Куколка (гет)

Два дня мисс Грейнджер показательно обижалась на мистера Снейпа, но тот этого не замечал или упорно делал вид, что не замечает. Чувствительная душа мисс Грейнджер немедля сочла опекуна черствой, лишенной сочувствия натурой, о чем и пожаловалась своему дневнику.

Порой я не понимаю, отчего мистер Снейп так резок. Безусловно, я понимаю, что это черта характера, который формировался в суровых условиях, насколько мне известно. С юношеских лет мистер Снейп был обречен на то, чтобы самостоятельно пробиваться в люди, ибо именитых родственников у него не было, и только благодаря своему уму и силе воли (за что я его бесконечно уважаю), он смог добиться небывалых высот.

Но все же, мы — цивилизованные люди! Отчего же мы с ним вступаем в перепалки, словно школьники, кои таят какие-то давние обиды и вражду?

Я не могу сказать, что мы враги. Более того, я не хотела бы быть его врагом. Что-то в его натуре есть такое, что вызывает у меня благоговейный ужас. Я не берусь судить, смог бы мистер Снейп вызывать на дуэль обидчика, но что-то мне подсказывает, смог бы. Но к чему я склоняюсь более всего, так это к изощренной мести, коя бы возмездием настигла бы его врагов. И порой между нами ощущается какое-то напряжение, коему я не могу подобрать определения и не могу установить его явную причину.

Возможно, в нашей недавней перепалке, как и во всех предыдущих, виновата я сама. Мистер Снейп не стесняет меня в суждениях и действиях, а посему я даю свободу своему нраву и языку, как бы ужасно это ни звучало. И все же это не снимает ответственности с мистера Снейпа, ведь он джентльмен и мог бы уступить даме! Но в то же время я его воспитанница, кою он обязан поучать с благими намерениями. Тем не менее, я уже совершеннолетняя и не нуждаюсь в поучениях, как принимать гостей и что делать. Но мистер Снейп — хозяин в этом доме, чья щедрая рука содержит сей дом и всех, кто в нем. Однако ж, у меня есть свои средства, коими я вольна распоряжаться по своему усмотрению.

Все так запутано… и я решительно не знаю, что делать.

Наверное, мне стоит обижаться на него, не стоит прощать… Но я уже столько простила ему, и это прощу. В конце концов, должен быть тот, кто предпримет первый шаг к примирению, да и я обещала быть послушной воспитанницей.

С этой мыслью мисс Грейнджер поставила точку и закрыла дневник.

Но слова примирения так и застыли в горле, когда она вошла в кабинет. Мистер Снейп как ни в чем ни бывало протянул ей папку с делами и коротким распоряжением перепечатать. Гермионе ничего не оставалось делать, как подчиниться.

Глядя на распорядок дня мистера Тикниса, она невольно нахмурилась. Отчего же сей господин оказался мертв? И кому он мог насолить? День мистера Тикниса был похож на день любого другого джентльмена его возраста и положения: не ранний подъем, завтрак, прогулка по привычному маршруту, центральные улицы и парк, возвращение домой, полуденный чай, прием клиентов до обеда, после обеда чтение или прогулка, ужин и отход ко сну.

Заметив пермену ее настроения, мистер Снейп устремил в нее пронзительный взгляд поверх очков.

— Вы можете отказаться, мисс, — отметил он.

— Нет, — помотала головой мисс Грейнджер из упрямства. — Я готова к своим обязанностям. Просто… — Снейп ждал ответа, и она сочла нужным поделиться. — Просто слуга мистера Тикниса дает такие исчерпывающие описания всем постоянным гостям и клиентам хозяина, что мне не по себе.

— И это вас так тревожит? — приподнял брови в легком намеке на удивление судья.

— Понимаете… что же знают о нас наши собственные слуги? — пробормотала Гермиона. — И что могут поведать?

— Это нормально, мисс Грейнджер. Всегда должен найтись кто-то, кто хорошо знает всю подноготную вашей жизни, — Северус вздохнул и снял с носа очки. — На моей памяти большое количество преступлений раскрывалось благодаря таким свидетелям, как слуга адвоката Тикниса.

— Я понимаю, но… — Гермиона все не могла подобрать слов. — Я никогда не думала, что… мы настолько на виду для стороннего наблюдателя.

