В омут с головой (гет)

Некоторых зверей лучше не будить.

Джеймс Клеменс «Буря Ведьмы»

— В последние три года вы общались с людьми, ранее называвшими себя Пожирателями смерти?

— Нет… — пауза на три удара сердца. В висках оглушительно стучала кровь. Казалось, нервы натянулись у него в рёбрах и поползли наверх, чтобы обвиться уже вокруг шеи — толстые, как веревки. Это было очень странное ощущение — физически чувствовать, как твоё тело противится произнесённой лжи. Он сжимал кулаки, до крови закусывал щёку, пытался сглотнуть слова, огнём пылавшие на языке, но они всё равно сорвались с губ против его воли. — То есть да. Да… Я общался с бывшими Пожирателями.

Льющийся в лицо свет был таким ярким, что силуэт Долиша дрожал перед глазами мутной расплывчатой тенью. Когда Драко отвечал на первые три вопроса, тень не двигалась. Но теперь ответ был компрометирующим, и тень заинтересованно потянулась вперёд. Дерево чиркнуло по кафелю — Долиш привстал со стула. Драко с тревогой вжался в свой.

— Поясните, Малфой.

— Ну, я разговаривал с отцом. И с матерью. И сам я, как вы можете помнить, в прошлом Пожиратель.

— Члены вашей семьи получили амнистию и речь о них пока не идёт, — резко отчеканил Долиш. — Вы можете назвать имена последователей Волан-де-Морта, скрывшихся от преследования?

Драко почувствовал, что бледнеет. Отец как-то сам признался, что выходил на связь с Руквудом, и до знакомства с Роули Драко полагал, что именно с ним тот назначил встречу в подвалах «Горбина и Беркеса». И что вообще значит это «пока»? Что к расспросам о родителях Долиш еще вернётся? Что у Министерства на них что-то есть? Ощутив мощный прилив страха, Драко предпринял новую попытку солгать, но губы его не послушались.

— Руквуда вроде поймать так и не смогли…

— Ещё имена?

— Больше не знаю. В последнее время я был слишком озабочен тем, как сложится моя собственная жизнь.

Это было не совсем правдой. Когда расследования только начались, Драко постоянно штудировал газеты, выискивая новости обо всех подряд. А потом благополучие Малфоев пошатнулось настолько, что его внимание обратилось к пустеющим счетам в Гринготтсе, пьяным выходкам отца и поиску хоть какой-то работы. Последний год он брёл по жизни, упиваясь жалостью к себе, кляня новое Министерство и презирая своё рабское подчинение его абсурдным стандартам. Но он помнил, что так было не всегда. И потому ощутил странный холодок, скользнувший по спине, когда сказанная полу-правда осталась висеть в воздухе без последствий.

— Допустим, — тень Долиша сложила на груди руки. — Но вернёмся к Руквуду. Вам известно что-то о его местонахождении?

— Нет.

Уизли, о присутствии которого Драко почти забыл, вдруг возник слева от него, сомнительно щурясь.

— Ты хорошо подумал, Малфой?

Он медленно развернул голову.

— Да, Уизли, а как насчёт тебя? Конечно, в Хогвартсе ты задатками интеллектам не отличался, но вы споили мне сыворотку правды, и даже ты должен понимать, что я не смогу соврать под действием её чар.

Свернув глазами, Уизли шагнул ближе к нему, но Долиш остановил его взмахом руки.

— Я вынужден напомнить вам, Малфой, что этот разговор записывается. Советую в дальнейшем выбирать правильный тон для общения с представителями власти. Вы ведь не хотите проблем? Нет? Вот и хорошо. Раз мы это выяснили, идём дальше. В последние три года вы занимались какой-либо незаконной деятельностью? Нарушали порядок, установленный Министерством магии?

— Ну, один раз я надрался в баре «У Ральфа» до потери памяти, — кисло усмехнулся Драко. — Это тоже считается?

Долиш пропустил его признание мимо ушей.

— Вы являлись членом какого-либо общества или знали людей, которые ими являлись, но покрывали их? Читали запретную литературу? Увлекались Тёмными искусствами? Использовали непростительные заклятия? Покупали, хранили или передавали кому-либо тёмные артефакты?

— Мерлин, конечно, нет! — воскликнул Драко, становясь раздражительным от волнения. — Кроме работы и дома я почти нигде не бываю. Уверен, ваши инспекторы, которые следят за всеми «нежелательными лицами», могут это подтвердить!

— Опишите ваш круг общения, — невозмутимо потребовал Долиш.

— Родители, Гринграссы. И мисс Гермиона Грейнджер.

Не удержавшись, Драко покосился в сторону Уизли. Тот мерно расхаживал вдоль стены, но внезапно замер, услышав её имя. Потом встал напротив него, оперевшись рукой о стол Долиша, и Драко укрепился в ощущении, что Уизли запросто испортит ему жизнь — просто потому что может. Вопрос, который он задал в следующую секунду, был тому подтверждением.

— Что насчёт Гринграссов, Малфой? Что ты знаешь об их жизни? Они пособничали Пожирателям? Каким-то иным образом преступали черту?

