Повелительница низлов - часть первая дилогии "Сквибы наносят ответный удар" (гет)

Меня взяли в оборот ещё при проходе сквозь барьер на перрон 9 ¾ . Вся орава Уизли, среди которых затесалась одна кудрявая шатенка — моя подруга Гермиона Грейнджер, ждала моего появления. Как только я перешёл и меня сразу заключили в объятья, набросившись на меня, толкая и крича что-то невразумительное. Одолеть полчища рыжих парней, каждый отдельно взятый из которых крупнее меня, было невозможно, поэтому я смирился и стал ждать когда их энтузиазм иссякнет.

Понадеялся...

Потому что за меня взялась миссис Уизли, которая хотела обнять меня в своей излюбленной манере — прижать и по возможности придушить.

Это тоже как-то стерпел.

Когда первоначальная волна рыжего цунами отошла, они наконец посмотрели на меня. Потом снова посмотрели. Видно было, что им что-то в моём внешнем виде не понравилось и они начали оглядывать меня сверху донизу и со всех сторон.

Наконец, моя лохматая подруга засекла отсутствие у меня очень важного элемента в комплектации отправляющегося на учёбу студента, а именно — громоздкого школьного сундука. Вместо него в моих руках она приметила скромненький с виду, небольшого размера чемоданчик из драконовой кожи, стоимостью в несколько сотен золотых. Её карие глаза бешено засверкали, из сего факта я быстро сделал заключение, что она хорошо знакома, как с его запредельной стоимостью, так и с его внутренним наполнением.

— Гарри, — глотая слюни от жадности выдала она. — Откуда у тебя деньги на такую дорогую вещь? И, о! У тебя нет очков! Тебе линзы поставили?

Услышав слова Гермионы, в частности — "дорогую" и "деньги", со своей стороны оживился и Рон. За ним далеко не ушли, навострив уши, мисис Уизли и Джинни. Женская часть многочисленного рыжего клана сузили глаза расчётливо, Рон — завистливо, а близнецы так прям напряглись и протянули руки пощупать кожу чемодана. Защитные чары, наложенные продавцом в Косом переулке, ударили по шаловливым рукам Фреда и Джорджа и те, скривившись от боли и стыда, сообразили, что им можно с наездом на меня повременить. Поэтому, изобразив отсутствие интереса к никчёмному мне, побежали по своим делам, догоняя своего однокурсника Ли Джордана.

Я остался наедине с уменьшившейся толпой "следователей". Зато каких!

— Гарри, почему не отвечаешь? — продолжила давить на меня Гермиона, позволявшая себе разговаривать в подобном приказном тоне только с нами двумя, со мной и с Роном.

— Что должен я ответить тебе, Гермиона? Что раз купил, значит могу себе это позволить? Да, могу себе позволить дорогие вещи. Ты примешь спокойно такой ответ и не будешь больше доставать!

— Но я только поинтересовалась, — меняет тон на обиженный она. — Мы ведь друзья и я могу спросить.

— Можешь, можешь... Но, вопросы задавай по одному, а то как начнёшь тараторить, никакой ответ не услышишь. И — нет.

— Что нет?

— Я не в линзах. Глаза свои я подлечил, моё зрение больше в коррекции не нуждается. Я думаю, что нам пора. Давай пока прекратим болтать и пойдём искать свободное купе. Займут все и нам придётся делить одно купе с кем-то ещё.

Она попыталась толкнуть нагруженную её же громоздким школьным сундуком тележку, но ей это удалось с огромным усилием. Идущий рядом с нами Рон с другой стороны волочил свой, кем-то из взрослых поднятый Левиоссой в воздух, сундук и даже не подумывал помочь подруге. Благодаря помощи которой и в этом учебном году он справился с экзаменами.

— Давай, я тебе помогу, дурочка, а то не могу спокойно на смотреть, как ты пыхтишь! Пыхтишь от усилий, но молчишь. — Примирительно сказал я и взялся за тележку свободной, рукой. Ужас, как тяжело таскать даже на тележке её сундук! — И зачем тебе таскать сто тысяч книг с собой, Гермиона, в школу, где библиотека самая большая в доступном волшебном мире?

— Но я купила себе новые книги во "Флориш и Блоттс". Как оставить их дома? — воскликнула она, таращась на меня с недоумением.

— А попросить у миссис Уизли облегчить твой сундук тебе что, религия запрещает? Вот, посмотри на багаж Рона, вот как надо поступать волшебнику, а не как ты...

