Царица Египтуса II (гет)

В приподнятом настроении Хатор пришла на урок зельеварения, который проводила Драгоция Мэй в сыром подземелье, где различные травы сохранялись гораздо лучше. Её группа была крайне мала и не отличалась разнообразием, в отличие от других.

Студентка вспомнила, как днем ранее записывалась на занятия, кого только там не было! Оказалось, в Египтусе живёт множество видов, потомков Богов. А они в Египте были наполовину звери, вот и результат. Здесь она впервые не чувствовала себя изгоем.

— Можно войти? — тихо спросила она, заходя в класс.

Пятнадцать голов повернулись в её сторону, рассматривая сверху донизу.

— Вы опоздали, — холодно произнесла женщина.

— Извините, пожалуйста, такого больше не повторится, — пробормотала она, опустив голову.

Женщина поправила свои голубые с зеленым отливом волосы и, указав на свободное место перед котлом, ответила:

— Конечно, не повторится. Садитесь сюда и приступайте к варке приворотного зелья.

Хатор опешила, но всё же села, уставившись на доску, где красивым почерком с завитушками был написан рецепт привораживающего напитка. На столе лежали сухоцветы, связанные в неровные пучки, какие-то золотистые орехи, зерна, грибы, ягоды, также валялось рядом валялись кости каких-то мелких зверей и кривые корни.

— Что-то не так? — с легкой насмешкой спросила Драгоция. — Вы что-то не поняли, когда я объясняла? Ах, да… вы же опоздали.

Не ответив, Хатор нахмурилась, разрывая взгляд.

Урок должен идти два часа, за которые нужно сварить непонятное снадобье… приворотное зелье. И это при том, что она даже у плиты всего пару раз стояла.

Девушка посмотрела на незнакомые названия в списке, не в силах разобрать даже где травы, где ягоды, а где грибы. Единственное, что она выяснила, так это то, что последним надо добавить копчик рисаулы. А вот кто это, непонятно.

Прочитав ещё несколько раз, Хатор решила, что ей всё равно не сварить правильно, так почему бы не попробовать сварить что-то своё? Куда уж хуже?

Она тонко нарезала какой-то корень, ведомая интуицией или Бог знает чем. Добавила к нему листья, судя по запаху, гвоздики и щепотку мятного порошка. Под ухмылкой учительницы кинула это всё в кипящий котелок и стала помешивать.

Соседка, старше её может на год, с открытыми глазными яблоками без век, зрачков и радужки, попыталась перехватить её запястье, когда Хатор кидала растолченный в деревянной ступе орех.

— Нет, здесь нет орехов. Это лишний ингредиент, чтобы запутать, — прошипела она. — Возьми мои записи, там всё есть.

Хатор покосилась на листок, исписанный неровными буквами и измазанный чернильными пятнами. Она всё равно уже начала не так, как нужно. Какой смысл в записях?

— Не надо.

Она покачала головой, но всё же отвернулась, не обращая больше никого внимания. А студентка продолжала резать то, что глазу приглянется.

— У тебя не будет лишней веточки вот этой штуки? — поинтересовалась она, протягивая соседу с другой стороны куцый листок какого-то растения.

Рыжий почесал макушку и, медленно перебирая пучки, приступил к поиску нужной травы, а соседка периодически подгоняла, удивляясь его заторможенности. И когда сокурсник протянул ей веточку, она вырвала её, начав быстро нарезать.

Так её варево стало серебристым с зеленоватым блеском, когда у других оно было сиреневым с розовыми огоньками, загорающимися на поверхности.

— Время вышло! — прогремел голос учительницы, и Хатор вздрогнула, пытаясь унять нарастающую панику.

Мэй встала и изящной походкой подошла к ближайшей парте. Девушка с интересом посмотрела на её руки, на которых была не только прозрачная как стекло чешуя, но и жабры, раскрывающиеся при каждом вдохе.

Она понюхала зелье какой-то девочки с задорными косичками и огласила гордую оценку ''три'', потом подошла к другой студентке, снадобье которой и вовсе было оранжевым.

