Ниона и злющий канделябр (джен)

Пока Ниона странствовала до производственной базы отражателей, мы тоже не скучали, главным образом потому, что вернулся Блум, который куда-то свалил по просьбе Нионы, никому ни о чем не сказав. Мы же с Кайсой на тот момент даже не знали, что следующий после меня герой тоже был вовлечен в эти интересные игры против канделябра.

В любом случае, музыкальный дракон вернулся в Плотное королевство, и не заметить это, так же как и не заметить его пропажу, было невозможно, в связи с чем мы сразу набросились на него с вопросами. Самое интересное заключалось в том, что до исчезновения он был весь такой на позитиве, типа: «Да мы всех одолеем!», теперь же, вернувшись, был несколько озадачен и, на самом деле, не очень-то и хотел общаться, правда, был вынужден в итоге обо всем рассказать. Дело заключалось в том, что он смотался на остров драконов и вернулся с не самыми хорошими новостями. Оказалось, что его правление нравилось не всем драконам, а некоторым не нравилось настолько сильно, что они, практически не задумываясь, избрали темную сторону силы и примкнули к канделябру, будь он неладен, где бы и когда бы то ни было он ни был бы!

Вот такое вот кучерявое послание ему, если вдруг слышит!

— Я тут вот что узнал, — именно с этих слов Блум начал свой музыкальный рассказ, при этом создавая всем своим телом музыку под стать рассказу. — Несколько драконов с нашего острова переметнулись туда, куда переметнуться не должны были, и это огромная проблема, потому что, на самом деле, мне их даже притянуть не за что, ибо этот конфликт не подразумевает под собой вмешательства в политику, только в общий уклад всего и всея вокруг нас, — сказал Блум. — Поэтому мы и оказываемся в не самом благоприятном положении, потому что те, кто решил, что я не самый подходящий король драконов…

Вот тут мне его пришлось прервать, потому что просматривалась определенная причинно-следственная связь с тем, по какой именно причине среди драконов начало происходить то, что начало происходить.

— Получается, несколько стариков решили, что ты не подходишь на роль короля драконов и что пора бы немного переписать историю, присоединившись к тому, кто предлагает вполне себе такие нормальные перспективы изменения самой судьбы, так? — поинтересовалась Кайса, которая схватила сказанное музыкальным драконом за шею и начала дергать из стороны в стороны, добывая как можно больше информации.

— Ну… — протянул Блум. — В общем и целом, да… все так, — дракон посмотрел на нас, после чего тяжело вздохнул. — Я, вообще-то, никогда не думал, что стану королем драконов. Мне это как-то даже не очень интересно, потому что я всегда хотел петь! Вот только когда у меня начало получаться, свалилось огромное количество проблем, связанных с новым статусом, — пробурчал король драконов. — И теперь… Короче, я даже не знаю, как со всем этим быть и что со всем этим делать, потому что не представляю, каким образом противостоять нескольким древним, кто привык к нашему прошлому правителю и до сих пор не может простить остальные народы за то, что случилось… и за дальнейшее переселение нас на отдельный остров. Тут, знаете, все очень сложно, и я даже не могу в полной мере объяснить, — сказал он под тревожную музыку, которую играло все его тело, нагоняя атмосферу и сгущая краски. — Короче, это попадос, причем не кислый такой, потому что драконы против драконов не должны биться! Запрещено! Больше скажу, я и вам не могу позволить идти против драконов в том случае, если вы подумаете поиграть в драконоборцев и пойти против моих сородичей. Я ж, как ни крути, но король драконов и должен защищать свое племя, — проговорил Блум.

В этот момент стало понятно, насколько тяжелый моральный выбор стоит перед ним и что, скорее всего, стрелка этого внутреннего компаса будет направлена не в нашем направлении.

— И что ты предлагаешь делать? — поинтересовался я. — Только не говори, что ты предлагаешь ничего не делать и не выдвигаться против твоих сородичей, которые не согласны с твоим правлением. И, знаешь, меня даже не интересуют те причины, по которым это может быть так, потому что есть кое-что важнее, а именно — каким образом спасти вообще всех! — спокойно проговорил я. — И если мне придется выйти против твоих собратьев, я это сделаю не задумываясь и без колебаний, потому что спасти надо не только всех вас, но и всех нас и вообще всех! А если этому кто-то будет противостоять, то его придется поставить на место, — я зажмурился и провел ладонью по лицу. — Что же касается тебя, и твоего выбора, и того, как на всю ситуацию смотрят другие драконы… Они ж, как бы то ни было, но твои подчиненные, и ты должен ими править, а в том случае, если кто-то поднимает бунт или нарушает законы, то их надо того… приструнивать, — сказал я.

— Кстати, да! — подхватила Кайса. — Ты ж их правитель! Вот и скажи, что они нарушили закон, нарушающий нападение на людей, карабаксов, пиликов, гупырков и прочих-прочих-прочих с вашей стороны мира-монеты! — супруга провела пальцем под носом, смахивая пылинку. — Это как один из возможных вариантов того, каким образом можно поставить на место тех, кто на месте не захотел стоять.

— Вот только проблема есть… — сказал Блум.

И тут подключился Мультан. Сделал он это, сильно нахмурившись, причем не только лицом, но как-то и всем скальпом, который отбросил огромное количество солнечных зайчиков на компанию.

— Вот только так не получится, потому что… драконы… у них нет такого закона, чтобы не нападать на нас. Никто о подобном не думал с момента, когда драконы уничтожили королевство правителя, которого звали Уриэл, — сказал мой старый друг, а я едва не сдал себя, не сказав про того духа, что согласился не только покинуть свои земли, но и передал их наследникам Мурдыкса, чтобы они построили нечто прекрасное, удивительное, красивое и действительно достойное, чтобы стать точкой пересечения всех королевств.

— То есть получается, по такой логике твои сородичи легко могут ворваться к нам и устроить гэй-гой с погоняйкой в виде пламени, а мы не можем им на это никак и ничем ответить, так, что ли?! — возмущенно проговорила Кайса. — А в чем тогда смысл дружить с королем драконов, если он вообще ничего не может сделать?

На самом деле это был не самый тактичный, но самый точный из вопросов, какой она только могла задать. Музыка на несколько секунд затихла, потому что Блум сделал вдох, а выдохнуть не смог. Его словно парализовало или, к примеру, заморозило. Он просто смотрел куда-то перед собой и, по всей видимости, переваривал информацию, которую на него только что вывалила моя супруга.

— Ты бы аккуратней, — предложил я, — а то сейчас ка-а-ак разозлишь нашего друга, ка-а-ак он посчитает нас и всех на этой стороне мира-монеты большими проблемами и ка-а-ак решит, что самый простой способ лишиться проблем — лишить всех разумных существ возможности нормально существовать… Как решит, что лучше всех и сразу переправить туда, к Сновидцу, по принципу: нет проблем, когда нет проблем! — я хмыкнул, а вместе со мной хмыкнули Мультан и Блум, посчитавший мое высказывание больше забавным, но к тому же ещё и правдивым… пусть даже отчасти.

— Ну, как бы, в твоих словах есть смысл, — сказал король драконов. — Но я не уверен в том, что могу пойти против закона, который был принят еще тем королем драконов, что был до меня! Тем более, ну, как вы представляете: я, опять такой, возвращаюсь на остров и рассказываю, что те, кто от нас отвернулся и решил сеять хаос, они теперь признаны изменниками и подлежат поимке с дальнейшим судом. Вот как вы представляете эту речь в моем исполнении? Я, честно, никак не представляю. Хотя нет, некоторое примерное понимание у меня есть, и знаете, в чем оно проявляется? В том, что меня после этого сразу все драконы захотят не то чтобы сместить, а отправить на встречу со Сновидцем, а я к этому не готов, — сказал Блум. — Пусть все то, что я буду говорить, и правда, и со смыслом, но я пойду против своих же в защите вас. Да и, тем более, для вас это тоже ничего хорошего не будет значить, а все потому, что мои сородичи поймут, что это вы меня подговорили пойти против племени и… короче, всем плохо будет.

Вот теперь логика размышлений короля драконов была чуть более понятна, правда, нельзя сказать, что с ней можно было хоть как-нибудь согласиться, но и нельзя было ей пренебрегать, а все потому, что, послушав и прикинув, стало понятно, что такой вариант вполне себе возможен. И вот это никакой радости, прямо говоря, не доставляло, а все потому, что в этом было предчувствие огромной угрозы. Тем более, Блум сам сказал, что далеко не все драконы согласны с его наследованием престола.

— И что нам делать с этим? — поинтересовался Мультан. — Мы не можем сидеть сложа руки, потому что это слишком рискованно! В то же время мы не можем с этим ничего сделать из-за огромных проблем, связанных с вашими всеми этими взаимоотношениями и взаиморазборками между драконами и теми, которые были связаны с Уриэлом, — сказал мой светлоголовый друг, который прекрасно отражал свет своей головой. — Но ты же понимаешь, Блум, что и сам не сможешь разобраться с несколькими драконами! Если бы у тебя было нормальное знание колдунств, думаю, ты бы их раскидал, но вот собственными силами тебе будет крайне… да невозможно, учитывая тот факт, что ты не самый физически сильный из драконов! — сказал он, и тут все подзависли, а все потому, что он был прав.

— В таком случае, нам надо придумать способ, как раскидать эту проблему таким образом, чтобы те драконы, которые присоединились к канделябру, от него отсоединились. Вообще, по-хорошему, как мне кажется, нам бы вообще не лезть к драконам, а им к нам, чтобы ни в коем случае не было никаких дополнительных конфликтов между всеми вами, — сказал я и посмотрел на Кайсу. — Я бы, на самом деле, устроился бы как в прошлом. Ну, знаете, выйти раз на раз против самого сильного, увалить его и после этого уйти с достоинством в закат, но что-то мне подсказывает, что с драконами так не получится, — я пожал плечами. — И вот и получается, что ничего конкретного не выходит, — я улыбнулся. — А в связи с этим давайте, пока те драконы находятся где-то там, в относительном покое, мы их трогать не будем. Так даже нам проще будет, во всяком случае, поначалу. В этом плане мы можем поступить гораздо хитрее и можем позволить сделать первый шаг, первый ход, первый выстрел, а все для того, чтобы в агрессии, в итоге, обвинили не нас. Это позволит разыграть карты самым интересным образом, вот только есть одно огромное «но», которое подразумевает под собой необходимость приготовиться к тому, что всем нам грозит в случае атаки драконов, да и вообще, в случае первого удара, после которого мы обязаны будем хоть как-нибудь да выстоять и хоть как-нибудь собраться с силами для контратаки, — сказал я, и все собравшиеся задумались.

Наконец в разговор вступил Мастер, который, в большинстве своем, предпочитал молча слушать и говорил что-нибудь только при большой необходимости.

— Не нравится мне это предложение. Предложение, в котором мы атакуем первыми, мне нравится больше, — сказал он. — Так как минимум безопасно! Вдобавок, вот ты сам подумай, что будет с нашими жителями, если драконы решат напасть на нас? А на любое другое королевство? Ничего хорошего не будет! А мне, кстати, почему-то кажется, что на нас все равно нападать будут! На нас, в смысле, на Плотное королевство! А все потому, что мы там, где раньше жил противник всего драконьего рода.

