Залп самодельного оружия просчитать невозможно (джен)

— Уорингтон, дай мне хоть одну причину, чтобы я не отнял твою жизнь! — воскликнул я, воспряв духом после явления призраков.

Тот нагло ухмыльнулся и шагнул вперед с палочкой в руке.

Я лох, что ли, чтобы сидеть и ждать нападения?

Махнул приглашающим жестом в сторону Кровавого барона. Тот не ждал повторного разрешения и налетел на отшатнувшего назад смельчаги. За ним скопом слетелись остальные привидения, накрыв того знакомым теневым одеялом. Я слегка отступил вправо, чтобы лучше видеть происходящее. Я решил, что не стоит допускать, чтобы Кассиуса выпили досуха, как случилось летом с Полкиссом. Тот меня убил, а этот был просто дураком по рождению, развлекаясь догонялками за мной и стрельбой мерзкими заклятиями из засады. Поэтому я начал считать удары моего сердца, чтобы не случился промах и неушедшие нечаяно не прикончили того.

Он , все равно, за все ответит. Будет страдать долгий период времени. И его родители тоже будут мне должны за то, что я оставлю их наследника в живых.

Кассиус Уорингтон ожидаемо бился в судорогах и кричал.

Слизеринцы отпрятнули назад, к стенам — испуганные до чертиков.

Я начал считать громким голосом:

— ...семнадцать, восемнадцать... — Дойдя до двадцатого удара сердца, я рявкнул: — Остановись!

В отличии от побледневшего Кассиуса, субстанция призраков заметно потемнела, сделав их более отчетливыми. А, когда они удалились от предоставленной им жертвы, можно было различить на их „лицах” огромные, благодарно светящиеся глаза.

Тело пятикурсника лежало на полу, скорченное и неподвижное, с выражением страдания на лице. Уж, не переборщил ли я с отпущенным призракам время? Я посмотрел на Кровавого барона и тот правильно поняв мой неозвученный вопрос, кивнул чуть-чуть головой. Живой. Обессиленный, с магическим истощением, в обморке, но живой. То, что мне надо.

Барон был достаточно старым, по человеческим меркам, привидением. Жил он приблизительно в двенадцатом веке, а все еще смотрелся вполне целостно. Даже кудрявые волосы его парика сохранили свой изначальный вид, не говоря о том, что он мог издавать звуки, бренчать железками на сапогах и подвывать глубокой ночью. А сопровождающие его неушедшие свою человеческую форму вообще потеряли. Я задался вопросом, с каких это глубоких времен остались эти бедные создания? Действительно ли Основатели построили этот замок, чтобы создать в нем школу Хогвартс или нашли его и просто восстановили? Надо спросить у Салазара.

Я посмотрел на молчаливо потягивающего табачный дым предка и не решился.

Потом, будет свободное время, непременно расспрошу его как все было.

Из моего задумчивого состояния буквально выдернули меня оглушающие визги девушек. Они достаточно на сегодня воспитывались, кроме того, у меня к девушкам особых претензий не было. Они в травле не учавствовали, только насмехались, обзывали и злословили в мой адрес.

— Мисс Фарли,- обратился я к старосте девушек, — отведѝте девушек во вторую гостиную!

Она встрепенулась, затравленно посмотрев на меня.

— Но та комната только для старшекурсников! — возразила она треперливым голоском.

— Я знаю, что до сих пор ею ползовались только старшекурсники. Но я сказал — отведѝте, это означает только то, что вы сразу повинуетесь. Иначе девушкам придется смотреть как я своих мышей, — жестом указал я на мужскую половину факультета, угрожающе скалясь, — воспитывать буду. Хотите смотреть?

Мисс Фарли замотала отрицательно головой и начала подталкивать девушек в нужную сторону. К двери, ведущей в соседнее, поменьше этого помещение.

В гостиной осталась мужская часть факультета и я, по их мнению, одинокий зарвавшийся первогодка. Без присмотра „слабого” пола, они стали поглядывать друг на друга, молча сговариваясь напасть на меня. У них заиграла агресия, не меньше этого. Гидра неподчинения снова подняла свои головы.

