Мотыльки сгорают в полночь (джен)

Вокруг темно, хоть глаз выколи. И как-то жестко. Особо не развернуться — руки упирались в стенки со всех сторон. Замкнутое тесное пространство. Опять.

Стайлз ничего не видел, да и не слышал, кроме своего бешено колотящегося сердца, которое перебивало любой звук. Как? Почему он здесь оказался? Рваный выдох.

Трясущиеся руки шарили по свободному пространству. Ничего, что могло бы помочь. Его сердце отбивало чечётку. Это напомнило тесный школьный шкафчик, в котором его запирал Ногицунэ и требовал впустить. Что, если это очередная шутка лиса и именно он стоит за происходящим сейчас? Наверняка это он вновь издевается над Стайлзом, а позже явится из ниоткуда и скажет: «это был урок для твоего же блага. Но мы спасли тебя. Впусти нас, Стайлз».

Нужно проснуться… Проснуться! Сейчас самое время. Вот прямо сейчас!

Стайлз с силой зажмурил глаза, и через мгновение резко открыл, надеясь, что окажется в классе на уроке или в своей постели дома, как это бывало раньше. Но все было неизменным. Все то же черное «ничего» вокруг и заметно уменьшающийся запас воздуха. Становилось душно и жарко. Сердце так быстро гоняло разгоряченную кровь по венам, что такими темпами кислород закончится очень быстро. На лбу проступили капли пота, руки ледяные и влажные, тряслись так, что их сложно контролировать. Нужно срочно выбираться да поскорее.

В голове вертелся единственный вопрос: придет ли кто-нибудь на помощь сейчас? Если подумать, то он ни разу не выбирался из ловушек тысячелетнего злого духа сам, каждый раз был кто-то, кто вытаскивал и помогал, даже отец Скотта приложил свою руку.

— Эй! — сипло крикнул Стайлз. Уши больно резануло от громкого звука в запертом пространстве, его голос дрогнул и сорвался. Он лихорадочно облизал сухие губы. Стайлз с силой ударил дверцу ладонью, едва сдерживая панический крик и резко прикрыл глаза от посыпавшейся пыли. Она осела во рту и горле, и он откашлялся.

Это гроб? Не может быть! Этого точно не может быть. Лис и раньше был жесток в своих попытках донести мысли, обратить внимание на загадки, или просто поговорить. Стайлз прекрасно помнил, как реалистична была нога в капкане. Боль, как настоящая, кровь, текущая по коже и размазывающаяся по полу, холод, сильный противный запах, звук трущегося металла о бетон. Органы чувств не были союзниками против Ногицунэ. Они обманывали. Лис обманывал.

— Так, Стайлз, без паники, — шепотом наставлял сам себя в попытке успокоиться, обшаривая карманы, но те оказались пусты. Он вязко сглотнул. Никогда не думал, что окажется в подобной ситуации. Все еще надеялся, что это сон, несмотря на реалистичность происходящего, и собственное чувство самосохранения скреблось острыми когтями, побуждая действовать. И все-таки надежда, пусть и истончающаяся, но заставляла думать, что вот-вот заявится отец и вызволит из очередной иллюзии. Нового кошмара.

Кислорода все меньше. Дышать становилось труднее и Стайлз все яснее осознавал: никто не придет. Нужно успокоиться. Нельзя паниковать! А иначе тот запас воздуха, что еще остался, исчезнет мгновенно. Унять дрожь, успокоить разум и начать, наконец, ясно и продуктивно мыслить.

«Так, думай. Думай! Точно! Я читал что-то о сигнализации. Да, точно. Сигнализация для тех, кого похоронили заживо. Тут должен быть колокольчик!»

Стайлз пошарил руками везде, куда доставал, но ничего не нашел. Не повезло. Придется спасаться своими силами.

Особо не пошевелиться, но гроб — не самое прочное сооружение, чему Стайлз безмерно благодарен. Он уперся ногой в крышку и толкнул ее со всей силы: та поддалась и завалилась одним концом внутрь, его ноги слегка обсыпало землей, поднялась мелкая взвесь. Стайлз принялся снимать с себя рубашку. Чертовски неудобно это делать в настолько замкнутом пространстве. А еще тело не хотело слушаться. Мышцы словно закостенели, а руки, очевидно, все еще тряслись из-за едва сдерживаемой паники, но совсем немного и все пуговицы были расстегнуты. Рубашку удалось надеть на голову, чтобы земля не попала в рот, нос, глаза и уши, а остальное — отмоется.

Набрав в легкие воздух, начал выдавливать крышку, заставив ее под тяжестью земли сломаться, открывая путь, и изо всех сил стал прорываться к поверхности. Грунт не был рыхлым, он осел и был плотным, из-за чего копать голыми руками было проблематично, но хотя бы не был влажным. Земля и песок забивались под ногти, мелкие камешки царапали кожу, доставляя неприятную боль, силы таяли невероятно быстро, но останавливаться нельзя ни в коем случае.

Сначала вырос небольшой бугорок. Затем бугорок рассыпался на мелкие комочки и показалась рука, которая судорожно продолжала отталкивать землю. Совсем скоро показалась верхняя часть туловища с грязной тряпкой на голове. Ночной сторож от такого зрелища выронил бутылку безалкогольного пива.

— Ну на хер! — крикнул он, и только пятки сверкали. К чертовой матери его — это кладбище! Другую работу найдет!

Сняв грязную рубашку, Стайлз глубоко и с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух. Запах рыхлой земли и травы ударил в нос. Стайлз даже отряхиваться не стал. Он чертовски устал. Небрежно расправив рубашку, надел ее, как есть, и огляделся. Вокруг ни души. Ночь. Судя по всему, сейчас лето или близкое к нему время года — деревья зеленые, кое-где трава, прохладно, но не холодно, а ночной воздух наполнен стрекотом насекомых. Его могила — ухоженная, не засыпана листьями или мелким мусором и грязью, а рядом свежие цветы, которые он случайно забросал землей пока откапывался.

И вообще! Какого черта его похоронили?! Что такого могло произойти, что его положили в гроб? Неужели никто не смог убедиться в том, что он жив, просто отключился? Да что Мелисса за врач такой тогда?! А Скотт? Его волчьи чувства должны были подсказать, что что-то не так. Что вообще произошло после изгнания Ногицунэ? Куча вопросов и ни одного ответа.

— Класс, — вымученно и почти невнятно прохрипел он. Его голос казался чем-то потусторонним, даже пугающим, да Стайлз, — уверен, — сам себя бы не узнал, услышь такое со стороны.

Стайлз с трудом поднялся на ноги, все это время сидя на краю ямы, из которой вылез. Тяжело. Но даже такой короткий отдых пошел на пользу. Похоже, пролежал он немало: мышцы до сих пор чувствовали себя так, словно стальные прутья обвили их, ограничивая подвижность, спина и шея ныли, как после неудобного сна. Руки такие тяжелые, едва сгибающиеся. И болят. Хотя нет. Он прислушался к своим ощущениям — уже не слишком болят. Стайлз посмотрел на грязные ногти и исцарапанную кожу. Выглядело все так, будто уже готово начать заживать. Впрочем, что он мог разглядеть ночью при тусклом свете фонарей? Даже луны нет, ну хоть небо красивое, звездное, ясное, с редкими облаками. И тем лучше для самого Стайлза: будь сейчас полнолуние, наверняка тут щеголял бы какой-нибудь оборотень-переросток. Да при таком раскладе только что откопавшийся Стилински мигом оказался бы вновь прикопанным, даже не отходя от пункта отправления.

На ватных, будто не своих ногах, Стайлз поплелся к будке сторожа. Вообще-то он не припоминал, чтобы на местном кладбище Бейкон-Хиллс что-то подобное было. Уж кому, как не ему знать: не одно расследование провели со Скоттом, бегая ночами по лесам да по кладбищам и заброшкам. Зачем вообще охранять кладбище? Боятся, что покойники сбегут? Да что происходит вообще?

Дверь тихонько скрипнула, когда ее приоткрыли и в проеме показалась голова, быстрым взглядом осматривающая будку. Маленькая коморка, подходящая для того, чтобы здесь деградировал один, максимум два человека; деревянный стол во всю ширину, под который обычно задвигался ныне опрокинутый и явно неудобный стул, тусклая настольная лампа, освещающая какие-то документы, ручка и пара книг рядышком, судя по корешкам, из классики. Заметив бутылку, которую уронил на грязный деревянный пол сторож, Стайлз аккуратно приподнял ее из растекшейся лужи в надежде, что хоть что-то осталось. Одна мысль о том, чтобы за кем-то допивать остатки, казалась отвратительной, но жажда сковала стальной хваткой, заставляя отбросить свою брезгливость в сторону. Он немного помедлил, перебарывая себя, но в итоге прикончил остатки, хоть их и было всего на пару небольших глотков. Он откашлялся. Дело не во вкусе, а в том, что все внутри так пересохло, что жидкость доставила неприятную боль и дискомфорт, нежели долгожданное облегчение. Словно обожгло все внутри. И этих остатков было чертовски мало, пить захотелось только больше. Точно найдет и осушит ближайшее озеро — не меньше.

Очень не хватало телефона. Впрочем, даже если бы и был, то что Стайлз сказал? «Привет, пап, я откопался, не приедешь ли за мной на кладбище среди ночи? Чем докажу, что это я, а не Ногицунэ? Ну, как минимум, не наблюдаю своего двойника поблизости…»

Едва переставляя свинцовые ноги, тяжело дыша и чувствуя себя безумно уставшим, Стайлз поплелся туда, где, как он помнил, должна быть дорога. Возможно, какая-нибудь попутка сможет отвезти его домой. Сколько он пробыл здесь? Может, несколько дней. Вряд ли больше. Хотя нет… Что-то не сходилось в том, как выглядела сейчас окружающая природа с тем временем года, когда с ним произошло… то, что произошло. А может Стайлз сам себя лишний раз накручивал. Кто б знал.

Стайлз медленно брел вдоль дороги. Сколько бы он ни пытался очистить штаны и рубашку от грязи и пыли, выглядеть они особо лучше не стали. Его путешествие длилось пару часов, может, больше, города до сих пор не видно, и Стилински желал занять голову чем-то помимо мрачных мыслей.

Уже начало светать, воздух постепенно нагревался, подсушивая от ночной влаги растения. За это время проехала пара машин, но никто не остановился и не попытался узнать, нужна ли помощь. Стайлз раздраженно фыркнул, но вряд ли мог бы винить этих людей.

— Чудненько. Никому нет дела до подростка, бредущего вдоль шоссе. Хотя, — он в очередной раз взглянул на свою одежду и поморщился, — черт. Я выгляжу как… Как будто только что из могилы восстал.

В голове что-то щелкнуло. Стайлз принялся оттирать руки, отчаянно желая стряхнуть с себя могильную землю. Подсохшая грязь пыльно, но легко сходила с кожи. Хотелось отмыться, стереть любое напоминание о кладбище. Он жив. Все в порядке.

Ноги горели и ныли, руки до сих пор слегка саднило от мелких царапин и ссадин, он чувствовал себя измотанным, хотелось спать и пить. Короткие передышки давали малозаметный быстропроходящий эффект. От теплых лучей восходящего солнца спать захотелось еще больше.

Мимо проехала машина, но Стайлз заметил ее только тогда, когда она метров через десять остановилась и сдала назад. Пассажирское стекло опустилось и Стилински почувствовал себя некомфортно под изучающим взглядом водителя.

— Эй, тебя подбросить?

Стайлз посмотрел сначала на себя, оценивая степень своей чистоты, потом на дорогой чистый автомобиль, чувствуя себя невероятно неловко и глупо. Он поднял глаза на предлагавшего помощь и прищурился. Потенциальный спаситель показался смутно знакомым и голос, уверен, слышал где-то раньше. Это чувство сродни прескевю и Стайлз внимательно всмотрелся в лицо. Должно быть «знакомый незнакомец» заметил замешательство и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Стайлз его опередил:

— Если не сложно, был бы премного благодарен, — легкая улыбка уголками губ для придания дружелюбного вида.

На лице водителя неожиданно отразилось озарение, его глаза расширились. Выйдя из машины, он обошел ее и протянул руку к плечу Стилински, невесомо касаясь его, словно просто пытаясь убедиться, настоящий ли перед ним человек.

— Стайлз?

— Мы знакомы? — «Явно знакомы». — Мне кажется, мы где-то могли пересекаться.

— Это я, Тео. Господи, Стайлз, как ты здесь оказался? Что с тобой случилось? — Тео обвел Стайлза беглым взглядом, — Ты что, в болото нырнул?

— Тео? Ты же уехал из Бейкон-Хиллс. — Стайлз усмехнулся, пытаясь удерживать маску дружелюбия. — Да вот, прогулка вышла из-под контроля.

— Странные у тебя прогулки. Я вернулся полгода назад. — ответил Тео и слабо улыбнулся.

— Полгода назад? Не припомню, чтобы кто-то переводился в школу.

— Так ведь тебя не было.

Стилински мотнул головой. В каком это смысле? Что значит не было? Стайлз сделал неосознанный шаг назад, и не успел ничего спросить, как Тео продолжил выбивать почву из-под ног.

— Стайлз, что с тобой произошло? Ты же, как бы это сказать…

— Как бы сказать — что?

Стайлз растерянно продолжал рассматривать собеседника. Кажется, все начало вставать на свои места и без каких-то пояснений. Да, точно, Тео выглядел гораздо старше, чем Стилински его помнил — не мудрено, ведь они виделись последний раз в классе четвертом. Время года не соответствовало тому, когда происходили события с Ногицунэ, это он заметил сразу, но не придал должного значения. Упорно гасил до этого момента любые сомнения, ведь в противном случае это означает, что несколько месяцев «отсутствия» — лучший прогноз на данный момент. Что-то неприятно кольнуло в груди, предчувствуя, что ответ точно не понравится.

— Ты был мертв, Стайлз.

Мертв? Это какая-то ошибка. И похоронили тоже по ошибке. Будь он мертв, то не стоял бы сейчас здесь перед Тео. Не чувствовал бы боли или усталости, ночной прохлады, тепла солнечных лучей, и того, как отвратительно его всего колотит изнутри. Буквально вчера они пытались изгнать Ногицунэ, а сегодня ему заявляют, что он умер. Безумие.

Дыхание сбилось, словно ему нанесли размашистый удар под дых, выбивая весь воздух. Подобно адскому разбушевавшемуся пламени, в груди все начало жечь и это чувство быстро растекалось по всему телу, расплавляя вены и артерии. Ноги подкосились и, отпрянув, Стайлз осел на землю. Он закрыл лицо рукой, пытаясь овладеть своими чувствами, вот только как тут обретешь контроль, когда узнаются такие вещи?

— Успокойся, — Тео присел рядом, положив руку между лопаток, пытаясь выразить поддержку, — дыши глубже.

— Не могу, — Стайлз нервно посмотрел на свои подрагивающие руки и старательно провел свой ритуал, пересчитывая пальцы. Пять на одной руке, пять на другой… Он не спит. Все это не ужасный сон. Все реально. На самом деле. Это происходит с ним и, черт возьми, что теперь делать? А папа? Что было с ним эти полгода? Представить страшно, что отец чувствовал, когда узнал о смерти сына. Когда хоронил его… Стайлз помнил, как их обоих подкосила смерть мамы, как тяжело им было, как долго приходили в себя и учились жить заново, но сейчас ему страшно представить, что творилось с отцом, оставшимся в одиночестве. Может, слабо надеялся он, это просто более изощренная форма пытки от древнего лиса?

— Я не… не могу… — в глазах потемнело. Сердце колотилось так сильно и быстро, неприятно пропуская удары, заставляя часто поверхностно дышать и, будто рыба, хватать ртом воздух. Казалось, его легкие вот-вот схлопнутся. Но как бы быстро он не дышал, воздуха не хватало все больше. Стайлз с ужасом понял, что задыхается и схватился влажной ладонью за ворот рубашки.

— Дыши глубже и медленнее, — Тео осмотрелся в поисках того, на что можно переключить внимание, быстро нащупал в кармане связку ключей и с металлическим звяком вытащил их. — Давай поговорим. Точнее посчитаем, ключи. Давай, Стайлз, ты же не хочешь отключиться от гипервентиляции легких?

Ключи предательски расплывались и концентрироваться на них тяжело, но Стайлз старался.

— Считай, ну же, — потребовал Тео и отделил первый ключ из связки.

— Один.

— Отлично, продолжай, — второй ключ. На десяти стало легче. Десять ключей, десять пальцев. Похоже, это число теперь преследовало его. Стайлз, вспотевший, приходящий в себя, обреченно посмотрел куда-то поверх верхушек деревьев, нервно потряхивая рукой.

— Тео, скажи, ты не знаешь, — не уверенный в том, что желает знать, запнулся, — как там мой папа?

— Он в порядке, — ответ быстрый и решительный, уже хорошо. Стайлз почувствовал невероятное облегчение и слабо улыбнулся, а Тео продолжил.

— До сих пор шериф и, честно говоря, чертовски хорош. Если это ты его подготовил ко всему сверхъестественному, то сделал это отлично, потому что он и Перриш единственные, кто способен раскрывать подобные дела.

— Перриш? — Стайлз подозрительно глянул на Тео, — И откуда ты знаешь о том, что здесь происходит?

— Точно, — легкая улыбка после сиюминутного понимания коснулась губ собеседника, — ты же не знаешь. Перриш тоже сверхъестественная тварь, только пока никто не знает, какая именно.

«Что за… Перриш тоже не человек?»

Затем Тео едва заметно кивнул.

— Я вернулся, потому что узнал об истинном альфе.

— Ты оборотень? — быстро догадался Стайлз и тут же спохватился. — Какая сейчас дата?

Какое-то время подростки просто молча просидели на обочине. Рэйкен не лез и терпеливо ждал, когда Стайлз переварит полученную информацию, отрывая и расслаивая вдоль волокон травинки. Полтора года. Стилински официально был мертв полтора года. Такое нелегко принять.

Многое нужно осмыслить, многое хотелось узнать. На те редкие вопросы, что задавал Стилински, Тео отвечал охотно, но вряд ли был способен ответить на более важные. Банально на тот момент его даже не было в городе. В голове настоящий всепоглощающий вакуум. Такой пустоты Стайлз еще никогда не ощущал. Под кожу ледяными когтями пробирался страх. Конечно, Тео сказал, что с отцом все в порядке, по его словам, вообще напрашивался вывод, что мало что изменилось, если опустить нюансы, но Стайлз боялся другого.

Когда шок хоть немного поулегся и он смог начать ясно мыслить, то понял, что нужно быстрее попасть домой, связаться с отцом и стаей. Они точно смогут помочь найти ответы, если, конечно, Стайлз сумеет их убедить, что он не Ногицунэ или кто похуже. Нужно узнать, что пошло не так в ту самую ночь, как он умер, понять, как воскрес. Сейчас, когда мозг начал выплевывать идеи и мысли одну за одной и душить сомнениями, он наметил, как минимум, десяток вопросов и на них не было ни одного ответа. В одиночку даже при всем желании он вряд ли сможет докопаться до истины.

Как удачно, что попался именно Тео и его предложение подвести все еще было в силе.

* * *

Черный автомобиль плавно остановился напротив дома Стилински. За время, что находились в пути, впечатления поулеглись. Руки перестали трястись, ноги ныли от растекшейся усталости. Ни Тео, ни Стайлз не проронили ни слова — пассажир, прильнув к окну, был погружен в свои мысли и его отсутствующий взгляд ясно давал понять, что он не настроен отвечать, даже если с ним заговорят. Да и говорить было не о чем. Единственное исключение — глухое согласие, когда Тео предложил бутылку воды, которая была осушена меньше, чем за минуту с последующим, быстро прошедшим, приступом кашля. А затем Стайлз вновь исчез в глубине своих мыслей. Он представлял самые разные варианты того, что произошло, как его примет отец, как отреагирует Скотт.

Он боялся.

Безумно боялся той реакции, что могла последовать. Стайлз не имел ни малейшего понятия, что происходило все то время, что его не было. Не мог признаться себе в том, что был мертв. Просто «отсутствовал». Будто в долгосрочный отпуск съездил, а теперь неожиданно вернулся. А Тео, на данный момент единственный источник ответов, и сам только полгода назад погрузился в ночную жизнь Бейкон-Хиллс и многого не знал. На кончике языка с кисло-сладким привкусом одновременно маячило предвкушение от долгожданной встречи и неистовый страх, заставляющий и без того пустой желудок сжаться еще сильнее, оставляя отвратительную пустоту. Он обвел родной дом тяжелым взглядом, не решаясь выйти из транспорта.

— Я могу пойти с тобой. Если хочешь, — вежливое предложение, но Стайлз отрицательно качнул головой.

— Спасибо, что подвез, Тео. Но не нужно. Это семейное воссоединение, понимаешь?

— Конечно, — легкий кивок и руки водителя легли на руль, в ожидании, когда пассажирское сидение освободится. — Удачи, Стайлз, — Тео дружелюбно улыбнулся. Стайлз благодарно кивнул, неуверенно взявшись влажной рукой за ручку двери. Что-то в оборотне казалось неправильным. Он сам не понимал, что именно, но стойкое чувство преследовало с самого первого мгновения.

Наконец собравшись с духом, Стайлз вылез из машины, легким движением захлопывая дверь и, не оборачиваясь, медленно пошел вперед. Его дом ни капли не изменился. Краска, может, чуть выцвела кое-где, окна грязноваты, но все выглядело точно так же. Поднимаясь по ступенькам ко входной двери, он чувствовал, как все внутри клокотало от неизвестности, мысленно бросая из крайности в крайность, то в жар, то в холодный пот. Занес руку над металлической ручкой. Передумал. Сжал руку в неплотный кулак для удара в дверь, но что-то невидимыми нитями сковало, останавливая в миллиметрах от нее. Он неуверенно переминулся с ноги на ногу.

Ну же, решайся, Стайлз. Папы даже наверняка нет дома.

Нет. Рука не соприкоснулась с поверхностью входной двери. Стайлз опустил голову, борясь с неуверенностью и стараясь дышать ровнее.

— Черт возьми, — он начинал злиться на самого себя. Тюфяк. Аккуратно соприкоснувшись лбом с прохладным крашенным деревом, пытался заставить себя открыть ее или хотя бы постучать. Черт возьми, у него не было ключей, но он знал, где лежат запасные, если вдруг никого нет дома. Нужно только решиться. Разве не мечтал увидеть отца, самого дорогого в мире человека, все это время? Так почему же, ну почему так тяжело переступить порог родного дома? Боялся узнать, что ему не обрадуются? Что, приняв за Ногицунэ, прогонят?

Неожиданное осознание, и его глаза расширились. Стайлз задышал медленнее, пытаясь собрать все, что знал воедино. Он и сам не уверен, кем являлся, но точно знал, что лиса, обмотанного бинтами и преследовавшего его в реальности и во снах, после воскрешения не видел ни разу. Что, в таком случае, он такое? Что стало с Ногицунэ?

Резкая боль и темнота.

Примечания:

Дорогие читатели, в первой половине этой главы присутствуют не слишком приятные описания. Если вы понимаете, что испытываете дискомфорт, пожалуйста, перейдите ко второй половине главы после трех звездочек. Хорошего дня)

---

Стайлз медленно открыл глаза и рефлекторно потянулся рукой к затылку. Пальцы оказались измазаны кровью, а место удара болезненно ныло и пульсировало. Еще неприятно ныла рука, которую, как сначала показалось, отлежал, находясь долгое время в неудобной позе, но глаза панически распахнулись, когда он заметил, что именно доставляло дискомфорт.

— Боже, — тихо прошептал он.

Омерзительная толстая трубка, начинавшаяся прямо от его вены, тянулась к какому-то насосу с емкостью. Внутри нее булькающая странная желтоватая жидкость и кружащиеся ошметки свернувшейся крови. Выше локтя руку сдавливали ремни, фиксирующие трубку и регулирующие поток крови. Подавив рефлекс, Стайлз медленно огляделся. Помещение похоже на типичную злодейскую лабораторию из фильмов, заставленную огромными колбами с булькающей грязно-желтой жидкостью внутри каждой. В одной из колб находился… человек? Нет, тварь, находившаяся внутри, лишь походила на него, но в ней было что-то неправильное, противоестественное. Стайлз не знал, живо ли существо или находилось в глубоком сне, но разбираться в этом не хотелось совсем.

Чуть дальше стол, очевидно, для супер-злодейских экспериментов, и какие-то приборы годов шестидесятых. Пол влажный, кое-где лужи застоявшейся воды, смешанной с кровью и еще какими-то жидкостями. Что-то склизким неприятным слоем липло ко всему, что соприкасалось с холодным скользким полом. Сырость витала в воздухе. До носа доносился тошнотворный, затхлый запах, смешанный с тонкой ноткой плесени, что обожает влажные темные места. Она терялась и была не столь выражена в этом коктейле запахов, к которому примешивалась стоячая вода, кровь, и приносимый откуда-то запах канализации.

Стайлз медленно вертел головой. Если начать вертеть быстрее, мир приходил в движение, а это крайне неприятно. Беглый осмотр дал понять, что вокруг ничего полезного, совсем ничего, что могло бы помочь избавиться от ремешков и трубки, или чтобы позвать на помощь. Второй раз за сутки он чувствовал себя уязвимым и беспомощным.

Попытавшись приподняться, Стайлз зажмурил глаза. Он не ел черт знает сколько времени, ограничившись лишь бутылкой воды, и только недавно выбрался из гроба. Жутко тошнило, мышцы сковывала слабость. Подождав, пока мир перед глазами обретет правильную форму и перестанет искажаться, он приподнялся на локте, быстро осматривая свое тело и убеждаясь, что все в порядке. Одежда была влажной, холодной и неприятно липнущей к телу и Стайлз не знал, окатили его водой или влажность этого места так сказалась. В помещении прохладно, но ему не холодно. Он не дрожал. Ему жарко, и капля пота собралась на виске.

Одиночество продлилось недолго. Послышался шум тяжелых шагов и странный стрекочущий звук, ассоциативно похожий на текущее электричество по голым проводам. Шаги становились отчетливее, эхом прокатываясь вдоль стен. Приняв позу, похожую на ту, в которой очнулся, Стайлз через едва приоткрытые веки ожидал, кто появится в поле зрения.

Три человека в странных масках, словно сбежавшие со стимпанк-вечеринки, принесли двоих бессознательных подростков, бесцеремонно бросив одного на пол где-то за спиной Стайлза, а второго — девушку, уложив на стальной стол, на живот. Сзади послышался лязг креплений застегивающихся ремней и омерзительный, хлюпающий звук, похоже, от ввода трубки. Стайлз старался отвлечься, думать о чем угодно, лишь бы внимание не концентрировалось на этих звуках. Отвратительные звуки прекратились спустя мгновение. Похититель направился к столу, где находились двое других, но тяжелая поступь затихла непозволительно близко. Напряжение внутри было натянутой тетивой, готовой выстрелить адреналином и заставить действовать без плана и без шансов. Блеснув окулярами, верзила едва заметно наклонил голову. Внимательный взгляд на себе Стайлз ощущал самой кожей, даже не видя глаз существа, изо всех сил пытаясь сохранять самообладание. Верзила осматривал «бессознательного» Стайлза несколько секунд, но тянулись они невероятно долго, и стоило больших усилий ничем себя не выдать. Актерская игра выше всяких похвал. Словно что-то для себя проверив, «мистер Хайд» отошел к столу, где располагалась девушка.

За это время двое остальных провели пациентке краткий осмотр, придя к каким-то, только им понятным, выводам, и взятая одним из них в руку толстая длинная игла глубоко вошла в район позвоночника. Садист надавил на поршень отнюдь не маленького шприца, вгоняя весь нехилый объем прозрачной желтой жидкости. Стилински сильно зажмурился, видеть этот процесс оказалось для него слишком. Он вновь чувствовал, как подкатывал приступ тошноты, желудок крутило и выворачивало. Он изо всех сил пытался выбросить из головы увиденную картину, вслушиваясь в редкие переговоры похитителей и шумные звуки их дыханий, пытался сконцентрироваться на словах и понять смысл разговора. Спустя несколько минут все трое удалились, оставив подростков в одиночестве.

Стайлз открыл глаза, как только звука шагов стало не слышно. Он приподнялся на локте, проверив, закрыта ли дверь хода, развернулся в полкорпуса к пареньку и попытался тихо и осторожно дозваться. На большее не хватало возможностей.

— Эй, — он лихорадочно огляделся вокруг на всякий случай убеждаясь, что опасности нет. Будто от звука разговоров эти странные существа мгновенно явятся по его душу. Голос выдавал напряжение. Адреналин заставил чувствовать жар еще отчетливее, вести себя нервно и резко.

— Очнись. Ну же, очнись.

Стайлз попытался подползти ближе, чтобы растормошить паренька, но почувствовав колющую и достаточно сильную боль от движения, остановился. Схватившись за трубку нетвердой рукой, он лишь глухо выругался.

— Черт, — взгляд зацепился за какое-то движение и Стилински замер.

— Эй, — окликнул его тихий женский голос. Стайлз приподнял голову. Он совсем упустил момент, когда девушка пришла в себя, и сейчас, лёжа на столе, она глядела на него испуганными оленьими глазами.

— Слава богу, — легкий выдох получился слегка рваным, выдавая волнение, — ты можешь встать?

Девушка неуверенно кивнула, собираясь с силами. Встать у нее получилось не слишком изящно, а точнее не получилось вовсе. Укол в район позвоночника не прошел бесследно. Обессиленная девушка распласталась на полу, больно ударившись ладонями о твердую поверхность и тут же ее лицо исказила гримаса отвращения и брезгливости. Она взглянула на раскрасневшуюся ладонь, убеждаясь, что все в порядке и поползла, собирая под руками всю нечистотную мерзость на полу, окрашивая кожу и одежду в серо-коричноватый цвет. Ноги не слушались, но девушка оказалась весьма сильной и упорной, чтобы доползти в таком состоянии.

— Хейден? — Стайлз обернулся на подавшего голос парня. Он так сосредоточился на успехах девчонки, что ему стоило приложить немало усилий, чтобы не дернуться от неожиданности. Хейден, оживившись, поползла усерднее.

— Лиам, как ты?

— В глазах все ужасно плывет, — неудачная попытка вытащить трубку дала о себе знать, и парень поморщился от боли. Как знакомо. Похоже, все наступают на одни и те же грабли.

— Вы не знаете, — попытал удачу Стайлз, пытаясь получить хоть какую-то информацию от новых знакомых, — кто эти люди? И что тут вообще происходит? Где мы?

Ребята переглянулись. Очевидно, их товарищ по несчастью еще не знал, в какой ситуации они все находились. Но, стоило отметить, держался весьма неплохо, по крайней мере не паниковал или хорошо скрывал это. Если он обычный человек, а не химера или оборотень, то информацию нужно давать осторожно, чтобы не сказать ничего лишнего. Хейден задумчиво прикусила губу, решая, что можно рассказать постороннему, оказавшемуся вместе с ними в непростой ситуации.

— Мы называем их ужасными докторами. И они, — она сглотнула, — ставят эксперименты на людях.

— Зачем? Чего они добиваются?

— Мы не знаем, — Хейден попыталась вытащить трубку из руки Лиама. — Нужно скорее выбираться отсюда.

Внезапно один из докторов крепким хватом сжал ее руку. Как?! Как они смогли подойти так близко, не привлекая к себе внимания? Стайлз абсолютно точно уверен, что не слышал шагов, а ведь они ну очень, прямо-таки невероятно громкие. Само помещение сделано так, что любой шорох слышно очень хорошо, где бы не находился источник. Но все трое каким-то образом упустили приближение опасности. Непростительный промах. Но хуже всего, что он абсолютно не знал, что делать, чем помочь.

Из руки Лиама, под его болезненный вскрик и абсолютно не заботясь о подопытном, бесцеремонно вырвали трубку, поток крови хлынул из нее, кратким слабым фонтаном пачкая одежду обоих и пол. Лиам сжал предплечье врачевателя, изо всех сил пытаясь остановить источник острой боли, но мужчина словно ничего не почувствовал. Так, детские забавы. Глаза Лиама от шока и ужаса полыхнули золотым, горя в тусклом свете особенно ярко.

— Оборотень, — почти одними губами заключил Стайлз. Хейден мельком глянула в его сторону.

Стальной хват жестко сдавил руку Стайлза, оставляя красные следы на бледной коже. Врачеватель с силой дернул его вверх, рывком поднимая на ноги и открывая для себя полный доступ к ремням. Свободной рукой в кожаной перчатке он бесцеремонно, быстро и несколько резковато начал выдергивать длинную трубку. Она тянулась бесконечно. Стайлз не смог сдержать болезненное мычание, переходящее в крик. Боль столь сильная и жгучая, словно под кожу загнали раскаленное железо. Он чувствовал каждое движение трубки. Видел, как кожа опускалась и разглаживалась там, где больше не было ничего инородного. В глазах все начало расплываться и темнеть, руку нестерпимо жгло и врачеватель, будто пытаясь сломать в ней все кости, болезненно сдавливал ее. Стайлз начал хватать ртом воздух, чувствуя, как сознание окончательно затуманивалось. Расфокусированным взглядом едва заметил отточенное движение живодера, ремни расстегнулись, давая потоку крови беспрепятственно бежать по руке. Когда все кончилось врачеватель разжал пальцы и Стайлз обессилено упал на пол, пытаясь зажать пульсирующую вену. Кровь мгновенно окрасила его пальцы, сочилась сквозь них, смешиваясь с бурой грязью. В отличие от Лиама у него нет регенерации, которая остановила бы кровь и затянула рану. В район шеи последовал укол, но боль от него была притупленной, будто отдаленной и такой незначительной. Он видел в расплывающейся темнеющей дымке, как врачеватели проделали то же самое с его новыми знакомыми.

