Времена иные (гет)

Алиса встретилась с врачом. Иван Крестьянинов, малкавиан, потомок Веры, был ответственным в Минске за всё, что касалось медицины. Поддельные справки и медосмотры, ложные заключения о смерти и, самое главное — донорская кровь. Раньше она никогда не обращалась на этот счёт, иностранцы-доноры были очень редки. Всё, что Алиса знала, — доктор был параноиком, а за его услуги было принято платить наличными.

— Это добровольно или пациент будет вырываться? — Иван, выслушав вампиршу, прищурил глаза, и девушка испугалась, что он откажет: ведь то, что она предлагала, с точки зрения врача выглядело ужасно.

— Я не хочу знать, зачем тебе это. Я не хочу знать, откуда у тебя на это деньги. В конце концов, я не хочу знать, знает ли об этом твой сир. Я называю цену и срок, ты платишь всю сумму вперёд и получаешь своё, мы оба держим язык за зубами — вот и всё.

Алиса быстро закивала, радуясь, что всё разрешилось так быстро. Цена вопроса — три с половиной тысячи долларов — выглядела пустяком. Тем более что у неё было десять. Когда деньги есть, они просто фантики, за которые можно решать проблемы.

Доктор пообещал определить группу крови, предупредил, что процедура может быть рискованной. Объяснил, что боли не будет, а вместо неё будет седация, так что пациент вряд ли что-то запомнит. Когда Алиса попросила сделать как можно быстрее, назначил время через три часа.

Руки вампирши дрожали — неужели её беды решатся так быстро? Она позвонила Николаю.

Через несколько часов она уже подъехала к назначенному месту, к списанной машине скорой помощи, где всё уже было подготовлено. Туда же привезли и шабашита. Он пытался вырываться, мычал и бешено вращал глазами, но один против четырёх боевых гулей — шансов не было. Его прижали к носилкам, вставили иглу в вену, и вскоре седация сделала своё дело: крики стихли, тело обмякло.

Малкавиан проверил кровь, недовольно пробурчал себе под нос: группа оказалась не самой распространённой, но всё же нужное количество гемаконов было найдено. Подключив систему и рассказав, как менять пакеты, когда кровь закончится, он ушёл, заявив, что дальше это его не касается. Алиса наблюдала за этим с ужасом, но что она могла сделать? Поговорить с шабашитом было нельзя, он не должен был сорвать ритуал или, наоборот, сымитировать его успех. Сказать, что всё будет хорошо? Не будет. Просто быть рядом? Вот она и была.

Сперва всё шло как планировалось, но через некоторое время стало заметно: что-то не так. Пленник был в глубокой отключке, дыхание его становилось всё реже, а кожа приобрела пугающе серый оттенок. Не только Алиса это видела — Семён подошёл, проверил пульс и недовольно покачал головой.

— Слабый. Очень слабый. Если так пойдёт, к утру его не будет, — произнёс он негромко.

Алиса ощутила, как внутри всё похолодело. Гули-охранники молчаливо смотрели на неё, ожидая, чем это закончится. Наконец, она решилась. Схватила шприц, с помощью Семёна сделала укол себе в вену и ввела в донорскую систему несколько миллилитров собственной крови.

На мгновение ей показалось, что мир застыл. Как поведёт себя её кровь, смешавшись с человеческой? Капли густой, багровой витэ протянулись в прозрачной трубке, вливаясь в алую реку живой крови. В месте слияния оттенки будто спорили друг с другом — вязкая тьма и яркая краснота.

Это сработало. Дыхание пленника стало ровнее, серый оттенок начал уходить, он перестал умирать у них на глазах.

Но облегчение длилось недолго. Алиса понимала: теперь ход ритуала нарушен окончательно. Никто не мог предсказать, что получится в итоге. Полное переливание было закончено, и Семён, следуя указаниям врача, отключил систему. Несколько литров крови шабашита пришлось просто вылить — для употребления она вряд ли годилась. Пленник не спешил приходить в себя.

— Подождём ещё немного. И развяжите ему рот наконец. Он же не кусается.

— Не хочу вас огорчать, панна, но этому... ох, вы не знаете, что он творил. Ему нос приходилось зажимать, даже чтобы покормить. — Семён печально усмехнулся, и Алиса поняла, почему он заклеивал руку пластырем.

Тем не менее, кляп изо рта у пленника вынули, похлопали его по щекам. Смертный мотнул головой, просыпаясь. Его глаза были мутными, будто застекленевшими, но, встретившись с Алисой, взгляд ожил.

— Вернулся? Что-то наше знакомство немного затянулось. Назови своё имя. — Девушка решила проверить, есть ли узы крови.

— Витольд Адомайтис, госпожа епископ. Как видите, камарильские шавки всё же добрались до меня.

Что ж, больше не безымянный пленник, но почему он называет её епископом?

— Так, погоди. — Алиса опешила. — Я же и есть камарильская шавка, разве ты не помнишь?

— Епископ — хорошая актриса, но я узнаю вас в любом облике, — смертный закашлялся. — Прошу прощения, последствия плена. Слава Каину, вы пришли. Я готов выполнять ваши приказы, если нужно, я буду оставаться здесь столько, сколько потребуется.

Похоже, из-за ритуала в нём что-то смешалось, запуталось. Узы работают, в его взгляде слепая верность, но лицо Алисы стало для него отражением прошлого. У него поехала крыша. И ещё он едва жив… Девушка даже не знала, радоваться ли ей такому исходу, но в любом случае сейчас требовалось, чтобы гуль исцелился, как они это умеют.

— Пусть так, я хочу, чтобы ты подлечился. — До рассвета оставалось совсем немного времени, и Алиса не стала спорить с тем, что она епископ.

— Простите, но я не умею, — он дёрнулся, будто хотел упасть к её ногам, но наручники не позволили.

Ага, так всё-таки не научили. Одной загадкой меньше. Алиса тоскливо взглянула на часы: до рассвета совсем немного времени. Если она хоть немного задержится — не успеет доехать до дома.

— Думаю, тут я могу помочь с технической частью, если уж он не делает это интуитивно, — вставил слово Семён. — Но может понадобиться ещё витэ. И, боюсь, придётся заночевать в нашем бусике — я постою на карауле.

— Госпожа епископ, не стоит ради меня связываться с этим…

— Я согласна. — Оборвала его Алиса, не желая слушать излияния про камарильских прихвостней.

Через некоторое время у Витольда получилось — выглядеть он стал лучше. Семён постучал по часам, показывая, что Алисе пора. Девушка попросила связного присмотреть за пленником, а тому приказала вести себя прилично. И в этот раз она была уверена, что шабашит послушает её.

Жаль только, что его верность по-прежнему принадлежала призраку прошлого.