Секрет Небес: Наследник (гет)

— Это тебе, — Бонт наклонился, словно слуга, опуская перед Вики тарелку. По одному только запаху она сразу догадалась, что перед ней земляничный пирог. Сладкий и горячий розовый сок стекал с песочных боков, теплый пар просился прямиком в нос. Вики почувствовала, как все в столовой зале смотрят на нее. — Я попросил на кухне. Ты же любишь. 

Бонт не стал садиться рядом, понимая, что и так привлек много внимания. Он улыбнулся, прощаясь, его серые глаза светились теплом и счастьем. Мими проводила его задумчивым взглядом и обратилась к Вики: 

— И? Ты скажешь, что это нормально? Может быть, даже мило? 

Вики попробовала кусочек пирога и бесцветным голосом ответила: 

— По крайней мере, это вкусно. 

Остаток обеда прошел в тишине, только ложки стучали о тарелки. От запеченой говядины, развалившейся в соусе из меда и горчицы, поднимался ароматный дымок, холодные капельки собрались на горлышке глиняного кувшина с горьким пивом, хлеб хрустел корочкой при разламывании. Сверху за учениками наблюдали изображения заклинателей: мужчина, танцующий с воздухом, молодая женщина, играющая с водой, старик с костерками на руках и юная девушка с раскрытыми венами. Вики поежилась, подумав о несчастной, по спине побежали мурашки. Мими сидела напротив: сегодня она выбрала платье из пурпурного бархата, расшитое желтым золотом. Ее белые плечи и грудь по обыкновению открывались всему миру для любования; волосы были собраны заботливыми руками Вики в высокую прическу на приавардский манер и закреплены золотым обручем с черными опалами, которые переливались радугой на свету. Бонт даже не взглянул на нее, во всем мире он видел только Вики. 

Отвечала ли она Бонту взаимностью? Вики старалась услышать свое сердце, но оно молчало. Она практически ничего не знала о Бонте, не знала, что это был за человек, на какие поступки он способен. Что толку в красивом лице? Она остерегалась и чувств Бонта. Его любовь была подобна пожару: начавшееся с безобидной искорки чувство вдруг разрослось до бушующего пламени, способное пожрать их двоих. Это и ласкало, и тревожило девичье сердце. Неужели человек способен полюбить столь сильно с первого мгновения? Или этому способствовало что-то неестественное? Например, еще один обряд? Но возможно ли это? Мими отвечала, что она способна очаровать любого, но лишь на короткое время, и уж тем более она не способна заставить человека полюбить другого. Снова вопросы… Вики покачала головой.

Смерть травника едва не заставила Вики сдаться. Шрам под сердцем подзажил и зудел все меньше, открытие тайн уже не казалось таким важным. Пред глазами появлялись манящие образы будущей жизни. «Что, если просто жить?», — думала Вики, — «Выучить пару трюков с водой или воздухом, заделаться в целительницы и продавать отвары и обереги, чтобы выплатить Школе за обучение. Поселиться рядом, чтобы видеться с Бонтом. И жить, жить, жить». Однако в следующее мгновение ей казалось, что она чувствует соль папиных слез на губах, и решимость возвращалась. «Да оставят ли меня кошмары? Эти ужасы сведут меня с ума прежде, чем я закончу обучение». Она договорилась с Мими, что они сходят в библиотеку вместе, чтобы поискать информацию о Черном обелиске. Может быть, хотя бы его предназначение прольет свет на сгущающуюся тьму. Признаваться в безграмотности было неловко, словно Вики подтверждала свое низкое происхождение, жар обжигал щеки от стыда, но Мими будто не услышала этих слов. Она с радостью закивала и заговорщицки заговорила: «Пойдем сразу после занятия с Геральдом». 

День выдался погожий, стоял пик лета. Небо над Школой раскинулось светло-голубым безоблачным сводом. Легкий ветерок принес с собой озерную прохладу и запахи леса: сочной зеленой травы, свежего сруба, тягучей смолы с поломанной ветви. Вики чувствовала от волос Мими едва уловимый цветочный аромат и думала, что, наверное, тоже стоит начать пользоваться духами. Флакончик приятно охлаждал тело под платьем. «Какое приятное случилось лето», — с досадой размышляла Вики, подставляя лицо солнцу. Она чувствовала себя прекрасно. — «Как бы мне хотелось оказаться дома, рядом с папой, испечь земляничный пирог и угостить Звездочку морковкой. Ах, как же все-таки было бы хорошо». Они подходили к астрологической башне, подножие которой заросло высокой зеленью и дикими цветами. В тихом перешептывании травы чудилось древнее эхо того шелеста, что слышали сотни поколений заклинателей до них. Вики не удержалась и сорвала пару веточек, чтобы засушить. 

