Наследник дома Блэк (джен)

________________________________________

Глава 1

Пролог: Турайс Орион Блэк

________________________________________

Холодный воздух неприятно овеял новорожденного, и он, вздрогнув, издал непроизвольный всхлип. Его глаза были плотно закрыты, а маленькие ушки улавливали первые звуки этого мира — голоса, шевеление тканей, шарканье ног.

— Здоровенький, — сказала нянечка. Искупав и вытерев ребенка, она завернула его в мягкую пеленку. Женщина осторожно передала ребенка нетерпеливому отцу, который смотрел на своего сына самым нежным взглядом, с восхищением разглядывая черты лица.

— Это мальчик? — сразу же спросила мать. Однако отец был слишком увлечен, чтобы обратить на это внимание. Ответила нянечка, подтвердив пол ребенка. — Спасибо магии, что это мальчик.

В теплых объятиях отца ребенок медленно, всего на чуть-чуть, приоткрыл свои глаза.

Взглянув вверх, первым, кого он увидел, был красивый мужчина. От радости в уголках глаз его отца появились легкие морщинки, а новорожденный ребенок был заворожен этими яркими глазами, которые сияли, как мерцающие звезды. Под сверкающим блеском скрывались два кольца светло-серого цвета с едва уловимым фиолетовым оттенком, излучавшие спокойствие. Они также были подчеркнуты крапинками древесного угля, которые намекали на скромный аристократизм и статус.

Наконец, малыш смог оторвать взгляд от завораживающих глаз и обратил свое внимание на расчесанные черные волосы и хорошо подстриженные усы.

Ребенок что-то счастливо прогукал мужчине. Он почувствовал тепло и, самое главное, любовь.

— Дай мне взглянуть на нашего сына, — резким голосом сказала мать, и отец осторожно передал ей ребенка.

Теперь ребенок видел только мать. Его большие любопытные глаза изучали заостренный нос, высокие скулы и пронзительные обсидиановые глаза. Однако отсутствие тепла в ее действиях испугало его. Желая прикосновений отца, младенец заерзал и недовольно закряхтел.

— Веди себя хорошо, дитя! — зашипела мать, когда ребенок заерзал. Обнаружив, что он не может избавиться от прикосновения матери, магия пронеслась по его телу, инстинктивно защищая от предполагаемой угрозы. Однако его крошечное тело не выдержало внезапного натиска магической силы, и он бесконтрольно выпустил энергию в комнату.

С громким хлопком захлопнулась дверь, вазы в серванте разбились вдребезги. Две картины, висевшие на стене, упали на пол. Нянечка вскрикнула.

— Мерлин! Это был магический выброс? — Отец в ужасе уставился на своего сына. — Н-но, разве он не слишком мал для…

— Орион, только лучшее для нового наследника Дома Блэк! — огрызнулась женщина на своего мужа и снова посмотрела на их сына с более искренней улыбкой. — Мой маленький принц. С этого дня все будут знать тебя, как Турайса Ориона Блэка, нового наследника благородного и древнейшего Дома Блэк. Ты станешь самым сильным Блэком.

Мальчик закричал.

________________________________________

Глава 2

Первая встреча со смертью

________________________________________

28 ноября 1998 года (суббота)

НЕЗАКОННОЕ ХРАНИЛИЩЕ С ПОРТКЛЮЧАМИ В ГОРОДЕ КАЛÉ

М. Америнус

Обнаружен секретный проход для преступников с континента?

Растущие волнения между военизированными отрядами Темных ведьм и волшебников против министерств наконец-то вышли за пределы наших границ. Первое из серии нападений на маглов в Дувре вызвало у населения страх перед перспективой очередного восстания нового Темного Лорда спустя всего несколько месяцев после падения Сами-Знаете-Кого. Под руководством новоиспеченного главы, Гавейна Робардса, аврорат попытался развеять эти страхи в своем пресс-релизе, заявив, что эти акты насилия были спровоцированы остатками сторонников Сами-Знаете-Кого...

* * *

— Талбот, слева! Протего!

Гарри Поттер быстро выставил щит перед своим товарищем, в которого летел ярко красный луч. Заклинание ударилось в наспех созданный барьер с громким, разрывающим уши взрывом. Оно отрикошетило в потолок, и разнесло его на куски. Не обращая внимания на сыплющуюся вниз щепу, Гарри быстро бросился за груду ящиков. Часть крыши с грохотом рухнула на пол. Все поле боя окутало клубящееся облако пыли, и пространство заполнили звуки кашля. Только когда частицы пыли медленно осели, Поттер увидел лучи серебристого лунного света, пробивающиеся сквозь то место, где всего несколько секунд назад была крыша.

Не успел Гарри глотнуть свежего воздуха, как мимо него пронесся еще один зеленый луч.

— Ты как? — воскликнул Гарри.

— Хорошо. Он — не очень. Слева! — крикнул Генри Талбот откуда-то слева.

— Редукто! — Ящики рядом с Гарри взорвались, высыпав ему в лицо очередную порцию мусора и песка, а сила заклинания повалила его на пол. Поттер быстро поднялся на ноги и кинулся через проход за стальную балку, чтобы укрыться. Два Оглушающих пролетели мимо него с двух сторон, и, завернув за угол Гарри оказался в тупике. Осмотревшись, он увидел в десяти метрах справа другого напарника и крикнул.

— Фенвик! Ты знаешь, где они?

Лена Фенвик рискнула выглянуть из-за ящика в направлении, откуда раздавались голоса, и тут же отпрянула назад, успев увернуться от двух проклятий прилетевших в то место, где секунду назад была её голова.

— Они прячутся между двумя красными грузовыми контейнерами в задней части склада. Поттер! Я ожидала увидеть только коробки с грязными носками в качестве портключей, а не четыре машины для убийств!

— Неприятности всегда находят меня, — Гарри скорчил гримасу, на что Фенвик застонала.

Портключ на короткую дистанцию — это тип портключа, обычно используемый преступниками и контрабандистами для нелегальных путешествий между Дувром и Калé. С помощью ловко наложенных чар подавления магии их практически невозможно было обнаружить с помощью министерских антипортключей. Хотя в этом районе нередко находили тайники с нелегальными портключами, их количество, обнаруженное за последние два месяца, вызывало беспокойство, поскольку достигло уровня, невиданного со времен, когда Гриндельвальд наводил ужас на континент.

Последние две недели главный аврор Гавейн Робардс настойчиво напоминал ему о необходимости строго следовать протоколу и не высовываться. Это была, как он утверждал, первая полевая операция для Гарри и его товарищей-стажеров авроров: Лены Фенвик, Каэлума Селвина, Генри Талбота и Пьера Дюбуа. Миссия должна была заключаться в простой конфискации незаконных портключей, а не в эпической охоте по всей стране.

Но, как и все в жизни Гарри, то, что должно было быть простым заданием, превратилось в кровавый кошмар.

Несколько ящиков взорвались справа от него и мелкие кусочки дерева полетели в лицо Фенвик.

— Ладно, я официально сыта этим по горло. Поттер, командуй, — крикнула она, выплевывая крошечные кусочки обгоревшей щепки.

— Есть зрительный контакт?

— Отрицательно, — ответила девушка, ее волосы беспорядочно торчали во все стороны.

— Визуальный контакт над Талботом?

— Подтверждаю, Конфринго! Двадцать шагов справа от меня.

Быстро продумав в уме план, он заговорил снова. — С поднятыми антиаппариционными щитами они могут сбежать только через главные двери позади нас. Где Селвин и Дюбуа?

— Здесь! — выкрикнули двое парней, появившись в поле зрения и укрывшись за башней из ящиков слева. — Каков план?

— Хорошо. — Гарри вытер пот со лба испачканными рукавами. — Мы должны загнать их в одно место и окружить с двух сторон. Селвин, оставайся на месте и прикрывай нас. Дюбуа, мы с тобой зайдем слева. Фенвик, забирай Толбота и идите направо. О.И.О, если не будет смертельной угрозы. Понятно?

О.И.О. означало три заклинания, используемые в стандартном протоколе для задержания преступников — Обезоруживающее, Инкарцеро и Оглушающее заклинания.

— Думаю, мы уже прошли этот этап! — ворчала Фенвик, уворачиваясь от очередного яростного проклятия.

— По протоколу мы обязаны их использовать, — возразил Гарри.

— Никогда не считала тебя приверженцем правил. — Фенвик бросила ему игривую ухмылку, а затем приготовила свою палочку. — Я начинаю уставать от этой вечеринки. Давайте закругляться.

— Селвин, на счет три бросай Протего Максима, чтобы я мог выбраться из этой западни. Раз. Два. Три! — крикнул Гарри, когда рядом с ним взорвался еще один ящик.

По сигналу Селвин бросил огромный синий щит, который пронесся над головой Гарри. Он закрепился в нескольких шагах перед ним, на время защитив от залпов заклинаний, обеспечив несколько секунд, чтобы успеть выскочить из укрытия и рвануть влево. Щитовые чары трещали и колебались под интенсивным шквалом. Когда Поттер спрятался за очередными ящиками, щит разлетелся на тысячи голубых осколков и рассеялся.

Присоединившись к Дюбуа, он посмотрел в другой конец склада и увидел Генри и Фенвик, сгруппировавшихся за металлическим стеллажом под шквальным огнем. Их взгляды встретились, и она кивнула.

— Дюбуа, соберись. Мы выдвигаемся. — Гарри посмотрел на Фенвик, затем на ящики, из которых вырывались струи проклятий, и кивнул. Подняв левую руку, он сосчитал пальцами. Один. Два. Три. Дюбуа бежал на шаг впереди него, пока они кружили по комнате вдоль левой стороны, уворачиваясь от пролетающих проклятий и отвечая на них своими Инкарцеро и Обезвреживающими. Красные Оглушающие заклинания Селвина также проплывали над их головами, обеспечивая свободный путь.

Вдруг Гарри увидел луч, летящий в Дюбуа и закричал: — Дюбуа, справа от тебя! — схватил его за мантию и изо всех сил дернул назад. Луч пронесся перед Дюбуа, промахнувшись мимо цели на считанные миллиметры.

— Мерлинова борода, как же жжет! — зашипел Дюбуа, когда Гарри усадил его за очередную башню из ящиков. Стоя на коленях рядом с ним, Гарри стянул мантию, чтобы осмотреть рану. Ткани на животе были сожжены силой заклинания, обнажив широкую полосу распухшей красной кожи через весь живот. Начали образовываться волдыри, но, по крайней мере, он избежал удара Закипающего кровь проклятия.

— Не волнуйся. Ничего серьезного! Оставайся на месте. Я позабочусь об остальном, — спокойно сказал Гарри, снова приседая и выглядывая из-за угла. Фенвик и Толбот вели перестрелку с двумя оставшимися нападавшими. Его сторона была чиста.

— Нет, Поттер, — Дюбуа попытался схватить пропитанную потом мантию Гарри, но промахнулся, и Гарри снова вступил в схватку.

Воспользовавшись проемом в левой части склада, образовавшимся из-за промазанного заклинания в Дюбуа, двое нападавших поднялись со своего места и устремились к выходу.

Гарри побежал вперед, чтобы перехватить их, в то время как Фенвик и Генри наступали им со спины. Они выпустили два хорошо нацеленных Инкарцеро. Однако один из мужчин достал красно-золотой пакет и бросил его навстречу заклинаниям. Лучи магии, врезавшись в препятствие, взорвались в гигантский огненный шар с гулким грохотом, сотрясающим весь комплекс.

От взрыва Гарри отбросило на землю. Ударившись головой, он выронил палочку, и она покатилась прочь. Его мир закружился. Краем глаза он увидел, как сотни петард вырвались из упаковки и беспорядочно разлетелись по складу, взрываясь при соприкосновении с любой поверхностью. Когда стена огня и дыма отделила безоружного Гарри от его товарищей, двое мужчин обратили на него свое внимание.

Один из мужчин — Гарри узнал в нем Эвана Розье — направил свою палочку на Гарри и прошипел: — Наконец-то мы снова встретились, Гарри Поттер.

— Розье, — прорычал Гарри.

— Теперь ты умрешь, — с усмешкой произнес мужчина. — Авада Кедавра!

Гарри не успел даже среагировать, как усиливающийся зеленый свет устремился прямо к нему.

Затем весь его мир потемнел.

* * *

Гарри лежал лицом вниз, и его встретила полная тишина. Хотя его глаза были закрыты, он чувствовал, что находится в полном одиночестве. Никто не наблюдал за ним. Никого больше не было.

'Хммм, это место кажется знакомым.'

Через несколько секунд, а может быть, через несколько часов, Гарри пришел в себя и медленно открыл глаза. Он осмотрелся, и огромное белое небытие начало перестраиваться в знакомую обстановку.

'Вокзал Кингс-Кросс.'

Гарри прислушался к своим чувствам. Ему было ни тепло, ни холодно. В этот момент он осознал, что он голый.

'Я снова голый', — с досадой подумал Гарри и пожалел, что не одет. Это желание едва успело промелькнуть в его голове, когда он увидел, что на небольшом расстоянии от него появилась мантия. Он быстро натянул её. Ткань была мягкой, чистой и теплой... и с ощущением невесомости, как будто на нем вообще ничего не было.

'Я не ожидала, что ты вернешься так скоро, молодой Мастер Смерти.'

Он обернулся. Черная фигура в капюшоне стояла безучастно, возвышаясь над вокзальными часами. Неуверенно, с опаской, он посмотрел на фигуру и заметил, как ее темная мантия плавно колышется, словно ее раздувает несуществующий ветерок.

'Тебе нечего бояться. Ты — мой равный, мой партнер, а вскоре и мой друг. Я не причиню тебе никакого вреда.'

Фигура в капюшоне протянула руку и поманила его вперед: из рукава показалась скелетная рука.

'Смерть', — понял Гарри. Хотя фигура не двигалась, Гарри понял, что он прав. Не общается ли Смерть телепатически, пронеслось у него в голове.

— Я не ожидал, что ты будешь выглядеть именно так, как тебя изображают в книгах, — прокомментировал Гарри, медленно приближаясь к Смерти. Когда же он подошел ближе, то понял, что фигура была выше его на четыре фута, что делало его карликом. Гарри задался вопросом, услышала ли Смерть его мысли.

В его сознании промелькнула короткая, забавная усмешка.

'Да. Я могу читать твои мысли. Что касается моей внешности, то, если ты помнишь, что говорил тебе Альбус Дамблдор, когда ты был здесь в последний раз, это твоё воображение. Точно так же, как ты представил себе это место в виде вокзала Кингс-Кросс, так ты представил себе и меня.'

Он кивнул, осматривая вокзал. Ни к кому конкретно не обращаясь, он сказал со вздохом: — Ну вот, кажется, и все. Это жизнь Мальчика-Который-Выжил, которому суждено умереть, спасая мир от Темных волшебников снова и снова, пока он не падет окончательно и бесповоротно. — Гарри удивился горечи в своем голосе. Он осознал, что в горле у него растет ком, так как нарастающее чувство сожаления заполнило его тело.

О чем он сожалел? Гарри считал, что прожил полноценную жизнь. Он устроил себе относительно нормальную жизнь в кругу близких друзей. Это было все, чего он желал. Так почему же он все еще чувствовал эту неописуемую печаль? Гарри пытался понять истоки этого необъяснимого чувства.

Джинни? Конечно, он жалел, что их время оборвалось преждевременно, но у них все было хорошо.

Нет, это было не то.

Рон и Гермиона? Их тесной дружбы и приключений за последние десять лет ему хватило бы на всю жизнь.

Нет, это тоже не то.

Уизли? Да, он сожалел о смерти Фреда, но сейчас он понимал, что один он не смог бы предотвратить всех жертв на войне. Они дали ему семью, дом, которого у него никогда не было...

Внезапно тупая пульсация отозвалась в самой глубине его души.

Семья. Не та семья, к которой он имел счастье присоединиться. Но семья, которую он так и не успел узнать. Его отец, его мать, его бабушка и дедушка, его родственники, Римус и... Сириус.

'Может быть, я смогу наконец встретиться с ними в "Потустороннем мире".'

Внезапно смерть уже не казалась такой ужасной вещью.

— На этот раз я умер навсегда?

'Нет.'

— Я не умер? — спросил Гарри, искренне удивляясь.

'Да.'

— Но как? У меня больше нет защиты от матери. Я больше не являюсь сосудом крестража, — Гарри инстинктивно потянулся к своему шраму-молнии. — И я потерял Воскрешающий камень где-то в Запретном лесу, так что я больше не владею всеми Дарами... — Гарри запнулся, вспомнив приветствие Смерти — она назвала его Мастером Смерти. 'Значит ли это, что я все еще Мастер Смерти, несмотря на...'

'Ты прав, молодой Мастер Смерти. Как ты скоро узнаешь, владение Дарами не требует постоянного физического обладания ими. Как последний потомок братьев Певерелл и законный владелец Даров Смерти, ты являешься их Мастером во все времена — в прошлом, настоящем и будущем.'

— Тогда... это значит, что я могу вернуться назад, не так ли? Или я могу... отправиться дальше? — Гарри вдруг заметил на платформе знакомый красный поезд, вокруг которого мягко клубились облака пара.

'Да. Выбор за тобой.'

— Куда он направляется? — спросил Гарри, махнув рукой в сторону поезда.

'Следующее великое приключение. У тебя будет шанс направить мир по другому пути и даже исправить свои самые большие сожаления.'

Семья, сразу понял Гарри.

Мысленно он почувствовал одобрительный кивок Смерти.

'Да, молодой Мастер. Если захочешь, ты переродишься в другом теле, и в данном случае — в прошлом. Однако ты перестанешь быть Гарри Поттером. Ты по-прежнему можешь встретить людей, которых когда-то знал в этой жизни, но они не узнают тебя, поскольку не сохранят воспоминаний об этой временной линии. Обратного пути нет.'

— Альтернативная временная линия? — спросил Гарри.

'Да. Будущее — это совокупный результат выбора, сделанного каждым человеком в любой момент времени. Одно изменение в выборе одного человека может потенциально изменить будущее.'

'Представь себе время как одну непрерывную реку, а мир — лист, плывущий по ней. Каждый выбор представляет собой развилку реки с расходящимися ветвями вниз по течению. Возвращая лист вверх по течению, ты можешь направить мир по другой временной линии с другим будущим. У тебя будет шанс предотвратить гибель мира, подобную той, что постигла этот мир.'

— Значит ли это, что у меня будет шанс встретиться со своими родителями? Победить Волдеморта и спасти их от смерти? — спросил Гарри.

'Да.'

Получив эту информацию, Гарри долго стоял в тишине. Мысль о том, что он наконец-то увидит свою потерянную семью и друзей, была слишком заманчивой. Однако он не мог просто бросить своих друзей здесь. Волшебный мир только начинал исцеляться, и было бы эгоистично с его стороны бросить своих друзей и семью сейчас.

'Я чувствую, что ты еще не готов к дальнейшему путешествию, молодой мастер. Но, возможно, после твоего следующего возвращения ты будешь готов.'

— Я готов вернуться, — вздохнул Гарри с ноткой нежелания. Произнеся эти слова, он понял, что это причинило ему гораздо больше боли, чем он предполагал.

'Хорошо, молодой Мастер. Скоро увидимся.'

* * *

Гарри резко вдохнул и, открыв глаза, осмотрел повреждения склада. Нападавший, который выстрелил в него Авадой, смотрел в сторону, и неожиданно две струи красного света с разных сторон ударили двух мужчин прямо в грудь. Они рухнули, а палочки выпали из ослабевших рук.

Гарри уставился на неподвижные фигуры и тяжело задышал от адреналина, бурлящего в крови. На заднем плане он едва замечал продолжающиеся взрывы света и огня.

— Все чисто! — крикнул Каэлум Селвин, появившись рядом с ним с расширенными от паники глазами. — Ты в порядке, Гарри? Я слышал, как Розье использовал Аваду, и подумал, что тебя убили. Слава Мерлину, ты в порядке... — Гарри бегло кивнул, и Селвин протянул ему его палочку.

— Я в порядке. Присмотри за Дюбуа. Я позабочусь о петардах.

Селвин снова открыл рот, чтобы запротестовать. Но, взглянув на суровый взгляд Гарри, он сдался и направился к Дюбуа.

— Поттер, мы не можем уничтожить эти петарды! — крикнул Генри, преодолевая растущую стену огня, густой дым и едкий запах горелой пластмассы. — Они просто продолжают множиться каждый раз, когда я пытаюсь!

— Прекрати, Талбот! Это только ухудшит ситуацию. — Глаза Гарри слезились от распространяющегося дыма. — Я знаю нужное заклинание. — Он быстро пробормотал заклинание на петарду.

Внезапно склад погрузился в напряженную тишину. Лунный свет, теперь безмятежный и приветливый, снова стал единственным источником света. Его серебристые лучи проникали сквозь рассеивающийся дым и освещали покрытую сажей благодарную улыбку Генри. Фенвик распростерлась на земле и тяжело дышала; она тоже только что восстановила силы после взрыва.

— Я попрошу сменить напарника, — выдохнула она с усталым стоном.

Гарри мог лишь слегка усмехнулся, поскольку разговор со Смертью не выходил у него из головы.

* * *

Гарри снова окутала знакомая химическая вонь, которой отдавало Очищающее зелье в больнице Святого Мунго, пока целители проводили плановый осмотр на предмет травм, полученных после неожиданной битвы. Рядом с ним, его напарник, Каэлум Селвин, ходил кругами, ожидая результатов, которые окончательно развеяли бы его страхи.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату с яростью в глазах влетел Гавейн Робардс, главный аврор.

— ГАРРИ ЧЕРТОВ ПОТТЕР!

— Сударь, — задохнулась Медиведьма от непристойного зрелища. — Я буду вынуждена попросить вас уйти, если вы не сможете взять себя в руки...

— Я принимаю дозу успокоительного каждый день и две, когда вижу тебя, Поттер! — крикнул Робардс, проходя мимо оскорбленной дамы. Мужчина выглядел очень недовольным и растрепанным после бешеной ночной поездки. — Ты худшее мое наказание!

— Это должно было быть легким, простым заданием для вас, зеленых! Что-то для галочки в вашей первой промежуточной аттестации! — Робардс продолжал кричать, не обращая внимания на протесты Медиведьмы. — Как это могло закончиться поимкой двух самых разыскиваемых в Британии Пожирателей смерти?! Перестань для разнообразия делать заголовки, Поттер! Ты стажер Аврората, а не какой-нибудь прославленный аврор! Больше профессионализма, пожалуйста!

Гарри знал, что Робардс просто волнуется, и за его словами не было ничего особенного. Поэтому он просто кивнул в ответ на жалобу.

— У тебя большие неприятности, Поттер. Тебе запрещено участвовать во всех полевых операциях до конца года! — сказал Робардс, направляясь к выходу из комнаты. Но перед самой дверью он повернулся и добавил: — Кстати, я должен поздравить вас обоих с поимкой Розье и Синда, но я слишком зол, чтобы сделать это прямо сейчас! Найдите меня завтра, и мы поговорим, если я не умру от аневризмы!

С этими словами Робардс ушел, захлопнув за собой дверь.

— Как он посмел, — проворчала Медиведьма, прежде чем обратить свое внимание на Каэлума. — И ты. Пожалуйста, покинь комнату, пока я провожу диагностику. Любые крики и драки могут подождать.

Каэлум не хотел двигаться с места, но злобный взгляд женщины заставил его послушаться ее приказа. После того, как в течение доброй половины десяти минут Гарри обследовали всеми возможными способами, его признали здоровым и готовым к выписке из больницы Святого Мунго.

— И как раз вовремя. Мы успеваем на пятничный вечер в пабе! — возбужденно объявил Каэлум, взглянув на часы.

Гарри быстро обнюхал свою мантию и уловил сильный запах дыма и пороха, от которого сразу же чихнул. Не имея ничего другого, он нехотя натянул мантию, но тут же понял, что вся ее передняя часть усеяна десятками дыр с обгоревшей бахромой. Тяжело вздохнув, Гарри снова снял ее и сказал: — Развлекайтесь...

Каэлум положил руку на плечо Гарри и посмотрел ему прямо в глаза.

— Мы пойдем вместе, — настаивал он.

Гарри знал, что стажеры-авроры регулярно собирались в "Дырявом котле" каждую пятницу после работы. Однако, поскольку битва за Хогвартс и роль Гарри в этой войне все еще были свежи в памяти каждого, он старался избегать любых общественных мероприятий. Поэтому он никогда не посещал вечера в пабах, несмотря на то, что уже три месяца как поступил в Академию авроров.

— Пойдем, — сказал Каэлум. — Там все тебя уже знают. Я поручусь за их хорошее поведение.

Гарри уже собирался протестовать, но вспомнил, что ему предложили второй шанс вернуться в мир живых. Возможно, это не приведет к моментальному изменению взглядов, но, по крайней мере, требует изменения поведения.

— Хорошо, — наконец сказал Гарри, и у Каэлума комично отвисла челюсть. — Я останусь только на стаканчик-другой и на этом закончу.

— Ну... — Каэлум выглядел ошеломленным неожиданным поворотом событий. — Я думал, тебя придется уговаривать гораздо дольше…

— Максимум два напитка, — повторил Гарри, и направиться к камину.

* * *

Гарри почти сразу же пожалел о своем решении, когда вышел из зеленого пламени камина в Дырявом котле.

Болтовня стихла и все устремили свой взгляд исключительно на него. Гарри изо всех сил старался не обращать на это внимания, проходя мимо толпы зевак. Он слышал тихий шепот и был уверен, что темой разговора был он. Только когда он свернул в коридор и скрылся из виду главного зала, разговоры наконец возобновились.

— Мы пришли, — тихо сказал Каэлум, слегка замешкался, прочистил горло и постучал в стену.

Увидев Гарри, вся комната стажеров Авроров разразилась громовыми аплодисментами.

— Мальчики которые выжили! — Гарри услышал крик Бланта, своего товарища по стажировке. Все присутствующие засмеялись. Похоже, новости об их встрече с Пожирателями смерти распространялись быстро. Наполовину предвкушая такое зрелище, Гарри лишь изобразил на лице формальную улыбку.

Они успешно добрались до пустого столика в конце зала, и внимание к нему постепенно ослабло, когда все вернулись к своим разговорам. Однако Гарри все еще чувствовал на себе блуждающие взгляды других посетителей и некоторых своих товарищей.

Ерзая на месте, Гарри настороженно оглядел всех присутствующих. Уловив его дискомфорт, Каэлум начал говорить: — Я не ожидал...

Каэлум не успел закончить фразу, как Джонс, студентка третьего и последнего года обучения Аврората, подошла к их столу с двумя бокалами.

— Я хотела сказать, что удивлена тем, что вам удалось поймать двух Пожирателей смерти на вашем первом задании, — сказала Джонс, ставя медовуху на стол. — Эти две пинты от меня.

Каэлум посмотрел на растерянное выражение лица Гарри и осторожно пояснил:

— Это традиция, когда другие стажеры покупают напитки для тех, кто был близок к смерти. Если и есть хорошая причина выпить, то избежание смерти — определенно одна из них.

— Верно, а также тот факт, что Селвин каким-то образом убедил тебя появиться, — нахально ответил Джонс.

— Полагаю, я решил, что пришло время проверить все самому, — сказал Гарри с натянутой улыбкой. Подняв кружку, он жестом показал ее Джонс и сказал: — Спасибо.

— Ну, — усмехнулась Джонс, махнув рукой в сторону толпы. — Как видишь, мы не кусаемся.

Вскоре к ним присоединились еще несколько человек, которые принесли свою выпивку. Вскоре их стол был полностью заполнен напитками, так как Гарри был загнан в угол всеми, кто хотел побыть с ним.

— Итак, Гарри, обучение на аврора, должно быть, проще простого по сравнению с борьбой с Сам-Знаешь-Кем... — Дейн, однокурсница его года обучения, ворковала, хлопая ресницами.

— Думаю, да... — механически ответил Гарри, потягивая свой напиток, чтобы избежать дальнейшего разговора и притупить свои расшатанные нервы. Это явно не входило в его план, поскольку он уже чувствовал себя немного пьяным. Он осушил последний бокал и с громким стуком поставил его на стол. Встав, он понял, что в глазах все немного плывет. Это был верный признак того, что он выпил слишком много.

— Эй, Каэлум, я... э-э... я выйду ненадолго, — прошептал Гарри на ухо своему другу. — Подышать свежим воздухом.

Не дожидаясь ответа, он прошел мимо кольца людей, давно образовавшегося вокруг их стола, и вышел в коридор, который вел к задней двери. Вместо того чтобы идти в подворотню, Гарри повернул налево, мимо таблички "Ограниченный доступ", и поднялся по лестнице, ведущей на крышу. Это было место, о котором ему рассказал бармен Том, когда Гарри хотел спастись от фанатичных поклонников, окруживших "Дырявый котел", и не знал как выбраться.

Когда он добрался до верхней площадки, то заметил, что дверь, ведущая на балкон, была приоткрыта. Через дверной проем открывался вид на более тихую часть Косого переулка. Вдалеке виднелась знаковая наклонная мраморная крыша Гринготтса, а за ней — магловский Лондон, где небоскрёбы безмолвно возвышались под лунным небом.

Переступив порог, Гарри зацепился левой ногой за ножку коричневого ротангового кресла. Повернувшись, он увидел рядом с креслом круглый кованый столик во французском стиле. На нем лежали палочка и откупоренная бутылка с золотистой, мерцающей жидкостью.

И тут он наконец увидел человека, прислонившегося к стене в темном углу с пустым хрустальным бокалом в руке. Казалось, что мужчина тоже заметил его появление, так как его голубые глаза немного расширились.

— О, простите меня. Я не думал, что здесь кто-то будет, — пробормотал Гарри.

Гарри уже мысленно готовился услышать минутную речь с выражением благодарности и возможной просьбой об автографе, когда мужчина забавно дернул уголком губ вверх. Затем он резко сказал: — Значит, ты ошибся.

Гарри моргнул от неожиданного ответа, когда мужчина вышел из тени. Несмотря на то, что на вид ему было около тридцати, у него были короткие и совершенно седые волосы, которые были зачесаны набок.

Его лицо казалось знакомым, но Гарри не мог вспомнить, где он видел этого человека раньше.

Незнакомец направился к двери, и Гарри, который чувствовал себя виноватым, сразу же выпалил: — Вам не обязательно уходить.

— О, я и не собирался, — усмехнулся мужчина, отодвигая ротанговое кресло на прежнее место и садясь. Взяв открытую бутылку с алкоголем, он налил немного в свой бокал и сделал глоток. Посмотрев на слегка растерянное выражение лица Гарри, он добавил: — В конце концов, я пришел сюда первым. Если кто-то и должен уйти, то, полагаю, это ты.

Гарри моргнул, услышав это дерзкое замечание. В словах этого человека не было ни злобы, ни неуважения, а лишь мягкое поддразнивание. Однако мало кто осмелился бы попытаться сделать это в отношении спасителя Волшебного мира по понятным причинам...

В этот момент Гарри окончательно осознал, что уже не помнит, когда в последний раз разговор с незнакомцем не заканчивался восхвалением героя. Однако не могло быть и речи о том, чтобы этот человек не узнал в нем Гарри Поттера. То, что он отнесся к нему как к обычному незнакомцу, а не как к герою, чье лицо красовалось на страницах "Ежедневного пророка", было удивительно освежающим... и приятным.

— Ты выглядишь обеспокоенным, — сказал мужчина, приподняв бровь. Он поднял палочку и наколдовал еще один бокал и кресло, молча предлагая свою компанию.

— Почему вы так думаете? — легкомысленно возразил Гарри, но, тем не менее, сел на предложенное место.

Незнакомец пожал плечами, наливая немного огненного виски в бокал Гарри.

— Если человек предпочитает беседовать с незнакомцем, а не веселиться со своими друзьями, значит, его что-то тяготит.

— Полагаю, это справедливое замечание, — сказал Гарри, беря бокал. Махнув им в сторону мужчины, он произнес: — За здоровье.

— За здоровье, — повторил незнакомец, и они оба сделали по глотку.

Гарри почувствовал приятное жжение от алкоголя, когда тот попал на кончик языка. Однако, в отличие от обычного огненного виски, ощущение жжения не длилось долго. Вместо этого оно быстро превратилось в теплый, успокаивающий бальзам, который обволок его язык и горло.

Взяв бутылку без этикетки, Гарри осмотрел золотистую жидкость внутри и сделал второй, более крупный глоток.

— Рад, что тебе понравилось, — усмехнулся незнакомец, заметив явный интерес Гарри. Он забрал бутылку и наполнил бокал Гарри. — Это из моей частной коллекции. Сомневаюсь, что ты сможешь найти что-то похожее в продаже.

Гарри поднес хрустальный бокал к губам и позволил медовому аромату снова окутать его вкусовые рецепторы. Это ощущение вызывало привыкание, и, несмотря на то, что он выпил больше, чем следовало, Гарри решил, что этот огненный виски стоит его будущих неприятностей.

Посмотрев на незнакомца поверх бокала слегка остекленевшими глазами, Гарри с любопытством спросил: - По какому случаю?

Незнакомец лишь натянуто улыбнулся и молча отпил глоток. В его глазах читался намек на меланхолию, но Гарри знал, что не стоит поднимать эту тему.

В конце концов, они были незнакомцами.

Эта мысль всколыхнула что-то внутри Гарри. Или, возможно, дело было в превосходном алкоголе. Но независимо от оправдания, слова сорвались с его губ прежде, чем его разум успел отреагировать.

— Я умер сегодня. Не технически, поскольку я разговариваю с вами, но я был — на мгновение — мертв, — сказал Гарри. Мужчина заметно опешил от такого неожиданного признания, а Гарри нервно хихикнул. — Возможно, это звучит так, будто я сошел с ума...

— Нет, нет, — ответил мужчина. — Я слышал и более странные вещи. Твоя история кажется интригующей, и я бы очень хотел услышать больше, если захочешь поделиться, то есть...

Гарри внимательно посмотрел на собеседника, собрался с мыслями и налил себе еще спиртного. Он опустился в кресло и потягивал свой напиток.

— Моя команда участвовала в рейде, и мы столкнулись с Пожирателями смерти. Убийственное проклятие поразило меня, после чего я оказался в своего рода сне — лимбе, если хотите, — где мне предложили выбор.

— Какой выбор? — спросил незнакомец, заинтригованный историей.

— Либо вернуться в мир живых, либо получить возможность... — Гарри подыскивал слова, чтобы сформулировать свои мысли, не раскрывая всех деталей. — ...наконец-то получить то, о чем я всегда мечтал.

Мужчина удивленно хмыкнул: — И ты отказался от последнего варианта.

— Не совсем, — медленно произнес Гарри. — У меня все еще есть еще один шанс сделать выбор. Честно говоря, у меня был большой соблазн выбрать второй вариант, но...

— Но ты не был готов оставить этот мир и все, что в нем есть, без предупреждения?

Гарри кивнул и тяжело вздохнул.

— Мои друзья, моя семья, Хогвартс, — перечислил Гарри. — По всей стране до сих пор прячутся Пожиратели смерти, замышляющие устроить как можно больше хаоса. Всё в волшебной Британии только начинает восстанавливаться. Я не мог... я не мог просто оставить всё это...

— Не подвергнет ли твое решение опасности их — твоих близких — или причинит им какой-либо вред? — мягко прервал его мужчина.

Гарри на мгновение сделал паузу, и покачал головой.

— Тогда чего ты хочешь? — Гарри посмотрел на мужчину, не понимая вопроса. Мужчина поставил свой бокал и повернулся к Гарри лицом. Наклонившись, он снова спросил: — Ты перечислил все, что есть под небом, как причину остаться. Это обязательства, а не желания. Так что насчет тебя? Чего ты хочешь?

Гарри не знал, что ответить. Полузакрыв глаза, Гарри перевел взгляд на потемневшее небо и яркий городской пейзаж.

Чего же он хотел?

Это был простой вопрос, но он предпочитал не отвечать на него. Он уже знал, что в самой глубокой, самой сокровенной части его сердца заперт не шанс встретиться с родителями или спасти мир от Волдеморта, а... а простое желание быть частью семьи...

Любить и быть безоговорочно любимым кем-то, кто разделяет его наследие и неразрывные семейные узы...

Гарри знал, что Молли любит его, как одного из своих сыновей, но предательская, неблагодарная часть его сознания всегда задавалась вопросом, действительно ли он принадлежит ей...

Гарри прервал ход своих мыслей, почувствовав крайний стыд. Он поднял бутылку и вылил весь напиток в свой бокал, после чего выпил все одним глотком.

— Оно того стоит, — выдохнул Гарри. Тихим, тоненьким голосом он добавил: — Я должен быть благодарен за все, что у меня уже есть.

Незнакомец наблюдал за тем, как внутренний конфликт бушует на лице Гарри.

— Ты не должен чувствовать себя виноватым за то, что стремишься к своему счастью. Это твоя жизнь, твой выбор. Ты должен жить ради своей цели, а не ради других.

— Я... — Гарри запнулся. Заикаясь, он проговорил: — Мои друзья, моя семья, я не хочу бросать...

— Семнадцать лет ты боролся с Сам-Знаешь-Кем. Всю свою жизнь ты жил и сражался за всех остальных, — сказал мужчина, положив руку на плечо Гарри. Он нежно сжал его и продолжил: — Не пора ли тебе поставить себя на первое место? И хоть раз пожить для себя? Если они твои настоящие друзья и семья, я знаю, что они будут уважать твое решение.

Долгое время они смотрели друг на друга в напряженном молчании, но отдаленный крик из глубины паба вывел обоих мужчин из ступора.

Незнакомец неловко прочистил горло. Это был первый раз, когда он проявил неуверенность.

— Прости, если перешел границы.

— Нет, — тихо пробормотал Гарри. — Нет, не перешли.

Мужчина кивнул сам себе, похоже, пытаясь убедить себя, что это правда.

— Что бы вы сделали? — тихо спросил Гарри. — Если бы были на моем месте.

— Второй вариант, — ответил мужчина легко, но уверенно. Он посмотрел на Гарри и скривил губы в грустной улыбке. — Не думаю, что смогу когда-либо жить с осознанием того, что я бездействовал, когда у меня был шанс увидеть… — мужчина запнулся, поспешно прочистил горло и продолжил, — когда у меня был шанс получить то, чего я всегда хотел.

В словах мужчины прозвучала ужасная печаль, которая глубоко пронзила душу Гарри. Она была похожа на ту же тягучую боль сожаления, которая часто мучила его разум. И в самом извращенном смысле, знание о болезненном прошлом незнакомца ещё сильнее привязало его к Гарри. Как будто тот, кто пережил такую же боль, как Гарри, заслуживал доверия и защиты.

После тяжелого молчания губы мужчины искривились в легкой усмешке: — Ты слишком доверяешь такому незнакомцу, как я.

— Вы кажетесь порядочным человеком, и мне говорили, что я умею выбирать друзей, — усмехнулся Гарри. Затем он резко помрачнел и сказал: — Я бы солгал, если бы сказал, что в наши дни у меня есть хоть капля личной жизни. Даже если бы вы побежали в "Пророк" с этой историей, полагаю, это просто подкинуло бы им больше идей о моем предполагаемом психическом расстройстве для очередной бульварной рубрики.

— Это пройдет, — мягко сказал мужчина. — Однажды, когда мир больше не будет нуждаться в героях, люди забудут о тебе. Сейчас это может показаться немыслимым, но это случится. Поверь словам того, кто знает толк в славе.

— Я вас откуда-то знаю? — спросил Гарри. Он неуклюже поставил пустой бокал на стол и протянул руки. Поместив лицо мужчины между пальцами, он прищурился, пытаясь разглядеть его черты, но потом сдался. — Мне кажется, что я должен вас откуда-то знать.

— Тогда я только что наглядно продемонстрировал свое мнение, — мелодично рассмеялся мужчина. — Как я уже сказал, слава быстротечна. К счастью.

Затуманенным, сонным взглядом Гарри наблюдал, как незнакомец поднял свою палочку и одним взмахом убрал все со стола. Затем он сунул палочку в карман мантии и повернулся к двери. Перед тем как уйти, он еще раз дружелюбно улыбнулся Гарри и сказал: — Надеюсь, ты сможешь разгадать эту загадку.

— Спасибо, — искренне, но немного невнятно, ответил Гарри.

Мужчина хихикнул и исчез на лестнице. Гарри не знал, сколько времени он просидел в кресле, чувствуя, как прохладный ночной ветерок касается его теплых, раскрасневшихся щек, пока он размышлял над советом мужчины. Но тут его похлопали по плечу. Подняв глаза, он увидел обеспокоенное выражение лица Каэлума, и его голос эхом отозвался в его ушах.

— Эй, Гарри, мы на какое-то время потеряли тебя, приятель, — сказал Каэлум. — Все в порядке?

— Это... это был довольно трудный день, — пролепетал Гарри. — Я, пожалуй, пойду домой.

Он встал, но весь мир поплыл перед глазами.

— Я провожу тебя домой, — сказал Каэлум, поймав руку Гарри и перекинув ее через плечо. Когда Гарри, спотыкаясь, спускался по лестнице, он бросил последний взгляд на пустой балкон и подумал, не привиделся ли ему весь этот разговор.

________________________________________

Глава 3

Прощальные признания

________________________________________

ШЕКЛБОЛТ НАЗНАЧЕН МИНИСТРОМ МАГИИ

Э. Лимус, корреспондент Визенгамота

Обещает широкомасштабную демократизацию Визенгамота

Положив конец многомесячным спекуляциям, исполняющий обязанности министра магии Кингсли Шеклболт будет назначен на полный срок в следующий понедельник, когда его кандидатура будет официально ратифицирована Визенгамотом, как ожидалось…

* * *

— Не пора ли тебе поставить себя на первое место? И хоть раз пожить для себя?

Слова безымянного незнакомца продолжали звучать в голове Гарри еще несколько дней и недель. Они мелькали в его мыслях всякий раз, когда он сталкивался с безумными фанатами, или получал очередную порцию приглашений из Министерства, или праздновал поимку последнего из Пожирателей смерти. Они также преследовали его в ночных кошмарах, когда он заново переживал битву за Хогвартс.

Поначалу Гарри думал, что будет наслаждаться жизнью, как когда-то до встречи со Смертью, но все изменилось. Теперь, куда бы он ни посмотрел, все напоминало ему об упущенной возможности найти то, что было ему дороже всего на свете и чего не хватало в его жизни с самого рождения.

Зияющая дыра тоскливой утраты, которую ему когда-то удавалось держать под контролем, начала распутываться, ниточка за ниточкой.

После многих ночных душевных терзаний Гарри наконец определил несколько существенных причин, которые мешали ему двигаться дальше. Поэтому он составил контрольный список, который, по его мнению, должен был облегчить его совесть и позволить ему без сожаления принять предложение Смерти. Он полагал, что выполнение этого списка пойдет на пользу его душевному равновесью, независимо от его окончательного решения.

Одним из пунктов списка Гарри была поимка всех Пожирателей смерти. Поэтому, узнав о поражении Яксли от рук авроров, Гарри решил, что подаст прошение об отставке, чтобы сосредоточиться на достижении других целей.

Гарри шел по коридору, увешанному портретами лучших авроров, и дошел до кабинета Робардса. Увидев пустующий стол секретаря, Гарри подошел к двери кабинета. Но не успел он постучать, как дверь слегка приоткрылась. Сквозь крошечную щель Гарри услышал характерный голос Кингсли Шеклболта, доносившийся из кабинета.

— …Значит, вы не верите, что недавние нападения в Дувре были совершены Яксли и Розье? — спросил исполняющий обязанности министра мягким, глубоким голосом.

Последовала нерешительная пауза, прежде чем Робардс ответил: — Я не верю, что это так, Кингсли. Что-то в этих нападениях не сходится. Они слишком скоординированы, хорошо продуманы и совсем не похожи на то, что мы видели раньше с Сами-Знаете-Кем. Во всех этих смертях маглов не было ни намека на использование магии, но улики показывают, что маги сыграли немалую роль в осуществлении этих планов.

Робардс продолжал: — Сошедший с рельс поезд, в результате чего погибло двадцать человек. Магловские власти заявили, что в это время поезда не должно было быть по расписанию. Пожар во время концерта, в результате которого погибли десять человек и пострадали сотни, хотя накануне фестиваль был отменен из-за плохих погодных условий. Массовое радиационное отравление полонием, который является крайне запрещенным веществом в магловском мире. Я не думаю, что Яксли, Розье или остальные побеспокоятся о том, чтобы ознакомиться с магловской периодической таблицей, не говоря уже о том, чтобы быть достаточно сведущими в ней, чтобы вызвать разрушения таким… обыденным и не магическим способом.

Встревоженный услышанным, Гарри придвинулся ближе, чтобы лучше расслышать остальную часть разговора.

— Наконец, мои люди обнаружили нечто странное на каждом месте преступления, — сказал Робардс, и Гарри услышал, как зашуршали бумаги.

Шеклболт спросил: — Что это значит?

— Мы считаем, что тут должно быть слово Прометей, — ответил Робардс. — Мы нашли по одной букве, магически отпечатанной на каждом из восьми связанных мест преступления. П. Р. О. М. Е. Т. Е. Й. Мы полагаем, что это псевдоним, используемый организатором всех недавних нападений. Кем бы они ни были, они знают, что привлекли наше внимание. Они играют с нами и напрямую бросают вызов нашей власти. Сказать, что это беспрецедентно, значит сильно преуменьшить, и…

— Мистер Поттер?

Услышав своё имя Гарри испугался. Обернувшись, он увидел секретаршу Робардса, направляющуюся к нему. Он тут же скорчил гримасу и как можно незаметнее отошел от двери.

— Я искал Робардса, — непринужденно объяснил Гарри, одарив женщину усталой улыбкой.

— О, боюсь, сейчас он на встрече с министром, — она кокетливо заправила волосы за ухо. Похоже, желая угодить собеседнику, она быстро добавила: — Но я уверена, что они скоро закончат. Вы можете подождать здесь. Могу я вам что-нибудь принести? Может быть, кофе или чай?

— Не стоит, всё нормально, — сказал Гарри, одарив ее еще одной улыбкой и желая, чтобы она оставила его в покое.

— Конечно, мистер Поттер, — сказала девушка, ее улыбка слегка дрогнула, но она прошла и села за свой стол, время от времени бросая на него беглые взгляды. Гарри не рискнул попытаться еще раз подслушать разговор. Поэтому он смирился и стал разглядывать портреты вокруг.

Он прошел дальше по коридору и остановился перед портретом Карлуса Поттера, который, к сожалению, погиб во время Первой магической войны.

— Карлус, — тепло поприветствовал Гарри знакомый портрет.

— Гарри, — мужчина наклонился вперед со своего стула и посмотрел на Гарри. — Как поживаешь?

— У меня все хорошо, — улыбнулся Гарри.

— Я слышал, что в прошлом месяце ты попал в неприятности, — весело сказал старший Поттер. — Надеюсь, тебя не наказали слишком строго?

— Это была моя первая вылазка как стажера, и в итоге мы устроили дуэль с четырьмя темными волшебниками из списка самых разыскиваемых, — сказал Гарри.

Брови Карлуса приподнялись, но обдумав эту информацию он широко улыбнулся и от души рассмеялся. — Великолепно! И я полагаю, что все закончилось успехом, раз вы выжили!

Гарри не мог не умилиться заразительному позитиву, исходящему от портрета. Слегка усмехнувшись, Гарри кивнул: — Полагаю, мы побили рекорд по количеству проклятий, от которых удалось увернуться во время первого задания.

Карлус захихикал. Гарри услышал, как позади него открылась дверь. Обернувшись, он увидел Кингсли, выходящего из кабинета, а за ним Робардс.

— Гарри, — тепло поприветствовал его Кингсли. Он взглянул на портрет Карлуса и слегка кивнул.

— Кингсли, как дела?

Кингсли и Робардс обменялись неразборчивым взглядом, после чего сказали: — Как обычно. Враждующие лорды в Визенгамоте и Волшебный мир, который предстоит перестроить с нуля. Я бы хотел поговорить еще, но у меня встреча. Так что я вас покидаю.

— До свидания, — сказал Гарри, удаляющему из поля зрения министру.

— Так в чем дело, Поттер? — Робардс хмыкнул, покосившись на письмо в руках Гарри.

Гарри протянул письмо и подтвердил подозрения собеседника.

— Робардс, я хочу подать прошение об отставке…

— Я не подпишу это, Поттер, — прервал Робардс.

— Вы не сможете меня переубедить, — мягко сказал Гарри, пытаясь вложить письмо в руку Робардса. Однако тот отмахнулся и, надувшись, скрестил руки.

— Не сомневайся, я изо всех сил постараюсь предотвратить это…

— Даже Волдеморт не смог остановить меня. Почему вы думаете, что вам удастся? — поддразнил Гарри, а мужчина бросил на него смертельный взгляд. Гарри обхватил Робардса за плечи и утешил: — Я все обдумал, Робардс. Я знаю, что делаю.

— Именно этого я боюсь больше всего, — пробормотал Робардс. Он выхватил письмо из рук Гарри: — Я буду держать это у себя, но тебе, молодой человек, будет предоставлен трехмесячный отпуск. После этого мы снова поговорим об этой ерунде.

Робардс вернулся в свой кабинет, а Гарри воскликнул ему вслед: — Вы просто оттягиваете неизбежное.

Однако в ответ Гарри услышал лишь звук захлопнувшейся двери кабинета Робардса.

Вздохнув с облегчением, Гарри повернулся, чтобы уйти, но тут его взгляд остановился на портрете неподалеку. Это был мужчина с серебристо-серыми волосами и ярко голубыми глазами. Как и на портрете женщины с каштановыми волосами рядом с ним, отсутствие движения на портретах говорило о том, что изображенные были живы.

Гарри удивился, осознав, что человек, изображенный на этой картине, был более молодой версией мужчины, с которым он познакомился в ночь встречи со Смертью.

Значит, этот человек бывший аврор, заключил Гарри.

Заинтересовавшись, Гарри повернулся, чтобы расспросить секретаря об этом человеке. Однако он увидел, что она смотрит на него изумленным взглядом, и это мгновенно напомнило ему о словах, сказанных тем человеком.

— Как я уже сказал, слава быстротечна. К счастью.

Возможно, этот человек хотел оставить свое прошлое позади. И самое меньшее, что Гарри мог сделать, это исполнить это желание, особенно когда он сам стремился к этому.

Он бросил последний взгляд на портрет, развернулся и ушёл.

* * *

— Разве у тебя сегодня не занятие с Грозным глазом вместе с Роном? — спросила Гермиона, когда они шли по заснеженным лесным тропам возле Хогсмида. — Он с ужасом ждал этого урока весь последний месяц.

В отличие от Рона и Гарри, Гермиона решила вернуться в Хогвартс, чтобы закончить обучение на седьмом курсе. Профессор МакГонагалл, теперь директор Хогвартса, разрешила вернувшимся студентам «восьмого курса» посещать Хогсмид, когда они пожелают, вне рамок запланированных походов.

Было бы гораздо приятней сейчас сидеть в Трех метлах, но учитывая их статус знаменитостей, общение там становилось невозможным, поскольку не проходило и минуты, чтобы кто-то не подошел или не попытался подслушать их личные разговоры.

— Я ухожу, — тихо признался Гарри и спрятался за кружкой горячего Сливочного пива. Он чувствовал на себе пронизывающий взгляд Гермионы, внимательно изучающий его лицо.

Вместо мгновенного упрека, которого ожидал Гарри, он получил ободряющую улыбку.

— Я рада за тебя, Гарри, — выдохнула Гермиона, из ее рта вылетело густое облако пара и унеслось в серое, затянутое тучами небо.

Гарри растерянно моргал, пока Гермиона объясняла: — После испытаний в Министерстве ты сразу перешел к программе подготовки авроров. Мы все беспокоились, что ты этим пытаешь отвлечься от горя и боли, но мы понимали, что каждый должен пройти через это самостоятельно и в свое время.

— Это из-за поимки Яксли, не так ли? — спросила Гермиона. — Именно это позволило тебе уйти.

Гарри почувствовал, как к горлу подступает комок, и кивнул. Гермиона положила руку на плечо Гарри и заставила его посмотреть ей в глаза.

— Гарри, — искренне сказала она, — я рада, что ты наконец-то почувствовал себя свободным.

Гарри смотрел в ледяной мир вокруг них, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Он сделал глубокий вдох, затем второй и третий, пока не обрел уверенность в том, что может говорить.

— Итак, что дальше? — спросила Гермиона. Гарри посмотрел в сторону Хогвартса. Несмотря на то, что отсюда его не было видно, Гарри мог представить замок во всем его великолепии, а также в самом запущенном состоянии.

— Надо закончить восстановление Хогвартса, — просто ответил он.

* * *

— По моей команде, — объявил Гарри, чтобы все услышали. Он перехватил поудобней свою палочку и нацелил ее на большую кучу разбитых стекол перед собой. — Один! Два! Три!

— Репаро Тоталум! — закричали рядом с ним многочисленные голоса. Осколки взлетели и образовали несколько великолепных колонн, сверкающих под лучами пурпурного солнца. Они сошлись в одну точку, когда разбитое стекло начало срастаться. Медленно миллионы осколков превратились в сотни разноцветных кусочков и, наконец, в одно целое окно.

Слева от него команда из двадцати выпускников во главе с Невиллом и Джинни крикнула в унисон: — Вингардиум Левиоса!

Гигантское витражное окно медленно поднялось в воздух и полетело в большую зияющую дыру в стене замка.

— Спокойно. Полегче, — крикнул Рон, когда окно достигло места, отмеченного пылающими крестами. — Стоп!

Вдалеке Гермиона пробормотала сложное заклинание, постоянно вращая палочку круговыми движениями. Раздался легкий грохот, и стена начала перестраиваться, кирпичик за кирпичиком, пока не образовалось отверстие, по форме идентичное витражу, который они пытались установить. Удовлетворенная своей работой, Гермиона вытерла лоб и кивнула Рону.

Направив палочку на горло, Рон крикнул: — Невилл, стекло!

— Аккуратно, — пробурчала Джинни. Все ребята из команды Рона сосредоточили всю свою энергию и внимание на том, чтобы поместить окно в отведенное место. Это был деликатный процесс, но через несколько долгих минут стекло плавно вошло в отверстие.

— Ещё немного! — воскликнул Невилл.

— Эпоксимис! — крикнула Ханна Эббот. Герметик по краям стеклянной панели быстро слился с толстой гранитной стеной.

— Теперь все медленно снимайте свои чары Левитации, — мелодично произнесла Полумна, стоя позади Гарри. Один за другим все отменили свои заклинания. Когда Невилл, оставшийся последним, снял свои чары, все собравшиеся замерли и уставились на витраж в поисках каких-либо признаков смещения. Через несколько секунд медленные и тихие хлопки переросли в одобрительные возгласы и смех.

Гарри засмеялся, обнял Джинни и поцеловал ее в щеку.

— Отличная работа, — улыбнулась Гермиона, поставив последнюю галочку в своей записной книжке.

— Итак, что теперь? Займемся починкой внутри? — спросил Рон, показывая Оливеру Вуду поднятый большой палец. Его слова вызвали быстрый упрек в виде болезненного шлепка по голове.

— Рон! — возмутилась Гермиона.

— Что?! Я просто говорю…

Убийственный взгляд Гермионы заставил Рона замолчать.

Несмотря на то, что все волшебное сообщество объединилось для ремонта Хогвартса прошлым летом, большая часть древнего строения оставалась в руинах, особенно менее посещаемые части. Поэтому Гарри посвящал каждую свободную минуту своего времени помощи в ремонте замка, который он когда-то называл своим домом. По выходным его друзья и сокурсники также добровольно занимались восстановлением школы. Это была сложная задача, но Гарри с гордостью мог сказать, что они добились большого прогресса.

Теперь его дом был восстановлен в прежнем великолепии, и Гарри чувствовал, как невидимое бремя наконец-то сбрасывается с его плеч.

Было что-то особенное в том, что они закончили восстановление как раз на годовщину Битвы за Хогвартс и встретили этот страшный день в истории с праздником и ликованием. Хотя до полного завершения работ оставался еще длинный список дел, как сказал Рон, это была важное событие и момент, который стоило отпраздновать.

Ликующая группа вернулась в шумный Большой зал, где профессор МакГонагалл руководила отрядом домовиков, наносивших последние штрихи украшая помещение для сегодняшнего праздника.

— Мы закончили установку последних окон на северной стороне Западной башни, — доложил Гарри.

— Поздравляю, мистер Поттер. Вы сыграли огромную роль в востановительных работах. Хогвартс навсегда останется в долгу перед вами. — Оглядев остальных ребят, профессор МакГонагалл произнесла: — Я буду повторять это каждый раз, когда увижу вас всех. Спасибо вам за то, что вы здесь и оказываете свою помощь школе.

— Мы просто выполняем свою работу, профессор, — сказал Симус с улыбкой. — Ничего такого.

— Едва ли, мистер Финниган, — с улыбкой сказала МакГонагалл. — А теперь, все, пожалуйста, наслаждайтесь заслуженным обедом и отдыхом. Скоро начнется настоящий празник.

Когда группа начала расходиться, Гарри повернулся к Джинни: — Я отойду ненадолго. Мне надо кое о чем поговорить с профессором.

Джинни бросила на него взволнованный взгляд, но Гарри ободряюще похлопал ее по руке. Он подошел к профессору МакГонагалл и, немного поколебавшись, спросил: — Профессор, я хотел бы узнать, могу ли я пройти в ваш кабинет, чтобы поговорить с портретом профессора Дамблдора.

Директриса с любопытством приподняла бровь.

— Всегда пожалуйста, мистер Поттер. Но есть ли что-нибудь… могу ли я вам чем-то помочь?

— Нет, профессор, — пробурчал Гарри. — Я… у меня просто есть кое-что, о чем я хотел бы рассказать…

Глаза профессора МакГонагалл смягчились при этих словах. Положив руку ему на плечо, она произнесла: — Конечно, мистер Поттер. Просто знайте, что если вам захочется о чем-то поговорить, моя дверь всегда открыта.

— Я знаю, профессор, — сказал Гарри. — Спасибо.

— Не забудь присоединиться к празднованию, — напомнила она ему.

— Конечно.

— Тогда иди.

Профессор МакГонагалл ободряюще улыбнулась Гарри, и, развернувшись, направилась обратно в Большой зал.

Поднимаясь в кабинет директора, Гарри вспоминал все те годы, которые он провел, бродя по этим коридорам. Воспоминания о смехе, слезах и кровопролитии мелькали перед его глазами с каждым сделанным шагом.

Хогвартс был его домом, его убежищем и его святилищем.

Именно сейчас Гарри впервые обрел ясность своих действий. Он просто обманывал себя, думая, что ему еще предстоит сделать выбор, тогда как на самом деле он уже давно принял решение, и все, что он делал, было направлено на достижение этой конечной цели — обретение покоя и возможность двигаться дальше.

Через мгновение, показавшееся одновременно вечностью и секундой, Гарри оказался перед горгульей, охранявшей вход в кабинет директора.

— Можно? — спросил Гарри.

— Да, — ответила горгулья, отпрыгивая в сторону, чтобы дать ему пройти. Гарри поднялся по винтовой лестнице и вошел в большую круглую комнату. Здесь уже не было замысловатых серебряных и медных инструментов. Вместо этого стены были увешаны свитками, исписанными различными диаграммами и сложными математическими вычислениями.

Однако больше всего Гарри интересовал большой портрет, который находился прямо за креслом в центре комнаты. В раме Гарри увидел изображение одного из величайших волшебников, которых когда-либо видел мир, прислонившегося к спинке своего кресла и тихонько похрапывающего.

— Профессор Дамблдор, — позвал Гарри. Однако портрет не ответил. На этот раз Гарри крикнул громче: — Профессор Дамблдор!

На этот раз Дамблдор зашевелился, его бледные глаза медленно открылись.

— Гарри, мой дорогой мальчик, — весело поприветствовал его Дамблдор, садясь прямо. Гарри посмотрел в светлые глаза за очками полумесяцами и почувствовал благодарность и гордость, исходящие из них. Однако взгляд, который когда-то казался успокаивающим бальзамом, теперь был тяжелым, как кандалы, приковывающие его к земле.

Опустив глаза на каменный пол, Гарри тихо произнес: — Профессор, у меня был разговор со Смертью, и она предложила мне шанс вернуться в прошлое, где я смогу наконец встретиться со своими родителями. И я… Я…

— И ты решил, что воспользуешься этим предложением?

— Да, — тихо пробормотал Гарри. — Последние Пожиратели смерти были пойманы. Большая часть Хогвартса уже восстановлена. Я… Я думаю, что наконец-то смирился со своим решением. Осталось только рассказать об этом друзьям. Даже если они не поймут, я не могу уйти без предупреждения, думаю, что должен им всё объяснить. Только так я смогу жить дальше.

— Гарри, — мягко позвал Дамблдор. Когда Гарри не ответил, старый волшебник повторил свой призыв: — Пожалуйста, посмотри на меня.

Гарри поднял взгляд на портрет.

— Я хочу, чтобы ты знал. Я горжусь тобой, — сказал Дамблдор с сияющей улыбкой на лице. — Ты всегда был таким храбрым.

Гарри с облегчением выдохнул. Почувствовав себя немного свободнее, Гарри признался: — Я здесь, чтобы попрощаться.

— Я желаю тебе удачи в твоем следующем великом приключении.

— Что-нибудь посоветуете, сэр? — спросил Гарри.

Лицо Дамблдора стало мрачным, а блеск в его глазах потускнел.

— У меня больше нет уроков, которые я мог бы преподать тебе, Гарри. На самом деле, не думаю, что когда-либо заслуживал права учить тебя, — тихо сказал Дамблдор. Закрыв глаза, он испустил тяжелый вздох, но продолжил: — Я несовершенный человек, Гарри. Ужасно, ужасно несовершенный человек. Мне хотелось бы думать, что я стал мудрее, как и должно быть после более чем столетнего скитания по этой земле и трех войн… но даже тогда, в конце жизни, я не был и половиной того человека, которым ты являешься сейчас, Гарри.

— Профессор…

Дамблдор поднял руку, и Гарри замолчал.

— Дамблдор, которого ты знал все это время… он не был таким же человеком в прошлом, — сказал портрет. — Тот Дамблдор был гордым, высокомерным, лицемерным… и таким, таким наивным.

Дамблдор открыл слезившиеся глаза и прошептал: — Единственное, чего я хочу, — это чтобы, когда наши пути снова пересекутся, ты не судил меня слишком строго.

Гарри сглотнул и смог только кивнуть.

— Тогда иди, мой мальчик.

Дамблдор подарил Гарри последнюю, безмятежную улыбку, прежде чем его веки начали опускаться. Когда Гарри вышел из кабинета, портрет Дамблдора погрузился в сон, и мягкий храп снова заполнил пустую комнату.

К тому времени, когда Гарри вернулся в Большой зал, празднование завершения восстановительных работ в Хогвартсе уже шло полным ходом. Накинув Мантию-невидимку, Гарри пробрался сквозь толпу знакомых лиц, старых и новых. Он быстро заметил поблизости Гермиону, Рона и Джинни и подошел к ним.

— Идите за мной. Захватите с собой Джинни, — прошептал Гарри между Роном и Гермионой, напугав обоих. Однако они быстро оправились от шока и сделали то, что им было сказано.

Гарри привел группу в неиспользуемую классную комнату на третьем этаже и снял с себя Мантию.

— Зачем ты привел нас сюда? — спросил Рон, оглядывая комнату в поисках подсказки.

Отвернувшись от своих друзей, Гарри, наконец, набрался решимости и повернулся лицом к троице. Потирая руки, он сказал: — Я… я должен кое-что рассказать…

От напряженных взглядов друзей у Гарри перехватило дыхание. Это оказалось даже сложнее, чем он предполагал.

— Гарри, ты заставляешь нас нервничать, — обеспокоенно сказала Джинни. — В чем дело?

— Что ты хочешь рассказать, Гарри? — спросила Гермиона.

Гарри закрыл глаза и сделал еще один успокаивающий вдох. Затем он снова посмотрел на своих друзей. Почувствовав, что первоначальный восторг быстро угасает, Гарри быстро заговорил: — Вы, наверное, помните, что со мной произошел несчастный случай во время моей первой полевой операции в прошлом году… — Они кивнули: — Правда в том, что Авада поразила меня, и я умер во второй раз…

— Ты что? — воскликнула Джинни, но Гарри продолжил.

— И я вернулся в состояние лимба, очень похожее на то, что произошло в Запретном лесу, — быстро сказал Гарри. — И Смерть предложила мне выбор: либо вернуться, либо отправиться в прошлое и встретиться с моими родителями.

Наступила давящая тишина, все нервно смотрели друг на друга, не зная, как реагировать.

— Ну… — Рон первым нарушил молчание. Пытаясь разрядить обстановку, он сказал фальшивым веселым тоном: — Поскольку ты сейчас стоишь перед нами, Гарри, мы точно знаем, какой выбор ты сделал. Верно…?

Джинни лишь продолжала сердито смотреть на Гарри, но вскоре он заметил в глазах Гермионы намек на мрачное понимание.

— Верно же? — Рон снова попытался подтолкнуть Джинни в плечо, побуждая ее согласиться с ним.

— Нет, — прошептала Гермиона. Однако в тишине комнаты ее голос был подобен грому. — Это не то, что Гарри пытается нам сказать.

Рон нахмурился. — Что ты имеешь в виду?

В этот момент Джинни тоже все поняла. Она прикрыла рот рукой.

— Что? — спросил Рон с нотками страха, проскальзывающими в его голосе. — Что происходит?

— Гарри, ты не можешь оставить нас, — прошептала Джинни. — Ты не можешь оставить меня.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что Гарри собирается оставить нас? — спросил Рон. — Он только что сказал нам, что решил остаться и…

Когда Рон удивленно распахнул глаза, Гарри наклонил голову, так как стыд, агония и боль теперь разливались по его телу с каждым произнесенным словом. Он вздохнул: — Я… я решил вернуться… Мне жаль…

Он услышал приглушенный вскрик, серию быстрых шагов, а затем громкий хлопок двери. Гарри поднял глаза и увидел, что Рон смотрит на него недоверчиво и с отвращением. Рон покачал головой в знак отрицания, затем отступил назад и выбежал за дверь вслед за Джинни. Гарри беспомощно взглянул в сторону Гермионы, которая смотрела на него заплаканными глазами.

Гарри отвернулся и ударил кулаком по каменной стене, проклиная себя за то, что причинил столько горя и боли своим друзьям из-за своих желаний. Слезы разочарования начали наворачиваться на глаза, и он безуспешно пытался их смахнуть.

Через несколько мгновений его плеча коснулось мягкое, осторожное прикосновение. Повернув голову, он увидел, что Гермиона улыбается ему, а по ее щеке стекает слезы.

— Все в порядке, — прошептала Гермиона, успокаивающе похлопывая его по плечу. — Все в порядке.

Ее слова задели что-то внутри Гарри, и он, крепко обняв ее, позволил слезам течь без остановки.

— Рон просто дурак, — сказала Гермиона, когда всхлипывания Гарри стихли. — А Джинни, ну… это совсем другая ситуация…

— Я знаю, — жалобно пробормотал Гарри, глядя на пустой дверной проем, через который ушли Уизли.

— Мне кажется, я догадываюсь о том, что ты сейчас чувствуешь, Гарри. Я не утверждаю, что эти две ситуации сравнимы, но я чувствовала себя ужасно, когда наложила Обливиэйт на своих родителей. Это нанесло мне душевный шрам, от которого не знаю, смогу ли когда-нибудь полностью оправиться.

Гарри молча кивнул.

— Только теперь ты — это я, — объяснила она. — Рон, Джинни и я — мои родители, и… и тот факт, что ты никогда не отменишь наложенные на нас чары Памяти…

— Но это другое, — тут же запротестовал Гарри. — Ты сделала это, чтобы защитить их от Волдеморта. Ты сделала это, чтобы помочь мне в поисках крестражей. Твои причины были бескорыстны. А у меня? Моя причина — чистый эгоизм…

— Гарри Джеймс Поттер! — твердо сказала Гермиона, вырываясь из объятий и глядя на него. Ее глаза вспыхнули от гнева, скрывая подступившие слезы. — Ты не можешь так говорить о себе. Ты самый самоотверженный человек, которого я когда-либо встречала. Тебе было одиннадцать, когда ты был вынужден встретиться с Волдемортом. Тебе было четырнадцать, когда ты подвергся пыткам и стал свидетелем смерти друга. Тебе было пятнадцать, когда ты потерял свою единственную семью. Тебе было семнадцать, когда на тебя возложили роль спасителя мира. Разве ты недостаточно пожертвовал?

Гермиона положила руки на плечи Гарри и слегка потрясла его, умоляя понять ее слова.

— Ты, Гарри, как никто другой, заслуживаешь этого, — яростно сказала она. — Ты заслуживаешь того, чтобы узнать своих родителей, расти с ними, жить с ними. И не только родителей, но и Сириуса, Римуса и всех тех, кого ты никогда не имел возможности узнать как следует.

— Гермиона… — Гарри вздохнул, и его лучшая подруга снова обняла его.

— Я знаю, что ты уже принял решение, — прошептала Гермиона. — И я знаю, что ты много раз корил себя за это. Я не буду помогать тебе в этом, Гарри. Запомни мои слова.

— Ты удивительная, Гермиона. Ты ведь знаешь это, правда? — Гарри хихикнул.

— Стоит напоминать мне об этом почаще, — ответила Гермиона с дразнящей ухмылкой. Следом на её лице появилась неуверенность. Она спросила тоненьким голоском: — Обещай мне, что найдешь меня и снова будешь со мной дружить.

— Конечно, — решительно кивнул Гарри. — И, надеюсь, без необходимости сражаться с троллем в туалете для девочек.

Гарри услышал тихую усмешку Гермионы, и они еще долго оставались в тесном объятии, наслаждаясь теплом друг друга. Когда Гермиона, наконец, была готова отпустить его, она вытерла блестящие слезы на лице. Теперь в ее поведении чувствовалась спокойная властность, и Гарри мгновенно ощутил себя более уверенным.

— Итак, Гарри, расскажи мне, что именно сказала тебе Смерть.

В течение следующего часа Гермиона помогала Гарри выуживать подсказки из загадочных слов Смерти. Раскрыть удалось не так уж много, но они были уверены, что Гарри, скорее всего, вернется в то время, которое предшествовало Первой магической войне.

— Как бы больно мне ни было это говорить, — поморщилась Гермиона. — Ты должен сидеть тихо и не высовываться, пока не уничтожишь все крестражи. Предположим, что ты действительно вернешься в начало Первой магической войны. В таком случае существует большая вероятность того, что крестражи могут находиться не там, где мы их нашли, особенно это касается дневника и кубка Хаффлпаффа. Люциус Малфой и Беллатриса Лестрейндж только присоединились к Пожирателям смерти, и я сомневаюсь, что Волдеморт сразу же доверил бы новобранцам свои крестражи. Даже местонахождение медальона неясно, ведь Волдеморт мог еще не создать Пещеру…

— Кроме того, было бы рискованно искать их или преждевременно извлекать из тайников, поскольку Волдеморт все еще может активно следить за ними. Возможно, диадема Рейвенкло — единственное исключение, поскольку Волдеморт никогда не осмелится проникнуть в Хогвартс. Но если он узнает, что кто-то пронюхал о его величайшем секрете… — Гермиона вздрогнула. — Тогда он, предположительно, был на пике своей силы, а ты… У тебя будет семья и друзья, которых нужно защищать…

— Так что же мне тогда делать? — с досадой спросил Гарри. — Я думал, что мне суждено все изменить. А теперь ты говоришь мне ничего не делать?

— Это не то, что я предлагаю, Гарри, — терпеливо сказала Гермиона. — Я говорю, что ты должен делать то, что строго необходимо для победы над Волдемортом, и делать это с невероятной точностью. Вмешиваться во время — неприятное занятие, даже если ты Хозяин Смерти. Твои действия могут вызвать колебания во временной линии, которая навсегда изменит траекторию истории и приведет к неожиданным последствиям.

— И еще… — Гермиона покраснела, как будто ей было неловко, — …я верю, что некоторым вещам суждено случиться, независимо от того, как сильно ты пытаешься им сопротивляться. Обещай мне не быть таким вспыльчивым, хорошо?

Гарри кивнул, а Гермиона ободряюще сжала его руку.

Признаться, Гарри не слишком задумывался о том, что он будет делать после возвращения. Но после разговора с Гермионой он понял, как сильно он не подготовлен.

— Я должен был сказать тебе раньше, — признался Гарри. — Мы могли бы обсудить планы гораздо раньше.

— Да, стоило, — поддразнила Гермиона, когда они выходили из класса. — Но это не значит, что ты исчезнешь завтра. Еще не поздно начать готовиться сейчас.

— А что мне делать с Роном и Джинни? — спросил Гарри, чувствуя, как замирает сердце.

— Дай им немного времени, — сказала Гермиона. — Они придут в себя.

Гарри кивнул.

— Ты собираешься вернуться на вечеринку? — спросила Гермиона.

— Не думаю… Может быть, я прогуляюсь до Хогсмида и просто… немного развеюсь, — признался Гарри, и Гермиона понимающе кивнула. — А ты?

— Я пойду обратно. Людям покажется немного странным, что Золотое трио полностью отсутствует.

— Спасибо, — с глубокой благодарностью сказал Гарри, глядя, как Гермиона исчезает на лестнице.

Гарри спустился по знакомой тропинке в Хогсмид и побродил по окраинам. Через некоторое время он обнаружил, что проходит мимо Кабаньей головы. Несмотря на то, что трактир стал туристической достопримечательностью благодаря своей выдающейся роли в эвакуации студентов Хогвартса во время войны, он сохранил свою ветхую эстетику: непрозрачные окна, покрытые толстым слоем пыли, рваные, поеденные молью тряпки, развевающиеся на ветру, и выцветшие чернила на гниющих вывесках.

— Аберфорт, — позвал Гарри, входя в трактир. В заведении не было посетителей, поскольку большинство людей, находились на празднике, проходящем в Хогвартсе.

— Гарри Поттер, — гаркнул крупный мужчина, выходя из задней комнаты. — Что привело тебя сюда?

— Просто вспоминаю прошлое, — сказал Гарри полуправду. — И я хотел узнать, можете ли вы подать мне что-нибудь крепкое.

— Опасное это времяпрепровождение, — раздался голос сзади. — Переживать прошлое за стаканчиком.

Гарри обернулся и оказался лицом к лицу с незнакомцем, которого он встретил в «Дырявом котле» много лун назад.

________________________________________

Глава 4

На краю света

________________________________________

Незнакомец посмотрел на него, а затем небрежно прошел мимо к бару.

— Аберфорт, — поприветствовал незнакомец, непринужденно усаживаясь на табурет перед барной стойкой. Затем он вытащил полную бутылку огненного виски, с которым Гарри был хорошо знаком. — Полагаю, мистер Поттер возьмет пустой стакан. Мне тоже понадобится один.

Аберфорт лишь снова хмыкнул и поставил два стакана на стойку.

— Если вам двоим больше ничего не нужно, я пойду займусь делом, — сказал бармен.

— Спасибо, Аберфорт, — сказал мужчина, и Аберфорт вышел из паба. Незнакомец налил изрядное количество алкоголя в каждый стакан, после чего повернулся и посмотрел на Гарри. С легкой ухмылкой он спросил: — Ты ждешь письменного приглашения?

— Как говорится, «незнакомцы опасны», — легкомысленно ответил Гарри, садясь на табурет рядом с ним и поднимая стакан. — Мне следует проявлять больше осторожности.

— Думаю, уже поздновато для этого, — рассмеялся мужчина.

— За здоровье, — произнес он, отпивая из своего стакана.