— От излишнего любопытства всегда спасает приличный объем работы, закрытая дверь и запертый рабочий стол, — отозвался философски Снейп. — Не берите в голову, мисс. И я бы не советовал вам менять слуг, — предостерег он. — Зачастую легче найти алмаз с куриное яйцо, чем порядочного слугу.

— Да, я понимаю, сэр. У нас хорошие слуги, — тихо отозвалась Гермиона.

— Рад, что вы это понимаете, — чуть смягчился мистер Снейп. — Должен предупредить, две недели меня не будет, мисс.

— Куда вы уезжаете? — сразу насторожилась мисс Грейнджер.

— В Эдинбург, мисс.

— А…

— Я подумаю насчет вашего предложения, мисс, — предвосхитил все ее просьбы Северус. — Надеюсь на ваше понимание.

— Да, сэр, — опустила голову Гермиона.

Все время до отъезда мистера Снейпа мисс Грейнджер вела себя как пай-девочка, но без заискивания и подобострастия или иных женских уловок, к коим прибегает любая женщина, чтобы добиться желаемого. Она усердно работала, стремясь показать опекуну, что вполне себе самостоятельна и сможет оказать ему помощь в качестве его личного секретаря. В конце концов, мистер Снейп согласился, подумав о том, что девушке ее положения и возраста может быть полезна перемена мест, и взял ее с собой в Эдинбург.

* * *

Заведение «The Witchery» не было похоже на обычный шотландский паб. Его отличала изысканность, коя подчеркивала дороговизну, шарм и благородство. Именно из-за этой сдержанной роскоши «The Witchery» был более близок к ресторанам, нежели пабам.

Деревянные панели на стенах, высокий потолок, начищенный до блеска паркет заманчиво поблескивали в свете газовых светильников. Сидя в кожаном кресле, мистер Снейп ощущал себя по меньшей мере на приеме у герцога, но его компания была куда скромней. Всего-то Барти Крауч-старший, который, будучи окружным прокурором, выступал невольным коллегой в сложном судебном процессе.

День выдался пасмурным. Мистер Снейп, глядя на пейзаж за окном, вспоминал город, где ранее жил и который ненавидел в глубине души за его мрачность и серость.

— Однако, я ожидал от Эдинбурга лучшей погоды, — проговорил Барти Крауч, когда официант разлил херес по бокалам и отошел.

— Дожди не редки в это время.

— Кстати, я вам говорил, что восхищен вашим профессионализмом? — вежливо улыбнулся мистер Крауч.

— Благодарю покорно, — не менее вежливо кивнул мистер Снейп.

— Скажите, пожалуйста, а как так получилось, что вы стали на данный момент главенствующим судьей? — мистер Крауч положил на колени салфетку и глянул на официанта, который принес сливочный суп-пюре с мидиями и тарелку с закусками в виде сыра, мяса и морепродуктов.

— Это было решение мистера Аскью.

Крауч покивал, припоминая крутой нрав мистера Аскью. Тот обладал безупречной репутацией и слыл грозой всех мздоимцев. И посему не было ничего удивительного в том, что Генри Аскью в скором времени переменил судей, как и присяжных, для торжества закона.

— Похоже, я единственный, кто остался из первоначального состава, — пошутил мистер Крауч, чинно черпая суп и жмурясь от удовольствия так, что даже усы вставали дыбом.

— Поздравляю, — сухо отозвался мистер Снейп, пробуя свою порцию.

Когда с супом было покончено, джентльмены отдали должное хересу и закускам, продолжая светскую беседу о делах.

— Слышал, старина Пий умер, как и мистер Амбридж, — с показным сожалением проронил мистер Крауч.

Северус сухо кивнул — ему не хотелось это обсуждать, хоть сия новость будоражила умы не только высшего общества Спайдершира и не проронить по этому поводу хотя бы пару слов было бы невежливо.

— Да упокоит Господь их души, — произнес скорбно прокурор, и мистеру Снейпу ничего не оставалось, как чинно пригубить хереса в поминальном тосте. — Во всяком случае, это были дельные джентльмены.

— Даже мистер Тикнис? — с легким сомнением уточнил Северус.

— Он почти никогда не проигрывал.

