Вынужденные перемены (джен)

— Экхолз! На выход!

Логан лениво повернул голову и взглянул на гремящего ключами Лэмба равнодушным взглядом, даже не утруждая себя тем, чтобы притвориться заинтересованным.

— Вставай, говорю! — И так раздражённый шериф прищурился и поджал губы, однако и это не произвело никакого впечатления, так что ему пришлось произносить одну из самых своих нелюбимых фраз: — За тебя внесли залог, ты можешь быть свободным.

Вот теперь Логан не сумел остаться безучастным и неверяще уставился на шерифа, как раз в тот момент распахнувшего решётку камеры. За него некому было вносить залог. И это не говоря уже о том, что никому не было дела до его плачевного положения и самой нужды в залоге. Фамилия Экхолз уже давно стала оскорблением, а преступления Аарона пусть и не были доказаны недавним судом, репутацию уничтожили не только отцу, но и сыну. Аресту Логан не удивился, приняв его как данность, а после первых же слов шерифа понял, что легко не будет. В крови ещё бурлил адреналин, в ушах звучал грохот выстрела, но доказывать что-либо не нашлось сил — Логан связался с адвокатом и ещё даже до того, как Сэмюэль Коган обрисовал реальное положение вещей, смирился, что сидеть придётся долго, как бы не до самого суда… И потому сейчас медлил. Не сыр ли это в мышеловке?.. С другой стороны, если кто-то готов выложить кругленькую сумму, обеспечивая ему временную свободу, — отказываться глупо.

И всё же подскакивать и нестись к выходу Логан не собирался — не желал доставлять удовольствие Лэмбу. Медленно и нарочито-лениво поднялся с жёсткой койки, прогнулся в пояснице, закинув руки за голову, зевнул и с невозмутимым видом шагнул к решётке, так и не задав ни единого вопроса. А зачем? Лэмб ничего объяснять не станет точно, отсутствие профессионализма тот компенсировал вредностью, а кто бы ни расщедрился на залог, вряд ли этот человек предпочтёт остаться анонимом.

На пути к желанной свободе поджидали неизбежные бюрократические проволочки в виде подписания кучи бумаг, но хотя бы от стандартного напутствия в виде запрета покидать город в этот раз удалось уклониться.

— Ты парень опытный, — издевательски хмыкнул Лэмб, ставя последнюю подпись и захлопывая папку с бумагами, — правила залога не хуже меня уже знаешь.

Логан снова промолчал, забрал из пластикового контейнера свои вещи, изъятые при аресте, и, не утруждая себя словами прощания, покинул кабинет шерифа, а следом и здание управления.

Как ни странно, ни в приёмной, ни в коридоре, ни даже на парковке не обнаружилось никого похожего на человека, желающего и, главное, способного внести шестизначный залог за Логана Экхолза.

Пару минут постояв на стёртых тысячами ног ступеньках и ничего не дождавшись, Логан мысленно пожал плечами и двинулся прочь. Главное, что залог внесли и он вышел из камеры, а кто и почему… Об этом можно подумать позже. Ключи от машины были бесполезны, поскольку «Ниссан» отогнали на полицейскую штраф-стоянку, телефон успел разрядиться, пока он «загорал» в камере, а из бумажника «загадочным» образом испарилась вся наличность.

Положение можно было назвать безвыходным, но после всего пережитого, в том числе за последние пару дней, Логан уже не считал себя вправе бросаться столь громкими словами по такому ничтожному поводу. Кредитки на месте, ноги целы, значит, ничто не мешает ему дойти до ближайшей стоянки такси… да и до «Гранд-отеля» не так уж далеко, в конце концов можно и пешком добраться.

Шагая под палящим калифорнийским солнцем, Логан вдруг поймал себя на том, что ни о чём не думает. Ни о прошлом, ни о настоящем, ни даже о будущем. Как будто единственным, что сейчас имело значение, была способность переставлять ноги, с каждым шагом отдаляясь от удручающе привычной камеры, продажного шерифа, допросной… По-хорошему, он должен был как минимум злиться, ну или хотя бы бояться, потому что перспективы у него были мрачными, но эмоций не было. Логан был каменно-спокоен и абсолютно невозмутим, что противоречило всему, что составляло саму суть Логана Экхолза — несдержанного, эмоционального, взрывного и не умеющего затыкаться, когда нужно.

Позади прозвучал автомобильный сигнал, повторился намного ближе, а когда это не оказало ни малейшего влияния на размеренно шагающего Логана, водитель, взвизгнув шинами, резко остановился рядом с ним.

— Ты чего ушёл? — вместо приветствия недовольно произнёс Дик Касабланкас и, перегнувшись через сиденье, распахнул пассажирскую дверь. — Ты же не собирался идти домой пешком?

Видеть Дика было странно. Сейчас. Здесь. После того, что было. Сесть в машину как ни в чём не бывало казалось невозможным, но и стоять посреди дороги, когда тебя столь открыто зовут, тоже не было правильным. Не зная, что сказать, Логан молча опустился на кожаное сиденье, и Дик тут же вдарил по газам.

Ехали в молчании. Играло радио. Безмолвие било по ушам.

— Рассказывай, — миль через десять велел Дик, не поворачивая головы и будто вообще обращаясь не к Логану.

Рассказывать не хотелось.

С момента ареста он произнес всего несколько слов, и первыми были не «Адвоката» или «Я не виновен», а вопрос про Веронику. Ну а после, выяснив, что она в относительном порядке, он просто молчал. Пока орал Лэмб, пока вызванный прокурор запугивал, предлагая подписать признание в обмен на смягчение срока, пока орал адвокат… Больше двух суток Логан молчал, и дело вовсе не было в шоке, вине, страхе и чём-то ещё столь же банальном. Он просто не хотел ни с кем говорить.

— Что тебе уже известно? — заставил себя произнести он, глядя не на Дика, а на дорогу.

— Ничего, — мотнул головой тот. Логан молчал, обдумывая следующую реплику, и Дик нетерпеливо продолжил: — Я не верю тому, что слышал. Хочу, чтобы ты рассказал свою версию.

— Вряд ли она будет отличаться от официальной, — пожал он плечами.

— Значит, ты убил моего брата?! — яростно произнёс Дик, вцепляясь в руль до побелевших костяшек, и по его тону ясно можно было услышать «я не верю, что ты убил моего брата».

— Да.

Дик ударил по тормозам, и Логану пришлось несладко: он ударился о парприз, хотя и успел выставить руку. Но обижаться на Дика ему не пришло в голову — понимал, что он заслужил всё, что Дик захочет сказать или сделать.

— Да расскажи же нормально!!! — заорал Дик чуть не плача.

Стало совестно. Логан вздохнул, повернулся к другу… скорее всего уже «бывшему» другу и по-прежнему безэмоционально сообщил:

— Бивер взорвал тот автобус с нашими одноклассниками. Это он убил Морана. Это он взорвал самолёт с Вудди, а потом пытал догадавшуюся обо всём Веронику шокером, хотел застрелить её, но я успел вмешаться. Отобрал оружие, Бивер бросился на меня, мне пришлось его застрелить.

Дик хватал ртом воздух, не находясь с комментариями, но Логан не пытался смягчить правду, обелить себя или найти утешительные слова, он просто сидел и смотрел, ожидая вердикта.

Никакой вины он не ощущал, точно не за то, что защитил девушку, к которой был неравнодушен, и остановил убийцу, на счету которого, несмотря на юный возраст, уже было более десятка трупов. Бивера не было жалко ни капли. А вот Дика было. Перед Диком, чьего младшего брата он вынужденно пристрелил, было стыдно.

Но извиняться Логан не собирался, а потому молчал.

Вот только Дик тоже молчал. То ли понимал, что другого выхода у Логана не было, то ли пока не осознал информацию, то ли вовсе не слишком-то и горевал по брату, которого никогда и не любил…

Несколько минут спустя Дик тронул педаль газа и на скорости миль в сорок поехал в сторону дома.

— Ненавидишь меня? — спросил Логан, не выдержав молчания. Впереди уже были видны крыши домов Девятого района, и было непонятно, что дальше и куда вообще его везёт Дик. — Он бы пристрелил Веронику, а затем и меня…

— Заткнись, — зло перебил Дик.

Логан прикусил язык и замолчал. Но теперь эмоции наконец появились и рвались наружу. Хотелось заорать, что-нибудь сломать, да хоть подраться! Но только выпустить из себя всё, что он так старательно подавлял всё это время, не желая давать шерифу дополнительные поводы для радости. Самооборона, на которую напирал адвокат, сработала бы только при условии, что Логан поведёт себя правильно. И это было огромной проблемой — не умел он вести себя правильно! И молчать не умел. И притворяться хорошим мальчиком у него никогда не получалось…

— Блядь! Дик! Твой брат был ебанутым на всю голову! — сорвался он, плюнув на возможные последствия. — Не наставь он пистолет на Веронику, мне было бы насрать, сколько человек он уже угробил. Но он пытался убить нас. У меня не было выхода, понимаешь?!

— Он был моим братом! — заорал в ответ Дик, снова резко нажимая на тормоз.

Логана вновь кинуло на парприз, и теперь он не успел среагировать и приложился ещё сильнее. Но боль не отрезвила, напротив, будто окончательно сорвала все ограничения.

— Которого ты презирал, унижал и считал ничтожеством! — выплюнул он в лицо Дика. — Скажи, глядя мне в глаза, что ты его знал и любил, и я больше никогда не заговорю с тобой, признав, что не достоин твоей дружбы. — Дик ожидаемо промолчал, и Логана понесло дальше. — Этот отморозок, если бы не умер, получил бы смертельную инъекцию! Десяток трупов, Дик! Ты только вдумайся! Семеро наших одноклассников, водитель того автобуса, Моран, Вудди, пилот, копы… кто там ещё был в том самолёте…

— Заткнись, — повторил Дик, но теперь это подействовало. Теперь в его голосе была не злость, а боль.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — выждав минуту, Логан неуверенно протянул руку, готовый в любой момент отшатнуться или получить по роже, и сжал его плечо, качая головой. — И мне правда жаль, что мне пришлось так поступить, но…

— Без «но», Логан, — мотнул головой Дик и вдруг вышел из машины. — Блядь! Ну почему же всё должно быть так херово, а?! — заорал он во всё горло, пиная камни.

Дорога была пустой, насколько хватало взгляда, но всё равно эта вспышка казалась неуместной. Логан вздрогнул от неожиданности, а затем засмеялся.

Не было ничего весёлого ни в ситуации, ни в перспективах, ни вообще, но эмоциям нужен был выход. Любой. Иначе он сошёл бы с ума.

— Поехали домой, — садясь обратно в машину, устало сказал Дик и тронулся с места, не дожидаясь ответа. — Залог я внёс перед обедом, узнают об этом быстро, и в отеле тебя уже к вечеру будет караулить вся репортёрская братия.

Дик всегда был хорошим другом, хотя порой и вёл себя как мудак. Но предложение всё равно было неожиданным — даже с учётом внесённого залога. И это легко произнесённое «домой», как будто после всего произошедшего у Логана было право переступить порог дома Касабланкас…

— Дик… ты уверен?..

— Ты прав, я никогда не любил Бива, ты был мне больше братом, чем он, так что… — Дик жалко улыбнулся и развёл руками. — Прости, что он пытался тебя убить.

Логан чуть смущённо хмыкнул и в тон ответил:

— Прости, что убил его.

* * *

Короткий разговор помог обоим справиться с эмоциями, так что хотя и ехали в молчании, то больше не нависало дамокловым мечом. Однако когда Дик остановился перед домом и собрался выйти из машины, Логан остался на месте.

— Ты чего? — не понял Дик.

Логан неопределённо дёрнул плечом, не зная, как объяснить нерешительность.

Ричард Касабланкас, отец Дика и Бивера, отсутствовал в стране из-за преследования КЦБ и не мог возразить против намерения Дика привести в дом убийцу его сына, однако была ещё и Кэндалл — двадцатипятилетняя жена Дика-старшего и, соответственно, мачеха Дика-младшего… а заодно любовница самого Логана, с которой тот порвал совсем недавно, не потрудившись остаться «друзьями».

— Дома никого нет, — правильно поняв затруднения, хотя и неверно определив их истинные причины, успокоил Дик и мотнул головой на дверь. — Кэндалл собрала вещи и, не сказав ни слова, умотала куда-то сразу после… — так и не найдя в себе сил произнести «после гибели Бивера», он неопределённо махнул рукой. — Идём. Что бы ты там себе ни надумал, мне нужна дружеская поддержка, чтобы опустошить бар. И ты просто не имеешь права мне отказать. Только не сейчас.

Смущённо хмыкнув, Логан наконец вышел из машины и двинулся следом за Диком по отлично известному маршруту. Язык не поворачивался благодарить, но он испытывал ошеломляющую признательность к другу, не просто сумевшему принять его поступок, но ещё и старающемуся помочь самому Логану примириться с реальностью.

— Пить или ты сначала в душ? — спросил Дик, останавливаясь перед баром с задумчивым выражением лица. — Или, может, пожрём перед этим?

— Закажи что-нибудь, — без колебаний выбрал Логан, у которого при упоминании еды забурчало в животе: в камере предварительного задержания в управлении шерифа, прямо сказать, кормили не слишком хорошо, — а я пока пойду в душ.

— Пиццу? — риторически спросил Дик в спину, уже набирая номер Чо.

В душе Логан провёл намного больше времени, чем намеревался. Двое суток в душной камере после катания по грязной крыше в борьбе за свою жизнь и жизнь Вероники сами по себе заставляли ожесточённо тереть кожу мочалкой, а если вспомнить ещё и про моральную сторону ситуации, то ощущать себя грязным было вполне естественно. Он старался не думать о Бивере, не вспоминать убийство, но теперь, в иллюзорной безопасности дома Дика это было ещё сложнее.

Логан не раскаивался, не жалел о содеянном, был уверен, что повторись ситуация — он снова бы выстрелил в парня, чей отец и научил его стрелять. И всё же предательские сомнения роились жирными мухами вопросов. Может, нужно было просто врезать Биверу как следует? Логан ведь был намного сильнее; как бы Бивер ни кидался, его можно было остановить мощным ударом… да хоть в живот — чтобы согнулся от боли, свалился и корчился от невозможности вздохнуть, или приложить мощным левым хуком, выбивая всю дурь? Даже если бы Логан сломал ему челюсть, Бивер остался бы жив. Но Логан выбрал иной путь, он выстрелил.

Спрашивая себя, была ли в том реальная необходимость, Логан начинал сомневаться в себе.

Тогда, на крыше, казалось, что ничто Бивера не остановит. Но сейчас, когда адреналин не бурлил в крови, это уже не выглядело настолько верным решением.

Будь он один на один с Бивером, пистолет бы не понадобился — Логан легко отобрал бы у него оружие и просто и незатейливо избил бы мелкого придурка. Он не боялся за себя, любил риск и не пасовал перед опасностью. Но там была Вероника, и это меняло всё. Как бы Логан ни злился на неё, как бы ни обижался, ничто во всём мире не смогло бы его заставить спокойно смотреть на то, как Веронику пытают шокером и тычут в неё пистолетом.

Разозлившись на себя за рефлексию, Логан резко выкрутил ручку крана максимально влево и стиснул зубы, чтобы не заорать от обрушившегося на голову ледяного водопада. Из душа он вышел замёрзшим, но чистым как снаружи, так и внутри — холод прочистил голову и изгнал все лишние мысли.

Дик ждал у бассейна. Он успел переодеться и поплавать, и теперь сидел на шезлонге, накинув на плечи полотенце и лениво потягивая коктейль.

— Я уж думал, ты там утонул, — неестественно весело улыбнулся он и тут же потянулся за бутылкой. — Обойдёмся без тостов, ладно? Просто хочу нажраться.

— Я только за, — с искренним облегчением кивнул Логан, опасающийся, что попытки поговорить закончатся плохо, и сразу сделал глоток из протянутого стакана.

Пили почти в молчании. Обменивались ничего не значащими комментариями о вкусе пиццы да температуре воды в бассейне, но ни о чём важном говорить ни один из них не хотел.

Логана повело быстро — виски, а затем и текила на пустой желудок — не лучшее сочетание. И последовавшая за выпивкой пицца ситуацию не улучшила. К счастью, плохо ему не стало, и он просто заснул, а потому не слышал ни пьяных откровений Дика, признающего, что всю жизнь терпеть не мог младшего брата, а лет в десять так и вовсе мечтавшего, чтобы с тем что-то случилось, ни длинных трелей домашнего телефона Касабланкас, ни тем более вибрации мобильного телефона Дика. Он спал, и во сне его наконец-то ничто не беспокоило.

* * *

Утро не было добрым. Это Логан понял сразу, как осознал себя лежащим на неподходящей для сна садовой мебели. Помимо отвратительного привкуса во рту и тошноты, неприятных ощущений хватало: он замёрз, отлежал руку и вообще чувствовал себя хуже не придумаешь. За кронами деревьев занимался рассвет, рядом никого не было, и пришлось самостоятельно разбираться с проблемами.

Дик обнаружился на полу в гостиной — то ли не дошёл до дивана, то ли свалился с него в пьяном сне. Хмыкнув, Логан не стал его будить и прошёл мимо. Полчаса спустя, очистив желудок от следов вчерашних возлияний и приняв душ, он вернулся в гостиную, перетащил пьяно храпящего друга на диван, укрыл его пледом и только после этого отправился готовить кофе. Как ни откладывай, а проблемы нужно было решать, и делать это самому, не надеясь, что придёт добрый дядя и всё разрулит. И начать стоило с того, чтобы всё обдумать.

«Всё обдумать» — звучало просто. Но Логан прекрасно понимал, насколько болезненной будет эта процедура. О некоторых вещах хотелось раз и навсегда забыть, притвориться, что ничего никогда не было, что те — даже не сон, их вовсе никогда не происходило. Но нужно было тщательнейшим образом их разобрать, и даже сама перспектива пугала и вызывала отвращение, как будто перед ним развернула свои недра городская канализация, а Логану предстояло голыми руками копошить экскременты в поисках алмаза.

Его передёрнуло, к горлу снова подступила тошнота, но одинокое эспрессо всё же удержалось в пищеводе.

Надо, значит надо.

Логан сел за кухонный стол, но почти сразу вскочил — не сиделось, после проведённого в статике времени в камере хотелось размяться, пробежаться, почувствовать солнце на лице, ветер в волосах, нырнуть на глубину… хотя бы просто не сидеть на одном месте. Не зная, чем себя занять, чтобы хотя бы немного разбавить градус эмоционального напряжения, он раскрыл холодильник…

Смерть семи школьников, среди которых с лёгкостью мог оказаться и он сам, и Дик, и Вероника — особенно Вероника! Чудом вышедшая из автобуса в последний момент, — произвела на Логана впечатление, пусть он и притворился, будто ему плевать на трагедию и нет дела до, в сущности, посторонних людей. Но тогда он был уверен, что это несчастный случай: водитель не справился с управлением и в итоге автобус слетел со скалы. Затем, когда Вероника принялась копать и обвинила в аварии его отца, Логан разозлился — не умел реагировать иначе, но на самом деле ему было плохо от самой мысли, что родной отец — чудовище, убийца! — действительно мог подстроить гибель восьми человек. По правде, если бы не прихоть Дика, число погибших было бы в два раза больше, и из океана доставали бы тела их всех — может, не самого Логана, который терпеть не мог бейсбол и потому сразу отказался ехать на экскурсию, но точно и Дика, и Дункана, и Джиа… Он не мог смотреть людям в глаза, легко поверив обвинениям Вероники, и просто отказался думать об этом, чтобы не сойти с ума от чувства вины.

Но за девять месяцев любая трагедия стирается из памяти, мысли о ней перестают причинять боль, погибшие забываются… Никому нет дела до чужих потерь.

Кроме Вероники, конечно. Эта девушка не умеет отступать.

Три дня назад, прибежав на крышу «Гранд-отеля» по зову Вероники, Логан не сразу стал действовать. Бивер с пистолетом — это зрелище не столько пугало, сколько смешило, но поток мерзости, извергающийся из его рта — слова били наповал не хуже сорок пятого калибра. И не только потому, что младший брат твоего лучшего друга признавался в куче убийств; казалось немыслимым, что никто ничего не заметил, не понял, не увидел этого в Биве…

Будь на месте Бивера любой другой человек, Логан бы не медлил. Обезоружил бы, избил, если нужно, вызвал бы шерифа… Но Бива он знал с сопливого возраста. Не относился как к младшему брату, нет, но считал своим. И было неимоверно трудно отнестись к нему, как к врагу, и действовать соответствующе ситуации. Он медлил, колебался, и в итоге вместо того, чтобы закончить всё быстро и просто, позволил обстоятельствам диктовать условия. Бивера можно было остановить нелетальными способами, но он упустил момент, и пришлось стрелять на поражение.

Мысли забуксовали, подобравшись к границе запретного.

Дёрнув щекой, то ли зло усмехаясь, то ли грустно морщась, Логан покачал головой и сделал над собой усилие. Теперь уже нет смысла отступать.

Вероника Заноза Марс была его проклятием.

Что бы он ни говорил, как бы ни притворялся и ни вёл себя, она значила для него много больше, чем должна была по всем законам жанра. И это было неправильно. После Лилли Логан был уверен, что для него с любовью покончено. Встречаться с девушками, спать с ними, развлекаться, но не позволять им проникнуть в сердце — долгое время его это более чем устраивало. Он понимал, что неизбежно когда-нибудь влюбится, ведь разбитое в шестнадцать лет сердце непременно восстановится и захочет сильных эмоций, но рассчитывал покинуть школу до этого момента. Судьба распорядилась иначе.

Вероника не была похожа на его обычных девушек. Ни на Лилли, ни на Кэйтлин, ни на кого-то из тех, с кем он заводил кратковременные интрижки. Вероника была его подругой, подругой Лилли… И занозой в заднице, магнитом для неприятностей. То, что его влечёт к ней, Логан даже не сразу осознал, а когда понял — испугался. Эти чувства были настолько неправильными, настолько неуместными, настолько несвоевременными… Их просто не должно было быть!

Но он влюбился, и отрицать это было попросту глупо.

Он боролся с собой, стал ещё сволочнее, хамил ей… а потом она попала в неприятности, и он ни мгновения не сомневаясь рванул на помощь. И испуганная Вероника не смогла скрыть, что чувства взаимны.

В любовь они рухнули с головой…

И конечно же у них ничего не вышло.

Он и Вероника — даже думать смешно. Разумеется она его бросила.

Вот только чувства никуда не делись. Никакой здравый смысл не мог заставить Логана её разлюбить.

Видеть её с Дунканом было невыносимо, и Логан пустился в загул, надеясь то ли забыть, то ли разлюбить, то ли просто заставить её себя возненавидеть, чтобы раз и навсегда закрыть возможность сойтись вновь. Он отталкивал её своим поведением и словами, язвил и вёл себя как мудак, ругая себя за это последними выражениями, но по-другому не мог, не умел, не знал, как смириться. Пил, гонял на скорости в сто шестьдесят миль в час по тихоокеанскому шоссе, завёл роман с сексуальной мачехой Дика… «Бедный богатый мальчик ищет неприятностей», — так Вероника сказала про него, и это было правдой. Всё было настолько хреново при внешнем благополучии, что Логан действительно желал нарваться на проблемы, будто искал повод получить наказание за преступления, совершённые другими.

И всё же когда она позвала — ни секунды не колебался, не думал, не задавался вопросами, просто пошёл на зов — побежал! — и всё остальное моментально утратило важность. Он не знал, чего ждал от этой встречи, но однозначно не Бивера с пистолетом. И снова — у него не было сомнений в том, что он должен защитить Веронику. Она давно стала для него центром вселенной, путеводной звездой, вокруг которой вращалась его жизнь; и хотя порой он очень хотел разорвать эту связь и сорваться с орбиты, Логан никому бы не позволил навредить своей звезде.

На этот раз исказившая его лицо гримаса была легко различима — боль, разочарование и смирение.

Логан вздохнул и наконец обратил внимание на то, чем занимался всё это время.

Хмыкнув, он едва заметно пожал плечами и продолжил печь блины.

Когда Вероника бросилась к нему, ища защиты, внутри него будто зажглась сверхновая. Хотелось обнять её и больше никогда не отпускать, но пистолет в руке Бивера не позволял романтическим порывам проявиться. Зато когда всё было кончено, она повела себя не так, как можно было ожидать. Вместо благодарности своему спасителю — а Вероника отлично понимала, что Бивер намеревался её убить и не ограничился бы пыткой шокером и запугиванием, — она испуганно отшатнулась. И Логан видел в её глазах страх и отвращение столь откровенные, что сразу понял — нет смысла что-то говорить.

Конечно, он рассчитывал, что когда она немного успокоится, сможет понять всё правильно. Что он застрелил Бива ради её защиты, что тот выстрел ничего в нём не изменил, что он всё тот же Логан, которого она знала… Но Вероника смотрела на него, как на незнакомца, не позволяла приблизиться, а когда прибыла полиция и стало известно, что её отец не погиб при устроенном Бивером взрыве, — унеслась со скоростью звука, предоставив разбираться с шерифом Логану.

И больше он её не видел. Вероника не пришла к нему во время задержания, не пыталась связаться. Кажется, совершённое им убийство стало той самой последней соломинкой, что сломала спину верблюда — её отношение безвозвратно изменилось.

И это было больно.

Больнее, чем произнесённое с издевательской улыбкой обвинение в убийстве отца.

Да-да, пока на крыше отеля Бивер пытался убить Веронику и в итоге сам погиб от руки Логана, парой этажей ниже, в номере-люкс кто-то хладнокровно застрелил Аарона Экхолза, накануне признанного судом невиновным в убийстве Лилли Кейн.

Логан не был идиотом, потому не собирался без адвоката отвечать ни на какие вопросы Лэмба, даже если бы тот спросил, который час, а потому он не мог высказаться насчёт убийства отца. Но, к счастью, это преступление на него хоть и пытались повесить, не смогли — показания Вероники обеспечили ему алиби.

«Отличное алиби, Логан, — язвительно подумал он. — «Я не мог убить отца, потому что в тот момент убивал Бивера». И ведь не придерёшься!»

От мыслей было тошно.

Он мог понять Лэмба, тот терпеть не мог всех богачей и с радостью усложнял им жизнь, рассчитывая, что от него щедро откупятся. Опять же, Логан был удобным подозреваемым — в его прошлом было и хулиганство, и драки, и сопротивление аресту, и даже подозрения в убийствах. Но понять Веронику он не мог. Не мог поверить, что после всего, что между ними было, она вправду сочла его хладнокровным убийцей.

Тесто закончилось одновременно с наступлением паузы в размышлениях. Логан помыл посуду и вспомнил, что так и не включил телефон. Надежда, что Вероника одумалась, тут же подняла голову, и он не мешкая бросился искать зарядку.

Уведомлений о пропущенных звонках, сообщениях на автоответчик и текстовых посланиях пришло много, но от Вероники ничего не было. Ни «как ты?», ни «спасибо», ни «не звони мне больше» — вообще ничего, будто они вовсе не были знакомы или ей было абсолютно на него наплевать. Это было обидно настолько, что Логан едва сдержал порыв швырнуть в окно стул.

Возвращаться в реальность и начинать разбираться с проблемами не было моральных сил, однако теперь Логан был сам по себе — у него не было никого, кто мог бы о нём позаботиться и взять хотя бы часть проблем на себя, так что нужно было вести себя как взрослый мужчина, а не избалованный сынок богатого папы.

Мысли об отце заставили поморщиться, и номер адвоката он набрал не в лучшем настроении.

— Господи, Логан! Не смейте так исчезать! Я уже почти смирился, что потерял и второго клиента!

— Здравствуйте, Сэм. Как наши дела? — проигнорировал упрёки он.

— Ну… Ваш друг внёс залог, это многое упростило.

— В каком смысле?

— Мистер Касабланкас… Старший, я имею в виду, в городе отсутствует, а младший — ваш друг и не станет давить на прокурора, требуя выдвижения обвинений. Потому есть отличный шанс спустить дело на тормозах.

— Убийство-то? — хмыкнул Логан.

— Самооборона, — резко перебил адвокат. — И чтобы я больше не слышал подобных признаний! Вы защищали себя и мисс Марс, вы боялись за свою и её жизни, и потому и только потому нажали на крючок. Это понятно?

