, пойдемте лучше в дом, я вам его покажу. Профессору Дамблдору он очень понравился. Заодно и чайку попьем.

Они проследовали за ним в хижину.

— Ну, вы это, присаживайтесь пока, — начал Рубеус, — а я накрою на стол.

Сириус и Минерва неуверенно присели на массивные стулья. МакГонагалл проследила за несколько неумелыми попытками Хагрида высыпать заварку в кипяток — половина чая оказалась на столе. Она, направив палочку на чайник, прошептала заклинание — вся просыпавшаяся заварка исчезла со стола.

— Спасибо, Минерва, — поблагодарил лесничий, мельком глянув на нее. — Я это, как бы так сказать, все еще учусь обходиться без всяких там…

Он не закончил, в его голосе послышалась грусть.

— Рубеус, скажи, пожалуйста, — осторожно начала МакГонагалл, — что сталось с обломками твоей палочки?

Тот кивнул и, подойдя к тумбочке, стоявшей у окна, извлек из верхнего ящика маленькую коробочку. Затем, вернувшись к столу, открыл ее и продемонстрировал содержимое: внутри лежала разломленная пополам палочка.

— Ты так от нее не избавился? — возмутилась Минерва.

— Я понимаю, что должен был, — принялся оправдываться Хагрид, крепко сжимая в руках коробку, — но все же…

— Ты должен от нее избавиться, — МакГонагалл понизила голос, — и как можно скорее.

— Минерва, просто я подумал, — взволнованно продолжил он, — мне показалось, что, возможно, ты мне поможешь…Взгляни, она ведь сломана только пополам…

— Этого вполне достаточно!

— Но может еще можно что-то исправить, — умоляюще произнес Рубеус, — хотя бы для незначительных мелких заклинаний. Ты ведь настоящая мастерица по части превращений!

— Нет, не могу, — покачала головой Минерва и принялась внимательно рассматривать поломанную палочку. — Это дуб?

— Да, а основой послужило высушенное сердце дракона, — в голосе Хагрида послышалась надежда.

— Нет, Рубеус, ничего не получится, — сказала она, — лучше и не пытаться экспериментировать.

Лесничий, понурив голову, закрыл коробку.

— Дай-ка сюда, друг, — попросил Сириус, бросив короткий взгляд на МакГонагалл, которая тут же осуждающе на него посмотрела.

— Нет, Сириус, ты не должен этого делать! — возмутилась она. — Это противозаконно. Если кто-то узнает…

Но Блэк уже открыл протянутую ему коробку. Он вспомнил, как они с Сохатым на отработках наказаний за срывы занятий по уходу за магическими существами замечали порой, как Хагрид украдкой прибегал к использованию самых элементарных заклинаний при помощи розового зонтика. Они еще так часто посмеивались над размерами и цветом зонта, подходившего больше ребенку.

— А мы ведь никому не расскажем, ведь так, Мини? — ответил Сириус, осматривая обломки палочки. — Это будет наш маленький секрет.

— Так, Сириус, дай сюда, — потянулась к нему МакГонагалл. Но он, ловко увернувшись от ее рук, встал из-за стола.

Затем закрыл коробку и, направив на нее палочку, прошептал необходимые заклинания. Мгновение спустя в его руке вместо коробки красовался новенький розовый зонт.

— Зонт? — удивились Минерва и Рубеус.

— Да, а что? — беззаботно спросил Сириус и бросил взгляд на окно — на улице как раз накрапывал дождь. — Считайте, что это два в одном: и от капризов погоды сохранит и от нашествия пикси защитит!

Он протянул повеселевшему Хагриду свое изобретение. МакГонагалл лишь укоризненно покачала головой, наблюдая за лесничим, осматривавшим свою «новую» волшебную палочку.

— Минерва, ты же знаешь, что я не смогу без этого, — начал оправдываться Рубеус, взглянув на ее недовольное лицо, — это моя жизнь…

— Я это понимаю, как никто другой, — сказала она и опустила голову.

— Я действительно не хотел, чтобы все так вышло, — с дрожью в голосе продолжил лесничий, — что бы произошло подобное с Миртл, Джошем и остальными…

— Никто этого не хотел, — задумчиво произнесла МакГонагалл.

— И это не Арагог! — воскликнул он. — Мерлин видел, что это был не он! Он не хотел, что бы с девочкой такое случилось!

— Я знаю, — сказала Минерва, подходя к нему и осторожно беря его за рукав. — Тебе известно, что я верю в твою непричастность к этому делу.

— Да, — согласился Хагрид, — только ты и профессор Дамблдор. Великодушный человек! Он так твердо отстаивал мое право остаться в Хогвартсе…

По его щекам потекли крупные слезы.

— Ну же, не надо, — сказала МакГонагалл, ласково погладив его по руке, а затем украдкой глянула на свои наручные часы. — Кстати, нам с Сириусом пора бы уже вернуться в замок.

— Да, конечно, — спохватился Рубеус, утерев слезы. — Не буду вас более задерживать.

Когда Блэк и МакГонагалл покинули хижину, на улице уже закончился дождь, и стемнело. Большую часть пути до замка они прошли в молчании, и лишь у ворот Сириус не удержался и спросил:

— За что именно Хагрида исключили из школы?

Минерва молчала так, словно не услышала вопроса.

— За особые заслуги перед школой, — наконец ответила она, и в ее голосе послышались ноты горечи, раздражения и иронии.

Блэк решил не уточнять, а лишь проследовал за ней.

В замке у большой лестницы они встретили Риддла. Тот сначала посмотрел на Минерву, затем перевел взгляд на Сириуса, будто оценивая их.

— Добрый вечер, — нейтрально начал он. — Я искал вас по поручению профессора Слагхорна.

— Я слушаю тебя, Риддл, — сказала МакГонагалл, скрестив руки на груди.

— Недалече как завтра в семь часов вечера мастер зелий ожидает вас на своей вечеринке, посвященной началу учебного года, — продолжил Том. — Обоих.

— Благодарю за информацию, — кивнула она. — Если это все, то можешь отправляться в подземелья, в это время ты должен обходить именно их.

— Конечно, МакГонагалл, — сказал Риддл, однако не сдвинулся с места.

Минерва, гордо подняв голову, проследовала по лестнице, Сириус поторопился за ней.

— Что еще за вечеринка? — спросил он ее. Он имел представление о том, какие встречи устраивает Слагхорн для своих любимчиков, но сейчас необходимо было изобразить удивление.

— Так, пустые разговоры за чашкой чая в кабинете профессора, — ответила МакГонагалл.

Блэк заметил на ее лице некое подобие улыбки: она явно была чем-то воодушевлена.

— Что тебя так обрадовало?

— Да так, ничего особенного, — отмахнулась Минерва. — Значит, ты тоже приглашен. Слагхорн обычно берет себе на заметку наиболее талантливых студентов. Тебе, вероятно, довелось очень хорошо ответить на его уроке?

— Ну, в общем-то, да, посчастливилось блеснуть перед ним остаточными знаниями в области противоядий, — сказал Сириус. Судя по всему, именно его попаданием в «клуб Слагхорна» она так обрадована.

— Похвально, — бросила напоследок МакГонагалл. — Ну, ты иди, а мне еще надо заглянуть к декану.

С этими словами она поспешила к одной из лестниц, ведущей к кабинету трансфигурации.

Валбурга наворачивала уже третий круг по подземельям. Минерва, разгуливавшая в образе кошки, едва за ней поспевала. В какой-то момент Блэк резко остановилась и бросила внимательный взгляд на статую Сильвия Кровожадного, но, решив, что ей показалось, продолжила свой путь.

«Нет, не заметила она меня, — подумала МакГонагалл, притаившись в тени статуи. — Да даже если бы и заметила, что с того, если она обнаружила одну из кошек, коих немало бегает по школе?»

Сегодня Минерва предприняла свою первую попытку пробраться в слизеринские подземелья. Анимагическая форма и полученный в конце сентября от профессора Дамблдора маховик времени открыли перед ней блестящую возможность следить за порядком в школе в усиленном режиме, и она не намерена была от нее отказываться.

Между тем, у лестницы, ведущей во владения Слизерина, послышались тяжелые мужские шаги. Валбурга остановилась на месте и стала озираться по сторонам, в то время как подземелья снова погрузились в тишину.

— Ах, вот ты где, милая моя! — Блэк едва не подпрыгнула на месте от голоса, прозвучавшего всего в метре от нее.

— Дурак! Ты меня напугал! — воскликнула она и попятилась к стене.

— А вот и нет, сестричка, ты меня ждала, — ответил парень, выходя на свет.

Минерва принялась разглядывать его. «Новый капитан сборной Слизерина по квиддичу — Альфард Блэк», — узнала она.

Блэк схватил сестру за руку и потащил, было, в сторону гостиной, но та высвободилась.

— Говори прямо здесь, что ты там хотел со мной обсудить, — сказала она, — и побыстрее, мне надо потом еще к Слагхорну зайти.

— А ты уверена, что нас здесь никто не подслушает? — забеспокоился Альфард. — Дело, которое нам надо обговорить, довольно важное.

— Не беспокойся, Хуч и ее подпевалам завтра в шесть утра на тренировку, и сейчас они спят как убитые, — заверила его Валбурга.

— А МакГонагалл?

— Эта мымра сейчас в библиотеке и будет сидеть там до самого закрытия. Так, во всяком случае, происходит последние пять лет. А она не из тех, кто изменяет своим привычкам.

«Наивная», — довольно отметила про себя Минерва и устроилась поудобнее в тени одной из статуй.

— Головой отвечаешь за эти слова, — сказал он. — Впрочем, дело все же не настолько секретно. Итак, в гриффиндорской сборной есть охотник по фамилии Белл, отличный игрок, чистокровный и довольно фанатичный в своем деле. Думаю, ты поняла, что от тебя требуется?

— Нет!

— Ну да, как же, — вздохнул Альфард. — Объясняю популярно: ты первая красавица Хогвартса, мечта любого парня, а уж такого дубину как Белл тебе не составит труда охмурить…

— Охмурить и…— прервала Валбурга.

— И накануне матча подлить ему в еду какое-нибудь отравляющее зелье, дабы он оказался не в состоянии выйти в субботу на поле, — сказал Блэк.

— Я не буду этого делать! — возмутилась она. — Почему бы тебе просто во время игры не сбить с метлы Хуч?

— А кто сказал, что наши ребята не будут над этим работать? — ухмыльнулся Альфард. — Но пора бы и тебе, милая моя, внести свой вклад в общее дело. Да еще и самый существенный вклад!

— Почему ты опять обратился ко мне? — продолжала упорствовать Валбурга. — У нас, к примеру, есть Том, который с радостью мог бы помочь с этим самым общим делом.

— Ты прекрасно знаешь, что к этому типу я и за бочку сливочного пива не подойду! — буркнул он с явным пренебрежением, но тут же уже более спокойно добавил: — Да и зачем мне обращаться к нему, если у меня есть ты, моя славная сестренка!

— Не подлизывайся! — одернула его Блэк. — С какой это стати я должна опускаться до столь убогих дел?

— Как это с какой? — удивился Альфард и приблизился к ней. — Ты ведь не можешь не помочь своему любимому брату.

— Мой любимый брат — Сигнус, — отмахнулась она.

— А раньше был я, — Блэк легонько провел рукой по ее щеке. — Я ведь могу и обидеться.

Последние слова он прошептал ей на ухо. Валбурга на мгновение затаила дыхание, но потом оттолкнула его.

— Уйди! — смущенно бросила она.

— Ну, так как, сестренка, поможешь мне? — не унимался Альфард.

Но Валбурга, не ответив, отвернулась от него и направилась к кабинету декана. Вспомнив о времени, Минерва поспешила к выходу из подземелий.

«Что же, сегодняшняя вылазка оказалась не лишней», — думала она, проходя мимо череды кабинетов. Роланда неспроста оказалась недовольна назначением на место капитана сборной Слизерина Альфарда Блэка. Он производил впечатление человека самого себе на уме. Впрочем, подобное впечатление оставалось от большинства учеников этого факультета.

МакГонагалл остановилась у приоткрытых дверей библиотеки. В это время ее прототип увлеченно выписывала сложные заклинания из толстенного фолианта. В какой-то момент, правда, Минерва, сидевшая в читальном зале, бросила на приоткрытые двери короткий взгляд. МакГонагалл в образе кошки неторопливо пошла дальше. Все шло как по маслу.

* * *

— Ну вот, Минерва, опять ты меня озадачила, — устало протянула Роланда, — я тут заглянула к тебе на партеечку в надежде немного развеяться перед днем «икс», а ты вот, значит, как со мной поступаешь.

— На матче развеешься, — отрезала МакГонагалл и снова перевела взгляд на шахматную доску. Победа была явно за ней. Они с Хуч просидели за игрой в Большом зале не меньше часа.

— Нет, с меня хватит, — не выдержала Роланда. — Сдаюсь!

— Погоди, у тебя есть неплохие ходы, — спохватилась Минерва, — подумай еще.

— Нет, мне надоело, — отмахнулась Хуч, собираясь вставать из-за стола. — Гроссмейстер из меня сегодня никудышный. Пойду лучше полистаю «Лучших ловцов Великобритании», всяко больше пользы будет!

— Прежде чем ты уйдешь, хотелось бы обратить твое внимание на нашего охотника, — МакГонагалл указала взглядом на показавшегося в дверях Большого зала Стефена в компании Валбурги, что само по себе выглядело довольно необычно.

— Видела, эта грымза второй день увивается вокруг него, — Роланда состроила гримасу. — А он еще этому и радуется!

Действительно, Стефен под ручку с красавицей Блэк выглядел весьма воодушевленным. И это заметила добрая половина школы.

— Советую бросить все усилия на то, чтобы держать его подальше от этой девицы, — сказала Минерва.

— Само собой, — кивнула Хуч, продолжая рассматривать сладкую парочку, — за этими мальчишками глаз да глаз нужен.

— Абсолютно с вами согласен, Роланда! — они так увлеклись разговором, что и не заметили подошедшего к ним Риддла.

Хуч немного смутилась — к ней впервые обратился новый слизеринский староста.

— Партию, Минерва? — предложил Том, окинув взглядом шахматную доску. Затем вопросительно посмотрел на МакГонагалл.

— Почему бы и нет? — согласилась та и взмахнула волшебной палочкой — шахматные фигуры аккуратно выстроились на доске для новой игры.

Роланда, почувствовав себя лишней, деликатно покинула их. Минерва проследила за Риддлом, неторопливо расположившимся на месте Хуч. Ей никогда ранее не доводилось видеть его за игрой в шахматы, не то что играть с ним. Обычно компанию в игре ей составляли гриффиндорцы, а иногда старшекурсники из Райвенкло. Всех их она чаще всего и обыгрывала.

— Белые ходят первыми? — спросил Том, предлагая МакГонагалл сделать первый ход.

Она кивнула и начала игру.

Прошло больше месяца с последнего их разговора в Хогсмиде, с тех пор им как-то не доводилось особо общаться. Они оба были завалены горами домашних заданий и поручениями учителей. Иногда Минерва замечала его в компании жизнерадостной Мейв, но казалось, что последняя в те нечастые моменты лишь мешала ему.

Риддл оказался неплохим игроком, но не блестящим. МакГонагалл находила немало лучших в его случае ходов, к которым он, правда, не спешил прибегать. Однако вел себя вполне уверенно, словно пытался показать, что победа останется за ним. В какой то момент ей захотелось дать ему возможность обыграть ее. Она понятия не имела, чем было вызвано это столь странное ее желание.

Наконец, когда преимущество в игре оказалось на его стороне, он вдруг спокойно сообщил:

— На грядущем матче Гриффиндор победит Слизерин.

Затем перевел взгляд на Минерву, ожидая ее реакции. Она вопросительно посмотрела на него.

— Можете не беспокоиться, с вашим охотником Стефеном ничего не случится, — пообещал Том. — И иные хитрости не помогут Альфарду Блэку одержать победу.

— Звучит весьма самоуверенно, — ответила МакГонагалл, делая "ход конем". — С чего бы это?

— С того, что Блэк неважный игрок и совершенно не подходит на роль капитана, — нелестно отозвался Риддл. — И грядущий матч это подтвердит.

Минерва отметила презрительность, с которой он говорил о своем однокурснике. Ей вспомнились пренебрежительные слова Альфарда о нем. Теперь было очевидно, что между молодыми людьми пробежала черная кошка!

— Шах и мат, — наконец констатировал Том, заканчивая игру и поглядывая на Минерву. Его неприятно удивило спокойствие на ее лице, так словно она еще в начале игры спланировала собственный проигрыш.

— На правах победителя попрошу вас выполнить мою просьбу, — продолжил он.

— О просьбах не было и речи, — возразила МакГонагалл.

— Все шло по умолчанию, — сказал Риддл и испытующе на нее посмотрел.

— Ну, хорошо, ваша взяла, я пойду с вами в Хогсмид, — с раздражением пробормотала она и принялась собирать шахматы. — В воскресенье в три часа дня встречаемся у парадного входа.

— Вы бы в любом случае пошли со мной, — хитро улыбнулся Том.

Минерва задержала на его лице взгляд. На что это он намекает? Неужели ему удалось...

— Ах, Томми, дорогой, вот ты где! А я тебя обыскалась! — к нему подбежала Мейв.

Она бросила сначала взгляд на возлюбленного, а затем и на МакГонагалл, и на ее лице отразилось недоумение.

— Я показывал, как должны играть победители, — Риддл бросил на Минерву взгляд полный превосходства, затем позволил Эвентайд увести его из Большого зала.

МакГонагалл лишь хмыкнула, сунула в сумку шахматную доску и поспешила в библиотеку.

* * *

Утро субботы началось воистину прекрасно. Замечательная удивительно теплая для ноября погода обещала подарить ученикам приятное времяпрепровождение .

— Эй, ребята, идите сюда! — позвали шестикурсники из Гриффиндора, устроившиеся на одной из лучших трибун, своих знакомых, только пожаловавших на поле.

Минерва, Дэвид и Августа поспешили занять хорошие места.

Когда болельщики расселись, то на поле показался мистер Кларк и подозвал игроков. МакГонагалл внимательно следила за участниками команд, вылетавшими один за другим и махавшими руками зрителям. Последним появился Стефен, живой и невредимый. У нее словно груз свалился с плеч. Она попыталась найти на одной из трибун Риддла, но ей это не удалось.

Между тем на поле вовсю шла игра. Охотники соперничающих команд пытались забить квоффл во вражеские кольца. Стефен, Ричард и Руперт считались отменными игроками, но и им оказалось непросто забивать голы — Альфард вполне достойно отражал их атаки. Минерве вспомнились несправедливые слова Тома о Блэке как о неважном игроке.

В то время как игру вели охотники, Хуч и Эндрю Пьюси, ловец Слизерина предпочли держаться в стороне, высматривая снитч.

Матч обещал идти по вполне стандартному сценарию, как вдруг в какой-то момент внимание зрителей переключилось с охотников на Пьюси, внезапно сорвавшегося с места и полетевшего в противоположную от Роланды сторону. "Он увидел снитч!" — наверное, каждый в ту минуту подумал именно так. Хуч удивленно взглянула на соперника, однако к удивлению болельщиков и с места не сдвинулась. Она продолжала парить в воздухе, высматривая свою добычу. Всех без сомнения удивило ее бездействие, а также бешеная скорость, с которой Эндрю все дальше и дальше удалялся от игроков.

Гриффиндорцы уже было приуныли, как вдруг Роланда, наконец-таки, сорвалась с места и тоже устремилась, но, к недоумению всех, в совершенно противоположную от слизеринского ловца сторону.

— Да куда же она полетела! — не выдержал Дэвид и вскочил со своего места.

Теперь зрителям приходилось ежесекундно переводить взгляды то на Хуч, то на Пьюси, несшихся в совершенно разные друг от друга стороны. Никогда еще не было такого, чтобы ловцы летали по полю так, будто преследовали два абсолютно разных мяча.

Когда ажиотаж на трибунах достиг своего пика, все закончилось. Хуч, проделав в воздухе "мертвую петлю", спустилась на землю и продемонстрировала пойманный снитч. Гриффиндорские болельщики закричали от восторга, однако, их веселье заглушили громкие удивленные возгласы слизеринцев, не спускавших глаз с продолжавшего летать по полю как сумасшедший Эндрю. Вскоре, однако, и он, схватив что-то в воздухе, приземлился. Зрители затихли, уставившись на него: Пьюси медленно разжал кулак и вскрикнул от досады — из его рук выпорхнула крохотная птичка, напоминавшая воробья. Слизеринские болельщики взвыли от негодования — как могло произойти, что их отличный игрок все это время носился на бешеной скорости за воробьем, а не за снитчем?

Но правила есть правила — победителем матча провозгласили Гриффиндор.

— Как Слизерин позорно продул сегодня! — снова и снова повторял Лонгботтом, когда все возвращались с поля. — Такой позор для хваленого факультета! Салазар, наверное, в гробу перевернулся!

— Еще бы, их ловец столько гонялся непонятно за чем! — подхватила Августа.

Что и говорить, многие, возвращаясь с матча, раздумывали о вмешательстве в игру посторонних магических сил. Вот только чьих?

Минерва, наткнувшись на группу уныло бредущих слизеринцев принялась высматривать в ней Тома. Она быстро его нашла, ибо его спокойное лицо заметно выделялось среди грустных лиц однокурсников. Риддл, почувствовав на себе ее взгляд, немедленно посмотрел в ответ, на его лице, однако, оказалось невозможно прочесть какие-либо эмоции. Но теперь МакГонагалл не сомневалась в том, что проигрыш Слизерина — именно его рук дело.

* * *

— Минерва, как насчет того, чтобы пойти в Хогсмид часа в два? — предложила Августа за завтраком в воскресенье. — Минерва, ты меня слушаешь?

Она покосилась на молчавшую подругу, вяло ковырявшую ложкой в тарелке.

— Ммм…может, я лучше к вам попозже присоединюсь? — МакГонагалл очнулась от своих размышлений. — Днем я еще собиралась подредактировать статьи.

— Ты сегодня просто сама не своя, — сказала Спрингвейл. — Кажется, ты чем-то очень сильно обеспокоена. Может, объяснишь причины своей повышенной угрюмости?

У Минервы совершенно не было желания рассказывать ей о своих тревогах. Уже второй день ее мыслям не давала покоя личность Риддла. Она снова и снова вспоминала о злополучном для слизеринской команды матче. Нельзя отрицать тот факт, думалось ей, что Том отлично справился с частичной трансфигурацией воробья в снитч. Но более всего ее заботило, как именно ему удалось заставить Пьюси погнаться за результатом своих трудов, а Хуч просто бездействовать. Ведь если Эндрю увидел снитч, то как его могла не заметить Роланда? У Минервы на этот счет было несколько гипотез, требовавших проверки.

Но что действительно приводило ее в уныние, так это грядущая прогулка в Хогсмид с Риддлом. МакГонагалл совершенно не привлекала перспектива наблюдать за тем, как он будет превращать воду в огонь. Ее выводил из равновесия сам факт того, что этот мальчишка сумел так быстро овладеть столь непростым заклинанием. Она прекрасно помнила свои многомесячные труды, посвященные отработке этого вида превращений, что смогла добиться нужного результата лишь к середине прошлого учебного года. А Том, похоже, «свернул горы» уже в начале своего пятого года обучения. Неужели, какому-то слизеринцу удалось обойти в трансфигурации ее, лучшую ученицу Дамблдора? Все эти мысли удручали ее, и она пребывала в самом что ни на есть отвратительном расположении духа.

Когда днем большая часть студентов отправилась в Хогсмид, Минерва принялась собираться. Она с ужасом обнаружила, что прокрутилась у зеркала целый час, чего никогда ранее себе не позволяла. Также она долго провозилась у своего шкафа, выбирая платье для прогулки. МакГонагалл предпочла надеть самое длинное и простое платье, что у нее было. «Пускай не думает, что я для него стараюсь», — с раздражением подумала Минерва, накидывая на себя мантию.

Ровно в три часа дня она поспешила на первый этаж. Заметив в холле Риддла, ожидавшего ее в полном одиночестве, замедлила шаг. Том же, увидев ее спускающуюся по лестнице, поспешил подать руку. Она, смерив его строгим взглядом, молча взяла его за руку.

— Вы не боитесь, что можете вызвать недопонимание со стороны вашей подруги? — на середине пути до деревни МакГонагалл решила таки прервать тягостное молчание.

— Вы о Мейв? — в его голосе прозвучало удивление, так словно Эвентайд и не была его девушкой. — Сегодня утром она с удовольствием съела полкоробки своих любимых конфет, начиненных изрядной долей снотворного, и сейчас спит как младенец.

Минерва понимающе кивнула в ответ. Сплетни об их сегодняшней встрече, которые вскоре расползутся по всей школе, похоже, его не особо заботили. Как, в общем-то, и реакция его девушки.

Когда они добрались до Хогсмида, перед ними встал вопрос: куда пойти, чтоб им никто не помешал спокойно беседовать? МакГонагалл свернула в сторону «Трех метел», но Риддл остановил ее и повел в недавно открывшуюся кофейню мадемуазель Паддифуд. Минерва ни разу там не была, потому ей ничего не оставалось, как молча последовать за ним.

Маленькое полупустое кафе, стены которого были увешаны розовыми бантами и кружевами, сразу не понравилось ей. Кроме того, немногочисленные посетители этого заведения были представлены в основном сладкими парочками, которые она так не любила.

— Ну и куда вы меня привели? — сердито пробормотала МакГонагалл, озираясь по сторонам.

— В «Трех метлах» сейчас слишком много народу, поговорить спокойно не удастся, — объяснил Том, — да и не хотелось бы стать объектом многочисленных испепеляющих взглядов.

Ей нечего было возразить — в этом кафе никто даже не обернулся, когда они вошли, настолько все были увлечены друг другом. Она последовала за Риддлом, выбравшим самый дальний от входа столик.

К ним немедленно подошла молоденькая ведьма с густыми черными волосами в нарядной лиловой мантии. Она спросила, что хотели бы заказать гости. Минерва заметно напряглась, когда Том вместе с кофе и имбирным печеньем попросил принести три стакана воды.

— Ваше предположение о победе Гриффиндора на последнем матче подтвердилось, — сказала она, стараясь скрыть волнение.

— Я же обещал, что Слизерин уйдет с поля ни с чем, — спокойно отозвался Риддл.

— А точнее с воробьем в руках, — съязвила МакГонагалл.

— Я предупреждал Эндрю, что ему не стоит пить огневиски накануне матча, — продолжил Том, — он меня не послушался, вот ему и пришлось расхлебывать результаты своего непослушания.

— Вы легилимент? — не сводя с него внимательного взгляда, Минерва озвучила одну из своих гипотез.

Он не ответил, но на его губах появилась легкая усмешка.

— Мне нравится ваша проницательность, Минерва, — уклончиво произнес Риддл и улыбнулся ей. — Человеческое сознание — удивительная вещь, так располагающая к разного рода экспериментам.

Ей стало не по себе при мысли о том, что он может в любой момент вторгнуться в ее мысли. Она подумала о том, как, наверное, легко ему удалось войти в сознание Пьюси и задать ему программу иллюзии обнаружения снитча. Том великолепно справился со столь непростой задачей, а ведь ему всего пятнадцать лет!

— И в качестве жертвы своего эксперимента вы выбрали Пьюси, — задумчиво произнесла МакГонагалл.

— Почему бы и нет? — Риддл пожал плечами. — К тому же, я всего второй раз в жизни решил посетить игру. Было бы пустой тратой времени не попытаться принести пользу хорошим игрокам.

— Вам не интересен квиддич?

— Я не вижу смысла в том, чтобы терять драгоценное время на созерцание потешного спектакля магов, нашедших себе применение лишь в гонках на метлах, — с презрением заявил Том.

— Вам не нравятся полеты на метлах?

— Я предпочитаю левитацию, более совершенный способ парения в воздухе, — гордо произнес он.

В это время официантка поставила на их стол три кубка с водой. Риддл осторожно придвинул к себе один из них, одновременно наблюдая за помрачневшей Минервой.

— Замечу, что задание, которое вы некогда мне дали, немного смутило, но я с интересом взялся за освоение процесса превращения одной стихии в другую, — сказал Том, выкладывая на стол палочку. — Смотрите!

Его лицо стало серьезным, он направил палочку на кубок и принялся шептать сложные заклинания и формулы. На воде появилась рябь, и жидкость начала медленно преобразовываться. Через несколько секунд в чаше пылал ярко-желтый огонь.

Минерва почувствовала, как на нее резко нахлынула волна ярости и зависти.

— Выполнение подобного превращения наиболее эффективно при использовании невербальных заклинаний, — попыталась придраться она.

— Я предусмотрел ваше пожелание, — спокойно произнес Риддл и придвинул к себе второй кубок.

Он, не говоря ни слова, направил на него палочку, и вскоре и в нем вода красиво преобразовалась в огонь.

МакГонагалл, почувствовав себя поверженной, изо всей силы сжала ткань платья на коленях.

— Знаете, было приятно провести с вами время, но мне пора, друзья ждут, — быстро проговорила она и встала из-за стола.

— Неужели лучшая ученица по трансфигурации не продемонстрирует пример идеального выполнения данного превращения? — попытался остановить ее Том.

Минерва остановилась на месте, пододвинула к себе третью чашу и, не глядя, направила на нее свою палочку. Через секунду в кубке пылал ярко-красный огонь.

— До свидания! — бросила она и направилась к выходу.

— Неужели я не заслужил награды за прекрасное выполнение столь кропотливого задания? — снова остановил ее Риддл. — Как насчет поцелуя на прощание?

— Вот еще! — буркнула МакГонагалл и поспешила к дверям.

Минерва не помнила, как добралась до замка. Оказавшись в родной башне, она устроилась за книгами в пустой гостиной. Привычная уютная атмосфера ее немного умиротворила.

Вскоре из деревни начали подтягиваться студенты.

— Минерва, а мы с Дэви так тебя и не дождались, — сказала Августа, появившаяся в гостиной. — Ты так и просидела целый день в замке?

У МакГонагалл в очередной раз не было никакого желания разговаривать с ней, потому она попыталась сделать вид, что занята выполнением домашней работы.

— Думаю, что нет, — продолжила Спрингвейл и присела за стол рядом с ней. — Говорят, днем тебя видели с Томом Риддлом в Хогсмиде. Судя по всему, он своего добился.

— Ничего он не добился, — капризно бросила Минерва, поставив кляксу на свои записи.

— Так-так, раз ты пошла с ним сегодня на свидание, то это лишь означает, что задание, которое ты некогда дала этому славному малому, оказалось все же ему по зубам?

— Уже к ноябрю этого года он научился трансфигурировать воду в огонь, — пожаловалась МакГонагалл, стараясь убрать кляксу. — Мне подобное удалось лишь к декабрю прошлого года.

Августа на мгновение задумалась, но вскоре ее лицо расплылось в улыбке.

— Я так понимаю, он переплюнул тебя, Минерва! — радостно воскликнула она, не обращая внимания на ее просьбу говорить тише. — Он обошел тебя! Теперь мне ясна причина твоего плохого настроения!

— Он обскакал тебя! — в очередной раз повторила Августа, но, успокоившись, добавила: — Только ты могла так обозлиться. А ведь какой парень положил на тебя глаз! Уйми уже свою гордыню, Минерва!

С этими словами она покинула МакГонагалл, которая еще больше надулась и обиженно отвернулась к камину.

В воскресенье Сириусу впервые за последнюю неделю удалось поспать до полудня. Он решил-таки вернуться к своей привычке спать столько, сколько захочется, в той мере, что позволяли приближающиеся тренировки по квиддичу. Таким образом, Блэк соблаговолил спуститься в Большой зал лишь к обеду.

Оказавшись почти у самых дверей, он вдруг остановился на месте, услышав за углом обрывки разговора:

— Если до меня еще раз дойдут слухи о том, что ты посмел что-то сказать о моей семье, то пощады не жди, понял? Нечего распространять эти глупости по всей школе!

— Оставь меня в покое, Блэк, мне вообще нет дела до твоих родственников.

Сириус заглянул за угол, и перед ним предстала необычная картина: Орион, крепко сжимая в руке палочку, угрожающе смотрел на прижавшегося к стене Джоша Уильямса.

— Не скажи, — продолжал напирать Орион. — Этот вздор о родстве каких-то бродяжек Дэйвов с нашим семейством, разошедшийся по школе, мне совершенно не нравится. И все говорит о том, что распространяешь эти бредни ты. Видимо, тебе снова захотелось полгода пролежать камнем в лазарете?

И без того бледное лицо Джоша вдруг стало белым как бумага, а руки мелко задрожали.

— На что это ты намекаешь? — чего-чего, а смелости в его голосе явно не хватало.

— На то самое, грязнокровка, — продолжил Блэк. — Того и гляди, на таких, как ты, снова найдется управа, как в прошлом году, и тогда ты уж точно отправишься на тот свет вслед за толстухой Шеридан!

Руки Уильямса задрожали еще больше, он весь так и сжался от напряжения. Сириусу надоело наблюдать за этой разборкой со стороны, и он, подойдя к ним, обратился к Ориону:

— Не находишь, что слишком много на себя взял, малыш? Камни, свет иной… А домашнее задание при этом все пылится и пылится на полке.

Блэк помнил, как в детстве родители тщательно скрывали от них с братом отцовский аттестат об окончании Хогвартса. Но не так давно Сириус случайно наткнулся на него и был поражен — в аттестате красовались исключительно «Слабо» и «Удовлетворительно».

Глаза Ориона сузились от злости, на лице появилось надменное выражение.

— Тебя еще не спрашивали! — огрызнулся он. — Решил поменяться ролями с МакГонагалл?

— Почему бы и нет? — усмехнулся Сириус. — Я тут погляжу…

— Вашего мнения о том, чем занимается мой кузен не спрашивали, — грубо оборвала его Валбурга, внезапно появившаяся в коридоре.

Подойдя к Ориону и мягко потрепав его по плечу, она с вызовом посмотрела на Сириуса.

— Тогда ты, вероятно, жаждешь услышать мое мнение о себе ? — Сириус ухмыльнулся в ответ и, воспользовавшись ее замешательством, резко приблизился к ней и прошептал на ухо: — Ты чертовски хороша, вот только полукровка Томми, несмотря на смазливую мордашку, совсем тебе не подходит. Представляешь, что скажут папочка с мамочкой, узнай они о нем?

Валбурга, оторопев от таких слов, отскочила от него как ошпаренная. Ее глаза потемнели от гнева, а губы задрожали.

— Всего лишь пылинка! — Сириус, как ни в чем не бывало, пожал плечами и подул на ладонь. Поддеть мать оказалось удивительно приятно!

Орион и Джош лишь недоверчиво на него покосились.

— Да что вы себе позволяете! — отойдя от шока, начала было Блэк, но кузен остановил ее, потянув за руку.

— Валбурга, с каких это пор ты стала тратить свое драгоценное время на разговоры с каким-то отребьем? — возмутился он и убрал за ухо прядь выбившихся волос. — Лучше пойдем отсюда!

От Сириуса не ускользнул этот жест отца.

— Да, с каких это пор наследница древнейшего и благороднейшего из семейств тратит время на болтовню с незначительными, хотя и чертовски привлекательными типами, вроде меня? — произнес он с сарказмом и показательно убрал волосы за ухо точь-в-точь, как это сделал Орион. — Неужели одолела тяга ко всему, что прогрессирует, а не вырождается, родная моя?

Сириус заметил, как при его жесте глаза матери расширились, и в них мелькнуло некое подобие страха, которое, правда, тут же сменилось злобой, когда Валбурга осознала смысл сказанных им слов. Было видно, что ей очень хотелось ответить на его выпад, но она предпочла послушаться кузена — слизеринцы демонстративно отвернулись и ушли.

Джош тоже недолго оставался на месте, не сказав Блэку ни слова, он поторопился в гриффиндорскую башню. Сириус окликнул его, но тот будто его не услышал, потому пришлось поспешить за ним. Но даже в гостиной Джош не обернулся, он, побледнев, чуть ли не бегом поднялся в спальню.

— Оставь его, — спокойно остановил Сириуса Стефен, сидевший у камина и полировавший ручку метлы. — С ним такое случается в последнее время.

Блэк глянул вслед Уильямсу, но затем все же присел в кресло рядом с Беллом.

— Говоришь, в последнее время?

— В общем-то, да, — Стефен вздохнул, оторвавшись от своего занятия, — до февраля этого года Джош был вполне себе славным малым, но после того, как…

Он замолчал, не договорив, и Сириус посмотрел на него выжидающе.

— После чего?

Белл снова вздохнул, но, поняв, что отмолчаться ему не удастся, принялся рассказывать:

— Зимой на него было совершено нападение. Причем весьма необычное и довольно пугающее. В школе болтали о проклятии, очень сильном и очень темном, потому что долго его не могли вернуть к жизни. Было столько разных версий. Так вот, по одной из них, на Джоша напало чудовище из Тайной комнаты, — неуверенно произнес он. — Ну, есть у нас тут некая легенда…

— О Слизерине, одном из основателей Хогвартса, оставившего после себя монстра, благодаря которому его наследнику удастся уничтожить полукровок, — закончил Блэк, припоминая лекции профессора Бинса. Однако, заметив на лице однокурсника удивление, пояснил: — Читал, когда готовился к отъезду к вам.

— Хм, да ты тот еще заучка! — усмехнулся Стефен. — Ну, так вот, существует версия, что этой зимой легендарная Тайная комната была открыта, и освободившийся из нее монстр совершил несколько нападений на полукровок. Одной из жертв тогда как раз и стал Джош. Спокойного, никогда никого не задиравшего, мальчишку однажды нашли в одном из школьных коридоров окаменевшим. Пролежал он в лазарете едва ли не полгода до того момента, как Слагхорн с Бири не изготовили для него и остальных пострадавших целебное снадобье, в состав которого входила какая-то мандрагора…

Белл нахмурился, силясь вспомнить (он явно не был силен в зельеварении), Сириус же махнул рукой, предлагая опустить подробности.

— Так вот, оживили, в конце концов, Джоша, а он с тех пор, полоумным стал, — продолжил Стефен. — Его и в больнице Святого Мунго пытались вылечить, а у него все равно с головой не все в порядке, дичится однокурсников, боится желтого цвета, посему избегает солнца. И бледный, как смерть, а ведь раньше был розовощеким.

— А известно, что за чудовище напало на полукровок? — осторожно поинтересовался Блэк.

— Ууу, здесь все очень запутанно, — сказал Белл, подсаживаясь к нему поближе. — У нас тут в июне такая заваруха учудилась. Исключили из школы одного третьекурсника, Рубеуса, он из наших. По официальной версии, за нарушение школьных правил и разведение в замке опасных существ. Говорят, что парня выгнали по доносу Риддла, якобы отыскавшего виновника всех этих нападений.

Сириус почувствовал, как его сердце учащенно забилось при упоминании фамилии своего нового неприятеля.

— Вообще такое чувство, что все это дело с нападениями на полукровок хотели быстренько замять, — увлеченно продолжил Стефен, — и смерть плаксы Миртл представили как несчастный случай, а часть вины за него попытались свалить на бедолагу Хагрида, не досмотревшего за своим питомцем — детенышем акромантулы. Таким образом, руководство школы дало понять, что ко всем ужасам, происходившим все те полгода, Тайная комната вообще не имеет никакого отношения.

— И большая часть людей, соответственно, поверила этой байке… — прищурившись, констатировал Блэк.

— Ну а что им еще оставалось? — пожал плечами Белл. — Им предоставили официальную версию, а они ее проглотили. К тому же нападений с тех пор больше не происходило. Впрочем, в эту историю далеко не все поверили. Есть те, кто продолжает считать исключение Рубеуса надуманным и несправедливым.

— Одна из них МакГонагалл?

— Верно! — Стефен удивленно на него посмотрел, но потом продолжил: — Да, Минерва одна из первых встала на сторону бедного парня. Говорят, она не поверила ни единому слову Риддла, уверявшего что человеком, открывшим Тайную комнату и выпустившим из нее монстра, является Хагрид. Зато данная версия вполне устроила директора, который всегда боялся шума вокруг Хогвартса и постарался быстренько замять дело…

— Какое дело? — молодые люди вздрогнули от неожиданности. Они даже не заметили, как сзади к ним подошла МакГонагалл.

— Да так, обсуждаем новую стратегию предстоящей игры, — пространно отозвался Сириус, — ведь так, Стеф?

Тот кивнул в ответ и снова принялся наводить блеск на метловище. Минерва постояла немного в нерешительности, но потом засела за привычные горы книг. Блэк отвернулся к камину и нахмурился. «Все-таки противоборство Риддла и МакГонагалл имеет весьма интересные корни», — подумалось ему.

* * *

Минерва ушла из гостиной задолго до семи часов вечера, сославшись на необходимость напоследок зайти к декану, потому Сириусу пришлось отправится на вечеринку Слагхорна в гордом одиночестве. Правда, по дороге к подземельям ему неожиданно встретился Альфард.

— К Слагхорну на чай? — поинтересовался дядя, направляясь в ту же сторону, что и он.

— А то! — ответил Сириус. — Гляжу, вы тоже?

— А как же, — как-то немного устало протянул Блэк, ему, похоже, не особо были по душе посиделки у мастера зелий. — Что же, нам по пути.

«Нам, в принципе, по пути», — улыбнулся про себя Сириус, украдкой взглянув на дядю.

Каково же было его удивление, когда он вошел в кабинет Слагхорна и обнаружил не особо радующую глаз картину: профессора на месте не оказалось, зато за длинным дубовым столом сидела целая дюжина слизеринских парней и всего одна девушка, и та — МакГонагалл. Почти напротив нее восседал Риддл и о чем-то беседовал с Эйвери.

Унылое лицо Минервы при виде Сириуса заметно оживилось, и она взглядом указала ему на стул, стоявший рядом с ней. Блэк, приветливо улыбнувшись, тут же присел около нее. Альфард демонстративно прошел мимо слизеринцев и также занял место рядом с МакГонагалл, которая, однако, даже не посмотрела в его сторону.

— Держим осаду? — пошутил Сириус, окидывая взором мальчишек и снова переводя взгляд на нее.

Минерва кивнула и тут же постаралась убрать с лица радость, вызванную его появлением. От этого ему стало не по себе. Каково ей было раньше сидеть одной в этой малоприятной компании, да еще возглавляемой скользким Риддлом? На то, что последний был здесь главным указывало то, как мальчишки, сказав ту или иную фразу, заискивающе поглядывали на него, словно ища одобрения. И только Альфард сидел несколько в стороне от слизеринцев, словно был здесь чужим, как и они с МакГонагалл.

— Ну что же, пока мы тут дожидаемся старика всей нашей дружной мужской компанией…— весело воскликнул Пьюси, изрядно набравшийся огневиски, но тут же поправился под строгим взглядом Минервы: — Ах да, к нам же еще сюда каким-то образом затесалась женщина!

— Энд, откуда такая уверенность, что она женщина? Проверял что ли? — съязвил Нотт, и большая часть парней тут же заржала.

Единственными, кто не стал смеяться оказались Том и Альфард, на лицах которых не возникло и тени улыбки, дядя даже откровенно зевнул.

— МакГонагалл, сознайся уже, что ты на самом деле мальчик, и тогда всем здесь станет понятно, почему ни у кого из нас не возникло желания хоть разок сходить с тобой на свидание! — продолжал веселиться под дружный смех мальчишек Уильям.

Между тем Минерва заметно напряглась и поджала губы от обиды.

— Ну же, не надо настолько скептически, в школе все же нашелся человек, который на нее точно запал! — загадочно произнес Пьюси и сделал многозначительную паузу. — Старик Дамблдор давно положил на нее глаз. И кажись, он своего не упустит!

Послышались возгласы одобрения. Лицо МакГонагалл потемнело от злости, что, похоже, весьма воодушевило Тома. Он не участвовал во всеобщем веселье, но в то же время не спешил прекратить его.

— У нее хоть Дамблдор есть, а у тебя лишь бутылка, приятель, — решил, наконец, вмешаться Сириус. Он кивнул на огневиски в руках Эндрю.

Краем глаза он заметил неодобрение на лице Минервы, которая, однако, не осмелилась его прервать. Между тем Риддл немедленно перевел на него внимательный взгляд, а с лица Пьюси сползла пьяная улыбка.

— Ты это мне что ли? — с вызовом бросил Эндрю, отставляя в сторону бутылку.

— Ну, а ты сам-то как думаешь? — усмехнулся Блэк, одновременно наблюдая за недобрым огоньком, зажегшимся в глазах Тома. — Или мозги так залило, что и не сообразишь без подсказки?

Эндрю попытался небрежно рассмеяться, но вышло это у него крайне неудачно.

— Я вот что тебе скажу, — помолчав, ответил он и, вытащив палочку дрожащей рукой, указал ею на МакГонагалл. — Не суй нос в дела, о которых плохо осведомлен. Зря ты пытаешься заступиться за свою подружку, она та еще ведьмочка! Ей палец в рот не клади — она руку по локоть отхватит! Так что имей в виду…

Тут терпение Минервы, похоже, лопнуло, и она, молниеносно направив на него палочку, пробормотала заклинание, и бутылка, стоявшая перед ним, разбилась вдребезги. Сидевшие рядом с Эндрю мальчишки успели отскочить, но мелкие стеклышки попали на самого Пьюси: его руки покрыли порезы. Он захныкал при виде собственной крови, и в кабинете поднялся шум. Альфард, недолго думая, вскочил с места и, подойдя к пострадавшему, убрал заклинанием осколки.

— Пошли, в лазарете обработают раны, — сказал он затем, потянув к двери Эндрю.

— Эта стерва у меня еще ответит! — крикнул Пьюси, прежде чем позволил Блэку увести его.

Когда он ушел, в кабинете на мгновение воцарилась напряженная тишина. Однако Риддл, все же медленно встав со своего места и тщательно поправив полы мантии, спокойно обратился к Минерве:

— Ну, и зачем ты это сделала, МакГонагалл? — говорил он так, словно отчитывал нашкодившую второкурсницу. — Что ты этим хотела продемонстрировать?

— Риддл, не прикидывайся, что не понимаешь! — мгновенно среагировала Минерва, которая, казалось, только и ждала его выпада. — Пьюси длительное время игнорировал все мои, как, в общем-то, и твои предупреждения насчет выпивки в школе, тем более в кабинете декана. Ты, в самом деле, ожидал, что я и дальше буду закрывать глаза на его отвратительное поведение? Сейчас он всего лишь расхлебывает результаты своего непослушания. И замечу, что подобное ждет каждого, кто осмелится нарушать установленные правила!

— Угрожаешь? — Том удивленно приподнял бровь. — Некомпетентно, ох как некомпетентно для школьной старосты разрешать проблемы подобным образом. Ты ставишь под вопрос свою репутацию.

Он сокрушенно покачал головой.

— Не тебе, Риддл, рассуждать о моей компетентности, так что попрошу… — холодно заметила Минерва.

— Проси — не проси, да вот только старику Слагхорну все равно придется заставить тебя погорбатиться у него на отработке! — перебил ее молчавший до этого Розье. — С нетерпением жду этого незабываемого зрелища. Бедняжка МакГонагалл! Какой позор для любимицы Дамблдора!

Мальчишки злобно заулыбались, а она лишь нахмурилась.

— МакГонагалл, как же нехорошо ты все-таки поступила со своим однокурсником, — продолжил Риддл, изобразив на лице фальшивое сожаление. — Неужели впредь из-за каждого, вроде Эндрю, ты готова чистить котлы для всей школы?

— Знаешь, с удовольствием! — сказала Минерва, гордо вздернув подбородок и окидывая взглядом мальчишек. — Оно того стоит, как и то, сколько интересного за время отработок я могу поведать профессору о каждом из вас.

Улыбки мгновенно сползли с лиц слизеринцев. В это время как раз распахнулась дверь, и в комнату вбежал запыхавшийся Слагхорн. Окинув взглядом присутствующих, он с порога спросил:

— Кто мне объяснит, Мерлин побери, что здесь только что стряслось? Почему Альфард вел в больничное крыло израненного Эндрю? Что еще за потасовка имела место быть в мое отсутствие?

— Сэр, это все…— начал Лестрейндж.

— Я! — перебил его Сириус, и тут же почувствовал, как МакГонагалл изо всей силы сжала под столом его руку. Ее ногти так впились в его ладонь, что он стиснул зубы от боли. — Я применил к Пьюси одно заклинание…

— Сириус? — не поверил своим ушам профессор. — Пожалуйста, с этого места поподробнее.

Лестрейндж хотел, было, возразить, но умолк под многозначительным взглядом Тома.

— Мы немного повздорили с Пьюси, а все из-за того, что он начал обижать Минерву, — продолжил Блэк, высвобождаясь от цепкой хватки МакГонагалл. — Мы схватились за палочки, ну, я и переборщил с заклинанием.

— Мистер Дэйв, это просто немыслимо! — воскликнул учитель. — От столь вспыльчивого молодого человека, как Эндрю, я мог ожидать чего-то подобного, но вы, Сириус, думал я, будете куда благоразумнее…

— Он не имел никакого права оскорблять Минерву, — перебил его Блэк, указывая на МакГонагалл.

Слагхорн нервно сжал руки на животе, но тут же перевел вопросительный взгляд на Риддла.

— Том, все было так, как говорит наш гость? — неуверенно спросил он.

— Да, сэр, — кивнул тот, посмотрев на Сириуса. — Мистер Дэйв хотел постоять за свою старосту, но видимо не знал, что у нас, в отличие от Дурмстранга, принято использовать более цивилизованные способы выяснения отношений.

Блэка чуть не стошнило от его приторно-сладких лживых слов, но он понимал, что не следовало перебивать его. О мотивах столь необычного поведения Риддла еще предстояло поразмыслить.

Учитель открыл было рот, чтобы спросить что-то еще, но тут дверь в кабинет отворилась, и вошел Альфард, сразу же занявший свое место рядом с МакГонагалл.

— Все в порядке, сэр, — заверил он встревоженного профессора. — Порезы не глубоки, завтра Эндрю будет абсолютно здоров.

— И все же, Сириус, — неуверенно обратился к Блэку Слагхорн. — Все же, мне придется применить к вам наказание за столь жестокий поступок. Начиная со вторника вас ожидает неделя вечерних отработок у меня в кабинете.

Сириус кивнул в ответ. Профессор, вздохнув, присел за стол, на котором в мгновение ока появились чайные чашки и тарелки с пирожными.

— Не позволим столь досадному недоразумению омрачить сегодняшний вечер, — выдержав пятиминутное молчание, уже другим тоном произнес он и, с несколько натянутой улыбкой посмотрев на Альфарда, спросил у того: — Вот вам, мой юный друг, я знаю, есть, что занимательного рассказать нам, правда? Говорят, вашему отцу удалось на лето устроить вас запасным игроком в прославленную «Гарпии Гервена». Вы наверняка получили хоть и небольшой, но ценный опыт игры в столь преуспевающей команде?

— Да, сэр, это так, — кивнул Блэк, отхлебнув из своей чашки чай.

— Что же, тогда можно со всей ответственностью заявить, что с нами сейчас сидит будущее светило британского квиддича! — торжественно заключил Слагхорн, чем немало смутил Альфарда и привел в недоумение остальных учеников.

— А вот вы, юноша, чем вы собираетесь заниматься в жизни? — учитель, как ни в чем не бывало, переключился на Сириуса. — Профессор Дамблдор сказал, что вы делаете определенного рода успехи в науке превращений, у вас вероятно сильный наставник? Вы, наверное, намерены связать свою жизнь с трансфигурацией?

— Ну, я пока еще не определился, — пробормотал Сириус, слегка сбитый с толку вопросом Слагхорна. — А учитель у меня и в самом деле отменный! Она знает свое дело!

Он бросил короткий взгляд на МакГонагалл, которая, сделав из своей чашки слишком большой глоток, поперхнулась. Риддл, направив на нее палочку, прошептал заклинание, и она перестала кашлять. Минерва хмуро покосилась на Тома, который лишь вежливо улыбнулся ей в ответ. Для него этот вечер, судя по всему, оказался весьма приятным.

* * *

К удивлению Сириуса в понедельник утром МакГонагалл села за завтраком рядом с ним, заявив при этом, что ее любимое место вблизи учительского стола занято.

— Ааа…— протянул он, окинув взглядом полупустой гриффиндорский стол, а затем дружелюбно улыбнулся ей. — Несказанно польщен оказанной честью!

— Роланда сообщила, что у вас сегодня вечером после занятий запланирована первая тренировка, — сказала Минерва, быстро поедая овсянку и при этом озабоченно просматривая свою записную книжку.

— Да, не самое лучшее время для полетов, по ее мнению. Но лучше так, чем вообще без тренировок, — отозвался Сириус. — Поиграем, пока не начнет смеркаться. Проведаешь нас?

Блэк вопросительно посмотрел на нее, но она, еще больше уткнувшись в свою книжку, еле слышно пробормотала: «У меня в это время факультатив по анимагии».

Все оставшееся время завтрака они не проронили ни слова, но у него было стойкое чувство, что МакГонагалл хочет сказать ему что-то еще.

И он не ошибся. Покончив с завтраком, Минерва встала из-за стола и собралась как обычно побежать на занятия, но вдруг остановилась и, повернувшись к нему, бросила как бы невзначай:

— И еще, спасибо за то, что поддержал меня вчера, — в ее голосе послышалось легкое волнение. — Но тебе не следовало брать на себя вину за Пьюси. Это я должна чистить котлы у Слагхорна, а не ты.

— Отчего же? — Сириус повернулся к ней и серьезно на нее посмотрел. — Между прочим, тот парень первый начал тебя провоцировать или ты забыла? А я бы также поступил, как и ты. Котлы же — это так, чепуха! У себя в институте и не с таким имел дело!

Он ободрительно улыбнулся ей, а самому стало грустно от очередного воспоминания о такой привычной всего неделю назад мародерской жизни, к которой он пока не мог вернуться.

— Понимаю, что ты хотел поддержать меня, — продолжила МакГонагалл, — но это не стоило того.

Блэк нахмурился. Ему вспомнилась масса случаев, когда они с Джеймсом заступались за девчонок, которых любили обижать слизеринцы. Они с другом тогда выглядели самыми настоящими рыцарями без страха и упрека и упивались этим. А вчера он встал на сторону девчонки, которая даст сто очков вперед любому мальчишке в умении постоять за себя. Например, тому же Джошу. К чему ей его помощь? Она и сама все может. Но ему хотелось поступить по-джентельменски.

Мимо него прошла Валбурга в компании Риддла.