Страх, пробравший Драко, усилился. Гринграссы были опасной темой, потому что от них тянулась ниточка к Роули. Но Уизли, конечно, пока об этом не знал. Он спрашивал наугад, хватался за соломинку в надежде, что Драко сдаст друзей и в результате закопает сам себя. К счастью, в последние годы Гринграссы были осторожны и ничем себя не запятнали — разумеется, если не брать в расчёт связь Дафны с таким опасным типом как Роули.

— Они не относились к Пожирателям в прошлом и никак не связаны с ними теперь, — спокойно ответил он.

Но Уизли этого показалось мало. Описав полукруг, он остановился позади стула, на котором сидел Драко. Его присутствие за спиной ужасно действовало на нервы.

— Я спрашивал не только о Пожирателях, Малфой. Нас интересует всё. Как они относятся к политике нового Министерства?

— Они… разочарованы, — слова сорвались с языка раньше, чем он успел их осмыслить. Тень Долиша покачнулась. Уизли издал какой-то неясный звук — пожалуй, его можно было охарактеризовать как торжествующий. Драко до скрежета стиснул зубы, лихорадочно соображая, как не навлечь на себя и на Гринграссов ещё большей беды. И вдруг понял, что поможет ему выкрутиться. — …Разочарованы тем, как ухудшилось их положение в обществе. Не первый год они не могут найти работу, — добавил он.

— А ты сам про себя можешь сказать, что поддерживаешь министра Хоггарта? — зловеще прошептал Уизли, покачивая на ладони палочку.

— Поддерживаю? — тупо переспросил Драко, чтобы поток преступных мыслей в очередной раз сам собой не вырвался из его рта. — Я не знаю, что ты вкладываешь в это понятие, Уизли. Я поддерживал Тёмного Лорда. Да, это было. Он искал сторонников, чтобы прийти к власти, и я входил в их число. А Хоггарт уже у власти. Не уверен, что ему нужна моя поддержка. Хотя, конечно, я подчиняюсь его порядкам, как любой добропорядочный член магического сообщества.

Долиш хмыкнул почти с одобрением. Драко самому понравилось, как он смог всё вывернуть, и теперь он жалел лишь о том, что не может видеть лица Уизли, который, наверное, даже в глазах в тех, кто прослушает эту запись, будет выглядеть идиотом, не умеющим вести допрос.

— Ладно, с этим разобрались, — Долиш лениво перевернул страницу раскрытой перед ним папки. — Поговорим о ваших трудовых буднях. Как вы охарактеризуете работу с мисс Грейнджер?

— Она даёт мне поручения, и я их выполняю.

— Вам приходилось утаивать от неё или другого сотрудника Министерства служебную информацию?

Драко почувствовал, как на лбу выступили капельки пота. Он работал в Отделе магического правопорядка, а значит, тёмные делишки его отца являлись служебной информацией. Вот только о них он рассказал Грейнджер совсем недавно и, разумеется, даже не думал докладываться кому-то ещё. Внутри всё напряглось. Задохнувшись от паники и нахлынувших мыслей, он вдруг выпалил:

— Да, — и сразу же: — То есть, я хотел сказать «нет».

Драко действительно хотел бы так ответить, и, как ни странно, эта фраза далась легко. Приходилось признать, что сыворотка правды определенно действует на него каким-то странным образом.

Уизли рявкнул из-за спины:

— Отвечай прямо, «да» или «нет»!

Драко обернулся, устремляя на него многозначительный взгляд.

— Ты пытаешься обличить в чём-то меня или Грейнджер? Знаешь, это как-то непрофессионально. Я, конечно, слышал, что с недавних пор вы с ней не в ладах, но такая попытка отыграться… Это низко даже для тебя.

Уизли резко выдохнул, его глаза сузились, а лицо изменилось так, что Драко мгновенно понял: он сумел задеть за больное и попал в самую точку. Но Долиш не позволил этой ситуации развиться, приковав внимание их обоих строгой репликой.

— Мы ждём ответа, Малфой.

— От мисс Грейнджер невозможно ничего утаить, сэр, — вежливо произнёс Драко, и это была чистая правда. — Я бы не смог, даже если бы попытался. Она очень проницательна.

— Это по-прежнему не прямой ответ, — безжалостно заметил Долиш, которого, в отличие от Уизли, оказалось не так-то легко провести.

Драко нервно заёрзал на стуле. Сердце запнулось и понеслось вскачь. Во рту пересохло. Он разжал губы и глухим голосом пробормотал первую чепуху, которая пришла на ум:

— У нас с мисс Грейнджер сложные отношения, и, разумеется, это отражается на работе. Хотя служебная информация тут совершенно не причём…

— Вы пытаетесь юлить, Малфой, — вкрадчиво произнес Долиш. — Не стоит этого делать — у вас всё равно ничего не выйдет. На какие мысли вас навёл этот вопрос? Почему вы так занервничали?

— Потому что у меня глаза болят и гудит голова! — крикнул Драко, чувствуя, как его затапливает волной ужаса и безнадёжности. — Приглушите чёртов свет!