Занятие проходило на последнем, четвертом, этаже астрологической башни. Здесь полукругом стояли каменные тумбы, на которые ночью ставятся специальные трубы с линзами, сквозь которые видны даже пятнышки на луне. Облаченный во все черное Геральд казался тенью на стене. Крыши не было, и сейчас полуденное солнце пекло макушку и грело щеки. В высоких и широких зубьях башни, защищавших от ветра, Вики заметила длинные и узкие окна бойниц. Мутная, несформированная мысль об их назначении мелькнула где-то далеко.

Сколько же времени прошло? Время тянулось словно мед с ложки. Только что сорванные, казалось, веточки уже подсохли на солнце, прекрасное самочувствие обернулось дурнотой, от которой подкашивались ноги и мир плыл перед глазами. Монотонный и красивый голос Геральда звучал где-то глубоко внутри головы, то сжимаясь в точку, то разрастаясь, достигая черепа и давя на белую кость. Перед Вики лежала ветка лимонного дерева. Геральд заставлял воздействовать на нее, чтобы пробудить силу. Над ухом зажужжала жирная ленивая муха, Вики отвлеклась, и острый шип вонзился в подушечку пальца. Блестящая алая капля выступила на коже и соскользнула на черный камень тумбы.

— Ай! — вскрикнула Вики и поднесла палец ко рту. Морок спал, под ногами вместо мягкого болота оказался твердый камень, разум заволокла красная пелена гнева. Вики огляделась: никто, кажется, не добился серьезных успехов. Проклятая лимонная ветка! Люцифер смог заставить ее гореть; ветка Сэми дергано перекатывалась по тумбе из-за рваных и непостоянных потоков воздуха. Ади, Вики и Мими смотрели на ветку обреченно. И никто, похоже, не испытал того же, что ощутила Вики. 

— Вряд ли у дерева откроются глаза и чувства ко мне, чтобы я могла что-нибудь с ней сделать, — зло прошипела Мими, глядя, как Геральд хвалит Люцифера — тот смотрел на старшего заклинателя со скучающим видом, словно поджог ему ничего не стоил. Сэми подобрался поближе к подругам и шепнул: 

— Сделайте с корягой хоть что-то. Простой фокус с ветром, иначе Геральд не отстанет, — отодвигаясь, он подмигнул Ади напротив, и тот, нескромно улыбнувшись, залился пунцом в цвет волос. 

— Я не могу ничего сделать. Я не умею! Не могу! — Вики злилась, по-настоящему злилась. Занятия с Геральдом заставляли ее страдать. Какая нелегкая привела ее в эту школу? Зачем? Чтобы выставить ее бестолковой перед всеми? Какой тайный смысл есть в ее нахождении здесь? Она ведь никогда — никогда! — не собиралась обучаться в Школе заклинательства. Ее кровь кипела от гнева, который обратился на несчастную ветку. Ах, будь она проклята! Пусть она изменится хоть как-то, пусть высохнет, пусть исчезнет! Вики едва сдерживала себя, чтобы не начать топать ногой от бессилия. 

…веточка вдруг скрючилась, словно червяк, и рассыпалась в пыль. 

Вскрикнув снова, Вики отскочила от тумбы, ошарашенная Мими кинулась к подруге. 

— Что ты сделала? 

— Понятия не имею, — Вики подняла руки, показывая, что не касалась ростка.

Геральд обернулся на крик. Ветер сдувал остатки лимонного деревца, словно песок. Девушка почувствовала, сколько взглядов обратилось к ней. 

— Это ведь кто-то из вас? Кто-то пошутил надо мной? — спросила она больше испуганно, чем грозно. 

Заклинатели молчали. Геральд встревоженно посмотрел на пустую тумбу. Глубокое сомнение отразилось на его лице, на лбу появилась складка. Ни огня, ни воздуха, ни воды — несложно было догадаться, о чем думал мужчина. Он скрестил руки перед собой. 