В словах Мастера прослеживалась логика, вот только согласиться с таковой не могли ни я, ни Кайса, ни кто бы то ни было! Даже Фрил не хотел с ней соглашаться! Ладно, Фрил, Блум не хотел! А ведь вопрос стоял как бы в том, что он не мог нормально построить подчиненных, потому что там, во всяком случае, по идее, было несколько таких старых драконов, которые решили, что какой-то там музыкальный сопляк, только что получивший свои колдунские силы и якшающийся с разумной мелочью, не достоин того, чтобы с ним общаться и уж тем более, служить такому. В связи с этим, внезапно появившаяся информация о предателях среди драконов стала буквально раскачивающей нас. При этом единственное, что я и без того знал и прекрасно понимал: надо наведаться еще раз в «Великое знание», и теперь придется достучаться до архива вещей героев и легендарных личностей той стороны мира-монеты. А оттуда придется дернуть как минимум один комплект доспехов, связанных с теми психами, которым так или иначе удавалось переправить одного из змеев по ту сторону жизни, на встречу со Сновидцем. Для этого мне необходимо было получить несколько подписей, а именно по одной от каждого правителя, каждой страны. В принципе, это не должно было занять много времени, хотя очередная грозящая неловкая встреча с Эдой мне не очень нравилась, даже если просто думать о ней как о чем-то возможном. При этом, мне до сих пор было прямо сильно интересно узнать о том, что такое Чарльз, и что с ним можно сделать, и каким образом его способности могут нам понадобиться. Он, кстати, был с нами.

Короче, не буду долго тянуть и сильно растягивать, ситуация была такой, что я словно прозрел, словно я понял, каким образом Чарльз может нам помочь, но для этого требовалось провести один эксперимент, который подразумевал попытку зверюги, встреченной нами в угловом лесу, влезть в мысли дракона и изменить их таким образом, чтобы с этим, в итоге, можно было что-то сделать. Собственно, именно это я и предложил, впрочем, не откладывая далеко идею о доспехах драконоборцев.

Выслушав, компания посмотрела на Блума, а он посмотрел на всех нас как на не совсем находящихся в добром здравии личностей. Пришлось с ним немного поговорить и пояснить, каким образом такой подход может нам помочь и что его надо испробовать для начала в рамках «получится или нет?».

— Ну, слушай, ты ничего не теряешь, — сказал я. — Пусть Чарльз попробует залезть тебе в голову и там пошарить, хаос навести, а потом расставить все на свои места. Это может оказаться очень полезным в битве против твоих соплеменников, с которыми ты не хочешь биться. То есть нам, возможно это и не понадобится в том случае, если вот этот хороший мальчик, что любит исключительно жареное мясо, сможет покуролесить в твоих мыслях, показывая хоть что-нибудь вымышленное.

Король драконов смотрел на меня с такой недружелюбной мордой, что мне казалось что он, в какой-то момент, сделает кусь, оставив от меня только ботинки стоять на прежнем месте. От этого было откровенно не по себе.

— Ладно, — произнес Мастер. — Блум, послушай, на данный момент у нас есть всего два возможных варианта того, как мы можем поступить, — он посмотрел на всех нас, собравшихся вместе, чтобы встретить внезапно пропавшего и внезапно вернувшегося дракона. — Первый вариант: мы все оставляем как есть и жестко рискуем. Второй вариант, он делится на два, но смысл как есть, так и остается таким, что мы начинаем двигаться и там либо нападаем первыми, либо, полностью приготовившись, ждем атаки на нас, — он тяжело выдохнул. — И последний из возможных или, хотя бы, в данный момент видимых вариантов: ты дашь Чарльзу хотя бы одну попытку для проникновения в твой разум. Если получится, можно будет считать, что одна проблема осталась позади, а в нашем положении любая выигранная минута или любая проблема, оставленная позади, за счастье, — этими словами старший брат Фрила закончил свою пусть и непродолжительную, но речь, что была очень в тему.

Музыкальный дракон задумался. Можно сказать, что было слышно, насколько сильно бьются мысли в его голове, и его можно было понять. Перед ним стоял крайне непростой выбор того, как поступить, и он был напрямую связан с тем, по какому пути пойдет его правление и сможет ли он нормально сосуществовать со своим народом, сможет ли убедить всех, что он настоящий правитель, словом и решительным во всех отношениях делом или настроит весь свой народ против себя. Что так же ничем хорошим не светило не только ему, а вообще всем… Ну, вот какое-то такое объяснение получилось.

— Ладно, я тебя понял. В таком случае, насколько я понимаю, у меня нет никакого другого варианта, кроме как согласиться на то, чтобы вот эта странная штуковина попыталась залезть мне в мозги, — ответил музыкальный дракон. — Давай, хороший мальчик, лезь, только если у тебя получится, ты не сильно устраивай там хаос, потому что потом нам всем с этим как-то жить придется, и я немного сомневаюсь, что это может кому-то понравиться в том случае, если хаос там будет полномасштабным, — Блум хмыкнул.

В этот момент настала моя очередь поговорить с Чарльзом. Тогда я сказал:

— Дружище, у тебя есть уникальная возможность, поэтому уникально не пропусти её. Вот перед тобой есть дракон, и ты должен влезть ему в голову, как тогда влез в голову мне, Кайсе и Дилинь! Особо не устраивай ему никакой взбучки, потому что нас это никак не интересует. Самый лучший вариант, чтобы ты просто показал, что у тебя это получилось, и тогда мы будем готовы с радостью сделать из тебя героя, потому что ты, на данный момент, тот самый козырь в рукаве, что у нас есть против канделябра, который явно не просто так сделал прошлое нападение и быстро отвел всех своих обратно, когда мы начали показывать, на что действительно способны!

Да, вот такую вот, почти длинную, речь я тогда протолкнул.

Чарльз кивнул несколько раз, после чего посмотрел на Блума. В тот момент я еще ляпнул что-то типа:

— И, скажи, откуда ж ты взялся такой, если даже Мультан не знает, что ты есть такое!

Последующие несколько минут мы просто наблюдали за Блумом, его реакциями и тем, что он вообще будет делать, а дракон не двигался. Он закрыл глаза и замер. Вместе с ним закрыл глаза и замер Чарльз, правда, ненадолго. В скором времени он открыл глаза и пошел гулять вокруг нас. Мы попытались докричаться до Блума, но не получилось.

— Чарльз? Может быть, хватит? — поинтересовался я, но существо махнуло головой, но не так, типа: «Нет! Теперь этот дракон — моя добыча!», а как-то так, что стало понятно: он что-то показывает, что-то такое, о чем не может рассказать, а в разум лезть не хочет, потому что на это нет разрешения, а тут он таковое получил.

Прошло еще несколько минут, и мы напряглись, причем достаточно сильно, потому что музыкальный король драконов продолжал пребывать в той же позе с закрытыми глазами и вел себя на удивление спокойно, даже чересчур спокойно. Даже музыка не играла, от чего я начинал волноваться.

— Чарльз, точно все нормально? Просто мне как-то не очень нравится происходящее. Скажу больше, меня это несколько напрягает! Причем не просто несколько напрягает, а достаточно сильно, — обратился я к животному, которое меня и радовало, и напрягало одновременно.

Чарльз еще раз махнул головой из стороны в сторону.

— И что, ты предлагаешь ему верить? — поинтересовался Мастер, который явно думал о том, чтобы попробовать напасть на эту страшную и не очень большую, но и не маленькую зверюшку, что проявляла к нам достаточно немало лояльности и в большинстве своем вело себя таким образом, что не давало задуматься о нанесении ему вреда. Не считая вот этого самого момента.

— В общем и целом, да, предлагаю ему верить и не думать ни о чем левом. В общем и целом, я предлагаю ждать, сколько потребуется, потому что если все получится таким образом, что у него получилось влезть в разум Блума и показать ему что-нибудь, то у нас появится возможность победить драконов, не вступая с ними в битву или какие бы то ни было словесные баталии, от коих можно стать еще хуже. Точно так же, вполне себе возможно, у нас получится таким же макаром одолеть канделябра, даже не приближаясь к нему, а это будет отличным результатом! — сказал я. — В нашем случае, самый лучший исход сражения заключается в том, чтобы вообще не драться, а идти в обход и действовать на расстоянии. Я в прошлый раз шел напролом, и тогда мы чуть все не потеряли, но тогда и обстоятельства другие были, и взгляды. И ваша сторона мира-монеты не проживала, наверное, одну из самых успешных временных и технологических вех, учитывая, что у вас появилось электричество, всякие паровые штуки с двигателями и даже дирижабли, аэростаты, много чего другого! Даже свет теперь подразумевает под собой не только люминарию и лысину Мультана, но и лампочки накаливания! — я хмыкнул. — Так что чем более искусный способ не вступить в прямую конфронтацию мы найдем, тем лучше, особенно, учитывая тот факт, что у канделябра опять целый склад огнестрельного оружия, которое тот, по всей видимости, может прыгать с нашей стороны на вашу! Вот только в настолько больших объемах, не понятно, но ясно, что только за это его стоит вернуть в мир Сновидца! Кстати, со Сновидцем тоже ничего не понятно, как и что происходит там, откуда он должен проводить всех, кого должен проводить, и где он сам! Туда еще и наш бессмертный сунулся.

— А вот такой подход мне очень даже нравится, — сказала Кайса, согласно покачав головой. — В этом подходе наблюдаются зрелость и логика, которая так или иначе говорит о том, что ты перестал думать о том, как влезть в большие проблемы, что мне сильно нравится! — сказала она, улыбнувшись.

В этот миг глаза Блума раскрылись, и он выдал лекцию, которая с первого прослушивания казалась несколько безумной и взятой с потолка, буквально с бухты-барахты, но это было не так, и в ней был смысл.

— Чарльз действительно показал, кто он есть такой и что делал в том угловом лесу. На самом деле, история этой штуковины достаточно интересна и удивительна и берет свое начало с какого-то там создателя брумголов, ну, големов, если по-нашему. Так вот, тот создатель создавал големов и жил как раз по ту сторону от углового леса, а все потому, что там было огромное количество какой-то особенной чудо-глины, которую тот мог использовать в своих интересах и для создания брумголов на продажу. И вот в какой-то момент ему стало интересно, можно ли каким-нибудь образом создать себе друга, который сможет быть с ним и помогать в работе. Так появился первый эскиз, а за ним и глиняный макет Чарльза. Затем тот дядька долго придумывал колдунство и в итоге придумал, дав вот этой штуке жизнь, но она была такой не сказать что полноценной, потому что глина оставалась глиной, и это было не прикольно.

Тогда тот дядька озадачился чуть сильнее и попробовал сделать таким образом, чтобы глина превратилась в плоть и наполнилась жизнью. Потратив несколько лет, он смог воплотить это в жизнь, и вот с того момента начался, так сказать, новый этап, которому дядька был сильно рад, потому что у него получилось воплотить в жизнь саму жизнь, причем, по сути, из ничего. Аналогом можно считать то, как Мурдыкс создал Меч и Вирту, только немного иначе, потому что этот дядька именно загонялся насчет того, чтобы животное было живым, но и свою цену, конечно же, за подобное пришлось заплатить.

Так вот, к тому моменту с другой стороны угольного леса появилось поселение, которое не так давно по каким-то причинам оттуда ушло. В основном жители той стихийно появившейся деревушки промышляли самой глиной и, в принципе, никаких претензий к дядьке не имели, наоборот, они умудрялись жить в мире и согласии — это к вопросу о том, откуда Чарльз брал жареное мясо на протяжении долгого времени после того, как его создателя и одновременно хозяина не стало. Как-то так.

А теперь к тому, откуда у этого существа телепатические способности! Тут все прикольно, ибо колдуны, создающие брумголов, иногда используют специальные шлемы для управления своими созданиями! Так вот, тот дядька-колдун придумал, можно сказать, механизм обмена мыслями со своим созданием, воплотив какой-то особый шлем, который впоследствии поместил Чарльзу в голову, сделав частью его. И вот благодаря такой штуке Чарльз мог лазить в мысли кому только ему захочется и управлять ими. А вот дальше история этого гомункула сложилась не самым удачным образом, потому что его создатель не смог жить вечно и в какой-то момент отправился вместе со Сновидцем на исследование просторов мира по ту сторону от жизни, а Чарльз остался один. Тело дядьки захоронили те, кто его нашел, из жителей той деревни, что была неподалеку, и именно они до какого-то времени подкармливали существо, но потом и они были вынуждены покинуть насиженное место по каким-то причинам, не связанным ни с глиной, ни с лесом. Просто как будто бы пришло время освободить ту местность и дать отдохнуть от жизнедеятельности. Несколько семей пытались забрать Чарльза с собой, но тот отказался, оставшись в одиночестве на несколько лет, в которые, как оказалось, он мог и вовсе не питаться, потому что он живой только отчасти, и в нем имели место быть процессы, которые никак не связаны с жизнью, такие, как вечная жизнь, к примеру.

