Опекун Блэк (джен)

Выйдя на улицу, Сириус вздохнул с облегчением и почти с наслаждением подставил лицо под осенний промозглый ветер. Подземелья действовали на него угнетающе. Родительское собрание у Снейпа, что может быть хуже? Как этот урод на него смотрел. Пренебрежительно, с превосходством. У Сириуса руки чесались ему врезать. Сириусу казалось, что Снейп отчитывает не Гарри, а его.

И Гарри тоже молодец. Не минус сто баллов, а минус двести! Взорвал Горгулью! Славную чудную Горгулью. Охренительные сюрпризы. Сириус корил себя, что не сдержался и накричал на Гарри прямо в классе зельеварения. На лице этого мерзавца Снейпа была написана буквально гримаса наслаждения. И Люциус — негодяй — что это за провокации? Сказал, что просто поговорит с Драко. Заберет из школы на разговор. Какой разговор, когда они вдвоем договорились выпороть своих сорванцов?

Сириус думал, что так и сделает, такая его охватила злость. Захотелось выпороть Гарри немедленно. Люциус и Снейп смотрят? Прекрасно! Чем шокирующе — тем лучше! Когда он снял ремень и попытался выдернуть Гарри из-за парты, у Снейпа наконец-то стерлась с лица ехидная ухмылка, а сам он принял растерянный вид.

Совсем недавно взбешенному Сириусу идея выпороть Гарри прямо в классе зельеварения казалась единственно правильной. Минус двести баллов! Взорвал Горгулью! Едва не взорвал себя! И Дамблдора! На претензии отзывался неуважительно, кричал в ответ. Сириус никогда не сдерживался, когда ему хотелось наорать. Но если Гарри в ответ кричал на него, Сириус моментально забывал свои принципы и обещания: а он считал, что Гарри нужно не воспитывать, а быть старшим другом. И если Сириус был на взводе, а Гарри пытался спорить, Сириуса заносило в лучшие интонации домашнего тирана: "Не смей!", "Ты должен!", "Замолчи!" Гарри замолкал и обижался. Иногда слишком надолго обижался. Сириуса это мучило, он быстро остывал и стремился, как можно скорее, вернуть расположение крестника.

Сириус молча вел Гарри за руку, идя по направлению к выходу за территорию Хогвартса. Он уже не чувствовал злость. Осталась лишь обреченность, что сейчас предстоит неприятный разговор с Гарри. И он обещал ему порку. Заставить себя выпороть на холодную голову или забить? Мысль "забить" была очень соблазнительна.

Гарри послушно шел за крестным. Он боялся. Каждый раз, когда Сириус вот так молча вел его за руку, это кончалось шлепком по попе. А Сириус обещал выпороть ремнем. И едва не сделал это в классе зельеварения. Гарри сильно боялся. Крестный казался чужим и отстраненным, и Гарри молчал, словно проглотив язык.

Уже когда они вышли за территорию Хогвартса, Гарри решился спросить:

— Сириус, а мы друзья?

— Да. Но я заменяю тебе отца.

Сказано это было таким серьезным тоном, что Гарри еще больше струхнул.

Когда они подходили к дому на площади Гриммо, Гарри уже на полном серьезе раздумывал, чтобы убежать от Сириуса, забаррикадироваться в своей комнате, забраться под кровать. Или просто начать от него бегать по всему дому. Когда он был маленьким, то часто такое проделывал. Сириусу приходилось изрядно побегать, чтобы заставить его забраться в ванную или почистить зубы. А еще более весело было улепетывать от крестного на детской метле.

Дверь им открыла Люси.

— Гарри, как я рада тебя сегодня видеть!

Гарри демонстративно отвернулся.

— Малышка, — Сириус и Люси поцеловались. — А ты, кажется, собиралась гулять с Джеем.

— Сейчас нельзя, дождь собирается, жду, когда распогодиться.

— А...

— Мы с Джеем будем в дальней комнате, можешь спокойно наказывать Гарри, мы вас не побеспокоим, — Люси не говорила — пела.

— Никто меня не будет наказывать! — агрессивно высказал Гарри.

— Замолчи. Я обещал тебе порку, и ты ее получишь.

Гарри лишился дара речи. Настолько дико было слышать такую фразу от Сириуса. И он сказал это при Люси!

— Иди в мой кабинет и жди меня, — приказал Сириус.

Гарри еще больше задохнулся. Он отказывался верить в происходящее. Невозможно, просто невозможно.

Гарри ходил по кабинету Сириуса и повторял про себя: "Невозможно". Он поспешил без разговоров туда удалиться, что теперь казалось еще более невозможным. Внутренний голос кричал, что нужно скорее бежать, через окно на улицу или в свою комнату, но тем не менее Гарри не двигался с места.

В комнату вошел Сириус. Он задержался, чтобы поговорить с Люси. Ему нужно было, чтобы она разрешила его сомнения. Что Люси и сделала: она только что сказала, что теперь он просто обязан выпороть Гарри, если он этого не сделает, его авторитет будет подорван окончательно и навсегда.

