Кинжал (джен)

Гермиона не помнила, то ли она сразу же потеряла сознание, то ли позже, из-за заклятия. И это чувство невесомости… Как будто она до сих пор под водой, но может свободно дышать. И в груди не кололо от нехватки кислорода.

Гермиона наконец открыла глаза. Нахмурилась недоумённо. Крепко зажмурилась, снова открыла глаза. Нет, ничего не поменялось, она и в самом деле находилась под водой. Кто-то наложил на неё заклятие головного пузыря и связал руки за спиной, приковав к чему-то металлическому. Картинка перед глазами плыла, предметы двоились. Волосы неприятно прилипли к лицу.

Гермиона попыталась осторожно пошевелить руками, проверить, насколько сильно держит верёвка. Но куда там: та вцепилась намертво, уже и пальцы начали неметь.

— Она очнулась, — донёсся издалека грубый, смутно знакомый голос. Крэбб? Гойл? Сердце сделало кульбит. Значит, и Малфой должен быть где-то рядом. Во всяком случае, она очень на это надеялась.

Перед Гермионой остановился тритон. Серая кожа, серые глаза, тусклые длинные зелёные волосы. Он внимательно её рассматривал. Беспристрастно. Глаза — лёд. Расчётливые, холодные. И где она их уже видела? Ведь точно же видела. Только им не хватало чего-то важного. Чего? Ответ ускользал…

— Узнаёшь меня? — спросил тритон насмешливо. И Гермиона замерла, слегка приоткрыв рот от удивления.

Конечно, она узнала! Этот надменно-насмешливый, растягивающий слова голос Грейнджер могла бы узнать где угодно. Но Мерлин… Малфой же человек, не тритон!

— Я не…

— Конечно, узнала. Давно не виделись, грязнокровка. Рада встрече?

Он зло ухмыльнулся.

Больно. Гермиона неожиданно для себя поняла, насколько быстро успела привыкнуть к тому, что они с Малфоем общаются по-человечески. И его злобная ухмылка, как удар под дых. Жгло немилосердно. Мерлин, так не должно быть! Он же никто для неё. Да и не об этом сейчас нужно думать.

— Вижу, не рада. Что ж, чувство взаимно, — Малфой пренебрежительно скривился, смотря на неё.

Гермиона наконец поняла, чего не хватало его глазам. Искры, жизни. Он всегда был вспыльчивым, высоковольтным. Он — провод под напряжением. Лучше не трогать, если хочешь остаться невредимым. Ведь Малфою никогда не удавалось обуздать свой нрав. Наверняка это у него от Блэков. Напоминало и Сириуса, и Беллатрикс Лестрейндж одновременно.

— Знаешь, почему ты здесь? — спросил он недовольно, когда Гермиона так и не ответила.

— Я даже не знаю, почему ты здесь.

Малфой вопрос проигнорировал.

— Ты здесь, потому что убила одного из охранников.

Грейнджер хмыкнула.

— А он был живой? А то, что он хотел убить меня, никого не смущает, нет?

— Он выполнял свою работу, — ответил Малфой сухо. И Гермиона внутренне содрогнулась, прикусив губу. Раньше он не вызывал у неё страха, но сейчас от его безразличия мороз по коже.

— Что ты здесь делаешь?

Он снова проигноривал.

— Знаешь, это в какой-то степени забавно. Ведь это ты целый год отговаривала меня от убийства Дамблдора, а сама…

В его голосе явственно сквозила горечь. Почему? Он жалел, что не убил Дамблдора?

И зачем город навязал ему эти воспоминания? Ведь не было такого. Она даже слышать не хотела, когда Гарри говорил, что Драко Малфой в свои шестнадцать лет стал Пожирателем Смерти. Это же смешно!

— Малфой, послушай…

— Да, да. Ты много раз начинала с этого разговор. Спасибо, наслушался. Если бы я справился, Тёмный Лорд не убил бы моих родителей и не отправил бы меня сюда. Мне не нужно было тебя слушать, — он не повышал голос, не смотрел со злостью. Гермиона глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь не паниковать. Всё плохо, очень плохо.

— И теперь ты меня убьёшь?

Малфой безразлично кивнул.

— Но ведь это твой Тёмный Лорд тебе приказал, разве нет? И ты будешь его слушать после того, что он сделал?

Малфой слегка откинул голову назад и рассмеялся. Зелёные волосы заструились змейками за спиной. Проплывающие мимо рыбки шустро бросились врассыпную, испуганные громким звуком.

