Наследник дома Блэк (джен)

________________________________________

Глава 11

Первое восхождение

16 августа 1969 года (суббота)

ЛИЧ ВЫБЫВАЕТ, ДЖЕНКИНС ВСТУПАЕТ В ИГРУ!

Страдая от загадочной болезни в течение нескольких месяцев, маглорожденный министр уходит в отставку

После того, как он занимал пост министра магии в течение последних шести лет, первый маглорожденный министр официально объявил о своей отставке, сославшись на ухудшающееся здоровье, которое не позволяет ему дальше выполнять возложенные на него обязанности. В качестве временного министра на оставшийся срок до следующих выборов, которые состоятся через два года, его заменит Юджина Дженкинс.

* * *

Это были первые выходные учебного семестра, и у Турайса наконец-то появилось время для поиска первого предмета, который уничтожит Волдеморта раз и навсегда. Именно поэтому Турайс оказался перед гобеленом, на котором Варнава Вздрюченный учил троллей балету.

'Мне нужно место, чтобы спрятать вещи. Мне нужно место, чтобы спрятать вещи. Мне нужно место, чтобы спрятать вещи.'

Турайс сосредоточился на своей просьбе, и на третий раз, когда он прошел перед глухой стеной, долгожданная дверь наконец материализовалась.

Блэк открыл дверь и увидел горы спрятанных и забытых вещей в Выручай-комнате. Пытаясь вспомнить, где он когда-то спрятал книгу Северуса Снейпа по зельям, Турайс пробирался сквозь лабиринт разнообразных предметов. Он искал, казалось, часами, пока, наконец, не добрался до обломанного бюста уродливого старого колдуна, а рядом с ним его внимание привлекла обесцвеченная старая диадема.

Потерянная диадема Ровены Рейвенкло.

Как можно увереннее он направил свою палочку на диадему, сосредоточив всю свою магию на заклинании, и пробормотал: — Джеминио.

Диадема задрожала, и разделилась на две точные копии, одна из которых была с крестражем, а другая — без него. Турайс внимательно осмотрел свою работу. Удовлетворенный тем, что все выглядит безупречно, он заменил настоящую диадему своей поддельной копией и снова спрятал шкатулку.

Взяв за образец обман Регулуса Блэка в оригинальной временной шкале с медальоном Слизерина, Турайс решил, что у Волдеморта нет причин подозревать, что кто-то может знать о его крестражах, не говоря уже о том, чтобы знать где он их прячет. Поэтому он был уверен, что фальшивую диадему не тронут, так как Волдеморт никогда не посмеет вернуться, особенно когда директором школы является Дамблдор. Это был единственный крестраж, который Турайс мог спокойно уничтожить, не вызывая подозрений.

Осторожно подняв диадему своей палочкой, Турайс сбалансировал ее и перенес в относительно незахламленное место в комнате. Положив ее на пол, он вызвал сильнейшие щитовые чары, способные противостоять Адскому пламени, и увидел, как мерцающая голубая сфера свернулась в кокон защитной энергии вокруг предмета.

Убедившись, что щит готов, Турайс сосредоточился на вызове Адского пламени и направил заклинание на формирование внутри вечно клубящегося полупрозрачного барьера. От его магического ядра по руке пробежал обжигающий жар, а внутри оболочки возник хаотичный вихрь пламени. От жары и магического напряжения на его бровях выступили капельки пота: огонь непредсказуемо закручивался и вращался. Были видны миниатюрные змеи и химеры. Каждый раз, когда пламя бросало вызов щиту, Турайс чувствовал себя так, словно его ударили в живот. Он держался за свою магию изо всех сил, пока разумный огонь боролся со своими ограничениями. Он думал только об одном — щит должен выдержать...

Кончики пламени коснулись барьера, а затем распались на крошечные янтарные щепочки. Они разбились и ударились о каменный пол, который начал трескаться под давлением и жаром.

К счастью, барьер выдержал.