Сириус вдруг вспомнил слова матери о том, какой должен быть джентльмен. «Он непременно заступится за даму!» — пронеслись в голове ее поучения. От этих мыслей, которые прежде и не приходили ему на ум, стало совсем скверно, а между тем Минерва продолжала:

— Знаешь, этим слизеринцам похоже захотелось просто порисоваться, особенно набравшемуся сполна Пьюси, а так они обычно ведут себя куда скромнее, — сказала она и, помолчав, деловито добавила: — За ними всеми есть свои грешки, о которых мне известно как никому другому и о которых я могу доложить директору.

Блэк удивленно воззрился на нее. Казалось, ее так и распирало от гордости.

— Мини, ты меня пугаешь! — он рассмеялся, стараясь разрядить обстановку. — Собирать компромат на однокурсников — это, конечно, не слабо. Не задумывалась о карьере секретного агента?

МакГонагалл осеклась под его насмешливым взглядом, и, подхватив сумку, собралась было уходить, но Сириус ее остановил:

— А вообще здорово ты поставила этих задавак на место! — улыбнулся он.

Минерва потопталась на месте в нерешительности.

— Знаю, — неожиданно спокойно произнесла она. — Спасибо!

Затем поспешила к выходу. Но Блэк был уверен, что заметил на ее всегда довольно бледном лице легкий румянец.

* * *

Сириусу удалось и в третий раз удачно перехватить квоффл. Он нацелился на одно из колец, но вратарь Джулиан Кливер развел руками, давая понять, что еще раз в ворота попасть не удастся. Блэк покачал головой и уверенно закинул мяч, однако в дюйме от центрального кольца Джулиан его все же поймал.

— Лучше бы целил в правое! — крикнул подлетевший к Сириусу Стефен, взгляд которого, правда, тут же задержался на одной из зрительских трибун.

— Гляди-ка, наша старушка все-таки пожаловала! — воскликнул он, указывая пальцем куда-то вниз. — И с ней Блэк!

Сириус немедленно посмотрел вниз и разглядел у одного из деревьев, внимательно следивших за игрой, Минерву и Альфарда. Вот так сюрприз! Кое-кто ведь должен сейчас быть не иначе как на дополнительных занятиях.

— Старушка?

— Ну так, а ты не замечал разве, какое выражение лица у нее чаще всего бывает? — усмехнулся Белл. — И сколько морщин при этом у нее появляется?

Сириус кивнул, вспомнив сколько раз за день Минерва хмурится, поджимает губы и качает головой.

Игра уже явно не шла, и Роланда сообщила, что на сегодня тренировка окончена, и все могут спуститься на землю. Сириус, не долго думая, спикировал прямо к МакГонагалл, красиво облетев ее вокруг. Альфарда рядом уже не было, он быстро удалялся с поля.

— Ты все-таки пришла! — улыбнулся Блэк, слезая с метлы и хитро поглядывая на старосту.

В это время позади нее послышался девчачий смех. Сириус взглянул на трибуны и увидел четырех пятикурсниц из Хаффлпаффа, которые еще больше захихикали, когда он на них посмотрел. Да, ему точно не грозит остаться без женского внимания. Блэк подмигнул девушкам, которые еще больше зашумели от этого. МакГонагалл же, наблюдая эту картину, лишь недовольно хмыкнула.

— Дамблдор отменил факультатив, и у меня появилась свободная минутка, вот я и решила…— сообщила она серьезным тоном, который, правда, лишь рассмешил его.

— Проследить за порядком? — закончил он.

Минерва кивнула. Между тем к ним подошли Хуч и Белл.

— Сириус, я гляжу, ты становишься популярным у местных девчонок! — сказал Стефен, указывая на смеющихся хаффлпаффок. — В прежние времена я не замечал этих красоток на поле.

— А как же! Из них, между прочим, может получиться неплохая группа поддержки, — рассмеялся Сириус.

— Девчонки девчонками, но что здесь делал Блэк? — спросила Роланда. — Минерва, чего он здесь околачивался?

— А как ты думаешь? Вероятно, собирал информацию о новых игроках. Придти на поле ему ведь никто не может запретить, — пожала плечами МакГонагалл, но Хуч, похоже, не до конца ей поверила.

— А вы случайно не обсуждали, наконец, как устроить Риддлу темную? — подозрительно спросила она. — Вам, между прочим, давно уже пора бы.

— Риддл сам рано или поздно доведет себя до темной, — сказала Минерва и покачала головой.

— Но Блэк тебе вроде что-то сказал? — не унималась Роланда.

— Да, то, что у нас талантливые новые охотники, — отмахнулась МакГонагалл, и, еле заметно улыбнувшись, добавила: — А также ловец.

— Кто бы сомневался! — фыркнула Хуч. — Ладно, пошлите, а то опоздаем на ужин.

Весь путь до замка Сириус размышлял над словами Роланды. Ему все не давала покоя внезапно возникшая мысль о Минерве и Альфарде как о возможных союзниках. Что же, подобный расклад не лишен смысла, учитывая характер их отношения к Риддлу. Ему вдруг необычайно сильно захотелось узнать поподробнее о роде отношений дяди и своей учительницы. Он не помнил, чтобы Альфард когда-либо в принципе упоминал о МакГонагалл, но сегодня, увидев их вместе, ему вдруг показалось, что у них явно может быть немало общего.

Факелы тускло освещали довольно темный коридор второго этажа, что было весьма кстати для Минервы, которая, юркнув за одну из статуй, прислушалась к разговору двух старост.

— Милая, если ты и в самом деле так нехорошо себя чувствуешь, то лучше наведайся в больничное крыло, мисс Оуэн даст тебе обезболивающее снадобье, — озабоченно пробормотал Риддл, приблизившись к Эвентайд.

— Нет, я не могу уйти, — запротестовала Мейв. — Мне необходимо еще, по крайней мере, полчаса находиться на этаже, дежурство пока не закончено.

— Ты уверена? — он заботливо взял ее за руку. — С мигренью шутки плохи. Всю последнюю неделю ты неважно выглядишь.

— Ну, спасибо, Том! — горько усмехнувшись, ответила Эвентайд и вдруг схватилась за голову.

Его глаза расширились от испуга, он взял ее за плечи.

— Пошли, я отведу тебя в лазарет, — строго сказал Риддл и потянул ее к лестнице.

— Все, отпустило, — Мейв убрала руку со лба. — Но ты прав, я сейчас же схожу к колдомедику. Вот только этаж, боюсь, останется без присмотра.

Она тревожно оглядела коридор.

— О, милая, об этом не беспокойся! — Риддл махнул рукой. — Я побуду здесь. Сейчас в подземельях Валбурга, ей вряд ли понадобится моя помощь. А ты ступай скорее!

— Спасибо, Том, ты такой заботливый, — Эвентайд благодарно посмотрела на него. — Что бы я без тебя делала, хороший мой!

Минерва скорчила гримасу отвращения настолько, насколько могла это сделать, пребывая в образе кошки. Ох уж, эти слезливые сцены влюбленных, как же порой они затягиваются! «Раскалывается голова? Ну, так беги уже за своей порцией лекарства! А за порядком на этаже прослежу я, — мысленно обратилась к однокурснице МакГонагалл, — а также за твоим молодым человеком».

Когда Мейв, наконец, скрылась за углом, Риддл еще пару минут стоял на месте и подозрительно осматривался по сторонам, Минерва сидела, затаив дыхание, боясь шелохнуться. Однако он, видимо успокоившись, поспешил к одному из женских туалетов. «Риддл, вы становитесь весьма предсказуемы», — подумала МакГонагалл и осторожно последовала за ним.

Вот уже неделю она тратила свой вечерний досуг на слежку за ним. Уже два раза за неделю Том активно обхаживал свою девушку, пичкая ту, как подозревала Минерва, конфетами с зельем, вызывающим головную боль. И вполне успешно отправлял ее на «лечение», а сам оставался вместо нее и неизменно отправлялся в женский туалет второго этажа. МакГонагалл обнаружила, что Риддл всегда закрывал за собой дверь на заклинание и пропадал в туалете по полчаса, а то и дольше. Такое его поведение показалось ей довольно странным и не предвещающим ничего хорошего, поэтому она в последние дни сосредоточила внимание именно на нем.

Минерва, оставшись одна, приняла человеческое обличие и принялась медленно прохаживаться по длинному широкому коридору в ожидании момента, когда Том появится снова.

В этот раз ей пришлось ждать дольше обычного: прошло около часа, и только тогда дверь туалета отворилась, и в коридор бодрым шагом вышел Риддл. Минерва, остановившись в тени одной из статуй, пригляделась к нему и не поверила своим глазам: он был явно чем-то взволнован, его обычно спокойные глаза горели, а рот был слегка приоткрыт.

МакГонагалл неспешно выступила из тени.

— Что вы здесь делаете, мистер Риддл? — строго спросила она.

Том, явно не ожидавший так скоро на кого-либо наткнуться, вздрогнул и удивленно воззрился на нее. Ему понадобились считанные секунды, чтобы опомниться, его лицо снова стало непроницаемым, а глаза такими же спокойными, как и прежде.

— Добрый вечер, Минерва, — приветствовал он ее. — Дело в том, что я услышал странный шум в женском туалете, поспешил туда, но обнаружил лишь Пивза, открутившего несколько кранов. А что здесь делаете вы? Если мне не изменяет память, кто-то должен сейчас обходить гриффиндорскую башню.

— Собиралась, но мне случайно довелось встретить на своем пути пробегавшую мимо Мейв, по ее словам, она нехорошо себя почувствовала, потому я и решила проследить за порядком на этаже, пока ее нет, — сказала МакГонагалл, не сводя внимательных глаз с его лица. Она оценила его попытку увести разговор в другое русло. — Я объяснила вам, почему нахожусь здесь, а что скажете вы?

Риддл тут же опустил глаза, притворно смутившись, и принялся теребить подол своей мантии, словно ему стало неуютно. Затем снова взглянул на МакГонагалл, и на его лице заиграл легкий румянец.

— Ясно, — отрезала Минерва и еле заметно улыбнулась. — У вас здесь было свидание с моей коллегой. Что же, не хотела вас смутить.

— Да, так и было, — пробормотал он, и с его лица мгновенно исчез румянец, словно его и не было. — Она, в самом деле, нехорошо себя почувствовала и ушла, а я решил остаться здесь вместо нее.

— Ну-ну, — протянула МакГонагалл и уже серьезно добавила: — Что же, я могу побыть здесь сейчас, а вы отправляйтесь к себе в подземелья.

— Да, это будет разумно. Благодарю, Минерва, — поспешно согласился Том и, недолго думая, покинул ее.

«Хороший актер, — недовольно подумала она, — только меня тебе не провести, мальчишка!»

* * *

МакГонагалл старательно запихнула в свой и без того переполненный саквояж очередной фолиант. За семестр она прочла все привезенные из дома книги, теперь же необходимо было заменить их на новые. Закрыв сумку и произнеся заклинание, заметно уменьшающее вес вещей, Минерва попыталась поднять ее. К ее неудовольствию оказалось тяжелее, чем она рассчитывала. Ну да ладно, решила МакГонагалл, надо поспешить, в противном случае придется ехать до Хогсмида в карете в компании какого-нибудь Розье.

В холле туда-сюда сновали студенты с чемоданами. Сегодня начались рождественские каникулы, и многие ученики собирались навестить родных. Минерва также не стала исключением. Ее всерьез встревожило письмо матери — отец немного приболел. А так как ее семья была не настолько богата, чтоб купить домового эльфа или нанять любую другую прислугу, то ее престарелым родителям наверняка требовалась помощь Минервы, их единственной дочери.

МакГонагалл уже донесла свой саквояж до парадных дверей и уже взялась, было, за их потертую ручку, как вдруг почувствовала резкий удар сзади, да такой сильный, что непроизвольно выпустила сумку, и та с грохотом упала на пол и раскрылась. Несколько книг выпало, а на одной из них даже начали растекаться ее любимые зеленые чернила. Она тут же обернулась в сторону того, кто так сильно ее толкнул, и уже мысленно готовила суровую тираду относительно «всяких неловких молодых людей». Парень же, так неожиданно налетевший на нее, резко отпрянул в сторону и удивленно воззрился на нее. Это оказался Альфард Блэк, которого ей прежде доводилось видеть лишь издалека. Он смущенно бросил: «Простите!» и, наклонившись, принялся поспешно собирать вещи, выпавшие из ее сумки.

— Оставьте, — обратилась к нему Минерва и вытащила из кармана мантии палочку.

Но не успела она направить ее на свои вещи, как они сами вдруг взлетели в воздух. Альфард поднял голову, на его лице снова отразилось удивление. Между тем книги аккуратно попрыгали в раскрытый саквояж, который затем медленно поплыл в сторону... Теперь только застывшие на месте Блэк и МакГонагалл увидели того, кто так ловко применил заклинание левитации. Риддл легко подхватил подлетевшую к нему сумку и осторожно поставил ее на пол, а затем поймал заляпанную чернилами книгу. «Маг до мозга костей!» — подумала Минерва.

Том прошептал еще одно заклинание, и чернила мгновенно исчезли с обложки книги и ее страниц.

— Альфард, будь впредь аккуратнее, когда куда-либо спешишь, — спокойно обратился он к однокурснику.

— Меня тоже толкнули! — недовольно и даже несколько по-детски буркнул в ответ Блэк и указал рукой на крупного хаффлпаффца.

— Альфард, ты еще здесь? — все трое обернулись на звуки голоса Валбурги, вслед за которой ехала тележка, груженая множеством громадных сундуков.

Подойдя к ним поближе, Блэк смерила презрительным взглядом Минерву, покровительственно улыбнулась Риддлу, а затем потянула брата к дверям.

— Да, успокойся, сестренка, успеем мы занять лучшие места, что ты так переживаешь! — отмахнулся Альфард, но послушно последовал за сестрой.

Когда причудливая парочка скрылась за дверями, Том пригляделся к обложке книги, которую держал в руке. «Основы окклюменции» было написано на ней. Он поднял глаза на МакГонагалл, подозрительно сощурился и лишь потом неохотно протянул ей книгу. Минерва потянулась было за своим саквояжем, однако Риддл схватил его быстрее и взялся за ручку двери.

— Позвольте, — сдержанно произнес он и вышел на улицу.

МакГонагалл пожала плечами и пошла вслед за ним, крепко прижимая к груди книгу. «Интересно, что именно подумал он, увидев этот учебник? — задалась она вопросом. — Впрочем, какая разница! Я имею полное право на самозащиту от его потенциального вторжения в мои мысли, и я им воспользуюсь! А он пускай думает, что хочет!»

Минерва была очень раздосадована фактом, что Том является легилиментом. Это умение дано далеко не каждому волшебнику, и овладеть им без определенных задатков невозможно. МакГонагалл знала, что у нее их нет, и это расстраивало ее. Но она все же желала прибегнуть к защите собственного сознания при помощи окклюменции, что вполне успешно удавалось, прибегнув к упорным тренировкам.

— Мистер Риддл, вы все-таки решили остаться на каникулы в Хогвартсе? — спросила Минерва, поравнявшись с неспешно идущим к воротам школы Томом.

— Да, а что в этом такого? — он повернул в ее сторону голову. — Мне здесь лучше.

— Да нет, ничего особенного.

— В приюте меня уж точно не ждут, — иронично продолжил Риддл. — Да я и сам, знаете ли, не горю особым желанием поздравлять их всех там с Рождеством.

МакГонагалл прикусила губу: не стоило, однако, задавать подобный вопрос, для него тема каникул, приюта и всего связанного с этим явно была не самой любимой.

— А почему вы не провожаете свою подругу? — она решила свести разговор в иное направление. — Мейв решила, как и вы остаться в Хогвартсе?

Они уже подходили к каретам без лошадей, у которых столпилось множество студентов с чемоданами.

— Она собиралась остаться, ей очень хотелось провести рождественские праздники со мной, — уклончиво отозвался Том и снова взглянул на Минерву. — Но я ей не позволил.

— Почему же?

— Во-первых, на каникулах я планирую вплотную заняться подготовкой к СОВ, а во-вторых, — он сделал паузу и уже тише добавил: — Я предполагал, что вы решите остаться в Хогвартсе и проведете эти дни со мной.

С этими словами Риддл испытующе на нее посмотрел. «Провести каникулы с тобой? — с иронией подумала она, стараясь не поддаться романтичным ноткам, прозвучавшим в его голосе. — Тебе настолько по душе ежевечерние слежки?»

— Я всегда уезжаю на каникулы домой, и не видела причин нарушить в этом году данную традицию, — отрезала МакГонагалл и протянула руку за своей сумкой, они уже дошли до одной из карет.

Том молча подал ей саквояж.

— Минерва, — вкрадчиво позвал Риддл, увидев, что она отвернулась от него и ступила на лестницу кареты. Когда МакГонагалл снова повернулась, он продолжил: — Во время каникул в школе остается мало учеников, да и обязанностей немного и…возможно вы позволите мне писать вам?

— Писать? — Минерва удивленно приподняла брови. — А о чем будут ваши письма?

Она смерила его насмешливым взглядом.

— О том, о чем вы хотите узнать, — его голос стал еще тише, и потому душевнее.

— Отлично! — воскликнула МакГонагалл, стараясь подавить в себе волнение, которое в ней возникло при мысли о двусмысленности его слов. — Мистер Риддл, будете присылать мне отчеты о состоянии дел в школе.

— Только о них? — Том с надеждой на нее посмотрел, но, увидев ее уверенный кивок, согласился: — Ну что же, будет так, как вы захотите.

Она, промолчав, поспешила было к дверям кареты, но вдруг почувствовала, как Риддл схватил ее за руку. Минерва снова повернулась и столкнулась с обольстительной улыбкой, которую ранее видела на его лице разве что по отношению к Валбурге.

— Я буду делать это с удовольствием, — Том крепче сжал холодной рукой ее горячую влажную ладонь. — И знаешь почему?

Он не сводил с ее лица глаз, и МакГонагалл чувствовала, как ее сердце будто назло забилось еще сильнее.

— Потому что ты мне нравишься, — сказал Риддл негромко, так чтобы услышала только она. — И я знаю, что это взаимно.

Минерва оторопела от его наглых, как ей показалось, слов. Она резко высвободила свою руку из его и нахмурилась.

— Послушайте…Том, — его имя вырвалось у нее быстрее, чем она успела это осознать. — Вы это бросьте! Все эти ваши глупости. Приберегите их лучше для своей…А вот, кстати, и она!

МакГонагалл указала рукой на Мейв, появившуюся неподалеку и уже заметившую их с Риддлом. С его лица сползла улыбка, и он повернулся в сторону указанную Минервой. Этого момента ей хватило, чтобы быстро скрыться за дверями кареты.

«Да что он о себе возомнил! — она не могла успокоиться все время пути до станции, так что даже не замечала разговоров, сидевших рядом с ней третьекурсников. — Мальчишка полагает, что смеет говорить подобные вольности!»

Но, не смотря на гнев, который, казалось, был готов поглотить ее, где-то в глубине души ее тщеславие тешилось. Ни один парень ранее не говорил ей таких слов: дерзких, наглых и … волнующих.

«Но мало ли, что он сказал! — продолжала убеждать себя Минерва. — Ведь подобное он наверняка говорит каждой второй, взять хотя бы ту же Эвентайд. Пустые слова, тут и думать нечего!»

* * *

МакГонагалл в очередной раз провела рукой по корешкам магазинных книг по трансфигурации. Все это она уже прочла. Неужели не найдется ни одной достойной новинки?

— Да! Вот и она! — вполголоса сказал Минерва и привлекла таким образом внимание едва ли не половины стоявших рядом посетителей.

Она извлекла с полки тоненькую брошюрку. Сборник статей наиболее авторитетных исследователей в области анимагии. МакГонагалл дожидалась его выхода целых полгода. И что в итоге? Досадной толщины книжка и явно завышенная цена.

Она повертела в руках брошюру и поставила ее обратно на полку. Надо подумать, стоит ли тратить на нее все оставшиеся в этом месяце карманные деньги или все же повременить с покупкой.

Превозмогая внутреннюю борьбу, Минерва отправилась в канцелярский отдел книжного магазина. Она принялась бродить мимо прилавков заставленных чернилами самых разных оттенков и свойств. МакГонагалл не нужны были чернила, но сейчас ей нечем было заняться.

— Дайте мне их, пожалуйста! — она вздрогнула, услышав рядом мальчишеский голос. — Хочу исчезающие чернила!

Минерва оглянулась на мальчика лет десяти, тянувшегося к прилавку. У малыша были густые черные волосы, темные глаза, он был необычайно красив и внешне разительно напоминал…Тома Риддла в этом возрасте.

— Малыш, я никак не могу дать тебе их просто так, — обратилась к ребенку улыбающаяся продавщица. — Где твои родители?

— Мама? А она отошла ненадолго, — несколько неуверенно пробормотал малыш и сунул руку в карман, в котором крепко что-то сжал.

— Как тебя зовут? — уже более обеспокоено спросила продавщица.

— Мартин, — сказал мальчик и поторопился отойти от прилавка.

Однако продавщица собралась, видимо, последовать за ним. Увидев это, мальчишка ускорил шаг, и, ринувшись в самую глубь толпы, мгновенно затерялся в ней.

Женщина всплеснула руками, пробормотав что-то про «мамаш не следящих за своими чадами». МакГонагалл пожала плечами, а затем бросила взгляд на так желанную этим странным ребенком вещь. Изящный крохотный флакончик был заполнен самыми обычными на вид черными чернилами, однако надпись, приклеенная на нем, гласила: «Исчезающие чернила для тех, кому есть, что скрывать. Отныне никто не сможет без вашего желания прочесть ваши записи».

— Прекрасная вещь, девушка! Новейшее изобретение Гарольда! Ваши письмена исчезают, стоит им только возникнуть на бумаге, — обратилась к Минерве продавщица. — Вот моя десятилетняя дочурка ими пользуется уже месяца два, так я так до сих пор и не смогла найти заклинание к расшифровке ее дневника.

«Чернила для тех, кому есть, что скрывать». МакГонагалл еще раз пробежала глазами по надписи. Она взяла флакончик, чтобы поближе его рассмотреть и вдруг почувствовала, как по ее руке начиная от кончиков пальцев и заканчивая локтями внезапно разлилось приятное тепло. Что-то подобное Минерва испытала, когда впервые коснулась своей волшебной палочки. «Его вещь!» — она вздрогнула, когда над ее левым ухом послышался тихий шепот, отдаленно напоминающий змеиное шипение, а в мыслях снова пронесся образ Тома. МакГонагалл повернула голову, но конечно никого не увидела рядом. Минерва почувствовала, как ее руки снова похолодели. Она сходит с ума? К ней внезапно пришло понимание, что она не уйдет из магазина без этих чернил. Они непременно должны оказаться на дне ее сумки. МакГонагалл, вытащив из кошелька горстку сиклей, протянула их продавщице и забрала вожделенный флакончик.

Покупка лишила ее возможности приобрести еще какие-либо дорогостоящие вещи. Зачем она ее совершила? «Сегодня, тридцать первого декабря, у Риддла день рождения и, наверное, будет нелишним…» — оправдывала она сама себя, выходя на улицу, ей показалось, что в магазине в какой-то момент стало невыносимо душно.

А что собственно будет нелишним? То, что она совершенно спонтанно приобрела отнюдь недешевые чернила для парня, из-за которого в последнее время ее жизнь утратила привычный ход. Слизеринца вызывающего у нее непроизвольное любопытство и невесть, какие опасения.

На улице ее мысли немного прояснились, миг умопомрачения прошел, и Минерва подивилась тому, как смогла спустить последние деньги на совершенно ненужную ей вещь. Или все же нужную? Возвращать покупку обратно с глупым видом ей совершенно не хотелось, потому она поплелась в паб «Дырявый котел», в тишине которого могла спокойно подумать.

Сам паб в этот ранний предновогодний вечер оказался ужасно переполненным. Минерва принялась озираться по сторонам в поисках свободного столика, но, увы, все места оказались заняты, кроме разве что незаметного на первый взгляд высокого стула у барной стойки в углу. Рядом к ней спиной сидел парень, явно занятый каким-то своим делом. Она в нерешительности подошла к свободному месту и спросила у юноши:

— Здесь ведь не занято?

Тот немедленно повернул голову в ее сторону и в изумлении уставился на нее. До чего же тесен мир волшебников: это оказался Альфард Блэк! Несколько секунд они разглядывали друг друга, но потом он все же прервал затянувшееся молчание:

— Нет, конечно, присаживайтесь.

МакГонагалл неуверенно присела на краешек стула. Пока она заказывала сливочное пиво, Альфарду удалось украдкой ее рассмотреть. Минерва была плотно закутана в темно-зеленую зимнюю мантию, из-под которой виднелась длинная ниже колена юбка из плотной красной шотландки. Ее волосы сегодня оказались не заплетены в привычную косу, а собраны в тугой пучок, который, однако, отнюдь не прибавлял привлекательности его обладательнице. Блэку вспомнились вечера, когда в общей гостиной сестра любила в компании подруг разглагольствовать об отсутствии какого-либо вкуса у гриффиндорской старосты.

МакГонагалл, отпив из своего стакана, перевела на него взгляд.

— Что-то не так? — несколько резче, чем хотелось бы, спросила она.

— Нет, все нормально, — Блэк потупил взгляд и поправил галстук. В отличие от нее его наряд был безукоризненным в плане стиля и довольно дорогим на вид — ни дать ни взять, молодой преуспевающий чиновник. — Просто…

Минерва внимательно посмотрела на него в ожидании ответа. Альфард заерзал на стуле, будто ему стало неудобно.

— Я хотел бы извиниться за то, что тогда толкнул тебя, это вышло непреднамеренно, — продолжил он, плавно переходя на «ты» и снова уже гораздо увереннее добавил: — И знаешь, сейчас я несколько взволнован, ведь не ожидал, что доведется посидеть в компании с самой Минервой МакГонагалл, грозной гриффиндорской старостой, лучшей ученицей…

Он усмехнулся, и МакГонагалл почувствовала, как на ее губах сама собой появилась легкая улыбка. Какой странный этот слизеринец, совсем не похожий на остальных представителей его факультета, таких по большей части высокомерных и важных. Его слова были наполнены иронией, от которой, как ни странно, не становилось обидно.

— Да и ко всему прочему девушкой нашего будущего Гриндевальда, — как бы, между прочим, обронил Блэк и, мельком глянув на нее, отпил из своего бокала чего-то явно покрепче, чем сливочное пиво.

— Гриндевальда?

— Тома Риддла, — пояснил Альфард. — Ты ведь его подруга?

— С чего ты взял?

— Брось, наличие в его распоряжении Эвентайд не отменяет того факта, что настоящей его страстью являешься ты, — Блэк как-то странно улыбнулся. — Он ведь даже предупредил всех наших ловеласов, чтобы не смели даже близко к тебе приближаться, иначе им не поздоровится.

Альфард внимательно наблюдал за ее реакцией.

— Впрочем, никому из наших и в голову не приходило начинать ухлестывать за тобой, — он недобро усмехнулся.

Минерве стало неприятно от его слов, и она, взглянув на свои часы, встала было со своего места, чтобы уйти. Не сидеть же и слушать бредни этого парня, явно перегибавшего палку. С чего она вообще взяла, что он отличается от остальных заносчивых слизеринцев? Но вдруг почувствовала, как Блэк схватил ее за руку.

— Прости, — бросил он и посмотрел ей в глаза. — А ты все не перестаешь поглядывать на свои часы, так словно даже на каникулах боишься сбиться с графика.

Альфард направил на ее часы палочку и прошептал заклинание — маленькая стрелка медленно переместилась на час назад.

— Прости, я не хотел показаться резким, — повторил он, в его голосе послышалось искреннее сожаление, и Минерва несколько неуверенно присела.

Только теперь она заметила рядом с ним небольшой слегка помятый листок пергамента, весь изрисованный самыми разными траекториями квоффлов. И лишь на краю листа можно было разглядеть талантливо нарисованный профиль девушки отдаленно напоминающей…Роланду? МакГонагалл прищурилась, рассматривая рисунок. Да, то и в самом деле была Хуч, ее дерзкий взгляд нельзя было не узнать, и лишь волосы оказались куда более взлохмаченными, нежели у оригинала. Блэк проследив направление взгляда Минервы, немедленно закрыл портрет девушки локтем.

— О Гриндевальде, пожалуйста, поподробнее, — попросила она. — Почему именно такое прозвище?

— Потому что он претендует, по меньшей мере, на подобную Геллерту славу, — иронично ответил Альфард, но вдруг, посерьезнев, добавил: — И потихоньку сколачивает себе группу единомышленников, в числе коих до последнего времени желал видеть и меня.

— И ты не вступил в его стройные ряды? — Минерва улыбнулась краешком губ. Беседа с ним становилась все более занятной.

— Конечно, нет, ибо в марионетках ходить считаю ниже своего достоинства, — отрезал он. — Хотя ему и очень этого хотелось. Но я, знаешь ли, не собираюсь верить в его глупые сказки о необходимости борьбы за чистоту крови. Революции ни к чему, мне и так неплохо живется.

Так-так, все интереснее и интереснее. Несколько минут она молчала, обдумывая такой поворот разговора. Если верить его словам, то речь идет о самой что ни на есть обычной практике вербовки сторонников. Но насколько все это серьезно? Насколько достоверны и, соответственно, полезны могут быть слова Альфарда? Было видно, что Блэк сдержанно ожидал с ее стороны вопросов, он явно был заинтересован в продолжении разговора. Наконец, МакГонагалл прервала молчание:

— С чего вдруг подобная откровенность? — иронично поинтересовалась она. — Противоборство с соперником приобретает настолько всеобъемлющий характер?

— Можешь считать и так, — отозвался Альфард и посмотрел на нее долгим внимательным взглядом. — Я прекрасно понимаю, что в силу изначального нашего деления на два враждующих лагеря Гриффиндор-Слизерин, у тебя мои слова могут вызывать в основном лишь недоверие и даже насмешку, но лично для меня данные условности в настоящее время уходят на второй план.

— Быстро и легко! — Минерва не удержалась от колкости.

— Можешь мне не верить, — невозмутимо продолжил Блэк. — Но советовал бы все же принять мои слова к сведению. Просто так, забавы ради, я бы не стал тебе всего этого говорить.

Альфард придвинулся к ней.

— Риддл что-то задумал, думаю, ты и сама со своей гипертрофированной бдительностью это заметила, — прошептал он ей и, увидев, что она заметно напряглась, более уверенно добавил: — Ага, в самом деле, заметила. И было бы странно, если бы нет, ведь ты единственная из нынешних старост, действительно пригодная на эту должность. Остальных давно пора убрать с насиженных мест. К тому же, видно невооруженным взглядом, что Том явно чем-то тебе насолил.

— И что, по-твоему, он задумал?

— К сожалению пока не знаю, — пробормотал Блэк, — но явно ничего хорошего. Лично мне он всегда казался странноватым типом, но его чрезмерная задумчивость в последнее время, это просиживание за книгами, выходящими за рамки изучаемых на уроках предметов, словно он что-то упорно не может найти, но все же не прекращает попыток… Можно, конечно, всего этого упорно не замечать, как это делают остальные, но лично во мне все это вызывает настороженность.

— Вот ты где, Альфард, негодный мальчишка! — они вздрогнули от неожиданности, когда к ним сзади подошла Валбурга. — Я разыскиваю тебя битый час, а ты, оказывается, прохлаждаешься здесь да еще в такой сомнительной компании!

Она смерила МакГонагалл презрительным взглядом. Альфард же вновь принял свой привычный немного отрешенный вид, повернулся к сестре и ласково улыбнулся ей.

— Ну, что сидишь? — поторопила его Валбурга. — Вставай немедленно. Мы и так уже опаздываем на прием к дедушке Сириусу, ты же знаешь, как он обидится, если не увидит нас в положенное время!

— Двоюродному дедушке, — лениво поправил Блэк. — Соответственно, он ни капельки не расстроится. Держу пари, что он, как обычно, даже не заметит нашего присутствия.

— Сириус? — рассеянно повторила Минерва. Похоже, у членов их семейства прямо таки традиция жить под именами звезд!

— Именно, МакГонагалл! — кивнул Альфард. — Кстати, так называют не только ярчайшую звезду на небосклоне и нашего глубокоуважаемого деда, это также и имя будущего первенца моей очаровательной сестрички, правда, Валбурга? Ты ведь еще лет пять назад определилась в этом вопросе, верно?

Он насмешливо посмотрел на сестру, которая, одарив его укоризненным взглядом, потянула к выходу из паба.

— Тебе, кстати, тоже не мешало бы определиться уже, — сказала она ему на ходу. — Так же, как перестать отвергать всех предложенных родителями невест. Между прочим, последняя — Гринграсс — оказалась довольно милой.

— Ты про то хрупкое белокурое существо, которое даже не знает, чем отличается квоффл от бладжера? — рассмеялся Альфард. — К чему мне жена — фарфоровая кукла?

— Прекрати, — одернула его Валбурга, — тебе жену подыскивают, а не квиддичного игрока!

Продолжения столь занимательного разговора Минерве не довелось услышать, так как парочка благополучно скрылась за дверями «Дырявого котла».

Вернувшись домой, МакГонагалл принялась разбирать небольшую стопку открыток с новогодними поздравлениями от своих друзей и однокурсников. К ее удивлению среди них не оказалось письма от Тома Риддла. За последнюю неделю Минерва привыкла каждое утро получать от него по одному свежему посланию. Он, как и обещал, присылал ей отчеты о школьных делах.

Она достала из нижнего ящика своего стола письма от Тома и начала их просматривать. Все они были выдержаны в формальном стиле и, конечно, не сообщали ничего такого, что могло действительно ее насторожить. «Мир и тишина в Хогвартсе» — вот единственная мысль, проходившая красной линией по всем посланиям. Что естественно ни в коей мере не успокаивало Минерву. Она не сомневалась в том, что именно сейчас, в ее отсутствие, у Риддла появилось куда больше возможностей для тех или иных своих «слизеринских» дел. Ей вспомнился сегодняшний разговор с Блэком, который предупредил ее о неких задумках его однокурсника, что также давало немалую пищу для размышлений.

Она пробежала глазами последнее письмо и в очередной раз остановилась на фразе, которой Том неизменно заканчивал все свои сообщения: «Искренне твой, Томас Марволло Риддл». Почему-то всегда когда, она читала эту фразу, ей неотвратимо ясно представлялся Риддл, сидящий поздно вечером в школьной библиотеке, аккуратно запечатывающий конверт, а на его красивых тонких губах при этом играла та самая обольстительная улыбка, что она видела в последний раз. И почему она по-прежнему дословно помнит все сказанное им перед отъездом?

МакГонагалл достала из сумки купленные днем исчезающие чернила и повертела их в руках. Так естественно послать сейчас сову с этим подарком адресату, поздравив его таким образом с шестнадцатилетием. Но Минерва тут же вспомнила встречу двухмесячной давности в кофейне мадемуазель Паддифуд, то чувство зависти, которое она тогда испытала к магическому таланту Тома. МакГонагалл быстро сунула чернила в ящик стола. «Да кто он вообще для меня такой! — лихорадочно думала Минерва, укладываясь спать. — Я ничего ему не должна!» С этими совершенно нерадостными мыслями она потушила одинокую свечу, горевшую в комнате.

— Слушай, Сириус, как насчет того, чтобы в этот раз я отвлек, а ты забил? — предложил Стефен, подлетая с квоффлом к Блэку.

— Почему бы и нет! — кивнул Сириус и полетел в сторону левого кольца.

Беллу удалось отвлечь Джулиана, и пока тот вертелся у правого кольца, ему удалось быстро передать квоффл второму охотнику. Сириус поймал мяч и, воспользовавшись секундным замешательством вратаря, закинул его в ближайшее кольцо. Кливер опоздал на доли секунды.

В этот миг одна из трибун взорвалась криками: целая дюжина хаффлпаффских девчонок принялась дружно выкрикивать имя Сириуса и размахивать блестящими красными флажками. Блэк, недолго думая, эффектно подлетел к ним и приветливо махнул им рукой. Краем глаза он успел заметить раздражение на лице Минервы, сидевшей на той же трибуне, но все же несколько в стороне от остальных болельщиц. Сириус махнул и ей, но она в ответ лишь закатила глаза и тут же уткнулась в одну из прихваченных с собой книг. И кто же берет на квиддичное поле учебники? Правильно, только МакГонагалл!

— Друг, да ты просто отнимаешь поклонниц у старины Блэка! — усмехнулся подлетевший к нему Стефен. — У парня появился серьезный конкурент!

— Я же обещал, что у нас будет отменная группа поддержки! — отозвался Сириус, возвращаясь в центр поля. — Без этого в наши дни никуда, сам знаешь.

— Мало того, что в кратчайшие сроки собрал такую активную команду фанаток, готовых ни свет ни заря прибегать на поле, так еще и Минерву подтянул в ряды заядлых болельщиц! Третья тренировка за неделю, а она еще не пропустила ни одной!

Сириус, разумеется, не мог не заметить в словах Белла доли иронии: похоже, даже просто присутствие школьной старосты должно было польстить игрокам. Он еще раз посмотрел на МакГонагалл, которая, встретившись с его взглядом, снова опустила глаза в книгу. Нет, эти игры в переглядки однозначно начинали увлекать его!

— Думаю, все это хорошие знаки, и быть Гриффиндору в победителях. А то ведь жалко будет столько флажков! — заключил Блэк и кивнул в сторону хаффлпаффок.

— Стефен, Сириус! — позвала их Роланда по окончании тренировки. — Сегодняшний фокус с отвлечением вратаря — это ведь в первый и последний раз?

— А что плохого в этом приемчике? — удивился Белл. — Команда Блэка, например, отлично использовала его на нас в прошлом году.

— Вот именно потому, что его использовала команда Блэка, я и советую вам от него отказаться, — сурово отрезала Хуч, старательно запихивая мячи в сундук. — Нам ни к чему блефовать на поле!

Охотникам осталось лишь недовольно пожать плечами: до чего же сильно невзлюбила Роланда слизеринского капитана!

* * *

В обеденный перерыв Сириусу захотелось прогуляться по окрестностям Хогвартса — теплая погода располагала к этому как нельзя лучше. На улице, во дворе, рядом с вековым дубом, он заметил Ориона. Тот стоял, уперев руки в бока, и недовольно поглядывал на какую-то худощавую ссутулившуюся девочку, лица которой Сириус не мог разглядеть.

― Эй, ты, лучше вставай по-хорошему! ― грубо обратился Орион к девочке, ткнув в нее указательным пальцем. ― Это моя скамья.

— Здесь нигде не написано, что это твоя собственность, — парировала она и спокойно поправила довольно жирные на вид черные волосы. — Не мешай! Не видно, что ли, что я тренируюсь?

Девочка указала на горстку камней, лежавших на пожелтевшей траве позади Ориона, и серебристую линию на земле. Было видно, что она старательно отрабатывает навыки игры в плюй-камни.

— Что, Принц, все еще надеешься попасть в команду? — съязвил Блэк и, обернувшись в ту сторону, куда она указала, столкнулся лицом к лицу с Сириусом.

«Ну что, папочка, добрый день! Не сказать, что так уж рад тебя видеть…»

— А тебе-то что здесь надо, грязнокровка? — без каких-либо приветствий бросил ему Орион.

Девчонка немедленно перевела на Сириуса черные, почти бездонные глаза, и ему, наконец, удалось рассмотреть ее лицо: худое и бледное, с густыми темными бровями, придававшими их обладательнице угрюмый вид. А до чего же знакомый неприветливый взгляд! Неужели перед ними родственница Сопливиуса? Быть может, даже мать.

— Оставь их, Орион! — все трое обернулись к подошедшему ним Альфарду. — Отправляйся в теплицы, если мне не изменяет память, у тебя там сейчас урок. Эйлин, не обращай на него внимания.

Девочка, вздохнув, поднялась с лавочки и, собрав с земли камни, поспешила в замок, Орион, пробормотав под нос что-то невнятное, последовал за ней. Сириус и Альфард с удовольствием присели на освободившуюся скамейку.

— Не бери в голову слова моего дружелюбного кузена, — дядя, поправив полы мантии, мельком глянул в сторону ворот замка. Там неподалеку сидела целая стайка пятикурсниц, среди которых заметно выделялась своей лохматой макушкой Хуч. — Он нападает на всех, кто, по его мнению, имеет хоть капельку нечистой крови.

— Вот как? — Сириус попытался удивленно приподнять бровь. В снобизме своего отца он никогда не сомневался.

— Да-да, — кивнул Альфард и снова покосился в сторону девчонок. — Даже к той же Эйлин придирается только потому, что раскопал в ее родословной одного единственного полукровку.

«Вот уж где фанатизм с пеленок! Копался бы он с таким же усердием в учебниках магии — цены бы ему не было!»

— А уж что касается тебя, то здесь он просто вне себя от ярости! — продолжил дядя и, увидев удивление на лице Сириуса, пояснил: — Ты ведь маглорожденный, а его, как, впрочем, и мою сестрицу, морально убивают быстро разошедшиеся по школе сплетни о твоем с нашей семьей родстве.

— Неужели? Новость на грани фантастики!

— Лично для меня уже нет, — отозвался Альфард. — Как-то за две недели привык к замечаниям насчет нашего с тобой сходства. И меня, знаешь ли, они не особо трогают.

Он серьезно посмотрел на Сириуса.

— К тому же раз даже МакГонагалл, судя по всему, тебе симпатизирует, то я относительно спокоен, — и, приблизившись к нему, шепнул: — Кстати, ты здорово играешь в квиддич.

Альфард говорил, однако, сам не сводил глаз с уверенно шагающей к ним Роланды. По ее резким размашистым движениям можно было только предполагать, в насколько дурном расположении духа она пребывала. Когда Роланда к ним подошла, дядя постарался окинуть ее как можно более равнодушным взглядом.

— Какие-то проблемы, Хуч? — делано-небрежно поинтересовался он у нее.

— Проблемы появятся у тебя, Блэк, — процедила сквозь зубы Роланда и уперла руки в бока, — если не перестанешь все время пялиться на меня!

— Пялиться, да еще на тебя? — рассмеялся Альфард. — Слишком много внимания к твоей персоне, не находишь? У тебя на курсе есть немало других симпатичных девчонок. Не запретишь же мне смотреть на них?

Роланда презрительно фыркнула. Сириус удобнее устроился на своем месте и с интересом продолжил наблюдать их перепалку. Ему и в голову не приходило, что у дяди с мадам Хуч могли быть столь горячие отношения!

— Что, Хуч, все еще не можешь оправиться от прошлого года, когда Гриффиндор в очередной раз пролетел с кубком по квиддичу? — продолжал досаждать Альфард.

— Мы не выиграли кубок лишь из-за несчастия с Миртл. Финальные матчи отменили, а так мы вас в порошок стерли бы, чем в этом году плотно и займемся, правда, Сириус?

Роланда с надеждой взглянула в его сторону, однако Сириус лишь шутливо развел руками «мол, я ни при чем!», и ей ничего не оставалось, как бросить на него испепеляющий взгляд, обещающий непростой разговор вечером.

— Сколько же чрезмерной самоуверенности! — дядя, похоже, получал особое удовольствие от нападок. — Но ее можно поубавить. Астрономическая башня все еще остается в силе. Только советовал бы перед встречей основательно причесаться.

Он окинул игривым взглядом ее растрепанную шевелюру, чем заставил Хуч покраснеть до самых корней волос.

— Вот и иди туда один! — буркнула Роланда, сжав ладони в кулаки. — А еще лучше прихвати с собой одну из своих прилизанных слизеринок!

С этими словами она круто развернулась и поспешила к дверям замка.

— Мальчуган в юбке! — крикнул ей вдогонку Альфард.

— Рафинированный аристократ! — бросила через плечо Хуч.

— Однако же, обмениваетесь вы любезностями, ребята! — Сириус похлопал по плечу насупившегося дядю. — А Рол-то, похоже, сам огонь!

— Первосортная гадюка! — выругался Альфард и мрачно покосился в сторону хохотавших на весь двор пятикурсниц.

— Скорее уж львица, — поправил Блэк. — Все-таки Гриффиндор представлен именно ими и прочими представительницами кошачьих, но никак не пресмыкающимися.

— Да любая на ее месте была бы вне себя от радости, если я хотя бы подошел к ней. Я что, виноват в том, что родился в ненормальной семье? Это же надо было так обозвать! Рафинированный аристократ!

Дядя с отвращением выплюнул последние слова так, словно они были физически ему неприятны, Сириус же лишь с улыбкой посмотрел на него. Кто бы мог подумать, что Альфард, в будущем так легко и непринужденно меняющий подруг, в юности был весьма жестко (и, судя по всему, неоднократно!) отвержен девчонкой, ну совсем не соответствовавшей его вкусу. Или Сириус никогда, в сущности, и не знал истинных предпочтений дяди?

* * *

Вечером Сириус в четвертый раз за неделю весело и непринужденно покинул кабинет мастера зелий. Слагхорн часто любил выходить «поразмять ноги», следовательно, провинившемуся гриффиндорцу удавалось применить к котлам, которые ему приходилось чистить, соответствующие заклинания. Таким образом ему удавалось вполне быстро освобождаться от отработок.

Вот и сегодня он оказался по пути к двери из слизеринских владений довольно рано. До холла было еще идти и идти, как вдруг тишину холодного пустого коридора прервали негромкие знакомые голоса. Сириус быстро спрятался за рыцарскими доспехами, которых в этой части подземелий оказалось довольно много.

— Ну, конечно, ты можешь пользоваться книгой столько, сколько тебе понадобится, — из-за угла показалась Валбурга.

— Спасибо, я столько ее искал, а ты мне так помогла, — сказал следовавший позади нее Риддл.

— В нашей домашней библиотеке имеются и не такие книги, — хитро прищурившись, сообщила она.

Том медленно приблизился к ней, взял ее руку в свою и осторожно поднес к губам. Валбурга, высвободив руку, мягко, но в то же время властно, провела ею по его щеке.

— Будешь и дальше вести себя хорошо — получишь еще пару ценных манускриптов, — игриво потрепала его волосы.

— Я не могу вести себя иначе, красавица, — тихим вкрадчивым голосом произнес Риддл, однако когда Валбурга решительно притянула его к себе, он неуверенно огляделся по сторонам.

— Не беспокойся, братья и кузен сейчас заняты домашними заданиями, — заверила она его.

Сириус непроизвольно сжал в руке палочку. Это еще что за похождения дорогой мамочки? Да и с кем?

Между тем парочка неторопливо отошла в сторону. Блэк сузил глаза, присматриваясь к ним, и не поверил увиденному: Том, притянув к себе Валбургу, поцеловал ее, а та в ответ лишь крепко обхватила его за шею и сильнее прижалась к нему. У Сириуса в висках застучала кровь.

На фоне внезапной ревности он поднял палочку и направил ее на доспехи, стоявшие рядом с целующейся парой. Те мгновенно рухнули, создав вокруг чудовищный звук падающего о каменный пол металла. Слизеринцы, вздрогнув, резко оторвались друг от друга и принялись озираться по сторонам в поисках виновника такого страшного шума. Делать было нечего, и Сириус выглянул из своего укрытия.

— Ребята, я окончательно заблудился в ваших владениях, может, кто из вас выведет меня отсюда? — они удивленно уставились на него.

Глаза Валбурги презрительно сузились — новоявленный сынок явно помешал ей, Том же удивительно стойко сохранял внешнее спокойствие, даже бровью не повел.

— Конечно, Сириус, я отведу вас в холл, — пообещал он, махнув рукой. — Следуйте за мной.

Блэк бросил короткий взгляд на мать, которая сразу же натянула на лицо одну из самых своих ледяных масок и скрестила руки на груди. Он последовал за Риддлом в сторону выхода из подземелий.

— А она очень даже ничего, — сказал Сириус, замедляя шаг и поглядывая в бесстрастное лицо Тома. — Еще не пыталась познакомить с родителями? Им, девчонкам, ведь только стоит чуть почувствовать слабину с нашей стороны, так они не упускают случая и тащат нас, сам знаешь куда!

Тот посмотрел на него с недоумением, и это привело Сириуса в еще большую ярость — у него перед глазами так и маячили две сплетающиеся в поцелуе фигуры.

— Ах, да! — он изобразил на лице догадку. В его случае было бы разумно замолчать, но его раздирала безудержная злость, которой он давненько за собой не наблюдал. — Ее же родня относится к наиболее знатным аристократическим кругам, фанатичным поборникам идеи чистоты крови. Нас, полукровок, они просто на дух не переносят!

Сириус увидел, как щека Риддла дернулась при этих словах. Блэка в мгновение ока охватило едкое чувство злой радости, и он уже собрался продолжить поддевать соперника. Однако, к его удивлению, тот остановился и медленно повернулся к нему.

— В самом деле, — бесцветно произнес Том. — Они, и правда, нас не переваривают.

Сириусу показалось, что Риддл говорил, а сам при этом не вникал в смысл сказанного, он не сводил с него внимательных не моргающих глаз. Блэк почувствовал, как по его спине легонько пробежали мурашки от этого долгого непроницаемого взгляда, словно буравившего его. Казалось, только сейчас он заметил, насколько необычные глаза были у Риддла — их черная радужка сливалась в единое целое со зрачком. А еще в какой-то момент они начали расширяться. Это еще что за чертовщина? Не может же быть, что он пробует применить к нему… Том, ты же не легилимент, в самом деле?

Они оба вздрогнули, когда дверь в подземелья громко скрипнула, и в коридоре показалась Эйлин Принц.

— Том? — она удивленно воззрилась на Риддла, который недовольно опустил глаза, на его лбу пролегла складка. Похоже, меньше всего ему сейчас хотелось ее видеть.

— Эйлин, ты не должна так поздно бродить по замку одна, — сказал он наконец, в его голосе слышалась легкая досада.

Принц перевела угрюмый взгляд на Сириуса, и в ее глазах промелькнуло что-то вроде догадки. От этого ему стало еще более не по себе, и он, поблагодарив Риддла за проводы, поплелся к выходу, а Том и Эйлин медленно побрели в противоположную сторону.

В гостиной оказалось мало народу: всего несколько второкурсников, увлеченных обсуждением последней проделки на уроке зельеварения, а также МакГонагалл, корпевшая над эссе. Сириус устало опустился в одно из ближайших к столу кресел и взял в руки лежавший рядом утренний номер «Пророка».

Блэк отчаянно пытался увлечь себя чтением, однако из головы все не шли образы Риддла и Валбурги. Непонятно почему, но он чувствовал едкое чувство досады после увиденного сегодня в подземельях. В принципе, похождения матери должны быть ему безразличны, ведь Валбурга — женщина, с самого его рождения твердившая ему о какой-то особой «высокой морали» людей их круга и о необходимости пренебрежения к грязнокровкам, читай — к большинству людей. Чего он, однако, совершенно не усвоил. И что же она сама вытворяла в молодости? Ужималась по темным углам с полукровкой. Лгать самой себе — пускай это останется на ее совести, но с кем при этом она гуляла в юности? Черт, Сириус был убежден, что ему было бы все равно, если бы она встречалась с каким угодно полукровкой, но только не с Томом, парнем совершенно не вызывающим доверия.

— Что-то не так? — негромко поинтересовалась Минерва, оторвав его ото всех этих неприятных размышлений.

Она, отложив в сторону пергамент, раскрыла толстую книгу, и Сириус оглянулся на нее. Неужели на несколько минут он забыл о ее присутствии?

— Нет, все в норме, — неуверенно ответил Блэк и попытался беззаботно откинуться на спинку кресла. Однако от этого ему легче не стало, он понимал, что ему надо с кем-нибудь поговорить, пусть даже это будет человек совсем не осведомленный о роде его переживаний. Потому помолчав, добавил: — Так, небольшие проблемы дома.

— Кто-то из родных заболел? — осторожно спросила МакГонагалл, поправив на носу квадратные очки, которыми иногда пользовалась при чтении.

— Нет, они здоровы, — отрезал Сириус, а сам ощутил, как в нем поднимается ярость при воспоминании о ледяном взгляде Валбурги всего несколько минут назад. — Хотя, нет. Они больны, причем с самого рождения. И не физически, а духовно, а это, знаешь, еще отвратнее. Они никогда меня не понимали и даже не старались этого сделать.

Минерва, пролистывавшая учебник, остановилась на одной из страниц и строго посмотрела на него. Нет, не стоило, подумалось Блэку, этого ей говорить.

— Родителей не выбирают, — укоризненно заметила МакГонагалл. Обезоруживающая фраза, но не в его же случае!

— Детей тоже! — погорячился Сириус, однако ее невозмутимый вид заставил его почувствовать себя неловко, и он, понимая, что придется на ходу изменять детали своей жизни, продолжил уже более сдержанно: — Знаешь, эти два магла всегда считали магию чем-то пугающим, предосудительным. Так, когда мне пришло письмо из Хогвартса, родители были вне себя от негодования, но были вынуждены смириться с моим решением стать волшебником. Однако с каждым годом наши отношения становились все более напряженными, и вот этим летом я был вынужден просто-напросто покинуть родительский дом.

Минерва слушала его так внимательно, словно внимала одному из интереснейших лекторов, не перебивала. Даже когда Блэк заикнулся об уходе из дома, она лишь немного шире раскрыла глаза.

— Мне повезло с другом, он забрал меня к себе домой, его семья встретила меня с распростертыми объятиями, а с деньгами мне помог мой дядя Аль…Альберт, — вовремя поправился Сириус, но заметил, как в глазах МакГонагалл зажегся странный огонек.

Закончив рассказ, он посмотрел на пламя в камине, Минерва молчала, однако Блэк чувствовал ее напряжение, казалось, она что-то тщательно обдумывала.

— Валбурга Блэк пыталась тебя чем-то задеть? — внезапно спросила она, и Сириус немало удивился подобному вопросу и даже испугался. Не может же быть, чтобы МакГонагалл раскрыла его…

— А она здесь при чем?

— Ходят слухи, что у тебя с ней назревает конфликт, — нейтрально пояснила Минерва, показывая таким образом, что решила сменить тему разговора. — Известно о ее, мягко говоря, презрительном к тебе отношении как к маглорожденному. Ты вот только что вернулся из слизеринских подземелий. Она тебя зацепила?

— Она? Да чем она могла меня зацепить! — вспылил Сириус. — Я все равно не понимаю, с чего ты вообще взяла, что Блэк могла мне что-то сказать?

Валбурга. Конечно, именно с ней у него и назрел конфликт, ведь больше не с кем!

— Я лишь предположила, — сухо, точно отбрасывая одну из множества научных гипотез, пояснила МакГонагалл и, немного помолчав, еле слышно спросила то, о чем он и подумать не смел: — По твоему мнению она красива?

Сириус, не поверив своим ушам, взглянул на нее. Она сидела уткнувшись в книгу, так, словно последние слова обронила как бы между прочим. Однако ее глаза не двигались по строчкам учебника, а рука, державшая перо, напряженно застыла над пергаментом. Блэк встрепенулся и принялся разглядывать ее уже во все глаза.