— Я недостаточно силен в заклинательстве, чтобы дать ответ о произошедшем. Мне придется вынести это на совет. Занятие окончено. 

Расстроившись, Вики с чувством провела ладонью по холодному камню, уничтожая доказательства произошедшего. Хотелось плакать. Мими осторожно обняла ее за плечи и коснулась губами виска. «Я так запуталась», — хотела ответить Вики, но слова умерли где-то в груди. Они стояли, обнявшись, наблюдая, как ученики покидают башню. Остались только Сэми и Ади. Люцифер, уходя, бросил на них насмешливый взгляд и криво ухмыльнулся. Мими прижала Вики крепче, словно опасаясь, что обе сейчас набросятся на него. Сэми выглядел обеспокоенным. Он осмотрелся и, убедившись, что его слышат только Вики, Мими и Ади, произнес: 

— Это сулит плохое, — мимо прошел последний ученик, и Сэми на мгновение замолчал, провожая его взглядом. Затем он продолжил: — Я видел сон. Луна и солнце стали одним целым, и в пепле горящего дерева родилась… 

— Горящего дерева… — вторила Вики, и образ из сна предстал пред глазами. Пепел кружил в воздухе и ложился льдом на плечи. Сэми знал о ее кошмарах, и сейчас выглядел расстроенным. В его глазах промелькнуло сомнение — видимо, он долго решался на рассказ о своих видениях. 

— … родилась тень, — неожиданно закончила Мими и тихим, но взволнованным голосом продолжила: — Я слышала об этом пророчестве… Впрочем, неважно от кого. Свет сойдется с тьмой, и в их объятьях родится тень. Горящее дерево есть в центре Седого леса. Этот огонь обжигает, но дерево не сгорает. Седой лес недалеко от Школы — полдня пути на лошади. 

Если бы не подоспевший на помощь Ади, Вики бы опустилась на пол. Его ладони казались каменными из-за мозолей, которые появились от занятий с мечом, но это грубое прикосновение возвращало к жизни. Она разом вспомнила ночные кошмары, заставлявшие просыпаться с криками. Обряд первой крови, Фенцио, горящее дерево, Бонт, мужской крик боли, чаша, полная человеческой крови — образы смешались в одно мутное пятно. Не хватало лишь мазка, который бы открыл всю картину, — лепестка Черного обелиска. Дурнота усиливалась. 

— Спасибо, Ади, — ее голос прозвучал слабо. 

— Не за что, Уокер, — он все еще бережно придерживал ее за локоть, но не позволяя лишнего. 

Вики обратилась к Мими, надеясь, что они отправятся на поиски книги сейчас же. От загадок болела голова, и Вики отчаянно нуждалась в ответах. 

— Мне необходимо пойти в библиотечную башню.

Мими с готовностью взяла Вики под руку. 

— Я провожу, — вызвался Ади, с заботой осматривая Вики: — Планируешь снова падать? 

Та покачала головой. Она знала, что вне занятий Ади все упражнялся с мечом, и лишать его тренировочного времени, которого и так было мало, не собиралась. Даже несмотря на то, что становилось хуже. Голова кружилась, кровь разносила жар по телу, кожа пылала. Дотронувшись до щеки Вики, Мими едва не одернула руку — настолько горячей она была. Мими предложила перенести поход в библиотеку на другой день, но Вики отказалась. Силы еще позволяли идти. 

— Лучше бы тебе отправиться в постель, — обеспокоенно проговорила Мими, когда они вдвоем брели к библиотечной башне. — Я помню, что такое лихорадка. Она пришла на Юг с ней… 

Вики уже с трудом передвигала ноги. Вязкая кровь толчками пульсировала в теле, больно ударяясь о кожу и кости. В ушах шумело. Вокруг не было никого, дневная жара спала, мир окрасился в оранжевый цвет заката. Мими молчала, и Вики пришлось напомнить о разговоре, который связывал ее с реальностью, как хлипкий мостик меж двумя скалами. 

— Пришла с кем? — высохшие в миг губы слипались. 

— С ней. — Было заметно, что Мими хочет рассказать, но не решается. Она оглянулась перед тем, как продолжить: — Со Старшей дочерью. Страшная хворь косила южан. По ее наставлению мы… Мы не кладем умерших в землю. Мы сжигаем их на высоком костре, а пеплом посыпаем Цветочное поле. Мы возвращаем детей Матери, и за это она облагодетельствует нас. 

