Свет во тьме и тьма во свете (гет)

По пустым безлюдным степям, по угрюмым холмам шел одинокий путник. Земли, через которые пролегал его путь, были не богаты ландшафтом: холмы да скалы, и больше ничего. Никаких лесов, только редкие деревья, скудно расставленные на обширной, дикой территории, стоят в печали своего одиночества. Солнце уже встало со своей постели и неторопливо поднималось вверх. Это было время, когда свет уже окончательно разогнал ночную тьму, но утренняя прохлада еще сохранялась, кое-где даже лежала роса. Последние годы в эти края предпочитают не заходить, тем более в одиночку, из-за тварей Некроса, по какой-то причине обживших эти земли. Но путник не боялся встретить их, скорее наоборот, желал этой встречи, уж слишком скучен ему казался путь.

Трава в этих землях росла плохо, поэтому, несмотря на долгое отсутствие людей, тропа была довольно проходима и различима, потому человек не боялся сбиться с пути. Это был довольно высокий молодой мужчина с небольшим шрамом на правой щеке. Вид он имел весьма специфичный: темная расстегнутая куртка, джинсовые штаны, ботинки, в которых, судя по всему, он прошел не одну сотню миль. На поясе, справа и слева, были пристегнуты две кобуры с револьверами. На пояснице — свернутый кольцами кнут. Со всем этим как-то странно смотрелся большой прямой меч, располагавшийся на спине путника. Загорелое лицо контрастировало с очень светлым, почти седым, оттенком волос, уложенных в беспорядочную прическу. В тон им были и серые глаза странника.

Эти места пользуются столь скверной репутацией, что даже транспорт сюда не ходит. Почему, доехав до окраин, страннику пришлось далее идти пешком. В пути он уже не один час, и идти еще долго. Но ему не привыкать к долгим пешим прогулкам, ему более досаждает скука, нежели усталость. К тому же останавливаться было некогда. Не то чтобы он действительно боялся, будто его опоздание станет фатальным, но все же тон Мастера его насторожил.

 

— Здравствуй, Хэйрон. Я рад снова видеть тебя, мой друг, — произнес Мастер Сферус, как всегда медленно и помпезно.

— Здравствуйте, Мастер, — ответил только что вошедший молодой человек со шрамом, — ради какого важнейшего дела вы сегодня позвали меня? — спросил он несколько саркастично, но и с почтением тоже.

— На сей раз поручение мое опасно, как проснувшийся вулкан, ибо судьба нашего мира зависит от его исхода…

— Вы каждый раз говорите нечто подобное, — непринужденно заметил Хэйрон.

— Хэйрон, не будь столь легкомысленным! Силы, с которыми тебе придется столкнуться, выходят за рамки твоего понимания. Лишь бог да дьявол ведают, что произойдет, если ты не справишься, — в голосе Мастера проявилось волнение, а руки заколебались в едва заметной дрожи.

Хэйрон насторожился. Ему, как лучшему рыцарю Ордена, постоянно приходилось выполнять самые сложные и опасные задания. Часто ситуация складывалась катастрофически, он оказывался, казалось бы, в безвыходном положении, но в конце концов всегда выходил сухим из воды. Однако правда и в том, что он никогда не видел Сферуса столь обеспокоенным.

— В наш мир пребывает Демон…

— Всего-навсего? — даже как-то разочаровался Хэйрон.

— Это не просто демон. Не подобный тем, с кем ты сражался доселе. Это нечто иное, нечто более могущественное, чем ты когда-либо видел. Я пытался узнать о нем больше при помощи Великой Сферы. Нечто неведомое, непонятное почувствовал я в нем, — взор Сферуса стал отрешенней. — Сама природа его инородна нам, и всему ведомому нам. И хоть Демон скрылся от моего взора, пусть хоть на миг, но я смог ощутить его мощь… и она колоссальна…

Рыцарь ухмыльнулся. «Сферус в своем репертуаре», — подумал он.

— Но путь через миры ослабит его, сделает уязвимым. Он прибудет через древний портал — Аргерские горы. Поспеши, Хэйрон, если он уйдет и восстановит свою силу, даже ты едва ли сможешь его остановить. Помни, этот Демон не так прост, как может показаться…

 

И он шел, без остановок, без передышки. Взобравшись на высокий холм, он увидел Аргерские горы. Идти оставалось недолго. По мере приближения к подножию гор, его сердце билось все сильнее. Все его мысли были теперь заняты предстоящим поединком. Он не чувствовал страх, скорее азарт и любопытство. После столь длинного и однообразного пути хорошенькая битва была для него долгожданной утехой.

Вдруг над кромкой скал появилось некое свечение. Сперва ели различимое, оно стремительно набирало силы и вскоре превратилось в настоящую бурю, чья яркость слепила глаза. Параллельно с этим слышались звуки, словно льющиеся из пустоты, скрываемой невообразимым сиянием. Звуки, кои не слышало еще человеческое ухо, странные, свистящие и завывающие, казалось берущие начало из неведомого мира. В купе с таинственным заревом, они создавали незабываемое представление, сливаясь в единую звуко-световую материю. Когда мистическое пламя уже готово было хлынуть с гор на замершую в благоговении землю, из его недр вырвалась ослепляющая вспышка, после чего световой вулкан стал гаснуть изнутри, также стремительно, как и разгорался.

«Похоже, гости прибыли, самое время оказать им должный прием, чтобы не прослыть плохими хозяевами», — подумал Хэйрон и ускорил шаг. Теперь он почти бежал, мышцы, утомленные дорогой, снова налились силами в предвкушении отличного боя. Воином овладело нетерпение. Он подошел к месту, в котором, по его наблюдениям, был источник того света. Это была небольшая равнина у самого подножия горы. Здесь располагался полуразрушенный храм какого-то древнего народа. Со всех сторон, кроме той, с которой сейчас стоял Хэйрон, равнина была окружена отвесными скалами. Не скрываясь и не прячась, он вступил на нее.

Его глазам предстала следующая картина. Напротив него, спиной к храму стоял огромный, черный, как ночь, демон. Каждая его рука, коих у него было четыре, по толщине была сопоставима с телом взрослого мужчины. Вдобавок к внушительным размерам, руки были оснащены ужасающего вида когтями. Еще более внушительный вид демону придавали массивные перепончатые крылья, чей размах превосходил ширину равнины. Мощная шея плавно перетекала в голову, на которой, источая пламя, горели большие красные глаза. Изо лба рос рог, длиной в метр, еще два таких же брали начало чуть выше ушей. Все его чудища было покрыто чем-то на подобии чешуи.

Лицом к лицу с чудищем, перед каменными ступенями, ведущими к храму, стояла молодая девушка, еще почти девчонка. Ее фигура была затянута в потрепанного вида плотный серый костюм. Длинные волосы были собраны в хвостик, заканчивающийся чуть ниже лопаток. С демоном ее разлучали от силы метров двадцать. Взгляды их были устремлены друг на друга. И хоть на перетянутой поясом пояснице девчушки отчетливо виднелись ножны под кинжалы, она была столь беспомощна перед этим грозным великаном, что даже и не подумала обнажить их.

Хэйрон среагировал молниеносно: он сорвался с места и стрелой помчался к монстру, по пути расстреливая его из своих револьверов. Едва раздались первые выстрелы, девчонка обернулась, ее лицо выражало недоумение и некоторую растерянность. Демон также заметил приближающегося рыцаря и ринулся вперед. Однако зверь заметно уступал Хэйрону в прыти, так что когда он еще не преодолел и половины пути до девушки, рыцарь уже достиг нее. Поравнявшись с растерянной девицей, Хэйрон крикнул ей: «Беги!» — после чего, не останавливаясь, убрал разряженные стволы, взбежал по ступеням и подпрыгнул, доставая в воздухе меч. Чудище попыталось было его перехватить, но тот увернулся и со всей отпущенной ему богом силой ударил врага. Затем воин, оттолкнувшись ногами от груди демона, описал в воздухе сальто и приземлился неподалеку. Девчонка, которая почему-то сама не подумала убежать, тем временем не преминула воспользоваться данным ей советом.

Приземлившись, Хэйрон с удивлением отметил, что все его усилия оказались безрезультатны: пули просто отскочили от шкуры зверя, хотя Хэйрон и использовал мощнейшие из доступных патронов, а удар мечом его только разозлил. Теперь уже демон атаковал его, и герою приходилось уворачиваться от здоровенных лап и попутно искать слабое место монстра. Он кружился вокруг гиганта, нанося ему удары куда придется. Увернувшись от очередной атаки, герой заметил, что девка-то убежала не так далеко, как можно было бы подумать. Она стояла, спрятавшись за камнем неподалеку, и с любопытством наблюдала за поединком. Увидев это Хэйрон, помянул ее плохим словом, отвлекся, за что и получил от чудовища хорошенькую оплеуху. Рука у демона была тяжелая: Хэйрона отбросило метров на десять в сторону. У рыцаря немного потемнело в глазах. Когда он начал было подниматься, демон сделал глубокий вдох и изверг струю жидкого пламени. Хэйрон чудом успел отпрыгнуть назад.

Оба соперника заняли выжидательную позицию. Хэйрон спешно соображал, как ему дальше быть. Вдруг он увидел, что его действия дали таки кое-какой результат: на брюхе монстра образовалась небольшая трещина в шкуре. Он понял, что это его шанс, в голове мгновенно созрел план. Воин закинул меч за спину и вынул свои револьверы. Резким движением руками в стороны, затем назад, он освободив барабаны от гильз. Для быстрой перезарядки патроны герой держал при себе не абы как, а в особых завязках. Они представляли собой шесть патронов, соединенных между собой проволокой в кольцо так, чтобы они идеально укладывались в барабан. При резком вставлении в барабан завязки, проволока соскальзывала с патронов, после чего барабан спокойно закрывался. Именно так Хэйрон и перезарядил револьверы, после чего открыл ураганный огонь. Пули не причиняли вреда чешуе демона, однако доставляли ему некоторый дискомфорт. Он ринулся в атаку. Хэйрон ждал этого. Его рука вновь легла на рукоять меча, покоившегося в странноватого вида ножнах. Странность их заключалась в том, что они укрывали клинок лишь у самой гарды и у самого кончика. Между ними же "ножны" имели лишь одну стенку — прилегающую к спине владельца. Воин дернул меч чуть вверх, перещелкивая хитроумный замок, и вбок, высвобождая клинок через открывшуюся в "ножнах" дверцу. Благодаря такому механизму герой мог легко и непринужденно извлекать из-за спины меч, длиной сопоставимый с его ростом. Заменив огнестрельное оружие холодным, Хэйрон проскользнул под левыми лапами чудовища, нанося ему режущий удар. Тот завопил, развернулся, что дало воину возможность повторить трюк и отпрыгнуть в сторону. На его мече по-прежнему не было ни капли крови, но демон рассвирепел, изо рта его вырывалось пламя. Он обрушил на своего врага целую волну огня. Место, на котором мгновение назад стоял воин, превратилось в дымящуюся пустошь, но Хэйрон предвидел это и уже мчался навстречу чудовищу. Оно было в не себя от гнева и пустило в ход разом все четыре руки. Именно на это рассчитывал воин. Кувырком он проскользнул под лапами зверя и со всей силы вонзил меч ему в живот. Тот по рукоять ушел в тело, чудовище грохнулось набок перед рыцарем.

Хэйрон вздохнул и немного порассматривал тушу. В этот момент к нему подбежала девушка.

— С вами все в порядке? — спросила она. Голос ее звучал мягко и мелодично, словно струна арфы.

— Да, — рыцарь повернулся к ней лицом и окинул ее взглядом.

Судя по всему, на творца нашло вдохновение, когда он лепил это существо, ибо каждая часть тела, каждая черта получилась у него на редкость аккуратной и изящной, гармонично вписывающейся в единый облик. Большие карие глаза, наполненные сотней различных оттенков, что плавно переливались на свету. Густые волосы насыщенного светло-коричневого, почти рыжего цвета. Кожа белоснежная и очень нежная, как будто ее владелицу растили где-нибудь в теплице. Мягкие черты придавали лицу нечто детское, невинное. Облик девушки буквально светился здоровьем и энергией, но одновременно в ней чувствовались спокойствие, сдержанность и гармония. Она была подобна работе великого мастера, наполнившего свое творение мельчайшими деталями, невидимыми обычными смертными, но утрата которых ведет к потере всего образа, повторить которую порой не может даже сам мастер.

— Я же сказал тебе — беги, — несколько недовольным тоном произнес Хэйрон, вдоволь наглядевшись.

— Я и убежала, — кивнула та.

— Как-то не очень далеко.

— Я ведь не могла оставить вас одного с этим чудищем, — юница взглядом указала на демона.

«Да, в случае чего сказала бы ему, что маленьких бить нехорошо», — мысленно ответил Хэйрон. Он взглянул на мертвого противника.

— Повезло тебе, что я подоспел вовремя, — сказал рыцарь, вытаскивая меч из тела и протирая клинок платком. — Что делаешь ты в этих кишащих монстрами землях, одна, без чего-либо за душой? — он еще раз окинул ее взглядом с ног до головы.

— Здесь полным-полно чудищ? Я и не знала… Я просто шла в город Бордор, мне казалось, так короче…

— Лет пять назад может и было, — усмехнулся мужчина. — Смотря еще откуда идти. А ты что ли так и шла всю дорогу? Налегке?

— Нет, — она качнула головой, — я остановилась на привал, сюда зашла посмотреть храм. Вдруг увидела странное свечение над горами, и вдруг он, откуда не возьмись…

— Понятно, — Хэйрон убрал меч за спину. — Оставаться здесь нет смысла, да и опасно. Так что пошли, я провожу тебя до дороги. Надеюсь, ты не очень далеко оставила свои вещи.

Когда они покидали равнину, юное создание немного задержалось и еще раз взглянуло на падшего демона. Его черное лицо, если это можно таковым назвать, застыло в гримасе боли и гнева. Даже сейчас оно внушало страх. Мощь читалась в нем, в закрытых глазах, в острых выступающих из приоткрытого рта зубах — в каждой черте. В какую-то секунду "лицо" едва заметно изменилось, как будто мельчайшее движение проскользнуло по нему. Девушка присмотрелась внимательней, но потом, видимо сочтя, что ей показалось, поспешила догнать воина.

— Где там твои вещички? — спросил Хэйрон, когда они уже отошли от гор.

Его спутница оглянулась, потом указала пальцем на речушку, текшую неподалеку:

— Там.

Река была не то чтобы уж совсем мелкой, но явно не дотягивала до полноценной. Похоже, что это было единственное место в округе, где активно росли растения. Настоящие заросли, в числе которых были даже крупные деревья, окаймляли реку по берегам. Ничего удивительного в том, что именно это живописное место романтичные и мечтательные натуры, к коим, судя по всему, относилась новоиспеченная знакомая Хэйрона, выбирают для ночлега. Правда оно же являлось водопоем, и поэтому было весьма опасно, но такие люди, как правило, не задумываются о подобных мелочах.

Подойдя к берегу, Хэйрон остановился у одного из деревьев, как положено истинному джентльмену. А девица пошла дальше и скрылась в зарослях. Через некоторое время она вернулась, еще более бледная и растерянная.

— Ничего нет. Ни одежды, ни пищи, ни документов! — девушка была явно обескуражена и напугана.

— Ты уверена, что это именно то место?

— Да, — несмотря на замешательство, сказано это было твердо и уверено.

Хэйрон отвел взгляд в сторону.

«Похоже, что эти края зря считают опасными. То, что ни я, ни она не встретили ни одну тварь Некроса, еще можно списать на фантастическую удачу. Но теперь, когда появился еще какой-то вор…» — мысленно негодовал рыцарь. — «Угораздило же такому случится! Прямо таки парк невозможных ситуаций! Девка, вор, что дальше?» Он еще раз посмотрел на свою спутницу. Ей явно была в новинку подобная ситуация. Казалось, сейчас страх овладел ею больше, чем когда она стояла лицом к лицу с демоном. Девушка стояла, сжав ладонь в ладони, и ждала. Ждала его слова, словно оно способно сотворить чудо. Ветер играл с ее блестящими на солнце волосами. Перепуганные глаза переливались на свету, а маленький носик жадно хватал воздух. В момент она напомнила Хэйрону нежный и хрупкий цветок, росший под защитным колпаком. С самой посадки за ним ухаживали как за ребенком. Вымеряли поминутно полив, купали в лучах солнца, поэтому он вырос ярким, прекрасным и здоровым. Но вот колпак снят.

— Ладно, отведу тебя в Орден. Думаю, мы сможем оформить тебя как опекаемую. А там видно будет…

Девчонка немного ожила, хотя и осталась бледна. Они отправились в путь, маршрутом, которым Хэйрон шел сюда. Пожалуй, для него все сложилось довольно хорошо: по крайней мере, дорога не будет скучной. Вообще-то Хэйрон не такой уж любитель поговорить, но на сей раз собеседник был очень даже приятный.

— Зовут-то тебя как? — спросил он после продолжительной паузы.

— Саура, — ответила та, — а вас?

— Хэйрон.

— Вы из Ордена Света, правильно? Там, в горах, вы что-то искали?

— Я-то пришел за тем демоном, — он кивнул в сторону удалявшихся Аргерских гор. — А вот откуда тут взялась ты, столь любопытная и, одновременно, ничего незнающая?

Его интерес впился в ее лицо. Саура, в ответ, тоже повернула к посланцу Света голову.

— Я из Бикерской академии. Пару недель назад я ее закончила, — после некоторого молчания ответила Саура.

Теперь все стало понятно. Бикерская академия считается одной из лучших сиротских воинских академий. Вот откуда и ее кинжалы, и одеяние. В Бикерске готовили совершенно разных бойцов, от мечников до мушкетеров. Саура, судя по наряду, относилась к лазутчикам, довольно типичный выбор для девчонок. Под названием, подразумевающим сплошь разведку, в действительности скрывалось воинское ремесло, апеллирующее к сноровке и подвижности, а не физической силе. В регулярных армиях их служит не так много, но вот на "гражданском рынке" они считаются вполне универсальными бойцами и порой встречаются даже в рядах телохранителей. Прошедшие Бикерскую академию часто оказывались в таком амплуа, ведь сама академия относилась к тем немногим, что сохраняла независимость, а не поставляла бойцов только под нужды какого-либо правителя.

«Восемнадцать лет, значит», — помыслил Хэйрон, словно сам возвращаясь в ту пору. — Мне казалось, выпуск будет только через месяц.

— Да, но мне удалось договориться о досрочной сдаче, — она скромно улыбнулась, — хотелось побыстрей отправиться в большой мир.

Хэйрон хорошо относился к сиротским академиям и к их воспитанникам, хотя бы потому, что, если бы не Орден, он сам оказался б среди них. Двое продолжали идти и говорить. Саура не очень охотно рассказывала о своем обучении, должно быть за все эти годы академия ей порядком надоела. Наконец, показалась дорога. Здесь они сели на попутную телегу и доехали до небольшого городка. Хэйрон оставил Сауру у дороги, а сам отправился искать междугородний экипаж. Нашел он его довольно быстро и, для порядка немного поторговавшись, прямо на нем поехал к месту, где ждала Саура. Карета вывезла их из города и доставила до ближайшего левитариума — ячейки глобальной транспортной сети. Экипаж заехал на специально отведенное место, служащие левитариума водрузили в ложе магический кристалл, и через несколько мгновений карета вместе с лошадьми очутилась в синеватой сфере, что незамедлительно унеслась ввысь. Земля, леса, холмы — все это стремительно проносилось мимо, пока сфера летела прочь от породившей ее площадки к другой такой же, но расположенного за много миль. Правда девушка все эти приключения пропустила. Она хоть и тоже была приучена к долгим походам, но видать не так хорошо как Хэйрон, потому что, едва сев в экипаж, Саура задремала и не просыпалась вплоть до того момента, когда они подъехали к замку Ордена Света. Хэйрон деликатно, но уверено разбудил ее.

— Приехали.

Саура торопливо и несколько виновато спрыгнула на землю.

Замок Ордена был больше, чем просто крепость, и больше, чем просто дворец. Это была надежнейшая защита, неприступная цитадель и, одновременно, настоящее произведение искусства колоссальных размеров. Весь белый, с двумя симметричными и двумя несимметричными сторонами, окруженный многочисленными башнями, он стоял, гордо возвышаясь над прочими творениями людей и природы. Всем своим видом замок олицетворял благородство. Огромный каменный Феродон, основатель Ордена, возвышаясь над замком, своим мечом и щитом демонстрировал постоянную готовность к бою и стремление защитить всех, кому это потребуется. Ходит много историй, как отчаявшимся и потерявшим смысл жизни советовали пойти поглядеть на этот дворец, и, якобы, этого было достаточно, чтобы вернуть их к жизни. Замок проектировал выдающийся архитектор, исполнившийся чувства глубочайшей благодарности к рыцарям. Вдохновение, нашедшее на него, заставляло его работать не покладая рук и днем и ночью, изрывать тысячи различных проектов. Он так напряженно трудился, что за неделю до окончания строительства тяжело заболел, а через неделю после окончания — умер. До сих пор никто не смог превзойти его гений, несмотря на то, что многие правители тратили целые состояния на попытки выстроить нечто подобное. Каждый, увидев его в первый раз, поражается его великолепию. Но лишь опытный воевода видит, что за внешней изящностью и красотой скрывается хитрая и сложная система всевозможных защитных устройств. Всякая мелочь, играющая, казалось бы, исключительно эстетическую роль, на проверку оказывается важным оборонительным элементом. Собственно, сама красота этого сооружения являлась своеобразной защитой: часто полководцы, шедшие на его штурм, видели в нем лишь прекрасный дворец, почему недооценивали сложность приступа. Должно быть, именно за все это имя архитектора до сих пор соседствует с именами величайших рыцарей на Великой Плите Почета.

Саура не стала исключением: широко открытыми глазами она осматривала дворец сверху вниз вновь и вновь. Хэйрон усмехнулся, он дал ей какое-то время поразглядывать сие строение, потом сказал:

— Пошли, у тебя еще будет время налюбоваться.

Стража у ворот почтительно расступилась перед первым рыцарем, и он вместе с Саурой прошли к замку.

— Опа, Хэйрон! — встретил их на крыльце мужчина с маленькими аккуратными усиками в элегантном костюме. — Я смотрю, в Аргерских горах ты нашел нечто более интересное, чем просто очередного демона!

Он с интересом посмотрел на Сауру, стоявшую опустив лицо чуть позади Хэйрона.

— Это опекаемая, я спас ее от демона.

— Я так и подумал, — сказал с ехидной улыбкой мужчина, — ты умеешь всегда "оказаться в нужное время в нужном месте".

— Маркус, у меня мало времени, давай обсудим это позже, — слегка раздраженно проговорил Хэйрон и двинулся вперед.

Слегка покрасневшая Саура последовала за ним. Маркус еще раз улыбнулся и проводил их взглядом, почесывая ус.

Внутри замок был не менее красив, чем снаружи. Высокие потолки, просторные помещения, различные украшения… Но Хэйрон шел быстро, так что стремящаяся не отстать от него Саура не успевала все как следует рассмотреть. В одном из залов рыцарь подошел к женщине всю закутанную в белые одеяния и, кратко описав ситуацию, поручил ей Сауру. Сам же он отправился в Зал Света, где обыкновенно бывал Мастер Сферус.

— Хэйрон? Что ты здесь делаешь?

Старый друг Хэйрона, Фракон, стоял посреди зала и удивленно на него смотрел.

— Здравствуй, Фракон. Где Мастер? — Хэйрон огляделся по сторонам.

— Мастер Сферус уехал в Гостон, на церемонию увековечения подвигов героев. Вернется завтра к полудню или чуть позже.

— Ладно, тогда я завтра и доложусь, что выполнил его задание, кстати, довольно таки легко.

— Выполнил задание? — Фракон еще более удивился. — Какое?

— Да так, демона одного прижучить надо было… — махнул рукой Хэйрон.

— Подожди, Хэйрон, ты о том, за которым Мастер послал тебя в Аргерские горы?

— Да… — Хэйрон насторожился, внутреннее чутье говорило ему, что что-то не так.

Фракон покачал головой.

— Тот демон еще жив…

— Как!? Я своими руками прикончил его пару часов назад! — молодой рыцарь недоуменно уставился на своего друга.

— Я не знаю, но в Великой Сфере сохраняется помутнение, вызванное его появлением. Может быть, ты его не добил?

— Может быть, это "помутнение" вызвано чем-то другим? — в тон ему ответил воин.

— Вряд ли, — помотал головой Фракон, — не недооценивай демона, Мастер говорил, что он опаснее, чем кажется.

Хэйрон скрипнул зубами, ему была неприятна мысль, что он оплошал.

— Надо дождаться Мастера, — подумав, добавил Фракон, — только он может использовать все возможности Сферы. Завтра он приедет, ты расскажешь ему о своих приключениях, а он скажет нам, что с демоном. Возможно, Мастер даже сможет сказать, где он сейчас.

Тишина и покой, коих порой так не хватает, окутывают город и замок под неусыпным взором грозного Феродона. Солнечные лучи гоняют тени, пробуждая все живое. Постепенно появляются первые прохожие на узких переулках. Медленно, но верно суета, как извечная спутница жизни, поднимается и заполняет улицы гулом. Летают проснувшиеся птицы, бегают погоняемые кучерами лошади, одна за другой открываются торговые лавки. В жизни большого города начался новый день. Кому-то он запомнится как счастливый, кому-то — как день разочарований, кому-то не запомнится вовсе. Для кого-то он станет первым, для кого-то последним — у всех свой взгляд и свое ощущение одного и того же дня.

На привычную картину утреннего города из окна замка взирал молодой человек со шрамом на правой щеке. Но, не отличаясь большой любовью к пейзажам, он недолго рассматривал и без того хорошо знакомые дома и улицы. Да и вообще мало, что в жизни надолго завладевало его вниманием. Хэйрон развернулся, сел на кровать и принялся одеваться.

Комната его была небольшой, но довольно уютной и хорошо обставленной. Пол практически целиком покрывал красный ковер. Во всех углах стояли элегантные подсвечники с ни разу не использованными свечами. Чуть правее двери располагался шкаф с разной бытовой и не бытовой утварью. На стене висело дорогое и довольно красивое зеркало. В центре комнаты красовался главный элемент интерьера — большая мягкая кровать. Именно ее наличие обуславливало посещение хозяином всей комнаты: Хэйрон относился к категории людей, для которых жилище в основном значилось лишь как место ночлега. Имелись также стол, пара стульев и другая мелкая мебель, но Хэйрон и сам не знал, когда ими в последний раз пользовался. Комната находилась в прекрасном состоянии постоянной чистоты, правда отнюдь не благодаря усилиям хозяина: если бы уборку оставили на его попечительство, то комната уже давно заросла бы грязью.

Закончив воплощение в повседневный облик, Хэйрон встал, довершил свой образ, пристегнув на спине "ножны" с вложенным мечом, который он, как и полагается профессиональному воину, всегда носил с собой, и вышел, оставив постель незаправленной. Теперь он ходил по длинным, красивым, но однообразным коридорам. Человек новый, плохо ориентирующийся в замке запутался бы в одночасье, но Хэйрон уже давно привык к этим маленьким изъянам великого и могущего дворца. Проходя мимо окон, он мог видеть, как некоторые рыцари тренируются на заднем дворе. Сам он предпочитал упражняться после завтрака, чтобы чувство голода не мешало ему сосредоточиться. И, кстати, время завтрака уже пришло. Поэтому Хэйрон поспешил в умывальную, а оттуда в столовую.

Столовая была обширной и просторной, оно и понятно, учитывая гарнизон замка. Несмотря на то, что воины Ордена были неоднородны по положению и статусу, все они ели в одно время и в одном месте, дабы подчеркнуть свое родство "по крови и духу". Даже верхушка Ордена — члены Совета, питались здесь же. Правда, сама их пища несколько отличалась от той, что ели обычные солдаты. Но это частично оправдывалось тем, что среди высоких чинов было много людей преклонного возраста, которые не могли осилить грубую и жесткую пищу. Кроме того, они были "отцами" Ордена. Прочие же служители Ордена были "братьями", поэтому и трапеза у них была "братской". Существовало, правда, небольшое "но": за одним столом сидели воины одного ранга. И каждый ранг знал, где его место и где не его место.

И вот Хэйрон шел мимо разноранговых вояк к своему, рыцарскому, столу. Все сидящие провожали его взглядами, состоящими из смеси небольшой зависти и большого уважения. Герой взял свою порцию у раздатчицы и приобщился к своим товарищам.

— Эгей, кто к нам присоединился! — заулыбался при его виде Маркус. — Хэйрон, крошитель ужасных монстров и ловец прекрасных женщин!

— Маркус, ты меня, случайно, с собой не перепутал? Это ты умудряешься одной рукой драться, а другой удить девиц, — заметил Хэйрон, присаживаясь.

— Но, на сей раз, ты меня за пояс заткнул… Какую пташку заманил! — продолжил свои насмехательства тот. — Вот только один вопрос меня беспокоит: скажи, ты уверен, что она совершеннолетняя?

— Уверен.

— Да-а? А почему? Неужели же… она сама об этом сказала, — последние слова он произносил театральным тоном, как будто читал любовный монолог. — Жаль тебя расстраивать, старик, но, если ты ей понравился, она могла и натянуть пару годков. Поверь мне, как опытному в таких делах человеку, это часто бывает…

Хэйрон не отвечал. Он ел, весьма искусно изображая, что не обращает на слова Маркуса никакого внимания. Но опытный и проницательный глаз смог бы заметить, что, несмотря на внешнее спокойствие, он все больше раздражался. К сожалению, у Маркуса был такой глаз, да не один, а целых два.

— Нет, я, конечно, понимаю, что настоящего мужчину, вроде тебя, это не остановит, но если это когда-нибудь всплывет…

— Да кончай ты, Маркус, — подал голос крупный мужчина, сидевший немного правее Хэйрона, — нечего всех мерить по себе. Если ты и дня не можешь прожить без новой "избранницы", а "долг самца" для тебя значит больше, чем долг рыцаря, то это не значит, что и все остальные такие же. Рыцарь спас человека и дал ему приют в Ордене, что в этом нового?

Маркус усмехнулся и погладил ус:

— Ну да. Я тоже как ни пойду в безлюдные горы, там всегда обездоленные как грибы растут. Особенно молоденькие и смазливые.

— У человека разные несчастья могут быть, — отмахнулся заступник, — и чтоб помочь ему достаточно иметь большое сердце. А чувства могут быть самые разные: отцовские… — и без насмешки оппонента поняв собственную несуразицу, здоровяк несколько замялся, — братские… Сколько ей там?

— Восемнадцать, только-только окончила Бикерскую академию, — не отрываясь от трапезы, ответил Хэйрон.

— Н-да? Что ж, мы это выясним, — снова взял слово Маркус, потом он встал, подмигнул и добавил. — Не волнуйся, я пригляжу за твоей крошкой.

— Лучше бы за своими приглядел, — заметил "крошитель ужасных монстров".

Что правда, то правда, "крошек" у Маркуса было полно. И в замке, и в городе, и еще черт знает где. Каждую спасенную или просто приведенную с похода особу женского пола он рассматривал, в первую очередь, как своего рода трофей. И сейчас он немного завидовал Хэйрону, так как считал его новый "трофей" лучше своего.

Ничего более не добавляя, Великий Дон Жуан Ордена развернулся и направился прочь. С его уходом наступило небольшое затишье.

— Вы слышали, говорят, что тварей Некроса видели в окрестностях Хъерварда, — наконец прервал кто-то молчание.

— Что им там нужно? Отродясь их там не было, — задумчиво пробормотал все тот же здоровяк.

— Что самое интересное, зато я их не встретил ни разу за всю дорогу, — подметил Хэйрон.

— Темнит что-то Фейтер, должно быть что-то затевает…

— Прижучить бы этого гада! Может это и к лучшему, что он зашевелился. Пусть только вылезет из своей цитадели, Хэйрон его тут же в капусту покромсает!

Раздались одобрительные возгласы. Кто-то подтолкнул Хэйрона в бок, от него ждали подтверждения.

— Как вылезет, так видно будет, — удовлетворяя общественное желание, сказал он. — Хотя, конечно, это не так легко…

 

После завтрака Хэйрон отправился на задний двор, прихватив все свое снаряжение. Он немного подышал еще по-утреннему свежим воздухом, встряхнул руки, прогнулся. Во дворе цвели цветы, высились деревья. Но большая часть пространства была расчищена — специально для упражнений с мечом. Хэйрон закрыл глаза и начал представлять себе противника, рисуя себе его облик, оружие, настрой. Почему-то сейчас у него выходила некая помесь демона, с которым он дрался накануне, и Маркуса.

Часто посмотреть на его разминки собиралась довольно большая толпа зевак, в основном состоящая из молодых воинов. В связи с этим у Хэйрона, вообще говоря, было два "типа" тренировок. Первый — когда он в основном работал на публику, выполнял разного рода трюки, сложные приемы, виртуозные серии — в общем, красовался. Но, когда он собирался действительно что-то отработать или разучить, лишние зрители его только отвлекали и мешали сосредоточиться, почему он старался от них скрыться.

Сейчас, благо, никого не было, и рыцарь мог быть спокоен. Наконец, он закончил лепить себе противника и приступил к схватке. Его враг наносил ужасающие удары, от которых сама земная твердь раскалывалась. Лишь его, Хэйрона, ловкость спасала ему жизнь. Вот он набросился на врага. Удар, еще удар! Неожиданно противник превращается в искусного фехтовальщика и разит героя с небывалой быстротой. В последний момент воин чудом отражает выпад. В ход идет кнут, и супостат обезоружен. Но не тут-то было: откуда не возьмись, набежало целое войско! Пара мгновений, и он в плотном кольце. Рыцарь судорожно соображает, что делать…

— Новости, срочные новости! Ужасная беда!

Хэйрон оглянулся. У ворот стоял изнуренный всадник Ордена. Его лошадь еле дышала, опустив голову. Почему он здесь? Неужели он так спешил, что не стал подъезжать к главным вратам?

Стража у врат впустила всадника. Едва слез с лошади, он затараторил:

— Мне срочно надо на прием к Совету! Срочно!

— Подождите, скажите хоть, что происходит, — остановил его один из стражей.

— У меня срочное послание для Совета, — говорил он с большим жаром, быстрым шагом направляясь в замок, — на Гостон напали!

— Кто? — Хэйрон уже шел рядом.

— Господа, пожалуйста! — отбивался гонец, покашливая. — Мне трудно говорить… Если хотите знать, идите со мной.

Стражники не могли уйти с поста, зато Хэйрон кивнул, и вместе с гонцом вошел в замок.

Они шли так быстро, как только мог уставший. Охрана у входа в Зал Света нахмурилась при виде человека, пытающегося пройти внутрь. Если бы не присутствие Хэйрона, имеющего постоянный допуск к сердцу Ордена, то без пререканий не обошлось бы. Но, так как он все-таки присутствовал, хранители покоя Совета учтиво расступились, даже не поинтересовавшись целью визита.

Зал Света был одним из "священнейших" и уж наверняка самым красивым из всех помещений замка. Все его стены были расписаны на мотив какого-нибудь мифа о героизме сынов Света, пол был выполнен из чистого мрамора. Любой предмет, находящийся в зале, сам по себе представлял, если не произведение искусства, то, по крайней мере, весьма стильную вещицу. И это неудивительно, ведь, чтобы попасть сюда, нужно было пройти жесткий отбор, ибо хоть Кодекс Ордена и не приветствовал тягу ко всевозможного рода драгоценностям и украшениям, но ударять в грязь лицом перед высокопоставленными светскими господами как-то не хотелось. По этой же причине зал всегда поддерживался в идеальной чистоте. Центр его, где сейчас и стояли вошедшие, специально оставлялся свободным. Прием всех гонцов, гостей, кроме разве что самых почтенных, и других "посетителей" — вот его предназначение. Иногда сюда же выходили произносить речь по какому-либо поводу и сами члены Совета. Центр полукругом обступали, возвышаясь над ним, два ряда кресел, отгороженные трибуной. Эта конструкция заставляла вещавшего смотреть на сидящих снизу вверх, давая ему понять превосходящее положение Совета и внушая ему уважение к нему.

Сейчас как раз шло очередное заседание. При появлении двоих мужчин, все прекратили обсуждать насущные проблемы и уставились на них.

— В чем дело? — недовольно вопросил кто-то из Совета.

Выразив почтение, гонец начал:

— Срочные вести, милорд! Гостон атакован тварями Некроса!

— Что!?

— Успокойтесь, почтенные лорды! — обратился к окружающим Фракон, вставая со своего места, затем он посмотрел на вестника. — Когда это произошло?

— Очевидно, его послали, как только твари бросились на стены, — подал голос мускулистый человек, сидевший в верхнем ряду.

— Так точно, милорд.

— Значит, часа два назад… — задумчиво произнес Фракон. — Сколько их было?

— По нашим наблюдениям, не менее десяти тысяч, милорд, — отчеканил гонец.

Хэйрон присвистнул. В зале набирал обороты гул. Каждый из сидевших принялся обсуждать животрепещущую новость с соседями.

— Лорд Кларай, как вы полагаете, может гарнизон Гостона продержаться до нашего подхода? — раздалось в зале.

Мускулистый мужчина погладил свою короткую бороду единственной рукой. Все затихли, концентрируя взгляды на нем. Он казался самым спокойным из присутствующих.

— Маловероятно, — наконец молвил он. — Но мы обязаны попытаться. Предлагаю сейчас же послать всю имеющуюся в замке конницу.

— И меня тоже! — влез Хэйрон.

— Тебя? — Кларай нахмурился. — Хочется погеройствовать, Хэйрон?

— Причем тут геройство! Там Мастер Сферус!

— Предлагаю послать конницу в Гостон, — игнорировал его почтенный лорд. — Кроме того, надо послать отряды на перехват, если твари уже покинули город и направляются куда-то еще.

— Куда?

— Вот это мы и должны обсудить.

— Проклятый Фейтер!

Хэйрон далее не слушал. Для себя он уже все решил. Развернувшись, рыцарь быстрым шагом покинул зал.

— Хэйрон, подожди! Действуя несогласованно, мы ничего не добьемся! — долетел до него голос Фракона.

 

К своему величайшему сожалению, Хэйрон не имел возможности ездить верхом. Поэтому каждый раз, когда ему срочно надо было преодолеть большие расстояния, ему приходилось обращаться к возничьей службе при Ордене, чьей обязанностью и было перевозить таких "безконных" рыцарей. Это обстоятельство сильно досаждало и даже немного раздражало его, так как он, во-первых, не любил от кого-либо зависеть, во-вторых, подобные поездки вводили его в состояние беспросветной скуки. Но, увы, при всем своем желании, он не смог бы оседлать даже самую смирную кобылку. Лошади упорно его сторонились. Это было не так уж удивительно: Хэйрон и с людьми далеко не всеми мог сдружиться, что уж говорить о животных. Но сейчас ему было не до сожалений. В конюшнях всегда держали запряженный экипаж, на всякий случай. Так было и на этот раз.

— В Гостон, быстро! — полу проговорил, полу прокричал он, прыгая в экипаж.

— Извольте документ, — застенчиво обратился к нему молодой кучер.

— Какой документ!? Езжай живее, Мастер в беде!

— Слушаюсь, Сир!

Паренек был неопытен и еще плохо разбирался в дворцовых порядках, но с конями управлялся лихо. Экипаж быстро выехал из конюшен и помчался к воротам. У охранников и в мыслях не было пытаться его остановить — если едет, значит надо, значит, кто-то приказал. Выехав за ворота, они помчались по дороге к левитариуму.

 

Видимо, тон Хэйрона уверил кучера, что дело серьезное — он ехал так быстро, как только мог. Вот они уже в пригородах, вот виднеются городские стены.

— Останови здесь, — скомандовал Хэйрон.

Парень послушался. Рыцарь спрыгнул на землю и обратился к нему:

— Давай назад, здесь слишком опасно для тебя.

После чего он обнажил меч и двинулся вперед.

Гостон был невелик — так, средненький городок, однако имел весьма яркую и красивую историю. Поля, луга, окружавшие его стены, порой столь обильно заливались кровью, что земля уже не могла ее впитать. Десятки великих битв, среди коих было и одно из первых сражений тогда еще неокрепшего Ордена Света, гремели когда-то здесь. Но с тех прекрасных, или, может, ужасных, времен много воды утекло. И сейчас Гостон — это тихий, уютный городок. По причине этой самой тишины, здешний гарнизон не отличается ни количеством, ни качеством. Нет, его вполне достаточно для определенной защиты, охраны городских улиц, но против длительной осады или крупного вторжения — сил явно не хватит. Но, благо, это и не требовалось, ведь здешние жители уже много лет не знают угроз. Не знали.

Слуга Света быстро продвигался вперед и уже достиг ворот. То, что является хорошим средством от хитроумной тактики, не всегда помогает от грубой силы. Монстры просто перепрыгивали рвы, спокойно перли на ямы с копьями, карабкались по отвесным стенам. Остановить их были не в силах ни тучи стрел, ни кипящая смола, ни даже огонь. Под стенами и перед выломанными воротами валялись сотни испещренных пулями и стрелами туш — все, что защитники успели сделать до того, как твари проникли внутрь. По ту сторону основной линии защиты города тел было в разы больше, причем на этот раз то были тела отнюдь не только нечисти. Кровь, в ней здесь было все. Покореженное оружие лежало вперемешку с разорванной плотью его бывших владельцев. Изобилие частей тел было таково, что создавалось впечатление, будто кто-то специально разбрасывал их по переулкам. Сам же город казался совершенно безмятежным. Спокойствие, абсолютное спокойствие царило на каждой улице. Тишина, только изредка то тут, то там в глубине раздавались лязги металла, последние минуты последнего сопротивления. Но эти редкие звуки, своего рода приглушенные крики, растворялись в этом зловещем безмолвие. Гостон поглотил покой. Мертвенный, тусклый покой. Эта тусклость пронизывала его насквозь. Даже красные лужицы и останки не успевших отступить солдат подчинялись общему унынию бесцветных улиц.

Хэйрон спешил, он знал, что если от защитников города еще что-то осталось, то это что-то сейчас в замке, там же должен быть и Сферус. Герой уже мог видеть замок. И то, что он видел, несильно его радовало: твари уже явно прорвались вовнутрь, оставалось только надеяться, что в глубине еще идет бой. Ему оставалось до цели всего несколько улиц, когда в поле его зрения попало одно из отродий Некроса, стоявшее без дела. Оно также заметило его, развернулось, оскалилось и уже собиралось было броситься в атаку, но пуля Хэйрона достигла его быстрее, попав прямо в глаз. Но это было лишь начало. Любой, знакомый с этими бестиями не понаслышке, знал, что где одна, там скоро появятся и другие. Разумеется, этот случай не стал исключением — рыцарь уже слышал злобное шипение, перемешанное с рыком, раздающееся со всех сторон. Но надо было как можно быстрее добираться до дворца. Почему плюнув на опасность, он помчался вперед. Вдруг прямо перед ним возникла группка тварей. Они не стали на него бросаться, сейчас их задача была задержать вторженца до подхода остальных. Зато цель Хэйрона была диаметрально противоположной. На полном ходу он врезался в не очень плотный строй чудищ и одним движением своего меча разметал его в разные стороны. Но впереди уже ждала следующая партия, в коей имелись и твари покрупнее. Краем глаза воин заметил врагов, заходящих справа, ухом он услышал несущуюся орду сзади, ну а опыт и воображение рисовали ему картину приближающихся со всех сторон черных полчищ. Он был окружен. Как и следовало ожидать, без приключений добраться до замка не удалось.

Хэйрон выпрямился и огляделся. Плотным, эшелонированным кольцом стояли вокруг него бесчисленные черные массы. Те, что поменьше, — спереди, побольше — сзади. Чудища стояли и выжидали, выжидали пока невидимая рука, определившись с тактикой, не ударит хлыстом и не прикажет: «В атаку!» И это, наконец, произошло. Около трети тварей передового круга разом выпрыгнули вперед, остальные рванули бегом. Хэйрон взмыл вверх, уворачиваясь от этой смертоносной атаки. Вертясь в воздухе, он обстрелял роющуюся внизу толпу чудищ, однако, приземлившись, он уже держал наготове своего холодного стального товарища, коим незамедлительно начал неистово рубить и крошить. Битву никак нельзя было назвать легкой: отбиваясь от одной твари, нужно было помнить, что в этот момент со спины на тебя бросается другая. На одном месте допустимо было оставаться не более нескольких секунд, иначе тебя просто сметут. Помимо всего этого, постоянно приходилось выписывать пируэты, коим позавидовал бы иной танцор, дабы избежать смертельных кислотных шаров, разъедающих плоть и сталь, извергаемых мерзкими толстыми двухголовыми чудищами, стоящими позади. Это была не какая-нибудь стая волков, нет, бестии идеально координировали свои действия, каждая знала, что и когда она должна делать. Пока одни яростно атаковали, другие держали строй, дабы жертва не вырвалась из окружения. Как ни старался Хэйрон подобраться к тыловым рядам, ничего у него не выходило. Твари бросались на него с большей яростью, поглощая наступательное движение, а кольцо тем временем смещалось, отодвигая край в исходное положение.

Хэйрон понимал, что так у него ничего не выйдет. К тому моменту, когда он перебьет этих отродий, сюда набежит целая армия, а с армией в одиночку не справиться даже ему. Да и дворец долго не протянет. Надо было менять тактику. Он принялся бешено вращаться с выставленным вперед на полную длину мечом. Твари не решались подойти к нему. Хоть смерти они и не боялись, ибо смерть в их случае теряла свое привычное значение, но просто так кончать с собой было, по меньшей мере, глупо. Пусть лучше человек сам выдохнется, остановится, у него закружится голова… тогда он станет легкой добычей. Однако Хэйрон не собирался ждать этого момента, неожиданно он выбросил вперед кнут, тот плотно обвился вокруг одной из голов плевуна (так в народе прозвали монстра, плюющегося кислотой). Резким движением рыцарь вырвал его из стоя и начал вращать вокруг себя, сбивая с ног остальных тварей, оказавшихся поблизости. Затем он отпустил кнут, и плевун улетел в дальний строй, образовав в нем брешь. Она почти мгновенно затянулась, но в ряды нечисти была посеяна неразбериха, атакующее звено дезориентировано. Чтобы прийти в себя, отпрыскам Некроса потребовалось лишь несколько секунд, но Хэйрону этого было достаточно. Подобрав кнут, он вскочил на тварь, отдаленно напоминающую носорога, и, оттолкнувшись от нее, перелетел через осаждавшие его полчища. Те незамедлительно бросились в погоню. Соревнование с ними в скорости было занятием неблагодарным: рано или поздно, но догонят. Поэтому нужно было придумать что-то еще. Хэйрон заметил впереди громоздкую, старую и уже весьма потрепанную арку — символ давно ушедших в прошлое подвигов. Она была повреждена, должно быть во время боя защитников города с Некросом, и с трудом держала собственный вес. Хэйрон вбежал в нее и, когда очутился на другой стороне, что есть мочи ударил по ее основанию. Арка не выдержала и обрушилась, создав завал. Это задержит тварей в лучшем случае на полминуты, но это тоже время. Путь был свободен, и рыцарь, не теряя драгоценного времени, направился к дворцу. Но не тут-то было! Прибыло подкрепление: летающие бестии — крыланы; и своеобразная кавалерия Некроса — четырехногие существа с человечеподобным телом. От этих бежать было и вовсе бессмысленно, приходилось вновь принимать бой.

Мгновенно перезарядив оружие, Хэйрон открыл огонь по крыланам, от них надо было избавиться в первую очередь. Они кружились вокруг него, то набирая, то сбрасывая высоту. Атаковать они предпочитали со спины и коллективно: один заходит, пикирует, а когда жертва начинает по нему стрелять, уходит в сторону. Тем временем, второй атакует сзади и все повторяется снова. Каждый следующий крылан подбирается все ближе, и, в конце концов, жертва не успевает развернуться для отражения очередной атаки. Зная эффективность этой тактики, Хэйрон не стал отдавать инициативу тварям, вместо этого он выбрал себе цель и первый открыл огонь, не обращая внимания на остальных крыланов. Он успел подстрелить одного до того, пока другие набросились на него. Первый из них хотел с ходу снести воину голову, но тот вовремя пригнулся. Далее кувырок, дабы уйти от второго, потом прыжок и сальто для третьего, ну а последнего он встретил мечом, перерубив того надвое. Тут на воина с наскоку бросились драгуны. Хэйрону нужно было не перебить их, а только отбиться, поэтому он блокировал либо парировал их удары и методично отскакивал назад, к дворцу, тот был уже рядом. Это продолжалось до тех пор, пока крыланы не зашли на второй залет. Хэйрон сорвал им атаку, перехватив еще в воздухе ведущего. Краем глаза герой заметил, что созданный им завал прорван. Времени больше не было. Он наскочил на драгуна, впился ботинками тому в морду, отскочил, взмыл в воздух. На лету, он сбил ногами одного крылана и кнутом зацепился за хвост другого. Словно маятник, Хэйрон прошмыгнул под крыланом и оказался перед ним. Затем рывком кнута он подтянул тварь и скинул ее себе под ноги, готовясь к посадке. Посадка была мягкой. Дворец, наконец, был перед ним.

Взбежав по ступеням, рыцарь оглянулся. Орда не преследовала его, скорее даже рассасывалась обратно по улицам. Странно… но времени размышлять не было. Хмыкнув, Хэйрон побежал к заветной цели. Дворец представил собой гнетущее зрелище. Некогда красивый и величественный, сейчас он казался руинами. Часть его была разрушена, кое-где сияло пламя. Сад, в который обитатели замка выходили, чтобы развеяться, зная, что здесь они погрузятся в тишину и покой матери-природы, ныне был истоптан, разворочен. Ворота выбиты, стены исцарапаны сотнями когтей, карабкавшихся по ним тварей. Один балкон рухнул, должно быть на нем шла очень жаркая схватка. Но балкон, выходивший в тронный зал, цел. Стоп, на нем кто-то стоит. Хэйрон присмотрелся.

Это был высокий и довольно худощавый мужчина, закутанный в мрачные одеяния. Изысканные, но агрессивные, они покрывали все его тело, оставляя открытым только голову. Черный как ночь и неимоверно широкий плащ придавал фигуре внушительности. Само же его лицо было болезненно бледным, это особенно сильно бросалось в глаза в контрасте с длинными черными распущенными волосами, что доставали до самой поясницы. Все черты его казались какими-то острыми, угрожающими, вызывали отторжение инородностью своей природы. Особенно это касалось огромных кошачьих глаз ярко-желтого цвета. Глаза одержимого, глаза сумасшедшего, глаза хищника, вышедшего на охоту. Едва признав его, Хэйрон ощутил растекшийся по груди огонь.

— Фейтер!

Темная фигура повернулась к нему. Послышался легкий смешок.

— Хэйрон, ты опоздал! Теперь я хозяин Гостона, — голос его представлял дикую смесь зловещего шепота и истерического смеха, — но, как гостеприимный хозяин, я …

— Кончай разглагольствовать! Где Мастер!? — прервал его Хэйрон.

Фейтер улыбнулся, обнажая острые зубы.

— О, он здесь…

Он выставил левую руку в направлении тронного зала. Оттуда медленным неохотными шагами вышел Сферус, ведомый двумя закованными в черный доспех воинами. Он остановился подле руки Фейтера и повернулся лицом к Хэйрону. Мина его отражала всю тяжесть его положения.

— Ты трус! Отпусти его и сразись со мной!

— С какой это стати? — после недолгого смешка вопросил черный властелин. — Будто у меня есть желание биться с ничтожествами, подобными тебе. Если бы я захотел, ты бы сюда и за день не добрался, но мне хотелось, чтобы перед уходом нас кто-то запечатлел. А сейчас можешь убираться в свою конуру и скулить там от горя.

— Заткнись, чучело облезлое! У тебя есть только один шанс убраться отсюда живым…

— Хэйрон! — неожиданно эмоционально воскликнул Мастер Сферус, — вспомни Винсента Даля, сказка и сказания различаются лишь подоплекой: сказка есть учение полезное, но не реальное, сказание же — суть пища для ума, основанная на реальных возможностях и законах мироздания! Так и ты не верь сказкам своего сердца, но верь сказаниям своего разума! Ныне ты бессилен, но верю я, что настанет день, настанет час, и ты прейдешь за мной. Тогда наступит покой и радость наша, тогда мы вместе, как ты меня неоднократно просил, навестим Пустынные степи, и я прочту тебе древние письмена в руинах гробницы Скорби! Помни, помни, что сказано в семнадцатом разделе Кодекса Ордена: иди путем своим, воин, и будет свет…

— И все вы будете жить долго и счастливо, — оборвал его Фейтер. — Прекрасная серенада, Мастер, я тронут. А ты бы послушал старика, Хэйрон, я не хочу, чтобы тебя прикончили какие-то твари Некроса, это удовольствие я приберег для себя. Но сейчас у меня нет на тебя времени. Ваша доблестная кавалерия несется сюда.

Хэйрон молчал, сбитый с толку словами Мастера. Пока он пребывал в нерешительности, на балкон взошел еще один темный рыцарь.

— Мессир, они на подходе, — обратился он к Фейтеру.

— Ну что же, нам пора, попрощайтесь, мои дорогие.

Он направился в тронный зал, Сферуса поволокли вслед за ним.

— Умаляю тебя, Хэйрон, не иди за нами сейчас! Так будет лучше, мой друг, — кричал тот что есть мочи.

Хэйрон стоял неподвижно. В обычном своем состоянии он бы, не задумываясь, бросился вдогонку. Но слова, сказанные Мастером, его смутили. Что это за бред вообще был? Тем временем его начала обступать стая тварей Некроса. Стая небольшая, числом так, чтобы задержать, но не чтоб убить.

Полдень — время опустения твердыни Ордена. Свет и безмолвие царят в каждом коридоре, в каждой комнате. Часть рыцарей отправилась на новое задание, их соратники, которые его уже выполнили, мирно почивают в своих покоях. Прочие солдаты: кто практикуется, кто пошел в город, кто просто отбыл на дальние заставы — также не тревожат величественные стены лишними звуками. Только неусыпная стража, в оба глядящая и в черную ночь, и в мерзлую зиму, неподвижно следит за всем и вся и наполняет замок жизнью. Тише грандиозное сооружение бывает, разве что, ранним утром, когда большинство его обитателей еще не проснулись.

Лишь один рыцарь Света сейчас не дремлет и не борется со злом в каком-нибудь уголке мира. Это лучший воин Ордена, победитель демонов, колдунов и прочей нечисти Хэйрон. Он в библиотеке, Великой библиотеке Ордена. Слово "Великая" в ее названии употребляют не из-за какого-то уважения к сему месту и не в дань традиции. Просто библиотека была истинно велика, ибо большего помещения не было во всем замке. Тысячи и тысячи книг в сотнях рядах, высотой в три человеческих роста, собранные со всего света и со всех времен. Такое многообразие источников знаний образовалось во многом благодаря Мастеру Сферусу: за время его "правления" количество книг удвоилось. И тут уже к счастью, что, словно предвидя появление такого лидера, гениальный архитектора определил под библиотеку столь огромный зал. Любой, попавший сюда, даже если до этого он относился к книгам с пренебрежением, пропитывался уважением и благоговением перед этими исполинскими шкафами, содержащими, без малого, сотни человеческих жизней. И каких жизней! Умнейшие, мудрейшие люди изливали на бумагу свои мысли, чувства, наблюдения за весь цикл своего существования. Сейчас они живут не только и не столько в памяти своих потомков, сколько в этих многолетних трудах, ибо каждый, кто соприкоснется с ними, впитывает в себя частицу исчезнувшего мудреца. Не просто его портрет или биографию, что лишь еще более умертвляют человека, а крупицу его разума, его души. Поэтому именно библиотека является местом упокоения человека. Кладбище всего-навсего картотека, перечень. Кто умер, когда умер… Что дает это, как поможет вспомнить или узнать человека? Письмо — вот истинная усыпальница его души. В нем он жив, в нем он не просто набор цифр да букв, а собеседник и советчик, который и в нынешнее время, и в будущее может подсказать выход из самых разных ситуаций.

Хэйрон сидел за столом и рассматривал только что взятую книгу. Поиск ее был не прост, ведь в библиотеке находилось удивительное множество различной литературы, а эта книга не относилась к особо востребованным. «Винсент Даль. Собрание сказаний, легенд и мифов наших земель», — про себя прочитал молодой воин. На самом деле он редко заглядывает в храм знаний, но сегодня случай особый. Он искал ответы на вопросы, кружащиеся у него в голове. Что такое наговорил Мастер? Бред? Нет, едва ли с ним сотворили нечто такое, отчего у старика поехала крыша. То, как они себя с ним вели, конечно, вежливым не назовешь, однако ж и жестоким тоже. Оно и понятно: за него Орден будет готов отдать почти что угодно, а с таким дорогим и хрупким товаром надо обращаться осторожно. То, что Мастер не хотел, чтобы он следовал за Фейтером, вполне укладывалось у рыцаря в голове, но все стальное, это же полная околесица! Откуда она вообще взялась?

Хэйрон полистал книгу, заглянул в оглавление. Ну, конечно! Это просто сборник баек! Никаких мудрых, заумных и бредовых высказываний самого автора здесь нет и быть не могло. Он еще раз вспомнил слова Сферуса, благо они прочно въелись ему в память. «Чушь! Я его многократно просил вместе прогуляться в Пустынные степи и прочитать мне сказки в гробнице Скорби? Да я даже не знаю, что это за гробница такая! И какой еще семнадцатый раздел Кодекса! Кто, как не Мастер Ордена, должен знать, что их отродясь было двенадцать!»

На всякий случай, он решил прочитать предисловие. Хэйрон склонился над книгой и вдруг заметил какое-то плавное движение у входа. Рыцарь поднял голову. Перед ним стояла девушка в белоснежных одеяниях Ордена. Одежда была подобрана очень грамотно: скромная, и, в то же время, изящная, она хорошо ложилась на фигуру, но не стискивала ее в своих объятьях, предоставляя полную свободу движениям. Белый явно был девице к лицу, он придавал ей схожесть с ангелом, казалось, что ее даже покрывает какое подобие ауры. Хэйрон узнал ее тотчас же.

Саура скромно улыбнулась, когда он посмотрел ей в лицо.

— Я смотрю, тебе позволили носить оружие, — сказал он, имея в виду все те же кинжалы, занимающие положенное им место, — обычно опекаемые этого не делают.

— Мне тоже сначала не разрешали, но я смогла их уговорить.

— А зачем?

— Ну, я же все-таки воин, — ответила Саура с легкой ноткой гордости.

— А ну да, я забыл, — улыбнулся Хэйрон и вновь погрузился в чтение.

Девушка немного постояла, оглядывая округу спрятав руки за спиной, потом с легкой нерешительностью произнесла:

— Я просто чувствую себя здесь как белая ворона. Замок такой огромный и незнакомый, мне не с кем поговорить, не у кого спросить… Вы извините, что я вас отвлекаю, но вы единственный, кого я хоть немного знаю…

— Давно уже пора было перейти на "ты", — заметил Хэйрон, не отрываясь от книги.

— Но мы с вами знакомы только со вчерашнего дня, — очередная скромная улыбка приукрасила ее лицо.

— О, это огромное время, просто гигантское по меркам Маркуса.

— Тот господин, что встретил нас у крыльца? — припомнила опекаемая.

Губы Хэйрона изобразили кривую ухмылку, в ней читалось нечто сродни сочувствию или даже жалости.

— Да, он тобой заинтересовался.

— Мной? Ему интересны новые бойцы? Выпускники академий?

— Да, выпускницы академий и школ, и балерины, и акробатки… — он перелистнул страницу и продолжил. — У Маркуса очень большой… круг интересов.

Саура молчала, видимо обдумывала полученную информацию, а Хэйрон дочитал пресловутое предисловие, недовольно закрыл книгу и воскликнул: «Блеск!»

— Что-то не так? — очнулась девушка.

— Нет, напротив, все именно так, как и ожидалось, но от этого не легче, — недовольным тоном заявил рыцарь.

— Может, я смогу чем-то помочь? — с участием поинтересовалась Саура. — Расскажите мне, что случилось.

— Едва ли, — угрюмо пробормотал воин, вставая.

— Расскажите, — это прозвучало не столько как требование, сколько как просьба.

В другом случае Хэйрон вряд ли стал что-либо рассказать, но тут ему как-то не захотелось ей отказывать. Ее голос прозвучал так вкрадчиво, так жалобно, словно он молил о помощи.

— Это касается Мастера Сферуса, — по инерции неохотно произнес он.

— А что с ним?

— Да вообще-то он похищен!

Похоже, последняя фраза произвела на Сауру большое впечатление, она сделала пару шагов в сторону и отвернулась к стене. Судя по ее лицу, ее сковала серьезная дума.

— А кем и когда? — вопросила юница, не выходя из раздумья.

Хэйрон обреченно вздохнул, мгновенно пожалев, что заговорил с ней об этом. Ну раз начал, то уже никуда не деться, к тому же, как говориться, две головы лучше. Он рассказал ей всю историю от того момента, когда увидел гонца, до встречи с Фейтером, максимально сокращая подробности.

— Так и сказал, — прокомментировал воин слова Мастера, которыми он и кончил повествование.

— И что было потом? — после непродолжительного молчания спросила Саура.

— Ничего, — пожал плечами рассказчик, — я немного подрался с тварями, а там и конница подоспела.

— Возможно, слова Мастер звучали не столько для вас, сколько для них, — робко предположила девушка.

Хэйрон был удивлен столь странной идеей. Он уже было собирался выдать нечто из разряда «Чего?», как вдруг его осенило. Конечно, Сферус хотел ему что-то скрыто передать, что-то, что не должен был понять Фейтер! Теперь надо как-то расшифровать его речь. Он бросил быстрый взгляд на творение Винсента Даля. Саура это заметила.

— У вас есть идея?

— Да, возможно, — молвил он и сел на прежнее место, — и давай, все-таки, на "ты".

Саура села рядом с ним.

— Мастер упомянул Винсента Даля, это единственная его книга в библиотеке, — пояснил рыцарь, — также он назвал число семнадцать, либо это страница, либо глава или что-то такое…

На семнадцатой странице ничего интересного не нашлось, поэтому Хэйрон открыл семнадцатую историю. "Сказание о Бентосе и Лиринге".

 

Во времена не столь далекие, около двухсот лет назад, жил и здравствовал великий патриарх Бентос. Был он отроду светел и умом и духом. С детства он тянулся к знаниям и добру, презирал лож, трусость и жестокость. Когда смерли родители его, отправился Бентос в святилище Господне, дабы там спросить совет, как быть ему дальше. Заметил там мальца святой отец, и вопросил он:

— С чем пришел ты сюда, дитя? Не уж то согрешил ты в столь юном годе?

— О нет, батюшка, — ответил, глотая слезы, Бентос, — путь свой вопросить пришел. Давеча не стало родителей моих.

И задумался священник, что посоветовать стоит. Всем сердцем своим он желал помочь несчастному. Он сказал:

— Не переживай, о дитя, о своих родных. Они были честными людьми, и сейчас у Господа нашего они. Если хочешь быть к ним ближе, будь ближе к Богу! Оставайся здесь, мы поможем и поддержим тебя, отныне не будешь одинок ты никогда!

Послушал мальчик мудрого старика и устроился в церкви. Помогал содержать ее в чистоте, мыл полы, а по вечерам молился о родителях своих и обо всех людях грешных. Полюбился Бентос всем священникам и прихожанам, и когда исполнилось ему шестнадцать лет, со всеми почестями был он принят в монахи. Когда ж через пять лет умер настоятель, предложили ему место сие. Бентос согласился, благодаря силе голоса своего и чистоте сердца, многих убедил он в правильности пути Господнего, многих на Правоверие направил.

Был Бентос честен и справедлив, почему быстро поднимался он в должности своей. И было ему всего лишь сорок лет, когда решением пресвятого совета был он назначен патриархом всей земли истинноверующей. И на сем посту ответственном доказал Бентос свою веру и достоинство.

При всем своем величии, любил Бентос ходить среди простых людей, дабы не отдаляться от тех, кому должен служить. И вот идя один раз по городу в простых одеждах, увидел Бентос девушку, прекрасней коей не видел отродясь. Она стояла в богатом наряде и что-то покупала на рынке. Завидев его, она улыбнулась, затем, словно кошка, скользнула за угол. Бентос последовал за ней. Зайдя за угол, увидел он ее прислонившуюся к стене. При его виде она снова улыбнулась.

— Как зовут тебя, красавица, — краснея от волнения и смущения, прошептал он.

— Лиринга, — ответила та, тоже смущаясь.

Полюбил он ее с первого взгляда, и она не была к нему равнодушна. Стремительно развивались события, на следующий же день встретились они в заранее оговоренном месте. Отныне каждая их встреча заканчивалась обсуждением времени и места следующей. Заметили приближенные Бентоса, что он значительно чаще стал ходить в народ и что характером добрейший Бентос стал еще добрей. Интересовались они у него, чем вызваны такие изменения, но Бентос отмахивался от расспросов их. Лиринга же и вовсе так умело придумывала поводы для своих частых отлучек, что никто из близких ее и не подозревал о романе. Однако ж волновало Лирингу одно дело: отец ее был богатым купцом, который не потерпит у своей дочери бедолагу. Почему и задавала она Бентосу от встречи к встречи один вопрос:

— Кто ж ты есть по роду и занятию?

И каждый раз священник то отмалчивался, то уклонялся от ответа. И решила как-то раз Лиринга во что бы то ни стало выпытать у него ответ, пригрозив перестать ходить на свидания. Но так сложилось, что именно в этот раз Бентос принес ей особый подарок. Два браслета были при нем, дивной красоты.

— Вот тебе, любовь моя, зарок, что я тебя никогда не разлюблю. Сей браслет я отдам тебе, второй же оставлю себе, дабы в часы разлуки могла ты вспомнить обо мне, а я о тебе. Будут они соединять нас, когда мы будем далеко, будут они символом нашей любви.

Поражена была Лиринга красотой украшения, не захотелось ей омрачать себе и ему настроение расспросами, к тому же поняла она, что бедный человек не смог бы при всем желании подарить ей такой браслет. И стало это свидание наисчастливейшим из всех. Порхая, вернулась Лиринга домой с надетым браслетом. Увидел отец ее подарок, который дочь его и не думала прятать, и спросил ее, откуда он. Сияя от радости, сообщила Лиринга ему, что появился у нее возлюбленный, который любит ее больше жизни.

— Вещица сделана на заказ и явно очень дорогая, — задумчиво проговорил купец. — И кто же твой любимец?

— Не знаю, папенька, почему-то он не хочет мне это рассказывать.

— Доченька моя, ты же знаешь, что не могу я благословить вас, не зная его, — улыбнулся отец. — Приведи его сюда, и мы его вместе расспросим, не отвертится. А там уж и о свадьбе поговорим.

Лиринга и не думала, что отец так радужно воспримет новость, тем более, что сам заговорит о свадьбе. Она была на седьмом небе от счастья и порешила в следующий раз обязательно привести Бентоса к себе домой.

На другой день гуляла Лиринга по площади центральной, и увидела она случайно Бентоса в одежде патриарха, окруженного священниками и говорящего высокую речь перед народом. Обрадовалась она и поспешила домой, дабы рассказать отцу кто на самом деле ее жених. Пригорюнился старик, выслушав ее. Удивлена была этому девушка и спросила его, в чем дело. Переполненная радостью, забыла она, что священники, тем более патриарх, не могут жениться, ибо дали они обед перед Господом. Но отец ее не забыл этого. Когда напомнил он ей о том, замерло ее сердце, а душа наполнилась первозданным ужасом. В одночасье стала она белее молока.

При следующей встрече рассказала она все Бентосу, едва сдерживая слезы. Приутих патриарх, молвил он после недолгого раздумья, глядя ей в глаза:

— Ты узнала правду, кою я скрывал. С первой ж нашей встречи терзался я этой мыслью. Я знал — настанет день, и ты узнаешь правду. Я ж понимал, что жить вместе нам не суждено еще в начале. Послушай же, как я о сем сужу: нет обхода этому препятствию, я думал в воду броситься, но Бог и это не приемлет. Но потом я понял, что едва ль Бог может выступать против любви, ибо Бог наш сам есть любовь. Запрет придуман лишь людьми, почему нарушение его не вызовет божьей кары и есть не грех. Я любил тебя такой, какой ты есть, не взирая ни на что, и ты, похоже, тоже. Не губи же ты ни меня, ни себя, не уходи!

И обнял он ее так сильно, как еще не обнимал, и поцеловал так жарко, как еще не целовал. Она ж, слезами обливаясь, целовала его в ответ.

— Послушай же, моя любовь, служить Богу — не значит быть при церкви. Я могу служить ему и сам, титула не имея. Стоит лишь немного подождать, я должен кое-что закончить. А потом я отрекусь, и будем мы с тобою вместе!

На том и порешили.

Отец Лиринги не был против их встреч — пусть брак не состоятелен, однако Бентос был влиятелен и богат, зачем же гнать такого человека от себя? Но был отец ее болтлив, и вскоре поползли слухи об их любви по люду. И вскоре, дошли они и до святых отцов. И вечером одним пришли сторонники Бентоса к патриарху и спросили: правда ль эти слухи?

— Да, раз уж на то пошло, то правда. И я с ней не расстанусь! Если б Бог был против, уж покарал бы он меня.

— Бентос, что слышим мы, опомнись! Уж не забыл ли ты обед?

— Я помню, и вот, что скажу я вам: если церковь мне не дает согласья, то я покорюсь… И уйду от сюда! Я отрекуся от поста, как только будет можно!

Ошеломлены были его сторонники, не могли они допустить такого, ибо лучше Бентоса патриарха не было среди них. Отправились они в дом Лиринги, чтобы попытаться предотвратить отречение. Они и умоляли, и денег предлагали, и угрожали, и одуматься просили. Но Лиринга твердила только: «Нет!». Тогда самый решительный из священников, старый друг Бентоса, Себастьян, наконец, высказал то, о чем многие уже помышляли:

— Исхода иного нет. Эта девчонка околдовала Бентоса, это не смертельно, лишь увлечение! Он и сам это поймет через год, через два. Но тогда уж поздно будет. Дабы спасти его, придется идти на крайние меры — девчонку надо устранить!

И в тот же день, тайком от всех, выкрали они Лирингу из дома и привезли на кладбище глухое.

— Покайся в грехах, дочь наша, ибо скоро ты предстанешь пред судом, выше коего и нет.

Лиринга встала в полный рост и гордо оглядела всех своих убийц.

— Покаяться? Мне? За что? За то, что приняла Им ниспосланный мне дар? За то, что полюбила, сама не ведая кого? Он любил меня, а я его, и в том нет ни плохого, ни дурного! Мне не о чем Бога молить, не за что просить прощенья, я была чиста, чиста я и сейчас! Если и должен кто каяться пред Ним, то не я, а вы! Вы, притворные святоши! Ибо вы не святы, нету в вас божественного добра, одни лишь мысли злые! Чистую, светлую любовь вы почитаете за зло, а себя, небось, спасеньем! Сатана — ваш бог, и вы, не я, гореть в аду в века должны, и будете, не иначе!

Глас ее дрожал, но не от страха, от праведного гнева.

— Довольно! Ради Бентоса и Бога, да простят они меня оба! — взревел Себастьян и силу божью, дарованную для света и добра, в русло смерти направил.

Охнула Лиринга и, с правдой в сердце, наземь рухнула. Была она мертва.

Печали Бентоса не было придела и конца. Он стал сохнуть, не по дням, а по часам. Стремился он узнать, как и что произошло, ловил любую крупицу слухов. На похоронах, глядя на свою любовь, пришел он до мысли преужасной. Кто-кто, а он-то знал, что раны эти ни мечом, и ни стилетом произведены. Он знал, что это была сила, кою высший Отец дарует детям верным, дабы защитить несущих правду от врагов. Гнев на себя, на Бога, на всех, его на клочья разрывал. И под покровом ночи снял он с тела любви своей тот самый браслет. Стал он тих и груб со всеми. Сначала думали заговорщики, что это он от грусти, потом они заметили, что дело не только в этом.

И час, и два проходит, а патриарх не выходит из палат своих на вечернюю молитву. Забеспокоились священники и таки без спросу решилися войти к нему. Лишь они вошли, а он кидает сверток с браслетами обоими в окно. Затем, с ухмылкой злобной, он ним и говорит:

— Я знаю — вы решили меня любимой! Вы забоялись меня потерять, так вот вам! Всей силою, дарованной мне Богом, я связал браслеты си, как символ нашего единства! Теперь не в силах вы нас разлучить, не в жизни, в смерти же будем мы едины!

И с силой всей своей кинжал себе он в сердце заточил.

По велению его, преданные ему люди браслеты эти в могилы положили. Один — в могилу Лиринги, другой — в его могилу. Так связал себя с любимой великий светлый Бентос…

 

— Чем это вы тут занимаетесь? — неожиданно раздался довольно резкий женский голос.

Хэйрон и Саура разом подняли головы. В дверном проеме опять стояла фигура. Высокая девушка в неполном доспехе взирала на них пронзительным взглядом своих больших карих глаз. Воинская выправка придавала ее фигуре каплю грозности. У нее были светлые волосы, свисавшие, примерно, до плеч, слегка слипшиеся от высохшего пота, и весьма милое, но, в то же время, дерзкое лицо. Правильный греческий нос, приподнятый гордый подбородок, здоровый загар — одного взгляда на нее было достаточно, чтобы почувствовать в ней внутреннюю силу и огненный темперамент. Особенно сейчас, когда ярость уже минувшего сражения все еще не позволяла крови успокоиться. Она дышала глубоко, но ровно, не переставая переставлять взгляд то на Хэйрона, то на Сауру.

— Привет, Кассандра, — поздоровался Хэйрон, — как тебя сюда занесло?

— По-хорошему, это я должна была спросить, ты кажется, книголюбом никогда не был, — подметила Кассандра, подходя ближе и рассматривая книгу в его руках. — Или ты решил почитать кому-то сказки на тихий час?

Она в очередной раз уставилась на его "воспитанницу". Та приветливо улыбнулась ей прямо в глаза. Кассандра ответила взаимностью, но значительно сдержанней.

— Ах да, я забыл вас познакомить, — спохватился мужчина и продолжил, протягивая ладонь то к одной представляемой, то к другой, — Саура, опекаемая, я привел ее с последнего задания. Кассандра, рыцарь Ордена Света и мой боевой товарищ.

— А еще я рыцарская мать Тереза, если что, можешь смело обращаться ко мне, — в голосе блондинки проскользнула нотка возмущения, как будто последний сказанные Хэйроном слова ей чем-то не понравились.

Саура встала.

— Очень приятно с вами познакомиться.

Кассандра довольно крепко пожала опекаемой руку, та даже чуть заметно вздрогнула.

— Мне тоже.

— О, кстати, Кассандра, — сказал Хэйрон, тоже вставая, — я тут хотел с тобой обсудить один вопрос, можно тебя на минутку?

Она кивнула, и они оба отошли в сторону метров на пятнадцать.

— Как прошло задание? — тихим, почти шепчущим, голосом спросил Хэйрон.

— Как видишь, жива и даже почти невредима, — также тихо ответила воительница, рассматривая царапину на локте. — Так что ты… вы тут делаете?

— Это из-за Сферуса, его…

— Да, я уже слышала, — в ее глазах блеснула печаль вперемежку с яростью.

— Ну вот, он мне навешал лапши на уши, но, кажется, я понял. Он просил меня сходить в гробницу Скорби где-то в Пустынных степях, и, заодно, упомянул ту книгу. Кстати, ты не знаешь где эта гробница?

Девушка нахмурилась.

— Да нет. Надо у Фракона спросить, он же у нас географ.

— И еще: что ты за штуки выкидываешь? — он бросил косой взгляд на Сауру, с интересом изучающую книжные полки. — Скоро ты будешь бросаться на каждую девку, к которой я подойду ближе, чем на три шага.

— Ни на кого я не бросаюсь! Я просто немного расстроена из-за Мастера.

— Я надеюсь. Ладно, пошли к Фракону.

Они уже собирались покинуть библиотеку, как вдруг их остановил голос Сауры:

— Подождите, вы куда-то отправляетесь? Если ваш путь пролегает по замку, нельзя ли мне вас сопроводить? Мне надо изучить его, но сама я быстро заблужусь.

Оба обернулись, Хэйрон взглянул Сауре в лицо.

— Хорошо, пошли, — быстро произнес он, Кассандра отметила это усмешкой.

Они шли по длинным красивым, но однообразным коридорам, Хэйрон и Кассандра бок обок, Саура позади. Вертя голову из стороны в сторону, она, видимо, старалась запомнить каждый проход, что было весьма не просто, когда нужно было еще и не отставать от Хэйрона, имевшего обыкновение ходить быстро без какой-либо на то причины. Наконец, они добрались до одной из лестниц, ведущих в "небратскую обитель" — так иногда в шутку называли часть дворца, в которой были собраны помещения, отведенные под демилордов. Поднявшись по ней, троица попала в так называемую Аллею Чести. Это было просторное цилиндрическое помещение, используемое для отдыха местными обитателями. Аллеей оно называлось неспроста, ибо очень напоминало парк. Зеленные насаждения, ряды деревьев, каменные дорожки между ними, лавочки, причудливые фонтаны, изящные скульптуры — все было специально подобрано так, чтобы радовать глаз и успокаивать нервы. С высокого расписного потолка свисали огромные светильники, по тысяче свечей в каждом. Однако большую часть суток они служили лишь очередным украшением, так как вполне достаточно было естественного солнечного света, в обилии льющегося через огромные окна. Так было и на сей раз. Аллея Чести, конечно, уступала Аллее Веры, что обслуживала почтенных лордов, но, для рядовых слуг Ордена являлась диковиной, так как забредали они сюда редко. Не потому, что их сюда не пускали, нет — «Все мы братья, а братьям друг от друга нечего скрывать», просто мало приятного в том, чтобы находиться среди тех, кто на голову выше тебя по статусу.

— Тут, очень красиво, я и не думала, что такое можно устроить внутри замка! — прокомментировала Саура.

Хэйрон ее проигнорировал. Аллея, кроме прочего, являлась своего рода перекрестком коридоров, ведущих в остальные помещения обители, и он как раз припоминал, в какой стороне покои его друга. Наконец, он вспомнил и скомандовал:

— Саура, погуляй пока тут, а мы сходим к нашему другу.

И, не дожидаясь ответа, рыцари двинулись вперед. Коридор, в который они вошли, был длинный и довольно узкий (по меркам дворцовских просторов, разумеется). Раскраска имела светлые, умиротворяющие оттенки. Вообще, все, с чем контактируют члены Совета, старались сделать успокаивающим. Для Совета спокойствие — очень важное свойство. Владения Фракона показались быстро, он как раз выходил из комнаты, когда увидел двух рыцарей. По их лицам, он понял, что ищут они именно его.

— Добрый день. Вы ко мне?

— Да. Слушай, ты не знаешь где в Пустынных степях находиться некая гробница Скорби? — отозвался лучший воин Ордена.

— Гробница Скорби… а тебе зачем?

— Мне кажется, Мастер хотел, чтобы я туда сгонял.

— В смысле?

Хэйрон вздохнул.

— Фракон, давай объяснения после, а? Вероятно, это что-то срочное, хотя я сам не понимаю почему.

Фракон нахмурился, силясь вспомнить карту.

— Ну, знаешь, это на окраине. Если поедешь со стороны Францера, то от края степей до гробницы всего пара миль.

— Спасибо.

Все трое направились обратно к аллее. Им было по пути, ведь это был единственный выход из жилых помещений. Фракон на ходу объяснял тонкости предстоящего маршрута. Он остановился, когда заметил пробежавшее по лицу Хэйрона раздражение. Демилорд отследил взгляд рыцаря и уткнулся в стоявшую примерно по центру аллеи пару: Сауру и Маркуса. "Виртуоз комплементов и цветов" времени зря не терял и уже умудрился заполучить в свое распоряжение руку девушки. Его большие пальцы довольно гуляли по свежеобретенному трофею, пока его уста наговаривали что-то галантное. В момент, как появилась троица, и ухажер, и ухажаемая были едины в инстинктивном порыве обернуться в их сторону, но сколь различны были их лица. Лицо Маркуса еще не отошло от того выражения, с которым он только что вещал. Добродушное, милое и веселое, которое всегда так хорошо воздействовало на женщин. Оно было еще не тронуто беспощадным старением, но уже выражало мужество и смелость. Поразительным образом оно сочетало в себе сразу два типа мужской красоты: смазливого красавца, от одного лишь вида которого плавились женские сердца, и могучего доблестного защитника, которого зачастую называют "настоящим мужчиной". Лишь одна деталь выходила за рамки его образа "идеала" — маленький, но прожорливый огонек, блистающий в глазках.

Лицо же Сауры было перечеркнуто недоумением, если не сказать легкой паникой. Казалось, происходящее полностью застало ее врасплох, а единственным желанием, излучаемым округлившимися глазами, было поскорее выпутаться из этой истории.

— Ухты, какая встреча! — обратился Маркус к подошедшим, наконец, отпустив Сауру. — Здравствуй, Кассандра, долгим же выдалось твое доверение. Сколько мужчин ты сразила на этот раз?

— Достаточно, — сказала, пожимая ему руку, Кассандра, — но я всегда готова к большему.

— Маркус, дай девочке хоть воздуха глотнуть! — возмутился в свою очередь Хэйрон. — Она только успела выйти за пределы своей комнаты в неизвестность…

— А я, как раз, и избавляю ее от этой неизвестности, — заявил маститый кавалер.

— Да, Рон, не будь таким ревнивым, — присоединилась Кассандра. — Ты же сам знаешь, Саура еще здесь ничего и никого не знает, чем больше у нее будет знакомств, тем легче ей самой будет.

Первого рыцаря это не убедило:

— Да знаю я, от какой неизвестности ты сейчас ее избавлял!

— Эх, Хэйрон, Хэйрон, — Маркус сожалеюще покачал головой, — что у тебя за напасть такая — напридумывать про меня всякое, а потом еще ходить остальных в том убеждать… Ну хорошо, господа, мне пора идти, я вообще-то хотел повидать Дэвида, так что мне к нему. Увидимся еще, миледи.

Последнее было адресовано, конечно, Сауре. Он, на прощанье, поцеловал ее руку и направился проч.

— Ладно, мне тоже пора в путь, — заявил "первый из равных".

Фракон его задержал:

— Я вот что подумал: если ты говоришь, что это Мастер желал, чтобы ты отправился к Гробнице Скорби, то возможно там объявится тот самый, на которого он выдал тебе доверение. Внимательно осмотрись там.

— Вряд ли в этот момент Мастеру было до такого дело, — вмешалась Кассандра.

— Это не просто очередной вторженец. Возможно, что и похищение Мастера как-то связано с его появлением, — парировал замечание Фракон, — и даже если нет, то уничтожить его не менее важно, чем вернуть Мастера. Мне довелось поговорить со Сферусом об этом. По его словам, это самое опасное существо, пришедшее в наш мир, со времен Черного Прародителя.

— Хорошо, хорошо. Если он там, я с ним разберусь.

Фракон одобрительно кивнул, и Хэйрон быстрым шагом отправился к лестнице.

 

Хэйрон не торопился, но, по обыкновению, шел быстро. Он уже вышел за пределы дворцовых стен и направлялся в город. Все это время он чувствовал: за ним кто-то идет. Причем, исходя из времени, что продолжалась эта погоня, то был именно преследователь, а не случайный попутчик. Рыцарь замедлил шаг, дабы поравняться с ним, и тот не замедлил этим воспользоваться. Правда, по очертаниям фигуры воин определил ее личность еще до того, как был нагнан.

— Ты не будешь против, если я пойду с тобой? — осведомилась Саура.

— Захотелось пройтись? Обычно опекаемые остаются в замке. Охрана не была против?

— Нет.

Хэйрон усмехнулся. Сначала он думал вернуть ее, но потом решил, что так будет для нее лучше. Кассандра и Маркус сожрут ее с потрохами и даже не поперхнутся. Что там до них каким-то жалким тварям Некроса?

Дело было личное, поэтому речи об использовании экипажей Ордена и быть не могло, Хэйрону и так еще предстоит отвечать за самовольный выезд. Поэтому, чтобы добраться до пустошь, надо было брать частный рейс. Это они и сделали. Саура села в карету, а Хэйрон — рядом с кучером, так он будет меньше скучать во время езды. Они выехали за город и по большой мощеной дороге добрались до левитариума (левитара в простонародье). То была просторная каменная площадка с охраной, управляющим персоналом, но самое главное — магическим кругом. В центре оного располагался эдакий пьедестал-ложе под кристалл невесомости. Сами кристаллы находились здесь же, на левитаре, в отдельном хранилище. Чтобы куда перенестись, надо было вложить кристалл в ложе, направить ложе выемкой в нужную сторону и собственно активировать кристалл. Заклинатель из числа персонала воздействует на круг, а тот воздействует на кристалл, высвобождая его силу. Как итог все находившееся внутри круга заключалось в магическую сферу, что незамедлительно устремлялась ввысь и вдаль. Дальность этой дали была ограничена, так что если по пути не встретится другой левитариум, сфера просто ударится о землю с вероятно плачевным исходом для ее содержимого. К счастью узлы транспортной сети являются не только своеобразными катапультами, но и точками притяжения для таких сфер.

Такой способ путешествия хорош тем, что он быстрый и комфортный. Находясь в пределах сферы, пассажиры могут двигаться и говорить, любоваться пейзажами и совершенно не чувствуют той скорости с которой несутся. Разве что лошадям глаза закрывать приходится, чтоб в панику от полета не впадали. Единственной бедой был срок годности кристалла. Даже зачарованный самым лучшим образом кристалл сохранял свои свойства лишь в течение недели. При том ни сами кристаллы, ни необходимую для них руду вот так по воздуху не доставишь, невесомотворность израсходуется. Да и сами левитариумы содержать нужно. Примени ты кристалл без них — будешь просто взлетать в небо, пока их действие не закончится, а потом — так же стремительно назад к земле. А поставить левитар можно лишь там, куда можно быстро и бесхлопотно доставить кристаллы. Их строят в основном около крупных городов, именно около, чтоб кто попало сразу за стены не попадал. Все это привело к тому, что такой способ транспортировки не стал по-настоящему народным. Кругленькая стоимость таких услуг и ограниченная сеть неприемлемы для, скажем, торговца фруктами. Так что основная нагрузка по перевозке грузов все также ложится на конские копыта.

К счастью, Орден Света был достаточно обеспеченным, чтоб позволить своим рыцарям такие путешествия. Совершив серию перелетов, Хэйрон с Саурой добрались до самого Францера. Ну а дальше — пошли пешком, Хэйрон определенно жаловал прогулки больше, чем поездки.

— Я… я хочу попросить прощения, — опустив глаза, сказала девушка через двадцать минут ходьбы.

— Это за что? — удивился воин.

— За демона… я… мне показалось, что он еще жив, но я решила, что это лишь воображение.

Слуга Света взглянул ей в лицо.

— Как узнала, что речь шла о демоне из Аргерских гор?

— Раз тебе поручили победить столь опасное существо, ты должен быть лучшим из рыцарей Света. При существовании такого грозного врага разве могли тебя направить за кем-то еще, тем более в такую даль, как Аргерские горы? Непонятней мне, как твой друг смог узнать, что демон жив. В прочем вы же смогли определить, что он там, значит, у вас есть какое-то средство.

Хэйрон хмыкнул. Девчонка оказалась умнее, чем показалось изначально, жаль только, что своим умом воспользовалась она поздновато. Но, в конце концов, винил он, прежде всего, себя: надо было элементарно удостовериться. Монстра оставалось только добить, а теперь ищи его свищи.

— Забудь, ничего страшного.

По мере того, как они сначала приближались, затем углублялись в Пустынные степи, трава становилась все ниже, а деревья все реже. Не зря их называют пустынными: вроде степь степью, а как-то пусто, безжизненно. Точнее жизнь-то есть, но в каком-то своеобразном тихом, угрюмом состоянии. Толи смерть, толи сон, нечто среднее между ними царит здесь. Эти места навивали тоску, говорят, что если пробыть тут неделю, то тоска доведет тебя до самоубийства. Правда, помимо этого, еще эти степи вводили в глубокое раздумье, почему именно сюда оправлялись всевозможного рода отшельники, ищущие смысл бытия и ответы на другие извечные вопросы.

— Хэйрон, можно тебя спросить? — вновь прервала молчание Саура.

— Конечно.

— Я слышала, как твой друг упомянул Черного Прародителя. Скажи, кто это такой?

— Да, так. Одна легенда.

Путь был долгий и однообразный, поэтому развлечься хотя бы разговором было весьма кстати. Хэйрон стал воскрешать в памяти пору, когда ему самому довелось услышать сию древнюю историю.

 

Средь океана Вселенной дрейфует бесчисленное множество миров, и наш мир лишь один из многих. Но и каждый мир — сам вселенная, отделенная от прочих, плывущая сквозь время независимо от бытности других. И на каждом островке не ведают о наличии соседства, о сущности пространства. Каждый люд верует в свою единственность, в незыблемость своих богов и представлений. И лишь богам открыты знания Вселенной, но и те не наведываются в миры чужие, господствуя в своих. Не писаное правило самобытности и самоуправления властвует в божественных кругах, разъединяя божественный род и ослабляя власть Верховных, чья рука стоит у истоков всего. И лишь порталы — точки пересечения миров, соединяют столпы мирозданья. Но только избранные ведают о них, и из этих избранных лишь избранные владеют силой их открыть.

Изначально, когда не было ни миров, ни богов, в бескрайних просторах существовали две силы, противоположные друг другу. Имя им — Разрушенье и Созиданье. Свет и Тьма, Жизнь и Смерть — они имеют множество названий, но суть всегда одна: одно творит, другое разрушает, одно дает, другое отбирает. Их противоположность является залогом их единства. Ни та, ни другая не мыслима сама, без связи со другой, ибо отсутствие первой делает невозможным наличие второй. И нигде во всей Вселенной не сыщется места, где властвует лишь одна. Везде и всюду они вдвоем, в беспрерывной борьбе, служащей колыбелью всему сущему.

