Гермиона Грейнджер и Сон Кассандры (гет)

Спустя два дня случилось именно то, чего Гермиона усиленно ожидала и — сдержанно опасалась. Нагрелся сквозной галеон.

Тот самый, собрат которого, когда-то с таким трудом врученный здешней ею в пользование Северусу, наконец был использован по назначению.

«- Что происходит?»

Резкие, летящие слова будто бы отливали изумрудными чернилами, даже высеченные в золоте.

Гермиона ответила честно. Хотя надо было бы — солгать. Но уж чего-чего, а правды зельевар заслуживал. Хотя бы — её.

«- Мне надо подумать».

Ответное молчание длилось столь долго, что занервничавшая девушка уже собралась было наплевать на собственную осторожность и рассудительность и заверить собеседника в заведомо ложном «все хорошо».

Но монета — вновь потеплела.

«- Сон Кассандры?»

Догадливый. А здешняя она — слишком болтливая.

В целом, Снейп не ошибся. Но — только в очень общих чертах. Однако, кто она такая, чтобы спорить со старшими?

«- Да».

«- Я предупреждал».

Буквы, будто бы выдавая хроническую нервозность и раздражительность автора, обзавелись еще более резкими углами.

Припомнив вдруг, что именно зельевар, заприметив выписки Грейнджер из книг Блэков по поводу этой чёрной магии, более всех был словоохотлив, Грейнджер закусила губу и торопливо приписала:

«- Не в этом дело».

«- ?»

«- Позже».

«- Как угодно».

Мужчина явно был недоволен, да. Но кризис, кажется, миновал, так и не начавшись.

Накрутив на ручку прядку волос, девушка фыркнула.

Она — в полной жопе. Она влюблена в мужика, которого фантастически сложно наебать.

Мастер Тёмных Искусств и Менталистики протестовал против использования ею тёмной магии ментальной направленности вовсе не по тем же причинам, по каким это делал добрый и светлый, вечно беспокойный, Гарри.

Это был банальный здоровый эгоизм.

«- Предсказания, даже такого сложного типа построения, не непогрешимый постулат, и не истина в последней инстанции. Но станут таковыми, как только ты их увидишь и твой разум обошьет ожидаемое конкретными образами».

«- …Ты будешь разочарована. И возможно, то, что могло бы и не произойти, обязательно случится».

Они оба понимали в том диалоге, что Гермиона снить не свою жизнь или смерть собирается.

И Гермиона сделала, лишь сделала вид, что подумает ещё раз, использовать это спорное знание или нет.

И именно поэтому волшебница наложила Заглушки на спальню. Именно поэтому маг с болезненно-обостренной интуицией даже не почувствовал, что в его доме — умирает человек.

* * *

Так запросто Гарри Поттер, зачастую демонстрировавший поистине ослиное упрямство, свести подругу с Андромедой отказался.

Выживший был, видите ли, твердо убежден, что Гермионе очень не помешает перемена обстановки, теплая дружеская атмосфера и непринужденный отдых.

И расстарался юный очкарик действительно на славу, созвав на Гриммо не просто весь «Отряд Дамблдора», но и почти всех студентов Хогвартса, с которыми их Трио соприкасалось когда-либо.

В общем, максимализм Поттера, не умевшего действовать вполсилы, вылился в полноценную встречу выпускников последних лет.

Джинни, повизгивая от восторга, то и дело пользовала Чары Расширения Пространства, в Блэк-хаусе царил полнейший бедлам и толчея, а Герм — ютилась в углу спешно размноженного дивана и ностальгировала.

Именно в подобного рода какофонии обычно проходили собрания кабинета Министра.

Прелесть.

Но насильно причесанной и накрашенной волшебнице долго побыть в одиночестве не позволили.

Вызвав новый всплеск ностальгии, но уже — неприятной, рядом плюхнулся МакЛагген. ЗамМинистра даже охарактеризовала бы его вопиющую близость, как непристойную.

Ослепительно, по своему мнению, улыбнувшись, и громогласно отхлебнув из огромной кружки пива, молодой человек совершил самое отвратительное, что только мог.

Он начал флиртовать.

Гермиона могла бы его проклясть.

Могла бы вспылить и устроить скандал.

Но уже как с десяток лет это были не ее методы.

— …И мы могли бы попробовать снова, детка. Я дам тебе шанс.

Мило улыбнувшись и выждав несколько секунд, ровно до того момента, пока белобрысый снова отхлебнет своего пойла, Грейнджер громко выпалила:

— Я — лесбиянка.

Дело сделано. И благослови Моргана консервативное волшебное сообщество.

Теперь оставалось только с удовольствием наблюдать, как невеликого ума Кормак, смешно выпучив глаза, давится жидкостью.

И смотреть, как пиво льется на великолепный светлый ковер, за право постелить который Джин воевала с Кричером целых два месяца.

Кормак — труп.

И Грейнджер будет совершенно ни при чем. Миссис Поттер все сделает за нее.

Приятно все таки иногда делегировать.

Теперь оставалось только найти Гарри, убедиться, что тот связался с миссис Тонкс, как и обещал, и — домой.

То есть, на квартиру. Не в Коукворт.

Стянуть с себя слишком уж легкое и короткое платье и — завалиться спать.

Идеально.

* * *

«- Твои важные дела измеряются пинтами сливочного пива?»

Буквы на раскаленном галеоне, даром, что не умещались разом на ободе, появлялись невероятно быстро.

Да как он, Мерлинова мать, прознал-то?!

«- Я не смогла найти предлог для отказа».

«- Волшебная изобретательность».

Так. Если Северус в состоянии выяснить, где она провела время, то и весь остальной тайминг, в теории, отследить способен. Значит, надо действовать на опережение.

«- Ко мне клеился МакЛагген».

Пауза. Ну же, напиши что-нибудь. Ответь.

«- Вас можно поздравить?..»

«- Я сказала ему, что я лесбиянка».

Шоковая терапия — лучшая тактика во многих случаях. Грейнджер вот она почти никогда не подводила.

«- Что, прости?»

«- Он пролил пиво на ковер Джин».

«- Мне стоит ему сочувствовать?»

«- Она превратила его руки в ершики».

«- Джиневра единственная из своей семьи изобретательна к месту».

«- Мне тоже понравилось».

«- Раз уж тебя уже развлекли…»

Ну, вот сейчас будет сложно.

«- По какой причине я все еще тебя не лицезрею здесь?»

И я клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

«- Мне нужно к Андромеде».

«- Конкретней».

«- Я подозреваю, что ты прав. И заниматься темной менталистикой, не имея степень… плохая идея».

«- Мне тревожиться или быть польщенным?»

«- Скажу позже».

Ответа нет.

И это — хорошо. Если бы Северус был обеспокоен, то молчанием бы не ограничился.

И, как ни странно, этот простенький диалог неведомым образом раскрутил жгут туго натянутой нервозности. Гермиона будто бы ощутила, что в этом чужом мире она — не одна.