Вынужденные перемены (джен)

Когда Вероника его бросила, Логан стал искать в ней недостатки, чтобы не выть от тоски, а махнуть рукой на отношения и сказать что-то вроде «и слава богу, что мы расстались», вот только очень быстро стало очевидно, что затея провальная. И это при том, что Логан никогда её не идеализировал. Недостатки не нужно было искать с лупой, они были на виду, Вероника не особо-то и старалась притворяться лучше, чем есть. По крайней мере не с ним. Они были знакомы с двенадцати лет, были близкими друзьями, встречались с братом и сестрой Кейнами и проводили вчетвером очень много времени… Логан знал все недостатки Вероники и всё равно влюбился в неё вопреки здравому смыслу, а потому не мог разлюбить, перебирая давно известные факты: даже в совокупности и в отрыве от достоинств они не тянули на повод.

Его сложно было обвинить в ношении розовых очков, Логан был циником, но убийство Бивера заставило его глаза раскрыться шире. Он стал смотреть глубже и видеть больше, перед ним как наяву предстало то, на что раньше не обращалось внимания. Недостатки Вероники никуда не делись, некоторые даже усугубились, и он трезво оценивал девушку, которую хотел видеть рядом. И всё равно любил её. Потому что её достоинства искупали все несовершенства. И главным из них было то, что только Вероника Марс делала его счастливым.

Закат отражался в стёклах домов, подсвечивая ореолами крыши, делал тени гуще и придавал всему непривычные оттенки. Логан остановился у платана сбоку от крыльца и, прежде чем выйти, серьёзно сказал:

— Прошу тебя, не провоцируй конфликт, даже если тебе покажется, что Дик переходит границы. Это его дом, это его брат погиб, у Дика есть право вести себя как засранец.

Вероника ответила долгим взглядом и кивнула:

— Знаю, он считает, что я тебе не подхожу и не заслуживаю быть твоей девушкой.

— Убеди его, что он ошибается.

— Постараюсь, — со вздохом сказала она.

В доме было темно и тихо. Не оповещая хозяина о прибытии, Логан прошёл на кухню, взял из холодильника графин с соком, прихватил пару бокалов и провёл молчаливую Веронику на задний двор к бассейну, но не остановился у шезлонгов — своего излюбленного места, а двинулся дальше. Он сам обнаружил это место не так давно, хотя регулярно бывал в доме Касабланкас на протяжении нескольких последних лет, а этим летом вовсе неделями не покидал территорию. Выходя из дома, ты попадал на благоустроенную террасу и, в принципе, искать что-то ещё не было смысла. Удобные шезлонги, столики, зонтики для тени, мини-холодильник — мистер Касабланкас учёл все нужды жителей и гостей дома, когда проектировал задний двор и зону отдыха у бассейна. И всё же если пройти вдоль бассейна и свернуть за левый угол дома, можно было наткнуться на увитую плющом беседку — небольшую, явно непредназначенную для отдыха компанией, но идеальную для двоих. Вот туда-то Логан сейчас и вёл Веронику.

— Какая прелесть! — неподдельно восхитилась она.

Реечные стены были увиты вечнозелёным плющом, скрывая от случайного взгляда мягкие кресла и столик, а расположение обеспечивало уединённость — беседка заслуживала эту оценку без всяких сомнений.

— Здесь нам никто не помешает, — сказал Логан, ставя графин и стаканы на столик и протягивая руку к Веронике. — Иди ко мне.

Она не колебалась, шагнула в его объятия, но после поцелуя отстранилась, не позволяя утянуть себя в одно кресло с ним, и села напротив.

— Разговор серьёзный, — пояснила она, — хочу видеть твоё лицо.

Он кивнул, подумав, что Вероника очень скоро сама пожалеет об этом решении: не желая отвечать, она часто прятала лицо в изгибе его шеи, или вовлекала в поцелуй, сбивая с мысли, или даже просто крепко обнимала, поворачиваясь так, чтобы он не видел её глаза. Сидя напротив — ни один из привычных приёмов не сработал бы.

