Зови меня Психея // Call Me Psyche (гет)

.

На третью ночь, когда Малфой не смог навестить ее, Уизли проснулся и обнаружил, что Гермиона, — хотя дежурство уже завершилось, — все еще сидит у входа в палатку. Она молча наблюдала за ярко-желтым восходом солнца сквозь голые деревья.

Извинившись, Рон протиснулся мимо нее, выходя в бодрящее зимнее утро и натягивая свитер поверх майки, пытаясь найти рукава. Он стоял к ней спиной, и Грейнджер подняла взгляд как раз вовремя, чтобы заметить красный шрам на его дельтовидной мышце. Это было настолько тревожно, что она забыла, что все еще была зла и не разговаривала с ним.

— Твоя рука так и не зажила?

Рональд вздрогнул и осторожно обернулся, как будто случайно наткнулся на редкого дикого зверя и боялся его спугнуть.

— Оно же не сходит полностью после расщепления, — сказал он, поворачиваясь, чтобы Гермиона могла увидеть, насколько плотными стали отметины на его коже. — Но благодаря твоей заботе, все итак относительно в хорошо. Фактически, как новенькое. Я имею в виду, если ты не возражаешь против небольшого шрама. — Рон еще какое-то время повозился, прежде чем ему удалось просунуть руку в рукав.

Грейнджер покачала головой, отводя взгляд, но того небольшого внимания, которое она уделила ему, было достаточно, чтобы продолжить разговор. Уизли присел на корточки рядом с ней.

— Гарри показал мне свой новый шрам, оставшийся на том месте, где тебе пришлось отделить крестраж от его груди. Он сказал, что это спасло его от сумасшествия… И, я знаю, я должен был быть там, в Годриковой впадине с тобой, — сказал Рон тихим, несчастным голосом, — думаю, от меня было бы мало толку, но, по крайней мере, я мог бы помочь тебе удержать Гарри, пока он бесновался… — Парень вздохнул. — В любом случае, как вы справились с нападением змеи? Гарри упомянул о том, что твоя рука была перевязана…

«Гарри заметил мою травму?» — Гермиона была так удивлена, услышав это, что подняла руку и посмотрела на то место, чуть ниже запястья, где осталась царапина от разбитого фарфора. Отметина почти исчезла, но Рон все равно схватил девичью руку и поднес ее к своему лицу, разглядывая поврежденную кожу. После того, как Грейнджер не прикасалась к нему несколько недель, что-то непрошеное, нежеланное чувство всколыхнулось в ней… Его забота и нежность были тем, о чем Гермиона тосковала по этому, когда он ушел…

До тех пор, пока не появился Драко.

Все изменилось.

— Уже не видно, ты проделала отличную работу, исцеляя себя, — сказал Уизли, поворачивая ее запястье в своей ладони. Вместо того чтобы отпустить руку, Рон подняллицо, чтобы взглянуть на нее своими синими-синими глазами. Снова появился тот блеск, который она уже видела, — бессловесное признание в том, что он любит ее, и извинение за то, что это у него так плохо получалось.

Рональд сотни раз держал ее за руку, они даже спали, переплетая пальцы, и, хотя Драко сделал вид, что не придал этому особого значения, когда Гермиона сказала об этом, но у нее было такое чувство, что ему бы не понравилось видеть ее сейчас с Роном в подобной позе. Поэтому Грейнджер выдернула свою руку из ладони Рона, отказываясь от его тепла и уюта, и отвернулась от него, понимая, что, делая это, она тянется к Малфою. Даже если его не было рядом прямо сейчас.

«Почему он пропустил наши встречи?»

Возможно, дело было в Роне, так как его возвращение не принесло ничего, кроме некоторых неудобств, но, в конечном счете, всего через несколько часов Драко мог снова оказаться в ее объятиях…

Или, может быть, его удерживало что-то серьезное? Учитывая, что змея и Волдеморт все еще находились в его доме, могло случится все, что угодно. Это могло быть, что-то… фатальное. Она и мальчики уже несколько дней не получали никаких известий из внешнего мира, так что Малфои уже могли быть убиты…

Кроме того… все могло было быть проще: Драко не являлся из-за собственного решения, перемены настроения или чего угодно еще. Она пыталась произнести его имя, чтобы активировать делюминатор Малфоя, так же, как это произошло с Роном: звала по имени, фамилии и даже упоминала Купидона и Психею… Но, ничего. Не было ни следа присутствия Драко.

