Второй шанс - часть вторая "Диалог"-а (гет)

Гарри и Гермиону поселили в одну комнату, разделенную на две филигранно выкованной тонкими металлическими прутьями ширмой. В каждой части эльфы поставили одиночную кровать, чтобы дети не чувствовали неудобство сожительства. Близкое соседство, с другой стороны, создавало между ними близость, которая помогала укреплению магической связи помолвки.

В первые дни после похорон Гермиона лишь лежала — спала, плакала, затем снова спала. Эльфы носили ей подносы с пищей в постель, она к ней не притрагивалась, но леди Нарцисса была упрямой женщиной, которая помнила собственные переживания после смерти своих родителей и знала, что вне зависимости от странных обстоятельств девочка поправится.

Это случилось раньше, чем ожидалось.

Гермиона, пробудившись после нескольких дней спячки, посреди ночи услышала сдавленные хлипы с другой части комнаты — оттуда, где была половина Поттера. Бесшумно переступая по толстом ковру, она заглянула сквозь перегородку за ширмой. Ее друг-жених лежал поверх одеяла не в пижаме, а в повседневной одежде и пытался не шуметь.

— Гарри, Гарри, что с тобой? — спросила она, приседая на постель к нему.

— Оставь меня! — огрызнулся неожиданно мальчик. — Зачем ты привела меня сюда, к незнакомым людям, которым мы в тягость?

— О чем ты, Гарри? — не поняла девочка. — Разве мистер и миссис Малфой плохо к тебе относятся? — и тут догадка вспыхнула в ее сознании, и она озвучила ее. — Драко тебя обижает?

Кивок.

— Не беспокойся, я его завтра приструню, напомню ему, кто здесь главный. А ты не плачь...

— Я не плачу, я не девчонка какая-то...

— Да, да! Конечно. Отодвинься немножко, чтобы я могла прилечь рядом с тобой. Давай, я тебе сказку расскажу, про братьев Певерелл и Смерть...

* * *

Утром она почувствовала себя гораздо лучше. Потянув белобрысого хныкающего кузена Дракошку за уши, отчитав его и указав ему, что звать двоюродного брата шрамоголовым сыном грязнокровки, не комильфо, она взяла с него обещание вести себя по-взрослому, а не как какой-нибудь оборванец из Лютного.

Люциус, как оказалось, в дни траура Гермионы не спал, а действовал. Он взял у последнего Поттера письменное согласие представлять его интересы, дал ему магическую клятву, что никогда, ни при каких обстоятельствах, кроме угрожающих жизни и будущему членов своей семьи, не станет действовать во вред маленькому мальчику. После чего развернулся.

Вместе с Гарри Поттером посетили адвокатскую контору и открыли завещание его крестного отца — Сириуса Блэка, который отсиживал свое пожизненное заключение в Азкабане по обвинению в приспешничестве Тому-которого— не-называем. Завещание лежало в одной папке с Контрактом о магическом крещении Гарри Сириусом, согласно которому все обвинения о предательстве семьи героя волшебного мира сводились на ноль.

Старший Малфой, совместно с владельцами конторы, которые по таинственной прихоти судьбы оказались дальними родственниками погибшей матери Гермионы — ее тоже, конечно, они стали обдумывать свои дальнейшие ходы.

Уведомлять своих партнеров из конторы о всех обстоятельствах темпоральных передвижений дальней племянницы Люциус не стал, но упорно старался выполнить ее напутствия, сказанные ей перед катастрофой.

Исчезновение Мальчика-который-выжил, широко обсуждалось среди обывателей магмира, метания и многочисленные интервью директора школы, в которых, чтобы обелить себя, он сваливал всю вину о несчастливом детстве Героя на плечи его родственников.

Они, со своей стороны, единым голосом ревели в СМИ, что этот псих, Альбус Дамблдор, директор школы, в которой учились родители племянника, бросил у них на пороге полутора годовалого ребенка в ноябре и предъявляли записку, найденной в корзинке с мальчиком.

Адвокатская контора включилась на данном этапе в расследований, которые привели неожиданные открытия о недюжинных финансовых преступлениях, связанных с неоправданными ничем отчислениями из целевого фонда маленького Гарри Поттера.

Опубликовались и сохраненные в маггловском мире копии завещаний родителей и дедушки мальчика. В завещание Джеймса упоминалась возможность отчислений от целевого фонда названными опекунами, но среди них имя Альбуса Дамблдора не фигурировало. Лили Поттер, в девичестве Эванс, запрещала поселять Гарри в семью её сестры Петунии и угрожала, что наложила на свое завещание проклятие каждому, кто пойдет наперекор ее пожеланию. Но жестче всех оказалось завещание отца Джеймса Поттера — Карлуса Поттера, который отрубал от семейного древа своего сына сразу, после рождения его первенца -независимо от того, кто родится сын или дочь. Таким образом самого буянящего из числа мародеров лишали начисто финансов, проживании в родовом поместье и возможность распоряжаться с целевым фондом отпрысков Поттер.