Но отказаться от лакомства в виде жареного мяса он так и не смог и каждый раз отбирал все у путников, правда, потихоньку. Такими в основном становились лесорубы, которые приходили, чтобы по-тихому вырубить угловой лес и не только закон, но и Чарльз мешал таковым, каждый раз похищая всю еду и разворачивая их прочь. При этом данное создание всякий раз умудрялось избежать того, чтобы быть замеченным, и действовало исключительно осторожно, но в какой-то момент повстречало героя, и все немного изменилось, причем настолько, что оно решило покинуть собственный дом.

На этом Блум закончил свой рассказ, а мы, всей толпой, дружненько так, посмотрели на Чарльза, который сидел и смотрел на дракона с какой-то неподдельной благодарностью за рассказанную его историю.

— Стало чуть более понятно, но от этого не стало легче, — сказал я. — В любом случае, теперь мы хотя бы имеем понятие о том, с кем имеем дело, и от этого хоть немного, но как-то позитивней, — я улыбнулся, подойдя к Чарльзу. — Хороший мальчик, все смог сделать и все смог показать! Это просто прекрасно, потому что мы теперь знаем чуть больше о тебе и о том, как с тобой обращаться, — после этих слов я посмотрел на собравшихся. — Получается, наш новый друг вполне себе может лазить в голову даже к драконам, что позитивно может сказаться на всем том, с чем нам придется столкнуться. И, скорее всего, придется тебе, Мультан, тебе, Чарльз и тебе, Блум, отправиться на поиски ренегатов, чтобы поговорить с ними по душам. Конечно же, говорить будешь исключительно ты, помогать с Чарльзом тебе будет Мультан, а вот наш новый друг будет усиливать твои слова и их значение в головах твоих же соплеменников, вот только придется щемить их всех по отдельности, потому что я сомневаюсь, что у вас получится справиться со всеми сразу. Таким образом, это не будет битвой, даже противостоянием не будет, а простым разговором, и совесть всех и каждого будет чиста.

— Мне такой вариант подходит, — сказал Блум. — Подходит, но не совсем нравится, — он посмотрел на меня, и я словно почувствовал, что он скажет дальше. — Какой же, в таком случае, из меня король драконов, если я своими мозгами, без помощи вмешательства не могу договориться со своим народом о том, чтобы они не принимали участия ни в каких сумасбродных планах и либо держались от мира подальше, как и прежде, на острове, либо были готовы к тому, что им придется выполнять мои приказы?! — проговорил он.

— Да не парься ты так, — сказала Кайса. — Просто пойми, либо ты сейчас проявишь мудрость и дальше будешь исходить исключительно из того, чтобы подходить к проблемам с хитростью и мозгами, либо ты сейчас сдашься, и тогда точно тебя сложно будет назвать королем, потому что истинные правители не сдаются перед народом, которым должны управлять. Или ты в итоге станешь изгнанником и тогда уж точно сможешь творить все, что только тебе придет в голову, без особых зазрений совести, потому что тебя все эти политические и около того вопросы больше не будут касаться, и ты сможешь творить все, что только вздумается. Вот только будет несколько вопросов касаемо этого: «Будет ли где что-то творить?», «Каким образом ты сможешь сделать хоть что-нибудь?» — и все это под одеялком из понимания, что тебе придется заниматься своими делами с учетом того, что все драконы станут настроены против тебя. Скорее всего, все. И для чего, в таком случае, тебе было дано столь высокое имя и звание?

Супруга размышляла, размахивая рукой. Делала она это для того, чтобы заставить Блума задуматься над своим будущим.

— Как бы то ни было, друже, выбирать тебе, потому что у нас возможности выбора просто нет, — сказал Мультан, после чего посмотрел на Фрила и Мастера. — Ребята, как бы то ни было, нам надо придумать, каким образом остановить канделябра, потому что он все больше и больше поднимается на ноги и, скорее всего, воплощает в жизнь какой-то определенный план, а у нас никакого плана нет, и это ужасно!

— И то верно, — согласно кивнув, сказал Фрил. — А если мы будем продолжать просто обороняться, рано или поздно держать оборону станет просто невозможно. Вдобавок, у меня такое чувство, что этот ваш «старый знакомый» пока что прощупывает почву, но вот та причина, по которой он это делает именно здесь, мне пока что не понятна.

— Скорее всего, он топчется тут потому, что думает что Плотное королевство на данный момент самое слабое, потому что не так давно появилось, — сказал Мастер. — Я могу и ошибаться, но я и сам бы предпочел подобную тактику там, где надо отработать определенные навыки перед тем, как выходить против крупных игроков, — после этих слов старого друга один из наследников Мурдыкса посмотрел на меня, — Хотя ваше появление здесь явно не просто так. Мне кажется, что он вас прыгнул сюда как того, кого прыгнуть мог, поскольку что-то знал. Возможно, вы ему нужны как раз таки чтобы воплотить план в жизнь.

— Каким образом? — спросила Кайса.

Мне тоже было интересно, и я тоже хотел поинтересоваться, но решил, что если не перебивать, то разговор пойдет чуть быстрее.

— Я тут думал недавно и попробовал понять, что может объединять обе стороны нашего мира. Что есть то единственное, что в полной мере может это делать? И понял, что как раз герои, которые так или иначе прыгают туда-сюда и спасают стороны, — сказал Мастер. — В связи с этим как раз вы можете быть проводниками одной стороны в другую, но это так, чисто теоретически, сугубо в мыслях у меня, без какой бы то ни было привязки к практике.

— Хм… Странно, но я вижу в этом логику, — сказал Мультан. — Причем, я вижу пускай и какую-то извращенную, но настолько логичную логику, что мне самому от этого как-то не по себе становится и от этого я прямо как-то совсем не в восторге, — он несколько раз моргнул, после чего посмотрел на меня с Кайсой. — А если следовать такой логике, то он дернул вас сюда, чтобы потом с помощью вас все же исполнить тот ритуал, который пытался исполнить много лет назад, вот только не знал, каким образом его проделать и почему у него не получилось реализовать его при прошлой попытке, учитывая, что вещей он все же напрыгал к нам более, чем просто достаточно.

— Хорошо, допустим, это так, — сказал я. — В таком случае, мы стоим перед большой проблемой, в которой нам с Кайсой ни в коем случае нельзя попасть в руки канделябра, как это было раньше. В связи с этим — и поскольку наше оружие было достаточно благородно по… потеряно…

Ну, сказал я немного по-другому, но тут так не могу, поэтому, да, наше оружие было нами именно «потеряно».

— В связи с чем нам бы разжиться чем-нибудь таким, с помощью чего можно творить добро. И, как бы то ни было — и ты, Блум, можешь обижаться, а можешь и нет — но я все же хочу взять из архивных хранилищ «Великого знания» доспехи и оружие драконоборцев, потому что у меня такое чувство, что они нам понадобятся, учитывая тот факт, что не все драконы довольны тем, что ты стал их правителем. Причем, они, насколько я могу понять, не столько недовольны твоим правлением как правлением, потому что ты изо всех сих продвигаешь их возвращение на большую землю, где и места больше и вообще, а просто потому, что королем стал именно ты, а не кто-то другой, кто по всем параметрам, общепринятым среди других драконов, якобы подходил больше или лучше на столь высокую должность.

— Так, а к чему ты обо всем об этом, да еще и так много? — поинтересовался Блум, которого перекосило от моего небольшого монолога, направленного, в первую очередь, на него и на мое мнение о положении вещей.

— К тому, что я сейчас в любом случае буду вынужден запросить разрешение у всех правителей и быть готовым к тому, чтобы в случае чего вступить в бой против твоих собратьев, нравится ли тебе это или нет. В случае, если они нападут на тебя или на один из городов или попробуют вмешаться в мою битву против канделябра, я буду обязан дать отпор, — честно сказал я. — Так что, надеюсь, ты с пониманием отнесешься к такому моему выбору… прости, — я посмотрел на Блума, который до сих пор неотрывно смотрел на меня как на пьяного друга, что начал нести околесицу, граничащую с оскорблением.

Мультан подошел ко мне, положил руку на плечо, после чего тоже обратился к дракону — правителю остальными драконами:

— Не переживай, я за ним присмотрю, чтобы наш друг никаких лишних телодвижений не выкинул, хотя, честно, можешь не переживать об этом и за это, потому что мы действительно не хотим ссориться с вами, учитывая, что вот только начали восстанавливать какие-никакие отношения. Но в данной ситуации просто нет выбора, и, если что, пусть старый герой возьмет на себя подобный удар, нежели кто бы то ни было. Ты же поэтому говоришь о том, чтобы самостоятельно облачиться в легендарную броню, взять не менее легендарное оружие и пойти в атаку в том случае, если пламенем будут бить по нашим стенам?

После этого вопроса мой старый друг задумался, причем настолько сильно, что в итоге сказал Блуму следующее:

— Мой друг, к сожалению, мне тоже придется облачиться в драконоборские доспехи прошлого, чтобы, в случае чего, выступить против твоих собратьев с целью облагоразумить, с целью вернуть им нормальный и трезвый взгляд на вещи и все вокруг! И я ни в коем случае не хочу, чтобы это стало причиной конфликта между нами. Пойми, я должен защищать всех и вся, иначе я не буду верховным колдуном.

— Да-да, я все понимаю… И я понимаю, что мне тоже придется сделать выбор и, скорее всего, он будет направлен против тех нескольких драконов, но он будет, — Блум замялся. — И ведь действительно, единственная тактика, которая развязывает мне руки, это та, в которой вы позволяете нанести первый удар по вам, отражаете его, и уже после этого я выступаю как гарант отношений между драконами и заявляю, что нарушители спокойствия и новых договоренностей должны быть наказаны! Вот только я не уверен, что вы согласитесь на подобное безумие. Я бы на вашем месте, вот честно, вряд ли согласился бы! И, тем более, зная, что все может выйти в какой-то момент из-под контроля и полететь ко всем чертям, прямо в бездну! — проговорил музыкальный дракон.

Однако звуковое сопровождение, которое он издавал всем телом из какого-то такого, тревожно-тягучего, словно начало набирать обороты и не столько давить на атмосферу, на то самое задержанное в волнении дыхание, а на что-то такое, что подразумевало под собой, что все будет хорошо! Также Блум потом добавил, что согласен с тем, чтобы попробовать воспользоваться силами Чарльза, потому что подобная тактика имеет место быть.

Пока мы обо всем об этом разговаривали и пока мы все это обсуждали, на самом деле, на нас готовилась вторая волна нападения, а Ниона в это время брала штурмом производство отражателей, причем получалось у неё это не сказать что прямо как-то хорошо или наоборот плохо. Оно у неё просто получалось как получалось, а мы в это время просто трепались, но, хоть на одном пункте сошлись, и он говорил о том, что меня действительно допустят до древних доспехов и вооружения… и Мультана тоже. Потом мы оба получили по шее, и стало понятно, что мы вдвоем вряд ли выйдем на передовую, потому что выйдем втроем, вместе с Кайсой, и она тоже должна будет примерить древние доспехи.

