Пение Огня (джен)

Что он… только что… сказал?

Я снова пошатнулась, инстинктивно сделала шаг назад и уткнулась плечом в выступающий камень, преградивший мне путь. Не осознавая своих действий вытянула руки, нащупывая шероховатые стены и опираясь на них, побрела прочь из подземелий, спотыкаясь и раня пальцы о жесткие края, но не чувствовала даже собственного тела, не говоря уже о боли.

В голове все еще звенела пустота, а затылок пульсировал холодом.

Споткнувшись в очередной раз, я ударилась об острый угол торчащей из земли пики, расцарапав щеку до крови, затем оттолкнулась от него и бросилась прочь, с каждым шагом набирая скорость и тут слух неожиданно резанул встревоженный окрик Огана:

— Ярина!

Но я продолжала идти, уже срываясь на бег, не обращая внимания на его крики и только оказавшись в самой долине, в окружении тихой природы, покоя и умиротворенной тишины, замерла, наконец перестав убегать, хоть даже и не представляла, от чего именно. От… От правды?

— Ярина, стой. — Оган выбежал вслед за мной и замер позади, не осмеливаясь подойти ближе.

Я стояла неподвижно, затуманенным взором глядя на гигантский череп, своей пустой глазницей смотрящий на меня с насмешкой, словно спрашивая: поняла, наконец? Слезы и струйка крови стекали по щекам, капая с подбородка. Дыхание было совсем слабым, и поверхностным. Мне показалось, прекрати я дышать, то даже и не заметила бы, что уже мертва.

— Ярина… — тихо позвал меня Оган и я подняла голову. А затем медленно, очень медленно обернулась.

Он смотрел на меня сочувственно, с беспокойством. Со смешанным чувством вины и сострадания, и не знал, что должен делать. Не мог решить, что правильно — подойти, или лучше не стоит. В проходе стоял Азер, серьезный, без тени улыбки на губах и не вмешивался, предоставив нам самим разобраться во всем.

Приоткрыв рот, я силилась что-то сказать, но язык не слушался. Голос пропал. Я словно онемела.

— У тебя кровь течет, — снова заговорил Оган и сделал шаг вперед. — Позволь мне…

— Это правда? — одними губами спросила я. Оборотень замер, опустил вытянутые руки, тяжело вздохнул… И я уже знала, что он скажет. И всегда знала. Но поняла это только сейчас.

Я молча смотрела на него, а затем вдруг подошла к нему и он, уже не таясь, прижал меня к себе. Я спрятала лицо в ладонях, не зная, что хочу сделать — то ли заплакать, то ли закрыться от всего мира.

* * *

Солнце уже клонилось закату. На скалах заплясали мягкие, причудливые тени. Мрак сгущался по углам, но в нем не затаилось зла. Пламя костра то взмывало ввысь, то опадало на землю, умещаясь в кругу древа и угля, выбрасывая снопы искр, которые затухали, едва успев вспыхнуть.

Пламя было беспокойно — оно разделяло мои чувства.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Оган, подавая мне чашку с ароматным, только что настоявшимся травяным чаем. Благодарно улыбнувшись вялой улыбкой, я приняла ее и сжала в ладонях, грея ледяные пальцы и вдыхая сладковатый запах с примесью чего-то горького. Едва уловимого, но все же. Затем сделала маленький глоток, почти не ощущая вкуса. Накидка, наброшенная на плечи, сползла до локтя, но я не обратила на это внимания.

Неторопливо попивая чай и принимая в себя его целебные, дарующие покой соки, я ощущала как меня наполняют силы и с каждой минутой становиться все легче.

Оган разместился напротив, сложил ладони вместе и исподлобья вглядывался в мое лицо. Внимательный взгляд выражал лишь участие и заботу, а еще понимание неизбежности предстоящего разговора, который нам обоим дастся нелегко.

Я же делала вид, будто не замечаю этого и была погружена в свои мысли. И отвечать тоже не спешила, а Оган не торопил, давая мне время придти в себя и только за одно это заслуживал благодарности. Все-таки, он был очень чутким и понимающим чело… оборотнем.