Однако не везде они равны: где-то преобладает одна, где-то доминирует другая. И вот в скоплении силы Созидания зародились божества. Постепенно сгущаясь, Созидание образовало их души и разум, затем явились и тела. Это был триумф Творения — первые существа! Именно они впоследствии стали называться Верховными богами. Ведомое разумом, Созидание смогло перебороть Разрушение, и заточить основную массу чистой темной силы в изолированной области Вселенной. Удерживая напор тьмы, Боги создали непроницаемую преграду вокруг нее и закрыли последнее окно в владенье Смерти всеми силами, что у них еще были. Разрушенье, избежавшее заточенья, рассеялось, смешавшись с Светом. Так был создан первый из миров, за ним пошли другие. Пользуясь своим перевесом, Созидание образовывало миры и существа, пока не достигло нового паритета с Тьмой. Верховные боги породили братьев своих меньших, других богов, и оставили их заведовать мирами. Боги сие уступали прародителям своим в отношении Созиданья к Разрушенью, почему могли наполнить лишь миры свои, не в силах создать новый. Так образовалась наша Вселенная, так образовался наш мир.

Но и тот, первый темный мир не бороздил время безызменно. Неразрывность света и тени увлекла в него и Созиданье. Будучи огорожены от Вселенной, первоосновы были вынуждены крутиться и мешаться в пределах вечной темницы, словно в котле. В этом бесконтрольном движении они породили материю, схожей которой нигде больше не было. Постепенно мир забвенья приобретал очертания. Но он был слишком мал в сравненье с мощью, в нем закрытой. Силы Хаоса, доселе бороздившие Вселенную, оказались стиснуты на столько, что, посредством Сотворения, стали уплотняться. Время шло, а уплотненье продолжалось, и в конечном счете результатом явилось нечто, что выходит за рамки восприятия и понимания человека. Его можно сравнить с Богами, но он не Бог, ибо он — не существо. Боги, являясь в большей мере Созиданьем, обрели законченные, плотные тела. Он же состоял фактически из Разрушенья, посему не имел он тела как такового. Лишь растворенная в пространстве сущность ограничивала его сознание. Проявляясь лишь в виде темной энергии, он мог как сжимать свое вещество, образуя упругое тело, так и расширяться, смешиваясь с прочей тьмой и подчиняя ее. Практически не властвуя твореньем, в замен он получил колоссальные силы уничтожения, превосходя все, как в темном мире, так и вне него. И всей этой силой и волей своей он желал лишь одного — вырваться из плена. И дали имя этому разуму вне плоти —

Черный Прародитель.

Но недолго был Прародитель единственным обитателем проклятого мира. Ведомые его волей, из всеобщего Хаоса стали обособляться немногочисленные сгустки Созидания. Наматывая на себя Мрак, они превращались в живые существа. Но существа эти не походили ни на что ранее виденное природой. Могучие и бесстрашные, воинственные и свирепые, они, подобно своему отцу, желали воли. Боль забвения терзала их, вынуждая ненавидеть все, что свободно, все, что живет и процветает, все, что за пределами их мира. Порождаясь, они впитывали в себя всю злобу и силу их мира. Ничто в иных мирах не в силах было сравниться с мощью их. Лишь один из них мог сравнивать с землей города и страны. Демоны из Черноты — так прозвали их, ждали, ждали век за веком, копя силу и ненависть, момента, дабы выхлестнуть свой гнев. И однажды такой момент настал.

Увлеченные рутиной, повседневностью и склокой забыли боги о злосчастном мире. Барьер, возведенный Верховными богами, мог вечно сдерживать натиск изнутри, но защиты внешней практически не имел. И однажды портал сей нашли люди, ведомые смертоносным любопытством. В конце концов, им удалось его открыть. Путь Демонам был открыт, но осталась еще одна преграда, заключенная в самом их мире. Несмотря на то, что Демоны были материальными существами, они являлись частью тьмы, частью мира. А он, как и большинство субстанций, препятствовал своему разрыву. Тьма заволакивала их и засасывала обратно в бездну. Своей силы для разрыва им было не достаточно, но на помощь отпрыскам своим пришел Черный Прародитель. Он вывел их из тьмы, но сам был вынужден остаться там. Дух его был столь сильно переплетен с тканями черного мира, что даже его вселенской мощи не хватало, чтобы прорвать проклятую пелену. Почему, не имея силы освободить своего властелина по эту сторону портала, Демоны решили искать ее во вне.

Бешенным, неудержимым пламенем вырывались они из межмирового хода, испепеляя все, чего коснуться. Местные боги вначале не шибко озаботились происходящим, не понимая, что на самом деле произошло. И лишь когда черные когорты почти беспрепятственно прошли пол континента, они осознали, сколь велика угроза. Тогда свели они свои рати воедино и обрушили свой праведный гнев на неприятеля. Но Демонов было не остановить, любой из них превосходил святых воинов сотни. Небесные дружины были разбиты на голову, а проклятые легионы даже не замедлили марш. Не прошло и недели, как они добрались до проходов в иные миры. Словно чума они распространялись по Вселенной, неся смерть и разрушение. Ледяная злоба и боль терзали их души, снова и снова жажда расплаты с теми, кто их поработил, бросала их в битву. Демоны не ведали пощады: те, что моложе крушили все без разбору, лишь бы дать волю ярости, рвущей их изнутри; что подревнее были слишком углублены в свои печали, чтобы сострадать другим. Без покоя и без остановки полчища терзали землю, ища способ высвободить повелителя.

Боги не ведали, насколько опасны вторженцы. Каждый видел в них возможность расправиться с врагом, никто не приходил на помощь тем, чьи миры подверглись нашествию, полагая отсидеться в тени. Едва слышимые призывы к объединению растворялись в тишине равнодушия. Даже Верховные были не в силах сплотить божий род. Однако ж, когда стала известна природа пришельцев, запоздало начал просыпаться здравый рассудок. Половина миров уже столкнулась с Демонами из Черноты, когда боги, на конец, объединились и дали разрушителям коллективный отпор. Несколько десятков миров сплоченным силам удалось отбить, но к тому моменту Демоны нашли способ освободить Прародителя. Ослабить хватку сил Разрушения могли только силы Созидания. Но ни в одном мире воинам Хаоса не удалось найти достаточно мощный источник Созидания. И тогда они поняли, получить нужное количество энергии можно только из богов. В кровопролитных битвах им удалось захватить нескольких небожителей. Путем диких обрядов Демоны аннигилировали пленных в Созиданье и начали передавать ее через портал своему господину.

Узнав об этом, боги пришли в ужас. С пришествием Черного Прародителя мощь черной армады возрастет многократно, и тогда уже ничто во всей Вселенной будет не в силах ее остановить. Единственной надеждой оставалось не дать Прародителю вырваться из Мрака. Все до одного Демоны собрались вместе, ожидая прибытия вершителя. Но внезапно на горизонте появилось святое войско в блестящих как солнце доспехах. Белоснежным рядам ангелов, казалось, нет числа — боги вывели все, что у них было. Но черным воинам был чужд страх, они начали разворачиваться, готовясь к битве. Тем временем, Верховные боги скрыто подобрались к порталу в черный мир. В нем, преодолевая притяжение, уже виднелся Прародитель. Всей силою и волью Боги принялись толкать его назад, он же стремился вперед, словно свирепый вихрь. Долго продолжалось противостояние, но все-таки силы, помогавшие Прародителю вырываться, иссякли. Слишком поздно Демоны поняли, что произошло, почему не успели они прийти на выручку своему господину, тьма вновь поглотила его. На обширнейших землях стояли друг против друга Демоны и Ангелы. Но не желали черные воины возвращаться во Мрак, предпочитая умереть. И грянула битва, коей никогда не было и коей никогда не будет. Черные и белые волны накатывали друг на друга, сливаясь в единое месиво. Ни те, ни другие не помышляли отступать, бьясь насмерть и днем, и ночью. Мощь Демонов была не постижима, но своим числом, взаимовыручкой, слаженностью они проигрывали детям небес. Постепенно, один за другим падали сотрясатели земли, не желая уступать. Прошел день, за ним другой, потом третий и четвертый… пока, в конце концов, воинствующие полчища не были разбиты. Немногим из Демонов удалось уцелеть, считанные единицы рассеялись по Вселенной, иные из которых доселе бродят средь миров, но ни один не вернулся в мир забвенья. Черный Прародитель же остался в глубине его, один и снова взаперти.

После сих событий, Боги усилии барьер и установили хранить его от нерадивых, дабы никогда боле не повторилась беда, которая и поныне отголосками своими напоминает, как опасно бывает совать нос туда, куда не знаешь…

 

Саура молчала, слегка опустив голову. Хэйрона позабавило то, как задумчивость выглядела на ее лице, кое он созерцал в профиль.

— Интересная легенда, — наконец сказала она, — ты в нее веришь?

— Мне все равно, — спокойно ответил рассказчик. — Какая разница, что там творилось тысячи лет назад? Смысл имеет лишь то, что может как-то повлиять на твою собственную жизнь.

Девушка навела на своего попутчика изучающий взгляд. Вероятно, она не была согласна с таким утверждением. Меж тем они добрались до внушительного строения, которое, по-видимому, и являлось гробницей Скорби.

Это было причудливое каменное здание, зеленоватого отлива. Видевших его моментально поражали его стены. Вогнуто-выпуклые, стоящие под углом к горизонту, они переходили в крышу, образуя странный символ. Достоверно неизвестно, когда и кто построил это сооружение. Ходили россказни, что один архитектор, разочаровавшись в жизни, ушел в эти степи и собственноручно соорудил эту гробницу. Потом он принял яд и лег в гроб, где и скончался. Но, по какой-то причине, он сделал не маленькую комнатку с одним гробом, а большой зал, рассчитанный на множество постояльцев. Все по тем же слухам, этот человек был очень одинок и хотел хотя бы в смерти ощутить единство с кем-либо, потому и оставил гробы, как бы приглашая других таких же, как он. Так это или нет, но нынче среди могил сложно найти пустую.

Войдя в гробницу, Хэйрон и Саура какое-то время не могли ничего разглядеть. После яркого дневного света полутемная комната казалась кромешной тьмой. Свет скудными лучами пробивался через крошечные отверстия в верхней части стен. По какой-то причине и эти крупицы света казались тусклыми и мрачными, хотя снаружи они же выглядели вполне живо. Хэйрон поспешил в центр строения, Саура неторопливо последовала за ним. Они вошли в круглое помещение, по периметру которого на равном расстоянии были расставлены гробы, на каждом из них виднелись надписи, нечто вроде последних слов. По самой же стене непрерывной строкой шел ряд непонятных символов, не относимых ни к буквам, ни к цифрам.

— Да, в таком месте я, конечно, всегда хотел побывать, Мастер не ошибся, — сыронизировал Хэйрон, оглядываясь.

— Какое странное место, — задумчиво произнесла Саура, — с какой мыслью строили его таким и именно таким?..

— Думаю, причина не в мыслях, а в желании повыделываться и крепком алкоголе, — заявил рыцарь и подошел к одному из гробов.

На стене возле него он усмотрел до боли знакомый символ. Ну да, кажется, что-то такое он видел у Сферуса. Поддавшись интуитивному импульсу, Хэйрон ткнул в него пальцем. Палец вместе с символом провалился в стену, а из гроба раздался тяжелый протяжный скрип. Хэйрон без стеснения тут же отодвинул его крышку. Это конечно же не ускользнуло от Сауры, она подошла ближе, и оба расхитителя заглянули внутрь. В пустом пространстве гроба за дверцей второго дна лежал браслет, украшенный разнородными драгоценными камнями. Хэйрон поднял его.

— Что это? То, зачем мы пришли? — выразила свое недоумение девушка.

— Хотел бы я знать… — рыцарь еще раз пригляделся к украшению.

Солнце клонилось к горизонту, небо разрисовывал яркий закат, который так вдохновляет многие творческие натуры. Постепенно сгущалась тьма, ей предстоит править бренной землей ближайшие часы. Однако света еще было достаточно. Поэтому Хэйрон, войдя в свою комнату, положил ножны с мечом на шкаф и уселся на кровать, не зажигая свеч. Саура зашла следом. В комнате явно недавно прибрались — в воздухе витало ощущение свежести.

— Что стоишь-то, садись, — сказал Хэйрон своей спутнице, которая, по его мнению, была уж чересчур воспитанной.

Она не стала ждать второго предложения. Наверняка после длительной прогулки, несмотря на то, что за ней следовала еще более длительная поездка, сил у нее ощутимо поубавилось. Устроившись на одном из стульев, девушка принялась рассматривать помещение. Хэйрон не обращал на нее особого внимания, его мысли были заняты другим, и сквозь их пелену реальность казалась туманной и далекой.

Он был серьезно озадачен. Все его надежды связывались с этой гробницей. Но единственная еле видимая ниточка завела в тупик. Никаких ответов, никаких пояснений, лишь жалкая железяка неведомого происхождения, не пойми как относящаяся к Мастеру. Рыцарь почувствовал для себя весьма редкое и неприятное явление — беспомощность. Он привык сам предопределять ход событий, а не ждать команды от обстоятельств. Но то были битвы, приключения — его стихия. Сейчас же воин чувствовал, здесь больше политики, а в ней он всегда был профаном. Теперь оставалось лишь два варианта действий, или, скорее, бездействий: ждать подарка судьбы, то есть когда Фейтер выйдет на переговоры, произойдет обмен и так далее, или же пытаться найти еще какую-нибудь зацепку в речи Сферуса. Второе казалось почти нереальным, первое — выводило его из игры. И это ощущение, что он всего лишь пешка, не влияющая на ход партии, сильно досаждало Хэйрону, если не сказать злило. Тихий голос Сауры, наблюдавшей за ним, вывел рыцаря из забвения.

— Помню, настоятель как-то сказал мне: какое бы препятствие не стало у тебя на пути, ответ на него один — упорство. Оно всегда приводит к успеху, важно лишь сколько его ты вложил в дело.

Воин вздохнул, затем немного прогнулся в спине.

— Если бы это было так. Здесь можно неделю долбить головой его послание. То ли мы пошли не по тому следу, то ли еще что, но вот зачем мне эта побрякушка? Чтобы обменять ее на ящик вина для его поминок? Старый пень, неужели так сложно было высказаться без этих словесных завихрений, простым земным языком!

Саура посмотрела на него с легкой улыбкой на лице, затем произнесла пусть с легким укором, но утешительно:

— Не надо вымещать на нем злость: он стремился не запутать тебя, а не дать что-либо понять врагам. И, скорее всего, в этом он прав. Не отчаливайся, я уверена, разгадка ближе, чем кажется.

«Так, теперь она меня еще и утешать будет, что-то я немного расклеился», — мелькнуло у Хэйрона в голове. Он считал себя достаточно сильным, чтобы не нуждаться в чьей-либо помощи или сострадании, и его укололо, что кто-то, а тем более какая-то девчонка, считает иначе. Из пучин сознания поднялся гнев, гнев на себя, зато, что дал слабину, и на Сауру, которая по этой слабине ударила. Резким порывом воли сын Ордена отбросил все, что счел проявлением слабости.

— Тебе-то какое дело? Ты здесь все равно мимоходом. С Мастером останемся или без, ты разницу не почувствуешь.

Саура не сводила с него глас, ее добрые губы еще более растянулись, подобно тому, как мать умиляется, глядя на вдруг разворчавшееся дитя. Такого приема злоба не ожидала, почему поспешно ретировалась, переведя свое острие на самого Хэйрона.

— Я просто стремлюсь помочь там, где могу, — заметила гостья, — особенно если это там, где сторожат покой всех людей на всей земле.

— Саура, не надо влезать в дела Ордена.

Звучало это довольно наставительно, но знающие Хэйрона хорошо сказали бы, что это было почти извинение. Он встал и подошел к окну.

— Со стороны не видно, но внутри столько грязи, интриг. А тебе ни к чему пачкаться, тебе это не идет.

Повисло молчание. Хэйрон обдумывал свои слова, машинально разглядывая картину вечернего города. В роде как ничего сильно грубого он и не сказал, в иной раз он бы и внимания на такое не обратил, но почему-то сейчас он чувствовал вину. Саура тихо встала и присоединилась к рыцарю.

— Но ведь дело не в месте, а в человеке. Ведь ты же чистый человек.

Хэйрон повернул к ней голову. Их взгляды пересеклись. Перед воином очутились глаза девушки. Глаза невероятной глубины. Истинно бездонный океан, в котором, казалось, могла бы поместиться сама бесконечность. И там, в глуби сияла и крутилась неведомая искра. Какое-то чувство или какая-то мысль, а может, еще что-то. Он силился рассмотреть это таинственное свечение, но оно все время ускользало от него, погружаясь все глубже и глубже.

— Почему я всегда застаю вас в такой интимной обстановке? — вдруг раздался дерзкий и насмешливый голос.

Оба обернулись.

— Ну что, нашли что-нибудь? — продолжила Кассандра, подходя ближе.

— Да, — коротко ответил мужчина и протянул ей браслет.

— Да, не густо, — прокомментировала Кассандра, повертев в руках украшение и снова устремив на Хэйрона ехидный взгляд. — Я думала, вы найдете что-то побольше, или даже кого-то побольше. Кстати, как так получилось, что вы пошли вместе? Обычно ты путешествуешь один.

— Длинная история.

— А, — она закивала, парадируя понимание, — а сейчас вы, должно быть, уединились, чтобы обсудить дальнейший план действий.

— Кассандра, — его тон выражал недовольство.

— Что?

— Мне надо зайти по делам кое-куда, — голос Хэйрона сделался самым что ни на есть обычным, — если хочешь поговорить, пойдем со мной.

Кассандра на секунду замешкалась.

— Ладно, ладно, Хэйрон, я уже поняла, что вы оба так устали, что не воспринимаете юмор напрочь, — она вернула ему находку и повернулась к Сауре, что все это время молчаливо стояла у окна. — Ну что, принцесса, может, пройдемся. Я могу показать тебе все эти хоромы.

— Хорошая мысль, — одобрил Хэйрон, — давайте, девчонки, походите, побеседуйте, а я пока дела улажу.

Саура кивнула, и они вместе с Кассандрой покинули комнату, Хэйрон последовал за ними, но на ближайшей развилке они разошлись. У Героя Ордена действительно были дела: вскоре его должны были призвать к ответу за выходку с Гостоном. Махать мечом он мог и в полусне, а вот устные поединки требовали куда большего внимания. Поэтому ему надо было отрепетировать свое "выступление" в каком-нибудь тихом уголке, где его никто не потревожит. У него имелось на примете с десяток таких уголков, и сейчас он отправился в обход этих мест, дабы найти незанятое.

В момент, когда он проверял очередной "схрон", его окликнули. Это был Фракон. Они были примерно одного роста, но Фракон уступал первому рыцарю в ширине. В прочем, он никогда и не стремился к физической силе, ибо считал ее слишком грубой и примитивной. В свою бытность рыцарем, Фракон полагался на мастерство, изящность и аккуратность, считая такой подход более эффективным, за что заслужил у недоброжелателей прозвище "Неженка". Он не относился к числу лучших рыцарей, зато показал большие способности к организации разного рода дел, ведению хозяйства и к прочим мелочам (по мнению некоторых рыцарей), без которых обойтись такой большой организации как Орден Света было нельзя. Кроме того, Фракон обладал очень сильным чувством ответственности. Что ему не поручи, даже сущую мелочь, все он выполнял с непостижимым рвением, стараясь добиться наилучшего качества за наименьшее время. И это было не желание угодить кому-либо или подслужиться, а его внутреннее стремление. Его приметили и, после некоторого наблюдения, приняли в Капитул Чести. И молодой брюнет оправдывал оказанное ему доверие, являясь одним из самых ярких представителей своего капитула. В силу своего призвания ему нечасто приходится пребывать вне замка, отчего кожа его приобрела слегка бледноватый оттенок. Однако эта бледнота отнюдь не портит его натуры, ибо хорошо сочетается и подчеркивает его большие голубые глаза, умные и светлые.

— Куда спешишь? — поинтересовался Фракон. — Опять отрабатывать какой-нибудь прием?

— Да, но не мечом, а языком, — обернулся к нему первый слуга Ордена, — меня ведь скоро позовут на ковер.

— Это весьма кстати, — демилорд слабо, но решительно покивал, по этому жесту и по мимике друга Хэйрон понял, что он собирается сообщить, что-то не очень приятное. — И лучше подготовься получше. Совет назначил временно замещающего Мастера.

Хэйрон напрягся.

— И кого?

— Кларая.

Этого следовало ожидать. Положение, в котором сейчас оказался Орден, было очень серьезным. Нестабильная ситуация в мире, активность Фейтера, теперь еще и похищение Сферуса — все это требовало решительных действий, причем действий военного характера. А во всем Капитуле Веры один лишь Кларай смыслил в войне как в стратегическом, как в тактическом, так и в непосредственно практическом плане. Он был решительным и уверенным лидером, обладал крепкими нервами и авторитетом среди солдат. Его избрание не являлось неожиданным, но все же неприятным.

Хэйрон стиснул зубы, он понимал, что ему теперь придется нелегко. Когда он отметил свое совершеннолетие и оказался среди рыцарей, Кларай стал ему первым товарищем. Маститый вояка проникся симпатией к подающему надежды новичку, почему помогал ему вставать на ноги. За долгое время наставничества у них сложились хорошие дружеские отношения и чувство взаимного уважения. Но постепенно, в силу своих особенностей, Хэйрон стал догонять, а затем теснить Кларая в звании лучшего рыцаря. Тот из всех сил старался этого не допустить, всю жизнь он ненавидел выскочек, которые появившись внезапно начинали хапать все подряд. Вскоре Хэйрон стал известен не менее чем Кларай. Известность принесла ему популярность, появилось много новых знакомых, и молодой рыцарь уже не проводил столько времени со старым другом, что способствовало разобщению. Стремление Кларая оставить соперника позади становилось все сильнее, Хэйрон не мог не заметить этого. Теоретически он мог попробовать остановить гонку, но в нем самом заиграл азарт, он включился в игру. На смену товариществу пришло соперничество.

Это противостояние продолжалось довольно долго. Стареющему Клараю становилось все сложнее конкурировать с входящим в свой рассвет молодым соперником, отчего его действия начинали походить на безумие. Он смело шел в одиночку на операции, которые и четырем-то были не по зубам, бездумно бросался в смертельные схватки, не щадя себя брался за дело вновь и вновь. И однажды он не рассчитал свои силы. В тот роковой день он едва не погиб и лишился правой руки. Это означало для него смерть как рыцаря, еще хуже было то, что его спас именно Хэйрон. Но авторитет Кларая был слишком высок, он был живой легендой, чуть ли не идолом, поэтому мысли о его полном уходе с арены ни у кого и не возникало. И этого не произошло, Кларая с большими почестями приняли в Совет, причем не в нижний круг, как по идее должно было бы быть, а прямиков в верхний!

— Спасибо, буду знать.

Фракон кивнул, а Хэйрон продолжил свой путь, теперь хорошая подготовка была еще важнее.

 

— Ну, вот и твоя комната.

Кассандра остановилась у скромной двери под номером сорок один. Собственно, последняя часть пути была явно лишней, уж что-что, а маршрут к своим апартаментам Саура знала, но Кассандре надо было отвести ее от двух разговорившихся сплетниц в начале коридора.

— Спасибо, я очень благодарна вам за эту экскурсию.

— Нет проблем, — заявила блондинка, однако возвращаться к своим делам не спешила.

Они стояли друг подле друга, лицом к лицу. Кассандра была довольно высокой девушкой, почему, даже облокотившись на стену, возвышалась над хрупкой Саурой почти на голову. Несколько мгновений девушки вглядывались друг в друга. Кассандре лицо опекаемой не нравилось: слишком мягкое и изнеженное, ему явно были чужды невзгоды, заботы, проблемы. Да и о сильно развитой соображалке оно не свидетельствовало. Типичная избалованная жизнью барышня, только с хорошими манерами. Слишком хорошими.

— Откуда ж ты такая к нам свалилась? — поинтересовалась воительница с улыбкой.

— Вообще-то, меня здесь быть не должно было, — тихо призналась Саура, — еще сутки назад я и не представляла себе, что окажусь в этом замке.

«Этого никто себе не представлял», — Кассандра продолжала рассматривать свою собеседницу, оставаясь неподвижной. Лишь ее зрачки бегали, отлавливая малейшие движения говорившей.

— Надеюсь, что ваш Орден как-то поможет в этой ситуации, — закончила та свой рассказ.

— О, тут можешь быть спокойна! — блондинка сделала уверенный жест. — У тебя ж есть Хэйрон! Он не такой холодный зануда, как кажется на первый взгляд, — она слегка прищурилась, глядя девушке прямо в глаза.

— Я его холодным занудой и не считаю, — Саура пожала плечами, — он, скорее, просто спокоен и терпелив, это видно по тому, как он меня переносит.

Брови Кассандры поползли вверх:

— Переносит? Ты говоришь так, как будто ты только и делаешь, что его достаешь. Я уверена, Рону приятно присутствие такой милашки! Тем более, если он ради тебя поступился своим "кодексом одинокого странника".

Гостья Ордена легонечко посмеялась, чуть покраснев.

— Я бы не стала придавать этому слишком большое значение: Хэйрон не был в восторге от моего присутствия. Он этого не говорил, но я знаю: я скорее обуза для него, нежели спутник.

Рыцарша хмыкнула и отвернулась, посматривая, не подглядывает ли кто.

— Для него я — ребенок, которого надо оберегать от опасностей внешнего мира. Иногда за ним забавно наблюдать, но, в основном, он приносит лишь заботы. А заботами Хэйрон и так не обделен.

— А что же ты? Тебя устраивает роль погремушки? Может покажешь ему, что ты не крошка, а кусок, он же стоит того?

Саура отшагнула и оперлась спиной о стену, опустив взгляд в пол.

— Я уважаю его как смелого и отважного человека, на которого можно положиться. Он очень силен и, потому, самодостаточен. Встать рядом с ним может только какой же сильный человек, но, по-моему, Хэйрон в этом не нуждается. Он таков, что всякая опора будет ему лишь мешать, как доспех, дающий надежную защиту, но сковывающий движения. Он не хочет быть защищенным, он хочет быть свободным.

Молчание разъединило представительниц прекрасного пола. Саура неторопливо подняла голову и мельком взглянула на свою визави. Та, не обращая на нее внимания, задумчиво постукивала зубами.

— Похоже, ты сильна фантазией, — наконец улыбнулась она.

Саура пожала плечами, невольно перенимая мимику собеседницы.

— Ладно, Белоснежка, увидимся как-нибудь еще, сейчас мне надо идти: служба не ждет.

Подмигнув на прощанье, Кассандра развернулась и пошла прочь. Оставшаяся в одиночестве девица проводила ее взглядом, после чего вошла в свою комнату.

 

Ночь брала свои права. Темнота разделила мир на крошечные клочки, окруженные океаном пустоты. И только свет не позволял ей поглотить и эти крупицы, кормя своими лучами ненасытную темень. То, что еще только что было в двух шагах, сейчас казалось недосягаемым. Лишь неведомые огоньки, словно звезды, пробивались через толщу мрака, донося весть о существовании чего-то еще. Но что там, как далеко, о чем говорит этот свет: является ли он призывом или лишь непроизвольным явлением? Это знала лишь тьма, и она не спешила делиться своими секретами, уравнивая в неизвестности соседнюю лавку мясника и планету, вращающуюся вокруг далекого светила.

Островкам реальности, пораженным сокращением своих размеров, оставалось только погружаться в себя, ибо обратить свою мысль на что-либо за собственными пределами означало направить ее в бездну. И в одном из таких изолированных мирков находился Хэйрон. Свечи в редкий случай горели, озаряя пространство комнаты ярким, но спокойным пламенем. Сам же хозяин сидел за столом, отчаянно черкая чистоту бумаги черными чернилами. Уже час он бился с непокорной стихией: отчеты являлись его кошмаром наяву. Он чувствовал себя прикованным к стулу, изнывая от скуки и утомления, но единственный выход — наконец выполнить пресловутую писанину без ошибок. В былые времена Хэйрону не приходилось так тяжко: отсчитав неаккуратного мальчишку, Мастер Сферус с улыбкой принимал даже самую нерадивую работу. Теперь же, когда ложе Мастера занял Кларай приходится потеть как следует. Тот и так не слишком жалует молодого рыцаря, а ошибки, пятна и прочие обычные для Хэйрона вещи станут лишним поводом для недовольства. Ситуация осложнялась еще и тем, что в отчет входит "Прошение о предоставлении временного убежища лицу, пострадавшему от деятельности сил зла". Это весьма важный документ, ибо он не просто формально "приобщается" к летописи Ордена, а являлся поводом для принятия не очень судьбоносного, но все же решения. Поэтому Хэйрон, предупреждая Кларая, прочитав свое произведение, со вздохом мял его и отправлял на пол, в среду таких же изгоев жестокого мира грамматики.

Но вот, наконец, несчастный писарь, пробежав по листу глазами, не нашел явного несоответствия "Правилам составления документов", лежавшим у него на столе. Конечно, это вовсе не означало, что их нет. Но сидеть и гадать было невмоготу. В конце концов, попытка — не пытка. Или, все же, пытка?

После полутемных коридоров, освещение Зала Света слепило глаза. Пламя тысячи свечей охраняло его покой, равномерно разливаясь по помещению и отражаясь от его антуража, создавая объемное свечение. Зал Света сполна оправдывал свое название. Где еще искать спасенья в час, когда Тьма готова поглотить саму реальность, как не в сердце Ордена Света? Подобно ему, каждый человек должен хранить свет в своем сердце, даже если все его тело порабощено злом. Свет — это надежда, Свет — это путь. Тьма может растворить в себе все, но только не Свет. Свет способен рассеять Тьму, она же не способна с ним совладать. Лишь посредством ухищрений, уловок и обманов она может заставить человека потушить свой Свет. Покуда ж он горит, ни единого лоскутка черного покрывала не коснуться ни сердца человека, ни сердца Ордена. Чтобы добраться до святого Совета, злу придется прорваться сквозь воинов Ордена — святых сынов Света. И лишь когда наземь падет, бездыханно, последний из них, мрак сможет узреть лик членов Совета. Во всяком случае, так говорится в Кодексе…

Собственно, Совет Ордена делился на две части, два круга. Круг духовенства и круг воинов, мудрости и отваги, мысли и дела. Воинское сословие наполняло нижний круг, Капитул Чести. Его представителями являлись бывшие рыцари, которые продемонстрировали определенные черты. Причем отнюдь не доблесть, силу, сноровку, владение мечом и прочие качества, с которыми часто ассоциируется слово "рыцарь". Нет, таких как раз предпочитали оставлять в ранге рыцаря, дабы они применяли свои свойства там, где это надо. В Совет набирались люди, способные выполнять административные работы. Однако поиск кандидатов осуществлялся, все же, лишь среди элиты сословия. Искуснейшему оратору, организатору и торговцу приходилось, сперва, ждать рыцарского титула, дабы получить свое кресло. Злые языки, коих полно среди рыцарства, считающие, что бывшие братья, попав в Совет, забыли былых товарищей, говорят, что единственное предназначение Капитула Чести — это создание иллюзии совместного управления Орденом представителями воинской и духовной каст. Однако это не верно. Да, на полном собрании Совета один голос лорда приравнивался к двум голосам демилордов, но, помимо голосования, последние занимались множеством других дел. Почти вся социальная жизнь замка висела на них. Внутренний распорядок, график дежурств, регулирование отношений разных рангов и социальных работником, вся мелкая бухгалтерия и еще сотни других рутинных и сложных работ, с которыми не справились бы престарелые лорды. Кроме того, именно члены Капитула Чести являлись вестниками воли Ордена в разные города и государства, именно они вели все, кроме самых важных, переговоры. Демилорды не имеют постоянного рода занятий, они назначаются на выполнение определенной работы, по окончании которой, выдавалось новое поручение и так далее. Таким образом, никакого контроля со стороны верхнего круга они не имеют. Они не являются слугами лордов, они не "меньше” их. Они просто выполняют другую работу, менее почетную, но не менее важную.

Верхний же круг состоял из святых отцов — "вера, душа и мудрость Ордена". С самого основания Ордена Правоверие играло в нем важнейшую роль. Являясь слиянием веры и воинской доблести, Орден опирался на святые книги, ибо без веры нет и Ордена. Именно она отделяет его сынов от прочих людей, носящих меч и доспехи. И хранителем этой нити, связывающей всех членов Ордена, независимо от их статуса, звания и происхождения, является Капитул Веры. В отличие от своих младших товарищей, лорды не занимаются конкретными работами, но заведуют более обширными делами. Один утверждает повышение в ранге, другой ставит печать на бланках о выплате жалования, третий ведает летописью. Каждый имеет свое место и свои обязанности, и, покуда Совет не сочтет, что призвание советника заключается в чем-то другом, или он сам этого не осознает, никто не вправе отстранить его от этих обязанностей.

Хэйрон вздохнул, еще слегка прищуриваясь от яркого свечения Зала. Для него не ново нахождение в столь величественном помещении в отличие от большинства смертных солдат, обливающихся потом лишь от одной мысли о проникновении в сердце Ордена. Будучи "первым из достойнейших" и близким другом Сферуса, он ходил сюда едва ли не чаще, чем к себе в комнату. Однако сегодня он был на правах гостя.

На троне Мастера восседал лорд Кларай, хладнокровно теребя пальцами единственной руки по "свежезавоеванному" подлокотнику. Одеяния лорда не стесняли могучую фигуру, которую он сохранил несмотря на солидный возраст и пассивный образ жизни, придавая бывшему первому рыцарю совсем иной облик, нежели престарелым лордам, хотя сами по себе наряды их ничем не различались. Спокойное и слегка усталое лицо не выдавало ни мыслей, ни чувств хозяина. Седина, уже вторгшаяся в волосы, не посмела тронуть бороду и массивные черные брови, оставляя лик все таким же живым и грозным. Острый взгляд черных глаз Кларая достиг Хэйрона. Тот проглотил подкативший к горлу комок. Прошло много времени с тех пор, когда он в последний раз разговаривал с Клараем. Но он помнил, помнил тот взгляд своего бывшего учителя. Взгляд, не сопровождаемый ни словами, ни особой мимикой, но как нельзя полно передающий чувства. Глубокий, растерянный, отражающий приход мысли, что он проиграл, окончательно, бесповоротно. Проиграл нечто большее, чем первенство, и даже большее, чем сама жизнь. То было тогда, а что сейчас? Кто они сейчас? Хэйрон не знал ответов на эти вопросы. Два рыцаря молча смотрели друг на друга. Отец и сын, друзья и братья, соперники и враги.

— Будем разговаривать по Кодексу или нет? — нарушил, наконец, тишину Хэйрон, добавив после непродолжительной паузы. — Мой Лорд.

— К чему же? Мы ж не первый год знакомы, — отозвался спокойным басом Кларай.

— Вот мой отчет о последнем доверении, — молодой воин подошел на расстояние вытянутой руки и протянул экзаменатору свой труд.

Почтенный лорд неспешно бегал глазами по бумаге, уделяя больше внимания составителю, нежели самому тексту. Хэйроном овладело сложное чувство. Когда-то он почитал Кларая, но, с развитием соперничества, эта привязанность ослабла, однако ей на смену так ничего и не пришло. Собственно, до этого момента, он не задумывался над своим отношением к старому товарищу. С утратой былых доверительных отношений и ухода на покой, тот просто выпал из его сознания.

Исполнитель обязанностей Мастера в последний раз сверкнул глазами поверх края бумаги и, наконец, углубился в отчет, для чего даже приподнял его, так чтобы середина располагалась прямо перед глазами. Хэйрон напрягся: он понял, что тот дошел до Прошения.

— Академия, говоришь, — спокойно и холодно произнес лорд. — И что, тот демон съел ее документы?

— Не совсем.

— Половину сживал, а остальное выплюнул? — Кларай приподнял одну бровь и взглянул бывшему ученику в глаза.

— Они случайно погибли во время поединка, — раздраженно заявил рыцарь, ситуация принимала плохой оборот.

— Я хочу знать, как именно.

— Какая разница?

— Большая.

Вершитель Ордена не произносил слова, он их отсекал, словно живой чеканный аппарат. Положение Хэйрона было тяжелое: Кларай — это не Мастер Сферус, сам будучи рыцарем, имея огромный опыт, он мог достаточно точно восстановить всю картину событий, опираясь лишь на скудный подробностями отчет. Отложив в сторону документ, лорд продолжил:

— Добро было не при ней. Не на ней.

— Да, шмотки, бумажки и прочее лежали отдельно, неподалеку, — с жаром ответил воин, уперев руки в бока, — и когда тварь начала поливать все огнем, попали под раздачу!

— А почему они вообще там валялись? — в тоне члена Совета прозвучала искра сарказма. — Девчонка ими откупиться пыталась? Или специально в горы полезла палатку ставить?

Не вставая с места, он практически загнал Хэйрона в угол, еще оставалась возможность для некоторых выпадов, но воин был уверен, Кларай их предвидел. Герой прикинул свои шансы и, после непродолжительной паузы, решил пойти ва-банк.

— Хорошо, она просто потеряла их. И что, вышвыривать теперь ее на улицу!?

Новый правитель Ордена едва слышно посмеялся.

— Хэйрон стал кому-то заступником? Да-а, что-то это мне напоминает, — далее следовал равнодушный бас. — Пускай берет бумагу и пишет в свою академию, временный приют мы ей предоставим.

Едва дверь захлопнулась, и молодой рыцарь перестал чувствовать пронзительный взгляд на своей спине, он облегченно вздохнул:

— Фух, ну что ж, хорошо то, что хорошо кончается.

Сияющее солнце уверенно карабкалось по небосводу. Редкие облака не застилали ему обзор, но бессменный интерес к земной жизни гнал светило все выше и выше — к зениту, откуда открывается наилучший вид. Земля несильно радовалась такому вниманию: жгущее любопытство накаляло твердь, причиняя неудобство ее обитателям. Сама же жизнь текла своим чередом, размеренно и неторопливо, без каких-либо обещаний новых захватывающих событий. Из отдельных хаотически движущихся точек складывалась единая гармоническая картина, дающая возможность предугадать свои дальнейшие изменения. Так беспорядок образует порядок, ибо равновозможность — неотделимая черта беспорядка, является причиной закономерности.

Усталые и измотанные воины Света постепенно стягивались со всех концов разрозненных и многократно переделенных земель к своей обители. Кто-то возвращался с триумфом, другой неохотно плелся, терзаемый горечью, третьему не вернуться уже никогда. Сознание растворялось в полуденном зное, мысли сливались с дремотой. Врата цитадели не закрывались: в любую минуту мог войти сонный или даже израненный воин. Вообще говоря, воинские подвиги, конечно, не были зажаты временными рамками, но, ввиду особенностей системы транспорта и сложившейся традиции, возвращались сыны Света, большей своей частью, в первой половине дня.

Одним из таких вернувшихся был Хэйрон, "разитель зла". В полудреме сидел он на просторной террасе, откуда хорошо проглядывался широкий белоснежный коридор, протянувшийся на половину всего западного крыла, — одна из "артерий" замка. Ветерок, вольно гуляющий по проходу, касался его лица, внося частичку свежести в этот перенасыщенный дарами солнца день. То и дело в пространстве коридора показывался утомленный собрат Хэйрона. Тот бездумно провожал его взглядом. Терраса пустовала. Кроме первого рыцаря, лишь еще один посетитель оживлял ее. Им являлся тот самый здоровяк, который вступился за Хэйрона в столовой. Даже среди рыцарей Света он славился своей огромной силой, а за его стойкость, товарищи прозвали его Скалой. Скала сидел неподвижно, позволяя расслабиться огромным мускулам, и смотрел вдаль своими добрыми голубыми глазами.

Хэйрон зевнул. Прошло два дня с похищения Сферуса. Два бесцветных дня. С тех пор ничего не изменилось: от Фейтера ни слуху, ни духу, след демона был потерян — священники не смогли без Сферуса выловить его местоположение из Великой Сферы. Герой прозябал от скуки. Нет, без поручений "лучший из лучших", конечно, не остался, об этом говорила хотя бы сегодняшняя заруба, но это все была закуска. Он же желал полноценного сытного блюда. Работа, которую он сейчас выполнял, напоминала скорее холостой ход, призванный не дать механизму заржаветь.

Но еще более угнетала Хэйрона атмосфера, сложившаяся внутри Ордена. Он не видел, но чувствовал перемены, медленно, но верно расползающиеся, словно спрут, во все стороны. Какая-то неразбериха окутала самые верхи, противоречие породило в них трещину, которая под нажимом внешних обстоятельств развивалась в причудливый узор, охватывающий всю обитель. Озадаченный внутренними заботами, Орден едва ли мог уделять внимание внешнему миру. Поэтому Хэйрон "бездействовал", поэтому ситуация с похищением не развивалась. Рыцарь уже давно бы негодовал, если бы сам видел хоть какой лаз из тупика. Бессилие, он чувствовал его все сильнее и сильнее. Привычный ему мир рушился, размываемый неведомыми потоками, а он ничего не мог с этим поделать.

Какая-то фигура, словно белая тень, выскользнула из одного из ответвлений, мгновенно очутилась посреди красного ковра, устилавшего пол прохода, и принялась осматриваться в поисках нужного пути. Инстинктивно Хэйрон перебросил на нее взор. Это была Саура. Как будто почувствовав на себе чужой взгляд, она обернулась, и через мгновение ее губы слегка растянулись в приветливой улыбке, после чего девушка поспешила продолжить свой путь.

— Какое милое создание, — заметил единственный сосед Хэйрона, также расплываясь в улыбке.

— Пока что, да, — довольно-таки угрюмо отозвался тот.

— Ты о Маркусе? — после короткой паузы осведомился гигант.

Хэйрон коротко кивнул.

— Брось, он не изверг же, в самом деле.

— Возможно, и нет, — Хэйрон задумчиво глядел в след исчезнувшей девушки, — но он ее погубит. Попользует, возьмет от нее все, что ему надо, и выбросит на помойку. Она к этому не готова, она этого не поймет…

Здоровяк пожал плечами.

— Так она никогда не будет готова, покуда не столкнется с этим лоб в лоб. А она столкнется — такова жизнь. Рано или поздно ей придется учиться, а школа Маркуса, может быть жестока, зато проста и доходчива.

— Это будет не школа, а бойня.

Собеседник Хэйрона изумленно на него поглядел.

— Он сожрет все ее мясо, а выкинет только обглоданный скелет, на котором уже ничего не зарастет. И вот тогда она точно никогда ничему не научится!

Герой сидел неподвижно, отстраненно глядя в одну точку. Пред его глазами снова предстал стройный, но хрупкий горный цветок. Мать-природа одарила любимое дитя плодородной почвой и регулярно баловала его обильными дождями, сполна утоляющими жажду земного светила. Уверенно возвышаясь на упругом, мощном стебле над горной травой, светясь силой и энергией, он смело стоит на самом видном месте, озаряя каждое существо белоснежной улыбкой своих лепестков и почитая себя в состоянии если не гору свернуть, то, по крайней мере, дать отпор любой невзгоде. Но к нему уже тянется алчная рука, а он лишь доверчиво тянет ей навстречу свои нежные и мягкие листочки…

— Хм-м… По-моему, ты перегибаешь палку.

Хэйрон беззвучно пожал плечами.

— Маркус, конечно, зачастую ведет себя по-свински…

Ответом ему послужил лишь сухой хмык.

— Но все же он — рыцарь Света, как я, как ты…

«Вот и весь Бернард», — про себя отметил первый рыцарь, — «Если человек относится к благородному кругу, значит он благороден. Какой идеалистический взгляд на жизнь! Хотя, возможно мне стоит у него поучиться? Возможно, намного легче жить, когда не видишь всей этой дряни?»

— Так что, хоть он и эгоистичен, но зла никому не желает.

— Бернард, — наконец обернулся Хэйрон к оппоненту, — дело не в том, что Маркус хочет сломать ей хребет! А в том, что он это сделает. Он привык иметь дело с городскими барышнями, иная из которых ему самому сто очков вперед даст. А эта, — он кивнул в сторону коридора, в котором скрылась Саура, — я не знаю, в клетке ли ее держали, в чулане, но понимает все и ведет себя она как будто ей двенадцать! Если сейчас в нее запустить Маркуса, то от его пламенной страсти там все выгорит так, что еще сто лет расти не будет. Она еще ребенок, если сейчас ее рубануть, то она навсегда так и останется, ни жива, ни мертва.

Молчание. Бернард внимательно разглядывал лицо молодого рыцаря, пока тот не отвернулся.

— Мне кажется, ты слишком низкого о ней мнения. Я, конечно, с ней особо не разговаривал, но думаю, она достаточно зрелая и все понимает. Просто застенчивость и робость делают ее неуверенной в себе.

— Было бы очень хорошо, если бы ты был прав…

Хэйрон встал и подошел к краю террасы. Картина ничуть не изменилась: все также по ковру, не спеша, ходили воины Ордены, все также спокойствие в союзе с тишиной обманывало служителей Света ложной гармонией.

«Чистый человек», — мелькнуло в голове, и губы рыцаря против его воли вытянулись в горькую ухмылку. — «Да уж, с такой чистотой и море нечистот переплыть — не испачкаешься!»

 

Настало обеденное время, однако его приход мало что изменил. Сладость чревоугодия могла бы рассеять смуту неопределенности, если бы не одно "но". Хэйрон вновь повернул голову к пустующему столу лордов. Роскошно обставленный, укомплектованный по последнему слову этикета, но лишенный своего главного атрибута — трапезующих, он вызывал немалую озабоченность у столового гарнизона, уже успевшего его накрыть. Это был верный признак, что очередное внеочередное заседание Совета в очередной раз затягивается.

Покончив с трапезой, молодой воин встал и направился к выходу. Казалось, в сами разговоры проникла какая-то серость, оставляющая в сознании едкое послевкусие, почти неощутимое в среде прочих чувств, но не позволяющее войти в привычный ритм. Хотя возможно это просто обман восприятия? Уже стоя в дверном проеме, Хэйрон увидел Фракона, идущего ему навстречу.

— Пожалуй, иногда лучше самому себе поднос носить, — не очень эмоционально поприветствовал Хэйрон друга, — ты еще можешь насладиться горяченьким.

Не реагируя на замечание, Фракон подошел к нему, лицо его выражало серьезность настроя.

— Хорошо, что ты уже свободен. Мне бы хотелось на пару минут тебя занять.

Демилорд ожидающе посмотрел собеседнику в глаза и, после того как тот кивнул, разрешая формальность, повел его в глубь дворца.

— Может, сначала пообедаешь?

— Успею, — не оборачиваясь, отмахнулся советник, устремляясь к лестнице.

Хэйрон молча следовал. Нечасто он видел друга столь сосредоточенным на одном деле и столь серьезным. Обычно тот не показывал своих переживаний, сколь сложны не были проблемы его профессиональной жизни, оставаясь спокойным и, в чем-то, даже веселым в самые глубинные кризисы. Поведение, кое Фракон сейчас демонстрировал, характерно, скорее, для его политической деятельности — как-то раз Хэйрон случайно увидел полемическое выступление друга на заседании и тогда еще подивился: каким разным может быть человек, в зависимости от того, стоит ли он по эту сторону дверей Зала Света или по ту.

Фракон шел все вперед да вперед, зарываясь в гущу коридоров. В ходе этой безмолвной прогулки они двигались преимущественно вверх, что наводило на мысль о возможной цели шествия — Аллее Веры. И действительно, из-за очередного угла выпрыгнула лестница, прямиком ведущая в почивальню лордов. Великолепие Аллеи ослепляет входящего в нее, но на Хэйрона, не единожды посещавшего Зал Света, она не произвела должного впечатления, да и сама Аллея была ему, в общем-то, не нова. Еще минута ходьбы, и они очутились перед дверью в чьи-то угодья, кою Фракон открыл без стука.

Обстановка представшей комнаты была очень уютной, это заметил даже Хэйрон, не отличающийся особой компетенцией в вопросах антуража. Нежные светлые тона, мягкие ткани и обивки наполняли этот спасительный уголок успокаивающей атмосферой, из которой так не хочется выходить в тот мир тревог, что простирается за дверью. Еще одной чертой, отмеченной рыцарем сразу после входа, являлась скромность обстановки. Скромность в том смысле, что интерьер не приукрашался обилием всевозможных драгоценностей, но отнюдь не в смысле убогости: стильную мебель из качественно выделанной кожи и первосортной древесины трудно было обвинить в аскетизме даже очень недалекому человеку.

Ну и, в качестве главного элемента антуража, Хэйрон выделил старца, восседавшего в элегантном кресле. При виде гостей тот неторопливо поднялся. Это был высокий в меру худощавый мужчина, который, похоже, и не слышал о старческой сутулости. Длинная и аккуратно зачесанная белоснежная борода, более подходящая состарившемуся ловеласу, нежели священнику, дополняла классический белый плащ лорда и белый же изящный посох, вопреки обычному, также не содержащий ювелирных изделий.

— Лорд Лакроу, — представил хозяина Фракон.

Хэйрон почтительно кивнул. Старец ответил, хотя Фракон и не представил рыцаря. Странные туманно-серые глаза лорда облили слугу Ордена непонятным взглядом: сквозь мутную пелену просачивалась какая-то надежда, неуловимая, отеческая.

— Приветствую тебя, Хэйрон.

Голос Лакроу прозвучал громче, чем того можно было ожидать, имея в виду его внешность. Он плавным движением предложил вошедшим сесть, сам также опускаясь в кресло. Хэйрон выбрал кресло напротив хозяина и изучающее осмотрел лорда. Фракон же предпочел просто прислониться к стене правее них, скрестив руки на груди.

— Отголосок твоих подвигов достиг всего, что только способно слышать, но я должен поговорить с тобой на другую тему. И разговор наш имеет первостепенную важность, затмевающую все до единой твои заслуги.

Рыцарь коротко вздохнул и попомнил Сферуса.

— Новая напасть нависла над Орденом, словно грозовая туча над путником. Ни ты, ни кто-либо иной из вашего доблестного сословия еще не встречал такой угрозы.

Слова, изреченные представителем Капитула Веры, далеко отстояли от тех огрызков, что выплевывает рядовой люд, не удосуживаясь их даже как следует обтесать. Четкие, размеренные, произнесенные с идеальной дикцией, они скорее походили на граненые алмазы. Хэйрону даже начинало казаться, что если изо дня в день слушать речь Лакроу на протяжении нескольких лет, то можно выучиться грамоте без каких-либо дополнительных занятий. Правда, он сомневался, будет ли это легче стандартного обучения.

— Никто не мог предвидеть эту опасность, хотя ее предтечею явилось событие, что было на слуху у всех…

Туманный взгляд застыл на лице рыцаря, словно лорд пытался вытянуть что-то из его черепа, причем пытался настолько усердно, что совершено забыл про собственные уста.

— Но, что хуже всего, угроза Ордену исходит не извне, а изнутри его, — наконец промолвил он.

Хейрон прищурился. Все его внимание мгновенно сосредоточилось на старике, что не могло ускользнуть от последнего.

— Ты, конечно, уже уловил этот скверный запах. Видишь ли, Ордену не грозит физическое уничтожение, но уничтожение духовное. Опасность стать марионеткой в чужих руках, куклой, служащей интересам иных.

Хэйрон не издавал ни звука, ловя глазами каждое движение губ лорда.

— А виной всему служит воля и непонимание единственного человека, занявшего чужое место.

— Кларай? — изумился рыцарь.

Лакроу еле заметно улыбнулся и скрестил пальцы перед собой, высвобождая посох, который, однако, остался стоять, словно удерживаемый незримой рукой.

— Именно он. Вообще говоря, перемены естественны при смене лидера, но то, что происходит сегодня, выходит за черту дозволенного.

Воплотитель Совета сделал многозначительную паузу.

— Лорд Кларай возомнил, что он один знает больше, чем все поколения до него. С первого дня существования Орден оставался верен заветам основателей. Но сегодня он забыл, что мы — не государство, и не политический актор. Буквально на днях замещающий Мастера сделал заявление, прямо противоречащее основополагающему принципу Кодекса — «Невмешательству в дела государственные». Его целью является превращение Ордена в политический субъект, обладающий полным набором соответствующих качеств.

— Вы уверены в этом? — несколько скептически отозвался воин.

Старец неторопливо опустил руки на подлокотники, окатив собеседника снисходительным взглядом.

— Поверь мне, доблестный воин, что как ты хорошо видишь брешь в защите противника, так я хорошо вижу намерения политиков.

— Но к чему ему переворачивать все с ног на голову?

— Ответить однозначно сможет лишь сам Кларай, — заметил лорд, — однако, наиболее вероятна банальная жажда власти. Пусть он и стал главой Ордена, но в большом мире он — никто. Орден не способен предоставить ни влияние, ни богатство. Конечно, в обмен он дает славу и всенародную любовь, но кто, как не ты знает, сколь ненасытен лорд Кларай…

Хэйрон едва заметно кивнул.

— Но тебе, как и всем прочим служителям Ордена, все эти реформы не принесут ничего кроме горя и позора.

Лакроу отвернулся к окну.

— Участие в большой политике всегда приводит к конфликту интересов, а он выливается в спор мечей. Государство немыслимо без войн. А это означает, что ты будешь делить поле брани не с демонами, а с теми, кого доселе защищал.

Сын Ордена вновь соприкоснулся с мистическим туманом.

— Мы собственноручно похороним свое светлое имя, которое зарабатывали столько лет… — заключил лорд, понизив голос.

— И, что еще хуже, — добавил Фракон, до этого выступавший лишь наблюдателем, — вернем мир в тот хаос, что существовал до появления Ордена.

Хэйрон наклонился к коленям. Взгляд его расплылся в глубине пола. Оба его собеседника хранили молчание, выжидающе глядя на него.

— Но, если все так, как вы говорите, — задумчиво проговорил рыцарь, — почему вы не решите этот вопрос по-своему? Причем здесь я? Политические проблемы и решать надо политически.

— В этом и суть проблемы, — довольно заметил Лакроу, — Лорд Кларай получил кресло Мастера не случайно. Нам требовался человек, чье имя способно сплотить Орден, нам требовался герой. Я и сам, будучи единственным соперником Кларая за престол, поддержал его кандидатуру, отдав предпочтение его опыту и железной воле. И сейчас оба круга держатся за него. В столь угрожающей ситуации они предпочитают довериться Клараю как сильному и надежному лидеру. Даже видя его безумные намерения они закрывают на них глаза, должно быть, почитая это за меньшее из зол.

Белый маг задумчиво провел рукой по бороде. Ожидая продолжения, воин поднял голову с немым вопросом.

— Чтобы подступиться к Клараю, сначала придется сорвать оковы, в которые Совет заключил страх перед Фейтером. Именно это и есть направление наших усилий: моих, Фракона и еще многих других наших единомышленников, чьи интересы я сейчас представляю, будучи неформальным лидером оппозиции. Увы, в политике события развиваются не так стремительно, как в схватке. Поэтому предстоит долгая и напряженная борьба за каждый голос. Но она оправдана, пусть нам приходится пересекать пустыню ради каждой капли воды, однажды поток таких капель смоет массивный камень.

— Но у Кларая есть еще один козырь, — вставил Фракон.

— За сотню миль отсюда тяжело найти человека, не слышавшего его имени, — кивнул лорд, — а уж в замке о его подвигах наслышан даже сторожевой пес. Именно высочайшее влияние на солдат позволяет ему при желании объединить весь Орден в единый кулак. Однако, тот, кто может воссоединить может и расколоть.

Хэйрон выпрямился, вновь примкнув к спинке кресла. Он мог только позавидовать усидчивости Лакроу: за время всего разговора тот оставался почти неподвижен, лишь слегка меняя положение головы.

— Даже если мы убедим весь Совет без остатка, нам будет сложно противостоять Клараю. В крайнем случае, он может представить все происходящее как нежелание святодеятелей подчиняться выходцу из воинского братства. Ни для кого не секрет, что в последние годы пропасть между двумя сословиями ширилась. Если Кларай решится на крайний шаг, лишь богу известно, что за этим последует…

Представитель верхнего круга сделал паузу, словно погружаясь в свои мысли. Предвосхищая следующую фразу, Фракон покосился на друга.

— Ты единственный, чей авторитет в воинской среде не уступает авторитету Кларая. Поэтому мы нуждаемся в твоей помощи…

Закончив, Лакроу спокойно посмотрел в глаза рыцаря.

— Хорошо, но что вы от меня-то хотите? — Хэйрон принял привычную небрежность, позволив себе закинуть ногу на ногу. — Мне бегать по всему замку и каждому встречному говорить: «Кларай не прав»?

Лорд издал легкий смешок.

— В этом нет необходимости. Мы подобрали тебе более изящную роль. Ты будешь нашим тайным оружием, способным в мгновение ока нанести сокрушительный удар туда, куда Кларай не ждет. Это будет не сейчас, но ты обязательно узнаешь, когда настанет время. До сей же поры ты — наши глаза и уши в среде воинов. Ты слышишь их речи, знаешь их мнение, эти сведения очень ценны для нас. Не пытайся насильно изменить точку зрения солдат, будет лучше, если ты будешь вступать в игру, лишь когда разговор сам завернет в это русло.

— По-моему, такое обычно называют шпионажем, — незатейливо подметил воин.

— О нет, не стоит все так утрировать. Шпионаж — это выведывание чужих секретов, деятельность, схожая с воровством, — уточнил политик. — Мы же всего лишь стремимся учитывать мнение наших солдат. Именно этого они сами всегда хотели, так что это отвечает их интересам едва ли не в большей степени, чем нашим.

Лорд снова свел ладони воедино, ожидая возврата к нужной теме.

— Ну что ж, — взял слово Хэйрон, — разумеется, я не могу остаться в стороне, раз уж такое дело. Я с вами.

— Я рад слышать это, Хэйрон, — Лакроу плавно поднялся со своего кресла, увлекая рыцаря своим примером. — Я обратился к тебе не только из-за твоего положения, но и в силу твоего здравомыслия, о котором так высоко отзывался Фракон.

Сам рекомендатель предпочел отвести взгляд в сторону.

— Когда-то единение воинов и духовенства породило Орден Света, — продолжил лорд, — а сейчас я рассчитываю, что такой же союз не позволит ему рухнуть в пропасть.

 

Дворец уже возвращался к активной жизни, когда Хэйрон спускался с "небес" Аллеи Веры на грешную землю рыцарей. Мутное неопределенное чувство ворошилось внутри. То не была радость, что ему, наконец, показался корень нового бедствия, скорее тот случай, когда узнаешь долгожданную правду, а потом думаешь, что с ней делать. И хоть теперь он в игре, но не знает ни правил, ни напарника, а ведь этому напарнику придется доверять. Оставалось только сохранять верность надежде, что это лишь поверхностные впечатления и что новые обязательства не сильно изменят его жизнь.

Хэйрон старался не придавать слишком большое значение случившемуся, тем не менее, неприятный осадок оставался, и ему требовалось отглотнуть что-нибудь из другого бокала, чтобы смыть его. Но где взять этот бокал? Сам того не заметив, воин очутился у входа в обитель опеки.

— «Вот это номер!» — сам себе поразился рыцарь.

Саура стояла у окна, когда он вошел. Услышав открывание двери, она обернулась. При виде Хэйрона уголки ее губ поползли вверх, однако почти сразу ниспали обратно, увлекаемые печалью.

Комната, приютившая девушку, была заметно скромнее жилища рыцаря, и уж тем более апартаментов лорда. Кровать, шкаф, стол, пара табуреток — обычный набор, позволяющий просто ощутить себя человеком. Бесхитростные белые оттенки стен хорошо гармонировали с деревянной мебелью и полом, укутывая обывателя в одеяло безопасности и спокойствия. Подчиняясь этой гармонии, вся мебель располагалась вдоль стен, лишь стол, занявший центр, претендовал на особые привилегии. Он служил опорой для единственного подсвечника, чье одиночество скрашивало соседство с маленькой вазой, наполненной свежими цветами.

— Я никогда не понимала, почему люди дарят друг другу цветы, — тихо произнесла девушка, вглядываясь в заоконную даль. — Неужели медленная смерть и мучения могут служить символом высоких чувств?

Хэйрон молча подошел к столу. Роскошный букет едва умещался в вазе, контрастируя своей пестротой с блеклым помещением. Рядом лежала бумага, расписанная элегантным почерком. «Для милейшей девушки на свете».

— Возможно, это напоминание, как недолговечна красота, и что ею надо распоряжаться пока есть возможность? — тихо предположил он.

Саура пожала плечами.

— Люди вечно спешат. Всю свою жизнь они проводят в суете, от того она и кажется им короткой.

— Спешка лишь результат движения, она и наполняет жизнь вкусами и красками. Если остановиться, то в голову полезут такие мысли, что может встать вопрос — а зачем оно вообще все? — он остановился и перевел взгляд на опекаемую. — По-моему, тебе не вредно было бы подсуетиться.

Юница не ответила. Рыцарю до этого не доводилось видеть ее в таком состоянии. Сауру и ранее нельзя было назвать излишне веселой, но сейчас, казалось, сам сверхъестественный свет, исходивший от нее, потускнел. Словно бутоны этих роз, внешне оставшиеся неизменными, но увядающие внутри. Почва реальности оказалась непригодна для сказки?

Тишина и краски солнечного дня продолжали разделять их. Первым недомолвок не выдержал мужчина:

— Знаешь в чем беда цветов? Они слишком зависят от желаний других, поэтому люди мало их ценят и видят в них всего лишь украшение, одноразовое украшение.

Саура склонила голову, оставаясь в плену окна.

— Но для кого-то и люди — всего лишь цветы, — выдохнула она.

— Да, я знаю одного такого…

— Я тоже…

«Еще нет, но скоро узнаешь по-настоящему», — подумалось рыцарю.

Сын Ордена отвернулся в сторону, и сам того не желая зацепился взглядом за букет.

— Но человек волен распоряжаться своей жизнью как хочет, в этом его отличие от них, — отстранено, словно общаясь со стенами, а не с конкретной персоной, заметил он.

— Каждый чувствует себя достаточно сильным, чтобы выбирать свою судьбу, но в реальности всегда найдется тот, кто сильнее…

Рыцарь разочаровано покачал головой.

— Но разве превосходство само по себе вынуждает давить все, что ниже? — продолжала Саура. — Каждая жизнь имеет ценой другие жизни, однако многие свои цены бесцельно повышают, словно могут их перевести в личное благо. И самое странное, больше всего этим злоупотребляют те, кто должен бы выступать за сохранение, те, кто обладают разумом.

— Человек! — в голосе мужчины послышалось нечто сродни усмешки. — Человек всегда выделяет себя в отдельную категорию, просто потому, что он на все смотрит со стороны. На все, кроме себя. У любого есть четкая граница Я — все остальное. Чтобы показать ему, что ты не часть пейзажа, не вещь, ты должна отталкивать его, оказывать сопротивление, — Хэйрон осекся, поняв, что берет хлеб не из того мешка, однако махнул рукой и продолжил. — Каким бы по своей природе он бы ни был, он лишь тогда признает в тебе нечто особенное и сопоставимое с собой, когда ты покажешь ему, что у тебя тоже есть воля, что ты можешь кусаться!

Саура стояла неподвижно, как камень неподвижен в самую ветреную погоду.

— Хотя разум позволяет выйти за пределы своего восприятия…

— Тебе не надо это понимать, — чувствуя, что он сказал больше, чем следовало бы, воин развернулся к выходу, — тебе надо это принять.

Едва раздался первый шаг, девушка оторвалась от пленительной дали. Обернись он сейчас, Хэйрон мог бы разглядеть тот огонек, что не так давно волновал его, ибо сейчас тот был близок как никогда. Однако рыцарем движил иной мотив. Вскоре он покинул обитель опеки. Позитива, как ни странно, не прибавилось.

 

Темная мрачная стена обступала Мастера по кругу, замыкаясь сама в себе. Безысходность, безнадежность. Безжизненный океан, растворяющий сознание, постепенно отнимая возможность различать реальность. Никакого света, лишь его тень проскальзывала через дверные щели в этот искаженный мир. Невозможно убежать — тонкие невидимые нити опутывали все тело, вызывая ощущения непреодолимого ужаса и колющей боли при попытке сдвинуться с места. Сферус хорошо знал это место, где, казалось, сам воздух был ему враждебен. Эти стены были свидетелями вероятно самой трудной борьбы в его жизни. Борьбы одного против всего, когда ничто вокруг не могло служить опорой, и наоборот: каждый вдох сдавливал его волю. Его истязатели позаботились, чтобы даже свет — извечный друг Сферуса — не мог облегчить его участь. Однако сила, позволяющая ему держаться, заключалась не вовне, а внутри: луч надежды, его последний тайный оплот. Палачи не усердствовали, будучи уверенны, что время также выступает их союзником. Но Мастеру удалось перевернуть колбу песочных часов своей половиной вниз, и каждая выигранная секунда продлевала жизнь его надежды.

Дверь поспешно провалилась в пол, и отвыкшему от освещения взору Сферуса предстал худощавый силуэт. На лице его угадывалась широкая улыбка, хотя желтые глаза горели яростью. Он быстрым шагом вступил в темницу, после чего дверь сразу же закрылась.

— А вы оказались чудным старикашкой, Мастер, — и злобно, и иронично разом отозвался вошедший.

Сферус опустил глаза. Безжизненный океан кажется невыносимым лишь до той поры, пока не перестает быть безжизненным.

— Вы правда полагали, что ваша маленькая ложь что-то изменит? — черный властелин усмехнулся, подходя ближе.

— Все, что интересовало вас, я сказал, — устало ответил Сферус, оставаясь неподвижен в своем металлическом кресле.

Фейтер взглянул на, казалось, сломленного лидера Ордена сверху вниз. Мгновенно улыбка переросла в звериный оскал и также стремительно вернулась обратно.

— Видать, все, да не все!

Повелитель девелета стал неторопливо кружить над старцем, словно коршун. Казалось невероятным, чтобы обескровленный Мастер сумел скрыть свою ложь, но все же.

— Я был там, — продолжил он, его безумный голос звучал насмешливо. — Мы проверили все до единой могилы, и знаете, что? Ничего!

Неожиданно он практически зарычал:

— Парадоксально, не правда ли!? Но ведь для вас это не стало неожиданностью, не правда ли?

Фейтер заискивающе покосился на пленника, тот не шелохнулся.

— Я не могу добавить ничего более…

— Глупый человечишка!

Владыка резко схватил Сферуса за челюсть, потом вдруг плавно расплылся в добродушном оскале на весь рот и стал медленно склоняться к нему.

— Глупый, упрямый таракан, — проговаривал он совершенно спокойно и, как будто, даже заботливо. — Чего ты ждешь? Прекрасно понимаешь же, что не выдержишь. Ты можешь выиграть день, возможно два, но вашу судьбу ты уже проиграл!

Фейтер остановился буквально в дюйме от лица Мастера, его ядовитые кошачьи глаза смотрели точно в глаза пленника. Тот невольно вздрогнул.

— Видать, я стал слишком добрым и обходительным, разбаловал вас, — он аккуратно положил ладонь на голову Сферуса и слегка погладил его седые пряди. — Ты ведь через пять минут будешь мечтать поделиться со мной своими тайнами, а я приду через час, а может даже два!

Сферус молчал. В его руках не было средств, способных выправить его положение. Однако Фейтер не успел продолжить — проход в темный зал снова открылся.

— Мессир, пришло донесение от малефиков, они подтверждают, в гробнице кто-то был, гроб вскрывали.

Темный властелин выпрямился, бросив равнодушный взгляд на доложившего воина. Мастер не поднял глаз, но взор его просиял тем пламенем, что очищает от всех сомнений и терзаний.

— Выводите его, — холодно повелел владыка.

Пока стража поднимала и выводила Сферуса, Фейтер вновь расплылся в хищной усмешке:

— Ты хитер, старикашка, но твой луч надежды станет моим гонцом.

— И более мне добавить нечего.

Закончив свою речь, Хэйрон обратился к массивным часам, умостившимся в углу. Те настойчиво твердили, что пора выдвигаться. Сын Света покинул укромный уголок и направился к своему самому нелюбимому полю брани. Он многое сделал, чтобы встретить его во всеоружии — даже променял свой обыденный туалет на более солидный и отвечающий случаю — но к таким баталиям невозможно быть полностью готовым, как ни старайся. Рыцарь знал это.

Зал Света встретил его легоньким холодком, даже стражники у дверей казались более угрюмыми и менее почтительными. Войдя, слуга Ордена приклонил голову, выражая почтение и доверие Совету, к какому бы решению он не пришел. Зал выжидающе молчал, однако Хэйрон и сам знал, что должен делать. Намерено укорачивая шаг, он подошел к специально отведенной кафедры в центре помещения и обвел присутствующих взглядом. Два круга высших чинов Ордена нависали над ним, словно занесенный нож убийцы. Но в действительности все было даже хуже: с убийцей ты можешь драться как заблагорассудиться, здесь же тебе дозволено лишь уклоняться, и то аккуратно, так чтобы оппонент ненароком не расшиб себе лоб об стену.

Хэйрон прикрыл глаза в ожидании начала. Это собрание столько раз откладывалось и переносилось, что рыцарь уже начал сомневаться, что оно вообще будет. Вернее, ему хотелось в этом сомневаться. Все это время господы были заняты обсуждением иных, более важных тем, с недавних пор Хэйрон понял, каких именно. Но сегодня, случайно или нет, в их графике оказался свободный часок.

— Рыцарь Хэйрон, — нарушил молчание размеренный голос.

Воитель поднял глаза на взявшего слово. Это был Лакроу.

— Объясните нам, с какой целью вы отправились в Гостон?

«Первое правило: не спеши с ответом, выжди несколько секунд», — повторил про себя Хэйрон, пока его губы выговаривали заученную фразу. — Для борьбы с тварями Некроса, Милорд!

— Вы отправились по своей воле или по указанию?

— По своей, Милорд!

— Были ли на тот момент у вас какие-либо доверения, выданные Советом?

— Нет, мой Лорд.

Он держался спокойно и уверено, "осознавая собственную правоту", как то и положено. Главное в этом осознании не переступить за невидимую черту, разделяющую похвальное от вызывающего. К сожалению, для обладателя репутации вольно-не-только-думца эта грань оказывалась весьма размытой.

— Как рыцарь вы имели право покинуть крепость и направиться куда угодно, — поднялся другой обитатель верхнего яруса, — но вы же отправились не на своих двоих? Вы воспользовались возничьей службой.

Это было самое острое место слушания, чье успешное либо неуспешное минование, по сути, определяло вердикт. Пресловутый экипаж — единственный аспект, в котором он самым что ни на сеть явным образом нарушил порядки Ордена.

— Рыцарь Хэйрон, вы признаете, что для достижения своих целей воспользовались экипажем Ордена? — вновь перенял инициативу Лакроу.

Вопрос, конечно, был совершенно формальный. Хэйрон мог лишь догадываться, был ли такой поэтапный стиль просто привычнее старику, или он таким размеренным движением стремился немного снизить остроту момента. Герой переступил с ноги на ногу, после чего дал закономерный ответ:

— Да, Милорд!

-То есть вы сочли, что так как ваш первоочередной долг — искоренение зла, то вам не требуется формальное разрешение Совета его исполнять, и ради его исполнения вы вправе использовать служебный экипаж, я правильно вас понимаю? — раздался еще один голос.

Это был ловко брошенный капкан: всего одно слово, и о лояльности Совета можно было забыть. К счастью, Хэйрон был готов к подобному подвоху.

— Мой Лорд, действительно мой долг — искоренение зла, — «Никогда не отвечай «Нет» когда высказывается личное мнение», — твердило второе правило. — Но это мой долг не как воина, а как слуги Ордена, наравне со всеми. Все мы по-разному вносим вклад в общее дело. И я бы никогда не посмел взять на себя большую роль, чем действительно играю.

Лакроу сопроводил его речь еле различимым одобрительным кивком. Сам же рыцарь встал в "положение ожидания", приподняв голову. Он ответил на прямой вопрос, дальнейшее словоизречение было излишним. Чем больше слов ты скажешь, тем больше поле для вопросов. Это было третье негласное правило правильного ответа.

— Однако вы присутствовали при обсуждении гостонского вопроса, выразили желание участвовать в походе, и вам не было дано на это разрешения.

Хэйрон выдержал положенную паузу и открыл было рот для ответа, но его опередили:

— Должен заметить, что не было и запрета, по сути, этот вопрос так и не был рассмотрен.

Рыцарь повернул голову к нежданному заступнику. Совершенно незнакомое лицо.

— Это лишь пустая формальность, не способная служить оправданием. Для использования служебного экипажа требуется разрешение, а не отсутствие запрета!

— Вы, бесспорно правы, — подключился еще один советник, — однако мы не можем осуждать рыцаря за невыполнение распоряжения, которого не было!

Хэйрон только и успевал ловить глазами лица все возникающих участников диспута. Он много работал над тем, чтобы заготовить ответ на любой возможный вопрос, но сейчас оказался не у дел, чувствуя себя скорее зрителем, чем действующим лицом. Что ж, это был явно не тот случая, когда рыцарь рвался к ведущей роли.

— Это ярко выраженное самоволие, демонстрирующее пренебрежение мнением Совета! Если вы помните, когда достопочтенный рыцарь Хэйрон изъявил желание присоединиться к спасанию Гостона, лорд Кларай дал понять, что это нежелательный ход!

Хэйрон покосился в сторону Кларая. Величественно занимая кресло председателя, тот сохранял невозмутимость и "беспристрастное молчание", уделяя больше внимания происходящему в Совете, чем виновнику торжества. Его молчание тревожило рыцаря куда больше, чем предполагавшаяся канонада. Казалось бы, теперь, после упоминания его имени, первый чин Ордена не может остаться безучастным, однако он продолжал хранить статус наблюдателя.

— Я разделяю вашу позицию о недопустимости самовольного использования имущества Ордена, но призываю не драматизировать ситуацию: поступок Хэйрона не повлек и не мог повлечь никаких последствий, кроме, разумеется, гибели самого рыцаря.

— Это так, но в этом эпизоде важны не материальные последствия, а его этическая подоплека. Это немыслимо, чтобы рыцарь чувствовал себя в праве без санкции Совета, не имея доверения, распоряжаться всем, чем заблагорассудится, руководствуясь исключительно личными мотивами!

— Лорд Бенефис, я думаю, мы должны сначала прояснить такой аспект, как "имел или не имел доверение", — молодой демилорд с голубыми глазами поднялся со своего кресла и обратил взор к безмолвствующему ответчику.

Хэйрон пересек взгляд Фракона. На лице советника не отражалось ничего, словно бы это и не Фракон, а его некий близнец. И это при том, что наверняка весь Совет был осведомлен об их дружбе. Видать таковы законы этого иллюзорного мира. Хэйрон в очередной раз убедился, что политика — совсем чуждый ему конек. А ведь многие "знатоки жизни" еще выражаются в стиле: "языком трепать, это тебе не мечом махать!"

— Рыцарь Хэйрон, — вновь зазвучал голос Лакроу, — когда вы отправлялись в Гостон, были ли на вас невыполненные доверения?

Слуга Совета обвел глазами два ряда кресел, делая задержку чуть дольше обычной.

— Да, Милорд! За день до этого Мастер Сферус велел мне уничтожить Демона, следы которого он почувствовал в Великой Сфере. Я подумал, что пока у меня есть доверение, я имею право пользоваться службами Ордена. Приношу свои извинения за эту ошибку.

После сказанного Хэйрон виновато поклонился. В зале ненадолго воцарилась тишина. Но именно ненадолго. Спустя несколько секунд лорды вновь принялись один за другим вскакивать со своих мест, затягиваясь в водоворот дискуссии и оставляя воина наедине с самим собой. Хэйрону уже начинало казаться, что дойдет до того, что лесом будет стоять весь Совет, ну за исключением, разве что, Кларая. Однако сей картине воображения не суждено было воплотиться в жизнь:

— Предлагаю перейти к заключению, — наконец подключился председатель.

Все стоявшие молча опустились на сидения, предоставляя слово лидеру Ордена. Сам же Кларай, пользуясь статусом замещающего Мастера, остался сидеть.

— В действиях рыцаря Хэйрона нет ни преступного, ни противоправного, однако есть осудительное. Он дважды допустил легкомыслие: первый раз, когда не уведомил Совет о своих намерениях, и второй — когда самовольно обратился к возничьей службе. Нельзя так же забывать, что Хэйрон является первым рыцарем Ордена и должен служить образцом для всех прочих воинов, — Кларай наконец оторвался от созерцания Совета и спустил взгляд к обвиняемому. — Что может быть простительно рядовому солдату, то непростительно рыцарю, тем более первому. Исходя из сказанного предлагаю объявить рыцарю Хэйрону строгий выговор и привлечь к дисциплинарному взысканию. Есть возражения или встречные предложения?

Кларай закрыл глаза выжидая, не прозвучит ли еще чей-нибудь голос.

— Вы свободны, — заключил он.

Воин еще раз поклонился Совету, после чего вышел прочь.

 

— Ну что? — осведомилась Кассандра, едва первый рыцарь появился в родных просторах.

— Нормально, — отмахнулся Хэйрон, — наказали, но формально.

— Ого, старина Кларай, видать, был в хорошем расположении духа.

— Не он один, это и сыграло решающую роль.

Кассандра подошла в плотную к мужчине и принялась истязать его наряд взглядом.

— Так значит ты зря пошел на такие жертвы? — подвела итог девушка, покачав головой. — Я и не знала, что у тебя есть нечто подобное.

— На самом деле я тоже не знал, — он расстегнул верхнюю пуговицу.

— Ну и куда теперь? Не хочешь ли смыть запах этого великосветского наряда благородным рыцарским потом?

Герой улыбнулся.

— Не дурно бы…

— Вот и славно!

Кассандра хлопнула его по плечу, и они вместе двинулись в путь. В последнее время поведение рыцарши беспокоило Хэйрона: она стала нервной и агрессивной, даже по меркам себя самой. В своем обыкновении она не делилась переживаниями с кем бы то ни было. Хэйрон, конечно, мог догадываться, чем вызваны эти перемены, но ничего не мог с этим поделать. Кассандра была не из тех, кто легко впускает в себя посторонних и выпускает проблемы через чей-то рукав. И эта закрытость сейчас не играла ей на пользу, грозя большими бедами и ей самой, и окружающим.

Сейчас же воительница вела себя вполне привычно, чему Хэйрон был очень рад. Он надеялся, что разминка на заднем дворе позволит закрепить результат, да и прошедшее заседание поскорей оставить в прошлом тоже было в самый раз. Но внезапно раздавшийся голос разрушил его идиллию.

— Первый рыцарь Хэйрон! Сэр!

Рыцари обернулись. Через длинный коридор к ним бежал легионер Ордена с какой-то бумажкой в руке.

— Сэр, вам письмо! — поспешил оттараторить юноша, едва достигнув "сэра" и даже не переведя дух, отчего его речь превратилась бубнение.

— Письмо? — нельзя сказать, чтобы обрадовался Хэйрон. — Кто передал?

Солдат услужливо поклонился, передавая конверт, и заплыл розовыми красками — видимо, он впервые контактировал с таким "высоким чином".

— Передал какой-то мальчишка, сэр! — выпрямившись уведомил доставитель, — Сказал, некий "дядя" ему поручил. Можете удостовериться — конверт совершенно цел!

Хэйрон по-доброму усмехнулся, извлекая бумагу. Но едва его глаза опустились на послание, усмешка сошла с его губ.

— Что такое? — недовольно поинтересовалась Кассандра, заметив его перемену.

— Фейтер, — процедил сквозь зубы рыцарь. — Прости, Кассандра, но похоже на сегодня я еще не назаседался…

 

Мой дорогой Хэйрон!

Спешу тебя заверить, что у нас все хорошо. Сферус обжился, не предъявляет никаких претензий и вообще, по-видимому, не жалеет, что покинул ваше белокаменное уныние. Я же, в свою очередь, наслаждаюсь общением с мудрым человеком. Каждый день он мне рассказывает какую-нибудь историю. В награду за то я предложил ему сделаться еще мудрее — питаться исключительно человечьими мозгами. Он почему-то отказался, по крайней мере пока.

Вот только ты нас совсем забросил, а вместо этого шастаешь по каким-то всеми забытым гробницам и собираешь все, что еще не унесли. Вот ведь какая жалость, Сферус как раз про одну из них мне историю рассказывал, и она показалась мне крайне интересной. Ну ты знаешь, про браслет, хранящийся в гробу. Будь другом, принеси его в пятницу к месту, указанному на карте. Это близ Крестефера. Тогда я отпущу Сферуса к вам погостить, ну если он, конечно согласиться.

С наилучшими пожеланиями и ожиданиями. Фейтер.

 

— Променять Мастера на украшение? — седой лорд недоверчиво нахмурился. — И после того, как он пять раз отклонял наши предложения о переговорах?

Хэйрон не стал отвечать на вопрос, в общем-то, не к нему направленный. Он сложил только что прочитанное послание и уставился в пол. Лицо его горело от прихлынувшей крови. Уже было позабытая ярость, помноженная на длительный период безделья, требовала от него действий. Но рассудок справедливо вопрошал: каких действий? Этот конфликт кипящего котла и закрытой крышки раскалял рыцаря до красна, как внутренне, так и снаружи.

— На мой взгляд, больше интереса представляет то, что девелета направили послание лично Хэйрону, а не Ордену, — высказался Фракон.

Первый рыцарь поднял голову и обнаружил себя в центре внимания.

— Вы имеете представление, о каком браслете идет речь, рыцарь Хэйрон?

— Да, Милорд! В Гостоне, когда Мастера уводили, он упомянул одну гробницу. После я нашел ее, и там действительно был какой-то браслет.

Хэйрон кратко пересказал предысторию и постысторию своего похода к гробнице Скорби.

— Вы поступили мудро, немедленно сообщив Совету о письме, — одобрительно заключил Лакроу.

Хэйрон лишь пожал плечами, мысленно, разумеется. Другого варианта он и не рассматривал, и не потому, что страшился нового, без сомнения, более жесткого наказания. Просто он не сомневался, что Фейтер собирается его надуть. Все эти процедуры обмена и торгов тоже относились к области политики, так пускай политики их и обустраивают. В данный момент его устраивала роль скромного курьера.

— Но было бы еще мудрее, — заметил Кларай, не вставая с кресла, — если бы вы уведомили нас о своей находке в тот же день.

Сложно сказать, простое замечание или укор вложил в эти слова великий лорд. Как сказали бы знающие люди, его тон был "обыденно тверд". Хэйрон же мог лишь видеть, что взгляд Кларая устремлен не на его персону, а на лидера оппозиции.

— Не зависимо от дальнейших действий надо выяснить, что заключено в этом браслете, и как Фейтер может его использовать. Он мог потребовать за Мастера практически все, что угодно. Неспроста он положил глаз именно на него, — председатель взял паузу, что обычно предвещало вынесение решения. — Лорд Лакроу, вы можете оказать нам такую услугу?

Старец встал в своей неторопливой манере и в ней же кивнул.

— Благодарю. Мы же тем временем начнем обсуждение дальнейших действий.

Лакроу медленно сошел с верхнего ложа и проследовал к выходу, рукою приглашая Хэйрона проследовать за ним.

— Ты ведь уже имел радость видеть Великую Сферу? — уточнил Лакроу, покуда сеть узких по дворцовым меркам коридоров вела их к сердцу замка.

— Да. Пару раз Мастер Сферус водил меня к ней.

— Вы были с ним близки, — кивнул почтенный лорд.

— А вы не переживаете, что Совет обсуждает предложение Фейтера без вас? — воспользовался своей очередью задать вопрос воин.

Элегантный старец улыбнулся.

— Мои сторонники — не безмолвное стадо, что дремлет в отсутствии пастуха. К тому же, итоговое решение будет выноситься на полном собрании. Доверься Совету. Он примет правильное решение.

Хейрон промолчал. Его вопрос был продиктован скорее интересом, нежели тревогой.

— Кларай просил меня не с целью отлучения от заседания, — добавил член Капитула Веры, когда в конце очередного прохода показались массивные расписанные двери.

Лакроу плавно провел рукою вдоль щели меж дверных створок, открывая магический замок. Двери послушно отворились, и советник прошел внутрь, Хэйрон последовал за ним.

— Обращение Мастера Сферуса со Сферой не знает себе равных, ни сегодня, ни до сего. Однако, его нет, — продолжил седой лорд, оказавшись по ту сторону входа. — Я второй после него в деле черпания знаний из Великой Сферы. Этот аспект один из столпов, поддерживавших меня в ранге претендента на титул замещающего Мастера.

Вытянутые по струнке стражники, едва посетители вошли внутрь, отбросили все предписания и практически одновременно заглянули внутрь, и не отводили взгляда, покуда двери не захлопнулись. Хэйрон мог их понять. К охране Сферы допускают только самых достойных и проверенных стражников. Но сколько бы лет веры и правды они не отдали, они могли лицезреть святыню лишь в такие редкие моменты.

А посмотреть было на что. Хранилище Великой Сферы представляло собой самое причудливое помещение дворца. Вмещая в себя величайшее достояние Ордена, оно само замыкалось в сферу, в центре которой находился высокий пьедестал, на коем и располагалась великая святыня. К пьедесталу вел широкий помост, центр которого занимало каменное ложе. Помост — единственный элемент Зала, предназначенный для человеческих ног, тем не менее он занимал не более половины площади Зала. Все же прочее пространство отдавалось в попечительство пустоте.

Зал Сферы был единственным помещением, которое подверглось перестройки с момента основания цитадели, ведь тогда Орден еще не располагал своим величайшим сокровищем, а предвидеть его появление гениальный архитектор не мог, сколь бы гениальным он не был. Собственно, Хэйрон и сейчас не мог понять, с чего вдруг понадобилась шарообразная комната. Знающие вроде как говорят, что такая форма Зала гармонирует со Сферой, создавая для нее меньше препятствий. Но если Сфера пронизывает весь обозримый мир, то как какие-то стены вообще могут быть для нее препятствием?

При появление высоких гостей монахи, обслуживающие Зал, склонили головы.

— Здравствуйте, Милорд, — обратился старший из них к Лакроу, — должны ли мы начать подготовку к ритуалу?

— Да, — кивнул лорд и обратился к спутнику — Рыцарь Хэйрон, сообщите служителям, где находиться интересный нам браслет.

— Пожалуй легче мне самому сходить… — пожал плечами воин.

— Не стоит. Все равно кому-то придется отправиться с вами, чтобы открыть дверь.

К герою подошел молодой адепт. Хэйрон поведал ему, как найти его комнату, в каком углу искать и, собственно, что искать. Служитель еще раз поклонился и вышел прочь. Лакроу же занял место подле Сферы, выполняя плавные махи руками, чье предназначение было для рыцаря не понятным.

Происхождение Великой Сферы было неизвестным. Когда-то давно, когда Орден был еще молод, воины Света нашли ее в глуби земли. И хоть магистры того времени не обладали техникой, позволяющий использовать Сферу на полную катушку, она практически сразу стала главным сокровищем и святыней Ордена и более не покидала пределов его твердыни.

Послышался глухой звук, и в Зал вернулся монах, бережно несущий поднос с найденным в Гробнице Скорби браслетом. Он подошел к каменному ложу, где его уже ждал старший служитель. Тот, тщательно обтерев украшение со всех сторон и аккуратно положив его в центр ложа, объявил:

— У нас все готово, Милорд.

Лакроу промолчал, видимо концентрируясь на восприятии Сферы. Монахи разошлись по концам помоста и замерли в ожидании начала обряда. Хэйрон присоединился к ним.

— Сколько это обычно занимает? — шепотом уточнил рыцарь у одного из служителей.

— По-разному бывает, — нехотя отозвался тот, — может минуту, может час…

Тем временем Лакроу, глубоко вздохнув, опустил ладони глубже в Сферу.

Великая Сфера не была сферой в исконном ее понимании. Такое имя ей дали нашедшие, еще не знавшие ее природу. В действительности Сфера состояла из множества слоев, различимых как визуально, так и физически, ‒ завес, как их именуют служители. Самый дальний слой Сферы, еще различимый глазом, называется первой завесой. Ее граница точно совпадает со стенами сферического Зала, отчего стены из обычного камня отсвечивают голубоватым цветом. Чуть больше, чем через десять метров, находиться граница второй завесы, видимой уже отчетливо. За ней следуют третья и четвертая завесы. Расстояние между соседними границами раздела завес уменьшается приблизительно в три раза. Первые четыре завесы именуются внешними, ибо они на много отстоят от "ядра" — собственно Великой Сферы. Пятая завеса — первая осязаемая. Рука в ней воспринимается как погруженная в жидкость. Шестая завеса еле прозрачна и уже плотная: за ее границу можно держаться как за обычный твердый предмет. Однако она весьма хрупка, так что даже при малейшем усилии рука проскальзывает внутрь. Шестая завеса примечательна еще и тем, что является последней "комфортной" для обычного человека, при погружении глубже ее ощущается головная боль. В связи с этим именно с нее начинаются внутренние завесы. Седьмая завеса — последняя визуально отличимая от ядра. Она уже не прозрачна, но свет от нее заметно тусклее, чем от последующих. Восьмая завеса является пределом для священника, однако если он пройдет подготовку в обращении со Сферой, то сможет беспрепятственно достичь и девятой. Мастера обращения с могучим артефактом способны опуститься вплоть до одиннадцатой завесы. К этому моменту завесы становятся настолько тонкими, что переход между мини не зрим глазом, зато очень различим на уровни ощущений. Твердость границ начиная с десятой завесы становиться сравнимой с обычными предметами. Однако это не означает их непреодолимость, достигавшие этого уровня говорят, что «Главным образом важно не физическое усилие, а решительность». В истории Ордена встречались и выдающиеся личности, способные проникать и на двенадцатый уровень Сферы.

Долгое время считалось, что это и есть предел, а оставшееся ядро — однородно по своей сути и представляет собой непроницаемую тринадцатую завесу. Однако эти теории пошли прахом, когда Мастер Сферус смог проникнуть вглубь тринадцатой завесы. По замечаниям самого Сферуса, его пределом является пятнадцатая завеса и то, на весьма короткое время. Так что сейчас считается, что Великая Сфера насчитывает пятнадцать оболочек. Впрочем, некоторые исследователи пошли дальше, говоря, что в действительности у Сферы нет никакого "ядра", а лишь совокупность слоев, число которых если учесть размер непроницаемой Сферы и уменьшение расстояния между слоями может достигать сотен тысяч или даже миллионов. Более того, официально считается, что существует невидимая и неощутимая нулевая завеса, и некоторые магические эксперименты вроде как подтверждают это. Существуют также теории, что и это не предел, и весь мир, пространство и время существует в пределах "отрицательных" завес Великой Сферы, сквозь которые информация обо всем сущем течет к центру, что и объясняет способности Великой Сферы "знать все обо всем".

