Пять минут до рассвета (джен)

Голые стопы утопали в малахитовом мхе — прохладном, но Влад не мёрз, хотя был одет лишь в одни пижамные штаны и майку. Он огляделся. Сосны и ели пронзали небо, утыкаясь в пылающее северное сияние, которого Влад ни разу еще не видел вживую. Оно казалось ярче, чем на фотографиях. Вместо ночной тьмы вокруг — свет. Зеленые, синие, красные переливы, пятна. Цвета плавно двигались, словно подчиняясь неведомому ритму. Музыке. Влад ничего не слышал. Ни ветра, ни пения птиц. Только шептались листва и ветви деревьев или что-то в их глубине. Благодаря свету в вышине в лесу царила приятная полутьма. Влад мог разглядеть вблизи многое, не напрягаясь, но вдали, между толстенными стволами, всё превращалось в стену черноты.

Влад видел этот лес раньше, но не мог вспомнить где. Он бывал во многих лесах. Здесь тени так знакомо скакали за деревьями. Большие горбатые твари. Не тот ли это лес, где они когда-то нашли мертвую девочку в овраге? Где погибла Инга?

Он прошел вперед. Это сон? Не может быть сном. Всё слишком реально. Влад наклонился и запустил руки во влажный мох, вдохнул прохладный воздух. Затем протянул руку к елке и сжал широкую лапу. Иголочки больно укусили ладонь. На одной из веток сидела белая птица. Влад помахал ей рукой. Пичуга не пошевелилась. Он подошел ближе, вглядываясь. Хватаясь за ветви, с трудом вскарабкался на пару метров по стволу. Спрыгнул, сжимая в руках теплую гладкую фигурку. Выточена из непонятного материала, перья как настоящие.

— Не трогай ее!

Горящие карие глаза, такие живые, слишком живые для тихого мертвого леса.

— Это еще почему? — Влад пожал плечами. Лес вгонял разум в наркотический покой. Как можно здесь волноваться? Чего здесь бояться? Здесь нет ни страха, ни боли.

Кудрявый парень в сером драповом пальто вышиб фигурку из его рук. Схватил за плечи, встряхнул.

— Ты тут первый раз, что ли? — незнакомец оглядывал его с яростным любопытством зверя, чуть ли не обнюхивал. — Неопытные ведьмы всегда тут как вареные. Или ты мертв? Я могу здесь общаться с мертвыми, но вы обычно… не такие.

Влад смахнул чужие руки с плеч.

— Я не мертв, — он постарался вспомнить, где находился прежде, чем попасть сюда. Вечер за окном, постель, Рената, погашенный свет. Он точно не умирал. Разве что во сне. Не может того быть, нет, Рена не должна проснуться рядом с его трупом. — Я не умирал, — повторил он. — Это просто сон.

Только вот лес слишком настоящий, и Влад уже видел его — в мутных снах, в коротких видениях.

Парень кивнул и опустил взгляд.

— Да… я тоже так говорил себе. Очень долго. Но это всё настоящее. Значит, ты ведьмак. Странно, что я могу говорить с тобой. Она не позволяет мне говорить ни с кем, даже с Варей. Меня будто нет…

— Я человек, — твердо произнес Влад. — Мне это просто снится.

— Лес не может просто сниться. Сюда всегда переносятся взаправду. Душой, а не телом, — парень посмотрел на него. — Да, я теперь кое-что знаю. Несколько ведьмовских штук. Варя рассказывает мне, хотя я не могу ответить. Ее голос — единственное, что не позволяет мне сойти здесь с ума, — он сел на землю, будто совсем потеряв к Владу интерес.

Влад присел рядом.

— Ты можешь сказать мне, как я попал сюда?

Незнакомец поднял голову.

— Разве ты не провел ритуал?

— Да не ведьмак я! — парень так упорно повторял свой бред, что Влад неожиданно для себя повысил голос, резко избавившись от принесённого лесом дурмана. Влад потер лоб, сделал глубокой вдох. — Я человек. Охотник. Бывший…

Он бросил охоту несколько месяцев назад. Устроился на обычную работу — терапевтом в небольшой поликлинике на окраине Москвы. Забавно, он столько времени не работал как нормальные люди, что успел позабыть, каково это — официально получать зарплату, а не жить на мизерные отчисления совета, которые давались охотникам лишь на первостепенные нужды.

И неплохо было бы всё же поскорее проснуться, чтобы на эту самую работу отправиться.

