Мотыльки сгорают в полночь (джен)

— Хм-м-м-м, — протянул задумчиво Стайлз. На его лицо лег отпечаток тяжелого мыслительного процесса. Механизм анализа и поиска решений со скрипом заржавелых деталей работал на полную. Выбор был не просто трудным, от него зависело многое. И не просто многое, а вообще все. Оценивая ситуацию, ему казалось, что его настойчиво заманивали в ловушку, сети которой широко раскинулись и не представлял их масштаб.

Стайлз вздохнул. Ему нельзя проиграть, и он не проиграет. Это дело чести, выдержки и потенциального унижения зазнавшегося бывшего альфы. Когда еще выпадет такой блестящий шанс утереть Хейлу нос?

Сам же Дерек, сидящий напротив подростка на одном из неудобных стульев и склонившийся над низким столиком, хитро ухмылялся, словно лучась каким-то превосходством. В рассеянном огненном свете клонящегося к вечеру солнца, пробивающемся сквозь огромные грязные окна лофта Дерека, глаза бывшего альфы внимательно изучали картину перед собой, цепляясь за каждую мелочь. Он уже просчитал множество вариантов, каким может быть ход подростка и как будет на него отвечать.

Скотт и Кира, стоящие неподалеку, с интересом наблюдали за происходящим. Они обменивались многозначительными взглядами, но не спешили делиться друг с другом своими мыслями, зная, как чуток слух оборотня. Перед ними разверзлось противостояние, и его исход был настоящей интригой.

— Ну? — Поторопил противника Хейл. Если получится разыграть свою партию правильно, Стайлз не просто проиграет, а ощутит в полной мере, каково это — принять последствия своих импульсивных решений и нести за них ответственность. Ведь какой человек в здравом уме, пока задерживалась Лидия Мартин, предложит ему, Хейлу, не одну, не две, а сразу три партии в шахматы? Что самое необычное, так это то, что Дерек согласился и на предложение, и на последствия, какие настигнут проигравшую сторону. Дерек, может, и не казался гением планирования и смелой мысли, но был очень хорош, не стратег, но отменный тактик. Одну партию Стилински с треском проиграл, однако прошлую выиграл. И сейчас, бросив взгляд на белые фигуры уже вне игры, Хейл оценил свои потери, состоящие из аналогичного набора черного цвета — офицера, коня и нескольких пешек, просчитал, каким станет его следующий ход и теперь просто терпеливо ждал. Дерек прекрасно видел — расклад не в пользу вражеских фигур.

Стайлз передвинул пешку на H5. Предсказуемо. Дерек усмехнулся, переставив короля на G8, уже ясно предвидя, каким будет следующий ход противника. Пытается загнать в ловушку, но нет, Хейл на это не поведется. Не загнать его в угол. Стайлз сделал следующий ход. Напряжение постепенно нарастало. Сердце, чувствуя стремительно приближающуюся развязку, ускорило темп, небольшая порция адреналина устремилась в кровь, подогревая интерес к партии. Еще ход. И еще. И еще. Белый ферзь передвинут на F3, образуя с офицером на D3 вилку черному коню на E4. Дерек был готов им пожертвовать — конь прикрыт пешкой позади, и он охотно примет жертву любой из белых фигур, а пока стоило избавиться от надоедливой пешки, маячащей близ короля. Смело отправив на заслуженный отдых надоедливое белое пятно, Дерек откинулся на спинку стула, ожидая, что будет делать его противник дальше. В дело вмешалась белая ладья, отправив теперь уже черного коня в небытие. Дерек моргнул. Без лишних вопросов приняв в жертву ладью, он уже начал догадываться, что просчитался. Но где? Ситуация молниеносно ухудшилась для его черных фигур.

— Шах, — произнес Стилински, переставляя офицера на С4. Уже черная ладья выступила защитником, прикрывая короля. Стайлз воспользовался брешью и переставил своего второго офицера в центр доски, загоняя Дерека в угол. Тот, в каком-то отчаянном мрачном порыве, решил забрать хотя бы белого беззащитного ферзя.

— Шах и мат, — загнав в ловушку подоспевшей ладьей, не оставив ни единого пути к отступлению, Стайлз победно вскинул руки, буквально светясь от радости. Он обернулся на Скотта и Киру, чтобы убедиться, что они видели этот легендарный триумф. Второй раз такое не прокатит точно.

— Так-то! Выкуси! — высокопарно изрек подросток, уделав Хейла с потрохами. Стайлз наглым образом проигнорировал убийственный взгляд вонзенный клинком пару раз в область теоретически свернутой шеи.

— Ладно, — скривившись, неохотно признал Дерек, — это было неплохо.

— Я Ногицунэ в го обыгрывал, думал, тебя в шахматы не обыграю? Наивняк высшей категории. — Стайлз хищно улыбнулся, сузив глаза, — Можешь начинать исполнять обязанности проигравшей стороны.

Дерека передернуло. Как он только согласился на это… Слова с трудом слетали с языка, лицо перекосило, словно он жевал целиком самый кислый лимон во вселенной, что доставляло Стайлзу какое-то садистское удовольствие. Пока у одного разворачивалась внутренняя борьба и печальная трагедия по истерзанной гордости, у второго едва хватало сил не веселиться во весь опор над проигравшим. Аж мышцы живота сводило от напряжения в попытке не смеяться.

— Как скажешь, Арагорн, сын Араторна, наследник Исилдура, правитель Гондора.

— Король. Король Гондора, — поправил его Стилински, для убедительности подняв указательный палец.

Дерек глубоко вдохнул, унимая гнев. Где-то, где потихоньку вскипало нутро и кончалось терпение, проводили обряд маленькие чертята, призывая духов стойкости и спокойствия. Дерек выдохнул. Сам виноват, что согласился.

— Если об этом узнает хоть одна живая душа, клянусь, я тебя закопаю так глубоко, что не выкопаешься даже бульдозером…

— Нельзя угрожать королю, — просветил собеседника Стайлз. — Да не боись, нормально все будет, — он легко улыбнулся.