— За приворот два, за удушающий яд пять с минусом, — произнесла она, расписываясь на листке с фамилиями.

Хатор глубоко вздохнула, когда женщина подошла к её столу, но оказалось она волновалась зря — Драгоция просто прошла мимо.

— Вы меня пропустили, — произнесла она, удивляясь своей смелости.

— Не вижу смысла смотреть зелье, если ученик даже состав разобрать не может.

— Но это не справедливо! — воскликнула она, но её одернула соседка, прошипев:

— Перестань, оно даже по цвету не подходит!

Хатор вскочила, разозлившись. И только через секунду поняла, что все смотрят на неё, в том числе и учительница. Мэй подошла к ней, внимательно посмотрев:

— Хорошо. Я проверю, но если оно меня не устроит, вы забираете документы.

Глаза девушки стали по пять копеек. Казалось, вот-вот и она начнет извиняться за свой порыв. Но всё же, собравшись с силами, она неуверенно кивнула.

Мэй придирчиво понюхала варево несколько раз, словно проверяя. Потом она опустила ложку, помешала, наблюдая, как осадок хлопьями опускается на дно. Женщина поджала губы и подошла к своему шкафчику, доставая сушенный лист бордового цвета.

Преподавательница кинула его туда и начала мешать, считая каждый круг и, когда она дошла до двенадцати, вытащила листок, который побелел.

— Ты его готовила раньше, ведь так? Решила выделиться среди остальных на первом занятии?

Хатор пораженно выдохнула:

— Нет! Я никогда не варила зелье.

Мэй прищурила и без того узкие очи, показывая, что не шибко-то верит студентке.

— Если это и правда так, то у тебя талант, а может просто повезло. Это не тот рецепт, но сойдёт. Поздравляю.

Хатор осела на стул, улыбаясь до ушей, не в силах сдержать радость. У неё что-то получилось по-настоящему хорошо.

* * *

Имхотеб опять гулял ночью по всей Академии, несмотря на то, что на паре чуть не вырубился. Вот, что значит привычка — вторая натура. Парень поплутал по этажам, не находя ничего интересного.

Очевидно, таинственный убийца сегодня не объявлялся или просто хорошо убрал за собой.

Сын Анубиса с усмешкой вспомнил, как ругался с директором сего заведения. Тот никак не хотел верить, что Имхотеб тут не причем. Хотя, наверное, основной причиной было то, что обвинить кроме него попросту некого.

Юноша покинул здание, выпрыгивая из окна на первом этаже. Босые ноги коснулись холодной травы, и он с наслаждением зажмурился, когда ночной ветер подул в лицо. Ночное небо было усыпано яркими и не очень звёздами… С каких пор он такой?

Вообще, Имхотеба романтиком назвать было нельзя. Конечно, он, как и любой парень, дарил девушкам цветы и прочие безделушки, водил гулять по крышам или по вечернему городу. Благо сын Леа был в состояние защитить и себя, и даму. Но он делал это исключительно, чтобы порадовать спутницу на недельку, может две, а не потому, что сам горел желанием вместо теплых объятий в постели скакать по крышам, этого добра и на дежурствах хватает. Но сейчас всё по-другому.

Бывший дозорный спустился с пригорка в небольшую долину, где находились теплицы и лазарет при академии. Внезапно он заметил кого-то в одной из теплиц, где росли луноцветы, но через пару мгновений узнал лекаря, который собирал вышеупомянутые цветы, распускающиеся лишь в полночь.

Имхотеб уже хотел вернуться назад, в комнату, как вдруг в поле зрения попала подозрительная тень, которая кралась к мужчине в саду. Сердце парня пропустило один удар… Ему почудилось, это она, львица, терзающая его с первой и пока единственной встречи, а показалось ли? Но что она делает здесь?

Юноша одернул себя. Какая разница? Она убьёт сейчас!

Он побежал к теплице, перескакивая через мелкие камни, спрятанные в траве. Дыхание сбилось к черту, но он всё равно несся сломя голову. Казалось, полубог не остановился бы, даже если захотел. Он влетел в теплицу и замер, прислушиваясь. Через мгновение недалеко раздался грохот, звук борьбы и рык.