— Мини, надо заметить, ты застала меня врасплох столь каверзным вопросом, — сказал он, легонько улыбнувшись. — А почему это тебя интересует?

— Меня интересует? — пробормотала Минерва, начав поспешно что-то писать на пергаменте. — Ну что ты! Это я к слову спросила. Просто в школе Блэк считается самой красивой девушкой, — она совсем смутилась от того, что нагородила, и в отчаянии бросила: — Впрочем, забудь, я тебя ни о чем не спрашивала!

МакГонагалл прижала левую ладонь ко лбу, делая вид, что занята выписыванием заклинаний. Она производила впечатление человека, уже тысячу раз пожалевшего об оброненных невзначай словах. Сириус почувствовал, как его губы невольно расплываются в улыбке: ну разве можно такое забыть? Подумать только, гордая и своенравная училка приревновала его к его же матери. Как-никак не каждый день и не с каждым случается подобное! Эх, Мини, выходит, ничто человеческое тебе не чуждо?

Он пригляделся к ней и заметил, что, как бы старательно Минерва ни пыталась сделать вид, что очень увлечена своим занятием, заметно покрасневшее лицо и рука, еле водившая пером по бумаге, выдавали ее с головой. Казалось, она сама не разбирала, что именно пишет.

— Валбурга — это немного другое, — задумчиво произнес Сириус, и МакГонагалл перестала писать. — Красивая? Может быть. Если честно, удивлен, что тебя может заботить такой вопрос.

— Меня он не заботит! — упрямо перебила Минерва и посмотрела на огонь.

— Ну, как же не заботит, раз спрашиваешь, — усмехнулся Блэк и хитро прищурился. — А ты случаем не завидуешь ей?

МакГонагалл открыла было рот, чтобы снова возразить, но он не дал:

— Завидуешь! — Сириус убежденно покачал головой. — Только мне невдомек, чему? Внешности? Тебе ли…

Минерва неуверенно перевела на него взгляд, и он запнулся на полуслове, поняв, что незаметно для самого себя сделал ей очевидный комплимент.

— Нет, в самом деле! Я могу понять, что твои лавры не дают ей покоя, — как можно более невозмутимо продолжил Блэк. — Лучшая в учебе, староста школы, талантливая волшебница…Что там еще у вас, умниц и красавиц, считается важным? У тебя ведь вроде есть все что надо?

МакГонагалл вдруг резко встала и начала собирать вещи, при этом изо всех сил стараясь не смотреть на него.

— Да, конечно, у меня есть все, — с затаенной обидой в голосе пробормотала она, прежде чем скрыться в спальне для девочек, оставив его замолкшим на полуслове.

* * *

Сириус в очередной раз старательно провел тряпкой по дну огромного чугунного котла. До конца сегодняшней отработки оставался, по крайней мере, час. Слагхорн в это время сидел за столом и увлеченно проверял контрольные работы первокурсников. Чистка котлов оказалась довольно рутинной работой, потому Блэк все время отвлекал себя размышлениями об утреннем разговоре с Дамблдором.

— Еще целый месяц?

— Сириус, я понимаю, что срок достаточно длительный, — пытался успокоить его Дамблдор. — Но что поделать, лучшего мастера по маховикам сейчас нет в стране, вернуть его пока не представляется возможным, потому приходится пользоваться услугами куда более неопытных волшебников, да и поломка, надо отметить, не из простых. Но уверяю тебя, что все идет как надо, необходимо лишь набраться терпения.

Блэк, понурив голову, взглянул на учительский стол. Он и не предполагал, что ему вдруг станет так тоскливо при мысли о том, что еще целый месяц придется пребывать в чужом времени. Будучи по духу авантюристом, Сириус не ожидал от себя, что вдруг так «раскиснет». Всего месяц… «Отлично, проведем этот месяц так, что потомки изойдутся от зависти!»

— Сэр, все люди, с которыми мне доводилось общаться в вашем времени, будут помнить обо мне, даже когда я уеду?

— Ни в коем случае! — ответил Дамблдор. — К ним ко всем будут применены особые заклинания, которые медленно, но верно изменят их воспоминания о том, кто к ним приезжал. Ведь с некоторыми из них тебе приходится тесно общаться и в твоем времени. Для них ты станешь просто неким Сириусом, о котором они через много лет и не вспомнят. Это я гарантирую.

Блэк подумал о родителях, дяде, МакГонагалл, Хуч. Да, без сомнения, к ним должны быть применены эти самые особые заклинания. К нему понемногу вернулось спокойствие.

— Сириус, мой мальчик, — позвал его Слагхорн, оторвавшись от своих записей. — Вы сегодня славно поработали. Ступайте к себе, отпускаю вас немного раньше.

Блэк с радостью сложил все котлы в нужный шкаф и, поблагодарив учителя, быстренько ушел восвояси. Он побрел было в привычном направлении, но вдруг где-то впереди себя услышал тихие шаги — неуверенные, осторожные, словно некто пытался пройти незамеченным. Сириус замедлил шаг и, стараясь держаться ближе к темным стенам, пошел на звук шагов. Так идти ему пришлось недолго, так как вскоре у выхода в холл он заметил никого иного как Пьюси. Но что удивило Блэка сейчас, так это поведение слизеринца — тот шел крадучись, временами оглядываясь по сторонам. И Сириусу пришлось идти за ним практически на цыпочках. Оказавшись в холле, Эндрю в очередной раз с боязнью огляделся по сторонам и, видимо, убедившись, что за ним нет слежки, быстро скрылся за большими входными дверями. Блэк застыл на месте в нерешительности: и куда тот мог пойти в такое сравнительно позднее для обычных прогулок время? «Разве что замыслил какую-нибудь шалость», — усмехнулся он про себя.

Разумеется, Сириус уступил своему любопытству и последовал за слизеринцем. Оказавшись на улице и отметив удаляющуюся в сторону Запретного леса фигуру Пьюси, он решил принять анимагическую форму. Пока Сириус превращался, преследуемый заметно ускорил шаг, и в итоге новообращенному черному псу пришлось едва ли не бегом догонять его. Оказавшись в лесу, слизеринец с изрядной долей страха огляделся вокруг, но продолжил свой путь все глубже в лес. Блэк замедлил шаг и ступал уже более аккуратно, боясь создать лишний шум. Но в это время лес и без того был наполнен множеством подозрительных шорохов — ночная жизнь только начиналась.

Внезапно Эндрю остановился у одного из деревьев. То был старый дуб со множеством веток и дупел, и Пьюси принялся внимательно осматривать его, словно что-то выискивая. Так, казалось, целую вечность пес простоял в тени одной из сосен, не сводя глаз с Эндрю. Внезапно тот оживился, видимо, найдя то, что искал. Довольно потерев руки, Пьюси сначала легонько дотронулся до какого-то мелкого сучка, а затем уже более уверенно сжал его. В этот момент Сириус не поверил своим глазам: ноги Эндрю вдруг оторвались от земли, и уже через мгновение Пьюси пропал, словно на него накинули мантию-невидимку. Блэк просто опешил от увиденного, он несколько раз огляделся по сторонам и, удостоверившись, что вокруг все неизменно, вышел из своего укрытия и, подойдя к дубу, принялся осматривать место, на котором секунду назад виднелся тот самый сучок.

Вероятнее всего это был самый настоящий портал. Но как? Очередной подкуп знакомых в министерстве? Какие такие порталы в Хогвартсе? Но, самое главное, для чего? Пес поднял лапу и взялся за другой сучок, торчавший рядом. Но ничего, разумеется, не произошло. Он сжал сучок еще сильнее, и снова ничего. Похоже, теперь ему оставалось лишь гадать, к какому другому дереву перенесся Эндрю с помощью своего столь оригинального портала.

Сириус присел и принялся оглядывать дуб. Само собой, он и не надеялся найти что-либо еще, но все же…В какой-то момент его обострившееся обоняние принесло ему новый, отсутствовавший до этого запах, который он не мог перепутать ни с чем иным. Кошка! И совсем близко. Пес медленно поднял морду и замер от неожиданности: на одной из веток стоявшего рядом молодого дуба неподвижно сидела небольшая полосатая кошка с крохотными, едва наметившимися отметинами вокруг сузившихся хищных глаз. Разглядывая ее, Сириус почувствовал, как учащенно забилось его сердце: он знал только одну кошку, которая выглядела подобным образом. Между тем она, не моргая, смотрела на него сверху вниз долгим пронизывающим взглядом. В какой-то момент полная луна, до сих пор освещавшая все вокруг, пропала за черным облаком, и вся близлежащая местность погрузилась во тьму. И лишь глаза кошки вспыхнули огнем во мгле. От этого Блэку стало не по себе, по спине пробежал холодок, и он, не выдержав этой борьбы взглядами, опустил глаза. Черт, как ему и в голову-то не пришло, что он может встретить здесь МакГонагалл? Впрочем, чему удивляться? Если даже он увязался за Пьюси, то почему бы то же самое не проделать и Минерве, этой дотошной старосте, которая превыше всего на свете ставит порядок и спокойствие в школе?

Сириус вроде бы всего на секунду отвел глаза, однако, когда снова посмотрел вверх, кошки уже и след простыл, словно ее здесь и не было. Он даже тряхнул головой, настолько нереальной казалась ему теперь эта встреча с МакГонагалл. Но нет, ему все же отчетливо помнились горящие кошачьи глаза и то, как она их сузила при виде его. Но Минерва ведь не поняла, кого именно только что встретила в лесу?

Понимая всю бесполезность дальнейшего пребывания здесь, Блэк медленно побрел обратно. Снова оказавшись у больших дверей и убедившись, что никого нет поблизости, он принял человеческий облик. Черт, ну и вечерок выдался сегодня! Воистину в жизни бывает то пусто, то густо. Поднявшись в родную башню, Сириус обнаружил, что пробродил на улице до десяти часов вечера. В это время в гостиной сидело несколько учеников, доделывавших домашние задания, в числе которых он увидел Августу и Минерву. Последняя что-то старательно разъясняла подруге, и создавалось впечатление, будто и не она всего несколько минут назад разгуливала по лесу. Ему сразу же пришла в голову идея о маховике времени. Мерлин, а что если МакГонагалл, имея собственный маховик, воспользовалась им и выяснила, что сегодня в лесу встретила далеко не самую обычную собачку?

Сириус не успел впасть в панику, так как Августа и Минерва, прервав свой разговор, поприветствовали его. МакГонагалл кивнула ему как ни в чем не бывало, что немного успокоило его. А может, он зря испугался?

— Ты сегодня припозднился, — заметила Спрингвейл. — Слагхорн был не в настроении?

— Ага, он проверял работы первокурсников и остался ими очень недоволен, — ответил Блэк, краем глаза отметив испуг на лицах малышей, сидевших неподалеку.

Августа, улыбнувшись в ответ, снова взялась за свои пергаменты, однако тут же оторвалась от них, что-то вспомнив.

— Кстати, Роланда говорит, что ты делаешь успехи в квиддиче, — сказала она. — Похоже, именно на тебя в этом году и будем возлагать особые надежды на победу в борьбе за кубок школы. К весенним решающим матчам, судя по всему, ты только отточишь свое мастерство!

Улыбка сползла с лица Сириуса, ему стало неловко при воспоминании о сегодняшнем разговоре с Дамблдором.

— Августа, боюсь, весной меня уже здесь не будет, — сконфуженно начал он и, увидев удивление на ее лице, продолжил: — Из-за одного недоразумения, возникшего между школами, уже через месяц я должен буду вернуться в Дурмстранг…

— Месяц? — встрепенулась Минерва, и ее лицо вмиг побледнело. Сириус и Августа немедленно посмотрели на нее, и она, тут же потупив взгляд, пробормотала: — То есть… я имела в виду, что обычно в случае неблагоприятных отношений студент должен вернуться в альма матер в течение ближайшей недели.

— Да, Минерва, ты в своем репертуаре! — пожурила ее Спрингвейл. — Хорошо хоть месяц, было бы совсем скверно, если бы человек, с которым мы и так не очень долго знакомы, покинул нас так скоро. Хотя за столь короткое время нам и удалось отлично подружиться.

— Да, разумеется, Сириус стал для нас другом. Возможно, я несколько неверно выразилась… — сбивчиво согласилась МакГонагалл и принялась складывать бумаги одну на другую, старательно их приглаживая, да так, что некоторые из них лишь помялись. Одна и вовсе выскользнула и спикировала на пол рядом с Сириусом. Тот, недолго думая, поймал ее и протянул Минерве, которая резко выхватила бумагу из его рук, будто из языков пламени.

Спрингвейл и Блэк удивленно проследили за тем, как она суетливо собрала вещи и, резко встав из-за стола и натянуто улыбнувшись, бросила: — Ну, мне пора, ждет вечерний обход!

Когда МакГонагалл поспешно их покинула, они переглянулись.

— Разумеется, она чуток погорячилась, — после некоторого молчания сказала Августа и, пристально посмотрев на Сириуса, добавила: — Уж она-то менее всего желает твоего скорейшего отъезда, поверь мне.

— Да ничего страшного! Я вот тоже не ожидал, что так скоро придется уехать. И очень об этом сожалею.

Она не ответила, но по-прежнему не сводила с него глаз, отчего ему стало неуютно. Быть может у нее также не шло из головы не совсем привычное поведение МакГонагалл, то, как та необычайно эмоционально отреагировала на новость о его скором отъезде.

— Сириус, я вот все гадаю, — наконец прервала молчание Августа, — ты действительно не замечаешь очевидного или Минерва тебя и в самом деле не привлекает?

— Как не привлекает? — Блэк попытался рассмеяться, стараясь не обращать внимания на ее вкрадчивый тон. — Она славная девчонка, порой, правда, перегибает палку…

— Сириус, не уходи от ответа, — Спрингвейл понизила голос. — Ты прекрасно понял, о чем я.

— Отлично, так все же о чем ты? — он попытался еще раз улыбнуться, однако в памяти мгновенно всплыл разговор двухдневной давности, когда МакГонагалл неожиданно приревновала его к Валбурге.

— О вас с Минервой, — решительно заявила Августа, — о том, как она на тебя смотрит в последнее время.

У Сириуса неприятно засосало под ложечкой. Он более не мог скрывать от самого себя, что поведение МакГонагалл в последние дни беспокоило его все больше и больше, хотя он и старался не обращать на него внимание.

— А как она на меня смотрит?

— Однозначно иначе, чем на большинство молодых людей, — вздохнула Августа. — Только не говори, что не замечал! Вон на скольких тренировках нашей сборной она была! И ведь пока не пропустила ни одной, хотя раньше разве что через раз забегала на пару минут проверить, все ли в сборе и не нужна ли ее помощь. И это при ее-то нынешней загруженности!

— Да, Стефен говорил.

— Ну, раз даже он заметил, то это говорит о многом, — она всплеснула руками. — Хотя уж Минерва-то наверняка убеждена, что никто ничего не заметил.

— А что собственно должны были заметить?

— Ох, Сириус, — страдальчески протянула Спрингвейл так, словно готовила объяснение для умалишенного, — да ранее ни одному парню не приходилось удостаиваться стольких теплых, хотя и сдержанных взглядов с ее стороны, как тебе. Другой вот целый год не давал ей прохода, а в итоге удостоился лишь неприязненного отношения.

Этот другой — Риддл?

— Не факт, — продолжал возражать он, хотя и сам уже не верил в собственные слова. Ему мгновенно вспомнились все те дни тренировок, когда он нет-нет, да и ловил на себе задумчивые взгляды МакГонагалл. Они не были кокетливыми, отнюдь, но и просто на приятельские, как например, в случае с Хуч, не особо-то и тянули.

— Хорошо, тебе мало доводов? Вот еще пример, — увлеченно продолжила Августа. — В среду она забыла прихватить на зелья свой экземпляр учебника.

— С кем не бывает! Все мы рано или поздно становимся рассеянными, — нетерпеливо махнул рукой Сириус. — Старость со всеми ее склерозами и маразмами не за горами!

— Она вряд ли. Совместимость Минервы и рассеянности практически равна нулю.

Он молчал, не зная, что еще сказать. Казалось, все мысли смешались в его голове и давили камнем, не давая здраво мыслить и находить новые аргументы «против». Но подумаешь тут здраво, когда в один прекрасный вечер знакомая вертихвостка прямо заявляет, что ты приглянулся девушке, которую и сам-то воспринимал не более чем как «просто девчонку», а еще вернее как своего будущего строгого декана. Всего-то!

— Послушай, мне никогда ранее не доводилось видеть ее такой, — уже более примирительно сказала Августа. — Большинству, возможно, и не заметны изменения в ней, но я-то ее знаю как никто другой, я ее подруга. Знаешь, она заметно смягчилась в своем поведении, ее поступки становятся все менее логичными, а взгляд мечтательным, чего раньше я за ней не замечала. Насколько далеко у нее все зашло, можно только предполагать, но, думаю, что все довольно серьезно. Минерва не из тех девушек, у кого все ради забавы, поверь. И если она с тобой открыто не кокетничает, то это не значит, что ты ее не интересуешь. Не исключено, что, заметив свои чувства к тебе, она даже испугалась их. И уже то, что Минерва порой подсаживается к тебе за завтраком или обедом, является для нее своего рода победой над собой, своей гордостью.

Сириус бросил взгляд на стол и увидел блокнот МакГонагалл.

— Она забыла, — сказал Блэк, взяв его в руки.

— Вот именно, — Августа многозначительно кивнула, прежде чем покинуть его.

Он взялся просматривать блокнот. Это был обычный ежедневник с расписанием занятий и школьных обязанностей. Блэк усмехнулся про себя: неужели он и правда ожидал наткнуться на полях блокнота на тщательно выведенное его имя в обрамлении сердечек, как это обычно бывало у его бывших подружек? Конечно, нет. Сириус подумал, что Минерва через пару минут вернется в гостиную за забытой вещью, и ему вдруг очень не захотелось в этот момент сталкиваться с ней. Потому, положив ежедневник обратно на стол, он поспешил скрыться в спальне.

— И да, мисс МакГонагалл… — директор остановил старосту у самого порога, чуть повысив голос.

Она обернулась, отпустив ручку двери.

— Профессор Дамблдор поведал мне о вашем желании начать освоение столь непростого, но необычайно полезного вида защитной магии как окклюменция, — сообщил Диппет и сомкнул руки на столе. — Знаете, мы подумали и решили…

Он сделал паузу, подбирая нужные слова, и Минерва затаила дыхание. За рождественские каникулы она успела пересмотреть массу специфической литературы по окклюменции и теперь ждала самого главного — практики, без которой все ее теоретические выкладки не будут иметь смысла. Но это только в том случае, если ей предоставят учителя.

Сейчас же МакГонагалл определенно насторожили нотки недоверия, легко улавливаемые в голосе директора. Действительно, с чего бы вдруг и без того загруженной учебой студентке браться за освоение совершенно нового для нее вида магии? Только ли ради научной карьеры? Подозрительной Минерве точно бы не хватило этого объяснения. Ведь ничто не случается просто так.

— Мисс МакГонагалл, позвольте поинтересоваться, — не торопясь, продолжил Диппет, и она лишь закивала головой в ожидании вопроса. — Мы с профессором Дамблдором, конечно, уже успели это обсудить, но я хочу услышать это именно от вас. Нам прекрасно известно о ваших учебных успехах, о вашей тяге к академическим знаниям. И окклюменция, я полагаю, обещает стать одним из ваших научных интересов, имеющим и прикладное значение?

— Да, сэр. Не каждая школа имеет возможность практиковать столь малоизученный вид магии, и я могу лишь гордиться тем, что такое учебное заведение, как Хогвартс, в силах предоставить возможности для его изучения, пусть и не такие широкие как хотелось бы. Неразумно было бы упускать подобный шанс, особенно в такое непростое время как наше. Без сомнения, я рассчитываю в случае учебных успехов и на академические исследования в данной области.

— Ну что же, мисс МакГонагалл, это я и хотел от вас услышать. — Диппет разжал пальцы, с его лица сошла прежняя неуверенность. — Мне остается лишь перенаправить вас к профессору Дамблдору, с ним лично вы и определитесь с графиком начала занятий.

Минерва вышла из директорского кабинета в приподнятом настроении — она таки получила долгожданное разрешение.

Искрометное чувство радости вскоре, однако, сменилось у нее опасением, не дававшим ей покоя весь последний месяц. Оно возникло тогда, когда она в полной мере изучила основные признаки применения легилименции на человеке. Не сказать, что МакГонагалл частенько могла ощутить на себе чары легилимента, но готова была поклясться, что раза два за долгие годы учебы все же почувствовала их на себе. И самое ужасное, что проникновением в ее мысли занимался либо профессиональный легилимент, либо самый что ни на есть самородок в этой области волшебства. А последнее вполне подходило Риддлу.

Минерва вздрогнула от резкого стука женских каблуков по каменному полу, донесшегося из ближайшего коридора. Кто-то явно спешил, едва ли не бежал. Еще секунда, и из-за угла выскочила Мейв, запыхавшаяся и явно чем-то напуганная.

— Минерва! — с облегчением выдохнула она. — Срочно нужен кто-то из учителей! Там Уильямс… Джек, так ведь его зовут? Он… С ним произошло что-то странное. Спустись на второй этаж и сама убедись. Там как раз сейчас Алисия. А я пока позову кого-нибудь.

МакГонагалл не оставалось ничего иного, кроме как поспешить на второй этаж. Там-то, в самом центре длинного коридора, она и увидела то, что так напугало однокурсницу: на полу лежал, раскинув руки и ноги, пятикурсник Джош Уильямс. Чуть выше, на стене, мерцала фраза, небрежно выведенная обычной на вид красной краской: «Берегитесь, враги наследника Слизерина, — Тайная комната открыта!» Густая краска медленно стекала по стене, и несколько ее капель можно было различить на мантии Уильямса.

Вокруг мальчика постепенно собирались ученики, которые, также как и МакГонагалл, оказались здесь благодаря встретившейся по пути Мейв.

— Что здесь стряслось? — недовольно проворчал подошедший Гаррис Эббот, староста школы. Увидев надпись на стене, он скривился: — Очередная глупая шуточка Слизерина?

— Слизерина? Ты, я вижу, все не переживешь, что попал на самый убогий факультет, вот и не упускаешь случая… — Валбурга была тут как тут, но и она замолчала, прочитав надпись на стене. Затем вопросительно посмотрела на подошедшего к ней Риддла.

Спокойные глаза Тома расширились от удивления при виде надписи, однако они тотчас скользнули вниз на однокурсника, которого тщетно пыталась привести в чувство Алисия Дэвис. Издалека могло показаться, что пострадавший просто потерял сознание, но с близкого расстояния было видно, что тот словно окаменел, его глаза были широко открыты, и в них застыло нечто похожее на страх, а рот был приоткрыт так, будто мальчик намеревался закричать, но не успел. Джош производил впечатление человека, попавшего под обычное заклинание оцепенения, вот только ни одно из испробованных контрзаклинаний не возымело на него никакого действия.

— Так, это еще что здесь за сборище? — со стороны лестниц послышался низкий голос Галатеи Меррисот, преподавателя защиты от темных искусств. — Сейчас же расступились!

Высокая худощавая женщина быстро прошла к кольцу учеников, которых с каждой минутой становилось все больше и больше. За ней еле поспевали Эвентайд, директор и остальные учителя.

— Мэм, я бы не потревожила вас, если все не было бы настолько серьезно, — догнав профессора, начала оправдываться Мейв, но та подняла руку, попросив замолчать.

Студенты расступились, давая проход учителям. Уоррен склонился над пострадавшим и начал его осматривать, Меррисот то и дело переводила взгляд с Джоша на зловещие слова на стене, остальные же замерли в ожидании ответа. С каждой секундой лицо Уоррена становилось все более озабоченным, а складка на его лбу глубже.

— Колин, ну так что вы можете нам поведать? — первым потерял терпение директор, его руки била легкая дрожь — похоже, он был напуган посильнее многих учеников.

— На данный момент довольно трудно что-либо констатировать, — наконец произнес мастер заклинаний, не оставляя попыток привести Уильямса в чувство. — Право, я даже несколько озадачен…

— Итак, мисс Эвентайд, мисс Дэвис, вы обнаружили мальчика именно здесь, на этом самом месте? — уточнила Меррисот.

На свой вопрос она получила два уверенных кивка. Как выяснилось, девушки собрались совершить вечерний обход, и второй этаж, одно из самых пустых в данное время суток помещений замка, входил в их планы. Там-то они и обнаружили оцепеневшего Джоша и сначала приняли все за очередную неудачную шутку хулиганов. Но, несмотря на использование ими самых известных и действенных заклинаний, все их попытки оживить мальчика потерпели неудачу. Тогда-то они и запаниковали, и Алисия, решив остаться с мальчиком, отправила Мейв за подмогой.

— Непростое дело, очень непростое, — озабоченно пробормотал под нос Уоррен и, поднявшись с колен и соорудив из воздуха носилки, осторожно погрузил на них гриффиндорца. — Немедленно перенесем его в лазарет.

Он мельком глянул на Дамблдора, с лица которого не сходило задумчивое выражение, а затем на перепуганного Слагхорна, вовсю засуетившегося вокруг пострадавшего. У носилок задержалась Помона, все не сводившая глаз с Уильямса: многие знали, что она была дружна с ним еще с первого курса.

— И что все здесь столпились? — звонкий голос Меррисот вывел учеников из раздумий, и некоторые из них сразу же попятились назад. — Сейчас вы должны быть в своих гостиных. И что здесь делают второкурсники? — возмущенно прикрикнула она на вышедших из тени ребят, и те постарались тут же затеряться в толпе. — Риддл, Блэк, МакГонагалл, прошу проследить за порядком. Нечего всем здесь слоняться!

Студентам не пришлось повторять дважды — они быстро последовали за своими старостами. Напоследок Меррисот еще раз посмотрела на стену и, направив на нее палочку, стерла загадочную надпись.

— Этого нам еще здесь не хватало, — придирчиво буркнула она, и оставалось лишь гадать, насколько серьезных вещей касались ее слова. Но уж чего-чего, а растерянности на лицах большинства преподавателей нельзя было не заметить.

* * *

— Количество патрулируемых этажей для каждого из нас увеличивается. Директор решил, что отныне нам с вами лучше дежурить в паре, — сообщил Гаррис, попеременно оглядев каждого в комнате. — Итак, Финниган обходит этажи со Спраут, Риддл с Блэк, Дэвис с МакГонагалл, а Эвентайд с Лонгботтомом…

— Постой! — перебила Мейв. — С какой это стати я в паре с Дэвидом, а Минерва с Джонатаном? Должно быть, ты ошибся.

— Нет, все верно, — убежденно кивнул Эббот, но в то же время ему, видимо, стало немного неудобно. — Так решил Диппет, и, я думаю, ты понимаешь почему.

Он деликатно замолчал, предлагая Эвентайд самой догадаться, но та, видимо, совсем не поняв его намека, лишь сильнее разволновалась.

— А почему же тогда Том с Валбургой? — капризно спросила она, ревниво посмотрев на слизеринцев. — При таком раскладе он вполне может быть со мной…

— Вот глупая курица! — выругалась Блэк и уже более устало, словно делая одолжение, добавила: — Так распределили в надежде, что тупиц-грязнокровок вроде тебя будет сложнее атаковать, если виновнику недавнего беспорядка вдруг вздумается снова развлечься.

Старосты-полукровки непременно должны патрулировать этажи в паре с чистокровными — таково было распоряжение директора. Так, по его соображениям, они имеют больше шансов избежать возможного нападения, если дело действительно заключается в разделении по чистоте крови.

Минерва помнила, как в библиотеке у нее на глазах студенты разобрали все экземпляры «Истории Хогвартса», ведь те, кто видел зловещую надпись на втором этаже, не могли не задуматься над очевидным вопросом: о каком таком наследнике Слизерина и Тайной комнате сообщил виновник нападения? МакГонагалл же, освежив в голове историю об одном из основателей Хогвартса, предпочла не придавать особого значения этой легенде, ведь она верила исключительно фактам. Однако остальных старост впечатлило прочитанное, и вскоре по школе расползлись толки о продуманном нападении именно на Джоша, по стечению обстоятельств оказавшегося полукровкой, одним из тех, кого так называемый наследник Слизерина почел бы за честь без промедления изгнать из школы. Вдобавок ко всему сам Диппет, наслушавшись гипотез учеников, озаботился судьбой райвенкловских старост Эвентайд и Дэвиса, ведь оба были полукровками. Было решено разделить их и найти им пары в лице чистокровных Дэвида и Минервы. До смеха сомнительная мера, но ведь теперь было непросто обвинить директора в бездействии.

Гаррис продолжал многозначительно смотреть на Мейв, и в какой-то момент понимание, наконец, слабо блеснуло в ее светло-голубых глазах, однако тут же сменилось ужасом — все знали, насколько сильно ее напугало нападение на Джоша, которого так до сих пор и не удалось вернуть к жизни. Эвентайд со страхом в глазах рассказывала подробности того злополучного вечера всем желающим, и вскоре половина школы впала в панику.

— Что же, ладно, — поспешно ответила Мейв, с надеждой взглянув на Лонгботтома. Она знала, что тот был лучшим на курсе по защите от темных искусств, и, похоже, уверовала в то, что оказалась под особой защитой. — Надеюсь, я могу рассчитывать на тебя, Дэвид?

— Сомневаюсь, — скептически отозвалась Валбурга. — Думаю, если шутнику все же вздумается обратить тебя в камень, то он не остановится даже перед непробиваемым Лонгботтомом. И лежать тебе потом столетиями замороженной в компании Уильямса, пока не изобретут способ вас оживить, но тебе, я думаю, не привыкать.

Лицо Мейв покрылось красными пятнами.

— Неправда! — все удивленно обратили внимание на скромно молчавшую до этого Спраут. Та тут же стушевалась под взглядом множества глаз, но все же продолжила, обращаясь к Блэк: — Способ уже найден! Тонизирующий Глоток Мандрагоры, в состав которого входит небезызвестный корень, должен помочь Джошу. Я спрашивала у профессора Бири, и он подтвердил мои догадки.

Она выпалила это на одном дыхании, видимо, боясь, что ей не дадут закончить мысль, а затем, уже не выдержав тяжелого взгляда Валбурги сверху вниз, быстро опустила глаза в пол. Все остальные изумленно рассматривали хаффлпаффку, от которой и не ожидали услышать столь бойкого заявления.

— Помона права, — внезапно согласился Риддл и доверительно посмотрел на Спраут, — в самом деле, весной в теплицах поспеет мандрагора, и из ее корней профессор Слагхорн обещал изготовить необходимую настойку, которая и вернет к жизни Джоша. Я верно говорю, Минерва?

МакГонагалл как лучшая ученица подтвердила его слова, а Помона одобрительно закивала.

* * *

Необычайно яркое для середины февраля солнце осветило класс трансфигурации, а вместе с ним и крохотную, слегка увядшую белую розу в небольшом горшке. Минерва, прищурившись от солнечного света, направила палочку на цветок, проговорила негромко: «Феровертум статус леталис!», и тот в мгновение ока превратился в высокий темно-зеленый стебель чертополоха с острыми сверкающими шипами. «Не люблю розы», — в очередной раз мысленно повторила МакГонагалл. В последнее время, когда ей доводилось видеть именно эти цветы, Минерве неотвратимо вспоминались розы, которыми любил задаривать Риддл свою девушку, и это моментально портило ей настроение.

Сидевший за учительским столом Дамблдор направил на чертополох палочку. Поначалу растения не коснулось ни единое изменение, однако минуту спустя на нем медленно, но верно исчезли иголки. Минерва поджала губы от досады: если бы после применения учителем самого обычного контрзаклинания чертополоха, наконец, не коснулось ни одно изменение, то она вполне могла бы закончить работу над заклинанием дальнейшей нетрансфигурации, за разработку которого она взялась еще в сентябре прошлого года.

— В этот раз значительно лучше, Минерва, — похвалил Дамблдор, и в его голубых глазах читалась искренняя поддержка, которую она в упор не желала замечать, и лишь нетерпеливо махнула рукой. — Помнится, в прошлый раз колючки исчезали в первую же секунду. Думаю, тебе еще стоит пересмотреть последнюю формулу. Что-то мне подсказывает, что в нее закралась мелкая ошибка.

— Да, сэр, я все пересчитаю, — пообещала МакГонагалл, при этом, однако, не переставая с остервенением разглядывать жалкое подобие колючего чертополоха. — Не удивлюсь, если та же ошибка закралась и в первую формулу контрзаклинания.

— Ты уже начала его разрабатывать? — учитель удивленно посмотрел на нее из-под очков-половинок. — Не спеши, время терпит, будет разумнее взяться за него в следующем году.

Спокойнее ли ей стало от его слов? Конечно, нет! Ведь ей, как лучшей ученице, хотелось как можно скорее получить нужный результат.

Сегодня МакГонагалл пришлось задержаться у Дамблдора, ведь он обещал обсудить с ней уроки окклюменции, но тот, к ее удивлению, лишь загадочно улыбался и явно кого-то поджидал.

Минерва сунула руку в карман мантии и сразу нащупала на дне маховик, вздохнула. В голову снова полезли мысли, в последние дни не дававшие спокойно спать. А вместе с ними и соответствующие планы.

МакГонагалл решила при помощи вверенного ей маховика пролить свет на причину происшедшего на днях несчастного случая с Джошем. Вот только ее не переставали смущать разговоры, ходившие по школе. Они брали начало от самого профессора Уоррена, в узком кругу старост заявившего, что к мальчику была применена самая что ни на есть первоклассная темная магия. Учителя попросили старост ни в коем случае не разглашать по школе эти сведения, чтобы не сеять панику. Ведь самым пугающим в данной истории оказалось предположение о возможном нападении на кого-либо еще из учеников.

Чем больше Минерва думала об этом, тем большей решимости набиралась. Ей был дан особый магический предмет, она имеет особые школьные полномочия, так почему бы при всей возможной осторожности не вернуться в прошлое и не проследить за развитием событий, очевидицей которых она стала лишь к концу?

— Профессор Дамблдор, можно? — тишину кабинета прервал робкий голос, донесшийся из приоткрытой двери.

— Да, Эйлин, проходи, — кивнул учитель. Видимо, именно ее он и дожидался.

В класс прошмыгнула девочка на вид лет тринадцати, довольно высокая и, видимо, стесняющаяся этого, а потому сильно сутулящаяся. Конечно, внешность «гадкого утенка» вполне можно было списать на возраст девочки, однако вряд ли в ней можно было найти что-то такое, что могло хоть немного скрасить ее угловатость. Чрезмерно худая, нескладная, с сальными черными волосами и нездоровым цветом лица, она была в одежде слизеринских цветов.

Дойдя до середины кабинета, Эйлин недоверчиво поглядела сначала на профессора, а затем на Минерву.

— Ну что же, мисс МакГонагалл, мисс Принц, вот все и в сборе, — улыбнулся Дамблдор и лукаво посмотрел на студенток, явно не понимавших в чем дело. — Можно приступать к занятиям.

Они еще более ошарашенно уставились на него, когда он вышел из-за стола так, словно собирался покинуть их.

— Вы обе нуждаетесь в тренировках. Минерва в окклюменции, а Эйлин в легилименции. Вы обе изъявили желание иметь учителя. Так вот, могу сказать, что таковых вы нашли себе в лице друг друга. Каждая из вас в состоянии помочь другой и, надеюсь, вы этим не преминете воспользоваться.

Он отметил удивление на их лицах, ведь каждая из них ожидала получить в качестве наставника именно его.

— У вас обеих было достаточно времени на освоение теоретических знаний, — невозмутимо продолжил профессор, — теперь же дело за долгожданной практикой.

Дамблдор, подойдя к дверям и повернувшись на недовольный возглас МакГонагалл: «Но, сэр!», лишь подмигнул ей.

— Минерва, я не сомневаюсь, что у вас все получится! — заверил он ее, а затем обратился к Принц: — Эйлин, советую вам начать с вербального «Легилименс».

«Как он мог?» — только и успела растерянно подумать МакГонагалл, когда Дамблдор скрылся за дверями. Впрочем, чего она ожидала от наставника, и без нее по горло занятого собственными научными изысканиями? Но неужели в школе не нашлось еще одного специалиста? Похоже, что нет. Минерва, тяжко вздохнув, повернулась к своей новоиспеченной напарнице. Ну вот, неужели ей придется возиться с тринадцатилетней девочкой?

— Здравствуйте, я Минерва МакГонагалл, — делать было нечего, и она рассказала Эйлин о своих планах освоения окклюменции.

— Я много читала о ней, — понимающе кивнула та, чем немного удивила ее. Откуда такие странные увлечения в столь юном возрасте? — Более того, искусство защиты сознания далось мне куда легче легилименции…

Из рассказа Принц Минерва узнала, что у той в последние полгода с невиданной силой начали проявляться способности к легилименции. Девочка могла с легкостью влезть практически в любой незащищенный человеческий мозг, но, как оказалось, с весьма разрушительными последствиями для самой себя. Дело в том, что ее проникновение в сознание мог ощутить на себе даже несмышленый первокурсник, настолько оно было заметным и болезненным. Первым недюжинный талант Эйлин обнаружил Слагхорн, на котором она имела неосторожность его испробовать. Мастер зелий почел недопустимым «пройти мимо такого редкого дара» и, решив, что его необходимо развивать, попросил Дамблдора, известного легилимента, позаниматься с Принц. Эйлин был необходим кто-то, на ком она могла учиться, и в итоге этим «кто-то» оказалась МакГонагалл.

— Ну что же, продемонстрируете свои способности? — совсем повесив нос, предложила Минерва. Возможно, стоит отказаться от сомнительных «занятий», ее не покидало гадкое чувство, будто от нее решили самым откровенным образом отмахнуться, а ведь она так серьезно отнеслась к будущим урокам… Она многообещающая ученица, будущее науки трансфигурации! Впрочем, да, только трансфигурации.

— Вы уверены? — недоверчиво изогнула густую бровь Эйлин. — Ведь в первый раз это может оказаться особенно болезненно.

— А что нам еще остается? — опустив руки, проворчала Минерва и, совсем расслабившись, посмотрела на «напарницу».

— Ладно. — Принц неуверенно направила на нее палочку и негромко, словно боясь навредить, произнесла: — Легилименс.

То, что напрасно она не приготовилась и не собралась с силами, МакГонагалл поняла в ближайшую секунду. Кабинет поплыл под ногами, потом и вовсе исчез, а в голове вспыхнула чудовищная боль, словно в нее вонзились сотни стеклянных осколков, а затем перед глазами замелькали один за другим образы — яркие, до жути реалистичные.

Вот ей семь лет, и она старается нарвать букет из цветков чертополоха. Ее руки исколоты до крови, но она не оставляет попыток. Далее она производит свою первую попытку трансфигурации спичек в иголки и неожиданно делает это лучше всех в классе. Затем видит Тома Риддла в библиотеке за чтением первого тома «Истории Хогвартса»…

Между тем боль от проникновения в сознание стала настолько невыносимой, что Минерва вскрикнула и почувствовала, как обо что-то ударилась спиной. Боль прекратилась также внезапно, как и началась, и МакГонагалл, ощутив облегчение, открыла глаза и увидела перед собой испуганную Принц. Только теперь она обнаружила, что непонятно каким образом оказалась согнувшейся на полу.

— Как вы? — осторожно осведомилась Эйлин и протянула руку. — Я предупреждала, что в первый раз это может оказаться…

— Особенно болезненно, — закончила за нее Минерва, поднявшись на ноги.

Теперь она поняла, о каких разрушительных последствиях своего дарования говорила Принц. Мерлин, да с такими огрехами проникновения в чужой мозг незадачливого легилимента засечет и младенец! Ну и где, спрашивается, может пригодиться такой талант? Работы-то непочатый край! Причем с обеих сторон. Ведь она сама даже не постаралась применить для собственной защиты ни одно из вычитанных элементарных правил!

— Ну так как, что будем делать дальше? — спросила окончательно растерявшаяся Эйлин.

— Как что? — МакГонагалл потерла многострадальную голову и стряхнула с платья пылинки. — Через неделю продолжаем занятия в том же месте и в то же время.

* * *

Заслышав негромкие шаги, Минерва по привычке спряталась за статуей. И вовремя, ведь из-за угла показался Джош. Он неспешной походкой прошел всего в метре от нее.

Увидеть Уильямса живым и невредимым оказалось до странности непривычно, хотя беда и произошла всего неделю назад. Но одно дело последние несколько дней видеть человека абсолютно окаменевшим, словно фарфоровая кукла, и совсем другое — энергичным, полным жизни, не подозревающим, что его ждет всего через несколько минут.

Делать было нечего, и МакГонагалл собралась было последовать за ним, однако чуть не подпрыгнула на месте от громкого хлопка, донесшегося откуда-то сверху. Она отошла назад и взглянула на Джоша, над которым и раздался хлопок. Уильямс, испугавшись внезапного шума, поднял голову, и тут сверху, словно по команде, на него посыпался густой серебристый порошок. Джош закашлял и принялся отчаянно тереть глаза, но чем сильнее он это делал, тем больше на него сыпало порошка. Тогда Уильямс опрометью кинулся в сторону ближайшего туалета. Серебристый дождь прекратился, от него не осталось и следа. Со стороны увиденное напоминало невинную шутку в духе Пивза, и ситуация вполне могла вызвать смех, если бы при этом не предрекала чего-то очень тревожного.

Минерва хотела последовать за мальчиком, но замерла на месте, когда увидела вынырнувшего из тьмы коридора Тома Риддла. Он подозрительно огляделся по сторонам и решительно направился за гриффиндорцем. Уильямс как раз захлопнул за собой дверь женского туалета, до которого оказалось рукой подать в отличие от мужского.

У МакГонагалл учащенно забилось сердце, когда она увидела проскользнувшего за дверь туалета Тома. Нет, где-то на задворках сознания у нее, конечно, имелись определенные подозрения на его счет, но она до последнего отгоняла их от себя.

Приняв человеческий облик и ринувшись к туалету, Минерва, разумеется, обнаружила наглухо запертую дверь — очевидно, Риддл закрыл дверь туалета заклинанием. Но сейчас в ее голове вертелся лишь один вопрос: что именно он сделал незадачливому гриффиндорцу? Какие страшные темные заклинания Том осмелился к нему применить, что тот теперь вынужден дожидаться в лазарете сильнодействующего лекарства? Какая черная магия оказалась подвластна пятикурснику? Впрочем, помня неединичные демонстрации Риддлом собственных выдающихся способностей, МакГонагалл теперь уже ждала от него чего угодно.

Сейчас ей очень хотелось прибегнуть к маховику, начать все с начала и вмешаться в случившееся. Но для того ли она здесь? Как показала практика, все ее ранние завуалированные предупреждения не оказали на Тома ровно никакого действия. И сейчас ей не стоило отклоняться от первоначальной цели — просто проследить, оставаясь в тени. Потому Минерва шмыгнула обратно за статую и перекинулась в кошку. Она успела это сделать как нельзя кстати, ведь уже через секунду дверь туалета тихонько отворилась, в коридор осторожно вышел Риддл и напоследок огляделся вокруг. На его лице читалось неподдельное волнение, всегда аккуратно уложенные волосы были слегка растрепаны, на лбу проступила легкая испарина. Он напоминал мага, целый день провозившегося за приготовлением сложнейшего зелья. МакГонагалл показалось, что он чуть дольше задержал взгляд на том самом месте, где она затаилась, однако затем открыл дверь туалета шире. Повинуясь палочке Риддла, в коридор медленно выплыло бесчувственное тело Джоша, на лице Тома появилось больше уверенности. Затворив за собой дверь, Риддл двинулся как раз к тому месту, где несколько дней назад и нашли окаменевшего мальчика. Тело гриффиндорца в свою очередь поплыло вслед за ним. Оставив Уильямса на полу, Том на миг будто замешкался, но вскоре его лицо тронуло довольное выражение, и он, направив на стену палочку, принялся выводить кроваво-красную надпись. Закончив, Риддл еще раз взглянул на распростертое тело, а затем поспешил к лестницам. Он успел уйти до того момента, как в коридоре послышались веселые девичьи голоса, и взору Минервы предстали две старосты…

Пытаясь унять дрожь в руках, МакГонагалл крепко сжала маховик. Сейчас она уже была в необходимом ей промежутке времени, в тихой, пустой к вечеру библиотеке, но по-прежнему не могла прийти в себя от увиденного. У нее перед глазами так и стояла стройная фигура Тома, грозно возвышавшаяся над безжизненным телом однокурсника, та самодовольная злая улыбка, что исказила идеальные черты слизеринца.

* * *

Минерва в третий раз подозрительно покосилась на Хагрида, толкавшегося у самых дверей замка. Крепко прижав к груди любимую книгу, дабы ей не вздумалось ненароком сбежать от него, он не переставал разглядывать снег под ногами.

МакГонагалл, поправив на голове вязаную темно-зеленую шапочку, решительно двинулась в его сторону. Что за чудеса вновь задумал этот «малыш»?

— Рубеус! — строго окликнула она его, и тот неуклюже повернулся к ней.

— А, Минерва…привет! — невпопад приветствовал он ее, а сам при этом еле сдерживался, чтобы снова не глянуть себе под ноги. — Я тут тоже решил, так сказать, погулять.

— Значит, погулять? — с недоверием спросила МакГонагалл.

Но не успела она сказать что-то еще, как Хагрид опустил глаза вниз и вдруг издал удивленный возглас:

— О, а вот и они! Смотри, еще одна партия! Эх вы, маленькие мои! Да что же вы заладили-то?

Минерва посмотрела вниз и удивилась не меньше его: из приоткрытых дверей по снегу вереницей бежали крохотные паучки. Их была дюжина, не меньше.

— Пауки, и в такое время года?

— Да-да, и я о том же! — закивал Рубеус. — Вот уже вторая неделя пошла, как они заладили эти свои перебежки.

— Неделя?

— Ага, сам не возьму в толк, почему, да еще такими стайками, — он развел руками и, наклонившись, хотел было поймать паучков, но те лишь ускорили шаг. — Бегут из замка, как мыши с тонущего корабля, ей богу!

МакГонагалл продолжала, сузив глаза, разглядывать бегущих по снегу насекомых. В самом деле, что еще за «перелет» они затеяли к концу февраля?

— Знаешь, Минерва, — позвал Хагрид, и, когда она подняла голову, неуверенно, словно сомневался в том, стоит ли продолжать, сказал: — И ведь мой Арагог, мой крошка ни с того ни с сего перестал есть как раньше, просится на улицу, приуныл. Взволнован он чем-то, али боится чего…

— Рубеус, а ты не задумывался, что ему на волю хочется? — всезнающе покачала она головой. — Вот он и приуныл. Всему и всем на этом свете есть время и место.

― Послушай! ― перебил Хагрид и умоляюще взглянул на нее. ― Все то время, что он жил у меня, ему всегда было хорошо. Да я ж для него как мать родная! Как же я могу взять и отпустить его? Он ведь еще совсем дитя малое, на воле он и дня не протянет.

МакГонагалл страдальчески закатила глаза. О, Рубеус! Когда-нибудь ведь должна же пройти эта его нездоровая любовь к опасным магическим тварям?

Минерва вздрогнула от легкого прикосновения к плечу и обернулась: прямо перед ней стоял Риддл собственной персоной. Длинная зимняя мантия, немного растрепанные ветром волосы, легкий румянец на щеках — казалось, на морозе он только расцвел.

— Минерва, прекрасный зимний день, не находите? — сказал Том, улыбаясь краешками губ. — Не против прогуляться до озера?

Она и раньше замечала, какой у него мелодичный голос, теперь же он казался ей до странности сладким, временами приторным. Этот голос, подкупающая улыбка и выразительные темные глаза — можно было понять, чем так пленил Риддл добрую половину хогвартских девушек.

Погрозив напоследок Хагриду пальцем, МакГонагалл последовала за Томом. Половину пути они прошли молча, каждый из них был погружен в свои мысли, якобы не замечая другого. Минерва украдкой рассматривала спутника, и ей показалось, что со времени их последней беседы накануне Рождества лицо Тома изменилось. Не то чтобы с тех пор его коснулись какие-либо значительные перемены, но в нем появилась некая новая спокойная уверенность, точно Риддл что-то для себя решил, окончательно в чем-то утвердился.

Видимо, все же устав играть в «молчанку», Том, глядя на озеро, к которому они уже подходили, произнес:

— В каникулы вы так и не ответили ни на одно мое письмо. — В голосе плохо скрываемый упрек.

— Вы настолько нуждались в ответах?

— Да.

Они снова замолчали. У озера, покрытого тонкой коркой льда, завывал хоть и несильный, но все же довольно промозглый ветер, и МакГонагалл пожалела, что не прихватила с собой перчатки: ее пальцы уже успели озябнуть. Риддл, заметив, что она вся окоченела, остановился и повернулся к ней лицом.

— Вы замерзли, — взял своими теплыми руками ее продрогшие пальцы и, резко притянув Минерву к себе, приложил их к своей груди.

От такой внезапной близости МакГонагалл растерялась. Она почувствовала, как по пальцам разлилось тепло, когда Том стал мягко их растирать, а к щекам прилил жар. Так Минерва стояла, затаив дыхание, и все не могла унять ускорившееся сердцебиение. И даже не заметила, как его руки постепенно переместились сначала к ее спине, а затем и вовсе к талии.

Минерва резко оттолкнула его и воскликнула:

— Никогда так больше не делайте, Том!

— Не волнуйтесь, я больше не буду этого делать, — спокойно пообещал Риддл, — не всегда стоит вдыхать аромат соблазнительного цветка, если он из чужого сада. Достаточно любоваться им издалека. Ветер крепчает. Вернемся обратно.

— Действительно, в замке вас как раз дожидается ваша подруга, — произнесла МакГонагалл и заметила как выражение его лица стремительно изменилось в сторону смятения и озабоченности.

— Да, она сейчас должна ждать меня в Большом зале, — обронил он, — именно там и нигде больше. Если я узнаю, что она ушла куда-либо одна…

Том замолк, ожидая уточнения с ее стороны.

— И что вы сделаете? — сухо поинтересовалась Минерва, и он посмотрел на нее с недоумением.

— Конечно, большую часть времени рядом с ней бывает Дэвид или другие старосты, но ведь бывают моменты, когда она может оказаться совершенно одна, — произнес Риддл, и его глаза погрустнели. — И кто знает, а вдруг с ней произойдет то же, что… Ну, вы понимаете, о чем я…

— Вы так за нее переживаете? — МакГонагалл еле могла сдержать иронию в голосе.

— Разумеется, она моя девушка, и я не прощу себе, если тот мерзавец и до нее доберется! — он с силой сжал кулаки. — Она ведь полукровка, как и я.

Минерва сузила глаза, наблюдая за разнервничавшимся Томом. Мерлин, да если бы она не знала его, то вполне могла поверить его сокрушениям!

— Мы уже обсуждали с ней случившееся, — между тем продолжил на еще более повышенных тонах Риддл, — и не смогли не взять в расчет гипотезу об аналогичных в будущем нападениях! Минерва, согласитесь, что вы также предполагаете подобный сценарий развития событий. Ведь та страшная надпись очевидно оставлена неспроста, невооруженным глазом видно использование темной магии… Но даже учителя толком не могут ничего объяснить. А ведь школа так мало делает для предупреждения возможных нападений!

МакГонагалл не знала, что и ответить на этот поток восклицаний, она все не сводила с него глаз и ощущала подобравшийся к горлу ком. У нее в голове не укладывалось, как этот безупречный красивый мальчик может быть настолько двуличным.

Минерва, стараясь ускользнуть от ответа, подошла к лавочке, стоявшей неподалеку от замка, и наколдовала для них две мягкие теплые подушки, на которые они и присели, уставшие после прогулки. Том, устроившись поудобнее, замолчал и пытался отдышаться после произнесения своей обильной речи. Между тем МакГонагалл достала из кармана флакончик с исчезающими чернилами, что купила накануне Нового Года. Она так и не нашла им применения, но и выбросить не решилась.

— Держите, это вам, — протянула ему флакон.

— Чернила? — непонимающе спросил Риддл, принимая вещь.

— Можете считать это запоздалым подарком к именинам, — пояснила Минерва и испытующе посмотрела на него.

Она увидела, как в его глазах зажегся огонек, который обычно можно заметить у ребенка, получившего долгожданный подарок. МакГонагалл ожидала какой угодно реакции с его стороны, но только не такой. Неужели он, в самом деле, обрадован? Минерва тут же отбросила эту нелепую мысль. Нет, думалось ей, мальчишка в очередной раз старается хорошо сыграть свою роль, потому, увидев, что он взялся читать надпись на флаконе, она озвучила ее быстрее:

— Да, это чернила для тех, кому есть что скрывать, — сделала ударение на последних словах, торжествующе глядя на Риддла. Он тут же поднял голову, и в его глазах потух огонек, а губы сжались. — Вам ведь есть что скрывать, правда, Том?

— Как и всем людям, — просто ответил он.

Над ними повисло напряжение, с каждой секундой сгущавшееся все сильнее, так, что вскоре его можно было черпать ложками. Они так и смотрели друг на друга, никто не решался первым отвести глаза.

— Надо отметить, держитесь вы молодцом, — холодно заметила МакГонагалл, и Риддл еще более недоверчиво на нее покосился. — Быть полукровкой и отличаться при этом столь редким самообладанием — такое не каждому дано. Другой в вашем случае в первую очередь начал бы переживать за собственную шкуру. Вы же беспокоитесь за подругу — это похвально.

Он не ответил, а лишь скромно опустил глаза на флакончик с чернилами, вздохнул, но вдруг, резко сжав его в руках, поднял голову и воскликнул:

— Минерва, вы должны мне помочь! — она замерла от неожиданности. — Вы также обеспокоены, как и я, чувствую это! Я понимаю, что это может оказаться очень непросто на деле — найти этого негодяя, но, знаете, я просто жажду это сделать. Из-за него мой однокурсник сейчас лежит в лазарете, не подавая никаких признаков жизни, а моя девушка в опасности…

— Что вы от меня хотите?

— Минерва! — горячо продолжил Том, его глаза горели безумным огнем. — Вы поможете мне поймать этого мерзавца. Кто знает, что еще у него на уме! Вы ведь поможете?

МакГонагалл отвернулась: его поведение доводило ее до высшей степени негодования, но если поставить перед ним вопрос ребром прямо сейчас — будет ли от этого толк? Один раз она уже попыталась его предупредить, но помогло ли это? Нет.

Они не успели договорить, а к ним уже шла Валбурга в сопровождении Альфарда. Она сделала знак брату, чтобы не ждал ее, и громко воскликнула:

— Ах, Том, дорогой Том, — театрально вскинула руки, — я вот все никак не пойму, и что вас всех тянет к этой девице?

В глазах Риддла мелькнуло непонимание, чего, собственно, и ожидала Блэк.