— Охотник? — парень посмотрел на него с полным непониманием.

Влад махнул рукой.

— Неважно… А это… Это ведь Лес Вечности, — Влад собирался задать вопрос, но вышло утверждение. Он знал с самого начала. Откуда-то помнил, как выглядит загробная жизнь: бесконечный лес из деревьев, что выше сияющего неба.

Парень кивнул. Медленно поднял голову и пронзил Влада сверкающим, как молния, взглядом.

— Подожди, но ты ведь уйдешь отсюда! — он вскочил на ноги. — Неважно, кто ты, ты уйдешь! Послушай, я настоящий! — закричал он и ударил себя ладонями в грудь. — Меня зовут Марк Алталаев, меня заманила сюда старуха-ведьма, она хочет…

Тут деревья и небо завертелись, лес провалился в темноту, и Влад резко поднялся в постели, просыпаясь.

— Что… что такое? — сонно проворчала Рената, с закрытыми глазами хватаясь за его руку.

Влад до сих пор ощущал на них нежный мох и прохладную землю. Но нет, он дома и никуда не уходил.

— Просто кошмар приснился, — он погладил Рену по голове.

— М-м-м, может, воды? — она приподнялась на постели.

— Спи, — он обнял ее и лег рядом, закрывая глаза.

Не сон. Что-то странное, непонятное — то, с чем нужно разобраться, но точно не сон. Лес не желал пропадать из головы, волны реальности не смывали детали, как рисунки на песке. И сильнее всего в память запало имя.

Марк. Он видел раньше его лицо. Где? Он точно уже знал его. Судорожно размышляя, Влад не заметил, как уснул.

— Ты помнишь, что я предлагала тебе в начале недели? — Рена уселась напротив него, попивая кофе. Они завтракали. Рената выглядела совершенно безмятежной. Всего пару минут назад она рассказывала ему о новом проекте. Она оформляла сайт для художницы, от работ которой пришла в полный восторг, едва ознакомившись с ними.

Всё он помнит, она же знает.

Рената протянула руку и положила на его ладонь. Мягко похлопала пальцами по тыльной стороне.

— Я два раза ходила к Авроре одна, ты не был ни разу, и, тем более, мы не были там вместе.

— Мы были там на похоронах, разве нет? — хрипло произнес он, тщетно пытаясь вновь сосредоточиться на кофе и бутерброде с колбасой.

Рената беззлобно усмехнулась, откидываясь в плетеном кресле.

— Я уверена, что ты вообще ничего не помнишь из того дня, — она покачала головой и пожала плечами. — Впрочем, я не осуждаю, честно.

Верно, он не помнил, как его дочь выглядела в гробу, не помнил отпевания, не помнил, как ее закапывали. Помнил только, что очень много выпил.

— Я помню, как злился на твою родню.

— Да… — Рената устремила задумчивый взгляд на край стола. — С Антоном я потом тоже рассорилась. Через полгода пожаловалась ему, что мне плохо, он видимо решил, что у меня простуда или что-то вроде этого. Возмутился, что я трачу деньги на психотерапевта. И тогда всё и всплыло. Он не навещал Аврору ни разу во время болезни. Почти никто не навещал.

— Никогда не пожалею, что врезал ему.

— Но можно было сделать это и не на пороге церкви, верно? — она улыбалась. В глазах отражалась печаль — легкая, как опадающие осенние листья, но Рената улыбалась. Как у нее получалось?

— Влад, — улыбка исчезла. — Ты чуть ли не дергаешься всякий раз, как я произношу ее имя.

— Неправда.

— Правда. Мы всё равно должны говорить о ней. Хотя бы друг с другом.

— Я знаю, — он потянулся к ней и сжал ее руку. — И я говорил о ней однажды. Я рассказывал Инге.

Прокуренная комната, застывшее в мыслях убийство женщины, волколаки и новая смерть. Одна из худших ночей в его жизни. Он вспоминал об Инге постоянно, не мог не вспоминать. Охотники умирали редко, и каждую трагедию их сообщество запоминало. На тихом поминальном вечере Влад рассказал другим об Инге всё, что мог рассказать, — какой она была умной, смелой. Именно такой, какой должна быть настоящая охотница.

Инга так и останется пропавшей без вести. У нее никогда не будет могилы, ведь ее семья никогда не перестанет ждать, что она вернется. Влад бы на их месте точно не перестал.

— А, той девочке… — Рената снова сжала его руку.