Хейлу хотелось стереть себе память, вернуться во времени и отказать в этой дурацкой игре. Максимум одна партия, самая первая, когда он заставил пацана глотать уныло пыль.

— И это, — выделил он, — при всем честном народе целую неделю говорить… — Дерек, осознав и этот нюанс, думал как бы отмазаться от этого договора, вот только тогда пришлось бы избавиться от двух свидетелей, а эти самые свидетели, будь они трижды неладны в этой вселенной, являлись ключевыми фигурами в оборотническом сообществе, и их доверие какой-то ерундой подорвать нельзя. Значит, придется придерживаться сделки. Дерек выучил урок. Дерек сделал выводы. Дерек больше никогда не будет играть с наивными подростками в какие-либо игры и никаким образом об этом унижении не должен ничего прознать Питер.

Что же до истинной причины, ради которой случилось это маленькое собрание в лофте, заставленном какими-то стальными закрытыми ящиками, так она нещадно опаздывала. Лишь через полчаса после триумфальной победы новоиспеченного оборотня, наконец, явилось миру чудо, что умудрилось собрать всех вместе и при этом не прийти вовремя: с грохотом стали и звонкого стекла, бьющегося друг о друга, и жаркими комментариями, которые было слышно задолго до появления их автора в поле зрения присутствующих, с небольшой, но очень гордой тележкой, набитой под завязку книгами и какими-то баночками и тряпками, запыхавшаяся и почти нерастрепанная, ножкой придерживая дверь, спиной вперед не слишком грациозно завалилась Лидия. Она была готова выругаться на каждую неудобную ступеньку, на каждую кочку и ямку, встретившуюся на пути, но сохранила достоинство, оставив эти мысли при себе. Бросив более не нужную ручку тележки и поправив элегантную кофточку, Лидия развернулась, пересчитала явившихся по головам и нахмурилась.

— Так, — недовольно буркнула девушка, — где еще три будущих пациента, которым я пообглодаю руки за неявку?

«Кто-то явно не в духе» — подумал Стайлз, гадая, кто умудрился помножить на ноль настроение, по большей части, приветливой Мартин.

— Лиам и Хейден как раз подъезжают, а где Малия не знаю — не смог связаться. — Как можно мягче и быстрее ответил Скотт, будто помощник отчитывался перед командиром. Не играло роли, что, если так подумать, по факту, их статусы прямо противоположны.

— Надо же, Аллен не приглашён на нашу маленькую вечеринку? А то я уж думал, что теперь в лофт приглашены все, — с усмешкой сказал Стайлз.

— Зря ты так, — начала поучительно Лидия, — Сейчас трудно найти союзников, далеко не каждый хочет ввязываться во все это и подвергать свою жизнь опасности. — Выдержав небольшую паузу, она добавила: — Он отказался.

Стайлз понятливо кивнул. Затем Лидия обратила взор на Скотта.

— С химерами уже пообщались?

— Не было времени, — постарался оправдаться Скотт. — Я хотел поговорить с Трейси, но она не слишком настроена на разговор.

Скотта даже передернуло, когда вспомнил, как прошла та встреча. Трейси, как оказалось, умела недвусмысленно донести свое нежелание общаться посредством длинного хвоста, протыкающего бок собеседника. Чудом Скотт выбрался из школьного кабинета — чудом, именуемым началом урока, когда в класс заваливается толпа возбужденно голдящих подростков и, как минимум, один взрослый. При свидетелях Трейси оказалась не столь смелая.

— У вас два дня было, а вы бездельничаете! Время не на нашей стороне, нам нужно начать действовать как можно быстрее, — Лидия так сильно нахмурилась, что между бровей пролегла глубокая складка. Стайлз решил не лезть. По крайней мере пока на Лидию не перестанет напрашиваться табличка: «Не влезай — убьет! Высокое напряжение».

— Почему такая спешка? — Уточнила Кира, чувствуя тонкий аромат риска. Кто-то занимается альпинизмом, кто-то — прыгает с парашютом, а кто-то задает тупые вопросы. Каждый получает дозу адреналина по-своему.

— Потому, дорогая Кира, — наставительно начала Лидия, похожая на строгого преподавателя в университете, отвечающего на простой вопрос студента по материалу начала года. А завтра экзамен. — Пока мы пытаемся раскачаться, придумать план и начать его реализовывать, врачеватели уже имеют какой-то план действий и следуют ему. А еще незаметно и неожиданно, как это обычно бывает у оборотней, как раз и полнолуние подоспеет. Это означает, что снова объявится убийца-похититель-органов. Одному Неметону ведомо, зачем они ему, но факт остается фактом, что это произойдет. Химеры тоже далеко не милые слепые котята, сидеть, сложив лапки, они вряд ли намерены. — Чем дольше Лидия говорила, тем больше Кира жалела, что спросила, но комментарий вставить не решилась до конца тирады. Скотт все больше замечал, как девушка смещалась куда-то за его плечо, заставляя его почувствовать себя ее щитом. — Среди химер нет единства, и пока они не наладили отношения — для нас это идеальный шанс кого-то увлечь на нашу сторону. Но самое главное то, что чем больше мы бездействуем, тем менее актуальна наша информация, тем выше вероятность, что мы упустим важный, если не ключевой момент, когда можно хоть где-то отыграться. Мы потратим время на обновление информации, упустим множество шансов… Неужели только я вижу проблему в том, что мы слишком долго думаем и слишком не уверены в действиях?

Казалось, на окончании фразы Мартин почти задыхалась от возмущения. Смахнув рыжую прядь с плеча, она вонзилась взглядом в притихшую аудиторию, явно ожидая хоть какого-то отклика.

— Я поняла, — поспешила ответить Кира, выставив руки в примирительном жесте. Не ожидала, что Лидию так понесет.

