21 закат нашей любви (гет)

Примечания:

Ребята, если что, простите за ошибки, проверяла уже ночью, очень уж хотелось закончить главу. Так-то бета тоже проверяла, а я ей доверяю, так что думаю, критичных ошибок быть не должно. Приятного чтения!

---

— Итак, мы начинаем наш веселый веревочный курс, — объявил ведущий, улыбнувшись широкой улыбкой. — Сейчас командир каждого отряда получит маршрутный лист. Есть несколько правил: двигаться строго по этому маршруту и при этом идти от одной станции к другой, держась за руки.

Ребята оживились и зашептались, предвкушая начинающееся приключение. Погода начала улучшаться, сквозь облака пробивались лучики солнца, заливая все ярким светом.

— Выигрывает тот отряд, который быстрее и качественнее выполнит задания на всех станциях, — продолжил ведущий, обводя глазами собравшихся.

Командиры с сосредоточенным видом взяли в руки маршрутные листы, на которых были отмечены веселыми значками направления и станции.

— Готовы? — спросил ведущий, озаряя всех улыбкой. — Тогда вперед, к приключениям!

Словно по сигналу, команды начали выстраиваться с цепочку для движения, чтобы скорее отправиться в путь.

— Поскольку я командир, я пойду впереди и поведу всех за собой, возьмите друг друга за руки, — сказал Чжун Ли мягко, но требовательно.

Первая станция веревочного курса называлась «Зигзаг». На земле был выложен тонкими брёвнышками зигзаг, и задача была такова: пройти всей команде по брёвнам, держась за руки и не наступая на землю.

— Это кажется лёгким заданием, — поделилась своими мыслями Люмин.

— Оно лёгкое, если бы ты одна его проходила, — возразил Дотторе. — А когда все вместе, тут ошибка каждого может привести к поражению…

Важно было выбрать правильный темп и порядок, чтобы избежать падений и сохранить равновесие. Они встали в один ряд, взявшись за руки. Первый шаг всегда самый трудный, и Чжун Ли решительно ступил на бревно, следом за ним шагнул Тарталья, ведя за собой Люмин, и так по цепочке, один за другим, шаг за шагом. Они двигались медленно, но слаженно, стараясь сохранять равновесие и поддерживать друг друга. С каждой минутой их движения становились всё более синхронными.

Каждый поворот зигзага становился испытанием для всей команды, ведь труднее всего было пройти всем вместе углы. Именно на одном из таких чуть не упал Беннет, но Ка Мин и Итэр, стоящие по обе стороны от него, быстро среагировали, удержав его за руки. Воцарилась напряженная тишина, казалось, даже птицы в лесу замерли, наблюдая за смелыми попытками людей преодолеть зигзагообразную дорогу.

Когда они наконец достигли конца, раздался радостный крик. Они сделали это! Улыбки и смех наполнили воздух, компенсировав всю нервозность и напряжение.

— Отлично, первый отряд! — похвалила вожатая, отвечающая за эту станцию. — Давайте свой маршрутный лист, я проставлю вам баллы.

Вторая станция веревочного курса — «Переправа» — показалась сложнее. К ветке дерева сверху была привязана верёвка, а по обе стороны от неё лежали две небольших дощечки, расположенные друг от друга на расстоянии примерно трёх метров, символизируя два берега реки. Задача каждого участника заключалась в том, чтобы с помощью веревки перелететь с одного берега на другой.

Препятствие выглядело обманчиво простым, но на деле требовало и силы, и ловкости. Гань Юй, подойдя ближе, осторожно подергала за верёвку, проверяя её прочность.

Разглядывая преграду, Чжун Ли предложил стратегию, которая, по его мнению, должна была облегчить задачу.

— Я предлагаю переправиться сначала парням на тот берег, чтобы ловить девушек, — сказал он, размышляя вслух. — Я пойду первым.

Он взялся за шершавую поверхность верёвки, глубоко вздохнул и с решительностью в глазах оттолкнулся от земли. Верёвка колыхнулась, и он перенесся через «пропасть», приземлившись на доски на противоположной стороне.

Следом за ним вызвался Тарталья. Он крепко обхватил верёвку и ловко качнувшись вперед и назад, был уже на другом берегу, к радости товарищей.

Теперь очередь была за девушками. Понимание того, что в случае чего они будут подстрахованы, придавало им уверенности. Кэ Цин вызвалась первой, она подошла к верёвке, и её тонкие пальцы сомкнулись вокруг неё. Поддерживая её взглядом, Чжун Ли стоял на противоположном конце и был готов в любой момент протянуть руку помощи.

Кэ Цин ядовито взглянула на Люмин и, собравшись с силами, оттолкнулась от земли, грациозно переправившись на другую сторону. Как только её ноги коснулись земли, она «случайно» споткнулась и упала прямо в объятия Тартальи. Тот, реагируя на её падение, рефлекторно схватил её, оберегая от падения. Сцена выглядела вполне естественной, но только Люмин было понятно, что это хорошо сыгранный спектакль, судя по взглядам, которые Кэ Цин метала в её сторону.

Люмин, наблюдая за всем происходящим, напряглась. Она раздраженно скрестила руки на груди и отвернулась, делая вид, что её интересуют действия других девушек, которые с ловкостью и аккуратностью переправлялись на другую сторону. Но её мысли вернулись к моменту, когда Кэ Цин касалась Тартальи, как будто это было неизбежно. Странная горечь и ревность пронизывала её душу, несмотря на все попытки отвлечься от мучительного образа. Стиснув зубы, она глубоко вздохнула, решив не поддаваться эмоциям и сконцентрироваться на выполнении задания.

— Люмин, твоя очередь, — напомнил Чжун Ли.

Люмин подошла к веревке, неуверенно вцепилась в нее обеими руками, но не могла найти в себе смелости оттолкнуться.

— Давай, Люмин, ты сможешь, — подбадривал Тарталья на той стороне. — Мы тебя поймаем, не бойся!

Люмин сжала руки на веревке крепче и кивнула, губы слегка сжались в решимости. Она закрыла глаза, вообразив себя летящей как птица. Глубокий вдох. Ещё один.

Полёт был коротким, но наполненным адреналином. Ветер свистел в ушах, ветер бил по лицу. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног, и спустя мгновение крепкие и теплые руки Тартальи схватили её, удерживая от падения.

— Молодец, — прошептал он с улыбкой, едва заметно прижимая её к себе.

Люмин не спешила отстраняться от Тартальи, погруженная в свои мысли. Могла ли она цепляться за него так же, как Кэ Цин? Нет, она не хотела выглядеть глупо и уж точно не желала быть похожей на эту стерву.

— Держишься за меня, чтобы не упасть? — с усмешкой спросил Тарталья, всё еще легким движением приобнимая её за плечи. — Не бойся, больше прыгать не придется.

Она подняла глаза и посмотрела на его лицо, на эту постоянную дерзкую улыбку. Что-то в его уверенности всегда притягивало её, как магнит. Говоря с ним, она чувствовала себя более уверенной, сильной, но одновременно и уязвимой. Как будто Тарталья видел её насквозь.