И сейчас, сидя у костра, уже более-менее успокоившаяся и вспоминая подслушанные невзначай слова, я не знала, что потрясло меня больше: то, что я из драконьего рода или то, что в глубине своей души всегда знала об этом.

Сначала я… Я думала, что скачусь в истерику. Да и как бы не скатиться, ведь то, что сказал Азер… Просто не может быть правдой. Такое невозможно! Просто не мыслимо, но… Что-то остановило меня. Что-то внутри… Что-то, что знает меня даже лучше, чем я сама.

И именно оно, — не Оган, — дало мне ответ на главный вопрос — это правда. Все это правда.

Теперь же я понимала, что всегда знала об этом… О себе… Всегда знала, кто я такая на самом деле.

И многочисленные странности, а так же нездоровый интерес к драконам только подтверждали это… Да что там, я даже внешне… была иной.

— Значит, это именно то, что ты скрывал от меня? — спросила я, нарушив ту тишину, что нависала над нами, поднимая глаза на Огана и сама же поняла, что это не так.

Он вздохнул, но ответил не сразу:

— Не только.

Я медленно кивнула и отложила недопитый чай. Сделала глубокий вздох и заговорила:

— Хорошо… Тогда расскажи мне все. Всю правду, какая есть. Только на этот раз без тайн и оговорок… И начни с самого начала, хорошо? Так будет проще. Легче понять.

— Ты уверена? — засомневался он, поглядывая на меня со здоровой долей беспокойства и неуверенности. — Уверена, что сейчас самое время? Мне кажется, ты еще не готова…

Я подняла руки, заставив его замолчать. Если он и в этот раз начнет юлить, то я попросту сорвусь и тогда ссоры нам не избежать. Я уже устала от всех этих недомолвок, недосказанности и недопонимания. Все это зашло уже слишком далеко. Пора прекращать этот… этот кошмар.

— Да, уверена. — твердо произнесла я, посмотрев ему в глаза прямо и непоколебимо. — Я справлюсь, слышишь? Давай разберемся с этим прямо сейчас. Хватит уже секретов. От них лучше не становиться. Ты же сам видишь.

Недоверие в его глазах не исчезло, но к этому чувству прибавилось смирение и толика усталости. Он снова вздохнул, не желая уступать, но я уже знала, что он сделает это. Мы оба знали. Потому что не одной мне надоели эти тайны.

— Хорошо, — сказал он, принимая поражение. — Я расскажу, если ты так этого хочешь… Только знай: я молчал не потому, что ты не справишься с правдой, а потому, что она может напугать тебя.

В ответ я только кивнула, уже имея представление обо всем том, что я от него услышу и эта догадка становилась только сильнее и отчетливее. Во мне зрела уверенность, что правда мне уже знакома, а значит и напугать, вопреки опасениям Огана, она уже вряд ли сможет.

Он не спешил, ну, а я не торопила, смиренно ожидая, когда он соберется с силами. Я понимала, что ему не просто открываться, как и мне примириться с правдой, которую я, осознанно или нет, отрицала все эти годы, и если бы не случайность… Неизвестно, сколько бы еще во мне шла эта незримая даже для моих глаз, внутренняя борьба.

— Рассказывая тебе историю наших Предков, я сказал тебе не все, — заговорил он наконец и его голос звучал неестественно громко и напряженно. Оборотень расхаживал из стороны в сторону, словно не мог найти себе места и выглядел загнанным в угол, зверем. — Помнишь, ты спросила меня, как драконы заводят детей? Кажется, я понял, что ты имела ввиду… — он криво усмехнулся и снова я увидела ту горечь, которую уже заметила однажды, еще тогда, когда он впервые привел меня в долину. — Ты спросила, не дракон ли делает это… Так вот… — Оган умолк, его взгляд метнулся за спину и он, обернувшись, посмотрел туда, где подле ручья сидел Азер и бросал в воду мелкие камушки. Просто со скуки. — Так оно и было.

Его слова подтвердили мои страхи. Холод ледяной глыбой скользнул по спине, я поежилась, а воображение тут же подкинуло мне картинку, не щадя мои чувства. Но страх и холод не смогли пересилить любопытство и желание знать правду. В конце концов, Оган меня предупреждал. Да и я уже знала, к чему быть готовой.