Турайс с минуту наблюдал за оранжево-черным шаром энергии, когда вдруг услышал громкий, неземной крик, испускаемый клубящимся потоком пламени. Однако крик был недолгим, так как вскоре рев Адского пламени вновь накрыл его. Уставший, Турайс собрал последние остатки рассудка и быстро истощающейся магии. Продержав заклинание ещё минуту, Блэк отменил Адское пламя. Сквозь щит была видна большая трещина по центру диадемы: черная жидкость сочилась на почерневшую поверхность украшения и, наконец, на потрескавшийся и обугленный пол.

Турайс рухнул на холодный каменный пол, все его тело дрожало и болело. Тяжело дыша, он почувствовал головокружение из-за того, что проклятие истощило его магическую энергию. Любой человек, обладающий необходимым намерением и магией, мог наложить Адское пламя, как это однажды сделал Крэбб, но управлять им было совершенно другим делом. Наложение мощных Темных заклинаний с таким огромным контролем, который он только что продемонстрировал, истощало его магически и физически, особенно когда физически он был еще одиннадцатилетним ребенком. Ещё больше усугубляло дело то, что его магическое ядро было по своей природе несовместимо с Темной магией. Он легко мог часами поддерживать чары Патронуса, но несколько минут Адского пламени уложили бы его в постель до конца дня.

На краткий миг ему захотелось найти василиска в Тайной комнате и извлечь его клык. Но, к сожалению, он не знал, как Волдеморт управляет этим чудовищем, и не хотел случайно напустить его на замок. Поэтому Адское пламя было его единственным выходом. Однако дело было успешно завершено, и он позволил себе короткий миг победы.

Когда Турайс вышел из Выручай-комнаты, он увидел, что солнце уже давно скрылось, оставив после себя ночное звездное небо и серебристый полумесяц. Парень тащил свое усталое, ноющее тело вниз по нескольким лестничным пролетам, пока далекая башня с часами била десять. Образ теплой, уютной постели заполнил его сознание, когда он, завернув за угол, во что-то врезался.

Вскрикнув от боли и растерянности, Турайс вдруг почувствовал, как чья-то рука крепко схватила его за запястье, побуждая следовать за собой.

Они быстро забежали в соседний класс, когда другой мальчик тихо закрыл за собой дверь.

— Что...

— Тише! — прервал его парень. Через несколько секунд в кромешной темноте звук медленных, осторожных шагов раздавался все громче и громче, пока не остановился по другую сторону двери.

В узком пространстве между дверью и каменным полом разлилось слабое желтое свечение, и знакомый голос зловеще проскрипел: — Студенты не в постелях... О, если вы попадете мне в руки...

К счастью, свет померк, шаги стихли, и Турайс облегченно выдохнул. Осторожно, со скрипом, они понемногу открыли дверь. Убедившись, что Филча нигде не видно, они выскользнули обратно в коридор.

— Извини, что втащил тебя в класс без предупреждения, — сказал мальчик, глядя в ту сторону, куда направился смотритель. — Это было очень срочно.

— Нет, нет, — отмахнулся Турайс от извинений. — Я предпочитаю держаться подальше от неприятностей.

Парень слегка хихикнул и почесал свои беспорядочные волосы. Теперь, у Турайса появился шанс рассмотреть незнакомца. Светлые волосы, добрые глаза и веселая ухмылка показались ему смутно знакомыми.

— Звучит немного иронично, учитывая, что ты бродишь по коридорам после отбоя.

Мальчик усмехнулся.

— Итак, почему хаффлпаффец находится на территории Слизерина в такой час?

Улыбка мальчика застыла и он взглянул на часы. Он быстро перевел дыхание и стал нащупывать что-то в кармане брюк, выглядя при этом совершенно испуганным.

— Что…

Однако Турайс не успел закончить фразу, увидев, что мальчик пытается достать свою палочку. Блэк тут же достал свое оружие и постучал палочкой по рукаву парня.

— На твоем месте я бы этого не делал, — предупреждающе сказал Турайс и парень застыл. Турайс забрал его палочку и спросил: — Что все это значит...

Внезапно Турайс услышал позади себя звук приближающихся шагов. Он обернулся и направил вторую палочку на...

