Поменяться местами: В чужом теле (джен)

Отсидеться в бункере было единственным способом выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Майлза и избежать возможного нападения новорождённых (появление которых обнаруживалось неожиданно).

Лишь спустя час с лишним, отряд дошёл до камня скрывающего вход в теперь уже совсем не тайное логово. Все с облегчением выдохнули. Взмокшие на жаре, с грустными лицами четверо, тащившие носилки, осторожно опустили их на землю.

Вайт с Майлзом, открыв вход, недоуменно уставились в темноту. Коди всё ещё был без сознания; по лестнице вместе с ним спуститься не выйдет.

Минут пять, если не больше, все стояли и молчали.

— Что будем делать? — спросила Энни.

— Нужна веревка… — сказал Майлз. — Но, где нам её взять?

— У меня есть, — радостно воскликнул Эдди, и полез в сумку доставать верёвку.

У Эдди, как у самого предусмотрительного разведчика, всегда при себе имелось метров пять тонкой и крепкой верёвки.

— Заверните его в спальный мешок, а я обвяжу его верёвкой, — сказал Эдди.

Майлз, Вайт и Том положили товарища в спальный мешок, застегнули молнию почти до самого конца, так, чтобы выглядывали только глаза и нос. Эдди размотал аккуратно свернутую верёвку и, один конец обвязал чуть пониже бёдер, затем обвязал в области пояса и, третье кольцо затянулось на уровне груди.

— Энни, спускайся первой. Мы будем потихоньку опускать, а ты примешь его внизу, — сказал Том.

Энни полезла в люк и уже через пять секунд стояла внизу, включив фонарик, приготовилась принимать ценный груз.

Тинки-Винки молча отобрал свободный конец верёвки у разведчика, и обмотал вокруг своего кулака.

— Спускайте, — сказал Тинки-Винки и приготовился, взявшись за верёвку обеими руками.

Вчетвером ребята подняли и стали опускать спальник с завернутым в него Коди. Тинки-Винки держал конец веревки, постепенно разматывая со своей руки.

Как только спальник с летчиком коснулся каменного пола, Энни, обхватив его обеими руками, помогла опустить и положить его. Спустившись, Эдди сам снял веревку (его узлы мог развязать только он сам), и полез обратно. При помощи этой же верёвки, они спустили все свои вещи.

Коридоры оказались уже, чем они думали, носилки пришлось нести вдвоём, иначе нести было-бы очень неудобно. Впереди шёл белый освещая путь фонариком. Следом за ним, с носилками, шли Том и сержант, Энни и Эдди шли позади них. Хмурый и молчаливый Тинки-Винки плелся в хвосте, опустив голову и свесив руки.

Войдя в комнату отдыха, первым делом переложили раненого на постель, прямо в спальном мешке. В бункере, как и в любом подземном помещении было прохладно и сыро. Вентиляционная система не работала без электричества, воздух, конечно, поступал, но был спёртым и затхлым.

Перетащив сумки в комнату, споро развернули спальные мешки на полу, у противоположной от входа стены. Размещать пришлось впритык: более свободно расположить, площадь не позволяла.

Тинки-Винки стоял у двери подпирая плечом косяк, и глазел на суетящихся, как муравьи телепузиков. Потом развернулся и вышел. Вскоре вернулся толкая перед собой стул на колёсиках. Придвинув его поближе к прикроватной тумбочке, сел на стул, а ноги закинул на тумбочку, на самый краешек, так, чтобы не зацепить стоящий на ней электрический походный фонарь. Скрестил руки на груди и закрыл глаза.

Примостившись на краю кровати, Энни пристально взглянула на мутанта, но промолчала. Пусть сидит, как ему удобно, никому же не мешает, да и места больше нет. На первый взгляд могло показаться, что он спит, но нет. Опустив веки, он поглядывал вполглаза.

— Неуютно, но вполне безопасно, — сказал Эдди, лёжа на спальнике. — Почему мы сразу сюда не перебрались…

— Это как посмотреть, — заметил Майлз. — Помнится, здесь, появлялись новорождённые. Непонятно только, как они сюда попали.

— Через тот же вход, что использовал Ну-Ну, — ответил Тинки-Винки. Его голос прозвучал так неожиданно, эхом отражаясь от стен обшитых железом, что Майлз вздрогнул. — Я бы на вашем месте не расслаблялся. И мой вам совет: патрулируйте выход. А я пожалуй посплю.

— Что? Какой ещё выход? — испуганно спросила Энни. — Их здесь несколько?

— Основной выход здесь один, — ответил за Вайта Тинки-Винки. — Также имеются несколько ответвлений с установлеными в них переборками. Все ходы перекрыты — проверено мной лично. Новорождённые не смогут пройти, через заблокированные тоннели, у них нет рук, а вот Ньютону и По закрытые двери не помеха!