Допив, мужчина глубоко выдохнул с чувством удовлетворения, и принялся наливать себе вторую порцию.

— Итак, какое же решение ты принял в прошлый раз? — спросил мужчина, с любопытством глядя на Гарри.

— Знаете, я до сих пор ничего о вас не знаю, — сказал Гарри, полностью игнорируя вопрос собеседника. — Даже вашей фамилии.

— Фоули.

— Фоули? — бездумно повторил Гарри. Он почему-то думал, что выпытать у него эту информацию будет сложно. Поэтому внезапное откровение ввело его в ступор.

— Я только что так и сказал, — усмехнулся мужчина, Фоули. — Теперь моя очередь. Какая у тебя фамилия?

— Вы знаете, кто я. И вы назвали мою фамилию несколько минут назад.

— Подыграй мне.

Гарри закатил глаза и отчеканил: — Я Поттер. Приятно познакомиться.

Фоули усмехнулся в ответ.

— Итак, теперь, когда мы на равных, Поттер. Можешь ли ты ответить на мой предыдущий вопрос? — пробурчал Фоули.

Гарри решил, что он слишком трезв для этого разговора. Он опрокинул в себя весь напиток и жестом попросил Фоули налить ему еще.

— Да, я решил выбрать второй вариант.

Мужчина, казалось, не был удивлен ответом Гарри. Он улыбнулся и одобрительно кивнул: — Я предчувствовал, что ты так поступишь.

— Но мои друзья… ну, один из моих лучших друзей и моя девушка… — Гарри сделал паузу, чувствуя себя невероятно глупо из-за того, что не назвал их имена, ведь так было бы гораздо проще. Все и так знали, кто такие Рон и Джинни. — они не очень хорошо восприняли эту новость, и я не знаю, что делать.

— Мне жаль это слышать, — сказал Фоули с искренним сожалением. — Надеюсь, они придут в себя и поддержат твое решение.

— Я могу только надеяться, — проворчал Гарри, потягивая свой второй бокал. — Но, честно говоря, я хотел бы поблагодарить вас за ваш совет в прошлый раз. Я думаю… что вы помогли принять мне окончательное решение.

— Я рад, что оказался полезен, — мягко улыбнулся Фоули. — Но любой мог бы сказать тебе то же самое. Это было не так проницательно.

— Да, мог бы. Но только именно вы это сделали.

Фоули моргнул, как будто не зная, как реагировать. В конце концов, он благодарно улыбнулся, хлопнул в ладоши и потер их друг о друга.

— Итак, ты явно хандришь, а мы не можем этого допустить, — заявил Фоули. — Ты предпочтешь, чтобы я отвлек тебя или помог найти решение?

— Отвлечь, — сказал Гарри, делая еще один глоток из своего бокала.

— Тогда давай по очереди задавать друг другу вопросы, — предложил Фоули. — Если же не захотим отвечать, то просто говорим «пас» и выпиваем.

— Это все уловка для того, чтобы вы могли вытянуть из меня побольше информации и сбежать с интересной статьей в Пророк? — поддразнил Гарри.

— Если учесть, что я либо узнаю твои секреты, либо выпью этот превосходный огненный виски, то это заставляет задуматься… — Фоули ухмыльнулся. — Позволю тебе задать первый вопрос.

— Почему вы ушли из авроров? — спросил Гарри, вспомнив портрет Фоули, висевший на стене.

Выражение лица Фоули напряглось, но затем снова расслабилось.

— А я-то думал, что я для тебя совершенно незнакомый человек, — легкомысленно сказал он. — Что касается ответа на твой вопрос… я не уходил. — Под взглядом Гарри Фоули неловко дернул за воротник, после чего продолжил: — Моя очередь. Какой секрет ты никогда никому не рассказывал?

Гарри долго размышлял. Он посмотрел на свой напиток и подумал, не стоит ли ему вообще избежать этого вопроса. Но мысль о том, что скоро он покинет этот мир и ни один из его поступков не будет иметь последствий, побудила его ответить.

— До того, как пришло мое письмо из Хогвартса, я одиннадцать лет жил в чулане под лестницей.

— Это… это ужасно, — после долгой паузы ответил Фоули.

— Теперь все это в прошлом, — сказал Гарри, натянуто улыбаясь, и сделал большой глоток алкоголя. — Я видел ваш портрет, висящий на стене в Аврорате. В честь чего его нарисовали?

— Тебе действительно интересно, как я работал аврором, не так ли?

Гарри пожал плечами. — Я известен своим упрямством. Можете не отвечать, если не хотите.

Фоули тяжело вздохнул, но ответил: — Сразу после окончания Первой магической войны мы с коллегой-аврором раскрыли заговор в Министерстве. Итак, что ты предпочитаешь есть на завтрак?

— Не ожидал такого вопроса, — признался Гарри.

— Хотел держать тебя в напряжении.

— Жареные тосты, но время от времени мне также хочется печеных бобов, — хмыкнул Гарри. Попробовав сменить тему вопросов, он спросил: — Расскажите мне о своей семье.

В отличие от предыдущего вопроса, лицо Фоули полностью побледнело. Он спокойно поднял свой бокал и выпил все содержимое. Не ожидая ни секунды, он спросил: — Что тебе нравится делать, когда ты один?

— Еще один вопрос, который мне никто не задавал, — отметил Гарри. — Летаю на своей молнии. Минус конечно в сумасшедших фанатах, которые преследуют меня на своих метлах.

— Всё так плохо?

— Забавно наблюдать, как они пытаются угнаться за мной, — рассмеялся Гарри. — Вот только веселье заканчивается, когда они неизбежно падают со своих метел. И их приходится спасать.

Фоули хихикнул. — Могу себе представить.

— Вы летаете?

— Это твой следующий вопрос? — спросил Фоули, выгнув бровь.

Гарри пожал плечами. — Почему бы и нет?

— Летаю, но, скажем так, я скорее играю роль сумасшедших фанатов Гарри Поттера.

— Все так плохо?

— Можем договориться о времени, и ты сможешь убедиться в этом самостоятельно.

— Когда-нибудь я приму ваше предложение.

— Итак, почему молния? — спросил Фоули. — Сейчас на рынке есть метлы получше.

— Это та же модель, которую мне подарил крестный.

— Сириус Блэк, — выдохнул Фоули, и Гарри молча кивнул. Почувствовав перемену в настроении, Фоули сменил тему и спросил: — Итак, мне любопытно, ты выбрал второй вариант. Каков план? Для этого необходимо что-то сделать или ты просто… ну, или оно само исполнит твое желание…?

— Что ж, это интересный вопрос, потому что до сегодняшнего дня я об этом не задумывался.

Фоули уставился на Гарри, как будто тот сошел с ума, но затем в его глазах что-то изменилось, как будто что-то внезапно стало для него очевидным.

— Я всегда забываю, что вы, гриффиндорцы, склонны бросаться в приключения без должного плана, — усмехнулся Фоули. Его слова не соответствовали ожиданиям Гарри, учитывая, что он видел портрет этого человека в Аврорате.

— На каком факультете вы учились? — сразу же спросил Гарри. — Погодите, вы ведь учились в Хогвартсе?

— Я учился в Хогвартсе. Но факультет угадай сам.

Фоули загадочно вздернул брови, пока Гарри размышлял над вопросом.

— Вы… Хаффлпафф?

— Хорошая попытка, но нет.

— A… Рейвенкло? — медленно произнес Гарри.

— Нет, — сказал мужчина, покачав головой. — Слизерин.

— Правда? — недоверчиво воскликнул Гарри.

Мужчина засмеялся над его реакцией.

— Что? Разве я не подхожу под описание типичного слизеринца? — мягко спросил мужчина.

Смущенный и растерянный, Гарри ответил: — Ну, я признаю, что у меня все еще есть проблемы с моими предубеждениями и предрассудками о том, каким должен быть Слизерин, и некоторые из них основаны на моем… неприятном опыте в школе, не то чтобы это полностью оправдывало меня…

— Все в порядке, — доброжелательно сказал Фоули, после чего отвернулся и уставился в свой стакан. Гарри заметил глубокую печаль в его глазах, когда он заговорил снова: — Слизерин… это вовсе не доброе место для слабых и бессильных. Те, кто осмеливался бросать тебе вызов в школе, были наследниками древних, чистокровных семей. Факультет был их игровой площадкой, где им сходило с рук множество ужасных вещей. Я, к сожалению, как полукровка, не был одним из них.

—Вам от этого только лучше — яростно возразил Гарри. — Эти люди, избалованные и опьяненные властью, легко манипулировали Волдемортом и использовали его как инструмент.

Губы мужчины искривились в жестокой усмешке: — А лучше ли?

От горького тона этого человека Гарри заколебался.

— Что… Что вы имеете в виду?

Фоули взглянул на Гарри и резко сказал: — Знаешь ли ты, как трудно мне было пробиваться в Академию авроров с клеймом Слизерина во время Первой магической войны? Знаешь ли ты, что, как бы я ни старался проявить себя, никто никогда не доверил мне ничего большего, чем скудные обязанности разносчика бумаг? Знаешь ли ты, что… что, несмотря на все мои усилия подорвать Сам-Знаешь-Кого, когда я еще был аврором при его правлении, меня уволили, как только он потерпел поражение во второй раз? Полагаю, именно потому, что я был слизеринцем, работавшим в Министерстве во время войны, меня посчитали непригодным для участия в процессе восстановления.

— Но… но ваш портрет, он до сих пор висит на стене…

— Ну и что? Это просто означает, что они решили, что его можно снова повесить на стену, — язвительно проговорил Фоули. — Что происходит в этом году? Демонстрация солидарности? Призыв к единству?

Сердито зашипев, мужчина впился взглядом в Гарри, требуя ответа. Однако Гарри не смог его дать. Затем, похоже, мужчина, наконец, понял это сам: гнев в его глазах утих и сменился усталым смирением.

— Я… я прошу прощения за свою необоснованную вспышку, — пробормотал Фоули, выпив всё содержимое своего стакана. — Это было некрасиво с моей стороны…

— Нет, нет, — сказал Гарри, забирая бутылку и наполняя стаканы. — Я бы разозлился, если бы был на вашем месте… А вы удивительно… уравновешены для человека, чья жизнь омрачена трагедиями…

— Выпьем за это, — сказал Фоули. — Но, возможно, это еще и потому, что я наконец-то научился сдаваться в той борьбе, которую мне никогда не выиграть.

— Вы никогда не должны сдаваться, — умолял Гарри. — Даже в самые темные времена правления Волдеморта я осмеливался надеяться, потому что мне приходилось бороться за всех, кого я люблю. И видите, что получилось? Так что никогда не сдавайтесь.

В ответ Фоули лишь задумчиво улыбнулся и опустил взгляд на свой стакан. Тихо, как легкий ветерок, он прошептал: — У меня нет ничего, за что стоило бы бороться.

Гарри хотел немедленно опровергнуть эту ужасную мысль. Однако слова застряли в горле, когда повернувшись, он взглянул на человека сквозь трещины обманчивой оболочки легкости и радости. Перед Гарри сидел человек, которого всю жизнь преследовали разбитые мечты и невыразимая боль. Его беспросветные, унылые глаза безучастно смотрели на ветхие, истертые деревянные доски, пока он бездумно опрокидывал блестящую жидкость в свои вялые губы. Но это мгновение прошло мимолетно, когда вновь воздвиглись непроницаемые стены. Мужчина повернулся к Гарри с непринужденной улыбкой на лице и тревожным чувством безмятежности.

— Гарри! — Голос Джинни прорезал тишину, когда дверь позади них захлопнулась.

Гарри повернулся как раз вовремя, чтобы оказаться в крепких объятиях. Через ее плечо он увидел Рона, который шел более сдержанным шагом. Он посмотрел на Гарри, скривив губы в извиняющейся и горькой улыбке.

— Гермиона сказала нам, что ты в Хогсмиде, — тихо пробормотал Рон. — Нам потребовалось время, чтобы разыскать тебя.

— Прости, Гарри, — прошептала Джинни. — Мы не должны были убегать от тебя.

— Все в порядке, — сказал Гарри, мягко поцеловав Джинни в макушку. Вместо гнева или разочарования он почувствовал облегчение и радость. — Я рад, что вы не сердитесь на меня…

— Как бы мы смогли? — сказала она потрясенно: — Ты уже так много потерял. Сейчас… самое время, чтобы ты наконец получил то, чего хочешь…

Крошечный всхлип вырвался из ее рта, когда она прижалась губами к губам Гарри.

После поцелуя, пропитанного слезами, Джинни отодвинулась и сказала, — Не забывай меня, ладно?

Гарри кивнул, обхватил ее тело руками и притянул к себе в еще одно сокрушительное объятие.

— Послушай, Гарри, — сказал Рон, когда пара отошла друг от друга. Почесывая шею, он произнес: — Прости меня за то, как я вел себя там. Я… Я…

— Я понял, Рон, — сказал Гарри, обнимая своего лучшего друга. — Спасибо.

Оба Уизли выглядели удрученными и смотрели на Гарри так, словно он мог в любой момент раствориться в воздухе. Стараясь говорить более легким тоном, Гарри рассмеялся: — Я не собираюсь покидать вас так просто.

— Но ты же сам сказал, — раздраженно пробормотал Рон.

— Если бы ты только остался и послушал меня еще хоть минуту, как Гермиона, — негромко возмутился Гарри.

Уши Рона предсказуемо покраснели. Он прочистил горло и сказал: — Итак, чего мы стоим в пустом пабе? Мы возвращаемся или как?

Гарри огляделся вокруг и обнаружил, что Фоули куда-то исчез. Только недопитая бутылка «Огненного виски» и два стакана указывали на то, что он здесь был. Гарри посмотрел на Джинни и взяв её руку в свою ласково спросил: — Пойдем?

Джинни кивнула.

Рон, шедший впереди пары, уже собирался открыть дверь, когда витрина взорвалась и их окутало огненным шаром.

Дверь слетела с петель от взрыва и врезалась в Рона. Взрывной волной их отбросило назад. Гарри инстинктивно повернулся, чтобы защитить Джинни от посыпавшихся осколков и щепок дерева. Когда они шлепнулись на пол, он услышал два болезненных треска в запястье и локте. Краем глаза Гарри видел, как Рон, словно тряпичная кукла, врезался в соседнюю колонну и неподвижно рухнул на пол.

За пределами паба раздались отдалённые крики и вопли, и Гарри увидел летящие проклятия во всех направлениях, разрушая витрины и окна магазинов. Тем временем покупатели разбегались в разные стороны, чтобы добраться до точек аппарации.

Поднявшись, Гарри подтянул Джинни левой рукой, и они укрылись за большой колонной. Заглянув за угол через разбитое окно, он увидел, что к ним приближается группа нападавших в масках. Члены группы планомерно входили и разрушали каждый магазин, в то время как остальные посылали взрывные заклинания в случайном направлении.

Гарри переглянулся с Джинни и махнул головой в сторону Рона. Поняв его план, она кивнула. Они присели, стараясь не попадаться никому на глаза, и направились к лежачему телу Рона.

— Как Рон? — прошептала Джинни, пока Гарри накладывал на него диагностические чары, держа палочку в неповрежденной левой руке.

— Он жив, — спокойно прошептал Гарри. — Но ему срочно нужна помощь целителя.

Внезапно шальное Взрывное попало в цель в дюйме над их укрытием, взорвав всю полку со стеклянными бутылками и осыпав их осколками. Джинни вскрикнула от удивления, когда нападавшие в масках направили свои палочки в их сторону.

— Кто-то в пабе! — крикнул один из нападавших, когда в открытое окно влетело еще несколько заклинаний. Несколько человек отделились от основной группы и побежали в сторону «Кабаньей головы». Коробки, бутылки и стаканы сыпались на деревянный пол, здание сотрясалось от каждого заклинания.

Поняв, что их обнаружили, Гарри повернулся к Джинни: — Там сзади должен быть камин. Отведи Рона в Нору и запечатайте двери! Затем сообщи МакГонагалл, что в Хогсмиде произошло нападение.

Гарри собрался покинуть их укрытие, но крепкие руки Джинни остановили его: — А ты, Гарри?

— Я отвлеку их и помогу остальным. Я пошлю Патронуса, когда все прояснится.

— Но Гарри…

— Иди, Джинни. Сейчас же! — гаркнул Гарри, отрывая ее пальцы от своей руки. Обменявшись с Джинни последним взглядом, Гарри вскочил со своего места и побежал через разрушенный паб на другую сторону.

— Это Гарри Поттер! — крикнул один из нападавших. Гарри бросил быстрый взгляд на Джинни и увидел, что она успешно затащила Рона в заднюю комнату, где находился камин. Едва он вздохнул с облегчением, как две черные металлические канистры внезапно срикошетили в окно и с шумом приземлились в центре комнаты.

— Что?

Прежде чем Гарри успел осознать увиденное, ослепительная вспышка и оглушительный «БАХ!» захлестнули все его чувства.

Гарри застонал. Казалось, будто в его уши набили слои ваты. Он попытался открыть глаза, чтобы посмотреть, где Джинни и Рон, но не смог… пальцами Гарри дотронулся до глаз… они уже были открыты… подождите, что?

Он пытался сориентироваться, слепо шаря руками вокруг себя. Он похлопал по деревянному полу. Так, он лежит на полу. Гарри дотронулся до прочного предмета неподалеку. Стойка? Корзина для товара? Он встал как раз в тот момент, когда размытые образы начали появляться вновь. Он сделал шаг в сторону, где, по его мнению, находились Уизли, но тут же пьяно оступился и упал на пол. Он яростно потряс головой. Все двоилось и накладывалось друг на друга. Дезориентация.

Наконец он понял где находится. Повернувшись к разбитому окну, он увидел полдюжины нападавших, бегущих к нему.

Свесив правую руку, Гарри зажал палочку в левой и кувырком вылетел из паба. Он бросил несколько Оглушающих заклинаний в сторону нападавших, но не мог ни услышать свой голос, ни как следует прицелиться. Гарри бежал дальше по улице непредсказуемым зигзагообразным образом, когда мимо него пролетали проклятия. Одно пронеслось у него над головой так близко, что опалило волосы, но Гарри не мог сейчас об этом беспокоиться.

Гарри рискнул бросить взгляд назад и облегченно выдохнул, поняв, что все нападавшие пробежали мимо «Кабаньей головы», не заходя внутрь. Он свернул налево на более узкую улицу и перевел дыхание, когда его внезапно толкнули в помещение.

Вскрикнув от боли, Гарри поднял слезящиеся глаза и увидел Фоули, выглядывающего из-за него на улицу с палочкой наготове. Его лицо было покрыто сажей и пылью, как и у Гарри, словно он едва избежал жестокой битвы.

— Ты ранен? — спросил мужчина и Гарри кивнул.

— Похоже сломал запястье.

— Сейчас. Не двигайся, — Фоули взял правую руку Гарри и осмотрел опухший сустав, на котором образовался красный синяк. — Я могу стабилизировать её. Бракиум Эмендо.

Появился слабый голубой свет, и боль в запястье Гарри сразу же уменьшилась. Однако мышцы руки оставались напряженными, и движения были ограничены.

— Это лучшее, что я могу сейчас сделать, — извинился Фоули, когда здание, в котором они прятались, содрогнулось, вероятно, от очередного шального Взрывного проклятия.

— У вас есть догадки кто там? — спросил Гарри, когда здание снова сильно содрогнулось. В тот момент, когда Гарри и Фоули скрылись из виду, мимо них промаршировала небольшая группа нападавших в масках.

— Нет, — прошептал Фоули. — Я бы предположил, что это подражатели Сам-Знаешь-Кого. Я уже послал сигнал аврорам. Они появятся в любой момент.

Вдалеке раздался леденящий кровь крик, и Фоули пришлось сдержать Гарри, чтобы тот бездумно не побежал на шум.

— Их слишком много, — шипел Фоули. — Это самоубийство!

— Я не могу просто стоять в стороне и смотреть, как умирают невинные люди! — возразил Гарри, его глаза опасно сверкнули. Не обращая внимания на протест Фоули, Гарри выбежал, посылая Оглушающие.

Все четверо нападавших в масках перед ним тут же рухнули, но Гарри вдруг услышал сзади свист приближающегося проклятия. Обернувшись, он увидел, что за ним стоит еще одна, гораздо более многочисленная группа.

Внутри у Гарри словно что-то упало, и он проклинал себя за необдуманное решение. Когда красный свет уже практически достиг Гарри, Фоули прыгнул перед ним и заблокировал проклятие плавным движением палочки.

— Осторожно, — крикнул Фоули, направив свою палочку в сторону нападавших и выкрикнув: — Вспыхни!

Его заклинание влетело в толпу фигур в масках и вызвало серию ярких желтых взрывов, которые разразились впечатляющим зрелищем, пока враги стонали и кричали в агонии. Воспользовавшись хаосом, Фоули взмахнул своей палочкой в сторону близлежащего строения: отдельные кирпичи, трубы и куски дерева откололись и полетели в его сторону. Куски материалов медленно сливались в плотную стену, отделяя Гарри и Фоули от нападавших.

Тем временем Гарри продолжал посылать заклинания в наступающую толпу.

— Экспеллиармус! — крикнул Гарри, но его заклинание с легкостью отбили.

— Обезоруживающее заклинание?! Серьезно?! — недоверчиво воскликнул Фоули, призывая больше материала для стены. — Неужели Академия тебя ничему не научила?

— Я пробыл там всего три месяца! — крикнул Гарри в ответ. — Так что мой ответ «нет»!

Фоули выругался себе под нос. Стена перед ними была достаточно большой, чтобы полностью оградить обоих мужчин от шквала. Гарри осматривался в поисках чего-нибудь полезного. Внезапный звук брызг под их ногами привлек внимание Гарри, и он понял, что они стоят в большой луже воды. Посмотрев поблизости, он увидел, что вода вытекает из сломанной трубы, которая, вероятно, была повреждена во время нападения.

Гарри увидел, что Фоули закрыл глаза и нахмурился. На его лбу выступили капли пота. Он уперся обеими руками в плавающую стену из сломанных досок, кирпичей и торчащих металлических обломков. От его рук исходило тусклое свечение. Поскольку Фоули магически укрепил стену, в результате чего все прилетающие проклятия лишь отлетали от материала, не пробивая его. Однако Гарри заметил, что защитное заклинание мерцало и ослабевало с каждым попаданием.

Видя, что их проклятия не могут пробить барьер, группа нападавших начала двигаться к ним, не прекращая обстрел.

— У меня есть план, — крикнул Гарри, отстреливаясь очередной порцией проклятий по краю стены.

— Я согласен на все! — простонал Фоули. — Но только быстро! Я не могу сдерживать их вечно!

— Отступайте назад! — сказал Гарри, положив руку на спину Фоули. — Мы должны подпустить их к себе!

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь! — крикнул Фоули, начиная пятиться назад.

— Еще чуть-чуть! — сказал Гарри, когда их сапоги зашаркали по сухой земле. Он рискнул выглянуть за стену и увидел, как толпа медленно заходит на место, которое только что покинули двое мужчин.

Плечи Фоули были прижаты к стене в явной попытке направить все силы на поддержание щита, защищавшего их от верной гибели.

Гарри указал на лужу и крикнул: — Глациус!

Мгновенно вся лужа замерзла, сковав ноги нападавших толстым слоем льда. С громким стоном Фоули оттолкнулся обеими руками и послал стену вперед. Противник тут же попытался разнести в клочья летящий снаряд. Без магического усиления стена медленно распадалась в воздухе, образовывая заметные дыры в импровизированном щите.

Фоули издал болезненное шипение, направив палочку на распадающуюся стену. Он слабо выдохнул: — Дуро! — как раз перед тем, как стена столкнулась с обездвиженной толпой.

Заклинание соединилось со стеной и быстро превратилось в гигантскую глыбу гранита. Она тут же рухнула на беспомощных нападавших, и те разразились паническими и мучительными криками.

А затем наступила тишина.

Вздохнув, Гарри уже собирался повернуться и поздравить Фоули, но увидел, что тот рухнул на колени.

— Фоули, — крикнул Гарри, падая на колени рядом с мужчиной. Лицо мужчины было смертельно бледным, а руки холодными и липкими. Мгновение спустя все его тело начало неудержимо дрожать. Гарри положил мужчину на спину и сразу же заметил разорванную мантию и кровь на земле. Под поврежденной тканью Гарри увидел множество больших порезов, кровь продолжала со страшной скоростью вытекать из ран.

'Сектумсемпра.'

Должно быть, шальное проклятие прорвалось сквозь защиту Фоули и поразило его.

Гарри немедленно начал действовать, направив палочку на одну из больших ран и пробормотав: — Вулнера санентур.

— Мне правда жаль — вздохнул Фоули, содрогнувшись от боли.

Рана начала затягиваться по краям. Однако она никак не хотела закрываться.

— О чем вы? — Гарри пытался продолжить разговор, чтобы мужчина оставался в сознании.

— Что мы не смогли встретиться — уф — встретиться раньше, — прошептал мужчина, и его глаза медленно закрылись.

— Ерунда. Я надеялся, что это только начало прекрасной дружбы, — прорычал Гарри, начиная выкрикивать все заклинания исцеления, которые только мог вспомнить. Однако ни одно из заклинаний не сработало лучше первого. Хуже того, кровотечение, казалось, остановилось, что означало только одно — крови больше не осталось.

Грудь мужчины еле заметно вздымалась и опускалась. Жизнь в теле поддерживалась его магией, но долго это не продлится. Умом он понимал, что, скорее всего, уже слишком поздно, но он отказывался признать эту проклятую истину.

— Ужасная профессия. Быть аврором, — дрожащим голосом сказал Фоули. Он попытался усмехнуться, но получилась лишь гримаса. — А знаешь ли ты… что в детстве я всегда хотел стать мастером волшебных палочек?

— Да? — рассеянно ответил Гарри, оглядывая разрушенную улицу. Прошло уже более пяти минут, а подкрепления все не было. — Почему же вы тогда не стали им?

— Я стал, — сказал Фоули. Его голос стал слабее. — Около года работал с Кидделлом… пока он не понял, что не может смириться с тем фактом, что я Фоули, а не Кидделл.

— Почему Кидделл, а не Олливандер? — спросил Гарри, возясь со своей окровавленной палочкой.

— Сомневаюсь, что ему было бы легче с моей фамилией.

— Я поговорю с ним, — ответил Гарри и направил палочку в небо, мужественно пытаясь сосредоточиться на своем самом счастливом воспоминании.

— Экспекто Патронум. Экспекто Патронум. ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — отчаянно кричал Гарри, но из его палочки ничего не вылетало. Гарри бросил свои попытки, понимая, что сейчас он не может применить чары Патронуса. Именно тогда Гарри окончательно осознал, что человек перед ним умрет и что он не может ничего сделать, чтобы предотвратить это. Гарри крепко сжал руку мужчины, словно мог физически оттащить его от неминуемой смерти, и прошептал свои мучительные извинения: — Мне жаль. Мне жаль. Мне жаль.

Фоули, казалось, использовал последние силы, чтобы слабо схватить Гарри за запястье.

— Прекрати, — тихо выдохнул он. — Все в порядке.

— С вами все будет в хорошо, — произнес Гарри откровенную ложь. Он закусил губу и попытался придать себе решимости, несмотря на то, что весь его мир рушился.

— Шшш… Все в порядке, — сказал Фоули со слабой улыбкой. Гарри заметил, что его тело перестало дрожать, и это означало, что оно начало отключаться.

— Вы не умрете у меня на руках, Фоули, — отчаянно настаивал Гарри. — Я собираюсь вытащить нас отсюда.

Мужчина покачал головой в ответ на слова Гарри. Затем его губы начали беззвучно шевелиться. Гарри тут же наклонился и приложил ухо прямо к губам Фоули. Но Гарри не смог расслышать последние слова мужчины, так как его дыхание прервалось. Одновременно рука, зажатая между ладонями Гарри, обмякла.

— Авада Кедавра!

Убийственное проклятие было произнесено издалека. Но прежде чем Гарри успел отреагировать на этот возглас, проклятие поразило его в спину. И в третий и последний раз мир Гарри потемнел.

________________________________________

Глава 5

ИНТЕРЛЮДИЯ: Посадка на поезд

________________________________________

Второй раз за последние шесть месяцев Гарри обнаружил, что лежит лицом вниз и окружен успокаивающей тишиной. Однако он почувствовал, что на этот раз он не один. Быстро одевшись он направился к фигуре в плаще, которая выделялась среди приглушенных красок вокзала Кингс-Кросс.

Как и в прошлый раз, Гарри обнаружил, что Смерть стоит рядом с вокзальными часами. Не раздумывая, он зашагал по платформе.

'Еще раз здравствуй, молодой Мастер.'

— Мне нужно вернуться, — потребовал Гарри. — Мне нужно знать, что случилось в Хогсмиде. Кто были нападавшие? Что они делали? Что они планируют сделать?

'Боюсь, это будет невозможно.'

— Что? Почему?

'Потому что существует ограничение на количество раз, когда ты можешь воскреснуть в той же жизни.'

— У меня есть предел, когда я могу воскреснуть? Почему ты не сказала мне об этом раньше?! — закричал Гарри.

'Это знание изменило бы твое поведение перед третьей смертью?'

— Ну... Нет! Но дело не в этом. Дело в том, что ты утаила информацию!

'Молодой Мастер, помни, что я лишь отпечаток твоих знаний. То, что ты знаешь, состоит только из того, что ты уже пережил. Я могу открыть тебе только то, что необходимо знать. Это часть жизни.'

Гарри не смог возразить. Однако он все еще чувствовал себя оскорбленным обманом Смерти.

'У тебя есть возможность возвращаться к жизни дважды. Это значит, что у тебя есть два дополнительных шанса исправить все ошибки, которые ты совершил. В сочетании с твоими магическими способностями ты можешь прожить жизнь без сожалений, если будешь использовать их с умом. Ты ближе к смерти и, как ни парадоксально, ближе к бессмертию, чем любое другое живое существо. Прошу, признай, что немногие люди имеют такую роскошь, а не зацикливайся на моем мнимом "обмане".'

Гарри рассердился, но он также знал, что злиться бесполезно, так как это ничего не решит. — Но очевидно, что помимо Волдеморта существует угроза, которая таилась в тени...- Он выдохнул единственное слово, пришедшее ему в голову: — Прометей.

'Верно, молодой Мастер. Это семя разрушения было посеяно давным-давно.'

— Но как давно?

Смерть промолчала на его вопрос, и Гарри понял, что требовать от Смерти ответа бесполезно.

— Итак... я полагаю, на этом все? — сказал Гарри, наконец смирившись с ситуацией. Если бы не жестокий, внезапный конец, Гарри мог бы спокойно оставить эту жизнь позади. Конечно, он хотел бы быть более подготовленным к этому моменту и, возможно, прочитать пару книг по истории Первой магической войны. Однако, по сути, он был готов двигаться дальше. Кроме того, он понимал, что это единственный вариант, который позволит ему раскрыть правду и добиться необходимых изменений. — Тогда, наверное, мне пора.

'Очень хорошо, молодой Мастер. Когда ты будешь готов, можешь, как ты выразился, сесть на поезд. Но помни, смерть рано или поздно приходит ко всем без исключения — даже к тебе. У тебя просто есть возможность отправиться дальше.'

Скелетная рука Смерти взмахнула в сторону ожидающего поезда.

— Но могу ли я выбрать место назначения? — спросил Гарри.

'Нет, юный мастер. Но я уверяю, что у тебя будет шанс предотвратить то, что ты желаешь, и исправить свои самые глубокие сожаления.'

Гарри кивнул.

В туманной дали раздался слабый свисток поезда, поторапливая Гарри. С двойственным чувством тяжести и, как ни странно, волнения Гарри медленно пошел к поезду.

'И напоследок, молодой Мастер.'

Поставив одну ногу на ступеньку вагона, Гарри на мгновение обернулся.

'Как Мастер Смерти, ты будешь обладать повышенной восприимчивостью к смерти, а также уникальной способностью призывать Дары для использования.'

Гарри кивнул, хотя и не совсем понимал смысл этих слов.

— Спасибо. Увидимся на другой стороне?

'Конечно.'

Гарри кивнул и сел в поезд.

'Удачи, молодой Мастер.'

________________________________________

Глава 6

Рождение вундеркинда

________________________________________

1 августа 1958 года (пятница)

НАКОНЕЦ-ТО РОДИЛСЯ НАСЛЕДНИК СЕМЬИ БЛЭК

автор Скландора Госп

Рождение Турайса Ориона Блэка после тяжелой беременности

Вчера поздно вечером лорд Арктурус Сириус Блэк подтвердил долгожданное пополнение в славном семействе Блэк. Турайс Орион Блэк, мужчина, родился 31 июля после тяжелой, по общему мнению, беременности Вальбурги Блэк. Многочисленные частные целители были замечены входящими и выходящими из дома на площади Гриммо 12, родового дома Блэков, в течение последних девяти месяцев из-за слухов об осложнениях...

* * *

Сквозь задернутые шторы в спальню проникали лучи раннего солнца, тускло освещая кровать и бодрствующего обитателя.

Гарри слегка пошевелился, почувствовав, что его окружает уютная льняная ткань. Медленно открыв глаза, он увидел высокий потолок, выкрашенный в белый цвет, с винтажной, богато украшенной газовой лампой, установленной в центре. Он перевел взгляд на стену рядом с кроватью и заметил, что она оклеена обоями с замысловатым изумрудно-золотым рисунком. При ближайшем рассмотрении он понял, что золотые линии на самом деле были иллюстрациями змей. По другую сторону кровати стоял деревянный письменный стол, выходивший на единственное в комнате окно. Бросив взгляд на дальнюю стену комнаты, Гарри увидел дверь с золотой ручкой в форме змеи. Рядом с ней находились платяной шкаф, книжные полки, заполненные книгами со сказками, и большой деревянный сундук.

Комната показалась Гарри знакомой, но что-то в ней было совершенно иным.

Гарри с опаской приподнял свое одеяло — другого оттенка зеленого — и посмотрел вниз на серебристую шелковую пижаму, в которую он был одет. Надев тапочки, стоявшие рядом с кроватью, он встал на ковер и стал бродить по большой спальне. Подойдя к двери, он прижал ухо к деревянной поверхности. Кроме слабого звона кастрюль и сковородок, в доме, казалось, не было других звуков.

Он еще раз окинул взглядом комнату, но ничто не выдавало личности ее обитателя. Взгляд Гарри остановился на большом деревянном сундуке с навесным замком спереди, в котором, казалось, не было замочной скважины. Проведя пальцем по прохладной металлической поверхности, Гарри как раз размышлял, как ему открыть замок, когда раздался щелчок, и крышка сундука открылась. Встревоженный, Гарри отпрыгнул назад и потянулся за своей палочкой, но тут же понял, что ни на его теле, ни где-либо в этой комнате палочки нет.

Выждав несколько секунд, Гарри убедился, что на него никто не собирается нападать, и только после этого рискнул заглянуть в сундук. Однако все, что он увидел, были безобидные, обычные предметы. Там было несколько игрушечных перьев, чучело куклы, шахматный набор, неработающий снитч, лампа-звезда и игрушечная метла.

Он выглядел как типичный сундук, который можно найти в детской комнате волшебной семьи.

Гарри потянулся за игрушечной метлой. Однако, как только его пальцы коснулись полированного дерева, в его голову хлынули чужие воспоминания...

* * *

Гарри оказался парящим в футе над полом в комнате, которую он сразу же распознал как гостиную в доме по улице Гриммо. Однако в отличие от мрачного, запыленного варианта, к которому он привык, это помещение было светлым, чистым и полным жизни. Он попытался оглядеться в поисках подсказок, почему он здесь, но быстро понял, что не контролирует свои действия, поскольку его взгляд был сосредоточен исключительно на трепещущем снитче перед ним.

Он бросил быстрый взгляд вниз, и обнаружил, что сидит на той самой игрушечной метле, которую он минуту назад доставал из сундука. Он заметил большую фигуру, нависшую над ним. Подняв глаза, Гарри увидел мужчину лет тридцати с теплыми серыми глазами — точно такого же оттенка, как у его покойного крестного отца.

Орион Блэк, — подсказал ему разум. Мой отец.

Орион ухмыльнулся и крикнул: — Похоже, Турайс Блэк заметил снитч! Ловец Слизерина в движении!

Инстинктивно Гарри понял, что Орион обращается к нему, хотя он никогда раньше не слышал этого имени.

Турайс Орион Блэк, понял Гарри. Это мое имя. Я — Турайс Орион Блэк.

Позади раздались восторженные крики, и Турайс обернулся. Двое малышей бежали за ним, раскинув руки, словно пытаясь поймать его. Мальчик впереди был заметно старше второго бежавщего следом.

Мои братья. Сириус Арктурус Блэк. Регулус Сириус Блэк.

Гарри сразу же почувствовал, как по его телу прокатилась волна тепла, удовлетворения и счастья.

Турайс прикусил нижнюю губу, наклонившись вперед и вытянув правую руку, пытаясь дотянуться до крылатого шара золотистого цвета, который лениво дрейфовал совсем рядом. Разочарованный медлительностью своей метлы, он с силой опустил руку на мяч, но в итоге остался с пустыми руками, так как снитч небрежно переместился влево от него.

— И... он промахнулся. В следующий раз повезет. О нет, похоже, ловец из Рейвенкло сидит у него на хвосте... — Турайс вдруг почувствовал легкий толчок назад. Он обернулся и увидел озорную ухмылку отца и его правую руку, схватившуюся за хвост его метлы. — Он держится за его метлу. Это против правил...

Турайс сузил глаза на расширяющуюся ухмылку отца и озорной блеск игривых серых глаз.

— ...или было бы против правил, если бы судья это увидел. Неужели старая шляпа определила его не на тот факультет?

— Эй! Это нечестно! Я бы поймал снитч, если бы ты не держался за мою метлу, — рассердился Турайс на эту вопиющую несправедливость и схватил отца за руку.

— Не поймал бы! — Орион самодовольно улыбнулся, проигнорировав атаку сына. Он сделал большой шаг вперед, не выпуская из рук метлу. — Оба ловца заметили снитч. Рейвенкло постепенно догоняет ловца Слизерина...

— Нет! Ловец Рейвенкло жульничает! Судья…

— …отвлекся на летающего в небе тролля…

— Тролли не умеют летать!

Орион медленно протянул левую руку к снитчу, пока Турайс продолжал бить по ней. — Старший Блэк делает попытку поймать снитч, и... он поймал снитч! Рейвенкло побеждает! — Орион сомкнул руку вокруг мяча, его крылья втянулись обратно в крошечное тельце. Он повернулся с самодовольным выражением лица.

— Арррр...! — Турайс бросился на отца с боевым кличем, и они оба рухнули на диван. Растянувшись на отце, он наносил удары по груди Ориона, а его смех эхом разносился по гостиной.

— Я требую матч-реванш! Ловец Рейвенкло — нечестный мерзавец! — сказал Турайс, когда устал и уткнулся в шею отца. После всех физических нагрузок обволакивающее тепло отца медленно убаюкивали его.

— Нечестный мерзавец! — повторил Сириус, забираясь на диван и наваливаясь на старшего брата и отца. Регулус довольствовался тем, что сидел на полу рядом с ними и издавал какие-то странные звуки, похожие на "естный" "завец".

Они просидели так некоторое время, погрузившись в безмятежность уютной комнаты, слушая тихое потрескивание поленьев в камине. Они прислушивались к звукам автомобилей и шелесту листвы, а сцена менялась на глазах Гарри, пока он не обнаружил себя окруженным, как ни странно, цепью ветвей деревьев. Сквозь ветви и листья вокруг него пробивались отдаленные шорохи оживленного разговора и яркий свет.

— Турайс! Немедленно вылези из-под дерева! — позвал женский голос откуда-то сзади.

Внутри Турайса бурлила леденящая смесь страха и, главным образом, негодования.

Вальбурга. Моя мать, невольно подумал Гарри, чувствуя, как по телу прокатывается волна раздражения.

Турайс с досадой обернулся. Перед ним возвышалась огромная гора подарков, завернутых в яркие красные и зеленые ткани. Он пополз вперед и почувствовал, что ударился головой о что-то легкое. Подняв голову, Турайс увидел качающуюся безделушку, висящую среди бесчисленных других украшений, с переливающимися серебром и золотом полосками мишуры между ветвями.

Тогда Гарри понял, что находится под рождественской елкой.

Оглядевшись вокруг, Турайс увидел, что гостиная теперь блестяще украшена в соответствии с зимним праздником. На высоком потолке висели великолепные хрустальные люстры, с которых спиралями вились гирлянды. Пол был волшебным образом зачарован так, что казалось, будто гости стоят над озером, покрытым льдом. А посреди замерзшего озера возвышалась рождественская ель, из-под которой только что вылез Турайс. Она сверкала сказочными огнями, разноцветными светящимися безделушками, а на вершине елки красовалась ослепительная звезда с фамильным гербом Блэков.

Гарри любовался украшениями, как вдруг услышал слабый жалобный вопль.

Никто из взрослых, казалось, не обратил на этот звук никакого внимания, но в голове Гарри тут же зазвучали предупреждающие клаксоны.

Сириус был в беде.

Турайс начал обводить комнату бешеным взглядом в поисках брата, когда услышал еще одну мольбу о помощи.

— Па'фу! Па'фу! — захныкал малыш Сириус. Турайс в ярости наблюдал, как Беллатриса снова тыкает пальцем в щеки его брата и смеется. Затем Сириус издал слабый икающий звук, означавший, что он вот-вот расплачется. Тут же Турайс щелкнул пальцами, и Гарри увидел, как в воздухе материализовалась серебристая собака. Она игриво прыгала вокруг Сириуса, а затем опустилась перед ним на живот.

— Па'фу! — радостно воскликнул Сириус, забыв о своих обидах, и сосредоточился на том, чтобы ласково погладить собаку по голове. Тем временем все взрослые в комнате тоже сосредоточились на Турайсе и патронусе.

— Так-так-так. Если бы я не видел это своими глазами, я бы не поверил, что он способен на такое, мой дорогой шурин, — сказал Сигнус Блэк Ориону и Арктурусу, отцу Ориона.

— Я рад, что это развеяло все сомнения, — гордо улыбнулся Орион, потягивая вино. — А теперь, если вы позволите...

Орион подошел к Турайсу, который тут же протянул руки в явной просьбе остановиться. Орион присел и с нежностью вздохнул при виде пухлых губ мальчика. С недовольной улыбкой он протянул руки и поднял ребенка, прижав его к своему плечу. Жаждая еще больше успокаивающего тепла, Турайс зарылся поглубже в объятия.

Посмотрев за спину Ориона, Турайс увидел неодобрительный взгляд Вальбурги. Вместо того чтобы отругать его, она вернулась к разговору с отцом.

Вальбурга всегда была более строгой из двух родителей и часто не одобряла внешнюю привязанность Ориона к своим детям, подумал Гарри.

— Эй, большой мальчик, — прошептал Орион. Его усы пощекотали щеку Турайса, и ребенок издал радостный вскрик. — Хочешь пойти с папой и показать друзей Бродяги дяде Сигнусу?

— Сохатого и Лунатика? — Турайс откинулся назад и посмотрел на отца, скривив лицо.

— Да, Сохатого и Лунатика.

— Хм, хорошо, отец, — Турайс повернулся, посмотрел на Сигнуса, и снова щелкнул пальцами. На лице дяди зависло удивление, когда появились олень и волк и помчались по полу зала. Сириус прыгал и хлопал от восторга в ладоши, а остальные взрослые завороженно смотрели и переговаривались между собой.

Затем трио патронусов метнулось в сторону Беллатрисы, которая в страхе начала убегать. Олень опустил голову и ударил женщину, а волк и собака пробежали между ее ног, опрокидывая её. Беллатриса упала на пол, неловко размахивая руками. Ее щеки раскраснелись от гнева, она с ненавистью посмотрела на Турайса, затем поднялась на ноги и выбежала из комнаты.

— Мы, Блэки, от природы склонны к магии нападения и менее способны в защитной и светлой. Интересно, откуда у него эта магия? — прокомментировала Лукреция Блэк, старшая сестра Ориона, подойдя к нему.

— Ну, наш Турайс — особенный, сильный ребенок, — сказал Орион с довольной улыбкой. — Вскоре он станет гордостью семьи Блэк...

— Как и подобает следующему наследнику Дома Блэк, — успокаивающе закончила Лукреция с мягкой улыбкой.

Турайс кивнул и одарил тетю зубастой улыбкой, и оба взрослых рассмеялись. Заметив, что одна прядь черных волос непокорно упала на правую бровь сына, Орион заправил её за ухо. Последнее, что почувствовал Гарри перед тем, как сцена снова изменилась, было томительное ощущение нежных губ Ориона, прижавшихся к его виску.

Гарри оказался в темной гостиной сидящим рядом с Орионом. Его правая рука лежала на трех сыновьях, уютно прижавшихся друг к другу под большим одеялом. Справа от Турайса послышался шаркающий звук, посмотрев вниз, Турайс увидел прислонившуюся к нему тускло освещенную фигуру Сириуса.

— Вот, сыновья мои, все звезды, которые вы можете видеть на небе, — Орион взмахнул левой рукой над их головами, показывая на яркие изображения звезд и созвездий на потолке. Звезды периодически мерцали.

— Ух ты! Какая из них я? — затаив дыхание спросил Сириус, зачарованно следя за вращающимися звездами.

— Я! Я! — подхватил Регулус.

Орион с усмешкой взъерошил волосы своего младшего сына. — Ладно, ладно. Сириус, почему бы нам не уступить Регулусу, ведь он самый младший?

— Хорошо, но я следующий, — сказал Сириус, а Регулус удовлетворенно хихикнул.

С блеском в глазах он наблюдал за движущимися огнями. Вдруг он похлопал Регулуса по плечу. — Регулус, посмотри! Я вижу тебя.

Орион жестом указал на созвездие Льва.

— Ты видишь самую яркую звезду в правом нижнем углу льва?

Регулус кивнул, с удивлением глядя на сверкающий свет.

— Это ты, Регулус. Сердце льва. Благородный. Преданный. Сильный.

Регулус молча смотрел на льва, пока тот исчезал из виду. Он повернулся к отцу, указывая на хвост исчезающего созвездия: — Дри... Гиф...

— Гриффиндор. Да, символ этого факультета — лев.

— Я хочу попасть на факультет львов, — с трепетом сказал Сириус.

— Нет, не хочешь, Сириус. Немедленно выбрось эту мысль из головы! — сурово сказал Орион. — Блэков определяли в Слизерин на протяжении многих поколений, без исключений. Гриффиндорцы безрассудны и опрометчивы, это группа, которая недостойна быть связанной с гордым сыном Дома Блэк.

Регулус тяжело вздохнул, как будто он тоже был не согласен с братом. Затем он ударил своим маленьким кулачком по колену брату, и Сириус нахмурился. Глаза Ориона весело сверкнули.

— Теперь давай найдем тебя, Сириус. Твою должно быть легче всего найти. Ах-ха-ха, вон там! — Орион триумфально указал на большую собаку.

— Бродяга! — Сириус поднял голову, ликуя.

— Мне всегда было интересно, не является ли твой тезка результатом твоего родства с патронусом Турайса, — прокомментировал Орион, глядя на спокойный вид Турайса. — Но да, Сириус — самая яркая звезда на ночном небе. Настолько яркая, что древние греки называли ее "опаляющей" — звездой, которая опаляет ночное небо.

— Вау. У меня самое потрясающее имя на свете! — воскликнул Сириус, переводя взгляд с собаки на старшего брата. — Турайс?

— Турайс — находится в созвездии Карины, вон там, в углу комнаты, видите? — Все три брата прищурились и посмотрели туда, куда указывал отец.

— Он назван в честь части корабля, киля. И это первый и самый важный шаг в строительстве корабля. Все строится вокруг киля, а не наоборот. Возможно...

Орион замолчал, внимательно посмотрев на Турайса, оставив Гарри гадать, что же он имел в виду, но в его сознании возникла другая сцена.

— Ты нахальный сопляк!

Убийственный взгляд Вальбурги предстал перед глазами Турайса. Она направила свою палочку в грудь парня. Уголком глаз он видел Сириуса и Регулуса, прижавшихся друг к другу и смотрящих на них со страхом в глазах.

Вальбурга говорила о превосходстве чистокровных, и я бросил ей вызов, всплыло в разуме Гарри. Я должен защитить Сириуса и Регулуса.

— Бурга, остановись, — слабо позвал Орион откуда-то издалека. — Он все еще ребенок. Он еще молод...

— Но достаточно взрослый, чтобы огрызаться на свою дорогую мать! — Вальбурга оглянулась и зарычала на Ориона. Тем временем Турайс начал чувствовать жгучую, горячую боль в том месте, где палочка вонзилась в его кожу. Однако он закусил губы, чтобы не издать ни звука, так как не хотел показывать слабость. — Это все твоя вина, Орион! Ты всегда был слишком мягок с ними, и посмотри, к чему это привело! Похоже, я единственная в этой семье, кто хоть как-то заинтересован в поддержании наших семейных ценностей.

Не в силах больше сдерживаться, с губ Турайса сорвалось шипение боли, когда Вальбурга вновь обратила свое внимание на сына. Ее взгляд остановился на шраме от ожога на бледной коже Турайса, и она быстро убрала палочку. В ее глазах мелькнуло раскаяние, а затем ее губы искривились в жестокой, довольной ухмылке.

— Это то, что ты заслужил за неповиновение своей матери, — холодно сказала женщина, когда Турайс обиженно посмотрел на нее. — Но я поражена тем, как хорошо ты перенес боль. Возможно, ты еще станешь мужчиной. То, что не удалось сделать твоему отцу.

Вальбурга бросила предупреждающий взгляд на Сириуса и Регулуса. Она развернулась и прошла мимо Ориона, который стоял у двери с закрытыми глазами и сжатыми в кулаки руками. Когда мать ушла, отец сделал сдержанный, дрожащий вдох и открыл глаза и посмотрел на Турайса, смотрящего на него со смесью разочарования и покорности.

Орион никогда и пальцем не трогал нас, но он также никогда не вмешивался в действия Вальбурги во время ее приступов ярости.

Отец присел перед сопящим Турайсом. Он осторожно протянул руку и мягко сказал: — Позволь мне исцелить тебя, Турайс. — Однако Турайс демонстративно отвернулся от Ориона. Отец снова спросил, уже мягче: — Я могу облегчить боль...

— Нет, ты этого не сделаешь — прорычал Турайс, когда из уголка его глаза потекла слеза.

— Конечно, сделаю, — ответил Орион. Турайс снова развернулся к отцу. Однако он продолжал смотреть в сторону, избегая зрительного контакта.

С помощью быстрого заклинания рана затянулась, и на бледной коже остался лишь слабый красный след.

— Все зажило, — сказал Орион насмешливым веселым тоном, проводя пальцем по оставшемуся крошечному шраму. — Что сказал отец? Я же обещал...

— Почему ты тогда просто не предотвратил это? — прошептал Турайс.

Боль, раскаяние и беспомощность наполнили глаза Ориона, но Турайс отказывался смотреть на мужчину.

— Хочешь ли ты сегодня пирог с патокой? — спросил Орион, игнорируя вопрос. Глядя на поникшего мальчика, Орион попробовал снова: — Это твое любимое.

Турайс знал, что Орион пытается загладить свою вину, и, несмотря на все, что произошло, он знал, что отец любит его. Поэтому Турайс позволил себе кивнуть. Лицо Ориона сразу же засветилось, и сцена закончилась.

— Ух ты, ты наконец-то пускаешь меня в комнату с гобеленами? — воскликнул Турайс, возбужденно прыгая вверх-вниз в главном вестибюле.

— Да, Турайс, — засмеялся Орион, взъерошив волосы парня. Его отец распахнул дверь, и ветер пронесся мимо Турайса, окатив его холодом. Волнение сразу же покинуло Турайса, и он с тревогой и опаской оглядел комнату.

— В чем дело, Турайс? — спросил Орион, озадаченный внезапной сменой настроения мальчика.

— Комната... — робко пробормотал Турайс, прижимаясь к боку Ориона. — Странное ощущение... Я больше не хочу туда заходить...

Гарри тоже почувствовал что-то в воздухе... что-то неосязаемое, не поддающееся объяснению... что-то скользило под его кожей и проникало в его разум.

— Это может быть магия, — предположил Орион. Присев, он легонько пощекотал Турайса по носу и сказал: — Не бойся, Турайс. Тебе не будет больно.

— Обещаешь? — спросил Турайс.

— Обещаю.

Когда мальчик сделал один шаг в комнату, за ним другой, глубокий гул энергии начал резонировать с его магическим ядром.

Комната с гобеленами была тускло освещена маленькой газовой лампой, стоявшей рядом с парой обитых бархатом кресел и богато украшенным чайным столиком из розового дерева в центре комнаты. Все четыре стены были покрыты большими, внушительными ткаными гобеленами с изображениями, начиная с первых Блэков, построивших свою империю, и заканчивая фантастическими образами героических предков, доблестно сражающихся с мифическими чудовищами. На дальней стене висел знакомый гобелен с семейным древом, на котором были изображены все члены семьи Блэк, но взгляд Турайса сразу же привлекло другое место.

— Что это? — спросил Турайс, указывая пальцем на странное изображение, на котором не было ни одного предка Блэков. Это было дерево... или три дерева, переплетенные от корней до ветвей.

— Как я раньше этого не заметил? — задался вопросом Орион, приседая, чтобы рассмотреть картину в нижнем углу комнаты. — Кажется, они иносказательно связаны. Три дерева, разделенные при рождении, но которым суждено переплести свои судьбы в одно целое. Действительно, весьма примечательно.

По спине Турайса снова пробежал холодок, и он невольно задрожал.

— Отец, я могу уйти? — спросил Турайс, уставившись себе под ноги, не желая больше смотреть на гобелены.

— Хорошо, — вздохнул Орион. Он взял Турайса за руку и вышел из комнаты...

* * *

Гарри попятился назад, и упал на кровать, пытаясь сопоставить все воспоминания, которые только что всплыли в его сознании. С пульсирующей головой Гарри понял, что только что пережил годы детства глазами другого человека, ощущая все его мысли и эмоции так, словно они были его собственными.

Это было... это было как будто...

Гарри вздохнул и тут же подбежал к зеркалу. В отражении он увидел молодого десятилетнего мальчика с традиционной аристократической внешностью, светлой кожей и роскошными чёрными волосами, присущими всем мужчинам рода Блэк. Единственным отличием были его потрясающие зеленые глаза, которые контрастировали с серыми глазами всех в роду Блэк.

— Я — Турайс Орион Блэк, — повторил Гарри, когда эта мысль окончательно сформировалась в его сознании. В этот момент он почувствовал рядом с собой присутствие Смерти.

'Похоже, ты нашел свою новую сущность в этом мире, молодой Мастер'

Гарри еще раз осмотрел всю комнату, но нигде не увидел свою спутницу. Он подошел к окну и раздвинул шторы. Когда перед ним открылся знакомый вид на парк через тихую улицу, до него начала доходить реальность его положения.

— Это... — Гарри тяжело дышал, ощупывая руками собственное тело. — Я Турайс Блэк.

Смерть подтвердила его догадку. Гарри вытянул свои дрожащие руки и осмотрел их. — Я старший брат Сириуса. Я в прошлом... до начала Первой магической войны... до смерти моих родителей... до... — У Гарри перехватило дыхание: — До того, как... я даже не родился...

Гарри нервно спросил: — К... Как это возможно? У Сириуса не было старшего брата! Кто... кто этот Турайс Блэк?

'Знаешь ли ты, что у Вальбурги Блэк был выкидыш в твоей первоначальной временной линии?'

Гарри был шокирован этой информацией.

'Это был очень хорошо хранимый секрет, и все, кто знал об этом, уже умерли. Выкидыши были запретной темой среди семей волшебников, особенно в чистокровных семьях, таких как Блэк. Они считали это признаком магической слабости, особенно учитывая, что выкидыши у волшебных существ были крайне маловероятны. Не помогло и то, что Орион и Вальбурга были троюродными родственниками. Хотя в их время браки между близкими кровными родственниками все еще были обычным явлением, оно выходило из моды, и большинству людей было не по себе от их союза. Поэтому выкидыш был последним, что им было нужно, чтобы подтвердить опасения других, так что это стало их основным мотивом, чтобы замять дело. А ты, молодой Мастер, оказался в несколько измененном прошлом, где выкидыша не случилось и это позволило тебе существовать в этом мире.'

Смерть нерожденного наследника и желание доказать, что мир ошибается, заставили Ориона и Вальбургу возлагать на Сириуса огромные надежды, что отчасти объясняло ужасное детство его покойного крестного отца.

'Но, во всех смыслах, ты — Турайс Блэк, а Турайс Блэк — это ты.'

Теперь, вооружившись воспоминаниями Турайса Блэка — своими воспоминаниями — Гарри переосмыслил свое мнение о двух новых родителях.

Вальбурга была гораздо мягче, чем он думал, по крайней мере, исходя из язвительного рассказа Сириуса о матери. Это дало Гарри представление о том, какими могли бы быть любящие отношения между матерью и сыном, если бы не ее спорадические и жестокие приступы гнева, особенно когда Турайс бросал ей вызов. Бессердечная склонность к причинению боли также сделала ее неподходящей для материнства. Крошечный шрам на его груди будет напоминанием об этом. Так что теперь их объединяло лишь нелегкое перемирие и взаимная вежливость друг с другом ради остальных членов семьи. В остальном между ними не было никакой любви.

Орион, однако, застал Гарри врасплох. Сириус никогда не упоминал о своем отце, в отличие от того, как он постоянно пренебрежительно отзывался о матери. Однако Гарри всегда предполагал, что Сириус ненавидел своего отца, судя по его полному пренебрежению к отцовскому кольцу, когда он впервые вернулся в свой родовой дом. Но Гарри просто не мог примирить образ равнодушного, холодного Ориона с тем любящим, ласковым Орионом, которого Гарри видел каждое утро. Всем, кто мог видеть выражение лица Ориона, было ясно, что он очень любит своих сыновей и относится к ним так, словно они были центром его вселенной. Безграничная любовь, которую он излучал всякий раз, когда входил в их комнаты и смотрел на них, была безошибочной, и ее невозможно было подделать, по крайней мере, в течение многих лет. Но, возможно, именно бездействие Ориона перед лицом поступков его жены нанесло непоправимый ущерб его отношениям с Сириусом.

Звук шагов на лестнице прервал ход мыслей Гарри. Через секунду дверь спальни с громким стуком распахнулась, и на него набросился мальчик с копной кудрявых черных волос, от которого у Гарри перехватило дыхание, и он упал спиной на матрас. Тем временем мальчик забрался на грудь Гарри и склонился над ним.

— Доброе утро, ленивый бездельник! — радостно крикнул мальчик, которому на вид было не больше десяти лет.

— Что за черт, Сири?! — слова и прозвище слетели с губ Гарри рефлекторно, как будто это было обычным явлением, к которому он давно привык. Его разум тут же вспомнил десятки и тысячи пробуждений, когда младший брат безошибочно повторял одно и то же действие.

— Просто хотел пожелать доброго утра моему самому любимому человеку на свете! — крикнул Сириус, подняв руки вверх.

Сириус дернулся, и всем своим весом навалился на одно из правых ребер Гарри. Задыхаясь, Гарри прорычал: — Слезь с меня! Ты слишком тяжелый!

Сириус, казалось, заметил дискомфорт Гарри и слез. Все еще широко улыбаясь, Сириус громко крикнул "Прости!", что прозвучало совсем неискренне.

Гарри с нежностью вздохнул. Сириус неожиданно шлепнул его по бедру и крикнул: — Наперегонки!

Гарри тут же потянулся вперед, чтобы схватить воротник пижамы Сириуса, но мальчик ловко вывернул свое тело и избежал нападения. Хихикая, он выскочил из спальни, где на секунду обернулся и скорчил смешную рожицу.

Гарри спрыгнул с кровати и погнался за мальчиком. Он промчался по длинному коридору мимо фарфоровых ваз, наполненных свежими цветами, и семейных реликвий, выставленных на торцевых столиках из красного дерева, и спустился по лестнице, огибающей большую люстру, инкрустированную сверкающими драгоценными камнями и каскадами кристаллов. Сбежав по лестнице, Гарри оказался в конце грандиозного вестибюля, ярко освещенного газовыми лампами и увешанного богато украшенными портретами предков.

— Ты снова проиграл, Турайс! — поддразнил сзади голос Сириуса. Гарри обернулся и увидел, что Сириус машет ему рукой с нижней ступеньки другой лестницы. Он спустился вниз и вошел в большую кухню. Вдоль всей левой стены висели подвесные шкафы, до отказа заполненные различными продуктами и напитками. Справа были полки, заставленные сверкающей посудой и кухонной утварью. Рядом с полками над зажженной плитой висела сковорода, а парящая деревянная лопатка магически перемешивала содержимое. В дальнем конце кухни находился камин, в котором мягко горел огонь. Гарри знал, что он был сделан для чистой эстетики, учитывая весеннюю погоду.

Гарри посмотрел в центр комнаты, где Сириус подпрыгивал на своем месте в центре длинного обеденного стола.

— Ну же, тормоз — сказал Сириус певучим голосом, отодвигая стул позади себя.

Как только Гарри сел, раздался громкий хлопок, и рядом с ним появился пожилой домовой эльф.

— Доброе утро, Кричер, — тепло поприветствовал Гарри домового эльфа. Его реакция была, пожалуй, несколько более веселой, чем та, к которой привык домовой эльф, поскольку он тут же отвесил глубокий поклон, почти касаясь носом каменного пола.

— Хозяин Турайс слишком добр к старому Кричеру, — пробормотал эльф хриплым голосом. — Хозяин предпочитает свой обычный завтрак?

— Я буду всё, что бы ты ни приготовил, — улыбнулся Гарри. — Спасибо.

— Все, что угодно для доброго хозяина, — Кричер еще раз глубоко поклонился, а затем, как по волшебству, поставил на плиту еще одну кастрюлю со стены.

Вскоре кухня наполнилась теплым, уютным запахом пахты, ванили и чая, а Гарри продолжал внимательно все рассматривать, все еще не веря своим глазам.

— Почему ты смотришь на все так, как будто не жил здесь всю жизнь? — спросил Сириус, сморщив нос и наблюдая, как Гарри проводит подушечкой пальца по фамильному гербу Блэков на полированных серебряных кубках.

Гарри повернулся, чтобы ответить, как вдруг его поразило откровение, с грохотом бахнувшее в его сознании.

Сириус был жив. Сириус был жив!

В сознании перерожденного восемнадцатилетнего Гарри Поттера, который потерял своего крестного отца всего три года назад, с памятью десятилетнего Турайса Блэка, который рос рядом с Сириусом большую часть своей жизни, это знание казалось одновременно самым сокрушительным открытием и одним из самых простых фактов в жизни.

Гарри оцепенело смотрел на Сириуса, долго пытаясь примирить эти две противоположные идеи. Сириус перед ним был молод, невинен и не запятнан шрамами жизни. Именно тогда Гарри почувствовал, как на его плечи лег груз ответственности. Он знал, что должен предотвратить ту ужасную судьбу, которая постигла Сириуса в исходной временной линии, и не допустить, чтобы этот Сириус стал Сириусом из будущего.

Но еще один взгляд на Сириуса напомнил Гарри, что до принятия судьбоносных решений еще много времени. Пока же он будет наслаждаться временем, проведенным с Сириусом, и Гарри с радостью станет Турайсом Блэком, который защитит счастье своего брата и подарит ему — или им обоим — детство, которого они заслуживали.

— Турайс? — спросил Сириус, и Гарри уловил в тоне мальчика нотки страха и беспокойства. — Ты в порядке?

Гарри моргнул. Он вынырнул из своих мыслей и погладил Сириуса по беспорядочной копне волос. Нежным голосом он произнес: — Я просто не очень хорошо спал вчера. Не волнуйся.

Сириус очаровательно нахмурил брови, но, похоже, принял оправдание без вопросов.

Звук спускающихся по лестнице шагов известил Гарри о том, что кто-то собирается к ним присоединиться. Мысленно приготовившись, Гарри наблюдал за тем, как пожилой мужчина спускается с лестницы.

— Доброе утро, мальчики, — тепло поприветствовал Орион. Не глядя на домового эльфа, Орион подошел и нежно поцеловал каждого из своих сыновей в щеку, после чего сел рядом с Гарри.

— Ты сегодня рано, Сириус, — негромко заметил Орион, на что Сириус лишь зубасто ухмыльнулся в ответ.

Тем временем подошел Кричер с парящим подносом, на котором стоял чайный сервиз и сложенная газета.

— Чай и утренняя газета хозяина Ориона, — проворчал он и поставил их на стол перед отцом.

Единственным ответом Ориона было легкое ворчание, после чего он развернул газеты и начал читать.

"23 марта 1969 года", — гласила дата на газете. Мысленно Гарри подсчитал, что до начала Первой магическая войны оставалось еще несколько лет. Однако уже сейчас можно было предположить, что война разгорается, поскольку, Волдеморт привлекает в союзники различных Темных существ. Но слова Гермионы всё ещё громко звучали в его голове.

Делай то, что строго необходимо для победы над Волдемортом, и делай это с клинической точностью.

Так что пока все, что ему было нужно, — это следить за ситуацией и просвещаться относительно текущих событий, тем более что он почти ничего не знал об этой эпохе.

Его слегка трясли за плечи, и Гарри вдруг понял, что Орион зовет его по имени с тревогой в глазах.

— Турайс, — сказал Орион. — Ты слышишь меня, Турайс?

— Д-да, — кивнул Гарри. — Да, отец.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Я... да... Я…

— Турайс сказал, что он плохо спал прошлой ночью, — вклинился Сириус.

— Это правда? — мягко спросил Орион.

— Да, — сказал Гарри, вспоминая кое-что важное о сегодняшнем дне. Используя это как оправдание, он сказал: — Наверное, я был слишком взволнован Балом, чтобы как следует выспаться.

Сегодня был день Бала Малфоев. Это было одно из самых важных светских мероприятий в Волшебной Британии, на которое приглашались только самые влиятельные политики и семьи. Хотя Блэки, которые в настоящее время все еще находились в верхних эшелонах власти, регулярно появлялись на балу, Турайс был приглашен впервые.

Глаза Ориона смягчились, распознав ложь Гарри, но неверно истолковав ее причину.

— Турайс, если ты не хочешь присутствовать, я попрошу твоего дедушку простить тебя. — Воспоминания Турайса подсказали ему, что Орион никогда не спорил с Арктурусом по какому-либо поводу. Увидев сомневающееся выражение лица сына, Орион пообещал: — Я разберусь с твоим дедом...

— Правда? Тогда ты, должно быть, научился этому совсем недавно, — раздался другой голос с лестницы.

Вошел Арктурус с декоративной тростью, зажатой в правой руке. Присев на ближайший стул, он продолжил выражать свое недовольство, устремив суровый взгляд на сына. Не глядя, Арктурус грубо постучал тростью по спине Кричера и скомандовал: — Подавай завтрак и уходи.

— Да, хозяин Блэк, — ответил Кичер, его движения заметно ускорились. В комнате повисла гнетущая тишина. После подачи горячих овсяных лепешек с поджаренным беконом и яичницей домовой эльф исчез. Дразнящий аромат завтрака витал в воздухе и манил Гарри немедленно его съесть, но под пристальным взглядом Арктуруса он не смел пошевелиться.

— Турайс... — Гарри инстинктивно выпрямился, — ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы присутствовать на Балу Малфоев сегодня?

— Да, дедушка.

— Хорошо, — отрывисто ответил Арктурус. Повернувшись к сыну, он выругался: — Я уже много раз говорил тебе, что Турайс должен присутствовать на своем первом балу. Его отсутствие вызовет только злобные слухи.

Орион слабо кивнул в ответ.

— Ты уверен, что понимаешь всю важность этого? — прикрикнул Арктурус. — Турайс — гордость семьи, и ему нечего скрывать. Абраксас Малфой в последнее время делает успехи в Министерстве, и я не позволю, чтобы он продолжал захватывать власть. Мне необходимо, чтобы остальные увидели в будущем лорде Блэке сильного, достойного лидера, особенно в такие тревожные времена, когда правительство слабо, и за власть борются даже периферийные повстанческие группы. Увы, мы бы не оказались в этой ситуации, если бы ты был более компетентным. Поэтому я, по крайней мере, ожидаю, что у тебя хватит ума не препятствовать будущему твоего сына.

В комнате воцарилось ледяное молчание, которое не могло растопить потрескивание огня в камине. Гарри был потрясен тем, как бессердечно Арктурус унизил Ориона перед его сыновьями, и Гарри понял, что должен высказаться. Но как раз в тот момент, когда он собирался это сделать, он почувствовал на своем бедре руку, которая больно схватила его, предупреждая, чтобы он не вмешивался.

Гарри повернулся и увидел, что глаза Ориона устремлены на противоположную стену. С другой рукой крепко сжатой в кулак под столом, Орион ответил обманчиво спокойным голосом: — Я понимаю, отец...

— Мне не нужно твое понимание, — пренебрежительно сказал Арктурус. — Что мне необходимо, так это твое сотрудничество. Без Турайса наше влияние будет медленно сходить на нет, пока мы не будем вынуждены вступить в союз с Малфоями, светлыми семьями или этой... этой веселой бандой хулиганов, называемых Рыцарями Вальпургии. И мне не нужно напоминать тебе, что я не нахожу ни один из вариантов приемлемым. Мы должны использовать эту последнюю возможность, и мы не можем позволить нашей власти ослабнуть еще сильнее.

— Ты слышишь это, Орион? — спросила Вальбурга, присоединившись к семейной дискуссии, садясь за столом напротив мужа и детей. Окинув свекра оценивающим взглядом, она сказала: — Вот почему я всегда говорила, что ты должен учиться у своего отца. Будучи главой этой прославленной семьи на протяжении стольких лет, лорд Блэк всегда знает, как разумно поступить и что требуется для поддержания престижа семьи.

Арктурус лишь холодно улыбнулся ей в ответ, но Вальбурга не выглядела обеспокоенной этим. Орион внезапно встал и направился к двери. В этот момент Гарри заметил маленького мальчика, который цеплялся за последнюю балясину лестницы, настороженно оглядывая комнату.

Орион опустился на колени перед мальчиком, который тут же прижался к отцу.

— Здравствуй, Регулус, — мягко сказал Орион. — Доброе утро.

— Доброе утро, — прошептал Регулус в ответ, не отрывая своих больших глаз от Арктуруса и Вальбурги.

— Хочешь позавтракать? — спросил Орион.

— Что у нас сегодня?

— Овсяные лепешки, жареный бекон и яйца.

Регулус задумался на короткое мгновение, а потом сказал: — Я люблю бекон.

— Конечно, — улыбнулся Орион, и Регулус позволил увести себя в кухню.

Когда он вернулся за стол, то обнаружил, что его тарелка с едой стоит перед Вальбургой. Мать, не произнося ни слова, призвала тарелку мужа, когда поняла, что Кричер не приготовил для нее порцию.

— Где мой бекон, отец? — невинно спросил Регулус. Орион посмотрел на Вальбургу с явным разочарованием, но женщина просто продолжала есть, не обращая на них никакого внимания.

— Я попрошу Кричера приготовить тебе немного позже, — утешил Орион. — Ты не против?

— Но я хочу сейчас, — надулся Регулус, с тоской глядя на тарелку Гарри.

— Рег, я могу с тобой поделиться, — с готовностью предложил Гарри.

— Турайс, — сказал Орион. — Ты должен поесть.

— Все в порядке, — сказал Гарри. Он подвинулся и поманил Регулуса к себе. Похлопав по стулу, он сказал: — Садись со мной, Рег, мы можем поесть вместе.

Регулус запрыгнул на стул и с готовностью согласился. Когда его младший брат начал уплетать вкусный кусок бекона, Гарри почувствовал на себе молчаливый взгляд матери.

— Я не для того тебя растила, чтобы ты был таким, — сказала она.

Потягивая чай из своей чашки, Арктурус задал вопрос, приподняв бровь: — Ты вообще их воспитывала?

Вальбурга бросила взгляд на Арктуруса. Ее лицо быстро превратилось в тошнотворно-сладкую улыбку, после чего она вернулась к своей тарелке. Она вдруг с громким стуком опустила вилку на стол и закричала: — Эта еда едва съедобна! Кричер, убери этот мусор! — Когда домовой эльф не появился, она воскликнула: — Я отрублю тебе голову сегодня же, если ты не появишься прямо сейчас!

— Он не появится, поскольку я сказал ему оставить нас, — прокомментировал Арктурус, продолжая пить свой чай, не обращая внимания на возмущение женщины.

— Как пожелаете, — пробурчала Вальбурга, уходя из кухни.

Арктурус смотрел ей вслед с довольной ухмылкой на лице. Затем он встал и объявил: — Сегодня утром у меня встреча с лордом Фоули. Увидимся на балу.

— Конечно, отец, — сказал Орион, вставая и наблюдая, как Арктурус уходит.

Внезапно в комнате стало светлее, словно гроза прошла и показалось сияющее солнце.

— Я попрошу Кричера приготовить нам что-нибудь новое, — устало вздохнул Орион, глядя на остывшие, нетронутые тарелки с едой. — Как насчет жареных тостов?

— Жареные тосты! Жареные тосты! — Сириус и Регулус возбужденно скандировали, и на лице Ориона снова появилась улыбка.

По команде отца Кричер появился на кухне и звуки готовящейся пищи снова наполнили комнату.

— Почему ты не дал мне поговорить с дедушкой? — спросил Гарри у Ориона, когда его братья оказались вне пределов слышимости.

Орион выглядел удивленным этим вопросом.

— Так ты пытался защитить меня.

— Конечно! — возразил Гарри. — Дедушка был... ужасно груб с тобой, и я...

— Ты должен сидеть тихо и ничего не делать, Турайс, — спокойно ответил Орион. — Особенно когда от того, что ты выскажешься, ничего не изменится.

— Но это не значит, что мы должны просто смириться со всем, что происходит, даже не пытаясь бороться!

Орион долго молчал, а потом внезапно повернулся к Гарри с прищуренными, подозрительными глазами.

— Что на тебя сегодня нашло, Турайс? Ты не похож сам на себя.

Гарри отвел взгляд и притворился усталым.

— Возможно, это из-за недостатка сна.

— Если это так, то я предлагаю тебе быстро закончить завтрак и отдохнуть перед тем, как мы отправимся на бал.

Гарри почувствовал на себе затяжной взгляд Ориона, но, к счастью, остаток трапезы прошел без происшествий.

*Примечание автора*

Поскольку волшебного эквивалента британской системы пэрства не существует, автор решила создать немного расширенную версию, основанную на магловской.

В отличие от магловской версии, титул пэра исторически не привязан к территориальным обозначениям, а, напротив, связан с наличием наследственного "семейного места" в Визенгамоте. Поэтому титул "лорд XXX" основывается исключительно на фамилии семьи (а иногда и на имени), например, "лорд Блэк" или "лорд Гектор Фоули". К лорду Малфою никогда не будут обращаться "лорд Уилтшир", потому что его поместье находится в Уилтшире. К жене обладателя титула будут обращаться "леди <фамилия мужа>". Таким образом, Мелания, жена Арктуруса, носит титул "леди Блэк".

Еще одно отступление от магловской системы — существует только один ранг дворянства. В результате, для старшего сына лорда не существует титула вежливости или вспомогательного титула. Поэтому автор создала совершенно отдельный титул "господин <фамилия>" для Наследника — того, кто унаследует титул лорда после смерти лорда. Сын Арктуруса, Орион, является законным наследником фамильной резиденции Блэков. Следовательно, его титул — "господин Блэк". Жена Наследника будет носить титул "госпожа <фамилия мужа>". Таким образом, Вальбурга имеет титул "госпожа Блэк".