— Чайльд, хватит обнимать свою девушку, тут нужно других девчонок ловить, — окликнул его Чжун Ли, посмеиваясь.

— Я просто обеспечивал безопасное приземление самому ценному участнику нашей команды, — он перевел взгляд на Люмин и подмигнул ей, а затем отстранился и снова подошёл к Чжун Ли, чтобы помочь ему.

Люмин проследила за его движениями, от ошеломления не в силах сдвинуться с места. Почему Тарталья не стал отрицать слова о том, что она его девушка, если это было не так? Она чувствовала, как сердце начинает биться быстрее, и не могла понять, что именно вызвало такое волнение — слова Тартальи или его подмигивание.

— О, так ты теперь девушка Тартальи? — игриво спросила Розария, обвивая руку Люмин своими. — Ты что-то мне не рассказывала?

— Что? Нет, нет, я не девушка Тартальи. Откуда у тебя вообще взялась эта идея? — с волнением в голосе воспротивилась Люмин, слегка покраснев. — Чжун Ли так сказал, но… — она замолчала, ее мысли вернулись к словам командира и тому, что Тарталья не стал поправлять его. — Вероятно, он просто пошутил и всё.

— Но ты бы была бы не против, да?

— Розария! — слегка прикрикнула на неё Люмин, ещё больше краснея.

— Ладно-ладно, молчу, — рассмеялась подруга, отступая чуть назад. — Пойдем, все закончили задание, нам пора на третью станцию.

Когда они шли всем отрядом, вновь держась за руки, к следующей станции, Люмин набрала в легкие побольше воздуха и решилась задать волнующий её вопрос.

— Тарталья… Почему, когда Чжун Ли назвал меня твоей девушкой, ты не стал этого отрицать? — Люмин опустила голову вниз, боясь встретиться с ним взглядом.

Глаза Тартальи на мгновение расширились. Он издал тихий смешок, в выражении его лица появился намек на смущение.

— Мы были в самом разгаре испытания и все такое. Нужно было сосредоточиться на текущей задаче, а не отвлекаться на ненужные объяснения, — его голос прозвучал спокойно, но Люмин заметила, как он непроизвольно сжал губы.

Она украдкой взглянула на Тарталью, пытаясь прочесть в его лице что-то еще, но он быстро отвел взгляд в сторону. Мягкий ветерок скользил по его волосам, играя с его прядями, что делало его еще более неотразимым. Люмин улыбнулась, чувствуя, как её смущение медленно растворяется. Она была рада, что решилась прямо задать этот вопрос, а не терзать себя догадками.

Третья станция веревочного курса называлась «Пень» — это была игра, построенная на доверии. Участникам предстояло испытать свои страхи и, одновременно, почувствовать единение команды. Весь процесс начинался с того, что каждый по очереди должен был встать на высокий деревянный пенек. Оттуда человек должен отбросить свои страхи и упасть спиной назад, надеясь только на своих товарищей.

Другие участники становились сзади, образуя плотное полукольцо, их руки крепко сцеплялись, создавая живую опору, готовую поддержать и принять любого. Упавший должен был довериться команде полностью, преодолевая внутренние сомнения, страхи и недоверие.

— Давайте сначала всех девушек поймаем, потом сами будем мучиться, — скомандовал Чжун Ли. — Дамы, кто первый?

— Я пойду первая, — снова взяла инициативу в свои руки Кэ Цин, самодовольно выйдя вперед.

Она взобралась на пень и встала к товарищам спиной. Собравшись с духом, она откинулась назад, начиная падать, но через секунду, не успев даже испугаться, упала на руки своих товарищей, которые радостно закричали. Её мягко опустили на землю и даже в этот момент она умудрилась как бы невзначай коснуться Тартальи, чем вызвала снова вспышку ревности у Люмин.

Люмин слегка прикусила губу, стараясь скрыть досаду. Её глаза сузились, когда она увидела, как Тарталья на мгновение задержал взгляд на Кэ Цин. Он, тут же обернулся к Люмин, почувствовав её пристальный взгляд, с успокаивающей улыбкой, но мгновение уже было упущено, и тревожное семечко ревности пустило корни в сердце.

Кэ Цин, казалось, не обращала внимания на возникшее напряжение, возникновению которого она же сама послужила. Она повернулась к остальным, её лицо светилось гордостью за собственную смелость, а в глазах читалась непоколебимая уверенность.

— Отличное начало, — прокомментировал Чжун Ли, наблюдая за сценой с лёгкой улыбкой на губах.

— Кто следующий? — взволнованно спросил Дотторе, его глаза сияли от азарта.

— Я попробую, — неуверенно пробормотала Люмин, но её голос всё равно прозвучал решительно. Она подошла к пню, ощущая на себе пристальные взгляды остальных.

— Если что, мы тебя поймаем, не волнуйся, — ободряюще сказал Дотторе. — Давай, без лишних раздумий, раз — и упала.

Люмин, сделав глубокий вдох, залезла на пень, её сердце колотилось от волнения и напряжения. Она закусила губу, чтобы скрыть лёгкую дрожь в руках, и посмотрела через плечо на товарищей. Те стояли неподалёку, готовые поддержать её в этот важный момент.

Откинувшись назад, Люмин ощутила, как мгновение растягивается в вечность. Она закрыла глаза и почувствовала, как падает. И вот, с громким смехом и весёлыми криками друзей, её бережно поймали и поставили на землю.

— Молодец, Люмин! — воскликнул Тарталья, хлопая в ладоши. — Видишь, ничего страшного.

Люмин благодарно кивнула и осмотрела взглядом полянку, находя взглядом Кэ Цин, которая прислонилась к дереву и наблюдала за другими товарищами надменным взглядом.

— И долго ты будешь продолжать это представление? — спросила Люмин, подходя ближе. — Вы с Тартальей расстались, так что прекрати морочить ему голову и пытаться флиртовать с ним.

— Ты ревнуешь, не так ли? Беспокоишься, что я украду твоего драгоценного Тарталью? — с надменной усмешкой спросила Кэ Цин, явно смотря на Люмин свысока.

— Я не ревную, — сдержанно произнесла она и вздохнула, стараясь удержать спокойствие. — Я просто не хочу, чтобы ты и дальше играла с его чувствами. Он заслуживает честности, как и все остальные. Он мой друг, и я беспокоюсь о нем.

Кэ Цин закатила глаза, ее ухмылка стала шире от отрицания и объяснения Люмин. Она отстранилась от дерева, складывая руки на груди, её голос стал холодным.

— И ты хочешь защитить его от меня? Какая благородная миссия, Люмин. И давай не будем притворяться — твой маленький акт ревности вызван не тем, что ты хочешь «защитить» Тарталью. Это потому, что у тебя есть чувства к нему, я права?

— Даже если у меня есть чувства к нему, ну и что с того? — взвинтилась Люмин. — То, что ты, находясь в отношениях с моим братом, пытаешься флиртовать с Тартальей, просто чтобы позлить меня, ситуации не меняет. Прекрати этот цирк, Кэ Цин, здесь нет места клоунам!

Кэ Цин закатила глаза при словах Люмин, выражение ее лица становилось все более и более раздраженным, а пальцы сжались от гнева до побеления костяшек.