А Оган тем временем продолжал, нарочно не смотря в мою сторону:

— Только мы делали это не так, как делают люди…

Не так? — молча удивилась я, уверенная совсем в обратном.

— Мы… — покачав головой, Оган замолчал и провел рукой по лицу. Слова давались ему тяжело, наверное, он даже хотел прекратить все это, пока еще есть возможность отступить. Однако оборотень и сам не подозревал, как обрадовал меня уже тем малым, что успел сказать. Я ведь действительно считала, что вначале драконы и девушки… вместе… как… как…

К горлу снова подкатила уже подзабытая тошнота. Во рту осела горечь, я спешно прикрыла рот рукой, а Оган, не замечая ничего вокруг себя, снова заговорил, продолжая прерванный рассказ:

— В те непростые времена… Мы были в отчаянии. Наш род угасал. Мы умирали… И это сделало нас жестокими. Нетерпеливыми… Мы нападали на людские поселения. Сжигали их дотла, не щадили никого… Ни стариков, ни детей, ни женщин… Последних мы забирали с собой. — Его зубы скрипнули, отвращение и ярость отражались на напряженном лице, а в глазах читалась ненависть и странная тоска, смешанная с болью, значение которой я не смогла понять.

Тут он резко посмотрел на меня и произнес, и произнес так, словно желал, чтобы я сказала «нет».

— Хочешь знать, что мы делали с ними? Ты правда хочешь это знать? Хочешь?

Я слабо кивнула, глядя на него широко раскрытыми глазами. Меня покоробило не то, что я могу сейчас услышать, а то, как он сам это воспринимал. Ему противно это… До безумия противно… До осточертения…

Оган закрыл глаза, с трудом сдерживая бушующие внутри эмоции и чувства. Он надеялся на другой ответ, но вместо «нет» получил ненавистное «да».

— Рожденные из пепла. Так мы себя называли… Мы вспомнили, как родились. Как пепел наших предков дал нам жизнь и сами… Сделали тоже самое. — Он открыл глаза. На меня пристально смотрели два тлеющих уголька.

Я вздрогнула. Дыхание перехватило, кровь схлынула с лица. Мой взгляд застыл, остекленев от леденящего душу осознания. Правда оказалась куда страшнее, чем я думала. Выдумка, та самая, с которой я уже успела свыкнуться, была ничто по сравнению с тем, что оказалось в действительности… Хотя… Она тоже пугала безмерно.

Теперь я даже не знала, что хуже: иллюзия или реальность. Но они оба — ужасают до дрожи.

Оган снова заговорил, выдернув меня из оцепенения и бессвязных мыслей:

— Жизнь за жизнь — равноценная плата. — Не сводя с меня полыхающих алым глаз, он подошел к костру. Его пальцы коснулись углей, огненные линии пронзили кожу, поднимаясь вверх по ногам. — Мы похищали человеческих девушек и сжигали их в пламени, чтобы из их пепла родился мальчик… Драконий сын… Потомок… Тот, кто сможет продолжить наш род… Тот, кто…

Он не договорил и отвернулся. Немного прошелся по стоптанной земле, качая головой и устало опустив плечи. Смотря на него и видя его таким… Я почувствовала боль. А еще поняла: он этого не хотел. Ни помнить, ни испытывать, ни делать самому…

И я… Я не винила его. Даже не очень боялась, а ведь было чего. Странная все же я… Любая другая на моем месте уже давно с криком убежала бы, но не я. Я оставалась сидеть и даже особенно не… не удивилась. Не испугалась. Драконья кровь…

Хотя нет, страшно все-таки было. Совсем немного, но все же… Сгореть заживо в огне… Такая боль и мука… И злейшему врагу не пожелаешь.

Так значит, вот почему на самом деле драконьи Невесты никогда не возвращались. Все очень просто: некому было возвращаться — они погибали, едва оказавшись на Алтаре.

