Соседка (гет)

Софи несколько раз моргнула, приходя в себя, и подняла непонимающий взгляд наверх. Туда, где несколько секунд назад висела подвесная деревянная полка, а теперь только косо торчал из стены наполовину выдранный дюбель. Сама полка валялась на полу, ощерившись в сторону девушки изогнутыми гвоздями и деревянными внутренностями, а её содержимое… Все с такой любовью подобранные ею когда-то мелочи: баночки со специями, декоративные фигурки, винтажная чайная пара из тонкого фарфора и маленькая деревянная кофемолка — всё это разлетелось по кухне многочисленными осколками, обломками, горстями ароматной пыли и мусора. В метре от неё валялась и сшибленная со стола кофеварка, чудом не выплеснувшая кипяток прямо на свою хозяйку.

Как такое могло произойти? А всё этот дурацкий стул! Она ведь всего лишь хотела достать с верхней полки шоколадку к утреннему кофе. Софи всхлипнула и попыталась пнуть валяющийся у двери стул с подломленной ножкой, но расстояние было слишком велико. Зато почти сразу отозвалась болью собственная лодыжка. Та самая, которая встретилась с полом первой. Зашипев от боли, Софи попыталась подтянуть ногу ближе к себе, оперлась на левую руку и слабо вскрикнула. Ладонь была утыкана битым стеклом. Софи закрыла глаза. Плечи её затряслись, но она и сама не была уверена, что так больно рвётся из её груди: смех или рыдания.

Глупо. Как же всё было глупо! А ещё больно и до безумия обидно.

Когда она открыла глаза, на пороге кухни стоял Барнс. Взъерошенный, в своей милой клетчатой рубашке, с холодным расчётливым взглядом, в руке — боевой нож, на щеке — след от подушки. Заторможенное шоком сознание Софи сопоставляло эти факты несколько секунд, и смех в груди победил. Софи рассмеялась в голос.

— Софи? — мягко позвал Барнс, пряча нож за спину. Он внимательно посмотрел на девушку и вопросительно выгнул бровь.

Как ни странно, появление растрёпанного здоровенного мужика с ножом из её собственной спальни не только не напугало Софи, но даже не удивило. Только вызвало ещё больший приступ хохота. Барнс нахмурился. Ему не требовалась помощь доктора Рейнор, чтобы понять, что смеётся девушка не от большой радости.

— Как ты? — Барнс присел, заглядывая ей в лицо. Софи заморгала, стараясь смахнуть наворачивающиеся на глаза слёзы, и попыталась побороть душивший её нервный смех, делая глубокие вдохи. Вот же чёрт! Он решит, что она не только самая неуклюжая дура в округе, но и истеричка, каких свет не видывал. Софи попыталась прикрыть рот ладонью, но Барнс перехватил её запястье. — Куда? Посмотри, вся изранена. — Он покачал головой, перекинул её руку через своё плечо и ловко подхватил девушку с пола. — Давай-ка сменим дислокацию.

Софи послушно обняла его за шею, стараясь не поранить застрявшими в ладонях осколками и не дай бог не залить своего спасителя кровью.

— Я опять тебя разбудила, — виновато пробормотала девушка куда-то ему в шею, пока Барнс деловито устраивал её на диванчике в комнате. Впрочем, кажется, сердитым он не был.

— Ничего, чего я там не видел, в этих снах? — отозвался Барнс, усаживая Софи среди мягких подушек и включая свет. — А тут такая картина.

Софи нервно хихикнула и глубоко вздохнула, пытаясь не допустить повторной истерики. Джеймс присел рядом с диваном, распотрошив принесённую с кухни аптечку. Софи наблюдала за его действиями. Было очень обидно и стыдно. И радовало только одно: она прилетела на пол всё-таки быстрее большинства осколков. А то соседу бы пришлось вытаскивать их не только из её рук.

Девушку ещё трясло, но уверенные движения Барнса несли успокоение. Похоже, он знал, что делал. Софи закусила губу, стараясь не дёргаться, когда Джеймс аккуратно, но уверенно вынимал пинцетом впившееся в ладонь битое стекло. Второй рукой она всё ещё сжимала изрядно подтаявшую шоколадку. Ту самую, из-за которой и полезла на этот треклятый стул. Заметив это, Софи мысленно фыркнула и отложила свой сладкий трофей на край стола.