Имхотеб бросился между рядами грядок, сбивая их, и, когда он увидел девушку, замахивающуюся кинжалом на испуганного мужчину, остановился.

Да, это она. Таинственная полудева-полульвица, гробящая людей и высасывающая их кровь. Она впилась взглядом в него, оставив черное дело на несколько секунд. Ему кажется, или безумный блеск зеленых глаз стал слабее?

— Помоги мне! — крикнул лекарь в белых одеждах.

Имхотеб разорвал их переглядку и, словно вихрь, сбил её с ног, нависнув сверху. Прижал руки к холодному камню, наклонившись ниже. Ему показалось, время остановилось для них двоих, но львица лишь оскалилась и оттолкнула парня, подскакивая. Шакал тоже мгновенно оказался на ногах, проклиная себя. Она — убийца. Лекарь — жертва, а он — тот, кто должен остановить этот кровавый след.

Она поиграла когтистыми пальцами, тогда как у Имхотеба не было ни хопеша, ни когтей, которые были встроенные в перчатки дозора.

Они бросились друг на друга точно звери, нанося удары каждую секунду, а потом опять отшатнулись на пару метров. На щеке парня проступило три глубоких царапины и одна помельче. Львица усмехнулась, медленно облизывая когти, на которых застыли капельки полубожественной крови. Девушка от наслаждения прикрыла глаза, а Имхотеб, готовый броситься на неё снова, закусил губу, напрягаясь всем телом, тщетно заставляя себя не пялиться.

Сын Леа посмотрел на её крепкие ноги, прикрытые на бедрах тонкими доспехами, на длинную юбку, состоящую из двух узких клиньев по одному спереди и сзади, на корсет, который мало что скрывал, и волосы. Сухие и выцветшие под горячим солнцем пустыни. У него в рту резко пересохло.

— Кто ты такая?

Она рассмеялась, скалясь и соблазнительно изгибаясь.

— Я Сехмет.

Имхотеб пораженно замер. Какой же он дурак! Искал полукровок, путников, даже Хатор проверил, а не догадался! Ведь если вернулся его отец, значит и она.

— Почему ты следишь за мной, Сехмет? — спросил он, замечая как сердце дрогнуло от звука её имени.

Оно невероятно шло ей, выражало её натуру, резкость и агрессию.

— Ты тут не причем, — усмехнулась она, невесомо проводя когтями по волосам. — Думаю, на сегодня достаточно, мальчик. Потом поиграем.

Имхотеб зарычал от ярости. Нет, она не уйдет, слишком долго он ждал встречи с ней. Он ломанулся в её сторону, прижимая к стене, но девушка сопротивлялась, хватая его запястья когтистыми пальцами. Сехмет сдавила сильнее, и по на бледной коже проступила кровь, тонкими ручейками стекая по ладоням. Юноша понял, что она сильнее его, и ему не удержать львицу. Эта ненормальная опять сбежит. Нужно что-то придумать.

Имхотеб прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, и на руках появилось черное пламя.

Сехмет зашипела, когда огонь обжег её тонкие пальцы, почти сразу ослабив хватку. Огонь пошел по её телу, но не убил львицу, а лишил сил. Дева обмякла, прижатая к стенке, на лице появились капельки пота, соскользнувшие по коже вниз. Девушка начала тяжело дышать.

— Ты не уйдешь от меня, — наклонившись ближе, прорычал шакал, чувствуя её горячее тело своим.

Сехмет приподняла голову, с вызовом посмотрев на него. Её бледные губы изогнулись в усмешке.

— Научился фокусам у отца?

Имхотеб рыкнул, не в состояние сдержать свои эмоции, которые как ураган бились внутри.

Эта невозможная девчонка-Богиня сводила с ума. Он впился в её губы, наваливаясь всем телом. Сехмет протестующие укусила, но через секунду ответила, царапая острыми клыками.

Когти впились ему в ладони, причиняя адскую боль, но юноше было всё равно. Казалось, эта боль лишь усугубляет ситуацию.