— Ну и что? Отношения с Итэром не запрещают мне общаться с другими парнями. И позволь мне сказать тебе кое-что: твои чувства не имеют значения. Тарталья никогда не посмотрит на тебя, как на девушку. Ему нужна такая как я, а не ты, зажатая и неуверенная в себе девочка.

Люмин побледнела от гнева, ее руки дрожали, а в глазах сверкала решимость. Она шагнула к Кэ Цин, вплотную, до тех пор, пока они не оказались лицом к лицу, их взгляды пересеклись, как два противоположных заряда.

— Ты правда так уверена в себе, да? — прошипела Люмин, не отводя глаз. — Думаешь, что можешь манипулировать всеми вокруг, как тебе заблагорассудится. Ты просто играешь с огнем, и однажды он обязательно сожжет тебя. Ты права, Кэ Цин, мои чувства могут не иметь значения для Тартальи или для тебя, но они имеют значение для меня. Ты просто используешь его как игрушку для собственного удовольствия. А он этого не заслуживает! Тарталья не дурак, он не наступит на те же грабли во второй раз и уж точно не возобновит отношения с тобой, с бывшей, которая бросила его очень некрасивым образом.

Лицо Кэ Цин исказилось от гнева, слова Люмин явно задели за живое. Ее уверенный вид слегка пошатнулся, когда она изо всех сил пыталась контролировать свои эмоции.

— Это не твое дело, будем ли мы с Тартальей снова вместе или нет. Ты думаешь, что знаешь его хорошо, но ты не понимаешь его так, как понимаю я. Он поймет, что ему лучше со мной, независимо от того, как сильно ты пытаешься вмешаться.

— Знаешь, Кэ Цин, мне жаль тебя. Даже если я неопытная девушка, которая никогда не общалась с парнями, даже если Тарталья никогда не увидит во мне девушку, в отличие от тебя, я действительно ценю его и искренна с ним, вот почему ему нравится общаться со мной. А все, что ты можешь сделать, это якобы случайно прикоснуться к нему, чтобы увидеть мою и его реакцию. Это жалкое зрелище… — Люмин окинула её таким взглядом, будто смотрела на что-то незначительное.

Выражение лица Кэ Цин потемнело от словесной атаки Люмин. Она сжала кулаки, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание.

— Мне не нужна твоя жалость или твое мнение. Я знаю, как обращаться с Тартальей, он вернется ко мне, просто подожди. И твоя так называемая «искренность» с ним ничего не значит по сравнению с нашей историей знакомства и отношений.

— Минувшие дни и воспоминания, которые давно выцвели? Ты думаешь, что можно построить будущее, опираясь на прошлое, в то время как ты закрываешь глаза на настоящее? Тарталья нуждается в человеке, который будет искренне ценить его, а не тот, который может выкинуть его, когда наиграется, — её голос был тихим, но в нём слышалась твердая уверенность.

Кэ Цин на мгновение замерла, её сердце билось быстрее. Казалось, слова Люмин проникали сквозь её броню и обнажали скрытые страхи. Но она не собиралась сдаваться так легко. Сделав глубокий вдох, она подняла голову и встретила взгляд Люмин всей своей оставшейся решимостью.

— Ты не знаешь ничего о нас. Может быть, тебе кажется, что ты важна для него сейчас, но чувства меняются.

— Кэ Цин… Если ты так любишь Тарталью и заливаешь мне тут свои пламенные речи о ваших отношениях, так чего же ты его бросила ради Итэра? — Люмин подняла брови и скрестила руки на груди.

Кэ Цин на мгновение запнулась, ее уверенное выражение лица дрогнуло при упоминании о ее решении порвать с Тартальей и вместо этого начать встречаться с Итэром. Она поняла, что Люмин задала обоснованный вопрос и попыталась найти способ оправдать свои действия.

— Просто мы с Итэром так сдружились и… — Кэ Цин запнулась, подбирая слова. — Людям свойственно ошибаться и мне тоже. Я просто увлеклась, вот и всё. Итэр был временным увлечением, ничего серьезного, но я поняла, что действительно люблю Тарталью. И Люмин, ты же так хотела защитить Итэра. Я готова его бросить, он весь твой, в безопасности, только перестань мешать мне наладить отношения с Тартальей, окей?

— Нет, Кэ Цин. Я все поняла. Я поняла, насколько ты испорчена. Ты бросила парня, которого любишь, просто чтобы позлить меня, начав встречаться с моим братом, потому что ты приревновала Тарталью ко мне тогда, в поезде, а еще азарта тебе добавило то, как я защищала Итэра. Ты ожидала поиграть с моим братом и вернуться к Тарталье, который, как ты думала, будет страдать по тебе. Но твой план сработал не так, как ты хотела, потому что Тарталья сблизился со мной, и теперь ты пытаешься усидеть на двух стульях. Не выйдет. Я начинаю задумываться, что надпись на плакате вместо твоего имени отлично подходит к тебе.

Вокруг повисло гнетущее молчание. Каждое слово Люмин отдавало железной тяжестью в мыслях, разрушая стены лжи и притворства, которые казались такими непробиваемыми. Кэ Цин не выдержала напора своих эмоций и не могла скрыть своих слез, которые начали катиться по щекам, не могла найти что ответить. Обвинения Люмин были болезненно точны, как ядовитые стрелы, вонзающиеся прямо в сердце.

— Это низость, Люмин, — наконец прошептала она, лицо побелело от ярости. — Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты даже не пыталась вникнуть в мои чувства.

— Твои чувства? — Люмин горько рассмеялась. — Какими своими чувствами ты руководствовалась, когда разбивала сердца сразу двум парням? Это эгоизм, Кэ Цин, чистый эгоизм.

Кэ Цин покраснела, глаза сузились от ярости. Она сжала кулаки, громко царапая ногтями по ладони.

— Ну и что? Каждый борется за свое счастье. А ты, Люмин, сближаешься с Тартальей только чтобы доказать что-то?

— Я сближаюсь с ним потому, что он мне дорог, — тихо, но твердо сказала Люмин. — В отличие от тебя, я не играю сердцами людей. Тарталья заслуживает настоящих чувств, а не манипуляций.

— Ты говоришь, что я манипулировала? Да, может быть. Но мы все творим ошибки. Ты просто оказалась в нужное время в нужном месте.

Люмин сделала шаг вперед, стоя теперь вплотную к Кэ Цин, и тихо, но твердо произнесла:

— Хватит говорить об ошибках. Ошибки могут быть прощены, но твое поведение было не ошибкой, а осознанным выбором. И за свои действия всегда приходится платить.

Кэ Цин отвернулась, пытаясь скрыть слезы, которые уже ручьем катились по щекам. Она не ожидала, что разговор зайдет так далеко. Она была переполнена смесью гнева, раскаяния и обиды, изо всех сил пытаясь смириться с резкими словами Люмин и тяжестью своих собственных действий. Когда она обернулась, чтобы выпалить еще какую-то колкость, Люмин уже ушла к друзьям, вся такая счастливая и радостная, и она общалась с Тартальей так непринужденно. Почему? Это она, Кэ Цин, сейчас должна быть счастлива, а не плакать под деревцем как маленькая школьница…

Четвертая станция называлась «Паутина». Между двумя деревьями были натянуты веревки, которые переплетались между собой и образовывали паутину.