* * *

—… я попробую сломать решетку еще раз, — голос звучал будто из-под толщи воды, глухо съедая буквы в словах и превращая их в плохо различимую кашу.

— Хватит, Лиам, тебя уже ударило током. Не получится.

— Ладно, — после короткой паузы ответил Лиам и тяжело вздохнул. Послышался шорох садящегося человека, звук соприкасающихся ладоней. В голове Стайлза постепенно прояснялось, но открывать глаза не было желания, и он просто прислушивался к разговору.

— Как думаешь, кто он такой? Еще одна химера?

«Химера?»

— Этот, что был с нами в лаборатории или тот, что сидел в углу камеры? — уточнила Хейден.

Сознание окончательно вернулось к Стилински, он с трудом открыл глаза, чувствуя себя так, будто его переехало грузовиком. Но этого было мало: грузовик вернулся и переехал его еще раз. Затуманенный взгляд упал на ноющую руку. Кто-то заботливо перевязал рану, пусть и не самой чистой тряпкой, но в таких условиях, в каких они оказались, выбирать не приходилось. Лиам и Хейден, заметив движение, недоверчиво уставились на него.

— Ты в порядке? — как мило со стороны оборотня поинтересоваться его состоянием. Сам уже был бодрячком, и следа не осталось. Если Стайлз и стал чем-то сверхъестественным, то мог бы выбрать что-то с регенерацией хотя бы. А пока мог только ответить на вопрос: «как на пяти языках сказать «зависть».

— Не знаю. Кажется, да, — Стайлз осторожно сел. Голова еще немного кружилась, очевидно, последствия лабораторных недоопытов. Легко оттянув край ткани, удовлетворенно заметил, что кровь из, буквально, черт возьми, дырки от трубки, больше не лилась рекой. На самом деле рана выглядела вполне сносно. Это напомнило медленную регенерацию Ногицунэ, но лиса больше нет.

А точно ли?

Стайлзу не хотелось вспоминать об этой уродливой твари. Но не мог не признать, что ему даже интересно, как поступил бы Лис на его месте.

— Я Хейден, это Лиам, как ты уже знаешь. Не хочешь представиться?

— Стайлз.

— Ну предположим, — усмехнулся оборотень.

— Чего? — взгляд, полный непонимания, устремился на Лиама.

— Я слышал только об одном Стайлзе, и это был сын шерифа. Но он мертв.

На вопросительный взгляд Хейден, он поспешил добавить:

— Скотт упоминал это имя, хоть и не рассказывал, что случилось, сколько бы я не спрашивал.

— Скотт МакКолл? — Стилински прекрасно знал, что речь шла о его друге, но все равно уточнил. Новый знакомый недоверчиво кивнул.

— Ты знаешь Скотта? — продолжил Стайлз, — Дерек создал себе нового бету, или ты из другой стаи? И не хочу тебя расстраивать, но я и правда «Стайлз, сын шерифа». И судя по тому, что успел узнать, я действительно был… — краткая запинка, — мертв.

Говорить это вслух оказалось проще, чем представлялось изначально. Но звучало все так же плохо. Лица собеседников приобрели нечитаемые и слегка недоверчивые выражения, и Стайлз прекрасно понимал, что в воскрешениях нет ничего хорошего и нормального.

— Неважно, веришь ты мне или нет, — продолжил он, — главное — выбраться отсюда.

На какое-то время камера погрузилась в тишину. Стайлз до сих пор не мог понять одного: зачем врачеватели похитили его и новых знакомых, что им нужно от трех подростков и почему больше ничего не происходит. Чего-то ждали? Но чего? И зачем им Стайлз? Лиам однозначно оборотень, девчонка, скорее всего, тоже. Он вздохнул, занося в «список» очередную партию вопросов.

Стайлз успел окончательно оклематься и начал осматривать помещение, ища что-нибудь интересное или полезное. Его внимание привлекло что-то в углу камеры. Там, в темноте, что-то тускло и почти незаметно поблескивало. Мотнув головой и отвлекшись от своих мыслей, Стайлз осторожно поднялся на ватные ноги и направился к темному углу. В нем лежала чья-то пыльная влажная толстовка и еще некоторые вещи. По коротким переговорам, он пришел к выводу, что предыдущим владельцем вещей был парень, которого буквально недавно куда-то забрали доктора.

Еще на полу валялись фантики от конфет, какой-то платок, который Стайлз не рискнул брать руками, пустая смятая пластиковая бутылка из-под минеральной воды, в которой уже вовсю расцветала плесень и жила на всю катушку какая-то живность, два металлических брелока. Везде валялись мелкие камешки, будто у них было какое-то назначение, они лежали в каком-то особом порядке, но не образовывали единый рисунок. Стайлз аккуратно пошарил по карманам толстовки: кроме одной, уже давно не пережившей суровой реальности, конфеты, был еще чек с заправки Бейкон-Хиллс. Стайлз знал эту заправку, часто там заправлял свой джип. Он осмотрелся, пытаясь найти то, что привлекло его внимание своим поблескиванием и взгляд ухватился за едва заметную выемку в стене. Просунув пальцы, аккуратно вынул мелкие камешки, сложенные для маскировки, вынул сначала пару полупустых потекших синих ручек, какой-то грязный металлический значок, а затем поочередно две скрученные трубочкой тетради. Грязные обложки, измазанные грязью и мелким песком от стен, указывали, что это обычные школьные принадлежности, но из-за своего состояния, больше смахивали на старые хрупкие тетрадки, многое повидавшие, намокшие и высохшие пару десятков раз.

Лиам и Хейден заинтересованно наблюдали за происходящим: они осматривали то место, но не заметили дыры в стене, где, как оказалось, были чьи-то личные вещи. Они сконцентрировались на попытке бегства, которая оказалась безуспешна.

— Что там?

Стайлз осторожно открыл где-то на середине, как он понял, дневник: синими, слегка потерявшими форму из-за влажности и, похоже, капель воды, чернилами были выведены слова, но Стайлз не знал языка.

— Похоже, тетрадь или дневник. Фонарика не найдется?

Получив отрицательный ответ, он фыркнул и прихватил с собой оба дневника направившись к своему месту. Открытый оставил себе, второй протянул Хейден.

— Кто-нибудь знает испанский? — с надеждой поинтересовался Стилински, но увидел, как Лиам, придвинувшийся поближе к подруге и с интересом разглядывавший каракули, отрицательно помотал головой.

— Я не могу разобрать, что здесь, чернила расплылись и освещение здесь такое, что глаза сломать можно, — рассматривая записи, откликнулась Хейден. Она могла попытаться расшифровать неровные предложения, нацарапанные разными синими ручками, но не могла сфокусироваться на тексте. Заметив какую-то зарисовку, она склонила сначала голову, затем перевернула на девяносто градусов тетрадь.

— Какой странный рисунок. Интересно, что это?

Стайлз из любопытства вытянул шею, но рисунок ему ничего не напоминал. Лиам тоже не знал ответа.

— Есть что-нибудь еще?

Хейден ничего не ответила, продолжив с особой аккуратностью перелистывать страницы. Бумага звучно хрустела, и девушка боялась повредить их. Еще немного полистав дневник, Стайлз убрал его так, чтобы точно не потерять. Неудобно, конечно, но это могло оказаться зацепкой, проливающей свет на эксперименты врачевателей. Лиам чувствовал себя бесполезным. Он не мог помочь с записями, не смог взломать решетку. Чтобы отвлечься от этого чувства, рассматривал редкие рисунки, прижавшись к плечу девушки.

Спустя несколько минут неловкого молчания, Лиам все-таки заговорил вновь. Будто обдумывал все это время слова Стайлза, решая для себя, стоит ли довериться и работать над побегом вместе или стоит опасаться нового знакомого.

— Это Скотт обратил меня.

— Что такого произошло, что Скотт стал обращать людей?

— Вообще-то это была случайность. Не думаю, что он хотел этого и, вроде как, это был единственный способ не дать мне упасть с крыши.

— Я точно заставлю его рассказать все в мельчайших подробностях.

— Так как же ты ожил? Это доктора вернули тебя? — пыталась докопаться до сути Хейден.

— Не знаю, — честно признался Стайлз. Он и сам рад бы узнать, какого черта происходит. — Если честно, я вообще понятия не имею.

— Ты, — неуверенно продолжила девушка, — был человеком?

Лиам с интересом перевел взгляд с подруги на Стайлза. Тот пожал плечами и как-то легко улыбнулся.

— До встречи с Ногицунэ однозначно был человеком. Но не уверен, что люди воскресают из мертвых. Так что мне предстоит с этим разобраться.

— Ногицунэ?

Послышались шаги. Хейден быстро спрятала дневник, оборвав нить разговора. Шаги не похожие на тяжелую поступь врачевателей, но эхо сделало их не менее зловещими. Ребята притаились, прекратив разговоры и усиленно вслушивались, лелея крохотную надежду, что это может быть друг, а не враг.

— Лиам? Хейден?

— Тео? — они воодушевились и подскочили к решетке почти одновременно. Стайлз поднялся на ноги, недоверчиво глядя на старого знакомого.

— Как ты нас нашел? — поинтересовался Стилински, медленно подходя ближе. Тео встретился взглядом со Стайлзом и сделал удивленное выражение лица, однако тут же вновь приобрел сосредоточенный вид.

— Разве сейчас это так важно?

— Осторожно! — резко предупредил Лиам, когда Тео потянулся руками к стальной сетке. — Она под напряжением.

— Понял, — он осмотрел решетку, пытаясь найти источник питания или провода, — где источник питания?

— Похоже, что генератор позади тебя, — сделал предположение Стайлз. Все это спасение выглядело таким подозрительным…

Тео сделал оборот вокруг себя и увидел генератор, о котором услужливо сообщил Стилински. Уверенным шагом подошел к нему. Длинные когти выросли на кончиках пальцев. Он вырвал дверцы генератора вместе с замком, будто они были податливой фольгой, и, быстрым движением схватившись за провода, с мясом вырвал их из своих гнезд. Лиам недоверчиво тронул решетку. Ничего. Поняв, что тока больше нет, крепко взял Хейден за руку и рванул к выходу.

— Куда идти?

— Я покажу, — Тео обогнал ребят и пошел впереди них, показывая дорогу, которой пришел. Стайлз поспешил за ними — оставаться в этих тоннелях еще хоть сколько-нибудь у него не было ни малейшего желания.

Группа быстро передвигалась по тоннелям. Звук шагов эхом прокатывался вдоль стен, отражаясь от них, смешиваясь с тихо булькающей текущей водой. Скудное освещение искажало в жутковатые фигуры быстро перемещающиеся тени. Довольно скоро показался спасительный выход. Машина Тео стояла недалеко, но предусмотрительно оставлена в стороне от входа, чтобы не вызывать подозрений. Хейден и Лиам забрались на заднее сидение, Стайлз сел на переднее, сразу же пристегнувшись, скорее машинально, нежели специально. Тео завел двигатель, плавно тронувшись, огляделся по сторонам и выехал на дорогу.

Поздний вечер, на улице опять темно. Стайлз усмехнулся: родного города в дневное время почти не видел с того момента, как воскрес. Было немного обидно за бесполезно упущенное время, все происходило очень быстро и Стайлз не успевал переварить все происходящие события. Он глянул в зеркало заднего вида на жмущуюся друг к другу парочку и отчетливо чувствовал, что пропустил непозволительно много. А еще больше раздражало то, что вместо долгожданной встречи с близкими он снова впустую потерял целые сутки. Организм тоже не был благодарен такому промедлению: ему отчаянно требовалась еда и отдых, а пока Стайлз держался лишь благодаря собственной упертости.

Погода испортилась. Когда они выбрались из тоннелей, гроза только начинала кучковаться в черные тучи, освещая все вокруг на долю секунды редкими вспышками, но сейчас крупными каплями разошелся дождь, становясь сильнее с каждой секундой. Он громко барабанил по крыше автомобиля, лобовому стеклу, становясь непроницаемой стеной, ухудшающей видимость. Свет от фар встречных быстро проносящихся машин ярко блестел на асфальте. Стайлза настойчиво клонило в сон. В очередной раз одернув себя на том, что ловил голову, стремящуюся завалиться то вперед, то вбок, мотнул ею и протер уставшие глаза. Несмотря на то, что в лаборатории и клетке он был без сознания, хоть сколько-нибудь отдохнувшим себя совершенно не чувствовал. Скорее, что из него окончательно высосали все соки.

— Вы упоминали химер. Так кто они такие? — Ненавязчиво начал Стайлз. Он решил развлечь себя разговорами и заодно выяснить что-нибудь полезное.

— Что-то новое. Чего раньше не было в Бейкон-Хиллс. Их создают врачеватели и Хейден одна из таких экспериментов.

Стайлз внимательно посмотрел на девушку через зеркало: ничто не выдавало, что с ней что-то не так. Видимо, химеры могут неплохо себя контролировать, но что-то же наверняка отличало их от обычных оборотней. Обращаются ли они в полнолуние? Но больше всего интересовало, унаследовали ли химеры те же слабости? Их арсенал, думал Стайлз, скорее всего аналогичен — когти, зубы, может, что-то еще, но и здесь чутье подсказывало, что не все так просто.

— Как они выбирают, кто им нужен?

— Мы не знаем, — такой ответ не понравился Стайлзу: Лиам признал, что за все время в этом вопросе они особо не продвинулись. Что ж, очередная работенка для детектива Стилински.

— А еще, — вклинилась Хейден, перебивая Лиама, осторожно положив руку ему на предплечье, — одной из химер была Трейси. Она стала… Как там ее?

Девушка вопросительным, но мягким и уставшим взглядом посмотрела на него. Уголок губ Стайлза на мгновение дернулся.

— Канимой, или как-то так. Она была провалом и врачеватели убили ее.

— Хм, — Стайлз задумался. — Что именно делает их химерами? Это ведь всякие жуткие гибриды, так?

— Ну спасибо, — хмыкнула Хейден.

— Прости, — Стайлз перевалился через сидение и с виноватым видом выставил руку, мол, это не то, что ты подумала и вообще не хотел задеть. — Я имею ввиду, что химеры ведь состоят из несовместимых частей, ведь так?

Лиам кивнул.

— Думаю да. Трейси была гибридом канимы и оборотня, вряд ли это что-то совместимое. Были и еще, и все они тоже были такими… несочетающимися.

— Так вот, — Стайлз продолжил свою мысль, — химеры чем-то отличаются от обычных людей и оборотней? Ну, их можно как-то вычислить самостоятельно?

Тео совсем не нравилось, к чему клонил Стилински и то, как быстро он к этому пришел. И если тот продолжит идею развивать, это может стать помехой и самой настоящей занозой. Он было открыл рот, чтобы ответить, но его перебил Лиам. Тео раздраженно сверкнул глазами.

— Иногда с ними происходит что-то необычное: у Хейден светились глаза, кто-то терял волосы, кто-то страдал от реалистичных снов. С другими наверняка тоже что-то было, Кори упоминал, что Лукас стал агрессивным.

Реалистичные сны? В памяти еще были свежи те кошмары, которыми пичкал его Ногицунэ. Вот только тогда Стайлз едва не сошел с ума от панических атак, снов внутри сна и лунатизма, который едва его не убил от холода. Пауза затянулась. Шестеренки в голове Стилински усиленно крутились, наматывая километраж. Стайлз прислонился к стеклу, вглядываясь в мрачную темноту и задумчиво постучал пальцем по коленке. Он уже знал, что напишет на своей доске для расследований, как только попадет в комнату. Но кое-что еще не давало покоя.

— Как врачеватели узнали, где и когда меня искать? — Стайлз не смотрел на Тео, но тот понял, что вопрос адресован ему.

Лиам уставился сначала на Стилински, затем перевел взгляд на Тео, навострив уши. Хейден беспокойно дремала на его плече, утомленная пережитыми событиями и разговоры ее не будили. Отключилась она на зависть быстро, прошло минут пять, не больше.

— Можешь верить, можешь нет, но когда ты вышел из машины, я уехал. — с максимально дружелюбным выражением лица он посмотрел на Стилински, держа дорогу под контролем.

— Как ты нас нашел? — Тысяча и один вопрос наготове, миллион уже на подходе, а Тео чувствовал, как Стайлз пытался затянуть удавку на его шее. И это после героического спасения!

— Следы и запах.

— Запах? В канализации? — ядовитая усмешка исказила лицо Стайлза. Он впервые за всю дорогу посмотрел на Тео, буквально пронзая, будто острыми шипами, взглядом, наполненным скепсисом. Тео помнил его в школе совсем не таким и этот контраст делал Стилински… интересным. И опасным.

— Да. Ты уж извини, но от тебя отнюдь не фиалками пахнет. У тебя довольно сильный запах, и специфический. К тому же я умею отделять одни запахи от других. Пришлось быстро научиться подобному фокусу.

— Предположим, я поверил. Зачем тебе подобные навыки? Что такого произошло?

— Неважно, — отмахнулся от ответа Тео. В конце концов он не обязан оправдываться и свои подозрения Стайлз может засунуть в…

— Ладно, — Стайлз перебил ход мыслей Рэйкена и больше ничего не говорил. Ладно так ладно, Тео не против. Он включил негромкую музыку и полностью сосредоточился на дороге.

Стайлз хмыкнул. Почти не слышно, но Лиам и Тео уловили это. И последний не понимал, почему Стилински себя ведет так, будто в чем-то его подозревал. Может, все и выглядело странно, но все это время Тео был открыт, дружелюбен, и в помощи еще ни разу не отказал, и он не в ответе за совпадения.

Дорога до клиники заняла около получаса, но Стайлз не сомневался, что Скотт, а то и вся стая, непременно прискачет на всех парах, когда узнает, что его бета со своей девчонкой там. Он не знал, в курсе ли альфа его чудесного воскрешения, и даже не представлял, что тот может сказать. Вообще Стайлз много раз прокручивал в голове свое воссоединение как с отцом, так и со стаей. Напридумывал всякого и сам себя загнал в состояние нервозности. Фантазия у него отменная, так и жаждала все усложнить, а острый ум подливал масла в огонь. Тем более, что переключиться было не на что: Стайлз нуждался в том, чтобы систематизировать всю накопленную информацию, и только после этого ее можно будет спокойно проанализировать; и слишком мало был с собой наедине, чтобы проверить возможную сверхъестественную сторону своей вновь обретенной жизни: стал ли он оборотнем, или к его воскрешению приложили руку врачеватели еще только предстояло узнать.

Чем ближе момент воссоединения, тем напряженнее он становился. Ох, Стилински прекрасно понимал, как его возвращение будет выглядеть, и теперь главная задача доказать, что он — это он, всего лишь Стайлз. Не Ногицунэ. Никаких лисиц с собой не притащил, а уж мстительных и озлобленных на весь белый свет — тем более.

Стайлз последним вошел в двери ветеринарной клиники. Как и раньше это здание — опорный пункт, собственная укрепленная база, а ветеринар — главный союзник. Всегда в курсе всего происходящего, казалось, знал все на свете, всем помогал, чудо, а не человек. Днем работал, ночью возился со стаей. Интересно, он спит вообще? А ест? Стайлз не припоминал, чтобы тот даже в туалет отходил.

Дитон уже был на месте. Изменился не сильно, разве что морщины чуть глубже, взгляд более уставший, появилось немного седых волос. Неужто стая Скотта постаралась прибавить седины? Впрочем, это же Бейкон-Хиллс, одна спокойная ночь — это уже затишье перед бурей.

— Положите Хейден на стол, нужно ее осмотреть, — а затем он обернулся. Взгляды встретились, лицо приобрело странное нечитаемое выражение. Стайлз не знал, как его трактовать, но отчетливо чувствовал, что ему необходимо услышать простое и банальное: «я рад тебя видеть».

Пожалуйста, Дитон, скажи эти слова…

— Не может быть, — спустя минуту разглядывания друг друга в полной тишине вымолвил ветеринар. Тео смотрел на это, не издавая ни звука, не мешая, но уголок его рта пополз вверх.

— Это я, — Стайлз непроизвольно дернул рукой, — правда я.

— Стайлз, — Дитон подошел и уверенно положил руку на плечо Стилински, слегка сжав его. Он доброжелательно улыбнулся, как делал это раньше. Стайлз не смог сдержаться и широко улыбнулся в ответ, чувствуя внутри разливающуюся теплоту и одну оборвавшуюся нить беспокойства. Одну из многих из десятков.

— Я очень рад видеть тебя, Стайлз.

— Вы не удивлены? — вдруг закралась мысль, которую Стайлз тут же озвучил. Тео внимательно посмотрел на Дитона, выжидая ответ.

— Придет время и все тебе объясню. Но сначала дождемся Скотта.

Стайлз нехотя кивнул. Ему очень хотелось узнать все сейчас, но прекрасно помнил: если Дитон сказал «сейчас не время», значит, ответа от него можно не ждать, пока это самое время не наступит. Стайлз медленно шагнул ко входу в комнату, не раз служившей им залом совещаний, но по какой-то причине остановился. Странное чувство. Или раньше никогда не замечал его, либо что-то изменилось. Либо, и это самый нежелательный сценарий, изменился сам. Рябина, как он помнил, воздействует лишь на сверхъестественных существ. Дорога открыта, ничто не препятствовало проходу. Дитон и Тео внимательно наблюдали за ним, каждый по своим причинам. Стайлз, возможно, не замечал этих пристальных взглядов, сосредоточившись на своих ощущениях. Зачем-то потянул руку к рябиновой дверце, желая прикоснуться к ней. Или получить подтверждение каким-то собственным мыслям и догадкам. Рука соприкоснулась с лакированной древесиной. Ничего. И пусть эта сцена длилась пару секунд, для Стайлза она тянулась не меньше нескольких минут, но каждый из присутствующих успел понять, что все изменилось. И умудренный опытом Дитон теперь отчетливо понимал: в этом здании обычных людей нет.

Оказавшись в комнате, Стайлз огляделся. Особо ничего не поменялось, только немного обновленной аппаратуры для животных, и, возможно, не только них. Стены обклеены плакатами со строением кошек и собак, полки забиты различными склянками. Все те же запахи медикаментов. Где-то, он слышал, мяукала кошка, пришедшая в себя после недавно перенесенной операции. Закрылась дверь за ушедшим Тео. Стайлзу стало интересно, какие отношения между ним и Скоттом, и усиленно пытался понять, что именно в Рэйкене вызывало у него странную антипатию. Все же для нее не было никаких видимых причин.

— Хейден, — позвал Дитон, привлекая к себе внимание девушки, — как твое самочувствие?

— Не знаю, кажется, что все болит. И правый бок жжет, — она приподняла неровный край одежды (так это ее лоскут красуется на руке Стайлза), демонстрируя слегка покрасневший, но вполне обычный человеческий бок. Чтобы внимательно рассмотреть кожу, Дитон наклонился ближе, но совсем ничего не находил. Только вот с девушкой явно что-то не то и интуиция Дитона подсказывала, что нужно провести парочку тестов.

— С тобой что-то происходило там?

— Ей ввели какую-то прозрачную желтую бурду. И довольно много. Это было где-то в районе поясницы.

Лиам взволнованно посмотрел на Стайлза, затем на Хейден. Он этого не помнил, очевидно, был в отключке.

— Спасибо, Стайлз, — с улыбкой кивнул ветеринар и помог Хейден перевернуться на спину. — Будет лучше, если вы выйдете. Оба.

Дитон указал на дверь, но подростки остались стоять на месте.

— Иди, — Хейден мягко улыбнулась Лиаму, — все нормально.

— Пойдем, Ромео, — Стайлз подхватил оборотня под локоть и почти вытолкал из комнаты. Лиам не особо упирался несмотря на то, что уходить не хотел, скорее пребывал в некотором ступоре. Через минут десять Дитон, задумчивый и немного угрюмый, нашел подростков в приемной.

— Пойдемте пока чай попьем, — и махнул рукой, зазывая за собой. Он провел их через дверь, которую Стайлз никогда раньше не замечал, в небольшую и минималистично обставленную кухоньку. Стены выкрашены в приятный фисташковый цвет, а белая мебель и подсветка гарнитура делали помещение светлым, несмотря на полное отсутствие окон. Стайлз не видел этого помещения прежде и удивился, что здесь что-то подобное есть, а то он считал, что Дитон робот и даже чай не пьет. Включив чайник, ветеринар достал три белых чашки и поставил на столешницу гарнитура, задумчиво рассматривая полку шкафчика. Выудив банку с крупнолистовым чаем и пакетик с мятой, он закинул ингредиенты по чашкам и залил водой. Чай заварился, распространяя приятный мятный аромат по кухне и, расставив чашки перед ребятами, свою взял в руки и остался стоять, опершись на гарнитур.

— Сахар перед вами, кладите сколько нужно.

— Не найдется чем перекусить?

Ветеринар полез в холодильник за припасенными сэндвичами с колбасками и салатом. Он брал их с собой, чтобы перекусить в обед, но из-за срочной операции совсем забыл о них. Когда тарелка оказалась на столе, Стайлз наконец прочувствовал насколько голоден, и тут же потянулся за сэндвичем. Он благодарно взглянул на Дитона, стараясь не улавливать странный взгляд Лиама в свою сторону. Откусив кусок, Стайлз прикрыл глаза от блаженства. Такой простой вкус свежей пищи нежно ласкал рецепторы, любовно согревая сердце и желудок. Горячий чай приятным теплом прокатился по пищеводу, вызывая несколько мурашек на коже от удовлетворения. И до этого момента не замечал, насколько был замерзшим и уставшим.

— Ты ничего не хочешь рассказать, Стайлз?

— Например, что? — он нехотя оторвался от процесса получения неземного удовольствия.

— Когда ты вошел сюда, что-то почувствовал?

Стайлз на секунду задумался, вспоминая свои ощущения. Он не знал, как это точно описать, да и при оценке своих воспоминаний спустя какое-то время казалось, что описывать-то нечего.

— Было чувство, что что-то изменилось. Это похоже на то, как кто-то из знакомых, например, совсем слегка укоротил волосы: понимаешь, что что-то явно поменялось, но не можешь понять, что именно.

— Вы про что? — уточнил Лиам до этого молчаливо потягивавший чай.

— Про рябину. Она не дает оборотням, таким как ты и Скотт, навредить мне. Как правило вы чувствуете ее. Если дверцу закрыть, круг замкнется и не даст вам преодолеть защиту.

— Нет, — отрезал Стайлз, — я не почувствовал ничего такого.

Дитон кивнул и слегка улыбнулся. Но это была одна из тех улыбок, которые Стайлз не любил. Улыбка, помогающая поддерживать маску из разряда: с тобой что-то не так, и мы не знаем, что это может быть, но ты не волнуйся. Он слегка напрягся, но доел второй сэндвич и допил все еще горячий чай. Словами не передать, насколько Стайлз был благодарен за эту божественную трапезу.

Что-то вспомнив, Дитон вышел из кухни. Ему было необходимо убедиться в некоторых своих догадках и понадеялся, что Хейден еще не спит. Стайлз, решив не мешать, направился в приемную. Кухня, хоть и была уютной, была плохим местом для того, кто ожидает, что двери клиники вот-вот откроют. Предстояло дождаться Скотта и стаю, и сколько потребуется для этого времени он не знал.

Свет прокатился по стенам приемной и потух. Двигатель подъехавшей машины смолк, послышалось три хлопка закрывающихся дверей и приглушенные разговоры. Стайлз сам не понял, когда успел неглубоко задремать на стуле в приемной, подпирая рукой щеку. Резко вдохнув, он сел удобнее, ощущая, как затекла спина. Лиам, сидевший на соседнем, сразу же вскочил на ноги, стоило входной двери открыться.

— Скотт!

— Лиам, ты в порядке? Как Хейден?

А затем случилось это.

Взгляд альфы упал на очерченную глухим светом кабинета фигуру. Его рот безмолвно открылся и закрылся. Стайлз слышал, как тихо клацнули зубы альфы. Скотт словно не уверен в том, что кто-то еще помимо него видит Стайлза, и, будто ища какой-то поддержки в том, что увидел, сначала взглянул на Лиама, затем на человека позади него. Пытаясь увериться в том, что это не игра воображения, Скотт сначала положил левую руку на плечо своего беты. Тот, не желая прерывать воссоединение, бесшумно сдвинулся в сторону, исчезая из поля зрения.

Стайлз неуверенно подошел ближе. Его руки тряслись от волнения, и он размял правую, ощущая, как та занемела. Глаза бегло пробежались по другу: Скотт так изменился — стал выше, накачаннее, прическа слегка поменялась, одежда другая. Даже запах немного отличался. Стайлз остановился. Брови в глубокой задумчивости свелись к переносице, прокладывая морщинку.

Скотт часто хлопал бегающими по человеку перед ним глазами и быстро дышал через слегка приоткрытый рот, безуспешно стараясь контролировать свое скачущее, словно в предвкушении чего-то, сердце.

«Не может этого быть» — вторил он себе. Хотелось подойти еще ближе, потрогать за плечо, убедиться, что человек перед ним живой, из плоти, крови и теплый. Тем более, что «иллюзия» была невероятно реалистичной и не стремилась исчезать.

Нос четко уловил запах. Да, человек перед ним пах в точности как Стайлз, которого он знал, но что-то в этом запахе отличалось. На уровне нюансов, но тем не менее это не укрылось от его чуткого носа. Возможно, все дело в том, что Стайлзу так и не предоставился шанс отмыться, и только ему ведомо, где уже побывал?

— Скотт, — начал Стайлз. Его голос едва ощутимо дрогнул, и казался нелепо громким в воцарившейся тишине. Краем глаза заметил тихо вошедшую Лидию и Малию. Банши вела себя так, словно, как всегда, знала чуть больше, чем остальные и не выглядела такой удивленной как Малия или Скотт. Хотел бы просто броситься в объятия своих друзей, но что-то останавливало. Мешало. Возможно, все дело в неуверенности? Неуверенности в том, что его примут. Или в том, кем теперь являлся и почему воскрес? А может в чем-то другом? Но и стая не спешила раскинуть теплые объятия. Все стояли в неловком молчании так, будто призрака увидели. А он, наверное, и был для них призраком. Прошлого и настоящего. Напоминанием, что у них не получилось спасти «мозг» стаи, того, кто всегда приглядывал за своими друзьями и оберегал их. И Стайлз никогда не узнает, как часто друзьям не хватало его не всегда уместных комментариев, подколов и шуток. Одно место за столом в столовой всегда было свободно. Но сможет увидеть, то, что Скотт, под понимающие и поддерживающие взгляды близких друзей, на одной из полок в библиотеке рядом со своими инициалами приписал еще два: «A.A.» и «S.S.». И каждый из них будет помнить, как они там появились.

— Скотт, — повторил Стилински увереннее, — это я, клянусь. Это всего лишь я.

— Ты выглядишь прямо как тогда. Разве что синяков под глазами нет, — наконец сорвалось с губ альфы так быстро, что он неловко и едва заметно улыбнулся, замявшись и смутившись сиюминутного желания широко расплыться в улыбке. Когда-то, будучи одержимым лисой, Стилински сказал то же самое, стоя в подвале школы, и Скотт будто опомнился.

— У меня было много времени, чтобы отоспаться, — Стайлз нервно посмотрел на свои руки, не зная, что еще сказать или сделать. Он так жаждал, чтобы этот бесконечно глупый момент поскорее прошел и все нормализовалось. Он и стая вместе. Как раньше.

— У Стайлза другой запах, — буркнула хмурая Малия, складывая руки на груди. Вообще-то резонное замечание с ее стороны, особенно учитывая примешавшийся «аромат» канализации. Но Стайлз ждал совсем другой реакции. Было больно видеть Малию такой колючей и недоверчивой. Такой же закрытой она была, когда впервые обратилась в человека и пыталась начать жить, явно не лестные слова адресуя «спасителям».

— Как давно… — Скотт облизнул нижнюю губу, — как давно ты жив?

Цепкий взгляд обводил Стайлза с кончиков волос до самых носочков. От такого пристального разглядывания друзей и одного нисколько не подслушивающего и не подглядывающего беты, мурашки пробежали по спине. Очень неуютно.

— Вчера ночью.

— А что последнее ты помнишь?

— Как мы изгоняли Ногицунэ. Дальше темнота и гроб. Я только недавно узнал, сколько времени прошло.

— Эти полтора года были тяжелыми для нас, — прошептала Лидия. Стайлз мечтал вновь услышать ее голос, но не с таким выражением лица. Скорбным, и немного… виноватым? — Нам тебя не хватало.

«Нам тебя не хватало». Это были те слова, что он жаждал услышать. Даже озвученные «полтора года» его уже волновали не так сильно. Беспокоили, конечно, но теперь у него была четкая цель. Еще в машине на пути в клинику он решил для себя, что приложит все усилия, чтобы вернуть свою жизнь, семью и стаю. Он заберет обратно все то, что Ногицунэ отобрал и пытался разрушить, растоптать ногами, уничтожить и стереть в порошок. Лис делал это не от злости на окружающий мир, а ради мести одной заигравшейся кицунэ и ради шутки. Ну уж нет. Стайлз вернет назад все без остатка. Невозможно нагнать время, что упустил безвозвратно, вот только отныне он не намерен упускать ни малейшего мгновения, ни единой секунды. Насладится каждым днем, будет вдыхать каждую минуту, кожей ощущать дыхание жизни. Так себе обещал. Это — его второй шанс.

— Я вернулся, — тепло улыбнулся Стайлз. Скотт окончательно убедился, что все это не игра его воображения и был бесконечно счастлив, что все реально. Крепкие объятия выдавливали весь воздух из легких Стилински, так сильно, что еще бы чуть-чуть и кости начали бы трещать.

