Черная сторона рассвета (джен)

В одиннадцатый день месяца Зимнего Ветра Эрик понял, несмотря на свое напускное легкомыслие, что все становится только хуже. Брат твердил ему об этом без конца, он же предпочитал не слушать, и опомнился лишь, когда увидел нечто страшное в стенах школы. Это место за несколько месяцев успело стать для мальчика привычным и даже безопасным. Гораздо страшнее казался старый дом, который Эрик вряд ли смог бы назвать родным. После первых трех уроков в тот день он, смеясь над шуткой Дианы Шелтон, запрокинул голову.

И тут же поперхнулся звонким хохотом.

С белого ровного потолка на Эрика смотрела мерзкая перекошенная морда: бурая бугристая кожа, злые узкие глаза и оскаленный рот с острыми зубами. И уже знакомое ему бескровное лицо — с противоположной стены. Сначала ему захотелось кричать, но Эрик просто потер глаза, изо всех сил надеясь, что страшное зло почудилось. А потом снова украдкой взглянул на потолок. Нет, увы и ах, лица остались, их даже появилось большее количество. Хмурые и злобные, улыбающиеся и смеющиеся, они брались невесть откуда, и ему даже не хотелось предполагать причину.

Чтобы проверить себя на сумасшествие, Эрик рискнул пригласить брата спуститься на первый этаж, и еще на лестнице неосторожно глянул на потолок. Оскаленные зубы и выпученные жуткие глаза — вот, что он там увидел. Хорошо, что здесь поблизости никого не оказалось.

− Смотри на потолок! — прошипел Эрик, изо всех сил стараясь сосредоточить все внимание на светлой плитке пола. Еще шаг — и ровные квадраты сменил коричневый линолеум. Хорошо, что эти твари не появлялись еще и оттуда, не то бы он точно умом тронулся.

Если уже не…

− Откуда это?! — воскликнул Ричард, и тут же зажал себе рот ладонями.

Но не стоило. Никто их не услышал. Людям неинтересны страдания и боль братьев-близнецов, которым не повезло родиться в проклятом семействе, и на что он мог рассчитывать, если отчим насмехался над их страхами, а мать оставила их одних? Эрик закусил губу, стараясь совладать с нахлынувшими чувствами. Он хотел бы успокоить Ричарда, но не мог перестать трястись как осиновый лист.

Значит, Ричард тоже видит эти лица, а Эрик не сошел с ума от пережитого ужаса и потрясений.

На следующий день они смогли увидеть больше: у сущностей на потолках появились неестественно тонкие и длинные руки. Мальчику они напомнили щупальца осьминога, однако своими ассоциациями он с Ричардом не стал делиться. И без того брату хватает поводов для тревоги. Стараясь не привлекать внимание близнеца, Эрик проследил за тем, что делают руки сущностей — эти твари тянулись к головам детей и вытягивали из них нечто белое и блестящее. Мозги? Радость? Волю к жизни? Предположений было довольно много, только долго любоваться на них Эрик не смог, его быстро затошнило.

Пришлось рассказать об увиденном Ричарду — вечером, в детской, когда они оба молча делали уроки, стараясь не смотреть на стылую черноту за окном. Они оба задвинули занавески, а думать о том, что прячется за этой тьмой, не хотелось, ведь кошмары могли вернуться в любой момент. С другой стороны, вечно скрываться от своих страхов — глупо и слишком по-детски, а ведь им уже тринадцатый год. Лучше оглянуться к страху и прямо посмотреть в его мерзкое лицо.

Ричард слушал очень внимательно, иногда вздыхая или хмурясь, но ни разу не перебил брата.

− И что нам делать? — тихо спросил он, поникнув и уронив на стол ручку.

Эрик знал единственный возможный вариант, но сперва боялся его называть. Слишком радикально, опасно, страшно и рискованно. Но если вспомнить съеденного беднягу экзорциста, то почему бы Силиванам не попробовать освятить школу ближайшей ночью? Можно пробраться в нее, обезвредив охранника, разобраться со страшными сущностями и навести порядок — тогда других детей не будут беспокоить эти злые образы. Имеет смысл также навсегда покинуть и город, и школу, возможно тогда мистика и прочие ужасы навсегда исчезнут отсюда. Но гарантии никакой нет. А потом он рискнул сказать, что необходимо залезть ночью в школу, выйдя из дома. Все равно Искандеру до них никакого дела нет, он проводит время то на работе, то в своем кабинете, а мама и вовсе перестала звонить сыновьям.

