Свет во тьме и тьма во свете (гет)

Пламя одинокой свечи вздрагивало под размеренные стуки пальца о стол. Лучи оконного света как могли старались поддержать его в трудную минуту, но даже вместе им не удавалось заполнить полумглу царившего внутри уныния. За столом сидел молодой человек со шрамом на щеке. Огонек отсвечивал на его покруженных в пучину раздумий радужках, отражаясь на интерьер. Обстановка вокруг, прямо сказать, была скромнее чем мужчина привык, но это его волновало в последнюю очередь.

Он не мог припомнить себя в такой всепоглощающей растерянности, даже скопившаяся злоба подчинялась этому оцепенению. В совсем еще недавнем прошлом ему думалось, будто он находился в худшем положении за всю жизнь. Как же он ошибался! Самое горько в этой забаве судьбы — отчасти он получил именно то, чего хотел. Хотел вырваться из круга этих политических интрижек, хотел свободы действий — пожалуйста! Любил уединяться — тоже пожалуйста! Теперь он мог идти куда хотел и делать что хотел, но что с того? Все его устремления, планы, все товарищи и былая жизнь — все осталось там, за дворцовой стеной. А он остался здесь, один. Ну, почти один.

— Вроде за нами никто не следует, — сообщила Саура, тихонько скрипнув дверью.

Девушка поставила на стол приготовленную из даренных припасов похлебку и приступила к трапезе. У Хэйрона же аппетита не было.

— Скоро стемнеет. Останемся здесь? — спросила Саура, наблюдая его меланхолию.

Пасынок Ордена, не глядя на нее, покачал головой.

— Нет, продолжим путь.

— Но куда?

— В ближайший город, — он потянулся было за картой, но на половине пути махнул рукой, — не помню как называется.

— А что дальше? — спутница не сводила с него глаз.

У изгнанного рыцаря был ответ, но он предпочел его не объявлять:

— Видно будет.

При уходе Хэйрон почему-то обернулся на заброшенную избушку, давшую им пристанище. Нужда в оном вовсе не была вызвана усталостью, просто Хэйрону в редкий случай в жизни действительно требовалось собраться с мыслями. Там дальше виднелась пройденная ими тропа. После прощания с Фраконом, они прыгнули на один из соседних Оренту левитариумов, без четких планов куда идти, просто на случай если Орден выслал солдат по душу былого любимца. Оттуда шли пешком, тоже по сути в слепую. Лишь сейчас, пройдя бодрое число миль и посидев в тиши, воин смог определиться с дальнейшими действиями.

Солнце уже порядочно клонилось к горизонту, когда пара путников наконец вышла к Биберу — небольшому городу на перепутье многих дорог. К этому достоинству стоит еще добавить отсутствие рядом застав Ордена. Встреча с побратимами была сейчас последним, во что желал ввязаться Хэйрон. Стража врат встретила появление вооруженных странников весьма прохладно, особенно того, что со здоровенным двуручником и огнестрелом до кучи. Хэйрон конечно мог показать, что он рыцарь Ордена, и на том бы все закончилось, но так бы он оставил явный след, чего в свете возможного преследования делать не хотелось. Пришлось препираться, слушать наставления и «зарубливать на носу», что хоть подумай он сотворить что не то, на него тут же со всех углов налетит стража, которая неусыпно бдит, и только и ждет того момента, когда какой негодяй преступит закон. Но опасение охраны были бессмысленно вдвойне, ведь едва попав в город, былой слуга Света принялся обходить транспортные бюро. И везде встречал отказ.

— Да черт же возьми! Я еще понимаю, когда кто из-за поверья боится, будто заходящее солнце сведет летящую сферу с пути, но вы-то чего боитесь? Вы же своим ходом поедите!

— Да, по кромешной темноте! Вон оно солнце, — хозяин бюро указал на запад, — уже садится, а вы предлагаете ехать за тридевять земель! Дождитесь утра, там и поедем.