— Так вот, тунеядцы, — продолжила Лидия, раз никто не желал вступать в диалог, — как вы сами сказали, среди вас никто не умеет отделять одни запахи от других. Как это было с канализацией. Можно считать, сейчас это непреодолимая преграда на вашем пути. Но не волнуйтесь, — она махнула правой рукой куда-то вверх, будто пыталась тем самым придать значимости следующим словам. — Я собрала обширную коллекцию ароматов, чтобы создать какофонию и заставить вас выделить среди этого пиршества для обонятельных рецепторов конкретные запахи. Это, — говорила она, медленно расшагивая перед благодарными слушателями подобно наставнику, теперь сцепив руки вместе сзади, на пояснице, — поможет в самоконтроле, самодисциплине и даст стратегическое преимущество. Уже сегодня вечером, испытав мое инновационное решение, ваши рецепторы будут сходить с ума, голова гудеть, мозг вообще разварится от напряжения, а в черепной коробке станет так душно, что пар начнет выходить из ушей, но вы мне ещё благодарны будете.

— Я, вроде, не на химии, а ощущение, что морально насилуют уже присутствует…- тихонько вздохнул Стайлз. Лидия молниеносно сверкнула глазами в его сторону, и Стилински, подобравшись, предпочел сделать вид, что вообще рта не открывал.

— Молчу. Так когда приступаем? — Уточнил он, максимально сглаживая ситуацию.

— А это, падаван, правильный вопрос. — Лёгкая улыбка, наконец, коснулась губ девушки. Ее лицо перестало быть строгим, мрачным, и немного расслабилось. — Приступаем сразу после завершения приготовлений. Дерек, помоги мне, пожалуйста.

Сообщив это, Лидия подошла к тележке и вытащила несколько небольших баночек. Она дождалась, пока Дерек подойдет к ней, после чего вложила необычный учебный материал оборотню в руки.

— Все это нужно разложить по самым разным местам, на разных высотах. Сделай так, чтобы они не выделялись и их было трудно найти визуально. Чем труднодоступнее, тем лучше. Я пока займу наших подопытных, а как будешь готов, мы придем на место, как договаривались

Дерек кивнул. Инструкции были предельно просты и понятны. Удручало только количество реквизита: целая тележка банок и склянок разных размеров, содержания и веса, какие-то тряпки, шнурки, и даже носок с розовой свинкой. Все это не учитывая толстых потрепанных книг. Дерек задавался вопросом, где она вообще все достала.

Содержимое банок было самым разным: Дерек узнал листья и цветы некоторых растений, например, шиповник и шалфей, но часть из них были ему незнакомы. В некоторых банках находились сушеные корни, различные сыпучие материалы, минералы, древесная кора, смола, кусочки фруктов и овощей разной степени свежести, даже мясо, судя по виду, далеко не первой свежести. В маленьких, плотно закупоренных флакончиках были жидкости самых разных цветов и вязкости. Пока все закрыто и не источало свои ароматы, было сносно, но, догадываясь, что будет твориться в казенном помещении, когда все эти баночки будут поочередно открыты… Дереку не хотелось это даже представлять. Хуже того — помещение он не сможет покинуть после начала этой химической атаки, как бы не желал — очевидный минус наставничества и опытности.

Проводив задумчивого Хейла взглядом, Стайлз уже примерно понимал, что их ждет. Оставалось надеяться, что до дома доберётся живым и чувствующим хоть какие-нибудь запахи. Совсем не хотелось словить сенсорную перегрузку. Как раз к началу банкета подоспела и сладкая парочка: Хейден и Лиам были веселы и свежи, явно не догадывались, какие адовы муки приготовила для них миловидная банши. Стайлз наблюдал со стороны за щебетанием отколовшейся компании девушек, а затем перевел взгляд на что-то бурно обсуждающих Скотта и Лиама. Он был далековат, чтобы услышать разговор, но порадовался, что волчий слух давался ему все лучше, хоть и немного хаотично. Его глаза невольно улавливали жестикуляцию и витающее настроение. Лиам казался немного напряженным, но пытался скрыть свое напряжение. Стайлз сосредоточился и явственно услышал их голоса. Словно сопровождаемые легким эхом, слова были четкими и громко слышны.

— …Мы осмотрели еще несколько входов, но ничего особенного не нашли. — Что-то вспомнив, Лиам продолжил. — А там, где нас держали, было уже пусто. Ни записей, ни оборудования, ни тех странных колб, вообще никаких следов, будто и не было. Если бы мы оба не были там раньше, я бы даже подумал, что ошиблись канализацией.

— Получается, и следов крови или других жидкостей, о которых вы говорили, там нет?

Лиам мотнул головой. Следы на полу и стенах были первым на чем они с Хейден сконцентрировались, когда поняли, что в помещении пусто. Хейден предположила, что кто-то замел за врачевателями следы: она крайне сомневалась, что сами доктора стали бы подобным заниматься.

— Понял, — кивнул Скотт задумчиво. Все-таки они упустили слишком много драгоценного времени, прежде чем решились пройтись по старым следам. А в вечер перед полнолунием, все больше думая о роли канализации, Скотт уже больше не мог бороться с чувством, что место, о котором рассказали ребята, нужно проверить, даже если это означало риск столкнуться с докторами лицом к лицу. В день, когда было собрание в библиотеке, МакКолл все-таки сдался и уже тем же вечером позвонил Лиаму. Он, чувствуя вину за то, что без каких-то толковых объяснений, практически просил пойти на риск своего бету, все же поддался смутному предчувствию и попросил проверить пару мест, подгоняемый странным ощущением, что его предложение о роли канализации и входов в нее, которое так быстро отклонила Лидия, было верным, просто не мог найти подтверждений, почему был прав. И это даже немного раздражало. Они топтались на месте.

— Кстати, в полнолуние ты хотел, чтобы я проследил за Тео и Трейси. Все сделал, как ты и просил. Ничего не происходило, так что либо они не обращаются, либо полностью себя контролируют.

— Еще кто-нибудь был с ними? — Задумавшись, уточнил Скотт.

Лиам ненадолго задумался, но в итоге отрицательно мотнул головой.