Если взрослым наплевать на их слова и убеждения, они сделают все необходимое сами. Следующие два дня потратили на переговоры с Беном и Дианой, которые согласились на эту авантюру, хотя сами, конечно же, не видели никаких призраков и чудовищ. И Эрик испытывал тоскливое желание оказаться на их месте — побыть обычным, а не проклятым подростком. Неужели он так многого желает?

Холодный зимний вечер встретил мальчишек пригоршнями колючего снега в лицо и пронизывающим ветром. Поеживаясь и кутаясь в куртки, они торопливо направились в сторону школы. Напоследок Эрик обернулся — в доме горело всего одно окно. Это Искандер работал или читал в своем кабинете и не собирался разбираться, как дела у пасынков. Что же, пусть так.

Раз отчиму нет до них никакого дела, значит, призраки запудрили ему мозги окончательно.

− Ты взял нож? — шепнул Ричард, обернувшись к брату.

− Да, конечно…

Идея прихватить по кухонному ножику принадлежала Эрику, но требовалось это исключительно для храбрости. А может сущности, живущие в школе, имеют плоть, и придется их резать? Брр! От этих мыслей мальчика передергивало, но что с собой можно поделать, когда добровольно идешь сражаться с монстрами? Их двое, а Бен и Диана на подхвате, но если что, защищать придется еще и их.

− Зря мы их взяли, − сказал Эрик вполголоса, вспоминая Двойника, обратившегося недавно Эриком, и по его спине пробежала волна мурашек.

От раннего морозца мерзли руки — мальчишки сунули их в карманы и ускорили шаг, но к школе все равно пришли позже, чем запланировали. С другой стороны школьной ограды уже дожидались возбужденный Бен с сияющими от восторга глазами, и Диана — спокойная, невозмутимая, безмолвная, одетая в темное пальто и вязаную шапку. Эрик невольно залюбовался ее бледным узким лицом и красивыми глазами; у него забилось сердце при ее виде. Первая любовь так и случается?

Пришлось лезть через решетчатые ворота — Эрик чуть не порвал джинсы и тихо выругался сквозь зубы. Странная затея нравилась ему все меньше и меньше, но что делать, если он сам придумал все это? От усталости слипались глаза, и, взглянув на бодро шагающего вперед Ричарда, мальчик невольно почувствовал зависть. Под подошвами ботинок заскрипел первый снег. Как много его налетело и как рано!

Это была первая зима Эрика Силивана, встреченная им в Эртвесте, и возможно последняя. Но не думать об этом, не думать, не сметь! Какой же он тогда герой?! Эрик привык храбриться и казаться беззаботным, легкомысленным, смеющимся и непосредственным, хотя ему было тоже больно и страшно. Как сейчас, например. Он спрятал за пазухой нож, чтобы встретить школьных страшилищ лицом к лицу и напасть на них. Он — сильный, а брат-близнец его поддержит.

− Вы готовы? — спросил Ричард у приятелей.

− Да, − откликнулась Диана звонким голосом, и кокетливо улыбнулась.

Ричарду или Эрику?

− Да! — горячо подтвердил Бен. — Пошли. Мы проверили двери школы.

− Отлично, − кивнул Ричард. — Идем через главный вход. Возьмем охранника в заложники.

− Это шутки такие? — встряла Диана, видимо перепугавшись услышанного.

− Нет, неанита Шелтон. Все серьезно.

Кажется, выбора не было ни у кого, а спутникам близнецов оказалось страшно возвращаться по темному опустевшему городу домой в одиночестве. Никто из них, четверых, не подумал ни об этом, ни о последствиях ночной вылазки, ведь ножами ничего не сделаешь и никого не убьешь. Не с их детской прытью. Эрик испытывал тревогу и беспокойство, медленно шагая от ворот до двери, однако предпочитал помалкивать. Ричард обогнал его и потянул ручку двери на себя.

Открыто.

В холодной темноте было трудно следить за каждым движением брата, но Эрик старался. Он так боялся потерять его из виду, что следовал по пятам, желая в любой момент броситься и защитить Ричарда, а сердце щемило от самой мысли, что может произойти что-либо непоправимое. В школьном холле первого этажа застыла пугающая ледяная тишь, и даже света никто не включил. Ни единой лампочки. Здесь ли охранник, а если да, то где? Сидит в темноте, притаившись, чтобы наброситься с ужасным воплем на лазутчика, как в фильме ужасов?

Не смешно. Эрик передернулся от собственных мыслей и тут же вздрогнул, когда Ричард взял его за руку теплыми пальцами. Это прикосновение подбодрило его и утешило, и вдвоем они сделали несколько осторожных шагов вперед. Жаль, что не догадались украсть из дома фонарь, с которым раньше спускались в подвал — он пригодился бы в этом жутком мраке. Позади слышались приглушенные шаги; Бен и Диана шли за ними, и лучше бы им не отставать.

