Noblesse. Зов крови (джен)

Выбралась из душа. Стянула мокрое белье. Даже думать не хотелось, как воспримет его появление в корзине прислуга. Хотя, возможно, хозяин дома предпочел бы самостоятельно избавиться от улик. Завернулась в халат. Пушистый, мягкий, м-м-м-м! Отлично… О, и тапки каноничные тоже тут. Моя прелесть! Наконец-то! Ранее они мне на глаза не попадались, хотя я первым делом проверила дом на наличие легендарной обуви.

С довольной моськой вернулась в лабораторию. Франкенштейн приветствовал счастливыми возгласами:

— Жизненные показатели почти в норме. Это что-то невероятное! Что ты сделала?

— Нашла способы помочь Мастеру восстанавливаться.

Подошла к капсуле, взглянула на обзорный экран. Разница была очевидна: кожа лица Ноблесс порозовела, волосы заблестели, губы украсила тонкая улыбка.

— Теперь можно будет работать с последствиями траты сил, когда он использует свои способности, атакует или защищается, погружает в Вечный сон.

Собеседник посмотрел на меня как на святую: сколько радости и восторга!

— Только, Франкенштейн, есть один момент… Для проверки гипотезы ты должен атаковать меня. Кинь пару фиолетовых копий, как в прошлый раз.

— Нет, я обещал не нападать. Кроме того, ты столько пользы принесла, так помогла Ему.

— Ну, пожалуйста!

— Нет.

— А если я скажу… что провела в закрытом гробу с твоим Мастером день или два? А может, и больше…

Ой, я буду об этом жалеть!

— Наедине... Лежа на нем… практически голая…

Поиграла бровями, заулыбалась, заметив, как вытянулось лицо напротив.

— В тесном гробу, запретно близко к твоему драгоценному Мастеру...

Точно буду жалеть, собственно, уже.

— Он был таким бледным, таким невинным...

Прости, Франки, это все ради Рейзела!

— Таким холодным. Мне так хотелось согреть его.

Упс! Перестаралась: атмосфера в комнате изменилась мгновенно. Если пару минут назад Франкенштейн сиял от восторга и радости, то теперь над его головой крутился черно-фиолетовый смерч. Воздух вокруг стал потрескивать. В мою сторону полетели первые копья… Бум, бум, бум! И были остановлены появившимся щитом. Спасибо, родной! А то б осталось от провокаторши только мокрое место.

Я вжалась в стенку капсулы. Закрыла глаза. Страшно! У Франки разгон от кавайной няши до бессердечного маньяка полторы секунды. Видимо, совсем запретную тему затронула… Воображение услужливо нарисовало картинку творившегося в лаборатории: в мою защиту не переставая били молнии, стекали темными кляксами, а после черными ручейками устремлялись к благородному. Надеюсь, ему не будет плохо от такой "подзарядки".

Минуты тянулись. Я чувствовала, что с каждым ударом слабела, падала прочность щита. А напор лишь усиливался. Доигралась… Эк Франкенштейна заклинило-то! Что это — ревность? Или просто нежелание принимать кого-то рядом с драгоценным Мастером? Или триггером стало то, что грязная модифицированная я покусилась на беззащитного измученного Ноблесс? Что бы там ни было, спасет меня только чудо! Надо держаться!

"Помоги мне! Я хотела сделать как лучше, но получилось… что получилось..."

Сила благородного забурлила. Спину пробили два красных крыла, закрыв меня и капсулу. Однако, чувствовала, надолго этого не хватит. Я уже тратила больше, чем могла себе позволить. Так же, как и у Рейзела, в расход пошли мои жизненные силы.

— Франкенштейн, остановись! Ты заденешь капсулу! Он может пострадать! — попыталась достучаться до сознания верного слуги, но тот был, видимо, слишком разъярен. — Франки, дай мне передышку! Мы покинем эти стены, найдем пустырь, и делай, что хочешь. Я не буду сопротивляться! Признаю, шутка зашла слишком далеко, но я не видела другого выхода.

Крылья пропали. Как и абсолютно вся защита. Сил не осталось.

— Прости меня! — безвольной куклой свалилась на ступеньки.

Противник торжествующе взревел и атаковал особенно мощной молнией. Иссиня-черной, ветвистой. Шептавшей про поглощение.

— Прости меня…

Словно в замедленной съемке наблюдала за приближением энергии Копья. В темных переливах проступали скалящиеся черепа.

Полтора метра. Капсула открылась.

Метр. Ноблесс сел.

Полметра. Он посмотрел на Франки, на меня, и я не придумала ничего умнее, чем сказать:

— С возвращением! — и улыбнуться.

В этот момент молния достигла меня…

Но впечаталась в красный купол. Я отключилась.