Долиш взмахнул палочкой, и лампа потускнела. Поднявшись на ноги, он обошёл вокруг стола и присел на край. Он выглядел уставшим, разбитым и старым, но его взгляд оставался таким же жутким в своей холодной пронзительности, как обычно. Драко не смог его выдержать и уставился вниз. Сердце уже не просто стучало, а грозило выпрыгнуть из грудной клетки. Руки начали трястись.

— И-и-и? — испытующе протянул Долиш.

— Я же сказал, что всё непросто, — буркнул Драко, не отрывая глаз от пола. Самым отвратительным в этой ситуации было то, что он попался на такой ерунде. Ему даже не успели задать вопросов о Роули.

— Всё как я ожидал! — радостно воскликнул Уизли. — Я ведь предупреждал тебя, Джон, что ему точно есть что скрывать! Давай, Малфой, расскажи нам о том, какие это сложности возникли у тебя в работе с Гермионой? Она тоже заподозрила, что ты не чист?

— Это были сложности иного рода, — Драко упрямо мотнул головой, решив плести бессмыслицу до последнего.

— Подробнее!

— Ну, мы постоянно ссорились, не могли найти контакт. Она давала мне перебирать бумажки вместо нормальной работы и вечно ходила недовольная, — он хотел было снова обернуться к Уизли, но, рассудив, что за то, что он собирается сказать, ему может прилететь по лицу, остался сидеть как сидел. — Однако всё стало ещё сложнее после того, как я её поцеловал…

— Малфой, вы что, издеваетесь?! — взревел Долиш.

Но этим дело не кончилось. Уизли, до которого наконец дошёл смысл последних слов, толкнул голову Драко с такой силой, что его подбородок с размаху врезался в грудь.

— Какого дьявола ты несёшь!!!

Долиш угрожающе подпёр рукой бок.

— Так, лично я не собираюсь сидеть здесь до глубокой ночи. У вас пять секунд, Малфой. Вы утаивали служебную информацию? Ответ! Быстро!

— Нет! — яростно выпалил Драко. И лишь спустя мгновение понял, что каким-то непостижимым образом ему удалось солгать под действием сыворотки правды.

В голове закопошились мечущиеся мысли, словно рой кусачих насекомых. Он пытался вспомнить всё, что знал об этом зелье. В школьную программу его изучение, конечно, не входило, но, когда на шестом курсе Снейпа на посту преподавателя сменил Слизнорт, кое-какую информацию подчерпнуть всё-таки удалось. Слизнорт заявил, что научит студентов как минимум различать сыворотку правды, оборотное зелье, зелье удачи и амортенцию. А Драко этот предмет всегда давался хорошо.

Ещё со времён Амбридж он усвоил, что сыворотка правды — жидкость без цвета и запаха, заставляющая выпившего отвечать правдиво на все заданные вопросы. Выпивший не в силах даже о чём-то умолчать. Опытные маги могут избежать её воздействия с помощью заклинаний — и, скорее всего, именно по этой причине допрашиваемых лишали волшебных палочек ещё до входа в эту комнату. Он знал также, что одарённый окклюмент способен противостоять действию этой сыворотки. Года четыре назад, в разгар тирании Волан-де-Морта Снейп настоял, чтобы Драко попытался осилить хоть часть этого искусства, потому что Тёмный Лорд умел мастерски считывать образы в чужом мозгу и незащищённые мысли были для него как отрытая книга. Но на этом поприще Драко так и преуспел, а следовательно, вариант с окклюменцией тоже отпадал.

Он попытался вспомнить что-то о приготовлении этого снадобья. Рецепт не был сложным, но некоторые ингредиенты, например перья болтрушайки, следовало настаивать в течение всего лунного цикла. Кто знает, может, зельевары Министерства что-то упустили, и партия вышла бракованной? Полагаться на эту догадку было довольно рискованно, но, похоже, ничего больше ему не оставалось. В конце концов, всякое в жизни бывает. Удалось же беспомощному младенцу не только выжить после удара Авады, но и лишить сил самого могущественного мага своего времени. А чем Драко хуже? Может, его особенность состоит в том, что сыворотка правды на него просто не действует?

Эта мысль придала сил, но испытывать судьбу лишний раз не хотелось, и Драко поднял на Долиша взгляд с самым смиренным видом. Задумчиво почесав затылок, тот недовольно прикрикнул:

— Если вы ничего не скрывали, то какого рожна вам потребовалось затевать этот фарс?

— Даже не знаю, что вам сказать, сэр. Это ведь вы принудили меня выпить сыворотку правду, а теперь сами же удивляетесь тому, что правда хлынула из меня, как вода из крана.

— Ой, вот только не надо тут святую наивность строить! — презрительно бросил Уизли. — Мы ещё не подошли к главному вопросу, Малфой, уж тогда-то мы раскроем все твои тайны!

Драко беспечно пожал плечами. Хмурясь, Долиш вернулся за стол и мельком оглядел разложенные перед ним листы.

— Ладно, продолжим, — устало буркнул он. — Вы когда-нибудь превышали служебные полномочия?

— Нет.

— Отчуждали секретную информацию? Передавали лицам, имеющим недостаточный уровень допуска, какие-либо документы?