— Кузина Андромеда? — Турайс ахнул. Он увидел вспышку страха на лице Андромеды, и что-то щелкнуло в его сознании, заставляя снова посмотреть на хаффлпаффца. — Ты Тед Тонкс?

— Откуда... откуда ты знаешь, кто я? — заикаясь спросил Тонкс.

Турайс проигнорировал вопрос, вернув свое внимание к кузине.

— Ты... ты и Тонкс... это не может быть совпадением, верно? — бессвязно пробормотал Турайс, опустив палочку. Его мысли вращались в ускоренном темпе, и он тоже не был уверен в том, что пытался сказать. — Вы... двое встречаетесь... вы встречаетесь?

Андромеда закрыла глаза и тяжело вздохнула, что выглядело как покорное согласие. Это полностью подтвердило подозрения Турайса.

— О, Боже мой, — пробормотал Турайс, осознав, что только что прервал полуночное свидание пары. Смутившись, Турайс сжал руку Тонкс и вложил палочку в его ладонь. — Мне ужасно жаль. Я уйду прямо сейчас.

— Подожди, Турайс! — быстро зашипела Андромеда, останавливая убегающего парня.

— Я не собираюсь рассказывать о тебе, Анди, — быстро ответил Турайс. — Твой секрет в безопасности.

Андромеда не сдавалась. — Как мы можем доверять тебе?

— Никак. Но учитывая, что я направил палочку на каждого из вас, а затем добровольно вернул палочку Тонкс, вам придется поверить, что у меня нет плохих намерений. Это... и тот факт, что я уверен в победе на дуэли над вами обоими, если вы пойдете по этому пути, — честно ответил Турайс. Увидев недоверие на лице Андромеды, Турайс вздохнул и продолжил: — Анди, мне все равно, с кем ты встречаешься, так как это не мое дело. И еще, Тонкс спас меня от наказания с Филчем, так что давай будем считать, что я отплатил ему.

Турайс осторожно убрал руку Андромеды со своего запястья. Он кивнул паре, после чего продолжил свой путь в общую гостиную Слизерина, надеясь, что он никак не повлиял на отношения Андромеды и Тонкс.

Он тихо проскользнул в пустую гостиную Слизерина, которая была залита неземным бирюзово-зеленым светом. Угасающее пламя в камине слабо потрескивало, а отдаленные отголоски манящей музыки мерроу распространялись по всему подземелью. Турайс с минуту наслаждался этой потусторонней симфонией, прежде чем направиться в спальню.

Жесткие янтарные лучи газовых ламп осветили его и Турайс увидел, что пятеро других обитателей комнаты смотрят на него с выражением от легкого любопытства до откровенного подозрения.

— Где ты был, Блэк? — неприязненно спросил один из соседей Турайса по комнате, Матиас Флинт. — Прошло уже больше часа после отбоя.

— Что с тобой, Флинт? — ответил Турайс, чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Алекса.

— От тебя одни неприятности, Блэк! Слава Мерлину, что мой отец не имеет дел с твоим лордом Блэком, и мне не нужно притворяться, что мне нравится твоя уродливая рожа, — огрызнулся Флинт.

— Если ты называешь его уродливым, то явно не понимаешь значения этого слова, — прокомментировал Стюард, лениво оторвавшись от учебника. — Может быть, попробуешь посмотреть в зеркало? Оно покажет тебе, что такое настоящее уродство.

— Стюард! Тебе повезло, что…

— …что мой отец не работает с лордом Малфоем, поэтому мне не нужно с тобой дружить, — сказал Стюард. — Спать рядом с тобой достаточно мерзко.

— Да, Флинт. Сделай себе одолжение. Заткнись и спрячься за своим балдахином, — добавил Риверс.

Ургхарт, мальчик, занимавший самую левую кровать, откинул балдахин и закричал: — Все вы заткните свои большие жирные рты, я пытаюсь заснуть.

— Тогда вырубись, Ургхарт, — огрызнулся Флинт.

— Да, у твоей бедной семьи даже нет места в Визенгамоте, так что ты не имеешь права на мнение, — согласился Риверс, и Уркхарт нахмурился еще больше.

— Я тоже не хочу иметь с вами ничего общего, — проворчал Уркхарт, снова задергивая шторы.