— Ваша задача, — начала объяснение вожатая. — Каждому пролезть через одну из ячеек паутины, при это не коснувшись ни одной частью тела веревки. Важным условием является то, что через каждую ячейку должен пройти хотя бы один человек.

— И как мы это сделаем? — недовольно фыркнула Гань Юй, уже уставшая от бесконечных глупых, по её мнению, заданий. — Мы не великаны и мы не умеем летать.

— Спокойно, Гань Юй, положитесь на меня, — тут же встрял Чжун Ли. — Я уже много раз проходил этот верёвочный курс. И «паутина» проходится следующим образом — через верхние ячейки мы протаскиваем наиболее лёгких людей всем отрядом, главное делать это вместе. Обычно девушки оказываются самыми лёгкими.

Гань Юй нервно посмотрела на «паутину» из натянутых верёвок, пытаясь осмыслить слова Чжун Ли. Но эта тактика её совершенно не устраивала.

— Очень заманчивое предложение! Тебя поднимают и таскают как тряпичную куклу, замечательно! — вспылила она, но Сяо приобнял её сзади за талию, пытаясь успокоить. — Нет, я на это не согласна!

— Хорошо, девушки, кто согласен? — нервно спросил Чжун Ли, осмотрев представительниц женского пола.

— Это кажется весёлым, я пойду! — весело заявила Люмин и вышла вперед. — Только не уроните меня.

— Тарталья, давай пройдем первыми, чтобы мы с другой стороны смогли принять её, — скомандовал Чжун Ли и пролез через среднюю ячейку без каких-либо проблем. Тарталья последовал его примеру и пролез через другую ячейку, чуть пониже.

Все оставшиеся парни с легкостью подняли Люмин наверх и начали аккуратно протаскивать её через верхнюю ячейку паутины. Тарталья и Чжун Ли с другой стороны следили, чтобы она не коснулась веревки и держали её за плечи, создавая дополнительную страховку.

«Аккуратно», «медленнее», «чуть ниже» — звучали команды, пока сама Люмин, казалось, получала удовольствие и звонко смеялась от того, что её так бесплатно катают. Улыбка на её лице была настолько заразительной, что даже самые серьёзные из них невольно начали улыбаться. Тарталья внимательно чередовал взгляды между паутиной и Люмин, стремясь не упустить ни одной детали. Чжун Ли, всегда спокойный и собранный, помогал координировать усилия, при каждом потенциальном касании ощущая трепетный холодок, пробегающий по его рукам.

Люмин, наконец, приземлилась на твердую землю по другую сторону паутины, все еще от души смеясь после своего мини-полёта.

— Кто следующий? — спросил Чжун Ли. — Видите, все не так уж и плохо. Люмин вон весело было.

Другие девушки мгновение смотрели друг на друга, на их лицах была смесь нежелания и смирения. Было ясно, что веселая реакция Люмин несколько повлияла на их восприятие всего происходящего.

— Что ж, давайте я, — со смирением и оттенком веселья сказала Розария. — Но не ждите, что я буду смеяться так же много, как Люмин.

Ребята подняли Розарию и провели ее через вторую верхнюю ячейку паутины, двигаясь с еще большей точностью, чем раньше, чтобы убедиться, что она не коснулась ни одной нити. Розария, несмотря на свое первоначальное нежелание, не могла не ощутить легкого трепета, когда ее несли по воздуху, на лице ее была смесь неохотного удовольствия.

Как только Розария приземлилась на землю, Люмин немедленно бросилась к ней и заключила в радостные объятия. Другие девушки тихо засмеялись над беззастенчивым энтузиазмом Люмин, и некогда неуверенная атмосфера теперь сменилась легкой беззаботностью благодаря её заразительной энергии. Одна за другой начали смелее идти на выполнение заданий, и это оказалось действительно веселым времяпровождением. По крайней мере, для девушек. Только Гань Юй не разделяла их веселья, и Чжун Ли, тяжело вздохнув, разрешил ей перелезть через ту ячейку, через которую она хочет, а вместо неё протащили лёгкого Беннета. Парни быстро перелезли через оставшиеся нижние ячейки, и вожатая, проставив баллы за выполнение задания, отправила их к следующей станции.

— Тарталья, ты же заметил, как Кэ Цин сегодня жмётся к тебе? — осмелилась спросить Люмин, пока они шли рядом, держась за руки.

— Да, я заметил. Это немного раздражает, если честно, — он тихо вздохнул, будто бы со смирением.

— А если бы Кэ Цин предложила тебе возобновить отношения, ты бы согласился?

Тарталья нахмурился еще сильнее. Ему потребовалось мгновение, чтобы обдумать свой ответ, в его глазах была смесь раздражения и чего-то более глубокого.

— Нет, я бы не согласился. У нас с Кэ Цин все кончено, на этот раз навсегда. Слишком много неприятных эмоций, слишком много плохих воспоминаний. Я бы не вернулся к этим отношениям, даже если бы она умоляла меня на коленях.

— Я думаю, это правильный поступок, — кивнула Люмин с явным облегчением в голосе. — Тебе нужно двигаться вперед и не оглядываться на тех, кто вытирал о тебя ноги.

— Ты права, — он нежно сжал ее руку, легкая улыбка тронула уголки его губ. — Сейчас у меня есть дела поважнее, на которых можно сосредоточиться.

— Например? — с любопытством поинтересовалась Люмин.

— Ну, у меня есть одна светловолосая златоглазая девушка, с которой последние дни я провожу всё свое время. Она заставляет меня смеяться, она забавная и озорная и не боится противостоять таким людям, как Кэ Цин. Ты можешь догадаться, о ком я говорю? — с широкой улыбкой спросил он, глядя на Люмин с озорным взглядом.

— Ой, ну даже не знаю, у меня нет никаких догадок, — приворно удивилась Люмин, хотя её слегка порозовевшие щечки выдавали смущение.

— Ах ты маленькая актриса. Вот я пытаюсь сделать тебе комплимент, а ты притворяешься, будто понятия не имеешь, о чем я говорю, — усмехнулся Тарталья.

— Давай иди вперед, — с усмешкой отвертелась Люмин от дальнейшего флирта. — А то сейчас расцепишься, и нас дисквалифицируют.

— Хорошо-хорошо, но мы обязательно еще вернёмся к этому разговору, — Тарталья подмигнул и отвернулся, глядя вперед.

Пятая и последняя станция — «Мост» — пожалуй, была наиболее сложной и опасной, потому что была реальная угроза упасть, если не проявить должной скоординированности. Между двумя деревьями были натянуты две веревки. С одной стороны они были привязаны к одному дереву, с другой стороны — к двум разным, таким образом, создавая некий угол. Эту станцию нужно было проходить парами, каждая из которых должна представлять людей примерно одного роста и веса.

— Каждый из пары человек должен встать на канат вот здесь, — вожатая указала на дерево, к которому были привязаны две веревки. — Повернуться лицом к друг другу и соединить ладони и аккуратно двигаться до конца каната, не разъединяя руки. Все остальные могут стоять внизу и подстраховывать, если вдруг кто-то начнет падать.