— Да хорош, у вас тут ничего страшнее суслика не водится! Может пара облезлых волков, и те забились глубоко в чащу. Вон даже застав Ордена нет. Ну давай я еще один крат тарифа накину.

— Сэр, я вам уже все сказал. Приходите утром.

Просто непостижимо. Хэйрон был очень опытным воякой с возчиками, но местная разновидность казалась просто непрошибаемой, по крайней мере, без возможности представиться как следует. Воин уже б махнул рукой, и пошел бы своими двумя, сильно по времени он не проиграет, но ведь была еще Саура. Как раз на этой его мысли Саура решила явить себя:

— Скажите, а не можете ли вы тогда продать нам лошадь?

Внезапный выпад девушки, до того безучастно наблюдавшей поединок мужчин, застал владельца бюро врасплох. Оглядев ее, он смущенно пробормотал в полголоса:

— Да я даже не знаю…

— Только не эту. Нам нужна ездовая, — решительно продолжила Саура, — я видела у вас курьерские услуги. У вас же лошадей для них с запасом? Мы заплатим полторы цены, вы через неделю восполните убыль и еще в прибытке останетесь.

— Ну погодите, я так сразу не могу, подумать надо.

— Разумеется, любая сделка требует осмысления. Но ведь осмотреть ваших скакунов, спросить мнения ваших людей мы можем? Так и решить будет проще.

Хозяин кивнул и пригласил девушку следовать за ним. Рука Хэйрона задержала ее.

— Слушай, спасибо, конечно, но с твоим планом есть некоторая беда…

— Не переживай, — Саура улыбнулась ему, — я справлюсь.

— Только давай я платить не буду, пока ты не "справишься", — в его голосе все еще звучал скептицизм.

На скепсис у него были все основания. Рыцарь как раз воспроизводил в памяти свои предыдущие взаимодействия с копытными, покуда наблюдал как его спутница собирает симпозиум и устраивает смотр лошадей. Видимо затея была тепло встречена работниками бюро. Они собрались в кучу, обменивались смешками, особо активные лезли со своими советами по тому или иному скакуну, кажется, аж спор затеяли, кто подойдет лучше. Даже хозяин постепенно смягчал свою хмурую мину, превращаясь из начальника в рядового члена коллектива. Такие забавы с конями заняли некоторое время, оставшийся безучастным Хэйрон уже устал переминаться с ноги на ногу. Наконец консилиум пришел к единому мнению, и Саура держа в руке поводья вывела жеребца. Хэйрон сделал нерешительный шаг вперед, и тот незамедлительно издал характерный клич, вставая на дыбы. Ожидавший того воитель развел руками, но девушка не растерялась и не отпрянула от взбунтовавшегося животного, а принялась его успокаивать.

— Тише, Буцефал, — шепнула она, поглаживая жеребца.

Ей удалось угомонить и подвести коня к ненавистному рыцарю. Саура умело залезла в седло и пригласила Хэйрона к ней присоединиться. Тот все еще с опаской, осторожно последовал ее примеру. Конь для порядку еще разок дернулся, но видимо, с непрошеным ездоком таки смирился. Однако оказавшись наверху, Хэйрон очутился перед другой проблемой. Сидя у Сауры за спиной, он озадачено осматривался, за что б такое ему держаться во время езды. Куда не посмотри, все выходило как-то не очень. Наконец он перехватил у девушки поводья.

— Давай лучше я спереди.

— Любишь все держать под контролем? — улыбнулась она, обернувшись к нему.

— Типа того.

Саура слезла также легко, как и забралась, где ее уже ждал хозяин.

— Ну что, по рукам? — весь добродушный и довольный он, видимо, за прошедшие минуты серьезно поменял свое отношение к сделке.

— Сколько? — осведомился бывший рыцарь.