Старший сын лорда, кроме его Наследника, будет иметь титул "мистер <фамилия>", а старшая дочь — титул "мисс <фамилия>". Лукреция имеет титул "мисс Блэк", а гипотетический младший брат Ориона будет называться "мистер Блэк". Если у Ориона есть третий брат или сестра, к ним будут обращаться "мистер <имя> <фамилия>" и "мисс <имя> <фамилия>".

Старший внук лорда будет иметь титул "господин <первое имя> <фамилия>", чтобы отличить свой титул от титула отца. Поэтому Турайс, старший сын Ориона, имеет титул "господин Турайс Блэк". К его гипотетической жене будут обращаться в формате "госпожа <имя> <фамилия мужа>". Все остальные члены семьи будут иметь титул "мистер <имя> <фамилия>" или "мисс <имя> <фамилия>" без различия старшинства. Таким образом, Сириус и Регулус — "мистер Сириус Блэк" и "мистер Регулус Блэк".

Письмо для "господина Блэка" всегда будет относиться к Ориону, а не к Турайсу или Арктурусу. Письмо для "мистера Блэка" всегда будет предназначаться гипотетическому второму брату Ориона, а не Сириусу или Регулусу.

Однако, ввиду непрактичности постоянного обращения к каждому по его титулу в разговоре, принято считать, что случайные знакомые сначала будут приветствовать друг друга полными титулами, а затем вернутся к именам или "мистер/мисс <фамилия>", если не указано иное. Близкие друзья могут по взаимному согласию отказаться от формальных титулов, в зависимости от степени знакомства и обстановки разговора. Если обратившийся настаивает на использовании своих формальных титулов, это будет расценено как: 1) намеренную попытку оградиться или 2) признак претенциозности. Однако адресант может, наоборот, проигнорировать предупреждение и рискнуть навлечь на себя гнев адресанта.

Конечно, все это имеет значение только для определенной части волшебного общества, которая высоко ценит эту формальность — которую они считают традицией чистокровных. В этих семьях часто обращаются друг к другу с титулами и считают безупречное их использование показателем правильного воспитания. Поэтому Турайс, будучи сыном семьи Блэк, окружен теми, кто хорошо разбирается в подобных обращениях.

С другой стороны находятся те, кто рассматривают титул лорда только как деловой титул. Они считают, что титулы должны использоваться только в Визенгамоте и игнорироваться за его пределами. Поэтому они редко используют свои титулы на публике и никогда не обращаются к своим сыновьям "господин". Примером тому служит семья Поттеров.

Существует также третья группа людей, которые хорошо знакомы с этим обращением в силу необходимости или неоднозначно относятся к его использованию. Примером первых могут служить чиновники Министерства или избранные представители в Визенгамоте. Примером второго могут быть владельцы магазинов, которые решают, использовать ли формальные титулы, в зависимости от того, что они знают о склонностях своих клиентов.

Наконец, во всем этом есть одна тонкость, касающаяся домовых эльфов и того, как они обращаются к своим хозяевам. Обращаясь к главе семейства, обычно лорду семьи, они будут называть его "хозяин <фамилия>". Ко всем остальным членам семьи обращаются "хозяин <имя>", например, "хозяин Орион" или "хозяин Турайс", или просто "хозяин".

________________________________________

Глава 7

Бал Малфоев

________________________________________

29 января 1967 года (воскресенье)

НИМБУС ВСТУПАЕТ В ГОНКУА. Карниерус, корреспондент по квиддичу

Как будут конкурировать Чистомет и Комета?

Революционный Нимбус 1000, способный разворачиваться в воздухе на 360 градусов, должен всколыхнуть поле для квиддича. Несмотря на то, что сегодня — официальная дата выпуска метлы, она уже получила рекордное количество предзаказов за последний месяц после Европейского съезда гонщиков на метлах в Мюнхене, Германия, в декабре прошлого года. На прошлой неделе официальный представитель компании уже выступил с заявлением, в котором говорится, что накопилось большое количество заказов и что до марта метлы не будут доступны для покупки в магазине. Однако желающие все еще могут сделать предварительный заказ совиной почтой...

Не успел Гарри освоиться с новой личностью, как вскоре обнаружил, что у него безупречная прическа и он одет в черную мантию элегантного покроя с зелеными линиями по подолу, подчеркивающими его глаза. Затем Орион и Вальбурга быстро провели его в гостиную. В центре комнаты стояла вешалка с ярлыком, на котором красовалась надпись: "Портключ, отправление через одну минуту с Гриммо 12 в Малфой Мэнор". Когда Портключ засветился, ему дали указание ухватиться за вешалку, чтобы вся семья переместилась Портключом.

Гарри закружился и замахал руками, пытаясь устоять на ногах. Орион схватил его за мантию, чтобы поддержать, а Вальбурга нахмурилась на его неподобающие манеры. Он смущенно поднял голову. К счастью, от гнева матери его спас подошедший Люциус Малфой.

Гарри никогда не представлял, как выглядел Люциус в детстве, но вот он, пятнадцатилетний мальчик, идет к нему. У него были прямые длинные светлые волосы, отросшие до плеч, и безупречная, но бесстрастная улыбка — идеальный пример ухоженного наследника чистокровной семьи.

— Господин и Госпожа Блэк, — Люциус официально поприветствовал Ориона и Вальбургу вежливым кивком, после чего повернулся к самому молодому члену семейства. — Господин Турайс Блэк.

Люциус задержал взгляд на лице Гарри, молча оценивая его, и отвернулся как раз в тот момент, когда это уже стало очевидно неуместным. Люциус махнул рукой в сторону входа и жестом пригласил их следовать за ним.

— Добро пожаловать в Малфой Мэнор. Прошу извинить моего отца, он сейчас встречает лорда Блэка.

— Спасибо, Господин Малфой. Как вам в Хогвартсе? — спросил Орион, начиная вежливую беседу с Люциусом.

Не заинтересованный в диалоге, Гарри позволил своим глазам блуждать по великолепным залам, изысканно украшенным различными предметами. Произведения искусства, сочетание мраморных скульптур и картин греческих богов, выстроились вдоль коридора, покрытого серым ковром. На каждой мраморной колонне красовались узлы бледно-белых цветов: лилий, магнолий и скабиоз, а с арок над ними изящно струились глицинии.

Пока он любовался со вкусом подобранными украшениями, роскошно выложенными на большинстве поверхностей, он прошел мимо пары открытых французских дверей, которые вели на обширный балкон. Там произошло быстрое движение теней, которое заинтересовало Гарри. Оглянувшись на родителей, он отделился от группы и вышел на прохладный ночной воздух.

Гарри окинул взглядом обширную территорию поместья, наслаждаясь серебристым лунным светом под безоблачным небом. Легкий ветерок ласкал его щеку, донося слабый аромат белых роз и лилий из знаменитого Розового сада, а также звук тихого разговора. Пойдя на шум, Гарри наткнулся на мальчика, прижатого к стене другим, гораздо более старшим подростком, наставившим на свою жертву палочку.

— Как ты сюда попал, паразит? — сказал парень со злобной ухмылкой на лице. — Судя по твоим лохмотьям, тебе здесь явно не место.

— Что вы делаете? — закричал Гарри, подбегая к ним. — Немедленно отпустите его!

Хулиган взглянул на Гарри, потом еще раз посмотрел на его мантию, и решил, что Гарри достоин его внимания. Не отпуская сопротивляющегося мальчика, он спросил: — Кто ты такой?

— Тебя это не касается, — огрызнулся Гарри. — Я сказал. Отпусти. Его.

Хулиган усмехнулся: — Ну и зачем мне это делать...

До этого Гарри лишь однажды успешно применял беспалочковую магию, поэтому он попытался сфокусировать свою магию и использовать Освобождающее заклинание. Он почувствовал теплый поток силы, исходящий из ядра и медленно вливающийся в руку. Однако очередное разочарованное ворчание младшего мальчика отвлекло Гарри.

Стремясь освободить мальчика, Гарри поспешно нанес сильный удар кулаком в лицо хулигана. Удивленно вскрикнув, парень прикрыл правый глаз и издал болезненный вскрик. Его палочка упала на каменный пол, после чего раздался громкий стук. Одновременно с этим Связывающее заклинание на мальчике ослабло, и он рухнул на колени.

Гарри поднял мальчика на ноги и указал на лестницу.

— Беги! — крикнул он. Мальчик тут же бросился бежать, и они, спотыкаясь, спустились по ступенькам на дорожку из камня, окаймлявшую сад. Под прикрытием относительной темноты они бежали так быстро, как только могли, и не останавливались, пока не убедились, что никто их больше не преследует.

Задыхаясь, Гарри привалился к покрытой виноградом стене. Его недавно спасенный спутник, худой беловолосый мальчик в тонкой пижаме, наклонился и жадно глотал воздух. Когда они, наконец, обрели дар речи, мальчик искренне прошептал: — Спасибо... за... за то, что спас меня.

— Без проблем, — голос Гарри прозвучал с высоким хрипом из-за нехватки воздуха. — Как... как... тебя... зовут?

— Алекс, — выдохнул мальчик. — А... а тебя?

— Гарри... — Гарри заговорил прежде, чем вспомнил, что у него теперь другая личность. — Я... то есть, Турайс. Приятно познакомиться, Алекс.

Гарри поспешно протянул руку, надеясь, что собеседник не заметил его промашку. Алекс долго, нерешительно смотрел на руку, но вскоре пожать ее.

— Итак... что там произошло?

Глаза Алекса нервно забегали по сторонам, и он прошептал: — Я... я видел приглашение отца на бал, но я знал, что он никогда не посетит его... поэтому я украл приглашение и дверной звонок, который прилагался к нему. Сегодня дверной звонок вдруг засветился и... следующее, что я понял, — это то, что я здесь. Затем другой мальчик заметил меня и прижал к стене, а потом... а потом пришел ты...

Значит, мальчик, скорее всего, улизнул из дома без разрешения, что Гарри вполне понимал.

— Я больше не хочу быть здесь... — прошептал Алекс, явно потрясенный встречей, со страхом в глазах глядя на возвышающееся над ними поместье. — Есть ли другой способ вернуть меня домой, не предупредив... их?

— Ну, где ты живешь? Мы можем попытаться отправить тебя камином. — предложил Гарри, но при виде замешательства мальчика, он засомневался: — Ты... ты даже не знаешь своего адреса?

Щеки Алекс покраснели от смущения, и он кивнул в знак подтверждения.

— Как ты можешь не знать, где живешь? — недоверчиво спросил Гарри.

— Ну, это ты не знаешь своего собственного имени, — пробормотал мальчик. Затем на его лице появилось выражение ужаса, когда он понял, что произнес свои мысли вслух. Алекс тут же взглянул на лицо Гарри в поисках признаков гнева и быстро извинился: — Я... я не должен был этого говорить. Прости.

— Нет, ты прав. Я совершил глупую ошибку, — пробормотал Гарри, и прочистил горло. — Ну... если ты не знаешь своего адреса, нет смысла пытаться аппарировать или использовать камин. — Гарри вдруг пришла в голову мысль, и он выдохнул: — Портключ. У тебя все еще есть Портключ, с которым ты прибыл?

— Портключ? — спросила Алекс с пустым выражением лица. Казалось, он не знал этого термина.

— Портключ! — в отчаянии повторил Гарри, как будто это могло помочь мальчику понять это слово. Затем он попытался объяснить: — Вещь, которая перенесла тебя сюда из твоего дома... Дверной звонок! Ты упомянул, что появился здесь после того, как дотронулся до светящегося дверного звонка, верно?

— Да.

— Тогда дверной звонок — это все, что нам нужно! — взволнованно ответил Гарри. — Все портключи для этого бала заранее настроены на время прибытия и отбытия. Пока ты будешь держать его, тебя отправят обратно домой, когда его активируют сегодня вечером! Итак, он у тебя, верно?

Алекс кивнул и потянулся в левый карман штанов. На его лице появилась вспышка паники, и он начал выворачивать все карманы.

— Кажется, я потерял его где-то там, — ахнул Алекс.

Глядя на испуганного мальчика, Гарри утешительно улыбнулся и мягко сказал: — Тогда нам просто нужно найти его. Не волнуйся.

Несмотря на панику в глазах Алекса, Гарри уловил слабый проблеск надежды и благодарности. Осторожно ступая, они поднялись по лестнице, ведущей на балкон, где они совсем недавно встретились. Заглянув за угол, Гарри огляделся и увидел пустой балкон.

Казалось, что здесь никого не было, но внимание Гарри привлекла вспышка золотого света вдалеке.

— Вон там, — прошептал Гарри. Он похлопал Алекса по плечу и указал на крошечный золотой предмет в форме колокольчика, который лежал в темном углу. Когда мальчик взволнованно задышал, в сознание Гарри закралось сомнение.

Что-то было не так.

Однако Алекс начал бежать к нему до того, как Гарри успел высказать свое беспокойство.

— Инкарцеро! — крикнул голос неподалеку, и полоса света поразила Алекса на середине пути. Толстая веревка плотно обмоталась вокруг парня, и он с удивленным вскриком упал вперед.

— Молодец, Нотт, — засмеялась девушка, выходя из-за колонны. Затем в поле зрения появились еще два подростка — примерно шестнадцати лет — они обступили беспомощную, связанную жертву, словно акулы. Парень присел перед Алексом, и при слабом свете, проникавшем из коридора позади них, Гарри смог разглядеть большой красный синяк вокруг его правого глаза. Гарри понял, что это был тот самый парень, который издевался над Алексом раньше.

Гарри выругался себе под нос из-за поспешности Алекса и отступил еще дальше в тень. Сражаться без палочки с тремя шестнадцатилетними подростками и потенциальными обладателями Темной магии было неразумно.

— Так, где же твой друг, мальчишка?! — прорычал Нотт, но Алекс лишь с ненавистью посмотрел на парня. — Говори сейчас или пострадаешь!

Когда Алекс отказался отвечать, парень ударил его ногой в живот, и тот зашипел от боли. Гарри поморщился, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы спасти ситуацию.

— Оу... он выглядит таким милым, когда злится, — промурлыкала девочка, поглаживая щеку мальчика своей палочкой. Алекс зарычал и попытался укусить кончик ее палочки. На лице девочки появилось выражение полного отвращения, и она вытерла свою палочку о мантию Алекса. Она вскрикнула: — Слюна этого беса попала на мою палочку! Кто-нибудь, принесите мне очищающее зелье!

— О, заткнись, Трэверс. Ты приманишь сюда всех авроров, — огрызнулся другой парень, прислонившийся к стене. — И Нотт, Чары Немоты.

— Я еще не выучил их! — прорычал Нотт, его лицо покраснело. — Ты можешь сделать это самостоятельно, Яксли!

— Имбецил, — страдальческим тоном пробормотал Яксли, указывая на Алекса. — Силенцио.

Довольный своей работой, Яксли ухмыльнулся, проходя мимо Нотта, и вернулся на свое место, прислонившись к стене. Насмешливо наклонив голову к обиженному Нотту, он сказал: — Твоя очередь.

Нотт с раздражением повернулся и снова направил свою палочку на жертву. Как раз в тот момент, когда Нотт произносил заклинание, Гарри выскочил из своего укрытия.

— Серпенсортиа! — угх!

Гарри врезался в Нотта. Мальчики упали на землю, и воздух наполнился растерянными криками. Позади них в воздухе возникла большая зеленая садовая змея и заползла всем телом на связанную фигуру. Глаза Алекса расширились от страха, он безуспешно пытался сдвинуться с места. В хаосе Гарри схватил палочку Нотта.

Быстро прицелившись в шокированных Яксли и Трэверс, он крикнул: — Ступефай! Ступефай!

Оба подростка без борьбы рухнули на землю, а Гарри быстро повернулся лицом к Нотту, который уставился на кончик палочки у своей груди и тяжело дышал. Взмахом палочки Гарри снял заклятия, наложенные на Алекса, который тихо хныкал, поскольку змея все еще обвивалась вокруг его плеч.

— Снимите ее с меня, пожалуйста, — умолял Алекс с закрытыми глазами. — Турайс, пожалуйста...

'Слишком шумно. Нужно... спрятаться', — услышал Гарри шипение змеи, которая пыталась сползти с тела Алекса.

— Эй, Алекс, просто не двигайся, хорошо, — успокаивающе сказал Гарри, продолжая направлять свою палочку на Нотта. — Ты ведь доверяешь мне, верно?

Алекс мужественно кивнул, и Гарри попытался использовать парселтанг.

— Привет... Я Турайс-с... Пожалуйс-ста... не кус-сай моего друга. Он... боится з...змей.

Змея удивленно повернулась к Гарри.

— Говорящ-щий че…ловек?

— Да... Я говорю, — шипел Гарри и протягивал руку. — Ты можешь забраться на меня, и я перенес-су тебя... куда-нибудь в теплое мес-сто.

— Ко...конечно, говорящий человек, — кивнула змея, переползая на его руку.

Гарри услышал звук быстро приближающихся шагов. Он призвал дверной звонок и вложил его в дрожащие руки Алекса.

— Возьми это и уходи, — проинструктировал Гарри парня.

— А как же ты? — спросил Алекс, бросив обеспокоенный взгляд на открытый дверной проем, откуда доносился шум.

— Со мной все будет в порядке, — твердо сказал Гарри.

Алекс посмотрела на Гарри, и, наконец, прошептал: — Спасибо.

Гарри быстро похлопал Алекса по плечу и ободряюще улыбнулся: — А теперь иди.

Как только Алекс снова исчез на лестнице, на балконе появилась большая группа взрослых, которые в полном шоке наблюдали за происходящим. Женщина тут же опустилась на колени перед потерявшими сознание подростками и сообщила: — Мистер Корбан Яксли и мисс Вайлет Трэверс оглушены.

— Приведите их в чувства, сейчас же, — сказал другой голос, когда пожилой мужчина отделился от группы и подошел к Нотту.

— Брутус! Ты... — мужчина бросил взгляд на палочку в руке Гарри и прорычал: — Почему у него твоя палочка? Отдай ее, негодяй.

— Следите за словами, лорд Нотт, — ледяным голосом произнес сзади Арктурус, проходя мимо толпы. Орион и Вальбурга следовали за ним. — Ты только что назвал моего внука негодяем.

— Вашего внука, лорд Блэк? — спросил лорд Нотт. Он еще раз внимательно посмотрел на Гарри. — Ты... ты...

Однако он не успел ответить, как появился мужчина средних лет с белыми волосами и голубыми глазами. Взгляд этого человека сразу же опустился на змею на шее Гарри, а затем устремился на самого Гарри.

— Кто-нибудь может объяснить мне, что здесь произошло? — его голос был спокоен, но Гарри легко уловил в нем нотки ярости. — Что произошло, господин Нотт.

— Он... он... напал на нас, лорд Малфой, — обвинил Нотт. — И... он... он... также пытался натравить на меня свою змею.

— Господин Турайс Блэк — десятилетний ребенок без магического образования, — резко выдал Абраксас Малфой. — Правильно ли я понимаю, что, согласно вашим словам, он победил трех шестнадцатилетних подростков без палочки, обезоружив вас и оглушив двух других? А также в какой-то момент он призвал себе на помощь змею.

— Я... Я... — Нотт заикался, над его бровями выступили бисеринки пота. Хватаясь за соломинку, он указал на змею и начал плести еще более неправдоподобную историю: — Он... он говорил со змеей, лорд Малфой. Он... он говорил с ней и... и направил ее... э-э... напасть на нас, да. Это... это... вот почему мы были застигнуты врасплох.

Лорд Нотт подал знак своему сыну, чтобы тот прекратил бредить. Он тут же резко произнес: — Я прошу прощения за поведение моего сына, лорд Малфой. Брутус, немедленно извинись!

Нотт уставился на Гарри, от унижения его лицо стало таким же красным, как и волосы. Под суровым взглядом отца он отвесил глубокий поклон и пробормотал сквозь стиснутые зубы: — Простите, лорд Малфой. Пожалуйста, простите мое неприемлемое поведение. Я подумаю о своих проступках.

Однако глаза лорда Малфоя внимательно изучали Гарри в течение всего времени вынужденного извинения.

Печальная правда заключалась в том, что все знали, что Нотт не стал бы нападать на своих друзей. Более того, похоже, все считали Нотта таким же ярким, как перуанский порошок мгновенной тьмы, и таким же способным, как флоббер-червя. Поэтому, несмотря на то, что никто не обвинял Гарри в случившемся, все знали — как бы невероятно это ни звучало — что именно он обезоружил Нотта и оглушил Трэверса и Яксли.

Когда мальчик закончил, Абраксас вернул свое внимание к лорду Нотту и прорычал: — Лорд Нотт, будет разумно, если вы объясните своему сыну полный идиотизм его действий и почему он вообще решил, что это хорошая идея — творить магию на мероприятии, где собрались чиновники Министерства.

Лорд Нотт пробормотал очередное извинение, в то время как змея приблизила свою голову к уху Гарри. Группа зрителей вздрогнула, увидев, как змея целенаправленно и без злого умысла скользнула прямо к лицу Гарри.

— Могу я с-спрятаться в твоей мантии...? Здесь... немного прохладно.

— Конечно, — прошипел Гарри в ответ, когда змея начала сворачиваться в клубок внутри верхней мантии. При виде неожиданного зрелища взрослые начали шептаться между собой. Даже Абраксас Малфой, который сохранял невозмутимый вид на протяжении всего этого дебоша, затаил дыхание от способностей Гарри к парселтангу.

Нотт, с другой стороны, закричал: — Вот видишь! Я же говорил тебе, что он разговаривает со змеей.

— Заткнись, мальчишка! — Лорд Нотт сразу же сделал ему выговор.

— Но...

— Ты уже достаточно наговорил сегодня!

— Ты в беде, человек? - Шипела ему в ухо змея.

— Я не знаю. — Гарри шипел в ответ, наблюдая за своей семьей, застывшей на своих местах. Хотя они сохраняли спокойный вид, Гарри знал по выражению их глаз, что они потрясены до глубины души, а его мать — в ярости. — Возможно.

Когда Гарри вели в дом, он заметил голову, выглядывающую из-за живой изгороди. Он ободряюще улыбнулся мальчику и помахал ему рукой, надеясь, что тот благополучно вернется домой.

* * *

Новость о способности Гарри к парселтангу распространилась во время бала как лесной пожар и стала единственной темой для разговоров на весь вечер. Лорд Малфой был недоволен тем, что на его собственном балу его превзошел десятилетний ребенок, особенно наследник Блэков.

Когда свита семьи вернулась на Гриммо 12, Гарри сразу же потащили на кухню для допроса.

— Ты можешь объяснить свои действия? — В голосе Ориона звучало разочарование, и сердце Гарри сжалось.

— Клянусь, я не подстрекал Нотта ни к чему, отец, — с досадой сказал Гарри. Оглядев всех взрослых в комнате, он объяснил: — Я не говорил об этом раньше, потому что не хотел доставлять неприятности другому человеку, но был мальчик по имени Алекс, над которым Нотт издевался. Я вмешался, чтобы спасти его...

— Кто такой этот Алекс? — перебил Арктурус.

— Я не знаю. Мы встретились впервые.

— И с какой стати ты помогаешь тому, кого не знаешь? — спросила Вальбурга.

— О, тише, и позволь мне задавать вопросы, которые действительно имеют значение, ладно? — раздраженно огрызнулся Арктурус. — Разве ты не спросил его фамилию?

— Тогда мне и в голову не пришло, что это имеет значение.

— Пусть так. Как ты его спас? Украв палочку Нотта?

— Нет, — ответил Гарри. — Он прижал Алекса заклинанием, а я... ну... я ударил его по лицу.

Орион удивленно кашлянул, а Вальбурга презрительно прошипела: — Какой грубый, магловский способ!

Не обращая внимания на невестку, Арктурус спросил: — И ты украл его палочку?

— Нет, — сказал Гарри. — Но, оглядываясь назад, мне стоило это сделать. Мы просто убежали.

Вальбурга зарычала: — Мы, Блэки, не убегаем от своих врагов...

— Может, заткнешься? — прогремел Арктурус. — Тогда как у тебя оказалась его палочка?

— Мы убежали, и Алекс рассказал, что прибыл на бал с помощью портключа, а его отец не знал об этом. Он хотел вернуться домой, не предупредив хозяина, поэтому я сказал ему, что тот же самый портключ доставит его домой через несколько часов. Однако потом мы обнаружили, что он потерял портключ по дороге. Поэтому мы вернулись на то же место, — сказал Гарри. — Когда мы пришли, Алекс попал в засаду, устроенную Ноттом и его друзьями, а меня никто не заметил. А потом, когда Нотт собирался наложить на него проклятие, мне пришлось покинуть свое укрытие.

— Я врезался в него, и его палочка выпала у него из рук, но к этому моменту он уже наколдовал змею. Тогда я схватил его палочку и оглушил Трэверс и Яксли. Затем я освободил Алекса и велел ему убегать, как раз перед тем, как вы все прибыли на место происшествия, — заключил Гарри.

— Откуда ты знаешь Оглушающее заклинание? — спросил Орион. — Или любое другое заклинание, если на то пошло.

— Неважно, как Турайс сделал это, и сделал ли это Турайс, — сказал Арктурус. — Факт остается фактом: Турайс стоял на месте происшествия с палочкой Нотта в руке, а Яксли и Треверс были найдены без сознания. Все считают, что это сделал Турайс, и это хорошая новость для нас.

— Почему? — спросила Вальбурга, заинтригованно.

— Потому что теперь все знают, что Турайс, десятилетний ребенок, который никогда не переступал порог Хогвартса, сумел выиграть бой без палочки против трех шестнадцатилетних, — объяснил Арктурус с довольной улыбкой на лице. — Стыд, который, должно быть, сейчас испытывают лорд Нотт и лорд Яксли... И да, твоя способность к парселтангу...

— Я хотела обсудить это с тех пор, как мы вернулись, — с нетерпением произнесла Вальбурга. — Мы никак не связаны с Салазаром Слизерином. Как мой сын может обладать этой редкой, желанной способностью?

— На этот вопрос мы, возможно, никогда не сможем ответить, — сказал Арктурус, глядя прямо на Гарри. — Однако, меня больше интересует, когда Турайс обнаружил свои способности...

— Я только что открыл их? — Гарри притворился невинным, хотя знал, что это, вероятно, бесполезная затея.

— Как ты смеешь лгать мне? Как ты смеешь скрывать от меня эту информацию?! — прорычала Вальбурга и ударила кулаком по столу. — Я твоя мать.

— Вальбурга, контролируй себя! — предупреждающе сказал Арктурус. Переключив свое внимание на Гарри, он продолжил: — Прекрати это представление. Ты никак не мог скрыть этот талант, не делая этого намеренно. И мне кажется, я знаю, что ты пытался сделать, Турайс. Ты раскрыл свои способности публично, потому что хотел убедиться, что все, включая нас, не смогут отвергнуть твои способности. То, что ты хочешь получить рычаг влияния, это ясно. Но для чего? Вот в чем главный вопрос.

В голосе мужчины чувствовалось раздражение, но Гарри также заметил скрытый смех и одобрение в его глазах.

Честно говоря, Гарри ничего не планировал. Но если все будут считать, что у него есть какая-то цель, он мог бы воспользоваться возможностью заставить Вальбургу стать более хорошей матерью.

— Да, мне нужны были рычаги давления, — твердо ответил Гарри. — Но все, чего я хотел, это рычаг на мою мать, чтобы я мог выдвигать требования, от которых она не сможет отказаться.

Заставив себя посмотреть в глаза разъяренной Вальбурге, Гарри искривил губы в озорной ухмылке и продолжил: — О... Вы только представьте себе лица своих друзей, если они когда-нибудь узнают, что вам удалось отнять у змееуста наследника? Мне бы не пришлось беспокоиться, ведь любая семья примет меня просто из-за моего дара.

— Как ты смеешь, наглое отродье?! — прорычала Вальбурга.

— Я рад, что наконец-то могу высказать свои претензии по поводу вашего плохого обращения со мной и моими братьями, — горячо сказал Гарри. — Что я могу убедиться, что ваши жестокие, садистские наклонности могут быть сдержаны. И что я могу избавить нас от ваших ядовитых слов и идей...

— Ты нечестивое дитя! Круцио! — закричала Вальбурга, выхватывая свою палочку. Гарри увидел на ее лице отблеск адской ярости, но прежде чем он успел отреагировать, Непростительное врезалось в него, и он почувствовал, как тысяча раскаленных ножей вонзается в каждый дюйм его кожи и ввинчивается в его тело.

Из горла Гарри вырвался леденящий кровь крик. Но не успел он опомниться, как все было кончено.

Сквозь затуманенный, оцепеневший от боли разум Гарри чувствовал, как над его телом нависает отец. Вдалеке он увидел Арктуруса с палочкой, направленной на его мать, которая была связана и молча сидела на стуле.

Жестокая демонстрация Вальбурги потрясла Гарри до глубины души. Он никогда не думал, что его мать будет пытать собственного ребенка Круциатусом. И если она была способна так поступить с Гарри, то Сириус и Регулус никогда не будут в безопасности, особенно когда он уедет в Хогвартс.

Эта мысль подстегнула в Гарри чувство безотлагательности. Морщась от боли в теле и не обращая внимания на беспокойство отца, Гарри, спотыкаясь, поднялся на ноги и положил обе руки на стол. Он выпрямился и посмотрел прямо в глаза матери. Затем он заговорил так спокойно, как только могли его дрожащие губы: — Я сделал это... Я сделал это, потому что теперь я могу потребовать, чтобы вы больше никогда не появлялись в этом доме.

С этими словами последние силы Гарри иссякли, и он рухнул на пол, потеряв сознание.

* * *

Гарри проснулся и медленно, дюйм за дюймом, открыл глаза. В конце концов он сфокусировал взгляд на белом потолке и изумрудных стенах.

— Пошлите за Орионом, — услышал Гарри чей-то эхом искаженный голос.

— Где я? — пробормотал Гарри.

Он попытался наклонить голову, чтобы осмотреть окружающее пространство, но обнаружил, что совершенно неподвижен. Он чувствовал себя так, словно его не раз переехал Хогвартс-экспресс. Каждая косточка и каждый сустав в его теле болели и горели. В голове было такое ощущение, будто кирпич разбился о его череп и расколол его на миллион кусочков.

— Не пытайся двигаться, Турайс, — нежно прошептал голос рядом с его ухом. — Ты находишься под медицинским стазисом.

Затем тень склонилась над его телом и вошла в поле его зрения. Это была женщина с седеющими волосами и бабушкиным нравом. В тот момент, когда Гарри собирался спросить, кто она такая, в его сознании всплыло ее имя.

Сибил Квинн. Она была личным целителем семьи Блэк и принимала первые роды у Вальбурги.

— Я все еще в прошлом... — пробормотал Гарри, позволяя своим тяжелым векам закрыться. — Это реально... это не сон...

— Что? — спросила Сибил, явно озадаченная бессвязными словами Гарри.

Но тут дверь спальни распахнулась, и Орион тут же схватил неподвижную руку Гарри.

— С ним все в порядке? — судорожно спросил Орион. Его глаза скользили по лицу и телу Гарри, как будто он внимательно изучал сына на предмет каких-либо травм или дискомфорта.

— Турайс хорошо поправляется, Орион, — спокойно ответила Сибил. — Дыши.

Орион кивнул, словно пытаясь убедить себя, что это правда. Он снова переключил все свое внимание на Гарри, и только тогда Гарри увидел, что в серых глазах его блестят непролитые слезы. Они были похожи на рассеивающуюся зимнюю бурю, которая едва затуманила нахлынувшие эмоции. Гарри вгляделся в бескровное напряжённое лицо, в натянутую улыбку, и в усы, покрывавшие его дрожащую верхнюю губу.

Поток отцовской привязанности со стороны Ориона открыл в сердце Гарри нечто, что он мужественно сдерживал в течение девятнадцати лет. Это было то, о чем он всегда мечтал, но не смел надеяться. Это было то, что он представлял себе в своих самых счастливых мечтах и терял в самом мрачном кошмаре. Это было то, что, как он думал, ему никогда не выпадет шанс испытать...

До этого момента.

Сердце Гарри непрерывно билось, а на груди лежала удушающая тяжесть, словно цементное цунами безжалостно выбивало последний вздох из его легких.

Орион сказал: — Все в порядке, Турайс. Я здесь. Твой папа здесь.

Эти ободряющие слова были сказаны с такой любовью и нежностью, что Гарри не смог сдержать слез, и зарыдал навзрыд. Всепоглощающие эмоции, которые испытывала Турайс — и которые он испытывал впервые, — одновременно поразили и испугали его.

Не зная об эмоциональном потрясении Гарри, Орион мягко утешил плачущего мальчика: — Я знаю, что это больно, но теперь ты в безопасности. В безопасности со мной.

— Обещаешь? — спросил Гарри.

— Я обещаю, Турайс, — дрожащим голосом проговорил Орион, когда гневные, полные вины слезы начали наворачиваться на глаза. — То, что твоя мать сделала с тобой... это была невыразимая мерзость. Она никогда больше не тронет ни тебя, ни твоих братьев.

________________________________________

Глава 8

Столкновение миров

________________________________________

23 ноября 1967 года (четверг)

Водитель арестован после гибели матери и сына в автокатастрофе в Эссексе

Брат-близнец ребенка, находившийся в машине, чудом остался невредим

35-летняя женщина и ее 9-летний сын погибли после того, как водитель грузовика врезался в семейный автомобиль в Эссексе. 22-летний водитель грузовика был арестован в Лаутоне рано утром в воскресенье по подозрению в убийстве в результате неправильного вождения, причинении серьезных травм и препятствии хода следствия.

Мужчина из Лаутона был доставлен в больницу, где ему оказывают медицинскую помощь в связи с, как полагают, незначительными травмами.Полиция Эссекса обратилась к людям, которые могли стать свидетелями инцидента, с просьбой сообщить о случившемся...

* * *

Гарри Джеймс Поттер, теперь известный миру как Турайс Орион Блэк, сидел за своим столом перед открытым окном. Уставившись в темноту, освещаемую лишь скудными уличными фонарями, он вспоминал несколько месяцев, прошедших с момента его первого появления в прошлом.

За это время Турайс позволил себе отбросить прежнее имя и полностью принять роль старшего сына и наследника Ориона Блэка. Он быстро ознакомился с историей семьи Блэк, запутанными отношениями в кругах чистокровных, а также с союзниками и врагами семейства. Именно тогда Турайс узнал, что Поттеров и Блэков связывали долгие и бурные отношения, которые резко переросли в два десятилетия отчуждения после брака Дореи Блэк с Карлусом Поттером.

Турайс мог только надеяться, что однажды, благодаря его вмешательству, семьи смогут восстановить свои отношения.

Постепенно Турайс смирился с тем, что теперь он — часть семьи, которая его очень любит. Одной из самых сложных задач для него было перестроить свои отношения с Сириусом. Вместо того чтобы думать о нем как о младшей версии своего покойного крестного отца, Турайс научился воспринимать Сириуса как своего младшего брата. И, честно говоря, Турайсу понравилось это сильнее, чем он ожидал. Что-то в том, что он находится в такой близости от Сириуса и растет вместе с ним, приводило Турайса в восторг.

Наконец, Турайс начал понимать, почему Смерть устроила так, чтобы он принял эту личность.

После бала Малфоев и попытки Вальбурги пытать Турайса, Арктурус выселил женщину из дома Гриммо 12. Хотя формально они с Орионом не были разведены, поскольку чистокровные никогда не разводятся, Орион и Вальбурга были разлучены во всех отношениях, кроме имени. Эта семейная договоренность держалась в строгом секрете, но все знали, что это лишь вопрос времени, когда люди поймут, что Вальбурга и Турайс никогда не появятся на одном мероприятии.

Орион и братья Турайса удивительно легко перешли к новой жизни без матриарха, что еще больше подчеркивало отсутствие связи между ней и ее детьми. Хотя Турайс был рад, что избавил Сириуса и Регулуса от ядовитого влияния Вальбурги, он не мог не задаваться вопросом, насколько изменилась траектория будущего его семьи от его решений в тот роковой день.

В этот момент Турайс вспомнил слова Гермионы о том, что не следует бездумно вмешиваться во время. Придерживаться этого совета оказалось сложнее, чем Турайс мог себе представить. Но теперь все было решено, и Турайс мог лишь более тщательно следить за своими действиями в будущем. Но даже в этом случае он не был уверен в успехе.

Погрузившись в свои мысли, Турайс едва заметил, что небо уже заметно посветлело.

Можно было бы задаться вопросом, почему он проснулся в такой ранний час. А все потому, что Турайс ждал письма из Хогвартса. И, в отличие от первого раза, его ждала семья, чтобы отпраздновать этот момент вместе с ним.

Раздалось тихое, тревожное уханье, за которым последовал трепет крыльев: на подоконник его окна приземлилась красивая сова.

Несмотря на подготовку к этому моменту, Турайс не мог не замереть от восторга при виде печати Хогвартса.

Мистер Т. Блэк,

Вторая по величине спальня на четвертом этаже,

Площадь Гриммо 12,

Ислингтон,

Лондон

— Спасибо, — прошептал Турайс, отвязывая конверт от вытянутой лапки совы. Он тут же предложил приготовленное угощение, и сова с жадностью стала его клевать. Когда она закончила, то благодарно ухнула и улетела. Турайс повернулся и посмотрел на две дремлющие фигуры, тесно прижавшиеся друг к другу на его кровати.

— Сири, Рег, — позвал Турайс, осторожно встряхивая своих братьев. — Проснитесь.

— Еще минутку, пожалуйста, — пробормотал Сириус, отстраняясь от прикосновений Турайса.

— Мое письмо из Хогвартса прибыло.

— Я сказал еще одну минуту, Турайс, — простонал Сириус и потянул одеяло вверх, чтобы закрыть лицо. Турайс подождал несколько секунд, а Сириус внезапно сел, широко раскрыв глаза, и позволил одеялу упасть на пол. Взглянув на Турайса и письмо в его руке, Сириус восторженно воскликнул: — Турайс, твое письмо из Хогвартса прибыло!

— Я знаю, — усмехнулся Турайс, когда Сириус бросился к Турайсу и крепко обнял его. Затем он повернулся и тряс Регулуса до тех пор, пока тот не открыл затуманенные глаза.

— Рег! Пришло письмо Турайса!

— Что? — сонно прохрипел Регулус, и тут же сел. — Правда?!

Турайс с улыбкой помахал конвертом в руке, и оба брата развеселились. Они побежали на кухню и увидели, что Орион уже сидит за столом и пьет крепкий чай.

— Пришло письмо Турайса из Хогвартса! — крикнул Сириус.

— Я так и подумал, — широко улыбнулся Орион. Наблюдая за волнением и ликованием трех своих сыновей, он спросил: — Как я понимаю, вы хотите сегодня посетить Косой Переулок?

— Да! — в один голос закричали трое мальчиков.

— Хорошо, мы пойдем туда после того, как вы доедите свой завтрак. — Три мальчика развеселились. Орион быстро внес поправку, когда дети снова заговорили: — По крайней мере, два яйца, один кусок тоста и стакан сока.

— Стоны наполнили комнату, а Орион захихикал.

* * *

Вместо того чтобы посетить магазин мадам Малкин, Турайс оказался в "Твилфитт и Таттингс", магазине одежды, расположенном в переулке Оптим. По сравнению с сомнительными местами Лютного и оживленного Косого, переулок Оптим был впечатляющей и роскошной торговой улицей с элегантными старомодными магазинами, предлагавшими изысканные блюда, ювелирные изделия, одежду на заказ и любые дорогие аксессуары, какие только можно себе представить: реликвии, доспехи, созданные гоблинами, хрусталь и фарфор, трости, сделанные на заказ, и украшенные драгоценными камнями птичьи клетки.

— Добро пожаловать, мастер Блэк, — поклонился невысокий пухлый мужчина, открывая дверь, чтобы семья могла войти. — Я только что получил извещение о вашем прибытии.

— Здравствуйте, Дарданус, моему старшему сыну не терпелось начать покупку одежды для школы. Надеюсь, я пришел не в самое неподходящее время, — прохладно произнес Орион, разглядывая две фигуры, занимающие единственную студию впереди.

Дарданус слегка замешкался: — Мастер Блэк, Требониус сейчас обслуживает другого клиента. Но — на самом деле, думаю, он уже закончил — я сейчас уточню у него. — Дарданус поспешил по комнате к волшебнику, который деловито делал замеры рулеткой с мальчика, стоявшего на табурете.

Два человека обменялись несколькими быстрыми словами и оба посмотрели на семью Блэк и маленького мальчика. Турайс смог уловить отрывки жаркого разговора между портными.

— ...Откажи…

— ...Старший внук лорда Блэк...

— Отец, мы можем просто прийти позже, — сказал Турайс.

— Все в порядке, Турайс. Они не захотят расстраивать семью Блэк, — сказал Орион, наблюдая за диалогом без особого интереса.

— ...был здесь первым, мне все равно...

— Мальчик, можешь ненадолго...

Наконец, маленький мальчик соскочил с табурета, а Дарданус поспешил обратно с яркой улыбкой на лице.

— Господин Турайс Блэк, пожалуйста, пройдемте со мной, — мужчина глубоко поклонился ему в пояс, а Орион кивнул. — Господин Блэк, пожалуйста, можете остаться в зале ожидания или вернуться через полчаса.

— Турайс, мы будем ждать тебя в бутике Фоксвинда по соседству, — сказал Орион.

Турайс вошел в комнату и встал на табурет, как велел портной. Тотчас же инструменты начали летать вокруг его тела в золотых и серебряных вспышках, а большое полотно на рабочем столе одновременно вырезало куски ткани.

Оба портных работали быстро, но слаженно. Захватывающе было наблюдать, как они синхронно меняли местами предметы, когда на его глазах начали формироваться основные очертания его мантии.

Пока он стоял без дела, его внимание переключилось на мальчика, который сидел на кушетке в углу комнаты. Турайс мог видеть его яростный взгляд, он угрюмо дулся. Турайсу было жаль, что мальчика бесцеремонно попросили подождать только потому, что портные хотели сначала обслужить семью Блэк.

Через полчаса мантию уже подгоняли по него, делая пометки и прикалывая булавками ткани, где нужно было сделать дополнительные поправки для идеальной посадки. Затем его отправили к Ориону, а через неделю назначили окончательную примерку.

Когда Турайс вышел из комнаты, он бросил извиняющийся взгляд на темноволосого мальчика в углу и тихо сказал: — Извини, — но в ответ получил лишь взгляд, выражающий сильную ненависть и отвращение.

— Побереги свои крокодиловы слезы, Блэк.

Турайс неловко помялся под взглядом этих полных ненависти глаз.

* * *

Турайс просматривал раздел "Квиддич" во "Флориш и Блоттс", когда увидел мальчика с черными волосами и в очках на самой последней ступеньке лестницы со стопкой учебников в руках. В его глазах был озорной блеск, когда он пытался сбалансировать книги в руках. Турайс удивленно вскрикнул от неожиданности, отчаянно пытаясь сдержать свои эмоции.

Хотя Турайс знал, что в конце концов встретится со своим отцом, сейчас это было лишь приятным размышлением, поскольку он думал, что до этого дня еще более двух лет.

— Эй, Турайс... — Ничего не подозревающий Сириус открыл дверь. Когда он вошел, то стал жертвой груды книг, которая обрушилась ему на голову.

— Джеймс Флимонт Поттер! — Женщина, в которой Турайс узнал Юфимию Поттер, бросилась к двум мальчикам с криком: — Немедленно извинись перед юношей!

— Все в порядке, мэм. Это было довольно забавно, — Сириус улыбнулся мальчику и протянул ему руку. — Меня зовут Сириус Блэк, рад знакомству.

Джеймс заметно покраснел, но быстро взял себя в руки. — Как ты, наверное, слышал от моей мамы, меня зовут Джеймс Поттер. Я тоже рад знакомству. Для Темного волшебника ты выглядишь вполне нормально...

— Джеймс! — Огрызнулась его мать и потрепала сына по голове. — Не будь таким грубым! Где твои манеры? — Несмотря на ругань, Турайс видел, как, всего на долю секунды, она прищурилась глядя на Сириуса.

— Эм, спасибо? — сказал Сириус мальчику, потирая затылок.

Убедившись, что его эмоции подавлены, Турайс взял себя в руки и направился к ним. Посмотрев на своего отца и бабушку из прошлой жизни, он спросил у брата: — Эй, Сири, кто твой новый друг?

— Турайс, это Джеймс Поттер и его мама. Джеймс уронил на меня стопку книг, что было довольно забавно. А это мой старший брат, господин Турайс Блэк.

— Вы сказали господин Турайс Блэк? — требовательно переспросила мать Джеймса. — Значит, твой дедушка — лорд Блэк?

— Да.

— Ух ты, как он выглядит? — Джеймс вздрогнул. — Люди говорят, что он злой...

— Джеймс, я предупреждаю тебя, — миссис Поттер снова неодобрительно посмотрела на сына и настороженно оглядела братьев Блэк. Сириус нахмурился при этих словах, но быстро отмахнулся от них.

— Итак, что вы здесь делаете? — спросил Джеймс.

— Турайс в этом году поступает в Хогвартс, он получил письмо сегодня утром! — взволнованно сказал Сириус.

— Не может быть! Я тоже хочу в Хогвартс, но мама говорит, что мне нужно подождать еще два года, — разочарованно ответил Джеймс.

— Так тебе тоже девять? Мы с тобой одного возраста! — Сириус подпрыгнул при мысли, что его новый друг будет учиться в Хогвартсе в то же время, что и он.

— Здорово! Мы можем попасть на один факультет и разыгрывать всех...

— Сколько раз я должна повторять, чтобы ты не лез в неприятности, Джеймс! — возмущенно сказала миссис Поттер. Заметив, что Орион почти закончил платить за учебники Турайса, она сказал: — Нам с Джеймсом лучше уйти. Попрощайся со своими новыми друзьями, Джеймс.

— Но мама! Я только что встретил Сириуса...

— Сейчас же, Джеймс!

Джеймс вздрогнул и сделал, как было велено. — Пока, Сириус. Пока, Турайс. Думаю, увидимся позже.

Он помахал им рукой, когда миссис Поттер поспешно потащила неохотно сопротивляющегося мальчика прочь из магазина и исчезла в дверях.

Несколько мгновений спустя Орион и Регулус подошли к мальчикам.

— Итак, мы купили все, кроме палочки и котла. Турайс, почему бы тебе не взять с собой Сириуса для покупки палочки, пока мы с Регулусом отправимся в аптеку?

— Звучит как хороший план, — сказал Турайс, и они отправились к Олливандеру. Орион наблюдал, как Сириус и Турайс вошли в магазин палочек, а затем вместе с Регулусом направились в аптеку.

В глубине магазина раздался отдаленный звон, когда они подошли к прилавку. Внезапно рядом с ним появился старик. Сириус вздрогнул и крепко схватил Турайса.

— Вы только что получили письмо из Хогвартса, я полагаю? — спросил мужчина, поправляя очки в круглой оправе на своем морщинистом лице.

Они оба кивнули.

— Вы, детишки, очень нетерпеливы. Вы — мои первые покупатели палочек для первого курса этим летом, — сказал мужчина.

— Вообще-то, палочку получит только мой брат. Я собираюсь учиться в Хогвартсе через два года, — тихо сказал Сириус, дергая Турайса за рукав.

— Хм... хорошо. Судя по вашей внешности и необычным зеленым глазам, вы, должно быть, господин Турайс Блэк. — Серебристые глаза мистера Олливандера просканировали черты его лица и остановились на его глазах.

Не разрывая зрительного контакта, Турайс заговорил впервые с тех пор, как ступил за порог магазина. — Вы правы, мистер Олливандер.

— Ваш отец, господин Блэк, был выбран для палочки из английского дуба. Четырнадцать дюймов. Волос единорога. Упругая. Сдержанная в силе, но исключительно сильная для невербальной и защитной магии. Редкое сочетание для Блэка, но в то же время идеально подходящее.

Турайс кивнула на эти слова.

— У твоей матери, госпожи Блэк, совсем другая палочка. Девять и три четверти дюйма, жесткая, грецкий орех и сердечная жила дракона, — Олливандер не стал больше ничего уточнять.

— А теперь передо мной стоит... сын двух людей с весьма противоречивыми палочками и, если верить слухам, предполагаемый змееуст. Интересно, какой палочке вы отдадите предпочтение... Конечно, когда я говорю "предпочтение", на самом деле это палочка выбирает владельца...

— Какой рукой ты пользуешься? — спросил внезапно вынырнувший из своих мыслей Олливандер.

— Точно, — Турайс поднял руку, и тут же из воздуха появилась измерительная лента и начала измерять все возможные параметры тела. От плеча до кончика пальца. От подмышки до колена. От носа до пупка.

— Этого хватит, — измерительная лента сжалась и вернулась на столешницу, где легла без дела. — Вот, мистер Блэк. Попробуйте вот эту. Тис и сердцевина дракона. Десять дюймов. Жесткая. Взмахните.

Турайс взял палочку, помахал ею, и, ничего не почувствовав, передал ее обратно мистеру Олливандеру.

— Орех и волос единорога. Двенадцать с половиной дюймов. Довольно гибкая. Попробуйте...

Прежде чем Турайс успел взмахнуть ей как следует, мистер Олливандер выхватил ее у него из рук.

— Нет, это неправильно — вот, черное дерево и волос единорога. Девять дюймов. Гибкая. Попробуйте.

Турайс попробовал еще раз, но мистер Олливандер покачал головой и забрал палочку, возбужденно бормоча. По мере того как груда испробованных палочек становилась все выше и выше, Турайс внутренне мрачнел. Он думал, что если бы его судьба не была связана с Волдемортом, то выбор палочки был бы более простым. Но, увы, для него никогда ничего не было просто.

— Интересно... — Турайс вышел из раздумий, когда мистер Олливандер заговорил после долгой паузы. — Да, почему бы и нет — попробуйте эту, мистер Блэк. Остролист и перо феникса. Одиннадцать дюймов.

'Моя старая палочка.'

Турайс взял палочку осторожно, в предвкушении. Мистер Олливандер тоже пристально смотрел на него.

В отличие от прошлого раза, палочка осталась холодной и безжизненной. Разочарованный, он положил ее обратно на стойку.

Возможно, увидев его расстроенное лицо, мистер Олливандер мягко посмотрел на него и сказал: — Не беспокойтесь, мистер Блэк. Все, кто входил в эту дверь, уходили с палочкой. Вы интересный клиент, но идеальный вариант где-то здесь...

Внезапно его глаза остекленели в раздумье. — Хммм, о да — почему я не подумал об этом раньше — да, интересно — как необычно. — Мистер Олливандер исчез в глубине магазина, и в течение нескольких минут Турайс слышал слабые звуки падающих коробок. Во время его отсутствия он снова услышал звон колокольчика и увидел, как его отец и младший брат вошли в магазин с большой клеткой для совы. На жердочке сидела белоснежная сова и сонно ухала.

— Турайс, ты еще не закончил? — Орион посмотрел на гору испробованных палочек и поднял брови. — Олливандер, должно быть, очень взволнован.

Турайс помрачнел.

— Да! Он практически прыгал вверх и вниз, — сказал Сириус.

— Ах, господин Блэк, как ваша палочка? — спросил мистер Олливандер, заходя обратно.

— Очень хорошо, спасибо. Надеюсь, мой сын не доставляет вам слишком много хлопот?

— Нет, нет — я люблю интересных клиентов, — бездумно пробормотал он, устремив свой бледный взгляд на Турайса. Отец обменялся со своим старшим сыном знающим взглядом на это замечание. — Эта палочка была одной из первых, которые я создал после получения своего Мастерства, и единственный раз, когда я использовал именно эту сердцевину палочки. Попробуйте, мистер Блэк.

Турайс взял палочку в руки и тут же почувствовал, как теплая волна пронеслась по его правой руке к его ядру, и они синхронно завибрировали. Он поднял палочку над головой, и с ее конца, словно водопад, хлынул поток чистого белого света, наполнив комнату слепящей дымкой. Когда свет померк, мистер Олливандер воскликнул: — О, браво! Да, действительно, очень любопытно.

— Что очень любопытно, мистер Олливандер? — спросил Турайс, чувствуя легкое дежавю.

— Мистер Блэк, эта палочка очень необычна. Хотя я помню каждую палочку, которую когда-либо создал, создание этой палочки восхитило меня больше всего. Это было во время моего первого путешествия в поисках дерева для палочки. Я наткнулся на одинокое дерево, растущее среди тростниковых берегов коварной реки. Единственная прядь волос из хвоста фестрала запуталась в самой нижней ветке, но в радиусе нескольких миль не было никакой другой растительности или существ. Дерево воззвало ко мне и предложило ту самую ветку. Я нашел это место еще только один раз, но тогда оно было едва узнаваемо, и с тех пор я никогда не находил этого места.

— Несколько месяцев спустя, возвращаясь домой, я столкнулся с необычным происшествием. Поперек моего пути лежало тело рогатой змеи. Судя по её состоянию, она пролежала мертвой не более часа. Это существо не является местным обитателем Британии, но вот оно лежало передо мной. Поразмыслив над этим, я решил собрать его рог.

— Так родилась палочка в вашей руке. Бузина и сердцевина из рога рогатого змея. Одиннадцать с половиной дюймов. Гибкая и в то же время жесткая.

— Вы сказали бузина, мистер Олливандер? — Орион резко вдохнул.

— Да, мистер Блэк. Бузина — самая редкая древесина палочек из всех. Её очень трудно добыть и еще труднее её владеть. Хотя сердцевина палочки поможет в этом деле, поскольку рог рогатой змеи очень хорошо настроен на змееуста. Я предлагал эту палочку только один раз, и она не подошла. Его выбрала другая, столь же могущественная палочка. Похоже, что твой сын обречен на величие.

Турайс вздрогнул от его слов. Чувствуя его неловкость, отец быстро заплатил шесть золотых галеонов, и мистер Олливандер поклонился, когда они вышли из магазина.

— Этот человек великолепен, но ему всегда удается заставить меня чувствовать себя нежеланным гостем, — сказал Орион, когда они отошли на достаточное расстояние. Турайс кивнул в знак согласия.

* * *

— Отец, почему люди называют нас Темной семьей? — спросил Сириус, когда они вернулись домой.

— Эти люди обычно из Светлых семей. Они считают нас "темными", поскольку мы накопили больше знаний о так называемой "темной магии" и лучше умеем ее использовать, — объяснил Орион, раскладывая школьные принадлежности Турайса на кухонном столе. Кричер тут же зачаровал их.

— А почему люди называют дедушку злым? — продолжал спрашивать Сириус.

— Кто тебе это сказал, Сириус? — сурово вздохнул Орион.

— Дж... просто новый... друг, которого я встретил сегодня в книжном магазине. Его зовут Джеймс Поттер.

— А, это все объясняет. Семья Поттеров традиционно относится к Светлым, поэтому он считает нашу семью злой.

— Но это нечестно! Он только что познакомился со мной, и я уверен, что он даже не знает моего дедушку. Почему он может называть нас злыми, если он ничего о нас не знает? — Сириус сердито надулся.

— Сириус, не расстраивайся. Они просто предвзято относятся к Темным семьям. Их мнение не имеет значения. Важно твое мнение. Ты считаешь своего дедушку злым? — спросил Орион.

— Ну... нет, отец, — сказал Сириус. — Он строг и следит за этикетом и правилами, но он точно не злой. Мать и Беллатриса — злые.

Орион поморщился при этих словах, но не стал комментировать их. — Пока ты это знаешь, неважно, что другие думают о нашей семье, понимаешь? Такие семьи, как Поттеры, никогда не поймут наши пути. Они слишком далеко ушли от своих корней.

— Да, отец. Но он мне больше не нравится, он злой, — нахмурившись, сказал Сириус.

— Тогда просто отстранись от него, Сириус, — Орион нежно погладил волосы Сириуса.

— Наверное... да.

Турайс наблюдал за разговором с глубоким беспокойством и задавался вопросом, не повлиял ли он необратимо на дружбу Джеймса и Сириуса в этой временной линии.

* * *

На одиннадцатый день рождения Турайса было организовано большое празднование в доме на площади Гриммо 12 с присутствием всех членов семьи. Вальбурга и ещё несколько человек отсутствовали в знак солидарности с Арктурусом и Орионом. Поллукс, отец Вальбурги, присутствовал, хотя казалось, что он хотел бы быть где угодно, только не здесь.

Выбор палочки Турайса, как и ожидалось, привлек наибольшее внимание. Арктурус был очень доволен, что его выбрала старшая палочка, и с сердцевиной рога рогатого змея. По мнению большинства, сердцевина палочки лишь подтвердила его способности к парселтангу.

После окончания праздника Орион пришел в спальню Турайса.

— Турайс, это кольцо... — Орион протянул большое золотое кольцо с выгравированным на нем гербом Блэков, которое Орион постоянно носил на указательном пальце. Это было то самое кольцо, которое Сириус бесцеремонно выбросил в оригинальной временной шкале. — Это кольцо подарил мне твой дедушка, когда мне исполнилось одиннадцать, а теперь я дарю его тебе.

Орион взял Турайса за руку и надел кольцо огромного размера на указательный палец его левой руки. Кольцо медленно уменьшалось, пока не уперлось в костяшку.

— Спасибо, отец, — потрясенно произнес Турайс, почувствовав, как от предмета исходит сильная магическая дрожь. Турайс рассмотрел замысловатую гравировку на кольце и защитные руны, которые вились вокруг предмета. — Но я боюсь, что могу потерять что-то столь ценное.

Орион рассмеялся над искренним беспокойством сына. — Это было первое, о чем я подумал, когда получил его. Не волнуйся, оно обладает сильной семейной магией, которая защищает его от кражи или насильственного снятия. Только ты сможешь снять его, и, надеюсь, именно тогда ты передашь это кольцо своему наследнику.

Турайс покрутил кольцо на пальце, внезапно ощутив тяжелый груз ответственности от этого маленького предмета.

Орион похлопал его по плечу и вздохнул. — Не могу поверить, что тебе уже одиннадцать. Кажется, что это было только вчера, когда ты был совсем крошечным малышом, которого я мог качать на руках. Но через месяц ты начнешь учиться в Хогвартсе. — Он наклонился вперед и обнял своего сына. — Турайс, я буду очень скучать по тебе.

— И я тоже, отец, — искренне ответил Турайс.

Орион отпустил его и приобнял за плечи.

— Я хочу поговорить с тобой о Хогвартсе и о том, чего тебе стоит ожидать.

Глаза Ориона внезапно стали серьезными, и Турайс непонимающе моргнул от внезапной перемены.

— Турайс, большую часть своей жизни ты был огражден от внешнего мира. И я надеюсь, что ты чувствуешь себя любимым в своей семье. Даже когда ты начал посещать балы и вечеринки, твоя семья была рядом, а среди гостей были в основном близкие друзья семьи или знакомые-единомышленники. Однако, приехав в Хогвартс, ты встретишь много людей, которые будут недолюбливать тебя и-за семьи и то, за что она выступает. Не забывай держаться поближе к своим друзьям и товарищам по Слизерину. Ты ведь знаешь, кто они, верно?

— Да, отец, — послушно ответил Турайс. Действительно, несколько его "новых друзей Слизерина" были приглашены на день рождения, в том числе несколько человек, которые будут учиться в том же году, что и он. Однако, после короткого знакомства с ними, Турайс обнаружил, что у него мало общего с большинством из них. Исключение составили сын лорда Стюарда, господин Стюард, и старшекурсница Эвелин Напьер. Они были единственными, с кем Турайс мог представить, что у них завяжется настоящая дружба.

— Учитывая это, будь также осторожен со своими соседями по факультету. Никому не доверяй и будь постоянно начеку. В Слизерине существует иерархия, которой должны подчиняться все члены факультета. Как наследнику выдающейся чистокровной семьи, тебе повезло больше, чем другим, поскольку они будут уважать тебя за твое положение и статус. Но тебя могут заставить следовать примеру старших учеников, таких как Люциус Малфой. Хотя я сомневаюсь, что он или кто-либо другой осмелится разжечь вражду против Блэков. Но ради твоей безопасности и моего спокойствия, пожалуйста, избегай любой конфронтации.

— Я буду осторожен, отец. Не беспокойся обо мне, — сказал Турайс, удивленный тем, как отец оценил его собственный факультет.

— Как я могу не беспокоиться, Турайс? Ты мой драгоценный сын... Но ты беспокоишь меня меньше, чем твои братья, особенно Сириус. Я даже не знаю, как он переживет Слизерин, когда придет время отправляться в Хогвартс, — снова вздохнул Орион.

— Ты поднялся на вершину этой иерархии, отец? — спросил Турайс.

— Нет, хотя я никогда не был в высших кругах, я был хорошо защищен благодаря своей фамилии и смог прожить свои годы в относительном спокойствии.

Турайс кивнул, приняв информацию. В его голове уже начал формироваться план. В отличие от своего отца, Турайс знал, что единственный способ преодолеть растущую пропасть между Слизерином и его семьей — это сделать все возможное.

* * *

Турайс готовился к своей последней ночи в доме на Гриммо 12, перед отправкой в Хогвартс. При этой мысли Турайс удивился чувству потери внутри себя. Для Гарри Поттера последний день лета всегда означал, что он наконец-то вырвался из лап тети Петунии и дяди Вернона. Но теперь этот день ассоциировался с отъездом от Ориона, Сириуса и Регулуса.

Вместо абсолютной радости, которую он испытывал раньше, теперь эмоции Турайса были более тонкие и сложные.

И для Турайса это была хорошая новость.

В дверь постучали, и Турайс, открыв ее, увидел своих братьев. Сириус никогда не стучался, поэтому Турайс был удивлен таким появлением.

— В чем дело? — спросил Турайс, глядя на их тоскливые лица.

Сириус и Регулус безмолвно смотрели на Турайса в течение долгого времени, прежде чем прыгнуть в объятия старшего брата и рухнуть всем вместе на кровать.

— Уф — вы двое знаете, какие вы тяжелые? — сказал Турайс, убирая длинные локоны Сириуса с его лица.

— Забавно, что именно ты это говоришь... — пробормотал Сириус, уткнувшись ему в шею. Регулус выразил свое согласие ворчанием.

— Ну, ты не услышишь мой голос до декабря, так что...

— Я буду скучать по тебе, — внезапно промурлыкал Сириус, поднимая голову и заглядывая ему в глаза. — Ну... может быть, не по твоей властности... или по твоему вонючему дыханию... или...

— Сириус, хватит болтать, — вмешался Регулус.

Сириус ударил Регулуса по голове, и тот вскрикнул. — Я твой старший брат, не будь непочтителен к старшим.

— Да? Заставь меня, — надулся Регулус, спрыгивая с кровати и выходя из комнаты, а Сириус тут же пустился в погоню.

— Погоди, я тебя поймаю, — донесся голос Сириуса из открытой двери. Их шаги гулким эхом разносились по коридорам и лестницам.

Внизу открылась дверь, и голос Ориона громко крикнул. — СИРИУС! ПРЕКРАТИ ДУШИТЬ РЕГУЛУСА!

Потасовка резко прекратилась, и через несколько мгновений недовольный Орион в ночной рубашке оттащил двух братьев за воротник и поставил их перед дверью Турайса.

— Турайс, пожалуйста, потерпи этих двоих еще одну ночь. Сириус, Регулус, ведите себя хорошо и ложитесь спать.

Три брата сделали все, как было велено, и Орион уложил их в постель. Когда Орион уже собирался уходить, Регулус робко спросил: — Отец, ты не расскажешь Турайсу последнюю сказку на ночь? Он их очень любит.

Орион весело посмотрел на Турайса, и тот в ответ улыбнулся и кивнул.

— Конечно, Регулус. Какая великолепная идея. — Они оба знали, что именно Регулус хотел послушать историю, но никогда бы не сказали об этом.

Орион устроился на краю кровати рядом с подушками.

— Сири, твои холодные ноги! — шипел Турайс, когда его брат обхватил его ногой за талию. Сириус озорно ухмыльнулся и лишь крепче прижался к нему.

— Ты тоже, Рег!

Регулус, пытаясь затмить Сириуса, расположился прямо на его груди.

— Ты готов к рассказу? — спросил Орион, когда сросшиеся братья наконец-то успокоились.

— Да! — возбужденно крикнул Регулус. Орион захихикал, откинулся на столбик кровати и начал рассказывать.

— Давным-давно существовал заколдованный и закрытый сад...

Турайс сосредоточился на тепле от голоса Ориона и знакомом весе и тепле тел Сириуса и Регулуса, тесно прижавшихся к нему. Он чувствовал себя так, словно был заключен в кокон счастья и удовольствия. Он не хотел, чтобы это заканчивалось.

Он понял, что это один из идеальных моментов жизни. С улыбкой на лице Турайс медленно погрузился в сон — по крайней мере, на несколько минут, пока Сириус случайно не пнул его в интимное место.

* * *

Трое братьев Блэк вышли из комнаты Турайса с синяками под глазами от недосыпания. Несмотря на то, что Орион прочел весь сборник "Сказок барда Бидля", они все еще были слишком взволнованы перспективой начала учебного семестра, чтобы как следует выспаться.

Честно говоря, Турайс все еще не мог поверить, что он наконец-то возвращается в Хогвартс. Хотя на этот раз, вместо чистого восторга, который он испытывал, будучи Гарри Поттером, он чувствовал вину и грусть из-за того, что оставляет своих братьев. Он знал, что Орион будет хорошо заботиться о них и защищать, но ему будет их очень не хватать.

Его сова ухала, стуча по запертой дверце клетки. Поняв, что она хотела бы полетать, а не торчать в поезде много часов, он решил выпустить ее. Он открыл клетку и сказал, чтобы она нашла его в Хогвартсе, когда закончит охоту.

После быстрых сборов он оказался на оживленной железнодорожной платформе и уставился на алый поезд. Над ним висела табличка с надписью "Хогвартс-экспресс". Моргнув, он почувствовал, как в его сознании поселилось понимание.

Я действительно возвращаюсь в Хогвартс!

Вдалеке он увидел Поллукса и Ирму Блэк, сопровождавших Сигнуса Блэка и его трех дочерей. Поллукс встретился с ним взглядом и отвернулся, игнорируя его присутствие.

Пожав плечами, Турайс повернулся к родственникам и получил крепкое рукопожатие от Арктуруса.

— Турайс, помни о безопасности, — сурово сказал Арктурус. — И пусть твоя семья гордится тобой.

Турайс кивнул, и оказался в быстрых объятиях Мелании. Орион присел и крепко обхватив за плечи, быстро чмокнул в щеку. Затем он повернулся к своим братьям, которые оба смотрели на свои пальцы и были необычно тихими. Он опустился на колени, чтобы попытаться поймать их блуждающий взгляд.

— Эй, эй, Сири, Рег. Обещайте писать мне каждый день. Я попросил отца, и он разрешил вам использовать наших семейных сов, так что, надеюсь, я буду получать от вас весточку каждый день с совиной почтой. Иначе я буду очень недоволен, — сказал Турайс.

— Хорошо. Тебе тоже нужно писать нам. Обо всем, — Сириус наконец посмотрел на него. — Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, Турайс, — сказал Регулус.

Три брата долго обнимались. Они не могли оторваться до тех пор, пока не раздался свисток, возвещающий о скором отправлении поезда.

— Ладно, тебе лучше идти, Турайс, иначе ты не сможешь найти себе купе, — предупредил Орион, поднимая его школьный чемодан в поезд. Но Орион так же, как и его младшие сыновья, если не больше, не хотел отпускать старшего сына в Хогвартс. Турайс быстро улыбнулся Ориону.

— Я буду часто писать тебе, отец, — мягко сказал Турайс. Орион кивнул и улыбнулся.

Помахав рукой своей семье, он вошел в Хогвартс-экспресс. И в отличие от прошлого раза, он знал, куда направляется этот поезд.

________________________________________

Глава 9

Связанные Хогвартсом

________________________________________

30 июня 1968 года (воскресенье)

ДИАГРАММА ЛИХОРАДКИ УОРБЕК

автор Скландора Госп

Ее котел полон не только горячей, сильной любви

Заглавный сингл Селестины Уорбек "Котел, полный горячей, сильной любви" из ее мега-хитового альбома "Палочки и Котелки" остается на вершине чарта WWN Top 10 Enchanting Songs 77-ю неделю подряд, побивая все предыдущие рекорды с момента выпуска. Вчера суперзвезда объявила о своем мировом турне "СИЛЬНО ПОМЕШИВАЯ МОЙ КОТЕЛ" с выступлениями на всех шести континентах. Все билеты были распроданы в течение 24 часов. Остается только гадать, связано ли название тура с недавним скандалом, когда певицу застали выходящей из сомнительного заведения недалеко от знаменитого района красных фонарей в Амстердаме...

* * *

Поезд издал протяжный, громкий сигнал, когда Турайс устроился в своем купе. Снаружи раздался голос проводника, призывающий закрыть двери. Внезапно одолеваемый тоской по дому, Турайс выглянул в окно и осмотрел толпу, надеясь в последний раз увидеть свою семью перед возвращением на рождественские каникулы. Чувство отчаяния быстро нарастало, как только он отыскал их в толпе.

Турайс неистово стучал по стеклу, когда Сириус повернулся в его сторону. Глаза Сириуса расширились, он дернул Регулуса за мантию и что-то сказал. Тот повернулся, посмотрел и обнаружил Турайса. Сириус возбужденно махал обеими руками и прыгал вверх-вниз. Регулус вцепился в руку Ориона, наполовину зарывшись лицом в рукава, и, протирая глаза, робко помахал рукой. Турайс радостно смотрел на своих братьев, пока поезд медленно отъезжал от станции. Сириус решил устроить погоню: он выскользнул из цепкой хватки Ориона и побежал вдоль малинового локомотива наперерез машущим родителям. Он достиг окна Турайса и побежал трусцой рядом, прощаясь с ним.

— Не лезь в неприятности! — крикнул Турайс.

Очевидно, Сириус понял смысл, так как закатил глаза и высунул язык. Но он пробормотал в ответ, когда начал убегать: — Хорошо, но ты тоже избегай неприятностей!

— Позаботься о Реге и отце вместо меня!

Турайс не слышал, что сказал Сириус, так как его брат отстал и исчез из виду. Однако Турайс чувствовал себя спокойно, зная, что они в надежных руках.

Блэк продолжал смотреть в окно, наблюдая, как мельтешащие тела исчезают за стеной в конце станции и сменяются видом шумного, индустриального центра Лондона.

Легкий стук в стекло двери купе отвлек внимание Турайса от созерцания пейзажа. Дверь открылась, и вошел Джеральд Макмиллан.

— Привет, Турайс, — улыбнулся Джеральд, быстро обнимая парня. — Приятно наконец-то увидеть тебя в Хогвартс-экспрессе!

— И тебе того же, Джеральд! — Турайс тепло поприветствовал своего троюродного брата. Он встречал Джеральда Макмиллана и его старшего брата Джеффри время от времени, когда бабушка Турайса, Мелания Макмиллан, приглашала их поиграть. — Разве ты не сидишь с Джеффри?

— Неа, — отмахнулся Джеральд. — Он сказал мне, что я должен воспользоваться возможностью завести новых друзей. Ну, я думаю, он просто не хочет, чтобы я был рядом с ним, пока он со своими друзьями.

Тураис кивнул в ответ, достал свою Старшую палочку и поднял сундук на верхнюю полку.

Джеральд посмотрел на Турайса с благоговением. — Турайс! Ты уже умеешь колдовать? Потрясающе! Но подожди — значит ли это, что все, что они сказали на Балу Малфоев, было на самом деле...

Не успел Тураис ответить, как дверь снова открылась, и в нее вошли еще два мальчика: Джонатан Стюард и Альберт Лоу.

— Значит, я должен сидеть с вами в поезде, — пробурчал Лоу, опуская свой багаж на пол. Новоприбывшие расселись по дальним углам купе, после чего наступила неловкая тишина.

Не прошло и минуты, как Стюард помахал рукой Турайсу, чтобы привлечь его внимание. Легко улыбнувшись, он сказал: — Вы не будете возражать, если я ненадолго отлучусь? Я наслаждался прекрасной беседой, но несколько моих друзей ожидают, когда я с ними пообщаюсь.

— Конечно, — сказал Турайс.

— Великолепно, — Стюард еще раз улыбнулся, прежде чем выскользнуть из купе.

Проводив его взглядом, Турайс повернулся к Лоу и сказал: — Тебе не нужно оставаться, если не хочешь. Я не собираюсь рассказывать о тебе твоим родителям.

— Ты уверен? — спросил Лоу, в голосе которого звучала надежда.

— Да, я уверен.

Лоу на мгновение задумался над предложением, затем взял свой багаж и вышел из купе.

— Какие они странные, — сказал Джеральд, сморщив нос. — Твой дедушка все это устроил, не так ли?

— Да, — ответил Турайс.

— У вас, семей Слизерина, странные обычаи. В такие редкие моменты я благодарен за то, что живу в семье Хаффлпаффа.

— Спасибо, что заставил меня чувствовать себя гораздо лучше, — саркастически сказал Турайс.

Джеральд покраснел от смущения и склонил голову. Затем раздался еще один стук в дверь купе, и она приоткрылась. В проеме показалась голова круглолицей девушки с каштановыми волосами.

— Извините, нас двое, вы не возражаете, если мы присоединимся к вам? Все остальные купе заняты, — робко спросила девочка.

— Конечно, нет. Пожалуйста, проходите, — сказал Турайс. Благодарно улыбаясь, она полностью открыла дверь и вошла со своим багажом, а ее спутница последовала за ней. Вторая девушка с черными волосами, собранными в хвост, с трудом подняла свой багаж на верхнюю полку, но Турайс вмешался и помог ей.

— Я Алиса, — представилась девушка с каштановыми волосами, ее глаза удивленно расширились, когда Турайс применил заклинание левитации.

— А я Джейн. Спасибо, что помог мне с багажом.

— Не беспокойся, Джейн. Я Турайс, а это Джеральд. Приятно познакомиться, — сказал Турайс, разглядывая их чистые черные мантии и галстуки. Очевидно, они были первокурсницами, потому что после распределения учеников их галстуки и мантии волшебным образом окрашивались цветами их факультетов.

— Вы оба первокурсники? — спросила Джейн.

— Да. На какой факультет вы надеетесь попасть? — небрежно спросил Турайс.

— Я не знаю. Алиса как раз рассказывала мне о разных факультетах. Мои родители — маглы, поэтому я ничего не знаю о мире волшебников. Я боюсь, что меня не примут ни на один факультет, — нервно сказала Джейн.

— Не волнуйся. Все будут отсортированы. Я уверен, что ты будешь чувствовать себя как дома, куда бы ты ни попала, — утешительно улыбнулся Турайс, и девочка застенчиво улыбнулась в ответ. — Мы ведь для этого и едем в Хогвартс, верно? Чтобы учиться магии.

— Именно так, Джейн. Не волнуйся! Я из чистокровной семьи, и я еще даже не знаю, как произносить заклинания. Турайс — исключение, — ободряюще сказала Алиса.

— Ну, вся моя семья из поколения в поколение училась в Хаффлпаффе, так что я знаю, где окажусь, — уныло сказал Джеральд. — Это такой скучный факультет — верный, честный и трудолюбивый — вот, в общем-то, и все.

— По-моему, Хаффлпафф — это просто потрясающе. Я хочу иметь непоколебимых и верных друзей, чтобы они были честны со мной, и я доверял им хранить мои секреты, — сказал Турайс. — И определенно не все верны и честны.

— Ты действительно так думаешь? — спросил Джеральд, обрадовавшись утвердительному кивку Турайса. Джеральд засиял.

— А что насчет тебя, Алиса? — спросил Турайс.