— С возвращением, Стайлз, — горячая рука легла между лопаток, собирая ладонью рубашку, — я так скучал по тебе, дружище.

— Не только же Питеру возвращаться из мертвых, — улыбнувшись, добавила Лидия. Ни убавить, ни прибавить, метко высказалась.

Стайлз широко улыбнулся, глядя на друзей. Мокрые глаза блестели от неконтролируемых слез. Чувства и эмоции едва не переливались через край. Он прерывисто выдохнул, когда понял, насколько стало легче на душе. Впереди оставался еще один важнейший шаг: воссоединение с отцом.

Через минут двадцать приехала Мелисса. Сначала она неуверенно потрогала Стайлза за руку, а затем, словно давая себе волю, крепко обняла его. Такие нежные, теплые объятия. Он и не подозревал, что когда-нибудь удостоится их. Конечно, была ложка дегтя: Малия, опирающаяся на какие-то свои инстинкты, сторонилась его. Но, может, ей просто нужно время?

Собравшаяся «комиссия» решила, что показатели Хейден быстро ухудшались и укус Скотта, возможно, решил бы ее проблему, однако времени мало: если девушка ослабнет еще больше, укус лишь добьет ее. Глаза истинного альфы блеснули алым и в следующее мгновение его клыки соприкоснулись с нежной девичьей кожей. Сначала ничего не происходило, но затем волна боли пробежалась, изгибая ее тело. Лиам и Скотт с трудом удерживали Хейден, не давая навредить себе и окружающим. А затем все стихло. Еще через мгновение девушка пришла в себя, и под удовлетворительный кивок Мелиссы, осмелилась сесть. Укус спас девушке жизнь. Особенно к лицу ей пришелся новый золотистый цвет глаз.

Затем твердая врачебная рука потянулась к грязной перевязи на руке Стайлза. Размотав лоскут, Мелисса покачала головой и принялась обрабатывать руку. Выглядела рана все так же отвратительно. Уверенными движениями, женщина очистила ее под недовольное сопение пациента.

— Откуда это? — поинтересовался Скотт.

— Тео привез меня домой, но я не успел даже дверь открыть, как очнулся в какой-то лаборатории, а из вены трубка торчит. В общем, приняли меня назад в мир живых с радушием.

— Ты запомнил дорогу до их логова? Мы пытались найти, но не смогли, — Скотт смотрел щенячьими глазами.

— Да, помню. Но я уверен, что мы их там больше не найдем. Только пустую лабораторию.

— Тебе нужно поспать и хорошенько поесть, Стайлз, — строго наказала Мелисса, прерывая разговор. Но хоть заявление и было безапелляционным, а голос строгим, взгляд наполнен теплотой.

— Я понял, — сначала Стилински слегка улыбнулся и кивнул, затем понял, что это не так просто исполнить. — Но я не могу пока вернуться домой, правильно?

— Сегодня переночуешь у нас. Утром решим, что делать дальше, — Мелисса складывала медикаменты в свою вместительную женскую сумку. Она подошла, легко сжала здоровую руку Стайлза, и улыбнулась, заглядывая в глаза, но ему казалось — глубоко в душу.

— Придумаем, как побыстрее вернуть тебя домой. Идем, полуночники. Мне завтра рано вставать.

* * *

Доехали до дома МакКоллов довольно быстро. Ночные улицы Бейкон-Хиллс были практически пусты. Дождь давно закончился и о нем напоминали только лужи на дорогах и свежий влажный воздух, наполненный озоном. В самом доме мало что поменялось. Хорошо знакомый диван, на котором Стайлз, будучи одержимым, был парализован ядом канимы. Стол, за которым стая не раз составляла планы. Он заметил новые царапины на полу и на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, но это мелочи. Дом словно застыл во времени.

— Идите пока наверх. Скотт, белье лежит…

— Я знаю, мам, — махнул тот, и Мелисса осталась в гостиной одна.

— Ладно, я пока ужин сделаю, — прозвучало это обреченно. Все бросили ее в одиночестве.

Скотт вошел в гостевую комнату. Раньше в ней жил Айзек, но сейчас она вновь пустовала.

— Если ты не против, я хотел бы помыться, — Стайлз сгорал от нетерпения снять с себя всю эту грязную вонючую одежду и отмыться от всего, что успел на себя нацеплять, — от меня несет так, будто я неделю в лесу на четвереньках под луной бегал.

— Да, конечно. В ванной еще есть запакованная зубная щетка, пользуйся.

Скотт нашел в своем шкафу чистую одежду и притащил в комнату. Выглядела она, конечно, поношенной, цвета слегка выцвели, на размер больше, чем нужно и наверняка повиснет мешком на Стайлзе, но была свежей и чистой, для сна самое то. А самому Стайлзу много и не требовалось. Даже если штаны будут настолько велики, что поместится во весь рост в одной штанине — он и этому будет рад. Все лучше, чем его нынешние тряпки и Стилински благодарно принял стопку вещей.

Стайлз зашел в ванную, положил чистое белье на полку. Замок двери щелкнул, оставляя его наедине с собой и своими мыслями. Он разделся и, находясь в нижнем белье посреди ванной комнаты, крайне скептически осмотрел одежду. Вся в пятнах, земляных разводах и засохшей слизи из лаборатории, она совсем никуда не годилась. И пахло от нее так, что хотелось сжечь на месте. В этом грязном куске ткани Стайлз узнал одну из своих любимых рубашек. Раньше он часто ее надевал, она была его боевым товарищем на многих расследованиях. Он вздохнул. Засунув белье в корзину, и решив, что разберется с этим позже, залез в ванну и задвинул штору. Вентили с легким скрипом провернулись, и горячая вода полилась на плечи и спину, смывая напряжение и переживания. Тепло расслабило его, даря приятное и почти забытое чувство. Стайлз провел руками по мокрым волосам, взъерошивая их, и оперся рукой о стенку. Не хотелось ни о чем думать. Еще минут десять назад в голове роились сотни разрозненных мыслей, перемешиваясь в несвязную кашу, но сейчас, в тепле и уюте, его голова пуста.

Стук в дверь и последовавший за ним голос Мелиссы заставил вздрогнуть и открыть глаза.

— Стайлз, ужин готов.

Звук удаляющихся шагов подсказал, что его ответ не требуется. Стайлз слегка улыбнулся. Эта женщина всегда была добра к нему и заботилась, почти заменяя его настоящую и давно умершую маму. И даже сейчас без лишних слов, не ожидая ничего в ответ, приняла его и снова заботилась.

Наконец отмывшись и убедившись, что пахнет намного лучше (это что, гель для душа с запахом лаванды? Надо было попросить гель у Скотта), он оделся в чистое и распаковал зубную щетку. Над мелкой моторикой еще предстояло поработать, пальцы слегка подрагивали, но он довольно быстро овладел ими. Похоже, последствия воскрешения. Стайлз вышел из ванной. Настроение улучшилось, в голове посвежели мысли, а уже заправленная кровать сладостно манила к себе. Он чувствовал себя невероятно уставшим, но есть хотелось больше, чем спать.

Стайлз спустился вниз, где его уже ожидала чета МакКолл и горячий ужин. Особого приглашения было не нужно, он быстро занял место за столом.

— Я думаю, — начал Скотт спустя минут пять, — что надо завтра позвонить твоему отцу. Наверное, будет лучше, если он приедет сюда утром.

Стайлз кивнул.

— Эй, — Скотт привлек его внимание, — все будет хорошо.

Услышал, значит, как пульс сбился.

— Что, если он не примет меня?

— Какие глупости, — вмешалась Мелисса, отпустив вилку, от чего та с характерным звяком соприкоснулась с тарелкой, и взяла Стайлза за руку, — он будет безумно счастлив. Любой родитель мечтает, чтобы его ребенок был жив и здоров.

Мелисса мудрая не по годам женщина. Скотту повезло с такой матерью: всегда готова поддержать, дать полезный совет, и на нее абсолютно точно можно положиться. Она в курсе многих сверхъестественных дел, с которыми сталкивалась стая и приняла это самое «сверхъестественное» немного легче, чем его отец.

— Спасибо, — искренняя улыбка и с аппетитом поглощенный ужин — лучшее, чем Стайлз мог отблагодарить.

Утро наступило непростительно быстро. Стайлз медленно открыл медовые глаза, на секунду забывшись, где находился. Белые полупрозрачные занавески легко колыхались от чуть приоткрытого окна, в комнате было светло и свежо, и на подоконнике, уловил он движение, сидел кот. Самый обычный, ничем непримечательный, серый с темными полосками и белыми носочками на передних лапах кот, однако Стайлз помнил, что у Скотта не было питомцев. Всю свою любовь к животным тот реализовывал в ветеринарной клинике, не имея возможности завести собственных. На это не хватало ни времени, ни постоянно исчезающих финансов.

Коту, казалось, было плевать на Стайлза. Он некоторое время смотрел в окно и размеренно мял передними лапами какую-то мягкую, на вид небольшую темно-синюю сумку. В какой-то момент кот наклонился к ней, легко прикусил ее зубами и привстал. Стайлз без особого интереса наблюдал за животным, чувствуя желание поспать еще немного, но что-то заставляло его следить за ним. Кот спрыгнул с котомкой в пасти и, быстро оказавшись у кровати, запрыгнул на одеяло в районе ног.

Что-то не так.

Стилински проморгался. Свет стал тускнее, занавески не колыхались. Облака заслонили солнце и в комнате стало мрачнее и тоскливее, он чувствовал эту атмосферу отчетливо и ясно. Он опустил взгляд на кота, все еще державшего свою ношу в зубах. Тот, в свою очередь, смотрел неотрывно на Стайлза прямо в глаза, дерзко, уверенно, отчетливо бросая вызов, давая понять, что первым отводить взгляд не намерен. И эта игра в гляделки так бы и продолжилась, если бы Стайлз не понял: кот держал в зубах вовсе не простой мешок — темно-синяя ткань поблескивала от влаги и алая капля упала на белоснежное белье. Стайлз медленно сел на кровати. Кот выплюнул свою ношу, прервал зрительный контакт, а затем с глубоким мурлыканьем и видом искреннего блаженства и превосходства начал вновь мять лапами мешок.

Не смотри.

Стайлз осторожно оттеснил мурлычущего кота. Рука предательски дрогнула, пальцы свело в неожиданном импульсе, потребовалась секунда, чтобы преодолеть это ощущение и дотянуться до мешка. Развязав неплотный узел и взявшись за чистый угол грубой ткани, он вывалил содержимое на одеяло. Стайлз тотчас почувствовал тошноту, желудок скрутило, чуть не выворачивая наизнанку, и от нахлынувшей паники едва не забыл, как дышать, отупело пялясь на человеческое, медленно бьющееся сердце. Кот медленно поднял голову и встретился со Стайлзом взглядом. В этих глазах не было ничего кошачьего — они были белыми, словно без радужки, лишь одна склера, и начали легко светиться в застилающей комнату тьме. А затем все растворилось.

Стайлз медленно открыл глаза, на секунду забывшись, где находился. Дыхание сбилось, он нервно облизал пересохшие губы, пытаясь выровнять свое дыхание. Весь взмокший, чувствуя жар, быстрым движением откинул от себя одеяло. Сон, быстро сошедший на нет, отозвавшийся в разуме притупленным остатком, уже практически испарился из памяти. Стайлз уже не мог вспомнить, что заставило чувствовать себя загнанным испуганным зверьком, но понимал, что это было что-то угрожающее, пугающее.

Еще через мгновение все улеглось. Отголосков чувств больше не было. Стайлз накрыл глаза рукой, практически не понимая своего состояния и посчитав, что это остаточное от Ногицунэ, воскрешения и лаборатории. Лишь потом, когда он позволил себе оглядеться, заметил знакомые обои на стенах и мебель, которые помогли припомнить события вчерашнего вечера. Вот так дела. Мгновение назад был уверен, что абсолютно все приснилось и не было никаких врачевателей и химер.

Мышцы, да и он сам, чувствовали себя намного лучше: теплый душ, сытный ужин, невероятно мягкая постель и чертовски удобная подушка творили чудеса. Все беспокойства удачно остались в прошлом, полностью отступив. Стайлз сел на кровати. Необычная легкость в теле ярко контрастировала с тем, как он чувствовал себя до этого два дня. Ничего не болело, не беспокоило, даже нос не чесался. Вспоминая свои предыдущие пробуждения, что-то казалось подозрительным или даже неправильным во всем этом. Странное чувство заставило произвести выработавшийся ритуал.

Постучав в дверь и открыв ее, Скотт застал Стайлза заканчивающим пересчитывать пальцы. Тот, едва заметив Скотта, сразу сложил руки вместе, словно ничего не было и одарил внимательным взглядом. Скотт по-дружески сделал вид, что ничего не видел и зашел в комнату.

— Как самочувствие? — поинтересовался МакКолл. Он подошел к окну, чтобы раскрыть полупрозрачные шторы и впустить больше света в комнату.

— Лучше, я будто лет на двадцать помолодел.

— Стайлз, тебе нет двадцати, — заметил Скотт с улыбкой, ненавязчиво изучая лицо и руки Стайлза. Выглядел Стилински действительно лучше и цвет лица определенно стал здоровее. Вчера вечером он казался очень бледным, измученным и истощенным.

— То-то и оно! — легкая улыбка расплылась по лицу Стилински, и он вспомнил о планах на день. Он пребывал в приподнятом настроении, одновременно с этим жутко нервничая. — А сколько времени? Мы планировали позвонить отцу.

— Полдень. Ты долго спал, и, честно говоря, очень крепко. Мы с мамой пытались тебя разбудить, но ты отмахнулся, что-то пробурчал и отвернулся на другой бок. В общем, решили, что тебе не помешает выспаться.

— Ого, — Стайлз провел рукой по отлежанной щеке с рисунком складок наволочки, затем по волосам, взъерошивая их еще больше, наводя полный хаос на голове, и пытаясь окончательно проснуться.

— Мама отстирала твою одежду, — после кивка Скотта в сторону, Стайлз заметил аккуратно сложенную стопку на столе. Он встал с кровати, сгреб ее в руки, и, благодарно улыбнувшись, направился в ванную.

— Передай ей огромное спасибо, если мы сегодня не пересечемся, ладно? — Скотт кивнул. Дверь закрылась с характерным щелчком замка.

— Думаю, стоит сначала перекусить, а потом позвонить твоему отцу, — предложил МакКолл. — Если мы пригласим его сейчас, то он уже минут через пять примчится.

— Я не против, — сплевывая зубную пасту и полоща рот, согласился Стилински. Он посмотрел на себя в зеркало, отмечая, что сон пошел на пользу, и выглядел заметно свежее. Синяки под глазами исчезли окончательно, цвет лица стал здоровее. Глаза пробежались ниже, туда, где повязка на руке. Он снял футболку, которую ему выдали вчера для сна, и, подцепив пальцами повязку, осторожно отогнул ее край. Брови свелись к переносице, прокладывая складку глубокой задумчивости.

Скотт отвел глаза к окну. Погода сегодня прохладная, ветер поднялся, порывами раскачивая деревья. Старые — жалостливо скрипели, молодые и тонкие, казалось, готовы вот-вот сложиться пополам. Они шелестели листвой, ветер пытался сорвать ее. Она завихрениями в причудливом танце металась по дороге, забивалась в щели и сливы, пряталась под припаркованные автомобили. Временами моросил мелкий противный дождь, прибивая к земле поднятые в воздух пыль и песок, и делал погоду еще неприятнее. Асфальт не успевал просохнуть, ярко блестел под редкими неуверенными лучами ненадолго выглядывающего солнца. Люди кутались в одежду, поправляли дождевики, кто-то пытался починить выгнутый сильным ветром зонт. Взгляд зацепился за мальчика лет четырех. Он весело прыгал по лужам, не взирая на противную погоду, а его мама, кутаясь в пальто посильнее, стояла рядом, лишь наблюдая. Мальчик заразительно и громко смеялся, невольно вызвав улыбку у самого Скотта. На секунду захотелось бросить все, выйти наружу и также попрыгать по лужам, составляя мальчонке компанию. Скотт сморгнул наваждение, когда, взяв за маленькую ручку, мать увела ребенка домой. Реальность вернулась и вновь надавила тяжелым грузом на плечи, выходить в такую погоду из дома перехотелось, но дела разве спросят, когда их удобнее сделать?

Вспомнив о чем-то, Скотт скользнул рукой по столу, осторожным движением выуживая из полупустого ящика тетрадь, казавшуюся хрупкой из-за влажности и последующего высыхания. Мелисса предусмотрительно положила грязную, но показавшуюся ей важной, вещь в пакетик. Страницы громко хрустели, и имели грязный серо-бежевый цвет, как старый пергамент, измазанный пылью, грязью и изредка кровью. Аромат подсохшей бумаги был ярким и, к удивлению альфы, перебивал остальные примешавшиеся запахи.

Первые страницы три были вполне обычными и непримечательными. Это была тетрадь по математике и, судя по записанным задачкам, девушка сейчас была бы того же возраста, в каком вернулся Стайлз. Скотт сглотнул. Зачем врачевателям вообще могли понадобиться подростки? Что им было нужно от них? Он мотнул головой и углубился в записи.

Спустя несколько минут Скотт наткнулся на первые, действительно важные записи. Все было написано на английском, почерк более-менее ровный, хотя, судя по прерывистым и неаккуратным закорючкам, встречавшимся то тут, то там, писать обладательнице тетради было неудобно. Девушка рассказывала о том, что хотела что-то исправить. Тяжело разобраться в записях из-за капель, от которых чернила расплылись синим бесформенным пятном, но пытался. А затем он, наконец, понял, в чем дело.

В понедельник утром, писала девушка, излишне эмоционально сорвалась на очередную придирку матери и сейчас ей очень стыдно. Судя по всему, она очень хотела впечатлить некоего молодого человека и надела юбку, каблуки и ярко накрасилась. Хотя, по ее признанию, краситься совершенно не умела, как и ходить на каблуках, а потому едва не подвернула ногу и выглядела немногим лучше павлина. Зачем Скотту эта информация, он не знал, но продолжил изучать записи в надежде найти что-нибудь полезное.

«Мы выяснили, что похитители ставят какой-то эксперимент. Они постоянно собирают нашу кровь. Вчера комната, которая всегда была закрыта, оказалась не заперта и я видела колбу с какой-то жижей внутри. Страшно представить, что это может быть».

Затем почерк стал нервным, порывистым и резким. Буквы прыгали по высоте, стали суженными, и приобрели множество острых и грубых очертаний. Девушка много зачеркивала текст и исправляла его, пропуская совершенно очевидные орфографические ошибки. Из всего текста альфа выцепил одну, многое объяснявшую фразу.

«Парень, который находится с нами в камере уже два дня, долго не шевелится и не откликается. Мне кажется, он умер».

Скотт сглотнул. Сколько вообще людей прошло через руки врачевателей, прежде чем об их существовании узнала стая? Как давно они орудуют в городе, убивают, превращают людей в химер? Куда они девают тела погибших и зачем им кровь? Чем больше Скотт погружался в переживания девушки, тем тяжелее становилось на душе. Вопросы множились в геометрической прогрессии, осознание того, что под самым носом творилось нечто ужасное, и, возможно, давно, но никто ничего не заметил, растекалось отвратительным осознанием неосведомленности стаи. Он захлопнул тетрадь, желая хотя бы немного отвлечься от прочитанного.

* * *

Стайлз полностью снял повязку, окрашенную каплей вчерашней потемневшей крови, демонстрируя зеркалу чистую кожу там, где еще недавно красовалась заметная рана от трубки. Он недоверчиво провел по гладкой коже пальцами, но ничего не изменилось. Ни следа, ни боли, даже дискомфорта не было. Все так, как он подозревал, и ему это не нравилось. Быстро повернув голову в сторону аккуратно сложенной одежды, Стайлз стал переодеваться, унимая на миг возникшую дрожь. Рубашка приятно пахла кондиционером, и нежно льнула к телу, а ее свежий глаженный вид напомнил, как сильно нравилась ему эта одежда, и Стайлз, отвлекаясь от ненужных мыслей, немного успокоился.

Закончив приводить себя в порядок, он вышел из комнаты. МакКолл повернул голову, и взяв в руки тетрадь, продемонстрировал ее Стайлзу.

— Все в порядке? — уточнил Стилински, видя побледневшее лицо Скотта и свой вчерашний трофей. Тот неуверенно кивнул.

— Да. В порядке. Эта тетрадь из лаборатории, где вас держали?

Стайлз кивнул.

— Я нашел две таких, они были спрятаны в стене. Вторую я отдал Хейден. Правда, ничего не смог разобрать, все на испанском.

— Не все, только часть, похоже. Будет лучше, если это услышат все. Оставлю ее пока себе, ты не против?

— Ладно, — пожал плечами Стайлз. Все равно он считал, что будет лучше позвать, как минимум, Хейден и Лидию, чтобы разобраться сразу с обеими тетрадями.

Скотт начал спускаться по лестнице и помотал головой, принимая как можно более непринужденный вид. Чуть позже они разберутся с записями, а до получения ответа на главный интересующий его вопрос в любом случае, хочет того Стайлз или нет, осталось около двух недель. Он прекрасно слышал, как скакнул пульс друга, когда тот находился в ванной. Всего на долю секунды, но этого хватило, чтобы Скотт с противоречивыми чувствами ждал полнолуние.

— Волнуешься перед встречей?

— Конечно, — честно признался Стилински и направился прямиком на кухню, ведя себя почти по-хозяйски. Он поставил пузатый стальной чайник на плиту, зажег под ним огонь и полез за чашками. — Если честно, вообще не представляю, какой может быть его реакция. И не представляю, как сильно изменился мой отец за это время. Может, он поседел? Или поправился? Все-таки я следил за его питанием.

— Ты уверен, что бургеры и пиццу можно назвать нормальным питанием?

Дверца холодильника спасла альфу от колкого взгляда, но он услышал недовольное сопение, и едва сдержал вырывающийся смешок.

— Осуждаю! Это вкусно, да и полицейским некогда нормально поесть, а там калорий много.

— Ладно-ладно.

Скотт поднял бы руки в примирительном жесте, если бы они не были заняты тарелками. Поставив посуду на стол, он снял пищевую пленку и метким броском отправил два комочка в урну. Это не укрылось от внимания Стайлза, занимавшегося приготовлением чая.

— Ты же до сих пор играешь в лакросс? — поинтересовался он и залил кипяток в обе кружки.

— Сначала я хотел бросить, но когда появился Лиам, почему-то передумал.

— В каком смысле?

— Он был человеком и при этом играл так хорошо, что тренер хотел сделать его капитаном. Не знаю почему, — откусив сэндвич, Скотт сел за стол и продолжил говорить с набитым ртом, — меня это так задело.

— Обычный человек играет лучше тебя в лакросс? Он точно был человеком, а не каким-нибудь сверхъестественным покемоном?

Едва сдержавшись, чтобы не прыснуть со смеху, Скотт проглотил сэндвич, но, вспомнив последующие события, быстро стушевался. Стайлз, перестав изображать статую и стоять над душой, уселся за стол и удобно обхватил теплую чашку руками.

— Я тоже подумал, что Лиам не человек, — Скотт смущенно опустил глаза, и дополнил уже тише, — и случайно сломал ему ногу.

— О, божечки, — Стайлз усмехнулся и закатил глаза, — и как вы без меня выживали и никого не прибили? — он осекся, испытующе глядя на Скотта. — Не прибили же?

Скотт уверенно махнул головой и легко улыбнулся.

— Не убили. Но с тобой все было бы в разы проще, особенно объяснять вспыльчивому подростку про сверхъестественное и что он теперь оборотень. Хотя нет, — дополнил уже озвученные мысли, потягивая крепкий чай, — хорошо, что ты не видел этого позора.

— Ты же понимаешь, что тебе придется все рассказать, как так вышло?

— Когда-нибудь потом расскажу, — Скотт натянуто улыбнулся, но мысленно уже проклинал все на свете: делиться подробностями своего фиаско у него не было желания.

* * *

Стайлз сидел за столом. Если внешне выглядел довольно спокойным, то вот дергающаяся под столом нога выдавала напряжение. Он вытер вспотевшие ладони о штанину, то и дело посматривая на часы, висящие на стене — они начинали немного раздражать своим невыносимо громким тиканием в тишине. И Стайлз бросал на них беспокойный взгляд уже в четырнадцатый раз.

Скотт позвонил Стилински-старшему двадцать минут назад и настойчиво просил приехать к нему домой, аргументируя тем, что дело срочное, нет времени объяснять и вообще оно не терпит отлагательств. Нехотя Ноа согласился, сказав, что сначала предупредит Перриша об отсутствии и раздаст указания на случай, если встреча затянется. С момента звонка Стайлз был как на иголках, поначалу раздражая Скотта своим метанием из стороны в сторону, а затем непроизвольно дергая то ногой, то рукой, то снова подскакивая и расхаживая от одного угла к другому в томительном ожидании.

Послышался подъезжающий автомобиль. Стайлз с надеждой взглянул на альфу, следившего за входом. Тот выглянул через окно и утвердительно кивнул, а у Стайлза, казалось, вот-вот выскочит сердце, а за ним легкие. Двигатель стих. Шериф вышел из машины, поправил форму и быстрым шагом, сжавшись от пронизывающего, забирающегося под одежду, ветра, направился к входной двери. Скотт открыл ее раньше, чем Ноа успел нажать на звонок или постучать.

— Скотт. — лаконично поприветствовал Ноа, стремясь, как можно быстрее перейти к делу. У него еще много работы. — Что за срочное дело?

— Самое важное из всех возможных.

Стилински непонимающе склонил голову, щурясь. Скотт вел себя странно и шериф неосознанно напрягся. В этом городе никогда не знаешь, чего можно ожидать и все, что отклонялось от нормы, заставляло готовиться к худшему заранее. МакКолл отошел в сторону, впуская внутрь дома шерифа и тихо закрыл за ним дверь. Ноа стоял, словно вкопанный в землю, не в силах шевельнуться или издать хоть один звук, не моргающим взглядом глядя на того, кто именно стоял у стола.

Сердце пропустило удар. Ноа мотнул головой и отступил на шаг назад, натыкаясь спиной на закрытую дверь. Неуверенность, подобно быстродействующему яду, растекалась по венам и артериям, выжигая изнутри. Если это шутка, то определенно самая жестокая из них. Он бросил недоверчивый взгляд на Скотта, будто ожидая, что тот сейчас сознается в том, что это розыгрыш. Но нет. Он выглядел серьезным. Ноа нервно сглотнул вязкую слюну.

— Кажется, у меня галлюцинации…- голос Ноа звучал хриплым и слабым, он провел рукой по резко вспотевшему лицу и протер красноватые глаза, считая, что видение сейчас же испарится.

— У вас не галлюцинации, — мягкий тон Скотта и его искренний и открытый взгляд ничуть не успокаивали.

Стайлз попытался приблизиться. Медленно. Осторожно. Шаг за шагом подходя ближе. Он осмелился неуверенно, едва заметно дернуть уголки губ в подобии улыбки, выжидающе глядя на самого родного человека на планете. Ноа даже не моргал. Бесконечно измученным тоскливым взглядом, в глубине которого плескались страх и неверие, глядел на сына, больно раня Стайлза сильнее молчания. Что-то внутри ухнуло раненой, лишенной крыльев, птицей. Но он понимал, что и сам бы не поверил в происходящее в подобной ситуации. Полтора года — слишком большой срок для чудес.

— Как это возможно… — запнулся Ноа. Он не спешил навстречу сыну, замерев на месте и продолжая прижиматься спиной к рельефной двери. Она — его ограничитель и поддержка одновременно, не давала ни развернуться и убежать, ни упасть. Его губы плотно сжаты, а по выражению лица легко понять, о чем он думает. Все сверхъестественное в этом городе пыталось свести его с ума. Как он может быть уверен…

Секундная стрелка часов словно замерла. Время — эфемерная субстанция, невидимым и неосязаемым куполом накрыла их обоих, создавая своих бабочек в янтаре. Стайлз остановился на безопасном расстоянии, давая отцу возможность все понять и обдумать. Он неосознанно перебирал дрожащие пальцы и сглотнул подступивший ком к горлу. Глаза защипало от подступающих эмоций, накрывающих все больше, словно бушующее цунами, и чтобы хоть немного сдержать свою слабость опустил голову, глядя на руки.

«Пересчитывает пальцы» — пронеслось в голове Ноа. Он превосходно знал, как и когда его сын делал подобное. Боится, что спит? А он ли? Вдруг это сам шериф на самом деле во сне?

Внимательный взгляд Ноа скользил по подростку перед ним. Разглядывал лицо, каждую родинку на коже. Все, что знал в совершенстве. Узнал одежду — именно в ней похоронил сына. В тот день, допоздна отупело пялясь на свежую могилу, усеянную цветами, он напился до беспамятства и безбожно корил себя, что был ужасным отцом и мужем. Он не предотвратил того, что случилось, не уделял достаточно внимания сыну, и как бы ни пытался быть рядом, этого было недостаточно. Это все — его вина. Он — плохой отец.

— Папа, я вернулся, — голос дрожал, Стайлз томился в тягостном ожидании, растянувшемся на невероятно долгие секунды, и Ноа, все еще растерянный, со сквозящей болью в глазах, глядел на него почти не моргая. Но так и не найдя фальши и подвоха в происходящем, молниеносно бросился к сыну и решительно сжал в объятиях.

Звуки пропущены сквозь толщу воды. Вокруг вакуум. Сейчас, в это мгновение и в этой комнате, есть лишь Стайлз и его папа. Он чувствовал тепло рук, горячее дыхание отца в районе шеи. Чувствовал, как мокнет воротник его рубашки.

— Пап, прости меня за все, — он сорвался. Уткнувшись в шею отцу, уже не мог сдержать слез. Дыхание сбилось. Уже не борясь с эмоциями, тихо всхлипнул. Сердце колотилось с бешеным ритмом, едва не пропуская удары. Стайлз сильно, до побелевших костяшек, сжал куртку шерифа, влажными горячими руками собирая складки ткани в ладони. Он слушал неравномерное дыхание папы. Наслаждался крепкими объятиями. Он никогда не думал, что будет так жадно цепляться за то, что еще недавно было самим собой разумеющимся.

— Стайлз, мне так тебя не хватало, — прошептал Ноа. Его тихий голос дрожал, как и руки, которыми он взял раскрасневшееся лицо сына, чтобы заглянуть в него. Ему не верилось, что все это правда. И до последнего надеялся, что это не сон. Что он не проснется сейчас в своей комнате в слезах на мокрой подушке, как раньше. Не очнется стоя посреди комнаты Стайлза, в которую зашел по привычке. Больше всего на свете боялся, что все это — безжалостная иллюзия, и на самом деле он все так же один. Однако прежде он не чувствовал жарких объятий и человеческого тепла в ответ. Сейчас все иначе. В груди снова затрепетала надежда. Вспыхнула жизнь. Ее вдохнули в бренное тело, просто существовавшее по инерции. По привычке поглощающее пищу, идущее на работу, раскрывающее дела. Тело без души с пустым стеклянным взглядом.

— Я люблю тебя, пап. — Стайлз не успел сказать этих слов раньше, потом — было поздно, но он произнес их сейчас. Это было важно. Ноа, сквозь застилавшие глаза слезы, улыбнулся в ответ, выражая не словами, а действиями всю свою любовь. И Стайлз почувствовал себя невероятно счастливым.

Он сгорал.

Чувства ярким бушующим пламенем охватили его.

Не в силах сдержать эмоции, дал себе волю отдаться им без остатка. Погрузившись в желанные объятия, позволил времени вокруг них замереть.

Он вернулся.

Все прошло совсем не так, как представлял себе Стайлз. Все прошло намного лучше и он рад, что ошибся.

— Нет, Стайлз, это отвратительная идея, — шериф ясно дал понять, что предложенная сыном версия ему не нравится. Он оперся руками на угловатую спинку стула, задумчиво поглаживая выступ большим пальцем. Под глазами Ноа отчетливо видны синяки от постоянного недосыпа, а между бровями пролегла глубокая морщинка — шериф слишком часто хмурился. Хотя Ноа и стал в последнее время спать спокойнее, реже просыпаясь по ночам, работы было так много, что все свое время он проводил на работе. Уже успел забыть, когда последний раз брал выходной или уходил в отпуск. Впрочем, он не уверен, что, выдайся свободная минутка, смог бы придумать, как ее с пользой провести, при этом не возвращаясь мысленно к рабочим делам.

— Да почему?! — возмущенно воскликнул Стайлз, перебирая пальцами в мелодичном, но беспорядочном постукивании по поверхности стола. Он прекрасно понимал, что версия местами наивна, но это лучшее предложение за весь день. Стайлз поочередно сверлил слегка недовольным взглядом снизу вверх то отца, то Скотта, сидя на стуле и борясь с желанием покачаться на нем.

— Все усложняют прошедшие похороны и те, кто на них был, потому что многие люди видели во время прощальной церемонии открытый гроб, а, значит, и тебя в нем, — высказалась Лидия. Ее тон был поучительным, будто она объясняла материал, который Стайлз пропустил. Сама же девушка наблюдала, как Мелисса заварила себе вторую чашку чая. Мозговой штурм, проходящий на кухоньке МакКоллов уже чуть более часа, начинал потихоньку затягиваться, и Лидия не могла определиться, хочет ли чашечку чая за компанию или канистру кофе. Она вздохнула.