Хэйрон оплатил названную сумму прямо из седла, опасаясь, что раз его покинув, больше не заберется. Сразу после того Саура вновь забралась на коня, уже за спиной воителя. Изгнанник осторожно тронул скакуна, и тот резво поскакал вперед, под прощальные махи былых владельцев.

Едва они покинули городскую черту, и конь понесся по предоставленным ему просторам, Хэйрон утратил малейшее сожаление о понесенных затратах. Свист ветра в волосах, иллюзия полета и ощущение полной свободы — черт побери, да все деньги в его сумке стоили того, чтоб испытать это! Даже если всего лишь разок. Привыкшего воспринимать поездки как скучнейшую часть жизни воина охватил восторг. Разительный контраст на фоне последних пасмурных дней, а то и недель. Он обернулся держащейся за него Сауре.

— Классная была идея!

Девушка довольно кивнула, однако глазами как бы говорила: «Только не слишком увлекайся». Но Хэйрон и не собирался. Да, он был "бесконным рыцарем", но пределы возможностей скакунов знал. Потому побаловав себя галопом, вскоре перешел на более спокойный темп. Путь их был далекий, и со всеми остановками они закончили его далеко затемно.

— Куда мы приехали? — осведомилась Саура, оглядывая незнакомый двор.

— К другу моего отца, — ответил Хэйрон, спрыгивая на землю.

Ночную темень лишь едва разгоняли скудные фонари округи. Территория вокруг была скромной, но заботливо ухоженной. Впереди из ночи проступало деревянное сооружение, напоминавшее небольшой приход. Окаймлял все это редкий заборчик, скорее просто обозначавший границы владений, чем чинивший препятствия для проникновения. Уже немолодой мужчина в крестьянских одеждах, после непродолжительного замешательства проступил через полумрак к приезжим.

— Доброго, э-э-э… доброй ночи, господин странник. Чего изволите вы в нашей обители?

— Отца Беобана, — незамедлительно ответил Хэйрон, — надеюсь, он еще не спит?

— Ну, отец Беобан, ложится поздно, — сконфужено заметил сторож. — А вы?..

— Хэйрон, из Ордена Света.

Взгляд мужчина прояснился. Он пригласил изгнанника пройти в дом, а сам, по пути поприветствовав Сауру, повел их коня в стойло. Гости проследовали к приходу, по пути ловя на себе любопытные взгляды местных обитателей. У двери их встретила уже сонная, но заинтригованная служанка. Их проводили внутрь и усадили за стол. Вскоре явился обещанный Беобан, по счастью, он еще не спал. То был худосочный мужчина с большими добрыми глазами, пожилого, но не на столько, как того ждешь от настоятеля прихода, возраста. Он вышел к гостям явно уставший, но обрадованный.

— Хэйрон, ужели это ты! Мне кажется, или ты еще больше вымахал?

— Кажется, — тоже рад был встречи герой.

Путникам накрыли довольно неплохой стол, учитывая время суток и простоту двора. Что было весьма кстати, ведь бывший рыцарь еще на пол дороги сильно пожалел, что днем отказался от трапезы. Говорили и смеялись в основном о пустяках: Хэйрон вспоминал былое, Беобан рассказывал как дела прихода. Настоящий разговор откладывали, пока Саура не оправилась спать.

— Вот такая история, — закончил Хэйрон свой рассказ.

Беобан сидел по-настоящему озадаченный.

— Слышал, конечно, что в Ордене проблемы, но чтоб такое… И в кошмаре не видал. И что же ты намерен делать?

— А что еще остается? — пожал плечами воин. — Буду вызволять Сферуса.

— Что? — по мимике святого отца было видно, что такой ответ вовсе не застал его врасплох, скорее он оный ожидал и боялся. — Каким образом, просто пойдешь к Фейтеру в одиночку? Коли б такое возможно было, терпел бы его Орден столько лет?

Хэйрон вздохнул и отвел взгляд в стену, в свою очередь, он тоже предугадал реакцию собеседника.

— Другие варианты? Сидеть и ждать? Спасибо, пробовали.