— Может быть, и правильно, — перед глазами плыла туманная дымка, Вики не понимала, о чем говорит Мими. — Я всегда боялась Сирот. Люди, зарабатывающие на смерти, не могут желать тебе жизни. 

Мими горько ухмыльнулась. 

— Старшую дочь ты бы страшилась сильнее. Она наводит ужас на всех. Даже на моих родителей — они слушают ее, правда. Только делают наоборот, если есть шанс, что она не узнает. Поэтому я здесь. Старшая дочь советовала выдать меня замуж за какого-то северного лорда, и теперь им приходится врать, что я сбежала в Школу. Я бы и тебе про нее не сказала, — она вдруг снова заговорщицки, но дружелюбно заулыбалась, — но секрет за секрет. Спасибо, что поделилась со мной. Никто не узнает, что ты не умеешь читать, Вики. Клянусь, я унесу эту тайну с собой — на костер или в могилу, неважно. 

Мими вдруг остановилась, обнимая Вики, и бархат ее платья приятно лег к коже. 

— Какая ты горячая, — засуетилась Мими. — Пойдем скорее, пока могила не забрала тебя раньше! 

Девушки скоро поднялись в библиотечную башню. Обычно она пустовала — из всех учеников читать умели едва ли пятеро. Это широкое, приземистое строение больше походило на кряжистую бабушку в широкой юбке. Несмотря на несуразный вид, стены башни, запятнанные временем и влажным мхом, говорили о старине. Верхушку обвивали бесчисленные ветви стебли, создавая безумную прическу, словно сама природа пыталась проникнуть внутрь и завладеть вековыми книгами. В самой башне камень хранил прохладу, сухие массивные книжные полки и шкафы поднимались ввысь, толпились заваленные свитками и раскрытыми книгами столы для чтения, свет лился из широких окон, многочисленные светильники зажигались и гасли вдали от столов и полок. На каменный пол всегда что-то капало, хотя влажности не было, и этот звук преследовал заклинателя на всех этажах. 

Их ждали тысячи книг: о науках и легендах, о проклятиях и лечении, о звездах и морских глубинах, о странах и государствах, об истории и предсказаниях. Вики встала, замерев. Пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. Холод касался лопаток и пробирал до кости, остужая. Вики даже показалось, что становилось чуть легче. Будто издалека послышался голос Мими: она стала зачитывать вслух тексты с корешков книг и комментировать:

— «Хроники Раскола» — что-то историческое, видимо. «Песнь о Лунных королях» — а, об этом я слышала! Какие-то сказки. «Трактат о звездных знаках» — что-то ученое и скучное. «Темные ветра. Гримуар» — жуть… 

— Ищи что-то, связанное с растениями, — отозвалась Вики, надеясь, что Мими услышит ее. — Может быть, обрядами. 

С лестницы заговорил юноша: 

— Тогда вам стоит подняться наверх. Фенцио строго следит за своими книжками, и все они собраны на последнем этаже. 

Люцифер показался и, наклонившись на перила, с издевкой посмотрел на девушек. Мими вдруг обратилась к нему как к старому знакомому — и не без раздражения. 

— Люцифер, прошу, помоги. Это очень важно! 

— Не хочу, — ответил он и, поднимаясь, добавил: — Меня оскорбляет общество непризнанной. 

Мими бросилась за ним, выкрикивая проклятья. Заметив, как тяжело Вики идет следом, Мими постаралась сдержаться. Она взяла подругу за руку и, помогая Вики, зашипела: 

— Я знаю этого змееныша с детства, как же нам не повезло оказаться здесь всем вместе… 

Люцифер оказался наверху. Богато одетый в цвета своего дома, черный и красный, он всем видом показывал, что не принадлежит этому месту. «Наверняка, продал один из тысячи своих перстней, и теперь не должен Школе за обучение», — бесцветно подумала Вики. Сил на эмоции не было. Здесь сохранился сумрак, навевавший сон: окна замещали узкие бойницы, как и на всех верхних этажах башен Школы. На стенах дрожал огонь в светильниках, тени танцевали на шкафах. Вики села за стол поодаль от Люцифера. Этикет говорил ей сидеть с прямой спиной и устремленным вперед взглядом, но слабость заставила клониться носом к столу. Мими снова пошла к шкафам, в этот раз молча изучая названия книг. Скоро она вернулась с высокой стопкой. Люцифер нарочито громко посмеялся, увидев число книг. Он прошел мимо, кинув тонкую книжку Вики на стол. 