Наблюдать за Джеймсом было интересно и немного волнительно. Особенно когда он закончил с рукой и принялся за травмированную лодыжку. Пришлось срочно придерживать подол, поскольку полы халата так и норовили распахнуться до бедра, стоило лишь выставить ногу вперёд. И Софи очень надеялась, что в свете настольной лампы Барнс не увидит, как она покраснела. Как школьница, честное слово! Он ведь всего лишь прощупывал её ногу! Проверял, нет ли перелома или вывиха. Стандартная медицинская процедура. Но то, как он касался её — бережно, почти нежно, будто боялся, что она может рассыпаться от неосторожного движения, — рождало в ней странный трепет. Быть может, миссис Грей была не так уж неправа…

Софи торопливо взмахнула ресницами, стараясь отвлечься от странных мыслей. Боже, чего только не напридумывает женщина, если вовремя не займёт мозг делом! Она вновь посмотрела на Джеймса. Такого спокойного и уверенного. Теперь казалось странным, что он представлялся ей похожим на Того Человека. В этой светлой клетчатой рубашке и с лёгкой небритостью Джеймс казался уютным, почти домашним. Она заметила это ещё во время их ужина при свечах. А ещё у него были тёмные, чётко очерченные брови и длинные густые ресницы, так удачно подсвеченные лампой сейчас.

— Кость цела. Простое растяжение связок. — Барнс внезапно вскинул глаза, и Софи, застигнутая за откровенным разглядыванием, инстинктивно дёрнулась и залилась румянцем. Джеймс нахмурился. — И из-за чего всё это?

Софи указала на лежащую на столике шоколадную плитку. Барнс хмыкнул.

— Хотела кофейку перед работой попить, — девушка слабо улыбнулась. — Теперь ни кофейку, ни работы. Только она. Будешь?

Барнс окинул задумчивым взглядом забинтованную руку Софи.

— Ну, кофе я, возможно, смогу организовать, — с сомнением произнёс он. — Не уверен, что получится такой же, как у твоей машины…

Софи подняла на него полные надежды глаза и, словно предоставляя индульгенцию на все последующие прегрешения, произнесла:

— Кухня в твоём полном распоряжении. Пойти с тобой?

Уже войдя на кухню, Баки услышал бодрый голосок Софи, доносящийся из комнаты.

— Доброго утра, Майк! Уверена, что ты счастлив меня слышать, особенно в такое время. Тут вот какое дело…

Барнс мысленно усмехнулся. Кажется, этому неведомому Майку предстоит решить кучу проблем.

Кухня представляла из себя полнейший бедлам. Баки прошёл к столу, хрустя битым стеклом, подобрал с полу разбитую кофеварку, прислушался: Софи всё ещё объясняла что-то по телефону. Отлично. Проверив дверцу под раковиной, Барнс вооружился кособоким веником и совком, и уже через пару минут груда осколков была отправлена в мусорную корзину. Вот так. А то Софи нередко ходит по дому босиком, напорется ещё.

Баки покачал головой. Он умел оказывать первую помощь. Чаще всего ему приходилось применять эти умения на себе, иногда — на раненых бойцах Гидры. Хотя людей ему чаще доверяли калечить, чем лечить. Но даже бойцы Гидры, являясь обычными людьми, были крепкими тренированными мужиками. Софи же… Сегодня он впервые прикоснулся к ней, и от хрупкости этой девушки ему становилось страшно. Травмы, что она получила в результате падения, у него прошли бы за час, максимум — два. Да он, скорее всего, и не заметил бы их. Софи же предстояло страдать несколько дней. Да и кому там страдать? Косточки лёгкие, тонкие, как у птички, кажется, сожми сильнее — и сломаешь. Кожа легкоранимая, нежная, тёплая…

— Помощь нужна, сержант? — донесся весёлый голос Софи из-за стены.

— Справлюсь, — отозвался Барнс. — Готовь шоколад.