Вайт промолчал по этому поводу. За него уже всё сказал Тинки-Винки, избавив от необходимости отвечать на вопрос, что в его случае было очень к стати, тогда как для окружающих он сержант Майлз.

Чем дальше, тем больше Вайт узнавал такого о Тинки-Винки, чего и не предполагал раньше. То он безжалостный убийца, жестокий и беспощадный, а теперь вот с ними возится, защищая ценой собственной жизни. В одном Вайт уверен точно: Тинки-Винки отважный и решительный, и, если уж он, что-то надумал, то не передумает и не отступится. Пусть он не будет таким как прежде: добрым, нежным и весёлым — меньше любить его Вайт не станет.

До случившегося, Тинки-Винки был лучиком света, в скучной и однообразной жизни Стража. Теперь, когда надежда есть, Вайт ни перед чем не остановится. Он сделает всё, чтобы спасти друга.

Вайт молча залез в спальник и спрятался в нем почти с головой. Страшные мысли, о том, что в бункер может пробраться неприятель, не давали покоя. С трудом заставив себя переключиться, Вайт стал вспоминать четвёрку, те счастливые моменты, которые он не ценил. Всем сердцем желал бы он вернуть те славные дни, снова увидеть, как веселый и беззаботный Тинки-Винки танцует в юбке, выпить чашку кофе, и чтобы никогда даже не слышать ни о Ну-Ну, ни о Ньютоне, ни уж тем более о заражённом заварном креме.

Вайт лежал закрыв глаза. Он слышал, как спутники его один за другим, засыпая, начинают посапывать. Вскоре он и сам провалился в сон.

Во сне он видел новорождённых, слоняющихся туда-сюда по коридору. Он почему-то был один, как и в тот день, когда покинул логово. В комнате отдыха царил полумрак; узкая полоска света проникавшая через приоткрытую дверь почти не освещала помещение.

Как и в прошлый раз, Вайт решил, что нужно отсюда выбираться. Подкравшись к двери, стал ждать, когда новорождённые скроются за поворотом. И вот, в коридоре никого, тихо и пусто. Протиснувшись в приоткрытую дверь, Вайт на цыпочках двинулся в сторону лестницы. Оставалось всего лишь несколько метров… Как вдруг свет погас. Вайт повертел головой, он смотрел в темноту, смотрел, смотрел, но так ничего и не увидел. И тут, в дальнем конце коридора, примерно на месте поворота. Вайт увидел два огонька, две бледные световые точки, очень похожие на чьи-то глаза. Он вздрогнул.

— Приснилось что ли? — подумалось ему. Он в комнате отдыха. — Значит, это был сон, — решил Вайт, сел, протёр глаза, на душе было как-то неспокойно, спать больше не хотелось.

Впервые за всё время, что Вайт был в теле Майлза, ему приснился кошмар, обычно он, спал, как убитый. Взглянув туда, где сидел Тинки-Винки Вайт увидел только стул, на котором тот сидел, самого Тинки-Винки в комнате не было. Все спали. Только Вайту спать не хотелось.

Взяв маленький фонарик, Вайт вышел в коридор, прогулялся к выходу, потом в другую сторону. Бесцельно побродив некоторое время, он вернулся и снова лёг. Его не оставляла мысль: «Куда же ушёл Тинки? И почему?»

Повертевшись с боку на бок, Вайт сел. Сколько сейчас времени, он не знал. С того момента, как он уснул прошло несколько часов. Сейчас время ужина? Предположительно, часов семь. Если так, тогда всё понятно: почему ему хотелось есть.

Только Вайт собирался покинуть комнату, как его шёпотом окликнули.

— Ты куда?

Это был Майлз.

— Я есть хочу, — также шёпотом ответил Вайт. — Ты, как хочешь, а я пойду посмотрю, что в камере хранения осталось, кроме бобов.

Майлз довольно усмехнулся.

— На худой конец и бобы сойдут, — ответил он. — С тех пор, как я стал тобой, кофе готов пить хоть весь день, и жрать всякую гадость.

— Я не жру всякую гадость! — сердито ответил Вайт.

Они вышли в коридор и Вайт включил фонарик. Он поднял его повыше направив луч вверх. Мягкий отражённый свет заставил их тени под ногами исчезнуть. Металлическая обшивка на стенах, отражала свет фонарика, странно поблескивая, будто на ней были стразы. Впереди была пугающая темнота. Вайт замер вспоминая свой сон. Идти в темноту было страшновато, несмотря на то, что с ним был Майлз. Эти коридоры и раньше навевали чувство одиночества и затерянности, а теперь в них царила темнота и тишина, тишина, в которой, каждый звук отдавался эхом.