Очнувшись, некоторое время лежала в кровати и пыталась вспомнить, а что вчера, собственно, произошло. Голова гудела, как с похмелья, хотя в этой жизни спиртное еще пробовать не доводилось. С кряхтением села. В комнате было темно. Наверное, слишком рано проснулась? Надо же, еще до звонка будильника, на меня совсем не похоже… Поискала глазами одежду. И куда вчера ее положила? Ничего не припоминалось. Хм-м-м, если подумать, то пижамка на мне странная. Мы с Ю Джин такого не покупали: рюшечки, кружева, оборочки, с длинными рукавами и до пят. В каком веке подобное было в моде?

Стоп!

Стоп-стоп-стоп!!!

В горле встал ком, я почувствовала все признаки приближающейся панической атаки. В комнате кто-то был. Сидел почти неподвижно в кресле, в углу. Вжалась в спинку кровати, натянув покрывало по самый подбородок.

— Кто здесь? — голос дрожал, появились истерические нотки.

Если бы мне угрожала опасность, возник бы красный купол, верно? Стало немного спокойнее, но все равно тревожно.

— Не бойся, дитя, — раздался приятный баритон, незнакомый, но завораживавший.

— Кто ты? — страх почти отступил, но настороженность осталась.

Еле слышный щелчок пальцами. Вспыхнул свет. Я прищурилась, ожидая, пока зрение адаптируется. Ох, явление Ноблесс народу… То есть мне. Интересно, как давно он тут? Погодите-ка, он же мысли читает… Ой, прости! Сразу. За все. Особенно за такую кашу в голове…

Хм-м-м… Пока Рейзел смотрел доброжелательно и с некоторым любопытством. По крайней мере, так казалось. Я в свою очередь разглядывала его, сравнивала с воспоминаниями. Мастеру определенно стало лучше: мои эксперименты пошли на пользу.

Стоп.

А-а-а-а-а-а-а!!! Фра-анки-и-и-и-и! Он же меня чуть не угробил!!!

Я прикрыла глаза в попытках унять вновь вернувшуюся истерику. Не помогло. Накрылась одеялом с головой. Фух! Старый действенный метод спрятаться от монстра… Сработало! Но Франкенштейн стра-ашный! Чтобы я да еще хоть раз рискнула его дразнить? Ищите других самоубийц. Их тут скоро много объявится. А я отныне — сама скромность и послушность! Надеюсь, он меня простил за вчерашнюю выходку…

Вынырнула из-под одеяла и наткнулась на внимательный взгляд благородного. Ой! Совершенно забыла про него. Эм-м-м… Интересно, что он подумал про мои копошения? Неудобно получилось, мда. Сидел, рассматривал… Но уже по-другому: с любопытством и интересом, что ли? Краси-ивый! Словно ожившая мраморная статуя. Вздохнула. Похлопала себя по щекам. Соберись, а то ишь, залипла. Хотя да, так бы и разглядывала. С другой стороны, а кто мне запретит? Он-то вон смотрел, ни в чем себе не отказывал. Кивнула и уставилась в ответ. Что? Рейзел улыбнулся? Пф-ф, нет, конечно! Но на мгновение мне почудилось, будто губы мужчины чуть изогнулись, и неуловимо быстро мелькнула тень улыбки.

Я тряхнула головой, отогнав видение. Вернулась к рассматриванию Ноблесс. Эх! Насколько же он все-таки гармонично сложен. Эти точеные линии скул, подбородка, загадочные темно-бордовые глаза, черные, чуть вьющиеся волосы... Выглядел обманчиво юным, но возраст не определить. Сошел бы и за старшеклассника, и за студента, и за молодого мужчину до тридцати. Но не старше. Забавно: Франкенштейн тоже не выглядел на свою почти тысячу лет, однако ощущался старше Мастера, солиднее, взрослее… Ладно! Мой молчаливый гость мог годами сидеть и глазеть, ничего не предпринимая. А я существо более нетерпеливое, надо признать, с шилом в одном месте. Придется брать инициативу в свои руки.

— Привет?

Благородный моргнул, выныривая из созерцания.

— Эм-м-м… Спасибо за пижаму. — Потеребила кружево рукава, улыбнувшись.

Ноблесс кивнул, смущенно отведя взгляд. Чего это он? Еле удержалась от фейспалма. Точно, у меня ж под халатом ничего не было надето… Возможно ли, что ему просто не понравился халат, и он его трансформировал в более удобную одежду для сна? Риторический вопрос для самоуспокоения…

Вздохнула.

— Я не знаю, как к Вам или к Тебе обращаться…

Кадис задумчиво посмотрел на меня. Повисла пауза. Я ждала, скорчив скорбную моську.

— Ты вольна обращаться ко мне как пожелаешь, — выдал в итоге.

Хотела канон? Получите, распишитесь!

— Я не знаю, как я желаю… На "ты" мне было бы комфортнее; и, насколько помню, чрезмерной вежливости и подобострастности тебе хватило еще в Лукедонии… Ну, от детей ты спокойно принимал панибратское обращение. Но они не знали, с кем общаются.