Округлившиеся глаза Гермионы смотрели на меня с возмущением и недоумением. Я оставил её неозвученный вопрос о том, откуда я знаю, что библиотека Хогвартса самая большая и что означает "в доступном", зависнуть без ответа в пространстве. Она должна научиться делать две вещи: просить о помощи и не задавать риторические вопросы. Это во-первых, а во-вторых, надо усвоить истину, что не к каждому можно подойти и попросить эту помощь и не каждому можно эти самые вопросы задавать. Иначе, моя подруга так и останется магглой с палочкой, дочерью стоматологов, а не ведьмой.

Как я и предполагал, в середине поезда, где должны были разместиться третьекурсники, то есть, мы с Уизли и Гермионой, пустых купе уже не было. Но осталось одно почти пустое, если не считать сидящего в углу одетого в изношенный маггловский костюм и обшарпанную обувь мужчину. Он спал, укрывшись дорожным плащом. Над ним, на полке в веревочной сетке лежал много повидавший потёртый чемодан. Я на его передней стенке заметил бумажную наклейку с надписью "Ремус Люпин". Ого-го, как говорится, вот и приплыли, оборотень явился.

В купе я вошёл первым, оставил свой собственный чемоданчик на столике у окна и толкнул "старого друга" моих родителей, о котором, сквозь потоки слёз и соплей, налакавшись спиртного, рассказывал мой "крёстный" Сириус Блэк. Прежде чем отбыл подлечивать последствия от многолетнего соседства с не самыми приятными соседями в мире. Что заключёнными рядом с ним Пожирателями, что стражниками-дементорами.

— Мистер Люпин, мистер Люпин! — толкнув мужчину по плечу, стал его я звать.

На протесты Гермионы я не обратил ни капельки внимания. Я обернулся и посмотрел назад — Рон и Джинни стояли за дверью с каменными выражениями на лицах в ожидании развития событий. Странно как-то.

Из-под плаща на меня посмотрел один налитый кровью и странно жёлтый глаз. Этим глазом мужчина стал изучать мою внешность. Внезапно это око выпучилось от удивления, плащ слетел в сторону и я догадался, что — вот и всё, меня узнали.

— Гарри, это ты? — зычным голосом воскликнул он. — Но, но... Мне сказали, что... Ты Гарри, да? Гарри Поттер.

— Примерно, — ответил я. — Простите, здесь свободно? Мы можем присесть в купе с вами, а то все другие заполнены? Мы слишком долго задержались на перроне.

Человеко-зверь, об истинной сущности которого знал пока что только я, пошевелился, смахнув с себя плащ, и в свете дня я увидел его покрытое шрамами лицо, его поредевшие, поседевшие, но всё ещё светлые волосы. Обратил внимание на его подавленное состояние. Ещё бы, ведь полнолуние прошло совсем недавно, прошлой* ночью.

-----------------

*Лунный календарь на сентябрь 1993 года.

https://mirkosmosa.ru/lunar-calendar/phase-moon/1993/september

-------------------------

— Куда вы отправляетесь, мистер Люпин? — спросил я, усаживаясь напротив него и начав вести с ним, так сказать, светскую беседу.

На месте рядом со мной расположилась моя любознательная подруга, поставив свой неподъёмный сундук на пол между сиденьями, тем самым преградив мне, себе и Люпину свободный выход из купе. Напротив нас, со стороны взрослого чело... оборотня, у двери купе расселись брат и сестра Уизли, Рон ближе к нам, а Джинни — в углу. И оттуда она стала сверлить меня выпученными зенками. Типа, флиртуя со мной. Бггг...

— Директор Дамблдор пригласил меня в качестве преподавателя по ЗОТИ на этот год, — ответил мужчина и приосанился. Очевидно, гордился своим новым положением.

Хм. А он даже не заметил, что я знаю его имя.

Я задался вопросом, стоит или не стоит намекнуть ему, что я знаю об его небольшой пушистой проблеме? Если возьму, да намекну ему, по приезде в Хогсмид он сразу побежит жаловаться директору. А я — к нему же на ковёр.

Если я сохраню эту тайну, не выдав себя, тогда кем я буду на самом деле? Если этот взрослый оборотень поселится в школе — где в другом месте он обоснуется? — и во время полнолуния кто-то из учеников пострадает? И он нас будет учить, не только нас, но и малышню, я тоже буду ходить к нему на занятия... Хм-м-м.

И я решился.

— А директор определил для вас укрытие, когда... — я не закончил предложение, потому что он меня сразу понял.