Софи зашебуршала обёрткой. Баки хмыкнул и снял со второй подвесной полки большую медную турку. Чистые чашки нашлись на решетке у окна, а пухлая упаковка с кофе — в одном из кухонных шкафов. Благо, Баки в этом поиске было достаточно довериться обонянию. Достав сливки из холодильника, Баки ещё раз проверил, всё ли готово, и кивнул. Теперь можно было приступать непосредственно к приготовлению кофе.

Сказать по правде, варить кофе по семейному рецепту его учил дядя Бенджи, утверждая, что этот напиток поможет расположить к нему любую девушку. И тогда Баки мог бы поверить в это. Тем более что в период Великой Депрессии кофе был доступен не каждому. Многие обходились заменяющим его суррогатом. А вот сейчас Барнс на чудодейственные чары кофе не надеялся. Тем более что не варил его лет восемьдесят. Если Софи не придётся плеваться, это уже можно будет считать успехом.

Отмерив нужное количество зёрен, Барнс поискал глазами кофемолку, не нашёл и, воровато оглянувшись через плечо, стащил перчатку с левой руки. Зёрна поддавались легко, крошились меж вибраниумных пальцев и растирались в пыль. Залив кофе водой, Баки зажёг плиту и занялся сливками и поиском специй.

Обычные разномастные кружки смотрелись менее выигрышно, чем виденные им как-то в кафе, но, глядя на совершенно огорошенное лицо Софи, Баки не мог не улыбнуться.

— Сержант Барррнс! — восторженно протянула она, оглядывая кособокую шапку взбитых сливок, присыпанную корицей. — А с вами приятно иметь дело!

Девушка кокетливо стрельнула глазками, аккуратно пригубила горячий напиток и счастливо улыбнулась. Барнс потянулся к разломанному на дольки шоколаду.

— Как восприняли новость на работе? — спросил он, закидывая лакомство в рот.

— Не обрадовались, конечно. Но быстро всё переиграли. Они же были готовы к отпуску.

— К отпуску? — не понял Барнс.

— Я обычно примерно в это время беру отпуск на пару недель. А в этом году обернулась за четыре дня, хотела выйти раньше, помочь Але с большим заказом. Но… — она многозначительно посмотрела на травмированную ногу, — не судьба.

Барнс мысленно кивнул, вспоминая, что доктор Рейнор ожидала возвращения Софи уже после конференции.

— В этом есть и плюсы, — продолжила Софи, чуть ли не жмурясь от удовольствия после каждого глотка. — Я обещала устроить кинопоказ. — Она облизнула сливки с верхней губы. — Ближайшие два-три дня я точно не покину квартиру. Так что как будет время и желание, — она развела руки в стороны в приглашающем жесте, — жду вас.

* * *

Уже наматывая круги вокруг озера в парке, Баки пытался убедить себя в том, что не совершает ничего предосудительного, перенося разговор о Зимнем Солдате на более поздний срок. Да, знай он о плане Рейнор, он бы не стал сближаться с Софи. Куда как легче было бы заявиться в первый раз и с порога выдать, что он — Зимний Солдат, и это он десять лет назад чуть не убил её в торговом центре. Она бы ударилась в истерику, а Баки пошёл бы офигевать от счастья, что в его списке на одну жертву меньше. Конечно, когда молодая девушка кричит тебе вслед, что ты монстр, приятного мало. Но если ты видишь её в первый и в последний раз, это можно пережить. Наверное, так было бы легче.

Но он захотел узнать, какой она выросла. Захотел, потому что само её существование было чудом. И сотворено оно будто специально для него.

Баки мысленно усмехнулся и зло сжал зубы, ускоряя бег. Так уж получалось, что все чудеса в его жизни выходили ему боком. Чудо-сыворотка не дала ему нормально умереть после падения с поезда и позволила пережить операцию. Чудо-рука за семьдесят лет была столько раз обагрена кровью, что должна была остаться кроваво-ржавой навсегда. Чудо-программа заставляла его убивать снова и снова. А когда её наконец убрали, появилось новое чудо по имени Танос. В этом калейдоскопе Софи казалась дивным цветком, огненной искрой, которую он пытался сохранить в ладонях. Но он-то должен был понимать, чем всё кончится. И уж лучше бы Танос, чем Софи, мистер Накадзима и многие-многие другие, что ждали его впереди.