Внезапно вспыхнул яркий свет, слепя успевшие привыкнуть к темноте глаза, и Ричард с Дианой завизжали. Бен ойкнул, а Эрик даже не успел испугаться. Все четверо резко остановились, в спины близнецов врезались одноклассники, и сердце заколотилось сильнее прежнего, а кровь прилила к щекам. Но нельзя было медлить ни минуты, потому что охранник, едва заметив чужаков на школьной территории, не стал вступать с ними в бесцельные переговоры и бросился к тревожной кнопке на стене.

Диана ловко метнулась наперерез и ударила его в горло ребром ладони. Где двенадцатилетняя девочка такому научилось, осталось неизвестным, да и сейчас было интересно Эрику в последнюю очередь. Они вместе с Ричардом одновременно напали на него со спины, молотя по голове и шее крепко сжатыми кулаками — хорошо, что он оказался среднего роста. Ошалевший от удивления и боли худощавый мужчина, несмотря на свою силу, ничего не мог сделать, ведь Бен схватил стоявший неподалеку стул и огрел охранника по голове, одновременно заехав по руке Ричарда со всей дури.

− Ты идиот! — зашипел брат, маша в воздухе ушибленной кистью и скрипя зубами. — Зачем так бить?!

− Прости, я промахнулся… − с сожалением вздохнул Бен.

− Ладно, − не до этого. Его надо связать.

− Я взяла пару мотков веревки, − обрадовала Диана Шелтон близнецов, и поспешила достать нужную вещь из оттопыренного кармана пальто.

− И выключите свет. Надо наверх. Нам нужны икона, − у Эрика в кармане лежал деревянный образ святой Саманты, − свеча, и спички.

Последнее было у Ричарда. Они запаслись, прежде чем выходить из дома.

− И последнее. Бен, не отходи от нас, − сказал Эрик очень серьезно. — Здесь небезопасно. Можно сломать шею или наткнуться на призрака.

− Ничего себе у тебя приоритеты… − вздрогнул испугавшийся мальчик.

Бен аккуратно поставил стул на место, и они крепко связали охранника. Наверное, было лучше прикрутить его к стулу, но чтобы поднимать и усаживать бесчувственное тело, нужно время, которого у них и так немного. Где-то должен бродить другой охранник! И только Эрик успел об этом подумать, как над головой резко взвыла сигнализация, переходя на мерзкий пронзительный визг, а затем раздался новый топот. Второй охранник уже мчался к нарушителям по лестнице — ах, как славно, что Бен оказался прытким мальчиком и успел добежать до табуретки, чтобы оглушить его.

Только для этого Ричарду пришлось толкнуть охранника в сторону Бена, чтобы он пошатнулся. Этот мужчина был выше первого. Крепкий удар, и он рухнул на пол ничком, не успев ничего понять.

− Свяжите их и охраняйте, − велел Эрик хриплым, срывающимся от волнения голосом, и нащупал дрожащими пальцами твердый уголок иконы за пазухой. — А мы пойдем наверх.

Ни к чему одноклассникам видеть Двойников и призраков, совершенно ни к чему…

Близнецы поднимались наверх очень тихо, крепко вцепившись в перила, и только оказавшись в густом непроглядном мраке второго этажа, Эрик почувствовал, что успел вспотеть в теплой куртке и свитере. По его шее и спине поползли капли пота, и мальчик машинально потянул молнию вниз, надеясь унять этот жар. Может быть, он тоже заболел от тревоги и перенапряжения? Но где тогда кашель и слабость? Ах, как же повезло Ричарду — он валялся в теплой мягкой постели и ни разу не встретился с Двойником, а то, что было Беном, едва не убило Эрика.

Мальчик остановился и тряхнул головой. Зачем вообще такие мысли? Откуда?

Голова кружилась, и он, чтобы отвлечься от этого, нашарил на стене маленький выключатель. Все. Теперь они обязательно увидят мерзких сущностей снова и победят их. За тихим щелчком вспыхнул яркий пугающий свет. Если его увидят прохожие, им несдобровать, но кому надо слоняться по городским улицам темной зимней ночью? И Эрик с Ричардом дружно задрали головы, желая как можно скорее увидеть мерзкую морду на белом потолке.

Однако они увидели только потолок — белый, ровный, без единой трещины. В застывшей мучительной своей пронзительностью тишине Эрик четко услышал, как Ричард скрипнул зубами от досады. Он понимал брата, он и сам был рассержен. На что они надеялись?! Конечно же все монстры по ночам прячутся, ведь для них нет еды, когда школа пустует! И Эрик в ярости сжал кулаки, его ногти впились в кожу ладоней.