Дореа Поттер, в девичестве Блэк, перегнула палку больше всех. Она, под дирижёрской палочкой Главы Древнейшего и Благороднейшего семьи Блэк, Арктуруса Сириуса Блека и с его содействием, увидев, как сыновья — Джеймс и Сириус, постепенно становятся слугами своего директора школы, подготовили общее Завещание Рода.

В итоги, Гарри Джеймс Поттер, в день своего появления на белом свете, становился Главой семьи Блэк и это не обсуждалось, и не отменялось. Было только условие — никогда не входить ни в какие террористические организации, вроде Ордена Феникса и Пожирателей Смерти.

Услышав это, Гермиона долго хихикала, повторяя себе под нос:

— Не быть Армии Дамблдора никогда!

После прочтения и оглашения всех документов, маггловским властям рекомендовалось оштрафовать семью Дурсль на сумму, полученную ими для поднятия племянника и не потраченной ими с этой целью, которая немного не доставала до стоимости их дома на Привит Драйв 4. Судебный пристав, чтобы собрать штраф, продал дом и внес всю сумму, без законных отчислений в маггловском банке Барклиз на имя Гарри Джеймса Поттера.

Семья Дурсль, всем составом, причалила однажды вечером у дома сестры Вернона — Марджори, которая приходу родственников никак не обрадовалась.

На следующий день Петунии указали на печь и духовку, дали ей длинный список дел по дому, а Вернона привели на задний двор, где была устроена псарня, отдали ему лопату, ведро, шланг и метлу и заверили, что еду вечером не дадут, если все не будет блестеть чистотой.

Дадличека, этого ранее теткиного любимчика, постелили тонкую циновку на пол в прачечной, чтобы не пачкать гостевую комнату и возложили на него заботу о дворе.

Протесты Мардж проигнорировала, угрожая пустить Злыдня с привязи.

* * *

Сопоставив все новые факты и всесторонне обдумав их в связи с интересом детей, Малфои совместно с мистером Говардом Стоуном подвели итоги и решили.

Во-первых, детей надо было скрыть от цепкого взгляда директора Дамблдора, а это легче было сделать создав новые личности Гарри и Гермионы.

А во-вторых, всех троих — Гермиону, Гарри и Драко — надо отправить, хотя бы на год-другой, из Британии, чтобы подружиться и спокойно подучиться.

В-третьих, Гарри Поттер нуждался в лечении как никто другой. С ним должны были заниматься целители, психологи, учителя домой, в одиночку, чтобы наверстать пропущенное в маггловском мире. Хоть на год.

Все три повестки дня легче и безболезненней реализовать было изменив имена и даты рождения детей. Нечего им светиться своими фамилиями, особенно Поттеру. Положительная новость для Гарри было неожиданное Главенство рода Блэк.

Поднятые файлы родственников леди Малфой выявили некую Роберту Эввелину Маб, магглорожденную, шестого курса Хаффлпафф, которая, родила в начале 1980-го года ребенка мужского пола в Св. Мунго, назвав его Гарольдом, упоминая, что его отцом является Регулус Блэк, укатила в неизвестном направлении.

Три дня спустя в больнице появился замыленный беспокойством Сириус Блэк в поисках возлюбленной своего умершего прошлым летом брата, Регулуса. Узнав о счастливом разрешении ее беременности и ее последующем исчезновении, он стал волком выть, гневно и растерянно шагая по коридорам больницы. Дергая волосы на голове, вытирая рукавами мантии горькие слезы вперемешку с соплями, он признал, соглашаясь с утверждениями матери, что этот младенец был сыном его погибшего непутёвого брата Регулуса Блэка.

Знал бы он, Сириус, пораньше о проделках примкнувшего к Пожирателям брата с никчемной хаффлпаффкой, не допустил чтобы с племянником такое случилось. Не получив в Аврорате сводку рождений с больницы Св. Мунго, не встретив среди новорожденных свою фамилию, он бы никогда не догадался бы, что у его младшего брата была вот такая вот зазноба, Роберта Эвелина Маб.

Накричавшись вдоволь, Сириус убежал докладывать матушке о наличии внука Гарольда.

Мать молодого Регулуса, узнав о проделках младшего сына, дала задание своим адвокатам найти эту девушку — Роберту Эвелину.