— А тот браслет, что ты упоминал…

Бывший рыцарь не поворачиваясь небрежно выложил украшение на стол.

— Думал, у тебя оставить, решил что слишком опасно. Но прямо к Фейтеру я, разумеется, его не понесу.

Беобан взял сокровище в руки.

— Быть может, он и даст ответ, что делать.

— Браслет, браслет, скажи, скажи…

— Да, Хэйрон, я серьезно! — потерял самообладание от выходок молодца Беобан. — Не просто так его ищет это исчадье ада, не просто так Мастер тебя на него навел.

Изгнанник наконец вернул взгляд к священнику, но как бы для компенсации закинул ногу на ногу.

— Пусть я даже узнаю, что это такое и зачем надо, как это поможет исправить положение? Разве что раз и навсегда план ему испортить смогу или же… — тут слуга Света призадумался, а глаза его заблестели озорным огоньком, — можно будет угрожать Фейтеру. Так мы будет в равных положениях. Потребовать поединок, где-нибудь на нейтральной земле. Победитель забирает все. Правда, с тем же успехом можно просто угрожать уничтожить браслет.

— Если только ему как раз это и не нужно, — предостерег святой отец, — никогда нельзя действовать, не зная к чему это приведет.

— Ладно, уговорил, — воин заметно повеселел и заговорщицки подался вперед, облокотившись на стол, — все еще план так себе: Фейтер-то знает, я жизнью Сферуса жертвовать не стану. Но почему б не попробовать. Ринуться на штурм черной цитадели я всегда успею. Вот только как раскрыть-то этот сундучок? Великая Сфера, и та не помогла.

Беобан закончил рассматривать таинственное украшение и вернул его владельцу.

— С помощью Божьего провидения, сын мой! Не иначе как оно направило тебя ко мне. Знавал некогда я одного любителя древних сокровищ, причем именно по части их историй. Быть может, он найдет что сказать. Правда добираться до него придется далеко — живет, или по крайней мере жил, он в Шеренских землях.

— И правда Божье провидение, я и так и так к Фейтеру через Шерен наведываться собирался, — усмехнулся Хэйрон.

Мужчины разложили огромную во весь стол карту и результативно провели за обсуждениями добрую часть ночи. Потому, когда оттрубили петухи и благополучно настало утро, Хэйрон еще благополучно дрых. Саура же встала по обыкновению рано, привелась в порядок, осмотрела округу, приступила к разминке. За этим делом ее и застал отец Беобан, вышедший во двор прямо с чашкой горячего чая.

— Молодая кровь. Не терпит застоя.

— Движение — это жизнь, — улыбнулась та ему в ответ. — Звучит достаточно мудрено?

— Сойдет, — усмехнулся священник и предложил ей вторую чашку.

Они вернулись в дом, где уже потихоньку начинали накрывать на стол. Саура было предложила помочь, но Беобан предпочел задушевный разговор — как-никак гости, тем более дальние в их краях попадались нечасто.

— Хэйрон упомянул, что вы друг его отца, — воспользовалась возможностью задать свой вопрос Саура.

Да… Давнее было дело, — погружаясь в воспоминания, проговорил Беобан и откинулся на спинку кресла.

Множество различных напастей знает людской род, но самыми ее злыми недругами по праву считаются демоны. Встречаются они и малые, и великие, но тот, о ком пойдет речь, был истинно велик. Как часто то бывает с его соплеменниками, неведомо, как он породился и как долго жил. Многие даже высказывались, что демон этот сохранился с того самого вторжения Черного Прародителя, уж слишком велика казалась его сила. Сама его природа была губительна для всего прочего. Яд источало его дыхание, его слюна, даже его кожа. Просто ступив на землю, чудовище убивало всю растительность в округе, и следы те никогда вновь не зарастали.