— Он пообещал, что я смогу вернуться, если убью тебя. Смогу получить волшебную палочку. И тогда я убью уже его, — голос Малфоя звучал совсем тихо и больше походил на утробное рычание, чем на человеческую речь.

— И что? Теперь ты будешь ждать, пока заклятие головного пузыря перестанет действовать?

Гермиона не хотела спрашивать, но ей нужно было знать.

— Нет. Тёмный Лорд считает, что это будет слишком лёгкая смерть для такой, как ты.

— Какой?

Ей показалось, что на короткий миг в его глазах зажёгся прежний огонёк.

— А то ты не знаешь.

— Малфой…

— О нет. Даже не начинай. Я знаю этот взгляд. Не надо заговаривать мне зубы, Грейнджер.

Она решила попробовать по-другому:

— Драко…

— Не смей! — гаркнул он зло, и она бы, наверное, отпрыгнула от него на метр. Но верёвка мешала. — Не смей меня так больше называть!

В его глазах снова что-то вспыхнуло и погасло.

Есть ли шанс, что он вспомнит? Да и почему его это так задело? Город внушил Малфою, что она раньше называла его по имени, но какой смысл?

— Хорошо, — согласилась Гермиона. — Но как ты собираешься победить Вол… Того-Кого-Нельзя-Называть? Он же сильнее.

— А ты не веришь ни в кого, кроме своего Поттера, правда? Ах, как жаль, что он мёртв!

— Я имею в виду, что не помешало бы перестраховаться. Да и я тоже желаю Сам-Знаешь-Кому смерти, мы можем работать вм…

Малфой снова резко её перебил. Эта его новая дурацкая привычка раздражала безмерно.

— Не можем. Он не позволит мне вернуться, если я не убью тебя.

— А если я скажу тебе, что ты можешь снова стать человеком без помощи Сам-Знаешь-Кого?

Впервые за весь разговор он посмотрел на неё с интересом. Гермиона напряглась — теперь главное не ошибиться.

— Что для этого нужно?

— Я покажу, но нам нужно добраться до ворот.

Малфой хмыкнул, смерил её очередным холодным взглядом.

— Я что, похож на Амбридж? И разве ты не понимаешь, что один и тот же трюк дважды не провернуть?

Гермиона хотела ответить, но воздушный пузырь вокруг её головы исчез и она глотнула воды. В дыхательных путях начало жечь. Грейнджер испуганно задёргалась, выпучив глаза и беспомощно смотря на Малфоя.

Нет-нет, она не может так глупо умереть! Со связанными за спиной руками и Драко Малфоем в роли её палача.

Малфой вздохнул недовольно, подплыл ближе и потянулся к её шее. Глаза Гермионы распахнулись ещё шире, она попыталась увернуться, освободиться. Тщетно.

Руки, коснувшиеся её шеи, были ледяными. Мерлин, нет! Она же должна была ему помочь, а не…

Гермиона всё ещё продолжала вырываться, когда поняла, что может свободно дышать, а неприятное чувство в лёгких исчезло. Застыла.

Малфой хмыкнул.

— Ты правда думала, что я задушу тебя голыми руками?

Да, думала.

Смотря в его холодные глаза, Гермиона понимала, что он вполне на это способен. Если не на большее.

— Нет, но мог бы.

Он ухмыльнулся снисходительно. Мол, правильный ответ, молодец.

— У меня осталось совсем немного времени, — поведал Малфой сухо.

Ему и не нужно было уточнять, до чего осталось мало времени.

Гермиона не была уверена, что сможет ответить, но попыталась:

— И что ты предлагаешь?

Непривычное чувство. Вода была во рту, в лёгких, но говорить получалось без проблем.

Что будет, когда Малфой уберёт руки?

— Я предлагаю лёгкую смерть, Грейнджер. Тело я и после могу изуродовать.

Говорил он серьёзно, проникновенно. Лицо его оставалось непроницаемым. У Малфоя была цель. Всё остальное вне кадра. Мурашки по коже.

— Ты правда собираешься это сделать? Я ведь могу тебе помочь.

Гермиона не знала, как остановить его, но заговорить зубы нужно было. Чувствовать прикосновение ледяных рук к шее неприятно, но без них — гибель.

— Ты уже один раз обещала помочь. И что? Ничем хорошим это не закончилось. Так что ничего личного, Грейнджер, но другого выхода я не вижу.

