Отблески пламени (джен)

Глава 11.

Наши судьбы связаны Наши судьбы склеены

Кровь, тугой клубок. Теплою смолой.

Сплетены, повязаны, Призраки развеяны —

Жребий, пыль дорог. Вечный им покой.

Выйду в ночь заветную, Наши судьбы навсегда

Свой сорву цветок… Связаны мечтой

Как и я, ты преданный, Кромкой тающего льда

Так же одинок. Я пройду с тобой.

…

Вино было прекрасным. Подобного я не пробовала за всю свою жизнь. И я никогда и ни с кем ТАК не пила. Раньше. Когда я не чувствовала себя слабой и уязвимой. Когда не задыхалась от то того, что нити чужой жизни и чужих проблем стягивали горло. Когда еще была собой. Когда у меня не было кровного брата.

Ему было тяжелее. Намного. Ведь его жизнь тоже изменилась, гораздо круче, чем моя. В конце-концов он даже не проходил Ритуала Посвящения, не беседовал с Вечностью… да у него даже права выбора не было! Кровь за кровь, душу за душу, ложь за ложь и вера за веру, так кажется эта связь именуется. Но он держался, а я расклеилась. Ну и кто я после этого?

Мы напились. Сначала я долго рассказывала о Вечноживущих, объясняла, как это — никогда не умирать. Потом объяснила про кровных. О себе не говорили — не до того было. Пили, пили и думали, как жить дальше. И ведь только все наладилось, что самое обидное!

Закатный Селанит, Ядовитая Рэя, Селани, рэя Эльд, виртуозная аферистка, отнимающая у стражников хлеб, оскорбляющая дворян в лицо, иногда наемная убийца… она осталась там, на плитах Нохи, погибла во время дуэли, ведь у Ворона невозможно выиграть. А я-то теперь кто?

Я с ногами сидела в кресле, обхватив руками колени. В другом, почти таком же кресле находился мой новоявленный братец. Мы мрачно смотрели друг на друга. Машинально я отметила, что глаза у него точно такого же цвета, как у меня.

Ну вот за что мне такая непруха? Мало того, что я теперь Наставница, так еще и ученик у меня — Стихийный. А это значит, что он раз в пять сильнее меня. В будущем. После окончания непосредственного обучения он должен стать моим начальником. Как же я учить-то его буду?!

— Селаниэль… — окликнул меня Алва. — Вы в порядке? У вас такое выражение лица, будто вы целиком съели лимон.

— Нет, я не в порядке! Я совершенно не представляю что мне делать вообще и с тобой в частности!

— Так. — судя по тону, с женскими истериками он бороться умел. Я была близка именно к истерике. — Сначала ты, дорогая сестренка, расскажешь мне о себе. А там посмотрим.

Я глубоко вздохнула и досчитала до десяти. Ну вот, мной уже командуют! И как прикажете его учить? Но в целом мысль была здравая…

— Ладно, слушай. Начну от фонаря…

— Это как?

— Ну, грубо говоря, с самого начала.

— А, ну ладно, начинай.

— Короче так. В одном мире, на планете Земля, стране, которая называется Россия, в безымянной крестьянской деревеньке, в бедной семье родилась девочка. Назвали ее неоригинально — Маша, Марья то бишь. А по отцу — Васильевна. Белые волосы ей достались от матери, а глаза и жуткий, непослушный характер — вообще непонятно от кого. Работать девочка не хотела, родителей не слушала, била старших братьев и вообще была злая и нехорошая.

А в России тогда было Смутное время — то есть власти не было никакой, а если и была, то ничего не делала. А если и делала, то так, что никто этого не замечал. Вот такие у власти стояли в то время конспираторы. Но это лирическое отступление.

Так вот, Маша жила относительно спокойно (от родителей влетало, но это мелочи) до восьми лет. А потом деревне случился пожар, и ее семья погибла. Нельзя сказать, что бы Маша сильно грустила, но жить-то стало негде! И отправилась она в столицу. Шла долго, потому как дороги не знала, а спросить не додумалась. Как шла, неважно, важно, что дошла. И стала думать, зачем. Пока думала — прибилась к банде карманников, потом домушников, а потом вообще стала работать под заказ. Так и выросла. И когда ей исполнилось двадцать лет, к ней пришел мужчина в сером плаще и сказал: «Ты — наша. Ты — Вечноживущая. Идем!» Маша пошла, и ее посветили в Вечность и дали ей новое имя — Селаниэль Эльдар. А зачем — одна Вечность знает.