В итоге, пока суть до дела добралась, день закончился и все разошлись по своим углам, выделенным в Плотном королевстве, при этом ощущение беды присутствовало на постоянной основе. Я понимал, что то нападение, которое было до, оно словно было каким-то разведывательным, будто бы прощупывало почву и то, насколько местные готовы встретить или, наоборот, не готовы встретить противника. Оказалось, что Плотное королевство, преимущественно состоящее на тот момент из огромного на карте пятна столицы и всего, что к ней прилегало, очень даже неплохо может дать отпор, особенно в том случае, если им объяснят, с чем они столкнулись и что за «бум-ба-да-бум гром-бревно» в руках у наступающих.

На следующий день мы с Мультаном и Кайсой отправились к владыкам королевств, договариваться о получении разрешения для получения легендарных доспехов и оружия. С этим, на самом деле, никаких проблем не было. Мы просто прыгали из одного замка в другой, разговаривали, в двух словах проясняли ситуацию, заодно предупреждая, что может случиться, получали оттиски и росписи от правителей, после чего прыгали дальше. Как только последняя такая запись от того дамбра, который замещал великого бессмертного, была получена, так сразу мы отправились в «Великое знание»!

Кстати, тот, кто замещал Грома, как обычно выглядел не просто уставшим, в загнанным в угол и готов был сделать что угодно, лишь бы его никто не трогал по каким бы то ни было важным вопросам, потому что тех бумаг, которые его окружали, было достаточно для полномасштабного поджога и полного уничтожения замка.

Тогда и там мне даже показалось вот что: «Такое чувство, что он не совсем понимает, что происходит и где находится. Да, он продолжает работать, да, он выполняет те или иные действия, причем достаточно быстро, но не вслушивается в происходящее вокруг… нет, серьезно! Он не думает ни о чем подобном, потому что полностью погружен в работу… кажется, он даже не услышал ничего из того, о чем мы ему рассказали».

— А тебе не кажется что вот этот дядька, он не совсем адекватно ведет себя? — поинтересовался я у Мультана, когда мы прыгнули к библиотеке и заодно остались ненадолго втроем. — Просто, как по мне, он выглядел прямо совсем каким-то таким, отрешенным и словно несколько отрезанным от реальности, вот только почему, сложно сказать. Я так и не понял, поэтому и решил поделиться.

— А я тебе скажу почему, — подключилась Кайса. — Он словно робот вел себя. Знаешь, такое, механическое нечто, что должно выполнить всего одну задачу — избавиться от всех задач как можно скорее. Вот только эта машина не понимает, что работает в симуляции, в которой с каждым решенным одним делом появляется несколько новых, и единственный вариант решить практически все и сразу — это остановиться и перестать гнаться за высокой результативностью, — сказала Кайса. — Но даже в этом мне показалось, что есть что-то такое, непонятно-странное, словно его там и не было на самом деле и мы видели лишь какую-то оболочку, там мечущуюся. Хотя, может быть, он так всегда себя и ведет… не знаю!

— Я не совсем понял, к чему ты клонишь и клонишь ли вообще к чему-то, — сказал Мультан. — Просто было бы неплохо, если бы ты немного пояснила мне свою позицию и мысли касаемо правителя Полимирья.

Он посмотрел на меня, пока мы планомерно приближались к «Великому знанию», прыгнув не сразу туда, в фойе, а недалеко от главных врат или, скорее, дверей, потому что врат там на самом деле не было, а просто высокие двери.

— Ну, тебе не кажется, что он совсем не контролирует ситуацию в своем королевстве и что, скорее всего, в данный момент там, у него, прямо под носом, может твориться все что угодно? — сказал я, после чего мои мысли подхватила Кайса.

— Кстати да, на самом деле, этого бы дядьку да под присмотр. Мне вообще показалось, что он что-то скрывает и ему не понравилось наше пребывание в его кабинете, — сказала она. — Словно он что-то скрывал, причем, настолько старательно, что в связи с этим дергался как не знаю кто, — она хмыкнула. — Не считаете ли нужным проверить его?

— Может быть, и стоит, но я предпочту не лезть в политику какого бы то ни было из государств. Просто, нам надо учитывать тот факт, что удар может произойти в Полимирье или оттуда. Думаю, этого будет достаточно, — спокойно ответил Мультан. — Нам вообще сейчас надо надеяться, что местные хранители не встанут в позу и проводят нас в архивы и хранилища, чтобы мы смогли взять доспехи драконоборцев, потому что без этих легендарных предметов, проверенных временем, мы вряд ли что сможем сделать, а нам надо сделать и немало! — сказал мой старый друг и был прав. — А еще я доподлинно не помню, были ли среди драконоборцев колдуны, потому что колдунства против драконов — это… Это как пушинка против колючки — бессмысленная какая-то движуха, — сказал он и тут я подметил, насколько быстро он заряжается словами с нашей стороны мира-монеты от меня и от Кайсы.

— Да, давайте будем решать вопросы по мере их поступления, и на данный момент самый главный вопрос, какой у нас только есть, заключается в том, чтобы раздобыть легендарное оружие и доспехи, — сказал я. — Насчет колдунов… Ну, слушай, насколько я помню, ты неплохо танцевал с двумя клинками в свое время.

Мне тут же вспомнилось, как в первом приключении Нионы он подарил отличные изогнутые парные клинки Жупелке, которая на тот момент лишилась своего единственного природного оружия в виде длинных и острых ногтей или когтей, уж не могу с точностью сказать, чем это можно было считать.

— Нет, ну если ты слишком стар для подобного и чувствуешь, что не затащишь, то можешь стоять позади, и я сам со всем разберусь. Мне, конечно, такой подход не нравится…

И тут случилось сразу два события, которые почти никак не были связаны между собой. Первое заключалось в словах Кайсы:

— Вот только тебя одного никто не отпустит идти воевать с драконами, да и не с драконами тебя одного все равно никто не отпустит, потому что фиг тебе!

Второе событие заключалось в том, что прямо перед дверьми «Великого знания» появились три фигуры. Спустя несколько секунд стало понятно, что это Эдифина, Милли и Дилинь. Что они тут делали, было решительно непонятно, пока мы не подошли ближе и не начали разговор, в ходе которого правительница Фристалии, в самых нелестных выражениях, прошлась по мне и Мультану, упрекнув в том, что её — боевого товарища — оставили отдыхать на обочине! В том, что это несправедливо и что она, как бы то ни было, но попрет вместе с нами в огонь, воду, против бритвенно-лезвенных и канделябра!

Кайса слушала это, и её лицо отражало внутренний, пусть и не очень ожесточенный, бой. Заключался он в том, что супруга хотела высказать пару слов касаемо наезда на меня, а с другой стороны, могла поставить себя на место Эды и в связи с этим понимала, что сказала бы если не то же самое, то очень близкое по смыслу и наполнению, в связи с чем у нее и шла достаточно сильная внутренняя борьба.

— Я так понимаю, что нам нет никакого смысла продолжать выяснять отношения друг с другом, потому что каждый из собравшихся такой себе, самостоятельный весь и со своими претензиями на гениальность, — сказал я. — В связи с этим, если вы уж решили отправиться на рандеву с Сновидцем вместе со мной, то пойдемте хоть костюмчики под это дело красивые найдем, потому что в некрасивых вот вообще не хочется пропадать! — я хмыкнул. — Ладно, пойдемте за обновками из секонда, что могут дать нам силы сделать невозможное.

С этими словами я подошел и толкнул дверь «Великого знания». Она была огромной, но открывалась достаточно просто. Скорее всего, поддерживалась каким-то колдунствами, которые и позволяли совершать столь простые действия.

Зайдя внутрь, мы обнаружили несколько вроде как колдунов, за которым встали в очередь с нашими документами на получение артефактов. Правда, было понятно, что нам их просто так вряд ли дадут даже с полученным от всех правителей разрешением. Было понятно, что нам, скорее всего, придется пройти через какой-нибудь ритуал типа инициации или доказательства того, что мы на самом деле те, за кого себя выдаем, и что у нас нет никаких плохих намерений, только лишь благочестивые и правильные, направленные исключительно на спасение мира.

Стоявшие перед нами были какими-то совершенно обычными, что ли, и у меня возникла такая вот мысль: «А что, если кто-то из них или все они связаны с канделябром? Что, если эти черти тоже ищут что-то такое, что может помочь им и их господину в борьбе против нас? Но не повод же это приставать ко всем, кто выглядит странным или мутным?!»

— Граждане колдуны и колдуньи, если вы все колдуны и колдуньи, а вы не могли бы представиться, назвать город, которому служите, и намерения для посещения Великого знания?! — сказал я, заставив всю компанию, причем и своих, и к которым обращался, посмотреть на меня с непониманием. — Время сейчас неспокойное, в связи с чем я не могу не полюбопытствовать о причине вашего наличия здесь, учитывая, что вас тут не то чтобы не должно быть, но и я не могу пройти мимо вашего наличия здесь, — я хмыкнул, продолжая ощущать на себе взгляды, не только полные недоумения, но и такие, что в полной мере прожигали во мне дыры.

Один из колдунов вышел из очереди и посмотрел на меня как на дебила. Далее посмотрел на моих спутников, после чего сказал:

— А ты кто такой, чудила?

Конечно же, слово, использованное им, было не совсем таким, но в полной мере отражало мысли взглядов смотрящих на меня. Я решил, что нет никакого смысла скрывать информацию о том, кто я такой.

— Я тот самый герой с той стороны мира-монеты, который вас спас дважды и теперь пришел к вам вновь, полный сил и с пламенем в груди, чтобы разрулить ваши вопросики еще разочек, — выпалил я. — В связи с этим делать буду то, что считаю нужным, и поступать буду исключительно таким образом, каким считаю рациональным. Так что, дядя, мой тебе совет, выкладывай все как на духу! Иначе, брат лихой, мне придется тебя сначала вывести из предбанника, а потом, надавав по мордасам, скрутить таким образом, чтобы ты лежал, пока мы не выйдем. Кстати, это всех касается, потому что я умею в узел завязывать, и те, кто постарше из вас, могут помнить о громоподобном кличе моем! — сказал я, а потом сам же подумал: «М-да… мне б себе самому за подобное по мордасам, а потом в холодную водицу этими самыми мордасами уткнуться, чтобы пыл охладить, ну да ладно, сказанное не вернуть».

Мужичок, к которому я обратился, знатно так напрягся, после чего посмотрел на Мультана. Вообще, эти несколько колдунов, а именно четверо, сразу посмотрели на председателя колдунского круга, которого стоило опасаться. Первой из очереди вышла очень длинная и крайне худая женщина-фонарщик. Она достаточно долго перечисляла все свои титулы, после чего сказала, что не относится к колдунам и явилась сюда исключительно ради посещения какой-то там чудом заныканной семейной ячейки, где хранится некоторая сумма йот, потому что в них есть какая-то острая потребность.

В принципе, история была вполне себе удовлетворительной, да и я знал, что некоторые семьи действительно хранили некоторые сбережения в «Великом знании». Каким образом — этого я не знал, но о самой возможности несколько раз слышал, пусть она была не очень востребована из-за сложностей получения средств на руки. Все же тут предпочитали аналоги наши банков, только название у таких заведений какое-то странное было… Настолько, что у меня даже запомнить его не получилось нормально. Что-то связанное с хранением под защитой или типа того.

Следующим вышел мужчина, человек, лет пятидесяти, с густой бородой белого цвета, с широкими бровями и каким-то настолько морщинистым лицом, что почти даже брутальным одними только морщинами.

Он представился колдуном какого-то там городка, в котором началась болезнь странного происхождения, и пояснил, для понимания того, как с ней бороться, ему необходимо просмотреть несколько справочников. У этого же дядьки была достаточно большая сумка, из которой тот достал огромное количество исписанных листов бумаги, на которых действительно можно было увидеть слова, связанные с болезнями… ну, всякие: воспаление, температура, слабость и все остальное прочее. Вот к нему, кстати, сразу после этого вообще никаких вопросов не осталось. Да и до этого он вел себя так, что к нему даже вопросов не возникало. Молча, спокойно, без лишних вопросов. Единственное, посмотрел он на меня как на законченного идиота, вот только не его проблема в том была, а исключительно моя, потому что все посмотрели на меня как на идиота, так что тут все в порядке.