Его лицо побледнело и резко удлинилось. Челюсть мужчины чуть-чуть выступила вперёд — достаточно, чтобы его выражение стало звериным, потеряв человечность. Глаза у него изменили форму и как бы засветились изнутри. Я заметил, что его кулаки сжались, а ногти превратились в когти, удлинившись.

Вау! Куда мне теперь бежать? В тот момент руки Гермионы вцепились в рукав моей мантии и я почувствовал её мелкую дрожь.

— Эгей, мистер Люпин, — крикнул я, не на шутку испугавшись. — Я Гарри, сын ваших друзей! Вы что, угрожаете нам?

Вдруг, он вскочил с места, одной рукой сдёрнул свой плащ с крючка, другой взял свой чемодан и, перепрыгнув, буквально перелетел над сундуком Гермионы, убегая из купе. В этот момент поезд тронулся с места, но я увидел, что Люпин успел выскочить на перрон и теперь рысцой бежал в направлении барьера с маггловским миром.

— Что, что это было? Гарри, объясни мне! — толкнула меня Гермиона, впервые за всё время нашего знакомства не понимавшая, что происходит. — Кто был этот мужчина? Его глаза стали... О!

Рон и Джинни странно и испытывающе поглядывали на нас, не издав ни звука. Знали ли они о сущности Люпина и об его назначении преподавателем по ЗОТИ? Ха, конечно знали, что за глупый вопрос. Если и есть в волшебном мире Британии кто-то, кто был бы максимально осведомлённым, по сравнению с остальными волшебниками, в делах и затеях великого Альбуса Дамблдора, то это были Уизли. Все Уизли.

— Знаешь, Гермиона, по данному вопросу, насколько меньше знаешь — настолько спокойней будешь спать, — ответил я, посмотрев на трясущуюся подругу. Мда-а-а, догадалась.

— Как так?

— А так. Примирись с тем, что у людей есть своя личная жизнь, трепаться о которой у тебя права нет. Я слышал о ВСЕХ друзьях моих родителей, знаю о них всё. Я его предупредил, что и о нём знаю. Он с полслова меня понял, признал себя побеждённым и отбыл.

— Говоришь загадками, но я, на этот раз, согласна с тобой. Стой, стой! Ты хочешь сказать, что и о Сириусе Блэке знаешь всё?

— Знаю, при этом действительно всё, что мне нужно знать. Больше не спрашивай, это не твоё дело. Расскажи лучше, как провела каникулы, куда с родителями на отдых ездили, что тебе из шмоток купили. Я думал, что ты купишь себе сову и черкнёшь мне хоть два словца... Что? Я от всех вас я письма ждал, но не дождался. Никто мне так ничего и не написал.

— А почему ты не писал? — вмешался в наш разговор Рон. — У тебя вот какая большая белая сова есть, мог бы ты нам черкнуть. Кстати, где Хедвиг?

Я всмотрелся в веснушчатое лицо своего соседа по спальне и задумался. К концу прошлого года, когда ритуальные игрища Дамблдора с главными героями (я и та рыжая дура, зыркающая на меня "обворожительно", как она сама думала) не состоялись, моё общение с близнецами и Роном уменьшилось до самого минимума. Если не сказать, что вообще прекратилось. Я не вписался, вопреки их ожиданиям, в роль героя-спасателя; Джинни никто не похищал и в Тайной комнате не прятал. А отдельно взятый василиск, выпускаемый одержимой хоркруксом Того-которого Джиневрой, после того, как домовики нашли её в чулане, вообще выпал из списка героев подготовленного директором спектакля. И перестал ползать по Хогвартсу.

— Не почувствовал необходимость писать кому-либо из вашей семьи, Рон, — честно ответил ему я. — Давай, не будем копаться в причинах и следствиях того или иного действия в прошлом. Гермиона, ты мне не ответила.

Она замялась.

— Ну-у-у-у, я-а-а-а... провела лето в Норе.

— В Норе? Всё лето? В этом клоповнике? Ты в своём уме, Гермиона? После того как провела месяц в состоянии каменной статуи благодаря вот той, сидящей там у двери купе? — указав на сильно покрасневшую Джинни, воскликнул я.

Рон вскочил и попытался наброситься на меня кулаками, но его своевременно остановила его сестра, крича ему не лезть в драку и вспомнить напутственные слова матери.

Он медленно вздохнул, словно выпуская пар, успокоился и присел обратно. Но вдруг опять вскочил, на этот раз схватил сестру за руку и стал толкать её перед собой.