Утром Скотт позвонил Лидии и попросил ее приехать. Вдвоем они прорабатывали правдоподобные версии, почему Стайлз исчез на полтора года, был официально признан мертвым и похоронен, а затем неожиданно для всех вернулся живой и невредимый, еще и выглядел так же молодо, как в день похорон. Все его сверстники за это время повзрослели, как физически, так и психологически, вовсю брили щетину, вытянулись в росте, а Стайлз — нет. Еще одна неприятная проблема заключалась в том, что было не только внешне заметно, что Стайлз ничуть не повзрослел и выглядел, как и полтора года назад, но и слышно. Его голос тогда еще «ломался», зато сверстники за прошедшее время уже переросли эту фазу. Лидия предположила, что можно сделать, чтобы разница не так сильно бросалась в глаза, но был один нюанс: заставить Стайлза обновить гардероб и надевать более «свободную» (на деле мешковатую) одежду практически невозможно.

За пару часов прийти к какому-то консенсусу не получилось: практически все озвученные идеи Скотт и Лидия забраковали, признали как нежизнеспособный и неправдоподобный бред. Еще спустя битый час, когда у Лидии ужасно разболелась голова, пульсируя в висках, они поняли, что варианты исчерпаны. Им явно требовалась помощь в придумывании новых сценариев, а потому созвали «совет» профессионалов. Две головы хорошо, а пять — намного лучше.

Скотт позвонил и Малии, предложив приехать. Ему хотелось повидаться с ней, узнать, все ли в порядке, но девушка отказалась от предложения, сославшись на свои дела. Скотт не видел в этом ничего удивительного, ведь недавно объявилась ее мать, Пустынная волчица, и потихоньку девушка выпала из общих дел, сконцентрировавшись на своих. Несмотря на то, что хотелось узнать, как Малия держится, узнав в столь короткие сроки о двух разочаровывающих несчастьях с замашками маньяков — о Питере, чью фамилию случайно увидела рядом со своим именем в списке смертников, и о волчице, оказавшимися ее биологическими родителями, Скотт отнесся к ее отказу с пониманием. Хотел узнать, что та будет делать, но понимал, что Тейт вряд ли что-то расскажет. Кроме того, МакКолл не мог не заметить, что, когда вернулся Стилински, девушка совсем исчезла из поля зрения и словно нарочно пыталась никак не пересекаться.

Впрочем, из-за скрытности Малии стая не могла ей никак помочь, из-за чего между ними невольно появилась некоторая дистанция: одновременно заниматься расследованиями убийств, врачевателями, химерами, возвращением Стайлза в общество и, даже если бы Малия согласилась, помогать ей с матерью не хватало ни времени, ни ресурсов. Их было слишком мало даже с Дереком и охотниками.

Стайлз не подозревал, что с момента его возвращения шестеренки механизма возвращения в социум, тихонько поскрипывая, закрутились. Он был удивлен, когда узнал зачем в этот солнечный и теплый день всей компанией собрались на кухне дома МакКоллов. За прошедшие двое суток Стайлз много думал о том, что можно сказать на публике в оправдание отсутствия, и эту, забракованную отцом, версию озвучил сразу, как только «совет» собрался. Идея проста: пропал без вести, признан мертвым, вернулся, признание мертвым ошибочно. Лаконично, просто и понятно. Без усложнений. Однако остальным идея не нравилась, особенно против выступал отец — он даже удивился, услышав подобное предложение, ведь тот прекрасно понимал, как работает полиция и что в такую откровенно притянутую за уши ерунду ни за что не поверят.

Еще одну сложность представляли документы, в том числе водительские права, однако их восстановление и полное сопровождение от и до взял на себя шериф. Однако сначала для этого необходимо подготовить надежную почву — здравую, правдоподобную и детализированную версию событий. Ноа пытался успеть везде: параллельно возвращению сына начальство проедало плешь, подгоняя с делом о пропажах людей. Когда Ноа думал об этом, то сразу же мрачнел, чувствуя свое бессилие. Раз в месяц, через три дня после полнолуния примерно в одно и то же время обязательно кто-то исчезал, обычно один-два человека, и больше никто их не видел, а каких-то подвижек в деле не наблюдалось. Полиция откровенно зашла в тупик: между жертвами не было абсолютно никакой связи, в домах пропавших ничего необычного найти не удалось, и главное — тела тоже до сих пор не были найдены. Ни сверхъестественное чутье Скотта, ни поисковые собаки не помогли добиться результата. Ноа уже откровенно раздражался, что у этой загадки никак не появляется хотя бы одной, самой маленькой подсказки, чтобы понять, в каком направлении двигаться дальше.

И все это не учитывая врачевателей и химер, и вязких мыслей о том, что не было ли связи между ними и исчезновениями. Никто не мог сказать наверняка, сколько всего создано «гибридов», нужно ли им подпитываться чем-то, кроме обычной пищи. Иными словами, не получалось ни связать исчезновения с химерами, ни исключить эту версию. Хейден давно рассказала все, что знала, и делилась любой, на ее взгляд, полезной информацией, однако в деле это никак не помогло. Все и сразу навалилось на плечи шерифа, но он не жаловался, хотя жить в таком ритме, когда на еду и сон, не говоря о полноценном отдыхе и выходных, банально нет времени, становилось тяжело. Возвращение сына и сопутствующие хлопоты будто глоток свежего воздуха в удушающем со всех сторон городе.

Стайлз медленно провел ладонью по темной поверхности стола, будто стряхивая с него невидимые крошки. Гладкая поверхность была приятна ладони и время от времени он проводил по ней рукой, заостряя внимание на мелких сколах, шероховатостях и глубоких царапинах. Это были скорее неосознанные действия — его тактильные ощущения из-за воскрешения все еще оставались притупленными, а разум до сих пор не в ладах с телом.

— Из всех озвученных вариантов самая адекватная версия, — заметил Стайлз.

— Ну хорошо, — Лидия наконец включилась в процесс обсуждения, — предположим, идея не самая худшая. Сколько человек видело Стайлза в гробу? И ведь можно слегка приукрасить, так? Например, сказать, что шерифа шантажировали или угрожали жизни сына, были вынуждены обыграть такой спектакль.

Скотт устало вздохнул и отрицательно помотал головой. Голова уже кипела, и он надавил пальцами на глаза.

— Нет, версия действительно плоха. Есть свидетели, и это не только члены стаи и родные. Тем более отец Стайлза — шериф города. Даже если ему угрожали или запугали, он мог обратиться за помощью к коллегам. Может даже к моему отцу. По-моему, это первое, что нужно было сделать при угрозах. Вот только подавленность шерифа не объяснить игрой на публику, и подобная версия выглядит крайне слабо. Боюсь, в такое даже тренер не поверит, а он не слишком внимательный человек.

— Тут Скотт прав. Нужна такая легенда, которая будет звучать максимально правдоподобно. Даже если обыграть то, что вы предлагаете, будут спрашивать, почему я и словом не обмолвился, что мой сын исчез или я получил угрозы, не организовал поиски, не обратился за помощью и не поднял весь город на уши. Более того, Стайлз, — с нажимом проговорил Ноа, — чтобы тебя признали погибшим, должно пройти два года. Так что я настаиваю, что нужно двигаться в другом направлении. Пожалуйста.

— Я понял, — шумно вздохнув, согласился Стайлз. Но, как назло, в голову больше ничего не лезло, придумать адекватную легенду пока не получалось, даже имея в распоряжении медика и шерифа.

Мелисса задумчиво постучала пальцем по чашке с остывающим чаем, выводя Стайлза из состояния глубокой задумчивости. Он машинально взглянул сначала на ее руки, словно определяя источник звука, и лишь затем на саму женщину. Мелисса выдержала драматическую паузу, глядя на младшего Стилински, после чего заговорила.

— А если ложная смерть? Очень редко, но бывали случаи, когда врачи ошибочно диагностировали смерть и пациентов хоронили, как можно понять, заживо. Не все успевают очнуться до того, как их закопают в могилу. Тем более, что заключение дежурного врача у нас уже есть, о документах не придется волноваться.

Лидия все же сдалась и налила себе кофе, подула, разгоняя горячий полупрозрачный пар, и неспеша отхлебнула напиток.

— Остается другая проблема, — сказала девушка и села за стол. Она поставила чашку, притянула к себе крекеры и достала один из упаковки, но в рот отправлять не спешила. — Как Стайлз выбрался и почему не вернулся раньше?

— Амнезия? — предложил первую же пришедшую в голову мысль Стайлз. — А выбрался сам, сразу после похорон земля рыхлая.

— Не нужно все усложнять, — произнесла Мелисса и мягко улыбнулась, — можно же просто сказать, что восстанавливался в больнице. Только не здесь, а в другом городе, например. Выбраться из могилы — само по себе занятие травмоопасное, но после такого, — она сделала акцент на последнем слове, и Стайлз почувствовал, как на его лбу вырисовывается мишень, — обычно остается психологическая травма. Например, люди боятся спать в темноте, или, вот случай, когда женщина, брата которой похоронили заживо, переписывала каждый день завещание. Все по-разному переносят подобное, это очень травматичное событие.

Чутье Стайлза подсказывало, что взрослые чего-то хотят от него и сейчас самое время произнести несколько слов о том, что у него все прекрасно. Иначе зачем Мелисса столько распиналась про психологические травмы? Но, чувствуя себя картиной в художественной галерее, на которую все пялятся, он никак не мог понять, что именно от него хотят услышать, ведь все было абсолютно нормально и он ни на что ни разу не пожаловался. Лидия и Скотт молчали, не влезая, будто ждали продолжения. Под пристальными взглядами четырех пар глаз стало неуютно, и Стайлз слегка сжался. Они что, ожидают, что он должен предоставить аргументированный и полный отчет о своем состоянии на трех страницах А4?

— Чего? — неловко поинтересовался Стайлз, поглядывая то на Мелиссу, то на отца.

— Как ты? Кошмары снятся? Судя по синякам под глазами, ты снова плохо спишь.

— Все нормально, — он мельком, почти незаметно, посмотрел на Скотта. — Нет, правда, все нормально.

Мелисса скептически выгнула бровь. От нее не укрылся тот факт, что Стайлз немного занервничал и буквально нутром чувствовала, что тот не хочет что-то рассказывать. Что ж, она ему не мать, но может быть отец сможет дать, или, на крайний случай, выудить нужные ответы. Шериф заподозрил неладное, когда Мелисса в полкорпуса развернулась к нему. Они встретились взглядами. Он глядел на нее, она — на него, и временами поигрывала бровями, бросая намеки в сторону Стайлза. Так, в тишине, прошло полминуты.

— Я работал все это время! — воскликнул Ноа в свое оправдание. Мелисса покачала головой. Потом шериф оживился, его лицо посветлело и стало подозрительно довольным, он выглядел так, будто его осенила какая-то гениальная идея. Ноа уцепился за нее, как за длинный канат, и быстрым движением выудил из кармана телефон. — Хотя есть вариант, как проследить за этим.

— Как? — Скотт заинтересованно подался вперед. Стайлзу что-то совсем не понравилось, какой оборот начали принимать события и озвучил свою догадку.

— Папа поставил камеру в моей комнате, когда я начал ходить во сне.

Скотт обрел такое выражение лица, словно на него снизошло великое знание.

— Я надеялся, что ты убрал ее.

— Между прочим, — хмыкнул шериф, — полезная вещь и я рад, что ничего не трогал в твоей комнате.

Он, недолго покопавшись, оплатил долг за камеру, после чего смог беспрепятственно подключиться к ней через приложение. Шериф склонился к Мелиссе и Скотт заинтересованно придвинулся ближе. Ноа показал обоим, как с помощью чуда современных технологий можно заставить подростка испытать жгучий стыд и мотивировать к уборке своей комнаты — в ней, казалось, надежно поселился Царь-бардак — последствия работы младшего Стилински, структурировавшего огромный объем информации: записывал что-то маркерами, приклеивал вырезки из распечаток к доске, соединял их различными способами от ниток, до нарисованных линий и цветных стикеров. Одним словом, вокруг царил хаос, в котором иногда можно было различить книги и одежду.

— Если этот молодой человек, — Ноа указал пальцем на сына, вгрызаясь в него цепким взглядом, — снова начнет выкидывать какие-нибудь фокусы, я это не только увижу, но еще и уведомление придет. Так что, если есть, что рассказать, можешь сделать это сейчас.

Стайлзу не нравилась камера. Он был недоволен, что она до сих пор оставалась в его комнате. Это же покушение на его частную жизнь! А вдруг он захочет девчонку домой привести? Существует вероятность, что Малия перестанет его игнорировать и они захотят страстно помириться в горизонтальном положении. Стайлз банально не знал, насколько хорошо все видно на камере: как ему вести записи и собственные расследования, если в любой момент то, что он не хочет показывать, могут увидеть?

— Мне нечего рассказывать, — ровным голосом отчеканил Стилински, стараясь не показывать недовольства. Он правда понимал, что это может быть полезно, особенно, принимая во внимание интерес врачевателей к нему. Действующих фигур на доске было слишком много. И создаваемые ими проблемы копились как вода в чаше, вот-вот грозили переполнить ее, испытывая возможности каждого члена стаи. Если Стайлз правильно понял ситуацию, то помимо врачевателей и их противоестественных гибридышей была пустынная волчица, таинственный серийный убийца, недавно открывшаяся сверхъестественная природа Перриша и, будто бы этого мало, добавился и он сам к этому списку.

Ноа удовлетворенно кивнул, убирая телефон в карман и выпрямляясь.

— Хорошо, подведем итог. Легенда звучит неплохо. Пока что мы со Стайлзом займемся восстановлением документов, и я дам отмашку, когда все будет готово. Сразу после этого можно будет вернуться в школу. — Ноа обвел присутствующих взглядом. — Если у кого-нибудь, кого нельзя посвятить в детали, возникнут, а я уверен, что возникнут, какие-нибудь вопросы, то при необходимости что-нибудь придумаем. В конце концов всегда можно сказать, что это был тяжелый период, о котором не хочется вспоминать.

Ноа взглянул на часы, висящие на стене кухни. Время пролетело практически незаметно, часовая стрелка одним длинным прыжком перемахнула с одиннадцати утра на час дня, и шериф неожиданно осознал, что слишком задержался, совершенно потеряв счет времени. Ему давно пора быть на работе. Вежливо, но спешно откланявшись, Ноа уехал. Хотел бы Стайлз как-нибудь помочь отцу с расследованием, но четко осознавал, что еще не готов погружаться в эту часть жизни города. Трудности поджидали в ежедневных и вполне простых бытовых делах, все еще не получалось сладить с мелкой моторикой, при некоторых положениях рук его изводил легкий тремор, а время от времени поднывала правая рука. Стайлз не знал, в чем причина, но надеялся, что скоро все пройдет. Нужно время, чтобы прийти в норму и уже тогда постепенно можно будет вернуться ко всем делам.

— Ты пропустил учебный год, — сказал Скотт, выдергивая Стайлза из размышлений, — поэтому нужно будет многое нагнать. Я и Лидия поможем тебе подготовиться к началу, у меня остались конспекты. И присмотрим за тобой, если что.

Стайлз оценил свои шансы успеть подготовиться к учебе. Задача, в которой ему, бывшему отличнику, нужно за катастрофично короткое время нагнать всю пропущенную школьную программу, казалась, как ни странно, выполнимой. Разумеется, Стайлз рассчитывал на активную помощь со стороны Лидии, вдвоем они способны свернуть горы, и накопленный опыт подготовки Малии еще больше внушал оптимизм.

— Раз уж мы все обсудили, то мне нужно еще приготовить обед. Все-таки мой выходной не резиновый, а дел невпроворот.

— Мелисса, спасибо за помощь, — поблагодарил ее Стайлз. Женщина улыбнулась присутствующим и, убрав скопленную на столе посуду в раковину, начала собираться в магазин. Стайлз кивнул Скотту и Лидии, зазывая за собой на второй этаж.

Бесцеремонно зайдя в комнату Скотта и дождавшись, когда все зайдут, он прикрыл дверь. Им предстоял долгий и серьезный разговор, и Стайлз не хотел, чтобы их прерывали. Он остался стоять к двери спиной, сложил руки на груди и со скептически прищуренными глазами посмотрел на каждого из присутствующих.

— А теперь, раз уж я скоро вернусь в нормальное живое человеческое общество, то хотел бы знать все, что пропустил и что происходит.

— Ну, ты же только вернулся, может, не стоит так сразу перегружаться, — резонно заметил Скотт, усаживаясь на кровать, жалобно скрипнувшую под его весом пружинами. Лидия села за стол и ее внимание привлекли какие-то бумажки и тетрадка. Стайлз для себя отметил, что она ведет себя странно. Мартин и раньше не всегда была откровенна, когда все-таки замечала его, но сейчас это было настолько очевидно, что он не мог не заметить ее подозрительное поведение. Что скрывает?

— Пока есть возможность, лучше наслаждайся спокойствием и готовься к учебе, — добавила девушка, просматривая записи. На самом деле в них не было ничего интересного, она разглядывала самую обычную тетрадь по биологии, которую так неосмотрительно оставил МакКолл. Очевидно, начал готовиться к углубленному изучению в этом году. Ее острый ум отметил несколько изъянов в его записях, и изящная ручонка так и тянулась, чтобы подправить там и тут неточности да коряво написанные слова, но она благоразумно не стала это делать. Вообще-то с ее стороны совсем не вежливо лезть в чужие записи, но Лидию это не остановило.

— Питер тоже воскресал, ему не требовалось ни восстановление, ни присмотр. И Лиам тоже был у врачевателей, за ним не надо наблюдать?

— Первое время Питер был слаб, если помнишь, и за ним присматривал Дерек. А Лиам оборотень, к тому же не умирал, у него отличная регенерация, чего не скажешь о тебе.

Большой палец Стайлза незаметно скользнул по предплечью. Сам Стилински, как и Скотт, был уверен, что после воскрешения остаться человеком невозможно. Наверняка у обоих мелькала мысль, что к этому событию — его возвращению — приложили руку врачеватели. Тем не менее не покидала мысль, что, прикрываясь всеми произошедшими событиями, ребята просто не хотели что-то рассказывать. Их спокойное поведение казалось напускной бравадой, ведь уставшие глаза выдавали с потрохами.

— Скотт. Может, наконец, расскажете, что происходит? — голос Стилински сквозил недовольством, а жесткие нотки дали ясно понять, что ответ он получит, хочет того Скотт или нет. — Лидия на меня смотрит так, будто задолжала двадцатку. Когда смотрит вообще.

Лидия сразу же отвлеклась от своего занятия, позволяя тетради с тихим шорохом закрыться, и подняла на Стайлза свои изумительно красивые глаза. Он до сих пор, даже несмотря на образовавшуюся разницу в возрасте, видел, насколько они прекрасны.

— Я думал, что тебе стоит пожить хоть немного без всей этой сверхъестественной…

Стайлз резко оборвал его, не дав закончить фразу. Его тон изменился, обретя сардонические нотки. Ему надоели эти игры в «ничего не понимающих» и оберегающих его дурачков.

— Скотт, ты действительно считаешь, что я смогу спокойно оставаться в стороне, зная, что происходит что-то серьезное? Я же не слепой, вижу, что ты на взводе, Лидия избегает и даже не хочет смотреть на меня, мой отец выглядит так, будто забыл, что такое сон и еда, а жизнь можно проживать где-то еще помимо работы. Я хочу помочь, Скотт.

Воцарилась гнетущая тишина. Стайлзу показалось, что перегнул палку, но он безумно жаждал получить ответы. К тому же природное любопытство и наблюдательность не дадут вот так просто закрыть тему, не получив того, что он хочет.

— Выкладывайте, — с нажимом произнес он, терпеливо ожидая хоть какого-нибудь ответа.

— Ты был в списке смертников, — наконец ответила банши будничным тоном.

«Что ж, начало положено» — усмехнулся Стилински.

— Что за список? — он уверен, что ответ ему не понравится. Название у списка убийственное.

— Список сверхъестественных существ Бейкон Хиллс. За их убийство выдавалась награда, а ради денег наемниками становились даже школьники.

Эта информация сбила со Стилински всю спесь. Наемники? Охота на сверхъестественных существ? Ему стало интересно, кто стал инициатором преследования и как этот человек узнал об уникальной природе преследуемых. Но главное — это список именно сверхъестественных существ, а значит обычные люди, помогавшие тварям всех мастей, в него не входили. Получается, Стайлз с самого начала был не просто человеком? Но почему тогда это не проявилось раньше? Этого не опознали Они и Ногицунэ, остальные оборотни признавали его как обычного, ничем не примечательного человека.

— Все целы?

— По крайней мере из наших все в порядке, но есть погибшие. И благодаря списку мы узнали, что Перриш тоже не человек. Ты же был одним из самых «дорогих» существ, но твое имя было зачеркнуто с самого начала.

Стайлз мотнул головой. Мало того, что он по какой-то причине находился среди оборотней, банши и прочих интересных личностей, так еще и оказался весьма ценным. А в цепочке «убийство-награда» не вписывался факт того, что присутствовал тот, кто изначально мертв. Бред какой-то. Если только…

— Но если за голову выдается награда…

— Это не логично, да, — Лидия сразу прервала его, — Мередит и еще кое-кто были организаторами. Но мы так и не смогли узнать у нее, зачем вписывать человека, за которого невозможно получить деньги. Бюджет ограничен, а сумма просто заморожена.

«Мередит? Та самая из дома Айкена?»

— Откуда вы узнали про бюджет?

Скотт ехидно улыбнулся впервые за весь разговор, приобретя насмешливое выражение лица. Его до сих пор забавляла сама ситуация, а физиономия Питера — настоящее произведение искусства, которое запомнилось надолго. Как жаль, что не было возможности сфотографировать.

— Это были деньги Питера. Его хранилище обчистили, — МакКолл едва сдержал смешок, пытаясь изо всех сил выглядеть серьезно. Ну право слово, нельзя же так забавляться над чужой бедой!

— И я это пропустил? Хотел бы видеть его лицо, — хмыкнул Стайлз и перекочевал от двери на кровать, плюхнувшись рядом с МакКоллом.

— Скоро увидишь, когда он узнает, что ты жив, — прямо-таки предвкушая намечающееся зрелище, Скотт заговорщически потер ладони.

— И лицо Дерека, — добавила Лидия, криво улыбнувшись. Мартин прищурилась, подавшись слегка вперед.

— Мне кажется, Мередит знала, что Стайлз воскреснет. Или что могла существовать вероятность, что он не мертв, может, это было состояние близкое к смерти? Как анабиоз.

— Ты же понимаешь, что, чтобы быть хоть сколько-нибудь живым, нужен, к примеру, воздух? А в гробу его не сказать, что в избытке.

— Да, — согласилась Мартин, — но, возможно, этого было достаточно?

Если Лидия была права, то напрашивался любопытный вывод: он не воскрес, а просто проснулся. Как развивающаяся в коконе гусеница становится в результате бабочкой, так и Стайлз, когда пришло время, пробудился ото сна, став чем-то новым. Существовала вероятность, что укус оборотня повлиял бы аналогичным способом, но несомненным фактом оставалось то, что влияние Ногицунэ запустило какие-то внутренние процессы, медленно изменявшие его тело. Или, подумал Стайлз, Ногицунэ был вовсе и ни при чем. Не собираясь высказывать свою мысль, все же крепко вцепился в нее: что, если всему ответ Неметон?

— Скотт, пока есть время и мы все равно здесь, давай сейчас все расскажем, — Лидия встала из-за стола и направилась к двери. — только сначала я налью себе чай — разговор предстоит долгий.

Когда Лидия вернулась, она кинула пачку чипсов ребятам на кровать, а сама с чашкой в руках вернулась за стол. Скотт начал рассказ с самого начала: как Стилински-старший, прибыв в школу, увидел тело сына.

Несколько часов Скотт и Лидия во всех подробностях пересказывали, что происходило, объясняли все то, что Стайлзу следовало знать. Чай быстро закончился и пришлось сделать еще один перерыв на пополнение запаса напитков в комнате, заодно затарившись перекусом. Устроившись на кровати Скотта немного удобнее, Стайлз внимательно слушал рассказчиков с печатью задумчивости на лице. Он уже успел составить список весьма важных деталей, которые непременно нужно добавить на доску. Многое открывалось с другой стороны и все, что казалось странным эти два дня, наконец, встало на свои места. Но появлялись другие, не менее важные вопросы. Некоторые по ходу повествования он задавал, а какие-то просто откладывал на потом.

Скотт решил не акцентировать внимание на том, что состояние Ноа заставляло их беспокоиться и даже следить за ним. Тайком, разумеется, ведь стоило шерифу увидеть одного из друзей Стайлза, как он начинал избегать их или прогонял. Мелисса стала спасением, тем самым плечом, на которое шериф смог опереться, ее поддержка была для него бесценна. А Мелисса осторожно подкармливала его, внимательно выслушивала и пыталась в любой ситуации дать полезный совет. Не рассказал Скотт и о том, что делал шериф, чтобы справиться со своей трагедией. Стайлзу незачем было это знать. Все уже в прошлом.

Пришлось поднять тему о том, как проходили похороны. Ноа хотел, чтобы сын был одет в любимую одежду, практически не отходил от гроба, не борясь с эмоциями, а после церемонии заливался крепким алкоголем. Он, подостыв, правда изо всех сил старался не винить в случившемся Скотта, но не находил в себе сил даже взглянуть на него.

Никому из стаи не дали даже времени спокойно оплакать Стайлза и Эллисон — события и проблемы наваливались и обволакивали тяжелым удушливым одеялом с такой скоростью, что подростки едва успевали справляться со всем. Неприятное знакомство с Калаверас — очередной семьей охотников, показалось Стайлзу излишне рискованным, а пользы от него было мало. Берсеркеры и Кейт, ставшая нагвалем, заинтересовали Стилински. Он никогда прежде не слышал о подобных существах, и стало любопытно, что о них пишут в бестиариях. Он пожалел, что не вел собственный бестиарий, как у Арджентов, чтобы записывать и постепенно накапливать полученные знания о той стороне жизни Бейкон Хиллс, о которой не догадывается обычный обыватель.

Следующей темой стали школьники-убийцы, Лиам, химеры и знакомство с врачевателями. Это Стайлз уже слышал, и даже познакомился лично, поэтому хотя бы здесь не было чего-то нового. Интриговал загадочный убийца, который похищал людей, как по расписанию, но о нем не было никакой информации. Он не попадался на камеры, убивал в разных местах, жертвы не были знакомы, принадлежали к разным социальным слоям, расам и даже переехали из разных стран. Единственной зацепкой стали два трупа, которые удалось найти, вероятно благодаря тому, что убийцу спугнули. Вскрытие показало, что у обоих трупов не хватало органов — у девушки пропала печень, у мужчины щитовидная железа, и у обоих — гипофиз. Похоже, настало время задать много вопросов отцу. Стайлз догадался, что Ноа расследует именно это дело и прекрасно понимал, что так просто тот ему ничего не расскажет, однако шериф не подозревал, что у его сына уже почти созрел план, как получить необходимую информацию.

Когда были рассказаны последние детали, комната погрузилась в тишину. Стайлз устало провел по глазам, задержался на переносице. Лидия и Скотт молчаливо наблюдали за ним, давая время все обдумать. Нужно решить, что делать дальше, расставить приоритеты, придумать план действий, но сейчас это было сложно.

«Возможно», — посетила неожиданная мысль Стилински, — «органы нужны не врачевателям, а самим химерам. Нужно поискать информацию о существах, которым они могут быть нужны».

Через пару минут он устало выдохнул, и обвел друзей внимательным взглядом:

— Ладно, вот что мы сделаем…

В последнее время Стайлз стал немного раздражительным, что не укрылось от его друзей. В один из вечеров, когда Стилински вел себя особенно дергано, Лидия, томно глядя в глаза, от чего перехватило дух, придвинулась ближе, после чего нежно и ласково произнесла:

— Не волнуйся. Мы поднатаскаем тебя к учебному году.

«Лучше б ты таким голосом согласилась на ужин» — раздосадовано подумал Стилински. Документы готовы, у Стайлза были кое-какие сбережения и сводить девушку в кафе или ресторан мог себе позволить. Но Лидия была сосредоточена на деле, и, казалось, не замечала, каким взглядом он всегда смотрел на нее.

«Ничего не изменилось» — фыркнул он про себя. Лидия была готова встречаться с кем угодно, но продолжала его игнорировать в этом плане. Впрочем, они начали разговаривать, а это уже можно назвать прогрессом.

Процесс обучения шел значительно быстрее, чем это было с Малией: Стайлз разработал собственную систему, по которой ему легче усваивать большой объем информации. Благодаря этому и незаурядному уму, он схватывал все на лету. Сложнее было разобраться с конспектами Лидии, которые порой напоминали мудреные шифровки, к которым, подобно Энигме, нужно сперва подобрать ключ, чтобы понять остальное. С этой задачей Стайлз вполне справлялся. А когда не справлялся, то при детальном рассмотрении оказывалось, что Лидия снова не уследила за своими способностями банши, предсказывая очередную смерть или часть ключика к загадке, что еще не была загадана. Каждый случай они собирали и пытались понять, во что фрагменты подсказок способны вылиться, но картина не желала складываться. Фрагменты были слишком разрозненными, не сочетались между собой, и единственным знакомым образом была надпись старшей школы Бейкон Хиллс. Это могло значить, что угодно.

Однако истинная причина раздражительности Стайлза была в неумолимо приближающемся полнолунии. Он чувствовал нарастающее влияние луны, как тепло от нагревающегося двигателя, и не знал, связано ли это с внутренней паникой, или откликом тела на скорую метаморфозу. Стайлз давно высчитал, когда полнолуние наступит и с того момента слишком часто кидал нервные взгляды на календарь. Двадцать девятое августа. День Х. До него оставалось два дня, а за прошедшие пару недель ни в книгах, ни в бестиариях, ни в интернете не получилось найти хоть одного подходящего под его случай существа, способного к воскрешению или инкубации. Попытка что-то узнать у Дитона потерпела сокрушительное поражение. Либо друид не желал делиться догадками, боясь ошибиться, либо не знал, с чем предстоит иметь дело, но в любом случае он отмалчивался, словно рыба в аквариуме, лишь наблюдая за ситуацией. Ветеринар настолько часто повторял фразу: «я еще поищу в книгах», что она встряла колом в мозгу. Что ж, через два дня в любом случае станет известно больше и тогда, надеялся Стайлз, Дитон, вооружившийся книгами и знаниями Арджентов, сможет помочь разобраться со своей новой природой. Почему-то Стилински был уверен, что он не обычный оборотень, как Скотт или Дерек, но объяснить свое предположение не мог.

Чтобы отвлечься от учебы и навязчивых мыслей, от которых, как от назойливых мух, устал отмахиваться, Стайлз решил реанимировать свой джип. Давно пора заняться этим вопросом, но поглощенный поисками крупиц информации, он отложил это на долгие две недели, каждый день из которых был копией предыдущего. Его верный железный конь хоть и был накрыт брезентом, все равно оказался весь грязный, пыльный, потускневший, потерявший всякий блеск. Словно живое существо, резко отреагировавшее на потерю любимого хозяина, впав в уныние и одиноко дожидаясь своего конца.

Брезгливо посмотрев на картину, творившуюся под капотом, Стайлз с грохотом его захлопнул. Нет, сам он бедствие таких масштабов не поправит, а куча изоленты тут не поможет. Похоже, сначала машина долгое время простояла на парковке, открытая всем ветрам и ненастьям перед тем, как отец забрал ее и заботливо накрыл. Первым делом Стайлз вызвал эвакуатор. Длинный автомобиль некоторое время не мог развернуться на запаркованной узкой улице, чтобы подъехать задом, подцепить джип крюком, а потом затянуть его на выдвинутую наклоненную платформу. Когда же это удалось, Стайлз сел в салон на пассажирское сидение, всю дорогу до автомастерской наблюдая в боковое зеркало, как на кочках и в резких поворотах раскачивался его автомобиль, поскрипывая застоявшейся подвеской. Ремонт обещал влететь в копеечку. Конечно, изначально Стайлз планировал пустить свои сбережения на более приятные вещи, но ничего не попишешь. Джип обдали водой из шланга, чтобы сбить слой пыли — особо чище все равно не стал. Аккумулятор оказалось дешевле заменить, чем оживить, да и подозрительный слой соли на нем не внушал доверия, как самая обычная потекшая батарейка, которая кажется одновременно неприятной и ненадежной. Удивительно, как за полтора года без присмотра джип буквально стремился рассыпаться. Почти вся ходовая часть требовала обслуживания; фильтры, масло, охлаждающая и тормозная жидкости были полностью заменены, тормоза, после заверения механика, едва не начавшего читать лекцию по безопасности, примкнули к длинному списку, который угрожающе рос. Работник поворчал даже насчет состояния колес, предложив сменить комплект резины, потому что она почти облысела и кончился срок эксплуатации. Стайлз пожалел, что раньше не особо следил за состоянием машины.

— Грабеж, — процедил он, горестно глядя на тающие сбережения.

— Ну, сейчас все подорожало. Инфляция, все дела. Если что-то не устраивает, можешь свою колымагу оттащить в другой автосервис. Или, — аккуратно поддел мастер за ниточку интереса юного и малоопытного клиента, — можем довести его до ума. Сам же понимаешь, на полностью исправной машине ездить намного безопаснее. И приятнее.

Стайлз тяжело вздохнул, отстегивая кровные. В конце концов передвигаться на машине гораздо быстрее и комфортнее, чем на своих двоих. Стайлз сел в салон, любовно и с трепетом положил руки на руль и осторожно провернул ключ. Автомобиль охотно отозвался и, быстро заведясь, благодарно замурлыкал, будто радуясь возвращению владельца. Родной звук мотора привел Стайлза в неописуемый восторг, заставив глупо улыбаться во весь арсенал зубов, но вскоре его лицо помрачнело. Несмотря на то, что машину обласкали водой, ее внешний вид оставлял желать лучшего: въевшаяся грязь и птичьи «следы» никуда не делись, и быстро подсохли, краска выглядела выцветшей и потускневшей. Фары и стекла тоже не мешало бы наполировать, но на это денег уже не было. Вскинув руку, Стайлз посмотрел на часы. Ремонт длился дольше, чем хотелось бы, время неумолимо приближалось к десяти вечера. Он буквально провел в автомастерской весь день и даже не заметил этого, наблюдая за работой над своей ласточкой.