— Идём уже, — сказал Майлз. — Или ты боишься темноты?

— В тот день, когда всё случилось, — ответил Вайт, — здесь были новорождённые. А сегодня, я видел их во сне.

— Успокойся. Я же рядом. Хочешь, автомат возьму; правда, в нем нет патронов, но кто кроме нас об этом знает. Если что — прикладом!

Неожиданно Майлз схватил за руку Вайта и потащил вперёд. Переплетая пальцы, белый, мягко сжал руку зелёного. Так они и дошли до камеры хранения, держась за руку.

Мысли Вайта наконец-то оторвались от страхов и мрачных воспоминаний, переключившись на более позитивные, как только они очутились в помещении с едой.

На одной из полок Майлз обнаружил еще не вскрытую упаковку консервированной кукурузы. В ней было двенадцать баночек. Вытащив пару банок, одну отдал Вайту.

Принимая банку, Вайт вспомнил про микроволновку, только какой от неё толк — электричества всё равно нет. Положив фонарик на полку, Вайт потянул за кольцо и снял крышку. Есть пришлось прямо так, с банки. Проглотив последнее зернышко, Вайт поставил пустую банку на полку, рядом с фонариком, и смачно отрыгнул.

Сразу после того, как Майлз прикончил свою баночку, он схватил с полки фонарик и сунул в руки Вайту, а сам прихватил упаковку с оставшимися десятью банками, и направился к выходу.

Когда они вернулись, Энни и Том уже не спали.

— Где вы были? — обеспокоено спросила Энни.

— Мы тут кое-что вам принесли, — сказал Майлз, и показал Энни упаковку.

— Всё это, конечно, здорово, — сказал Том, глядя на белого, — но, надолго нам этого не хватит. А, где Тинки?

— Я проснулся — его уже не было, — ответил Вайт.

Том вздохнул.

— Интересно, он насовсем ушёл или вернётся?

Белый поднял взгляд на Тома.

— Я думаю, — тихо произнёс он, — Тинки вернётся.

Майлз задумался. Энни и Том переглянулись. Кажется, они тоже слабо верили в то, что Тинки-Винки вернётся, а, если и вернётся, то может быть поздно. Когда Ньютон с По и другими мутантами придут за ними, без Тинки у них просто не хватит сил дать отпор.

— Нас немного, — сказала Энни, — и, чтобы не быть застигнутыми в расплох, будем дежурить по очереди. Пока Коди не станет лучше, нам придётся сидеть здесь.

Первым вызвался дежурить Майлз. Он забрал у Вайта фонарик и отправился патрулировать коридор.

В полной темноте освещая путь фонариком, Майлз топтался туда-сюда. Подойдя к лестнице ведущей наружу, он остановился. Посветил вверх. Убедившись, что люк закрыт, опустил фонарик и сполз по стене.

В полумраке, осторожно положив фонарик на пол, Майлз, сидя на корточках, опустил голову глядя в пол. Он слушал. Вслушивался в малейший звук, но не слышал ничего, кроме стука собственного сердца.

Так прошло около получаса, ноги Майлза затекли, ступни начинало покалывать. Вокруг всё ещё висела звенящая тишина. Поднявшись на ноги, он снова стал расхаживать по коридору. Остановившись у двери в комнату отдыха Майлз задумался.

— Дружище, давай мне фонарик. — Голос Эдди вернул Майлза к реальности, заставив вздрогнуть того от неожиданности. — Иди отдохни. Нам ещё всю ночь дежурить.

Том, Эдди, Майлз и Вайт дежурили по часу, чтобы сильно не переутомляться и сохранять бдительность. Энни никуда не отлучалась, она следила за состоянием Коди.

Судьба к выжившим относилась милостиво, давая возможность отдохнуть и набраться сил. Шла третья ночь. Тишина и пустота в коридорах стала привычной, но никому от этого легче не стало. У отряда всё меньше надежды оставалось. Тинки-Винки так и не дал о себе знать. Куда он ушёл и почему, никто не знает. Надеяться не на что. Только на самих себя.

После полуночи, патрулируя коридор, Вайту на ум пришла мысль, о том, что им нужно отсюда выбираться. Он незамедлительно решил сообщить об этом всем.

Вихрем влетев в комнату, Вайт быстро заговорил:

— Нам нужно уходить. Нет, не прямо сейчас. Мы можем выдвинуться на рассвете. Потому, как дольше оставаться здесь не имеет смысла. У нас нет связи, и никто не знает, где мы, кроме врагов, конечно.

— Коди всё ещё в отключке, — Энни покачала головой. — Я не знаю, как долго, сколько ещё пройдёт времени. Я сделала всё что смогла. Теперь всё зависит только от его удачи.