Почти четыреста лет Селаниэль (кстати, можно Селани или Сел) училась магии Вечность, но, поскольку лень ее никуда не делась, училась плохо. За это время в стране России сменилось очень много царей и императоров — ибо короток век человеческий, а особливо век правящей верхушки с фамилией «Романовы».

Еще одно лирическое отступление. Вечность воюет с Мигом. А Вечноживущие воюют с Мигоанцами. Или, если точнее, планомерно друг другу пакостят. Ну, про это я тебе уже рассказывала.

Итак, прошло почти четыре сотни лет, и в стране, которая называется Россия, началась революция. Зачем — отдельная история, будет время, расскажу. Главное, во время этой революции на Вечных напал Миг. Их было больше. Они одерживали победу. Под конец заклятье Огня полетело в Селаниэль, но ее учитель закрыл ее собой… — я замолчала и перевела дыхание. Воспоминания вставали перед глазами. Я снова видела умирающего Наставника и равнодушно-холодное лицо Антолоса, Верховного Адепта Мига. «Из тебя вышла бы прекрасная убийца, Селаниэль.». Вышла. Но не убийца, а наемница. Во всем должен быть смысл, даже в смерти. Или в ее отсутствии.

— Сел. — гляди-ка, запомнил! Он, что, слушал ВСЮ ту ахинею, которую я несла? — Если тебе трудно, можешь не рассказывать.

— Трудно. Но я все равно расскажу.

И тогда, когда Селаниэль осталась одна, лицом к лицу с Верховным Адептом Мига, неизвестно откуда взялось пламя, настоящее ало-золотое пламя, и наступила темнота. Когда она очнулась, над ней склонился зеленоглазый, золотоволосый незнакомец в алом. Он ничего не объяснил, но сказал, что, когда придет время, я все пойму. То есть, она все поймет. И исчез, скотина! А я … Селаниэль осталась одна. — я снова замолчала и уставилась на братика. На его лице проступал плохо скрываемый шок.

— Селани, ну ладно я, но как ты-то умудрилась задолжать жизнь Леворукому?!?!

— Кому, прости?

* * *

Гарри Поттер был сердит и злобен, как сто тысяч разъяренных ос. Утро для него началось с ушата холодной воды, вылитой принцем Альдо прямо ему на голову.

— Вставать пора, благородный эр Волшебник! — Ракан был непозволительно бодр и доволен жизнью. — Уже полдень.

— Как полдень?! — Гарри резко сел. Принц пожал плечами, а волшебник вздохнул и попытался вспомнить, что ему снилось. Что-то очень легкое, красивое, но одновременно чужое и недоброе.

Полощутся на ветру синие флаги с черными птицами в центре. Пригибаются под ветром серебристо-белые цветы на тонких стебельках. Волны с шелестом разбиваются о берег, далеко на востоке собирается гроза. А на склонах гор алыми цветами пламенеют гранаты. Стены и башни старого, но все равно внушительного замка освещает заходящее солнце. В воздухе повис колокольный звон. В закатном огне что-то вспыхивает и сразу гаснет, а что — не разглядеть. Будто сердце бьется. В темнеющем, ярко-синем небе борется с ветром большая черная птица. Ворон? А флаги все полощутся…

— Эй, Гарри, ты в порядке? — вывел его из задумчивости голос Альдо.

— Просто задумался. Ты не знаешь, у кого может быть такой флаг: синий фон, а посередине — черная птица, вроде ворона или грача?

Принц наморщил лоб.

— Наверное, у Алвы, но я точно не знаю. Надо у бабушки спросить! А ты давай, вставай, — он легко вскочил на ноги и выбежал из комнаты. Гарри покачал головой и занялся поиском сапог.

Всю прошедшую ночь Гарри Джеймс Поттер провел за составлением плана «Как в кратчайшие сроки свергнуть узурпатора и вернуть трон Альдо Ракану малыми силами, используя методы ведения партизанско-революционной деятельности». План не вытанцовывался — слишком мало было первичных данных.