— Да, сэр, — не удержался от улыбки Логан. Пусть Сэмюэль Коган не был ему ни родственником, ни другом, он был его (и теперь уже точно лично его, а не Аарона) адвокатом, а потому единственным человеком, которому можно было полностью доверять.

— Хорошо, — успокаиваясь, сказал тот. — Где вы? Нам нужно встретиться и обсудить вопросы с вашим наследством. В свете насильственной смерти и открытого дела об убийстве счета Аарона могут остаться замороженными надолго.

— Не волнуйтесь, на оплату ваших услуг у меня денег хватит.

Коган крякнул, однако отрицать заинтересованность не стал и назначил время встречи.

— Дом Касабланкас, — назвал адрес Логан. Посмотрел через плечо на так и не проснувшегося Дика, хмыкнул и увереннее добавил: — Мой друг не станет возражать против вашего визита.

— Возможно, ему тоже пригодятся мои услуги, — задумчиво протянул адвокат и простился.

После разговора стало чуть спокойнее на душе — теперь хотя бы страх тюрьмы стал менее навязчивым, и можно было вздохнуть с некоторым облегчением. Конечно, Логан прекрасно понимал, что не только Вероника изменит к нему отношение, все, кто его знал… да и те, кто не знал, все теперь станут считать его убийцей и относиться соответственно. И их трудно было за это винить. Ведь он сам изменил отношение к отцу, когда узнал, что тот убил Лилли.

«Я защищался», — возразил было внутренний голос, но Логан лишь досадливо отмахнулся. Выстрели Вероника — это была бы самозащита: без оружия у неё не было бы шансов выжить. Зато сам он мог голыми руками свернуть Биверу шею, и оружие было излишним — о самообороне и говорить не стоило.

В очередной раз поймав себя на этой мысли, Логан замер посреди движения. Почему-то он хотел считать себя хуже, чем был на самом деле.

«Почему-то?» — горько усмехнулся он и вышел из кухни.

Причина лежала на поверхности и даже не пыталась ничем прикрыться. Логан привык, что недостаточно хорош. Для отца, не чуравшегося насилия в вопросах воспитания, для Лилли, чьё поведение было откровенным плевком в лицо Логана и смертельным ударом по его гордости, для Дункана, легко поверившего в худшее, для Вероники, которая сочла его недостойным человеком ранее, а теперь и вовсе считала убийцей. Он был типичным представителем золотой молодёжи — избалованным мажором, которому сходили с рук любые мерзости и даже откровенные преступления. Именно так о нём все думали, а Логан был слишком горд, чтобы переубеждать кого-то. Напротив, он сам старательно поддерживал этот образ, наслаждаясь эпатированием общественности. И вот теперь за это предстояло расплачиваться.

Кто поверит в его чистое сердце, если он сам сомневается в его чистоте? Кто встанет на его сторону, если ему самому противно на ней находиться? Кто, в конце концов, захочет с ним общаться, если он не способен даже перед самим собой признать, что не настолько плох, как притворяется? И не может перестать притворяться. Логан так привык к маске на своём лице, к ролям, которые старательно играл иногда безо всякой причины, что почти забыл, какой он на самом деле, и снимать её было страшно — казалось, что под ней обнаружатся уродства, шрамы и даже раны, ведь маска приросла к лицу, и сдирать её пришлось бы через боль и кровь. Но страшнее всего было то, что настоящего его не примут, настоящий он никому не понравится, будет ненужным, лишним… и признавать это даже перед собой было горько.

Зарядившийся телефон жёг карман. Руки буквально сами тянулись позвонить Веронике — она ведь ещё помнила его настоящим, могла посмотреть не на маску, а глубже, увидеть не ту роль, что он отыгрывал, но двенадцатилетнего мальчика, каким он был при первой встрече, — но он знал, что делать этого не стоит. Может, позже. Но точно не сейчас. Вероника не меньше него не любила резких решений, предпочитая сначала всё обдумывать наедине с собой. А ещё она была, казалось, физически не способна на откровения, замыкаясь при малейшей попытке поговорить по душам и назвать вещи своими именами, и давить на неё было наихудшей из возможных идей. Логан при давлении надевал маску и становился настоящей сволочью, Вероника же замыкалась и прекращала общение. И отталкивать её ещё дальше он однозначно не желал, пусть она и сказала, что между ними всё кончено, пусть теперь считала убийцей, он не верил и был не в силах смириться, что всё действительно кончено.

— Логан?

Погруженный в размышления, он сидел на бортике бассейна и бездумно болтал ногами в воде, и появление Дика его напугало.

— Твою мать! — едва не свалившись в воду, вздрогнувший всем телом Логан не удержался от ругани. — Напугал!

— Ты уже не в тюрьме, — морщась на ярком свету, хмыкнул Дик, — можешь не бояться, что кто-то подберётся.

— Иди ты, — буркнул он.

— Пойду, — расслабленно улыбнулся Дик. — Блины есть. Чего это тебя на готовку посреди ночи пробило?

— Нужно было подумать, — честно сказал Логан и, кивнув на приглашающий жест друга, встал и, оставляя дорожку мокрых следов, двинулся следом за ним на кухню, — а готовка меня всегда успокаивала.

— Как занервничаешь — сразу иди ко мне, — дурашливо заулыбался Дик. — Если честно, достала пицца и всё такое. Ты, случаем, суп варить не умеешь?

— Умею, — вздохнул Логан. — Если сгоняешь в супермаркет, приготовлю.

— Не вопрос! После завтрака и сгоняю.

Дик включил кофеварку и принялся расставлять тарелки. Когда оба устроились за столом, он серьёзно посмотрел на Логана и спросил:

— Ты как вообще? — Тот пожал плечами, и пришлось проявить настойчивость: — А если словами? На тебя много сразу всего навалилось. И обвинения, и смерть отца…

— Да плевать, — отмахнулся Логан. Тема была неприятна, но кроме Дика ему не с кем было поговорить, потому он всё же сделал над собой усилие и признался: — Если честно, когда я увидел отца в «Гранд-отеле» тем утром, я сам был близок к тому, чтобы его убить. Я понимаю, он выиграл суд, но он вёл себя так, будто вправду рассчитывал, что я поверю в его невиновность. Но даже если допустить вероятность, что он не убивал Лилли… Дик, он трахал мою девушку за моей спиной! А потом пытался убить Веронику, зная, как я к ней отношусь. Какой отец… — он захлебнулся возмущением и снова махнул рукой, давая понять, что обсуждать это не намерен. — Это прозвучит ужасно, но я даже рад, что кто-то пристрелил его. Да, он был моим отцом, но я его ненавидел, сколько себя помню. Я не смог бы жить с ним в одном городе, не то что в одном доме…

— Понимаю. Знаешь, я сейчас это понял, но всё, что ты говорил про отца, можно сказать и про Бивера. Да, он был моим братом, но… Он же полный псих! Если всё сказанное правда, он явно нуждался в помощи, но… Блядь! Жить в одном доме с тем, кто хладнокровно заложил бомбу в автобус, в котором сам ехал… Тебя не было с нами, но я все эти дни думал о той поездке. Если бы… не знаю, если бы он дёрнул руль в сторону обрыва, а сам выпрыгнул — это можно было бы понять. Но Бивер тщательно всё продумал. Не только замёл следы и подложил бомбу, он ведь даже труп крысы подготовил заранее, чтобы у нас был повод не ехать на автобусе. Да и вызвать лимузин не он же предложил — меня подвёл к этой мысли. Я не просто его не знал, Логан, я принимал его за совершенного другого человека. Презирал, считал ничтожеством, а он…

Дик смешался, подавившись словами, и уставился в тарелку невидящим взглядом.

— Я честно не знаю, как теперь быть. Не гожусь я для принятия таких решений.

— До отца не дозвонился?

— Нет, «вызываемый вами номер не обслуживается». Да и что он может сделать, находясь за тысячи километров от Нептуна? Что мне делать, Логан?

— Ничего? — криво улыбнулся тот. — Забей. Серьёзно, Дик, ничего тут не сделаешь. Ты прав, не ты должен решать. У тебя есть отец, мачеха, мать, в конце концов! Но никого из них нет рядом, когда ты в них так нуждаешься…

— Мама звонила, — вздохнул Дик. — Плакала. А потом сказала, что я уже взрослый мужчина.

Логан выругался под нос. Он любил мать и очень горевал после её смерти, но как бы ужасно ни прозвучало, искренне считал, что уж лучше так, чем услышать от родной матери то, что выпало на долю Дика.

— Серьёзно, Дик, ничего не делай. Дело о крушении автобуса закрыто, всё повесили на Морана. Смерть Морана — на байкеров. Взрыв самолёта, я почти уверен, спишут на неисправности или ошибку пилота. Вероника, мы с тобой, кто ещё знает всю правду?

— А что вы Лэмбу сказали? — вдруг выпрямился Дик, с испугом глядя на него.

— Вы? — скривился Логан. — Я только о ситуации говорил. Что пришло сообщение с телефона Вероники с просьбой подняться на крышу. Когда пришёл, застал Бивера с пушкой, разоружил его, но он кинулся, и мне пришлось стрелять. О том, что успел услышать, я ничего не говорил, а Лэмб и не спрашивал.

— А Вероника? — поторопил Дик, когда Логан замолчал.

— Без понятия, — жёстко ответил он, сдерживаясь, чтобы не психануть. — Ей позвонил отец, она поняла, что его не было на том самолёте, и умчалась. А что она потом говорила шерифу… Спроси её, со мной она, как ты, думаю, уже понял, дел иметь не желает.

Дик задумчиво размазывал по тарелке джем.

— Не понимаю, — наконец сказал он, подняв голову и смотря прямо в глаза друга. — Ты спас её от психа-убийцы, а она… Она что, считает тебя убийцей? Вероника Марс тебя… боится?!

Логан дёрнул плечом и промолчал. Ему очень хотелось знать ответ на этот вопрос, и приходилось прикладывать все силы, чтобы оставаться на месте и не нестись, не разбирая дороги, к Веронике, чтобы задать этот вопрос ей.

— Давай помолчим, а? — внезапно попросил Логан, устав от мыслей и вопросов. — Ты суп хотел? Я напишу список нужного, и вали в супермаркет. Да, после обеда мой адвокат заедет. Ты же не против?

Дик по-доброму улыбнулся.

— Мой дом — твой дом. Особенно если ты теперь стал моей кухаркой.

Логан кинул в него скомканной салфеткой и улыбнулся в ответ. Может, Дик Касабланкас и был не самым хорошим человеком, но в искренности его дружбы Логан не сомневался.

Публичные люди обречены на публичность — это Логан понял в детстве. Причём если те сознательно делали выбор образа жизни, то члены их семей ставились перед фактом. Сын голливудской кинозвезды первой величины не мог и мечтать о приватности. Когда Логан был маленьким, он стеснялся камер, став постарше, принялся их избегать, ну а в подростковом возрасте уже не церемонился и гнал всех репортёров без разбора.

В прошлом году, выйдя под залог, он не был готов к тому, что его ожидало за стенами тюрьмы — гневу, отвращению, осуждению, оскорблениям, подсовываемым под нос микрофонам, — зато сейчас уже имел неприятный опыт и знал, что делать и как реагировать. Благодаря адвокату Логан был избавлен от общения с шерифом и прокурором, а гостеприимство Дика позволило избежать встреч с жаждущими его поймать журналистами и другими желающими ткнуть в него пальцем. Сейчас ситуация была ещё хуже, чем год назад, в конце концов сейчас он был виновен, но справлялся Логан в разы лучше.

Жизнь затворника — повара-извращенца, как его окрестил Дик — неожиданно оказалась куда приятнее, чем можно было предположить. Лишившись собственного дома и переехав в отель, Логан не обращал внимания на то, как много лишнего общения день за днём приходится терпеть, лицемерно улыбаясь неприятным людям, вежливо отвечая тем, кого хотелось бросить к акулам, но теперь, проводя по полдня в одиночестве, осознал, что соскучился по тишине и по самому себе.

Наедине с собой не нужно было притворяться, держать лицо, следить за словами. Можно было наконец расслабиться и улыбаться при виде купающейся в натёкшей с него после бассейна луже птицы, напевать в унисон радио, пританцовывать, готовя ужин, громко ойкать, попав по пальцу ножом… Он не столько забыл, сколько никогда не знал такой свободы. И при Дике хоть и не получалось сохранить ту же непосредственность, но и стесняться не было нужды. Дик был своим, родным, с ним было легко и просто…

— Вероника спрашивала про тебя, — вместо приветствия сообщил вернувшийся после встречи с кем-то из бывших одноклассников Дик, входя в кухню.

Логан резко повернулся, неловким движением смахивая доску с нарезанными помидорами со стола, и растерянно уставился на красные пятна на полу.

— Чёрт! — воскликнул он, сам не зная, к чему в большей степени относится недовольство.

Дик хмыкнул, но не стал комментировать произошедшее. Когда десять минут спустя беспорядок был устранён, он толкнул Логана в плечо, заставляя сесть, и лишь после этого предпринял вторую попытку рассказать о том, о чём и собирался.

— Вероника тебя искала. О том, что ты живёшь у меня, все уже знают. Правда, мне никто вопросов не задавал. Все ведут себя так, будто ничего не было. Максимум — спрашивают, как я. А мне и сказать-то нечего. После похорон при мне никто ни разу не назвал Бива по имени, да и тебя не упоминают… Ты Тот-Кого-Нельзя-Называть. Да, Вероника. В общем, позвони ей.

— И что сказать? — зло прищурился Логан и мотнул головой в сторону, где на краю стола лежал его телефон. — Телефон — вон он, лежит включённый, никаких пропущенных вызовов. Хотела бы поговорить — позвонила бы, а не прощупывала почву через тебя.

— Ну, она единственная, кто вообще посмел заговорить о тебе со мной, — пожал плечами Дик. — Серьёзно, Логан, позвони ей. Думаешь, я не вижу, как ты себя изводишь?

— Это в прошлом, — качнул головой тот.

Причём сказал правду. В первые дни было невыносимо смотреть на молчащий телефон, Логан едва сдерживался, чтобы не набрать её номер. Но чем больше проходило времени, чем дольше Вероника не звонила, тем спокойнее он становился. Да, он знал, что ей нужно время, но… В конце концов, почему в их отношения именно он был тем, кто должен был всё понимать? Что, у него было меньше проблем? Это ведь его обвиняли в убийстве! Так какого дьявола Вероника Марс вела себя так, как будто только её проблемы имеют значение?!

В итоге Логан сумел убедить себя, что так даже лучше. Пусть они не выяснили отношения и не поговорили, поставить чёртову точку пойдёт ему на пользу.

— И именно поэтому ты в одночасье утратил хорошее настроение и смотришь на меня, как на врага, стоило только упомянуть её, да? — беззлобно поддел Дик и настойчиво повторил: — Тебе это нужно. Позвони ей.

Но Логан заупрямился и покачал головой:

— Нет. Я достаточно бегал за этой девушкой. Если она хочет поговорить со мной, пусть сама делает первый шаг. И кстати, о шагах. Послезавтра слушание по моему делу, адвокат считает, что твоё присутствие настроит судью и присяжных на нужный лад: ну, ты же понимаешь, брат жертвы на стороне его убийцы… Но ты не обязан…

— Брось, — не дослушивая, решительно перебил Дик. — Конечно я пойду с тобой!

Скрывать радость Логан не счёл нужным, улыбнулся и положил руку на плечо Дика.

— Спасибо.

— А как же иначе, — просто ответил тот, кажется, вправду не понимая, что может поступить по-другому и не поддерживать убийцу родного брата.

— Можно и иначе, — вздохнул Логан, — потому и спасибо.

— Вы всё равно встретитесь на слушание, — помолчав, вновь вернулся к той же теме Дик. — Но в суде разговаривать будет не очень-то удобно… Позвони ей.

— Дик, я не буду ей звонить. — Логан не повысил голос, но тон похолодел сразу на десяток градусов, недвусмысленно указывая, что он считает вопрос решённым и менять своё мнение не намерен. — Уверен, Вероника и сама прекрасно понимает, что наша встреча неизбежна, это вопрос времени, когда мы будем вынуждены столкнуться, так что если она считает нужным что-либо обсудить со мной, она сама должна сделать этот шаг. Скорее всего, она хотела поговорить как раз про слушание. Может быть, договориться о показаниях, чтобы наши версии не расходились. Сам понимаешь, правду можно подать по-разному, опять же всей правды шерифу мы оба не сказали… И я до сих пор не знаю, что именно рассказала она. Но в любом случае…

— Логан, от её показаний зависит твоя свобода, — перебил Дик. — Давай ты станешь упрямиться в каком-нибудь менее значимом вопросе? Гордость — это прекрасно, но на кону твоё будущее.

Покачав головой, Логан улыбнулся и возразил:

— Если бы она хотела засадить меня, сразу бы сказала Лэмбу не то, что было. Я знаю её, Дик. Вероника не станет специально вредить мне. Тем более если не уверена, что я этого заслуживаю. А теперь давай сменим тему, я правда не хочу сейчас говорить о Веронике Марс.

Дик вздохнул, но больше не пытался переубедить Логана и покорно заговорил о другом.

Сэмюэль Коган, отрабатывая свой заоблачный гонорар, сделал всё возможное и невозможное, чтобы избавить клиента от любых неприятностей, и нежелание Логана встречаться в Вероникой горячо одобрил:

— Ни в коем случае! — всплеснул руками он, внимательно выслушав Дика. — Только обвинений в сговоре нам и не хватало! Извините, Логан, я всё понимаю, но эта девушка — ходячая катастрофа.

Логан хохотнул, но спорить и не подумал. Да, он любил Веронику, но не был ни слепцом, ни дураком.

В итоге он вовсе отключил телефон и отдал его адвокату — во избежание, так сказать. Сэм знал, как с ним связаться, а все остальные… Кроме Дика у Логана не было никого, с кем он хотел бы общаться, а адвокат был единственным, в чьём обществе он нуждался.

Он храбрился, да и Дик старательно улыбался и пытался шутить, но волнение перед судом росло в геометрической прогрессии, и утром, надевая костюм, Логан поймал себя на том, что у него дрожат руки. Да, всё это уже было с ним, и арест, и камера, и всеобщее осуждение, и страх перед решением суда, но тогда он не был один. На его стороне был не один только Дик, была поддержка пусть и ненавидимого, но отца, который — и Логан это точно знал — ни за что не допустил бы, чтобы единственный сын оказался за решёткой, рядом была Вероника, не дающая скатиться в жалость к себе и убеждающая, что всё обязательно наладится… А ещё в прошлый раз он был невиновен.

Зло усмехнувшись, Логан посмотрел на своё отражение и усилием воли заставил мышцы лица расслабиться. Что бы ни ожидало его в зале суда, он не позволит своим страхам выступить на стороне обвинения. Он не считал себя хорошим актёром, особенно с учётом того, кем были его родители — Логан был очень далеко откатившимся яблоком, однако годами играл роли то послушного сына, то избалованного богача, и никто ни разу не усомнился в достоверности преподносимого образа. Сейчас от его игры зависело всё, и Логан был намерен идеально отыграть роль невиновного парня, попавшего в затруднительную ситуацию.

Однако вся подготовка, всё самовнушение едва не пошло прахом — на ступеньках суда он увидел её. Вероника Марс в простом брючном костюме стояла и смотрела будто бы прямо ему в глаза, хотя это, разумеется, просто не могло быть правдой — затемнённые окна лимузина Когана не позволяли увидеть пассажиров. Логана будто заморозили. В голове в одночасье возник миллион мыслей, все сомнения одновременно атаковали разум, хотелось то ли спрятаться, то ли, наоборот, броситься к ней… На язык просились слова о подъезде к заднему входу — он струсил, знал, что не готов встретиться с Вероникой лицом к лицу, — но сумел себя перебороть.

— Логан? Вы как? — заметил неладное адвокат.

— Я в порядке, — медленно выдохнув, уверенно произнёс он через минуту. Повезло, что эмоциональная буря застала его в машине, было время взять себя в руки и хоть немного успокоиться. Вероника или нет, он не может себе позволить ничего лишнего. Коган написал сценарий заседания, и его нужно придерживаться. Любой ценой. — Верю, что вы меня вытащите.

— Польщён. Главное, не мешайте мне это делать, — Коган на секунду сжал его плечо в ободряющем жесте, а затем первым покинул салон автомобиля. — Встретимся внутри.

— Удачи, — тихо сказал Дик, нервничающий сильнее самого обвиняемого. — Я заказал на вечер шесть бутылок текилы. Отметим твою невиновность.

— Шесть?! — поперхнулся Логан. — Чёрт, Дик, я лучше срок отсижу, чем сегодня вечером упьюсь до смерти.

Дик ощутимо ткнул кулаком ему в плечо и обиженно насупился.

— Не смей так шутить! — срывающимся голосом приказал он и тоже вышел из машины.

Через стекло Логан видел журналистов и просто зевак, и понимал, что его ждёт, но пока ещё контролировал страх, не позволяя тому заполнить сознание. В прошлом году ему помогало справиться присутствие Вероники, но теперь она была лишь дополнительным источником волнения и неуверенности.

Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул через нос и взялся за ручку двери. Как ни оттягивай, отсидеться в комфортном салоне лимузина не выйдет.

Ступив под яркое солнце Калифорнии, Логан привычно отрешился от всего, что не угрожало его жизни. От воплей репортёров, пытающихся сунуть ему под нос микрофоны на длинных ручках, от папарацци, безостановочно щёлкающих затворами камер, от приставов, едва сдерживающих толпу, и даже от внимания Вероники, дёрнувшейся было к нему, но застывшей под его равнодушным взглядом.

Логан Экхолз, обвиняемый в убийстве Кэссиди Касабланкас, с невозмутимым видом поднялся по ступеням здания суда и скрылся за дверью.

Коган не жалел ни себя, ни денег клиента, так что прокурор почти сразу отказался от убийства первой степени, на которое напирал после ареста, но вот дальше дело не двигалось. Так как вменить Логану, при желании, можно было немало, так называемые поглощённые преступления грозили затянуть суд. Как Коган ни бился, за тяжкое убийства прокурор держался обеими руками, хотя и понимал, что не сумеет убедить присяжных, но это уже был вопрос принципа.

С одной стороны, Логан понимал, что у него неплохие шансы: рядовой прокурор против зубра частной практики — можно было не сомневаться, что Коган порвёт оппонента, как пёс Вероники рвал резиновые мячики. Но с другой стороны — среди присяжных не нашлось бы человека, который не был бы в курсе прошлогодних обвинений, а заодно и не считающего, что избалованного мажора нечего жалеть. И потому, хотя адвокат и намеревался играть на опережение и давить как раз на это предвзятое отношение к обвиняемому, уверенности в благоприятном исходе дела у Логана не было, а спокойствие Когана казалось жестоким равнодушием.

— Нехорошо, — одними губами произнёс Коган, когда они заняли свои места в зале суда.

Оборачиваться не хотелось, или, напротив, хотелось слишком сильно, так что Логан сделал вид, что ничего не услышал. Ничего уже нельзя было изменить, ни на что повлиять, никого подкупить, теперь всё зависело от профессионализма адвоката, выдержки самого Логана и настроений присяжных и судьи.

«Веронику посадили на половине обвинения».

Смс-ка от Дика причинила боль. Логан прикрыл глаза, не желая, чтобы кто-то видел его слабость, но сумел сохранить нейтральное выражение на лице.

Может, он ошибся? Может, стоило всё же позвонить ей? Возможно, после разговора Вероника бы… Что? Солгала под присягой? Отказалась от своих показаний? Он слишком хорошо знал её, чтобы предполагать подобное. У Вероники было много недостатков, но она всегда выбирала правду, даже если та причиняла боль её близким.

Через минуту он всё же не выдержал, обернулся и столкнулся с ней взглядами.

Что ожидал увидеть, он не знал. Вряд ли сожаления, точно не вину, но лёгкая улыбка, точно приклеенная застывшая на её губах, была последним, на что он рассчитывал. Хуже всего было то, что он не мог понять, что та означала и была ли вообще искренней. Да, он хорошо знал Веронику Марс, но сейчас этого оказалось недостаточно. Она тоже умела притворяться, умела изображать чувства, которых не испытывала, умела скрывать истинные эмоции. Что она чувствовала? Что собиралась сказать с трибуны? Кем считала Логана — спасителем или убийцей? Ответов не было.

— Сэм…

— Спокойно, — едва слышно перебил тот и до боли сжал руку Логана. — Держите себя в руках! Всё, что от вас нужно, это спокойствие. Остальное предоставьте мне.

— Я…

— Логан, слишком поздно, — вновь не стал тот слушать. — Вы ничего не можете изменить к лучшему, зато к худшему — хватит одной неосторожной гримасы. Держите себя в руках, я не собираюсь проигрывать этому мальчишке!

Логан бросил взгляд на прокурора, чей возраст подбирался к сорока годам, и непроизвольно улыбнулся.

— Я верю в вас, Сэм. И сделаю всё, как вы скажете.

— Рад это слышать. Вот, — он полез в портфель из крокодиловой кожи и через секунду положил перед Логаном скрепленные скобкой листы. — Не слушайте то, что будет говориться. Когда будет нужно ваше участие, я подам сигнал, как мы договаривались, а в остальное время сосредоточьтесь на этом. Чем меньше вы проявите эмоций, тем лучше, а вы, уж простите, мальчик очень эмоциональный.

Подняв ошарашенный взгляд от распечатки, Логан молча смотрел на своего адвоката. Коган по-отечески улыбнулся и подтверждающе кивнул:

— Поверьте мне, Логан, вам это не повредит.

— Всем встать! — раздался звучный голос пристава, и в зале началось активное шевеление. — Его честь судья Бэкнс!

— Садитесь, — милостиво кивнул судья, и Коган подмигнул своему клиенту, давая понять, что всё складывается неплохо.

Когда вступительная часть закончилась, Логан последовал совету адвоката и заставил себя перестать следить за ходом суда. Он действительно был эмоциональным, и сейчас несдержанность была не просто неуместна, но и опасна для его будущего. И потому он взял ручку и сосредоточился на распечатке, что дал ему Сэм.

Экзаменационных вопросах для поступления в колледж Хёрста.

Ну а что? Если его признают невиновным, колледж — как раз именно то, о чём ему стоило подумать.

Вопросы по математике, истории, обществознанию сумели отвлечь Логана от реальности настолько, что суд буквально прошёл мимо его внимания. Иногда до него долетали некоторые фразы, сказанные громче или эмоциональнее других; поднимая глаза в задумчивости, он видел вещающих с трибуны людей, дающих показания, но не вслушивался, не пытался прикинуть свои варианты — ответственно отнёсся к заданию и был сосредоточен только на бумагах перед собой.

На перерыве Коган с улыбкой оценил число заполненных строк, похлопал по плечу и уверил, что судебный процесс идёт весьма неплохо.

— Мисс Марс будет давать показания, — предупредил он, — и мы понятия не имеем, что она может показать. Вы сумеете сдержаться?

Повернувшийся спиной к зрителям Логан жёстко усмехнулся:

— А разве у меня есть выбор? Я справлюсь.

Список экзаменационных вопросов кончился во время показаний производившего арест копа, и Логан больше не мог игнорировать происходящее. Сначала он посверлил взглядом помощника шерифа Сакса, затем принялся рассматривать присяжных... Он никогда не считал себя знатоком физиогномики, однако сейчас легко читал по их лицам и, к собственному удивлению, увиденное не казалось ему катастрофичным. Отвращение и презрение, щедро изливаемые на него в прошлом году в этом самом зале, сейчас отсутствовали. Да, некоторые хмурились, но Логан был почти уверен, что недовольство относится к обстоятельствам дела, а не к нему самому.

Готовясь к слушанию, адвокат прямым текстом предупредил, что сделает всё для защиты своего клиента, и Дик принял это, прекрасно поняв скрытый в словах смысл: очернять Бивера, истинную роль которого в многочисленных преступлениях так и не узнала общественность, Коган не будет только до тех пор, пока от этого не будет зависеть свобода Логана. Если же известного окажется недостаточно для убеждения присяжных, вся грязь тут же будет предъявлена для оценки. Пока об убийствах, совершённых Бивером, не было сказано ни слова, но выступавшие и не знали всей правды, однако следующей на трибуну должна была подняться Вероника, и именно от её слов зависел дальнейших ход дела, репутация семьи Дика и судьба Логана.