Я воздвиг вокруг себя невидимый для остальных экран защиты Салазара. И приступил к воспитанию.

— Ну, парни, будем добровольно приносить присягу истинного слизеринца или надо ЗАСТАВЛЯТЬ вас ее выговаривать?

Где-то половина из всех кивнули в знак согласия. Среди них, удостоверившись в этом я вздохнул с облегчением, были Тео Нот и Блейз Забини, мои соседи по спальне. К этим парнишкам у меня претензий не было, они ко мне единственные относились спокойно и ровно. Как к обычному сокурснику.

Студенты остальной половины еще больше ощетинились. Я заметил мерцание защитных заклятий, накрывших некоторых из особо передо мной провинившихся.

— Уорингтона видите? — Спросил я и те из второй группы скучковались друг к другу, прячась за обединившимся щитом. Жалкие. — Готовы? Начинаем опять, но уже в ПОСЛЕДНИЙ раз, — подчеркнуто спокойно сказал я и оглядел всех. — Я, ... выговариваем свое имя правильно и ясно, чтобы не были плохие последствия..., — Внезапно ко мне полетел красный луч Ступефая, но разбился о мой щит. Я поднял указательный палец и помахал им укоризнено. — ...обязуюсь следовать заветам великого Основателя нашего факультета, Салазара Слизерина. Клянусь быть достойным нашего герба — быть мудрым и скользким, как змея. Обязуюсь не отступать от традиций самого гордого факультета Хогвартса, растить семена величия в себе и не подавлять их в своем брате-студенте Слизерина. Клянусь выступать в защиту любого своего однофакультетника, приглядывать за младшими, не подрывать гордость и достойнство старших товарищей своим бесчестным поведением или безнравственными поступками.

После неуспешного нападения, за мной начал повторять слова присяги нестройный хор из уже подавляющей части парней и мальчиков. Вокруг них появилися и, уплотняясь закружили белые всполохи магического света, подтверждая искреннось поклявшихся. Но те, что бунтовали, к присяге не присоединились и продолжали насуплено молчать. Пусть.

Я протянул вперед ладони с растопыренными пальцами и сияющие волокна клятвы полетели к ним, впитываяся в вершинках моих пальцев. Между моими ладонями стал собираться сначала тусклый, а потом все более яркий клубок света. Когда и последнее слово присяги отзвучало, я эту сферу поднес себе к груди и слегка надавил. Втянув нити присяги подопечных внутри моего магического ядра, завершилось мое вступление в должность Главы змеиного факультета. Уффф!

— Парни, спасибо! — обратился я к присягнувшим. — Вы поступили правильно, согласно Уставу школы, утвержденному всеми четырьмя Основателями. Можете завтра, как я открою входную дверь, прочитать в библиотеке этот Устав. Удостоверитесь, что я в своем праве поступать так, как поступаю. С завтрашнего дня все будет по другому, вот увидите. А вы, — я посмотрел на отступников, волком зыркающих на меня, — для вас будет тоже по-другому, но вы пожалеете, что сделали неправильный выбор.

— Вот вернется Лорд и ты за все ответишь, Поттер! — рыкнул мрачный на вид семикурсник.

— Я вас не знаю, мистер... — замолчал я в ожидании его фамилию. Но он, стиснув кулаки, затаился. — Хаха, ну как знаете. — Кто-то из его приятелей крикнул „Джагсон его зовут!”. Понятно, я это имя не помню. — А что, Джагсон, если ваш так называемый Лорд уже вернулся, но находится у меня в плену?

— Та кто тебе поверит, чмо! — Он растолкал стоящих спереди него и злобно оскалился.

— За „чмо” получишь отдельно. — Я посмотрел на Кровавого барона и на колыхающихся в воздухе за ним привидений. Рукой я дал им отмашку: — Барон, приступайте!

Пять ударов сердца и нестройный хор, уже криками последовал за моими словами. Они думали обычными ученическими щитами защититься от призраков. Жалкие, я уже это говорил.