Наконец руки Лакроу покинули Сферу. Когда он обернулся к помосту, лицо его не выражало ничего, словно бы он все это время разглядывал стену.

— Можете забирать браслет, рыцарь Хэйрон, — спокойно объявил лорд.

Хэйрон послушно сгреб украшение.

— Ну что? Узнали что-нибудь?

— Боюсь меньше, чем вы хотели бы…- ответил советник, протягивая руку в сторону выхода из Зала.

Продолжил он уже по ту сторону сферических стен:

— Я не могу объяснить интерес Фейтера к сему украшению. В нем нет ни разрушительной мощи, ни ключа к магической печати, ни заточенного духа. Единственная магическая составляющая — это некая нить, связь, уходящая куда-то вдаль. К сожалению, я не смог узнать, куда она тянется. Слишком уж тонка эта нить, далека точка. Боюсь, ответ на этот вопрос мог бы получить только Мастер Сферус…

— Ну а хотя бы чей это браслет? Как он оказался в забытой гробнице?

Лакроу покачал головой.

— Этот браслет достаточно древний. Его возраст исчисляется сотнями лет. Такой слой времени практически невозможно прокопать до дна. Так глубоко, как я только смог проникнуть, он все время лежал в могиле, где, по-видимому, ты его и нашел.

— И что тогда нам делать?

Лакроу улыбнулся.

— Успокоиться и дождаться решения Совета.

Этот ответ никак не мог порадовать Хэйрона.

— Думаю, тебе стоит вернуться к своему обычному ритму. Слушания Совета продолжаться еще некоторое время. Как только будет принято решение, я сообщу тебе.

 

Лакроу не ошибся: Хэйрону и впрямь пришлось помаяться, расхаживая перед дверями Зала Света. Скорее всего реального времени прошло не настолько много, однако нетерпение растянуло его до невыносимости. Наконец двери Зала распахнулись, выпуская на свободу представителей Совета, среди которых шел и Фракон. Увидев друга, демилорд направился к нему:

— Ты ждал здесь все это время?

— Не томи уже, — немного раздраженно отозвался рыцарь, — Что решил Совет?

Лицо советника сделалось серьезным.

— Предложение Фейтера отклонено.

— Хорошо, и что дальше? — Хэйрон пытался сдержать свой гнев, но выходило не очень. — Какие действия мы предпринимаем?

— Боюсь, что никаких.

После таких слов воителю пришлось выдержать небольшую паузу, иначе он точно сорвался бы на крик.

— Что значит никаких? Это Кларай так решил?

Советник положил руку ему на плечо.

— Давай не будем обсуждать главу Ордена у всех на виду.

Он указал ладонью в направлении коридора.

— Что-то не припомню, чтобы его кто-то назначал неприкасаемым! — огрызнулся молодой рыцарь, тем не менее устремляясь в глубь дворца.

Когда они уже отошли на почтительное расстояние, Фракон попытался пояснить решение.

— Хэйрон, всем нам, как и тебе, хочется вернуть Мастера…

— Но? — перебил его рыцарь.

— Но ты должен понять, что если Фейтер готов променять Сферуса на браслет, то если он окажется в его руках это сулит куда большими бедами. Мы не знаем, зачем он ему нужен, и это еще хуже. Ведь сам Сферус направил тебя к этому браслету, не так ли? Полагаю, он тоже считает катастрофой, если Фейтер завладеет им.

Хэйрон стиснул зубы. Он понимал, что в словах друга есть смысл, но не мог просто отступиться от спасения Сферуса.

— Даже если обмен — плохая идея, это не значит, что нужно просто опустить руки и ждать, когда это Фейтеру все надоест и он сам отпустит Мастера!

— Мастер слишком ценен, не только для нас, но и для него. Так что Фейтер не станет его убивать, но… тут ты прав…

Фракон задумался, глядя в горящие гневом глаза героя, словно бы колеблясь.

— Лорд Лакроу предложил послать Фейтеру ответ. Чтобы завязать с ним переговоры, — наконец молвил он. — Параллельно с этим можно было бы начать собирать сведения о браслете и гробнице, чтоб понять, чего именно хочет добиться Фейтер и можно ли как-нибудь это предотвратить. Но Кларай отверг эти предложения.

— Молодец! — не удержался от комментария Хэйрон.

— Все на что он дал добро, — продолжил демилорд, — это вновь попытаться что-либо извлечь из Великой Сферы, что конечно же не даст никаких результатов…

Фракон замолк, внимательно наблюдая за реакцией первого рыцаря.

— Отлично, его избрали как "мудрого лидера", а теперь, когда его мудрость нужна, она испарилась, оставив перед нами старого дурака! Там еще не поздно провести переизбрание?

— Ну вообще-то, — как-то нехотя начал советник, — с точки зрения Кларая… Не так уж и плохо, что Мастер остается в плену.

— Что? — слегка ошалел сын Ордена.

— Видишь ли, возвращение Мастера означает утрату его положения, а значит, и всех его начинаний. У многих в Совете его действия вызвали возмущения, так что если он потеряет пост сейчас, то уже едва ли сможет получить его вновь. Это простая логика. Он не просто так повел Орден в своем направлении. Сейчас для него слишком много поставлено на карту. К тому же, есть хорошая причина — не идти на поводу у Фейтера, да и Мастеру, в общем-то ничего не угрожает…

— Ты хочешь сказать, что даже если появиться действительная возможность спасти Сферуса, Кларай просто пробубенит ее?

— Я не могу этого утверждать, — открестился Фракон, — никто не может знать, что твориться в голове другого человека, но… я бы не удивился.

— Понятно, — практически спокойно заявил Хэйрон. — Я как-то об этом сам не подумал. Может поэтому-то ситуация с Мастером и не продвигалась все это время?

Демилорд не ответил.

— Ради чего же ты это все затеваешь, черт побери? — задался риторическим вопросом слуга Света. — Неужели лишь ради личного благополучия?

 

Настал другой день, который, однако, не смыл наследие предыдущего. Хэйрон лежал в своей постели, заложив руки за голову. Рядом лежал браслет, внезапно ставший центром всеобщего внимания. Вообще-то Кларай распорядился "поместить его под охрану Ордена", но, так как лорд Лакроу пытался вычерпать сведения о нем из Сферы, то браслет был временно оставлен на его попечительство. Почтенный же лорд, в свою очередь, позволил рыцарю хранить его у себя.

Воин не глядя нащупал украшение и поднял его к своим глазам. Как может такая маленькая безделушка стоить Сферуса? Или же это обесценивание всего Ордена, неспособного освободить своего лидера? Хэйрон был зол на себя за свою бесполезность, но еще больше он был зол на Кларая, который мог что-то сделать, но не делал. У Хэйрона был свой план: явиться на место встречи и вместо обмена вызвать Фейтера на поединок, победитель которого заберет и Сферуса и артефакт. Рыцарь был уверен: Фейтер не смог бы отказаться от соблазна получить сразу два, нет, три приза, но от него откажется Совет. Для старых святошь любой значительный риск — табу, даже для Лакроу, который уже успел снискать доверие воина. Здесь нужен был человек, который понимает, что риск — обязательная составляющая любой победы, нужен был воин. И он был, но не собирался ничего делать из-за своих амбиций, забыв про Кодекс и свою честь. Как мог так низко пасть человек, который был рыцарем Ордена, героем Ордена, который был его наставником и другом?

Раздался деликатный стук в дверь, затем ее открытие.

— Сэр Хэйрон, как вы знаете, сегодня состоится торжественное посвящение в воинов Света, — произнес вошедший служитель после короткого поклона.

— Ах да, — спохватился рыцарь, вставая с кровати, — в семь, верно?

— Так точно, сэр. Напоминаю, что для присутствия на мероприятии вам необходимо иметь при себе приглашение.

Хэйрон молча кивнул. В каком углу какой комнаты сейчас пребывало это приглашение он понятия не имел, да и не желал иметь. Присутствие первого рыцаря на такой церемонии вещь настолько естественная, что спрашивать с него еще какой-то пропуск никому и в голову не придет.

— Только неделю сидит в кресле Мастера, а уже свои порядки устанавливает, — высказал недовольства себе под нос Хэйрон.

Служащий Ордена, уже собравшийся уходить, замешкался, не зная как ему реагировать на подобного рода высказывания лучшего рыцаря.

— Это не творение Мастера Кларая, — отметил он, — на протяжении всей династии Феродона существовал подобный прием…

— А Кларай, должно быть, вообразил себя Феродоном, — усмехнулся герой. — Ладно, спасибо. Я тебя больше не задерживаю.

Слуга поклонился и вышел, притворив за собой дверь.

Что правда, то правда, обряд инициации воинов, прошедших отбор и первичную подготовку и уже готовых влиться в Орден существовал с первых лет образования такового. Однако с тех пор как верховный пост отошел к духовенству в Ордене просто не осталось того, кто бы мог этот обряд проводить. Первый рыцарь — звание никогда официально не существовавшее. И хоть он имел существенные привилегии, формально рыцари были "все равны", а само сочетание "первый рыцарь" никогда не встречалось в официальных бумагах. Священник же даже будучи прозван Мастером выглядел бы неуместно во главе церемонии, переполненной рыцарскими обрядами и символикой, а иные могли бы расценить это даже как оскорбление. Таким образом, в любом случае в церемонии требовались существенные коррективы, и в итоге было принято решение отказаться от нее вовсе, в конце концов "праздность — не наша добродетель".

В назначенный час Хэйрон уже стоял в назначенном месте — зале собраний. Это было просторное и хорошо обставленное помещение, способное при необходимости вместить едва ли не все население замка. И сейчас его вместительность проходила проверку: судя по собравшейся толпе, здесь присутствовали все, кто так или иначе относится к воинскому сословию Ордена. Даже демилорды, чье отношение к братству мечников некоторыми ставилось под сомнение, расквартировались на верхнем ярусе. Зато отсутствовали лорды, что давало ведающему внутриполитическую обстановку Хэйрону понять направленность всего мероприятия.

По орденскому обыкновению все звания и категории стояли отдельно друг от друга, разделяя толпу на организованные колонны. Первый рыцарь примкнул к своей не многочисленной, зато наиболее пестрой группе и сверился с циферблатом, обжившим стену. Три минуты. Но самих виновников торжества пока не было видно. Видимо, их впустят в самый последний момент, чтоб ослепить сразу всем "великолепием" Ордена. В самом верху пред трибуной показался Кларай. Его лицо не претерпело каких-либо изменений с их прошлой встречи, но Хэйрону он показался невероятно довольным. Как всегда владыка Ордена не почтил его взглядом, а занялся созерцанием парадных дверей, которые должны были впустить молодежь.

Вот часы величественно отбили семь, и двери медленно расступившись впустили таки наконец пополнение Ордена. Было их человек около двух сот. Не все из них были совсем "зеленные": к посвящению приписали и тех, кто вот уже полгода на службе. Был здесь и юнец, принесший письмо Фейтера. По горящим глазам, красным лицам, а также некоторым огрехам в строевом шаге можно было видеть, сколько душевных переживаний вызывал у них факт присутствия здесь. Когда новая колонна заняла отведенное ей место, Кларай поднял руку, в знак приветствия собравшихся.

— Новое поколение сынов Ордена, собратья, — начал Кларай свою речь неторопливым, но громким басом, — тот факт, что вы присутствуете здесь свидетельствует, что вы преодолели сложности и невзгоды, уговоры сомневающихся и собственные слабости. Я рад приветствовать вас здесь, на мероприятии, которое отныне станет ежегодным. Как многие из вас знают, торжественное посвящение новых членов воинского братства было одной из важнейших традиций Ордена на протяжении всей его истории. Но полвека назад трагедия лишила нас нашей гордости — крови Феродона…

— Ха, ха, — хрипом прокомментировал Хэйрон.

— Однако сегодня, спустя долгих пятьдесят девять лет мы, наконец, можем вернуть эту традицию и весь Орден в его исходное русло. Не для кого не секрет, что Орден в настоящий момент блуждает в потемках. Изменившийся мир требует и изменения Ордена, к сожалению, далеко не все это хотят принимать. Как всегда бывает, когда общество покидает его основатель и духовный вдохновитель, оно начинает сходить с намеченного пути. Нынешний Орден не такой, каким его видел Феродон, вместе с тем он и не такой, какой требуется сегодня. Он застрял между прошлым и будущем, не отвечая ни тому, ни другому. И я надеюсь, что ваше появление, это посвящение станет началом новой эпохи в истории Ордена, эпохи возрождения. Именно вы, братья мечей и копий, всегда были движущей силой Ордена, его сердцем, рукой и хребтом. Первое начало было положено нами, да будет положено и второе!

Кларай еще продолжал, когда Хэйрон сполна понял его посыл. Оглядевшись по сторонам, герой мог видеть, что призыв замещающего Мастера был воспринят с воодушевлением, причем не только новоприбывшими. Подняв голову к верхнему ложу, он "нащупал" там Фракона. Старый друг смотрел точно на него. «Ты обязательно узнаешь, когда настанет время», — слова элегантного лорда прозвучали в голове рыцаря также ясно, как если бы он сейчас прошептал их ему на ухо.

— Что будешь желать? — толкнул его в бок Бернард.

В программе посвящения были предусмотрены около десяти пожеланий рыцарей новичкам. Само собой в их число входило и обращение первого рыцаря. Чтоб избежать неловкого конфуза, выступающие решили сверить часы до выхода к трибуне.

— Разбирайте без меня, — ответил Хэйрон, — я пойду по индивидуальной программе.

— Ого! — восхитился здоровяк. — Целую речь заготовил?

— Ага. Вы там начните, а я в конце пойду.

Великан кивнул и вернулся к "дележке".

Приход своей очереди Хэйрон встретил спокойно. Он поднялся к трибуне и еще раз окинул взглядом публику. Те оживленно переговаривались, переваривая слова, сказанные предыдущими ораторами, однако через несколько секунд затихли — большинство из присутствующих узнали беловолосого мужчину со шрамом.

— Ну здравствуйте. Так как многие из вас здесь совсем недавно, я бы хотел разъяснить некоторое, из уже сказанного. Я не большой мастер длинных правильных речей, так что с вашего позволения буду говорить, как есть. Конечно, именно мы проливаем свою кровь и пот, истребляя всяких тварей, но это не делает нас господами Ордена. Все те, кто лечит раны, содержит дворец, готовит пищу, даже те, кто убирает ваши комнаты — все они вносят свой посильный вклад в общее дело. И вы не имеете права задирать перед ними нос только из-за того, что вы держите в руках меч, а не швабру. В конце концов, главная задача Ордена — вовсе не потрошение монстров. Восстановление человеческих судеб: восстановление разрушенных селений, поддержка потерявших свою родню, лечение ран в душах — вот главная миссия Ордена! Без этого мы превратимся в очередного узурпатора, который печется только о своей шкуре. Городов с сильной армией пруд пруди, а Орден Света — один. Загляните в Кодекс, в первый раздел, и поищите там среди добродетелей такие слова, как "высокомерие", "надменность", "тщеславие". Не найдете. Потому что Орден — это единство. Единство всех людей, будь то воин, священник или просто человек, который сам не может ничего делать, но неравнодушен к судьбам других.

Хэйрон сделал паузу. В этот момент в поле его зрения попал тот паренек, что послужил ему почтальоном. Он был поражен до глубины души, но вместе с тем, до той же глубины восхищен. Еще немного повглядывавшись в толпу, герой продолжил.

— Именно таким Орден видел Феродон, и именно таким, я полагаю, его видели вы, раз из множества мест пришли именно сюда. Если это не так, то лучше возвращайтесь назад.

Окончив свою речь, Хэйрон развернулся и направился обратно в свой строй. Попутно он переглянулся с Клараем. Лицо лорда по-прежнему сохраняло невозмутимость, однако во взгляде появился новый, совсем не дружественный огонек. «Да, Кларай, это поэтому они прикрыли меня вчера» — следуя своим мыслям Хэйрон, не стал сдерживать улыбки. Впервые за очень долгое время он почувствовал торжество над Клараем. То не было чувство самодовольствия, кое возникает, когда опрокидываешь своего соперника на обе лопатки. Чувство, что ты победил великое зло, восстановил справедливость — вот что сейчас разливалось по жилам воина. Именно оно придавало сынам Света стремление двигаться вперед. Однако сам первый рыцарь уже очень давно не пересекался с такими переживаниями, что делало эти мгновения еще слаще.

Довольный своей "антипровокацией", Хэйрон не стал создавать новых казусов и до конца церемонии вел себя "в полном согласии с чином и обязанностями".

В ту эпоху мир увязал во всеобщем недоверии и соперничестве. Времена войн ближних дорог (регулярные стычки и крупномасштабные сражения между соседними царствами — прим. ред.) вновь вернулись на исходе третьего подряд неурожайного лета 1218 года после нападения даского владыки Веерихога III на извечного противника Киданское царство. Кровные узы, старательно заводимые всеми правителями в предыдущий период относительного спокойствия, протянули этот конфликт через территории целого ряда царств, тем самым обнажив еле успевшие зарубцеваться раны прошлого.

Для люда то была страшная пора. Постоянные войны истощали рати и казну правителей, вынуждая их сильнее задействовать городские и сельские ресурсы. Но самой злой бедой оставались нашествия нечисти и бродячие монстры. И в период редких стычек владыки мало внимания уделяли этим проблемам: им отродья причиняли мало вреда, в основном досаждая мелким деревням. К тому же они как правило не трогали торговцев, сопровождаемых хорошо вооруженными наемниками. Зачистки проводились лишь когда монстров становилось так много, что невозможно было выйти в лес, чтоб не наткнуться на них. После же начала войн ближних дорог властители и вовсе махнули на нечисть рукой.

Орент был еще небольшим городом (тогда городами еще называли только исконно вассальные образования, в отличие от царствий — обширных многовековых поселений, давших начало царствам — прим. ред.). Он располагался по самой границе двух на тот момент крупных царств — Эндерона и Астера, и по договору 1237 года фактически не принадлежал ни одной из сторон. Для жителей города это означало, что они могли рассчитывать только на себя. Городское ополчение не отличалось ни хорошей подготовкой, ни вооружением, поэтому порождения нечестивости, попадая в близлежащие Орента земли, встречали слабый отпор, это создавало благоприятную почву для их скопления вокруг города. 15 марта 1239 года твари напали на город. Первые нашествия горожанам удалось отбить, однако их возможность оказывать сопротивление стремительно таяла. Уже на пятый день противостояния монстры стали пробиваться в Орент. От полного истребления жителей спасала лишь непритязательность нечисти: получив желаемое они, покидали город и возвращались в более привычные им леса.

Произошедшее в Оренте не могло не получить широкую огласку. Даже в далеких от тех мест царств, где раньше и не знали о существовании такого города, об Оренте был наслышан каждый. Однако это никак не способствовало спасению города. Ни Эндерон, ни Астер не спешили приходить ему на помощь, да и не особо могли: введение войск на территорию Орента означало бы нарушение договора. В этой ситуации, когда, казалось, все оставили город на произвол судьбы, помощь пришла откуда ее ждать было невозможно. В городе Тейлон, что на востоке Адреанского царства, правил в те годы рыцарь Феродон (1204-1268). Подобно своему роду, он верой и правдой служил своему владыке — адреанскому царю Тихону Второму (1196-1256), за что и удостоился чести хранить его восточные границы. Услышав об орентской беде, он вызвался возглавить "Очистительный поход", однако Тихон не счел затею интересной. Тогда Феродон решил действовать на свой страх и риск. Собрав свою рать, он объявил им о намерении выступить в Орент «Для спасения люда», и призвал желающих присоединиться к нему. Около половины рати подтвердило преданность командиру, и они выдвинулись в сторону Орента.

К моменту прибытия рыцарей Феродона, город уже два месяца простоял в осаде. От былого густого населения едва ли сохранилось больше трети. Практически не осталось тех, кто бы мог не только держать оружие в руках, но и разить им. Единственным сопротивлением нечисти остались местные богослужители во главе с настоятелем Агнистием (1186-1268). Используя свою святую магию и тайные учения, монахи и церковники уже на исходе первой недели противостояния оказались главной действующей силой в городе не только в смысле поддержания борьбы, но и в смысле поддержания морали. Это был первый случай на памяти летописей всех держав столь масштабного использования знаний священников для боя. Но и их возможности были на исходе, поэтому появление войска Феродона они сочли не чем иным как явлением чуда. Совместными усилиями им быстро удалось выбить демонов из города, что, тем не менее, не означало скорую победу. Воинов Тейлона даже в купе с другими добровольцами, самостоятельно прибывших из близлежащих земель, и орентскими богослужителями было явно недостаточно для борьбы с распоясавшимися бестиями.

И Феродон, и Агнистий прекрасно понимали, что удержать весь город невозможно. Их стратегия строилась на сосредоточении защиты вокруг Храма тысячи речей (центр города — прим. ред.) и прилежащих улиц. В окрестных домах и самом Храме были укрыты все оставшиеся в живых жители. Для обороны каждого убежища выделили по два воина, остальные же для отражения основного удара выстроились полукольцом ниже подножия Храма у его входа. Священники стояли у стен своей обители, таким образом возвышаясь над переулками, где должен был проходить основной бой. Такое положение войск, по замыслам защитников, должно было обеспечить большую протяженность фронта сражения, благодаря чему предполагалось обеспечить вовлечение в бой большей части тварей, чтоб те не разбредались по соседним домам, и одновременно плотный строй, находясь в котором воины будут драться лишь с одним противником за раз. Расположение богослужителей на возвышенности позволяло им свободно разить противника своей магией без боязни задеть своих и быстро реагировать на происходящее, оказывая помощь на наиболее сложных участках.

Все приготовления защитники проводили в спешке, не имея представления, как много времени им отвела нечисть. И спешка была оправдана. Монстры быстро оправились от потрясения, вызванного неожиданным прибытием нового, еще не опробованного на зуб противника. Они также осознавали свое превосходство в численности. За прошедшее с начала вторжения время они привыкли чувствовать себя хозяевами города и не собирались вновь возвращаться к постоянному блужданию, почему решили одним решительным ударом покончить с сопротивлением людей (разумеется, приведенное суждение об мотивации монстров весьма условно — прим. ред.). Утром 21 мая началось решающее сражение за Орент, позднее провозглашенное Вторым Чудом Ордена (по некоторым версиям Первым, так как среди историков Ордена до сих пор идут споры, считать ли сам поход Феродона чудом или нет — прим. ред.). Первая стычка произошла уже в 7 часов утра, однако это было лишь увертюра предстоящего. Участник тех событий монах Дейл пишет: «Час поиску ушел у них, прежде чем исчадья ада поняли наше укрывательство у Храма. Тогда они своими черными тучами окружили нас со всех сторон, не решаясь броситься тот час же. Еще с получас мы лишь слышали их рыки, дивясь их числу, но не могли увидеть. Но вот чернота двинулась вперед». Демоны быстро заполонили храмовую площадь, тесня строй обороняющихся. Рыцари просчитались, им не удалось сдержать напор тварей, несмотря на все стратегические уловки. Примерно через полчаса битвы строй был прорван, и сражение перестало быть управляемым. Силы людей оказались разобщены и разбросаны по всему полю боя. Рыцарь Дрекмор вспоминает: «Изолированные группы словно доски разбитого корабля дрейфовали в море монстров, не имея представления о судьбе остальных. В этой безудержной буре ты мог рассчитывать только на те плечи, с которыми соприкасался, ибо тот кто хоть на мгновение откалывался от соратников мгновенно растворялся в проклятых полчищах».

Сумятица боя распространила его далеко за предполагаемые пределы. Столкновениями были охвачены подъезды домов, их внутренние помещения и крыши, но самая жаркая схватка проходила в залах Храма. В его подвалах укрыли наиболее уязвимых — детей и стариков, и твари будто чуяли это. Осложняли ситуацию просторы Храма и особенно его центральных помещений. Возглавляли оборону Храма лично Феродон и Агнистий.

О произошедших в Храме тысячи речей событиях осталось мало свидетельств, в основном относящихся к воспоминаниям Феродона и Агнистия. Согласно имеющимся сведениям, поначалу защитникам удавалось контролировать положение, удерживая тварей в дверных проемах, где их без угрозы для союзников разила святая магия Агнистия. Однако постепенно ряды воинов таяли, а бесы стали проникать через окна. Защитники ретировались в Зал преклонения, что в центре Храма. Феродон занял подъем в Зал и взмахами своего клинка не отдавал ни единой ступеньки противнику, его соратники защищали периферию, не давая пути обхода, а Агнистий стоял в середине. Спустя часы битвы из людей остались только Феродон и Агнистий. Могучий рыцарь, стоя в полном окружении, неистово махал мечом, не щадя ни плоти своей, ни жизни, не допуская порождений тьмы к Агнистию, чья мана испепеляла нечисть и не давала воину пасть замертво. Шаг за шагом они уступали Зал, покуда не уткнулись спиной в подножье статуи божьей. Агнистий низверг статую и ее пьедестал стал их последним рубежом. По оценкам историков еще три часа они боролись одни против полчища, покуда остатки тварей не покинули Орент с тем, чтобы не вернуться никогда. Когда воины Феродона бросились в Храм, чтобы узнать участь своего предводителя, то нашли его еле дышащего сидящего у пьедестала, с обломком меча в руках. Сорок семь ран насчитали на его теле, еще десять — на Агнистии. Большинство военных историков сходится во мнении, что удержать Храм было невозможно, а мудрецы Ордена приписывают победу первому в истории слиянию божественной магии и рыцарской доблести.

 

Вложив закладку, Саура бережно закрыла книгу и умостила ее на полке. Сочтя, что на сегодня просветления ей достаточно, она погасила свечу на столе и покинула библиотеку. Девушка часто бывала в дворцовой обители знаний, так что имела представления о пути восхождения Ордена со всеми его зигзагами и петлями.

Когда выстоявшие в орентском побоище объявили об образовании Ордена Света для дальнейшей защиты населения Орента, да и не только его, многие царства восприняли самозванца в штыки. И для недовольства у них были все основания. Разнесенная молвой весть о чудесном спасении города нашла отклик во множестве сердец во всех землях. Сотнями дорог к Оренту устремились потоки пожертвований и добровольцев, желающих присоединиться к рыцарям, а многие земли, сами измученные нашествиями, изъявили желание перейти под крыло Ордена. Все это делало Орден врагом практически всех царств. Наиболее горячие головы, в первую очередь Эндерон и Астер, претендовавшие на разоренный Орент, и Адреан, видевший в выступлении Феродона ослушание и предательство, даже готовили поход для обуздания самоволия. И была бы жизнь Ордена Света короткой да яркой, если бы глаз на него не положила церковь. Пользуясь безусловным авторитетом, но не имея властных полномочий, церковники давно выражали недовольство проводимой светскими правителями политикой и искали рычаги влияния на них. И тогдашний патриарх увидел в этом ключе большую перспективу Ордена, одна стопа которого стояла на духовенстве. Патриарх издал демарш, в котором восхвалил воинов Света и назвал их победу проявлением божественной благодати. Это поставило крест на планах по силовому подавлению рыцарей, ведь в такой сложный период выступление против изречения патриарха грозило не только ростом недовольства внутри, но и ослабляло государство на внешней арене, делая его удобной мишенью. В ходе переговоров правителям, скрепя зубами, пришлось оставить Орден в покое, рассчитывая на то, что тот со временем либо развалиться, либо сменит свою политику на более традиционную, позволяющую применить более традиционные методы противодействия. Однако и Ордену пришлось пойти на уступки: ограничить число принимаемых переселенцев и добровольцев, а также отказаться от возможности принимать во владения земли, не относящиеся к Оренту и его окрестностям. Даже право на построение застав впоследствии пришлось завоевывать практически в прямом смысле. Однако и этот договор не поставил окончательную точку в разногласиях, и в дальнейшем Ордену неоднократно встречалось отражать вооруженные нападки, впрочем, тогда он был уже к этому готов.

Надежды правителей царств не оправдались: даже несмотря на ограничения первые годы Ордена ознаменовались его колоссальным ростом. Этому способствовала обильная поддержка церкви, как финансового так и пропагандистского плана. Однако главный источник финансов Ордена как тогда, так и сегодня составляли пожертвования, на которые не было оговорено никаких ограничений. В результате Орден из кучки решительно настроенных рыцарей и священников вырос в полноценную политическую силу, с огромным замком, земельным наделом и армией, исчисляемой тысячами человек.

Но если со светскими властями все было понятно, то взаимоотношения Ордена Света с церковью были куда как сложнее. Патриархи всегда стремились мягко подмять демоноборцев под себя, те же в свою очередь подчеркивали, что священники, а соответственно и религия, составляют лишь половину их неделимого целого. В этом закулисном противостоянии Ордену помогала его четкая централизованная структура, в то время как церковь была рассыпана по сотням городов, что делало ее особенно уязвимой в преддверие избрания нового патриарха. Вдобавок Орден был славен своими земными свершениями, которые люди могли увидеть и ощутить. Все это в конце концов вылилось в негласное соглашение, согласно которому обе организации объявлялись равнозначными и независимыми резиденциями бога на земле. Одна из них призвана бороться с проявлениями зла во плоти, другая — в умах и душах. Стороны договорились не перебивать друг у друга людей и сферы влияния и не лезть в дела друг друга. При этом обе организации всячески поддерживают друг друга. В результате довольны оказались все, по крайней мере, так оно выглядит.

Но все прочитанное даже в купе с еще непрочитанным не могло дать Сауре представление о том, что в Ордене твориться сейчас, и как долго это будет продолжаться. Уверенно петляя по лабиринту дворца, опекаемая направлялась к центральному входу. Вестники солнца еще только начинали будить округу, так что девушка решила заполнить оставшееся до завтрака время прогулкой по городу, которому доселе она уделяла мало времени. У заветной двери ее встретил угрюмый стражник, ожидавший своих сменщиков.

— Доброе утро, мистер Стефан, ‒ мелодично произнесла она, подойдя ближе.

При ее виде суровое лицо мужчины смягчилось.

— Возможно теперь и доброе, Саура, — пробасил в ответ стражник, сверкнув брешью в зубах, — а тебе все не спится?

— Не люблю слишком много времени тратить на сон, это обедняет жизнь. Передавайте от меня привет мистеру Ричарду, кажется он сегодня с вами в смене?

Стражник по-доброму усмехнулся, провожая ее взглядом, и не без удовольствия отметил, что ждать ему осталось недолго.

За время, проведенное во дворце, Саура успела познакомиться со всеми его обитателями, так что ее узнавали даже сторожевые собаки. Она стала своего рода маскотом Ордена, "дитём дворца", неизменно повышавшим настроение у каждого встречного. Даже самые строптивые стражники оттаивали, глядя на нее, хоть и имели обыкновение подшучивать над ее привычкой всюду ходить с оружием.

Выйдя за внешние ворота, девушка могла лицезреть раскинувшийся вокруг дворца город. Орент сильно разросся, с тех пор как еле живой Феродон объявил первую победу Ордена. Старый город и Храм по-прежнему занимали правый, более высокий холм, являясь номинальным административным центром. Замок же, утвердился на втором холме, а все пространство между и вокруг них занимал сплошной конгломерат городков и деревень, делавший Орент одним из крупнейших населенных пунктов. Такое скопление человеческих жилищ объяснялось комфортными условиями проживания. Городская администрация не нуждалась в регулярной армии и многих других атрибутах государственности, покрывая их возможностями Ордена, так что налогообложение Орента славилось своею либеральностью. Правда к нему следовало прибавить пожертвования на нужды Ордена, которые хоть и являлись "добровольными", но уже давно воспринимались как обязательные. Так что заявить сборщику: «Я благотворительностью не занимаюсь», — означало встретить "не понимание" не только у него, но и у горожан. В общем и целом, город и Орден Света жили параллельно, однако и внутри, и снаружи Орент воспринимался как "город Ордена", и даже управители конгломерата, хоть и не назначались Советом, вели свои дела с оглядкой на него.

Спустившись вниз, Саура очутилась в паутине дорог и переулков, на первый взгляд запутанностью не уступавшей коридорам цитадели. Город еще дремал, тем не менее его нельзя было назвать пустынным: как и положено в никогда не утихающем мегаполисе, улицы здесь не отдыхали от человеческих ног. Не имея представления, куда, собственно, она собирается идти, Саура петляла по дворам и переулкам, все глубже забираясь в городскую чащу.

Внезапно она остановилась и обернулась, вопросительно взглянув на фигуру, тянущую руку к ее плечу. Мужчина, собиравшийся было ее окликнуть, опешил от такого неожиданного разворота, но через секунду вновь собрался.

— Девушка, поясните пожалуйста, куда это вы спешите с оружием на перевес? — насмешливо поинтересовался он, опустив так и не пригодившуюся руку.

Это был городской стражник, причем по виду и запаху достаточно подвыпивший. Стража Орента являлась единственным вооруженным формированием на прямую относившемся к городскому управлению. Администрация нуждалась в ней постольку, поскольку Орден не разменивался на наведение порядка на улицах и поимке воров.

— Ношение оружия в черте города не запрещено, — спокойно произнесла Саура, развернувшись к стражнику целиком.

— Р-разумеется, но это не значит, что по улицам может ходить кто угодно, а мы не должны его проверять.

Взгляд девушки соскользнул с ухмыляющегося лица мужчины и поймал еще двух его товарищей, стоявших чуть позади.

— Вы считаете, что я выгляжу угрожающе?

— Ну как вам сказать… Вот я, например, вас не знаю.

Охранник сделал шаг вперед и очутился вплотную к Сауре.

— Надеюсь, у вас есть с собой какие-нибудь документы? — глядя на нее сверху вниз осведомился мужчина.

— Нет.

— Как жаль, — воскликнул он и выразил свое "сожаление" в улыбке, — тогда боюсь, вам придется пройти с нами для установления вашей личности. Там заодно и познакомимся…

В этот момент раздался тихий скрип, ознаменовавший открытие двери небольшого кафе, что стояло напротив фигурантов сцены. Из заведения вышел с виду очень знатный человек с элегантными усиками.

— Успокойтесь, джентльмены, — обратился он к страже, подходя ближе, — эта леди лишь гостья нашего славного города. Прибыла издалека, потому так выделяется на общем фоне.

Хранители правопорядка переключили внимание на вторженца. Богато расшитый мундир совместно с походным плащом и добротно обделанными высокими сапогами наводили на мысль об его рыцарском титуле: мало кто еще мог бы предстать в столь специфичном виде.

— Хотите сказать, вы с ней знакомы?

— Да, — ответил тот, как бы невзначай сверкнув кобурой с гербованным револьвером, не оставлявшим места сомнениям в его положение, — ее настигло несчастье и теперь она временно проживает у нас во дворце. Ну вы знаете, обычная история.

— Раз так, то не смею вас больше задерживать, — обращаясь не пойти к кому из двоих, заявил охранник и удалился с явно разочарованным лицом.

Когда троица скрылась за поворотом, Саура повернулась к своему заступнику.

— Я благодарю вас, господин Маркус.

— Как и я вас, — улыбнулся спаситель, — за то, что скрасили мое утро.

— Что же вы делаете в городе в такой ранний час?

Маркус довольно погладил ус.

— Ну, я вчера довольно поздно прибыл в город. К тому же у меня были здесь некоторые дела, так что я решил провести ночь у своих знакомых, а уже поутру вернуться в замок. Я как раз завтракал в том милом заведении, когда заметил вас и эту группу. Ну и вышел посмотреть, что, собственно, происходит.

— Получается, вам пришлось отрываться из за меня от трапезы, мне прямо неудобно. В таком случае я не смею больше злоупотреблять вашим временем.

Саура поклонилась и уже собиралась развернуться, но рыцарь ее остановил.

— Не беспокойтесь по таким пустякам. Я как раз заканчивал и уже даже оплатил счет. Скажите лучше, что же вас сюда привело.

— Я… решила осмотреть город.

— Замечательно, — заулыбался Маркус, — в таком случае, мой долг как рыцаря Ордена Света сопроводить вас.

Он положил руку Сауре на спину, направляя ее вдоль улицы.

— Я побуду вашим преданным гидом и покажу вам Орент во всех аспектах, которые только заслуживают внимания. Так мы сэкономим ваше время, а я смогу защитить честь Ордена, раз уж наш доблестный Хэйрон бросил вас на произвол судьбы.

— Долг Хэйрона — быть там, где в нем нуждаются, — все также спокойно произнесла девушка, поддаваясь "путеведению" Маркуса. — Как сказал бы мой учитель, знамя должно развиваться посреди бури, а не свисать в штиле.

— Да уж, — по-своему услышал ее слова Маркус, — трепыхается сейчас где-то наш знаменосец, сам не зная где, зачем. Все ищет что-то, а что и сказать не может…

 

— Но двинул он мне, кстати, здорово, — припоминал свое предыдущее приключение в горах Хэйрон.

— А ты что хотел? Сразить его не получив и царапины? Когда тебя в последний раз посылали на такие простые задания?

— Да нет. Обидно просто, что я получил не по своей вине: это все Саура, стояла там неподалеку и напрашивалась на неприятности.

— Молодость всегда наивна и беспечна, — размышлял Бернард, покуда они карабкались к плато.

Узкая тропа, служившая им проводником, едва оправдывала свое название и отличалась от иных маршрутов лишь обещанием не стереть обувь до основания к концу путешествия.

— Ты так сильно переживаешь из-за Мастера? — поинтересовался Бернард.

— М?

— В последнее время все в Ордене сами не свои, но ты… Порой кажется, что у тебя за спиной невидимый мешок камней.

Хэйрон машинально расправил плечи.

— Не бери в голову. Обычный коктейль из скуки и недовольства медлительностью нашей верхушки.

— Как скажешь, — пожал плечами великан.

У Хэйрона и впрямь был заплечный мешок набитый гранитом, но выкладывать содержимое и раскладывать его перед кем бы то ни было он не желал.

Наконец они преодолели склон и вышли на плато. Хэйрон обернулся назад. Под ними расстилался массивный косогор, медленно переходящий из коричнево-каменистого в растительно-зеленные тона. По нему, петляя и извиваясь, восходила еле различимая линия, обозначавшая их путь. Где-то там, в ее середине, Герой Ордена и настиг Бернарда.

— Значит говоришь, низины ты уже расчистил? — обратился он к здоровяку.

— Да, — кивнул Бернард, оглядывая окрестности, — их там было немного. Жители деревни сказали мне, что "демоны" обитали в горах еще с незапамятных времен, но до этого им хватало вершин. Сейчас же они словно с цепи сорвались и заполонили все вокруг. Сколько мы их уже перебили?

— Не знаю как ты, а я сбился со счету. У меня вроде было что-то около двадцати.

— И до сих пор никаких девелета, — великан пожал плечами, — честно говоря, я до сих пор сомневаюсь в тех сообщениях, о которых ты говорил. Что здесь могло понадобиться этим исчадьям ада?

— Да, согласен, — разделил мнение спутника Хэйрон, — слишком далеко от своих земель, слишком близко к цитадели Ордена. Но этих тварей и черт не разберет. Возможно, это курьер, который доставил письмо Фейтера. А здесь у него что-то вроде переходного укрытия.

— Думаешь, он не один?

— Эти уроды редко ходят по одному. Потому-то я здесь. Не думай, что тебе не доверяют.

Бернард усмехнулся.

— Никогда и не думал.

Рыцари вступили на плато. Оно имело достаточно скромные размеры, ведь и горы, к коим оно относилось не занимали видного места среди своих собратьев. Одним краем возвышенная равнина упиралась в скалу, уходящую ввысь к самой вершине гряды. И в этом "пристенке" покоилась довольно широкая брешь, образуя, насколько было видно посланцам Ордена, глубокую пещеру. К ней они и направились. Но не успели они преодолеть и половины пути, как ее обитатели сами вышли им на встречу. Это были горные тролли числом около дюжины. Здоровенные и свирепые, сейчас они казались еще свирепее, словно каждого из них закусали гигантские пчелы.

— А ты был прав, где их искать, — настроение Хэйрона существенно поднялось при виде противника. — Ладно, так как это в первую очередь твое задание, то тварей делим поровну.

— Хорошо.

Воздух над равниной вздыбился под напором двух наглецов, посягнувших на его место. Первый из них настиг одно из чудищ, еще до того как горное эхо разнесло по округи последние тона его рыка. Исполинский кулак возник над головой первого рыцаря, погружая того в тень. Через мгновение на месте, куда должен был ступить человек, вскинулось облако едкой пыли, сопровождаемое глухим стоном тверди. Однако следов самого человека там не оказалось, зато они были за спиной гиганта. Едва сотрясение удара прошло монстр с ревом повалился на колени, а земля у его ног окропилась кровью. В таком положении его и застал топор второго воина. Не помогли даже выставленные на защиту руки — массивное лезвие секло плоть почти с той же легкостью, что и воздух.

Но гибель собрата не поколебала оставшихся, а казалось напротив, разъярила их. Обрушивая на посланцев Ордена свои сокрушительные удары они не заботились о собственной безопасности, подчиняя все свои инстинкты одной лишь цели — сокрушать и уничтожать. Однако вся их ярость не помогала им настигнуть сыновей Света. Обгоняя ветер, они скользили меж гигантов, то кружась вихрем вокруг них, то возносясь ввысь, словно гейзер. Завывания ветра, сотрясания земли и пронзительный рев возносились над равниной в этом безудержном танце еле различимых мелькающих фигур и массивных живых скал, не желая уступать место конкурентам. Эта песнь войны текла своим гармоничным ритмом, пока наконец за очередным ревом не послышалось умиротворяющая тишина.

Все было кончено. Хэйрон вонзил меч в землю и принялся протирать его платком.

— Странные твари, — отозвался он, — прут просто на пролом, словно им башню снесло.

— Согласен, — кивнул Бернард, осматривая одну из перерубленных тушь. — Похоже, что они жили еще выше, а сюда спустились недавно: место совершенно не обустроено даже по их примитивным меркам. Что их могло так раззадорить, что иные из них добрались до самого подножия и представить не могу.

— Может у них брачный сезон? Или просто… — Хэйрон не договорил, бросив быстрый взгляд в сторону скалы.

Бернард с немым вопросом последовал ему. Метрах в пятнадцати над равниной, практически полностью скрываемый горным выступом стоял пришелец. Облачение в характерные черные одеяния и холодный хищный взгляд не оставляли сомнения, кем он является. Девелета, без сомнения, понял, что его обнаружили, но не спешил что-либо предпринимать. Он не подвижно стоял, всматриваясь в Хэйрона пока тот делал тоже самое. Наконец он быстро, но без спешки развернулся и скрылся за скалой.

— Куда!? — вскрикнул Хэйрон, отправляя пулю туда, где мгновение назад красовалось лицо супостата.

Слуга Света покрыл разницу в уровнях в два прыжка, но тщетно, девелета исчез, не оставив следов.

— Ушел? — уточнил Бернард.

Первый рыцарь кивнул, все еще шаря по округе глазами.

— Ну, по крайней мере мы выяснили, что он здесь был.

— Жаль только не то, что ему было нужно, — со вздохом отметил Хэйрон. — В какой-то момент мне показалось в нем что-то знакомое…

Воин спрыгнул на уступ, где только что стоял незнакомец. Уловив легкое движение, его взгляд опустился вниз. Буквально в дюйме от его ботинка колебался в нагнанном потоке большой белый цветок. Каменистая почва была негостеприимна к зеленым переселенцам, так что горные цветы были большой редкостью. Воин присел подле него.

— И ты тоже мне кого-то напоминаешь, — прошептал рыцарь, расплываясь в улыбке.

Белоснежный житель горы, едва ли до сего дня встречавший гостей, лишь чудом дважды избежал участи быть растоптанным. Но вот уклониться от надвигающейся длани уж никак не мог. Нежные листочки задорно бултыхались в воздушном потоке, покуда на них находила тень.

 

День успел миновать свой пик, пока Маркус водил девушку по городу. Компенсируя пропущенный ею завтрак, рыцарь револьверов и цветов пригласил спутницу в именитый ресторан в центре города. Правда, несмотря на все его побуждения, Саура осталась скромна в своих пристрастиях, не позволив мужчине воспользоваться всей полнотой силы своего кошелька.

— Зря вы все-таки не пригубили хотя бы один бокал, — досадовал кавалер.

— Я предпочитаю видеть все в естественном свете.

— О сударыня! — усмехнулся рыцарь. — Отринув вино, вы потеряли нечто куда более ценное, нежели "чистота рассудка"…

Они ступали по широкому мощеному проспекту, который по заверениям Маркуса должен был привести их к дворцовым воротам. Прогулку, как и все в этом мире, можно растягивать лишь до определенного предела, и этот придел был достигнут уже давно.

— Жаль конечно, что вы не увидели Драматическую оперу, Старый храм, — вновь вздохнул Маркус. — На самом деле в Оренте еще множество стоящих мест. Нам следует как-нибудь сделать второй заход, если вы конечно не собираетесь в скором времени нас покинуть…

Саура пожала плечами.

— Боюсь, я сама не знаю, сколько еще здесь пробуду. Однако, полагаю, что еще не меньше недели.

— Прекрасно, — расцвел Маркус, — в таком случае в следующий раз я поведу вас в Правонсаль. Надеюсь, хоть тамошние шедевры вас соблазнят: мало что в этом мире так красит девушку, как пара бокалов отличного красного вина.

— Не считаю, что мне это необходимо.

— Что правда, то правда, — он сделал перерыв на поглаживание усов, а затем добавил, покосившись на юницу. — Вы очень расточительны, Саура.

Ответом ему стал немой вопрос в карих глазах, обращенных на него впервые с момента выходя из ресторана.

— Вы так много без раздумья откидываете в этой жизни. Вас можно понять. Дело в том, что вы очень богатая, Саура. Кто-то там на верху позаботился, чтоб у вас не было никакой нужды. Все ваши богатства достались вам без труда — вы родились с ними — а потому не понимаете их цену. Невероятное множество людей мечтает обладать хотя бы половиной того, что есть у вас. Но вся беда в том, что как бы небеса не были к вам благосклонны, ваше благосостояние не вечно, — мужчина смерил девушку внимательным взглядом. — Вы даже не поймете, когда начнете терять. Бессмысленно пренебрегая сейчас красками жизни, буквально лежащими у вас под ногами, вы обедняете свою жизнь. И когда вы наконец прозреете, то будете несказанно сожалеть об этом. Но будет уже поздно: пустоту на месте радости и веселья в сердце уже будет нечем заполнить. Она высушит вас изнутри и превратит ваше существование в сплошную скорбь, в вас не останется и сотой части того, что есть сейчас. Я считаю, что это станет величайшей трагедией, причем не только для вас.

Длинная и хорошо поставленная речь Маркуса произвела бы впечатление на кого угодно, но на устремленном вперед лице Сауры ничего не поменялось, как если бы она уже много раз слушала подобные слова, либо же предугадала их.

— Вам сложно судить о моей жизни, видя лишь ее клочок.

— Да, конкретно вас я знаю совсем немного, — совершенно не растерялся джентльмен, — но я знаю девушек вашего возраста, знаю девушек моложе вас, старше вас и тех, кого девушками назвать уже не получается. Я видел как они распоряжались своей жизнью, видел их ошибки, правильные и неправильные поступки. Объединяя все это, я могу помочь вам разобраться в самой себе.

— Это очень смелое заявление, что вы знаете изнанку каждого конкретного человека.

Маркус вновь прошелся по усам рукой, растягивая при этом губы.

— Все мы люди состоим из одного и того же мяса и костей. У нас разные характеры, убеждения, взгляды на добро и зло, но единые пожелания в жизни. Даже если мы не знаем об этих желаниях, они есть. Они определены самой природой, тем тестом, из которого мы вылеплены.

— Но как раз это "тесто" делает нас различными. Разнообразие это именно то свойство, что делает жизнь возможной. Иначе бы все существа ждала одна судьба, один конец. Непохожесть же дает шанс одному пройти там, где не смог другой. Потому различия не просто возможны, они неизбежны. Потому, даже зная сотню людей, вы не можете понять, что твориться в голове сто первого, также и с тысячным, и с миллионным.

Рука мужчины упала девушке на плечо.

— Поверьте мне, Саура, я знаю, о чем говорю. Вам в силу возраста это может казаться невозможным, но человек достаточно предсказуем. Вы — не первая, кто думает подобным образом. Поймите, я ни в коем разе не пожелал бы вам зла. Напротив, для меня стало бы величайшей трагедией, если бы вы себя погубили. Я могу открыть вам настоящую жизнь. Она пугает только из-за того, что вы ее еще не знаете. После того как вы в нее вступите, вы обернетесь назад и увидите свое прошлое существование блеклой тенью. Поняв это, вы сами будете мне благодарны, смею вас заверить это произойдет очень быстро.

— Вы ошибаетесь. Я знаю мир, о котором вы говорите, он не пугает меня, он меня не привлекает. Мной движут другие стремления, чем вами. И вы не сможете это изменить, какие бы силы не оказались в ваших руках…

Во дворец они вернулись вместе, но порознь. Саура поспешила вернуться в обитель опеки. По пути в свою комнату она посетила кухню. Это было скромных габаритов помещение, с большой натяжкой оправдывающее свое название. Оно предоставляло опекаемым возможность самостоятельно заниматься готовкой, на случай если кому-то будет недостаточно орденского режима питания, однако скудное пространство и кухонный инвентарь не позволял достичь какого бы то ни было размаха или полета фантазии. Так что для большинства гостей Ордена ценностью обладал лишь очаг с котлом, постоянно наполненным водой — самый верный источник кипяченной воды. Собственно, Саура тоже зашла ради него. Она зачерпнула из котла кружку и бросила следом пару чайных листьев и ложек сахара. Получив в распоряжение бодрящий напиток девушка вернулась в свою комнату. Однако ей не дали возможности насладиться одиночеством. Едва она поставила кружку на стол, как в неплотно притворенную дверь осторожно постучали. Саура открыла дверь. На пороге стояла высокая девушка с длинными темными волосами. В руках у нее был обеденный поднос.

— Привет, — произнесла она.

— Привет, Миранда.

Саура по обыкновению приветливо улыбнулась и отступила в сторону, пропуская гостью внутрь.

— Ты пропустила завтрак, так что я решила взять для тебя хотя бы обед, — пояснила свое появление вошедшая, ставя поднос на стол. — Конечно, уже остыло, но все равно съедобно.

— Спасибо, я воспользуюсь им чуть позже, я уже пообедала по пути. Хочешь чаю? — не дожидаясь ответа, Саура полезла в шкаф за второй чашкой.

— Кстати, где же ты была все это время? — спросила Миранда, усаживаясь за стол.

— Решила осмотреть город и встретила там господина Маркуса, а он устроил мне экскурсию.

— Маркуса? Того, который рыцарь?

Девушка кивнула. Найдя вторую кружку, она поставила ее на стол и принялась делить с ней содержимое первой.

— А ты знаешь, он очень молод.

Саура подняла на гостью глаза.

— Я имею в виду, что раньше я этого не замечала. Он выглядит таким статным и… уверенным, но когда я увидела его рядом с тобой, он показался мне совсем молодым.

— Я даже не знаю, к лучшему ли это или к худшему… — закончив с переливом, Саура села на стул и неторопливо прильнула к своей чашке.

— Да, ничего хорошего тут, конечно, нет, но разве для тебя это первый такой случай? Уверена, что нет. Кроме того он же рыцарь, а значит, по крайней мере, самое худшее тебе не грозит.

— Такое себе утешение…

— А что там твоя академия? — переключилась Миранда.

— Ответ пришел, но пока не документы. Пожалуй, это к лучшему, — Саура пожала плечами, — признаться, я пока сама не знаю, что буду делать дальше… А что насчет тебя?

— Тоже никак не решусь, — призналась гостья.

Миранда проживала в деревне, что подверглась нападению демонов. Воины Ордена спасли ее, но не деревню. У нее сохранилась дальняя родня на юге континента, однако сама девушка их никогда не видела. Сейчас она раздумывала, ехать ли на свой страх и риск, или же остаться в Оренте.

Подруги побеседовали еще какое-то время, после чего Миранда пожелала откланяться.

— Чуть не забыла, — спохватилась она уже в дверном проеме, — Диана и Джеймс таки решились, сегодня вечером собираются уезжать. Мы тут решили им прощание устроить, готовимся во всю… Думаю, надо и сестру Терезу пригласить. Я все собиралась, но как-то забыла, ты не можешь к ней сходить?

— Конечно.

Миранда улыбнулась на прощание и прикрыла за собой дверь.

Саура не стала тянуть с исполнением обещанного. Уже через десять минут она шла через длинный караван дверей, приветствуя встречаемых опекаемых. Опекаемыми, согласно Кодексу Ордена, наименовались лица, "чей обыденный образ жизни был разрушен в результате деятельности злых сил". Вопросам, что именно можно считать "разрушением обыденного образа жизни" и "злыми силами" посвящена целая глава раздела Кодекса. Тем не менее, большую часть опекаемых составляли люди, потерявшие свои дома либо семьи в результате очередного нашествия. "Злыми силами" при этом принято считать различного рода нечисть и демонов, хотя иногда Орден берет под опеку и тех, чьи несчастья вызваны человеческими деяниями. Подопечные расцениваются как гости Ордена и не стеснены в правах. Они не ограничены в передвижении по замку (разумеется, кроме помещений с ограниченным доступом) и могут в любое время покидать и возвращаться в цитадель. В своем пребывании в Ордене опекаемые предоставлены сами себе, Орден лишь обеспечивает трехразовое питание и "все необходимое для восстановления сил", но не накладывает каких-либо обязательств и тем более отчетности по ним.

Саура нашла сестру Терезу в обеденной. Случайно забредший сюда солдат неизменно бы смутился, ведь столовая опекаемых предназначалась не для трапезы, а только для выдачи и была лишена широких просторов, заставленных длинными столами. Только пара разделочных столиков, очаги да снующие меж них люди. По антуражу это больше походило на склад, да собственно, это и был склад по замыслу архитектора, но потом нужда вынудила сынов Света пересмотреть свои взгляды на это помещение и наречь его столовой.

Сама Тереза, стоя посреди помещения, отчего-то молча наблюдала за ходом готовки. Облаченная с головы до пят в белые одеяния, отдаленно напоминающие монашеские, Тереза была женщиной солидных лет и, хоть и называлась "сестрой", но больше походила на "мать". И зачастую именно таким "титулом" ее и величают в разговорах меж собой, невзирая на противоречие принципу равенства. И на то были свои причины, ведь даже среди сослуживиц она выделялась своей заботливостью и чуткостью к чужому горю, а по мере того, как ее бывшие подопечные возвращались к мирской жизни, имя "Мать Тереза" становилось нарицательным и за пределами Ордена.

— Здравствуйте, сестра Тереза.

— Доброго дня, Саура.

Тереза повернулась к девушке с ровными устами, сохраняя свое привычное немного усталое, немного печальное, но все же доброе выражение лица.

— Вы же, конечно, знаете о Диане и Джеймсе, — начала опекаемая, — мы им проводы решили устроить и были бы очень рады, если бы вы и ваши сестры смогли поприсутствовать.

После этих слов Тереза все же еле заметно улыбнулась.

— Я бы охотно, дитя мое. К сожалению, так выпало, что сегодня у нас месячная ревизия, все заняты. На какое время вы наметили свой праздник?

— Этого нельзя сказать наверняка, — сказала Саура несколько виноватым тоном, покачав головой, — идея возникла спонтанно, и еще идет только подготовка. Это однозначно будет вечер, насколько поздний — зависит от того, как управимся.

— Хорошо. Я не могу ничего обещать, но если только появится возможность…

— Мы будет очень рады, — просияла юница, кивнув головой.

Сестра кивнула ей в ответ, после чего Саура повернулась было в обратный путь, но остановилась на полушаге и вновь обратилась к Терезе.

— Вы хотели еще что-то сказать?

— Да… — начала было Тереза, но потом усмехнулась, покачав головой. — Дожила практически до седин, а все равно сейчас чувствую себя как шкодливая девчонка. Как я сказала, настала ревизия, а сегодня привели нового мальчика. Он, конечно же, напуган, очутился в незнакомом месте. Надо бы ему все показать да рассказать, а тут дела проходу не дают… Мне очень неудобно перекладывать на других свои обязанности, но не могла бы ты…

— Конечно! — с участием отозвалась Саура.

Тереза с облегчением вздохнула.

— Ты не представляешь, как я тебе благодарна.

Сестра милосердия повела девушку к своим апартаментам, где оставила дожидаться вновь прибывшего опекаемого. По пути она не роняла слов и зарывала взгляд в пол, все еще чувствуя неловкость. Но Саура и не думала ее в чем-либо упрекать. Она знала, сколько обязанностей сковывает хрупкую фигуру Терезы, которая тем не менее находит силы и время заниматься и опекаемыми.

Тереза стояла во главе прислужников, так называемого "третьего сословия" Ордена. Именно они своим трудом поддерживали дворец изнутри, обеспечивая быт и "плоти", и "духа" Ордена. Область их обязательств — по сути все, что только возможно за вычетом обязательств воинов и священников. Такая разноплановость требует взаимозаменяемости, так что хоть некоторые из их обязанностей требуют особых знаний и опыта, большая часть прислужников являются универсальными работниками: сегодня моет полы, завтра ухаживает за садом, послезавтра приглядывает за опекаемыми.

Из касты духовенства прислужники выделились, когда в Орден хлынул поток тех, кто не мог уверено держать меч, но всем сердцем желал способствовать делу рыцарей (собственно, поэтому "прислужников" можно вполне смело называть "прислужницами"). Покуда поток был невелик, таких помощников приобщали к священнослужителям, но, когда исход начал насчитывать десятки и сотни человек, привести их всех к соответствию с церковным предписанием оказалось непосильным. Тем не менее, две "общины" и по сей день сохраняют тесные связи, прислужники ведут полумонашеский образ жизни и даже сохраняют возможность перехода в духовенство (в отличие от того же рыцарства, по крайней мере ни одного такого примера история Ордена не знает).

Наконец, винтовая лестница вывела их в жилой коридор, первая комната которого была отведена Терезе. Уже взявшись за дверную ручку, старшая прислужница наконец прервала молчание.

— Его зовут Дэн, ему десять лет, — прошептала она и повернула ручку.

Дэн сидел на краю кровати, сложив руки перед собой. То был темновласый растрепанный мальчонок, тем не менее сохранивший признаки опрятной прошлой жизни. Его потерянный и отрешенный взгляд просветлел, встретив Терезу.

— Прости, что так долго. Надеюсь ты не успел соскучиться? — осведомилась служительница, садясь на колени подле опекаемого и беря его за руку.

Мальчишка покачал головой.

— Это Саура, — Тереза указала взглядом в направлении девушки, — она покажет тебе дворец и отведет в твою комнату.

До этого стоявшая у порога Саура подошла ближе и протянула руку Дэну.

— Привет, Дэн, — тепло произнесла она, одарив мальчишку спокойной улыбкой, — готов идти?

Дэн посмотрел в лицо новой знакомой, взялся за ее руку и встал, показывая свою готовность. Все трое вышли за дверь, и сестра Тереза шепнула Сауре на ухо: «Сорок вторая», — и передала той ключ. Девушка кивнула и вместе с подопечным зашагала назад в обитель опеки.

— Конечно, не все из этого тебе понадобиться, но хоть какое-то общее представление о замке иметь стоит, — говорила Саура, покуда неспешно вела мальчишку по еще недавно чужому и ей самой дворцу.

Дэн не отвечал, просто молча следовал за ней и озирался по сторонам. Саура не усердствовала и не стремилась сделать его веселым и жизнерадостным, ведь это было невозможно. Это должно прийти само.

— Ты рыцарь Света, верно? — неожиданно нарушил молчание парнишка.

Не останавливаясь, девушка взглянула на сопровождаемого через плечо, прямо в устремленные к ней серые глаза.

— Ты так решил из-за оружия? — уточнила она.

Дэн кивнул.

— Ты как сестра Тереза, но вооружена, вот я и подумал.

— Разумно, но нет. Я не служительница Ордена, я такая же как и ты — опекаемая. А тебе нравятся рыцари?

— Ну-у, — протянул Дэн, — они сильные и смелые. Я часто слышал о них, и их всегда хвалили. И это они меня спасли, когда…

Он запнулся и склонил голову.

— Ты прав, рыцари Света — прекрасные люди, — прервала его девушка. — Но Орден — это не только рыцари. Есть еще множество людей выполняющих свою работу и помогающих рыцарям. Залечивающих их раны, кующих им оружие, обучающих сражаться. Те, кто содержит замок в порядке и, разумеется, те, кто заботится о нас с тобой.

Дэн задумался.

— А Опекаемый, это значит, что тебя тут содержат как в приюте?

— Не совсем так, — не согласилась Саура, — опекаемый — тот, кого Орден берет под свою защиту. Человек, многое потерявший и теперь нуждающийся в помощи. И Орден дает ему эту помощь. Но ты остаешься вольным. Тебя не принуждают к чему-либо, не требуют что-либо. И когда ты посчитаешь, что уже не нуждаешься в опеке, ты можешь уйти, и никто не спросит куда.

Саура чему-то улыбнулась и продолжила.

— Я сама воспитанница приюта, так что можешь мне верить в том, что живется здесь совсем по-другому. Ведь опекаемый Ордену не бремя, опекаемый Ордену брат. Потому как многие опекаемые присоединяются к Ордену, и многие здесь — бывшие опекаемые, включая и мать Терезу.

Так коридор за коридором они прошли наиболее значимые места дворца, за исключением охраняемых, разумеется, и закончили свое путешествие в обители опекаемых. Ключ неохотно щелкнул в замке, и взору вошедших предстала обычная комнатушка, мало чем отличающейся от комнаты Сауры.

— Добро пожаловать в свой новый дом, — произнесла девушка и передала Дэну ключ.

Парень принял его и со смешанным чувством осмотрел новые владения. Саура положила руку ему на плечо.

— Прошедшее уже не воротишь. И хоть забывать его нельзя, нельзя и полностью подчинять прошлому настоящее. Это обесценит как-то, что есть, так и то, что было. Здесь и сейчас у тебя началась новая жизнь, держись за нее, а если будет трудно — тебе есть на кого опереться.

Дэн, пристально смотревший на нее, улыбнулся.

— А ты собираешься остаться в Ордене как те, про которых говорила?

— Это непростой вопрос, — сказала Саура и в ее голосе появилась какая-то легкая извиняющаяся грусть, — Боюсь, что решать это предстоит не мне.

— Оставайся. Тебе это очень подходит. Будешь помогать сестре Терезе. И мы будем видеться каждый день.

Она вновь повеселела и легко потрепала его волосы.

— Хорошо. Обещаю, когда придет время, я приму к сведению твое мнение.

По идеи юница уже могла бы и уйти, но ее взгляд задержался на лице мальчика. Не говоря ни слова, она опустилась на колени и плавным движением заключила его в свои объятья. Несколько мгновений ее тепло растапливало стену его отчуждения, после чего его руки сами крепко обвили спину девушки. Раздался едва слышимый всхлип, и лицо Дэна зарылось в плечо Сауры. Взгляд же самой Сауры был устремлен куда-то вдаль, далеко за пределы замка. И взгляд тот был лишен еще недавно излучаемого задора.

 

Во дворец Хэйрон вернулся в гордом одиночестве. С Бернардом его путь разошелся сразу же, как они закончили зачищать горную гряду. К тому моменту уже было довольно поздно, и они вряд ли успели бы вернуться до вечера. Так что Бернард решил остаться в одной из деревень у подножия, заодно помочь ее жителям чем сможет. Ну и конечно рассказать местным детишкам об Ордене и его подвигах, это было любимое времяпрепровождение Скалы. Хэйрону же подобные забавы были чужды, так что он вознамерился все же вернуться в Орден. Требовалось приложить немало усилий, чтоб преодолеть предрассудки возчиков касательно послеполуденных поездок, но к счастью на стороне Хэйрона выступили большой опыт, громкое имя и солидный кошелек. В итоге к моменту, когда он обменивался приветствиями со стражей ворот, солнце еще только начинало помышлять о закате. Не размениваясь на долгие разговоры, рыцарь направился сквозь передний двор к центральному входу, однако пересекся с Маркусом. Тот как раз шел в направлении ворот, той же тропой, что и Герой Ордена, и завидев оного приветливо подмигнул. Хэйрон молча и на ходу поприветствовал сотоварища жестом.

— Спешишь к своей милашке? Не беспокойся, на сегодня она уже получила свою порцию ласки и заботы, — заметил неисправимый романтик, поравнявшись с рыцарем.

— Только я за дверь, а ты уже тут как тут? — резко развернувшись спросил Хэйрон. Он в очередной раз подивился, как же хорошо у Маркуса выходит его бесить.

— Ну кто-то же должен баловать бедняжку мужским вниманием, раз ты ее так бессовестно забросил, — кавалер всех дам на свете улыбнулся и сделал шаг прочь. — Ну бывай.

— Подожди.

Маркус оглянулся.

— Мне надоели твои "игры", Маркус. В первую очередь то, что ты считаешь все

это игрой.

— Игрой? — он издал короткий смешок. — Мое отношение к происходящему как раз самое что ни на есть серьезное.

— В таком случае поясни, в этом городе что женщины закончились? — осведомился первый рыцарь.

Хэйрон не сводил с него взгляда. Ему и в самом деле надоели эти словесные "кошки-мышки", а далеко не шикарное настроение лишь укрепляло стремление разрубить уже этот узел.

— Так я же говорю, мой настрой серьезен.

На проходной появился невольный свидетель сцены, еще один рыцарь и близкий друг Маркуса. Хэйрон этим никак не смутился и собирался было взять слово, но маэстро флирта его упредил.

— Пьер, ты в замок? Сделай одолжение, увидишь Кассандру, скажи, что я хотел бы с ней поговорить.

Незваный третий кивнул и проследовал во дворец, вновь оставляя оппонентов наедине.

— Настрой серьезен свести ее в могилу? — вернул свои права на реплику герой.

— Хэйрон, у тебя на лицо недостаточный опыт общения с прекрасным полом, — ласковым голосом констатировал эксперт. — И отсюда совершенное непонимание их желаний и притязаний.

Маститый сердцеед еще не успел закончить, как на крыльце показалась Кассандра. Она подошла к дискутирующим с немым вопросом на лице.

— Ох, как ты быстро! — изумился Макрус. — Сейчас, я закончу с Хэйроном, и сразу же уделю внимание тебе.

— Как скажешь, — пожала плечами воительница.

Маркус вернулся к своему "конкуренту", глаза его при этом обзавелись хитрым прищуром. Он играл грязно, но Хэйрон не собирался так просто отступать, характер все равно не позволит.

— Ты можешь говорить что угодно и ссылаться на что угодно, мы здесь не судебные слушания устраиваем. А я верю своим глазам и вижу, что ты печешься только о собственном ублажение. Я еще раз говорю тебе, что это не игра, потому что здесь замешаны чувства другого человека. Ты вообще ставил себя на ее место, задумывался о будущем? Хватит думать только об очередной галочке в списке, и подумай уже о ком-то кроме себя.

Маркус немного помолчал вглядываясь в первого рыцаря. На секунду его лицо просияло, как то бывает при появлении заманчивой мысли, затем оно приняло каменное выражение.

— Хм, я вижу и ты сегодня настроен серьезно, хочешь поговорить на чистоту? — Маркус продолжил, не дав перехватить инициативу. — Ты не ее папенька, и не святой отец, так что не будем строить иллюзий о твоей "заботе о нежном дитя". Решайся и выбирай: если у самого есть интерес, бери дело в свои руки, и я обещаю, тут же устранюсь. Если же нет — не лезь в чужие дела. Но от собаки на сене я попрошу меня избавить.

Хэйрон украдкой посмотрел на Кассандру. От него требовался выбор между двух зол, но воин с такой постановкой вопроса был не согласен, потому решил проскользнуть между ними.

— Маркус, просто оставь уже ее в покое. Брось прикидываться пнем и признай: она уже дала тебе ответ, в своей мягкой манере, конечно, но более чем однозначный. Ты проиграл.

— Проиграл? — "соперник" деловито закрутил ус. — В таких делах можно проиграть лишь тогда, когда выиграет кто-то другой…

Маркус ехидно скользнул взглядом по первому рыцарю.

— Все же есть фрагмент истории, которую я не знаю?

Хэйрон сцепил зубы.

— Я все сказал.

— Я понимаю…

Герой Ордена развернулся и направился вглубь замка. Оказавшись за его спиной, лицо Маркуса приняло привычную ухмылку, а рука невольно потянулась к усам. Кассандра же сомкнув челюсти лишь смотрела вслед уходящему.

— Ему следовало бы быть честнее с собой и окружающими, — заметил ловелас.

Рыцарша не издала ни звука в ответ, а лишь продолжала глядеть в темень дверного проема, где скрылся Хэйрон.

 

С наступлением темноты дворец Ордена раскрасился тысячью огоньков. Но свет исходил не только от самого величественного сооружения. Этим вечером необычайно ярко горел задний двор. Люди, которых в Ордене называли опекаемыми, собрались здесь, чтобы отметить маленькое по меркам мира, но такое важное для рядового человека событие. Две души решили откинуть осколки разбитого прошлого и построить общую новую жизнь. Проводить их в этот путь собрались и уже бывшие собратья и те, кто по долгу службы и сердца всегда был рядом. В этот момент они не чувствовали различий между друг другом.

Затих последний звон бокалов, и короткому, но душевному застолью подошел конец. Виновники торжества еще раз помахав руками на прощанье, двинулись в путь. Новая жизнь манила их, и этот зов был столь сильным, что они даже не стали дожидаться утра. Орден приютил и обогрел их, помог пережить самый трудный период. Сейчас же их крылья расправились, и они были готовы отправиться в дальний полет.

— Саура, что-то не так?

Миранда обратила внимание на подругу. Та с отрешенным взглядом продолжала смотреть в след ушедшей паре, даже когда они безвозвратно скрылись в темноте.

— Напротив, — произнесла девушка, сохраняя неподвижность, — все именно так, как должно быть.

С течением времени, огоньки ночи редели. Погас дворец, его обитатели уже плыли сквозь сновидения в завтрашний день. Опустел и двор, лишь одна душа все еще населяла его. Вольготно раскинувшись на скамье, молодой человек со шрамом на правой щеке погружался в свои мысли. В последнее время произошло многое, что терзало его до селе безмятежную душу. Он сам не понимал некоторых своих поступков и тем более не мог понять, что делать дальше. Это давило на него и отворачивало ото сна, и он вынес свои вопросы на ночную темень, которая сейчас оказалась к нему теплее, чем родные стены. Его тревоги смешались и сменялись, так что он то скрипел зубами, то что-то нашептывал себе с ехидной усмешкой и бросал взгляд на потухшее окно. И хоть мужчина не знал этого, его взгляды не оставались безответны. Юная дева у окна с робкой улыбкой приглядывала за его терзаниями, храня молчание. Ее рука бережно скользила по упругому стеблю, произрастающему из небольшого горшочка с землей, и переходящего в нежный цветок, чью белоснежность не очерняла даже ночная мгла. Когда ее пальцы коснулись нежных лепестков, девушка оторвалась от окна и склонилась над растением, наполняя свое существо его ароматом.

Миновал длинный день, что среди прочего под свой конец принес и искреннюю радость. И теперь можно было видеть впереди больше красок. По крайней мере сейчас…

Люди всех земель, обращаюсь к вам. Не знаю, где читаете или слышите вы эти строки. На южных ли побережьях или на суровом севере, на восточных ли пашнях или на западном рубеже. Знаю одно: ваши земли испивали человеческую кровь. На протяжении многих сотен лет мы вели безумные братоубийственные войны, приносившие лишь войны последующие. И я говорю «братоубийственные», потому что все мы братья, дети единого Бога. Он создал нас равными и не видел между нами различий. Он даровал все земли всем нам, но не каждому по пяди. Он создал нас едиными, а нынешнее разобщение есть не что иное, как происки Дьявола. Даже сейчас, пока я общаюсь с вами, во многих местах продолжается кровопролитие на потеху нечисти. Каждый день уносит жизни многих достойных людей, каждый день разоряются наши же деревни. Мое сердце переполнено болью и скорбью от этих безумств. Потому я обращаюсь к каждому правителю, солдату и крестьянину. Я призываю вас, остановитесь! Где бы вы ни находились, хоть на поле брани, остановитесь! Заключите перемирие со своим врагом, выслушайте его, и тогда, возможно, вы вместе найдете способ разрешить ваши противоречия. Довольно проливать собственную кровь на собственную землю! Возможно, от того Господь и безмолвствует, погруженный в невыразимую печаль из-за наших деяний? Возможно, от того и нечисть плодиться и множится, что злорадствует на нашем горе? От того я призываю вас, остановитесь! Вражда — не наша черта, вражда — наша беда. И в этой беде только мы сами может себе помочь.

Замещающий Мастера Ордена Света, Кларай

 

— Это что, в нем литератор внезапно проснулся? — усмехнулся Хэйрон, пройдя последние строчки плаката. — От того он и ходит постоянно молчаливый, что копит слова на такие штуки?

— Посыл, конечно, хороший, но разве кто за ним последует? — изумился в свою очередь Бернард. — Да и вообще я не припомню, чтоб Орден хоть раз обращался к властям других городов с каким-нибудь призывом.

Первый рыцарь поскреб пальцем прибитую к дереву разукрашенную бумагу.

— Еще и во дворе развесил, глядите, мол, какой я молодец!

— Ну это то сделано, чтоб люди видели, что хочет и что делает руководство, — пожав плечами одобрил здоровяк. — Было б странно обращаться к людям во всем мире и при этом ничего не сказать своим же солдатам. Другое дело, что не понятно чего ради вся затея? Если б вот так красивыми словами можно было остановить войну, так их и не было б вообще.

— Ага, но разве ж Кларая волнует мнение нас, простых червей? Главное показать, какой он замечательный и заботливый! — съехидничал Хэйрон. — Но ничего, думаю, ему там за самолюбие бока потрут.

И оторвавшись наконец от послания, повеселевший воин бросил взгляд вглубь дворца.

 

— Лорд Кларай, потрудитесь объяснить ваш поступок!

Замещающий Мастера даже не шелохнулся от грозного выпада. Он расслабленно сидел в своем кресле и выглядел непривычно довольство.

— Охотно, достопочтимый лорд Дестер. Я устал видеть, как люди убивают друг друга в бессмысленных войнах, как они держат друг друга за горло, когда у них за спиной целая свора падальщиков, только и ждущих момента, чтобы подобраться поближе.

— Это вы сейчас просто процитировали собственное послание, — заметил еще один голос, — нас интересует именно смысл самого послания.

— Разве это не очевидно? — притворно удивился Кларай. — Именно чтобы призвать людей к единству. Чтоб то, что мы отстраиваем не разрушалось тотчас же. Чтоб труды и кровь наших воинов не пропадали даром. И честно говоря, я ожидал, что и весь Совет стремится к этому.

— Это так, но мы так же знаем, что наши стремления не станут стремлениями всех людей только лишь из-за призывов, неважно сколь красноречивых! Зато государства могут посчитать это за попытку указать им, что делать. Вы подумали о последствиях, к которым это приведет?

— Да, — все с той же улыбкой заявил бывший рыцарь, — ни к чему серьезному. Никто не решится на войну с Орденом Света из-за таких нелепых причин. И обращаюсь я больше не к властителям, а к простым людям, в глазах которых у нас есть сильный авторитет. И если что и может подорвать его, так это немое потакание правителям городов, ведущим вражду ради собственной выгоды. Услышав же мое послание, они поймут, что Орден не только добр и заботлив, но также силен и решителен. Кто знает, может быть начни мы делать такие послания века назад, вместо того, чтобы стыдливо молчать, уже могли бы и войны заканчивать одним словом.

— Довольно, — наконец встал Лакроу, его лицо выглядело непривычно строго. — Главное в произошедшем даже не текст послания и не его причины, а то, что вы отправили его без обсуждения и даже без ведома Совета. А как видно, обсуждать было что. Такое непозволительно даже для полновластного Мастер Ордена, не то что для его замещающего. Я рассчитываю, лорд Кларай, что впредь подобного не повторится.

Кларай неслышно посмеялся и тоже встал.

— Могу вас в этом уверить.

 

Переварив содержимое плаката, Хэйрон вернулся к первоначальному плану. Сегодня он встал непривычно рано, и единственное как он нашел потратить этот излишек — упражнения с мечом. Сейчас он находился в середине двора, еще девственно пустого. И рыцарь был рад этому. В последнее время встреча с кем-либо, как правило, означала для него либо нечто плохое, либо напоминание о плохом. Фракон, Лакроу, большинство рыцарей — все эти люди были у него на хорошем счету, но сейчас ассоциировались с этой треклятой борьбой за власть. Исключением можно было считать Бернарда, который оставался одним из немногих в окружении Хэйрона, на чьем поведении никак не сказались события последних дней. И вообще за эти дни настроение первого рыцаря стало стабильно паршивым. Одна отрада — Маркус оправился в Бикерск по доверению Совета, а значит раздражения убавится вдвое.

Отмахнувшись от собственных мыслей, рыцарь принялся разогреваться. Но покуда Хэйрон разминал руки да шею, двор потерял свою "девственность". Из-за угла каменной стены показалась маленькая фигурка. Она быстро приближалась к воину, постепенно приобретая детали. Хэйрон не расстроился незваному гостю, он улыбнулся и приветственно махнул рукой.

— Доброе утро, — улыбнулась ему в ответ Саура, остановившись в нескольких метрах от него, — а что ты делаешь тут так рано?

— Да вот встал ни свет ни заря, — кивнул рыцарь в сторону дворца, как будто это он во всем виноват. — А ты, стало быть, бегаешь?

— Каждое утро, — энергично кивнула гостья Ордена, — не позволяю телу застыть.

— Ах да, «ты же воин», — ухмыльнулся мужчина. — Ну беги, не стану тебя задерживать.

Девушка задумчиво покусала губки.

— Да, пожалуй, хватит. Мне ж еще и пофехтовать надо, а возможно уже скоро люди начнут вставать.

— Значит смущать всех, всюду расхаживая с оружием, для тебя нормально, а тут вдруг застеснялась? — повторно усмехнулся Хэйрон.

— Чужое внимание отвлекает, — констатировала Саура, — разве ж ты здесь не по этой же причине?

— Верно, — уже нейтральней отозвался слуга Света, — ну раз нас тут уже двое, подсобим друг другу?

Для большей "наглядности" Хэйрон извлек из ножен меч, уперев его в землю. Девушка помедлила с ответом, окатив рыцаря несколько испуганным взглядом, но все же тоже расчехлилась.

— Да не переживай, — по-доброму подбодрил Хэйрон, — это же не турнир. Тут не побеждают и проигрывают, а узнают свои навыки и совершенствуют их. Куда полезней, чем махать на чучело или, тем более, воздух.

Сделав пару шагов назад, герой поднял меч. Разумеется, он не собирался биться, даже в "тренировочном режиме". Он хотел дать ей немного настоящей практики, может чему научить. Ну а самому посмотреть за ее действиями и, конечно же, немного "поиграть".

Саура согнула ноги, вставая в стойку. Один кинжал, удерживаемый обратным хватом, она выставила вперед, второй в прямом хвате оставила "при себе". Внимательно следя за воином, она стала приставными шагами медленно обходить его. Хэйрон остался доволен: движения были оточены и выверены.

«Так. Один бережет под блок, а второй мне под ребра. Неплохо», — оценивал "оппонента" Хэйрон.

Сам он практически не двигался: лишь поворачивал вслед за девушкой голову.

Наконец, Саура приступила к действию. Она резко подскочила к рыцарю, попытавшись кольнуть того в бок. Хэйрон заранее увидел это движение, как и то, что это была лишь проба сил. Потому, еще до движения опекаемой он без лишних телодвижений перекинул меч в левую руку, отразил выпад и, как Саура отскочила назад, вернул клинок обратно правой.

— Ну что, техника у тебя превосходная, — справедливо похвалил сын Ордена, подмигнув напарнице.

Саура скорее смутилась его словам, чем порадовалась, а после бросила взгляд ему за спину и виновато опустила клинки. Хэйрон последов ее взгляду. Со стороны дворца приближались еще две фигуры. То были Бернард и Кассандра. Первый рыцарь безрадостно развернулся к ним навстречу.

— Мне казалось, ты пошел на боковую? — обратился он сперва к мужчине, попытавшись скрыть свое разочарование.

— Так и было, — кивнул Бернард, — но по пути я встретил Кассандру. И решил составить ей компанию.

Хэйрон перевел взгляд на рыцаршу. Выглядела та весьма угрюмо, что не предвещало ничего хорошего.

— А тебе что, всемирное зло да долг борьбы с ним покоя не дают? — попытался развеселить ее "лучший из лучших".

— Сказал сам неспящий, — довольно жестко отреагировала Кассандра, прошагав мимо него. Оказавшись позади героя, она впилась глазами в Сауру. — Упражняетесь, значит? И не стыдно тебе наседать на бедную девочку? Первый рыцарь Ордена против выпускницы. Все равно как волкодав против курицы.

Затем она обратилась к опекаемой:

— Что, принцесса, если хочешь попрактиковаться, то давай я займу тебя, а мужики пусть между собой разбираются, — сказала она, махнув рукой в сторону Хэйрона с Бернардом.

— Я не против, — свернув зубами молвил Скала, — мне с Хэйроном биться интересно, он такие штуки выкидывает, что не в каждом цирке увидишь!

— Ну да, наш коронный номер "Гимнаст с медведем", как же, как же, — с довольным видом припомнил первый рыцарь.

Видя единодушие рыцарей, Саура тоже бодро кивнула.

— Хорошо, — согласилась она.

Бойцы разошлись по парам. Мужская половина взялась за дело практически сразу: Хэйрон только дал напарнику поднять оружие и тут же перешел в атаку. По правде сказать, ему и самому было комфортно с Бернардом. Пожалуй, тот был единственным, кого он не боялся бить в полную силу — стойкость Скалы оправдывала его имя. Широкий меч столкнулся с массивным топором, и звук их встречи не сулил ничего хорошего чему бы то ни было, рискни оно оказаться между ними.

— Пожалуй, здесь уже можно, — сказала Кассандра, оценив расстояние до уже вошедших во вкус мужчин, и обернулась к сопернице, — эти двое, если сильно разойдутся, могут и весь двор узурпировать, но до такого вряд ли дойдет.

— Тогда приступим? — предложила Саура, принимая стойку.

В ответ блондинка звучно извлекла свою саблю, поднесла ее к лицу и задержала на клинке взор, словно ловя на нем свое отражение.

— И давно вы стали такое практиковать? — уточнила она, на последнем слове таки переведя взгляд на партнершу.

— Первый раз, да и не собирался никто… — виновато улыбнулась опекаемая.

Кассандра пару раз крутанула клинок в кисти и, наконец, выставила его в направлении Сауры.

— Поясни.

— Я тут каждое утро разминаюсь, — объясняла гостья, пока они начинали пляс трех клинков, — чтоб никому не мешать, и мне не мешали. А Хэйрон сегодня встал раньше обычного. Раз уж нас оказалось двое, он и предложил, чтоб не мешать, помочь друг другу.

— Надо же, какой он заботливый, — несколько издевательским тоном прокомментировала рыцарша, покуда ее сабля протанцевала меж двух кинжалов.

Саура отпрянула, не решаясь долго находиться в непосредственном контакте с превосходящим ее противником. Слова смолкли, теперь настал черед звона металла. Хоть меч Кассандры и был один против двух, чувствовал он себя вполне уверенно. Саура выправляла положение за счет подвижности, быстро разрывая дистанцию, как только преимущество служительницы Ордена становилось опасным.

В очередной раз уйдя из-под удара, девушка обнаружила, что Кассандра не идет на сближение, а всматривается в нее, уткнув свободную руку в бок.

— А ты неплохо держишься, — озадаченно отметила воительница.

— Спасибо, — отозвалась опекаемая, переведя дыхание.

И в этот момент по лицу рыцарши словно пробежала легкая судорога. В глазах ее блеснул гневный огонек.

— Но не слишком зазнавайся этим.

Кассандра сделала резкий мах. Саура приняла его обоими кинжалами, но не выдержала удара и была отброшена, словно пушинка порывом ветра. Девушку несколько раз перекатило по земле, после чего она замерла, как громом пораженная, растеряв кинжалы и уставившись на рыцаршу большими удивленными глазами.

— Извини уж, принцесса, чутка погорячилась, — с улыбкой сказала Кассандра, подойдя ближе и подавая лежавшей руку.

Саура молча собрала свое оружие левой рукой и спустя несколько мгновений все же осторожно протянула к рыцарше правую. Воительница, крепко ухватив ее за ладонь, с легкостью поставила гостью на ноги. Произошедшее не могли не заметить мужчины, тотчас же прекратившие бой.

Вероятно, каждый хоть раз слышал истории о небывалой силе, проявляемой обычным человеком в некоторой критической ситуации: одни в приступе ярости, другие под воздействием страха. Но сколь бы много таких историй не ходило, обывателю сложно поверить в них, ведь он не видел эту силу своими глазами, не ощущал ее. Так что для него это сродни магии или легенде: вроде как и есть такое, но вроде как и нет. Но вот для воинов Ордена Света такая сила не была мифом, а была ежедневной данностью. Именно такая сила давала им преимущество перед обычными людьми и позволяла выстоять как против чудишь да демонов, так и против этих самых людей. Заключалось это чудо в том, что на миг, между тем когда сознание уже определило действие и тем, когда наступает его результат, они вызывают в себе этот порыв сверхсил, Проблеск, позволяющий им добиваться, например, сокрушительного удара или наоборот выдержать натиск, непосильный обычному человеку. Секрет высвобождения внутренних потенций принесли с собой священники, что издревле занимались магией и духовными практиками. Однако даже они не подозревали, какие ростки способно дать их искусство в русле военного дела. История этого открытия до сих пор покрыта тайной, как и то, было ли оно случайностью или продуктом целенаправленного труда. Ясно лишь, что ключевую роль в нем сыграл симбиоз воинов и церковных магов, что имел место при образовании Ордена и, вроде как, имеет место и поныне. Даже представители центральной церкви не вполне понимают, как воины Ордена добиваются такого эффекта, хотя они и предпринимали попытки это вызнать. И, разумеется, не только они. Собственно, потому рядовых солдат и не обучают искусству высвобождения в полной мере: кто же подпустит еще непроверенного человека к важнейшей тайне Ордена? И в основу системы каст воинской братии как раз и положена степень владения этим знанием, так что различаются чины не только формально, но и вполне качественно. Получая новый ранг, ты автоматически получаешь и допуск к очередной главе тайной практики. Правда, это не только честь, но и обязанность: если ты не в силах постичь Проблеск более полно, будь готов смериться со своим текущим званием. И можно было бы подумать: «Ну не учат дальше, изучай науку сам!», но далеко не все так просто. Ведь обучение не сводилось к простым посиделкам и разговорам со святым отцом. Ритуал включал и магическое "наложение рук" и некие "просветляющие пары", и разобраться во всем этом человеку, никогда не практиковавшем магию, было просто невозможно. К слову, никаких книг по практикам высвобождения никогда не писалось — все передавалось, что называется, из уст в уста. Так что только рейтары — "младшие рыцари" — могли немного помочь уже посвященным в таинство новичкам чуть улучшить результаты. И только рыцари Света, как самые достойные и надежные слуги Ордена, обладают всей полнотой этого знания и способны, в прямом смысле, косить целые ряды.

— Ну ты думай, что делаешь, — укорил Хэйрон блондинку, подойдя ближе, — применять Проблеск на необученного человека и даже не мужика.

— Да не собиралась я! — нервно отреагировала Кассандра. — Просто внутри как-то щелкнуло, и оно само собой вышло. Можно подумать, ты такого не знаешь!

— С тобой все в порядке, девочка? — прервал их пререкания Бернард, похлопав Сауру по плечу. — Можешь тогда меня поколотить, я вообще отвечать не буду, просто стоять.

— Нет, нет, спасибо, — запротестовала опекаемая ровным голосом, помахав рукой, — я лучше пойду. Поздно уже.

И быстро кивнув на прощанье, она быстрым шагом направилась ко дворцу. Трое проводили ее взором, правда Хэйрон быстро перенацелился на Кассандру.

— Что? — гневно уточнила она, поймав на себе взгляд.

— Сама знаешь, — в тот ей ответил первый рыцарь и вернулся к созерцанию удаляющейся фигуры.

 

А на следующий день Хэйрона вызвали к временно замещающему Мастера. Этот вызов не был для слуги Света неожиданностью, скорее он даже ждал его. Его удивляло только то, как долго Кларай тянул с этим разговором. Неужели его внезапное выступление на посвящении могло настолько выбить такую маститую акулу из колеи, что та так долго решалась на ответ? Сам рыцарь нисколько не переживал. Он заблаговременно обговорил этот момент с Фраконом, и тот закрепил в нем уверенность, что никакие "неприятности" молодому воину не грозят. Даже несмотря на то, что на Хэйроне уже висел выговор, речь сколь угодно идущая вразрез с речью Мастера на внутриорденском мероприятии не может служить поводом для какого бы то ни было взыскания. Единственное, чем мог ответить Кларай это, во-первых, провокацией на "публичное отвержение Мастера и призыва к противостоянию ему" — тут Фракон предписал категорически не поддаваться — и во-вторых, блефом и угрозами. Демилорд так же выставил третий вариант, что Кларай попытается переубедить рыцаря и переманить на свою сторону, но Хэйрон выслушал это лишь из уважения к Фракону. Он знал, что Кларай никогда не унизиться до того, чтобы пытаться уговорить его. Об этом свидетельствовала его правая рука, точнее ее отсутствие. Кларай — это скала. Так же как она устойчива к воздействию ветра, она устойчива и к воздействию времени.

И вот лучший воин Света вступил в Зал. Тот больше не давил на него и не встречал как чужака: в этот раз Хэйрон чувствовал себя куда увереннее, чем в тот злополучный вечер. Более того, он был полон намерений дать бой.

Кларай уже ждал его. Он даже не шелохнулся при появлении рыцаря.

— Рад, что у тебя хватает пунктуальности хотя бы, когда тебя вызывают, — отозвался наместник, когда Герой Ордена подошел ближе.