На бой со смертоносцем вышел лично лидер Ордена, Эредан. Он с четырьмя своими приближенными — великими рыцарями Света, зашли в самую глубь его логова и ввязались в бой. Храбро бились сыны Света, но один за другим соратники Эредана падали, пока в живых не остался лишь один потомок Феродона. Однако он не отступил и в тяжелейшем поединке таки низверг чудище в преисподню. Но рассекя чудовище своим мечом, Эредан омылся кровью из самого его сердца.

— Смерть моя станет смертью и твоей, — был демона последний хрип.

Лучшие лекари со всего мира и лучшие чародеи пробовали свое искусство, но год от года здоровье Эредана все ухудшалось. В конце концов, застарелый яд сделал-таки свое дело, лидер Ордена скончался. Но на том горе не кончалось: не ясно как, не ясно отчего, но тот же недуг, что погубил Эредана, стал одолевать его жену. Слаба стала жена, как будто постарела. Из последних сил она родила и тут же дух свой испустила. И хуже всего: плод ее также был поражен проказой. То ясно было и без магов: сын был уродлив, скрючен, едва способен был дышать. Никто не сомневался — мальчишка нежилец. То был последний из рода Феродона. Не желая, чтоб молва прознала о такой бесславности кончины рода, а быть может, страшась дальнейшего зараженья, решили орденцы сего сына объявить умершим и направить в лоно церкви. Доживать там свои дни.

Но дни те, оказались нежданно долги. Шел год, другой. Да горбатый, немощный, но мальчик рос. Со временем, несмотря на все свои изъяны (а может быть и благодаря), Фасиций упорным преданным трудом добился в службе достижений и достойнейших чинов. Чистота сердца его и мудрость находили почитанье у тысяч прихожан. Среди них была и та, что сделала его своим избранцем. С Мартой, женой своей, Фасиций был счастлив как мало кто. За годом год крепла связь та. И прекрасным днем породила малыша. С той поры Фасиций от службы отошел, с семьей уединившись.

Стоял их дом вдали от городов, средь сельских жителей и лесов. Счастлива была семья, но так не бывает навсегда. Вражины Ордена, подлючие созданья гор, прознали обо всем. Жертвами слепой их злобы стали и Марта, и Фасиций. И чадо их лишь миг от смерти уберег — в последнее мгновение явились воины Света. Орден никогда не забывал о былом отпрыске своем и в тайне заботился о нем. В тот день они слегка лишь опоздали. Но то "слегка" уж было безвозвратно. Видя в нем порождение свое и в худом, и в светлом плане, решил Орден сиротку приютить, став ему семьей в замен ушедшей.

Попав в Орден, мальчишка сам избрал свою судьбу. Хоть был еще он мал, стал жадно постигать все азы воинского дела. И в том имел удивительный успех. Те, что знали откуда родом он, многого не ждали. Но к изумленью их, оказался отпрыск Фасиция словно противовес своему отцу. Был всех сверстников он крепче и могучей. И постигал все невиданно легко, нагоняя тех, что были старше. И то не было лишь из-за силы устремлений. Нечто было в самой его природе. Нечто не похожее на всех. Словно Проблеск горел в нем от рождения. И действительно: когда для того настало время, всех поразило как легко осваивает он тайное искусство. Был в Проблеске он и дольше, и глубже чем другие. И никто доселе не встречал такого совершенства…

— Вот так кровь демона, погубившая моего деда и бабку, обрекшая на муки в течение всей жизни моего отца, для меня стала источником сил, что сделал меня первым рыцарем, — закончил историю появившийся в дверном проеме Хэйрон.

Вид он имел заспанный. На лице красовались следы от подушки, волосы разбросаны как попало, даже походка отдавала какой-то вязкостью.

— С добрым утром, кстати.

— По тебе не скажешь, — усмехнулся Беобан, сам священник, кстати, несмотря на еще менее продолжительный сон, выглядел вполне бодро.

— Раз уж мы все так собрались, — проигнорировал насмешку воин, — Саура, я сегодня отъеду…

— Я с тобой! — безапелляционно повторила девушка.