Я вовремя остановил своих слуг и те отделились от упавших в судорогах бунтарей. Отступали к стенам уже совсем сформировавшиеся призраки незнакомых мужчин и женщин в одеяния настолько старинные, что я не мог узнать эпоху, в которой они жили. Необычные куски невесомой материи загадочно блестели, запястья и предплечья украшали широкие браслеты из вполне материального золота. Кем они были?

Они молча склонили передо мной головы, а затем сгруппировались за спиной Кровавого барона, признав его за предводителя.

— Барон, вы свободны! — пискнул я.

Придет время и я все загадки замка Хогвартс узнаю.

Взмахнув шляпой так, что перья частично прошли сквозь пол, барон весело щелкнул призрачными пальцами и ушел так, как появился раньше — сквозь стену. Остальные привидения ретировались сразу после него.

На полу остался лежать уже не один только Кассиус Уорингтон. Рядом с ним валялись все остальные мои мучители. Обходя скорченные тела подростков, я отправился к второй гостиной, где предстояло принять присягу девушек.

Быстро закончив с этим, благо среди женской половины смутьянок не было, я вернулся обратно к парням. Те, как оставил их стоявших полукругом вокруг наказанных, так их и нашел.

— Дайте отступникам Укрепляющее, что ли? — сказал я тем, что по-старше. — И положите их по кроватям! С ними все хорошо будет, — опередил я вопрос Теодора. — Как только вернусь с обхода остальных факультетов, открою дверь и отправим всех в Больничное крыло. Уведомление их родителей я беру на себя. Пока свободны, идите успокойте девушек.

— Декана уведомлять будем? — задал все-таки вопрос мой сосед Нотт.

— Декана? Зачем уведомлять его, если сам все скоро узнает. Появление большого числа студентов Слизерина в Больничном крыле мимо него не пройдет.

К моему удивлению, все мои указания начали выполняться без промедления.

Наверно со стороны это дико смотрится, когда одиннадцатилетний шкет командует факультетом аристократиков и те ему беспрекословно повинуются. Дико? Конечно. Приняв во внимание то, что до сегодняшнего дня для них этот самый шкет был ниже, чем никто. По той же причине так много парней отказались от присяги студента Салазара Слизерина, до последнего сомневаясь мне ли конкретно эту присягу давать. Эти мятежники так и не поняли, что присягали не мне, а Уставу Хогвартса. За все времена существования школы Колдовства и Чародейства, за все эти почти тысячу лет, Хозяев школы по праву наследства было несколько, кто-то из потомков Салазара, а кто-то из потомков осталных Основателей. Этим хозяевам должны приносить присягу все в замке — учителя, деканы, директор и остальной персонал — вступая в соответствующуюдолжность, ученики — ученическую. Хогвартс всегда важен, а Устав школы превыше всего!

Как и что делать мне вдолбил в сознание Сахешш, а за ним и мой предок, Салазар. И не стоит забывать, что я свою жизнь, хотя и по-разному, хотя во сне — в очень ярком и реалистичном сне, прожил дважды. Я фактически взрослый в теле ребенка. Но ни в первой, счастливой, ни во второй — неблагополучной жизни я с призраками дела не имел. Не узнал просто о своем наследии.

Я это говорю так, для собственного успокоения. Мне нелегко далось наказывать детей. А быть может из равновесия меня вывело неожиданное появление школьных привидений. Духи давно умерших на территории замка волшебников, явившиеся на мой Зов впервые за мои короткие, но тяжелые надо сказать будни школьника.

Гостиная опустела. И я, выбрав себе место напротив камина, присел на диван и закрыл глаза, чтобы с помощью мысленной связи с замком разведать обстановку.

Первое, что впечатлило меня, что нарушителей порядка не было. Никто из учеников, даже общеизвестные смутьяны близнецы Уизли не шастали вне своей башни в неположенное время. Замок, по моему пожеланию, запечатал выходы всех факультетов, пока я не приму ото всех присягу ученика.

С преподавательским составом позже разберемся.

Следующее место, куда я направил свое внимание, было Больничное крыло. Вслушавшись в шепот замка, я понял — наш директор уже пришел в себя. Рядом с его койкой стояли деканы Слизерина и Гриффиндора и школьная медиведьма, мадам Помфри. Там было спокойно, относительно спокойно. Ну, как сказать иначе, если директор лежит столбом и молчит, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию в школе, а то и волшебном мире в целом. Туз, который вытащил я из рукава и хлопнул поверх игрального стола, поменял весь расклад карт. Делал старую комбинацию невыполнимой, а новую — игрой проигрышной.