— Майлз, с тобой всё в порядке? — осведомился Том. — Ты какой-то слишком нервный. Успокойся, брат, всё будет хорошо. В том, что мы оказались в такой ситуации и моя вина. Не следовало оставлять вход открытым и без присмотра.

— Я тоже виноват, — с грустью проговорил Эдди. — Какой я после этого разведчик, если у меня под носом творятся такие дела. А я всё проспал. Расслабился. Решил, что ничего нам не угрожает, можно спать спокойно. Дал себя обмануть. Да и к тому же, — он глянул на белого, — я не верил тебе до последнего.

— Забудь, — ответил тот. — Сейчас это уже не имеет значения. Все мы совершаем ошибки, но не стоит на них зацикливаться. На ошибках учатся. И первый урок — мы должны научиться доверять друг другу. Вместе мы — команда, а значит непобедимы.

— Да как же, — ответил сержант. — Нас уже победили. Мы сидим тут, загнанные, как мыши. Без боеприпасов. Мы даже не знаем сколько их осталось.

Тут Майлз не выдержал. Схватил за локоть свою тушку, и потащил на выход со словами:

— Отдыхайте, а мы пойдём дежурить.

Оттащив подальше от двери, Майлз прижал к стене Вайта.

— Ты что творишь? — прошипел Майлз, самому себе прямо в лицо. — Я пытаюсь поднять боевой дух, а ты всё портишь. Им и так несладко. Энни уже измучилась присматривая за Коди. Да, мы, как загнанные звери, но мы не должны терять надежду. Мы должны верить и надеяться до последнего, иначе, все наши попытки теряют смысл.

Сначала, Вайт выглядел испуганно, от чего Майлзу стало даже не по себе: Видеть свое лицо перекошенное от страха, до жути непривычно. Нет, конечно, у Майлза есть страхи, но они так явно не прорисовываются на его лице, как это получалось у Вайта. В другое время, это бы позабавило Майлза, но не сейчас. Сейчас он был как никогда серьёзен.

Майлз никогда не менялся, и даже сейчас, в теле белого выглядел серьёзным и даже грозным.

— Как это у тебя получается? — спросил Вайт. — Я никогда в жизни даже не представлял, что могу вселять страх одним только взглядом.

— Мы с тобой разные. И не важно, в чьём теле я окажусь — я всегда буду таким. Будь я такой как ты, не был бы я здесь. Служил бы где нибудь, если бы вообще оказался в армии.

— Я такой, какой я есть. — сердито ответил Вайт.

Слабая вспышка света озарила длинный коридор, заставив прекратить препирательство. Майлз отскочив от Вайта стал озираться по сторонам, стараясь высмотреть неприятеля.

Вайт в испуге отшатнулся от стены. Он вспомнил свой сон. Только, там, сначала был свет, потом свет погас, а в конце коридора появились глаза. Кто там был, он так и не понял, проснувшись от страха.

— Майлз, Майлз, — зашептал Вайт, — в первую ночь, мне приснился сон, только там было всё наоборот: свет погас. И, там, в конце, — он посмотрел в ту сторону, — были глаза.

— Какие ещё глаза? Там никого нет, — твердо ответил Майлз, посмотрев по сторонам. — Думаю, стоит проверить все ходы, и предупредить остальных. Кто-то же включил электричество, а раз так, значит, он скорее всего направится сюда.

Вайт, выключив фонарик, направился к комнате. У самой двери его перехватил Майлз.

— Так. Говорить буду я. Ты не вмешивайся, а лучше постой здесь.

Майлз вошёл в комнату, следом за ним вошёл Вайт. Закрыв за собой дверь, Вайт, скрестив руки на груди, облокотился на неё.

Майлз прошёл вглубь комнаты, остановившись у кровати, спокойным тоном заговорил:

— Тинки-Винки давно уже нет. И мы не знаем, что с ним и где он. В коридорах зажёгся свет, что очень даже странно, ведь, генераторы не работают, а значит — электричество подаётся извне. Кто его включил и зачем — мы не знаем. Но мы собираемся это выяснить. Том, Эдди, никуда не выходите. В случае опасности защищайте Энни и Коди. Мы на разведку. — С этими словами Майлз, отстранил привалившегося к двери самого себя, открыл дверь и вытолкал себя же за дверь.

Энни и Том переглянулись не поняв, что это сейчас было.

— Похоже Майлзу сильно досталось. Уже какой день он какой-то странный.

— Зато Вайт молодец, — улыбнулась Энни. — Он такой добрый и заботливый, не понимаю, за что его Майлз так не любит. Но, похоже, они поладили, в связи с последними событиями.