Но жить хотелось, вопреки своим мыслям и неоплаченным долгам. Хотелось дышать полной грудью, быть свободным в своих решениях и поступках, хотелось как-то извернуться и влиться в мирную жизнь. Хотелось просыпаться по утрам, причём желательно не от кошмаров, но с мыслью, что он нужен.

Кому-то. Для чего-то.

Доктор Рейнор повторяла ему чуть не каждый месяц: «Вы свободны, Джеймс!», а он каждый раз мысленно спрашивал себя: «Для чего?» — и не находил ответа.

Пока единственное применение, которое он мог себе придумать, — это прикрывать спину Стива в его многочисленных миссиях, как только его сочтут окончательно вменяемым и предоставят настоящую свободу. И хоть война его совсем не привлекала, Баки не мог представить, где и кому он может ещё сгодиться. Разве что по возможности возместить ущерб близким своих жертв. Но разве это возможно? Что он может сделать для мистера Накадзимы? Что он может дать Софи, кроме ненависти к себе самому?

Впрочем, Софи теперь на несколько дней застряла дома, и ей действительно может понадобиться помощь. Для неё он мог бы сделать что-нибудь полезное, прежде чем она узнает правду и отвернётся от него навсегда. Пара дней ничего не решит. Ведь не решит же? А значит, он может побыть рядом ещё немного. Просто убедится, что с ней всё будет хорошо.

Совесть сдавалась не без возражений, но легко и с удовольствием. К концу последнего круга Баки уже смирился с собственным решением. Что ж, раз он остаётся до выздоровления Софи, значит, их запланированным кино-выходным — быть! И первый сеанс назначен на сегодня.

* * *

Софи окинула взглядом заполненный куриными крылышками противень, поправила завернувшийся край силиконового коврика и, прихрамывая и шипя как гусыня, полезла открывать духовку. Израненная рука была плохим помощником, и края решетки никак не желали попадать в предназначенные для них пазы. Но кто же их спрашивал? С грехом пополам установив противень, девушка довольно улыбнулась и взглянула на часы. У неё ещё оставалось время, чтобы принять душ.

Наскоро собрав вещи, Софи включила воду, торопливо завозилась с узелком на поясе халата и в который раз за день подосадовала на свою беспомощность в совершенно простых делах. Даже с крышками на уцелевших баночках с приправами ей пришлось бороться, прижимая сами банки предплечьем повреждённой руки. Больно, неловко, и как результат — разбитая мельничка с чёрным перцем и куча рассыпанных пряностей. Правда, крылышки замариновать ей всё же удалось, и то дело. Когда капризный пояс был побеждён, девушка неловко стянула бельё и медленно повернулась перед зеркалом, оглядывая себя. Щиколотка под бинтом отекла и начала наливаться синевой, как и бедро. Софи презрительно фыркнула.

Да уж, просто принцесса. Хромая, с внушительным синяком на заду, да к тому же чуть ли не с гипсом на руке. С какой стороны ни посмотри — одни плюсы. Вздохнув, девушка сняла повязку со щиколотки, натянула поверх бинтов на руке широкую хозяйственную перчатку и полезла в душ, стараясь не поскользнуться. Действовать только одной рукой было неудобно. Софи приходилось то сражаться с заклинившей крышкой шампуня, то раскладывать на полочке мочалку, чтобы выдавить на неё гель для душа. Кусок мыла сбегал от неё трижды, так и норовя подлезть под стопу. Множество мелких, совершенно незаметных в обыденной жизни дел требовали двух рук, и непривычная к такой постановке вопроса Софи провозилась в душе дольше обычного. И всё же результат того стоил. Тёплые потоки воды ласкали кожу, смывая специи, напряжение и боль, унося с собой возникшее было раздражение. Не хотелось никуда спешить и ни о чём думать. Софи прикрыла глаза и замурлыкала себе под нос какую-то лёгкую ненавязчивую мелодию.

Отжав рычаг смесителя, Софи медленно и аккуратно, боясь оступиться, выбралась из душевой кабины. После тёплого душа воздух ванной комнаты показался ей прохладным. Девушка торопливо стянула с крючка большое махровое полотенце и неловко завернулась в него, дрожа всем телом. Да как же холодно и неудобно! Постучав зубами ещё несколько секунд, она всё же взяла себя в руки и начала вытираться.