Две женщины, Минерва и Поппи мешают ему своей глупой болтовней. Раньше, когда ПЛАН был в силе и Альбус в Больничное крыло приходил только чтобы посмотреть на пострадавших студентов, ни его заместительница, ни школьная медиведьма так его не раздражали. Но сейчас другое дело, у него не было настроения их слушать.

Снейп страдал. Не от сочувствие к начальнику, а от боли. Болела у него черная метка на левом предплечье, толкая его бежать за границы защитного периметра замка и аппарировать к Повелителю. Но боль была не та, которая давала направление аппарации, а была простой, т. е. Безвекторной, но невыносимой. Словно Лорд был где-то рядом.

Надо было поговорить об этом с Дамблдором, но эти две болтушки не замолкают ни насекунду. Ладно, завтра утром поговорит, никуда со своей территории Поппи Альбуса не отпустит.

С деканом Слизерина мне придется встретиться как можно раньше, потому что с каждой минутой внутри обновленной защиты замка, ему будет хуже и хуже. Возможно, он не вытерпит боль из-за отторжения защитой меченных и побежит, что говорится, на крыльях ночи.

Но это вероятно и для Питера Педигрю, который на данный момент находится где-то там, на верху. В башне Годрика, в руках Рональда Уизли, моего несостоящегося „друга”.

С какого из факультетов мне начать? Однозначно, с ало-знаменых.

Полная дама встретила меня хмурым взглядом, но послушно открыла мне вход.

Общая гостиная факультета Годрика встретила меня оглушительным шумом и гамом с одной стороны и вырвиглазным обилием красного цвета с другой. Оба эти раздражителя мне вспомнились из приснившегося второго сна, где Шляпа меня определила на Гриффиндор.

Мое появление на территории „вражеского” факультета произвело среди и так абсолютно несдержанных „львят” эфект взорвавшейся бомбы. Как низко пали нравы подопечных МакГонагал! Они отреагировали не как дети царя зверей, благородного льва. В былые времена гордых гриффиндорцев мало чем мог бы вывести из равновесия некий глупый слизеринец-первогодка, явившийся без приглашения в их владения. Посмотрели бы, распросили зачем и по какому поводу и выпроводили без заморочек. А нынешние сгрупировались вокруг меня как стая шакалов вокруг своей жертвы и ощетинившись, начали гавкать и выкрикивать угрозы в мой адрес.

— Как вошел сюда, ты предатель! — вызывающе наступал на меня парнишка мулат с дредами на голове. — Брысь, брысь отсюда, змеюка слизкая!

— Ударь его Ступефаем, Ли, чего с предателем церемониться! — крикнул близнец Уизли, непонятно кто из двоих. То ли Фред, то ли Джордж. Тот вскинул палочку и действительно кастанул в моем направлении Оглушающее. Я на автомате отбил луч вовремя воздвигнутой вокруг себя защитой. Луч, сменив направление, но не и силу, попал в смуглую девушку с красно-золотым галстуком и та полетела назад, завершив полет у стены.

— Придурок, что ты сделал? Я сейчас тебя урою... — рыкнул тот же близнец.

Вся кутерьма стала мне надоедать. На сегодняшний день пререканий с пустоголовыми недорослями мне более чем достаточно. Разозлившись, я навел поверх всех из присутствующих гриффиндорцев охранные чары замка, как раньше поступил с непокорными слизеринцами. Крикливая свора сразу замолкла и аж присела, придавленная к полу магией.

И тогда мне открылся обзор на дальнюю часть гостевого помещения. Там, на маленьком стульчике у окна, слегка прикрытая тяжелой портьерой из бордового бархата, сидела лохматая девочка-первокурсница с книгой в руках. Грейнджер. Та, которая пострадала от нападения троля, потеряв ногу. Для меня она была чем-то особенным, я бы сказал недостижимым. Почему? А потому что я никак не мог себе представить как можно пережить, увидев, как огромный и страшный монстр тебя заживо поедает, и не свихнуться. А она вот сидит себе, читает.., эээ, уже не читает, а подглядывает.