— Сначала мой брат, теперь ты. Ловко же эта ведьма водит вас за нос, — она зло усмехнулась. — Чуть больше месяца назад точно так, как сейчас с тобой, она сидела с Альфардом. И мой несмышленый братишка успел настроить таких иллюзий на свой счет!

По лицу Тома пробежала тень, и он подозрительно уставился на Минерву.

— Все верно, Блэк, разговор с твоим братом был настолько же увлекательным, как и сейчас у нас с мистером Риддлом, — парировала МакГонагалл, поднявшись со скамьи. — Последнего ожидают такие же приятные иллюзии.

С этими словами она, не медля ни секунды, пошла к воротам замка, оставив ненавистных слизеринцев позади.

В холле Минерва налетела на Блэка, едва не сбив его дверью.

— Ну, вот мы и в расчете, — пошутил он, увернувшись от удара и подмигнув ей.

— Альфард, нам нужно поговорить, — взволнованно сказала она и потянула его в сторону.

Его лицо стало серьезным.

— Честно говоря, я спешу, — произнес он. — Может быть, немного погодя?

— Да, он спешит, — в их разговор вклинился третий, и им как назло оказался Риддл, аккуратно закрывший за собой входную дверь. — Нам с Альфардом, как закадычным друзьям, необходимо потолковать.

Он положил на плечо Блэку руку и немного сжал его. Тот, в свою очередь, медленно переведя взгляд с руки на лицо Тома, аккуратно высвободился от его хватки.

— МакГонагалл, в другой раз обсудим ближайший проигрыш Гриффиндора, — нарочито весело заключил он, — и передавай привет Хуч.

И они как по команде отвернулись от нее и скрылись в подземельях.

Сириус, спрыгнув с лестницы на нужном этаже, побрел по пустому в столь поздний час коридору. Его шаги отдавались гулким эхом, свет факелов бросал неясные тени на каменные стены. До гостиной оставалось пара поворотов, как вдруг от одного из окон до него донесся тихий шорох. Блэк оглянулся: на подоконнике, таком широком, что вполне можно было сидеть на нем, скрестив ноги, застыла, словно статуя, кошка. Сириус моргнул, а через мгновение удивленно тряхнул головой ― вместо нее, согнув ноги в коленях, уже сидела девушка. Как она так быстро преобразилась?

— Мистер Блэк, у учеников ведь не в правилах подводить своих учителей? — томно шепнула МакГонагалл ему на ухо, а затем…

— Сириус, да что с тобой? Подъем! Проспишь же все на свете! — образ Минервы растаял, а вместо нее перед ним возникло хмурое лицо Стефена, с силой трясшего его за плечо.

Блэк промычал что-то невнятное в ответ и продрал заспанные глаза.

— Давай-давай, вставай! — продолжал звать Белл. — Забыл, что ли, сегодня среда, шесть утра, и Роланда развеет нас по ветру, если опоздаем хоть на минуту.

Сладкие грезы ночи отпустили, и Сириус наконец сообразил, где находится и кем является. Резко соскочив с постели, кинулся в ванную.

Позже, в спальне, поспешно одеваясь, он поймал на себе насмешливый взгляд Стефена.

— Что, снова эротические сны замучили, друг? — Белл понимающе подмигнул.

— Ну почему же сразу замучили? И с чего ты взял, что то были эротические сны? — попытался отмахнуться Блэк, но Стефен, похоже, и не думал отступать.

— Как это с чего? Как-никак, пока будил тебя, ты три раза успел назвать меня деткой!

— Да ну?

— Руку даю на отсечение! — заверил Белл и заговорщически продолжил: — Может, скажешь кто она, а?

Сириус замотал головой.

— Ну же, кто она? Только имя! Оливия Хорнби? Или, может быть, Джулия Браун? Ведь, судя по твоим стонам, она весьма горячая штучка!

«Да уж, она горяча!» — мрачно подумал Блэк, накидывая мантию. Снова перебирая в памяти подробности волнующего сна, он ощутил прилив возбуждения, а потому поторопил друга на улицу ― необходимо было как можно скорее взмыть в воздух, проветрить мозги и хоть немного снять напряжение.

— А, может, Вэл Блэк? — по дороге к полю продолжал гадать Стефен. ― Вы ведь неравнодушны друг к другу, а?

Сириус похолодел. Он больно прикусил язык, и во рту появился стальной вкус крови. Так вот, значит, как в школе воспринимают их с матерью перепалки!

― Еще чего! ― так резко оборвал Блэк, что Стефен, перестав ухмыляться, удивленно уставился на него. Сириус даже испугался, что Белл теперь лишь еще больше уверился в его неравнодушии к мисс Блэк.

В это время на поле собралась уже вся команда и привычная группа поддержки. Сириус поймал себя на том, что высматривает в толпе только одного человека. Странно, МакГонагалл всегда оказывалась на тренировке раньше его, демонстрируя чудеса пунктуальности. Но сейчас ее не было.

«Прекрасно! — с неожиданной злостью решил Блэк. — Просто замечательно! Не пришла — значит, никто не будет отвлекать!» Он давно уже заметил за собой, что присутствие Минервы заметно отвлекало его от тех или иных благих начинаний в спорте. В последние дни один факт ее присутствия на поле выводил его из равновесия, ведь его так и подмывало после каждого гола мимолетно глянуть в ее сторону. Странная привычка, но она, к его ужасу, превратилась в разновидность наркотика. А еще эти сны…

Нет, определенно, он сам виноват. А точнее ― его больное воображение. Кто бы знал, что последний разговор с Августой о ее подруге заставит его неуемную фантазию сыграть с ним злую шутку, и теперь практически каждая ночь будет проходить для него под знаком пикантных сновидений, главными действующими лицами которых выступят он и сама великая и ужасная декан! И самым забавным окажется то, что МакГонагалл, приходящая к нему во снах и обещающая быть такой страстной и темпераментной, в реальности не обещала ему ровным счетом ничего.

Сириус со всей яростью послал квоффл Дэниелу и снова глянул на трибуны. Но Минервы по-прежнему не было.

* * *

К еще большей досаде Блэка он не встретил МакГонагалл ни на завтраке после тренировки, ни даже на обеде, и теперь был уверен, что она решила его избегать. Ведь даже в перерывах между занятиями ему в кои-то веки не довелось ее увидеть. Более чем странно для такой видной персоны как школьная староста!

Однако вечером, вернувшись с ужина, Сириус застал в гостиной «идиллическую» картину: за длинным письменным столом, уткнувшись в пергаменты и усердно что-то записывая, сидела добрая половина пятого курса, в то время как за их спинами важно и неторопливо прохаживалась Минерва, поминутно заглядывая в их конспекты. Ну конечно, очередное исполнение великих обязанностей: Сириус слышал, что во времена учебы его родителей активно практиковались занятия старост с отстающими учениками младших курсов, чтобы натаскать тех перед грядущими экзаменами.

МакГонагалл, заметив его, взметнула руку к воротнику своей наглухо застегнутой блузы. Затем, неестественно быстро подойдя к Хуч и заглянув в ее заляпанный кляксами пергамент, с самым серьезным выражением лица стала говорить о какой-то допущенной Роландой ошибке.

Блэк, наблюдая за тем, как Минерва продолжает нервно теребить края воротника, приблизился к ним и, глянув одним глазом в записи Хуч, возразил:

― А здесь, действительно, можно обойтись и без возведения в степень, Рол права.

― Вот видишь, Минерва, Сириус тоже так считает! ― победно возгласила на всю гостиную Хуч. ― Согласись, в этот раз ты перемудрила.

МакГонагалл снова посмотрела в бумаги Роланды, и тут ее лицо начала медленно заливать краска. Она отпрянула назад, а внимательно следившие за ней студенты тихонько зашептались, кто-то даже захихикал. На Минерву же стало жалко смотреть ― настолько она растерялась. И вместо того чтобы спокойно признать свою ошибку она, яростно сверкнув глазами, велела всем замолчать, и студентам ничего не оставалось, как поспешно уткнуться в учебники. Блэк же едва сдерживался от улыбки и все не мог отвести глаз от сгорающей от стыда МакГонагалл.

Похоже, он слишком долго не сводил с нее глаз, и Минерва наконец поймала на себе его заинтересованный взгляд. Вслед за искрой, что промелькнула в ее расширившихся глазах, ее спина напряглась, а щеки, итак горевшие румянцем, приобрели угрожающий багровый оттенок. Сколько нерастраченной страсти!

— Мини! — нарочито громко позвал Сириус. — Вот скажи, как ты могла прогулять сегодняшнюю тренировку?

— Я? — МакГонагалл запнулась, однако, все еще стараясь выглядеть невозмутимой, заявила официально-равнодушным тоном: — Я не прогуливала… С утра было собрание старост. Прошу меня простить!

— Извинения не принимаются! ― он ощутил, как от безумно приятных подколок настроение взлетает до самых облаков.

В это время навострившие уши студенты снова начали перебрасываться шутками, «украдкой» показывая на старосту и посмеиваясь. Одна же очень красивая девочка зашептала что-то подружке, но все отчетливо услышали конец ее фразы: «Влюбилась, говорят, до умопомрачения!»

Эти достаточно громко сказанные слова стали для Минервы последней каплей, и она, попросив ее извинить, вдруг сорвалась с места и бросилась к портрету Полной Дамы. Стоило ей уйти, как вся гостиная взорвалась смехом.

А все-таки был смысл перенестись в прошлое хотя бы ради этого ― уличения признанного гения трансфигурации в мелкой ошибке! Сириус смеялся вместе со всеми до тех пор, пока до него не дошло: а ведь ему теперь придется поднимать в глазах молодняка упавший авторитет их «влюбившейся до умопомрачения» старосты! И от осознания того, каким именно образом он это осуществит, Блэк почувствовал, как внутри него зажегся азарт настоящего охотника. Приударить за будущим деканом? Он даже закусил губу от предвкушения.

* * *

— Ну и? Чего тебе, Блэк? — Роланда недовольно уставилась на Альфарда снизу вверх, и тот факт, что она была ниже его на целую голову, видимо, порядком раздражал ее. — Какого дементора притащился раньше положенного времени?

— Давай так, Хуч, я сделаю вид, что не заметил, что это как раз твоя команда околачивается тут дольше отпущенных часов, — снисходительно предложил дядя. — Сегодня я добрый, да и вряд ли в последний день вы смогли наверстать то, что необходимо было отрабатывать годами.

— А давай без давай! — огрызнулась Роланда, но все же махнула рукой своим игрокам.

Сириус приземлился рядом с капитанами, между которыми уже назревала очередная перебранка. Альфард, подозвав своих игроков, попросил у Хуч снитч. Но Роланда, судя по всему, и не думала отдавать мяч — она выпустила его в воздух, и тот моментально потерялся из виду.

— Эй, сейчас же придет мой ловец! — спохватился дядя.

— К тому времени как он заявится, я успею еще раз десять поймать малыша, — Роланда проворно оседлала свою «Комету».

Альфард и остальные слизеринцы ошалело рассматривали Хуч, которая, уверенно пройдясь рукой по древку метлы, бросила через плечо:

— Ну, чего уставились?

— Перед тобой лужа, Хуч, — с опаской предупредил дядя, и среди мальчишек послышались смешки.

— Вот именно, Блэк! — она взмыла в воздух, напоследок пройдясь хвостом метлы по самому дну лужи и окатив Альфарда с ног до головы грязью. Его новая форма вмиг оказалась заляпана бурой жидкостью, и это привело всех вокруг и самого дядю в изумление.

— Ой, извини, не в того попала! Чистюля Блэк, какая жалость! — Роланда громко расхохоталась, прежде чем скрыться высоко в небе.

Альфард, позабыв про волшебную палочку, с яростью принялся отряхиваться, но грязь как назло еще больше размазалась.

— Испортила мой лучший тренировочный костюм! — сокрушался он, в то время как слизеринцы взмыли в небеса вслед за неугомонной Хуч.

Заметив Сириуса, Альфард прекратил отряхиваться. На долю секунды Блэку показалось, что при виде его в глазах дяди промелькнула странная непонятная тень, чего раньше он не замечал за ним.

— Нет, ваша Хуч с каждым днем становится все более несговорчивой. И как вы с ней уживаетесь? ― вместо приветствия пожаловался Альфард.

— Вот так и живем, как в магической Спарте, — пожал плечами Сириус.

К ним ковылял изрядно всклокоченный Пьюси. Вид у него был тот еще: под глазами пролегли темные круги, лицо осунулось. Он прошел мимо них и, без особого энтузиазма оседлав метлу и пропустив мимо ушей подбадривающие слова капитана, вяло поднялся в воздух.

Сириус заметил на лице дяди тревогу, тот проводил ловца обеспокоенным взглядом.

— Он опять набрался, — констатировал Сириус.

— Да, — кивнул Альфард. — Но ничего, ему сегодня придется потренироваться дольше обычного, и завтра он надерет задницы вашим. Будет сегодня летать до вечера, как миленький…Я его заставлю!

Дядя с силой сжал рукоять метлы. Похоже, расхлябанное поведение Эндрю давно не давало ему покоя. Но было в его раздражении что-то еще, нечто затаенно-болезненное. Вот только что?

— К чему держать в команде раздолбая? — спросил Сириус. — Один ведь талант немногого стоит без хотя бы малейшего прилежания, особенно это касается спорта, сам знаешь.

Альфард бросил на него короткий колючий взгляд. Несколько минут раздумывал, говорить или нет, но все-таки поведал историю, от которой Сириусу стало стыдно за свои неосторожные слова.

Дядя рассказал, что у Эндрю был старший брат Эдвард, больше года назад погибший на фронте. Парень был упрям до невозможности и все делал наперекор семье, а потому, едва окончив школу, записался добровольцем в Силы Магической Обороны, но уже через полгода попал под маггловский снаряд. Страшная невосполнимая потеря для всей семьи Пьюси, но, как оказалось, для Эндрю, привязанного к брату больше остальных, она стала сильнейшим ударом, от которого тот так до сих пор и не оправился. С тех самых пор однокашники пытаются обходиться с Эндрю как можно более деликатно, хотя он открыто заявил, что не потерпит проявлений жалости по отношению к себе, что все вокруг должны вести себя с ним, как и прежде. Но будет ли отныне все как прежде? Блэк все чаще стал замечать, что Пьюси-младший украдкой нет-нет да и пропускает один-другой стакан стащенного из дома огненного виски. А единственное, что, по мнению Альфарда, может не дать Эндрю окончательно пристраститься к алкоголю — это квиддич.

Сириус покачал головой. Каково это ― день ото дня наблюдать за потихоньку спивающимся приятелем, у которого на войне погиб брат? У него по спине пробежал холодок — его-то брат жив и здоров, наверняка строчит сейчас очередное письмо любимой мамочке. Чтобы с ним могло что-то случиться? Да подобное даже трудно себе вообразить. Такие, как Регулус, живут припеваючи в фамильных замках до самых седин и обзаводятся кучей детишек и внуков. Проживают скучную, ничем не примечательную жизнь истинных аристократов и умирают во сне.

Сириус поежился, вспомнив вечеринку Слагхорна, момент, когда МакГонагалл с яростью разбила бутылку Пьюси. Случай был сведен к банальному нарушению школьных правил, но теперь он подумал, что не все было так просто, как показалось на первый взгляд.

Внезапно Альфард отступил в сторону и, прищурившись, пригляделся к чему-то вдалеке. Его брови сошлись на переносице, в глазах полыхнула ярость, он весь так и подобрался. Сириус обернулся и увидел то, что так переменило дядю: неподалеку от Запретного леса неспешно прогуливались Том и Валбурга, о чем-то негромко переговариваясь. Мать изящным движением откинула назад густые, растрепанные ветром, волосы и очаровательно улыбнулась Риддлу.

Сириуса охватило уже знакомое чувство ревности. Он посмотрел на дядю — тот и вовсе сжал кулаки и уверенной походкой двинулся к молодым людям. Завидев брата, Валбурга сразу посерьезнела и отстранилась от своего кавалера, который, в свою очередь, на ходу раскрыл прихваченную с собой книгу.

— Альфард, где это ты успел так вымазаться? — мать, похоже, решила, что лучшая для нее сейчас тактика — это нападение. — Забыл, во сколько обошлась нам эта мантия и как трудно было достать ее в нынешнее-то время?

— А, ты про это? — дядя рассеянно опустил глаза на засохшие пятна на одежде, но затем, грубо схватив Валбургу за локоть, потянул ее в сторону. — Пошли в замок! — рявкнул он ей в самое ухо.

— Отпусти! Мне больно! — мать хотела высвободиться, но не тут-то было — Альфард только крепче перехватил ее руку и исподлобья хмуро покосился на Тома.

Так-так, а мамочка-то не вовремя решила прогуляться с ухажером. И дяде эта встреча ох как не понравилось. Даже хуже: Альфард с откровенной неприязнью смотрел на однокурсника, будто готовился послать в него проклятие.

— Я сказал: пошли! — повторил он. — Я же предупреждал, что если еще раз увижу тебя с ним…

— Никуда я не пойду! — капризно заявила Валбурга, резко выдернув руку. — Мы с ним старосты и не обязаны…

— Красавица, тебе бы разумнее прислушаться к брату, родная кровь плохого не посоветует, — встрял в разговор Сириус, и все перевели взгляды на его ухмыляющуюся физиономию.

«Заткнись!» ― именно это из последних сил сейчас кричал рассудок, но когда Сириус его слушался? Пускай все летит к чертям — остались считанные недели до минуты, когда он распрощается со своей юной родней, и терять ему, в общем-то, нечего. Потому Блэк с как можно более непринужденным видом произнес то, что должно было произвести эффект взорвавшегося котла:

— Да и твоему жениху вряд ли придется по вкусу весть о том, что спустя всего несколько недель после помолвки его невеста разгуливает с каким-то полукровкой! Он таких, как Томми, ненавидит всеми фибрами своей блэковской души, ведь так?

Подействовало моментально: лицо матери стало белее бумаги, глаза дяди забегали. И только Риддл в недоумении приподнял правую бровь. Впрочем, так все и должно было быть. Сириус знал, что его родители обручились в августе 1943 года, едва отцу исполнилось четырнадцать, и он получил право обзавестись невестой. Это значительное событие решили хранить в строжайшем секрете, и знали о нем только Блэки.

― Прошу прощения, но я не совсем… ― неуверенно разорвал напряженную тишину Том, вопросительно посмотрел сначала на Альфарда, а затем задержал взгляд на Валбурге, и в его глазах заискрилось понимание.

Сириус никогда бы не подумал, что ему может стать жаль мать, но то выражение, которое он увидел на ее лице, могло вызвать только это чувство. Валбурга старательно избегала взгляда Риддла, ее губы дрожали, а рука в ладони Альфарда как-то вяло опустилась.

Дядя сориентировался быстрее всех и от греха подальше снова потянул сестру. Хоть Валбурга и продолжила было сопротивляться, он что-то шепнул ей на ухо, и она наконец пошла с ним в замок. Риддл, закрыв книгу, неспешно побрел к озеру. Так ли его взволновала, как ожидала Валбурга, услышанная новость?

* * *

Сириус окатил себя ледяной струей из душа. Черт побери, сегодня же первый в его жизни матч! Да он даже перед СОВ так не волновался и, откровенно говоря, за их результат и не переживал. То ведь были всего лишь какие-то проходные школьные экзамены. А квиддич ― это совсем другое! Тем более что сегодня ему предстоит сыграть против собственного дяди, а это уже куда заманчивее, чем какие-нибудь несчастные пять признаков оборотня в экзаменационном листе.

Вернувшись в спальню, Блэк, к своему удивлению, увидел Стефена у собственной кровати, держащего… И как он не подумал хотя бы задернуть полог перед уходом?

― Так это она? ― с любопытством спросил Белл, подняв голову, в руках у него был один из дюжины рисунков. ― Наша старушка?

На кровати валялись остальные наброски, и Стефен, добравшись и до них, попытался быстро пролистать их, но Сириус, подскочив к нему, вырвал из его рук картинки.

― Да нет, приятель, тебе померещилось, обман зрения! ― как-то совсем нелепо бросил в ответ Блэк и затолкал листы пергамента в сумку, но один все же успел выскользнуть. Его-то и перехватил Белл.

― Да ты что? С чем-чем, а со зрением у меня порядок, я даже мог стать ловцом, ― Стефен ткнул пальцем в набросок. ― Я же вижу, что это она, Минерва! И какая!

Щеки Сириуса залила краска. С четырнадцати лет он собирал картинки, на которых запечатлевал очередную понравившуюся девчонку, но не решался показать их даже Джеймсу, настолько они были интимными. А стопка свежих портретов МакГонагалл была как раз из этой серии.

― Слушай, в такую Минерву и я бы влюбился, ― пораженно шептал Белл, пожирая глазами нарисованную МакГонагалл. Девушка на рисунке, откинув назад копну распущенных черных волос, подозрительно прищурилась и чувственно сжала в руках палочку, напоминавшую школьную указку, ― ну просто училка мечты! ― Как это у тебя получается? Так ее…

Приукрасить? Кается, не удержался. Изобразил ее такой, какой она и не могла быть в реальности, только в его безумных снах. И ведь это еще далеко не самая смелая его фантазия.

Сириус, лишь рассмеявшись, отобрал рисунок.

― Выходит, это все не досужие вымыслы малышей, и между вами что-то есть. Ох, не завидую тебе, друг, ― покачал головой Стефен. ― Говорят, она крепкий орешек. Ставим тебе памятник, если на двадцатом свидании старушка не влепит тебе звонкую пощечину при твоей первой попытке чмокнуть ее хотя бы в щечку. Пошли, Роланда там, наверное, уже мечет гром и молнии.

Ну нет, двадцатое ― это уж слишком, улыбнулся про себя Сириус. Как минимум после второго, и уже не в щечку! Или он не Сириус Блэк.

У лестницы в гостиную он услышал обрывки напряженного разговора.

― И ты сообщаешь мне об этом за час до матча? ― возмущалась Роланда.

― Думаешь, узнай я об этом раньше, не предупредила бы? ― МакГонагалл обиженно вздернула подбородок. ― Итак, ты заменишь его, и точка!

― Дементор тебя подери, Минерва! Кто здесь капитан команды, ты или все же я? Да и правда считаешь, что Сириус добровольно согласится не выходить на поле?

― Надо ― не выйдет!

― Девочки! ― Блэк уже просто не мог слушать, как они промывают ему косточки, потому вразвалку спустился к ним. ― Так-так, кто это тут собрался не выпускать меня на поле?

Хуч, недолго думая, ткнула пальцем в МакГонагалл, которая тут же обернулась к нему с крайне обеспокоенным выражением на лице.

― Да, Сириус, приношу свои извинения, но сегодня ты не будешь играть, ― вот так просто заявила она и при этом так серьезно, что он еле удержался от смеха.

― С какой это стати?

― Минерва утверждает, что слизеринцы опять что-то затеяли, ― пояснила Роланда. ― И якобы это напрямую связано с тобой.

Обе строго на него уставились, словно ожидали, что их слова благотворно на него подействуют.

― А мне вот сдается, что кое-кто просто боится еще сильнее влюбиться, увидев меня с квоффлом в руке! ― и рассмеялся при виде непонимания на лице Хуч и вспыхнувшей МакГонагалл. ― Увидимся на поле!

Сириус скрылся за портретом Полной Дамы раньше, чем услышал возмущенные возгласы Минервы. Сейчас ему и думать не хотелось о каких-то ее предостережениях. Что это ей вдруг вздумалось? Он постарался выкинуть из головы обеспокоенное выражение ее лица. Вот что такого мог задумать Слизерин? Вряд ли что-то изобретательнее каких-нибудь жалких попыток замедлить скорость метлы, чем так часто грешат соперники в его время. Нет, сегодня никто не помешает ему выйти на поле. Кровь кипела, энергия требовала немедленного выхода. Сегодня его игра!

― Не бери в голову слова Минервы, вечно она делает из мухи гиппогрифа, ― уже на стадионе попыталась подбодрить его Роланда, хотя, казалось, в большей степени старалась успокоить саму себя. ― Ну что такого может придумать этот Блэк, в самом деле? Так, мелкие пакости. Мы-то с тобой.

А Сириус и не особо переживал, так как успел наложить на свою метлу несколько отменных защитных заклинаний, изобретенных в грядущие семидесятые признанными игроками международного класса. На опыт будущих поколений он и полагался.

Когда началась игра, азарт охватил его с небывалой силой, ведь одно дело ― тренироваться с друзьями, и совсем другое ― вступить в реальную игру. Когда они со Стефеном атаковали ворота соперника, то Сириусу даже стало жаль дядю ― тот едва успевал перелетать от одного кольца к другому. Краем глаза он отметил взмывшую высоко в небо Хуч, а за ней вяло поспевающего Пьюси, который и сегодня был не в ударе. Вспомнилась недавняя слежка в Запретном лесу. С тех пор ничего подобного за Эндрю замечено не было, но именно после той прогулки ― Блэк готов был поклясться! ― тот стал особенно раздражительным и рассеянным. Что-то явно не складывалось у этого парня ― не исключено, что та прогулка окончилась совсем не так, как ему хотелось.

Гриффиндор вел игру со счетом 30:10, когда начало происходить нечто странное. Сириус это заметил, когда вслед за очередным крутым виражом метла отказалась плавно подчиниться его воле. Он резко остановил ее в воздухе, чертыхнувшись про себя, что упустил блестящий шанс перехватить мяч. Слева до него донесся возмущенный оклик Дэниела.

«Спокойствие, только спокойствие», ― рассудил про себя Блэк, хотя его уверенность в защитных заклинаниях, наложенных на метлу, вмиг пошатнулась. Он попытался отпрянуть от летевшего на него с бешеной скоростью бладжера. Увернуться удалось, но то, что стало происходить с ним дальше, не поддавалось никакому здравому объяснению. При резком отклонении от мяча его метла дернулась, и Сириус, еще сильнее сжав ее ручку, постарался снова притормозить. Но, как оказалось, совершенно напрасно, так как она, еще раз дернувшись, чуть не сбросила его вниз, ― он лишь успел до боли в запястье сжать ее наконечник. Что, правда, привело к еще более безумному поведению метлы: навстречу уже летел очередной бладжер, и Сириус, направив ее в сторону, хотел было от него уклониться, но она вопреки всем известным магическим законам лишь устремилась наперерез мячу. От свиста ускорившейся метлы и оглушительных криков болельщиков у Блэка закружилась голова, и он еще сильнее вцепился в метлу. В доле секунды до встречи с бладжером в голове промелькнула догадка: каждое его новое движение только лишь отнимало у него контроль над метлой.

Издалека до него донесся чей-то крик, должно быть, Белла или Джонсона, но разобраться в этом он не успел, так как уже через секунду почувствовал сильный удар в плечо, и у него на миг потемнело в глазах. То, что происходило дальше, виделось ему безумным калейдоскопом, от которого мутнело в голове: еще более оглушительные крики болельщиков, возгласы игроков. Метла обмякла в руках, но пальцы уже просто перестали слушаться. Перед глазами пронесся игрок, но Сириус не смог разобрать, кто это. Впереди его ждало лишь столкновение с землей с высоты нескольких десятков футов.

Но, когда это столкновение уже должно было произойти, Сириус вдруг почувствовал резкий толчок в спину, а затем чью-то сильную руку, схватившую его и больно сжавшую в области груди. Затем он и некто, перехвативший его сзади, на мгновение замерли в воздухе, а потом Сириус почувствовал удар, но не такой страшный, как ожидал. Человек сзади, похоже, тоже от души проехался по мокрому жесткому песку.

― Поймал! ― выдохнули у самого его уха.

Блэк протер глаза от песка, залепившего ему пол-лица, и обернулся. Рядом с ним, так же старательно отряхиваясь, тяжело дышал Альфард, а на земле валялась палочка. После такого жуткого, хоть и смягченного падения, у Сириуса перед глазами плясали чертики, а тело нестерпимо ныло.

Между тем высоко в небе послышались новые возгласы зрителей ― в центре поля высоко взметнула руку с пойманным снитчем Роланда.

* * *

― Доморощенная гнида, болотная кикимора… ― за последние десять минут Хуч успела осыпать саму себя столькими ругательствами, сколькими Сириус в отношении себя и за всю жизнь не пользовался. ― Прибейте меня!

― Да не переживай ты так, Рол, ― уговаривал Стефен. ― Уймись уже, что ли, ты же взяла сегодня снитч, мы победили, что тебе еще надо?

― И ты еще спрашиваешь? ― Роланда нарезала уже восьмой круг по тесной палатке для квиддичных игроков. ― После того, как Сириус сегодня чуть не свернул себе шею…

― Но ведь не свернул же! ― перебил Блэк, потерев ушибленное плечо.

― Еще бы, Альфард поймал его у самой земли, да еще изловчился использовать магию для смягчения падения, ― сказал Белл. ― Кто бы мог подумать…

― Что верно, то верно, ― неохотно согласилась Роланда. После того, как Альфард спас Сириуса от такого незавидного падения, даже сама Хуч сменила гнев на милость и признала свое «немного предвзятое отношение к сопернику». ― А ведь Минерва предупреждала меня, а что я, тупая голова, набитая снитчами…

― Довольно, Рол! ― не выдержал Стефен.

Но она все не могла успокоиться, более того, начала высказывать свои соображения о происшедшем на поле. А случай этот на самом деле отдавал чертовщиной, ведь, как выяснилось, после игры метла Сириуса была проверена, и на ней не нашли ни единого проклятия или неисправности, кроме неизвестной защитной магии.

― Можно? ― в палатку заглянул Альфард, и все трое удивленно на него уставились.

Молчание могло продолжаться, но Роланда наконец воскликнула:

― Ну, ждешь особого приглашения? Заходи уже! ― махнула рукой, потом замешкалась, все же не решаясь уйти, но Стефен потянул ее к выходу, кивком давая понять Блэку, что тот может зайти. Тот с опаской покосился на Хуч, но зашел, а вслед за ним, как ни странно, следовала Эйлин Принц.

― Женщины, ― вздохнул дядя, когда Белл и Роланда ушли. ― Держу пари, она успела столько всего тебе про меня рассказать! И многое, наверное, правда. Сколько ее помню, всегда была такой.

Альфард все болтал и болтал о каких-то пустяках, стараясь разрядить напряженную атмосферу, повисшую над ними, но у него не очень-то получалось. Беззаботность его выглядела наигранной и, казалось, поговорить на самом деле он хотел совсем о другом.

― Спасибо, что спас, ― наконец поблагодарил Сириус, и дядя замолчал.

Они неловко замерли, и Сириус заметил, что в кои-то веки стесняется собеседника. Впрочем, то же самое он подозревал и за Альфардом, который выглядел очень взволнованным и как будто набирался мужества сказать что-то важное.

― Да не за что! ― выпалил дядя явно не то, что собирался. ― Ты же будущий… ― прикусил язык, но затем неубедительно продолжил, передразнивая Слагхорна: ― Будущее мирового квиддича! Вот!

У Сириуса ёкнуло сердце, когда он услышал оговорку. Будущий…сын, племянник?

― Ну, Альфард, нам пора! ― в возникшей тишине голос Эйлин показался необычайно звонким, и они оба уставились на нее так, словно все это время она и не стояла рядом. ― Приятно было познакомиться с вами, Сириус… Блэк, ― последние два слова Принц произнесла тише, и Сириус тяжело сглотнул. Она же, не сводя с него черных, как две бездны, глаз, добавила уже громче: ― Блэк, Альфард Блэк, я, кажется, к тебе обращаюсь!

Шутливо посмотрела на дядю, и у того лихорадочно заблестели глаза. Они снова переглянулись с видом людей, в чем-то наконец удостоверившихся.

― Да, Эйлин, нам пора, отметим твое попадание в команду, ― неправдоподобно весело согласился Альфард и далее, обращаясь к Сириусу, объяснил: ― Представляешь, Эйлин таки прошла в сборную факультета по игре в плюй-камни!

Сириус с трудом выдавил улыбку, услышав новость, которая на данный момент интересовала его менее всего. Сейчас его беспокоило совсем другое.

― Альфард, постой! ― постарался он остановить дядю, но тот махнул рукой, дескать, уже пошел.

Сириус видел, что тот напряжен до предела и изо всех сил избегает возможности остаться с ним чуть дольше. Теперь уже было ясно, как день, что Альфард знает всю правду о том, кем они друг другу приходятся. И, вероятно, знал еще вчера на тренировке, а, может, и раньше. А вместе с ним и Принц.

Сириус, понимая, что не может вот так просто отпустить его сейчас, ринулся за ним на улицу, но тот уже торопливо шел к замку. Сириус ускорил шаг. Его беспокоил даже не столько факт ухода дяди, сколько недосказанность, повисшая между ними тяжким грузом.

Вдруг со стороны Запретного леса до него донеслись знакомые голоса, и он, остановившись, огляделся. Неподалеку, у пушистых сосен, во враждебно-напряженных позах стояли две стройные фигуры: Минерва крепко держала за оголенный локоть Валбургу.

― Да что с тобой, МакГонагалл, ты окончательно тронулась умом? ― Блэк вырвалась из ее хватки и опустила по самое запястье задранный рукав.

― Ты сейчас же пойдешь к нему и потребуешь снять проклятие! ― приказным тоном сказала Минерва. ― Я не думала, что ты позволишь ему сделать с вами такое…

Тут они заметили Сириуса. Его поразило то, с каким небывалым высокомерием, неприступной холодностью, словно на мелкую сошку, посмотрела на него мать.

― Жив и здоров. Какая жалость… ― произнесла она и выдавила сухой смешок, от которого в нем все напряглось. О каком проклятии шла речь?

― Замолчи, Блэк! ― вдруг низким голосом отрезала Минерва.

Валбурга в изумлении перевела взгляд с Сириуса на МакГонагалл и обратно, удивленно вскинула брови и вдруг расхохоталась отвратительным истеричным смехом.

― Ну конечно! И как же я сразу об этом не подумала? Выходит, не зря все шепчутся по углам который день. Да и с чего тебе так упорно его защищать? МакГонагалл в самом деле влюбилась! ― она в притворном ужасе прикрыла рот ладонью. ― И подумать только, в этого грязнокровку! Дорогая, мне тебя действительно жаль ― так вопиюще позорить собственный род!

К удивлению Блэка, Минерва молчала, пристыженно опустив голову. Обычно высокая и грозная, она выглядела до странности маленькой и хрупкой. Ну нет, это уже никуда не годится!

― А как насчет тебя? ― прищурился Сириус, и Валбурга испуганно замолкла. ― Или уже порвала с крошкой Томми? А, может, тебе по-прежнему слабо обнародовать ваши с ним отношения? Представляю, заголовки газет и журналов так и пестрят: «Наследница поставила под сомнение честь благороднейшего из семейств!» Эх, Вэл, вижу, тебе по силам лишь втихомолку ужиматься с красавчиком по темным углам, пока братья и кузен не видят!

В это время, привлеченный криками, Риддл был уже тут как тут.

― О, Томми, ты вовремя! Мы тут как раз выясняли отношения, ― обрадовался Сириус. ― Вот обсуждаем твое знакомство с родителями Блэк.

Риддл нахмурился, а Сириус, ловко поймав МакГонагалл за талию, продолжил:

― Мы вот с Мини официально заявляем, что без ума друг от друга, ― услышав это, Минерва, разумеется, с яростью сбросила его руку. ― А как насчет вас, ребята? Вы тоже хорошо смотритесь вместе!

И тут он заметил, как лицо Тома стало чуть бледнее обычного, а глаза ― непроницаемо черными, как два уголька.

― Хватит паясничать, пошли отсюда! ― потребовала МакГонагалл и, схватив Блэка за локоть, низко прошептала ему на ухо: ― Сейчас же!

― Ну, ребята, вы уж меня извините, пассия настаивает… ― протянул Сириус, увлекаемый Минервой в сторону замка.

― Сириус, извини, что приходится тебе это говорить, ― уже в холле замка МакГонагалл наконец взялась отчитывать его, ― но сегодня твое поведение перешло все мыслимые и немыслимые границы…

― Ну да, сегодня на игре я здорово стукнулся головой и потому сейчас едва ли владею собой, ― попытался отшутиться он, но в ответ получил лишь укоризненный взгляд. — Слушай, а ты в самом деле так за меня переживала?

― Я переживала за тебя не больше и не меньше, чем за любого другого игрока нашей команды. А я ведь предупреждала тебя, отговаривала от сегодняшнего матча, ― Минерва снова затянула свою привычную песню, а в довершение тирады и вовсе процедила сквозь зубы: ― Старосту надо слушаться!

Последняя фраза добила его, Сириус прыснул, на что она широко раскрыла глаза от возмущения.

― Я сказала что-то смешное?

Блэк прислонился плечом к каменной стене и, лукаво на нее взглянув, открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент из-за угла вышло несколько его однокурсников. Мальчишки, завидев их, позвали вместе праздновать победу сборной. Делать было нечего, и Сириус, шумно изобразив восторг, присоединился к ним, краем глаза отметив, что МакГонагалл даже не обернулась в его сторону.

* * *

Когда Сириус пришел в гостиную, веселье было в самом разгаре: студенты с энтузиазмом обсуждали перспективы ближайшей игры с Райвенкло и с удовольствием поглощали сливочное пиво. Дэниел раздобыл бутылку огневиски, и старшекурсники дружно взялись распивать ее. Блэк залпом осушил протянутую ему рюмку, и у него вмиг все поплыло перед глазами, ― алкоголь действовал мгновенно.

― Давай еще! ― весело предложил Джонсон, подливая ему с донышка.

В это время в гостиную вошла МакГонагалл, и Сириус так и застыл с занесенной надо ртом рюмкой. Минерва в свою очередь хмуро посмотрела на виски в его руке и, отвернувшись, демонстративно проследовала к письменному столу.

Блэк отставил рюмку, и ему показалось, что он вмиг протрезвел. Августа, увидев МакГонагалл, попросила всех закругляться с праздником, и народ нехотя потянулся по своим спальням: никому не хотелось злоупотреблять доверием школьной старосты.

Теперь, когда все разошлись, Сириус взглянул на сидящую к нему спиной Минерву. В полумраке гостиной ее фигура казалась удивительно тонкой, худенькие острые плечи хрупкими, а немного растрепавшуюся косу так и хотелось расплести. Все-таки огневиски ударило ему в голову, страх ушел, а на смену ему пришел азарт. Либо он подойдет к ней сейчас, либо никогда!

Потому Сириус, резко встав с дивана и в два шага преодолев расстояние до стола, прильнул к МакГонагалл сзади, опустив руки на ее напряженные плечи.

― Вот мы и вдвоем! ― едва шепнул ей на ушко, как Минерва вздрогнула и так резко вскочила, что стул под ней едва не перевернулся. Очки у нее на носу покосились.

― Сириус, что ты… ― выдохнула она, перепуганная настолько, что Блэк отшатнулся от нее. ― Что за детские забавы?

― Не думаю, что их можно назвать такими уж детскими, ― заметил он, с удовольствием наблюдая за тем, как она сжала палочку, будто собралась защищаться от горного тролля. ― Спокойно, Мини, я ведь всего лишь хотел закрепить наш страстный союз не менее страстным объятием…

Тут МакГонагалл опустила палочку, ее глаза потемнели.

― Какой еще союз?

― Как это какой? ― притворно удивился Сириус. ― Тот, о котором мы сегодня имели честь заявить перед Томми и его возлюбленной.

Минерва быстро опустила глаза.

― Ты про это, ― вздохнула, ― да, конечно, мне следовало одернуть тебя как следует, чтобы не испытывал разного рода иллюзий…

Его брови поползли вверх. Это как понимать? Она что, собралась упираться? Да ведь все его девушки обычно оказывались на седьмом небе от счастья, когда он при всех официально заявлял об их отношениях! Что же, пойдем с другой стороны.

― Зачем же одергивать? Погоди, разве мы, в самом деле, не…

― Конечно, нет! Сириус, ты что! ― МакГонагалл осуждающе на него посмотрела, а Блэк едва сдерживался от улыбки, рассматривая ее краснеющие щеки. ― Я не стала опровергать твои слова, но я полагала, ты понял почему…

― Да, конечно, понял, ― он изобразил легкое разочарование. ― Извини, погорячился, заблуждался на свой счет. Подумал, что мы с тобой…

― Просто друзья, ― лаконично закончила Минерва, а Сириус заметил, что она в очередной раз боится посмотреть на него прямо. ― Это ты извини меня, я сразу должна была дать понять. Ведь между нами ничего нет и быть не может…

МакГонагалл очень неуверенно произнесла эти слова, в ее тоне, как бы она ни хотела это скрыть, явственно читалось сожаление. Минерва мельком глянула на него, и Блэк, решив ей подыграть, лишь грустно улыбнулся в ответ.

― Нет-нет, это все я! Набросился на тебя, как… ― сделал эффектную паузу, дав ей возможность представить. Ну да, как пес на кота. ― Но ты уверена, что только друзья?

Он, слегка изогнув бровь, испытующе на нее посмотрел, а МакГонагалл, быстро кивнув, отвернулась и присела за стол, взяв перо. Сириус бросил взгляд на шахматы, лежавшие на краю стола. «Вот бы сейчас сыграть на раздевание!» ― промелькнула в голове шальная мысль. Он даже не прочь проиграться в пух и прах. Вот только мисс Сама Серьезность будет в ужасе вне зависимости от того, кто станет победителем. Причем от одной только идеи. И о чем он думает!

В это время Минерва чуть не пролила на стол чернила, не попав пером во флакон с первого раза. Ну и кто из них двоих пьянее?

― Знаешь, а ведь до сегодняшнего дня я считал, что между нами что-то есть, какая-то искорка, ― Блэк, придвинув к столу стул, подсел к ней, и, когда МакГонагалл подняла на него глаза, серьезно посмотрел на нее. Прочитав в ее взгляде затаенную надежду, резко оборвал: ― Но, знаешь, думаю, я опять себе все надумал.

Сириус решительно отвернулся к огню, стараясь спрятать лукавую улыбку.

― Ну почему же… ― услышал он ее неловкое возражение и, почувствовав робкое прикосновение дрожащих пальцев к собственному плечу, снова повернулся к ней. Минерва тут же одернула руку, и теперь Блэк готов был поклясться, что за свои неосторожные слова и движение она готова была сейчас ударить саму себя.

― Так! ― МакГонагалл в отчаянии прижала к вискам ладони. ― Забудь, что я только что сказала! Не подумала… Я не знаю, что на меня нашло…

― Ну, детка, не переживай ты так! Это всего-навсего притяжение противоположностей, гормоны и прочая алхимия, ― он, ласково улыбаясь, отнял от ее лица ладонь.

Сириус физически ощутил ее волнение, настолько она потерялась от его слов. Очки на ее носу все еще криво сидели, и Блэк не удержался, чтобы и вовсе не снять их. Впрочем, зря он это сделал, так как уже через мгновение Минерва словно очнулась ото сна и заметила-таки, что их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

― Какая еще алхимия? ― она резко отодвинулась от него и снова посерьезнела. Надо же, сорвалось!

― Как это какая? Та, что сводит большинство людей, например, наших родителей, ― однако, вспомнив об Орионе и Валбурге, Сириус поправился: ― Ну, моих родственничков вряд ли, но ведь это не меняет сути дела, верно? ― он дотронулся до ее руки, и МакГонагалл вздрогнула. ― Мини, да ты вся напряжена! Хочешь, помогу расслабиться?

― Довольно издевательств! ― она попыталась вырваться, но Сириус только крепче сжал ее запястье. ― Я оценила твои способы обольщения девушек, но подобного в свой адрес не потерплю!

― А что потерпишь? ― игриво поинтересовался он, и Минерва прямо-таки оторопела от его наглости. ― Мини, брось уже ломаться! ― Сириус зевнул. ― Говоришь, хватит? Хорошо! Но давай уже, наконец, расставим все точки над i! Ты нравишься мне, я ― тебе, да и вообще нам уже давно пора сидеть в укромном уголке кафешки мадам Паддифуд.

― Тебе нравится это ужасное место?

«Детка, давай уточним: не мне, а моим бывшим».

― И, между прочим, Паддифуд еще мадемуазель. ― Похоже, педантизм у Мини в крови!

― Ладно-ладно, не хочешь, тогда в «Трех метлах», проблем-то!

― Я никуда с тобой не пойду! ― с вызовом бросила МакГонагалл. ― И, уж если на то пошло дело, то ты мне не нравишься! ― и размашистым движением руки перевернула-таки флакон с чернилами.

― Даже совсем чуть-чуть? ― он умоляюще на нее посмотрел, одним мановением палочки убрав чернила со стола.

― Ни на унцию! Потому что ты…

― Какой? ― Блэк в притворном ужасе широко раскрыл глаза.

― Ты…Ты заносчивый, невоспитанный, самовлюбленный… ― Минерва, с невероятным усердием взявшись отыскивать ему определения, отобрала у него свою чернильницу .

― Но ведь именно из-за всего этого ты и сходишь по мне с ума, не так ли?

МакГонагалл, поставив на стол флакон с чернилами, запахнулась в мантию, будто надеясь таким образом спрятаться от Сириуса.

― Мы не должны встречаться, ― наконец вымученно выдала она.

― Это ты где вычитала, радость моя? Очередной свод школьных правил? Конкретный пункт в гостиную, пожалуйста. Что значит, должны или не должны в нашем с тобой случае?

― Не в нашем, а в твоем, ― поправила Минерва. ― Это твоя проблема, причем абсолютно надуманная.

― Нет, детка, теперь это далеко не только моя проблема, ― сказал Блэк, наблюдая за тем, как она присела и принялась писать на пергаменте, делая вид, что все сказанное им ее не интересует.

Сириус, не сдержавшись, направил на ее перо палочку, и то, выскользнув из ее рук, упало на стол пышной розой насыщенного темно-красного цвета.

― Ну же, улыбнись, я это с любовью, ― попросил он, ― причем страстной. Томми ведь не дарил тебе таких?

МакГонагалл цокнула языком и вместо того чтобы взять розу в руки и, как и бывает у девушек, начать смущенно и не без удовольствия разглядывать ее, она нервно закусила губу, а затем достала палочку и направила ее на цветок. На конце палочки блеснуло что-то серебристое, и роскошная роза в мгновение ока превратилась в куда более скромный, но все же по-своему красивый, темно-фиолетовый цветок чертополоха.

― Ну вот, Мини, вечно ты так, еще бы в кактус превратила! ― скептически протянул Сириус. ― И все-таки роза и в Шотландии должна оставаться розой.

Он направил на цветок одно из стандартных контрзаклинаний, но оно, к его удивлению, не сработало: на столе как лежал чертополох, так и остался.

― Детка, только не говори, что использовала «Феровертум статус леталис»! ― Сириус беспечно рассмеялся.

Вот только смеяться ему пришлось недолго, так как затем он ощутил на себе пристальный взгляд Минервы, а ее тонкая бровь в недоумении изогнулась. Замолчав и посерьезнев, Блэк посмотрел в ее сузившиеся глаза. Тут-то до него и дошло, какую оплошность он допустил.

Сириус открыл уже рот, чтобы поправиться, как-нибудь выкрутиться, но МакГонагалл, вдруг быстро посмотрев на часы, воскликнула:

― О, Мерлин Всемогущий, да я же уже десять минут как должна быть на втором этаже! ― резко встав, она ткнула в него пальцем. — Сириус, ты меня заговорил, из-за тебя я опоздала!

Затем поспешно покинула гостиную, а Блэк, простонав, повалился на диван.

А ведь «Феровертум статус леталис» ― то самое странное заклинание дальнейшей нетрансфигурации предметов, что некогда изобрела МакГонагалл. Лунатик однажды откопал его в одном из раритетных номеров «Трансфигурации сегодня» конца сороковых, и они с Мародерами дружно посмеялись тогда над бестолковостью этого несколько недоработанного изобретения, которое могла придумать только юная, амбициозная, желающая как можно скорее получить ученую степень, ведьма. А ведь на дворе сорок третий…

Ну и кто, спрашивается, его за язык тянул? Он вспомнил, как Валбурга часто пеняла ему, что у него язык без костей. Отлично, один-ноль в твою пользу, дорогая маман! Сириус даже прикусил губу от досады ― начал ведь за здравие, а кончил за упокой.

Альфард не появлялся в Большом зале две недели подряд. В коридорах или в компании однокурсников Минерва также его не видела. С каждым новым днем она со все возрастающей тревогой поглядывала на слизеринский стол, туда, где рядом с сестрой обычно обедал Альфард. Но его место пустовало, а Валбурга упорно делала вид, что ничего не происходит.

У МакГонагалл не шел из головы вечер, когда Том увел Блэка, не дав им поговорить. Минерва тогда, рассчитывая побеседовать с Альфардом на следующий день, лишь отправила ему сову с просьбой о встрече. Но не получив ответа и так и не дождавшись его ни в один из ближайших дней, она забеспокоилась.

После очередного собрания старост Минерва подошла к Валбурге и спросила ее о брате. «Тебе-то до него какое дело, МакГонагалл? ― вскинулась тогда на нее Блэк. ― Нездоровится ему, вот и не выходит из гостиной. Ни он, ни я не обязаны перед тобой отчитываться». Однако как бы старательно Валбурга ни пыталась изобразить равнодушие, было видно, что она тоже очень обеспокоена.

Между тем опасения возрастали, ведь у кого бы Минерва ни спросила об Альфарде, всегда получала только туманные и уклончивые ответы. Но однажды, совсем потеряв надежду узнать о нем что-то существенное, она услышала, как Пьюси рассказывал однокурснику, что впервые за много дней видел Блэка на квиддичном поле. Тогда МакГонагалл вспомнила, что именно в эти числа марта вот-вот должна начаться новая серия тренировок перед решающими весенне-летними матчами. Получив хоть какую-то информацию об Альфарде, Минерва почувствовала невероятное облегчение ― настолько сильно она переживала за этого непутевого слизеринца.

В один из теплых погожих дней МакГонагалл пришла на игровое поле. В обеденный перерыв помимо игроков на стадионе собралось много студентов, потому ей пришлось изрядно постараться, чтобы отыскать среди них Блэка. Она уже было отчаялась встретить его, как вдруг заметила в тени одного из деревьев его неподвижную фигуру. Альфард стоял к ней спиной и внимательно следил за маневрами игроков в небе. Как ни странно, несмотря на тренировку, он был одет в обычную теплую мантию и, вместо того чтобы вместе со всей командой участвовать в игре, лишь наблюдал со стороны. Вместо него у колец крутился незнакомый парнишка.

― Альфард! ― позвала Минерва, и Блэк, вздрогнув, обернулся. ― Я столько дней тебя не видела. Почему не ответил на письмо?

К ее удивлению, его лицо выражало откровенную неприязнь и холод. Он, промолчав, отвернулся и снова посмотрел в небо. МакГонагалл подошла к нему поближе и всмотрелась в его профиль. Она впервые видела Альфарда столь неприветливым и даже растерялась.

― Зачем пришла? ― наконец холодно спросил он, даже не удостоив ее взглядом.

― Я… ― стушевалась Минерва. ― Ты столько дней не появляешься в Большом зале и на занятиях, и я подумала, у тебя возникли проблемы…

― И, разумеется, всезнающая гриффиндорская староста заблаговременно решила явиться на помощь! ― поддел Блэк. ― Можешь уходить, МакГонагалл, твоя поддержка никому здесь не требуется.

Он двинулся было в сторону, но Минерва схватила его за руку, и ему пришлось остановиться. Только теперь она заметила, что все это время Альфард прятал правую руку в складках мантии. Теперь же, высвободившись из хватки МакГонагалл, он хотел спрятать ее обратно, но Минерва, заметив на ней белую ленту бинта, снова перехватила его руку. Теперь удалось разглядеть поближе: она действительно была плотно перебинтована.

― Очередная травма? ― спросила МакГонагалл. ― Когда успел и что посоветовала мисс Оуэн?

― Ты действительно думаешь, что от этой глупой недоученной колдомедички может быть толк? ― вспылил Блэк. ― Не смеши меня! У нее ведь ни одного нормального снадобья нет. Только возьмет и разболтает Слагхорну или Меррисот.

Минерва шире раскрыла глаза. Да, дело не в обычной школьной травме.

― Покажи сейчас же! ― потребовала она.

Но Альфард лишь судорожно закусил губу.

― Слушай, оставь меня в покое! Какое твое дело?

― А такое, что я не потерплю недомолвок и неизвестных обид!

― Хочешь знать, да? Сейчас покажу!

Не сводя с нее ледяных глаз, он размотал бинт. МакГонагалл вздрогнула от отвращения: его кисть выглядела обмякшей и изрядно посиневшей ― налицо признаки применения проклятия и его крайне неумелого снятия. Для полного излечивания однозначно требовалось какое-нибудь хорошее зелье, поиском которого Блэк, видимо, и был озабочен. Больной рукой он не мог даже палочку взять, не то что тренироваться.

― Альфард, почему ты молчал все это время? Почему не попросил о помощи? Это ведь сделал Риддл?

― Какая теперь разница! ― с раздражением выплюнул он, и у нее не осталось сомнений, что виновником этого гнусного случая является Том.

«Наличие в распоряжении Риддла Эвентайд не отменяет того факта, что настоящей его страстью являешься ты. Он, кстати, предупредил всех наших ловеласов, чтобы не смели даже близко к тебе приближаться, иначе им не поздоровится», ― вспомнились ей когда-то оброненные Блэком слова.

МакГонагалл снова посмотрела на руку Альфарда. Теперь стало ясно, почему она столько дней не видела его в школе, не получала ответов на письма, а сейчас он держался с ней недружелюбно. Блэк просто-напросто ее избегал.

В ней поднялась волна негодования при мысли, что Том на полном серьезе взялся контролировать ее общение с молодыми людьми. Подумать только, какая наглость! Однако, несмотря на совершенно оправданное чувство сопротивления чужим собственническим помыслам, она была приятно удивлена ― до сих пор ни один парень не делал для нее чего-то подобного. И это при совершенно очевидном факте: молодым людям до нее в принципе никогда не было особого дела.

Минерва, с ужасом поймав себя на ехидной улыбке, перевела взгляд на Альфарда: его губы были плотно сжаты, а глаза устремлены в сторону. А ведь из-за нее, из-за какой-то абсурдной ревности Риддла пострадал невинный человек!

― Хорошо, Альфард, не хочешь обращаться к Оуэн ― не надо, ― она коснулась его локтя. ― Мы сами посмотрим пособия по колдомедицине, что-нибудь обязательно найдем…

Действительно, какую помощь стоит ждать от неопытной двадцатилетней Оуэн, принятой на работу благодаря родственной связи с Диппетом? К тому же сейчас, когда в стране дефицит большинства важных ингредиентов, стоило ли рассчитывать найти в школьном лазарете необходимое снадобье для непростой раны Блэка?

Но Альфард только нервно рассмеялся.

― Никаких «мы», МакГонагалл! Или ты так и не поняла?