Сириус заметил, что Гарри выглядит испуганным, его сердце на мгновение сжалось, но он уже принял решение. Сириус сел так, чтобы было удобнее избегать с Гарри зрительного контакта, и принялся говорить. Речь он уже продумал.

— Месяц назад я сказал тебе, что ты не совершаешь опасных для жизни и здоровья шалостей и учишься на приемлемом уровне. Это была не просьба. Другого от тебя я и не ожидал. Что может быть проще: вести себя осмотрительно и учиться. Ты умный и способный, весь в своих родителей. Я абсолютно не предполагал, что через месяц ты порадуешь меня такими результатами. Минус двести десять баллов, — это Сириус отчеканил каменным голосом. — Еще один взрыв. Горгульи, — в голосе прозвучали траурные нотки. — Предполагаю, что если так и дальше пойдет, тебя исключат из Хогвартса. Или же очередной взрыв нанесет непоправимый вред твоему здоровью. Я, как твой опекун, обязан это предотвратить.

Гарри было не по себе. Сириус не смотрел на него и говорил в той властной манере, которую Гарри так ненавидел.

— А теперь скажи мне, ты не заметил, как прошел месяц, поэтому не успел исправиться? — спросил Сириус. — Или же намеренно испытывал, проверял меня, специально вел себя, как можно хуже?

Гарри встретился взглядом с Сириуса, тот смотрел на него серьезно и испытывающе. И несмотря на то, что Гарри, именно что, специально показательно вел себя, как можно хуже, он ответил:

— Я не заметил, как пролетел месяц.

Сириус задержал испытывающий взгляд на Гарри и продолжил:

— Значит отныне ты будешь следить за временем. Под конец следующего месяца я так же приду к Снейпу и поинтересуюсь результатами твоей учебы. И поведением, — это было сказано обреченно. — В этом же твои результаты крайне плохие. Я обещал тебе наказание и накажу, — также сказано обреченно.

Сириус ждал, что ответит Гарри, но тот молчал, поджав губы и угрюмо смотря на него исподлобья. Сириус даже на короткий миг пожалел, что Гарри не возмущается, не протестует, не кричит на него — так бы можно было без малейших угрызений совести применить к нему силу и начать пороть. Сириус не представлял, как сделать это, не будучи разозленным. Гарри было жалко, конечно, ребенок уже все осознал и расстроен. И вдобавок пороть? Сириусу отчаянно этого не хотелось. И сейчас он был спокоен, а раньше на холодную голову он был способен дать Гарри максимум один шлепок.

Сириус подавил в себе тяжелый вздох и решил использовать уже знакомую тактику. Настроившись, он попытался произнести, как можно строже:

— Иди ко мне.

Гарри ждал этих слов. Он уже знал, чем закончится нотация Сириуса. Будет порка. Это уже неотвратимо. И страшно. Гарри уже видел, как все будет происходить: сейчас Сириус скажет ему снять штаны, потом лечь — куда — на кресло, на стол? — Гарри принялся вспоминать инструкцию Люциуса Малфоя. — Потом порка... До цвета рубашки Сириуса...

В воздухе буквально висело напряжение. Гарри с серьезным и решительным лицом, не дожидаясь приказа Сириуса, сам снял штаны и лег животом на стол. Гарри покраснел и тяжело дышал, но, помедлив, он зажмурился, вывернул руку назад и приспустил себе трусы. Продолжил лежать, зажмурившись, он сжал руки в кулаки и стиснул зубы — так он пытался остановить появившиеся слезы.

Ничего не происходило, Гарри продолжал лежать, сдерживать слезы становилось все труднее, в горле встал комок.

— Оденься, — тихо сказал Сириус.

До Гарри не сразу дошел смысл, но осознав, что именно сказал ему Сириус, Гарри охотно распрямился и натянул штаны. Со своим ремнем он провозился долго: оказалось, что одновременно застегивать его и сдерживать плач, чрезвычайно трудно.

Гарри удалось справиться со всхлипами, но непроизвольные слезы все-таки выкатились из его глаз. Он шмыгнул носом, из-за поступающего плача дышать было тяжело.

Сириус внимательно его рассматривал, затем встал и подошел к дивану.

— Иди сюда.

Гарри весь обмер. Кажется, Сириус просто решил выпороть его не на столе, а на диване. Сдерживать слезы стало невозможно, Гарри принялся зло утирать их кулаком.

Подошел к дивану.

— А сейчас я буду тебя пороть, — объявил Сириус.

Снял ремень, взмахнул им.

Ударил по дивану.

Еще раз. И еще.

— Что застыл, я тебя бью — кричи, — тихо сказал Сириус и затем более доходчиво. — Люси слышит.

Гарри не сразу понял, что от него требуется, и что вообще происходит. Но осознав, широко-широко улыбнулся и принялся усердно вопить в такт ударам ремня.

Сириус порол диван. Гарри кричал. Он старался кричать как можно громче. Пусть Люси послушает. О, а вдруг она его пожалеет, и, как мамочка Малфоя, ворвется выручать? А тут Сириус диван порет! Вот она позлится.