— Вайт славный малый, когда не ведёт себя как придурок, — согласился Том.

Вайт шёл немного впереди, держа фонарик наготове: вдруг свет выключится так же внезапно, как и включился. Лампочки на потолке, расположенные на большом расстоянии одна от другой, слабо освещали коридоры. Возможно не хватало напряжения. Об этом, как и о том, что есть ещё какой-то генератор или подстанция, Вайт ничего не знал.

Коридор слишком длинный. Они снова идут по нему, уже в который раз. Там, где совсем недавно тускло горела лампочка — темнота. Вайт, посветив туда фонариком и убедившись, что там никто не прячется, успокоился.

Они не знали, сколько прошло времени — час или два, продолжая ходить из одного конца в другой. Вскоре Майлз почувствовал себя разбитым и подавленным. Усталость, вызванная стрессом, накатывала с новой силой. Что еще больше увеличивало чувство тревоги.

Воздух в логове с каждой минутой становился все холоднее. Пропало ощущение затхлости. Это означало лишь одио — заработала вентиляционная система.

Спустя некоторое время Майлз стал замерзать.

— Почему здесь так холодно?

— Не знаю. Возможно, термостат, вышел из строя, — ответил Вайт, и поёжился глядя на Майлза. — Можно включить в ручную...

Они пошли к пульту управления. На щитке было множество кнопок и переключателей, отыскав нужный переключатель, Вайт перевёл его в положение «включён». Свет внезапно погас, и, вновь зажёгся через несколько секунд, совсем тусклый. Где-то совсем рядом из вентиляции послышался скрежет металла, эхом прокатившись по пустым коридорам.

Сердце Майлза ушло в пятки. Никогда ещё не было ему так страшно. Мысли о приближении врага вызывали мелкую дрожь. После короткого отключения света, перед глазами то и дело всплывали тёмные пятна. И тут, у него случилась очередная паническая атака: отовсюду слышатся шаги; в дальней части коридора мелькнул неясный силуэт…

— Майлз, что с тобой? — Вайт увидел ужас отразившийся на лице Майлза. Хотя, по факту это было его лицо. Он видел то, что обычно видели другие.

Майлз не отвечал. Тогда Вайт с силой тряхнул того за плечи. Вспоминая себя, он скорее догадался, чем понял, что происходит с Майлзом.

Судорожно вдохнув, Майлз встрепенулся, и часто моргая, непонимающим взглядом уставился на Вайта, а потом сбивчиво заговорил:

— Они здесь. Они приближаются. Нам некуда бежать. Я не сдамся!

— Здесь никого нет, — как можно спокойнее произнёс Вайт. Он был уверен, что у Майлза галлюцинации. — Я с тобой. Все будет в порядке.

— Если я умру, береги Энни.

— Майлз, перестань! Никто не умрёт. Мы справимся. Мы должны. — Пытался успокоить его Вайт.

Все происходит быстрее, чем Майлз успевает понять. Он чувствует, что теряет сознание. В глазах темнеет. Сильные руки пытаются удержать его. Открыв глаза, Майлз не сразу понимает, где находится. Сначала он ничего не чувствует. Он сидит на полу, а перед ним на корточках сидит Вайт, а точнее, он сам.

Это лицо. Это было его лицо, раньше. Он все ещё в теле Вайта. А Вайт по-прежнему в его теле, сидит напротив него и пристально смотрит ему в глаза. Майлзу становится жарко. Сердце сжимается от чувства вины. Всю свою жизнь, он с восторгом смотрел в глаза своему отражению, а теперь его мучает совесть, смотреть в эти карие глаза. Он отводит взгляд.

— Я ужасен. Я противен самому себе. Вайт, прости меня за все. За все эти месяцы, что я издевался и насмехался над тобой. Я недостоин быть вашим лидером. Я был не прав. Ты сильнее и смелее многих военных. Я не умею говорить красиво, как ты, но знай, что я говорю искренне. — Майлз всегда умел виртуозно скрывать свои чувства, и даже в теле Вайта. Но сейчас на его лице отражалось раскаяние.

Вайт немного в шоке, он смотрит на Майлза и не знает, что сказать. В одном он уверен — Майлз понял, как было ему несладко.

— Ты тоже меня прости, — тихо говорит Вайт, и обнимает Майлза. Тот даже вздрагивает от неожиданности.

— Я думал, ты меня бить будешь, когда мы поменялись телами. Захочешь отыграться… — смущённо отвечает Майлз.

— Я же не такая скотина, как ты, — улыбается Вайт.

— Так, значит, я скотина? — уже смеётся Майлз. — Наверное, поэтому, Энни выбрала тебя.

Вайт… а что Вайт. Он идиот, каких поискать. Он осознаёт, что вел себя отвратительно, заставляя Энни и Майлза переживать за него.