Третьим из очереди вышел карабакс-колдун, который выглядел плохо, пах плохо, смотрел на всех исподлобья и не внушал доверия, причем, что самое смешное, при всем том, что он не внушал доверия, доверия к нему было больше, чем к уже высказавшейся фонарщице. Почему так? Потому что он представился работником шахты какой-то там, после чего рассказал, что они обнаружили странное месторождение чего-то там, и это что-то надо определить, что оно такое есть. С собой у него был кусок странной породы, которая поблескивала и пахла не самым лучшим образом. Возможно, именно этот камень и был причиной зловония карабакса.

— Ну а ты кто такой? — поинтересовался я, обратившись к тому, кто самый первый что-то там вякнул в мою сторону и который стоял в стороне от остальных. — Рассказывай, если не хочешь внезапно оказаться запертым там, куда мы тебя в любом случае запрем на всякий случай, только не станем делать этого внезапно, — ляпнул я, после чего смачно приложился ладонью о лоб. Прозвучал смачный шлепок, за которым я выдохнул несколько ругательств, обращенных исключительно к самому себе. Причем, выпалил я это настолько резко, что Кайса не сдержалась и начала потихоньку ржать надо мной.

Я же при этом подумал: «Вот — мой самый лучший друг, с которым можно в огонь и лед, и на другую планету, если что! Скучно никогда не было и не будет! Достаточно просто найти, с чего поржать!»

— Я… я колдун! И я здесь по важному поручению от… от своего учителя. Он попросил меня сюда прыгнуть и найти что-нибудь касаемо драконьего языка, — ответил стоящий напротив не самый приятный человек, внешний вид которого вызывал у меня много вопросов, чье поведение вызывало много вопросов и чья история тоже — представьте себе, да-да! — вызывала огромное количество вопросов, которые вот прямо хотелось задавать без остановки. Но что-то сдерживало. Какое-то непонятное понимание, что он не врет и действительно здесь по поручению своего мастера, на самом деле даже не так много знает и против нас вылез, потому что… Не знаю… Его как будто бы что-то задело, что стало причиной попытки доказать силу или что-то там еще. В принципе, может быть, мы просто ворвались как-то резко или что-то из мной сказанного было таким, острым и цепляющим, и на самом деле реакция у всех была одна: недоумение на фоне легкого шока.

Ладно, что-то я слишком много ушел в детали, хотя надо чуть больше по факту.

А по факту мы оказались перед сложным выбором там, где выбора на самом деле не было, и принимать надо было последнего из ораторов. И вот Мультан, выслушав всех и каждого и похлопав по лысине, сказал следующее:

— Дилинь, поскольку ты увязалась за нами вместе с Милли, к вам будет одно поручение! Приглядывать за этими двумя, пока мы туда-сюда! — сказал он, указав на фонарщицу и на пилика.

Кстати, да, дерганый был пиликом.

— Самое неприятное заключается в том, что у нас даже просто нет времени, чтобы всем этим заниматься! — сказала Кайса. — А сама ситуация напоминает мне классический роман, как он там назывался? — она посмотрела на меня. — Его еще эта написала, Агата Кристи, — супруга продолжила сверлить меня взглядом в надежде на помощь или на резкую волну воспоминаний. — Точно! Как в романе «Убийство в «Восточном экспрессе», — в итоге сказала она.

И я действительно что-то такое вспомнил, но крайне отдаленно, словно только название и общую тему, без какой бы то ни было конкретики в содержании.

— Ну да, есть что-то такое, — сказал я, на самом деле не понимая, что, а главное, с какой целью несу и куда. — В любом случае, у нас нет времени, чтобы этим заниматься! Нам надо как можно скорее решить наши вопросы и только после этого заниматься чьими бы то ни было, — я пожал плечами и посмотрел на своих друзей. — И, в принципе, меня устраивает тот вариант, в котором Дилинь и Милли остаются с этими двумя. На крайний случай, могут отправиться с ними туда, куда им надо, чтобы проверить чистоту намерений и самолично посмотреть, что будет дальше и что они намерены делать, — сказал я. — Вот Дилинь, к примеру, может отправиться с фонарщицей, которая не обладает колдунскими силами, и тогда мы будем иметь как минимум одну выигрышную позицию. А Милли, как понятно, может отправиться с этим пиликом, и это будет нашей второй выигрышной позицией, учитывая тот факт, что наследница дома Визменов очень сильная колдунья и вполне себе может позволить угомонить кого угодно при необходимости и желании! Причем, много кого может угомонить собственными силами и без каких бы то ни было больших затрат во времени.

Я посмотрел на девушек, и те согласно кивнули в ответ. В этот момент прозвучал голос местного ухоча, что случал наш разговор и явно достаточно сильно нервничал, потому что его рабочий день внезапно начал растягиваться из-за нас, а у него, помимо приема нас, по всей видимости, было еще крайне много дел.

— Уважаемые, я надеюсь, что вы как можно скорее решите все ваши вопросы и мы, наконец, сможем приступить к работе, — сказал он. — Как по мне, вы можете делать что угодно, но с каждым клиентом мы работаем отдельно и в случае, если тот окажется против, мы не можем позволить кому бы то ни было сопровождать его куда бы то ни было по его делам, особенно если речь идет о личных ячейках для хранения чего бы то ни было.

Ухоч говорил достаточно быстро. Голос у него был приятным и при этом таким, какой пробирается в голову вне зависимости от того, что именно им говорят. Такой голос прекрасно перебивал все личные мысли, буквально заставляя фокусироваться слушающего на нем. Так было и с нами, и при всем желании мы просто не смогли его не услышать.

— Как вы понимаете, у вас нет выбора, чтобы не согласиться, потому что случае чего случится или получится таким образом, что мы просто не дадим вам никуда пойти, потому что будем против этого, — сказала Дилинь. — Поэтому, уважаемые подданные королевств, либо вы будете упираться, либо просто согласитесь, и это сыграет на руку всем и сразу, — она как-то неоднозначно и даже слишком приторно улыбнулась.

— Моя сестра права, — в разговор вступила Эда. — У вас просто нет выбора, и вам придется пойти у нас на поводу в том случае, если ваши дела действительно таковы, какими вы их обрисовываете, — сказала она.

В этот самый миг я заметил, как её рука, в которой она сжимала щит, немного напряглась и подалась вперед. Я посчитал это за знак того, что она что-то увидела или почувствовала что-то такое, что могло внезапно случиться и от чего мог пострадать кто угодно из нашей скромной компании. В связи с этим я напрягся тоже и посмотрел на Кайсу. Я понимал, что в любом случае в первую очередь именно она — та, кого я должен буду закрыть собой.

Не вижу смысла рассказывать о последующем непродолжительном диалоге, в котором оказалось, что мы были правы лишь наполовину и что все явившиеся в «Великое знание» появились там с не самыми светлыми намерениями и у всех у них было по поручению от канделябра.

Завязался бой, которого быть на самом деле не должно было, особенно в стенах древнейшего архива и старейшего собрания не только знаний, но и силы в виде артефактов. Единственное, что при этом успокаивало лично меня: бой завязался в фойе, а это значило только то, что никаких серьезных повреждений у хранилища и всего внутри быть не должно было. Это прямо успокаивало по какой-то причине.

Итак, бой завязался, и даже высокая фонарщица, сказавшая, что с колдунствами она никакой связи не имеет, начала бросаться в разные стороны колдунским огнем и молниями. Я же, как только началось, бросился прикрывать Кайсу, но не тут-то было, в связи с чем в голове промелькнула следующая мысль: «Он оно как! Ага, прикольно! Я явно чего-то не знаю о супруге, учитывая, какой замес она устраивает и с каким фанатизмом атакует тех, кто решил все же напасть на нас!»

И вправду, Кайса внезапно для меня показала свои боевые навыки, и таковые оказались гораздо выше среднего! Она крайне быстро реагировала, уклонялась от колдунских тычек, подходя вплотную и наносила несколько ударов, чтобы впоследствии разорвать дистанцию. Мы с Эдой на несколько секунд даже выпали из реальности, наблюдая за этим в самом начале и не обращая внимания на искры и дым, порожденные колдунствами.

— Ты где так научилась и почему я ни о чем подобном раньше не знал? — поинтересовался я у Кайсы, подбираясь поближе к ней и к её противнику, которым стал дёрганый пилик, что старался уйти от удара и колдунствами нанести контрудар. — Ты не подумай! Я просто впечатлен увиденным!

— Нигде не училась, само пришло, — холодно ответила Кайса. — Я всегда думала о том, чтобы заняться боевыми искусствами, и время от времени помимо информации о всяких археологических раскопках, о космосе и китайском языке посматривала всякие видосики по самообороне и соревнования по боям без правил. Видимо, что-то в голове отложилось, и сейчас тело, поддавшись общему безумию, само применяет полученные за просмотром навыки на практике, — сказала она, продолжая теснить пилика.

Мне же подойти к ней не дал карабакс, от которого откровенно смердело, и сложность этого противника заключалась в том, что для удара мне требовалось подойти на расстояние удара, а я этого просто не мог сделать, потому что глаза начинали слезиться. Я даже на этот счет подумал: «Вот кто, наверное, лучше остальных проработал свой образ. Даже акцент и расстановку слов специально под это дело изменил, чтобы уж точно не осталось никаких вопросов касаемо того, откуда он и чем занимается в нормальной жизни.

Кстати, тот камень, который он с собой таскал, на самом деле, было чем-то вроде кристалла серы. Откуда стало об этом известно? Да все очень просто! Я выбил этот булыжник у него из рук. Тот отлетел на несколько метров, а потом случайно попал в область действия огненного колдунства. Раздался громкий и достаточно мощный взрыв, который сопровождался яркой вспышкой. Не забывайте, что в предбаннике «Великого знания» еще был Мультан, чья лысина преумножала любой свет, в связи с чем там мгновенно стало жарко! Будто бы мы сражались на раскаленной сковороде!

А еще, благо я успел закрыть глаза себе и Кайсе. Чисто, каким-то чудом всего за миг до этого, словно предсказывая, что будет дальше, я подскочил к ней, несмотря ни на что, и прикрыл глаза ладонями, крепко сжав собственные веки, чтобы не ослепнуть прицепом. Спустя мгновение после этого раздался тот самый взрыв, и яркая вспышка не просто осветила нас… нет! В воздухе после этого запахло гарью, а все потому, что весь мех, что только был на участниках, в мгновение ока превратился в историю, вся кожаная одежда обуглилась и потрескалась, а кожа, которая была незакрытой, тут же обгорела и стала красной, как при достаточно серьезных ожогах.

Хуже всего от этого было Мультану, а все потому, что концентрация одежды на его теле была меньше, чем у других. Так, к примеру, на мне были куртка, кожаная, напоминающая авиаторскую, какие-то широкие штаны, на голове шапка, а на нем только халат до коленок… не считая ботинок, конечно… с короткими рукавами, раскрытой грудиной и совершенно лысой головой, которая пусть и отражала удивительным образом любой свет, но так же от света и страдала, причем достаточно неплохо!

Хуже всего пришлось глазам тех, кто не успел их закрыть… почти всем, короче. Дилинь тоже успела среагировать и по какой-то причине, возможно чисто интуитивно, прикрыла их. Ухоч же, который стоял за подобием стойки администратора и сначала громогласно голосил как не из себя, не успел и пусть почти ничего не видел, но ожог получил, в связи с чем продолжал орать, только теперь гораздо громче и от обиды на нас всех. От этого было втройне не по себе.