— А мы не хотим видеть твое лицо, — отозвался Риверс.

— Всем немедленно прекратить спорить! — крикнул Турайс, и все мальчики обратили на него свое внимание. — Вы не будете делать личных выпадов против кого-либо в этой комнате.

Флинт фыркнул. — Стюард и Риверс могут подчиняться тебе, но ты не можешь контролировать мои действия, Блэк.

— Следи за своими словами, Флинт, — угрожающе сказал Риверс. — Я не один из приспешников Блэка. Я из Серой семьи и...

— Это значит, что твоя семья бесхребетная, — усмехнулся Флинт.

— По крайней мере, они не такие болваны, как ты, Флинт, — ответил Стюард.

— Ты говоришь так, будто твоя семья чем-то лучше, Стюард. Если мы и Малфои проиграем, то проиграете и вы, придурки. Засунь это в свою трубку и выкури, — сказал Флинт и задернул балдахин.

— Отвратительное лицо наконец-то исчезло, — громко сказал Стюард. — Рад, что мы не имеем ничего общего друг с другом.

В комнате воцарилась тишина, и Турайс устало потер лицо.

* * *

— Трансфигурация — это очень точная, дисциплинированная отрасль магии. В отличие от Заклинаний или Зелий, где практикующий может проявить личное чутье в своих работах, в моем классе это невозможно, — читала профессор МакГонагалл лекцию своему классу Слизерин-Рейвенкло. — Трансфигурация, вероятно, будет самым сложным предметом в Хогвартсе. Но если вы дочитаете до конца и выполните все домашние задания, я лично позабочусь о том, чтобы вы преуспели в моем классе.

— После того, как на прошлой неделе вы изучили основную теорию Трансфигурации, сегодня вы будете применять ее на практике и узнаете, как трансфигурировать животное в спичечный коробок. Заклинание — Флинтифорс, а движение палочкой — вот такое.

Профессор МакГонагалл продемонстрировала перед классом. — Раз, два, Флинтифорс.

На подставке, где раньше находилась мышь, теперь лежал пустой деревянный спичечный коробок. Студенты с нетерпением ждали возможности попробовать новую магию. — А теперь приступайте к практике.

В тот же миг комната наполнилась звуками произносимых заклинаний. Турайс достал свою палочку и указал на мышь. Он уже собирался произнести заклинание, когда Алекс прошептал рядом с ним.

— Она должно быть очень редкая.

— А? — Турайс поднял глаза от своего задания и увидел, что взгляд Алекса прикован к старшей палочке. — Ты о чем?

— Дерево твоей палочки. Это ведь бузина, не так ли?

— Да, это так, — подтвердил Турайс. — Как ты узнал?

— По цвету, рисунку и направлению текстуры, — быстро ответил Алекс, проводя подушечкой большого пальца по всей длине дерева. — А если присмотреться, то можно увидеть следы, где были веточки. Это довольно типичный рисунок, встречающийся на древесине бузины.

— Если честно, я бы не смог определить, — сказал Турайс. — А ты, похоже, весьма сведущ в ремесле изготовления палочек.

Уши Алекса порозовели от комплимента. — Я только успел прочитать пару книг о волшебных палочках. Я просто... Я просто нахожу это увлекательным...

— Знаешь ли ты... что в детстве я всегда хотел стать мастером палочек?

Турайс вдруг вспомнил последние слова взрослого Александра Фоули перед смертью. Теперь интерес Алекса к изготовлению палочек был вполне логичен.

— Но не слишком ли она короткая для старшей палочки? — продолжал спрашивать Алекс.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что она слишком короткая?

— Ну, старшая ассоциируется с большой силой и характером. И обычно характер человека отражается в длине его палочки. Поэтому ветви, предлагаемые бузиной, часто длиннее, чем обычное дерево. Твоя — не более двенадцати дюймов, что довольно странно.

Турайс оглянулся и увидел профессора МакГонагалл в противоположном углу класса. Он снова повернулся к Алексу. — Вообще-то, одиннадцать с половиной дюймов.