— Прости меня. Я тоже вёл себя не очень хорошо. Я не должен был этого делать. Мне нравилось бесить тебя, но я совсем не подумал об Энни. Я был рад, когда она злилась на тебя.

— Я рад, что ты это понял. Можешь быть спокоен, Энни нравишься ты. Мы с ней просто друзья.

Майлзу было больно говорить эти слова: «мы друзья». Энни ему определённо нравилась. Но. Как он убедился лично: чувства его оказались невзаимными — Энни любит Вайта.

Становилось невыносимо жарко, или только так казалось. Поднявшись сам, Вайт помог подняться Майлзу. Сделав несколько шагов, Майлз остановился — усталость не отпускала, наваливаясь все больше.

С трудом добравшись до комнаты отдыха, Майлз сообщил всем, что пока все тихо, но надо быть начеку. Вайт ещё держался, у Майлза же не было сил. Он дошёл до своего спальника и лёг поверх. Вайт тоже прилёг, ему как и Майлзу, сильно хотелось спать. Их будто опоили снотворным: в сон провалились едва коснувшись подушки. На смену им отправились патрулировать Том и Эдди.

Посреди ночи Майлз проснулся с ощущением, будто его разбудили. Кто и зачем он не понял. Вокруг было тихо. Подозрительно тихо. Походный фонарь очень слабо освещал комнату. Приоткрыв веки Майлз посмотрел на потолок, потом перевел взгляд на кровать — на кровати было пусто, как ему показалось. Где-то в коридоре лязгнул металл. Послышались приближающиеся шаги.

Неожиданно дверь резко распахнулась. В дверном проёме показался Тинки-Винки. Обеспокоенный Майлз сел.

— Тинки? — спросил он.

— А ты кого ждал?! — ухмыльнулся Тинки-Винки.

— Я думал ты не вернёшься.

Тинки-Винки, ничего не ответив, вошёл в комнату, закрыл за собой дверь и подошёл ближе к Майлзу.

Только сейчас Майлз заметил, что в комнате они одни. Оглядевшись, он никого не увидел. «Куда все подевались? — подумал он. — Но ведь Коди ранен… Он то куда делся?»

Тинки-Винки их спас от неминуемой гибели ценой собственной жизни. Однако ощущение близкой опасности почему-то не спешило уходить, скорее наоборот, Майлз ощущал нарастающее беспокойство. Он встал, но тут же снова оказался на пятой точке. Тинки-Винки, толкнув его в плечи, хищно оскалился.

«Это не наш Тинки, — думал Майлз, — наш Тинки не такой злобный, хотя, кто его знает». Майлз, почему-то был уверен, что это очередной двойник. Он видел уже один раз этот взгляд Тинки-Винки и его хищную улыбку, когда тот принял его за Вайта. Этот же казался незнакомым. Глаза — зеркало души. И в этих глазах не было абсолютно ничего, будто сам дьявол на него смотрел глазами монстра. В этот же миг, монстр оказался над ним. Майлз даже не успел понять, как оказался лёжа на спине. Опираясь на руки, Тинки-Винки нависал над ним, как хищник над жертвой.

— Почему ты от меня убегаеш? — вкрадчиво спросил Тинки-Винки.

— Никуда я не убегаю, — тихо ответил Майлз, с ужасом глядя в глаза монстру.

— Вот и славно, малыш, — прошептал он прямо в ухо Майлзу.

Майлз поёжился ощутив дыхание на своей шее, и попытался оттолкнуть Тинки-Винки, надеясь, что тот сам его отпустит. Монстр неожиданно лизнул его щеку, оставив влажный слюнявый след.

— Тинки, — заскулил Майлз писклявым голосом Вайта, — перестань. Отпусти меня, пожалуйста.

Майлз старался держать себя в руках, зная, какой Тинки-Винки сильный. Если он его разозлит — может поплатиться жизнью.

Тинки-Винки заткнул его жадным, насильным поцелуем, больно кусая губы.

Укусив в ответ, Майлз высвободился из поцелуя и отвернулся, тем самым неосознанно открывая шею и предоставляя ещё больший доступ.

— Ты мой, малыш, — прошептал Тинки-Винки и вцепился зубами в шею.

В глазах у Майлза потемнело, из последних сил он попытался закричать, но получился лишь тихий, хриплый стон.

Майлз вздрогнул как от удара током и резко сел, бешено озираясь по сторонам.

Лампочка в ночнике над кроватью слабо освещала комнату. Энни лежала на кровати рядом с Коди, она, похоже, спала. Справа от него тихонько сопел Том, слева — Вайт. Не было только Эдди.