— Я тебе его покажу.

— О, в самом деле? Каким образом? Сбежишь, как только твои ноги коснутся суши? Нет уж, спасибо, я как-нибудь без этого обойдусь.

— Дай мне шанс.

Его пальцы стиснули горло, стало труднее дышать.

— Грейнджер…

— Как мне доказать, что я не лгу?

— Никак. Перед лицом смерти человек готов сказать всё, что угодно.

Готов ли? Гермиона не знала. Сейчас её смерть означала смерть их обоих. Конец всем планам. Выбора не оставалось — она должна была бороться до конца.

— Малфой…

Он решительно замотал головой из стороны в сторону. Мол, говори, не говори — слова уже ни на что не повлияют.

Ослабил хватку. И ещё. Он собирался убрать руки.

Паника.

— Твои родители умерли, потому что ты не хотел становиться убийцей, но ты готов стать им сейчас?! — воскликнула Гермиона отчаянно. Голос в конце сорвался. Она не верила. Не могла поверить, что он в самом деле так легко выносил ей смертный приговор.

— Не смей, Грейнджер, — прошипел Малфой сквозь зубы. Его глаза сузились, на лбу залегла морщинка. — Ты ничего про них не знала. Не смей о них говорить.

Но его голос был куда ровнее, чем обычно. Гермиона помнила Драко Малфоя, который не мог держать себя в руках, этот же — мог. Если у неё город забрал уверенность, то у Малфоя — сочувствие и, наверное, что-то ещё. Важное.

И что прикажете теперь делать?

— Ты можешь связать вместе наши руки. Так я точно не сбегу.

А про себя выдохнула: «Мерлин, ну наконец-то хоть одна толковая мысль! Лишь бы и Малфой посчитал её толковой!»

— Посмотри, ты ничем не рискуешь. У меня нет палочки. Мы будем возле берега. Ты физически сильнее и…

Гермиона осеклась, когда он убрал правую руку и откуда-то из-за спины достал нож.

— Малфой! Нет, послушай! Прошу!

Он ничего не ответил. Хмыкнул и молча разрезал верёвки у неё за спиной.

— Не двигайся, — приказал.

Гермиона не смогла бы этого сделать, даже если бы очень захотела. На какие-то несколько секунд она поверила, что Малфой в самом деле её убьёт. И теперь попросту не могла прийти в себя.

— Гойл, принеси верёвку, — крикнул Малфой. И Гермиона вздрогнула от того, как резко прозвучал его голос.

К ним подплыл ещё один тритон. Гойл. Потрёпанный и уставший, он выглядел куда хуже Малфоя.

— Надеюсь, это значит, ты собрался заканчивать с ней, Драко. Тёмный Лорд ждать не будет, — буркнул Гойл неохотно, злобно зыркнул на Гермиону.

— У тебя возникают сомнения? — голос Малфоя был холодным, колючим.

— Нет, но тебе стоило бы поторопиться.

Малфой беззаботно пожал плечами, как будто слова Гойла никакого дискомфорта у него не вызвали.

— Свяжи наши с ней руки верёвкой, пожалуйста.

— Драко, зач?..

— Не задавай вопросов. Я вернусь, тогда и объясню.

Гойл недовольно поджал губы, буркнул что-то неразборчивое себе под нос, но спорить с Малфоем не стал. Сложил вместе протянутые ему ладони — Гермиона была уверена, что от его хватки останется след — и связал их.

— Спасибо, — сухо поблагодарил Малфой.

— Сделай всё вовремя. Я не хочу по твоей милости нарваться на проблемы с Тёмным Лордом.

Малфой не обратил внимания на его злобный тон. Лишь коротко кивнул в ответ. Гойл, нахмурившись обиженно, отплыл. Гермиона выжидающе посмотрела на Малфоя.

— Держись за меня.

Грейнджер послушно ухватилась рукой за его плечо. Малфой закатил глаза.

— Обними меня за талию. Я не кусаюсь. Тем более, я ведь даже не человек. В чём проблема?

Проблема была только одна: как убедить Малфоя, что происходящее — иллюзия. Поэтому Гермиона молча положила свободную руку ему на талию. Рука частично касалась его чешуйчатого хвоста, и ощущения были непривычными.

Малфой взмахнул хвостом, и они поплыли. Это оказалось неожиданно приятно. Так же, как просыпаться с утра в тёплой кровати и лениво кутаться в мягкое одеяло, зная, что сегодня никуда идти не нужно. Что ничего срочного не запланировано.