Он рассказал Ренате правду о том, чем занимался, почти сразу, как вернулся домой. О возвращающихся после смерти, о волколаках, о ведьмах, о древнем объединении охотников. И о том, что произошло с Ингой, конечно, тоже. В жизнь Рены и раньше просачивалась бывшая работа Влада — по крохам. Пистолет в сейфе, со сделанными на заказ пулями из сплава серебра, кол, амулеты, записи оккультного толка. Влад никогда не врал жене о том, куда ездит, с кем ездит, с кем общается. Она знала, что у него есть странная подработка, знала, что он такой не один. Быть может, тогда Рена ничего не хотела знать. В их жизни была Аврора, так зачем еще переживать о том, чего не понимаешь? Рената отказалась от тайн мира мертвых, отгородилась от них.

Когда они потеряли Аврору, Рена изменила решение.

Больше года назад Влад поклялся, что никогда не придет на могилу дочери. Незачем. Слишком больно. Но рядом с Реной рана перестала кровоточить и медленно превращалась в грубый, уродливый шрам, совсем как на шее. Быть может, памятник с именем Авроры не разорвет душу заново? Быть может, настала пора что-то поменять.

У Влада еще оставалось время перед работой, и он решил проверить то, что беспокоило его с самого пробуждения. Странный сон о Лесе, который, разумеется, вряд ли тот самый Лес. Всего лишь сон. И напуганный парень Марк тоже только приснился. Марк… как его там? Алтал… Влад крепко задумался, пальцы застыли над клавиатурой. Для начала он зашел в социальную сеть.

Алтолев? Что-то похожее на Алтай. Влад не понимал, каким образом идеально запомнил весь сон, будто пережил события наяву, но не запомнил фамилию. Он попробовал несколько вариантов, пока чудом не угадал верный. Алталаев. Среди миллионов людей Марк Алталаев нашелся лишь один. Полностью открытая, к удаче Влада, страница. На аватарке — тот самый парень из сна. Темноволосый, взлохмаченный, уставший, но улыбается. Сфотографировался возле задних дверей кареты «скорой» в толстой куртке поверх проглядывающей униформы медика. Не онлайн, дата последнего захода в сеть не высвечивалась. Страница заброшена. Влад окинул ее взглядом. Марк дал о себе максимум официальной информации. Двадцать семь лет, окончил медицинский университет, место жительства… Влад перечитал название города три раза, и с каждым разом в памяти все отчетливее проступал покрытый грязным снегом город, старый лес, который, будто живой, наблюдал за всеми мыслями и действиями. Сытные обеды и ужины в одном и том же кафе несколько дней подряд. Инга. Первая встреча с ней, злость, раздражение. Влад запомнит тот городок на всю жизнь — из-за Инги, из-за неудачной охоты, из-за чересчур сильного упыря, которого так и не упокоили. И, конечно, о нем ему всегда будет напоминать грубый шрам на шее. Упырь попробовал не только его крови — вдобавок оторвал небольшой кусок плоти, о чем Владу сообщили зашивавшие его врачи.

Влад открыл список друзей и пролистнул. Всего-то тридцать пять. Среди уменьшенных фотографий ярко выделялась одна. Насыщенно-алая, как опавшие листья клена. Девушка с необычным именем. На фото она улыбалась, отбрасывая рукой локоны цвета спелой клубники, но Влад мысленно увидел совсем другую картину.

Красные волосы разметались по металлическому столу, как живые. Глубокие раны на теле походили на темно-багровые провалы. Она была еще жива, когда упырь рвал ее плоть. Девушку звали Мишель Выграновская. Необычное имя, необычные волосы. Влад не смог бы не вспомнить ее. Он видел ее труп. Он пытался отыскать ее убийцу.

Влад откинулся в кресле. Ниточки фактов никак не могли связаться друг с другом. Ему приснился Марк — пропавший парень из города, где они с Ингой работали над первым совместным делом. Марк знал Мишель, убитую упырем, которого они и искали. И ему снился Лес. Лес привел его сюда — на страницу Марка в соцсети, ко всем совпадениям. Влад ощутил внутри знакомый зуд. Неразгаданная тайна, которая повиснет камнем, будет царапать колючками кактуса. Он положил руку на смартфон. Может, связаться с ведьмами? Лес Вечности — по их части.

— Влад! — голос Рены с кухни. — Ты разве уже не опаздываешь?

Точно. Он еле заставил себя оторваться от компьютера. Он разберется с загадкой чуть позже, пусть все пока уложится в голове.