— Нет, никого не было, — и тут же тише добавил, будто поежившись, — но мне все время казалось, что за мной следят. Не знаю, кто это мог быть и знал ли Тео о слежке с моей стороны, но ты должен знать: есть вероятность, что они знают, что ты под них копаешь.

— Вы молодцы, — Скотт похлопал бету по плечу и легко улыбнулся, заставляя того немного расслабиться. — Спасибо, что согласились помочь.

Стайлз мотнул головой. То, что он подслушал, проливало свет на то, где в последнее время пропадали Лиам и Хейден, но этот небольшой отчет был практически бесполезен. Кроме факта, что они ничего не узнали о химерах, пока он сам боролся со своей новой сущностью изо всех сил. После слов о потенциальной слежке за самим следящим, он подумал, все это мог быть заранее подготовленный спектакль: ни о чем «не подозревающий» Тео, околачивающийся всегда где-то поблизости, притихшие химеры… Учитывая главную проблему, что до сих пор неизвестно точное количество химер и их способности, все это заставило подозревать, что стая Скотта уже давно на самом деле не контролирует ситуацию и не видит чего-то более глобального.

Что же касалось лаборатории, то это были плохие новости, но логичные и ожидаемые. Стайлз и раньше был уверен, что после того, как заключенные врачевателей сбежали, а не были отпущены, смена места была первостепенной задачей, особенно с тем количеством оборудования и колб разных размеров, что он успел заметить. Такой переезд занял бы много времени, учитывая, что врачевателей было всего трое и вряд ли они могли воспользоваться грузовой машиной. Стайлз нахмурился. Это могло означать, что каким-то образом химеры все еще были им подконтрольны.

Спустя минут пятнадцать после того, как Дерек подал сигнал о готовности, вся компания стояла перед воротами складского помещения недалеко от лофта. Стайлз вздохнул: судя по тенденции, он скоро познакомится если не со всеми, то с большинством складов и технических помещений в городе.

Скотт уже имел кое-какие навыки, но хотел отточить их и поддержать тем самым друзей, а Хейден решила, что ей это действительно необходимо. Ее решимость заставила Стайлза задуматься о том, что именно она успела пережить за то короткое время, что была химерой и оборотнем. Хейден задумывалась о том, чтобы отточить новые, непривычные для нее, навыки несмотря на то, что надеялась в будущем держаться от всего как можно дальше и не собиралась вмешиваться. Она была готова примириться с тем, что Лиам рискует собой, но Хейден была не готова делать то же самое: она переживала о сестре, и боялась, что с ней случится хоть что-то. А если… если произойдет что-то похуже… Хейден было страшно, и все то, чему она хотела научиться, служило исключительно для защиты себя и своей сестры. Стая Скотта не всегда сможет помогать, а Лиам может не успеть.

— Начнем со слабых, приятных запахов, — сказала Лидия, стоя спиной к воротам. — Вы будете заходить по одному, так будет проще помочь, если вдруг понадобится. Нужно найти запахи из списка, который я буду выдавать. Во времени вы не ограничены, но мне бы не хотелось затягивать.

Лидия сделала паузу, доставая из кармана одну из бумажек. Обведя взглядом присутствующих, она остановилась на Стайлзе и протянула бумажку.

— Давай начнем с тебя, — сказала она, вручив маленькую пробирку, — попробуй запомнить этот запах и найти его. Дерек объяснит, как и что делать.

С характерным чпоком выскользнула крышка пробирки, потянулся слабый сладковатый цветочный аромат. Стайлз постарался запомнить его, пытаясь понять по пяти белым узким лепесткам, что это за цветок, но не узнал его. Почувствовав, что готов, Стайлз вернул пробирку Лидии и решительно вошел внутрь, где недалеко от входа уже ждал Дерек. Он сидел на деревянном ящике, готовый помочь, если потребуется, но не собирался вмешиваться, пока его явно об этом не попросят. Обменявшись взглядами, хмурый бывший альфа продолжил заниматься своими делами, а именно читать книгу, которую забрал из тележки. А Стайлз, чувствуя прилив упрямства, хотел разобраться со всем сам.

Оглядевшись, новоиспеченный оборотень невольно задался вопросом, как среди бесконечных стеллажей, заполненных коробками, пластиковыми и деревянными ящиками, железными контейнерами, искать… Надо было уточнить, что именно искать — пробирку, коробочку, просто цветок или что-то другое.

Что ж… Впору согласиться, что для обычного человека, тут действительно приятно пахло разными цветочными и медовыми ароматами, но для него… Этого было многовато. Будто одеялом его накрыла новая информация, выбивая из колеи. Это казалось странным: запахи присутствуют всегда и везде, но до данного момента, этот факт не был проблемой.

Он чувствовал пыль, витающую в воздухе и покрывающую ровным слоем поверхности; слабый запах окислившегося железа; неприятную, едва заметную, вонь проводки, тянущейся под потолком по всему складу, питая подвешенные круглые лампы, и спускающейся вниз по поверхности стен к розеткам и выключателям. Стайлз закрыл глаза, продолжая опознавать один за другим запахи. И ему нужен был ориентир. Мозг сразу подкинул, как можно визуализировать понятными образами каждый опознанный запах, помечая бестелесными нитями наиболее сильные источники. Каждая такая нить тянулась от источника к самому Стайлзу и вскоре он обнаружил, что выстроил вокруг себя хаотичную сеть. Он приоткрыл глаза, не нарушая концентрацию и медленно, почти бесшумно, будто боясь что-то задеть или побеспокоить, пошел вперед, открывая с каждым разом все больше новых источников.

Каждый узнанный аромат теперь был изолирован, чтобы не сбивать с толку и вскоре весь коктейль запахов был разобран на составляющие. Он отсек все синтетические и металлические запахи, сузив тем самым спектр. Оставшийся пласт был смешанным, и среди этих, по большей части, незнакомых запахов, он пытался выделить тот самый, что был нужен. Стайлз продолжал продвигаться по складу все также бесшумно и аккуратно, пока не зацепился за легкий, почти незаметный отголосок. Он повернул голову в том направлении, где, по его мнению, находился источник, но отголосок стал слабее. Тогда Стайлз двинулся в другом направлении, чувствуя, как нить, ведущая от источника, становилась все более ощутимой.