Майлз снова лёг, закутавшись в спальник по самые уши. Сон никак не шёл. Ворочаясь с боку на бок, он случайно разбудил Вайта. Тот, высунувшись, сонно взглянул и снова исчез в спальнике. Майлз закрыл глаза и попытался уснуть, но тревожные мысли не оставляли в покое. Если раньше новорождённых приходилось искать специально, то теперь нужно постараться не попасться им. Обычно, армию новорождённых, можно было приспокойно завалить из пистолета или автомата, теперь же для того, чтобы противостоять лысым тварям во главе с их непобедимым боссом-полукиборгом и трехметровой паучихой-мутантом, понадобится весь арсенал военной базы. К тому же одним гранатомётом и пулемётом дело не закончится: лучше сразу брать танк. В памяти Майлза всплывают обрывки воспоминаний, принадлежащие Вайту, точнее телу Вайта. Ему кажется будто это он прилетает в долину, будто он следит за четырьмя телепузиками, он видит их на экране, разговаривает с ними. Дальше, мозг генерирует самые жуткие воспоминания — смерти телепузиков; встречи с ними после их мутации. Майлз полностью ощущает себя Вайтом, ощущает какую-то щемящую пустоту в груди. Тоску по счастливым временам, которых уже никогда не вернуть. Тоску по некогда весёлой компании из четырёх телепузиков, по Тинки-Винки, который всегда вызывал улыбку и умиление. Чем-то этот фиолетовый притягивает внимание, и даже, когда тот становится монстром.

Майлз тяжело вздыхает, кажется, он понимает, чего хотел Вайт. Бескрайние просторы чужого разума, на удивление слишком активно начали выдавать самое потаенное и скрытое глубоко в памяти. Все страхи и мечты… То, о чем хотелось забыть… То, что запомнится навсегда… Все мысли и чувства Майлз воспринимал как собственные. Ему безумно хотелось увидеть Тинки-Винки, хотелось верить в то, что фиолетовый монстр не предал их, он ушёл, потому что у него были на то причины.

Майлз открывает глаза и снова закрывает, заставляя себя не шевелиться, вслушиваясь в чужое, но такое знакомое дыхание, совсем рядом. Майлз целиком и полностью ощущал себя самим собой, а точнее Вайтом. Он больше не думал ни о чем, медленно проваливаясь в сон. Последнее, что он почувствовал, как его обняли за плечи, и ощущение тепла за своей спиной.

Через несколько часов Майлза разбудил голос Энни. Говорила она оживлённо, но сами слова сквозь сон он разобрать не мог.

Пробуждение наступало медленно, Майлз то просыпался, то снова проваливался в сон. Он никак не мог проснуться. Было ощущение будто его напичкали транквилизаторами. Тело словно плыло в невесомости, а в мыслях лёгкость и покой.

Энни говорила с Томом… Том… Это точно его голос. И ещё один, такой знакомый. Майлз был почему-то уверен, что он слышит голос Коди. «Коди? — промелькнуло в мыслях. — Он очнулся?» Наконец, Майлз полностью проснулся. Он лежал на боку, в спальном мешке, высунув одну руку, обнимая кого-то с головой завернутого в спальник.

Осторожно убрав руку он сел. Теперь наконец он увидел, кто спал рядом. Краешек белого уха немножко торчал наружу. Майлз торопливо расстегнул молнию на своём спальнике и уже хотел встать, но тут белый перевернулся на спину во сне, и Майлз случайно прижал его руку своей. Белый открыл глаза и уставился на него.

— В-Вайт?..

Все произошло также внезапно, как и в прошлый раз. Майлз был рад снова стать самим собой, видеть перед собой эту белую мордашку с удивлёнными глазками. Эту глупую, но такую милую мордашку, которую все любят непонятно за что.

— Майлз? — белый улыбнулся. — Рад тебя видеть.

— Вы проснулись, — воскликнула Энни. — Коди пришёл в себя!

Вайт и Майлз повернулись на голос. Энни выглядела очень радостно.

— Майлз, прости меня! Я подвёл тебя, вас всех. Я… я не хотел… я просто отвлекся, — тихо произнёс Коди. — Я хотел вам помочь… Мне так жаль Алекса, в этом есть и моя вина.

— Ты ни в чем не виноват, — мягко ответил Том. — Это моя вина. Я не должен был этого допустить.

— План Алекса был не совершенен, — вмешался Вайт. — Мы не виноваты в этом. Мы же не могли предусмотреть всё. Мы и так делали всё, что было в наших силах.

— От части ты прав, — согласился Том.

— Хорошо, что с тобой всё в порядке. Ты идёшь на поправку. Он, к счастью попал в тебя один раз. Пуля прошла навылет, ничего жизненно важного не задела, но, ты потерял много крови. Заставил ты нас поволноваться, — Энни положила руку на плечо Коди.