Я встретился с девочкой глазами и она виновато потупила взор.

Я почувствовал ее одиночество. Ее расстроенные чувства хлынули на меня огромной волной. Меня задавило тоской и грустью этой девочки, которая, поступи я на Гриффиндор, как в моем сне, стала бы мне самым преданным и верным другом. Но пока эта гриффиндорка мне никто.

Да кого я вру?

Обойдя присевших на полу студентов Годрика, я приблизился к девочке и она, смутившись, накрыла себя портьерой. Я остановился на шаг от заметно дрожащей ткани и тихо поздоровался:

— Привет! Я Гарнет Поттер, я с миром.

— Я тебе не верю, — дрожащим голоском ответила она. — Они все меня обижают.

— Обижают? Мдаа, понятненько, сейчас мы их всех в ответку обидим. Ты Грейнджер, да?

— Да, я Грейнджер. Меня Гермионой можно звать. Я не против, если ты этим отомстишь.

— Ладно, выходи, Гермиона и не вмешивайся в мои дела, что бы ни случилось.

Когда час спустя я выходил из Гриффиндорской башни, ведя за руку заметно повеселевшую лохматую девочку, за собой я оставил настоящий разгром. Начнем с того, что на полу валялось с десяток лежащих в скорчившихся позах негодяев, в том числе трое рыжеголовых. Четвертого рыжика, старшего брата тех троих, я отстранил от должности старосты и отправил мыть полы с Филчем на следующий месяц. Негоже быть ответственным за целый факультет, и не быть в состоянии угомонить собственных младшх братьев.

Вся алая обстановка Гриффиндора была перекрашена в более спокойный оттенок бордового, а позолота — в бежевый. По моему, и по мнению Гермионы тоже, хорошо получилось, как-то более сдержанно и благородно. Прошелся я и по комнатам. В тех, где я нашел беспорядок и разбросанные вещи, я навел еще больший беспорядок. Стены покрылись выцветшими, обшарпанными обоями, потолки украсило множество трещин, исчезли некоторые стекла в окнах. Прекратил доступ теплой воды в ванные и позвал домовиков, прикрепленных мной к факультету Годрика. Им я строго-настрого запретил делать уборку в этих комнатах, поддерживать чистоту одежды и обуви провинившихся. Приказал эльфам не заправлять кровати чистыми простынями и удалить балдахины с них. На перевоспитания гриффиндорских нерях я определил месяц, надеясь, что грязь им надоест. Может быть на них даже снизойдет озарение самим взяться за наведение чистоты в своих спальнях. Потом увидим.

Оставил гостиную гриффиндорцев на седьмом этаже, где она была. Пусть продолжают карабкаться дальше, пока не поумнеют и не остепенятся. Открывать этим придуркам закрытые помещения на нижних этажах башни Годрика я не собирался, пока не увижу улучшение их поведения. Бесбашенные, пустоголовые ничтожества! Как я их всех ненавидел еще со времени моего второго сна в Междумирье.

В другой руке я держал клетку с усыпленным крысюком Коростой, он же предатель-анимаг Питер Петигрю. Отдам его призраку Тома Риддла, который ждал своей участи, терзаясь в компании василиска. Тот капал ему на мозги по поводу того, каким дурачком на самом деле был Том, решив создать хоркруксы, чтобы стать бессмертным. А рядом, в доступности, ждет Междумирье, способное то же самое бессмертие просто подарить, с вечной молодостью в придачу.

Мог ли быть новым Хозяином Хогвартса Том Риддл, мой родыч, будучи змееустом и тоже наследником Салазара? Что за вопрос! Конечно мог, запросто. Получай Междумирье в доступ и живи себе сколько захочешь. Но, нет! Том хоркруксы строгает, ждет возрождения, которое может никогда не случится.

Но что поделаешь, Лорд, хотя недалекий умом, но он мой дальний родственник. Я его, скажем так — „люблю” и должен временами приносить ему подарки. Вот, пусть Питер будет первым из них.