— Служить вам — мой долг, Милорд! — нарочито официально ответил Хэйрон.

Толи такой тон озадачил председателя Совета, толи еще что, но только воцарилась пауза, в течение которой лорд задумчиво всматривался в глаза подчиненного.

«Ну давай уже, не томи», — жаждал действа Хэйрон.

Наконец Кларай протяжно моргнул и раскрыл уста:

— У меня есть для тебя доверение.

— Что?

Хэйрон был абсолютно не готов к такому повороту. Ухмылка, все это время так и просившаяся на губы, растворилась в небытие, как и весь задор, с которым он шел сюда.

Вместо ответа почтенный лорд достал какой-то документ.

— Это отчет рыцаря Бернарда по последнему доверению. Он подтверждает информацию о девелета. Здесь также сказано, что ты стоял к нему ближе. Можешь дать о нем какие-нибудь подробности?

— Да какие, собственно, подробности… — все еще обескуражено пробормотал молодой воин, — обычное хищное лицо, желтые глаза… единственное, что волосы слишком короткие для этих тварей. У него они были даже короче моих.

— Одеяния? Оружие? — не сводил с рыцаря глаз наместник.

— Обычные, черные. Ну, не парадные, конечно, скорее такой походный плащ, — с трудом припоминал Хэйрон, — из оружия, кажется, носил меч.

— Следов его собратьев не заметил?

— Нет.

— Так что же, он был один?

— Ну я видел лишь одного, — развел руками первый рыцарь, — извиняюсь, видимо, я плохой очевидец!

Не отрывая взгляда от подчиненного, Кларай достал еще один лист бумаги.

— Это рапорт дозора в Эрене. Сообщается, что несколько человек видели в окрестностях города девелета-одиночку, с короткими волосами.

Кларай еще немного помолчал, прежде чем добавил:

— Я хочу, чтобы ты отправился за ним, разыскал и, по возможности, доставил сюда.

— То есть… — промедлил Хэйрон.

— Я выдаю тебе доверение, — кивнул исполняющий обязанности.

И прежде чем в голове Хэйрона успел родиться вопрос, Кларай ответил на него:

— Долго искать его не потребуется. Этот тип словно сам старается чтобы его выследили: появляется в одних и тех же местах и, судя по всему исчезать не намерен. Возьми отчет и выступи как сможешь.

Из Зала Света воин вернулся не то, чтобы окрыленный, но явно довольный. Рассчитывая на совсем другое, он получил много больше. Среди всех этих церемоний, совещаний Хэйрон уже начал "забывать", что он рыцарь Света. Теперь же наконец-то его ждала настоящая работа, и у сына Ордена без малого чесались руки: найти этого уродца, вызнать его цели, а дальше… кто знает, что он ему сможет поведать. Быть может и спасение Мастера не за горами?

Хэйрон заскочил в свою комнату, дабы собрать кое-какие пожитки на дальнюю дорогу. Сильно много он брать с собой не собирался: деньги, чего перекусить в дороге, да с десяток патронных завязок. Покуда он набивал карманы и походный мешок, в открытом дверном проеме показался Фракон.

— Куда-то собираешься? — демилорд окинул взглядом его действо. — Я узнал, что ты только что от Кларая, зашел узнать, как все прошло?

— Хорошо, — отозвался рыцарь, не отрываясь от дел, — представляешь, он мне доверение выдал!

Но Фракон не испытал того воодушевления, что его друг.

— Что за доверение?

— Девелета одного сцапать. Вроде, того, что крутился тут неподалеку.

Герой Ордена ткнул пальцем в рапорт из Эрена, что он небрежно положил на кровать. Член Совета подобрал его быстро пробежался по бумаге глазами.

— Тебе стоит отказаться.

— Чего?

Хэйрон выпрямился и посмотрел на своего товарища с непониманием. И это было самое мягкое, как можно охарактеризовать его взгляд.

— Позволь спросить: что Кларай тебе сказал касательно церемонии посвящения?

— Ничего, — пожал плечами рыцарь, — об этом и речи-то не зашло.

— А тебе не кажется это странным?

— Ну так ты ж сам сказал, что сделать он, в общем-то, ничего не может.

— Да, но и проигнорировать тоже.

Фракон стал расхаживать из стороны в сторону, делая для большей доходчивости большие паузы между фразами.

— Ты пересек ему дорогу, причем на глазах у сотен солдат. Солдат, которых он видит своей главной опорой. Сам по себе произошедший случай ничего ни дает, ни отнимает. Но тот факт, что ты против него, резко ухудшает его положение. Ты способен дать лорду Лакроу то, чего ему больше всего не хватает. Кларай не может просто оставить все как есть, он должен что-то предпринять.

Демилорд остановился и указал на рапорт.

— Вот он и предпринял.

Хэйрон недоверчиво посмотрел на безобидную бумажку, затем снова на Фракона.

— По-твоему он этот рапорт сам нарисовал?

— Нет, — покачал головой советник, — само появление девелета, скорее всего, правда. Но посылает он тебя только лишь для того, чтобы выдавить тебя из замка. Добраться до Эрена, найти там одиночного девелета, которого возможно уже и след простыл, — это как минимум пара дней, а скорее и все пять. Когда же ты вернешься, он даст тебе новое поручение, и так далее. Цель Кларая — не давать тебе засиживаться в замке, не давать выступать вместе с нами. Должен признать, наиболее здравый подход.

— И что, ты хочешь сказать, что я теперь должен из дворца носу не показывать? — непривычно злобно отозвался первый рыцарь. — И так до тех пор, пока вы не разгребете свой бардак, где-то как раз к моей старости? А что с остальным миром за это время будет?

— Тебе просто нужно воздержаться от длительного отсутствия, — сохранял спокойствие Фракон, — нам же обоим известно, что какие-то доверения требуют полдня, а какие-то — недели. Не переживай, без дела ты, конечно же, не останешься.

Демилорд остановился, как бы ставя точку в этом вопросе, и продолжил:

— Что же касается "разгребания бардака", то речь сейчас не идет о личной выгоде, перераспределении сфер влияния — всей этой политической грязи, которую, поверь мне, я презираю не меньше твоего. Ты же помнишь, чего намеревается достичь Кларай. Ведет его непонимание или личные амбиции — не важно. Важно, что его план — это смерть Ордена, — Фракон с решительностью подошел к первому рыцарю почти в плотную. — Пока есть Орден, есть надежда. Сохранить его — важнейшее "доверение" любого рыцаря. Неужели ты со мной не согласен?

И да, и нет. Хэйрон видел рациональное зерно в словах друга, но и со своими убеждениями расставаться не спешил. Тот поганый случай, когда истинность одного утверждения не означает ложности другого.

— Кларай дал мне доверение, — все еще цеплялся рыцарь, хотя уже и не так уверенно, — я же не могу просто послать его к черту.

— О, с этим мы разберемся, — улыбнулся советник, — видишь ли, Мастер все же не предводитель. Рыцарь имеет право отказаться от его доверения, если на то есть веские основания. Непререкаемую силу имеет только распоряжение Совета, а тут будь уверен, мы обо всем позаботимся.

Слуга Света все еще колебался, но, по сути дела, решение уже принял. Он привык доверять Фракону, доверился ему и теперь, хоть сердце и скрипело.

Уже ближе к вечеру герой зашел к Клараю с написанным под диктовку Фракона обоснованием и безрадостно объявил о своем отказе. Кларай не обратил внимания на документ, только на рыцаря. И промолчал. Лишь когда Хэйрон уже покидал Зал Света, он произнес, а может просто случайно озвучил свои мысли: «Не этому я тебя учил». И в самом деле, черт побери, рыцарь должен быть вне политики! Пускай правители там зачесываются и бреются "под конъюнктуру", а рыцарь должен делать свое дело, не взирая ни на что. Ведь это не просто какая-то формальная работа, это его призвание! А у нас что получается? Крошим нечисть не когда нужно, а когда можно. Хйэрон уже был сыт по горло всеми этими подковерными играми, и зачем он только в это ввязался?

«Не повлияет на повседневную жизнь, как же!»

Недовольный воин бродил по дворцу, словно ища себе пристанище. Он прошелся по аллеи, западному крылу, наконец, остановился в столовой. Помимо своих основных обязанностей, она еще служила эдаким баром или буфетом, куда любой желающий мог прийти и за свой счет добрать все то, чего не хватило в обед. Сегодня Хэйрон решил присоединиться к ним — пропустить кружку другую. Конечно, ничего крепкого в "Обители Света" не предлагали, но рыцарь и не собирался погружаться в забытье.

— За что пьешь, Крушитель? — прозвучал за его спиной задорный бас Бернарда.

Хэйрон обернулся. Здоровенный рыцарь шел к стойке, широко улыбаясь и ведя за руку мальчишку лет десяти.

— Что празднуешь или поминаешь?

— И то и другое, — отозвался первый рыцарь, повернувшись к товарищу в пол оборота. — А ты, я смотрю, нашел новую жертву для рассказов о ратных подвигах?

Бернард довольно обнажил зубы и легонько подтолкнул мальчугана вперед.

— Его зовут Дэн. Вот знакомься. Это Хэйрон, лучший рыцарь Ордена!

— Зд-здравствуйте… — промямлил Дэн, раздираемый одновременно смущением и восторгом.

— И тебе не болеть, — несколько отстраненно, но все же тепло ответил "Крушитель" и протянул Дэну руку.

Пока они скрепляли знакомство, Бернард продолжил разъяснения:

— Ко мне его Саура привела, говорит, недоедает бедолага.

Великан повернулся, и только сейчас из-за его широкой спины показалась хрупкая фигура девушки. Открывшись Хэйрону, Саура как всегда мимолетно улыбнулась и приветственно кивнула.

— Его просто только недавно спасли, а до этого он успел поголодать, так что нормального питания ему мало, — пояснила она, держа одну ладонь в другой. — Сама я не сильна в готовке, потому решила обратиться к мистеру Бернарду…

— И правильно сделала! — подержал ее Скала, хлопнув по плечу.

— Да уж, — подтвердил Хэйрон, — за Бернардом такое дело не заржавеет.

Скала весело усмехнулся и затем вернулся, собственно, к виновнику торжества.

— Ладно, пока мы тут болтаем, ребенок голодает. Давай посмотрим, что тут у них сегодня в меню.

И гигант с азартом пятилетнего мальчишки, впервые получившего деревянный меч, принялся за порученную ему "работу". Саура постояла несколько секунд и, видимо сочтя свою часть выполненной, покинула столовую. Как, собственно, и Хэйрон. Он понял, что с появлением Бернарда и его подопечного тишины и покоя здесь ему уже не видать, как похвалы Кларая.

— Неудобно, конечно, решать эту проблему за счет мистера Бернарда…

— поделилась своими переживаниями опекаемая, когда они оба покинули помещение.

— Да брось, — махнул в ответ рукой воитель, — нашему "отцу всех детей на свете" такое не в тягость, а в радость. Я б сказал, еще не известно, кто из них двоих больше выиграл.

Пройдя с десяток шагов в молчании, он вдруг осведомился:

— Ты как вообще?

— М? — обернулась к нему Саура и почти сразу отвернулась обратно. — Ты о вчерашней тренировке?

— Ага.

— Да ничего страшного, — она пожала плечами, — ни ушиба, ни синяка.

— Не обращай внимания на Кассандру. В последнее время она сама не своя, — еще немного помолчав, как бы невзначай порекомендовал рыцарь.

— Это началось после моего появления в замке, ведь так?

Хэйрон медленно кивнул, продолжая двигаться вперед.

— Я так и знала…- призналась девушка с печальным вздохом.

— Да ты не вини себя, — как-то раздражено отреагировал воин, — не то, чтобы для нее такие штуки обычное дело, но, признаться, я не особо удивлен. У нее есть свои… завихрения.

Саура промедлила с ответом.

— Кажется, она не слышит никого, кроме себя… Ужасная участь — оказаться взаперти своих заблуждений…

Хоть слуга Света и видел ее лицо лишь сбоку, он заметил проявившуюся на нем тоску. Глубокую, всепоглощающую, казалось уходящую в отчаяние. В голове вдруг мелькнул образ из прошлого. Такие же жалостливые глаза на столь милом лице. И внутри больно кольнуло. Что же он за рыцарь? Не остановил Фейтера, не выполняет свой долг из-за чужой прихоти, и даже не может защитить одного маленького человечка.

— Пойдем-ка со мной, — оживленным голосом позвал он, быстро набирая шаг.

Саура покосилась на него с непониманием, однако все же пошла следом. Хэйрон вывел юницу в рыцарскую обитель. Он порыскал взглядом среди шастающего туда и обратно люда, затем обратился к опекаемой: «Подожди здесь», — и умчался вперед. Немного поискав по округе, он нашел Кассандру, подозвал ее и уже вместе с ней вернулся к Сауре.

— Мне кажется, у вас сложилось некоторое недопонимание, — начал мужчина.

Он встал так, чтобы девушки могли свободно видеть друг друга. Надо сказать, обе казались удивлены его пируэтом.

— Так как я неплохо знаю вас обеих, позвольте мне пояснить несколько моментов. Саура у нас такая добросердечная, что хочет иметь хорошие отношения со всеми, не только со мной: с рыцарями, со стражей, с прислужниками, с опекаемыми, даже с Маркусом, хотя я бы уже давно послал бы его куда просится.

Поставив многозначительную точку, Хэйрон переключился на свою соратницу:

— Кассандра же — это "железная леди". Она не очень любит все эти нежности и инфантильности. Но это не означает, что она озлобленная или нелюдимая, просто привыкла к суровому рыцарскому окружению. Ну и погорячится по тем же соображениям может.

Девушки стояли справа и слева от Хэйрона, как волк и заяц, разделенные стеклом. Герой наблюдал за их реакцией. Кассандра смотрела холодно, что уязвленная королева. На лице же Сауры угадывался… не то, чтобы страх, скорее смятение.

— И кстати, Кассандра, — добавил воитель, — мне кажется, тебе стоит попросить прощения у Сауры за вчерашнее.

— А если не попрошу? — воительница подняла на него глаза. — Что тогда?

Их взгляды встретились, и хоть Хэйрон показывал скорее настойчивость чем раздражение, атмосфера между ними начала накаляться.

— Да шучу! — Кассандра улыбнулась и легко (правда только по рыцарским меркам) стукнула Хэйрона в грудь. — Сам же сказал — я не кусок стервы.

Блондинка повернулась к стоявшей безмолвно Сауре.

— Я уже говорила это, но специально для нашего бравого заступника повторюсь: извини, Белоснежка. Ты не думай, что я специально хотела тебя унизить, поставить на место или, тем более, покалечить. Просто рыцарская сила она такая: ты, вроде, и не собираешься ее применять, а она все равно лезет. Инстинкт, черт побери!

— Я на самом деле и не обижалась, — вполне ожидаемо улыбнулась "Белоснежка". — На тренировках зачастую случаются травмы куда серьезней, к этому нужно быть готовым, беря в руки меч.

Они обменялись рукопожатием, причем Кассандра действовала демонстративно аккуратно.

— Ну вот, так бы сразу! — порадовался мужчина.

Посчитав свою задачу выполненной, Хэйрон махнув рукой на прощание, отправился восвояси. В одиночку. Он, конечно, мог бы взять с собой Сауру, но это б стало совершенно излишней в нынешней ситуации провокацией. Девушки, само собой, тоже не стали долго смущать друг друга. Все разошлись по своим дорогам. Различны были и думы, что занимали их умы. Хэйрон думал о насущном, Кассандра о прошедшем, Сауре, по-видимому, досталось будущее.

И многие в замке сейчас вторили ей. Идиллия и привычный быт трескались, расходились по швам, обнажая нынешнюю действительность. Даже те, кто до конца старались отрицать невзгоды, сейчас не могли не замечать их через полупрозрачные мазки. Слишком многое произошло, слишком многое было услышано. И достояние избранных становилось достоянием общественности, кто бы чего не желал. На фоне того, как солнце клонилось к закату, к закату клонилась и целая эпоха. И речь необязательно шла о чем-то фундаментальном, вроде Ордена и Орента. Свои эпохи есть и в каждой конкретной судьбе.

С тем был согласен Фракон, что наблюдал закат с глубокими сомнениями. И вроде бы он все сделал правильно, но означает ли правильность целей правильность средств? К сожалению на Аллее Чести некому было помочь ему с этим вопросом. Свои переживания он был вынужден переживать один. Но не один он был в схожей участи. В другом конце замка другую одинокую душу также одолевали терзания. Однако источником их выступали не сомнения, а как раз убеждения.

В той комнате давно уже не горел свет, однако это не служило свидетельством успокоения. Лишь ширма, скрывающая трагедию. И разбросанные вещи с разбитым в дребезги табуретом являлись доказательством бушевавших здесь страстей. Прямо в одежде на заправленной кровати лежала девушка, уткнувшись в подушку лицом. И подушка эта уже не первую ночь не просыхала от слез.

В памяти девушки всплывали былые дни и годы. Первые встречи. Первые прикосновения. Она все поняла с первого взгляда. Пусть говорят, что это чушь, но с самого того момента, когда их взгляды пересеклись, она поняла, что ее сердце не примет никого иного. И год за годом она подбирала ключи к его сердцу. Оступалась, падала, не взирая на неудачи, снова вставала. Как трудолюбивая пчелка упрямо двигалась к цели, камень за камнем разгребая завалы на пути к его сердцу. И ее не смущало то, сколь медленно она продвигалась по этому пути, не волновало, что она уже потратила на это свои "золотые годы". Пусть пройдет еще пять лет, десять лет, черт, да все пятьдесят! Плевать, она готова ждать! Ждать до той поры, когда он наконец не сбросит с себя свою идиотскую клятву и будет готов принять ее.

Но все эти годы кропотливого труда, ее надежд, стараний, порой слез и страданий, все это в одночасье затрещало, как только появилась эта маленькая выскочка! Только увидев ее, она почуяла неладное. И пусть вначале было место сомнениям, внешние и внутренние голоса твердили: «Все не так плохо… это лишь воображение… недоразумение… скоро все пройдет…». Нет. День ото дня правда становилась все отчетливей. И сейчас остатки иллюзорных надежд были сметены ураганным порывом.

Она не понимала: как… что он в той нашел? Выглядит та, конечно, шикарно, но он никогда не был падок на изнеженных красоток-недотрог, уж она-то знала! Сколько их встречалось по пути, сколько проносилось мимо. Она знала его лучше, чем кто-либо еще, и то еле карабкалась по отвесной стене. Перед этой же мелюзгой просто по щелчку пальцев открываются все двери! Кажется еще один щелчок, и он сам опустится перед ней на колени. Все ее труды, все то, на что она потратила половину прожитой жизни и готова была потратить оставшуюся непрожитую, все это вот-вот рухнет как карточный домик. Она не могла позволить этому случиться! И она не позволит.

Светило продолжало обрисовывать круги вокруг твердыни Ордена и каждый новый виток выходил у него чуть мрачнее предыдущего. Уже мало оставалось тех, кто умудрялся сохранять счастливое неведение о тектонических сдвигах в недрах Ордена. Все что могли сейчас сделать его жильцы — это решить, по какую сторону разлома им остаться. Кларай против традиционного Совета. Или как чаще выражаются сторонники понятно какой из сил «Кларай против святош». Жесткий вопрос по повестке дня колол приятельство, дружбу, порой даже узы поважнее. В попытках доказать свою правоту оба осколка некогда единого целого клеймили и чернили один другого, постепенно скатываясь в откровенную вражду. Конечно, еще оставались убежденцы нейтралитета, что пытались сидеть на тоненьком мостике меж двух краев обрыва, но едва ли можно сказать, будто им легче остальных. Таких всюду, на каждом углу, подстерегали разговоры о насущном, как бы подталкивая сделать выбор. Что, тебя интересует, какая сегодня будет погода? Пф, нашел чем голову забивать, вот лучше узнай что Такой-то сказал Сякому-то. Яблоки подорожали? Эх, а вот если бы Кларай/ не Кларай… И чем шире расползалась пропасть, тем сложнее становилось держаться за мостик, ведь с обоих концов летели лишь порицания. «Трус», — твердили одни, «Предатель», — клеймили другие.

В прочем, Хэйрон мог бы позавидовать и им. Стоит ли говорить, что в среде воинской братии приверженцев Кларая было особенно много. И хоть чем выше был ранг, тем доля бунтарей становилась меньше, все же и среди рыцарей ему хватало оппонентов. С многими из них Герой Ордена состоял в хороших отношениях. Душой компании он, конечно, никогда не был, но все же перекинуться какой шутейкой или историей любил. А теперь — они словно на ножах. Лишь завидел, уже напрягаешься, ждешь, не вылетит ли колкости. Закономерно, ведь после выходки на посвящении для общественности он стал главным оппонентом Кларая, настоящим противовесом, как и хотел Лакроу. И к такой персоне, конечно, было приковано повышенное внимание. Стали ходить слухи о его дружбе со священниками. Придумывалась какая-то конспирология. Даже стали лезть в его глубокое прошлое, что уж по мнению первого рыцаря было предельно мерзко. Вдобавок далеко не все рыцари-клараевцы стали таковыми по велению одного лишь чувства справедливости. Кого-то принять сторону убедили — Хэйрон часто говорил о том с Фраконом. И такой вот противовес к противовесу целенаправленно не давал Хэйрону заскучать.

Однако Хэйрону было сложно их осуждать, ведь по сути, он был таким же "наемником", но с другой стороны доски. И честно говоря, где-то там, вне признания даже самому себе, он жалел о том выборе вступить в эту игру. Да, молодой воин мягко говоря не одобрял действия и стремления Кларая, но ноша участия в этой грызне постепенно становилась ему непосильной. Он уже просто желал, чтобы все как по волшебству закончилось и вернулось в привычное русло. Но волшебство, естественно, все не происходило…

— Эй, Хэйрон? Ты меня слушаешь?

Мысли рыцаря прояснились.

— Извини, чуть призадумался, — признался он. — Но суть я понял.

Фракон неодобрительно нахмурился, что прилежный учитель над неприлежным учеником, но свое недовольство не высказал.

— Да, акция. В принципе, от тебя там особо ничего не требуется. Так на случай, если кто из клараевцев решит выкинуть что-то экстраординарное. Ну и поддержать нас своим присутствием, разумеется.

Хэйрон молча кивнул.

— Так, еще что хотел сказать. Насколько нам известно, про тебя собираются пустить новые сплетни. Я уже много раз говорил: не поддавайся на провокации. Им только это и нужно. Веди себя естественно, грубо говоря, просто шли их куда подальше.

— Слушай, а что там с тем эренским девелета? — вдруг перебил рыцарь.

— М?

Лицо демилорда вновь приняло осуждающее выражение. Впрочем он быстро спохватился и, как будто извиняясь за оставшееся в мыслях, поспешил ответить:

— Не нашли. После возвращения посланных рыцарей новых сообщений не было.

— Ни в Эрене, ни где еще?

— Ну был какой-то слух… — неохотно припомнил Фракон, — вроде один возничий утверждал, что к нему подсел девелета и потребовал подвести.

— И не убил после того? — поднял бровь Хэйрон. — Как будто специально след оставлял.

— Или же это обычная байка, — заключил советник.

Разговор вроде бы готов был вернуться в прежнее русло, но оба собеседника как-то медлили.

— Слушай, я знаю, что тебе все это противно… — искренне начал Фракон, — эти интриги, склоки. Поверь, я, Лакроу, все остальные — мы такие же люди. Нам тоже хотелось бы без этого. Но не получается. А если оставить все как есть — ты знаешь, будет много хуже.

Хэйрон угрюмо кивнул, разум-то его был согласен.

— Просто вспоминай это в особо тяжкие минуты.

Надо сказать, что даже пара фраз по близкой рыцарю теме благотворно сказались на его настрое, потому от Фракона он вышел в чуть лучшем состоянии, чем зашел. Уже неплохо. Теперь можно и поесть. Хотя честно сказать походы в столовую стали в последнее время его напрягать — как-никак лучшее место для склок и выяснения отношений. Оттого многие уже перестали посещать этот "символ единства". Но Герой Ордена поступить так не мог. Прятаться и отсиживаться? Пф! Забудьте про политику, Хэйрон по своей натуре не простил бы себе такого!

Переступив порог, первый рыцарь убедился, что сей раз не стал исключением. Напряженность чувствовалась невооруженным сердцем, вводя для трапезующих дополнительное разграничение в добавок к ранговому. Того и гляди скоро придется удвоить число столов…

— Опять какую ерунду трепещите? — бросил Хэйрон, едва заняв свое место. От него не ускользнуло то, как некоторые "братья-рыцари", про которых ему все было понятно, оживленно обсуждались и встрепенулись при его появлении.

— Да так, слухи любопытные одни… — хитро прищурился заводила банды.

Первый рыцарь поразглядывал его ухмыляющееся лицо. Маленькие усики дьявольскими стрелочками торчали из-за роскошного красного шарфа. Зауженные глазки создавали ему лисий образ, хорошо дополняемый хвостиком шелковых волос. С Пьером Хэйрона никогда не связывали взаимные симпатии, а уж после того как тот чистосердечно встал на сторону Кларая — и подавно. Воин демонстративно погрузился в свою тарелку. Голос его звучал спокойно.

— Про меня ненаглядного не иначе.

За предшествующие баталии он уже испробовал все возможные пассивные тактики и знал, что от задушевного разговора не отвертеться, так почему бы не попробовать роль агрессора?

— Ну так самое интересное происходит с лучшими из нас!

— Чтот это все начало "происходить" как-то недавно… После моего броска перчатки Клараю, я б сказал.

— Ой не знаю… — медленно отреагировал оппонент, видимо новая тактика сработала.

— Зато я знаю! — воодушевившись, Хэйрон прямо-таки бросился на противника. — Все эти истории вами же придумываются, вами же друг другу пересказываются. С одной единственной целью. И все это знают. Вы просто наемные болтуны.

— Давайте хоть раз просто спокойно поедим, — устало проговорил Бернард, он был одним из тех немногих, кто напрочь отказывался вставать на какую-либо сторону и "призывал к миру".

На время воцарилось молчание. Хэйрон чувствовал победу и был собой доволен. Однако кто-то более проницательный мог бы понять, что обидчик последними его слова не оставит. Ему нужна была лишь толковая мысль, и присоединение к трапезе Кассандры подсказало ему такую.

— Скажи, а ту историю с Маркусом тоже «мы придумали»?

Бернард громко вздохнул, а Хэйрон поднял на Пьера глаза. Все же он не стал ничего говорить, а лишь показательно отмахнулся. Однако тот не отступал.

— Ну что ты у него девку стал перебивать? Еще едва ли не угрожал ему из-за нее.

— Не твое дело. Тебе все равно не понять: ни самой истории, ни причин.

Последние слова были явно лишними, они давали оппоненту все необходимое.

— Да как же, мы "понимаем" какой ты заботливый! Вот об одной уже позаботился!

Резкий удар выбросил Пьера из-за стола. Хэйрон и сам не успел осознать ни своих действий, ни нахлынувшей ярости. Волной произошедшее быстро разошлось по всей столовой. Воины Ордена перестали орудовать ложками и дружно уставились на эпицентр события. Уже мгновение спустя первый рыцарь пожалел о содеянном, но теперь уже ничего не воротишь.

— Еще что хочешь сказать? — осведомился он, презрительно глядя на лежащего соперника.

Тот встал и бросил на Героя Ордена не менее пламенный взгляд.

— Да. Ты перешел черту. Вызываю на Волеборие.

Публика опомнилась и начала творить то, что выходит у нее лучше всего: гул. Под этот гул Бернард встал меж двух противников, как бы наводя мост.

— Да ладно вам! Сколько лет уже рыцари не состязались. Вы считаете, что сейчас самое время? Хотите чтоб все пошли друг с другом тягаться? Оба глубоко задели друг друга, оба и так пострадали. Успокойтесь на этом.

Пока он говорил, к Пьеру подошла Кассандра. Мужчина только успел к ней обернуться, как та тоже вмазала ему по лицу.

— Меня тоже вызовешь? — холодно поинтересовалась она.

Пораженный Пьер потер щеку.

— Возможно. Но после того как разберусь с Хэйроном, — он перевел взгляд на первого рыцаря. — Если ты не трус.

— С удовольствием надеру тебе зад, — заключил тот.

 

После такого события Героя Ордена неминуемо ждал очередной разговор с Фраконом. Демилорд сокрушался о нерадивости молодого воина, о том, что тот не слушает, что ему говорят, о том, что его предупреждали... А угрюмый Хэйрон-то слушал и дивился тому, как же поменялось поведение его друга. Сейчас он воспринимался как совершенно чужой человек, просто с чертами знакомыми. Не осталось и тени той былой атмосферы, что некогда вырывала обоих из привычного каждому круговорота мирских забот. Они стояли по одну сторону баррикад, но как ни странно, это их отнюдь не сближало.

Уже к вечеру усталый и удрученный Хэйрон шел по коридору и наткнулся на в некотором роде "виновника торжества". Маркус был в привычном для себя амплуа: осаждал Сауру. С довольным видом он разглагольствовал перед ней, поблескивал озорным огоньком в глазах, и даже что-то нашептывал на ухо. Саура все это терпела с серьезным видом, видимо пытаясь не выказать своего отвращения. К моменту, когда Хэйрон приблизился, разговор уже иссяк, и девушка, как всегда безрадостно, пошла восвояси, даже не улыбнулась поприветствовать появившегося хорошего знакомого.

— Опять все по-новому? — задал риторический вопрос Хэйрон, проводив поспешившую скрыться девушку взглядом.

— А ты все по-старому? — осведомился в свою очередь Маркус с ехидной ухмылкой.

Прищуренный взгляд Маркуса скользнул в сторону. Хэйрон мог заметить стоявшую неподалеку публику, жадно впившуюся глазами и ушами в разворачивающуюся сценку. Разумеется, Маркус был в курсе последних событий. Наверняка и сама история их противостояния перешла в уши Пьера из его уст. Может, и сама идейка с такой провокацией была подкинута им. Хэйрон не желал подыгрывать ему в новом спектакле.

— Какой же ты говнюк! — бросил он, проходя мимо.

 

Настало новое утро. Такое же серое, как и предыдущее. Хэйрон лениво раскинулся в постели, сложив руки за головой, и глядел в потолок. Тоже серый. Назначенное на после полудня Волеборие с Пьером не добавляло действительности красок. Проиграть он не боялся, но сама эта история не сулила ничего хорошего. При любом исходе выиграть он ничего не может, а вот мерзкое послевкусие останется еще ой как надолго. То будет днем, но было какое дело и на утро… Ах да, акция! Хэйрон, правда так и не понял: ни ее смысле, ни содержания, ну да и ладно. Пусть оппозиционеры делают свое дело, а он сделает свое — рядом постоит.

Рыцарь нехотя снарядился и поплелся по коридорам, оглядываясь по сторонам. Сейчас бы еще с каким-нибудь Маркусом столкнуться… Сбор был назначен на заднем дворе. Хэйрон уже знал многих сторонников Лакроу, и к моменту появления воина их успело собраться порядочно. Не имея особых инструкций, сын Ордена решил пока подпереть собой стену у входа. Появился Фракон, начал что-то организовывать. Как всегда. Кажется все уже было готово к началу, но вдруг повеяло какой-то суматохой, быстро распространившейся по округе.

— Дорогу! Дорогу!

Караван стражников тянулся от ворот в город, расчищая путь к нутру дворца. За крикливым авангардом виднелась группа с носилками, накрытыми белой тканью. Следом шли еще люди, причем уже не только стражники. Хэйрон конечно не мог остаться безучастным к происходящему. Какое-то невыразимое предчувствие охватило его, и рыцарь сам не до конца осознавая свои действия, невзирая на протесты сопровождающих, подступил к носилкам и приподнял накидку.

— Маркус?! — полный шока он уставился на застывшее лицо.

— Именно! — грубо отстранил его подоспевший стражник, по-видимому лидер процессии. — Лучше б помогли нам разогнать толпу, а не дурной пример подавали… первый рыцарь!

Быстрее Героя Ордена среагировал Фракон.

— Давайте лучше в лазарет. Нужных людей привести легче, чем тело. Я позову демилорда Фенстера. Это у вас свидетели?

— Да.

— Тогда и Джастина…

После того как тело доставили в лазарет, суматоха только усилилась. Взбудоражен оказался без малого весь замок: шутка ли, убит рыцарь, причем не где-нибудь на задании, а здесь, прямо в Оренте! Допрос стражников и свидетелей выявил следующую картину. Первым мертвеца обнаружил рыбак. Утром он вышел к реке и увидел нечто прибившееся к берегу. Он позвал стражников и уже те забили тревогу. Как указал ночной караул, Маркус вчера поздно вышел в город и назад не вернулся. В прочем, в том не было ничего не обычного.

— Смерть наступила вследствие удара острым предметом в сердце. Врачи говорят, что удар был очень точен. То, что он был единичным, также говорит о том, что убийца прекрасно знал, что делает.

Фракон сделал паузу. В развернувшейся суматохе он сыграл не последнюю роль и к настоящему времени изрядно утомился. Все еще обескураженный Герой Ордена терпеливо ждал.

— Ну а потом тело отдали лорду Лакроу. Для Великой Сферы.

Хэйрон безмолвно поднял на друга глаза, как бы вопрошая: «И что?»

— Согласно его словам, все произошло в городском парке примерно в час ночи. Нападавший скорее всего был один. После убийства, он подтащил тело к берегу и скинул в воду. Видимо, надеялся, что его унесет дальше от города…

— А что-нибудь про самого убийцу? — наконец ожил первый рыцарь.

— Коли б Сфера позволяла бы такое… — покачал головой член Совета. — Но на месте работают следователи. Может, что дополнят.

Он налил себе бокал промочить горло.

— В верхах, конечно, неразбериха. Специального заседания не было, но все на взводе. На городские власти идет большое давление. Создан свой комитет, занимающийся независимым расследованием.

— Знаешь, как бы странно ни звучало, я в некотором смысле даже приятно удивлен: думал Совет за своими разборками даже не заметит.

— Невысоко же ты нас оцениваешь… — угрюмо улыбнулся демилорд. — А как дела обстоят в рыцарстве?

— Шок, ясное дело, — пожал плечами Хэйрон.

Когда вас менее сотни, хочешь не хочешь, каждый знает каждого. И хоть вы по роду службы играете со смертью, до конца к такому нельзя быть готовым, тем более в таких странных обстоятельствах.

— Может по такому случаю отменить Волеборие? — предложил Фракон.

Рыцарь издал глубокий вздох.

— Говоришь так, как будто это моя затея…

Ему тоже приходила эта мысль. И ответный взгляд Пьера до сих пор стоял у него перед глазами. Хэйрон знал, что они с Маркусом были много ближе, чем он с любым из них. Он не произнес ни единого слова, но ответ был дан без них. Боль и непоколебимая решительность. А под ними — чистая злоба, злоба, направленная прямо на него.

— Слушай, — осторожно начал герой, — а не может ли быть так, что все это…

Он запнулся. Фракон выжидательно смотрел на него, но тот лишь махнул рукой.

— Да нет, не бери в голову, — Хэйрон неуверенно встал с кресла, — пойду, пожалуй.

 

Парк встретил первого рыцаря свежестью и тенистой прохладой — в сравнении с душными в полуденный час городскими кварталами. Сей зеленый массив располагался вплотную к левому берегу реки — тому же, по которому находился меньший холм с замком Ордена. Вода выступала его естественной границей, однако ниже и выше по течению стояли заставы, так что воспользоваться этим для незаметного проникновения в Орент было едва ли возможно. Сам парк имел искусственное происхождение: уже после экспансии Орента на левый берег было решено расчистить место для зеленых угодий. Для этого пришлось перекапать уже обжитые земли и свозить растительность из ближних и дальних краев, но дело того стоило. Сейчас парк являл без лишней скромности самый уютный уголок в орентском человейнике и позволял отдохнуть от шума, гула и суеты. По крайней мере, так оно было до прогремевшего сегодня события.

— Рыцарь Хэйрон, сэр!

Его приветствовал знакомый служитель Ордена. Хэйрон правда не помнил его имени или чего другого, но лицо казалось знакомым. Рыцарь шагнул вплотную и удостоил служащего рукопожатия.

— Следствие ведете? — он ткнул подбородком в группу рыщущих по округе людей.

— Да-с, — подтвердил тот, — обследовали всю округу. Улик немного.

Следователь ступил ближе к району поиска своих коллег. Остановился у заметно примятой лужайки.

— Сопоставили свидетельства лорда Лакроу и следы. По всей видимости, убийство произошло здесь, — он указал на землю у своих ног, — затем тело протащили в сторону берега.

Палец следователя отследил проделанный убийцей путь.

— Видите две узкие полоски? Скорее всего это от ног. Тело больше несли, чем тащили. Наиболее вероятный способ транспортировки — спиной вперед ухватив тело за подмышки, — для наглядности он ухватил воздух и пропятился пару шагов. — Следов борьбы не обнаружено. Видимо, нападение было совершено молниеносно. Жертва не успела не то что выстрелить, но даже достать оружие. В прочем, учитывая обстоятельства, логично, что жертва об опасности ничего не подозревала. Удивительнее точность удара. Один проникающий удар точно в сердце. Даже крови пролилось совсем ничего.

— Но на земле следы-то он оставил?

Следователь развернулся к воину.

— Вероятно, — он деловито выставил палец в направлении носа героя, казалось он, получает от процесса толику удовольствия. — Видите ли, в парке множество следов, оставленных в разное время, как до, так и после убийства. Идентифицировать из указанного множества следы конкретно убийцы, чья личность, напомню, не является известной, не представляется возможной. Говоря откровенно, мы даже не можем подтвердить, что убийца действовал в одиночку.

Расследователь от такого признания сам несколько пригорюнился. Дабы подбодрить себя и собеседника он решил несколько сменил акцент темы.

— Однако мы может исключить версию ограбления: с тела жертвы не пропал ни один ценный предмет. Наиболее вероятная версия — личный мотив. Мы составили список всех обитателей замка, покидавших его прошедшей ночью. Должен сказать, он весьма невелик, и почти всех уже исключили методом Великой Сферы. Но еще остается весь город. Скажите, вы хорошо знали убитого? Можете ли назвать какого-либо его неприятеля?

От вопроса рыцарь невольно расплылся в горькой усмешке. С того самого момента как он сорвал с мертвого лица покрывало и особенно здесь, стоя у примятой травы, его разъедало тошнотворное чувство. «Ты говнюк!» — вот последние слова, брошенные им в собрата. Что таить, они никогда не были дружны. А уж за последнее время Маркус доставил ему больше раздражения, чем большинство недругов за всю жизнь. Но все же смерти он ему никогда не желал... Хотя как раз нет, желал. Осознание этого факта прорывалось через все заслоны и лишало сына Ордена покоя. Что хуже, в глазах окружающих Хэйрон часто чувствовал укор, словно они тоже знали об этом. Было странное наваждение, словно всевышняя сила подслушала и без спросу претворила в жизнь его желание. Это нелепость, но эта нелепость колебала в глубине его души ту же струнку, что давеча задел Пьер — вину.

— Разве что себя… — наконец ответил герой.

 

Коктейль этих мыслей все еще переваривался в нем, когда Хэйрон поднимался в рыцарскую обитель. В назначенный час соперник уже ждал его. Рыцари встретились глазами. Острый и холодный взгляд Пьера стал еще решительнее с их прошлой встречи. Разумеется, они были не одни. Множество зевак разного ранга собралось здесь, чтобы лицезреть историю воочию — независимо от исхода уже было понятно, что это Волеборие станет темой обсуждений номер один как минимум на следующую неделю. И было так на самом деле или нет, но Хэйрону казалось будто большинство присутствующих совсем не на его стороне. Что было для него еще хуже: он сам не чувствовал того запала злобы, что будоражил кровь вчера.

— Оба соперника прибыли, — констатировал седовласый судья. — Неугодно ли вам закончить все миром?

— Мне извиняться не за что, — пожал плечами Хэйрон.

— Мне так тем более! — вторил ему Пьер.

Мальчишки, мальчишки… — скорбно потряс головой судья. — Что ж, тогда к барьеру.

Воинство Ордена восходит своими корнями к светским дружинам, и иметь возможность защитить свою честь самым решительным образом — было для них делом чести. Потому культура дуэлянства с самого основания была головной болью руководства Ордена. Особенно это касалось той его ветви, что восходила к церкви, ведь междоусобные поединки — это не только напрасная убыль бойцов, но и несоответствие "духу братства и благочестия". Прямые запреты (в том числе через Кодекс) лишь уводили выяснения отношений в тень, потому пришлось пойти на компромисс: сохранить поединки как таковые, но придать им менее летальный характер. Теперь оппоненты не скалят друг на друга клинки, а испытывают прочность духа. В этом было большое преимущество перед дуэлями: ты мог бросить вызов кому угодно, хоть рыцарю, и иметь шансы на победу. Важно лишь то, как сильно ты желаешь его одолеть, важна лишь воля. Оттого обряд так и назвали — Волеборие.

За свою жизнь Хэйрон ни разу не участвовал в Волебории, да и пожалуй львиная доля рыцарей тоже. Все же священники добились своего: популярность братских столкновений снижалась. Сперва Волеборие вытеснило привычные схватки на мечах за счет легальности и отсутствию риска жизни. Потом само стало уходить в тень, так как все же сама процедура оставалась крайне неприятной. Даже место ее провидения — не центральный двор, а узкий холл, не дающий той зрелищность и чувства масштаба, — тоже косвенно, но сказывалось на популярности.

Хэйрон вступил в круг, в ответ тот загорелся мерным спокойным светом. Его соперник стоял в точно таком же круге, но по ту сторону барьера. Барьер представлял собой узкую перегородку, высотой по пояс взрослому мужчине. В ее центре высилась колонна с отметкой под ладонь с каждой стороны. Первый рыцарь осмотрел руну. Стоит к ней прикоснуться, по твоему телу начнут разливаться болевые ощущения, словно тебя со всех сторон колют играми или поджаривают. Хэйрон был небольшой знаток магических штук, но вроде это заклинание лишь эмитирует воздействие, заставляет тело думать, что с ним что-то происходит, и просить мозг это прекратить. В действительности же действие руны безвредно, и все ощущения пропадают, стоит только руку оторвать. Однако этого не скажешь о поле, генерируемом теми самыми кругами, что заключают борцов. Тело того, кто первый сдастся, будет пронизано насквозь этим, казалось бы, безобидным светом, что вызовет настоящий взрыв ощущений. Итогом этого как правило становится немота по крайней мере на пару дней, что воспринимается как желанное наказание для обидчика. А волеборцам прошлого доставалось еще куда больше. Постепенно уровень закаленности воли служителей Ордена растет, что, как считается, приводит к лучшей переносимости заклинаний. В действительности же хитрые священники с течением времени просто понижают силу излучения так, чтобы горе дуэлянтам приходилось меньше страдать, но оставляют его достаточным, чтобы альтернатива в виде старых добрых разборок не становилась привлекательнее.

В данный момент руны еще не были активны. Предстояла длинная процедура зачитывания всех аспектов Волебория с неоднократным перерывом на предложение участвующим разойтись миром. Надо сказать, что в свете текущих событий, Хэйрона это вполне устраивало. Он вполне б удовлетворился тем, что вмазал Пьеру по лицу. Да он был той еще занозой, но сейчас первому рыцарю было как будто даже жалко его. Все же только что потерял друга, да еще… черт, да почему же он ощущает к этому причастность? К сожалению, примерно по таким же соображениям, сам Пьер ни за что не отступит: то было видно в его глазах. Было ли все это случайным совпадением? Хэйрон очень хотел думать, что да.

— Услышав сие, уверены ли вы, что все же не желаете закончить все миром? — вновь вопросил священник.

— Да! — нетерпеливо рявкнул Пьер.

Хэйрон вздохнул, собираясь выдать закономерный ответ. Но в этот момент его слуха коснулась какая-то неразбериха, в который раз что-то внезапно происходит.

— Хэйрон! Здесь ли Хэйрон? — раздался взволнованный высокий голос.

— Что тебе нужно, малец? — недовольно отреагировала толпа, кою кричащий пытался раздвинуть.

Первый рыцарь развернулся к творившемуся переполоху.

— Я как бы тут немного занят, — подал он голос.

Через зрителей протиснулся мальчуган, Хэйрон узнал его — тот самый отданный Бернарду на прикормку. Он был красен и мокр, но главное чрезвычайно взбудоражен.

— Саура! — еле переводя дыхание пытался донести Дэн. — Там в парке! Я… я решил за ними пойти, а там…

Лишь мгновение ушло у Хэйрона на то, чтобы прийти в себя: он дернулся к окну.

— Стой, мы не закончили! — выкрикнул Пьер.

— Пошел к черту! — метнул первый рыцарь, бросаясь в проем.

 

— Саура, а это что такое?

Девушка проследила за вытянутым пальцем Дэна.

— Драматическая опера. Самое большое строение в Оренте. После дворца Ордена, разумеется.

— Ты так много знаешь о городе. Словно всю жизнь тут прожила!

— Это только так кажется, — слегка посмеялась провожатая.

С мальчиком они гуляли уже битый час: в городе Ордена и вправду было что посмотреть. Вот только сегодняшняя обстановка как-то не располагала. Люди казались какими-то встревоженными, хмурой стражи заметно прибавилось, то и дело глаз цеплялся за бурно что-то обсуждавших сплетников. Что ж, возможно на сегодня хватит?

— Здравствуй, принцесса.

Дэн обернулся и последовал за взглядом Сауры. Он уперся в высокую фигуру.

— Добрый день, Кассандра, — поприветствовала Саура и через секунду добавила, — ты искала меня?

— Что-то вроде, — кивнула та, — теперь и экскурсии водишь?

Дэн невольно съежился, когда пронзительные карие глаза перенаправились на него. Впрочем, хоть мальчуган того и не ведал, сегодня они выглядели благосклоннее обычного.

— Ему скучно стало, — Саура положила руку Дэну на плечо, как бы успокаивая его.

— Прям умиление, — без тени оного высказала рыцарша, поравнявшись с парочкой, — Мать Тереза, наверное, не нарадуется с тебя. Могу присоединиться? На самом деле я действительно хотела поговорить с тобой. По сердцам.

— Раз так, то может на сегодня закончим, что скажешь, Дэн?

Парень кивнул, и все трое молча двинулось к замку. На подходе к оному Саура отпустила Дэна, а сама вопросительно посмотрела на рыцаршу.

— Не здесь, — покачала головой Кассандра, — не хочу, чтоб кто-либо слышал. Хочу чтоб мы обе говорили без стеснения.

— Тогда где?

В ответ блондинка махом пригласила опекаемую следовать за собой. Пока они шли через город, Саура не сводила взгляда со спины воительницы. Во взгляде том была сосредоточенность, но не напряженность. Тем не менее, ни та, ни другая не проронили ни слова. Словно копя их перед решающей битвой. Замысел Кассандры можно было раскрыть довольно быстро: городской парк. Тихое и спокойное место, где можно укрыться или хотя бы дистанцироваться от назойливого общества себе подобных. Сейчас с этим вообще не было проблем: парк был практически пуст.

Кассандра подошла к раскидистому дереву неподалеку от берега реки. Она прислонилась к нему и, не оборачиваясь, ткнула пальцем в стоящую рядом скамью. Саура с промедлением, но подчинилась.

— Давай на чистоту, — начала блондинка, продолжая рассматривать речную гладь, — ты знаешь, что я не в восторге от твоего пребывания тут. И на то есть причины. Ответь: что именно тебе здесь нужно? Чего ты ищешь, чего добиваешься?

Саура грустно вздохнула:

— Ничего из того, за что ты опасаешься.

Кассандра наконец развернулась к ней. Злобная ухмылка пересекла ее лицо.

— Строишь из себя всезнайку?

— Ты же хотела откровенного разговора.

Едва она произнесла последнее слово, сквозь гул ветерка прорезался шелест листьев, и из куста за скамьей вырвалась рука, попытавшаяся схватить Сауру за лицо. Опекаемая чудом умудрилась ускользнуть, отскочила в сторону через серию кувырков и сальто и приземлилась уже с кинжалами в руках. И это ей помогло, ибо буквально через мгновение на нее сбоку бросился еще один нападавший. Отразив атаку Саура, краем зрения заметила, как с соседнего дерева на нее попробовали набросить сеть. Еще один прыжок и девушка наконец могла перевести дух.

Вокруг нее кружилось кольцо из пяти неведомых неприятелей, все с длинными черными волосами и дикими кошачьими глазами. Саура бросила взгляд в сторону. Кассандра все так же спокойно стояла у дерева, скрестив руки. Заглянув в ее холодные глаза, опекаемая осталась на удивление безэмоциональна, глубоко вздохнула и приготовилась защищаться. Один из нападавших ошибочно принял ее поведение за замешательство и попытался бесхитростно ухватить ее за руку, но ответный выпад Сауры едва не оставил его без своей. Он вскрикнул и отступил. Но ему на смену уже устремился следующий. Вообще говоря, Саура держалась на удивление уверено: она буквально порхала между клинками неприятелей, словно перышко, уносимое порывами творимыми ими ветров. Однако и те свое дело знали, и сколь бы отчаянно птичка не билась в клетке, выскользнуть из нее ей не удавалось. Наконец раненый нападавший потерял терпение и пустил в ход магию: три фиолетовых жгута едва не обрушились девушке на голову, оставляя на земле черные пепельные шрамы.

— Что вы делаете, идиоты?! — раздался гневный голос со стороны.

К сражающимся присоединились еще три черные фигуры, уже облаченные в доспехи. Говорил тот что шел первым, другие сопровождали его, словно телохранители:

— Упадет с ее головы хоть один волос — Фейтер нас живьем сожрет! Что вы боитесь ее ножичков? Хватайте ее, это же всего лишь человечья девчонка!

— Фейтер?! — дернулась как громом пораженная Кассандра.

Лидер банды повернулся и щелкнул в нее пальцами:

— Да, рыцаршу тоже прихватите. Две заложницы лучше, чем одна.

Двое стоявших подле него мгновенно бросились на Кассандру.

— Ах ты предатель! — заревела воительница, едва успевая обнажить меч.

Девелета усмехнулся, сверкая редкими для его рода зелеными глазами.

— Забавно слышать это из твоих уст, — затем он обратился к своим людям. — Давайте живее, нас скорее всего уже заметили. Через пару минут уже могут прибыть орденыши.

Словно по заказу после этих слов удача покинула Сауру. До того казалось бы играючи ускользавшая от всех атак девушка самым нелепым образом в очередном увороте запнулась о какой-то камешек и потеряла равновесие. Стальная ладонь вцепилась ей в горло, не давая шанса на вторую попытку. Мгновение спустя на нее обрушился сокрушительный удар, а затем поглотила темнота…

«Хэйрон, остановись! Необдуманные действия сделают все только хуже!»

Слова призрака Фракона кружились у рыцаря в голове. Конечно его друг их не высказал, но Хэйрон не сомневался, что имей он возможность высказаться, именно таков был бы посыл. И честно говоря, даже от одной мысли о том Героя Ордена воротило. За прошедшие недели он столько раз слышал: «Не делай то», «Не делай это», «Доверься Совету». И черт побери, он доверялся! И не помнил особо случаев, чтоб это доверие оправдывалось.

Перепрыгнув очередную кочку, сын Ордена проверил наличие за пазухой таинственного браслета. Он не пренебрег вернуться за ним прежде чем бросится в погоню, хоть это и стоило драгоценных минут. Ради него Фейтер все это затеял. Решил поднять ставки. И целился зубоскал именно в Хэйрона. Что ж, он не разочарует! Конечно, ставить браслет на кон рыцарь не собирался, но коль враг имеет то, что важно тебе, всегда хорошо самому иметь то, что важно ему. Это был эдакий козырь в рукаве: стоит им блеснуть, и девелета уже не смогут уйти без него.

Но это уже вторая половина дела. Сперва слуга Света должен был нагнать похитителей до того как они доберутся до своих земель. И он знал в точности, куда прихвостни Фейтера повезут пленниц, могло быть только одно такое место. Достигнув вершины очередного холма, герой мог лицезрел его. Темный силуэт, проступал на фоне мертвенных скал. Сбегая по склону, Хэйрон бросил взгляд в оттеняемые дали, туда где над столпами полуразрушенного сооружения должен был возвышаться проем центрального зала.

 

— Спеши, спеши, мой глупенький гонец. Как мотылек слепо летит прямо в пламя. Ты ведь тоже знаешь, что он придет, оттого и такая спокойная?

Черный властелин повернулся к висящей в полуметре над полом девушке. Ее удерживала парящая руническая плита. Ее сила полностью сковывала движения несчастной: любая часть тела или одежды, соприкасающаяся с плитой, приставала к ней намертво, так что пленница не могла даже повернуть головы. Они находились в просторном, но явно заброшенном помещении. Единственные лучики света шли через широкий проем, что некогда ввел на нынче обрушенный балкон. Впрочем размер этого окна позволял свету наполнить окружающее пространство вполне достаточно для человеческого глаза, не говоря уже о нынешних хозяевах. Помимо самого владыки также здесь присутствовали с десяток его подчиненных. Все в до блеска черных доспехах, все безропотно стоят вдоль стен, словно боясь пошевелиться.

— Думаешь, он придет и спасет тебя? — в ответ на молчание Фейтер приблизился к пленнице, хищная улыбка разошлась по всему его лицу, придавая ему еще более безумный облик. — Пустая вера, надежды — они всегда были вам присущи. Может они и придают вам сил, но в конечном итоге лишь показывают слабость!

— В любой сильной стороне можно найти и слабость, — наконец ответила Саура, ее глаза смотрели прямо на хозяина положения твердо и хладнокровно.

Темный владыка повеселел.

— И в чем же сила упования на других? Или для тебя сила — эти "другие"? Твой любимый Хэйрон может и кажется тебе всепреодолевающим героем, но в действительности он все еще просто человечишка! Я знаю его много лучше, чем ты, знаю его пределы. И этот капкан делался специально для него. И даже зная все это, он как последний глупец прыгнет прямо ему пасть! Единственный вопрос — догадался ли этот дурачок прихватить с собой браслет или нет.

— Что даст тебе этот браслет?

По лицу Фейтера отчетливо пробежало удивление. Резким движением он схватил девушку за подбородок, наклоняя ее к себе вместе с плитой.

— А разве тебя сейчас не заботит больше твоя собственная судьба?

Взгляд ее спокойных глаз отразился бликом на ядовито-желтой радужке. Хищный оскал сверкнул острыми зубами прямо перед лицом пленницы.

— Не могу не признать, что твоя стойкость заводит меня! Я и подумать не мог, что вдобавок к приманке для Хэйрона заполучу себе еще такой приз! — его пальцы с силой сжали ее лицо, глубоко впиваясь в мягкую кожу. — Ты станешь вишенкой на моем торте, изысканным лакомством на торжестве в честь моей победы. Посмотрим, какой смелой ты останешься, когда мои зубы порвут твою нежную щечку! Я так предвкушаю твои вопли и мольбы…

Длинный язык Фейтера прошелся по Сауре от шеи до переносицы. Но от того взор ее не стала более испуганным, скорее презрительным или может даже уничижительным.

— В темницу ее, — скомандовал Фейтер, отойдя в сторону, — от ее вида у меня просыпается аппетит. И приготовьтесь. К нам пожалуют гости уже очень скоро.

Темный властелин бросил взгляд в широкий проем, что некогда был окном. Туда, где среди степных далей, по еле различимым дорогам должен мчаться одинокий путник.

 

Хэйрон остановился перевести дух. Все же бесконечно бегать не мог даже он, а силы ему сейчас понадобятся. Рыцарь уже подобрался достаточно близко, чтобы иметь возможность рассмотреть развалины во всей красе и оценить обстановку.

Замок Дзержереш. Некогда давно это была крайняя серверная точка цивилизации в районе дзержерешской гряды. Построенная больше на случай, чем по нужде. В день, когда угроза девелета проявилась в явном виде, Дзержереш закономерно стал первой жертвой. Ну а когда их нашествие было развернуто вспять — пристанищем последней битвы, ведь идти дальше, вглубь владений девелета было попросту невозможно. При захвате горными нелюдьми и последующем их выдворении замок сильно пострадал, но восстанавливать его не стали. Напротив, его постарались разрушить даже пуще, чтоб и девелета им воспользоваться не смогли. Все равно в случае чего удержать его не представлялось бы возможным, да и стеречь особо было уже нечего: жители редких местных поселений предпочли убраться подальше от ужасающих соседей. С тех пор эта округа считалась ничейной территорией. Хотя сам Дзержереш воспринимался как оплот девелета, ведь у них был туда свободный доступ — единственное такое место среди низин. Также это была ближайшая к ним территория, докуда транспортная сеть хоть кое-как, но дотягивалась, потому если ты хочешь что доставить в земли бледных дьяволов, то неизменно выберешь Дзержереш перевалочным пунктом.

Сын Ордена осторожно выдвинулся вперед. Постовых как таковых он не заметил, но судя по неким шевелениям на стенах, то и дело улавливаемым угловым зрением, да и просто здравой логике, они конечно были. Он сохранял предосторожность еще и по причине того, что в замке наверняка имелся выводок тварей Некроса, а у них чувства даже острее, чем у девелета. Конечно, Хэйрон не собирался прям прятаться до самого конца (все равно б не получилось), но проникновение хотя бы за стены без ведома хозяев сильно сыграет в его пользу. Благо вокруг замка было в достатке фрагментов разрушенных стен и средств осады. Удостоверившись, что ничто не смотрит в его сторону, рыцарь заскочил в пролом стены. Трубления тревоги не последовало. Первую линию он преодолел без приключений. Но теперь ему предстояло пройти открытый участок между внешней стеной и собственно телом замка. Идеальный расклад состоял бы в том, чтобы вызнать расположение заложниц и ворваться туда пока слуги Фейтера еще не опомнились. Но Герой уже из-за угла мог видеть тварей, патрулирующих территорию. А с ними была такая беда, что даже убей ты отродье Некроса мгновенно и бесшумно, его собратья тут же узнают о том. Деваться было некуда, но честно сказать Хэйрон не особо переживал по этому поводу. Его переполняла злоба и жажда действа. Слишком долго волочился этот неразвязываемый узел, слишком долго он играл по чужим правилам.

Одна из тварей как будто почуяв чужака стала приближаться к его прибежищу. Хэйрон подпустил ее поближе, а потом резким ударом обрушил на нее фрагмент стены, не дав той даже пикнуть. Как по сигналу вся прочая живность развернулась в его направлении. Хэйрон ринулся вперед. Его меч кромсал то, что не уходило с пути, револьвер во второй руке был готов встречать неприятеля в воздухе. Но твари Некроса не особо-то и рвались в бой. То не были просто слепые машины убийства, и сила, движущая ими прекрасно ведала, что к чему. Этих кучек было откровенно недостаточно, чтоб свалить Героя Ордена, потому они скорее силились его задержать и окружить. Со стороны внешних стен показались и девелета. Впрочем, они свои жизни берегли. Видимо зная с кем имеют дело, бледные дьяволы осторожно обступали место схватки полукольцом, как бы отрезая пути отхода. Забавные олухи, кабы он собирался бежать, стал бы он сюда вообще врываться!

Без особых проблем Хэйрон прорвался к замковой стене. Громадным прыжком он подлетел к ней и вонзил меч в щель меж камнями. Чуть выше кладка была обрушена, открывая внутреннюю лестницу. Воин Ордена забрался туда, попутно отстрелив пару тварей, попытавшихся воспользоваться ситуацией. Теперь он бежал вверх вдоль обнаженного укрепления. В воздухе над его головой уже кружили крыланы. В бой они не бросались. То ли просто отслеживали его перемещения, толи пытались выманить амуницию. Но Хэйрон не был так глуп и понимал, что даже с сумкой завязок под быструю перезарядку ему явно не хватит патронов на всю местную живность, потому экономил. Отбрасывая отродий успевших забраться по стене ему наперерез, рыцарь ворвался в одну из башен замка.

Захлопнув перед лицом преследующей стаи массивный засов, Хэйрон выиграл себе пару минут — все же за ним бежала сплошная мелочь. Выглянув в бойницу на копошащиеся словно муравьи полчища, он собрался с мыслями. Пленницы могли быть либо в самом центре замка, либо в темнице. Проблема была в том, что это два совершенно разных маршрута, а за время пока он доберется в один конец, кипиш достигнет своего апогея. А ведь он еще и устройства замка-то не знает…

— Хэйрон? — раздался сверху тихий голос.

Мгновение спустя подле героя спрыгнула Саура. Сказать, что тот был поражен — ничего не сказать.

— Саура? Но как ты…

— Я говорила, что не совсем беспомощна.

Сказано это было без гордости, без хвастовства, без упрека. Абсолютно нейтральный тон, констатирующий простую истину. И сама девушка была столь же бесстрастна и рассудительна. Хэйрон подивился как изменился ее лик казалось бы без каких-либо изменений в мимике. Это была уже не та милашка-скромняшка, что тихонько стоит в уголке и виновато улыбается. Сейчас Саура излучала собранность и сосредоточенность, что действительно роднило ее с настоящим бойцом.

— Я тоже не ожидала, что ты появишься так скоро, — добавила она, глядя вслед за ним на собирающиеся орды. — Ты знаешь это место?

— К сожалению, только о его существовании, — пожал плечами Хэйрон, — так что чтоб выбраться, придется импровизировать. Но сначала еще предстоит найти Кассандру.

— Кассандру? — взгляд больших карих глаз уставился на рыцаря.

— Да. Я знаю она тоже тут. Вас же вместе схватили, не видела ее в… ну, где там тебя держали?

После мгновения сомнений глаза юницы согласно моргнули.

— Нас держали порознь, но я знаю, где она. Только пройти туда нужно тихо.

Саура кивком пригласила мужчину следовать за ней.

— Они готовились к твоему появлению, — пояснила девушка, подходя к небольшому лазу, — просто прорваться силой не выйдет.

— Ну так и я знаю, что они ко мне готовились! — не согласился Хэйрон, с большим сомнением осмотрев предложенный путь. — Думаешь нам удастся просто проползти на карачках весь замок туда и обратно? Это кончится тем, что нас застанут в самой неподходящей позе прямо в сердце осиного гнезда! И вот уж тогда выкарабкаться точно будет невозможно.

Саура развернулась к нему.

— Зато они не ждут такого. В отличие от прямого удара. Их лидер не собирался предлагать очередной выкуп, он знал, что ты явишься сюда с браслетом, и стянул сюда целую армию!

— Лидер?

— Страшный мужчина с длинными черными волосами и безумными глазами. Кажется, даже собственные слуги бояться его.

Фейтер. Хэйрону не хотелось признавать ее правоту и тем более не хотел, чтоб его по катакомбам водили за ручку, но Фейтера даже самого по себе еще не ясно как одолеть, а уж в купе с его прихвостнями и ордой… Он все еще с кривой миной покосился на лаз.

— К тому же, — решила добить его девушка, — если ты и способен биться со столькими чудищами одновременно, то я — нет.

В этот момент крыша башни затрещала, а снаружи раздался оглушительный рев — сверху приземлилось нечто большое. Саура залезла в проход и оттуда настойчиво смотрела Хэйрону в лицо. Тот бросил взгляд вверх, откуда доносились враждебные звуки, потом на девушку. Скрепя сердцем он все же поддался голосу разума.

— Будь по-твоему.

Длинный, темный, но самое главное узкий проход не был к вторженцам радушен. Если идущая на корточках тоненькая Саура худо-бедно преодолевала его без проблем, то для следовавшего за ней Хэйрона с его массивным двуручником это был разверзшийся ад. Будь снаружи тишь да покой, кто-нибудь из стражников точно бы услышал доносящиеся откуда-то глухие удары и тихие ругательства, пока Хэйрон пересчитывал макушкой все неровности хода. А у ж коль на пути встречался поворот, то Сауре в пору было придаваться медитации, покуда рыцарь памятуя всех строителей замка пытался протащить через него свой меч. Наконец минуты, показавшиеся воину Ордена вечностью, закончились.

— Дальше придется идти коридорами, — уведомила девушка.

— Вот же ж расстроила… — показался на белый свет рыцарь, потирая по очереди все ушибленные места.

— Мы на другой стороне замка, — пояснила Саура, выглядывая в проход, — едва ли они ждут нашего появления здесь, но осторожность все равно нужна.

Соблюдая осторожность насколько мог, Хэйрон присоединился к ней.

— Слушай, раз ты говоришь, вас отсюда никуда переправлять не собирались, то может…

— Нет, — поспешила его расстроить девушка, — Мастера Сферуса здесь нет.

— Жаль, — раздосадовано вздохнул Хэйрон.

Саура прикрыла глаза.

— Мне тоже…

Бесшумно ступая впереди, "опекаемая" прокладывала дорогу менее скрытному воителю. Переполох в замке к тому моменту достиг апогея. Что в прочем было на руку людям: пробраться мимо стражников на карауле было б сложнее, чем мимо гремящих доспехами носящихся толп. Они миновали помещение за помещением, пока наконец Саура не сделала рыцарю знак остановится.

— Ее охраняют лучше меня, — прошептала она, когда Хэйрон вслед за ней заглянул за угол, — освободить будет не просто.

Перед ними был круглый зал, освещенный сверху узкими окнами на подобии бойниц. Кандалами на стенах и наклонными каналами на полу, заканчивающихся стоком в центре, зал напоминал пыточную. В прочем, пыточных агрегатов не наблюдалось — помещение было почти пусто. Лишь у стены над полом висела плита в человеческий рост, вся покрытая светящимися рунами. На ней виднелась распята фигура, одеяниями похожая на Кассандру. Помимо пленницы обитателями здесь были двое охранников девелета. Еще двое стояли у входа.

— Можешь их отвлечь? Чтоб смотрели в ту сторону? — спросил Хэйрон.

Саура насторожено поглядела на него, но кивнула. Увы, без столкновения обойтись не выйдет. Скользнувшая тень заставила стражу отвернуться. Они мгновенно обнажили мечи, но за сим не заметили приближающегося со спины слугу Ордена. Он с разбегу наскочил на ближайшего стража, в прыжке всадившись в него ногами, от чего тот в свою очередь налетел на второго. От силы удара оба слетели вниз по лестнице и уже не встали.

Однако их товарищи внутри уже были во всеоружии. Хэйрон устремился к ним, с разгону рассекая воздух мечом. Но и его противники не были лыком шиты: черный меч одного из них, хоть и обзавелся глубокой зазубриной, удар выдержал, в тот же момент второй девелета возник у рыцаря сбоку. Блеск металла уже направлялся герою в бочину, но на помощь ему пришла Саура. Ее выпад вынудил стража отступить, оставив напарника один на один. Это, безусловно, давало Хэйрону больший простор для действий. Он сделал небольшой отскок, мгновенно перешедший в выпад с направленным вперед мечом. Девелета прикрылся стальным щитом, на котором тотчас же загорелись замысловатые символы. Это позволило слуге Фейтера не только выдержать удар, но и перейти в контратаку, когда острие клинка сына Света отрикошетило в сторону. К счастью, Хэйрон оказался к этому готов и сумел принять врага гардой. Герой попробовал подсечку, но безрезультатно, так что их клинкам пришлось еще раз звучно встретиться без надежды на чей либо успех. Между звонами металла Хэйрон то и дело поглядывал в сторону Сауры. Он не мог не отметить ее храбрости, вот только не ясно с каким знаком. Смертоносцы девелета представляли собой достойных противников даже для рыцарей Ордена. Саура отлично держала напор врага, филигранно уходя из-под его атак, но она явно уступала в поединке. Герой видел, как часто клинок просвистывал буквально в дюйме от ее плоти. Одна единственная ошибка будет стоить ей жизни. Надо заканчивать быстрее.

Рыцарь подскочил ввысь, показывая намерение обрушиться на врага сверху. Однако на полпути вниз он крутанулся всем телом, вырисовывая мечом окружность. Девелета успел закрыться щитом, но в этот раз его силы и магии не хватило, чтоб сдержать Проблеск Хэйрона. Раздался скрежет и темного воина с покореженным щитом отбросило в сторону. Следующим движением рыцарь Ордена извлек кнут и резко бросил его в сторону второго супостата. Хлыст опутал тому ногу, и Хэйрон резким движением повалил девелета на пол. Почему не выстрел? Да просто воин Света боялся задеть Сауру. Ведь пуля, в отличие от хлыста, летит не четко куда ты ее направил, а еще чуть-чуть "решает" сама. Опутанный девелета злобно оскалился и выкрикнул что-то оскорбительное на своем языке. Его меч засветился и с его конца сорвался потом энергии. Хэйрон заблокировал заклинание мечом, дернул неприятеля на себя и попытался перерубить того в воздухе. Черный воин смог защититься, а пока он сдерживал меч Хэйрона у земли, второй девелета бросился на героя сзади. Рыцарь успел заблокировать его клинок револьвером. Не сумев воспользоваться шансом сразить врага, девелета яростно зашипел. По его длинным волосам пробежала фиолетовая молния. Они мгновенно вздыбились и словно сотня длинных иголок устремились Хэйрону в лицо. Они почти было достигли его глаз, но резкий удар ноги в горло заставил нападавшего отшатнуться, а сверкнувший следом меч — лишиться головы. Молниеносно дернув клинок назад, Хэйрон добил и второго супостата, пригвоздив его к полу.

Как все было кончено, воин Света подскочил к плите с Кассандрой. Гордая рыцарша сейчас представляла жалкое зрелище. Ее изможденное лицо бессильно свисало, глаза стелились по полу. И это сейчас, в дюйме от спасения. Хэйрон не представлял, что с ней нужно было сделать, чтоб довести до такого состояния.

— Знаешь, как прервать заклинание? — просила Саура, остановившись чуть поодаль.

— Да, — глухо произнес мужчина.

Он обошел плиту с тыла и рассек мечом украшавшие ее руны. Те мгновенно потухли, и Кассандра ниспала на пол.

— Ты как вообще? — озаботился Хэйрон, легонечко хлопнут ее по плечу.

Глаза девушки поднялись на него, перешли на Сауру, затем снова на него. Потом Кассандра была вынуждена прикрыть их ладонью и отвернуться, дабы сокрыть навернувшиеся слезы. Тем временем со стороны коридора послышался шум. Саура быстро подскочив к проему закрыла дверь.

— Идут, — заключила она, посматривая дверное оконце. — И много.

Стало понятно, что дверь не простоит и пяти секунд. Нужно было куда-то деваться и быстро. Хэйрон с гримасой отвращения посмотрел на решетку стока в центе зала.

— Правильно! — кивнула Саура.

С глубоким вздохом рыцарь вонзил меч у края решетки и, используя оружие как рычаг, выкорчевал ее, так что та чуть в потолок не улетела.

— Кассандра, давай вперед.

Девушка покорно спрыгнула вниз, следом пошла Саура, все еще недовольный собственной затеей Хэйрон замкнул исход. Конечно, это был еще не конец. Приземлившись в непроглядном мраке по щиколотку заполненном водой, первый рыцарь мог слышать, как погоня отправляется следом за ними. Он быстро чиркнул спичкой. Судя по антуражу, они попали в темницу. Через нее проходил неглубокий канализационный канал, чуть впереди виднелся склон, по которому должна была сливаться вода.

— Туда! — скомандовал он, первым устремляясь вперед.

Трио помчалось вниз, стараясь двигаться как можно быстрее, но чтоб при этом не споткнуться. Впереди показался свет, подтверждающий догадку Хэйрона. Вскоре он оформился в явно определяемую решетку.

— Кассандра, вместе! — крикнул мужчина.

Два рыцаря с набегу влетели в каменную преграду, обрушив ее на снующую снаружи тварь Некроса. Вообще говоря, охраны тут положено быть поболее, но суматоха, охватившая Дзержереш, внесла свои коррективы. Люди очутились снаружи замка, но предстояло еще преодолеть стену. К счастью, она была с этой стороны ничем не целее, чем с той, что в свое время выбрал для проникновения Хэйрон. Другая хорошая новость -весь гарнизон был стянут прочесывать замок, так что на пути беглецов стояли лишь редкие отродья Некроса. Из девелета — только пара сторожевых на стене, правда зато с луками. И они немедленно взялись за дело.

— Саура, осторожнее, он них так просто не увернуться! — крикнул Хэйрон, лишь завидев, как стрелы зажглись магическим пламенем.

И те тут же показали, что имел ввиду рыцарь. Вылетев вроде бы в небо, стрелы резко изменили направление, обрушились на головы бегущих. В отличие от людей, девелета не спешили расставаться со стрелками древности, и вот почему. Их тайное искусство позволяло заставлять стрелу искать цель самой. Не просто лететь в ее сторону, но именно что преследовать. Конечно, научиться такому искусству могли далеко не все, да и сами заговоренные луки и стрелы производить было весьма хлопотно, но дело стоило того на столько, что мрачные лучники девелета по праву считались смертельнейшими стрелками в мире. Избежать их стрел можно было лишь уйдя из-под атаки в последний момент, чтоб те не успели изменить траекторию. Ну или сделать как Хэйрон — перехватить их мечом.

— Касс, займись землей!

Хэйрон перекинул блондинке меч, сам доставая револьверы. Ей клинок конечно был великоват, но два вооруженных рыцаря Света определенно лучше, чем один. Пока Кассандра рассекала подбегающих тварей, Хэйрон обстреливал проклятых лучников. Конечно, попасть в них на бегу да с такой позиции было невероятно, но беглый огонь определенно мешал им сконцентрироваться на заклинательстве. На такой тактике людям удалось прошмыгнуть через стену, а потом и выйти за пределы области поражения черных стрелков.

— Все целы, — скорее констатировал, чем вопросил Герой Ордена, когда они добрались до ближайшего леса.

Все же выдыхать еще было рано. В небе кружили крыланы, и не было сомнений, что весь массив тварей и девелета бросится в погоню. Сомнений не было и в том, что Фейтер решит, что они решат пробиваться к левитариуму — единственному способу быстро спастись от преследования. Поэтому беглецы решили не действовать, как решил бы Хэйрон, а идти себе спокойно другой дорогой, пока не доберутся до обжитых земель. План сработал, по крайней мере спустя много миль следов погони не было и на горизонте.

— Ну расскажите хоть, как вас умудрились сцапать, в самом-то сердце Орента! -поинтересовался Хэйрон, когда они решили устроить небольшой привал.

Две девушки стояли пред ним, словно пред трибуналом. Саура склонила к Кассандре голову, та нехотя повела в ее сторону глаза. Блондинка сделала резкий жест рукой в сторону опекаемой и смело шагнула вперед. Челюсти ее были гордо сомкнуты, покуда взгляд полыхал адским огнем.

 

— Здесь аванс и расходы на дорогу.

— Хэ-хэ, с вами приятно иметь дело...

Алчная рука потянулась к плотно набитой сумке, однако ладонь рыцарши достигла ее быстрее, резко опустившись так, что даже стол охнул. Мужчина невольно вздрогнул, представив, что было б, окажись он чуть шустрее.

— Сначала повтори, что ты должен сделать.

— Сударыня, ну откуда такое недоверие? Мы делаем лишь то, за что нам платят. Даю голову на отсечение, что с девчонки и волоска не упадет.

— Куда доставите? — продолжила стальным голосом хозяйка.

— Бикерск. Выгрузим прямо у крыльца академии.

— Ты еще обещал обеспечить прикрытие.

— Да, можете не беспокоиться, — заверил разбойник, поведя руками, словно какой чародей, — среди моих ребят есть пара девелета, отколовшихся от своих. Пока они будут вас "сдерживать", мы быстро схватим девчонку и скроемся в неизвестном направлении!

Рыцарша презрительно смерила его взглядом.

— Только постарайтесь закончить раньше, чем эти отродья исчерпают мое терпение, — порекомендовала воительница, наконец убирая руку со стола.

Мужчина довольно заулыбался, потянувшись вперед.

— Сделаем буквально в три счета!

 

Хэйрон смотрел на нее как громом пораженный. Кассандра также молчала, гордо закинув подбородок и глубоко наполняя легкие, больше в ней ничего не двигалось.

— Меч отдай, — наконец молвил мужчина, голос его был сух, что пустынный ветер.

Воительница спокойно вонзила острие в землю перед собой. Хэйрон не глядя на нее забрал свое оружие, развернулся, убрал меч за спину и пошел восвояси. Саура мельком осмотрев Кассандру двинулась за ним следом. Сама же рыцарша продолжила смотреть былым попутчикам в спины и лишь, когда те сжались до нескольких точек на горизонте, сама двинулась вперед.

В таком ключе они и продолжили свое шествие. К счастью, никаких прочих приключений на остаток пути им не выпало. Через мили показались человечьи земли, и в конце концов, усталые путники добрались до левитариума близь Орента. На Хэйроне все еще не было лица, он был полностью подавлен. Подавлен даже более чем после всех тех недавних событий, хотя казалось бы куда уж более. Но нет, чертов мир не собирался давать ему поблажек. Вот и теперь не успели они вернуться в Орден, а их уже встречают: едва двое путников показались на левитаре, к ним на встречу вышел Фракон. Его мина была серьезней некуда. Хэйрон гневно вздохнул.

— Слушай, я знаю, ты мне хочешь многое высказать, — встретил он друга раздражением вместо приветствия, — но давай как потом. Можешь успокоиться, Фейтер…

— Дай я скажу! — резко оборвал его демилорд. — Пока тебя не было, у нас тут многое произошло. Твой… поступок привел к последствиям. Причем самым неприятным. Причем в первую очередь для тебя…

 

Зал Света бурлил страстями. Казалось среди обоих кругов Совета едва ли найдется десяток закрытых ртов. И на сей раз Фракон мог признать, что на то были все основания. Честно говоря, он и сам, хоть и прилагал все усилия, чтоб оставлять наружность спокойной, явственно ощущал разливающуюся по нутру тревогу. Немало расшатыванию нервов способствовала неоправданно долгая задержка начала заседания. Обычно как раз Кларай стремился навести в Зале порядок, а сейчас — все оставлял свое место пустовать, словно специально подстегивая всеобщую нервозность.

— Прошу прощения за длительное отсутствие, — раздался наконец громкий и нарочито растянутый бас.

Публика понемногу притихла, покуда замещающий Мастера занимал кресло. Тот и здесь не торопился. Усевшись, председатель медленно обвел взглядом помещение.

— Не станем тратить время на разъяснения, все уже в курсе последних событий. Единственный важный сейчас вопрос — что делать.

Кларай сделал паузу, доводя публику до нужной кондиции.

— Будем честны сами с собой: мы в сложнейшем положении за все время существования Ордена Света. И это произошло во многом благодаря тому, что Совет пребывает в парализованном состоянии. Все мы прекрасно это знаем. Продолжим в том же ключе — просто погибнем. Нужно действовать быстро и решительно, даже если это многим не понравится. Предлагаю наделить замещающего Мастера экстренными полномочиями. Объявляю голосование по этому вопросу.

В верхнем ряде мгновенно поднялась фигура.

— Вы не можете так форсировать события! Ставить на повестку столь важный вопрос и требовать голосования по нему немедленно, это немыслимо! Мы должны сперва все взвесить…

— Взвесить, лорд Лакроу? Сколько еще вы намерены медлить? — Кларай был невероятно эмоционален в своей речи и даже поднялся со своего места. — Мы уже решились Мастера, и вместе с ним половины возможностей Сферы. Сейчас мы решились еще и первого рыцаря! И это в то время, когда враг уже прямо под нашими стенами убивает лучших воинов Ордена! В то время, когда Фейтер, вероятно, уже заполучил желаемый браслет и может воплотить свой план, который нам даже неведом! Этот браслет был в вашем ведении, лорд Лакроу. Так что, в конечном счете, вина за наступивший кризис на вашей совести. И после этого вы еще находите время, чтобы что-то взвешивать?!

— Это лучше, чем в приступе сильных эмоций принять неверное решение, лорд Кларай! — присоединился к протесту Фракон. — Дайте нам хотя бы день! Он все равно ничего не изменит!

Еще один советник пожелал высказаться, но невзирая на то, что это был его сторонник, Кларай заглушил его:

— Вот такой доктриной промедления мы и докатились до сегодняшнего дня! Желаете и дальше искушать судьбу — голосуйте против. Тогда следом мы послушаем ваше предложение по выходу из положения и наверное примем какую-нибудь "Декларацию об выражении обеспокоенности"!

Опытный взгляд Фракона пробежал по залу и принес осознание, что они в абсолютном меньшинстве. Разумеется, Кларай тоже ведал это.

— Голосуем! — рявкнул он.

 

— Среди изданных им в тот же день указов было и объявление тебя предателем. Тебя лишили всех званий и постановили заключить под стражу. Да, теперь это в его полномочиях. Так что вернешься в замок, тебя арестуют, — закончил Фракон.

Предатель Ордена не знал что сказать. Под грудью разливался гнев, но совершенно точно не на Фракона.

— Ты… ждал здесь, чтобы предупредить меня?

— Да, — с усталостью в голосе признал демилорд, — пришлось покрутиться чтоб покинуть службу.

— Но откуда ты знал, когда мы появимся?

— Я не знал, — как-то даже нервно отреагировал он. — Лучше не задерживайся здесь. Наверняка о твоем прибытии скоро станет известно. Вот, держи.

Советник протянул бывшему рыцарю сумку.

— Деньги, немного еды, припасы. Собрал, что смог придумать.

Хэйрон принял прощальный дар.

— Сам-то что будешь делать?

— Прям сейчас? Поскорее вернусь в замок, — пожал плечами демилорд, — потом — еще не знаю. Но я не сдамся. И еще одно… прости, что все так вышло.

Слова он скрепил рукопожатием. Таким, какое только рыцари Ордена Света могут дать друг другу. И Хэйрону было приятно ощущать, что Фракон все еще был на него способен. Рукопожатие перешло в объятие.

— Сам многое натворил.

После хлопка по плечу Фракон поспешил оседлать коня и помчался в сторону Орента. Хэйрон тяжело проводил его взглядом. В какой-то момент в периферию зрения вошла белая фигура.

— Что ж, извини, что не смогу проводить…

— Я иду с тобой! — наивно, но твердо, как при их первой встрече, заявила Саура.

Бывший рыцарь ошарашено обернулся.

— Что? Но зачем?

— А зачем мне возвращаться? — парировала девушка.

Вопрос, что называется, был философским. И Хэйрона позабавило то, что он не мог дать на него исчерпывающего ответа. В конце концов, так ли плоха ее затея? Разум его не мог найти ответа, а сердце не желало.

— Полюбились же тебе приключения, я смотрю! — он закинул руку за затылок, когда улыбка ели скользнула по его лицу. — Что ж, посмотрим, куда они нас приведут.

Пламя одинокой свечи вздрагивало под размеренные стуки пальца о стол. Лучи оконного света как могли старались поддержать его в трудную минуту, но даже вместе им не удавалось заполнить полумглу царившего внутри уныния. За столом сидел молодой человек со шрамом на щеке. Огонек отсвечивал на его покруженных в пучину раздумий радужках, отражаясь на интерьер. Обстановка вокруг, прямо сказать, была скромнее чем мужчина привык, но это его волновало в последнюю очередь.

Он не мог припомнить себя в такой всепоглощающей растерянности, даже скопившаяся злоба подчинялась этому оцепенению. В совсем еще недавнем прошлом ему думалось, будто он находился в худшем положении за всю жизнь. Как же он ошибался! Самое горько в этой забаве судьбы — отчасти он получил именно то, чего хотел. Хотел вырваться из круга этих политических интрижек, хотел свободы действий — пожалуйста! Любил уединяться — тоже пожалуйста! Теперь он мог идти куда хотел и делать что хотел, но что с того? Все его устремления, планы, все товарищи и былая жизнь — все осталось там, за дворцовой стеной. А он остался здесь, один. Ну, почти один.

— Вроде за нами никто не следует, — сообщила Саура, тихонько скрипнув дверью.

Девушка поставила на стол приготовленную из даренных припасов похлебку и приступила к трапезе. У Хэйрона же аппетита не было.

— Скоро стемнеет. Останемся здесь? — спросила Саура, наблюдая его меланхолию.

Пасынок Ордена, не глядя на нее, покачал головой.

— Нет, продолжим путь.

— Но куда?

— В ближайший город, — он потянулся было за картой, но на половине пути махнул рукой, — не помню как называется.

— А что дальше? — спутница не сводила с него глаз.

У изгнанного рыцаря был ответ, но он предпочел его не объявлять:

— Видно будет.

При уходе Хэйрон почему-то обернулся на заброшенную избушку, давшую им пристанище. Нужда в оном вовсе не была вызвана усталостью, просто Хэйрону в редкий случай в жизни действительно требовалось собраться с мыслями. Там дальше виднелась пройденная ими тропа. После прощания с Фраконом, они прыгнули на один из соседних Оренту левитариумов, без четких планов куда идти, просто на случай если Орден выслал солдат по душу былого любимца. Оттуда шли пешком, тоже по сути в слепую. Лишь сейчас, пройдя бодрое число миль и посидев в тиши, воин смог определиться с дальнейшими действиями.

Солнце уже порядочно клонилось к горизонту, когда пара путников наконец вышла к Биберу — небольшому городу на перепутье многих дорог. К этому достоинству стоит еще добавить отсутствие рядом застав Ордена. Встреча с побратимами была сейчас последним, во что желал ввязаться Хэйрон. Стража врат встретила появление вооруженных странников весьма прохладно, особенно того, что со здоровенным двуручником и огнестрелом до кучи. Хэйрон конечно мог показать, что он рыцарь Ордена, и на том бы все закончилось, но так бы он оставил явный след, чего в свете возможного преследования делать не хотелось. Пришлось препираться, слушать наставления и «зарубливать на носу», что хоть подумай он сотворить что не то, на него тут же со всех углов налетит стража, которая неусыпно бдит, и только и ждет того момента, когда какой негодяй преступит закон. Но опасение охраны были бессмысленно вдвойне, ведь едва попав в город, былой слуга Света принялся обходить транспортные бюро. И везде встречал отказ.

— Да черт же возьми! Я еще понимаю, когда кто из-за поверья боится, будто заходящее солнце сведет летящую сферу с пути, но вы-то чего боитесь? Вы же своим ходом поедите!

— Да, по кромешной темноте! Вон оно солнце, — хозяин бюро указал на запад, — уже садится, а вы предлагаете ехать за тридевять земель! Дождитесь утра, там и поедем.

— Да хорош, у вас тут ничего страшнее суслика не водится! Может пара облезлых волков, и те забились глубоко в чащу. Вон даже застав Ордена нет. Ну давай я еще один крат тарифа накину.

— Сэр, я вам уже все сказал. Приходите утром.

Просто непостижимо. Хэйрон был очень опытным воякой с возчиками, но местная разновидность казалась просто непрошибаемой, по крайней мере, без возможности представиться как следует. Воин уже б махнул рукой, и пошел бы своими двумя, сильно по времени он не проиграет, но ведь была еще Саура. Как раз на этой его мысли Саура решила явить себя:

— Скажите, а не можете ли вы тогда продать нам лошадь?

Внезапный выпад девушки, до того безучастно наблюдавшей поединок мужчин, застал владельца бюро врасплох. Оглядев ее, он смущенно пробормотал в полголоса:

— Да я даже не знаю…

— Только не эту. Нам нужна ездовая, — решительно продолжила Саура, — я видела у вас курьерские услуги. У вас же лошадей для них с запасом? Мы заплатим полторы цены, вы через неделю восполните убыль и еще в прибытке останетесь.

— Ну погодите, я так сразу не могу, подумать надо.

— Разумеется, любая сделка требует осмысления. Но ведь осмотреть ваших скакунов, спросить мнения ваших людей мы можем? Так и решить будет проще.

Хозяин кивнул и пригласил девушку следовать за ним. Рука Хэйрона задержала ее.

— Слушай, спасибо, конечно, но с твоим планом есть некоторая беда…

— Не переживай, — Саура улыбнулась ему, — я справлюсь.

— Только давай я платить не буду, пока ты не "справишься", — в его голосе все еще звучал скептицизм.

На скепсис у него были все основания. Рыцарь как раз воспроизводил в памяти свои предыдущие взаимодействия с копытными, покуда наблюдал как его спутница собирает симпозиум и устраивает смотр лошадей. Видимо затея была тепло встречена работниками бюро. Они собрались в кучу, обменивались смешками, особо активные лезли со своими советами по тому или иному скакуну, кажется, аж спор затеяли, кто подойдет лучше. Даже хозяин постепенно смягчал свою хмурую мину, превращаясь из начальника в рядового члена коллектива. Такие забавы с конями заняли некоторое время, оставшийся безучастным Хэйрон уже устал переминаться с ноги на ногу. Наконец консилиум пришел к единому мнению, и Саура держа в руке поводья вывела жеребца. Хэйрон сделал нерешительный шаг вперед, и тот незамедлительно издал характерный клич, вставая на дыбы. Ожидавший того воитель развел руками, но девушка не растерялась и не отпрянула от взбунтовавшегося животного, а принялась его успокаивать.

— Тише, Буцефал, — шепнула она, поглаживая жеребца.

Ей удалось угомонить и подвести коня к ненавистному рыцарю. Саура умело залезла в седло и пригласила Хэйрона к ней присоединиться. Тот все еще с опаской, осторожно последовал ее примеру. Конь для порядку еще разок дернулся, но видимо, с непрошеным ездоком таки смирился. Однако оказавшись наверху, Хэйрон очутился перед другой проблемой. Сидя у Сауры за спиной, он озадачено осматривался, за что б такое ему держаться во время езды. Куда не посмотри, все выходило как-то не очень. Наконец он перехватил у девушки поводья.

— Давай лучше я спереди.

— Любишь все держать под контролем? — улыбнулась она, обернувшись к нему.

— Типа того.

Саура слезла также легко, как и забралась, где ее уже ждал хозяин.

— Ну что, по рукам? — весь добродушный и довольный он, видимо, за прошедшие минуты серьезно поменял свое отношение к сделке.

— Сколько? — осведомился бывший рыцарь.

Хэйрон оплатил названную сумму прямо из седла, опасаясь, что раз его покинув, больше не заберется. Сразу после того Саура вновь забралась на коня, уже за спиной воителя. Изгнанник осторожно тронул скакуна, и тот резво поскакал вперед, под прощальные махи былых владельцев.