— Получилось, — обрадовался Стайлз, найдя заветный флакончик с белыми лепестками внутри.

Следующим был Скотт. Он быстро справился со своей задачей, казалось, для него это было даже слишком просто, похоже, сказался опыт, когда учился чувствовать страх, когда искал Ногицунэ, хотя Стайлз не был уверен, связано ли это между собой. Лиам провозился дольше, но тоже отлично справлялся с поставленной задачей. В то время как Кира не преуспела. Она сделала несколько попыток, но в итоге она отказалась от продолжения, чувствуя, что внутренняя лисица не согласна с методами обучения. Пойти против своей натуры было бы неправильно, и Лидия пришла к выводу, что ей просто нужен индивидуальный подход.

— Не переживай. Зато ты лучше всех владеешь холодным оружием, — с легкой улыбкой поддерживал Киру Скотт.

Тренировки длились несколько дней. Голова болела постоянно и в какой-то момент Стайлз поймал себя на мысли, что после вчерашнего, последнего, дня не мог учуять даже запаха еды, которую ел. Из-за этого она стала менее насыщенной и чуть пресной, хотя он знал, что на самом деле это настигнувшие последствия перегруженного чутья. Постепенно возрастающая интенсивность тренировок помогала адаптироваться и оттачивать новый навык поэтапно, но это все равно не защитило от сенсорной перегрузки, из-за которой днем ранее у него слезились глаза и постоянно чихал. Головная боль стала привычна, и он был совершенно измотан.

«- Ты решила нас совсем без чутья оставить?» — Спросил Стайлз в последний тренировочный день и сразу же пожалел. Лидия выглядела смущенно и призналась, что не была уверена в своих методах, лишь пыталась комбинировать свои знания, статьи для обучения поисковых собак и делала поправку на время, которого катастрофически не хватало. Выделение одного запаха среди массы других совсем не то же самое, что пытаться учуять на крыше больницы сильные эмоции, такие как страх или стресс, и заняло больше времени, чем Лидия изначально планировала.

Одно радовало: все позади. Лидия успокоилась, да и сам мог сказать, что все ее старания были не напрасны. Однако пытка чесноком, имбирем и тухлым мясом будет еще долго преследовать в тошнотворных воспоминаниях даже при взгляде на любой из этих ингредиентов по отдельности.

* * *

Крис легкой походкой приблизился к стойке, за которой усердно и сосредоточенно работала Мелисса. Его приближение оказалось настолько тихим, что, когда спустя несколько минут она его, наконец, заметила, подпрыгнула и едва не вскрикнула. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы унять быстро бьющееся сердце, после чего бросила на мужчину недовольный взгляд.

— Черт возьми, хоть бы кашлянул для приличия, — негодовала Мелисса, вызвав широкую, но виноватую улыбку охотника. Тот облокотился на стойку, оказавшись ближе и старался выглядеть непринужденно, что уже само по себе наводило МакКолл на определенные мысли.

— Скотт в порядке? — Уточнила она, чтобы успокоиться.

— Прости, я вовсе не планировал тебя пугать, — оправдался Арджент, — Все хорошо. Я тут по личному делу. Подскажи, не работает ли у вас некий Мануэль?

— Хорошо, — успокоившись окончательно, Мелисса улыбнулась. — Ты же знаешь, что я не могу тебе ничего разглашать? — Подавшись вперед и оказавшись довольно близко к охотнику, спросила это скорее для приличия, прекрасно зная, что несмотря на все злоупотребления ее должностью и возможностями, она все равно так или иначе поможет.

— Конечно. Я и не прошу. Скорее просто поинтересовался, — подхватил ее игру охотник, продолжая непринужденно улыбаться.

— Думаю, ты помнишь, где находится морг, и на твоем месте я бы начала поиски оттуда поскорее, времени у тебя мало: его рабочий день скоро заканчивается, — Мелисса стукнула пальцем по наручным часам, задавая отсчет тридцать минут.

— К сожалению, помню, — согласился Крис, едва заметно кивнув. Когда хоронишь жену и дочь, трудно забыть дорогу. Будь такая возможность, он бы предпочел никогда не узнавать ее, но судьба решила иначе. — Спасибо.

Благодарно кивнув, Крис решил больше не терять времени. Ноги сами несли его по знакомым коридорам вниз, где у больницы была возможность организовать отдельный вход для транспортировки. Разум невольно возвращался к событиям, происходившим здесь. Внимательный взгляд охотника сам выхватывал знакомые сколы, царапины и остальные следы, а память услужливо сообщала: «вот здесь Стайлз с помощью Они устроил резню медперсонала. А в появлении этой царапины виноват Девкалион. И вообще стая альф тут нехило наследила. А здесь…»

Арджент не заметил, как уже стоял у холодильных камер морга. Контраст температур и слабый холодный стерильный запах дезинфицирующих средств, вывел его из глубокой задумчивости. Крис обнаружил, что пялился на одну из дверц непростительно долго: именно в ней лежало тело его дочери, когда был здесь в последний раз. Он мотнул головой, прогоняя прочь наваждение. У него есть дело и его нужно закончить. Вскинув руку, Крис быстро проверил часы: осталось еще двадцать одна минута и быстрый осмотр дал понять, что Мануэль куда-то вышел. Почти давящую тишину нарушал лишь равномерный гул холодильных установок, электрический звук потолочных ламп и собственное сбившееся на мгновение дыхание.