Спустя какое-то время он почувствовал, что девушка обмякла сильнее, перестав сопротивляться. Имхотеб немного отодвинулся, завороженно смотря на её лицо. Сехмет была без сознания, обвиснув на его руках. И вдруг парень заметил, что она уменьшается в росте, пока не стала ниже на пол головы. Кожа побледнела, волосы стали длиннее и гораздо мягче, рассыпаясь кудрями. А черты лица изменились.

— Так всё-таки это ты… Но как?.. — пробормотал Имхотеб.

* * *

Хатор устало потянулась, чувствуя дикую усталость. Ей было больно дышать, а всё тело содрогалось от непонятной ломки.

— Парень, она очнулась, — произнес какой-то мужчина.

На лоб ей положили кусок мокрой ткани, и она тут же открыла глаза, часто захлопав ресницами. Перед ней сидел врачеватель академии, с которым познакомили всех учеников ещё при записи.

— Выпей это, — чуть ли не приказал он, протягивая рюмочку с каким-то горьким лекарством.

Хатор выпила, но жажда всё равно мучила её, чуть ли не заставляя царапать горло. Она села на кушетку, опустив ноги на пол. Судя по всему, девушка была не в лазарете, а в комнате самого лекаря.

— Что с ней? — спросил Имхотеб. — Как вернуть львицу?

Студентка вздрогнула, увидев юношу.

Что она здесь делает? Почему ей так плохо? Отчего они оба смотрят так на неё? И причем здесь эта ненормальная убийца?!

— Не думаю, что это стоит делать, — проговорил мужчина. — Следует сбалансировать две сущности.

Парень скривился, сложив ладони на груди. Он развернулся к полке с цветными склянками, пучками трав и прочей лекарской мелочью.

— У тебя должно быть что-то, чтобы вернуть её, — нюхая сушенные листья, предположил сын Леа.

Лекарь раздражённо хлопнул руками, как будто уже не раз объяснял. Он показал пальцем на испуганную девушку:

— Это и есть она. Одна половина без другой просто не выживет.

— Тогда сделай что-нибудь! Это не может продолжаться вот так! — не выдержал Имхотеб, бросая взгляд на Хатор.

Врачеватель задумался, проводя ладонью по лысому затылку.

— Подобное часто встречается у народов гор, особенно при смешении родов. Как правило, если вторая сущность слишком нестабильна, они пьют специальный отвар, который помогает связать две половины, облегчая тем самым переход от одной к другой.

Хатор привстала, мрачно посмотрев на мужчин. Они обсуждают её, будто она не живой человек, а какая-нибудь собачка. Похоже, их не волновало то, что ей плохо, и что у неё есть мнение.

— Может вы объясните, что здесь творится? — проговорила она, руками закрывая живот, который бурчал от дикого голода.

Лекарь подошел к ней, заставляя сесть обратно на кушетку.

— Успокойся. Для начала мне нужно тебя расспросить, чтобы подобрать необходимую дозировку, — спокойно произнес он, а потом уже показал на стул рядом, говоря Имхотебу: — А ты сядь и жди. Не мешай мне.

Юноша фыркнул и сделал то, что ему сказали, закинув ногу на ногу.

— Итак, когда начались провалы памяти? И как часто они были?

Хатор вздрогнула. На эту тему ей категорически запрещали что-либо говорить. Её приёмные родители хорошенько объяснили это. Но возможно, сейчас пора раскрыть свои карты?

— Когда мне исполнилось двенадцать. Никакой схемы не было. Я не знаю, отчего зависело это, — бесстрастно произнесла, стараясь не выдавать волнения.

Врач кивал, внимательно слушая и записывая.

— А как они тебя успокаивали?

Дева замотала головой, облизывая губы.

— Понятия не имею. Мы никогда не обсуждали эту тему, — она сглотнула. — Так это убила тех людей? Да?

Лекарь сел рядом, сочувственно сжав ладонь.

— Поверь, все оборотни убивали. К сожалению, очень редко удается предотвратить это. Некоторые всю жизнь не имеют понятия, что с ними.

Хатор побледнела как смерть, беспомощно зашлепала губами, округлив темные глаза.