Она выглядела уверенно, смотрела открыто, хотя и избегала его взгляда, не суетилась, но Логан видел глубже. Вероника боялась, нервничала — её искусанные губы выдавали волнение. Она была достаточно умна, чтобы скрыть эмоции от чужих, но обмануть того, кто знал её с детства, не могла.

Коган бросил обеспокоенный взгляд на своего клиента, но ничего говорить не стал, понадеявшись на его благоразумие.

Логан не знал, что она намерена сказать, и запрещал себе гадать. Он был не в силах повлиять на её показания. Их нужно было просто принять.

Если бы мог, он заткнул бы себе уши, никак иначе отрешиться от её показаний не получилось бы. Он не просто слышал каждое слово, как остальные, он чувствовал каждое из них, ощущал с каждым мгновением усиливающееся напряжение. Жалея, что не дал адвокату никаких указаний на этот счёт, Логан боялся, что Коган вновь растопчет Веронику ради клиента, как совсем недавно сделал это ради его отца, и в то же время не мог позволит своим чувствам диктовать условия — любовь к Веронике могла обернуться десятилетиями заключения.

Он хотел отвернуться, но смотрел прямо на неё. И когда, отвечая на вопросы прокурора, Вероника вдруг напряглась, заметил это сразу.

— Значит, вы утверждаете, что пистолет уже был у мистера Экхолза, — акцентируя внимание присяжных, повторил прокурор. — То есть у мистера Касабланкас оружия не было.

— Всё верно, — сдержанно кивнула Вероника.

— То есть у обвиняемого не было причин стрелять, ведь мистер Касабланкас физически был намного слабее обвиняемого.

— Вовсе нет. Бивер… Простите, мистер Касабланкас был абсолютно не в себе, — перебила Вероника и заговорила быстро, не давая прокурору и шанса вклиниться в поток слов. — Он пытал меня шокером и угрожал убить. Я не могла убежать или спрятаться, он пресекал попытки и раз за разом бил меня электрическим током. Когда появился мистер Экхолз и отобрал у него пистолет, я подумала, что всё наконец закончится, но у мистера Касабланкас всё ещё оставался шокер, и сдаваться он не собирался. Мистер Экхолз раз десять просил его остановиться, оттолкнул в первый раз, когда Касабланкас кинулся на нас, чтобы добраться до меня, но это не подействовало. У Логана Экхолза не было выбора, Кэссиди Касабланкас не собирался отпускать меня живой.

Прокурору потребовалась почти минута, чтобы справиться с изумлением, Логану — ещё больше времени. Свидетель обвинения развалила всё дело буквально парой фраз. Коган за малым не мурлыкал, слушая быструю речь Вероники, а когда прокурор перебил её, приказав замолчать, адвокат защиты моментально потребовал снятия всех обвинений со своего клиента, который не только действовал из самозащиты, но ещё и спасал уже пострадавшую от рук Бивера девушку.

В зале поднялся шум, присяжные ёрзали на своих местах, судья бил молотком по специальной дощечке, но порядок удалось восстановить нескоро.

— Объявляется перерыв! Суд возобновится завтра в девять утра!

— Всё, — довольно улыбнулся Коган, складывая в портфель бумаги, и его глаза победно сверкали, — мы выиграли. Мисс Марс уничтожила обвинения.

Логан молчал и никак не реагировал.

Он не ждал от Вероники предательства, однако не рассчитывал, что та солжёт под присягой ради него. Шокера у Бивера не было. Он отбросил его сразу, как на крыше появился Логан, и дальше угрожал только пистолетом. Бив действительно был не в себе и не реагировал на окрики, но…

Не давала покоя мысль, почему Вероника избегала его так долго, если не считала виноватым в смерти Бивера и даже испытывала благодарность за спасение своей жизни. Логан не мог ошибиться, там, на крыше, она смотрела на него со страхом и отвращением, почти так же, как годом ранее смотрела на Аарона Экхолза. И всё же пару недель спустя она рискнула собственной свободой и будущим и солгала под присягой ради него.

Что изменилось за эти дни?

Из зала суда Логан с адвокатом уходили последними. Дик написал, что не хочет толкаться и будет ждать дома, Вероники нигде не было видно…

— Возможно, вам стоит сказать пару слов журналистам, — не очень уверенно протянул Коган, кажется, не столько рекомендуя, сколько рассуждая вслух.

— Разве только пару ласковых, — фыркнул Логан.

О, он прекрасно понимал, как важно перетянуть мнение толпы на свою сторону, проблема была в том, что больше журналистов он презирал только эту самую толпу, готовую верить во что угодно, лишь бы очередную версию завернули в яркую обёртку. Сэмюэль Коган и обаятельная улыбка — рецепт свободы был известен, опробован буквально несколько недель назад и доказал свою действенность, — но Логан не мог и не хотел поступать так же, как отец, да и не был он настолько же профессиональным притворщиком. Будь он спокоен, можно было бы рискнуть и попытаться завоевать расположение людей с помощью прессы, но Логан был взволновал и даже немного зол, а потому сыграть милого мальчика, которого надо пожалеть и которому надо помочь, не сумел бы однозначно. Максимум, на что его хватило, это удержаться от брани и членовредительства, когда на ступеньках суда на него накинулась толпа.

«Не бежать!» — как мантру твердил он себе, до боли прикусив язык и впившись ногтями в ладони, чтобы ничего не ляпнуть, не огрызнуться, не сделать никакой опрометчивой глупости сейчас, когда надежда на благополучное завершение перестала быть абстракцией и почти обретала плоть. В лимузин он нырнул, когда выдержка была на пределе, — ещё бы секунда, и здравый смысл проиграл ярости, а хватающий за рукав идиот с микрофоном, спрашивающий, каково быть убийцей и сыном убийцы, заработал бы перелом, а то и более серьёзные телесные повреждения.

— Поезжайте, Логан, я задержусь — стоит надавить на прокурора, пока он не разработал новую стратегию. Водитель вернётся за мной позже.

— Сэм… Спасибо.

— Это моя работа, друг мой, и вы мне за неё весьма щедро платите, — мягко улыбнулся тот и захлопнул дверь.

Машина плавно тронулась с места, Логан откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. В полумраке салона, в тишине и одиночестве, напряжение потребовало выхода. Из горла рвались рыдания, но слёз не было и в помине, звук скорее походил на рычание. Несколько часов в суде Логан контролировал каждую мышцу тела, каждый вздох, каждую эмоцию, что могла бы проступить даже не на лице, а в глубине глаз, и теперь ему нужно было встряхнуться, сбросить эти оковы, он физически нуждался в эмоциональном облегчении.

Лимузин плавно скользил по дороге, оставляя позади людные проспекты. Логан смотрел в окно и понимал, что не дотерпит до дома. Постучав в перегородку, он попросил остановиться на шоссе, вышел и, рискуя свернуть себе шею на скалистом склоне, спустился к пляжу. Место было диким, доступа не было ни с дороги, ни с воды, узкая полоска песка была щедро усыпана острыми камнями, и деловой костюм резко контрастировал с окружением, а туфли телячьей кожи были худшим выбором обуви, но Логану ни до чего не было дела. Здесь и сейчас его никто не мог видеть, и он наконец дал себе волю. Закричал, впечатал кулак в скалу, пнул ближайший камень…

Четыре минуту спустя он двинулся в обратный путь. С окровавленными руками, испорченными туфлями, но спокойный, живой, больше не рискующий взорваться.

— Поехали, — велел он шофёру.

Весь прошлый год он жил, как взрослый — не оглядывался на чужое мнение, сам решал, что есть и надевать, сам определял досуг, однако вёл себя при этом не как мужчина — как капризный ребёнок, в лучшем случае как подросток. И ведь понимал неправильность выбранного стиля поведения, но не пытался что-то изменить, плыл по течению, позволял эмоциям определять курс.

Больше так не могло продолжаться.

Смерть Аарона тронула его намного меньше, чем убийство Бивера, он действительно ненавидел отца, но став «сироткой Энни», одновременно перестал быть ребёнком. Да, контролировать поведение будет непросто, Логан это отлично понимал — не привык он к сдержанности, не нуждался в ней раньше, не утруждал себя ею, — но теперь он мужчина и должен вести себя соответствующе: не срываться по малейшему поводу, не поступать назло, не бросаться в авантюру просто потому, что делал так раньше. Ну а если станет совсем невмоготу — можно как сегодня съездить на безлюдный пляж или даже выйти в открытый океан на яхте, где некому будет за ним наблюдать, и выпустить всё. Время эмоциональных срывов осталось позади, и это означало, что отныне Логан Экхолз должен вести себя достойно.

Что ж, завтра, если всё разрешится и при условии, что до того момента ничто не выведет его из себя снова, Логан готов был ответить на пару вопросов на камеру так, чтобы это нельзя было использовать против него, и сегодня стоило продумать формулировки и настроиться на дальнейшее спокойствие. Что бы ни решил суд, как бы к нему ни относились теперь люди, он больше не позволит эмоциям управлять собой и определять свою судьбу. И искать неприятности на собственную задницу тоже не станет.

Дик обнаружился, как всегда, у бассейна. Сидел со стаканом мохито, а на столике рядом с ним были выставлены рюмки, блюдце с тонко нарезанным лимоном и ведёрко со льдом, в котором стояла запотевшая бутылка текилы.

— Ты долго, всё в порядке? — привстал он, услышав шаги.

— Вполне, — искренне кивнул Логан, усаживаясь на соседний шезлонг.

— А что с выражением лица? — не отстал Дик и тут заметил кровь на его руках и резко выпрямился. — Логан! Какого хрена?!

— Всё нормально, — успокоительно улыбнулся тот. — Нужно было выпустить пар, я не придумал ничего лучше, чем попинать скалы.

Дик настороженно смотрел на него, но страх из его глаз постепенно уходил.

— Я не совсем идиот, — хмыкнул Логан, — и кидаться в драку, когда на мне висит убийство, не стану.

— Да что ты говоришь, — проворчал Дик, смотря, как из ведёрка извлекается бутылка, а её место занимают разбитые руки Логана. — Не ты ли год назад…

— Я изменился, Дик, — перебил он, открыто встречая взгляд друга. — Вот прямо сейчас и изменился — пока пинал скалы. Давно нужно было подумать об этом, но пока обстоятельства не вынудили, я лишь морщился да отмахивался. Мне не двенадцать, чтобы истерики были простительны, неумение контролировать себя для взрослого человека — позор. Нельзя просто наорать на того, кто тебе не нравится, нельзя спрятаться под одеялом. Пора взрослеть не только телом, но и разумом. Мы оба с тобой уже не дети, пора начинать отвечать за себя и свои действия. Я готов к этому.

— Ты сейчас о чём? — не понял Дик.

— Да обо всём, — досадливо поморщился Логан, ставя ведёрко себе на колени. — На что мы тратим свою жизнь? Чем мы занимались в последние месяцы? Мы привыкли, что за нами всё подтирают — отцы, адвокаты. Знаешь, что я делать во время слушания?

— Что? — растерянно спросил Дик.

— Отвечал на экзаменационные вопросы колледжа.

— В смысле?

— Сэм решил, что мне не стоит «присутствовать» во время суда, чтобы я не психанул, не ляпнул чего лишнего и не испортил ему всё, ну и подсунул мне вопросы, что дают на вступительных экзаменах. Ты вот думал про колледж? Чем ты собирался заниматься? Пить, сёрфить? Что ещё?

— Логан…

Но тот покачал головой, не позволяя себя перебивать.

— Пора брать себя в руки. Текилу убери, у меня с утра суд, пить сегодня я не стану точно. Как оправдают — если оправдают — тогда выпьем. Но не нажрёмся, Дик, с этим для меня покончено. Выпьем, отметим и займёмся собственными жизнями. Знаю, учёба тебе до лампочки, но… Давай со мной, а? Не обещаю, что колледж станет чем-то потрясающим, но…

— Давай тебя сначала оправдают, — осторожно возразил Дик. В процессе неожиданного серьёзного разговора он сел и теперь не знал, как быть. Пить расхотелось, но пара выпитых коктейлей затрудняла осознание поднятых вопросов. — Да и не возьмут меня, ты же знаешь, наверное, я едва минимум баллов набрал.

— Деньги у тебя есть, оплатишь какую-нибудь нужную колледжу хрень — и вуаля, ты студент. Но только если ты действительно готов учиться.

— А ты?

— Придётся, — дёрнул плечом Логан. — Сэм, конечно, приложит все силы, чтобы разморозить счета, но пока убийство отца не раскроют, шериф может затягивать процесс столько, сколько ему вздумается, а значит, вступление в наследство откладывается непонятно на какой срок, и я останусь без средств к существованию — условия траста недвусмысленны и железны. Хорошо хоть страховку на дом я на всякий случай переоформил на своё имя после ареста отца, так что за дом я получу деньги…

— Живи у меня, — быстро вставил Дик. — Серьёзно, Логан, зачем тебе «Гранд-отель»? Тут вон сколько комнат…

— Твой отец когда-нибудь вернётся… И Кэндалл…

— Отец пытается договориться, но при самом идеальном раскладе ему всё равно придётся отсидеть несколько лет, так что даже если он завтра прилетит домой, сюда, — Дик обвёл широким жестом окружение, — он попадёт нескоро. А Кэндалл… Не знаю, от неё нет вестей, телефон отключён… Ну и пока отца нет, я принимаю решения.

— Она вообще в порядке?

Не то чтобы Логану было дело до Кэндалл, решившей, что юный любовник — лёгкая добыча, и его можно развести на деньги или даже брак, а потому посланная далеко и прямым текстом, но столь длительное отсутствие даже ему показалось странным.

— Без понятия. Она большая девочка, а я не обязан за ней следить. Так что, перевезёшь вещи?

Логан внимательно посмотрел на друга и медленно кивнул.

— Спасибо, Дик.

— Брось, — притворно засмеялся тот, — ты же понял, что я тупо не хочу оставаться совсем один в огромном доме.

— Дик… — Логан запнулся, сомневаясь, стоит ли это говорить, но всё-таки решил озвучить кое-что из своих размышлений и подвести друга к необходимости перемен. — Я знаю, но ведь это не главное? Я понял перед судом, что сам себе усложнил жизнь, притворяясь хуже, чем есть на самом деле. Не повторяй моей ошибки. Не веди себя как задница лишь потому, что считаешь, что все ждут от тебя такого поведения. Я же знаю тебя, ты совсем не такой. Не надо стыдиться благородных порывов.

— Блядь! Ты кто такой и что сделал с моим другом?! — нервно рассмеялся смутившийся Дик.

Но Логан не позволил свести всё к шутке.

— Пришло время взрослеть, Дик. А прошлое оставить в прошлом. Можно сказать, что старого Логана Бивер убил на той самой крыше.

— Не грузи меня, — помрачнел Дик, и по молчаливому соглашению они оба больше не поднимали эту тему.

Вечерний разговор с довольно потирающим руки Коганом настроил на позитивный лад. Адвокат не зря задержался после заседания, своевременно воспользовавшись неожиданным козырем и как следует надавив на прокурора — тот вынужденно смирился с поражением и согласился снять все обвинения: после показаний Вероники шансов на то, что присяжные признают Логана виновным, практически не осталось, а упрямиться и не закрывать дело было не только невыгодно, но и бессмысленно. О вердикте «не виновен» пока ещё рано было говорить, но теперь дело было за разумным судьёй, а не кучкой сложно прогнозируемых предвзятых обывателей.

После вчерашних криков в пустоту и избиения скалы Логан чувствовал себя намного лучше и был почти спокоен. Конечно, волнение присутствовало, в конце концов, решалась его судьба, но ни страха, ни паники, ни желания делать глупости больше не наблюдалось. Он принял реальность и собирался встретить её с высоко поднятой головой.

Журналисты всё так же толпились перед зданием суда и всё так же норовили сунуть микрофон Логану в лицо, но теперь ему уже не хотелось забить каждого из них их же оборудованием до кровавых брызг. Вчера он успел продумать своё поведение и пришёл к выводу, что остро реагировать откровенно глупо. Это была их работа, как говорится, ничего личного. Конечно, они раздражали, как стая комаров, норовящих испортить отдых на природе, но кто в здравом уме станет ненавидеть комаров? Сегодня Логан даже не разозлился. Напомнил себе, что настраивать журналистскую братию против себя не нужно, вздохнул и нашёл в себе силы на то, чтобы встретиться взглядами с несколькими из них, то ли обещая интервью, то ли безмолвно намекая, что он всё замечает и обязательно учтёт при принятии решения, стоит ли вообще с ними разговаривать. И это подействовало в разы лучше всех гневных взглядов и ругательств — репортёры расступились, позволяя ему не протискиваться через их толпу, но свободно пройти мимо.

— Неплохо, — оценил Коган, взглянув с уважением — кажется, впервые за годы их знакомства, а знал он Логана с юного возраста. — Ваши родители сетовали, что у вас совсем нет интереса к актёрской карьере, однако кое-что вы унаследовали — выразительность мимики просто поразительная! Один взгляд — и толпа послушно делает то, что вам нужно.

— Оказалось, всего-то и нужно, что успокоиться, — польщённо кивнул Логан.

Внутреннее спокойствие вообще оказалось довольно приятным состоянием. Раньше он и не догадывался, насколько был на нервах. Не из страха перед тюрьмой — ещё до истории с Бивером. Даже до истории с Феликсом. Пожалуй… Да, даже до убийства Лилли. Логан вообще не помнил, когда в последний раз был спокоен или тем более умиротворён, казалось, что он был таким всегда — злящимся, готовым отразить нападение или напасть первым. Не в его характере было копаться в себе, необходимость встречаться с психологом злила самим фактом принуждения, потому ни о какой откровенности речь не шла. Нет, он не лгал миссис Джеймс, но и честным не был… Себе лгать он не собирался. Да и копаться в прошлом особо не было нужды — всё было на поверхности. Проблемы в семье, жестокий отец — и пожалуйста, маленький Логан больше не умеет заразительно смеяться, быть искренним и открытым, честно говорить о своих чувствах. Из забитого ребёнка вырос недоверчивый и агрессивный подросток, не упускающий шанса попробовать себя и окружающий мир на прочность. Но теперь это было позади. Больше не было отца, больше не нужно было притворяться перед друзьями, да и друзей больше не было, только Дик.

Конечно, теперь нужно было привыкнуть к новой версии себя, научиться жить по новым правилам, но… пока Логан нравился сам себе, а не злиться было действительно приятно.

Сегодня он не стал абстрагироваться от происходящего и внимательно слушал всё, что имели сказать прокурор, Коган и судья. И всего через несколько минут почти одновременно с ними понял, что всё дальнейшее — формальности, а его судьба уже решена, причём решена в его пользу. Обвинения снимались. Все. Но он всё равно сдержался, не позволил облегчению проступить на лице и с невозмутимым видом просидел до самого конца и даже улыбнулся присяжным, когда судья их отпустил.

— Вы можете быть свободны, мистер Экхолз. Суд приносит извинения за доставленные неудобства.

Он открыто улыбнулся судье Бэнксу, наконец-то вспомнив, что тот не только судья, вне работы он просто отец его одноклассницы Эшли, заядлый гольфист и просто приятный человек, обожающий шутки.

— Спасибо, сэр… Ваша честь, — склонил голову Логан и повернулся к адвокату: — Сэм, думаю, вы сами всё знаете.

— Разумеется, — гордо усмехнулся тот. — Что вы решили насчёт журналистов?

— От пары минут с меня не убудет, зато, кто знает, может, в следующий раз меня не запишут сразу в убийцы?

— Ох, Логан! — всплеснул руками Коган, потом понял, что это шутка, и прыснул, выходя из образа строгого еврея-законника. — Пообещайте быть пай-мальчиком хотя бы пару месяцев, а то я так давно обещаю жене отпуск… Некрасиво получится, если я прерву наше путешествие, чтобы снова спасти вашу пятую точку от тюрьмы!

— Приложу максимум усилий, чтобы не побеспокоить вас в отпуске, — широко улыбнулся Логан и, махнув рукой на прощание, двинулся к выходу из зала суда.

Мнение о журналисткой братии у Логана сложилось в возрасте лет пяти, когда вышла статья, изобразившая его маму в наихудшем возможном свете, с отвратительными фотографиями и не менее гадкими описаниями. В тот далёкий день он узнал много непечатных слов и запомнил, что все репортёры одинаковы — акулы, кружащие неподалёку и выжидающие момента, чтобы напасть и разорвать. И однако же и мать, и отец всегда угодливо улыбались на камеру, с охотой соглашались дать интервью и даже расстраивались, если журналисты не проявляли по отношению к ним открытого интереса — то есть не преследовали с камерами наперевес. Став постарше, привыкнув к постоянному присутствию людей с фотоаппаратами за забором, Логан понял, что ни за что на свете не хотел бы становиться медийной персоной. Как и, пожалуй, любого ребёнка знаменитостей, его тоже пытались таскать по кинопавильонам, но он был категорически не согласен сниматься в фильмах — даже в эпизодах, даже на минуточку, даже за «мы будем так тобой гордиться!» И от него отстали. Родители и быстро подсевшая на иглу славы Трина носились между съёмочными площадками, не выходили из спальни без грима, тщательно следили за внешним видом, макияжем, выражением лица и позой — чтобы ни дай бог не попасть на глаза папарацци в неприглядном виде, а Логан откровенно хамил репортёрам в лицо и посылал их открытым текстом. Ну а когда вышли те статьи про измены Аарона… Он их всех возненавидел.

Теперь не было в живых ни матери, которую он хотел защитить, ни отца, ни даже той ненависти. Логан смотрел на подобравшихся репортёров, догадавшихся, что он не станет беседовать с теми, кто его бесит, а потому не спешащими бросаться в атаку, и не чувствовал даже привычного раздражения. Интервью позволит одним махом закрыть неприятную тему. Стоит ему рассказать один раз — и больше за ним не станут охотиться жадные до сенсаций репортёры. Потерпеть пару минут — и преследование завершится.

«Я справлюсь», — сказал он себе и шагнул под палящее калифорнийское солнце.

Никаких улыбок, никаких заигрываний с прессой — Логан был серьёзен и спокоен как никогда.

— Добрый день, — не повышая голоса, обратился он к вытянувшим микрофоны людям, в одно мгновение застывших в предвкушении, — я готов ответить на несколько ваших вопросов… — со всех сторон посыпались возгласы, выкрикивались вопросы, все толкались… И он поднял руку, прося тишины. — В цивилизованном формате. Вы, — кивнул он стоящему чуть впереди остальных мужчине в простых джинсах и светло-зелёной рубашке-поло, — спрашивайте.

Вопросы были неприятными, очень личными, но — и Логан не мог не гордиться собой! — каждого из них он ждал, ответ на каждый успел продумать.

Дорвавшиеся до так долго избегавшей интервью-допроса добычи, журналисты озвучивали давно заготовленные вопросы, даже не поняв, что сыграли Логану на руку. Они не спрашивали про Бивера, на радостях предположив, что ещё успеют, и спешили удовлетворить давнее любопытство. Спрашивали про Аарона, бросали в лицо вопросы о Лилли и том, что Логан думает об отношениях своего отца и своей девушки… И он отвечал. Спокойно как мог, без лишних эмоций, не выходя из себя и даже не скрипя зубами. Это было прошлым, а оно перестало иметь для него значение. По крайней мере, он хотел в это верить, и, доказывая это самому себе, говорил.

Четыре минуты спустя, когда тема коснулась недавних обвинений и его спросили о показаниях Вероники, Логан понял, что пора заканчивать это подобие пресс-конференции.

— Мисс Марс сказала правду, ни больше и ни меньше. К сожалению, в тот момент у меня не было другого выхода, кроме как защищаться. Мне очень жаль, что всё закончилось так, однако ни я, ни, как мы все уже знаем, судья не считаем, что я совершил преступление и нарушил закон. На этом всё, спасибо.

Разумеется, просто так отстать журналисты не могли, вопросы хлынули сплошным потоком, однако Логан с невозмутимым видом двинулся по ступеням вниз, к ожидающему его лимузину Когана, и минуту спустя очутился в тишине… но не в одиночестве. Как и год назад, выйдя после суда, где его обвиняли в убийстве, и сев в лимузин, он оказался наедине с Вероникой Марс.

Вот только год назад она была его девушкой, теперь же…

— Привет, — неуверенно произнесла она, почему-то не имея смелости смотреть ему в глаза — её взгляд бегал из стороны в сторону.

Машина мягко тронулась с места.

Вся выдержка тут же испарилась без следа, и Логан даже не знал, чего хочет больше. Наорать на неё, сжать в объятиях или же вышвырнуть из машины прямо на ходу, не удостоив и словом. После смерти Лилли Вероника была единственным человеком, кто вызывал в нём столь бурные и противоречивые эмоции.

— Что ты тут делаешь? — игнорируя вежливость и призывая себя к спокойствию, спросил он максимально ровным тоном, на какой вообще был способен.

— Ты не позвонил, — по-прежнему глядя мимо него, тихо протянула она.

— А почему я должен был тебе звонить?

От удивления она даже забыла, что не может смотреть на него, и подняла голову.

— Я говорила Дику…

— Ты не поняла, — перебил он, постепенно успокаиваясь. Да, Вероника вызывала яркие чувства, но если раньше в них преобладали положительные эмоции, то теперь больше было раздражения. — Если ты хотела со мной поговорить — почему я должен был тебе звонить? Ты что, забыла мой номер? Так спросила бы у Дика.

— Ты изменился, — поджала губы она. Логан промолчал. — Пожалуй, я зря…

Он прекрасно знал, чего она ждала, но больше не собирался играть по этим правилам.

Когда они были вместе, Логан раз за разом переступал через себя, чтобы не заставлять это делать её. Он меньше общался с Диком, потому что Веронике не нравился Дик. Не посещал вечеринки, потому что Вероника была в ссоре с большинством его приятелей. Не занимался сёрфингом, потому что Вероника не любила «досуг богачей» и не умела кататься на волнах. И это только внешняя сторона. А ведь была и внутренняя. Вероника не умела говорить о чувствах, и он буквально переламывал себя, заставляя говорить то, что она не могла произнести, — потому что в отношениях нельзя молчать. Вероника замыкалась, когда что-то шло не так, и Логан готов был прыгать выше головы, предполагая и догадываясь, шагая будто по раскалённым углям, чтобы не обидеть её, не надавить на неё слишком сильно; он делал всё, чтобы ей было хорошо, даже в ущерб собственным интересам… Но сам оказался недостаточно хорош для Вероники Марс, она предпочла ему Дункана.

Что ж, он усвоил этот урок.

Стукнув в перегородку, Логан равнодушно попросил водителя остановиться и даже открыл дверь.

Вероника не двинулась с места, глядя на него так, словно у него выросли рога.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — недоверчиво уточнила она.

— Ты вроде пожалела, что села в машину? — хмыкнул он.

— Кажется, ты не настроен на разговор… — нахмурилась она.

Логан буквально видел, как в голове Вероники крутятся мысли. Она была умной девушкой и, конечно, поняла, что с ним больше нельзя вести себя так, как она это делала раньше, но ещё она была упрямой и потому сразу же менять формат поведения не собиралась.

Можно было поторопить её или вовсе высадить, но Логану стало интересно, чем всё это может закончиться при условии, что он не позволит Веронике вить из себя верёвки и не станет поддаваться её незатейливым манипуляциям. И потому он молчал и терпеливо ожидал её реплик.

Веронике потребовалось почти две минуты, чтобы смириться с поражением. Беззвучно хмыкнув, она поджала губы, перегнулась через сиденье и, оперевшись на колено Логана, захлопнула дверь.

Мимолётное касание подействовало подобно удару током. Сердце забилось чаще, ладони вспотели, а во рту, наоборот, пересохло. Что бы Логан ни говорил себе, его чувства к Веронике никуда не делись.

— Нам всё же нужно поговорить, — недовольно сказала она и отвернулась.

Он даже не стал пожимать плечами, просто приказал водителю продолжить путь, и до самого дома Дика ни один из них больше не произнёс ни слова.