Хэйрос со сдавленным фырком уселся на стул и загреб стоячую на столе чашку, к еще пущему его недовольству она оказалась пуста.

— Слушай ты, конечно, молодец, «воин» и все такое. Но дело, что я хочу заняться, оно действительно опасное. Я даже за себя не уверен.

— Я понимаю, что ты собираешься освободить Мастера Сферуса и восстановить порядок, — продолжала настаивать Саура. — Опасно, но опаснее ли того, что мы уже прошли в Джержереше?

— Нам там не хило повезло.

— Повезло, что мы смогли объединить наши усилия, а не спорили кому что делать.

Хэйрон посмотрел в искрящие как будто даже возмущением глаза девушки. Было забавно наблюдать на привычно спокойном лице такие жаркие эмоции. Воитель колебался. И боролся он не только с настроем Сауры, но и с самим собой. Он не мог не признать, что тогда ее помощь оказалась очень кстати. Да и с конем он без нее не справит. Но ему категорически не хотелось, чтоб с ней что-либо случилось.

— Это не только твое, но и мое дело, — продолжала бывшая опекаемая, пока бывший рыцарь искал непустую чашку, — я не буду сидеть сложа руки, пока все решается без меня. Даже если ты уйдешь один, я сбегу и все равно следом пойду!

— Экая напористость! Напоминает тебя в юности! — рассмеялся Беобан.

— Это что такое, удар в спину? — тоже не смог сдержать улыбки Хэйрон. — Вчера ты был на моей стороне! Что, измором решили меня взять? Дайте же уже промочить горло, и я обещаю подумать.

Беобан с издевательским смешком наконец налил ему чаю. Покуда прояснялась его голова, былой рыцарь пытался прояснить и свои чувства. Одиночка по жизни, он, без сомнения, предпочитал сольные путешествия. Но Саура почему-то не вызывала в нем отторжения. Другое дело, что в какой-то момент она все же может стать помехой: несмотря на план Беобана, Хэйрон отнюдь не исключал, что дело кончится проникновением в цитадель Фейтера. Саура показала себя много лучше, чем Герой Ордена мог себе вообразить, но все же ей, конечно, было далеко до рыцарей Света, а и им-то эта задача не по плечу. С другой стороны, все те случаи, когда он что-то терял… Не происходили ли они как раз потому, что его не было рядом?

Через несколько часов они попрощались с Беобаном. Путь в Шерен был очень далек, и, без сомнения, им все же придется воспользоваться сетью перемещений. Но лучше все-таки выходить на нее не с близких к Оренту левитаров. Конь в этом плане был как нельзя кстати. За вычетом пары перерывов, весь светлый день путешественники провели в седле. Когда ж спустилось солнце, они решили, что на сегодня будет довольно. Никаких избушек лесничего в этот раз им не попалось, так что ночлег обустроили прямо на лесной поляне.

— Хочешь, разведем костер? — предложил Хэйрон, вернувшись из обхода и бухнувшись на траву подле Сауры.

Его спутница коротко покачала головой, сохраняя отстраненную задумчивость. Хэйрон наблюдал ее сбоку. Ее неподвижно сидящая фигура и брошенный в лесную чащу рассеянный взор отдавали чем-то таинственным. Взгляд мужчины зацепился за кинжал, обыкновенно пристегнутый у пояса.

— Можно глянуть? — поинтересовался он, указав на него кивком.

Саура без лишних слов и движений извлекла и протянула клинок. Хэйрон внимательно его изучил и подивился. Оружие оказалось удивительно качественным, бывший рыцарь помнил, что кинжалы Сауры испытывали на себе и мечи девелета и его собственный, однако не смог найти ни единой зазубрины или царапины, словно клинок только из кузни. И это притом, что заточка позволяла разрезать парящее перо. Хэйрон сам нечасто использовал оружие подобного фасона, но балансировка ему тоже понравилась.