— Скажи, — окликнул механика Стайлз, — видел на въезде мойку, она еще работает?

— Круглосуточная, — отмахнулся тот, подходя к стойке с инструментами и уже мысленно погрузившись в работу над другим автомобилем.

Максимально аккуратно выехав из сервиса, джип тут же нырнул во въезд на мойку. Припарковавшись, Стайлз заглушил двигатель. Он пересчитал оставшиеся средства, прикидывая, хватит ли на аренду моечного оборудования и с удовлетворением отметил, что после мойки останется еще на стаканчик мороженого. Открыв дверь, он огляделся. Вокруг ни души. Тишина. Под ложечкой противно засосало, Стайлз сглотнул, пожалуй, излишне нервно. И чего боится? Как бы окончательно не стать параноиком. Переборов необъяснимый приступ страха, он вышел из машины и подошел к автомату. Механизм с жадностью проглатывал подсовываемые купюры, не подавившись. Затем Стайлз принялся за дело. Грязь въелась настолько, что не хотела отмываться никакими уговорами, но, достаточно размякнув, охотно поддалась усилию губки.

Стайлз был поглощен работой, но все равно время от времени беспокойно оглядывался. Затылком чуял чей-то взгляд на себе, следящий за каждым движением. Вывеска автомастерской погасла. Работник, звякнув ключами, надежно закрыл здание и уехал домой. Стайлзу неожиданно стало неуютно и немного сиротливо. До этого он знал: если что-нибудь случится, то будет хотя бы один человек, который сможет позвать на помощь. А теперь?

— Верни…- чей-то шепот неуловимо пронесся над самым ухом. Стайлз резко развернулся, усиленно вглядываясь в пространство вокруг, но ни единого намека на чье-либо присутствие. Ни шороха, ни движения. Все та же тишина вокруг. Не найдя источник звука, он начал лихорадочно быстрыми и импульсивными движениями шланга смывать пену с кузова.

— Верни…- повторилась просьба. Шепот участился, усилился. Шел одновременно с нескольких сторон. Голос повторял просьбу все громче и отчетливее. Он не был знаком, казался сразу одним, и целым хором. Бесцветный мужской голос идеально вторил требовательному женскому. Он сочетал в себе несочетамое: был одновременно монотонным и хрипящим, но в то же время легко слышны бархатистые низкие нотки; маслянистым, будто обтекающим, но тут звонким и легким. Стайлз не понимал, что от него хотят.

— Верни-и-и…

— Кто ты?! Что вернуть? — едва сохраняя спокойствие, громко спросил Стилински. Шепот усилился, требуя все настойчивее, подступая со всех сторон, все напирая и напирая. Стайлз чувствовал давление, окружившее его, и, бросив шланг, резво сел в машину. Вода стекала сквозь прутья решетки, характерно булькая и примешиваясь к хору голосов. Стайлз зажал уши ладонями, с силой сдавливая голову и доставляя себе боль, но шепот не стал тише. И когда он уже был готов рвануть с места, куда глаза глядят, все внезапно прекратилось. Тишина резко оглушила. Стайлз широко распахнул глаза, вглядываясь в пространство вокруг. Ничего, кроме пустоты. Не было света ни от ламп, ни от вывески, ни от почти окончательного оформившегося круглого лунного диска. Джип тоже куда-то исчез, Стайлз чувствовал, что стоит, но не видел, где, на чем; он медленно, бесшумно пошел вперед.

Спустя мгновение окружающее ничто начало обретать форму. Серебристо-голубые глаза ярко светились в темноте, но они не принадлежали Ногицунэ. Взгляд существа бурлил яростью, и, когда тварь открыла пасть шире, беззвучно скалясь, Стайлз увидел длинные клыки, по которым стекали кровь и слюна. Существо смотрело внимательно, словно изучало человека перед собой и ничего не предпринимало. А Стайлз, чувствуя себя невероятно беспомощной легкой добычей, боялся не то, что шевельнуться, даже вдохнуть. Он чувствовал витающий в воздухе неприятный запах крови, подгнившей плоти и смерти, смешанный с исказившимся ароматом шалфея и миндаля. Тошнотворная смесь. Существо угрожающе шагнуло вперед, громко клацнуло зубами, и Стайлза словно погрузило на глубину, под толщу не холодной, лишь прохладной воды.

В следующий миг он открыл глаза. Стайлз находился в своем вымытом джипе на какой-то парковке. Тело затекло и будто задеревенело, осторожно усевшись удобнее, Стилински потер затекшую шею, отзывающуюся легкой болью и ярким дискомфортом от длительной неудобной позы. По безоблачному небу уже начал растекаться алый рассвет и, судя по тому, что еще только светлело, сейчас около шести утра. Он отсутствовал дома всю ночь. Заметил ли отец его пропажу? Стайлз надеялся, что он, как и всегда, придя домой, сразу лег спать.

За деревьями, чуть поодаль, зажглась вывеска автомастерской, той самой, в которой вчера вечером починили джип. Значит далеко он не уехал, лишь каким-то образом выехал с мойки, сделал круг и запарковался здесь. Это напомнило способности Лидии как банши, когда та поехала в магазин, а приехала к бассейну с трупом. Стайлз напрягся и внимательно огляделся. Трупов нигде не виднелось, как и следов крови. Он облегченно выдохнул.

Что вообще произошло? Что это за тварь со светящимися глазами? Они не похожи на глаза оборотней, кицунэ или канимы, скорее напомнили кошачьи, и светились цветом, который лишь отдаленно напоминал Ногицунэ. Это определенно что-то новое, с чем он еще не сталкивался.

— А что, если это и есть убийца? Его зубы были в крови…

Стайлз дрожащими руками выхватил из кармана телефон и начал искать хоть какие-нибудь новости. Ничего. Новых убийств, если верить сводкам, не происходило. Он включил полицейское радио, вслушиваясь в переговоры около получаса, но ни одного упоминания убийств или исчезновений. Облегченно выдохнув, Стайлз провел языком по сухим губам, раздумывая, что делать дальше. Тело требовало горячего душа и плотного завтрака, потом можно будет заняться поисками информации обо всех исчезновениях и убийствах в городе. На том и порешив, Стайлз завел автомобиль и поехал домой.

* * *

— Это очень странный сон, Стайлз, — заключил Скотт, когда Стилински рассказал ему то, что видел этой ночью. Точнее, сказал, что ему это приснилось, а не привиделось, не хотелось, чтобы друзья посчитали его сумасшедшим в первые же недели. Они и так продолжали немного осторожничать, рассказывая новости не до конца. Конечно, это не точно, но у Стайлза отменное чутье на эти вещи, а сам он любил быть в курсе всех секретов.

До полнолуния оставались сутки и нужно было подготовиться. Никто не мог с уверенностью сказать, что произойдет под властью полной луны, но рисковать никто не хотел. К тому же это Бейкон Хиллс, просто так здесь даже деревья не растут. Именно поэтому Скотт и Стайлз складывали во вместительную сумку все, что в комнате Стилински казалось полезным. Лидия отзвонилась и сообщила, что сняла домик для их развеселой компании, окруженный чудесным сосновым лесом и, в случае необходимости, новоиспеченного оборотня можно будет приковать к любому из тысяч стройных деревьев. А если ничего не произойдет, то они просто отдохнут на свежем воздухе, и смогут обсудить дневники. Лидия и Хейден давно закончили перевод тетрадей, но возможности собраться особо не выпадало. Стайлз был благодарен друзьям за поддержку и проделанную работу, хотя до сих пор было больно от того, что Малия его избегала и не принимала никакого участия в делах стаи. Когда они виделись в последний раз, а это было неделю назад, Малия вела себя прохладно и отстраненно, общаясь с кем угодно, но не желая идти с ним на контакт. И Стайлз не понимал причину этого. Аргумент «запах не Стайлза» ему не казался весомым.

— Когда позвоним Дереку? — поинтересовался МакКолл, закинув в сумку бутылку с водой. Бывший альфа путешествовал уже несколько месяцев, но не так давно удосужился сообщить, что скоро вернется в Бейкон Хиллс. Скотту хотелось, чтобы Дерек помог им, поделился своим опытом, ведь сам, даже будучи истинным альфой, считал, что еще многого не умеет и не знает.

— Сомневаюсь, что он нам нужен, — отрезал Стайлз.

— Дерек многое знает, сможет подсказать. Он и с Лиамом в первое полнолуние помог, — Скотт продолжил настаивать на своем. Легко подхватив сумку с цепями, водой, аптечкой и сменной одеждой, он вышел из дома и закинул ее на заднее сидение джипа.

— Скотт, не факт, что я вообще обращусь, — Стайлз неопределенно махнул рукой, плетясь следом за МакКоллом, и сел в машину.

— Сам же в это не веришь, так что чего артачишься? Почему ты так не хочешь принять его помощь?

— Потому что он меня бесит и его хмурое лицо вгоняет в тоску, — выпалил Стайлз, не заботясь, как со стороны звучат его слова.

— Ты просто нервничаешь из-за полнолуния, а Дерек под горячую руку попался, — покачав головой, Скотт вздохнул. — Ладно, надо выезжать уже сейчас, если хотим приехать до темноты.

— Так, — Стайлз стал загибать пальцы, — то взял, это тоже взял, отца предупредил, ужин ему оставил, напоминалку сделал, что ужин оставил…- и удовлетворенно кивнув, он завел двигатель.

— Я все равно позвоню Дереку, а там уже разберемся, — спорить со Скоттом было бесполезно и Стайлз просто согласился с ним, тихо фыркнув.

— Кстати, кто еще приедет? Надеюсь, Лидия не стала устраивать вечеринку? А то она может.

— Лидия, Хейден, Лиам и Дерек. Кира сейчас занята своими делами, а Малия… Малия занята поисками матери.

— Понятно. Все та же песня да мотив другой.

Джип плавно выехал на дорогу и направился в сторону школы. По пути предстояло прихватить с собой Лиама и Хейден, но их основная задача — просто быть на подхвате и ни во что не лезть. Если все пройдет гладко, ребята просто пожарят мясо на костре, выпьют немного вина или чего другого, расскажут, что было во втором дневнике и ни во что не вляпаются. Вот только у Стайлза было плохое предчувствие. В один момент он словил себя на мысли, что хочет проехать мимо, чтобы, как убеждал внутренний голос, обезопасить их. Но в конце концов у этой парочки, в отличие от него, есть отменная регенерация, а сами уже и так по уши вляпались во все сверхъестественное дерьмо Бейкон Хиллс, какое только существует.

* * *

Дорога до лесного домика заняла два часа. Только недавно намытый джип мгновенно покрылся дорожной пылью, меняя цвет с синего на болотный. Стайлз порадовался, что решил полностью реанимировать машину: корни деревьев и мелкие ямы стали испытанием для подвески, но благодаря ремонту в конце поездки спина явно скажет «спасибо». Место действительно оказалось красивым и уединенным, что в условиях приближающегося полнолуния делает его идеальным. Снаружи окруженный стройным лесом домик выглядел скромно, удачно отделанный сайдингом под брусья, то внутри он был уютным, чистым и очень современным. Кремового цвета мебель удачно сочеталась со светло-кофейными стенами, украшенными разнообразными пейзажными картинами, а еще больше уюта добавлял камин в гостиной и мягкий ворсистый ковер перед диваном. В процессе изучения дома, Лидия разведала, что на втором этаже санузел и четыре спальни. Так что, смекнула она, парочка в виде Хейден и Лиама, которая и так постоянно везде была вместе, поспит в одной спальне.

Первым делом все собравшиеся начали подготавливать место для посиделок. Лидия лично выбирала и привезла несколько бутылок красных полусладких вин и купила набор бокалов, поскольку, по заверению владельца, в доме только базовый набор посуды для готовки и питания. В свободную большую тарелку уже выгрузили намытый виноград и другие фрукты, ароматное яство отправилось в гостиную на низкий деревянный столик со стеклянной столешницей. Лиам, когда только услышал предложение поехать в домик в лесу, недолго думая прихватил с собой отменную нежнейшую мясную вырезку, которая сейчас мариновалась в специях на кухне, а позже будет зажарена на костре. Он прямо-таки предвкушал посиделки перед костром с готовящимся сочным мясом и напитками. Да как только он представил это, слюнки сами потекли.

— Хватит фантазировать! — окликнула его Хейден и загрузила еще парочкой поручений.

Скотт и Стайлз в это время изучили сарай чуть поодаль от дома. Он оказался весьма крепким, и идеально подходил для завтрашнего полнолуния. У дальней стены находился железный, прочный на вид столб, окрашенный в черный цвет, вероятно, необходимый для основания второго этажа, а точнее чердака. Высота треугольной крыши позволяла его отстроить, чтобы при этом там было комфортно ходить почти не пригибаясь. Кое-какие подвижки в эту сторону явно намечены владельцами, если судить по дополнительным конструкциям, но по какой-то причине чердак так и не появился. Для пущей надежности и для большей сохранности помещения, были подготовлены цепи, которыми неконтролируемого оборотня обездвижат как раз у этого самого столба.

Вскоре вся компания собралась в гостиной. Лиам сразу же облюбовал глубокое мягкое кресло и довольный растянулся в нем. Лидия и Хейден, успевшие за это время слишком хорошо спеться, были слегка навеселе, объяснив свое настроение исключительно дегустацией незнакомой марки вина, и сели вместе на диван, о чем-то временами шушукаясь.

«Так я и поверил, что Лидия, эксперт в лучших вечеринках во всем Бейкон Хиллс, взяла незнакомое вино». — Стайлз мысленно усмехнулся, усевшись в свободное кресло.

— Не хочется портить вечер, — взял слово Скотт, тесня девушек на диване и доставая тетради из сумки, — но давайте вернемся к дневникам.

Хейден встрепенулась и вынула из сумки свой дневник и тетрадь с переводом к нему.

— Было сложно, но мы справились, — победно заключила девушка и широко улыбнулась. Стайлз мысленно приценился, сколько бокалов дамы успели продегустировать, пока остальные занимались делами, заметив румянец на щечках и блеск в глазах Хейден.

— Приятного мало, но я бы не стал этим заниматься, не будь это важно, — заверил присутствующих Скотт. А затем, он прошелся по тому, что успели перевести.

* * *

Лидия и Скотт заявились с тетрадью наперевес на третий день после возвращения Стайлза. Стилински и сам жаждал выяснить, что полезного могла написать бывшая владелица, и очень удачно, по его заверениям, был совсем не занят, а доска стоит в углу накрытая просто так. Разумеется, все сразу поняли, что именно на белой гладкой поверхности могло находиться, но тактично промолчали.

— Ладно, что там с тетрадями?

— Я попросил Хейден перевести вторую. Оказалось, что в ней намешано несколько языков — португальский, испанский, и кто знает, какие еще. Лиам помогает ей с переводом, а мы пока займемся своей частью.

Скотт достал из пакета тетрадь и с легким шелестом и похрустыванием страниц открыл ее, сразу перейдя к месту, на котором остановился в прошлый раз. Он внимательно обвел присутствующих взглядом.

— Судя по тому, что я уже успел прочитать, там записаны ужасные вещи.

— Знаешь, после того, что вы уже рассказали, хуже вряд ли будет, — Стайлз невесело усмехнулся. МакКолл кивнул и принялся зачитывать записи, кратко пересказав то, что успел прочитать.

«Парень действительно умер, а я даже не спросила его имени, пока был шанс. Мы накрыли его толстовкой, большего здесь не сделать. Похитители пока не приходили. Вода кончилась еще вчера».

Стайлз сглотнул. Он помнил красную толстовку в углу камеры и пустые бутылки из-под воды. Сколько времени прошло между его заточением и этими записями? То, что творилось там с подростками просто ужасно.

«Какой-то школьник принес нам еду. Я пыталась накормить Эмму, но она не ест».

Дальнейшая приписка гласила, что у Эммы пошла носом какая-то серебристая жидкость и ее уволокли похитители. Больше Эмму она не видела, но задалась вопросом, как эти люди об этом узнали. Также девушка приписала, что мучители приходят теперь реже и все чаще видит какого-то молодого человека. Он игнорирует ее и на любые попытки заговорить сразу же уходит. Как назло, в записях не было ничего, что помогло бы его опознать. Дальше написанное пришлось переводить, девушка перешла на испанский. Лидия вооружилась словарем, Стайлз онлайн-переводчиком, а Скотт записывал в блокнот все, что удавалось узнать. Почерк девушки стал очень неровным, импульсивным, из-за чего понимать слова на чужом языке становилось еще труднее.

«Сколько времени прошло? Неделя? Две? Я совершенно потеряла счет времени. Ищет ли меня мама? Я так жалею, что наговорила ей всякого. Очень скучаю по ней. Сегодня сюда притащили девчонку и она расплакалась, как ребенок. У меня сил на слезы уже не осталось, и крови, наверное, тоже».

Скотт перевернул страницу. На листе были следы крови и, похоже, чего-то серебристого. Мысленно Стайлз уже догадывался, что произошло с девушкой.

«От вони канализации я давно перестала чувствовать запахи, а вкусы притупились. Недавно я начала кашлять из-за постоянной влажности. Почему меня все еще держат? Что им нужно? Они не выдвигали требований, не отвечают на вопросы. А теперь их совсем не видно. Паола каким-то образом чувствует лунный цикл, а я нет, к тому же она оказалась омегой. Надеюсь, не обратится прямо в камере».

Вот так открытие! Пленники оказались оборотнями и врачевателям по какой-то причине была нужна их кровь. Вот только хозяйка дневника начала болеть и больше не зависела от лунных фаз, а значит ее сверхъестественная сторона не справилась, регенерация больше не действовала. Было ли в еде или самой камере что-то, что подавило силу оборотня? Или это последствия экспериментов? Скотт предположил, что владелица тетради могла быть чьей-то бетой и решил, что стоит узнать у Сатоми, не слышала ли она чего о пропавших. Записи кончились и Скотт перевернул лист. Страницы склеились, но оказались чистыми. Он перелистнул еще одну и наткнулся на новую запись. Судя по почерку, это был уже другой человек, может, та самая Паола. Жаль. Похоже, то была последняя запись владелицы тетради и Скотт почувствовал, будто что-то только что потерял.

«Никогда не вела дневников прежде, но из развлечений здесь только это. Пришлось позаимствовать тетрадь у Терезы. Странно, но она меня не узнала, а я не знала, как сказать, что мы давно знакомы. Я боюсь, что со мной произойдет то же, что и с ней, не хочу потерять себя. Мы вместе уже три дня и, похоже, играем роль подопытных кроликов, но как только у Терезы пошла серебристая кровь, ее сразу же забрали. Один из чумных докторов назвал ее провалом. Не хочу знать, каким будет успех».

А потом Паола начала описывать все, что помнила. Как она написала, надеялась, что сможет своими записями помочь следствию найти преступников или хотя бы оставит их с Терезой имена в истории на страницах этой тетради, сомневаясь, что их когда-нибудь найдут. Как рассказала дальше Паола, она даже не успела из школы выйти, как оказалась оглушена и очнулась в канализации. А затем начала рисовать. По памяти строила маршрут от места, где чем-то кололи до своей темницы, даже считала, сколько шагов было сделано тащившим ее похитителем. Она детально описала маску каждого, различные детали, которые считала важными. И называла врачевателей «чумными докторами» с первой же записи и ребята единогласно согласились с ее сравнением.

Молодого человека, приносившего еду, Паола также усердно попыталась описать, но по какой-то причине не могла запомнить или рассмотреть его лицо. Она начала подозревать, что на ее сверхъестественную сущность оказывается какое-то влияние, и даже начала замечать, что что-то происходит. А вскоре у нее, словно у новообращенного оборотня, бесконтрольно выросли клыки и медленно пророс гребень вдоль позвоночника. Процесс роста сопровождался тягучей монотонной болью, а тело горело, осыпанное крупными каплями пота, Паола пыталась унять ощущения, прислоняясь к прохладным поверхностям, но все без толку. Тетрадь резко закончилась рисунком парня без лица, которого Паола никак не подписала.

От этих записей стало физически некомфортно. В комнате воцарилось тягучее молчание. Портрет, нарисованный Паолой, по какой-то причине напомнил Стайлзу Тео, хотя ни Мартин, ни МакКолл сходства не заметили. Осталось терпеливо дожидаться перевода второй тетради.

* * *

Скотт был прав: информация, хранившаяся на страницах импровизированного дневника, была неприятной, но удивительно полезной. По крайней мере теперь они знали, что врачеватели собирали кровь сверхъестественных существ, где-то хранили ее, была запертая комната, расположение которой осталось выяснить, и все это ведет к какой-то одной, глобальной цели. Стоявшая в гостиной тишина разбавлялась потрескиванием поленьев в камине и тиканьем часов на стене. Хейден, прочистив горло, привлекла к себе внимание. Она раскрыла тетрадь, демонстрируя изображения, рядом с которыми были записи и начала свою речь с простой фразы:

— Это не тетрадь и не дневник, а бестиарий.

— Значит, все это время вы переводили бестиарий? Есть что-нибудь интересное?

— Я про таких существ никогда даже не слышала, не то, что не встречала. Этот бестиарий принадлежал некой семье Вильота и он очень старый. Здесь описаны существа, обитающие от Аргентины и Бразилии до Мексики, и таких бестиариев явно несколько. Сначала я подумала, что они были охотниками, но не уверена.

Хейден передала его Скотту в руки. По толщине бестиария тяжело догадаться, что эта книга — один из важнейших источников полезных знаний, он не выделялся и действительно на первый взгляд был похож на самую обычную тетрадь с потертой обложкой и постаревшими страницами. Скотт с осторожностью перелистывал страницу за страницей, вглядываясь в рисунки, но ни одно из изображенных существ не было знакомо. Похоже, пора наведаться к Дитону и задать ему пару десятков вопросов.

— Вильота? — переспросил Скотт и покосился на Лидию.

— Тебе это о чем-то говорит? — поинтересовался Стайлз. Он переводил вопросительный взгляд то на МакКолла, то на Лидию, ожидая ответа.

— Аллен Вильота ходит с нами на основные предметы, — объяснил Скотт и добавил: — странно, что Лидия не вспомнила.

— Не мой типаж, — безразлично бросила Мартин. Стайлз не удивился. Однако абсолютно точно стоило спросить, знает ли Аллен что-то про эту вещь.

Разбор записей оказался недолгим: дневник Терезы и Паолы был коротким, и настало время для отдыха. Нежнейшая замариновавшаяся свиная шейка, пожаренная на костре, улетучилась очень быстро, а завершили пиршество красное вино и фрукты. Хейден, обладающая ловкостью картошки, пролила вино Лиаму на штаны. Под звонкий смех девчонок, разносимый эхом в ночном сосновом лесу, Лиам мирился с неуклюжестью девушки и мокрым сладким пятном, заставлявшим штанину неприятно липнуть к коже. Ведь если он сейчас уйдет застирывать пятно, то эти хомяки съедят и выпьют все без него! Этого допустить он не мог.

Скотт приправил уютные посиделки интересными, на деле нелепыми, историями, которые успели случиться с ним и Лиамом, и которые пропустил Стайлз. Некоторые моменты оказались достойны смачного удара ладонью по лбу, и Стайлз с удовольствием расчехлил свой запас сарказма, едко комментируя немалую часть рассказа.

Потом отрывался Лиам, когда Скотт переключился на его «безопасные расследования» в компании Стилински. Вечер разгоряченных винным напитком (и даже не прибегая к чему покрепче) ребят прошел весело и незаметно. В кои-то веки они смогли отдохнуть и отключиться от накопившихся проблем.

Фраза «а помнишь…!» стала звездой сегодняшнего вечера.

Бестиарий решено сохранить у Лидии. Она проявила какой-то особый интерес и рвение к нему, а остальные не стали возражать. На самом деле Лидия пыталась понять, что за голос вот уже несколько дней ее преследует. Сверхъестественное чутье подсказывало, что в этом бестиарии она сможет найти больше, чем думает, но понятия не имеет, что конкретно искать. Но Лидия уже привыкла. Ее силы никогда не награждали понятными и прямолинейными подсказками, скорее наоборот: каждая попытка банши разгадать, что от нее хотят способности оборачивалась мигренью или ложным следом. Взять, к примеру, домик у озера и благодетеля. Сколько времени прошло пока Лидия поняла, что именно она слышит, а ведь, догадайся она сразу, спасла бы много жизней.

Вот и сейчас, находясь в спальне в полном одиночестве, она завернулась в одеяло с бестиарием в руках, ютясь возле лампы, стоящей на прикроватной тумбе. Она тихо перелистывала страницы, не зная, что именно искать, и надеялась, что поймет, когда дойдет до нужного существа. Задержавшись на развороте, Мартин рассматривала рукописный текст, часто обращаясь к тетради с переводом, одолженной у Хейден.

— Существо, похожее на крупную кошку с длинным хвостом. На фоне черного длинного меха выделяются красные или желтые светящиеся глаза, — она зевнула и продолжила едва слышно зачитывать текст, устало щурясь от света лампы, — по местным легендам, тварь преследует охотников, требуя вернуть хвост.

Лидия задумалась. Это описание похоже на сон, который пересказал Скотт. В нем тоже фигурировало существо с кошачьими, но серебристыми, глазами и повторяло просьбу что-то вернуть. Подобное не может быть совпадением.

— Несмотря на способность к человеческой речи, Тайлипо всегда повторяет одну и ту же фразу и не способно к обучению. Если не обижать, безвреден для людей.

Задумчиво жуя уголок одеяла, Лидия вгляделась в рисунок Тайлипо. Существо изображено довольно миловидным и скорее напоминало грозу грызунов, нежели оборотня. Шелест переворачиваемой страницы разрезал тишину ночи. Свет луны, пробившийся через расступающиеся облака, медленно расползся по комнате, подбираясь к кровати и банши, смешиваясь с теплыми светом лампы.

— Мао-Пелада, — продолжила она бубнить, все еще жуя одеяло. Неожиданно поймав себя за этим престранным занятием, Лидия выплюнула влажный уголок и обтерла его рукой, — существо, способное к полному обращению в зверя с первого полнолуния. Глаза серебристого или голубого цвета, по легендам местных, взгляд завораживает добычу и отпугивает хищников. Собаки обращаются в бегство.

Банши тяжело вздохнула. Тайлипо и Мао-Пелада далеко не первые существа в бестиарии, подходящие под описание, которое выдал им Стайлз. Продолжи она читать дальше, смогла бы перечислить, как минимум, полдюжины существ, гармонично укладывающихся в рамки. Мартин захлопнула бестиарий, оставив тетрадь в качестве закладки и отложила на прикроватную тумбочку, дотянулась и выключила свет.

— Похоже, завтрашнее полнолуние будет тяжелым.

Рой быстрых мыслей метался в голове, как саранча по полю лакомств, но все еще расслабленная вином, почти сразу начала засыпать.

Скотт уже битый час ворочался в постели, как дурак, лежа с закрытыми глазами. Он обреченно вздохнул и откинул одеяло, не понимая, жарко ему или прохладно, удобная поза никак не находилась, подушка жесткая, матрас деревянный, постельное белье слишком сильно пахло «райскими цветами». Спать хотелось сильно, но не получалось упасть даже в дремоту. Его волчий слух улавливал множество посторонних звуков, отвлекая от ответственного занятия. Вот, похоже, Лидия перестала шелестеть страницами и улеглась спать. Слава тебе Неметон, а то под этот раскатистый звук невозможно уснуть! Сердцебиение девушки замедлилось и стало ровным. Лиам и Хейден давно дрыхли, как сурки, едва их головы коснулись с подушек. Никакой выдержки у молодых людей. А как же влюбленные разговоры перед сном ни о чем и обо всем? Зато Стайлзу снова снилось что-то странное. Его пульс был то ровным и размеренным, то, под прерывистые выдохи, скакал так, что чечетку можно отбивать.

«Ногицунэ давно нет» — повторял себе мысленно Скотт.

* * *

На иссиня-черный густой мех мягко падал, очерчивая границы, холодный лунный свет. Серебристо-голубые глаза внимательно глядели на гостя, опасно светясь в облаке выдыхаемого полупрозрачного пара. Стайлз стоял, не шелохнувшись, не издавая ни единого звука. Он дышал осторожно, но часто, обхватив себя руками и неотрывно следил за каждым движением твари. Холодно. Трава под ногами покрыта изморозью, а он в футболке и легких штанах стоит на ней босиком. Иней покрыл даже его ресницы.

Тварь слегка склонила голову набок, изучая его липким пронизывающим взглядом, казалось, что она замечала мельчайшую деталь. И явно испытывала выдержку и терпение стоящего перед ней человека на прочность. Стайлз ничего не предпринимал. А затем существо вдруг выпрямилось, расслабленно разведя волчьи уши в стороны, приняло непринужденный вид, осклабившись. Вдоль позвоночника от холки до крестца мех слабо засветился глубоким синим цветом, ярко разрезая темноту, и тварь стала похожа нечто инопланетное. Ее взгляд смягчился и Стайлза вытолкнуло из сна.

Стайлз сосредоточенно занимался своими делами, когда услышал голоса где-то на первом этаже. Поначалу не было понятно, кому они принадлежали, безоговорочно узнал только Лидию и Скотта. Стайлз сел удобнее на кровати, засыпанной распечатками об убийствах и исчезновениях, напрягая слух и вслушиваясь в переговоры. Он с легким налетом ужаса осознал, что остальные два голоса принадлежат Дереку и Малии. Последнюю так точно не ожидал услышать. Малия избегала его все две недели, отказывалась от встреч, а теперь вдруг заявилась, хотя, несомненно, в курсе, зачем они все тут. Стайлз фыркнул. Он бы понял, если б Тейт приехала вчера вечером, когда были еда, напитки и чтение дневника, поучаствовала в мозговом штурме, а потом отдохнула со всеми, но в предположении зачем она приехала именно сейчас засомневался.

Стайлз привел в порядок себя и комнату, спрятал все распечатки, и спустился на первый этаж.

— Привет, — немного неловко поприветствовал присутствующих. Дерек, похоже, после звонка Скотта хоть и в курсе ситуации, все равно не удержался и одарил Стайлза хмурым изучающим взглядом.

— И правда. Оно живое и шевелится, — буркнул Дерек. Стайлз нахмурился, не хотелось портить себе настроение, и он просто проигнорировал бывшего альфу.

— Давайте поедим, ладно? — предложил Скотт. Не дожидаясь одобрения, он направился на кухню, где на столе уже ждал перекус. Лидия была хороша в любых организационных вопросах, а потому подготовилась основательно не только к вечерним посиделкам, но и к целому дню ожиданий, привезя с собой, как показалось Стайлзу, половину стратегического запаса продуктов Бейкон Хиллс. Вот что делает с людьми отсутствие доставки. Дерек был не голоден, но, в очередной раз удивляя Стилински, согласился на чай.

Сидя за столом под оживленные разговоры с чашкой в руках, Стайлз задумчиво изучал лицо Малии, пока та о чем-то шепталась с Мартин. Она стала еще красивее с момента, когда видел в последний раз, и сейчас ему выдалась возможность спокойно рассмотреть ее, понаблюдать. Как смеется, как говорит, как изменилась в лучшую сторону, стала более… человечной, открытой и доброжелательной. Малия практически не смотрела на него, общаясь так, словно Стилински не существовало вовсе. Похоже, что кроме Хейден, все девушки сговорились, решив не одаривать его даже взглядом. Оставалась еще Кира, но она в отъезде и вдаваться в подробности, чем именно она занимается, не было ни малейшего желания. В любом случае в школе увидятся, нужно же образование как-то получать. Но на самом деле ему было до сих пор неловко и, может, немного стыдно за то, что происходило, когда он был еще Ногицунэ, впрочем Кире это знать не обязательно.

— Итак, — сказал Дерек, тыча в сторону Стайлза чайной ложкой, — теперь мы имеем эмоционально незрелого гиперактивного подростка, который воскрес из мертвых спустя полтора года, его воспоминания заканчиваются на изгнании Ногицунэ, и вы смеете надеяться, что в этой, разумеется, ничуть не странной истории, Стилински волшебным образом либо остался человеком, либо простой оборотень. Ничего не упустил?

— Ага, — согласился МакКолл.

— Это проблема, Скотт. Если ему что-то взбредет в голову и выкинет пару сюрпризов, мы не будем уверены в том, как его остановить. Если помнишь, Кейт тоже считалась мертвой, но оказалось, что она стала нагвалем, еще и берсеркеров хвостом притащила. Если он сделает что-то подобное, я сверну ему шею не раздумывая.

— Вообще-то этот эмоционально незрелый гиперактивный подросток вас прекрасно слышит и, с вашего позволения, я бы для начала хотел бы переговорить с Арджентом, если начну вилять хвостом и выть на луну.

— «Если»? — Дерек выгнул бровь, одаривая Стилински скептическим взглядом. — Ты все еще веришь, что существует хотя бы крохотный шанс, как ты выразился, не начать «вилять хвостом и выть на луну»? — усмехнувшись, он обратился к альфе, — Скотт, что ты намерен делать с этим наивным ребенком? Он не твой бета, ты за него не в ответе.

— Давайте сначала дождемся ночи, тогда у нас будет больше ответов. Не хочу надумывать лишнего, — Скотт вздохнул, — и, Дерек, даже если Стайлз не мой бета, это не значит, что я за него не в ответе. Я не собираюсь бросать друга.