Обведя помещение изучающим взглядом и ни за что интересное не зацепившись, Крис подошел к двери, ведущей в отдельный кабинет и аккуратно толкнул ее, заглядывая внутрь. Никого. Он вошел в кабинет, также осторожно и бесшумно прикрыв дверь, и осмотрелся. Слева от входа располагался рабочий стол. На нем, возле монитора, под светом настольной белой лампы лежала стопка бумаг, аккуратная донельзя, в держателе ровно расставлены ручки, а рядом лежали штамп и какие-то упаковки. В шкафах рассортированы и подписаны различные папки. Белые стены были одиноко пусты: ни грамот, ни сертификатов, ни каких-то картин и даже медицинских схем, только полки с узкоспециализированными книгами. Темно-серый диван и пара стульев справа от двери, перед ними небольшой стол, на котором стоял графин с водой и несколько вложенных друг в друга стаканов. Будто безжизненный, кабинет был строго функциональным, без каких-то личных вещей.

— Потрясающая педантичность, — пришел к выводу Арджент, удивляясь уже скорее тому, что все выверено на глазок, а не с линейкой. Просто потому, что линейки нигде видно не было. Он беглым взглядом просмотрел подписи на папках, даже не представляя, что именно может представлять интерес и приблизился к столу. Только он приоткрыл папку, чтобы взглянуть на документ, как дверь внезапно открылась, впуская внутрь явно недовольного чужим присутствием человека в чистом белом халате. Крис резко развернулся, застуканный на месте преступления, и постарался принять как можно более непринужденный вид.

— Кто вы и что здесь забыли? — Спросил мужчина, оставаясь все еще в дверях собственного кабинета и сложил руки на груди. У него не запланировано консультаций, посещений или приемов, и гостей тоже не ждал.

— Простите, я искал доктора Мануэля…

— Я — доктор Мануэль, — резко прервал собеседника мужчина, сузив глаза. То, как патологоанатом изучающе прошелся по охотнику, заставило Криса задуматься о том, что именно связывало его и Калаверас, что он делал для них и по какой причине оборвал отношения. То, как он держался — собранный и будто готовый к чему-то, явно не к добру.

— Тогда это невероятное везение, что я смог застать вас до того, как кончился ваш рабочий день…

— А он закончился. И я никого сегодня не принимаю. Это не проходной двор, так что на выход, — Джош указал пальцем на дверь и даже сместился в сторону, чтобы пропустить незваного гостя, но тот, к его неудовольствию, не сдвинулся с места.

— Пожалуйста, уделите пять минут, мне нужно с вами поговорить, — как можно более миролюбиво, но настойчиво и даже немного требовательно, произнес Крис.

— Неужели? Я давно разорвал все связи с охотниками.

Арджент моргнул: не было ничего, что выдавало бы в нем охотника — обычная одежда, все оружие в машине, и раньше они не пересекались. Тогда как? Он вздохнул, чувствуя всю напряженность атмосферы.

— Как вы узнали, что я охотник? — Поинтересовался все же Крис.

— Полицейский представился бы, на скорбящего вы не похожи, и рылись в моих документах. У вас атлетичное телосложение, вы стоите в стойке, помогающей равномерно распределять вес и в случае чего быстро реагировать и действовать. Похоже, вы правша, судя по ладони, именно правой рукой держите пистолет. — Он еще раз прошелся глазами по охотнику и продолжил чуть менее напористо. — А больше делать в таком месте нечего. Разве что продолжать пытаться вызвать гнев еще не обедавшего патологоанатома, работающего сверхурочно.

Крис немного растерялся от такого откровения. Он посмотрел на свою правую руку, но ничего особо не заметил, может, чуть более грубая кожа. После стольких лет тренировок и охоты, Крис даже не задумывался о том, как именно стоял, это происходило само собой, ему было удобно, комфортно, и помогало легче переходить в атаку или защиту, когда это было необходимо. Он никогда не задумывался об этом, делая все машинально.

— Логично, — ответил все еще впечатленный Крис и поспешил перейти сразу к сути дела. — Думаю, вы, как никто другой, в курсе происходящих в городе убийств. Я хотел предупредить вас, что, хоть вы и разорвали все связи с охотниками, вам угрожает опасность.

— Я эту опасность все время вижу. Бактерии и вирусы называются, — усмехнулся Джош, закатив глаза.

— Сейчас не до шуток. Следующим на столе для вскрытия можете оказаться вы… — пытался достучаться до собеседника Арджент, хотя уже понимал, что из этой затеи ничего не выйдет. Но он хотя бы попытался предупредить. Это ведь считается за доброе дело и частично выполненную просьбу Араи?

— Ну так доблестные охотники наверняка защитят простых смертных, не так ли? Как там в кодексе было? «Мы охотимся на тех, кто охотится на вас»? Ну так удачи. — Последнюю фразу он добавил ядовитым, почти рычащим полушепотом.

Арджент не понимал, почему Джош настроен так агрессивно. Чем его так обидела Арая, что оказались заклеймены все охотники? Что могло такого случиться с человеком, что он, глубоко посвященный в ремесло, отвернулся и возненавидел всех?

— Что с вами случилось? Дело в ком-то конкретном? Не могли же вам насолить все охотники.

По какой-то причине Крису хотелось узнать в чем причина такой реакции. Люди по-разному относились к охотникам, но в основном о них даже не подозревали. Оборотни — боялись. Небольшой пласт посвященных помогал: изготавливал оружие, доставлял расходники, модернизировал машины, снабжал информацией. Но так, чтобы ненавидеть — редкость.

В кабинете какое-то время висела тишина. Гул холодильных установок, едва доносящийся из соседнего помещения, почти разбавлял ее. Через минуту, будто что-то взвесив и решив для себя, Джош все же заговорил, но его тихий, нейтральный голос подсказал Крису, что давил он в правильном месте. Судмедэксперты, офицеры полиции, адвокаты… Все представители закона, кто так или иначе сотрудничали с охотниками, всегда были ценными активами. Охотники берегли их яростно и ставили выше всех остальных союзников. Как никто другой знавшие внутреннюю кухню, правоохранительный механизм, и принципы работы коллег, они уводили расследования по ложному следу, что помогало охотничьим семьям поколениями не быть арестованными за десятки и даже сотни убийств, часто сомнительных с точки зрения морали.