Едва они покинули городскую черту, и конь понесся по предоставленным ему просторам, Хэйрон утратил малейшее сожаление о понесенных затратах. Свист ветра в волосах, иллюзия полета и ощущение полной свободы — черт побери, да все деньги в его сумке стоили того, чтоб испытать это! Даже если всего лишь разок. Привыкшего воспринимать поездки как скучнейшую часть жизни воина охватил восторг. Разительный контраст на фоне последних пасмурных дней, а то и недель. Он обернулся держащейся за него Сауре.

— Классная была идея!

Девушка довольно кивнула, однако глазами как бы говорила: «Только не слишком увлекайся». Но Хэйрон и не собирался. Да, он был "бесконным рыцарем", но пределы возможностей скакунов знал. Потому побаловав себя галопом, вскоре перешел на более спокойный темп. Путь их был далекий, и со всеми остановками они закончили его далеко затемно.

— Куда мы приехали? — осведомилась Саура, оглядывая незнакомый двор.

— К другу моего отца, — ответил Хэйрон, спрыгивая на землю.

Ночную темень лишь едва разгоняли скудные фонари округи. Территория вокруг была скромной, но заботливо ухоженной. Впереди из ночи проступало деревянное сооружение, напоминавшее небольшой приход. Окаймлял все это редкий заборчик, скорее просто обозначавший границы владений, чем чинивший препятствия для проникновения. Уже немолодой мужчина в крестьянских одеждах, после непродолжительного замешательства проступил через полумрак к приезжим.

— Доброго, э-э-э… доброй ночи, господин странник. Чего изволите вы в нашей обители?

— Отца Беобана, — незамедлительно ответил Хэйрон, — надеюсь, он еще не спит?

— Ну, отец Беобан, ложится поздно, — сконфужено заметил сторож. — А вы?..

— Хэйрон, из Ордена Света.

Взгляд мужчина прояснился. Он пригласил изгнанника пройти в дом, а сам, по пути поприветствовав Сауру, повел их коня в стойло. Гости проследовали к приходу, по пути ловя на себе любопытные взгляды местных обитателей. У двери их встретила уже сонная, но заинтригованная служанка. Их проводили внутрь и усадили за стол. Вскоре явился обещанный Беобан, по счастью, он еще не спал. То был худосочный мужчина с большими добрыми глазами, пожилого, но не на столько, как того ждешь от настоятеля прихода, возраста. Он вышел к гостям явно уставший, но обрадованный.

— Хэйрон, ужели это ты! Мне кажется, или ты еще больше вымахал?

— Кажется, — тоже рад был встречи герой.

Путникам накрыли довольно неплохой стол, учитывая время суток и простоту двора. Что было весьма кстати, ведь бывший рыцарь еще на пол дороги сильно пожалел, что днем отказался от трапезы. Говорили и смеялись в основном о пустяках: Хэйрон вспоминал былое, Беобан рассказывал как дела прихода. Настоящий разговор откладывали, пока Саура не оправилась спать.

— Вот такая история, — закончил Хэйрон свой рассказ.

Беобан сидел по-настоящему озадаченный.

— Слышал, конечно, что в Ордене проблемы, но чтоб такое… И в кошмаре не видал. И что же ты намерен делать?

— А что еще остается? — пожал плечами воин. — Буду вызволять Сферуса.

— Что? — по мимике святого отца было видно, что такой ответ вовсе не застал его врасплох, скорее он оный ожидал и боялся. — Каким образом, просто пойдешь к Фейтеру в одиночку? Коли б такое возможно было, терпел бы его Орден столько лет?

Хэйрон вздохнул и отвел взгляд в стену, в свою очередь, он тоже предугадал реакцию собеседника.

— Другие варианты? Сидеть и ждать? Спасибо, пробовали.

— А тот браслет, что ты упоминал…

Бывший рыцарь не поворачиваясь небрежно выложил украшение на стол.

— Думал, у тебя оставить, решил что слишком опасно. Но прямо к Фейтеру я, разумеется, его не понесу.

Беобан взял сокровище в руки.

— Быть может, он и даст ответ, что делать.

— Браслет, браслет, скажи, скажи…

— Да, Хэйрон, я серьезно! — потерял самообладание от выходок молодца Беобан. — Не просто так его ищет это исчадье ада, не просто так Мастер тебя на него навел.

Изгнанник наконец вернул взгляд к священнику, но как бы для компенсации закинул ногу на ногу.

— Пусть я даже узнаю, что это такое и зачем надо, как это поможет исправить положение? Разве что раз и навсегда план ему испортить смогу или же… — тут слуга Света призадумался, а глаза его заблестели озорным огоньком, — можно будет угрожать Фейтеру. Так мы будет в равных положениях. Потребовать поединок, где-нибудь на нейтральной земле. Победитель забирает все. Правда, с тем же успехом можно просто угрожать уничтожить браслет.

— Если только ему как раз это и не нужно, — предостерег святой отец, — никогда нельзя действовать, не зная к чему это приведет.

— Ладно, уговорил, — воин заметно повеселел и заговорщицки подался вперед, облокотившись на стол, — все еще план так себе: Фейтер-то знает, я жизнью Сферуса жертвовать не стану. Но почему б не попробовать. Ринуться на штурм черной цитадели я всегда успею. Вот только как раскрыть-то этот сундучок? Великая Сфера, и та не помогла.

Беобан закончил рассматривать таинственное украшение и вернул его владельцу.

— С помощью Божьего провидения, сын мой! Не иначе как оно направило тебя ко мне. Знавал некогда я одного любителя древних сокровищ, причем именно по части их историй. Быть может, он найдет что сказать. Правда добираться до него придется далеко — живет, или по крайней мере жил, он в Шеренских землях.

— И правда Божье провидение, я и так и так к Фейтеру через Шерен наведываться собирался, — усмехнулся Хэйрон.

Мужчины разложили огромную во весь стол карту и результативно провели за обсуждениями добрую часть ночи. Потому, когда оттрубили петухи и благополучно настало утро, Хэйрон еще благополучно дрых. Саура же встала по обыкновению рано, привелась в порядок, осмотрела округу, приступила к разминке. За этим делом ее и застал отец Беобан, вышедший во двор прямо с чашкой горячего чая.

— Молодая кровь. Не терпит застоя.

— Движение — это жизнь, — улыбнулась та ему в ответ. — Звучит достаточно мудрено?

— Сойдет, — усмехнулся священник и предложил ей вторую чашку.

Они вернулись в дом, где уже потихоньку начинали накрывать на стол. Саура было предложила помочь, но Беобан предпочел задушевный разговор — как-никак гости, тем более дальние в их краях попадались нечасто.

— Хэйрон упомянул, что вы друг его отца, — воспользовалась возможностью задать свой вопрос Саура.

Да… Давнее было дело, — погружаясь в воспоминания, проговорил Беобан и откинулся на спинку кресла.

 

Множество различных напастей знает людской род, но самыми ее злыми недругами по праву считаются демоны. Встречаются они и малые, и великие, но тот, о ком пойдет речь, был истинно велик. Как часто то бывает с его соплеменниками, неведомо, как он породился и как долго жил. Многие даже высказывались, что демон этот сохранился с того самого вторжения Черного Прародителя, уж слишком велика казалась его сила. Сама его природа была губительна для всего прочего. Яд источало его дыхание, его слюна, даже его кожа. Просто ступив на землю, чудовище убивало всю растительность в округе, и следы те никогда вновь не зарастали.

На бой со смертоносцем вышел лично лидер Ордена, Эредан. Он с четырьмя своими приближенными — великими рыцарями Света, зашли в самую глубь его логова и ввязались в бой. Храбро бились сыны Света, но один за другим соратники Эредана падали, пока в живых не остался лишь один потомок Феродона. Однако он не отступил и в тяжелейшем поединке таки низверг чудище в преисподню. Но рассекя чудовище своим мечом, Эредан омылся кровью из самого его сердца.

— Смерть моя станет смертью и твоей, — был демона последний хрип.

Лучшие лекари со всего мира и лучшие чародеи пробовали свое искусство, но год от года здоровье Эредана все ухудшалось. В конце концов, застарелый яд сделал-таки свое дело, лидер Ордена скончался. Но на том горе не кончалось: не ясно как, не ясно отчего, но тот же недуг, что погубил Эредана, стал одолевать его жену. Слаба стала жена, как будто постарела. Из последних сил она родила и тут же дух свой испустила. И хуже всего: плод ее также был поражен проказой. То ясно было и без магов: сын был уродлив, скрючен, едва способен был дышать. Никто не сомневался — мальчишка нежилец. То был последний из рода Феродона. Не желая, чтоб молва прознала о такой бесславности кончины рода, а быть может, страшась дальнейшего зараженья, решили орденцы сего сына объявить умершим и направить в лоно церкви. Доживать там свои дни.

Но дни те, оказались нежданно долги. Шел год, другой. Да горбатый, немощный, но мальчик рос. Со временем, несмотря на все свои изъяны (а может быть и благодаря), Фасиций упорным преданным трудом добился в службе достижений и достойнейших чинов. Чистота сердца его и мудрость находили почитанье у тысяч прихожан. Среди них была и та, что сделала его своим избранцем. С Мартой, женой своей, Фасиций был счастлив как мало кто. За годом год крепла связь та. И прекрасным днем породила малыша. С той поры Фасиций от службы отошел, с семьей уединившись.

Стоял их дом вдали от городов, средь сельских жителей и лесов. Счастлива была семья, но так не бывает навсегда. Вражины Ордена, подлючие созданья гор, прознали обо всем. Жертвами слепой их злобы стали и Марта, и Фасиций. И чадо их лишь миг от смерти уберег — в последнее мгновение явились воины Света. Орден никогда не забывал о былом отпрыске своем и в тайне заботился о нем. В тот день они слегка лишь опоздали. Но то "слегка" уж было безвозвратно. Видя в нем порождение свое и в худом, и в светлом плане, решил Орден сиротку приютить, став ему семьей в замен ушедшей.

Попав в Орден, мальчишка сам избрал свою судьбу. Хоть был еще он мал, стал жадно постигать все азы воинского дела. И в том имел удивительный успех. Те, что знали откуда родом он, многого не ждали. Но к изумленью их, оказался отпрыск Фасиция словно противовес своему отцу. Был всех сверстников он крепче и могучей. И постигал все невиданно легко, нагоняя тех, что были старше. И то не было лишь из-за силы устремлений. Нечто было в самой его природе. Нечто не похожее на всех. Словно Проблеск горел в нем от рождения. И действительно: когда для того настало время, всех поразило как легко осваивает он тайное искусство. Был в Проблеске он и дольше, и глубже чем другие. И никто доселе не встречал такого совершенства…

 

— Вот так кровь демона, погубившая моего деда и бабку, обрекшая на муки в течение всей жизни моего отца, для меня стала источником сил, что сделал меня первым рыцарем, — закончил историю появившийся в дверном проеме Хэйрон.

Вид он имел заспанный. На лице красовались следы от подушки, волосы разбросаны как попало, даже походка отдавала какой-то вязкостью.

— С добрым утром, кстати.

— По тебе не скажешь, — усмехнулся Беобан, сам священник, кстати, несмотря на еще менее продолжительный сон, выглядел вполне бодро.

— Раз уж мы все так собрались, — проигнорировал насмешку воин, — Саура, я сегодня отъеду…

— Я с тобой! — безапелляционно повторила девушка.

Хэйрос со сдавленным фырком уселся на стул и загреб стоячую на столе чашку, к еще пущему его недовольству она оказалась пуста.

— Слушай ты, конечно, молодец, «воин» и все такое. Но дело, что я хочу заняться, оно действительно опасное. Я даже за себя не уверен.

— Я понимаю, что ты собираешься освободить Мастера Сферуса и восстановить порядок, — продолжала настаивать Саура. — Опасно, но опаснее ли того, что мы уже прошли в Джержереше?

— Нам там не хило повезло.

— Повезло, что мы смогли объединить наши усилия, а не спорили кому что делать.

Хэйрон посмотрел в искрящие как будто даже возмущением глаза девушки. Было забавно наблюдать на привычно спокойном лице такие жаркие эмоции. Воитель колебался. И боролся он не только с настроем Сауры, но и с самим собой. Он не мог не признать, что тогда ее помощь оказалась очень кстати. Да и с конем он без нее не справит. Но ему категорически не хотелось, чтоб с ней что-либо случилось.

— Это не только твое, но и мое дело, — продолжала бывшая опекаемая, пока бывший рыцарь искал непустую чашку, — я не буду сидеть сложа руки, пока все решается без меня. Даже если ты уйдешь один, я сбегу и все равно следом пойду!

— Экая напористость! Напоминает тебя в юности! — рассмеялся Беобан.

— Это что такое, удар в спину? — тоже не смог сдержать улыбки Хэйрон. — Вчера ты был на моей стороне! Что, измором решили меня взять? Дайте же уже промочить горло, и я обещаю подумать.

Беобан с издевательским смешком наконец налил ему чаю. Покуда прояснялась его голова, былой рыцарь пытался прояснить и свои чувства. Одиночка по жизни, он, без сомнения, предпочитал сольные путешествия. Но Саура почему-то не вызывала в нем отторжения. Другое дело, что в какой-то момент она все же может стать помехой: несмотря на план Беобана, Хэйрон отнюдь не исключал, что дело кончится проникновением в цитадель Фейтера. Саура показала себя много лучше, чем Герой Ордена мог себе вообразить, но все же ей, конечно, было далеко до рыцарей Света, а и им-то эта задача не по плечу. С другой стороны, все те случаи, когда он что-то терял… Не происходили ли они как раз потому, что его не было рядом?

Через несколько часов они попрощались с Беобаном. Путь в Шерен был очень далек, и, без сомнения, им все же придется воспользоваться сетью перемещений. Но лучше все-таки выходить на нее не с близких к Оренту левитаров. Конь в этом плане был как нельзя кстати. За вычетом пары перерывов, весь светлый день путешественники провели в седле. Когда ж спустилось солнце, они решили, что на сегодня будет довольно. Никаких избушек лесничего в этот раз им не попалось, так что ночлег обустроили прямо на лесной поляне.

— Хочешь, разведем костер? — предложил Хэйрон, вернувшись из обхода и бухнувшись на траву подле Сауры.

Его спутница коротко покачала головой, сохраняя отстраненную задумчивость. Хэйрон наблюдал ее сбоку. Ее неподвижно сидящая фигура и брошенный в лесную чащу рассеянный взор отдавали чем-то таинственным. Взгляд мужчины зацепился за кинжал, обыкновенно пристегнутый у пояса.

— Можно глянуть? — поинтересовался он, указав на него кивком.

Саура без лишних слов и движений извлекла и протянула клинок. Хэйрон внимательно его изучил и подивился. Оружие оказалось удивительно качественным, бывший рыцарь помнил, что кинжалы Сауры испытывали на себе и мечи девелета и его собственный, однако не смог найти ни единой зазубрины или царапины, словно клинок только из кузни. И это притом, что заточка позволяла разрезать парящее перо. Хэйрон сам нечасто использовал оружие подобного фасона, но балансировка ему тоже понравилась.

— Занятная вещица, — похвалил герой, — работа настоящего мастера!

— Прощальный подарок настоятеля, — сконфужено пояснила девушка, словно вырванная из раздумий.

— Очень дорогой подарок, — заметил рыцарь и положил кинжал подле нее, — это он помог тебе бежать?

— Нет, просто подобно тебе, девелета не восприняли меня всерьез. Посадили в обычную камеру, оставили со мной единственного охранника, и то легкомысленного. Он часто отлучался, да еще и ключ оставил на столе. Мне удалось свить небольшую петлю из своих волос и дотянуться до него. Вот и вся история.

— Да уж. Повезло… — только молвив сие слова, Хэйрон задумался, что прозвучать они могли двусмысленно, и не стал продолжать их течение.

Ночная мгла покрывала пару, как, в прочем, и всю округу. Но здесь ее объятия не чувствовались удушающими. Не было места тревоге, страху неведомого — их заменяло умиротворение, словно буйство житейских нужд прошло, и хоть на время действительность вернулась в гармонию. То находило отражение в спокойном ритме ночной симфонии, наполненной размеренным журчанием сверчков и шелеста листьев.

Ветер, порывами прокатывающийся по округе, с особенным удовольствием играл с волосами девушки. Хэйрон наблюдал его озорство. Тучи миновали ночное светило, и его лучи стали проявляться на окружающем пейзаже, включая и спутницу бывшего рыцаря. Скользивший по силуэту лунный свет придавал ее облику что-то сверхъестественное. Было в ее отрешенном взоре нечто манящее, недоступное пониманию. Что тревожит его обладательницу, что отрывает от жизни? Не пойми почему, но этот милый и в тоже время грустный образ тонкой иглой колол сердце изгнанника.

Он развернулся в сторону взгляда Сауры, непреднамеренно его ладонь опустилась на ладонь девушки. И тут Хэйрон осознал, что, по сути, впервые берет ее за руку. Ну может, конечно, и не впервые, но по крайней мере он такого не помнит. Как странно. Вроде так много встречались, разговаривали, но как будто никогда не соприкасались, словно оставались каждый в своем мирке, отделенный стеклянной преградой. Воин чувствовал мягкость, уязвимость ее плоти, оправдывающие его первое впечатление. Казалось, лишь слегка надави он, его шершавая ладонь протрет ее нежную кожу. Однако сейчас мужчина осознавал двойственную обманчивость этого впечатления. Поразительным образом ее нежность заключала в себе силу, скрывала ее, но и дополняла тоже. Собственно, это можно было сказать обо всем облике Сауры. Встреть ее в толпе в, суматохе дня — пропустишь, не обратишь внимания, забудешь через час. Лишь после уделения должного старания ее неброскость раскрывалась, позволяя увидеть красоту и гармонию ее существа. Сродни ее кинжалу, что в своей внешней простоте и непримечательности, скрывает грозное и искусно выделанное оружие.

На середине этого мысленного потока Саура вдруг чуть повела голову в его сторону, отчего воин неожиданно для самого себя еле заметно вздрогнул, как если б его застали за чем-то нелицеприятным.

— Скажи, тебе было сложно освоиться в Ордене?

— Да не особо, — улыбнулся Хэйрон, мысленно возвращаясь в те далекие годы, — поначалу я был, по сути, обычным опекаемым. Как ты знаешь, у Ордена нет никакой школы для ребятни, не было и тогда. Детей воинов Ордена в основном обучали сами их отцы, и только после достижения совершеннолетия их принимали официально. Так что когда я твердо решил стать воином Света, мне пришлось повертеться. Что-то перенимал у рыцарских детишек, где-то напрашивался на урок вместе с взрослыми. Наставники, конечно, были слегка обескуражены, но в целом лояльны. Честно сказать, меня больше всего напрягало как раз эдакое снисходительное отношение. Что я такой бедный несчастный, и мне нужна чужая забота.

— Тем не менее, ты хорошо впитал в себя такое отношение, — заметила Саура.

Хэйрон хмыкнул, ясно в чем был укор. Тем не менее он продолжил. Вообще говоря, данная тема те относилась к его любимым, но сейчас легкий налет ностальгии охотно уносил его в те далекие годы и извлекал слово за словом из его уст.

— Как стал постарше, стало одновременно и проще, и сложнее. С одной стороны, меня уже принимали и признавали, с другой — многие недолюбливали. А тут еще и я стал наглеть и напирать. Сам-то чувствовал в себе силы, хотелось уже поучаствовать в реальном деле. А нельзя: не числюсь в штате. Хочешь в штат, а нельзя: не дорос. Формальности, бюрократия. Тоже самое с обучением Проблеску. Все-то видели мой потенциал, но двигаться дальше нельзя, пока не достигнешь ранга. А ранга не достигнешь, пока не послужишь на предыдущем. А там тоже нельзя — несовершеннолетний. И вот так одно за другое. Сейчас вспоминая все это, я даже удивляюсь, как это мне на совершеннолетие позволили сразу рыцарем стать… Вот тогда, пожалуй стало посложнее. Рыцари — народ своевольный, гордый. А тут им вровень какого-то мальчишку ставят. Сейчас я их отчасти может даже понимаю, но тогда отношения были натянутые. Но все равно, классное было время. И дядька Кларай был тогда… ну, все также суров, но куда приятнее. В прочем, — тут он махнул рукой, — ты ж его не знаешь.

Мне было не так много лет, когда на наше село напали, — проронила девушка, как воитель запнулся. — То не были монстры, обычные люди. Многие тогда погибли. Моя семья в их числе. На пожар подоспела стража близлежащего города, они-то и забрали меня. Наверное. Я почти ничего не помню о тех событиях и жизни до них, фактически вырастила и воспитала меня академия. Я всегда рвалась из нее, думала вернуться в отстраиваемое село, найти родственников. Но вот когда время обучения подошло к концу, я внезапно задумалась, а нужна ли я кому там? Ведь если за все время за мной ни разу никто не пришел, стало быть и не желает никто моего возвращения. А может просто некому желать. Я так не захотела это проверять, что вместо родных мест отправилась в город Бордор, припоминала, что, кажется, кто из родственников когда-то туда переехал. Сейчас вот вспоминаю и поражаюсь: разве ж это не то же самое? Словно пустая склянка я просто дрейфовала в море, не понимая, чего же я все таки хочу.

Вдруг она полностью обернулась к спутнику:

— Как думаешь, я смогла бы стать рыцарем Света?

Вопрос застал Хэйрона врасплох. Возникла пауза.

— Знаешь… Я думаю, у тебя есть все задатки.

На том разговор сам собой стих и вскоре они разошлись спать. Несмотря на его ранее пробуждение, ночь не спешила уносить былого рыцаря в страну грез. Он лежал на спине, рассматривая звездное небо. Закономерно или нет, мысли его сейчас были не о вероломстве Кларая и не о спасении Сферуса. Они были о Сауре. Он вспоминал их знакомство, короткие и не очень встречи, свои ощущения при них. В ней было нечто… нечто внеземное. Нечто такое, что не сыщешь просто бродя по улицам. Хэйрон не стремился обладать этим. Он просто хотел, чтобы эта маленькая искорка продолжала гореть, чтобы всегда можно было прийти после изнурительного обыденного дня и полюбоваться ею. Поэтому он вставал на пути у Маркуса, поэтому оберегал ее. Он боялся, что этот сияющий огонек, столкнувшись с суровой реальностью, просто погаснет, превратиться в светлый, но такой блеклый фонарик. И сейчас по той же причине он не хотел, чтобы она стала членом Ордена. Да и вообще опасался перспективы постоянно видеть ее лицо, ведь помимо реальности была на свете еще одна не менее губительная вещь для мечты — привычка. Эгоистично? Пожалуй, да.

— Кассандра, уймись же наконец!

Рыцарша продолжала собирать вещи в мешок несмотря ни на что. Уж сколь ни привычен был голос Фракона, сорвавшийся на крик, но и он не смог поколебать ее.

— Хейрону не станет легче от того, что ты тоже попадешь в черный список!

— Мне плевать, — отрезала та.

— Ты же понимаешь, что его самовольство стало не причиной, а лишь поводом, — не сдавался Фракон в своих попытках достучаться до ее разума.

Кассандра с силой запихнула запасной клинок и резко обернулась, так что демилорд невольно вздрогнул. Его не пугал ее гнев, но пугала та непоколебимая решимость, что разливалась адским пламенем по радужке ее глаз.

— Что, что это меняет? Пусть его за атаку на Дзержереш хоть лордом сделают, я все равно его предала! — девушка выпрямилась и подошла к советнику вплотную. — Я найду его, и если он меня пошлет ко всем чертям, пойду прямиком к цитадели Фейтера и буду биться, пока меня на тысячу частей не раздерут!

Кассандра развернулась и продолжила сборы. Фракон бессильно опустился на кресло, закрыв лицо руками. Когда воительница покинула помещения, с губ мужчины невольно сорвались слова:

— Что же мы наделали, лорд Лакроу… что же я наделал…

Статус демилорда был для него не источником упоения, а возможностью защитить своих друзей и весь Орден от тех вызовов, что оставляют бессильным меч. Будучи проницательным от природы он видел их изобилие. И конечно же, вызов, брошенный Клараем, был самым опасным из них. Потому он без раздумий встал заслоном на его пути и не пасовал, даже если то требовало отступиться от части своих принципов. На многих шагах этой битвы он колебался, но каждый раз образ общего блага склонял в нем чашу весов, и в каждый отдельный момент времени то выглядело оправданным. Теперь же он мог видеть общий тренд. Те, кого он так старался уберечь, кому хотел дать возможность спокойно выполнять свой долг, в итоге что же, стали просто пешками в его игре? А ведь он клялся, он клялся самому себе! Неужели же это проклятье политики? Неужели же это все законы бытия, а они и сами — лишь марионетки в руках судьбы?

Фракон поднялся и подошел к окну. Верным ли был его последний шаг? Не натворит ли его старый друг себе и другим на голову новых бед? Что с ним сейчас вообще? Демилорд мог лишь теряться в догадках. Самое неблагодарное занятие из всех.

 

Что ж, его мучитель к тому моменту уже несколько дней бороздил бескрайние просторы полей да дорог. Бывший рыцарь сознательно потратил это время, чтоб отъехать подальше от орентских земель, туда где и его лицо не так примелькалось, и орденских осведомителей поменьше. После того они с Саурой все же выехали к левитариуму, ведь к сожалению, цель их путешествия была слишком далека для коня. Шеренские земли располагались далеко севернее твердыни Ордена, да и вообще всех привычных мест. Суровые скалистые земли, не особо плодородные, лишенные ценных ресурсов, зато вполне себе опасные, были чужды цивилизации, как и тамошний народ. Что уж говорить, коль Шерен примыкали к Дзержешеской гряде — той самой, что породила девелета.

По тем самым причинам и левитары туда не прокладывали — просто незачем. Однако ж перелетами можно было хотя бы подобраться поближе. Благо, хоть Беобан и жил скромно, его поддержки в купе с поддержкой Фракона в купе собственным кошельком Хэйрона хватало на внушительную серию перелетов. Самостоятельность путешественников также позволяла не заморачиваться с предрассудками перевозчиков и ехать тогда, когда было нужно, а не когда удобно. Проблема ж была одна — последние левитариумы были заодно заставами Ордена. В том не было чего-то экстраординарного, Орден разумеется стремился строить заставы как можно ближе к транспортным узлам, другое дело, что местные власти этому противились. Левитар — важный ресурс для любого города, и подпустить к нему поближе военный объект другой силы, пусть и невраждебной, — шаг, на который мало кто пойдет. Однако ж места близь Шерена неспокойные, города небогатые. И власти пришли к взаимовыгодному соглашению с Орденом, им подспорье, тем — удобство.

— Ты не переживай, мы только прибудем, тут же убудем, — успокаивал Хэйрон, покуда они неслись над полями, да равнинами, — обслуга левитара там как и везде местная, Орден вообще не приделах. Ну может какой солдат случайно рядом окажется. Осмотра, допроса — ничего такого быть не должно.

Саура кивнула. Впрочем на самом деле пасынок Ордена разъяснял эти вещи больше самому себе. Он не знал, насколько реально Кларай стремится его схватить, быть может того вполне устраивает само то, что первый рыцарь покинул замок. Но даже если нет, едва ли кто ожидает его появление в этих краях, так что разнарядку проверять всех похожих вряд ли сюда отправляли. А от случайных узнаваний у них есть маскировка. Пока в голове кружились такие мыслями, впереди показался город Деисбелл. Воин надел шлем и опустил забрало.

Кладка магического круга привычно светилась, когда сфера приблизилась к станции. Непривычней было другое. Как их сфера оказалась поймана и медленно преодолевала свои последние метры, Хэйрон отметил невиданную оживленность для столь далекого уголка. И ладно бы речь шла о воинах Ордена, неприятно, но хоть понятно. Так нет, вон стоит пара повозок, их владельцы уже на своих двоих о чем-то рьяно препираются со стражей. Да и вообще все вокруг имели какой-то нервный вид. Распорядитель смены так вообще закатил глаза, когда Саура подвела коня к нему.

— Здравствуйте, нам до Самаиля, — обратилась она, протягивая плату.

— К сожалению, мы никого отправлять не можем, — устало-раздраженно ответил тот, — кристаллы кончились.

— Как так? — воскликнул Хэйрон. — К вам что тут, пик сезона путешествий накатил?

— Еще один скандалист, — гневно простонал другой здешний обитатель, на этот раз явно из Ордена. — Шахта закрыта. Уже пару дней как.

— Собственный запас исчерпали. У нас тут не самый ходовой маршрут, — продолжил распорядитель. — Когда будет завоз — сказать невозможно. Вы, собственно, кто такие?

— Дочь купца из Самаиля, — не растерявшись вспомнила легенду Саура, — а это мой телохранитель.

— Что ж, придется вам съездить в наш город и посидеть какое-то время там, — мужчина извиняясь поклонился, совершенно неискренне, — как все наладится, вы узнаете.

— Они всех высылают! — раздалось со стороны застрявших повозок.

Стоявший подле распорядителя человек Ордена, по одеяниям коего Хэйрон признал командира заставы, выругался. Распорядитель похлопал того по плечу, видимо совместно переживаемые неприятности сплотили их.

— А что стряслось с шахтой? — осторожно поинтересовалась Саура.

— Авария… — чинным тоном начал распорядитель.

— Брехня! — вновь заголосили повозки. — Чудище там! А эти хваленные "воины Света" нет чтоб прибить его, с нами предпочитают "сражаться"!

Орденский командир побагровел лицом:

— Ты мне еще тут панику поразводи, свинья купечья! — погрозил он кулаком. — Пошел, давай домой!

— Да конечно! Я сюда ехал, своей шкурой рисковал, пока вы тут, сэр рыцарь, за стенами прячетесь. Теперь мне еще не за что на свой страх и риск назад ехать? Хотите, чтоб мы уехали, обеспечьте нам безопасность!

Со стороны повозок раздались поддерживающие возгласы. Командующий сплюнул и порыскал глазами.

— Карл, ты где?

К нему поспешил сержант Ордена.

— Сколько у нас тут людей? Неважно, — сам же махнул рукой командир, — выдели по паре солдат на повозку. Вряд ли кто на заставу будет нападать.

Распорядитель смены тем временем вернулся к вновь прибывшим:

— Вас бы я тоже попросил не задерживаться. Положение разрешится хорошо если за несколько дней.

— Ну нет, нас это не устраивает! — выступил вперед Хэйрон. — Что там по чудищу в шахте? Может, я помочь смогу?

— Эдакий у вас инициативный телохранитель, госпожа! — проворчал командир заставы. — Не лезьте не в свое дело! Дилетант только под рукой мешаться будет.

— Дилетант?

Саура коснулась возмущенного рыцаря и шагнула вперед:

— Видимо у вас тут что-то очень серьезное происходит, раз вы так нервничаете, — сострадательным тоном предположила она, — да и возчики испуганы. Твари Некроса?

— Да нет, — уже спокойнее махнул рукой воин Света, не желая показывать, что он действительно нервничает, — ну то есть их-то по округе полно, но так всегда было. Они вблизи городов не нападают почти. В шахте засело что-то пострашнее. Пару солдат потеряли. Запросили рыцаря. Пока ждем.

— Спасибо, будем надеяться, у вас все закончится благополучно.

Коротко поклонившись на прощанье, Саура вернулась в седло.

 

— Медлить нельзя, нужно к шахте, — толковал Хэйрон, покуда они отъезжали от станции. — Даже как шахта заработает, может неделя пройдет, прежде чем новые кристаллы сделают. Одна надежда — в недрах остались готовые кристаллы и их срок годности еще не вышел.

— Я понимаю, но они нам вряд ли бы сказали, где она находится. Съездим в город, там узнаем. Заодно отдохнем.

Пожалуй, воин был согласен, тем более что его познания в географии говорили, что шахта скорее всего расположена по ту сторону от города. Буцефал вез своих пассажиров спокойно и размерено. До Деисбелля оставалось буквально подать рукой, когда девушка решила обратиться к бывшему рыцарю:

— Как думаешь, были ли страхи тех торговцев обоснованными?

— Вряд ли, — тот покачал головой, — вблизи городов даже в таких далеких землях редко что водится.

Но буквально на последнем слове что-то привлекло внимание слуги Света, и он резко дернул головой в сторону:

— Черт, беру слова назад!

Из лесной чащи справа по направлению на путников резко вздымились несколько столбов пыли. То были драгуны. Четыре ноги, расставленные как у табуретки, несли гуманоидное тело с двумя массивными ручищами, одна из которых переходила в не менее внушительное лезвие. Их вид мог показаться нелепым, но этим порождениям Некроса вполне под силу было нагнать коня, тем более если тот нагружен двумя ездоками.

Хэйрон привычным движением извлек револьвер и произвел пару выстрелов, на что Буцефал испугано заржал. Разумеется, к такому в транспортной конторе его точно не готовили. Рыцарь как мог попытался его успокоить и заодно оценить расстояние до города. Сомнений не было, их нагонят гораздо быстрее. Поняв это, Хэйрон развернул коня неприятелю навстречу.

— Саура, отпрянь от меня, сейчас достану меч!

Юница послушно убрала руки, и воин смог высвободить свое орудие. Всадник несся прямо на встречу четырехногому чудовищу. Но и тут конь все испортил и отвернул в последний момент, несмотря на все усилия Хэйрона удержать его.

— Да чтоб тебя! — ругнулся воин, которому это маневр едва не стоил головы.

— Тебе не удастся удержать его, Буцефал слишком их боится!

— Может, у тебя лучше выйдет? Попробуй взять коня на себя!

— Хорошо.

Саура перехватила поводья и повела коня вдоль края леса. Драгуны преследовали их, ближайший уже буквально наступал жеребцу на хвост.

— И как ты предлагаешь мне сражаться? — возмутился Герой Ордена, попытавшись махнуть мечом через плечо назад. Мало того, что движение было затруднительным с анатомической точки зрения, так еще и саму девушку надо было локтем не задеть.

— Погоди… Сейчас!

Буцефал резко завернул прямо перед порождением Некроса, и Хэйрон смог колющим ударом достать одну из его ног. Драгун завалился вперед.

— Неплохо! — похвалил изгнанник.

Но радоваться было рано. К бою подключились крыланы. С их поддержкой перескакать драгунов становилось вообще невозможно. Конный бой оказался куда сложнее, чем представлялось молодому воину. Здесь требовалась изрядная практика и хотя бы приученный скакун. Что ж, стало быть нужно возвращаться к более привычной манере боя.

— Саура, дай-ка еще поближе к лесу.

В руке бывшего рыцаря очутился кнут. Дождавшись подходящего дерева, он зацепился за его ветвь.

— Скачи до города! — напутствовал Хэйрон спутнице, выскальзывая из седла.

Покуда Буцефал уносил девушку, удалой воин обрисовал пару петель вокруг ветки и на нисходящей траектории выпустил хлыст, устремляясь прямо в приближающегося драгуна. Воздушным кувырком герой миновал огромное лезвие и рассек голову неприятеля надвое. При приземлении он уже держал в руке револьвер — как раз вовремя чтоб отбиться от налетевших крыланов. Подстрелил одного, второго, отпрыгнул, чтоб уйти от третьего. Как раз на путь несущегося драгуна. Пасынок Ордена выпрямился, взял меч в обе руки, быстро глянул, не приближается ли откуда еще воздушная напасть. Мелкие камешки вокруг нещадно дрожали под топотом несущейся махины, но Хэйрон сохранял выдержку. В тот самый момент когда исполинское лезвие уже должно было вспороть его вместе с землей, воин Света совершил подкат, в котором перерубил чудовищу все четыре ноги. То с грохотом упало на землю. После того добить его не составило труда.

Однако вынимая клинок из туши Хэйрон заметил, как над ним пронеслась массивная тень. Воитель поднял голову. Сорококрыл. Одно из самых крупных и самых редких порождений Некроса. В небе он напоминает воздушного змея, не земле — невиданных размеров сороконожку. Его длинные заостренные конечности соединены мембранной и служат ему одновременно и ногами, и крылом. Летающая мерзость пронеслась мимо Хэйрона и даже не собиралась разворачиваться. «О нет!» — мелькнуло у воина в голове вместе с осознанием намерений исполина и, он что есть прыти помчался вперед. Но конечно в состязании по скорости с летающей бестией он был бессилен: на его глазах та бросилась из пикирования прямо на мчащегося впереди Буцефала.

Его сердце сжалось, но опять разжалось, когда он увидел, что после приземления сорококрыл стал бить своими длиннющими отростками по земле. Вскоре его надежда подтвердилась — тоненькая фигурка выделилась из облака пыли, при этом со шкуры чудовища на землю поспрыгивали твари поменьше.

«Только не делай глупостей, я уже иду!»

Он еле подоспел вовремя, окруженная тварями Саура как могла спасалась от их клыков и когтей.

— Держись! — крикнул Хэйрон, обрушивая свинцовый ливень, довершенный круговым взмахом в прыжке.

Отбросив тварей назад, он обернулся к девушке.

— Цела?

Та кивнула, а мгновением позже между ними звучно пронеслось острие конечности сорококрыла. Твари перегруппировались вокруг его. Хэйрон и Саура встали бок о бок.

— Поздравляю с полноценным боевым крещением, будущий рыцарь Света!

Но хоть к Хэйрону и вернулось чувство уместности юмора, бой никак нельзя было назвать расслабляющим. Изгнанного рыцаря сковывала постоянно мечущаяся Саура, той, в свою очередь, тоже было некомфортно от размашистых ударов героя.

— Можешь позаботиться о большом чудовище? — поинтересовалась девушка, когда суматоха битвы свела их спина к спине. — А я займусь остальными.

— Справишься? — усомнился воин, отстреливая тварь у нее за спиной.

— Самое опасное для меня — твой меч, — заверила та, отскакивая прочь.

— Так и быть!

Слуга Света развернулся к нависающему над полем гигантскому змею. На своих длинных ногах он возвышался над землей на добрую дюжину футов, а червеобразную голову держал и того выше. Рабочей тактикой было б рубить ему ноги, но при учете их числа это дело очень долгое. Замест того Хэйрон выбрал рискованную лобовую атаку. Поразвлекав монстра бесполезными тычками и махами, в один из них он внезапно метнул меч в тело врага, и пока тот не оправился, заскочил на торчащую рукоять и, используя ее как опору, перемахнул порождению Некроса на спину. Чудище заизвивалось всем телом, стремясь сбросить наглеца, то тот был достаточно цепок и ловок. Забравшись сорококрылу на голову, воин приставил к глазам монстра по стволу и произвел выстрел. Сорококрыл упал на землю. От того все мелкие твари разбежались, даже появившиеся было в небе крыланы развернулись и помчались прочь.

Хэйрон не стал им мешать, вместо этого пошел посмотреть, что стало с Буцефалом. Увиденное составляло жуткое зрелище: удар сорококрыла перебил коню хребет и скорее всего половину органов. Он замер на земле лишь жадно всасывая воздух ноздрями, было очевидно, что жеребец проживает свои последние секунды. Хэйрон опустился перед ним на колено и заглянул прямо в черный глаз. Рука воина в первый и последний раз прошлась по гриве скакуна. Их связывали лишь несколько дней, но даже за столь короткий срок Буцефал предоставил ему больше радости чем, практически любой человек за всю жизнь.

— Прости, что втянули тебя в это, приятель. И спасибо…

Живот Буцефала перестал вздыматься, и он замер навсегда.

— Хреново как-то получилось, — с мрачной миной изгнанник поднялся на ноги. — Еще и сами все вымазались. Ты-то точно цела?

— Самое худшее — синяк останется, — успокоила Саура.

— Хорошо. Пошли что ли…

Забрав кнут, путники двинулись дальше в город. В безмолвии. Бывшему рыцарю категорически не понравилось произошедшее. В нормальных условиях он бы справился с такой неплотной кучкой тварей в два счета. А тут потерял треть состава, и лишь чудом не потерял две. Да и с Саурой определенно были сложности, польза от нее была и заметная, но вот только вместе им действовать было как-то неудобно, словно один связывал другого. Еще и эти твари как-то странно напали, больно согласованно для такого небольшого числа. Значит в округе их должно быть много больше…

— Хэйрон, а почему их зовут тварями Некроса? — прервала его мысли Саура, — Ты не знаешь, откуда они вообще взялись и как Фейтер их контролирует?

— Да знаю, — отозвался герой, ему в свое время это в голову вбивали с пристрастием.

 

Угроза тварей Некроса известна уже много веков, за долго того как угрозой стали девелета. Когда появились первые толком-то и неизвестно, напастей всегда было много, кто среди них различит одну, чуть более организованную? В малом-то числе они подобны обычной нечисти — скрываются по лесам да бросаются на кого ни попадя. Но их число постепенно росло, и в какой-то момент стало понятно, что это не просто стая, а настоящая армия. Да нет, даже лучше. В армии, неважно сколь хорошо обученной, каждый солдат — это самостоятельное существо, со своими желаниями и стремлениями, зачастую идущими в разрез с требованиями командира. У отдельной же твари нет ни самосознания, ни инстинктов, только общая цель. И если эта цель требует от нее самопожертвования, та не промедлит и мгновения. Что хуже того, зато сама орда-армия действует вполне разумно. Отступает когда нужно, выискивает подходящие моменты для атаки, даже заманивает в засады. Поэтому долго думали, что за тварями стоит какой-то колдун или демоны, но нет, сколько бы с ними не боролись, никакого "хозяина" у них так и не находили.

Все это конечно делало тварей Некроса невероятно опасным противником, выведя их едва ли не в ранг главной угрозы, поперек всяких там демонов. Если в городской среде стены и прочая инженерия еще давали весомое преимущество, то вот в чистом поле армия людей вполне могла быть разбита тварями даже без численного преимущества. Почему в те времена гнезда этой мерзости никто и не вычищал. Благо, нападения Некроса были явлением редким. Чаще приходилось слышать о единичных стычках с одной или несколькими тварями, происходящих от того, что порождения Некроса по до сих пор непонятной причине имеют обыкновение разбредаться по округе вместо того, чтобы оставаться вместе.

Если уж говорить, откуда в наименовании тварей взялся "Некрос", то это дело рук его фанатиков. Так-то Некрос — бог смерти и перерождения из пантеона, существовавшего до воцарения в умах идеи единого бога. Кто их знает, почему его поклонники приняли появление этих исчадий за происки своего бога, но только им удалось совершить, казалось, невозможное — установили с ними контакт. Как было дело доподлинно неизвестно, но факт остается фактом: жрецы Некроса явились прямо в гнездилище, и твари их не сожрали и как будто даже стали им служить! Они-то и стали ассоциировать тварей с Некросом и его гневом на неверных, отвернувшихся от старых, "истинных богов".

Много тогда крови пролилось. Некрос впервые встал именно действующей, а не гипотетической угрозой человечеству. К счастью, Орден Света тогда уже окреп. Фанатиков удалось истребить, но вот порождений "Некроса" — нет. Тогда же выяснилось, что лезли твари из порталов другого мира, как и демоны. Мелкие щели, как в Аргерских горах, запечатали, но главная, к сожалению, осталась. Так твари там и гнездятся до сих пор. Ходят разные истории о том, что многие хотели повторить "успех" жрецов ушедшего бога. Может вымысел, может твари озлобились, но как бы то ни было больше никто не смог подчинить себе этих пришельцев. Никто, кроме Фейтера. По несчастливому стечению обстоятельств прибежище тварей располагалось по соседству с землями бледных дьяволов. Опять же, что и как произошло неизвестно, но Некрос теперь исполняет все прихоти острозуба. Правда последний что-то не спешит использовать их для нового нашествия. Может научился горькому опыту: и тварей, девелета уже останавливали, но то порознь, вместе они куда опасней.

Собственно последняя глава знаний об исчадиях Некроса была написана благодаря Мастеру Сферусу и его чудесному обращению с Великой Сферой. Именно он смог осознать орду тварей как едино-неделимый разум. И речь именно о том, что разумна вся орда. Это не какой-то сверхразум, направляющий бездумных болванчиков. Разумность и осознание происходящего — они в каждой твари одновременно. Каждая из них знает, что должна сделать в каждую конкретную секунду, что будет делать другая, как наиболее полно распорядиться ситуацией. Это то на, что в Ордене делается главный упор при обучении сражению с ними: не думай о стоячей перед тобой нечисти как о глупом звере, думай о ней как о хитром изворотливом противнике, только и ждущего возможности воспользоваться твоей неосмотрительностью. То есть каждая тварь как будто разумна, но и неразумна одновременно. И их единый разум постоянно учится: как сражаться с тем или иным противником, как использовать местность, как противодействовать тактике людей, как справляться с укреплениями. И в ходе этого бесконечного цикла меняется не только поведение тварей, но и их состав и облик, словно бы этот единый разум мог их выбирать.

К счастью, такое глубокое осознание у порождений Некроса проявляется только когда их действительно много. Чем их меньше, тем более они вялые, словно пребывают в забытье. В таком состоянии они становятся агрессивнее и бездумно нападают на все подряд. Твари-одиночки порой вообще впадают в нечто наподобие спячки, становясь ловушками для рыскающих где ни попадя приключенцев. Это же сужение сознания не дает возможности как-то… "пообщаться" с Некросом. Отдельных тварей пробовали угомонить, приручить — без толку. Они просто до изнеможения бились в клетках, начисто игнорируя любую еду, что им предлагали, и в конце концов умирали. Да и как они питаются, собственно, не понятно, привычных органов пищеварения-то у них нет.

Еще Сферус смог не только найти портал в мир, из которого исходят твари, но и заглянуть в него. Там он смог ощутить несметные полчища этих бестий, дающие понимание реального размаха угрозы. Выручает то, что портал тот нестабильный, открывается когда как и может простоять день, а может минуту. Благодаря этому тварей Некроса не скапливается действительно много, ведь толи от истощения, толи по еще какой неизвестной причине, но через некоторое время после попадания в наш мир они просто отмирают.

 

За рассказом двое подошли к городу. Стража не была рада их перемазанному кровью виду, но упираться не стала, сходу смекнув, что к чему. Благо любой, кто бился с тварями Некроса, без труда отличит их потроха от чьих-либо еще. За стенами путников прежде всего интересовало найти таверну: чтобы отмыться и подкрепиться. А уже потом узнать что по поводу шахты. К облегчению Хэйрона ни с тем, ни с другим проблем не возникло вообще. В глазах окружающих он видел сострадание, что было былому лихому крушителю зла в новинку. Ничто так не единит людей, как общая напасть.

— Я был там в тот день, — хриплым голосом заявил шахтер, просиживавший время в той же таверне. — Знаете, в наших землях чего только не происходит. Твари Некроса, недавно вон видели девелета. Но вот такого — не было из спокон веков …

Слова мужчины вызывали легкую дрожь в пламени настольной свечи, а воспоминания — в его руках.

— Сначала внизу услышали какие-то странные звуки. Потом начал гаснуть свет. Стали пытаться его вновь зажечь, как вдруг раздались чьи-то вопли. Они как будто начались и оборвались на середине, ушли в зловещую тишину. Я с ребятами спустился посмотреть, что случилось. Нашли мы кричавших товарищей, они стояли посреди прохода, застывшие, словно из камня, и такие же твердые. Лица точно живые, но искривленные диким ужасом. У нас прямо мурашки с одного на другого перепрыгивали. А в следующую секунду вдруг замерцал фонарь, который мы с собой взяли, и опять эти звуки! Стоит ли говорить, что все побежали наверх, как только могли. Как выбрались — еще одного недосчитались. У меня аж сердце прихватило как понял, что он бежал прямо следом за мной! Никто из нас ничего подобного не видел и даже не слышал. И во всем городе тоже. Рассказать где шахта? Да дело небольшое, только вам зачем? Отчаянные вы люди. Только все равно вряд ли что получится. Солдаты Ордена там все обложили. Они пробовали внутрь залезть, через пару минут выскочили не хуже нас. И числом поменьше, чем заходило. С тех пор они там так кругом и стоят, сторожат чтоб никто ни вошел, ни вышел. Что ж, удачи вам. Она понадобиться.

 

Воины Ордена и вправду оцепили вход в шахту. Человек пятнадцать, пятнадцать пар глаз. Проскользнуть мимо было практически невозможно, а убедить пропустить — тем более. По долгу службы откажут, даже если поверят, что пришедшие способны все исправить. Приходилось действовать иначе.

— Кто старший? — поинтересовался Хэйрон, снова пряча голову в шлем.

— Сами-то кто такие? — недоверчиво расшевелились при его появлении караульные.

— Водоотводную систему проверить пришли.

— Опять?

Несколько воинов Света обступили былого побратима. Хэйрон подивился, как это напрягало, словно они действительно были ему врагами.

— Уже ж приходили вроде? Помнишь, было же что-то такое? — обратился один к другому, второй неуверенно кивнул.

— Было б все так просто, как вы говорите, — продолжал играть свой спектакль Хэйрон. — Ну слили раз воду. Она ж оттого течь не перестала. Систему по-хорошему вообще каждые несколько часов смотреть надо. Не дай ведь что, шахту же затопит. И тут уже никакие рыцари Света не помогут!

Наконец к сцене подошел старший караула. Былой рыцарь признал сие в нем сразу. Остальные солдаты Ордена относились к низким рангам, мальчишки. Этот же был из срединных, то читалось не только в обмундировании, но и во взгляде.

— Непохожи вы на инспектора, милый человек, — сразу начал он с нехорошего, — и подруга ваша…

— Думаете много желающих туда лезть? — нашелся чем ответить нарушитель. — Наемник я. В шахтах по молодости трудился, оттого их и знаю. Девушка — метролог. Вентиль и я могу покрутить, а вот оценить в каком что состоянии — это к ней.

"Метролог" кивнула. Кинжалы она разумеется загодя спрятала в складках плаща.

— Ну раз так, у вас конечно же есть бумаги это подтверждающие, — скрестив руки заметил старшина.

Хэйрон перевел взгляд на Сауру. Та спокойно шагнула вперед и протянула два листа бумаги, украшенных печатью. Она оказалась права: стоило ради них пожертвовать парой часов. Владелец шахты разумеется пошел на сделку, он-то ничем не рисковал, а ради того чтоб быстрее вернуться к добыче он был готов сотрудничать и с Фейтером.

— А на заставу не заехали? — уже мягче, но все еще с сомнением отозвался старший. — У командира надо бы разрешение спросить…

— А разве ваша задача не в том, чтобы можно было решать проблемы на местах, не отвлекая командира от более важного? — поинтересовалась девушка.

— Будем туда-сюда метаться — шахту затопит, — напомнил Хэйрон.

— Много времени это не займет, все что нам нужно располагается на поверхности, — дополнила Саура.

Караульный поперескакивал глазами с одного на другого, и наконец сдался:

— Но мы идем с вами.

— Разумеется, — очень правдоподобно усмехнулся бывший рыцарь, — можно подумать нам охота нарываться на тет-а-тет с чудищем.

Старшина кивнул и отошел к своим людям раздать поручения, оставив "инспектора" и "метролога" наедине.

— Как внутрь попадем, я отвалюсь, — уведомил мужчина, — не принимай на свой счет, но в этот раз я пойду один. Дело не в том, что ты какая-то не такая, просто в этом деле действительно чем больше людей, тем хуже.

Саура вплотную посмотрела на него.

— Ты намерен только забрать кристалл?

— Нет конечно! — сама мысль поступить так показалась воину возмутительной. — Я понял, что именно туда наведалось и разберусь с этим. Но прямо скажу, это будет непросто. И будет еще непроще если там будет кто еще. Лучше останься с солдатами Ордена, надеюсь, они не станут спускаться вглубь.

— Что ж, — улыбнулась Саура, — думаю, что чтобы ты доверял мне, мне самой нужно доверять тебе.

Рыцарь благодарно похлопал ее по плечу, в этот момент вернулся старшина.

— Мы готовы. Вы указываете путь, но впереди идем мы.

"Проверяющие" кивнули, и инспекция из пяти человек вошла в шахту. Огонек фонаря впередиидущего буравил покинутую темноту. И казалось та не рада возвращению людей. Кто-то задел ногой отколовшийся камушек и тот возмущенно отскакивая покатился вглубь, издавая тревожащий окружающих шум. Хэйрон отследил как нервно отреагировали солдаты. Все были на взводе. Кроме разве что Сауры. Видать оттого, что она единственная кто не ведал о серьезности затаившейся в стенах шахты опасности. Группа прошла мимо проема подъемника. Хэйрон заглянул вниз. Сам подъемник, разумеется, остался там, когда началась паника, никто бы не стал рисковать и тратить время на его подъем, даже если там внизу застряли твои товарищи.

— Не задерживайся давай, — толкнул его в бок замыкающий, — быстрее дойдем, быстрее свалим.

Бывший рыцарь кивнул и сделал было шаг но остановился.

— Слушай, мне показалось или там кто выглянул?

— Где?

Воин Света неуверенно взялся за меч и двинулся вперед, всматриваясь в темноту. В этот момент Хэйрон развернулся и прыгнул в пропасть.

— Спятил что ли?! — только и успели выкрикнуть ему в спину.

Его тело стремительно разгоняло застоявшийся воздух. Чуть не долетев до дна проема, Хэйрон вонзил меч в стену и повис на нем. Из проделанной расщелины посыпалась земляная крошка, когда набранное ускорение с силой дернуло героя вместе с мечом вниз. Хэйрон огляделся, затем уперевшись ногами в стену, высвободил клинок и спрыгнул вниз. Эхо доносило сверху какие-то возгласы, суматоху. Изгнанник лишь надеялся, что им не хватит смелости и глупости отправиться на его поиски.

Он развернул карту. Не самую подробную, но лучше чем ничего. Эту шахту нельзя было назвать старой, но глубин она достигала впечатляющих. Невесомотворная руда всегда сокрыта в глуби. Хэйрон стремительно перемещался по бесхозным катакомбам. Трясущийся свет его фонаря не успевал согреть один коридор, как оказывался в другом. Былому рыцарю не нужно было осматриваться, он прекрасно знал, что ищет. Некогда, будучи еще юным рыцарем, он уже пережил похожие приключения. И впечатления от того задания, казалось бы канувшие в лету, сейчас ощущались свежи, словно то было вчера. Как и слова Сферуса.

«Эти существа не рождены нашим миром, по крайней мере в том виде, каком мы его понимаем. Они прибывают сюда извне. К сожалению, я не могу осознать пространство их пребывания, но это нельзя назвать ни внешним миром, ни частью нашего. Нечто на стыке этих понятий, нечто обволакивающее воспринимаемое нами пространство словно пленка. И эти существа могут свободно скользить по этой пленке и при желании проникать на наш план. Только они не желают того. Они оказываются здесь толи по ошибке, толи по принуждению, я не знаю. Только знаю, что им здесь совсем не по себе. Вместе с тем, есть нечто в каменных толщах, что их влечет»

По пути вниз Хэйрон набрел на заклинательную. Ее всегда располагали поближе к разрабатываемой жиле, чтоб заклинатели могли сразу же приступить к получению эссенции и ее заключению в кристалл. Ведь неважно как и в чем переносимая руда сразу же начинала терять свои свойства. До сих пор не известно почему, но стоит куску быть сколотым, он начинает превращаться в обычный камень. Сколько маги не бились, найти полноценное решение этой проблемы никому так и не удалось. Смогли лишь придумать защитную "упаковку", что замедляет этот процесс — те самые кристаллы.

Рыцарь оглянулся вокруг. Видно было, что комнату, как и всю шахту, покидали в спешке. Должно быть в то время как раз шло изготовление кристаллов, потому как несколько из них оказались на полу. Воин поднял один, тот блекло переливался в свете фонаря, в глуби сверкали магические огоньки. Хэйрон не мог считаться специалистом, но, кажется, кристалл еще сохранял годность. Он убрал его за пазуху. Кто знает, каким будет его путь на поверхность.

Рыцарь продолжил двигаться вперед и вниз. Но куда размеренней. Он уже приблизился к нижнему уровню. Вероятность наткнуться на пришельца возрастала с каждым шагом.

«Появляются они в земляных недрах столь глубоких, что сложно вообразить, и лишь изредка поднимаются ближе к поверхности. Как и цель пребывания на нашем плане, причина такого поведения не ясна. Могу сказать лишь одно: движение, звуки, испускание тепла — словом все, что нарушает неизменность, привлекает их внимание. А вернее было бы сказать, раздражает»

Луч света вырвал из мрака застывший силуэт. Хэйрон приблизился к нему. Воин Ордена замер в том положении, коем его застал ужасающий противник. Плоть сделалась твердой и жесткой, капельки пота ледяными гроздями остались на висках. Зато неуберегший хозяина доспех сохранился нетронутым, как и золотистые волосы воина, и сейчас казавшиеся живыми. Судя по позе, он и не думал бежать или уклоняться, верил в силу своего меча, как и учил Кодекс. Бедолага. Все что для него теперь можно было сделать — это подобающе упокоить. Но для этого нужно очистить шахту.

Хэйрон продолжил путь. Он шел держась в середине прохода — подальше от стен. Шаги его были тихи. Не для того, чтоб скрыть свое присутствие — бессмысленно скрываться от того, кто чувствует сами движения, а для того, чтоб собственные ботинки не мешали вслушиваться в окружение. Бывший рыцарь добрался до перекрестка. Вопреки обычному он был рад, что противник не появился раньше времени. Сейчас речь не шла о скуке или увлекательной зарубе, сейчас речь шла о жизни или смерти. И Хэйрон желал встретить врага там, где выберет сам, а не судьба. Герой как раз сверялся с картой, когда его слуха коснулся отзвук. Тот самый отзвук из прошлого. Тихий но отчетливо отделимый от всех привычных созвучий что в шахте, что на поверхности. Словно вопль из бездны смешанный со скрипом механизма. Хэйрон замотал головой, силясь определить, откуда исходит опасность. В край глаза ему бросилось, как из стены вылетела полупрозрачная желеобразная струя. На лету ее окончание разделилось на три отростка, сформировав подобие клешни. Герой что есть прыти отскочил в сторону. Призрачная струя промчалась близь его одеяний, оставляя моросящий след. Выпрямившись, Хэйрон взглянул на фонарь, что висел на поясе. Тот погас, оставив воина наедине с непроглядным мраком.

«Природа их такова, что твердая материя не создает им препятствий. Неважно что, сталь или лист бумаги, они проскальзывают через все легче, чем человек через воздух. Мне неведомо, как они перемещаются, не имея возможности отчего либо оттолкнуться, но они не просто способны к этому, но и могут двигаться в любом направлении: и вперед, и назад, и вверх, и вниз. Словно тяготение подвластно им. Меня даже посещала смутная мысль, что их природа родственна природе невесомой руды…»

Хэйрон едва не напоролся на торчащую из земли кирку, когда споткнулся, уходя от очередной атаки.

«Вот же ж чертов шлем!» — рыцарь гневно сорвал с себя бесполезную жестянку, что застилала ему и без того плохую видимость.

Шлем звонко ударился о землю и покатился вглубь, где резко заглох. Воитель мгновенно осознал отчего. Он быстро вскочил на ноги. Выполняя маневр, сын Света заметил слабое свечение из пазухи.

«Ну конечно, кристалл!»

Хэйрон извлек изделие и направил вперед. Его свет был слабый и тусклый, но и то было бесконечно лучше, чем ничего. Беглец вышел к расширению прохода. Может задел под выработку — сейчас не важно. Он развернулся и направил светящийся кристалл в коридор. Догадка Хэйрона подтвердилась. Оттуда показалось тело чудовища. Такое же синевато-прозрачное, что и струи-конечности. Хэйрон решил принять бой здесь, благо теперь, когда тварь показалась полностью, можно было не бояться стен и использовать их для отскоков. Кружась вокруг и над существом, воин жадно бегал по нему глазами.

«Ну же, покажи мне свое пятно!»

Наконец, он нашел что искал. Голубая отметка на теле монстра, что была плотнее и темнее, чем сам он в целом. Глаз пришельца или его сердце — черт разберет, главное это единственный шанс его поразить. Хэйрон метнул в сторону ставший бесполезным фонарь, существо машинально бросилось его перехватить, подставляя свое слабое место. Рыцарь рванул вперед, одной рукой доставая флягу, второй хватаясь за рукоять меча. Но чудовище резко дернулось обратно. Неожидавший того Хэйрон сумел лишь завалиться назад, пропуская конечность монстра над собой, а затем через сальто вновь разорвать дистанцию. Он смог уберечь себя, но не флягу. Тряхнув рукой, герой понял, что та теперь была наполнена льдом.

-Вот черт!

Не имея понятия, что делать дальше, Хэйрон ретировался, рассчитывая сообразить что-нибудь на бегу. Благо хоть пришелец и мог проникать сквозь стены, перемещался он не так уж и быстро. Коридоры проносились один за другим, не давая ответа на нужный вопрос, как и мысли в голове изгнанника. Не облегчало ношу и то, что Хэйрон где-то выронил карту, так что теперь не имел ни малейшего представления, где он.

«Если твердь и воздух к ним одинаково невосприимчивы, то поведение жидкости отстоит от обоих. Прикасаясь к жидкому они превращают его в твердое. Неважно что: вода ли, кровь или жидкий металл — все замирает в той форме, что их застала встреча с этим существом. Это и делает их такими смертоносными. Одно прикосновение, и ты уже не человек, но статуя. Ни щит, ни доспех не спасут от того, потому будь предельно аккуратен. Каждая их частичка опасней острейшего клинка, ведь порез лишь ранит плоть, соприкосновение же с чужаком умертвит ее…»

Слепое метание привело к тому, что в конце концов стены расступились, предоставляя простор, что не мог осветить скудный свет кристалла не только по горизонту, но и ввысь. Хэйрон набрел на спускающуюся лестницу, у нее висел факел. Воин смог зажечь его. Даже живого огня едва хватало чтоб достать до противоположной стены. Видно, что здесь проводилась выработка, но не было никакой причины так ее расширять, да и вряд ли возможно. Скорее всего шахта при расширении сомкнулась с подземной пещерой. По левую руку воина располагалась пропасть. По правую — леса лестниц и переходов. Биться здесь, бесспорно, было легче, чем в зажатом коридоре, вот только рыцарю до сих пор было не ясно как. И то нужно было исправить прямо сейчас, ведь пришелец хоть и уступал Хэйрону в прыти, скоро сюда доберется. Воитель посмотрел вверх. Близь потолка пещеры как будто что-то проходило. Мост? Не похоже, слишком узкий. Он прищурился, силясь рассмотреть смутную линию.

Однако он не успел: пещеру наполнил уже до боли знакомый гул. Существо не творило его целенаправленно, звуки издавало само его тело, скользя по воздуху. Не прошло и нескольких секунд, как оно появилось и само, вылезнув из противоположной стены. Хэйрону до того не доводилось видеть пришельца в полном виде. И он подивился, сколь же на самом деле он был огромным! Та часть, что он раньше принимал за тело существа, оказалась лишь его сегментом, выпирающим из "туловища", и ощенившимся торчащими словно усы струйками-отросками. Основное тело было куда более массивным и протяженным, напоминая одновременно червя и жука. От него отходили множество мембранных слоев, одни облепляли тело существа, придавая сходство с медузой, другие простирались вдаль протяженными узкими полосами, словно ленточки на одежде.

Пришелец издал низкий звук, от которого все мелкие камешки и пылинки на секунду взмыли в воздух. Хэйрон устремился вдоль лестниц, чудовище пошло ему наперерез. Засмотревшись на его приближение, пасынок Ордена едва не врезался в массивную металлическую конструкцию, поджидавшую за последней ступенькой. Воин недоуменно ее оглядел.

«Насос!» — пришла догадка. — «Тогда там…»

Он решительно подбросил факел вверх. Чудовище затушило его на лету, но тех секунд Хэйрону хватило, чтоб подтвердить свое предположение. Герой остановился как вкопанный, пока массивное существо находило на него, словно смертоносная туча. Еще чуть, еще, сейчас! С рьяным рыком он метнул свой меч ввысь, задействуя всю мощь, что давал ему Проблеск. Только бы не промахнуться…

Мучительное ожидание показалось бывшему рыцарю вечностью, но заветный звон таки раздался. Та линия, что он приметил у потолка, оказалась не чем иным, как трубой, по которой откачивалась вода со дна пещеры. Его меч расколол ее, и скопившаяся жидкость хлынула вниз, окатывая и героя, и его противника.

«Но так же как они обращают жидкость в твердость, так же и она вызывает трансформации в их теле. Оно становится тверже, плотнее, я бы сказал, материальнее. Можно сказать, что их плоть перестает быть их плотью. В небольшом количестве, вода лишь причиняем им неудобство — что ожог от спички. Они готовы с тем мериться, чтоб устранить источник своего раздражения. Но вот попадание во влагу целиком, по сути, означает для них тоже, что для человека попадание в жерло вулкана»

Существо издало жуткий вопль и выгнулось под натиском потока. Его тело стремительно теряло прозрачность. Из последних сил оно попробовало взмыть к потолку, но все же рухнуло в пропасть. Со вздохом искреннего облегчения вымокший Хэйрон подошел к краю. Все было кончено.

Воины Ордена были немало удивлены, увидев его выход и шахты. Даже извечно спокойная Саура, казалось, испустила в выдохе не на шутку разыгравшиеся тревоги. Благую весть они повезли сперва в город, затем и к левитариуму. Состояние лица командующего заставой было сложно описать. Изумление, радость, стыд — все и разом свисало с опрокинутой челюсти, излучалось округлившимися глазами. Пожалуй, им бы вряд ли поверили, не привези они с собой кристалл.

— Кристалл, конечно, полежалый, но должен быть еще годным, — отметил после внимательного анализа распорядитель станции. — Но все равно вы уверены, что хотите рисковать? Зачем? Уверяю вас, выпуск новых наладят в ближайшие дни. Это в их же интересах. К тому же время уже позднее.

— Я б сказал, мы и так уже загостились.

Хэйрон улыбнулся почесав затылок. Пережитое напряжение и последующий его сброс ввел бывшего рыцаря в приподнятое настроение.

— А как видите, мы рисковые парни, — он глянул на Сауру и поправился, — ну, люди.

— Эт-точно, — буркнул командующий, все еще не придя в себя.

— Что ж, желание клиента, для нас указ, тем более, такого клиента!

Обслуживающий персонал начал готовиться к первой отправке за эти долгие дни.

— И, командир, не вини себя, — обратился Хэйрон, уже стоя вместе с Саурой в круге и ожидая запуска, — ты правильно сделал, что не погнал солдат в шахту. Они бы там просто погибли.

Командир сконфуженно кивнул. Едва сфера отлетела, он обратился к сержанту:

— Карл, мне показалось, или это был Хэйрон, первый рыцарь?

Карл посмотрел в след удаляющимся незнакомцам.

— Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Сэр! — отрапортовал он.

Солнце клонилось к горизонту, стремительно несущаяся сфера старалась его перегнать. Она уже спустилась достаточно низко, чтобы можно было говорить о приближении к цели, проносящаяся внизу местность тоже о том свидетельствовала. Однако взор Хэйрона был сосредоточен именно на предзакатном небосводе. Украдкой он все же бросил косой взгляд и на Сауру.

«Добро пожаловать в клуб»

Не так много было на бренной земле людей, которые лицезрели такую картину — закат в почти что птичьем полете, только ветра в лицо не хватало. Большинство от такого добровольно отказывались. Отказывались, не зная сути, но принимая слухи. Ведь как было дело. Открытие невесомой руды без сомнения стало знаковым, но сколь бы не был хорош такой способ перемещения, невозможно так точно рассчитать "дозу" руды и направление запуска, чтоб сфера, пролетев многие десятки миль, приземлилась строго на площадку в пару метров шириной. И были бы сферы невесомости вещью интересной, но бесполезной, не обнаружься у них еще одного свойства. После появления сфера перестает тяготеть к земле, но начинает тяготеть к самой невесомой руде, даже уже "выцветшей". Благодаря этому круг, выстроенный из утратившей свои свойства руды, с помощью вполне обычной магии становился эффективной сетью, способной "уловить" сферу на огромном расстоянии. Собственно, это причина почему соседние города всегда спорят, у кого будет левитариум, дело не только в дефицитной руде, но и в том, что рядом стоячие узлы просто не смогут нормально работать.

Все бы хорошо, но на заре существования транспортной сети, изредка, но отмечались случаи промаха сфер мимо станций. Как в итоге выяснилось, сфера, пока запускается с левитара, как бы "запоминает" силу воздействия круга, и на воздействие с по какой-либо причине меньшей силой "откликается" значительно слабее. А как оказалось сила взаимодействия круга со сферой зависит от солнечной активности. Вот и получается, что если сфера стартовала с одного левитара, пролетела большое расстояние, и добралась до другого, когда освещенность уже значительно упала, правильная посадка уже не гарантирована. Правда с этим нашли как бороться — засовывать внутрь невесомых кристаллов кусочек такой же выцветшей руды, что усиливало притяжение к кругу так, что даже ослабшего воздействия было достаточно. Но и даже в стародавние времена реальная опасность была лишь под вечер, когда освещенность убывает стремительно. Но все это не помешало суеверному люду запомнить: оправляться в полет можно, когда солнце восходит, ну или едва после полудня. Позже — ни за что.

Забавно, сейчас был как раз тот "опасный" случай. И почему Хэйрону все это припомнилось? Он уже не один десяток раз так летал. И в первый раз испытывал какое-то легкое беспокойство. Где-то там, на подсознательном уровне. Подивившись самому себе, он перевел взгляд вниз. И тут беспокойство стало вполне явным. Слишком низко. С его опытом путешествий он мог заметить, что на такой высоте они должны уже подлетать к левитариуму, но его еще не видно и в помине! Но почему? Догадка заставила бывшего рыцаря обернуться к слабо сияющему кристаллу в центре сферы. Видимо идея использовать полежавший, а может и недоделанный кристалл оказалась не такой уж хорошей…

— Саура, у нас сейчас будет внеплановое приземление! — объявил он, — присядь и сгруппируйся.

Для девушки такой поворот событий явно стал сюрпризом, она несколько замешкалась, но все же последовала примеру. Сидя на коленях, Хэйрон приподнял голову оценить время до столкновения. Его оставалось немного, заключительный этап полета сферы был скоротечен.

— Как я скажу, постарайся кувыркнуться вперед!

Рыцарь закрыл голову руками и прижался к дну сферы, Саура повторила за ним.

— Сейчас!

Сфера влетела в твердь, звучно разлетевшись сотнями осколков, что мгновенно стали растворяться в воздухе. Ее пассажиры перекатились вперед, пытаясь смягчить удар. Скорость полета была довольно высока, так что прокатились они не один раз. Как назло еще и произошло все в не самом подходящем месте. Некое цветущее болото со смрадным запахом и липкой грязью. Хэйрон со сдавленным стоном поднялся на ноги.

— Саура, ты как? — он огляделся по сторонам.

Девушка поднялась из соседнего куста.

— В порядке. А как ты?

— Рад слышать, — решил проигнорировать вторую часть слов воин.

К сожалению, он не мог дать аналогичный ответ. Он отвернулся, как бы оглядываясь, но на самом деле проверил свои суставы. Кости вроде целы, но как минимум пара ушибов была. В боку кололо, шея ныла. Без прям серьезных травм обошлось, ходить он сможет, а вот драться — уже вопрос. А ведь до этого скорее всего дойдет, это ж Шерен как-никак. Пока он размышлял, Саура беспокойно смотрела ему в спину:

— Хэйрон?

— Да так, ударился слегка, — мужчина махнул рукой. — Давай выберемся из этой дряни, пока не задохнулись. И отмоемся.

Покашливая, они вышли из накрытого туманом собственных испарений болота. Не имея понятия, как далеко и в какую сторону промахнулась несшая их сфера, странники решили не искать левитариум, а просто следовать дальше на север, рассчитывая встретить какое-нибудь поселение. Путь их растянулся на дни. То не было большой потерей, этот путь пришлось бы пойти при любом раскладе. Вот чего можно было избежать так это осложнений, вызванных травмами изгнанника. Вопреки чаяниям Хэйрона его состояние не то, что не выправлялось, становилось хуже. Если ушибы на руках и ногах быстро заглохли, то вот боль в нутре лишь разрасталась. А по вечерам его так и вообще озноб брал. И со всем этим приходилось как-то давать отпор тварям Некроса, что полонили Шеренсие земли.

— Еще три приближаются с запада! — информировал Хэйрон, перезаряжаясь.

— Сейчас, — ответила Саура, стараясь поскорее избавится от последней твари.

В сложившейся обстановке паре пришлось перекинуться ролями: теперь девушка стояла в авангарде, а дважды бывший рыцарь приглядывал за флангами.

— Веди на меня!

Саура устремилась к Хэйрону, живой таран, эдакий носорог, помчался за ней. Подпустив тварюгу поближе, Герой Ордена прыжком взмыл над ней и, описав в воздухе круг мечом, срубил голову. Приземлился он уже за обезжизневшей тушей и тут же ниспал на колено. Саура поспешила было к нему, но тот сразу дал сигнал «Все хорошо». Выручало, то что хоть порождений Некроса по округе бродило много, делали они это небольшими кучками, так что в бою твари были и в половину не так скоординированы, как в прошлых встречах. Хорошей стороной происходящего было то, что такие стычки позволили паре наладить взаимодействие и начать "чувствовать" друг друга в бою. Хэйрон был доволен Саурой. Сейчас он вспоминал дни, когда подтрунивал над ней, и корил себя за то. Ей, разумеется, не доставало напора, но она идеально чувствовала свою дистанцию, дистанцию врага, легко и быстро приспосабливалась. Видно прилежную ученицу. А пройти бы ей школу Ордена — глядишь, и действительно до рыцаря потенциала бы хватило! Вот такой шипастенький оказался его цветочек. Хм, его цветочек?.. Словно поймав его мысли, спутница вопросительно обратилась к нему лицом.

— Да так, мысли всякие, — отмахнулся он, — давай чуть шаг прибавим, есть охота. Только знаешь, особо не расслабляйся, местные, они народ суровый.

Пара путешественников таки вышли к какому-то поселению, по одному его виду понятно, что живут тут шеренцы. Суровый быт формирует суровый нрав — это то, что осознаешь знакомясь с племенами Шеренских земель. Некогда их предки были кочевниками и наводили ужас на земледельцев южных равнин. Но выигрывая в моменте, они проиграли в развитии, и сейчас волочат жалкую жизнь в тени былой репутации. Сама же репутация продолжает жить в памяти соседних народов, так что никто не хочет завязывать с шеренцами серьезных отношений. С ними ведут кое-какую торговлю, могут пустить на свою территорию, но на этом все. Шеренцы не ведают нынешних технических достижений, не имеют развитой транспортной сети — даже нормальных дорог, не говоря уже о левитариумах. Даже эмиссары Правоверия не особо предпринимали попытки отучить местных от их языческих культов. Гордый разрозненный народ продолжает жить своей жизнью на своей неплодородной и опасной родине.

Хэйрон с Саурой подошли к поселению. Входа как такового у него не было, ведь шеренцы не обносят поселения забором или чем-то еще. В своих землях они были все же больше хищниками, чем жертвами, и мало что отважится напасть на такую большую их общность. А что отважится, то не будет волноваться о каком-то там частоколе. К тому же шеренцы были слабыми строителями. Дома их и те представляли собой деревянный каркас, облепленный шкурами зверей да монстров.

— Не обращай внимания, они так ко всем иноземцам, — попытался успокоить Хэйрон свою спутницу.

Та шла и ловила на себе взгляды жителей, что при виде пришедших останавливались и провожали их взглядами. Не то чтобы хорошими взглядами. Бывший рыцарь шел к сооружению, выделяющемуся из леса простеньких шалашей своими размерами. Он не был большим знатоком местной культуры, но полагал что это вивей, отдаленный аналог таверны. Именно туда первым делом наведываются любые путешественники по Шерену, когда нуждаются в контакте с местными племенами, именно там был шанс встретить кого-то понимающего цивилизованный язык.

По меркам привычных городов внутри было не то чтобы многолюдно, но по меркам Шерена посетителей было в достатке. Около десятка человек сидели за низкими столами прямо на корточках и ели из деревянной посуды. Столовых приборов не подавали, для шеренцев было нормально есть прямо с ножа, кои те носили с собой все от мала до велика. Столы стояли вдоль с позволения сказать стен, оставляя центр свободным. По нему от входа тянулся ковер, сотканный из нескольких сшитых воедино шкур. На другом конце располагались несколько очагов и шкафов, забитых всевозможными бочонками. Все это отгораживалось стойкой, скорее всего этот элемент интерьера был подсмотрен у южных соседей. Как и полагается, за стойкой сидел хозяин заведения, лениво, но по-хозяйски осматривая зал и покручивая жарящуюся на вертеле неведомую тушку. Как и у всех шеренцев кожа его имела красноватый оттенок, глаза продолговатей и уже, чем у жителей равнин, а нос вдавлен в череп, так что на лице выдавался лишь кончик.

— Добрый день. Нам бы горло промочить и чего перекусить. Что у вас есть? — осведомился Хэйрон, подойдя к стойке.

Он тщательно выговаривал каждое слово, не имея представления о степени владения языком собеседника. Хозяин медленно перевел на него свои глаза. Выждав несколько секунд, он демонстративно облокотился на стойку, пододвинул пустую чашу напротив Хэйрона и сплюнул на ее дно.

— Это все, что ты можешь здесь получить, орденский выкормыш, — сказал он с весьма чистым произношением.

В следующую секунду в спину бывшему рыцарю влетела какая-то посудина. Это один из посетителей встал и просто пнул ее со стола в сторону изгнанника. Хэйрон обернулся к напавшему. Тот стоял в позе вызова с побагровевшим лицом.

— Убирайц-ся отц-сюда! — гневно выкрикнул он.

Хоть остальной люд не был настроен так воинственно, чувствовалось, что в целом они разделяют его позицию. Хэйрон про себя рьяно чертыхнулся. Он абсолютно не был готов к такому приему. Знал, что местные суровы и недружелюбны, но до открытой агрессии дело обычно не доходило. Торгуют же с ними спокойно люди, и более того, это шеренцам же в первую очередь выгодно. А тут его, казалось, готовы разорвать за одно лишь существование. Хуже того, что он не знал причины нападки, было то, что он не знал на нее ответа. Пожалуй, даже в текущем состоянии он смог бы разобраться со всеми присутствующими голыми руками, но что потом? Не придется ли следом выходить на бой со всей деревней? Чем устраивать царя горы Хэйрон предпочел отрезвить обидчика, напомнив ему, что тот замахнулся не просто на большого человека, но на большого человека с большим мечом. Клинок сверкнул из-за его плеч и, уйдя в пол, звучно расколол оставшуюся подле ног рыцаря посудину.

— В такие моменты мамочки обычно говорят задуматься над своим поведением. Раз твоей тут нет — то за нее скажу я, — старался показать максимальную решимость воитель.

— Орденц-ская крыса! Сама твоя мыцль, что ты можешь нас запугать — уже доц-статочный повод прикончить тебя!

Да что с ними такое, индивидуальная непереносимость Ордена? Бывший рыцарь привык встречать восхищение за принадлежность к сынам Света, потому что это было более чем заслужено! Каждый из его уже бывших побратимов отдавал всего себя на службу рядовому люду — за другой-то целью в Орден и не шли. Они сотнями клали свои жизни за общее дело, результатом чего были тысячи спасенных. А тут какой-то отпрыск вековых налетчиков и убийц смеет клеймить его за принадлежность к ним?! И это оскорбление памяти и дел его товарищей бесило Хэйрона куда сильнее оскорбления личного.

— Если захочу, сломаю твою шею одной рукой. И в отличие от твоего бреда, это не пустые слова. Так что в последний раз: сел и замолк!

Огонь в его глаза разгорелся не на шутку, но его обидчик уже был ослеплен таким же огнем. Искривив лицо в оскале, шеренец швырнул в гордого рыцаря крупный булыжник и сам подался вперед. Хэйрон, имевший богатый опыт перерубания на лету стрел, без труда мог поймать брошенный камень. Его рука уже вытянулась в этом порыве, но внезапно перед ней возникла спина Сауры. Девушка приняла булыжник лицом. Удар пошатнул ее и выдавил тоненький стон. Когда она отняла руку от головы, то стала заметна тонкая струйка крови, побежавшая вниз по ее лицу. Хэйрона от такого вида перекосила ярость, он решительно двинулся вперед, но рука Сауры не менее решительно его остановила. Его противник тоже остановился, неожидав такого исхода, его агрессия мгновенно сменилась смятением.

— Я тоже член Ордена, — без тени упрека произнесла Саура, глядя шеренцу в глаза, — ненавидишь Орден, хочешь воздать ему по заслугам — выместись на меня.

Обескураженный мужчина отшатнулся, как загнанный зверь осмотрелся по сторонам, поддержки окружающих определенно поубавилось.

— Что вы на меня цмотрите? Я не в нее метил!

— Что тебя так смущает?

Юница подошла ближе и спокойно подняла голову к дебоширу:

— Я часть Ордена, ваших врагов.

Мужчина перемялся с ноги на ногу:

— Ты проц-сто ему цлужишь и сама нам ничего цделала.

— Как и он, — Саура указала взглядом в сторону бывшего воина Света.

Шеренец не находил что сказать, только сверкал взглядом поверх макушки девушки в сторону Хэйрона. Владелец заведения, до того только наблюдавший сцену поднялся, чтобы что сказать, но его опередили. Из прохода правее стойки послышался звонкий голос, говоривший на местном наречие. Следом из того же прохода показалась широкая женщина в годах, облаченная в традиционный шкуро-шерстяной наряд. Войдя в публичную часть вивея, она охнула и напустилась на хозяина. Тот, похоже, объяснил ситуацию. При том было видно, что хоть тавернщик и не принял на себя подчинительную роль, относился к вошедшей предельно уважительно. После короткой перебранки женщина еще раз вскинула руки и решительно двинулась к Сауре.

— Бедное дитя, уж прости этих оболтусов!

Она бесцеремонно оттолкнула агрессивного соплеменника и повела девушку к стойке. Униженный шеренец кротко вернулся на свое место. Тем временем владелец вивея таки налил Хэйрону чашку:

— Сожалею о произошедшем. Вихо зашел слишком далеко. Но не рассчитывай, что произошедшее что поменяет. Тебе здесь не рады, рыцарь Ордена.

Говорил он твердым и опять же чистым от акцента слогом. Глаза смотрели прямо на Хэйрона. Тот не спешил принимать угощение.

— Как узнали во мне рыцаря?

— О том кричит твой вид, — усмехнулся шеренец. — За проведенные здесь годы я повидал всяких чужеземцев: торговцев, солдат, наемников. И из всей вашей оравы я знаю только одно сословие, к которому можно было отнести тебя, мечник-стрелок.

— Как мужики дерутся, вечно все хлопоты бабам достаются! — бросила меж тем пухлая женщина.

Она уже усадила Сауру на стул и принялась обтирать ей голову неизвестными мазями, все еще негодующи мотая головой.

— На самом деле, я вполне себе в порядке… — пробовала поумерить ее пыл девушка.

— Да знаю я, знаю. Всю полноту доли знаю. Сколько уж лет живу. Многое повидала, многое испытала. С этими-то дубоголовыми!

Хозяин вивея что-то сказал ей по местному, та ответила. Спокойный рык ягуара против звонкого клекота орла. Хэйрон понял, что они связаны семейными узами. Покуда Саура покорно принимала ухаживание, изгнанник решил перейти к более уместной манере речи:

— Я ищу человека по имени Герекеш. В обмен готов выполнить какую-нибудь работу, у вас же наверняка есть какие-то нужды? Никаких симпатий и принятий друг друга, просто деловые отношения.

Тавернщик задумался, женщина покосилась в его сторону:

— И не думай отказываться, Керук!

— Здесь я сам разберусь, женщина, — бросил он и развернулся в сторону Хэйрона. — Не имею ничего против использовать иноземцев в свое блага, а работа у нас всегда найдется. Нам не хватает растений, что растут в особых местах. За ними уже отправился лучший охотник племени, но он так и не вернулся. Разузнайте что с ним приключилось и заодно закончите, что он начал, тогда расскажу все, что знаю о Герекеше.

— То есть рассказать есть что? — прищурившись уточнил Хэйрон. — Если ответом будет «Такой в наших краях не появлялся», то сделка будет расторгнута, и никакой травы вы не получите.

— Выполни свою часть договора, посланец Ордена, и я выполняя свою, — гордо ответил Керук.

— Порукам, — согласился воитель, — а в предоплату обед.

Хозяин усмехнулся, в этот раз по-доброму.

— Справедливо.

После специфичного но сытного обеда путешественников снабдили необходимой информацией, так что они могли спокойно двинуться в путь.

— Лучше так больше не делай, — нарушил молчание Хэйрон, как они покинули селение. — В этот раз все конечно хорошо вывернулось, но будешь так жертвовать собой — можешь и действительно пожертвовать. Не переживай за меня, я бы справился. Пусть бы и не без проблем.

— Ради общего блага можно и нужно поступиться частью своего, — пожала плечами Саура, — также как и брать на себя часть забот в общем деле. Никто не может быть лучшим сразу во всем.

Дальнейший путь пара провела молча. В какой-то момент они удалились от деревни достаточно и стали рыскать по округе в поисках ориентиров, о которых поведал Керук. Не сказать, чтоб это было легко, сказывалось незнание местности. Тем не менее худо-бедно они продолжали путь и вышли к небольшому утесу, уходящему хребтом в пологий холм. Подходящее место чтобы устроить короткий привал. Пока Саура обустраивалась на холме в теньке деревьев, Хэйрон решил подышать воздухом с вершины самого утеса. С неприятным для самого себя удивлением он констатировал, что подустал. Раньше путь такой продолжительности мог разве что вогнать его в тоску. Само то, что он не в форме уже не было новостью, но пасынок Ордена как-то надеялся, что как подкрепится полноценным обедом, так сразу пойдет на поправку. Уж пора бы, прям скажем. Не вечно же ему теперь "бойцом на полставки" быть.

— Хэйрон! — вдруг раздался взволнованный выклик Сауры.

Слуга Света быстро развернулся и увидел как девушка подбежала к их походной сумке и что-то пнула подле нее. И сразу за тем в чащи за ее спиной что-то шелохнулось.

— Сзади, — в свою очередь предупредил Хэйрон.

Саура быстро среагировала и отскочила, подобрав сумку. Несмотря на быстроту произошедшего, бывший рыцарь смог разобрать, что просвистело мимо его спутницы. Метательный нож. Следом из тени деревьев выскочил и его хозяин. Высокий силуэт, закутанный в плащ, прямо на лету меняющий окрас из лесисто-лиственного в черный. Хэйрон догадался, о природе нападавших, и уже спешил на помощь. Желая срезать путь, воин с разбегу спрыгнул с утеса, рассчитывая приземлиться перекатом. Однако ввиду недуга сноровка подвела его, и неуклюже сгруппировавшись он прокатился по земле, закончив путь лежа на животе. Бросив быстрый взгляд на Сауру, он увидел, что та уже сражается. Напротив нее стояли двое убийц в капюшонах. Один, отступив за спину подельника, рукой оттянул край своего плаща, что-то нашептывая под нос.

— Отпрыгивай! Сейчас! — крикнул Хэйрон спутнице.

Саура послушалась, и как раз вовремя. Нападающий сунул руку с кинжалом под тень своего плаща, и она мистическим образом вылезла из тени уже девушки, едва не перерезав ей сухожилие на лодыжке.

— Не стой на месте! — инструктировал изгнанник, вскакивая на ноги. — Нельзя просто ждать их атаки, их нужно давить!

Он выхватил револьверы и пальнул в нападавших. В ответ один из них подбросил в воздух какой-то мешочек, что мгновенно взорвался, породив облако пыли. Под его прикрытием они ретировались обратно к деревьям, однако не стали бежать дальше. Хэйрон продолжил разряжать в них барабаны, но пули упорно не находили свои цели меж стволов и веток. Один из убийц шепнул что-то другому. В следующий момент тот шагнул в дерево. Предчувствуя его намеренья, бывший воин Света высвободил меч — точно вовремя чтоб блокировать выпад противника, выпрыгнувшего из камня. Одновременно с блеском столкнувшихся клинков из-под капюшона блеснул и ядовито-желтый взгляд. Взгляд хищника, почуявшего кровь. По-видимому, девелета сперва не собирались ввязываться в бой, однако уловив, что с ним что-то не так решили все же попытать счастье. И как бы Герой Ордена не хотел храбриться, то нельзя было назвать ошибкой. Лазутчики девелета в бою сильно уступали смертоносцам, но с ними была беда, что приходилось постоянно двигаться. Если твоя тень замрет на одном месте, то они смогут воспользоваться ею. Это вдобавок к тому, что разведчики сами по себе были ловкими и стремительными, что делало схватку очень динамичной.

И это то, что сейчас Хэйрону давалось с большим трудом. От обилия и резкости движений у его выступил пот, начала кружиться голова, накатывали рвотные рефлексы. Ему становилось все сложнее следить за поединком. Пока его выучка и тело выносили битву без помощи головы, но это пока. Судя по всему, у Сауры положение тоже обстояло не лучшим образом. Она привыкла действовать от защиты и полагаться на преимущество в подвижности. Но этот враг не уступал ей в ловкости, а примени она привычную тактику — не оставил бы ей и шанса.

Все это ясно говорило, что с боем лучше не затягивать. И Хэйрон прилагал к тому все усилия, делая ставку на оставшийся козырь — силу. Девелета в принципе не мог отразить его удар, да и чувствовалось, что он боится его замахов. Жажда мгновенной развязки назрела с обеих сторон. И после очередного маха меча убийца что-то выкрикнул и отпрянул от рыцаря, вытянув руки в стороны. Хэйрон действовал больше на инстинктах, и потому рванул вперед. Но, как он приблизился к супостату, из его тени выскользнул второй. Девелета атаковали вместе с обоих боков. Крест-накрест они проскочили через позицию бывшего рыцаря. Тот с трудом побором инерцию собственного тела и крутанулся, встречая черные клинки мечом и револьвером. Но так просто выскользнуть из мышеловки ему не дали, следующий натиск вынудил воина завалиться назад. Лезвие убийцы распороло его куртку, буквально пощекотав кожу. Почувствовав приближение триумфа, девелета бросились в новую атаку. Их клинки стремительно неслись к горлу осевшего человека как вдруг… остановились и не естественно задрожали перед самым его лицом. Инстинкты не подвели Хэйрона, и за долю секунды он успел выработать верное решение, высвободить свои руки и схватить вражеские. Со звериным оскалом девелета силились закончить начатое. Четыре руки против двух, но воин Света держался.