За дверью послышались голоса, и в тот же миг, дверь, жалобно скрипнув, отворилась. В проёме показались две фигуры. Ужас успел охватить всех находящихся в комнате, прежде чем они поняли, кто это.

— А вот и я, — бодро начал Тинки-Винки, проходя в комнату. — Не ждали?!

Выглядел он довольно неплохо, не считая множества шрамов по всему телу. За эти несколько дней шрамы его успели затянуться, покрывшись тёмной корочкой.

— Тинки! — вскричал Вайт. — Где ты был?

— Нужно было кое-что сделать.

— Но, почему ты нас не предупредил? Я уже подумывал, что ты ушёл насовсем, — ворчал Вайт. — Да ещё и этот свет…

— Вайт, успокойся! — осадил его Майлз. — Ты даже не дал ему объясниться.

— Я рад тебя видеть, — ответил Тинки-Винки, — но, похоже, ты меня — нет.

Вайт замолчал виновато опустив голову.

— Вы, наверное, видели водопад, пока летели сюда. За ним, в пещере, находится аварийная подстанция, — продолжал Тинки-Винки. — Пройти туда можно через пещеру в горах.

— Так значит, ты, нас подключил? — спросил Эдди.

— В отличии от вас, я вижу в темноте. Но, я хотел бы видеть вас лучше, — ответил Тинки-Винки, пристально глядя на белого. — И вы видели лучше.

Тинки-Винки всё время держал руки за спиной, похоже, он что-то прятал. Этим чем-то оказалась потрепанная красная сумочка, Вайт её сразу узнал. Открыв её, Тинки-Винки вытащил несколько тонких предметов, схожих с… с платами.

— Это кажется твоё, — сказал он, и сунул пластинки зелёного цвета в руки Тома.

— Откуда они у тебя? — удивился Том.

— Это я сделал, — спокойно признался тот.

— Но, как?

— Если я монстр — значит я тупой? — Тинки-Винки сделал обиженное лицо.

— Я этого не говорил, — быстро поправился Том. Но зачем? Зачем ты это сделал?

— Видишь ли, я не хотел, чтобы вы улетели.

— Из-за тебя… Это всё из-за тебя. Они решили, что это сделал я!

Вайт сам не знал, что на него нашло, но он был в бешенстве, хотел стукнуть фиолетового, за то, что, тот его подставил.

— Я думал, ты не такой. Думал, ты изменился. Хотел тебе помочь, а ты… ты… Ты подставил меня. Ты даже не представляешь, чего мне стояла твоя выходка! — во все горло орал Вайт, вне себя от злости и обиды.

Если тогда, Вайт ненавидел Майлза, за то, что он его едва не убил, то теперь он ненавидит Тинки-Винки. Фиолетовый объект восхищения, не оправдавший надежд белого телепузика, вызывал сильнейшее разочарование. Знай Тинки о том инциденте, наверное, убил бы Майлза.

Остановить ссору решилась Энни:

— Вайт, перестань! Не время ссориться. Нам нужно починить конвертоплан и улетать отсюда. Враг сражен, но не побеждён. Ньютон вернётся, и тогда нам несдобровать. Подумай о других. Подумай о Коди. Мы не знаем сколько времени у нас в запасе.

Тинки-Винки знал, что от него ждут извинений. Ему не было стыдно за содеянное, но обстоятельства вынуждали. Его и раньше не особо мучила совесть, а став монстром он вовсе позабыл это чувство.

— Простите меня, пожалуйста, — сухо проговорил он.

— Конечно, мы тебя прощаем, — ласково ответила Энни. — Ты нам помог, так что мы в расчёте. Ты ни в чем не виноват. Это все Ньютон.

— Ещё как виноват!! — закричал Вайт. — Почему он тогда не сказал, что здесь полным — полно новорождённых, и, к тому же промолчал, что Ньютон главный злодей.

— Так, ты не спрашивал. — Тинки-Винки говорил так спокойно, будто речь шла о какой-то несущественной ерунде.

Если бы Вайт знал это раньше. Он ведь понятия не имел. Он даже подумать не мог, что монстр на такое способен.

— Ума тебе хватило только на глупости, — возразил Вайт. — Но ты не додумался, что твои выходки могут стоить кому-то жизни.

Похоже, Тинки-Винки не совсем понимал смысл происходящего. Он стоял и молчал потупив взгляд.

Вайт тоже замолчал. Он задрожал всем телом, сжимая кулаки, стараясь сдержать подступающие слезы.

— Я думал, мы друзья, — срывающимся голосом сказал Вайт. — Ты бессердечный! Думаешь только о себе!

Не в силах более сдерживаться, белый вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.