— Выражаю благодарность за заботу, — вновь указав на дверь, произнес Джош, — приму к сведению, но мне нечего дать вам взамен. Уходите.

— Я понимаю, вы меня не знаете и у вас нет причин помогать мне, но у меня к вам просьба. — Решил помягче зайти Арджент.

Джош тяжело вздохнул, ущипнув себя за переносицу. Ну как этот человек не поймет, что он должен уйти? Что ж, ладно. Он закрыл дверь и прошел мимо охотника, садясь за стол. Едва заметным движением взглянул на документ, который принесли, пока его не было на месте, и мысленно выругался. Большего слива конфиденциальной информации в его практике в этой больнице пока еще не было. И как много этот охотник успел увидеть?

— Что вам нужно от меня? — Спросил Джош с легкой усталостью от этого разговора.

— Информация восьмилетней давности, Сент-Берт. После этого сразу уйду, но я должен узнать, что там было после зачистки.

— Так вот оно что…- Атмосфера в кабинете резко изменилась. — Вы хотели знать, почему я оборвал связи с охотниками. Вот по этой самой причине.

От Криса не ускользнуло, какую бурю внутренней боли всколыхнул этот вопрос. Глаза и почти неслышный надлом в голосе не врали. Крис нахмурился. Он помнил этот рядовой рейд, каких были десятки до и после него, да и судмедэксперты люди далеко не пугливые. Что он упускает?

— Расскажите. — Мягко подтолкнул охотник.

— Честно говоря, даже не знаю, что было хуже: вам зачищать деревню или нам воочию наблюдать последствия ваших действий. До сих пор не могу забыть то… То, что вы оставили после себя. Даже сейчас отчетливо помню запах, исходивший от кучи сожжённых тел, мне казалось, что весь лес и я сам провонял им.

Джош взял короткую паузу, подходя к столику с графином, налил воды и осушил стакан.

— Столько крови и изуродованных тел в моей практике не было еще ни разу. Все стало куда хуже, когда мы начали разгребать эту кучу и зачищать развалины. С натяжкой, но я могу еще понять, почему были убиты взрослые оборотни, но когда мы начали вытаскивать тела детей… — Мануэль тяжело и рвано выдохнул, борясь с накатившими чувствами. Это было давно, но воспоминания о том дне не ослабевали ни на секунду. Тогда вся группа, посланная на уборку места зачистки, была шокирована не меньше, но из всех только для него это стало переломным моментом. У каждого есть свой предел, и Джош достиг его в тот день. — У них ведь и шанса не было. Все — безоружны. Кого-то застрелили, кого-то прирезали, как скот. —

Он вспомнил отделенную от тела голову ребенка, лет пяти, не больше, и попытался отогнать наваждение.

То, о чем говорил Джош, Крис не помнил. В его памяти всплывали лишь обрывки, какие-то разрозненные фрагменты зачистки, и ни в одном из них не было детей. Ни одного ребенка вообще. Все вокруг горело: дома, деревья, люди. Эхом разносились отчаянные крики людей, болезненный визг зверей… Или оборотней? Он помнил смех одного из охотников, который что-то выкрикивал. Для некоторых из них это было веселье, охота — адреналиновый наркотик. Всех, кто пытался убежать или спрятаться они загоняли как дичь, зачастую стремясь убить не сразу, а растянуть момент.

Крис лично убил пару взрослых оборотней, которые, по информации Араи, терроризировали соседний город и промышляли систематической охотой на людей, и только потому не испытывал сожалений или угрызений совести. «Ведь это ради спасения людей», — убеждал себя охотник. А правда ли? Он верил Арае, верил семье и близким, верил в дело, которым занимался и которому обучался, едва достигнув подходящего возраста, и верил в традиции и устои.

«Мы защищаем тех, кто не может защитить себя».

Как же близка была Эллисон к тому, чтобы открыть ему глаза…

— Там охотники олицетворяли хаос, разрушение и смерть. Сомнительные рейды бывали и раньше, отдельные убийства студентов и школьников, но в Сент-Берте все вышло на новый уровень, это была просто кровавая резня. И знаете, что сказала Арая? — Джош заглянул в глаза охотника так открыто и глубоко, что что-то шевельнулось внутри. Он вложил в голос все ту обреченность, что испытал в тот момент. — «Они бы все равно стали убийцами. Они всегда становятся ими».

Арджент сжал кулаки, чувствуя, как кровь вскипела внутри. Все вдруг стало так кристально ясно. В памяти все больше всплывало нюансов той адской зачистки и Крис понял одно: Арае предстоит ответить на множество вопросов и разговор обещал быть не из приятных.

* * *

Мистер Тейт любил охоту. Он охотился, когда злился, когда расстраивался, и когда душе требовался отдых от питающих беспокойный разум мыслей. Охота помогла пережить потерю горячо любимой жены — его половинки, его надежного тыла, верного партнера; потерю драгоценных дочерей, которыми он дорожил больше жизни и всех чудес мира. Они не были идеальной семьей, как и все — со своими изъянами, недостатками и ссорами по всякой ерунде. Но кто же мог предположить, что в самый обычный день что-то пойдет не так. Он не оправился, не смог сделать шаг вперед и перевернуть эту страницу жизни, но смог дать выход негативу и направить гнев в относительно безопасное русло. Раз за разом, выпуская очередную пулю навстречу звериной плоти, прокручивал в голове все невысказанные слова, все то, за что не успел извиниться и то, что очень хотел испытать вместе с семьей, но больше не мог. Время безвозвратно упущено, слова не сказаны, а злость на самого себя и всех вокруг росла, как паразит, оскверняющий все, до чего мог дорваться. Его щупальца тягучей черной хваткой расползались глубже, глубже, глубже.