— Вот чтиво для твоего ума, непризнанная. Бонт чахнет над ним свободное время.

Он покинул этаж под злое шипение Мими: 

— Надеюсь, однажды ты отравишься своим ядом, подлая змея. — Покачав головой, Мими прочла название книжки: — «Сказки и баллады о любви». Хм. 

— За что ты так с ним? — Вики приходилось делать паузы между словами. Хотелось спать, но желание закончить не давало сомкнуть веки. Девушка чувствовала себя рыбой, попавшейся на крючок: оставаться пойманной означало смерть, но вырваться уже не получалось. 

— Он несколько раз тебя оскорбил! — вскипела Мими. — Его отец — Хранитель Юга. Поэтому он считает себя выше всех нас. Мы никогда не были особенно дружны, но только что река моего терпения вышла из берегов. 

В другой раз Вики бы, пожалуй, смогла защититься, но сейчас Вики не было дела до надменности Люцифера. Жизнь еле держалась в ней.  Когда началась эта хворь? Она почувствовала себя дурно еще на во время занятия с Геральдом, и с каждым мигом болезнь усиливалась. «Вероятно, я стояла на сквозняке», — подумала Вики, вспоминая, с какой легкостью сдул ветерок рассыпавшуюся лимонную ветвь, — «Зря я стояла на сквозняке». Она придвинула книжку поближе к себе, и та раскрылась сама, видимо там, где ее читали чаще всего. «Почему Бонту интересны эти глупости?», — Вики напрягла зрение, пытаясь разглядеть строчки. Они размылись в одно черное пятно. Мими мягко взяла книгу из ее рук. 

— Это просто сказка о любви, — сказала она, голос звучал по-матерински тепло, и Вики поняла, что мир уплывает от нее. — Очень грустная. В конце он жертвует собой, чтобы его любовь жила. — Она отложила книгу и взяла первую в стопке, — Начнем. Итак, «Растения и обереги»…

Спустя десяток книг Вики уснула, положив голову на сложенные перед собой руки. Сон случился жаркий и беспокойный. Она снова увидела Бонта: он стоял на корме большого корабля, одетый в черное, расписанное серебром. Рука в перчатке лежала на яблоке меча, который еще спал в ножнах, из-за плеча показалось темное оперение стрел. Он ждал встречи с кем-то, с кем его разлучили очень давно… Позади поднимались черные волны, впереди тонкой полосой виднелся берег, с которого доносился бой барабанов и тоскливое завывание медного горна, призывающего на смерть: «Ту-у-у-у-у, ту-у-у-у-у».

— Вики, ты слышишь? — Бонт обернулся, чтобы увидеть девушку. Из его шеи что-то торчало. «Рукоятка», — догадалась девушка. Быстрым движением юноша вынул кинжал, темное лезвие пропало в сумраке, из раны пульсирующим фонтаном забрызгала кровь. Бонт улыбнулся своей мягкой улыбкой, и на красивых губах запузырилась черная пена. 

— Вики, ты слышишь? — Мими мягко потрепала ее по плечу. — Черный обелиск используется вместе с девичьей кровью только в одном обряде… 

Жуткое видение исчезло. Мими резко замолчала. Вики подняла голову, просыпаясь. Мими смотрела на вход в читальню: наверху лестницы, улыбаясь, как во сне, стоял Бонт, и Вики вздрогнула. 

— Только в одном, все верно, — сказал он. — Не думал, что застану вас здесь. Позволите войти? 

Мими взглянула на Вики, та кивнула. Это движение отозвалось резкой болью в висках. Совсем стемнело, вечер принес прохладу. Жар сменился ознобом, тело трясло. Вики обняла себя за плечи. 

— Я не уйду, — предупредила Мими, пересаживаясь к Вики и прижимая ее к себе, как сестрицу. Прикоснувшись к ее коже, она едва заметно поморщилась, обжигаясь. 