— Я позволял тебе слишком многое, — начал Логан, не видя смысла откладывать начало сложного разговора. — В ущерб себе. Я всегда был готов к диалогу, но чтобы пойти на компромисс, нужно знать, чего хочет вторая сторона, а вот это ты от меня тщательно скрывала. Не замечала? Мы никогда не говорили о будущем. Как будто есть только здесь и сейчас, и ты не видишь для нас перспектив. Ни к чему не обязывающие интрижки, которые даже не назвать отношениями, я могу завести с кем угодно, но только не с тобой. С тобой я хочу не этого. Брак и детей мы можем не обсуждать, я не тороплюсь заглядывать настолько далеко, однако мы теперь оба студенты, наша жизнь непременно изменится, и я не хочу никаких ссор, недопонимания, молчаливого недовольства… Если тебе что-то не нравится — говори об этом прямо. Если ты чего-то хочешь, не жди, пока я догадаюсь и угадаю, — говори прямо. Если тебе что-то нужно…

— Говорить прямо, — закончила Вероника со вздохом. — Меня всегда поражало, как ты это делаешь.

— Делаю — что?

— Говоришь прямо, — криво усмехнулась она. — Я постараюсь быть откровенной, но даже говорить об откровенности мне… непривычно. У меня язык не поворачивается говорить прямо. Мне это кажется странным, неуместным, глупым, в конце концов…

— Я кажусь тебе глупым? — вздохнул Логан. Он изначально знал, что просто не будет, но не осознавал в полной мере, какая огромная пропасть разделяет их.

— Нет! В том и дело, что вовсе нет! Но вот если я поведу себя так же — кажется, будто я выставлю себя на посмешище. Логан, все социальные танцы придуманы не просто так, они упрощают взаимодействие…

— Сильно они нам упростили взаимодействие? — парировал он. — Нет, можно, конечно, и так сказать: мы ведь расстались, это решило махом все проблемы.

— Чёрт! — экспрессивно скривилась Вероника.

— Ты же знаешь, я умею слушать. И я не предам твоё доверие, не стану смеяться…

— Да знаю я, — поморщилась она. — Потому и сказала, что буду стараться. Но это сложно. Пожалуйста, не требуй от меня всего и сразу.

— Так не получится, — чуть разочарованно вздохнул он. — Если ты сразу не пересилишь себя, дальше будет отрубание кошачьего хвоста по кускам. Ты начнёшь торговаться, скроешь что-то одно, потом другое, а затем всё вернётся ровно к тому же, с чего и начиналось: ты будешь молчать, а я — биться о стену твоего молчания. Мы это уже проходили, и я этого не хочу.

— Ты действительно готов сдаться и…

— Знаешь главный признак сумасшествия? — Вероника понимающе поморщилась, но он всё равно озвучил: — Делать одно и то же, рассчитывая на разный результат. Я хочу стать наконец счастливым. Глупо звучит? Ну и пусть. Несчастным я уже был, и слишком долго. Мне не понравилось.

Он говорил с той спокойной уверенностью, когда слова звучат ещё убедительнее, смотрел прямо, почти не моргая. Весь вид Логана выражал, что в своём мнении он твёрд и не отступится, чего бы это ни стоило. И Вероника видела именно это. Чего он и добивался.

Но внутри всё сжималось до боли, он едва мог вздохнуть от страха, что давит слишком сильно, что Вероника испугается сложностей, не захочет меняться. Он не мог — и не хотел! — представить, как сможет пережить её уход теперь. Да, он изменился, но если она бросит его снова... Логан мог убеждать себя в чем угодно, но несмотря на все заявления и даже внутреннюю уверенность в собственной правоте, он совсем не был уверен, что не сломается.

И всё же он не позволял ни одной лишней эмоции проступить на лице. Для него это было чертовски важно! Как бы он ни любил Веронику Марс, без изменений они были обречены на повторение истории — молчание, разочарование и неизбежный разрыв. Это было вопросом времени. И он считал, что лучше вырвать сердце сейчас, чем лгать себе на протяжении неделей или даже месяцев, затягивая агонию, чтобы в результате всё равно испытать ту же боль.

Один из них должен был сделать шаг назад, чтобы обойти препятствие, и Логан ясно дал понять, что сам он не намерен этого делать.

— Я поняла, — хрипло сказала Вероника, будто сдерживая слезы.

Он ненавидел, когда она плакала; он готов был перевернуть весь мир, лишь бы уничтожить то, что заставляло её расстраиваться. Но сейчас был исключительный случай.

— Проверим? — мягко спросил Логан и, когда она неуверенно кивнула, повторил вопрос: — Так что насчёт нашего будущего?