Минерва нахмурилась: слова, произнесенные с таким презрением, так не вязались с усталостью в его глазах, что ей и в голову не пришло обидеться.

― Пока я лишь поняла, что ты струсил.

― О, как мне совестно слышать подобное от доблестной гриффиндорки! ― съязвил Блэк, подняв голову и снова спрятав руку в мантии. ― А вообще советую тебе держаться от меня как можно дальше, например, за милю.

Он отвернулся, показывая, что разговор окончен.

― Постой! Как ты собираешься играть за сборную и учиться?

― Уж что-нибудь придумаю!

Сейчас уговаривать его было бесполезно, и МакГонагалл, развернувшись, пошла обратно в замок. Минерва понимала, что Альфарду необходимо успокоиться, хорошенько поразмыслить. И она точно знала, что не оставит его в таком состоянии, раз уж гордость не позволяет этому упрямцу должным образом решить собственную проблему.

* * *

Третье занятие с Эйлин прошло для Минервы не в пример хуже предыдущего. А ведь на прошлом занятии, хоть и с изрядным усилием, но ей все-таки удалось отразить проникновение Принц. Сегодня же МакГонагалл ощущала себя ужасно несобранной, будто ночь напролет провела за учебниками. Она, разумеется, не строила особых иллюзий на свой счет ― у нее действительно не было выдающихся способностей к окклюменции. Но чтобы битый час стоять совсем беспомощной перед талантливой, но все же неопытной третьекурсницей… МакГонагалл не сомневалась, что все дело в волнении.

― Минерва, это, конечно, не мое дело, но ты, кажется, сильно обеспокоена? ― наконец осторожно поинтересовалась Эйлин.― Ты знаешь, у меня ведь есть толченый рог единорога, правда, совсем чуть-чуть, остатки, ― продолжила она, и Минерва резко подняла голову. ― Тебе ведь именно его недостает для зелья, которое требуется Альфарду?

МакГонагалл не смогла сдержать восхищенного взгляда ― настолько точно Эйлин прочла ее мысли. Но что уж тут таить ― она действительно могла сейчас думать только о недуге Блэка. Минерва который день расстраивалась из-за того, что все ее начинания изготовить для Альфарда наилучшее в его случае снадобье рушились о невозможность достать редкий и очень дорогой ингредиент. И только теперь она оценила все коварство Риддла: для лечения такой раны требовалось зелье, сваренное исключительно на основе порошка из рога единорога.

― Я все знаю, ― призналась Принц, ее черные глаза заблестели и теперь выглядели еще больше. ― Я не осмелилась вторгнуться в пространство мыслей Альфарда, но видела, что он уже больше недели ходит, как в воду опущенный, избегая разговоров. Даже Валбурга не может дознаться о причине его травмы, ведь он каждый раз отмахивается, приговаривая, что в лазарете ему уже помогли как могли. А ведь мы знаем, что там он даже не был. И только сейчас, благодаря тебе, я узнала немного больше о его проблеме. Ты ведь говорила с ним?

МакГонагалл кивнула. Блэк, оказывается, настолько упрям и скрытен, что даже его близкие толком ничего не знают о его беде.

― Говоришь, у тебя осталось немного порошка?

― Да, но ты сама знаешь, что много и не требуется.

* * *

Через две недели зелье было готово, и теперь осталось уговорить Альфарда принять помощь. В один из дней, отринув свои прежние стеснения, Минерва перехватила его у самых дверей кабинета истории магии. Однокурсники Блэка с любопытством поглядывали на них, и Альфард, отойдя с ней в сторону, устало закатил глаза к потолку:

― Чего тебе опять, МакГонагалл?

― Пошли со мной! ― сказала она и, не дожидаясь с его стороны ехидных замечаний, решительно взяла его за руку. ― И прошу, избавь меня от долгих уговоров.

Блэк, ошалев от ее напора, так и застыл на месте, и Минерва недовольно оглянулась на него:

― Долго я буду ждать? Я же сказала, что никого не буду упрашивать!

Он тяжело сглотнул и неуверенно, точно еще раздумывал ― идти или нет, все-таки поплелся за ней, при этом даже не стараясь убрать с лица скепсис.

― Право, я не знаю, зачем вообще… ― начал было Альфард, когда они пришли в пустой класс, однако замолчал при виде сидящей за столом Эйлин.

― Помолчи! ― попросила МакГонагалл и, взяв протянутый Принц флакончик с зельем, велела ему присесть.

Когда он сконфуженно уселся у окна, Минерва сняла бинт с его руки и осмотрела ее. Конечно, как она и предполагала: неаккуратно снятое проклятие не способствовало быстрому затягиванию раны, а еще бы день-другой, и Блэку уже не помог бы и рог единорога. Когда МакГонагалл взялась обрабатывать его руку очищающими зельями, Альфард чуть не подскочил на месте.

― Мне же больно! ― вскрикнул он.

― А ты не дергайся, и все будет как надо! ― яростно сверкнула глазами Минерва, открывая флакон с лечебным зельем.

Блэк, насупившись, отвернулся. Ох уж этот отпрыск привилегированного семейства, разумеется, не лишенный присущей таким людям изнеженности и капризности!

Она, боясь причинить лишнюю боль, начала медленно втирать в его ладонь зелье, по консистенции напоминавшее мазь. Альфард теперь уже не дергался, но МакГонагалл все равно старалась действовать как можно более осторожно. И даже когда вся мазь впиталась, она все еще заботливо гладила его по тыльной стороне ладони. Однако, подняв глаза на Блэка, Минерва встретилась с его слегка затуманенным взглядом.

Альфард, тряхнув головой, вырвал руку из ее ладони и еле слышно бросил:

― Извини, я…

― Нет-нет, это все я! ― она стыдливо опустила глаза. И кто просил ее гладить ему руку? Ей стало так неудобно, будто ее поймали на воровстве.

Неловкое молчание, повисшее над ними, прервалось покашливанием Эйлин.

― Спасибо! ― выдавил Блэк, резко встав и подойдя к двери.

― Да, конечно, ― ответила все еще смущенная МакГонагалл. ― Только имей в виду…

Но Альфард уже открыл дверь. Однако, ступив за порог и оглядевшись по сторонам, вдруг замер на месте, а его рука так и осталась лежать на ручке двери так, словно он увидел что-то неожиданное. Минерва и Эйлин переглянулись, но тут Блэк, отпустив ручку, сорвался с места. Они, удивленные, последовали за ним и в коридоре рядом с кабинетом от темных искусств увидели двух мальчиков, над чем-то склонившихся.

― Эй! ― крикнул Альфард, заметив, как один из них легонько толкнул другого в бок. ― Что там у вас?

Минерва узнала в мальчиках Ориона и Сигнуса Блэков. Они оба резко встали и обернулись, и МакГонагалл рассмотрела на полу перед ними лежащего, раскинув руки, Джонатана Дэвиса, старосту Райвенкло. Его тело выглядело окаменевшим, а глаза были прикрыты.

МакГонагалл бросило в пот. Одного взгляда на лежащего однокурсника оказалось достаточно, чтобы понять, какая беда с ним стряслась. Посмотрев на часы, Минерва вспомнила, что еще час назад должна была вернуться к портрету Полной Дамы, у которого ее обещал ждать Джонатан для их совместного вечернего дежурства. Она же слишком долго провозилась с Блэком и не заметила, как быстро пролетело время. Она, конечно, хороша, но и Дэвис тоже молодец ― кто его просил уходить с места встречи? Тем более что он на всякий случай получил от нее пароль от гостиной Гриффиндора, и у них был уговор, что даже если кто-то из них опоздает на встречу, то ожидающий все равно должен будет оставаться на месте.

― Альфард, это не мы…Мы просто… ― запинаясь, принялся оправдываться Сигнус, ― проходили мимо и наткнулись…

― А какого вы вообще здесь бродите? ― сердито зашептал Альфард, сделав страшные глаза. ― Вы же в гостиной писали сочинения по прорицаниям!

Он не успел договорить, как дверь ближайшего кабинета скрипнула, и из-за нее выглянула профессор Меррисот.

― Вы в своем уме? Столько шума от вас одних, а ведь у меня сейчас сложнейшая лекция по оборотням у четвертого курса! ― шикнула было на них учитель, но тут ее взгляд упал на Джонатана, и она, замолчав, вышла из класса. Склонилась над пострадавшим. Затем взметнула на Минерву полные ярости глаза. ― Мисс МакГонагалл!

Минерве пришлось объяснить, что, хотя она отчасти и виновата в случившемся, однако Дэвис в любом случае должен был оставаться на месте. Тогда Меррисот переключилась на Блэков, и Орион с Сигнусом признались, что в перерыве между написанием домашнего задания им вздумалось прогуляться по школе, и они забрели на второй этаж, где и нашли пострадавшего.

― Профессор, вы ведь не думаете, что тринадцатилетние ребята могли… ― вступился за них Альфард.

― А до вас, мистер Блэк, я еще не добралась, ― Меррисот строго посмотрела на него. ― Вы, я вижу, уже вполне здоровы, раз спокойно разгуливаете по замку? А вот мистер Риддл утверждал, что у вас очень болезненная травма, раз вам приходится пропускать занятия вот уже целый месяц…

Альфард растерянно оглянулся на Минерву, в то время как профессор аккуратно левитировала Дэвиса на сооруженные из воздуха носилки. Теперь МакГонагалл и остальным не оставалось ничего иного как молча помочь учителю донести пострадавшего до лазарета.

* * *

― Алисия, ты уже написала родителям? ― спросил Гаррис.

Алисия, сестра Джонатана, кивнув, оглядела всех в комнате. Прошло несколько дней с тех пор, как ее брат попал в лазарет. А сегодня по всей школе разнеслись слухи, что мать Джоша, устав вести бесполезную переписку с директором, заявила, что, приедет в Хогвартс к сыну. Диппет был вынужден скрыть свое недовольство и согласиться на этот визит. Его уже начала не столько беспокоить, сколько раздражать напряженная ситуация в школе. И если родительницу Уильямса, магглу и мать-одиночку, еще можно было хоть как-то заговорить, то в случае с полукровками Дэвисами все могло обернуться куда сложнее. Стараясь создать видимость бурной деятельности, директор попросил нескольких учителей взяться за поиски пресловутой Тайной комнаты, вокруг которой шло столько разговоров, однако те лишь разводили руками, даже не предполагая, откуда им следует начать поиски, и просили привлечь к этому делу работников Министерства. Но данное предложение Диппет отмел, не задумываясь, ― чего-чего, а шумихи вокруг школы ему точно не хотелось.

Алисия чуть дольше задержала взгляд на МакГонагалл.

― Минерва, ― как-то глухо произнесла Дэвис, но, когда та вскинула на нее глаза, вдруг замахала рукой: ― Нет, ничего.

У нее все эти дни вертелось на языке обвинение в адрес Минервы, что та не уберегла ее брата от нападения, но озвучить его она все же не решалась.

― Алисия, вы же не хотите сказать, что… ― вдруг негромко, но очень четко заговорил Риддл, так что все обратили на него внимание. ― Полную Даму опросили уже целых три раза, и она заверила, что всячески старалась удержать Джонатана в тот час у гостиной, уверяла, что он просто обязан дождаться Минерву. Он же, окончательно запаниковав, не послушался и пошел искать…

― Да-да, Том, мне это известно! ― перебила его Дэвис, и в ее тоне отчетливо слышались истеричные нотки. ― Я ни в чем не обвиняю Минерву, просто…

Она снова посмотрела на МакГонагалл, но договаривать не стала. Все было понятно без слов. Минерва порывалась сказать несколько оправдательных слов, но, почувствовав, как Дэвид мягко стиснул ее ладонь, все-таки предпочла промолчать.

* * *

― Пожалуйста, первый том «Истории Хогвартса», ― попросила МакГонагалл.

Библиотекарь, сощурившись, посмотрела на кого-то, кто стоял за спиной Минервы, а затем устало побрела к книжным полкам.

― Решила все-таки отбросить скепсис? ― послышался у самого уха МакГонагалл тихий насмешливый голос Альфарда.

Когда миссис Роулендс протянула им увесистый потертый фолиант со словами: «Могу дать только на двоих», Блэк подхватил книгу и, позвав Минерву, пошел в самый дальний угол читального зала.

― Также, как и ты, ― наконец ответила МакГонагалл, подсаживаясь к нему. ― Как рука?

Он не ответил и, облокотившись правой рукой о стол, лишь лениво посмотрел на нее. Итак, целебное зелье оказалось действенным, раз на его руке только в некоторых местах проступали не сильно заметные покраснения.

Они сидели, молча читая главу об основателях Хогвартса, правда, до того момента, как Минерва снова поймала на себе пристальный взгляд Альфарда.

― Слизерин был змееустом, вижу, ты тоже заострила на этом внимание, ― задумчиво произнес он. ― И Тома интересовал этот факт, причем весьма и весьма. ― МакГонагалл вопросительно посмотрела на него, и Блэк, не торопясь, продолжил: ― Из нашей домашней библиотеки он прочел все, что нашлось про змееустов, а это немало. Моя несмышленая сестренка несла ему все книги, которые смогла найти, ― пренебрежительным тоном пояснил Альфард, передразнивая манеру Валбурги насмешливо отзываться о нем. ― Занятная для наследника Слизерина тема, не находишь?

Минерва поджала губы, стараясь не показать волнения, но он улыбнулся:

― Ну вот, ты тоже считаешь, что Риддл ― наследник Салазара.

― Я не…

― Хорошо-хорошо, формулировка не важна… Главное, что он очень даже тянет на наследника. Эй, да не смотри ты на меня так укоризненно, я пока лишь предполагаю, ― продолжал улыбаться Блэк. ― И давай уже все называть своими именами. Ведь после заключения профессоров о состоянии пострадавших ты тоже уже не думаешь, что история о Тайной комнате всего лишь легенда? ― увидев на ее лице изумление, пояснил: ― Это был очень мощный выброс темной энергии, да-да, сестра мне рассказывала. Риддл, конечно, талантлив и все схватывает на лету, но все же не настолько, чтобы уже в шестнадцать лет разбрасываться направо и налево столь сильной темной магией, подвластной только могущественному волшебнику вроде того же Салазара. Ненавистник полукровок Том наверняка использует некое чудище, если взять на веру пресловутую легенду.

МакГонагалл продолжала упорно молчать, лихорадочно обдумывая его слова. А ведь он озвучил то, что так беспокоило ее в последние дни! Но все эти жуткие предположения казались ей настолько фантастичными, что она просто не могла и не желала в них верить. Том Риддл, несчастный маггловский сирота, и основатель Слизерина ― родственники?

― Ведь не факт, что он не может быть этим самым загадочным потомком великого и ужасного. Вот скажи, много мы знаем о происхождении Риддла? ― Альфард и без легилименции просто читал ее мысли. ― Да он сам толком ничего не знал о своих родителях до последнего времени, вероятно…

Он не успел договорить, как послышался резкий скрип двери, и в зал торопливо вошла Эйлин. Она заняла ближайший к библиотекарю стол и, рассеянно разложив перед собой несколько книг, боязливо оглянулась на двери зала. В этот момент те отворились, и в библиотеку неспешно вошел Риддл. Он окинул спокойным взглядом помещение так, словно присматривал место, где ему никто не помешает делать домашнее задание. Принц же, увидев его, поспешно отвернулась.

МакГонагалл и Блэк переглянулись: создавалось впечатление, что несколько минут назад Том и Эйлин не совсем мирно расстались в коридоре, и теперь Принц старательно избегала Риддла. Минерве еще ни разу не доводилось видеть Эйлин в таком возбужденном состоянии, обычно та являла собой пример выдержки и уравновешенности.

Но если Принц украдкой поглядывала на Тома, то он, казалось, даже не замечая ее присутствия, медленно, прогулочным шагом подошел к столу МакГонагалл и Блэка и встал за ними.

― Альфард, я вижу, на сегодня ты уже выполнил обязательную норму чтения? ― вкрадчиво обратился он к Блэку. ― Уже поздно, библиотека скоро закроется, а нам еще добираться до гостиной. Путь неблизкий. Пойдем вместе в подземелья?

Альфард неохотно, словно делая одолжение, развернулся к нему и холодно улыбнулся.

― Я еще не закончил, мне нужно поговорить с другом, ― он многозначительно кивнул на Минерву, и Риддл, немного приподняв голову, слегка сглотнул.

― Значит, с другом? ― прошептал он, опустив на плечо Блэку руку. ― Но я все-таки хочу, чтобы ты пошел со мной. Сейчас в замке небезопасно.

― Вот как? ― Альфард убрал с плеча его руку. ― Ты так за себя боишься? По правде сказать, удивлен, я думал, ты посмелее будешь, ― укоризненно покачал головой. ― А вообще не трясись ― тебя мерзавец не тронет, ведь ты блестящий студент и знаешь массу приемов обороны. Да и ты в курсе, как у меня с защитой от темных искусств. Вряд ли я смогу стать для тебя хорошим защитником.

Риддл приподнял бровь.

― Или за меня так переживаешь? Мне это, конечно, льстит, но, пожалуй, я и без тебя обойдусь, что-то мне подсказывает, что мне нечего бояться. Все-таки не зря я чистокровный!

Но Том уже потянул его за руку.

― Мы не договорили с мистером Блэком, ― строго отрезала МакГонагалл, придержав Альфарда за рукав мантии, ― да и Гринграсс уже закончила чтение.

Она указала на высокую белокурую девушку, сложившую в стопку учебники. Блэк, улыбнувшись, сел обратно и, победно взглянув на Риддла, развел руками ― мол, «дама просит».

Том не стал более настаивать и, подойдя к Гринграсс, шепнул ей что-то на ухо. Та, улыбнувшись ему, охотно последовала с ним к выходу. Вот только на ходу она все-таки не удержалась и послала обиженный взгляд «отвергнутой невесты» в сторону Альфарда. Но на лице Блэка не дрогнул ни один мускул, похоже, он не особо обратил внимание на то, с кем именно ушел Риддл.

Оставшись в библиотеке втроем, Альфард и Минерва подошли к Принц, все это время прислушивавшейся к разговору. МакГонагалл только теперь разглядела, насколько испуганное лицо было у Эйлин, и предложила той поговорить в одном из пустых кабинетов.

Поначалу Принц недоверчиво косилась на Альфарда, да и Минерве она, наверное, не горела желанием рассказывать, но, все же присев за парту в пустом классе, нервно забарабанила пальцами по столу.

― Я сама виновата, наверное, ― наконец выдавила она, не решаясь посмотреть прямо на них, а затем, закрыв глаза, обреченно вздохнула: ― Минерва, я знаю, что не должна была этого делать, но я не удержалась… Ты же помнишь, на последнем занятии был значительный прогресс, ну, я и подумала… И было это всего несколько мгновений, таких искрометных… Но я проникла в его мысли! Извини меня, пожалуйста!

МакГонагалл покачала головой: произошло то, чего она и боялась: Эйлин не удержалась! А ведь они договорились, что она ни в коем случае не должна будет делать чего-то подобного, хотя бы пока.

Блэк, в свою очередь, озадаченно поглядывал на них, и тогда Минерве пришлось объяснить ему все про их занятия. Он бы все равно не оставил их в покое и выяснил бы, что на досуге они занимались не только приготовлением зелий.

― И Риддл, конечно, тебя поймал? ― странное поведение Эйлин и Тома становилось вполне объяснимым.

― Да, ― кивнула Принц, ― впрочем, зачем обманываться, он давно знал, что я легилимент, а я знала, что и он такой же. Мы чувствуем друг друга, ведь таких, как мы, единицы.

На расспросы о том, пытался ли Том когда-либо проникнуть в ее мысли, Эйлин ответила отрицательно. Все могло идти, как и прежде, и какой черт дернул ее влезть в его мысли?

― Ну, разглядела что-нибудь интересное в грязных мыслишках нашего юного Гриндевальда? ― скептически полюбопытствовал Альфард, устало откинувшись на стул.

― Огромную змею, в несколько футов длиной, толстенную, в сверкающей чешуйчатой шкуре, ― выпалила на одном дыхании Принц, и Блэк резко приподнялся, а МакГонагалл широко раскрыла глаза. ― Нет, вы, конечно, можете сказать, что это какая-нибудь глупая фантазия из прочитанных им книг, Том ведь так много читает, но я готова поклясться, что это было воспоминание, настолько оно выглядело реалистичным, точно произошло неделю назад.

Минерва и Альфард переглянулись. «Значит, неделю?»

― А что-нибудь кроме этой змеи ты успела разглядеть? ― поспешно спросила МакГонагалл, но Принц отрицательно покачала головой. ― Что еще ты можешь о ней сказать?

― Больше ничего. Я видела, точнее, видел Том, ее лишь сбоку, в каком-то небольшом помещении, вроде туалета или ванной комнаты, но я даже не представляю, какие именно у нее могли быть глаза… ― изо всех сил пытаясь вспомнить, сказала Эйлин. ― Я совсем не сильна по части магических животных и даже не могу предположить, что это была за порода змеи, да еще такого размера.

Когда Принц напомнила Блэку, что им пора вернуться в подземелья, он кивнул, попросив на несколько минут оставить их с Минервой наедине. Когда Эйлин вышла, Альфард довольно щелкнул пальцами, словно подтвердились какие-то его догадки.

― Итак, нам известно, что Риддл ― наследник Слизерина… ― будто подводя итог, торжественно заявил он.

― Постой…

― Закончим прерванный разговор. Я вот что хочу тебе посоветовать ― не спеши доносить на Тома. Представляешь, если все узнают, что ожидает его с его василиском?

― Риддла запросто могут отчислить! ― с ужасом в голосе воскликнула МакГонагалл.

О василиске она пока и думать боялась. У нее все еще не желало укладываться в голове, что Том мог прибегать к использованию такого страшного порождения темной магии, хотя теперь она и понимала, что все сходится до мелочей: окаменевшие однокурсники наверняка пострадали вследствие встречи именно с этим чудовищем. И лишь по счастливой случайности они не оказались насмерть поражены взглядом василиска, имеющего совершенно уникальные по природе глаза. Но в случайности ли дело? Риддл ведь неспроста отводил своих жертв в туалет, полный зеркал! А эти паучки, что они с Хагридом видели зимой на улице… Итак, если вспомнить лекции по магическим существам на пятом курсе, чего так сильно могут бояться пауки, точнее, кого? Картинка стремительно складывалась до последнего кусочка!

― Вот именно, что всего лишь отчислить, и не факт, что палочку сломают, ― между тем язвительно продолжил Альфард, и Минерва пораженно уставилась на него.

― О чем ты?

― Да все о том же! ― он задумчиво потер пальцами подбородок. ― Гляди-ка, как осторожен Том в своих нападениях, раз никто из жертв еще не погиб от встречи со змеей! Надо отдать ему должное за столь прекрасно спланированные операции по устрашению. А ведь стоит кому-нибудь подвести Риддла к неосторожности… Глядишь, неровен час, досадная случайность, кто-нибудь отдает концы, и Том заслуженно садится в Азкабан!

― Альфард! Ты осознаешь, что говоришь? ― от волнения ее голос охрип. Минерва во все глаза рассматривала его и не верила, что слышит от него такие циничные слова. ― Только попробуй что-то… ― наконец выдавила она.

― Тогда что? ― с вызовом бросил Блэк. ― Что ты сделаешь, МакГонагалл? Донесешь на меня как на сообщника наследника Слизерина? ― в голосе явная насмешка.

Она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги, и Альфард, заметив это, обеспокоенно посмотрел на нее и точно спохватился:

― Да я же пошутил! А ты прям вся побледнела, как смерть, ― он вымученно улыбнулся. ― Неужели ты действительно подумала, что я могу решиться на что-то подобное? Нет, дело, конечно, твое: доносить на него или нет. Меня-то это особо не касается, также как администрацию школы…

Она промолчала, и Блэк, еще растерянно потоптавшись на месте, развернулся и двинулся к выходу. Минерва же жадно, как никогда ранее, рассматривала его спину, волнистые темно-каштановые волосы, и в какой-то момент почувствовала острое раздражение к увиденному. В каждой шутке есть только доля шутки?

* * *

Лучи яркого апрельского солнца проникли в высокое окно библиотеки и скользнули по лицу МакГонагалл. На миг у нее в глазах потемнело, она протерла их и снова вернулась к чтению.

«И открыл тогда Ансельм Отважный, что губителен для чудища один только запах зверька ласки», ― мелкие строчки старинного фолианта так и расплывались перед глазами.

До чего рискованными манипуляциями даже для самого себя занимался Том: в туалет, наполовину увешанный зеркалами, приводить очередную жертву, и при этом умудриться самому не попасть под смертоносный взгляд ― все это требовало осторожности, да еще какой!

Смахнув со лба капельки пота, МакГонагалл прикрыла ладонью лицо от солнца. Минерва так замучилась читать под неожиданным солнцепеком, что когда сзади ей на плечо положили руку, она резко обернулась. Перед собой, помимо черных размытых точек, МакГонагалл увидела Риддла. Он посмотрел сначала на ее лицо, а затем на книгу, лежащую перед ней.

Однако не успели они заговорить, как дверь в библиотеку хлопнула, и к ним, громко постукивая каблуками, быстро подошла Мейв, явно не обращая внимания на то, что сидящие в зале стали на нее оглядываться.

― Конечно, хороший мой, так я и знала! ― с ее лицом творилось что-то непонятное, оно все так и шло мелкой рябью. ― Ты с ней!

― Милая, не знаю, о чем ты подумала, но это заведомо… ― обеспокоенно начал было Том, но Эвейнтайд, похоже, и слушать его не желала.

― Какая же я дура, раз верила всем твоим сказкам! А ты сам, стоило мне уснуть, как сразу бежал к ней, Мерлин тебя порази! А ведь Алисия предупреждала…

― Мейв, не говори так! ― Риддл попытался взять ее за руку, но она грубо его оттолкнула.

― Да пошел ты! ― крикнула Эвентайд на всю библиотеку и, зло глянув на Минерву, бросила ей напоследок: ― Я ведь считала тебя подругой, а ты на самом деле драная кошка, уводящая чужих парней. Блэк была абсолютно права насчет тебя!

Вот тут МакГонагалл овладела откровенная злость. Подругой? Они ведь никогда ими не были!

Мейв направилась к двери, демонстративно громко цокая каблуками. Том следом за ней. Минерва было замешкалась, но, стараясь передвигаться как можно тише, поспешила за ними. В коридоре Эвентайд что-то ожесточенно втолковывала Риддлу.

― Хорошо, Мейв, я не буду более тебя принуждать и упрашивать, ― он вдруг совершенно спокойно прервал поток ее обвинений. ― Если хочешь расстаться, то мне не остается ничего иного как согласиться, хотя я и сделаю это с огромным сожалением. Ты давно этого желала, и я это чувствовал.

Эвентайд явно оторопела от его заявления, ведь вряд ли она ожидала, что Том так легко ее отпустит. Напряжение в ней достигло наивысшего пика, руки тряслись, а на лицо упала рыжая кудрявая прядь. Она открыла было рот, чтобы выразить свое негодование, но тут заметила МакГонагалл и, попятившись назад, вдруг развернулась и бросилась к лестницам.

― Мейв, постой! Да куда же ты совсем одна? ― Риддл протянул ей руку вслед.

Минерва дернулась было к лестницам, но перед этим взглянула на Тома и поразилась: на его губах играла усмешка. Почувствовав на себе ее взгляд, он обернулся, снова посерьезнел и с придыханием произнес:

― Я должен найти Дэвида, он просто обязан сейчас присмотреть за ней.

― Том, вы…

― Простите, Минерва, я не хотел, чтобы все произошло именно таким образом, ― Риддл сделал к ней шаг, и она отступила назад. ― Но рано или поздно это должно было случиться.

― Вы это специально?

― Нет, но вы ведь знаете, что к тому все и шло, ― сказал он мягко и в то же время уверенно, и ее вдруг снова бросило в жар. ― Рано или поздно Мейв должна была все понять, да и я, признаться, больше не собирался скрывать…

― Скрывать что? ― хрипло спросила МакГонагалл, хотя предполагала, какой услышит ответ.

― Что сделаю все, чтобы вы стали моей.

Риддл продолжал смотреть на нее со всей серьезностью, и Минерва вдруг почувствовала мелкую дрожь сначала в руках, а затем в ногах.

― Том, пожалуйста, вы не должны так… ― начала было она, но в этот момент одна из ближайших дверей распахнулась, и в коридор высыпали первокурсники ― у них, видимо, только что закончился урок.

Увидев МакГонагалл, одна девочка приблизилась к ней и принялась жаловаться ей на дразнившего ее однокурсника. Пока Минерва разбиралась с обидчиком, Риддла уже и след простыл. МакГонагалл осталось лишь облегченно вздохнуть ― сейчас ей необходимо было перевести дух после услышанного всего несколько минут назад.

Мы живем, умереть не готовясь,

Забываем поэтому стыд,

Но мадонной невидимой совесть

На любых перекрестках стоит.

Е. Евтушенко, «Муки совести»

В ближайшие дни МакГонагалл не обмолвилась ни словом о заклинании, о котором Сириус проболтался в вечер празднования победы факультетской сборной. Ко всему прочему он заметил, что Минерва будто воспряла духом и несколько дней ходила довольная, точно кошка, объевшаяся сливок. Это разожгло в Блэке еще большее желание добиться ее, хотя она по-прежнему делала вид, что не замечает его ухаживаний.

Вот и сегодня он по привычке подсел к ней за завтраком, и МакГонагалл постаралась сделать вид, что не заметила его присутствия. Правда, ее все-таки выдала перевернутая вверх тормашками книга, которую Сириус аккуратно перевернул в ее руках.

— Госпожа староста! — негромко обратился он к ней, и Минерва недовольно посмотрела на него. — А ты все такая же холодная, строгая, неприступная. Еще не устала от этого?

— Я такая, какая есть! — раздраженно выпалила она заготовленную заранее фразу.

— Ну да, — ухмыльнулся Блэк. — Готов поспорить, что ты повторяешь это каждый вечер перед сном у зеркала. Так, на всякий случай, вдруг самой удастся поверить.

МакГонагалл, хмыкнув, потянулась к блюду с вареной курицей.

— Можно подумать, ты сам так не делаешь?

— Конечно, делаю, причем регулярно! Люблю констатировать факты, — он посмотрел на кусочек курицы, который Минерва собралась отправить в рот. — Гляди, да у тебя же косточка желаний!

В ответ на ее недоумение ему пришлось объяснить нехитрые правила старой как мир игры. МакГонагалл, разумеется, забеспокоилась, высказав опасение о возможной невыполнимости загаданного им желания.

— Не беспокойся, оно вполне выполнимо! — Сириус хитро улыбнулся, взявшись за конец протянутой Минервой куриной косточки, и та хрустнула.

Победа, конечно, осталась за ним! Иначе и быть не могло. Он с торжеством посмотрел на МакГонагалл, которая из-за проигрыша уже готова была надуться.

— Итак, мое желание — поцелуй!

Блэк никогда бы не подумал, что девушка может так разнервничаться.

— Сириус, ты что! — возмутилась Минерва. — Да как ты смеешь… Правила приличия не позволяют делать столь непристойное предложение…Молодому человеку не полагается…

За очередным витком ее восклицаний Сириус, улучив момент, приблизился к ней и легонько коснулся губами ее щеки, да так, что она замолкла на полуслове, будто и не поняла что произошло.

— Вот так, — улыбнулся он. — Невинный дружеский поцелуй. Мы ведь просто друзья, как и договорились. А ты что подумала?

— Я ничего не думала, — проворчала МакГонагалл, но при этом окинула тревожным взглядом практически пустой к концу завтрака зал: учителя давно разошлись, а из учеников лишь несколько пятикурсников лениво ковырялись в тарелках. Минерва, казалось, готова была метать гром и молнии — еще бы, у него хватило наглости ее поцеловать, да еще при немногих, но все же свидетелях! В возмущении она, правда, смогла лишь выдавить: — Ты не должен был делать…

— Делать что?

— О, Сириус, да о нас и так уже ходят по школе сплетни. Наверняка Блэк не преминула…

— Давно пора, — беззаботно отмахнулся Блэк. — Ладно, детка, мне уже надо бежать, увидимся на перерыве!

Сириус ушел, оставив МакГонагалл одну, смущенную и растерявшуюся. Боковым зрением он заметил, как она провела пальцами по щеке.

* * *

В обеденный перерыв Блэк, как и ожидал, встретил Минерву в гостиной. И снова она старательно проигнорировала его появление. А потому, удобно усевшись за столом прямо напротив кресла, в котором МакГонагалл расположилась с книгой, Сириус взялся за свой излюбленный прием в отношении девушек: принялся открыто ею любоваться. Несколько минут Минерва еще пыталась не замечать его, но в конце концов не удержалась и подняла голову. В ответ он лишь улыбнулся и отвел глаза в сторону, будто смутившись. Но, дождавшись, когда МакГонагалл снова уткнулась в учебник, постарался возобновить зрительный контакт. «Ну же, детка, посмотри на меня еще раз», — мысленно уговаривал он ее. Разумеется, Минерва обратила на него внимание, но теперь ему уже было не до улыбки, так как она, нахмурившись, сказала:

— Не смотри на меня так!

— А как я на тебя смотрю?

— Ты сам прекрасно знаешь как! И это очень неприлично с твоей стороны! — но, видя, что он и не думает отступать, добавила: — Сириус, до твоего отъезда осталось чуть более двух недель. Ты решил за эти дни со мной рассориться?

— Ну почему сразу рассориться? Скорее уж наладить контакт, — Блэк наклонил голову набок, — более приватный. Спорим, за эти две недели из ершистого котенка ты превратишься в ласковую киску?

МакГонагалл громко захлопнула книгу.

— Ни за что!

— Эх, милая моя Минерва…

— Я тебе не милая!

— Значит, против «моей» ничего не имеешь? — отметив ее поджатые губы, он поднялся. — Что же, вставай, пойдем, я подарю тебе самую яркую звезду с неба! Ведь недаром меня зовут Сириус!

Но МакГонагалл лишь прижала ладони к вискам, игнорируя его призыв.

— В твоей голове сейчас просто гуляет ветер, — пробубнила она.

— Говоришь, ветер в голове? Допустим. Зато, представляешь, какие в таком случае мысли свежие! Вот как сейчас, например. Пошли-пошли! — протянул ей ладонь.

Было видно, что любопытство распирает Минерву, но гордость не дает ей последовать за ним. Тогда Блэк, подойдя к ее креслу, сел перед ней на корточки. Похоже, его решительное действие напугало МакГонагалл.

— Встань сейчас же, — взволнованно зашептала она, озираясь по сторонам. — На нас все смотрят. Ты второй раз за день ставишь нас обоих в компрометирующее положение. Встань!

«Компрометирующее»? И ведь подобрала же слово!

— А если я этого не сделаю? — Сириус еще ближе придвинулся к ней и мягко сжал пальцами ручки кресла.

Минерва, проследив за его движениями, вжалась в сидение. Он впервые видел, чтобы девушка так перед ним робела и при этом отчаянно старалась этого не показать. Это заводило его еще больше.

— Хорошо, я пойду с тобой, черт бы тебя побрал! Но встань немедленно! — потребовала МакГонагалл, отвернувшись и стараясь сохранить на лице бесстрастие. Блэк поднялся, и она облегченно вздохнула.

По дороге в холл Сириус готов был перепрыгивать через две ступеньки, а Минерва как назло ступала мелкими шагами. Тогда он, недолго думая, вскочил на перила большой лестницы и лихо проехался по ним вниз. Дремавшие до сих пор портреты на стенах тут же заохали, а некоторые наиболее чопорные дамы недовольно заверещали, и лишь один джентльмен, наряженный как аристократ девятнадцатого века, поглядев на Блэка из-под густых рыжих бровей, усмехнулся: «А ведь знавал я одного такого же красавчика. Году так в 1829 мы с ним славно…»

МакГонагалл же стояла на месте, раскрыв рот. Похоже, на ее памяти лишь один Сириус спускался по лестнице подобным образом.

— Спорим, что Томми такое не по зубам? Ну, Мини, чего ждешь? Иди ко мне! — Блэк распростер перед ней объятия.

Минерва, фыркнув, подобрала полы длинного платья и степенно спустилась по лестнице.

— Дома ты ведешь себя так же вызывающе? — спросила она, дойдя до него.

— Разумеется, но только когда по уши влюблен! — Блэк, подхватив за руку, потянул ее на улицу.

Во дворе в большой перерыв было много народу, и, когда они вышли, на них никто особо не обратил внимания, однако МакГонагалл снова с опаской огляделась. Между тем Сириус, подняв голову к небу, всмотрелся в плывущие облака.

— Звезды пока не подарю, зато взгляни на то облачко! — указав наверх, Блэк поднял палочку и прицелился.

Облако, что он присмотрел, начало медленно сжиматься, точно готово было растаять. Однако это оказался обман зрения — мягкое, словно вата, под действием магии оно вытянулось в длинную пушистую ленту, которая поплыла, аккуратно заворачиваясь в красивые прописные буквы.

Минерва, прищурившись, глядела на небо, однако, увидев, в какие слова сложилась лента, густо покраснела. Теперь на месте пушистого облака протянулась лаконичная фраза: «Мини, я люблю тебя!»

В это время уже не одна МакГонагалл ошалело пялилась на эту надпись: все, кто был во дворе, подняли головы и, показывая в небо пальцами, принялись переговариваться. Девушки захихикали, некоторые восхищенно заахали, парни же зашептались между собой, показывая на Сириуса. Сама Минерва, все еще не веря в происходящее, была уже пунцовая.

— Сириус, что это? — пролепетала она, наконец обретя дар речи. — Это… это отвратительно!

— Конечно! — кивнул Блэк. — Но признайся, что и кич порой может радовать сильнее признанного произведения искусства. Согласись, тебе понравилось!

Но МакГонагалл впала в такую панику, что, казалось, и не слышала его.

— Это надо немедленно убрать, пока кто-нибудь из учителей не увидел! — она испуганно озиралась по сторонам, в то время как со всех сторон доносился смех.

Решительно направив в небо палочку, Минерва выкрикнула стандартное контрзаклинание. Однако надпись продолжала сверкать. МакГонагалл попыталась снова и, не получив никакого результата, в ужасе взглянула на Сириуса.

— «Феровертум статус леталис»? Да как ты посмел! — зашипела она.

— Как видишь, ученики не подводят своих учителей! — довольно улыбнулся Блэк. — А я, ко всему прочему, еще и очень способный ученик, все схватываю на лету. Полно кипятиться, Мини! Как насчет контрзаклинания? Ты ведь им владеешь, не так ли?

Но Минерва растерялась.

— Сириус, я требую, чтобы ты немедленно убрал это! — заявила она.

— Сама убирай, ты же знаешь как, — Блэк заглянул ей в глаза, и тут до него дошло: да ведь она, в самом деле, не знает нужного контрзаклинания, точнее, еще не изобрела его! Вот ведь попала!

В ее глазах появилась мольба.

— Так-так, вижу, что нет, — он покачал головой. — Что же, тогда я тем более ничего не буду делать, во всяком случае, пока не получу ответного признания. Ну же, детка, это не так сложно! Гляди, какая симпатичная тучка над нами, специально для тебя.

В это время во дворе показался Дамблдор в компании Слагхорна, и Минерва, завидев их, так и затрепетала. Еще раз растерянно взглянула в небо, а затем вдруг бросилась обратно в замок под оглушительный смех студентов. В этот момент на улицу вышли несколько слизеринцев, которых она чуть не сбила с ног. Среди них был и Риддл, который, остановившись, посмотрел ей вслед. Когда МакГонагалл скрылась в дверях, он взглянул на надпись в небе, которую уже заволакивали облака.

* * *

Все попытки Сириуса перехватить дядю после занятий и поговорить потерпели неудачу. Блэк и сам толком не знал, что он должен будет сказать Альфарду, но считал необходимым хотя бы начать разговор, а там уже станет видно, как далеко зайдет их беседа по душам. Но теперь, поймав дядю на постоянных попытках убежать от разговора, он, надо сказать, очень удивился. Сириус, конечно, брал в расчет растерянность Альфарда от осознания факта, что вместе с ним учится его племянник, но не до такой же степени, чтобы начать избегать встреч?

С каждым днем он ощущал все большую необходимость поговорить с дядей. А потому однажды, окончательно потеряв терпение, Сириус решил просто-напросто подкараулить Альфарда где-нибудь у слизеринской гостиной и раз и навсегда покончить с уже просто невыносимой недосказанностью.

И вот как-то вечером задолго до отбоя он прокрался в подземелья и затаился неподалеку от гостиной. Блэк даже не был уверен, что встретит сегодня дядю, но в предвкушении непростого разговора неожиданно разволновался. С чего он начнет беседу? Что скажет дяде? А самое главное, как подведет того к разговору об их родстве? К тому же, как бы хорошо он ни знал Альфарда, даже сейчас Сириус не был уверен в его реакции.

Так, увлекшись обдумыванием плана разговора, он не сразу заметил, как дверь слизеринской гостиной, замаскированная под сырую каменную стену, отъехала в сторону, и в коридор вышел ученик. Узнав в нем Пьюси, Блэк ступил за доспехи и впился глазами в его спину. Все это очень напомнило прогулку почти месячной давности, о которой Сириус понемногу и думать забыл. Между тем Эндрю, убедившись, что за ним нет слежки, устремился к выходу из подземелий. Блэк, уже позабыв, что ждет появления Альфарда у слизеринской гостиной, пошел за Пьюси. Затаившись у самого выхода в холл, он проследил за тем, как Эндрю осторожно закрыл за собой входные двери. Отлично, осталось только проскользнуть за ним на улицу, а там уже в анимагической форме продолжить слежку. Вдруг сегодня удастся разузнать чуть больше о делах этого слизеринца!

Взбудораженный этой идеей, Блэк прошел к большим дверям и только взялся за их ручку, как…

— Сириус, что ты здесь делаешь? — послышался сзади строгий голос.

Блэк, разочарованный и в то же время обрадованный, усмехнулся. Надо же, кого он встретил! Сириус повернулся и увидел быстро спускающуюся по лестнице МакГонагалл.

— Ты куда-то собрался на ночь гладя? — как-то чересчур обеспокоенно спросила она, подойдя к нему.

Все еще досадуя на то, что ему именно сейчас повезло ей попасться, Блэк все же выдавил улыбку и сделал к ней шаг.

— Ага, хотел проверить, какая погода на улице, — сказал он беззаботно, отметив, что Минерва отступила от него на шаг назад. — Если тепло, то подумывал пригласить тебя на прогулку перед сном, — улыбнулся Сириус, медленно, но верно пододвигаясь к ней вплотную. — Только представь: окрестности Хогвартса, полная луна, осенняя тишина…Словом, романтика! Да еще никто не помешает целоваться…

— Что делать? — вспыхнула она и вжалась спиной в стену.

— Целоваться, Мини, ты не ослышалась, — Блэк уперся рукой о стену в нескольких дюймах от ее головы и придвинулся к МакГонагалл так близко, что мог пересчитать ее ресницы. — Впрочем, последнее можно осуществить прямо сейчас, — он наклонил было голову к ее лицу, но Минерва умудрилась, резко присев, выскользнуть из его объятий и отскочить на безопасное расстояние.

— Не подходи! — вскинулась МакГонагалл, пытаясь отдышаться, а заодно поправить и без того аккуратные прическу и платье. Пожалуй, он поспешил.

— Извини, я была несколько резка, — наконец отдышавшись, заметила она. — Но прошу тебя, пожалуйста, никогда так больше не делай. Вернемся в гостиную.

Ладно, с нее на сегодня хватит потрясений, подумалось Сириусу. Однако он все еще не мог привыкнуть к факту, что девушки в сороковые годы могли быть такими недотрогами.

До гриффиндорской башни они добирались, не спеша, Минерва шла впереди, а Сириус лениво плелся за ней. МакГонагалл, похоже, решив держаться как можно более официально, взялась излагать ему школьные правила поведения, которыми он, по ее мнению, совершенно нагло пренебрегает. У Блэка же из головы не шла сегодняшняя прогулка Пьюси — Сириуса с новой силой начало раздирать любопытство. А еще он так хотел увидеться с дядей… Заметив, что Минерва так увлеклась собственным поучительным монологом, что, казалось, уже ничего вокруг не замечала, Сириус решил от нее сбежать. Потому, отпустив очередной шутливый комментарий, он нырнул вглубь наиболее темного коридора. МакГонагалл шла, увлеченная рассказом, еще какое-то время, но вскоре обнаружила его бегство. Она растерянно огляделась и даже вернулась к месту, где оставила его, однако в этот момент некто впереди окликнул ее, и Минерва резко обернулась. Это оказался Дамблдор, к которому она незамедлительно подошла. У них завязался разговор, и Блэк, поняв, что это надолго, облегченно вздохнул. Вскоре они, увлеченные обсуждением академических тонкостей описания анимагических форм, скрылись.

Сириус с уже большей осмотрительностью ринулся обратно в подземелья. Он понимал, что сегодня вряд ли сможет перехватить дядю или узнать что-то новое про Пьюси — момент был упущен. Но скучать сейчас в родной башне ему тоже не особо хотелось.

Только он об этом подумал, как у входа в подземелья послышался шум, и через несколько минут в коридоре показался Эндрю. Блэк машинально спрятался за доспехами, но Пьюси так спешил, что пронесся мимо, не заметив его. Сириус только недоуменно посмотрел ему вслед, удивившись, что тот, миновав гостиную, быстро удалялся куда-то вглубь подземелий. Блэк застыл на месте в нерешительности: следовать за ним или нет?

Пока он рассуждал, у входа снова послышались шаги, только уже далеко не одного человека. Через мгновение в коридоре показался Риддл в сопровождении Лестрейнджа, Эйвери и Нотта. Увидев Блэка, все четверо удивленно переглянулись.

— Добрый вечер, Сириус, — вежливо приветствовал его Том, на его лице читалось легкое волнение. — Вы случаем не видели только что Эндрю?

Блэк, прищурившись, указал в сторону, где несколько минут назад скрылся слизеринец.

— Так я и думал! — воскликнул Риддл и озадаченно посмотрел на своих спутников. — Он полагает, что если будет постоянно скрываться от нас, то мы не раскроем ту мерзость, какой он занимается тайком.

Они еще постояли в нерешительности, а затем Том, предложив друзьям следовать за ним вглубь подземелий, посмотрел на Блэка, давая понять, что был бы не прочь, если бы тот пошел вместе с ними.

— Спасибо, Сириус! — поблагодарил Риддл, быстро двинувшись по намеченному пути. — Ваша поддержка может оказаться очень кстати, учитывая опасность, которую сейчас представляет Эндрю.

Блэк последовал за ним, расспрашивая Тома об этой самой опасности.

— Я давно подозреваю его в использовании темной магии, — отвечал тот, быстро шагая по коридору, который становился все темнее и уже. — А я ведь предупреждал, что это не игрушка, особенно в его случае. Ральф и Мордред — свидетели, — он указал на друзей, которые одновременно кивнули ему в ответ.

Так они шли, поминутно заворачивая за очередной угол, которым Сириус в итоге потерял счет. Риддл же шел и говорил так уверенно, словно в точности знал дорогу, которой скрылся Пьюси. Между тем коридоры становились все более зловещими и пугающими, и только теперь Блэк заподозрил, что Том завел их непонятно куда. Его пронзила страшная мысль: черт побери, да он же его, Сириуса, специально и завел, Мерлин знает, куда! Блэк резко остановился и в легкой панике огляделся вокруг: да он ведь теперь и обратный путь с трудом найдет! Без карты-то Мародеров!

Остановились и слизеринцы и медленно, точно только и ждали этого момента, повернулись к нему. Да, это западня! Так похожая на те, которые они с Мародерами порой устраивали для Сопливуса, чтобы вдоволь над ним посмеяться. Теперь же на месте Снейпа Сириус отчетливо увидел самого себя!

Так-так, главное не паниковать, раз уж повел себя как последний дурак. Он пытался держать себя в руках, в то время как слизеринцы медленно его окружали, понемногу оттесняя к каменной стене: Лестрейндж справа, Эйвери и Нотт слева, а Риддл по центру. На лице последнего читалось торжество, он, гордо подняв голову, приблизился к Блэку. Так они стояли, пока Сириус наконец не выдержал:

— Чего так смотришь? — Том ухмыльнулся, продолжая внимательно его рассматривать. — Слушай, я все могу понять, но… Как бы тебе сказать…Я все-таки предпочитаю девочек. Особенно худеньких серьезных гриффиндорок, так что извини, — лицо Риддла вмиг напряглось, усмешка исчезла.

— Я гляжу, учиться на своих ошибках — это у вас семейное? — съязвил он, отступая и извлекая на свет палочку.

— А что ты имеешь против моей семьи? — у Блэка учащенно забилось сердце: неужели и Риддл в курсе?

— Да в общем-то ничего, — отозвался Том. — Повторю, у вас это, видимо, наследственное — пытаться присвоить себе то, что вам не принадлежит.

Их взгляды встретились. Хочешь обсудить МакГонагалл? Отлично!

— Да что ты говоришь! — усмехнулся Сириус, тоже вынимая палочку из кармана. — Вот только, боюсь, тебе с ней все равно ничего не светит — она будет со мной.

— Это мы еще посмотрим! — Том нахмурился и молча направил на него палочку, видимо, решив прибегнуть к невербальной магии.

— Хочешь меня, Томми? Ну так возьми! — поддразнил Блэк и, нацелив на него палочку, выкрикнул: — Эверта Статум!

У него всегда было отлично с быстротой действия заклинаний, и он не сомневался, что опередит Риддла. Что ему этот заучка! Но только если его друзья не решат вступиться, а в том, что они это сделают, Сириус не сомневался. Однако не стоять же, как истукан, в то время как Том решил на него напасть!

Блэк почувствовал резкую невидимую волну, отбросившую его назад. Подняв голову и не понимая, каким образом он вот так оказался на полу, Сириус взглянул на слизеринцев. К его возмущению, Риддл твердо стоял на ногах, будто и не в него несколько секунд назад послали «Эверта Статум». Том с довольной улыбкой коснулся своего рта кончиком палочки и пробормотал заклинание. Тотчас по его тонкой губе прошел порез, и на ней выступила кровь. Блэк ошарашенно следил за тем, как Риддл коснулся палочкой своей левой ладони, и на той показались капельки крови.

— Эй, ты что творишь? — Сириус вскочил на ноги и послал в соперника «Петрификус Тоталус». Из палочки вырвался сноп искр, и Блэк ощутил, как руки словно парализовало. Он с ужасом уставился на них, а затем почувствовал, что и ног под собой не чувствует. Палочка выскользнула из пальцев, и Сириус, уже просто не держась на ногах, снова осел на пол. Перед глазами пронеслись воспоминания о квиддичном матче, когда он, стараясь совладать с метлой, получил совершенно обратный результат. И теперь его поразила страшная догадка: к какой бы он сейчас не прибег магии, любая обернется против него. Он послал в соперника целых два заклинания, которые бумерангом вернулись к нему самому.

Том, довольно улыбаясь, приблизился к нему.

— Какая жалость! — притворно ужаснулся он. — Прибегнуть к двум таким замечательным заклинаниям и попасть впросак! Вот что происходит с теми, кто оказывается не на своем месте!

— Это все ты! — прошипел Блэк, чувствуя подступающую к горлу жгучую волну злости. — Мне следовало догадаться! Какого…

— А такого! — сухо оборвал Риддл, сложив руки на груди. — Мамочка с папочкой по тебе соскучились. Просто истосковались! Но ничего. Тебе ведь немного осталось гостить у нас, правда? Скоро ты вернешься туда, где и должен быть, — он сделал многозначительную паузу, а затем с издевкой продолжил: — И ты, наверное, наивно полагаешь, что Мини о тебе вспомнит? О тебе, маленьком недоразумении на ее пути?

А ведь умеет поддеть, чертяка! Сириус почувствовал, как в нем все сильнее разгорается негодование.

— Вот, — кивнул Том. — Потому настоятельно рекомендую тебе держаться от нее подальше, вернуться поскорее домой и найти девицу себе под стать. Минерва не для тебя.

«Значит, для тебя?» — вспыхнул Блэк. Его взбесила одна только мысль, что он вернется в будущее, а МакГонагалл останется здесь, в компании этого полоумного.

— Вот как? — зло бросил он в ответ. — А давай я проигнорирую твои мудрые советы. Все-таки не все в этой жизни складывается так, как хочется бедному сиротке Томми, которому вдруг вздумалось решать все за всех. Признайся, ты ведь спишь и видишь себя на посту министра магии, а?

Неожиданно Риддл посмотрел на него со снисходительной улыбкой, с какой обычно смотрят на маленьких несмышленых детей. Он оглянулся на своих спутников и сделал им знак. Лестрейндж и Эйвери охотно приблизились к Сириусу, но Нотт замешкался. Том многозначительно посмотрел на него, и тот опустил глаза в пол.

— Да, Уильям? — доверительно обратился к нему Риддл.

У Нотта забегали глаза, он все не решался посмотреть прямо на Тома, но, наконец набравшись мужества, сбивчиво произнес:

— Послушай, Том, я тут подумал и… Знаешь, он ведь ничего мне не сделал, — он указал на Блэка, а затем более уверенно заявил: — И еще, я подумал, Том… Ты ведь совсем потерял голову из-за этой кошки! Мы с ребятами толковали, — Уильям с надеждой взглянул на Мордреда и Ральфа, — и так и не смогли понять, зачем она тебе! Да ей за пять минут найдется замена, и еще какая! Ты же возишься с ней так, будто под венец собрался вести. И ведь из-за нее у тебя эта интрижка с Блэк? Знаешь, мне это совсем не нравится. Тебе ведь надо, чтобы МакГонагалл ревновала, так?

Риддл молчал, что-то обдумывая.

— Говоришь, тебе не нравится? — наконец посмотрел на него прямо.

— Да.

— Что же, я не смею ни к чему тебя принуждать. Ты абсолютно свободный человек, — рассудительно продолжил Том, но вдруг как отрезал: — Ты можешь идти.

Нотт с видимым облегчением посмотрел на него, и, потоптавшись на месте, неуверенно развернулся и пошел было прочь.

— Но учти, Уильям, — вдруг негромко добавил Риддл, не оглядываясь на того, — что отныне никаких девочек по субботам.

— Что? — Нотт резко обернулся.

— Да-да, а еще советую впредь не прогуливать зельеварение, — елейным тоном сказал Том. — Профессору Слагхорну это очень не нравится.

— Я и сам в состоянии вовремя применить заклинание забвения! — словно оправдываясь, бросил Нотт.

— Как знать, Уильям, как знать.

Нотт опять трусливо замешкался, но вдруг, точно что-то решив для себя, резко сорвался с места и скрылся в темноте подземелий. Риддл снова перевел взгляд на Сириуса.