— Нет, — ответил Драко, насторожившись. Он понимал, что они приближаются к теме, связанной с Роули, и ощущал, что новый прилив страха уже на подходе, даже несмотря на открывшуюся возможность беспрепятственно соврать снова.

— Вы когда-нибудь проникали в хранилища, архивы и другие места Министерства, закрытые для общего пользования?

— Нет.

И наконец:

— Вам о чём-нибудь говорит имя Леннарда Роули?

Сердце забилось редко и гулко, как погребальный колокол. Драко шумно глотнул, почувствовал, как в ушах щёлкнуло. Он понял, что ищейки Министерства могли пронюхать про помолвку Дафны, раз уж Роули их так интересует, а поскольку Драко отдал Гринграссам второе место среди тех, с кем он постоянно поддерживает связь, Долиш наверняка заподозрит неладное, скажи он, что ничего не знает о будущем члене семьи его друзей. С другой стороны, утвердительный ответ мог навлечь ещё большее число подозрений. В конце концов, Драко решил избрать путь, который казался ему самым безопасным.

— Хм… — протянул он, будто раздумывая. — Нет, что-то не припомню, чтобы я где-то его слышал.

— Что ж, хорошо, — Долиш взглянул на часы. — Осталось ещё несколько вопросов. Отвечайте по существу, Малфой. У нас, знаете ли, больше нет маховиков времени, чтобы по-иному использовать бездарно потраченные минуты.

Украденного дела Роули он больше не касался, но допытывался до других не менее приятных фактов, которые, если бы Драко действительно пришлось говорить правду, легко могли пролить свет и на листовку, которую он хранил дома между страниц одной из книг, и на тёмные порывы отца, и на его истинное отношение к тому, что творится в магической Британии. К тому времени, когда допрос Долиша подошёл к концу, Драко чувствовал себя так, словно по нему потопталось стадо взрывопотамов, один из которых воткнул рог, полный смертоносной жидкости, в дюйме от его головы. Теперь он как нельзя лучше понимал людей, выходивших из этих дверей на грани обморока, а ведь участь Драко здорового облегчило то, что сыворотка правды не произвела на него никакого эффекта.

«Рано радоваться», — мысленно осадил себя он. Грейнджер уже начали допрашивать. Если его теория о дефектах зелья ошибочна и к её персоне отнеслись с тем же пристрастием, то она запросто выдаст то, что удалось скрыть ему.

И радоваться действительно было рано. Долиш-то, может, и закончил, зато сразу после него на Драко набросился Уизли с каверзными расспросами о родителях. Тот словно бы знал, где нужно копать, и ещё полчаса терзал его двусмысленными намёками и угрозами, которые Драко с трудом отвёл в сторону, изобразив отца почти в лицеприятном свете. Почти — потому что ни одна живая душа, знавшая Люциуса лично, не поверила бы в то, что он может быть абсолютно непогрешимым. В результате не выдержал даже Долиш. Встав из-за стола, он громко захлопнул папку и предостерегающе воззрился на Драко.

— Ну ладно, Малфой. На сегодня, пожалуй, всё. Мы продолжим эту беседу, если возникнут ещё вопросы. Сейчас вы можете быть свободны.

Драко вскочил со стула и вышел в коридор, не попрощавшись. Нашёл инспектора, который его обезоружил, и затребовал назад свою палочку. Тот не упустил случая поиздеваться, доставая её из кармана мучительно медленно, а после и вовсе уронил на пол. Сжав зубы, Драко молча стерпел это унижение. Сейчас, когда пытка наконец завершилась, он испытывал жгучую потребность поскорее убраться из Министерства и вместо того, чтобы устраивать разборки, из которых победителем ему всё равно не выйти, предпочёл сразу направиться в их с Грейнджер кабинет.

От долгого сидения в одной позе разламывалась спина, суставы ломило, зато в голове, кажется, начало проясняться. Тревога сменилась долгожданным успокоением. Вздохнув полной грудью, он зашагал быстрее и в следующий миг услышал за спиной чью-то поступь. Обернулся, решив, что, может быть, это Грейнджер возвращается с допроса, однако, к своему разочарованию, встретился взглядом с Уизли, лицезреть которого сегодня больше не взводило в его планы.

— Куда ты так спешишь, Малфой? Не терпится пожаловаться папочке с мамочкой? — Уизли замер в притворном удивлении. — А что такое? Они больше не могут решить твои проблемы? Никто теперь не засадит в Азкабан твоих обидчиков? Наверное, печально это осознавать… или ты уже привык? Хотя… знаешь что? Мне плевать. Ну ты беги, беги зализывать свои ранки.

На самом деле последняя мысль была отличной и полностью совпадала с собственными пожеланиями Драко, но в руках Уизли держал палочку, а свою он убрал в карман и теперь не смел повернуться к врагу спиной.

— Ты даже не обольёшь меня струёй яда, ты, выпускник змеиного факультета? Сложно обнажать клыки без могущественного отца за спиной, верно?

— Ты смешон, Уизли, — презрительно фыркнул Драко. — Мне тебя жаль.

— Тебя себя должно быть жаль! — выкрикнул тот, подходя ближе. — Ты можешь обвести вокруг пальца Гермиону, Долиша, да хоть всё Министерство, но я-то знаю, что ты что-то скрываешь, Малфой, и, уж поверь мне, я докопаюсь до правды!