Не идет, живодерка.

Гарри вошел в роль и завопил:

— Ай! Сириус, прости! Я больше не буду!

— Конечно, не будешь! Ты же не хочешь прочувствовать это! Снова!

— Ай! Нет! Прости!

Сириус отложил ремень, сел и жестом позвал к себе Гарри.

— За что?

Гарри скривил гримасу — и приспичило же Сириуса задавать занудные вопросы. Но Сириус смотрел на него долгим серьезным взглядом, а, скосив глаза, Гарри заметил, что рука крестного до сих пор лежит на ремне... И Сириус совсем недавно так холодно и так страшно его отчитывал... Гарри понял, что совершенно рано расслабился.

— За... за то, что вел себя глупо.

Сириус продолжал на него смотреть, рука на ремне... Гарри занервничал.

— За то, что взорвал... Не подумал, что опасно.

— Хорошо, что ты это понял. Что еще?

Гарри не удержался от еще одной гримасы. Сириус, кажется, на полном серьезе хочет, чтобы он извинялся. Рука на ремне сжалась... Гарри поспешил извиниться:

— Прости... за... за то, что не учился. Я... не сдавал домашние работы... некоторые... Поэтому у Драко больше баллов, чем у меня. Я... — долгая пауза, — я исправлюсь.

— Будешь делать все работы?

— Да, — кивнул Гарри, чувствуя себя глупо, а затем решительно сказал, — Нет. Не все. Все — чокнуться можно. Но я начну сам писать эссе.

— Что?

— Я не писал. Из принципа. Скучная ненужная работа. Только время терять. А учителя не понимают. Сдирают баллы.

— Начнешь писать.

— Я уже сказал, что начну, — перебил Гарри.

— И в следующем месяце у тебя не будет минус двести баллов, — с нажимом сказал Сириус.

— Конечно.

— И минус ста не будет. Будет, как минимум, пятьдесят.

Гарри молчал. Сириус тоже, ожидая, что тот ответит. Наконец, Гарри храбро выдал:

— Я не могу ручаться, что у меня будет пятьдесят. А если будет сорок девять?

— Сойдет.

— Сорок?

— Мало.

Снова молчание. Гарри нахмурился, а затем решительно сказал:

— Условием предыдущей сделки было просто выйти в плюс. Я не согласен пересматривать условия.

Сириус громко рассмеялся.

— Молоток! Так и стой на своем!

Гарри неуверенно улыбнулся.

— Хорошо, оставляем предыдущий контракт, — сказал Сириус, закончив смеяться. — Напомни-ка, какие там условия?

— К концу месяца выйти в плюс по очкам. Шалости можно какие угодно. Взрывать нельзя. Опасные нельзя.

— Точно! А если не выполняешь условия? Что там, какие санкции? — Сириус веселился.

— Санкции — порка дивана.

— А это ты мне не шути! Порка дивана? Ха! Порка твоей вредной задницы.

Гарри недоверчиво нахмурился.

Сириус наклонился к нему ближе.

— Так, Гарри, то, что мы сегодня так хорошо все рассудили, не значит, что так же будет, если ты и в следующем месяце устроишь что-то подобное. Взрыв или катастрофический минус — и я разозлюсь. Сильно разозлюсь. Положу тебя вон туда... — Сириус указал на подлокотник дивана, который недавно порол.

— Я понял, — кивнул Гарри.

— И если тебя спросит Драко, расскажешь, как я тебя порол, а ты орал на всю улицу. Следы не показывай, неприлично. Мы с Люциусом договорились наказывать вас одинаково. Хотя Драко, конечно, меньше виноват, можно было и простить. Люциус — отвратительно строгий и занудный папаша, у него и за минус пять баллов рука поднимется. Вот я бы Драко не наказал, твой друг молодец, старался, хорошо учился. В отличие от некоторых!

"Ты и меня не наказал", — пронеслось в голове Гарри.

— Ты и меня не наказал, — сказал Гарри вслух. Фраза была слишком шикарной, чтобы промолчать.

Сириус посерьезничал и ответил ему долгим взглядом.

— Не заставляй меня думать, что я неправильно тебя понял. Ты все осознал и раскаиваешься, так?

— Да, Сириус, что ты — я сейчас просто шучу.

Сириус откинулся назад.

— Да, ты шутишь, извини, я не понял.

Гарри скептически нахмурился.

— Иногда у меня в голове что-то щелкает, кажется, что ты дерзишь, и нужно тебя осадить. Думаю, это из-за моего детства. Мои родители были строгими, ну ты знаешь.

— Да, ты говорил.

— Ты можешь шутить как угодно, говорить, что хочешь, и не только со мной, со всеми.

— Ты говорил это раз сто. Сириус, ты стареешь, только старики вечно повторяют одно и то же.

— Мелкий щенок, еще недавно научился ходить и гавкать.

— Старый пес.

Сириус превратился в собаку и оглушительно гавкнул прямо Гарри в лицо.

— Сириус! — Гарри зарылся руками и лицом в шерсть пса.