— Молодчина, Томми! — даже на коленях Блэк не смог удержаться от колкости. — Здорово придумано, нечего сказать. Наложить на соперника проклятие, а потом в компании дружков как следует его отпинать! Хорошо же ты меня захотел проучить.

— Ты знаешь, порешить-то тебя, между прочим, захотел не столько я, сколько твоя любезная мать, — задумчиво произнес Риддл, и у Сириуса по коже словно мороз прошел.

— Да ну, Том! — зло бросил он. — Ты ведь такой трус и боишься, что девчонка выберет не тебя. Нет, это ты идейный лидер, ты хотел заколдовать меня.

— А как думаешь, кто меня об этом слезно просил? — Том криво усмехнулся, и у Блэка при виде этой усмешки все будто оборвалось внутри: перед глазами пронеслась сцена, в которой Минерва крепко держала Валбургу за локоть и ругала ту за использование темной магии. Истеричный смех матери по-новому отозвался в голове. Сириусу показалось, что почва под коленями поплыла.

Риддл улыбнулся, прочитав в его глазах смесь догадки и внезапного ужаса. То, что стало происходить дальше, виделось Блэку каким-то невероятным сном, в который совсем не хотелось верить. Надо было что-то ответить, но у него впервые не находилось слов. В висках гудела кровь, а руки и ноги были ватными уже и без заклинаний.

Лестрейндж направил на него палочку, пробормотав заклинание, и Сириуса резко откинуло назад к каменной стене, о которую он и ударился головой. На мгновение перед глазами вспыхнуло множество искорок. Не успел он прийти в себя, как в него полетело заклинание Эйвери. И снова удар о стену, а во рту солоноватый вкус крови. Блэк почувствовал, как медленно сползает по стене на пол, и теперь перед ним стоит Риддл, спокойно занеся над ним палочку, и открывает рот, чтобы произнести очередное заклинание…

— Том! — вдруг слышится издалека низкий женский голос и быстрый стук каблуков по паркету. Мать? — Да что же ты делаешь? Немедленно перестань!

Еще доля секунды, и рядом вырастает высокая фигура МакГонагалл. Ее глаза полны ужаса и негодования, когда она смотрит на него сверху вниз, а затем переводит взгляд на Риддла. Позади нее Блэк видит еще одно знакомое лицо: точно в замедленной съемке к ним приближается Альфард и в изумлении смотрит на него. Сириус силится поднять голову, но она кажется настолько тяжелой, что он снова роняет ее на пол, и теперь перед глазами окончательно темнеет.

* * *

Блэк с трудом разлепил глаза и разглядел знакомый высокий светлый потолок. Обоняние окончательно утвердило его в мысли, что он находится не иначе как в больничном крыле. Сириус постарался приподнять голову, как вдруг почувствовал резь в затылке.

— Постой, не двигайся! —послышалось рядом, и перед глазами возникло лицо Минервы.

Блэк почувствовал, как под его головой поправили подушку, чтобы она лежала выше, а затем ощутил на плечах прохладные тонкие пальцы, которые помогли ему приподняться.

— Замечательно, теперь он сможет принять зелье как полагается! — воскликнула стоящая рядом блондинка в белоснежном фартуке и такого же цвета чепце на голове. — Выпьет, и ему в разы полегчает, сможет даже сидеть.

Сириус только открыл рот, как в него незамедлительно влили кислую на вкус теплую жижу. Видимо, снадобье оказалось быстрого действия, так как Блэк уже через минуту ощутил по всему телу тепло и резкий прилив сил. К нему вернулась прежняя острота зрения, и он, несмотря на возражения МакГонагалл, сел на постели и огляделся вокруг. Колдомедик скрылась за ширмой, за которой, видимо, сидел еще один больной. Неподалеку от выхода на стуле примостился дядя, спокойно кивнувший ему. А ведь сколько дней он хотел поговорить ним! Сириус задержал взгляд на сидевшей перед ним Минерве. Ему показалось или ее лицо действительно осунулось? Или оно просто выглядит слишком встревоженным? Но под ее глазами отчетливо пролегли темные круги усталости, а прическа слегка растрепалась.

Так они еще долго могли рассматривать друг друга, но Блэк наконец не выдержал и слегка улыбнулся ей, и МакГонагалл опустила глаза.

— Он больше не подойдет к тебе, — вдруг серьезно пообещала она, перебирая пальцами складки на своей мантии. Сириус попытался заглянуть ей в глаза, но Минерва упорно не желала их поднимать.

— Мда, и кто из нас с тобой парень? — грустно улыбнулся он.

Ему вдруг подумалось, что его, вероятно, впервые спасла девчонка. До этого ему как-то пытался «набить смазливую морду» озлобленный братец одной из брошенных девушек, но тогда едва начавшуюся потасовку как староста быстро прекратил Лунатик.

Между тем МакГонагалл, услышав его слова, еще сильнее смутилась. Блэк пригляделся к ней: совсем еще девчонка, а уже изо всех сил старается изображать из себя серьезную взрослую леди. Какой она с возрастом и станет.

— Все-таки нам стоило начать встречаться, — произнес Сириус, и она резко подняла на него глаза. За ее спиной Альфард ободрительно улыбнулся ему и показал большой палец.

— До твоего отъезда осталось две недели, — подавленно ответила Минерва.

— Дни, часы, минуты, секунды, — он вздохнул. Видимо, время — это проблема всех девчонок, особенно таких, как МакГонагалл. Блэк, взяв ее руку в свою, дотронулся стянутой с тумбочки палочкой до ее часов, — маленькая стрелка переместилась на час назад. — Да при чем здесь время? Сто лет могут ничего не значить, если человек не находит того, что ищет, а минута может стать вечностью, если ее прожить полной жизнью. Лучше жалеть о том, что закончилось, чем сокрушаться о том, чего так и не произошло. Неужели ты не задумывалась об этом? Мини, ты изучаешь такие сложные науки, но упорно не хочешь понимать простого…

Минерва же, разглядывая стрелку на часах, вдруг оглянулась на дядю. У того сползла с лица улыбка, он заерзал на стуле, словно ему стало неудобно. Сириус напрягся: он сказал или сделал что-то не то?

Неожиданно ему вспомнились многочисленные предупреждения Лунатика, которые он от него получал, когда присматривал новую жертву, — очередную симпатичную девочку. Рассудительный Ремус любил долго и нудно читать ему мораль о том, что новая подружка — не игрушка, а человек, что ее нельзя так просто взять и бросить, как это обычно делал Блэк. Сириус всегда со смехом пропускал мимо ушей эти увещевания.

Он посмотрел на МакГонагалл и увидел… Нет, она, конечно, не плакала, но глаза ее были чуть влажные. На миг Блэк попытался представить, как будет страдать Минерва, когда он ее покинет и вернется в будущее. Но его никогда не бросали, и ему оставалось только предполагать, насколько это больно. Только теперь он наиболее остро почувствовал себя подлецом. Но куда деть предвкушение удовольствия, которое ему обещает чувство, вспыхнувшее в МакГонагалл по отношению к нему, Сириус не знал. Быть любимым — это так… Он постарался утешить себя мыслью, что Минерве недолго придется тосковать по нему, ведь, как и обещал Дамблдор, к ней будут применены заклинания забвения.

В этот момент из-за дальней ширмы показался никто иной, как Риддл. На его губе красовался пластырь, а левая рука была плотно перебинтована. Ну конечно, зализал раны, которые сам же себе и поставил! В Блэке поднялась ярость, он хотел встать с кровати, но на это сил ему все-таки не хватило, и он лишь проводил гневным взглядом соперника, столкнувшегося в дверях со Слагхорном.

— О, Сириус, мой мальчик! — воскликнул мастер зелий, увидев Блэка, и, поспешно подойдя к его кровати, мягко обратился к Минерве: — Мисс МакГонагалл, я прошу прощения, что помешал, но мне бы хотелось попросить вас оставить нас с мистером Дэйвом наедине.

Минерва, кивнув, послушно направилась к выходу, позвав с собой Альфарда. Слагхорн же присел рядом и до тошноты ласково посмотрел на Сириуса.

— Сэр, это…

— О, не волнуйтесь, мой мальчик! — замахал на него руками профессор. — В нынешнем состоянии вам это противопоказано. Все улажено, с мистером Риддлом тоже все в порядке, и он искренне сожалеет, что не сдержался. Но и вы, Сириус, признайте, что поступали не соответствующе благовоспитанному юноше, — с укоризной заметил он. — Заигрывать с чужой невестой, да еще на глазах у жениха…Мистера Риддла вполне можно понять.

— Невестой? — Блэк резко сел на постели.

— Именно, — спокойно подтвердил Слагхорн. — С другой стороны, вы ведь вполне могли не знать, и я вам это не пеняю. Ведь наши лучшие ученики, как я сам теперь уразумел, стараются не афишировать свои отношения. И вас можно понять, ведь мисс МакГонагалл, несомненно, девушка видная…

Что? Он, вероятно, ослышался! Что за бред наплел Том этому ослу-зельевару? А МакГонагалл в курсе, что является невестой своего главного недруга? Сириуса обуяла такая злость, что он готов был хоть сейчас вскочить, догнать Риддла и хорошенько врезать ему без какой-либо магии за Минерву, за себя и за… мать?

Слагхорн, заметив этот его порыв, постарался успокоить его и, подозвав колдомедика, попросил ее дать Блэку успокоительное. Та быстро влила ему в рот еще какого-то снадобья, и через несколько минут Сириус почувствовал усталость во всем теле. Вскоре он погрузился в глубокий сон.

* * *

Глубокой ночью Блэк внезапно проснулся, хотя вокруг и стояла мертвая тишина, да и снотворное, что дала ему лекарь, должно было погрузить его в крепкий сон до самого утра. Но Сириус, открыв глаза, совершенно четко почувствовал острую тревогу, какую обычно ощущал перед тем, когда должно было произойти что-то неожиданное. Сон как рукой сняло, и Блэк встал с постели, отмечая, что энергии в нем сейчас хоть отбавляй. Он решил, пока никто не видит, поразмять ноги вблизи лазарета, а потому, накинув мантию, тихонько пробрался к выходу.

В коридоре, как и следовало ожидать, стояла та же мертвая тишина, и Сириус, расслабившись, уверенно двинулся к лестницам. Но не успел он ступить и пяти шагов, как у одного из углов услышал шепот. Быстро спрятавшись за статуей, Блэк пригляделся к двоим, прятавшимся в темноте, и каково же было его изумление, когда в них он узнал Альфарда и Минерву. В полумраке коридора Сириус прищурился, не поверив увиденному, — те стояли так близко друг к другу, будто собрались целоваться. Однако, приглядевшись, он понял, что ошибся: МакГонагалл довольно агрессивно смотрела на дядю, лицо которого было напряжено, словно он обдумывал сложную математическую задачу.

— За то, что Эндрю окончательно потерял голову, я обязан сказать спасибо Риддлу, или, может быть, вам обоим? — спросил Альфард.

— Не говори глупостей, я не имею к этому никакого отношения! — неубедительно ответила Минерва.

— Как же! С сентября Эндрю просто одержим, он снова не общается с людьми, у него в глазах фанатичный блеск. Что вы там ему наобещали?

— Альфард, у тебя паранойя.

— Нет, Минерва, можешь повторять это себе, но, пожалуйста, не лги мне. Риддл весь прошлый год обхаживал Пьюси и, видимо, теперь к этому подключил и тебя. Скажи, только честно, ты ведь взялась за все это из-за того самого?

— Не из-за чего я не бралась! — нервно оборвала она.

— Врешь! — дядя сжал ее плечи, однако уже более спокойно добавил: — Послушай, я ведь не желаю тебе зла, неужели ты до сих пор так и не поняла этого? Признайся, ты все не смиришься с тем, что случилось в июне.

— Я давно приняла все как данность!

— Нет, ты все еще надеешься что-то исправить, хоть каким-нибудь способом очистить свою совесть. Но неужели ты не видишь, что только все усложняешь?

— А что, я, по-твоему, должна сидеть сложа руки, как, например, это делаешь ты? — упрекнула МакГонагалл, и Альфард отступил к стене.

— Я не сижу сложа руки, — пытаясь скрыть обиду в голосе, произнес он. — Я стараюсь поддержать Эндрю как могу, и ты это знаешь. Но он должен сам уяснить для себя наконец, что Эд мертв, что никакое волшебство не способно его оживить. Но неужели и ты так и не поняла, что того, что было, не вернуть, и мы должны жить дальше несмотря ни на что. Вот если бы у нас действительно была возможность повернуть время вспять…

— Время нельзя повернуть вспять! — отрезала она.

Дядя в испуге отшатнулся от нее, они помолчали, но затем он судорожно произнес:

— Мерлин! Неужели ты в самом деле решила, что я забыл? Что мне все равно и я живу как ни в чем не бывало? Да ты хоть представляешь, каково это — каждый день вести прежний образ жизни, будто ничего не произошло? Неужели ты не понимаешь как в тот вечер мне также, как и тебе, хотелось разбить бутылку в руке Эндрю? Считаешь, мне не мерещатся растерянные заплаканные глаза этой девочки? А ведь она училась на одном курсе с Сигнусом и Орионом, а я до тех пор даже имени ее не знал. Думаешь, я не просыпаюсь посреди ночи в холодном поту, душимый отчаянием, в то время как за соседним пологом этот спит себе крепко, без кошмаров, а днем на занятиях стабильно получает свои баллы… Считаешь, я не сетую на эту глупую случайность, которая никогда не даст нам жить как прежде?

— Это не было случайностью!

— Давай, продолжай меня изводить! Скажи, может, мне теперь взять и удавиться? — не выдержал дядя. — Ты помешана на своих играх! Как там, у белых и черных все схвачено? — съязвил он. — Я надеялся, Сириус хоть немного помог тебе выбить из головы всю эту дурь. Так нет же! — Альфард было замолчал, но потом еле слышно с болью в голосе добавил: — Он каждый день смотрит на меня с таким теплом, трепетом, точно я самый близкий для него человек. Не мать, не отец, а именно я — его дядя! И при этом он и понятия не имеет, что я представляю из себя на самом деле. Что предлагаешь мне с этим делать?

Минерва приложила к его губам пальцы, но Альфард, оттолкнув ее, направился к лестницам.

— Продолжай накручивать себя и дальше — может, полегчает! Но без моего участия! — бросил он из тьмы коридора.

Минерва все стояла на месте, точно статуя, и Сириус, стараясь ступать как можно тише, двинулся обратно в больничное крыло. Подальше от МакГонагалл. Он сам не заметил, как оказался в лазарете, добрался до кровати и обессилено рухнул на нее. Голова гудела, сердце отбивало удары так громко, что, наверное, было слышно на всю комнату. В горле стоял ком, хотелось рвать и метать все вокруг, если бы только на это были силы, а они, казалось, оставили его сейчас. В ушах звенели услышанные несколько минут назад слова, а воображение рисовало безумные картины: Минерва в объятиях Риддла жмурит глаза от удовольствия, Том, протянувший назад руку, до которой дотрагивается изящная кисть Валбурги…

Сириус с размаху снес вещи, стоявшие на прикроватной тумбочке. Только он это сделал, как у дверей послышались мягкие шаги. Блэк быстро залез под одеяло и закрыл глаза, притворившись спящим. Шаги стали громче, в комнату тихонько, боясь его разбудить, проскользнула МакГонагалл. Она, недолго постояв у его кровати, присела рядом на стул. Сириус предпринял все усилия, чтобы дышать как можно тише и ровнее, но ему все равно казалось, что сейчас Минерва поймет, что он не спит. Блэк едва не вздрогнул, когда почувствовал ее горячую ладонь на своей руке. МакГонагалл еще какое-то время разглядывала его, нежно гладя по руке, а затем, поднявшись со стула, наклонилась к нему, и Сириус ощутил ее легкое дыхание на своей щеке. «Только не вздумай целовать! — мысленно приказал он ей. — Уходи-уходи, МакГонагалл!» Блэк резко перевернулся набок, и Минерва отпрянула от него. Сириус слышал, как она еще пару минут постояла в нерешительности, а потом медленно пошла к выходу из лазарета.

Заснул Блэк с чувством невыносимого отвращения к тому месту на руке, где его тронула МакГонагалл.

* * *

— Работы мне всегда хватает, так что я бываю здесь с раннего утра до позднего вечера, — многозначительно сказала мисс Оуэн, не переставая теребить светлый локон, выбившийся из чепчика, и не сводя с Сириуса кокетливого взгляда.

— Не волнуйся, детка, думаю, на днях я еще загляну к тебе, — Блэк поправил галстук.

В этот момент дверь в больничное крыло тихонько отворилась, в комнату робко вошла Минерва и, пройдя к его кровати, замерла в нетерпении. Ее волосы были распущены и лишь к концу перехвачены тонкой атласной лентой изумрудного цвета, на щеках играл румянец, глаза робко опущены в пол, а губы плотно сжаты, как и прежде, образуя лишние складки у рта. Она была такой хорошенькой, точно цветок, вытащенный из темноты на солнечный свет, и Сириус невольно залюбовался ею. И, как оказалось, не он один — мисс Оуэн тоже не могла отвести от нее глаз, словно не верила, что эта строгая ученица могла так преобразиться. МакГонагалл неуверенно подняла на него глаза, в которых искрился невиданный до сих пор блеск.

— Сириус! — одновременно воскликнули Минерва и Оуэн. Но МакГонагалл, нисколько не смутившись, приблизилась к нему и взволнованно продолжила: — Знаешь, я все поняла, все обдумала! Ты был абсолютно прав! Действительно, что такое две недели в сравнении с…

Но Блэк, лениво переведя взгляд на лекаря, сладко обратился к той:

— Рад был провести с тобой время, детка. Вообще испытываю слабость к горячим ирландским блондинкам. Куда до них шотландским брюнеткам, которые мало того, что чопорны и фригидны, — он холодно посмотрел на Минерву, — так еще лживы и двуличны.

Глаза у МакГонагалл потухли, ее губы задрожали, она так и застыла на месте. Но вдруг, протянув ему руку, уже менее уверенным тоном сказала:

— Сириус, пошли, я помогу тебе добраться до гостиной. Скоро завтрак! — Минерва попыталась выдавить улыбку, и Блэк опешил: он только что нанес ей удар ниже пояса, а она смиренно проглотила обиду.

В этот момент дверь снова распахнулась, и в лазарет влетели сразу четыре девушки. Сириус узнал в них болельщиц из собственной группы поддержки. Они, громко смеясь, устремились к нему. Самая высокая из них проворно обвила рукой его шею и предложила довести его до Большого зала.

— С радостью, девочки! — воскликнул Сириус, притянув девушку к себе за талию.

Он, встав с кровати и увлекаемый к выходу поклонницами, напоследок оглянулся на МакГонагалл. Та так и стояла, прерывисто дыша, растерянно смотря ему вслед, точно все еще не верила в происходящее.

— Мисс МакГонагалл, вы не будете против, если мы проведаем ваших коллег? — спросил Уоррен, сворачивая к лестнице, ведущей на второй этаж.

Минерва лишь послушно последовала за ним. После инцидента с Джонатаном она осталась без пары для ежедневных дежурств и сопровождать ее по вечерам вызвался сам мастер заклинаний.

Неподалеку от кабинета Меррисот прохаживались Мейв и Дэвид, на долю которых выпало обходить второй этаж. МакГонагалл было неприятно встретить Эвентайд: вот уже вторую неделю та не разговаривала с ней, гордо отворачиваясь от нее на собраниях старост. С Риддлом Мейв также не общалась, и все вокруг были убеждены, что она порвала с Томом, поймав его с Минервой. Сплетни, разошедшиеся по школе, жутко раздражали МакГонагалл, она неоднократно отрицала какие-либо романтические отношения с Риддлом, в то время как сам Том лишь смущенно улыбался в ответ на щекотливые вопросы да высказывал сожаление о расставании с Эвентайд.

Сейчас же Мейв выглядела неожиданно воодушевленной, она вежливо поздоровалась с Минервой, а также заверила учителя, что дежурство протекает вполне спокойно. МакГонагалл предположила, что Эвентайд в конце концов взяла себя в руки и решила сменить гнев на милость.

Убедившись, что все идет как надо, Минерва и Уоррен направились в гриффиндорскую башню. По дороге у них завязался не самый приятный разговор.

— Мисс МакГонагалл, профессор Дамблдор поделился со мной на днях чудесной новостью: работа над вашим дебютным заклинанием идет очень быстрыми темпами, — без особой радости в голосе произнес преподаватель.

Когда год назад Минерва окончательно определилась со своим желанием сделать карьеру в науке, перед ней встал вопрос о наставнике. Ей подходили и Дамблдор, и Уоррен, но МакГонагалл в итоге выбрала первого, так как он был более авторитетным и опытным исследователем. Кроме того, Дамблдор как человек располагал ее к себе несомненно больше, нежели неразговорчивый, иногда вспыльчивый Уоррен, который, узнав, что выбор сделан не в его пользу, затаил на Минерву обиду.

МакГонагалл как можно более сдержанно поведала учителю о своих успехах с заклинанием «Феровертум статус леталис». А таковые действительно были: спустя несколько недель сложных расчетов она наконец-таки подобрала подходящую формулу, и теперь первая часть ее научного исследования подошла к концу.

— Ну что же, могу за вас только порадоваться и пожелать дальнейших успехов, — промямлил Уоррен. — Вы — способная ученица и многообещающий юный ученый. Некоторым не мешало бы брать с вас пример.

Минерва недолго гадала, о ком была последняя фраза: мастер заклинаний с первого курса невзлюбил Августу за несобранность на уроках и явно занижал ей оценки. Та же еще более усугубляла положение, несерьезно относясь к его занятиям, и частенько повторяла, что «не намерена терпеть предвзятое отношение преподавателя, которого и мужчиной-то не назовешь».

Осмотрев башню, они решили еще раз наведаться на второй этаж. Однако по пути встретили Меррисот, и Уоррен немного отстал. Минерва, не став его ждать, неспешно направилась на второй этаж.

Стоило ей остаться одной, как она почувствовала резкий укол тревоги, да такой, что дыхание перехватило. МакГонагалл никогда не верила в предчувствия, считая их досужими вымыслами прорицательниц, но сейчас забеспокоилась не на шутку. Свернув в нужный коридор на втором этаже, она прищурилась. У Минервы всегда было неважно со зрением и сейчас, увидев в конце коридора две распластавшиеся на полу фигуры, она сначала не поверила своим глазам. Протерев их и убедившись, что ей не померещилось, она бросилась к лежащим на полу однокурсникам — Мейв, и, к ее ужасу, Дэвид лежали без сознания. Присев, МакГонагалл ощупала ладони Эвентайд, холодные, как камень. С замершим сердцем она схватила за руку Лонгботтома и тут же облегченно вздохнула: его пальцы были лишь чуть холодны. Минерва взмахнула над другом палочкой, и через секунду Дэвид разлепил глаза и присел на полу, взглянув на нее невидящим взглядом.

— Что случилось? — спросил он, видимо, все еще не понимая происходящего, но при виде окаменевшей Мейв его глаза сузились — до него дошло.

В это время в коридоре показались учителя, которые ускорили шаг, поняв, что произошло неладное. Осмотрев Эвентайд и убедившись, что пока не остается ничего иного, как отнести ее в больничное крыло, они принялись расспрашивать Лонгботтома. Судя по его рассказу, Дэвид, на секунду отвернувшись от Мейв, получил в спину заклинание потери сознания и пролежал под ним, пока его не расколдовала МакГонагалл. Больше он ничего не мог поведать.

* * *

Диппету удалось уговорить родителей Джоша и Джонатана не забирать из школы своих пострадавших детей, а дождаться приготовления Тонизирующего Глотка Мандрагоры. Но если матерей мальчиков удалось кое-как убедить, то с отцом Мейв все оказалось куда сложнее. Мистер Эвентайд незамедлительно явился в школу и заявил, что в ближайшие дни не только заберет дочь из Хогвартса, но и позаботится о ее переводе в Дурмстранг. Все эти малоприятные переговоры выбили директора из сил, более всего он опасался, что кто-нибудь из родителей обратится в Министерство Магии. Но, к его счастью, дело пока ограничивалось лишь угрозами.

Минерва несколько дней не решалась вернуться в прошлое и проследить за Мейв, но любопытство взяло свое.

— Я так и не научилась вызывать Патронуса, сколько бы ни тренировалась. С теорией у меня все прекрасно, но вот с практикой… — увлеченно рассказывала Эвентайд, неспешно прогуливаясь с Дэвидом по коридору второго этажа. Минерва-кошка, следуя за ними, внимательно прислушивалась к их разговору. Мейв болтала без умолку, и Лонгботтому оставалось лишь кивать в ответ.

— Дэвид! — вдруг воскликнула она, перестав улыбаться, и ткнула пальцем куда-то в сторону. Другой же рукой украдкой вытащила из кармана палочку. — Посмотри, там…

Лонгботтом послушно уставился в указанную точку. Этого момента Эвентайд хватило, чтобы нацелить на него палочку и выкрикнуть заклинание. Дэвид, даже не успев обернуться, моментально повалился на пол без чувств. Мейв, широко раскрыв глаза, рассматривала его, палочка у нее в руках тряслась.

— Прости, Дэвид, — пробормотала Эвентайд, прерывисто дыша. — Но ему нужна я, а не ты.

По выражению ее глаз становилось понятно, что сейчас она не в себе. Мейв вдруг принялась быстро ходить туда-сюда по коридору. Наконец она остановилась и подняла голову. В ее глазах сверкали слезы, губы дрожали.

— Ну, чего ждешь? — принялась в пустоту приговаривать Мейв, с силой сжав кулаки. — Давай, я совсем одна! Сделай это со мной! Пускай он увидит…и пожалеет. Мерлином клянусь, он так пожалеет…

И, словно в ответ на призыв, высоко над ее головой раздался хлопок, и на нее посыпался густой серебристый порошок. Эвентайд, видимо, совсем не ожидая такого, схватилась руками за лицо.

— Мои глаза… — заверещала она, отскакивая к стене.

Минерва заметила фигуру Риддла, вынырнувшую из темного закоулка. Его разглядела и Мейв.

— Том, это ты? — она протянула к нему руку. — Мои глаза… Помоги мне! Я так плохо вижу!

Риддл неторопливо приблизился к ней и окинул ее внимательным взглядом.

— Том… — повторила с мольбой в голосе Эвентайд. — Пожалуйста…

Но он резко схватил ее за запястье и потянул в сторону женского туалета. Мейв споткнулась и едва не упала, но поковыляла за ним. Доведя ее до самой двери туалета и распахнув ее перед ней, Риддл приказал: «Заходи!» Но Эвентайд, оступившись и снова схватившись за лицо, пролепетала:

— Том, куда ты меня привел? Что ты делаешь?

Но Риддл, грубо схватив ее сзади за густую копну волос так, что она вскрикнула от боли, с силой втолкнул ее в туалет.

— Отпусти, мне больно! — захныкала Мейв, но он, не обращая внимания на ее всхлипывания, уже захлопнул за собой дверь.

МакГонагалл, выйдя из тени, оглядела распластавшегося на полу Дэвида. Смотреть, что произошло дальше, у нее совершенно не было желания.

* * *

Минерва неспешно прошла в кабинет истории магии, Том следом за ней. Сев за первую парту, он вопросительно уставился на нее. МакГонагалл, собираясь с мыслями, заняла место за кафедрой.

— Вы слышали о Мейв? — наконец спросила она, подняв на него глаза.

Риддл взглянул в окно.

— Да, ее забрал отец, — ответил он и сделал паузу, обдумывая дальнейшие слова. — Минерва, я вам не говорил, но, знаете, у меня ведь есть определенного рода догадки насчет виновника происшествия, но я пока не в полной мере уверен в них. Вот что думаете вы? — Том посмотрел на нее прямо. — Кто, по-вашему, учиняет все эти беспорядки? У вас ведь имеются какие-нибудь предположения?

Он продолжал смотреть на нее, не моргая, но его глаза были поразительно сухими, и МакГонагалл, решив более не давить в себе обуревающее ее возмущение, сказала:

— Я думаю, что это вы, — ей удалось это произнести неожиданно спокойно и сдержанно, хотя она так боялась, что выйдет иначе. Риддл недоуменно приподнял бровь. — Да, Том, я полагаю, что это вы напали и на Джоша, и на Джонатана, а теперь и на Мейв.

Он продолжал непонимающе смотреть на нее, точно все еще не веря в услышанное, но вдруг звонко рассмеялся.

— Минерва, право, вы совсем не умеете шутить! — заявил Том, утирая выступившие от смеха слезы, но МакГонагалл даже не улыбнулась. Отсмеявшись, он замолк, и его лицо также приняло серьезное выражение. — Нет, вы это на полном серьезе?

Минерва кивнула.

— Том, я предлагаю не вдаваться сейчас в подробности, а перейти к сути дела.

— Постойте! — перебил Риддл. — С какой стати вы выносите мне такое обвинение?

— Том, пожалуйста, давайте обойдемся без… — начала было МакГонагалл, сделав жест рукой, когда он захотел возразить. — Я думаю, что это вы. Более того, я не просто думаю, а знаю наверняка.

— Минерва, вам стоит пересмотреть свои предположения, вы действительно ошиблись на мой счет, — после недолгого молчания сказал Риддл, его брови сошлись на переносице. — Использование черной магии…

— Карается законом! — поспешно вставила она. — Попрошу выслушать меня, не перебивая, — замолчала, подбирая слова. — Я думала об этом. Вам шестнадцать, а через восемь месяцев вы станете совершеннолетним, и случившееся может грозить вам не только разрушением планов в карьере научного сотрудника, министерского работника… Неважно кого! Вы должны понимать, что вам придется нести ответственность в полном объеме, в случае если… — Минерва запнулась, давая ему проникнуться услышанным, Том же молчал, не сводя с нее внимательных глаз. — Я знаю, что всякий может оступиться, тем более что в вашем случае соблазн был необычайно велик… — МакГонагалл старалась сохранить ровный тон, но он ее в конце все-таки подвел. — Том, вы молоды, талантливы, вам нельзя влезать в такие проблемы. Вот если бы вы свернули свои планы по дальнейшим нападениям, то никто, возможно, и не узнал бы…

Минерва смотрела на него, рассчитывая, что ее слова возымеют действие, но Риддл, пролистав черную тетрадь и открыв чернила, которые она ему однажды подарила, начал что-то старательно выводить пером по чистой бумаге. МакГонагалл даже показалось, что Том ее не расслышал, как вдруг он совершенно иным, нежели раньше, голосом ехидно произнес:

― Минерва, вы на самом деле думаете, что меня интересует карьера чиновника или ученого? ― что-то прописывая своим каллиграфическим почерком, Риддл насмешливо продолжил: ― Говорите, чтобы я прекратил нападения? А что, если я этого не сделаю?

Вот! Вот оно! МакГонагалл почувствовала жгучую волну ярости от услышанного.

— Том, вы, кажется, не поняли. Я повторю. Если вам нет дела до судьбы невинных студентов, то подумайте хотя бы о себе. Что вы делаете?

— Я в курсе того, что делаю. А вот вы определенно пока не в состоянии оценить все здраво и по достоинству.

— Вы… — ее взбесили не только его слова, но и тот пренебрежительный тон, которым он все это говорил, продолжая писать в своей тетради, даже не удостаивая ее взглядом.

— Ну, не советую вам так горячиться, Минерва. Особенно учитывая ваши карьерные планы. А они у вас грандиозные, не так ли? — вкрадчиво произнес он, подняв на нее глаза. К чему он клонит? — Вы намерены посвятить жизнь трансфигурации, я прав? Научные работы, собственные заклинания, а также анимагия в столь юном возрасте. О, это должно так впечатлить экзаменаторов и работодателей, верно? И вы, разумеется, рассчитываете всего добиться сами. Дамблдор не в счет, хотя вы и ставите его на пьедестал почета. Однако же при этом совершенно не ищите оптимальных путей к достижению поставленной цели, а ведь все до смеха элементарно. — Риддл сделал паузу, предлагая ей вдуматься в его слова. — Вы надменны и самоуверенны, не в ваших правилах снисходить до столь, по-вашему, незначительных людей, как, например, Эндрю Пьюси или Уильям Нотт.

С каждой новой фразой его глаза блестели все ярче, от них нельзя было оторваться.

— А ведь одно слово, подумать только, одно слово таких власть имущих, как они, и вы делаете блестящую карьеру, получаете огромные возможности для научной деятельности. Заманчиво? — он усмехнулся. — В противном случае вы просиживаете от зарплаты к зарплате в какой-нибудь убогой лаборатории и влачите жалкое существование в полуразвалившемся домике престарелых родителей. Но вы ведь не ради этого просиживаете за учебниками дни и ночи? Непросто без знакомств? А ведь до низа недалеко — чуть зазевался, и все.

Минерва задрожала от гнева: он все о ней знал, видел ее насквозь. МакГонагалл была бы рада дать ему пощечину. Но когда она вышла из-за кафедры и приблизилась к нему, Риддл продолжил писать как ни в чем не бывало. Минерва взглянула на его тонко очерченные губы. Этот мальчишка волновал, раздражал ее, вызывал своим высокомерием сопротивление, будил в ней все подавленное, скрытое, низменное. Том злил ее и в то же время восхищал.

— Успех человека не может зависеть только лишь от одного слова другого человека, — неуверенно возразила МакГонагалл.

— Это кто вам сказал? Ваш друг Блэк, известный женоненавистник, которому на самом деле глубоко наплевать, где и как вы устроитесь? Наследник одного из влиятельнейших домов Англии, которому уже при рождении было приготовлено место в теплом чиновничьем кресле? Разумеется, в стройной теории все так, как вы утверждаете, — снисходительно улыбнулся Риддл. — Но не советую забывать, что Министерством, как и небольшим миром магической науки, правят преимущественно мужчины, к тому же чистокровные, а они все так или иначе связаны друг с другом. Так что захлопнется одна дверь, и не факт, что не закроется и вторая, а за ней и третья. Нет, конечно, мышиные должности всегда вакантны…

Минерва тяжело сглотнула. Он озвучил то, что давно не давало ей покоя. Действительно, на многое ли могла рассчитывать в этом мужском мире хоть и чистокровная, но все же женщина без каких-либо связей или хотя бы яркой внешности? Таким, как она, в лучшем случае желали удачного замужества, приравнивая к большинству легкомысленных девушек, к которым МакГонагалл решительно не желала себя причислять.

— Как волшебник я сильнее тебя, думаю, ты и так уже это уяснила, — между тем нагло и самоуверенно заявил Том, и в ней всколыхнулась еще большая волна ярости. Причем, в большей степени из-за понимания того, что Риддл абсолютно прав. Ей никогда ранее не доводилось встречать студента одареннее. Изнутри ее уже давно изъедали черная зависть и чувство собственной неполноценности, ведь Минерва понимала, что, даже несмотря на наличие отличных оценок и способностей к трансфигурации, ей все равно не сравняться в магической силе с Томом. То, что давалось ей медленно и ценой огромных усилий, им схватывалось на лету. МакГонагалл была просто одной из великого множества талантливых и успешных учениц, Риддл же был лучшим.

— Однако раз тебе так хочется иллюзии своей непревзойденности, то я тебе это позволю, — между тем улыбнулся Том. — Я в твоих руках, Минерва. Ты можешь сейчас же пойти и донести на меня, а можешь и не делать этого. Выбор за тобой! Однако помни, я наследник Слизерина, и этого не отменить.

— И как у вас хватает наглости… — гневно начала было МакГонагалл, но Риддл, вдруг резко встав к ней навстречу, впился в ее губы своими. Минерва попыталась оттолкнуть его, но он, с силой схватив рукой ее за затылок, продолжил жадно целовать. Голова ее закружилась, сердце отчаянно заколотилось. МакГонагалл снова попыталась высвободиться, и Том совершенно внезапно отпустил ее, так что она, попятившись назад, ударилась о край учительского стола. Они взглянули друг на друга, оба тяжело дыша.

— Минерва, ты хочешь стать сильной волшебницей, и ты стремишься к этому. И мне нравится в тебе это! — переведя дыхание, Риддл продолжил: — Знаешь, я ведь, как и ты, ненавижу всех их, баловней судьбы, этих Пьюси, Ноттов, Блэков. У них всегда было все, а кто из них по достоинству оценил свои возможности? Один заливает горе алкоголем, другой не в состоянии освоить простейшие заклинания, а третий… третий не может найти занятие достойнее, чем бездумно носиться за квиддичными мячами! И знаешь, мы ведь можем сделать так, что они еще будут в ногах у нас валяться, прося о снисхождении. Пойми уже, наконец, что один в поле не воин!

МакГонагалл молчала, не зная, что ответить, ведь во многом он был прав, им было озвучено то, с чем она сама готова была согласиться. Риддл — человек, который также, как и она, привык всего добиваться сам. Но, в отличие от нее, Том явно обладал особой харизмой, способностью притягивать к себе людей, со временем подчиняя их. Сейчас же он предлагал ей использовать тех, кому она на самом деле втайне безумно завидовала. МакГонагалл презирала этих людей, которым, по ее мнению, все всегда доставалось легко благодаря положению в обществе, и одновременно жалела, что сама не обладает ничем подобным.

Минерва почувствовала, как заслезились ее глаза от жалости к самой себе, которую так умело разбудил в ней Риддл. Это чувство она изо всех сил подавляла в себе все эти годы, теперь же оно вышло наружу, заслоняя собой разум.

МакГонагалл поднесла левую руку к лицу и вдруг заметила на безымянном пальце платиновое кольцо в виде змеи. Мерлин, и когда Том успел надеть его ей? Вероятно, пока целовал. Она попыталась снять кольцо, но оно словно приросло к ее пальцу, и Минерва испуганно взглянула на Риддла.

— Это мой тебе подарок, а от подарков не отказываются, — пояснил Том, подойдя к двери и показывая, что разговор окончен. — И это лишь одна из немногих вещей, которые я могу тебе предложить в обмен на то, что можешь дать мне ты.

* * *

МакГонагалл надеялась, что в гостиной не встретит никого из друзей, но, как назло, рядом с ней на диван уселась Августа и принялась рассказывать очередную сплетню. Минерва пыталась вслушаться в то, что она говорила, но, казалось, ничего не слышала: все ее мысли возвращались к разговору с Томом.

— Ой, покажи! Какое красивое! — воскликнула Спрингвейл, заметив на ее пальце платиновое кольцо.

МакГонагалл в испуге спрятала руку за спиной, при этом отчаянно пытаясь снять кольцо. К ее удивлению, оно легко соскользнуло, и Минерва быстро спрятала его в карман. Она, видимо, выглядела совсем глупо, так как Августа в недоумении уставилась на нее. Однако, к счастью, в этот момент в гостиную влетела Роланда и плюхнулась в самое дальнее от них кресло. МакГонагалл впервые видела Хуч такой раскрасневшейся. Это заметила и Спрингвейл и тотчас взялась за расспросы. Роланда начала было отнекиваться, однако Августа была так настойчива, что та в итоге сдалась:

— Ладно-ладно, расскажу, только отстань! — Хуч, поджав под себя ноги, сбивчиво продолжила: — Блэк только что позвал меня в субботу вечером на Астрономическую башню, — она состроила гримасу отвращения. — Якобы полюбоваться на звездочки, но уж я-то знаю, что у этого прохвоста на уме!

— Позволь уточнить, о каком Блэке идет речь? — хитро прищурилась Спрингвейл. — О Сигнусе или об Орионе?

— Да не о них! — нетерпеливо бросила Роланда, и, уже буквально побагровев, неохотно назвала имя, которое, видимо, очень смущалась произнести: — Альфред, так, кажется, его зовут?

— Альфард, — поправила Августа. — Ну и? В котором часу встречаетесь и что ты наденешь?

— Да ничего! Я послала его на все четыре стороны! — явно гордая собой, заявила Хуч. — С какой это стати я должна возиться с отпрыском этой чокнутой семейки?

— Прямо так и послала? — поразилась Спрингвейл. — Но почему? Альфард ведь один из самых завидных женихов, причем во всех отношениях. Богат, хорош собой, играет в квиддич, имеет безупречную родословную. К тому же, говорят, он сейчас как раз подыскивает себе невесту…

— Вот пускай и дальше носится со своей родословной, но не в моей компании! — Роланда, похоже, решила пропустить мимо ушей все доводы подруги. — Потомок прогнившей насквозь семьи… Тьфу!

— Ну так, может, его роду не помешает новая струя чистой крови, так сказать, для разбавки. А Блэкам, поверь, она давно требуется — семья их близка к вырождению. А ты чистокровная, хоть и не из самого знатного рода. Возможно, у тебя и не очень завидное приданое, но, думаю, наследства Альфарда, которое он получит, как старший сын, хватит вам обоим за милую душу.

— И чтобы потом эта семейка придурков всю жизнь напоминала мне, что я им должна по гроб жизни? Нет уж, спасибо, я пас! — буркнула Хуч и, взъерошив и без того растрепанные волосы, добавила: — Да и не хочу я замуж!

— Нет, ты только посмотри на эту упрямицу! — попыталась привлечь к дискуссии Минерву Августа. — Кто же в здравом уме откажется от такого как Блэк?

Для МакГонагалл этот разговор оказался неожиданно неприятным. Приглашение Роланды со стороны Альфарда было вполне предсказуемым — Минерва давно подозревала, что ему нравится ее подруга, и рано или поздно он сделал бы первый шаг. Но тогда откуда бралось тягучее чувство досады, что охватило ее сейчас? Она вполне могла и должна была ожидать подобных действий со стороны Блэка, разве нет?

Мысли ее снова перекинулись на Риддла. Минерва украдкой провела пальцами по губам: ей показалось, что на них еще остался вкус его губ. Прежде МакГонагалл ни с кем не случалось целоваться, сейчас же, когда это все-таки произошло, она все еще не могла в это поверить. Минерва нащупала на дне кармана кольцо, такое простое, без каких-либо изысков в исполнении, но наверняка очень дорогое. У МакГонагалл никогда не было таких вещей, ей никто не дарил таких подарков, и теперь она ощутила неизвестное до сих пор щемящее чувство довольства. И ведь это не единственная вещь, которую Риддл может ей преподнести…

Вскоре пришел Дэвид и попросил МакГонагалл помочь ему с домашним заданием. Роланда с Августой покинули их, решив не мешать. По беспокойному взгляду, которым Дэвид напоследок окинул гостиную, точно хотел убедиться, что они одни, Минерва поняла, что разговор пойдет отнюдь не об уроках. Лонгботтом, казалось, набирался смелости заговорить, и чем дольше он молчал, тем больше она начинала волноваться. Наконец, глубоко вздохнув, Дэвид произнес:

— Послушай, я несколько дней обдумывал это. Стоит или нет. Но теперь я понимаю, что я просто обязан рассказать, — его серьезный тон насторожил ее. — Минерва, когда напали на Эвентайд, я был в сознании.

У МакГонагалл сердце точно ушло в пятки.

— Да-да, хочешь верь, а хочешь нет, но я притворялся. — Его глаза возбужденно горели. — Ты ведь знаешь, я намерен по окончании школы учиться на аврора и уже сейчас готовлюсь к поступлению, стараюсь освоить различные приемы отслеживания и поимки преступников. Так вот, я давно экспериментирую с одним заклинанием, создающим иллюзию потери сознания. Я полгода достаточно плотно общался с Мейв и не смог не заметить изменения в ее поведении в последние дни. Говорят, она порвала с Риддлом, якобы из-за тебя, — Минерва заметно напряглась. — Но я уверен, что половину Мейв надумала. Итак, в эти дни я стал более бдительным и наблюдал за ней. Когда же она постаралась напасть на меня, то я успел применить то самое иллюзионное заклинание и повалился на пол прежде, чем Мейв успела меня заколдовать. Чем хорошо мое заклинание, так это тем, что другой волшебник практически не в состоянии обнаружить подвох. Человек выглядит так, будто действительно потерял сознание, в то время как он может слышать все, что происходит вокруг.

МакГонагалл старалась показать заинтересованность и невозмутимость, хоть и понимала, что разговор вскоре перейдет на Риддла. И она не ошиблась.

— Минерва, это ведь Том напал на нее, — взволнованно сообщил Лонгботтом. — Я слышал, как он сначала увел ее в женский туалет, а потом оставил ее рядом со мной уже окаменевшую.

МакГонагалл попыталась изобразить изумление, в то время как Дэвид с ужасом в глазах продолжал говорить о Томе.

— Послушай, я… — выдавила Минерва.

— Знаю, ты в шоке, — закончил он. — Да я и сам который день не могу прийти в себя. Такой славный малый, а творит…

МакГонагалл понимала, что ей не стоило удивляться подобному обороту дел, ведь не одна она могла всерьез интересоваться происходящими в школе кошмарами. Но тогда почему еще немного, и она готова будет запаниковать, точно это ее поймали на нападениях, а не Риддла? Минерва открыла было рот, чтобы ответить, но Лонгботтом не дал:

— Знаю, что ты захочешь сделать, — покачал головой, — и не посмею тебе мешать. Более того, я готов подтвердить все твои слова, когда ты расскажешь о Томе директору или кому из учителей. Только сообщи, когда пойдешь им докладывать.

МакГонагалл не нашла, что сказать. Дэвид действительно решил, что единственное, что она может сделать, — это пойти и донести на Риддла. Да она ведь и должна так сделать, правда?

— Сейчас, — решительно сказала Минерва, лихорадочно осмысливая, на какой вероломный поступок идет. — Мы пойдем и расскажем сию минуту.

— Сейчас? — Лонгботтом удивленно воззрился сначала на нее, а затем на настенные часы. — Ты что! Уже ведь половина двенадцатого, учителя давно спят.

— Нет, — отрезала МакГонагалл, встав со стула. — Профессор Дамблдор в это время еще работает. Иногда он даже устраивает факультативы в такое время. Мы пойдем немедленно!

— Погоди! Неужели до утра не терпит? — он растерянно на нее посмотрел, но потом послушно кивнул. — Ладно, так уж и быть. Пошли!

Дэвид нерешительно двинулся к выходу из гостиной. В коридоре он попробовал было уговорить ее отложить непростой разговор до завтра, но Минерва стояла на своем. Лонгботтом завернул за угол, и она замедлила шаг. Сердце в груди заколотилось как бешенное, но МакГонагалл все же вытащила из кармана палочку. Хотела было сунуть ее обратно, увидев перед собой затылок друга. Нет, она ведь не сможет этого с ним сделать, не должна, в конце концов. Дэвид, заметив, что она отстала, обернулся. Но Минерва, взметнув палочку, воскликнула: «Обливиэйт!» Лонгботтом, широко распахнув глаза, едва успел открыть рот, как заклинание уже угодило в него.

Спустя несколько минут они уже возвращались в гостиную. Дэвид искренне недоумевал, почему он все еще не в постели. Воспоминаний последних дней в его голове как не бывало.

В гостиной он, пожелав МакГонагалл спокойной ночи, удалился в спальню. Минерва же какое-то время постояла, глядя на огонь в камине, а затем присела за стол и, сложив перед собой руки, опустила на них голову.

* * *

МакГонагалл, в очередной раз помешав зелье в котле, подняла глаза на Эйлин.

— Хорошо, учтем твое утверждение, что сейчас на втором этаже в определенные часы в основном бывают одни старосты и учителя, — рассуждала та. — Но какова вероятность, что какой-нибудь второкурсник в поисках приключений не нагрянет туда посреди бела дня?

Велика, что и говорить. Но и вероятность того, что она, Минерва, может оказаться в нужное время в нужном месте, также не мала.

— Прекрасно, — не унималась Принц. — А что, если до того дня, как будет готово оборотное зелье, на кого-нибудь уже будет совершенно нападение? Твой план трещит по швам, Минерва!

МакГонагалл вздохнула. В начале мая Дамблдор забрал у нее маховик времени, заявив, что это необходимо ради ее же безопасности и спокойствия. Так и сказал, что на носу у нее экзамены и ей ни к чему забивать голову ненужными сведениями и волнениями. Тогда-то она и взялась варить оборотное зелье. И все то время, что оно готовилось, Минерва в усиленном режиме испытывала в действии заклинание «Феровертум статус леталис». МакГонагалл понимала, что должна в совершенстве овладеть им, ведь то, что она намеревалась осуществить, не допускало возможности даже малейшей ошибки.

Минерва решила весь июнь, в течение которого будут длиться экзамены, ежедневно в свободное время караулить всякого студента, проходящего в направлении второго этажа. При помощи оборотного зелья МакГонагалл рассчитывала принять образ потенциальной жертвы и в компании Тома отправиться в женский туалет второго этажа, а там уж ей останется рассчитывать на себя и собственное мастерство в области трансфигурации. Либо она победит Риддла, уничтожив его проклятого василиска при помощи зверька ласки, либо окажется в лазарете в ожидании Тонизирующего Глотка Мандрагоры. О худшем сценарии развития событий Минерва старалась думать как можно меньше, иначе тогда она никогда не решится на осуществление задуманного. План сам по себе был очень рискованным, но МакГонагалл не переставала верить, что при великой осторожности игра может стоить свеч.

— Ты не должна на это идти! — снова принялась отговаривать Эйлин. — Ты можешь пострадать. Я все расскажу Альфарду!

Минерва, подойдя к ней, взяла ее за руки.

— Я все уже решила и не отступлюсь от намеченного. Если все рассказать директору или учителям, то Риддла…

— Да что он тебе! — взвилась Принц. — Том виноват, и он это знает. Он обязан понести наказание, пускай его даже выгонят из школы…

Эйлин жалобно пробормотала что-то еще, но МакГонагалл была все также непреклонна.

— Минерва, скажи, но честно, — наконец осторожно сказала Принц. — Ты влюблена в Тома?

МакГонагалл, поглядев в окно, задумалась. Влюблена? Странно, но при этой мысли она не почувствовала ничего: ни стыдливого трепета, ни нежности и всепоглощающего тепла, — всего того, что должна ощущать влюбленная девушка. Разве что толику жалости. Риддл — очень красивый мальчик, в котором скрыта сила, поражающая своей чудовищностью, мощью, темной красотой. Магические способности, которые не могут, просто не должны пропасть, уйти в небытие. И что уж тут обманывать саму себя — это сила, которой может воспользоваться и она.

— Ну что мне с тобой делать? — Эйлин, так и не дождавшись ответа, печально вздохнула. — Ладно, я помогу тебе хотя бы с твоими жертвами, а там уже поступай как знаешь.

* * *

Алисия и Помона подошли к подъехавшей лестнице. Они были так увлечены обсуждением последней стадии приготовления Тонизирующего Глотка Мандрагоры, что не заметили, как из-за поворота в них полетело усыпляющее заклинание. И Дэвис, и Спраут огляделись по сторонам, но заклинание действовало моментально, и они, зевая, повалились на пол.

Эйлин кивнула Минерве, и та, подойдя к Алисии, выдернула из ее высоко собранной прически волос. С опаской оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого нет поблизости, Принц приступила к выполнению своей части — она должна была на время спрятать усыпленных старост.

МакГонагалл, вытащив из кармана флакон с оборотным зельем и откупорив его, бросила в него добытый волос. Затем пригубила его. Отвратительная жидкость скользнула в горло, и Минерва, быстро спрятав флакон, прислонилась к стене. Через несколько минут ей полегчало, и она, вытащив из сумки зеркальце, взглянула в него — на нее смотрела испуганная побледневшая Алисия. МакГонагалл потратила еще несколько минут на приведение одежды в тот вид, в котором видела Дэвис, а для этого пришлось заметно увеличить ее размер и поменять расцветку галстуков.

Вскоре, оказавшись в нужном коридоре, Минерва как можно спокойнее принялась прохаживаться туда сюда, хотя каждую секунду ждала, когда над ее головой раздастся хлопок. Ну и где же ты, Риддл? Она уже десятый день проделывала этот трюк, пока ни разу ничем особо не завершившийся.

В этот раз МакГонагалл хлопка не услышала — на нее сверху бесшумно посыпался густой серебристый порошок. Минерва, убедившись, что защитное заклинание сработало замечательно, и порошок не имеет на нее совершенно никакого действия, поднесла к глазам руки — необходимо было изобразить потерю зрения, замешательство — все то, что ожидал увидеть Том. Отскочив к стене, МакГонагалл принялась слепо озираться по сторонам. Вскоре она услышала шаги, а затем почувствовала на плече сильную руку. «Пошли со мной! Я помогу!» — шепнул на ухо Риддл, и Минерва, кивнув, позволила себя увести.

МакГонагалл, все еще прижимая руки к лицу, прошла в распахнутую перед ней дверь. Когда же Минерва услышала, как та за ней негромко затворилась, она почувствовала, как по ее коже забегали мурашки. Еле передвигая ноги от сковавшего ее страха, МакГонагалл доковыляла до раковины у стены, к которой ее подтолкнул Том. Она дрожащими пальцами отвинтила один из кранов, и из того хлынула ледяная вода. Минерва, точно во сне, убавила напор и принялась умывать глаза. Она вся превратилась в слух, боясь пропустить то, что происходило рядом с ней. МакГонагалл услышала, как Риддл отошел к одной из раковин позади нее, и она не поверила своим ушам, когда до нее донеслось приглушенное змеиное шипение. На миг Минерва подняла глаза в большое зеркало перед ней и увидела, как губы Тома шевелились, издавая это самое шипение. Змееуст, как и утверждал Блэк.

Между тем раковина перед Риддлом отъехала в сторону, и он вдруг резко перевел взгляд на МакГонагалл, снова опустившую глаза и продолжившую их промывать. В этот момент ее слух был напряжен так, что она услышала позади себя странные тяжелые шорохи, будто нечто невиданных размеров поднималось откуда-то снизу наверх. Минерва бросила взгляд на сумку, что висела у нее на плече. Сзади повеяло сквозняком, точно из открытой настежь двери, и появилось стойкое, пробирающее до мозга костей пугающее чувство, что кто-то стоит у нее за спиной. И этот кто-то невероятно огромных размеров. Пора действовать! Либо она сейчас это сделает, либо уже никогда!

МакГонагалл, раскрыв сумку, молниеносно вытащила из нее пачку бумаг и, направив палочку на них, произнесла про себя заветное заклинание. Оно подействовало даже быстрее, чем она ожидала: в мгновение ока из ее рук выскользнуло не меньше дюжины крохотных зверьков. Ласка — то самое животное, чей запах, согласно преданиям, является губительным для такого страшного порождения темных сил, как василиск!

Только теперь Минерва решилась посмотреть на Тома в упор. Тот между тем застыл, с непониманием переводя взгляд с нее на разбегающихся в разные стороны зверьков. МакГонагалл никогда бы не подумала, что может увидеть в его глазах такое удивление вперемешку со все возрастающим ужасом.

— Ты? — хрипло прошептал Риддл. — Минерва?

У МакГонагалл все похолодело внутри при этих словах, она ощутила, как одежда на ней стремительно увеличивается в размерах, а зрение ухудшается — действие оборотного зелья заканчивалось.