Выходит, мне еще повезло. Очень, очень повезло. Не будь я сама из драконьего рода, меня бы ждала та же участь, что и их… Меня бы уже не было здесь, в этом мире. Сегодня. Сейчас… Я подняла взгляд на Огана и в груди все затрепетало при мысли о том, что было бы, если бы все оказалось иначе и я не была одной из них, а была бы… всего лишь человеком…

Заметив мой взгляд, Оган с вызовом бросил, заставив вздрогнуть от ярости, что кипела в нем подобно жидкому огню в жерле вулкана:

— С этим ты готова справиться? Это тебя не пугает? — он вперил в меня свой огненный взгляд, ожидая ответа. — Наш кровавый Ритуал тебя не беспокоит? Ну же, Ярина! Отвечай!

Я судорожно выдохнула и честно призналась:

— Пугает… Немного.

— Немного? — переспросил он с неверием и в тоже время, нарастающей злостью. — Всего лишь немного?! — почти выкрикнул он, впадая в самое настоящее бешенство. — Ярина, мы убили сотни таких же Невест, как и ты! Мы смотрели, как они кричат, как они беспомощно корчатся под нашими когтями, но не пытались даже облегчить их страдания! Мы убивали их! Безжалостно! Сжигали заживо! Заставляли умирать в огне, пока от них не останется ничего, кроме пепла… — Он замолчал, неосознанно подался назад. Его дыхание было неровным, сбившимся. Пот стекал по коже, поблескивая в свете пламени, а линии вспыхивали одна за другой, как клеймо, выжженное изнутри. — Мы монстры, Ярина, — заговорил он уже спокойнее. — И убивали невинных, чтобы дать жизнь другим, таким же монстрам, как и мы. — Линии на его теле вспыхнули и угасли. Столь стремительно, словно раскаленное железо опустили в воду и оно застыло, затвердело, будто камень.

Оган снова отвернулся, подошел к поваленному дереву и опустился на него, сцепив ладони в замок и уставившись в землю, не поднимая на меня глаз.

Его отчаянная ярость и боль словно подкосили меня. Я не ожидала, что он будет так зол. Даже не представляла до этого момента, что он так страдает… Не имела ни малейшего понятия о его боли и насколько она велика… Пока он не показал ее мне… Однако о самом главном он забыл.

— Но ты не тронул меня, — произнесла я тихо, почти шепотом, но в воцарившейся тишине мои слова прозвучали очень громко, даже чересчур громко. Пронзили ее насквозь. — Не заставил… Не принудил… И мне кажется, даже будь я обычной девушкой, ты бы и тогда… ничего не сделал… со мной…

— Почему ты в этом так уверена? — Оган вопреки моей робкой уверенности не собирался так легко сдаваться. Почему-то с бессмысленным, ослиным упрямством желал переубедить в обратном. Кому и что он пытается доказать?

Я улыбнулась ему с нежностью, едва ли не с любовью, словно я была матерью, а он моим юным и неразумным дитя, спросившим, почему солнце всегда встает на востоке, а заходит на западе.

— Если бы ты хотел это сделать, то я бы не сидела сейчас перед тобой. — И сама же удивилась пришедшей в голову мысли. — Надо же, какое совпадение…

— Это не совпадение, — возразил он вдруг, перебивая, и явно хорошо поняв, о чем я говорила.

— Что? — не поняла я.

— Это не совпадение, — повторил оборотень с нажимом и встал.

— Что ты имеешь ввиду?

— Думаешь я забрал тебя просто так? Именно тебя?

— Но… Разве нет? Там же была только я одна… — продолжала недоумевать я, запутываясь все больше. Почему он так говорит? Чего я еще не знаю?

— Если бы даже ты была не одна, я бы все равно забрал именно тебя, — сказал он, а я растерялась окончательно. О чем это он? Разве имеет значение, кто станет Невестой, если ей все равно суждено сгореть в огне? Боги мои!.. И я так спокойно об этом размышляю?

— Почему? — спросила я и моментально захотела дать себе хорошенького подзатыльника. Во мне же течет драконья кровь! Не глупи, Ярина. Это же очевидно! Именно это он и хотел сказать!