— Розария, пойдём вместе и сейчас? — предложила Люмин. — Отстреляемся и будем отдыхать.

— Ну давай, чем быстрее, тем лучше, — согласно кивнула она.

Глубоко вздохнув, Люмин и Розария встали на свои веревки, опираясь о дерево, вытянули руки и осторожно соединили ладони. Веревочный мост слегка покачивался, когда они устанавливали равновесие, и задача поддержания устойчивости становилась все более ощутимой. Парни стояли внизу, насторожившись и готовые оказать поддержку, если потребуется.

— Розария, я думаю, нам нужно двигаться синхронно. Возьми командование на себя, — сказала Люмин, пытаясь сохранить баланс.

Розария кивнула в знак согласия. Её голос был твердым и спокойным, когда она отдавала команды, сохраняя устойчивый темп и внимательно наблюдая за Люмин, чтобы убедиться, что они двигаются вместе. Шаг правой ногой, потом левой, правой, левой… их сердцебиение учащалось с каждым шагом, чувство опасности усиливалось с каждым мгновением и с каждым дюймом приближения к центру. Однако их дружба и доверие друг к другу позволяли им двигаться синхронно, шаг за шагом. Расстояние между Люмин и Розарией постепенно увеличивалось, вынуждая их наклоняться еще больше вперед, чтобы держать руки сцепленными. Усилия по поддержанию равновесия и стабильности становились все более очевидными, проверяя их физическую и умственную выносливость. Парни внизу наблюдали за происходящим с возрастающим беспокойством, их пальцы подергивались в ожидании того, что при необходимости им придется ловить девушек.

Когда они, наконец, ступили на твердую землю, они посмотрели друг на друга, и на их лицах отразились смешанные эмоции — облегчение, недоверие и оттенок гордости.

— Ура! — закричали девчонки, обняв друг друга. Люмин чувствовала, что этот веревочный курс сплотил не только весь их отряд, но и отношения в маленькой группке.

Следующими вызвались идти Дотторе и Тарталья. Они обменялись ухмылками, им не терпелось блеснуть. Но когда попытались пересечь веревочный мост, их уверенность быстро иссякла. Канаты раскачивались и опускались, пока они пытались сохранить равновесие, и их смех и подшучивания смешивались с невнятными проклятиями. Люмин и Розария наблюдали за происходящим с весельем и легким беспокойством, пытаясь сдержать хихиканье над не слишком изящным выступлением парней.

Люмин не смогла удержаться от смеха, когда они спустились на землю. Ее широкая улыбка была наполнена смесью веселья и поддразнивания, и она в шутку похлопала в ладоши, приветствуя их.

— Браво! Это было настоящее шоу, ребята. Думаю, вы двое подарили нам свой маленький личный хореографический номер!

Тарталья и Дотторе притворились раздраженными комментарием Люмин, но огонек в их глазах выдал их веселье. Они знали, что, вероятно, выглядели не слишком грациозно на веревочном мосту.

— Надеюсь, тебе понравилось смотреть, как мы изо всех сил пытаемся не упасть, маленькая мисс совершенство, — закатив глаза, воскликнул Тарталья.

— Конечно, теперь вы можете сидеть с нами и наблюдать, как страдают другие, — поддержала всеобщее веселье Розария. — Хотя… Я отлучусь «припудрить носик». Люмин, сходишь со мной?

— Да, пойдем. Мальчики, не скучайте без нас, — Люмин послала им обоим воздушный поцелуй и убежала вслед за Розарией.

* * *

В туалете, придерживая дверь в кабинку, в которой была Розария, Люмин неожиданно сказала:

— Розария, я думаю, что мне нравится Тарталья…

Возникла продолжительная пауза, нарушаемая только приглушенным звуком капель воды, стекающих в раковину. Розария, внутри кабинки, услышав откровение Люмин, замерла на долю секунды. Ее голова взвихрилась от мыслей, каких слов ожидала Люмин? Совета? Поддержки? Какова должна быть ее реакция? Необычное место придало всему разговору оттенок сюрреализма. Не выдержав молчания, Люмин заговорила снова, теперь чуть менее уверенно:

— Мне просто нужно кому-то сказать. Я не думала, что подобное может случиться со мной… — в ее голосе звучала легкая неуверенность. — Но он такой… Такой классный, веселый, мне нравится, как он дурачится и шутит, но в то же время он такой добрый и хороший…

— Похоже, ты серьезно втрескалась в него, раз решила сообщить мне об этом и осыпать его комплиментами прямо сейчас, даже не дав закончить мне свои дела, — голос Розарии донесся из кабинки, чувствовалось, что она еле сдерживает смех от осознания, как не сочетается разговор и место, в котором Люмин решила побеседовать об этом.

— Ну уж простите, дорогая Розария, но туалет оказался единственным местом, где мы смогли остаться наедине, — расхохоталась Люмин.

— О да, туалет — лучшее место для признаний, это так романтично, — Розария вышла из кабинки и, посмеиваясь, подошла к раковине, чтобы вымыть руки.

— Конечно! — подхватила Люмин. — Может, и наше первое свидание с Тартальей пройдет в туалете?

Розария не смогла удержаться и снова расхохоталась, едва сдерживаясь, чтобы не звучать слишком истерично. Мысленный образ романтического свидания в таком месте казался одновременно веселым и абсурдным.

— Я уверена, Тарталья будет абсолютно очарован твоей оригинальностью!

— Может быть, нам удастся украсить ванную цветами из салфеток и приглушить свет рулонами туалетной бумаги? — шутка набирала все больше оборотов, а фантазия Люмин казалась бескрайней. — А сидеть мы будем не на стульях, а на унитазах. Это так романтично!

— Боже мой, ты меня убиваешь, — Розария согнулась пополам, держась за живот, её смех, перекликаемый со смехом Люмин, разносился эхом по туалету и, казалось, их было слышно на весь лагерь. — Я думаю, ты самый одаренный воображением человек, которого я знаю! Тарталья влюбится в тебя по уши после такого свидания! Можно использовать туалет еще и для дружеских посиделок! Давай ещё придумаем какие-нибудь символические ритуалы. Например, обменяемся рулонами туалетной бумаги, как символом нашей дружбы.

Люмин снова разразилась смехом, едва справляясь с потоками веселых мыслей, которые навевала ей Розария. Ее блестящие глаза искрились от смеха, и она продолжала придумывать все новые и новые абсурдные детали.

— А в будущем появятся еще и рестораны в туалетном стиле, — Люмин вприпрыжку подошла к соседней кабине и открыла ее с грациозным жестом. — Добро пожаловать, мадам Розария! Ваш унитаз ожидает вас, — произнесла она с шутливо преувеличенной учтивостью.

— Люмин, я не могу, просто не могу! — Розария всхлипнула, пытаясь удержать слезы смеха.

Из туалета подруги не выходили, а почти выкатывались со смеху. Розария попыталась взять себя в руки, отдышаться после приступа смеха, но одна только мысль об обычном походе в туалет вызвала у них обеих новый приступ хихиканья.