— Но у него был не очень-то широкий профиль.

— Вы не хуже моего понимаете, судья Снейп, что вести дела о делах наследования и бракоразводные процессы гораздо прибыльнее и оттого приятнее, нежели служить торжеству закона бескорыстно, — мистер Крауч промокнул тонкие губы салфеткой и заметно оживился при виде ростбифа.

— Тем не менее, есть и такие, — отметил невозмутимо мистер Снейп, оглядывая мясо, казавшееся ему твердым.

— Но вы же не будете отрицать, что с достойным вознаграждением преданность к делу только растет? — сыронизировал мистер Крауч.

— Как и аппетиты, и праздность, — возразил ему Северус и взялся за вилку с ножом, чтобы проверить качество ростбифа.

— По вам не скажешь.

— По вам тоже.

Разговор утих, когда оба принялись воздавать должное мясу, закускам и хересу.

Мистер Крауч первым нарушил молчание в ожидании кофе:

— Как поживает ваша воспитанница?

— В добром здравии.

— Кажется, я видел ее сегодня днем. Неужели вы нарушили свои принципы и привезли ее с собой?

— Мисс Грейнджер недурно исполняет обязанности моего секретаря, — неохотно поделился мистер Снейп. — Также ей будет полезно расширить свой кругозор перемной мест.

— О, я вас понимаю, — покивал мистер Крауч, проявив невиданное для него участие. — Даже когда дети вырастают, с ними все равно сложно.

Северус припомнил, что у мистера Крауча был единственный сын — Барти Крауч-младший, с которым у отца были натянутые отношения. Сие печальное обстоятельство привело к тому, что Крауч-младший, слывший способным молодым человеком, в пику родителю бросил учебу в университете Эдинбурга, пристрастился к опиуму и спиритизму…

И казалось, что все пропало, если бы не профессор Том Марволо Реддл. Для мистера Крауча-старшего сия фигура обладала флером загадочности, будила подозрительность, но ради сына он согласился переселить Барти под надзор человека, называвшего себя психоаналитиком. Вскоре Крауч-младший излечился от зависимости и изъявил желание пройти медицинские курсы, а после и остался в доме мистера Реддла на правах его ученика. Мистер Крауч, несмотря на подозрительность, все же принял выбор сына и возобновил общение, кое сводилось к встречам на нейтральной территории раз в месяц.

— Я слышал, что у женщин в таком возрасте часто бывает истерия, и ее успешно лечат. У мисс Грейнджер еще не было приступов?

Мистер Снейп попытался припомнить все вспышки неудовольствия своей воспитанницы без видимой на то причины, но быстро сдался. Мисс Грейнжер была на редкость уравновешенной особой, что делало ей честь и выгодно выделяло среди других особ женского пола.

— Мисс Грейнджер — благоразумная девушка, чтобы впадать в такие крайности, — мистер Снейп поджал губы.

Психиатрия казалась ему чем-то странным, неуместным и бесполезным, как те сеансы спиритизма, набиравшие популярность в кругах молодежи. Что еще больше его поражало, так это то, что мистер Крауч, будучи ранее рациональным и трезвым человеком, теперь во всем видел психологическую подоплеку. Он походил на неофита, коему открыли неведомое таинство и посвятили в него. Но его можно было понять — он обрел сына именно благодаря этой странной науке. Но науке ли?

— И все же вам стоит хотя бы прочесть пару трудов, весьма занятная вещь, — кивнул мистер Крауч.

Судья Снейп приподнял бровь в немом вопросе.

— Мне думается, что мотивы вашего убийцы сокрыты глубоко в его психике, — пояснил с легкой усмешкой мистер Крауч, довольный возможности показать свое превосходство в образовании.

— Чужая душа — потемки, сэр, — Северус сделал глоток кофе. — Полиция считает это случайностью.

— А вы?

— Печальное стечение обстоятельств.

— А вы не боитесь, что сами окажетесь жертвой сих обстоятельств? — вдруг спросил мистер Крауч.

Мистер Снейп не успел ответить, как его брегет зазвонил, возвещая о том, что отведенное время для перерыва окончено и пора возвращаться в здание суда. Оставив оплату и разумные чаевые, джентльмены покинули сие заведение, удовлетворенными и кухней, и разговором.