— Ну, моя мать была в Хаффлпаффе, а отец — в Гриффиндоре, но мой брат учился в Рейвенкло. Так что я не могу точно ответить, опираясь на историю моей семьи. Но пока я не в Слизерине, думаю, мне подойдет все, — заключила Алиса.

— Почему не в Слизерине? — спросила Джейн. — Это же тот, где змеи, верно?

— Ты не слушала, Джейн? Потому что они злые и ненавидят людей, похожих на тебя... людей, чьи родители — маглы, — мрачно сказала Алиса. — Не подходи к ним. Они причинят тебе боль.

Джейн сглотнула и кивнула. — А что насчет тебя, Турайс? Как ты думаешь, куда тебя отправят?

Турайс сглотнул, а Джеральд неловко заерзал на своем месте. Взглянув на Алису, он уже был готов к ее реакции на его слова. — Ну... как и Джеральд, вся моя семья была в... ну, в Слизерине.

В купе повисла неловкая тишина, пока Алиса смотрела на него с подозрением и отвращением.

— Эм... ты позволил нам войти в твое купе и помог мне с багажом, так что ты кажешься милым. Правда, Алиса? — Джейн нарушила молчание. Алиса недоверчиво уставилась на Джейн. — Алиса, перестань! Он не злой! Ты очень грубо обращаешься с Турайсом, хотя он был с нами очень мил.

— Ну, Алиса. Я давно знаю Турайса и не думаю, что он злой, — тихо проговорил Джеральд, кутаясь в мантию.

Алиса встретилась с ним взглядом. Через несколько мгновений она нерешительно сказала: — Извини, Турайс, я не хотела быть грубой.

— Все в порядке. Но чтобы ты знала, я не ненавижу тебя за то, что у тебя родители маглы, Джейн. Твое происхождение не имеет для меня значения. Ты тоже кажешься милой, — сказал Турайс.

— Хорошо, тогда давай дружить, — лучезарно улыбнулась Джейн, игнорируя подталкивание Алисы.

Через несколько минут подъехала тележка со сладостями, и они купили по горсти сладостей и поделились друг с другом. Когда они брали пробу с коробки конфет "Берти Боттс", дверь купе открылась.

Обернувшись, Турайс увидел трех Слизеринцев, стоящих в дверном проеме. Мальчик, стоявший впереди, злобно смотрел на него.

— Я слышал, что Турайс Блэк сегодня в поезде, и я должен был убедиться в этом сам, — шипел Брутус Нотт, шестикурсник. — Надеюсь, ты не забыл, что ты со мной сделал, потому что в этом году я буду часто напоминать тебе об этом.

— Кто ты? Почему ты угрожаешь ему? — резко спросила Джейн.

— Кто ты? Ты одна из этих... грязнокровок...

Турайс встал и взял в руку палочку.

— Не используй это слово, ты, рыжая скотина. Катись обратно в свою червоточину. Тебе здесь не рады, — проговорил Тураис смертоносным голосом.

Нотт вздрогнул, но остался на месте.

— На твоем месте, Блэк, я бы поостерегся. Ты даже не представляешь, что я могу сделать с тобой в Хогвартсе.

— А я бы на твоем месте не говорил таких заявлений, Нотт, — холодно ответил Турайс. — Ты прекрасно знаешь, что я могу сделать с палочкой, и я без колебаний воспользуюсь ею, если ты причинишь мне или моим друзьям неприятности.

Нотту удалось сдержать нахлынувшие эмоции, он исказить лицо в усмешке и отступил в тень.

Турайс со вздохом закрыл дверь купе.

— Значит, ты — Блэк? — спросила Алиса, широко раскрыв глаза. — И ты защищал маглорожденную?

— Ну, Нотт — хулиган, и я не согласен с использованием этого отвратительного слова. Меня также не волнует чистота крови, — пожал плечами Турайс, убирая свою палочку.

— Брат сказал, что он один из самых сильных хулиганов в школе! Ух ты, Турайс! — взволнованно воскликнул Джеральд.

— Я думала, что ты лжешь, когда сказал, что тебя не волнует, что родители Джейн — маглы. Я ошибалась. Прости, Турайс, и на этот раз я серьезно, — сказала Алиса, и на этот раз в её словах чувствовалась искренность.

— Все в порядке, Алиса. Я прощаю тебя. Я не считаю, что чистокровные превосходят маглорожденных, и, пожалуйста, поверь мне.

— Я верю тебе, — твердо сказала Алиса, одарив его улыбкой.

— Спасибо, что заступился за Джейн, Турайс, — сказал Джеральд. — И ты назвал его рыжей скотиной, ха! Это было великолепно. Я должен написать об этом своей маме!

Они спокойно беседовали, когда Алиса нерешительно задала вопрос: — Я слышала, как некоторые старшекурсники говорили, что ты змееуст, это правда?

— Да, я могу разговаривать со змеями, — сказал Турайс, и Алиса вздрогнула.

— Ты можешь разговаривать со змеями? Это редкий дар, и предполагается, что только темные волшебники могут владеть им! — Алиса снова нахмурилась.

— Нет, Алиса. То, что я змееуст, означает, что я, возможно, каким-то образом связан с Салазаром Слизерином, который был знаменитым змееустом. Эта способность не делает никого "темным", — объяснил Турайс.

— Прости, мне просто сказали об этом мои родители, — Алиса выглядела смущенной. — Но разве Салазар Слизерин не должен быть темным волшебником?

— Я не знаю, Алиса. Может и был, но он также был одним из величайших волшебников всех времен. Если я говорю на другом языке, это не значит, что я злой. Это то же самое, что сказать, что, если я говорю по-французски, значит, я злой, — рассуждал Турайс. — Есть ли в этом смысл?

— Наверное... — сказала Алиса, нахмурившись. Но затем ее лицо расплылось в легкой улыбке. — Но любой, кто выступает против хулиганов, в моих глазах хороший.

— Простите, я не понимаю. Что Нотт сделал? Что такое змееуст? — спросила Джейн, сбитая с толку всем этим разговором. Алиса, Джеральд и Турайс весело переглянулись.

Прежде чем кто-то успел заговорить, дверь купе снова открылась, и внутрь шагнул запыхавшийся староста Слизерина. Турайс ощутил чувство дежавю, глядя на свиток пергамента в руке: — Я должен доставить это тебе, Блэк.

Турайс развернул свиток и просмотрел содержимое, когда парень вышел из купе. Хотя Турайсу было совершенно безразлично внимание отправителя, он, несомненно, был очень полезным собеседником, и Турайс не посмел бы ослушаться прямого приглашения. Вздохнув, он встал и объявил своим новым друзьям: — Прошу меня извинить, но, кажется, меня пригласили на обед к профессору Слагхорну.

* * *

— Рад познакомиться с вами, профессор Слагхорн, — сердечно сказал Турайс, приветствуя крупного мужчину. Он увидел мальчика, сидящего вокруг стола, накрытого на четверых человек, по углам которого стояло несколько тарелок с куполообразными металлическими крышками.

— Рад видеть вас, господин Турайс Блэк, — весело сказал профессор Слагхорн, указывая ему на пустующее место справа от себя.

— Пожалуйста, зовите меня Турайс, профессор, — вежливо ответил Блэк.

Единственный способ меньше всего страдать от профессора — это не сопротивляться, уютно устроиться и притвориться невинным и податливым к любым его прихотям.

Улыбка профессора Слагхорна стала ещё шире.

— Конечно, Турайс, мальчик мой! Итак, этот небольшой обед предназначен только для первокурсников, так как я не хочу сильно давить на вас и в то же время даю повод талантам узнать друг друга, до того, как вас разделят по разным факультетам. Кстати говоря, позвольте представить вам одного из ваших будущих однокурсников.

Профессор Слагхорн указал на мальчика с темными волосами и выпученными обсидиановыми глазами, который сидел напротив Турайса. Его брови были нахмурены, а глаза смотрели недоброжелательно.

Турайс сразу узнал его. Это был тот самый мальчик, которого он встретил в Твилфитте и Таттингсе.

Словно не замечая нарастающего напряжения, профессор весело продолжил: — Это Леон Пьеррикур, старший сын Эммануэля Пьеррикура, известного нумеролога и первого маглорожденного, принятого в Европейское нумерологическое общество. Но пусть вас не обманывает фамилия — его отец родился в Британии и тоже учился в Хогвартсе.

— Приятно познакомиться, — кивнул Турайс, не сводя с мальчика взгляда.

В дверь слегка постучали, и профессор Слагхорн сцепил руки.

— Как раз вовремя.

Профессор Слагхорн открыл дверь, чтобы представить последнего приглашенного на этот обед. — Добро пожаловать, мистер Фоули. Пожалуйста, входите. Господа, это Александр Фоули...

Турайс повернулся, и увидел худого, застенчивого, светловолосого мальчика, который смотрел на него.

Александр Фоули — Алекс, которого он спас на балу у Малфоев, — был тем самым Фоули, которого Турайс встретил, будучи Гарри Поттером, а также тем, кто умер у него на руках в Хогсмиде.

— Турайс, — удивленно воскликнул Алекс.

— Алекс, — ответил Турайс кивком.

— Вижу, вы уже знакомы, — усмехнулся профессор Слагхорн. — Великолепно!

Алекс сел рядом с ним, и Турайс прошептал: — Итак, тебе удалось благополучно вернуться домой?

— Да, — застенчиво кивнул Алекс. — Спасибо.

В этот момент Турайсу пришла в голову еще одна мысль. Он узнал все о запутанных отношениях между чистокровными семьями, особенно между Священными 28 семьями, частью которых была семья Фоули. Но в настоящее время известными представителями Фоули были два человека. Первым был бывший министр магии и нынешний верховный чародей лорд Гектор Фоули, а вторым — известный социальный затворник Говард Фоули. Ни один из мужчин не женился и не имел детей, по крайней мере, до сих пор.

Алекс, скорее всего, был сыном Говарда Фоули, так как лорд Фоули был высокопоставленной личностью и принимал активное участие в работе Визенгамота. Если бы у него был наследник, кто-нибудь уже знал бы об этом.

Так что этот же вопрос, вероятно, был бы на уме у каждого чистокровного волшебника время распределения: — Когда у Говарда Фоули родился сын и откуда он взялся?

Но, по правде говоря, Турайсу было все равно. Его личный опыт, когда на него глазели, как на Гарри Поттера, привел к тому, что он понимал, что чьи-то семейные дела никого не касаются, если только они добровольно не рассказали эту информацию. У всех семей были свои проблемы, и это утверждение было особенно точно для чистокровных семей.

Пока Турайс на время погрузился в свои мысли, профессор Слагхорн призвал одно из блюд, поставив его в центр стола. Он открыл крышку, и там оказался фазан.

Некоторые вещи никогда не меняются, подумал про себя Турайс.

— Итак, Александр. Знаете ли вы, что я учился в Хогвартсе вместе с вашим дядей, Гектором Фоули? Он был самым энергичным и ярким волшебником, которого только можно было встретить. Он никогда не мог усидеть на месте и сводил всех нас с ума. Вы можете догадаться, каким было мое удивление, когда его назначили министром магии... и переизбрали! А потом он ушел с должности и стал верховным чародеем! Ох! — Глаза профессора Слагхорна на мгновение затуманились, пока он вспоминал свои школьные годы. Затем он опомнился и жестом указал Пьеррикуру взять порцию блюда. — Как он поживает, Алекс?

— Я не уверен, — неловко ответил Алекс.

— Ну, смею заметить, он очень занятой человек, особенно со всеми этими событиями в Визенгамоте. Слишком занятой, чтобы даже жениться! — Профессор Слагхорн продолжил: — Вы его племянник... племянник же?

— Кузен... он старший брат моего деда, так что... мой отец — его племянник... но я редко с ним вижусь, — сказал он нерешительно.

— Неужели? Как жаль, — холодно улыбнулся профессор Слагхорн, жестом приглашая Турайса насладиться фазаном, откровенно проигнорировав Алекса. — А что насчет вас, Турайс? Признаюсь, я стал жертвой многочисленных слухов вокруг вас.

— Конечно, профессор, — дружелюбно ответил Турайс. — Мой отец слишком потакает моему желанию держаться в тени. Это безмерно расстраивает моего деда.

Профессор Слагхорн весело хихикнул, обнимая свой выпуклый живот.

— Не представляю, как можно потворствовать такому восхитительному молодому джентльмену, как вы.

Пьеррикур насмешливо хмыкнул, но Слагхорн, казалось, не обратил на это внимания. — Знаете ли вы, что я имел удовольствие встречаться с вашим дедом в школе и обучать вашего отца? У меня есть много замечательных историй, которые я могу вам поведать, если вы когда-нибудь захотите посетить мой кабинет.

— Я с удовольствием послушаю их, профессор, — вежливо ответил Турайс.

Затем профессор наклонился и заговорщически прошептал. Это было сделано напоказ, так как его слова отчетливо прозвучали в купе. — Турайс, меня больше всего интересует один случай. Правда ли, что вы змееуст?

Турайс вскинул бровь и открыл рот... только для того, чтобы съесть кусочек фазана, к большому удовольствию и легкому разочарованию профессора.

— Ладно, ладно. Турайс, вы можете хранить свои секреты. Пока, — игриво отругал профессор. — Хотя я скоро все узнаю.

— Конечно, профессор. Вы будете первым, кто узнает.

— О, вы не можете так дразнить старика, мальчик мой, — мягко отругал профессор, но выглядел он все равно забавно.

Остаток обеда пролетел незаметно, пока профессор Слагхорн продолжал обмениваться любезностями с Турайсом и Пьеррикуром, полностью игнорируя Алекса. Когда небо окрасилось в розовый оттенок, мужчина наконец отпустил троих мальчиков.

— О боже, мы, должно быть, недалеко от Хогвартса. Я не осмелюсь задерживать вас дольше. Турайс, Леон, пожалуйста, не забудьте заглянуть ко мне в кабинет как-нибудь, — сказал он, придерживая для них дверь.

— До свидания, профессор, — сказал Тураис, выходя из купе.

Как только дверь купе снова захлопнулась, Пьеррикур повернулся к нему и прошипел: — Ну, надеюсь, я тебя больше не увижу, Блэк.

С этими словами он толкнул Турайса плечом, и зашагал прочь. Турайс повернулся лицом к Алексу, который выглядел так, будто вот-вот упадет.

— Профессор Слагхорн немного... ошеломляет при первой встрече, — утешил Турайс.

— Не думаю, что я ему сильно понравился, — прошептал Алекс. — В отличие от тебя.

Тураис замешкался, так как не мог найти подходящих слов на это замечание.

— Ты очень важная персона, не так ли? — пробормотал Алекс, уставившись себе под ноги, решив смотреть куда угодно, только не на Турайса. — Все в этом поезде говорят о тебе.

— И что говорят?

— Я слышал, как шептались о том, что наследник семьи Блэк победил трех шестикурсников без палочки на балу у Малфоя. Этим человеком можешь быть только ты.

— Ну, думаю, другим будет полезно знать, что я могу за себя постоять, — улыбнулся Турайс, положив руку на плечо Алекс. — Это заставит их дважды подумать, прежде чем переходить дорогу одному из нас, ты так не думаешь?

Алекс поднял голову и спросил: — Нас?

— Ну, ты же мой друг, не так ли? — Турайс вопросительно поднял бровь.

— Я... я думаю, — глаза Алекса бешено забегали вокруг, и он хриплым голосом произнес, — если ты захочешь дружить с кем-то вроде меня.

— Ну, тогда, полагаю, все решено, — сказал Турайс, протягивая руку. С неуверенной улыбкой Алекс пожал ее. — Тогда увидимся в Хогвартсе.

— Увидимся в Хогвартсе.

* * *

Когда поезд подъехал к станции Хогсмид, Алиса и Джейн совсем потеплели к нему, и они уже строили планы встретиться в конце недели. Они также рассказали Джейн о предрассудках в отношении маглорожденных, таких как она, и об издевательствах, которым она может подвергнуться за это. Но они заверили ее, что так думают лишь несколько человек, а у большинства учеников не будет проблем с ее происхождением.

— С возвращением, — сказал Турайс, увидев, как Стюард поспешно забежал в купе, чтобы переодеться в школьную мантию. Стюард сделал паузу, накидывая школьную мантию на голову, и ослепительно улыбнулся Тураису.

— И я благодарю вас за гостеприимство, которое вы оказали мне.

— Должно быть, я не справился со своими обязанностями хозяина, — весело подшутил Турайс. — Видя, что я так долго не пускал тебя к себе.

— Едва ли, — рассеянно сказал Стюард. — Разве не говорят, что лучшие хозяева — это те, кому удается незаметно выпроводить гостей за дверь, когда они того пожелают?

Турайс улыбнулся. Сухой юмор и остроумие Стюарда доставляли ему огромное удовольствие. Однако, похоже, кто-то не был согласен с этим мнением.

— Ну что за надоедливый тип, — проворчала Джейн, как раз, когда Стюард нацепил мантию.

Стюард замер, и одарил ее очаровательной улыбкой. — Я не понимаю, мисс...

— Мисс Шталь, — отрывисто сказала Джейн.

— Мисс Шталь, для меня большая честь познакомиться с вами, — сказал Стюард, завязывая галстук. — И я действительно стремлюсь угодить, а не раздражать.

— О, вы действительно раздражаете, — пробормотала Джейн, проходя с Алисой мимо смущенного мальчика.

Сморщив лицо в замешательстве, он посмотрел на Турайса и спросил, — Я... что-то сказал не так?

— Не думаю, что ей понравился твой юмор. Увидимся в замке, — пожал плечами Турайс, жестом позвав Джеральда, оставив Стюарда одного в полном замешательстве.

— Кузен Турайс! — Турайс услышал, как кто-то выкрикнул его имя, когда он спускался по лестнице. Обернувшись, он увидел Беллатрису, которая отпихивая учеников со своего пути, направлялась к нему по коридору.

— Это моя кузина, — прошептал Турайс обеспокоенному Джеральду. — Иди первым. Я догоню тебя через минуту.

Джеральд обеспокоенно посмотрел на него, но ушел под его суровым взглядом. Войдя обратно в поезд, Турайс прищурился и крикнул: — Что тебе нужно, кузина Беллатриса?

— Я слышала от Нотта, что ты всю дорогу в поезде провел с грязнокровкой. Ты — наследник семьи Блэк! Как ты смеешь связываться с этим мусором?!

— С кем я общаюсь, тебя не касается, кузина. Не лезь не в свое дело, — ответил Турайс и пошел прочь.

— Не смей игнорировать меня, Турайс, — крикнула Беллатриса, бросаясь за ним. — Твой отец был слишком небрежен в своих наставлениях.

— Не говори о моем отце, Беллатриса, я буду делать то, что захочу, — сказал Турайс, не поворачиваясь к ней лицом. — Побереги дыхание.

— Ты поговоришь со мной, Турайс. Остановись!

Тураис не слушал её. Секунду спустя он услышал, как Беллатриса выхватила свою палочку и выкрикнула заклинание.

— Инкарцеро! — закричала Беллатриса. Турайс повернулся и быстро наложил щитовые чары. Заклинание отрикошетило в девушку, и она мгновенно оказалась связанной веревками, корчась на полу коридора. В это же время к ним подошли Нарцисса, Люциус Малфой и Андромеда. Они потрясенно смотрели на связанную Беллатрису, а затем подняли глаза и стали рассматривать первокурсника.

— Может, для разнообразия выберешь кого-нибудь своего размера? Первокурсник, избивающий семикурсника, не очень-то хорошо повлияет на твою репутацию, — зашипел Турайс.

Бросив на нее последний предупреждающий взгляд, Турайс повернулся и покинул поезд.

Сойдя на почти пустую платформу, он быстро направился к докам, чтобы присоединиться к первокурсникам.

— Вот вы где, мистер Блэк! — крикнула ему большая, возвышающаяся фигура, когда он появился у Черного озера. Хагрид подошел к нему с уродливым розовым зонтом в руке и, схватив за плечи, силой повел к двум дюжинам маленьких лодок, плавно плывущих над черными водами. Оказавшись на деревянном причале, он увидел, что его друзья машут ему рукой и указывают на пустое место в своей лодке. Он подошел и забрался в лодку, одарив их благодарной улыбкой.

— Все держитесь крепче, мы не хотим опоздать на распределение! — услышал он крик Хагрида, который постукивал зонтиком по лодке. Внезапно лодки дернулись вперед и медленно поплыли по темной поверхности, освещая окрестности лишь крошечными фонариками.

Когда они выплыли из бухты, где находились доки Хогвартса, в центр Черного озера, вдали показался освещенный замок Хогвартс во всей своей красе, без разрушающихся башен и стен, которые омрачали историческое место после битвы за Хогвартс.

При виде этого зрелища неприятная встреча Турайса в поезде на мгновение забылась. Все студенты, включая Турайса, затаили дыхание от восторга. Несмотря на то, что в своей прошлой жизни Турайс провел в Хогвартсе шесть лет, он все еще чувствовал такой же прилив любви и благоговения, как и тогда, когда впервые увидел этот замок.

— Я все еще не могу поверить, что это реально, — тихо прошептала Джейн. — Пожалуйста, скажи мне, что это не сон.

Турайс усмехнулся, полностью соглашаясь с её словами. — Я чувствую то же самое. Это волшебство.

* * *

Профессор МакГонагалл стояла и ждала на лестнице, пока студенты поднимались наверх. Как только последний из них остановился и замер, она объявила. — Добро пожаловать в Хогвартс. Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы займете свои места в Большом зале, вас разделят на факультеты. Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло и Слизерин. У каждого из них своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Я надеюсь, что вы станете достойными представителями своего факультета.

— Церемония отбора начнется через несколько минут, когда я вернусь за вами. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями.

Она удалилась, и ученики начали шептаться между собой, гадая, как будет проходить отбор.

— Думаю, нам нужно будет сразиться с волшебным существом, чтобы показать себя! — возбужденно говорил один из мальчиков перед Турайсом и его друзьями. Джейн ужаснулась от этих слов.

— Не волнуйся. Тебе не нужно будет ни с кем сражаться. Они не станут этого делать с первокурсницей, которая не умеет толком колдовать, — сказал Турайс Джейн, чтобы успокоить ее.

— Так ты знаешь, как будут проводить отбор, Блэк? — раздался голос Пьеррикура откуда-то спереди, и он вышел вперед.

— Собственно говоря, да...

— Прошипи что-нибудь, Блэк, — грубо прервал он.

Турайс проигнорировал наглое заявление. — Что касается твоего вопроса об отборе, нам просто наденут на голову шляпу, и она решит, на какой факультет мы попадем.

— Так ты действительно можешь разговаривать со змеями или нет? — Пьеррикур прищурился, глядя на то, как избирательно Турайс отвечает на его вопрос. Те, кто был чистокровным или полукровкой замерли.

— Да, могу, Пьеррикур. У тебя с этим проблемы? — сказал Турайс. Раздался еще один вздох.

— Я не верю тебе. Ты просто еще один лживый чистокровный отпрыск, — с нескрываемой враждебностью ответил Пьеррикур.

— Как ты смеешь, грязнокровка? — закричал крупный мальчик, спускавшийся по лестнице.

— Не унывай, приятель, — громко сказал Джеральд.

— Никто не спрашивал твоего девчачьего мнения, — сказал Пьеррикур. Джеральд рассердился, и Турайс положил руку на его плечо.

— Теперь ты просто грубишь, Пьеррикур. Я… — сказал Турайс.

— Докажи это, Блэк. Скажи что-нибудь. Держу пари, ты не можешь, потому что ты лжец и...

Прежде чем Пьеррикур успел закончить свое предложение, кто-то прочистил горло позади него. Пьеррикур обернулся и увидел профессора МакГонагалл, строго смотрящую на него сквозь очки.

— Спасибо. У вас будет много возможностей пообщаться после отбора, — обратилась она ко всем первокурсникам. — Следуйте за мной в Большой зал, пожалуйста.

Турайс интуитивно чувствовал, что не поладит с этим мальчиком. К счастью, была вероятность, что Пьеррикур не попадет в Слизерин, учитывая его ненависть к этому факультету.

— Он сошел с ума, этот придурок, — шепнул ему один из первокурсников, когда они шли к Большому залу. Другие первокурсники вокруг него кивнули в знак согласия.

Профессор МакГонагалл провела их через большие дубовые двери и повела по центру Большого зала, заполненного студентами, сидящими за четырьмя длинными столами. По мере того как он шел, он замечал пристальные взгляды, которые на него бросали со столов Слизерина и Рейвенкло, вероятно, из-за слухов о его способностях змееуста.

Они остановились у подножия ступенек, которые вели к столу преподавателей. На вершине лестницы стоял табурет, на который положили Распределяющую шляпу. После того как она закончила читать стихи о единстве факультетов, профессор МакГонагалл поднялась на половину лестницы и развернула пергамент.

— Блэк, Турайс.

________________________________________

Глава 10

Другой Хогвартс

________________________________________

30 июня 1969 года (понедельник)

ЧИСТОКРОВНЫЕ ВОЛШЕБНИКИ VS. СКВИБЫ

Энди Смаджли

Забастовка сквибов, прерванная парадом чистокровных, превратилась в хаос

Шествие за права сквибов, проходившее в единственной британской деревне, населенной только волшебниками, Хогсмиде, было прервано контрпротестом группы чистокровных. То, что изначально начиналось как мирная сидячая забастовка, быстро вышло из-под контроля, и переросла в жестокое столкновение. Прибывшая на место ГОМП (Группа Обеспечения Магического Правопорядка) быстро смогла разогнать и усмирить обе стороны. Однако лидеры обоих движений были арестованы по обвинению в подстрекательстве к общественным беспорядкам...

* * *

— Блэк, Турайс.

Шепот пронесся по Большому залу, и ученики напряглись, пытаясь увидеть будущего лорда Блэка. Турайс выпрямился. Он уверенно поднялся по ступенькам и сел на табурет.

Потрепанную старую шляпу надели ему на макушку, и она соскользнула на глаза.

'Хммм. Мистер Блэк. Я чувствую разум взрослого человека и то, что вы уже однажды проходили распределение. Однако я не помню, чтобы встречала вас ранее. Как такое возможно?'

'Этот разговор останется между нами?'

'Да, мистер Блэк. Магия Основателей обязывает меня хранить тайны.'

'Очень хорошо. Я отправился в прошлое из будущего, где Распределяющая шляпа определила меня в Гриффиндор.'

'Хммм... Я вижу много смелости. Неплохой ум. Блестящий, на самом деле. А также преданность, да — непоколебимая преданность своей семье, своим братьям. И большие амбиции — но, как ни странно, не сильная жажда проявить себя. Действительно, очень трудно принять решение. Я вижу ваш потенциал как гриффиндорца, но он меркнет по сравнению с вашим потенциалом слизеринца. Личность человека не меняется так резко, поэтому я удивлена, почему в будущем я выбрала Гриффиндор, когда Слизерин явно лучше.'

'Так и было, но я отказался быть слизеринцем и попросил распределить меня в Гриффиндор.'

'Интересно... но я чувствую, что на этот раз вы не хотите сопротивляться моему решению.'

'Нет, конечно. У меня большие планы, и, если я буду в Слизерине, это будет лучшим выбором. На этот раз я готов принять вызовы этого факультета.'

'В таком случае...'

— СЛИЗЕРИН! — крикнула Распределяющая шляпа. Под аплодисменты слизеринцев Турайс спрыгнул с табурета и направился к столу своего факультета: на его мантии появились изображение герба Слизерина, зелень и серебро. Он увидел, как друзья ободряюще улыбнулись ему.

— Почему ты так долго, Блэк? — крикнул Нотт, перекрикивая стихающие аплодисменты. — Хотел в Хаффлпафф?

Турайс проигнорировал насмешку, сел и услышал голос Беллатрисы: — Он змееуст, Нотт, твой гниющий мозг выпал во время поездки?

Профессор МакГонагалл громко кашлянула, и, как только Большой зал снова погрузился в тишину, продолжила церемонию распределения.

Турайс осмотрел стол преподавателей и увидел несколько знакомых лиц, хотя и гораздо более молодых. Кроме Хагрида и Минервы МакГонагалл, за столом сидели Гораций Слагхорн, который махал ему рукой, Альбус Дамблдор, Филиус Флитвик и Помона Спраут, которой на вид было едва за тридцать. Когда его глаза встретились с глазами Дамблдора, вместо дедовской теплоты, к которой он привык, Турайс заметил острый, опасный взгляд сквозь очки.

Прощальное предупреждение Дамблдора из исходной временной линии громким эхом отдавалось в голове Турайса, пока он пытался понять, что изменилось. Отвлекшись, Турайс едва заметил, как к его сознанию осторожно прикоснулись нити Легилименции. Однако минимальная Окклюменция, которой Турайс научился, инстинктивно защитила его. Блэк тут же разорвал зрительный контакт с пронзительными голубыми глазами, и неожиданная атака Легилименции рассеялась.

Этот Дамблдор только что применил Легилименцию к первокурснику, не предупредив его и не позаботившись о благополучии. Турайс знал, что это нападение, скорее всего, было беглым взглядом на намерения Блэка, а не полномасштабной атакой, но этот поступок лишь подтвердил, что этот Дамблдор ему не союзник и что ему придется активно защищаться.

Однако, если подумать, то не стоило удивляться тому, что Дамблдор ему не доверял. В оригинальной временной линии Дамблдор не доверял Сириусу, несмотря на то, что тот был гриффиндорцем и дружил с Джеймсом Поттером на протяжении десяти лет. Его подозрения в том, что Сириус — Пожиратель смерти, в значительной степени объяснялись его врожденным предубеждением против Темных семей. Если бы Сириус не был из Темной семьи, Турайс был уверен, что Дамблдор стал бы упорно бороться за справедливый суд, а не скатывался к уже существующему фанатизму. Его предубеждение и последующее бездействие были двумя основными причинами того, что Сириус провел столько лет в Азкабане за преступление, которого никогда не совершал. Исходя только из этого факта, Турайс знал, что Дамблдор никогда не будет полностью доверять ему, независимо от того, что он сделал и как сильно проявил себя.

Дамблдор будет относиться к нему только с подозрением или использовать его как оружие против Волдеморта. В глазах Дамблдора он всегда будет первым, на кого будет падать подозрение при возникновении любой неблагоприятной ситуации, и последним, кого будут спасать, если его союзники окажутся под угрозой. Они никогда не станут настоящими союзниками, пока он остаётся наследником семьи Блэк. На этот раз Турайсу придется добиваться своих целей без помощи Дамблдора.

Эта мысль потрясла Турайса до глубины души, ведь он понял, что это только начало семилетних отношений с Дамблдором.

— Фоули, Александр, — крик имени его друга заставил Турайса вновь сосредоточиться на церемонии, по залу пронесся ропот.

— СЛИЗЕРИН!

Несмотря на то, что Турайс знал, где окажется мальчик, он все равно вздохнул с облегчением, поняв, что история повторяется. Блэк с энтузиазмом захлопал в ладоши, когда мальчик опустился на сиденье рядом с ним.

— Добро пожаловать. Теперь мы будем жить вместе.

— Понятно... — рассеянно выдохнул Алекс, глядя на следующего человека на табурете. — Я так нервничал, когда все взгляды были устремлены на меня.

— Ну, теперь все закончилось, и ты официально стал слизеринцем.

Мальчик вздохнул, когда наконец понял что произошло. Повернувшись, он уставился на Турайса и сказал: — Подожди, так мы будем учиться вместе?

— Думаю, да, — улыбнулся Тураис. — Это проблема?

— Нет, конечно, нет, — тут же воскликнул Алекс. — Это совсем не то, что я имел в виду.

— Расслабься, Алекс. Я просто дразню тебя.

Алекс покраснел от смущения, и ребята продолжили наблюдать за распределением. Вскоре настала очередь Джеральда.

— Макмиллан, Джеральд.

— ХАФФЛПАФФ!

Светловолосый мальчик посмотрел в его сторону, и Турайс ободряюще улыбнулся ему.

— Пьеррикур, Леон.

— РЕЙВЕНКЛО!

Мальчик подошел к столу Рейвенкло и бросил на Турайса угрожающий взгляд. Блэк пожал плечами.

— Смит, Алиса, — позвала профессор МакГонагалл.

— ГРИФФИНДОР!

— Шталь, Джейн.

— ГРИФФИНДОР!

Джейн быстро улыбнулась Турайсу и, помахав рукой, побежала к столу Гриффиндора.

— Стюард, Джонатан.

— СЛИЗЕРИН!

Шляпа едва коснулась головы Стюарда, как он уже направлялся к Турайсу с уверенной улыбкой.

По мере того, как распределение подходило к концу, Турайс начал ощущать тяжесть свершения того, что он задумал.

'Значит, я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить войну?' - Турайс вспомнил, как однажды спросил об этом Смерть.

'Никто никогда не может быть абсолютно уверенным, даже Смерть, молодой господин. Но действительно, шансов на альтернативный исход почти нет.'

В условиях неизбежной войны с Волдемортом, Турайс знал, что для реальных, долговременных изменений в будущем необходимо улучшить отношения между факультетами до того, как они достигнут необратимого состояния, когда начнется война в Британии. Если этого не сделать, то такие люди, как Алекс, будут страдать от идеологий выпускников Слизерина, что приведет к еще большему расколу и недоверию.

Турайс понимал, что должен сделать, и знал, что непременно должен добиться успеха.

* * *

Когда слизеринцы вышли из Большого зала и направились вниз по лестницам, Турайс отделился от Алекса в хаотично движущейся толпе. Он заметил, что Алекс с трудом пробивается к группе Слизерина, пока не врезался в двух старших гриффиндорцев.

— Извините, — пробормотал Алекс, пытаясь пройти между двух возвышающихся фигур. Но один из них потянул его за воротник мантии и удержал на месте.

— Пытаешься проползти к своей змеиной яме? Ты жалкий слизеринец, — издевательски зашипел гриффиндорец. Алекс дергал за мантию, но не мог вырваться. Люди вокруг открыто смеялись над борющимся мальчиком.

— Эй, задирай кого-нибудь своего размера, придурок! — крикнул им Турайс, подходя к Алексу.

— Еще один маленький шипящий птенец. Ты — Блэк, худший из всех змей...

— Следи за языком, ты, жалкое подобие пушистой кошки, и не говори плохо о моей семье. Отпусти его! — сказал Турайс. Видя, что гриффиндорец не намерен отпускать слизеринца, он выхватил свою палочку и сказал: — Релашио!

Как будто Алекс ужалил его, гриффиндорец зашипел и отпустил мальчика, массируя руку с мрачным выражением лица.

— Пошли, — Турайс схватил Алекса за руку и потащил его прочь от редеющей толпы. Он бросил последний взгляд на гриффиндорцев. — Больше не переходите нам дорогу.

— Ооо, эта змея кусается в ответ, как мило... — услышал он чье-то ворчание, когда они свернули в коридор в подземельях.

Турайс провел их по тускло освещенному факелами коридору, и на развилке повернул направо. Затем они повернули налево и спустились по лестнице, после чего еще раз направо.

Они стояли посреди пустого коридора и смотрели на пустой участок стены. Однако ни один из них не знал пароля. Они застряли.

Внезапно Турайсу пришла в голову идея, и он зашипел на парселтанге: — Открой дверь.

Блэк почувствовал вибрацию в воздухе: появился арочный проем, а за ним дверь. Когда дверь полностью сформировалась, она откинулась назад, открывая узкий проход.

— Ты только что шипел на стену? — восхищенно спросил Алекс.

— Да, я сказал: "Открой дверь". Не знал, что это сработает, — выдохнул Турайс, открыл дверь и зашагал по коридору. Пройдя немного вперед он заметил первокурсников в конце туннеля, и они тихо пристроились сзади группы.

— Добро пожаловать на факультет Слизерин, — сказал Люциус Малфой, глядя на две дюжины новоиспеченных первокурсников в подводной общей гостиной Слизерина. — Я ваш староста пятого курса, Люциус Малфой. Профессор Слагхорн, профессор зелий, является нашим деканом. Если у вас есть какие-то проблемы, вы можете обратиться к нему. Пароль для входа в общую комнату на этой неделе — "Серпантин", и он будет меняться каждые две недели. Пароль будет вывешен на стене, и вы не должны сообщать его никому за пределами нашего факультета. Общежития для первокурсников расположены на первом этаже, две комнаты для мальчиков и две для девочек. В каждой комнате проживают шесть учеников. Как только вы выберете себе кровать, появятся ваши вещи. Выбирайте с умом.

— Как слизеринцы, мы гордимся своими амбициями, хитростью, находчивостью и проницательностью. Эти ценности не разделяют остальные три факультета. Они будут считать вас коварным врагом. Поэтому слизеринцы всегда защищают своих за этими стенами. Однако внутри этих стен вы будете предоставлены сами себе. Существует иерархия, частью которой вы станете; поднимитесь на вершину и будете диктовать тем, кто ниже вас, или останетесь внизу и станете жертвой других зависит только от вас.

— Завтрак начинают подавать в семь утра каждое утро, а занятия начинаются в девять. Но завтра вы должны явиться в Большой зал к восьми тридцати, чтобы получить свое расписание. На этом все, спокойной ночи.

Малфой отпустил их и направился к троноподобному креслу у камина, а первокурсники начали расходиться по своим комнатам. Однако шесть старшекурсников отделились от остальных наблюдающих учеников, подошли к Малфою и преградили им путь. Их лица исказились в различных злобных усмешках, прежде чем Беллатриса открыла рот.

— Здравствуйте, маленькие первокурсники, я — Беллатриса Блэк, — ворковала девушка, оскалив зубы. Турайс почувствовал угрозу, и он знал, что остальные ученики разделяют его мнение. — На благородном факультете Слизерин есть много неписаных правил... и самое главное из них заключается в том, что престижная группа учеников, в которую вхожу я, имеет за собой право последнего слова в каждом вопросе факультета.

Беллатриса внезапно закричала, заставив всех в комнате подпрыгнуть. — Вы должны подчиняться нам всегда и без исключений, иначе вас постигнет справедливое наказание! — И тут же ее голос зазвучал, как тошнотворно сладкий мед: — Но, конечно же, вы этого не сделаете, верно?

Вся группа первокурсников замерла от шока. Беллатриса выглядев самодовольно, продолжила: — Отлично, тогда мы так весело проведем время вместе!

Девушка захихикала.

Если бы Турайс был обычным первокурсником, он, возможно, был бы совершенно ошарашен. Однако он пережил Магическую войну, поэтому его нисколько не впечатлила ее театральность. По крайней мере, от этой ее подростковой версии.

— Мы — шесть участников этой престижной группы, которая имеет право определить вашу судьбу, — заговорил Нотт после того, как Беллатриса замолчала. — Люциус Малфой, староста, является лидером, и его решения являются окончательными.

Затем Нотт встретился взглядом с Турайсом. Он произнес смертельным шепотом: — Если вы перейдете нам дорогу, то будете страдать от последствий.

Турайс не отводил от него взгляд. В конце концов, с гневом на лице, Нотт разорвал затянувшийся зрительный контакт.

— Кто здесь не чистокровный? — неожиданно спросил высокий худой парень со светлыми волосами и голубыми глазами, в котором Турайс узнала Яксли с бала Малфоев. Краем глаза он заметил, что никто из первокурсников не поднял руки. Блэк не знал, говорят ли они правду, или просто застыли в страхе, или действительно боятся раскрыть правду о своем происхождении.

— Ты! — Яксли указал на мальчика, стоявшего ближе всех, и крикнул: — Фамилии обоих родителей.

Голос мальчика дрогнул, и он ответил: — Пик... Пиквери... и... и Ск... Скайс.

Яксли выглядел удовлетворенным, и перешел к следующей цели. На этот раз это была девушка: — Ты!

— Пер... Перро... и Ривьер, — заикаясь произнесла она.

— Французские чистокровные, — сказал Яксли с оттенком отвращения, — но все же лучше, чем полукровки. Ты! — Он указал на девушку рядом с ней.

— Сме... Сметвик и... и... — девушка выглядела так, словно была на грани слез. — и...

— И что же, девочка? — парень наклонился к ней.

— Лефевр..., — прошептала она. Яксли внезапно откинулся назад, а девушка подняла руку перед лицом, словно ожидая удара по лицу. Шестеро старшекурсников насмешливо рассмеялись.

— Ты думала, что я собираюсь ударить тебя, девочка? — проговорил Яксли. — Не волнуйся, Лефевр вполне уважаемы. Они просто французы. Но пока ты чистокровная, тебе рады в этом доме. Теперь ты!

Внезапно Турайс понял, что Яксли прошел через всю толпу и добрался до последних учеников.

— Гэмп и Олдертон, — сказал мальчик.

— А, я узнал светлые волосы Гэмпа. А Олдертон — ты сын Дафны Олдертон, я полагаю. Хорошая кровь. Ты! — Яксли ткнул пальцем в мальчика рядом с собой.

— Фоули, — сказал Алекс.

— И что, Фоули? Я уверен, что у всех нас один и тот же животрепещущий вопрос. Кто же этот Фоули, присоединившийся к нам? Я не знал, что мистер Фоули женат и имеет сына, но он просто затворник... если только у него не было тайной и постыдной связи с маглой... — светловолосый мальчик зловеще улыбнулся потенциальному полукровке. Фоули смертельно побледнел. — Если ты не говоришь мне... значит, тебе есть что скрывать...

— Извини, Яксли, — перебил Турайс, и все обратили на него свое внимание. — Судя по твоему виду, я могу предположить, что ты Корбан Тубан Яксли, человек, которого я случайно оглушил на балу Малфоев в этом году. Это был ужасный промах с моей стороны, и я хотел бы воспользоваться случаем, чтобы исправить это. И прости за палочку, Нотт. Я не хотел тебя обезоруживать, правда.

Яксли и Нотт выглядели разъяренными, услышав колкость Турайса. Нотт попытался вытащить свою палочку, но Яксли схватил его за запястье.

Контролируя свое выражение лица и напряженно улыбаясь, Яксли пробурчал: — Полагаю, всем нам следует держать глаза открытыми, чтобы узнать, что станет с тобой, Турайс Орион Блэк. Наше самое новое и самое лучшее пополнение факультета Слизерин. Так скажи мне, Блэк. Почему ты прервал...

— Блэк и Блэк, — просто сказал Турайс. Остальные первокурсники и весь общий зал удивились, что он снова перебил старшего.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросил Яксли.

— Блэк и Блэк. Это фамилии моих родителей... — Турайс свирепо посмотрел в глаза Яксли. — и потенциально Слизерин, учитывая мои... уникальные способности.

Вся комната замерла при упоминании имени основателя Хогвартса.

— Яксли, теперь, когда ты закончил играть в свою маленькую игру и терроризировать всех нас, я бы хотел отправиться спать, — сказал Тураис, притворно зевая. — Я устал от путешествия, и мне бы не хотелось говорить дедушке плохо о моем первом дне в Хогвартсе.

Турайс схватил Алекса за плечи и без лишних слов повел его к их спальным комнатам.

Они вошли в одну из спален, предназначенных для мальчиков, и увидели шесть кроватей, расставленных полукругом. Над головой был прозрачный купол, под которым виднелись темные мутные воды Черного озера. Турайс быстро занял самую правую кровать, стоявшую у стены, и увидел, что Алекс занял соседнюю. Тут же на передней дощечке кровати магическим образом появились его инициалы. "Т. О. Б.", — гласила надпись. Через секунду материализовались его школьный сундук и пустая клетка для совы.

Когда он открыл сундук, на пол неожиданно выпало письмо. Подняв его, Турайс прищурился и увидел на лицевой стороне беспорядочные каракули Сириуса и Регулуса. Он открыл письмо и прочитал его содержание:

Дорогой старший лучший брат Турайс,

Это была идея Рега.

Эй, Сири врет.

Не слушай Рега.

Сири — та еще вредина.

Но мы будем скучать по тебе. Очень. Сильно. Сильно-сильно. Сильно-сильно-сильно-сильно. Сильно Х10.

Много раз по 1000!!!

И не забывай о нас! Именно так, не забывай.

Искренне Много-много-много любви, умноженной на бесконечность,

Твои Сири и Рег

Турайс невольно улыбнулся, дочитав секретное письмо до конца. Он положил его в нагрудный карман для сохранности и начал думать о благодарственном письме, которое он должен будет отправить, как только вернется его сова. Затем его взгляд упал на семейный портрет в рамке, на котором он был изображен вместе с Орионом, Сириусом и Регулусом, лежащий поверх аккуратно сложенной стопки мантий.

Турайс уже скучал по их улыбающимся лицам; и, конечно же, Сириус скорчил забавную рожицу, на секунду скосил глаза, а затем снова легко улыбнулся.

— Спасибо, что спас меня там... — внезапно заговорил Алекс, поправляя фотографию на прикроватной тумбочке. — От... от гриффиндорцев и.... эм... спасибо, что спас меня от слизеринцев тоже.

— Не волнуйся об этом, Алекс, — мягко сказала Турайс. — Это то, что друзья должны делать друг для друга.

— Хм... Я могу быть полукровкой, но почему ты помогаешь мне... снова и снова?

Турайс посмотрел на мальчика, который был явно расстроен: — Послушай, Алекс, меня не волнует твой статус крови, и меня меньше всего волнует статус крови твоей матери. Ты можешь быть чистокровным, полукровкой, маглорожденным, маглом, ликантропом, но никто не должен подвергаться подобным издевательствам. Также никто не должен лезть в твои семейные дела. Это не касается никого, кроме тебя.

Алекс посмотрел на Турайса с глубочайшей благодарностью в глазах.

— Я так рад, что ты оказался на том же факультете, что и я, Турайс, — прошептал Алекс, и на его глаза навернулись слезы.

— О, не плачь, глупенький, — усмехнулся Турайс. Однако он наконец-то понял, что Алекс пережил в прошлом и почему он так возмущался против "престижной" группы факультета. Это правление террора должно быть остановлено, и, похоже, Турайс был единственным, кто осмелился встряхнуть систему.

* * *

Первым уроком, который Турайс посетил во время своего второго пребывания в Хогвартсе, были Заклинания с профессором Флитвиком. Первым заклинанием, которое им предстояло выучить сегодня, было заклинание левитации, и вместе с уроком всплыли приятные воспоминания о Гермионе и Роне.

'Стоп, стоп, стоп! Ты говоришь неправильно. Это Леви-О-са, а не Левиос-А.

Турайс внутренне улыбнулся, направив свою палочку на перо перед собой. Он четко произнес слова: — Вингардиум Левиоса.

Перо плавно поднялось со стола, и все вокруг уставились на него.

— О, великолепная точность и контроль, мистер Блэк! — взволнованно пискнул профессор Флитвик на своей шатко накренившейся стопке книг. Тем временем, выражение лица Пьеррикура стало каменным. — Прошу всех следить за его точным движением запястья и произношением. Заслуженные пять баллов Слизерину. Все остальные, пожалуйста, начинайте практиковаться!

Турайс мягко опустил перо обратно на стол, а профессор засуетился.

— Это было фантастически, мистер Блэк, — одобрительно сказал Флитвик. — Это была лучшая первая попытка первокурсника, которую я когда-либо наблюдал!

— Спасибо, профессор, — сказал Турайс. Поверх головы профессора, Турайс увидел, что Пьеррикур тоже освоил чары, и его перо элегантно парило над партой. Но Флитвик все еще оживленно разговаривал с Турайсом и не обратил на это внимания. В глазах Пьеррикура вспыхнули раздражение и негодование.

— …и вас тоже поздравляю, мистер Фоули! У меня еще никогда не было такого, чтобы несколько учеников овладели этим заклинанием на первом занятии, — вздохнул Флитвик. — Кажется, я уже определил пару самых талантливых учеников по Заклинаниям, не так ли? Еще пять баллов Слизерину.

Пьеррикур крепко сжал свою палочку, и его магия вспыхнула. Почувствовав запах гари, Флитвик дернулся, повернулся и увидел, что взгляд Пьеррикура устремлен на Турайса, не замечая, что его перо горит в воздухе.

— Мистер Пьеррикур! — крикнул Флитвик и парень перевел взгляд на крошечного профессора. — Обратите внимание на произнесение заклинаний! Два балла...

— Но профессор, я... — запротестовал Пьеррикур.

— Два балла с Рейвенкло. Вы должны научиться контролировать свою магию, мистер Пьеррикур. Вы не шут, размахивающий палочкой, — сурово сказал Флитвик, и парень нахмурился. Турайс услышал, как Стюард хихикает над оскорбленным учеником Рейвенкло.

* * *

— Как у тебя получился идеальный оттенок фиолетового, Турайс? — Джеральд застонал от разочарования, яростно помешивая свое малиновое зелье. Его сосед по комнате, Зигмунд Нотли, также боролся со своим неоново-розовым зельем.

Джеральд и Зигмунд сидели за одним столом с Турайсом и Алексом во время их первого занятия по сдвоенным зельям. Их стол был единственным, за которым ученики с двух факультетов работали бок о бок друг с другом, что привлекало взгляды всех остальных. Однако Турайс не был уверен, потому ли это, что они смотрели на новенького змееуста, или потому, что они думали, что в любой момент может произойти драка.

Сейчас они находились на последнем этапе приготовления зелья для второго курса — Усыпляющего зелья — в качестве проверки их способности следовать инструкциям. Согласно инструкции, зелье должно быть темно-фиолетового цвета. Турайс взглянул на зелье Алекса, оно было темно-сиреневого оттенка. Он с легкостью получил бы за свое зелье отличную оценку.

Не в силах смотреть, как его товарищи мучаются, пытаясь спасти свои зелья, Турайс сказал: — Эй, Джеральд, Зигмунд, добавьте лаванду прямо сейчас и перемешайте против часовой стрелки.

— Ты уверен? — Зигмунд недоверчиво посмотрел на него. Тем временем Джеральд без колебаний добавил лаванду и начал помешивать.

— Да, поверь мне. Твое зелье слишком сильно перемешано, поэтому оно перегрелось и деактивировало лаванду... — объяснял Турайс, но Джеральд прервал его криком.

— Спасибо, Турайс! Ты просто спаситель! — Джеральд улыбнулся: его зелье теперь стало фиолетовым, но оно все еще было значительно светлее, чем зелье Алекса. За этот цвет он получил бы "Удовлетворительно". При виде зелья своего друга Зигмунд отвис, и сделал все, как было велено. Через некоторое время его зелье тоже стало очень бледно-фиолетового цвета.

— Спасибо, Турайс. Теперь я буду полагаться на твои знания в зельеварении, — благодарно улыбнулся Зигмунд, когда профессор Слагхорн подошел к их столу. Профессор быстро и без комментариев просмотрел зелья обоих хаффлпаффцев и одобрительно кивнул на котел Алекса. Когда он подошел к котлу Турайса, его глаза расширились от удивления.

— Совершенно великолепная работа, Турайс! — воскликнул профессор, увидев содержимое его котла. В настоящий момент его Усыпляющее зелье было мерцающего темно-фиолетового цвета с антипараллельными спиралями пара, поднимающимися над поверхностью зелья.

— Все соберитесь вокруг, чтобы посмотреть на котел мистера Блэка. Его зелье имеет идеальный оттенок фиолетового. А также обратите внимание на антипараллельные спирали пара, поднимающиеся от поверхности зелья. Только самое сильное зелье будет обладать этим свойством. Если кто-нибудь выпьет хоть глоток этого зелья, он будет в отключке до конца недели. Пять баллов Слизерину.

Когда все вернулись за свои столы, Слагхорн снова обратился к Турайсу. — Мой мальчик, скажи мне, как ты это сделал? Я знаю, что инструкции в учебнике по зельям второго курса не приводят к такому результату. — Он посмотрел на разделочную доску и сказал: — Я вижу, что вы добавили семь веточек валерианы вместо заявленных четырех.

— Да, но я также добавил к лаванде эссенцию крапивы и замочил ее на пять минут, прежде чем добавить лаванду на последнем этапе, — сказал Турайс.

— О, гениально! Масло крапивы нейтрализовало бы стимулирующее мозг свойство лаванды. Но даже в небольшом количестве оно неблагоприятно взаимодействовало бы с лепестками асфоделя и сделало бы зелье ядовитым... но поскольку вы добавили еще три веточки валерианы, они уравновесили эффект, — одобрительно улыбнулся Слагхорн. — В качестве улучшения в следующий раз вы могли бы заменить веточки валерианы настойкой полыни, чтобы уравновесить эффект от эссенции крапивы и лепестков асфоделя.

— Профессор, но если бы я сделал это, зелье стало бы черным. А если я добавлю еще и дремоносные бобы, то это будет, по сути, разновидность Напитка Живой Смерти, — весело прокомментировал Турайс.

— А, полагаю, вы правы, мистер Блэк. Еще пять баллов за то, что на своем первом уроке зельеварения вы почти сварили зелье уровня Ж.А.Б.А., — подмигнул ему Слагхорн.

— Гм, любимец учителя, — дразняще пробормотал Джеральд. Турайс пнул его ногой под столом, и хаффлпаффец вскрикнул от боли.

* * *

— Блэк! Фоули! — крикнул Нотт, когда Турайс и Алекс вошли в общую гостиную.

Турайс оглядел комнату и увидел, что Люциус Малфой непринужденно сидит в малиновом кресле у камина. На диванах вокруг него сидели несколько старшекурсников и близких друзей Малфоя, включая Нарциссу и Беллатрису Блэк. Глаза Турайса подозрительно сузились при виде приближающегося шестикурсника.

Это явно был вызов, брошенный Малфоем и его бандой, чтобы проверить пределы возможностей Турайса. Если им нужно было шоу, наследник Блэк готов был сыграть свою роль, причем на своих условиях.

— Как ты смеешь со своим полукровкой сидеть с двумя хаффлпаффцами на уроке зелий? — Нотт встал и направился к двум первокурсникам. — И что еще хуже, я видел, как вы входили в Большой зал с двумя гриффиндорцами...

— Нотт, то, с кем мы общаемся, тебя не касается, — прервал его Турайс. — Не суй свой нос в мои дела, если хочешь сохранить его на своем лице.

— Как ты смеешь ослушаться моего приказа?

— У тебя нет власти над нами и над тем, что мы делаем.

— Нет, есть, — зашипел Нотт. — Как уполномоченный...

— Брутус, — мягко сказал Малфой, поднимаясь со своего места. — Разве Блэк не изложил свое намерение, чтобы ты оставил его и его друга в покое?

— Я... что? — Нотт хрюкнул в замешательстве и, обернувшись, посмотрел на Малфоя в ожидании его указаний.

— Брутус, в конце концов, он наследник Блэков, — произнес светловолосый парень. — Ты должен оказывать ему уважение, которое ему позволяет его фамилия. Однако это уважение не распространяется на его друзей...

Нотт злобно усмехнулся и медленно подошел к Алексу: — Ты абсолютно прав, Люциус. Тогда позволь мне оказать честь...

У парня резко перехватило дыхание, когда он обнаружил, что кончик палочки прижат к его груди.

— Помни, что я сказал в поезде, — зашипел Турайс, шагнув к Алексу, защищая его. — Это твое последнее предупреждение.

— Я не боюсь тебя, Блэк, — прорычал Нотт. — Тебе это с рук не сойдет...

'Обезъяз!'

Нотт беззвучно зарычал, когда его язык прилип к небу.

— Если ты не боишься меня, Нотт, тогда тебе следует быстро научиться, — холодно ответил Турайс. Он намеренно обвел взглядом собравшуюся группу учеников, после чего устремил свое внимание на Малфоя. — Не принимайте мою доброту за слабость.

Турайс схватил потрясенного Алекса за руку и повел его мимо Нотта и Малфоя в их комнату. Он бросил прощальный взгляд на Малфоя, который смотрел в ответ со своим фирменным бесстрастным выражением лица.

— Это закончилось? — спросил Алекс после минуты полной тишины.

— Да, Алекс, — вздохнул Турайс, садясь на свою кровать.

— С нами покончено! Ургх! — Алекс бросился на свою кровать и заскулил. — Это был Нотт! Он, по сути, второй помощник Малфоя, а ты только что угрожал ему, да еще на глазах у Малфоя. Он собирается покончить с нами, а мы здесь всего лишь одну неделю.

— Он все равно собирался создать проблемы, Алекс. — Фоули бросил в него подушку, но Турайс легко поймал ее. — По крайней мере, теперь они знают, что я не буду подчиняться их желаниям, какими бы они ни были.

Алекс недоверчиво посмотрел на Турайса, не зная, как на это реагировать, но в конце концов он упал на кровать, издав приглушенный вопль.

________________________________________

Глава 11

Первое восхождение

________________________________________

16 августа 1969 года (суббота)

ЛИЧ ВЫБЫВАЕТ, ДЖЕНКИНС ВСТУПАЕТ В ИГРУ!

Энди Смаджли

Страдая от загадочной болезни в течение нескольких месяцев, маглорожденный министр уходит в отставку

После того, как он занимал пост министра магии в течение последних шести лет, первый маглорожденный министр официально объявил о своей отставке, сославшись на ухудшающееся здоровье, которое не позволяет ему дальше выполнять возложенные на него обязанности. В качестве временного министра на оставшийся срок до следующих выборов, которые состоятся через два года, его заменит Юджина Дженкинс.

С марта прошлого года здоровье министра Лича находится под пристальным вниманием. Последним публичным мероприятием, на котором его видели в полном здравии, был мартовский бал Малфоев...

* * *

Это были первые выходные учебного семестра, и у Турайса наконец-то появилось время для поиска первого предмета, который уничтожит Волдеморта раз и навсегда. Именно поэтому Турайс оказался перед гобеленом, на котором Варнава Вздрюченный учил троллей балету.

'Мне нужно место, чтобы спрятать вещи. Мне нужно место, чтобы спрятать вещи. Мне нужно место, чтобы спрятать вещи.'

Турайс сосредоточился на своей просьбе, и на третий раз, когда он прошел перед глухой стеной, долгожданная дверь наконец материализовалась.

Блэк открыл дверь и увидел горы спрятанных и забытых вещей в Выручай-комнате. Пытаясь вспомнить, где он когда-то спрятал книгу Северуса Снейпа по зельям, Турайс пробирался сквозь лабиринт разнообразных предметов. Он искал, казалось, часами, пока, наконец, не добрался до обломанного бюста уродливого старого колдуна, а рядом с ним его внимание привлекла обесцвеченная старая диадема.

Потерянная диадема Ровены Рейвенкло.

Как можно увереннее он направил свою палочку на диадему, сосредоточив всю свою магию на заклинании, и пробормотал: — Джеминио.

Диадема задрожала, и разделилась на две точные копии, одна из которых была с крестражем, а другая — без него. Турайс внимательно осмотрел свою работу. Удовлетворенный тем, что все выглядит безупречно, он заменил настоящую диадему своей поддельной копией и снова спрятал шкатулку.

Взяв за образец обман Регулуса Блэка в оригинальной временной шкале с медальоном Слизерина, Турайс решил, что у Волдеморта нет причин подозревать, что кто-то может знать о его крестражах, не говоря уже о том, чтобы знать где он их прячет. Поэтому он был уверен, что фальшивую диадему не тронут, так как Волдеморт никогда не посмеет вернуться, особенно когда директором школы является Дамблдор. Это был единственный крестраж, который Турайс мог спокойно уничтожить, не вызывая подозрений.

Осторожно подняв диадему своей палочкой, Турайс сбалансировал ее и перенес в относительно незахламленное место в комнате. Положив ее на пол, он вызвал сильнейшие щитовые чары, способные противостоять Адскому пламени, и увидел, как мерцающая голубая сфера свернулась в кокон защитной энергии вокруг предмета.

Убедившись, что щит готов, Турайс сосредоточился на вызове Адского пламени и направил заклинание на формирование внутри вечно клубящегося полупрозрачного барьера. От его магического ядра по руке пробежал обжигающий жар, а внутри оболочки возник хаотичный вихрь пламени. От жары и магического напряжения на его бровях выступили капельки пота: огонь непредсказуемо закручивался и вращался. Были видны миниатюрные змеи и химеры. Каждый раз, когда пламя бросало вызов щиту, Турайс чувствовал себя так, словно его ударили в живот. Он держался за свою магию изо всех сил, пока разумный огонь боролся со своими ограничениями. Он думал только об одном — щит должен выдержать...

Кончики пламени коснулись барьера, а затем распались на крошечные янтарные щепочки. Они разбились и ударились о каменный пол, который начал трескаться под давлением и жаром.

К счастью, барьер выдержал.

Турайс с минуту наблюдал за оранжево-черным шаром энергии, когда вдруг услышал громкий, неземной крик, испускаемый клубящимся потоком пламени. Однако крик был недолгим, так как вскоре рев Адского пламени вновь накрыл его. Уставший, Турайс собрал последние остатки рассудка и быстро истощающейся магии. Продержав заклинание ещё минуту, Блэк отменил Адское пламя. Сквозь щит была видна большая трещина по центру диадемы: черная жидкость сочилась на почерневшую поверхность украшения и, наконец, на потрескавшийся и обугленный пол.

Турайс рухнул на холодный каменный пол, все его тело дрожало и болело. Тяжело дыша, он почувствовал головокружение из-за того, что проклятие истощило его магическую энергию. Любой человек, обладающий необходимым намерением и магией, мог наложить Адское пламя, как это однажды сделал Крэбб, но управлять им было совершенно другим делом. Наложение мощных Темных заклинаний с таким огромным контролем, который он только что продемонстрировал, истощало его магически и физически, особенно когда физически он был еще одиннадцатилетним ребенком. Ещё больше усугубляло дело то, что его магическое ядро было по своей природе несовместимо с Темной магией. Он легко мог часами поддерживать чары Патронуса, но несколько минут Адского пламени уложили бы его в постель до конца дня.

На краткий миг ему захотелось найти василиска в Тайной комнате и извлечь его клык. Но, к сожалению, он не знал, как Волдеморт управляет этим чудовищем, и не хотел случайно напустить его на замок. Поэтому Адское пламя было его единственным выходом. Однако дело было успешно завершено, и он позволил себе короткий миг победы.

Когда Турайс вышел из Выручай-комнаты, он увидел, что солнце уже давно скрылось, оставив после себя ночное звездное небо и серебристый полумесяц. Парень тащил свое усталое, ноющее тело вниз по нескольким лестничным пролетам, пока далекая башня с часами била десять. Образ теплой, уютной постели заполнил его сознание, когда он, завернув за угол, во что-то врезался.

Вскрикнув от боли и растерянности, Турайс вдруг почувствовал, как чья-то рука крепко схватила его за запястье, побуждая следовать за собой.

Они быстро забежали в соседний класс, когда другой мальчик тихо закрыл за собой дверь.

— Что...

— Тише! — прервал его парень. Через несколько секунд в кромешной темноте звук медленных, осторожных шагов раздавался все громче и громче, пока не остановился по другую сторону двери.

В узком пространстве между дверью и каменным полом разлилось слабое желтое свечение, и знакомый голос зловеще проскрипел: — Студенты не в постелях... О, если вы попадете мне в руки...

К счастью, свет померк, шаги стихли, и Турайс облегченно выдохнул. Осторожно, со скрипом, они понемногу открыли дверь. Убедившись, что Филча нигде не видно, они выскользнули обратно в коридор.

— Извини, что втащил тебя в класс без предупреждения, — сказал мальчик, глядя в ту сторону, куда направился смотритель. — Это было очень срочно.

— Нет, нет, — отмахнулся Турайс от извинений. — Я предпочитаю держаться подальше от неприятностей.

Парень слегка хихикнул и почесал свои беспорядочные волосы. Теперь, у Турайса появился шанс рассмотреть незнакомца. Светлые волосы, добрые глаза и веселая ухмылка показались ему смутно знакомыми.

— Звучит немного иронично, учитывая, что ты бродишь по коридорам после отбоя.

Мальчик усмехнулся.

— Итак, почему хаффлпаффец находится на территории Слизерина в такой час?

Улыбка мальчика застыла и он взглянул на часы. Он быстро перевел дыхание и стал нащупывать что-то в кармане брюк, выглядя при этом совершенно испуганным.

— Что…

Однако Турайс не успел закончить фразу, увидев, что мальчик пытается достать свою палочку. Блэк тут же достал свое оружие и постучал палочкой по рукаву парня.

— На твоем месте я бы этого не делал, — предупреждающе сказал Турайс и парень застыл. Турайс забрал его палочку и спросил: — Что все это значит...

Внезапно Турайс услышал позади себя звук приближающихся шагов. Он обернулся и направил вторую палочку на...

— Кузина Андромеда? — Турайс ахнул. Он увидел вспышку страха на лице Андромеды, и что-то щелкнуло в его сознании, заставляя снова посмотреть на хаффлпаффца. — Ты Тед Тонкс?

— Откуда... откуда ты знаешь, кто я? — заикаясь спросил Тонкс.

Турайс проигнорировал вопрос, вернув свое внимание к кузине.

— Ты... ты и Тонкс... это не может быть совпадением, верно? — бессвязно пробормотал Турайс, опустив палочку. Его мысли вращались в ускоренном темпе, и он тоже не был уверен в том, что пытался сказать. — Вы... двое встречаетесь... вы встречаетесь?

Андромеда закрыла глаза и тяжело вздохнула, что выглядело как покорное согласие. Это полностью подтвердило подозрения Турайса.

— О, Боже мой, — пробормотал Турайс, осознав, что только что прервал полуночное свидание пары. Смутившись, Турайс сжал руку Тонкс и вложил палочку в его ладонь. — Мне ужасно жаль. Я уйду прямо сейчас.

— Подожди, Турайс! — быстро зашипела Андромеда, останавливая убегающего парня.

— Я не собираюсь рассказывать о тебе, Анди, — быстро ответил Турайс. — Твой секрет в безопасности.

Андромеда не сдавалась. — Как мы можем доверять тебе?

— Никак. Но учитывая, что я направил палочку на каждого из вас, а затем добровольно вернул палочку Тонкс, вам придется поверить, что у меня нет плохих намерений. Это... и тот факт, что я уверен в победе на дуэли над вами обоими, если вы пойдете по этому пути, — честно ответил Турайс. Увидев недоверие на лице Андромеды, Турайс вздохнул и продолжил: — Анди, мне все равно, с кем ты встречаешься, так как это не мое дело. И еще, Тонкс спас меня от наказания с Филчем, так что давай будем считать, что я отплатил ему.

Турайс осторожно убрал руку Андромеды со своего запястья. Он кивнул паре, после чего продолжил свой путь в общую гостиную Слизерина, надеясь, что он никак не повлиял на отношения Андромеды и Тонкс.

Он тихо проскользнул в пустую гостиную Слизерина, которая была залита неземным бирюзово-зеленым светом. Угасающее пламя в камине слабо потрескивало, а отдаленные отголоски манящей музыки мерроу распространялись по всему подземелью. Турайс с минуту наслаждался этой потусторонней симфонией, прежде чем направиться в спальню.

Жесткие янтарные лучи газовых ламп осветили его и Турайс увидел, что пятеро других обитателей комнаты смотрят на него с выражением от легкого любопытства до откровенного подозрения.

— Где ты был, Блэк? — неприязненно спросил один из соседей Турайса по комнате, Матиас Флинт. — Прошло уже больше часа после отбоя.

— Что с тобой, Флинт? — ответил Турайс, чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Алекса.

— От тебя одни неприятности, Блэк! Слава Мерлину, что мой отец не имеет дел с твоим лордом Блэком, и мне не нужно притворяться, что мне нравится твоя уродливая рожа, — огрызнулся Флинт.

— Если ты называешь его уродливым, то явно не понимаешь значения этого слова, — прокомментировал Стюард, лениво оторвавшись от учебника. — Может быть, попробуешь посмотреть в зеркало? Оно покажет тебе, что такое настоящее уродство.

— Стюард! Тебе повезло, что…

— …что мой отец не работает с лордом Малфоем, поэтому мне не нужно с тобой дружить, — сказал Стюард. — Спать рядом с тобой достаточно мерзко.

— Да, Флинт. Сделай себе одолжение. Заткнись и спрячься за своим балдахином, — добавил Риверс.

Ургхарт, мальчик, занимавший самую левую кровать, откинул балдахин и закричал: — Все вы заткните свои большие жирные рты, я пытаюсь заснуть.

— Тогда вырубись, Ургхарт, — огрызнулся Флинт.

— Да, у твоей бедной семьи даже нет места в Визенгамоте, так что ты не имеешь права на мнение, — согласился Риверс, и Уркхарт нахмурился еще больше.

— Я тоже не хочу иметь с вами ничего общего, — проворчал Уркхарт, снова задергивая шторы.

— А мы не хотим видеть твое лицо, — отозвался Риверс.

— Всем немедленно прекратить спорить! — крикнул Турайс, и все мальчики обратили на него свое внимание. — Вы не будете делать личных выпадов против кого-либо в этой комнате.

Флинт фыркнул. — Стюард и Риверс могут подчиняться тебе, но ты не можешь контролировать мои действия, Блэк.

— Следи за своими словами, Флинт, — угрожающе сказал Риверс. — Я не один из приспешников Блэка. Я из Серой семьи и...

— Это значит, что твоя семья бесхребетная, — усмехнулся Флинт.

— По крайней мере, они не такие болваны, как ты, Флинт, — ответил Стюард.

— Ты говоришь так, будто твоя семья чем-то лучше, Стюард. Если мы и Малфои проиграем, то проиграете и вы, придурки. Засунь это в свою трубку и выкури, — сказал Флинт и задернул балдахин.

— Отвратительное лицо наконец-то исчезло, — громко сказал Стюард. — Рад, что мы не имеем ничего общего друг с другом.

В комнате воцарилась тишина, и Турайс устало потер лицо.

* * *

— Трансфигурация — это очень точная, дисциплинированная отрасль магии. В отличие от Заклинаний или Зелий, где практикующий может проявить личное чутье в своих работах, в моем классе это невозможно, — читала профессор МакГонагалл лекцию своему классу Слизерин-Рейвенкло. — Трансфигурация, вероятно, будет самым сложным предметом в Хогвартсе. Но если вы дочитаете до конца и выполните все домашние задания, я лично позабочусь о том, чтобы вы преуспели в моем классе.

— После того, как на прошлой неделе вы изучили основную теорию Трансфигурации, сегодня вы будете применять ее на практике и узнаете, как трансфигурировать животное в спичечный коробок. Заклинание — Флинтифорс, а движение палочкой — вот такое.

Профессор МакГонагалл продемонстрировала перед классом. — Раз, два, Флинтифорс.

На подставке, где раньше находилась мышь, теперь лежал пустой деревянный спичечный коробок. Студенты с нетерпением ждали возможности попробовать новую магию. — А теперь приступайте к практике.

В тот же миг комната наполнилась звуками произносимых заклинаний. Турайс достал свою палочку и указал на мышь. Он уже собирался произнести заклинание, когда Алекс прошептал рядом с ним.

— Она должно быть очень редкая.

— А? — Турайс поднял глаза от своего задания и увидел, что взгляд Алекса прикован к старшей палочке. — Ты о чем?

— Дерево твоей палочки. Это ведь бузина, не так ли?

— Да, это так, — подтвердил Турайс. — Как ты узнал?

— По цвету, рисунку и направлению текстуры, — быстро ответил Алекс, проводя подушечкой большого пальца по всей длине дерева. — А если присмотреться, то можно увидеть следы, где были веточки. Это довольно типичный рисунок, встречающийся на древесине бузины.

— Если честно, я бы не смог определить, — сказал Турайс. — А ты, похоже, весьма сведущ в ремесле изготовления палочек.

Уши Алекса порозовели от комплимента. — Я только успел прочитать пару книг о волшебных палочках. Я просто... Я просто нахожу это увлекательным...

— Знаешь ли ты... что в детстве я всегда хотел стать мастером палочек?

Турайс вдруг вспомнил последние слова взрослого Александра Фоули перед смертью. Теперь интерес Алекса к изготовлению палочек был вполне логичен.

— Но не слишком ли она короткая для старшей палочки? — продолжал спрашивать Алекс.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что она слишком короткая?

— Ну, старшая ассоциируется с большой силой и характером. И обычно характер человека отражается в длине его палочки. Поэтому ветви, предлагаемые бузиной, часто длиннее, чем обычное дерево. Твоя — не более двенадцати дюймов, что довольно странно.

Турайс оглянулся и увидел профессора МакГонагалл в противоположном углу класса. Он снова повернулся к Алексу. — Вообще-то, одиннадцать с половиной дюймов.

— Тогда это интригует. Мастера палочек весьма суеверны и опасаются аномалий, поэтому они склонны медитировать на такие случаи, если они возникают, — хмыкнул Алекс. — Олливандер рассказывал о том, как он создавал твою палочку? Интересные истории или что-то подобное?

— Ну, Олливандер рассказал мне, что когда он нашел эту ветку, то вокруг нее зацепился волос из хвоста фестрала.

— Подожди, что? Волос из хвоста фестрала? И он все равно сделал палочку из этого дерева? — воскликнул Алекс, но тут он понял, что находится в классе. Поэтому он понизил голос и продолжил: — Бузина печально известна своей склонностью принимать характеристики окружающей среды. Это также одна из основных причин, почему с ней так трудно работать. Если бы ветка соприкасалась с волосом из хвоста фестрала, то дерево пропиталось бы его свойствами. Это очень опасно для владельца палочки!

— Что ты имеешь в виду...

Позади Турайса послышалось покашливание, он поднял голову и увидел профессора МакГонагалл, возвышающуюся над ним с опасно сжатыми губами.

— Мистер Блэк, не хотите ли вы продемонстрировать заклинание?

Смутившись, Турайс взял свою палочку и поспешно произнес заклинание. Он пристально смотрел, как мышь превратилась в точно такой же деревянный спичечный коробок, который профессор МакГонагалл демонстрировала некоторое время назад. Облегченно вздохнув, он поднял глаза на профессора, но увидел, что она смотрит на него с приоткрытым ртом.

— Я сделал что-то не так, профессор? — спросил Турайс, искренне смущенный её реакцией.

— Ничего, мистер Блэк. Все, пожалуйста, посмотрите на спичечный коробок мистера Блэка. — Она подняла его преобразованный спичечный коробок, чтобы все увидели. — Вот к чему вы все должны стремиться. Чистая, гладкая поверхность с острыми, прямыми краями и никаких узоров или гравировок на боках. Пять баллов Слизерину.

Турайс проследил за взбешенным выражением лица Пьеррикура, когда женщина положила спичечный коробок и ушла. Турайс тут же повернулся к Алексу и спросил: — Что я не так сказал? Почему она так на меня посмотрела?

— Именно это и неправильно, Турайс. Ты ничего не сказал. Ты просто невербально трансфигурировал мышку в спичечный коробок. Невербальная трансфигурация должна быть очень продвинутой. Как ты это сделал?

Турайс застыл на месте. — Ну, я не знаю. Я просто очень сильно задумался и громко произнес заклинание в уме. Я не понял, что на самом деле не произнес заклинание вслух.

Алекс пробормотал что-то себе под нос, чего Турайс не услышал, так как они снова сосредоточились на занятии. Однако через несколько минут Алексу успешно удалось превратить свою мышь в спичечный коробок. Ее края были более изогнутыми, чем у Турайса, а на боках был замысловатый узор из усов, но, учитывая, что ни у кого даже близко не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего прямоугольную форму, Алекс вполне мог претендовать на второе место.

Выглядя довольным своей попыткой, Алекс продолжил разговор.

— Твоя обладает некоторыми свойствами волоса из хвоста фестрала, это точно, — сказал Алекс. — Но что у тебя в сердцевине палочки? Тоже волос из хвоста фестрала?

Согласно этикету чистокровных, считалось табу спрашивать других об их сердцевине палочки.

— Алекс, не следует спрашивать людей об их сердцевине палочки, — прошипел Турайс. — Ты можешь попасть в большие неприятности.