Уже натягивая на влажное тело брючки, Софи услышала посторонние звуки, доносящиеся с кухни. Негромкий перестук, возня, шаги. Софи замерла, пульс резко подскочил, и где-то глубоко в груди заворочался страх. На этот раз она была уверена, что ей не кажется. На кухне кто-то был. Кто-то, кого быть там не должно. Или…

Софи прижала к груди полотенце и хотела было выглянуть из ванной — посмотреть, кто хозяйничает на её кухне. Но остановила сама себя в последний момент. У неё была мысль, кем мог оказаться её неожиданный гость, но выскакивать к кому бы то ни было голышом казалось не слишком хорошей идеей. С грехом пополам застегнув застёжку брюк, Софи бросила взгляд на висящий на крючке бюстгальтер с пятью крючками на спинке и тут же отказалась от этой идеи. Она и со здоровыми-то руками справлялась с ним не с первого раза, а теперь и подавно. Пришлось надеть джемпер прямо на голое тело.

Справившись с этим нелёгким делом, Софи, отдуваясь, откинула волосы с лица и оглянулась по сторонам, судорожно выискивая то, что могло бы послужить ей оружием. Кухня в этом плане была бы более предпочтительной. Там у неё хранилась отличная чугунная сковорода с длинной ручкой, скалки, ножи. В ванной же было лишь бесчисленное количество баночек и бутылочек. Да ещё швабра в углу. Пластиковая, лёгкая. Единственное, что могло бы хоть как-то сойти за средство защиты, — это тяжелые металлические клещи, которые она держала вместо гаечных ключей. Не слишком угрожающе, но всё же лучше чем ничего. Вынырнув из-под раковины, Софи мельком оглядела инструмент и подошла к двери. Она постаралась сдвинуть щеколду как можно тише и медленно приоткрыла дверь. Звуки на кухне не прекратились, и девушка решила, что её манёвр остался незамеченным. Перехватив клещи поудобнее, она неуклюже выбралась в коридорчик. Сердце, будто обезумев, пыталось вырваться из груди, колени подрагивали, и Софи вцепилась изо всех сил в своё оружие.

Шаг. Господи, только бы пол не скрипнул! Пожалуйста! Пожалуйста!

Второй. Софи задержала дыхание и прислонилась спиной к стене. Она должна заглянуть в кухню, и если что — пробраться в прихожую. А там уже коридор. Можно позвать на помощь. Можно…

Третий. Софи уже приготовилась юркнуть в спасительную темноту прихожей, когда увидела наконец своего нежданного гостя и замерла, будто бабочка, пришпиленная булавкой к месту. Тёмный силуэт на фоне залитого солнцем окна казался знакомым. Высокий. Широкоплечий. Человек в чёрном. Человек без лица.

Нет! Софи попыталась вдохнуть, но у неё не получалось. Он был реален. Он пришёл за ней. Он…

Мужчина наклонился к столу, и свет упал по-другому, позволяя разглядеть светло-голубую рубашку в клетку и коротко постриженные волосы. Несколько секунд — и Софи поняла, что снова обозналась. Перед ней был Джеймс Барнс, её сосед. Рука с зажатыми в ней клещами безвольно повисла, и Софи чуть не съехала по стене от облегчения.

— Привет, — негромко поздоровался мужчина, бросив на неё быстрый взгляд. — Не хотел беспокоить твою ногу, поэтому влез через балкон.

Софи захотелось огреть его этими самыми клещами — за то, что напугал её. Или же броситься на шею от радости, что это действительно он, а не Человек в чёрной маске. Не решив, чего хочется больше, Софи прохромала на кухню и сунула зажатое в руке орудие в раскрытый ящик для инструментов. Вот так, будто затем и принесла.

— Привет, — отозвалась она, подходя ближе к Барнсу. Высказывать недовольство его способом ходить в гости не хотелось: в конце концов, она сама заявила ему, что он может хозяйничать на её кухне. Правда, она имела в виду не совсем это. — Чем занят?

Взгляд её упал на предмет, над которым трудился Барнс, и брови её изумленно приподнялись. На столе задней стенкой вверх лежала одна из её подвесных полочек для специй. Та самая, что сломалась сегодня утром при падении Софи.