— Прошу вас, — Бонт сел напротив, — выслушайте. Вы убедитесь, что я не желаю ей зла. И после — молю вас, — уйдите. Дело касается чувств. Дело касается двоих. 

Мими снова вопросительно взглянула на подругу. Вики кивнула, разрешая оставить ее. Заметив состояние девушки, Бонт протянул к ней руку, но у Вики не хватило сил на ответ — она сумела только повести плечом. Бонт оставил раскрытую ладонь.

— Каюсь, что действовал тайно, но не мог иначе. Словно чувствовал, что мои искания приведут к секрету, который лучше сохранить. Вы наверняка осведомлены о бедах Вики. Так случилось, что источник о покупателе Черного обелиска скоропостижно скончался. Но ведь травник не был единственным, кто понимал, зачем нужен Черный обелиск. Возможно, об этом знает Фенцио — но спрашивать напрямую и выдать свои намерения… Спросите у овцекрада, видел ли он вашу овцу, и тот ответит «Нет», — грустно улыбался Бонт. — Поэтому как и вы, я отправился сюда — в место, где бывал чаще любого другого заклинателя. Найти нужную книгу не составило труда. Черный обелиск и девичья кровь — что-то вроде приворотного зелья. К несчастью, я доверчив, а особенно доверчив к тем, кто меня воспитывал. Думаю, мне могли добавить эту отраву в еду или питье.

Все объяснялось так просто. Только кому это потребовалось? С каждым словом Бонта Вики чувствовала, как сжимаются объятья Мими. 

— Теперь я точно не уйду, — сказала Мими, — ты одержим ею. 

— Вы неправильно поняли, — Он обращался к Мими, но не сводил страдальческого взгляда с Вики. Его улыбка выражала муку, он был лишен возможности коснуться Вики и хоть как-то облегчить ее болезнь. — Это зелье не способно пробудить любовь там, где ее нет. Оно лишь усилило мое чувство, взрастило крепкое деревце любви из семени симпатии, — голос вдруг изменился, задрожал, его терпению приходил конец: — Теперь уходите. 

Вики с облегчением вздохнула. Где-то глубоко внутри своего сердца она боялась, что на самом деле Бонт ее не любил. Что никто не способен ее полюбить по-настоящему. 

Мими отрицательно покачала головой, но Вики вдруг попросила: 

— Пожалуйста, Мими… 

Она не хотела, чтобы признание Бонта кто-то видел. Несмотря на открытие о Черном обелиске, она понимала, что все, что скажет Бонт дальше, предназначалось только для Вики и принадлежало лишь им двоим. Мими с неохотой поднялась и строго посмотрела на юношу: 

— Я буду ждать этажом ниже. Если я услышу шум… Поверьте, я быстра столь же, сколько отважна. 

Бонт с благодарностью кивнул и, когда Мими вышла, пересел к Вики, которая стала заваливаться на бок без опоры. 

— Ты горишь. — шепнул он, прикоснувшись губами к ее виску. — И я горю вместе с тобой. Простишь ли ты меня за то, что я оставил тебя в поисках ответов?

— Бонт, — Вики смогла поднять руку. Она коснулась пальцами его груди, ощущая, как грохочет в ладонь хрупкое мужское сердце. Собрав последние силы для ответа, проговорила: — Ты обманут, как и я. 

Злые люди используют их обоих, чтобы достичь своих неясных целей. Может быть, Вики и хотела сердиться на Бонта за то, что он бросил ее на половине пути. Но эмоции отбирали жизненные соки, которых и так осталось немного. 

«Мне необходимо поспать, иначе я умру». 

— По-королевски великодушна, — сказал Бонт, и девушка почувствовала его улыбку. Он вел себя странно, будто Черный обелиск не был единственной его тайной. — Ты скромна, не расточительна, твои руки знают работу, тебе не чужды заботы простого человека. Как бы хорошо тебя приняла Цитадель… 

Это слово вонзилось в висок ножом, разделяя разум на части, и Вики зажмурилась. Крик боли застыл в ушах. «Мой? или чужой?», — от страха сердце застучало быстрее. Тело снова стало живым и сильным. 

Едкий дым обжигал горло, грудь горела.

До ушей донеслось знакомое потрескивание — трещало горящее дерево, огонь прыгал по молодым листочкам, красное на зеленом, облизывал сочные, полные жизни ветки.