— Ах, да, точно, я поняла, — произнесла я, прежде чем он открыл было рот. И поразмыслив немного, задумчиво произнесла. — Значит, мой предок когда-то отказался от драконьей сущности и решил остаться человеком…

Это бы многое объяснило. Например почему все мужчины в нашей семье работали в кузне, где всегда горел огонь и не боятся быть рядом с ним, хоть и понимают, как порой бывает опасно пламя, особенно если не знать, как с ним обращаться. А ведь чтобы управиться с ним нужна недюжинная сила, которой никто из мужчин не был обделен… Не объясняет это только, почему и я вдруг стала тяготеть к огню. Ведь насколько я поняла, все драконы рождались только мальчиками…

— Ярина, — позвал меня Оган, вырывая из вихря мыслей. Я вопросительно взглянула на него. — Я должен еще кое-что тебе сказать.

— И что же? — нахмурилась я, заметив, как изменился его тон и мне это не понравилось. Еще секреты? Опять? Я думала, они уже закончились…

— Твой предок не отказывался от драконьей сущности.

Эти слова прозвучали для меня, как удар хлыста в оглушительной тишине. Столь же пронзительный и резкий.

— Что?.. — ошеломленно выдохнула я, не зная, что еще на это сказать. — Я н-не понимаю…

— Я почувствовал это сразу. Когда только ты читала строки из Ритуальной песни… Родство. Очень сильное. Какое бывает только у полноценных драконов, — он замер и заглянул мне в глаза. — Твой отец не из Отреченных, Ярина. Он был Истинным драконом.

Я слышала его, но не понимала… Услышала и не поверила. До меня с трудом доходили его слова. Да и как я могла в это поверить, если… если…

— Но… Но это невозможно! Вы же с-сжигаете своих Невест! Я просто не смогла бы родиться!

Оборотень кивнул.

— Сначала я тоже так считал. Все мы так считали… — он снова посмотрел на меня, но в этот раз смотрел так, словно видел живое чудо. Сказку, сошедшую со страниц книги в реальный мир. — Ритуал поработил нас, сделал зависимыми от него… Мы вложили слишком много магии… Слишком много времени прошло, магия окрепла… Но выходит, ее можно обмануть. Какой-то дракон справился с ней и не стал сжигать свою Невесту… Вместо этого он поступил иначе… И от их союза родилась ты. Доказательство того, что даже самый строжайший запрет можно обойти.

— Ты говоришь так, будто ненавидишь Ритуал… — пролепетала я не совсем к месту, потрясенная одновременно и услышанным и его реакцией. Той безмерной надеждой, что загорелась в его глазах…

Он опустил взгляд.

— Это правда. Я действительно это ненавижу.

— Почему?

— Это… долгая история, — ответил он нехотя спустя несколько минут.

— Расскажешь?

Оган улыбнулся, но в этой улыбке не было радости, скорее непонимание и произнес:

— Я ведь уже рассказал тебе всю историю наших предков. Разве этого тебе не достаточно?

— Но ты не рассказал о себе, — на этот раз он промолчал, а я продолжила, — Оган, пожалуйста… Я же совсем ничего о тебе не знаю… Пожалуйста.

Он смотрел на меня и в его глазах я видела смущение, будто никто до меня еще не просил его о таком. Побоявшись, что он скажет «нет» и намереваясь пресечь возможный отказ еще на корню, я торопливо пересела к нему, придвигаясь поближе, доказывая своим поведением, что даже не смотря на все услышанное, я не боюсь его и мне по-прежнему интересно его общество. Пусть мне и было до сих пор немного не по себе, но теперь я хотя бы теперь знала правду и мне стало значительно легче. Гораздо легче.

— Расскажи, — улыбаясь попросила я, внутренне радуясь возможности отвлечься от всех ужасов, что обрушились на меня в течение прошедшего получаса, да и узнать о столь темной лошадке, каким был Оган было действительно интересно. Он ведь совсем не разговорчивый, все время молчит и редко улыбается. Когда у меня еще будет возможность узнать о нем побольше? — Ну расскажи… — канючила я, просительно заглядывая ему в глаза и всем своим видом демонстрируя свое искреннее любопытство, требующее удовлетворения.