Алекс покраснел. — Прости, я... не знал, что... Я не хотел тебя обидеть, Турайс. Я знаю, что сердцевина палочки считается очень личной информацией, поскольку она раскрывает магическую природу владельца палочки... но мне не приходило в голову, что...

— Я не возражаю, Алекс, — быстро успокоил парня Турайс. — Но я должен убедиться, что ты знаешь, что не должен задавать этот вопрос никому другому, особенно чистокровным слизеринцам.

Алекс тяжело вздохнул и кивнул в знак согласия.

— Я... я понимаю. У меня рябина и волосы единорога, чтобы ты знал.

Турайс вздохнул в отчаянии.

— Тебе тоже не стоит так легко делиться информацией о своей палочке, Алекс...

— Но я доверяю тебе, — тихо сказал Алекс. Турайс замолчал, чувствуя, что необъяснимо тронут его доверием.

— Спасибо, Алекс. Ну... моя палочка — рог рогатой змеи. Ш-ш-ш-ш! — Турайс шлепнул Алекса по руке, когда его друг громко задышал. Профессор МакГонагалл бросила взгляд на их стол, но ничего не сказала, когда увидела их трансфигурированные спичечные коробки.

— Это потрясающе. Бузина с отпечатками волос из хвоста фестрала и сердцевиной из рога рогатой змеи. Вот это сочетание! Удивительно, что кому-то вообще может подойти такая палочка, — взволнованно произнес Алекс. — Могу я попросить Олливандера рассказать о ней подробнее?

— Конечно, при условии, что ты после расскажешь мне, что узнаешь.

— Договорились, — просиял Алекс.

— Итак, хочешь ли ты в будущем стать мастером палочек? — спросил Турайс.

Алекс пожал плечами.

— Это вариант, я полагаю. Но я читал, что мне нужно будет стать подмастерьем и завершить свое Мастерство. В мире не так много мастеров палочек, и я... Я не знаю, возьмут ли они меня вообще...

— Почему бы и нет? — спросил Турайс.

— Ну, потому что изготовление палочек — это высокоспециализированное ремесло. Большинство семей предпочитают хранить профессиональные и торговые секреты внутри семьи, а я... ну, я явно не Олливандер, так что...

— Мистер Блэк! Мистер Фоули!

Когда профессор МакГонагалл прикрикнула на них за болтовню, Турайс вспомнил, почему Алекс стал аврором, а не мастером палочек. Только из-за фамилии Алекса его отвергли. С этой мыслью Турайс замолчал до конца урока. После звонка, пока Блэк собирал сумку, к нему подошла профессор МакГонагалл. — Мистер Блэк, не могли бы вы задержаться на минутку?

Кивнув, он махнул Алексу рукой, чтобы тот не ждал его, а затем подошел к ее столу. — Да, профессор?

— Мистер Блэк, вы понимаете, что только что идеально выполнили невербальное заклинание Трансфигурации? — спросила МакГонагалл.

— Да, Алекс рассказал мне об этом после того, как вы отошли от нашего стола.

— А знаете ли вы, что взрослому человеку трудно достичь такого уровня магии, не говоря уже о первокурснике?

— Нет, я об этом не знаю, профессор, — честно ответил Турайс.

Профессор МакГонагалл вздохнула. — Очень хорошо, пожалуйста, не стесняйтесь спрашивать меня, если материал покажется вам слишком банальным. Я рада, что вы и мистер Фоули быстро подружились, но, пожалуйста, не мешайте другим излишней болтовней во время урока.

— Я обещаю и прошу прощения, профессор.

— Очень хорошо, тогда идите.

МакГонагалл отпустила его.

* * *

— Блэк.

Пьеррикур окликнул Турайса, подойдя к группе первокурсников Слизерина и Рейвенкло, которые уже собрались у оранжереи.

— Пьеррикур, — осторожно поприветствовал его Турайс.

— Я разговаривал с шестикурсником моего факультета, и он показал мне одно любопытное заклинание...

— Рад за тебя, Пьеррикур. Не знаю, зачем ты мне это рассказываешь, но мне это не особенно интересно... — сказал Турайс, увидев, что Пьеррикур потянулся за своей палочкой. Турайс тут же достал свою.

— Экспеллиармус!

— Серпенсортиа!

Пьеррикур выкрикнул заклинание, но его палочка была направлена на Алекса. Мгновенно из его палочки вырвалась темная толстотелая змея и обвилась вокруг головы Алекса, а палочка Пьеррикора перелетела в руку Турайса.

Алекс побледнел и застыл на месте, а остальные первокурсники, наблюдавшие за этим обменом, закричали.

— Где я? Горячая плоть... Голоден...

Турайс узнал характерную плоскую и вертикальную голову. Конечно, ближе всего к Пьеррикуру была единственная ядовитая разновидность змеи, обитающая в Шотландии, — гадюка. Ее укус был не смертелен, но все же ужасно болезнен, и Турайс предпочел бы, чтобы змея вообще не укусила Алекса.

— Привет... Я Турайс-с... Я змееус-ст. Я могу принес-сти тебе еду, но, пожалуйс-ста... не кус-сай моего друга.

— Говорящ-щий человек? Конечно... ес-сли ты обещ-щаешь... мне еду. Я давно не ел.

Турайс протянул руки к змее, и она переползла на него, одновременно отматывая себя от головы Алекса. Он тяжело выдохнул, даже не подозревая об этом.

— Алекс, ты в порядке? — Он снова посмотрел на белое от страха лицо Алекса. Внезапно он осознал, что в коридоре необычайно тихо, нет ни разговоров, ни шагов. Отвернувшись от потрясенного лица Алекс, он понял, что двери оранжереи открыты, а на территории полно студентов, которые стоят и смотрят на него. Предыдущий урок Травологии четвертого курса, должно быть, только что закончился.

— Ух ты, он что, только что разговаривал со змеей? — воскликнул черноволосый мальчик с Гриффиндора.

— Он змееуст, Кайден. Разве ты не слышал? — отругала его темноволосая гриффиндорка.

Не обращая внимания на шепот вокруг, Турайс уставился на Пьеррикура. Он был так же бледен, как Алекс, и так же расстроен, но выражение его лица выражало чистую ненависть и отвращение.

— Пьеррикур! Как ты посмел наколдовать ядовитую змею и напасть на моего друга?! — рявкнул Турайс. Гадюка свернулась калачиком и, протянув голову к его ушам, зашипела.

— Ты хочешь, чтобы я укус-сил его, молодой человек?

— Нет, в этом... нет... необходимос-сти. Но все же с-спас-сибо за предложение.

— Пьеррикур, мне все равно, если я тебе не нравлюсь. Но я не буду оправдывать насилие или нападения на кого-либо, будь то ученик Слизерина или нет. — Голос Турайса прозвучал как гром в тишине коридора. Он повернулся к потрясенному Алексу: — Алекс, пойдем. Мы расскажем об этом профессору Спраут.

После мучительно неловкого урока, на котором все с опаской поглядывали на Турайса, когда наконец прозвучал звонок, означающий конец урока, Турайс немедленно собрал свою сумку и сбежал из теплиц.

— Значит, ты змееуст, — тихо спросил Алекс, когда они шли обратно в общую гостиную Слизерина.

— Да, — подтвердил Турайс.

— И это значит, что ты можешь общаться со змеями?

Турайс взглянул на Алекса и спросил: — Да. Шипение — это настоящий язык, который называется парселтанг. И как носитель парселтанга, я могу разговаривать со змеями.

— О... Я не знал этого... — пробормотал Алекс, почесывая шею. — Извини за глупые вопросы.

— Нет, нет.

— И это частично объясняет, почему тебя выбрала именно та палочка, которую ты сейчас держишь, — задумчиво сказал Алекс.

— И что же это за объяснение?

— Сердцевины с рогатыми змеями сильно настроены на змееустов, — объяснил Алекс. — Я просто не знал, что именно представляет собой змееуст, до сегодняшнего дня...

— Кузен Турайс, — раздался шипящий голос. Турайс повернулся на звук и увидел, как Андромеда появилась из-за статуи рыцаря, что вызвало удивленный вскрик Алекса.

— Полагаю, есть причина для такого необычного появления.

Выражение лица Андромеды стало напряженным, и она спросила: — Можно тебя на пару слов? — Бросив взгляд на его спутника, она добавила: — Наедине.

— Конечно, — сказал Турайс. Повернувшись к Алексу, он произнес: — Алекс, почему бы тебе не вернуться первым?

Алекс нервно кивнул и, последний раз посмотрев на Андромеду, ушел. Турайс жестом указал на соседний, пустующий класс, и Андромеда последовала за ним. Закрыв за собой дверь, она пододвинула к себе два стула и села. Турайс повторил это действие и терпеливо ждал, пока его кузина заговорит.

— Спасибо, — сказала она, и он сразу же понял о чем она говорит.

— Не за что меня благодарить, — твердо сказал Турайс.

Андромеда посмотрела на него долгим, суровым взглядом, прежде чем ее глаза смягчились. Она сказала: — В тебе, Турайс, есть что-то... что-то, что отличает тебя от остальных членов семьи, в хорошем смысле.

Турайс приподнял бровь и проворчал: — Ты так много поняла за одну-единственную встречу.

Андромеда бросила на него непонимающий взгляд, после чего сказала: — Мы довольно часто виделись за эти годы.

— Но не настолько, чтобы сформулировать свое мнение, — ответил Турайс. Братья Блэк редко общались со своими кузинами из-за разницы в возрасте и... большой проблемы в виде Беллатрисы Блэк, которую Сириус ненавидел.

— Действительно, — согласилась Андромеда, — Но учитывая твою дружбу с маглорожденными и тот факт, что мои сестры, кажется, до сих пор не знают о моей... нестандартную связи, я бы хотела думать, что ты отличаешься от остальных членов семьи по крайней мере в одном важном аспекте.

— Справедливо.

— Мне больно говорить, что... что больше никто в семье не поддержит наш союз, — тихо призналась Андромеда. — Но, по крайней мере, я надеюсь, что у меня есть союзник в твоем лице.

Турайс протянув руку и сжал ладонь Андромеды. Улыбнувшись, он сказал: — Конечно, Анди.

Андромеда внимательно посмотрела в лицо Турайса в поисках неискренности, но ничего не обнаружила. Затем она с облегчением вздохнула, откинулась на спинку стула, и ее глаза наполнились слезами. Встревоженный, Турайс наколдовал платок и протянул его кузине, та взяла его и стала протирать уголки глаз.

— Я прошу прощения за неподобающее поведение, — дрожащим голосом выдохнула Андромеда, пытаясь смахнуть слезы.

— Должно быть, тебе было так трудно, — прошептал Турайс, ругая себя за то, что не сделал большего. — Я должен был поговорить с тобой раньше.

— Ты не мог знать. Мы с Тедом намеренно скрывали все.

Вот только это не было и отдаленной правдой. Турайс знал, что Андромеда и Тонкс поженятся, он просто не знал подробностей. Однако он должен был знать, насколько одинокой чувствовала себя Андромеда в семье, которая легко отвернулась бы от нее из-за ее любви к маглорожденному.

— Но теперь у тебя есть я, — сказал Турайс, сжимая ее руку. — Ты не одинока, Анди.

Андромеда хихикнула и сжала руку в ответ.

— О, как бы я хотела услышать это от кого-то из моей семьи.

— Нашей семьи, Анди. Ты и я — семья.

Андромеда посмотрела на поддерживающую улыбку Турайса, и ее губы тоже сложились в подобие улыбки.

— Спасибо, Турайс, — прошептала она. — Ты не представляешь, как много это для меня значит.

Они долго сидели в тишине, прежде чем Андромеда снова заговорила суровым тоном: — Турайс, я хотела бы тебя кое о чем предупредить.

— О чём же?

— Твое вопиющее пренебрежение к Малфою и его дружкам... это опасно, — сказала Андромеда. — Я не хочу, чтобы тебе причинили вред.

— Анди, — успокоил её Турайс. — Я — наследник семьи Блэк, и мое положение обеспечит мне достаточную защиту.

— Турайс, я не уверена, что ты действительно понимаешь серьезность ситуации, — нерешительно сказала его кузина. — Я имею в виду не мелкие словесные оскорбления, с которыми ты сталкивался, а нечто худшее... и более жестокое.

— Не волнуйся, Анди, но я обещаю, что буду бдительным. Хорошо?

Андромеда нахмурилась, глядя на спокойное поведение Турайса, но в конце концов уступила его словам. Она встала и вернула стулья на прежние места.

— Пожалуйста, будь очень осторожен.

С этими словами Андромеда открыла дверь класса и, убедившись, что никого нет рядом, ушла.

________________________________________

Глава 12

Феникс, змея и клуб слизней

________________________________________

12 октября 1969 года (воскресенье)

ПЕРЕГОВОРЫ О СОЮЗЕ БЛЭКА И МАЛФОЯ

Р. А. Лимус, корреспондент Визенгамота

Восход двухпартийной системы?

Согласно анонимному источнику из офиса Малфоя, лорд Абраксас Малфой ведет переговоры о партнерстве с лордом Арктурусом Блэком, чтобы объединить их два альянса в Визенгамоте. Альянс Малфоев с Темными семьями, включая лордов Эйвери, Нотта и Трэверса, составляет 23 места, в то время как альянс Блэк с Серыми семьями, включая лордов Гринграсс, Макмиллана и Стюарда, имеет в совокупности 14 мест. Если они объединятся, то будут представлять единую угрозу против возглавляемой Фоули коалиции Министерства и Светлых семей.

— Прискорбно, что величайший совещательный орган в мире волшебников выродился в мелкую партийность, — прокомментировал лорд Патрик Аркенстоун, когда наш репортер заметил его с семьей за покупками на Косой аллее. — Что случилось с оценкой каждого законопроекта по его достоинствам? Что случилось с открытостью в работе и внесении поправок в законопроекты? Они беззаботно разрушают все эти устоявшиеся прецеденты, и это откровенно удручает.Вскоре после этого лорд Реджинальд Нотт заявил, когда наш репортер процитировал ему слова лорда Аркенстоуна: — Смешно, что [лорд Аркенстоун] утверждает, что это мы нарушаем традиции, когда наш Верховный чародей действует как главнокомандующий, проводящий в жизнь планы Министерства. Верховный чародей должен занимать нейтральную, беспристрастную и непредвзятую позицию. Но за последние несколько лет он снова и снова доказывал, что не обладает ни одним из этих качеств. Я опасаюсь за наше общество и наших детей, поскольку на таких влиятельных должностях будет находиться такой человек.

* * *

Слухи в Хогвартсе сработали на славу. После выходных казалось, что вся школа знает об инциденте с гадюкой. Удивительно, но способность Турайса к парселтангу не вызвала такого пристального внимания и подозрений, как раньше. Хотя люди по-прежнему бросали на Турайса любопытные взгляды, когда он проходил мимо, они были почти дружелюбны и уважительны. Пока Волдеморт не проявил себя, Блэку было ясно, что клеймо змееуста не так страшно, как он боялся.

Однако план Турайса затаиться, казалось, был разбит вдребезги спустя всего лишь один месяц пребывания в школе.

Теперь за ним закрепилась репутация самого талантливого волшебника, которого когда-либо видел Хогвартс, поскольку он, казалось, мог с первой попытки овладеть любыми чарами, заклинаниями или зельями. Вместе со своей фамилией и недавно обнародованными способностями к парселтангу Турайс понял, что ему больше никогда не удастся просто затаиться в толпе.

Возможно, он был просто наивен, думая, что мог бы закончить Хогвартс одним из менее запоминающихся студентов, особенно в роли наследника Блэков.

В один из дней Турайс и Алекс направлялись в библиотеку. Когда они проходили мимо одного из менее посещаемых коридоров, Турайс увидел Нотта и еще двух шестикурсников, в которых сразу узнал Малсибера и Трембли, загоняющих в угол двух первокурсников-гриффиндорцев: Джейн Шталь и Коннора Блейка. Они оба были маглорожденными, поэтому было очевидно почему Нотт над ними издевается.

— Двум гриффиндорцам небезопасно бродить по подземелью в одиночку, особенно двум грязнокровкам, — Нотт садистски улыбался, глядя, как два первокурсника трусят, прижавшись спинами к стене замка. В его правой руке была палочка, которой он угрожающе вертел перед их лицами.

— Турайс, не надо... — прошептал Алекс, потянувшись к руке Турайса, но было уже поздно, так как Турайс вышел из-за угла и попал в поле их зрения.

— Что, по-твоему, ты делаешь, Нотт? — крикнул Блэк, и Алекс с большой неохотой последовал за ним.

— Опять выступаешь в роли сборщика бродячих животных, Блэк? Сначала полукровка... — Нотт дернул головой в сторону нервного мальчика, стоявшего рядом с Турайсом, — потом гриффиндорцы и хаффлпаффцы, а теперь грязнокровки? Кто дальше, оборотни?

Малсибер и Трембли рассмеялись.

— Прекратите это, или я не буду стоять в стороне, — яростно сказал Турайс.

— Блэк, я просто пытался показать твоим друзьям первокурсникам, что произойдет, если они попытаются превратить чистокровных в предателей крови. — Нотт обернулся к двум дрожащим первокурсникам.

Как раз в тот момент, когда Нотт собирался произнести заклинание, Турайс выхватил свою палочку и крикнул: — Экспеллиармус!

Турайс послал мощное Обезоруживающее заклинание в Нотта, и тот рухнул на пол. Гриффиндорцы закричали, когда оставшиеся шестикурсники одновременно выпустили из палочек проклятия. Турайс и Алекс спрятались в ближайшей нише, подальше от заклятий.

— Мы умрем! — причитал Алекс, забившись в угол.

Из их укрытия Турайс направил заклинание Инкарцеро в Малсибера, который мгновенно оказался связанным. Он послал еще одно Оглушающее заклинание в Трембли сразу после того, как увернулся от его зеленого заклятия. Трембли рухнул на землю.

— Что здесь произошло?! — Профессор МакГонагалл шагала по коридору. Посмотрев на три рухнувших тела, а затем на дуэльную стойку Турайса, профессор жестко спросила: — Мистер Блэк, пожалуйста, объяснитесь.

— Простите, профессор МакГонагалл. Можно? — пискнула Джейн дрожащим голосом. — Турайс защищал нас с Коннором от трех слизеринцев. Они назвали нас грязнокровками, а Турайса — предателем крови. Он... — Джейн указала на бессознательное тело Нотта. — направил на меня свою палочку и собирался проклясть, но Турайс поразил его заклинанием. Двое других устроили дуэль и тоже были побеждены.

— Это правда, мистер Блейк? — резко спросила профессор МакГонагалл другого гриффиндорца. Он сглотнул и кивнул, его тело все еще дрожало.

— Мистер Блэк, какие заклинания вы использовали?

— Обезоруживающее заклинание на Нотта. Затем, во время дуэли, Оглушающее на Трембли и Инкарцеро на Малсибера, профессор, — сказал Турайс, глядя на бесчувственные тела Нотта и Трембли, в то время как Малсибер лежал на каменном полу, покраснев от гнева и, возможно, стыда.

— Мистер Блэк, вы поступили благородно, защитив своих однокурсников. Однако дуэли запрещены в коридорах школы, без каких-либо исключений. Боюсь, мне придется отправить всех вас к вашему декану, — сурово сказала профессор МакГонагалл. Приведя в чувство потерявших сознание слизеринцев, она проводила их в кабинет профессора Слагхорна. Услышав новости, профессор явно разрывался между внешним впечатлением и бесстрастным отношением к своему любимому первокурснику, который смог одолеть трех шестикурсников. Нотт, Малсибер и Трембли получили выговор.

Нотт молча кипел всю дорогу до гостиной, где, как увидел Турайс, все уже собрались. Все слизеринцы уже слышали об инциденте, и им было интересно узнать, чем все закончится. И когда профессор Слагхорн наконец ушел, Нотт повернулся к Турайсу.

— Блэк, — прошипел он. — Ты заплатишь за это!

Турайс прошел мимо Нотта, игнорируя его, и направился в свою комнату.

— Как ты смеешь игнорировать меня?! Ты грязный маленький предатель крови! — закричал Нотт, посылая заклинание в Турайса, который плавно уклонился от него. Турайс обернулся и посмотрел на Нотта, в то время как все наблюдающие разбежались к стенам общей комнаты.

— Нотт, сейчас же отвали, это мое последнее предупреждение, — ультимативно приказал Турайс.

— Достань свою палочку! — закричал Нотт. — Сражайся со мной, трус!

— Я не хочу с тобой драться.

— Почему? Потому что ты так высокого мнения о своих способностях? Флиппендо!

Турайс увернулся, и голубой луч пролетел мимо него. Заклятие ударилось о каменную стену позади, и он услышал звук разлетающихся по полу обломков.

— Нотт! — взмолился Турайс, — Немедленно останови это безумие...

— Релашио! — Турайс снова изящно уклонился в сторону, когда фиолетовый свет пронесся мимо. Он даже не приблизился к нему. Однако каждый промах только еще больше раззадоривал Нотта. Турайс оставил попытки успокоить парня.

— Инсендио! — Зеленые шторы загорелись.

По мере того как Нотт всё сильнее выходил из себя, его заклинания становились все темнее и опаснее. Однако Турайс не произнес ни одного ответного заклинания. Он даже не достал свою палочку.

— Экспульсо! — Книжный шкаф взорвался, разлетевшись стеклянными и деревянными обломками.

— Бомбарда! — Большой кусок мрамора лестницы разлетелся на куски.

— Конфринго! — Стена позади Турайса взорвалась. Почувствовав, что пора заканчивать это постыдное зрелище, и прежде чем Нотт начал произносить настоящие Темные проклятия, Турайс поднял свою палочку и направил ее на Нотта.

— Левикорпус максима!

Нотт внезапно сорвался с места, уронил палочку и взлетел под потолок, где беспомощно болтался вверх ногами. Турайс обвел взглядом толпу, пропуская шокированное выражение лица Алекса, и, наконец, остановил свой взгляд на Люциусе Малфое, который сидел в своем бархатном кресле.

— Я не буду повторять. Мои знакомые вас не касаются, и вы не будете на них нападать! — сурово прорычал Турайс. — Любая попытка вмешаться в мое решение не увенчается успехом.

Турайс смотрел, как Малфой крепче сжал трость, как побелели костяшки его пальцев. Он послал главе Слизерина предупреждение, и теперь Малфою предстояло принять или отклонить его требования.

Малфой встал и проговорил: — Хорошо сказано, Турайс.

Толпа зашевелилась, осознав, что Люциус Малфой обратился к наследнику Блэков по имени. Подтекст не остался незамеченным и для Турайса.

— С кем ты общаешься — только твой выбор. Нотт явно перешел границы, и я позабочусь о том, чтобы он никогда больше так не делал. Тем не менее, я бы предложил тебе опустить его, потому что будет очень жаль, если профессор Слагхорн заметит такое неприличное зрелище.

— Действительно, Малфой, — ответил Турайс. — Либеракорпус!

Нотт медленно опустился на пол, всхлипывая от слез и выглядя жалко ничтожным. Бросив последний предупреждающий взгляд, Турайс направился обратно в свою комнату, надеясь, что его точка зрения была достаточно убедительна.

* * *

Как и ожидалось, дуэль Турайса против Нотта и уступка Малфоя сделали так, что никто больше не осмеливался открыто перечить ему на факультете. Кроме того, если кто-то и хотел сказать что-то унизительное в адрес полукровок или маглорожденных, они старались не говорить об этом в присутствии Турайса. Нотт краснел и уходил через ближайший выход всякий раз, когда Блэк появлялся в том же помещении, к большому удовольствию Турайса, поскольку ему больше не приходилось иметь дело с этим занудой. Алекс, который, как знал весь факультет, был его ближайшим другом, тоже больше не страдал от насмешек и издевательств.

За пределами Слизерина его героический поступок по спасению Джейн и Блейка быстро распространился по школе, подпитываемый присутствующими тогда первокурсниками. Тот факт, что наследник Блэков вмешался, чтобы остановить трех хулиганов Слизерина от нападения на двух маглорожденных гриффиндорцев, вызвал много вопросов. А в понедельник после инцидента вместо холодных, равнодушных взглядов, которые он всегда получал от более циничных учеников, они теперь приветствовали его оценивающими кивками...

Казалось, к нему стали относиться лучше все, кроме Пьеррикура... и еще одного заметного исключения.

Турайс искал в библиотечном каталоге книги о волшебных палочках, когда обнаружил, что литературы по данной теме очень мало.

— Мадам Пинс, — поприветствовал Турайс библиотекаря за стойкой после своих безрезультатных поисков. — У меня небольшие проблемы с поиском книг по изготовлению волшебных палочек. Я хотел спросить, не могли бы вы мне помочь?

— Что ж, мистер Блэк, смею предположить, что здесь, да и вообще где бы то ни было, вы не добьетесь большого успеха, — ответила мадам Пинс. — Изучение палочковой магии — один из самых хорошо хранимых секретов в Волшебном мире. Немногие имеют доступ к более продвинутым знаниям, поскольку они, как правило, хранятся мастерами палочек в их дневниках, которые впоследствии передаются из поколения в поколение в их семьях.

— О, понятно. Спасибо за помощь, — сказал Турайс с ноткой разочарования, после чего вернулся в глубины библиотеки, где наткнулся на Джейн.

— Привет, Джейн, — прошептал Турайс.

— Привет, Турайс, — прошептала Джейн в ответ. Блэк заглянул ей через плечо, чтобы прочитать название книги.

— Смотрю, изучаешь зелья, — заметил Турайс.

Джейн в отчаянии застонала. — Зелья — это так сложно. Все мои зелья получаются комочками, и я не думаю, что Слагхорн впечатлен. Чувствую, я провалю этот предмет.

— Комочки, говоришь, — хмыкнул Турайс. — Ты точно размешиваешь его как следует?

— Думаю, да. Я всегда следую всем инструкциям до мелочей.

— Иногда это приходит с опытом, — объяснил Турайс. — Перемешивая зелье в определенном направлении, ты перегреешь его. Недомешивая зелье, ты недостаточно катализируешь реакцию. Перемешивая с неправильной скоростью, ты можешь не добиться нужной аэрации в слоях зелья, чтобы получить нужный цвет. Использование различных типов инструментов также может повлиять на...

— Вот ты где, Блэк, — тихо сказал четверокурсник Эвелин Напьер, оглядывая книжные полки вокруг Турайса и Джейн.

— Раздел "Восстание гоблинов"? Неудивительно, что я потратил целую вечность, чтобы найти тебя, — ухмыльнулся Напьер, протягивая свернутый пергамент, перевязанный фиолетовой лентой. — Никто никогда не придет сюда по доброй воле.

— Ты моя личная сова, Напьер? — шутливо спросил Турайс, разворачивая пергамент. — Сначала от Слагхорна в поезде, теперь...

Записка была от Дамблдора, и он хотел поговорить с ним. Турайс застонал. Он предполагал, что Дамблдор воспользуется инцидентом как возможностью поговорить с ним, но он не ожидал, что это произойдет так скоро.

Напьер, казалось, уловил перемену его настроения и сказал: — Блэк, никто со Слизерина не любит иметь дело с директором. Ты мог бы просто покончить с этим.

— Это от профессора Дамблдора? — Прошептала Джейн. — У тебя проблемы, Турайс?

— Я так не думаю... То есть, я ничего не сделал... — Турайс запнулся, вспомнив, что произошло две ночи назад. Дамблдор мог узнать о том, что он сделал с Ноттом.

Джейн, должно быть, заметила изменение в его выражении лица, но неправильно истолковала причину. Она быстро прошептала: — Это из-за твоей дуэли с Ноттом? Это не твоя вина! Я могу рассказать ему всё!

Турайс совершенно забыл об этой дуэли, так как в его памяти доминировала конфронтация с Ноттом в общей гостиной.

'Точно, Дамблдор, должно быть, интересуется этим случаем.'

— Что ж, я пойду с тобой, Турайс, — решительно вздохнула Джейн, начиная собирать свои вещи, — И Коннора мы тоже возьмем!

— Послушайте, мисс Шталь, директор звал... — Напьер начал протестовать.

— Турайсу просто придется сделать крюк, — Джейн бросила внимательный взгляд на старшего мальчика, — Не так ли?

Напьер застыл в шоке, когда Джейн схватила сумку Турайса и вытолкнула его из библиотеки. Сделав остановку в коридоре недалеко от портрета Полной Дамы (Джейн постаралась сохранить в тайне расположение общей гостиной Гриффиндора и прошла оставшееся расстояние одна) и подхватив нервно выглядевшего Коннора Блейка, они направились к месту назначения.

— Удачи, — сказал Напьер, приглашая троицу вперед, все еще слегка ощетинившись из-за поведения Джейн. Турайс подошел к горгулье, и она отпрыгнула в сторону при его приближении. Удивительно, но двум гриффиндорцам тоже разрешили войти. Они поднялись по лестнице, и Турайс, подняв щиты Окклюменции, постучал. Он бесшумно открыл дверь, и троица оказалась в пустой комнате.

— Директор? — крикнула Джейн, первой войдя в большую круглую комнату. Эхо ее голоса вскоре было заглушено легким жужжанием множества изящных серебряных приборов, которыми была уставлена комната.

Однако внимание Турайса привлекла золотая жердочка, возвышавшаяся над письменным столом в центре комнаты. На нем апатично клекотала дряхлая птица в черных перьях. Несколько почерневших хвостовых перьев отвалились и плавно опустились на поднос внизу.

'Фоукс. Сегодня день сожжения.'

— О нет! Птица выглядит ужасно больной! — воскликнула Джейн, взбегая по лестнице. — Мы должны сделать — аааа!

Крик Джейн и вопль Коннора эхом разнеслись по комнате, когда птица вспыхнула.

— Нам нужна вода! Ты знаешь заклинание призыва воды?! — Крикнула Турайсу Джейн: — Акуа… Агуа….

Огненный феникс догорел с громким воплем, распавшись на дымящуюся кучку пепла.

— О нет... птица директора умерла... Нас исключат, — пискнул Коннор в ужасе.

Дверь кабинета открылась, и вошел профессор Дамблдор. Троица окаменела на своих местах.

— Здравствуйте, мистер Блэк. Не ожидал увидеть мисс Шталь и мистера Блейка, — сказал он.

— Директор, ваша птица... она загорелась... мы не смогли найти воду... — Джейн вздохнула, когда директор подошел к насесту.

— Не волнуйтесь, мисс Шталь. Фоукс — это феникс, — мягко сказал Дамблдор, с любопытством глядя на крошечную гору пепла. — Фениксы сгорают, чтобы возродиться из пепла — ах, посмотрите.

Джейн и Коннор взглянули туда, куда указывал Дамблдор. Там, из остывающего пепла, появилась крошечная сморщенная голова новорожденной птицы. Дамблдор усмехнулся, глядя на очарованные лица двух гриффиндорцев, и сел за свой стол.

— Итак, чем я могу вам помочь, мисс Шталь и мистер Блейк?

Джейн взглянула на директора с растерянным выражением лица. Быстро вспомнив о своей миссии, она тут же выпрямилась и быстро затараторила в защиту Турайса.

— Сэр, Турайс не виноват! Я заставила его привести нас с Коннором в ваш кабинет. В прошлую пятницу он пытался защитить нас! Это не его…

— Мисс Шталь…

— Он не должен быть наказан за то, что сделал...

— Мисс Шталь! — громко сказал Дамблдор. — Спасибо, что рассказали мне о том, что произошло. Не волнуйтесь, у мистера Блэка нет никаких проблем из-за этого. Я просто хочу поговорить с ним наедине, — сказал Дамблдор.

— О... — Джейн запнулась, покраснев от смущения за то, что накричала на директора, — Ну... простите, сэр. Я сейчас же уйду. — Она похлопала Коннора по плечу, но парень все еще оставался неподвижным.

— Коннор, — зашипела она и мальчик вышел из оцепенения.

Джейн кивнула Турайсу, когда они проходили мимо него. После того как они закрыли дверь, Турайс повернулся лицом к директору.

— Итак, мистер Блэк. Как я только что сказал мисс Шталь, у вас нет никаких проблем. На самом деле, я хотел бы похвалить вас за вашу праведность.

— Благодарю вас, директор, — ответил Турайс, предвкушая то, что должно было произойти.

— Однако мне интересно, что произошло после дуэли, — нейтрально сказал Дамблдор.

Турайса охватила легкая паника.

'Неужели он знает? Это невозможно...'

— Я не совсем понимаю, о чем вы, сэр, — спокойно ответил Турайс, ничем не выдавая своего внутреннего смятения: — Ничего необычного не произошло.

— Я обнаружил изрядное количество разрушений на одной стене в общей гостиной Слизерина, конечно, она была быстро восстановлена. Но не могли бы вы, мистер Блэк, высказать свои соображения по поводу того, что произошло?

— Возможно, ученик решил надругаться над школьным имуществом, чтобы выплеснуть свое разочарование? Боюсь, я не могу предположить более весомую причину, — произнес Турайс.

Дамблдор некоторое время пристально смотрел на него. Затем улыбнулся, и напряжение в комнате спало.

— Очень хорошо, мистер Блэк. Спасибо, что уделили мне время, — тепло сказал Дамблдор, жестом позволяя Турайсу уйти. Блэк поклонился, собираясь покинуть комнату, и позволил себе вздохнуть с облегчением. Турайс как раз размышлял о том, как ему удалось так легко ускользнуть, как вдруг...

— Есть еще кое-что, мистер Блэк...

Турайс напрягся, и разом восстановил ментальные щиты. Взяв себя в руки, он повернулся и увидел, что Дамблдор торжествующе смотрит на него. Его некогда веселый нрав снова почти исчез.

— Что вы знаете о Тайной комнате?

Турайс удивленно моргнул, глядя на Дамблдора. Быстро взяв себя в руки, он ответил: — Это легенда, сэр, и не более того.

Дамблдор сложил свои длинные пальцы вместе, рассматривая стоящего перед ним мальчика. Турайс быстро сфокусировал взгляд на губах директора, пытаясь не смотреть в глаза. У него была некоторая практика в базовой Окклюменции, но, скорее всего, она была недостаточно сильна, чтобы отразить атаку Легилименции Дамблдора. Однако ментальной атаки, которую ожидал Турайс, так и не последовало.

— Я должен спросить вас, мистер Блэк, есть ли что-нибудь, что вы хотели бы мне рассказать, — мягко сказал Дамблдор. — Что угодно.

Под его пристальным взглядом Турайс словно перенесся на второй год обучения в Хогвартсе в качестве Гарри Поттера, когда более старая версия Дамблдора задала ему точно такой же вопрос. Однако обстоятельства полностью изменились.

— Нет, — твердо ответил Турайс. — Ничего такого, сэр.

Турайс никогда не планировал снова открывать Тайную комнату, особенно когда Дамблдор был начеку из-за его способностей к парселтангу. Но теперь он знал, что не сможет этого сделать, даже если захочет.

* * *

Турайс шел вдоль стола Слизерина вместе с Алексом и Стюардом к их обычному месту для завтрака, когда Малфой окликнул его по имени.

— Турайс, — крикнул Малфой, когда Турайс подошел к середине длинного стола, — почему бы тебе не присоединиться к нам сегодня за завтраком?

Во-первых, то, что он продолжает называть его по имени, определенно вызывало беспокойство. Во-вторых, рядом с Малфоем в переполненной средней части стола было явно пустое место, что говорило о том, что Малфой планировал позавтракать с Турайсом.

Это было обычным явлением: когда Малфой приходил в Большой зал на трапезу, он всегда садился в центре стола в окружении своих ближайших союзников. Другие слизеринцы, включая детей из союзных семей Малфоя и Блэка, которые стремились подняться вверх по иерархии, также тяготели к лидерам. Турайса никогда не волновали жесткие планы рассадки, и он просто выбрал место, наиболее удаленное от толпы.

Турайсу нужно было показать, что его авторитет не ниже, чем у Малфоя, а скорее равен ему. Как и на светских мероприятиях, Турайс должен был представить себя как альтернативный вариант, другой выбор руководства, по сравнению с правлением Малфоя. Поэтому, чтобы продемонстрировать свою власть, он не мог просто выполнить указание Малфоя. Тем не менее, было бы неразумно открыто отказываться от его предложения и разжигать возможные слухи о раздоре, инициированные им...

— Спасибо за любезное предложение, — дипломатично ответил Турайис. — Однако у меня есть несколько неотложных дел, поэтому я планировал взять порцию сэндвичей и уйти. Уверен, вы меня извините.

Турайс потянулся за несколькими бутербродами и улыбнулся.

Малфой поджал губы в ответ на тонкий отказ Турайса, а слизеринцы нервно переглянулись. Сестры Блэк тоже молчали, наблюдая за разворачивающимися событиями.

После небольшой паузы Малфой спокойно сказал: — Конечно. Тогда, возможно, в следующий раз.

— Всем доброго дня, — сказал Турайс, выходя из Большого зала, а Алекс и Стюард последовали за ним.

Когда они удалились на безопасное расстояние, Алекс задала вопрос, в то время как Стюард с аппетитом поглощал свой сэндвич.

— Почему ты отказался от приглашения Малфоя, Турайс? Это может быть... проблематично.

— Ну, я не могу показать остальным, что буду следовать каждому слову Малфоя, — беззаботно сказал Турайс. — Мне нужно показать им, что наследник Блэков — его ровня, если не выше по статусу. Но самое главное, я не готов вести себя с ним по-дружески, несмотря на то, что мой дед заключил сделку с его отцом в Визенгамоте.

— Но он может отомстить за оскорбление, — тихо сказал Алекс, продолжая смотреть на свой сэндвич и вертя его в руках.

— Он не станет. Он слишком самолюбив, чтобы мстить мне только потому, что я отказался трапезничать с ним, — сказал Турайс. — И он, как и я, беспокоится о политическом положении своей семьи в Визенгамоте. Сомневаюсь, что его отец будет очень доволен, если узнает о раздоре между двумя наследниками.

— Эй, Фоули, можно мне взять твой сэндвич, если ты не собираешься его есть? Я умираю с голоду! — заговорил Стюард, и Алекс передал ему бутерброд, не отрывая взгляда от Турайса.

— И ты не беспокоишься о своем дедушке? — спросил Алекс, пока Стюард ел. — Общаясь со мной... и с Джейн...

— Прежде всего, перестань говорить о себе так, будто ты чем-то отличаешься от других, — мягко отругал Алекса Турайс. — Меня не волнует твой статус крови. Ты такой же волшебник, как и все мы, если не сильнее, учитывая твои навыки.

Щеки Алекса порозовели, но это была правда. Если бы Турайс не родился, Алекс легко стал бы лучшим учеником их года. Один только факт, что Алекс успевал за Турайсом на уроках, учитывая, что Турайс уже знал весь материал, показывал, насколько талантливым волшебником он был. Турайс не мог смириться с тем, что Алекс продолжает опускать собственные достижения.

— Кроме того, моя семья в основном связана с Серыми семьями, а не с семьями, сосредоточенными на чистоте крови, которые вступили в союз с Малфоями, поэтому, пока я нахожусь в хороших отношениях со всеми и не разжигаю споры, им нет до этого никакого дела, — объяснил Турайс. — Что касается Малфоев и их союзников, то они могут сколько угодно возмущаться у меня за спиной, но они не могут открыто оскорблять меня. Не в нынешнем политическом обстановке.

— Полагаю... — начал Алекс, но Турайс увидел, что его обеспокоенный хмурый взгляд стал еще глубже.

— Все будет хорошо, Алекс, — сказал Турайс, и парень неохотно кивнул.

* * *

На фоне всего остального, что происходило, Турайс был удивлен, что уже середина ноября и, самое главное, матч по квиддичу Слизерин-Гриффиндор.

— ГРИФФИНДОР: ЧЕТЫРЕСТА ДЕСЯТЬ; СЛИЗЕРИН: СТО СОРОК! Седьмое подряд поражение Слизерина от рук гриффиндорцев!

Турайс застонал вместе со своими товарищами-слизеринцами, когда был объявлен окончательный счет. Было немного не по себе наблюдать за квиддичем с трибун Слизерина. Но что ещё больше сбивало с толку, так это тот факт, что Турайс не играл сейчас в квиддич. Вообще, Блэк считал, что команда Слизерина играет ужасно, и что половина игроков не должна была попасть в команду, не говоря уже о том, чтобы быть в основном составе. Если бы один из гриффиндорских охотников, не пропустил сегодняшний матч из-за не вовремя попавшего в глаз гноя во время травологии на прошлой неделе, Турайс не сомневался, что слизеринцы сыграли бы еще хуже. Хорошим игроком в команде была единственная девушка, Наталья Аркенстоун, которая в одиночку забила десять из четырнадцати голов. Это было впечатляюще само по себе, но на фоне ужасной игры остальной команды она действительно выделялась... поэтому Турайс был удивлен, когда позже в тот же день некоторые слизеринцы стали ругать ее за игру.

— Аркенстоун — такая искательница внимания, — усмехнулся Нотт, когда она проходила мимо его группы в гостиной. Девушка проигнорировала его слова и продолжила свой путь.

Капитан команды Слизерина, семикурсник Стив Лафалот, вошел в гостиную, мрачно нахмурившись из-за поражения. Нотт быстро направился к парню, чтобы перехватить его. — Лафалот, твои охотники явно не на высоте. Почему бы тебе не взять меня в команду вместо бесполезной Аркенстоун?

— Послушай, Нотт. Мы только что закончили матч. Может, поговорим об этом позже? — сказал Лафалот.

— Мой отец сказал, что станет спонсором, если я попаду в команду...

— Мы обязательно поговорим позже, — сказал Лафалот с легким укором в голосе. — Сейчас нам нужно переодеться и отдохнуть.

Капитан Слизерина ушел, нахмурившись еще сильнее, а Нотт хищно ухмыльнулся.

* * *

— Еще одно идеальное зелье, Турайс, — просиял профессор Слагхорн.

Турайс улыбнулся в ответ, подавив внутренний вскрик, вызванный этой высокой похвалой. Недавно он обнаружил, что зелья — это очень интересно. Поэтому он начал охотно читать на досуге различную литературу по зельям, что также помогло ему стать еще большим знатоком зелий. Какие чудеса происходили, когда учителем зелий был не Северус Снейп. Может, Снейп и был хорошим человеком, но он был ужасным учителем, которому не стоило строить карьеру профессора.

— Ах, да, я все время забываю передать вам приглашение, память уже не та, — профессор Слагхорн достал черный конверт с золотыми буквами на лицевой стороне, которые составляли надпись "Рождественская вечеринка Клуба".

— О, спасибо, профессор. Я обязательно приду, — Турайс благодарно улыбнулся профессору Слагхорну, внутренне скривившись.

— Ооо... что это? — спросил Джеральд, как только профессор отошел к другому столу. Взглянув на конверт, он сказал: — Это приглашение на Рождественскую вечеринку, которую Слагхорн устраивает каждый год? Я слышал, что получить приглашение очень сложно!

— Наверное, — пробормотал Турайс и быстро спрятал конверт, так как почувствовал, что блуждающие взгляды сфокусировались на нем.

— Значит, Пьеррикур тоже был приглашен на Рождественскую вечеринку, — сообщил Стюард, когда они шли обратно в гостиную после занятий.

— А ты тоже приглашен? — спросил Турайс.

— Нет, — ответил Стюард, слегка опечаленный.

— Тогда откуда ты все это знаешь?

Стюард загадочно улыбнулся, поджав губы и сделав крест пальцами. Затем он продолжил: — Но это не удивительно, учитывая его фамилию. Но он маглорожденный! Я уверен, что для Слагхорна это впервые.

— Но оба его родителя волшебники, Стюард, — сказал Турайс.

Стюард озадаченно посмотрел на него. — Ну... это правда... Эммануэль и Клодетт Пьеррикур оба маглорожденные, так что технически он полукровка? — Нет, это не правильно — маглорожденный? — эээ... четвертькровный? Ах — я не знаю! — Он вскинул руки в отчаянии. — Я никогда не задумывался о том, что два маглорожденных могут пожениться и иметь детей.

— А может, это не имеет значения? Маглорожденный или нет, но он способный ученик... — Стюард издал сдавленный протест. — Так и есть, Стюард. Надо отдать должное. Но он та ещё задница. Эти два факта не являются взаимоисключающими.

Стюард недоверчиво посмотрел на Турайса. — Приятель, мы не можем допустить, чтобы магло — четверть — кем бы он ни был — обошел всех чистокровных. Особенно не этот брюзга. Это было бы позорно!

— Ну, Алекс — полукровка, и он также один из лучших учеников нашего года, — заметил Турайс. Он почувствовал, как Алекс напрягся при неожиданном упоминании его имени. Мальчик был необычайно сдержан сегодня и в последние несколько дней, словно что-то тяготило его. Турайс подумал, не поступает ли он грубо, привлекая внимание к своему другу.

Стюард колебался, рассматривая молчаливого мальчика.

— Ну... он... он... Фоули! — воскликнул Стюард, как будто это все объясняло: — Понимаешь, он Фоули. Конечно, он умный. Все это знают.

— Но он все еще полукровка, — возразил Турайс.

Стюард выглядел крайне неуютно. — Ну... я полагаю... кровь Фоули сильна.

— Верно... — бесстрастно сказал Турайс. — Я уверен, что сам Алекс не имеет никакого отношения к своим заслугам. Это все из-за его крови, а не из-за того, что он упорно трудится и часами пересматривает свои конспекты.

Стюард замолчал на всю оставшуюся часть пути, и Турайс не стал больше настаивать на продолжении разговора.

После того как Стюард прошел через дверь в гостиную Слизерина, Турайса кто-то дернул за руку — Алекс остановил его. Блэк позволил двери захлопнуться, прежде чем заговорить со своим другом.

— Прости…

— Спасибо...

Оба мальчика произнесли одновременно. Посмотрев друг на друга, Турайс начал заново: — Прости, что поставил тебя в затруднительное положение, Алекс. Но я хочу, чтобы Стюард понял, что ты — это не только твоя кровь. Ты гораздо больше, чем это.

Алекс глубоко вдохнул и выдохнул. — Все в порядке. Я знаю, что ты пытаешься помочь. Турайс, ты... ты всегда заступаешься за меня. Ты... мой... ты мой...

Уши Алекса покраснели, он поспешно отвернулся и пробормотал: — Неважно...

С этими словами он помчался туда, где исчез Стюард, оставив Турайса в полном замешательстве.

Позже в тот же день Турайс уведомил Ориона о приглашении на Рождественскую вечеринку и попросил нарядные мантии. В следующее воскресенье утром, когда Турайс завтракал, к нему подлетела коричневая амбарная сова и уронила на колени большой сверток. Он быстро распознал на посылке знакомый символ Твилфитта и Таттингса.

— Ух ты! Зеленый цвет очень подчеркивает твои глаза. Ты выглядишь абсолютно как наследник Блэков, которым и являешься, — проворчал Стюард, когда Турайс примерил мантию. Мантия была ослепительной смеси зеленого и черного цветов с замысловатыми узорами фамильных гербов и гербов Слизерина по подолу, и она идеально подошла Турайсу.

— Что это должно означать, Стюард? — спросил Турайс, раздражаясь.

— Ну, скажем так, твоя школьная мантия всегда мятая и испачкана либо тыквенным соком, либо с дырками от зелий, — ответил Стюард, пожав плечами. — Твой галстук почти всегда криво завязан.

— И твои волосы всегда в беспорядке. Если бы я не знал тебя, то подумал, что ты каждое утро проносишься сквозь бурю на метле, — добавил Алекс, тайно помахав Стюарду большим пальцем.

— Все не так уж плохо! — усмехнулся Турайс, разглядывая свои волосы в зеркале. Тут и там виднелось несколько торчащих прядей, но в основном они были аккуратно причесаны. Конечно, это было не так идеально, как безупречно уложенные волосы Стюарда, которые он старательно укладывал каждое утро, но Турайс считал, что это вполне приемлемо. Затем он осмотрел свою мантию и обнаружил небольшие прожженные дырки на одном рукаве и два пятна явно пролитого тыквенного сока на другом. Он сгорел от стыда.

Стюард хмыкнул на это замечание, и Турайс бросил на него раздраженный взгляд.

Несмотря на то, что у Турайса не было легендарных волос Поттеров, он так и не смог приучить себя правильно ухаживать за волосами, как Турайс Блэк. Его отец не стал его переубеждать, поэтому он обходился своими относительно неряшливыми волосами, за исключением тех случаев, когда ему предстояло появиться на мероприятиях или балах Министерства.

— Ну, мой отец никогда не возражал против моей прически...

— Твой отец — очень добрый человек, — ответил Стюард. — Ты должен выглядеть как наследник Блэков, а не как бродяга, которого забрали прямо с Лютного переулка.

Турайса это не позабавило, и он послал в Стюарда Титилландо, заклинание щекотки, чтобы показать свое неодобрение.

— Прекрати... хаха... Блэк... хаха... прекрати... пожалуйста! — рявкнул Стюард, корчась и катаясь по кровати, как перекати-поле.

Турайс отменил заклинание и фыркнул, чувствуя себя немного обиженным на обоих своих друзей.

— Я начинаю думать, что Джейн не зря считает тебя раздражающим, — проворчал Турайс.

— Ай — удар ниже пояса, — небрежно ответил Стюард.

— Что такое Лютный переулок? — спросил Алекс.

— Как ты можешь не знать Лютный переулок? — недоверчиво спросил Стюард. — Он находится рядом с Косым. Там бродят все самые страшные преступники и Темные волшебники!

— А еще это опасное место, куда никогда не стоит соваться, — мрачно подтвердил Турайс.

Алекс кивнул, выглядя достаточно подавленным нелицеприятным описанием этого места.

— Никогда не ходи туда, понял.

— Так ты действительно никого не пригласил на вечеринку? — спросил Стюард, возвращая тему к предстоящему мероприятию.

— Ну, я даже не хочу туда идти, так что не стану подвергать этому никого другого, даже своего злейшего врага, — Турайс скривился при мысли о том, что придется провести ночь вальсируя и представляясь разным "важным" людям.

— Даже Нотта? — спросил Алекс.

Турайс сморщился в раздумьях. — Если подумать, он у меня на позиции третьего злейшего врага. — Он мысленно считал Беллатрису своим вторым злейшим врагом, а Волдеморта — первым.

— Но разве ты не близок со Смит и... Шталь? — нерешительно спросил Стюард.

— Мы близки, но я не думаю, что кому-то из них будет там комфортно. Насколько я понял, там почти сплошь слизеринцы и несколько учеников Рейвенкло... Погоди... Стюард, разве ты не хотел получить приглашение? Почему бы тебе не пойти со мной?

— Правда? — Стюард заинтересовался.

— Конечно, почему бы и нет? — сказал Турайс.

— Спасибо! — Стюард улыбнулся. — Я очень ценю это! Мой отец обо всем узнает!

Турайс посмотрел на энтузиазм мальчика и сказал: — Ты ведь знаешь, что мог бы просто спросить, верно?

— Стюард застенчиво покраснел. — Я... я... не хотел показаться... будто я... подлизываюсь к тебе и выпрашиваю приглашение. Я... Мне на самом деле очень нравится твое общество. Я искренне.

— О, Стюард... — сказал Турайс. — Ты слишком хорошо все продумал, но я ценю твои чувства. Мне приятно что ты мой друг, и я уверен, что Алекс тоже.

— А ты не так уж плох, — поддразнил Алекс, слегка хлопнув Стюарда по плечу.

— Отстань, Фоули, — нахмурился Стюард, и его губы искривились в улыбке.

* * *

Наконец, наступил вечер Рождественской вечеринки. Без пяти минут девять Турайс и Стюард стояли перед кабинетом в предвкушении.

— Ооо... это будет здорово! — Стюард возбужденно трепетал, поправляя мантию, а Блэк молча гримасничал. Подмигнув Турайсу, он похлопал по мантии у себя на груди и заговорщицки прошептал: — Отец велел мне купить в подарок засахаренные ананасы. Это якобы его любимое лакомство.

— Так и есть, — сказал Турайс. — Но ведь Слагхорн не просил нас ничего приносить, верно?

— Тебе может сойти с рук, если ты ничего не принесешь, потому что Слагхорн тебя обожает, — безразлично сказал Стюард. — Но для меня это... это мой билет к отличному первому впечатлению и будущим приглашениям на вечеринки.

— Я никогда не пойму, почему вы все падаете ниц у его ног, — вздохнул Турайс, покачав головой. Глубоко вдохнув, он поднял руку, чтобы постучать, когда дверь открылась и залила коридор светом.

— Турайс, мальчик мой! Я только собирался спросить, где вы. — Профессор Слагхорн завел Турайса в комнату. С заметно меньшим волнением профессор взглянул на спутника Блэка и сказал: — И вы тоже... мистер...

— Стюард. Для меня огромная честь присутствовать на этой вечеринке, — сказал Стюард с вежливым поклоном. — Я принес кое-что в подарок...

— Да, да... — рассеянно сказал профессор, оглядывая комнату. — Что ж, нам с Турайсом предстоит кое с кем встретиться, так что не стесняйтесь. Проходите, подарок можете положить рядом с остальными и прогуляйтесь…

Слагхорн сделал паузу, рассматривая маленькую, богато украшенную хрустальную коробочку с прямоугольными кусочками оранжевых конфет, которую Стюард достал из внутреннего кармана мантии.

— Засахаренные ананасы, — просиял профессор, беря коробку. — От Боланди, не меньше. А теперь скажите мне, мистер... Стюард, не так ли? Как вы узнали, что это мое любимое лакомство?

— О, мой отец, лорд Стюард, напомнил мне, чтобы я принес вам это, когда я сказал ему, что буду присутствовать на этом празднике, — сказал Джонатан. — Он, конечно, знал о предпочтениях в сладостях своего любимого профессора.

Слагхорн тепло улыбнулся и сказал: — А... Теперь я вспомнил вашего отца. Он был... хорошим учеником. Что ж, чувствуйте себя как дома, мистер Стюард. На самом деле, думаю, здесь присутствует несколько человек, с которыми я должен вас познакомить. Чем вы говорили увлекаетесь?

Стюард немедленно поддержал оживленную беседу со профессором, пока они протискивались сквозь толпу. Турайс воспользовался возможностью изучить элегантный бирюзовый тканевый балдахин, дугой уходящий в потолок, и дополняющие его коктейльные столики из серого лунного камня. В центре каждого стола стояла узкая ваза, наполненная водяными лилиями разных оттенков красного, оранжевого и желтого.

— Итак... на чем мы остановились? — спросил Слагхорн, и Турайс почувствовал, как рука опустилась ему на плечо. Очевидно, он уже передал Стюарда другим волшебникам. — Ах... да. Это Иветт Айнха, дочь владельца медоварни Мина Айнха. Иветт, это Турайс Блэк, старший внук лорда Блэка.

— Приятно снова встретиться с тобой, Турайс, — тепло сказала она. Слагхорн был немного удивлен такой фамильярностью.

— Я тоже, Иветт, — Турайс пожал ей руку.

— Я еще не получила от твоего отца заказ на пряную медовуху Бангбаррела. Мне не удалось обратить его в свою веру, не так ли?

Турайс усмехнулся: — К сожалению, нет. Но мой отец сказал, что если он когда-нибудь почувствует тягу к медовухе, "Бунгбаррел" будет его первым выбором.

Иветт тихонько засмеялась. — Тогда я буду ждать того дня, когда получу от него сову.

Желая продемонстрировать свою значимость, Слагхорн перевел разговор на другого человека.

— А это, мальчик мой, Коннор Гамильтон — известный астролог.

— Мы снова встретились, Турайс, — мужчина радостно пожал ему руку. В этот момент Слагхорн выглядел немного подавленным. — Вы уже подумываете о карьере в астрологии?

— Пока нет, — ответил Турайс.

Возможно, Слагхорн не знал, что Турайс встречался со многими из них в этом году на различных мероприятиях Министерства еще до поступления в Хогвартс. Поэтому профессор был обречен на разочарование в попытках познакомить его с новыми людьми.

— Ах, я готов поспорить на галеон, что вы не встречали этого прекрасного джентльмена раньше, — мягко возразил профессор, направляя Турайса к паре волшебников, стоящих за соседним столом. — Тиберий, вот вы где! А также вы, Гарольд! Я хотел бы вас кое с кем познакомить. Этот прекрасный мальчик — господин Турайс Блэк, внук лорда Блэка. Турайс, это Гарольд Минчум, который только что был избран представителем в Визенгамоте. А это Тиберий Маклагген, блестящий ученик Рейвенкло на последнем курсе Хогвартса.

У молодого человека были светлые волосы и очаровательная, фотогеничная улыбка. Однако взгляд Турайса сразу же привлекли возмутительная сверкающая зеленая мантия и аляповатая оранжевая рубашка, выглядывающая из-под нее. Это был возмутительно своеобразный вид, который выделялся среди остальных обитателей комнаты.

Мужчина же выглядел примерно на возраст Ориона. У него были большие круглые очки, волосы были слегка взъерошены, как будто он пытался причесаться в последний момент. Коричневый клетчатый костюм на нем бледнел по сравнению с одеянием его спутника. Однако и он был плохо подогнан по фигуре: Турайс заметил провисания на плечах, в то время как ткань была натянута в районе пуговицы.

— Приятно познакомиться с вами обоими, мистер Маклагген, мистер Минчум, — вежливо сказал Турайс. — Также поздравляю вас с назначением.

Минчум слабо улыбнулся, сказав: — Спасибо, мистер Блэк...

Турайса внезапно потянуло к Маклаггену, и раздался голос: — Улыбнись.

Блэк не успел даже среагировать, как вспыхнула яркая вспышка белого света, громкий щелчок и клубы черного дыма из фотокамеры.

— Замечательно! — сказал Маклагген, лучезарно улыбаясь. — Я просто обожаю знакомиться с новыми людьми и заводить новых друзей. Вечеринка профессора Слагхорна всегда превосходит все мои ожидания.

— Я рад это слышать, Тибериус, — просиял Слагхорн. — Друзья — одна из немногих вещей в жизни, которых не может быть слишком много, особенно в Министерстве.

— Действительно, профессор, — рассмеялся Маклагген, положив руку на плечо своего собеседника. — Мистер Минчум — друг семьи, и мы очень рады, что он присоединится к нам в Визенгамоте.

— Не сомневаюсь... — сказал Слагхорн. Он понизил голос и шепнул Маклаггену: — Я слышал, что ваша семья вложила немалые средства в его кампанию, это правда?

— Это стоит всех денег до последнего кната, уверяю вас, — беззаботно ответил Маклагген.

Турайс продолжал кивать в такт разговору, хотя желание покинуть вечеринку усиливалось с каждой минутой. Наконец, он нашел возможность скрыться в потайном алькове, который был похож на подводный иллюминатор. Выглянув наружу, Турайс увидел, как мимо него проплывают стаи рыб, а в тени скалы неподалеку притаился гриндилоу.

— Мне захотелось проведать вас. Мне показалось, что вам там не очень понравилось, — раздался голос сзади. Обернувшись, Турайс увидел Минчума, который стоял у окна с бокалом шампанского в руке.

Минчум хмыкнул и прошептал: — Тиберий... иногда он бывает немного властным.

Турайс взглянул на мужчину и прищурился: — О... Я думал, вы довольно дружны.

Минчум помрачнел. — Ну, у нас... или я должен сказать, у нас с его семьей есть небольшая история. Его дядя, лорд Маклагген, был моим наставником. Именно он, а не Тиберий, побудил меня выдвинуть свою кандидатуру, а также помог мне с избирательной кампанией.

— А... значит, вам приходится с ними считаться, — понимающе кивнул Турайс.

— Можно и так сказать, — сказал Минчум, потягивая свой напиток.

— Что ж, можете оставаться здесь, сколько пожелаете.

— Как мило с вашей стороны, — поддразнил Минчум, а Турайс пожал плечами.

— Если только вы не планируете, подружившись со мной, добиться расположения моего деда.

— Я и не собирался.

Турайс бросил взгляд на Минчума и язвительно сказал: — Конечно.

— Похоже, вы невысокого мнения обо мне.

— Ничего личного, я полагаю, — легкомысленно сказал Турайс. — Я вообще не люблю политиков, и это популярная позиция на данный момент.

— Может, мне доказать, что вы и весь мир ошибаются?

Турайс моргнул. На лице мужчины была уверенная и вызывающая ухмылка.

— Тогда я буду ждать того дня с распростертыми объятиями, — усмехнулся Турайс.

* * *

— Вечеринка была потрясающей! — возбужденно воскликнул Стюард, крутясь на носках с поднятыми вверх руками. — Еда, обстановка... и гости, Турайс! Ты познакомился с Иветт Айнха? Она наследница медоварни Мина! Она даже принесла медовуху 1957 года, за которую на рынке можно было бы выручить пятьсот галеонов! О, как бы я хотел сделать глоток…

Турайс скорчил гримасу, глядя, как Стюард продолжает расхваливать вечеринку, которая полностью лишила его сил.

— …и мы можем бродить по замку после комендантского часа! — сказал Стюард, — И главное, с разрешения!

— Я рад, что тебе понравилось, — наконец заговорил Турайс.

Стюард перекинул руку через плечо Турайса и игриво усмехнулся: — Все благодаря тебе.

— Ничего особенного, — сказал Турайс, небрежно пожав плечами.

— Это... это не пустяк... — тихо сказал Стюард, убирая руку. — Я... я... очень, очень благодарен... Спасибо...

Турайс удивился серьезности тона своего собеседника, ведь впервые Стюард ответил на его слова чем-то кроме язвительной фразочки.

Стюард тяжело сглотнул и продолжил: — Не многие... сделали бы для меня то, что сделал ты...

— Это было бы напрасно, если бы я не взял тебя с собой, — возразил Турайс, но Стюард лишь улыбнулся и покачал головой.

— Ты все еще не понимаешь, да? Флинт, Риверс и остальные... они бы скорее пригласили маглорожденного, чем меня или друг друга, — сказал Стюард. — Нет. Они бы скорее уничтожили приглашение и не пришли на вечеринку, чем позволили бы кому-либо присутствовать на ней вместе с ними.

— Это... это... — Турайс хотел опровергнуть фразу Джонатана, но не смог этого сделать.

— Это что? Ты хотел сказать, что это неправда? Потому что это правдивее самой правды, — пренебрежительно усмехнулся Стюард. — И я не виню их. Потому что я бы поступил так же. Не приносить никому пользы, даже если это означает причинить вред самому себе... вот чему меня всегда учили родители. И поэтому я не ожидал, что ты так легкомысленно предложишь мне этот шанс. Только ты... Блэк... только ты. И возможно, Фоули, я полагаю...

— Значит, ты считаешь меня глупцом?

— Да, — тихо пробормотал Стюард. — Ты ничего не выиграешь, если позволишь мне пойти с тобой.

— Почему ты говоришь мне это сейчас?

— Ну, мне пришлось ждать до окончания вечеринки, чтобы получить приглашение на следующее мероприятие Слагхорна, — сказал Стюард, закатив глаза. — Я не дурак.

— Я не об этом, — Турайс протянул руку, чтобы остановить Стюарда, прежде чем они свернули в коридор, ведущий в гостиную Слизерина. — Ты говоришь мне, что я глуп, вместо того, чтобы использовать меня дальше. Почему?

Стюард озорно ухмыльнулся и ответил: — Наконец-то задаешь важные вопросы, да?

Но под умоляющим взглядом Турайса ухмылка Стюарда померкла, и он отвел глаза.

Он тихо пробормотал: — Я... я не знаю.

— Думаю, ты знаешь, — вздохнул Турайс, подтверждая его подозрения.

— Ты странный человек, Блэк, — решительно сказал Стюард, уклоняясь от вопроса. — Тебе не место на этом факультете.

— Но какая-то часть тебя рада, что я здесь.

Вместо того чтобы ответить, Стюард тяжело вздохнул и прошептал: — Я... я рад. И я думаю, что многие чувствуют то же самое, хотя и не высказывают своих мыслей.

Турайс улыбнулся.

— Что ж, тогда я рад это слышать. Спасибо, Стюард...

— Джонти, — прервал Стюард, впервые посмотрев в глаза Турайса с момента ухода с вечеринки. Протянув руку, он сказал: — Зови меня Джонти.

— Спасибо, — улыбнулся Турайс, пожав его руку. — Джонти.

________________________________________

Глава 13

Очень Гриммовское рождество

_______________________________________

С приближением рождественских каникул профессор Слагхорн заглянул в общую гостиную Слизерина, чтобы вывесить лист заявок для учеников, которые останутся в Хогвартсе на рождественские каникулы.

Турайс был благодарен, что на этот раз ему не нужно было думать о том, чтобы записаться, потому что у него был дом, куда он должен был вернуться. Однако он ловил нерешительный взгляд Алекса каждый раз, когда они проходили мимо доски объявлений.

— Алекс, ты не планируешь вернуться домой на это Рождество? — спросил Турайс однажды, когда любопытство взяло верх.

Пораженный, Алекс спросил: — П-почему ты так думаешь?

— Ты постоянно смотришь на лист заявок.

— О, — прошептал Алекс. — Ну... видишь ли, я могу вернуться домой, но, думаю, мне лучше остаться здесь.

Турайс мог понять его чувства. Как Гарри Поттер, он испытал бы физическую и эмоциональную боль, если бы его заставили вернуться на Тисовую улицу на рождественские и пасхальные каникулы.

И тут Турайсу пришла в голову блестящая идея. Взволнованно похлопав Алекса по руке, он сказал: — Я могу попросить отца, чтобы он разрешил тебе остаться у нас на Рождество!

— Правда?! — Алекс ахнул, вскакивая со кресла. Но затем он быстро опустился обратно: — Я не думаю, что твой отец захочет, чтобы кто-то вроде меня был в вашем доме.

— Ерунда, — усмехнулся Турайс. Он тут же достал лист пергамента и начал писать письмо. — Я уверен, что мой отец позволит моему хорошему другу остаться на Рождество. У нас и так полно свободных комнат.

Видя, что Алекс не двигается, Турайс сказал: — Тебе лучше написать письмо, чтобы получить разрешение от отца.

С неохотой Алекс сделал то, что ему было велено.

Через два дня Турайс получил разрешение от Ориона. В тот же день Алекс получил сообщение, в котором просто говорилось:

Хорошо. -Мистер Фоули.

Алекс выглядел невозмутимым из-за отсутствия чего-либо в этом сообщении, но Турайс был в ярости.

— Это так некрасиво, Алекс! Твой отец мог бы написать больше трех слов, причем два из них — это его имя, — возмущался Турайс.

Алекс просто пожал плечами. — По крайней мере, он ответил.

Блэк нахмурился ещё сильнее.

— Турайс, — сказал Алекс, глядя на почти пустой лист пергамента. — Я знаю, что у тебя хорошие намерения. Но п-пожалуйста, завязывай с этим.

— Но каждый заслуживает того, чтобы радостно встретить Рождество! — сердито сказал Турайс.

— Так и будет, — мягко сказал Алекс. Турайс сглотнул, встретив искренний взгляд своего друга.

— Ничего, — тихо сказал Турайс. — Не беспокойся об этом.

В мгновение ока наступил последний школьный день перед рождественскими каникулами. После последнего урока Турайс и Алекс поспешили в свою комнату, чтобы собрать вещи и вернуться во двор школы. Они поставили свои чемоданы в общую кучу, которая будет доставлена на станцию Хогсмид.

Они оживленно болтали со своими однокурсниками в ожидании кареты, которая должна была перевезти их через замерзшее Черное озеро к Хогвартс-экспрессу, который доставит их обратно в Лондон.

Когда белоснежные пейзажи деревьев и деревень медленно сменились бетонными зданиями и тротуарами, Алекс и Турайс возбужденно подпрыгнули на своих местах. Алиса, Джейн, Джонти и Джеральд, которые имели несчастье ехать с ними в одном купе, с раздражением смотрели на воодушевленный парней.

— Турайс! Алекс! Вы можете хоть на минуту перестать подпрыгивать? — Джейн огрызнулась в пятый раз. — Меня укачивает, когда я смотрю, как вы двое двигаетесь!

— Что такое "укачивает"? — спросили несколько голосов.

— Ах, вы чистокровные, — Джейн закрыла книгу и начала объяснять, что такое машина, но Турайс не обратил на нее внимания и смотрел на проплывающие мимо здания. Он собирался увидеть Сириуса, Регулуса и Ориона впервые за три месяца. Хотя он общался с ними письмами так часто, как только его сова могла совершить перелет, это сильно отличалось от личной встречи. Как он мог не радоваться?

Он почувствовал, как что-то твердое ударилось о его голову. — Турайс! Выходи из этого купе! — крикнула Джейн, хватаясь за его мантию.

— Отцепись от меня, ты, сумасшедшая гриффиндорка! — крикнул Турайс, и остальные в купе засмеялись.

Как только Джейн отпустила его, он расправил мантию, насмешливо произнося: — Манеры, юная леди. Особенно в присутствии достопочтенного господина Турайса Блэка из Дома...

— Да, но вы потеряли эту привилегию сразу после того, как я увидела птичье гнездо на вашей голове, которое вы называете волосами, господин Турайс. — Джейн бросила на него не впечатленный взгляд. Блэк нахмурился в явно недостойной манере. Его волосы были в порядке. Остальные в купе снова засмеялись.

— Итак, что ты собираешься делать во Французских Альпах? — спросил Турайс. — Кататься на лыжах?

— Да. Мы с братом катаемся на сноуборде. Мои родители, наверное, немного покатаются на лыжах, — сказала Джейн, и увидела недоуменные взгляды на лицах своих друзей. — О, точно. Думаю, мне нужно объяснить, что такое лыжи и сноуборд. Когда мы катаемся на лыжах, мы, по сути, стоим на двух длинных кусках дерева и спускаемся по снежному склону...

К тому времени, как Джейн начала объяснять тонкости выполнения остановки с помощью двух ног, пристегнутых к одной деревянной доске, поезд подал сигнал о прибытии на станцию. Через окно Турайс увидел, что несколько домовых эльфов стоят на платформе, ожидая появления своих юных хозяев. Видны были и радостные семьи, собравшиеся вместе, чтобы встретить грядущий праздник.

И Турайс знал, что где-то в этой толпе его ждет семья.

— Эй, Турайс, — Алекс вывел Турайса из задумчивости. — На что ты смотришь?

— Ничего особенного, — тихо ответил Блэк, пытаясь собраться с мыслями. — Пора идти.

Они быстро попрощались с однокурсниками и сошли на платформу. Проходя сквозь клубы пара, Турайс искал знакомые фигуры, когда...

— Турайс!

Глаза Блэка широко распахнулись, когда он увидел две фигуры, прыгающие вдалеке.

— Сири! Рег! — Закричал Турайс от восторга, когда два маленьких тела врезались в него и крепко обняли.

— Турайс! — кричали ему в уши два брата.

— Я так по вам скучал, вы не поверите, — сказал Турайс, зарываясь носом в их мантии и вдыхая знакомые запахи.

— Мы тоже, — сказал Регулус.

— Без тебя слишком тихо, — поддержал Сириус, его голос был приглушен мантией.

— Турайс. — Турайс поднял голову и увидел, что его отец улыбается ему. — Сириус, Регулус. Ваш отец тоже стоит в очереди.

Сириус и Регулус вяло высвободили Турайса из своих объятий, и Орион выразил свою радость от возвращения сына через безмолвное, пробирающее до костей объятие.

Через несколько секунд Турайс внезапно вспомнил о присутствии Алекса и его брошенном багаже. Турайс отпустил отца и повернулся, чтобы представить своего школьного товарища: — Отец, это Александр Фоули, мой друг по Слизерину. Алекс, это моя семья, господин Блэк, Сириус и Регулус.

Приятно познакомиться, господин Блэк. И, пожалуйста, зовите меня Алекс, — тихо проговорил Алекс, нервно поглядывая на Турайса.

— Мне тоже приятно познакомиться с тобой, Алекс. Пожалуйста, зови меня мистер Блэк. Турайс уже написал мне о твоем планируемом пребывании, — любезно сказал Орион, глядя на два школьных чемодана позади них. — Итак, у тебя все с собой?

— Да, — быстро ответил Алекс. Более тихим голосом он сказал: — Спасибо, что позволили мне остаться, мистер Блэк.

— Нет проблем. Особенно когда ты хороший друг Турайса. Мерлин знает, что мне не помешала бы помощь, чтобы присматривать за этими двумя проказниками. Они доставляют мне слишком много хлопот без Турайса, который держит их в узде. Особенно Сириус. — Орион посмотрел на молчаливо веселящихся мальчиков, которые остановились, почувствовав на себе взгляд отца. — Прекратите драться и пойдемте домой.

Вместо того чтобы пройти через барьер, соединявший платформу 9 и ¾ с магловским вокзалом Кингс-Кросс, они прошли в конец платформы рядом с локомотивом. Вдоль кирпичной стены располагался ряд каминов, перед которыми выстроились семьи. В каждом камине вспыхивали столбы желтого и зеленого огня, когда волшебники и ведьмы отправлялись по каминной сети к своим местам назначения.

Когда они стояли в очереди перед одним из каминов, Турайс почувствовал, что его мантию кто-то дергает. Посмотрев рядом с собой, он увидел Алекса, который с сомнением в глазах смотрела на камин.

— А... Что мы делаем?

— Возвращаемся домой через каминную сеть, — сказал Турайс.

— Под каминой сетью ты... ты имеешь в виду это? — спросил Алекс, указывая на женщину в камине рядом с ними. Она взяла горсть порошка из стоящего рядом горшка и бросила его на мягко горящие поленья. Огонь тут же вспыхнул ярким зеленым цветом, когда она забралась в камин с метлой в руке. Она четко выкрикнула свое место назначения — Косой переулок, и Алекс ахнул, увидев, как зеленое пламя охватило все ее тело. Но не прошло и секунды, как пламя утихло и превратилось в мягкое желто-красное мерцание, а женщины нигде не было видно.

— Ты никогда раньше не путешествовал через камин? — спросил Турайс, и в ответ получил робкий кивок. Взглянув на камины, Турайс увидел, что они заметно шире обычных каминов, чтобы вместить больше вещей.

— Все в порядке. Мы сможем поместиться в камине вместе, — утешил парня Турайс. Повернувшись к Ориону, он спросил: — Отец, ты не мог бы перенести для нас наши чемоданы? Алекс немного нервничает из-за путешествия через камин, так что, думаю, я пойду с ним.

— Я могу помочь! — воскликнул Сириус, подняв руку и с энтузиазмом подпрыгивая.

— Хорошо, — согласился Орион, погладив Сириуса по голове. — Тогда почему бы тебе не взять чемодан своего брата?

— Ух ты! — крикнул Сириус.

Когда семья Блэк достигла передней части очереди, Орион объявил: — Турайс, Алекс. Почему бы вам двоим не пойти первыми?

Турайс схватил горсть летучего пороха и кинул его в камин. Затем он шагнул в пламя высотой до колена и жестом позвал Алекса следовать за ним.

— Все в порядке, пламя не горячее, — сказал Турайс. Алекс сглотнул и закрыл глаза, делая смелый шаг в пламя. Когда он открыл глаза, с его губ сорвался удивленный вздох.

— Ты молодец, — улыбнулся Турайс. Взяв парня за руку, Турайс сказал: — Так, держи глаза закрытыми, а локти прижми. Хорошо?

Как только Турайс убедился, что Алекс сделал все, как было сказано, он выкрикнул "Площадь Гриммо, 12" так четко, как только мог, после чего плотно закрыл глаза. И тут же почувствовал, что вращается, пока его плечо не врезалось в кирпичную стену, и оба мальчика упали на холодный, твердый каменный пол кухни.

— Ауч — вскрикнул Алекс, когда Турайс упал на него сверху.

— Прости, — простонал Турайс. Он быстро скатился с Алекса на пол. Подняв глаза, Турайс вдруг понял, что смотрит прямо в пару больших, чернильно-черных глаз.

— Кричер рад приветствовать господина Турайса дома, — искренне прохрипел домовой эльф, помогая мальчику подняться.