— Тогда это интригует. Мастера палочек весьма суеверны и опасаются аномалий, поэтому они склонны медитировать на такие случаи, если они возникают, — хмыкнул Алекс. — Олливандер рассказывал о том, как он создавал твою палочку? Интересные истории или что-то подобное?

— Ну, Олливандер рассказал мне, что когда он нашел эту ветку, то вокруг нее зацепился волос из хвоста фестрала.

— Подожди, что? Волос из хвоста фестрала? И он все равно сделал палочку из этого дерева? — воскликнул Алекс, но тут он понял, что находится в классе. Поэтому он понизил голос и продолжил: — Бузина печально известна своей склонностью принимать характеристики окружающей среды. Это также одна из основных причин, почему с ней так трудно работать. Если бы ветка соприкасалась с волосом из хвоста фестрала, то дерево пропиталось бы его свойствами. Это очень опасно для владельца палочки!

— Что ты имеешь в виду...

Позади Турайса послышалось покашливание, он поднял голову и увидел профессора МакГонагалл, возвышающуюся над ним с опасно сжатыми губами.

— Мистер Блэк, не хотите ли вы продемонстрировать заклинание?

Смутившись, Турайс взял свою палочку и поспешно произнес заклинание. Он пристально смотрел, как мышь превратилась в точно такой же деревянный спичечный коробок, который профессор МакГонагалл демонстрировала некоторое время назад. Облегченно вздохнув, он поднял глаза на профессора, но увидел, что она смотрит на него с приоткрытым ртом.

— Я сделал что-то не так, профессор? — спросил Турайс, искренне смущенный её реакцией.

— Ничего, мистер Блэк. Все, пожалуйста, посмотрите на спичечный коробок мистера Блэка. — Она подняла его преобразованный спичечный коробок, чтобы все увидели. — Вот к чему вы все должны стремиться. Чистая, гладкая поверхность с острыми, прямыми краями и никаких узоров или гравировок на боках. Пять баллов Слизерину.

Турайс проследил за взбешенным выражением лица Пьеррикура, когда женщина положила спичечный коробок и ушла. Турайс тут же повернулся к Алексу и спросил: — Что я не так сказал? Почему она так на меня посмотрела?

— Именно это и неправильно, Турайс. Ты ничего не сказал. Ты просто невербально трансфигурировал мышку в спичечный коробок. Невербальная трансфигурация должна быть очень продвинутой. Как ты это сделал?

Турайс застыл на месте. — Ну, я не знаю. Я просто очень сильно задумался и громко произнес заклинание в уме. Я не понял, что на самом деле не произнес заклинание вслух.

Алекс пробормотал что-то себе под нос, чего Турайс не услышал, так как они снова сосредоточились на занятии. Однако через несколько минут Алексу успешно удалось превратить свою мышь в спичечный коробок. Ее края были более изогнутыми, чем у Турайса, а на боках был замысловатый узор из усов, но, учитывая, что ни у кого даже близко не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего прямоугольную форму, Алекс вполне мог претендовать на второе место.

Выглядя довольным своей попыткой, Алекс продолжил разговор.

— Твоя обладает некоторыми свойствами волоса из хвоста фестрала, это точно, — сказал Алекс. — Но что у тебя в сердцевине палочки? Тоже волос из хвоста фестрала?

Согласно этикету чистокровных, считалось табу спрашивать других об их сердцевине палочки.

— Алекс, не следует спрашивать людей об их сердцевине палочки, — прошипел Турайс. — Ты можешь попасть в большие неприятности.

Алекс покраснел. — Прости, я... не знал, что... Я не хотел тебя обидеть, Турайс. Я знаю, что сердцевина палочки считается очень личной информацией, поскольку она раскрывает магическую природу владельца палочки... но мне не приходило в голову, что...

— Я не возражаю, Алекс, — быстро успокоил парня Турайс. — Но я должен убедиться, что ты знаешь, что не должен задавать этот вопрос никому другому, особенно чистокровным слизеринцам.

Алекс тяжело вздохнул и кивнул в знак согласия.

— Я... я понимаю. У меня рябина и волосы единорога, чтобы ты знал.