Жестокая правда, от которой она убегала все эти годы, догнала её, впиваясь острыми клыками. Дева вскочила, истерично вскрикнув:

— Но я не оборотень! Я убийца! Вы понимаете, сколько раз я срывалась?! Вы знаете, сколько раз я срывалась?!

— Двадцать восемь. Правда, последнее неудачное, — лениво ответил Имхотеб, не отрываясь от девушки.

Она сглотнула, захлопав ресницами, пытаясь сдержать слёзы. Двадцать восемь… И ведь не по одному человеку за один раз она убила!

— Почему ты так спокойно реагируешь, дозорный?! Ты обязан меня посадить или убить! — она выставила бледные, дрожащие запястья вперед.

Её главный страх оказался явью, хотя она много лет старалась не обращать внимания.

Пыталась уверить себя, что причина не в этом.

Парень подкатил глаза, усмехнувшись, и наклонился ближе.

— И что мне сделать? Вены тебе перерезать? По закону тебе запрут в каком-нибудь учреждении и, в лучшем случае, заставят пить успокоительное.

Руки упали как плети, её плечи поникли, а она сама устало опустилась обратно на больничную койку. Студентка так боялась, что Имхотеб её осудит. Но он, кажется, пытается помочь, почему? Она научилась успокаивать совесть, но Хатор никогда не думала, что всё подтвердится. Со временем, ей вообще стало казаться, что эти приступы просто сон или что-то в этом роде. Она старалась не обращать внимание на это, хотя и не всегда получалось.

— Хочешь остановить это? — спросил лекарь.

Она активно закивала, закрывая лицо рукой.

— Я сварю зелье, оно поможет тебе. Твоя вторая ипостась срывается, потому что она скованна и не ведает свободы. Так нельзя. Зелье даст возможность менять облик два раза в сутки, оставляя разум единым. Но ты должна выбрать основной и дать мне нужный волос.

Хатор вымучено улыбнулась, вырывая волосок из пряди, и уже протянула знахарю, как вдруг на её руку легла ладонь Имхотеба. Сердце девушки дрогнуло, и она неуверенно посмотрела на него.

— Вы можете оставить нас наедине?

Лекарь поджал губы, но всё же вышел. Парень сел ближе к Хатор и начал водить пальцами по её руке, смотря на это. Она затаила дыхание.

— Ты же понимаешь, что это серьезное решение? Подумай, ты слабая и стеснительная, не знаешь, чего хочешь от жизни, а твоя вторая половина намного сильнее, смелее, быстрее, красивее, — прошептал он. — Львицей ты добьешься всего, чего захочешь.

— Она тебе нравится, — тихо перебила девушка, отворачиваясь.

Ей было больно. Похоже, Имхотеб стал ей гораздо большим, чем просто учителем и спасителем. И одно дело понимать, что ему нравится другая, что вполне ожидаемо, учитывая внешность Хатор, и совсем другое — вот это. Но… это ведь она, да? Почти она.

— Очень. И мне кажется, тебе будет лучше в том облике. Ты не будешь больше бояться или смущаться, — гладя по щеке, проговорил он, заставляя смотреть на него.

— Но я ведь буду убивать…

Имхотеб покачал головой.

— Нет, ты убивала, потому что держала зверя. Он застилал твой разум, но сейчас всё иначе. К тому же, я помогу тебе, обещаю.

Хатор замотала головой, пытаясь отодвинуться от парня, но он крепко сжал её руку.

— Я не хочу… Это не я, понимаешь? — промямлила она.

Дозорный ласково провёл по её бледной щеке.

— Пожалуйста, ради меня…

Девушка облизала засохшие от волнения губы. Имхотеб уперся наклонился ещё ближе, упираясь своим лбом в её, и прикрыл глаза. Казалось, в этом момент она забыла как дышать.

— Хорошо. Пусть будет львица…

* * *

— Зачем ты это сделал? — спросил мужчина в белых одеждах.