Не смотреть на Веронику было сложно, но решив начать жизнь с чистого листа, Логан не намеревался отступать перед первой же… даже не сложностью, просто первым испытанием.

Когда они встречались, Логану казалось, что у них всё хорошо. Не вообще всё, но хотя бы между ними. И пока они были наедине, всё действительно было по большей части отлично, вот только они не могли изолироваться от других людей и бросить школу, а потому…

Вероника выглядела отлично. Гнев ей шёл. Её глаза сверкали, в раздражении она прикусывала нижнюю губу, и та становилась яркой и будто манила коснуться её поцелуем…

Смотреть на её губы было ошибкой — Логан это понял сразу. Тут же вспомнились их поцелуи, захотелось отказаться от всех затей и просто сказать о своих чувствах… Она сидела напротив, потому он не мог даже незаметно ущипнуть себя, чтобы болью привести мысли в порядок. Пришлось отворачиваться к окну и внушать себе, что Вероника — его криптонит, а потому нельзя допустить, чтобы она диктовала ему свои правила, иначе порочную цепь не прервать, а возвращаться к прежней версии себя — вечной злости, маскирующей неуверенность, и бездумности поступков — он однозначно не желал.

Отпустив автомобиль и так и не посмотрев больше на Веронику, Логан зашагал к крыльцу, через пару секунд услышав за спиной цокот каблуков. Поняв, что приглашения не последует, Вероника не стала его дожидаться.

В дверях он наконец обернулся и притормозил.

— Надеюсь, ты понимаешь, что Дик — это не Бивер, и срывать на нём своё недовольство не стоит?

— Ты изменился, — вместо ответа произнесла она и, поднырнув под его руку, первой вошла в дом.

Спорить Логан не собирался.

В гостиной было пусто, и Вероника остановилась посреди помещения.

— Сделаешь мне кофе? — очевидно оттягивая начало разговора, то ли попросила, то ли приказала она и опустилась в кресло. — Я была уверена, что заседание растянется на весь день, и я успею в перерыве купить кофе, но…

— Извини, что меня слишком быстро выпустили на свободу, — саркастично изогнул бровь он и направился к кофеварке.

— Не расскажешь, что с тобой? — не усидев на месте, она поднялась и проследовала за ним на кухню.

Логан покосился на неё через плечо с удивлением.

— Меня обвинили в убийстве, Вероника. Ты, может, не догадывалась, но это неприятно.

— Тебя не в первый раз… — начала она, но столкнулась с ним взглядом и поперхнулась словами.

— Ты, — сделал акцент на местоимении Логан, — обвинила меня в убийстве.

— Логан, я не…

— Тоже, скажешь, не в первый раз? — Нужно было разозлиться, у него было на это право, но злости не было, лишь усталость и немного разочарования. — Всё верно, из меня отличный подозреваемый. Я же злой, жестокий, несдержанный… Вот только есть один нюанс, Вероника, все прошлые разы я был непричастен, а теперь ради тебя убил человека.

— Логан…

— И ты вместо благодарности посмотрела на меня, как на чудовище, и сбежала. — Он не собирался выслушивать её оправдания. Эти слова нужно было произнести вслух. Вероника действительно заслужила их услышать. — Ты правда считаешь, что у меня нет повода злиться?

— Ты напугал меня.

Он рассмеялся без намёка на веселье.

У них с Вероникой практически не было ничего общего, и он не понимал, почему продолжает испытывать к ней те же чувства, что и раньше. Она раздражала, порой откровенно бесила… и абсолютно не умела признавать неправоту и извиняться.

— Прекрасно, Вероника. Что ж, спасибо за урок. В следующий раз, когда кто-то будет тебе угрожать, я воздержусь от активного вмешательства и не стану тебя пугать своей решимостью.

— Логан…

Её наконец проняло, по щекам от справедливых упрёков потекли слёзы, но даже сейчас она не сказала банального «прости». Вероника сделала к нему три быстрых шага и попыталась обнять, а когда он отшатнулся, точно зная, что это ужасная идея и он не сможет удержать себя в руках, зарыдала навзрыд. И Логан сломался. Бросился к ней, обнял, прижал к себе.

Всё было бесполезно. Он любил Веронику Марс, и никакое понимание неправильности этих отношений не могло повлиять на его чувства.

Раньше, когда он был с Вероникой, появление Дика всегда было несвоевременным, но сейчас Логан искренне обрадовался приходу друга. Его выдержки хватило на суд и журналистов, но однозначно не хватило бы на то, чтобы оттолкнуть любимую девушку, и никакая обида, никакое понимание, что они разные и им не суждено быть вместе, не могли этого исправить.

— Марс, — без намёка на любезность произнёс Дик констатирующим тоном, демонстративно скривился и щёлкнул кнопкой кофеварки, до которой так и не добрался Логан, — чем обязаны визитом?

— Здравствуй, — в тон ответила та, отстраняясь от Логана. — Нам с Логаном нужно поговорить, надеюсь, ты не против…

— Я против, — перебил Дик, притворяясь, что не услышал риторических ноток в словах. — И твоё «нам с Логаном» означает, как обычно, что это тебе что-то надо.

Раньше Логан непременно бы указал Дику на недопустимость подобного тона при разговоре с Вероникой, но сейчас он молчал. Сам он не мог этого сделать, так пусть хотя бы Дик скажет ей неприятную правду.

— Я не… — начала она, но Дик снова не дал закончить:

— От тебя одни проблемы, Марс. Зато помощи не дождёшься.

— Дик! — возмутилась она.

— Скажешь, я не прав?

— Я знаю, что не нравлюсь тебе, но…

— Не нравишься, — ничуть не смутился тот, — но пока ты делала Логана счастливым, я не цеплялся к тебе, не правда ли? Зато сейчас ты показала, какая ты на самом деле.

— О чём ты?..

— О, брось! — с откровенной неприязнью осклабился тот. — Ты подставила его, вынудила убить моего брата, а потом его же и обвинила во всех грехах!

Вероника отшатнулась, будто он её ударил, и застыла, изумлённо моргая.

А не встретивший сопротивления Дик вошёл в раж. Он не повышал голоса, но каждое слово било точно в цель, безжалостно вытаскивая на свет всё стыдливо замалчиваемое.

— Где ты была, Вероника, когда Логана вынуждали подписать признание в преднамеренном убийстве? Где ты была, когда шериф грозил ему смертельной инъекцией? Нет, я понимаю, вы расстались, но он спас тебе жизнь, а ты вместо благодарности…

— Я просто испугалась! — закричала Вероника, не понимая, что нашло на Дика и почему Логан даже не пытается его осадить. — Ты не представляешь, насколько мне было страшно…

— Ну да, глупый Дик не знает жизни, — издевательски хмыкнул тот. — Зато Логан, благодаря тебе, отлично познал её самые неприглядные стороны. Ты хоть понимаешь, — неожиданно заорал он в лицо Веронике, наступая на неё, — что он ради тебя сделал?! Неблагодарная идиотка!

— Тише, Дик, — всё же не смолчал Логан, всерьёз забеспокоившись, что тот может сделать что-то ужасное. И потому шагнул вперёд, загораживая Веронику, и одновременно предупреждающе сжал плечо Дика. — Не хватало только, чтобы она и тебя испугалась.

Хоть и произнесено это было спокойно, камень в свой огород Вероника не пропустила. Опустила голову и тихо заплакала. Не напоказ, искренне. Мир Логана разлетелся на осколки в ту ночь на крыше, когда Вероника Марс, девушка, которую он любил, которую спас, ради которой убил — посмотрела на него со страхом и отвращением. Сейчас пришел её черёд — мир Вероники разлетелся вдребезги, когда Логан, который её любил, который всегда её защищал, который в конце концов ради неё убил — смотрел на неё равнодушным взглядом, позволяя Дику осыпать её оскорблениями.

Она выглядела жалко, и это разрывало ему сердце.

Мотнув головой, предлагая Дику убраться из кухни и оставить их наедине, Логан выдержал его долгий осуждающий взгляд, подождал, пока он удалится и они останутся наедине, а затем подошёл к Веронике и погладил её по плечу.

— Не плачь, — мягко попросил он, это, конечно, не сработало, и он потянул её к себе, заставив сначала встать и сделать несколько шагов, а затем усадив себе на колени и крепко обняв. — Всё позади, теперь всё будет хорошо.

Она обняла его за шею и зарыдала в голос, отбросив всю сдержанность. И в этом плаче слышались и извинения, и сожаления, и обещание не повторять своих ошибок.

Логан вздохнул и принялся гладить её по спине.

Ему было что сказать, например, повторить обвинения Дика, с которыми он был полностью согласен, вот только меньше всего на свете он хотел причинить ей боль. Да, Вероника поступила с ним плохо, неправильно, может, в какой-то мере даже подло… Но он любил её и хоть и не хотел прощать, знал, что всё равно простит. Что бы она ни сделала, Логан готов был всё простить и принять её.

Даже рыдающая, Вероника была милой. Она всегда ему нравилась, даже когда он был с Лилли. Тогда — просто как симпатичная девушка. Когда они начали встречаться, он испытывал почти физическую потребность в её присутствии. Логан хотел её до цветных пятен перед глазами, и дело было не в сексе — они так и не переспали, хотя к тому всё шло, — обнимать её, целовать, просто держать за руку — только ощущая её близость, он чувствуя себя счастливым. Вероника вправду стала его наркотиком, он был зависим от неё, остро реагируя на малейшие перепады её настроения, и понимание, что это неправильно, ничего не меняло. Он не мог без неё.

Когда Вероника бросила его, Логан сорвался. Ни смерть Лилли, ни самоубийство матери, ни даже обвинения в адрес отца не сломали его, а вот её слова легко и непринуждённо разбили его сердце. Гордость не позволила молить о прощении, а буквально через неделю это уже стало неактуально — Вероника быстро утешилась в объятиях Дункана.

Пользуясь тем, что Вероника не может видеть его лица, Логан беззвучно усмехнулся.

Дункан был его другом так давно, что он перестал оценивать его критически, а между тем тот оказался тем ещё «другом». Логан убеждал себя, что ему нет дела до Вероники, что он рад за Дункана, наконец обрётшего свою любовь, но ни алкоголь, ни бешеная езда по серпантину PCH, ни переизбыток секса с опытной партнёршей не могли заглушить боль разочарования. Ничто не заставило его разлюбить Веронику, и это злило не меньше, чем наблюдение за ней в объятиях Дункана.

Рыдания постепенно стихали, но Логан не торопился начинать разговор. По правде, он не очень понимал, о чём им говорить. Он убил ради неё, она солгала ради него — и что дальше? Они в расчёте? Должны друг другу? Навеки связаны?

Пряча заплаканные глаза, Вероника отстранилась и молча двинулась к раковине — умываться. Логан не стал ей мешать и смущать взглядами, встал, достал чашки и наконец сделал кофе… Приближалось время обеда, а они с Диком успели привыкнуть к режиму питания по расписанию… Со вздохом проигнорировав холодильник, он сел на стул и стал ждать, медленно потягивая крепкий эспрессо.

— Как ты? — неуверенно подала голос Вероника, умывшись, вытерев лицо бумажными полотенцами и устроившись напротив.

Она начала издалека, и Логан едва сдержался, чтобы не закатить глаза.

— Спасибо, хорошо.

— Я серьёзно спрашиваю! — обиженно воскликнула она.

— А я серьёзно отвечаю, — парировал он. — Найди в себе смелость и задай тот вопрос, ради которого поджидала меня после суда.

— Помогать мне ты, как я посмотрю, не желаешь?

— Напомогался уже, — буркнул Логан, на мгновение выходя из образа.

— Ты удивился моим показаниям, да?

— Да, — просто кивнул он. Отрицать это было глупо. Совсем недавно он готов был поставить свою свободу на то, что Вероника ни за что не солжёт со свидетельской трибуны.

— И даже не спросишь, почему я солгала под присягой? — прищурилась она.

Логан усмехнулся и пожал плечами.

— Знаешь, если честно, мне надоело гадать, что и почему сделала или сказала Вероника Марс, — откровенно сказал он, спокойно глядя на неё. Помогать ей он действительно не хотел, но расставить точки над «и» было нужно и ему самому. — Ты не замечала, что я почти стал телепатом? Ты же ничего не говоришь. Я вечно должен был сам догадываться, что ты думаешь, в каком настроении находишься, довольна ли, не обиделась ли… Мне надоело, Вероника. Я не хочу больше жить в подвешенном состоянии. Есть что сказать — скажи. Не можешь — приходи, как сможешь.

— Не будь таким…

— Каким? — устало улыбнулся он. — Свободным? Ты ведь давно меня знаешь, Вероника, и знаешь, что я больше никому не позволю играть с собой. С Лилли я ещё не понимал, что это игра, а я не игрок, а кукла. С тобой — понимал, но проглатывал это, потому что боялся тебя потерять, потому что хотел быть с тобой… Но ты меня бросила, и больше у меня нет причин терпеть подобное обращение.

— Я никогда не считала…

— Возможно, ты, как обычно, просто не называла вещи своими именами? — перебил он. — Или вовсе не отдавала себе отчёта в своих действиях? Неважно. Что ты хотела? Нам пора обедать, а тебя, уж прости, я не стану приглашать — ты всегда терпеть не могла Дика, он тоже от тебя не в восторге, а ваш разговор лишь подтвердил то, что нам всем давно известно. Было бы по меньшей мере некрасиво заставлять его обедать в присутствии негативно настроенного по отношению к нему человека — в его же собственном доме.

— Ты и правда очень изменился, — констатирующей протянула Вероника удивлённым тоном, рассматривая Логана.

— Не нравлюсь? — усмехнулся он. — Ну извини. Моя жизнь больше не вращается вокруг тебя.

— Я никогда этого и не хотела…

— Не надо, Вероника. Не лги мне. Я не идиот, хотя порой моё поведение и могло заставить в этом усомниться. Ты не просто хотела этого, ты нуждалась в этом. Так что, ты скажешь, зачем пришла, или так и будешь ходить вокруг да около?

— Я…

Он видел, что она хочет сказать, но не может. Так было множество раз. Но тогда речь шла о чувствах, озвучить которые она не осмеливалась, теперь же…

— Мне жаль, что мы расстались, — вдруг сказала она и потупилась.

Логан ошарашенно замер. Подобного он не ожидал. На язык просился язвительный ответ, но он прикусил язык без всяких фигуральных выражений и молча ожидал продолжения. «Это ведь ты меня бросила», «разве не ты говорила, что всегда любила Дункана» или даже «мы оба понимаем, что не подходим друг другу» вряд ли были бы к месту.

— Мне не нравилось, как ты изменился после того, что произошло с Феликсом, — буквально выдавливала из себя слова Вероника. — Я надеялась, что это прекратится и ты снова станешь собой, но становилось лишь хуже. А я боялась… Нет, не тебя, за тебя. И это было неприятно.

— И ты ушла, — констатировал Логан. — Когда была единственной, что удерживало меня на краю.

Её губы шевельнулись, но она смолчала, а когда продолжила говорить, стало ясно, что ремарку она решила проигнорировать.

— Логан, я…

— Подожди, — перебил он, — позволь теперь мне кое-что сказать. Дело было не в Феликсе — ты правда не поняла этого? Ты разочаровываешь меня, Вероника. Год выдался тяжёлым, обвинение в убийстве просто стало последней каплей. Если ты забыла, то я потерял Лилли, потом маму… и хотя ты не спрашивала, две недели в тюрьме штата оказались тем ещё приключением. Я злился на весь мир, мне было плохо. Да, я избрал не самый умный способ справиться, но… Кто как умеет, тот так и справляется, не правда ли? Ну и подобные испытания не проходят бесследно, уж это-то ты должна понимать.

— Я понимаю, — по-прежнему не глядя на него кивнула Вероника. — Сейчас ты тоже изменился. Кажется, в противоположную сторону.

— Исходная точка другая, — пожал он плечами. — Я был невиновен, меня обвинили в убийстве, конечно же я злился на весь мир. Сейчас я был виновен, но меня оправдали…

— Ты не сегодня изменился.

— Вчера, — чуть улыбнулся он.

Вряд ли она поверила, но подняла голову и наконец посмотрела на него.

— Я не понимаю, как ты можешь так спокойно всё это говорить.

— А ты попробуй, — уже откровенно забавляясь, лукаво предложил Логан. — Искренность не так уж плоха. По крайней мере, избавляет от кучи проблем в отношениях. Если помнишь, наши отношения только на моей искренности и держались.

— И она же их и испортила.

— Да? А разве не твой страх перемен?

— Эта перемена мне, пожалуй, даже нравится, — чуть смущенно призналась Вероника и снова потупилась, продолжив говорить, разглядывая свой маникюр. — Ты кажешься совсем другим человеком, но… я бы не хотела, чтобы наша дружба закончилась на той крыше.

— А чего ты хочешь? — с замирающим сердцем хрипло уточнил Логан одновременно жаждая и страшась ответа.

Как ни трудно догадаться, вербально выразить свои желания Вероника не смогла, а потому встала и с покрасневшими скулами обошла стол. Встав между его коленей, она неуверенно положила руки ему на плечи и поцеловала его.

— И что дальше? — тихо спросил Логан.

Он не оттолкнул её, но и не ответил, хотя внутри всё сжалось от желания. Прошли те времена, когда он готов был свернуть горы за одну её улыбку. Чувства больше не руководили им, решения принимались головой, а не реагирующим на близость желанной девушки органом. Логан знал, что любит её, и не пытался это отрицать, но ещё он отчётливо понимал, что Вероника Марс вряд ли сможет сделать его счастливым.

— Не заставляй меня говорить это вслух, — обнимая его и целуя в щёку, попросила она.

— Тогда у нас ничего не получится, — он всё же отстранился, хотя и не хотел этого, и посмотрел ей в глаза. — Чувства — это прекрасно, но для меня этого больше не достаточно.

— Чего ты хочешь? — чуть испуганно спросила Вероника.

— Отношений, — пожал он плечами. — А не того, чтобы ты позволяла себя любить. Искренности, а не вечного молчания. Принятия, а не вымученного «ну ладно, потерплю».

— Если я была настолько ужасной девушкой, почему ты сам меня не бросил? — проворчала Вероника, возвращаясь на свой стул и делая глоток почти остывшего кофе.

— Потому что был наивен и влюблён, — не жалея себя, честно ответил Логан. — Да, Вероника, я больше не тот парень, с которым ты познакомилась в двенадцать лет. Я стал мужчиной, и у меня достаточно смелости, чтобы называть вещи своими именами. Подумай, нужно ли тебе это, готова ли ты к этому, хочешь ли быть с таким человеком, в конце концов. И расскажи о своих чувствах, потому что больше я не стану тратить время на догадки и невнятное мычание.

— Я хочу быть с тобой, — смело произнесла она, но Логан лишь покачал головой. — И сколько я должна думать?

— Сколько нужно, чтобы осознать, что мы больше не дети, а отношения — это не поцелуи или даже секс, а что-то гораздо большее, долговременное, важное и строящееся на доверии.

Вероника молчала, переваривая его слова. Пауза тянулась, и тянулась, и тянулась… Но им не суждено было узнать, чем всё кончилось бы, потому что Дик не выдержал и появился на кухне.

— Только не говори, что ты её простил, — простонал он, бросив взгляд на Веронику. — Чёрт, Логан, если тебе так нравится наступать на грабли, я сразу после обеда сгоняю в строймаркет и куплю десяток! Разложу по дому, вокруг бассейна парочку обязательно — и бейся на здоровье! И кстати, что с обедом-то? Сидеть голодным из-за Вероники Марс я однозначно не собираюсь.

Логан улыбнулся, а затем и засмеялся. Искренне, весело, открыто. Дик был его лучшим другом, и он его любил как вряд ли любил бы брата, но порой тот был совершенно невыносим.

Тактично уходить с кухни и давать им возможность проститься без свидетелей Дик не собирался. Напротив, вызывающе смотрел на Веронику, недвусмысленно намекая, что именно ей стоит убраться. И та не стала спорить… и даже не огрызнулась. Поднялась, фыркнула на Дика, демонстративно поцеловала Логана в щёку и двинулась к выходу, бросив на прощание короткое:

— Я обдумаю всё, что ты сказал.

Парни проводили её взглядами, а когда вдалеке хлопнула дверь, Дик упёр руки в стол и гневно спросил:

— Так что, мне говорить компрессы? Ты снова наступишь на эти грабли и расшибёшь себе лоб?

— Не знаю, — пожал плечами Логан.

На резкость он не обижался, понимал, что Дик волнуется за него и пытается помочь как умеет. Но готового ответа не было.

— Логан… — почти простонал Дик, запуская пятерню в растрёпанные волосы. — Знаю, ты зациклился на ней, и если ты скажешь, что она — та самая, я заткнусь и больше ни слова не скажу против, но…

— Я знаю, что вы друг друга терпеть не можете.

— Да мне плевать на Веронику Марс! — возразил Дик. — Дело вообще не во мне! Дело исключительно в тебе! Я же видел, что с тобой было после вашего расставания, и не хочу увидеть это снова. Я даже не буду говорить, что вы не подходите друг другу, просто…

— Договаривай, — попросил он, когда Дик неожиданно замолчал, как будто наткнулся на непреодолимый барьер.

— Ты слишком её любишь, — значительно тише и совершенно иным тоном, будто извиняясь, невнятно сказал тот. — А она этим просто пользуется. Извини.

Хоть и думал об этом совсем недавно, слышать такое всё равно было неприятно. Но против правды возразить было нечего, и Логан лишь кивнул.

— Знаю. И больше не допущу этого.

— Ты уверен…

— Дик, я ценю заботу и потому не стану указывать тебе, как вести себя с Вероникой. Знаю, ты сдерживался, когда мы встречались, специально не провоцировал конфликты, поверь, я в курсе. И благодарен. Но сейчас всё иначе. Я сказал это себе, сказал ей и повторю тебе: я больше не тот Логан, каким был, теперь всё будет по-другому. Если мы с Вероникой вновь сойдёмся, это будет не старая река, та вода утекла. Я действительно не знаю, что из всего этого получится и получится ли вообще, но ты прав, я люблю её, и потому не могу отказаться от шанса быть вместе.

— Даже если это снова причинит тебе боль? — почти разочарованно вздохнул Дик.

Логан усмехнулся и развёл руками:

— Вся наша жизнь боль. Почему, ты думаешь, младенцы так орут?

Дик рассмеялся, и тяжёлый разговор сам собой завершился, а они занялись обедом.

— Я подумал над твоими словами насчёт колледжа, — возобновил диалог Дик за десертом. — Не хочу оставаться за бортом.

— А учиться хочешь?

— Сложно сказать, — максимально искренне ответил Дик. — Я даже не знаю, что мне интересно. Я не хочу идти на те направления, куда должен. А ничего другого даже не приходит в голову. Ну какой из меня финансист? Отец никогда не говорил этого прямо, но он надеялся, что мы с Бивом придём к нему, работать с ним, под его началом, чтобы потом возглавить «Касабланкас-интерпрайзис». Бивер бы стал ему отличным помощником, он шарил в этом, и ему было интересно, а вот я… А теперь это вообще неактуально. Да и по правде говоря, мне это кажется ужасно скучным. Я люблю деньги, кто не любит-то, но считать их, искать пути их добычи… Не моё это.

— Давай подумаем, что твоё, — легко предложил Логан.

— Может, в Голливуд податься? — в шутку предположил Дик. — Не в актёры, конечно, но стать шоуменом… Неплохо, как считаешь?

— Мне трудно непредвзято оценить эту идею, вокруг меня было слишком много Голливуда, актёров, шоуменов… Давай, может, ты проконсультируешься с кем-нибудь, кто в теме?

— Например? У меня нет таких знакомых…

— Зато у меня их даже слишком много, — проворчал Логан и потянулся к лежащему неподалёку пиджаку, в кармане которого был телефон. — Выбирай. Бывший агент отца, режиссер, с которым работала мама… о, можно пригласить выпить Конора, уж он точно в теме.

— Конора… Ларкина?

— Он смертный, — чуть презрительно скорчил гримасу Логан. Конор несколько раз снимался с Аароном, потому был частым гостем в доме Экхолзов, но с Логаном они не сказать чтобы особо ладили. И всё же несмотря на язвительность и подначки, в просьбе о консультации тот бы не отказал. — Так что, звонить?

Дик вдруг засмущался, замямлил, и Логан закатил глаза, нажимая на кнопку вызова.

— Ты мой друг, Дик, но иногда мне хочется тебя стукнуть.

— Лучше съездим к уже разок избитым тобой скалам, — улыбнулся тот.

Конор был на съемках, о чём и сообщил его автоответчик, Логан попросил перезвонить и отложил телефон.

— В Хёрсте есть вроде факультеты подходящие…

— Слушай, а как ты вообще себе это представляешь?

— Не понял? — недоумённо посмотрел Логан.

— Ну… мы же никого не знаем. Я же не могу просто заявиться в административный корпус и начать всем подряд предлагать взятки?

Логан попытался представить эту картину и заржал. А отсмеявшись, вновь потянулся за телефоном — раз уж адвокат где-то нашёл список экзаменационных вопросов, было более чем вероятно, что у него есть выходы на принимающих решения сотрудников Хёрста.

Коган обещал прощупать почву и узнать, как пропихнуть Дика в колледж, и повеселевший будущий студент потянул Логана к компьютеру.

— Наверное, стоит хоть чуть-чуть подготовиться, да? — суетливо спрашивал Дик, смотря из-под растрёпанной чёлки и выглядя намного младше реального возраста. — Даже с деньгами, не возьмут же меня, если я ни на один вопрос не отвечу, да?

— Да, — чувствуя себя если не отцом, то старшим братом точно, ласково-снисходительно улыбнулся в ответ Логан. — Что у тебя сильнее всего провисает? Давай подтянем тебя.

Дик благодарно выдохнул и сразу же открыл папку входящих писем:

— У меня сохранились задания. Думаешь, успеем?

— Пол-лета впереди, — хлопнув друга по плечу, успокоил Логан. — Если кого-то из нас не обвинят в очередном убийстве, времени у нас предостаточно.

— Твоё новое чувство юмора однозначно нуждается в шлифовке, — пихнул его в бок Дик и, не откладывая, занялся распечаткой школьных заданий, чтобы освежить знания… ну или получить их с нуля и подготовиться-таки к поступлению в колледж.

Оставив Дика за компьютером, Логан вернулся на кухню, потом прошёл к бассейну, но понял, что мысли будут следовать за ним повсюду, пока он не разберётся в себе и не примет какое-либо решение. Проблема была лишь одна: он не мог ничего решить, пока не узнает, что обо всём этом думает Вероника.

Хотел ли он, чтобы они вновь стали парой?

Да! Или…

Даже такой просто вопрос вызывал затруднения.

Чуть подумав, Логан усложнил формулировку и развернул мысль. Он, несомненно, очень хотел, чтобы Вероника была его девушкой, но только не на её условиях. У него никогда не было идеального образа, под который он бы пытался подогнать своих подружек или с которым бы их сравнивал, но сейчас этот образ не просто сформировался, почти обрёл материальность — теперь Логан точно знал, какие качества хочет видеть в своей избраннице. И готов был многое отдать за то, чтобы ими обладала Вероника.

Но он её слишком хорошо знал, чтобы обмануться в ожиданиях.

Вероника была хорошим человеком, но её принципы порой сильно усложняли существование. Не в последнюю очередь потому, что она чересчур поспешно судила и иногда принимала решения до того, как узнает все факты. Так уже было: когда Бивер сдал его и рассказал о том, что его алиби на время смерти Лилли фикция, Вероника не пыталась задать Логану прямой вопрос, она просто взяла и поверила в его виновность.

Логан замер посреди движения в нелепой позе, осознав это. До него наконец дошло, что именно с этого все его проблемы и начались. Вероника обсуждала с отцом по телефону отсутствие у него алиби, мимоходом обвиняя в убийстве Лилли, разговор подслушал Слоник, а поскольку тот и сам был влюблён в Лилли, в нём взыграли чувства, и он натравил на Логана своих байкеров, один из которых под шумок прирезал Феликса, рассчитывая, что это убийство пришьют Логану.