Спустя несколько минут после этого, когда мы втроем крутили колдунов — прихвостней фонарщика-канделябра — в фойе пришли несколько представителей разумных рас из службы охраны. Одеты они были как настоящие боевые колдуны, и по взглядам было видно, насколько решительно они настроены. В связи с появлением новых действующих лиц мне пришлось повторить самопрезентацию с объяснением того, что я — герой и что я пришел на ту сторону мира-монеты, чтобы спасти всех и вся. Также я сказал, что среди сотрудников «Великого знания» есть предатели, которые так или иначе поощряют действия канделябра и помогают ему. Однако вся предоставленная мной информация была проигнорирована. Нас всех связали и закрыли в подобии тюремной камеры.

Прошло не очень много времени, и за нами пришли, чтобы представить на суд местного совета, который имел достаточно большую власть. Мне это не нравилось, в связи с чем пришлось выкладываться по полной программе. Кайса из всех сил поддерживала меня и мои доводы, то и дело подкидывая деталей. В этом плане нам все же было чуть более сподручно, учитывая, что мы могли нормально видеть. Дилинь тоже активно участвовала в отстаивании нашей точки зрения. В ходе небольшого заседания нас все же выслушали и приняли решение простить, а вот с колдунами все было куда сложнее. Тогда я поинтересовался у местного совета касаемо какого-нибудь аквада, чтобы тот смог вылечить глаза Мультана и Милли. Именно они нужны были нам в тот момент, чтобы выполнить прыжки и переместить наших противников в замок Мурдыкса. Совет предоставил нам одного старенького дряхлого лекаря, который прекрасно знал свое дело. Тут у Мультана прибавилось работы, и он то и дело начал прыгать в дом великого из правителей и самого великого из колдунов, что только были по ту сторону мира-монеты. Когда с этим было покончено, нас проводили в хранилище, где мы смогли облачиться в легендарные доспехи драконоборцев.

На самом деле, и я об этом сейчас думаю, нам тогда крайне сильно повезло, что нас вообще выслушали, потому что могли и не послушать. И тогда наша ситуация была бы хуже некуда, и из-за каких-то идиотов мы могли остаться без оружия против драконов, а это было бы серьезной заявочной на поражение.

Милли, пока Мультан прыгал туда-сюда, тоже отправилась в столицу Глабрума, чтобы нанять там аквадов для исцеления всех тех, кто так или иначе оказался обиженным и с обожженными или около того глазами.

«М-да… темница полнится, а вот знаний нам это не предоставляет ровным счетом никаких. Такая себе, не самая приятная ситуация. Я бы даже сказал, что отвратная во всех своих проявлениях», — думал я, при этом просчитывая план, направленный на то, чтобы еще раз отправиться в замок Мультана для разговора со всеми заключенными и очередной попытки вытащить из них хотя бы немного информации, которой можно будет впоследствии воспользоваться, чтобы остановить нашего врага!

И я бы прыгнул, если бы не одно «но», которое заключалось в том, что канделябр направил своих подданных на вторую волну наступления на Плотное королевство. Почему именно туда, я никак не мог понять. Кайса тоже. Она то и дело задавала вопрос, причем достаточно логичный: «Ему что тут, медом намазано?!»

Второе сражение оказалось куда более жарким и опасным, чем первое, и тут уже не обошлось без серьезных ранений. Благо все королевства, в большинстве своем, работали на нас, а не против — это я о тех колдунах, которые не перешли на сторону, которая с нашей шла параллельно. Кстати, для меня не были понятны мотивы тех, кто перешел на сторону канделябра. Была, конечно, догадка, которая основывалась на мнении, что тот смог их каким-то образом купить или подкупить, но вот чем именно, было не ясно.

В ходе сражения к нам присоединился древний бессмертный, который появился из царства Сновидца и которому было что сказать, но на тот момент, когда он выбрался из пространства, связанного с нашим миром, было не до разговоров, потому что автоматическое оружие громыхало по полной программе, перемешиваясь с колдунствами, и все это летело в нас и от нас. Однако стоило отдать должное Грому. С его появлением битва превратилась в своего рода стрельбу в тире по движущимся мишеням.

Знаете, а ведь мне вообще не хотелось принимать участия ни в чем подобном, и к этому моменту я в полной мере одобрил подход Нионы к тому, каким образом она в своих приключениях вела дела. Ну, то есть, к тому, который подразумевал под собой битвы без жертв, в которых наши только и делали, что старательно оглушали всех, кто только вставал на пути к достижению мира на всей той стороне мира-монеты.

Вот только с оружием с нашей стороны так уже не получалось, а все потому, что оно было направлено на то, чтобы наверняка выводить любого из игры… навсегда… и от этого мне было не по себе. Я был не согласен с подобной позицией, но, на мой позор, с этим приходилось мириться, каждый раз нажимая на спусковой крючок. Однако я понимал, что это не просто так, что от этого зависит куда больше! А именно — спокойствие обеих сторон мира-монеты.

Итак, вторая волна, напавшая на Плотное королевство, была такой же по размерам, как и первая, вот только эти вооруженные гром-палками колдуны стреляли в разы лучше предыдущих и вообще вели себя куда более осознанно. И сначала нас неплохо так притеснили, а все потому, что наши колдуны были не сказать что хоть как-то способны противостоять подобному. Даже Фрил с его короной древних и его друзья с небольшими копиями испытывали достаточно большие трудности, а все потому, что к этому моменту до сих пор не смогли придумать никаких защитных колдунств. И вот когда появился тот, кому на оружие с нашей стороны мира-монеты было наплевать, мы наконец смогли прижать врага.

Дамбр выбрался из пространственной трещины, куда не так давно влез в поисках Сновидца. Посмотрел на то, какой кошмар творится и что попал он, как оказалось в не самое хорошее место, чтобы выбраться. После выслушал несколько вопросов и прыгнул еще раз, прямо за спины нападающих на нас, и перенес все внимание на себя. В ту секунду, когда атака по нам стихла, стало понятно, что у нас есть всего один шанс сыграть таким образом, чтобы выиграть. В связи с этим, когда пресс утих, я крикнул: «Да в узел я вас всех завязывал!» — и, подняв кулак высоко над головой, повел колдунов в атаку.

Дамбр при этом не позволял предателям и искателям лучшей для себя доли отвлечься и прекрасно перетягивал на себя все внимание: то орудуя копытами или чем-то по типу копыт, то руками, то колдунствами, не стесняясь и метая их в разные стороны без особого разбора. К этому моменту он уже нуждался в скорой медицинской помощи, и было понятно, что когда все закончится, к нему подлетят несколько полевых аквадов и на месте постараются что-нибудь сделать. И, как бы, вместе с этим было понятно, что на самом деле бессмертному и на ранения, и на последующее лечение на самом деле наплевать, но это не значило, что он не хотел бы, чтобы ему оказали помощь. В связи с этим такую ему все же оказали, и на высшем уровне, как-то так, а битва после его появления быстро была подавлена.

Некоторые несогласные с устоявшимся мировым порядком, как и все предыдущие, кто не смог ретироваться, были отправлены под стражу в столицу Глабрума, в замок Мурдыкса, который был единственным надежным местом, учитывая совершенно оторванную от колдунств темницу.

Спустя некоторое время после завершения сражения мы наконец смогли поговорить с Громом, и все то, что он нам рассказал, нам не понравилось. Причина была простой: мы оказались частично правы насчет Сновидца и того, что происходило в его… Даже не ясно, можно ли то место назвать миром, царством или нет… Ну, во всяком случае, там, где и куда он провожал покинувших нашу сторону жизни. Назовем это так.

— Дела такие, — сказал Гром. — Действительно там есть некоторое место, в котором уже не продохнуть и откуда Сновидец должен провожать покинувших эту сторону мира куда-то дальше. Куда именно, я не знаю, потому что никогда не интересовался и интереса к этому не имею, — дамбр нахмурился. — И Сновидца я тоже нашел, вот только поговорить с ним не получилось. С ним, знаете ли, вообще ничего не получилось.

— В смысле? — поинтересовалась Кайса. — Ты не мог бы чуть более подробно раскрыть эту тему, потому что от нее слишком многое зависит, чтобы ограничиться каким-то туманным высказыванием.

Моя супруга была права, и этого хотели все мы — в смысле, хотели получить как можно больше информации о том, что нас, вполне возможно, может ждать в ближайшем будущем и с чем, по всей видимости, высока вероятность столкнуться.

— Ну, в общем… Сновидец каким-то хитрым образом заколдунствован. Он спит или типа того, во всяком случае ни на что не отвечает и сидит себе на своем кресле за рабочим местом. Словно, знаете, перепил скисшего кикса и отрубился, — дамбр пожал плечами. — Я вообще никогда ничего подобного себе не представлял и не знал, что такое может произойти! Но вот он просто лежит, уткнувшись лицом в подобие стола, и все… Разбудить его не получилось, привести в чувство, как вы понимаете, тоже, и эта та самая причина, по которой нам также грозит огромная опасность, — дамбр нервно хихикнул. — Скорее всего, времени не очень много, и ваша осторожность касаемо нападающих, на самом деле, это крайне хорошая тактика, учитывая, что мы не знаем, сколько еще душ может отправиться туда, в очередь на отправление куда-то там дальше, — он пожал плечами.

— А ты не пробовал расколдунствовать Сновидца? — поинтересовался Фрил, заставив таким образом Грома громко рассмеяться.

Я же, вместе с Кайсой и Мультаном, ничего смешного в этом не услышал. Также с нами тогда стояли Дилинь, Эда и Милли, которые тоже не поняли смеха бессмертного.

— Расколдунствовать можно тогда, когда знаешь, чем заколдунствовали, в остальных случаях это — бесполезная трата времени! — ответил дамбр, почувствовав на себе вопросительные взгляды. — А я даже придумать не могу ничего такого, чем могли бы заколдунствовать проводника по ту сторону жизни! У меня это в голове не укладывается! Так что, ребята, ваш вопрос про расколдунствование, он какой-то неправильный сам по себе.

— Ладно… ладно, допустим, это так, — напрягшись, сказал Фрил. — Нам нужен Циф! Он, конечно, сейчас занят важной работой, и не хотелось бы его дергать, но в данной ситуации не вижу ни единого варианта не позвать.

— Для чего? — поинтересовался я, не понимая логики Фрила. — Пусть он занимается своими делами, учитывая тот факт, что мы пока что, пусть даже с огромной натяжкой, но справляемся со всем! Если бы было чуть более понятно, тем более справлялись бы, а так, часть наших пытается выяснить что-нибудь касаемо отражателей и куда их доставляют, часть — мы, кто мечется из стороны в сторону, стараясь понять, что дальше… — говорил я, пока Фрил не перебил, сказав следующее:

— Циф — обладатель дара Сновидца. Он, чисто теоретически, может проводить заблудшие на нашей стороне жизни души туда, к Сновидцу. Скорее всего, он нормально будет чувствовать себя по ту сторону, поэтому, как мне кажется, Гром и Циф должны еще раз отправиться туда, чтобы наш друг арахнид своими глазами посмотрел. И, кто знает, может быть, он сможет придумать какое-нибудь не колдунство, а колдовство, которое вернет Сновидца на его почетное место и заставит работать не покладая того, чем он работает… рук, ног… не знаю! Ну или хотя бы попробует выполнить его работу там...

И вот это мне показалось неплохим вариантом, достаточно логичным и обоснованным, но рискованным.

— Ладно, допустим, в этом есть смысл, — сказала Кайса. — Но ты уверен, что тот, кто попадет на ту сторону, сможет впоследствии с той стороны выбраться или что с ним ничего не случится? — спросила она.

— Ну, Гром ведь вернулся, и с ним ничего не случилось. Цел и невредим, — Фрил пожал плечами. — Тем более, Циф обладает силами Сновидца, что также дает нам возможность хотя бы опробовать этот вариант.