Первым пришел в себя Том, который, бросив короткий взгляд на зверьков, возившихся у его ног, взмахнул палочкой. Минерва взглянула вниз — вместо ласок по полу уже бросились врассыпную крохотные паучки.

— Я предупреждал, что сильнее тебя, — Риддл посмотрел на МакГонагалл.

Она была настолько сражена увиденным, что, казалось, уже не слышала, как Том начал что-то шептать на парселтанге. Минерву охватила паника: Мерлин Всемогущий, как так? Она же прибегла к заклинанию, которое отработала до совершенства! Неужели допустила какую-то ошибку? В какой формуле просчиталась?

МакГонагалл взглянула на Риддла и неожиданно прочитала страх его глазах. Он продолжал, не сводя их с нее, что-то шептать, однако Минерва чувствовала движение позади себя — василиск точно подползал к ней, его горячее зловонное дыхание уже едва не обжигало ее плечи.

— Беги отсюда! — вдруг закричал Том и, обернувшись к двери туалета, пробормотал заклинание, и та отворилась. — Минерва, умоляю тебя, беги сейчас же! Смотри только на меня!

Его грубый окрик заставил ее вскрикнуть, но ноги ее стали точно ватными, палочка из рук выскользнула, она и шагу не могла ступить.

— Да что же ты стоишь, черт бы тебя побрал! — не своим голосом заорал Риддл и, подскочив к ней, выкрикнул заклинание.

МакГонагалл почувствовала, как резкость зрения пропадает, ноги окончательно перестают держать, и она оседает на пол. Мгновение спустя она потеряла сознание.

― Я не могу… Ты ведь даже не знаком с моими родителями… ― пролепетала Оливия Хорнби, но Сириус лишь сильнее прижал ее к книжному шкафу.

Внезапно рядом послышался кашель. Они обернулись: поодаль, у стеллажа, забитого периодикой, стояла, прижав к груди стопку книг, МакГонагалл. Ее глаза презрительно сузились, а губы вытянулись в ниточку. Как не вовремя она появилась! Блэку в последнее время казалось, что Минерва нарочно следует за ним по пятам, мешая проводить время с понравившимися ему девушками. И это начало порядком раздражать.

― Библиотека ― не место для любовных утех, ― процедила Минерва сквозь зубы, и Хорнби отпрянула от него.

Сириус, натянув на лицо презрительную усмешку, молча потянул Оливию в читальный зал. На пару секунд он задержался у стеллажей.

― Слушай, ты мне надоела до чертиков. Свой шанс ты упустила, к тому же у тебя ведь есть малыш Томми. Так что прекрати мне мешать, ― шепнул Блэк МакГонагалл, и ее глаза яростно сверкнули, она отступила к окну. Сириус нарочито громко закрыл за собой дверь.

Перед закрытием библиотека была практически пуста: всего два райвенкловца и… Валбурга, что-то сосредоточенно объясняющая Ориону. Подумать только, какая семейная идиллия! Мать подняла глаза, и Сириус заметил, как она при виде его тяжело сглотнула и тут же отвернулась к кузену. Блэк поймал себя на мысли, что сегодня она невероятно привлекательна. Он всю свою жизнь слышал чуть ли не от каждого встречного, что у него очень красивая мать, но никогда не придавал особого внимания этим словам.

Проводив Оливию до ее гостиной, Сириус поспешил в родную башню. Сейчас необходимо было как можно скорее снять напряжение, выплеснуть накопившиеся негативные эмоции на бумагу. Он даже ощутил, как руки задрожали в нетерпении. Наконец, устроившись в одном из дальних кресел гостиной, Блэк вытащил чистый пергамент и перо и, уже никого не замечая, принялся делать на бумаге наброски. Давно ему не приходилось рисовать в состоянии такой неожиданной всепоглощающей одержимости. Весь мир девушек, женщин, мужчин, что ему когда-то доводилось рисовать, сузился до одной единственной. На пергаменте одна за другой появлялись линии, изображавшие тонкие черты лица взрослой элегантной дамы с острым испытующим взглядом, от которого, казалось, нельзя было спрятаться. Такой, какой он всегда и знал свою мать.

Сириус критически оглядел законченный портрет, и его губы тронула злобная усмешка при мысли о задуманном. Он так и порывался прямо сейчас наведаться в совятню и отправить «подарок» адресату. Но было уже достаточно поздно, и Блэк решил отложить это дело до утра.

― Мне знакомо ее лицо. Кто она? ― он даже не заметил, как сзади к нему подошла Августа и, слегка наклонившись, рассматривала рисунок в его руках.

Сириус поспешно спрятал портрет в сумку и посмотрел на Спрингвейл, устало присевшую рядом. Он поинтересовался, о чем ей захотелось поговорить с ним. Августа же неторопливо разгладила складки на мантии, затем на рукавах блузы, и только потом очень серьезно взглянула на него.

― Перейдем сразу к делу, ― спокойно, с расстановкой произнесла она. ― Что у вас там опять не так с Минервой?

Сириус привык к веселой жизнерадостной Августе, потому сейчас немного растерялся.

― Да ничего, ― сказал Блэк, а потом, не подумав, брякнул: ― А что, она плачет?

― Из-за тебя? ― усмехнулась Спрингвейл, точно он спросил о каком-то пустяке. ― Вот еще!

Ладно, сморозил глупость ― просто привык, что девочки так часто плачут из-за него. Возможно, и МакГонагалл не стала исключением.

― Августа, я ровным счетом ничего ей не сделал, ― соврал Сириус, опустив глаза. Спрингвейл молча рассматривала его, но потом сказала:

― Смотри у меня, ― она подняла указательный палец. ― Минерва с тобой мягка, как ни с кем другим, оно и понятно ― влюблена. Но я бы на ее месте давно тебя к ногтю приставила!

― Правда?

― Конечно! ― Августа очаровательно улыбнулась, напомнив ему в этот момент лисичку.

Он уже с большим вниманием принялся ее разглядывать. Спрингвейл была полненькой девушкой с тонкими волосами, да и со вкусом у нее однозначно были проблемы. Но ее обаянию могла позавидовать любая. Особенно МакГонагалл.

― Проверим? ― Блэк хитро прищурился, но Спрингвейл лишь покачала головой.

― Сделаю вид, что я этого не слышала, ― улыбка сошла с ее губ. ― Знаешь, милый, при моем желании ты бы уже давно валялся у моих ног, ― она снисходительно усмехнулась. Вот ведь чертовка! ― Но у меня все-таки есть Дэви, и он мне небезразличен. Так что прости, красавчик, и не обессудь! И поаккуратнее там с Минервой.

Августа, игриво потрепав его по щеке, ушла. Сириус усмехнулся: а мамочка-то у Фрэнка в юности оказывается была ого-го! Впрочем, и так можно было догадаться, кто кого в чете Лонгботтомов «приставил к ногтю».

* * *

На следующее же утро, едва занялся рассвет, Сириус отправил сову с рисунком. Стоило ему это сделать, как его охватило скверное чувство совершенной ошибки, но менять что-либо уже было поздно, и оставалось лишь ждать. Так всю первую половину дня Блэк провел как на иголках, однако ровным счетом ничего не происходило. Мать он так ни разу не встретил, и ему оставалось лишь мучиться в догадках, получила она его послание или нет. МакГонагалл он тоже не видел. Ее не было ни на завтраке, ни на обеде ― видимо, снова взялась за свою излюбленную тактику ― избегала его. Ну что же, не хочет видеться ― ее проблемы. С такими мрачными мыслями Сириус в обеденный перерыв отправился во двор.

Выйдя на улицу, он издалека заметил собравшуюся неподалеку от квиддичного поля небольшую группу студентов. Приблизившись к ним, Блэк разглядел, что в кругу учеников шла игра в плюй-камни. Эйлин целилась, готовясь сделать бросок. Когда ее камень приземлился дальше всех остальных, лежавших грудой на земле, из толпы выступил другой игрок, в котором Сириус узнал отца.

Тот, насмешливо глянув на Принц, взял в руки камень и прицелился. Сириус, потихоньку достав палочку, украдкой направил ее на камень в руках Ориона. Еще доля секунды, и камень отца приземлился рядом со множеством остальных, оставив преимущество за Эйлин. Мальчишки рассмеялись, а Орион резко повернулся к Сириусу и ткнул в него пальцем:

― Я видел, это ты заколдовал мой камень!

― Да неужели? ― не преминул отозваться Сириус.

― Можно проверить, какое последнее заклинание исполнила твоя палочка! ― уверенно заявил отец, подойдя к нему, и слизеринцы с интересом принялись наблюдать за зарождающейся перепалкой. Орион смутился, заметив, что друзья удивленно наблюдают за ним, и презрительно добавил: ― А какого ты вообще сюда явился?

― Искал твою благоверную, ― усмехнулся Сириус, и мальчишки вокруг присвистнули.

Отец сузил глаза.

― Так, я вообще не намерен тратить свое время на препирательства с вонючим грязнокровкой вроде тебя! ― начиная нервничать, отмахнулся Орион. Интересно, ему хоть раз приходило в голову немного разнообразить свои заранее придуманные фразы? Точнее, даже не им заготовленные, а…

― Это кто тебе велел? Твоя возлюбленная кузина?

Глаза отца полыхнули злостью, и он сделал к нему шаг.

― Отлично, я попал в яблочко! ― продолжал глумиться Сириус. ― Подумать только, он в самом деле без кузины и шагу не ступит! Подкаблучник несчастный!

Ему вдруг отчетливо вспомнился один дождливый августовский вечер, когда он, сбежав из дома, гостил у дяди Альфарда. Тогда поздно ночью к ним явился сам Орион, и Сириусу удалось подслушать, как он уговаривал дядю отвести племянника обратно домой, устало повторял, что Валбурга не потерпит подобного своеволия со стороны сына и брата. Дядя тогда наотрез отказался, и отец ушел ни с чем.

Сейчас же Сириус чувствовал, как один только такой вот уверенно-недоуменный вид Ориона выводит его из равновесия, бесит так, что кровь начинает потихоньку закипать в жилах. Казалось, отец насмехается над ним, делая вид, что не понимает, в чем дело. Где-то на задворках сознания голос разума из последних сил орал остановиться, твердил, что сейчас он переходит все возможные границы, но Сириус понимал, что уже не может ничего с собой поделать. Руки сами собой тянулись вцепиться в отца.

В это время смех вокруг резко смолк, все удивленно следили за намечающейся дракой.

― Ну, чего молчишь? Язык проглотил? Скажи, ты вообще хоть одно решение в своей жизни принял сам, без потворства жены? ― уже не следя за словами, сердито выплюнул Сириус, глядя на Ориона, в глазах которого застыл испуг. Это гребаное изумление и непонимание, он точно издевается!

Но Сириус вдруг ощутил, как сзади его перехватили за руки и потянули назад.

― Оставь его! ― послышался у самого уха бархатный голос Альфарда. Эти слова подействовали на Сириуса неожиданно отрезвляюще, и он повиновался дяде, давая увести себя в сторону. Отец еще какое-то время смотрел на него, словно на умалишенного, но потом однокурсники увели его. Альфард и Сириус присели на скамейку. Дядя молчал, выжидая, когда он отдышится и придет в себя.

― Ну и что за спектакль ты устроил? ― наконец упрекнул Альфард. ― Не оттащи я тебя от него, ты бы его придушил! И вот с этим ты ох как неосмотрителен, ― он извлек из кармана помятый клочок бумаги и развернул его ― тот самый портрет Валбурги, что был в горячке отправлен утром. ― Скажи спасибо, что Валбурга не успела вскрыть конверт, ― Гринграсс очень кстати ее отвлекла.

― Значит, она не…

― Нет, ― покачал головой дядя, но затем серьезно посмотрел на него. ― Ты что за шутки вздумал шутить?

― А какие шутки она…

― Знаю, о том и хотел потолковать, ― спокойно кивнул Альфард. ― Дело серьезное будет ― проклятие-то родовое как-никак.

У Сириуса по спине прошел холодок. Родовые проклятия ― одни из наиболее опаснейших и сложнейших проклятий, какие только изобретены волшебниками! Они давно канули в лета, пережив расцвет в Средневековье, когда напустить темные чары на собственного брата или отца считалось обычным делом. Насколько опасными являются родовые проклятия, можно лишь предполагать: информацию о них найти также просто, как отыскать редчайшие книги по черной магии. Министерство, начиная с двадцатого века, ведет усиленный поиск подобной литературы, а, найдя, безжалостно сжигает.

― То проклятие, к которому прибег Риддл, использовалось очень и очень редко, ― продолжил дядя. ― Ну какая мать в здравом уме позволит сотворить подобное с ее ребенком! Том же воспользовался ее незнанием и вашими с ней натянутыми отношениями. Потому худшее, что ты сейчас можешь делать ― это продолжить издеваться над матерью.

― Я ― издеваться? ― разозлился Сириус. ― Да она сама…

― Прекрати обвинять ее во всех смертных грехах! ― оборвал Альфард. ― Ты и сам, согласись, ведешь себя не как добрый и ласковый сын! Кто просил тебя трепаться при Риддле о помолвке родителей? Валбурга по сей день не может и просто не желает верить в то чудо, что являешь собой ты на данный момент. А ты только представь, каково ей будет, когда она окончательно уверится, на кого собственноручно накликала беду? ― у Сириуса к горлу подкатил ком.

Они сидели молча, обдумывая каждый свое. Сириус снова и снова перебирал в памяти подробности злополучного вечера в подземелье. Он сидел, не решаясь взглянуть на дядю, только что отчитавшего его, на языке так и вертелись обидные слова. Рядом с ним сидел едва ли не самый близкий человек, который всегда поддерживал его как мог. Сейчас же Альфард рассуждал о том, каково будет Валбурге. А каково сейчас ему, кто-нибудь подумал?

Сириус упрямо убрал с лица небрежно упавшие пряди волос.

Он всегда был уверен в своем наплевательском отношении к тому, что думает на его счет выжившая из ума фанатичка, которую он давно отвык называть матерью… Да, вот готов был поклясться! Но тогда почему в тот момент, когда Риддл, этот чертов придурок, наставил на него палочку, и когда вдалеке послышался женский голос и стук каблуков, он подумал… Нет, не о МакГонагалл, а о ней… Сириус всегда считал себя сильным, взрослым… И никогда не был наивен, но в тот треклятый миг в нем мелькнула надежда, что это пришла она… Проклятый момент, проклятая слабость, которые заметно пошатнули его уверенность в себе…

Альфард продолжал молчать, и Сириус все больше чувствовал себя не в своей тарелке.

― Ты глупец! Нашел на кого обижаться, ― вдруг скривился дядя. ― На женщин, двух несчастных девиц.

Сириус вспомнил, как Белла любила ехидно заметить, что дядя Альфард считает всех особ женского пола существами более низкого порядка, на которых чаще всего и обращать внимания не стоит.

― Прекрати пререкаться с матерью и МакГонагалл. Вторая вообще не заслужила такого отношения, а ты переносишь на нее то, что питаешь к матери.

― Минерва тебе подружка, что ли? ― продолжал досадовать Сириус.

― Маленькая поправка: подружка она тебе, а мне ― друг, ― дядя многозначительно поднял указательный палец.

― Вот как! ― горько усмехнулся Сириус, но от слов Альфарда ему стало легче, и он даже укорил себя за то, что умудрился приревновать Минерву к дяде. И, возможно, если бы он так не воодушевился этой мыслью, то заметил бы, каким странным вдруг стало выражение лица Альфарда. ― Я тут подумал, и, знаешь…

― Знаешь, из-за меня погиб человек, ― вдруг произнес дядя, и в этот миг рядом раздался заразительный девичий смех. ― Девочка…

― Что, прости? ― Сириус посмотрел на Альфарда, полагая, что ослышался и тут же замер, пораженный тем, как лицо того в считанные секунды осунулось и потемнело.

― Изумление с твоей стороны ожидаемо… Вот я рассказал тебе, и мне как будто стало легче… Да, значительно легче, ― еле слышно пробормотал дядя, и Сириусу уже мерещилось, что рядом с ним сидит совершенно незнакомый человек, настолько его голос казался чужим. Было что-то очень страшное даже не столько в том, что он сказал, а как при этом был напряжен.

― Послушай, я … ― только и нашел что сказать Сириус. Подсознательно он ждал подобного поворота разговора, но вот чтобы так, с плеча…

Альфард встал со скамьи и, похлопав его по плечу, направился к замку, казалось, даже не слыша его оклика.

― Ладно, не бери в голову, ― бросил он, оглянувшись. ― Потом договорим.

Сириус так и остался сидеть, тщетно пытаясь осмыслить услышанное.

* * *

Блэк заметил, что после вчерашнего в библиотеке он так ни разу больше и не увидел МакГонагалл. И если днем он не особо об этом задумывался, то ближе к вечеру все же забеспокоился. В десятом часу Сириус больше не смог спокойно сидеть в башне и пошел искать ее. Библиотека уже закрылась, в коридорах он встречал дежуривших старост, но Минервы среди них не было. Предположив, что, возможно, она на улице, Блэк спустился в холл и уверенно направился к входным дверям.

― Спешишь утешить возлюбленную? ― послышался сзади негромкий женский голос, и он почувствовал, как все внутри подпрыгнуло ― это была Валбурга.

Сириус медленно повернулся и пригляделся к ней. Ее волосы были небрежно собраны так, словно она спешила, а на дне серых глаз искрился лихорадочный огонек.

Когда мать подошла к нему ближе, Сириус разглядел в ее руках смятый клочок бумаги, который она развернула и продемонстрировала ему. Это был тот самый портрет, что был послан с утра. Неужели он все-таки попал к ней в руки? Сириус, сунув руку в карман, нащупал на его дне кольцо. Этот фамильный перстень, с которым была связана давняя традиция передачи его из поколения в поколение старшим сыновьям, достался ему в четырнадцать лет от дяди Альфарда. Сириус его не надевал, но носил с собой в качестве талисмана.

― Мой милый братишка, как всегда, возомнил себя самым умным и решил, что может совать нос в чужие дела, ― язвительно заметила Валбурга и порвала рисунок пополам. Затем еще. Разрывая бумагу, она не сводила с него глаз, которые с каждой секундой все больше наполнялись слезами.

Превратив пергамент едва ли не в пыль, мать подбросила его в воздух, и крохотные белые клочки, словно снег, разлетелись в стороны. Через секунду к горлу Блэка была приставлена палочка. Сириус, вертевший в кармане кольцо, подцепил его безымянным пальцем.

― Кто ты такой? ― выдохнула Валбурга.

― Слушай, убери-ка, ― потребовал он, но ее палочка только больнее надавила на горло.

― Замолчи! ― истерично перебила мать, и Сириус продолжил смотреть в ее глаза, так похожие на его собственные. На их дне он видел уменьшенную копию самого себя, заметно растерявшегося. ― И отвечай только то, что я потребую! Кто ты такой, Мерлин тебя побери?

Его губы расплылись в усмешке. Хочешь знать? Сириус вытащил руку из кармана, и когда он поднес ее к палочке Валбурги, на безымянном пальце сверкнул фамильный перстень. Мать перевела взгляд с его лица на кольцо, и ее глаза расширились от изумления. Она отпрянула от него как от прокаженного, и Блэк провел рукой по шее в том месте, где только что был кончик палочки.

― Валбурга, Сириус! ― донесся до них голос Альфарда, но мать продолжала стоять словно парализованная. У Сириуса же в считанные секунды пронеслась перед глазами сцена в школьном дворе, скамья у дуба… «Из-за меня погибла девочка…»

Когда дядя подошел к ним ближе, Валбурга метнула взгляд на его руку со сверкавшим на ней перстнем, таким же, что и на руке Сириуса. Затем снова на Сириуса. И тут по ее щеке скатилась слеза.

Альфард попытался было увести ее, но, к его изумлению, она резко оттолкнула его, а затем рявкнула:

― Да оставь ты уже, наконец, меня в покое! ― мать снова перевела полные потрясения глаза на Сириуса. ― Достаточно того, что ты постоянно суешь нос в мои дела и пытаешься решить за меня всю мою жизнь!

Когда дядя вытащил палочку, она и вовсе заорала:

― Убери ее, ненормальный! Я же сказала, что не позволю больше решать за меня! Хватит и того, что ты поломал жизнь и мне, и Ориону. Признайся, любезный братец, это ведь ты рассказал отцу про Тома? Обида взяла, не так ли? Хуч ведь тебе отказала? Да и кто даст согласие такому помешанному, как ты?

Было видно, что Валбурга уже не владеет собой, выкрикивая все новые абсурдные обвинения. Альфард, улучив момент, пробормотал заклинание, и она осела на пол под заклинанием оцепенения. Дядя с некоторой опаской приблизился к ней.

― Дура! ― буркнул он себе под нос и метнул на Сириуса осуждающий взгляд. Под новым взмахом его палочки тело Валбурги медленно поплыло в сторону подземелий. Сириус хотел последовать за Альфардом, но тот махнул рукой:

― В ближайшие дни держись подальше.

Сириус так и остался стоять, растерянно глядя ему вслед. Его не оставляло чувство, что все, только что развернувшееся на его глазах, было лишь немыслимым сном. Внезапно он почувствовал, как душно в помещении, и, отворив двери, вышел на улицу. Холодный осенний воздух понемногу привел его в чувство, и Блэк побрел, не задумываясь о направлении. Он уже подумал, что никого не встретит, как вдруг неподалеку услышал вздох и, повернув голову вправо, заметил в дальнем углу двора МакГонагалл. Она сидела к нему боком, сцепив руки на коленях и чуть склонив голову. Всегда такая предусмотрительная, сейчас Минерва была в одной лишь блузе и юбке, а ведь на дворе был дождливый октябрь.

Интересно, сколько времени она пробыла здесь? Час, два, целый день?

Сириус медленно направился к ней, но она продолжала сидеть неподвижно, словно не замечая его. Лишь когда он присел рядом с ней на краешек скамьи, МакГонагалл вытащила из кармана блузы крошечную пачку дешевых сигарет, которую наверняка изъяла у какого-нибудь третьекурсника, извлекла из нее одну и неумело поднесла к ней палочку.

Так, курильщиц-дилетанток среди подружек у него еще не было. Минерва безуспешно пыталась зажечь сигарету, и тогда Блэк молча подставил свою палочку. Края свернутой бумаги сверкнули, и МакГонагалл, с ходу попытавшись затянуться, тут же закашлялась. До чего же нелепо выглядела с сигаретой эта примерная ученица!

― Брось, тебе не идет, ― не удержался Сириус, и сигарета выскользнула у нее из рук.

― Какое твое дело! ― тут же огрызнулась она.

Даже так? Минерва резко встала, но Блэк перехватил руку.

― Не смей ко мне прикасаться! ― она попыталась вырваться.

― А иначе что? ― Сириус лишь сильнее сжал ее запястья. Черной лентой пронеслись в голове слова дяди: «Ты переносишь на нее то, что питаешь к матери».

И тут МакГонагалл с силой ударила его кулаком в грудь, затем еще и еще.

― Зачем ты вообще пришел…

Когда ее голос сорвался, по ее правой щеке скользнула крупная слеза, затем другая. Минерва, видимо, устыдившись своих слез, постаралась отвернуться и вырваться, но Блэк только сильнее стиснул ее в объятиях, и она вдруг обмякла, точно сдаваясь. Женские слезы всегда приводили Сириуса в замешательство, не стал исключением и этот случай. Вот что делать с ней такой?

― Ну же, не надо! ― только и нашел, что пробормотать. Никудышный из него утешитель, как и всегда. ― Детка, я знаю, что вел себя как последний идиот…

Он притянул МакГонагалл к себе, и близость ее неожиданно разбудила в нем совершенно определенные желания. Блэк осторожно приподнял ее за подбородок. Минерва прерывисто дышала, все еще стараясь подавить всхлипывания. Сириус никак не ожидал увидеть ее в таком состоянии и теперь не мог отвести глаз от этой новой МакГонагалл ― слабой, расстроенной и одновременно такой притягательной. Он, уже будучи не в силах сдерживать себя, прильнул к ее губам, ожидая, что она в любой момент его оттолкнет. Но Минерва не отстранилась, более того, Сириус почувствовал легкое прикосновение ее дрожащих пальцев к щеке. Это придало ему уверенности, и он углубил поцелуй. Так они стояли, прижавшись друг к другу, и МакГонагалл уже более уверенно гладила его по волосам. Закрыв глаза, он упивался ощущением тонких пальцев, скользящих по его прядям. Так ласково, нежно. Так, как никогда не делала мать.

Блэк, отстранившись от Минервы, взглянул ей прямо в глаза. Нет, у него точно поехала крыша! Сейчас в его объятиях была та, грезы о которой уже несколько недель не давали ему спокойно спать, а что ему пришло только что в голову? Казалось, недалек тот момент, когда он окончательно перепутает мать с МакГонагалл. Нет, все должно быть по-другому!

Минерва между тем прижалась к его груди. Такая кроткая, тихая. Сняв с себя мантию, Сириус накинул ее на озябшие плечи МакГонагалл. Вечернего холода он и не заметил.

Было достаточно поздно, когда они вернулись в замок, и в гостиной уже никого не было. Минерва молча вернула Блэку мантию и, присев, взглянула на догорающий огонь в камине. Сириус, потоптавшись на месте, бросил взгляд на край стола и заметил коробку с шахматами. Затем посмотрел на притихшую МакГонагалл.

― В шахматах, как и в любви, необходим партнер. Сыграем? ― неожиданно для самого себя предложил он, а затем, лукаво улыбнувшись, добавил: ― На раздевание.

Пожалуй, было опрометчиво с его стороны делать столь непристойное предложение девушке, да еще такой целомудренной, как Минерва. Но слово не сова ― вылетит, не поймаешь. Блэк послушно ожидал полных возмущения восклицаний, однако в ответ получил кивок.

― Хорошо, ― спокойно согласилась МакГонагалл, вероятно, не осознав до конца смысл его предложения. Она напоминала человека, глубоко погруженного в свои мысли и не замечающего ничего вокруг.

Вот уж когда Сириус пожалел, что плохо играет в шахматы, ведь ему как никогда ранее захотелось выиграть. Он в итоге проиграл, чему, правда, не особо-то и огорчился. Отметив, что по окончании игры лицо Минервы осталось по-прежнему невозмутимым, Блэк, не сводя с нее глаз, принялся медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Его воображение в эти минуты рисовало картинки одну ярче другой: он, прижимая МакГонагалл к себе, судорожно стягивает с нее блузу…

Наконец Минерва оторвала взгляд от шахматных фигур и остановила его на пальцах Сириуса. Похоже, его действия подействовали на нее отрезвляюще, и МакГонагалл в панике отвернулась.

― Перестань! ― бросила, пересев на диван.

Ладно, на положительный исход этого мероприятия Блэк, признаться, и не надеялся. Потому, оставив рубашку в покое, он осторожно присел рядом с Минервой. Их еще ожидал очень непростой разговор. Гнетущие мысли, которые он так старательно пытался все это время от себя отогнать, снова возвращались к нему.

― Да не трону я тебя, можешь не бояться! ― нетерпеливо бросил Сириус, когда МакГонагалл попыталась отодвинуться от него. ― Только если ты сама не попросишь. Ну, может, поведаешь уже наконец о том, что тебя связывает с Риддлом?

Минерва перевела на него взгляд, и Блэк понял, что она готова рассказывать.

― Помнишь парня, которого я поранила на вечеринке Слагхорна? ― спросила МакГонагалл. ― Эндрю Пьюси, мой однокурсник. ― Сириус, перебив ее, поведал то, что однажды рассказал ему дядя, и Минерва, нисколько не удивившись, продолжила: ― Я давно наблюдаю за ним, как и Риддл. И, к сожалению, все, похоже, происходит по худшему из предполагаемых сценариев. Лишившись брата, Пьюси загорелся желанием вернуть его, оживить во что бы то ни стало. Ему стало плевать на то, что магия воскрешения ― самая сложная и фантастическая область магии, вокруг которой ходит больше легенд, нежели фактов. Он заболел идеей сделать невозможное: вернуть сущность погибшего мага в мертвое тело.

Точнее будет сказать, что бедолагу Эндрю убедили, подумалось Блэку. Он слушал МакГонагалл, не прерывая, и при этом не мог не соотнести услышанное с тем, что недавно узнал из ее разговора с Альфардом. Разумеется, теперь причины ночных вылазок Пьюси стали яснее: все это время он сбегал в то место, где мог спокойно заниматься темной магией. Но Сириус понимал, что Минерва явно что-то не договаривает и при этом ничуть не беспокоится из-за этого. Более того, говорит обо всем этом до странности устало, отстраненно. Но концы истории не сходятся, и это факт. Риддл и она, двое старост, так беспокоящихся, что какой-то ученик вздумал использовать темную магию? Только ли из-за этого Эндрю был награжден их столь пристальным вниманием?

― Но почему ты бездействуешь? ― спросил Блэк ее. ― Почему не прекратишь эти глупые эксперименты? Или ты тоже веришь…

― Всему есть предел, ― сказала она. ― Я давно веду слежку, и близится час, когда всему этому будет положен конец. Не так давно у меня появился портал. Точнее, его мне раздобыл Ральф Лестрейндж. И этот портал ведет к тому месту, где занимается своими темными делами Пьюси.

Сириус удивленно воззрился на нее.

― Послезавтра, в полночь, он будет открыт, ― МакГонагалл сделала паузу, видимо, думая, продолжать или нет. ― Ты пойдешь со мной?

Сонное настроение как рукой сняло. Портал. То место, где столько времени Эндрю неоднократно пытался вернуть к жизни брата. То, к чему и Риддл приложил руку. Минерва еще спрашивает.

― Кто ж откажется взглянуть своими глазами на весь этот бред! ― усмехнулся он.

― Полнейшим бредом считается и сила, катализирующая действие родовой магии, ― вдруг сказала МакГонагалл.

― Что ты этим хочешь сказать? О какой силе речь?

― Принцип единства и борьбы противоположностей: жизнь и смерть, любовь и ненависть. Последние стоят друг от друга на невероятно близком расстоянии, ― ее глаза заблестели в свете огня в камине. ― Единство ненависти и любви лежит в основе родового проклятия, наложенного на вас с Валбургой. Именно на их связи оно и зиждется, так как без одного невозможно другое. А ведь во всяком проклятии, как и в любом зелье, важен каждый ингредиент.

До Сириуса начало доходить. Неужели на основе любви можно было создать столь сильную ненависть между ним и матерью, как это самое проклятие?

― Ну нет! ― он упрямо замотал головой. ― Она меня на дух не переносит, да я и сам отнюдь не горжусь такой мамашей…

― Не обязательно гордиться, ― спокойно заметила Минерва, но при этом ее глаза странно заблестели. ― Можно ненавидеть, и при этом всей душой прикипеть. Обрати внимание, что все признаки налицо. Например, почему ты все эти дни не находишь себе места? Равнодушный так бы себя не вел. Действие родового проклятия обострило твои чувства, давно подавленные детские обиды. Так, когда ты целовал меня, на самом деле ты… Тебе, наверное, не хватало в детстве материнской любви и ласки…

Он не стал отвечать. От услышанного ему стало жарко, он чувствовал, как пылают его щеки и шея. Вздор или все же истина? Блэк схватился за голову и, взъерошив волосы, откинулся на спинку дивана. Затем взглянул на МакГонагалл. Она только что поведала ему о таких вещах, о которых он вроде бы всегда знал, но вряд ли когда-либо соотносил их с реальной жизнью. А ведь, по ее словам, все это тесно связано с магией, а магия ― это отнюдь не иллюзия.

― Вот взгляни, ― Минерва извлекла из вызванной «Акцио» сумки толстенный фолиант и раскрыла его на середине. Открытые страницы были испещрены рунами, и для Сириуса, никогда не интересовавшимся ими, все это было равносильно китайской грамоте. Блэк взглянул на обложку фолианта и узнал в нем одну из книг домашней библиотеки, к которой он никогда и не думал притрагиваться ― магия такого направления его всегда интересовала мало.

― Скажи, кто я для тебя? ― вдруг спросила Минерва, пока он переворачивал страницы.

― В смысле? ― не понял Сириус.

― Кто я для тебя в твоем времени?

Он усмехнулся.

― Училка, а что? Такая вся из себя солидная дама, декан факультета… Между прочим, я у тебя в любимчиках хожу.

― Значит, училка, ― как-то тяжело вздохнула МакГонагалл, и Блэк не стал продолжать. Не уточнять же, что в будущем она годилась ему в матери и воспринималась им не более чем строгий преподаватель, знающий свое дело и не дающий ученикам спуску.

Сириус продолжал рассматривать аккуратный профиль Минервы, а она, снова перестав его замечать, глядела на огонь. Он, пользуясь моментом, потихоньку приблизился к ней и попытался обнять, но МакГонагалл отстранилась.

― Не надо!

― Мини, забудь хоть раз про свои принципы и сделай то, что действительно хочешь! — Сириус ласково провел рукой по ее щеке.

― Это не принципы, просто я… ― она резко встала. ― Уже поздно, завтра рано вставать.

― Послушай, мне плевать, даже если ты была бы для меня директором и годилась мне в прабабушки, если ты о том! ― выпалил Блэк и тут же пожалел о сказанном, так как Минерва, остановившись, бросила напоследок:

― Вот именно, тебе всегда плевать! Живешь одним днем.

― Эй, постой! ― он не собирался промолчать в ответ на ее упрек, но МакГонагалл уже скрылась в проходе в женские спальни.

Какие-то невозможные у них отношения. Впрочем, к чему обманываться, так оно и есть.

* * *

Ближайшие два дня Блэк провел в тягостном ожидании, ближе же к полуночи второго дня он и вовсе потерял покой ― за что ни брался, ни на что не хватало усидчивости. Сириус то и дело невольно отрывался от своего занятия: он все это время худо-бедно расшифровывал руны из данной Минервой книги. Делал он это поспешно, так как этим вечером после ужина ему пришлось отдать ее Альфарду, молча забравшему у него ее и скрывшемуся в толпе слизеринцев так быстро, что Сириус едва успел рот открыть.

После работы с рунами Блэк зарекся когда-либо заниматься ими, так как скучнее занятия ему еще не попадалось. Но теперь он знал, что снятие проклятия представляло собой довольно непростой, но все же выполнимый обряд, в основу которого ложилось согласие проклявшей стороны ― матери.

Сейчас же, стоило ему расслабиться в кресле, как он ощутил мягкое прикосновение к плечу. Обернулся и увидел МакГонагалл. При внешнем спокойствии, что она старательно пыталась изобразить, ее выдавали глаза, которые просто горели волнением.

Минерва, плотнее запахнувшись в мантию, сообщила, что им уже пора. Когда они наконец закрыли за собой тяжелые двери замка, МакГонагалл потянула его в темный угол.

― Сначала мы примем наши анимагические формы, ― сказала она, и Сириус понимающе кивнул. Конечно, как он и подозревал, бдительная староста давно в курсе его маленького секрета.

― Когда ты овладел анимагией? ― вдруг спросила она то, что, казалось, давно не давало ей покоя. ― Я, например, в августе прошлого года.

Блэк задумался. Минерва научилась превращаться к началу шестого курса, а ему это удалось еще в конце пятого. Выходит, он превзошел собственного учителя. Сириус внимательно посмотрел на МакГонагалл, напряженно ожидавшую его ответа. Ему даже показалось, что воздух вокруг сгустился. Хотел было сказать как есть, но вовремя удержался:

― В сентябре, когда впервые увидел тебя, ― он посмотрел ей прямо в глаза. ― Для такого сложного процесса, как первое превращение, необходимо испытать очень сильное потрясение…

― Да брось! ― отмахнулась Минерва, явно ему не поверив, однако напряжение вокруг них стало меньше.

― Нет, правда, ― продолжил убеждать Сириус. ― Я увидел тебя тогда и спросил себя: «Неужели эта красивая девочка мой строгий декан?»

Но МакГонагалл, тихо нашептывая: «Лжешь, лжешь….», уже отвернулась от него. Она стала уменьшаться в росте, происходило это довольно медленно и не так плавно, как у ее взрослого прототипа ― видимо, ей все еще непросто давались превращения. Но уже минуту спустя рядом с ним переминалась с ноги на ногу полосатая кошка. Сириус не заставил себя долго ждать, и вскоре они уже бежали в Запретный лес.

Им пришлось несколько раз обойти выбранное Минервой место, но наконец она, снова приняв человеческий облик, подошла к невысокому молодому дубу и, ощупав его ствол, позвала Блэка. Он, перекинувшись в человека, приблизился к ней, и они одновременно сжали одну из веток, так же как в свое время делал Пьюси.

Мощный бросок в никуда, и Сириус понял, что уже не стоит на ногах, ― приземление на новом месте оказалось непростым. Он огляделся вокруг, рассматривая незнакомый дубовый лес, и только тут обнаружил, что Минервы рядом не оказалось. Перепугавшись не на шутку, Блэк поднялся на ноги, позвал ее один раз, другой, но ответа так и не последовало. Он снова окинул взглядом окрестности, гадая, куда ему следует направиться. И что случилось с МакГонагалл? Неужели с порталом произошли неполадки, и они оказались в разных местах?

Делать было нечего, и Сириус двинулся было куда глаза глядят. Неожиданно сзади него послышался шорох сминаемых осенних листьев.

― Стой, где стоишь! ― в ночной тишине женский голос показался необычайно громким. Сириус прикусил губу и медленно повернулся. В пяти метрах от него стояла Валбурга, нацелив палочку прямо на него.

― Конечно, так я и думал, что снова окажусь… ― криво усмехаясь, начал было он, но мать его резко прервала:

― Сзади!

Сириус, удивленно глядя в ее широко раскрытые от страха глаза, услышал, как позади него тихо зашелестели листья под ногами кого-то, казалось, почти невесомого.

Блэк обернулся. В нескольких метрах от него неподвижно застыл человек в изрядно потертой старомодной одежде; на когда-то белоснежной рубашке темнели грязные разводы. Но что действительно поражало, так это лицо и руки незнакомца: дряблая, серо-зеленого цвета кожа обтягивала череп и кости рук, а вместо носа и глаз были видны лишь огромные отвратительные впадины. Сириус только читал о запахе трупного яда, но был уверен, что от этого существа пахло именно им. Блэк почувствовал приступ тошноты, а затем услышал, как сзади закашляла от отвращения мать.

Между тем инфернал, а Сириус не сомневался, что перед ним именно он, продолжая разглядывать его своими пустыми глазницами, резко сделал шаг к нему. Блэк, едва успев направить на него палочку, услышал позади себя четко произнесенное заклинание. Мгновение спустя он почувствовал легкий удар в спину, руки и ноги сделались ватными, а глаза застлала тьма.

Первое, что почувствовала Минерва, очнувшись, было ощущение тяжести в голове, точно ее свинцом залили. Затем обоняние принесло терпкие запахи лечебных зелий. МакГонагалл, приподняв голову, огляделась, и первым, кого она увидела, оказалась Августа, сразу же сделавшая знак сидевшей рядом Роланде.

― Черт, Минерва, старушка, ты напугала нас до смерти! ― воскликнула обрадованная Хуч.

Все еще чувствуя слабость, Минерва все же поинтересовалась у подруг о происшедшем. Спрингвейл сдержанно поведала о том, что ее и Риддла нашли на третьем этаже. Оба лежали без сознания. Том быстро пришел в себя, а вот с ней все обстояло гораздо хуже, и, вероятнее всего, ей предстоит пролежать в лазарете до завтрашнего утра.

В этот момент дверь в лазарет скрипнула, и в комнату вошел новый посетитель.

― Вот и наш спаситель! ― обернулась к вошедшему Августа, а затем уже тише обратилась к МакГонагалл: ― Он-то и доставил вас с Томом сюда.

К ним неторопливо приближался Альфард. Хуч и Спрингвейл немедленно встали, решив оставить их наедине. На ходу Роланда умудрилась быстро показать Блэку неприличный жест, от которого его лицо вмиг залила краска. Присев на краешек кровати, он перевел на Минерву усталый взгляд.

― Что произошло? ― строго спросила она, сев на постели.

― Я нашел вас в женском туалете второго этажа, ― тихо начал рассказывать Альфард, то и дело оглядываясь, словно боялся, что их кто-нибудь подслушает. ― Ты лежала без сознания на полу, а Риддл занес над тобой палочку, ну я и… вырубил его!

― А еще что-нибудь ты видел? ― выразительно поинтересовалась МакГонагалл.

― Да, огромную змею! ― он сделал большие глаза, а затем покачал головой. ― Нет, ничего такого, о чем рассказывала Эйлин. Кстати, благодарить нужно именно ее ― это она впопыхах сообщила мне, во что ты вздумала ввязаться. Я успел вовремя, а то этот еще бы какое заклинание к тебе применил!

Минерва, прищурившись, посмотрела на него, на что Блэк закатил глаза:

― Что, не веришь?

МакГонагалл, понимая, что сейчас не время спорить, мягко коснулась его руки, призывая успокоиться. Но он все не унимался, и тогда Минерва сменила тему разговора:

― Альфард, чем ты планируешь заняться после школы? ― Блэк на это удивленно вскинул брови.

― Подходящее ли время? ― помолчав, все же уже более спокойно ответил: ― Не знаю, пока не задумывался всерьез.

«Конечно, к чему тебе думать? За тебя все давно решили твои родные», ― прозвучал в голове МакГонагалл злой голосок.

― Слагхорну я сказал, что хочу со временем открыть небольшое дело по производству квоффлов самых разных траекторий, ― задумчиво произнес он.

«Да, почему бы не открыть? Поддержка тебе всегда найдется!» ― но, словно прочитав ее недобрые мысли, Альфард добавил:

― Ты, наверное, думаешь, что сделаю я это засчет влияния моей семьи? Можно, конечно, но, ты знаешь, мне бы хотелось по возможности провернуть все самому. При минимальной поддержке, ведь от этого никуда не деться.

Повисла неловкая пауза, они смотрели друг другу в глаза, и ни один не решался отвернуться. Блэк придвинулся к ней ближе и вдруг коснулся ее щеки рукой. Минерва почувствовала, что краснеет. И ей так некстати вспомнились слова Августы: «Богат, хорош собой…» Альфард действительно был довольно красив, и она с ужасом поймала себя на этой мысли. Блэк продолжал на нее смотреть, не моргая, и, казалось, боролся со своей нерешительностью, в то время как МакГонагалл понимала, что его надо одернуть, что-то сказать, избавив их обоих от этой нелепой ситуации. Краем глаза она заметила вошедшую в лазарет Гринграсс.

― Альфард… ― выдохнула Минерва, и он, резко убрав руку, оглянулся.

Гринграсс неторопливо прошла мимо них, бросив томный взгляд на Блэка. Тот тут же отвернулся.

― Твоя невеста? ― чтобы хоть что-то спросить, полюбопытствовала МакГонагалл.

― Ей бы хотелось, ― усмехнулся Альфард.

― А тебе нет?

― Знаешь, не в этой жизни и вообще… ― немного нервно сказал он, и Минерве вдруг совсем некстати подумалось о его имени. Из уроков астрономии она прекрасно помнила, что Альфард ― оранжевый яркий гигант в созвездии Гидра, одинокая звезда, вблизи которой нет ни одной другой. А ведь МакГонагалл никогда ранее не придавала особого значения силе имени.

― В следующей ― возможно, ― между тем продолжил рассуждать Блэк. ― И женился бы тогда на такой как ты, ― как бы между прочим обронил он, даже не взглянув на нее. ― Из тебя, в самом деле, вышла бы неплохая жена. Ты заботливая, нежная… ― хотя говорил Альфард это будничным тоном, словно рассуждал об отличии одного зелья от другого, Минерва заметно напряглась. Каким-то шестым чувством она ощущала, что между ними происходит что-то в корне неправильное. Заметив испуг на ее лице, Блэк, смеясь, добавил: ― Но именно на тебе я бы не женился. Друзей не так много, и ими не разбрасываются.

Если бы он знал, как ей полегчало от этих слов!

― Ладно, с чувством юмора, вижу, у тебя также, как со зрением. Да и тебе надо отдыхать, ― Альфард провел пальцем по кольцу на ее руке и задумчиво добавил: ― У Риддла хороший вкус на вещи: ювелирное изделие, девушка…

Нет, похоже, Блэк ни разу не мог уйти, не отпустив хоть одно язвительное замечание! Когда он шел к выходу, Минерва поймала его беглый взгляд на одной из дальних ширм. В этот момент его лицо выглядело до предела напряженным, точно и не он минуту назад говорил ей о каких-то пустяках. МакГонагалл охватила тревога, она хотела было встать с кровати, но тут к ней подошла колдомедик и, повернув ее к себе лицом, поднесла ей к губам медный кубок. Минерва не успела сообразить, как ее рот уже наполнила горьковатая жидкость, и вскоре она ощутила приятную усталость.

― Засыпай, завтра будешь чувствовать себя превосходно, ― мисс Оуэн убрала кубок и скрылась.

МакГонагалл хотела было возмутиться насчет столь фамильярного к ней отношения, но откинулась на подушки, чувствуя, как слипаются глаза. В этот миг одна из дальних ширм, на которую так внимательно смотрел Альфард, зашевелилась, послышались голоса, и из-за нее показался Риддл, минуту спустя покинувший лазарет.

Еще ни разу ей не доводилось чувствовать дыхание беды так близко, как сейчас. Она должна последовать за ним во что бы то ни стало! Минерва готова была застонать от охватившей ее тревоги, но руки и ноги уже не слушались, а через несколько секунд ее веки совсем отяжелели.

* * *

На следующее утро МакГонагалл разбудили приглушенные голоса.

― Тихо-тихо, аккуратно, ― она присела на постели и бросила взгляд на двери, у которых сейчас застыло несколько волшебников.

Минерва, прищурившись, пригляделась. Меррисот и Уоррен суетливо левитировали прикрытые темным покрывалом носилки на одну из кроватей. Рядом с ними, прижав ко рту руки, стояла мисс Оуэн. МакГонагалл, чувствуя, как сердце начинает биться сильнее, соскочила с кровати, накинула на себя мантию и приблизилась к учителям, которые, казалось, и не заметили ее. Она присмотрелась к ним и заметила, что их лица были темнее тучи.

― Необходимо подготовить основу для бальзамирования, ― пробормотала Меррисот и легонько оттянула ткань покрывала, обнажая лицо человека.

Оуэн охнула, Минерва отшатнулась. На носилках лежала Миртл Шеридан. Кожа на ее лице была мертвенно-бледной, тело ― неподвижным, а широко раскрытые глаза ― пустыми и остекленевшими.

― Профессор, но у нас… ― неуверенно, боясь поднять глаза на Меррисот, прервала возникшую тишину лекарь.

― Да, Мелисса?

― У нас нет в запасах формалина… ― беспомощно пролепетала та.

Учитель сурово посмотрела на нее сверху вниз, и ее губы скривились.

― Вы хотите, милочка, ― буркнула она, снова прикрыв лицо умершей покрывалом, ― чтобы в ближайшие часы лазарет заполонили полчища мух? На дворе лето, духота! Спросите ингредиент у мистера Слагхорна, выпишите из Лондона, наконец. Сделайте уже хоть что-нибудь!

С этими словами Меррисот, резко развернувшись, вышла из больничного крыла. Уоррен, коротко кивнув, последовал за ней.

* * *

Новость о смерти Миртл разошлась по школе в тот же день, посеяв среди учеников небывалую панику. Быстро распространился слух, что МакГонагалл своими глазами видела умершую в лазарете. Ее и еще двоих старост, обнаруживших мертвую Шеридан в женском туалете второго этажа, засыпали бесчисленными вопросами об обстоятельствах несчастного случая. Но что те могли рассказать? Между тем ближе к вечеру только ленивый не высказывал предположений об «этом убийстве», а в том, что это было именно оно, уже мало кто сомневался. Строились самые невероятные догадки о причинах смерти девочки, и самой популярной стала версия о Наследнике Слизерина, решившего теперь не просто запугивать полукровок, а начать просто-напросто их истреблять. Кто бы мог подумать, что за один только день школа окончательно разобьется на два враждующих лагеря, названия которым Слизерин и Все Остальные!

В тот день, двенадцатого июня, были отменены экзамены и факультативы. Минерва весь день провела, как сомнамбула, пытаясь заставить себя на ужине хоть что-нибудь съесть. Впрочем, в этот день мало кому кусок в горло лез, все сидели притихшие, точно ожидавшие чего-то еще более страшного, нежели смерть Миртл. МакГонагалл же казалось, что она пребывает в каком-то тяжелом невыносимом сне, механически исполняя обязанности старосты. Теперь в коридорах постоянно дежурили учителя, и вход на второй этаж был запрещен кому-либо, кроме них.

За весь день, как ни странно, Минерва ни разу не пересеклась с Риддлом. Вечером она все же не удержалась и пробралась в слизеринские подземелья. МакГонагалл терпеливо ждала Тома около часа и, когда уже совсем потеряла терпение, увидела его выходящим из глубины подземелий в компании Валбурги. Риддл, дав Блэк понять, что его не следует ждать, повернулся к Минерве и бросил на нее усталый взгляд. Наколдовав у одной из холодных сырых стен скамью, они присели на нее.

Сидели молча, никто не решался начать разговор. Том был неподвижен, словно статуя, от его идеальной укладки не осталось и следа ― волосы были торопливо зачесаны назад. МакГонагалл сама не заметила, как ее рука скользнула к его сложенным на коленях ладоням, и Риддл немедленно взглянул на нее.

Она никогда бы не подумала, что увидит такое умоляющее выражение на его лице. Минерва подалась к нему, желая обнять, и тут же ощутила, как он, неожиданно крепко обхватив ее обеими руками, прижался головой к ее груди. Даже сквозь ткань блузы она почувствовала его горячее дыхание:

― Он напал на меня, а я даже не успел закрыть проход… А потом она, ты понимаешь… Она вышла из кабинки, и василиск… Все произошло так быстро!

Том продолжал бессвязно шептать, прижимаясь к ней все сильнее, так что ей и вздохнуть теперь было тяжело. МакГонагалл, стараясь успокоить Риддла, принялась гладить его по волосам. Ей вдруг подумалось, что на его лице играет улыбка…

Минерва, резко отстранив от себя Тома, взглянула ему прямо в глаза. Она смотрела в эти темные непроницаемые омуты и чувствовала, что с каждой секундой все отчетливее замечает пробирающий насквозь сырой холод подземелий.

Нет, он ведь не мог все настолько продумать? Или все же…

Холод стал настолько невыносимым, что МакГонагалл, коротко попрощавшись с Риддлом, встала и пошла прочь из этих темных промозглых коридоров. Но она понимала, что настолько зябко ей стало совсем не из-за них.

* * *

На следующий день в школу должны были приехать родители Миртл, которым, конечно, требовалось обстоятельное объяснение гибели их дочери. А виновник так и не находился. Очередное показательное обследование учителями замка снова не принесло никаких результатов. В это время весть о несчастье дошла и до Министерства Магии, по школе даже расползлись слухи о возможном закрытии школы с целью тщательнейшего осмотра Хогвартса и всей близлежащей территории.

На старост была возложена обязанность следить за учениками внимательнее, и Минерва, хотя и понимала, что в ближайшее время вряд ли стоит ожидать новых нападений, все же старалась не спускать глаз со студентов.

Вечером она в очередной раз пересчитала всех в гостиной и вдруг не обнаружила среди них Хагрида. Неужели непоседливому мальчишке вздумалось именно сейчас отправиться проведать своего питомца?

Досадуя на свою невнимательность, МакГонагалл пошла искать непутевого третьекурсника. Она давно знала, что Рубеус держит своего любимца ― детеныша акромантулы в подвале, но так ни разу и не осмелилась проникнуть туда.

Чем ближе Минерва подбиралась к подвалу, тем сильнее ощущала рядом чье-то присутствие. Вскоре вдалеке вспыхнула яркая вспышка, точно от заклинания, послышались голоса, и промелькнуло две тени ― одна огромная, а другая значительно меньше и тоньше. МакГонагалл ускорила шаг, и в этот миг у самых ее ног пробежало мохнатое существо размером с собаку с бесчисленным количеством коротких ног и множеством мерцающих в свете факелов глаз. Тут же до нее донесся душераздирающий низкий крик:

― Нееет!!!

Минерва опрометью бросилась на крики и шум борьбы. Когда она свернула за угол, перед ней предстала неожиданная картина: Хагрид стоял, трясущимися руками нацелив палочку на едва успевшего подняться на ноги Риддла.

― Что вы делаете? ― выкрикнула МакГонагалл, и оба резко повернули в ее сторону головы. Из руки Рубеуса выскользнула палочка.

― Минерва! ― одновременно обратились они к ней. Том, воспользовавшись моментом, быстро наклонился за палочкой, валявшейся на полу.

― Минерва! Не верь всему, что он скажет! ― первым продолжил Хагрид, бросившись к ней. ― Умоляю…

― Минерва, все кончено, ― куда более спокойно прервал его Риддл, и Рубеус так и застыл в растерянности. ― Чудовище, из-за которого погибла Миртл, обнаружено, а виновник понесет наказание!

― Не верь ему! ― снова вклинился Хагрид.

― Том, о чем вы говорите? ― она подняла руку, прося великана успокоиться.

― Минерва, и вы, и я знаем, насколько опасным может быть содержание в замке столь опасных существ, как акромантул, ― Риддл посмотрел ей в глаза. «Либо он, либо я!» ― его взгляд говорил красноречивее любых слов. ― И тварь, погубившая девочку, должна быть непременно уничтожена. В противном случае школа будет закрыта…

― Том, да как вы… ― начала МакГонагалл, но тут возникшую тишину коридора прервал быстрый стук каблуков. Мгновение спустя перед ними появилась Валбурга.

Риддл, казалось, только ее и ждал.

― Валбурга, помоги отвести виновника смерти Миртл к директору, ― попросил он.

Секунду Блэк стояла пораженная услышанным, но затем понимающе кивнула.

― Нет, Минерва, они не могут! ― Хагрид вцепился в руку МакГонагалл, и она чуть не упала от его грубого движения.

― Так, никто никого никуда не поведет! ― как можно более уверенно постаралась заявить она, чувствуя, однако, как ее голос при этом предательски дрожит.

В ответ послышался истеричный хохот Валбурги.

― Да что ты говоришь, дорогая! ― бросила она сквозь смех. ― Ну конечно, ты по привычке пытаешься защитить этого олуха! Олуха, с которого непременно будет снято не меньше пятидесяти баллов, и это, я уверена, меньшее, что его ожидает!

Рубеус снова беспомощно взглянул на Минерву, а она на Риддла. «Я в твоих руках. Ты можешь сейчас же пойти и донести на меня, а можешь и не делать этого. Выбор за тобой! Он или я!» ― продолжали говорить его горящие безумным огнем глаза.