— Занятная вещица, — похвалил герой, — работа настоящего мастера!

— Прощальный подарок настоятеля, — сконфужено пояснила девушка, словно вырванная из раздумий.

— Очень дорогой подарок, — заметил рыцарь и положил кинжал подле нее, — это он помог тебе бежать?

— Нет, просто подобно тебе, девелета не восприняли меня всерьез. Посадили в обычную камеру, оставили со мной единственного охранника, и то легкомысленного. Он часто отлучался, да еще и ключ оставил на столе. Мне удалось свить небольшую петлю из своих волос и дотянуться до него. Вот и вся история.

— Да уж. Повезло… — только молвив сие слова, Хэйрон задумался, что прозвучать они могли двусмысленно, и не стал продолжать их течение.

Ночная мгла покрывала пару, как, в прочем, и всю округу. Но здесь ее объятия не чувствовались удушающими. Не было места тревоге, страху неведомого — их заменяло умиротворение, словно буйство житейских нужд прошло, и хоть на время действительность вернулась в гармонию. То находило отражение в спокойном ритме ночной симфонии, наполненной размеренным журчанием сверчков и шелеста листьев.

Ветер, порывами прокатывающийся по округе, с особенным удовольствием играл с волосами девушки. Хэйрон наблюдал его озорство. Тучи миновали ночное светило, и его лучи стали проявляться на окружающем пейзаже, включая и спутницу бывшего рыцаря. Скользивший по силуэту лунный свет придавал ее облику что-то сверхъестественное. Было в ее отрешенном взоре нечто манящее, недоступное пониманию. Что тревожит его обладательницу, что отрывает от жизни? Не пойми почему, но этот милый и в тоже время грустный образ тонкой иглой колол сердце изгнанника.

Он развернулся в сторону взгляда Сауры, непреднамеренно его ладонь опустилась на ладонь девушки. И тут Хэйрон осознал, что, по сути, впервые берет ее за руку. Ну может, конечно, и не впервые, но по крайней мере он такого не помнит. Как странно. Вроде так много встречались, разговаривали, но как будто никогда не соприкасались, словно оставались каждый в своем мирке, отделенный стеклянной преградой. Воин чувствовал мягкость, уязвимость ее плоти, оправдывающие его первое впечатление. Казалось, лишь слегка надави он, его шершавая ладонь протрет ее нежную кожу. Однако сейчас мужчина осознавал двойственную обманчивость этого впечатления. Поразительным образом ее нежность заключала в себе силу, скрывала ее, но и дополняла тоже. Собственно, это можно было сказать обо всем облике Сауры. Встреть ее в толпе в, суматохе дня — пропустишь, не обратишь внимания, забудешь через час. Лишь после уделения должного старания ее неброскость раскрывалась, позволяя увидеть красоту и гармонию ее существа. Сродни ее кинжалу, что в своей внешней простоте и непримечательности, скрывает грозное и искусно выделанное оружие.

На середине этого мысленного потока Саура вдруг чуть повела голову в его сторону, отчего воин неожиданно для самого себя еле заметно вздрогнул, как если б его застали за чем-то нелицеприятным.

— Скажи, тебе было сложно освоиться в Ордене?

— Да не особо, — улыбнулся Хэйрон, мысленно возвращаясь в те далекие годы, — поначалу я был, по сути, обычным опекаемым. Как ты знаешь, у Ордена нет никакой школы для ребятни, не было и тогда. Детей воинов Ордена в основном обучали сами их отцы, и только после достижения совершеннолетия их принимали официально. Так что когда я твердо решил стать воином Света, мне пришлось повертеться. Что-то перенимал у рыцарских детишек, где-то напрашивался на урок вместе с взрослыми. Наставники, конечно, были слегка обескуражены, но в целом лояльны. Честно сказать, меня больше всего напрягало как раз эдакое снисходительное отношение. Что я такой бедный несчастный, и мне нужна чужая забота.

— Тем не менее, ты хорошо впитал в себя такое отношение, — заметила Саура.