— Ладно, давай попробуем быть серьезными. Я знаю, что я дура, раз влюбилась в Тарталью, но как можно не влюбиться в него? Он такой… такой…

— Эй, это нормально — испытывать чувства к кому-то. Тарталья хороший парень, я понимаю. Он красивый, временами он может быть озорным, но в этом часть его обаяния. Я понимаю, почему тебя к нему тянет, — серьёзно сказала Розария.

— Ну и что мне делать? — со вздохом спросила Люмин.

— Хм, ну-у, — задумчиво протянула Розария. — Если тебе действительно нравится Тарталья, у тебя есть два варианта. Ты можешь начать с того, что вы будете больше разговаривать, лучше узнавать друг друга и понимать, есть ли у вас взаимный интерес, — она взглянула на Люмин с легкой улыбкой на лице. — Или ты могла бы просто пойти прямо на свидание в туалет и посмотреть, сможет ли он справиться с твоим юмором.

— Розария, блин! — снова рассмеялась Люмин. — Я только успокоилась, давай серьезно и больше никаких наших абсурдных шуток.

— Ладно-ладно, просто пообещай мне одну вещь, — Розария замедлила шаг и серьезно взглянула на неё. — Ты всегда будешь помнить, что я твоя подруга, даже если у вас с Тартальей будет самый сказочный роман. Серьёзно, будет обидно, если ты забудешь обо мне…

— Ох, Розария, как я могу тебя забыть? Дружба есть дружба, и никакие отношения не должны мешать ей, — Люмин взяла подругу за руки, и они весело закружились. — Даже не переживай по этому поводу.

Подруги вернулись назад как раз тогда, когда последние участники преодолел испытание на веревочном мосту. Группа обменялась взглядами и улыбками, став свидетелями нескольких забавных моментов во время прохождения полосы препятствий.

— Это была последняя станция. Пойдёмте скорее на главную площадь, узнаем, кто первый выполнил все задания! — дал команду Чжун Ли.

Все снова взялись за руки, образовав цепочку и готовые принять предстоящий вызов, они кивнули Чжун Ли, давая понять, что можно идти.

Отряд прибыл на главную площадь, они огляделись и поняли, что вернулись первыми. Успех их команды вызвал одобрительные возгласы и празднование. Чжун Ли подошел к скучающему ведущему и передал ему маршрутный лист с баллами, а затем вернулся к своей команде с лёгкой улыбкой.

— Мы молодцы! Мы вернулись первыми! Ура! — объявил Чжун Ли.

— Давайте сделаем «капусту»! Чжун Ли будет в центре, он же наш любимый командир! — весело предложила Ёимия.

Предложение привлекло внимание всего отряда, и они обменялись несколькими смешками и удивленными взглядами. Чжун Ли поднял бровь, по-видимому обдумывая необычное предложение. Однако он не успел возразить или среагировать, остальные члены отряда быстро заключили его в крепкие групповые объятия. Раздался хор ликующего смеха и радостных визгов.

— Аккуратнее! — воскликнул Чжун Ли с оттенком веселья и легкой беспомощности. — Вы же уроните меня!

Ребята лишь крепче обнялись, предупреждение командира вызвало новый взрыв смеха. Казалось, они не слишком беспокоились о том, что он может упасть, больше желая насладиться моментом.

Аяка и Аято сидели на ближайшей скамейке, наблюдая за разворачивающейся перед ними счастливой сценой. Аято тихо рассмеялся, качая головой в изумлении от выходок группы.

— Я должен признать, ты была права, Аяка. Эти испытания действительно объединяют людей.

— Я же говорила, что они еще сдружатся, нужно просто подождать и не вмешиваться, — удовлетворенно сказала Аяка. — Надеюсь, что они станут еще дружнее…

* * *

После тихого часа и полдника все отправились на «работу». Люмин старалась идти как можно скорее, будто она опаздывает, но на самом деле ей просто хотелось поскорее попасть на дикий пляж, если это вообще получится…

— Итак, я приветствую вас на работе в ваш первый день, — вожатая слегка махнула рукой и осмотрела всех своих подопечных. — Ночью на море был шторм, на пляж было выброшено много мусора, поэтому сегодня мы отправимся туда, чтобы привести пляж в порядок.

— Извините, можно вопрос? — вмешалась Люмин. — У нас будет время для отдыха?

— Конечно, у нас будут перерывы, — доброжелательно ответила вожатая.

— Значит, нужно убежать на пляж во время отдыха, — шепнула Люмин, подойдя к Тарталье чуть ближе.

Как только они добрались до пляжа, группе вручили пакеты для мусора и перчатки. Перед ними предстало зрелище хаоса и разбросанного по всему пляжу мусора, оставшегося после шторма.

— Можете начинать, — сказала вожатая.

— Вау, шторм действительно здорово потрепал это место. Похоже, у нас тут полно работы, — подметил Тарталья.

Ребята вздохнули, молчаливо соглашаясь и переглядываясь, начали распространяться по пляжу. Песок был усыпан всевозможным мусором: обломками деревьев, пластиковыми бутылками, бумажными обертками и даже остатками рыболовных сетей. В это мгновение шум волн и крики чаек казались особенно громкими на фоне тишины, с которой каждый из них начал свою нелегкую работу.

Люмин первой взяла инициативу в свои руки, желая скорее получить отдых, чтобы отправиться на дикий пляж. Она закатала рукава и начала собирать разлетевшиеся бутылки и обрывки пакетов, кидая в стороны острые взгляды, будто требуя от других присоединиться. Вскоре её примеру последовали остальные: мальчишки и девчонки, чьи мысли ещё витали где-то в облаках, начали понимать важность момента.

— Тарталья, ты тоже поторапливайся, — тихонько сказала Люмин. — Чем быстрее мы закончим, тем быстрее нам разрешат отдохнуть.

Наполнив полностью свои пакеты мусором, Тарталья и Люмин подошли к вожатой, которая посмотрела на них с легкой улыбкой.

— О, вы двое — отличная команда. Вы отлично поработали. Другие должны брать с вас пример! Теперь можете сделать небольшой перерыв.

Как только слова об отдыхе сорвались с губ вожатой, Люмин схватила Тарталью за руку и потащила в сторону тропинки, что вела к дикому пляжу. Тарталья усмехнулся ее решимости, его позабавил ее безграничный энтузиазм.

Тропинка, извиваясь змейкой сквозь густую растительность, манила их вдаль, к скрытому от посторонних глаз побережью. Шум листвы постепенно уступал место приглушенному звуку волн, ласкающих прибрежные камни.

Тропинка резко закончилась, и перед ними открылся великолепный вид на дикий пляж. Море простиралось вдаль, его безбрежная синева смешивалась с небом на горизонте и начинающим заходить солнцем. Последние солнечные лучи играли на поверхности воды, разбрасывая, казалось, тысячи мельчайших бриллиантов.