— Серьёзно? Ты её починил?

Барнс скупо кивнул. Плотницкие умения у него были весьма посредственными, не более чем у любого мальчишки сороковых. К тому же он не был уверен, что Софи нужна эта полка.

— Да, пришлось стянуть её в двух местах уголками, — произнёс он, показывая, где именно потребовался ремонт.

Софи неверяще осмотрела полку, провела пальцами по боковине, а потом радостно улыбнулась, в два хромающих шажка преодолела расстояние до Барнса и на мгновенье обвила его руками, окутав своим теплом, мягкостью и безумным сочетанием химических ароматов шампуня, бальзама и прочей пенящейся косметики. Баки едва успел заблокировать свои боевые рефлексы. Последние восемьдесят лет не баловали его тактильными ощущениями, не связанными с боёвкой. На базе к нему прикасались, только чтобы причинить боль: обнуление, эксперименты, тесты. И даже Мстители не заходили дальше дружеских похлопываний по плечу, рукопожатий. Обнимал его только Стив, но это было редко и вызывало совсем, совсем другое чувство.

— Спасибо! — Софи сверкнула огромными синими глазищами и тут же вернулась к реставрированному предмету интерьера, невинно щебеча: — Я боялась, что её уже нельзя собрать.

Баки длинно выдохнул и прикрыл глаза, борясь с желанием потрясти головой, как намокший пёс. Господи, он же чуть не заломал её, как Бартона несколько дней назад! И объяснять бы ничего не пришлось, полетел бы отсюда в психушку под укоризненный бубнёж Рейнор. И это было бы правильно. Чтобы больше не калечил психику таких юных доверчивых девочек.

А Софи меж тем уже радостно установила полку на столе и оглядывала, проверяя на прочность. Заглянув с обратной стороны, она провела пальцами по металлическим пластинам.

— Какое-то время прослужит, пока не купишь новую, — небрежно заметил Баки. Софи бросила через плечо удивлённый взгляд.

— Думаешь, скоро развалится? — она ещё раз попыталась пошатать полочки. — А по-моему, ты хорошо закрепил её. И уголков с лицевой стороны не видно.

— Просто подумал, что ты захочешь новую. Старая теперь с браком, — он ткнул в металлический уголок. Сейчас же именно так смотрели на вещи? Всё, что отличалось от идеала, признавалось браком и заменялось тут же.

К удивлению Баки, Софи рассмеялась.

— Нет, Джеймс, эта старушка мне ещё послужит. — Девушка снова ласково провела кончиками пальцев по крашеному боку. — Это, конечно, ещё не антиквариат, но определённо уже ретро. — Она обернулась к нему лицом и пожала плечами. — К тому же у меня их две. И это не брак. Это часть её истории. Эта полка теперь будет хранить воспоминание о том, сколь неуклюжей оказалась одна из её хозяек. И о том, какой замечательный у меня сосед, — игриво улыбнувшись, закончила Софи.

Бросив взгляд на таймер духовки, она потянулась за прихватками, и Джеймсу пришлось посторониться, чтобы Софи могла беспрепятственно открыть дверцу. Дразнящий аромат разлился по кухне, и Барнс, бросив короткий взгляд на противень, решил как можно скорее закончить с полкой, повесив её на стену, чтобы наконец-то приступить к кинопросмотру. Софи ловко орудовала одной рукой, перекладывая щипцами готовые крылышки на тарелку. Настроение у неё было отличное, и, глянув из-под опущенных ресниц на примеряющегося молотком Барнса, она невинно продолжила:

— Я смотрю, ты рукастый парень. — Баки от неожиданности с силой долбанул молотком по пальцам левой руки, по счастью — вибраниумным, и перевёл на девчонку насмешливый взгляд. — Это сейчас такая редкость, — сообщила она, подхватывая блюдо с крылышками. — Так что миссис Грей права: надо брать.

Хитро усмехнувшись, Софи прохромала мимо него в комнату. Баки фыркнул, покачал головой и вернулся к зажатому между пальцев дюбелю.