Драко вцепился в него убийственным взглядом.

— Ничего ты не откопаешь, потому что откапывать нечего. А если решишь повесить на меня чужое преступление, то пострадает ещё и Грейнджер. Она мой начальник, я полностью в её власти, и… ну, ты ведь теперь знаешь… Мы связаны.

Он пожалел об этих словах в тот же миг, когда Уизли взмахнул рукой, а Драко так и не успел добраться до внутреннего кармана.

— Остолбеней!

Его отбросило к стене, палочка выпала из раздавшихся пальцев и откатилась в сторону. Лёжа животом на полу и каким-то образом не лишившись чувств полностью, Драко видел, как Уизли пнул её ногой вглубь пустынного коридора. Перед глазами всё плыло, по телу катилась волна огня, ушибы взрывались от боли, а он не мог шевельнуть и мизинцем. Окутанный пеленой багрового тумана, Драко с горечью сознал, что давно не ощущал себя настолько беспомощным. Уизли мог сделать с ним всё, что угодно, и, судя по тому, как он поволок его в тёмный угол, останавливаться на этом он точно не собирался.

Прошло несколько секунд. Кажется, Драко всё-таки отключился. А потом мощный удар по лицу потряс его не в меньшей степени, чем оглушающее заклятье. Он окончательно обмяк в хватке Уизли, по-прежнему не находя в себе сил даже поднять руки, не говоря уже о том, чтобы сжать кулаки, хотя, если не считать пары ребяческих потасовок, Драко всё равно никогда не приходилось драться. Уизли мерзко захохотал, и вспыхнувшая в груди ненависть, как ни странно, подействовала отрезвляюще. Чувствительность начала возвращаться, но Драко не подавал вида, чтобы подгадать лучший момент. Наконец он смог извернуться и со всей мочи ударил Уизли в живот, чуть ниже грудины. Тот задохнулся и тяжело осел на пол.

По сути, Драко ничего этим не выиграл, потому что сил, чтобы добраться до палочки, у него всё равно не было, а Уизли, шепча ругательства, уже направлял в него свою. Невербальное заклятье вышло слабым, но попало прямиком в голову. Затылок Драко стукнулся о стену с такой силой, что из носа хлынула кровь. Уизли навис сверху, притянув его ближе к себе за ворот рубашки.

— Не смей приплетать её, — прохрипел тот, встряхнув Драко, как куклу. — Если посмеешь втянуть её в свои делишки или ещё хоть раз своими грязными лапами тронуть… Клянусь, Малфой, поцелуй дементора тебе райским благословением покажется после того, что я с тобой сделаю!

Пальцы Уизли разжались, и Драко беспомощно рухнул вниз. Раздались удаляющиеся шаги, потом стихли. Коридор погрузился в безмолвие, а он ещё несколько минут корчился на полу, разминая сведённые судорогой мышцы. Болела каждая клеточка тела, но это было сущей ерундой по сравнению с тем, как изнутри дикая злоба раздирала его на части. Решив, что непременно отомстит Уизли каким-нибудь изощрённым способом, Драко с трудом поднялся на ноги. Прошёл к отброшенной палочке, придерживаясь за стену, поднял её и захромал в сторону кабинета.

Увидев внутри Грейнджер, он несколько удивился. Её начали допрашивать позже, но, по всей видимости, время в пыточной летело быстрее, чем казалось на первый взгляд. Ах да, ещё его задержал Уизли. Драко невесело ухмыльнулся — то ли тому, что эта деталь вдруг стёрлась у него из головы, то ли выражению лица Грейнджер, которая, оглядев его, в ужасе прикрыла рот рукой.

— О мой бог, Драко, кто это с тобой сделал?

— А ты угадай, — буркнул он, тяжело опускаясь на стул.

— Долиш?

— Нет. Но, так уж и быть, даю тебе ещё одну попытку.

Она застыла с бумажными салфетками в руках, которые только что извлекла из сумки.

— Рон не мог. Он не стал бы тебя избивать!

— Нет смысла отрицать очевидное, — устало протянул Драко. — Он набросился на меня с оглушающими чарами, а потом… В общем, не важно. Результат перед тобой. Можешь подойти и рассмотреть получше, если думаешь, что у тебя помутилось в глазах. Заодно дашь мне уже эту чёртову салфетку.

Опомнившись, Грейнджер шагнула к нему, села на соседний стул, взяла в руки его лицо и стала осторожно промокать кровь с губ и подбородка. Драко не мог не отметить, что даже после долгих часов ожидания в душном коридоре от неё приятно и волнующе пахло. Ощутив лёгкое головокружение, он поднял на Грейнджер взгляд. Она была чересчур близко. В голове замелькали грязные, похотливые образы. Вдруг Драко подумал: если он её трахнет, это причинит Уизли достаточно сильную боль? Но нет, нет… Конечно, он не станет этого делать. Может, он мразь, заботившаяся лишь о собственных чувствах, но всё-таки не настолько…

— Он бы не стал просто так на тебя набрасываться, я точно знаю, — Грейнджер заговорила так внезапно, что Драко вздрогнул, когда её дыхание обожгло его щёку. — Что ты такого натворил? Как-то вывел его из себя? Ляпнул свою обычную мерзость?