— Спасибо, Кричер. Я тоже очень рад тебя видеть, — сказал Турайс. — А это мой друг, Александр Фоули.

— Кричер рад служить другу господина Турайса, — глубоко поклонился Кричер.

Затем раздался громкий восторженный крик, когда Сириус выпрыгнул из камина и с громким стуком небрежно бросил чемодан Турайса.

— Осторожно, Сири! — запротестовал Турайс.

— Прости, — поморщился Сириус. Затем он заметил, что Алекс все еще лежит на полу. Повернувшись к старшему брату, Сириус насмешливо вздохнул: — Турайс, ты упал. Не так ли?

— Нет!

— Да...?

Турайс и Алекс заговорили одновременно, и ухмылка Сириуса стала шире.

— Кто-то лжет... — сказал Сириус певучим голосом, когда Регулус и Орион появились из камина. — Отец, Турайс снова споткнулся по пути из камина.

— Мой дорогой сын, когда же ты, наконец, научишься правильно пользоваться камином? — Орион вздохнул, ласково покачав головой.

— Наверное, никогда... — пробормотал Турайс, его щеки горели от стыда.

— Ну, иди, приведи себя в порядок. Я покажу Алексу его комнату.

Турайс быстро переоделся в чистую одежду и застал Алекса в одной из комнат для гостей на третьем этаже.

— Все в порядке? — спросил Турайс. Он оглядел большую, уютную комнату с кроватью с балдахином и гардеробом у дальней стены. Ближе к Турайсу у двери стояла мягкая мебель с двумя креслами, в которых могли удобно расположиться шесть человек. Здесь же стоял письменный стол напротив одного из двух открытых окон, выходивших на террасу позади дома.

— Это... просторно... — сказал Алекс с неуверенностью в голосе.

— Ты говоришь так, будто это плохо.

— Я... мне просто не нужна такая большая комната...

— Это самая маленькая комната для гостей, и из нее открывается самый лучший вид, — сказал Турайс. Челюсть Алекса комично упала, а Турайс захихикал. — Пойдем, я проведу для тебя экскурсию по дому.

— Итак, эта дверь ведет на кухню, откуда мы и пришли. В подвале также находится комната, где хранится вино и погреб. Кричер готовит и управляет запасами, поэтому мы редко туда заходим, — сказал Турайс, указывая на заднюю часть прихожей. Повернувшись лицом к входной двери, он продолжил: — Рядом с парадным входом находятся библиотека, кабинет, комната с гобеленами и столовая.

Турайс открыл дверь в столовую и показал просторную, элегантную комнату с большими полотнами, развешанными по стенам. Под большой хрустальной люстрой стоял длинный обеденный стол с полированным витиеватым серебряным канделябром и двумя цветочными композициями, расставленными по центру. На противоположной стене располагались высокие арочные окна, через которые сквозь прозрачные кремовые занавески проникало большое количество солнечного света. В углу комнаты находилась дверь, ведущая на террасу, которую можно было увидеть через окна.

— Обеденный стол здесь находится прямо над столом на кухне, — сказал Турайс. — Поэтому, если мы пригласим гостей на ужин, Кричер приготовит еду в подвале и поставит ее на кухонный стол. Затем еда будет перенесена на этот стол.

— Это удивительно, — вздохнул Алекс. Затем Турайс повел своего друга по лестнице на второй этаж.

— На этом этаже у нас расположены две гостиные, по одной в каждом конце коридора. Они также соединены прихожей за этой стеной, — объяснил Турайс, похлопывая по стене рядом с собой. — Обычно мы пользуемся только главной. Однако, когда мы проводим такие мероприятия, как семейная Рождественская вечеринка, мы используем обе комнаты.

— На третьем этаже находятся комнаты для гостей, семейная комната, где живет мой отец, и ванные комнаты, — сказал Турайс.

— Вам нужно каждый день ходить сюда, чтобы воспользоваться ванной? — спросил Алекс.

— Ванные комнаты есть на каждом этаже, кроме подвала и второго этажа. Так что, если только Сириус и Регулус не будут принимать ванну одновременно, этими двумя ванными комнатами будешь пользоваться только ты и мой отец.

— На четвертом этаже живем я и мои братья, — сказал Турайс, когда они вошли в его спальню. — Моя комната выходит на переднюю часть дома, так что у меня хороший вид на парк через дорогу. Сириус живет в комнате рядом со мной, а комната Регулуса находится в дальнем конце коридора. Так что, если тебе что-нибудь понадобится, ты всегда можешь подняться сюда и найти нас.

— Здесь ещё один этаж? — с любопытством спросил Алекс, глядя на запертую дверь, которая, похоже, вела к другой лестнице наверх.

— На пятом этаже живут мои бабушка и дедушка, — подтвердил Турайс. — У них есть своя гостиная, столовая и даже камин, поэтому они редко спускаются сюда, разве что по особому случаю. Есть шанс, что ты не увидишь их здесь, кроме как в день Рождественской вечеринки.

Алекс кивнул, и они вернулись на первый этаж.

— Ты еще не показал мне комнату с гобеленами, — заметил Алекс.

— О... да... — Турайс слегка поморщился, подойдя к двери и положив руку на дверную ручку. Турайс не заходил в эту комнату с тех пор, как Орион впервые показал ему ее, и, похоже, он унаследовал неприязнь к этой комнате. Блэк закрыл глаза и сделал глубокий, успокаивающий вдох. Собрав всю свою решимость, он распахнул дверь и обнаружил ту же самую комнату из своих воспоминаний.

Однако, по сравнению с прошлым разом, когда он был здесь, его реакция была менее острой.

— Что здесь происходит? — с энтузиазмом спросил Алекс, явно не разделяя мнение Турайса об этой комнате, рассматривая гобелен, на котором были изображены древние волшебники, проклинающие рыцарей и знаменосцев, орудующих мечом. Далеко на заднем плане на большом зеленом кургане возвышался средневековый замок с флагом, на котором красовался зелено-золотой герб рода Блэк. Над полем боя черные птицы заполнили небо, словно плотная грозовая туча.

— Это битва при Раафенхилле в XII веке, — объяснил Турайс, когда в его голове снова всплыли воспоминания, связанные с чтением семейных архивов. — Это были дни, когда еще не были изобретены маглоотталкивающие заклинания, и многие волшебники вынуждены были жить в тайне. Однако основатели нашего Дома решили, что больше никогда не будут скрывать свои способности. Поэтому пришли к единому мнению, что будут отбиваться от маглов не с помощью чар, а с помощью насилия.

— Здесь изображена последняя и решающая битва между нашими первыми предками и местными армиями маглов. Говорят, что после смерти последнего магловского солдата тысячи и тысячи воронов кружили в небе, исполняя песни об их героической храбрости. Их было так много, что их крылья закрывали солнце и делали небо черным, как ночь, — рассказывал Турайс. — Вот почему наша фамилия — Блэк, а также почему на нашем семейном гербе изображены вороны.

— Ого... — потрясенно ахнул Алекс.

— Вероятно, именно поэтому Рейвенкло считается приемлемым домом для Блэков, — добавил Турайс, переведя взгляд на гобелен с семейным древом. Он взглянул на суровое, непреклонное лицо Финеаса Найджелуса Блэка и проследил нисходящие ветви дерева через Арктуруса и Ориона, дойдя до своего имени. Проведя большим пальцем по надписи, он сосредоточился на лице рядом с ним.

Сириус Блэк (1959 — ), — было написано под фотографией улыбающегося ребенка.

— Это твоя родословная? — благоговейно выдохнул Алекс, рассматривая гобелен перед Турайсом.

— Да... этот гобелен хранится в нашей семье с XIII века, — сказал Турайс. — Есть заклинание, с помощью которого мы можем проследить историю поколений, но я должен спросить об этом у своего отца.

Алекс снова ахнул от восторга, прежде чем заметил на гобелене несколько выгоревших пятен. — Почему некоторые лица затемнены?

— Это были люди, которые... от которых отреклись, потому что у них не было достойных браков с чистокровными или они не соглашались с главенством чистокровных.

Алекс повернулся и посмотрел на Турайса со страхом в глазах.

— Ты... ты... будешь...?

— Нет. Человека, который мог бы стереть лица людей с этого гобелена, уже давно нет, — улыбнулся Турайс, и Алекс кивнул.

— А что за история стоит за этим? — спросил Алекс, подойдя к другому гобелену и наблюдая, как три средневековых волшебника в изрезанных и окровавленных одеждах направляют свои волшебные палочки, по одной в каждой руке, на гигантское чудовище, которое превосходило по размерам горы, возле которых стояло. У него было семь драконоподобных голов с красными горящими глазами, каждая из которых крепилась к длинной чешуйчатой шее, соединенной со змеиным телом. На кончиках их палочек появились узелки ярких зеленых нитей, и они проложили шесть прямых линий по гобелену в сторону змеевидного чудовища.

— Одиссей, Эней и Тесей Блэки, — отчеканил Турайс еще до того, как его разум успел осознать вопрос. Как только он задался вопросом, кто они такие, ответ прозвучал в его голове: — Они были тремя братьями, которые сражались вместе и избавили мир от чудовищной гидры.

— Гидры? — спросил Алекс. — Я не знал, что Гидра была реальным магическим существом.

— Так и есть, — ответил Турайс. Каким-то образом он знал, что его ответ был правдой. — Мои предки убили ее, как показано здесь.

— Почему они держали по две волшебные палочки?

— Предположительно, они держали палочки своих погибших сородичей, сражавшихся с гидрой три дня и три ночи, — объяснил Турайс. Затем его взгляд остановился на мельчайших деталях черт лица Энея: остроте его глаз, оскале зубов и взъерошенных черных волосах. — Как гласит история, гидру можно было уничтожить, только отрубив ее самую длинную голову, так как от неё исходили регенеративные силы, которые могли исцелить остальные шесть. Поэтому Эней, мудрейший и благороднейший из трех братьев, придумал план: одновременно произнести шесть убийственных проклятий, по одному на каждую из шести голов. Затем он отрубит последнюю, до того, как остальные смогут снова возродиться, и таким образом убьет чудовище.

В его голове промелькнули образы двух окровавленных мужчин, похожих на Одиссея и Тесея. Однако казалось, что они смотрят на него сверху вниз с выражением, полным невысказанной скорби и боли. Все было как в смутном, далеком воспоминании, но Турайс не мог встречать их раньше.

— Полагаю, тогда они преуспели? — спросил Алекс. — Они выжили, чтобы рассказать эту историю...

Турайс ахнул и, схватившись за голову, осел на пол, когда вся эта история пронеслась в его голове.

— Турайс, ты в порядке? Турайс!

Турайс почувствовал, как руки Алекса легли ему на плечи.

— Я... я в порядке, — сказал Блэк, поднимаясь на ноги. Пошатнувшись, он сказал: — Я... я не знаю, что произошло. Прости что напугал.

— Ты уверен? — обеспокоенно спросил Алекс. — Ты бормотал, что это не вся история... что было что-то еще...

— Не обращай внимания, пожалуйста, Алекс. Я уверен, что я в полном порядке... — сказал Турайс, рассеянно кивнув. История Энея продолжала вертеться в его голове, но он быстро прогнал ее на задворки сознания. — Пожалуйста, не говори моей семье. Я не хочу, чтобы они волновались без нужды.

— Я... я не уверен…

Турайс схватил руку Алекса и крепко сжал ее. Глядя ему в глаза, он произнес: — Обещай мне.

Глаза Алекса дрогнули, но в конце концов он кивнул.

Турайс облегченно вздохнул.

— Спасибо. Спасибо...

Чувствуя, что он пробыл здесь гораздо дольше, чем хотел, Турайс сказал: — Алекс... почему бы нам не вернуться на второй этаж?

Алекс сразу же кивнул, но когда они выходили из комнаты, Турайс заметил, что глаза парня так и остались прикованными к семейному дереву.

* * *

— Турайс, я слышал, ты провел Алексу экскурсию по дому, — непринужденно спросил Орион, когда они наслаждались чашкой послеобеденного чая в главной гостиной. Братья Блэк с нетерпением набивали свои желудки чаем и печеньем. Однако Алекс оставил свою порцию нетронутой, нервно оглядывая все вокруг, словно не был уверен, что ему следует или не следует делать.

— Да, я вкратце показал ему все комнаты, — сказал Турайс.

— Итак, Алекс... — Чашка Алекса громко звякнула о блюдце, он выглядел испуганным, — какая-то из комнат привлекла твое внимание?

Алекс немедленно отставил свой чай и сел в восторженном внимании. Кротко кивнув головой, он дрожащим голосом сказал: — Да... сэр.

— Расслабься, Алекс, — сказал Орион с понимающей улыбкой. — Ты скоро узнаешь, что мы здесь довольно непринужденны... возможно, слишком непринужденны...

Бросив взгляд в сторону Сириуса, который раскачивался на своем стуле, громко хрустя печеньем, Орион нахмурился. Он потянулся и быстро предупредительно постучал сына по ноге. Сириус прекратил.

— Итак... твое любимое место, Алекс. Какое?

— Э... мне понравилось все... правда. Здесь очень уютно, — тихо сказал Алекс. — Но, думаю, больше всего мне нравится комната с гобеленами. Изображения и семейное древо на гобеленах... Такое ощущение, что я попал в оживший учебник истории...

Орион одобрительно кивнул: — Возможно, для тебя это неудивительно, учитывая, что ты сам из чистокровной семьи, но мы очень гордимся нашими предками и нашим прошлым.

— Конечно, конечно, — сказал Алекс, поспешно поднимая чашку, чтобы сделать глоток.

— Как ни странно, Турайс никогда не любил эту комнату и избегал ее как чумы после своего первого посещения, — сказал Орион. — Я удивлен, что он охотно вошел в комнату вместе с тобой.

— Я... я просто не нахожу эту комнату приятной, вот и все, — надулся Турайс. — У меня мурашки по коже каждый раз, когда я туда вхожу.

— Мистер Блэк, — внезапно спросил Алекс. — Я хотел спросить... могу ли я получить доступ к библиотеке. Я бы хотел узнать больше об истории вашей семьи, если вы не возражаете?

— Не вижу причин для отказа, — хмыкнул Орион в раздумьях. — но убедись, что Турайс всегда с тобой. Он также может показать тебе, где находятся летописи.

— Спасибо, мистер Блэк.

Допив чай, Алекс сразу же потащил Турайса в библиотеку.

— Ух ты... — воскликнул Алекс, оглядывая помещение. Стены были покрыты красиво выгравированными деревянными панелями. Перед каждой колонной стояли мраморные бюсты предков Блэков. Все они были обращены внутрь, к нескольким рядам полок, которые тянулись на высоту до двух этажей. В правой части комнаты у потолка находился ряд узких витражей, через которые свет падал на выцветшие золотые буквы на древних томах.

Они шли по центральному проходу, пока не достигли другой стороны комнаты, где стоял ряд столов для чтения.

— Это семейные летописи, — сказал Турайс, махнув рукой на книжные полки над столами. Почти одинаковые книги в черных кожаных переплетах заполняли всю стену. Единственное различие между ними заключалось в том, что на корешках книг золотым тиснением были указаны год и месяц.

— Все это? — воскликнул Алекс.

— Тут выставлены летописи только последнего столетия, — поправил Турайс, когда челюсть Алекса отвисла от шока.

— А где остальное?

— Они хранятся в другом месте в целях безопасности, — сказал Турайс. Он указал на маленькую дверь, которая была спрятана в темном углублении рядом с книжными полками. — Эта дверь... она ведет под землей в личную библиотеку. Помимо летописей, там хранятся личные дневники и письма членов семьи прошлых лет.

— Мы можем посетить и ее?

— К сожалению, нет. На той двери... стоит кровный барьер, через который могут пройти только Блэки. Никаких исключений.

— Понятно, — кивнул Алекс. — Но для меня одного здесь достаточно чтения.

— Я сомневаюсь, что ты захочешь провести все свое время в библиотеке...

— Посмотрим, — сказал Алекс с редкой, уверенной ухмылкой.

________________________________________

Глава 14

Переплетенные судьбы

________________________________________

13 февраля 1970 года (пятница)

АНГЛИЯ ЗАВОЕВЫВАЕТ МЕСТО В КВАЛИФИКАЦИИ

А. Карниерус, корреспондент по квиддичу

Принимающая страна Канада впервые в истории проходит квалификацию

После отсутствия на самом престижном в мире турнире в течение последних двух десятилетий, английская команда доказала, что у нас все еще есть все необходимое для того, чтобы конкурировать на высшей международной арене по квиддичу.

В последний раз Англия вышла в квалификацию, в качестве одной из шестнадцати команд играющих в финале, в 1950 году. Последняя же победа в Кубке мира была более столетия назад, в 1866 году…

* * *

На следующее утро, когда Турайс шел на кухню завтракать, он услышал тихий разговор среди портретов возле лестницы на втором этаже.

— Почему этот упрямый эльф пустил эту нечистую тварь в дом?

— Я слышала от Элладоры внизу, которая слышала от Урсулы, которая слышала от Турайса, что мальчик — его близкий друг...

— Что ты сказала, Лисандра?! Наш милый, невинный мальчик, должно быть, был сбит с толку этим...

Турайс показательно кашлянул, и портреты в коридоре замолчали.

— Великий прадедушка Сириус, надеюсь, вы не сплетничаете обо мне и моем друге, — спокойно сказал Турайс. — И вы тоже, прабабушка Бельвина и Лисандра.

— Ну... — Сириус Блэк неловко поправил свою парадную мантию. — Мы просто беспокоимся, что он погубит твою репутацию, особенно когда у тебя такое многообещающее будущее.

— Я ценю ваше беспокойство, сэр, — сказал Турайс. — Но времена изменились, и мы должны научиться смотреть дальше этих разногласий, которые угрожают разорвать наше общество.

— Я сомневаюсь, что оно изменилось настолько, чтобы сделать ваш союз приемлемым, — проворчал Сириус.

— Это так, поэтому я здесь, чтобы это произошло, — твердо сказал Турайс. — И постарайтесь никогда не высказывать свои мысли в его присутствии, какими бы они ни были. Я не допущу ничего, кроме идеального гостеприимства по отношению к моему дорогому гостю и другу.

— Как пожелаешь, Турайс, — сказал Сириус, а Лисандра и Бельвина кивнули в знак согласия. — Хотя я...

Дверь распахнулась и с силой ударилась о стену, когда пара ног стремительно пронеслась по коридору наверху.

— СИРИУС! ЧТО Я ГОВОРИЛ О ТОМ, ЧТОБЫ ПРЯТАТЬ САХАРНЫХ МЫШЕЙ В ЯЩИКЕ С ТРУСАМИ?! — крикнул Орион.

Турайс посмотрел вверх на шум, когда вдруг понял, что Алекс стоит на следующей лестничной площадке.

— Ты рано, — небрежно сказал Турайс, когда Сириус промчался мимо него вниз по лестнице. По пятам за ним следовал раздраженный Орион, который продолжал громко выкрикивать имя Сириуса, когда тот скрылся из виду. — Кровать неудобная?

— Нет, нет, нет, — тут же запротестовал Алекс. — Она очень удобная. Я... я просто не привык ко всему этому... и... прости, что подслушивал...

— О, так ты их слышал, — пробормотал Турайс, чувствуя стыд за слова своих предков. — Пожалуйста, не обращай на них внимания, я их уже отругал.

— Я слышал, — медленно сказал Алекс. — Спасибо... и прости, я не хотел причинить тебе неприятности своим присутствием.

— Ты здесь не виноват, — сказал Турайс и посмотрел на портрет Сириуса. Портрет мудро притворился спящим и не ответил. — Итак... завтрак?

Позже в тот день Сириус выглянул в окно и заявил, что погода идеальна для импровизированной игры в снежки. Поэтому, под серыми тучами и жгуче-холодным воздухом, Турайс сейчас рыскал по одомашненной дикой местности соседнего парка в поисках добычи среди сугробов. Он непринужденно собирал снег в руки, терпеливо выслеживая свою следующую жертву. Вдруг он увидел впереди, над занесенными снегом живыми изгородями, покачивающуюся голову с уложенными черными волосами.

Бинго.

Турайс осторожно обошел вокруг ничего не подозревающего брата, время от времени прислушиваясь, не раздастся ли подозрительный треск веток или хруст снега. Теперь он отчетливо видел белые пятна, прилипшие к волосам Регулуса. Он отвел руку назад...

ХЛОП!

— А-а-а! — Регулус вскрикнул, когда снежок разбился о его голову. — Черт возьми! Это был ты, Турайс, не так ли?!

Регулус повернул голову туда, где когда-то стоял Турайс, но преступник уже давно скрылся за живой изгородью.

Турайс, воодушевленный своим последним успехом, зачерпнул горсть снега. Вдруг он услышал серию шагов, быстро приближающихся слева от него. Турайс повернул голову в сторону звука, но никого не увидел.

Слегка встревоженный, парень быстро отступил вправо и скрылся в кронах деревьев. Осматривая местность из своего укрытия, он вдруг заметил прямо возле себя копну длинных вьющихся волос. Он полностью зарылся в яму у корней дерева и был окружен кустами. Возле его ног лежала небольшая кучка снежков. Если бы Турайс не прыгнул за деревья, он бы никогда не обнаружил мальчика.

— Эй, Сири! — крикнул Турайс, бросая снежок в свою цель. Сириус повернулся к старшему брату, услышав свое имя, и снежок попал точно в цель...

ХЛОП!

Сириус безумно извивался, поскольку часть снега попала ему под воротник, и стал судорожно тереть мантию.

— Волосатые яйца Мерлина, Турайс! Снег намочил футболку! — крикнул Сириус. Турайс рассмеялся, его лицо было совершенно красным от холодного воздуха и физических нагрузок.

— Ну держись, старший брат!

Сириус нагнулся и собрал свой запас снарядов. Он выкрикнул свой боевой клич и погнался за поспешно отступающим Турайсом.

Турайс бежал, пока снежки соскальзывали с его плеч. Как только Турайс подумал, что обогнал своего брата -

ХЛОП!

Большой снежок взорвался прямо у его лица. Турайс зашипел, когда еще два снежка попали ему в грудь и живот, казалось бы, из ниоткуда.

Внезапно он обнаружил, что его атакуют со всех сторон, не имея возможности укрыться, так как его постоянно забрасывали снегом.

— Сдаешься?! — крикнул голос Регулуса откуда-то справа от него.

— Никогда! — крикнул Турайс в ответ, когда еще один снежок прилетел ему в лицо.

— А теперь сдаешься? — раздался веселый голос Алекса.

— Ладно! Ладно! Я сдаюсь, — Турайс размахивал пустыми руками, а трое мальчиков громко аплодировали вокруг него. — Вы все набросились на меня.

— Неправда! — На этих словах из-за дерева показалась голова Сириуса. — Ты просто ужасен в снежных боях, Турайс.

Алекс тоже появился рядом с ним и помог встать. Небо стало на несколько тонов темнее. Ветер усилился, и снежинки закружились с большей силой.

— Давайте вернемся, — сказал Турайс, судорожно растирая руки. — Я не хочу, чтобы мой замерзший зад отвалился.

Они вернулись на главную тропу и прошли мимо магловских детей, пытавшихся достроить своих снеговиков до захода солнца. Все это время Турайс настороженно смотрел на Сириуса, а младший мальчик подозрительно шел позади него, спрятав руки от посторонних глаз.

Алекс как раз собирался что-то прокомментировать, когда Турайс пригнулся от резкого движения Сириуса.

— Ах! — крикнул Алекс, выплюнув полный рот снега, — Сириус, ты негодяй!

Сириус засмеялся, когда Алекс погнался за ним до самого дома 12 по улице Гриммо.

— Ты мне нравишься, Алекс, — объявил Регулус, отряхивая свою мантию, когда они вернулись в теплый уют их дома. — Ты классный.

Руки Алекса замерли, и он удивленно моргнул.

— Да, — согласился Сириус, тряся головой, как мокрая собака, и из его длинных кудрявых волос посыпались кусочки льда.

— Фу... Сириус, — сказал Регулус с отвращением, — Я не хочу, чтобы на мне была твоя замерзшая перхоть.

Сириус проигнорировал его и продолжил: — Отныне мы хотим, чтобы ты был в нашей команде для сражений в снежки...

— Ах-ха! Я знал, что вы объединитесь против меня, — воскликнул Турайс, сбрасывая с себя верхний слой одежды. Теперь он чувствовал себя полностью оправданным после первого поражения в их снежных боях с тех пор, как... ну, на самом деле, с тех пор прошла целая вечность.

Сириус пожал плечами: — Неважно, Турайс. Мы никогда не выигрывали у тебя, так что разве можно нас винить? Но сейчас... — Он повернулся к Алексу с заговорщицким взглядом: — Раз уж Алекс здесь... Рег и я хотели бы предложить тебе вступить в наше антитурайское общество снежков.

Сириус протянул руку. Алекс настороженно посмотрел на Турайса, но потом озорно усмехнулся и пожал руку Сириуса.

— Договорились.

Турайс застонал.

— Вы все обманщики, — пробормотал Блэк, надувшись. — Каждый. Каждый из вас.

— А ты просто обиженный неудачник, Турайс. У Алекса блестящая тактика и прицел, — проворчал Сириус.

Турайс резко посмотрел на Алекса: — Тебе просто повезло, что из-за цвета твоих волос тебя трудно заметить. Ты не настолько хорош, — с легким раздражением проворчал Турайс.

— Неудачник, — кашлянул Алекс, и Турайс отвел взгляд.

По строгому приказу Ориона четверо мальчиков сидели у камина, в котором горел огонь, накрывшись одеялами. Сириус начал приставать к Алексу с рассказами о Хогвартсе, и старший мальчик сдался. Вскоре безжалостная битва снежками была почти забыта.

— И вот мы были в туалете для мальчиков на втором этаже, когда из сиденья унитаза вдруг высунулась голова! — оживленно рассказывал Алекс.

— Кто это был? Это был Пивз, не так ли? — воскликнул Сириус.

— Откуда ты знаешь, Сириус? — сказал Алекс в насмешливом удивлении.

— Я знал! Я знал! — победно крикнул Сириус.

— Ура, — полусерьезно воскликнул Регулус. — Похоже, Пивз стоит за каждым розыгрышем.

— Полегче, — сказал Сириус, игриво потрепав брата. — К тому же, как только я попаду в Хогвартс, Пивз наконец-то найдет себе напарника.

Алекс хихикнул, а Турайс окинул их обоих язвительным взглядом.

— Твой старший брат моментами словно раздражительный дедушка, — поддразнил Алекс.

— Эй! Я не раздражительный! — Турайс ударил Алекса по руке. — Это называется зрелость, вот что это такое.

— Он довольно часто разыгрывает из себя раздражающего, мудрого старшего брата, не так ли? — Сириус поддразнивал Алекса, а Турайс возмущенно шипел.

— Где ты научился этой дерзости? Ты, сопляк, — выругался Турайс, и Сириус высунул язык. Алекс радостно хихикнул.

— Уж точно не от меня, — сказал Орион, входя с подносом кружек. — Черный шоколад, который Гарет купил во время своей поездки в Бельгию.

— Сын лорда Гринграсса, — прошептал Турайс, увидев растерянное выражение лица Алекса.

Сириус вскочил на ноги и уже собирался выхватить одну из пяти кружек дымящегося горячего шоколада, когда Орион его остановил.

— Где твои манеры, Сириус? — сурово сказал Орион, и рука Сириуса сразу же отдернулась назад. — Позволь Алексу взять первым.

— Все в порядке, мистер Блэк, — сказал Алекс. — Сириус может быть первым.

— Нет, это не нормально, — Орион бросил предупреждающий взгляд на своего второго сына. — В последнее время Сириус ведет себя слишком беспечно. Не оправдывай его ужасные манеры.

— Прости, отец, — угрюмо пробормотал Сириус. Турайс быстро вмешался, чтобы разрядить напряженную обстановку.

— Держи, Алекс... без маршмеллоу, потому что ты не любишь сладкое, — весело сказал Турайс, протягивая Алексу кружку, — ...вот, Сири. Я знаю, что ты любишь маршмеллоу, поэтому я положу пять.

Сириус немного оживился, когда Турайс положил в его кружку большие пушистые маршмеллоу, которые заполонили всю поверхность напитка.

— Спасибо... Турайс, — благодарно улыбнулся Сириус, держа кружку обеими руками и осторожно потягивая напиток.

— А вот тебе, Рег, как обычно три...

— Две, — поправил Регулус, — Это огромное маршмеллоу. Мне нужно только две.

— Конечно, как скажешь, — улыбнулся Турайс, выполняя просьбу.

— Спасибо, Турайс. Ты лучший! — радостно сказал Регулус.

— И отец, тот, что с молоком, твой.

— Спасибо, Турайс, — сказал Орион. — Пей свой сейчас — пока он еще горячий.

— Конечно, а у Кричера есть горячий шоколад?

Сириус захихикал при упоминании эльфа. — ЧТО?! Турайс! Эта тварь не заслуживает горячего шоколада. Он хоть знает, что такое горячий шоколад?

Турайс хмуро посмотрел на брата и встал. — Сириус, как ты думаешь, кто тогда это приготовил? — Турайс поднял свою кружку обеими руками, стараясь не пролить ни капли. — Я схожу на кухню на минутку.

— Турайс, — раздраженно сказал Орион. — Кричер может приготовить себе сам, если захочет.

Турайс мысленно закатил глаза и продолжил свой путь. Кричер никогда бы не осмелился взять что-либо из семейных запасов для себя, не говоря уже о личных запасах Ориона, да еще и из подарка другого господина, даже с разрешения.

Когда Турайс добрался до кухни, он увидел, что трудолюбивый эльф уже готовит им ужин. Заметив хозяина, Кричер быстро оставил ингредиенты, пока ножи и половник продолжали резать и мешать.

— Что нужно хозяину Турайсу? — с глубоким поклоном спросил Кричер.

— Мне нужна только кружка, Кричер, — сказал Турайс, ставя на стол свой горячий шоколад.

— Хозяин Турайс мог бы вызвать Кричера. Хозяину не нужно было приходить к Кричеру, — проворчал домовик, быстро поднося чистую кружку. — Хозяин слишком добр.

Турайс взял вторую кружку за ручку и поднял свою наполненную кружку, чтобы вылить треть содержимого.

— Вот немного горячего шоколада, который ты приготовил для нас, — сказал Турайс, и глаза Кричера размером с теннисный мяч расширились от ужаса, когда он понял, что происходит. — Это для тебя.

— Хозяин Турайс... Кричер не может... Кричер не будет пить драгоценный дар, данный хозяину Ориону, — Эльф так сильно затряс головой, что казалось, она скоро отвалится.

— О, тише. Если бы мой отец не разрешил этого, меня бы сейчас здесь не было, — усмехнулся Турайс. — Иначе мне придется просто приказать тебе выпить это.

— Приказать Кричеру? Хозяин Турайс всегда вежливо просит, но никогда не приказывает, — Кричер дрожал, крепко держа кружку.

— Давай это так и останется, ладно? — мягко спросил Турайс.

— Все, что пожелает хозяин Турайс, — Кричер улыбнулся — улыбка, на которую у Гарри Поттера ушли годы, прежде чем он наконец-то увидел ее, но которую он регулярно видел под именем Турайса Блэка.

— Что ж, спасибо, Кричер. И с Рождеством, — улыбнулся Турайс, выходя из кухни, а эльф продолжал завороженно смотреть на содержимое кружки.

Позже в тот же день Турайс обнаружил на кухонном столе пустую кружку и эльфа, радостно напевающего какую-то песенку, с маленьким пятнышком засохшего шоколада на кончике заостренного носа.

* * *

Кроме времени приема пищи и случайной игры в снежки, Алекс сдержал свое слово и большую часть времени проводил за книгами в библиотеке.

— Я и не знал, что ты такой книжный червь, — не удержался от комментария Турайс, когда они уже пятый день подряд не вылезали из библиотеки. Он повернулся и лег на спину, чтобы посмотреть на сводчатые потолки над головой. — Я имею в виду... разве мы недостаточно читаем в Хогвартсе?

— Но в Хогвартсе ты не читаешь вот этого, — сказал Алекс, поднимая книгу, чтобы Турайс мог посмотреть.

Сморщив нос от названия, он спросил: — Я никогда не слышал об этом раньше. Она интересная?

— Написано неплохо, но дело не в этом.

— Тогда в чем?

— В этом! — сказал Алекс, переворачивая книгу и показывая Турайсу страницы. Перед ним были... обычные страницы... с исписанными вдоль и поперек полями. — Мне нравятся пометки и исправления. Знать, что кто-то читал тот же отрывок, что и ты... и иметь возможность читать их мысли... это... это ощущение, что ты в некотором роде общаешься с ними...

Вспоминая личные заметки Снейпа в его старом учебнике по Зельям, Турайс мог по достоинству оценить это чувство. Однако из задумчивости его вывело тихое всхлипывание. Обернувшись, Турайс увидел Алекса, торопливо вытирающего рукавом мантии свои покрасневшие глаза.

— Алекс...

— Не обращай внимания, — прошептал Алекс, отворачиваясь от Турайса и тихо плача.

— Есть ли... есть ли что-нибудь, что я могу тебе принести? — спросил Блэк, беспокоясь о самочувствии своего друга.

— Нет, нет, я... Я сейчас приду в себя.

Турайс терпеливо ждал в тишине, пока Алекс достаточно успокоится, чтобы заговорить.

— Я... ох... это неловко, — обескураженно сказал Алекс.

— Это нормально — иногда чувствовать себя неловко, — утешил Турайс.

— Я не грущу... ну, наверное, немного... но... — Алекс сделал паузу и глубоко вздохнул, прежде чем закончить: — Мои чувства все странные и отвратительные внутри... прости...

— Тебе не нужно ничего мне объяснять, — мягко сказал Турайс. — Просто знай, что я всегда рядом с тобой.

Алекс посмотрел на Турайса на короткое мгновение, прежде чем слезы потекли из его глаз.

Турайс просто притянул Алекса в утешительные объятия, и Алекс разрыдался.

— Спасибо, Турайс, — прохрипел Алекс, когда успокоился.

— Не стоит благодарности, — улыбнулся Турайс. — Итак, на чем мы остановились? А! На твоей книге... э-э... "Традиционный паточный пирог Турайса", да?

Это вызвало у Алекса улыбку, и он надулся: — Я знаю, что ты любишь свои пироги с патокой, Турайс, но это даже было не близко.

— Заварить заварочный чайник? — Турайс попытался снова.

— Турайс, прекрати.

— Хорошо, — сказал Турайс и сел ровно. Алекс улыбнулся, прежде чем ударить Турайса по голове книгой под названием "Тролли-дрессировщики путешествуют по Трансильвании".

* * *

— Сюрприз! — крикнул Турайс бледному мальчику, которого двое младших братьев Блэк, словно под конвоем, привели на кухню.

— Что происходит? — спросил Алекс, пристально глядя на большой вафельный торт, стоявший в центре стола. На его поверхности крупными цифрами было написано число двенадцать.

— Ну... это твой день рождения... верно? — нервно спросил Турайс, когда волнение в комнате спало. Он был почти уверен, что правильно помнил дату... но, может быть, нет? — Первое января. Новый год?

Алекс несколько секунд стоял неподвижно. Турайс не был уверен, потрясен он или не впечатлен.

— Мой день рождения, — тихо сказал Алекс.

Турайс был озадачен отсутствием волнения, но сохранил свою широкую улыбку. Он надеялся, что ему удастся заразить Алекса более праздничным настроением.

— Ну, чего же ты ждешь, именинник? Загадывай желание и задувай свечи! — Турайс потащил мальчика к столу перед тортом с двенадцатью свечами, который пылал, как лесной пожар.

Алекс сделал то, что ему сказали. Он закрыл глаза и сцепил руки вместе. Сириус и Регулус с нетерпением окружили торт, сглатывая слюну от нетерпения.

— Ты уже закончил, Алекс? — скулил Сириус.

Турайс бросил на Сириуса молчаливый взгляд, в то время как Алекс невозмутимо продолжал. После нескольких секунд молчания он снова открыл глаза и сильно дунул на пламя. От неожиданности Сириус вскрикнул и отпрыгнул назад. Несколько кончиков его длинных волос были опалены от внезапно вспыхнувшего пламени.

Все засмеялись, когда Сириус, нахмурившись, погладил свои волосы.

— Спасибо, Турайс, — тихо пробормотал Алекс ему на ухо, и Блэк победно улыбнулся ему. — Я... я не ожидал, что кто-то будет праздновать мой день рождения.

— Я был бы ужасным другом, если бы забыл о твоем дне рождения, Алекс.

Глаза мальчика слегка блестели, хотя Турайс не знал, было ли это от дыма или от чего-то другого. Затем он пробормотал что-то себе под нос, чего Турайс не смог услышать.

— Что ты сказал? — спросил Турайс.

— Ты... не просто друг... Ты мой лучший друг, — прошептал Алекс, не сводя глаз с лица Турайса.

— Лучший друг, — тихо повторил Турайс, вспомнив, что он сказал умирающему на его руках.

'Я надеялся, что это только начало прекрасной дружбы.'

Это действительно было началом его дружбы с выдающимся человеком по имени Александр Фоули.

— Нам не обязательно быть... если ты хочешь..., — тут же взволнованно сказал молодой Алекс.

— Лучшие друзья. Мне нравится, как это звучит, — легко согласился Турайс, улыбаясь Алексу. Алекс опустил голову и тоже улыбнулся.

— Спасибо, — еще раз благоговейно повторил Алекс.

* * *

В мгновение ока закончились рождественские каникулы, и Турайс снова оказался в Хогвартс-экспрессе, возвращавшемся в Хогвартс. На первом после каникул уроке трансфигурации Турайс и Алекс снова оживленно болтали после того, как успешно завершили превращение спички в иголку в течение первых пяти минут урока. Заскучав, они начали соревноваться в том, кто сможет превратить больше спичек за один раз.

Турайс пытался превратить тринадцать спичек, когда внезапный вздох Алекса испугал его.

— Что такое? — спросил Турайс.

— Сегодня утром я получил ответ Олливандера на мой вопрос по поводу твоей палочки! Но у меня не было времени прочитать его, так как я торопился, — взволнованно сказал Алекс, роясь в своей сумке. Выложив письмо на их соединенные столы, Алекс усмехнулся: — Теперь мы можем прочитать его!

— Я думал, ты написал ему в... сентябре?

— Да, ждать пришлось долго. Но давай посмотрим, что Олливандер приготовил для нас... — сказал Алекс, разворачивая конверт. — Уважаемый мистер Фоули, ваше письмо получено... сразу после начала учебного семестра был в четырехмесячной поездке чтобы добыть дерево для полочек в Западно-Сибирских равнинах... Что ж, это объясняет долгое ожидание.

— Четыре месяца в Сибири в разгар зимы? — Турайс вздохнул, взмахнув своей палочкой над спичками. Мгновение спустя они превратились в тринадцать идеальных, острых металлических игл. Удовлетворенный, он положил палочку и повернулся лицом к своему другу.

— Есть причина, по которой палочки стоят так дорого, Турайс, — пробормотал Алекс, продолжая читать. — Для создания хорошей палочки требуется много навыков и, кроме того, время и усилия, необходимые для получения самых качественных материалов... древесина сибирской ели, собранная за две недели до зимнего солнцестояния, обладает высочайшим магическим качеством... и еще... — Лицо Алекса помрачнело, когда он показал Турайсу последний абзац. — Он сказал, что не может рассказать мне много о твоей палочке по соображениям конфиденциальности, и что он рассказал тебе все, что нужно знать о палочке во время покупки.

— И это все? — спросил Турайс, чувствуя себя немного разочарованным тем, что не получил много информации.

— Ну, он также поинтересовался твоей палочкой и спросил, как она тебя слушается, но на этом все, — сказал Алекс, положив письмо обратно в конверт и отложив его в сторону. Затем он осмотрел острые кончики тринадцати транфигурированных игл. Не заметив никаких изъянов, он положил их в растущую кучу игл посреди их стола, а затем отсчитал для себя еще четырнадцать спичек.

— Насколько я могу судить, слушается она прекрасно, — ответил Турайс. — Но я не думаю, что он делает что-то особенное, несмотря на всю его небылицу о том, как дерево подарило мне ветку и все такое...

— Подожди, что? Ты забыл сказать мне, что бузина подарила ветку, и поэтому он ее взял?! — Алекс уронил свой спичечный коробок и повернулся к Турайсу с удивленным видом.

Турайс перестал отсчитывать спички и вопросительно посмотрел на Алекса. — Это что-то особенное? Разве он не просто срывает ветки с деревьев?

— Нет, Турайс, — обиженно сказал Алекс. — Причина, по которой волшебники отправляются в такие долгие путешествия в дикую природу, а не просто "срывают ветки с деревьев" в своих садах, заключается в том, что им нужно общаться с деревьями-кандидатами. Кроме того, дикие деревья обладают лучшим магическим качеством.

— Подожди, что? Ты имеешь в виду, подойти к дереву и начать с ним разговаривать?

— Нет, ты, некультурный тролль. — Алекс был возмущен невежеством Турайса. — Поиск дерева для палочки и сердцевины палочки — это очень магические и духовные события. Создатель палочки должен сначала очистить свое магическое ядро, воздерживаясь от любой магии. Они даже не могут путешествовать через камин, отсюда и долгие путешествия. Во время поиска дерева для палочки волшебник должен отправиться в самые глубокие и дикие уголки леса. Затем, когда он приблизится к деревьям-кандидатам, ему придется медитировать и слушать деревья через свое магическое ядро. Эти звуки настолько хорошо сочетаются с природной магией, что малейшее наложение чар затмит их, как ураган легкий ветерок.

— Как правило, создатель палочек не чувствует возражений со стороны деревьев и продолжает собирать их опавшие ветви, пригодные для изготовления палочек. Но для более капризных или недоверчивых деревьев, таких как бузина или тис, он иногда чувствует предупреждение и должен воздержаться от сбора. Ведь даже если он соберет их, дерево не будет сотрудничать, и сделанные из него палочки окажутся бесполезными.

— Но очень редко можно услышать, как дерево взывает к создателю палочек, чтобы подарить ему живую ветку. В этом случае мастеру приходится много общаться с этим деревом и отрезать ветку именно той длины, которую оно позволяет. Среди создателей палочек считается, что эти события почти пророческие, так как волшебные палочки, сделанные из этих веток, всегда в конечном итоге выбирают тех, кто имеет большую значимость.

Алекс бросил на Турайса долгий, многозначительный взгляд, когда они вдруг услышали быстро приближающиеся шаги. Они поспешно обернулись к своим спичкам и произнесли заклинание, которое должны были отрабатывать. Турайс прекрасно справился с превращением целого коробка спичек в иглы. И к большому разочарованию Алекса, две из его игл оказались деревянными, а не металлическими.

— Мистер Блэк! Мистер Фоули! Пожалуйста, прекратите болтать во... Вы трансфигурировали все спички? — Профессор МакГонагалл говорила наполовину с яростью, наполовину с восторгом. Они виновато подняли глаза от кучи серебряных иголок и пустых спичечных коробков на своего профессора, правый глаз которой слегка подергивался.

— Что ж, приберитесь и... пять баллов Слизерину, как обычно, я полагаю, за... чрезмерно выдающуюся работу.

Пока они шли на следующий урок. Алекс продолжил: — Но, честно говоря, я не слишком верю во все эти "владелец добровольно отданной палочки играет большую значимость". Это может быть верно для тебя, но... не думаю, что это обязательно так для других...

— Но это здорово, что у палочки есть интересная предыстория! — воскликнул Турайс, вспоминая палочку, которой он когда-то владел, и историю переплетения судьбы с палочкой Волдеморта. — Это редкое явление, я так понимаю?

— Ну, он сказал мне, что за всю свою карьеру он пережил "подарок" только трижды, — сказал Алекс.

— Ого. Каждый год продаются тысячи палочек, и только три были "подарены" ему? — потрясенно спросил Турайс: — Интересно, кому принадлежат две другие палочки?

Алекс неуверенно ответил: — Информация о палочках очень личная и священная, как и пророчество. Мистер Олливандер сказал, что создатели палочек дают магическую клятву не разглашать никакой информации, кроме той, что касается заинтересованных сторон.

— Хм, тогда это должны быть действительно значительные личности, — размышлял Турайс.

'Мистер Олливандер не держал магазин, когда Дамблдор и Гриндевальд покупали свои первые палочки, так что готов поспорить, что Волдеморт был выбран для второй палочки. Что касается третьей палочки... Мне придется держать ухо востро.'

— Я бы предположил, что да... но опять же, я не думаю, что тебе стоит на это рассчитывать, — сказал Алекс, не очень уверенно.

— Разве ты не хочешь, чтобы я был особенным? — поддразнил Турайс.

— Турайс, — Алекс безучастно посмотрел на него, когда они свернули в класс Заклинаний, — я знаю, что ты будешь выдающимся с подаренной палочкой или без нее. Хватит выуживать у меня комплименты.

________________________________________

Глава 15

Лорды и наследники

________________________________________

15 марта 1970 года (воскресенье)

ДЕЛО О НАПАДЕНИИ СТАНОВИТСЯ УБИЙСТВЕННЫМ

К. Брумрайт, Юридический обозреватель

Смерть Гесперии Шеклболт знаменует драматический поворот событий

Дело Гилфорда, вероятно, будет передано в суд присяжных

За несколько дней до истечения срока действия правила "Год и один день" Гесперия Шеклболт, жертва широко известного дела о краже со взломом и нападении (или более известного как дело Гилфорда), умерла от осложнений со здоровьем. Ее смерть стала поворотным моментом в продолжающейся судебной борьбе между истцом и ответчиком, Эмери Розье.

Правило "Год и один день" гласит, что человеку не могут быть юридически приписаны действия или бездействие, произошедшие более чем за год и день до смерти, что означает, что если покойная мисс Шеклболт умерла всего через несколько дней после истечения этого срока, Розье не могут быть предъявлены обвинения в ее убийстве (см. Процедуры общего права на странице 7). Однако, если ее смерть наступила до этого срока, весьма вероятно, что отдел авроров изменит свои обвинения в связи с последним событием.Лорд Абраксас Малфой, глава Верховного суда, где рассматривается это дело, принял решение приостановить его рассмотрение на беспрецедентный срок — почти на год. Однако ожидается, что теперь дело будет передано в Суд присяжных — под руководством лорда Арктуруса Блэка, где приговор Азкабана гарантирован...

* * *

В один из дней Турайс и Алекс входили в общую гостиную, когда Джонти подбежал к ним сзади и прошептал: — Турайс, Алекс. Новые сплетни!

Джонти с таким же успехом мог выкрикнуть это на всю гостиную, поскольку все присутствующие собрались вокруг, как только заметили взволнованного сплетника.

— Стюард, говори! — потребовал Олдертон, третьекурсник.

Джонти важно прочистил горло, затем присел и резко взмахнул руками: — В составе команды факультета Слизерин произошли большие изменения!

— Кого обделили? — взволнованно спросила Саммерби, первокурсница.

— Уилкинс, который последние два года был основным загонщиком, но в прошлой игре был отодвинут на второй план, вернулся в основной состав...

— Отлично! Брэгг в лучшем случае некомпетентен... — воскликнул Дилейни.

Но прежде чем Джонти успел сообщить больше информации, вход снова открылся, и два парня, которых Турайс знал как загонщиков команды Слизерин, Брэгг и Хаттилус, с одинаково хмурыми лицами бесшумно ворвались в гостиную. В тот момент, когда все в гадали, что же еще произошло сегодня на тренировке по квиддичу, раздался голос.

— Ты не можешь этого сделать! — раздался женский голос. Все собравшиеся продолжали сохранять свой фасад беззаботности, но украдкой поглядывали на пару, которая только что вошла в гостиную.

— Ну же, Аркенстоун. Я так же заменил загонщиков, — сказал Лафалот. — Это не личное...

— Как это не личное, Лафалот? Скажи мне в лицо, что Нотт — лучший охотник, — крикнула Наталья Аркенстоун, охотница шестого курса команды Слизерин, схватив капитана за руку.

Лафалот выкрутился и с силой вырвал свою руку из ее хватки: — Нет! Ты не хуже Нотта...

— Тогда почему ты исключаешь меня из команды?! — в гостиной Слизерина дружно ахнули. — Я знаю, что ты не хочешь...

— Просто прими это, Аркенстоун. Нотт теперь охотник. Точно так же, как Уилкинс и Стейси — главные загонщики. Конец истории, — прорычал Лафалот и унесся прочь, оставив шокированную бывшую охотницу стоять на месте.

Вход в гостиную снова открылся, и в него вошел самодовольный Нотт в полном квиддичном обмундировании вместе с оставшимися членами команды.

— Не расстраивайся, дорогая. Очень мило, что ты думала, будто у тебя есть хоть какой-то шанс, — проворчал Нотт. — Учитывая поведение твоего отца в Визенгамоте. Кто-то действительно должен поставить вашу семью на место. Лафалот был слишком добр, позволяя тебе так долго быть в команде, предательница крови.

Аркенстоун безмолвно смотрела на него, а затем развернулась, чтобы уйти.

— И еще кое-что, — крикнул Нотт. — Пожалуйста, освободи свой шкафчик поскорее...

— Я сделаю это завтра, Нотт, — прорычала Аркенстоун.

— Сделай это рано утром, я планирую отработать несколько приемов до обеда, и не хочу испортить себе аппетит, увидев окровавленные трусики...

ХЛОБЫСЬ!

Аркенстоун уронила метлу и со всей силы и ярости ударила Нотта по лицу: — Заткни свою пасть, ты, безродный сексист!

Нотт ошеломленно застыл и на его левой щеке начал формироваться красный отпечаток ладони. Но секунду спустя его лицо исказилось от ярости. Он уже собирался достать свою палочку, когда загонщик быстро скрутил его руки за спиной.

— Уилкинс! Убери руки...

— Не напрягайся, тупица, — сказала Аркенстоун, поднимая свою метлу. — Я позабочусь о том, чтобы занять места в первом ряду и посмотреть, как ты будешь барахтаться.

— Ах ты, дрянь! — закричал парень, борясь с крепкой хваткой Уилкинса.

— Я — пощечина, — сказала Аркенстоун, уходя. Турайс не смог удержаться от смеха, и девушка усмехнулась, проходя мимо.

— Что смешного, Блэк?! — прорычал Нотт, покраснев.

— Ты видишь в этой комнате кого-нибудь еще более смешного? — спросил Турайс.

— Ты!

— Нотт! — прошипел второй загонщик, Стейси, на ухо разъяренному парню. — Он Блэк, а не Аркенстоун.

Турайс ухмыльнулся, проходя мимо притихшего, но разъяренного Нотта. Выйдя в коридоры подземелья, Турайс следовал за двумя старшекурсниками слизеринцами, пока они не оказались в заснеженном дворе.

— Глупый Лафалот — ты бесхребетная дрянь...

Сосновые иголки шумно затрещали, когда все дерево содрогнулось и обрушило комья снега на заснеженный двор.

— Наталья, хватит...

— …но это действительно твоя вина — будь ты проклят, Нотт...

— Наталья, ты поранишься...

Дерево затряслось снова... и снова... когда девушка в отчаянии ударила ногой по стволу. Другой человек, парень, молча стоял позади нее, наблюдая за происходящим.

— Какое зло совершило против тебя бедное дерево? — спросил Турайс. Девушка остановилась и тяжело вздохнула, Турайс подошел ещё на несколько метров к ней. В прохладном воздухе образовались белые облачка пара, устремившиеся вверх.

— Блэк.

— Аркенстоун. Уилкинс. — Турайс быстро кивнул каждому из них. — Итак, чем же дерево заслужило такое тяжкое наказание? — снова спросил Блэк. Уилкинс мрачно посмотрел на Турайса, пока Аркенстоун еще раз пнула дерево.

— Так получилось, что его назвали Ноттом, — она свирепо посмотрела на дерево.

— И кто же дал ему такое нежелательное имя?

Аркенстоун усмехнулась, но тут же снова нахмурилась: — Не знаю, может быть, Нотт-старший.

Турайс хмыкнул в ответ. Наблюдая за постепенно успокаивающейся девушкой, Блэк сделал несколько шагов вперед, чтобы осмотреть опавшие иголки на земле.

— Нормальные деревья не должны терять хвою от нескольких ударов.

— Возможно, это было больше, чем несколько ударов? — сказала Аркенстоун.

— А может быть, ты умеешь наносить удары... так же хорошо, как пощечины, — прокомментировал Турайс, продолжая осматривать пряди зелени, засорявшие белое полотно. — А может, дерево сильно уступает тебе, раз оно так трещит в твоем присутствии. — Турайс во второй раз встретился с ней взглядом.

Она улыбнулась на это замечание: — Я так понимаю, ты не большой поклонник дерева?

— Ну, у него дурацкое имя и дурацкий вид, — усмехнулся Турайс, и Аркенстоун захихикал.

— Тут я с тобой соглашусь, оно действительно отвратительно, — сказала Аркенстоун, поглаживая кору. — Может, попробуешь нанести хороший удар?

— Я пас, — сказал Турайс. — Не стоит тратить на это время и силы. У нас обоих есть дела поважнее.

— Но оно будет продолжать показывать свои уродливые ветви, — прокомментировала она. Турайс почувствовал, что в данный момент она спорит просто ради спора.

— Настоящий ландшафтный дизайнер поймет, что это дерево — пустышка, как только посмотрит на него, — сказал Турайс, ненадолго встретившись взглядом с Уилкинсом. — Просто дай ему немного времени. Люди заметят, даже если не будут говорить об этом вслух.

— Я полагаю... — сказала Аркенстоун, потирая руки в перчатках. — Становится холодно. Нам лучше вернуться.

— Пусть дерево морозит свою задницу здесь, пока мы наслаждаемся кружкой горячего шоколада, — сказал Турайс, и Аркенстоун снова рассмеялась.

Аркенстоун, Турайс и ничего не говорящий Уилкинс направились к замку, и свежий снег захрустел под их ногами. Они шли в дружеском молчании, возвращаясь в гостиную. Смахнув лишний снег с одежды, Наталья повернулась к Турайсу.

— Наталья, — сказала она, снимая перчатки и протягивая руку.

— Турайс. — Он протянул руку и пожал ее.

* * *

Снежный покров над Шотландским нагорьем постепенно растаял, и цветы приветливо высунули свои любопытные головки на приветливый весенний воздух.

Заключенное перемирие между наследниками Блэков и Малфоев шатко держалось на протяжении всего семестра. Малфой не запрещал своим союзникам издеваться над нечистокровными студентами. Однако он также игнорировал тот факт, что Турайс активно защищал их от издевательств. Конечно, многие были в ярости от вмешательства Блэка, но без явной поддержки Малфоя они не осмеливались идти против него. А учитывая союз между Блэками и Малфоями в Визенгамоте, поддержки не последовало, поскольку руки Люциуса Малфоя были фактически связаны.

И поэтому продолжался этот жалкий политический танец, в котором хулиганы пытались запугать массы, а Турайс — сорвать их планы, в то время как Малфой выступал в роли недееспособного лидера, наблюдая со стороны и не имея возможности что-либо изменить.

Несмотря на неспособность быстро разорвать этот круг, успех Турайса в противостоянии лидеру создал некоторую передышку для других студентов в сгущающейся гнетущей атмосфере. Повышенный статус Турайса на факультете также позволил объединиться вокруг него тем, чьи взгляды были более прагматичными и умеренными. Только когда они начали публично поддерживать Турайса, он понял, что приверженцев чистоты крови на самом деле гораздо меньше, чем тех, кто придерживается менее экстремальных взглядов.

Единственная причина, по которой они продолжали сохранять огромное влияние, заключалась в том, что они захватили лидерские позиции и передали их своим единомышленникам. Новые поколения слизеринцев жили в таких условиях, не зная, что все не обязательно должно оставаться так, как есть. Лишь появление Турайса и его готовность нарушить статус-кво напомнили всем, что лидер не обладает никакой реальной властью, кроме пустых угроз.

За пределами факультета репутация Турайса также росла вместе с его популярностью. Циничные студенты, которым идея прагматичного наследника Блэков казалась подозрительной, тоже начали тепло относиться к Турайсу. Несмотря на то, что потребуется время, чтобы смыть десятилетиями создававшуюся репутацию факультета чистокровных, эти изменения вселяли в Турайса надежду, что он сможет достичь своей цели — единства факультетов.

— Думаю, на эту Пасху я останусь в Хогвартсе... — тихо пробормотал Алекс, когда они лежали на диване в пустой гостиной Слизерина, а Турайс читал последнее письмо, которое ему написали Регулус и Сириус.

— Эх, я сказал отцу, что ты возвращаешься со мной, — сказал Турайс. — Прости, я просто предположил... что ты захочешь поехать к нам.

— Я? — спросил Алекс удивленным тоном. Турайс повернулся к своему лучшему другу и увидел на его лице выражение надежды.

— Конечно, ты можешь присоединиться к нам! — сказал Турайс.

Алекс опустил голову и смущенно почесал ее. — Я... я не хотел надеяться... или навязываться...

— Ерунда, — Турайс обнял мальчика. — Наглостью скорее будет, если ты не появишься у нас на пороге. Думаю, Сириус скажет мне пару слов наедине, — Турайс жестом указал на письмо в своей руке. — Он уже пригрозил мне этим. Я уже спрашивал отца, и он согласился принять тебя снова. Ты был... как там было сказано... "восхитительным молодым человеком с безупречными манерами".

Турайс наклонил письмо, чтобы Алекс мог его увидеть. Щеки Алекса порозовели от смущения.

— Я... не вел себя так безупречно, — застенчиво сказал Алекс, осторожно отталкивая руку Турайса. Блэк фыркнул.

— Любой человек, оказавшийся рядом с моим братом, будет казаться безупречным, это уж точно, — сказал Турайс.

Алекс отшутился: — Да... никогда не забуду трех обедающих мышей. — Турайс истерично засмеялся, и на его плечо опустилась рука.

— Что смешного? — спросил Джонти, просовывая голову между ними. — Расскажите мне.

Алекс пожал плечами, пока Турайс продолжал безудержно смеяться. — Я думаю, Турайс сошел с ума.

— Это было великолепно, Алекс, — прохрипел Турайс, когда наконец перевел дыхание. Он чувствовал, как слезы собираются в уголке глаза, и у него болел живот.

— Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит? — огрызнулся Джонти.

— Сириус случайно выпустил стаю сахарных мышей, которых он тайком пронес на кухню во время ужина на каникулах, и...

— Погоди-ка, зачем ему понадобилось проносить сахарных мышей на ужин? — спросил Джонти.

— Мерлин знает, что творится в его безумной голове, — сказал Турайс. — Вернемся к истории: он устроил беспорядок на ужине, в то время как мыши бегали и бешено пищали на обеденном столе.

— Кажется, это было довольно забавно, — сказал Джонти, представляя себе сценарий. — Но над чем ты смеялся?

— О, Алекс, объясни, — сказал Турайс. Он был готов снова рассмеяться, просто представив себе текст песни.

Алекс почесал шею и сказал: — Знаешь... детский стишок про трех слепых мышей?

Джонти нахмурился и покачал головой.

— Погоди, серьезно не знаешь? — спросил Турайс. — Это известный детский стишок.

— Я никогда в жизни о таком не слышал, — решительно заявил Джонти.

— Ну, думаю, наш Джонти не такой уж и всезнайка, — поддразнил Турайс.

Джонти возмущенно зарычал, отстраняясь от двух мальчиков. Он горячо возразил: — Я знаю все, что важно. Детские стишки не важны.

Алекс и Турайс усмехнулись.

— А почему ты не приглашаешь меня погостить у вас дома? — спросил Джонти, его щеки раскраснелись, что только заставило двух мальчиков хихикать сильнее.

— Хорошо, можете не посвящать меня в свои маленькие шуточки. Посмотрим, как тебе понравится, когда ты не будешь получать всю информацию из первых уст от своего уважаемого, но пренебрегаемого друга, — надулся Джонти, открывая учебник по зельям и прячась за ним.

— Эй, Джонти, — Турайс подтолкнул мальчика под руку. — Не хочешь остаться у меня?

— Ни в коем случае.

— Как насчет однодневного визита?

— Я мог бы подумать об этом, — фыркнул Джонти, задрав нос кверху. — Может быть.

Турайс усмехнулся.

* * *

— Блэк, — Малфой подошел к Турайсу на следующий день, когда тот завтракал с Алексом и Джонти.

— Малфой, — ответил Турайс, вставая.

Разговоры в Большом зале затихли и сменились тихим шепотом. Все наблюдали, как два наследника известных семей общаются друг с другом.

Мышцы челюсти Малфоя напряглись, он потянулся во внутренний карман мантии и одним движением достал элегантный серебряный конверт.

— Сердечно приглашаю на бал Малфоев в этом году, — произнес Малфой сквозь стиснутые зубы тоном, который никак нельзя было назвать дружелюбным.

Бал Малфоев традиционно проводился ежегодно во время пасхальных каникул. Турайс был, признаться, удивлен, когда увидел приглашение, учитывая, что в прошлом году хозяин бала был основательно отодвинут им на задний план. Однако, если подумать, Блэки и Малфои состояли в важном союзе, так что они должны были соблюдать приличия. Кроме того, Турайс теперь был важной фигурой, и Малфои больше не могли позволить себе публично разорвать с ним отношения.

Турайс учтиво улыбнулся в ответ: — Я благодарю за приглашение и обязательно приду.

— Очень рад, — резко ответил Малфой и достал еще два приглашения. — Это приглашения для вас. Стюард, Фоули.

Алекс потрясенно смотрел на конверт, а Джонти улыбнулся и спокойно сказал: — Спасибо, и, пожалуйста, передай лорду Малфою мои приветствия.

— Конечно, передам, — сказал Малфой. Одарив Турайса последним, пронизывающим взглядом, он развернулся и пошел прочь.

— Ух ты, мое личное приглашение на бал Малфоев, — вздохнул Джонти, проводя большим пальцем по своему имени на конверте, пока Алекс изучал свой дрожащими руками.

— Я уверен, что это будет здорово! — взволнованно сказал Джонти. Он положил руку на плечо Алекса и сказал: — Алекс, я знаю, что ты не был на прошлом балу, но это одно из самых экстравагантных мероприятий во всей Волшебной Британии. Малфои умеют устраивать балы.

Алекс кашлянул, Турайс поморщился, а Джонти продолжал рассыпать похвалы.

* * *

— Что это за шторы? — сказал Розье, небрежно махнув рукой на темно-синий материал, обрамлявший французские двери в Малфой-мэноре.

Турайс и Алекс были вынуждены сгруппироваться вместе с горсткой несовершеннолетних студентов Хогвартса, стоявших в углу большого Бального зала. К сожалению, большинство приглашенных гостей состояло из союзников Малфоя, поэтому выбор единомышленников и дружелюбных сверстников у Турайса был весьма ограничен. Он был совершенно уверен, что остальные испытывают точно такие же чувства по отношению к нему и Алексу. Излишне говорить, что все были недовольны таким раскладом.

— Бархат. Сшитый на заказ мадам Паджетт, — рассеянно сообщил Турайс, махнув Ориону рукой в другом конце комнаты.

Розье взглянул на Турайса и с сомнением спросил: — Откуда ты знаешь?

— У нас дома есть такой же набор, — сказал Турайс. — Только зеленого цвета.

— Неудивительно, что на мой вкус он выглядит слишком магловским, — сказал Брэгг, небрежно отхлебывая свое сливочное пиво.

Турайс прикусил нижнюю губу и мужественно удержался от того, чтобы не заколдовать всех присутствующих. Он напомнил себе, что теперь он студент Хогвартса и у него будут большие неприятности, если он будет колдовать на глазах у всех чиновников Министерства.

— Не будь грубым, Брэгг. Если тебе это не по вкусу, это не значит, что кому-то другому эти украшения не покажутся... безвкусными, — сказал Розье, мрачно глядя на Турайса. Уголком глаз Турайс заметил, как Беллатриса провела указательным пальцем по столешнице и внимательно осмотрела палец.

— Думаю, с меня хватит их пассивной агрессии, — пробормотал Турайс на ухо Алексу. На их лицах по-прежнему были вежливые улыбки, и они кивали различным гостям, которые бросали взгляд в их сторону.

Алекс быстро кивнул, явно желая тоже уйти.

Шумно кашлянув, Турайс сказал: — Позвольте нам с Фоули удалиться.

Не дожидаясь ответа, они оставили несносную компанию Слизерина позади и выскользнули на темный балкон. Полумесяц безмятежно освещал мрачные владения Малфоев, на просторах которых сновали белые павлины.

— Интересно, куда пропал Джонти, — спросил Алекс. — Я не видел его с тех пор, как он подходил поздороваться.

— Наверное, ныряет под скатерти и подслушивает последние сплетни, — рассмеялся Турайс, представив себе мысленный образ Джонти, переползающего от одного стола к другому.

— Я могу себе это представить, — с улыбкой сказал Алекс.

Они прогуливались по балкону, окружавшему поместье, в дружеском молчании, пока свежий вечерний ветерок обдувал их слабым ароматом роз. Они подошли к знакомым дверям, которые вели к лестнице, спускавшейся в сад.

— Ты помнишь это место? — спросил Турайс, когда они остановились, чтобы осмотреться. Алекс кивнул.

— Здесь мы впервые встретились, а там, — мальчик указал на покрытую виноградом стену неподалеку, — именно там ты спас меня от Нотта.

— О, да, — Турайс улыбнулся воспоминаниям, подсознательно разминая пальцы. — Я знал, как нанести сильный удар.

Алекс улыбнулся. Они продолжили прогулку, но постепенно выражение его лица стало задумчивым.

— Как ты думаешь, что бы случилось, если бы тебя не было рядом, чтобы спасти меня в тот день?

— Я уверен, что это сделал бы кто-нибудь другой, — ответил Турайс. Когда Алекс не ответил, Турайс повернулся и посмотрел на него с любопытством. — Ты так не думаешь?

Алекс прикусил нижнюю губу и отрицательно покачал головой.

— После встречи со всеми в Хогвартсе, я не думаю, что кто-то бы вступился за меня, — прошептал Алекс. — Они не любят меня из-за статуса крови... и Нотт... они боятся его. Даже если бы кто-то наткнулся на нас, они бы присоединились к Нотту или, по крайней мере, не вмешивались в то, что он делает. Все до единого, кроме тебя...

Ухмылка Турайса померкла, и они погрузились в тягостное молчание.

А что, если Турайс не присутствовал при спасении Алекса? Ну, Алекс все же пережил семь лет в Слизерине, но, скорее всего, это был совсем другой опыт, чем тот, о котором он знал сейчас. Только тогда Турайс вдруг заметил, насколько сильно изменились обстоятельства жизни Алекса благодаря его участию.

Турайс искривил губы в натянутой улыбке и сказал: — Хорошо, что я тогда был рядом.

Алекс молча кивнул, но ничего не ответил. Продолжая прогулку, они свернули за угол и вошли в тень поместья, когда Турайс почувствовал поблизости едва уловимое беспокойство.

— Турайс-с... Блэк.

Развернувшись, Турайс направил свою палочку на близлежащие кусты роз, которые шелестели под легким ветерком.

— Что такое, Турайс? — прошептал Алекс, с тревогой приблизившись к другу.

— Н... ничего... — Ответил Блэк, продолжая осматривать темное окружение. По какой-то причине он чувствовал, что за ними кто-то наблюдает... или что-то... — Почему бы нам не вернуться на бал?

Алекс быстро кивнул, и они пошли обратно тем же путем, что и пришли. Только когда вдали показались несколько пар, Турайс почувствовал, что его нервы немного успокоились.

— Так ты говоришь.

Обернувшись на шипящий звук, Турайс увидел, что из тени близлежащей колонны на него смотрит человек с красными глазами. Почувствовав, как язычки магии прощупывают поверхность его разума, Блэк тут же отвел взгляд и быстро укрепил свои ментальные щиты. Несколько ближайших к ним пар были поглощены каждый своей беседой и находились слишком далеко, чтобы услышать их разговор.

Если бы этот незнакомец захотел напасть на него, Турайс сомневался, что их присутствие хоть как-то сдержало его.

Турайс обратил внимание на характерные черты лица, которые в лунном свете выглядели почти неземными. Безукоризненно уложенные обсидиановые волосы, подстриженные брови и идеально сидящая мантия.

Внезапно он уловил легкое мерцание прямо под подбородком.

Это были чары.

Турайс понял, кто перед ним, и кровь его похолодела.

Блэк решил сделать вид, что не замечает его, и продолжил свой путь, не сводя глаз с незнакомца. Волдеморт, стоявший перед ним, выглядел иначе, чем Том Реддл, которого он видел в воспоминаниях Слагхорна и Дамблдора, и он не был уверен, существовали ли в это время другие змееусты.

Он заметил, что незнакомец следует за ними. Казалось, разговор с этим человеком был неизбежен.

— Эй, Алекс, можешь пойти первым? — спокойно спросил Турайс.

— Почему? — обеспокоенно спросил Алекс. — Что-то не так?

— Нет, я просто хочу еще немного подышать свежим воздухом, — ответил Блэк.

— Мы... — робко прошептал Алекс. — Мы... можем сражаться... вместе...

— Ничего подобного, — твердо сказал Турайс. — Но, пожалуйста, иди вперед.

В ответ на непреклонный тон Алекс, наконец, неохотно кивнул. Как только парень исчез из виду, мужчина подошел к нему.

— Интерес-сно. Очень интерес-сно. Нас-следник Блэков говорящ-щий...

Поняв, что притворяться бессмысленно, Турайс сказал: — Итак, вы знаете, кто я. Справедливо будет спросить, кто вы?

— О, ничего интересного, уверяю тебя.

— Если бы это было так, вам не удалось бы получить приглашение на бал Малфоев. Кто вы? — снова спросил Турайс, на этот раз с большей силой в голосе.

— Большинство знает меня под именем Лорд Волдеморт, — прошептал Волдеморт, внимательно изучая непоколебимое выражение лица Турайса. — А... Смотрю, ты знаешь обо мне.

— Лидер Рыцарей, скрывающийся под псевдонимом, — ответил Турайс. — Меня больше интересует ваше настоящее имя, Волдеморт.

— Это имя больше не имеет значения, — прошипел Волдеморт, и его красивое лицо превратилось в злобный оскал рептилии.

— Имена могущественны и священны в магии. Совы могут найти человека, имея только имя, следящие чары работают, если произнести имя цели, магия крови и привороты неразрывно связаны с фамилией. Я удивлен, что вы настолько беспечны, что даже на мгновение подумали, что ваше имя не имеет значения, если только... вы не плохо знакомы с традициями чистокровных волшебников...

На мгновение Турайс испугался, что зашел слишком далеко, так как магия Волдеморта вспыхнула. Но, к счастью, она утихла так же быстро, как и появилась. В воздухе между ними повисла пауза.

— Ты меня не боишься, — прошептал Волдеморт. В голосе прозвучал даже намек на веселье.

— А что? Мне стоит бояться?

— Говоришь как прирожденный лидер... — шелковистым голосом прошептал Волдеморт. — Неудивительно, что лорд Блэк отказался протянуть мне руку для достойного союза. Это потому что у него есть ты. Именно твое существование отговорило его от мысли о союзе.

— Я не друг вам и не враг, Волдеморт. Я предан своей семье и только ей, — твердо сказал Турайс. Он не мог допустить, чтобы Волдеморт нацелился на Блэков, особенно до того, как он сможет уничтожить все крестражи. — И я не хочу с вами ссориться. Пока вы не будете действовать против нас или наших союзников, я не буду вмешиваться в ваши махинации.

После долгого раздумья Волдеморт сказал: — Я давно не встречал такого человека, как ты, Турайс Блэк, человека, достойного моего внимания. Я принимаю твое предложение, но буду внимательно следить за тобой.

‘Меньшего я и не ожидал‘, — с горечью подумал Турайс, хотя мысленно он облегченно выдохнул. Но ему придется быть осторожным, когда он будет в Хогвартсе. Любой из будущих Пожирателей смерти мог стать потенциальным шпионом для Волдеморта. Именно тогда он почувствовал радость от того, что уже уничтожил крестраж в Выручай-комнате.

* * *

— Милорды, прошу прощения, мне необходимо поговорить с дедушкой, всего на минутку. Вы не возражаете? — спросил Турайс, подойдя к своему деду, который в данный момент беседовал с лордами Гринграсс и Селвин.

Дед повернулся к нему и приподнял бровь, но согласился на просьбу и последовал за Турайсом в пустую боковую комнату. Закрыв за собой дверь, Арктурус сразу начал накладывать заглушающие чары.

— В чем дело, Турайс? — заговорил дед, убрав палочку. — Лучше бы это было что-то важное.

— Я только что говорил с Волдемортом.

— Он на вечеринке? — Арктурус выглядел удивленным. — Я не видел никого необычного.

— Он был под чарами, дедушка. Возможно, по личному приглашению лорда Малфоя, а возможно, выдавая себя за помощника чиновника, — сказал Турайс. — И он говорил о потенциальном союзе с Блэками, который был отвергнут вами, дедушка.

— Действительно, я официально отклонил его просьбу о союзе. Я полагаю, что Волдеморт вскоре обратит свое внимание на Малфоев, если захочет получить влияние в политике Министерства, — прокомментировал Арктурус. — Я не удивлюсь, если Абраксас передал ему приглашение.

Турайс кивнул и продолжил: — Но я хочу сказать, что он говорил со мной на парселтанге и больше всего интересовался моими способностями.

— Волдеморт — змееуст? — Арктурус искренне удивился. — Тогда он должен быть потомком Слизерина, но их род вымер. Последний Мракс был объявлен мертвым несколько десятилетий назад. Если только он не обрел силу спонтанно, как ты.

— Это крайне маловероятно. Однако я полагаю, что он может быть внебрачным ребенком, укрываемым Мраксами, — Турайс заронил в сознание деда семена подозрения относительно происхождения Волдеморта. — Возможно, это не сын Морфина Мракса, поскольку в настоящее время нет никого, кто бы претендовал на фамилию Мракс. Но, возможно, его сестра, Меропа Мракс...

— Мне придется изучить этот вопрос более подробно. Но если то, что ты говоришь, правда, то это меняет наши планы. Этот лорд Волдеморт будет иметь истинное право претендовать на то, чтобы стать наследником Слизерина, и сможет склонить на свою сторону гораздо больше умов. Однако он не раскрыл своего происхождения, несмотря на очевидные плюсы. По крайней мере, не публично. Так почему же? — Арктурус нахмурил брови, глубоко задумавшись. — Если только...

— Если только ему есть что скрывать. Да, дедушка. Я подозреваю, что он не чистокровный. Если его последователи узнают, что он полукровка, он быстро потеряет расположение многих, кроме самых преданных сторонников. Думаю, было бы разумно поискать информацию незаметно, чтобы однажды она нам пригодилась, — предложил Турайс, пока Актурус размышлял. — Сколько времени тебе понадобится, чтобы раздобыть информацию, дедушка?

Турайс знал, что Арктурус поверит в историю только в том случае, если узнает ее сам.

— Информация такого рода часто хорошо скрыта от посторонних глаз, — задумчиво ответил Арктурус, — Особенно когда она касается родословных. Чтобы подтвердить личности, могут потребоваться годы тщательного и дорогостоящего расследования. Вот почему волшебное сообщество до сих пор так зациклено на слухах о потенциальных наследниках и новоявленных членах семьи. У нас просто нет способа подтвердить их легитимность, пока они не достигнут эмансипации своей светлости и не получат наследство или места в Визенгамоте...

Последовала короткая пауза.

— О чем еще он с тобой говорил?

— Больше ни о чем, — сказал Турайс.