Он же таращился так, словно никак не мог взять в толк, чего я от него хочу. Свел брови в переносице и поискав глазами своего брата, нашел его лежащем высоко на скале-зубе в облике дракона, с довольным видом жующего чью-то кость. И где только успел ее взять?

Азер заметил наше внимание и взглянул с некоторым недоумением, и в этот момент выглядел до безобразия забавно, чем-то напоминая дворнягу, которую добродушные хозяева угостили сладкой косточкой. Затем сощурил глаза и развернувшись, лег к нам спиной, прикрывшись крыльями и длинным хвостом. А Оган пробормотал:

— Предатель… — потом вздохнув, заглянул в мои глаза и видимо поняв, что отступать некуда, раз уж даже его брат отказался его поддержать, поворошил угли веточкой, не спеша начинать новую историю, только уже о себе самом. Впрочем, я не особо возражала на этот счет и терпеливо выжидала, когда он будет к этому готов. Вместо этого я широко улыбалась и наверное, выглядела очень глупо. Надо признать, Азер умеет разрядить обстановку, когда это нужно. Нарочно или нет, но его поведение помогло сгладить остроту и что греха таить, весь ужас открывшейся мне правды о Невестах и происхождении чудовищного Ритуала, который мне только чудом удалось избежать. Право слово, если бы не драконья кровь во мне…

— Я ведь уже говорил, что мои… наши родители мертвы?

Я даже не сразу расслышала его, так неожиданно он заговорил. А едва расслышала, тут же поспешила сосредоточиться на его словах, а то чего доброго он решит, что мне не интересно и передумает.

— Говорил, — подтвердила я, кивая.

— Отец… — он запнулся и поморщился. — Был уже очень стар и немощен, когда я родился. Моя мать была последней Невестой, которую он сжег, и с тех пор готовился к скорой смерти. Но она наступила раньше, чем он ожидал. — Он задумчиво хмыкнул. — Я был еще совсем мальчишкой, когда это случилось и остался в долине совсем один, не зная, как быть и что делать.

Так значит, он одинок с детства? Неужели он все свои две сотни лет прожил здесь, ни разу не покинув долину? Но это же так долго! Так ведь можно и с ума сойти! Но на безумца он не похож…

— Азер был старше меня на девяносто лет, — продолжал он, — и, если честно, с отцом они плохо ладили. — Оган взглянул на меня, а затем на старшего брата, при этом с теплотой улыбаясь ему, не обращавшему на нас никакого внимания и продолжавшего грызть свою кость. — Это он сам рассказал мне, когда спустя год прилетел домой, почувствовав смерть отца… Азер, он… Никогда не любил сидеть на месте. Постоянно где-то летал и не хотел оставаться в долине… Мне казалось, что он ненавидит это место и свою сущность, но потом я понял, что ему просто все равно. Он относился к жизни проще. Брал, что хотел и не забивал голову мыслями…

Облокотившись о колени и подперев подбородок ладонями, я подалась вперед, внимательно слушая Огана и пытаясь разгадать, о чем он сейчас думает. Вспоминает прошлое или отчаянно хочет сбежать от него?

— Думаю, из-за этого они и не поладили. — Он криво улыбнулся. — Азер очень свободолюбив, отец же… Чтил традиции. Ну, а я… Когда был ребенком во всем слушался отца и считал, что так правильно… Но когда он умер и вернулся Азер, чтобы присмотреть за мной… Я изменился. — Оган посмотрела на свои руки, пальцы которых вцепились в друг друга, и я поняла, что дальнейшие его годы жизни были отнюдь не простыми. — Он не хотел оставаться тут и забрал меня с собой.

И все-таки он покинул долину… Что же он делал вдали от дома?

— Мы много путешествовали. Постоянно кочевали с места на место… Азер показал мне мир. — Тут он улыбнулся с удивлением, словно сам до сих пор не верил, что все это было на самом деле. — Я даже не представлял себе насколько он огромен и красив… Мы даже долгое время жили среди обычных людей. — Оган устало провел рукой по лицу, будто хотел эту самую усталость снять. — Именно тогда я и изменился.

Он поднял на меня взгляд и я увидела в глубине его глаз бесконечную боль, ярость и разочарование. Это были глаза человека, мир для которого в одночасье распался на куски. Глаза человека, который свято веря в один исход, вдруг понял, что есть другой путь, отличный от первого и более лучший.