* * *

Войдя в комнату с двумя ведрами поп-корна, Баки с интересом оглядел придвинутый к дивану журнальный столик, заставленный мисочками с ароматными сухариками, луковыми кольцами и парой запотевших бутылок лёгкого пива. Посередине дивана стоял поднос, на котором умостились блюдо с запечёнными крылышками, тарелки, соусница и горка рыже-золотистых чипсов с ароматом паприки. Софи устроилась по одну сторону от подноса, закинув отёкшую ногу на обшитый синим вельветом пуф.

— Решайтесь, сержант! — Девушка весело улыбнулась ему и указала на пустующую половину дивана.

— Смотрю, ты серьёзно подготовилась. — Барнс, пряча улыбку, добавил к имеющейся коллекции поп-корн и занял своё место.

— О, это очень долгий фильм! — пообещала Софи. В её руке появился пульт от телевизора, и сеанс начался.

Фильм действительно оказался длинным, но интересным.

Шир с его сочной зеленью, пасущимися козами и мирным радушием напомнил Баки Ваканду, его хижину у реки, тишину. Ему очень нравилось просто сидеть у воды, смотреть на восходящее или заходящее солнце, осознавать, что он жив, свободен от Гидры, от кода. Тогда он ещё не знал, что код не забрал с собой кошмары, приступы ПТСР, панические атаки, сжигающее заживо чувство вины. На берегу той реки было мирно и невероятно хорошо. Но там было тихо. Его никто не трогал. А в поселении хоббитов жизнь кипела ключом.

Глядя на то, как Бильбо старательно угощает своего друга-волшебника, Баки с усмешкой осмотрел подготовленную к их кинопросмотру снедь и невольно подумал о том, насколько это всё отлично подходит Софи. Она была такой же весёлой, смешливой, любила уют, запасы и всякие вкусности. Пожалуй, она легко бы ужилась по соседству с Беггинсами. Вот только обувь наверняка пришлось бы сменить. Изящные лодочки на тонюсеньких каблучках не подходили для грунтовых троп. И, конечно, ножки у неё были значительно красивее и изящнее, нежели у обитателей ширских равнин. Барнс скользнул взглядом по длинным стройным ногам сидящей рядом девушки. Если разобраться — намного красивее.

Баки отвернулся, сделал глоток холодного пива и макнул в восхитительно вкусный соус очередное куриное крылышко. Мысли о ножках Софи были совершенно некстати. Не затем он пришёл. Просил сказку о хоббитах — вот сиди и смотри.

Сосредоточив внимание на фильме, Барнс решил, что Фродо, хотя он считался среди хоббитов бунтарём и непоседой, до Стива было всё же далеко. Они оба были мечтателями. Грезили о приключениях и другой жизни. До тех пор, пока их мечты не начали сбываться, демонстрируя свою обратную сторону. А вот Фьюри, по мнению Баки, не тянул на Гендальфа. Хотя посыл был, конечно, похожий: спасти мир от зла, защитить хоббитов, людей и т.д. Но Фьюри слишком много скрывал. Или Гендальфу было легче простить его недомолвки, Баки не знал.

Софи весело рассмеялась и бросила на него быстрый лучистый взгляд, когда романтику и пафос прощания Сэма с Широм нарушили Мерри и Пиппин, и Баки тоже не смог сдержать улыбку. Эта парочка сорванцов казалась такой знакомой, напоминающей кого-то из далёкого, почти забытого прошлого, а смех Софи был такой заразительный. Пожалуй, он мог бы рассказать ей пару историй из своего давнего-давнего прошлого. Забавные ситуации, случившиеся когда-то с двумя глупыми и бестолковыми мальчишками по имени Баки и Стив. Наверное, ей бы это понравилось. Не обязательно ведь говорить, что это было сто лет назад. И она бы снова смеялась. Так же, как сейчас веселится над проделками Мерри, Пиппина и Сэма.

Сэм-садовник верно шел за другом. Так же как и Уилсон, просто доверившись кэпу. И Баки в очередной раз признал, что эта роль больше не подходила ему. Возможно, когда-то, восемьдесят лет назад. А сейчас он… он…

Баки вдруг замер, чувствуя, как ледяной холод ползёт вверх по позвоночнику.

— Кто это? — голос после долгого молчания был хриплым и сдавленным, а глаза не отрывались от экрана телевизора.