Гермиона вздрогнула и засунула руки в карманы пальто. Она не знала, смогут ли они с Малфоем когда-нибудь быть вместе по-настоящему, но, даже надеясь на это, Грейнджер шла на огромный риск, особенно сейчас, когда Рональд стоял прямо перед ней, говоря о прощении и рассказывая историю о том, что он чувствовал ее зов, словно свет в своей груди… Было бы так просто принять его… И, возможно, возвращение к Рону было единственным выбором, который у нее когда-либо был.

Что если, вся история с Купидоном и Психеей была не чем иным, как безумным сном, в котором ее травмированный разум пересказывал старые мифы, чтобы успокоить себя? Возможно, поцелуй с врагом детства был не более чем фантазией, пока она засыпала во время дежурств, а настоящего Драко на самом деле никогда не существовало в этих сценах…

Но Гермиона отогнала от себя дурные мысли. Малфой был реален, и между ними все было на самом деле.

«Так что, если я не подожду его, то, возможно, никогда себе этого не прощу».

Голова Рона поникла, когда Грейнджер высвободила свою кисть; его руки все еще висели в воздухе, но теперь ничего не удерживали. Когда он опустил их, то заговорил:

— Послушай, мне жаль, правда. Я сказал это Гарри и должен сказать тебе. Я не могу винить во всем крестраж, перекладывая ответственность, потому что сам был слабым, глупым и… и ревнивым. Я признаю это, ладно? И пусть я, может, и не заслуживаю быть сейчас здесь, с вами, но я прошу прощения за все!

Она глубоко вздохнула, слегка покачав головой.

Рон продолжил.

— И я знаю, что мы не можем просто вернуться к тому, на чем остановились… Особенно учитывая, как близки мы были раньше. Не то чтобы просто друзья, скорее…

Гермиона вскочила на ноги, прервав его на полуслове.

— Я не спала всю ночь и хочу лечь.

Уизли несколько раз часто моргнул, как будто ему попала в глаз соринка.

— Хорошо, — сказал он, поднимаясь вместе с ней; на его лице было выражение сбитого с толку человека, — как скажешь. Извини; конечно, иди и отдохни. Мы разбудим тебя, когда придет время отправляться к Лавгудам.

Она была благодарна ему за то, что он поддерживал Гарри. Но на этом было все.

Грейнджер кивнула и пошла обратно в палатку.

* * _ ? ? ? _ * *

Темный лорд вернулся в поместье.

Драко почувствовал его присутствие, как порыв зловонного воздуха, пронизывающий каждую комнату и коридор. Он был здесь, в доме, а Малфой был заперт внутри; за ним наблюдал Грейбэк, его преследовала тетка, он разочаровывал отца и у него отняли делюминатор, который мать теперь держала подальше от него, — все шло наперекосяк.

Теперь, когда Драко не мог увидеться с Гермионой, единственное, что было ему под силу, чтобы защитить ее и остальных, — это, чего бы то ни стоило, избегать встречи с Темным лордом лицом к лицу. У него не было иного способа помешать Лорду залезть к себе голову, и соответственно в секреты Грейнджер, — а заодно и Поттера, — так что, со смешанными чувствами Малфой понимал, что от его такого на первый взгляд ничтожного действия зависит не только выживание его девочки, но и исход всей войны — просто от способности понадежнее спрятаться в своей спальне.

К счастью, Темный лорд не зачаровывал метки и не устраивал массовых собраний Пожирателей в столовой. Вместо этого он целиком и полностью завладел библиотекой поместья и, развалившись в кресле Нарциссы, заставлял ее и Люциуса работать, как штат проклятых научных сотрудников, изучая каждую книгу о волшебных палочках и их изготовителях, которая у них была.

Беллатрису и Петтигрю отправили в подвал, чтобы снова и снова допрашивать нового заключенного, которого там держали, и иногда по ночам дом оглашался его криками. Драко не знал, кто это был, и не хотел знать.

Он пришел к выводу, что лучший способ, чтобы его оставили в покое, — это притвориться больным, поэтому сидел в своей спальне почти безвылазно и только по утрам, когда в доме еще было тихо, отправлялся в восточный сад и гулял, пока не всходило солнце. На территории не осталось ни одной птицы, — все пошли на корм ползучей твари, — поэтому стояла мертвая тишина, жутковатая в своем умиротворении.