— Что ж, будь по-твоему. Вы хоть как-нибудь подготовиться успели?

— Да, думаю, ты уже видел сарай, там цепи и очаровательный столб. Если все пройдет как надо, то мы наконец узнаем, с чем имеем дело, а ты поможешь обучить Стайлза самоконтролю. С Лиамом у меня не слишком получилось и я до сих пор не слишком хорош в обучении других.

Дерек лишь тяжело вздохнул на это, одаривая Скотта нечитаемым взглядом. Вероятно, у него было, что сказать на этот поток сознания, но он тактично промолчал.

— В любом случае, — подливая в чашку кофе из турки, подытожила Лидия, — у нас есть бестиарии Арджентов и Вильоты, опытный охотник, друид, тысячелетняя кицунэ и кицунэ помладше и посговорчивее. Думаю, с одним Стайлзом как-нибудь справимся.

— Не очень-то все это помогает нам сейчас с врачевателями, серийным убийцей и моей матерью, — безучастно бросила Малия. Присутствующие уставились на нее. — Что?

— Как всегда, не в бровь, а в глаз, — Лидия усмехнулась. — Давайте решать проблемы по мере их доступности и поступления. Мы знаем, в какие дни объявляется убийца, за это хотя бы можно не переживать и даже спасибо сказать, если, конечно, такое можно говорить. До следующего трупа еще четыре дня. Врачеватели тоже притихли, а их химеры пока не доставляют много хлопот.

— Я бы назвал это затишьем перед бурей, — заметил Дерек и с ним тяжело не согласиться.

— Согласен с Дереком, все это выглядит слишком подозрительно. Твое чутье банши не давало о себе знать?

— Нет, Скотт, — Лидия покачала головой. — Глухо, как в танке.

— Кстати, а где Хейден и Лиам? — поинтересовался Стайлз, подпирая голову рукой.

— Попросил их кое-куда съездить, — и Хейл одарил Стилински своим фирменным раздраженным взглядом, будто у него спросили что-то невероятно очевидное. Стайлз им даже названия дал: «раздраженный хмурый», «растерянный хмурый», гвоздем программы был «хмурый хмурый» взгляд.

Впереди был почти целый день. Предстояло чем-то себя занять, что было сложно. Стайлз все время был как на иголках, то начиная, то бросая какие-то дела. Ему было сложно отвлечься и сосредоточиться на чем-нибудь, все время мыслями возвращался к тому, что его ждет. Так было до того момента, пока Стилински не решил посмотреть, что валяется в ящиках шкафов и тумбочек в гостиной, и постепенно добрел до самого настоящего рога изобилия. Различные диски с играми, музыкой и фильмами заполняли глубокий ящик до краев и у пришедшего в восторг Стайлза глаза хищно заблестели, пытаясь не разбегаться. Скотт героически пришел на помощь и выбрал какую-то игру на несколько игроков. Приставка жадно поглотила диск. Малии стало интересно и, ко всеобщему удивлению, она присоединилась к игре, в то время как Дерек сидел на диване и наблюдал за этим детским садом в магазине игрушек. Поначалу Малия неуклюже тыкала кнопки геймпада, едва не выломав парочку, но потом разыгралась и вошла во вкус.

Дереку игры не интересны и быстро наскучили. Пока подростки заняты в гостиной, он вышел на крыльцо и, недолго постояв, решил прогуляться по лесу, изучая территорию. Свежий лесной воздух резко контрастировал с раскаленным городским: несмотря на палящее августовское солнце высокие деревья лениво пропускали его лучи, спасая от духоты и создавая приятную прохладу. Птичьи голоса разносил скупой слабый ветер, едва достаточный для того, чтобы листья на невысоких кустарниках начали шелестеть. Волчий слух уловил какой-то странный монотонный писк. Очень слабый, едва различимый, но слух оборотня в разы острее и тоньше человеческого. Следуя за источником, Дерек нашел хорошо замаскированный вход. Он нахмурился. Убрал в сторону деревянные ящики и какой-то мешок, видавший многое за свою короткую жизнь. На деревянных грязных дверцах висел старый ржавый, но надёжный замок, однако даже бездушная железяка не способна устоять перед убедительными аргументами когтей оборотня. Он осторожно спустился по крутой лестнице, по пути нащупав на стене выключатель. Писк привел его в правильное место и здесь оказался особенно силен.

Помещение не похоже на типичный подвал: довольно светлый, с хорошей вентиляцией, он оказался заставлен записывающей аппаратурой. Камеры располагались в большинстве помещений дома и Дерек мог наблюдать за тем, как и во что играет стая в гостиной. Одна из камер находилась даже в сарае, который планировали использовать не по назначению сегодня ночью. Никто даже не подумал о том, что они могут быть. Никто не заметил. И подобная неосторожность могла дорого стоить, если бы владельцы увидели записи.

— Вот черт, — буркнул Хейл и неожиданно понял одну вещь, буквально уперевшись в нее взглядом: прямо перед ним находился большой, на несколько жестких дисков, накопитель, хранящий в себе все, что успел записать. Судя по всему, записи перед каждым новым арендатором опустошались и, раз уж Дерек совершенно случайно нашел этот подвал и совсем не специально сломал замок, получив хозяйскую технику в свое распоряжение, то и записи обращения Стилински он со спокойной душой изымет. Идеальный план, надежный как часы.

За играми и перекусами день подошел к концу слишком быстро. В какой-то момент Лидия и Малия уединились наверху, но Стайлз подозревал, что все дело в резко выросшем интересе к бестиарию и в Пустынной волчице. Сам Стайлз не сталкивался с матушкой Тейт, но из рассказов и всего происходящего сразу уловил, что с ней лучше не пересекаться и дальше. Незаметно для него за окном опустилась темнота и давящая атмосфера позднего вечера. Стоя у окна, Стайлз рассеянно вглядывался в темный лес. До полнолуния осталось всего ничего. Скотт похлопал его по плечу, чем резко вывел дернувшегося от неожиданности Стайлза из ступора.

— Не волнуйся. Все нормально будет. Опыт в таких делах есть, а Лиама в первое полнолуние, я думаю, мало кто переплюнет, — он улыбнулся, — взял и удрал в неизвестность, слонялся по лесу, пока не угодил в ловушку Арджента.

Стайлз усмехнулся, но был благодарен за поддержку. Однако сейчас, когда ничто не отвлекало, явственно начал чувствовать, как от нервов его потряхивает, и буквально всем телом ощущает эффект приближающейся полной луны. Словно кровь в венах начала потихоньку закипать, повышая температуру тела.

Пора потихоньку двигать в сторону сарая и все подготавливать. Ночной воздух влажный, слегка вязкий, липнущий к телу холодным слоем. Он наполнен стрекотом насекомых, изредка разбавляемый глубоким совиным уханьем. Рассеянный свет восходящего лунного диска очерчивал дорожку до постройки через ветви сосен, будто насмехаясь, провожал к оковам.

— Боже, я лишь надеюсь, что окажусь не каким-нибудь злым тысячелетним ведьмаком-оборотнем, трансформирующимся в летучую мышь.

— Не думаю, что такие существуют, — едва сдержал смешок Скотт и похлопал друга по спине. То, что чувствовал Стайлз — нарастающую горячую панику и холодную мрачность и обреченность — разительно контрастировало с такими, казалось, незначительными разговорами, которые они пытались неловко вести. Будто на фоне разворачивающегося апокалипсиса он пытается заказать картошку фри в местной забегаловке.

Дерек был уже внутри и терпеливо ждал с цепями наперевес. В рассеянной полутьме сарая, освещенного одной тусклой, заостряющей черты лица, лампой под потолком, он выглядел зловеще, а тяжелый взгляд и вовсе не воодушевлял. Стайлз нервно сглотнул, нехотя приблизившись к нему.

— Скотт, а это обязательно? Может по старинке — наручники да сарай закрыть? — он с надеждой посмотрел на МакКолла, а затем перевел взгляд на цепи.

— Нет, — отрезал Хейл и взглядом пригвоздил Стайлза к месту. — Садись.

— Ладно, можете двери подпереть стулом.

— Сядь, — скомандовал Дерек низким, даже немного жутковатым, но обманчиво спокойным голосом, в нем явственно читалась угроза: «не сядешь сам, то я тебя усажу так, что не встанешь». Стайлз послушно опустился прямо на грязный пол, не заботясь о чистоте вещей, прижавшись спиной к железному столбу. Выглядела конструкция достаточно прочно: вбитый в доски столб уходил ещё ниже, в землю, а сверху подпирал толстую поперечную балку. Скотт присел на корточки. Дерек, гремя цепью, начал обвязывать Стайлза вокруг столба.

— Не волнуйся. Все через это проходят. Малию, когда она не умела себя контролировать, тоже связывали цепями.

— А как дела сейчас?

— Сейчас она себя контролирует. Ты тоже научишься, но на это уйдет время.

— Раньше я тебя запирал в полнолуния и приковывал, ты там такие финты выдавал, а теперь вон как все поменялось. Что-то я переживаю, Скотт, вдруг я оборотень-белка? — и, неотрывно глядя на Дерека, Стайлз усмехнулся. — Тогда эта белочка придет…

Дерек дернул цепью и Стайлз шикнул от неприятных ощущений.

— Что, кайфуешь? — ядовито поинтересовался Стилински.

— Хватит скулить, Стайлз, — рявкнул Дерек. Он закончил с цепями и, потеснив Скотта, сам присел на корточки перед скованным подростком, убеждаясь в надежности всей конструкции. — Цепи ограничат свободу движений. Ты никому не навредишь, можешь не волноваться об этом. У тебя есть что-то, за что можно цепляться? Человек или воспоминание, которое имеет сильный эмоциональный отклик?

Стайлз кивнул.

— Предположим.

— Тогда цепляйся за него. Сосредоточься на этой мысли — она поможет отвлечься от боли. Ничего страшного, если в первое полнолуние ты потеряешь контроль, ни у кого не получается с первого раза. На это требуется время и тренировки, — Дерек встал, — и главное — дыши. Дыхательные практики помогут перенести приступы легче и поспособствуют твоему обучению.

Стайлза поразило то, насколько спокойно, вкрадчиво и обстоятельно Дерек разговаривал с ним, объясняя, возможно, очевидные для них, опытных оборотней, вещи, но не очевидные для него. Он коротко кивнул. Конечно, Стайлз и сам не пальцем деланный, прекрасно помнил, как все происходило у Скотта, через что тот проходил до того, как научился цепляться за любовь к Эллисон, и как долго этому учился. Но быть свидетелем чужой борьбы совсем не то же самое, что пройти через нее самому. Это уже другая война и ему нельзя проиграть.

Все тело горело, казалось, что в жилах вместо крови течет жидкая лава. Он чувствовал, как все послушно отзывалось его новой природе и понял, что время кончилось. Ощущения, сродни тому, будто ножом разрезали кожу, медленно, с садистским интересом глубоко загоняя лезвие. Луна быстро отвоевывала контроль, как когда-то пытался захватить территории в Го Ногицунэ; частичка за частичкой, кусочек за кусочком, все подчинялось ее власти и Стайлз осознал, что беспомощен перед ней. Ощущения все больше захлестывали. Его будто переехал многотонный состав, перемалывая в пыль кости, размозжив в склизкую кашу внутренние органы, разрывая и скручивая связки и сухожилия. И тут же тело пыталось все это восстановить, пересобирая заново, впервые проявив всю мощь регенерации. Так паршиво не чувствовал себя даже тогда, когда болел и лежал в полубреде с температурой под сорок, а разум рисовал яркими красками неадекватные картины.

— Сосредоточься на дыхании, — Стайлз слышал голос Скотта и подчинился его просьбе, насколько мог. Он старался. Правда старался не думать о своих ощущениях и начал шумно втягивать воздух, изо всех сил концентрируясь на правильных мыслях и дыхании. Его выдохи быстрые и прерывистые, попытка замедлиться была трудной, но он не собирался уступать без борьбы. Необузданная ярость стремилась выплеснуться откуда-то изнутри и его пугало это чувство, он никогда прежде не испытывал ничего подобного и настолько мощного. Скотт что-то мягко, но настойчиво говорил, объяснял, поддерживал, и Стайлз это видел, расфокусированным взглядом читая в его глазах искреннее желание помочь, но стоило вспыхнуть очередному приступу боли, как разум затуманивался, отторгая любое наставление. Его глаза опасно блеснули.

— Ну же, — вклинился Дерек, — контролируй разум и мысли, подчини зверя внутри себя, иначе он подчинит тебя.

Новый приступ боли был невероятно сильным, неожиданным и резким, будто только что пытались вспороть живот тупым зазубренным ножом в стремлении вытащить наружу внутренние органы без анестезии. Стайлз сдавленно ухнул, хватая ртом воздух, почти согнувшись пополам. Цепи натянулись и звякнули; они безумно мешали. Стайлз снова попытался переключиться на мысли об отце, пытался вспомнить хоть какое-то из наставлений, но разум, обмякший и податливый сверхъестественному «я», не желал подчиняться.

— Твои эмоции и чувства стали сильнее, рвутся наружу… — продолжал напутствовать Хейл. Стайлзу начало казаться, что он готов вырвать болтливый язык Дерека и скормить его ему же, чтобы просто получить передышку от бесконечной болтовни, капающей на перегруженные мозги. Он с удивлением, ужасом и странным удовольствием обнаружил, что эта садистская мысль заставила рот искривиться в усмешке.

— Как же хочется, чтобы ты заткнулся.

— Сопротивляйся, Стайлз, вспомни об отце. Ты же не хочешь навредить ему?

Эта фраза сбила всю спесь. Стайлз представил, каким взглядом, увидь его сейчас, на него посмотрел бы отец, что сказал бы. Фантазия рисовала его испуганным и сильно разочарованным. Будто вместо сына перед ним неконтролируемый и опасный монстр. Стайлз не хотел этого.

— Чувствуешь, что вместе с болью разливается в мышцах? Как твоя новая природа взывает к действиям? Сила, голод, инстинкты — все это следует за неприятными и болезненными ощущениями, но они всего лишь инструмент, который ты должен научиться контролировать. Обязан, если не хочешь навредить отцу, друзьям и невинным людям, — Дерек попытался привлечь внимание Стайлза. — Не задерживай дыхание. Сфокусируйся.

Повинуясь советам и невероятно сильному желанию никому не навредить, Стайлз в очередной раз попытался настроиться и переключиться. Мысли о единственном родном человеке помогли затуманенному разуму хоть немного проясниться. Помогло и то, что пик лунной фазы уже позади. Он так устал. Пот стекал ручьями, влажные волосы прилипли к лицу, одежду можно выжимать, а мышцы беспощадно ломило, отзываясь пульсацией и прострелами, казалось, даже на дыхание. Шевелиться не хотелось совсем. Очень медленно, но новые приступы становились слабее. Стайлз цеплялся за контроль изо всех сил и чем слабее уходящая полная луна, тем легче.

Еще через час луна скрылась, а ее влияние окончательно ослабло. Где-то в отдалении слышно грозу, похоже, скоро начнется дождь. Боль была уже глухой, сходящей на нет, Стайлз даже смог немного отдохнуть. В какой-то момент они со Скоттом разговорились, как не говорили за этот месяц прежде. Дерек слушал их диалог вполуха, удивляясь тому, откуда у Стилински всегда берется столько сил на болтовню. Разговор был обо всем и ни о чем, и, казалось, они пытались наверстать все полтора года за одну ночь, обсуждая множество самых разных, иногда не связанных друг с другом, тем. Это так увлекло, что Стайлз практически забыл о боли и усталости. Они шутили и, казалось, были действительно счастливы. А больше всего, понял Скотт, ему нравилась мысль, что лучший друг теперь понимает его абсолютно во всем.

* * *

Крик Лидии разнесся по округе, резко пробуждая ото сна. Скотт не заметил, когда успел задремать, но судя по сонным лицам Дерека и Стайлза, те тоже были неожиданно выдернуты из сновидений. На улице уже светало.

— Лидия? — сипло спросил сам себя Скотт, поднимаясь на ноги и протягивая руку Стайлзу. Цепи лежали на полу. Дерек уже определил направление и приблизительное расстояние, откуда донесся крик: банши была далеко отсюда. Никто не слышал ни как она уходила, ни отъезжающего автомобиля. Телефон Скотта зазвонил, своей внезапностью заставляя Стайлза вздрогнуть.

— Малия? Постой, подожди, не так быстро. Где вы сейчас? Понял, скоро будем, — Скотт рванул к выходу, убирая телефон в карман.

— Лидия нашла труп, Малия сейчас с ней, они в промзоне. Нужно спешить. Дерек, ты с нами?

— Езжайте, мне нужно кое-что сделать.

— Ладно, — кивнул Скотт, выбегая наружу. Стайлз вылетел следом. Джип быстро завелся и, мгновение буксуя на сосновых иголках, поднимая пыль и песок, быстро выехал на проселочную дорогу.

Так быстро Стайлз почти не ездил. Очень скоро, проехав город по улицам окраины, джип вырулил к стройным рядам складских зданий по обе стороны от дороги. Проехав еще немного вперед, Скотт заметил приоткрытую дверь, из которой показалась голова Малии. Она вышла из помещения явно нервничая и оглядываясь.

— Вы в порядке? — спросил Скотт, вылезая из машины. Малия кивнула.

— А где Лидия? — поинтересовался Стайлз, направляясь к двери.

— Осторожно, — предупредила Малия, — на полу много крови. Мы в порядке, хотя Лидия, похоже, в шоке.

— Почему вы нас не предупредили?

— Мне пришлось быстро соображать, Лидия была будто в трансе, и я решила поехать с ней.

— Ты молодец, — одобрительно кивнул Стайлз и все же вошел внутрь. Внутри склада ровные ряды стеллажей, заставленных коробками разных размеров. то тут, то там коробки были опрокинуты и скомканы, а некоторые стеллажи сдвинуты или опрокинуты, будто велась борьба. Кровь была повсюду: на полу, стенах, даже на складской технике. Одиноко стоящий желтый погрузчик, судя по следам на полу, напористо сдвинули, если только тот не научился перемещаться боком, в чем Стайлз сомневался. Для полиции сплошной рассадник: следы и различные улики были повсюду.

Стайлз поднялся на второй этаж, где находились кабинеты. Дверь в один из них была выломана: сорванная с петель, она скособочилась, привалившись к стене верхним краем, стекло разбито, на полу лежали осколки. Стайлз аккуратно перешагнул их, заходя в кабинет, пытаясь добраться до стоящей у окна, трясущейся бледной Лидии. Она обернулась и посмотрела на него загнанным взглядом, едва сдерживая слезы, и Стайлз быстро оказался возле нее, приобнимая за плечи и пытаясь утешить.

— Там труп, — дрожащим голосом сообщила банши, указывая пальцем на алый от крови козырек за разбитым окном. Там лежало изуродованное, почти расчлененное тело. Его одежда вся изорвана, грудина — сплошное месиво, будто несчастного яростно рвал на куски дикий зверь. Виднелись подсохшие торчащие обломки сломанных ребер. Лицо мужчины искажала застывшая гримаса ужаса, широко распахнутые глаза остекленели, и будто осуждающе глядели прямо на Стайлза.

Стилински лишь сильнее обнял Лидию, уткнувшуюся ему в грудь, достал телефон и терпеливо ждал, когда отец поднимет трубку.

Полиция, возглавляемая машиной шерифа, оказалась на месте довольно быстро. Вся компания подростков терпеливо дожидалась их на улице, беспокойно ютясь около входа, кроме Малии: она нарезала круги, блуждая взад-вперед, чем откровенно действовала на нервы всем остальным, но никто одергивать не стал. Когда полицейские сирены стихли, и выгрузившиеся из автомобилей кто налегке, а кто с кучей оборудования, сотрудники рассосались по месту преступления, помечая ярко-желтыми маркерами рассадник улик, шериф схватил Стайлза за рукав и, почти таща за собой, отвел в сторонку. Вид у него был, мягко выражаясь, недовольный, а если говорить точно, то сердитый и почти убийственный. Стайлз сглотнул. Он совершенно не хотел наживать проблемы в виде разгневанного отца настолько быстро, но талант не проспишь.

— Может объяснишь мне за каким чертом, — проявив чудеса выдержки, шериф поочередно указал сначала на Стайлза, затем на всех остальных на заднем плане, — вы почти полным составом забыли здесь?

— Лидия, — спокойно ответил Стайлз.

— Лидия? — переспросил Ноа, дожидаясь подробностей. С каждой секундой взгляд становился все более сощуренным и смертоносным, едва не метавшим невидимые молнии, конфискованные прямиком у Зевса как холодное оружие, ясно давая понять, что сын ходит по тонкому льду его родительского терпения.

— Лидия, — повторил Стайлз таким тоном, словно это все объясняло. Неожиданно на еще сонном помятом лице шерифа отразилось озарение и понимание.

— А-а-а! — протянул он, наконец, догадавшись. Мог бы сразу понять! Столько времени варился в сверхъестественной жизни города, а способность Лидии находить трупы и заводить в самые неожиданные места, до сих пор его поражала и иногда ставила в тупик.

— Это многое объясняет. Вы ничего не трогали, я надеюсь?

— Не трогали вообще ничего, честно. Мы были аккуратны. — На скептичный взгляд отца, он поднял руку и положил на грудь, от всей души заявляя: — Клянусь, ничего не трогали!

— Ладно. Поверю. Есть что-нибудь, что мне нужно знать? — с намеком уточнил шериф. Стайлз отрицательно мотнул головой.

— Боюсь, что нечего тебе знать. Следов — праздник криминалиста, но сказать, кто это сделал мы не можем.

— Сын, — запнулся Ноа, подбирая слова. Стайлз недолго вглядывался в лицо отца, видя, как поменялось его выражение и как слегка помрачнел, очевидно, ему тяжело задавать этот вопрос. Сразу догадавшись, что именно тот хотел узнать, Стайлз, чуть помедлив, ответил без лишних уточнений.

— Угу.

Ноа вздохнул. В глубине души все еще смел надеяться, что его сын окажется обычным человеком, впрочем, принять то, что Стайлз оборотень оказалось удивительно легко. Очевидно, на это повлияли приобретенный опыт, стая, непосредственно Скотт и понимание одной простой вещи: несмотря ни на что эти подростки остаются подростками со своими переживаниями, проблемами, мечтами и страхами.

— Понял, — ответил шериф, и кивком указал в сторону джипа, давая понять, чтобы вся компания уматывала с места преступления, пока не загубили какие-нибудь важные улики и не испытывали его ангельское терпение. — Езжайте домой. Тут вам делать нечего, а тебе еще к школе готовиться, времени совсем не осталось.

— Пап, расскажешь потом что-нибудь про труп?

— Обойдешься. А теперь — марш отсюда, пока я не наложил на тебя какие-нибудь санкции за вредность, — приказал Ноа и поспешил приступить к работе.

— Уже уезжаем, — пискнул Стайлз и быстро рванул в сторону Скотта. После краткого объяснения и недолгого препирательства с Лидией, было решено вернуться в город только на джипе. Малия так и не научилась водить, не желая рассказывать, про пугающих призраков прошлого, стоило ей только задуматься о вождении, а Лидия не до конца отошла от увиденного и выглядела, мягко говоря, помято. Стайлз строго настрого запретил ей даже смотреть в сторону своей машины, несмотря на весьма бодрые протесты Мартин. Как только она отдохнет, сможет забрать машину, но сейчас выпускать ее на дорогу банально не безопасно.

До дома Лидии они доехали в тишине. Так же молча, не сговариваясь, все вместе поднялись в комнату. Родителей девушки, как это часто бывало, не было дома, но сейчас это только в плюс: совсем не было желания отвечать на возможные вопросы, а учитывая внешний вид Лидии, эти самые вопросы наверняка бы возникли. И только после того, как дверь в комнату захлопнулась за последним вошедшим, Скотт, наконец, заговорил, хотя всю дорогу был необычайно притихший и задумчивый.

— Как думаете, это могла быть новая химера? Тот самый успех, о котором все говорили.

— Может быть, — неопределенно протянула Лидия, — но я надеюсь, что это обычная химера. С ними мы еще можем потягаться. Еще вчера ночью я слышала звук, как будто кто-то скребется, — как бы между делом сообщила банши, — он меня и привел к трупу.

— А сейчас что-нибудь слышишь?

Лидия отрицательно помотала головой, игнорируя взгляд Стайлза. Будет лучше, если никто не узнает и ребята не будут за нее переживать. Она не хотела говорить, что этот звук не покидал ее с того момента, как появился впервые.

Тогда, сидя с Малией на кровати и обложившись различными книгами, распечатками и бестиарием, основываясь на всех имеющихся знаниях, они планировали что-то противопоставить Пустынной волчице, бесцеремонно вторгавшейся в жизнь Малии все чаще, и Лидия уловила этот странный скрежет, словно кто-то водил когтями по деревянной поверхности, методично расцарапывая ее. Мартин последовала вслед за звуком, боясь упустить, чувствуя, что это что-то важное, но он все время стремился ускользнуть от нее. Она почти бежала за ним, а ошарашенной Малии ничего не оставалось, кроме как устремиться за резко сорвавшейся с места девушкой.

Сейчас же, сидя на кровати в собственной спальне, Лидия слышала, как этот звук словно пульсировал, отдаваясь в ее висках, звал куда-то, становился то слабее, то с новой силой захлестывал подобно морской накрывающей с головой волне, и в такие моменты, казалось, она не слышала ничего, кроме него.

Лидия поняла, что мысли слишком увлекли и унесли куда-то далеко, когда Стайлз в очередной раз позвал ее по имени. Она даже не заметила, когда он сел перед ней на корточки и положил руку поверх ее, глядя с неприкрытым беспокойством.

— Прости, что? — рассеянно переспросила Мартин, проморгавшись.

— Я спросил: принести тебе что-нибудь?

— О, — протянула девушка и помотала головой, — нет, спасибо. Наверное, будет лучше, если я посплю. Голова раскалывается без сна.

Стайлз кивнул и поднялся, направившись к двери.

— Тогда отдыхай. А мы пока попробуем что-нибудь выяснить.

— Я побуду с Лидией, — прильнув к окну, сказала Малия. — Если что-нибудь узнаете, позвоните, ладно?

Стайлз кивнул и, прихватив с собой Скотта, оставил девушек наедине. Когда джип отъехал от дома, Малия отошла от окна и стала пристально вглядываться в уставшее лицо подруги. Выглядела Мартин, мягко говоря, не очень.

— Ты ведь и сейчас слышишь этот звук, да?

Лидия подняла на нее припухшие и покрасневшие от недосыпа и переживаний глаза, мягко улыбнулась уголками губ.

— Давай это останется между нами. Хватит с меня приключений на сегодня, а ребятам незачем переживать понапрасну.

— Почему? Разве это правильно — игнорировать чутье банши?..

— Тогда почему ты не расскажешь Стайлзу, почему на самом деле его избегаешь? — перебив подругу, Лидия подошла к шкафу, выудила из него чистые майку и штаны. Удовлетворившись своим выбором, начала переодеваться, твердо намереваясь выспаться несмотря ни на что.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ох, святая простота. Я видела, как он вчера смотрел на тебя, и вижу, как ты напряжена в его присутствии, избегаешь даже смотреть на него. Между вами ведь что-то было? Когда он был в Доме Айкена.

— Неважно, — отмахнулась Тейт, начиная раздражаться. Ей не нравилось, что Лидия вдруг решила лезть в ее личную жизнь, раздавать непрошенные советы и задавать неудобные вопросы. — Ему же лучше, если все останется, как есть. Моя мать разбираться не станет, вместе мы или нет, просто убьет.

Лидия хмыкнула, отнесла грязную одежду в ванную, решив постирать ее позже. Юркнув под одеяло, она с блаженством растянулась на мягкой уютной кровати и перевернулась на бок, для удобства приминая уголок подушки, и сверля уставшим взглядом спину отвернувшейся к окну Малии.

— Боюсь, ты забываешь, что Стайлз теперь не человек. И, как бы ты не пыталась доказать обратное, тебе явно не все равно, иначе так рьяно не защищала бы.

— Тебе точно надо поспать. Бредишь. — усмехнулась Тейт, ответив спустя минуту. Ответом ей была тишина и мирное сопение.

* * *

Последние сутки были очень спокойными и Стайлз провел их в подготовке к учебе. Настолько ничего не происходило, что ему даже стало скучно: ну где это видано, чтобы про труп не было никаких новостей целый день? Однако уже следующим утром, когда Стайлз только налил себе свежий кофе, чтобы проснуться перед занятиями, ему позвонил Скотт. Его мама поговорила с дежурным, проводившим осмотр того, что смутно могло называться телом человека. Несмотря на то, что он был сильно изувечен, будто его неистово драл разъяренный медведь, все органы были на месте. Сильно повреждены, едва не превратились в месиво с обломками костей, но на месте. Стайлз нахмурился. Этот труп стал настоящей неожиданностью: для серийного убийцы слишком рано, а про новых оборотней никто ничего не слышал. Возможно, предположил он, могла появиться новая химера или, чего опасался больше всего, у врачевателей мог получиться «успех», которого они так долго добивались. Стайлз был намерен выяснить сегодня же все, что мог, при этом не отвлекаясь от учебы.

Крайне сильно задумавшись, он случайно задел рукой чашку и кипяток мгновенно ошпарил кожу на ноге, заставив парня вскочить на ноги и, ойкая, пытаться охладить место ожога. Светлая штанина окрасилась в характерный цвет, мокрое темное пятно расползлось на половину ноги. Стайлз вздохнул: времени собраться практически не осталось, но теперь его приходилось тратить на переодевание. А ведь обиднее то, что он даже глотка не успел сделать, однако проснулся сразу же, не поспоришь. Воистину, бодрящий напиток как при приеме внутрь, так и при наружном применении.

Громкий звук дверного звонка ударил по ушам. Стайлз разрывался между желанием открыть дверь и снять теперь уже холодившие липнущие к коже штаны. Все же добравшись первым делом до двери, он впустил Скотта, удивительно быстро добравшегося до его дома.

— Что, утро начинается не с кофе? — ехидно заметил МакКолл.

— Ага, с ошпаренной ноги. — залетая по лестнице на второй этаж, хмыкнул Стайлз. Он быстро нашел замену испорченным штанам, переоделся, и, едва не забыв рюкзак, быстро схватил его, галопом рванул вниз. Скотт, словно изваяние, украшавшее косяк входной двери, отлепился от него и потянулся к ручке двери.

— Готов?

— Да будешь тут готов, голова разрывается от разных мыслей. Что-то мне подсказывает, что день будет сложным, — пробурчал в ответ Стилински, быстрым шагом сокращая расстояние до джипа.

Подъехав к школе, Стайлз заглушил машину и с плохо скрываемым волнением уставился на столь знакомые стены. Какая бы сверхъестественная и вполне обычная проблема не случалась, в большинстве случаев все происходило именно на территории этого заведения. Все хорошее и все плохое. Нервно ерзая на сидении и стуча пальцами по рулю, Стайлз, наконец, потянул ручку двери и открыл ее.

— Не нервничаю я, — в который раз пробурчал он на вопросительный взгляд друга, пытаясь убедить в этом как себя, так и Скотта, но получалось откровенно плоховастенько.

— Все будет нормально, — улыбнулся альфа, пытаясь того хоть как-то подбодрить.

Двери широко распахнулись, впуская Стайлза и Скотта внутрь обители учебников и конспектов. Ах, этот родной запах знаний, чистящих средств, смеси духов и чьих-то ботинок. Едва за их спинами захлопнулись двери, отрезая путь к спасению бегством, жизнь в коридорах первого этажа замерла. Словно никто не дышал, боясь шелохнуться: казалось, на вошедших вылупились все и даже цветы в горшках. Спустя мгновение все пришло в норму, жизнь в коридоре продолжила свой ход, но, проходя мимо учащихся к своему новому шкафчику и начав вводить с листка полученный при восстановлении пароль, Стайлз ловил на себе странные взгляды и краем уха слышал уже начавшие расползаться сплетни и слухи. Эта атмосфера давила на него, вонзаясь острыми кольями промеж лопаток. У него даже плечи от напряжения заныли, пытаясь вынести на своем горбу любопытство и смятение каждого, кому до этого было хоть малейшее дело.

— Это просто кошмар, — шептал Стилински, — будто у них других забот нет, как обсуждать мое возвращение.

— Всегда так. Вспомни, как с новенькими бывает — пока с ног до головы сплетнями не оближут — не угомонятся, — улыбнувшись, МакКолл огляделся, выискивая среди толпы знакомую макушку Киры. Вчера вечером девушка вернулась с родителями в город и удалось ненадолго встретиться. Скотт был счастлив после долгой разлуки вновь повидаться с ней. Сама же Кира с доброй улыбкой и не предвещающим беды лицом едва не сломала Стайлзу все кости, пока крепко обнимала, искренне радуясь его возвращению. Стайлз не ожидал от нее подобной реакции и прыти, неловко извинился за «неудобства», пока был Ногицунэ, но Кира отмахнулась, что все произошедшее дела давно минувших дней. В конце концов она сама уже успела натворить дел, не ей судить некогда одержимого. Стайлз прищурился, будто догадываясь, что она, как и остальные, что-то не договаривала и мелькнула мысль, что это касалось ее лисьей сущности. Впрочем, подметил он, она и сама все больше напоминала лисицу: неловкая, вечно смущающаяся девушка постепенно превратилась в ту, на чьем лице чуть ли не постоянно читалась некая хитреца и преследовало ощущение, что знала она намного больше, чем показывала.

— Вот увидишь, завтра у них будет уже другой повод для сплетен.