«Хорошо, теперь главное чтоб Саура поспела раньше чем…»

Его мысль мгновенно оборвалась как мимо взора стремительно пронеслось древко, пронзившее обоих нападавших. Пораженный рыцарь метнул взгляд на поверженных врагов, потом тут же в сторону, откуда столь внезапно прилетела подмога. Из-за вершины холма выступала, неспешно приближаясь, облаченная в доспех стройная и как будто очень знакомая фигура.

— Кассандра? — удивился Хэйрон.

Блондинка подошла на расстояние десятка шагов и уставилась на него. Руки ее безучастно свисали вдоль туловища.

— Реши уже что-нибудь, — прервала она затянувшуюся паузу, — пошли меня к черту, или поздоровайся.

— Зачем ты пришла, — холодно осведомился мужчина.

— За тобой, — без колебаний призналась воительница, — а также за головой Фейтера. И так же, как и ты, я готова идти за ней и в одиночку. Но считаю, что вместе добиться результатов будет больше шансов. Так что решай.

Хэйрон с каменным лицом молча развернулся и вернулся на описанный Керуком путь, привала с него хватило. Как он отошел, Кассандра встретилась глазами со стоявшей за ним Саурой. Лицо той было обыкновенно ровное, не выказывающее эмоций. Ни гнева и осуждения, ни симпатии и сострадания.

— Не бойся, не покусаю, — заверила рыцарша и двинулась следом за Хэйроном.

В пути блондинка держалась обособлено, сохраняя почтительное расстояние от впереди идущей пары, словно не желая показываться на глаза. Лицом она была удивительно спокойна, не осталось и искры былого темперамента. Но то не была невозмутимая безмятежность Сауры, скорее выжженная адским пламенем пустыня. Некогда первый рыцарь тоже шел с каменной миной. Холодная, ощетинившаяся рядами шипов, она так и просило оставить ее владельца на время в покое.

В полной тишине трио отрешенных лиц наконец вышло к назначенному месту. Расщелина, углубляющаяся в землю метров на сто. Место труднодоступное, потому практически нетронутое. Многие из местных обитателей должно быть впервые сейчас видели странных двуногих существ, так что разбегались прочь. Впрочем, со слов Керука были здесь и те, что с удовольствием попробует "новинку" на зуб. Но это была б самая глупая затея на свете: полутора рыцарей Света было более чем достаточно, чтоб встретить любую напасть. Порыскав по округе, путники таки нашли те самые востребованные растения. Не примечательные кустики, растущие на некоторых деревьях, сразу так и не отличишь от обычной древесной листвы. Для деревьев их соседство, конечно, неприятно, но для людей побеги этих подхалимов были очень полезны. Во время сбора и поиска, компания также наткнулась на человеческое тело. Оно посинело и немного разбухло, так что даже никакое зверье им не соблазнилось. По всей видимости, результат действия яда. В подтверждение на шее виднелась глубокая рана от клинка. Хэйрон невольно прошелся рукой по месту, где его чуть не царапнул девелета. Опасность проскользнула совсем близко. Что ж, несчастный (скорее всего тот самый шеренец-охотник) не мог похвастаться даже этим. Едва ли он хотя бы понять, что атакован.

— Оттащим его к своим, пусть хоть похоронят… — заключил Хэйрон.

По счастью приданого мешка кое-как, но хватило чтоб вместить погибшего, а собранные растения и в своих сумках нести можно. Хэйрон взвалил мешок на плечо, и трио двинулось в обратный путь.

— Хэйрон, — прервала долгое молчание Саура, — почему шеренцы так плохо настроены к Ордену Света?

Бывший рыцарь продолжал отыгрывать роль каменного истукана, промедляя с ответом. Вместо него ответила шедшая позади Кассандра.

— Потому что мы никогда не приходили к ним на помощь.

Саура, не прекращая путь, с интересом обернулась, но Кассандра игнорировала ее взгляд, продолжая смотреть в спину Хэйрона.

— Всякой нечисти в Шерене водится отнюдь не меньше, чем в остальных частях света, но Орден никогда не проводил здесь расчисток, не строил застав, не помогал местным. Во многом из-за удаленности и транспортных проблем, да и людей и так вечно не хватало. Но местных же разве этим накормишь? Факт в том, что шеренцы не знают Орден как спасителей и защитников, как то в других землях. Зато знают нас как врагов. Насколько знаю, единственный случай, когда Орден посылал воинов в Шерен — это по просьбе церкви, когда местные захватили группу ее миссионеров. Не знаю, как там планировалось, но вылилось все в знатную бойню. Конечно, то было лишь одно племя, и не сказать, чтобы шеренские племена сильно дружили. Но между своими и чужаками шеренцы всегда выберут своих, неважно кто прав, кто виноват.

Возглавлявший шествие Хэйрон со спины сохранял невозмутимость. В действительности же его постоянно дергало обернуться и заглянуть рассказчице в рот. Его собственные познания о Шеренских земель были весьма поверхностные, в основном базируясь на слухах. И ему было любопытно, откуда у Кассандры такие знания вопроса. Но вот уж чего он сейчас точно не желал, так это ввязываться с ней в разговор.

— А тут еще и весь мир прославляет Орден как святых героев, — продолжала просвещение рыцарша. — Для шеренцев это только раскаляет ненависть. Мы для них словно символ всего лицемерия и лживости внешнего мира. Оттого и отношение соответствующее.

— Спасибо, — поблагодарила Саура, но ее благодарность растворилась во вновь нахлынувшем океане тишины.

Вернулись в деревню они к раннему вечеру. Керук во главе прочих вышел их встречать у входа вивея. Увидев впереди эту делегацию, Кассандра вдруг заговорила, напрямую ни к кому не обращаясь:

— В шеренской культуре прием пищи всегда занимал особое место. Первым ел и вообще заведовал едой вождь. Так что вивей для них больше, чем для нас трактир. По традиции во главе его как правило стоит вождь. Вероятно, это он и есть.

Приблизившись, Хэйрон как мог почтительно спустил с плеча мешок.

— Там были девелета, — пояснил он, — бой для него был абсолютно неравным.

— Что ж, я вижу свою часть уговора вы выполнили, — не показывая эмоций молвил Керук, как только перед ним в добавок к телу соплеменника поставили забитые травами сумки, — теперь наш черед. Проходите внутрь. До конца дня вы почетные гости племени, и я исполню любые ваши пожелания.

— Подожди!

Керука остановила та самая женщина из вивея, по всей видимости жена. Она толкнула вперед молодого воина племени. Хэйрон мог спутаться в непривычных лицах местных, но кажется то был тот самый нетерпимец, что бросался камнями. Красный толи от смущения то ли он стыда тот подошел к Сауре, потупив взгляд:

— П… проц-стите меня…

— Передо мной извиняться не нужно: я обиды никогда не держала, — остановила его девушка и взглядом направила его к Хэйрону.

Шеренец, еще пуще покраснев, повернулся к слуге Света:

— И ты проц-сти…

— Прощаю, — сам не ведая, насколько искренне, бросил Хэйрон и вступил в вивей.

После возвращения тела соплеменника для Керука было делом чести предков и племени сполна отплатить чужеземцам. Так что он не только рассказал все, что знал о Герекеше, но и снабдил их картой, провизией, поделился советами и хитростями по путешествию по здешним местам. Но несмотря на столь великодушно оказанную любезность, Хэйрон не пожелал задерживаться в гостях до утра. Через пару часов они покинули деревню. И чувствовалось, что за это жители ее были еще более благодарны. Все же нельзя одной услугой переписать всю историю взаимоотношений.

Сумерки быстро догнали странников, вынудив отложить большую часть пути до утра. Прошедший день и так каждому из них принес вдоволь впечатлений. Завершив беглый обход, Хэйрон вернулся к Сауре и небрежно сгрузил собранные ветки, одну из которых тут же подбросил в костер. Воспрянувшее пламя обдало девушку волной тепла.

— Насыщенный получился день, да? — поделился воин.

— Честно признаться, мне немного неудобно… — заметила Саура, всматриваясь в ночную темень, где неподалеку скромно и неуверенно горел еще один огонек.

Хэйрон последовал ее взгляду, после чего вернулся к девушке с недоумением на лице.

— Хочешь сказать, ты не против?

Саура энергично кивнула. В ответ мужчина встал и отправился в темноту.

Кассандра неподвижно глядела в сверкающие искры костра, отдаваясь звукам потрескивающего дерева.

— Зачем напрасно переводишь хворост? — обратился к ней подошедший Хэйрон.

Кассандра недоуменного подняла на него глаза.

— У нас уже есть один костер, — он указал большим пальцем себе за спину.

Воительница слегка смутилась и неуверенно встала. Хэйрон подхватил ее мешок и направился обратно к Сауре. Блондинка послушно последовала за ним. Саура встретила их спокойной, но теплой улыбкой. Рыцарша не смогла смотреть на нее и отвернулась. Она тихо опустилась на самом краю, все еще не решаясь показаться соседям более чем в пол-оборота.

Ночь оказалась теплой, так что усердствовать с костром не было смысла. Постепенно его пламя успокаивалось и уступало окружающему лунному свету, что сиял необычайно ярко сей ночью. Под его натиском три тени начали постепенно сближаться и сокращаться пока в конце концов полностью не смешались с фоном, когда их владельцы позакутывались в спальные мешки.

Ночь вбирала в себя все чувства, что ей посылали: и светлые, и темные. Мешала их и возвращала владельцам. Но также и добавляла нечто от себя. Нечто, что так глубоко заходит в сердце. Это и делает ее столь необыкновенной, это и располагает к откровению с ней. Что ты потом будешь со всем этим делать — ее не волнует и не обременяет. Ее задача лишь пробить пелену твоего восприятия, неважно к чему это приведет, к счастью ли или горю. В конце концов, так распорядилась жизнь: чья-то улыбка оплачена чьей-то слезой.

В сознании людей равнин существует лишь общее понятие — шеренцы. Как будто все проживающие здесь однородны и едины. Это отражает их презрительно-негативное отношение к ним, ну кто разделяет волков по породам? И хоть краснокожие широкоскулые продолговатоглазые обитатели Шерена внешне и правда схожи, в действительности их племена в культуре, быту и нраве показывают куда больше различий, чем целые государства южан. Керук предупреждал о том. Кассандра рассказывала. Но закономерного приема путникам все равно избежать не удалось. Хэйрон со вздохом и унынием осмотрел частокол из направленных в него копий. Полукольцом их обступали полутора десятка воинов Чел-шуа. Все разукрашенные воинственными рисунками, все с грозными взглядами, сверкающими из пастей местной живности, что они носили вместо шлемов. Кассандра пробовала в дипломатию, Саура демонстрировала кроткий нрав, но Чел-шуа оставались непреклонны и лишь пробовали под шумок замкнуть окружение.

— Да ладно же вам! — не выдержал изгнанный рыцарь, — неужели думаете, что если б у нас было что худое на уме, мы бы вышли вот так в лоб! Втроем, включая двух женщин.

— Это не значит, что мы должны быть вам рады! — с акцентом, но вполне терпимым ответил ему один из воинов. — Наша милость в том, что вы все еще живы, не испытывайте ее глубины и убирайтесь!

— Слушай, приятель, все, что нам надо это Гере…

На середине имени Хэйрон раскашлялся. Совсем не вовремя, но Герой Ордена и так сдерживался как мог. Непонятные приступы стали его одолевать с самого утра, что в купе с так и не прошедшей болью в нутре оставляло его в весьма паршивом настроении. И это настроение наполняло его решимостью закончить пререкания поскорее.

— Ге-ре-кеш, — с трудом продавил он через кашель, — человек такой. Знаете?

— Это наша земля, и не тебе здесь от нас чего-то требовать!

— Так не нужна мне земля-то ваша! — преодолел кашель, но не свой нрав Хэйрон. — Скажете где его найти или сами приведете — шага дальше не сделаю.

Едва он закончил, его вновь одолел новый приступ. Вовсе не подобревший от его слов воин Чел-шуа воинственно шагнул вперед, но его окликнули. Вслед за раздавшимся голосом вперед выступил член племени, что до того держался позади шеренги копейщиков. В руках его не было оружия, хотя на поясе красовался декоративно выделанный кинжал. Внешне он был, насколько то позволяла различить похожесть лиц, старше окружающих. Также в отличие от прочих его голова не была погружена в пасть какого-то не было зверя, вместо этого из его объемной шевелюры торчали два рога. Выступивший сблизился и забегал глазами по представшему в нелучшей форме Хэйрону, однако нынешний собеседник Воина Света не желал просто так уступать свое место:

— Это не имеет значения, шаман! Он не Чел-шуа, не шеренец, вообще неизвестно кто! — примечательно, что несмотря на сложности с произношением, это было сказано на языке чужеземцев.

— Это не важно, если он заражен куанче, — принял вызов на состязание в языкознании шаман.

— Чем? — удивленно выкашлянул в кулак Хэйрон.

Но издаваемые чужаком звуки сейчас мало заботили аборигенов.

— Гаан-тай, я не позволю тебе…

— Кал-тэй, ты забыл, кто есть ты и кто есть я? — резко повысил голос шаман. — Забыл, что двоюродный брат твоего деда обязан жизнью моему отцу? Хочешь посрамить их честь и память?

Сконфуженный Кал-тэй присел и склонил голову, выражая покорность. Должно быть ему было особенно неудобно из-за того, что чужеземцы понимали их разговор, но что уж поделать, это было его начинание.

Путешественников под конвоем повели в сторону поселения. Недоверия и неприязни в сопровождающих нисколько не убавилось, но хотя бы не тыкали в их сторону копьями. Вскоре показались жилища Чел-шуа. Именно так то и хотелось назвать: жилища, ибо стояли они много разрозненней, чем предполагает понятие деревня. Пред каждым домом было свое небольшое хозяйство, представленное подобием скотного двора в сильной миниатюре. В основном то были лошади, реже быки, собаки. Сами строения были еще примитивнее, чем в поселении Керука. Видимо чтоб легче было переезжать -Чел-шуа оставались самым что ни на есть кочевым племенем, и земля для них была скорее как охотничьи угодья. Воины проводили "гостей" до вигвама Гаан-тая, после чего ушли восвояси, дальше следить за неприкосновенностью своей территории.

— Угораздило же тебя, юноша, заразиться куанче… — покачал головой шаман, как их оставили в покое и он мог приступить к осмотру.

— Скажите ж уже, что это такое? — недовольно корчился Хэйрон, покуда шеренец ощупывал его живот.

— И насколько опасно, — добавила Кассандра, вместе с Саурой оставшаяся чуть в стороне от лежанки.

— А самим не понятно? Болезнь. Тяжелая.

Гаан-тай говорил отрывисто и недовольно, словно демонстрируя, что он так-то тоже не рад видеть пришельцев.

— В болота не заходил? Видел там такие большие цветы, плавающие прямо на поверхности воды? Тускло-желтые с темной сердцевиной.

— Болото было, — припоминал Хэйрон, — вонючее такое, затуманенное. Цветы…

— И цветы были, — кивнула Саура. — Это было шесть дней назад.

— Шесть дней ? — недоверчиво переспросил шаман. — Ничего не путаешь, девочка? И он у вас все еще на ногах? Ложись.

Шеренец надавил на плечо Хэйрона, толкая его в объятие чего-то вроде подушки, тот нехотя поддался. После того шаман стал рыскать по помещению в поисках снадобий.

— И как много времени это займет? — сопроводил обреченным вздохом его метания воин.

Гаан-тай гневно развернулся:

— Если ты думаешь, что я рад тратить на тебя время, то знай: нет! Вы для меня, как и для всех — чужаки. Но заветы предков не позволяют мне отвернуться от смертельно больного человека. Но думаю, предки не скажут ничего против, если человек сам отвернулся от помощи. Просто знай: если куанче не вылечить — умрешь.

Неожидавший такого разворота Хэйрон смолк, зато вперед выступила Кассандра:

— Вылечить сможете?

— От вас зависит, — заявил Гаан-тай, наконец найдя искомое и на глаз отмеряя дозу, — мои средства смогут лишь облегчить боль и замедлить болезнь. Чтоб вылечить куанче, нужно то, что его и распространяет — те самые цветы. Воины Чел-шуа не станут рисковать жизнью ради чужеземца, так что спасти жизнь вашему другу можете только вы.

При этих словах бывший рыцарь порвался встать.

— Я и сам схожу…

— Нет, ты лежи, — строго сказал Гаан-тай, вручая снадобье. — Иной бы на твоем месте уже б помер. Не знаю, что за сила в тебе такая, но испытывать ее пределы не стоит. Впрочем, выбор, конечно за тобой, мне хлопотой меньше, да и совесть чиста.

С сомнением, но лекарство герой принял, остальное пока обдумывал.

— Мы справимся, Хэйрон, — попыталась убедить Саура.

Услышав это, Кассандра негодующе выдула струю воздуха в потолок и шагнула вперед, отслоняя попутчицу.

— Нет смысла оправляться вдвоем, я одна справлюсь. Скажи где искать.

Саура осторожно повела по ней взглядом.

— Кассандра, дело важное, нет времени на…

— Именно поэтому я не хочу с тобой нянчится! — жестко перебила блондинка даже не обернувшись. — Посидишь с Хэйроном, поддержишь. Тоже важная задача.

— Кассандра, а ну прекрати! — возмутился в свою очередь изгнанник.

Воительница смерила его взглядом:

— Ты не согласен со смыслом моих слов или лишь с тем, как я его высказала?

Ее речь раскаляли Хэйрона изнутри, ему было что и как сказать, но толи так сработало зелье Гаан-тая, толи болезнь, но сознание его стремительно стало расплываться. В довершение через ослабший контроль прорвался новый приступ кашля, давая рыцарше возможность продолжать:

— Я сильнее, выносливее, лучше дерусь, лучше ориентируюсь на местности, знаю Шерен. Что мне добавит она? — Кассандра, все также не оборачиваясь, ткнула большим пальцем в стоящую позади Сауру. — Только замедлит. Прокляни меня и пошли потом вон, но я не поставлю твою жизнь на кон, ради того чтобы пай-девочка привнесла пару очков в свою копилку.

К тому моменту сознание Хэйрона полностью погрузилось в забытье, донося до его разума лишь обрывки звуков и их смысла. Как глаза его сомкнулись, рыцарша повернулась к шаману:

— Где искать болото?

Ее жесткая речь и сила голоса заставили Гаан-тая поробеть, он кратко изложил путь. После чего блондинка двинулась к выходу. "Пай-девочка" проводила ее взглядом:

— Почему ты всегда судишь обо мне из своих домыслов, не желая проверить их правильность?

— Потому что редко ошибаюсь, — соизволила ответить Кассандра из входного проема и скрылась за его занавесом.

 

Рассеянный солнечный свет скользил вдоль горизонта, падая в том числе и на человеческую фигуру, одиноко бредущую по дикости среди кочек и буераков. Угрюмый и неприветливый пейзаж обступал ее со всех сторон. И без того бедная плодородием почва была истерзана выступающими тут и там каменными глыбами. Их вершины все еще не были истесаны ветрами и словно шипы торчали над поверхностью земли, придавая ей схожесть со спиной огромного дикобраза. Это не означало скудность растительности. И трава, и кустарники, и даже деревья — все привычные сорта здесь как-то, да обжились. Однако не стоило уподоблять местных обитателей их более счастливым сородичам. Каждое живое существо в Шерене через многое прошло, чтобы выжить, и не проявит сострадание к другим. Девушка знала это, оттого, несмотря на внешнее спокойствие, сохраняла осторожность.

Скоро воздух стал густеть, застилая взор пеленой. Гаан-тай предупреждал о таком: гейзеры, изобилующие в округе, периодически извергали потоки пара, быстро образующие в холодных приповерхностных потоках туман, расстилавшийся по земле на многие мили. Явление непродолжительное, но опасное. Очертания расплываются, окружение предстает непрерывным переливом полутеней. Это не только затрудняет понимание, куда ты идешь, но и создает угрозу внезапно столкнуться с чем-либо лицом к лицу. К несчастью для путницы именно это с ней и произошло. На белой завесе проступил массивный силуэт, он постепенно сгущался и темнел, что говорило о приближении его владельца. Существо также было не способно видеть девушку, но в отличие от нее могло полагаться на обоняние. Средство этого самого обоняния было первым, что вылезло из тумана: массивное рыло, увенчанное угрожающими клыками и жадно всасывающее воздух. Родич повсеместно распространенного кабана, только в Шеренских землях они крупнее и не прочь сами выступить охотниками.

Обнаружив потенциальную добычу в поле зрения, кабан с коротким рыком устремился вперед. Девушка уже была наготове, она отскочила в сторону и попутно задела проносящуюся мимо тушу клинком. Но задела неудачно: тот лишь срезал немного шерсти и поцарапал шкуру. Зверь был готов к второму заходу, защищающаяся тоже. Но перед самым рывком она резко развернулась, устремляя взгляд в сторону, откуда тут же вылетел другой клинок, куда массивнее. Блеснув на лету, он на половину длины впился в тушу зверя, но того оказалось мало. Кабан свирепо завопил и бросился в атаку на вторую, к тому моменту уже также выступившую из тумана человеческую фигуру. Вторая девушка спокойно дождалась его приближения, и, как тот оказался вплотную, перехватила его за клыки, и швырнула через плечо. Зверь всей массой налетел спиной на каменную глыбу и больше не поднялся.

Саура обратилась к пришедшей на подмогу:

— Я полагала, ты уже много дальше.

— Знала, что ты все равно не уймешься, — ответила та, не глядя ей в лицо.

Ни одна из них не пожелала добавить что-либо еще, так что путь девушки возобновили погруженные в молчание. Более уверенная Кассандра шла впереди, отвоевывая дорогу у тумана. Саура ступала следом, не сводя с блондинки взгляда. Кассандра не оборачивалась, но словно чувствовала этот взгляд. Он нервировал ее и подстегивал идти быстрее. Еще одна причина скорее закончить эту вылазку. Было больно, чуть ли не физически больно ощущать ее присутствие рядом, и это показное добродушие делало все разве что хуже. По крайней мере чертовка не стремилась идти рядом, за это ей можно было быть благодарной. Можно было, но не хотелось.

Чувство направления не подвело Кассандру и через часы пути впереди показалось болото. Наведенный туман к тому моменту частично остался позади, частично пропал. Но цель их похода была застлана собственной дымкой. Полупрозрачные желтоватые испарения занимавшие низину даже на вид казались болезнетворными. Что ж, значит они точно пришли куда надо.

— Откуда ты знаешь так много о Шерене? — осведомилась Саура, присоединившись к рыцарше, что обозревала округу с высокого камня около берега.

— Я должна тебе отвечать? — в этот раз Кассандра все же обратила к ней лицо, потом вновь отвернулась, вздохнула. — Мой отец был среди тех, кого сюда послали. Не это сейчас важно.

Воительница ткнула подбородком в водяную гладь, что занимала большую часть заболоченной низины. Где-то там, в ее середине действительно виднелись распустившиеся желтые бутоны, но от берега до них была добрая сотня метров.

— Это не болото, а настоящее озеро.

Саура с интересом заглянула ей в лицо:

— Ты не умеешь плавать?

Кассандра скрипнула зубами, с неудовольствием признавая свой недостаток:

— Дело даже не в том. Если забыла, Гаан-тай говорил, что чем ближе к земле, тем больше в тумане яда. Он говорил, что вдохнув из самого цветка, можно сознание потерять. Там на поверхности скорее всего тоже самое.

— Я не буду вдыхать туман, задержу дыхание, — кивнула Саура.

— И на сколько? — усмехнулась рыцарша.

— Минут пять я точно смогу продержаться. Этого хватит и туда и обратно.

Брови блондинки выдали ее удивление, но она все еще не спешила разделить энтузиазм:

— Это полбеды. На вид там глубоко. И не смотри на спокойный вид воды, озера бывают очень коварны, подводное течение может утянуть тебя на дно.

— У меня есть опыт, — заверила Саура снимая походный плащ, — единственное что меня беспокоит — это видимость. У поверхности туман совсем плотный, едва ли я смогу в нем ориентироваться.

— Что ж, тогда я буду тебя направлять отсюда, — пожала плечами Кассандра.

Оставив свое снаряжение на берегу, Саура сделала пару пробных вдохов и зашла в воду. Рыцарша, стоя на возвышенности, указывала ей направление. Благодаря этому плывущая легко огибала заросли камыша и уверено продвигалась к цели. Ее движения находились в гармонии со стихией и практически не поднимали волны. Кассандра дивилась сей плавности сочетаемой с резвостью, раздумывая, где эта девчонка научилась так здорово плавать. Легкая толика зависти прокралась в ее разум, а вместе с ней признание, что она мало что о той знает. Воительница вдруг задумалась, что было б состоись их встреча в других обстоятельствах, как бы сложились их отношения? Если попробовать отринуть эмоции… то получалось не такая уж Саура и стерва. Глуповата, конечно, робковата. Но, честно признаться, и среди рыцарей Света попадались личности с худшим списком недостатков. Под ее задумчивым взором Саура подбиралась к середине озера. Рыцарша уже даже начала нехотя признала, что затея была удачной, как вдруг что-то в водяной ряби заставило ее напрячься. Даже через желтый туман ее острый взгляд различил какой-то непонятный круг на воде. И он был уж слишком далеко позади Сауры, чтоб его сотворение можно было приписать ей. Кассандра мгновенно пришла в ужас.

— Саура, берегись! Что-то за тобой!

Крик едва успел достичь слуха девушки, как ее макушка скрылась под водой. Несколько секунд равнодушная гладь хранила безмолвие, после чего взорвалась струями брызг. На поверхность вырвался огромный зеленый зверь. Он запрокинул голову и разинул продолговатую пасть, словно силясь достать верхней челюстью до своего затылка, за который ухватилась Саура. Длинное чешуйчатое тело, напоминавшее разом и крокодила, и змею, все заизвивалось, стремясь сбросить наездницу. Чудище билось о поверхность воды, погружалось и снова всплывало. Юнице каким-то чудом удавалось держаться. Но надолго ли?

Сердце наблюдавшей за происходящих Кассандры сжалось до нельзя. Ни в одной самой сложной и смертельной битве она не прибывала в таком страхе и растерянности. Сознание сразу заросло букетом самых разных мыслей: от того как этот гигант вообще сам здесь живет и чем питается, до того зачем она послушала чертову девчонку и что будет, если она здесь умрет. С трудом сбросив с себя оковы паники, рыцарша подхватила оставленные Саурой кинжалы и помчалась к берегу. Дождавшись когда змеекрокодил вновь окажется на поверхности, воительница крикнула:

— Держи!

Метко брошенные клинки один за другим вошли в тело чудовища, но тому, по-видимому, это причинило лишь легкий дискомфорт. Выгадав паузу между рывками зверя, Саура смогла дотянуться и высвободить один из них. Как раз перед самым нырком она ударила чудовищу рукоятью в область глаза. Тот рыкнул и ушел под воду. После чего все стихло.

Оставшаяся на берегу Кассандра нервно ждала хоть каких-то вестей от болотных пучин. Наконец из тумана ввысь вылетел кинжал, побултыхался в воздухе и упал обратно. Рыцарша поспешила вернуться на камень. К своему облегчению, оттуда она убедилась, что с напарницей все в порядке, и она продолжает плыть. После такой драматической кульминации в середине, остаток заплыва прошел рутинно. С поправками Кассандры Саура успешно достигла желтых распространителей заразы и вернулась на берег. Подошедшая блондинка приняла из ее рук цветы, убрала их в сумку, оглядела подельницу, пока та переводила дыхание.

— Иногда я все же ошибаюсь, — нехотя произнесла она.

Вместе с тем язык ее тела, мимика, сам тембр ее голоса дополняли: «Но не надейся, что это что-то изменит». Что ж, Сауру это, видимо, не смутило, и ее лицо изобразило очередную улыбку. Понимающую и принимающую.

Обратный путь, по счастью, не заготовил им никаких сюрпризов, так что девушки смогли благополучно вернуться в лагерь Чел-шуа еще до наступления вечера. Ожидавший их Гаан-тай тут же приступил к приготовлению лекарства. Истории о змеекрокодиле он подивился и заявил, что обязательно бы предупредил, коли б сам знал о нем. Хэйрон же стараниями шамана все еще пребывал в забытье. Гаан-тай напоил его снадобьем, не дожидаясь полноценного пробуждения. Герой Ордена чувствовал его специфический аромат через пелену на сознании, медленно приходя в себя.

— Первое время еще будешь чувствовать слабость, но куанче уже отступила, — заверил целитель, когда тот открыл глаза и приподнялся над лежанкой.

Голова его еще немного трещала, когда Хэйрон принял вертикальное положение и взглянул на девушек, стоявших чуть на удалении от ложа.

— Спасибо. Вам обеим. Уверен, для каждой это было нелегко.

Саура со своей привычной скромной улыбкой смотрела прямо на него, Кассандра же взгляда избегала, словно от неловкости или стыда. Хотя сколько Хэйрон ее знал, ни то, ни другое было ей неведомо. И это заставило мужчину задуматься. Он знал, кто есть он для Кассандры, но не мог сказать, кем была для него она. Другом? Пожалуй, все же чем-то большим. Но при том много меньшим, чем желала она. Но тут уж ничего нельзя было поделать, свой выбор он сделал еще до появления в ее жизни, и она знала все расклады. Даже сейчас, просто коснувшись мыслью этой темы, перед героем мелькнул родной образ, и сердце пронзила ржавая спица. Все в чем состояла ее "вина", так это в том, что была ему дорога. Когда связываешь свою жизнь с подобными ему людьми, этого бывает достаточно. Тогда, в череду бессонных ночей он поклялся больше никогда не допустить такой ошибки. Сблизиться с кем-либо, значит обречь себя на страдания. На каждую минуту радости приходится час боли, на пик счастья — бездна отчаяния. Жаль, но Кассандра напрочь отказывалась принимать такую позицию. С непостижимым упрямством она продолжала сидеть у подножия горы и ждать, когда же она станет равниной. Хэйрон и сам ждал. Ждал, что она, в конце концов, уймется и найдет себе иную жизнь. Но то все не происходило.

После того как бывший рыцарь более менее пришел в норму, путники наконец могли продолжить поход. К счастью, как пояснил Гаан-тай, Чел-шуа строго охраняют свою территорию только от посягательств извне. Если чужака по какой-либо причине пропускали через порог, то он мог беспрепятственно странствовать по земле, покуда не выйдет за границы и вновь не окажется «пришельцем». Что и говорить, странные законы, но в данном случае они были на руку трио путешественников. Гаан-тай на прощанье на всякий случай напоил противоядием и девушек, а также поведал, что сам знал о Герекеше.

Жилище старого отшельника располагалось вдали от лагеря Чел-шуа, да и вообще вдали от каких-либо поселений, так что предстояло протопать остаток сегодня и добрую половину завтра. Впрочем, для Хэйрона то не было большое горе. Вновь вернувшись в движение после вынужденного "привала" Герой Ордена наслаждался вернувшейся легкостью в теле. За прошедшие дни он как-то даже подзабыл каково это, когда движения даются свободно и непринужденно. И хоть легкая слабость еще замедляла привычно быстрый шаг, настроение его определенно было приподнятым.

— Да уж, будет потом, что вспомнить! — отметил бывший рыцарь, как Саура завершила свой рассказ. — Из всей истории одного не пойму: почему ударила рукоятью? Лезвием-то много надежнее было б.

— Просто в том не было нужды, — пожала плечами девушка, — я чувствовала, что он и так был готов отступить. Его увечье или смерть не принесли бы мне никакой пользы.

Ее суждения повеселили Хэйрона:

— Ну а если б он потом развернулся? Он так-то тобой позавтракать хотел! Надеюсь, ты такую штуку не будешь проворачивать, когда, скажем, на нас в следующий раз девелета нападут…

— Смотря какие обстоятельства будут…

— Да ладно! — усмехнулся воин. — Это конечно хорошо, что ты у нас такая милосердная, но девелета, они просто как говорящая монстра. Режут и жрут все до чего дотягиваются. Оставишь тваре жизнь, она потом пять заберет.

— Но ведь ты никогда это не проверял, — заметила девушка. — Люди склоны демонизировать своих противников, просто нарекать их чистым злом вместо того чтобы попытаться понять их мотивы.

Хэйрон не смог удержаться и таки прикрыл глаза ладонью. Было поразительно как, казалось бы, рассудительная и сообразительная Саура порой показывала такую легкомысленную наивность. На лицо результат жизни взаперти. Все же ни одна академия не заменит школу жизни.

— Надо делать добро, оно обязательно вернется! — ему пришлось приложить усилие, чтобы не произнести это сюсюкающим голоском. — Тебе самой не кажется, что это звучит как-то по-детски?

Саура вновь пожала плечами.

— Возможно, но порой детское воззрение ближе к истине, ведь оно еще не замутнено предрассудками.

Хэйрона разукрасила очередная усмешка, в этот раз уже с привкусом горечи. Он-то мог ей поведать о детском воззрении, прошедшем через резню всей семьи, устроенную девелета. Однако бывший рыцарь не хотел терзать ни себя, ни Сауру в этот, в общем-то, не плохой день. Ненароком он даже бросил косой взгляд на Кассандру, не решит ли она устроить экскурс на эту тему. По счастью нет. Как миновал кризис с его болезнью, блондинка вернулась в свое коматозное состояние и не выказывала интереса к чему-либо.

На исходе полудня они подошли к искомой цели. Перед ними над холмом возвышалось довольно массивное для Шерена жилище, заботливо сложенное из стволов деревьев — тоже роскошь по местным меркам. Сразу было видно, что в отличие от прочих видимых путниками сооружений этот дом долговременный и его хозяин никуда кочевать не намерен. В целом слова что Гаан-тая, что Керука о Герекеше рисовали сходнуют картину. Он представал эдаким местным мудрецом, Хуанде. В свое время он много странствовал по землям ближним, но особенно дальним, что невиданная редкость для шеренцев. В итоге он скопил огромный житейский опыт и знания. Именно ему удалось не так давно найти лекарство от терзавшей шеренские земли заразы, что беспощадно разила скот. Так что авторитет Герекеша столь высок, что иногда к нему за советом обращаются даже вожди и старейшины племен. Сейчас он, правда глубоко стар и переступил уже сотню лет. Впрочем, как ни странно, шеренцы известны своим долголетием, и для своего возраста Хуанде, со слов шамана, еще очень бодр. Тем не менее, в быту его обеспечивают пара молодчиков, что так же считаются его учениками, чем неимоверно гордятся. Собственно, видимо как раз один из них и вышел встречать гостей. Молодой рослый воин, по характерным рисункам на теле сразу определяемый как Чел-шуа, смотрел на чужаков уже привычно суровым взглядом своих привычно продолговатых глаз.

— Кто такие, зачем явились? — сразу задал он деловой тон.

— Чужеземцы, — честно ответил Хэйрон, — хотим видеть Герекеша. Мы от его старого знакомого, Беобана. Есть письмо от вождя Керука.

— Беобан? Неведомо мне имя это, — заявил шеренец, впрочем, словно что-то вспомнив, он быстро смягчился лицом. — Но Хуанде принимает всех, кто приходит с благим намерением.

В движениях ученика угадывалось знание языка жестов оседлых южан, да и слова звучали очень чисто. Учтиво поклонившись, шеренец пригласил гостей пройти внутрь и те, разумеется, не отказались. Для местных жилище Герекеша, наверное, представало чем-то сродни усадьбе феодала, но на Хэйрона оно производило скорее гнетущее впечатление. Какое-то мрачное, сырое, оно как будто специально строилось так, чтобы сохранять полутень. Ладно окна не большие, в конце концов холода в этих краях бывали действительно суровы, но бывший рыцарь сколько шел не видел ни малейшего признака подсвечников или какой другой утвари под дополнительное освещение. Зато оба посещенных путниками помещения были заставлены всевозможной утварью на подобии выставки. Прямо посреди комнат и вдоль стен стояли различные предметы, скорее всего церемониального толка. Хэйрон был в том не силен, но казалось они принадлежали разным племенам. Было здесь и что-то из родной рыцарю культуры. Должно быть вся эта экспозиция была призвана пропитать посетителей чувством уважения к хозяину дома и показать тот самый его богатый опыт.

Но самой диковинной деталью в интерьере по мнению былого рыцаря были насесты. В том, что это были именно что насесты, не приходилось сомневаться потому, что на них именно что сидели. Три штуки здоровых черных воронов каждый с небольшим амулетом на груди пристально отслеживали перемещения посторонних, не издавай ни звука. Еще один, без тени смущения пролетая прямо сквозь комнату, чуть не вписался Хэйрону в лицо. Лишь чудом разминувшись с чужаком, ворон занял ближайшее свободное место и недовольно каркнул в воина, как будто это ему здесь было не место.

— Я смотрю, у вас довольно тесные отношения с пернатыми, — заметил Хэйрон.

Провожатый повернул к нему голову, не прекращая двигаться дальше.

— Уста и глаза Хуанде, — молвил он с задержкой, словно сомневаясь, нужно ли такие слова вообще комментировать.

Пройдя второе помещение, слуга остановился у проема, занавешенного узористой тканью, дал знак подождать и вошел внутрь. Уже через несколько секунд он вернулся и пригласил присутствующих вступить в комнату. Пройдя за занавес, гости очутились в личных покоях Хуанде, вобравших в себя любовь хозяина к потемкам. Единственное окно было на половину заслонено, что давало возможность ориентироваться в помещении, но не рассматривать его. Но даже так было заметно, что по меблировке местный антураж напоминал больше жилища оседлых народов, чем Шерен. Исключение составляли все те же насесты с все теми же воронами, один такой так и вовсе стоял прямо у хозяйского кресла. Что касалось самого Герекеша, то он чинно сидел на том самом кресле за столом в центре комнаты, а подле него стоял второй ученик, не пойми из какого племени. Одеяния старца, по крайней мере в темноте, походили больше на лохмотья, да и сам «мудрец» напоминал нищего бродягу. Растрепанная седина, неухоженная борода, глубоко впалые щеки. Но несмотря на хмурость и дремучесть, в Герекеше действительно чувствовалась живость, погребенная в тоннах засохшей коры. Пожалуй, в этом плане он сохранился лучше всех известных бывшему рыцарю Лордов Ордена, кроме разве что Лакроу. Было забавно находить сходство между этими двумя, при их кардинально разном отношении к внешности.

— Многое же вы преодолели, чтоб увидеть меня, — начал Герекеш, пока его ученики ставили для гостей стулья к столу. — Что же вы хотите узнать?

Хэйрон уселся первым, заняв средний стул. Борясь с желанием закинуть ногу на ногу, он облокотился на стол и подался вперед.

— Мне посоветовал к вам обратиться священник Беобан, кажется, вы знакомы.

Старец усмехнулся:

— Я был знаком со многими людьми на ваших землях, — акцентировал он второе слово, — но это не значит, что я их знаю.

— Ладно, это не так важно, — махнул рукой бывший рыцарь. — Дело в том, что я нашел одно украшение и уверен, что это не просто безделушка.

Герой извлек таинственный браслет и положил его на середину стола. Далее он изложил свой поход к гробнице Скорби, умолчав о всем, ему предшествовавшем. Герекеш внимательно покрутил сокровище в руках, тщательно рассматривая его со всех сторон.

— Ну собственно, что это такое.

Ворон, что сидел по правую руку от Хуанде, насмешливо каркнул.

— Браслет, украшение. Носится на руке.

Мимика Хэйрона не успела выказать недовольную мину, как Герекеш рассмеялся:

— Ладно тебе, юноша, и старику иногда хочется попотешаться! Считай это небольшим уроком, что перед тем как обратиться за помощью, надо сперва самому уяснить, что именно хочешь получить. Что до того, что ты желал, но не высказал, то я не знаю, кто изготовил и поместил в склеп эту вещь. Но знаю почему поместил. Тут тебе и самому понятно: если что прячут, значит есть от кого прятать. Браслет этот изготовлен твоим народом, значит у него и должны быть ответы. И я помню предание о бесконечной охоте некоего могущественного демона за кажущимся обыденным украшением. И золотом он жертвовал ради него, и душами, и собственной кровью. Та легенда не давала ответ, чем так ценно то украшение, вероятно никто из людей и не знает. Но, быть может, свет на то прольет Дейдра-Эрра.

— Дейдра-Эрра? — переспросил Хэйрон.

— Вершащий Нисход, заброшенный город высоко в горах, — кивнул мудрец, — его называли дверцей к раскрытию тайн. Жемчужина Древнего Шерена, что канула вместе с ним.

— А можете рассказать об этом Вершащем Нисходе подробнее? Да и вообще почему считаете, что он поможет нам с браслетом?

— Могу, — кивнул Герекеш, — но в наших краях существует обычай: делать услугу за услугу. И хоть в отличие от моей лихой молодости сейчас меня больше всего заботит то, как облегчить жизнь моему народу, информация не убавила для меня своей ценности. А для моих учеников тем более.

Надо сказать, к тому моменту упомянутые ученики тоже подсели за стол. На лицах еще так недавно суровых хладнокровных воинов горел щенячий восторг. Какой бы мудрости здесь не набирались, они-то явно за свой короткий век Шеренских земель не покидали. Хэйрон протяжно выдохнул, понимая что эти посиделки убьют куда больше времени, чем он планировал. Что поделать, такова была цена знания.

Движение — это жизнь. Устоявшийся общепринятый слоган. Но иногда движение — это боль. Неотвратимая, все пробирающая. Она расходится по телу, не то что от мышечных сокращений, даже от мельчайших колебаний воздуха. Таких, как чей-то голос. Голос, разносимый эхом вдоль этих мрачных стен, усыпанных застывшими фигурами. Периодически в аккомпанемент ему раздавались стуки шагов о мраморный пол. Некоторые из них оказывались особенно гулкие, в такие моменты голос вздрагивал.

— Касательно не вернувшейся пары лазутчиков. Были найдены их тела. Судя по следам, их противников было по крайней мере двое. Так что это не дело рук ренегата.

Прохаживающаяся по помещению из стороны в сторону фигура остановилась и задумчиво запрокинула голову:

— Хэйрон? Он все же направился в Шерен? Что же он и впрямь намерен в одиночку атаковать мой замок?

— Лазутчики были убиты самодельным копьем, Мессир. Возможно, то был некто еще.

Черный властелин развернулся к говорившему и резким порывом оказался прямо перед ним, отчего докладчик едва не потерял равновесие.

— Считаешь, моих разведчиков могут одолеть какие-то краснорожие дикари?

Слуга замер в нерешительности что-либо сказать. Капля пота, набухавшая все время пребывания несчастного в этих апартаментах, наконец сорвалась с его лица. Звук ее удара о пол в то мгновение стал единственным наполнителем зловещей тишины. Глядя на это черный властелин мгновенно повеселел:

— Успокойся, тебе нечего бояться. Ты принес мне хорошую весть.

Довольный владыка отступил назад и вернулся к театральному шествованию вдоль залитого полумглой пространства.

— В отличие от вас Некрос не ошибается и не лжет. Если сказано, что его встретили в Деисбелле, значит так то и было, — излагал он, непонятно то ли для слуги, толи больше для самого себя. — Вопрос лишь был, действительно ли он направился сюда или просто прячется от бывших братишек. Но у красавчика Хэйрона прямо таки талант попадать в сети не на него расставленные. Теперь все стало ясно. Лазутчики своей смертью сослужили мне хорошую службу.

Докладчик предпочитал лишь смиренно стоять и молчать, не показывая эмоций, возникших от слов повелителя. Однако тот замолк. Безмолвие с каждой секундой становилось все напряженнее, что вынуждало подчиненного против его воли проявить активность:

— Отправить на его поиски отряд, Мессир?

Мессир издал неудовлетворенный звук, нечто среднее между фырком и хрипом.

— Толку что? В Дзержереше он уже утек у вас сквозь пальцы. Созови малефиков, пусть навлекут на него Нэмиэссе.

Слуга, повинуясь, поклонился, и, выждав несколько секунд не последует ли еще указаний, поспешил убраться восвояси. На выходе он едва не столкнулся с другим придворным. Тот миновав нерасторопного коллегу торопливо припал перед повелителем на колено:

— Мессир, вам послание. Прибыло только что.

Фейтер развернулся и небрежно взял из протянутой руки конверт. Как он развернул сокрытый в нем листок бумаги, вверх взмыли сперва его брови, затем уголки рта. Довольный до нельзя Фейтер подошел к одному из распятых тел, висевших вдоль стен. Оно было наполовину погружено в копошащуюся темную массу. Тоненькими жгутиками она пронизывала плоть, забираясь под ногти и кожу.

— В Дзержереше ты подвел меня. Помнишь свой проступок?

Вросший в стену узник тяжело открыл нетипичные для девелета зеленые глаза.

— Что ж, я могу даровать тебе второй шанс. Достигнешь успеха — вернешь все свои привилегии. Провалишься вновь — обещаю, твоя участь будет много хуже, чем просто возвращение сюда. Твердость моего слова, особенно в таких вопросах ты знаешь. Ну так что, согласишься или нет?

Несмотря на пронизывающую боль, пленник ели различимо кивнул.

 

Обильный дождь нещадно хлестал по горной гряде, причиняя неудобство застигнутой врасплох живности, включая небольшую группу прямоходящих существ. Мгновенно спустившаяся под раскаты грома темень и сносящий с ног ветер вынудили непрошеных гостей в срочном порядке искать прибежище. К счастью для них, такое обнаружилось довольно скоро.

Приютившая путников пещера была узкой, но протяженной и, по-видимому, уходила далеко вглубь скалы. Пройдя с десяток метров вдоль прохода и поняв, что конца ему не предвидится, Хэйрон вернулся ко входу. Выжав из походного плаща струю коей хватило бы наполнить ведро, он отбросил тряпку до лучших времен. Благо хоть кожаная куртка влагу держала. Правда, это не спасло ее от покрытия черными едкими пятнами. Не понятно, что за гадость такую в себя впитал этот ливень, только после него въедливыми разводами покрылось буквально все: от металла до кожи рук. И эти потеки было не так-то просто отмыть, герой знал это, ведь с самого начала восхождения к вершинам с неба на них лились исключительно такие вот потоки грязи. Впрочем, сейчас то была меньшая из бед. Хэйрон взглянул на умостившуюся по другую стену Сауру. Та отчаянно растирала ладони, периодически чередуя это с глубокими выдохами, мгновенно уходящими в пар. Извечно молчаливая Кассандра традиционно отсела подальше, но тоже скукожилась, намертво сцепив руки и челюсти. Щель, в которую они забились, хорошо укрывала от шквального ветра и потоков воды. Но проблема была в том, что ничего кроме, собственно, каменных стен предложить она не могла. А промокшим до нитки путникам позарез нужно было согреться. Изгнанный рыцарь усердно старался разжечь хотя бы ветку, что он попутно сорвал с дерева, но без толку — вымокшая древесина желала гореть не больше, чем камень.

— Я посмотрю, может там дальше хоть что-то найдется, — вызвалась Саура.

После этих слов Кассандра, тоже поднялась и молча отправилась вглубь.

— Только сильно далеко не заходите, — предостерег Хэйрон, продолжая пытаться вызвать огонь с тем, что есть.

Печера и впрямь глубоко вдавалась в скалу, постепенно множа свои проходы, словно расползающаяся трещина. Саура и Кассандра, разумеется, разошлись при первой возможности. Впрочем "сильно далеко" зайти у них не вышло бы по прозаической причине: нехватке света. Никаких средств освещения у них не было, а человеческие глаза могли приспосабливаться к темноте лишь до определенного предела. Впрочем, на границе того, куда еще кое-как доставал свет со входа Сауре таки посчастливилось найти немного хвороста. Несколько веток бесхозно валялись прямо в середине небольшого прохода, шедшего очередным ответвлением от материнского разлома. Однако девушка не то чтобы спешила забирать находку. Сперва она осмотрелась по сторонам и углам, потом, обойдя хворост, шагнула дальше в коридор. С сосредоточенным видом она всматривалась в непроглядную мглу уходящего вглубь пролома, не решаясь ступить дальше. В этот момент одна из теней на стене шелохнулась.

— Не бойся, я не причиню тебе зла, — низким голосом произнес проявившийся из тени силуэт, — просто позови его.

Несколько секунд Саура пристально рассматривала пришельца, словно пытаясь понять его мотивы. Все же она вложила в ножны уже было извлеченный кинжал.

Хэйрон встрепенулся, когда из глуби пещеры раздался зов. Пройдя на звук голоса, он увидел неожиданную для себя картину. В проходе как ни в чем небывало стояла Саура. В паре метров от нее находилась высокая, но худощавая фигура, замотанная в черный плащ. Черты незнакомца терялись во тьме, но ярко-желтые кошачьи глаза сквозь нее явственно проступали. В руке девелета держал тонкий длинный клинок, направленный на девушку. Впрочем угрозы в том жесте было меньше, чем фарса. Кончик острия отстоял от Сауры слишком далеко, и не смог бы достать ее достаточно быстро. При появлении героя вторженец просиял зубастой улыбкой:

— Наконец застал тебя без эскорта, — Сауру за таковой он очевидно не считал.

Девелета опустил меч и демонстративно бросил его к ногам Хэйрона:

— Я пришел не сражаться, а объединиться.

— И потому начал с того, что взял заложницу? — перебил бывший рыцарь, не впечатлившись его жестом.

Вторженец направил к нему открытую ладонь:

— Как еще я б тебя убедил? У меня была сильная позиция, я ее добровольно отдал.

Для Хэйрона происходящее было в новинку. Вообще в новинку общаться с девелета, до того такое было только с Фейтером. Но иллюзий он не питал.

— Да ты просто знал, что в бою шансов у тебя никаких. Вот и пытаешься схитрить, втереться в доверие и ударить в спину.

— Ты сильно переоцениваешь свою позицию, — усмехнулся оппонент, — меч-то твой слишком длинный для боя в пещере.

— Хорошо я уповаю не только на него, — в руке рыцаря тут же очутился револьвер.

— Хочешь устроить здесь пострелушки? Удачи с рикошетом.

Произнесенное девелета было неприятной правдой, но это показывало лишь его наблюдательность и сообразительность, а не искренность.

— Что происходит? — появилась из-за угла Кассандра и тут же взялась за меч.

— У нас гость, причем навязчивый, — заявил Хэйрон.

"Навязчивый гость" устало вздохнул:

— Мы можем и дальше состязаться в колкостях. Но предупреждаю: времени у вас не так много…

— До чего? Прибытия твоих дружков? — поинтересовался Хэйрон, Кассандра же уже обходила вторженца сбоку.

— Не "дружков", Нэмиэссе.

— Чего?

Девелета задумался.

— Кажется по-вашему это будет Черный дождь.

Изгнанный рыцарь невольно глянул на пятна, покрывшие его руки и одежду, но не поддался. Не было большого ума в том, чтобы на ходу сочинить небылицу и для убедительности вписать в нее пару деталей из реальности. Наверняка этот девелета не сидел все время в пещере, а тоже укрылся здесь от дождя и видел всю его черноту. Однако Герой Ордена не успел что-либо высказать, потому как тут подключилась Саура:

— Он на самом деле мог бы меня убить или пленить еще до того как вы подоспели. Давайте хотя бы выслушаем его. От этого точно хуже не станет, — далее она обернулась к девелета. — Как ваше имя?

Тот посмотрел на нее, сложно сказать с благодарностью ли, но уж точно с интересом.

— Дерер.

Саура кивнула.

— И вы хотели нас о чем-то предупредить? Нэмиэссе, что это такое?

Девелета сделал шаг вперед, к Хэйрону, и, глядя тому в лицо, начал свою речь:

— Нэмиэссе — это преследователь. Монстер, что не знает покоя, не знает нужды в пище или отдыхе, не знает иных желаний, кроме как добраться до того, на кого его натравили. По сути своей это живая магия. Выглядит оно как черная жидкая масса. Может растекаться и собираться, но самое главное — испаряться. Именно так оно охотится. Проникает в облака, вызывает дожди, и вместе с обычными каплями распространяется по местности. Нэмиэссе способно понимать сущность всего с чем соприкоснется, и достаточно хотя бы одной капли попасть на его цель, он запомнит и ее, и место где она находилась. Затем все капли стекаются к той точке, и, собравшись воедино, Нэмиэссе рыщет по округе. Если жертве за это время удастся уйти, то монстер вновь растекается, испаряется, выливается дождем, но уже по меньшей территории. Так раз за разом подбираясь все ближе, он в конце концов настигает свою жертву. Конечно в бою для кого-то вроде тебя Нэмиэссе не является такой уж смертельной опасностью. Он не мечет молнии и не растворяет все, чего коснется. Но самое ужасное в нем — это неотвратимость. Ты можешь часами его рубить, расстреливать или еще что. Нэмиэссе с этого ничего не будет. Поэтому единственное, что можно предпринять это бежать. Отмываться от всех его меток и снова бежать. Прятаться от бесконечно проливающихся дождей и снова бежать. Не спать ночами, осознавая, что однажды оно все же тебя настигнет. И в конце концов, оттянув этот момент насколько смог, предстать перед Нэмиэссе обессиленным, апатичным, желающим просто наконец закончить этот беспрерывный кошмар.

— Но ведь вам известен способ покончить с ним, не так ли? — предположила Сауры, после короткой заминки. — Вы же не стали бы так рисковать лишь за тем, чтобы сообщить нам о неминуемом конце. Да и если бы Нэмиэссе был действительно неуязвим, у Фейтера уже бы не осталось врагов.

Дерер слегка откашлялся и облизал пересохшие губы. Видимо ему до того не приходилось произносить такую длинную речь.

— Я уверен, что победить магию можно магией. Впрочем, я не вижу тут волшебника, — голос его действительно звучал теперь более хрипло и менее разборчиво. — Сам я тоже ничем подходящим не обладаю. Но есть альтернатива.

Он извлек из кармана плаща небольшой предмет овальных очертаний.

— Вэйле. Используется для создания комфорта на привале. Внутри магия, способная менять климат в небольшом пространстве. Если настроить на максимальный холод, может замораживать воду. Если получится превратить Нэмиэссе в лед, то оставленный в глуби пещеры он оттает не скоро. Думаю, времени, чтоб уйти подальше, будет достаточно.

Он подкинул магическое устройство Хэйрону. Тот поймал и стал рассматривать.

— Только, разумеется, одного вэйле не хватит. Нужно будет расчленить Нэмиэссе и морозить по частям. При этом все нужно сделать быстро, монстер не станет ждать, пока замерзнет.

Бывший рыцарь перестал разглядывать девелетскую диковинку и переключился обратно на самого Дерера:

— А почему ты нам помогаешь?

— Потому что ты единственный, кто способен покончить с Фейтером, — ответил он твердо, хотя голос и подводил его, — а для меня это не просто сакральная мечта. Это моя единственная возможность для нормального существования.

После того он извлек из кармана еще один предмет: небольшую колбу с черной жидкостью. Вопреки ожидаемому поведению она не покоялась на дне, а вся так и налегала на стенку, явно концентрируясь на одном направлении.

— Оно близко.

 

Излияния небес, пусть уже и не столь обильные, еще тревожили терпеливую землю, когда проход в пещеру заволокло тенью. Маслянистая бесформенная масса, ползшая по склону, остановилась прямо перед расщелиной в камне. Капли дождя, попадая на живую тучу, не стекали вниз, а пленялись ею, пополняя ее внешнюю оболочку. Внутри же словно чернильная клякса копошился черный сгусток, подобно скелету направлявший движения жижи. Проведя в неподвижности несколько секунд, масса двинулась дальше ввысь, на небольшую равнину. Здесь ее уже ждали.

— Меня ищешь? — бросил Хэйрон, как туча оказалась на плато.

Найдя свою цель Нэмиэссе преобразился, вытянувшись в высоту и приняв более гуманоидную форму. Столпы воды образовали руки, верхушка приняла очертания лица. Но бывший рыцарь не стал дожидаться пока монстер определиться с нарядом на вечер. Он подхватил заранее подготовленный булыжник, размером со свой торс, и метнул его в супостата. Массивный снаряд в мгновение ока покрыл расстояние до Нэмиэссе, однако в последнюю долю этого мгновения в теле монстра распахнулась брешь, куда и угодил камень. Одновременно с тем со стремительностью водопада черная масса ринулась вперед. Не ожидавший такого выпада Хэйрон еле успел обнажить меч и быстрым взмахом рассечь нахлынувшую волну, только ту это не остановило. Нэмиэссе загреб Героя Ордена и погрузил в себя, продолжая стремительно нестись вперед. Кассандра незамедлительно выскочила из своего укрытия ринулась в погоню, Дерер последовал было ее примеру, но Саура их окликнула:

— Стойте, нельзя просто так бросать сумку! Там браслет!

Дерер смерил ее пренебрежительным взглядом.

— Происходящее сейчас поважнее побрякушек, женщина, — молвил он и пустился догонять Нэмиэссе, оставляя Сауру позади.

Нэмиэссе тем временем стремительно несся к обрыву, вероятно стремясь обрушиться с него прямо вместе с плененным рыцарем. Пребывавший в нутре монстра Хэйрон едва мог понять происходящее, ибо черная жижа застилала ему глаза и опутывала голову. Наконец он вонзил меч в землю, не давая дальше уносить себя. Нэмиэссе с силой рвал его вперед, стараясь сорвать опору. Его потоки стали размывать проделанную клинком трещину, лишая его сцепления с твердью. Но этого времени хватило Хэйрону, чтобы встать на ноги. Могучим прыжком он вырвался из водяной клетки и, описав сальто, приземлился на свободном месте. Нэмиэссе незамедлительно бросился в новую атаку, но Герой Ордена не собирался повторять ошибки. Он ловко уходил от захлестывающих волн и отсекал их гребни, правда, последнее не приносило особо результата.

— Меть по черноте! — донесся до него голос Дерера. — Остальное просто оболочка.

Словно по заказу одна из темных клякс приняла форму человеческой руки и сопровождаемая объемной струей воды вытянулась по направлению к лицу воина. Резким взмахом он рассек ее, и стоило клинку пройтись по черному сгустку, отделенная им часть подобно нормальной воде схлынула вниз, разбившись о землю. Конечно, уже через секунду темные капельки вновь влились в основную массу, но это существенно сбавило темп ее атак. Затянувшийся танец воды и стали позволил Кассандре прийти на подмогу. Молниеносным скачком она влетела в Нэмиэссе, нанося удар щитом. От сокрушительной атаки тело монстра разлетелось вдребезги. Черные лужицы тут же устремились друг к другу, но с небес на них обрушился град фиолетовых искр, насланный Дерером. Магические разряды расплескивали фрагменты Нэмиэссе, не давая им собираться воедино. В это время мчащаяся на полной скорости Саура меткими бросками доставляла вэйле в центры скоплений черной жижи. Хоть устройства Девелета не предназначались для метания, но оказались к нему весьма приспособлены. Вскоре осталось лишь одно, последнее сгущение, самое крупное и самое чернильное. Вейле уже летел и по его "душу", когда монстер вдруг показал, что может учиться. Из его недр резко вырвалась тонкая водяная струя, что словно меткое копье сбило на лету девелетский агрегат. Неизвестно, что Нэмиэссе намеривался предпринять дальше, но подоспевший Хэйрон рассек последний сгусток и закинул вейле внутрь его половины. Кассандра повторила то же со второй. Едва устройство попало под оболочку, жижа начала мутнеть и тяжелеть, и вскоре последние остатки Нэмиэссе корчились в конвульсиях, покрываясь коркой льда.

Однако водяной монстер успел сделать последний подарок: по неудачным обстоятельствам тот его выстрел попал в оставленную на краю равнины походную сумку, и силы удара хватило, что сбросить ее вниз.

— Какая жалость, теперь придется без украшений, — прокомментировал Дерер, присоединившись к людям в созерцании края обрыва.

Саура ответила ему улыбкой. В той не было самодовольства или высокомерия, но все же она смутила девелета.

— То была проверка. Хэйрон никогда не расстается с браслетом, но и это не важно, ведь по твоим глазам было видно, что ты просто не понимаешь, о чем идет речь. Это означает, что ты действительно не посланник Фейтера.

Последние слова девушка сказала уже глядя на Хэйрона. После них мужчины переглянулись и как по команде хмыкнули.

После обретенной победы квартету пришлось еще немного поработать на открытом воздухе, чтоб собрать осколки Нэмиэссе и укрыть их поглубже в пещере. Лишь после этого они смогли придаться долгожданному отдыху. Янтарные глаза Дерера особенно ярко сверкали в лучиках скромного костерка. Через легкую дымку от пламени они смотрели на повторно промокших людей.

— Как стихнет дождь, вам надо будет смыть с себя все остатки Нэмиэссе. Физически причинить вреда они не смогут, но они все еще хранят и получают знания. Как они попадут в воздух, Фейтер сможет эти знания получить. Именно поэтому я не подходил к Нэмиэссе — важно, чтоб он не знал, что я с вами.

— Много ли у Фейтера таких существ? — поинтересовалась Саура, первой из людей вступая в диалог.

— Насколько знаю, одно, — пожал плечами Дерер. — Это не его творение, скорее всего осталось со времен Вершителя. На самом деле это даже хорошо, что он его на вас натравил. Собственно, благодаря этому я вас и нашел.

Он извлек из кармана ту самую колбочку с частицей Нэмиэссе и умелым движением отправил ее катиться вглубь пещеры, где покоилась основная масса монстра.

— То есть ты тоже можешь с этой штукой "общаться"? — влез Хэйрон, несмотря на прошедший бой и уловку Сауры, он все еще не спешил доверять девелета.

— Нет, просто выпуск Нэмиэссе событие редкое. Хотя бы потому что его потом сложно загнать назад. Я знаю в Шерене только одну подходящую под такое событие цель — собственно тебя.

Дерер опустил глаза в дрожащее пламя. Разговор не плавно перетек в общение двух мужчин. Саура пересела в зрительный ряд, Кассандра оставалась безучастна с самого начала: Хэйрон принимает этого типа, остальное ей было безразлично. Так что изгнанный рыцарь мог по полной "насладиться" беседой со своим недругом.

— К тому моменту как полил черный дождь, я уже знал, что ты в Шерене, и понимал куда ты идешь. Сам я в то время рыскал ближе к вершинам. После появления Нэмиэссэ, я все смекнул и просто двигался вслед за ареалом дождя. Также я набрал его в колбу и использовал ее как компас. По поведению капли я понял, что Нэмиэссе нашел тебя и ты рядом. По счастью, пещеру я тоже нашел раньше и решил, что вы обязательно здесь укроетесь. Кстати если интересно, за вами тянется еще один хвост, кажется человеческий.

— Подожди секунду, — Хэйрон прищурился, — ты тот самый черт, что кутил с горными троллями и сбежал, стоило тебя увидеть!

— Знал бы тогда, что в следующий раз встречу тебя в другом конце света, не стал бы стесняться того здоровяка, — сокрушенно вздохнул Дерер.

— И ты согнал троллей с вершин, только чтоб они шумиху навели?

— Ну надо было ваше драгоценное внимание как-то привлечь. А зная, какой ты идейный, людишек я все свое путешествие и пальцем не трогал. Может и зря. Так-то я полагал, что появление странного одинокого девелета привлечет больше внимание вашего Ордена.

— Там… своя история была, — Хэйрон почесал затылок. — Но да ладно о прошедшем. Вот мы наконец встретились. Что дальше?

— Ничего особенного, — девелета пожал плечами, подкинув в огонь еще одну деревяшку из своего запаса. — Ты идешь за Фейтером. Я тебе помогу. Я знаю все тропы. Знаю оборону, ловушки и секреты. Так просто в лоб ты не пройдешь. Даже если ты лучший из лучших. Или три лучших из лучших. Или десять.

Герой ордена хмыкнул и забросил в костер ту самую сорванную ветку, игнорируя то, что она сама еще не просохла. Костер отреагировал недовольным шипением.

— Не хочется тебя расстраивать, но мы идем не рубить голову вашему вожаку.

Дерер на время замер, недоуменно уставившись на рыцаря. Потом его взгляд вновь ниспал в объятие пламени.

— Не важно. Пусть конкретно сейчас у тебя другая цель, конечная-то все равно он. Нынешний кризис по другому не разрешится: либо ты, либо он. И в тот момент я буду с тобой. Но не питай иллюзий: это все не от симпатий. Я девелета и презираю и ненавижу ваш род, также как вы мой. Просто наш общий противник позубастее обоих.

— Знаешь, я уже начинаю привыкать к таким отношениям, — усмехнулся Хэйрон.

Вот такое положение ему было вполне понятно и приемлемо. В том, что среди бледных дьяволов были раскольники, нет ничего удивительного, как и в том, что свои надежды они связывают с его персоной. Куда подозрительней было б, если бы новоявленный "друг" внушал о раскаянии и желании перейти на сторону Ордена.

— Что ж, не будет питать ложных иллюзий, уважаемый недруг.

— Аминь.

Только сейчас Дерер скинул свой капюшон, что преданно хранил его голову от дождя. Те самые коротко и небрежно остриженные волосы ниспали вниз, едва покрыв уши. Привычно острые черты и бледноту, хоть и не столь выраженную, дополняли глубокие порезы от носа вдоль щек и под глазами. Учитывая, что раны у девелета заживают не оставляя шрамов, можно было сделать вывод, что появились они довольно недавно. Хэйрон не был большим знатоком лиц девелета, но одно ему бросилось сразу:

— Я понял, кого ты мне тогда напомнил. Ты же вылитый Фейтер!

Дерер угрюмо усмехнулся, бросив усталый, но все такой же ненавистный взгляд в теребимую дождем лужу, где обжился его силуэт:

— Даже вам это заметно… Перестал улыбаться, остриг волосы, даже порезал себе лицо — я пробовал все лишь бы не видеть этого подонка в отражении…

 

Родиной девелета явилась Дзержешеская гряда — гористый край, усыпанный топкими болотами. Крупные селения в такой местности были практически невозможны, и проживающие здесь люди постоянно страдали от местных тварей. Учитывая, что их территория казалась далекой и труднодоступной даже по сравнению с Шереном, помощи ни от Ордена, ни от кого-либо еще из рода людского местным ждать не приходилось. Устав жить в постоянной опале, жители Дзержешеской гряды, в конце концов, решили обратиться за помощью к тем, кто согласится — к демонам.

Для обитателей потустороннего мира навести порядок на гористых болотах не составило особого труда. Твари поумнее быстро покинули пределы их новых владений, поглупее были сожжены дотла. После прекращения набегов рост горных поселений пошел в гору. Развивались связи между селами, росла торговля и благосостояние. Помимо сельского хозяйства жители стали активно осваивать ремесло и горное дело. Население края разрасталось, а сам он принимал очертания единого государства. Вот только во главе его стояли демоны, и разумеется они пошли на эту сделку не из альтруиских побуждений.

Демоны — существа, пребывающие из иного мира, известны во всех краях и уголках. В Единой вере их обиталище ассоциируют с Преисподней, что ж, они действуют соответствующе. Ведомые жаждой порабощения всего и вся, создания ада часто вторгались в мир людей. И в отличие от прочих напастей они были не просто разумны, но дьявольски хитры. Главная же слабость демонов заключалась в их малом числе, по крайней мере в малом числе тех, что были готовы выступать под одним флагом. Осознавая это, они желали превратить население Дзержешеской гряды в опорную армию, слуг которых можно было бы использовать для захвата и контроля территории. Правили демоны железной рукой. Они не шибко жаловали местных, но главное использовали их в своих магических экспериментах, стремясь вывести наиболее стойких и опасных существ.

Поколение за поколением, жители болот все больше отдалялись от исконных людей и все больше напоминали нечто потустороннее. Обитатели ада были довольны результатами, но лишь отчасти. Для ускорения работ они выбрали из числа местных наиболее способного к магии и управлению и сделали его главой девелета, рассчитывая, что его понимание их природы позволит лучше направлять эксперименты. И эта ставка оправдалась, не оправдалась же другая сторона: лояльность. Новоявленный колдун, как и прочие девелета, не жаловал своих хозяев и желал собственной власти. В один день он поднял восстание, и сил девелета хватило, чтоб разбить и изгнать иномирцев. Однако, избавившись от гнета демонов, колдун, провозгласивший себя Вершителем, повел свой народ в точности по их колее. Еще больше силы, еще меньше слабости. В конечном счете, именно его можно считать творцом того, что сейчас называется девелета.

Порядки девелета — это власть сильнейшего. Сильнейший становится во главе коллектива, будь то поселение, войско или семья. Сильнейший получает самый большой куш из общего корыта. Споры тоже часто решаются силой, вплоть до открытых поединков. Даже суд порой может стать на сторону более могучего из оппонентов, ведь он ценнее для общества. Не стоит однако полагать, что это ведет к бесконечным кровавым междоусобицам. Как и многие хищники в дикой природе, девелета редко доходят до крайностей в отношении себе подобных. В том числе и потому, после битвы с одним соперником, ты можешь предстать легкой добычей для другого. К тому же стоит добавить, что обладать силой для девелета это означает вовсе не быть высоким и мускулистым. Истинную силу они набирают в течение всей жизни, и потому чем девелета могущественней, тем он, как правило, старше и мудрее, ведь просто крепкие да горячие нравом в их краях редко живут долго. Через призму всего этого бульона своеобразно смотрится жизненный путь Фейтера.

При Вершителе Фейтер не был кем-то выдающимся. Он не относился к свирепейшим войнам или мудрейшим чародеям, зато он очень хорошо умел демонстрировать Вершителю свое восхищение, покорность и стремление исполнять малейшие его прихоти. И вероятно главное: он не выказывал никаких амбиций и, казалось, был бесконечно благодарен хозяину за теплое местечко подле него. Такое продолжалось из года в год, и Вершителю было уже больше сотни лет, когда Фейтеру наконец попался случай, которого он ждал. Во время дальней прогулки, он столкнул хозяина с обрыва. Как тот разбился, былой паж обглодал его мертвое тело до косточки. То не было какой-то безумной дикостью, ведь поедая кого-либо девелета получают не только питание для тела, но и поглощают внутреннюю силу, душу жертвы, тем самым сами становясь сильнее. И сожрав Вершителя, Фейтер получил его силу и стал самым могущественным девелета, благодаря чему без труда захватил власть.

Но он и не думал останавливаться на достигнутом. Сам проведя всю жизнь в шкуре интригана, он никому не доверяет и тщательно следит, чтоб никто даже не приблизился к его уровню. Черный властелин внимательно следит за самыми могущими подчиненными и направляет в ссылки на неблагоприятные места тех, кто начинает возвышаться. Не забывает Фейтер и о продолжении собственного роста. Ему неизменно достаются самые ценные трофеи с крупных и малых походов. Но главным источником все возрастающего могущества Фейтера, как по крайней мере считается, является регулярное пожирает им собственных детей, что рожает ему многочисленный гарем наложниц. Поглощение столь юных созданий, конечно, дает не так много, особенно в сравнении с уже достигнутым повелителем девелета уровнем. Однако этот процесс приносит свои плоды постоянством и непрерывным самораскручиванием, ведь чем могущественнее властелин, тем большую силу наследуют его отпрыски, чем большую силу они наследуют, тем больше сил предает их поглощение. Поддержание же этого лихо закрученного в пожирании собственного хвоста Уробороса возложено на все девелетское общество.

Собственно, Дерер один из тех, кто был рожден в жертву этому кровавому ритуалу. Однако ему удалось вытянуть счастливый билет на этот свет. Его мать не смогла смириться с такой участью для своего, хоть и невольного, но сына и сумела тайно подменить его ребенком другой женщины, хоть это и означало, что она сама едва ли когда-нибудь его увидит. За годом год Дерер рос на периферии девелетского государства, даже не подозревая о тонкостях своего происхождения. Он, как и его семья, относился к основной прослойке девелетского общества, что в спокойное время участвует в экономической жизни, а во время походов — собственно в самих походах. Дерер заметно превосходил своих сверстников по силе, что и определило его путь в кадровые воины. Когда Фейтер начал готовить войска для похода, кажется на Гостон, Дерера в числе лучших воинов провинции представили Черному властелину. Встретившись лицом к лицу, оба ощутили изумление. Этой же ночью Дерер получил неподписанное письмо, где ему кратко, но доходчиво изложили детали его рождения. Не колеблясь более ни минуты, Дерер тут же сбежал из казарм. Надо сказать вовремя, ведь не прошло и часа, как в его комнату нагрянула личная стража Фейтера. Благо сбор проходил вблизи границы, так что Дерер смог довольно быстро покинуть земли девелета. О судьбе своей матери он не имеет ни малейшего представления, единственное надеется, что у этой предприимчивой женщины хватило духу закончить свое существование до того как это сделал Фейтер.

 

Дерер кашлянул и глотнул воды. Его непривычка к долгим речам не позволила ему изложить всю историю за один залп, так что говорил "принц девелета" с перерывами на протяжении всего пути от пещеры дальше к вершинам, что группа начала с наступлением утра. Закончил он только к середине дня. Его спутники тоже хранили молчание. Традиционно шедший впереди Хэйрон в то время стоял на уступе и осматривал округу спуска, что его группе предстояло преодолеть. В нежелании подчиняться меланхолии полуденного зноя и чувств, что не считал допустимым принимать, он тряхнул головой и первым нарушил молчание:

— Вот только не надо наводить драму про бедных и несчастных! Фейтер лишь довел до предела то, что свойственно вам всем по самой вашей природе. Если б действительно страдали под гнетом и были с такими порядками не согласны — уже б давно его скинули!

Дерер быстро с ним поравнялся:

— Да что ты! И как ты предлагаешь это сделать, скажи на милость? Его травили. Отрубали голову. Прокалывали сердце. Поджигали. Бросали в кислоту. Все бес толку. Он поглотил столько жизней, что стал фактически бессмертным. Сколько уже было попыток — не счесть! И каждый раз как покушение проваливалось, за ним следовали кровавые расправы, что затягивали и причастных, и нет. Многие хотели бы, чтоб Фейтер исчез. Но все до смерти его бояться и предпочитают терпеть, чем умереть.

Хэйрону на такое особо не было чем ответить, так что он просто двинулся дальше. Разговор перехватила Саура:

— А что вы делали после побега? Сразу же решили искать встречи с Хэйроном?

Девелета сопроводил ее слова тем же невнятным взглядом, что и при первом ее обращении. На лице его взыграла ухмылка.

— Практически да. Я возненавидел этого подонка так сильно, как только возможно, и поклялся во чтобы то ни стало покончить с ним. Об Ордене и его рыцарях я, разумеется, знал все. Вот и получалось, что моим единственным шансом избавиться от заклятого врага стал другой заклятый враг.

— Но когда тогда вы выучили наш язык? — подивилась девушка.

— Все девелета знают ваш язык. И не только его. Для человека такое кажется немыслимым, да?

Саура, вероятно и правда впечатленная, умолкла. Дерер глядя на это продолжил, хоть голос уже и начал вновь его подводить:

— Не надо думать о нас в привычном вам ключе. Те обряды, начатые демонами и подхваченные Вершителем, провели жирную черту и вывели мой народ на совсем иной уровень. Логика, восприятие, мы во многом отличаемся. Меня вот во время странствий все дивила ваша манера обращаться во множественном числе. Потом я уже понял, что это "вежливая форма". Типа если вас много, то это почтительно… Истинно скотское восприятие.

— Тем не менее именно нас, "скот", ты видишь своим спасением… — спокойно заметила Саура.

Девелета ухмыльнулся.

— Ну да, так-то я надеялся, что прославленный Хэйрон не просто дуболом с большим мечем и найдет способ покончить с Фейтером. Но надежда эта как-то все тает…

— Раз так, то чего продолжаешь кружить вокруг, что комар? — задалась Кассандра.

Дерер встретился с глазами рыцарши и явственно прочел в них, что той на всю его важность и нужность глубоко плевать, даст повод — убьет не задумываясь. Сложно сказать, позабавило его это или встревожило, но он решил оставить ее слова без внимания, отделавшись глухим хмыком, и нагнал лидера их небольшого шествия.

Бывший первый рыцарь к тому моменту остановился, щурясь в направлении раскинувшихся по ту сторону каньона исполинских развалин. Вершащий Нисход. По рассказу Герекеша некогда эти массивные руины представляли собой единое сооружение, нечто на подобии храма, куда в древние времена приходили сильнейшие шеренские воины, дабы испытать себя. По его же словам камни эти доселе пропитаны неким духом, сущностью, что способна привести человека к ответам на потаенные вопросы его души. Но для того потребуется пройти испытания. В славные времена шеренской цивилизации в округе располагался целый город, созданный для обслуживания храма. После же упадка это место было покинуто, традиции забыты, и сейчас лишь редкий шеренец, ведомый скорее надеждой выискать нечто не расхищенное до него, переступает порог былого святилища.

Что ж, молодой воитель со шрамом созерцающий останки Вершащего Нисхода собирался стать первым нешеренцем, преступившим его чертог. Посмотрим, что за испытания он ему заготовит.

Пелена магической дымки расступилась, и Хэйрон, наконец, мог свободно видеть путь. Одновременно прояснилось и его сознание, так что происходящее больше не казалось мутным сном. Где остальные, что с ними? Хотел бы он знать. И если за Дерера и Кассандру можно было не переживать (за одного не хотелось, за другую не имело смысла), то вот участь Сауры вызывала у воина Света тревоги. Но единственным способом их развеять было выбраться из этих катакомб.

Окружающее его пространство представляло собой рыхлый искореженный коридор, что у Хэйрона ассоциировался с кишкой. В целом он был достаточно просторен, чтоб идти сквозь него в полный рост, но иногда давал довольно крутые зигзаги вверх, заставляя вспоминать навыки карабканья. Сами стены представляли из себя нечто среднее между твердым камнем и рыхлой почвой. Изгнанный рыцарь попробовал рубануть ее. Поверхностный слой был податлив, но чем глубже уходил меч, тем тверже становилась порода. Хэйрон не сомневался в ее магическом происхождении. Каких либо фонарей или факелов вдоль "кишки" не было. Вместо этого свет истощала сама поверхность стен. Стоило воину сделать шаг, пространство чуть впереди начинало озаряться. Оглянешься назад — там уже темнота. И темнота та не отступала коли развернуться и пройти назад, свет давался лишь один раз. Что ж, по крайней мере это поможет не заблудиться.

Немного терпения и "кишка" перед воином разверзлась. Теперь это были уже полноценные каменные катакомбы. Только земля под ногами осталась все такой же рыхлой и все также испускала свет. Здесь Хэйрону приходилось продираться через плотные занавесы паутины. Должно быть некогда тут обитали целые рои мух, пожирающие трупы "посетителей", а пауки, в свою очередь пожирали их. По крайней мере так думалось Хэйрону глядя на бесчисленное количество следов, поверх которых он оставлял свои собственные. За сими мыслями бывший рыцарь вступил на мраморную плиту, очень похожую на те, что он видел там, на поверхности. Воин отвлекся рассмотреть плиту, но лишь на мгновение, ибо уже в следующее его внимание привлекло свечение, возникшее дальше в проходе.

— Вот же ж угораздило…

 

Их неприятности начались еще до того, как они вступили на осколки Дейдра-Эрра. Вскоре как группа преодолела каньон, Дерер обратил внимание Хэйрона, что они в этой местности не одни. Что уж говорить, в остроте зрения с девелета состязаться было сложно, однако Хэйрону таки удалось разглядеть две двигающиеся точки, что плелись по недавно ими самими проделанному пути на той стороне пропасти. Видимо их таки выследили. Хотелось бы, чтоб то были всего лишь девелета, но Дерер справедливо сомневался в том. Что ж, хоть в чем-то они с ним были согласны. Значит требовалось спешить, ведь если преследователями действительно были посланцы Ордена, то нужно избежать встречи любой ценой. Ну не сражаться же с ними, в самом деле?

Группа вошла в руины и стала быстро их осматривать. Что-то по настоящему интересное обнаружилось лишь на центральной площади, погруженной в эдакое углубление прямо посреди города. За площадью располагалось массивное изваяние — религиозный символ или что-то типа того. Эта самая площадь была вымощена красноватыми мраморными плитами, удивительно хорошо сохранившимися. Саура тогда еще пожаловалась, что у нее нехорошее предчувствие и им надо убираться отсюда. Еще более ей не понравилась каменная глыба идеально ровной формы, что располагалась в самой середине площади. В этой самой глыбе было отверстие, уж очень напоминающее очертаниями браслет из гробницы Скорби.

Однако Хэйрон даже не успел что-либо предпринять. Раздался оглушительный рев, и из-за края руин поднялся он. Герой Ордена узнал его тот час же: те же три рога, те же четыре руки, тот самый демон, по чью шкуру Мастер направил его в Аргерские горы! Только теперь он парил высоко в воздухе. Нельзя было быть уверенным, узнал ли былого противника сам посланник ада, но только лишь разглядев непрошенных гостей, он обрушил на них всю свою мощь. И, к сожалению, вовсе не физическую. Растопырил свои конечности, демон воплотил перед собой переливающийся разными огнями диск, из которого на голову Хэйрона и его спутников посыпался ливень пылающих камней. Начался сущий хаос, усугубляемый как тем, что укрытий в округе практически не было, так и тем, что достать исчадие в ответ было нечем. Лавируя между валящимися с небес огнями сын Света пытался отвечать пальбой из револьвером, то тщетно. Этому демону в прошлый раз и в упор-то такой калибр оказался маловат, что уж говорить про текущую дистанцию.

Очередная атака едва не задела Хэйрона, от близкого разрыва камней он завалился набок и выронил заветный браслет. Едва он очухался, как увидел, что украшение, стремительно набирая скорость, уносится к той самой глыбе в центре! Воитель не успел его догнать, браслет влетел точно в дырку. В следующий миг камень засиял фиолетовым заревом и провалился под землю. Словно по команде после того из руин по ту сторону площади повылазили девелета и разом бросились вперед. Происходящее исполинскими шагами становилось все хуже. Хэйрон уже не помнил, что в тот момент думал предпринять, но его планам в любом случае свершиться было не судьба, ведь следующий ход совершил демон. Бес резко спикировал к изваянию-символу, произнес какую-то абракадабру и ударил всеми четырьмя ладонями оземь. Это породило в центре площади ослепительную вспышку, в мгновение ока поглотившую всех и вся.

 

— Сауру, Кассандру видел?

— Нет. Ты перечислил их в порядке убывания интереса?

— Не переживай, ты в любом случае последний.

— Взаимно.

Вот уже некоторое время бывший рыцарь Света и бывший воин девелета плечом к плечу исследовали древние катакомбы. Говорить приходилось именно так — некоторое время, потому как объективно оно длилось совсем немного, субъективно же вполне себе долго. По крайней мере для Хэйрона. Уединение с зубоскалом не то чтобы прямо таки нервировало его, но оставляло странное чувство. Воин Света верил, что Дерер ненавидит своего былого властелина и жаждет его смерти, так что удара в спину он не ждал. Но вот отвадить свое нутро от ощущения, что у него под боком противник он не мог. Это как чувствовать укол и пытаться себя убедить, что это поглаживание. Дабы как-то заглушить голос инстинктов, Хэйрон решил подать голос сам:

— Я как-то упустил, почему Фейтер не направил Нэмиэссе за тобой?

— Мне казалось, допрос уже провела та девчонка.

— Мне казалось, тебе оно понравилось.

Девелета уже почти привычно вздохнул:

— Не того размаха дело. Как я уже сказал, выпустить его легче, чем потом назад загнать. К тому же, я-то повадки монстра знаю, и как укрыться знаю. Мой плащ полностью непромокаем, так что я могу ходить прямо под дождем, и тот меня не заметит. Если уж и посылать за мной что, так это тварей Некроса да девелетских убийц. Фейтер так и делал.

Хэйрон заглянул за угол, удостоверился, что они все еще вдвоем, потом продолжил:

— И все эти дни тебе удавалось в одиночку выживать в землях людей?

— Не переживай, я ж уже сказал, что никого не убивал, — Дерер закатил глаза, но речь его звучала уже живее. — Не то чтобы скрываться от вас было сложно. Я б даже сказал, что больше усилий приходилось прикладывать как раз чтобы меня наконец заметили. Помню, я все поражался, почему за неуловимым "врагом всего рода людского" отправляют кого угодно, только не первого рыцаря!

— Нечего было выпендриваться! Заговорил бы как представилась возможность.

Бледный дьявол повернул к нему голову:

— Знаешь, как у нас говорят, с одним человеком найти язык возможно, с двумя — вероятно, с тремя — нереально.

— Поэтому ты сбежал от двух, чтоб иметь дело уже с тремя.

— Судьба злая штука, — он наиграно горестно пожал плечами.

Чем дальше они заходили, тем шире становились руины. Изначальные коридоры остались далеко позади, сейчас ноги девелета и человека ступали по широкой мощеной дороге, с колоннами, какими-то надстройками, высокими сооружениями неясного назначения. Впечатление такое, что это место создавалось для того, чтоб его обыскивали и исследовали. По территории будто специально были раскиданы примечательные места, причем располагавшиеся на совершенно разных уровнях относительно горизонта: одни уходили глубоко вниз, другие возвышались, словно холмы. Потолка во всей этой каше как такового не было, только где-то там, наверху, виднелся "небосвод" из той самой светящейся магической породы. Оставалось дивиться: неужели же древние шеренцы были такие маститые маги? Да что там, магия, даже без нее размах подземелья что ввысь, что вширь поражал объемом проделанной работы!

— Ну а как ты в Шеренские земли попал? — продолжил Хэйрон.

Дерер на секунду призадумался, как бы возвращаясь в ту пору. Погружение его оказалось так глубоко, что он даже забыл продемонстрировать свое недовольство.

— Когда узнал, что тебя объявили предателем, чуть не рехнулся. Прикинул, что ты будешь делать в такой ситуации, и решил, что в Дзержереш ты возвращаться не станешь, а скорее всего решишь пролезть через Шерен. В Деисбелле я оказался раньше тебя, решил еще раз привлечь внимание. В итоге привлек внимание Фейтера, и он послал за мной тварей Некроса. Пока от них скрывался, как раз прибыл ты. В итоге мы опять разминулись, но хотя бы ты навел довольно шороху. Узнав о том, я отправился в Шерен.

Хэйрон дал ему знак остановиться. За поваленной колонной умостилась яма с пиками, в ней лежал полуразложившийся скелет в одеяниях местных. Судя по остаткам плоти, это был один из "недавних" посетителей, явно не из тех бородатых времен, о которых твердил Герекеш. Тут надо сказать, что для зоны испытаний здесь как-то скромно было с ловушками. Парочка изгнанников для порядка, конечно, соблюдали осторожность, но встретили они от силы пару мест с шипами да пиками. Да и те были расставлены так, что не заметить их было сложно. Этот бедолага скорее всего тоже просто неудачно навернулся с высоты.

— Что ты намерен делать, после того как Фейтер будет повержен? — спросил Хэйрон как они миновали яму.

— Надеюсь вернуться к своему народу, — пожал плечами Дерер.

— Откровенно…

— А ты что ожидал? Что я "образумлюсь" и стану жить среди людей, которые меня на вилы при первой же возможности поднимут? Я же не жду, что ты после разговора со мной изменишь свое отношение к девелета.

— Ну, я вполне ожидал, что ты начнешь навешивать мне лапшу, мол «еще не определился», «как пойдет»...

— Заискивание — удел людей.

— О-хо-хо! Сказал тот, чей народ на цыпочках…

— Подожди, — оборвал Дерер, и по его лицу было видно, что это непросто желание прекратить бессмысленную спираль колкостей. — Это место… кажется мне знакомым…

 

Мгновенная вспышка разметала покоящуюся много лет тьму, и по ее завершении на мраморной плите остался след в виде отражения человеческой фигуры. Причем та не спешила покидать каменное ложе, что первым встретило ее в этом неизвестном мире, а вместо этого присела и внимательно изучила его. Следом пришелица наскребла в ладонь странной светящейся породы, перебрала ее меж пальцев, и лишь затем двинулась по предоставленному ей коридору. Несмотря на то, что проход был довольно ровным, двигалась она по нему без особой спешки.

Вскоре отсвечивающий голубыми тонами коридор вывел Сауру в более просторную зону. Девушка шла аккуратно и тихо, тем не менее оружие не извлекала. Только когда в стороне послышались шаги, она таки взялась за рукоять и то практически тут же ее отпустила.

— Рада, что с тобой все в порядке, — сказала она, увидев Кассандру.

Рыцарша поглядела в ее сторону, хоть и не сразу, но подошла ближе.

— Только не изображай, что беспокоилась.

Они не стали тратить время на бессмысленные уточнения типа «Видела ли остальных» и направились дальше вглубь.

— Поняла что произошло? — обратилась блондинка. — Это было заклинание перемещения?

— Да, — кивнула Саура, — скорее всего мы под развалинами Вершащего Нисхода. Еще мне кажется, что переместили нас те мраморные плиты, а демон лишь привел их в действие.

— Но почему порознь?

Тут Саура могла лишь пожать плечами:

— В любом случае, если мы действительно сейчас под центральной площадью, то браслет должен быть где-то здесь.

— Надо найти, — перебила Кассандра.

Они прошли предоставленные им руины и зашли в очередной проход из светящейся магической материи.

— Тебе не показалось, что эти тоннели движутся? — поинтересовалась Саура.

Шедшая первой рыцарша глянула на нее через плечо, пожала им.

— Не слышала о движущихся пещерах, правда и о таких местах тоже.

Следующие представившиеся им катакомбы выглядели куда массивнее. И древнее. В середине руин располагалась круглая башня, к коей со всех сторон, словно лучи солнца тянулись узкие мосты. Все пространство меж ними занимали шипы. Девушки прошли к той самой башне. Вдоль ее стены на всем ее протяжении виднелись рисунки и вроде даже письмена. Хоть они и были полустерты стараниями прошедшего времени, Кассандра с интересом к ним прильнула.

— Ты можешь это прочитать? — удивилась Саура.

— Не то чтобы, но кое-что пойму, — палец воительницы пробежался вдоль верхней линии замысловатых символов. — Вот это все имена. Их в шеренском сразу видно. Кстати вот тут тоже…

Кассандра опустилась на колено, задумчиво сморщив лоб.

— Интересно, почему они так разделены.

Ее палец пробежался вдоль писаний и вышел наверх, где красовалось одно единственное слово. Что-то вроде заголовка обнаружилось и над первым списком.

— Черт, письменность я конечно не учила, но кажется вот это значит «победа», «триумф», «достижение», что-то такое… А это, соответственно, его противоположность.

— Победители и побежденные? — предположила Саура.

— Похоже, что так, — Кассандра ткнула пальцем на заполненное остриями шипов пространство. — Взгляни, они расставлены, так что любой заметит. Это не ловушка, это способ победы над соперником. Все эти испытания Вершащего Нисхода, это не проверка навыков, это бои насмерть.