— Где ты, Психея? — шептал Драко, шагая по мощеным дорожкам. Он думал о ней почти все время — впервые влюбившись и упиваясь самим этим чувством.

«Если бы Поттер был схвачен, разразилось бы всеобщее ликование, — рассуждал сам с собой Малфой, — значит Шрамоголовый все еще успешно скрывается, и она вероятнее всего с ним».

Но Драко не знал, была ли Грейнджер в безопасности и здорова? Что ела? Были ли у нее сухие ноги на этих бесконечных проклятых болотах? Он корил себя, почему не принес ей хорошие резиновые сапоги?

Скучала ли она по нему?

Сомневалась ли, что он скучал по ней в ответ?

Малфой тряхнул головой, отгоняя преследовавшие его мысли. Но не слишком помогло.

Удалось ли рыжему продолжить с того места, где он остановился с Гермионой?

Уизли и Грейнджер — Драко всегда терпеть не мог видеть их вместе, начиная еще со второго курса, но то, что тогда казалось иррациональным, теперь обрело смысл. Рыжий ей не подходил. В отличие от него, Малфоя. Но прямо сейчас Уизли был рядом с ней, а Драко без делюминатора даже не представлял где это «рядом» находится.

* * _ ? ? ? _ * *

Было мартовское утро.

После пары месяцев пропущенных встреч с Гермионой, Драко по-прежнему продолжал днем скрываться в своей комнате, — даже сейчас, когда Темный Лорд вновь покинул поместье, — и выходил освежиться только по утрам.

Вот и теперь, Малфой вошел в дом после утренней прогулки; было еще слишком рано, родители спали. Едва только Драко пересек комнату, камин в прихожей замигал и незваный гость нарушил его уединение. Почти ни у кого не было разрешения входить и выходить из поместья, кроме Северуса Снейпа, явившегося собственной персоной.

Профессор взял Малфоя за руку и потянул его к камину.

— Я пришел за тобой, — сказал он.

— Чтобы что? Отвезти меня обратно в школу? — Драко усмехнулся.

— Всего на минуту: нам нужно кое-что обсудить. — Снейп бросил пригоршню порошка в камин и втолкнул в него Малфоя.

Они оказались в кабинете директора Хогвартса. Драко был здесь последний раз, когда еще был жив Дамблдор…

В столь ранний час многие портреты все еще спали, причем некоторые из них особенно крепко. Драко попытался заговорить, но Северус прижал палец к губам и повел его мимо портретов в маленькую отдельную комнату с крохотным окошком — личную комнату директора.

— Итак, прошло два месяца, — начал Снейп, — достаточно времени, чтобы твоя мания прошла, и ты мог признаться мне, здесь, наедине, вдали от своих родителей и… гостей поместья. Кто та девушка в маске, которую я видел в твоих мыслях?

— Моя мания? — вместо ответа переспросил Драко.

— Да, твое увлечение, оно, в любом случае, уже остыло. Так что ты можешь без утайки рассказать мне про девушку, которую ты называл Психеей. Скажи мне, кто она?

Малфой усмехнулся.

— Зачем? Чтобы вы могли передать ее своему хозяину?

Снейп глубоко вздохнул, однако его гнев медленно, но верно начинал закипать.

— Не сопротивляйся мне. Как всегда, я хочу только помочь тебе.

— Например, как помогли Чарити Бербедж, когда она умоляла вас, вися над обеденным столом? — резанул Драко.

Профессор проигнорировал этот выпад.

— Почему ты защищаешь Гермиону Грейнджер? — спросил он напрямик.

Лицо Драко побледнело.

— Грейнджер?

— Да, девушка в маске — Гермиона Грейнджер, не так ли? — Малфой жадно втянул в легкие воздух, этим сдав себя с потрохами. — Так я думал. Но она враг нашего Лорда, почему же ты не захватил ее в плен? Ее и… мистера Поттера?

Драко прочистил горло.

— Я мог бы задать вам те же вопросы, сэр. Зачем вы дали мне зачарованное устройство, чтобы я мог следовать за ними? И, если вы всегда знали, как их выследить, то почему сами не положили этому конец? Пусть бы Темный Лорд убил Поттера, и мы бы покончили с войной! Разве, нет?

Снейп нахмурился, отступив на шаг.