Ему нравилась уверенная в себе Вероника, хотя её самоуверенность частенько бесила, а вот видеть её столь открытой и уязвимой было непривычно. Сердце затапливала нежность, хотелось её обнять — то ли заявляя о своих правах, то ли просто в попытке защитить от всего мира, — но он уже привычно сдерживался. Сейчас проявить слабость было недопустимо, Вероника должна была понять и принять, что он больше не станет отступать и гасить свои желания и потребности просто потому, что ей сложно называть вещи своими именами. Сейчас ей было некомфортно и даже страшно, но у Логана было достаточно терпения, чтобы помочь ей преодолеть первые самые тяжёлые шаги, он надеялся, что она справится, сможет перебороть себя и дождаться «привыкания» к новому формату общения. В конце концов, человек ко всему привыкает, а быть откровенным — далеко не худшее, что один партнёр может просить от другого, зато после у них наконец появится шанс на здоровые и гармоничные длительные отношения.

Закат давно перешёл в тёплую ночь, а они всё говорили и говорили, делясь мыслями и чувствами, страхами и ожиданиями, и с каждым словом Веронике всё легче давалась откровенность. Логан вздохнул с облегчением, поняв, что его план сработал, а потом и Вероника поймала себя на том, что легко и свободно говорит на тему, что раньше заставила бы откусить себе язык.

В девять позвонил потерявший Логана Дик:

— Сабрина пришла, ты где?

— Здесь, — хохотнул Логан, — сейчас придём.

Дик крякнул, всё поняв по одному лишь «придём», и отключился.

— Ну что, готова предстать перед обществом в роли моей девушки?

— Сейчас узнаем, — пожала плечами Вероника. — В первый раз всё вышло не очень…

Он вспомнил, как именно о них все узнали, и непроизвольно поморщился. Аарон внезапно осознал, что у него есть сын, и решил доказать, что ему не плевать, устроив вечеринку-сюрприз. Логан с Вероникой, целуясь, ввалились в дом, включили свет… и оказались перед несколькими десятками человек, которым вовсе не планировали сообщать, что встречаются. Ещё со времён убийства Лилли у Вероники были натянутые отношения с одноклассниками, так что она буквально оказалась в кругу недоброжелателей… Что было после, Логан даже не хотел вспоминать, ему достаточно было осознания простого факта: если бы не затея отца, им не пришлось бы сбегать от внимания, они не оказались бы в пляжном домике, Вероника не обнаружила бы скрытую камеру, не заподозрила бы в убийстве Логана… Всё было бы совсем иначе.

После небольшой паузы Вероника чуть улыбнулась:

— Думаю, общество Дика я переживу. Пару часов точно продержусь, даже если всё пойдёт не очень.

— А потом?

Она укоризненно посмотрела на него.

— А потом ты должен будешь отвезти меня домой. Думаешь, папа позволит мне посреди ночи непонятно где находиться?

Про строгого отца он как-то умудрился забыть, но вида не подал.

— Значит, к полуночи ты будешь дома, — спокойно согласился он. — Мне стоит поговорить с шерифом?

— Пока нет, — замотала головой она. — Он благодарен за моё спасение и не считает тебя исчадием ада, да и я, конечно, пыталась всё объяснить папе, но ему явно нужно больше времени на то, чтобы смириться с нашим воссоединением. Как он успокоится, уверена, сам позовёт тебя на сеанс отцовских наставлений.

— Звучит угрожающе, — не скрыл чувств Логан. Ссориться с бывшим шерифом было чревато, тем более когда тот был отцом твоей любимой девушки. — Но я приложу все усилия, чтобы не разочаровать мистера Марса ещё сильнее.

— Спасибо. Я бы очень хотела, чтобы вы поладили.

Он выразительно посмотрел на неё и подал руку:

— Как и я хочу, чтобы ты поладила с Диком.

Вероника промолчала, но к сведению его слова приняла.

В гостиной Дик с Сабриной накрывали на стол. При появлении в ведущих к бассейну дверях Логана с Вероникой они замерли, недоумевая, как те оказались в доме, а затем последовали приветствия, неловкие фразы, паузы…

— Так, девочки, прекращайте, втяните когти, — велел Дик, устав наблюдать за обменом уколами, разлил шампанское по бокалам и встал со своего места. — У нас праздник, а вы, может, вообще в последний раз общаетесь — через месяц Сабрина уедет в Бостон.

— Ты поступила в Гарвард? — с завистью вздохнула Вероника. — Ну, это было ожидаемо — ты отлично училась.

— Ты тоже достойна большего, чем Хёрст, — искренне улыбнулась та. — Жаль, что стипендия Кейнов досталась Энжи, тебе она нужнее.