— Ну, возможно, что да, — нехотя признал Драко. — Мне пришлось. Тогда я ещё не знал, что могу противостоять действию сыворотки правды, и был вынужден отвлекать их от опасных тем всеми возможными способами. Я плёл всякую чушь, всё, что только приходило на ум, и в результате произнёс то, что Уизли совсем не хотел услышать.

Грейнджер замерла с кровавой салфеткой в правой руке. Левая упиралась в спинку стула в нескольких дюймах от его лица.

— Что ты ему сказал?

— О, тебе это тоже не понравится, — усмехнулся Драко.

Её глаза превратились в две узкие щёлки. Очень опасные щёлки.

— Говори, Малфой. Я жду.

То, что она стала называть его по фамилии, само по себе было дурным знаком, однако он всё же ответил — слишком сильно хотелось узнать, как она отреагирует.

— Я сказал, что мы с тобой целовались.

— Что?! — взвизгнула Грейнджер так громко, что Драко не на шутку заволновался за свои барабанные перепонки.

— У меня не было другого выхода! Оставалось только импровизировать!

— Да как ты мог?! Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь и заявлять такие вещи во всеуслышание? Они ведь записывают допросы, и не смей даже заикаться о том, что ты этого не знал!

— Не пойму, почему ты так распереживалась? — невинно поинтересовался Драко, ловя её бурно жестикулирующую руку. — Уизли вряд ли кому-то расскажет, Долишу не было до этого дела, а запись кинут на дальную полку и забудут, потому что никаких признаний они из меня не вытянули. И вообще… тебе же самой понравилось!

Драко ожидал чего угодно, но только не того, что Грейнджер разъярится настолько, что со всей силы влепит ему пощёчину. Голова откинулась вбок, кровь хлынула из носа новым потоком, и он застонал от вспышки внезапной боли. Сдавленно охнув, Грейнджер выудила из пачки целую горсть салфеток.

— Я смотрю, вы с Уизли друг друга стоите, — хмыкнул Драко, осматривая свою замаранную рубашку. — Может, вам сойтись снова?

— Лучше молчи, — прошипела Грейнджер у него над ухом. — Или я правда тебя покалечу.

— Не очень-то это страшно после того, что мне довелось там вынести, — отмахнулся Драко, когда она вправила ему нос с помощью Эпискеи, а потом заклинанием стёрла остатки крови. — Эти сволочи меня чуть ли не пытали, но я им не поддался. Знаешь, Грейнджер, я тогда в себе что-то почувствовал. Сначала внутри всё будто разрывалось на части, но позже я нащупал заслон, который мешал мне лгать под действием сыворотки правды. Было сложно, но мне как-то удалось его разрушить. А к тебе, я смотрю, отнеслись более снисходительно?

— О, да, — кивнула Грейнджер, странно поджав губы. — К счастью, мне досталось куда меньше. Так ты говоришь, что смог сопротивляться и лгать?

— Да, — не без гордости подтвердил Драко.

— Не многие волшебники на это способны, — после озадаченной паузы сказала она. — Выдержать такое… Это было очень мужественно с твоей стороны.

Не веря своим ушам, Драко взглянул на неё с предвкушением триумфа. Даже Грейнджер признала, что он был на высоте. Так может, выдуманный рассказ о заслоне, мешающем лгать, вовсе не был совсем уж выдуманным? От столь небывалого успеха Драко бросило в жар. Восхитительные ощущения. Словно по его венам вместе с кровью струилась некая новая сила. Расправив плечи, он хотел с достоинством прокомментировать последнюю реплику Грейнджер, как вдруг, прикрыв лицо ладонью, та разразилась неудержимым хохотом.

Оторопев, Драко потряс её за колено.

— По-твоему, это забавно? — в недоумении возмутился он. — Я что-то не понял, Грейнджер! Я терплю адские муки, чтобы спасти наши шкуры, а ты смеёшься?

— Извини, не смогла удержаться. Дело в том, что я… — с трудом подавив очередной приступ хохота, Грейнджер наконец произнесла: — Перед допросом я дала тебе антидот, герой.

Драко вскочил на ноги, вне в себе от гнева.

— Наглая ложь! Не давала ты мне ничего!

— Тыквенный сок неделю назад помнишь? А утренний кофе? — протерев набежавшие от смеха слёзы, она заговорила уже серьёзнее: — Знаешь, та история с Амбридж на пятом курсе кое-чему меня научила. Отдел магического правопорядка раньше не подвергали допросам, но я решила, что лучше перестраховаться на всякий случай. И, как видишь, не прогадала.

— Но почему ты раньше мне не сказала?! — в сердцах воскликнул Драко. — Несколько часов мы проторчали в коридоре, а ты даже не намекнула на то, что опасность нам не грозит! Я шёл туда, как на смерть!