— На чьей стороне ваша преданность? — не унимался Малфой. — И почему вы вообще вмешиваетесь в мои дела, сэр?

Северусу не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя.

— Моя верность — это нерушимый обет, данный твоей матери, молодой человек который требует, чтобы я защитил тебя или пожертвовал собственной жизнью. Именно поэтому я отправил тебя к Поттеру в поисках убежища от Темного лорда, когда тебе здесь грозила опасность!

— Да, но…

— Не перебивай! — Снейп повысил голос. — Ты ведь уже догадался, что Темный Лорд не желает, чтобы семья Малфоев пережила нынешние времена? Вы владеете самым древним и хорошо защищенным частным зданием в Британии, которое очень привлекает Лорда, но поместье не подчинится, пока хоть кто-то из вас остается в живых. Когда война закончится, у него будет время придумать, как изменить это, но до тех пор поместье Малфоев действует…

— Словно палочка для моего отца, пока он внутри, — закончил Драко. — Кровная магия.

Снейп кивнул.

— Да, но окончательная судьба Люциуса была предрешена, еще когда Темный Лорд устроил столь наглядную и унизительную сцену отъема его настоящей палочки. Он забрал ее в знак того, что со временем сможет отнять и дом. Но, чего Лорд не учел, так это то, что ему придется отвоевать поместье не только у твоего отца, но и у тебя. Он считает тебя ребенком, которого может победить, не прилагая усилий, и ограбить без возражений. И я надеюсь, — ради нас с тобой обоих, — что это его просчет, а не истина.

Драко захотел усмехнуться, но обнаружил, что не может, пораженный полученным подтверждением того, что Волдеморт действительно хочет, чтобы он и его семья умерли. И как можно скорее.

— Прежде чем Лорд начнет считать тебя серьезным соперником за дом, — продолжил профессор, — я попытался убедить тебя бросить все и сбежать. Было слишком сложно ожидать, что ты справишься с этим в одиночку, поэтому я отправил тебя, отчаявшегося и напуганного, к Поттеру.

— Сбежать с Поттером?! — потребовал Малфой. — Бросить родителей, запертыми с монстрами, и присоединиться к чертовому Поттеру?

Снейп медленно кивнул.

— Таково было мое намерение. По-разному, но вы оба — ты и Поттер, — в отчаянии, и оба жаждите стать героями, но разочарованы несправедливостью, бездействием и тщетностью ваших ситуаций. Мог ли я предположить, что вместо мистера Поттера, ты найдешь мисс Грейнджер и влюбишься в нее? И тем более я не рассчитывал, что она соблаговолит хотя бы поговорить с тобой.

Драко ухмыльнулся.

— Ну, она действительно напала на меня в первые два раза, когда я появлялся…

Новый директор Хогвартса передернул плечами.

— Избавь меня от подробностей. В любом случае, когда ты каждый раз возвращался в поместье, то я не был уверен, что заклинание работает верно. Но теперь ты подтвердил, что я был прав с самого начала.

— Хорошо, теперь вы можете снова зачаровать делюминатор и вернуть его мне, — воодушевился Малфой, уже протянув руку. — Если вы думаете, что мои родители будут в безопасности, если я уйду, то я попрошу Поттера забрать меня, как вы и хотели.

Снейп покачал головой.

— Ты же видел, как твоя мать забрала у меня прибор, я больше не распоряжаюсь им, и, когда она просила меня обеспечить твою безопасность, то ничего не знала о моих попытках выманить тебя из поместья. Это то, чего она не потерпит.

Плечи Драко поникли.

— Что же мне тогда делать? И теперь, когда вы подтвердили свои подозрения, что собираетесь делать вы сам, сэр?

Северус положил руку на плечо юноши — жест подбадривания, но не убедительный.

— Я не сказал, Драко, что твои родители будут в безопасности, когда ты уйдешь. И я не поэтому пытался отослать тебя. Я лишь имел в виду, что, останешься ты или нет, — они все равно умрут в конце этой войны, когда Темный Лорд захватит ваш дом. Единственный Малфой, которого еще можно спасти, — это ты. И ради этого, а также ради моего обета защищать тебя, я пошел на такой риск.

Драко втянул голову в плечи.

— Я не могу с этим смириться.

Снейп неодобритель мотнул головой.

— Но ты должен. Самое время, начать привыкать к этой мысли.