Детективы конторы докладывали леди Вальбурге Блэк, что девушка к своей семье из Св. Мунго не вернулась и продолжили искать ее повсюду.

Лишь через полгода нашли ее, затерянную среди магглов, павшую на самое дно жизни, промышляя уличной шлюхой. Им она призналась под воздействием Веритасерума, что никому не нужного, даже его отцу, неугомонно ревущего зверька собственноручно придушила. Узнав от детективов, что Регулуса нашли мертвым еще в 1979-ом году, а о существования ее и ребенка узнал его старший брат, Сириус, работая в качестве аврора после того как она объявилась в больнице рожать, девушка побледнела, покачнулась и упала на пол.

Пока детективы суетились как привести ее в сознание, она сама очнулась и незамеченной, вытащила из кулона на шее маленькую пилюлю, проглотила её, после чего снова отрубилась. Но теперь уже навсегда.

Ее похоронили на маггловском кладбище под ее девичьей фамилией.

Несчастье кого-то можно превратить в удачу другого.

Таким образом Гарри Поттер на время превратился в Гарольда Регулуса Блэка, рожденного третьего января тысяча девятьсот восьмидесятого года, оставив во всех учреждениях магического и маггловского мира заверенные декларации, что и первое, и второе имена — это, сына Джеймса и Лили Поттер, внука Карлуса Поттера, имена.

Ему исправили зрение и надели на глаза волшебно измененные чарами защиты разума, ночного видения, ауровидения и имеющие прочие плюсы мягкие линзы пронзительно-синего цвета. Эти линзы сливались с роговой оболочкой глаза и не нуждались в ежедневной промывке или любом другом беспокойстве. Раз в год надо было их менять, заходя к волшебному окулисту из целителей, работающих на контору „Стоун, Стоун и Гендерсен”.

Гермиона поняла, что ее фамилия Грейнджер ни в маггловском, ни в магическом мире не должна появляться. Для них, девушка погибла вместе с родителями.

Ее усыновил старший владелец конторы Говард Стоун.

Она стала значиться в регистрах Министерства магии как Гермиона Ребекка Стоун-Дагворт, двадцатого января тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения. Помолвлена с Гарольдом Регулусом Блэком.

Их зачислили на обучение в Дурмстранг.

С отправлением Драко Малфоя в Дурмстранг не получилось так легко.

Сразу после уведомления Департамента по образованию, что своего сына и племянницу Люциус Малфой зачисляет на обучении в болгарской волшебной школе, по каминной сети пришло сообщение от директора Хогвартса, что желает встретиться и лично пообщаться с уважаемым Председателем Попечительского совета.

* * *

Люциус, как обычно, отказался от предложенной директором Дамблдором лимонной дольки и изучающим взглядом наблюдал слегка тусклого цвета любимых сладостей бородатого старика.

— И так, мистер Малфой, вы решили своего сына отправить в странствие, чтобы он жил в далёкую страну, к дикарям, а не оставить его здесь, на родине, среди стен вашей любимой школе?

— Боюсь, что да, Дамблдор, я не намеревался делать этого, но в связи с появлении кузенов Драко с обеих сторон, которые зачислены были заранее в Дурмстранг, я решил не отказывать ему в желании отучиться вместе с ребятами.

— Но, здесь ему будет комфортнее, Люциус! — воскликнул всем сердцем старый директор и его лицо приняло доброе дедовское выражение. — Здесь будут его друзья, с которыми он вырос.

— Родня важнее, Дамблдор, это не обсуждается, — прервал его жалостливые подвывания светловолосый волшебник. — Семья выше всего, я не намерен дальше выслушивать ваши уговоры.

— Я не уговариваю вас, мистер Малфой, — посерьёзнел Дамблдор, внезапно подтянувшись. — У вашей семьи с Хогвартсом существует старый контракт, еще с прихода на остров вашего предка, первого Люциуса Малфоя, что ваши дети должны закончить Хогвартс. Другому не бывать.

Серые глаза светловолосого волшебника помолодели, впились убийственной усмешкой в мерцающие холодной синевой глаза Дамблдора и одними губами он ухмыльнулся:

— Закончить, Дамблдор, а не отучиться. Наши с Нарциссой дети — сын Драко, моя племянница и ее племянник будут учиться в Дурмстранге до выпускного седьмого курса. Тогда сдадут выходные экзамены экстерном в Министерство Магии и получат диплом Хогвартса. Понятно выразился? Тогда, позвольте вам откланяться, директор. Прощайте.

Старший Малфой так быстро шагнул в зеленное пламя камина что казалось ещё чуть-чуть, и он побежит, так противно было смотреть на разочарованную мину старого пердуна.

Конец второй части