— Вот только времени у него, скорее всего, будет очень немного, — сказала Милли. — В связи с этим его для начала надо будет хорошенько подготовить, а потом уже отправлять, или как минимум ему придется сделать туда-обратно несколько прыжков, и сама мысль об этом мне не нравится.

— Тут не могу не согласиться, — Фрил кивнул. — Но сейчас мы находимся в том положении, когда нет особых вариантов выбора, и пока кто-то что-то делает, пока кто-то чем-то занят, нам только и остается думать и держать оборону. Надеюсь, что этот канделябр не направит свои войска еще куда-нибудь. Так-то удобно, что он только на нас ходит посмотреть и попробовать побить, вариант внезапности таким образом полностью пропадает, автоматически исчерпывая себя, а нам только и остается, что готовиться и пытаться придумать какие-нибудь такие колдунства, что в полной мере смогут защитить от гром-палок, — сказал он.

— Так, мне все это не нравится и я хочу отправиться на поиски канделябра! — выступил я. — Для этого мне нужен Чарльз, потому что, я уверен, он сыграет не последнюю роль в этом деле. Мне нужен хороший, опытный колдун, который всегда будет рядом, Кайса, потому что я никуда без неё, а она без меня, и огромное количество припасов, в том числе мяса, чтобы можно было кормить Чарльза во время привалов, — сказал я.

— Ага… Вот только, друг мой, мне кажется, что твоя хотелка вообще ни в тему и никакой ценности за собой и в себе не несет. Наоборот, может не кисло так всех нас подставить в конечном итоге. Ты хочешь поставить нас в невыгодную позицию перед лицом опасности? Или ты думаешь, что канделябр не попробует увести тебя еще раз вместе с твоей супругой? В принципе, он мог сделать это в любой момент, но если не сделал, значит, на то есть причина, — сказал Фрил.

Я в этот миг хмыкнул и понял, что мой внешний вид из-за облачения должен был быть максимально эпичным.

И тут я должен вернуться немного назад, рассказав о том, что доспехи мы все-таки получили и сразу же облачились в них. Итак, на мне было практически рыцарское одеяние, которое с нынешними реалиями той стороны мира-монеты практически ничего общего не имело. Они были такого, грязно-серого цвета и сделанными по принципу какой-то странной чешуи. При этом они были невероятно прочными. Почему? Потому что в меня прилетело несколькими пулями, и я не только ничего не почувствовал, они просто отрикошетили от меня обратно в стреляющих. Я тогда еще подумал: «Вот тебе и древний колдунский артефакт, созданный чтобы сражаться с драконами…» И вот я был в этих доспехах, за спиной, в ножнах, у меня был огромный, длинный меч, шириной, наверное, с нормальную такую щетку для швабры, но при этом не был тяжелым. Скорее всего, для его создания была использована сталь бритвенных или лезвенных с какими-то замудренными колдунствами. Итак, я выглядел как герой какой-нибудь манги, а с учетом того, что вокруг потихоньку дымили заводы Плотного королевства, гудели генераторы, в небе при помощи пароколдунских двигателей и колдунств держались аэростаты, освещающие улицы, выглядело это эпично! Но была еще одна деталь, что только добавляла некоторой изюминки, а именно — автомат, который свисал на ремне в области живота и предупреждал о том, что я им в любой момент готов воспользоваться. И ладно готов, знаю, как, и не стану тупить в случае, если мне злобной улыбкой осклабится враг.

Кайса тоже выглядела эпично. Мало того что на ней были доспехи драконоборца, больше похожие на облачение какого-то странствующего монаха из-за накидки, скрывающей какую-то совершенно чёрную сталь, так ещё у нее на правой руке появилась такая штука, типа нескольких крайне острых небольших ножей, и в добавок к этому… Это выглядело смешно, но боевой зонтик. Именно боевой зонтик, который, по заверениям хранителя доспехов, был способен выдержать любое драконье пламя и который после позволял воспользоваться накопленной силой против драконов. Каким именно образом, хранитель не сказал, потому что не имел об этом ни единого понятия, просто знал, что это так. А ещё в собранном состоянии этот самый зонтик, на самом деле, был неплохим таким дрыном, которым можно было размахивать и отправлять в глубокий сон надвигающихся врагов. Конечно, чего-чего, а вот боевого зонтика от той стороны мира-монеты я не ожидал! Ещё и с применением такового против драконов! Додуматься ж надо было до такого! Чуть позже выяснилось, что этот зонтик ещё может крайне быстро удлиняться примерно на полтора метра и складываться, таким образом протыкая противника. Как только эта деталь бросилась в глаза, стало понятно, что зонтик, на самом деле, крайне опасное оружие, в том числе против драконов. Да и вообще, в общем и целом.

Мультан и Эда также приоделись. На самом деле, эти двое каким-то образом подобрали себе примерно такие же доспехи, в которых они были, когда мы в прошлый раз неслись сносить голову канделябру. Ну, в смысле, под конец второго моего путешествия по той стороне мира-монеты.

Как только мы разжились доспехами, так сразу решено было следующее: Мультан, поскольку теперь хоть как-то, но был защищен от драконьих сил, вместе с Чарльзом и Блумом отправились на разборки с теми драконами, которые уже перешли на сторону канделябра. Причина такого поведения была не ясна, и мне казалось, что дело не только в полном отсутствии согласия с правлением Блума, что есть что-то еще, что еще не всплыло. Во всяком случае, мне так казалось.

Мультан вместе с Чарльзом и Блумом отправились к драконам-отступникам сразу после второго сражения под Плотным королевством и того разговора, в котором в итоге мы все же решили отправить Грома за Цифом, а их вместе — на ту сторону жизни, для попыток пробудить Сновидца и хотя бы немного разгрузить то место, в котором скопились души.

Сразу после этого я, на сей раз вместе с Кайсой и Фрилом, отправился в темницу, где сидели наши пленники, которые так или иначе были связаны с планами канделябра. По совершенно нормальным причинам заключенных становилось все больше и больше, но обидно было от того, что нам проще от этого вот вообще никак не было, скорее даже наоборот, с каждым новым заключенным становилось сложнее. Еще и мыслить приходилось критически, потому что мы ловили тех или иных прислужников в разных областях, и сами они относились к разным расам, профессиям, и единственное, что их объединяло — наличие колдунских сил.

Во всяком случае, мне так казалось, а еще я не мог понять причины, по которой монах несколько лет назад впрягся в помощь по уничтожению многовековника. Или, на самом деле, его уничтожение должно было выполнить какую-то определенную роль и на самом деле колдунская энергия и колдунские силы никуда не делись бы? Вот это тоже было не понятно, и как раз с этого вопроса я зашел, как с козыря, сразу на монаха. Тот проигнорировал то, что я у него спросил, после чего я понял, что мы допустили одну тупейшую ошибку!

— Слышь, Кайса, а мы с тобой лоханулись, причем достаточно круто! Знаешь, в чем и каким образом? — поинтересовался я.

— Понятия не имею, о чем ты, — ответила супруга и не соврала, а все потому, что она действительно не понимала, о чем конкретно идет речь и в чем именно мы могли лохануться.

— Ну, вот, смотри… — ответил я, продолжая таким образом действовать на нервы монаху-духобору. — Мы встретили Чарльза, правильно? Правильно! Он умеет лазить по мыслям, правильно? Правильно! Так что нам мешало взять Чарльза сюда, с нами, и попросить его устроить здесь полномасштабный разнос на тему его выемки нужной нам информации из голов всех здесь собравшихся?! Вот что нам мешало это сделать?! — поинтересовался я и заметил, как лицо духобора дрогнуло.

Кажется, настал тот самый момент, когда этот старик понял, что они наконец начали сдавать позиции. Во всяком случае, мне так показалось.

— Слушай, а ведь это интересная, а главное, правильная мысль, до которой мы, по какой-то странной причине, не додумались раньше. Ну ничего, сейчас с драконами разберемся и тогда Чарльза пригласим сюда и как раз проверим, насколько он силен. Мне кажется, что методика вытаскивания всякой информации им из голов не самая правильная и не самая честная, но когда на кону стоит благополучие целого мира… — сказала Кайса, посмотрев на меня.

Она поняла, что на самом деле я не очень хотел бы слишком часто использовать Чарльза и тем более с целью залезть кому-нибудь в голову, чтобы оттуда что-то доставать. Вот вкладывать — другое дело! Идею о том, что жить надо со стремлением смотреть во всеобщее светлое будущее, да с удовольствием! А не со стремлением смотреть в будущее персональное, в котором кто-то там прислуживает и ползает под ногами.

Хотя признаюсь честно, мне было совершенно не понятна та причина, по которой канделябр вбил себе в голову желание или стремление к тому, чтобы соединить две наши стороны одного мира-монеты. Мне решительно было не понятно, для чего этому дядьке нечто подобное!

— Так что, господа хорошие и не очень, добрые и относительно, с чистыми рученьками и запачканными! Рано или поздно мы все равно вскроем орешки всех ваших устремлений, и для вас лучше рано, чем поздно, потому как лояльность имеет срок годности. И в тот момент, когда эдакий истечет, вам не то чтобы мало не покажется, вам даже подумать об этом времени не достанет, потому что всех, мгновенно, без суда и следствия, отправим самолично знакомиться со специально приглашенным к нам сюда Сновидцем! Да-да, у нас есть такая возможность, можете не сомневаться в этом!

Ух и разошелся я тогда на слова! Ух и понесло меня на рассказы присказок с пристрастием и давлением на восприятие полноты картины! Ух и глуманулся я тогда в искусстве искусно подбирать слова для описания того, насколько страшной будет кара, которой на самом деле не будет, но которая вполне могла бы быть… Согласен, сложно, но это, как бы, не так важно!

Важно то, что многие тут же попробовали начать что-то рассказывать, вот только монах их заткнул одним громким и устрашающим: «Молчать!» Как только это случилось, я понял, что они все, как бы то ни было, но связаны, что все и каждый знают этого подлеца и боятся его. Причин, по которым это было так, я не знал и даже не мог угадать, однако, как мне казалось, дело сдвинулось.

— Вы бы этого дурака в древних доспехах больше бы слушали! Ему два раза повезло, и теперь он думает что так будет всегда, но нет! Всегда так не будет, и наконец наш правитель, несмотря на все сложности, сможет сделать то, что так давно сделать хотел! И пускай многовековник остался цел и невредим и не дал таким образом ему возможности раньше вырваться из царства Сновидца с моей помощью! И пусть ему пришлось использовать менее предпочтительный метод, но этот даже лучше, потому что главный источник силы не тронут, а главный камень преткновения заперт! — монах рассмеялся. — Так что эти несколько лет ожидания сыграли только на пользу ему! Всем нам! А я, несмотря на то, что сидел здесь, продолжал работать и подготавливать, и все благодаря тем, кто не согласен с тем, каким мир видит сам создатель, каким его стараются поддерживать наблюдатели и герои, что как гавкучи прибегают на зов хозяев! И в прошлые разы не получилось из-за неизвестного компонента, но теперь все известно, и нужно лишь время для подготовки!

Его словно пробило, словно понесло, и монах начал рассказывать о том, о чем так долго и настойчиво молчал! Я даже не знал, радоваться мне этому или нет, и единственное, о чем я при этом думал: «Кажется, началось то, чего он ждал. А если ждал, то точно знал, что так должно случиться. А если знал и ждал, значит, мы вышли на скользкую, узкую, опасную тропинку. Короче, между дренелем, сложным, очень сложным и откровенно безрассудным путем выбрали последний».

— Так, старый ты склочный старик, давай по полочкам, раз уж начал рассказывать, — сказал я. — Что у вас тут происходило, при чём тут многовековник и что задумал канделябр, будь он неладен? — мои глаза настороженно следили за монахом, что сидел в углу, скрестив ноги, и смотрел на меня как на заклятого врага.