Вероника сразу расслабилась, больше не видя в Сабрине Фулер ни соперницу, ни врага, и общение пошло легче. Собственно, для Сабрины всё и так было просто: поскольку она не дружила и не имела ни с кем из присутствующих общих проблем в прошлом, воспринимала всех одинаково — как одноклассников, с которыми проучилась немало лет и которых, скорее всего, в будущем если и увидит, то мельком. Зато для Логана, Дика и в особенности Вероники общение далеко не сразу стало приносить удовольствие.

Однако все вели себя в соответствии с молчаливой договорённостью, и никаких конфликтов так и не возникло. Напротив, когда Вероника стала поглядывая на часы, Дик даже предложил продолжить общение на следующий день.

— Посмотрим, — уклончиво улыбнулась Вероника и встала. — Я не против, — добавила почти без паузы, — но работа мешает что-то планировать.

— Всё хорошо? — не удержался от вопроса Логан, когда они в молчании проехали половину дороги до дома Вероники.

— Что?.. А! Да, всё в порядке, — задумчиво качнула она головой. — Дик и вправду совсем иначе себя вёл... Ради тебя старался?

— Да нет, — удивился Логан. — Вроде всё было как обычно. — Бросив взгляд на Веронику, он улыбнулся и фыркнул. — Знаешь, я тут понял, что до этого дня вы с ним никогда и не общались. — Вероника открыла рот для возражений, но он не дал ей сказать: — Не в большой компании, не потому что вас заставили, а именно по-дружески. Ты действительно его совсем не знаешь.

— Уверена, ты не допустишь, чтобы так и дальше продолжалось, — шутливо фыркнула она. — Логан, я хочу, чтобы у нас всё получилось. И буду стараться. Но у меня ответная просьба.

— Слушаю.

— Мак. Она моя лучшая… единственная подруга. И она тоже идёт в Хёрст. Если мы планируем проводить время не только вдвоём…

— Неужели ты думаешь, — удивлённо начал Логан, — что я не сумею себя вести прилично с твоей подругой?

— Да нет, — поморщилась она. — Ты-то сумеешь, хотя я бы предпочла, чтобы это было не одолжение мне, а чтобы вы вправду поладили. Речь о Дике.

Логан задумался. С одной стороны, у Дика не было причин принимать подругу Вероники в штыки, а вот с другой… Как бы глупо это ни звучало, у Дика с Мак было общее прошлое, которого не было даже у Логана. Мак встречалась с Бивером, Дик довольно жёстко подкалывал брата, так что доставалось и его девушке. И как сама Мак воспримет намерение Вероники «подружить» их четверых…

— Ты уверена, что твоя подруга вообще согласиться общаться с нами? И я даже не знаю, кого из нас она ненавидит больше: меня, застрелившего её парня, или Дика, гнобившего их обоих.

Вероника повернулась и уставилась на него с непонимающим выражением лица.

— Ты серьёзно? Логан, Мак ничуть не ненавидит тебя. Господи, да она умнее нас обоих вместе взятых, она прекрасно понимает, что у тебя не было выбора, более того… она не говорила этого вслух, но узнав правду о Бивере, думаешь, ей не стало жутко от осознания, что с этим маньяком она встречалась? Я совершенно уверена, что она не будет против тебя. А если Дик будет вести себя не как засранец, то и его.

— Ты всё же спроси её, прежде чем делать какие-либо выводы.

Они долго целовались в машине перед домом Вероники, Логан никак не мог её отпустить, но в конце концов невидимые часы пробили полночь и телефон Вероники зазвонил.

— До завтра?

— Да, до завтра, — кивнула она, растягивая зацелованные губы в широкой улыбке. — Созвонимся.

Проводив её взглядом и убедившись, что Вероника благополучно вернулась домой, Логан потянулся за телефоном, намереваясь позвонить Дику и не откладывая обсудить с ним ситуацию с Мак, но вовремя вспомнил, что друг сейчас не один. Заведя «Ниссан», он медленно двинулся в сторону дома, остановился на Тихоокеанском шоссе и долго любовался лунной дорожкой, а когда продолжил путь, в душе царила гармония.

Логан мог по праву гордиться собой: он не отступил перед трудностями, не спасовал перед сложным выбором, рискнул и победил, добившись того, в чём нуждался. Но об этом он не думал, он просто наконец не чувствовал себя несчастным.