— Давай, уходим, Джинни! Этот пожалеет о своих словах, я тебе обещаю.

Но они меня нового совсем не знают.

Беспалочковое невербальное "Обливиейт!" догнало их. Они слегка пошатнулись и я подумал, что переборщил с периодом забвения. Но они спокойно продолжили дальше и, дойдя до предпоследнего отсека вагона, скрылись из виду.

Только сейчас я заметил, что их сундуков в нашем купе не было. Я догадался, что они, заранее сговорившись, оставили свой багаж в том купе. Неслучайно не уведомив нас. Что эта предпринятая рыжиками мера могла означать? Грядущую угрозу предвещала, не иначе. Я ощутил, как мои порядочно подросшие за лето волосы встают дыбом на затылке.

Я пустился бежать вслед за братом и сестрой Уизли. Их новое купе оказалось наглухо закрыто какими-то незнакомыми мне чарами, а окна дверей с внутренней стороны — плотными портьерами. Мои подозрения стали уверенностью — что-то очень опасное предстояло случиться в поезде, если эти двое так забаррикадировались. И после этого называются "друзьями"?

Вдруг, внутри меня всё похолодело и в моей голове, как из-за толстого слоя ваты, разнеслись женские крики. Такой холод разносили с собой только одни существа в волшебном мире — дементоры, мне это Сириус ещё летом объяснил.

Но у меня на руках были два родовых кольца.

Но, но... но Гермиона была одна в опустевшем после неприятных попутчиков купе.

Я бегом вернулся обратно и немедленно закрыл дверь на крючок. Задёрнув шторы, я со страхом проследил, как на стеклах появляются ледяные разводы.

— Гарри, что происходит? — кричит за моей спиной Гермиона и я оборачиваюсь к ней.

Её глаза похожи на два блюдца и полны ужасом. Эта девушка была моей одноклассницей и, до появления Зорницы в моей жизни, единственным верным мне человеком.

— Приближаются дементоры, Гермиона, ищут, наверное, Сириуса Блэка. — Ответил я и она вся затряслась. — Послушай меня, стой спокойно и съешь эту шоколадку. Это поможет тебе преодолеть воздействие Азкабанских стражей.

Я вынул из кармана коробку со снедью, которую взял для себя в дорогу, увеличил её до обычного, с корзину, размера и вытащил оттуда две плитки шоколада. Одну дал Гермионе, вторую стал быстро-быстро поглощать сам.

Разнеслись крики детей отовсюду и меня захлестнул гнев. Во мне забурлила моя возросшая магия и стала стремиться наружу. О, мой Бог! Я тебе обещаю, что тот, который устроил всё это с детьми, ехавшими в школу, ответит по всей строгости закона.

Вдруг, обострившейся чуйкой я почувствовал присутствие некоего хищного внеземного создания с другой стороны закрытой мною двери. Я услышал сопение и звучное как бы принюхивание к нашим с Гермионой душам. Очевидно они этой сущности понравились, потому что крючок, вопреки моему сопротивлению, щёлкнул и дверь медленно стала разъезжаться. Внутрь купе хлынул противный гнилостный запах и я почувствовал рвотные позывы. За мной моя подруга тихонько захныкала.

Портьеры тоже разделились и к нам заглянуло существо, состоящее из, как мне показалось, очень плотного дыма. Оно подняло свои верхние конечности и я увидел, что никакой это не дым, а некая ткань или материя, которая пластами прикрывает всю его фигуру. Я ждал.

И вот оно своими покрытыми струпьями руками подняло вуаль на голове, его рот начал появляться. Я приготовился атаковать, концентрируя свою магию в свои кольца. Рот дементора округлился, чтобы высосать из меня, невинного подростка, мою душу. В тот момент, я поднимаю руку с родовыми перстнями вперёд, позволив магии двух моих родов действовать.

Из кольца Поттеров бьёт яркий белый луч, который переплетается с таким же ярким, но тёмным, ультрамариновым лучом из кольца Блэков. Объединённый воедино луч попадает точь в точь в горло дементора, остановив того за полшага от меня. Несколько секунд создание стоит, словно в недоумении от того, что произошло только что, а потом у себя в черепной коробке, не ушами, я слышу дикий визг неподдельного ужаса. Вонь, идущая волнами от дементора, уплотняется, перемешиваясь с нарастающим жаром. Я отступаю внутрь купе и закрываю у него под "носом" дверь. Яркая вспышка возгорания Азкабанского стража ослепляет меня. Неожиданно. Адская вонь сожжённой падали проникает сквозь щели под и над полотном двери. Фу-у!