Рыцарша двинулась дальше, пытаясь что-то понять из настенных рисунков, сложенных меж двух списков.

— Похоже на реконструкцию последних состязаний. Вот эти разноцветные фигурки — участники, линии ведут к именам. Вот что-то вроде карты сражений, кто, где, с кем встретился, кто, где погиб. Выжившие идут дальше и постепенно сходятся к центру.

Палец Кассандры остановился на большом ярком пятне, обведенном линией стен. От него вверх вздымалась широкая линия, восходящая к символу, похожему на виденное ими на площади изваяние.

— Должно быть сокровищница, награда для победителя. Наверное туда и попал браслет, — рыцарша шагнула от одной гравюры к другой. — Странно, расстановка проходов меняется, вероятно, как ты и говорила, они двигаются.

— А что значит эта надпись? — спросила Саура. — Она часто мелькает над теми фигурами, что сходятся первыми.

— Дай подумать, — нахмурилась Кассандра, — Это что-то негативное, связанное со злобой, ненавистью… Месть? Кровная месть?

— Ну да, смотри, многие из них имеют одинаковое написание части имени. Возможно они из одного рода. Вот на этой гравюре победителем вышел этот участник. А на следующей носитель его символов встречает противника с именем его соперника. Тот побеждает и далее под "меткой мести" выступает уже его последователь.

— Хм… и действительно странно, что они всегда находят друг друга в самом начале. Как будто это место специально в первую очередь сводит тех, у кого друг на друга зуб…

Рыцарша повернулась и встретилась с глазами Сауры. Те были наполнены тоской. Вдруг лицо самой блондинки воспылало гневом, она с силой оттолкнула попутчицу в сторону. Толчок смел легкую Сауру как поток ветра сорванный лист, но та быстро сориентировалась и через два кувырка уже стояла на ногах с кинжалом наготове. Кассандра же резко бросила вперед руку и сжала ее в кулак. Подле ее ног упала переломленная надвое стрела. В следующий миг вдали мелькнул темный силуэт.

— Прячься за меня! — крикнула Кассандра.

Воздух разнес звук скользящей стали.

 

Воздух разнес звук скользящей стали. В последний раз. Кнут тоже вернулся на положенное ему место. Довольный Хэйрон размял шею, ему бой пришелся по вкусу. Дереру, должно быть, нет. Бывший рыцарь посмотрел в сторону компаньона.

— Как тебе вообще драться с себе подобными?

— Нападают они, не я, — заметил Дерер, не отвлекаясь от исследования руин, — так что и ответственность на них. Хотя, конечно, выбор у них небольшой…

— Да правильно, вы же со своим культом силы все равно смотрите друг на друга как на противников, — махнул рукой воин Света, — так что ничего особо и не поменялось.

Девелета таки оторвался от осмотра достопримечательностей.

— Думаешь, вы чем-то лучше? — он приблизился к своему дискутанту. — Да, мы по природе своей хищники. Но жизни друг друга мы ценим и уважаем. Да убиваем, но только с целью, по нужде. Вы же потрошите друг друга и просто ради утехи. Сколько там среди вас разбойников, убийц? За считанные гроши даже родичи грызутся. А ваши бесконечные войны? Сам-то твой Орден позабыл ли когда в последний раз "благодарное человечество" осаждало его стены?

Человек смотрел девелета прямо в глаза и не мог не согласиться, что тот в чем-то прав.

— Это все жадность и ненасытность правителей. Именно они ведут войны и бросают людей друг на друга.

Дерер блеснул острыми зубами и вернулся на старое место:

— Да ничем они не отличаются. Такое поведение в самой вашей природе.

— Это все так вам, зубастым, видится через призму собственной кровожадности, -Хэйрон шагнул вслед за Дерером. — Ладно, что ты там такое нашел?

Они находились у величественного алтаря, по виду очень старого. Верхушка его уходила в фигуру до боли напоминающую ту, что украшала площадь Вершащего Нисхода. В камнях, из которых был сложен алтарь, были вытесаны символы, слабо походившие на письменность, скорее то были рисунки или руны. Дерер что до боя, что после с живым интересом их рассматривал, но так и не удосужился ничего изъяснить.

— Мне упорно кажется, что это то место, где девелета, а вернее их предтечи, призывали демонов, — он указал на один из символов. — Это их стиль письменности. В наших землях еще остались образцы. И само это место я, кажется, видел в одном трактате, как раз о тех событиях. Возможно, эта Дейдра-Эрра и была шеренским городом, но еще это портал в мир демонов.

— Ты шутишь? — удивился Хэйрон.

Дерер бросил в него укоризненный взгляд.

— Ладно, согласен, вопрос лишний. Но это что, ты хочешь сказать, что шеренцы были прислужниками демонов?

— Когда мои предки посетили алтарь, тот был разрушен, — заметил девелета, — должно быть в древности шеренцы поклонялись демонам, а потом, подобно девелета изгнали их. Могу представить почему. Ладно, пошли, как бы то ни было нам все еще нужно найти выход.

Они двинулись дальше, вдоль очередной "кишки". Открытие Дерера давало Хэйрону пищу для размышления. Он был согласен, что вряд ли такое "соседство" было бы случайным. Теперь постоянные набеги шеренцев на оседлые народы смотрелись несколько по-другому. И тот демон, получается, прибыл сюда не залетной птицей, а мог быть чуть ли не хозяином поместья. Правда как-то далековато он забрался от Аргерских гор, хотя там, кажись, тоже древний портал был. Сложно сказать, кстати или не кстати рогатый появился: с одной стороны, проблем он явно прибавил, с другой, его-то тоже нужно уничтожить. Сколько тогда еще первый рыцарь ждал, когда ж демон наконец объявится, вот объявился, получите, распишитесь. Но сперва, конечно, требуется как можно скорее отыскать браслет. Интересно, не это ли тот самый демон, что по неведомой причине охотиться за ним?

Эти мысли естественным образом сошли на нет, когда двое недругов подошли к массивной стене, похоже изготовленной из бронзы. Она обступала полукольцом небольшую площадку, к которой с разных сторон вело несколько проходов — тех самых "кишок". Сама площадка не располагалась непосредственно на грунте, а покоилась на ряде колонн, выстроенных в круг. Вокруг каждой колонны закручивалась лестница, ведущая вниз, на такие же платформы. Всего в этом архитектурном ансамбле, насколько мог видеть Хэйрон, было четыре яруса, они стояли на верхнем. Но тем, что во всем окружении больше всего привлекло внимание воителя, была огромная выемка в той самой стене, располагающаяся прямо перед лицом вошедших. Через ее полупрозрачное желтоватое наполнение виднелся длинный коридор, в конце которого расположилась каменная глыба, что очень походила на ту, что всосала в себя браслет.

— Кажется, мы почти пришли, — обрадовался Хэйрон. — Интересно, конечно, где девочки. Да и девелета мы встретили как-то немного, там, на поверхности их казалось побольше…

— Может потому, что с ними сражался не только ты? — раздался голос из одной из "кишок".

Оба и бывший рыцарь, и его спутник синхронно обернулись. Из прохода вышел человек в элегантном костюме и с обмотанным вокруг шеи роскошным длинным шарфом, запрокинутым назад на манер плаща. В одной руке он сжимал глефу, второй же опустил шарф, из-за чего стали заметны его маленькие усики. Сразу было видно, что они уже много дней не знали должного ухаживания, тем не менее сохраняя благородный вид. Тоже относилось и к собранным в хвостик волосам.

— Пьер?

— А ты думал, что за тобой не пошлют погоню? Или что я не вызовусь? — в его голосе отчетливо слышалась неприязнь.

Хэйрон выставил в направлении бывшего соратника руку.

— Слушай, я знаю, мы расстались на не самой приятной ноте, но сейчас и не самое подходящее время. Вон там лежит браслет, который позарез нужен Фейтеру и какому-то нереально сильному демону. К тому же…

— Тот самый, что ты решил любезно преподнести Фейтеру на блюдечке? — Пьер двинулся вперед, покрутив вокруг себя глефой. — Не переживай, я пришел сюда первым. Мимо меня никто не прошел. Мы обязательно заберем браслет. Сразу как скрутим тебя.

Дерер поспешил обнажить меч, но Хэйрон нет:

— Нам незачем драться, я не предавал Орден!

— Тогда почему рядом с тобой девелета?

— Правда на его стороне, Хэйрон, — вмешался знакомый бас.

С винтовой лестницы раздались гулкие шаги, и на площадке показался массивный топор, а следом и его хозяин. Его полные грусти голубые глаза остановились на Хэйроне.

— Не думал, что когда-нибудь скажу это.

— Бернард? — еще более поразился пасынок Ордена. — Ты же не считаешь, что…

— Довольно, Хэйрон! — яростно оборвал Пьер. — Если ты так убежден в собственной правоте, то просто сдайся и отправляйся в Орден. Или же ты и суд Совета уже ни во что не ставишь?

Рыцари Света обступили своих оппонентов с двух сторон. Дерер что загнанный зверь зыркал по сторонам и в первую очередь на Хэйрона. Под давлением всего этого бывший воин Света таки извлек свой меч.

 

Дикий рев раздался вслед за скрежетом металла и клинки разошлись также резко как и сошлись. При том один из них филигранно нырнул вниз, а затем петлей взмыл обратно вверх, орошая округу красным. Отсеченная голова упала наземь и покатилась по разбитому каменному полу, вслед за ней рухнуло и обезжизненное тело. Кассандра фыркнула и стряхнула с меча остатки вражеской крови.

— Что стоишь такая хмурая? — обернулась она к Сауре. — Неужто их жалеешь?

— Нет, — тихо ответила та, — просто этот девелета показался мне знакомым. Вернее его рана.

Она кивнула на увеченную руку мертвеца. Учитывая скорость заживания тканей девелета, рана была серьезной и относительно недавней.

— Ага, скажи еще что ты их по лицам различаешь.

Рыцарша убрала меч в ножны, попутно обратив внимания на кинжал попутчицы. Вероятно, она поняла, что та имела в виду. Действительно рана была похожа на след ее клинка. Возможно это один из девелета, что напали на нее когда… Челюсти воительницы стиснулись с такой силой, что зубы издали жалобный скрип.

— Может, поменяемся ролями? — видимо по-своему интерпретировала ее поведение Саура. — Уходить из-под атак — лучшее, что у меня получается в бою.

— Не бери в голову, Белоснежка, — усмехнулась блондинка, поджимая окровавленный бок.

Саура остановилась.

— Я все еще недостойна того, чтоб меня называть по имени?

Кассандра тяжело выдохнула, закатывая глаза. Раз произнесла там, на болоте ее имя, она уже губу раскатала. И зачем она сама с ней заговорила? Молчали себе и молчали бы дальше. Рыцарша продолжила было двигаться вперед, но Саура преградила ей путь.

— Ты всегда действуешь наперекор всему, даже здравому смыслу. Можешь продолжать меня ненавидеть, но перестань подвергать нас обеих повышенной опасности только из-за гордыни. Я всегда уступала тебе, но в этот раз не отступлю.

Кассандра оскалилась:

— Решила показать зубы, девчонка?

Сразу после ее слов по округе эхом пролетел злорадный хохот.

— Как же мило, что между вами ничего не изменилось!

Обе девушки стали озираться в поисках неведомого свидетеля. Вскоре он нашелся. Темная фигура стояла на мостике, соединяющем два прохода под самым потолком исполинской пещеры. Вскоре как его заметили незнакомец спрыгнул вниз и в объятьях темного ореола стал медленно словно перышко спускаться к ощетинившимся клинками девушкам.

— А еще я рад, что вы обе дожили до нашей встречи, — сверкнул он кошачьими зелеными глазами.

Место, в котором девелета застал спутниц Хэйрона, было пожалуй самым обширных из того, что им попадалось на пути. Остатки древних строений достигали такого размаха, что не верилось, что все это служило просто декорациями для этих гладиаторских боев. Вверх вздымались башни во многие десятки метров, что хоть и покосились, оставались связаны перекрестьями многих мостков. Вокруг них раскинулись развалины, казалось, некогда жилых домов. Между ними все еще сохранялись остатки широких каменных дорог. Настоящий погибший город. Неизвестно, какова была его судьба, но теперь ему предстояло принять в свои мертвые объятья еще одну, а быть может и несколько жизней.

— Я тебя не помню, гадину от гадины не отличаю, — заявила Кассандра, приняв боевую стойку.

— О, зато я тебя запомнил. Ведь лучшего примера для развенчания мифа о "непогрешимости" "благородных" рыцари Света на всем свете нет!

— Ах ты!

Молниеносный выпад воительницы встретил достойный отпор в лице черного клинка. Спустя еще пару встреч мечей, Кассандра предприняла таран щитом, дабы сбить неприятеля с ног. Однако тот играючи отлетел в сторону, пропуская рыцаршу вперед. Ей пришлось постараться, чтоб избежать последовавшей атаки в спину. Занятостью девелета попыталась воспользоваться Саура, но он просто взмыл вверх.

— Ты тот, кто похитил нас, — скорее констатировала, чем спросила девушка.

— Да, — подтвердил девелета, продолжая парить в воздухе, и тыкнул пальцем в Кассандру, — настоящий босс головорезов, что она наняла. Дейдратур глубокого рейда Эсмер.

Дейдратур — это не звание, это признание. Такой титул дается девелета, достигшим выдающихся высот в своем деле, и показывает высокое почитание в их обществе. А последнее, с учетом повадок девелета, даже в совершенно мирном занятии едва ли возможно для слабака, что уж говорить о военном ремесле. Кассандра утерла нос, бой будет не из простых.

Тишина и бездвижие вернули себе впервые за много лет утраченную власть над окружением, пока трое рыцарей и один девелета испытывали друг друга взглядами. Никто не подавал команду, нигде не было циферблата, отмеряющего тиками наступления того самого мгновения. Но когда оно настало, это стало ясно всем. Так бывает, когда на поле брани сходятся бывалые бойцы. С гневным ревом Пьер рассек воздух, что занял место Хэйрона. С угрожающим свистом исполинское лезвие понеслось на черный клинок Дерера. Мечущиеся человеческие фигуры взбудоражили тонкий слой пыли, что покоился сотни лет.

Яростным оскалом встретил Пьер нежелание противника идти на контакт.

— Хватит скакать вокруг, дерись уже!

Былой первенец Ордена не спешил удовлетворять его жажду лобзания стали со сталью. Во многом потому что не имел ни стратегии, ни тактики на схватку. Все время проведенное в изгнании он понимал, что такой момент может настать. Но на вопрос что тогда делать, бывший рыцарь ни разу так и не ответил, каждую ночь откладывая его до утра. Ведь до него-то уж точно запас времени есть. Теперь у него нет никакого запаса. И ответа нет. Даже высечение искр клинка о клинок вызывало в нем какое-то чувство стыда.

Из-за поясницы изгнанника сверкнул кнут. Разнося характерный гул, он устремился вперед и обвил древко глефы. Но соперник был не так прост. Глефа вмиг разделилась пополам и кольца хлыста просто соскользнули с возникшего конца. Одновременно с тем Пьер рванул вперед, и Хэйрон, уже взявший опору для рывка, не смог избежать сближения. Бывший побратим лишь немного уступал ему в подвижности, а два коротких копья жалили вдвое яростней. Вдобавок оружие Хэйрона ощущалось слабее при ближнем контакте, особенно в глухой обороне. Разум и сердце героя буквально кипели. Он не мог позволить себе проиграть, но как он мог победить? Одолеть братьев без крови? Даже если получится, что делать дальше, ведь нельзя их будет просто оставить позади. Каждый свой мах бывший рыцарь вольно и невольно сдерживал, от чего на его куртке возникал порез за порезом. Но еще большую тревогу изгнанника вызывал второй поединок, и он регулярно отвлекался дабы узнать, как тот проходит.

— Дерер, смотри не навреди ему!

— Издеваешься?! — фыркнул девелета, еле уходя от массивного топора. — Лучше б обо мне побеспокоился!

В его словах была правда. Дерер умудрялся на равных биться с рыцарем Света, и все же в вопросе кто станет победителем, Хэйрон бы поставил на Бернарда. И такого нельзя было допустить! Дерер был нужен, и к тому же, хоть и оставался девелета, но оставался и… соратником. Исход поединка в виде гибели любого из этих двоих был для изгнанного рыцаря недопустимым. Хуже: он не мог на этот исход повлиять. Что ж, значит, это требовалось изменить.

Выждав подходящий момент, Хэйрон встретил напор Пьера ударом плашмя, вынудив того отскочить. Сам же он скакнул назад, по направлению ко второй паре. Видя его приближение, Скала откинул Дерера и приготовился встречать наскок былого соратника своим топором, однако то не понадобилось. Описав в воздухе кульбит, Хэйрон с лету вмазался ногами в девелета. Бернард таким маневром оказался ошарашен, как, разумеется, и его противник:

— Ты что делаешь, ублюдок!? — взревел Дерер, приземлившись в паре метров от рыцарей.

— Это не твой бой, — сказал Хэйрон, вставая между ним и Бернардом. — Вы же за мной пришли, верно?

Скала все еще пребывал в замешательстве от выходки изгнанника, но внезапно того поддержал Пьер:

— Действительно, плюнь на девелета! Мне в одиночку его не загнать. А того надо будет, потом прибьем.

— Попробуй найти другой путь к браслету! — напутствовал Хэйрон, стараясь разделить свое внимание между двумя противниками.

Дерер быстро поумерил злобу, и, спрятав оскал, коротко кивнул. Покуда девелета скрывался в одном из проходов, бывший рыцарь оказался зажат с двух сторон.

— Не думал я, что наши тренировки готовили меня к такому моменту… — медленно выставил свой топор вперед Скала.

— И я не хочу драться с тобой, Бернард, — заверил Хэйрон.

В ответ здоровяк грустно вздохнул:

— Тогда просто пошли с нами.

 

Словно молния девелета обрушился вниз. Целью он выбрал Кассандру, скорее всего заметив ее рану. Рыцарша встретила его щитом, устояла под натиском и попробовала перейти в контратаку, но Эсмер разорвал дистанцию быстрее, чем она даже замахнулась. Клинок Сауры также не поспел за ним. Обе девушки обескуражено смотрели, как их противник за секунду оказался в нескольких десятках метров от них. Ноги его все еще не опускались на землю.

— Так ты нас убивать собираешься или свою крысиную трусость показывать? — попыталась спровоцировать его воительница.

— Изумлена, ордешка? — лишь усмехнулся дейдратур. — Никогда не слышала о девелета, способных к левитации? Видишь ли я не только боец, но еще и увлеченный любитель магии. Меня даже малефиком признали!

Кассандра закусила губу. Малефиков можно было счесть аналогом человеческих магов, но лишь условно. Ведь девелета практически поголовно способны к магии, потому в отличие от людей их простым колдовством не удивишь. Малефиками называли тех, кто ощущал и понимал магию как часть самого себя, посвящал ее изучению свое существование. Говорили даже, что малефиком нельзя стать, только родиться. Тем удивительнее было наблюдать малефика, скрещенного с воином.

— Не переживай, рыцарша, умирать вам все равно от моего клинка, — продолжал меж тем бледный дьявол, — Как ваше преимущество сойдет на нет, я не откажу себе в удовольствии прибить обеих собственными руками!

— Что-то ты много болтаешь, — пренебрежительно отозвалась Кассандра.

— И действительно, — он демонстративно задумчиво почесал подбородок. -Наверное это потому, что просто возможность свободно говорить для меня сейчас за счастье! Сколько дней прошло с вашего побега? Я ведь понятия не имею, ведь все это время я был замурован в кромешной мгле, где не то что рот открыть, вдохнуть не мог без пробирающей все тело боли! Даже засыпал я лишь тогда, когда от обессиливания просто терял сознание!

— И в том виноваты мы или же Фейтер? — осведомилась Саура.

Девелета сверкнул зубами и ледяным в своей злобе взглядом:

— Почему нужно выбирать что-то одно? Разница в том, что вам отомстить я могу.

Дейдратур взмыл вверх, и бой возобновился. Раз за разом девелета пробовал пикировать на девушек и сокрушить их скоростью и силой. Однако с каждой попыткой защита становилась все надежнее. В одном таком рейде налетчик едва не напоролся на брошенный в него меч, а после обнаружил на своем плаще разрез. Вновь уйдя на безопасную высоту, Эсмер стал пристально всматриваться в своих противниц.

— Если он нас так ненавидит, почему появился только сейчас? — задумалась Саура.

Вместо Кассандры ответил сам супостат:

— Все просто: я зашел в портал позже вас. Как вижу, вы разгадали назначение этих катакомб.

— Арена для выявления наиболее сильных бойцов? — уточнила Саура.

Девелета коротко посмеялся:

— Нет, арена для увеселения демонов! Все это, — он обвел пальцем горизонт, — было построено ими как довершение к жертвенному алтарю. Место, где людишки на потеху им резали друг друга. Куда хитроумней, чем простое жертвоприношение, не правда ли? Души, как и полагается, отходили им, но само действие куда зрелищней, чем простая рубка голов. К тому же, народ мог наслаждаться зрелищем вместе с хозяевами, а участники не бесцельно складывали свои жизни, а боролись за достойную награду. Все довольны, а больше всех сами демоны, настоящее искусство манипуляции!

— Но зачем спускать нас сюда было нужно вам?

Дейдратур махнул рукой.

— Мы здесь не причем. Нам удобней было бы напасть там, на поверхности. Это все этот проклятый демон. Не знаю, откуда он взялся, но это он все это устроил. И черт пойми зачем.

— Значит ты просто отсиживался снаружи, жертвуя подчиненными чтобы измотать нас, — ехидно оскалилась Кассандра, — как по-девелетски!

Эсмер злобно сверкнул глазами.

— Заткнись!

В его руке возникло фиолетовое зарево, и через секунду темный сгусток устремился к рыцарше. Блондинка в последнюю миг отскочила в сторону, закрывшись щитом от разметанных магическим зарядом осколков камня. На ее лице сияла ухмылка. Она не обладала глубокими познаниями в магии, но понимала, что левитация, как и любое постоянно поддерживаемое заклинание, забирает много сил. И каждый раз, когда девелета дополнительно прибегал к магии, это поддержание становилось сложнее. Ни ей, ни Сауре было нечем достать девелета в воздухе, как что теперь это схватка на истощение. Его воля против их выносливости.

 

Сверкнув в воздухе, клинок со скрежетом налетает на клинок.

— Предатель!

Скачек.

— Ты же не из-за этой чуши пришел, не так ли?

Резкий выпад и попытка подсечки.

— Личное — лишь мотивация, причина — твои поступки!

Треск дерева под натиском сжимающей длани.

— А как же Кодекс? «Все мы братья» и так далее?

Красный шарф вздымается ввысь.

— Ну и кто его нарушил?

Отчаянный звон металла, выпад хлыста.

— Кларай узурпатор!

Могучий топор обрушивается на пол, разметывая его крошки по округе.

— Он лидер Ордена. Независимо от твоего, моего или чьего либо еще отношения.

Меч закручивается в урагане, разгоняя и воздух, и вторгнувшихся в него людей.

— Это делает его непогрешимым?

Глефа со свистом рассеивает по округе срезанные кончики волос.

— Ты всегда был самодуром, смотри куда нас это привело!

С каждой секундой ситуация ухудшалась. Хэйрон с трудом держал темп. Конечно, он был первый рыцарем и уверено превосходил побратимов, но все же не настолько, чтоб противостоять им действуя в пол силы, тем более, сразу двум. Надо было как-то добраться до зала с браслетом. Хэйрон взглянул на полупрозрачное отверстие в позолоченной стене. Раздался выстрел. Дым рассеялся, не оставив никаких изменений.

«Бес толку. Но ведь это так похоже на проход…»

— Долго ты еще собираешься бегать?!

Пьер вновь сцепляет глефу и использует ее на манер копья. Его тычок почти достает бывшего рыцаря в бок.

«Почему он был так уверен, что пришел первым? Что-то изменилось, когда мы вошли?»

Бернард разгоняется и словно живой таран сбивает друга с ног.

«Все это место словно арена, чтоб прошел только один. Но как понять один здесь остался или нет?»

С большим трудом Хэйрону удается выскользнуть из хватки и кувырком разорвать дистанцию, вздымая вслед за собой ввысь зыбкую светящуюся породу.

«Это оно?»

Вскочив на ноги, бывший первенец Ордена устремляется к краю платформы. Достигнув оного, он разворачивается к преследователям.

— Давайте продолжим как-нибудь в другой раз, — подмигивает он и соскальзывает вниз.

— Не уйдешь! — кричит Пьер, и вместе с Бернардом спрыгивает следом.

В этот момент Хэйрон расцветает улыбкой и резким движением выбрасывает кнут. Перебивая попытку преследователей схватиться за него, герой зацепившись за ограждение платформы хлыстом словно маятник проскользнул под ее дно и, оттолкнувшись от него, по дуге полетел обратно вверх. Выпустив кнут в верхней точке траектории, Хэйрон устремился к стене. Приземление, кувырок, еще прыжок. Арка выемки в стене уже была перед глазами.

«Только бы они зацепились за колонну, а не попали на нижний ярус…»

Полупрозрачное наполнение выемки осыпалось песком перед самым его носом. Приземлившись, Хэйрон очутился в длинном узком и темном коридоре. Впереди, подсвечиваемая магическими огнями, маячила та самая плита, что унесла заветный браслет. Что есть мочи он помчался вперед. Коридор был действительно длинным, но его длина стремительно сокращалась. Вот уже арка входа, вот пьедестал. Хэйрон остановился.

 

Схватка продолжалась уже некоторое время. Дейдратур все чаще прибегал к боевым заклинаниям. Саура с Кассандрой по-прежнему могли лишь защищаться. В прочем последняя была довольна и этим, рассчитывая что девелета вскоре будет вынужден спуститься на землю. Саура ее стратегию не разделяла:

— Нам нельзя затягивать. Надо скорее добраться до центра…

— Надеетесь заполучить браслет? — вмешался Эсмер. — Могу огорчить: вы уже опоздали!

— Что ты там несешь? — огрызнулась Кассандра.

— Что слышала, ордешка, — довольно объявил девелета. — Фактически, вы проиграли этот забег еще до его старта. Фейтер заполучил свой трофей, а вы станете моим.

С этими словами он испустил очередную сферу, что пролетела меж девушек. Кассандра не успела удивиться, как это он мог так сильно промазать, как услышала позади мощный треск. Быстро обернувшись, она увидела рушащийся прямо на них остов здания. Мощным прыжком, усиленным Проблеском, ей удалось выскользнуть из зоны завала. Но вот ее компаньонша похвастаться тем же не могла.

— Вот черт!

Рыцарша бросилась было к обвалу, но ее ухо уловило тонкий, но рьяный свист, и воительница еле успела уклониться от очередного разряда.

— Ублюдок!

Девелета к тому моменту таки приземлился, но не на землю, а на мост между двух покосившихся башен. Изматывание таки принесло свои плоды. Кассандра устремилась к нему, избегая града фиолетовых огоньков. Подобравшись к основанию одной из башен, она швырнула в неприятеля щит, дабы отвлечь его от сотворения заклинания. Сама же она взмыла вверх, достигла ее каменной кладки, отскочила от нее, взмыла еще выше. Так в несколько прыжков она достигла мостка, что облюбовал девелета.

— Больше не убежишь!

— Это тебе теперь некуда деваться, глупышка! — усмехнулся бледный дьявол.

Они схлестнулись на середине моста. С каждым взмахом и столкновением Кассандра все явственнее истекала потом, а вот Эсмер, хоть мог и исчерпать свою магию, физически оставался свеж. Вновь скрестив клинки, соперники не стали расходиться, каждый намереваясь скинуть оппонента с узкого моста. Кассандра намерено медлила с применением секрета Ордена, хоть это и означало для нее напряжение всех сил. И лишь в мгновение до поражения, когда ее меч уже начал стремительно проваливаться, она налила мускулы живительным светом. Ее противник оказался обезоружен, а в следующую секунду и сам… спрыгнул с моста.

«Это была ловушка?»

В тот же момент, когда к ней пришла эта догадка, из-под ног ее ушла опора. Фиолетовое пламя вырвалось из-под моста, и он стал стремительно обрушаться. Кассандра успела лишь зацепиться за край чудом устоявшего остатка. В это время перед ней предстал самодовольный оскал девелета. Дейдратур без видимых трудностей держался в воздухе, вновь сжимая в руке свой меч.

— Шах и мат!

Словно коршун в предвкушении добычи он кружил подле повисшей рыцарши. Черный клинок возник у беззащитного левого бока воительницы. Еле успев провернуться навису Кассандра успела отбить атаку, но за ней последовала следующая. Девелета пробовал ее защиту справа и слева, сверху и снизу. Царапина за царапиной он приближался к своей цели. Более того, рыцаршу не покидало ощущение, что он целенаправленно "щадит" ее, растягивая удовольствие. Это наполняло ее яростью, но поделать воительница ничего не могла: даже хвати ей сил подтянуться на одной руке, тут то неприятель и нанесет ей роковой удар.

— Где же вся твоя грозность, рыцарша? — издевательским тоном осведомился Эсмер.

Кассандра в гневе попыталась рассечь мечом ему лицо, но расчетливый девелета повис перед ней на расстоянии как раз едва большем, чем она могла покрыть.

— Пора, наверное, с тобой кончать, ведь у меня еще…

Вместо очередного слова из его уст вылетел стон боли. Дейдратур резко развернулся и вытащил из своего бока небольшой предмет. Кассандра разглядела его, то был метательный нож, что носил при себе один из недавно поверженных девелета. Следующим, что бросилось рыцарше в глаза, стала белая фигурка Сауры, что стояла около оснований башен.

— Кассандра, держись! Я сейчас поднимусь!

— Да уж лучше она к тебе спуститься! — процедил сквозь зубы Эсмер и, с трудом взлетев повыше, нанес удар по основанию остатка моста.

Трещина быстро разошлась вдоль и вглубь, и уступ, за который держалась рыцарша, с треском обломился и вместе с ней полетел вниз. Кассандра бросила взгляд на приближающуюся землю. Пожалуй, при помощи Проблеска она сможет выдержать приземление. Но была еще одна проблема, не позволившая ей ранее просто спрыгнуть вниз. И, как видно, Эсмер тоже понимал это. Воздух над воительницей озарился темно-фиолетовой вспышкой, и ее сияние стало стремительно девушку нагонять. Кассандра взглянула на все еще сжимаемый ее ладонью край обломка моста, с усилием подтащила его к себе и закрылась, уповая на лучшее.

Разрушительное заклинание достигло Кассандры почти в момент с тем, как сама она достигла тверди. Двойной оглушительный удар и последовавшие за ним фонтаны пыли сокрыли фигуру девушки. Через гул и боль до сознания не сразу донесся крик:

— Кассандра-а-а! — и через пелену проступил силуэт Сауры.

Рыцарша утерла кровь, сочащуюся из разбитой губы. Каменная глыба приняла на себя большую часть разрушительной силы, но все же не всю. Да и приземление не прошло даром.

— Как ты? — осведомилась Саура.

— Не лучше, чем выгляжу, — мотнула головой блондинка, пытаясь прийти в себя, — Но на охи-ахи нет времени, скоро этот подонок…

Она прервалась, ибо с лестницы, ведущей в башню, послышались шаги. Вскоре показался и сам дейдратур. Лицо его изменилось, больше никаких самодовольных улыбок и расслабленных взглядов, теперь оно светилось злобой.

— Хватит играть, пора убивать, — холодно заключил он.

 

Хэйрон очутился в довольно обширном круглом помещении. Напротив бывшего рыцаря виднелся аналогичный только что преодоленному им коридор. Слева располагались широкие ступени ведущие вверх. Но это все ерунда, собственно, Хэйрон осмотрелся лишь за тем, чтоб не нарваться на какой сюрприз. Главное же в центре действительно стояла та самая идеально ровная каменюка. Изгнанный воин Света одним скачком достиг ее и обомлел. На стороне, где должно бы располагаться ложе с браслетом, собственно это самое ложе и было. Только пустое. Рядом красовалась светящаяся надпись: «Покорнейше благодарю, мой гонец». Также на плите остались следы огромных когтей — видимо демон тоже побывал тут. Да, невольно брошенный взгляд на ступени то подтверждал. Они упирались в нечто похожее на остатки арки сходной с той, что окружала вход в коридор. Должно быть, здесь предполагалось проводить заключительный раунд побоища, из которого выйти должен был только один. Но стена была разбита вдребезги, так что только фрагменты остались. И судя по разбросанным тут и там обломкам, вышибали ее именно с той стороны. Все эти подмечания проматывались в голове Хэйрон сами собой без его на то воли. Вот и на появление в проходе силуэтов он отреагировал чисто рефлекторно. То были рыцари Света. Стеклянный барьер не восстановился. Видимо хозяева сего места просто не хотели чтоб соперники устраивали гонку за призом вместо того, чтобы резать друг друга. Раз один уже прошел, сдерживать остальных не было смысла.

— Больше не уйдешь, — заявил слегка запыхавшийся Пьер.

— Ты не понял, Пьер? — даже без особой злобы произнес бывший рыцарь. — Ты не победишь, потому как мы все уже проиграли. Фейтер упер браслет.

— Что?

Рыцари Света оглянулись, потому как голосов было трое. Позади них из тени выскользнул Дерер. Он подошел к воинам Света, обмениваясь с ними взглядами. Но так как он не держал в руках оружия, нехотя рыцари все же расступились и пропустили его.

— Прости, я не смог найти иной путь, — обратился он к Хэйрону, встав подле него, — по какому бы проходу я бы не шел, он всегда приводил меня обратно.

Пьер оскалился и выступил вперед.

— Это ничего не меняет! — он направил на двоих глефу. — У нас все еще приказ схватиться тебя и доставить в замок!

— Да что толку-то!? — наконец отошел от оцепенения Хэйрон, — Ты понимаешь, что Фейтер получил то, чего хотел? А ты все еще думаешь как бы свести со мной счеты?

В ответ рыцарь Света лишь пуще рассвирепел:

— При чем тут счеты? Эгоистичный самозабвенный недоумок, думаешь, весь мир крутится вокруг тебя? Ты предал Орден, и Орден послал нас за тобой! Это такая же…

— Теперь уже правда на его стороне, Пьер, — Бернард опустил руку на плечо соратнику, — без браслета поимка Хэйрона не имеет такого уж смысла. Только показательная расправа. Ты же никогда не думал, что он действительно начнет действовать против Ордена, ведь так?

Пьер сорвал с себя его руку и отшатнулся.

— Все произошедшее — его вина! Он сделал все это возможным, и заслуживает наказания!

— Пусть так, — согласился Скала, — И что ж, мы продолжим грызться как пауки в банке? Пока наш настоящий враг, смеясь, осуществляет задуманное?

Пьер силился сопротивляться, но против добрых глаз Бернарда злоба была бессильна.

— Мы проделали столь длинный путь… — уже тише молвил он, — неужели лишь за тем, чтоб вернуться ни с чем.

— Не ни с чем, а с вестью, гораздо более важной, чем поимка Хэйрона, — не согласился здоровяк.

Пьер нехотя кивнул и зыркнул на изгнанника. Все еще недоброжелательно, но уже смиренно.

— Давай спешить. Быть может мы еще успеем остановить Фейтера…

Бернард расплылся в улыбке и, перед тем как покинуть это окаянное место, тоже одарил Хэйрона взглядом:

«Мы все еще надеемся на тебя» — прочел тот в нем.

Как рыцари ушли до сих пор заторможенный Хэйрон обратился к Дереру:

— Как ему удалось оказаться здесь до нас? Барьер на входе пропал как я вошел, значит до меня тут действительно никого не было.

— Возможно через второй проход, — пожал плечами девелета.

— Точно! — в голове слуги Света словно прояснилось, — Где Саура и Кассандра?

 

Израненная рыцарша постаралась как можно быстрее подняться на ноги. Благо что ее противник был в это время занят. Кассандра отдавала себе отчет, что в текущем состоянии ей не одолеть Эсмера. Более того, в ней закрадывалось сомнение, смогла бы она это сделать и в лучшей форме. Подмога в виде Сауры несколько выравнивала положение, но и для них двоих враг казался слишком могуч. Полученная рана мешала ему концентрироваться, потому о левитации можно было забыть, но даже так девелета уже практически прижал их к обрыву. Как же сейчас не хватало Хэйрона…

— Настырная маленькая мошка! — взревел дейдратур, опять на волосок не дотянувшись до помощницы Кассандры.

Рыцарша попыталась воспользоваться моментом и атаковать в бок. Однако девелета среагировал вовремя и не только отразил выпад, но и отбросил воительницу прочь. Практически обессиленная она не сумела правильно приземлиться и выкатилась к самому обрыву, едва успев зацепиться за край. Рефлекторно она опустила взгляд под ноги, где кипела раскаленная магма.

— Кассандра!

Саура отвлеклась, за что чуть не лишилась жизни. Лишь умение складываясь в спине едва ли не пополам, позволило ей остаться единым целым. Девушка отступила ближе к своей соратнице, но помочь ей ничем не могла: бросься она к ней, девелета разрубил бы обеих.

— Как же ты, вертлявая шмакодявка, меня достала! — дейдратур поджимал ее, перекрывая путь назад. — Еще тогда столько хлопот доставила, и вот опять!

Он остановился в десяти метрах от Сауры.

— Но знаешь, от любого назойливого насекомого есть средство.

Его нога топнула на месте, породив звонкий стук. Девелета опустил голову, он стоял на площадке из красного мрамора, в ней отразилась его коварная ухмылка.

— Знаешь что это такое?

— Средство перемещения. Сюда с поверхности, — ответила девушка.

— Правильнее это называется телепорт, — заявил дейдратур, — заклинание вплетается в камень, после чего пара таких работает как дверной проем в пространстве. Невежды говорят, что это как портал между мирами, только в миниатюре, в действительности есть большое отличие. Портал — это как дверь, ты в нее входишь и выходишь. Эти же малыши хранят магию, которая при высвобождении сама тебя затягивает. В нормальном состоянии она затягивает предметы целиком.

Черный меч с силой опустился на плиту, расколов ее что стеклянную посудину.

— А вот в таком фрагментарном, — улыбался он, пока осколок телепорта поднимался прямо ему в ладонь, — разорванные чары забирают первое, чего коснуться.

Рука девелета покрылась фиолетовой аурой, быстро захватившей осколок. Возникла красно-фиолетовая вспышка, и от камня, что лежал у ног Сауры, осталась только половина.

— Сколь бы ты ни была быстра, ты не сможешь быть быстрее света, — осколок в его руке посерел и был отброшен, но его место тут же занял новый. — Посмотрим, что станет с твоей резвостью, когда ты останешься без ручки или ножки.

Под оскал от сладко-кровожадного предвкушения его лицо залилось светом от очередной беспощадно яркой вспышки. Зарево распространилось в сторону девушки, но едва оно погасло, взгляд девелета налился яростью.

— Ты еще куда лезешь!?

В метре перед Саурой едва на ногах держалась Кассандра. В руке она сжимала остаток меча. Там же, где обрывался клинок, в нагруднике рыцарши зияла дыра. Еще одна такая же выходила на обратную сторону доспеха.

— Зря… меня списал…

Остаток некогда роскошного меча влетел во все еще удерживаемый девелета фрагмент телепорта и разбил его вдребезги. Потускневшая, но все еще сверкающая фиолетовыми огоньками крошка осыпалась на разбитый мрамор. Мгновение спустя его красноватый отлив сменился фиолетовым. Эсмер успел лишь бросить взгляд вниз и издать крик ужаса, прежде чем его поглотил свет. Как он рассеялся, показались посеревшие остатки плиты. Через мгновение на них упали истекающие кровью руки девелета.

Еще одно мгновение, и ноги Кассандры подкосились, Саура еле успела ее подхватить. Аккуратно уложив воительницу на землю, она склонилась над ней. Губы девушки пришли было в движение, но блондинка их упредила.

— Не благодари, — она с трудом выбирала для слов мгновения между вдохом и выдохом, — Я сделала это… не из любви к тебе…

— Я знаю, — лицо Сауры не переменилось, — Но я все равно тебя не оставлю. Это очень страшно: уходить, будучи одной.

На лице Кассандры появилась слабая улыбка.

— От… откуда тебе-то знать? Д-дай руку, что ли…

Саура взяла ее ладонь и сжала в своих. Сейчас рыцарше как никогда требовалось чувствовать тепло другого человека, неважно какого.

— Прости, что не могу привести Хейрона…

— Брось… — голос воительницы начал слабеть. — Это даже к лучшему… Не хотела бы… не хочу, чтоб его глаза… смотрели на меня так… так…

Голос стих, также как и дыхание. Словно взамен этого вскоре послышался гул земли, сотрясаемой чьим-то бегом. Когда из прохода показался запыхавшийся Хэйрон, Саура все еще удерживала протянутую ей ладонь.

— Ф-Фейнер? — спросил мужчина подрагивающим голосом, таким же неуверенным, как и его шаг.

— Нет, — Саура аккуратно опустила руку и поднялась на ноги, — другой девелета. Она отдала свою жизнь, чтобы спасти мою. Мне жаль, что так вышло.

— Тебе жаль?! — Хэйрон сорвался на крик. — Это ты что ли виновата? Это тебя не оказалось рядом когда надо? Проклятый, безмозглый, бесполезный болван!

В ярости он обрушил свой удар на стоявший неподалеку камень, разнеся по округе эхо своего бессилия. Подоспевший вслед за ним Дерер даже остановился от такого зрелища.

— Не понимаю как, откуда они здесь оказались? Как Фейтер смог нас опередить? Какого черта они вообще здесь делали?

— Потому что это была ловушка, — спокойно ответила Саура. — Нет никакой мистической силы раскрывающей тайны, Герекеш просто заманил нас в засаду. Фейтер с самого начала сидел в сокровищнице, а его воины выжидали момента, как та плита захватит браслет. Если бы трюк с плитой не удался, они бы попробовали нас окружить или выждать другой удобный момент, чтоб напасть всем разом вместе со своим господином. Появившийся демон спутал эти планы, но лишь незначительно, ведь браслет уже был у Фейтера.

Обомлевший Хэйрон смотрел на нее. Затем он молча подошел, поднял тело Кассандры и двинулся прочь. Дерер собрался было за ним, но Саура остановила его касанием и мотнула головой. Едва Бывший рыцарь скрылся с их глаз, по округе разошелся его отчаянный вопль.

Вблизи величественных древних руин на безымянном холме бросала тень одинокая плита. Под ее неусыпной стражей покоилась перекопанная земля. Свежая смерть посреди старинных мертвых развалин. В бытность своей жизни они с упоением принимали гибель множества существ, сейчас же желали лишь покоя и с холодом принимали новоусопшую. Чужой край, чужая культура, чужая земля. Но то не было ей последним пристанищем. Молодой воин со шрамом пообещал пред надгробием, что как только все закончится, он вернется и заберет ее туда, где ей место.

Увы, не сейчас. Сейчас у него не было времени даже на то, чтобы смастерить гроб. С каждым часом его враг все удалялся, а угроза глобального бедствия все приближалась. Воин не имел представления, в чем именно оно заключалось, но и проверять это не желал. Все же то его предчувствие еще времен посещения Беобана подтвердилось: возись не возись, в итоге все равно придется штурмовать цитадель Фейтера. В этом плане недавнее приобретение союзника из местных оказалось очень кстати. Границы между Шеренскими землями и территорией девелета как таковой не было, и, кажется, только Дерер мог сказать, где закончилось одно и началось другое. Для остальной же группы этот переход ознаменовался лишь тем, что теперь девелета говорил когда, куда и как идти. При "знакомстве" Дерер не преувеличил свои познания в тайнах соплеменников. Он вел группу порой казавшимися странными тропами, но каждый раз это позволяло обойти многие неприятности и в конечном итоге сэкономить время. Именно это было нужно Хэйрону. Он не имел представления, как далеко сейчас Фейтер, но понимали, что тот лишь отдаляется, ведь ему не было нужды идти пешим маршем по неочевидным извилистым и малокомфортным тропам. Все же бывший рыцарь не терял надежду. Да, у Фейтера была фора, но это же должно его расслабить, ведь он, скорее всего, не ожидает, что у его преследователей нашелся хороший проводник, и потому не спешит покрыть за день как можно большее расстояние. Кроме того в чем бы ни заключался его план, острозубу вряд ли будет достаточно взять в руки браслет и щелкнуть пальцами. Хэйрон надеялся, что на приготовления ему понадобиться хотя бы день-два, тогда у них все еще оставались неплохие шансы остановить повелителя девелета, каковы бы там не были его намерения.

— У тебя точно нет мыслей, что он собирается делать?

Хэйрон таки не смог устоять перед наваждением задать этот вопрос. Дерер отнесся к этому с пониманием:

— Держу пари, даже его генералы не знают плана Фейтера. Он всегда был скрытным и никому не доверял.

Недавно в ряду неприятностей, что скрашивали их путь, произошло пополнение. С неба стал лить черный дождь. Дабы не терять каждый день по несколько часов, Дерер одолжил бывшему рыцарю свой плащ. Накидка девелета полностью не пропускала влагу, хоть в реку бросай, потому становилась настоящей шапкой-невидимкой для Нэмиэссе. То помогало избежать встречи с монстром во плоти, но не от его навязчивости, все как и рассказывал Дерер. Сейчас они как раз переждали очередной ливень в расщелине меж двух камней, невесть какими судьбами оказавшихся один на другом. Да, обычно они продолжали путь несмотря ни на что, но совсем без привалов тоже было нельзя. Стоит отдать должное Сауре, из, к сожалению, теперь уже трио она априори была наименее выносливая, но ни разу не дала в этом убедиться. Выглянув из укрытия и убедившись что небеса на время оставили землю в покое, Хэйрон развернулся к своим подмоченным спутникам.

— Двинем или еще посидим?

Словно в ответ ему раздался мощный удар. Надежда Ордена обернулся и увидел его. Массивный, крылатый, четырехрукий. Тот самый. Демон приземлился на небольшом плоском участке, с трех сторон обступаемом отвесным обрывом, как будто его специально из скалы под веранду выдолбили. Исчадье вольготно стояло в середине, словно кого-то ожидая. Некоторое время, сцепив челюсти, Хэйрон не сводил с него глаз.

— Подождите тут, я скоро, — заявил он, протягивая Дереру его накидку.

Девелета встретил его движение непониманием и укором.

— Минуту назад вроде куда-то спешили…

— Все несколько сложнее, Дерер, — бывший рыцарь все еще всматривался в своего врага, — он послал меня за ним. Я помню его волнение и страх. То было очень важно, но я подвел его. Возможно каким-то образом этот демон не менее опасен, чем Фейтер. Уйду сейчас, кто знает, когда еще с ним встречусь.

Хэйрон наконец перенаправил свое внимание от демона к соратникам:

— Я должен сам с ним разобраться, это личное.

— Только смотри не помри, дел еще невпроворот, — нехотя согласился Дерер.

— Ну, только ради твоей лучезарной улыбки, — усмехнулся герой, выдвигаясь вперед.

— Будь осторожен, — в свою очередь напутствовала Саура, — он тоже, скорее всего, извлек уроки из прошлой встречи.

Как и в тот раз, спокойным шагом, не скрываясь и не прячась, Хэйрон вступил на равнину. Противник встретил его с таким же спокойствием. С момента их первой и единственной полноценной схватки прошло очень многое, и речь здесь не о времени, а о событиях. Хэйрон конечно же не знал, чем занимался все это время демон, но чувствовал в нем то же желание, что стучалось и у самого в виску — оставить эту историю в прошлом.

Демон взял первый ход. Вобрав в себя побольше воздуха, он изверг не только зловещий рык, но и струю голодного до плоти пламени. Ничего экстраординарного. Хэйрон конечно был готов к тому, и как только поток огня иссяк через порожденное им зарево и дымку проскочил несущийся силуэт. Слуга Света взял на вооружение ту же стратегию, что принесла ему победу в прошлый раз — кружение вокруг, серия размашистых энергичных ударов в одно место, затем жирная точка в треснувшую защиту. Вот только на такую тавтологию был не согласен его противник. Пока изгнанник приближался, меж верхних рук исчадия воспылал клубок огня, оформившийся в огромный меч как раз к подходу рыцаря. Широкий замах испепелил всю оставшуюся на равнине зелень и заставил человека отскочить. Еще до того как он вновь обрел опору под ногами в третьей руке чудовища сверкнула молния, незамедлительно направившаяся по душу воина. Да, в этот раз демон не стеснялся применять магию.

От разряда Хэйрон кое-как закрылся мечом, причем больше "кое", чем "как". Хорошо еще, что это было все же лишь магическая подражание, а не настоящая молния. Ясно было, что монстер не собирался подпускать его близко, видать и вправду прошлый бой хорошо запомнил. Покуда демон готовил очередные магические выкрутасы, Хэйрон размышлял над доступными ему опциями. Их было до безобразия мало. Никаких укрытий, обходных путей, возможности отвлечь внимание. Кнут? Возможности что-либо им сделать скудные, зато велика опасность его просто потерять. Стволы? Шкура демона уже показала свою к ним невосприимчивость. Хотя погодите…

Изгнанник отскочил назад, с большим запасом выйдя из зоны досягаемости огненного меча. Демон ответил испепеляющим дыханием. Вернее, он собирался ответить, но едва открыл пасть, Хэйрон начал шквальную пальбу, и по крайней мере одна из пуль угодила порождению ада меж зубов. Захлебываясь в шоке, ярости, боли и собственном пламени, чудище схватилось за горло, выронив меч. Тут-то воитель и рванул вперед. Вновь переквалифицировавшись в бравого мечника, он в считанные секунды оказался у подбрюшия монстра, кое незамедлительно принялся терзать. Демон быстро спохватился и принялся неистово отмахиваться. Четыре руки, это все же было многовато, и одна таки зацепила человека. Рука та была все такая же тяжелая. Хэйрона несколько раз перекатило по размоченной земле. Полученную передышку демон потратил на то, чтобы разделить пылавший исполинский меч на три поменьше и вооружиться ими. Четвертой рукой он прикрыл треснувшую шкуру на животе, для надежности еще и сколдовав на нее что-то сверкающее, должно быть работающее как щит.

— Да ты издеваешься?! — негодовал Хэйрон, утерев с виска жидкую грязь.

Да, теперь ему приходилось все начинать сначала. Благо хоть сейчас они уже находились в позиции ближнего боя. Это все еще выглядело совершенно не равным, но у бывшего первого рыцаря Ордена опыта противостоять таким исполинам было больше, чем у того ловить таких прытких козявок. Битва затягивалась. Да, размер новых мечей демона позволял их блокировать, но зато их количество делало нетривиальным их избегание. Оба, и герой, и его противник кажется выходили на спад своих сил.

Отскочив в очередной раз из-под раздачи, Хэйрон мог созерцать результаты своего труда. Все тело гиганта было покрыто царапинами да трещинами, кое-где и порезами. Но того определенно было мало. Требовалось как-то поменять подход, найти брешь в его защите… Бывший рыцарь попробовал было сорваться с места, но вдруг понял, что что-то удерживает его ногу. Со святой силой он таки вырвал ее из чьих-то объятий, тут же развернувшись посмотреть, что это было. Но позади его располагался лишь обрыв. Воин Света не успел даже как следует удивиться, как из-за края этого самого обрыва на него нахлынула волна. Водяные объятья сковали его со всех сторон, а содержащаяся внутри чернильная клякса принялась облепливать глаза и уши.

«Нэмиэссе? Но откуда? На мне ж не было и капли!»

Тут его взор упал на землю, по которой к нему уже бежали тонкие черные струйки. Ту самую землю, по которой с подачи демона он прокувыркался. Конечно, ведь это дождь размочил всю эту грязь, и все, что пришло с дождем, осталось и в ней. Рыцарь собрался с силами, чтоб вырваться из объятий монстра. Чернота уже практически полностью заслонила ему окружающую действительность, но даже через нее он заметил накатившую тень. Хэйрон закрыл голову мечом и как раз вовремя, ибо в следующий миг огромная лапа разбила водяную клетку и отбросила воина в сторону. Быстро придя в себя и оглянувшись назад, он увидел, как расплесканный Нэмиэссе вновь собирается воедино. Однако демона это, по-видимому, не устраивало. Он обдал чернильно-водяную массу пламенным дыханием, затем развернулся к изгнаннику.

«Ты мой и только мой», — словно твердили его глаза на фоне устроенного пепелища.

Однако и с бывшим рыцарем бес, как стало понятно, открыто драться уже не желал. Резко махнув огромными крыльями, исчадие взмыло в воздух.

— Твою ж мать… — сорвалось с языка, как Хэйрон увидел над головой уже знакомый пылающий диск.

К тому моменту как первые горящие камни достигли земли, герой успел ретироваться за единственный на площадке крупный валун. Однако после первых же разрывов стало понятно, что его надолго не хватит. Хэйрон уже было выбирал подходящий момент чтоб покинуть стремительно тающее укрытие, как вдруг дождь огня прекратился, должно быть он отнимал много сил. Вместо его продолжения демон занял позицию ровно над валуном и испустил в него сверкающий разряд. Слуга Света успел выйти из зоны поражения кувырком. Теперь они играли в салочки: бес кружил над полем боя и поочередно извергал пламя и молнии, воин бегал, прыгал и палил. План Хэйрона состоял в одном из двух. Либо дотянуть до момента, как исчадие исчерпает магическую силу, либо продырявить ему крылья достаточно, чтоб те не смогли держать его в воздухе. Во втором начинании ему нежданно помогли. герой находился близ обрыва, когда из-за его края стремительно вылетело нечто полупрозрачное. Человек отследил его взглядом и поймал момент, когда это своеобразное копье распороло крыло демона едва ли не на всю его длину. От воя порождения тьмы сотряслись стоявшие в отдалении деревья. Хэйрон же заглянул в пропасть. Он едва успел уловить, как из текшей внизу речки вылетело еще одно копье, и отскочить назад.

Вскоре на горную площадку вновь поднялась чернильно-водяная масса. Диаметрально напротив нее относительно Хэйрона кое-как приземлился демон. Струйки воды стремительно стекли с тела крылатого исполина и пробежали мимо ног изгнанника к своему хозяину. Огонь не покончил с Нэмиэссе, ведь обращаться в пар было естественной фазой его существования. А быть может он и не испарялся вовсе, а просто стек вниз. Как бы там ни было, река могла удовлетворить любые его запросы и дать воды столько, сколько нужно. И сейчас чернь извивалась в теле куда более массивном, нежели в прошлый раз.

Пылающий яростью и в прямом, и в переносном смыслах демон взревел так, что уши затрещали. Нэмиээсе, принявший очертания исчадия, хоть и беззвучно, но повторил его действия. Почти синхронно оба монстра сорвались с места. Хэйрон, потерявшийся где-то между ними, не знал к кому обернуться спиной. Водянистая длань первой распростерлась над воином, но ее мгновенно разбил магический разряд, и на рыцаря нашла уже тень от демона. Хэйрон едва успел убраться из-под его ног, когда тот с разбегу вмазался в ненавистное создание. Водяная копия существенно превосходила оригинал в размерах, но сила ударов последнего не позволяла овить и утопить его. Оба гиганта, казалось, напрочь забыли о человеческой букашке, оставив бывшего рыцаря не у дел.

В наступившей сумятице Хэйрон откровенно потерялся. Обычно ему удавалось быстро сориентироваться в бою и выработать рабочую стратегию, но в этой ситуации он погряз в дилеммах. Стоит ли ему сосредоточить усилия на одном из противников с тем чтобы потом выйти на поединок с другим? Или поочередно бить то одного то другого, чтоб равномерно снижать их возможности сражаться до нуля? Или лучше вообще отдалиться и наблюдать? Покуда голова его никак не могла определиться, тело делало всего понемногу. Сперва он воспользовался положением с тем чтобы поколоть шкуру демона, нанося сокрушительные удары со спины. Все же тот ощущался поопасней. Следом, как исчадие стало на него отвлекаться и Нэмиэссе таки смогло охватить ему голову, перекрыв дыхание, герой вместо того, чтобы разить уже ослабленное подбрюшье зверя, отсек "голову" водяному монстру, из-за чего тот потерял контроль над частью себя, и демон смог глотнуть воздуха. Он хоть и опасней, но по крайней мере с ним ясно как работать, а вот Нэмиэссе так просто не сразить, так еще и преследовать до самой смерти будет. Потом Хэйрон так и вовсе ретировался, как горячка боя продолжила набирать обороты.

Рогатое бедствие не стеснялось применять весь свой арсенал, чернильная же жижа продолжала демонстрировать полную невосприимчивость к его потугам. Раз за разом порождение тьмы разбивало его в дребезги, не давало собираться, било, топтало, огнем обливало. Но водяные массы спокойно стекались и растекались и в десятый раз, и в сотый, покуда противник из плоти да крови выбивался из сил. Наконец гигант повалился на колени, уперев руки в землю. Мгновенно его окатила волна, обхватила что река брошенный камень, а чернильная жижа облепила его тело с рогов до пят. Увидев это, воин Света рванул было вперед, но остановился, как из центра жидкой горы раздался странный гул, словно пещерное эхо, что полупрозрачным куполом разошелся по округе. Надежда Ордена заметил как пламенный меч, выроненный демоном, потух и растворился, сразу как мутный купол достиг его. Подняв глаза, он увидел, что водяные оковы спали с демона, а остатки черной жижи с противным звуком испарялись, переходя в фиолетовый туман, что в свою очередь тоже мгновенно растворялся в воздухе.

«Рассеивание магии», — догадался Хэйрон.

Нэмиэссе исчез, в этот раз навсегда, и слуга Света с демоном вновь стояли лицом к лицу. Первый, перехватив меч, уже собрался выступить вперед, однако у второго были возражения. Взмахнув огромными крыльями он поднял хлесткий ветер. Хэйрон закрыл лицо и невзирая ни на что сделал шаг вперед. Но вот второго шага у него уже не получилось. Ветер стремительно набирал силу, уже через несколько секунд обернувшись настоящим ураганов. Стало понятно, что ни какие крылья в мире не сотворили бы такую бурю, очередное заклинание. Воин вонзил меч в землю, дабы его не сносило назад. Щурясь от режущих глаза потоков воздуха и земляной крошки, он увидел как между рогов демона засверкала молния, словно мечущаяся в сферической клетке. Сфера быстро набухала. По мере того как увеличивались ее яркость и размер, изгнанный рыцарь судорожно соображал какой выход будет наилучшим, однако выбирать ему не пришлось. Такая же сфера, только поменьше, вылетела из-за границы зрения воителя и умчалась на встречу с большей. Раздался сильнейший взрыв и беса откинуло прочь. В след за тем стих ветер, и Хэйрон смог вытащить меч и обернуться. Позади стоял Дерер.

— Не я первым влез в поединок, — пояснил он.

Хэйрон улыбнулся, но обмен любезностями пришлось прервать, ибо со стороны демона послышался гневный рык. Чудовище зашевелилось, и как оно вновь встало на ноги, стало заметно, что из трех рогов уцелел лишь один. Очередной громовой рев ознаменовал разбег исчадия. В этот раз целью был Дерер. Его маневр был не менее ловкий чем у бывшего рыцаря Ордена, однако ему очевидно не доставало опыта драки с тварями такого размера. Неправильно рассчитав дистанцию, Дерер отлетел далеко назад, попутно пересчитывая кочки. Девелета попытался подняться, но не смог.

— Уведи его подальше! — скомандовал Хэйрон подоспевшей Сауре.

Саура послушно подхватила под руку неудачливого помощника, и вместе они как могли поспешно поковыляли прочь. За их спинами Хэйрон готовился дать монстру решающий бой. Дело было не только в словах Сферуса и простом понятном долге. Было нечто еще покалывавшее его нутро. Да, нельзя сказать, что то было дело рук этого демона, нельзя сказать, что тут были какие-либо его намерения. Но все же. Все же, если бы не он со своей телепортацией, они бы не потеряли браслет, и она бы выжила…

Яростный рев, уже должно быть ставший привычным для местных обитателей, ознаменовал очередное столкновение стали и чешуйчатой плоти. Оба соперника были серьезно потрепаны. Демон чаще пропускал удары, Хэйрон хуже приземлялся. После очередного такого приземления воин был вынужден использовать меч для защиты. Однако вместо очевидного прямого удара пальцы беса обхватил выставленное лезвие. Изгнанник попытался было вырвать клинок, но прочная чешуя хранила пальцы супостата. Используя преимущество в силе, демон перевернул меч, зажал его между ладоней со стороны голоменей и дернул на себя. Не желая расстаться с главным оружием, Хэйрон повис над землей. Оставшиеся две свободные руки исчадия сейчас же направились к нему. Извиваясь словно змея, воин еле выскользнул из-под их удара, вскарабкавшись на собственный меч. В это мгновение он впервые оказался с демоном лицом к морде. С такой близи было видно, как же сильно его задело собственное заклинание. Из глаз и рта сочились тонкие струйки крови, чешуя на голове и особенно морде превратилась в месиво, два из трех рогов были обломаны. Странно, что третий уцелел, хотя… уцелел ли?

К Хэйрону уже тянулись исполинские лапы, когда в голове его сверкнула мысль. Из-за пояса его сверкнул кнут, что вмиг обвился вокруг остатка трехконечной короны. Послышался резкий треск, и последний рог был сорван. Демон завопил и интуитивно схватился за открывшуюся рану. Ухватившись за этот шанс, Хэйрон быстро подхватил выроненный меч и всадил его исполину в брюшину. Наученный собственным опытом, на том бывший рыцарь не остановился и тут же вытянул клинок с тем, чтобы вогнать его в тушу под иным углом, так чтоб достать сердце. Один вопль поглотил другой. Демон сделал неуверенный шаг назад и завалился в пропасть, уносясь вместе со своим последним стоном.

— Только попробуй опять выжить, — пригрозил Хэйрон, после чего тяжело выдохнул и отошел от края.

Почти тут же к нему подоспела Саура.

— Ты в порядке? — поспешила осведомиться девушка.

— В полном. Наверное, пару дней будет все болеть, зато теперь с этой тварью покончено. Не будет ум мне мозолить.

Он хотел было спросить о Дерере, но затем поверх головы Сауры увидел его сидячим на камне чуть в стороне. В ответ на взгляд рыцаря девелета поднял палец вверх. Хэйрон принял жест кивком. Постепенно переводя дух, он обратил внимание на лужу крови, заполнившую каменистую впадину. Воин достал флягу и осушил ее в пару глотков.

— Помню как-то раз когда меня послали за одним демоном, Сферус сказал мне набрать его крови, — вспоминал герой, опустив флягу в лужу, — вроде как из нее можно какую-то пользу и знания извлечь. Будет подарок Сферусу, когда вызволим его.

Наполнив емкость, Хэйрон тщательно обтер ее и протянул Сауре.

— Подержи пока у себя. Впереди много драк, еще потеряю.

 

— Прошу вашей аудиенции, замещающий Мастера.

Слова разошлись эхом по пустующему залу. Охватившая подлокотник кресла рука не дрогнула. Кресло было развернуто к окну, так что это все, что мог видеть вошедший. Он терпеливо и настойчиво ждал. В конце концов, его напористость была вознаграждена.

— Заседание Совета состоится через час. Сложно было подождать?

Фракон не растерялся:

— Я хотел поговорить с вами именно в преддверии заседания. После доклада рыцарей Бернарда и Пьера вы велели всем разойтись, не дав ни малейшего времени, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

— Чтобы дать всем успокоиться и приступить к обсуждению с холодными головами.

Находясь вне поля зрения Кларая, демилорд позволил себе неодобрительно и язвительно кивнуть. Как будто у кого-то из них были иллюзии относительно роли Совета в вынесении решения.

Тон правителя не выказывал желание что-либо слушать, однако и вон демилорда он не гнал. Покуда Фракон подбирал слова для следующей фразы, его глаза бегали по помещению. Эти покои давнее пристанище Кларая еще со времен его рыцарства. Нынешний первый чин Ордена и поныне иногда наведывается сюда. В основном в часы серьезных раздумий. Это обстоятельство давало Фракону дополнительную надежду.

— Лорд Кларай, позвольте мне быть откровенным, — таки решился молодой советник, — мы в величайшей опасности! Любое промедление может стоить жизни всему человечеству! Мы обязаны приложить все усилия чтобы остановить Фейтера и…

— И спасти Мастера Сферуса? — перебил Кларай.

Фракон на секунду заколебался, но понимал, что любое притворство может только навредить:

— Если то удастся — да!

Кларай вновь взял паузу, погружая демилорда в томительную тишину.

— Серьезно? Ты пришел тратить свое и мое время на высказывание такой банальности?

От этих слов на висках Фракона выступил холодный пот, однако, к удивлению самого советника, его подвешенный язык сам нашел, что сказать:

— Как я смог убедиться в том числе на своем личном опыте, иногда банальности столь неприглядны, что требуется услышать их со стороны, чтобы воспринять.

Со стороны Кларая раздался глухой смешок. Скорее одобрительный.

— Да, сколько тебя помню, ты всегда был не из робкого десятка. Ни рыцарем, ни советником. Ты даже не побоялся предупредить Хэйрона.

Ведомый его похвалой, Фракон сделал пару шагов вперед и остановился прямо за креслом замещающего Мастера:

— Но ведь ты на то и рассчитывал, не так ли?

Еще фразой раньше такой переход был бы недопустим, но демилорд чувствовал, что сейчас именно этого от него и ждут. Откровение, даже самый прожженный лицемер хоть иногда, но нуждается в нем.

— А что же Лакроу? Был ли он против твоей затеи?

— Я не знаю, — он пожал плечами, — быть может и был. Ведь бунт на почве ареста первого рыцаря — это был его последний шанс. Он готов на все, чтобы остановить твой замысел. Как оказалось, я нет.

— Почему же не забрал у Хэйрона браслет? Все же боялся, что тебя раскроют и покарают?

— Если честно, в то время я просто не подумал о том…

Из-за кресла раздался вздох полный горечи:

— Ты бы мог предотвратить этот кризис…

Фракон сделал еще один шаг и очутился по единственную левую руку от Кларая.

— Ты тоже.

Резко вскинутый подбородок дали понять демилорду, что он ступил слишком далеко. Кларай никогда не показывал свои эмоции, и то, что сейчас они буквально сочились из него, говорило, под каким он давлением.

— Вешаешь вину за произошедшее с Хэйроном на меня?

— Инициировали конфликт не вы, — сделал полупанический шаг назад демилорд, — однако все, что вы делали…

— Все, что я делал, было необходимо для выживания Ордена! Ты пришел убеждать меня отречься от власти, но толком не знаешь, о чем идет речь. Давно ли ты выходил в мир, советник? — не дав ответить Кларай продолжил. — Он меняется. Роль церкви уже ослабла. Позиции Ордена размываются год от года. С развитием огнестрельного оружия, с переходом к дистанционному характеру ведения сражений, преимущества, даваемые нам святой силой, утратят свою значимость. Да, наши воины будут все также хороши против нечисти, но что они будут делать, когда под наши стены придут войска мушкетеров и пушкарей? А они придут. Ты не хуже меня знаешь, сколько у Ордена недоброжелателей, и как близко некоторые из них.

— И разве же ваши действия не приведут к ускорению этих процессов? — парировал Фракон. — На протяжении веков главной нашей защитой было как раз невмешательство в политику и симпатия народных масс.

— И сильно ли это работало? Даже в гораздо более благоприятные эпохи нам приходилось выдерживать осады. Миролюбие никогда никого не останавливало, останавливал только твердый кулак. Изменения неизбежны, мы можем лишь либо направить их, либо принять в уже прописанном за нас виде. Наши "святые отцы" не видят этого. Они живут и умирают по догматам, и думают, что все в мире также закостенело, как они. С них нечего спросить. Удивительней и печальней для меня смотреть на тебя.

Фракон промолчал.

— Я запрыгнул в последнюю лодку. Когда еще не все потеряно, но начинать уже откровенно поздно. Преобразовать Орден, сделать его ориентиром и центром притяжения для человечества — все это должно было быть сделано сотню лет назад. Говорите, это превратило бы нас в убийц? А не думали ли вы, что это наименее кровавый путь? Оружие будет становиться все смертоноснее, войны все разрушительнее. Объединение — вот единственная возможность для человечества избежать этой бойни. И Орден Света должен стать зерном этого объединения. Иначе же он сам будет перемолот в предстоящем хаосе. Ждать этого придется недолго. На мой век времени еще хватит, тебе, скорее всего, предстоит увидеть это собственными глазами.

Лорд сбросил взгляд с заоконных далей на пол и с удивительно открытой неприязнью добавил:

— Смешно, но именно я, старик, стараюсь это предотвратить, а ты, мальчишка, ведомый пустыми догмами, вставляешь мне палки в колеса.

Внезапно раздался стук в дверь. Вошел молодой стражник Ордена. Увидев, что у замещающего Мастера посетитель, он растерялся, но взмах руки Кларая приказал ему пройти.

— Докладывай.

— Лорд Кларай, пришли донесения. Правители царств вняли вашим словам, дорога к дзержерешской гряде свободна.

«Мы выступаем? Все же выступаем!» — чувство ликования быстро заполнило Фракона.

— Некоторые даже согласились помочь оружием.

— То есть они готовы присоединиться к походу? — не верил своим ушам демилорд.

Его округленные глаза уставились на Кларая, тот усмехнулся.

— Я времени зря не терял.

Сказано это было с довольностью, гордостью, горестью.

Камешек, должно быть веками лежавший на месте, беспокойно летал вверх-вниз десятки раз. Это Хэйрон, желая хоть как-то занять себя, подбрасывал и ловил его вновь и вновь. Саура созерцала его терзания с завидным спокойствием. Счастливица.

Уже пара дней прошла, как трио достигло той самой сакральной цитадели Фейтера. Лишь с тем чтобы узнать, что она пуста. Как выяснилось, Фейтер покинул ее задолго до их прибытия, оставив в замке лишь необходимую охрану и прислугу. Сам же со всей армией он выступил к Зашмарскому разлому — тому самому, где находится гнездилище тварей Некроса. Много лет назад Орден Света пытался прорваться туда и запечатать портал, из которого они лезут, но обломал зубы. Поражение было настолько болезненным, что когда много лет спустя было отбито нашествие девелета, то преследовать их в горной гряде никто толком и не стал пробовать. Что и говорить, более укрепленного места во всем мире не сыщешь. Удивляло одно: в отличие от цитадели Фейтера, расположенной в самом сердце земель девелета, в Зашмарском разломе долго не посидишь. Да, какую-то крепостенку, кажись, бледные дьяволы там построили, но все равно снабжать огромную армию в столь удаленном и труднодоступном месте задача едва ли выполнимая. Значит темный повелитель собирался притворить в жизнь свои планы не сегодня-завтра.

Камешек в край наскучил бывшему рыцарю и был отброшен в сторону. Хэйрон поднялся на ноги.

— Его там точно самого языком не взяли?

— Тем же вопросом ты задавался, когда мы сидели под замком Фейтера, — все также безмятежно заметила Саура. — Доверься Дереру, он много раз показал, что этого достоин.

Хэйрон прекрасно знал, что она так скажет, и жалел, что своими действиями вывел ее на эти слова, ведь у него на языке упорно крутился еще один вопрос, сходный по теме.

— Саура, я знаю, мы уже несколько раз это обсуждали, но… ты уверена, что тебе стоит идти с нами?

Воин развернулся к юнице. Лицо ее не демонстрировало ни капли раздражения, интересно, искренне ли?

— Да. И с каждым разом как ты задаешь этот вопрос, я становлюсь все увереннее, — она встала и шагнула в его тень. — Неужели ты до сих пор видишь во мне просто ребенка, жаждущего приключений?

— Да нет, прости, — ему пришлось отвести взгляд, — просто только недавно погибла Кассандра. Я… не хочу потерять еще и тебя.

Саура улыбнулась. Той странной улыбкой, что получалась только у нее. Вроде и согревает, но и укоряет в то же время:

— Ну так не теряй.

Скоротечная, но такая яркая искра блеснула в переливающихся в лучах солнца карих радужках и умчалась далеко вглубь зрачков. Руки воина сами собой сомкнулись на спине девушки, заключая ее в объятья. Его подбородок опустился к ее макушке, а ноздри вдохнули шелковистые волосы. С промедлением, но Саура тоже прильнула к нему. Чужое тепло и запах пронесли Хэйрона через захороненные воспоминания. Другие глаза, другая улыбка, но все тоже тепло. Казалось, то было так давно. Казалось, то происходило с неким другим человеком, а ему просто достались знания о тех событиях. И вот теперь он сам очутился на его месте. Как странно и нелепо.

Через призму призрачных воспоминаний донеслись звуки шагов. Вопреки опасениям Хэйрона, они разомкнули свои объятья до того, как вернулся Дерер. Впрочем, два события разделяла лишь пара секунд, и по мимике девелета было похоже, что он догадывался о произошедшем. Однако из той же мимики следовало, что это далеко не самые интересные ему события.

— В общем, Фейтер действительно там. И армия. И твари Некроса, разумеется.

— Они делают что-нибудь… необычное? — переключился Хэйрон.

— Да, только мой "собеседник" не знал что, — развел руками девелета. — Что-то соорудили у портала. Проводят какие-то приготовления. Но есть еще новость. Поконкретнее. Перед разломом собралась еще одна армия, человечья.

— Орден? — выпулил Хэйрон в изумлении.

— Ну орденские войска там есть точно. Только ли они — не знаю.

Хэйрон не верил дерерским устам. Вернуться и доложиться Бернард с Пьером могли-то и дня за два, но ведь следом стояла бюрократическая стена Совета, в чьей бездеятельности молодой рыцарь не так давно убеждался на собственном опыте. Более того, в данном случае бездеятельность была вполне оправданной, ведь ломиться в Зашмарский разлом было сродни чистому самоубийству.

— Главное, что нам это на пользу. Их очевидные намерения стянули на ту сторону все силы. Мы можем беспрепятственно подобраться почти к самому порталу.

— Неужели Фейтер не ждет нашего появления? — подала голос Саура.

Дерер кратко метнулся к ней взором.

— Может не ждет. А может просто самоуверен. На то имеет право.

— Нечего гадать, — подытожил Хэйрон, — и так много времени потеряли.

На всякий случай все же шарясь по укрытиям, троица выступила вперед и вскоре добралась до края скалы. С него Зашмарский разлом раскрылся перед ними во всем своем величии. Исполинский взброс одной массивной каменной плиты находил на другую, формируя отвесный край одним концом уходя ввысь горной гряды, другим спускаясь в низину, где соперничавшие плиты постепенно утихомиривались. А где-то между этими концами располагался тот самый треклятый портал. Хэйрон с соратниками подходили к нему со стороны высот. Издали портал походил на затянутую туманом пещеру в скале, чей вход обрамлялся причудливой каменной кладью, расписанной светящимися рунами. Прямо над ним проходил с виду широкий мост, упиравшийся в какие-то каменные постройки, висящие прямо на отвесном крае скалы. Другой конец моста уходил к скромному более традиционному замку. Под ними на относительно ровной площадке вокруг замка и у портала копошились орды тварей Некроса. Стоит ли говорить, что такого безумного числа этих отродий не видел не то что Хэйрон, едва ли хоть один человек на свете.

Ну а там, со стороны низин действительно располагались стройные ряды человеческого воинства. Это поражало Хэйрона еще и потому, что он представлял, сколько кристаллов невесомости пришлось потратить на переброску целой армии от цитадели Ордена до Дзержереша. А потом еще требовалось наладить какое-никакое снабжение армии с земель неподвластных Ордену для похода в горы. И все это — за считанные дни! Прошлый поход, к примеру, и причем менее солидный, готовили месяц.

И все же они были здесь. Стройными рядами белые когорты стояли супротив величественных скал, чернеющих зубастыми полчищами. За спинами воинов Света располагались разношерстные группы стрелков — от лучников до мушкетеров. Еще дальше отстояли крытые повозки. Светские дружинники сторожили фланги. Тычками посреди всего множества стояли малочисленные отряды всадников. Такая на первый взгляд нелепица легко объяснялась особенностью местности. Ландшафт поля боя был крайне неблагоприятен для людей. Узкое относительно ровное плато не давало пространства для маневра коннице, отчего большая часть благородных рыцарей была вынуждена стоять в шеренгах плечом к плечу с ополченцами да наемниками. Оставшиеся же группы представали либо мобильным резервом, либо свитой командиров. Сам Лорд Кларай взобрался на коня и в окружении других видных деятелей отправился к переднему краю. Оттуда правитель Ордена лицезрел покрытые зубами да когтями скалы. Как и ожидалось, твари и не думали бросаться в бой — им не было в том смысла. А вот людям требовалось спешить. С предвкушением великой горечи был отдан приказ выступать, и закованные в броню шеренги начали карабкаться по склону.

Вскоре после того послышался разъяренный вой тысяч глоток, и на наступавшие войска нахлынула лавина тварей. Единым комом мчались они вниз со склона, и лишь за считанные десятки метров до линии щитов из него вперед вырвались массивные рогатые твари, что живые тараны. Но воинство Света оказалось к такому готово:

— Правый! — закричал воин в первом ряду.

За ним повторила вся вереница солдат за его спиной.

— Левый! — объявил собрат первого крикуна, и действо повторилось.

В итоге в момент, когда рогачи должны были разметать строй и прорваться внутрь, солдаты расступились, пропустили их и сомкнули щиты прямо перед носом набежавшей "мелкоты". А пока та ломала зубы об щиты да копья, их собратьям гигантам уже вовсю рубили головы в задних рядах, специально для того в середине фронтального войска были расставлены рыцари Света. Плотный строй сохранялся лишь в первых рядах, далее воины стояли разрежено, так что лучшие из лучших могли не бояться толкучки, а рядовые бойцы быстро реагировать на возникновение опасности прорыва. На переднем же крае творилась настоящая грызня. Волна за волной твари накатывали на строй. Одни напрыгивали сверху, стремясь обвалить его своими тушами, другие пролезть у самой земли. Кроме того войско Некроса не боялось таких мелочей как раны или потеря конечностей, так что спокойно обламывало и вырывало из рук противоборствующих копья и даже мечи. Оттого каждый воин брал с собой по крайней мере три клинка. Когда ж и они заканчивались, обращался к позадистоящим товарищам. Поток амуниции перевешивался только потоком раненых, коих еле-еле успевали отводить и заменять.

Юный солдат Ордена едва успел заступить на смену своему обезглавленному товарищу, как из прорехи строя к нему бросилась зубастая пасть на длинной шее. Неопытный боец успел лишь зажмуриться, и спасла его только стрела бдительного лучника. Кивнув на благодарность, тот вернулся к залповой стрельбе. При всем неудобстве для людей поля боя, оно сохраняло за ними и одно преимущество: находясь в низине, стрелки могли с полной отдачей поливать склон, не опасаясь задеть своих бойцов. Залп за залпом летел в черные полчища, создавая разрывы в их потоке, лишь благодаря которым мечникам да копейщикам и удавалось продвигаться вперед.

Сильно помогало бездействие армии девелета, что пока лишь наблюдала побоище с высот. Исключение составляли только малефики, затесавшиеся в потоки Некроса и обрушивающие оттуда на наступавших всю мощь своей магии. От ужасающих потерь спасали только святые маги Ордена, создающие антимагические барьеры прямо перед воплощениями их заклинаний. К сожалению, то не работало против плевунов, занявших позицию и принявшихся обстреливать людей кислотными шарами. От этой напасти спасали только свои же стрелки, по счастью глоткам плевунов было далеко до стволов мушкетов.

С потом и кровью, но фронтальное войско двигалось вперед. Фланги пока смиренно шли по окропленной ими тропе. Но тому оставалось недолго. Скоро люди выйдут из узкого участка склона, и тогда удары пойдут с трех сторон. Именно этот этап станет моментом истины, ведь пока сражались лишь закаленные в боях с нечестью силы Ордена Света. Там же многое будет зависеть от бойцов, возможно впервые видящих тварей Некроса вживую.

Хэйрон созерцал разворачивающееся побоище со смешанными чувствами. С одной стороны, появление сил Ордена действительно облегчало ему задачу. С другой, он понимал, что потери будут чудовищными. Даже разрушь он план Фейтера и прикончи его самого, армия тварей от этого никуда не денется. Не станет ли это лебединой песней Ордена Света?

От более чем неприятных мыслей отвлек Дерер, сделавший знак остановиться. Под покровом битвы они успешно подошли к самому сердцу разлома, не встретив ни единого постового. И сейчас выглянув из-за камня, Хэйрон мог видеть под собой тот самый мост между девелетских сооружений. На всю свою длину мост был занят тварями Некроса. Дальше без боя ступить не получится — почуют. Да, откровенно говоря, скорее всего уже почуяли, просто имеют приказ стоять и сторожить здесь. Впереди из моста выделялся выступ, словно эдакий балкон, нависавший над самым порталом. Тот искрился злотворными зеленоватыми молниями, что под заволокшими небеса сизыми тучами выглядело особенно зловеще. Но в первую очередь глаз привлекало даже не это. Балкон был обжит, и не просто кем-то. Чернющий и неимоверно широкий плащ не давал простора для сомнений — Фейтер. Позади него стояли еще двое, с ног до головы закованные в броню. Телохранители.

— Какой у нас план? — шепотом уточнил Дерер, не сводя глаз с черных фигур.

— Прорываемся к Фейтеру, не даем ему осуществить задуманное, попутно ищем способ с ним покончить, — повторял его Надежда Ордена.

Девелета покосился на него с неодобрением.

— Первое, что в голову пришло, брякнул или всерьез такое предлагаешь?

— Смысл составлять детальный план? Он все равно пойдет прахом.

Хэйрон всматривался в черную фигуру, считая метры и секунды, за сколько до той можно будет добраться. Ему уже доводилось драться с Фейтером и побеждать его. В первую встречу он рассек черного властелина от плеча до пояса, после чего тот упал в пропасть. Сопроводив эту картину разочарованным хмыком, Герой Ордена тогда полагал, что на том история "великого и ужасного повелителя девелета" закончена. Каково же было его изумление встретиться с ним вновь! В этот раз владыка дрался много увереннее, и Хэйрон не смог поразить его, так что пришлось довольствоваться лишь нарушением его планов. После того их пути пересекались еще несколько раз. За последующие встречи Хэйрону так и не удалось ни раскрыть секрета, как супостату удалось выжить, ни сразить его вновь. И вот сегодня он обязан сделать и то и другое.

В едином порыве трио обрушилось на головы порождениям Некроса. Для тех то, разумеется, не стало неожиданностью. Но правда и в том, что такие неплотные скопления практически не замедляли группу Хэйрона по сравнению с простым пробегом по пустому мосту. Сильно упрощало дело то, что здесь не было "серьезных" тварей, очевидно собранных в низине. Вся охрана моста состояла из многообразной, но бестолковой мелкоты. Видя такой расклад, Хэйрон оглянулся, убедился, что его соратники прорываются столь же уверено, и ушел в отрыв, в пару внушительных прыжков достигнув балконного выступа. Воитель уже собирался скреститься с черными клинками, обнаженными смертоносцами, но все неотрывавшийся от портала Фейтер поднял руку осветившую сцену магическим заревом.

— За этим пришел?

На открытой ладони лежал знакомый Хэйрону браслет.

— Вообще-то за твоей головой.

Раздался самодовольный смешок.

— Как самоуверенно, как нетерпеливо. Знаешь, мне тоже хочется побыстрее начать, но давай сперва дождемся твоих друзей.

Черный властелин наконец развернулся, как раз к моменту как Саура и Дерер нагнали Хэйрона. Все твари позади них были перебиты, а новых не набегало.

— Ну вот теперь, наконец, здравствуй, мой дорогой Хэйрон! Опа, я смотрю и ренегат с тобой, как это мило! Рыцарь-предатель и девелета-предатель в одной упряжке!

— Если кто здесь и предатель, то это ты, кровавый подонок! — оскалился Дерер.

— Но возвращаясь к моему вопросу, — игнорировал обращенную на себя ненависть темный владыка, — ты прогадал.

Браслет на его ладони поглотила темная сфера, мгновенно унесшая его в нутро портала. Дверь миров отреагировала бурным всплеском исходившего из нее сияния.

— Потому как вот то, зачем ты явился, — и Фейтер продемонстрировал запястье правой руки, облаченное в точно такой же браслет.

— Еще один? — удивился Хэйрон.

— Браслеты Бентоса и Лиринги? — предположила Саура.

— О, я не помню как звали того унылого святошу, — махнул рукой повелитель девелета, — это по части нашего общего знакомого, Герекеша. Он смог раскопать мне наводку на один из них. А впоследствии и на второй! Должен признать, для меня это стало полнейшей неожиданностью!

В памяти рыцаря всплыл окровавленный образ Кассандры, и он сорвался на крик:

— Старый мерзавец!

— Ну-ну, Хэйрон, не суди так строго. Мы заключили очень выгодную для него сделку: спасение его народа от голодной смерти в обмен на сказочку о побрякушках. Вполне логично с его стороны ждать от меня не менее щедрого вознаграждения за отправку вас в ловушку. Жаль этот проклятый демон подпортил сюрприз, наше с ним сотрудничество, знаете ли, было несколько омрачено разногласиями касательно судьбы браслетов. Тем не менее, Герекешу я действительно глубоко благодарен! Пожалуй, в награду ему я дам шеренцам пожить подольше и оставлю их на потом.

— Давай же, скажи уже свой "гениальный план завоевания мира", и закончим затянувшуюся прелюдию, — вроде бы спокойно, но так нетерпеливо отозвался Дерер.

Фейтер отреагировал самодовольным оскалом.

— О, мне не нужно было придумывать ничего "гениального". Потому как все необходимое давно было здесь, у меня за спиной.

Он тыкнул большим пальцем назад, в портал, что изрисовывал пейзаж зеленоватыми тонами.

— Некрос, абсолютная непревзойденная сила, с которой ничто в нашем мире не способно сравниться! Единственное, что все это время его сдерживало, это нестабильность портала, что имела тенденцию все нарастать. Чтоб не забивать ваши слабые умишки, просто представьте, что миры тоже движутся. Когда-то этот проход возник почти спонтанно. Теперь же его поддержание требует немалых сил. Без всего этого, — он кивнул через плечо на массивные каменные сооружения, окантовывающие портал, — эта щель уже давно бы схлопнулась. Но даже со всеми нашими стараниями и ухищрениями мы смогли лишь предотвратить коллапс, но не обратить дело вспять. Для полноценного существования портала требовалось что-то способное выступить мостом между мирами, их скрепой. И потому когда я узнал, что есть побрякушки, соединенные вечной нерушимой связью, я понял: вот она нить, способная прочно связать наши миры и послужить фундаментом надежного прохода. Нужно было только усилить их связь, ну и найти, разумеется. Теперь же, когда портал стабилизирован, ничто не сдерживает Некрос. Вам остается лишь смотреть и умирать!

Глядя ему за спину Хэйрон действительно заметил, что тонкие прерывистые струйки тварей, вырывающиеся из зеленого зарева, сменились сплошным постоянно растущим потоком. Пойдет так дальше, и количество прибывающих порождений может превысить число убиваемых армией Ордена.

— Это мы сейчас посмотрим! — рявкнул он одновременно с совершением скачка на черного властелина.

Клинки стражи ринулись ему наперерез, но были скованны натиском Дерера и Сауры. Фейтер, казалось, был тому лишь рад. К моменту нападения рыцаря его рука уже тоже сжимала меч. Скрещенные лезвия разделили лица противоборцев, отражая каждому его пламенный взгляд и оскал. Хэйрон был серьезен и решителен как никогда. Никакого легкомыслия и выкрутасов, он победит здесь и сейчас. Словно считывая такой настрой, темный властелин рассмеялся. Все же у воина Света было преимущество в грубой силе, и он отбросил своего противника. Однако тот непринужденно приземлился на ограждение балкона и театрально развел руками. Новый размашистый удар героя порубил лишь камень, в то время как владыка девелета нечеловечески высокими прыжками обогнул балконный выступ и очутился на основной части моста, насмешливо поманив изгнанника к себе. Хэйрон не стал заставлять себя ждать и последовал за супостатом, разом налетев на него и с мечом, и с револьвером. Выстрел прозвучал практически одновременно с ударом могучего клинка, едва не пробившего мост. Но толи Фейтер ждал того, толи так хорошо сориентировался, только этот прием сыграл больше против героя. Девелета словно проскользил к нему сзади-сбоку, как раз с той руки, в которой рыцарь зажал револьвер. Слуга Света буквально ощутил как черное лезвие вспарывает его одеяние, если б не интуитивный кувырок вперед, он был не отделался жалкой царапиной. Однако на том дело не кончилось, и едва он встал на ноги, Надежде Ордена пришлось отражать новую атаку, приняв для себя непривычную и неприятную роль защищающегося.

— Неужели ты подавлен, Хэйрон! — говорил властелин через очередную щель между лезвий. — Все закономерно. Ты, как человек, уже давно достиг пика своих сил, я же становлюсь сильнее день ото дня!

— Потому-то и прячешься за тварями и стенами? — парировал мечом и словом герой.

Тем не менее он не мог не признать очевидного: Фейтер дрался много увереннее, чем даже в их прошлый раз. К тому же, как он уже знал, острозуб невероятно живуч. Значит следовало сменить приоритеты, отобрать браслет. Метко брошенный кнут мгновенно обвился вокруг черного лезвия и дернулся обратно. Фейтер, что показывали вздыбленные брови, не ожидал такого и уцепился за рукоять. В следующий момент переброшенный в левую руку Хэйрона меч пересек занятую перетягиванием каната конечность повелителя девелета в районе локтя. Однако к изумлению героя предплечье неприятеля вместе с заветным украшением не подлетело к нему, а осталось на месте, с той лишь разницей, что вокруг разреза выступила ядовито-зеленая мерцающая жидкость.

— Слишком поздно, — надменно констатировал властелин и вскинул вторую руку.

От его жеста по пространству пошли темные прозрачные волны отбросившие Хэйрона назад.

— Некогда ранее ты еще мог убить меня, — продолжил он, презрительно скидывая с меча намотанный кнут, — однако сейчас моя сила уже достигла совершенства. Разрежь меня, она будет продолжать соединять мое тело вместо плоти. Вырви мне сердце — она поддержит во мне жизнь вместо него. Кровь, кости, нервы — она способна заменить все, сама будучи неуничтожимой! Фейтер — это уже не то тело, что ты видишь перед собою! Не человек, не девелета, не существо! Я поднялся на иной уровень бытия, я бессмертен!