— Скорей бы, — хмыкнув, Стайлз закинул учебники в шкафчик и закрыл его. — Когда реализовываем план?

— Не торопись так. Сначала тебя ждет пылкая встреча с тренером, — по-садистски ухмыльнулся Скотт, предвкушая реакцию Финстока. Он, конечно, был уверен, что учителя в курсе чудесного возвращения, но нечто внутри его широкой и доброй души злобненько хихикало да потирало лапки, предвкушая и попутно представляя выражения лиц, разнообразие которых предстояло сегодня увидеть во всей красе.

— Твою… — оставшуюся часть предложения Скотт не услышал из-за прозвеневшего звонка, но прочитал по губам, и громко рассмеялся.

Бобби Финсток вальяжно вошел в кабинет, где после летней передышки сидели отдохнувшие, отвратительно жизнерадостные и довольные подростки. Он поставил кружку с кофе, на всякий случай проверив, что нет ни единого намека на чью-нибудь глупую шутку — опасался, что кто-то страстно соскучился по экономике, а затем оперся на стол. Он окинул класс до неприличия тяжелым и строгим взглядом.

— Так, — рявкнул он резко и неожиданно громко, так, что даже сам удивился силе своего мужественного голоса, и хлопнул руками, призывая к дисциплине и заставляя шушукающихся девчонок на задних партах выпрямиться и устремить свои взгляды на него, — какие вы все посвежевшие, что, лето хорошо прошло? Ну я это поправлю.

Финсток хищно оскалился, отлепил бедра от стола и приблизился к доске. Только рука с мелом занеслась над писчей поверхностью с целью записать тему занятия, как нахмурившийся тренер неожиданно развернулся и вперил взгляд прямиком в Стайлза.

— Быть не может!

От резкого восклицания тренера Стилински дернулся и инстинктивно огляделся, может, кто-нибудь не обратит на это внимания? Что-то вдруг сквозь землю захотелось провалиться, когда, проследив за взглядом учителя, все присутствующие тоже уставились на Стайлза. От такого давления нежелательного внимания ему пришлось приложить все мужество и силы, чтобы не сжаться и не провалиться сквозь землю на месте.

— Стилински! Ты же помер. Я что, вижу полтергейста?!

— Ну, тренер, полтергейст — злой дух, а я вроде как безвредный.

— Ну точно — Стилински, — произнес тренер тише, задумчиво проводя пальцами по контуру подбородка, — такого зануду не перепутаешь.

Медленно приближаясь, тренер отчего-то выглядел очень недоверчиво и даже слегка недружелюбно. Вроде бы, помнил он, с утра пил только кофе, и даже без добавок. Значит дело не в алкоголе и не в испорченных сливках. Он даже ткнул Стилински в плечо пальцем пару раз, убеждаясь, что тот не проходит насквозь и человек перед ним материален.

— Похороны же были. Я что, зря пил, что ли? Исключительно за упокой, — поспешно добавил тренер, спустя мгновение паузы.

— Произошла ошибка, я не умирал, — выдержав пристальное внимание да неприятные тычки, Стайлз, чувствуя себя невероятно глупо, все-таки продолжил: — если бы я был мертв, то сейчас не разговаривал бы с вами.

— Логично, — поразмыслив, заключил Финсток и, отойдя на пару шагов назад, все-таки расслабился, расправил плечи, и пробурчал что-то наподобие «с возвращением, заноза», а затем нечто неразборчивое про тонну терпения и силу кодирования от алкоголизма в виде хорошенькой медсестры в соседней больнице для себя самого. Когда тренер, к счастью и нетерпению Стайлза, сосредоточился на уроке, он облегченно выдохнул.

— Ладно, оболтусы. То, что это первый урок в этом году не означает, что я не буду гнать вас в хвост и в гриву!

Прошедшая часть дня напоминала будни белки в колесе, скрещенной с бешеным бобром. Голова уже шла кругом от резко возросшего количества информации и выросшей на квадратный метр концентрации людей и шума вокруг. К обеду в висках пульсировало, но грела мысль, что Лидия обещала дать в перерыве таблетку обезболивающего. Стайлз не знал, подействует ли лекарство как надо с учетом новой природы, но если и нет, то понадеялся на плацебо да силу самовнушения. Хуже того, что, несмотря на объяснения, данные при восстановлении, преподаватели словно специально спрашивали снова и снова о причинах столь длительного отсутствия. Стайлзу казалось, что он уже язык стер, повторяя одно и то же, а в перерывах между этим пытался давать им ответы по теме урока. Его подготовка к учебе шла хорошо — так думал он перед тем, как начался учебный год, но оказалось, что ни черта готов не был. Каверзные вопросы подстегивали гибкий ум и богатую фантазию к тактике «не знаешь ответ — неси ахинею и предполагай», но в своих ответах ошибался настолько часто, что этим только нарисовал мишень на своем лбу. В конце концов он выдохся окончательно.

Стайлз так проголодался, что на большой перемене был готов съесть все, что существовало в столовой. Набрав еды и приметив миленький свободный столик, Стайлз жадно откусил кусок булки и заворчал с набитым ртом на Скотта.

— Ужаш какой-то, я таким голодным никогда не был. На одни только объяшнения штолько эневгии потватил, што хватит на ошвешение небольшого говодка! — на секунду он прикрыл глаза, переводя дух. — Пифа богов.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — улыбнулся Скотт и покачал головой. — Насколько надо было проголодаться, чтобы булка из столовой показалась пищей богов? Ты точно всего половину учебного дня не ел, а не месяц голодал где-нибудь в лесной норе?

Заметив в толпе учеников Киру и Лидию, Скотт помахал им, жестом приглашая присоединиться. Стайлз не сразу заметил, что девушки не одни, а в компании какого-то незнакомца. Аллена, подозревал он. Они о чем-то переговаривались и по выражению лиц, ему показалось, что беседа была интересной и расслабленной. Стайлз проглотил булку и быстро запил чаем. У него было достаточно времени, чтобы рассмотреть молодого человека и понять, что что-то в нем ему не нравится. Уже. Вот так с ходу. Где-то глубоко, на уровне инстинктов. Подобное чувство он испытал впервые, когда встретил Тео спустя много лет, пусть это чувство и отличалось. Если человеческая половина Стайлза готова начать плодотворное сотрудничество ради общей цели, то сверхъестественная часть оскалила пасть и вздыбила шерсть. В случае с Тео эта самая вторая «половина» еще и утробно рычала, готовая защищаться. Постепенно это начинало раздражать: интуиция могла нашептывать быть осторожным, не доверять или приглядеться к человеку внимательнее, но не давала абсолютно никаких объяснений, собственно, а почему так нужно сделать. Чем ему мог не понравиться с первого взгляда худощавый молодой человек с яркими латинскими чертами, у которого под глазами пролегли едва заметные тени, словно у него проблемы со сном? Да он выглядит более жалким, чем Стайлз. А ведь в свое время коллекцию шуток про никчемность и хрупкость от представителей волчьей диаспоры Стилински собрал единолично.

— Привет, — поздоровалась Лидия, усаживаясь рядом со Стайлзом и, ухватив с его тарелки кусочек сыра, грациозным движением изящной руки отправила его в рот. Все еще не наевшийся Стайлз возмутился бы посягательству на еду, если бы не был заворожен ее жестом.

— Стайлз, это Аллен, — она указала на молодого человека. Тот приветственно кивнул и легко улыбнулся, источая тонкую доброжелательную ауру, смешанную с чем-то неуловимым. Стайлз рывком погасил все предупреждения интуиции, решив сделать собственные выводы, подкрепленные хоть чем-нибудь вещественным: личным общением и наблюдением, собственной оценкой слов и действий. Стилински кивнул в ответ на приветствие, надеясь, что мимолетное замешательство осталось незамеченным, а маска доброжелательности оставалась идеальной. — Аллен, это Стайлз.

— Приятно познакомиться, — вежливо пожав руку новому знакомому, Вильота сел за стол по левую руку от Скотта. — Новенький?

— Старенький, — немного резковато ответил Стайлз, раздраженный за половину дня тысячей и одним вопросом, но тут же получил тычок в бок от Лидии. Он машинально обернулся на нее. По ее красноречивому выражению лица понял, что излишне раздражается и стоит лучше держать себя в руках.

— Он хотел сказать, что уезжал, но сейчас уже вернулся, — пояснила банши. Аллен понимающе кивнул, положив руки на стол и сцепив ладони в неплотный замок, повернулся к Скотту в пол оборота.

— Кира сказала, у тебя ко мне какое-то дело.

— Я хотел спросить…

— Постой, — прервал его Аллен, внимательно вглядевшись в лицо собеседника, — я знаю, мы все тут умные ребята с одной большой общей тайной, — уперев локоть в стол и описав пальцами окружность, ясно дал понять, что имеет ввиду вообще всех присутствующих на этом пятачке столовой. Под удивленный тонкий разливающийся флер с щепоткой скепсиса, он продолжил. — Давай уточним: ты спрашиваешь, как истинный альфа или как школьник?

Челюсть Скотта едва не соприкоснулась с поверхностью стола, настолько неожиданно и прямолинейно была брошена эта фраза, будто абсолютно неожиданно ему прилетело снежком в лоб в середине лета. Это, признал Скотт нехотя, слегка выбило из колеи. А он-то, дурак, готовился, репетировал как лучше спросить, чтобы не напугать и его не приняли за умалишенного, а собеседник не пытался поспешно дозвониться в приемный покой Дома Айкена, чтобы вернуть сбежавшего пациента. Имея за плечами болезненный опыт объяснения с Лиамом и, частично, с Хейден и шерифом, альфа ожидал совсем не этого. Переглянувшись с остальными, он поспешил разорвать паузу и ответил:

— Как альфа.

— Тогда, как один из тех, кому повезло пережить прошлогоднюю зачистку Бейкон Хиллс, предлагаю переместиться в более укромное место.

Все присутствующие прекрасно помнили, что это была за «чистка». Безумие, едва не переросшее в геноцид сверхъестественной фауны Бейкон Хиллс. Скотт и не планировал вот так на виду у всех, не зная, есть ли в толпе ничем непримечательных школьников лишние уши или, что важнее, опасные химеры, обсуждать что-то компрометирующее или опасное, планируя ограничиться вопросами, какие один учащийся мог бы задать другому не боясь, но, похоже, Аллен посчитал, что разговор с альфой априори означает наличие вопросов, какие не стоит обсуждать в столовой.

— Согласен, — кивнул Скотт. У него было место на примете, но озвучить свое предложение не успел.

— Как насчет библиотеки? — осведомился Вильота, чувствуя себя окончательно расслабленно. Он подавил желание откинуться назад, вовремя спохватившись, что у столовых скамеек спинки как у стула отродясь не водилось.

— Это называется укромным местом? — усмехнулся Стилински, медленно и без энтузиазма дожевывая пресные остывшие столовые макароны. Сюда бы кусочек бекона взамен сворованного сыра…

— Я тебя умоляю, — всплеснул скепсисом в голосе парень, — сколько, по-твоему, учеников собирается в первый же учебный день задерживаться в школе дольше положенного, еще и при такой хорошей погоде?

— Полагаю, что пять дебилов и несколько задротов, — парировал Стайлз, подражая тону собеседника. Он посмотрел на Скотта, все еще надеясь, что тот предложит что-то поинтереснее, но альфа сидел, как воды в рот набрал, разве что щеки не раздулись от натуги. Он тихо фыркнул.

— Что ж, тогда после уроков в библиотеке? — уточнил Скотт.

— Постараюсь не опоздать, — кивнул Аллен, поднимаясь из-за стола, — а то, боюсь, один тренер точит на меня зуб.

Когда Аллен исчез из поля зрения, Стайлз получил еще один смачный удар по ребрам. Он возмущенно ойкнул и непонимающе посмотрел на Лидию, которая всем своим видом давала понять, что тот еще легко отделался.

— Еще раз назовешь нас дебилами, сделаю из тебя шубку, — милым и ласкающим слух голоском протянула она, — мне пора, увидимся в библиотеке, — после этих слов, легко улыбнувшись, она элегантно удалилась из столовой, чувствуя на себе удивленный провожающий взгляд Стайлза.

— Я уже говорил, что Аллен мне не нравится? — окончательно помрачнел Стилински, отставляя тарелку подальше. Аппетит отбило напрочь.

— Черт, — опомнился Стайлз, — обезболивающее же…

— Вот только что начал, — Скотт подавил желание съязвить, но предпочел сосредоточиться на собственном обеде — времени до следующего занятия осталось катастрофически мало.

* * *

Двери лифта шумно открылись. Дерек прошел вглубь коридора, остановился напротив нужной квартиры, затем дважды постучал в дверь. По какой-то причине он был уверен, что Арджент дома и еще не спит, несмотря на поздний час в этот дождливый вечер — погода умеет удивлять резкими переменами. Через несколько минут дверь слегка приоткрылась, затем открылась полностью.

— Тебе что-то нужно, Дерек? — спросил Крис, убирая вторую руку с рукояти пистолета, одернул край футболки. Старая привычка, от которой никак не удавалось избавиться, да и не хотелось. Дерек молча показал жесткий диск, после чего бесцеремонно вошел в квартиру. Крис оглядел коридор, запер дверь и направился в кабинет, жестом зазывая за собой.

— Что там? — поинтересовался охотник, усаживаясь за стол. Он налил себе четверть виски пока ноутбук включался.

— Хочу, чтобы ты кое-что увидел, — Дерек протянул диск Крису. Тот, недолго порывшись в ящике, выудил кабель, подключил диск и воспроизвел первое из двух видео. Сначала не происходило ничего интересного, но чуть позже охотник понял, зачем Хейл хотел, чтобы он это увидел.

— Знаешь, что это за тварь?

— Не уверен.

Выглядел Крис задумчивым и сосредоточенным. Он отмотал видео на несколько секунд назад, выискивая точки интереса, затем поставил на паузу вглядываясь в тварь на стоп-кадре.

— Но есть человек, который знает точно. На мое «счастье» Арая сейчас в городе по каким-то своим делам.

— Она здесь? — переспросил Дерек. Ему это не нравилось: где объявляются Калаверас, как правило, не происходит ничего хорошего. К тому же в отличие от Арджентов, изменивших курс ведения дел и установивших новое кредо, Калаверас оставались верны себе, продолжая представлять серьезную угрозу. Крис с каким-то обреченным выражением лица кивнул.

— Давно?

— Насколько знаю, со вчера. Охотятся на кого-то, — он задумчиво постучал по столешнице пальцем, продолжая несколько минут гонять видео то отматывая, то воспроизводя его, временами продвигаясь вперед покадрово. Разглядывал тварь он не долго, в этом просто не было смысла: тапетум засветил самые важные кадры, не давая разглядеть лицо, словно существо специально смотрело в камеру. Из-за этого опознать его как существо было тяжело, если не знать, у кого глаза работают подобным образом, а опознать как человека практически невозможно: ни лица, ни точного роста, ни расы и даже пола не определить из-за пересвечивания. Дерек терпеливо ждал.

— Я найду тебя позже, когда все разузнаю. А пока — не высовывайся и следи за Стайлзом.

— Кстати о Стайлзе, — Дерек бесцеремонно опустился на стул напротив.

Дверь негромко скрипнула, трижды пиликнув на входе в ответ каждому прикладываемому пропуску. Скотт, Стайлз и Лидия пришли в библиотеку вовремя, минута в минуту, хоть часы по ним сверяй. Аллен уже ждал их — повезло исчезнуть из поля зрения Финстока вовремя, пока тот не решил, что кое-какому ученику слишком вольготно живется. Удачно скрытый в глубине стеллажей, облюбовав один из угловых столов недалеко от входа и пребывая в легком полумраке, он наблюдал за троицей никем незамеченный. Рассеянный свет лениво облизывал углы мебели. Было в этом месте что-то умиротворяющее, а дополняли атмосферу слабые приятные ароматы, смешанные с запахом бумаги.

Аллен неохотно оторвался от своего занятия. Сложил повидавшую многое бумагу в несколько приемов, аккуратно повторяя линии сгибов, и убрал ее в учебник по истории Бейкон Хиллс, кладя тот поверх книги по мифологии Северной Америки.

Делегация серьезно настроенных и задумчивых Стайлза, Скотта и Лидии сеяла вокруг себя атмосферу некоторой мрачности, что не могло не навести на мысли о предстоящей возможной теме разговора. Аллен вздохнул: нет бы ради какой-то приятной новости позвать пообщаться, так нет же, опять что-то стряслось.

Из всех троих самой глазастой оказалась Лидия. Она привлекла внимание Стайлза и Скотта и уже через секунду, сопровождаемые скрипучими звуками пылких взаимодействий деревянного пола и ножек отодвигаемых стульев, все трое расселись за столом. Ну прямо-таки рыцари круглого стола, не меньше, а Скотт, очевидно, местный король Артур.

— Так о чем вы хотели поговорить? Конечно, сомневаюсь, но пусть хоть раз тема разговора будет о чем-то приятном. — Усмехнулся он и положил руку поверх учебников, подтаскивая их к себе с намерением убрать в сумку и продолжить свое занятие позже, но, заметивший уголок бумаги, кокетливо торчащей из учебника, Стайлз слегка нахмурился.

— Это карта Бейкон Хиллс? Зачем тебе она? — спросил Стилински, кивнув на уголок.

— Для школьного проекта, — ответил Аллен, продемонстрировав учебник истории, — как видишь, историческими справками балуюсь.

— И мифология тоже для проекта? — не унимался ухмыляющийся Стайлз. Он уже сделал определённые выводы в отношении собеседника, но решил ненадолго сменить тему. Может, после этого тот будет более открытым в разговоре.

— Скажи, не знаешь ли случаем о неких стремных мужиках в жутких костюмах викторианской эпохи, косплеюших Джека-потрошителя, обожающих разные странные эксперименты и мрачные, полные антисанитарии, места?

— Ты о докторах? — уточнил Аллен и усмехнулся, спрашивая скорее из вежливости, чем для информации. — Так вы хотели поговорить о них?

— Обалдеть, это же сильно упрощает задачу и экономит время, — воскликнул Стайлз, слегка подавшись вперед. — Если ты поделишься своей информацией, мы расскажем тебе кое-что интересное.

Стайлз был уверен, что потратит кучу времени на объяснения, но в итоге, после короткого раздумия, Аллен согласился с такими условиями. Стайлз лишь сидел и слушал. Аллен говорил много, но по делу, отвлекаясь только для того, чтобы ответить на вопросы.

Сразу же затронули дневники и пропавших подростков. Это цепляло напрямую и другую тему: фамильный бестиарий. Оказалось, что Вильота был отлично знаком с одной из последних владелиц бестиария — Паолой. Стайлзу не очень хотелось лезть, но, переборов себя, уточнил, как бестиарий оказался у девушки. Аллен был не в восторге от перспективы рассказывать о себе, но, поколебавшись, сопротивляться не стал.

Рассказ начался издалека: как приехали из приграничного с Мексикой маленького тихого и бесперспективного городка в Бейкон Хиллс с Паолой ради учебы и дальнейшего поступления в колледж.

Когда несколько месяцев назад подруга загадочным образом исчезла, а полиция ничего не смогла сделать, Аллен взял дело в свои руки и начал копать, зарываясь все глубже, с головой ныряя в грязные тайны этого города. О подруге он говорил много и с жаром. Стайлз узнавал эти интонации. Обычно так Скотт рассказывал о Эллисон, а он сам — о Лидии. В этих словах ощущалась нежность и любовь, но по мере повествования к ним примешивался целый ворох негативных эмоций: бессилие, непонимание, растерянность. И вина? Стайлз не успел понять, отвлекшись на секунду на мелькнувший за стеллажом кошачий хвост.

Пусть Аллен держал себя в руках, старался рассказывать все максимально нейтрально, от Стайлза не укрылась ни одна деталь. Когда обсуждение дошло до конкретных записей в дневнике, он слышал, как застучало сердце Аллена: потеряв привычный ритм и сбиваясь, оно колотилось неистово и громко, ощущая тесноту в клетке из ребер. Но несмотря на то, что написанные нетвердой рукой строки причиняли почти физическую боль, лицо нового знакомого ничего не выражало, будто фарфоровая маска застыла в безразличии. И в какой-то момент вопросов стало лишь больше, главным из которых был один: почему стая Аллена и Паолы не помогла? Собеседник скрывает пропажу от них? Но почему? Нет, это вполне естественно для подростков скрытничать или бояться реакции близких на подобную информацию, но он упомянул, что обратился в полицию, а значит родители девочки должны быть в курсе, но ничего не предприняли. Это странно.

Что-то из рассказанного уже было известно, но была и часть новой информации. Обо многом Стайлз и Лидия давно догадались сами, но некоторые новые детали помогли направить мыслительный процесс в нужное русло. Новую информацию в обязательном порядке предстояло занести на доску расследований. Детективная жилка напомнила о себе и у Стайлза уже чесались руки, чтобы поскорее вернуться домой и объединить всю информацию в единый упорядоченный блок.

Затем разговор свернул в сторону другой конкретики: кого, где и когда видели, какие события происходили. Самым сложным было понять, где могут быть опорные точки врачевателей, которые могли использоваться как временные пристанища, и как именно они передвигаются незаметно. Нет ни свидетелей, ни записей со случайных камер, совсем ничего. Словно призраки, они появлялись и растворялись в полусонном городе, где и когда вздумается. Чувствовали себя спокойно и свободно. Охотников на классической шевроле на них не хватает.

Стайлз имел кое-какие догадки, почему вместе с влюбленной парочкой оказался в канализации, был уверен, что место выбрано не случайно и даже уже пытался найти в сети доступные схемы канализационных тоннелей, но далеко не все можно найти, особенно если в доступных схемах обозначено абсолютно точно не все.

Но нельзя было исключать, что не совсем канализация интересовала докторов. Собственное расследование Стайлза шло медленно, но сейчас вдруг осенило: все на поверхности, прямо перед глазами, нужно просто рассмотреть все связи. Врачеватели особо не скрывались, просто их появления были слишком хаотичными, чтобы заметить хоть какую-то связь.

Получив разрешение владельца, Стайлз ловким движением подцепил и достал из учебника карту, развернул ее на поверхности стола, разгладив ладонями сгибы. Вспоминая все известные места, он быстро нашел в сумке ручку и начал обводить: канализация, насосная станция, заброшенный тоннель, подтопленный старый бункер, школа Бейкон Хиллс, возле которой врачеватели появились и исчезли невероятно быстро, будучи незамеченными. Значит, использовали какие-то переходы.

Обнаруженные зацепки указывали туда, куда в обычной ситуации никто из них и не сунулся бы, и даже не подумал проверять: абсолютно все подземные переходы, которые были когда-либо построены за богатую историю Бейкон Хиллс, а не только несчастная канализация. Но собравшиеся понимали: все выводы, которые напросились практически сами собой, оставались не более, чем теорией, которую только предстояло проверить, но это зацепка, а значит дело уже сдвинулось с мертвой точки.

— Получается, они используют любые технические тоннели под городом для перемещений и заброшенные помещения для своих лабораторий, — все еще задумчивый Стилински сделал свой вывод и постучал ручкой возле места, которое так и напрашивалось в список обведенных. — Не только канализацию, а все, какие только существовали в Бейкон Хиллс, включая бункеры, заложенные и не введенные в эксплуатацию станции, нычки Хейлов, и это только то, что я вспомнил первым делом, а таких мест на самом деле в разы больше.

— Мы не знаем, делают ли они собственные проходы, — вмешалась Лидия, — скажем, вот подвал заброшенного дома, но что им мешает соединить его с ближайшим тоннелем?

— Резонно, — заметил Скотт и замолчал на несколько минут. Видно, как шестерни мыслительных процессов прокручивались, а отстраненный потухший взгляд внезапно оживился: его осенила мысль. Которая, впрочем, тут же исчезла, сметаемая аргументами Стилински.

— Нет, такие работы — это долго, шумно и требуют ресурсов, — не согласился Стайлз, — я крайне сомневаюсь, что у них открыт счет в банке Бейкон Хиллс, чтобы позволить себе купить инструменты или нанять бригаду рабочих. Так и представляю: «алло, пш, мы хотим нанять бригаду «три гнома и один ковер», сколько будут стоить услуги по выдалбливанию нового прохода в другое измерение, пш?» — спародировал Стайлз, почти веселясь от представленного в голове диалога, но уже через мгновение собрался и посерьезнел. — А по камешку разбирать стену вряд ли они станут. Блин, да вы их видели вообще? — Он поежился, вспомнив этих жутких людей. — Скорее лицо человеку разберут, чем стену.

— Нужно разделиться и проверить все известные места. Уверен, зацепок мы никаких не найдем, но нужно изучить переходы, хотя бы узнаем, самодельные ли они. Если сможем отыскать что-нибудь новое, все нужно будет занести на карту, пометим эти места как вероятные для использования. — Предложил Скотт, на что Стайлз одарил его таким взглядом, что так и читалось: «с одной стороны дебил, а с другой у него затылок», и так шумно, почти обреченно вздохнул.

— Тебе не кажется это слишком трудозатратным? — Заметила Лидия, мысленно соглашаясь со Стайлзом. — Город большой, нас мало, подходящих мест может оказаться сотни и то не факт, что они когда-нибудь туда заявятся. Даже если и придут, как мы об этом узнаем? Мы же не полицейские и не охотники, у нас нет даже инструментов для слежки. Нужен более надежный вариант.

— Какой? Спровоцировать их и оставить «жучок» или «метку»? — Неопределенно махнув рукой, буркнул Скотт.

— Вообще-то это звучит куда логичнее, чем просто шерстить вслепую город, — парировала нахмурившаяся Лидия и внезапно засияла как начищенная медная монета. Стайлз нутром чувствовал, что сейчас где-то бахнет гениальная идея, которая ему не понравится. — А давайте химер найдем?

— Химер? — Стайлз насторожился. Ну точно бахнуло. Вот как чувствовал, что ничего хорошего ждать не стоило из таких озарений. — Зачем? Есть кто-то на примете?

— Химеры созданы врачевателями, они знают о них гораздо больше, чем мы, — вкрадчиво пояснила Лидия.

— Мы можем начать с Кори, — предложил Скотт. Он сразу вспомнил именно Кори — тот может быть более сговорчивым, чем та же Трейси или любой другой известный представитель оборотнического меньшинства. Заодно стоило попытаться выведать, почему химер довольно давно не видно и не слышно. У них появился какой-то хитроумный план, и они его придерживаются?

Лидия же успела в своем плане многое продумать, но не спешила никому о нем даже рассказывать. Когда Скотт упомянул «жучки» и «метки», она справедливо посчитала, что о таких вещах стоит первым делом спросить у Криса и Дерека. Оба опытные, каждый в своей сфере, и это идеально подходило под ее задумку. Сейчас известны две вещи, делающие сверхчувства оборотней бесполезными: звуковые частоты и сильнейшие ароматы канализации. А значит настала пора учиться в совершенстве владеть своими сверхъестественными инструментами.

— Я проверю кое-что и сразу же расскажу свою задумку, как только все выясню. Вам, — она указала на Стайлза и Скотта, — лучше попробовать поговорить с Кори и Дитоном. — подытожила Лидия, спешно готовясь покинуть развеселую компанию.

Скотт кивнул, соглашаясь с ее планом. Впервые за долгое время он почувствовал… воодушевление? У них появились зацепки, идеи и цель. Он успел забыть это приятное чувство даже призрачного контроля над ситуацией и поставленной перед собой четкой и кристально ясной задачи. Почувствовал жгучее желание поскорее разобраться со всем.

— Я хочу помочь, — голос Аллена был твердым и решительным. Отказаться от помощи, когда ее вот так предлагают, а им самим как раз нужны любые руки, Скотт просто не мог. Он кивнул.

— Помощники нам не помешают. Детали расскажу завтра в школе.

Когда все попрощались и разошлись, Лидия нагнала задумчивого Скотта, шумно перебирая каблучками по пустому темному коридору. Она видела, что вот уже несколько дней что-то не давало покоя альфе и природное любопытство взыграло, одерживая верх. Лидия поравнялась с ним, но Скотт поначалу даже не обратил внимания на молчаливое сопровождение, и лишь через несколько минут спросил:

— Что-то случилось?

— Нет, — ответила Лидия, — просто хотела спросить: что происходит?

— Ты о чем? — Не понял, или сделал вид, что не понял, Скотт. Он едва успел остановиться, чтобы не врезаться в подругу, когда та резко подрезала его, перекрывая дорогу.

— Я вижу, что ты чем-то обеспокоен и хочу знать, что не так. Это из-за Стайлза? — добавила она уже тише будто опасаясь, что их кто-то услышит. Звук прекрасно распространяется по пустым широким школьным коридорам, особенно эхо чудесно разносится, когда дело касается чьих-то секретов и тайн. Всегда найдется кто-то, кто «случайно» услышал чужой разговор. Скотт вздохнул, нехотя обнажая свои мысли.

— Ты права, это из-за Стайлза. Он ведь никогда не хотел быть оборотнем, а тут… Знал ведь с самого начала, что явно стал чем-то другим, не человеком, но ни разу даже не спросил, что теперь ему делать и можно ли как-то это исправить. — Скотт медленно побрел в направлении выхода, — Чтобы Стайлз и смирился с таким?

— Ты ведь не думаешь, что это кто-то другой, а не Стайлз?

— Что? — Внезапно понял Скотт, как звучали двояко его слова и поспешил развеять сомнения, — Нет. Нет, конечно. Уверен, что Стайлз — это Стайлз. Просто не думаю, что такое смирение в его духе.

— Он на твоем примере видел, что от этого нет лекарства, — предположила девушка.

— Мне кажется, он что-то нам не рассказывает и может из-за этих секретов попасть в беду. Особенно если эти секреты касаются его сверхъестественной половины. Единственный раз, когда он обратился к нам за помощью, и пытался чему-то научиться, было полнолуние, но все остальное... Ты на личном опыте убедилась, что можно натворить, не подозревая об этом, когда не умеешь управлять собой и контролировать новые способности. — Скотт посмотрел на Лидию такими глазами, будто ждал, что она знает все ответы в этом мире и сможет помочь с чем угодно. Личная Гермиона Грейнджер, а он — Гарри Поттер, который не сделал домашнюю работу по зельеварению и теперь не представляет, как выкрутиться из сложившейся ситуации. — Не знаю, может, я сделал что-то не так, но пытался создать такую атмосферу, чтобы между нами снова было доверие, как раньше, когда делились всем на свете. Наивно, наверное, так думать, учитывая, что все мы уже не дети.

— Мы — да, повзрослели. Но Стайлз — нет. Для него не было этих полутора лет. — пояснила свои мысли Лидия. — Он всегда оставался обычным человеком, вмешанным в дела оборотней, кицунэ, и прочих-прочих, но обычно это Стайлз помогал другим, и, думаю, не привык, что к нему приковано столько внимания. Мир живет и развивается быстрыми темпами, но сверхъестественный мир живет на сверхскоростях. Полтора года — большой срок. Дай ему время ко всему привыкнуть.

Скотт кивнул. Слова подруги звучали логично. Он придержал дверь для Лидии, и вышел за ней следом, слегка поежившись от порыва холодного ветра, взметающего в воздух дорожную пыль и срывающий листья с ветвей деревьев. Погода испортилась. Черные тучи затянули небо, стало темно, будто наступила ночь. Стоило взять зонт, вот-вот начнется дождь. Встреча заняла слишком много времени.

— Помнишь ты просил рассказать тебе, если Малия во что-нибудь вляпается?

Скотт весь обратился в слух, переведя настороженный взгляд на Лидию, а та, будто не замечая его, поправила прическу, испорченную порывом ветра и удобнее перехватила сумку.

— В день, который провели в домике в лесу, мы с Малией пытались найти хоть какую-нибудь новую информацию об оборотнях-койотах, но то, что смогли найти оказалось бесполезным — все это уже знали раньше. Малия упомянула, что Тео ей также пытается помочь. Похоже, они собираются сами разобраться с Пустынной Волчицей, Скотт, и их надо остановить, — голос Лидии был требовательным и жестким, не терпящим отказа, — Но хуже того, что она обратилась к Тео, а не к нам. Мы ее друзья, и она пытается держать нас подальше от всего, будто два школьника смогут сами справиться с опытным вооруженным до зубов оборотнем.

— Это очень плохо, — вздохнул Скотт. И почему все происходит одновременно? Он подошел к своему мотоциклу, взял в руки шлем и посмотрел в отражение на визоре, удивляясь тому, как помято выглядит. Нужно больше отдыхать, иначе скоро в его мешки под глазами можно будет сложить пару килограмм картошки. — Малия рассказала что-нибудь еще? Нужно понять, сколько у нас времени, пока они не совершили глупость.

Лидия отрицательно качнула головой. Знала бы больше — смогла бы рассказать, но ей и так приходилось по крупицам вытягивать любую информацию из Малии. То хрупкое доверие, что установилось между ними — кропотливая работа на протяжении полутора лет, и его не хотелось предавать. Не угрожай Тейт смертельная опасность, Лидия продолжила бы хранить ее секреты также трепетно и надежно, как свои.

Скотт понимающе кивнул. Что-нибудь придумают. Только вот происходящих вокруг событий слишком много, хоть разорвись, а времени катастрофически мало. Лидия верно заметила: сверхъестественный мир живет сверхскоростями. Лидия словно прочитала его мысли. Почти невесомо положила руку на плечо и ободряюще улыбнулась уголками губ.

— Не нужно взваливать все на себя. У тебя есть друзья, стая, и все готовы помочь, просто попроси их. Ты все равно не сможешь удержать всех вдали от врачевателей, Волчицы, серийного убийцы и кто б знал от чего еще. — Лидия улыбнулась.