Влад не ожидал, что утреннее предложение Рены выльется в поездку на кладбище прямо сегодня после работы. Погода стояла отличная, он закончил раньше, да и дату они не обговаривали, а дел у Влада больше не было. Не отвертишься. Он мог бы, конечно, придумать отговорку, но остановил себя. Хватит. Он просто приедет туда — и всё.

«Ничего сложного», — сказал он себе и ошибся.

— Я быстро выберу, — они остановились у цветочного ларька в ста метрах от кладбищенской ограды.

Рената выбежала из машины, прихватив сумочку. Влад окинул взглядом ларек — Довольно большой. Будто вместил всех многочисленных старушек, что когда-то давно рядком продавали здесь искусственные и живые цветы. Рена задержалась в магазине минут на пятнадцать. Вышла с бледно-фиолетовым букетом. Села в машину, аккуратно положила его на колени.

— Я искала именно их, — она провела подушечкой пальца по одному из лепестков — не фиолетовых, как казалось, а белых с кромкой фиалкового цвета. — Это эустома. Такие необычные. Увидела где-то, и запали в память. Представляешь, у них даже сорт есть, который называется Аврора. Тут не продают только.

— Да, — Влад посмотрел на цветы, желая отвлечься хоть на что-нибудь. — Необычные.

Походили больше на фарфоровые фигурки, чем на живые цветы.

Он думал, что Рена еще заговорит с ним, но все пять минут, что они ехали до места, она молчала и смотрела в окно, сжимая букет на коленях.

— Ну вот, — они шли по выложенной плиткой дорожке. На могилах буйно цвели многолетние растения, Влада провожали мертвыми взглядами фотографии на памятниках и редкие статуи ангелов. Надо же, а ведь в последний раз он бывал на совсем ином кладбище и при иных обстоятельствах. Зимняя холодная ночь, неряшливые могилы, разъяренный мертвец, рвущий шею.

Когда они остановились у нужной могилы, Влад осознал, что ни разу даже не видел надгробия дочери. Словно услышав его мысли, Рена проговорила:

— Это мама заказывала, даже без меня, мне тогда не до того было… Ну, и тебе тоже.

— Да ладно, — он сжал ее руку. — Очень красиво.

Молочный мрамор, надгробие маленькое, аккуратное, никаких жутких пухлых ангелочков и фотографий.

— И что дальше? — он повернулся к Рене.

Нашел, что сказать, но иного на ум не пришло. Влад не любил кладбища, несмотря на свою бывшую работу, которую долгие годы считал основной. Точнее, он не любил приходить на могилы тех, кого знал. В голове бешеной каруселью мелькали воспоминания — стой да рассказывай. Но язык как отсох. Поездка в Грецию, фото Авроры на фоне Парфенона так и стоит на комоде. Влад помнил ее выпускной в детском саду, и каждый день рождения, и почти каждый новый год. Дни в больнице сливались в один, а вот день похорон выпал из памяти настолько, что Владу иногда казалось, что он вовсе не приходил. Пожалуй, он даже рад был, что напился тогда так, что все забыл.

— Ничего, — Рената наклонилась и положила на могилу букет. На ней уже шелестели зеленые кустики. Интересно, их тоже сажала мать Рены? Или уже она сама? — Я приходила сюда уже два раза. Не люблю сидеть подолгу. По-моему, это не имеет смысла.

— Да, не имеет, наверное. Мы ведь вспоминаем о ней постоянно, — голос Влада чуть охрип.

Все оказалось не так страшно. Да, перед ним могила его дочери. Прекрасный, нежный памятник — такой же, как сама Аврора. Имя, выбитое на камне, которое переживет и Влада, и Ренату. Ничего не изменилось от того, что он пришел сюда. Аврора умерла, и он осознавал и осознает, что ее больше нет, каждую секунду. Под его ногами лишь тело. Ни здесь, ни в их квартире нет ее призрака. Дома только фотографии и игрушки, ее комната, оставленная нетронутой.

— Наверное, не стоило тебя заставлять сюда ехать… — Рената сжала его ладонь.

— Всё в порядке, — он притянул ее к себе, зарылся носом в волосы и поцеловал в ухо сквозь душистые локоны. — Нужно было давно это сделать. Всё на самом деле… в порядке. Не хуже, чем обычно, понимаешь?

Рена кивнула. Конечно, она всё понимала. Кто, как не она.