― Нет никаких доказательств… ― бессильно пробормотала она, а Валбурга и Том уже потянули за собой Хагрида. ― Оставьте его в покое!

МакГонагалл следовала за ними, все еще выкрикивая на ходу слова, полные негодования. Слова, которые ей уже не принадлежали.

* * *

Минерва, отчаянно не желая кого-либо видеть, устало прошла в проход, ведущий в ванную старост. Затем принялась отвинчивать один за другим сверкающие краны. Погрузившись в пушистую пену, она запрокинула голову к потолку. В ее голове все еще стоял гул из голосов: спокойные уверенные нотки Риддла, визгливые ― Блэк, беспомощные ― Хагрида, изумленные ― директора. Ее же собственный голос, полный возмущения, казалось, тонул среди остальных. Наказание для Рубеуса, протащившего в школу опасное магическое существо, которое и убило Миртл, заключалось в исключении из школы. А ведь при помощи экспертизы или маховика времени можно легко доказать обратное!

― Минерва, ты обещала, что накажешь этих мальчишек, ― вдруг послышался сзади капризный тонкий голосок, и МакГонагалл чуть не захлебнулась пеной от неожиданности. Она резко обернулась и не поверила увиденному: позади нее у самого большого крана сидела Миртл. У Минервы озноб прошел по телу. Шеридан была такой же мертвенно-бледной, как тогда в лазарете, но при этом она двигалась и дышала как живая. Точнее, казалась живой. Сквозь ее молочную кожу и помятую школьную форму были видны стены комнаты и несколько цветастых полотенец на краю ванны.

― Ты обещала, а не сделала, а я так тебе доверяла, ― обиженно протянула Миртл, свесив ноги в воду.

― Миртл, что ты здесь делаешь? ― все еще не желая верить, что перед ней новоявленный призрак, хрипло произнесла МакГонагалл.

― Я? ― та удивленно воззрилась на нее из-под громадных круглых очков. ― Ты просто не представляешь, как мне за сегодня надоели все эти скучные обряды посвящения. Мне так не понравилась их еда…

― Призраков?

― Ну да, ― зевнув, сказала Шеридан. ― Мне сказали, что отныне женский туалет второго этажа будет всецело моим…

― Ты сказала, мальчишки…

― Да, Харпер и Урхарт как донимали меня, так и продолжили. Весь учебный год! Мерзкие слизеринцы! ― в своей привычной манере кисло пожаловалась Миртл.

― А больше ни про каких мальчиков ты… ― осторожно начала Минерва. ― Например, когда ты вышла из кабинки и…

― Умерла? ― радостно подхватила та. ― Перед этим я подумала, что тот мальчик…

― Высокий, с черными волосами и значком старосты?

― Нет, этот был потом, торчал зачем-то в женском туалете… ― Шеридан задумчиво поскребла прыщавый подбородок. ― Я про другого, ― ее лицо мгновенно расплылось в мечтательной улыбке. ― Того, что чуть пониже, с волнистыми каштановыми волосами. Все девочки еще говорят, что он ужасно высокомерный тип. Так вот, я могу с точностью сказать, что он вовсе не такой! Он был так мил и обходителен, когда отводил меня в туалет умыться, говорил, что нехорошо обиженную девочку оставлять одну. Я от него еле избавилась, запершись в самой дальней кабинке!

МакГонагалл схватилась обеими руками за края ванной. Альфард, ну как же так…

― Миртл, ты можешь поклясться, что все то, что ты поведала мне сейчас, больше никому не рассказывала и не расскажешь? ― с волнением спросила она.

Лицо Шеридан помрачнело.

― А ты наконец накажешь Харпера и Урхарта? ― она хитро прищурилась. ― Клятва привидения, как сказал Толстый Проповедник, сильнее «Силенцио».

Минерва кивнула, и Миртл, еще что-то бормоча себе под нос, медленно проскользнула сквозь стену.

* * *

«Девочка погибла в результате несчастного случая, виной которому послужило халатное отношение к школьным правилам со стороны учеников» ― так отныне звучала официальная версия смерти Миртл. До невозможности неожиданное объяснение, от которого многие лишь раскрыли рты, но благодаря которому директор и большинство учителей, похоже, готовы были вздохнуть с облегчением. Единственный неудобный для администрации момент ― это приезд родителей погибшей, не самый простой разговор с ними, но директора, как он ни пытался это скрыть, похоже, ничто не могло расстроить.

Некоторые гадали, доведется ли им увидеть своими глазами родителей Миртл. Как вскоре выяснилось, те прибыли в школу через камин в кабинете Меррисот. Неподалеку от больничного крыла собралось несколько зевак, желавших любопытства ради взглянуть на тело, которое должны были забрать с собой родные. МакГонагалл не то чтобы была в числе любопытствующих, но именно тогда, когда запертая все эти дни на засов дверь лазарета отворилась, она оказалась поблизости. Шепот, до этого царивший в коридоре, мгновенно стих, все застыли на своих местах, наблюдая за группкой волшебников, осторожно левитировавших прикрытую темной материей ношу. Минерва невольно принялась оглядывать собравшихся учеников, и тут в их ряду позади всех она различила лицо, отличавшееся от остальных наибольшей бледностью и глазами, жадно пожиравшими каждый дюйм толстого черного покрывала. Обладатель их поймал на себе ее пристальный взгляд, его голова слегка дернулась, а глаза воровато забегали.

МакГонагалл незаметно для самой себя сжала кулаки. Альфард пришел и наблюдал, а ведь за все эти дни она так ни разу его и не встретила, точно он сквозь землю провалился.

Когда процессия скрылась за углом, вновь послышалась возня, кто-то тяжело вздохнул, остальные тихонько зашептались. Минерва, решив не упускать из виду Блэка, не спускала с него глаз. Он же, словно заметив это, постарался как можно скорее скрыться среди расходящихся кто куда студентов. В какой-то миг ей показалось, что она его потеряла, но в ту же минуту за одной из лестниц МакГонагалл узнала его шевелюру и блеснувший серебристо-зеленый галстук. Она ускорила шаг, Альфард тоже. Наконец, добравшись до пустого класса, Блэк скрылся за его дверями, Минерва следом за ним. Оказавшись в кабинете, она взглянула на него. Альфард, стоявший у окна и сжимавший обеими руками края подоконника, боязливо оглянулся на нее, затем быстро отошел в сторону какой-то странной походкой, точно его ноги еле гнулись, и сел за первую попавшуюся парту. Его дыхание было прерывистым, будто он пробежал стометровку, подбородок выглядел непривычно заостренным, да и он сам словно немного потерял в весе, а теперь точно и не замечал, как его пальцы нервно барабанят по столу.

― Хватит! ― наконец не выдержала МакГонагалл.

― Не ори! ― Блэк стукнул кулаком по столу.

― И ты не повышай голос!

Его кулак разжался, рука медленно сползла со стола, а потом он прижал ладони к лицу.

― Хочешь, сотру тебе память? ― холодно предложила Минерва.

― Что? ― Альфард резко убрал от лица руки и вскочил с места. ― Считаешь меня таким трусом?

«Но ведь ты и есть трус». Как и она сама. Видимо, МакГонагалл так выразительно посмотрела ему в глаза, что Блэк все понял.

Они так и стояли, глядя друг на друга. Минуту, две, а может и полчаса. Первым сдался Альфард. Его брови сошлись на переносице, в глазах заблестели слезы, его всего так и затрясло.

― Когда ушел от тебя ― тогда я встретил эту девчонку! Эту прыщавую дуру… ― он взялся ходить по комнате. ― Она ревела, как белуга, а тут я. А я знал, Мерлин меня раздери, знал, что вход в эту чертову комнату был все еще открыт! Том ведь так и не успел ее закрыть ― я отрубил его! Я не знаю как… Слово за слово, и я потащил ее в этот туалет, а потом…

Минерва пораженно рассматривала Блэка. От его привычной надменно-спокойной элегантности не осталось и следа. Он, метаясь по комнате, точно пойманный зверь по клетке, выглядел до боли жалким. Запутавшимся глупым мальчишкой, которому непросто оказалось сотворить подлость.

― Тогда мной овладело какое-то безумие, припадок, я точно был ослеплен, понимаешь? ― продолжал сбивчиво бормотать Альфард. ― Мерлин, я ведь подумал тогда, когда увидел эту девчонку ― а что, если она остановит это все? И…

― Ты наконец расквитаешься с соперником, ― закончила Минерва, осознавая, что подливает масла в огонь. ― Ты ведь давно этого хотел…

― Да, черт побери, да! ― закричал в отчаянии Блэк. ― Я хотел, как же безумно я хотел, чтобы эта уродливая грязнокровка сдохла! Довольна? Ты ведь это хотела услышать, правда?

Он выкрикивал это с таким отчаянным остервенением, что становилось страшно. Внезапно Альфард смолк, снова посмотрел на МакГонагалл и сделал к ней резкий шаг.

― Минерва… ― хрипло произнес он, но МакГонагалл отступила на шаг назад, и Блэк это заметил. ― Ты… ты боишься меня, ― он сделал еще один шаг и коснулся ее локтя. Минерва резко от него отшатнулась. ― О, Мерлин, ты действительно боишься…

Она отвела взгляд в сторону.

― О, нет, я так опасался этого… Меньше всего я хотел, чтобы ты сторонилась меня… Мой единственный настоящий друг… ― Альфард затравленно глядел на нее, продолжая приближаться. И только теперь МакГонагалл заметила, насколько он был сильнее и крупнее нее.

― Не подходи! ― оборвала она его и отскочила в сторону. Но Блэк больше не делал попыток подойти к ней, она же не решалась посмотреть в его сторону. И только через минуту услышала, как дверь захлопнулась за ним.

Минерва бессильно присела на краешек стула. Так она сидела, в то время как в ее голове роились мысли одна невыносимее другой. Боялась ли она его? Она боялась себя, боялась их обоих, тех, кто в них скрывался, тех, что все это время тихо дремали в ожидании рокового момента, когда можно будет выйти из тени и взять верх. Тогда, когда будет перейдена та грань…

А когда же она, собственно, была пересечена? Чем лихорадочнее МакГонагалл вспоминала, тем жарче ей становилось. Перед глазами один за другим проносились воспоминания. Одни яркие, другие ― поблекшие.

Вот мертвая Миртл на носилках, Мейв на больничной койке, Джонатан и Джош, распластавшиеся на полу… Или, погодите… немного раньше? Вот она сидит с Томом в огромном Большом зале за игрой в шахматы и явно ему проигрывает. Так где же, где она, эта грань, после которой накопившийся снежный ком полетел в страшную пропасть, а вместе с ним и она?

* * *

В этот раз впервые за многие годы Слизерин обошел Райвенкло в межфакультетском соревновании. Но, даже несмотря на это, на празднике, посвященном окончанию учебного года, в Большом зале не вывесили серебристо-зеленые флаги. Вместо них были протянуты, казалось, бесконечно длинные куски черной ткани. Этот банкет не отличался особым воодушевлением, за столами все сидели притихшие, и лишь иногда то тут, то там слышались приглушенные шепотки. Диппет, перед тем как перейти к своей официальной речи, попросил всех выдержать минуту молчания в память о погибшей Миртл. Затем он принялся сдержанно поздравлять учеников с окончанием учебного года и с победой Слизерина по количеству набранных за год баллов. Все уже готовы были, как обычно, приступить к ужину, как директор кашлянул, давая понять, что не закончил.

― Мне бы хотелось отдельно поблагодарить за особые заслуги перед школой нашего лучшего студента ― Тома Марволло Риддла, ― с легкой заминкой произнес он, приподнимая над столом нечто, напоминающее кубок, ― не первый год демонстрирующего пример терпения, усердия, мужества и истинной преданности школе и ее обитателям!

Студенты, не ожидавшие ничего подобного, сначала замерли, но потом один за другим послышались редкие хлопки, вскоре подхваченные остальными, и вот уже под гром аплодисментов к директору за своей наградой, скромно опустив голову, шел Риддл. Многие, в их числе и уже начинающие возмущаться гриффиндорцы, подались вперед, чтобы рассмотреть его получше. Разумеется, громче всех аплодировал стол слизеринцев, и, лишь присмотревшись к ним внимательнее, можно было заметить, что два человека из всех сидели, сложив руки на коленях.

* * *

Том галантно подал Валбурге руку, приглашая следовать за ним. Скучный, непомерно пафосный праздник по случаю окончания учебного года наконец закончился. Риддл не стал забирать с собой кубок ― трудолюбивые эльфы в ближайшие минуты перенесут награду туда, где она и должна находиться ― в Зал Славы. А сейчас он вел под руку величаво вышагивающую Блэк. Она всю дорогу до озера то и дело бросала на встречных высокомерный самодовольный взгляд, точно была герцогиней. Валбурга поблагодарила его, когда он помог ей сесть в лодку, и теперь они, как и несколько других пар, поплыли к самой середине озера.

Том бросил взгляд на берег ― тут и там студенты сидели, опустив ноги в воду. Он слегка прищурился, разглядывая одинокую темную фигурку под деревом. Усмехнулся про себя, увидев, как под порывом ветра с головы Минервы слетел черный остроконечный колпак. Все давно уже позакидывали свои кто куда, одна она до сих пор не сняла его.

Серьезность совсем ее не красит. А ведь ему всегда не нравились люди вроде нее. Такие с виду правильные, честные, стоящие за какую-то глупую, в общем-то ничего не значащую для них правду… Риддл поморщился. От претенциозности таких людей тошнило, как от самого дешевого виски. Такие справедливые... Вот только стоит в их сторону бросить платиновое кольцо да пообещать горы золота и почестей, как они меняются. Подумать только! Том зло ухмыльнулся.

Она действовала строго по его плану, почти ни на дюйм не отступая. Но чему он все же не мог перестать поражаться, так это тому, что гриффиндорка возомнила, что в самом деле ему нужна. Смешная, наивная девочка Дамблдора! Мымра, которая еще в начале года представляла для него некоторую опасность. Пригреть, затягивая при этом удавку на шее, упиваться страданием на ее лице, потом со всей силы бросить так, чтобы и голову не смогла поднять от боли и разочарования ― не это ли одно из приятнейших мгновений власти, которые он сможет получить? Поймать в свои сети, поломать и растоптать.

Было кое-что, что его все же огорчало. Жаль, что в ближайшее время больше не будет возможности выпустить василиска, но порой бывает жизненно необходимо жертвовать фигурой ради дальнейшего выигрыша. Впрочем, результат и так неплох: с десяток грязнокровок, а может, и больше, в следующем году вряд ли вернутся в школу. Немного, но из малого вырастает большее. И это лишь незначительная часть удовольствия от игры.

Они с Валбургой достигли середины озера, и Том, отложив весла, принялся вспоминать вчерашнее.

Они долго играли в шахматы, и МакГонагалл снова проиграла. И снова она отказала ему в просьбе научить его запрещенному виду трансфигурации, о котором он говорил еще осенью прошлого года.

Когда она взялась за ручку двери, Риддл уже наставил на нее палочку. Затем последовало невербальное «Империо».

Валбурга что-то спросила, и Тому пришлось отвлечься от воспоминаний. Краем глаза он заметил, как к Минерве кто-то приблизился. Приглядевшись, он узнал Альфарда. Его губы еще сильнее скривились в усмешке. Еще один смельчак, решивший, что все подвластно его контролю и так наивно верящий в силу Господина Случая! Давно, Блэк, хотел прекратить злодения сиротки Тома одним махом? Что же, что хотел ― то и получил! А ведь как божился, что ни одному полукровке не посмеет пожелать смерти!

Все-таки люди ― это интереснейший материал для экспериментов, что захочешь, то и вылепишь! На берегу Риддл заметил Уильяма Нотта. Этот парень давно вызывал сомнения. Малодушный, трусливый. Надо будет устроить и для него какую-нибудь проверку.

МакГонагалл не повернула голову в сторону Альфарда, когда он сел на траву рядом с ней. Впрочем, Блэк, похоже, не особо обратил на это внимание ― он также, как и она, принялся рассматривать озеро, деревья, студентов, так беззаботно беседующих друг с другом, довольных тем, что тяжелый учебный год наконец подошел к концу, и в будущем их ожидает что-то новое, куда более светлое и доброе.

― Я только об этом и думаю, ― прервал молчание Альфард, и у Минервы сжалось сердце только от одних этих слов. ― Не сплю, не ем…

МакГонагалл перевела на него взгляд. Внешне Блэк выглядел спокойным, но если приглядеться, то было заметно, с каким трудом ему это давалось.

― Я сам себе противен, ― продолжил он. ― Экзамены еле-еле сдал. Даже в зеркало на себя теперь смотреть не могу!

Минерва коснулась его руки, но он тут же ее отдернул. Они так и сидели, беззвучно глотая слезы. Солнце, так ярко светившее, претило до изнеможения. МакГонагалл попыталась сглотнуть, но не получилось.

― Альфард, а многое ли ты отдал бы за знание того, что где-то есть реальность, в которой Миртл также жива, как здесь ― мертва, что к ее смерти ты не имеешь никакого отношения? ― спросила Минерва со слезами в голосе.

Тот мир, в котором Блэку и в голову не пришло бы сотворить то, что давит на него сейчас тяжелым камнем, где она сама была бы иной. Наверное, более спокойной, доброй, уверенной в себе. Там, где наихудший ход событий не наступает. Где нет власти порока или она хотя бы не настолько велика. Где можно оказаться сильнее слабостей и эгоизма, и нет необходимости ничего исправлять при помощи маховика. Иной выбор, сильная сторона.

― Что мне какая-то глупая утопия! ― угрюмо отозвался Альфард. ― Вот если бы сейчас можно было вернуть время… А так… К чему мне какое-то никчемное знание?

― Никчемное? ― удивилась МакГонагалл, но замолкла, когда над ухом зажужжала муха.

Минерва взглянула на вмиг побледневшее лицо Блэка, понимая, что сейчас он думает о том, о чем и она.

Они еще долго не смогут слышать жужжание мух без содрогания ― оба понимали это сейчас так отчетливо, как никогда ранее. Действительно, к чему грезить о возможности, когда рядом с тобой назойливый факт?

Темнота была тягучей, всеобъемлющей, ей не было конца. Из нее отчаянно хотелось вырваться, но не получалось. Сириус словно издалека услышал собственный крик.

Стоило ему закричать, как тьму разрезал белый луч, от которого заболели глаза. Луч вырисовывался все точнее, и вскоре Блэк разглядел в нем тонкую руку, которая могла принадлежать только матери. Вот из мрака выступило и ее лицо: побледневшее от страха, в нескольких местах изрезанное возрастными морщинами, особенно у губ. Совсем как тогда, когда ему было десять, и под неожиданным порывом стихийной магии он получил несколько ожогов.

Сириус продолжал завороженно смотреть в ее широко раскрытые глаза, чувствуя, как все тело до самых кончиков пальцев обволакивает тепло. Затем схватился за протянутую ладонь и резко поднялся.

Голова закружилась, тело охватила слабость, тепло отступило. Он продолжал крепко сжимать ладонь матери, словно боялся, что она выскользнет, в то время как женское лицо перед ним таяло, словно дымка. И тут только Блэк заметил, что рука, так крепко им схваченная, неестественно жесткая, корявая, как ствол дерева. Сириус снова взглянул на руку матери, но вместо нее обнаружил, что с силой сжимает ветку наклонившегося тиса. Послышался звук ломающейся древесины, и тис снова выпрямился, оставив в его руках лишь ветку.

Блэк огляделся вокруг. Валбургу он увидел сидящей поодаль на трухлявом пне и протирающей палочку зеленым кружевным платком. Потрясающе! Сириус усмехнулся. Это была всего лишь галлюцинация, невероятно глупая, несуразная! Да и с чего он взял, что мать протянет ему руку в трудный момент?

Смех едва помогал не замечать стремительно подступавшую горечь. Да когда же он, чертов глупец, перестанет себя обманывать, на что-то наивно надеясь? Она была, есть и останется Валбургой Блэк. Даже фамилия не изменится.

Когда Сириус приблизился к ней, она тут же подняла голову.

― Он ушел, огонь его отогнал, ― сообщила мать, старательно избегая смотреть ему в глаза. И тут до него начало доходить.

― Ты специально меня оглушила? ― а ведь перед тем, как получил заклинанием в спину, Сириус собирался послать при помощи собственной палочки в инфернала огонь, который наверняка бы вернулся к нему бумерангом.

Валбурга поджала губы ― наконец он понял. Затем, спрятав палочку, она устало поднялась, ей явно хотелось что-то сказать.

― Дурак ты! Такой же, как и твой… отец, ― проворчала Валбурга как можно более небрежно, но на последнем слове Сириус отчетливо уловил в ее голосе дрожь. Мать отвернулась, сделав вид, что рассматривает ветви дуба. Блэк, чувствуя, как по кончикам его пальцев бегают мурашки, так и застыл на месте. Она же поторопила его:

― Пошли… грязнокровка! ― как бы ни старалась скрыть, а в голосе смущение.

Наверное, ему следовало, как и заведено, взбеситься, услышав все это, но Сириус решительно не мог этого сделать. Вместо этого он чувствовал теплую волну, разлившуюся в груди. И вдруг очень сильно захотелось рассмеяться. Подумать только, Валбурга, потомственная чистокровная ведьма, обзывает собственного старшего сына грязнокровкой! Блэк, не в силах подавить улыбку, да и не желая этого делать, впервые послушно последовал за матерью.

Они шли, а Сириус все не мог перестать лихорадочно прокручивать в голове происшедшее. Мысли перескакивали с одного на другое. Что здесь делала Валбурга? Только ли и столько ли ради наблюдений за экспериментами однокурсника она пришла сюда? И Минервы рядом с ними сейчас нет… Не значит ли это, что встреча в лесу подстроена? Но как бы ни было ему приятно это осознавать, сложившееся положение дел можно было принять и за простое совпадение.

― За их территориями, гляжу, следят неважно, ― с видом знатока заявила мать, придирчиво оглядывая густые заросли, которых в округе было видимо-невидимо. ― Впрочем, их семейство в последнее время переживает не лучшие времена.

― Ты пришла сюда, чтобы…

― МакГонагалл в общем-то слабая ведьма, да и Том всего лишь шестикурсник, ― поспешно объяснила Валбурга. ― Скорее всего, им понадобится помощь еще одной старосты.

Сириус хотел возразить, но она не дала ему и рта раскрыть.

― Тихо, кажется, мы на месте, ― мать прислушалась. ― Слышишь?

Действительно, Блэк так увлекся своими размышлениями, что не услышал голосов вдалеке. Голоса эти были неразличимы, и пришлось ускорить шаг, чтобы распознать их обладателей ― Пьюси и Риддл, стоя на небольшой поляне, что-то горячо обсуждали.

― Прости, Том, я… У меня ведь так с этим неважно, ― сидя на коленях, жалобно скулил Эндрю. ― То была всего лишь досадная неудача… Он не сможет выйти из нашего леса ― просто заблудится!

Рядом с ним стояли с палочками в руках нахмурившийся Риддл и немного растерявшаяся МакГонагалл. Вокруг троих был небрежно прочерчен белый круг. А еще в темноте оказалось непросто разглядеть то, что лежало в центре этого круга. Но, прищурившись, Сириус догадался, что это было ничто иное как человеческое тело, причем, судя по всему, мертвое. Валбурга тихо охнула, поднеся руку ко рту.

― Ну нет, Эндрю, этому необходимо не медля положить конец! ― сурово оборвал Том. ― Мы и так столько времени шли у тебя на поводу, а ведь давно могли рассказать все Диппету.

― Пожалуйста, не говори ни ему, ни кому-либо еще! ― взмолился Пьюси. ― Я попрошу тетю сделать столько порталов, сколько ты попросишь. Но дай мне еще раз попытаться, всего только один разочек, ведь еще немного, и должно получится…

― Мерлин, ― вдруг прошептала Валбурга, широко раскрыв глаза. ― Он так сейчас похож…

― На кого? ― спросил Сириус.

― На Хагрида… Эндрю похож на этого великана. Как в тот вечер, когда Том поймал того с акромантулом… ― пораженно пробормотала она, во все глаза разглядывая стоящих. ― Но ведь Эндрю же не виноват… Он всего лишь хочет вернуть брата…

«Хагрид не виноват, он всего лишь хотел позаботиться о своем любимце…» Сириус тряхнул головой. Откуда такая мысль, точно он все это уже слышал однажды? Стефен говорил? Кто-то другой?

― Ничего не получится! ― между тем взмахнул палочкой Риддл, не обращая внимания на мольбы Пьюси. ― Еще ни одному волшебнику не удалось вернуть к жизни погибшего. Неужели думаешь, что получится у тебя, да еще при использовании совершенно немыслимых заклинаний?

Эндрю, вскочив, вцепился было в Тома, но тут Минерва, взмахнув палочкой, выкрикнула заклинание. Песок в круге взмыл в воздух, закрутился, а затем исчез, будто его и не было.

― Пожалуйста, да дайте же попробовать еще раз! ― закричал уже не своим голосом Пьюси, но, понимая, что все напрасно, снова упал на колени рядом с мертвецом.

В этот момент тело вдруг засветилось слабым серебристым сиянием, которого с каждой секундой становилось все больше, а вскоре оно и вовсе начало приобретать вполне определенные формы. Приглядевшись, Сириус увидел, что это от тела отделялась какая-то непонятная субстанция, приобретавшая контуры… человеческого тела? Действительно, это был человек, которого вскоре можно было хорошо рассмотреть. Лицом он оказался гораздо моложе мертвеца, на вид ему можно было дать не больше двадцати лет, он был очень худ, на нем была мантия, в которых обычно ходили авроры, на груди же проглядывалась темная вмятина. Парень этот разительно напоминал Эндрю, только волосы его были куда темнее и короче, а на носу очки.

― Эд, подожди! ― Эндрю вскочил на ноги. ― Мы не закончили! Я же просил тебя не покидать тело, до тех пор, пока… Если на живых не вышло, то это ведь не значит, что и на мертвых не получится. А на этих не обращай внимания! ― небрежно махнул рукой в сторону Тома и Минервы.

Но Эдвард Пьюси, окончательно отделившись от тела, лишь устало помотал головой. Сириус не верил своим глазам. Неужели Эндрю, отыскав призрака своего погибшего брата, решил дать тому тело и таким образом вернуть его к жизни? Безумие просто какое-то!

― Эдвард! ― требовательно повторил Пьюси-младший.

Но призрак, не обращая внимания на призыв, отвернулся и медленно поплыл к деревьям, показывая, что уходит.

― Да куда же ты, Эд! ― бросил ему вслед Эндрю. ― Погоди, ты ведь никогда так просто не уходил! Постой, ты же не хочешь сказать, что покидаешь меня?

Но призрак уже растворился среди деревьев. Пьюси, в глазах которого блестели слезы, резко развернулся к Тому и открыл было рот, но Риддл оказался быстрее, и в Эндрю уже полетело оглушающее заклинание.

― Так, представление окончено. Все ко мне! ― прервал возникшую тишину строгий голос МакГонагалл, и Сириус понял, что обращались к ним с матерью.

* * *

― Ну и к чему все это было? Зачем так издеваться над парнем?

― Так будет лучше для его же блага, ― Минерва продолжала что-то строчить на пергаменте так, словно ее мало интересовал их разговор.

― За дурака меня держишь? ― Сириус чувствовал, что раздражается все сильнее и сильнее. ― Кто из вас надоумил бедолагу взяться за совмещение несовместимого? У кого такой извращенный мозг? Выкладывай уже, что у тебя с Риддлом?

― Мои с ним отношения тебя не касаются, тем более что тебе скоро будет не до них!

— Ах да, ты же уже все решила сама! — как же его бесило это ее самоуправство, то, что она могла так легко вычеркнуть его из собственной жизни, словно мелкий, ничего не значащий эпизод. И самое паршивое, что ведь так оно и было! Всего лишь ошибка по безалаберности. Очередная пешка в ее шахматной партии, не более.

― Завтра я передам Пьюси маховик времени, ― тихо прервала его МакГонагалл, выразительно на него посмотрев. Блэк хотел было открыть рот, чтобы продолжить возмущаться, но она повторила сказанное.

То, что при помощи маховика у Эндрю появится возможность спасти брата от гибели, было ясно, как день. А ведь бросила ему отговорку, как кость собаке. Сириус недобро усмехнулся про себя: а ожидал чего-то иного?

― Детка, даже не знаю, что сказать… Я слеп, глух, нем и туп до невозможности…

― Ничего не нужно, ― Минерва, казалось, и не замечала его язвительного тона. ― Завтра вас с Валбургой ожидает обряд снятия проклятия, а послезавтра ты возвращаешься домой. Ты ведь не упустил шанс хоть немного поговорить с матерью?

Великолепно! Она как всегда все знала лучше и раньше всех, а главное ― рассуждала так легко, словно готовилась к очередному вечернему обходу замка.

― Слушай, я, конечно, понимаю, что более никаких разъяснений по делу бедного, убитого горем слизеринца я не дождусь, ― Блэк сам не знал, как остановить себя от глупых слов. ― Но что там все-таки с отношениями?

— Не ставь меня перед выбором, ― у МакГонагалл моментально заблестели глаза от подступивших слез.

— Что, так сложно определиться?

— В том-то и дело, что выбор уже сделан, любимый, — она вышла из-за стола.

Минерва произнесла это тихим хриплым голосом, и он уже подумал, что ему померещилось. Тогда Сириус быстро подошел к ней, она же еще быстрее метнулась к лестницам. Блэк устало присел. В голове так и звенели слова: «Любимый. Любимый…»

* * *

Крохотная комнатушка в подземельях, несколько несовместимых в зельеварении, но необходимых для обряда ингредиентов, их сцепленные с Валбургой руки, Риддл, спокойно восседающий напротив них со слегка насмешливым выражением на лице, длинные, трудно выговариваемые заклинания ― вот как немного, казалось бы, нужно было для снятия родового проклятия. Альфард со стороны напряженно следил за каждым их движением.

Когда Том бормотал под нос необходимые слова, Сириус поймал взгляд матери на дяде. Она смотрела на него с каким-то странным непонятным выражением, и Сириуса это несколько озадачило. Он взглянул на Альфарда, и заметил на лице того неуверенность, смущение и что-то еще, что не мог разобрать.

Обмен взглядами закончился, когда пришла очередь Валбурги произносить свою, завершающую часть. Она начала говорить, все также не сводя глаз с дяди. Но что теперь было в ее взгляде? Некое подобие жалости и мольбы? Нет, ему это наверно показалось, так как через секунду мать, опустив глаза, продолжила шептать длинные красивые слова. Альфард же все это время не мог спокойно усидеть на стуле, все суетился, будто ему было неудобно. С каждым новым словом сестры он выглядел все более напряженным, на лбу его проступила испарина. Сириус не на шутку заволновался: да что происходит? У него самого сердце было не на месте, но чтобы настолько! Его охватило чувство тревоги, точно что-то происходило неправильно, но так трудно было определить, что именно. Это ведь тот самый обряд, благодаря которому он будет свободен, и все вернется на круги своя. Тогда почему все вокруг, за исключением Риддла, выглядели под конец как в воду опущенные?

С последним словом Валбурги началось действие заклинаний: Сириусу показалось, что его овеяло легким весенним ветром. Магия действовала, как и должна была, согласно описанию в книге ― сейчас он будет освобожден от пут проклятия. Сириус, видимо, так заждался этого момента, что резко опущенная рука Валбурги заставила его вздрогнуть от неожиданности. Мать с дядей снова переглянулись. Обряд был закончен.

* * *

Сириус, обложившись учебниками по теории и практике проклятий, украдкой наблюдал за вошедшим в библиотеку Орионом. Отец, пройдя к библиотекарю, развернул перед ней небольшой свиток. Та, в свою очередь, бегло просмотрела испещренный корявым почерком лист, а затем удивленно взглянула на Ориона.

― Не рановато ли? ― усмехнулась она. ― Посмотрите в стандартном учебнике заклинаний для четвертого курса. Там все доходчиво объяснено, а другая литература, боюсь, будет для вас пока еще сложновата…

― Я уже читал этот учебник, ― настаивал на своем Орион. ― Хочу знать больше.

Библиотекарь, покачав головой, все-таки принесла книги, которые он просил. Сириус украдкой продолжал наблюдать за отцом, который неторопливо прошел мимо него со стопкой толстенных фолиантов. Не укрылся от его глаз момент, когда Орион бросил на него мимолетный взгляд, и он уже решил, что тот не упустит случая взяться за привычные оскорбления. Но отец прошел мимо и, устроившись за дальним столом, раскрыл несколько книг.

Сириус вздрогнул, когда ему на плечо легла тяжелая рука Альфарда. Он проследил за взглядом дяди, устремленным в раскрытую книгу, и тут же захлопнул ее.

― Любое проклятие можно снять, ― вдруг настойчиво произнес Альфард. ― Но ты вполне свободен… теперь… ― продолжил дядя напряженно, его глаза воровато забегали по сторонам, пока не остановились на Орионе. ― О, надо же, читаешь! ― невпопад воскликнул он, быстро подойдя к кузену и хлопнув его по плечу. ― Неужто, в самом деле, испугался, что станешь подкаблучником?

Отец вздрогнул, затем поднял голову и, поморщившись, попросил не мешать. Тогда Альфард вернулся к Сириусу, уже сдавшему книги.

― Читает он, как же! ― буркнул дядя.

Сириус, сбитый с толку его столь странным поведением, все же последовал за ним на улицу. Его также удивил отец, лентяй, которого за книгой застать было нереально. А тут он, словно прилежный ученик, обложился учебниками. Но более всего его беспокоил Альфард, который разволновался, едва увидев перед ним книгу по проклятиям.

― Ты чего такой? ― наконец спросил Сириус, когда они присели во дворе на скамейку.

― Я? ― вскинул брови дядя, продолжая суетиться. ― Да я так… Слушай, Минерва сказала, что ты уже завтра уйдешь от нас.

― А это… Ну, в общем, да…

Они сидели, и каждый не знал, что еще добавить. Такое неловкое, напряженное молчание. Вроде они еще не прощались, но чувство было сродни этому.

― А Минерва, ты ведь заберешь ее с собой? ― явно чтобы сказать хоть что-то, спросил Альфард.

Сириус почувствовал легкий укол совести. Он ожидал подобного вопроса, вот только слова в ответ подбирались с трудом. Дядя всезнающе покачал головой.

― Ясно.

― Я не… ― замялся Сириус. Он действительно не нашел, что сказать. Мини ему нравилась, даже очень, но все же…

― Ты проводил с ней время, ― между тем с досадой усмехнулся Альфард. ― Вскружил девчонке голову, а теперь… Впрочем, это твой выбор.

― У нас с ней ничего не было, ― словно себе в оправдание добавил Сириус. ― Она и поцеловать-то толком себя не дает.

― Да дело-то не в том.

― Как бы тебе сказать… Мне с ней хорошо, очень хорошо, но, признаться, я даже не задумывался о том, чтобы забрать ее с собой. Да и та обстановка, что ожидает меня там… Вряд ли Мини там найдется место, точнее, оно у нее там вполне определенное…

― Тебя не узнать. Я думал, ты отчаяннее будешь, смелее… Или она просто тебе не нужна, иначе не стал бы думать, рассуждать. Но ты так уверен в обстановке, что тебя ожидает? ― дядя прищурился, и у Сириуса засосало под ложечкой. Но он тут же постарался отогнать какие-либо обнадеживающие мысли, напомнив себе об обещании Дамблдора поработать над воспоминаниями МакГонагалл и родных. Внесение столь серьезных и легкомысленных изменений, что он допустил, чревато тем, что он, Сириус может тогда и вовсе не появиться на свет…

― Знаешь, когда я ушел из дома, мать постоянно присылала мне громовещатели, ― задумчиво произнес он. ― Подумать только, каждый божий день переводила столько бумаги!

― Не читаешь писем матери? ― вдруг с укором спросил Альфард.

― Нет, причем с пятого курса, ― почти с гордостью заявил Сириус. ― Что еще она может мне написать, кроме несправедливых упреков!

― В самом деле. К чему пытаться наладить диалог, лучше все сразу оборвать на корню.

Нет, это что, новое обвинение? Слова дяди прошлись не хуже лезвия кинжала. Хотелось от души возмутиться, если бы не одно «но». А ведь он действительно ни разу даже не попытался пойти матери навстречу, игнорируя все ее призывы, какими бы они ни были. Ему ведь всегда было наплевать на то, что она скажет. А сейчас, плевать ли ему сейчас?

Альфард тихонько оставил его наедине с собственными мыслями.

* * *

Сириус аккуратно водил пальцем по крохотным песочным часам золотого медальона. Такой прохладный на ощупь, как в тот самый раз, когда он впервые коснулся его, найдя в бумагах профессора МакГонагалл. Профессора? Насколько теперь нереально звучало такое сочетание. Блэк взглянул в окно на ребят, игравших в квиддич. Он так и не попрощался с командой. О том, что сегодня, через несколько минут, он уйдет навсегда, знали всего несколько человек. И ни один из них не пришел проститься с ним. От родителей Сириус ожидал подобного, не привыкать, но дядя…

Сейчас он ждал Минерву. А она, как всегда, задерживалась на своих дополнительных. Но Блэк не мог уйти, не оставив ей то, что давно собирался. Сириус все смотрел в окно, когда вдруг почувствовал чье-то присутствие в кабинете. Обернулся. Вот и она.

МакГонагалл скользнула взглядом по медальону в его руке, и ее губы сжались.

― Да я, в общем-то, и хотел отдать тебе кое-что… ― сбивчиво пробормотал он, протягивая ей сверток.

Минерва словно на автомате взяла сверток, отложила на стол. Долго ее взгляд бродил по всем предметам в классе, но так старательно избегал его. Она стояла, опершись о парту, и, казалось, внутри переживала какую-то отчаянную борьбу, о при присутствии которой можно было догадаться по ее обеспокоенному лицу. Но вдруг МакГонагалл медленно повернула в его сторону голову и, подойдя к Блэку, прильнула к его груди. Минерва прижала его к себе так сильно, что Сириусу в первый момент показалось, что она его задушит. Блэк чувствовал, как сильно дрожат ее руки, как бьется ее сердце.

― Ну ты что, детка? ― улыбнулся он, вдыхая аромат ее волос. ― Я ведь могу и вернуться!

― Нет, ты не вернешься, ― всхлипнула МакГонагалл.

Сириус, слегка отстранив от себя, приподнял ее за подбородок.

— Я люблю тебя, — застенчиво произнесла она, точно пробуя слова на вкус, будто сама не верила, что произносит их. Минерва с надеждой смотрела на него своими темно-зелеными глазами, которые, казалось, занимали сейчас поллица.

— Я знаю, — просто ответил Сириус. — Поцелуй так, чтобы голова закружилась!

В ее глазах зажглись искорки, она дотронулась до его галстука, а затем коснулась его губ. МакГонагалл явно не была опытна в этом деле, но старалась вложить в поцелуй всю нежность и страсть, которые, вероятно, испытывала. Делала это поспешно, с жадностью, как в последний раз. У Блэка в самом деле закружилась голова, и он, не желая ее отпускать, прошептал ей в губы:

― Еще неделя, нет, две… Мы проведем здесь вместе… Только скажи, чтобы я остался.

― Останься, ― прошептала Минерва, сжимая ткань его рубашки, но затем тут же постаралась от него отстраниться. ― Мерлин, что я говорю! Ты вернешься домой сейчас же, иного пути нет!

Сириус замер, пытаясь унять дыхание, как и она. Тогда Блэк, не сводя с нее глаз, нащупал на груди цепочку маховика. Она была достаточно длинная… для двоих вполне достаточно. Сириус резко ступил к МакГонагалл и попытался накинуть ей ее на шею.

― Нет! ― возмутилась Минерва, уворачиваясь от его рук.

Он продолжал предпринимать попытки накинуть на нее цепь, но борьба их закончилась, когда МакГонагалл с силой оттолкнула его и быстро отошла к двери.

― Это невозможно! Законы времени…

― К черту их! Мини, ну сколько можно! Живя одними лишь законами, счастлива не будешь! ― не выдержал Блэк и, помолчав, протянул ладонь. ― Ну же, идем со мной!

Минерва робко подняла на него глаза, полные слез ― если бы он знал, какие страхи не дают ей покоя!

Приблизившись к МакГонагалл, Сириус даже немного грубовато притянул ее к себе.

МакГонагалл закусила губу. Перерыв давно закончился, и они остались в коридоре одни. Минерва, направив на Джеймса палочку, пробормотала: «Обливиэйт».

Рука на плече заставила МакГонагалл оторваться от этих малоприятных фантазий, которыми она изводила себя уже не первую неделю. Иной путь выбран, хоть и с опозданием и оговорками.

Альфард стоял у нее за спиной и с интересом рассматривал рисунки, что лежали перед ней на столе. Когда Минерва развернула сверток, подаренный Сириусом, ей показалось, что еще немного, и она разревется как глупая сентиментальная девчонка. А ведь она могла даже пересчитать, сколько раз за свои восемнадцать лет плакала, настолько это было редко. В последние же дни ее глаза то и дело были на мокром месте, еле удавалось сдерживаться.

― Должно быть, художник был влюблен, раз так тебя написал, ― заметил Альфард, продолжая рассматривать рисунки. Их было с дюжину, и на всех только она. От одних рисунков МакГонагалл слегка покраснела, от других ей стало откровенно не по себе: ведь не могла же она и в жизни быть настолько… нескромной? Сириус явно приукрашивал свои картины, как и то, что обычно ей говорил.

От одной только встречи с Сириусом Блэком ее руки начинали мелко дрожать. С ней никогда раньше не случалось такого. Она закрывала глаза, чтобы не видеть его, и ничего не могла с собой поделать. Днями и ночами ее преследовала его лукавая улыбка. Минерва проклинала и боготворила тот день, когда он появился в ее жизни, свалился с неба на голову ― такой красивый, веселый, непосредственный, какой она никогда не была и не будет. Сириус раскрасил ее серые будни во все цвета радуги, как никто другой. Конечно, ведь он был художником.

― А если он вернется? ― спросил Альфард.

― Не вернется.

― Мне начало казаться, что он что-то заподозрил…

МакГонагалл скривила губы.

― Трудно не заподозрить неладное, когда тебя лишают права выбора, ― ехидно ответила она, и Блэк, резко убрав руку с ее плеча, начал быстро ходить по кабинету туда-сюда.

― Ты же сама понимаешь, что для него так будет лучше! ― нервно пробормотал он.

― Как знать.

― Ну а что, ты хотела, чтобы он погиб от стихийной магии или еще какой «случайности»? ― взвился Альфард.

― Но ведь он так и не узнал, что мы заколдовали страницы книги, прежде чем дать их ему прочитать, а бремя его проклятия забрала себе Валбурга, и теперь ей предстоит нести его всю оставшуюся жизнь. А она, разумеется, как любая мать, не смогла бы не принять на себя такую ношу.

Выбор был труден, Сириус вряд ли бы сделал его в свою пользу, даже невзирая на то, какая у него мать. Но он мог, нет, должен был знать всю правду о том, что наложенное на него проклятие нельзя было снять, что его можно лишь перенести с одного члена семьи на другого. Альфард решил, что Сириус не должен знать эту деталь, а Валбурга… Что же, разве был у нее выбор?

Альфард схватился за голову и взъерошил волосы. МакГонагалл не могла похвастаться хорошим зрением, но сейчас готова была поклясться, что в копне его роскошных темных локонов заметила сверкнувший серебристый волосок.

― Знаешь, ― тихо произнесла Минерва, ― я иногда задумывалась над одной вещью. Случается, к примеру, несчастный случай, и погибает кто-либо из родителей, при этом защищая собственное дитя. Делает это инстинктивно, порой уже не предпринимая усилий для сохранения собственной жизни, ставя на первое место спасение ребенка, а не себя. С их стороны это ошибочно и даже эгоистично.

― Почему?

― Когда погибает родитель, что ожидает выжившего ребенка? Кто знает, не проклянет ли дитя сохраненную жизнь и то, что остался живым он, а не тот, кто дал ему жизнь? Знаю, ты поступил так из любви к нему, и именно так ты это и объяснишь. Но, мне кажется, люби ты племянника бескорыстно, то не отнял бы у него право выбора, также как и у его матери. А заодно и у себя…

Блэк тут же резко поднял на нее глаза.

― Я не причем! ― выпалил он, его лицо покрылось красными пятнами. ― Минерва, а как насчет тебя? У тебя ведь все это время был маховик времени, ты и сейчас можешь повернуть время вспять, нарушить роковую цепочку, и проклятие никогда не заработает. Ну, давай, а? Что тебе стоит?

Нервничал, как же Альфард нервничал. Словно счет времени пошел для него на минуты, но он отчаянно пытался их оттянуть, уйти в сторону. Но, как бы он ни старался, неотвратимое приближалось.

― Да я же не причем, в самом деле! Я раскаялся, сожалею… Ты же не хочешь сказать…

― Нет, не хочу. Вот только Миртл тоже была не причем, ― отрезала МакГонагалл. ― Я ничего не буду делать. То, что случилось, не отвратить.

Чем дальше, тем яснее она понимала истинное назначение маховика времени, все эти, казалось бы, пустые правила, вроде того, что с помощью маховика нельзя вносить кардинальных изменений в жизнь. Данный артефакт действительно был создан лишь для посещения огромного количества школьных занятий. Все остальное же шло против естественного течения жизни, сеяло хаос.

― Но должен, должен был быть другой выход, ― продолжал метаться Блэк, словно загнанный в ловушку. ― Ну не могу я, не могу… Почему я? За что? Ведь во всем виноват Риддл!

Альфард вдруг истерично рассмеялся. Нет, конечно, он не мог взять и освободить сестру от пут проклятия, пожертвовав собой. Он не мог так просто подставить под удар свою драгоценную спину, ведь у него впереди целая жизнь! Вопрос только в том, насколько спокойная.

* * *

― Эндрю совершенно пренебрег основными правилами превращений, ― сказал Том, глядя в окно.

― Правда? ― язвительно произнесла Минерва. ― Или просто послушался тебя. А где-нибудь и Империус пришелся кстати. Промывка мозгов, которую ты с ювелирной точностью проводишь вот уже второй год, окончательно лишила его каких-либо крупиц разума. Он уже сам стал, как тот инфернал.

Риддл перевел на нее взгляд.

― Знаешь, ты ведь сама в итоге согласилась.

― Согласилась, и не отрицаю этого.

Он долго смотрел на нее, прежде чем едко произнести:

― Велика цена искупления, правда, Минерва?

― Она и не может быть мелкой, ― заметила МакГонагалл, стойко выдерживая его взгляд.

А что, собственно, есть искупление, и почему она сделала к нему шаг в тот, казалось, теперь такой далекий июньский вечер, поддавшись на предложение Тома «помочь» Пьюси? Знала ли она тогда в действительности о корыстных планах Риддла в отношении этого мальчишки? Конечно, знала, видела насквозь. Зачем поддалась? Минерва и сама пока не могла ответить на этот вопрос. Но знала сейчас лишь то, что никакое искупление уже не в силах перечеркнуть былое. Она изначально была такая, и этого не изменить. Это есть в ее помыслах, этого не искоренить даже тысячью добрых дел, ведь когда-то проявленная гнилая сторона ее сущности все равно всю жизнь будет напоминать о себе. Ее необходимо принять, как бы горестно ни становилось от одной только мысли. Но тогда, тем июньским вечером, МакГонагалл все равно зацепилась за зыбкую иллюзию возможности искупления, потому что не могла иначе, хотя понимала, что все ее попытки будут напрасны, что Том не упустит возможности использовать доверчивого Эндрю и его давно почивших родственников для собственных экспериментов ― создания инферналов.

Минерва взглянула на спокойное лицо Риддла. Он получил свое, и, наверное, должен быть довольным собой. Ему нет дела до Пьюси, который еще попытается сделать что-то для спасения своего брата и самого себя, ему безразлична Валбурга, жизнь которой отныне всегда будет висеть на тончайшем волоске, он уже и думать перестал о Миртл, о которой, впрочем, забыть уже успели все.

В этот момент губы Тома тронула усмешка.

― Все-таки ты неважный окклюменист, Минерва, ― поддел он, вероятно, полагая, что вынес ей приговор. МакГонагалл уже давно перестала ставить какие-либо блоки на свое сознание, да и, по правде сказать, даже не старалась этого делать. Ей теперь было все равно, что Риддл может прочитать в ее мыслях, ей вообще однажды стало плевать, что он думает. Впрочем, пускай читает, так даже лучше.

Минерва все пыталась уловить тот момент, когда ей стало все равно; когда она поняла, что от Тома ей, в общем-то, ничего уже и не нужно, когда, наконец, закончилась та безумная гонка, в которой она так хотела его превзойти или хотя бы догнать. То, что она сейчас чувствует ― это и есть свобода? Или всего лишь равнодушие?

Все эти мысли она не озвучивала, да это и не нужно было, ведь Риддл уже самым наглым образом вторгся в пространство ее мыслей. Том молчал, да и вряд ли захотел бы отвечать в тишину, человеку, который даже не старался открыть рот, чтобы сказать ему хоть слово.

«Однажды ты заявил, что сильнее меня как волшебник. Интересно, а в чем еще заключается твоя сила, Том? Может быть, в том, что ты можешь спокойно спланировать чью-либо смерть, успешно ее осуществить и ничего после этого не почувствовать, кроме злорадства?»

Да, Риддл был прав, когда сказал, что он сильнее ее как волшебник. Именно как волшебник. Не более. Минерва рассматривала его, и он впервые казался ей удивительно некрасивым. Эти благородные черты лица так не вязались с его неблаговидной сущностью, отчего он представлялся апофеозом дисгармонии. Казалось, еще немного, и Том распадется на мелкие кусочки, все примерно равные по величине. Каждый из них, возможно, и хотел бы соединиться с другим, но нет, уже не получится. Что же ты за существо, Том?

МакГонагалл увидела, как губы Риддла сжались, когда он прочитал ее мысли.

― Откуда ты знаешь? ― его лицо побелело.

На улице смеркалось, но ни одно из окон старого, изрядно покосившегося дома не зажигалось. Вот уже год он был заброшен, как и множество других домов в округе. Никому и в голову не приходило, что в этот вечер в нем могли быть гости.

Молодой мужчина постарался напоследок закрыть все ставни, дабы никто не смог ничего подглядеть. Волшебник в длинной черной мантии с капюшоном медленно прошелся по комнате, оценивая обстановку, затем взглянул на Альфарда, кивнул.

Все было подготовлено, как и тогда, много-много лет назад. Альфард позвал Валбургу, и она, покорно подойдя к нему, обхватила его руку. Первым должен был прочесть заклинания Риддл. Пока он тихо выговаривал нужные слова, Блэк все пытался рассмотреть его лицо, тщательно скрытое капюшоном. Лицо, в школьные годы всегда открытое. Что же, времена меняются, до Альфарда теперь только доходили слухи, что внешность Тома претерпела кардинальные изменения.

Сестра выговорила свои заклинания, как и требовалось, без запинки, и, только лишь чуть дольше задержав взгляд на ее лице, Альфард заметил в краешках глаз слезинки. Валбурга все понимала, все видела, и ему лишь оставалось догадываться как внутренне, раз не может внешне, противилась она происходящему. Валбурга никогда бы не согласилась передать бремя родового проклятия ему, ее брату, и Альфарду не оставалось ничего иного, как сделать это против ее воли. Блэк видел, как ее глаза просят, умоляют остановиться, проклинают. Он отвел взгляд в сторону.

Вот и до него дошла очередь. Главное было от всего абстрагироваться и, не задумываясь, произнести нужные слова. Так Альфард и постарался сделать. Ожидал, что с последним словом почувствует действие проклятия, давление, черт знает, что еще. Но ничего не было. И лишь когда Риддл кивнул, он понял, что все кончено, и ошибки не произошло. Ведь Том никогда не ошибался.

Сестра теперь стояла, опустив голову. «Обливиэйт» ― и больше она не помнит ничего из того что сейчас произошло, аппарация в дом на площади Гриммо ― и ее уже нет рядом. «Империо» он снимет позже, когда вернется. Если вернется…

Блэк стиснул зубы, понимая, что едва владеет своим лицом. Он, продолжая смотреть на Риддла, медленно направил на него палочку, и тут ему показалось, что в тени капюшона он заметил ухмылку, ту, что видел еще в школьные годы на посиделках «Вальпургиевых рыцарей». Ухмылку, которую так всегда хотелось стереть с этого ненавистного породистого лица.

Ну, давай, решайся! Чего ждешь?

― Авада… ― начал Альфард сипло, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, и тут же со слезами в голосе выдавил: ― Круцио… Кру-ци-о… ― и уже закричал: ― Круцио!

Заклинание не заставило себя ждать: тело свела дикая боль. Один, два, три раза. Блэк, упершись спиной о стену, сполз по ней и взвыл.

Риддл постоял еще, наблюдая за тем, как он корчится на прогнившем полу, а затем, плотно запахнувшись в мантию, исчез.

Перед глазами проносились одно за другим воспоминания. Валбурга, твердящая, что не позволит никому пострадать, что за свою роковую ошибку молодости она одна и будет расплачиваться, и никто другой, тем более ее сын. Орион, заваленный работой министерский чиновник, поздно приходящий домой и отдающий распоряжения эльфам куда быстрее, чем это успевала сделать супруга.

А он сам… Конченое существо, без всякого стыда валяющееся сейчас на полу, с каким-то безумным наслаждением хватающее ртом затхлый воздух старого грязного дома…

Нет, он даже прикончить себя не в состоянии, вот насколько труслив. Труслив всю свою сознательную жизнь. Лишь сейчас, спустя столько лет, он решился взвалить на себя чужое бремя, а по сути ― собственное, принять наказание, которое столько времени оттягивал, расплату за чужую отнятую жизнь. Он видел Миртл, а точнее то, что от нее осталось. Прозрачное нечто, находящееся на грани, существующее, но не живущее. Ни здесь, ни там. Вот и он теперь почти такой же, а значит, они квиты. Вопрос только в том, сколько лет, дней, а, может, часов ему осталось на этом свете, словно человеку, пораженному неизлечимой болезнью, для которого любая простуда может стать решающей…

Тюрьма на воле.

Наверное, нужно было еще раз попытаться сказать «Авада», но… До застывшей в жилах крови пугала смерть. И адски хотелось жить.

~FIN~

P.S. Ну что же, вот фик и подошел к концу. Хотелось бы поблагодарить всех, кто отважился прочитать сей бред воспаленного мозга, а также оставлял комментарии. Все это для меня было очень важно. Отдельно хотелось бы сказать огромное спасибо за трудную и, в общем-то, неблагодарную работу моим вдохновительницам и главным советчицам Элла-Энн и dafnadd, которые редактировали текст, задавали настроение, поддерживали меланхоличного аффтара и вдохновляли его своим творчеством.