Что всегда и во всем, есть выбор.

— Я жил среди людей. Можно сказать рос вместе с ними, развивался, взрослел… Я перенял от них все… Тогда я был только человеком и собирался оставаться таковым и впредь… Азер не возражал. Говорю же, ему было все равно… Он заботился обо мне, растил, как собственного сына, но никогда ничего не требовал и дал мне полную свободу. — Он снова тепло улыбнулся. — Даже не пререкался из-за моего выбора… Но… — тут он смолк и опустил взгляд. — Прожив десятки лет в людских поселениях, я понял какими мы, драконы, в сущности были монстрами. Тогда я… Жил в одном из небольших городов и тогда же, на этот город напал другой дракон. Черный и самый жестокий из всех видов существующих драконов.

Я почувствовала, как по коже побежали мурашки и натянула накидку на плечи, уже догадываясь, что произошло потом.

— Он сжег половину домов, перебил весь скот и убил дюжины три человек… Просто так… Потому что он дракон. Потому что мог и считал, что имеет на это право. — Он стиснул челюсти. Его лицо побагровело от вспыхнувшей злости, линии снова загорелись на груди, а я, глядя на них, вдруг подумала, что они могут появляться не только для обращения, но и выражая сильные эмоции. — Этот дракон потребовал себе Невесту, да не одну… Он забрал трех за раз. Одну за другой.

— Трех? — изумилась я, вытаращив глаза.

— А потом еще… и еще… — словно и не слыша меня, продолжил Оган. Его взгляд был устремлен в огонь и заволочен пеленой воспоминаний. Болезненных, полный страдания и мучительной потери. — Он был ненасытен. И Невест он забирал не только для того, чтобы провести Ритуал… — вдруг он взглянул на меня. Мутный взгляд прояснился. Он словно очнулся и по его лицу прошла тень страха.

Будто он понял, что сказал лишнее. То, что говорить не должен был.

— Оган?.. Что-то не так?

— Нет. Все в порядке, — возразил он и сразу стало ясно, что это ложь. Неумелая и слишком поспешная. Но я не стала давить. В конце концов, кто я такая, чтобы бредить старые раны и лезть ему в душу? Хватит и того, что я практически заставила его рассказать о себе. Остановимся на этом. Не хочу причинять ему боль. Не хочу видеть, как он страдает.

Он этого не заслуживает.

Я ведь совсем не глупая и поняла, что в тот безумный год, не только семьи лишились самого дорогого.

— Что было потом? — спросила я, желая побыстрее перевести разговор в другое русло и не дать ему потонуть в тяжелых воспоминаниях. Честно говоря, я уже жалела, что вообще начала этот разговор. Если бы не мое неуемное любопытство…

— Потом? Мы с братом нашли этого дракона. То, что он делал было… слишком. Он перешел все границы, нарушил все законы… И мы… Избавились от него.

Это значит, что его возлюбленная отомщена, — подумала я с неожиданной для себя горечью. Хотя мне-то о чем сожалеть? Я же ее даже не знаю…

— После этого я решил вернуться в долину.

А вот это меня искренне удивило.

— Почему?

Оган взглянул на меня так, словно мой вопрос был глупостью.

— Я — дракон, Ярина. Истинный, не Отреченный. Ритуал манит меня… Мой дракон хотел сжечь тебя, чувствуя твою человеческую кровь… — признался он, не мало этим ошарашив. Всего на долю мгновения, но меня пронзил страх. Это же… — И жить среди людей я больше не мог. Не после того, что случилось с тем городом… Не после того, как сам стал одним из них.

— Но как же ты сдерживался? — пораженно уточнила я. — Песня… Она ведь должна была повлиять на тебя?

— Азер научил меня. Благодаря ему, я мог управлять своим драконом. Смог стать с ним единым целым. А песня… Никто не пел ее с тех пор… Люди из твоей деревни ненавидят и бояться драконов. Потому я мог жить спокойно, не опасаясь, что кто-то пропоет ее.

— До меня, — тихо сказала я, как и Оган недавно, уставившись в огонь.