Скотт, через несколько мгновений внутренней борьбы, все же сдался, согласившись с доводами подруги и пообещав, что не станет пытаться со всем справиться в одиночку. Что же, у него действительно есть стая, есть друзья и союзники. Возможно, настало время воспользоваться связями?

* * *

— Кстати о Стайлзе, — Дерек бесцеремонно опустился на стул напротив. Тот жалобно скрипнул, шаркнув ножками по паркету, по следам застарелых царапин, когда мужчина его сдвинул для удобства.

— Что еще? — напрягся Арджент, когда проскользнула мысль, предвещающая, что то, что хочет показать Дерек ему однозначно не понравится. Хейл в целом был редким гостем в его доме и одно то, что он заявился сюда с диском наперевес уже было событием из ряда вон выходящим. Сотрудничество между охотником и оборотнем в целом редкое, почти мистическое и единичное явление, можно сказать, невероятное. И пусть они через многое прошли вместе, нельзя с уверенностью сказать, что между ними установилось доверие, взаимопонимание, дружба и исчезло напряжение. Напротив, несмотря на стойкий нейтралитет с легким налетом продуктивных деловых отношений, до сих пор ярко горела искра, вынуждающая всегда быть наготове каждую из сторон.

— Посмотри второе видео.

Дерек кивнул на ноутбук и устроился поудобнее, вглядываясь в то, как постепенно, с отсчетом тайм-кода меняется выражение лица собеседника. Крис с тяжелым усталым вздохом прикрыл на секунду глаза, откинувшись на спинку кресла. Захотелось выпить.

— Сделано в прошедшее полнолуние?

— Верно, — подтвердил бывший альфа, подавшись чуть вперед и с трудом скрывая накрывший его интерес, — знаешь, что это за тварь?

— Арая знает, — усмехнулся невесело Крис. Его лицо исказила гримаса множества смешанных эмоций, и различить среди них что-то одно не представлялось возможным.

— Мне все же хотелось бы обойтись без нее, — поморщив нос, мрачно отозвался Дерек. Даже теоретически не желал иметь ничего общего с этой по истине страшной женщиной. Его воспоминания о ее поисках «волчицы» все еще легко всплывали, стоило упомянуть это имя, ведь старая клюшка не поскупилась на пытки и угрозы, а память у Хейла довольно хорошая.

— На наше маленькое совещание уже заявились, — парировал Арджент, наблюдая за отразившимся недоумением на лице собеседника. Это было бы даже забавно, и уголок рта дернулся вверх, если бы не тот факт, что у него слишком много гостей, а он вообще-то планировал провести этот вечер совсем по-другому. Проходной двор, а не квартира честного порядочного охотника.

А Дерек напрягся. И в целом выглядел так, будто допинг кончился посреди тяжелого мыслительного процесса. В его голову закралась мысль о героическом отступлении пока еще не поздно, и квартира не кишела охотниками, словно мышами в банке, но Арджент взглядом сумел передать простую мысль: «если уйдешь, упустишь полезную информацию».

Совладав со своим желанием, Дерек все же смирился с бесконтрольно развивающимися событиями, и принял более расслабленную позу. Он даже успел подумать, достаточно ли места в шкафу, чтобы туда спрятался один крупный оборотень, но решил, что выше этого. Да и поздно. В коридоре уже хорошо слышны голоса, доносившиеся не только до его волчьего, но и, судя по выражению лица Криса, до охотничьего слуха тоже. Дерек чуть повернулся, прислушался к переговорам, пытаясь выцепить что-нибудь, однако в них не было ничего полезного или мало-мальски интересного. Вскоре скрипнула входная дверь. В самом деле, неужели Крис не мог запереть ее поплотнее и повесить пару замков?

Арая почти по-хозяйски вошла в кабинет в компании крупного грузного мужчины. Настоящий шкаф в костюмчике. Весь угловатый, напряженный, и, судя по блестящей лысой башке, с крепкой черепушкой. Синяк над левым ухом выдал, что мужчина этой самой черепушкой может колоть орехи и чужие головы. И, небось, съедает в день не меньше двух телят, а иначе трудно представить, как на огурцах и кефире можно вырасти настолько крупным. Арая на его фоне казалась до комичного миниатюрной. Кстати, о вселенском зле. Поза матерой охотницы и выражение ее лица были такими, словно она — престарелая особа королевских кровей, вдруг увидела ничтожное насекомое, что раздражало ее одним своим существованием. И при этом нагадило на любимые туфли.

— Рада тебя видеть, Кристоф, — протяжно-певуче и сладостно-приторно, насколько это было возможно ее скрипучим голосом, поздоровалась женщина, и ее взгляд испепеляющим лучом справедливости вонзился в Дерека, в лоб, прямо промеж глаз, но, чуть погодя, она все же немного смягчилась.

Крис поздоровался в ответ, встав из-за стола из вежливости, натянуто улыбнулся, и в целом преобразился в гостеприимного хозяина квартиры, который рад непрошенным гостям в столь поздний час. Честное слово, дивился Дерек, все выглядело так, будто Крис только и ждал, когда же к нему без приглашения заявится оборотень и компания охотников, жаль, стол не накрыл.

Арая всячески пыталась намекнуть, что оборотню на охотничьей сходке делать нечего. Если бы колкими фразами, острыми мыслями и злобными взглядами можно было убивать, эта женщина была бы чемпионкой. Напряжение, возникшее в комнате, столь осязаемо, что затрачиваемой на это энергией можно запитать всю технику в квартире. Казалось, что в полутьме комнаты, освещаемой лишь тусклой, теплого спектра, лампой на столе и льющимся светом из коридора, очерчивающим фигуры, прожигающие друг друга недобрыми взглядами, от присутствующих вот-вот начнут исходить искры. Тяжелая атмосфера начинала давить, как кирпич на лягушку.

— Итак, хочу предупредить: если вы хотите повыяснять отношения, то делайте это за пределами моего дома. Дерек — мой гость. — Игра в гляделки и «кто кого задавит авторитетом» Крису надоела.

Хейл встрепенулся, вспоминая, что он взрослый, уверенный в себе человек и ему не престало бояться какую-то старую кошелку, особенно когда на его стороне есть охотник.

— Кристоф… — хотела было что-то возразить Арая, но была бесцеремонно прервана хозяином квартиры.

— Ты заявилась сюда без приглашения, даже не предупредив о своем визите. Я могу находиться в своем доме с кем захочу, вести дела с кем захочу и не желаю перед тобой отчитываться, — голос Арджента был обманчиво спокойным, но жестким. — Если что-то не устраивает… Что ж, ты можешь уйти отсюда тем же путем, что и пришла, но раз ты здесь, что-то подсказывает мне, наверное, это моя блистательная интуиция, что ты чего-то хотела, — он поднял указательный палец и показал сначала на себя, затем на женщину, — не я от тебя, а ты от меня. И кстати, — лицо Арджента вдруг стало еще более суровым, — меня могло дома и не быть. Как ты узнала, когда заявиться?

— Нам просто повезло, — отмахнулась женщина.

— Арая, — надавил на нее Арджент, — я похож на наивного мальчика?

— Похо…Ладно, ладно, признаюсь! — Недовольно заворчала Калаверас, неопределенно махнув рукой. — Есть дело для тебя.

— Дело? И почему оно должно быть мне интересно?

— Я и правда заявилась наудачу, но разговор не телефонный. Более того, — Калаверас вгрызлась колючим взглядом в притихшего оборотня, — ему тоже этого знать не нужно.

— Выкладывай все при нем, или этот разговор окончен, — безапелляционно заявил Арджент, усаживаясь обратно за стол и скрестив руки на груди.

Женщина вздохнула и уселась в свободное кресло. Она поправила слегка сбившийся пиджачок и все же начала рассказ.

— Я хочу, чтобы ты связался с Джошем Мануэлем.

— Зачем? — имя Крису показалось знакомым, однако Арая сама ответила на его не заданный вопрос.

— Он хороший специалист, но несколько лет назад оборвал с нами все контакты. Мне он откажет сразу, но тебе наверняка помочь согласится.

— И о чем же ты хочешь его попросить? — Крис чувствовал, что просьба будет непростой, где-то наверняка должен быть подвох

— Джош бывший судмедэксперт, а сейчас патологоанатом в местной больнице. Знаешь ли, — начала вкрадчиво объяснять женщина, — он имеет доступ к очень интересной и важной информации, которую достать нынче тяжело. Результаты вскрытий, например. В его случае, если поскребет по старым связям, так еще и результаты старых расследований сможет достать. Я хочу, чтобы он нашел все документы восьмилетней давности о месте Сент-Берт.

— Зачем тебе эти документы? — Спросил он не из праздного любопытства.

— Полагаю, ты и сам думал, что все происходящие убийства больше похожи на некий ритуал. Жертвы — хорошо знакомые нам люди, давно сотрудничающие с охотниками — информаторы, посредники, поставщики; отсутствующие органы — как подношение. Это месть, и я хочу знать, где именно начинается этот неподчищенный хвост. Заодно предупреди бедолагу, что он потенциально может стать жертвой, несмотря на разорванные отношения.

Повисла тишина. Крис усиленно раздумывал, браться ли за просьбу Араи или стоило бы послать ее куда подальше прямо здесь, на берегу, пока не вляпался во что-то, о чем еще не подозревал. Он взвесил все «за» и «против», наконец, решив, что самое время выпить. Опрокинув в себя порцию виски, повернулся к женщине и ответил:

— Я сделаю, но взамен ты поможешь нам кое с чем, — не дожидаясь ответа, Крис развернул ноутбук, являя женщине запись. На ней существо, не крупнее овчарки, встало на задние лапы, занеся когтистую лапу для удара. Жертва рванула в кабинет, запирая дверь, но, несмотря на размеры, оборотень оказался так силен, что выломал дверь будто картонку, заставив ту беспомощно повиснуть на одной из петель. Арае хватило лишь несколько секунд, чтобы сначала удивленно приподнять бровь, а затем, наконец, озвучить свои мысли.

— Мао-Пелада, Кристоф. Разница лишь в том, что эта особь еще молодая, неопытная, не оформившаяся.

— Не хочу вмешиваться в ваш разговор, — все же вразрез с озвученной фразой, влез в диалог Дерек, — что значит «не оформившаяся»?

— То и значит — он еще развивается, — скрипуче ответила Арая, — Пелады — стайные создания, внешне похожие на помесь волка, енота и какой-то дряни, может, нагваля, причем, в какой стае они находятся им неважно. Как зебры путешествуют с антилопами гну, так и Пелады предпочитают общество других стай. Для оборотней они не опасные, да и малоинтересные. Надоедливые зверюшки-прилипалы, кого-то, может, даже забавляют, но для людей они серьезная угроза. То, что на видео — проявление молодой, неопытной Пелады, не умеющей контролировать свои силы. Очевидно, боль от обращения затуманила его разум и инстинкт взял верх. Он так неуклюж. — покачала головой женщина, словно комментируя первые шаги младенца, — будто осваивается с тем, чем его наградила природа.

— И что же он умеет такого, чего не умеет обычный оборотень? — Дерек заинтересованно подался вперед.

— Если допустить, что убийство может быть искусством, то Пелады, определенно, смертельные художники. И для этого у них есть особый инструментарий — богатый набор звуковых частот. — Она ухмыльнулась, — Пелада может искажать восприятие реальности. Может внушить мысль, скажем, что подчинилась, беззащитна перед вами, но стоит на долю секунды потерять бдительность, и, — она махнула в сторону ноутбука, на экране которого до сих пор было открыто видео на паузе, — она ускользнет. Свою ошибку вы поймете, когда станет поздно.

Лицо женщины серьезное, нахмуренное, каждая морщинка на ее лице даже в полумраке комнаты была четко различима.

— Но я в растерянности, Кристоф, почему ты не узнал тварь. Это, конечно, редкий оборотень, но ты его прекрасно знаешь, — Калаверас сделала паузу, считывая прозорливым взглядом задумчивое лицо Криса. — Уже убивал такую несколько лет назад.

Крис напрягал память, как мог, жалея, что воспоминания нельзя просмотреть, как кинопленку. Мысль вертелась где-то на задворках, вот только сотрудничать никак не желала. Пауза чуть затянулась. Спустя пару минут, лицо Криса прояснилось, источая понимание.

В ту ночь, смутно припомнил он, был очень удачный рейд: охотники накрыли целое поселение оборотней. Арджент был потрясен, когда понял, что в деревне нет ни одного обычного человека, но этому он нашел логичное объяснение. Удаленность и уединенность поселения позволяла надеяться, что эти оборотни никому не вредили, ведь у них не было возможности даже контактировать с кем-либо. Но это сейчас Крис задумался о подобном — вредили ли хоть когда-нибудь кому-то те оборотни. Но не в тот момент.

Около двадцати четырех разномастных оборотней больше никогда никому не навредят — так он утешал себя, стараясь не смотреть на мертвых детей и ровесников Эллисон, не понявших, за что с ними так поступили. В их глазах, очевидно, охотники были самым настоящим злом, причиняющим боль и вред ни за что, в то время как они, охотники, считали себя едва ли не святой инквизицией, защищавшей нормальных людей. Или же просто прикрывались благородными идеалами, чтобы не показывать, что уже давно охотятся ради удовольствия, острых ощущений, а жестокость стала для них нормой.

Основу поселения составляла волчья стая, но были и отличившиеся. Существо с серебристыми глазами сумело ненароком всколыхнуть улегшиеся воспоминания о Ногицунэ, с которым когда-то пересекся Крис, и из-за этого, буквально на долю секунды, он впал в ступор. Существо, заметив замешкавшегося охотника, от отчаяния и безнадежности своего положения, ринулось на него, обнажив острые когти и длинные клыки, надеясь, если не выйти победителем, то забрать охотника с собой или ранить. Некрупное, крайне мобильное и юркое, оно быстро сокращало дистанцию. Громкий хлопок. Выстрел, совершенный на автомате и абсолютно неосознанно, пришелся удачно в голову заставив тварь рухнуть замертво недалеко от Криса. Может, разум охотника и был затуманен, но рефлексы и мышечная память, годами оттачиваемые до совершенства усердными тренировками и зачистками еще не подводили. Сейчас он вспомнил — та тварь и была Мао-Пеладой. Быстрой, пластичной, невероятно опасной. А то поселение — Сент-Берт.

Поднявшись с кресла, Арая направилась к выходу, где терпеливо ожидал ее истукан-телохранитель, слившийся с окружением, однако остановилась, взяла с полки книжного шкафа фотографию Эллисон. Ее голос был одновременно мягок, грустен и строг.

— Убей его, Кристоф.

* * *

В вязком молочном утреннем тумане совершенно ничего не видно. Такой густой, что, если вытянуть перед собой руку, кончики пальцев словно ухватывают его, как невесомое одеяло. Легкая прохлада и сильная влажность наполняли воздух. Такое странное место. Стайлз стоял посреди поляны, по какой-то причине босиком. Почему не в обуви? Он не знал. Не помнил, как оказался здесь, куда направлялся, и не представлял, как далеко от дома ушел. Его воспоминания кончались прошлым вечером, когда ложился спать в свою постель. Он пошевелил пальцами ног, чувствуя росу на еще зеленой невысокой траве и видел яркое светлое пятно там, где должен быть солнечный диск. Легкий цветочный запах поднимался над сонными, едва раскрывшимися бутонами полевых цветов. Забавно, ведь уже сентябрь, а они не перестают цвести. Может, все это сон?

Так спокойно.

Птицы тихонько пробовали свой голос после прошедшей ночи, сонно щебеча и распеваясь.

— Как я здесь оказался? — тихо прошептал Стайлз, спрашивая не только себя, но и все, что его окружало, будто надеясь на ответ. Но тишина вокруг была непреклонна и беседовать с ним никто не торопился. Да и было ли кому? Громкий распевный птичий голос где-то поблизости напугал своей неожиданностью. Стайлз инстинктивно дернулся, едва не отпрянув. Серая маленькая, но громкая и гордая птичка посмотрела на него как-то осуждающе и легко спикировала в траву, скрываясь в зелени.

— Напугал, — выдохнув, Стайлз побрел куда-то вперед. Куда — разумеется, не знал, но и стоять на месте, ожидая, когда спадет туман, не хотелось. Опасался заблудиться еще больше, чем сейчас, но любопытство и внутреннее напряжение требовали движения. Он шагал осторожно, опасаясь споткнуться или провалиться в какую-нибудь яму.

Рядом начал вырисоваться темный силуэт. Тянущимися черными пальцами оказались ветви молодого высохшего дерева. Едва заметный ветер принес свежий прохладный запах воды. Стайлз прислушался: где-то неподалеку журчал ручей. Какое странное утро. Стайлз определенно точно потерялся, но сделал это с удовольствием.

Он неторопливо шел вперед. Иногда обходил крупные камни, а порой не слишком удачно наступал на мелкие торчащие камушки босой ногой и шикал от неприятных ощущений. В этом месте словно все замерло. Глазу не за что зацепиться, Стайлз абсолютно потерял чувство времени и хоть какой-то ориентир. Не знал, куда двигаться, не делал ли только хуже, убредая дальше от места, где обнаружил себя, ему казалось, что находился здесь уже целую вечность. А белесая пелена никак не желала рассеиваться.

Впереди показались темные очертания ровно срубленного пня, от которого, будто щупальца, расходились крупные корни, зарывающиеся в землю. На секунду Стайлз замер, подумав о «нём». О Неметоне. Ведомый любопытством, но напряженно оглянувшись по сторонам скорее из привычки и желания убедиться в своей безопасности, он приблизился, как оказалось, к старому трухлявому пню. Время и влага не пожалели дерево — грибы, плесень и насекомые медленно изничтожали его. Но это не Неметон. Стайлз облегченно выдохнул. Паранойя, возникшая после Ногицунэ, иногда давала о себе знать: привычные, порой простые вещи, на которые до всех тех ужасных событий и внимания-то не обращал, сейчас казались подозрительными, странными или неестественными, часто — угрожающими. Он разучился верить глазам, разучился верить слуху. И больше всего — не в силах доверять людям в целом, и себе в частности. Проверял и перепроверял все, до чего был способен дотянуться, и ни с кем не мог поделиться своими переживаниями. В любом случае, даже будь такое желание, то с кем? Сказать отцу Стайлз не мог, единственному родному человеку, которому еще был способен доверять; тому и так хватило переживаний после его смерти. Сказать Скотту или Лидии… Столько раз пытался. Но язык подводил всякий раз, когда представлялся подходящий момент. А затем события навалились одно за другим: подготовка к школе, полнолуние, труп, плохой сон. Он продолжал думать о Малии, пытаясь понять, что с ней происходит и чем мог бы помочь, и снова хотя бы попытаться нормально поговорить, но вместе с тем понимал, что прошло много времени и она изменилась. Стайлз чувствовал себя обузой для стаи и своего отца; своим неожиданным возвращением и обращением прибавил всем забот и проблем, но был настроен решительно: как только жизнь устаканится хоть немного, перестанет быть лишним. Сможет помогать, научится обращаться с новыми способностями.

Это странное место так и побуждало копаться в себе, своих чувствах и мыслях. Стайлз всегда выслушивал других, и с момента воскрешения было столько дел, что не находилось достаточно свободного времени, чтобы послушать себя. Свои ощущения, свои переживания. Погруженный в мысли настолько, что едва не врезался в крепкий ствол раскидистого многовекового дуба, Стайлз глубоко вдохнул и положил ладонь на влажную кору.

— Какого черта. — выдохнул он, чувствуя, что устал. Но устал не от переживаний или учебы, и не физически, скорее, устал все время проигрывать. Вернувшись к жизни, Стайлз не был готов к новым опасностям, которые в очередной раз навлек на себя Бейкон Хиллс. Успокаивая очередную бурю, рвущуюся откуда-то изнутри, начал четко понимать: а ведь он знает, что делать. Что ж, хватит бояться. Да, вокруг много нового и изменившегося; опасного и полезного; врагов и союзников, но и сам теперь не беспомощный лисенок. Он буквально вооружен и очень опасен, нужно лишь научиться владеть тем, что обрел. Для людей припасен сарказм, для монстров — клыки и когти.

— Я знаю, что ты где-то здесь, давай поговорим, — бросил, казалось бы, в никуда реплику. От кого ожидал ответ? Кроме животных вокруг ни души, сам же видел. Стайлз огляделся, но белая плотная пелена не стремилась рассеиваться. — Мне все было интересно, а почему кот? Спасибо, конечно, что не лиса какая-нибудь тысячелетняя и не мое зеркальное отражение, но кот? Ты удивил меня.

Стайлз даже не был уверен в своей догадке. Увидев впервые кота, массирующего сердце, во сне в первую же ночь, был уверен, что это лишь разыгралось воображение. Воскрешение ведь может давать свой эффект, верно? Однако позднее встречал одно и то же животное, отличное от того кота из сна, снова и снова, порой совершенно случайно улавливая движение на границе периферийного зрения или наблюдая, как за очередным углом едва скрылся уже знакомый кошачий хвост. Последний раз видел зверя в библиотеке, когда уже все расходились.

— «Не знал, что в библиотеке есть животные, — сказал Стайлз, заметив между стеллажей черным выделяющимся пятном развалившегося на полу кота.

— Какие животные? — непонимающе уточнил Скотт, проследив за взглядом Стилински, и огляделся внимательнее по сторонам, однако никого не увидел».

После этого все встало на свои места. Таких совпадений просто не бывает. Стайлз долго думал проявлением чего может быть зверь, пара дней прошла со встречи в библиотеке, и тут его осенило: изменившись внешне, — физически, изменился и внутренне, и не мог не провести параллель с другими, более ранними событиями. Например, как было после спасения родителей от бешеной преподавательницы, оказавшейся Дараком. Тогда Стайлз видел странные вещи, а Скотт — свое сверхъестественное «я». И именно за опыт со Скоттом он ухватился в первую очередь, вспомнив объяснение Дитона: подсознание пыталось что-то сообщить, общаясь странными образами, но и инструменты у него для нормального общения ограничены. Просто нужно понять, что именно оно пытается сообщить. Вот и сейчас, уверен, подсознание или его новая сущность пробовали с ним общаться.

Зверь наблюдал за мысленными потугами Стилински с ветки дуба, поджав передние лапы под себя и батонясь, едва не ухмыляясь кошачьей физиономией. Довольный, словно сметаны объелся. Веселился, про себя ухмыляясь. Но он терпеливо ждал, когда тот, кто позвал его, наконец, изволит заметить своего долгожданного собеседника.

Стайлз вздохнул, продолжая осматриваться, насколько могла позволить видимость. Молочное «ничего» вокруг не желало рассеиваться и обретать четкие черты. Лишь после нескольких минут безуспешных попыток визуального поиска, Стайлз обратил свое внимание на дерево, быстро заметив не пытавшегося скрываться наблюдателя.

— Невероятно, — вдруг выпалил Стилински, улыбнувшись тому, что все сработало. Оставалось всего ничего: закрепить результат техники призыва в следующий раз, узнать, что это за скотина и опасна ли она для него, а так в целом жить не мешает и ладно.

— Ты позвал, я пришел, — необычным, словно сопровождало едва слышимое вторящее эхо, голосом промурлыкал зверь.

— Почему кот? — повторил свой вопрос Стайлз, рассматривая собеседника от усов до кончика несуразно длинного хвоста. Серьезно, Стилински? Получив возможность пообщаться со своим вторым «я» задать сразу же подобный наиглупейший вопрос? Он отругал себя за то, что не подготовился и не придумал ничего лучше.

— Помогите, здесь айлурофоб⁽¹⁾! — нарочито громко и эмоционально, возмутился кот. — Хочешь, чтобы я был лисой? Так ты только скажи.

— Нет-нет, — быстро выпаленный ответ получился резковатым, но мысль вновь увидеть Ногицунэ заставила решительно и без раздумий отвергнуть такое щедрое предложение.

По коту видно, что ему пока что нравился этот разговор, будто светился изнутри, разрываемый обуревающим восторгом и любопытством. Казалось, что тот вот-вот широко улыбнется, словно Чешир. Взгляд зверя цепкий, внимательный, сосредоточенный, и подмечающий любую деталь. Под таким взглядом Стайлз чувствовал себя настолько беззащитным, словно все его тайные страхи, мечты и желания обнажены перед сереброглазой тварью.

— Кто ты? — спросил Стайлз, и, немного помедлив, добавил: — мы сейчас в реальности или в иллюзии?

Он не уверен, что кот ответит откровенно, не надеялся даже, но тот вел себя так, будто хотел показать, насколько давно ждал этого разговора, будто призывал поговорить. Открыто и честно.

Зверь посмотрел на него задумчиво, слегка наклонив голову набок. Определенно, было что-то, о чем хотел поговорить, оценивал, готов ли собеседник к такому разговору. В конце концов, тихо фыркнув, определившись для себя, он начал разговор.

— Ты сам прекрасно знаешь ответ, но еще не понял его. Да и это ли главное в нашем разговоре — знать, кто я такой?

— Для меня это важно, — нахмурившись, парировал Стайлз. И как он может знать то, чего никогда не знал?

— Хорошо, поправлюсь. Сейчас это неважно, — серьезность кота контрастно выделялась с его состоянием прежде: исчезла ухмылка, огонек в глазах, в их глубине появилась едва уловимая эмоция, которую распознать никак не удавалось. Эмоциональное состояние этого зверя менялось слишком быстро.

— Итак, сейчас, когда мы одни, можем поговорить по душам. Где ты?

Стайлз на секунду опешил от такого вопроса, на его лице явственно отобразилось недоумение и растерянность. Почему нельзя сказать то, что хочешь, прямо, без загадок и не ходя вокруг да около, всегда нужно высказываться урывками и непонятными без контекста фразами? Сверхъестественным тварям не хватает прямолинейности. Или именно так и создается флер таинственности?

— Не знаю, из-за тумана ничего не разглядеть…

— О, я не об этом, — прервал собеседника кот вкрадчивым бархатистым и обманчиво спокойным голосом. — «Где» ты?

— Я не понимаю, — окончательно растерявшись, нахмурился. Сколько можно его мучить? Уже появилась аллергия на загадки. Стайлз почти потерял терпение и, едва не пыша дымом и жаром от разжигающегося внутри праведного гнева, раздраженно выпалил: — Может, прямо скажешь, что ты хочешь от меня?

— Здесь — твоя «оболочка», твое «тело», живущее настоящим. Но разум где-то там, в прошлом. Живешь по инерции, как было привычным, стараясь не замечать очевидных вещей.

— Каких вещей? — Разговор принимал оборот, который юноше очень не нравился. Ему не нужны ни психотерапевты, ни судьи, ни кто-либо другой, кто так бесцеремонно собрался лезть в душу. Он никогда об этом не просил. Сам к другим не лез и терпеть не мог, когда вытаскивали наружу его собственные слабости.

— Полтора года — большой срок, тебе не кажется? — Настойчиво продолжил зверь. Едва слышимое многоликое эхо вторило каждому слову и Стайлз вспомнил, что уже слышал его — на заправке. Он до сих пор не понял, что именно его просили «вернуть».

— Я вижу твою душу насквозь. Чувствую все то, что чувствуешь ты. Знаю, о чем ты думаешь постоянно. Учеба, в которую нырнул головой не помогла отвлечься от такой простой, но прилипчивой, как паразит, мысли: тебе одиноко.

— Это неправда, — упрямо парировал Стайлз и увеличил дистанцию, отойдя на пару шагов назад. — Со мной Скотт, отец, стая. Я не один.

Но все равно что-то щелкнуло внутри. В груди больно. Стайлз всегда одергивал себя, как только подобные мысли тенями пытались подобраться к нему, ведь подпусти их к себе — заглотили бы целиком подобно голодному зверю, утапливая глубоко в своем чреве.

— Уверен? — тихо спросил кот, продолжая давить. — Твои друзья выросли и изменились. Отец постарел. Больно смотреть на лицо своего единственного родителя, на котором стали глубже морщины, так потяжелел взгляд, волосы стали седее. — Произнес кот мягким, понимающим голосом. — Ты не был участником их жизней столь долгое время, не шел с ними рука об руку. Ты стал свидетелем последствий принятых ими решений постфактум, но не был тем, кто помог бы справиться с обстоятельствами иначе, выйти из них с меньшими потерями; тем, кто помог бы им в самый нужный момент, когда они были беззащитны и нуждались в тебе. Упустил так непозволительно много. — Тварь все распалялась и распалялась, давя и раздирая все наболевшее, проходясь по всем болевым точкам, что ей были известны, и Стайлз не понимал, почему он мучает его, зачем бередит еще не зажившие раны, чего добивается.

— Зачем ты это говоришь? — Все еще не сдавался и пытался протестовать юноша, но зверь его будто не слышал.

— Твой родной город — каким он стал? В нем бесчинствуют Врачеватели — жестокие и безжалостные, лишенные человеческих лиц, убийцы, экспериментаторы, трансгуманисты, превращающие выживших в отвратительных химер. Противоестественно. Мерзко. — Выплюнул он. — Какая жизнь их ждет? — Клацнув челюстями, зверь сам ответил на свой вопрос. — Никакой. Они — будущая пища для корней Неметона. — Он распушился, шумно выдохнув воздух. — Но до них кто был? Наемники, жаждущие наживы маньяки, мстительные банши. Таким ты помнил Бейкон Хиллс?

— Перестань. — Голос едва не сорвался. Стайлз не знал, как реагировать на эту тираду, чувствуя одновременно возмущение и беззлобую обиду. Как докатились до того, что спокойный многообещающий диалог перерос в то, что на него, будучи в ярости, повышает голос собственное альтер-эго в виде самого обыкновенного кота?

— Ты никогда не хотел становиться оборотнем, но так спокойно принял эту метаморфозу, что вместо того, чтобы найти выход, попытаться повернуть все вспять, избавиться от меня, ты принялся за… учебу? И за новые метки на доске расследований. Потому что знаешь, что без этого тебе нечего предложить...

— Хватит! — Рыкнул Стайлз. Все. Ему это надоело. Он тяжело дышал, чувствуя, как сердце колотится не то от гнева, не то от того, что именно бросал в лицо зверь. Простые и очевидные слова, обернутые в явную провокацию, обнажили то, что так успешно скрывалось где-то глубоко внутри, похороненное под повседневными делами. Они резали без анестезии глубоко и безжалостно.

Сначала он думал уйти от этого места как можно дальше, лишь бы не видеть и не слышать тварь, забыть все произошедшее, как неприятный сон. Вот только разбереженные раны уже кровоточили, а от собственного второго «я» — не скрыться. И тогда, чувствуя, как начало щипать от влаги глаза, Стайлз дал выход своим чувствам.

— Да, я цепляюсь за то, что знакомо. Потому что понятия не имею, что мне делать! — Ответил он повышенным тоном, почти копируя тон зверя, чувствуя, как все больше распалялся. Верно, все так. Нужно выговориться. Выплеснуть все накопившееся: печаль, гнев, боль. Все это так долго выжигало изнутри, что, может, пора разжечь тлеющие под собственным отчаянием угли прежним живым и ярким пламенем?

— Мне страшно! Раньше я хоть как-то мог контролировать происходящее, знал, что если остановлюсь, не смогу простить себя за то, что кто-то пострадал и потому боролся изо всех сил бок о бок с друзьями за то, что важно и дорого, а сейчас… Сейчас я понятия не имею, кто я и что мне делать, где мое место. Все теперь чужое. Скотт пытается делать вид, что все в порядке, между нами все такая же крепкая дружба, как раньше, будто и не было этого потерянного времени, пытается помогать, но я же вижу, как ему сложно! Мой лучший друг… Знаю ли я его нынешнего? Мой собственный отец смотрит на меня так, будто до сих пор не верит, что я — это я, что рядом и жив. Воскрешение пережевало и выплюнуло меня в совершенно чужой мир, который все это время двигался вперед и менялся. А я… — он осекся, тяжело дыша. Едва заметная дрожь охватывала тело. — …а я остался там, позади.

— Вот именно, — плюнула тварь. Стайлз опешил, забыв, как дышать, пытаясь понять, не ослышался ли.

— Не у всех должен быть второй шанс. Иногда мертвые должны оставаться мертвыми. Ты не оборотень, Стайлз, — зарычал яростно кот, скаля зубы, — ты — нечто чуждое и для людей, и для оборотней. Неметон вернул тебя с того света, но не меня — я родился в тот самый момент, как ты очнулся в гробу, и я ненавидел наше существование каждой своей клеткой, вынужденный жить и подчиняться правилам, которым не хочу.

Чувствуя угрозу, Стайлз отпрянул назад, едва не запнувшись о камень. Зверь, пусть небольших размеров, внушал первобытный страх, в каждом его движении читалась неприкрытая угроза и злоба. Если ему так все не нравится, почему же ждал столько времени, высказывая свое недовольство лишь сейчас? Стайлз не осмелился прервать зверя, чувствуя, как мышцы напряжены, чтобы в любой момент сорваться с места и убежать прочь.

— Вернись… — обуреваемый неистовой яростью, рычал зверь. Вязкая слюна медленно стекала из приоткрытой пасти, через которую он тяжело дышал. Иссиня-черная шерсть стояла дыбом, длинный хвост сильно распушен, уши, разведенные в стороны, все больше прижимались к шее, придавая все более опасный вид. Эхо становилось все раскатистее и громче, едва не перекрывающим голос самого кота, бесполо нестройным хором повторяя едкие слова, — вернись туда, откуда ты выбрался! Ты должен умереть, Стайлз!

---

Примечания:

Что ж, наконец-то победила эту главу. Написана она была еще в январе, но все время находилось что-то, что не нравилось. В итоге ее переписывала, писала заново, удаляла, опять писала, редактировала и переписывала, но я победила)

---

1) Айлурофобия — боязнь кошек.

Вернуться к тексту