* * _ ? ? ? _ * *

Рон и Гарри были в палатке, пытаясь снова включить радиоприемник, чтобы найти легендарную пиратскую радиопередачу Ли Джордана, которую, как клялся Рональд, он слушал, когда был с Биллом. Было больно наблюдать, как Рон пытается зачаровать его, ночь за ночью, и все бестолку. Вместо этого Гермиона вытащила из сумочки портрет Финеаса Найджелуса, бывшего директора Хогвартса, отнесла его подальше от палати — на всякий случай, с завязанными глазами — и начала расспрашивать, чтобы узнать какие-нибудь новости.

Как обычно, портрет не помог, хотя он, казалось, был искренне рад услышать, что Рон жив и невредим, ведь они были родственниками и все такое.

— Совсем ничего? — Грейнджер настаивала. — Вы хотите сказать, что в Хогвартсе всю зиму было тихо, даже несмотря на то, что новый директор позволил Пожирателям Смерти всех терроризировать?

— Да, тихо, как в церкви, — ответил Финеас таким же раздраженным тоном.

Она вздохнула и схватилась за голову, как будто ей было больно.

— Кто-нибудь из учеников когда-нибудь приходил поговорить со Снейпом?

— Для вас это директор Снейп, юная мисс, — огрызнулся Найджелус, а затем прищелкнул языком, — хотя, раз вы упомянули об этом… ну, я полагаю, он на самом деле больше не ученик, но… неважно…

— Кто? — встрепенулась Гермиона, оглядываясь через плечо на палатку, не желая сдаваться и возвращаться к Рону и Гарри, не имея возможности ничего сообщить. — Кого вы видели?

Портрет выдал с напыщенной важностью:

— Это был светловолосый мальчик из Дома Блэков. Внук Сигнуса и Друэллы от их дочери — о, как же ее зовут? — не Беллатрисы, а младшей…

Сердце Грейнджер учащенно забилось, и у нее на мгновение перехватило дыхание.

— Это был Малфой? Ты видел, как Драко Малфой разговаривал со Снейпом в Хогвартсе?

— Должно быть, — согласился Финеас, несколько раздосадованный тем, что она так быстро все поняла и, похоже, сочла очень важным.

— О чем… о чем они говорили? — спросила Гермиона с дрожью в голосе.

Драко был жив и здоров и передвигался между поместьем и школой. Но так не пришел к ней, ни разу за два месяца…

— Невозможно сказать, — ответил портрет. — Директор увел его в свои личные покои, но они кричали друг на друга.

— Кричали? — повторила Грейнджер. Ей было трудно в это поверить, ведь никто в школе не кричал на Снейпа. Никто, кроме Гарри.

— Да, был довольно жаркий спор, но это все, что я могу вам сказать. Никто не мог разобрать ни слова. Казалось, директор намеренно пытался скрыть от нас присутствие мальчика, — надулся Финеас.

— Он не мальчик, — нахмурилась Грейнджер, — никто из нас больше не ребенок…

Это замечание почему-то разозлило Найджелуса.

— Вы все на сто с лишним лет моложе меня, и я не потерплю, чтобы вы меня поправляли! Доброго дня, юная леди! — И с этими словами он исчез, направившись ко второй своей портретной рамке, которая находилась где-то в другом месте.

Встряхнув пустую рамку, Гермиона разочарованно застонала, прежде чем запихнуть ее обратно в сумку.

Но к тому времени Рон уже звал ее в палатку, размахивая руками. Он наконец-то достиг успеха, и теперь из радиоприемника доносился голос Ли Джордана. Там также были Ремус Люпин и Фред (или, может быть, Джордж). Не все новости были хорошими, но, когда они прослушали передачу, то это дало им надежду на то, что они не одиноки; что, хотя им казалось, что они не добиваются прогресса, другие люди тоже работали, и каждый вносил свой вклад в общее дело.

В этой новой надежде они стали почти счастливы. И уверенность Гарри в себе настолько возросла, что он вернулся к старым привычкам, стал беспечным или безрассудным, — или и то и другое вместе, — и впервые за несколько месяцев произнес имя Волдеморта вслух. Несмотря на то, что Рон сразу же отчитал его за это, но уже ничего нельзя было исправить: табу было нарушено, их местоположение раскрыто и прихвостни Того-кого-не-стоило-упоминать, ворвались в их маленький лагерь…

.