Его заливающийся голос прервался, когда отсвечивающий фиолетовыми искрами клинок пронесся со спины по его шее. Запоздало отпрыгнувший повелитель девелета посмотрел на вставшего подле Хэйрона Дерера.

— Хорошая попытка, ренегат, — похвалил он, украшенный светящимся кольцом вокруг горла, — но поскольку моя магия много сильнее твоей, тебе ее не разрушить.

— Не все решается силой, — заметил отступник, формируя левый фланг.

Саура завершила окружение зайдя сзади. Владыка девелета глянул в сторону сраженных телохранителей и расслаблено вышел из стойки.

— Никудышные нынче смертоносцы пошли, с предателем да девчонкой справиться не могут… — покачал он головой. — Но что это меняет? Неважно сколько раз вы меня порежете, вам меня не убить и даже не ослабить! Единственный ваш шанс — заполучить браслет, но он уже на мне, так что же вы собираетесь делать? Могу подсказать: самое разумное, это умереть самим, но хоть безболезненно.

— Я всегда был импровизером, — огрызнулся Хэйрон.

Трио начало свою атаку, как вдруг раздался жуткий грохот, и под невероятно громкий свист в опору моста влетело нечто, обрушившее ее вместе с пролетом. Бывший рыцарь бросил взгляд в сторону битвы людей с Некросом.

Поле боя было затянуто дымом. То заговорили пушки — новое слово в гимне войны. Длинные массивные стволы на высоком лафете метали тяжелые ядра в сторону укреплений девелета и портала. Даже среди своих все еще диковинных собратьев эти орудия выделялись размером и мощью. Столь сложные и дорогие пушки считались едва ли не вершиной военных технологий и были доступны далеко не многим армиям. Стоило не малых усилий убедить правителей предоставить их, не меньше усилий, чтоб протащить через горы. Но эти же обстоятельства создали эффект неожиданности, коим люди стремились воспользоваться по максимуму. Одно за другим замаскированные под повозки орудия разворачивались и, не дожидаясь собратьев, открывали огонь.

Столь дерзкий шаг не мог не вызвать ответную реакцию. Из окружающих пещер в воздух поднялись стаи крылатых порождений Некроса. То были ранее невиданные крупные создания, словно специально выведенные для несения всадника. Костяные наросты формировали на их спинах посадочное место на манер седла, а на боках пазы под ноги. Занимали эти места воины девелета. Твари не пикировали на армию, и не старались поражать солдат своими когтями. Вместо этого они кружили у них прямо над головами, пока их наездники осыпали людей непромахивающимися девелетскими стрелами. И если латникам с их доспехами и щитами заговоренные стрелы были не так смертельны, то потери среди стрелков были огромны. Всаднику требовалось лишь выбрать взглядом свою очередную жертву за время натягивания тетивы, после чего искать следующую, зная, что цель неизменно падет замертво через пару секунд. Единственным спасением было подстрелить наездника или его носителя, к счастью мушкеты с их чешуей справлялись хорошо. Осложняло задачу присутствие большого числа более привычных крыланов, отвлекающих огонь на себя. Оттого люди быстро перешли к разделению задач: лучники и арбалетчики бились с крыланами, огнестрельщики выцеливали новых всадников. Такая тактика была много лучше первых минут полнейшего хаоса, но все же ситуация явно складывалась не в пользу союзных сил. До того чувствовавшее себя вольготно стрелецкое воинство не только несло большие потери, но и было как бы изолировано от войск переднего края, а тем без поддержки стало резко сложнее идти вперед.

Но и это не было последним словом сил Фейтера. На земле замаячили массивные тени, и в небе стало тесно из-за сорококрылов. Они спускались на землю прямо на артиллерийские позиции людей, где с их спин мгновенно сбегал потом более мелких отродий. Сбережение собственных жизней не входило в планы тварей, они стремились разменять их на дальнобойные орудия людей. Повезет, если минут через десять целой останется хотя бы одна пушка.

Другими не менее высокоприоритетными целями таких высадок становились святые маги. Летающим стрелкам поразить их не удавалось, ведь священники Ордена владели магией защищавшей от стрел. Кроме того каждого мага прикрывала отдельная группа включавшая высокоранговых воинов Ордена. А те были в состоянии эффективно противостоять и девелетским стрелам, и крыланам. Они же, собственно говоря, и встречали разъяренный десант. Воинам, в общем и целом, удавалось защищать святых отцов, однако те, будучи подвержены стрессу и постоянным нападкам на их жизни, стали пропускать часть атак вражеских магов, что наносили чудовищный урон плотным строям мечников на передовой.

Почти одновременно с нашествием сорококрылов солдаты начали чувствовать подземные точки, в след за которыми тут и там стали раскрываться провалы в земле, само собой, источавшие одну волну тварей за другой. Люди к такому оказались готовы: воины быстро замыкали круги над дырами, не давая порождениям Некроса занять плацдарм, а юркие отряды кавалерии приходили на подмогу и забрасывали ямы бомбами, осыпавшими их стенки. Так своевременно купировались почти все атаки из-под земли. К сожалению, все же не все.

Все эти деяния девето-некросовских сил были призваны посеять хаос. Пока люди сохраняли строй, они дрались с минимальными потерями. Как только строй будет разорван — битва превратиться в сущую бойню.

Звуки разрывов стали раздаваться реже, и Хэйрон решился вынырнуть из-под обломков моста. Укрытая все это время в его объятьях Саура поднялась вслед за ним, куда делся Дерер оставалось неясным. Пушки союзников Ордена стреляли не только ядрами, но и чем-то разрывающимся. Вскользь, но задело, в том числе, и сражавшихся на мосту. Бывший рыцарь пошарился по округе глазами, но среди посеченных тушь тварей Некроса девелета-отступника не было видно. Слуга Света облегченно вздохнул.

Сейчас они стояли чуть ниже того самого портала, окантованного колонами со светящимися рунами. Пелена зеленого света и магических разрядов продолжала регулярно прорываться нескончаемыми ордами Некроса, в этот раз они не стали игнорировать рыцаря и его спутницу. Подхватив Сауру за талию, Хэйрон быстро ретировался на упавший фрагмент моста и быстро перезарядил револьвер. Как раз вовремя, чтобы "накормить" прыгнувшее на него отродие. Еще десятки его сородичей подбегали к обломку моста и карабкались по нему вверх.

— Какая щепетильная ситуация!

Изгнанник интуитивно наставил револьвер и выстрелил в появившийся на уцелевшем участке моста силуэт. Тот выставил вперед ладонь. Пуля, должно быть, прошла руку до локтя, но Фейтер и не шелохнулся.

— Акт отчаяния, я полагаю?

К словам он добавил кривую ухмылку. На его теле виднелись довольно крупные светящиеся отметены от попадания осколков, меж тем следы от их с Дерером клинков на руке и шее практически заросли.

— Не дождешься, зубастик, — нашел в себе силы усмехнуться в ответ Хэйрон.

Он обменялся с Саурой кивками. Девушка стала на страже узкого подъема, образованного линией облома моста, а Герой Ордена сбивал карабкавшихся к ним тварей. Далеко не все порождения Некроса, прошедшие портал, устремлялись к ним, но и тех, что устремлялись было достаточно, чтоб продержать пару здесь неопределенно долго.

— Слышь, Фейтер, ты ж кажется «берег для себя удовольствие меня прикончить»? — подстрекал Хэйрон. — Что же это за победа без хорошей зарубы в конце?

— О, не переживай! Они только измотают вас слегка, а то со всеми разом драться как-то утомительно. А прикончу все ваше трио я, разумеется, собственными руками! И съем. Девчонку, наверное, еще живой.

— Фу, старина, может ты лучше тварей Некроса пожрешь? — предложил бывший рыцарь и смел мечем кучку наползших порождений. — Вот их сколько вокруг валяется! И зачем ты все это время тратил собственных детишек жрать…

— Мысль, конечно гениальная, — непонятно насколько серьезно отозвался черный владыка, — Вот только я созданий Некроса не перевариваю, собственно, как и они существ нашего мира. Это как если бы ты пытался есть траву.

— Коли они никого не жрут, что ж они тут делают? — откровенно удивился герой. -Зачем великий сверхразум гонит свои стада на убой в какой-то убогий чужой мир?

В ответ повелитель девелета искренне рассмеялся:

— Какие же вы недалекие!

С его руки сорвался шар темной энергии, врезавшийся в центр каменного оплота, что берег слугу Света и его подругу от клыкастых пастей. Тот раскололся на части и рухнул вниз, похоронив под собой десятки тварей. Впрочем это не заботило даже их собратьев, не то что Фейтера. Хэйрон и Саура очутились в полукольце.

— Нет никакого сверхразума, ведущего орды болванчиков, Некрос — это единое существо! — продолжал властелин, наблюдая их потуги к обороне. — Некрос, это весь тот мир целиком! Земля, вода и воздух, каждая песчинка, каждая капля или молекула — все пропитано единой живой сущностью! Не абстрактное, а истинное божество. Твари же это просто проявление его желания, они такие как он захочет и их столько, сколько он захочет. Представь, что у тебя миллиард рук и на каждой из них есть глаза, нос и уши. Вот также как все эти руки вместе и каждая по отдельности — это все равно ты, также и твари в совокупности и каждая по отдельности — это Некрос.

В голосе Фейтера угадывалось подлинное восхищение. Хэйрон мог бы подивиться, откуда тот все это знает, но проделывание прохода в бесконечно набегающих ордах занимало его больше.

— И чего же может желать это существо-подобие бога? — продолжал черный властелин. — Да того же, что и любое живое существо — размножения! Некрос хочет распространиться в наш мир, сделать его частью себя, вылезти из сковывающих его пределов. Да собственно, это он и делал все эти годы прямо у вас под носом, пролезая сюда и умирая бесчисленное количество раз. Видишь ли, этот мир для Некроса чужая среда. Его порождения здесь испытывают шок от внешнего раздражения, как тебя вытащи голышом в стужу. Этот шок и отсутствие питания постепенно убивает их, и чем меньше тварь, тем быстрее она дохнет, от того вы не имеете дело, скажем, с бесконечным роем жалящих ядом насекомых. Однако Некрос обратил это в свою пользу. Разбредаясь по территории и умирая там, Некрос постепенно захватывал этот мир. С каждой тушей оставшейся в земле, с каждым разложением ее плоти, в нашем мире становилось все больше и больше Некроса, пока в конце концов, он бы не стал его частью. Прошли бы миллионы лет, но что это для Некроса? Он готов был ждать, однако я предложил ему более короткий путь.

— И какую же судьбу рисуешь ты себе, после того как Некрос поглотит мир? — осведомилась Саура, продолжая рука об руку с Хэйроном продвигаться вперед.

— Не беспокойся, глупышка. Мы, венцы творения, способны договориться между собой, — самодовольно заверил Фейтер.

Закончив, он театрально поднял руку, в коей незамедлительно стали собираться черные чары. Хэйрон чертыхнулся. Похоже, Фейтер все же не собирался выходить на открытый бой. Он мог бы достичь его в два прыжка, но ведь тогда придется оставить Сауру одну… Его дилемма разрешилась сама, как тревожное свечение покинуло ладонь повелителя девелета, а сам он резко развернулся назад, как раз чтоб отразить несущийся на него черный клинок. Еще пара взмахов, и рыцарь таки смог увидеть скрестившего с Фейтером мечи Дерера.

— Если ты такой любитель болтать, лучше скажи, что ты сделал с моей матерью?

Фейтер обнажил на него свои острые зубы:

— Ты правда хочешь знать?

С ответным оскалом Дерер отбросил черного властелина, едва не завершив это тычком в сердце. В прочем владыку это не особо обеспокоило, а гнев ренегата, по всей видимости, лишь больше раззадорил:

— На что ты продолжаешь уповать? Ты ли не знаешь, сколько раз меня уже пытались убить?

— Величина твоей сила проистекает от числа сожранных тобой жертв, — вернул себе хладнокровие Дерер, продолжая искать дыры в его защите, — значит я убью тебя больше раз, чем убил ты.

Фейтер встретил его слова заливистым смехом:

— Ты и не представляешь, о каком числе идет речь…

— Мне и не нужно… — холодно обрубил Дерер.

Воспользовавшись легкомыслием противника, он провел подсечку и повалил владыку на каменную твердь. Обрушившийся сверху меч прибил того к мосту.

— Нужно действовать, — закончил ренегат.

Зрачки желтых глаз от переполняющих эмоций сжались в едва заметную полоску. От боли ли или от чувства унижения, но до того самодовольный повелитель девелета рассвирепел. Вместе с рыком из его тела вырвалась черная волна, откинувшая Дерера назад. Отбросив вытянутый из груди меч и встав на ноги, Фейтер резкой черной тенью рванул на Дерера. Тот едва успел достать запасной клинок.

— Позорный выродок! — ядовито-желтые глаза Фейтера пылали безудержным гневом. — Ты был рожден, чтоб служить мне, и ты должен был сдохнуть, чтоб послужить мне! А теперь ты еще смеешь поднимать на меня руку?!

Его атаки стали яростнее и беспорядочнее. Однако Дерер не мог воспользоваться этим, ибо после каждого нового удара едва удерживал в руках меч. В это время в мостовые опоры под дерущимися влетело очередное ядро. Конструкция стала медленно проседать, угрожая полным обрушением.

Хэйрон повернул голову в сторону сражающихся армий. Сквозь клубы дыма кое-как было видно, как расчет только что выстрелившей пушки мелкими точками разбегается, пока сорококрыл крушит орудие.

«Похоже, последнее», — мелькнуло у рыцаря в голове.

— Хэйрон! — вдруг окликнули его.

Саура указывала на другое ядро, попавшее в колонну подле портала, отчего по той пошли глубокие трещины, расчеркавшие руны. Должно быть, это и была цель обстрела.

— Займусь, прикрой меня, — согласился Хэйрон. — Дерер! Подержись еще немного, мы уже скоро!

Окрик воина Света достиг сражавшихся одновременно с треском конструкций моста. На Фейтера, как ни странно, оба звука подействовали успокаивающе.

— Как это мило! — его губы вновь расслаблено улыбались. — Поделишься каково это, идти против своего народа в обнимку с орденышем, нарубившим уйму твоих товарищей?

— Я пошел не против своего народа, а против тебя, — огрызнулся отступник, переводя дух, — и единственный предатель здесь это ты. Тебя не волнуют ни жизни девелета, ни их благополучие, только собственная шкура! Скажи, какую участь ты уготовил своему народу после вторжения Некроса?

Фейтер самодовольно дернул подбородком:

— Ту, что определю я.

— Спасибо. Твой ответ полностью подтвердил правильность моих поступков.

Несмотря на тревожный звук постепенно обрушающихся опор схватка возобновилась с прежней силой. Успокоение нрава Фейтера не сделало его менее опасным соперником. Дерер вспомнил истории, что владыка тренируется, сражаясь разом с десятью смертоносцами. Конечно, не стоит думать, что те бились в полную силу, но и откровенных потаканий Фейтер бы не потерпел. Тем не менее, отступник не желал отступать, даже когда твердь буквально выскальзывала у него из-под ног.

Еще один удар и Хэйрон таки сразил бездушный камень. Руническая колонна сложилась пополам, увлекая за собой и всю конструкцию. Зарево межмировых врат моргнуло яркой вспышкой и оказалось погребено под обломками поддерживающего его комплекса.

«Есть!» — порадовался герой и тут же заметил, как на него находит тень. Завалившись набок, остатки моста с грохотом обрушались прямо на него.

Осыпаемый каменной пылью, Хэйрон выскользнул из-под складывающегося сооружения едва ли не в последний момент. Как пылевая завеса стала расступаться, воин выпрямился. Словно внемля немому вопросу его шарящегося по округе взгляда, из тумана показалась Саура, живая и невредимая. Твари Некроса, что избежали участи быть раздавленными, разбежались прочь и пока не показывали намерения вернуться.

— Цела? — на всякий случай уточнил воитель, подскочив к девушке.

Практически одновременно с ее кивком раздался звук тяжелого удара, и оба обернулись. После еще одного толчка завал у входа в портал разметало, а на его пороге показалась массивная тварь, напоминающая слона без хобота, зато с исполинскими бивнями-лезвиями. Чудовище как ни в чем ни бывало покинуло врата, а следом за ним на землю устремился новый поток мелких порождений. Раздался заливистый хохот. Надежда Ордена вскинул голову, на огромном обломке вновь показался Фейтер.

— Глупыши! Чтоб сохранять портал открытым все эти нагромождения уже не нужны. Достаточно этого браслета, — повелитель девелета вновь продемонстрировал свой трофей, — пока он существует, будет существовать и портал. Все чего вы добились — это разозлили Некрос, он больше не соглашается просто стоять в сторонке!

Твари устремились к тяжело дышащим Хэйрону, Сауре и присоединившемуся к ним Дереру. Причем приближались они не только со стороны портала, но и из низины, где продолжалось генеральное сражение.

Само сражение к тому моменту стремительно погружалось в хаос. В один из флангов союзников ожидаемо впилось войско девелета. Небольшая, но крайне опасная из-за коварной магии в руках едва ли не каждого ее бойца, армия теснила дружины светских правителей, состоящие в значительной степени из простолюдинов, а не профессиональных солдат. Те оказались не готовы грызться с противником, сочетающим звериную кровожадность, человеческую организованность и чародейскую хитрость. Вскоре фланг был прорван. Параллельно с тем сумятица, вызванная тысячами укусов со всех сторон, решила войско управляемости. Вместо слаженной работы подразделения стали биться сами за себя. Каждый участник сражения мог ощутить это на своей шкуре, но истинный размах бедствий мог быть увиден только с высоты. Строй людей постепенно рассыпался. Потоки тварей вклинивались в их ряды, вонзаясь между ними как нож меж ребер. Целые отряды людей вычленялись и уносились, словно доски разбитого корабля. Один такой оказался прижат к краю равнины, потеряв сородичей даже из виду. Лишь взмахи исполинского топора одного из бойцов, что словно неприступная скала продолжал отбивать одну накатывающую волну за другой, позволяли островку людей держаться на плаву в море Некроса. Силясь хоть как-то удержать периметр обороны, воины стали хуже реагировать на угрозы из-под земли. Вон один из провалов открылся прямо в толще полка стрелков, сведя на нет все усилия его командира добиться скоординированных действий. А вот очередной сорококрыл приземлился подле элегантно выглядящего мага Ордена. Его свита изрядно поредела, так что старцу приходилось и самому пачкать свою аккуратную белоснежную бороду в крови неблагочестивых порождений. Очередное из них навалилось на него, заставляя изысканный посох мучительно трещать под его напором. Широкое лезвие проскользнуло мимо седой головы, рассекя отродие пополам. Старец переглянулся со своим одноруким заступником. Оба понимали, что долго им так не выстоять.

Понимал это и Хэйрон, что есть мочи рубивший тварей направо и налево, но так и не прорубливавший для себя окна возможностей. Вот на миг ему показалось, что у него появился шанс продвинуться вперед, к Фейтеру, что так же напыщенно стоял на руинах моста, но тут же со спины на него бросилась очередная зубастая глотка. Рыцарь успел развернуться к твари, правда только за тем, чтоб увидеть как ее пронзает до боли знакомая глефа, вернее, ее половина. Не успел герой поверить своим глазам, как удивлять стали уши:

— Хэйрон! — раздался почти родной голос.

— Фракон? — неуверенно отозвался воитель.

Прорубившись через ряд чудовищ, весь измазанный кровью демилорд подбежал к нему. Подле него дрались и стремительно продвигались вперед еще с десяток рыцарей.

— Как вы сюда добрались? — все еще дивился первый рыцарь.

— Обходной маневр, — стал пояснять Фракон, пока его свита создавала вокруг кольцо безопасности, — армия должна была стянуть силы врага вниз, а мы остановить Фейтера. Однако ты нас опередил.

Хэйрон не понял, было ли то сказано с укором или одобрением, но ему то казалось и не важным. Сделав шаг вперед, он обнял старого друга.

— Как я рад, что вы здесь.

— А уж я-то как рад, что здесь ты, — даже моргнул, чтоб не прослезиться, советник, после чего тут же отпрянул. — Послушай, Хэйрон, мы с твоими друзьями сдержим напор Некроса. Ты должен позаботиться о Фейтере.

— И постарайся в этот раз все сделать как надо, — нарочито недовольно заявил подошедший Пьер, вытаскивая свою глефу из мертвой туши, — Сэр первый рыцарь.

— Раз уж ты просишь… — вернул себе уверенность Надежда Ордена.

Примерно половина воинов Света развернулись и остались сдерживать потоки Некроса с тыла, остальные двинулись вперед, дабы связать тех, что перли через врата. Хэйрон посмотрел на Сауру и Дерера, все еще бьющихся с порождениями Некроса. Они выстоят, сейчас герой не сомневался в этом. Ему же следует поспешить и покончить с Фейтером, от этого зависит все. Вплоть до самого появления пред заклятым врагом он не имел понятия, что именно должен сделать, но верил, что ответ сам найдет его. Не через четко выверенный план, но через интуицию, само течение схватки, он не знал как это назвать, но знал, что так всегда было и должно произойти вновь.

— Да, именно так все и должно закончиться! — тоже был рад вновь с ним сцепиться Фейтер. — Я отрублю тебе ручонки да ноженки и позабочусь, чтоб ты не умер раньше времени! Не перед тем, как весь твой обожаемый Орден канет в лету!

— Тебе уже говорили, что ты очень много треплешься? — уточнил рыцарь, резко выхватив револьвер с одновременным шагом назад, и оправил пулю в провалившегося на него неприятеля.

Густая зеленая жижа снова проступила на уже было залечившемся теле черного властелина, но того это нисколько не озаботило.

— Все еще играешь в игрушки?

Его клинок ударился о меч героя, затем соскользнул вниз, распоров тому штанину.

— Никак не хочешь признать, что беспомощен, не можешь повлиять на что-либо?

— Ну раз ты так на то напираешь, значит где-то подвох, верно?

Их мечи встречались вновь и вновь, обмениваясь глубокими зарубами. Силой воин Света превосходил противника, но она была на исходе, а он так и не мог найти уязвимость врага. Тело повелителя девелета постепенно покрывалось порезами, но тоже можно было сказать и про самого Хэйрона, а ведь супостат еще придерживал свои мерзкие магические фокусы. Понимая, что долгосрочный расклад не в его пользу, герой решил действовать более агрессивно и рискованно, уповая на самоуверенность владыки. Он разорвал дистанцию с тем, чтобы наскочить на врага сверху. Крутясь в воздухе, он разгонял свой меч, готовя его к встречи с неприятельским. Черный клинок Фейтера был без прикрас великолепным оружием, но меч Хэйрона был куда толще и шире, потому должен был выиграть состязание в прочности. Фейтер с несходящей улыбкой принял его вызов, однако вместо его меча первый рыцарь напоролся на магический барьер. С трудом ретировавшись после собственной атаки, Хэйрон приготовился встречать ответную, как вдруг заметил налетающего со спины крылана. Одновременно с тем в руке Фейтера зажглось черное пламя.

«Вот черт!»

Черный шар с шипением помчался вперед. Кувыркнувшись вбок, воитель выставил в сторону твари Некроса револьвер, однако лишь увидел, как крылан рухнул на землю, пожираемый магическим пламенем.

— Не трогай мою добычу, уважаемый партнер, — холодно заявил Фейтер.

— А в ответ потом не прилетит? — поинтересовался воин, возвращаясь в стойку.

— Не обо мне тебе стоит беспокоиться, — заметил властелин, — а о себе!

От девелета по пространству вновь стали расходиться темные прозрачные волны, и Хэйрону пришлось согнуться, чтоб не слететь вниз с каменной глыбы. Выдержав первый удар, Надежда Ордена потянулся к кобуре, чтоб заставить Фейтера прекратить воздействие стрельбой. Однако его упредил появившийся Дерер. При помощи Фракона ему удалось справиться со слоноподобным монстром, и теперь он встал перед Хэйроном, выставив меч. На том засверкали выгравированные руны, и темные волны внезапно развернулись вспять, ударив по самому хозяину.

— Не знаю как, но давай покончим с ним здесь и сейчас.

Рыцарь Света ответил согласным кивком, и они ринулись вперед.

— Жалкие создания! — вновь заулыбался владыка.

Магическая аура покрыла его плащ. Ткань его стала рваться, а лоскуты, словно щупальца взвились вверх и бросились на героев. Ожидая, что легко порвет их, Хэйрон был немало удивлен, когда зачарованные ошметки плаща связали его меч и стали бить его по бокам на манер хлыстов. Насилу высвободив клинок, он отступил, однако тканевые щупальца последовали за ним, казалось, готовые тянуться до бесконечности.

— Даже вдвоем вы лишь игрушки в моих пальцах! — заверил черный властелин.

В следующее мгновение раздался режущий звук, и срезанные у основания щупальца ниспали на землю.

— А втроем? — поинтересовалась Саура.

— Ты и за половинку не сойдешь, жалкая букашка! — внезапной яростью разошелся владыка и бросился в атаку.

Он более не сдерживался и применял весь доступный арсенал. Потоки черной энергии чередовались с магическим щитов, коим владыка отбивал атаки с трех сторон, покуда его меч силился достать чужую плоть. Периодически на возвышенность забиралась та или иная тварь, пропущенная отрядом Фракона, однако долго она не проживала, ибо все четверо бойцов были начеку. Причем владыка девелета уничтожал тварей с особенным остервенением.

— Что же, это оказалось правдой, — делился Дерер, пропуская черное лезвие мимо горла, — ты просто неуравновешенный психопат, что спонтанно впадает в бешенство.

— Следи за своей ничтожной жизнью, жалкий червяк, — попытался пырнуть ренегата в ответ Фейтер.

Для Хэйрон же в сложившейся суматохе наибольшие опасения вызывали действия Сауры. Девушка стала вести себя много смелее, видимо, почувствовав уверенность в себе. Это была наиболее опасная стадия развития бойца, когда привычка уже притупляет чувство опасности, но ты еще не чувствуешь границы своих возможностей. Тем более, учитывая кто сейчас ее противник. Странно, как он вообще это подмечает? Почему думает об этом? Разве наиважнейшим сейчас является не поиск способа сразить Фейтера? Так почему же его мозг занят другим? Или же… это то самое чувство течения схватки? Не отдавая себе отчета в том, слуга Света и сам стал биться куда агрессивнее, словно подсознательно стремясь выманить противника на себя.

— Попался! — воскликнул Фейтер, когда Надежда Ордена не успел своевременно ретироваться после столкновения мечей.

Струя черного пламени обдала тело героя. Одежда осталась невредимой, однако когда он попробовал подняться, почувствовал сковывающую боль во всем теле, словно его изрезали изнутри. Довольный владыка наскочил на него, стремясь добить рыцаря, но его вновь прикрыл Дерер.

— Не хочешь ли в последнюю секунду переметнуться к победителю, никчемный предатель? — улыбнулся его потугам Фейтер.

— Я и так с победителем, — заявил тот и отскочил в сторону.

Едва он ушел с дороги, черный властелин увидел направленные на него два ствола. Мгновение и он… не увидел ничего. Глазницы его затекли зеленой жижей. От неожиданности он завопил. Саура воспользовалась моментом и выбила из его руки меч, а Дерер схватился за заветный браслет, силясь сорвать его. Изумление Фейтера сменилось оскалом, перешедшим… в улыбку.

— Глупцы.

Браслет вспыхнул защитным заклинанием, не позволяющим его снять, а пылающая черным заревом ладонь опустилась на запястье Дерера, отчего отступник взвыл, сам выронил меч и попытался второй рукой высвободить первую. Наскочивших было на него Хэйрона с Саурой повелитель девелета отбросил очередной волной, после чего швырнул к их ногам корчащегося от боли Дерера. Следом он бросил его обугленную кисть.

— Я же говорил, что больше не нуждаюсь в теле! — глазницы его горели довольным зеленым пламенем. — Ни в одной из его частей! Я бессмертен и абсолютен!

Он подобрал меч Дерера и вновь напал на все еще силящегося подняться рыцаря Света. Буквально за метр до него он неожиданно для себя очутился носом в камне.

— Однако твое тело все еще тебя ограничивать, — удивительно спокойно для такой ситуации заметила Саура.

Быстро поднявшись на ноги, Фейтер впился в нее ядовитым пламенем своих глазниц и яростно бросился в атаку, позабыв про Хэйрона. Виляя между его взмахов, Саура нашла окно для еще одной подсечки, вновь низведя властелина девелета на землю. Захлебываясь злобой, Фейтер принялся беспорядочно нападать, стараясь достать девушку хоть чем угодно: мечом, рукой, ногой, едва ли не зубами. Хэйрон наблюдал за защищавшей его спутницей в равной степени с восхищением и волнением. Поединок выглядел красиво со стороны, однако рыцарь понимал, что у танго мотылька с огнем может быть только один исход. То самое ощущение, чувство течения билось внутри, пока его измученное тело отказывалось подниматься. Предчувствие не обмануло. Пропустив над головой очередной взмах, Саура попала под следовавший за ним магический поток, отбросивший ее на самый край обломка моста. Едва успев зацепиться за выступ, юница с трудом забралась наверх, чтоб увидеть над собой ухмыляющийся оскал черного властелина.

— А вот и конец!

— Разве что тебе!

Обернувшись, Фейтер увидел несущегося на него с занесенным мечом Хэйрона. Темный владыка лишь повеселел, готовясь парировать удар. Однако вместо взмаха рыцарь Света на самом конце разбега вонзил меч в камень и, используя его как опору, оторвался от земли, выставив ноги вперед. «Не позволю! Не в этот раз!» — билось у него в голове, в ответ на мерцающие образы из прошлого, — «В этот раз я рядом!» Его ботинки проскочили над самой кромкой меча повелителя девелета и вмазались тому в лицо. Силы удара было более чем достаточно, чтоб сорвать черного властелина с ног. Его последнее заготовленное заклинание преобразилось в черную длань, что вознамерилась зацепиться за край обломка. Однако эта попытка была сорвана ответным чародейством еле приподнявшегося над землей Дерера. С полным ошеломления и проклятия лицом Фейтер полетел прямо в разверзшуюся за ним пасть мировых врат. Едва врата поглотили его тело, их сияние потухло, что задутая свеча.

— Ха-ха, скатертью дорожка! — злорадно порадовался Хэйрон. — Представляю, как там его встретит обожаемый им Некрос, зная, что он завалил все его тысячелетние потуги!

Стоило порталу исчезнуть, как раздались тысячи лютых воплей. Лишенные связи со своим основным телом, твари Некроса начали сходить с ума, забившись в конвульсиях. Они падали на землю, бились головой о камни, бросались на все вокруг, включая своих собратьев. Весь Зашмарский разлом погрузился в кромешный хаос.

Холодная горная ночь сменилась кровавым рассветом. Кровавым в полном смысле этого слова, даже если не считать за кровь потроха порождений Некроса. Потери людей были чудовищны. Это касалось и сил Ордена Света, что принял на себя основной удар, и воинств светских правителей, что были попросту не готовы к такому противостоянию. Простой врата открытыми еще полчаса, и едва ли кому-либо вообще удалось бы выжить.

Весь вечер, а затем и ночь войска зализывали раны и потому не спешили выдвигаться. Обилие раненных досуха высосало все силы святых магов, коих и так оставалось немного. Тем не менее, в порядке привилегии помощь была оказана и Хэйрону с Саурой. Что до Дерера, то девелета не стал испытывать судьбу, и, несмотря на тяжелое ранение, сразу после победы над Фейтером скрылся, воспользовавшись суматохой. Хэйрон не удивился такому поступку. В конце концов, неделю другую назад он бы и сам прибил его без лишних слов. И все же, вновь первый рыцарь жалел, что ему не удалось напоследок перекинуться с товарищем парой слов или хотя бы попрощаться. Интересно, действительно ли он собирается примкнуть к своим сородичам, что, кстати говоря, тоже полным составом сбежали? Как примут они его? Героем-освободителем или мерзким предателем? Встретятся ли они вновь? И на каких ролях? Как же много вопросов.

Хотелось бы знать на них ответы, но сейчас Хэйрона ждала другая встреча. Не менее желанная. Как оказалось, то висящее на отвесной скале сооружение вмещало в себя темницу с пленниками, включая и самых ценных. То было похоже на Фейтера — держать все наиболее важное у себя под рукой. Однако как все было кончено тюремщики, как и весь гарнизон замка напротив, сбежали, оставив темницу и ее узников на попечительство победителям. Хэйрон относился к таковым в первую очередь и желал реализовать свои права. Саура шла с ним, что в общем-то рыцаря не удивляло. За прошедшее время он привык видеть ее рядом. В хорошем смысле привык. Помимо ныне лежащего в руинах моста к висячему бастиону вела еще и широкая спиралевидная лестница. Поднимаясь по ней, Хэйрон мог видеть в низине лагерь союзных сил. В царящем мельтешении угадывалась подготовка к скорому выступлению. Никто не желал задерживаться в проклятом разломе, подвергаясь излишней опасности. Конечно после всего произошедшего девелета пребывали в смятении и дилемме, что делать дальше и кто займет место Фейтера. Но правда и в том, что ничто не сможет так консолидировать все их силы и претендентов на главенство, как понимание того, что лучшего момента для расправы над ненавистным Орденом Света не представится скорее всего никогда.

При появлении Хэйрона у входа висячего строения единственный стоявший на посту стражник выпрямился и выразил ему почтение и восхищение. Никто не спешил хватать и обвинять его в чем-либо, хотя формально на нем все еще висел ярлык предателя. Ответив охраннику взаимностью, рыцарь прошел внутрь. Проходя однообразные и еле освещенные коридоры, Герой Ордена отметил, что сооружение изнутри казалось куда обширнее, чем снаружи. Отчасти это объяснялось тем, что часть его вклинивалась внутрь скалы. Солдат попадалось немного, большая часть здоровых воинов была занята возней с раненными и сборами. Само их наличие здесь объяснялось тем, что бастион толком так и не зачистили. Лишь с рассветом сюда зашла группа солдат и, собственно, обнаружили пленников. По этой же причине решили пока никого не выводить наружу. Да и "гости" не шибко приветствовались. Насколько знал Хэйрон, до него единственными посетителями стал лорд Лакроу вместе с еще парой высоких чинов. Тем не менее, Герою Ордена даже когда он дошел до центрального зала никто путь не преграждал, на то он, собственно, и герой. К тому же, как небезосновательно он полагал, с той стороны тоже ждали этой встречи. Обменявшись приветствиями с охранниками у дверей, рыцарь и его спутница прошли внутрь. Центральный зал, как и полагалось, располагал солидным простором. В центре его красовался большой декоративный стол, обильно заливаемый светом через высокорасположенные узкие окна. Ну а в центре в роскошном кресле располагался он. Небольшой старичок с большими голубыми глазами. Лицо его было высушено обилием перенесенных терзаний, но взор блестел, согреваемый лучами нового света. При виде вошедших он поднялся с явно слишком массивного для его фигуры кресла.

— Хэйрон, друг мой! Как же я ждал этого момента.

— А уж я-то как ждал, Мастер.

Хоть то и не было характерно для его натуры, Сферус поддался эмоциям и шагнул навстречу воину, примкнув к нему. Саура, оставшаяся за спиной героя, скромно поклонилась. Старец с любопытством окинул ее взглядом.

— Необычно видеть тебя в компании.

— Это Саура, — Хэйрон с улыбкой взглянул на девушку через плечо, — будущий рыцарь Света. Я многое про нее могу вам рассказать. Собственно, мне вообще многое про что есть вам рассказать.

— Полагаю, мне тоже, друг мой.

Рыцарь кратко изложил произошедшее в Зашмарском разломе, после чего Мастер откинулся на спинку исполинского сидения, погрузившись в его объятия.

— Еще до того Фейтер увез и заточил меня в своей цитадели, мне стало ведомо, что именно ему от меня требуется. Благо еще до гостонской осады до меня дошли тревожные сведения, что ему удалось разыскать один из браслетов. Помимо этого Фейтер как-то разузнал, что я происхожу из рода тех доверенных поклонников святого патриарха Бентоса, коим он доверил исполнение своей последней воли. Из поколения в поколение мои предки хранили верность клятве и тайну упокоения браслетов, передавая ее лишь друг другу и из уст в уста. Я тоже соблюдал эти заветы, и даже став Мастером Ордена Света, не посвятил в эту историю никого, включая ближайших приближенных. И каким образом о ней прознал Фейтер, ума я не приложу…

— Возможно, у меня есть догадка, — влез Хэйрон, — есть в Шеренских землях один мудрец-подлец, Герекеш. Он вроде эксперт по старинным легендам и сказаниям. Фейтер упоминал о его помощи в своих делишках.

— Думается, он мог лишь рассказать ему общую историю, но едва ли мое с ней соотнесение, — с сомнениями покачал головой Сферус, — корни того зарыты слишком глубоко. Тем не менее, когда владыка девелета предстал передо мной в Гостоне, во мне не осталось сомнений: он знает все. Я же не знал, каковы его умыслы на эти браслеты, но никоим образом не сомневался в их пагубности для всех нас. И вместе с тем я понимал, что сколь крепка б ни была моя воля, я не смогу скрывать от Фейтера нахождение второго браслета долго. Потому, увидев тебя, я решил воспользоваться последним шансом и передать тебе скрыто, но доходчиво, что и где нужно отыскать.

Первый рыцарь вздохнул, припомнив сколько головной боли ему доставило то послание и находка.

— Сам же я намеревался держать злодея в неведении столько, сколько будет сил, надеясь, что ты поспеешь раньше. Я искренне рад, что надежды мои оправдались.

— А что это за демон, что охотился за браслетами? — поинтересовался Хэйрон.

Очи Мастера наполнились горечью.

— Стремления его проистекают из стремлений Себастьяна, того самого близкого друга и сподвижника патриарха Бентоса, что предал смерти его возлюбленную. Самоубийство дорогого Бентоса сильно повлияло не него. Осознавая свою вину, он добровольно отправился к демонам. «Заберите мою душу в ад, где ей самое и место!» — по преданиям воскликнул он. Однако в действительности в глубине души в произошедшем как и ранее он винил Лирингу. И в тайне даже от самого себя он желал разорвать их с Бентосом связь. Дух священника оказался столь силен, что это желание передалось поглотившему его душу демону. До определенной степени можно сказать, что его душа сама поработила поглотителя. В довершении к тому желанию, демон смог чувствовать браслеты. Мысль о Себастьяне и его предательстве была единственным, что пробивалось в голову Бентоса помимо Лиринги, когда он творил свое зачаровывание. Оттого и душа Себастьяна стала чувствительна к связи меж браслетов. Когда преданные сторонники патриарха прознали о произошедшем, то решили перепрятать святыни так, чтоб никто не знал, где они находятся, а заодно вдали от обжитых земель. Все же демон был очень силен, а Ордена Света в ту пору еще не существовало. Украшения извлекли из могил владельцев и перезахоронили: браслет Лиринги в Аргерских горах, браслет Бентоса в Гробнице Скорби. Демон много сил извел, чтоб их найти, прознал даже, что один находиться в Аргерских горах, однако большего не добился, и в конце концов смирился.

— Ну да, в одиночку-то ему все Аргерские горы не перерыть, а вот тварям Некроса — раз плюнуть! — вновь подключился Хэйрон. — Теперь понятно, почему вы меня за ним послали, хотя с пафосом вы, как по мне, переусердствовали…

— О чем ты, Хэйрон? — не понял Сферус.

— Ну, все же демон был лишь инструментом в плане Фейтера, рассказал ему, где искать первую побрякушку и на том все. Самой-то угрозой был именно зубоскал.

— Я не понимаю, друг мой, — покачал головой Мастер, — я никогда не оправлял тебя за вобравшим Себастьяна.

— Так как же…

Через поле зрения героя проскочила еле различимая тень. Его сознание еще не успело среагировать на ее появление, как раздался резкий звук, и голова Сферуса поникла. Из его глазницы торчала черная рукоять метательного ножа девелета.

«Откуда!?»

В мгновение ока Хэйрон оказался подле Мастера, лицом к дверному проему. Однако все что он увидел это то, как охранники неуклюже поднимались на ноги, крича своим сослуживцем по тут сторону прохода:

— Схватить ее! Любой ценой!

 

Еле освещенные однообразные коридоры проносились перед глазами Хэйрона. Его сердце с яростью колотилось в груди, сильнее чем в самую волнительную минуту жизни. Раскаленная кровь стучала в висках, все нутро словно покрылось острыми шипами. Происходящее казалось не просто нереальным, попросту невозможным! Скукоженное сознание что свежепойманная птица билось в колючей клетке собственных невнятных мыслей, пока ботинки, казалось, сами несли его по следу едва различимого эха чужих ног. Несмотря на всю его бешенную прыть чужие звуки не становились ближе. Лишь на входе в длинные проходы его взор замечал мелькающую на том конце тень, продлевающую эту агонию. Спустя мучительную вечность глаза воина, наконец, сощурились под натиском ставшего уже непривычным света. Не теряя ни мгновения, рыцарь на бегу ударил переключатель и кувырком проскочил захлопнувшую за ним проход массивную каменную плиту.

— Тебе больше некуда бежать… Демон!

Через силу выпалил герой, глотая слова, что хотели вырваться заместо сказанных. Он очутился в обширном зале с неровными стенами, видимо прорытом прямо в скале. Высокий увенчанный сталактитами потолок подпирался расставленными через каждые десять метров колоннами. На их вершинах горели магические фонари, освещавшие округу тусклым, но объемным светом. Помимо колонн рукотворством из всего окружения отдавал еще только перекрытый воином дверной проем. Но сказанное, разумеется, обращалось не ко всему этому, а к белой фигуре, что стояла в центре зала. Та неспешно повернулась к рыцарю. Поразительно, сколь чужим казалось ее лицо. С него не ниспала иллюзия, не появился зловещий оскал, не проступили рога. Перед слугой Света были все те же до боли знакомые милые черты, маленький носик, густые волосы и невероятно завораживающие глаза. Но мельчайшие изменения в мимике: едва сдвинутые брови, чуть опущенные уголки губ, еще более спокойный взгляд — придавали ей в глазах рыцаря совсем иной облик. Отстраненный и потусторонний.

— Прошу, не вынуждай бессмысленное кровопролитие, Хэйрон, — произнес такой привычный, но такой чужой голос. — Я сожалею о смерти Сферуса, но я не могла поступить иначе.

— Замолчи! — не выдержал сын Ордена. — Все это время, дни напролет, ты дурила меня, втиралась в доверие, разыгрывала милашку! Все чтоб в последний момент ударить мне в спину! Неужели ты думаешь, что после всего этого я буду вновь плясать под твою дудку? Ты типичный выродский демон, который жаждет всех вокруг угробить!

"Саура" терпеливо выждала конца его тирады.

— Я лгала тебе о своем прошлом, но не о настоящем. Я представала перед тобой такой, какая есть на самом деле. Это и не важно. Ты никогда не простишь меня, я о том и не прошу. Я прошу не заставлять меня приносить еще больше несчастья. Я уже давно освоилась в вашем мире, тебе не удастся одолеть меня. В тебе пылает ярость и боль, но вспомни, Мастер Сферус наверняка предупреждал тебя об этом…

— Не смей произносить его имя, лживое отродье! — кипел Хэйрон. — Не важно, насколько ты силен, я уже расправлялся со многими твоими братишками! И то, что ты молишь меня остановиться, только показывает, что ты сам не уверен в своих силах!

Рыцарь яростно выбросил вперед палец, что, впрочем, несколько не поколебало его противницу:

— Моя смерть, представь ее. Принесет ли она тебе покой? Ты ставишь свою жизнь на кон без возможности чего-либо добиться. И это в минуту, когда в тебе нуждаются больше, чем когда бы то ни было. Моя цель достигнута, и все чего я сейчас желаю — это покинуть ваш мир. Эта схватка не способна что-либо исправить, лишь больше навредить.

Спокойный тембр ее голоса, что ранее вызывал теплоту, теперь холодил душу. Она ничего не отрицает, не старается придумать дешевого оправдания. И хоть Герой Ордена знал, что это лишь пуще б разожгло в нем ярость, он чувствовал, что где-то в глубине души желал этого спектакля. Желал в последний раз увидеть эту маску, хоть и обезображенную проступающим лицемерием. Теперь же натянутая раскаленная струна лопнула, оставляя после себя гнетущее ничто.

— Даже если ты действительно никогда больше здесь не объявишься, ты объявишься где-нибудь еще, — уже много хладнокровней говорил рыцарь, — и снова будешь нести смерть, снова будешь калечить жизнь. Мой долг как рыцаря Ордена Света покончить с тобой раз и навсегда!

Демонесса печально потупила взгляд.

— Как всегда… — прошептали ее уста.

«Отвлеклась!» — вдруг ясно вспыхнуло в сознании Хэйрона. Руки вмиг скользнули в кобуры, извлекли револьверы. Выстрел. Одновременно с вспышкой пламени из стволов, другая, яркая словно солнце, поглотила белую фигуру, оставив на ее месте пустоту. Хэйрон не успел и удивиться, как раздался тихий свистящий звук, сопровождаемый еще одной вспышкой где-то над ним. Всей его молниеносной реакции хватило лишь чтоб уберечь себя, но не стволы. Все еще покрытые сиянием клинки демонессы рассекли их сверху донизу, оставив отпрыгнувшего рыцаря с двумя обрубками в руках. Хэйрон поразился, но не растерялся, и уже через мгновение ринулся на противника с мечом наперевес. Ту, впрочем, это нисколько не смутило. В очередном порыве света она возникла в конце зала, где солнечное сияние снизошло на ее сведенные руки. Хэйрон кувыркнулся в сторону от вырвавшегося из них луча, но тут же приметил, что тот прошел много выше уровня его головы. Обернувшись назад, герой заметил как свет впился в каменную плиту, завалившую проход. Однако свет иссяк, а плита осталась невредима. Остатки бело-желтого свечения расходились по окружающим стенам, поглощаемые фиолетовыми блесками, возникшими по периметру зала. Хэйрон невольно улыбнулся, первый раз в жизни искусство девелета сыграло на его стороне.

Не успело зарево рассеяться как демоноборец помчался в новую атаку, мысленно готовясь уворачиваться от новых лучей. Их, однако, не последовало. Демон безропотно ждала его, сохраняя неподвижность. Приблизившись, Хэйрон бесцеремонно обрушил на нее всю свою силу в широком замахе. Осознавая всю верткость врага, рыцарь направил лезвие так, что то искало его плоти на уровни пояса, чтоб ни пригнуться, ни перепрыгнуть, ни уйти в сторону. Меч столкнулся с кинжалом и, к удивлению воина, сорвался вниз, так что противник смог перескочить его кульбитом, и тут уже рыцарю пришлось вспомнить о маневре, дабы не дать зайти себе за спину. После быстрой смены позиции воин Света готов был продолжить наступление, но тут-то Хэйрон и почувствовал на себе все то, что испытывали оппоненты его спутницы у него на глазах. Ему думалось, что он знал ее скорость и реакцию, что легко под нее подстроиться. Как же далеко это оказалось от истины. Белая тень скользила по пространству так, что за ней едва можно было поспеть глазами, а ответ на его действия едва ли не опережал сами действия, словно бы дьяволица сама их направляла. Рыцарь Света пытался уповать на свое преимущество в досягаемости, но создание тьмы легко уходило от кромки его меча и после первого же удара сокращало дистанцию, где преимущество оказывалось у его короткого и молниеносного оружия, и уже у человека начинались проблемы.

«Черт побери, ты что же, все это время была так сильна?! Все это время, пока я так боялся, так волновался…»

На своем пути он встречал множество ужасающих врагов. Одни обладали невероятно разрушительной силой, другие казались непробиваемы, третьи так и вовсе неубиваемы. Но всегда его сноровка и мастерство держали его в седле. С кем бы он ни столкнулся, он всегда был способен держать удар, требовалось лишь найти у противника уязвимость и подобрать к ней ключ. Сейчас же Хэйрон ощущал себя реально беспомощным, причем из-за тех соотношений, что всегда считал своими козырями. Он чувствовал, какими-то фибрами души чувствовал его: чудовищный разрыв в их навыках и опыте. Словно мальчишка вышел испытать закаленного ветерана. А ведь помимо этого, даже соверши она роковую ошибку — всегда могла просто исчезнуть и оказаться где угодно вокруг. И кто знает, что еще заготовлено и лежит у нее в кармане. Что хуже, демонесса даже не преследует его, только уворачивается и отражает атаки. Сколько раз она заходила ему в бок, за спину. Хэйрон тут же уходил из опасного положения, но ни разу не чувствовал, чтобы та пыталась им воспользоваться. Только защищается. И смотрит. Все таким же беззлобным томным взглядом.

Их клинки породили протяженный лязг, в очередной раз сойдясь в вихре стали и ветра. Вместе с кинжалом мимо рыцаря пронеслись и ее глаза. Так близко, как редко оказывались к нему за все время. В них вновь горел тот мистический огонек, что некогда так манил его. На сей раз он сиял открыто, не скрываясь в глуби сотен карих оттенков. Хэйрон наконец разглядел его. Печаль. Невообразимо глубокая, всепоглощающая и наполняющая. Печаль отчаяния и бессилия. И вместе с тем, смирения и покорности. Огонек ослепил сына Ордена. В его сознании всплывали эти же глаза в разные времена, в разном освещении и окружении. Иногда их сопровождала легкая улыбка, иногда отрешенная тоска. Но теперь всегда в них мелькал отблеск того самого огонька.

«Еще тогда? Ты думала о таком исходе еще тогда?»

Вместе с каждым «тогда» приходили на ум слова, собственные мысли и чувства. Проносились первые впечатления, открытия, соприкосновения. И через всю боль, злобу и ненависть, через нежелание это принимать продиралось понимание, что причиной его ярости и сердцевиной болевой точки стала вовсе не утрата Сферуса. И это осознание заставляло его биться с еще большим свирепством. Вопль вырвался из его горла, заставляя демонессу уйти из-под яростной как никогда атаки вспышкой света.

В первый раз воин Ордена не бросился тут же преследовать ее, решив потратить мгновение чтоб перевести дух. Размашистые удары и кувырки сказались на его дыхании, в то время как нечестивому порождению, казалось, все было нипочем. Он смотрел на ее безмятежность из-под заплывших потом бровей. Еле различимая даже в полной тишине струйка вздоха покинула ее существо, а взгляд первый раз за битву прервался морганием. Следом она скрестила свои клинки, и весь ее силуэт запылал солнечным светом. Хэйрон резко бросился в сторону, пропуская мимо пульсирующий источник света, сохранивший контур хозяйки. Разминувшись с героем, он влетел колонну за его спиной, низведя ее до каменных осколков. Их дождь еще гремел по каменному полу, когда демонесса впервые сама сорвалась вперед. Спешно выброшенный Хэйроном вперед меч просвистел мимо, когда она остановилась ровно за шаг до того как оказаться в его досягаемости. Бликнувший следом кинжал едва не вскрыл шрам на щеке рыцаря, а второй скользнул по его боку, явственно демонстрируя изменение подхода. Хэйрон попробовал выйти на удобную для себя дистанцию, но был опрокинут ловкой подсечкой своего врага. Едва неожидавший такого слуга Ордена распластался на полу, как рука дьяволицы начала излучать свет. Лишь молниеносный бросок кнута вынудил ее одернуться и промахнуться.

Пользуясь заминкой рыцарь вскочил, но сильно положение его это не улучшило. Темп боя поменялся, а действия его противницы стали куда решительнее. Она больше не бесконечно уходила от острия его клинка, но встречала его своим. И происходящее просто не укладывалось у Хэйрона в голове. Как сама дьяволица, так и ее оружие казались игрушечными на фоне его меча. Тем не менее, она каждый раз находила то положение, тот угол, тот момент, что огромное лезвие просто соскальзывало с ее ножечка, и вся дарованная ему колоссальная сила уходила на выскребание искр из камня. Хэйрон не сдавался, могущий клинок вновь взмывал вверх, но вновь проскальзывал мимо лица девушки… нет, демона. Она кружилась вокруг него как будто побелевшая тень. Несмотря на свою быстроту ее движения отдавали какой-то плавностью, изящностью. Словно танец. Он увлекал оппонента в себя, включал его в свои мотивы. Даже через всю свою ярость и злобу, Хэйрон чувствовал, как по его нутру разливается восхищение ее движениями. Оттого сердцу становилось еще тяжелее, и когда его меч крошил очередную колонну, ему хотелось кричать от боли, словно это его разрубают на куски. Подумать только, ведь он был так близок, так близок, чтоб сорвать с себя оковы клятвы! Почему все это происходит?! Как это вообще может происходить!

Хэйрон не имел представления, сколько длились эти мучения. По ощущениям прошла вечность. На ее протяжении они успели истоптать, казалось, каждый метр этой проклятой пещеры. Сходились для боя клинков, разлучались магической перестрелкой, снова сходились. Их пребывание отчетливо давало о себе знать в виде "шрамов" и развалин убранства зала. Давящий сверху каменный массив периодически зловеще скрипел, осыпая дерущихся сходящими сталактитами. Один такой едва не обрушился прямо на головы дуэлянтов, вынудив их разойтись. Воспользовавшись спонтанной передышкой, Хэйрон оглядел округу. Она сильно пострадала, от подпиравших потолок колонн осталась хорошо если половина. Тряска постепенно усиливалась, угрожая похоронить и демона, и демоноборца. Надо поторапливаться. Хэйрон верил, они оба так думают. Девушка смотрела прямо ему в глаза, уже не столь спокойно и отрешенно. Каким-то образом он выстоял, однако все это время чувствовалось, что она билась безопасно, вероятно полагая, что если не достанет, так измотает его. Рыцарю приходилось признавать, будь у нее в запасе больше времени, определенно получилось бы. Однако теперь она вынуждена действовать более агрессивно. Воин Света быстро протер лицо от слез и пота, в ожидании ее атаки.

Ее доселе ровное дыхание прервалось глубоким вдохом. Контур фигуры стал покрываться переливающейся аурой, по сравнению с которой магические осветители зала быстро уподобились размытым пятнам. Сияние пронизало все ее существо, даже волосинки, что под действием его силы воспарили вверх, словно возносимые дующим снизу ветром. Это великолепие слезило глаза рыцаря, как самый великолепный рассвет, совмещенный в мгновении с самым ярким закатом. Однако рука его оставалась тверда. Мгновение, и солнечное зарево понеслось вперед. Хэйрон ожидал, что демон испустит очередной разряд магии, но та сама направилась к нему. За миг до встречи их клинков сияющая аура исчадия изверглась слепящей вспышкой, что затмила бы собой яркость солнца. Глаза рыцаря не выдержали ее напора, оставив хозяина без ориентира. В полупанике разум Героя Ордена прокручивал перед ним последние движения противницы, что он еще успел разглядеть. Где-то рядом проносились бесконечные повторы их предыдущих встреч. Воин силился найти закономерность. В реальности прошла лишь доля мгновения, в голове Хэйрона ее протяженность воспринималась как затяжной вдох. Он доверился интуиции и выбросил вперед меч наугад.

Внезапно световая завеса рассеялась. Вместе с вернувшимся восприятием до Хэйрона дотянулось осознание, что его меч чего-то коснулся. Взгляд быстро упал на клинок. Он был обагрен. Тут же взволнованный глаз стал обыскивать округу. Белая фигура нашлась в десятке метров перед рыцарем. Она тяжело дышала, схватившись рукою за бок. Одеяние вокруг и ниже ее ладони были залиты ярко-алыми цветами, пестревшими на фоне белоснежных тканей. Демонесса попыталась совершить какое-то движение, однако лишь упала на колени, выронив кинжал. Следом о пол прозвонил тяжелый меч. Обомлевший Хэйрон ринулся было вперед, но остановился на полушаге. На фоне его нерешительности девушка медленно подняла голову, устремив к рыцарю глубокий взгляд своих больших карих глаз. Странно, даже сейчас в них не было страха, боли, либо проклятий. Лишь изумление, быть может с легкой толикой укора. Ее губы двинулись, изображая улыбку, что так походила на ту, что столько раз лишала его покоя. В какой-то момент уголки губ ниспали, увлекаемые печатью, но тут же воспряли, словно окрыленные сумрачной надеждой. С этим выражением она рухнула на каменистую кладь зала. Словно желая предотвратить это, рука Хэйрона вытянулась к ней, но было уже поздно. Из оцепенения рыцаря вывело падение здорового булыжника, что приземлился прямо между ними. Еще несколько его товарищей прогрохотали где-то неподалеку. Хэйрон бросил взгляд к выходу, потом обратно к лежавшей, опять к выходу. Он подхватил выроненный меч и устремился к закрытому проходу. Разрыв между грохотами от падения камней за его спиной становился все реже, зал стремительно коллапсировал. Оказавшись у входа, рыцарь вонзил меч в щель между стеной и задвинувшейся плитой. Со скрипом и треском плита все же поддалась, и Герой Ордена выскользнул буквально из-под обвалившегося сталактита. Очутившись по ту сторону, Хэйрон что осталось мочи помчался по коридору прочь, опасаясь что обрушение пещеры повлечет за собой разрушение всего висячего замка.

Разводы тоскливого дождливого дня стекали по каменной клади вдоль специально отведенных для них каналов, молодой человек со шрамом стоял у них на пути. Неведомая сила вновь и вновь приводила его сюда, в обитель упокоенных. Восстановленный в своем статусе, оправданный во всех обвинениях, почитаемый как никогда, он обитал в призраке старой жизни, но явь сквозила черными пятнами от недавних событий. В таком же состоянии пребывал и весь Орден Света. Обилие свежих могил подкрепляло мысль о том, что прошлого состояния уже не вернуть, также как каплям дождя никогда больше не вернуться на небо.

Отзвонил колокол. Угрюмый гул, словно ворчливый старец, убежденный, что все лучшее и светлое в жизни навсегда осталось позади, обозначил конец поминальной мессы. Подчиняясь его предписанию, посетители обители стали расходиться по своим обязанностям. Человек со шрамом подчиняться не стал. Кто ему сейчас указ? Вместо этого он провожал взглядом участников шествия, нехотя подмечая знакомые лица. Бернард. Пережил битву, хотя и с трудом. Весь перебинтованный, он ходил на эти службы к большому неудовольствию и большому уважению лекарей. Вот только взгляд его перестал быть столь лучезарным. Фракон. Тот как всегда был в делах. Он, наверное, был из тех, на ком прошедшие события почти не отразились. Звучало как укор, хотя его-то как раз укорить было не в чем. Пьер. Да черт поймет что осталось у того на душе. После битвы поговорить они так и не удосужились.

Стук каблуков стих, и мужчина вздохнул с облегчением: наконец-то ушли. Теперь у него будет больше жизненного пространства. Отставшие от завершившегося еще час назад водоизлияния дождинки смачивали его бледные волосы, покуда воин неспешно бродил меж стройных рядов белых плит. Взгляд его обыкновенно пал на одну из них. Большую, огороженную, занимающую особое положение даже среди других огороженных могил. Она всегда была усыпана свежими букетами и венками. Почти всегда около нее кто-то ошивался. Почему-то это раздражало воина. Он очень часто на нее смотрел, но очень редко к ней подходил. Хотя возможно это лишь проявление потаенного чувства вины?

Внимание привлекла массивная фигура в капюшоне, что осталась стоять подле ограждения. Завидев героя, бородатый мужчина развернулся и отправился восвояси, его свисавшая вдоль тела рука даже не шелохнулась. Еще один завсегдатай. Он тоже оставил в сырой земле не только славные деньки прошлого, но и свои мечты. Пусть лишь на несколько часов, но формально Мастер был возвращен в лоно Ордена. Это значит, что замещающий Мастера утратил свой статус, и врученные ему экстренные полномочия здесь погоду не делали. А вот продемонстрированные Клараем диктаторские замашки многих напугали, включая и его сторонников. Так что как минет траур и Совет соберется, чтобы избрать нового Мастера, Кларай едва ли составит значимую конкуренцию Лакроу. Самого титула лорда его, конечно, не лишат, но вот со своими планами и амбициями придется распрощаться навсегда. Второй раз за жизнь. Молодой воин не испытывал злорадства по этому поводу, впрочем сожаления тоже.

Хэйрон прошел дальше, к рядам менее украшенных надгробий, остановился у одного из них. В новую каменную плиту был вмонтирован портрет. Рядом было еще много новых и знаковых сердцу могил, но почему-то он всегда останавливался здесь. Рыцарь коснулся лица на портрете, то чего он никогда не делал вживую. «Ты дома, как и обещал». Собственные мысли заставили мужчину вернуться в тот день на ту вершину. Чудилось ли ему или за ним и правда кто-то наблюдал? Кто-то приглядывал за тем местом? А потом словно призрак исчез без следа? Прямо как тот призрак. Его не друг, не враг. Мрачный попутчик с того проклятого пути. Последний из них.

Хэйрон невольно развернулся, оглядываясь назад. Там, на краю была еще одна могила. Нет, не могила. Лишь камень, лежавший вместо надгробия. На том камне явственно проступала рукотворная царапина. Словно кто начал на нем писать, но запнулся на первой же букве. Перед булыжником, в землю был посажен большой белый цветок. Его сородичи отличались долголетием, но редко встречались на полях да равнинах, тем удивительнее было его здесь видеть. До недавнего времени за ним приглядывал местный мальчишка. Сильно расстроился, узнав, что та, для кого он его хранил, больше не придет. Пообещал в будущем сам найти ее.

Шаловливый ветерок сорвал с цветка лепесток и бросил его Хэйрону в лицо. Герой Ордена не стал от него закрываться, пронаблюдал, как тот обрисовал вокруг него круг. Рыцарь Света протянул было к нему руку, но лепесток, ведомый неподвластной ему силой, взмыл в небеса, навсегда ускользая из вида.

 

Бесцветная пелена небытия постепенно расступалась, пропуская вперед странствующее сознание.

Это оказалось очень долгим заданием. В то сложились как внешние обстоятельства, так и мои собственные действия. Изначально все казалось тривиальным: цель не легендарный герой, не полубог, лишь старец, по роковому решению судьбы обремененный недозволительным даром. Его феноменальные способности к обращению с местным артефактом, Великой Сферой, позволяли ему видеть и знать много больше, чем должно простому человеку. Я сама убедилась в этом, когда он почувствовал меня в глубоком пограничье. Тогда я смогла сотворить разрыв в оболочке Великой Сферы, создала в ней эдакое "мутное пятно". Однако само то, что Сферус обнаружил меня еще до входа в свой мир, неимоверно. Едва ли эта способность несла опасности в пределах самого мира, но сильно препятствовала нашей деятельности в нем. Уничтожать саму Великую Сферу было бы безрассудно, да и бессмысленно. Как утверждают сведущие, лишь один из многих миллионов смог бы достичь такого уровня мастерства, чтоб нарушать законы межмирового пространства. Какое поразительное стечение обстоятельств, что столь уникальный человек оказался на уникальном месте, позволившим ему раскрыть свой потенциал. Конечно же он оставался лишь человеком, и даже бытность Мастером Ордена Света едва ли позволила бы Сферусу прожить еще более пятидесяти лет. Тем не менее руководители приняли решение не ждать его естественной кончины. Видимо планы по освоению мира не терпели отлагательств.

Дар Сферуса не делал задание слишком сложным. Цель была ясна, локализована и уязвима. Надо было лишь к ней подобраться. Самым проблемным казалось отсутствие какой-либо поддержки на той стороне. Даже сбор необходимой для подготовки информации, как сведения о языках и географии, оказался серьезной проблемой. Должно быть, это тоже результат всевидения Сферуса. Это принесло свои пагубные плоды, уже хотя бы в том, что отправилась в мир я, имея за спиной лишь простую легенду и общий обрис картины мира. В качестве точки входа были выбраны Аргерские горы как удаленный труднодоступный регион. Как доносили, в последние годы они были заселены порождениями, как его здесь называли, Некроса. Предполагалось, что благодаря этому меня никто не побеспокоит, и я смогу провести пару дней свыкаясь с миром. Постижение тонкостей устройства и законов мира первая задача по прибытию. До того, даже если мир достаточно магичен, чтобы было возможно использование внутренних сил, тяготит даже простое нахождение в нем, ты буквально ощущаешь свою инородность. По самому же заражению мира Некросом каких-то распоряжений мне не дали, хотя оно и не могло нас не беспокоить.

Проблемы начались сразу после прибытия. Мое появление привлекло демона из местных. Он был рабом поглощенной им же души, что требовала уничтожить ненавистный артефакт. Обманутый минутным союзником, он все еще обыскивал Аргерские горы, тщетно пытаясь найти желанное. На тот момент я не знала ни о связанных браслетах, ни о отношении к ним Демона-Себастьяна, и его появление стало для меня неожиданностью. Я проявила ему свою сущность, но, разумеется, это не сделало нас в одночасье союзниками. Подобно зверям мы стояли и общались языком аур и ощущений, по сути, не зная, что нам друг с другом делать. Тогда вскрылась вторая проблема. Сферус проявил невероятную расторопность, все же сумел определить место моего появления и экстренно отправил к нему сильнейшего рыцаря Ордена Света. И благодаря в том числе тому, что выполнивший свою задачу Некрос уже покинул эти земли, ему удалось подоспеть как раз вовремя. Учитывая мое состояние, каждая из этих встреч по отдельности создавала большую проблему, однако обе разом они взаимно разрешались, ведь и демон, и рыцарь видели врага друг в друга, но не во мне. Демон был сражен рыцарем, и мне оставалось работать с ним. Хэйрон оказался довольно типичным героем. Самоуверенный, дерзкий, он действовал, руководствуясь сердцем, а не разумом. При этом он очень быстро ориентировался в сложных ситуациях. Обладал сверхчеловеческой силой и реакцией, отменной интуицией. Довольно опасный противник.

Он принял Демона-Себастьяна за свою цель, а меня за обычного человека, но мое нахождение в таком месте все еще выглядело странным. Пришлось сыграть простушку, чтоб соответствовать положению. Удалось не вызвать подозрений, однако плоды своего восприятия как чего-то неразумного мне пришлось пожинать еще долго. Закон первого впечатления. В итоге он решил отвезти меня в Орден. В таком стремительном развитии событий был существенный риск: Сферус мог понять, что Хэйрон не достиг поставленной цели, в таком случае я бы попала под подозрения. Вместе с тем, проникновение в Орден сильно облегчало мою задачу и практически исключало вероятность ввязывания в схватки, так что я пошла на риск. В худшем случае моей защитой стало бы то самое "пятно" в Великой Сфере. Хоть оно не смогло предотвратить определение моего пути попадания в мир, "пятно" оставалось мне полезным, потому как не давало читать и связанные события. Когда бы меня стали проверять при помощи Великой Сферы, я бы дала увидеть все до встречи с Демоном-Себастьяном. Сферус узнал бы, что он жив, а невозможность разглядеть мой путь дальше указала бы на Демона-Себастьяна как на источник "пятна".

Попав в самое сердце Ордена, я намеревалась вызнать повадки Сферуса, местный распорядок, архитектуру дворца, подготовить пути отхода. Потом я бы дождалась удобного случая и завершила миссию. В то время мне не представлялось, чтобы это заняло больше местной недели. Все планы пошли прахом из-за очередного неудачнейшего стечения обстоятельств. Мастер Сферус оказался похищен предводителем девелета — малоизвестной мне силы этого мира. Это отбросило выполнение миссии много дальше, чем оно было изначально. Желая разобраться в происходящем, я вновь подключилась к Хэйрону, на которого уже произвела благоприятное впечатление. Мое поведение все еще носило отпечатки наивности, ибо нельзя было допустить разрыв образа. Тем не менее, я понимала, что Хэйрон становился для меня ключевой фигурой, и потому требовалось набрать вес в его глазах. Хэйрон отправился по следам, оставленных Сферусом, я присоединилась к нему. Самым удивительным в этом мероприятии для меня оказалось узнать, что местные ведают о Черном Прародителе, пусть и в далеком от истины виде. Вероятно этот мир занимает большее место в наших планах, чем мне представлялось изначально.

К сожалению, каких-либо иных существенных для меня результатов наш поход не дал. Все что следовало из истории с браслетом, это то, что Сферус играл весьма важную роль в планах Фейтера, и потому на смерть его от рук девелета рассчитывать не приходилось. Встала дилемма, покинуть ли Орден с тем, чтобы попытаться подобраться к Сферусу через силы девелета, либо ждать, надеясь, что Орден сам урегулирует ситуацию. Я выбрала второй вариант, как более затянутый, но менее рискованный. И настал самый странный этап, подобного которому я не припомню в каком-либо из моих заданий. Это было так неестественно: просто бездействовать в ожидании того, что все разрешится само. Жизнь рядового человека своеобразна. Конечно, она тоже строится на круговороте жизни и смерти, однако устроена так, что это как бы выпадает из зрения. Иллюзия, что застилаем им действительность. С одной стороны это действительно манило. Ненадолго выпасть из бесконечной борьбы и кровопролития, прочувствовать беззаботность человеческого бытия, его размеренное спокойное течение. С другой, чем дольше продолжается это сновидение, чем печальнее осознавать неизбежность его завершения.

Все же нельзя сказать, что я лишь придавалась лености. Я собиралась завершить миссию при первой же возможности, и для того мне требовалось изучить дворец, его окрестности и обитателей, влиться в них, стать их продолжением. Для этого хорошо подходила модель поведения, что я выбрала для Хэйрона, к тому же довольно естественная для меня. Самая надежная роль — та, для которой нужно минимум игры. Мне удалось расположить к себе практически всех обитателей дворца. Лишь в отношениях с двумя из них я неизменно терпела неудачу: Маркус и Кассандра.

Первый с самого начала был ко мне слишком не равнодушен, и любая попытка дистанцирования лишь разжигала его аппетит. Вообще моя наружность прорабатывалась так, чтоб вызывать умиление, а не влечение, но невозможно добиться одинакового эффекта на всех, и к сожалению Маркус относился к исключениям. Я так и не смогла понять, влекло ли его только мое тело, или же еще и то, чего он так стремился меня лишить. Репутация непревзойденного кавалера не просто составляла его гордость, она относилась к его самоидентичности. В силу этого и своей страсти он просто не мог и помыслить принять "поражение". Его одержимость мною росла день ото дня, в конечном итоге став фатальной. В одной из своих поездок он вскрыл ложь в моей легенде. Едва ли он хоть заподозрил мое истинное происхождение, его вообще не волновала причина моей лжи. Он просто решил воспользоваться своим открытием в интересном ему ключе. Когда мы оказались наедине, Маркус поведал мне свой шантаж — его молчание в обмен на одну ночь. Этим он подписал себе приговор. Даже потребуй он что-то возможное, я не могла позволить, чтоб у кого-либо оставался ключ к раскрытию моего инкогнито. Я "все же согласилась" с его "предложением", но сообщила ему, что крайне боюсь, что о произошедшем узнает кто-либо из моих знакомых, потому выставила дополнительное условие: все должно пройти за пределами замка. Маркус как никто знал, что за скромницу я из себя строю, так что не удивился. Мы условились встретиться в парке ночью. После того все было предопределено. Зная кто и когда из стражников будет дежурить в том или ином месте, я без труда покинула замок, добралась до парка, подкараулила Маркуса. В последнюю минуту своей жизни он был очень весел, ожидая исполнения своей мечты, и потому беспечен. Перед тем как кинжал пронзил его сердце, он не успел и понять, что к нему кто-то приближается. Счастливая смерть.

Похожая история получилась с Кассандрой, только объектом страсти была не я, а Хэйрон. В отличие от Маркуса, то была настоящая любовь, в самом ее диком и беспощадном виде. Мне дано лишь представлять, какие муки она принесла ее несчастной душе. Однако чувства были лишь малой частью ее трагедии. Самым худшим была закрытость ее сознания. Она не воспринимала ни один голос из внешнего мира, только свою интуицию. В то время я была Хэйрону лишь усладой для глаз, однако Кассандра упорно видела во мне соперницу. Я перепробовала различные подходы, чтобы развеять ее заблуждение, но любые противоречия ему игнорировались, а подтверждения выискивались даже в самых незначительных деталях. К сожалению, обстоятельства складывались так, что таких деталей хватало с избытком. Способствовал тому и сам Хэйрон. Своими попытками оградить меня или наладить наши отношения он лишь неизменно убеждалась Кассандру в ее правоте. По мере того, как отношения в нашем треугольнике становились все более токсичными, приходило понимание, что эта пороховая бочка рано или поздно взорвется. И когда Кассандра позвала меня в парк, я согласилась, видя в этом пусть и призрачную, но надежду покончить с проблемой раз и навсегда. Я была готова к тому, что она попытается меня убить, но не готова к тому, что ради этого она свяжется с девелета. Как оказалось позже, сама она полагала, что нанимает обычных бандитов, и задачу им ставила лишь увезти меня подальше. Интересно, как она видела в этом завершение конфликта? Возможно, изначально она все же желала со мной покончить, но в последнюю минуту не решилась пойти против убеждений всей своей жизни. Или же она могла и не быть с нами до конца искренней.

Как бы то ни было, то был первый раз, когда меня вынудили биться, и противники были непросты. Я могла бы уйти, используя свою силу, но тогда б Кассандра поняла, что я не человек. И без разницы, что у нее не было доказательств, одни лишь подозрения поставили бы меня в критическое положение. Этот же исход ждал меня, реши я их всех убить. Даже не оставь я свидетельств, обязательно возник бы вопрос, как простая девчонка выжила там, где сложила голову опытная рыцарша Света. В силу этого, когда я поняла, что нужна девелета невредимой, то решила все же не раскрывать свое инкогнито и дать им себя схватить.

В плену я впервые повидала Фейтера. Повелитель девелета представил жалкое зрелище. Могущественная сила составляла единственный столп его власти. Большая часть подчиненных с радостью бы избавились от него в случае возможности. Он упивался чужим страхом и доминирующим положением, это признаки слабости. Вероятно до своего восхождения он сам был весьма труслив. Теперь же эта трусость переродилась в паранойю, что требовала насаждать страх уже другим. Мне же смысла участвовать в его спектакле не было, до поры он бы все равно меня не тронул. Сразу как ему наскучило со мной играть, меня повели в темницу. Нас с Кассандрой держали в разных местах дабы Хэйрону было сложнее нас спасать. Мне это было на руку. Они не считали меня чем-то опасным, потому выделили мне единственного надсмотрщика. Как и большинство охранников, он не относился к своим обязанностям слишком щепетильно. Телепортацией я без труда покинула клетку и вызнала у надсмотрщика все, что было нужно. Он не упирался. С таким господином то было естественно. Изначально я надеялась, что Сферуса тоже держат где-то в этом замке, тогда б все можно было закончить здесь и сейчас. Но провидение было ко мне непреклонно, так что следующим моим намерением стало просто покинуть замок до того, как пропажу меня либо охранника обнаружат. План возвращения состоял в том, чтобы выдать мой побег за то, что Фейтер сам отпустил меня с посланием, в то время как главной добычей для него была Кассандра. Но план в который раз обратился прахом, когда явился Хэйрон. Я была удивлена столь скорому его появлению лишь немногим меньше, чем он моему. Пойдя, как и ожидал Фейтер, на таран, он всполошил всю округу, так что выбраться по-тихому у меня уже вряд ли получилось бы. В сложившейся ситуации было лучше действовать сообща. Удалось выбраться относительно скрытно. Сильно помогло то, что видимо к тому моменту девелета уже обнаружили мою пропажу и были дезорганизованы, где и кого искать.

Триумфального возвращения, тем не менее, не вышло, потому как сам Орден пошел против Хэйрона. Его поступки действительно порой отдавали безрассудством, но причина явно была не в том. Уже давно чувствовалось, что Орден Света разъедает какой-то внутренний кризис. За много дней не было предпринято ничего, чтоб вернуть Мастера или дать отпор Фейтеру. Потому, когда Хэйрон стал изгнанником, я решила проследовать за ним. Он точно бездействовать не будет, в Ордене же я итак слишком долго прождала.

Слабым местом этого пути было отсутствие четкого плана, и у меня, и у Хэйрона. У него на руках был лишь загадочный ключ к плану Фейтера, и все на что он мог уповать — это выманить на него повелителя девелета. Я же рассчитывала попасть в центр событий и подловить момент для устранения Сферуса. Была альтернатива. Первое время я серьезно рассуждала над ней. Особенно той лунной ночью, когда Хэйрон сделал шаг к тому, чтобы раскрыть меня, заметив, что мое оружие слишком хорошо для простой девчонки из сиротской академии. Как раз перед этим он поведал мне о предложении Фейтера обменять Мастера Сферуса на браслет. Я могла бы забрать браслет и отправиться к Фейтеру, предложив его за смерть Сферуса, едва ли бы он отказался. Вероятно, прояви Хэйрон больше подозрительности, мне бы пришлось остановиться на этом варианте. Однако к тому моменту он уже проникся ко мне довольно сильными чувствами. Сперва я воплощала ему некий идеал. То зачем хочется наблюдать, а не обладать. Под подобное отношение и заточена моя внешность. Конечно, часто это лишь первый этап, но с Хэйроном были все предпосылки, что на нем все и остановится. В нем было некоторое отторжение. Не меня конкретно, всего внешнего. Страх сближаться слишком близко, страх вновь столкнуться с пережитым. Этот барьер казался достаточно прочным, чтобы держать между нами дистанции. Сама я никогда не стремилась забраться глубже ему в сердце, понимая, что это может грозить бедами нам обоим. Но это сближение происходило и без моих усилий. Возможно, что именно противостояние с Кассандрой и Маркусом подтолкнуло Хэйрона ко мне. Он сам еще не понимал этого, но с каждым днем мой образ в его душе становился все более важным. Тем не менее нельзя было полагаться лишь на доверие. Потому все наши совместные приключения я создавала видимость, что стремлюсь вступить в Орден Света. Мотив, что должен был объяснять мою вовлеченность во всю эту историю. Дабы отвлечь Хэйрона от странности с моими кинжалами я вновь прибегла к этой теме, заодно узнала его получше. Помню, пока излагала легенду моего "прошлого", вдруг начала вспоминать свое настоящее детство. Те его осколки, что никак не затеряются среди стольких времен. Жизнь, смерть, судьбоносное предложение… Тогда думалось, что это разделит мое существование на до и после. Сейчас же ясно, что бытность человеком, это не более первой страницы многотомного романа обо мне.

В итоге между следованием за Хэйроном и отправкой к Фейтеру, я выбрала первое. За простой выполнения моей цели скрывалась большая опасность, ведь Фейтер был повязан с Некросом. Если бы в результате этот мир оказался им поглощен, это стало бы величайшим провалом.

Разделив с Хэйроном приключение, я, доверила ему ведущую роль, сама приняв полную покорность. Это была его история, и согласно предписанию я старалась минимизировать свой след в мире. Потому я выходила из его тени, только когда он действительно в том нуждался. К сожалению, такое возникало довольно часто. Все же Хэйрон был крайне нетерпелив и, в попытках срезать путь, иногда терял больше, чем выигрывал. Самый роковой случай произошел с тем кристаллом невесомости. То падение могло привести к серьезным увечьям и действительно поставить нас на грань выживания в чужих необжитых землях. Но даже миновав худшее, мы напоролись на рассадник опасной болезни, что местные называют куанче. При подготовке к миссии мой иммунитет не адаптировали к этой болезни, может не сочтя заражение вероятным, а может просто не зная о ней. И хоть моя исцеляющая сила оказалась способна побороть куанче, мое незнание о болезни могло закончиться гибелью Хэйрона. Из-за своего упрямства тот долго скрывал тяжесть своего положения, так что я поняла, что причиной плачевного состояния Хэйрона были вовсе не увечья, только когда мы уже покинули первое шеренское поселение. По счастью круговорот событий был таков, что никто не задумался, почему болезнь миновала меня. Хэйрон к тому моменту уже полностью мне доверял, а Кассандра даже если бы что заподозрила, не придала б это огласки.

С момента нашего похищения ее ненависть ко мне только окрепла, несмотря на это Кассандра была мне в некотором плане довольно удобным компаньоном. Одного лишь взгляда хватало, чтоб понять: она высушена изнутри. Ее беда — неумение прощать. Она так и не смогла простить меня. Не простила и себя. «Все это смогло случиться только из-за тебя!» — сама возможность появления у Хэйрона такой мысли заставляла ее оберегать меня сильнее любой клятвы верности. Это же делало мою персону для нее неприкосновенной, так что, чтобы ни случилось, Кассандра не позволила бы себе меня в чем-то заподозрить.

В этом плане куда более опасным был Дерер. Изгнанник из народа девелета, он едва ли полностью доверял хоть кому-то в целом мире. Однако ему самому требовалось заслужить доверие группы, я была первой, кто пошла ему на встречу. В этом я не действовала вслепую. Несмотря на его желание зайти с позиции силы, неагрессивность его намерений была заметна сразу. К тому же он предупредил нас о Нэмиэссе. Я распознала, что выпадающая с дождем черная жижа имеет магическую природу, потому понимала, что Дерер не лгал. На всякий случай во время боя я устроила ему проверку, которую он без сомнения прошел. По самому ему можно сказать, что он представлял собой подобие Хэйрона от народа девелета. Такой же решительный и самоуверенный, такой же поборник правоты своей стороны, нежелающий даже слушать кого иного. Однако образ жизни и сущность хищника научили Дерера осторожности и скрытности. Так как от нас ему было нужно больше, чем он сам мог предложить, Дереру пришлось принять устоявшиеся правила, хоть ему то не особо нравилось. Меня же он воспринял просто как "самку" вожака. Меня это вполне устраивало.

Между всеми нами было много натянутых отношений, тем не менее мы уверено шли по пути с неведомой конечной точкой. Пока не вступили в Дейдра-Эрра. Наверное, это тоже можно зачислить в мои ошибки. Я и не помыслила, что Герекеш может быть связан с Фейтером. К сожалению, мы располагали о нем слишком скудными сведениями. В итоге я заподозрила неладное, лишь когда почувствовала магическое происхождение мрамора центральной площади. Еще более несвоевременным оказалось появление Демона-Себастьяна. Видимо он находился в своем измерении и почуял связь между браслетами через врата Дейдра-Эрра, когда оба они оказались поблизости. Его усилиями и мы, и подоспевшие девелета оказались разбросаны по лабиринту под городом, вынужденные бороться друг с другом. Для нас с Кассандрой это закончилось встречей с Эсмером. Битва с ним была сложна. Столь сложна, что в какой-то момент я задумалась, не придется ли мне убить Кассандру, чтоб справиться с ним. По счастью этот рискованный вариант отпал, когда разговорившийся Эсмер сообщил, что браслет уже у Фейтера. То не был блеф, напротив все становилось на свои места. Зная о свойствах лабиринта сводить тех, у кого друг на друга зуб, Эсмер не смел вступить внутрь, пока не убедился, что Фейтер его покинул. Потому он и появился перед нами буквально в последнем зале. К сожалению, Кассандру это все равно не спасло. Она конечно же не знала, что я б смогла справиться с расчленяющим лучом Эсмером и без ее жертвы. Секрет ухода от такой атаки тот же, что и секрет ухода от пули: соревноваться в скорости нужно не со средством убийства, а с тем, кто его применяет. Я полностью сконцентрировалась на глазах девелета, стараясь понять, чего он решит меня лишить, и потому пропустила выпад Кассандры. Трагичная участь — пожертвовать собой в пустую, так еще и защищая того, кого всем сердцем ненавидишь, кто принесет так много горя тому, кого всем сердцем любишь…

Но личная трагедия затерялась в трагедии глобальной. Допустив попадание браслета в руки повелителя девелета, я поставила мир на грань гибели. К тому моменту я уже примерно осознавала, чего добивается Фейтер, и не могла этого допустить. На короткий промежуток времени, но наши с Хэйроном цели действительно совпали. Но перед финальным рывком его ждало еще одно испытание — Демон-Себастьян. По-видимому у него тоже было желание свести с Хэйроном счеты. Я не стала вмешиваться. Все же Хэйрон главный герой этого мира и должен был справиться. К тому же не так и многим я могла б ему помочь, не выдав себя. Ожидаемо, человек победил. Помню тогда он и вручил мне флягу крови. Даже забавно, как казалось бы незначительные события способны поменять судьбу множества существ.

Хэйрон не получил серьезных увечий, и мы могли незамедлительно продолжить путь. Можно сказать, что мы успели вовремя. К порталу как раз подошла армия людей. Думаю, именно этого Фейтер и ожидал. Он мог полностью открыть портал в Некрос заранее, но сознательно тянул, заманивая пустой надеждой своих врагов в гибельную атаку. К тому же он наверняка желал устроить драматичную сцену перед Хэйроном. Без этих двух аспектов нам бы было очень сложно добиться успехов. Но даже так повелитель девелета был крайне серьезным противником. Фактически неуязвим к физическим атакам, слабовосприимчив к магическим, с учетом ограничений мира убить его было бы затруднительно даже для меня. По счастью, этого и не требовалось. Как часто то бывает с упивающимися своим триумфом гордецами, он сам подсказал нам способ остановить его. Зная его самолюбие и склонность впадать в неконтролируемую ярость, я выманила его к порталу, а Хэйрон нанес последний удар.

Меня все еще удивляет упование Фейтера на волю Некроса. Неужели такой параноик действительно готов был доверится чуждой всемогущей сущности? Вероятно он собирался предать Некрос первым, потому и носил браслет, а не запрятал где в недоступном месте. Не исключаю, что он даже мог закрыть портал сразу как армия людей оказалась бы разбита. На все это указывает та радость, что он испытал когда Хэйрон разрушил опору портала. Так или нет, но желание Фейтера все держать под личным контролем позволило нам одолеть его без необходимости для меня раскрывать свою сущность.

Что ж, мы спасли мир и предотвратили катастрофу, о которой мои сюзерены даже не подозревали. Теперь же я намеревалась наконец исполнить то за чем была отправлена. Я знала, что Сферус где-то поблизости, Фейтер просто не мог выпустить его из своего поля зрения. Я задумывала разыскать его в ночь после боя, однако мне как одной из победителей Фейтера оказывались особые почести. С меня буквально не сводили глаз разные монашки, несмотря на то, что на мне было лишь пару синяков. Вдобавок охрана в ту ночь была бдительна как никогда, ожидался удар армии девелета. И в конце концов, я действительно устала, так что решила отложить завершение задание. До сих пор сожалею об этом. В моих мыслях сразу поутру войско должно было двинуться в обратный путь. Тогда на ночном привале мне бы не составило труда проникнуть в палатку Сферуса и исчезнуть раз и навсегда. Самый простой и безболезненный исход. Думаю, Сферусу было бы не до того, но даже расспроси он Хэйрона, убил ли он «того Демона», тот бы искренне ответил, что убил. Без Великой Сферы он не мог это проверить. Надо же было так повернуться разговору, что они подошли к этой теме с другой стороны…

Все же я опасалась возможности подобного развития событий, оттого и пошла с Хэйроном. Пришлось действовать здесь и сейчас. Учитывая, что всю эту тюрьму практически не охраняли, все еще был шанс выскользнуть и скрыться среди гор. К несчастью, все это сооружение представляло неизведанный мною лабиринт, и мне не повезло свернуть не туда. Хэйрон не отставал, продолжал преследовать. В итоге мы оказались заперты вдвоем в магической тюрьме. Прочной на столько, что, ограниченная магической насыщенностью мира, я не могла сконцентрировать достаточно силы, чтоб пробить ее за приемлемое время. После того как я убила его близкого друга и разбила сердце, было практически нереально убедить его отступить, но я не могла не попробовать. Я всегда пытаюсь найти выход, они всегда не желают идти на компромисс. Это свойственно героям, быть самоуверенными, слушать лишь свой голос. В конце концов, именно так они становятся героями. Отступишь в сторону — и ты попадешь на совсем другую дорогу. Конечно, в бою у Хэйрона против меня не было шансов. За все то время, что мы провели вместе, я досконально изучила его возможности и поведение, а слепая ярость делала его еще более предсказуемым. Он же не знал обо мне практически ничего. Однако смерть Хэйрона означала б невосполнимую утрату для Ордена Света. Они и так лишились доброй половины воинства и своего лидера. Потеря еще и первого рыцаря могла привести к падению Ордена. Без него этот мир быстро погрузится в хаос, это не отвечает нашим интересам. Потому я решила найти другой путь. Раз дверь не могла открыть я, ее должен был открыть Хэйрон. Разрушение опорных колонн поставило тюрьму на грань коллапса. Тогда пришло время последнего акта. Я ослепила Хэйрона вспышкой, перед тем как его меч пронзил мою накидку вместе с пузырьком крови. Если бы его при мне не оказалось, пришлось бы все же убить Хэйрона. Извечный круговорот, смерть одного спасает жизнь другого. Все еще оставалась опасность, что он решит прикончить меня наверняка. Но в схватке я ощущала, сколь противоречивые чувства разрывали его душу. Перед последним рывком я усилила этот хаос, представ перед ним в солнечном сиянии. Его реакция была такой, на которую я рассчитывала.

При всем том мой план все еще содержал в себе слишком много рисков. Собственная безопасность для гвардейцев всегда была важнейшим приоритетом. Ни одно задание не стоит потери столь важного инструмента как я. Все это наверняка вскроется, когда они начнут проверять обстоятельства прошедшей операции. Мне еще предстоит держать ответ перед Черным Прародителем и понести наказание за то, что не решилась просто убить Хэйрона. Сумрак рассеивается…

Туман межмирья расступался, открывая окно к цели путешествия. Та, кого недавно называли Саурой, обернулась назад. Вместо сплошной пустоты, что она только что преодолела, перед ее взором стелилась бесконечная вымощенная камнем тропа. Вдоль нее вплоть до самого горизонта отстояли надгробия, где одинокие, где целыми рядами. А меж них — полупрозрачные фигуры, словно статуи, обращенные ей в след. Несколько таких могил и призраков располагались прямо за ее спиной. Сейчас лица призраков, шрам на щеке одного из них, надписи на каменных плитах — все хорошо читалось и всплывало четкими образами. Но пройдет немного времени, и они, подобно прочим, начнут тускнеть и расплываться, постепенно отдаляясь к серому туману всепоглощающего горизонта.

Моя жизнь бесконечно длина, но проживается она как бесконечная цепочка жизней коротких. Ты только начинаешь с ними свыкаться, как они подходят к концу, и наступает смерть. Так что же это, вечная жизнь или вечная смерть?

Прощай, Хэйрон. Прощай, Саура.