Нет времени проявлять внимание к личным переживаниям ехавшей со мной девушки, потому что по коридору вагона к нам приближается второй дементор. Он на ходу приподнимает своё покрывало, готовясь наброситься на меня в движении. Да, да! Я тоже готовлюсь, приняв определённую и, по-моему, напыщенную позу этакого Супермена с правой рукой вперёд.

Этот сгорел, не успев особо сократить расстояние между нами.

Вдруг ощущения холода и безнадёжности пропадают и я, довольный своим подвигом, дунув на пальца, как на дуло пистолета, вхожу в наше купе, чтобы ответить на некоторые вопросы Гермионы. И взять с неё Непреложный обет молчания. Иначе, как я в шутку пригрозил ей, мне придется её убить.

Явился Драко Малфой с двумя гориллами с обеих сторон, чтобы насмехаться, якобы за мои крики. Но его обученное замечать всякие мелочи око сразу упёрлось в мои кольца, распознав гербы, и он быстро смылся, даже не вякнув.

Дальше ехали спокойно. Никто нас больше не беспокоил, никакие Уизли не заявились.

Зато я сразу по приезду в замок был приглашен на ковёр к директору Дамблдору.

Отправился я туда лишь после плотного ужина и после того, как позвал своего Динки, которому приказал подготовить мне в башне Гриффиндора отдельную комнату. Дважды лорд я или кто? Пусть МакГонагалл вякает, что хочет.

Дамблдор наехал на меня сразу по моему появлению в директорской башне.

— Гарри, мальчик мой, скажи мне, старику, кто рассказал тебе тайну Ремуса Люпина? — благостным голосом начал он.

— Директор Дамблдор, сэр, — я состроил удивлённое выражение лица. — Я не живу в вакууме, где-то на окраинах Вселенной. Читать я давно умею. Летом купил себе и прочитал книгу, которую должны закупить те из третьекурсников, которые выбрали в качестве предмета дополнительного обучения УЗМС. Хотя я на этот предмет не записался — Поттеры животных не разводят, даже кошек. В этой книге перечислены и указаны приметы всех волшебных существ класса опасности выше ХХ. Среди тех, кто имеют пятую степень опасности, были указаны вервольфы, по-простонародному — оборотни. И я, как только впервые посмотрел на мистера Люпина, сразу заметил все перечисленные приметы оборотня: жёлтые светящиеся в темноте или в тени глаза, острые зубы, когти... И, заметьте, он в нашем присутствии начал превращаться...

— Гарри, Ремус очень мягкий и добрый чело... хм, но — да, человек. Он был одним из друзей твоих родителей, на седьмом курсе я назначил его, вместе с твоей мамой, префектами Гриффиндора...

— Так он учился в Хогвартсе? Профессор, я не могу поверить! Вы позволили оборотню жить в гриффиндорской башне, среди детей? У меня нет слов, директор Дамблдор, я не хочу больше с вами разговаривать. Я в вас разочарован. Я думал, вы только меня хотите уничтожить, но оказывается, вы имели зуб и на моих родителей, на их сокурсников, на всех учеников. С меня достаточно! Я удаляюсь...

— Гарри, я тебя не освобождал! — вскинулся Дамблдор, встав с места и нависая вперёд. — Сиди и слушай что я тебе скажу...

— Директор Дамблдор, вы и пытками занимаетесь? Я сегодня весь день ехал ПОЕЗДОМ до Хогвартса, в котором на меня напали два дементора! Не думаете ли вы, что я имею право отдохнуть, посетить Больничное крыло? Кого искали дементоры, директор?

Дамблдор падает назад в своё кресло-трон и, стушевавшись, прикрывает глаза.

— Иди. Завтра поговорим.

— Пожалуй. Поговорить можно. Но не ранее того, как узнаете, что делали эти азкабанские стражники в поезде с детьми. За что вы так детей ненавидите, профессор Дамблдор? Хм-м. Если детей так ненавидите, зачем вы сидите и занимаете пост директора школы?

— Иди уже. Ты, мой мальчик, ударил меня прямо в сердце.

— Спокойной ночи, директор Дамблдор, сэр. Прошу вас, не мешайте мне учиться. Занимайтесь сами своими делами, а меня оставьте в покое.

И я отправился к башне факультета Годрика Гриффиндора.

Я надеялся тоже провести спокойную ночь, но в гостиной меня ожидала целая стая рыжих шакалов. Э-э-эх, почему у меня нет право убить кого-то и не попасть прямо в Азкабан?