Хэйрон хмыкнул, ясно в чем был укор. Тем не менее он продолжил. Вообще говоря, данная тема те относилась к его любимым, но сейчас легкий налет ностальгии охотно уносил его в те далекие годы и извлекал слово за словом из его уст.

— Как стал постарше, стало одновременно и проще, и сложнее. С одной стороны, меня уже принимали и признавали, с другой — многие недолюбливали. А тут еще и я стал наглеть и напирать. Сам-то чувствовал в себе силы, хотелось уже поучаствовать в реальном деле. А нельзя: не числюсь в штате. Хочешь в штат, а нельзя: не дорос. Формальности, бюрократия. Тоже самое с обучением Проблеску. Все-то видели мой потенциал, но двигаться дальше нельзя, пока не достигнешь ранга. А ранга не достигнешь, пока не послужишь на предыдущем. А там тоже нельзя — несовершеннолетний. И вот так одно за другое. Сейчас вспоминая все это, я даже удивляюсь, как это мне на совершеннолетие позволили сразу рыцарем стать… Вот тогда, пожалуй стало посложнее. Рыцари — народ своевольный, гордый. А тут им вровень какого-то мальчишку ставят. Сейчас я их отчасти может даже понимаю, но тогда отношения были натянутые. Но все равно, классное было время. И дядька Кларай был тогда… ну, все также суров, но куда приятнее. В прочем, — тут он махнул рукой, — ты ж его не знаешь.

Мне было не так много лет, когда на наше село напали, — проронила девушка, как воитель запнулся. — То не были монстры, обычные люди. Многие тогда погибли. Моя семья в их числе. На пожар подоспела стража близлежащего города, они-то и забрали меня. Наверное. Я почти ничего не помню о тех событиях и жизни до них, фактически вырастила и воспитала меня академия. Я всегда рвалась из нее, думала вернуться в отстраиваемое село, найти родственников. Но вот когда время обучения подошло к концу, я внезапно задумалась, а нужна ли я кому там? Ведь если за все время за мной ни разу никто не пришел, стало быть и не желает никто моего возвращения. А может просто некому желать. Я так не захотела это проверять, что вместо родных мест отправилась в город Бордор, припоминала, что, кажется, кто из родственников когда-то туда переехал. Сейчас вот вспоминаю и поражаюсь: разве ж это не то же самое? Словно пустая склянка я просто дрейфовала в море, не понимая, чего же я все таки хочу.

Вдруг она полностью обернулась к спутнику:

— Как думаешь, я смогла бы стать рыцарем Света?

Вопрос застал Хэйрона врасплох. Возникла пауза.

— Знаешь… Я думаю, у тебя есть все задатки.

На том разговор сам собой стих и вскоре они разошлись спать. Несмотря на его ранее пробуждение, ночь не спешила уносить былого рыцаря в страну грез. Он лежал на спине, рассматривая звездное небо. Закономерно или нет, мысли его сейчас были не о вероломстве Кларая и не о спасении Сферуса. Они были о Сауре. Он вспоминал их знакомство, короткие и не очень встречи, свои ощущения при них. В ней было нечто… нечто внеземное. Нечто такое, что не сыщешь просто бродя по улицам. Хэйрон не стремился обладать этим. Он просто хотел, чтобы эта маленькая искорка продолжала гореть, чтобы всегда можно было прийти после изнурительного обыденного дня и полюбоваться ею. Поэтому он вставал на пути у Маркуса, поэтому оберегал ее. Он боялся, что этот сияющий огонек, столкнувшись с суровой реальностью, просто погаснет, превратиться в светлый, но такой блеклый фонарик. И сейчас по той же причине он не хотел, чтобы она стала членом Ордена. Да и вообще опасался перспективы постоянно видеть ее лицо, ведь помимо реальности была на свете еще одна не менее губительная вещь для мечты — привычка. Эгоистично? Пожалуй, да.