— Во-первых, этот антидот я приготовила сама по книгам из библиотеки Министерства, и случая испытывать его не было. Я до последнего сомневалась, что он сработает. Во-вторых, всё произошло слишком быстро. Я узнала о допросе от Алисии, и она до последнего находилась вместе с нами. В коридоре, в толпе народа, когда мимо постоянно сновали инспектора, делать это было слишком опасно. Ну, а в-третьих, не догадываясь об антидоте, ты вёл себя достоверно. Я слишком хорошо тебя знаю, Драко. С таким козырем в рукаве ты бы хамил всем вокруг, демонстрировал свою спесь и вставлял мерзкие шуточки, а это не то поведение, которого ждут от бывшего Пожирателя. К тому же, я предупредила тебя о том, что ты должен лгать. Ты должен был понять, что у меня есть запасной план!

— Храбрая гриффиндорка, которая всё продумала, — буркнул Драко, оттягивая ворот рубашки от вспотевшей шеи. — Нет! Ты маленький хитрый паук, вот ты кто! Крадёшь секретные документы, варишь зелья в своей берлоге с когтистым монстром, копаешь под действующего министра, обводишь вокруг пальца инспекторов… Сколько ещё людей угодило в твою сеть, сплетённую из лжи? — в порыве неистовства обойдя кабинет, он снова вернулся к Грейнджер. — Знаешь, о чём я сейчас думаю? Ты бы отлично училась на Слизерине, если бы не была…

— Грязнокровкой, — с беспощадным спокойствием подсказала она.

Драко застыл, чувствуя, что щёки горят уже не от гнева. Он вспомнил про рубцы на её руке.

— А тебе не плохо бы подошёл Гриффиндор, не будь ты таким кичливым, высокомерным засранцем, — парировала Грейнджер, закинув ногу на ногу.

От яростного возбуждения не осталось и следа, и Драко со вдохом плюхнулся обратно на стул.

— Так себе комплимент…

Какое-то время они сидели молча. Ритмично тикали часы. Было слышно, как в коридоре, начала работать уборщица. Драко смотрел на Грейнджер. Та выглядела измождённой, но признаком этого была не смертельная бледность, не круги под глазами, а смутная, невысказанная тоска. Усталость, от которой сон обычно не помогает. Потерев ноющие виски, он медленно отвернулся.

Пространство кабинета стало сливаться в сплошное тёмное пятно. Он закрыл глаза и долго парил в полудрёме, пока не услышал, что Грейнджер его зовёт. Не меняя позы, Драко приподнял свинцовые веки — она собиралась уходить; подойдя к столу, напоследок просматривала какие-то свитки, часть из которых потом скрылась в её сумке.

— Куда ты?

— Домой. Уже поздно.

Драко совсем не хотел оставаться в одиночестве, но вместе с тем острое желание уйти из Министерства взыграло в нём с новой силой. Он встал, осматриваясь вокруг. В свете настольной лампы всё было приглушённым и выцветшим — грязная чашка из-под кофе, ворох раскиданных по полу бумаг, снежинки, проплывающие за окном с угрожающей безмятежностью. Драко глянул на Грейнджер — она уже застёгивала куртку. Пройдя к выходу, он перебросил пальто через локоть и открыл перед ней дверь.

— Который час?

— Половина двенадцатого.

— И правда поздно, — задумчиво проговорил он. Грейнджер поворачивала ключ в замочной скважине. — Но я сегодня же должен предупредить родителей. А потом Дафну.

— Дафну? Нет-нет, мы же это уже обсуждали! Это может быть слишком опасно!

— Я так решил, — отрезал Драко, отбрасывая упавшие на глаза волосы. — Уизли под меня копает, а после нашего душевного разговора будет делать это с удвоенным рвением. Мне показалось, что ему уже что-то известно. Он задавал очень правильные вопросы. Они прознают о связи Дафны с Роули — эти двое не особенно-то и скрываются. Может, Роули как-то удавалось дурить инспекторов, но рано или поздно они выйдут на его след, и тогда мне, отцу, Гринграссам и тебе — нам всем никакие антидоты не помогут.

Грейнджер мрачно кивнула.

— Хотя бы сделай это завтра. Не ворвёшься же ты к ним посреди ночи.

Они спустились в Атриум. Взяв по горсти летучего пороха, зашли в соседние камины, перекинулись парой слов на прощание и отправились по домам.

Выйдя в гостиной на Нортбрук-драйв, Драко подумал, что родители, скорее всего, уже спят, но, к его удивлению, Нарцисса одиноко сидела в пустой комнате с потушенным светом, будто ждала его прихода. Замерев посреди ковра, Драко вспомнил о следах крови на рубашке и пожалел, что не набросил хотя бы шарф. Надежда на то, что мать во тьме ничего не заметит, отпала через минуту, когда, подойдя к нему, она испуганно поднесла ладонь к груди, как если бы собиралась схватиться за сердце.

— Драко, что случилось? — изящные пальцы Нарциссы развернули его голову за подбородок. — Ты с кем-то подрался? У тебя что, опять неприятности?

— Да, и не только у меня, — вразрез сказанным словам он попытался придать своему голосу максимально сдержанный тон. — Мам, слушай, ты можешь разбудить отца? Думаю, пришло время поговорить втроём.