А потом он кое-что услышал.

Зловещий ли шепот, злорадное ли шипение, ласковый ли голос, которым уже давно не говорила с ним мать — неясно. Важным было для Эрика Силивана смысл этих слов.

− Ричард не любит тебя. Он ненавидит тебя. Он смеется над тобой…

Мальчик вздрогнул и замер, а брат, заметив его задержку, остановился чуть поодаль. На лице Ричарда застыло нечто среднее, между тревогой и ожиданием — наверное, подумал, что Эрик нашел какую-нибудь зацепку, но едва ли он слышал то же самое. Грудь сдавила острая боль, захотелось плакать, но младший близнец Силиван закусил губы, стараясь не выдать душащих эмоций.

− Уйди от Ричарда. Он — твой враг…

Вместо ответа Эрик погрозил кулаком потолку. Глупый жест, разве нечисть испугается? Где она, интересно спряталась: за слоями побелки или на стене? Им пора выключать свет, если кто-нибудь заметит и решит зайти, все малолетние преступники попадутся с поличным, ведь недаром ездят по улице полицейские патрули ночью. Но не успел Эрик ступить и шагу, как на первом этаже снова взвыла сигнализация.

− Проклятье!

− Что ты видел?!

− Потом расскажу. Бежим!

И Эрик, ударив по выключателю кулаком, вылетел на лестницу. Растерянный Ричард побежал следом, но он, как и Эрик, уже мало что понимал. С первого этажа донесся девичий крик. Диана! Что с ней?! Возня, топот, ругань… Страх исчез, осталось ощущение близкой опасности, кровь колотилась в висках, а сердце и вовсе грозило вырваться из груди. Он схватил руку близнеца и слегка сжал ее: кажется, им придется расстаться.

− Разбегаемся! — прохрипел он еле слышно. — Двоих заметят, а поодиночке — нет.

− Что?

− Вылезай через окно, бей стекло, если придется, − адреналин мешал здраво размышлять, но сейчас не до того. — Я побегу через центральный вход.

− Но там же…

− Все будет хорошо, Ричард. Слышишь?

Эрик Силиван не помнил, как отпустил руку брата и как промчался по лестнице в одиночестве — сломя голову и задыхаясь. Что-то злое, гневное и тревожное закричал за спиной охранник, а позади него шевельнулась прикованная наручниками к батарее Диана Шелтон. Бен был без сознания — друга оглушили. Охранник слишком рано очнулся и поймал их. Но близнецов не схватят!

− Стой, тебе говорят! Щенок паскудный! Стоять! — крики мешались с громким топотом, даже когда Эрик выбежал из школы и помчался к ограде. — Скоро приедет полиция!

Эти слова подстегнули его бежать быстрее, а рука нащупала за пазухой нож. Что же, если иного выхода нет, если по-другому не спастись, придется пойти на крайний шаг, и когда возле самой ограды охранник уже схватил убегающего мальчишку за воротник, тот размахнулся и ударил его ножом в грудь. И хрипло выдохнул, чувствуя свободу, а затем поскорее отскочил, пока на его куртке не остались брызги крови.

Здесь было очень много красного, разливающегося на первом снегу, на темном асфальте. Мальчик-убийца поднял голову и увидел, как от школы к нему быстро приближается знакомый силуэт человека, похожего на Эрика как две капли воды. Его брат-близнец. Единственный человек, которого он точно знает, что любит — несмотря на тонкий злой голос ниоткуда.

А потом резко накатило осознание.

− Я убил человека, Дик! Я снова…

− Беги! — брат схватил его за плечи и встряхнул, и от решительного выражения на его лице стало очень тревожно. — Я улажу все, тебя не тронут.

С минуту Эрик смотрел на Ричарда, медленно понимая, что тот собирается сделать.

− Нет… Нет, пожалуйста!

− БЕГИ!!! ЛЕЗЬ ЧЕРЕЗ ОГРАДУ!

Вдалеке завыла полицейская сирена, она стремительно приближалась, и у них больше не оставалось времени. Ричард крепко обнял брата, прощаясь с ним без лишних слов, а потом толкнул к высокой ограде, присел рядом с трупом охранника и вцепился обеими руками в окровавленную рукоятку торчащего из его груди ножа. Теперь путь назад был отрезан, обрублен этим же самым ножом, и Эрик, проклиная себя, подтянулся на руках, чтобы перелезть через высокий забор. А потом бросился бежать подальше от школы, стараясь не думать, что не простит себя никогда.