— А помнишь, ты рассказывал про… — Рената устремила взгляд в потолок, будто ища на нем нужные слова, — мир мертвых? Какой-то лес.

Они лежали на кровати, наслаждаясь свежим прохладным ветром, дующим из окна. Комнату наполнял летний вечерний полусумрак. Стемнеет еще нескоро.

— Лес Вечности. А что с ним? — Влад крепче обнял ее, прижимая к себе.

— Ничего, — Рена улыбнулась, посмотрев на него теплыми ореховыми глазами. — Расскажи про него еще. Ты всё так путано объяснял. Там живут души умерших?

— Нет, души туда приходят после смерти, могут задержаться надолго, если захотят, он как перевалочный пункт, после Леса они должны уйти дальше.

— Куда это — дальше?

— Я не знаю. Может, в Рай. Или в перерождение. Я не думал об этом.

— Не думал? — Рена приподнялась. — Серьезно? О жизни после смерти?

— Это уже не жизнь. Думаю, после Леса нам будет уже всё равно, что дальше. И мне хватило того, что я узнал от ведьм про Лес. Интерес вдруг исчез.

— Исчезла тайна, — Рена сползла по матрасу ниже, прижимаясь щекой к ребру Влада. — Понимаю. А какой он — Лес? Кто-нибудь знает?

— Ведьмы знают, они могут там бывать. И… — Влад вздохнул и произнес тише, чем собирался, будто его мог услышать не тот, кто должен был. — Я, кажется, видел его.

— Что? — Рената навалилась ему на грудь, оказавшись лицом совсем близко к его лицу. Мягкие локоны упали на глаза, а она даже не заметила. — Мир мертвых? Как ты мог его видеть?

Влад покачал головой. Он думал, что не сможет рассказать Рене, но вышло наоборот. С души будто свалился камень.

— Мне приснился сегодня сон. Лес с гигантскими деревьями, светлое небо с северным сиянием. Я встретил в Лесу парня, который назвал свое имя и попросил о помощи. А затем я нашел его имя в реестре пропавших без вести.

— А вдруг ты уже просто где-то слышал его имя? — Рената нахмурилась. — А сон — это просто сон.

— Нет, — Влад попытался припомнить Лес в деталях — прохладный мох, белая фигурка птицы на дереве. — Видела бы ты этот сон. Я словно находился там взаправду, все было слишком реально.

Он умолчал, что видел Лес раньше — сквозь алкогольный туман в квартире Янеза, в коротком видении посреди леса, где поселились волколаки. Влад не сказал, потому что сам не был уверен в том, что видел в те разы.

— Но… почему? Как ты мог там побывать? — прошептала Рената. — Это же не значит, что ты умираешь, правда?

— Я собирался связаться с ведьмами. Они должны что-то знать. Я не могу быть единственным человеком, который там побывал, да и с тем парнем надо разобраться. Ему может быть нужна помощь.

— Ага, — Рената погладила его по волосам с легкой улыбкой. — Разберись.

— Что?

— Ничего. Просто мне кажется, что работа в больнице никогда не интересовала тебя так сильно, как всё это. У тебя сегодня весь день совсем другой взгляд. А сейчас ты будто светишься изнутри.

— Тебе не нравится? — он мягко перехватил ее руку.

— Мне нравится. Это здорово, правда, — она чмокнула его в лоб и отвернулась, зарываясь в одеяло, как юркая мышь в траву. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — он закрыл глаза.

Он уже не понимал, сколько пролежал так — в полной темноте, на грани погружения в сон, когда услышал глухое Ренино:

— Я люблю тебя.

Прохладный мох укутывал ступни, небо походило на витраж, Влад нигде не видел солнца, теплые лучи пронизывали воздух, исходя из пустоты. Ласкали лицо.

— Снова ты, — он посмотрел в темную чащу Леса, положил ладонь на шершавый ствол ели.

— Снова ты! — вторил голос позади, Влад резко обернулся.

Марк.

— Могу сказать то же самое. Как ты меня нашел?

— Я чую, когда здесь появляются живые, — Марк пожал плечами. — Ведьмы. Только ты первый из них, кто меня видит.

— Я не ведьмак, сколько раз повторять? Ты ведь тоже, разве нет? Иначе бы выбрался отсюда. И не работал врачом скорой помощи.

— Откуда ты?.. — брови Марка поползли к темным растрепанным волосам.

— Нашел твою страницу. Проверял, существуешь ли ты. Ты в курсе, как давно пропал?