— Вообще-то… — Нарцисса стряхнула с его пиджака пылинку, словно это как-то могло спасти его внешний вид. — Вообще-то у тебя гость, Драко. Он уже больше часа ждёт в твоей комнате.

Первая мысль была о Дафне, но ведь Нарцисса сказала «он»… Неужели какой-то инспектор всё же пришёл по его душу? Драко громко скрежетнул зубами. Внезапно подкативший страх заставил несколько секунд тупо пялиться в пол. В ушах раздавался стук сердца. Боковым зрением Драко видел, что Нарцисса молча смотрит на него сквозь полутьму. Было слышно её учащающееся дыхание.

— Кто «он», мама?

— Леннард Роули.

Воздух как будто дрогнул. Схватив Нарциссу за предплечье, Драко повёл её в коридор. Замер, когда под ногой скрипнула половица, и какое-то время просто стоял, мучительно теряясь в догадках. Потом чертыхнулся и взглянул на встревоженную мать.

— Ладно, всё хорошо, — сказал, стараясь успокоить скорее себя, чем её, но, конечно же, из этого ничего не вышло.

— Что происходит, Драко?! — шёпотом спросила Наоцисса. Её ладонь опустилась в карман кофты, из которого торчала волшебная палочка.

— Ничего, мы просто поговорим. Иди в спальню, разбуди отца, и приготовьтесь на всякий случай.

— Боже, к чему?

— Трансгрессировать, разумеется, — он стряхнул с локтя её руку и двинулся к лестнице. — Но только не к Гринграссам, мам. Куда угодно, но только не к Гринграссам!

Взбежав на первые две ступеньки, Драко остановился, прислушался, уловил её удаляющиеся шаги и продолжил медленно подниматься, не смея даже вообразить, какая свистопляска вот-вот начнётся там, наверху. Всего этого было слишком много для одного дня. Допрос, Уизли, Грейнджер, а теперь Роули сам пришёл в его дом. Поводом для столь позднего появления определённо стал разговор на помолвке, во время которого Драко прощупывал почву, рассыпаясь латинскими фразами. Ну вот, довыпендривался. Роули понял, что его тайну раскрыли, и наверняка решил избавиться от свидетелей.

По спине разбежалось целое стадо мурашек. Облокотившись о перила, Драко в отчаянии потёр лицо рукой. Пытаться себя накручивать — последнее, чем стоит сейчас заниматься. Он просто войдёт наверх и всё выяснит. Это его дом, его комната. С ним ничего здесь не случится.

«Ага, конечно, — гаденько усмехнулось собственное подсознание. — И в поместье Малфоев тоже ничего не случалось?»

Он постарался задушить эту мысль, как вдруг часы в гостиной пробили полночь. Нервно шарахнувшись в сторону, Драко врезался в гобелен. Пальто, которое он зачем-то по-прежнему нёс с собой, выскользнуло из рук. Об пол звонко брякнула связка ключей. Этот звук показался неимоверно громким в застывшей, почти осязаемой тишине дома. Проклятье… Теперь медленно красться по лестнице точно не имело смысла. Внутри всё тревожно сжалось, но Драко каким-то образом заставил себя сделать очередной шаг. А затем, тяжело сглотнув, вихрем взлетел на второй этаж, пронёсся по коридору и широко распахнул дверь.

Роули сидел на краю его кровати: тёмный костюм, прямая осанка, небрежно скрещённые ноги — сама респектабельность, если не брать в расчёт то, что носы ботинок были безбожно замызганы. Внезапно Драко узнал в нём себя, понял, что видит его таким, каким посторонний человек, должно быть, видел самого Драко при первой встрече — невозмутимого, благовоспитанного, богатого, безупречного во всех отношениях юношу. Иллюзия была настолько убедительной, что, даже сознавая её вопиющее несоответствие действительности, он ощутил странное облегчение.

Между тем Роули, осмотрев его с головы до ног, удивлённо присвистнул.

— Ой-ой, я надеюсь, в этой схватке ты победил? — вскочив с кровати, он бросился пожимать Драко руку.

— Увы, нет.

— Но она хотя бы была из-за девушки?

Драко проигнорировал вопрос, мягко прикрыв за собой дверь.

— Не знаю, как бы помягче, выразиться, Лен… — бросив пальто в кресло, начал он. — Я несколько обескуражен твоим внезапным визитом…

Роули дружелюбно усмехнулся, но смех рассыпался острыми осколками по погружённой в полумрак комнате. Ответа так и не последовало. Нащупав палочку, спрятанную в рукаве пиджака, Драко прошёлся взад-вперёд вдоль стены. Мозг бессознательно выхватывал из привычной обстановки какие-то детали. Омут, накрытый мантией, вредноскоп на прикроватной тумбочке, который почему-то не вращался, отдёрнутая занавеска… И вдруг Драко замер. Книги на подоконнике лежали не так, как он их оставил. Старый учебник по зельеварению за шестой курс был раскрыт. Именно в него он спрятал листовку, найденную в подвалах под «Горбином и Беркесом». И на прежнем месте той больше не было.

Подавив хриплый вдох, Драко с трудом удержал себя от неодолимой потребности обернуться. Сделать это хотелось до дрожи в коленях. Но он знал: Роули стоит прямо за его спиной.