— Очень хорошо, — заключил Арктурус. Он положил руку на плечо Турайса и посмотрел на него с яростной решимостью. — Для Волдеморта было неестественно смело искать такого выдающегося наследника, как ты, таким тайным образом. Но это подчеркивает твою важность, особенно для твоей семьи и наших союзников.

— Турайс, вопреки тому, что ты думаешь, мое здоровье идет на спад. А вскоре и мое влияние тоже упадет. Именно вокруг тебя сейчас объединяются наши союзники — идея будущего могущественного лорда Блэка — более влиятельного, чем даже я, — торжественно сказал Арктурус без намека на иронию или насмешку. — Наши союзники инвестируют в твое будущее, что удерживает их от перехода на другую сторону. Ты, Турайс, — самый важный актив на нашей стороне, и ты должен быть безупречен, держась в стороне от опасности. Ты должен быть бдителен и никому не доверять.

— Эта четырехсторонняя война только началась, и наша семья должна бороться до самого конца, когда бы он ни наступил.

* * *

После пасхальных каникул начались последние месяцы первого года обучения Турайса. За это время он еще больше укрепил свое положение как один из ведущих слизеринцев за пределами круга Малфоя. Слизеринцы, даже старшекурсники, стали более уважительными и признавали его статус. Однако Турайс старался не злоупотреблять обретенной властью и оставался таким же отзывчивым и доступным, как и всегда. Все остальные первокурсники Слизерина смотрели на него как на своего доброжелательного лидера, и Турайс старался изо всех сил соответствовать этому образу.

Турайс также был рад, что Беллатриса должна была закончить Хогвартс, а значит, он больше не будет находиться рядом с ней. Однако осознание того, что вскоре она присоединится к Пожирателям смерти, тяготило его.

В школе в целом влияние Турайса продолжало расти, поскольку первокурсники с других факультетов также тянулись к нему. За исключением нескольких старшекурсников, большинство не запрещало первокурсникам со своих факультетов общаться с Турайсом и, соответственно, Алексом и Джонти, потому что они были "редким, правильным слизеринцами". Блэк знал, что это лучшее, чего он мог добиться, поскольку изменения могли происходить только постепенно.

Профессора также были восхищен самым ярким первокурсником, которого они когда-либо видели. В их глазах Турайс был образцовым учеником, который заботился обо всех вне зависимости от чистоты крови или факультета. Разумеется, за исключением профессора Дамблдора, который продолжал смотреть на него с настороженной подозрительностью. Однако Блэк всегда избегал встречаться с ним взглядом, и до сих пор ему это удавалось.

Сейчас Турайс сидел за столом Слизерина на празднике по случаю окончания года. Большой зал был украшен в зеленые и серебряные цвета Слизерина в честь первой победы факультета в Кубке школы за последние семь лет. Профессор Слагхорн поймал взгляд Турайса и жестом поприветствовал его. Блэк не сомневался, что они с Алексом набрали наибольшее количество очков для своего факультета.

Как раз в тот момент, когда ученики начали ворчать по поводу позднего начала пира, появился Дамблдор.

— Какой невероятный был год! Прежде чем вы вернетесь домой на лето, я надеюсь, что ваши головы стали немного потяжелее по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.

— А теперь о вручении кубка школы. На четвертом месте Рейвенкло — триста девяносто очков, на третьем Гриффиндор — четыреста десять очков. Второе — Хаффлпафф, у них четыреста сорок два очка, а на первом месте Слизерин — пятьсот три очка. Поздравляем факультет Слизерин!

За столом Слизерина раздались громкие крики и аплодисменты, и Турайс получил множество похлопываний по спине. Когда золотой Кубок школы был передан сияющему Горацию Слагхорну, аплодисменты достигли максимума.

Профессор МакГонагалл крепко пожала руку ликующему главе Слизерина, а другую руку положила на серебряный кубок по квиддичу, как будто искала облегчения в физическом контакте хотя бы с одним из двух трофеев, которые находились в ее кабинете последние несколько лет.

Хотя слизеринцы не выиграли кубок по квиддичу в этом году (на самом деле, последний раз они выигрывали его десять лет назад), Турайс постарается, чтобы в следующем году этот трофей достался его факультету, а он, конечно же, будет ловцом. Он чувствовал некоторую вину перед профессором МакГонагалл и гриффиндорцами... что он теперь будет играть в команде соперников и... ну, он заработал Гриффиндору оба кубка несколько раз в прошлом, так что МакГонаналл не стоит так уж сильно жаловаться (даже если она ничего не помнит).

Турайс улыбнулся. В Слизерине его окружали два замечательных друга и еще много знакомых. Следующий год должен был стать удивительным.

Вскоре пришли результаты экзаменов, и Турайс, стал лучшим на своем курсе, так как получил отличные оценки по всем предметам. Пьеррикур занял второе место с одним "Выше ожидаемого", а Алекс — третье, получив все "Превосходно", кроме двух "Выше ожидаемого" по истории магии и астрономии. Этот результат вызвал некоторое недовольство со стороны нескольких учеников Рейвенкло, которые поклялись обойти Турайса в следующем году. Пьеррикур, с другой стороны, довел эту неприязнь до крайности, бросая на Блэка смертельный взгляд каждый раз, когда они пересекались. Но это не сильно отличалось от его обычного поведения, поэтому Турайс все равно не обращал на это внимания.

Как только Турайс подумал, что год закончится без новых происшествий, ему тут же доказали, что он ошибается.

Шла предпоследняя неделя учебного семестра, и все наслаждались последними днями в Хогвартсе перед летом. Турайс направлялся в общую гостиную Слизерина, возвращаясь со встречи клуба Слизней после отбоя, когда дверной проем внезапно открылся, заливая коридоры светом. Турайс тут же остановился, чтобы понаблюдать издалека в тени соседнего алькова.

Девушка, одетая в темную длинную мантию с накинутым на голову капюшоном, осмотрелась по сторонам, а затем торопливо пошла в сторону укрытия Турайса. Несколько мгновений спустя вход в гостиную снова открылся, и еще две пары шагов послышались в коридоре.

— Анди..., — мелодично пропел сладкий голос, пропитанный ядом. — Куда... ты идешь...?

Девушка в капюшоне замерла на месте от страха.

— Белла, — отрывисто сказала Андромеда, повернувшись лицом к двум своим сестрам. Дверь плотно закрылась, и коридор снова погрузился в темноту, тускло освещаемый мерцающими факелами, закрепленными высоко на колоннах. — Цисси.

Голос Беллатрисы стал резким, когда она рявкнула: — Ответь на мой вопрос, Андромеда!

— Я не могла уснуть и собиралась отправиться на ночную прогулку...

— Ты собираешься встретиться с этим грязнокровкой, не так ли? — прервала Беллатриса, злобно воркуя. — Как его зовут... Эдвард Тонкс... не так ли, Цисси?

— Д-да... — пробормотала Нарцисса.

Андромеда посмотрела на Нарциссу, опустившую голову: — Цисси, как ты могла...

— Не отводи взгляд! — Беллатриса прикрикнула на Нарциссу, с силой подняв голову сестры кверху. Нежно прошептав ей на ухо, она сказала: — Ты хорошо постаралась, Цисси.

Опасная улыбка Беллатрисы, обращенная к Андромеде, превратилась в злобный оскал: — Эта женщина, стоящая перед нами, должна испытывать стыд! Она осквернила себя и свое имя ради грязнокровки!

Андромеда подождала, пока Беллатриса закончит, и спокойно сказала: — Я не знаю, о ком ты говоришь.

— Ооо... как интересно... Она отрицает, что знает о мальчишке... — Беллатриса гоготнула, направляясь к Андромеде с кривой ореховой палочкой в руках. Когда Белла оказалась рядом с младшей сестрой, она внезапно направила свою палочку под челюсть Андромеды и зашипела: — Она лжет...

— Я не лгала, — холодно ответила Андромеда. Она выглядела совершенно невозмутимой и даже слегка скучающей.

— Цисси! — вскрикнула Беллатриса, и Турайс вздрогнул от этого звука. — Где, ты говоришь, они собираются встретиться сегодня вечером?

— На... Астрономической башне..., — дрожащим голосом сказала Нарцисса, глядя на Андромеду, в её глазах блестели слезы.

Белла радостно улыбнулась, проводя кончиком палочки по стиснутым челюстям Андромеды: — Итак... кого бы я увидела, если бы сейчас поднялась на Астрономическую башню...?

— Никого...

— Заткнись! Ты не имеешь права говорить! — крикнула Беллатриса с безумными глазами, выпученными из глазниц. Затем она затихла и сладко промурлыкала: — О... какого подарка достоин грязнокровки...? Возможно... Кровавое проклятие, может быть? Или... послать быстрое Круцио? Подожди, может, сначала надо будет наложить Заглушающие чары, потому что я не хочу, чтобы мои уши слышали его жалкие крики...

Андромеда заметно затряслась от гнева, а Белла продолжила: — Может быть... может быть, мне стоит наложить Империо и заставить его спрыгнуть с башни...

Вспыхнула яркая вспышка красного света, и Андромеда ударилась спиной о противоположную стену, а ее палочка бесполезно упала на пол.

— Ты посмела идти против меня, жалкая... Кто там?!

Беллатриса развернулась и метнула проклятие в Турайса, который упал на пол. Она тут же метнула еще одно заклинание, заставив его покатиться дальше по коридору.

— Прекратите драться! — крикнула Нарцисса из-за спины Турайса, но никто из них не обратил на нее внимания.

Но потом, краем глаза, он увидел, как Нарцисса нащупывает свою палочку. Турайс заблокировал заклинание Беллатрисы и быстро бросил в её младшую сестру обезоруживающее заклинание.

— Экспеллиармус! — крикнул Турайс, уклоняясь от проклятия.

— Цисси, не надо! — прорычала Беллатриса, явно намереваясь этой схваткой решить их проблему. Она наколдовала пламя из близлежащих факелов и направила его в сторону Турайса, словно змей.

Однако он быстро остановил их перед собой и медленно взмахнул своей палочкой, сделав большое круговое движение.

— Скутифорс! — крикнул он. И вскоре перед ним образовался огненный барьер, поглощающий и рассеивающий проклятия Беллатрисы.

— Как хорошо, что ты присоединился к нам, кузен Турайс! — гоготнула Беллатриса, продолжая обстреливать Турайса проклятиями. — Так ты знаешь о маленьком грязном секрете Анди!

Однако Турайс не отвечал на насмешки, он просто блокировал очередное проклятие и хрипло произносил свои собственные заклинания.

— Авис мултум! Оппуньё!

Появилась большая стая птиц, и Турайс направил их на Беллатрису.

— Репелло!

Турайс тут же нырнул в противоположном направлении, когда все птицы пролетели над ним и врезались в стену, исчезнув в облаке желтых перьев. Он трансформировал огненную стену в круглый бронзовый щит и метнул его в Беллатрису, как диск.

— Флиппендо!

Белла едва успела уклониться от летящего щита, когда поняла, что Турайс, воспользовавшись моментом, превратил трепещущие перья в десятки черных дубин, которые теперь мчались к ней.

— Протего!

Девушка наколдовала слабый, мерцающий голубой щит, который едва успел остановить дубинки.

— Фенестра! Циркумдо!

В быстром заклинании Турайса дубинки рассыпались в плотное облако мелких черных частиц. Он мгновенно направил волну частиц большим круговым движением и окутал Беллатрису искусственной, клубящейся пылевой бурей.

За шумом хлещущего ветра и разлетающегося песка он услышал, как Беллатриса простонала: — Репелло! Эванеско!

Красные и фиолетовые огни вспыхнули в коконе из черных частиц. Однако частиц было слишком много, чтобы Беллатриса могла эффективно их уничтожить.

— Гоменум Агграппа!

Ветер внезапно стих, а облако пыли сгустилось вокруг Беллатрисы, покрыв все ее тело черной пленкой. Она вскрикнула, судорожно пытаясь оттереть частицы с лица и закрытых глаз.

— Инкарцеро!

Длинная толстая веревка устремилась к Беллатрисе, и она упала неподвижно на землю. Андромеда прижалась к стене, опасаясь своих сестер.

— Белла! — крикнула Нарцисса, подбегая и опускаясь на колени рядом со связанной сестрой. Однако Беллатриса продолжала с ненавистью смотреть на Турайса.

— Ты! — прорычала девушка, безуспешно борясь с веревкой.

— Я победил, — угрожающе произнес Турайс. — Ты проиграла. Второй раз за этот год ты напала на наследника Блэков в школе. И что еще хуже, один раз это было, когда я повернулся спиной.

— Почему ты..., — заговорила Беллатриса, но Нарцисса прервала ее.

— Мы приносим извинения за ее действия, кузен Турайс, — перебила Нарцисса, склонив голову.

— Цисси, я не буду...

— Этого больше не повторится. Даю тебе слово, — быстро сказала Нарцисса, глядя на обувь Турайса. — Пожалуйста... закрой этот вопрос здесь и сейчас.

— Цисси!

— Мне нужны гарантии. Залог, — холодно сказал Турайс. — Я не верю, что Беллатриса не будет искать и причинять вред кузине Андромеде или Эдварду Тонксу.

Нарцисса на мгновение замерла, после чего дрожащими руками сняла серьги-паутинки и протянула их Турайсу.

— Эти… серьги — семейная реликвия моей бабушки... твоей бабушки по материнской линии, Ирмы, — дрожащим голосом сказала Нарцисса.

— Это правда? — спросил Турайс у Андромеды.

Она отрывисто кивнула и ответила: — Да.

— Тогда я надеюсь, что твое слово хоть чего-то стоит, кузина Нарцисса, — сказал Турайс. — Этот инцидент будет благополучно забыт и не будет фигурировать в моих письмах дедушке. Но если возникнет какой-нибудь инцидент, моя память может просто вернуться.

— Как ты смеешь...

— Конечно, кузен Турайс. Я согласна, — Нарцисса заговорила ровно, прежде чем Беллатриса успела вымолвить еще хоть одно слово. — Кровь — вот что важнее всего.

Турайс кивнул Нарциссе и взял серьги.

— Белла у тебя осталось две недели в Хогвартсе, прежде чем ты сможешь покинуть его и отправиться в свой веселый путь к величию, выйти замуж за Лестрейнджа и делать все, что тебе заблагорассудится. Но до этого ты все еще Блэк, а мы, Блэки, никогда не нападаем друг на друга. Позаботьтесь об этом, кузины.

Турайс посмотрел на Нарциссу, и та кивнула. Затем он повернулся к Беллатрисе. Она посмотрела на него глазами, полными ненависти, но кивнула. Наконец, Турайс поднял взгляд на Андромеду, которая кивнула ему с благодарностью.

________________________________________

Глава 16

Интерлюдия: Первый год

________________________________________

Две недели пролетели быстро, и Турайс сам не заметил, как оказался в Хогвартс-экспрессе, направляющемся обратно в Лондон. Когда пейзаж деревьев и полей медленно сменился бетоном и зданиями, Турайс широко улыбался, сидя на своем месте и мечтая о том, чем будет заниматься со своими братьями целых два месяца. Если бы отношения Алекса с Сириусом и Регулусом во время пасхальных каникул были хоть каким-то показателем, Турайс был уверен, что к началу учебного года он стал бы почетным Блэком.

Он почувствовал, как что-то сильно ударило его по голове: — Турайс! Тебя выселяют из этого купе! — сказала Джейн с улыбкой.

— Не распускайте руки, юная леди!

— Уже не сумасшедшая гриффиндорка? — нахально спросила Джейн. — Сотри эту ухмылку со своего лица, Турайс. Ты похож на влюбленного мальчишку, который собирается встретиться со своей возлюбленной после двух месяцев разлуки.

— Оставь его, Джейн. Турайс всегда сходит с ума, когда дело касается его братьев. Ты видела и похуже, когда ехала на поезде прошлой зимой. Вот это был ужас, — улыбнулась Алиса при воспоминании.

— Да, судя по тому, как он иногда ведет себя рядом с ними, я даже не знаю, как ему удалось прожить без них все эти месяцы. Они неразлучны, эти трое, — сказал Алекс, покачав головой. — Вы должны увидеть это, чтобы понять.

— Вы все поедете на Кубок мира по квиддичу в Канаду в этом году? — спросил Турайс, игнорируя все комментарии.

— О, определенно! — крикнул Джеральд. — Я уверен, что Англия выиграет в этот раз!

— Люди говорят это каждый раз, а я еще ни разу не видел, чтобы это случилось, — проворчал Джонти.

Турайс пытался вспомнить кто же победит в финале Кубка мира по квиддичу 1970 года. Был ли это Лихтенштейн или Англия, Канада или Сирия? Турайс не мог сказать наверняка.

— Ну, на этот раз все по-другому, потому что Ройстон Идлвайнд наконец-то ушел на пенсию! Но мне просто грустно, что я так и не смог увидеть его в действии... — сказал Джеральд.

— Кто такой Ройстон Идолвайн? — спросила Алиса. Она повернулась и посмотрела на Джейн, но та пожала плечами.

— Маглорожденная, помнишь? — сказала Джейн с укором.

Мальчики посмотрели на двух девочек так, словно те внезапно превратились в двух больших желтых канареек.

— Что? Вы, конечно, знаете, кто такой Ройстон Идлвайнд? — недоверчиво спросил Джеральд. — Он лучший в мире загонщик, вот кто. Он привел австралийскую команду по квиддичу к победе четыре года назад.

— Да, хотя он мне не нравится, потому что он ненавидит толпу. Честно говоря, какой из игроков в квиддич будет ненавидеть своих фанатов за их поддержку? — сказал Джонти.

— До меня дошли слухи, что у него большие шансы стать следующим главой ККМКМ... — сказал Турайс. Все мальчики вздрогнули от этой мысли, в то время как девочки смотрели на него безучастно. — Комитет по Квиддичу Международной Конфедерации Магов.

— Почему он так плох? — спросила Джейн.

— Ну, он просто чертовский приверженец правил. Так что с ним не весело. Он немного напоминает мне тебя, Алиса, — сказал Джеральд, и девушка ударила его своей книгой.

— Не знаю, как вам, но мне нравится... — начал говорить Турайс.

— Кэтрин Вестермон, мы знаем, Турайс, — Алекс закатил глаза, а Турайс усмехнулся. — Она самый лучший ловец на всем белом свете, и ты в нее влюблен. Я рад, что ее выбрали ловцом в команду Англии, иначе я бы не дослушал до конца.

Турайс проигнорировал поддразнивания и насмешки своих друзей и повернулся к Джейн: — Финальный матч состоится в конце августа этого года, так что я могу попросить отца достать дополнительные билеты, если ты хочешь пойти, Джейн. — Джейн не выглядела слишком впечатленной, поэтому Турайс попытался объяснить еще раз.

— Это очень важно, Джейн. Это волшебный аналог чемпионата мира по футболу, — сказал Турайс. На этот раз лицо Джейн озарилось пониманием.

— О, вот как! Теперь мне интересно, — проговорила Джейн с заинтересованным блеском в глазах.

Раздался стук в дверь купе, и группа повернулась, чтобы посмотреть на темный силуэт, стоявший в коридоре.

Это была Нарцисса.

Ее губы были поджаты, а суровый взгляд сканировал открывшееся перед ней зрелище. Затем она переключила свое внимание на Турайса.

— Прошу всех меня извинить, — сказал Турайс, твердо глядя на свою кузину.

Как только за ним закрылась дверь, Нарцисса молча повела Турайса в конец поезда, где находились ее сестры. Они стояли на расстоянии двух вытянутых рук друг от друга, лицом к окну. Однако ни одна из них не смотрела на открывающийся перед ними пейзаж, они настороженно следили друг за другом.

При звуке приближающихся шагов они повернулись лицом к новоприбывшим.

— Кузен Турайс, — тихо произнесла Нарцисса. — Мы выполнили свою часть сделки. Две недели прошли без каких-либо происшествий. Теперь я хотела бы, чтобы ты вернул мне кое-что.

— Именно так, — негромко сказал Турайс. Он посмотрел на враждебное поведение Беллатрисы, достал драгоценности и положил их на ладонь Нарциссы. Девушка быстро осмотрела их и положила в карман, а Турайс продолжил: — Я хочу поговорить с Андромедой наедине.

— Неужели ты думал, что я позволю это? — угрожающе зашипела Беллатриса, возвышаясь над Турайсом. — Оставить двух предателей крови вместе и...

— Я поговорю с Андромедой, Нарцисса, — прервал девушку Турайс. Щеки Беллатрисы раскраснелись от вопиющего пренебрежения ее авторитетом. — И мне наплевать на любые возражения, как и две недели назад.

— Ты!

— Мы не хотим рисковать подобным инцидентом в поезде, — быстро прервала Нарцисса, крепко сжав предплечье Беллатрисы. Затем она холодно улыбнулась Турайсу и сказала: — Конечно, кузен Турайс. Мы будем ждать вас в коридоре.

Турайс убедился, что две сестры находятся вне пределов слышимости, после чего повернулся к Андромеде.

— У меня еще не было возможности как следует поблагодарить тебя, — с сожалением сказала девушка, глядя на коридор в постоянной тревоге.

— Не говори глупостей, Анди. Мы должны держаться вместе и поддерживать друг друга, — сказал Турайс, и они улыбнулись друг другу. Резко помрачнев Турайс спросил: — Ты будешь в безопасности? Может мне попросить отца, чтобы он разрешил тебе остаться у нас на лето?

Андромеда взяла руку Турайса и нежно сжала ее: — Я ценю твою заботу, Турайс, но я смогу сама за себя постоять.

— Нет, если твои сестры расскажут остальным членам семьи о Тонкс, — мрачно прошипел Турайс. — Им будет легко принять такое решение, а я никак не смогу защитить тебя, если это случится.

— Я ценю твою заботу, Турайс, — мягко сказала Андромеда. — Но я хорошо их знаю. Нарцисса больше никому не расскажет, и Беллатриса тоже, особенно не этим летом, поскольку она будет занята подготовкой к свадьбе с Лестрейндж. Если уж на то пошло, она будет активно избегать любых осложнений на пути к независимости от этой семьи. А мой секрет — это огромное осложнение.

Турайс обеспокоенно посмотрел на Андромеду и вздохнул: — Я ожидал, что ты скажешь это.

Порывшись в кармане, Турайс достал два блестящих галеона и вложил один в руку Андромеды: — Эта пара фальшивых галеонов связана между собой. Видишь цифры по краю монеты? Тебе нужно просто коснуться края и пробормотать фразу, которую ты хочешь, и она появится на другом галеоне. — Турайс продемонстрировал это один раз, и глаза Андромеды расширились, когда на её монете появилась надпись. Еще одно нажатие на монету обратило текст обратно в серию незаметных цифр.

— Что это за магия? — вздохнула Андромеда.

— Ты скоро научишься этому, — сказал Турайс о стандартных чарах Ж.А.Б.А. — Если у тебя когда-нибудь возникнут проблемы... вообще любые. Пожалуйста, сразу же сообщи мне, и я приду к тебе на помощь.

— Турайс...

— Это для моего спокойствия, — настаивал Турайс, загибая пальцы Андромеды над монетой.

Девушка кивнула и благодарно улыбнулась ему.

Когда они вернулись к ожидающим их сестрам, Турайс сделал туманное предупреждение.

— Я позаботился о том, чтобы, если Андромеда столкнется с какой-либо проблемой, я сразу же получу об этом известие. Так что позаботьтесь о том, чтобы она оставалась здоровой и невредимой.

Без дальнейших объяснений Турайс покинул сестер Блэк и направился в свое купе. А вскоре после этого поезд подал сигнал о прибытии на станцию.

— Эй, не забудьте писать мне... — взволнованно сказала Джейн, но потом вдруг нахмурилась. — Вообще-то, я думаю, моим соседям покажется странным, что несколько сов постоянно сидят на нашей крыше.

— Почему бы тебе не дать нам свой номер телефона? — спросил Турайс, опуская чемодан Джейн.

— Да, мы можем позвонить тебе, — сказал Алекс.

— Хорошо, отлично. — Джейн быстро нашла пустой кусок пергамента и записала ряд цифр.

— Что такое... теле-фон? — Джеральд наморщил нос, глядя на цифры. — Это заклинание связи?

Джонти вытащил свою палочку и нараспев произнес: — 0-7-9-1-.

Джейн выхватила листок бумаги из рук Джонти и сунула его в руку Турайса.

— Неважно, только совами.

Джонти покраснел от вопиющего неуважения.

________________________________________

Глава 17

Любовь под названием семья

________________________________________

Был обычный летний день. Турайс проснулся раньше обычного и направился на кухню. Когда он проходил мимо спальни Сириуса, то услышал громкий храп, который раздавался в тишине, и Турайсу пришлось закрыть рот рукой, чтобы приглушить свое фырканье. Спустившись по лестнице, он увидел, что Кричер уже начал подготовку ингредиентов для обычного завтрака.

— Доброе утро, Кричер, — весело сказал Турайс.

— Хозяин Турайс, как всегда, встал рано. Какой он хороший молодой человек, — похвалил его Кричер, медленно, сгорбившись, проходя по кухне и доставая из ящиков сковородки. — Хозяин предпочитает свой обычный завтрак?

— Да, пожалуйста, — сказал Турайс, обращая внимание на стопку писем на углу стола. Любопытствуя, он пролистал их. Здесь были письма из Гринготтса и от знакомых семьи, таких как Макмилланы, Селвины и Сэйры. В самом низу стопки лежало письмо, адресованное семье Блэк, с гербом и печатью семьи Лестрейндж — это было приглашение на свадьбу Беллатрисы и Родольфуса Лестрейндж.

Турайс содрогнулся при мысли о том, что ему придется присутствовать на свадьбе. Но учитывая, что отношения Арктуруса и Поллукса так и не восстановились после изгнания Вальбурги, Турайс делал ставку на то, что, возможно, ему удастся избежать этой ужасной помолвки.

— Вот завтрак хозяина Турайса, — объявил Кричер, перетаскивая горячий завтрак с кухонной стойки на стол.

— Спасибо, Кричер, — сказал Турайс, — я всегда говорю другим в Хогвартсе, что Кричер готовит лучший завтрак в мире.

Обычно поникшие уши Кричера слегка приподнялись от похвалы. Он поклонился, а затем проворчал: — Хозяин всегда так добр, слишком добр.

— Что ж, я хвалю тогда, когда можно, Кричер. Не скромничай. Ты всегда хорошо служил нашей семье, не забывай об этом, — сказал Турайс, и Кричер снова поклонился. Турайс улыбнулся. Он точно знал, что обрадует Кричера, и это было обращение к его чувству чести за то, что он верно служил Блэкам. Он знал, что, несмотря на ожесточение, вызванное многовековым обращением семьи Блэк, у него добрая, ранимая душа.

Как раз когда Турайс собирался съесть свой первый кусочек завтрака, две амбарные совы влетели в окно и приземлились на кухонный стол рядом с его тарелкой.

— Наши письма из Хогвартса! — воскликнул сонный Алекс, войдя в кухню и побежав отвязывать письма от лапок сов.

Теперь Турайс мог думать только о том, что у него наконец появился повод попросить Ориона купить ему настоящую метлу! Взволнованный, Турайс взбежал по лестнице в комнату отца и постучал в дверь.

— Отец, проснись! — крикнул Турайс в перерывах между стуками. Когда Орион открыл дверь, парень сразу же сказал: — Пришло письмо из Хогвартса. Не мог бы ты купить мне метлу? Пожалуйста! Я хочу попробовать себя в роли ловца в команде факультета в этом году!

— Хорошо! Хорошо! — Орион рассмеялся от умоляющего, щенячьего взгляда сына.

— ДА! — крикнул Турайс, когда Сириус и Регулус спустились по лестнице. — Сири! Рег! Я собираюсь устроить гонки!

Турайс подпрыгивал от восторга, и его братья пустились бегать вокруг него вприпрыжку, не менее взволнованные.

— Можно мне тоже?

— Мне тоже! Я тоже!

— Конечно! Отец, мы можем сходить и купить ее сегодня? Я уже знаю, какую хочу — Нимбус 1700! Это лучшая метла, намного лучше, чем Комета и Чистомет.

— Хорошо! Но вы все знаете правила, завтрак…

— …как минимум два яйца, один кусок тоста и стакан сока! Мы знаем, отец! — Сказали братья одновременно, к легкому раздражению и веселью отца.

— Это и парадные мантии для семейного портрета. — объявил Орион, Сириус застонал и хлопнул себя ладонями по лицу.

— Это станет семейной традицией? — весело спросил Орион. — Быть разбуженным первого июля? Сириус получит свое письмо из Хогвартса в следующем году, а Регулус — через год, и я сомневаюсь, что мне удастся поспать в эти дни.

— Да, это так, — усмехнулся Турайс.

* * *

Семья Блэк открыла дверь фотостудии Шаттербуттон в которой стоял сильный запах пороха и парила дымка фиолетового тумана. Сириус громко выругался и высунул язык, что свидетельствовало об его отношении к безукоризненно подготовленным мантиям и надлежащей ухоженности чистокровных. Турайс подавил смех, когда его отец легонько шлепнул Сириуса по голове.

— Сириус, пожалуйста, постарайся вести себя подобающим образом, — в отчаянии покачал головой Орион, пытаясь поправить галстук, который Сириус снова затянул не по центру. — Я просто хочу, чтобы в этом году у нас был хоть один хороший семейный снимок.

Каждый год Орион приводил сюда своих сыновей, чтобы сделать альбом с семейными фотографиями. Хотя Турайс полностью поддерживал эту идею, поскольку у него никогда не было возможности испытать это в его первоначальной временной шкале с родителями, Орион тратил уйму времени и сил, чтобы убедить Сириуса надеть парадную мантию должным образом.

— Да ладно тебе, Сири. Я хочу хороший снимок всех нас, чтобы я мог взять его с собой в Хогвартс в этом году, — сказал Турайс, подталкивая своего суетящегося брата. Когда ответа не последовало, Турайс стал добивать его своими щенячьими глазками и надутыми губками и заскулил: — Пожалуйста!

Сириус посмотрел на жалкий взгляд старшего брата и сдался. Он драматично вздохнул и сказал: — Хорошо... только одно фото.

— Один хороший снимок. Никаких странных лиц, поз или испорченной одежды. Я попрошу отца купить нам мороженое после. Договорились? — Заключил сделку Турайс. Он думал, что это предложение было довольно выгодным для Сириуса.

Сириус оживился при упоминании о мороженом, но все же сделал вид, что раздумывает, но все же кивнул и перестал ерзать. Турайс улыбнулся Ориону, и отец наконец смог приладить наряд Сириуса к неподвижному телу.

— А, господин Блэк, ежегодный семейный портрет? — поприветствовал мистер Шаттермайер. Он отвечал за их фотосессии с тех пор, как они были младенцами. Он определенно заметил исчезновение Вальбурги, но ничего не сказал. Однако его глаза расширились при виде Алекса, которого он никогда раньше не встречал. — Кто этот молодой джентльмен?

— Мистер Шаттермайер. Это Александр Фоули, школьный друг моего старшего сына.

— Приятно познакомиться. Я давно не видел мистера Фоули, — любезно ответил мужчина.

Выражение лица Алекса не выдавало его эмоций. Однако Турайс заметил, как слегка напряглись его плечи при упоминании об отце.

— Сэр, в дополнение к обычному, мне понадобится еще и индивидуальный снимок, — вмешался Турайс, переключив на себя внимание со своего друга.

— Конечно, молодой господин Блэк, — сказал мужчина, проводя их в студию. — Теперь, не могли бы вы подойти и сделать индивидуальный снимок первым? — Мистер Шаттермайер жестом подозвал Турайса, и тот шагнул в вперед. — Давайте сделаем стандартную трехсекундную серию из шести снимков.

Турайс уселся на табурет, следуя каждому указанию фотографа. Он был полон решимости позировать для идеального снимка, однако Сириус был так же полон решимости саботировать все его снимки.

Щелк...

Сириус сделал глупое утиное лицо, которое не вызвало никакой реакции у его старшего брата, который приятно, хотя и немного натянуто, улыбался в камеру.

Щелк! Вспых...

Сириус издал странный звук, похожий на кудахтанье, с косым взглядом. Турайс едва подавил смех.

Щелк! Вспых...

Защита Турайса рухнула, и он засмеялся, не сдерживаясь.

Щелк! Вспых...

Турайсу удалось вернуть сдержанную улыбку, но он почувствовал, как подрагивают мышцы челюсти.

Щелк! Вспых...

Турайс бросил сердитый взгляд на Сириуса, который показал очень реалистичную имитацию умирающего флоббер-червя, и оглянулся, чтобы приятно улыбнуться в камеру.

Щелк! Вспых...

Турайс встал и вышел из студии, чтобы задушить за кадром вопящего банши флоббер-червя...

Щелк!

— Ну, думаю, нам удалось снять хотя бы один хороший кадр, — сухо сказал Орион мистеру Шаттермайеру, бесстрастно глядя на полусерьезную попытку братоубийства старшего сына над средним. Пальцы Турайса обвились вокруг шеи Сириуса, и он притворялся, что душит его, пока Сириус кричал о кровавом убийстве. Уголок рта мистера Шаттермайера приподнялся. — Я хотел бы получить две маленькие копии и одну большую копию всех фотографий, а также негативы.

— Конечно, мистер Блэк, — сказал фотограф, глядя на Регулуса, который теперь присоединился к драке и дергал за мантию Сириуса, чтобы испортить его наряд. — Ваши дети как всегда полны энергии.

— Боюсь, это преуменьшение, — позволил себе улыбнуться Орион. — Мы можем сделать семейный снимок следующим, но, пожалуйста, дайте мне несколько минут, чтобы снова поправить наряд моего второго сына.

Семье Блэк чудесным образом удалось сделать не один, а три приемлемых семейных снимка, включая тот, где Алекс стоял рядом с Турайсом, застенчиво улыбаясь и махая рукой в камеру.

* * *

— Ты уверен, что не хочешь приобрести метлу, Алекс? — спросил Турайс у Алекса, пока они ждали, когда продавец вынесет совершенно новую Нимбус 1700. Алекс все еще держал снимок, частью которого он был, и смотрел на него так, словно на нем были изображены секреты вселенной. Турайсу было знакомо это чувство, поэтому он оставил своего лучшего друга в покое.

После приобретения всех школьных принадлежностей, они, наконец, добрались до главной изюминки этого похода по магазинам — покупки метлы. Орион был в задней части магазина и вместе с братьями рассматривал памятные сувениры "Паддлмир Юнайтед".

Через минуту Алекс ответил так, как будто Турайс только что задал свой вопрос: — Нет, все нормально, Турайс. Мне это не так уж и нравится. Кроме того, я хотел купить кое-что... — Его глаза все еще были прикованы к фотографии, и Турайс едва подавил улыбку.

— Но я видел тебя на уроках полетов в прошлом году. Ты был великолепен и делал петли вокруг мистера Уильяма, — возразил Турайс.

— Я просто буду спокойно стоять на твердой земле с книгами, — неприклонно сказал Алекс, оторвав взгляд от фотографии и аккуратно положив ее во внутренний карман.

— Если ты настаиваешь... но ты всегда можешь одолжить мою метлу, если захочешь, — пожал плечами Турайс. — Кроме того, нам стоит купить наборы по уходу за метлами и книги по чарам для игроков в квиддич. А еще я бы хотел настоящий снитч — не игрушечный — с которым я мог бы тренироваться.

Все для квиддича всегда был любимым магазином Турайса в Косом переулке. Он оглядел выставленные в магазине метлы и почувствовал знакомые запахи лака для метел и сухих веток. Затем он взглянул на Нимбус 1700, стоявшую в витрине и сверкавшую под освещением, — метлу, которую он очень скоро получит в свои руки.

Как обычно, юные волшебники были прижаты к стеклам витрины, и дети с тоской смотрели на метлу. Среди них Турайс без труда выделил мальчика с черными волосами и очками — лицо, которое он видел в зеркале много лет назад.

Джеймс Флимонт Поттер.

В тот момент, когда он погрузился в свои мысли, он понял, что пара карих глаз смотрит прямо на него через окно. Смутившись, Турайс оглянулся, продавец наконец вернулся с двумя метлами, которые выглядели идентичными по форме и размеру, за исключением хвостовых веток.

Обе метлы были прекрасно сделаны и отражали гладкий и проворный дизайн, который Турайс любил в Нимбусе. Ручки метел были сделаны из красного дерева, что придавало им светло-коричневый цвет, напоминающий о Нимбусе 2000, и дополнены железными перекладинами и отделкой гоблинской работы. На обеих метлах прутья хвостовой части были прямыми и аккуратно сходились на кончике. Однако прутья одной метлы были более темного коричневого цвета, а на другой — более кремово-бежевого.

— Метла с более темными коричневыми прутьями сделана из красного дерева и орешника, а другая — из красного дерева и березы? — спросил Турайс, ссылаясь на ручку и прутья. Владелец выглядел удивленным его осведомленностью.

— Да, мистер Блэк. Орешник обеспечит большую точность при повороте, а береза, которая является новейшей метлой от Нимбус, обеспечит более быстрый взлет, — подтвердил он.

— Я бы хотел метлу из красного дерева и березы, пожалуйста.

— Хорошо, мистер Блэк. Кто будет оплачивать? — вежливо спросил мужчина.

— Расплатится мой отец, — сказал Турайс и повернулся, чтобы крикнуть в сторону задней части магазина. — Отец!

Орион вышел из соседнего прохода и приступил к заключению сделки. Турайс повернул голову обратно к витрине и увидел, что Джеймс Поттер все еще смотрит на него с легкой завистью.

— Что ему нужно? — Сириус появился рядом с ним, скрестив руки и сузив глаза на мальчика снаружи. Сириус явно помнил Джеймса с прошлого года.

— Он наблюдает за покупкой моей метлы, Сири. Он просто завидует, — спокойно сказал Турайс, увидев, как Джеймс помахал Сириусу рукой. — Многие мальчишки хотят иметь метлу, я в том числе. Он не желает мне зла.

— Лучше бы ему прекратить. Я не прощу ему оскорбления нашей семьи в прошлом году, — нахмурился Сириус на мальчика, который перестал махать рукой и был явно ошеломлен выражением злобы на лице второго брата.

— Все готово, Турайс! Метла твоя! — Турайс отвернулся от окна и увидел Ориона, держащего обеими руками горизонтально идеально упакованную метлу. Турайс осторожно взял метлу и обхватил пальцами её ручку. Знакомое чувство радости и восторга, которое он связывал с полетом, сразу же ворвалось в его сердце.

— Спасибо, отец, — благоговейно прошептал Турайс.

— Я также купил тебе набор для ухода за метлами, книгу по чарам для игроков в квиддич и снитч, чтобы ты мог тренироваться. Это твои ранние подарки на день рождения, надеюсь, тебе понравится...

Турайс обнял Ориона: — Это прекрасно. Спасибо, отец.

— Рад, что тебе понравилось, сын, — Орион нежно погладил его по голове. — Теперь ты должен пообещать мне сравнять гриффиндорцев с землей и выиграть Кубок по квиддичу в этом году.

— Ну, это будет легко, отец, — Турайс поднял голову и улыбнулся. — Я обещаю каждый раз ловить снитч спустя пять минут после начала игры.

— Я запомню твои слова, Турайс. А теперь пойдем домой, чтобы опробовать твой новый березовый Нимбус 1700. — Орион поднял пакет с остальными покупками и отошел от прилавка.

— Это Нимбус 1700 из красного дерева и березы, отец, — нахально сказал Турайс.

— Ты умничаешь перед своим отцом, Турайс? — произнес Орион, сверкнув глазами. — Технически, метлу купил я. Я могу забрать ее прямо сейчас.

Орион сделал шаг в сторону Турайса, который отпрыгнул от его коварной атаки и обнял свою метлу, когда они выходили из магазина.

— Теперь и я хочу прокатиться на метле... — добродушно сказал Орион, толкая дверь.

Как только Орион вышел из магазина, перед ним появился мальчик в перекошенных очках и закричал: — Эй, Турайс, ты меня помнишь? Я Джеймс Поттер. Я познакомился с тобой в прошлом году во "Флориш и Блоттс". Это твоя новая Нимбус 1700? Тебе так повезло!

Турайс посмотрел на Ориона, игривые глаза которого потускнели и превратились в настороженные оловянно-серые.

Турайс обернулся на Джеймса и сказал: — Привет, Джеймс. Я тебя помню. Это мой отец, господин Блэк. Мой младший брат, Регулус. А это...

— Сириус, я тебя помню! — Джеймс обрадовался мальчику, поправляя очки. Сириус остался равнодушен волне позитива. — Или тебя называть Сири, я...

— Не. Называй. Меня. Сири, — прорычал Сириус.

Улыбка Джеймса на мгновение померкла, затем он пожал плечами и весело продолжил: — Мой кузен, который переходит на пятый курс, рассказал мне все о тебе, Турайс. Он сказал, что ты умеешь разговаривать со змеями, что ты очень умный и очень милый!

Турайс на мгновение опешил.

'В школе есть еще один Поттер? Должно быть, это сын Карлуса и Дореи! На портрете Карлуса в Аврорате о нем упоминалось лишь вскользь. Я рад, что он все еще будет учиться в школе в следующем году.'

— О, это здорово. Как его зовут? — Турайс перебирал в уме, не встречал ли он Поттера.

— Его зовут Кайден. Он сказал, что был рядом, когда ты разговаривал со змеей и спас своего светловолосого друга от большой, страшной змеи. Он сказал, что это было так здорово, когда ты отчитал другого — подожди-ка, ты же светловолосый... — Джеймс громко ахнул, указывая на Алекса, который напрягся от внезапного внимания. — Это ты Алекс? Слушай, Кайден сказал, что...

Поклонение Джеймса герою было довольно забавным, если бы не неодобрение Ориона, которое прямо излучалось от него. Оно было настолько сильным, что Регулус немедленно вскочил в тревоге.

Джеймс, который был явно невосприимчив к окружающим его строгостям, продолжал рассказывать истории, которые ему поведал его кузен Кайден. Он явно находил все в Хогвартсе очень захватывающим и интересным. Сириус, с другой стороны, оставался невпечатлительным, полностью погрузившись в пресловутую месть Блэков.

— …и поэтому он также сказал, что Турайс Блэк один из хороших слизеринцев...

— Эй! Хватит притворяться, что ты считаешь нас крутыми, Поттер, — перебил Сириус. — Мы знаем, что ты считаешь нас злыми. Держись от нас подальше.

— Я никогда не говорил... — Джеймс начал защищаться, когда к нему подошла женщина и позвала его по имени.

— Джеймс! Хватит убегать, не сказав ни слова. Есть плохие волшебники... — Миссис Поттер остановилась, увидев семью Блэк.

— Здравствуйте, мистер Блэк, — напряженно сказала она, с тревогой глядя на сына, который явно не замечал беспокойства матери. — Я очень сожалею о поведении моего сына. Пожалуйста, извините его, он очень общителен.

Заметив суровое молчание Ориона, она посмотрела на их покупки и попыталась снова завязать диалог. Она сказала с притворным весельем: — Смотрю вы купили новую метлу.

— Да, леди Поттер. Теперь, если вы нас извините, у нас впереди напряженный день, — отстраненно сказал Орион.

— Конечно, господин Блэк. Нам тоже пора. Попрощайся, Джеймс, — миссис Поттер подтолкнула мальчика, который отвлекся на особенно неприятно выглядящее растение неподалеку.

— Пока, мистер Блэк, Турайс, Сириус, Регулус. Увидимся в следующем году в Хогвартсе, — сказал Джеймс, прежде чем его силой оттащила обеспокоенная мать, и он исчез в толпе. Наблюдая за затянувшимся напряжением, Турайс быстро сообразил, что надо что-то сказать.

— Итак, ты познакомился с прошлогодним проказником, отец.

— Он... интересный мальчик, — сказал Орион, снова расслабившись.

— Он довольно гиперактивный. Но я уверен, что он хотел как лучше, — сказал Турайс.

— Как и ожидалось от гриффиндорца. Вспыльчивый, но обделенный серьезностью, — сказал Орион с оттенком отвращения. — Давайте вернемся домой...

— Э-э... мистер Блэк, — Орион повернулся к Алексу. — Могу ли я пойти в бутик Фоксвинда, чтобы забрать кое-что?

— О да, конечно, Алекс. Я совсем забыл. Давайте отправимся туда прямо сейчас. — Они развернулись, и Турайс задумался, что же Алексу нужно купить в элитном магазине в переулке Оптим. Но Орион отвлек его от размышлений.

— Турайс, как я уже говорил, я хочу прокатиться на той метле, которую только что купил, — снова напомнил Турайсу Орион.

— Да, отец. Ты можешь покататься на моей метле.

* * *

Вскоре наступил день двенадцатилетия Турайса. В соответствии со своим обычным распорядком с начала лета он проснулся рано. Но сегодня, как и в начале этого месяца, он не мог заснуть. Поэтому он решил прокрасться по тихому коридору, чтобы спуститься на кухню, несмотря на то, что уже рассвело.

Вдруг входная дверь со скрипом отворилась, и он услышал несколько голосов, говоривших шепотом. Турайс взял в руки свою палочку и тихо подошел к дверному проему кухни, оставаясь вне поля зрения.

— Пожалуйста, говорите тише, Турайс спит, — тихо сказал Орион.

Через несколько секунд он услышал, как они переступили порог, как скрипнула расшатанная половица возле двери, и как раздался коллективный стон.

— Простите! — пискнул девичий голос, за которым последовало многократное — Тише!

Еще через несколько секунд он услышал, как они прошли полпути до кухни, прежде чем раздался тупой удар, за которым последовало шипение боли и несколько шлепков по ткани. Турайс мог только представить, что это Джеральд ударился о деревянный ящик в прихожей. Он закусил губу, чтобы не рассмеяться.

Еще через несколько секунд он услышал другой шум, гораздо более громкий, но уже сверху.

— Я проспал, черт, — громко сказал Сириус.

Рядом с Турайсом раздался коллективный стон, поскольку их уловка была разрушена, причем не одним из них, а вечным разрушителем планов.

— Черт возьми, Сириус! Турайс, должно быть, проснулся от этого шума. — Турайса забавляло, что Орион ругается вслух, да еще при впечатлительных одиннадцати- и двенадцатилетних подростках. Он старался никогда не ругаться при них, но иногда они подлавливали его, когда он думал, что находится один. Очевидно, Орион был очень раздражен.

— Прости, отец, — прошептал Сириус под россыпь сердитого бормотания. Турайс решил избавить их от страданий, выйдя из дверного проема кухни. Его взгляду предстала группа сидящих на корточках детей и взрослого с подарками в руках. Все они в шоке смотрели вверх, что напомнило Турайсу встревоженных сурикатов.

От этой мысли Турайс не смог больше сдерживаться и его смех разнесся в тишине дома. Когда он успокоился, то увидел, что Орион встал и отряхнул свою одежду.

— Черт побери, — пробормотал он, бросил взгляд на Турайса и прошел мимо него на кухню.

Час спустя Арктурус и Мелания, бабушка и дедушка Турайса по отцовской линии и его ближайшие друзья: Алиса, Джеральд, Джонти, а также Алекс и его братья, сидели за кухонным столом, пока Орион доставал гигантский торт "Золотой снитч" из патоки с трепещущими крыльями из золотой сахарной глазури.

После ужасно неслаженного (в основном по вине Сириуса) исполнения песни "С днем рождения" Турайс загадал желание.

’Я желаю, чтобы Блэки и Поттеры оставались в безопасности и были счастливы, а война не началась в ближайшее время.’

Турайс открыл глаза и задул двенадцать свечей, гордо возвышавшихся над золотым снитчем, который распался в тонкий золотистый туман, пахнущий корицей и медом.

Они принялись за торт и восхитительный завтрак, который приготовил Кричер (все его любимые блюда и в большом количестве), и начали радостно болтать.

— Где ты купил этот торт, отец? Он потрясающий на вкус, — спросил Турайс, в рекордные сроки прикончив первый кусок и уже приступая ко второму.

— Пекарня "Пудинг Лейн" миссис Паддингтон, — ответил Орион. — У них очень длинный список ожидания. Мне пришлось сделать заказ на этот торт на три месяца.

— Спасибо, отец, — Турайс оставил свой кусочек торта, подбежал к отцу и поцеловал его в щеку, крепко обняв. Он увидел, как Арктурус нахмурился от такого интимного жеста, но дед не стал комментировать и молча откусил еще кусочек торта.

— В любом случае, — Орион быстро обнял Турайса, прежде чем встать. Он взял свою палочку и вызвал подарки, хранившиеся наверху. — Разве ты не должен больше радоваться подаркам?

— Ну, я доволен тем, что могу разделить сегодняшний день с моей семьей и друзьями, так что... — Турайс говорил искренне, пока Орион не вытащил пять золотых билетов, на которых было напечатано "ФИНАЛ 416-ОГО МАТЧА КУБКА МИРА ПО КВИДДИЧУ — ВЕРХНЯЯ ЛОЖА.

Турайс ахнул и крепко обнял отца: — Мы получили лучшие места на финале Кубка мира по квиддичу! Спасибо, отец! — Турайс отпустил отца и, собравшись с силами, направился к Арктурусу, который, как он знал, приложил руку к получению билетов.

— Спасибо, дедушка. Я буду наслаждаться твоим щедрым подарком, — спокойно сказал Турайс, но в его тоне промелькнул намек на восторг и признательность.

Арктурус одобрительно кивнул на его манеры и сказал: — С двенадцатым днем рождения, Турайс.

Затем он протянул руку. Когда Турайс пожал ее, его удивила вторая рука, которая сжала его плечо. Хотя этот жест был простым, он говорил о том, сколько привязанности проявлял его дедушка перед гостями. Турайс улыбнулся чуть ярче, и Арктурус кивнул, отпуская его. Он также нежно обнял Меланию, прежде чем вернуться на свое место.

Теперь рядом с ним возвышалась груда подарков, завернутых в разноцветные бумаги.

— Теперь... давайте откроем вот это.

Турайс взглянул на черный конверт, лежащий на вершине кучи, и проследил за суетливыми взглядами братьев. Он открыл его и увидел открытку с нарисованной от руки картинкой. На ней была изображена его семья, лежащая вместе на диване в гостиной, а его Нимбус 1700 кружил над ними. Несмотря на то, что краски выходили за границы рисунка, а фигурки были грубыми, это был лучший рисунок, который Турайс когда-либо видел. Моргнув, чтобы сдержать слезы, он быстро перевернул открытку, чтобы посмотреть на разные дурацкие семейные портреты, которые они делали на протяжении многих лет. Он не осознавал, что плачет, пока не увидел каплю слезы на одном из странных лиц Сириуса.

Он поднял голову, увидел их пустые стулья, и почувствовал, как руки обхватили его за плечи. — Прости, Турайс. Мы не хотели тебя расстраивать, — сказал Регулус.

— Нет, нет. Я не расстроен. Это слезы счастья. Это... прекрасно. Я так люблю вас двоих, — Турайс обхватил руками плечи братьев и крепко обнял их обоих.

Через некоторое время Джонти громким шепотом обратился к Алисе: — Я понял, что Алекс имел в виду в поезде. Нам действительно нужно было увидеть это, чтобы понять.

Это разрушило заклятие над столом: Турайс отпустил своих братьев и остальные за столом захихикали. Турайс вытер слезы предложенным Орионом носовым платком и повернулся к большой коробке, завернутой в золотую бумагу с большим серебряным бантом на верхушке. Турайс посмотрел на Джонти с пониманием.

Он открыл коробку и заглянул внутрь. Внутри стояла миниатюрная модель перевернутой яхты под названием H.M.S.* Слизерина с килем, украшенным фамильным гербом Блэков, который сильно контрастировал с серебристым корпусом и зелеными парусами судна.

Кроме довольно буквальной и неоригинальной игры слов с его именем, Турайс не смог найти в подарке никакого другого смысла.

— Буквальный подарок его имени? Серьезно, Джонатан Стюард? Я потратил все утро, помогая тебе таскать это? Это такая пустая трата моей энергии!

Говорил не Турайс, а Джеральд. Джонти просто пожал плечами, а Турайс закатил глаза, но усмехнулся.

— Этот подарок отвратителен, Джонти. Подожди до своего дня рождения, и ты пожалеешь об этом подарке, — дразняще сказал Турайс, и Джонти ухмыльнулся: — Но спасибо, я ценю это.

Затем Турайс посмотрел на плакат, свернутый рядом с остальными подарками. Он развернул его и увидел знакомую светловолосую, светлокожую девушку с веснушками на щеках.

— Это плакат с автографом Кэтрин Вестермон! Спасибо, Джеральд! — Турайс улыбнулся фанату квиддича, который улыбался в ответ.

Он положил плакат на стол и повернулся к маленькому прямоугольному подарку, который явно был похож на книгу.

— Алиса, я полагаю, это от тебя.

— Вообще-то... это Джейн. Она прислала мне его перед отъездом в Штаты, — застенчиво сказала Алиса. — Но я тоже купила тебе книгу.

Турайс кивнул, взяв другой прямоугольный подарок, лежащий под первым, и развернул его.

Книга Джейн называлась "Маглы — магия, магия — маглам: Как магия и технологии влияли друг на друга", а книга Алисы называлась "Открытия в области зельеварения на протяжении веков".

— Спасибо, Алиса. Это очень заботливый подарок, я обещаю прочитать его от корки до корки очень скоро. Я также поблагодарю Джейн позже.

Наконец, он потянулся за последним подарком, который представлял собой длинную тонкую коробку.

— Это перо, — торжествующе догадался он.

— Но это не простое перо... — тихо пробормотал его лучший друг, зарываясь лицом в рубашку. Турайс открыл изысканную коробку из красного дерева и увидел великолепное перо, вспыхнувшее, как ураган, электрическим синим... золотым... серым... темно-синим....

Глаза Турайса расширились, когда он узнал что это. Он поставил открытую коробку на стол и подтолкнул ее к Алексу, который поднял голову с выражением ужаса: — Нет, Алекс. Прости, но я не могу принять это. Это слишком дорогой подарок. Оставь его себе.

Алекс посмотрел на Турайса и отодвинул коробку, а Джонти встал, чтобы взглянуть, и ахнул: — Мерлин, я никогда не видел пера птицы-гром!

— Турайс... просто прими. Пожалуйста... это самое малое, что я могу сделать. — Алекс повернулся к нему так, что только он мог видеть его умоляющие глаза.

'Самое малое? Да оно, наверное, стоит столько же, сколько все остальные подарки в этой комнате вместе взятые.'

Не желая смущать своего лучшего друга, Турайс сдался и молча подтянул коробку обратно к себе. Он собирался поговорить с ним позже.

— Ну... спасибо тебе... Алекс. Не знаю, чем я заслужил этот подарок, но спасибо тебе огромное, правда. То, что ты такой замечательный друг, — это уже само по себе подарок. Мы поговорим позже, — не слишком любезно сказал Турайс, потянувшись, чтобы сжать плечо Алекса. Алекс ответил ему натянутой, но благодарной улыбкой.

Остаток дня ученики Хогвартса провели в магазинах в Косом переулке и играли во "Взрывающиеся камни". Они много говорили о предстоящих полуфинальных матчах Кубка мира по квиддичу.

Англия победила Австралию, показав лучший результат за последнее время. Им предстояло сразиться с командой принимающей страны — Канадой. Джеральд был в равной степени взволнован ("Англия вышла в полуфинал, я знал это! И они точно выиграют Кубок!") и раздосадован этой новостью ("О нет! У канадцев отличная победная серия! Но они проиграют").

С другой стороны встретились команды Лихтенштейна ("Практически все, кто там живет, входят в национальную команду по квиддичу! Они все так хороши! Как?!") и восходящими звездами квиддича, командой Сирии. ("Сирийцы не выиграют в этом году, но, может быть, выиграют в следующем!").

Турайс также узнал, что все они будут присутствовать на финальном матче, хотя и не в Верхней Ложе. Однако они пообещали встретиться в лагере до или после матча.

После ухода друзей, Турайс открыл подарки от своей семьи. По сравнению с подарками друзей, все они, как ни парадоксально, были безличными и враждебными, особенно когда они исходили от родственников по материнской линии.

Например, Поллукс и Ирма (Турайс предположил, что их заставил Арктурус) прислали ему отвратительную фарфоровую вазу XVI века, изображавшую обезглавливание маглов волшебниками. Хотя Сигнус и Друэлла, родители трех сестер Блэк, прислали что-то менее гротескное, Турайс с опаской посмотрел на полную коллекцию книг о превосходстве чистоты крови.

Турайс решил, что не хочет думать о том, что за тонко завуалированные послания могут скрываться за всеми этими подарками. Поэтому он планировал, что Сириус "случайно" разобьет некоторые вещи и сожжет другие, когда сам он вернется в школу; Сириус согласился быть неуклюжим.

Турайс оглядел свою комнату и увидел все открытые подарки и оберточные бумаги, которыми было завалено все вокруг. И тут его взгляд остановился на коробке, которая лежала без дела на его столе.

Турайс взял красивую деревянную коробку и бесценный подарок, лежавший в ней, и спустился в комнату Алекса. Когда он собрался постучать в полузакрытую дверь, то вдруг услышал громкие игривые крики изнутри.

Это были крики Сириуса и Регулуса. Турайс убрал руку и решил заглянуть в комнату.

— Стой! Алекс... ахххх! Стой! — Кричал Сириус в перерывах между вздохами.

— Щекочущий монстр никогда не останавливается! Мухахахахаха — гремел голос.

— Стой! Щекочи Рега! Он боится щекотки больше всех из нас! — задыхался Сириус. Очевидно, Щекочущий Монстр ослабил свою атаку и обдумал предложение.

— Нет! Сириус боится щекотки больше — ахххх! — закричал Регулус, когда Щекочущий монстр переключил свою атаку на следующую несчастную жертву.

Турайс посмотрел на большое перо в своей руке, которое величественно вспыхивало и светилось голубым, золотым и белым светом в тусклом коридоре. Затем он поднял взгляд в комнату и увидел яркий блеск в сияющих голубых глазах своего друга, которые загорелись, как сверхновая, когда Регулус взобрался на него для ответной атаки.

Турайс вдруг представил себя на месте Алекса, смеющегося и играющего вместе с Уизли за каждым обедом в роли Гарри Поттера.

Осознав это, Турайс тихо вернулся в свою комнату и положил перо в центр шкафа. Отступив назад, он увидел великолепное перо, освещающее окружающую темноту динамичным блеском и сиянием, но оно уже не так поражало его, потому что он увидел нечто еще более яркое — то, что он видел собственными глазами и чем дорожил каждый день.

Турайс больше не протестовал против этого подарка.

________________________________________

Глава 18

Семь Поттеров

________________________________________ 21 августа 1970 года (пятница)

АНГЛИЯ — ЛИХТЕНШТЕЙН

А. Карниерус, корреспондент по квиддичу

Драматическая победа над принимающей страной — лучший результат за столетие

В это воскресенье Англия встретится с "темной лошадкой" Лихтенштейном за главный приз

Казалось бы, несущественный пенальти в конце игры в жестоком пятичасовом матче резко привел к победе Англию. Пенальти, который был назначен в пользу английской стороны, послушно исполнил капитан команды Джерард. Это сократило разницу в счете между Англией и лидирующей на тот момент Канадой до 140 очков. Спустя несколько секунд ловец Англии Кэтрин Вестермон поймала снитч и привела команду к победе и итоговому счету 560:550 против команды принимающей страны (прогнозы на матч см. в брошюре). Теперь две европейские команды встретятся завтра в битве эпических масштабов (подробности о командах см. на стр. 2)…

* * *

— Ну же! Проснись, ленивый бездельник! Сегодня Англия против Лихтенштейна! — кричал Турайс в ухо Сириусу. Сириус застонал и отчаянно натянул одеяло на свои взъерошенные волосы, бормоча что-то бессвязное.

Внезапно на прикроватном столике появился Кричер, вооруженный бадьей с ледяной водой и злобной ухмылкой. Турайс отошел от кровати как раз в тот момент, когда эльф безжалостно вылил воду на тело Сириуса своими костлявыми руками.

Вынырнув из ледяной воды, Сириус закричал и захрипел, поднимаясь в сидячее положение. Его волосы были насквозь промокшими и налипли на лоб, как морские водоросли. Кричер щелкнул пальцами и исчез со своими уликами, оставив Турайса с разъяренным, рычащим братом.

Он вдруг вспомнил тот момент, когда Добби уронил торт тети Петунии, а за этим последовал разъяренный рев, когда...

Сириус со всей силы набросился на Турайса, больно ударив старшего брата спиной об пол и выведя его из задумчивости.

После "успешного" поднятия Сириуса с кровати за счет боли Турайса, домочадцы Блэк ожидали в гостиной назначенный Министерством портключ, который представлял собой грязный кожаный ботинок, чтобы доставить их в лагерь в Западной Канаде. В ту самую секунду, когда наступило время отправки, Турайс почувствовал, как его дернули за пупок, он неудержимо рванулся вперед и больно ударился боком об Алекса. Они кружились на огромной скорости в вихре красок, пока внезапно...

Ноги Турайса врезались в землю, и он опрокинулся навзничь. Подавляя тошноту, бурлящую внутри, он открыл глаза и увидел четыре лица, смотрящих на него сверху вниз.

— Почему ты всё никак не научишься правильно пользоваться камином или портключом? — дразняще спросил Орион, поднимая старшего сына с грязного пола пещеры.

Алекс хмыкнул, похлопывая Турайса по мантии в попытке избавиться от грязи. Оглядевшись, Турайс увидел, что они оказались в большой пещере с единственным отверстием.

— Двадцать две минуты десятого с Гриммо 12, Лондон, Великобритания. — раздался позади них скучающий голос. Обернувшись, Турайс увидел двух мужчин в коричневых одеждах с темными кругами под глазами, стоявших у входа в пещеру. Они явно дежурили дольше положенного.

— Добро пожаловать в Белый Козел, Альберта, Канада. Вы прибыли в первый международный пункт прибытия. Пожалуйста, пройдите прямо к таможенному пункту и обратите внимание, что на всей территории лагеря действуют антиаппариционные и антипортключевые заслоны. — Один из них скривился, а другой протянул руку, чтобы Орион передал использованный портключ.

Они выстроились в ряд среди волшебников и волшебниц со всего мира. Затем, когда настала очередь их семьи войти в комнату досмотра, они прошли через каскадный магический водопад, который смывал всю необнаруженную и скрытую магию — похоже на миниатюрную версию "Гибель воров Гринготтса". За завесой заклинания они оказались внутри одной из нескольких тщательно охраняемых комнат, где за экраном из защитных рун их ждали два таможенника. В комнате было столько агрессивных защитных и антитемных чар, что они прощупывали каждый сантиметр его кожи и его магии; это было похоже на погружение в ледяной пруд с неприятными колющими ощущениями от соприкосновения с ледяной водой. Наконец, была проведена проверка палочки на предмет неправильного использования магии и привязки ее к магическому профилю волшебницы или волшебника, после чего они направились в другой конец комнаты.

Выйдя из комнаты, Турайс заметил, что они покинули пещеру и стоят на вершине холма, который был относительно безлюден, в отличие от шумного лагеря внизу. Стадион для квиддича, где через несколько часов должен был состояться матч, величественно возвышался, сверкая золотом и серебром, на вершине далекого полуострова, окруженного сочной зеленью.

Он посмотрел дальше вправо и увидел чистое, бирюзовое озеро, которое завершало идеальный образ сооружения, безоблачное, голубое небо и заснеженные горы. В отличие от горных цепей, которые он видел в Европе, Турайс отметил бесконечные цепи темных и остроконечных пиков, которые грозно возвышались над живописным лесом.

Не обращая внимания на окружавших его шумных фанатов квиддича, Турайс закрыл глаза и насладился теплым солнечным светом и шелестом листвы. Легкий ветерок коснулся его лица, и он глубоко вдохнул. Терпкий, прохладный аромат можжевельников и кедров наполнил его ноздри. Он также почувствовал нотки фруктовых над земляными нотками. Ощущение было... другим, но, тем не менее, приятным.

— Это чудесное место! — Ахнул Турайс, когда снова открыл глаза. Он никогда раньше не был в Скалистых горах и теперь удивлялся, почему он не удосужился съездить сюда раньше.

Орион посмеялся над реакцией сына и сказал: — Да, Турайс. Я побывал здесь много лет назад, когда был подростком, со своим дедом, Сириусом Финеасом Блэком. Мы провели лето рыбача и охотясь в лесу в сотнях километров к северо-западу отсюда. В нашу последнюю ночь мы даже видели, как на вершине одной из гор сражались два громовержца, это было самое захватывающее зрелище...

— Орион! — крикнул крупный мужчина средних лет с песочно-персиковыми волосами, стоя на середине крутого холма и громко пыхтя. Прежде чем ему пришлось проделать оставшийся путь вверх, Орион избавил мужчину от лишних хлопот и спустился вниз.

— Мартус! Рад видеть знакомое лицо в этой интернациональной толпе, — приятно сказал Орион, подойдя и пожав мужчине руку. Они продолжили спуск вместе с шумной толпой австралийцев, судя по их желтым одеждам и частично трансформированным хвостам кенгуру, которые развевались за их спинами, они видели их в очереди на таможне позади себя. Хотя они были еще на полпути по склону, навес из сосен, елей и пихт, растущих у подножия холма, полностью закрывал им обзор.

— Привет, мальчики! А, это, должно быть, молодой мистер Алекс Фоули. Очень приятно. Вы родственник Олливандеров? Потому что эти белые волосы напоминают мне о мистере Олливандере с тех пор, как он устроил мне засаду, — сказал Мартус, с энтузиазмом пожимая Алексу руку. Турайс нахмурился при мысли о том, что мастер палочек может напасть на такого веселого человека, как Мартус.

Мартус Уивер, уроженец Рейвенкло, был одним из самых близких друзей Ориона и его однокурсником в Хогвартсе. На самом деле, все ближайшие знакомые Ориона были рейвенкловцами. Поскольку Мартус работал в филиале Гринготтса в Италии, он лишь несколько раз в год навещал Ориона, но их дружба не ослабевала. Мартус договорился встретиться с семьей Блэк, когда они приедут, поскольку их палатки были установлены рядом.

— Здравствуйте, дядя Мартус, я не видел вас с тех пор, как поступил в Хогвартс! Как... — весело начал Турайс.

Вдруг из таможенного пункта вышла большая толпа в красных, синих и белых шапках и начала реветь: — США! США! США!

Понимая, что продолжать разговор здесь безнадежно, Мартус что-то пробормотал и жестом показал, чтобы они начали спускаться с холма.

— Можно подумать, что американцы выиграли Кубок, судя по их энтузиазму! — воскликнул Мартус.

— Подождите! Что произошло между вами и мистером Олливандером? — быстро спросил Алекс, явно желая побольше узнать о выходках волшебника.

— Ну, после того как я купил свою палочку для первого курса, я вышел из магазина и едва сделал два шага, как на меня внезапно набросился мужчина. Когда я обернулся, то увидел только грязную голову Олливандера. Оказалось, что он принял меня за другого ребенка, который убежал с палочкой, — вздохнул Мартус, вспоминая этот случай.

— Но зачем им красть палочку? Она же не будет работать как надо! — воскликнул Алекс, услышав абсурдную идею.

— Ну, большинство детей не знают этого, пока не получат свою первую палочку. Я всегда хотел украсть палочку моего отца, чтобы творить волшебство. Думаю, тот ребенок был настолько отчаянным, что стащил лишнюю по дороге, пока его отец покупал запасную палочку, — объяснил Мартус.

Они добрались до основания холма и края лагеря. Турайс мог видеть сотни волшебников и ведьм в различных нарядах и платьях, снующих туда-сюда между беспорядочными рядами палаток и гигантскими стволами деревьев. Вдруг прямо перед ними аппарировали два волшебника в нарядных коричневых мантиях, которые догоняли двух мальчиков-подростков с огненными факелами, выстреливающими золотыми звездами и шипящими на ткани палаток.

— На территории лагеря запрещено использовать заклинания и предметы, вызывающие огонь! — прокричали они, перекрывая бурный смех и шумные разговоры.

— Так вот, Турайс! Как прошел твой первый год в Хогвартсе? Держу пари, ты был занят тем, что Слагхорн таскал тебя по своим вечеринкам. — воскликнул Мартус, подмигнув покрасневшему Турайсу. — Я удивляюсь, почему мой сын не может быть как ты, работать над приготовлением зелий в безопасном помещении — он всегда бегает вокруг драконов!

— Руки прочь от моего сына, Мартус, — игриво огрызнулся Орион, оттаскивая Турайса от дурно пахнущего, трещащего растения в руках невысокого пухлого мужчины. — Я до сих пор не знаю, как твой Грешем умудрился попасть в Слизерин. — Они шли между двумя длинными рядами палаток среди множества других, разбросанных по лесной подстилке.

— Твои догадки так же хороши, как и мои, Орион. Но я не устаю повторять, что он наверняка сговорился с моим братом, чтобы они могли поделить выигрыш, — со смехом сказал Мартус, перепрыгивая через толстый корень дерева и едва избегая набегающего лося с бобром на спине. Два волшебника из канадского министерства пустились в погоню, а зрители засмеялись. В это время три брата с трудом перелезали через корни и пачкали ладони грязью и мхом. В такие моменты Турайс мечтал поскорее вырасти. Преодолев препятствие, Турайс помог братьям подняться, бросив взгляд вперед. Солнечный свет уже пробивался сквозь поредевший слой деревьев, когда они приблизились к краю густого леса.

— Дубовая медовуха Поммеля! Официальный партнер Кубка мира по квиддичу! — крикнул продавец, проходя мимо.

— Я никогда этого не забуду. Ты сказал мне поставить пять галеонов на то, что он гриффиндорец. Только Адельпиус поставил на Слизерин, и он выиграл все сто десять галеонов? — Сказал Орион. он сделал паузу, когда пара маленьких девочек, покрытых красной и синей краской, пронеслись мимо них на своих игрушечных метлах.

Пока Орион говорил, они миновали последние крупные хвойные деревья и вышли на большую, освещенную солнцем поляну. Вместо зрелых деревьев, окружавших эту местность, здесь росли небольшие молодые хвойные саженцы, достигавшие роста Ориона. По сравнению с лесной поляной, где палатки были установлены беспорядочно вокруг неровной местности и компактной растительности, это был аккуратный город палаток, где ряды за рядами стояли палатки разной формы и размера, явно магические. Вокруг толпились люди, одетые в различные костюмы и памятные вещи двух финалистов. Большинство отдавало предпочтение красно-белой гамме. Где-то далеко слева от них раздался сильный взрыв, и наружу повалил густой красно-синий дым. Наверное, фанаты Лихтенштейна, подумал Турайс.

— Ух ты — отец, могу ли я принять ставки на моё распределение? — спросил Сириус, бегущий впереди, проводя пальцами по плоским, круглым листьям молодых осин. Иногда, проходя мимо, он на мгновение задерживал ветки, а затем отпускал их и наблюдал, как они наклоняются вперед и назад, словно маятник.

— Нет, Сириус.

— А, черт... — Сириус рассеянно схватил ветку дерева и отпустил ее, когда она натянулась до предела...

Хрясь.

— Сириус! — проворчал Турайс, потирая покрасневшую скулу.

Сириус выглядел искренне извиняющимся, но в то же время забавным, поэтому он ежесекундно менял надутость на улыбку.

— В следующий раз я не буду тебя будить. Тебе просто придется пропустить финал Кубка мира по квиддичу, — выругался Турайс. Сириус обнял Турайса и быстро пробормотал "Прости!". Турайс оскалился, но его гнев быстро угас под щенячьим взглядом Сириуса.

— Кстати, кого вы больше всего хотите увидеть, мальчики? — Мартус оглянулся на четверых мальчиков.

— Патрик Джерард! — взволнованно крикнул Сириус.

— Саймон Куигли! — одновременно крикнул Регулус.

И Джерард, и Куигли были охотниками и английской команды и "Паддлмир Юнайтед", любимой команде Лиги семьи Блэк. Джерард был лучшим игроком Лиги в последнем сезоне, а Куигли был самым высокооплачиваемым игроком Лиги.

— Что насчет тебя, Турайс? — спросил Мартус, когда Турайс не сразу ответил.

— О, он совершенно влюбился в..., — непринужденно ответил Орион.

— Отец! Я не в... — Турайс почувствовал, что его щеки пылают, и начал слабо протестовать. Но Сириус начал кричать и ворковать. Турайс хотел задушить своего дерзкого брата.

— Турайс влюблен в Кэтрин Вестермон, — пробурчал Сириус, уворачиваясь от разъяренного Турайса и бросаясь под защиту Мартуса, при этом дико хихикая.

— Неправда! — Турайс поднял глаза на ошеломленного Мартуса. — Мартус! Она вполне приличный ловец! — Кэтрин Вестермон было всего 24 года, но она уже считалась лучшим ловцом команды "Сканторпские стрелы" и лучшим ловцом в Лиге уже четвертый год подряд. И она была любимым профессиональным игроком Турайса в квиддич, несмотря на его преданность "Паддлмир Юнайтед" (потому что, давайте на минуту будем откровенны, "Пушки Педдл" была ужасной командой).

— Твой сын знает, как выбирать, — притворно прошептал Мартус ухмыляющемуся Ориону.

— Дядя Мартус! — Турайс почувствовал, что сгорает от смущения, что было откровенно смешно, — Я...

— Отец, почему они могут использовать игрушечные метлы? Разве маглы не увидят их? — Регулус подмигнул Турайсу, отвлекая внимание от "не-влюбленного-в-знаменитость". Турайс вздохнул с облегчением, наблюдая за большой группой детей в нескольких ярдах от него, которые проводили мини-матч по квиддичу с двумя воротами и игрушечными метлами.

— Канада достаточно велика, чтобы найти много уединенных мест, где маглы не могли бы находиться. Это место очень отдаленное, и до него трудно добраться магловскими методами, а также здесь много маглоотталкивающих чар, так что здесь все в порядке. Но если бы финал проводился дома, нам пришлось бы быть гораздо осторожнее, — объяснил Орион, прищурившись на ряды британских и лихтенштейнских флагов. — А, я вижу нашу палатку!

После еще нескольких минут ходьбы, они достигли другой стороны поляны, которая находилась в тени близлежащих деревьев.

— Ах, вот мы где! Идеальное место. Стадион находится прямо за этими деревьями.

Перед ними, прямо перед другой кромкой леса, был установлен высокий черный трехэтажный шатер, возвышавшийся над соседними палатками. Серебристые шесты и колышки мерцали, когда Турайс увидел, как появляются и исчезают обрывки защитных рун.

— Идемте, ребята! Давайте проверим наш дом на ночь. Мартус, я только устрою их, — махнул рукой Орион, поднимая створки палатки, чтобы мальчики могли войти. У Турайса отвисла челюсть, когда он увидел золотые переливы в воздухе и рассмотрел роскошное многоэтажное здание с апартаментами, гостиной на втором этаже и кухней, занимавшей весь первый этаж. Дизайн напоминал дом на Гриммо 12 во всей его величественной, но надменной славе и дополнялся изогнутой мебелью и декором. Внезапно в поле зрения появился Кричер с различной посудой и ингредиентами, который уже начал готовить еду.

Поймав взгляд Турайса, Орион легкомысленно заметил: — Не обращай внимания на домового эльфа, Турайс. К сожалению, ни в одной из палаток нет подвала, так что нам придется довольствоваться тем, что он будет копошиться на виду у всех. Но это временно.

Турайс кивнул без комментариев. Орион показал им остальную часть палатки и их комнаты, после чего покинул палатку, чтобы встретиться с другими своими знакомыми. Алекс удалился в свою комнату, заявив, что он совершенно вымотан походом и хочет вздремнуть перед началом матча.

— Турайс! — крикнул Сириус, открывая дверь и без стука входя в комнату; Регулус последовал за ним. — Я хочу исследовать лагерь, а не сидеть здесь. Это так скучно!