Турайс вздохнул в отчаянии.

— Тебе тоже не стоит так легко делиться информацией о своей палочке, Алекс...

— Но я доверяю тебе, — тихо сказал Алекс. Турайс замолчал, чувствуя, что необъяснимо тронут его доверием.

— Спасибо, Алекс. Ну... моя палочка — рог рогатой змеи. Ш-ш-ш-ш! — Турайс шлепнул Алекса по руке, когда его друг громко задышал. Профессор МакГонагалл бросила взгляд на их стол, но ничего не сказала, когда увидела их трансфигурированные спичечные коробки.

— Это потрясающе. Бузина с отпечатками волос из хвоста фестрала и сердцевиной из рога рогатой змеи. Вот это сочетание! Удивительно, что кому-то вообще может подойти такая палочка, — взволнованно произнес Алекс. — Могу я попросить Олливандера рассказать о ней подробнее?

— Конечно, при условии, что ты после расскажешь мне, что узнаешь.

— Договорились, — просиял Алекс.

— Итак, хочешь ли ты в будущем стать мастером палочек? — спросил Турайс.

Алекс пожал плечами.

— Это вариант, я полагаю. Но я читал, что мне нужно будет стать подмастерьем и завершить свое Мастерство. В мире не так много мастеров палочек, и я... Я не знаю, возьмут ли они меня вообще...

— Почему бы и нет? — спросил Турайс.

— Ну, потому что изготовление палочек — это высокоспециализированное ремесло. Большинство семей предпочитают хранить профессиональные и торговые секреты внутри семьи, а я... ну, я явно не Олливандер, так что...

— Мистер Блэк! Мистер Фоули!

Когда профессор МакГонагалл прикрикнула на них за болтовню, Турайс вспомнил, почему Алекс стал аврором, а не мастером палочек. Только из-за фамилии Алекса его отвергли. С этой мыслью Турайс замолчал до конца урока. После звонка, пока Блэк собирал сумку, к нему подошла профессор МакГонагалл. — Мистер Блэк, не могли бы вы задержаться на минутку?

Кивнув, он махнул Алексу рукой, чтобы тот не ждал его, а затем подошел к ее столу. — Да, профессор?

— Мистер Блэк, вы понимаете, что только что идеально выполнили невербальное заклинание Трансфигурации? — спросила МакГонагалл.

— Да, Алекс рассказал мне об этом после того, как вы отошли от нашего стола.

— А знаете ли вы, что взрослому человеку трудно достичь такого уровня магии, не говоря уже о первокурснике?

— Нет, я об этом не знаю, профессор, — честно ответил Турайс.

Профессор МакГонагалл вздохнула. — Очень хорошо, пожалуйста, не стесняйтесь спрашивать меня, если материал покажется вам слишком банальным. Я рада, что вы и мистер Фоули быстро подружились, но, пожалуйста, не мешайте другим излишней болтовней во время урока.

— Я обещаю и прошу прощения, профессор.

— Очень хорошо, тогда идите.

МакГонагалл отпустила его.

* * *

— Блэк.

Пьеррикур окликнул Турайса, подойдя к группе первокурсников Слизерина и Рейвенкло, которые уже собрались у оранжереи.

— Пьеррикур, — осторожно поприветствовал его Турайс.

— Я разговаривал с шестикурсником моего факультета, и он показал мне одно любопытное заклинание...

— Рад за тебя, Пьеррикур. Не знаю, зачем ты мне это рассказываешь, но мне это не особенно интересно... — сказал Турайс, увидев, что Пьеррикур потянулся за своей палочкой. Турайс тут же достал свою.

— Экспеллиармус!

— Серпенсортиа!

Пьеррикур выкрикнул заклинание, но его палочка была направлена на Алекса. Мгновенно из его палочки вырвалась темная толстотелая змея и обвилась вокруг головы Алекса, а палочка Пьеррикора перелетела в руку Турайса.

Алекс побледнел и застыл на месте, а остальные первокурсники, наблюдавшие за этим обменом, закричали.

— Где я? Горячая плоть... Голоден...