Когда Вероника поняла, что ошиблась, она просто пожала плечами и продолжила расследование, а вот для Логана это обернулось отбитыми почками, сломанными рёбрами, черепно-мозговой травмой, тюремным заключением и всеобщим осуждением, и словно всего этого было мало, когда засадить его за чужое преступление не удалось, разозлённые байкеры под началом Слоника сожгли его дом.

И когда он в попытке справиться с навалившимися проблемами сорвался — Вероника бросила его.

Вероника была его проклятием. Она — иногда косвенно, иногда без умысла, но от того легче не становилось — была виновата в доброй половине обрушившихся на него проблем. И всё же глупое сердце не желало расставаться с чувствами к ней.

Будь Логан поглупее, понаивнее или хотя бы подобрее, он с удовольствием бы окунулся в иллюзию и позволил бы себе обмануться, что любовь способна справиться с любой проблемой и преодолеть любые сложности. Но он был умным циником и потому не мог поверить, что даже при искреннем желании Вероника сможет измениться. «Люди не меняются», считал он недавно, но теперь, когда сам изменился, понял, что погорячился с категоричностью. «Люди не меняются, если не вынудить» — такая формулировка казалась более правильной. Его измениться вынудили обстоятельства: убить только кажется простым действием, даже без чувства вины и сожалений это весьма травмирующий опыт для любого, кто не является социопатом. У Вероники не было причин перекраивать собственную личность — может, она могла бы это сделать ради себя, если бы по-настоящему захотела, но не ради него.

«Смирись уже», — мысленно прикрикнул на себя Логан, но только вздохнул. Самовнушение работало, только пока это не касалось его чувств к Веронике, с ней же всё было иначе, и никакие правильные мысли не могли изменить неправильных чувств. Может, в идеальном мире они и могли бы стать счастливой парой, а в реальности — и Логан прекрасно это понимал — лучшее, что с ними могло произойти, это недели, максимум месяцы хороших счастливых отношений, за которыми последуют неизбежные ссоры, всплывут подавляемые в течение этих месяцев недовольства друг другом, они оба станут несчастными и в конце концов неизбежно расстанутся…

Хотелось приложиться головой о бетонный парапет, потому что ничто из этого не могло отвратить его от идеи всё же рискнуть и попытаться построить отношения не по этого сценарию.

«Надеюсь, хотя бы Вероника сможет отказаться от второй попытки, раз уж я не могу».

Логан в очередной раз вздохнул и, подавив желание броситься в бассейн прямо так, пошёл на второй этаж в свою комнату, чтобы переодеться.

Да, теперь он не вспыльчивый мальчишка, могущий себе позволить глупости, теперь он взрослый мужчина, а значит, способен взять себя в руки и повесить костюм в шкаф, прежде чем топиться.

Однако на полпути он передумал плавать. Переоделся, заглянул к Дику и, убедившись, что тот занимается, высунув от усердия язык, тихо вышел из дома. Напряжение и злость снова накапливались, и допускать срыва он не собирался. Наедине с собой или в присутствии Дика всё было нормально, но стоило Веронике появиться на горизонте — и здравствуй, старый неуравновешенный Логан. Его это не устраивало.

Путь до яхт-клуба, где стояла отцовская — теперь уже его собственная — яхта, не занял много времени. А вот формальности с переоформлением членства в клубе сожрали почти час. С раздражением справиться удалось даже легко, скучная бюрократия — это было так по-взрослому, так хорошо вписывалось в его новое видение жизни, что Логан едва не удовольствие получил от отсрочки в исполнении желания. Зато флирт симпатичной девушки, то ли сотрудницы клуба, то ли гостьи одного из членов, напротив, расстроил. Хоть и был Логан молод и свободен, он уже и не помнил, когда в последний раз заинтересованно смотрел на девушек. В его сердце место было только для Вероники, и она царствовала там достаточно давно, чтобы он успел отвыкнуть от флирта, игривых намёков и планирования свиданий.

Слабым утешением служил тот факт, что девушка хоть и была симпатичной, не попадала в его типаж — она была рыжей, высокой и очень загорелой, в то время как Вероника…

Логан мысленно застонал и невежливо повернулся к девушке спиной.

Когда наконец он получил новый договор и вышел на уже своей яхте в океан, стало смешно от нелепости своего поведения. Да, рыжая не была в его вкусе, ну так он и не спутницу жизни ищет! Чтобы приятно провести время, вовсе не обязательно быть идеальной во всём. В конце концов, Кэндалл тоже не была стройной блондинкой, и это не помешало несколько месяцев развлекаться с ней…

Но он не хотел ни рыжую, ни Кэндалл, ни какую другую девушку, ему нужна была только Вероника, и эта одержимость начинала пугать.

Мелькнула мысль вернуться, извиниться перед рыжей, пригласить покататься на яхте, а следующие три часа провести в каюте, затрахав её так, чтобы она не могла стоять, но он знал, что не сделает ничего подобного. Откровенно не хотел, даже мысль о сексе с какой-то левой девушкой вызывала отвращение. Пока оставался хотя бы малейший шанс, что Вероника вернётся к нему, Логан готов был демонстрировать чудеса выдержки и терпеть сколь угодно длительное воздержание.

Отойдя достаточно далеко от берега, он повторил «процедуру» и как следует проорался. Бить на яхте, к сожалению, было нечего, деревянная обшивка и пластиковые части корпуса не вынесли бы проявлений его недовольства, но скорость, плеск волн, солёные брызги в лицо и заставляющий задыхаться ветер — всё настраивало на миролюбивый лад. Бескрайняя гладь океана, безбрежность горизонта, здесь и сейчас все проблемы и неприятности казались мелкими и не стоящими даже капли волнения.

Хоть и успокоился Логан достаточно быстро, разворачиваться к берегу не хотелось, и он позволил себе растянуть прогулку. Заглушив двигатель, он разделся и позволил солнцу ласкать своё тело — лето было в самом разгаре, но экзамены, суд отца, арест, вездесущие журналисты, его собственный суд — всё будто нарочно складывалось таким образом, чтобы помешать. А в сентябре у него уже не будет возможности в любой момент выбраться в океан, в отличие от школы, колледж расположен не в шаговой доступности от пляжа. Прожив на побережье много лет, Логан привык воспринимать океан и солнце как нечто обыденное и непреложное, вроде светофоров, газонов, магазинов. Когда Нептун наводняли толпы приезжих отдыхающих, он обычно злился, не понимая, чего им не сидится дома, но сейчас, опираясь плечом на перила и глядя на горизонт, не видя никаких следов цивилизации, оставшись наедине с океаном, неожиданно понял — потребности слиться с природой может посещать многих людей.

Хотелось поплавать, но периодически показывающиеся акульи плавники служили отличнейшим способом справиться с этим желанием. Бассейн, конечно, был слабым подобием открытой воды, но самоубийственные порывы для Логана остались в прошлом, как и глупые поступки, так что рисковать он не стал. Позагорал полчаса, привёл мысли в порядок и, дав себе обещание спокойно принять решение Вероники, каким бы то ни было, снова встал за штурвал, разворачивая яхту к берегу.

Может, перемены в нём казались внезапными и резкими, но новая версия себя Логану нравилась с каждым днём всё больше. Нравилось быть серьёзным и собранным, нравилось, что он наконец может не беситься, когда что-то идёт вразрез с его планами и желаниями, а сохранять хотя бы внешнее спокойствие и сначала продумывать поступки, а уже потом совершать их. Он знал, что придётся постараться, чтобы не принести в новую жизнь старые проблемы, но готов был к этому. От него отвернулись все, кроме Дика — того самого Дика, который единственный имел право плюнуть Логану в лицо и отказаться иметь с ним дело, — и теперь все эти люди непременно захотят возобновить общение как ни в чём не бывало. Он уже проходил через это год назад, так что прекрасно знал сценарий. Вот только если в прошлом году он промолчал, даже обрадовался, что жизнь вернулась в прежнюю колею, то сейчас намерен был разорвать все старые связи. Некоторые, может быть, завязать заново, но старые — порвать.

Причал «Альбакора» был футах в ста, Логан давно сбросил скорость и вёл движущуюся по инерцию яхту к месту стоянки, когда позабытый за ненадобностью телефон разразился трелью. Покосившись на лежащую поверх телефона майку, Логан хмыкнул и грустно выдохнул, даже не потянувшись проверить, кто ему звонит.

Он был свободен, все обвинения с него сняли, пресса уже наверняка отправила его интервью в печать. Старые знакомые могут больше не бояться запачкаться общением с ним, вот и звонят…

Злости не было, вместо неё внутри скапливалось вязкое разочарование.

Размеренно взмахивая руками, Логан переплывал бассейн уже в двадцать пятый раз, продолжая одного за другим перебирать знакомых, которых не собирался брать в новую жизнь.

Год назад он и помыслить не мог, что добровольно откажется от общения с многочисленными друзьями-приятелями. Не находя любви в семье, Логан искал расположения у посторонних людей, и потому в чём-то было даже справедливо сказать, что друзья заменили ему семью. Вот только на самом деле далеко не все заслуживали этого именования.

Вычёркивая одно имя за другим, в какой-то момент Логан задумался, не является ли такая категоричность следствием обиды, но почти сразу отверг это предположение. Он не злился, даже понимал, что руководило Мэддисон, Люком, Шоном и другими — никому не хочется портить себе репутацию и «карму» общением с убийцей. Но понять не значило принять и тем более простить. Логан знал, что нельзя судить по себе, но всё равно не понимал такого поведения. Внутренний голос напомнил, что он и сам поступил ровно так же всего год назад — просто взял и вычеркнул отца из своей жизни сразу после того, как того обвинили в убийстве Лилли.

«Это совсем другое», — поморщился он, гоня прочь мысль.

Логан верил, что честен с собой.

Если бы отца обвинили в убийстве незнакомого человека, он бы не отвернулся от него. Прекрасно знал по себе, что обстоятельства порой складываются максимально неблагоприятным образом, так что не собирался бросаться громкими словами. Убей отец случайную любовницу, прохожего, фаната — кого угодно чужого, Логан смог бы смириться с этим фактом, принять и в конце концов пожать плечами. Но Аарон убил Лилли, и этого Логан простить не мог. Особенно учитывая тот факт, что до убийства они оба неизвестно сколько времени лгали ему в лицо и были любовниками.

Если бы друзья Бивера отвернулись от него, Логан бы это понял. Но у Бива не было друзей, он вечно таскался хвостом за Диком и пытался влиться в компанию, где никто ему не был рад. Его не любили, даже не принимали — терпели ради Дика… И всё же когда Логана арестовали за убийство, его собственные друзья, кривившиеся при виде Бивера, синхронно отвернулись и притворились, что они вовсе незнакомы.

И вот этого Логан не мог ни принять, ни простить.

Мэддисон он просто послал, даже не став подбирать выражения. Шона назвал предателем и бросил трубку. Люка спросил, как бы ему понравилось, если бы в ситуации с пропавшей наркотой, когда тот бегал по всем знакомым и занимал деньги, Логан поступил бы так же, как теперь сам Люк поступил с ним — отвернулся, притворившись, что знать его не знает. Люк смешался, и Логан сбросил и этот звонок. Когда на дисплее высветилось имя Кэйтлин, он даже не стал отвечать.

Потом звонили Шелли Помрой, Джон Эмбон, Гэрри Фишер…

— Ты само дружелюбие, — сделал вывод Дик, услышавший последний разговор, а точнее, сказанный грубым тоном приказ больше не звонить и забыть номер. — Уверен, что рассориться со всеми старыми друзьями — хорошая идея?

— Друзьями? — грустно переспросил Логан, отбрасывая телефон в сторону. — Ты мой друг, Дик, а эти… Знаю, когда станет одиноко, я наверняка усомнюсь в верности этого решения и стану жалеть, что оттолкнул всех. Но они мне не друзья, что наглядно и продемонстрировали, как только я попал в неприятности. Если окажемся в одной компании, плевать им под ноги я не стану, но и друзьями больше не назову.

— Ясно.

— Осуждаешь? — подавшись вперёд, Логан заглянул ему в глаза, сам не зная, какой ответ ждёт.

— Да нет, — Дик пожал плечами и неуверенно сказал: — В чём-то даже восхищаюсь. Но мне это не близко, а бы так точно не смог. Что ты решил насчёт Вероники? Она ведь тоже от тебя отвернулась.

Логан вздохнул и покачал головой.

— У неё и у тебя — у вас единственных было такое право. Она не столько отвернулась, сколько… Она всегда сбегала, когда что-то шло не так. Как говорится, ничего личного.

— Только не для тебя! — всплеснул руками Дик. С недавних пор он эмоциональнее самого Логана реагировал на всё, что касалось Вероники. — Так ты не ответил: что ты решил на её счёт?

— Пока ничего. Я сказал, чего жду, так что решение за ней. Как твоя учёба?

— Тяжко, — мгновенно помрачнел Дик. — Херовый я был ученик.

— Может, стоит поискать репетитора?

— Может, ты со мной позанимаешься? — перебил Дик.

— Давай попробуем, но ты же понимаешь, что я не так уж далеко ушёл от твоего гордого звания «херовый ученик»? Математикой со мной в прошлом году Вероника занималась.

Дик повернулся к нему всем корпусом и изумлённо приоткрыл рот.

— Ты же отлично разбираешься в математике!

Логан лукаво улыбнулся:

— Но она правда хорошо объясняет материал.

— Я не буду просить твою бывшую девушку заниматься со мной!

— А мою будущую девушку?

Дик выругался под нос и покачал головой.

— Кажется, я не иду в колледж?

Логан вздохнул, признавая, что вариант с Вероникой не стоило предлагать даже в шутку, подумал и нашёл альтернативу.

— Позвони Фулер. Я слышал, что она соглашалась подтягивать нескольких отстающих — подробности не помню, вроде Трумена…

— Трумен был её парнем, — уточнил Дик.

— Он же не всегда был её парнем, — справедливо возразил Логан. — Может, с репетиторства всё и началось.

— Хм, ладно.

— Репетиторство, Дик, — засмеялся Логан, — а не прелести Сабрины.

— Одно другому не помеха, — легко улыбнулся тот, ища свой телефон. — Это ты у нас верная Пенелопа, ожидающая свою Веронику, а я совсем не прочь развлечься.

Сабрина ответила сразу и не отказала. Родители держали её в строгости и не баловали карманными деньгами, а помешанная на подготовке к экзаменам девушка не помышляла о подработке во время учёбы и упустила время, когда можно было устроиться на лето на нормальную зарплату. В итоге в колледж-то она поступила, причём не абы куда, в Гарвард, а вот с карманными деньгами распрощалась, как она сама думала, до самой осени — при условии, что удастся найти что-то подходящее в Бостоне.

Пообещав приехать к шести вечера и для начала протестировать Дика, чтобы определить будущий фронт работ, повеселевшая от щедрости будущего ученика Сабрина простилась, а Дик мечтательно уставился в пространство.

— Тогда я покатаюсь вечером, — дождавшись окончания разговора, напомнил о себе Логан. — Не буду вам мешать.

— Не глупи, — смутился тот, — места достаточно, чтобы не мешать друг другу. Да и ты что, не знаешь Сабрину? Даже если у меня что-то выгорит, явно не сегодня.

— Ну… тоже верно. Тогда послушаю, а то мне и самому не помешает подтянуть кое-какие знания.

Со стороны могло показаться, что два закадычных друга-тусовщика без посторонней помощи не смогут не то что подготовиться к поступлению в колледж, но даже домашние уроки сделать, однако наедине, когда можно было не притворяться, не только Логан, но и Дик был намного более серьёзным, чем кто-либо ожидал увидеть. Объяснения он слушал внимательно, и пусть не всё запоминал с первого раза, саботировать мероприятие не пытался.

Не то чтобы у Логана хорошо получалось объяснять, пусть он и неплохо разбирался в математике, роль учителя никогда его не привлекала, и вместо чётких формулировок порой приходилось прибегать к ругательствам и экспрессивной жестикуляции, и всё же по мере течения времени некоторые вещи он и сам стал лучше понимать…

— Так почему финансы, Логан? — на перерыве, пока они делали себе кофе с бутербродами, поинтересовался Дик. — Неужели тебе не скучно?

— Честно? — хмыкнул тот. — Если бы хватило мозгов, я бы в компьютерщики пошёл — это интереснее, но программист из меня не выйдет точно, а вот сфера финансов кажется весьма перспективной. Я всё детство провёл среди «творческих» личностей, знаешь, три актёра в доме — гарантия ненависти к кинематографу, богеме и любому искусству. Получать миллионы за кривляния на камеру…

— Со связями родителей ты мог бы сделать отличную карьеру.

— Трине это не помогло, — пожал плечами Логан. — У моего отца были миллионы фанатов, наверное, он был неплох, но… Я бы так не смог. Да и не захотел бы жить. Вся эта воздушность, Муза, вдохновение… Нет, мне нужно что-то чёткое, стабильное, материальное и приземлённое.

— От противного, — понимающе кивнул Дик, в жизни которого всё было с точностью до наоборот.

Приход Сабрины положил конец сторонним разговорам.

При виде Логана она на мгновение напряглась, а затем смутилась.

— Про тебя столько гадостей писали, — с извинительной улыбкой пожала она плечами, — что оправдания недостаточно. Но ты не думай, я не настроена против тебя. К тому же то, что ты здесь, мне кажется, лучше любых судебных решений говорит о твоей невиновности.

Парни переглянулись, но комментировать её слова ни один из них не стал.

Дик с Сабриной расположились в гостиной, и после недолгого колебания Логан устроился в соседнем кресле. Сказанное Фулер подтверждало его собственные предположения. Снятие обвинений заставило всех знакомых испытать укол вины за то, что они так легко и быстро поверили в его виновность, однако изменившееся под давлением громких статей общественное мнение не могло в одночасье вернуться к прежнему состоянию. Пока верили, что он убийца, люди успели накрутить себя, додумать и придумать то, чего не было, и по стуку судейского молотка отказаться от буквально вчера казавшихся достоверными выводов было непросто. Иными словами, теперь все знали, что Логан невиновен, но продолжали считать его убийцей.

Помотав головой, гоня прочь эти мысли, он сделал над собой усилие и сосредоточился на Сабрине.

Пробежаться по всему школьному курсу за один вечер — та ещё задачка, но Сабрина по праву входила в число лучших учеников — школьную программу она знала на отлично. Стрелки часов подбирались к одиннадцати, когда она откинулась на спинку дивана и устало потёрла глаза.

— Я поняла фронт работы, — резюмировала она многочасовое общение, — составлю график… Но, Дик, ты уверен, что потянешь? Зная тебя…

— Ты меня не знаешь, — ничуть не обиделся тот, бросил взгляд на Логана и увереннее сказал: — Мы уже не школьники, вести себя, как избалованный ребёнок, я не буду. Возможно, периодически буду ныть на непомерную нагрузку — пропускай это мимо ушей, — но я серьёзно настроен на занятия.

— Что ж, рада это слышать, — с искренним облегчением улыбнулась она. — А ты? — повернулась она к Логану. — Ты ведь не просто так четыре с лишним часа сидел тут. Тебе тоже нужна помощь?

— Почти уверен, что да, но в чём именно, пока затрудняюсь ответить. Да и ты здесь ради Дика. Я буду подслушивать, — мило улыбнулся он, прекрасно зная, как на девушек действует такое его выражение лица. Сабрина не стала исключением и слегка зарделась, опустила глаза, стрельнула взглядом из-под ресниц. Всё было так предсказуемо. — Если не возражаешь, иногда буду встревать с вопросами.

— Конечно, — тепло сказала она, кажется, окончательно выйдя из роли строгой учительницы и став собой, обычной девушкой, которой льстит внимание симпатичного парня.

Дик кашлянул, и Логан согнал с лица улыбку.

— Значит, договорились, — подвёл итог он.

— Если ты будешь так ей улыбаться, — хмыкнул Дик после ухода репетитора, — то у старины Дика шансов не будет.

— Извини, — невинно улыбнулся в ответ Логан. — Бизнес и ничего личного. Ты же знаешь, мне неинтересна Сабрина…

— …и любая другая красотка, если она не Вероника Марс, — озвучил непроизнесённое, но подразумеваемое окончание Дик. — Ладно, я спать. Церебральный секс с Сабриной вымотал меня.

— То ли ещё будет, — засмеялся Логан.

Наутро, когда Сабрина заявилась с готовым планом занятий, Дик явно пожалел о горячности, с которой обещал на время их встреч превратиться в добросовестного ученика, потому что объём предстоящей работы пугал. Сабрина пыталась смягчить произведённое впечатление, оставив на виду только план сегодняшнего урока, но было слишком поздно.

— Не против, если мы сначала позавтракаем? — жалобно протянул Дик.

Возразить у Сабрины не хватило совести, и урок начался на кухне.

Вообще, чем больше времени они проводили с Сабриной, тем отчётливее Логан понимал, что никто из них — не их троих, а вообще бывших одноклассников — не знал друг друга, и это невзирая на многолетнее тесное знакомство и ежедневное многочасовое общение. Она все называли себя друзьями, а на деле не были даже приятелями.

Вот, например, Сабрина. Проучившись в одном классе лет шесть, посещая одни и те же мероприятия, общаясь в одной компании, до начала занятий в доме Дика Логан был уверен, что Сабрина скучная, помешанная на правилах формалистка, которая не умеет веселиться. Не счесть число раз, когда она посреди вечеринки заявляла, что ей нужно заниматься, уходя сама и утаскивая Каза, с которым встречалась, заставляя его себя провожать. У Сабрины даже не было близкой подруги — только приятельницы, потому что любому дружескому общению она предпочитала дополнительные занятия и подготовку к школе. Над ней даже не шутили — а смысл? Сабрина бы всё равно не изменилась.

Но сейчас Логан видел перед собой взрослую, серьёзную, ответственную девушку, которая в перерыве могла весело расхохотаться над нелепой шуткой Дика, столкнуть того в бассейн прямо в одежде за то, что вместо ответа на вопрос Дик стал дурачиться, или кинуть маффином в самого Логана — чтобы не подсказывал.

Она была живой, забавной и милой — но только если это не мешало.

Получив высшие баллы по всем экзаменам, Сабрина легко поступила в Гарвард и уже сейчас в свободное время готовилась к занятиям несмотря на то, что те должны были начаться лишь в сентябре и никакой конкретики не было и в помине.

— Ну, право есть право, — с мечтательным видом улыбалась она. — Кое-что предстоит выучить независимо от вуза и программы, так почему не сделать это сейчас? Когда начнётся учёба, времени будет катастрофически не хватать…

Логан не мог не восхищаться её целеустремлённостью, пусть такой подход к жизни и казался ему странным.

— А что ты потом будешь вспомнить о молодости? — поддевал Дик. — Как корпела над учебниками?

— Потом, Дик, — парировала она, — я буду отличным адвокатом, и мне некогда будет думать о ерунде.

За неделю Сабрина протащила Дика, а с ним и Логана, по всей программе средней школы и осталась удовлетворена результатами.

— Ты же не дурак, Дик, — сокрушалась она. — Почему же ты всё время получал отвратительные оценки?

— Неинтересно было, — честно отвечал тот.

— А теперь вдруг стало интересно?

— А теперь Логан мне мозги прочистил.

Сам Логан, тоже с прочищенными мозгами, занимался вопросами страховки на дом и не имел возможности всё время присутствовать на уроках, хотя начал получать удовольствие от самого процесса учёбы. И это радовало, потому что он всё же сомневался, что всех правильных мыслей будет достаточно, чтобы не просто поступить в колледж, но и закончить его.

Узнавать новое было интересно, но ещё приятнее было ощущать, что знания не оседают бесполезным грузом где-то на задворках памяти, а ты вполне можешь ими распоряжаться, применять их. По примеру Сабрины он нашёл в сети учебники по выбранной специальности и вечерами, оставаясь в одиночестве, читал… В принципе, всё было понятно, а что не было — теперь он знал, на чём стоит акцентировать внимание, какие знания подтянуть, о чём в первую очередь спрашивать будущих профессоров…

Коган, как и обещал, покинул Калифорнию, отправившись в долгожданный отпуск с супругой, но про любимого клиента не забыл и договорился о встрече в Хёрсте и для него, и даже для Дика.

— Ваша история Сайрусу известна, — развалившись в гамаке, в соломенной шляпе, пёстрой гавайской рубашке, с бокалом ярко-голубого коктейля с зонтиком в руке, старый еврей не походил на акулу юриспруденции, скорее на милого дедушку, наставляющего любимого внука. — Так что побольше скромности, поменьше гонора. Я дал вам наилучшие рекомендации, Логан, и верю, что вы не испортите всё. Но вот насчёт вашего приятеля я ручаться не мог, ограничился просьбой проявить снисходительность и пойти навстречу. Гарантий нет, но Сайрус вроде не настроен враждебно. Сумму мистер Касабланкас пусть сам обговорит, кажется, в старом крыле библиотеки нужен ремонт…

— Спасибо, Сэм, — проникновенно улыбнулся в камеру Логан, — вы лучший!

— Полно, друг мой, для чего ещё нужны адвокаты, как не для устранения мелких недоразумений на дороге жизни?

Закончив разговор, Логан не поленился найти отель Когана и, позвонив туда, заказал для него лучшую бутылку виски, какая нашлась в баре. Сорокалетняя выдержка и запредельная цена были именно тем самым сочетанием, что наглядно продемонстрировало его признательность. Да, гонорары Когана были огромными, но их он сполна заслуживал, а вот суета насчёт колледжа не была его работой и не входила в «пакет услуг», а потому заслуживала материальную признательность.

Встреча с деканом была назначена на следующий понедельник, но говорить об этом Дику Логан не стал — тот и так с каждым днём всё сильнее паниковал, что ничего не успеет выучить и в итоге даже без вступительных экзаменов, на простом собеседовании за деньги, — провалится.

— У тебя всё получится, — хлопнул Логан друга по плечу, решив до вечера воскресенья придержать волнующую информацию. — А даже если нет, я не позволю тебе вернуться к прожиганию жизни. Будешь учиться сам, сдашь экстерном экзамены за первый курс…

— Кажется, ты меня переоцениваешь, — пробурчал Дик, хотя за поддержку был признателен.

— А ты себя недооцениваешь. Всё будет нормально, не дёргайся. И научись уже верить в себя.

Дни были наполнены заботами и учёбой, Дик добросовестно корпел над заданиями Сабрины, Логан пытался наверстать гуманитарные дисциплины, которыми пренебрегал в школе, ну и заодно повторял остальной материал, не желая облажаться на собеседовании, устроенном для него Коганом, но на настроении это не сказывалось. Они много шутили, плавали в бассейне, питались здоровой пищей и просто наслаждались непривычно тихим летом.

Вероника, не дававшая о себе знать в течение почти двух недель, решила выяснить отношения именно в тот момент, когда Логану больше всего нужно было быть спокойным, чтобы настроиться на утреннюю встречу с О'Дэллом.

Её имя на экране телефона уже заставило пульс зачастить, нетрудно было представить, что будет после разговора… И это не вспоминая уже о том, что он до сих пор не предупредил Дика о планах на завтра, а значит, вечером предстояло поучаствовать в сцене с паникой, неуверенностью, придётся приводить того в чувства, пресекать самоуничижающие приступы и терпеливо убеждать лучшего друга, что всё будет нормально… А для этого самому было бы неплохо быть спокойным.

— Привет, — максимально сдержанно поздоровался Логан и уже собрался сказать, что не может сейчас говорить и потому перезвонит завтра, когда Вероника привычно поломала ход беседы:

— Я хочу быть с тобой, — с места в карьер заявила она, даже не ответив на приветствие и, разумеется, проигнорировав тон.

По лицу начала расползаться сумасшедшая улыбка, но утренняя встреча была слишком важна, чтобы позволить сейчас эмоциям заглушить разум. И как бы ни хотелось бросить всё и рвануть к Веронике, Логан не мог отдаться во власть чувств. Только не сегодня.

— Тебе потребовалось две недели, чтобы понять это? — нарочито спокойно спросил он, ненавидя себя за этот тон.

— Н-нет... — растерянно протянула она, справедливо ожидая совершенно иной реакции. — Мы можем встретиться? Всё же по телефону такие вещи обсуждать...

— Конечно, но завтра, — делая над собой ещё одно усилие, сказал Логан и досадливо хмыкнул, поняв, что необходимо объясниться, иначе он рискует снова её потерять и теперь уже по собственной глупости: — Я ждал твоего звонка намного раньше, но всё равно радуюсь, как идиот. Однако у меня завтра очень важная встреча, потому я не могу сейчас думать о нас, мне нужно собраться с мыслями и настроиться.