Благородный заинтересовался. По крайней мере, стал смотреть выразительнее. Вновь минутная пауза. Кивок.

— А как я могу тебя называть?

И тишина...

— Школьникам ты позволил звать тебя Рей. Для благородных ты был Ноблесс или Рейзел-ним. Прошлый Лорд величал нарочито официально — Кадис Этрама ди Рейзел. У Франки, единственного, есть право обращаться к тебе "Мастер", но тут все понятно — он слуга. Это тело воспринимает тебя как "Старшего", — перевела дыхание. — Прости, слишком много и путанно говорю, но я пытаюсь объяснить, что не могу сама выбрать. Пожалуйста, скажи, кто я для тебя, как мне позволено к тебе обращаться?

В этот раз молчание было долгим. По внутренним часам прошло минут десять, прежде чем мужчина отреагировал:

— Ты знаешь, кто я, дитя?

Кивнула, чуть помедлив.

— Скорее да, чем нет.

— А известно ли тебе, кто ты?

На этот вопрос ответила отрицательно:

— Скорее нет, чем да.

И вновь этот выразительный взгляд, требовавший продолжать говорить.

— Я помню только последние пару лет жизни. Где и кем я была до этого, что накрутили ученые с этим телом — ни малейшей догадки. По сути, я результат эксперимента. Однако насколько удачный? — пожала плечами. — Без понятия… В то же время мне известны некоторые факты о предстоящих событиях, связанных с тобой, Франкенштейном, Лукедонией и Союзом. Именно поэтому у меня столь сложное, противоречивое восприятие: вроде бы мы давно знакомы, но это не так. Возможно, меня создали, используя твою ДНК, а может, и нет... Но что совершенно точно: мне из раза в раз переливали твою кровь, и это изменило меня. Я ощущаю внутри твою силу, она говорит со мной. Однако я знаю, что этот дар достался мне незаслуженно, против твоей воли, а значит, я должна его вернуть. Мне бы хотелось следовать за тобой, меня тянет к тебе, но я не хочу становиться слугой. И я не смею навязывать свою компанию. Поэтому повторюсь: помоги мне понять, кто я и какое место ты позволишь занять подле тебя. Возможно, это слишком наглая просьба? Тогда я постараюсь найти способ вернуть то, что изначально принадлежало тебе, и покину Франкенхауз.

— Разве тебе есть куда идти, дитя? — грустно спросил Ноблесс.

— Мир большой, я могу пойти в любую сторону, — бросила подчеркнуто воодушевленно, запретив себе думать о реальности подобного исхода беседы.

— А ты хочешь уйти?

— Нет, но, если мое присутствие здесь нежелательно, я уйду. Пойму, если тебе неприятно меня видеть. Ведь я живое свидетельство того, что тебя обокрали. Меньше всего мне бы хотелось причинять еще большую боль и неудобства, чем те, что уже принесла.

Благородный кивнул и ничего не ответил. С чем он согласился? С тем, что мне стоило уйти? Что ему неприятно мое присутствие? Тело сковал холод. Вновь я оказалась слишком наивной… Вокруг не манхва, а живые люди и нелюди. Ноблесс — не герой придуманной истории. Он не обязан вести себя так, как предписывал канон. Ведь я чужеродный элемент, не являвшийся частью первоисточника. Сердце болезненно сжалось.

Стоп! Никто мне ничего не должен. Да, глупо было рассчитывать, что жизнь обернется седзе-мангой, а я окажусь Мэри Сью. Да, это поломало все планы, но, с другой стороны, Рейзел возвращен Франкенштейну и вроде бы здоров. События будут развиваться канонично и без моего вмешательства. А детям просто сотрут память.

Я замерла в кровати, почти не шевелясь, контролируя дыхание. Этому в лаборатории пришлось научиться в первую очередь, иначе бы не выжила. Вряд ли сейчас подходящий момент для покидания дома, ночь на дворе. Да и Кадис все еще сидел в кресле.

— Твой разум в смятении, дитя...

Вот же, совершенно забыла, что он легко читал мысли. Хотелось завыть от досады. Значит, конец! Лишиться последней надежды всегда болезненно. По щекам заструились слезы.

— Спи! — прозвучала команда.

— Нет! Погоди…

В следующий раз я проснулась хорошо отдохнувшей, с ясной головой и четким пониманием, что делать дальше. В доме никого не было. Франки, видимо, решил показать Мастеру школу. Ну и отлично. Вряд ли они в ближайшее время меня хватятся. Собралась быстро, причем одежды брала по минимуму — убедилась, что все еще могу наколдовать себе желаемый костюм. Заодно превратила ночнушку в пеньюар: меньше консерватизма, больше кружев.

Спокойно позавтракала, посидела в кофейной медитации.

И ушла.