Он появился совершенно неожиданно. Молчаливый. Чёрный. Со скрытым лицом. Беспощадный убийца. Призрак, не имеющий своей воли. Человек, порабощённый чарами проклятого кольца.

— Назгул, — отозвалась Софи, удивлённо взглянув на него.

Баки отставил недопитое пиво и медленно прикрыл глаза. В висках шумело. Как он мог о них забыть? Он ошибался, говоря о том, что ему нет места в этой сказке. Он там был. Один из девяти. Он был назгулом.

Перед глазами проносились искаженные болью и страхом лица. Сын мистера Накадзима, родители Тони, архитектор, которого закрывала собой Романофф, и сама Наташа, люди в торговом центре, мужчина с раскроенной головой, девчушка с толстой русой косой…

— Джеймс? Что-то не так? — встревоженный голос Софи прорвался сквозь нарастающий в ушах гул, и сливающиеся в калейдоскоп картины треснули и осыпались под напором спасительной мысли. Жива! Жива Наташа! Жива Софи! Сидит и смотрит на него своими глазищами, ждёт ответа. Барнс перевёл взгляд на мрачного всадника на чёрном коне и нервно дёрнул плечом.

— Нет, просто на редкость мерзкая тварь.

Софи недоверчиво хмыкнула и покачала головой. На её лице отразилось упрямство, и Баки напрягся, ожидая, что она сейчас начнёт допытываться, как доктор Рейнор. Но девушка в очередной раз удивила его.

— Вообще-то нет, — она откинулась на спинку дивана и взяла большой изогнутый ломтик чипса. — Конечно, в романе они играют отрицательную роль, выступая на стороне зла. Но лишь потому, что являются рабами своих колец. Мы не знаем, какие они на самом деле. Может статься, что это самые милые и благородные из показанных нам персонажей. — Она перевела взгляд на экран и, стараясь разрядить внезапно накалившуюся обстановку, беззаботно добавила: — А ещё у них перчатки прикольные, смотри. — Она кивнула на заходящие краями друг на друга пластины, закрывающие руки назгула, и Барнс едва удержал себя, чтобы не сжать вибраниумную кисть.

— Их жертвам от этого не легче. — Голос прозвучал холодно, как Баки ни старался влить в него хоть немного жизни.

В ушах эхом отдаётся мёртвый голос Зимнего: «Я жду приказаний», «Приказ выполнен», «Ты — моя миссия»…

Господи, неужели она и правда так слепа? Неужели и правда так думает? Думает, что…

— Ты считаешь, они заслуживают шанса на прощение? — спросил он, невольно озвучивая бьющуюся в голове мысль. И, видя, что Софи совершенно сбита с толку, пояснил: — Когда кольцо будет уничтожено. Когда они вернут себе власть над своим сознанием. Думаешь, они смогут жить, например, в том же Шире?

Софи неловко подтянула ноги, пытаясь влезть с ними на диван, и озадаченно посмотрела перед собой, часто моргая.

— Не думаю, что это будет просто. Одним эльфам известно, сколько лет назгулы служили Саурону. Обретя свободу они, скорее всего, обнаружат, что все их знакомые и родные мертвы уже много лет, а мир изменился. Это ужасно. Но если бы они не были призраками и имели телесную форму. И если бы перешли на сторону света, а не старались возродить Око… — она закусила губу. — Да, я думаю, что они заслуживают шанса на нормальную жизнь и на счастье.

Баки длинно выдохнул и перевел взгляд на экран. Рука, держащая бутылку с пивом, предательски дрогнула, и скачущие в телевизоре картинки на миг показались абсолютно бессмысленными. Неужели эта девочка правда считает, что такие, как он, имеют право жить? Или…

Повернув голову, Баки снова посмотрел на Софи. Она глядела на происходящие на экране события, широко распахнув глаза и чуть приоткрыв губы. Сюжет вновь приковал к себе всё её внимание, и никакие философские задачи не терзали её в этот момент. Быть может, Софи готова подарить прощение только киношным злодеям? В конце концов, они говорили только о назгулах, а не о Зимнем солдате.

И всё же она сказала, что они имеют право на жизнь. И даже на счастье. И Баки до безумия хотелось, чтобы она не забыла свои слова.