Он улыбнулся. Я скорее услышала его улыбку, нежели увидела.

— Столько лет жил неподалеку… Столько раз бывал у вас в деревне и ничего не замечал… — усмехнулся Оган, а я уставилась на него и после, тоже усмехнулась. И ведь действительно. Странно, что я и сама подумала об этом только сейчас. И меня даже не удивило, что он посещал наше маленькое поселение. Чему уж тут удивляться, раз людскую жизнь он любил больше, чем драконью?

Мы замолчали, каждый думая о своем. Солнце давно уже село, на небе сияли звезды и долина заполнилась теплыми, беснующимися огнями, подвижными и не угасающими, как вечная луна, гордо высившаяся над нашими головами.

— Интересно… — вдруг проговорил Оган, нахмурившись. — Как ты оказалась среди людей?

Увлекшись созерцанием ночного неба и задумавшись о сущности бытия, я не сразу обратила внимание на его слова, не воспринимая их близко к сердцу. И потому, переспросила:

— Что?

— Ты полукровка и ты жила в семье обычных людей. Как так получилось? Почему твои родители оставили тебя одну?

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила я, не особенно понимая, о чем вообще идет речь.

— Это очень странно, — задумчиво произнес он, не сводя с меня пытливых глаз. — Зачем им вдруг отдавать тебя людям? Почему не воспитать самим? Драконья кровь в тебе очень сильна и ты вполне можешь стать Истинной, если пожелаешь… — продолжал он, будто говоря с самим собой. — Не понимаю их поступка. Что вынудило их так поступить? — он замолчал, очень внимательно меня разглядывая.

А я таращилась на него и кажется, наконец начала понимать, к чему он завел этот разговор и впервые с тех пор, как узнала о своей драконьей крови, задумалась о своих родителях. Настоящих родителях.

А ведь… Он прав. И в самом деле, почему я живу среди людей? Где мои мама и папа? Почему они…

Мысли смешались, перепутались, стянулись в узелки и скатались в тугой клубок. Но одна из них сумела вырваться из этого омута и словно молния пронзила сознание, выбив из колеи, как мощный удар кулаком под дых, лишивший возможности продохнуть.

Получается… Папа мне не родной?!. Поэтому он так легко отказался от меня?!

Оган с силой тряхнул меня за плечи, вытаскивая из вихря снующих туда-сюда мыслей, в которых я уже была готова потонуть и пристально посмотрел мне в глаза, вынудив сосредоточиться на нем, а не на той буре, что стремительно зрела внутри и собиралась поглотить меня всю, без остатка.

— Смотри на меня, — сказал он и еще раз встряхнул. На всякий случай. — А теперь хорошенько подумай и скажи: что ты помнишь о себе? Что-то, что кажется странным. Что-то чужое, нечеловеческое.

Я смотрела на него и никак не могла взять себя в руки. Страх, отчаяние и пронзительный ужас, смешанный с ощущением, словно почва уходит у меня из-под ног и мой, только что собравшийся мир вновь трещит по швам, я таки заставила себя сосредоточится и вспомнить, проникая глубоко в хаотичную память, выдающую мне необходимое лишь урывками, кусками, смутными образами, неясными очертаниями промелькающими перед глазами, не позволяя зацепиться них.

Боль пронзила голову, ослепительная вспышка заволокла пеленой глаза. Крепко зажмурившись и успев выхватить рассеянную серую картинку, стремительно превращающуюся в черную, я мотая головой и чувствуя, как по щекам катятся слезы, прошептала:

— Я не помню, я ничего не помню… Оган… Мне больно, пожалуйста, отпусти… — едва ли не взмолилась я. Его пальцы слишком сдавливали плечи, оставляя на коже синяки.

Он ослабил хватку, но не отпустил, поддерживая и хотелось сказать ему за это спасибо. Голова кружилась и я не была уверена, что удержусь на ногах самостоятельно, если он все же, отпустит меня.

— Что с тобой? — с беспокойством спросил он, притягивая меня к себе. Я не успела ответить. Затылок словно заледенел, еще одна вспышка залила глаза, а за ней наступила кромешная темнота.