— Мне не нужно было столько времени, чтобы понять это, — с облегчением вернулась к теме Вероника. — Оно потребовалось на то, чтобы разобраться в себе и понять, не обману ли я тебя, пообещав измениться.

— И как? — не скрывая улыбку и позволяя ей проникнуть в голос, поинтересовался он, боясь, но отчаянно желая дать надежде шанс.

— Ну... — лукаво протянула она, — ты узнаешь все завтра — после твоей важной встречи.

Глупая радость перехватила горло, нежными объятиями душа и опьяняя.

— Я позвоню, — сказал Логан, заставляя себя дышать.

Отложив телефон, Логан зажмурился, боясь поверить, что это правда, что Вероника действительно согласилась вернуться к нему и, главное, пересмотреть парадигму их отношений.

Гоня прочь надежду, чтобы не погрязнуть в жалости к себе, Логан почти убедил себя, что у их истории нет будущего; настраивая себя на то, что никаких «их» больше нет, он так преуспел, что теперь не мог полноценно обрадоваться. Одним из доводов «за» выбрасывание Вероники из головы был колледж: если у них есть время лишь до конца лета, нет смысла дёргаться — отношениям всё равно придёт конец в последний день августа, когда она уедет в колледж, а он останется в Нептуне. А расставаться будет так же больно, как и в первый раз, когда бы это ни произошло. Но теперь ситуация была иной, и был неплохой шанс, что завтра декан даст благословение и на его учёбу, и на счастье в личной жизни.

— Ты чего? — недоумённо посмотрел на него Дик, заглянув на кухню за чашкой кофе и застав Логана неподвижно стоящим перед подготовленными для ужина полупорезанными овощами.

— Потом, — отмахнулся он. — Иди учись, поговорим, когда закончите.

Дик нахмурился было, но требовать ответа не счёл нужным. Он слишком хорошо знал Логана, чтобы не понимать, насколько тот может быть упрямым.

То ли у Сабрины были планы на вечер воскресенья, то ли любопытство Дика сыграло роль, но сегодня уроки закончились раньше обычного, и Дик вновь возник на кухне всего через полчаса. Ужин ещё не был готов, но Логан уже не стоял, уставившись в одну точку.

— Сабрина ушла, — озвучил очевидное Дик и вопросительно изогнул бровь. — Что случилось-то?

— Не случилось, — улыбнулся Логан. До разговора с Вероникой утверждать, что они снова вместе, не хотелось, опять же Дик был неспособен именно в этом вопросе разделить его радость, да и были иные важные новости. Потому Логан промолчал о её звонке, зато сообщил то, что Дику было нужно знать: — Утром у нас встреча с деканом О'Дэллом.

Дик уронил телефон, что держал в руке, и чуть не сел мимо стула.

Как Логан и предполагал, после озвучивания новостей Дика пришлось успокаивать и долго убеждать, что ничего ужасного в ситуации нет, напротив…

Полноценно выспаться не удалось, но несмотря на малое число минут глубокого сна, встал Логан в хорошем настроении. Ему снилась Вероника, вернее, они как пара, сон был ярким, эмоциональным, наполненный страстью... Принимая душ, Логан позволил себе немного пофантазировать, как его мечты наконец обретут реальность, и хотя рука была слабой заменой любимой девушке, разрядка позволила очистить мысли и сосредоточиться на важном.

— Не нервничай, — велел он Дику перед выходом из дома. — Ты не утверждаешь, что гениален, ты просишь проявить снисходительность и дать тебе шанс.

— Как считаешь, стоит упоминать про ордер на отца и самоубийство Бивера? — бледный от волнения и непривычно хмурый Дик забрался на пассажирское сиденье машины и сел вполоборота к Логану, поджав под себя ногу. — Это не будет тупо?

— Посмотришь по обстоятельствам, — пожал плечами тот, заводя «Ниссан» и трогаясь с места. — Сэм сказал, что декан в курсе истории, так что ныть не стоит, но если он решит отказать, можешь чуть надавить на жалость.

Бывать ранее в Хёрсте им не доводилось. Когда был день открытых дверей и на экскурсию по колледжу приглашалась их школа, и у Логана, и у Дика нашлись занятия поинтереснее, так что с самого въезда на территорию кампуса оба крутили головами по сторонам.

— А мы будем жить в общаге? — вдруг спросил Дик. — Ездить каждый день, конечно, не слишком привлекательно звучит, но дома как-то привычнее... бассейн опять же...

— Давай сначала студентами станем, — хмыкнул Логан, — потом разберёмся с размещением.

Студенческий городок, несмотря на то, что занятия должны были начаться аж через месяц, вовсе не выглядел вымершим. Народа было не сказать чтобы много, однако дома братств и сестринств были обитаемы, по тенистым тротуарам гуляли люди, посреди газона расположилась группка девушек в бикини, да и в здании университета вовсе не царило безмолвие.

Оробев в последний момент, Логан с Диком вошли в приёмную чуть ли не бочком.

— Экхолз? — хмурая женщина в приёмной сначала бросила взгляд на часы и лишь после этого удостоила вниманием визитёров — убедившись, что они не опоздали.

— Это я, — шагнул вперёд Логан.

— Проходите, вы точно по времени. А вы, — буркнула она Дику, — сядьте.

Парни переглянулись, Дик одними губами произнёс пожелания удачи и сел на указанное место. Логан же сделал глубокий вдох, в два широких шага пересёк приёмную и с уверенностью, которой не испытывал, постучал в дверь, сразу же её раскрывая.

— Доброе утро, декан О'Дэлл, Логан Экхолз, мне назначено.

Сайрус О'Дэлл выглядел... обычно. Сухопарый мужчина лет сорока, выглядевший на все пятьдесят. Он не производил впечатления строгого начальника или дотошного ментора, но обманываться внешностью Логан не собирался: мало того, что О'Дэлл занимал руководящую должность, так и Сэм о нём говорил с уважением, что означало, что мужчина напротив совсем не так прост, как может показаться на первый взгляд.

— Здравствуйте, — не скрываясь рассматривая Логана, кивнул декан, указывая на стул. — Мистер Коган очень просил за вас, поэтому вы здесь, однако если вы рассчитываете, что уже стали студентом, вынужден вас разочаровать.

Логан промолчал. Конечно, хотелось бы, чтобы всё действительно было так просто, он на такое он даже не рассчитывал.

— Что ж, — не заметив на его лице следов разочарования, О'Дэлл, кажется, остался доволен, — в таком случае давайте побеседуем. Вступительные экзамены вы пропустили по уважительной причине, но я должен убедиться, что вы достойны занять место в числе студентов Хёрста...

Беседа — допрос! Уж Логан-то прекрасно знал, как в полиции называют такие «беседы»! — растянулась на полтора часа. О'Дэлл гонял по всей школьной программе, но этого ему показалось мало, потому после оценки знаний настал черёд логики, умения размышлять и делать выводы... После «бесед» с Китом Марсом, Доном Лэмбом или тремя разными помощниками прокурора Логан выходил из допросной менее выжатым, чем после «беседы» с деканом. Утешало лишь то, что всё было не зря.

— Что ж, я рад, что мистер Коган ничуть не преувеличил ваши достоинства. — Он перегнулся через стол с улыбкой, преобразившей его лицо, и крепко пожал руку вскочившему от переизбытка эмоций Логану. — Добро пожаловать в Хёрст, мистер Экхолз.

— Спасибо, сэр! — На язык просились всякие «я не подведу», но он уже привычно прикусил язык и сказал совершенно иное: — Знаю, мистер Коган говорил вам не только обо мне... Если позволите...

— Речь о вашем друге, я верно понимаю?

— Всё верно. Сэр... Дик Касабланкас никогда не был лучшим учеником, да и поведение его оставляло желать лучшего — я этого не отрицаю. Однако он серьёзно настроен на учёбу. Он совсем не такой, как всем кажется...

— Мистер Экхолз, — перебил О'Дэлл с терпеливой полуулыбкой, свидетельствующей, что пора заткнуться, — уверяю, я буду оценивать мистера Касабланкас непредвзято. Мистер Коган ввёл меня в курс дела, так что я осознаю, насколько нелегко пришлось вам обоим, и, признаться, мне приятно видеть, что случившееся не разрушило вашу дружбу и вы переживаете за друга, это как-то настраивает на позитивный лад... Однако высокие моральные качества — не главное, чем должен обладать студент моего университета.

— Он занимается каждый день, — всё же вставил Логан. — Спасибо, сэр. Не буду больше вас задерживать.

— По всем вопросам обращайтесь в студенческий совет, секретарь даст вам контакты.

Логан благодарно кивнул и пятясь вышел из кабинета.

Дик вскочил со стула, как только дверная ручка дёрнулась.

— Всё хорошо, — тихо улыбнулся Логан, не имеющий возможности нормально обо всём рассказать из-за секретаря. — Я буду ждать в машине...

— Мистер Касабланкас, можете войти, — тут же проскрипела секретарь.

Дик бросил отчаянный взгляд на Логана, тот сжал его плечо и чуть подтолкнул, и Дик, как на эшафот, шагнул к кабинету О'Дэлла.

Взяв контакты главы студенческого совета, Логан покинул административное здание и двинулся к парковке, на ходу набирая номер телефона. Его школьные оценки были не слишком плохими, всё же даже несмотря на многочисленные прогулы совсем на школу он не забивал, да и знал он программу не сказать чтобы плохо, но О`Дэлл промурыжил его полтора часа — и это с учётом рекомендации Сэма. Сколько займёт собеседование Дика, с трудом наскрёбшего баллы на низшие из допустимых оценок, страшно было даже предполагать. И терять это время на переключение радиостанций в машине не хотелось.

Главой студенческого совета оказалась грубоватая дама, которой Логан без колебаний дал бы лет тридцать пять — по крайней мере выглядела она старше его матери. Однако Саманта Роув была старше него всего на пару лет — она перешла на последний курс, была отличницей, состояла в куче разнообразных комитетов и вот уже полгода возглавляла совет, иными словами, знала всё и обо всём и действительно могла ответить практически на любые возникающие по ходу знакомства со студенческой жизнью вопросы.

Первым делом Логан выяснил, как обстоят дела с общежитием, и остался доволен. Сумма взималась чисто символическая, а если ехать домой будет совсем уж не с руки, на улице он не останется, — так что он без колебаний согласился на место в общаге.

— Как вступишь в братство, можешь переехать туда, — ничуть не сомневаясь, что вступление в братство для него вопрос времени, сообщила Саманта, — а до тех пор комната будет за тобой. Поскольку ты опоздал, — она хмуро посмотрела на него, не скрывая осуждения, — с соседом придётся уживаться. Скорее всего, им окажется кто-то из тех, кто прибыл вовремя, познакомился с соседом и попросил о переводе.

— Мой друг вроде как тоже опоздал, его ещё точно никуда не поселили, — закинул удочку Логан. — Если что — он может стать моим соседом?

— Да, без проблем, так даже проще. Тогда я сделаю отметку, чтобы к тебе никого не определяли пока…

О расписании, библиотечных правилах, традициях и обязанностях хёрстовцев Саманта вещала вдохновенно, и хотя раньше Логан непременно бы заскучал и перестал слушать, сейчас всё его внимание было приковано к ней. Новая жизнь диктовала свои условия, но ему это, кажется, начинало по-настоящему нравиться.

Про братства Саманта отзывалась сдержанно и в подробности не вдавалась:

— Сам всё узнаешь, — подвела она итог скомканному рассказу. — Спортом занимаешься?

— В команды вступать не планирую, — сразу обозначил позицию Логан.

Он любил сёрфинг и плавание, занимался тяжёлой атлетикой и с удовольствием играл в регби, но решив посвятить себя учёбе, не хотел отвлекаться ни на регулярные тренировки, расписание которых не будет подстроено под его планы, ни на неизбежное притирание к членам команды. Новых друзей он не искал, заводить полезные связи рассчитывал вне спортивного комплекса, а потому решение далось легко и было окончательным.

Неспешная прогулка по кампусу, осмотр комнаты, столовой, нескольких аудиторий, библиотеки, спортивного комплекса… Логан потерял счёт времени, но всё равно осознавал, что Дик слишком долго не звонит. Простившись с Самантой, он купил кофе и вернулся к машине, нетерпеливо поглядывая на двери в административный корпус.

Можно было позвонить Веронике, но пока неясно было, когда отпустят Дика — и с какими новостями, — делать этого не хотелось.

Она позвонила сама.

— Ты про меня забыл? — игриво, но с долей неуверенности в голосе спросила она вместо приветствия.

— Думал о тебе минуту назад, — честно ответил он, — но не стал звонить, потому что пока не знаю точно, когда освобожусь.

— Не скажешь, что у тебя за важное дело было?

— Я поступил в Хёрст, — просто сказал он без всяких вступлений — теперь уже можно было.

Логан почти наяву увидел, как Вероника изумлённо охает.

— Ты серьёзно?! — воскликнула она через полминуты. — Боже, Логан! Я поверить не могу! Как тебе это удалось?!

— Не так просто, как хотелось бы.

— Это же здорово! Я так рада за тебя! За нас!

Он рассмеялся — слышать это «нас» в исполнении Вероники Марс было приятно вдвойне: и потому, что она признавала существование их как пары, и потому что она наконец признавала это вслух.

— Я тоже рад.

Вероника принялась расспрашивать обо всём, и он с удовольствием отвечал. И про допрос декана, и про произведённое кампусом впечатление, и про свои планы… Они так давно не болтали как друзья, но так легко вернулись к этому, что в сердце разливалось тепло.

— Так всё же, когда мы встретимся? — спросила Вероника минут через двадцать, закончив разговор о колледже сравнением оценки.

— Я надеюсь, что сегодня вечером, но я ещё в Хёрсте. Я позвоню, ладно?

— Ладно, — спокойно и, кажется, ничуть не обижаясь на задержку, с улыбкой в голосе согласилась она. — И я правда очень за тебя рада.

Логан убрал телефон и откинулся на сиденье со счастливым выражением лица. Он понятия не имел, какими теперь будут их отношения, но перестал сомневаться, что они будут.

Дик появился минут через пятнадцать. Бледный, явно уставший, но довольный.

— Ну что, я могу тебе поздравить? — выйдя из машины, спросил Логан, и когда Дик кивнул, через силу улыбнувшись, крепко его обнял. — Это же отлично! Чёрт, Дик, не могу поверить, что мы оба теперь студенты.

— Круто, — выдохнул Дик, залез в машину и буквально стёк по сиденью, опуская его почти горизонтально. — Ты не представляешь, как он меня дрочил!

— Да уж представляю, — хмыкнул Логан, заводя мотор. — Или, думаешь, я с ним полтора часа чаи гонял? Так, я всё выяснил и обо всём договорился. Нам дают общагу, но жить в ней мы не обязаны. Сейчас позвоню… — Он набрал номер Саманты и обрадовал её, что вопрос с соседом окончательно решён. Продиктовав данные Дика, Логан подтвердил отправку обеих квитанций на оплату на свою почту и, поблагодарив, простился. — Ну всё, готово.

— Позвони и Сабрине, — благодарно улыбнувшись, попросил Дик. — Сегодня я точно не смогу заниматься. Такое впечатление, что мой мозг вытащили, нашинковали на тонкие полоски, потом сунули в блендер, а получившуюся массу запихали обратно в голову.

Логан сочувственно хмыкнул и набрал номер Сабрины. Кто из них кого поздравлял, понять было сложно, но радовались они вполне искренне.

Выехав на трассу, Логан немного поколебался, покосился на вареный вид Дика, но всё же решил признаться:

— Вчера Вероника звонила. Мы снова вместе.

— Мдэ.

— Очень приятно, что ты за меня рад, — беззлобно поддел он. — Завезу тебя домой и наконец поеду встречусь с ней. Вчера, как ты понимаешь, я отказался — боялся, что эмоции помешают сегодняшней встрече.

Дик повернулся, подпёр голову рукой и задумчиво смотрел на лучшего друга.

— Ну давай, я же вижу, что ты хочешь сказать гадость, — то ли разрешил, то ли просто смирился с неизбежным Логан.

— Не гадость, — качнул тот головой. — Просто… Если всё будет так, я порадуюсь за тебя…

— Как — так? — не понял Логан.

— А вот так, как ты только что сказал. Чтобы Вероника не была для тебя на первом месте всегда и во всём. Я всё понимаю, любовь и всё такое, но, Логан, у тебя есть своя жизнь, а ты напрочь забывал об этом, пока вы встречались. Стоило Веронике поманить, и ты забивал на всё.

— Этого не будет, — спокойно возразил Логан. — Серьёзно, Дик. Я слишком сильно изменился, чтобы подобное меня устраивало теперь. И она это вроде поняла. Ну, я намерен выяснить это в первую очередь.

— Сначала поговори с ней, — быстро произнёс Дик. — Я в курсе длительности твоего целибата, но серьёзно — сначала поговори.

Логан рассмеялся, но кивнул.

— Так и планирую сделать. В конце концов, я достаточно долго ждал, могу подождать и ещё час-день-неделю.

— Ну что ж, — после паузы сказал Дик, возвращая сиденье в естественное положение, — тогда я рад за тебя. И приходите, как наговоритесь, надо же отметить наше нежданное поступление.

— Уверен? — не торопясь соглашаться, уточнил он.

— Конечно, — уверенно кивнул Дик. — Если ты счастлив, твоя девушка желанный гость.

— Тогда ты пригласи Сабрину. Всё же без её помощи твои шансы были где-то в жопе.

— Справедливо. Что ты о ней думаешь?

— О Сабрине?.. Да ничего. Ты помнишь, что через месяц она уедет в Бостон?

— Ну я ж не жениться на ней собрался!

— Тогда она мне нравится, — рассмеялся Логан. — Дерзай, Казанова.

Высадив Дика у дома, Логан сразу же развернулся и поехал к Веронике. На выезде из Девятого района его осенило, что стоило хотя бы принять душ и переодеться, всё же утренняя нервотрёпка и целый день в машине не слишком благотворно сказались на свежести одежды, но снова откладывать встречу было уже выше его сил. Достав телефон, он набрал знакомый номер и улыбнулся.

— Ну что, ты готова? — спросил Логан, уже привычно игнорируя приветствия.

— Неужто ты наконец освободился?

— И буду у тебя через пятнадцать минут.

В трубке послышался какой-то трест, затем отдалённые ругательства…

— Это я на радостях телефон уронила, — чуть сдавленно сообщила Вероника и засмеялась. — Жду. Но не торопись.

— Понял, — хмыкнул он, отключаясь.

Веронике явно нужно было время, чтобы собраться, всё-таки позвонить стоило пораньше, так что Логан отпустил педаль газа, позволил скорости упасть до сорока миль в час и дальше ехал медленно и не спеша, наслаждаясь видами Тихоокеанского шоссе.

Океан едва слышно шумел, кричали вездесущие чайки, мимо размытыми полосками проносились спортивные кары, клонящееся к горизонту солнце слепило, а настроение как взлетело до самых облаков, так и осталось на отметке «отлично».

Он остановился в знакомом месте, но не стал спускаться к воде или даже выходить из машины. Да, эмоций было много, но они были наконец-то положительными, избавляться от них совсем не хотелось. А вот успокоиться не помешало бы, чтобы его разум оставался холодным — несмотря на горящие в сердце чувства. Логану даже не пришлось стараться, пары минут, пока он улыбался океану, хватило, чтобы на него снизошло умиротворение.

Он снова тронулся в путь; на периферии сознания вяло ворочались мысли, например, что у него теперь нет дома, а от номера в «Гранд-отеле» он отказался, и единственным местом, куда он мог привести свою девушку, был дом Дика. Но расстраиваться из-за потенциальных неудобств он не собирался. Конечно, Логан давно мечтал о сексе с Вероникой, однако он её действительно любил, а ещё уважал, потому не только не требовал и не давил на неё, но и не делал ничего, чтобы приблизить это событие. Пусть всё идёт, как идёт, решил он в начале их отношений, и мнения своего не изменил. В прошлом Вероники было изнасилование, и потому казалось ужасно неправильным проявлять настойчивость. Правда, он предполагал, что эта проблема утратила актуальность и у Дункана с Вероникой уже был секс… Но ревность так и не подняла голову. Бывший друг, а ныне скрывающийся от ФБР похититель младенцев не был его соперником уже очень давно. Вероника, конечно, утешение нашла именно в объятиях своего первого парня, и это едва не убило Логана, но её чувства к нему не пропали, пока она встречалась с другим — в этом был уверен не только Логан, но и сам Дункан. Да и Вероника не слишком старательно отрицала.

Но теперь всё это окончательно перестало иметь значение. В прошлом у них всех были люди и события, о которых хотелось забыть, так зачем их тащить в новую жизнь?

Логан видел её совсем недавно, на суде, но девушка в деловом костюме казалась чужой и незнакомой, а вышедшая сейчас к нему Вероника — своей, родной.

Он выскочил из машины и застыл, не зная, что предпринять. Хотелось подхватить её, прижать к себе и целовать не переставая, но было ли это уместно с учётом того факта, что они пока ничего не решили?

К счастью, у Вероники никаких сомнений не нашлось, и она просто обвила его шею руками и, привстав на цыпочки, поцеловала. Логан ответил с жаром, всё же поднял её за талию и прижал к себе, но вскоре отстранился.

— Ты не представляешь, как я по тебе соскучился, но нам нужно поговорить.

— Ты прав. Поедем к тебе? Прости, к себе не приглашаю, сам понимаешь, папе нужно время, чтобы переварить новость, что мы снова вместе.

— Бедняга шериф. За что ты так с отцом?

Вероника рассмеялась.

— За то, что он бросил меня во время поездки отца с дочерью, — весело сказала она. — Кэндалл Касабланкас попросила его об услуге, и папа забил на меня.

— Кэндалл? — напрягся Логан. Вероника помрачнела — она знала об их романе. Однако Логан думал совершенно о другом. — Дик не видел мачеху несколько недель, и она не звонила и не писала. Кажется, твой отец последний, кто её видел.

— Поверить не могу, — досадливо стукнула кулаком по парпризу Вероника. — Обычно я всё порчу расследованиями.

— Половым путём передаётся?

— Узнаем после попытки передачи, — прыснула она, но сразу посерьёзнела. — Слушай, давай мы не будем сейчас говорить про миссис Касабланкас, ладно? Уверена, нам найдётся, что обсудить.

— Несомненно, но… Ты же понимаешь, что теперь фраза «поехали ко мне» означает «поехали к Дику»?

— Чёрт… — досадливо скривилась Вероника, кажется, только сейчас это осознав.

— Он не будет нам мешать, обещаю, но всё же…

— Дик меня ненавидит.

— Вовсе нет. Нет, Вероника, — повторил Логан с большей уверенностью в голосе. — Дик будет паинькой, пока я счастлив с тобой. Это его слова.

— Хм. Ну что ж, тогда давай попробуем тебя осчастливить. Но сейчас я не хочу встречаться с Диком.

— Значит, сейчас не поедем домой… Пока не начали серьёзный разговор… Мы с ним собираемся отметить наше поступление в Хёрст…

— Наше?! — перебила она. — Постой… Дик тоже поступил?!

— Да, когда мы с тобой в обед разговаривали, я этого ещё не знал, он как раз общался с деканом…

Вероника присвистнула.

— Признайся, Логан, у тебя есть волшебная палочка? Иначе я не могу понять, как Дик Касабланкас умудрился попасть в число студентов!

— Он не такой плохой, как ты думаешь, — немного обиделся за друга Логан.

Но Вероника покачала головой:

— Дело не в моём к нему отношении. Исключительно в самом Дике. Он отвратительно учился, провалил все экзамены — да-да, я в курсе, что ему натянули оценки на минимальный проходной балл. Но, Логан, в колледж с такими знаниями и оценками не берут! Особенно когда списки зачисления уже вывешены!

— Дик занимался. И ещё будет заниматься… В общем, я хотел бы, чтобы ты была с нами на этом отмечании.

— Втроём?

— С Сабриной Фулер.

— Оу, Дик и Сабрина?!

— Пока нет, — улыбнулся Логан. — Она его репетитор, ну и…

— Понятно, — закатила глаза Вероника и вдруг взяла его за руку и, потянув на себя, прижалась к ладони щекой. — Как же давно мы не общались! Я столько не знаю о твоей жизни!

— Кажется, пора это исправлять?

— Не кажется — точно! Поехали к Дику.

— Ты же сказала…

— Плевать! Я хочу обнимать тебя, целовать, и чтобы никто нам не мешал, а песок не лез в стратегически важные места. Раз уж у меня дома злобный бывший шериф, а ты, сиротка Энни, вообще стал бездомным…

Логан расхохотался и наконец завёл «Ниссан».

— Эх ты, Вероника Марс, вокруг столько интересных богатых парней, а ты выбрала бездомного.

Смех Вероники бальзамом лился на израненное сердце. Она так и не отпустила его руку, и хотя это слегка мешало, Логан ни за что не отказался бы от этого банального знака внимания.

Он волновался и переживал, сомневался и представлял наихудшие сценарии, не в силах предположить, каким будет итог её размышлений, потому что напрашивающийся вариант его категорически не устраивал, и сейчас, чувствуя тепло её руки, видя её сияющие глаза, не мог отделаться от чувства, что это всё сон. Вероника Марс и открытое проявление чувств — вместе эти словосочетания смотрелись дико. Замкнутая, молчаливая, когда дело касалась чувств, Вероника даже в моменты страсти никогда не говорила ничего «такого». Он до сих пор не знал, любила ли она его, когда они встречались, и что чувствует сейчас, потому что сама Вероника скорее откусила бы себе язык, чем произнесла три заветных слова. Да, разумеется, по её поведению было понятно, что он ей не безразличен, Логан не сомневался, что она по-настоящему дорожит им, но хотел намного большего — не догадываться, а знать, ему нужно было вербальное подтверждение.

И теперь у него был шанс его получить.

Вероника обещала измениться, и он хотел верить, что ей это удастся. По крайней мере, он не сомневался, что она действительно попытается — она ведь уже пыталась, уже говорила больше, чем раньше…

— Расскажи, чем ты занималась, пока я, скажем так, отсутствовал, — попросил он, соскучившись по её голосу.

— Мне не хотелось бы портить момент воспоминаниями о не самом приятном периоде жизни, — призналась она после небольшой паузы. Это тоже было больше, чем можно было бы ожидать от прежней Вероники.

— Нам всё равно придётся обсуждать в том числе и неприятные моменты, — пожал он плечами, — так почему бы не начать прямо сейчас, чтобы эта часть осталась позади?

— Хм. Ладно. Но тебе не понравится.

— Я уже пережил это, — напомнил он с мягкой улыбкой.

— И простил меня? — переплетая их пальцы, спросила Вероника.

— Почти. Как раз сейчас я очень к этому близок.

— Логан, — её голос изменился, стал ниже и серьёзнее, — мне жаль, что я тебя обидела, я этого не хотела. Я… Я не должна была сбегать… Вернее, должна была вернуться после этого, но… Я не нашла в себе сил. Мне было очень страшно, Бивер… Ты не слышал, сколько всего он мне наговорил, да и оружие… Я уже была на грани, а потом ты просто взял и застрелил его, и я…

Он нажал на тормоз, прижался к обочине и, жалея, что настоял на разговоре в дороге, перегнулся через сиденье, обнимая её. Слов не было, да и что тут можно было сказать? «Извини, что убил парня, который пытался убить тебя»? Бред. И потому он молчал.

Веронике потребовалось две минуты, чтобы взять себя в руки.

— Я знаю, что ты спас меня, — заговорила она, грустно улыбнувшись и высвободившись из объятий, — и знаю, что ты… ну, не дружил, но… в общем, я знаю, что у тебя были неплохие отношения с Бивером, опять же он брат Дика… Я не могла понять, как ты смог убить его. Это ведь был не просто незнакомый чувак с пистолетом. Ты его знал с детства…

— Вероника, он угрожал тебе. Тебе, понимаешь? Целься он в кого угодно другого, я бы не стал вмешиваться. Но он пытался убить тебя.