Когда Гарри Джеймс Поттер жил в чулане под лестницей, ножками его кровати служили бессмертные труды товарища Че Гевары на английском. Долгими зимними вечерами будущий Избранный изучал способы поднятия угнетенных народных масс на священную борьбу с угнетателями. Поэтому первым пунктом плана было «Найти угнетенные народные массы и поднять их на борьбу.». Вторым пунктом плана было: «Захват стратегически важных точек, как то: почта, телефон, телеграф, вокзал.», и именно отсюда планирование действий начинало давать сбой, так как Гарри весьма смутно представлял, где все это здесь находиться. И есть ли здесь вообще телефон, телеграф и вокзал.

Мальчик задумчиво перебирал исписанные листы пергамента. Большинство идей были, без сомнения, гениальными, но — увы! — слабо применимые к обществу времен позднего средневековья.

— До этого они еще не доросли… — бормотал Гарри себе под нос, откладывая в сторону очередной забракованный пергамент. — А это малоэффективно в сложившейся ситуации…

Внезапно перед глазами у него поплыло, и мальчик схватился за столешницу. В ушах стоял странный звон, голова кружилась, ноги подкашивались. Через несколько секунд очертания предметов перестали качаться. Приступ странного удушья схлынул так же внезапно, как и накатил. Гарри поднес руку ко лбу и вздрогнул, почувствовав под пальцами что-то липкое. Холодея, он подошел к старому, мутноватому зеркалу и замер. Все было в порядке. Кроме шрама. Шрам. Он никуда не делся, просто теперь на его месте была слабо кровоточащая ранка в виде молнии.

* * *

Невилл Долгопупс проснулся гораздо раньше стука в дверь. Проснулся, сел на кровати и задумался.

В последнее время судьба уготавливала ему сплошные неожиданности. И далеко не всегда приятные. Все началось с их вылазки в Министерство Магии. Невиллу эта идея с самого начала казалась полным бредом, но не бросать же друзей! В зале с Аркой произошло что-то абсолютно противоестественное, а их преподаватель Боевой Магии оказалась не той, за кого себя выдавала. Мальчика затянуло в огненный туннель вместе со всеми остальными и со всей силы шмякнуло обо что-то твердое. Пришел в себя Невилл в незнакомой комнате с огромным количеством книжных полок и имел счастье лицезреть глубокий шок на лице молодого мужчины в черной одежде священнослужителя. Вот здесь судьба преподнесла Долгопупсу настоящий подарок. Мужчина оказался капелланом Германом Супре, вполне адекватной личностью прогрессивных взглядов, даже ученым. После получаса разговора, во время которого волшебник выяснил, что находится в школе оруженосцев Лаик, в стране, называемой Талигом, во вселенной, носящей название Кэртиана, а так же еще очень много интересной информации. Кстати, в то, что Невилл из другого мира, капеллан поверил сразу же.

— Почему вы мне верите? — поинтересовался тогда мальчик.

— Ну, знаете! — фыркнул Герман, — Вы появились в моем кабинете из воздуха прямо у меня на глазах, так какое еще может быть объяснение? Я читал о подобных перемещениях, хотя, признаться, считал это выдумкой.

И Невилл Долгопупс остался в Лаик. Как Герман Супре улаживал его дела, он не знал, зато знал, что на него имеет виды сам кардинал Сильвестр. Получилось это случайно.

На одном из занятий унарам — так здесь называли учеников — полагалось собирать пистолет. Ну Невилл и собрал. ЧТО он в итоге собрал так никто и не понял. Но ЭТО стреляло без перезарядки двадцать три раза подряд. Перезаряжать ЭТО тоже мог только Невилл.

А на следующий день ему принесли письмо от самого кардинала и какие-то детальки. Вот так и началась его карьера.

И вот сегодня унарам полагался выходной. Погулять по столице Долгопупсу хотелось, хоть и было немного боязно. За месяц, проведенный в этом странном мире, он вполне освоился. Правда, фехтовал он хуже всех — то есть вообще никак, зато в истории и описательных науках он знал даже немного больше. Сказывались долгие разговоры с мистером Супре, с которым они вполне сдружились — даром, что последний был старше Невилла больше чем на десять лет.

Раздался громкий, равнодушный стук в дверь. Невилл поднялся с кровати и отправился на поиски одежды. За окном только-только занимался рассвет — унаров будили затемно.

Люди!!! Комментируйте, плиз!!!