Турайс усмехнулся. Он думал точно о том же. К тому же, кто-то должен был убедиться, что они в безопасности среди всех этих незнакомцев, верно?

— Хорошо. Но три правила. Первое — мы должны всегда держаться вместе. Второе — не разговаривать и не следовать за незнакомцами. И третье: когда я скажу, что нам нужно уходить. Мы уходим, без жалоб. Договорились?

Сириус застонал, а Регулус с готовностью кивнул головой.

— Отлично... — сказал Сириус, — Пошли!

Трое братьев выскользнули из палатки за домовым эльфом после хорошо спланированного отвлечения падающими горшками и отправились через лагерь.

Солнце было уже совсем над головой, и Турайс смог разглядеть город палаток, разбросанных между большими хвойными деревьями.

— Куда вы хотите отправиться в первую очередь? — спросил Турайс, наблюдая за суетливой толпой перед глазами. Когда ответа не последовало, он повернулся, чтобы снова спросить своих братьев, но обнаружил себя в полном одиночестве посреди оживленных людей.

— Томас! Не. Прикасайся. К. Маминой. Палочке! — кричала женщина на ребенка примерно возраста Регулуса, когда они проходили мимо него.

— Сириус! — крикнул Турайс, оглядываясь во все стороны в надежде найти две покачивающиеся черноволосые головы. — Регулус!

— Молодой человек. Омнинокли. Пять галеонов за пару, — к Турайсу подошел торговец, он махнул ему рукой и пошел обратно к палатке.

— Сириус! — Сердцебиение Турайса начало учащаться, пока он заглядывал в различные магические палатки в поисках своих братьев.

— Эмма!

— Регулус! Выходи немедленно! У тебя большие неприятности...

— Уф…

Турайс в кого-то врезался, и они упали на землю.

— Мне ужасно жаль, — пробормотал Турайс, выпрямляясь и видя другого мальчика, распростертого на земле, явно обессиленного. — Позволь мне помочь тебе. — Турайс протянул руку и помог парню подняться на ноги.

— Прости, — снова извинился Турайс.

— Все в порядке, — сказал мальчик, который выглядел примерно ровесником Турайса, отряхивая свою одежду от травы. У него был акцент, отличный от его собственного, но не американский. Турайс догадался, что он, должно быть, канадец. — Это я должен извиняться. Я не смотрел, куда иду.

Они оба стояли и неловко смотрели друг на друга.

— Итак...

— Итак...

Они заговорили одновременно, но потом снова остановились. Турайс решился и сказал: — Итак, я думаю, мы еще увидимся. Мне нужно найти своих братьев.

— О, — удивленно сказал мальчик. — Я тоже пытаюсь найти свою сестру. Если я потеряю ее, у меня будут большие проблемы.

— Расскажи мне... — сказал Турайс, заглянув через плечо мальчика и заметив своих братьев, оживленно болтающих с девушкой в нескольких ярдах от него перед товарными стендами. — СИРИ! РЕГ!

Сириус мотнул головой в сторону Турайса и взволнованно помахал ему рукой, совершенно не обращая внимания на испуг и бедственное положение Турайса.

— ЭММА! — крикнул другой мальчик, девочка оглянулась и застыла на месте.

Оба мальчика с шумом побежали к детям.

— Эй, Турайс, я... — начал Сириус.

— СИРИУС! Что я тебе говорил о том, чтобы ты держался поближе ко мне... — Турайс кричал от ярости.

— ЭММА! — Другой мальчик кричал с такой же яростью. — Как ты смеешь убегать одна! Ты наказана!

— И ты тоже, Регулус! Ты должен прекрасно понимать, что гулять с Сириусом, не предупредив меня...

— Но... — Сириус попытался возразить.

— И я никогда больше не буду помогать тебе улизнуть после этого трюка, который ты проделала!

— Сириус! Мы сейчас же направляемся в нашу палатку!

— Юстас, — дрожащим голосом произнесла девочка Эмма. Только сейчас Турайс заметил, что ее глаза покраснели и наполнились слезами. — Я… — Она разрыдалась, зарывшись лицом в мантию брата.

— О, Эмма, — Юстас обхватил голову Эммы и нежно погладил ее. Огонь в его глазах погас, и в них осталось только глубокое беспокойство. — Что случилось?

— Я..., — икала девушка между словами, — я... заблудилась. Ты... ты шел... слишком быстро, и я не могла... найти тебя...

— Мне так жаль, Эмма, — мягко сказал Юстас. — Прости, что накричал на тебя.

Эмма фыркнула, потирая глаза о переднюю часть его мантии. Затем она отстранилась и указала на Сириуса и Регулуса: — Они нашли меня и помогли мне найти тебя. Надеюсь, их не накажут.

Турайс посмотрел на своих братьев в поисках подтверждения истории, и они оба почесали свои головы.

— Я... пытался позвать тебя, но, похоже, ты нас не услышал, — сказал Сириус. — Ты всегда говорил нам помогать нуждающимся...

Турайс почувствовал, как его гнев улетучивается и остается только облегчение и... немного гордости. Он притянул к себе двух братьев и обнял их: — Вы оба поступили правильно. Я так горжусь вами. Простите, что накричал. Я волновался.

— Все в порядке, Турайс, — сказал Регулус. — Мы тоже сожалеем, что оставили тебя. — Турайс почувствовал, как голова Сириуса кивнула в знак согласия.

— Хорошо, но в следующий раз предупреждайте меня, — вздохнул Турайс, ласково взъерошив их волосы.

— Итак... — спросил Сириус умоляющим голосом, — Мы можем еще осмотреться?

Турайс вздохнул и кивнул.

— Отлично, — сказал он, пока его братья исполняли странный праздничный танец. Турайс обернулся к Юстасу и Эмме: — Не хотите ли вы присоединиться к нам?

Юстас посмотрел на свою сестру, которая почти незаметно кивнула: — Думаю, мы можем остаться ненадолго.

Сириус, Регулус и Эмма тут же побежали к близлежащим палаткам, в которых были представлены различные шуточные товары и памятные вещи, связанные с квиддичем, и возбужденно болтали между собой. Турайс и Юстас, с другой стороны, держались позади и шли вместе, внимательно следя за детьми.

— Прости меня. Кажется, я не представился должным образом, — обратился Турайс к своему новообретенному спутнику. — Я Турайс. Старший из трех братьев.

— А я Юстас, — сказал мальчик. — Вы, англичане, очень заботитесь о том, чтобы быть элегантными и приличными, не так ли?

— Мой брат с этим не согласится, — Турайс бросил взгляд на Сириуса.

— Прости, — сказал Юстас. — Я не хотел обидеть.

— А вы, канадцы, быстро извиняетесь, не так ли?

Юстас слегка рассмеялся: — Ты абсолютно прав. Так сколько вам лет?

— В прошлом месяце я отпраздновал свой двенадцатый день рождения, — сказал Турайс. — Сириусу, моему второму брату, десять, а младшему, Регулусу, девять лет.

— О! Тогда он ровесник Эммы, — ответил Юстас. — А мне четырнадцать.

— Итак, я полагаю, ты перешел на третий курс в Ильверморни?

— Ты правильно все понял, — с улыбкой подтвердил Юстас. — А ты? В Хогвартсе?

— Верно. На каком ты факультете?

— Когда я стоял в изображении Гордиева узла во время Распределения, я был удостоен чести быть выбранным двумя разными факультетами, Рогатым Змеем и Пакваджи, — сказал Юстас. — Но в конечном итоге я выбрал Пакваджи. Говорят, что именно этот факультет олицетворяет сердце волшебника.

— Почему ты не выбрал Рогатого Змея? — спросил Турайс.

Юстас вздохнул: — Я знал, что Рогатый Змей — самый известный факультет и породил много известных волшебниц и волшебников, но... это... это скучно. Понимаешь? И моя семья всегда училась на этом факультете. Я хочу быть самим собой и создать свое собственное наследие.

— Я понимаю твои чувства, — сказал Турайс. — Почему бы тебе не угадать, на каком я факультете?

— Слизерин, — сказал Юстас. Турайс бросил на него забавный взгляд. — Угадаешь как я догадался? — Турайс покачал головой и пожал плечами. — Ну, потому что я не слышал никаких сплетен о том, что от кого-то отреклись в семье Блэк.

Турайс поперхнулся, услышав его слова: — Это было... неожиданно.

Юстас рассмеялся: — Возможно, ты этого не знаешь, но магическое сообщество по эту сторону океана действительно внимательно следит за вашими делами.

— Правда?

— Ну, у нас, в канадском министерстве, все еще есть должность под названием Канцлер Магов, которую в настоящее время занимает лорд Патрик Аркенстоун. Технически эта должность является прерогативой Совета, или высшей должностью страны, но с тех пор, как несколько лет назад мы вернули Конституцию, эта роль в основном символическая. Клянусь, американцы еще больше зациклены на британской политике и всей древности, несмотря на их очевидную любовь к республике.

— Ха, я даже не знал этого.

— Мы для вас солоноватая вода, я уверен, — сказал Юстас.

— Уверяю тебя, я никогда о таком не думал, — засмеялся Турайс. — Так чем же занимается твоя семья?

— О, мы владеем медоварней, — сказал он. — А твоя?

— Это блестяще. Моя семья — это что-то вроде землевладельцев, — сказал Турайс.

— В смысле? — растерянно спросил Юстас.

— В основном мы собираем ренту с наших владений и инвестируем золото, — объяснил Турайс.

— Хм, это странно, — Юстас скривил лицо, напряженно размышляя. — Что случится, если ты вложишь деньги не в те предприятия?

— Ну... твой пассивный доход будет меньше твоих расходов. Тогда ты влезешь в долги, — предположил Турайс.

— Я так и думал. Мне не нравится идея сидеть сложа руки и надеяться, что золото само придет, — признался Юстас. — Звучит как легкий способ опустошить свои хранилища, понимаешь? В любом случае, нам с Эммой пора возвращаться. Нам нужно подготовиться к началу игры, — Юстас протянул руку.

— Приятно было познакомиться с тобой, Юстас. Давай поддерживать связь, — Турайс пожал его руку. — Я был бы рад иметь друга по переписке. Как твоя фамилия?

— Я думал, ты уже догадался, — парень выглядел удивленным. — Поммель. Юстас Поммель.

— Отлично! Думаю, мы еще увидимся, — сказал Турайс.

— И встретимся мы гораздо раньше, чем ты думаешь, — сказал Юстас и пошел за сестрой.

Попрощавшись, три Блэка продолжили бродить по лагерю. Они уже собирались пройти мимо двух рядов флагов, когда услышали свои имена.

— Турайс!

Он увидел вдалеке девушку, машущую ему рукой.

— Наталья! — поприветствовал ее Турайс, когда они приблизились. — Рад видеть тебя здесь.

— Ни за что не посмею пропустить самое большое событие в мире волшебников! — усмехнулась она. — Представляешь, Англия вышла в финал! Я все еще пытаюсь осознать это. Честно говоря, я думала, что у канадцев все под контролем.

— Это, несомненно, было сюрпризом для всех нас, — согласился Турайс.

— О, позволь мне кое-кого представить... — сказала Наталья, с силой таща за собой неохотно идущего мальчика. — Итак, запомни это лицо. Это мой злой близнец, Ноэль.

Турайс посмотрел на мальчика рядом с ней. У них были одинаковые короткие светлые волосы, веснушчатые щеки и загорелая кожа: — Ух ты, сходство просто поразительное.

— Да, но я выгляжу лучше. Я лучший близнец, — ухмыльнулся парень, пожимая руку Турайса. — Скоро будущий бывший рейвенкловец и начинающий магозоолог.

— Как и Наталья, — прокомментировал Турайс. Они оба переходили на седьмой и последний год обучения в Хогвартсе.

— Да, — помрачнел Ноэль. — Похоже, я не скоро от нее избавлюсь — ай! — Наталья шлепнула его по спине, — Отстань, сестренка! — Наталья сделала угрожающее движение, и Ноэль вздрогнул. — Хорошо! Хорошо! Спокойно, мамочка Хвосторога.

— У тебя есть задатки великого драконолога! — засмеялся Турайс.

— Кстати, о драконологах, мы только что встретили господина Грешема Вивера! — сказал Ноэль с блеском в глазах. — Мы спросили, сможем ли мы изучать драконов под его руководством после окончания школы, и он сказал, что рассмотрит эту возможность, посмотрев на наши баллы по Ж.А.Б.А. в следующем году.

— Это великолепно! Мой отец — хороший друг отца Грешема, — сказал Турайс. — Я замолвлю за вас словечко, если хотите.

— Это было бы замечательно. Спасибо, Турайс! — ахнула Наталья.

— Ах, да. Я забыл представить, — смущенно сказал Турайс. — Это мои братья, Сириус и Регулус.

Его братья дружно взмахнули руками.

— Вы оба такие очаровательные! — воскликнула Наталья, и щеки Сириуса вспыхнули. Затем она вздохнула и взволнованно повернулась к Турайсу: — Точно! Ты слышал, что Майкл — Уилкинс, я имею в виду — новый капитан Слизерина?!

— Это отличная новость, — дипломатично ответил Турайс. Судя по редкому общению с парнем, он казался честным капитаном и вполне мог стать лучше Лафалота, предыдущего капитана. — Он кажется довольно... принципиальным, если не более того.

— Ты хотел сказать "душный, как черт", — фыркнул Ноэль. — У этого парня юмор как у мертвого гоблина. Хммм... Нат, это может объяснить, почему ты такая, какая есть...

— Осмелюсь предложить тебе закончить это предложение, — Наталья вытащила свою палочку и направила на своего близнеца.

Обменявшись еще несколькими любезностями, не связанными со школой, Турайс попрощался с близнецами, и братья Блэк вернулись в шумную толпу. Они гуляли всего час, но, чтобы не попасться, им следовало вернуться через полчаса. Они бесцельно бродили, проходя сквозь густые клубы синего и красного дыма, которые исходили от разрисованных палаток сторонников Лихтенштейна с многочисленными баннерами, гласившими: "Гекатеса в главные тренеры квиддича!". Радостная толпа сторонников Лихтенштейна прыгала в групповом танце вокруг котла.

— Ты потерялся? — спросил Сириус. Турайс повернулся и увидел, что его брат смотрит на мальчика приблизительно его возраста. Он был светлокожим, с огненно-рыжими волосами, но самое главное — он дрожал, как будто наступила зима. Его глаза со страхом метались между тремя братьями. — Эй, все в порядке, — продолжал Сириус успокаивающим голосом. — Мы хотели бы помочь тебе... хочешь, мы вызовем волшебников из Министерства?

— НЕТ! — закричал мальчик, когда несколько взрослых с беспокойством повернулись к ним. Мальчик выглядел паникующим, а его голос затих настолько, что Турайс едва мог его расслышать. — Нет... Мне не нужна помощь. Я... Мне просто нужно постоять здесь. М-мой брат сказал, чтобы я ждал его здесь...

— Но здесь небезопасно находиться одному, — сказал Турайс. — Мы можем отвести тебя в твою палатку...

— Айгель! — раздался знакомый голос, и Турайс увидел Пьеррикура, идущего к ним между палатками с мешочком лакомств в руке. Его взгляд был убийственным. — Айгель! Что я тебе говорил о том, что нельзя разговаривать с незнакомцами?! — Пьеррикур бросил взгляд на Турайса, но сделал вид, что не узнал его.

— Мне... мне жаль, Ле...

— Пойдем! — Пьеррикур схватил руку мальчика и вывернул ее под болезненным углом. Мальчик хныкал, когда его оттаскивали в толпу.

— Что это было? — сказал Сириус, увидев, как они свернули за угол и скрылись из виду. — Турайс, это был тот грубый маглорожденный, о котором ты нам постоянно рассказывал?

— Да, — сказал Турайс, нахмурившись. — Я…

— Сириус! Турайс! Регулус!

Турайс повернулся и увидел единственного и неповторимого Джеймса Поттера, который прыгал вверх и вниз, махая им рукой с кастрюлей в руке, рядом с ним стоял подросток почти такой же внешности, только гораздо выше. Старший парень схватил младшего, прежде чем тот успел убежать, и что-то сказал ему на ухо. Это явно раздражало его, и они некоторое время спорили, пока младший не опустил плечи в знак поражения.

'Это, должно быть, Кайден Поттер, пятый курс'.

Джеймс взволнованно побежал к ним, в то время как его кузен шел позади.

— Привет, Турайс, — сказал он, задыхаясь, он быстро посмотрел на Турайса, но затем повернулся к Сириусу. Снова водрузив очки на переносицу, он задыхаясь произнес: — Эй... Сириус, как дела?

— Хорошо, Поттер, — отрывисто сказал Сириус.

— Я хотел бы... извиниться за то, что назвал вас злыми, — пробормотал Джеймс, склонив голову. Турайс заметил, что его уши покраснели.

— Что? — резко спросил Сириус. — Что ты только что пробормотал, Поттер?

— Я сказал Кайдену, что назвал твоего дедушку... злым, — Джеймс скорчил гримасу при этом слове, — и... эм... он сказал, что я был груб... и что я должен извиниться.

— Что? — спросил Сириус, на этот раз с оттенком веселья. — Что ты сказал?

— Прости! Хорошо! Я не буду повторять это в четвертый раз, Блэк, — возмущенно крикнул Джеймс в лицо Сириусу. Его щеки покраснели. Сириус на мгновение выглядел потрясенным этой вспышкой, но вскоре разразился смехом.

— Я и в первый раз тебя прекрасно услышал, Джеймс. Но мне просто нравится смотреть, как ты нервничаешь, — ухмыльнулся Сириус.

— Ах ты, гад... — Джеймс уже собирался продолжить, когда его догнал Кайден. На таком расстоянии Турайс мог различить черты Блэка, которые присутствовали у Кайдена, но отсутствовали у Джеймса. В отличие от Джеймса с его карими глазами, очками и непослушными волосами, у Кайдена были серые глаза Блэков, он был без очков и с прилизанными волосами. Тем не менее, гены Поттеров были сильны в обоих мальчиках, и они могли бы сойти за братьев.

— Джеймс, ты не должен оскорблять того, перед кем ты только что извинился. Это... второе правило извинений, — наставлял парень.

— А какое же тогда первое правило? — Джеймс сузил глаза.

— На самом деле, извиняются не бормоча и не крича, — сказал Кайден.

— Ну, я не буду повторять это в четвертый раз. Это третье правило, — сказал Джеймс, но заколебался, обернувшись к Сириусу. — Эмм... ты ведь прощаешь меня, верно?

Сириус сузил глаза и задумался на некоторое время, затем расслабился и сказал: — На этот раз.

— Так это значит "да", ха! Кайден, я же говорил, что у меня получится, — с триумфом сказал Джеймс и потряс кулаком в воздухе, пока Турайс размышлял над тем, можно ли вообще считать это жалкое извинение извинением. Он мысленно покачал головой, поскольку начинал понимать, почему Лили так ненавидела Джеймса в начале школы. Он был немного несносным болваном.

— Итак! Хотите посмотреть на нашу палатку? Она двухэтажная, я уверен, что она самая высокая! — гордо крикнул Джеймс.

— Что ты имеешь в виду, Джеймс? Я не знаю, смогу ли я увидеть твою палатку, но я уверен, что ты сможешь увидеть мою. Вон та высокая, черная! — Сириус указал на палатку Блэков.

— Ух ты! Я не видел эту палатку последние две недели. Она определенно не твоя. Ты врешь. Но в любом случае, моя внутри лучше, Сириус!

— Конечно, как скажешь, Джеймс. Мне нужно увидеть это своими глазами, чтобы поверить, — сказал Сириус. Взгляды Турайса и Кайдена встретились, они оба издали вздох и покачали головами.

Пока они шли к палатке Поттеров, Турайс мысленно готовился к встрече не только со своими дедушкой и бабушкой, но и с остальной семьей Поттеров.

'Они живы. Я встречусь с ними. Я смогу поговорить с ними. Что я должен сказать? О, Мерлин, я не готов к этому. Я никогда раньше не встречал других Поттеров. Я схожу с ума. Вдох. Выдох.'

Как оказалось, Поттеры жили всего в нескольких палатках от них. Им также достались лучшие места, расположенные ближе всего к стадиону, что было вполне логично, поскольку они тоже были обеспеченными людьми.

'Семья Поттеров — семья, с которой мне так и не довелось вырасти и познакомиться'.

Внезапно в его голову пришла другая, более тревожная мысль.

'Все они умерли в моей первоначальной временной линии еще до моего рождения, даже Кайден. Я должен буду спасти их. Я должен. Я не могу позволить Гарри Поттеру в этом мире вырасти, не зная своей семьи, как рос я когда-то.'

— Эй, мама, папа! Я встретил своих друзей! — Крик Джеймса, раздавшийся в палатке, вернул Турайса к действительности. Ему нужно было вести себя нормально и попытаться сблизиться с ними. Поттеры и Блэки все еще враждовали, и неверный шаг мог стать губительным как для дружбы Сириуса и Джеймса, так и для его шанса познакомиться с ними. Турайс натянуто улыбнулся, чтобы скрыть свои бурные эмоции.

— Джеймс! Что я говорила о незнакомцах... — Миссис Поттер появилась из-за створки палатки, намереваясь отругать Джеймса, но, подняв голову, увидела трех братьев Блэк. Ее глаза метнулись к Турайсу. — О, эм... здравствуйте, мистер Блэк, еще раз извините за поведение Джеймса...

— О, не беспокойтесь, миссис Поттер. Я думаю, Сириус и Джеймс помирились, и их недоразумение было устранено. Правда, Сириус? — Турайс подтолкнул Сириуса, который поднял на него глаза, моргая и смущаясь. — Верно, Сириус? Извинения?

Он моргнул еще раз, затем глаза округлились от осознания: — О? О! Это, да, Джеймс извинился, и я думаю, что этого достаточно для меня. В общем, это мой старший брат, с которым вы уже знакомы, господин Турайс Блэк, а это мой младший брат, Регулус Блэк.

— Эй, мама, можно они зайдут и посмотрят мою коллекцию карточек с шоколадными лягушками, пожалуйста? — Джеймсу явно наскучил этот разговор, и он хотел уйти. Миссис Поттер напряглась, посмотрев на Турайса, как бы ища разрешения.

— Эй, Сири, Рег, не хотите пойти с Джеймсом, пока я немного поговорю с миссис Поттер и остальными? Там будет скучно, и вы не захотите оставаться, — обратился Турайс к братьям.

— Да, действительно скучно. Знаешь, что менее скучно, шоколадные лягушки с карточками! — резко сказал Джеймс.

Его братья посмотрели на Турайса, и он кивнул. Миссис Поттер также укоризненно кивнула своему сыну, который вскрикнул от восторга, когда два младших брата Блэк последовали за ним в палатку.

— Итак, приглашаю присоединиться к нашей семье за чашечкой чая, — пригласила миссис Поттер, открывая створку палатки, чтобы Турайс и Кайден могли войти.

Сквозь щель Турайс мог видеть четыре фигуры, сидящие кругом в гостиной. Турайс мысленно собрался с мыслями, зная, что никакие приготовления не помогут справиться с тем, что должно произойти. Миссис Поттер бросила на Турайса растерянный взгляд, и он понял, что стоит как дурак перед шатром.

Турайс глубоко вдохнул и нервно потряс руками.

'Вот и я...'

________________________________________

Глава 19

Финал Кубка мира по квиддичу 1970 года

________________________________________

21 августа 1970 года (пятница)

АНГЛИЯ — ЛИХТЕНШТЕЙН

А. Карниерус, корреспондент по квиддичу(продолжение на стр. 2)

Знакомство с командами:

Национальная сборная Англии по квиддичу

Наименование: "Три желтых дракона"

Главный тренер: У. Фливорти

Домашний стадион: Стадион Ривер Пидл, Дорсет, Англия

Код ККМКМ: АНГЛ

Предыдущий титул чемпиона мира: 1869 (единственный титул)

Официальные цвета мантии: Красный и белый

Охотники: Дж. К. Бэгсворт, П. Джерард (К), С. Куигли

Загонщики: Т. Джеймс, К. Джонс

Вратарь: Х. Закари

Ловец: К. Вестермон

Национальная сборная Лихтенштейна по квиддичу

Наименование: "Сине-красные", "Команда двух семей".

Главный тренер: Ф. Фроммельт

Домашний стадион: Стадион Райнпарк, Вадуц, Лихтенштейн

Код ККМКМ: ЛИХ

Предыдущий титул чемпиона мира: 1930 (единственный титул)

Официальные цвета мантии: Синий и красный

Охотники: А. Концетт, О. Фогт, Э. Венцель

Загонщики: П.Э. Фроммельт, П.Т. Фроммельт

Вратарь: Х. Фроммельт (К)

Ловец: Дж. Фроммельт

* * *

Турайс набрался решимости и вошел в палатку. Внутри она оказалась похожа на уютный номер с тремя спальнями, небольшой гостиной, кухней и ванной комнатой. Красные и золотые цвета создавали теплую атмосферу, словно он снова оказался в общей гостиной Гриффиндора. Затем его взгляд остановился на пяти взрослых, сидящих на диванах с чашками чая и печеньем, расслабленных и счастливых.

Турайс почувствовал, как воздух покидает его легкие. Но его неудержимо тянуло к ним, ноги сами, без участия мозга, двинулись вперед, и миссис Поттер повела его в гостиную. Она усадила его на один из диванов и предложила ему чаю, который он с благодарностью принял. Ему отчаянно нужно было чем-то занять руки, чтобы скрыть свою нервозность по поводу предстоящего разговора.

Он оглядел пятерых сидящих вокруг него людей, наблюдая за их чертами лица и манерами, словно это был воплощенный сон. Они были живыми, дышащими членами семьи Поттер, с которыми он всегда хотел познакомиться, но не мог... до этого момента.

У сидевшего справа от него Флимонта Поттера были всклокоченные седеющие волосы с непокорными кудрями. Его правый глаз сквозь монокль вопросительно щурился на него.

— Я лорд Флимонт Поттер, но, пожалуйста, зови меня Флимонт. Люди забывают, что этот титул происходит от того, что у семьи есть место в Визенгамоте. Я предпочитаю использовать его только в надлежащей обстановке, отдельно от моей личной жизни.

— Как пожелаете, Флимонт, — Турайс ожидал, что этот человек не будет отстраненным, но все равно был удивлен его открытостью по отношению к наследнику семьи, с которой они враждовали (неофициально враждовали, если точнее).

— А это моя жена, Юфимия, — Турайс кивнул в сторону матери Джеймса, которая выглядела слегка встревоженной. Турайс догадался, что она все еще переживает, что Джеймс чем-то обидел его семью. — А ты старший сын Ориона и Вальбурги Блэк?

Турайс кивнул. Его губы пересохли, и он нервно облизнул их под незнакомыми взглядами. Никогда прежде он не чувствовал такого давления, чтобы произвести хорошее впечатление. И он очень хотел им понравиться.

— Господин Турайс Блэк, вы выглядите точно так же, как Орион в вашем возрасте — почти идентично — за исключением ваших ярких изумрудных глаз. — Турайс повернулся налево и встретился взглядом с женщиной средних лет, жутко похожей на Беллатрису, с длинными волнистыми волосами до плеч и резкими чертами лица. Однако ее челюсти и щеки были мягче, а глаза добрее, хотя Турайс все еще мог заметить острый блеск в этих серых глазах.

— Полагаю, вы моя двоюродная бабушка Дорея, рад знакомству. И, пожалуйста, зовите меня Турайс, — Турайс слегка поклонился, и Дорея напряглась от этого жеста.

— Очень хорошо, Турайс. И не нужно мне кланяться. Мы, Поттеры, не такие строгие люди, как ваша семья. И, пожалуйста, зови меня Дорея, мне не нужно напоминать о моем возрасте и статусе, — сказала Дорея, одарив его натянутой улыбкой.

— Как пожелаете... Дорея, — сказал Турайс. Напряжение в комнате все еще было ощутимым, и Турайс начал чувствовать, что ему не рады. Но кто мог винить Поттеров? С тех пор как Дорея сбежала с Карлусом, лорд Сириус Финеас Блэк, отец Арктуруса, прекратил все официальное общение между семьей Блэк и семьей Поттер. По сути, это был один шаг до объявления открытой вражды между двумя семьями, и у Арктуруса не было ни ума, ни желания это изменить. Таким образом, две семьи не поддерживали прямых контактов друг с другом по меньшей мере три десятилетия.

И вот Турайс ввалился в шатер Поттеров с новым поколением Блэков, как будто последние тридцать с лишним лет тонко замаскированной вражды и не было.

— Итак, знает ли твой отец, что ты бегаешь по лагерю и посещаешь палатку Поттеров? — осторожно спросила Дорея. — Я уверена, ты понимаешь, в каком щекотливом положении находятся наши семьи.

— Нет, мы улизнули исследовать лагерь, — честно ответил Турайс. — И я понимаю сложившуюся между нами ситуацию. Но, пожалуйста, поверьте, у меня нет никаких дурных намерений. — После этих слов он почувствовал, что напряжение в палатке немного рассеялось.

— Ну, что ж. Не думал, что доживу до того дня, когда Блэки "улизнут" от чего-либо, кроме неприятностей, — заговорил второй мужчина, которого Турайс узнал как Карлуса. — Конечно, кроме тебя, Дорея. Ты улизнула от Блэков — ай!

Дорея поспешно наступила мужу на ногу и покраснела, увидев, что Турайс смотрит на нее.

— Не обижайтесь, Дорея, — с улыбкой сказал Турайс, когда Карлус смущенно почесал голову. — Некоторые ветви семьи проблематичны, — продолжил Турайс, чтобы произвести хорошее впечатление. И это была правда. — Мой дед Поллукс прислал мне на двенадцатый день рождения вазу XVI века с изображением обезглавливания маглов волшебниками, что было просто вопиюще неприятно. А моя кузина Беллатриса — просто садистка.

Поттеры моргнули при этих словах Турайса. Они явно не ожидали, что Блэк, да еще и наследник, будет плохо отзываться о своей семье.

— Что ж, я удивлен, Дорея. Кайден прав; он — редкий вид. Кстати, я Карлус, счастливо женатый на Дорее и, к сожалению, обремененный этим шпалой, — Карлус тепло пожал руку Турайсу, а Кайден нахмурился, выглядя очень обиженным словами отца.

— Папа! Ты ставишь меня в неловкое положение! — воскликнул Кайден.

Итак, Кайден действительно был сыном Дореи, который учился в Хогвартсе. Турайс также знал, что Карлус, или отец Кайдена, и Флимонт были троюродными братьями. Таким образом, Кайден был почти не связан с Джеймсом, насколько это вообще возможно для чистокровных, носящих одну фамилию. Что еще более странно, Турайс технически приходился Кайдену через Дорею троюродным братом, что делало его более близким кровным родственником Кайдену как Турайса Блэка, чем как Гарри Поттера (четвероюродный брат — считается ли это родством?). Но в его понимании они все еще были неоспоримой частью семьи Поттер.

— Ты только что потешался надо мной, отец? — Кайден мягко огрызнулся на отца, выглядывая через голову матери.

— Ну, разве ты можешь винить меня, Кайден? Мой разум все еще отказывается ассоциировать его лицо с тем, что он только что сказал, — ответил отец Кайдена. Затем он пытливо посмотрел на Турайса: — Ты уверен, что ты Блэк?

— Так же, как вы уверены, что вы Поттер, Карлус, — с готовностью ответил Турайс. Карлус моргнул от такого быстрого ответа.

— Ну, ты говоришь совсем как моя жена. Приятно познакомиться, Турайс, — Карлус пожал ему руку. — Я слышал много историй от Кайдена, много хорошего, что меня удивило. Прошу простить меня, но...

— Карлус, если позволите, я хотел бы быть откровенным — собравшись с мыслями, начал Турайс, — ветвь семьи моего отца сильно отличается от ветви моей матери. Так что если ваше представление о моих братьях и обо мне основано только на ближайших родственниках Дореи или моей материнской линии, вы сильно ошибаетесь. Я умоляю вас сохранять непредвзятость, — твердо произнес Турайс. — Как Дорея должна знать, влияние моей семьи по материнской линии на нас ограничено.

Дорея удивленно вскинула тонкие брови, поняв завуалированный намек Турайса.

— Конечно, Турайс. Пожалуйста, прости нас. Прошло много времени с тех пор, как наши семьи сердечно общались за чашкой чая, — улыбнулась Дорея, прежде чем перейти к более безопасной теме. — Как тебе живется в Хогвартсе? Кайден в восторге от тебя. Он не перестает говорить о тебе.

Дорея погладила сына по голове. Кайден покачал головой, пытаясь остановить этот порыв нежности.

— Мама! Мне почти семнадцать...

— Тебе только что исполнилось пятнадцать... — перебил Карлус.

Кайден не обратил на это внимания и продолжил протестовать: — И я уже взрослый. Может, хватит гладить меня по голове? И это не моя вина, что все первокурсники не могут перестать восхищаться добрым, умным и красивым принцем Слизерина.

Турайс почувствовал, как его щеки краснеют.

— Ой, ты покраснел, Райс, — ухмыльнулся Кайден, с удовольствием указывая на до боли очевидный факт. — Не волнуйся, просто подожди до четвертого курса, представь, сколько подарков ты получишь...

— Нет, мы говорим не о моих влюбленностях, Кайден, — с трудом, но с юмором сказал Турайс, — И меня зовут Турайс, а не Райс.

— Ну, я не буду называть тебя Ту-Райс, фу! — Кайден сделал выражение отвращения. — Это так многозначительно...*

— Почему? — огрызнулся Турайс. — Слово из двух слогов — слишком сложное для тебя, Кай?

— Только один человек когда-либо называл меня так. Но для тебя, Райс, я могу сделать исключение, — Кайден коварно ухмыльнулся. Турайс не мог не закатить глаза.

— Кайден, перестань его дразнить, — отругала Дорея своего сына и повернула голову обратно к Турайсу. Тем временем Кайден скорчил смешную рожицу и высунул язык. Турайс улыбнулся, покачав головой. — Он иногда перевозбуждается...

— Эй, ты сейчас описываешь Джеймса. Я повзрослел и заставил его извиниться перед Сириусом. Извиниться! Он никогда этого не делает, — обиженно сказал Кайден.

— Да, да. Конечно, ты добился такого высокого достижения, — пренебрежительно сказал Карлус.

— Ну, я думаю, это достижение достойно новой метлы... — начал Кайден, когда родители оба насмешливо посмотрели на него.

— Твой "Чистомет" летает просто отлично, — сказала Дорея.

— И ты купил ее в прошлом году, — Карлус закончил предложение.

— Но папа, Нимбус 1700 намного лучше! Я не могу выиграть Кубок по квиддичу, а я в этом году капитан... — хныкал Кайден.

— Хорошая попытка, но это все равно нет... — Карлус пресек эту идею.

— Дядя Флимонт, как насчет моего дня рождения... — Кайден быстро повернулся к своему дяде.

— Ты не купишь ему другую метлу, Флимонт... — Юфимия повернулась к мужу.

— Не смотри на меня, ты слышал свою маму, Кайден, — Флимонт поднял руки в знак капитуляции и извиняюще улыбнулся.

— Ну, Кай, у меня есть Нимбус 1700, и не сомневайся, в этом году я попаду в команду своего факультета. Я лично прослежу, чтобы тебя поставили на подобающее место — то есть без Кубка по квиддичу, — поддразнил Турайс, и Кайден застонал.

— Ну, мааа! У второго курса метла лучше, чем у капитана команды пятого курса... — Кайден внезапно опомнился. — Подожди, какую позицию ты планируешь занять?

— Ловец.

— Маааа! Ловец, у которого лучшая метла на рынке. У нас не будет ни единого шанса. Разве это справедливо? — Кайден снова заскулил.

— Это несправедливо, в этом-то и дело, — заметил Турайс. Кайден издал вопль, похожий на предсмертный вой баньши.

— Турайс, сделай мне одолжение, перестань его дразнить, — сказал Карлус, глядя в сторону своего сына, который развалился на диване. — Особенно если не помогаешь его успокоить.

— Почившие Поттеры определенно в гробу перевернулись, нас опередил Блэк с лучшей метлой, — закричал Кайден.

— Я спрошу у их портретов, — сказал Турайс с ухмылкой. — Я уверен, что они вполне довольны. — И он знал это наверняка.

Кайден вскочил и уставился на него: — А ты умник, не так ли? — Он резко повернулся к матери и принял вид обиженного мальчика. — Маааа! Посмотри, с кем мне приходится иметь дело!

— Да, да. Я вижу милого юношу, который может контролировать твое неуправляемое поведение, — сказала Дорея, подмигнув Турайсу. Кайден выглядел преданным.

— Папа! Ты видел, как я играю. Ты знаешь, насколько я хорош. Если у меня будет Нимбус, Кубок точно будет мой! — умоляюще сказал Кайден. — Турайс, скажи им!

— Я... э-э... вообще-то я не видел, как ты играешь... — признался Турайс. — Я даже не знал, что ты в команде, пока Джеймс не сказал мне.

Кайден шокировано уставился на Турайса.

— К... как — что? — непонимающе спросил он. — Я сыграл три игры в этом году, подожди, на самом деле только две, потому что... — Выражение лица Кайдена стало робким.

— Потому что этот неуклюжий дурак случайно попал себе в глаз гноем буботюбера за день до матча Гриффиндор-Слизерин, — закончил предложение Карлус, и Кайден покраснел. — Слава Мерлину, что ты не настолько незаменим, что они смогли вырвать победу без тебя.

— О! Ты был тем охотником, которого заменили на тот матч, — внезапно вспомнил Турайс.

— Да... — Кайден смущенно потер затылок. Затем он снова вернулся к своей тактике нытья. — Мааа! Но Нимбус...

— Я услышал слово Нимбус? Можно мне метлу? — крикнул Джеймс, выходя из своей спальни.

— НЕТ! — закричали все взрослые в комнате. Турайс не мог не рассмеяться.

— Не будет у меня Нимбуса — удрученно сказал Кайден.

— А у меня даже метлы нет, Кайден, — пожаловался Джеймс. Турайс видел, как взрослые скривились. Очевидно, этот разговор происходил довольно часто. Он оглядел комнату и увидел перед собой шестерых Поттеров. Он почти мог представить, что могло бы быть, если бы Волдеморт не попытался захватить мир. Он был бы в этой комнате в качестве законного седьмого Поттера. Но, несмотря на несовершенство, Турайс хотел быть среди них. Меньше всего ему хотелось покидать это место, но он также знал, что не стоит злоупотреблять гостеприимством в первый же визит.

Собравшись с силами, он произнес: — Ну, в этот разговор я точно не хочу встревать. — Турайс поставил чашку на столик и встал. — Думаю, сейчас самое время отвести Сириуса и Регулуса обратно в нашу палатку, пока отец не обнаружил нашу пропажу.

— Конечно, мы бы не хотели, чтобы у вас были неприятности, — быстро сказала Дорея, вставая. — Джеймс, иди скажи своим друзьям, что пора уходить.

Джеймс скрылся из виду и через минуту привел недовольного Сириуса, который еле волочил ноги. Регулус, с другой стороны, быстро подошел к Турайсу.

— Турайс, мы можем остаться еще ненадолго? У Джеймса есть золотая версия Берти Ботта! — ныл Сириус.

Карта Берти Ботта была очень редкой, а специальная золотая версия была одной из самых эксклюзивных карт в коллекции. Ходили слухи, что в обращении было всего 77 карточек.

— Сири, помнишь правило номер три? — напомнил Турайс своему брату. — Мы не хотим, чтобы отец начал волноваться.

— Но Турайс...

— Сири, сейчас же, — твердо сказал Турайс.

— Турайс…

— Сириус! Я не буду повторять. — Турайс сказал редко используемым авторитетным голосом, который заставил всех подпрыгнуть. Затем он продолжил нормальным голосом: — Попрощайтесь с Джеймсом и Поттерами, мы можем навестить их после матча, если они не против. Хорошо?

Сириус быстро кивнул и повиновался.

— Конечно, ты можешь навещать нас в любое время, Сириус, — сказал Джеймс, прежде чем спросить свою мать. — Правда, мама?

— Да, конечно, дорогой, — улыбнулась Юфимия. На этот раз улыбка была спокойной и искренней.

— Всем пока. Пока, Джеймс, — сказали Сириус и Регулус.

— Спасибо за гостеприимство. Было приятно познакомиться со всеми вами, — сказал Турайс. Выходя из палатки, он не смог удержаться от соблазна и бросил последний взгляд на семью. Его взгляд встретился с Дореей, и на мгновение Турайс замер. Однако она улыбнулась, и Турайс расслабился. Он вежливо кивнул, и она кивнула в ответ.

Чудесным образом Орион не заметил, что его сыновья пропадали. Их отец появился через минуту после того, как они вернулись в палатку, и велел им собираться через час, чтобы быстро поесть, а затем отправиться на стадион пораньше.

Турайс воспользовался возможностью спрятаться в своей комнате, чтобы обдумать только что произошедшее.

Его семья. Все живые. Такие энергичные. Поттеры. Они были намного лучше, чем он мог себе представить, и превосходили его самые смелые фантазии. Их портреты были бледной имитацией истинных личностей... дружеские подшучивания без опасений кого-либо обидеть. Все так отличалось от того, как он жил последние десять лет, где ему приходилось обдумывать каждое слово, планировать каждый шаг, анализировать намерения и мотивы каждого...

Увидев их, что-то разорвалось глубоко внутри, как будто рану с сильным шрамом натерли и она снова начала кровоточить...

Турайс понял, что плачет. Слезы сожаления о прошлой жизни и слезы радости от обретенной возможности в этой. Он постарается защитить их всеми силами.

Он должен.

Не только ради себя. Но и для Гарри Поттера этого времени.

* * *

Следующие несколько часов, наполненных смехом, пролетели быстро, пока, наконец, не пришло время отправиться на главное событие дня. По пути к стадиону Орион купил для всех несколько омниноклей по смехотворно завышенной цене и они пошли по почти пустой, освещенной фонарями, тропе к гигантскому стадиону. Турайс с благоговением смотрел вверх на огромные золотые стены и по сторонам на, казалось, бесконечную конструкцию.

— Этот стадион вмещает около семидесяти тысяч человек, — объяснил Орион, когда они направились к волшебнице у входа и вручили ей билеты.

— Билеты в верхнюю ложу! — воскликнула волшебница, проверяя их билеты. — Как можно выше, мистер Блэк.

Поднявшись по лестнице, семья Блэк вошла на почти пустой стадион. Проходя мимо многочисленных дверных проемов слева и справа, которые вели на различные этажи и места, они продолжали подниматься, пока не оказались у одной из девяти небольших лож, расположенных в колонне, которая возвышалась над остальной частью стадиона, как рог горы. В шести нижних ложах помещалось по семь человек, а в трех верхних — большие группы из тридцати человек. Все эти ложи располагались в самой высокой точке стадиона и ровно на середине между стойками колец. Из них открывался самый лучший вид, который только можно было купить за деньги и власть на этом турнире.

— Пятая верхняя ложа — семья Блэк. Пожалуйста, следуйте за мной, — один из многочисленных сотрудников Министерства Канады, стоявших между ними и ложами, проверил их билеты и направил их к нужному месту. Турайс догадался, что усиление охраны было вызвано тем, что на этом крошечном клочке пространства собрались самые выдающиеся члены общества. Когда они миновали двери, деревянные лестницы, по которым они поднимались, теперь были покрыты толстыми, тяжелыми пурпурными коврами и золотыми поручнями, отражавшими статус гостей, которые ими пользовались.

Дойдя до ложи, они обнаружили, что Арктурус и Мелания уже сидят вместе в одном конце ряда из семи пурпурных кресел. На столике рядом с креслами был выложен богатый ассортимент местных деликатесов и закусок: икра, лосось, мед, слайдеры из говядины Ангус, красное вино Оканаган, корзина с местными фруктами и постоянно пополняющаяся тарелка с бутылками медовухи Поммела, выдержанной в канадских дубовых бочках.

'Поммель', — подумал Турайс, — 'Это имя звучит странно знакомо'.

— Отец, мать! Я вижу, что вы опередили нас и заняли наши места. Великолепный вид, не правда ли? — поприветствовал Орион своих родителей, жестом показывая на панорамный вид всего поля для квиддича и рекламу, которая ярко вспыхивала над пустым полем. Орион тут же открыл бутылку красного вина и попробовал ее содержимое.

— Конечно, да, — резко сказал Арктурус. — Однако я разочарован тем, что только что узнал. Абраксас Малфой сумел заполучить четвертую верхнюю ложу, сделав очень щедрое пожертвование Департаменту игр и спорта Министерства Канады.

— Но, дедушка, на самом деле это скрытое благословение. В ложе номер три находятся члены семьи английской команды. Неужели ты хочешь быть прямо под всеми этими стуками, криками и воплями? — Турайс заметил, что Арктурус обдумывает его аргументы. Через мгновение Арктурус, казалось, согласился с тем, что потенциальных страданий Малфоев достаточно, чтобы успокоить его уязвленную гордость, и нахмурился. Турайс улыбнулся Ориону и получил в ответ легкую улыбку.

Пока они ждали, тысячи и тысячи волшебниц и волшебников начали занимать свои места, и стадион становился все громче и шумнее. Ложи над и под ними тоже постепенно заполнялись. Турайс находился рядом со взрослыми, приветствуя и встречаясь с различными важными чиновниками канадского, британского и лихтенштейнского министерств.

Несколько членов семей команд Лихтенштейна и Англии по квиддичу приветствовали их, когда проходили мимо, чтобы попасть в зарезервированные верхние ложи номер два и три. Во время приветствий Турайс узнал некоторые фамилии известных игроков из команд лиги квиддича, например, Куигли и Джерард. Турайс чуть не издал писк, когда встретил старшего брата звездного ловца команды Англии, Коллина Вестермона. Орион бросил на него забавный взгляд, и Турайс покраснел от своей неловкой оплошности.

Они также познакомились с выдающимися канадскими и американскими магическими семьями...

— Турайс! — крикнула Эмма, поднимаясь по лестнице с Юстасом, мистерли и миссис Поммель. Эмма подбежала и крепко обняла Турайса.

— О, привет, Эмма. Юстас, — поприветствовал Турайс, увидев, как Орион и Арктурус приподняли брови. На этот раз он был застигнут врасплох.

— О, Боже мой, — приятно удивилась мадам Поммель. — Я не знала, что наши дети встречались до сегодняшнего дня.

— Я уверен, что они познакомились только сегодня, — сказал Орион с понимающим видом, пока миссис Поммель растерянно моргала. Пока взрослые вели светскую беседу, Турайс и Юстас занялись своим собственным разговором.

— Полагаю, именно это ты имел в виду, говоря "встретимся мы гораздо раньше, чем ты думаешь", — пробормотал Турайс, пожимая ему руку.

— Ты попался, не так ли? — с сочувствием сказал Юстас. — Извини за это. Я просто знал, что ты был в списке гостей в верхних ложах, так что была большая вероятность, что мы встретимся здесь.

— Ну, я должен был знать. Твоя семья спонсировала половину мероприятия, а медовуха с вашей этикеткой повсюду, — признал Турайс.

— У тебя ведь нет никаких проблем?

— Не волнуйся, — сказал Турайс, глядя на своего отца. — Я выживу.

Юстас помрачнел.

Как оказалось, канадцы Берриклот и Поммель были гостями канадского министерства в первой верхней ложе. Американцы Перрис и Бонневиль заняли шестую и седьмую ложи под ними, а французские Лефевры обосновались в восьмой ложе. Турайс поприветствовал свою однокурсницу по Слизерину Стефани Сметвик, когда увидел, что она прибыла с семьей Лефевр, очень обрадованный тем, что они смогли увидеть друг друга, находясь за тысячи миль от дома.

Когда движение в Верхних ложах стихло, Турайс присоединился к своим братьям и Алексу, чтобы посмотреть на стадион, впитывая каждую деталь крупнейшего события в Волшебном мире, не беспокоясь о предстоящем нападении Пожирателей смерти.

— ЭЙ, СИРИУС! — раздался снизу голос Джеймса Поттера. Турайс слегка наклонился вперед и увидел всю семью Поттеров... и Уилкинса... стоявших четырьмя ложами ниже.

— ПРИВЕТ, ДЖЕЙМС! — Сириус помахал рукой мальчику внизу. Турайс повернулся и увидел, что взрослые вопросительно подняли брови.

— Сириус несколько раз за два лета встречал Джеймса Поттера в Косом переулке, и они подружились, — Турайс сказал полуправду, проигнорировав ту часть, где говорилось, что они враждовали во время тех встреч, а потом помирились сегодня.

— Правда? — спросил Орион. — У меня сложилось впечатление, что они были... недружелюбны... если только что-то не произошло между прошлым месяцем и... сегодняшним днем?

Орион бросил на Турайса пронзительный взгляд, и тот сглотнул.

'Он знает.'

— Отец, я потом все объясню. Это долгая история.

— Хмпф... Интересно, какую магию использовал Флимонт Поттер, чтобы достать эти билеты, я никогда не считал его заядлым фанатом квиддича... — пробормотал Арктурус, обращаясь к своим внукам. — Поттеры — светлая семья, и они не относятся к таким семьям, как мы, с уважением, которого мы заслуживаем. Но... поскольку Сириус... — на лице Арктуруса промелькнуло раздражение, — откликнулся на зов этого мальчика Поттера... Этикет диктует, что мы должны вступить с ними в контакт... Сириус... — Сириус вскочил и застыл. — Пожалуйста, будь собраннее, я не хочу, чтобы ты и дальше смущал меня своим поведением. — Арктурус приказал покинуть их ложу и отправиться в ложу Поттеров.

Турайс почувствовал облегчение от того, что они встретились с Поттерами до начала матча и завели переломный разговор о его семье. По крайней мере, Поттеры не будут открыто враждовать с ними. Оставалось надеяться, что острый язык Арктуруса не будет слишком язвительным. Но Турайс мог только надеяться.

Спустившись по нескольким лестницам вниз и кивнув вновь знакомым американским и французским семьям, они добрались до девятого верхнего ложе. Как только Арктурус появился в поле зрения, все присутствующие встали.

— Лорд Блэк, — Флимонт подошел к Арктурусу и пожал ему руку. — Я не ожидал увидеть вас.

Это был весьма знаменательный момент. Лорд Блэк и лорд Поттер беседуют друг с другом. Это было впервые за многие годы.

— В Верхнем ложе или в вашем? Лорд Поттер, — ответил Арктурус с легкой насмешкой в тоне.

Флимонт радостно рассмеялся, как будто Арктурус только что рассказал особенно смешную шутку: — И то, и другое, лорд Блэк... — Лицо Арктуруса оставалось бесстрастным. — но это потому, что я не мог поверить, что нам удалось достать билеты в Верхнюю ложу — это было немного неожиданно. Но я рад, что нам удалось их достать, особенно потому, что мы наблюдали, как Англия выиграла четверть и полуфинал. — Турайс внимательно посмотрел на мальчика, который стоял рядом с Кайденом, не имеющего никакого сходства с семьей Поттеров, и удивился, осознав кто это.

— Рад видеть тебя в добром здравии, Дорея, — Арктурус шагнул вперед, чтобы поприветствовать свою родственницу.

— Вы и сами хорошо выглядите, лорд Блэк, — сделала реверанс Дорея.

Проигнорировав Карлуса, Арктурус сразу же обратился к слизеринцу: — А, вы, должно быть, Кармайкл Уилкинс, удивительно видеть вас здесь с Поттерами, — Арктурус пожал руку парню с темными волосами, ореховыми глазами и острыми чертами лица, которое было нахмурено и сильно контрастировало с веселым выражением Поттеров.

— Я тоже рад познакомиться с вами, лорд Блэк. Лорд Поттер узнал о моем огромном интересе к квиддичу через своего племянника, и я очень благодарен ему за приглашение в Верхнее ложе, — хмуро сказал парень.

— Я не знал, что ваши семьи связывают такие крепкие узы, — любопытно сказал Арктурус.

— О, я бы не сказал, что это так. Кайден разделяет ту же сильную страсть к спорту, что и Кармайкл, и они очень уважают друг друга как на поле для квиддича, так и за его пределами. Теперь, когда Кармайклу через неделю исполняется шестнадцать, я просто не мог удержаться, чтобы не преподнести это как ранний подарок на день рождения, учитывая, что у нас был свободный седьмой билет.

— Конечно, это очень щедро с вашей стороны, — сказал Орион. — Я слышал, что Кармайкл — большой знаток квиддича. Позвольте поздравить вас с тем, что вы стали капитаном команды Слизерина по квиддичу. — Орион продолжил чуть менее теплым тоном, повернувшись к Кайдену: — И тебя, Кайден Поттер, с тем, что ты стал капитаном команды Гриффиндора.

— Спасибо, господин Блэк, — жестко ответил Кайден.

— Что ж, я желаю вам удачи, хотя, боюсь, я заинтересован в Слизерине, — сердечно сказал Орион. — Более того, Турайс, мой старший сын, намерен попробовать себя в команде, как только вернется в школу.

Флимонт рассмеялся над его словами: — Ничего страшного, господин Блэк. В моей семье более чем достаточно сторонников гриффиндорцев, особенно когда один из них в команде, — сказал Флимонт и жестом указал на своего сына Джеймса. — Ну, мой сын Джеймс очень рад увидеть вашего второго сына, Сириуса. Я хотел спросить, не могли бы вы оставить его с нами ненадолго, чтобы они могли пообщаться?

Арктурус выглядел так, словно уже готов был отказаться, когда вмешался Турайс: — Дедушка, я бы хотел поговорить с Уилкинсом об отборочных в команду в этом году.

Он на мгновение задумался над словами Турайса, его глаза со знанием дела сверкнули на взволнованного Сириуса, но потом согласился.

— Очень хорошо. Пожалуйста, будьте осторожны, — обратился Арктурус к Турайсу, хотя все знали, что слова были обращены к Сириусу. — Тогда мы вернемся в нашу ложу, лорд Поттер. Пожалуйста, наслаждайтесь матчем.

— Конечно, лорд Блэк. И вы тоже. Я позабочусь о том, чтобы Сириус благополучно вернулся к вам, — сказал Флимонт.

Турайс повернулся к взрослым и сказал: — Дедушка, я скоро догоню вас. — Арктурус кивнул и позвал Меланию и Ориона следовать за ним. Сириус и Джеймс кипели от возбуждения, но сохраняли самообладание, пока взрослые не скрылись из виду. Турайс сказал Сириусу: — Хорошо, Сири. Не раздражай Поттеров и Уилкинса, ты понял?

Сириус рассеянно кивнул, а затем запрыгнул в ложе и начал оживленно болтать с Джеймсом. Турайс кивнул Уилкинсу, который прищурился, а затем спросил Регулуса: — Рег, ты хочешь присоединиться к ним?

Регулус покачал головой, и Турайс, помахав рукой Поттерам и Уилкинсу, вышел.

Когда они поднимались по деревянной лестнице, на площадке, отведенной им, стояла знакомая фигура с длинными светлыми волосами.

— Блэк, рад тебя здесь видеть, — сказал парень, перекладывая трость из одной руки в другую.

— Взаимно, Малфой, — ответил Турайс.

— Вижу, ты потерял брата на этом пути, — сказал Малфой. — Я боюсь за вашу семью. Я не знаю, какое потрясение могут вынести ваши союзники, имея двух нестандартных сыновей Блэк, — Малфой посмотрел на Регулуса. — Возможно, именно поэтому есть третий. На тот вероятный случай, если и ты, и Сириус приведете свою семью к гибели, по крайней мере, кто-то переживет наследие вашей семьи.

— Дерзкие слова, Малфой, — сказал Турайс, защищаясь рукой Регулуса. — Я позабочусь о том, чтобы наша семья оказалась в выигрыше в этом надвигающемся конфликте.

— Надвигающийся конфликт? — усмехнулся Малфой. — Последний так и не закончился.

На этой ноте он повернулся и ушел.

Через мгновение Турайс собрался и повел Регулуса вверх по лестнице. Когда он дошел до ложи, то обнаружил Арктуруса, занятого беседой не с кем иным, как с министром магии, Юджиной Дженкинс, и Абраксасом Малфоем. Люциус Малфой стоял рядом с отцом и лишь вскинул бровь при появлении Турайса. Помощники Министерства стояли рядом и нервно переглядывались между тремя крупнейшими игроками в современном британском политическом мире — только Дамблдора не хватало.

— Воздух тем чище, чем выше находишься, Арктурус, — сказал Абраксас Малфой.

— Согласен, Абраксас. И я тоже рад познакомиться с вами, министр. Надеюсь, беспорядки не доставляют вам слишком много головной боли? — непринужденно спросил Арктурус.

Юджина Дженкинс поджала губы, сузив свои желтые, как у ястреба, глаза на его деда. Через мгновение она заговорила четким, властным тоном: — Благодарю вас за беспокойство, лорд Блэк. Аресты и рейды были очень успешными, однако я стала весьма нетерпелива из-за отсутствия вердиктов как Верховного суда, так и Суда присяжных по недавним... инцидентам. Скажите, пожалуйста, что я могу сделать, чтобы исправить ситуацию?

— Итак, министр. Наш суд перегружен количеством дел, представленных вашим высокоэффективным Авроратом. Они просто арестовывают слишком много людей за преступления, в которых нет никаких улик, и большинство из которых, как я полагаю, окажутся несерьезными исками, — Абраксас Малфой ухмыльнулся. — Возможно, вы могли бы рассмотреть возможность амнистии, как мы уже обсуждали ранее?

Абраксас Малфой приобрел власть и влияние благодаря тому, что медлил с рассмотрением многих дел, в которых были замешаны его союзники. Благодаря юрисдикции Верховного суда по обжалованию дел и надзору за новыми судебными процессами, он мог эффективно затягивать и откладывать любые незначительные дела на неопределенное время, отменяя решения и контролируя процесс обжалования. Это было особенно эффективно для контроля над своими союзниками, поскольку разница между сроком, проведенным в Азкабане, и домашним арестом была огромной для любой семьи.

Суд присяжных Арктуруса Блэка рассматривал более серьезные дела, такие как убийства и использование Непростительных. Из-за характера этих дел, которые неизбежно заканчивались как минимум заключением в Азкабан, он был менее полезен для контроля над союзниками, поскольку разница между одним годом или одним месяцем в Азкабане для большинства была ничтожной. Азкабан был, ну, Азкабаном.

— Абраксас, друг мой, мой Суд будет и впредь предлагать тебе заняться некоторыми более деликатными делами... — Арктурус бросил взгляд на своего собрата-лорда. — Мы всегда готовы помочь, если ты захочешь.

— Я сомневаюсь, что это принесет пользу, Арктурус. Дело Гилфорда передано в ваш суд уже почти пять месяцев назад, и я не получал известий о его продвижении, — ответил Абраксас Малфой.

— Я знаю, что у вас есть особый интерес к этому делу, и я прощу вас за необдуманное превышение полномочий, — сказал Арктурус, и Малфой-старший вздрогнул. — Если я правильно помню, ваш суд потратил год на прочесывание хитросплетений по обвинению в нападении и краже, уверяю вас, что обвинение в убийстве требует еще более тщательного изучения. Однако я обещаю вам, что более простые и хорошо известные дела будут рассмотрены в ускоренном порядке. Вы согласны, министр?

Министр Дженкинс с тонко завуалированным презрением посмотрела на обоих мужчин, которые доставляли ей немало хлопот в Министерстве. Однако она решила, что один из них — меньшее из двух зол, и процедила: — Конечно, лорд Блэк. Отдел Магического Правопорядка может счесть целесообразным внести поправки в обвинения некоторых высокопоставленных лиц...

— Министр. Я уверен, что это было бы неразумно, — сказал Малфой. — Я утверждаю, что аресты некоторых лиц основаны исключительно на косвенных уликах, которые никогда не будут достаточно весомыми доказательствами, чтобы добиваться вынесения приговора Азкабана. Кроме того, вы заинтересованы в том, чтобы эти дела не получили широкой огласки. И лучший способ сделать это — через меня.

Министр Дженкинс обдумала его слова, но что-то застыло в ее взгляде, когда она собиралась заговорить.

— Итак, министр. Мы находимся на финале Кубка мира по квиддичу, — поспешно перебил Абраксас Малфой, которому явно не понравилось выражение лица министра. — Сухим разговорам о политике не место на этом празднике...

На помощь Абраксасу Малфою пришел голос главы Канадского департамента магических игр и спорта, прозвучавший из первого верхнего ложе: — Дамы и господа! Добро пожаловать на финал четыреста шестнадцатого Кубка мира по квиддичу!

Зрители кричали, вопили и хлопали, тысячи флагов развевались в воздухе. В этом шуме министр Дженкинс быстро удалилась, чтобы присоединиться к британской делегации, а Малфои направились в свою ложу. Появился и Сириус с Кайденом Поттером прямо за ним. Турайс поблагодарил Кайдена и помахал ему рукой на прощание, после чего он исчез. Члены семьи Блэк вернулись в свою ложу ровно в момент начала финального матча. Турайс увидел, что большое рекламное табло теперь стало черным. На нем над названиями стран красовалось небольшое сообщение от главного спонсора этого Кубка: "Дубовая медовуха Поммела: Гордая Канада с 1763 года — представляет:" Прямо под ними жирным белым шрифтом были выведены слова "АНГЛИЯ: НОЛЬ, ЛИХТЕНШТЕЙН: НОЛЬ".

— А теперь талисман сборной Англии!

Весь стадион одобрительно закричал, а со стороны стадиона раздался еще более громкий, но странно музыкальный рев. Три молодых обыкновенных валлийских зеленых облетели стадион и спустились к полю, а вокруг них на своих метлах кружили дрессировщики драконов. При виде этого зрелища раздались крики и вопли, но их быстро заглушили аплодисменты, когда драконы выполнили замысловатый полет над полем, не представляя никакой угрозы для толпы. Иногда они ревели в мелодичном синхронном реверансе и выпускали в воздух узкие струи пламени.

— Как нам удалось перевезти драконов в качестве нашего талисмана? — Турайс задохнулся от грандиозного зрелища.

— Британское министерство приложило все усилия, когда увидело, что у английской команды есть шанс выйти в финальный матч, — объяснил Арктурус, на его лице отразились яркие вспышки зеленого пламени. — И никому не пришло бы в голову противостоять такому величественному выходу английской команды.

После, как показалось, очень короткого выступления, драконы вылетели со стадиона.

— Я представляю вам талисман сборной Лихтенштейна!

Небольшой квадрант людей в левой части стадиона одобрительно заревел, а остальная часть стадиона ахнула и были слышны только многочисленные "охи" и "ахи", когда на поле выбежал поток шишуг, и их коллективное тявканье раздалось по всему стадиону. Они выстроились в большую фигуру, напоминающую шишугу с характерным вилообразным хвостом, затем она трансформировалась во флаг Лихтенштейна, а затем в имена всех игроков национальной сборной Лихтенштейна по квиддичу.

— Хотя шишуги милые, было бы разумно сменить их талисман на что-то более... грандиозное, — прокомментировал Орион.

Турайс кивнул, но у него не хватило духу сказать отцу, что команда Лихтенштейна официально сменит свой талисман на авгурея по имени Ганс. Турайс считал, что шишуги гораздо лучше, чем эта огромная и недоедающая птица.

Когда они ушли с поля, толпа вежливо поаплодировала и уселась в ожидании начала матча.

— А теперь, дамы и господа. Пожалуйста, поприветствуйте национальную сборную Англии по квиддичу! Представляю вам — Бэгсворт!

Под ликующие возгласы всего стадиона из-под земли на поле вылетело белое пятнышко. Казалось, что все волшебники Великобритании собрались на это событие (что, вероятно, и произошло).

— Джерард! Куигли! Джеймс! Джонс! Закари! И-и-и Вестермон!

Турайс взял в руки свой омнинокль и сосредоточился на ловце. Турайс перевел омнинокль на замедленную съемку, наблюдая за тем, как светловолосая, светлокожая леди с тонкими чертами лица грациозно влетает на поле. Внезапно он почувствовал толчок в плечо.

Турайс оторвал взгляд от своего омнинокля и увидел, как глаза его отца озорно блеснули: — Выйди из оцепенения, Турайс, у тебя слюни... — Турайс быстро вытер уголок рта правым рукавом и увидел мокрое пятно на мантии. Его лицо пылало от негодования, а губы отца искривились. — и ты сейчас пропустишь выход команды Лихтенштейна.

Турайс понял, что английская команда уже закончила свой круг по стадиону и нависла над кольцами в правой части стадиона.

— А теперь, национальная сборная Лихтенштейна по квиддичу! Я представляю вам — Концетт! Фогт! Венцель! Фроммельт! Фроммельт! Фроммельт! И-и-и Фроммельт!

Семь синих фигур одна за другой вылетели на поле и стали кружить по стадиону.

— Слава Гекате за маленькую милость, — говорил Арктурус, расслабленно наблюдая за процессией и наливая немного медовухи в кубок из матового хрусталя и пробуя ее. Он отпил еще немного золотистой жидкости, и она явно пришлась ему по вкусу. — По крайней мере, ни один из них не является охотником, иначе за этим матчем было бы невозможно уследить.

Турайс от всего сердца согласился.

— А теперь мы представляем нашего судью из Японии, председателя Международной ассоциации квиддича, Фуюми Акияма!

Японка с черными волосами, завязанными в тугой пучок, в стандартной судейской мантии цвета чистого золота вышла на поле с блестящим серебряным свистком между губами и деревянным ящиком, парящим позади нее. Она села на свою метлу, Нимбус 1701, которую еще нельзя было купить, и пинком открыла ящик, после чего четыре шара взвились в воздух. Она издала пронзительный звук из серебряного предмета, летя за алым квоффлом, единственным видимым объектом, так как бладжеры и снитч уже исчезли, и дала сигнал к началу матча.

— И ОНИ НАЧАЛИ! — крикнул канадец, перекрывая возбужденный рев толпы. — И Бэгсворт первым завладел квоффлом! Пасс Джерарду! Куигли! Джерард! Концетт! Венцель! Снова Куигли!

Передачи между игроками происходили так быстро, что Турайс не мог уследить за ними даже с помощью омнинокля. Наученный опытом, он установил скорость на "нормальную", несмотря на сложность слежения, так как на "медленной" скорости он пропустил бы все действия в реальном времени, и нажал кнопку "мгновенное воспроизведение", чтобы понять различные тактики, применяемые каждой командой.

— Джерард! Куигли! Джерард! Куигли! ДЖЕРАРД ЗАБИВАЕТ!

Стадион сотрясался от топота и радостных возгласов. Команда Англии идеально выполнила "Боевую петлю", где два охотника шли параллельно друг другу и быстро передавали квоффл между собой, пока один из них не забил в кольцо.

— Давай, Патрик! — закричал Сириус, вскакивая и вставая на свое место. — СДЕЛАЙ ТРОЙНОЙ ХЕТ-ТРИК!

— Десять-ноль в пользу Англии!

— Квоффл у Фогта! Венцель! Куигли! — Близнецы Фроммельт из Лихтенштейна одновременно ударили бладжером в сторону Куигли выполняя прием "Зеркальная защита": сверхбыстрый бладжер попал в живот английского охотника и заставил его выронить алый мяч, который Концетт быстро перехватила снизу.

— Мяч у Концетт! Фогт! Венцель! — Венцель поднял руку, чтобы забить гол, или так думал Турайс, как вдруг он бросил квоффл прямо под себя и скрылся из виду, а вратарь Закари полетел его перехватывать, оставив нижнее кольцо незащищенным.

— КОНЦЕТТ ЗАБИВАЕТ! — Концетт оказалась прямо под своим товарищем по команде, используя "Хитрость Хорьковой", чтобы отвлечь внимание вратаря.

— Десять-десять, ничья!

— Мяч у Джерарда! Пасс Куигли! Венцель перехватывает квоффл! Снова Джерард! Концетт! Бэгсворт! Фол!

Английские болельщики скандировали "Фол!", видя, как лихтенштейнский охотник с силой врезается в английского охотника.

— Пенальти для Англии! — крикнул канадский комментатор, и английская толпа одобрительно взревела.

В следующие двадцать минут шквал изменений во владении квоффлом благодаря метким ударам загонщиков обеих команд привел к постоянному обмену очками. Теперь счет был сорок сорок.

Матч становился все более быстрым и жестоким, поскольку загонщики больше не сдерживались и со всей силой обрушивали бладжеры на игроков противника, в то время как все охотники были избиты и покрыты синяками от их атак. Учитывая, что ни одна из команд не могла добиться решающего преимущества над соперником, становилось все более очевидным, что исход матча решит ловля снитча.

Внезапно Турайс увидел, как Концетт, летя мимо вратаря Англии, врезалась в другого английского игрока, который пролетал прямо перед ней. Раздался свисток, когда Акияма сигнализировала о фоле со стороны Англии. Английская команда обступила судью и горячо спорила с ней, в то время как весь стадион "освистывал" это решение. Тем не менее, шишуги восторженно тявкали по поводу результата, они массово прыгали вверх и вниз от восторга. Толпа отреагировала соответствующим образом, на время отвлекшись на восхитительное проявление восторга.

— Опасный телесный блок Джеймса! Пенальти!

После этого происшествия, на удивление всем, ни одной из команд не было назначено ни одного пенальти. Турайс подозревал, что поскольку ни одна из команд не вырвалась с большим счетом вперед, они возлагали свои надежды на ловцов, стараясь сохранить в игре напряжение.

— ВПЕРЕД, САЙМОН! — крикнул Регулус. — ПОЧТИ ПОЛУЧИЛОСЬ!

— КУИГЛИ ЗАБИВАЕТ! — Регулус издал оглушительный крик. Турайс никогда не думал, что он на такой способен. — Сто десять — сто в пользу Англии... Вестермон пикирует!

Турайс ахнул, увидев, как его любимый игрок устремилась вниз, ее светлый хвост развевался, а правая рука была вытянута невероятно далеко вперед, чтобы дотянуться до ускользающего снитча.

— Вестермон заметила снитч! Отец! — закричал Турайс, вставая в волнении.

— Где снитч? — спросил Алекс.

— Вон там! — крикнул Турайс, как будто Алекс мог найти его только по этому неясному указанию, но сейчас он не мог сосредоточиться на объяснениях.

Вся толпа кричала, а три дракона ревели, требуя, чтобы их ловец поймала снитч для Англии. Однако...

— Фроммельт нагоняет! — закричал Турайс.

Фроммельт настигал Вестермонт дюйм за дюймом, его рука теперь была параллельна ее руке — хвост метлы, талия, плечо, — они оба невероятно быстро мчались за золотым мячом. Но земля быстро приближалась...

— Нет, они разобьются! — Турайс в ужасе смотрел, как оба ловца налетели друг на друга, пытаясь подтянуться. Но перед самым столкновением они запутались друг в друге и упали на землю с сильным стуком и тошнотворным треском. Турайс увидел, как метла разломилась на две половины, а игроки неподвижно лежали кучей рядом с ней на земле. Весь стадион потрясенно вздохнул, ожидая судьбы обоих ловцов.

— Что происходит? — закричал Турайс, но его глаза были неподвижны.

— Оба ловца в настоящее время выбыли из игры. Судья объявил тайм-аут. Колдомедики сейчас спешат к ним на помощь.

Одна из колдомедиков бешено махала судье о чем-то с ней переговариваясь. Они уже отделили двух потерявших сознание игроков и отнесли их на край поля, а Акияма подошла к месту, где когда-то лежали тела. Там она потянулась в неглубокую яму с вывороченной травой и грязью, чтобы взять золотой мяч...

— Это снитч! Он не двигается — кто-то поймал снитч! — крикнул Турайс, когда канадец подтвердил новость.

— Судья подтвердил, что снитч пойман одним из ловцов! Матч окончен! Но результаты будут подводиться с задержкой, так как ей придется уточнить у председательствующего заготовщика металла память плоти золотого снитча и "первое касание". Тот, кто первым коснулся снитча, только что выиграл для своей команды и страны четыреста шестнадцатый Кубок мира по квиддичу.

Турайс наблюдал, как судья села на метлу и полетела в туннель.

— Всех золотых снитчей с момента их создания никогда не касаются голыми руками, так как создатели всегда носят перчатки. Это сделано для того, чтобы в случае спорного результата, можно было понять, кто первым прикоснулся к снитчу…

Ропот в толпе перешел в гром аплодисментов, когда два ловца пришли в себя.

— и, конечно же, в случае снитча, память плоти может подтвердить, игрок какой команды совершил... и-и-и судья вернулась с просмотра!

Турайс увидел, как судья вновь вылетела из туннеля и подлетела к обеим командам, которые уже собрались без своих ловцов в центре поля, зависнув прямо над землей.

— Судья только что подтвердила результаты и — ВЕСТЕРМОН ПОЙМАЛА СНИТЧ! АНГЛИЯ: ДВЕСТИ ШЕСТЬДЕСЯТ, ЛИХТЕНШТЕЙН: СТО! АНГЛИЯ ПОБЕДИЛА!

Черное табло стало зеленым, а белые буквы и цифры стали золотыми в подтверждение окончательного счета. Весь стадион разразился криками восторга, когда они поняли, что Англия только что выиграла Кубок мира по квиддичу.

— Это первое появление Англии в финальном матче за более чем столетие и первая победа в Кубке мира по квиддичу за такое же время. Будем надеяться, что на следующую победу у них уйдет меньше времени! Какая удивительная игра! — Канадец завершил свой комментарий, отменив заклинание Соноруса.

— Вестермон поймала снитч, отец! Вестермон поймала снитч! Она была великолепна! Я... — Турайс остановился, когда наконец оторвал взгляд от своего омнинокля и увидел, что взрослые смотрят на него с немного потрясенным, но в основном забавным выражением лица. — Эм... Я имею в виду — я просто думаю, что она великолепна!

— А теперь, — крикнул Орион, пытаясь перекричать ликующую толпу и ухмыльнулся смущенному взгляду сына. — Освежись. Вестермон, похоже, встала, и ты увидишь ее очень скоро!

Турайс взглянул на поле и увидел, как ловец английской команды, поддерживаемая своими ликующими товарищами по команде, приземлилась после победного круга. Турайс посмотрел в омнинокль, чтобы увидеть ее усталую, но сияющую улыбку.

— Итак, Турайс, пойдем со мной в первое ложе, — Арктурус пригласил Турайса следовать за ним. Они поднялись на самый верх, где находилась большая платформа, достаточная для того, чтобы шестьдесят человек могли удобно расположиться вокруг. Там он увидел смесь канадских, британских и лихтенштейнских чиновников, смешавшихся вместе с Малфоями, Берриклотами и Поммелями. Высокий, худощавый мужчина остановился на самом крае платформы, приставив палочку к шее, и объявил: — Кубок мира по квиддичу вносится в верхнее ложе!

Ослепительный белый свет озарил весь стадион, когда два волшебника вынесли огромный золотой кубок из охраняемой комнаты в задней части ложи и вручили его канадскому министру магии.

— Давайте поаплодируем отважной команде — Лихтенштейн!

Позади Турайса поток из семи уставших и слегка разочарованных лихтенштейнских игроков поднялся по лестнице и прошел мимо него. Толпа энергично хлопала этой крошечной стране, которая обошла все страны, кроме одной. Двум братьям, загонщикам, пришлось на руках нести ловца Фроммельта к его месту на трибуне.

— А теперь я с радостью объявляю победителя этого Кубка мира по квиддичу — Англию!

Вся английская команда вошла на своих ногах, радостно улыбаясь, когда министр Канады пригласила министра Дженкинс вручить Кубок вместе. Две женщины подняли Кубок, чтобы толпа увидела его, и передали его Джерарду, капитану английской команды. Толпа одобрительно ревела. Капитан оглянулся, и позвал хромающего ловца вперед, чтобы разделить с ней Кубок. Когда они оба подняли его, вся команда окружила их под гром аплодисментов.