Турайс узнал характерную плоскую и вертикальную голову. Конечно, ближе всего к Пьеррикуру была единственная ядовитая разновидность змеи, обитающая в Шотландии, — гадюка. Ее укус был не смертелен, но все же ужасно болезнен, и Турайс предпочел бы, чтобы змея вообще не укусила Алекса.

— Привет... Я Турайс-с... Я змееус-ст. Я могу принес-сти тебе еду, но, пожалуйс-ста... не кус-сай моего друга.

— Говорящ-щий человек? Конечно... ес-сли ты обещ-щаешь... мне еду. Я давно не ел.

Турайс протянул руки к змее, и она переползла на него, одновременно отматывая себя от головы Алекса. Он тяжело выдохнул, даже не подозревая об этом.

— Алекс, ты в порядке? — Он снова посмотрел на белое от страха лицо Алекса. Внезапно он осознал, что в коридоре необычайно тихо, нет ни разговоров, ни шагов. Отвернувшись от потрясенного лица Алекс, он понял, что двери оранжереи открыты, а на территории полно студентов, которые стоят и смотрят на него. Предыдущий урок Травологии четвертого курса, должно быть, только что закончился.

— Ух ты, он что, только что разговаривал со змеей? — воскликнул черноволосый мальчик с Гриффиндора.

— Он змееуст, Кайден. Разве ты не слышал? — отругала его темноволосая гриффиндорка.

Не обращая внимания на шепот вокруг, Турайс уставился на Пьеррикура. Он был так же бледен, как Алекс, и так же расстроен, но выражение его лица выражало чистую ненависть и отвращение.

— Пьеррикур! Как ты посмел наколдовать ядовитую змею и напасть на моего друга?! — рявкнул Турайс. Гадюка свернулась калачиком и, протянув голову к его ушам, зашипела.

— Ты хочешь, чтобы я укус-сил его, молодой человек?

— Нет, в этом... нет... необходимос-сти. Но все же с-спас-сибо за предложение.

— Пьеррикур, мне все равно, если я тебе не нравлюсь. Но я не буду оправдывать насилие или нападения на кого-либо, будь то ученик Слизерина или нет. — Голос Турайса прозвучал как гром в тишине коридора. Он повернулся к потрясенному Алексу: — Алекс, пойдем. Мы расскажем об этом профессору Спраут.

После мучительно неловкого урока, на котором все с опаской поглядывали на Турайса, когда наконец прозвучал звонок, означающий конец урока, Турайс немедленно собрал свою сумку и сбежал из теплиц.

— Значит, ты змееуст, — тихо спросил Алекс, когда они шли обратно в общую гостиную Слизерина.

— Да, — подтвердил Турайс.

— И это значит, что ты можешь общаться со змеями?

Турайс взглянул на Алекса и спросил: — Да. Шипение — это настоящий язык, который называется парселтанг. И как носитель парселтанга, я могу разговаривать со змеями.

— О... Я не знал этого... — пробормотал Алекс, почесывая шею. — Извини за глупые вопросы.

— Нет, нет.

— И это частично объясняет, почему тебя выбрала именно та палочка, которую ты сейчас держишь, — задумчиво сказал Алекс.

— И что же это за объяснение?

— Сердцевины с рогатыми змеями сильно настроены на змееустов, — объяснил Алекс. — Я просто не знал, что именно представляет собой змееуст, до сегодняшнего дня...

— Кузен Турайс, — раздался шипящий голос. Турайс повернулся на звук и увидел, как Андромеда появилась из-за статуи рыцаря, что вызвало удивленный вскрик Алекса.

— Полагаю, есть причина для такого необычного появления.

Выражение лица Андромеды стало напряженным, и она спросила: — Можно тебя на пару слов? — Бросив взгляд на его спутника, она добавила: — Наедине.

— Конечно, — сказал Турайс. Повернувшись к Алексу, он произнес: — Алекс, почему бы тебе не вернуться первым?

Алекс нервно кивнул и, последний раз посмотрев на Андромеду, ушел. Турайс жестом указал на соседний, пустующий класс, и Андромеда последовала за ним. Закрыв за собой дверь, она пододвинула к себе два стула и села. Турайс повторил это действие и терпеливо ждал, пока его кузина заговорит.