Марк медленно кивнул, пристально глядя на Влада. Он будто побледнел, здесь сложно было разглядеть. Быть может, не хотел вспоминать, но всё же сказал:

— Да. Уже почти полтора года. Так давно, что мне все чаще кажется, что я давно мертв. Но Варя верит, что сможет меня вернуть.

— Она ведьма? — предположил Влад.

— Да. Как и ее… — он дернулся, — мать. Та меня сюда и заманила. Я… не уверен, человек ли я всё еще, — Марк сглотнул. — Я превращаюсь в нечто иное, когда Варя призывает меня. Я так и не поговорил с ней ни разу: не выходит. Могу только слышать ее.

— Я могу тебе помочь.

— Не поможешь, — Марк покачал головой. — Ты не знаешь ее. Не встречал. Мать Вари. Это и не ведьма даже, а чудовище. Она всегда видит меня, думаю, и тебя сейчас тоже видит. Не трогает, потому что… не знаю, весело ей, может, — он фыркнул.

Вдруг Марк устремил взгляд за плечо Влада. Спустя мгновение на его губах появилась слабая улыбка.

— Варя меня зовет. Мне нужно идти. Я могу увидеть ее, только когда она зовет меня.

— Куда зовет? — Влад хотел положить Марку руку на плечо, но тот испарился, будто темнота затянула его еще глубже, чем Лес, а быть может, вытянула в реальность.

Влад остался один.

Влад.

Имя прозвучало в шелесте высоких елей. Он повернулся вокруг себя, вглядываясь в деревья, но никого не увидел.

Я люблю тебя, Влад.

Шепот коснулся ушей дуновением ветра. Разве здесь раньше дул ветер? Влад не успел сделать и вдоха, как грянул гром. Звук будто на несколько секунд вышиб его из Леса ближе к миру живых. Всё поплыло перед глазами, стволы деревьев истончились и изогнулись. Если звучал гром, может, скоро пойдет дождь? Подчиняясь мыслям, с неба полилась теплая вода. Белье мгновенно прилипло к телу, но стоило Владу моргнуть, как он вернулся обратно в Лес, дождь закончился, а одежда высохла.

— Прости меня, — раздался сзади голос Ренаты.

Влад резко обернулся, сердце пропустило удар. Она стояла перед ним — в шортах, в которых легла спать, в любимой футболке со слоном. Бледная. Тянула к нему руку. Он попытался схватиться за нее, но не вышло — плоть ускользнула туманом. Рената сделала шаг назад, ее лицо расплылось, словно шагнула она сразу метров на двадцать.

— Прости меня, — повторила она и медленно, будто находилась под водой, отвернулась.

— Рена!

Он видел лишь ее затылок, покрытый каштановыми локонами. Влада ударила под дых мысль, что больше он не увидит ее лица. Не сможет догнать, схватить за плечи, развернуть к себе.

— Прости меня, — донеслось до ушей эхом и ветром. Лес снова поплыл.

— Рената! — закричал Влад и в мгновение ока проснулся.

Он резко поднялся на кровати, в висках стучала удушающая боль. Влад обхватил руками голову и сделал несколько глубоких вдохов. Всего лишь кошмар, опять кошмар. Рената, наверняка, проснулась. Влад посмотрел влево и увидел смятую постель. Должно быть, ушла в туалет или попить воды. Квартира, казалось, гудела — будто от грома, который Влад услышал в Лесу. Он откинулся на спинку кровати.

Что-то не так.

Влад посмотрел вперед и тут же увидел, что дверца тумбочки с его сейфом открыта. Бросился к ней. В голове снова прогрохотал гром. Взгляду открылись внутренности сейфа, где уже много лет хранились пистолет и патроны, лежа сбоку от ценных документов. Оружие пропало. Влад поднялся на ватных ногах и ринулся в комнату. Перед глазами стояла картина: Рената не сможет обернуться к нему, она навеки застыла на полотне леса. Он не заставит ее обернуться, не сумеет удержать.

В гостиной пахло порохом.

— Рената!

Внутри грянуло землетрясение. Дрожали руки, тряслась комната перед глазами. Шоколадного цвета ламинат и кровь смешались, образуя темно-красное блестящее полотно. Руки быстро стали мокрыми и липкими, пока Влад снова и снова проверял пульс, пока зря пытался запустить сердце, пока сжимал ее руку, не в силах отпустить, звоня в скорую. Только внутри все ревело громче сирен, громче падающих бомб: ничего не исправить. Рената была мертва.