Чувство было обволакивающим, успокаивающим. И даже вода больше не казалась ледяной. Да и Малфой тоже. И его ладонь на шее больше не смущала и не пугала. Наверное, город навевал спокойствие специально, притуплял бдительность. Но сопротивляться не хотелось. Хватит с неё паники после встречи с Волдемортом на побережье и Малфоя с ножом.

Гермиона закрыла глаза и положила голову Малфою на плечо. Он напрягся, но комментировать не стал. Она тоже молчала. А вода убаюкивала. Уносила страх…

* * *

До берега они доплыли очень быстро.

— Ну? — буркнул Малфой, когда до побережья оставалось не больше двух метров.

— Нам нужно выбраться из воды, — голос Гермионы звучал деловито, уверенно. Здесь, когда до суши рукой подать, она не чувствовала себя такой зависимой.

— Грейнджер, только попробуй!..

Она махнула рукой.

— Ты скоро сам всё поймёшь.

Гермиона наконец-то оказалась на берегу и помогла Малфою выбраться на сушу. Его волосы и хвост переливались на солнце всеми оттенками зелёного.

— Что теперь?

Вот сейчас как раз и начиналось самое сложное.

— Теперь ты должен мне поверить. То, что ты видишь, — ненастоящее. Это в твоей голове.

Малфой раздражённо хмыкнул и закатил глаза. Хотел ответить, но она жестом его остановила.

— Хорошо, можешь не верить. Просто представь, что песок, на котором ты сидишь, ненастоящий, море — иллюзия. Просто попробуй.

Гермиона видела, что он снова хочет возразить, поэтому быстро продолжила:

— Пять минут. Кому от этого станет хуже? Всего лишь пять минут.

Малфой безразлично пожал плечами и закрыл глаза. Она знала, что он не верит. Знала, что просто хочет поскорее покончить с этим.

Мерлин, только бы всё получилось!

Гермиона скрестила пальцы, внимательно глядя на сосредоточенное лицо Драко.

Давай, Малфой, ты уже это делал, ты сможешь!

Ей хотелось снова заговорить. Попытаться объяснить то, что происходит. Убедить. Но она лишь закусывала губу и смотрела не мигая на Малфоя. Надеялась, что уже сказанного будет достаточно.

Прядь волос упала на лицо, и Гермиона с раздражением её поправила. Взгляд невольно наткнулся на цифры на запястье. Глаза округлились, изо рта вырвался испуганный писк. Десять минут. Десять!

Мерлин, она была в отключке намного дольше, чем думала!

Вдруг верёвка повисла на её руке, и Гермиона, хоть и разнервничалась, но счастливой улыбки сдержать не смогла.

— У тебя получилось, Малфой. Теперь мы сможем уйти, — прошептала еле слышно.

Она хотела сказать, что нужно выйти за ворота, но не успела. Что-то изменилось. Будто в этом сумасшедшем мирке вдруг резко сместили фокус. На том месте, где раньше был Малфой, Гермиона теперь видела и побережье, и кусочек городской улицы с дорожной разметкой. Гермиона рвано выдохнула. Замерла. Повернула голову назад. Малфоевское море и её город. Будто кадры наложили один на другой.

— Нет, теперь вы не сможете уйти, — взвизгнул знакомый женский голос.

Гермиона резко обернулась и невольно сделала шаг назад, ступив то ли в воду, то ли на прочный асфальт. Перед ней, заслоняя собой ворота, стояла не то Беллатрикс Лестрейндж, не то её мать. В руке Беллатрикс — волшебная палочка, в руке матери — нож. У Джейн на теле было три раны от огнестрельного оружия. Кровь медленно капала на асфальт-песок…

Гермиона отступила ещё на шаг.

Слишком реально. До того, как она сумеет убедить себя, что это иллюзия, в неё полетит или кинжал, или Авада Кедавра. Или всё вместе.

Беллатрикс-Джейн злорадно ухмыльнулась, обнажив зубы. Ничего человеческого. Маниакальный блеск в глазах.

— Ты оставила меня здесь умирать.

— Не убежишь.

Голоса сливались в один. Хотелось зажать уши, чтобы не слышать. Зажмурить глаза, чтобы не видеть.

И Гермиона знала: голоса не принадлежали ни одной из женщин. С ней говорил город.