Кайса тоже смотрела на меня, понимая, что я знал гораздо больше, чем, по-хорошему, знать должен, и настойчиво скрывал это! Вот только для чего, она не понимала.

— Рассказывать? Ты смеешься? Смысл мне рассказывать подробности врагу?! — монах с духоборских гор утробно рассмеялся. — То, что я рассказал сейчас, не более чем жест устрашения, чтобы вы знали, что спланировано даже больше, чем вы себе можете представить! Чтобы вы понимали, что вы лишь мелкие сошки, что двигают наши дела исключительно вперед! — сказал он. — И этот маскарад, что вы тут устроили, он вряд ли чем вам поможет. Это так, ваши жалкие попытки повлиять на что-то! И мне, честное слово, уморительно наблюдать за тем, что вы делаете и как стараетесь! Хотя не стану скрывать, в мои планы не входил плен, и та девушка, что стала героем после тебя, смогла внести в наши планы сумятицу, но не настолько сильно, чтобы мы отступились! Даже наоборот, так стало интересней, потому что я превратился в объект вашего внимания и непонимания. Нерушимый, не ломаемый, неприступный! Такой, с которым вы ничего не можете сделать, потому что знаете, что я вам нужен живой больше, чем тот, кто отправится к Сновидцу! — он рассмеялся ещё раз, громче и ещё более утробно, от чего мне стало не по себе. — Хотя в какой-то момент я был готов сам уйти к этому созданию создателя, чтобы потом вернуться и посмотреть на перекошенные рожи! Чтобы потом уничтожить многовековник, но как и для чего, можешь даже не спрашивать, я все равно об этом не скажу ни слова! И, кстати, если ты сейчас думаешь: «Надо срочно усилить охрану!» — это бесполезно! План приведен в действие, и этому хранилищу энергии в любом случае не выстоять! — он вздохнул. — Так что все, что вам остается, это беспомощно барахтаться с надеждой на то, что вы что-то сможете сделать! На этот раз даже высшие силы вам не смогут помочь, потому что высших сил больше нет в том виде, каком они были изначально! — сказал монах и закрыл глаза.

«С наблюдателями что-то случилось, и это та самая причина, по которой мы здесь! — сразу подумал я. — Но вот что и каким образом?! Как можно было что-то сотворить с таким существом?! Тем более, не одним, а несколькими?! Тем более, если одного наблюдателя с огромным трудом смогли сначала сковать печатью Мурдыкс и Гром — того, с которым потом разбиралась Ниона с Мечом в руках и великим бессмертным рядом»

— Ты чего задумался? — поинтересовалась Кайса. — Только не говори, что действительно думаешь о его словах как о чем-то истинном!

— Знаешь, Кайса, да, думаю, и тому есть причина, — ответил я, прекрасно понимая, о чем говорю. — Дело в том, что на этой стороне мира-монеты ложь — страшный грех, за который можно схватить лютое проклятие. От кого, затрудняюсь сказать, но лгать нельзя. Таким образом, те, кто говорят неправду на этой стороне мира-монеты, не только постоянно сильно рискуют, но и вообще несколько не в почете, — сказал я.

— Ага… То есть если я задам тебе вопрос, откуда ты так много знаешь о том, что тут было раньше, ты обязан будешь мне рассказать? — поинтересовалась супруга, вот только я к этому моменту о многом узнал у Мультана в редкие моменты, когда мы оставались, чтобы поговорить, поэтому мой ответ был незамедлительным и следующим: «От Мультана» — и я не соврал. Конечно, я ничего не сказал об артефакте, который мне позволял подглядывать, но это было чем-то вроде ухищрения и исключения из правил. В этом плане мне повезло, что супруга решила не уточнять вопросом: «Точно?» Если бы оно, в смысле, это уточнение прозвучало, пришлось бы все выложить на стол, а мне, не знаю, почему, просто не хотелось этого.

В принципе, на этом тот разговор был окончен. Мы вышли из помещений темницы. Нас встретил Фрил, которому мы тут же обо всем рассказали. Он задал всего один вопрос:

— Получается, по такой логике, мы делаем как раз все то, что делать должны? Так? Но вот мне в это что-то крайне слабо верится, потому что просчитать подобные варианты практически невозможно! Более того, мне кажется, что монах просто решил поиграть на нервах и просто усилил значимость не только себя, но и канделябра.

— Знаешь, мне тоже так кажется, но вот поспорить все равно с многими моментами не получится, — сказал я.

И, внимание, я до сих пор не знал о том, что Ниона тоже на той стороне мира-монеты.

— К сожалению, пока что получается таким образом, что мы проигрываем вне зависимости от всех наших действий, — сказал я. — Сейчас дело за Мультаном, Блумом и Чарльзом и тем, смогут ли они как-нибудь переубедить хотя бы одного дракона. Если смогут, с остальными, как мне кажется, не должно быть проблем. Если не смогут, нам пора бы напрячься, потому что получится следующее: на нашей стороне будет всего один представитель этих существ, а вот на стороне канделябра их будет несколько, если вообще не все! В связи с этим мы находимся в крайне шатком положении, и меня больше всего напрягает тот факт, что мы не ищем канделябра, а ведь должны были бы, чтобы потом дружным экипажем напасть и развалить его армию, а потом и его на том месте, где он осел, — сказал я.

— Не всегда действия напрямую дают отличный показатель и результат как таковой, — высказался Фрил. — Иногда надо походить вокруг да около, чтобы собрать как можно больше информации, и только после этого бросаться в бой. Во всяком случае, мне так кажется, — он говорил спокойно, взвешенно, словно знал, о чем на самом деле говорит, хотя это было не совсем так.

— Ну, слушай, — в разговор вступила Кайса. — Если бы этот канделябр мог что-то сделать, он уже давно что-нибудь да сделал бы. Вот эти две волны нападающих, они, конечно, мощные были, но в большинстве своем мы их раскидали, как ребенок раскидывает кубики лего. Было бы проще в том случае, если бы у них не было бы колдунских сил, но каким образом тогда ваш этот канделябр надеялся бы вообще на что-то? — поинтересовалась она, попутно фыркнув. — Мое мнение такое: настало время для решительных действий, и самое решительное, что мы можем сделать: найти этого негодяя, встретиться с ним лично для разговора, а потом…

— Вот только не забывайте, что по ту сторону от жизни тоже все не так радужно, каким может быть, — сказал Фрил. — После второй волны, после разговора с бессмертным он и Циф отправились туда, в тот мир, чтобы попробовать освободить Сновидца, что в каком-то непонятном состоянии. Кажется, дамбр говорил что-то об этом, в подобной суматохе я ничего не запомнил, — он тяжело вздохнул. — В любом случае, пока что мы находимся в не самой лучшей из позиций, но даже несмотря на это, я крайне сомневаюсь, что все это спланировано заранее, потому что спланировать подобное, как мне кажется, просто невозможно.

— Так, а что насчет того, чтобы отправиться на поиски? — поинтересовалась Кайса. — Нам-то нужно, чтобы с нами кто-то отправился… Эда, к примеру, или Дилинь, и пусть с нами еще пойдет Милли, — да, супруга смогла пообщаться со всеми, что было удивительно, учитывая, что в большинстве своем мы передвигались исключительно вместе. — И я понимаю, что это большое количество сопровождающих, но есть одно немаленькое «но»! Заключается оно как раз в том, что нам нужен определенный боевой потенциал, которого от нас двоих просто нет и не чувствуется! Еще этот боевой зонтик, будь он неладен, больше смахивает на биту! Как бы, бита — тоже полезное и сокрушительное оружие, но против огнестрельного с нашей стороны мира-монеты такое себе, крайне спорное, пусть и сдерживает пули. Они от него вполне себе неплохо так отлетают, что подтверждает статус легендарного.

И я хотел было что-то сказать, но не смог. Не смог не потому, что забыл или посчитал, что то, что я мог сказать, неуместным или глупостью, все куда сложнее. Можно сказать, что мне не дали поделиться тем, что я хотел сообщить, потому что раздался голос канделябра. Причем, как выяснилось позже, он раздался везде и сразу, и от этого и сначала, и потом, когда стало известно, что речь слышали все на той стороне мира-монеты, стало не по себе.

— Настало время сделать то, к чему я так долго стремился! Настал тот день, когда мы должны объединить две стороны монеты и сотворить один — единый для всех — мир, в котором мы сможем жить вместе на наших условиях! — сказал канделябр, и от этих слов буквально пахло идиотизмом в высшем его проявлении. — Я — тот, кто смог вернуться от Сновидца, и могу вам сказать, что там нас ничего не ждет! В связи с этим мы должны исправить ошибки самого создателя и сами стать создателями нашего будущего! Мы сами должны вершить жизнь и полностью отвергнуть ту сторону, которой много столетий управлял тот, кого все так боятся! Та сторона тоже должна стать единой с нашей, и в скором времени это случится! — сказал он.

К этому моменту я не то чтобы запутался, просто совершенно сбился с его намерений, потому что мне казалось, что он мешает несмешиваемое.

— В связи с этим все те, кто хочет встать на путь абсолютного мира, кто хочет воплотить мир без рамок и границ, все те, кто устал от колдунств, колдунской энергии и гнета тех, кто всегда сильнее по тем или иным причинам, призываю вас присоединиться ко мне. И тогда, единым целым, мы сможем изменить само мироздание, сотворив из себя существо сильнее самого создателя!

А вот это, как мне казалось, было полным бредом, какой только можно было придумать.

— Я тот, кто познал истину! Я тот, кто видел ту сторону и знаю, каким может стать мир в том случае, если все станет единым! Я тот, кто смог одолеть наблюдателей и подчинить их силу себе! Я тот, кто пока что готовит величайшее колдунство, какое только может быть или могло быть когда бы то ни было, и оно должно стать последним на пути к созданию совершенно иного миропорядка!

Канделябр явно перебарщивал в своей речи, от чего мне становилось неуютно от злости. Кайса же просто замерла и внимательно слушала. Она смотрела перед собой и словно не верила во что-то подобное. На самом деле, Фрил, который был с нами, стоял и слушал с таким же, как и у моей супруги, выражением лица. Он был нахмурившимся и пытающимся понять, насколько серьезно говорит канделябр. К нашему общему сожалению, тот был совершенно серьезен. Единственное, что по-прежнему оставалось решительно непонятным: та причина, по которой он все это задумал.

В связи с этим я даже подумал: «А не собирается ли он стать создателем таким образом? Не хочет ли он схлопнуть уже созданное мироздание, чтобы получить таким образом такие силы, которые позволят ему самому в будущем озадачиться тем, чтобы создавать миры? Может ли такое вообще хоть как-то относиться к реальности, и если может, то сколько времени у нас осталось до того, как подобное будет приведено в действие?»

Канделябр же не умолкал. Он продолжал говорить и говорить, от чего мой гнев все больше скапливался внутри и уже потихоньку начинал искать путь на свободу.

— Ни один герой не сможет мне помешать, потому что героев больше нет! Их удача и помощь им самого мироздания окончилась ровно в тот момент, когда я сковал наблюдателей, что так или иначе вмешивались в дела и меняли историю в те моменты, когда могли что-то сделать. Сейчас же ребро нашего мироздания находится во сне, а значит, за нами никто не наблюдает, и я, пользуясь этим моментом, готовлюсь к тому, чтобы всех нас сделать великими вершителями создания! Чтобы уравнять всех, и чтобы сам создатель стал нам равным! Я пришел, чтобы сделать единый мир, и он все ближе. Осталось немного подождать, и вы, заблудшие души, забудете о том, что такое боль, горе и страдания, даже если считаете, что не хотите забывать! — этими словами канделябр закончил свою речь.