— Спасибо, — сказала она, и он сразу же понял о чем она говорит.

— Не за что меня благодарить, — твердо сказал Турайс.

Андромеда посмотрела на него долгим, суровым взглядом, прежде чем ее глаза смягчились. Она сказала: — В тебе, Турайс, есть что-то... что-то, что отличает тебя от остальных членов семьи, в хорошем смысле.

Турайс приподнял бровь и проворчал: — Ты так много поняла за одну-единственную встречу.

Андромеда бросила на него непонимающий взгляд, после чего сказала: — Мы довольно часто виделись за эти годы.

— Но не настолько, чтобы сформулировать свое мнение, — ответил Турайс. Братья Блэк редко общались со своими кузинами из-за разницы в возрасте и... большой проблемы в виде Беллатрисы Блэк, которую Сириус ненавидел.

— Действительно, — согласилась Андромеда, — Но учитывая твою дружбу с маглорожденными и тот факт, что мои сестры, кажется, до сих пор не знают о моей... нестандартную связи, я бы хотела думать, что ты отличаешься от остальных членов семьи по крайней мере в одном важном аспекте.

— Справедливо.

— Мне больно говорить, что... что больше никто в семье не поддержит наш союз, — тихо призналась Андромеда. — Но, по крайней мере, я надеюсь, что у меня есть союзник в твоем лице.

Турайс протянув руку и сжал ладонь Андромеды. Улыбнувшись, он сказал: — Конечно, Анди.

Андромеда внимательно посмотрела в лицо Турайса в поисках неискренности, но ничего не обнаружила. Затем она с облегчением вздохнула, откинулась на спинку стула, и ее глаза наполнились слезами. Встревоженный, Турайс наколдовал платок и протянул его кузине, та взяла его и стала протирать уголки глаз.

— Я прошу прощения за неподобающее поведение, — дрожащим голосом выдохнула Андромеда, пытаясь смахнуть слезы.

— Должно быть, тебе было так трудно, — прошептал Турайс, ругая себя за то, что не сделал большего. — Я должен был поговорить с тобой раньше.

— Ты не мог знать. Мы с Тедом намеренно скрывали все.

Вот только это не было и отдаленной правдой. Турайс знал, что Андромеда и Тонкс поженятся, он просто не знал подробностей. Однако он должен был знать, насколько одинокой чувствовала себя Андромеда в семье, которая легко отвернулась бы от нее из-за ее любви к маглорожденному.

— Но теперь у тебя есть я, — сказал Турайс, сжимая ее руку. — Ты не одинока, Анди.

Андромеда хихикнула и сжала руку в ответ.

— О, как бы я хотела услышать это от кого-то из моей семьи.

— Нашей семьи, Анди. Ты и я — семья.

Андромеда посмотрела на поддерживающую улыбку Турайса, и ее губы тоже сложились в подобие улыбки.

— Спасибо, Турайс, — прошептала она. — Ты не представляешь, как много это для меня значит.

Они долго сидели в тишине, прежде чем Андромеда снова заговорила суровым тоном: — Турайс, я хотела бы тебя кое о чем предупредить.

— О чём же?

— Твое вопиющее пренебрежение к Малфою и его дружкам... это опасно, — сказала Андромеда. — Я не хочу, чтобы тебе причинили вред.

— Анди, — успокоил её Турайс. — Я — наследник семьи Блэк, и мое положение обеспечит мне достаточную защиту.

— Турайс, я не уверена, что ты действительно понимаешь серьезность ситуации, — нерешительно сказала его кузина. — Я имею в виду не мелкие словесные оскорбления, с которыми ты сталкивался, а нечто худшее... и более жестокое.

— Не волнуйся, Анди, но я обещаю, что буду бдительным. Хорошо?

Андромеда нахмурилась, глядя на спокойное поведение Турайса, но в конце концов уступила его словам. Она встала и вернула стулья на прежние места.

— Пожалуйста, будь очень осторожен.

С этими словами Андромеда открыла дверь класса и, убедившись, что никого нет рядом, ушла.