— Чёрт, — простонала она, пряча лицо в ладонях. — Ты как-то сказал, что убьёшь любого, кто причинит мне вред…

— У меня много недостатков, но лживости среди них нет, — негромко заметил он.

— Я не думала, что ты говорил серьёзно, — помолчав, покачала головой Вероника. — Знаешь… Это пугает.

Он пожал плечами и включил передачу, трогаясь с места.

— Поверь, видеть кровь на твоём заплаканном лице и понимать, что человек с пистолетом на полном серьёзе намерен тебя убить, это намного более страшно.

— Верю, — серьёзно посмотрела она на него. — И даже не могу сказать «не делай так больше», потому что ты не послушаешь, да и это будет чистой воды лицемерием.

— Ты права, я не собираюсь отказываться от своих слов.

— Логан…

Она замолчала, и он повернулся к ней.

— Что?

— Чёртова машина, — проворчала Вероника и приказала: — Тормози!

Не понимая, в чём причина, Логан всё же послушно нажал на тормоз и снова съехал на обочину.

Вероника открыла дверь и поманила его за собой. Не задавая вопросов, он вышел из машины, обошёл её со стороны капота и вопросительно уставился на стоящую у пассажирской двери Веронику.

— Я просто подумала, что на ходу этого делать не стоит, — сказала она со смущением, подошла, обняла и, запрокинув голову, чтобы видеть его лицо, просто сказала: — Ты должен это знать. Я люблю тебя.

У Логана перехватило дыхание. Если бы в тот момент с неба посыпались камни, он бы и не заметил. Во всём мире для него сейчас существовала одна Вероника… Вот только из головы напрочь вымело все мысли, а язык будто присох к нёбу.

Промычав нечто нечленораздельное, но явно восторженное, он подхватил её на руки и закружил. Вероника рассмеялась во весь голос, больше не пытаясь притвориться, что ничего особенного не происходит. А потом они целовались, забыв о времени, месте, вообще обо всём на свете, пока пассажиры одной из проезжающих машин не начали сигналить и свистеть.

— Я не буду портить момент и говорить: «Наконец-то», — ласково улыбаясь, шутливо произнёс Логан.

— Куда ты так торопишься? — фыркнула в ответ Вероника, берясь за дверную ручку. — Не прошло и года!

— Вообще-то прошёл…

— Логан!

Он рассмеялся, чмокнул её в нос и пошёл к водительскому месту.

Они всегда будут спорить, может, даже ссориться, ничего особенно плохого в этом не было. Зато он был совершенно уверен, что никогда не заскучает с этой девушкой.

— Кстати, — с невозмутимым видом произнёс он, трогаясь с места, — я тебя тоже люблю.

Вероника поперхнулась воздухом, потом закашлялась и наконец рассмеялась.

— Ты ужасен! — сквозь смех выдавила она.

Пару миль они проехали в умиротворённой тишине, а затем Логан вспомнил о данном самому себе слове и помрачнел.

— Вероника, наши чувства не отменяют всего того, что я говорил. Может, пока ты этого не заметила, но я правда изменился, и как раньше — меня это не устраивает, мне это не нужно, я этого не хочу. Я хочу быть с тобой, однако…

— Я помню, — сразу же посерьёзнела она. — Ты прав, нам нужно это обсудить, но… Ты же видишь, я говорю о своих чувствах!

— И я ценю это, поверь. Но мои желания — ты не обязана следовать им. Я не собираюсь ломать тебя, клещами тянуть из тебя откровенности…

— Да нет, ну что ты, — чуть качнула она головой, — подобное бы и не сработало. Я понимаю, что ты прав, что это нормально, просто…

— Ты не умеешь, — понимающе сказал он. — Ты не привыкла.

— Да, но я готова учиться!

— Уверена?

— Абсолютно. Всё это время я ведь и вправду думала о тебе. О твоих словах. И я поняла, что это нормально — говорить о чувствах. Я вспоминала всё, что было раньше, и… Логан, ты знаешь, что ты очень хороший? — Он смущённо хмыкнул, и она уточнила: — Нет, ты бываешь просто ужасен, особенно когда вредничаешь или упираешься, но ещё ты очень добрый, терпеливый…

Она замолчала, и он поторопил:

— Хорошие качества кончились?

Вероника улыбнулась.

— Я говорю, — веско произнесла она, подняв указательный палец, — но я только учусь, потому говорю медленно! А сейчас я не уверена, что стоит озвучить свои мысли…

— Это мы уже проходили, так что давай, не отмалчивайся.

— Сам напросился. — Она вздохнула и с явной неуверенностью сказала: — Я сравнивала тебя с Дунканом.

— Оу!

— Ты сам хотел услышать…

— Я просто удивился, — защищаясь, перебил Логан. — Я слушаю!

— Хм… Ну, в общем… Все всегда считали его хорошим и правильным, а тебя… сложным, — подобрала она эвфемизм. — Но я знаю вас обоих лучше, чем те, кто так говорил, и вы оба совершенно не соответствуете сложившемуся о вас мнению. И ты, как бы странно это ни звучало, лучше.

— Спасибо, — слегка растерянно протянул Логан.

Слышать это было, несомненно, приятно, но он не ожидал такой оценки, в особенности в сравнении с правильным Дунканом.

— Это не комплимент, — вздохнул Вероника. — Он… Скажем так, иногда Дункан совершал поступки и говорил слова, которые, я абсолютно уверена, ты бы ни за что не сделал и не сказал. И это при том, что тебе всегда было наплевать на чужое мнение и ты регулярно поступал назло всему миру.

— Ну… Мы с ним не общались в последний месяцы, как тебе известно, потому мне сложно судить, — дипломатично ответил Логан, не зная, готова ли Вероника обсуждать с ним бывшего парня.

— Ты знал, что Дункан несколько месяцев скрывал от меня беременность Мэг?

Он изумлённо вытаращился на Веронику, и она кивнула:

— Даже твоя реакция на вопрос порядочнее, чем поведение Дункана. Когда я узнала, что Мэг беременна, и сказала ему… Знаешь, что он ответил? Что нас с ним это никак не касается. Можешь себе представить?

Логан не мог. Попытался поставить себя на место Дункана, узнавшего, что бывшая подружка, лежащая в коме уже несколько месяцев, беременна, и снова нажал на тормоз — эмоции всколыхнулись и не желали оставлять место никаким другим мыслям, а вести машину в таком состоянии было опасно.

— То есть как это — вас не касаются? — остановив машину, переспросил он, повернувшись вполоборота и смотря на Веронику во все глаза. — Он что, надеялся, что Мэг умрёт до родов, и ты о беременности даже не узнаешь?! О чём он вообще думал?!

— Вот это — нормальная реакция, — удовлетворённо кивнула Вероника. — Что бы ты сделал?

— Не знаю… Сказал бы тебе… Не представляю, как, если честно, но скрывать бы однозначно не стал. Да и как можно скрывать подобную информацию от человека, которого любишь?! Это же ребёнок, а не… Чёрт! Да что вообще может быть важнее?!

— Говорю же, ты лучше.

— Не думал, что скажу такое, но чёрт возьми! Я намного порядочнее Дункана Кейна! Да даже Дик, которого все считают инфантильным придурком, не повёл бы себя как трус!

— Кстати, об инфантильном придурке, — вдруг сменила тему Вероника. — Я была не права на его счёт. Не подумай, Дик мне по-прежнему не нравится, но он потрясающий друг!

— Ты тоже Дику не особо нравишься, — честно сказал Логан, — но это вполне может измениться. Поверь, он тоже не остался прежним — не говоря уже о том, что ты никогда и не знала настоящего Дика — только его маску.

— Он тоже играл роль отморозка?

— Не стану лгать, — предельно честно сказал Логан, — иногда мы переходили границы приличий и закона вполне осознанно, но по большей части всё это было банальной попыткой привлечь внимание, а то и вовсе неблагоприятным стечением обстоятельств или неверными оценочными суждениями свидетелей. Дай ему шанс, мне кажется, вы сможете подружиться.

— Ради тебя я готова попробовать.

— Знаешь, иногда ты бываешь невыносима, но в такие моменты не приходится сомневаться, что именно делает тебя такой особенной.

— Это тонкий расчёт, — смущённо фыркнула Вероника. — Ты же бездомный, не забыл? Нам нужно заручиться расположением хозяина твоего пристанища!

Когда Вероника его бросила, Логан стал искать в ней недостатки, чтобы не выть от тоски, а махнуть рукой на отношения и сказать что-то вроде «и слава богу, что мы расстались», вот только очень быстро стало очевидно, что затея провальная. И это при том, что Логан никогда её не идеализировал. Недостатки не нужно было искать с лупой, они были на виду, Вероника не особо-то и старалась притворяться лучше, чем есть. По крайней мере не с ним. Они были знакомы с двенадцати лет, были близкими друзьями, встречались с братом и сестрой Кейнами и проводили вчетвером очень много времени… Логан знал все недостатки Вероники и всё равно влюбился в неё вопреки здравому смыслу, а потому не мог разлюбить, перебирая давно известные факты: даже в совокупности и в отрыве от достоинств они не тянули на повод.

Его сложно было обвинить в ношении розовых очков, Логан был циником, но убийство Бивера заставило его глаза раскрыться шире. Он стал смотреть глубже и видеть больше, перед ним как наяву предстало то, на что раньше не обращалось внимания. Недостатки Вероники никуда не делись, некоторые даже усугубились, и он трезво оценивал девушку, которую хотел видеть рядом. И всё равно любил её. Потому что её достоинства искупали все несовершенства. И главным из них было то, что только Вероника Марс делала его счастливым.

Закат отражался в стёклах домов, подсвечивая ореолами крыши, делал тени гуще и придавал всему непривычные оттенки. Логан остановился у платана сбоку от крыльца и, прежде чем выйти, серьёзно сказал:

— Прошу тебя, не провоцируй конфликт, даже если тебе покажется, что Дик переходит границы. Это его дом, это его брат погиб, у Дика есть право вести себя как засранец.

Вероника ответила долгим взглядом и кивнула:

— Знаю, он считает, что я тебе не подхожу и не заслуживаю быть твоей девушкой.

— Убеди его, что он ошибается.

— Постараюсь, — со вздохом сказала она.

В доме было темно и тихо. Не оповещая хозяина о прибытии, Логан прошёл на кухню, взял из холодильника графин с соком, прихватил пару бокалов и провёл молчаливую Веронику на задний двор к бассейну, но не остановился у шезлонгов — своего излюбленного места, а двинулся дальше. Он сам обнаружил это место не так давно, хотя регулярно бывал в доме Касабланкас на протяжении нескольких последних лет, а этим летом вовсе неделями не покидал территорию. Выходя из дома, ты попадал на благоустроенную террасу и, в принципе, искать что-то ещё не было смысла. Удобные шезлонги, столики, зонтики для тени, мини-холодильник — мистер Касабланкас учёл все нужды жителей и гостей дома, когда проектировал задний двор и зону отдыха у бассейна. И всё же если пройти вдоль бассейна и свернуть за левый угол дома, можно было наткнуться на увитую плющом беседку — небольшую, явно непредназначенную для отдыха компанией, но идеальную для двоих. Вот туда-то Логан сейчас и вёл Веронику.

— Какая прелесть! — неподдельно восхитилась она.

Реечные стены были увиты вечнозелёным плющом, скрывая от случайного взгляда мягкие кресла и столик, а расположение обеспечивало уединённость — беседка заслуживала эту оценку без всяких сомнений.

— Здесь нам никто не помешает, — сказал Логан, ставя графин и стаканы на столик и протягивая руку к Веронике. — Иди ко мне.

Она не колебалась, шагнула в его объятия, но после поцелуя отстранилась, не позволяя утянуть себя в одно кресло с ним, и села напротив.

— Разговор серьёзный, — пояснила она, — хочу видеть твоё лицо.

Он кивнул, подумав, что Вероника очень скоро сама пожалеет об этом решении: не желая отвечать, она часто прятала лицо в изгибе его шеи, или вовлекала в поцелуй, сбивая с мысли, или даже просто крепко обнимала, поворачиваясь так, чтобы он не видел её глаза. Сидя напротив — ни один из привычных приёмов не сработал бы.

— Я позволял тебе слишком многое, — начал Логан, не видя смысла откладывать начало сложного разговора. — В ущерб себе. Я всегда был готов к диалогу, но чтобы пойти на компромисс, нужно знать, чего хочет вторая сторона, а вот это ты от меня тщательно скрывала. Не замечала? Мы никогда не говорили о будущем. Как будто есть только здесь и сейчас, и ты не видишь для нас перспектив. Ни к чему не обязывающие интрижки, которые даже не назвать отношениями, я могу завести с кем угодно, но только не с тобой. С тобой я хочу не этого. Брак и детей мы можем не обсуждать, я не тороплюсь заглядывать настолько далеко, однако мы теперь оба студенты, наша жизнь непременно изменится, и я не хочу никаких ссор, недопонимания, молчаливого недовольства… Если тебе что-то не нравится — говори об этом прямо. Если ты чего-то хочешь, не жди, пока я догадаюсь и угадаю, — говори прямо. Если тебе что-то нужно…

— Говорить прямо, — закончила Вероника со вздохом. — Меня всегда поражало, как ты это делаешь.

— Делаю — что?

— Говоришь прямо, — криво усмехнулась она. — Я постараюсь быть откровенной, но даже говорить об откровенности мне… непривычно. У меня язык не поворачивается говорить прямо. Мне это кажется странным, неуместным, глупым, в конце концов…

— Я кажусь тебе глупым? — вздохнул Логан. Он изначально знал, что просто не будет, но не осознавал в полной мере, какая огромная пропасть разделяет их.

— Нет! В том и дело, что вовсе нет! Но вот если я поведу себя так же — кажется, будто я выставлю себя на посмешище. Логан, все социальные танцы придуманы не просто так, они упрощают взаимодействие…

— Сильно они нам упростили взаимодействие? — парировал он. — Нет, можно, конечно, и так сказать: мы ведь расстались, это решило махом все проблемы.

— Чёрт! — экспрессивно скривилась Вероника.

— Ты же знаешь, я умею слушать. И я не предам твоё доверие, не стану смеяться…

— Да знаю я, — поморщилась она. — Потому и сказала, что буду стараться. Но это сложно. Пожалуйста, не требуй от меня всего и сразу.

— Так не получится, — чуть разочарованно вздохнул он. — Если ты сразу не пересилишь себя, дальше будет отрубание кошачьего хвоста по кускам. Ты начнёшь торговаться, скроешь что-то одно, потом другое, а затем всё вернётся ровно к тому же, с чего и начиналось: ты будешь молчать, а я — биться о стену твоего молчания. Мы это уже проходили, и я этого не хочу.

— Ты действительно готов сдаться и…

— Знаешь главный признак сумасшествия? — Вероника понимающе поморщилась, но он всё равно озвучил: — Делать одно и то же, рассчитывая на разный результат. Я хочу стать наконец счастливым. Глупо звучит? Ну и пусть. Несчастным я уже был, и слишком долго. Мне не понравилось.

Он говорил с той спокойной уверенностью, когда слова звучат ещё убедительнее, смотрел прямо, почти не моргая. Весь вид Логана выражал, что в своём мнении он твёрд и не отступится, чего бы это ни стоило. И Вероника видела именно это. Чего он и добивался.

Но внутри всё сжималось до боли, он едва мог вздохнуть от страха, что давит слишком сильно, что Вероника испугается сложностей, не захочет меняться. Он не мог — и не хотел! — представить, как сможет пережить её уход теперь. Да, он изменился, но если она бросит его снова... Логан мог убеждать себя в чем угодно, но несмотря на все заявления и даже внутреннюю уверенность в собственной правоте, он совсем не был уверен, что не сломается.

И всё же он не позволял ни одной лишней эмоции проступить на лице. Для него это было чертовски важно! Как бы он ни любил Веронику Марс, без изменений они были обречены на повторение истории — молчание, разочарование и неизбежный разрыв. Это было вопросом времени. И он считал, что лучше вырвать сердце сейчас, чем лгать себе на протяжении неделей или даже месяцев, затягивая агонию, чтобы в результате всё равно испытать ту же боль.

Один из них должен был сделать шаг назад, чтобы обойти препятствие, и Логан ясно дал понять, что сам он не намерен этого делать.

— Я поняла, — хрипло сказала Вероника, будто сдерживая слезы.

Он ненавидел, когда она плакала; он готов был перевернуть весь мир, лишь бы уничтожить то, что заставляло её расстраиваться. Но сейчас был исключительный случай.

— Проверим? — мягко спросил Логан и, когда она неуверенно кивнула, повторил вопрос: — Так что насчёт нашего будущего?

Ему нравилась уверенная в себе Вероника, хотя её самоуверенность частенько бесила, а вот видеть её столь открытой и уязвимой было непривычно. Сердце затапливала нежность, хотелось её обнять — то ли заявляя о своих правах, то ли просто в попытке защитить от всего мира, — но он уже привычно сдерживался. Сейчас проявить слабость было недопустимо, Вероника должна была понять и принять, что он больше не станет отступать и гасить свои желания и потребности просто потому, что ей сложно называть вещи своими именами. Сейчас ей было некомфортно и даже страшно, но у Логана было достаточно терпения, чтобы помочь ей преодолеть первые самые тяжёлые шаги, он надеялся, что она справится, сможет перебороть себя и дождаться «привыкания» к новому формату общения. В конце концов, человек ко всему привыкает, а быть откровенным — далеко не худшее, что один партнёр может просить от другого, зато после у них наконец появится шанс на здоровые и гармоничные длительные отношения.

Закат давно перешёл в тёплую ночь, а они всё говорили и говорили, делясь мыслями и чувствами, страхами и ожиданиями, и с каждым словом Веронике всё легче давалась откровенность. Логан вздохнул с облегчением, поняв, что его план сработал, а потом и Вероника поймала себя на том, что легко и свободно говорит на тему, что раньше заставила бы откусить себе язык.

В девять позвонил потерявший Логана Дик:

— Сабрина пришла, ты где?

— Здесь, — хохотнул Логан, — сейчас придём.

Дик крякнул, всё поняв по одному лишь «придём», и отключился.

— Ну что, готова предстать перед обществом в роли моей девушки?

— Сейчас узнаем, — пожала плечами Вероника. — В первый раз всё вышло не очень…

Он вспомнил, как именно о них все узнали, и непроизвольно поморщился. Аарон внезапно осознал, что у него есть сын, и решил доказать, что ему не плевать, устроив вечеринку-сюрприз. Логан с Вероникой, целуясь, ввалились в дом, включили свет… и оказались перед несколькими десятками человек, которым вовсе не планировали сообщать, что встречаются. Ещё со времён убийства Лилли у Вероники были натянутые отношения с одноклассниками, так что она буквально оказалась в кругу недоброжелателей… Что было после, Логан даже не хотел вспоминать, ему достаточно было осознания простого факта: если бы не затея отца, им не пришлось бы сбегать от внимания, они не оказались бы в пляжном домике, Вероника не обнаружила бы скрытую камеру, не заподозрила бы в убийстве Логана… Всё было бы совсем иначе.

После небольшой паузы Вероника чуть улыбнулась:

— Думаю, общество Дика я переживу. Пару часов точно продержусь, даже если всё пойдёт не очень.

— А потом?

Она укоризненно посмотрела на него.

— А потом ты должен будешь отвезти меня домой. Думаешь, папа позволит мне посреди ночи непонятно где находиться?

Про строгого отца он как-то умудрился забыть, но вида не подал.

— Значит, к полуночи ты будешь дома, — спокойно согласился он. — Мне стоит поговорить с шерифом?

— Пока нет, — замотала головой она. — Он благодарен за моё спасение и не считает тебя исчадием ада, да и я, конечно, пыталась всё объяснить папе, но ему явно нужно больше времени на то, чтобы смириться с нашим воссоединением. Как он успокоится, уверена, сам позовёт тебя на сеанс отцовских наставлений.

— Звучит угрожающе, — не скрыл чувств Логан. Ссориться с бывшим шерифом было чревато, тем более когда тот был отцом твоей любимой девушки. — Но я приложу все усилия, чтобы не разочаровать мистера Марса ещё сильнее.

— Спасибо. Я бы очень хотела, чтобы вы поладили.

Он выразительно посмотрел на неё и подал руку:

— Как и я хочу, чтобы ты поладила с Диком.

Вероника промолчала, но к сведению его слова приняла.

В гостиной Дик с Сабриной накрывали на стол. При появлении в ведущих к бассейну дверях Логана с Вероникой они замерли, недоумевая, как те оказались в доме, а затем последовали приветствия, неловкие фразы, паузы…

— Так, девочки, прекращайте, втяните когти, — велел Дик, устав наблюдать за обменом уколами, разлил шампанское по бокалам и встал со своего места. — У нас праздник, а вы, может, вообще в последний раз общаетесь — через месяц Сабрина уедет в Бостон.

— Ты поступила в Гарвард? — с завистью вздохнула Вероника. — Ну, это было ожидаемо — ты отлично училась.

— Ты тоже достойна большего, чем Хёрст, — искренне улыбнулась та. — Жаль, что стипендия Кейнов досталась Энжи, тебе она нужнее.

Вероника сразу расслабилась, больше не видя в Сабрине Фулер ни соперницу, ни врага, и общение пошло легче. Собственно, для Сабрины всё и так было просто: поскольку она не дружила и не имела ни с кем из присутствующих общих проблем в прошлом, воспринимала всех одинаково — как одноклассников, с которыми проучилась немало лет и которых, скорее всего, в будущем если и увидит, то мельком. Зато для Логана, Дика и в особенности Вероники общение далеко не сразу стало приносить удовольствие.

Однако все вели себя в соответствии с молчаливой договорённостью, и никаких конфликтов так и не возникло. Напротив, когда Вероника стала поглядывая на часы, Дик даже предложил продолжить общение на следующий день.

— Посмотрим, — уклончиво улыбнулась Вероника и встала. — Я не против, — добавила почти без паузы, — но работа мешает что-то планировать.

— Всё хорошо? — не удержался от вопроса Логан, когда они в молчании проехали половину дороги до дома Вероники.

— Что?.. А! Да, всё в порядке, — задумчиво качнула она головой. — Дик и вправду совсем иначе себя вёл... Ради тебя старался?

— Да нет, — удивился Логан. — Вроде всё было как обычно. — Бросив взгляд на Веронику, он улыбнулся и фыркнул. — Знаешь, я тут понял, что до этого дня вы с ним никогда и не общались. — Вероника открыла рот для возражений, но он не дал ей сказать: — Не в большой компании, не потому что вас заставили, а именно по-дружески. Ты действительно его совсем не знаешь.

— Уверена, ты не допустишь, чтобы так и дальше продолжалось, — шутливо фыркнула она. — Логан, я хочу, чтобы у нас всё получилось. И буду стараться. Но у меня ответная просьба.

— Слушаю.

— Мак. Она моя лучшая… единственная подруга. И она тоже идёт в Хёрст. Если мы планируем проводить время не только вдвоём…

— Неужели ты думаешь, — удивлённо начал Логан, — что я не сумею себя вести прилично с твоей подругой?

— Да нет, — поморщилась она. — Ты-то сумеешь, хотя я бы предпочла, чтобы это было не одолжение мне, а чтобы вы вправду поладили. Речь о Дике.

Логан задумался. С одной стороны, у Дика не было причин принимать подругу Вероники в штыки, а вот с другой… Как бы глупо это ни звучало, у Дика с Мак было общее прошлое, которого не было даже у Логана. Мак встречалась с Бивером, Дик довольно жёстко подкалывал брата, так что доставалось и его девушке. И как сама Мак воспримет намерение Вероники «подружить» их четверых…

— Ты уверена, что твоя подруга вообще согласиться общаться с нами? И я даже не знаю, кого из нас она ненавидит больше: меня, застрелившего её парня, или Дика, гнобившего их обоих.

Вероника повернулась и уставилась на него с непонимающим выражением лица.

— Ты серьёзно? Логан, Мак ничуть не ненавидит тебя. Господи, да она умнее нас обоих вместе взятых, она прекрасно понимает, что у тебя не было выбора, более того… она не говорила этого вслух, но узнав правду о Бивере, думаешь, ей не стало жутко от осознания, что с этим маньяком она встречалась? Я совершенно уверена, что она не будет против тебя. А если Дик будет вести себя не как засранец, то и его.

— Ты всё же спроси её, прежде чем делать какие-либо выводы.

Они долго целовались в машине перед домом Вероники, Логан никак не мог её отпустить, но в конце концов невидимые часы пробили полночь и телефон Вероники зазвонил.

— До завтра?

— Да, до завтра, — кивнула она, растягивая зацелованные губы в широкой улыбке. — Созвонимся.

Проводив её взглядом и убедившись, что Вероника благополучно вернулась домой, Логан потянулся за телефоном, намереваясь позвонить Дику и не откладывая обсудить с ним ситуацию с Мак, но вовремя вспомнил, что друг сейчас не один. Заведя «Ниссан», он медленно двинулся в сторону дома, остановился на Тихоокеанском шоссе и долго любовался лунной дорожкой, а когда продолжил путь, в душе царила гармония.

Логан мог по праву гордиться собой: он не отступил перед трудностями, не спасовал перед сложным выбором, рискнул и победил, добившись того, в чём нуждался. Но об этом он не думал, он просто наконец не чувствовал себя несчастным.

Домой Логан вернулся около двух часов ночи, а машина Сабрины так и стояла у крыльца. Понимающе хмыкнув, он тихо поднялся в свою комнату, не собираясь совать нос в личную жизнь Дика — теперь у него была своя собственная интересная личная жизнь, а с утра не удержался от сарказма:

— Когда свадьба?

Пьющий апельсиновый сок Дик подавился, выплюнув всё фонтаном, и закашлялся, так что устыдившемуся Логану даже пришлось стучать ему по спине, помогая прочистить дыхательные пути.

— Смерти моей хочешь, — проворчал Дик, придя в себя.

Обычная, казалась бы, фраза содержала глубокий подтекст, так что они оба помрачнели. Пусть Дик не винил Логана в смерти брата, пусть Логан не считал себя виноватым, Бивера убил именно он, и потому расхожее выражение оказывало весьма болезненный эффект.

— Извини, — после паузы произнёс Логан, сам точно не зная, за что извиняется.

— Всё нормально, — отмахнулся Дик, точно так же не понимая, извинения за что принимает.

— Как всё прошло? — не очень уверенно спросил Логан, садясь за накрытый к завтраку стол.

— Хорошо, — улыбнулся Дик, оставляя неловкость позади. — Лучше, чем просто хорошо.

— Значит, до конца лета вы?..

— Ага, — закивал тот. — Сабрина хорошая девушка…

— Это прозвучало откровенно пошло, — хмыкнул Логан.

— Так и должно было прозвучать, — рассмеялся Дик. — Пока мы занимались, я узнал её… не лучше, просто узнал, и немного жаль, что раньше мы не общались. Если честно, я не прочь бы с ней встречаться, но Гарвард…

— Ты?! — изумился Логан.

Дик потупился.

Как и Логан с Лилли, Дик встречался с Мэддисон Синклер с четырнадцати лет, вот только в отличии от распущенной Лилли, Мэдди с Диком не спала. Сначала Дик терпел, потом стал искать удовлетворения на стороне, а когда они расстались, пустился во все тяжкие, трахая буквально всё, что шевелится. Но отношений больше не заводил, цинично заявляя, что глупо приковывать себя к перилам моста, с которого можно поймать лишь одну рыбку, если знаешь путь к запруде, где плещутся целые косяки.

И потому слышать от него подобное всего лишь после одной ночи было весьма странно.

— Даже месяц настоящих отношений… А ты уверен, что сможешь?

Дик пожал плечами, явно не желая заморачиваться, и Логан отстал и сменил тему.

— Я просил Веронику быть с тобой милой…

— Я заметил. Когда она не огрызается через слово и не пытается смешать меня с дерьмом, с ней даже можно приятно поболтать.

— Ты её не знаешь… Но я не об этом. Ты помнишь Маккензи?

— Помню, — помрачнел Дик. — А что?

— Она лучшая подруга Вероники и тоже поступила в Хёрст.

Дик нахмурился, скривился, а минуту спустя вздохнул.

— Ладно, я понял, что вообще её не знаю. Не буду её задевать, если вдруг окажемся в одной компании, но…

— Тебе нужно будет перед ней извиниться.