— Кажется, дневник был где-то в этой области. Надеюсь, его не смыло штормом, — Люмин поджала губу и посильнее натянула на руки перчатки. — Что ж, придется немного испачкаться…

Люмин присела на корточки и начала рыть песок в том месте, где в прошлый раз обнаружила находку. Тарталья, немного потоптавшись, принялся ей помогать. Лучи заходящего солнца рассеивались по горизонту, окрашивая небо в багрово-оранжевые оттенки. Песок был прохладным на ощупь, мокрым и затруднял задачу. Вскоре они наткнулись на деревянную коробочку с выдвижной крышкой и начали активнее рыть песок, чтобы достать её.

Когда коробочка, наконец, освободилась из плена песка, Люмин осторожно подняла её и стряхнула остатки песчинок. Древесина была потемневшей от сырости, но, кажется, сохранила свою форму и то, что хранилось внутри. Тарталья с трепетом смотрел на находку, ощущая волнение и предвкушение. Люмин медленно выдвинула крышку, и внутри оказался тот самый дневник, который они искали.

— Это он! — радостно крикнула Люмин. — Давай скорее сфотографируем записи! И не только последнюю. Как можно больше, потому что сейчас времени на прочтение у нас нет.

Тарталья осторожно взял дневник в руки, его сердце замирало от предвкушения. Он открыл последнюю запись, стараясь не повредить хрупкие страницы и направил камеру телефона, фокусируя объектив.

Люмин скинула кроссовки и подошла к морю, хрустя мелким песком под босыми ногами. Тарталья в это время сосредоточенно фотографировал страницы найденного дневника, стараясь запечатлеть каждый штрих записей. Он поднял глаза и увидел, как красиво она выглядит на закате, как солнечные лучи играют в ее волосах, делая их почти золотыми. Тарталья не смог удержаться: он настроил камеру и незаметно сфотографировал ее.

Люмин, почувствовав на себе его взгляд, обернулась и дружелюбно улыбнулась. Их глаза встретились в этот волшебный момент, когда солнце, купаясь в море, окрашивало небо в огненные краски, и вся суета дневных забот растворилась в шелесте волн и песне вечернего бриза.

Тарталья улыбнулся ей в ответ и продолжил фотографировать записи в дневнике. Люмин же закатала джинсы и окунула ноги в море, наслаждаясь прохладой воды. Зрелище было милым, и слабая улыбка тронула уголки губ Тартальи. В этот момент он не мог не восхищаться её простотой и естественностью. Волны мягко омывали её ступни, оставляя за собой тонкую полоску пены. Люмин закрыла глаза, впитывая в себя каждое мгновение, каждый звук моря, каждый луч солнца, скользящий по её коже.

— Я закончил, — тихо сообщил Тарталья, боясь нарушить момент. Он положил дневник обратно в коробочку и зарыл в песок. — И я, пожалуй, тоже окуну ноги.

Он подошел и встал рядом с Люмин, скинув свои ботинки и закатав штанины, прежде чем тоже погрузить ноги в море. Стоя бок о бок, они оба любовались открывшимся перед ними захватывающим видом. Небо было раскрашено множеством красивых цветов, от ярко-оранжевых до нежно-розовых и пурпурных. Звук мягко разбивающихся волн сопровождал это потрясающее зрелище, создавая умиротворяющую и расслабляющую атмосферу.

Они оба слегка прищурились, пытаясь защитить глаза от яркого света, не упуская красоты момента. Воздух был наполнен странным успокаивающим чувством.

— Тарталья… — тихо произнесла Люмин. — Я… просто хотела поблагодарить тебя за то, что ты всюду таскаешься со мной. И на глупые расследования несуществующей тайны, и на дикий пляж. Ты такой хороший друг…

— Не нужно меня благодарить, Люмин. Я наслаждался каждым моментом всех наших приключений. Исследовать тайны, даже если они воображаемые, и побывать с тобой на этом диком пляже было довольно весело. Я рад, что мы смогли провести время вместе. Ты тоже хороший друг. А друзья должны проводить время вместе, верно?

— И еще кое-что, — Люмин вцепилась в ткань своих джинсов, но никак не могла собраться с мыслями.

Люмин перевела взгляд вдаль. Когда они с Тартальей ещё останутся наедине в такой спокойной обстановке? Возможно, это был идеальный момент для признания, но она никак не могла выдавить заветные слова, которые крутились в мыслях.

— Здесь так красиво… — сказала Люмин первое, что пришло в голову, чтобы как-то объяснить свое молчание.

Тарталья кивнул в знак согласия, его взгляд упал на открывшееся перед ними захватывающее дух зрелище. Закат заливал пейзаж теплым золотистым светом, создавая поистине живописную картину.

— Да, здесь невероятно красиво, — с восхищённым вздохом согласился он. — Это место — нечто особенное, да?

— Ага…

Тарталья посмотрел на Люмин, стоявшую рядом с ним, чувствуя, что у нее на уме что-то еще. Он говорил тихо, его голос почти терялся в мягком плеске волн.

— Но… похоже, ты хочешь сказать что-то еще, — догадался Тарталья.

Люмин тяжело вздохнула и закрыла глаза. И всё же, что такого в том, что она скажет ему о том, что она чувствует? Это будет лучше, чем держать это все в себе…

— Тарталья… Ты… Ты мне нравишься, я думаю… — Люмин отвернулась и прикусила губу, стараясь скрыть своё смущение.

Тарталья замер, услышав её слова. Его сердце сжалось в болезненной хватке. Воспоминания о прошлом ещё были слишком свежи, и боль расставания с Кэ Цин не утихла. Он посмотрел на Люмин, такую хрупкую и такую искреннюю. Его разум метался между желанием быть честным и страхом её обидеть.

— Люмин… — начал он, стараясь подобрать слова. — Ты… Ты удивительная, и я дорожу нашей дружбой. Но… — он сделал паузу, чувствуя остроту слов, которые ему предстояло произнести. — Я не могу ответить тебе взаимностью. Я всё ещё пытаюсь оправиться от прошлого… от разрыва с Кэ Цин. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе.

Люмин замерла, услышав его ответ. Она понимала, что это нелегко для него, но не могла сдержать разочарования, которое нахлынуло на неё. Она взяла себя в руки, стараясь не выдать своих чувств, и кивнула.

— Я понимаю, — тихо сказала она, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Извини, что поставила тебя в такое неловкое положение.

Тарталья приблизился и нежно взял её за руку.

— Пожалуйста, не извиняйся, — сказал он мягко. — Ты просто была честной со мной, и я ценю это в тебе. Давай останемся друзьями, и, возможно, со временем всё изменится.

Люмин кивнула, стараясь не показать, как сильно её ранят его слова. Она старалась убедить себя, что поступила правильно, что честность всегда лучше неопределённости, но ощущения пустоты и боли не покидали её. Она слабо улыбнулась, посмотрев в его искренние глаза.

— Хорошо, — ответила она, чувствуя, как её сердце медленно принимает его слова. — Мы останемся друзьями. Давай вернемся, а то нас начнут искать.

— Да, ты права. Нам нужно возвращаться, пока вожатая не начала интересоваться, где мы. Не хотелось бы, чтобы лагерь отправил за нами поисковую группу, верно?