Имхотеб сложил руки на груди, мрачно посмотрев на него. Парень чувствовал себя ужасно, хотя и старался не показывать это. Всё встало на свои места. Очевидно, что Хатор влюбилась в него, а он этим воспользовался ради собственной выгоды, невзирая на её чувства, которые могли разительно отличаться от эмоций Сехмет.

— Я не собираюсь объяснять.

Мужчина презрительно покосился на него.

— Ты же понимаешь, что от этой милой девушки не останется и следа? Представляешь, какого это, выпустить вторую ипостась, не зная о ней всю жизнь? Её разум будет заперт в теле зверя. Ей будет необходима кровь, — произнес он, а потом продолжил: — И как уймёшь её? Будешь дохлых кроликов десятками таскать? Если ты или она тронете других студентов…

Имхотеб поднял ладонь, останавливая его речь. Да, об этом он определенно не подумал. И что делать? Вдруг парень вспомнил, с каким наслаждением Сехмет облизывала когти, поцарапав его.

— А моя кровь? Сколько её нужно?

Лекарь удивленно уставился на него, юноше даже показалось, что где-то в его глазах появилась толика уважения.

— Думаю, немного. Но она может вызвать зависимость. Её необходимо разбавлять.

Имхотеб потер переносицу. Не радужная перспектива.

* * *

Кира почти разлеглась на дорогом постаменте, рассматривая золотые браслеты. Она довольно потянулась, когда заметила жрецов, подходящих к ней с опущенной головой.

— Богиня Сехмет, мы рады приветствовать тебя в храме Двуликой Богини, — произнес самый главный из них.

Девушка хитро улыбнулась.

— Дети мои, ваша мать проголодалась. Принесите фруктов.

Священники синхронно кивнули и направились к выходу храма.

Кира удовлетворенно хмыкнула. Оглядела окружающее её великолепие: высочайшие своды святилища, исписанные невообразимо красивыми портретами Сехмет, позолоченные узоры, и кровавый портрет девушки с головой львицы на стене справа, и девы с лицом коровы в прозрачном белом платье, стоящей в цветущем лесу.

— Не знаю, чем эта Богиня завоевала их сердца, но мне нравится, — промурлыкала она себе под нос.

И главное, делать ничего не надо. Сиди да слушай молитвы других, изредка отвечая загадочными фразами.

Конечно, не все захотели поверить во внезапно пришедшую Богиню, но острые коготки и пара угроз решили все проблемы.

Вдруг дверь в храм с грохотом распахнулась. У порога стоял мужчина с орлиной головой. Он выглядел солидно, хотя несколько седых перьев на макушке портили весь вид. Он медленно подошел к ней.

— Дочь моя, вижу, ты вернулась в этот бренный мир, — проговорил он, внимательно разглядывая Киру. — Неужели тебя так жизнь потрепала? Или не повезло с перерождением?

Девушка оцепенела от страха, не в силах вымолвить и слова. Он назвал её дочерью, и хотя кошка понятия не имела о местных культах, она поняла, что отец Сехмет должен быть Богом.

И он внушал ужас. Собек говорил, что Богов не видели несколько столетий.

— Что-то не так, дочь моя?

Кира сглотнула.

— Ты долго не вспоминал обо мне… отец, — пробормотала она, чувствуя как во рту пересыхает, а сердце сдавливает спазм страха.

Мужчина прищурился.

— Не помнишь наших бесед за Гранью?

— Конечно, помню, — помедлив с ответом, отозвалась она, потирая браслеты с драгоценными камнями.

— Тогда почему ты ещё здесь?

— Тебя ждала, отец, — смиренно прошептала она, пытаясь унять дрожь в голосе.

Незнакомец подошел к ней и рывком схватил мощной рукой за тонкую шею, заставив девушку встать и приподняться на цыпочки. Он напряжено вглядывался черными очами без белков в её лицо, презрительным взглядом окинул дорогую одежду и украшения.

— Ты не моя дочь… — медленно проговорил он, — но на первое время сойдёт.

И он оттолкнул её. Кира упала на пол, в шоке уставившись на него. Её кошачьи глаза расширились от ужаса.

— Кто… Кто ты такой?

Мужчина пренебрежительно посмотрел на неё, словно на вошь.

— Ра.