«Седой лес горит. Все знаки здесь», — незнакомый девичий голос звучал отовсюду, — «Тьма и свет породят тень, и мир укроется в этой тени». 

Жуткие слова обратили чрево в лед, и Вики распахнула глаза, пытаясь найти источник голоса. Пепел летал в воздухе и падал в глубокие следы от копыт, высокая луна освещала маленькую поляну пред деревом бледным светом. Из глубины леса к девушке вышел Бонт. Вики бросилась к нему, и он вдруг накрыл ее губы своими, лаская их языком и сильно прикусывая. Это заставило ее дышать так часто, словно она долго бежала, ей хотелось поцелуя так сильно, что она, противясь разуму, стала отвечать на ласку. В миг, когда влажные языки коснулись друг друга, Вики поняла, что погибает. Оторвавшись на мгновение, юноша приставил к ее рту золотую чашу, полную крови — густой и черной. 

— Пей, — попросил Бонт мягко, но Вики крепко сжала челюсти. — ПЕЙ! 

Золото уперлось в зубы, кровь потекла по подбородку и попала на язык. На вкус как сталь и соль — и Вики сделала глоток против воли… Кровь обернулась молоком, подслащенным медом. Вики отставила кубок и огляделась. Она узнала этот кабинет: песочного цвета колонны поддерживали высокий потолок, украшенный люстрами и гирляндами из живых цветов — пурпурных ирисов, желтых роз, алых маргариток, синей лаванды. Окна вышиной в человеческий рост закрывали занавески из ткани такой легкой, что она казалась прозрачной. Солнечный свет мягким золотом ложился на стены и пол. Из окна слышалось, как возится двор королевского замка, больше похожего на маленький город. Пахло лимоном и свежим сеном. Ребекка, одетая в зеленое строгое платье, сидела напротив и улыбалась. Она сделала глоток, ее губы стали цветом василька. Ребекка проговорила: 

— Синее вино из Бхеанайя. Чудный край. Кто знает, из чего оно сделано? В Залиере господ узнают по синей пленке на губах. Говорят, если выпить его достаточно много, то вместо опьянения приходит счастье — такой силы, что объятия любимого кажутся тусклой тенью удовольствия. Однако проверить некому: даже у Шепфа нет столько денег и возможностей, чтобы добыть этого вина в избытке. — Ребекка склонила голову к плечу и вежливо, даже с интересом спросила: — Какой ты находишь столицу? 

Вики понимала, что это лишь часть этикета. «Я все-таки уснула», — догадалась девушка, — «И мне снится день, когда я отправилась в Цитадель». Она хотела сразу задать нужный вопрос, но вместо этого ее собственный рот произнес: 

— Благодарю за приглашение, — «матушка» едва не сорвалось с языка, — здесь прелюбопытно.

— И только? Разве не впечатляют Новые торговые ряды, где можно встретить чудеса со всего света — от Тосшоса до Золотых степей? Не удивляет синее вино из Бхеанайя, не радуют голые платья из Залиеры, золотые побрякушки и пятнистые меха из Ноктерана? Другая на твоем месте отдала бы жизнь, чтобы получить все это. 

Конечно, сердце Вики трепетало от восторга, когда Ребекка покупала для нее украшения и ткани у жадных торговцев — таких же разных, как и их товар. Глупо отрицать, что ей хотелось бы одеваться в шелка, носить дорогие камни, есть вкусно и быть рядом с мамой. Тогда бы она смогла подарить папе большой дом с несколькими конюшнями и как следует бы отблагодарила сэра Оберика. Вики молчала, стыдливо глядя в стол, словно пойманная на своих мыслях, и Ребекка продолжила:

— К счастью, я не прошу твою жизнь. 

Вики потянулась к духам на шее, словно они что-то значили. «Что это значит?» — но вместо этого вопроса Вики из сна задала другой: 

— Что… Что будет с сэром Обериком? 

— Винчесто позаботится о нем, — Ребекка на мгновение отвела взгляд, но затем снова посмотрела на Вики. — Так ты согласна? От этого зависит мир в Небесах. Ты сделаешь это?

— Да, — настоящая Вики не понимала даже, о чем Ребекка просит. Вики из сна задумчиво крутила флакончик на шее, — всего одна капля, и Бонт будет мертв.