* * *

Перед ужином у них было немного времени, чтобы отдохнуть. Люмин лежала на кровати и бесцельно смотрела в потолок. Она перевела взгляд на Розарию, и решила поделиться с ней своей болью

— Я рассказала Тарталье о своих чувствах. И… Это не взаимно. Он сказал, что еще не оправился от разрыва с Кэ Цин и предложил остаться друзьями… — Люмин зажмурила глаза, в которых скопились слезы, что она так старательно сдерживала

Розария присела рядом с ней на кровать и мягко провела рукой по волосам подруги, стараясь утешить её. Она знала, как сильно Люмин переживает, и понимала, что слова сейчас значат для неё больше, чем любые жесты.

— Это трудно, я знаю, — сказала она мягким тоном. — Но иногда жизнь такова, что не всегда все складывается, как мы хотим.

— Я просто не могу понять, почему это так произошло, — продолжала она, чувствуя, что слезы начинают прокладывать себе путь по ее щекам.

— Это не твоя вина, Люмин, — прошептала Розария. — Все сложится, как должно. Время лечит, и ты найдешь того, кто будет ценить и любить тебя.

Люмин прижалась к Розарии, чувствуя утешение в её объятиях. Её слезы текли свободнее, очищая накопившуюся боль. Её сердце всё ещё болело, но тёплые слова подруги дали немного облегчения.

— Спасибо, Розария, — прошептала она. — Твои слова мне очень помогают.

Они сидели так несколько минут, пока Люмин не почувствовала, что постепенно ослабевает её боль. Время ужина приближалось, и они обе знали, что надо будет собраться. Но сейчас, в этот краткий момент тишины и поддержки, они чувствовали, будто смогут справиться с любыми трудностями, которые ждут впереди…

— У меня есть новость, которая тебя, возможно, подбодрит, — Розария чуть отстранилась и лукаво улыбнулась. — Бабушка прислала фотографии с Кэ Цин. Мы теперь сможем её припугнуть…

— Ага… — натянуто улыбнулась Люмин. — Давай не сегодня, ладно? Я что-то не способна сегодня больше ни на какие подвиги.

* * *

На вечерней свечке, когда все члены отряда высказывали свои впечатления о прошедших днях, Люмин словно находилась не в комнате, а за пределами своего сознания, думая о том, как Тарталья отверг её чувства и ограничил их отношения френдзоной. Голоса друзей превращались в приглушённый шум, не способный прорваться сквозь заслон её мыслей. Она пыталась понять, в какой момент всё пошло не так. Её душа разрывалась на части, каждая из которых находила своё отражение в танце пламени свечи. Но, на удивление, когда свеча дошла до Кэ Цин, внимание Люмин вернулось в реальность, ведь случилось что-то невероятное.

— Я бы хотела использовать вечернюю свечу, чтобы кое в чем признаться… — смущённо начала Кэ Цин и даже поднялась со своего места, чтобы все её видели. Среди отдыхающих воцарилась тишина, они почувствовали серьезность момента. Все взгляды были устремлены на нее. — Все помнят инцидент с украденным телефоном, после которого все думали, что к воровству причастна Люмин?

Слова Кэ Цин повисли в воздухе, и ребята обменялись взглядами, вспоминая инцидент с украденным телефоном. Напряжение нарастало…

— Люмин не виновата, это я подложила ей собственный телефон и подставила её. Мне нет оправдания, мною управляла зависть. Я привыкла быть всегда в центре внимания, привыкла, что все хотят со мной дружить, а парни влюбляются только в меня. Но в этом году в лагере произошло невероятное: люди начали тянуться не ко мне, а к Люмин, и для меня это показалось возмутительным, поэтому я возненавидела её. Сегодняшний наш разговор с тобой, Люмин, словно разрушил всю мою самоуверенность, понимаешь? И ты права… я жалкая. Я играю с чувствами людей, не привыкшая завоевывать популярность по-другому. Но я забыла одну вещь — мы выросли. Если пару лет назад я еще могла запугать всех своим высокомерием и заморочить головы, чтобы все дружили с мной, но сейчас… Каждый имеет свое мнение, и мое поведение лишь отталкивает людей…

Люмин подняла взгляд, полный эмоций, которые сменялись одна за другой: шок, горечь, и, наконец, недоверие. Она не знала, что сказать. Сначала ей хотелось закричать, но затем она почувствовала какую-то пустоту. Никогда бы не подумала, что Кэ Цин способна на что-то подобное. Всегда казалось, что их конфликт — обычные подростковые недоразумения, но это… Это было намного глубже.

Между ними повисло гнетущее молчание, нарушаемое только шорохом листьев за окном. Люмин глубоко вздохнула и наконец-то заговорила:

— Мы все делаем ошибки, Кэ Цин. Твоя зависть понятна, но она не должна разрушать отношения и ранить окружающих. Теперь важно, что ты собираешься делать дальше.

Кэ Цин подняла голову и встретилась с её глазами. Там не было осуждения, только внимательное ожидание. Она задыхалась от собственной слабости, но чувство облегчения уже начало заполнять её сердце.

— Я не могу сказать, что простила тебя, Кэ Цин, всё же ты доставила мне много проблем, я всё еще злюсь на тебя, но надеюсь, я найду в себе силы простить. Я больше всего хочу, чтобы у нас была возможность начать заново, без обмана и подстав, — слегка улыбнулась Люмин. — Все мы неидеальны, все мы делаем ошибки. Важно то, что мы делаем после них. Ты делала всё это ради признания и внимания, но настоящая дружба и уважение заслуживаются не манипуляциями, а искренностью и добротой.

— Сильно сказано, — похвалил Аято. — Кэ Цин, ты поступила нехорошо, но самое главное — признать свою ошибку. Я рад, что в нашем отряде наконец зарождается что-то похожее на сплоченность… Ссоры — это естественно в каждом отряде в начале смены, но самое главное, чтобы эти ссоры не затягивались и не перерастали в войну. Давайте будем открыто говорить о наших переживаниях, чтобы больше подобных ситуаций не было…

После того, как вечерняя свеча закончилась, Люмин догнала Кэ Цин и встала перед ней, останавливая. Эта её выходка была очень неожиданной.

— Кэ Цин, подожди. Ты говорила искренне? Или это снова какая-то твоя уловка?

— Я не хотела этого делать, — честно ответила она, в её голосе еще остались нотки высокомерия. — Но твои слова меня действительно заставили задуматься… Да и Розария со своими фотографиями…

— Фотографиями? — ужаснулась Люмин, понимая, что Розария без неё использовала их компромат и обуздала Кэ Цин с помощью шантажа.

— Ага… — невесело отозвалась Кэ Цин. — В прошлом году фотографировались, я чихнула, когда щелкнул фотоаппарат. Не думала, что когда-то эти снимки всплывут. Конечно, мне не хотелось, чтобы все их увидели, поэтому решила признаться. Думаю, хватит с меня этого. Надоел этот конфликт уже… Давай так: ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю. Я не набиваюсь к тебе в друзья, как все остальные.

Кэ Цин обошла Люмин и скрылась в своей комнате, оставляя её совершенно сбитой с толку. Пусть не совсем искреннее раскаяние, Люмин была рада, что Кэ Цин хотя бы больше не создаст им проблем. По крайней мере, она надеялась, что она будет помнить об их разговоре…