Целями охотника становились разные животные, но в основном это были койоты и иные мелкие хищники. И, хотя охота доставляла ему своеобразное и быстро проходящее удовлетворение, была также и практической необходимостью — эти клыкастые твари словно нарочно околачивались неподалеку от его жилища. Это просто защита. Поэтому Тейт усыпал прилегающую территорию капканами и ежедневно проверял их, в хищном предвкушении выбираясь из дома по утрам с винтовкой наперевес. О верном друге мистер Тейт заботился исправно, ведь именно этот смертельно опасный старичок несколько раз спасал своему владельцу жизнь, когда обезумевшее животное пыталось перегрызть ему глотку.

Сейчас многое изменилось. Свои привычки пришлось пересмотреть, но недоволен ли этим мистер Тейт? Нет. Он, наконец, почувствовал себя живым, осторожно счастливым, и причина, по которой его пустая жизнь вновь круто изменилась, была в его милой дочери. Малия вернулась также неожиданно, как и пропала когда-то. Живая, здоровая, диковатая, недоверчивая. Совсем не такая, какой он ее помнил и знал. Тейт много лет не видел, как она росла и менялась, но, едва увидев девушку, вспомнил, что это — когда на душе расцветают цветы тепла и нежности. Черные щупальца вечной злобы отступили от их яркого света обратно в тень, терпеливо дожидаясь своего часа.

Было безумно сложно. Девушка вела себя как дикий зверь, но мистер Тейт не мог ее винить: дочь много лет прожила в полном одиночестве среди бесконечных опасностей, хищников, непогоды и голода, она не могла ни от кого получить защиту или поддержку. Настоящий ад для маленькой девочки, вынужденной расти в таких суровых условиях. Малию поместили в дом Айкена, где ей определенно стало лучше, а после — Мистер Тейт не знал, как подступиться к дочери. Что делать с этим ребенком? Став отцом, ему никто не выдал инструкции к жизни, маленьким девочкам и их потрясениям. Где тот самый переключатель, нажав на который, все должно стать хорошо? Однозначно пригодился бы такой тумблер. Малия не спешила доверять и открываться отцу, понять, что творилось в ее голове было трудно. Хоть койотом перестала себя считать и это был огромный шаг вперед. Мужчина предпочитал не думать о конских счетах за реабилитацию.

Время шло. Постепенно начали привыкать друг к другу и учиться понимать. Характер у Малии оказался тяжелым. Психиатры, имевшие дело с девушкой, лишь разводили руками: Малия в порядке, ей нужно время и отцовский уход. Терпение и забота непременно дадут результат, говорили они. На словах все так легко. Не раз, не два и даже не десяток раз Тейт едва не опускал руки — девчонка несносна, неуправляема, независима. Она привыкла полагаться только на себя, было тяжело воспринимать отцовскую фигуру как авторитет. Все существующие нормы для нее — пустой звук; уважение — незнакомое слово; вежливость и благодарность — а что это, оно вкусное?

Полтора года кропотливой и терпеливой тонкой работы. Мистер Тейт и Малия сделали огромный шаг в своих отношениях. Иногда, глядя на девушку со стороны, мужчина удивлялся тому, какой огромный путь они проделали вместе. Он был терпелив, настойчив и непреклонен, порой отодвигая собственные желания и чувства на второй план. Даже когда гнев бурлил и был готов перелиться через край, Тейт выходил из комнаты, лишь бы не сказать чего лишнего и не спугнуть те крохотные успехи, которых удалось добиться. И вот он — невероятный результат, когда Малия начала вести себя не как чужой человек, а как кто-то, кто признал, что у него есть семья.

Однако сейчас, стоя на крыльце собственного дома, мистер Тейт не знал, что и думать. Он ничего не успел сделать: Малия, решившая узнать, в чем дело, вышла на крыльцо. Она словно оцепенела. Ее рот беззвучно открылся и закрылся, а тело, сплетенное прочными оковами, застыло, не в силах сдвинуться. Желудок пронзило неприятной скручивающей болью, перемешанной с адреналином, кожа зажглась, будто плавилась от температуры, а в душе вскипал коктейль гнева, страха и ужаса осознания, сколь мало времени у нее есть на самом деле.

Зрелище, что ей открылось, было ужасающим. Десятки кроликов, выпотрошенные, лежали на земле. Повсюду кровь, вырванные органы. Крыльцо, земля, кусты перед домом — все было в крови, мясе и внутренностях. Ошмётки шкур, обломки костей, конечности… Они просто разбросаны повсюду. А на деревянном крыльце, у самых ног Малии, кровью, смешавшейся с грязью и пылью, было выведено: «до встречи, крольчонок».

Малия чувствовала ужас. Тело пробило мелкой дрожью. Это послание для нее от родной матери несло в себе усмешку, угрозу и предупреждение: «я — хищница, а ты, дочка, безмолвная добыча».

Все вокруг будто в замедленной съемке, мир не просто замедлился — застыл в этом мгновении. Малия резко выдохнула, обернулась. Вгляделась в уставший, напряженный профиль отцовского лица. Малия видела, как дрогнули его губы, слышала, как застучало сердце. Нет, он не должен страдать из-за чужих ошибок. Не должен пострадать из-за своей приемной дочери, которую безумно быстро и незвано настигало собственное прошлое. Ей страшно, не за себя, за него.

Резко развернувшись, Малия побежала в комнату. Она защитит отца чего бы это ей не стоило. «Ну почему», — всхлипнула она, чувствуя, как разрывается сердце и текут слезы, едва не срываясь навзрыд. «- Почему все это происходит именно со мной?»

Именно сейчас, тогда, когда едва почувствовала, что такое счастье и лишь на мгновение вспомнила, что такое семья. Малия всегда держалась, как бы сильно и несправедливо ее не ненавидела судьба, но сейчас, чувствуя глубокое отчаяние, осознание, что стоит едва коснуться частички счастья, всегда найдется что-то, что разобьет ее жизнь на осколки, она позволила эмоциям взять верх.

Довольно.

Вытерев слезы рукавом, Малия собрала всю свою решимость это прекратить. Остановить мать раз и навсегда. Неважно, какой ценой, неважно, каким способом, главное — достичь цели. Застегнув наспех собранный рюкзак, Малия выбежала из дома.