Логан готов был умолять, если придётся, потому что умел поставить себя на чужое место и потому отлично понимал, насколько Мак может быть обижена на брата своего бывшего парня, активно и с явным удовольствием портившего им с Бивером не только свидания, но и вообще жизнь. Однако это не потребовалось.

— Знаю. Девчонка не виновата, что у неё дурной вкус. Знаешь… я ведь третировал её не потому, что она мне не нравилась. Я правда считал, что Бивер не заслуживает такую девушку.

— Или завидовал, — критично вставил Логан.

Дик запнулся, непонимающе смотря на него, а мгновение спустя досадливо покачал головой.

— Понимаю, о чём ты подумал, но… Не совсем так. Я ведь вправду не хотел отношений. А Бивера не считал достойным их. Ну и Мак… Она же симпатичная. И умная. Умнее Мэдди. И вдруг — почему-то выбрала моего убогого брата.

— Только не спрашивай её об этом!

— Хорошего же ты обо мне мнения! — насупился Дик, но долго дуться он не умел, а потому вскоре снова улыбнулся. — Давай на твоей яхте покатаемся?

— Можешь сам с Сабриной выйти в море.

— Да нет, это после одной ночи перебор. А вот компанией…

— Двойное свидание, — поддел Логан.

Дик закатил глаза.

— Не обязательно… — он вдруг замолчал, посмотрел на Логана долгим взглядом, вздохнул и признался: — Ладно, я тоже попробую называть вещи своими именами. Приглашу Сабрину на двойное свидание. Спроси Веронику, когда ей удобно.

Дику не терпелось, Логан тоже был свободен, зато девушки на приглашение отреагировали одинаково: возмущением и напоминанием, что подобные вещи нужно планировать заранее, потому что учёба-работа и просто жизнь не позволяет по первому свистку срываться с места. В итоге договорились на встречу вечером, чтобы в том числе назначить дату морской прогулки.

— Чувствуя себя то ли лентяем, то ли идиотом, — признался Дик, когда телефоны были отложены. — Ты хотя бы чем-то занимаешься — вон, со страховой бодаешься, — а я буквально прозябаю в безвестности.

— Поверь, я бы с удовольствием прозябал, — хохотнул Логан, которого общение со страховщиками выматывало чуть меньше, чем прокурорские допросы. — Да и потом, ты же учишься.

Дик вздохнул.

— Думаешь, я смогу нагнать всё, что пропустил?

— Ты не дурак, Дик, — пожал плечами Логан. — Так что всё зависит только от тебя.

Лето перевалило за середину, начался август, и шериф Марс наконец смирился с выбором дочери достаточно, чтобы пригласить Логана на «семейный» ужин.

— Я перед судом, кажется, меньше волновался, — сказал Логан Дику, собираясь на встречу. — Мы и в первый раз не очень поладили… Хотя нет, знаешь, если бы запретных тем было поменьше, а Вероника так не переживала, всё прошло бы лучше.

— В смысле — она помешала?

— Не специально, конечно, но если слова можно было истолковать превратно, даже если мы оба понимали друг друга верно, она не давала нам отвечать — перебивала и затыкала, боясь, что станет хуже.

— Да куда уж хуже? — хмыкнул Дик. — Шериф тебя в убийстве подозревал, потом твой отец пытался убить Веронику, а затем сам был убит потому, что Марсы раскрыли его преступления. Кажется, более запутанную предысторию отношений придумать невозможно.

— Ну так вот не в предыстории дело, а в том, что Вероника так боится, что мы с её отцом будем ненавидеть друг друга, что не позволяет нам наладить отношения.

— Ну так поговори с шерифом как мужчина с мужчиной, — пожал плечами Дик.

Логан рассмеялся:

— Это бы сработало, считай он меня мужчиной. Для Кита Марса я всё тот же трудный подросток, избалованный мальчишка и просто неподходящий парень.

— Повезло тебе… Хорошо, что Сабрина даже не заикается про знакомство с родителями.

— Вы расстанетесь через пару недель, смысл знакомиться-то?

— Спасибо, что напомнил, — язвительно фыркнул помрачневший Дик.

— Уж не влюбился ли ты, друг дорогой?

— Да ну нет! — быстро замотал тот головой, но под взглядом лучшего друга смешался и неловко дёрнул плечом. — Не знаю. Она мне нравится, даже больше, чем просто нравится, но… Наверное, дело в том, что я всё время знал, что это ненадолго. Если бы Сабрина не уезжала, у нас был бы реальный шанс. А так…

— Сердцу не прикажешь?

— И это говорит парень, который собственными руками готов был вырвать собственное сердце, лишь бы не вестись на манипуляции любимой девушки! — закатил глаза Дик. — Уж тебе-то отлично известно, что сердце слушается приказов точно так же, как и люди. Весь вопрос в том, достаточно ли у тебя авторитета, чтобы к твоим приказам относились с должным уважением. Я не влюблён, и это чуть расстраивает.

— Дожили, — усмехнулся Логан, — ты печалишься, что нет повода для печали.

Он был рад за друга, Дик всё делал верно, это было правильно — не влюбляться в девушку, которая уедет за три тысячи километров всего через несколько дней, но понять это едва ли мог. Секс — это одно, а встречаться с кем-то без того, чтобы планировать общее будущее… Такие отношения он не понимал. А ещё Логан хотя и не говорил этого вслух, признавал, что на месте Дика поехал бы следом за Сабриной. Уж очень хорошая пара из них вышла — всем на удивление. Серьёзная, ответственная и правильная Сабрина и старательно поддерживающий образ разгильдяя Дик. Они уравновешивали друг друга и вместе являли собой идеальное сочетание.

— Так твоё мнение насчёт отношений изменилось? Или дело именно в Сабрине? — поинтересовался он.

— В Сабрине, — откровенно ответил Дик. — Если встречу похожую девушку, может, пересмотрю позицию, а пока — нет. С Сабриной я бы не сомневался, а вообще отношения мне не нужны.

Комментировать это Логан не стал — смысла не видел. Дик судил на основании имеющейся информации и считал себя правым, а возможно, даже действительно был прав: никто из знакомых девушек ему не подходил, ни с кем, кроме Сабрины, у него не было шансов на нормальные отношения, а ненормальные никому не были нужны. Но текущее положение вещей должно было измениться в самое ближайшее время — в колледже ожидали новые люди, новые впечатления… Может, и хорошо, что Дик не желал бросаться в омут с головой.

На встречу с потенциальным тестем Логан прибыл на пятнадцать минут раньше назначенного времени. Остановившись в тени здания, закрыл глаза, настраиваясь на терпение и невозмутимость, но неожиданно для самого себя понял, что спокоен. От того, как всё пройдёт, зависело немало, однако решающим слово Кита Марса не было — они с Вероникой оба были совершеннолетними, так что её отец хоть и мог подпортить им жизнь, решать за них не имел права.

Однако Логан знал, насколько у Вероники близкие отношения с отцом, и не хотел становиться между ними. По правде, он всегда ей немного завидовал — его собственный отец был эталоном определения «плохой», так что Кит Марс вызывал восхищение. Хотелось ему понравиться вопреки всему, что было в прошлом, и не только ради Вероники.

— Логан?

Бывший шериф собственной персоной стоял у машины.

— Здравствуйте, — скованно сказал он, выходя из машины.

— Ты чего не заходишь? — Кит недоумевающе смотрел на него. — Фу! Напарник!

Логан присел на корточки и позволил псу себя обнюхать и облизать.

— До назначенного времени ещё пять минут, — после паузы ответил Логан, взяв себя в руки и определившись с выбором модели поведения. Марс не был настроен на конфликт — видимо, тоже понимал, что для Вероники важно, чтобы они поладили, а значит, целенаправленно изводить его не станет. — Вы и так не в восторге от меня, не стоит даже в мелочах вас нервировать.

Кит хмыкнул и приглашающе махнул рукой.

— Идём. Скажу прямо, я действительно не в восторге, однако знаю, что ты сделаешь всё, чтобы моя дочь не пострадала. И сам её никогда специально не обидишь. Собственно, ты это уже доказал. Спасибо. — Логан дёрнул плечом, не зная, что сказать. — Логан Экхолз, избалованный сынок Аарона, мне никогда не нравился, но вот Логан — парень моей дочери… Тебя я не знаю лично. А что знаю о тебе — мне почти даже нравится.

— Неожиданно, — не стал отступать от своего решения быть искренним Логан.

— Что ты сделал, чтобы заставить Веронику открыться? Ты в курсе, что она не только с тобой, но и со мной наконец начала разговаривать открыто?

Логан улыбнулся.

— Честно? Сказал, что люблю её, но не хочу встречаться с эмоционально немой девушкой.

Марс явно не ожидал услышать столь откровенный ответ.

— А ты изменился, — протянул он, задумчиво рассматривая Логана, как будто видя впервые.

— Изменился, — подтвердил тот. — Но на самом деле вы никогда не знали меня настоящего. Избалованного сына Аарона никогда не существовала, шериф, лишь испуганно огрызающийся сын жестокого отца.

Кит крякнул и предпочёл сменить тему.

— Надеюсь, ты любишь морепродукты…

Логан попытался удержаться, но не смог и расхохотался.

— У меня аллергия на моллюсков!

Секунду Кит смотрел на него с недоумением, а затем присоединился к смеху. Отсмеявшись, он достал телефон и, ничего не объясняя, набрал номер. И лишь когда ему ответили, подмигнул Логану и произнёс:

— Привет, Чо, это Кит Марс. Оформишь мне две пиццы на сейчас? Пепперони и с острой курицей. Ага, спасибо. — Спрятав телефон, он покачал головой и неожиданно хлопнул Логана по спине: — Крепись, тебе предстоит сообщить своей девушке, что она почти свела тебя в могилу.

— С девушкой мне, конечно, нужно будет поговорить на эту тему, а вот вашей дочери я не стану рассказывать о преступном поведении.

С бывшим шерифом было удивительно легко общаться.

Логан уже и не помнил, каково это было в те времена, когда они с Вероникой были просто друзьями, да и глупо было сравнивать — прошло не просто много времени, их жизни и они сами изменились до неузнаваемости. Вместо любящих родителей и крепких семей — бросившая мужа и дочь Лианн, покончившая с собой Линн, уволенный Кит и Аарон убийца. И всё же несмотря на все проблемы, сложности и перемены, кое-что в каждом из них сохранилось — глубинная суть, делавшая их самими собой. И Кит Марс, даже лишившийся уважения, работы и жены, остался собой — хорошим человеком.

— Шериф… Мистер Марс, — вдруг позвал Логан почти перед самыми дверями, — Вероника вас обожает, потому я очень хочу вам понравиться. И вы замечательный отец, о каком я мог бы лишь мечтать. Давайте хотя бы притворимся, что мы ладим, ладно?

— Дочка уверила меня, что новый ты и так мне понравишься. Но я всё равно рад, что ты не хочешь расстраивать Веронику. — Он чуть улыбнулся и открыл дверь. — Дорогая, смотри, кого мы с Напарником встретили.

Неловко — именно это слово всплывало в мыслях на протяжение всего ужина. Логану не было комфортно в обществе Марсов, Кит пытался не давить, чтобы не расстраивать дочь, Вероника же разрывалась между двумя любимыми мужчинами, стараясь сгладить все возможные конфликты ещё до их возникновения, тем самым делая лишь хуже. Когда наконец подошло время прощаться, с облегчением вздохнули все.

И всё же два часа не были потрачены совсем уж зря. Кит Марс не скрывал, что его отношение к Логану меняется к лучшему. Он даже сделал пару комплиментов его выдержке, желанию учиться без пинков со стороны родителей, и, конечно, поблагодарил за спасение Вероники. Было вполне очевидно, что до добродушного «сынок» бесконечно далеко, однако из списка нежелательных элементов Логан удалён.

— Спасибо! — с чувством сказала Вероника, когда пошла его провожать, и повисла у Логана на шее, всеми силами выражая благодарность.

— За что? — улыбнулся он. — У тебя классный отец, да и мне вполне понятно его отношение, обижаться не на что. Боюсь представить, как бы я сам отнёсся к ухажёру дочери, который то в драки лезет, то в убийствах обвиняется…

Вероника посмотрела на него как-то странно, но Логан не стал спрашивать причину.

— Всё равно, я рада, что вы ни разу даже не заспорили.

— Так тем спорных не было, — справедливости ради возразил он с улыбкой. — Не переживай. И не пытайся всё контролировать. Мы оба взрослые люди и сами способны разобраться…

С одной стороны, Логан ценил заботу — Вероника ведь именно его защищала, когда перебивала отца и меняла тему разговора, не допуская скользких обсуждений или болезненных вопросов. Но с другой — это вправду мешало: постоянно прерываемый диалог так и не перешёл в простую беседу.

— Кстати, папа не поднял этот вопрос, но… — она неуверенно потупилась, но после вздоха всё же призналась: — Про птичек и пчёлок я, разумеется, давно знаю, однако папа счёл нужным повторить материал перед колледжем. Никакого общежития — это само собой. Но ограничений у меня стало даже больше, чем было. И отмеченное мной совершеннолетие отца совершенно не смутило.

— Я не удивлён. Так мы, получается, вместе будем ездить? Тебе не кажется, что гонять три машины смысла нет? Или компания Дика тебя не привлекает?

— Посмотрим, — дипломатично ушла от ответа она. — Если расписание будет совпадать, стану экономить на бензине.

Про уже оформленную на них с Диком комнату в общежитии Логан не стал говорить. И даже сам не сразу понял, почему. У него не было плана по её использованию в тот момент, когда Саманта Роув предложила место, а потом — появился самый примитивный план из возможных. Но сейчас, всё обдумав, Логан понял, что комната в Хёрсте лишней не будет однозначно. Учиться им предстояло на разных факультетах, значит расписание стопроцентно не будет совпадать, опять же дома у него в ближайшее время не появится — страховая пока даже с суммой выплаты не до конца определилась, про перевод средств на счёт и вовсе не шла речь, а уж постройка нового дома и вовсе грозила растянуться до конца учёбы, — то есть им с Диком предстояло устраивать личную жизнь в учётом нужд друг друга. Ну и если Логан шёл в колледж, состоя в отношениях, Дик намеревался выловить всю возможную рыбу — а при желании удовлетворить внезапно вспыхнувшую страсть путь до Нептуна эту страсть вполне мог охладить до полного исчезновения.

И потому, вернувшись с семейного ужина, вместо рассказа о том, как прошёл вечер в компании отца его девушки, Логан задал внезапный вопрос:

— Дик, а комната в общаге — ты собираешься её использовать как сексодром? Или мы всё-таки будем там оставаться по иным причинам?

Дику потребовалось время, чтобы понять смысл вопроса, а затем ещё время — чтобы определиться, каков будет ответ.

— А совмещать не вариант? — чуть растерянно спросил он. — Я как-то не думал об этом, но… Ты же не будешь против, чтобы я туда приводил девушек?

— Нет, конечно. Просто…

— Вероника, — вздохнул Дик.

— Нет, — мотнул Логан головой. — То есть да, но всё же нет. Мы же все будем ездить в Хёртс из Нептуна. А расписание у всех будет разное…

— А, ты об этом! — наконец понял Дик и облегчённо улыбнулся. — Во-первых, я буду предупреждать о своих планах и спрашивать, а во-вторых, днём, особенно во время занятий, думаю, пользоваться комнатой мы сможем и без этого. А ты сам? Вообще собираешься приглашать Веронику в постель?

Логан загадочно улыбнулся, но не ответил.

— Если что — не стесняйся, старина Дик запросто может свалить… И кстати! — вдруг широко улыбнулся он. — Как насчёт завтра? Меняемся? Я вам предоставляю дом в полное распоряжение, а ты нам с Сабриной яхту?

— Мог бы и не спрашивать, — Логан закатил глаза. — Ключи в моей комнате, дубликат в клубе. Бери и плыви.

Он обещал себе не торопить Веронику, однако прошло немало времени, так что пора было напомнить ей о силе своего желания… и отсутствие в доме Дика станет отличным началом свидания.

На предложение встретиться дома Вероника отреагировала спокойно — успела привыкнуть и к дому Дика, и к самому Дику. Поцелуи её тоже более чем устраивали, и даже когда Логан позволил себе большее, она его не остановила. Он остановился сам.

Хотел ли он продолжения? Бесспорно! Давно и сильно. Сбрасывать напряжение в душе давно вошло в привычку, но об этом ли он мечтал, вновь сойдясь с Вероникой? И сколько подобное могло длиться?

И всё же переходить к активным действиям неожиданно оказалось непросто. Это была не просто девушка, на которую было плевать, с которой можно было не церемониться и чьи впечатления были десятым делом. Это была Вероника, и её удовольствие волновало Логана в разы сильнее, чем своё собственное.

Обсуждая всё, тему секса они так и не подняли. А теперь казалось неуместным задавать примитивные вопросы, вроде «хочешь ли ты», «готова ли ты» или тем более «можно ли». Она хотела — это было очевидно. И скорее всего на вопрос о готовности ответила бы положительно. Но вот была ли она на самом деле готова, не был бы ответ «да» дан лишь потому, что она тоже желала доставить ему удовольствие, — в этом Логан не был уверен.

Когда он остановился, Вероника не обратила внимания, но когда Логан не возобновил ласки, удивилась.

— Всё хорошо? — непонимающе заглянула она ему в глаза и, когда Логан пожал плечами, всё поняла. — Я хочу этого.

— Уверена? — всё-таки уточнил он.

— Ну конечно уверена, — открыто улыбнулась она и тут же взвизгнула от неожиданности, потому что этого ответа Логану было достаточно.

Подхватив Веронику на руки, он чуть ли не бегом направился в свою комнату.

Исполнение давнишней мечты заставляло кровь бурлить, от возбуждения мысли путались, да и число тех мыслей стало минимальным.

Он столько раз представлял, как это будет, так желал, чтобы всё прошло идеально, а когда дошло до дела — забыл всё на свете. Даже о страхе не удовлетворить любимую девушку из-за слишком долгого воздержания и, как следствие, «скорострельности».

Но опасения оказались беспочвенны.

Лежа в кровати закинув руки за голову, Логан пялился в потолок с широкой улыбкой и полным расслаблением, рядом пыталась отдышаться Вероника, минуту назад кричавшая от наслаждения и впивающаяся ногтями ему в спину. Всё получилось настолько естественно, им обоим было так хорошо, что произнесённый чуть хриплым голосом вопрос заставил рассмеяться:

— Почему ты не сказал, что мне будет настолько хорошо? И почему позволил так долго откладывать удовольствие?

— Потому что я джентльмен, — улыбнулся он. — Но теперь тебе придётся расплачиваться за длительную отсрочку.

— О, я за! — стянув простыню с Логана, Вероника замоталась в неё на манер римской тоги и села на постели. — И раз уж мы теперь… В общем, я признаюсь тебе в одной моей фантазии?

— М? — заинтересованно промычал Логан.

— Пригласи меня на морскую прогулку, обещаю, ты не пожалеешь, — подмигнула Вероника и, больше ничего не добавив, упорхнула в душ.

Улыбка снова тронула губы Логана. Мысли лениво ворочались, но возвращаться в реальность не хотелось. Несколько минут спустя Логан всё же заставил себя встать и двинулся следом за Вероникой.

— Я присоединюсь? — риторически спросил он, входя в душевую кабину.

Вероника машинально попыталась прикрыться, но под насмешливым взглядом оставила попытки — действительно, чего он не видел? — и смущенно кивнула.

— Так что там с яхтой? — вернулся к вопросу Логан через полчаса, которые потребовались на поцелуи в душе и последующее мытьё. Кофеварка щёлкнула, и он занялся сервировкой.

— Не скажу! — засмеялась Вероника. — Это будет сюрприз. А пока можно тебя попросить?

— Конечно, — даже удивился тот.

— Мак нужна помощь с переездом в общежитие, а багажники наших с ней машин…

— Хочешь, чтобы я поработал водителем? — понял он. — Хорошо…

Вероника принялась рассказывать, сколько вещей Мак планирует взять с собой, но Логан не слишком вслушивался. Он готов был помочь да и просто общаться с лучшей подругой своей девушки, но пока Мак не станет его собственной подругой, если, конечно, вообще станет, подробности её быта его ничуть не волновали. Зато это подтолкнуло к пониманию, что их с Диком комната тоже нуждается в вещах. Жить там они не собирались, но каркасы мебели да два матраса — подобное вряд ли удовлетворило бы запросы привыкших к роскоши парней. Сексодром, комната для занятий или любое другое использование — всё требовало их участие. Логану раньше не приходилось решать подобные вопросы, после смерти матери, ареста отца и пожара, уничтожившего дом, у него и вещей-то не было, так что переезд в «Гранд-отель» состоял из оформления номера и выбора места для парковки. Сейчас у него уже появилась одежда, техника… но бытовые моменты ему достались вместе с комнатой в доме друга и поддерживались его домработницей.

— Логан? Ты меня не слушаешь?

— Извини, — не стал отрицать тот, — твои слова заставили задуматься…

— О чём?

— Не скажу, — повторил он слова самой Вероники и улыбнулся, — это тоже что-то вроде сюрприза.

Её глаза вспыхнули любопытством.

— Ты не можешь так надо мной издеваться! Меня же любопытство сожрёт!

— А тебе, значит, можно?

— А ты не настолько любопытен, — парировала она.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что у тебя запредельный уровень терпения, — уже серьёзно сказала Вероника, покачав головой. — Я всегда удивлялась, как ты умудряешься не лезть на стену, получая вместо ответа уклончивую фразу…

— Так, может, я облазил все стены, просто делал это, когда ты не видела? — усмехнулся он.

За последние недели их отношения настолько наладились, что переход разговора на серьёзную тему не заставил приклеиться к стулу и всматриваться в малейшие изменения мимики Вероники. Логан чувствовал себя уверенно и не волновался, а потому поднялся со стула и полез в холодильник, намереваясь заняться приготовлением обеда.

— Ты молчала, Вероника, и мне приходилось строить версии и перебирать их в попытках понять, что ты имела в виду, что думала, чего хотела. Если бы я стал требовать ответов, как это делала ты, ты бы сбежала ещё раньше. Я не хотел этого, потому не давил на тебя, но меньше желать ответов от этого я так и не стал.

Она потупилась.

— Не понимаю, за что ты меня вообще любишь…

— Не напрашивайся на комплимент, — мирно улыбнулся он. — Но ты права, до идеальной девушки тебе было очень далеко.

— А сейчас?

— А сейчас ты близка как никогда, — оставив в покое овощи, Логан обошёл стол и заключил Веронику в объятия. — И я тебя никуда не отпущу.

При близком знакомстве Мак оказалась лучше, чем Логан думал. Чувствовала она себя неуверенно в его компании, но за полдня, проведённые вместе, смогла убедиться, что парень лучшей подруги совсем не тот человек, которого она видела рядом с Диком, пока встречалась с Бивером. Логан никогда её не задирал, вообще по большей части игнорировал, но ведь присутствовал при злых шутках Дика… Не только просьба Вероники, но и сочувствие к самой Мак заставили Логана быть паинькой. Он безропотно таскал коробки, двигал мебель, ездил за кофе и пиццей и ни единым намёком не дал понять Мак, что недоволен своим досугом.

Мак была умной, но слегка странной, видимо, именно поэтому стала встречаться с Бивером, хотя могла легко заполучить почти любого симпатичного старшеклассника. А вот в качестве подруги она была хороша и явно любила Веронику.

— Спасибо! — с чувством сказала Вероника, когда они высадили Мак и поехали к Дику. — Даже не знаю, что бы мы без тебя делали!

— Соблазнили бы случайного прохожего, заставив его делать всё нужное, — улыбнулся он в ответ.

— Как тебе Мак?

— Мы, вообще-то, давно знакомы, — напомнил Логан, однако на вопрос всё же ответил: — Не думаю, что мы станем закадычными друзьями, мы слишком разные, но общаться вполне сможем. Она милая, любит тебя… Мы поладим, если она этого захочет.

Вероника облегчённо улыбнулась.

А через день сборы и перевозка вещей предстояли самим Логану и Дику. В помощи Мак был плюс, который Логан не сразу заметил — он узнал, какие вещи нужны для жизни в общежитии. Мак собирали родители, так что учли много такого, что не пришло бы в голову едва переступившим порог взрослости парням. Логан составил длиннющий список всего увиденного в коробках, они с Диком его подкорректировали под свои нужды и приступили к сборам.

— Я так и не понял, почему ты ничего не сказал Веронике, — ставя в багажник «Ниссана» очередную сумку, Дик утёр со лба пот и повернулся к другу. — Мак нужна была мужская помощь, а нам с тобой явно не помешала бы женская. — Логан пожал плечами, и Дик чуть нахмурился. — Знай я тебя хуже, подумал бы, что ты оставляешь себе запасной аэродром, чтобы было, куда водить девушек, но ты же Пенелопа! Так почему?

— Да не почему! — рассмеялся Логан. — Не ищи третье дно там, где его нет. Хотел сделать сюрприз. Хотел убедиться, что после твоих секс-рандеву комната будет пригодна, чтобы я привёл туда свою девушку…

— А! — пристыженно хмыкнул Дик. — Тогда ладно.

Наконец джип был загружен, и они отправились в Хёрст. Ещё на этапе перенесения вещей Дик познакомился с двумя первокурсницами, заинтересованный взгляд одной из них Логану польстил, но ответного интереса не вызвал, и он оставил друга распушать хвост, а сам занялся делом.

Не думая о себе, как о порядочном человеке, тем не менее Логан никогда не изменял. Даже когда ссорился с Лилли из-за её флирта с другими парнями, даже когда Кэйтлин уезжала на целый месяц, даже когда Вероника бросала его — не поставив в отношениях точку, пользующийся огромной популярностью у девушек Логан не позволял себе ничего лишнего. Он просто не хотел становится одним из таких мужчин.

Колледж, где самые тихие школьники превращались в распущенных подростков, где не было родительского контроля, зато в твоём распоряжении оказывалась всегда готовая кровать, этого не изменил. Логан видел красивых девушек, замечал транслируемый ими интерес, но не чувствовал ничего. В его сердце было место лишь для одной девушки, и хотел он только Веронику.

Матрасы застилались чистым бельём, рабочий стол обзавёлся ноутбуком, принтером, канцелярскими принадлежностями, ящики комода заполнились нужными мелочами, а полки шкафа вещами… Пусть он вырос в огромном доме и привык к роскоши, эта тесная комнатка казалась идеальной, чтобы начать новую жизнь.

Следующие четыре года он мог жить у Дика, в общежитии Хёрста или снять квартиру неподалёку от колледжа, а за это время решить все вопросы со страховкой и домом. А после, став не только формально взрослым, но и по-настоящему самостоятельным, подумать о семье и детях. Перед глазами как наяву предстала Вероника в белом платье, и Логан рассмеялся.

Мечтать не вредно, когда твёрдо стоишь на реальной земле.

Он любил и был любим, но это был лишь один, пусть и важный, камешек в основании настоящих серьёзных отношений. И за следующие четыре года Логан собирался построить настоящий крепкий фундамент, не только сохранив отношения, но и превратив школьную влюблённость в нечто намного большее.

Убийство меняет независимо ни от чего, не убей он Бивера, неизвестно, смог бы он найти в себе силы и решимость на то, чтобы изменить не только свою жизнь, но и себя, — Логан ни о чём не жалел. Ему нравилась новая версия себя, нравились их новые отношения с Вероникой и новая жизнь в колледже тоже нравилась. Пусть перемены были вынужденными, они пошли во благо.

Скрипнула дверь, и он обернулся с широкой улыбкой.

— Дик, я женюсь.

Шокированный Дик уронил коробку с библиотечными книгами и застыл в дверях, моргая и беззвучно открывая рот, как выброшенная на берег рыба. Отсмеявшийся Логан широко улыбнулся и снизошёл до объяснений:

— Через четыре года, когда получу диплом, я намерен жениться и завести настоящую семью. Ну а пока подготовить всё для того, чтобы эти слова не вызывали вот такой вот реакции.

Отпихнув ногой коробку, Дик отмер, подошёл и крепко обнял лучшего друга.

— Ты сумасшедший, Логан, но твоя решимость заразительна. Давай закончим этот колледж, и я устрою тебе самый лучший в мире мальчишник…